Эппл Джой
Пролог
На самом деле это пролог к пятой части, но мне показалось уместным применить его ко всей серии.
Благодатное сияние солнца Селестии заливало ферму «Сладкое Яблоко», а с нею и все прилегающие к Понивилю земли. Лёгкий бриз носился в кронах яблонь, раскачивая ветви, сдувая пожухлые листья. И каждый сорванный порывом ветра лист взмывал в лазурное небо, чтобы покружившись немного упасть на поросшую травой землю, завершив тем свой жизненный путь. На смену ему каждый новый порыв ветра срывал новую порцию листьев, и приносил с собой новую порцию бодрящей прохлады. Прохлады, спешившей напомнить, что дни становятся всё холоднее, а ночи — всё длиннее. Приближалась зима, и приближалась она слишком уж быстро.
Всю эту осеннюю идиллию нарушал один единственный звук. Звук, заглушавший шелест листьев под порывами ветра. Звук, эхом разносившийся по застывшему саду. Он то затухал, то нарастал, звучал то чаще, то реже, но всякий раз в нём можно было без труда узнать звук удара молотка по гвоздю.
На обдуваемом всеми ветрами пригорке близ фермы Эпплов, в высокой траве играла маленькая кобылка. Травинки щекотали её маленький животик, чему она несказанно радовалась, что, впрочем, свойственно всем жеребятам её возраста. Всё тот же ветер, что обдувал листья с деревьев неподалёку, трепал её маленькую гривку. Соломенные пряди в гриве маленькой пегасочки перемежались с прядями всех цветов радуги. В блаженном неведении, которому позавидовали бы многие взрослые, Эппл Джой и не подозревала о невзгодах, что несёт с собой надвигающаяся зима.
На вершине пригорка стояли Эппл Джек и Рэйнбоу Дэш, они решили немного отдохнуть, приглядеть за дочуркой, а за одно и за переменами, неотвратимо наступавшими на ферму. Порыв студёного ветра взъерошил их гривы. Деревья в раскинувшемся перед ними саду ломились от назревающих плодов. Очередной порыв ветра скользнул между ветвей и зарылся в шёрстку Эппл Джек, заставив ту поёжиться.
— Чё-т тревожно мне, Рэйнбоу. Слишком уж рано холода наступают. Успеть бы все яблони отряхнуть до заморозков. Ты гляди, только пора стряхивания настала, а уже и зима на носу.
Отточенным за последние три года движением, Рэйнбоу обняла супругу крылом, прижала её к себе, разделила с нею тепло тела, что особенно чувствовалось в столь зябкий день.
— Знаю, Эй-Джей. Но ты не боись, прорвёмся. И не с таким мы с тобой справлялись. — Она повернулась к Эппл Джек и нежно коснулась губами её губ. — Пойдём уже, хватит прохлаждаться, пока все работают.
Они с Рэйнбоу Дэш зашагали вниз по пригорку, Эй-Джей остановилась у Эппл Джой и водрузила ту на спину. — «Мамсик!» — воскликнула маленькая кобылка, вызвав тем у «мамсика» широкую и очень уж самодовольную улыбку. Да, словарный запас у малышки был ещё очень скудный, но каждое её слово пробуждало в Эппл Джек чувство гордости за своё чадо. Теперь уже всей семьёй они двинулись к ферме и тем пони, что работали там не покладая копыт.
Первой им навстречу попалась Твайлайт, левитировавшая пачку струганых досок.
— О, вот вы где, девочки. Давайте, ещё столько всего нужно сделать, — прощебетала она.
— Ну, считай, что мы уже в деле, — ответила Эппл Джек усаживая дочурку на землю. Рэйнбоу тем временем впрягалась в монтажный пояс. — И ещё раз спасибо, за то что согласилась помочь, Твай. Мы с Рэйнбоу очень тебе признательны.
— Да без проблем, Эй-Джей. Я и сама рада, что моя магия вам пригодилась.
— Эй, Биг Мак! У тебя там как, гвоздей хватает? — окликнула его Рэйнбоу Дэш, разглядывая ящик с гвоздями.
— А-агась, — ответил Макинтош, после чего подхватил молоток зубами и вогнал первый гвоздь в доску, которую Твайлайт как раз подогнала на место, чтобы прихватить её к стойке, что станет опорой стене, которую он начал зашивать. И снова над фермой стал разноситься мерный звук ударов молотка.
— А можно я тоже буду помогать, Эппл Джек? Можно? Можно? Можно?
— Конечно, Эппл Блум. Только обожди. Я ж уже сказала, мы только стены поставим, а внутре красоту сама наводить будешь. С моим прежним домиком на дереве у тебя здорово вышло.
— Ну-у-у-у… — Эппл Блум плюхнулась оземь, дожидаясь когда же пристройка будет готова испытать на себе всю мощь её декораторских талантов. Устав дожидаться, она вздохнула и огляделась. Взгляд её наткнулся на пегасочку, игравшую в траве неподалёку. Эппл Блум улыбнулась. Она с самого начала знала, что её племянница будет самым премилейшим жеребёнком на свете. И так она была сосредоточена на маленькой поняше, что совершенно не заметила, как к ней кто-то подкрался.
— Эй, Эппл Блум, чего это вы тут затеяли? — Эппл Блум от неожиданности подпрыгнула, обернувшись при этом к источнику звука.
— Скуталу? А ты здесь каким ветром?
— Да так, услышала грохот со стороны вашей фермы и решила заглянуть, посмотреть чего это тут у вас творится.
— А, ну, мы это, дом расширяем!
— Это я и так вижу. А в честь чего «расширение»?
— Ну, здрасте, во-первых, у нас теперь живёт Флаттершай, поэтому нам нужно больше спален, чтоб хватало и нам и гостям. Во-вторых, у неё скоро тоже будет жеребёнок, поэтому нам нужно построить для них ясли. — Эппл Блум расплылась в улыбке, предвкушая скорое пополнение. — Представляешь, Скуталу, скоро я буду нянчиться не только с Джой, но и ещё с одной племянницей… или племянником… да не важно кто там будет. Правда здорово?
— Что здорово? С жеребятами нянчиться? Не, не думаю.
— Как знаешь, а мне вот кажется, что чем больше семья, тем лучше. Но ты всё равно можешь навещать нас когда хотишь. И даже предков с собой взять! Зуб даю, им жеребятки понравятся, да и мне их давно хотелось увидеть!
— Ага… Точно… — протянула Скуталу, покрывшись испариной, — будет просто шикарно. Я… Мне пора… ну, это, увидимся, Эй-Би.
— Давай, Скут. — Эппл Блум помахала на прощание подруге, вскарабкавшейся на скутер и умчавшейся прочь. Когда та скрылась за горизонтом, Эппл Блум обернулась к своей семье и друзьям, в тот самый момент, когда Рэйнбоу вспорхнула на вершину деревянного каркаса с молотком зажатым во рту. Кровлю, которую ей предстояло приколотить, любезно подлевитировала Твайлайт.
— Ты это, осторожней там, Рэйнбоу. Не поранься.
— Да всё пучком, Эй-Джей. Пони-будь же должен зашить крышу, так почему б не мне? И потом, надо бы доделать всё до следующей недели, прежде чем Флатти отправится на сохранение в больничку.
Рэйнбоу Дэш, сложив крылья по бокам, плюхнулась на кушетку и вытянула ноги, прижавшись мордочкой к Эппл Джек. В ответ, кобылка, к чьей груди она прильнула, потёрлась об неё мордочкой, и жест этот пробудил улыбки на мордашках обеих поняш. Рэйнбоу Дэш стало хорошо и легко на душе. Кушетка под ней была уютной, кобылка, к которой она прильнула, была ещё уютнее. И даже линолеум на полах, и белоснежные стены, и резкие жёлтые лампы, раздражавшие её в прошлый раз до невозможности, теперь казались давнишними друзьями — они уже столько раз виделись, что всё больничное окружение стало ей привычным. Рэйнбоу Дэш скосила взгляд на грудь, на которой с каждым вдохом и выдохом поднималась и опускалась спящая без задних ног Эппл Джой. Пегаска улыбнулась дочери. Эту крохотную кобылку она любила сильнее, чем всех пони в Эквестрии. Ну, может быть, за исключением некоторых пони, — подумала она, откинув голову и взглянув в изумрудные глаза супруги. «Нет», — подумалось ей, — «для меня они обе одинаково дороги».
— Бэ-э-э-эх… Скукотища! Когда мы уже их увидим?!
— Свити Бэлль, право слово. Нельзя торопить жеребение. Это прекрасное, хотя и болезненное событие, которое, порой, может занять несколько часов. Эппл Джек подтвердит.
— Рэрити, я тя умоляю, даже не начинай.
Все рассмеялись, над серьёзно-шутливым ответом Эппл Джек. Рэйнбоу при этом пришлось сдерживаться сильнее всех, чтобы ненароком не разбудить малышку, дремлющую у неё на боку.
— Хотя, кажись, она жеребится там уже дольше меня...
— Полностью согласна. Надеюсь, бедняжка в порядке. Для неё эта та ещё пытка, как по мне. Она ведь такая хрупкая...
— Не переживай, Рэрити. После всего, через что пришлось пройти Флаттершай, с этим она прекрасно справится.
— Спасибо, Твайлайт. Боюсь, что я просто чрезмерно переживаю за лучшую подругу.
— О-о-о-ой… а я-то думала, что я — твоя лучшая подруга.
— Ну, Пинки Пай. Вы все — мои лучшие подруги. Просто Флаттершай и я… очень близки.
— Я вся на нерве! Дождаться не могу племянника!.. Или племянницу!
— Ты ж, кажись, говорила, что слишком молода, чтоб стать тётей?
— Отшкрянь, Скуталу. В прошлый раз тебя даже не было. И вообще, ты чего здесь забыла?
— Того же, чего и ты, и Свити Бэлль! И потом, других дел у меня всё равно нет.
— Всё путём, мелкая. Толпой оно веселее. Думаю, Флатти не станет возражать.
— Спасибо, Рэйнбоу Дэш.
— Ой, Рэйнбоу, раз уж речь зашла о малышах, как там твоё маленькое чудо?
— Ты про малышку Эй-Джей? Она в полнейшем порядке.
— Точно, а-то я слыхала, она на той неделе простудилась?
— Ага. И уже через два дня выздоровела. Такая вот она упрямая, вся в мамашу. — Последняя фраза стоила Рэйнбоу подзатыльника, отвешенного оранжевым копытом. Впрочем, не такого сильного, чтобы было больно. Скорее, это был любящий, нежный подзатыльник.
— Если чё, то и от папаши ей упрямства и твердолобства досталось, знаешь ли.
— Эй! Я же просила так меня не звать.
— Ну дык, куда ж деваться, сахарок? Сделанного не вернуть.
— Ну ты же знаешь, что мне больше нравится зваться мамочкой.
— А то ж. Просто захотелось тебя поддразнить, Рэйнбоу.
Эппл Джек сгребла голову Рэйнбоу в охапку, и притянула её к себе. Их взгляды встретились. Их мордашки расплылись в улыбках.
— Я знаю.
Они слились в поцелуе.
— О-о-о-о-о-о-о-й, — стройным трио протянули Эппл Блум, Свити Бэлль и Пинки пай, разом склонив головы, при виде сладкой парочки.
— Фу! Гадость!
— Да ну тебя, Скуталу.
— А-кхем, — голос откашлявшейся пони привлёк внимание восьми из девяти присутствовавших поняш. Исключением стала Эппл Джой, все же остальные тут же прервали беседу и обернулись на источник звука.
В распахнутом дверном проёме стояла кобылка земнопони. Её голубые глаза сияли добротой, заботой и преданностью, свойственными всем пони её профессии. Её обычно строго уложенная розовая грива была растрёпана после многих часов работы, хотя затянутый пучок никуда не делся. По той же самой причине был сдвинут набекрень и её халат.
Не смотря на то, что выглядела она уставшей от непомерных трудов, улыбка её была скорее счастливой.
Убедившись, что ей удалось привлечь внимание всех собравшихся пони, сестра Рэд Харт обратилась к ожиданцам:
— Они готовы вас принять. Обычно мы допускаем только членов семьи, но мисс Флаттершай и мистер Макинтош попросили, чтобы мы разрешили пройти и Элементам Гармонии.
Ожидавшие этого момента поняши принялись подниматься с кушеток и потянулись к проходу, в котором стояла сестра Рэд Харт. Рэрити задержалась на секунду, объясняя, что Свити Бэлль — её сестра, и что её она оставить никак не может, и что, нет, она не станет устраивать неприятностей.
