Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 15 «Северная Душа»

Я без особой спешки шёл обратно к «Сломанному приёмнику», изредка посматривая на проходящих мимо меня хозяев и рабов, которые почти не обращали на меня какого-либо внимания, и раздумывал над тем, сколько же времени мне понадобится, чтобы найти эти ключи… а потом и вход в «Купол». Не факт, что там будет возможность вернуться домой, в свой родной мир, но сейчас это единственная соломинка, за которую я могу с отчаяньем ухватиться. Если бы я разузнал, каким образом попал в этот мир, то было бы гораздо проще найти путь домой, а так не имею ни малейшего понятия, попал ли я сюда по случайности, либо по чьей-нибудь прихоти — неизвестно. Думаю последнее уже давно всплыло бы, поскольку брожу по этому миру почти два месяца и ещё не видел ни одного признака моего появления. Жизнь меня научила, что подобных, да к тому же таких неординарных, случайностей не существует.

Сияющая вывеска местного бара «На дне» отвлекла меня от размышлений, я остановился и осмотрел его. Из этого бара доносился смех, веселье и музыка. Чистота и целостность здания выглядело так, словно я сейчас нахожусь в довоенном времени. Этому заведению по этому параметру не уступало ничего, что находилось на этой улице. Местные жители, включая и рабов, не выглядят подавленными, заходили и покидали это место без перерыва. Они идут в это заведение со своими знакомыми или родными, дабы хорошо провести время и повеселиться от души в дружеской компании, на время забыть о бытовых проблемах или жизненных неудачах.

Я вздохнул и слегка улыбнулся. 

Подозреваю, что нигде в Пустошах не найти такого комфортного уровня жизни по доступной цене, как здесь. Разумеется, Ванхувер не без греха, к примеру, работорговля и несправедливость со стороны семейств и Королей, что приводит к бегству из города и пополнению рейдерских рядов. Хотя последнее случается везде и даже чаще в зависимости от обстоятельств. Не стоит забывать, что не во всех местах города такая чистота и порядок, поскольку есть бедные районы, есть районы специально отданные под заселение рабов. Последнее в основном возле фабрик и предприятий семейств.

И тем не менее...

Из дверей бара два крупных пони в строгих нарядах, очевидно охранники, выволокли на улицу и бросили подальше от входа пьяную вусмерть земную пони. Проходящие мимо почти не обратили на этот инцидент никакого внимания.

— С тебя на сегодня хватит, — будничным тоном проговорил один из них, и вернулся обратно вовнутрь, а второй отправился следом. Земная пони с трудом попыталась подняться на свои все четыре ноги.
— С-суки... — с негодованием промычала она. И вот она поднялась на ноги, отряхнулась и неуверенно повернулась в сторону бара. — Вот же хуеглоты. Н-никакого уважения... — Она покачиваясь зашагала прочь.

И тем не менее... мне нравится этот город. Даже если и поиски «Купола» затянутся, я не буду против, ибо здесь не соскучишься. Мне даже захотелось посетить этот бар и поболтать с кем-то, но я решил идти дальше, вдруг ещё те три кобылы переволнуются моим длительным отсутствием.

---

Стоя у дверей номера отеля под названием «Сломанный приёмник», я услышал, как за ними трое кобылиц что-то весело и бурно обсуждали между собой.

Во мне возникло два чувства, я испытывал и радость, что Мотли и Блюрайз веселятся от души, и грусть, что меня с ними не было. С этими противоречивыми эмоциями я открыл двери, правда, без стука… С кем не бывает, особенно после того, как я пафосно и без приглашения ворвался в дом отца семейства Стилмейн. Такое и в привычку войти может.

Войдя в комнату, я увидел забавную картину — там стояли две баррикады из… подушек. Лемон была одна против Мотли и Блюрайз. Они, смеясь и радуясь, бросались друг в друга подушками. Меня чуть смех не захлестнул, когда я увидел, что на Лемон было что-то наподобие плаща из постельного белья.