Эппл Джек и Рэйнбоу Дэш тоже потребовалось время на подготовку. Во-первых, затем, чтобы аккуратно разбудить Эппл Джой, вопреки всему надеясь, что пробуждение не обернётся скандалом.
Проморгав сонные глазки, Эппл Джой зевнула и потянула ножки, распластавшись по груди Рэйнбоу Дэш, а затем, широко улыбнувшись, свернулась в хихикающий комочек.
— Давай, малышка Эй-Джей. Пойдём проведаем тётю Флаттершай, и дядю Макинтоша, и твоих новых кузенов! — благоговейно улыбнулась дочери Рэйнбоу Дэш, а затем поднялась с кушетки и усадила малышку на спину.
— Мамсик!
— И я тебя тоже люблю.
Надёжно усадив Эппл Джой промеж крыльев, Рэйнбоу улыбнулась Эппл Джек. Та, в свою очередь, нежно потёрлась об её мордашку щекой. А после обе, в сопровождении Эппл Блум и Скуталу, направились в тот самый дверной проём, в котором только что скрылись их друзья. Они уже прошли мимо сестры Рэд Харт, вот только Скуталу, замыкавшая процессию, оказалась отрезанной от входа белым копытом.
— Я извиняюсь, но вы кем приходитесь?
— Я… эм… Я с ними.
— Это я вижу, а в семье вы кто?
— Я… э-э…
— Моя младшая сестра, — ответила Рэйнбоу Дэш, самым краем уха услышавшая спор, и потому вернувшаяся к проходу. Она окинула взглядом сестру Рэд Харт, как бы между делом проталкивая Скуталу в проход копытом передней ноги. — Ай да, Скутс. Пойдём, проведаем Флаттершай.
Обе кобылки проскакали мимо ничего не имеющей против сестры Рэд Харт прямо в коридор, где их поджидали Эппл Джек и Эппл Блум.
— Ты не бзди, мелкая. Такая уж у неё работа.
— Спасибо огромное, Рэйнбоу Дэш! — Скуталу впилась всеми конечностями в передние ноги своего кумира в знак признательности.
— Навоз-вопрос, мелкая. Не могла же я оставить тебя там в приёмной и пропустить всю веселуху. И потом, ты ж мне всё равно, как сестра. Помнишь, это ведь я тебя летать научила.
— Ага! И ещё раз спасибо!
— Это было так мило с твоей стороны, Сахарок!
— Ага… Наверное. Не могла же я просто взять и бросить её, так ведь? И потом, мне ложь даётся легче, чем кое-кому.
Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась, глядя на Эппл Джек. Ответом на ухмылку стал краткий, но от того не менее нежный поцелуй. Кобылки поскакали по коридору, свет из распахнутых дверей палаты направлял их к цели.
— Ай да, позырим на жеребёнка.
Когда они уже приблизились к палате, из прохода показалась голова Рэрити.
— Боюсь, вы хотели сказать, «на жеребят», милочка.
— Погодь, жеребят? В смысле, их несколько?
Рэйнбоу и Эппл Джек пустились галопом к освещённому вхожу в палату. Весь этот путь Эппл Джой проделала похихикивая на спине у мамочки.
У самого входа они сбавили шаг, не желая привнести ещё больше беспорядка, чем тот, который их ожидал.
В дальнем конце комнаты, поблёскивая металлическими поручнями стояла кровать. Близ неё была раковина и ещё какая-то медицинская мутотень. В комнате, таким образом, чтобы не мешать входить другим, выстроились Пинки Пай, Твайлайт Спаркл, Рэрити и Свити Бэлль. В паре кресел, расположенных по правую сторону от входа в палату, сидели два пегаса: кобылка и жеребец. В гривах этой пары давно уже проклюнулась седина, а вокруг глаз проступили морщинки. На свою дочь, и своих внуков они взирали со взглядом исполненным нежности. Ради этого момента они прилетели сюда из самого Клаудсдейла.
В кровати по центру палаты лежала Флаттершай и оба её жеребёнка. Её длинная розовая грива совсем растрепалась, а по мордашке и телу, переливчатой паутинкой стекали струйки пота. Под глазами её были мешки — явные признаки усталости. Усталости, накопившиеся за многие часы непосильного труда, к которому не были готовы и доктора, никак не рассчитывавшие на рождение двойняшек.
Вопреки усталости, излучаемой всем её видом, голубые глаза Флаттершай светились любовью и умиротворением, свойственным всем, кто только что дал начало новой жизни. Даже в больничной постели, под зелёными простынями, она казалась искренне счастливой. Биг Макинтош, стоявший по левую сторону от ложа супруги, казался почти что таким же усталым, и таким же счастливым и гордым, как и сама она. Он поклонился в знак приветствия сестре и золовкам, не прекращая при этом поглаживать гриву Флаттершай.
Флаттершай приподняла голову, приветствуя вновь прибывших, глаза её светились счастьем.
— Привет, Рэйнбоу Дэш, Эппл Джек, — слабо улыбнулась она им, но мордашка её при сияла всё той же радостью. — Знакомьтесь: мой сын — Хани Крисп… — Она указала жёлтым копытцем на крохотного золотистого жеребёнка земнопони с ярко-морковной гривой и веснушками под зажмуренными глазками — …И дочь — Свит Блоссом. — Она указала на другого жеребёнка — крохотную красную пегасочку с розовой гривой и хвостом, практически точную копию матери в детстве, свернувшуюся клубочком у неё на животике.
— Они прекрасны, Флаттершай, — улыбнулась Рэйнбоу Дэш, приблизившись к постели, потянувшись копытом к копыту давнишней подруги — Гляди, малышка Эй-Джей, у тебя теперь есть кузены. Вскоре ты уже сможешь с ними играть. Правда, здорово?
— К… к… к-кузены. Кузены. Кузены кузены кузены!
На мгновение Рэйнбоу Дэш и Эппл Джек застыли в недоумении, вытаращив глаза на дочурку. А с последними её словами — расплылись в улыбках.
— Ну… эт чёй-та новенькое. — Эппл Джек встала у кровати рядом со старшим братом. — Молодцом, братюня.
Она ткнула жеребца в плечо копытом, расплывшись в улыбке, за которой явно читалась гордость и радость, испытываемая к старшему брату. Биг Макинтош улыбнулся ей в ответ. Он знал сестру всю жизнь — достаточно долго, чтобы распознать в её шуточке, искреннюю любовь и заботу.
— Так значит, близнецы, да? Огось, Флаттершай. Ты у нас раздулась, конечно, по самое не балуй, но кто ж знал, что у тебя двойняшки будут. Поздравлям-с.
— Двойняшки? Какие же они двойняшки? Они ведь даже не похожи.
— Свити Бэлль, ну зачем так грубо.
— Вообще-то, Свити Бэлль, такие близнецы называются дизиготными. Это значит, что они были выношены и рождены одновременно, хотя при это могут быть не похожи друг на друга.
— Спасибо, Твайлайт, — улыбнулась подруге Рэрити. Та улыбнулась ей в ответ. А когда Флаттершай окинула взглядом комнату, то оказалось, что вообще все здесь улыбаются. Все были рады за неё.
Подавив зевок, Флатти повернулась к Макинтошу, тот склонил голову, чтобы прижаться к её щёчке. Щёчка и так была горячей, а от прикосновения стала ещё горячее, хотя обоим при этом стало уютней. Флаттершай прильнула к сильному плечу своего супруга. Она опустила полный восторга взгляд на сына и дочь, а затем сомкнула отяжелевшие веки. В окружении друзей и семьи, неразлучная со своим возлюбленным жеребцом, Флаттершай погрузилась в царство грёз, в котором давным-давно уже беззаботно резвились её чада.
Часть Первая: Подозрения и Прозрение
Оставляя за собой разноцветный след, размытой голубой молнией она упала с небес. Падение казалось слишком быстрым, чтобы можно было не переживать об его последствиях, слишком стремительно летела она к земле. Глядя на размытый образ в небесах, одна земная пони внезапно ощутила приступ ужаса. Да, она не смогла бы увидеть, как радужная комета поразит землю. Однако это не значило, что в её воображении не выстроилась отчётливая картина того, что неминуемо случится. Из той же самой картины было понятно, что она не успеет, не сможет никак этому помешать. От того, что её подруга вот-вот столкнётся с землёй, в животе земной пони возникла неприятная тянущая боль. А та, что оставляла за собою смазанный шлейф уже практически достигла земли. Когда это наконец случилось, пульс уже колотил у земнопони в висках. Она ожидала ужасного звука падения, и всё же он застал её врасплох, всё же встряхнул, всё же заставил моргнуть от неожиданности.
За считанные секунды она покрыла оставшиеся несколько футов, что отделяли её от голубой пегаски, лежащей неподвижно, безжизненно. И пусть Эппл Джек считала, что внутренне смирилась с тем что увидит, к горлу её подступил-таки ком. Ярко-оранжевая пони застыла неподвижно над бездыханным телом Рэйнбоу Дэш — своей лучшей подруги — лежащим у её копыт. Радужногривая пегаска распласталась перед ней самым душераздирающим образом. Эппл Джек почувствовала, как оставляя тонкий след стекает по щеке солёная слеза. За ней последовала ещё одна, а там и многие другие. Она шмыгнула, силясь сдержать их. Она должна быть сильной. Особенно сейчас. «Чего это я расплакалась?» — спросила она себя. Она снова шмыгнула, на этот раз затем, чтобы слёзы не мешали ей разглядеть тело разбившейся лучшей подруги. Сама того не заметив она принялась всхлипывать, и вскоре бессвязное бормотание слилось в одно-единственное слово: «Зачем?»
Она обратила полный грусти взор к небесам, где величественно сияла луна одноимённой аликорницы. Луна ответила ей холодным, ярко-белым сиянием, которое, однако, придавало сцене лишь больше мрачности. Эппл Джек позволила этому свету смыть с неё всю глубину осознания и потрясения. Всё так же глядя на свою небесную собеседницу, она вложила в голос весь ужас, весь страх, всю горечь, и всё сожаление, что бушевали сейчас в её груди, и выкрикнула в ночную бездну, разлившуюся над нею: «ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ?!» Когда поток эмоций иссяк, Эппл Джек открыла глаза, всё так же источающие потоки слёз на землю близ бездыханного тела Рэйнбоу Дэш. Заперев горе и отчаяние внутри, содрогаясь всем телом, Эппл Джек снова взглянула на подругу. От одного только вида сомкнутых век, её захлестнуло осознанием и сожалением, что не преминуло отразиться в её взгляде. Все звуки вокруг затихли. Всё, что она сейчас видела — её голубые веки. Остальное стало вдруг совершенно не важным.
В таком вот состоянии туннельного зрения она провела, казалось, вечность, хотя на деле прошли лишь считанные секунды. А потом, одно веко плавно приподнялось, обнажив малиновую радужку — Рэйнбоу Дэш смотрела на неё. И этот короткий взгляд был полон жизненной силы и умиротворения. И столь же быстро, будто бы Эппл Джек всё это причудилось, веко опустилось обратно. И снова поднялось, за тем чтобы снова закрыться. Земнопони, не удержавшись, улыбнулась одними только уголками глаз.
Впервые с тех пор пор, как она издала полный отчаяния клич, на Эппл Джек обрушилась волна звука, напоминающего нарастающий рокот. Заполонив её зрение, всюду вокруг возникло множество пони: десятки, а может быть и сотни — и все они восторженно топотали передними копытами. Эппл Джек позволила звукам оваций омыть её, прежде чем их заглушил плотный занавес. В ту же секунду радужная пегаска взмыла в воздух — свою родную стихию — заложив при этом петлю.
— Эппл Джек! Это было УЛЁТНО! — радостно воскликнула Рэйнбоу Дэш. — Ты это видала? Я выступила просто офигительно! Это ж было моё лучше подставное падение, а про крушение в финале я вообще молчу! Спорим, что из-за Твайлайтовых спецэффектов всем зрителям показалось, что я реально врезалась в сцену!
— Ага, точно, — ответила Эппл Джек. — Так оно, поди, и было. Просто улётно, Рэйнбоу.
— Ну, ты тоже молодцом сыграла! — восторженно продолжила Рэйнбоу. — В смысле, ты бы только себя видела, когда я тут валялась, да и слыхала бы тоже. Если б я не знала, что всё это по сценарию — точно бы решила, что ты перепугалась до ужаса. Ты была такой искренней, такой реалистичной! Тебе и правда хорошо даётся актёрство!
— Правда штоле? — переспросила Эппл Джек, ошеломлённая потоком восторга от обычно упёртой и эгоцентричной пегаски. «Но я ведь не играла, или нет?» — задала она мысленный вопрос самой себе. — «Ну, то есть да, всё шло по сценарию Пинки, но чувства ведь были настоящими, кабы я это исполняла, так правдоподобно ни в жисть не вышло бы.» — продолжила размышлять она, не обращая никакого внимания, на восторги Рэйнбоу. — Ну, я рада, что смогла подсобить Пинки с её затей, — ответила она, заметив, что Рэйнбоу вдруг замолчала.
— Ай-да, поняши, все на поклон! — разнёсся по закулисью голос непомерно радостной розовой пони. Рядом с нею стояла Твайлайт Спаркл, Рэрити и Флаттершай — все они улыбались.
Шесть подруг выстроились рядком и шагнули за кулисы, что бы снова предстать перед зрителями на самодельной сцене, сооружённой за углом «Сахарного Уголка». Продолжительные аплодисменты многих и многих пони сотрясали слух наших героинь, купавшихся в овациях. Флаттершай, кажется, немного стушевалась, зато Рэрити и Рэйнбоу Дэш полностью отдались восторгу зрителей, даря им искренние и самодовольные улыбки. Улыбка Эппл Джек тоже была искренней, хотя сама пони только и ждала, когда же Пинки уведёт их обратно за кулисы.
— Спасибо вам, девчата, за то, что так отлично сыграли в моей пьесе! — протараторила Пинки, поскакивая вдоль обратной стороны занавеса. — Я так волновалась, ведь это моя первая пьеса, и не было ни каких гарантий, что она будет иметь успех, но мне так хотелось добавить сегодняшней вечеринке чего-нибудь совсем-совсем необычного, что я вдруг подумала: «Эй! А не поставить ли пьесу?!» и не устроить ли необычное представление, и тогда весь город мог бы наслаждаться и тортиком, и зрелищем, и играми-викторинами — и всё в один и тот же вечер! — Она замолкла на секунду, но только за тем, чтобы набрать в грудь ещё воздуха и продолжить: — А потом я подумала, что никогда не то что пьес, даже сочинений не писала, поэтому я обратилась за помощью к Кейкам, и они, конечно, согласились! И у миссис Кейк оказалось столько замечательных идей, но когда я наконец закончила сценарий, оказалось, что играть-то некому, да, мне, конечно, хотелось самой сыграть все роли, но не могла же я разорваться! А на помощь Гамми можно было и не рассчитывать, потому что он такой неразговорчивый, поэтому, девчата, я и обратилась к вам! И вы сделали всё просто великолепно!
Всякий раз, когда Эппл Джек пыталась поспеть за трескотнёй Пинки Пай, у неё начинало потрескивать в голове. Поэтому она была более чем рада услышать, как Твайлайт, сделав глубокий вдох, выпалила: — Вот и здорово, Пинки, а теперь, может быть, пойдём по домам? Ведь твоя вечеринка уже закончилась, да и мы вымотались. Да и поздно уже, так что пора бы нам разбрестись по своим кроватям.
— Лады, Твай! Спасибо вам огромное, девчата, за то, что помогли сделать этот вечер супер-необычным! — Пинки прыгнула со сцены в только-только начавшую расходиться толпу. Эппл Джек и остальные тоже сошли со сцены, и принялись пробиваться через сборище их пони-друзей к улице. Флаттершай, следуя своей стеснительной натуре, вспорхнула над головами собравшихся и направилась к своему домику. Эппл Джек подняла взгляд на Рэйнбоу Дэш, ожидая, что и та последует примеру крылатой подруги, однако оказалось, что упрямая кобылка всё ещё купалась в лучах славы, коими с охотностью одаривали её горожане.
— ...Вы были просто восхитительны!
— Спасибо, — донёсся до Эппл Джек полный самодовольства ответ Рэйнбоу Дэш. — Правда, я была лучше всех?
— ...Кто же знал, что у нас в Понивиле живут такие таланты!
— Ну, я например, знала. — От одного взгляда на продолжавшую бахвалиться Рэйнбоу, у Эппл Джек вырвался вздох. Дэш как всегда в своём репертуаре. — Я и не сомневалась, что у меня талант!
— ...А последняя сцена была особенно хороша! Я даже испугалась на секундочку.
— Да, особенно твоя роль в ней, дорогуша. — Эппл Джек узнала голос Рэрити, и поняла, что реплика обращена к ней. — Тебе так хорошо удалось передать чувства кобылки, потерявшей свою возлюбленную так внезапно и так трагично. Я наблюдала за твоими эмоциями, твоими переживаниями буквально затаив дыхание!
— Ага, полностью согласен, — раздался голос из толпы, — вы обе отлично справились с главными ролями, учитывая, что вам пришлось играть влюблённую парочку. И это при том, что обе вы — кобылки. — Эппл Джек обернулась, чтобы взглянуть на говорившего, им оказался незнакомый бурый жеребец, остановившийся подле Рэйнбоу и теперь переводивший взгляд с пегаски на земнопони. Дэш вдруг раскраснелась и теперь уже не казалась такой же разнузданной и хвастливой, как мгновение назад.
Эппл Джек задумалась, чем же вызвана такая перемена в настроении обычно самоуверенной до предела пегаски? Она что, смутилась? Не похоже это на Рэйнбоу Дэш... земнопони видела, как подруга прячет лицо, стараясь скрыть незваный румянец на щеках, но получалось у неё это так себе. Дэш подняла глаза и наткнулась на пытливый взгляд Эппл Джек, и в это момент румянец залил щёки и самой земнопони — она прямо таки почувствовала, как кровь побежала быстрее, приливая куда не нужно, заставляя тело покрыться испариной. Оглядываясь, всячески стараясь избегать излишнего внимания, она сама не заметила, как оказалась на дороге, ведущей к ферме «Сладкое Яблоко».
Толпа осталась позади, но Эппл Джек всё равно чувствовала чьё-то присутствие. Она обернулась.
— Эм… э-хей, Эппл Джек! — За плечом у земнопони вальяжно парила пегаска. Остальные пони уже разбрелись кто куда, и теперь были слишком далеко, чтобы случайно подслушать их разговор, так что можно было считать, что Эппл Джек и Рэйнбоу остались наедине. Во всём виде пегаски явно читалось, что её так и подмывает что-то высказать. И даже не зная, что же именно тревожит её подругу, Эппл Джек испытала внезапный приступ тревоги. — Я… просто хотела сказать, что… эм-м… — Рэйнбоу Дэш запнулась, будто подбирая слова.
Эппл Джек мотнула головой, надеясь стряхнуть наваждение.
— Да во имя ж Селестии, сахарок, колись уже! — сказала она, пожалуй, чуть резче и грубее, чем сама того хотела. От её слов, пегаска, кажется, на секунду сдалась, кажется, на лице её успела проступить обеспокоенность, но тут же она снова просияла и даже выдавила из себя улыбку.
— Да я просто хотела сказать, что ты отлично сегодня сыграла. В смысле, я-то думала, что играть с тобой влюблённую парочку будет стрёмно, а оказалось, что совсем наоборот! — выпалила Рэйнбоу. А затем она, завернув двойное сальто в воздухе, умчалась в небеса, туда, где был её облачный дом.
— АГА, ОТЛИЧНО!.. — закричала ей в след Эппл Джек, но затем, осознав, что пегаска её, скорее всего, уже не слышит, перешла на шёпот — …сыграла, — сокрушённо закончила она.
Перед Эппл Джек лежал долгий путь домой, пролегающий по просёлочным дорогам и садовым тропкам. Само собой, времени на размышления у неё было больше, чем достаточно. «Это ж просто игра была?» — размышляла она про себя. — «Но почему ж тогда всё было таким настоящим?» — Весь вечер, весь спектакль, что она отыграла бок о бок с Рэйнбоу Дэш казался теперь нескончаемой чередой веселья. Ей было весело, по-настоящему весело, ей нравилось играть роль кобылки, влюблённой в подругу. Но финальная сцена оказалась ужасно натуральной, правдоподобной до щемящей боли в груди. Сцена «гибели» Дэш. Глядя, как эта дурашка падает, она испытала неподдельный страх, искренней чувство. Это была не игра, что бы там другие не думали. Её правдолюбивая натура не позволила бы изобразить фальшивых слёз. И вопль обращённый к луне был исполнен самых настоящих переживаний, тех самых, что пронизывали её тело и разум в ту секунду. — «Нет, это была не игра.» — подумала она. — «А что же это было?» — Ответа на этот вопрос не последовало. Слишком уж сильное чувство противоречия он пробуждал.
Под мягким светом небесной спутницы Луны и её же звёзд она скакала мимо стройных рядов яблонь. — Ох и налягаюсь я завтро, — задумавшись, произнесла она. А затем подняла взгляд к луне.
Ночное светило было таким же, как и прежде: большим, полным, круглым, окружённым мягким сиянием, освещавшим путь к дому земной пони. И всё же одного этого взгляда оказалось достаточно, чтобы пробудить в памяти не так давно сыгранную финальную сцену, и те эмоции, и даже слёзы снова навернулись на глазах у земнопони. Она тут же их стряхнула. — «Ну вот чего я разревелась? Нечего реветь, это ж просто пьеса, это не по-настоящему!» — мысленно отчитала себя поняша. Но тогда всё казалось настоящим, очень настоящим. Эппл Джек была вынуждена признаться себе, что ужас, который она испытала, глядя как падает Рэйнбоу, был всамделишным, пусть она и читала сценарий, и прекрасно знала, что должно произойти. И всё равно её обуял ужас… и горечь… — «Почему? От того что у меня… чувства… к… Рэйнбоу Дэш? А может я лю… лю… она мне нравится?» — Этот вопрос к самой себе перевернул разум с ног на голову. Она знала ответ. Но едва осознав его, она постаралась прогнать его прочь. — «Шо за бред, мы ж кобылки! Как я могла полю... Не. Она ж моя лучшая подруга. У нас столько общего, мы столько лет уже дружим. Я, поди, когда увидала, как она падает, испытала всплеск дружеских чувств, или типа того.» — Пытаясь втемяшить себе это объяснение, Эппл Джек чувствовала самым нутром, что это — всего лишь отговорки.
Было уже далеко за полночь, когда земнопони переступила порог родного дома. И сразу же она уловила по-домашнему приятный, сладкий аромат свежего яблочного пирога. Она блаженно вздохнула. Да, она припозднилась, но запах этот не оставлял сомнений — бабуля Смит ещё не ложилась. Эй-Джей вошла на кухню, и тут же увидела бабулю, и пирог на покрытом скатертью столе.
— Чёй-та ты припозднилась, — раздался мягкий старушечий голос. И только тогда Эппл Джек заметила во взгляде бабушки что-то, что заставило её насторожиться. — Садись, малышка, тебе, кажись, есть что сказать. И ты, кажись, не знаешь, с кем же об энтом поговорить.
Кобылка нехотя села за стол. Она уже поняла, что бабуля разглядела в ней скрытое беспокойство, и юлить нет уже никакого смысла. Да и что-что, а врать она не умела.
— Бабуль, я только что с Пинкиной гулянки, разыгрывали мы там под конец сценку… — Эппл Джек запнулась, не зная, как закончить мысль.
— Да знаю, знаю, уж прости, что не пришла посмотреть. Знаешь, совсем тяжеко стало из дому выходить.
— Бабуль, ну вот чего ты тогда полуношничаешь? Сама ж знаешь, что лучше как следует выспаться...
— Ты мне зубы-то не заговаривай, я ж вижу, что внучку мою что-то тревожит, какое уж тут выспаться.
Эппл Джек расстроенно вздохнула. Теперь у неё не было ни единого шанса отмазаться от разговора по душам.
— Ну, я, кажись, втюрилась… в смысле, что-то чувствую к другому пони, — ответила она как можно проще.
Бабуля расплылась в довольной улыбке.
— Ну а что, хорошо же, а то ты за нашу ферму, считай что за муж вышла — столько времени с ней проводишь, как и братец твой. Ты б знала, как я радовалась, когда ты стала всё чаще с друзьями пропадать, хоть какое-то, да общение. Ну, выкладывай, кто ж этот счастливчик?
Эппл Джек поморщилась — этого вопроса она отчаянно надеялась избежать. Она знала, что не сможет ответить честно. Её разум судорожно рыскал в поисках подходящего ответа.
— Карамель, — наконец выпалила она.
— Так, Эппл Джек, ты ж знаешь, что меня тебе не обмануть. А теперь, давай ещё раз, только чтоб по-честному, врушка из тебя никакая.