Завидев меня в этой суматохе, они начали бросать в меня подушки… да ещё так прицельно, что меня едва не сбили с копыт. И с внезапно поднявшимся настроением я подобрал «снаряды» и начал бросаться ими в ответ. Так мы веселились около минуты, пока меня наконец не одолели…

— Всё-всё! Сдаюсь, — со смехом лёжа на полу, я поднял одно копыто в знак того, что принял поражение. 
— Ур-р-ра! — радостно воскликнула Лемон и поставила на меня своё левое копыто, встав в образе победителя над поверженным.
— Ты проиграл… какая досада, — с возмущением сказала пёстроглазый ангел, глядя на меня, слегка наклонив голову. Её лицо тронула небольшая тень улыбки. — Я ожидала большего, — мягко добавила она.
— Я понял, что против вас не смогу сражаться, — лживо улыбнулся я. Однако должен признать, что против таких милых пони сложно бороться. — Лемон, слезь с меня.
— Ты поражён, полосатый! — резко и сурово проговорила Лемон, когда я попытался подняться. — Теперь ты мой пленник… — добавила она с похотливой ухмылкой, вплотную наклонившись к моему лицу.
— Что за…
— Молчать! Звёздная Принцесса глаголет, — сказала Лемон величественным тоном, вскинув голову. Довоенных голофильмов о принцессах пересмотрела. — Мой пленный должен будет подчиняться и служить мне до самой смерти и удовлетворять мои прихоти.
— О. Довольно неплохо, я после твоей смерти свободным проживу ещё с полдюжины лет…

Тут мне пришлось увернуться от сильного удара копытом, направленного прямо в мою морду. Её копыто со свистом пронеслось мимо меня и со звуком ударилось об бетонный пол номера. Это было близко.

— Как успехи? — спросила Лемон таким тоном, словно и не было того подшучивания с моей стороны. Она сняла свою «царственную» накидку.
— Для меня, — сказал я, вставая, — всё как обычно. Пришлось пойти на компромисс, чтобы вернуть свою Авантюру. Мне нужно попытаться найти чертежи вертибака в старом аэропорте «Нортерн-Соул».
— Аэродроме… — поправила меня звёздный паладин. Затем увидела моё слегка удивлённое лицо. — Многие жители пустошей его называют аэропортом, но на самом деле это аэродром, — пояснила она. — Стальные Рейнджеры пару раз пытались проникнуть туда, но лазерные турели, мистеры Храбрецы и «Стражи», весело прогуливающихся по периметру, обламывали нас. А по воздуху, — лимонная земная пони бросила взгляд на Мотли, — пробираться тоже не советую. Там ещё каким-то образом работает противовоздушная оборона, с лёгкостью сбивающая цели, находящихся в воздухе. Мы видели однажды, как несколько грифонов пару лет назад попытались проникнуть на базу по воздушному пространству, но их сбили крайне прицельным огнём и выпущенной самонаводящейся ракетой.
— И что ты предлагаешь? — спросил я, уже слегка отчаявшись. — Пробраться туда с помощью СтелсБаков?
— Нет. Довоенные объекты охранялись более продвинутыми версиями роботизированной защиты, тем более зимой ту территорию порой накрывают снежные бури, поэтому они имеют весьма продвинутую термальную оптику.
— Существует ли способ попасть на аэродром безопасным путём? — с надеждой спросил я. Этот недоступный аэродром напомнил мне времена, когда я пытался подобраться к базе Бомбистов. Будет забавно, если в «Нортерн-Соуле», как и в Неллисе, окажутся местные маньяки-взрыватели или другие выжившие.
— Неизвестно, но мы пока ещё не нашли какие-либо лазейки в обороне, чтобы подобраться к аэродрому с минимальными потерями, — сказала Лемон, пожав плечами.
— Стальные Рейнджеры... что с вас возьмёшь? Всё приходится делать самому, как всегда... Что-нибудь придумаем, — сказал я со вздохом и взглянул на Блюрайз. — А теперь — найдём тебе местечко.
— Уже? — неуверенно сказала Блюрайз. — Мне нужно больше времени... обдумать и...
— Зачем же тянуть лямку? — спросил я риторически. — Ты слишком много думаешь об этом. Город вполне себе безопасный, если сравнивать её со всей Пустошью, покажешь свои интеллектуальные способности и обретёшь связи, то никто тебя и копытом не тронет, по крайней мере в самом семействе. — Я повернулся к остальным. — Я вместе с Блюрайз отправлюсь к главе семейства Уотерфолл. Мне нужно получить вознаграждение за устранение угрозы со стороны «Кратера». Я же вам говорил, что главный босс в Ред Спарке пыталась атаковать Ванхувер.
— Ну да, — хмыкнула Лемон. — Было бы неплохо. А мы бы пришли на всё готовенькое... если бы не Принц.
— А мне что делать? — внезапно спросила Мотли. Вслед за ней Лемон задала тот же вопрос.
— Лемон, — я повернулся к звёздному паладину, — ты сейчас будешь занята чем-то важным?
— Нет. Поэтому я и спросила у тебя, что делать. А что?
— Думал, чтобы ты составила бы Мотли компанию в прогулке по городу, — сказал я, улыбнувшись.
— Зачем? — почти одновременно спросили две кобылицы. И правда, зачем? Хотя я был бы не против прогуляться вместе с ними. И тут я вспомнил, как они двое остались в Авантюре, когда я пошёл на Совет Семейств... Ну, сейчас пегаска уже относится к другим заметно открытей.
— Не знаю. Мне показалось, что это будет забавно… — я остановился и неловко кашлянул. Неудачно получилось — На самом деле, можете пока придумать план по проникновению на аэродром. Или к примеру сходить по заведениям города, развлечься, сходите в стрип-клуб или ещё куда. Ты уже в ожидании меня этим занималась, поэтому почему бы и нет?
— А это идея! К тому же, рядом со мной будет прекрасная пегаска, которая составит мне компанию... — и вновь эта похотливая улыбка Лемон, с которой та повернулась к пегаске. Мотли лишь устало закатила глаза.
— Как же твой муж? Ты ему изменять собралась? — спросил я.
— С кобылами он мне разрешает, хоть я больше люблю проводить время с жеребцами, но когда мне ещё подвернётся пегаска? — улыбнулась Лемон. — Однако этой привилегией я очень и очень редко пользуюсь, но тут могу не устоять перед соблазном, — тут она со стороны подошла к Мотли и перекинула копыто, дружески обняв и проговорив. — Напьёмся до отвалу и повеселимся, верно?