Поняша закусила губу. Таиться было бессмысленно.
— Ну, — протянула она, попутно подбирая слова, — это не совсем чтоб… жеребец, — выдавила наконец она и понурила голову, готовая к любому из проклятий, что обрушится на неё после такого вот откровения.
В глазах старшей пони отразилось понимание, никак, впрочем, не исказившее её радостной улыбки.
— Ну и что ж, деточка, ты сразу так и не сказала?
Эппл Джек взглянула в глаза бабушке, её встретил взгляд исполненный заботы. Тогда-то она и решилась выложить всё как есть.
— Так это, дедуля ж всегда говорил, что это не нормально. Что нормально, это когда кобылка с жеребцом. Он же даже обсуждать однополые связи не хотел. Ну я и решила, что ты тоже не захочешь даже слушать. Я ж все эти годы даже себе признаться боялась, что дверь моего амбара может не в ту сторону открываться, а всё потому, что думала, что семья этого не одобрит!
Во взгляде бабули была всё та же забота, тот же покой, любовь и понимание, что и прежде.
— Ну что ты, Эппл Джек, дедушка твой чудесным был пони, хотя и не без своих изъянов. И самым главным был тот, который ты назвала. Он так и не смог понять всей силы, и всех обличий, которые может принимать любовь. Ты не подумай, меня-то он любил, и маму твою любил, и тебя тоже, и Макинтоша, и даже Эппл Блум любил всем сердцем. Пусть даже она и погубила его дочь, он всё равно её любил. — Эппл Джек взгрустнулось при упоминании о смерти матери. Это случилось при родах, сама Эй-Джей была тогда совсем ещё юна. — Но вот чего он не понимал в любви, — продолжила бабуля Смит с горечью в голосе, — так это того, что она может быть даже такой необычной. Ему казалось, что пара кобылок, или пара жеребцов это не правильно, противоестественно, он не замечал в таких парах знаков той же самой истинной любви, которую испытывал ко мне. А я замечала. И вопреки всем его изъянам, я любила твоего дедушку, и когда его не стало, я горевала по нему. А вот теперь слушай, и слушай внимательно. Забудь всё, что он говорил. Эппл Джек, самое главное — твоя любовь, та, что живёт в твоём сердце. И кто бы там чего ни говорил, слушайся только своего сердца.
Эй-Джей сама не заметила как расплакалась. Она ведь знала, что именно это и хотела услышать. Ей было просто необходимо, чтобы пони-будь сказал, что всё в порядке, что её чувства вполне нормальны. И бабуля сделала это лучше, чем пони-будь другой.
— Помни дидятко, следуй зову сердца. Ступай, куда оно ни позовёт, вот тогда и будешь счастлива.
— С… спасибо… б… бабуля, — выдавила Эппл Джек, глотая слёзы, подавшись зову сердца. Теперь она была уверенна в своих чувствах.
— Вот и ладно, а теперь доедим пирог и баиньки. Нельзя ж такую красотень оставить пропадать, а? — усмехнулась старушка, зарываясь в свой кусок пирога. Эппл Джек последовала её примеру.
Пирог они доели в тишине.
Следующим утром Эппл Джек пробудило, ворвавшееся в открытое окно, сияние солнца Селестии, сопровождаемое громким «Ку-ка-ре-ку!» Пони проскакала к окну, купаясь в лучах рассвета. За окном её приветствовал сад полный зрелых плодов.
— Пора стряхивания, — мечатательно протянула она. И воскликнув «Й-И-И-И-Х-А-А-А!» кинулась галопом прочь из спальни и вниз по ступеням. В один присест заглотила нехитрый завтрак, натянула старую добрую шляпу и ринулась в сад.
За работой полдень настал незаметно, Эй-Джей даже успела употеться слегка. Она подошла к очередному дереву, упёрлась передними ногами и занесла задние, чтобы как следует лягнуть дерево, да так, чтобы яблочки осыпались в аккуратно расставленные корзины. Удар вышел и вправду крепким, и под грохот опадающих плодов у неё стала было вырисовываться довольная ухмылка, как вдруг она услышала нечто настолько неожиданное, что кровь застыла в жилах.
Вопль. Громкий вопль, исходивший из самого дерева. Эппл Джек задумалась, а чего бы это могло быть такое, и буквально в следующую секунду её подозрения подтвердились — на землю рухнула пегаска. Когда голубая с радужной копной пони плюхнулась оземь, Эппл Джек рефлекторно отпрыгнула. Рэйнбоу Дэш поднялась с земли, взор её был пуст, а если что в нём и читалось — то только смятение. Но едва столкнувшись взглядами с Эй-Джей, радужная пони застыла.
Эппл Джек была настолько ошарашена случившимся, что просто не смогла сдержаться:
— ТЫ КАКОГО СЕНА ТУТ ЗАБЫЛА?! — выкрикнула она, прежде чем успела осознать, что перед нею лучшая её подруга, и, возможно, любовь всей жизни.
— Я просто… просто... это… хотела… и это… я не то что… я… я… я… — Рэйнбоу Дэш, похоже, была ошарашена не меньше неё, или даже больше, раз уж стала запинаться. Пегаска не знала что и сказать, ведь даже самой быстрой летунье в Эквестрии порой недостаёт скорости соображалки. Благо, рефлексы её не подвели, правда, рефлексы только и делали, что твердили поскорее отсюда убраться. Без лишних слов она взмыла в воздух и устремилась прочь, подальше от Эппл Джек, подальше от фермы, подальше от пристальных взглядов и нелепых оправданий, подальше от всей этой неловкой ситуации.
А Эппл Джек так и осталась стоять как вкопанная, ошеломлённая тем, как её дурацкая секундная вспышка негодования отпугнула ту единственную пони, которую она желала увидеть сильнее всего на свете, ту единственную, разговор с которой проигрывала в голове снова и снова прежде чем уснуть прошлой ночью. Тогда ей хотелось высказать Дэши всё, что чувствует, и вот теперь, когда ей предоставилась прекрасная возможность, она всё изгадила. Понурив голову она вернулась к работе. Остаток рабочего дня прошёл в молчании.
На следующий день Эппл Джек направилась в Понивиль. Всю ночь она прорыдала над упущенной возможностью. Теперь ей была просто необходима поддержка друзей. И кто бы мог подумать, едва войдя в город она столкнулась с Пинки Пай.
— Ой божечки, Эппл Джек, мы ж с тебой с самой пьесы не виделись! У тебя как дела? У меня вот прекрасно, и я как раз тебя искала! — воскликнула Розовая пони, промеж делом заключив фермершу в объятия.
— У-у-ух, — фыркнула Эппл Джек, когда Пинки на всей своей скорости впечаталась в неё. — Я тож тебе рада Пинки. И всё норм. — Она замялась на секунду, ведь она искала встречи с совсем другой пони. — Пинки, — спросила Эппл Джек, стараясь сохранять непринуждённый тон, — а ты Рэйнбоу случаем не видела? А то я её никак не сыщу.
— О-о-о-ой! А это, случаем, никак не связанно с вашими ролями в моей пьесе? — спросила Пинки с потаённой надеждой в голосе.
— Ну, да, — ответила Эппл Джек, — положим, так.
— Я знала! Я знала! ЗНА-А-А-АЛА-А-А!!! — чуть было не скатилась в песню Пинки.
— Чего знала? — встревоженно уточнила Эппл Джек.
— Эй-Джей с Дэши Гуля-я-яет! Эй-Джей по Дэши вздыха-а-ает! Эй-Джей и Дэ…
Эппл Джек тут же заткнула рот розовой пони копытом.
— Пинки, — прошипела она, — ты чего это такое себе придумала?!
— Ну это же очевидно! — ответила Пинки таким же шёпотом. — Вы с ней разыгрывали влюблённую парочку в моём представлении, а после него вы обе были такими скованными, а теперь ты заявилась в город и спрашиваешь у меня, не видела ли я её! Это же просто шикарно, две моих лучших подруги теперь вместе, надо будет закатить пирушку! А я ведь подозревала что-то, с тех самых пор, как Дэши попросила поставить тебя к ней в пару, но вот теперь я точно знаю, что у вас всё не так просто, и...
— Постой, Рэйнбоу попросила поставить меня к ней в пару?
— Ага, помню, она подошла как-то и сказала: «Пинки...», стоп, а ты что, не знала? — тон Пинки вдруг стал внезапно подозрительным.
— Эм-м-м, нет.
— ОЙ-ОЙ! Я же не разболтала секрет?! Да нет, я же не смогла бы! Ни за что!
— Угомонись, Пинки. Рэйнбоу что, сказала, что это секрет?
— Нет...
— Ну так значит, это не секрет! А теперь ответь, ты видела Рэйнбоу? Где она?
— Кажется, я видела её у домика Флаттершай, — ответила наконец Пинки.
— Спасибки! — выкрикнула Эппл Джек и умчалась прочь. У неё появился ещё один шанс, и она не собиралась его профукать.
С Рэйнбоу она повстречалась на пол пути к домику Флаттершай. Радужногривая пегаска, что удивительно, шагала по земле — не летела, и вид у неё был настолько удручённый, что Эй-Джей не смогла не поморщиться. Земнопони прекрасно знала, что лучшего времени и места для того, чтобы выведать всю правду у Рэйнбоу не найти. Придётся надавить, конечно, иначе горделивая пегаска попытается спрятаться за маской крутости. Уж в чём-чем, а в этом Эппл Джек ничуть не сомневалась. К счастью, Дэш не заметила её пока они не столкнулись нос к носу.
— Привет, Рэйнбоу! — воскликнула Эй-Джей самым приветливым голосом.
Рэйнбоу Дэш аж подпрыгнула. Никак не ожидала она повстречать здесь Эппл Джек. Она возвращалась от Флаттершай, к которой пришла поплакаться, и вдруг эта кобылка, та самая, о которой она только что плакалась, оказалась прямо перед ней. Меньше всего Рэйнбоу сейчас хотелось с нею объясняться. Она взвилась на дыбы, готовая упорхнуть. Она подпрыгнула и принялась месить воздух крыльями, но резкая боль в основании хвоста чуть более чем ясно дала понять, что никуда ей теперь не деться. Её не успевший начаться полёт был прерван, Рэйнбоу только и осталось, что понуро опуститься на землю, где её поджидала оранжевая поняша.
Под пристальным взглядом Эппл Джек, Рэйнбоу медленно обернулась и сглотнула подступивший к горлу ком. Отточенным за годы знакомства движением, земнопони поймала её зубами за хвост. Настал момент истины, момент, которого они так долго ждали.
— Рэйнбоу, мне нужны ответы. Что ты делала вчера у меня на дереве? И почему ты сбежала, когда я тебя застукала?
— Ну, я э-э… Кемарила! Да, задремала я, вот. А когда ты меня слягнула — я испугалась и улетела с перепугу. — Рэйнбоу говорила очень быстро и, кажется, повторялась. Совсем не убедительная вышла у неё ложь.
— Не-а, — отрезала Эппл Джек, решительно настроенная разрушить фасад, который начала возводить Рэйнбоу. — Мне не нужны отмазки, Рэйнбоу Дэш. Мне нужны правдивые ответы, счасже.
— Какие ещё отмазки?! — К Рэйнбоу начало возвращаться самообладание. — Говорю же, я просто дремала на дереве! И всего-то!
Эппл Джек пронзила Рэйнбоу упрямым взглядом. Она видела, как Дэш за внешней бравадой пытается спрятать истинные чувства, и такой вариант её совсем не устраивал. На этот раз ей не удастся скрыться за маской гордыни и пофигизма. Не этого хотела Эппл Джек, она хотела искренности. Она продолжала буравить подругу пристальным взглядом, как вдруг не без радости увидела: Рэйнбоу моргнула и отвела глаза*. Рэйнбоу Дэш дрогнула, Эппл Джек победила.
Щит рухнул. Рэйнбоу понурила голову и пробормотала:
— Я… Я… Я подсматривала за тобой. Я частенько прилетаю посмотреть, как ты лягаешь деревья, у тебя так здорово получается, и потом, я всегда думала, что ты очень… очень… грациозна, — закончила Дэш таким тоном, будто признание причиняло ей вполне ощутимую боль.
Эппл Джек сидела молчаливо размышляя, осмысливая только что услышанное. Она знала, что на этот раз ей поведали правду. Об этом вполне красноречиво говорило то смиренное раскаяние, которым прямо-таки сквозила исповедь Рэйнбоу.