Мне неважно, шутит ли Лемон, или нет, но она явно поможет Мотли повеселиться и не думать о своём тяжёлом прошлом, в котором она постоянно себя винит и упрекает.

— Ладно. И в каком направлении нам развивать план? — заинтересованно спросила Лемон, отпустив засмущавшуюся пегаску, которая упорно пыталась не выдавать своего состояния. Это выглядело неописуемо забавно.
— Допустим. Что нам нужно, дабы отвлечь большинство роботов, охраняющих периметр «Нортерн-Соула»? Через слабое место в периметре можно было бы проникнуть на аэродром...

О! И внезапно для себя, я уже придумал половину плана. Надеюсь, что Лемон придумает что-нибудь приличное из моей идеи. Если, конечно, они там в Ванхувере не сопьются до потери здравомыслия и тормозов похоти. Но, зная превосходные навыки пегаски в копытопашном бою, они не пропадут. Я уже вообразил пьяную Мотли, бросающаяся в драку с криками: «Стиль Пьяного Копыта!».

— Ты идёшь? — повернулся я к единорожке, сменив тему для себя, чтобы глупо не засмеяться, якобы без причины. Однозначно нужно будет расспросить у Лемон по возвращении, чем они занимались в моё отсутствие.
— А? — Похоже, что я вырвал Блюрайз из глубоких раздумий. Либо же она представила, как Мотли и Лемон будут веселиться. — Да, точно… — пробормотала она, забеспокоившись. Всё-таки, она думала не об этом.
— Не волнуйся. Я же сказал, что никому тебя в обиду не дам. Пошли

---

Мотли и Лемон остались в номере «Сломанного приёмника», а я с Блюрайз отправился в восточно-южный район, где находится главный «штаб» семейства Уотерфолл. 

— Что думаешь по поводу рабов и их удовольствия от собственного положения? — поинтересовался я у идущей рядом мной Блюрайз, за которой следовала её брамин по имени Бэтси.
— Им это определённо внушили, как же можно быть счастливым от того, что ты в цепях и выполняешь абсолютно любую прихоть?
— А какова вероятность того, что не живёшь в иллюзии собственных убеждений? — риторически спросил я. — Все мы получаем удовольствие от чего-то, ровно как и отвращение. Каждый индивидуален тем, что у каждого есть свои предпочтения. Кто-то и вовсе получает удовольствие от своей боли. — Мне вспомнилась та рейдерша в Кратере, которую мы допрашивали дабы получить информацию о местоположении главаря. — Кто-то от подчинения... а кто-то и от чёрного хлеба.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что если другой счастливый от чего-то, то почему ты уверена, что это неправильное счастье? Да, многие считают рабство аморальным, но все мы рабы в каких-то определениях: принципов, правил, государств, мнения... Раба воспитали таким образом, что он видит свою жизнь лишь во служении своему хозяину и получает от этого искреннюю радость. Правда, для надёжности ещё запугивают свободой.
— Я понимаю... но моё мнение о рабстве не изменится.
— И хорошо, — кивнул я. — Всё зависит от обстоятельств, кто-то склонный к свободе даже несмотря на навязанный страх к ней, а кто-то и вовсе падает в обморок от одного её только упоминания... Я однажды даже приобрёл одну рабыню... — Блюрайз с таким удивлением на меня посмотрела, словно я плюнул ей в лицо. — Расслабься. Мне её продали в качестве гида, когда я попал в этот город. Так что, взгляд раба на своё положение я знаю из их уст, по крайней мере, одной.
— А... что с ней случилось? — поинтересовалась она, отходя от шокового удивления. Видимо, я только что упоминанием покупки мною раба пал в её глазах. Ей нужно это переварить.
— Учится жить самостоятельно. Как ты сама понимаешь, рабы боятся свободы и всё, что с ней связано. Они боятся принимать собственные решения, так как думают, что они могут сделать что-то не так, что приведёт их к рейдерской жизни, обдолбанных наркоманов. Поэтому и хотят служить, они не могут длительное время находиться без указаний кого-либо, в частности, своего хозяина. Однако у неё есть... — Я задумался, пытаясь подобрать нужное слово.
— Искра? — предложила Блюрайз.
— Можно и так сказать. У неё есть искра, желание испытать свободу. Она хотела бы из любопытства это попробовать. Мне больших усилий стоило убедить её самой выбрать один из двух предложенных мною десертов.
— Десертов? — поинтересовалась она.
— Я попробовал невероятно вкусную штуку. Мороженное с ломтиком фрукта и соответствующим ему сиропом. Мне попался яблочный.
— Неужели ей настолько было тяжело выбрать то, что ей нравится? — скептично поинтересовалась Блюрайз.
— Вот именно, — взволновано проговорил я, вспомнив эту картину из своего прошлого. — Ты бы это видела... Даже не знаю, с чем это сравнить. Она и дрожала от страха и в то же время изнывала от желания выбрать клубничный десерт. Мне пришлось её подталкивать к этому, так как она постоянно на него таращилась.
— Да уж... — произнесла Блюрайз с рассеянным взглядом, плотно сжав губы.
— Она даже испугалась, когда я снял с неё ошейник. Затем немного привыкла. Когда пришёл черёд его надевать... такой радости у раба к своему ошейнику я в жизни никогда не видел.
— У меня просто нет слов... — она тяжело вздохнула. — Уму непостижимо... А где она сейчас?
— В надёжных копытах... Знаешь, могла бы сама начать промышлять чем-то подобным. Купи раба и попытайся научить его жить самостоятельно.
— Ну... Я... Это сложно... судя по твоим словам.
— Да, но в тоже время увлекательно. Правда, новые рабы весьма дорогие... от трёх тысяч крышек.
— Сколько-сколько? — единорожка небесного цвета поперхнулась воздухом.
— Ага. За ними хорошо ухаживают, воспитывают... на это уходит много времени. Их с самого рождения или детства воспитывают. Многие хозяева бережно относятся к такому дорогому... имуществу. В общем, я лишь предлагаю приобрести раба для своего магазина и обходиться с ним, как с обычным рабочим. Изучи этот вопрос и решай сама.
— Я даже не знаю...
— Я помню причины твоей... острой реакции к этому явлению и принуждением в частности, но не забывай, здешние рабы практически не имеют своей воли, они получают удовольствие от служения хозяевам жизни, как бы из уважения, мол, принимая собственные решения они не стали рейдерами. И этого достаточно, чтобы их безгранично почитать и всячески им помогать.
— Могу сказать лишь то, что в этом месте самая странная работорговля, которую я только встречала в своей жизни.
— Согласен... — хмыкнул я с улыбкой. — Всё в этой жизни так или иначе изменяется: либо эволюционирует, либо деградирует. Работорговля в Ванхувере идеологически эволюционировала...

Весь оставшийся путь мы провели в молчании, обдумывая сказанное.

---

На пути нам встречались интересные заведения типа магазина по продаже только старых, но рабочих тостеров. Тут мне вспомнился старый, но не очень добрый говорящий тостер из Большой Горы… Эх, чем больше я вспоминаю о прошлом, тем больше по нему тоскую. Да и фраза Тридогнайта о том, чтобы я зашёл к нему починить тостер, до сих пор вертится у меня в голове. Но… в этом мире есть своя ремонтница тостеров... Может, Литлпип когда-нибудь посетила бы это место и сделала бы свой выбор. Иногда так и хочется скинуть ответственность на другого, в надежде, что он сделает правильный в моём понимании выбор. Боязнь ответственности. Никогда не смогу избавиться от этого страха... он всегда находится у меня в подсознании. 