— Да ладно! Ты чего? — затараторила пегаска. — Поверь, я не хочу, чтобы это разрушило нашу дружбу. И я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь, но пожалуйста, не нужно меня презирать только из-за моих чувств к тебе! Ты ведь моя самая лучшая подруга, и пусть мы частенько спорим, и постоянно состязаемся — ты всё равно единственная, с кем у меня столько общего. Меня постоянно к тебе тянуло, не знаю почему. Может быть из-за нашей общей спортивности, а может из-за жеребячливости, не важно, ты мне всегда нравилась, вот только я не знала, нравлюсь ли тебе. Ты единственная пони, от которой у меня голова идёт кругом. Обычно мне неплохо удаётся прятать чувства, но теперь они захлёстывают меня с головой! Я не могу больше прятать их за личиной горделивости и хвастливости. Пожалуйста, Эппл Джек, не презирай меня! Пожалуйста, давай останемся подругами!
К такому потоку откровений Эй-Джей, признаться, была не готова. Может быть, Рэйнбоу и правда не могла больше таиться, может быть, именно это она и хотела сказать тем вечером, после спектакля. Внезапно Эппл Джек осознала, что и ей есть что сказать.
— Рэйнбоу, тебе вовсе не нужно прятать свои чувства, — начала она, вмиг запутавшись во всех тех словах, что собиралась сказать. — Я всё прекрасно понимаю, и если честно...
— ЭППЛ ДЖЕК! — раздался мелодичный голос позади них. Земнопони не успела закончить ответное признание, в основном из-за того, что её самым наглым образом развернули на месте. — Куда. Они. Делись, — выпалила Рэрити, переводя на каждом слове дыхание.
— Успокойся, сахарок, ты это об чём вообще?
— Свити Бэлль, Эппл Блум, девочки! Они сказали что сегодня будут с тобой на ферме! Где они?! Что-то не похоже, чтобы ты за ними присматривала!
— А ну-ка, тпру, лошадка. Эппл Блум сказала, что сегодня они будут у тебя! Ты что ж, хочешь сказать, они сбежали?!
— А что, не похоже? И куда они по-твоему отправились? М-м? — в голосе Рэрити явственно слышался безрадостный сарказм.
— В Вечновольный лес, — ответила Эппл Джек. — Рэрити, я за ними, а ты на всякий заскочи к родителям Скуталу, а потом собирай Твайлайт, Пинки и Флаттершай. Нам сейчас любая помощь сгодится. Рэйнбоу, ты...
— ...Да знаю, разведка с воздуха. — Рэйнбоу тут же вскочила, взмыла в небеса и устремилась к лесу.
— Ладно, Эппл Джек, я соберу остальных, а ты поспеши! И пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы помощь не понадобилась! — воскликнула Рэрити и ускакала прочь.
Фермерша тоже припустила галопом, но в другую сторону — в сторону Вечновольного леса. Она не знала наверняка куда именно бежать, но на земле ей почудились отпечатки маленьких копыт. Она последовала зову сердца.
Эппл Джек казалось, что она уже который час продирается сквозь густой подлесок, хотя на деле прошло лишь несколько минут, когда её окликнули сверху.
— ЭППЛ ДЖЕК!
Она подняла взгляд. Там, за ветвями и листвой, парила над деревьями Рэйнбоу Дэш.
— Они там! — крикнула пегаска. — Я видела их на прогалине! Давай за мной!
Рэйнбоу рванула вперёд, Эй-Джей устремилась за нею вслед. Туда, откуда, кажется, доносились голоса, туда, где солнце, кажется, сияло между деревьев ярче. Последний рывок, и вот они пред ней, как ясный день: Эппл Блум, Свити Бэлль и Скуталу — все трое уставились на неё.
— Мелюзга, вы какого сена тут потеряли?! — рявкнула земнопони.
Три непоседы переглянулись и расплылись в хитрющих улыбках.
— МЕТКОИСКАТЕЛИ-В-ЛЕСУ-УБЕГАТЕЛИ!!! ВПЕРЁД!!! — выкрикнули они хором и кинулись прочь от Эппл Джек. — А ну-ка, догони нас сестрёнка! — кинула через плечо Эппл Блум.
— Ну конски же ж яблоки! — выругалась Эппл Джек и припустила вслед за малышнёй.
При прочих равных она обогнала бы их с пол плевка, однако здесь, в лесу всё было совсем не просто. В густом подлеске её скорость стремилась к нулю, учитывая как часто она оступалась и спотыкалась, а вот у уходившей всё дальше троицы было явное преимущество в маневренности. Эппл Джек подняла взгляд, похоже, и Рэйнбоу приходилось нелегко — её заносило в сторону, всякий раз, когда цель терялась за густою листвой.
Когда Эппл Джек узнала место, куда они забрели, по спине её прокатилась волна холодного пота. Сама того не заметив она прибавила ходу, стремясь как можно скорее нагнать сбежавших кобылок. Она знала, что ждёт их впереди, она уже это видела. И даже ветви густого кустарника, так и норовившие разорвать её шкурку, не могли её более остановить. Она видела, как деревья впереди стали редеть — они приближались к опушке леса, и она прекрасно помнила, что граничит с этой опушкой.
— Эппл Блум! Скуталу! Свити Бэлль! Стойте! — выкрикнула она, надеясь остановить непосед пока ещё не слишком поздно. Теперь она видела их сквозь поредевшие деревья. Они уже выскочили из леса и теперь ио всех своих жеребячьих сил пытались затормозить, неумолимо приближаясь к краю обрыва.
Где-то в стороне виднелся давным-давно прохудившийся подвесной мост — единственный путь через расселину. Эппл Джек уже была здесь, в ту самую ночь, когда они вшестером решились остановить Найтмэр Мун, а потому могла наверняка сказать, что сорвись одна из кобылок в пропасть — назад её будет не вернуть. Она выскочила из подлеска в тот самый момент, когда Скуталу принялась теребить воздух крышками, изо всех сил стараясь затормозить. Это, конечно, замедлило пегасочку, и она поспешила ухватить зубами за хвост Свити Бэлль, скользившую по земле прямо перед нею. Свити Бэлль, в свою очередь кинулась к Эппл Блум, что была ближе всех к обрыву. Эппл Джек, конечно, вопреки всему надеялась, что Свити удастся удержать её сестру, однако же ринулась вперёд, сама оказавшись на краю обрыва. Свити Бэлль промахнулась. Задние ножки Эппл Блум соскользнули с края, набранная скорость уже грозила скинуть обрыва и всю её, когда Эппл Джек решилась на прыжок последней надежды. Скуталу и Свити затормозили, во многом благодаря крылышкам Скут, в тот самый момент, когда Эппл Блум из последних сил пыталась ухватиться за край обрыва. И в тот же момент, когда её схватила передними ногами Эппл Джек. В ту же самую секунду фермерша изо всех сил впилась задними ногами в землю. Теперь ей нужно было погасить инерцию своего тела, а иначе и она, и её сестра сгинут в пропасти. Когда её грудная клетка пересекла грань обрыва, она вложила остатки сил в задние ноги. Ей просто необходимо было затормозить! И тут она почувствовала как две пары маленьких ножек схватили её крепко-накрепко. Она остановилась, так и свисая половиной тела над обрывом, сжимая Эппл Блум передними ногами, в которые маленькая кобылка вцепилась точно одержимая.
До этой самой секунды она вообще ничего не слышала. А потому в следующее мгновение на неё обрушилась какофония звуков. Она услышала, как вопит Эппл Блум: что-то абсолютно невнятное, но от того не менее душераздирающее, учитывая, что малышка болтается над пропастью, удерживаемая лишь её копытами. Она услышала натужное кряхтение Свити Бэлль и Скуталу, пытающихся удержать Эппл Блум и её сестру от падения. И единственной отрадой в этой мешанине криков стал голос. Самый прекрасный голос, который она только слышала.
— Эппл Джек! — кричала Рэйнбоу Дэш. — Эппл Джек, я здесь! Здесь, внизу! — Эппл Джек посмотрела вниз, и как она была рада увидеть там Рэйнбоу Дэш, парящую прямо под болтающимися в воздухе задними ножками Эппл Блум. Взгляд её малиновых глаз был исполнен решимости, и был направлен прямо к изумрудным глазам Эппл Джек. — Я её поймаю, — сказала пегаска. — Не бойся.
Эппл Джек никогда ещё не испытывала подобной веры в другую пони, как сейчас.
— Эппл Блум, — сказала она настолько мягко, насколько могла в подобном положении. — Сейчас я отпущу тебя. Рэйнбоу Дэш прямо под нами, не бойся, она тебя поймает. А теперь, веди себя как взрослая пони: поверь сестре и позволь Рэйнбоу поймать тебя. — Эппл Блум перестала вопить и принялась дрожать. Однако таки кивнула головой. — Рэйнбоу Дэш — самая надёжная пони из всех, что я знаю, — сама того не сознавая произнесла Эппл Джек. — Она тебя поймает. Обещаю. Иначе нам не спастись. Скуталу и Свити Бэлль обеих нас не вытянут.
— Эй! — возмутилась Скуталу, хотя понимала, что Эппл Джек права.
Эппл Блум кивнула, по щеке её скатилась одинокая слезинка. Эппл Джек начала отсчёт:
— 5… 4… 3… 2… 1… — Она отпустила копыта сестрёнки. Последовавший за этим вопль маленькой поняшки длился едва ли больше секунды, а затем она приземлилась прямиком на загривок Рэйнбоу. Пегаска тут же устремилась вверх к обрыву. Мягкий «топ» поведал фермерше, что её сестра теперь в безопасности.
— Рэйнбоу Дэш, помоги! Я её не удержу! — взмолилась вдруг Свити Бэлль. Но прежде чем Дэш успела что-нибудь сделать, маленькие копытца разжались, и правая задняя нога Эппл Джек соскользнула с обрыва. Без помощи Свити, Скуталу хватило едва ли на ещё одну секунду, а затем и её копытца разжались.
Эппл Джек никогда не испытывала ничего подобного.
Она падала, мчалась на встречу своей смерти, а именно — горной речке, бурлившей, как она знала, на дне ущелья. Она не закричала, не завопила, она просто слушала, как шумит в ушах ветер, чувствовала, как набирает скорость, как падает всё дальше и дальше, быстрее и быстрее. Время замедлило бег, сама она перевернулась копытами вниз. А потом её ещё раз перевернуло, и она снова увидела край обрыва, и лишь тогда осознала, во что вляпалась. Там наверху, ей вслед глядели три кобылки. Оранжевая пегасочка, белая единорожка и жёлтая земная пони с красной гривой и очаровательным розовым бантиком. И глаза последней застилали слёзы. До Эппл Джек дошло, что её младшая сестрёнка — та единственная, что без всяких зазрений могла звать её мамой — сейчас увидит, как её единственный образец для подражания, её старшая сестра, и та, что заменяла ей мать, разобьётся насмерть. И только эта мысль, мысль о том, что на глазах её сестры, этой маленькой кобылки, никогда не знавшей настоящего материнского тепла, сейчас погибнет та единственная, что изо всех сил старалась стать её мамой, заставила Эппл Джек воскликнуть. Не ради себя, но ради Эппл Блум, ради Макинтоша, ради бабули Смит. Она не знала, как старшие пони перенесут её погибель. Но она точно знала, что просто необходимо что-то сказать. Сказать что-то для всех них.
— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — выкрикнула она из последних сил, искренне надеясь, что кобылка рыдающая на краю обрыва услышит её слова.
А потом она закрыла глаза. Закрыла глаза и обратилась в слух. Она слышала, как всхлипывания горемычной кобылки становятся всё тише и тише. Слышала, как рокот реки становится всё ближе и ближе. Она не видела, но слышала приближающуюся смерть, и знала, что спасла одну юную жизнь ценой своей собственной, и искренне надеялась, что этим самым соблюла баланс. А грохот реки тем временем становился всё ближе. Эппл Джек попыталась приготовиться к удару, который наверняка станет для неё последним. И вдруг услышала какой-то новый звук. Он едва ли проступал на фоне рокочущей реки, но он всё же он был, и был он совсем близко. Какой-то резкий звук, будто бы что-то пролетело мимо неё. А потом у Эппл Джек в груди сдавило. В ту самую секунду, как кто-то перехватил её поперёк тела и прекратил падение в бездну, она едва ли дыхания не лишилась. А потом звук пришёл в движение, и река всё так же приближалась, но теперь не так быстро. И шум её становился громче, но не так? как раньше, и вскоре его вытеснил другой звук. ПУХ ПУХ ПУХ. Как будто звук...
...Крыльев. Эппл Джек распахнула глаза, и в считанных метрах под собой увидала ту самую реку. Она запрокинула голову и перед нею предстало самое прекрасное воплощение силы, какое она только видела на свете, и это при том, что большую часть жизни она провела на ферме. Голубая пегаска с радужной гривой отчаянно взрывала воздух крыльями, крепко сжимая передними ногами земную пони. Медленно, но верно, необузданная сила Рэйнбоу Дэш погасила энергию падения. Лучшая летунья Эквестрии тащила Эппл Джек прочь из пропасти. Глядя в глаза своей спасительнице, поняша впервые в жизни увидела, как они наполнились слезами. Она не могла оторвать взгляда от Рэйнбоу, и Дэши не могла оторвать взгляда от неё, и так же не могла она унять своих слёз.
— Я… Я тоже тебя люблю, — выдохнула наконец она, слёзы её размазывал по щекам встречный ветер.
Они приземлились на краю утёса. Рэйнбоу сперва осторожно поставила на землю Эй-Джей, а затем так же осторожно приземлилась рядом.
Эппл Джек сперва не произнесла ни слова. Она снова погрузилась в раздумья. — «Я ведь сказала это Эппл Блум.» — подумала она. — «Малышка ведь так расстроилась бы… А выходит, Рэйнбоу решила, что я казала это ей! И чего теперь делать?» — И тут до неё дошло, что именно этого она, на самом деле, и хотела. Рэйнбоу станет её кобылкой, нужно только согласиться. Но… но… оставалось ещё какое-то зловредное сомнение… — «Помни дитятко, следуй зову сердца. Ступай, куда оно ни позовёт, вот тогда и будешь счастлива.» — вспомнились ей слова бабули Смит, и лишь тогда Эппл Джек поняла. Поняла всё.
— Слушай, — подала голос Рэйнбоу Дэш, когда пауза показалась ей слишком уж затянутой, — Эппл Джек, я… эм...
— Нет, сахарок, — прервала её Эппл Джек, — не нужно ничего говорить. — И с этими словами она подалась вперёд. Сейчас или никогда. Их губы слились в поцелуе. В самое первое мгновение Рэйнбоу Дэш испугалась, казалось бы, но затем ответила на поцелуй со всей любовью и всей страстью. Лес, три юных кобылки — всё вокруг расплылось вдруг и стало смазанным пятном.
И на мгновение, ставшее вечностью, две кобылки замерли на краю обрыва, сплочённые любовью.
Часть вторая: Горести и Горемыки
Эппл Джек и сама не заметила, когда успела расплакаться. Она только что заглянула в лицо смерти. Она только что чуть не потеряла всё и всех, кого знала и любила, если бы в последнюю секунду не оказалась спасённой самым чудесным образом. Плотину слёз прорвало в тот самый момент, когда её разум заполонили воспоминания о последних нескольких минутах. О том, как она неслась в бездну, о шуме бурлящей где-то внизу реки, о вспышке чистейшего первобытного ужаса от одной мысли, что она потеряет родных, об острой боли в груди от схвативших её копыт, о ликовании, пришедшим с осознанием того, что она спасена. Спасена копытами и крыльями пегаски — той самой пони, которую она любила, и которая любила её.
Она не смогла унять слёз даже в объятиях пони спасшей её. Её возлюбленной пони. Поцелуй затмил всё. Всё, что их окружало; всё, что она чувствовала. В то мгновение Эппл Джек омыло счастьем и чистой любовью, и всё на свете показалось правильным, и мгновение это показалось вечностью, ровно до тех пор пока...
Рэйнбоу Дэш отпрянула. Эппл Джек взглянула в малиновые глаза радужногривой пегаски и увидела, что и они наполнились влагой. Под взглядом подруги щёчки пегаски подёрнулись румянцем. Земнопони подозревала, что и сама сейчас выглядит не лучше. Она чувствовала, за нескончаемым потоком слёз, как кровь прилила к лицу. Теперь, когда не было нужды бряцать крутостью, Рэйнбоу позволила себе прильнуть к Эппл Джек, зарыться мордочкой в её гриву, прижаться щёчкой к её щеке, впитывая мягкой шёрсткой слёзы подруги. Земнопони и подумать не могла, что пегаска способна на подобное проявление привязанности и сострадания. Омываемая волнами нежности душевной и вполне себе физического тепла, фермерша расплылась в улыбке. Именно этих чувств ей и не хватало, чтобы наконец прийти в себя.
Стройное «О-О-О-О-О-О-О-ОЙ!..», исполненное на два голоса вторглось в уютный мирок, успевший вырасти вокруг наших двух поняш. Голоса принадлежали малышкам, сидящим поодаль. Не разжимая объятий Эппл Джек и Рэйнбоу Дэш обернулись на голос, с одной только целью: узнать, кто же нарушил их идиллию. И обе они тут же раскраснелись пуще прежнего.
Мордашки Эппл Блум и Свити Бэлль прямо-таки сияли счастьем. А вот Скуталу сидела как мешком огретая, тщетно силясь высказать хоть что-нибудь:
— Р-рэйнбоу Д-дэш? Ты что… Ты это… э-э… А чё ты?..
Вопрос она так и не смогла закончить, оказавшись внезапно зажатой в дружеских объятиях Эппл Блум и Свити Бэлль.
— Они такие милые, правда?! — воскликнула взволнованная единорожка.
— Просто прелестные! — поддакнула Эппл Блум. — Так держать, сестрён!
Обе кобылки, радостно хихикая, вцепились в пегаскочку, совершенно позабыв о чуть не случившейся только что трагедии. Скуталу попыталась взбрыкнуть сперва, но затем отдалась окружавшей её беззаботной радости и ликованию.
Прижавшись к Рэйнбоу, Эппл Джек глядела на кувыркания трёх заливающихся смехом жерёбушек, вспоминая каково оно, блаженное неведение и радость детства. Она мягко вздохнула, вдохнув запах гривы Дэш. Прохладный, влажный запах. «Как ветер после грозы», подумалось ей. Она вдохнула его снова, теперь ещё глубже. Эй-Джей была рада, что не придётся ничего объяснять жеребятам: судя по их задорному смеху, они и так всё прекрасно поняли. «А вот с подругами нашими так просто не выйдет», — подумала она. — «Но время ж есть, чтоб обдумать, как им сказать. Чтоб обговорить всё с Рэйнбоу. Смелости чтоб набраться.»
Но у судьбы, похоже, были свои планы на этот счёт. Над утёсом разнёсся звонкий голос:
— Свити Бэлль! Ты не представляешь, как я за тебя переживала. Даже не думай снова так убегать!
Рэрити нагнала их.
Она вынырнула из подлеска, к всеобщему удивлению, не растрепав ни гривы, ни хвоста, и сразу же заметила, переполошённых её появлением, Эппл Джек и Рэйнбоу Дэш: земнопони сидела зарывшись мордочкой в гриву пегаски, ища в её запахе отдохновения от чуть было не случившейся только что трагедии. Пегаска же обнимала земную подругу крылом. И обе они чего-то вдруг раскраснелись.
— Дорогие мои, — пробормотала Рэрити, — а что это вы там делаете?
Эппл Джек обмерла. «Вот ток не Рэрити», — подумалось ей. — «Эта ж вся в жеребцах по уши. Ежели кто и не поймёт ни рожна, так эт она! Я и другим-то не готова сказать, а уж ей-то и подавно!» — Все эти мысли промелькнули у неё в голове в единое мгновение, она ни на йоту не успела отодвинуться от пегасочки, в объятиях которой ей было так уютно.
За неё ответила Свити Бэлль:
— Ой, сестрёнка! — воскликнула она. — Это было так ужасно, и в то же время просто восхитительно! Я, и Скуталу, и Эппл Блум чуть было не сорвались с утёса, но Эппл Джек успела схватить сестрёнку за копыта, и нам пришлось крепко-крепко держаться, чтобы не упасть всем вместе, а потом Рэйнбоу спасла Эппл Блум, но я уже выбилась из сил и отпустила Эппл Джек, а Скуталу не смогла удержать её в одиночку и тоже отпустила, и тогда она упала! А мы так перепугались!
Она остановилась перевести дыхание. Та скорость, с которой она рассказывала о случившемся подходила, скорее, Пинки Пай.
— А потом Рэйнбоу Дэш сиганула вниз, а Эппл Джек уже скрылась в тумане, и мы испугались ещё сильнее, потому что решили, что она разобьётся, но Рэйнбоу летела за ней так быстро, и вскоре мы увидели, как она тянет её обратно наверх! — Кобылка тараторила очень уж быстро, но Рэрити, похоже, прекрасно понимала суть рассказа. Ужас кольнул Эппл Джек, когда она подумала, что же будет сказано дальше. Ей не хотелось, чтобы Рэрити узнала о том, что случилось потом, но Свити было уже не остановить.
— А потом они обе расплакались, и Рэйнбоу Дэш сказала что любит её! И они приземлились и поцеловались! И они обнимались, и плакали, и это было просто очаровательно! — Свой блиц-пересказ Свити завершила радостным писком.
Рэрити обратила весьма изумлённый взгляд к двум поняшам.
— Милые мои, это правда?
Эппл Джек приготовилась к оскорблениям, которые неминуемо должны были последовать за этим вопросом. Рэрити ни за что бы не одобрила подобное. Можно было и не сомневаться.
А затем земнопони почувствовала утешительные поглаживания крыла по спине. Она обернулась к Рэйнбоу, та, с выражением полным решимости, уже успела шагнуть вперёд, навстречу белой единорожке.
— Мы любим друг друга, — сказала она, совсем просто, но очень уже решительно.
— Что ж, милая, это просто…
Эппл Джек зажмурилась, готовясь к удару.
— ...Восхитительно!
Земнопонька взглянула на единорожку, не скрывая потрясения.
— Чего? — спросила она. — Ты не против? Но как же ж опосля всех своих жеребцов ты могёшь так спокойно, принять нашу с Дэш пару?.. — Эпплджек запнулась, едва не сорвавшись в лепет.
— Ну, да, мне приятно… эм… общество… жеребцов, но всякий пони, знающий меня в достаточной мере, скажет, что я уважаю любовь во всех её проявлениях! И если вы счастливы вместе, то и я за вас более чем рада. Как вы могли подумать даже, что я настолько старомодна, что не приму вашего романа? И вообще, с вас хоть прямо сейчас книгу пиши! О, я обязательно должна узнать всё до мельчайших подробностей, чтобы отослать их своему любимому автору...
Мечтания Рэрити были грубо оборваны новым голосом, донёсшимся из зарослей:
— Рэрити, Эппл Джек, Рэйнбоу Дэш!
Из кустов, через которые на поляну прорвались все присутствующие, вдруг показалась сияющая рогом лавандового цвета единорожка, в сопровождении низколетящей жёлтой пегаски и прыгучей розовой земнопони. При виде шестерых пони, собравшихся на полянке, выражение лица Твайлайт Спаркл сменилось с тревожного на радостное.
Свити Бэлль, не без помощи Эппл Блум и Скуталу, была рада поделиться с новоприбывшими рассказом о любви и неминуемой гибели. И минуты не прошло, как троица маленьких поняш наперебой спешила высказать своё видение истории зарождения самой новой в Понивиле влюблённой парочки.
— А я знала! — воскликнула нараспев Пинки. — Знала с тех пор, как Дэши попросила ту самую роль, и с тех пор, как Джеки пришла её искать потом.
«Я зна~а~ал~ла~а!» — гомонила розовая пони, хаотичными скачками перемещаясь по округе.
— Я вам такую пирушку закачу! Прям такую-такую, чтоб была такой же восхитительной, как и вы!
— Так вы и правда теперь пара? — тихонько, но всё же радостно спросила Флаттершай. — Это так восхитительно. Знаете, а у меня ведь кое-кто из зверюшек тоже… и они теперь так… — Флаттершай прикрыла проступившую на мордашке улыбку крылом. — Словом, надеюсь, что вы тоже будете счастливы, — закончила она едва слышно, глядя в пол, силясь подавить шутку-самосмейку, понятную лишь ей.
— Это же просто кладезь! — воскликнула Твайлайт. — Вы ведь столько нового можете поведать мне о магии дружбы! Просто представьте, сколько писем я теперь смогу отправить принцессе Селестии об изучении магии больше-чем-просто-дружбы! Ой, что-то меня занесло. Я так за вас рада, девочки!
Неприятные воспоминания Эпплджек отступали на второй план под радостный гомон подруг. Все вокруг так и жаждали поздравить её и Рэйнбоу Дэш. Все вокруг твердили, как это чудесно. Все вокруг желали им счастья. Эпплджек так хотелось снова пережить этот день, минувший много месяцев назад. Это прекрасный, этот счастливый день, когда она испытала на себе любовь, когда поняла, что есть на свете пони, что жаждет её, когда обрела покой и умиротворение. В тот день весь мир показался ей прекрасным и справедливым. Тот день, когда они с Рэйнбоу Дэш начали новый путь, скреплённый любовью. Тот день, минувший много месяцев назад.
«Совсем не такой день, как сейчас», — подумала она, безмолвно наблюдая, как прямо перед нею опускают гроб в могилу. В бездонную пасть, готовую радостно пожрать всю радость и счастье, что успели обжиться в душе Эппл Джек за минувшие месяцы, оставив на их месте лишь леденящее душу отчаяние.
В голове её звучали голоса, те же, что она слышала все эти месяцы. Голоса друзей и родных, и ещё один голос. Голос, так и норовящий застрять в памяти, бесконечно повторяя себя. Голос, который ей так хотелось услышать наяву. Но взгляд её был прикован к бездне, в которой вот-вот должен был скрыться гроб с яблочным пирогом, вырезанным на крышке И когда это случится голосу тому останется место лишь в памяти её. И в тот самый последний миг, словно окликнув её из-за грани, этот голос снова прозвучал в её голове:
— Помни дидятко, следуй зову сердца. Ступай, куда оно ни позовёт, вот тогда и будешь счастлива.
Горесть захлестнула Эппл Джек.
Она обернулась к подругам, к тем, кто остался от её семьи, к пони, что пришли разделить с нею трагедию. Были среди них даже те, что приходились очень уж дальней роднёй. И всё же ближе всего стояли самые родные, многие из них не скрывали слёз, кто-то пытался не подавать виду, но в лицах их явно читалось, что все они потрясены потерей самой старшей из здешних Эпплов.
Прямо по левое копыто от Эппл Джек стояла Эппл Блум, вперившись взглядом в землю, не решаясь взглянуть ни на новёхонькое надгробие, ни на зиявшую прямо пред ним пропасть. Сразу за нею, поглаживая гриву малышки, пряча слёзы, стоял Биг Макинтош. Флаттершай, на удивление спокойная и собранная парила рядом с ним, нашёптывая на ухо здоровяку слова утешения. Позади неё, склонив головы в знак почтения, стояли Твайлайт Спаркл, Рэрити и, внезапно, Пинки Пай. Грива розовой поняши казалось совсем не такой курчавой, как обычно.
Эпплджек была признательна подругам за оказанную поддержку, пусть щёки её и промокли от слёз. Она попыталась вшмыгнуть их обратно, безуспешно, впрочем. Эта пони всегда была для неё той, кто дарил утешение, мудрый совет, слова ободрения. А теперь её не стало, теперь она навеки покинула жизни Эппл Джек, Эппл Блум и Биг Макинтоша, оставив в душе каждого из них зияющую пустоту, которую, как казалось яблочной поняшке, уже ничто не сможет заполнить.
Она посмотрела направо. Там, рядом с нею, стояла Рэйнбоу Дэш, ветер трепал её гриву и хвост, на лице её была нерушимая маска сдержанной скорби. Она стояла рядом, вся из себя собранная, решительная, сильная… Она глядела вперёд и во взгляде её была сила. И пусть сила эта была направлена только на то, чтобы не выдавать эмоций, только она сейчас и могла поддержать Эппл Джек. Ей нужна была эта сила, нужна была эта уверенность, нужен был кто-то, на кого можно опереться в столь непростой момент жизни. Рэйнбоу Дэш была её опорой.
Совершенно над тем не раздумывая, Эппл Джек склонилась к пегаске и зарылась мордочкой в её гриву. Сделала глубокий вдох, прямо как тогда, много месяцев назад, и как тогда же ощутила прохладный запах ветра после грозы. Ощутила, как дрогнула от прикосновения Рэйнбоу Дэш, прежде чем прильнуть к земнопони в ответном жесте, исполненном безмерной любви и преданности. И жест этот даровал Эппл Джек чувство безопасности. Зарывшись мордочкой в шестицветную гриву, Эппл Джек дала волю слезам. Рэйнбоу Дэш не дрогнула, когда солёная влага пропитала её гриву и шёрстку — Эппл Джек нуждалась в её поддержке, а значит, она должна была быть сильной, она должна была быть с нею рядом. Пегаска укрыла земнопони крылом, и им же прижала её к себе, позволяя подруге поглубже зарыться в свою гриву. Позволяя, не афишируя, выплеснуть рвущиеся на волю эмоции. Даруя уверенность и утешение, в которых та так нуждалась, потеряв самую главную в жизни точку опоры. Рэйнбоу Дэш будет рядом с нею, она не покинет её, не даст ей остаться наедине с потерей.
Следующим утром Рэйнбоу проснулась в своей облачной постели. Спрыгнув на пушистый пол, утирая с глаз остатки сна, она подошла к зеркалу, твёрдо намереваясь привести себя в порядок к новому дню. Она ненавидела просыпаться рано поутру, но за последние несколько месяцев это вошло в привычку. Чем раньше она раздаст разнарядку понивильской погодной бригаде, тем больше времени сможет провести с Эппл Джек.
«А сейчас», — подумала, проснувшись наконец, Рэйнбоу, спускаясь по лестнице, — «ей моя поддержка нужна сильнее всего». Похороны состоялись вчера, спустя лишь пару дней после того, как скончалась бабуля Смит. «Естественный исход. Ведь она была уже так стара», — так сказала сестра Рэд Харт. Эппл Джек была смерть как расстроена с тех самых пор, прям настолько, что и самой Рэйнбоу с трудом удавалось сохранять при всех видимость спокойствия, когда её спутница настолько убита горем. Она старалась быть с нею каждый день, чтобы утешить словом, протянуть крыло помощи — сделать всё, что в её силах. Она бы и рада была сделать нечто большее, но сколь бы ни силилась — не могла добиться желаемого результата. Эппл Джек пребывала в унынии.
Да и необходимость исполнять обязанности погодной пони ничуть не помогала сосредоточиться на цели. Не единожды её коллегам приходилось окликивать её, чтобы вывести из задумчивости и не дать запортачить пустяшную с виду работу. Пегаска же тем временем размышляла об Эппл Джек, о том, что она испытывает, о том, что нужно быть рядом с нею. До самого конца рабочего дня, что, обычно заканчивался чуть позже полудня, Рэйнбоу не могла сосредоточиться на работе.
Однако, стоило ему закончиться, как из груди её вырвался вздох облегчения. Забив на формальности, освещаемая позднеполуденным солнцем Селестии, она бросила коллег, направляясь на максимальной безопасной скорости к ферме «Сладкое Яблочко». Вскоре перед Рэйнбоу раскинулись гряды увешанных плодами деревьев, подстёгивая её прибавить скорости — ведь цель была уже столь близка. Наскоро миновав казавшиеся бесконечными ряды яблонь, она завидела вдалеке амбар семьи Эпплов. Однако стоило к нему приблизиться, как с земли прогрохотал голос, заставивший её резко сбросить и скорость и высоту:
— Мисс Рэйнбоу Дэш! — окликнул её Биг Макинтош. В голосе его слышалась тревога.
— Макинтош, я ж говорила уже, что нафиг эти формальности: зови меня просто Рэйнбоу или типа того, ага? — Она попыталась выдавить улыбку, хотя и понимала, что оба они тревожатся об одном и том же, или, если точней, — об одной и той же пони.
— Простите, но некогда расшаркиваться, мисс Дэш! — в его голосе явно слышалась тревога. — Эппл Джек в край уже зарылась, и сдаётся мне, что окромя вас её никто уже не поможет.
— Где она? — спросила Рэйнбоу, неожиданно для самой себя напрягшись всем телом.
— Да там же, где и весь день — в комнате своей, — взволнованно ответил Макинтош.
— Ну так вперёд! — заявла Рэйнбоу, и оба они кинулись к дому, пегаске пришлось изо всех сил напрячь крылья, чтобы поспеть за встревоженным фермером.
Вскоре они достигли своей цели, и Рэйбоу буквально взлетела вверх по лестнице, ведущей к комнате Эппл Джек, Макинтош при этом ни на шаг от неё не отставал. У её двери они оказались одновременно, одновременно же решили перевсти дыхание, прежде чем дать о себе знать.
Постучал Макинтош:
— Сестрён, тут к тебе пришли, — сказал он самым мягким голосом, какой могла представить себе в его исполнении Рэйнбоу Дэш.
— Макинтош, я же ж говорила уже, что никого не хочу видеть! — донёсся исполненный грусти голос из-за двери.
Рэйнбоу, самым утешительным голос, на какой была способна, ответила:
— Эппл Джек, впусти меня, пожалуйста. Мне обидно видеть тебя такой грустной, чес слово, я всё исправила бы. Пожалуйста, поверь. Я тебе помочь хочу. Я люблю тебя.
Эппл Джек замялась на минуточку, но потом ответила:
— Рэйнбоу, пожалуйста, оставь меня в покое. Я больше не хочу никого терять, и вредить никому не хочу, и видеть тоже никого не хочу.
Дэш застыла от удивления. Это была не та Эппл Джек, которую она знала. Должно быть, дело совсем плохо, раз она и от родных, и от друзей так отгораживается. «Но почему?», — задумалась Рэйнбоу. И только она собралась ответить, как её прервал Макинтош:
— Мисс Дэш. Она всё себя винит. Я пытался её образумить, да без толку. Думаю, ей надо бы для начала самой во всём разобраться. Спасибо, что отозвались, мисс Дэш. — Макинтош, понимая, что через закрытую дверь не договоришься, проводил пегаску обратно на первый этаж.
Там они устроились за большим обеденным столом Эппловской кухни. Макинтош сообразил немного яблочных закусок по случаю. И теперь оба они сидели в тишине, понимая, что нужно что-то делать, но не имея ни малейшего представления, что именно. Потом они перекусили-таки, а затем ещё несколько часов просидели молча, пока Макинтош не заговорил вдруг:
— Э-э… мисс Дэш? — Рэйнбоу не стала даже пытаться заставить его забыть про формальности. — Я кой-чего сказать хочу...
— Да? — оживилась она. — Что именно?
— Ну, это… я, это… сказать хотел… Сперва я, скеп… скепта… сомневался я про вас и Эппл Джек. Я не сильно-то принимал эти ваши… отношения... всерьёз. Я… Я думал, дичь это какая-то. — Макинтош запнулся, явно стесняясь своих слов. — Но я, я видел, как хорошо моей сестре с вами. Никогда раньше я не видел её такой счастливой. Ну вот и подумал, что так-то это нормально, если вы будете вместе. Она такая счастливая была в последнее время, и ясно же, что всё это только благодаря вам.
Рэйнбоу не стала спешить с ответом, она как следует обдумала слова Биг Мака. И только она собиралась сказать, что рада тому, что он смог принять их отношения, как его снова прорвало:
— Но теперь она загрустила как никогда. Сдаётся мне, она себя винит и за бабулю, и за всё, что случилось. — Рэйнбоу не стала его перебивать, она понимала, что он собирается высказать нечто очень важное. — Не могу я её такой больше видеть, мисс Дэш. Что хотите делайте, только пусть она снова будет счастлива. Ей счас кто-то сильно нужен, и сдаётся мне, что нет ей сейчас никого нужнее вас.
Рэйнбоу Дэш призадумалась на секундочку: Биг Мак был прав — Эппл Джек был кто-то нужен, и нужен был срочно.
— Кажется, я знаю, что нужно делать, — тихо молвила она.
— Лады. Делайте, что надо, мисс Дэш. А я, наверное… пойду я, наверное, пока прогуляюсь, — ответил он, искренне надеясь, что Эппл Джек найдёт утешение у Рэйнбоу Дэш. Любовь, которая была основой их семейства, похоже, оказалась превыше всех предрассудков, которые он испытывал к таким отношениям. А внезапное появление розовой гривы некоей жёлтой пегасочки в проёме кухонного окна, явно намекала, что и ему запросто может обломиться при таких-то раскладах. — Эппл Блум, если что, сегодня у Рэрити ночевать будет, — сказал он, удаляясь через кухонную дверь.
Рэйнбоу Дэш последовала за ним. Уже на улице он обернулся и сказал:
— Спасибо, мисс Дэш.
Флаттершай приземлилась рядом с ним и тут же одарила сочувствующим взглядом. Она раскраснелась слегка, заприметив Рэйнбоу Дэш, но та ответила понимающим кивком и проводила взглядом удалившуюся в сторону городка парочку. Рэйнбоу успеет ещё распросить, что это вдруг случилось, и к чему это ведёт. А сейчас ей срочно нужно привести в чувства одну вполне конкретную пони. Вполне возможно, что именно тем же способом, каким Флаттершай собирается привести в чувства Биг Мака — разговорами и сочувствием... Под последними лучами заходящего солнца, заполонившими лужайку перед домом тенями яблонь, она попыталась прогнать эти мысли прочь из головы. Подняв взгляд к своей цели — ко второму этажу этого дома, она сглотнула подступивший к горлу ком и поднялась в воздух.
Играя ярко-красными и оранжевыми сполохами, очередной прекрасный закат Селестии сиял перед глазами Эппл Джек. Она смотрела в распахнутое настежь окно на безоблачное небо и далёкий горизонт, подсвеченные и раскрашенные заходящим после долго путешествия по небосводу солнцем. В любой другой день она бы с радостью предалась наслаждению последними толиками теплами, посылаемыми солнцем в этот мир, прохладным ветерком, треплющим гриву и всячески старающимся это тепло украсть, буйством красок в вечернем небе — увы, сегодня был совсем не такой день.
Сегодня Эппл Джек на весь день заперлась в комнате, горе и тоска так плотно окутали её, что казалось, будто никаких других чувств она никогда и не испытывала. Она отвернулась от заката и повалилась на постель, зарылась в подушку, готовясь к бессонной ночи, и снова заплакала.
— Прости, бабуля Смит, — всхлипнула она, обращаясь к самой себе, или, как ей казалось, к самой себе. — Надо было пораньше тебя в больницу отвезти. Хоть что-то я ж должна была сделать! Я ж должна была о родне заботиться, да всё запорола! Прости!
Вдруг позади неё раздался мягкий стук, отчего Эппл Джек подскочила с кровати и развернулась на месте. У самого всё ещё распахнутого окна, сияя подсвеченной лучами заходящего солнца гривой, стояла Рэйнбоу Дэш. Стояла понурив голову, источая всем своим видом сочувствие, и всё же глядя прямо на Эппл Джек.
— Р-рэйнбоу, — пробормотала фермерша, слегка опешив. — Шла бы ты отсюда, Рэйнбоу Дэш, не могу я щас… Не хочу я...
— Нет, Эппл Джек, — оборвала её Рэйнбоу. — Нам нужно поговорить. Сейчас же.
— Да не о чем тут говорить, — заартачилась Эппл Джек. — Я потеряла того, кто был мне дорог, вот и тоскую — что ещё тут скажешь?
— Эппл Джек, — продолжала Рэйнбоу, намереваясь во что бы то ни стало помочь. — Я ведь знаю, что всё не так просто. Да, ты любила бабулю Смит, но годы-то своё берут. Макинтош признался, что видел, к чему всё идёт, что подозревал, что скоро это случится, да и ты наверняка тоже. Не нужно теперь из-за этого запираться и ото всех отбрыкиваться — нездоровая это тема. Если всё терпеть и копить в себе, лучше не станет, только хуже.
— А, можно подумать, у нас всё знаешь, про то, каково это всё в себе держать? — огрызнулась уязвлённая Эппл Джек.
— Да. Знаю, — ответила Рэйнбоу, она понимала, что вся эта агрессия вызвана страхом. — Тебе ли не помнить, какой я была до того дня, когда спасла тебя. Как не любила делиться переживаниями с окружающими, и что с тех пор я ничего от тебя не скрывала. Я полностью доверилась твоей честности и твоему желанию помогать мне разобраться с моими проблемами. А теперь я прошу тебя довериться мне. Эппл Джек, ты не справишься сама, упиваясь горем в одиночестве.
Эппл Джек понимала, что Рэйнбоу права. В один прыжок она кинулась в объятия пегаски и крепко её сжала, попыталась дать волю слезам, но слёз не осталось уже. Всё, что было, она уже выплакала, только и оставалось ей, что обнимать Рэйнбоу Дэш, искренне желая, чтобы мир не был так жесток.
— Мне просто… так… так страшно, Рэйнбоу, — наконец смогла проговорить она. — Я столько потеряла, а это стало последней каплей.
Рэйнбоу Дэш пригладила её гриву, успокаивая, утешая.
— Не бойся, Эппл Джек, я ведь с тобой, и семья твоя тоже, и подруги наши всегда готовы тебя поддержать. Ты вовсе не одинока в своём горе.
— Но всё равно мне страшно, Рэйнбоу. А что, если я тебя потеряю, или ещё кого-то из родных? А если кого-то из подруг? Я этого уже просто не выдержу, вокруг меня как будто весь мир рушится, не могу отделаться от мысли, что на месте бабули теперь любой пони оказаться может.
— Мне до смерти, как принцессе Селестии. Биг Макинтош тебя тоже не бросит. И Эппл Блум. И наши подруги тоже. Мы все за тебя горой, и всем нам грустно видеть тебя в таком состоянии.
— Но я ж почти всех своих близких уже потеряла: сперва Ма, потом Па, а потом дедулю, а теперь вот и бабули не стало. Как теперь верить, что я вдруг не лишусь ещё кого-то? Особенно теперь, когда бабули нет и мы с Маком остались старшими в семье, и всё из-за меня!
— Нет. Ты в этом совсем не виновата, — Рэйнбоу Дэш продолжала являть олицетворение утешения, сострадания и понимания. Ведь просто не могла она поступить иначе. — Всякому пони отмерено своё время, Эппл Джек. Для бабули Смит просто настал срок. Только и всего. И ты никак не могла это время отсрочить. Ты ни в чём не виновата. Ведь ты ничего не могла с этим поделать. Теперь ты должна смириться и жить дальше. Я знаю, это не просто, но я уверена, что этого хотела бы бабуля Смит. Она ни за что не пожелала бы, чтоб ты так кисла. Я ещё молода, наши подруги ещё молоды, твой брат и сестра ещё молоды. У нас ещё полно времени, мы ещё очень долго будем с тобой, Эпплджек, и я не позволю тебе терзаться глупым страхом потерять кого-то из нас.
— Но я ж могла её в больничку пораньше свезти, должна ж была заметить, как она хворает, пока ещё не поздно было, могла б сохранить свою семью!
— Эппл Джек, даже сестра Рэд Харт признала, что уже попросту настал её срок. Уже никто и ничего не смог бы с этим поделать. Просто её время настало. Нельзя за это себя винить. Лучше тебе от этого точно не станет.
— Но мне всё равно кажется, что я могла бы что-то сделать, — снова начала Эппл Джек.
— Так всегда кажется, когда что-то такое случается. Но жить с этим чувством невозможно. Прошлое прошло и изменить его мы не сможем, а убиваясь по нему ничего не исправим.
— Рэйнбоу? А я тебе не рассказывала, что с Ма и Па случилось?
— Может быть, что-то проскакивало, но я не против послушать ещё разок.
Эппл Джек подошла к кровати, взобралась на неё, устроилась поудобнее и выжидающе посмотрела на Рэйнбоу Дэш. Та поняла намёк без лишних слов, осторожно подошла к кровати и легла рядом с земной пони, укрыла ту крылом и зарылась мордочкой в её гриву, терпеливо дожидаясь начала рассказа. Собравшись с мыслями Эппл Джек заговорила:
— Ма была самой лучшей кобылкой, какую я только знала. Сколько себя помню, она всем сердцем любила и меня, и Макинтоша, и Па, и все мы её тоже любили. А потом, она угодила в больницу. Я тогда не знала, только потом поняла, что это было когда Эппл Блум родилась. Их не было несколько дней, всё это время за нами приглядывали дедуля да бабуля Смит. А потом Па вернулся с самой очаровательной на свете жерёбушкой в копытах. Я тогда подбежала к нему и спросила: «А где Ма?» — её ведь не было. А он просто ответил: «Твоей мамы больше нет». И ушёл в дом. Бабуле пришлось разъяснять мне, что он имел в виду, что Ма умерла при родах, и что больше она никогда не вернётся. На той же неделе мы её похоронили. Я грустила сперва, но рядом была семья и новорожденная сестрёнка. Словом, перетерпела я всё. А вот Па не смог, как мне кажется. Он потом ещё много недель ни с кем не разговаривал, только в кресле своём сидел, да газету нет-нет почитывал, а порой просто смотрел в никуда невидящим взглядом. А потом, однажды, он просто встал и ушёл. И с тех пор я его не видела и не слышала о нём ничего. Деда умер вскоре за тем. Бабуля сказала, что он не смог пережить горя по дочери. Но она-то осталась с нами, и всегда была рядом, мы с ней стали очень близки. Только смотавшись в Мэйнхэттан, вернувшись и получив метку, я решила, что заменю маму малышке Эппл Блум. Я хотела, чтобы она росла так, будто у неё есть любящие родители, и никогда её с тех пор не покидала. А теперь вот не стало и бабули Смит. И такое чувство, что не стало последней моей связи с родителями, что я разом лишилась большей части своей семьи. Наверное, так оно и есть, — закончила Эппл Джек и снова заплакала, всхлипывая, зарывшись мордочкой в гриву Рэйнбоу Дэш. Оплакивая свою потерю, свою семью, всё, что копилось годами.
— Эппл Джек, — сказала Рэйнбоу, не теряя ни секунды, самым нежным и утешительным голосом, на какой только была способна, — тебе сейчас так плохо только потому, что ты никогда не давала этим чувствам излиться. Всё это время они копились в тебе, а теперь рвутся наружу. Прошу, отпусти их. Я буду рядом, я буду с тобой, я помогу тебе. Просто доверься мне.
И Эппл Джек ей доверилась. Следующие несколько, как показалось, часов она рыдала на плече у Рэйнбоу Дэш, позволяя накопившимся за годы чувствам покинуть тело, вырваться в сочувственные объятия самой дорогой её сердцу пони. Время показалось вдруг безбрежным, эфемерным. Когда последние её слёзы высохли, Эппл Джек поняла, что свободна. Она смотрела в глаза радужно-гривой пегаски, лежавшей рядом — самой сильной пони, какую знала. Пони, которой оказалось под силу взвалить на себя все тяготы измученной души, чтобы вывести ту из мрака. Она смотрела в её глаза и видела в них одну лишь только любовь.
А потом Рэйнбоу Дэш подалась вперёд и поцеловала её. Эппл Джек ответила на поцелуй, и, покуда их губы касались друг друга, мир стал чуточку светлей. Эппл Джек почувствовала, как остатки её страхов, тревог, сомнений — тех эмоций, что долго тяготили её — стали улетучиваться. И вдруг, совершенно неожиданно, Эппл Джек почувствовала, как язык Рэйнбоу Дэш проскользнул в её ротик. И сразу же забылись события последних двух дней забылись, вытесненные чувством настолько всепоглощающего непередаваемого блаженства, что мир вокруг будто бы и вовсе перестал существовать...
...И обе пони долго ещё лежали, всё ещё обливаясь потом. И обе тяжело дышали, не в силах оправиться ни от безмерного блаженства, ни от столь интенсивного расхода сил. Эппл Джек перевернулась на спину и издала исполненный любви вздох, когда Рэйнбоу Дэш примостилась головой у неё на груди. Так они пролежали какое-то время, позволяя и сердцебиению, и дыханию прийти в порядок. Пролежали безмолвно, так долго, что ни одной из них не было до этого дела, ведь узы, заключённые между ними, крепли без слов. Пока, вдруг, Рэйнбоу Дэш не заговорила:
— Пойми, Эппл Джек, — начала она, когда почувствовала, что отдышалась, наконец, — я люблю тебя. Люблю так сильно, как никого не любила уже давно, с того самого дня, как лишилась родителей. И знаешь что? Кругом полно пони, которые тоже тебя любят. Биг Мак и Эппл Блум, например. Твайлайт, Пинки Пай и Флаттершай тебя любят. И даже Рэрити, пусть вы не всегда с ней ладите. Я это к тому, что ты не безразлична очень многим, и никому из нас не хочется видеть, как ты изводишь себя страданиями. Грустить не страшно, но дай мне быть рядом, дай поддержать тебя. Мы все желаем тебе только самого лучшего, Эппл Джек, и все хотим помочь, и все тебя любим.
— Я знаю, Сахарок, — ответила наконец Эппл Джек голосом исполненным счастья. — И я тебя тоже люблю.
На этих словах обеих стало неумолимо клонить в сон. Зияющая рана в сердце оранжевой земной пони, что лишь ширилась с годами, стала затягиваться, а всё благодаря безмерной любви теперь уже дремлющей голубой пегаски, что по-прежнему покоилась головой на её груди.