По пути встречались и бордели, причём не мало. Было заведение, которое предлагало предсказания, где могли поведать о твоём будущем. Шарлатаны... Хотя... 

Я вспомнил мальчика на Сто Восемьдесят Восьмом торговом посту в Мохаве, место, где впервые встретил Веронику. Мальчик очень смутно рассказывал мне о моём будущем и только со временем я понял смысл его слов. Его фраза о том, что большая стена будет залита кровью… Засела в моей голове, словно корень огромного дуба в земле. Из-за чего у меня возникло желание войти в это заведение и спросить, что произойдёт «здесь» в ближайшем времени. Я буквально разрывался напополам от соблазна, но благодаря тому, что Блюрайз меня подтолкнула, дабы не останавливался, отказался от затеи. К тому же моя спутница сказала, что не стоит верить подобным мошенникам. Если бы она узнала, что некоторые предсказания в моём прошлом уже сбылись, особенно о той большой стене...

Помимо подобных заведений, на своём пути я встретил группу зданий, почти одинаковых по внешнему виду, и похоже, что они занимают целый квартал. ПипБак на моей карте отметил эту группу зданий как «ВПИ». Сами здания представляют собой в основном четырёхэтажные сооружения преимущественно светлых оттенков из прочного камня. Одно из сооружений имело небольшие колонны, находящиеся перед входом в это здание. Внешне оно выглядело как новенькое. И вновь я приятно удивлён здешним порядком и комфортом.

Я подошёл к одному из прохожих на улице. Он меня послал, однако меня это никоим образом не смутило и я решил подойти ко второму, но и тот вежливо отправил меня по своим делам. Поэтому я с надеждой, несмотря на заверения Блюрайз, подошёл к третьему… Если и он не ответит мне, то пусть все они идут на хрен.

— Что это за сооружение? — спросил я у тёмно-оранжевого единорога, указывая на здание.
— Вы серьёзно? — с изумлением посмотрел на меня единорог. — Не знаете, что это такое? Какой же вы не разум...
— Я тут просто недавно, — ответил я, улыбнувшись. Я слегка опешил, что кто-то меня не послал.
— А, понятно, редко к нам наведываются пришлые с далёких краёв. Это, — он указал копытом на группу бежевых сооружений, — Ванхуверский политехнический институт.
— Институт? — спросил я, подняв бровь. — Не просто название места, а ещё и...? 
— Да. Здесь хозяева Ванхувера получают образование и знания, какие они пожелают. Здесь, в центре, есть небольшой парк, окружённый лабораториями, аудиториями и главным достоянием — библиотекой. Вот сейчас расположенное ближе к нам здание с колоннами является этой усыпальницей книг.
— Библиотека смогла уцелеть после войны?
— Частично. Это лишь тень той библиотеки института, что была до смутных времён. Её восстановили по старым фотографиям, найденных на территории института. Около половины книг было уничтожено или растащено мародёрами во времена всеобщего хаоса и анархии после внезапного падения мегазаклинаний. Знания из книг позволили многим хозяевам получить навыки и способности, которые они потом применяли на заводах и предприятиях в качестве ремонтников, механиков, инженеров, химиков, программистов. Библиотека до сих пор пополняет свои книжные полки и электронные базы данных. Это кладезь знаний в сегодняшнем постапокалиптическом мире.
— Впечатляет, — я взглянул на библиотеку, а потом вновь повернулся к единорогу. — А новые исследования проводятся?
— Да... но редко. На это нужны ресурсы. Семейства фактически не финансируют проекты ВПИ. У них появились свои лаборатории и специалисты, которые в свою очередь являются выходцами из института. Вот именно свои лаборатории и специалистов они финансируют... вот только полученными знаниями не делятся. И это не прихоть самих исследователей, а семейств, которые из-за конкуренции дорожат открытиями... это усилилось ещё сильнее, когда вся их деятельность объединилась в корпорации. Больше всего обособленно в этом плане живёт семейство Мидоуз — медики и химики. Учёным из ВПИ приходиться с туго. Если бы не платное обучение, не смогли бы существовать... Забавно... — задумался жеребец, — в довоенное время ситуация обстояла фактически также. Сегодняшние Семейства больше похожи на скромную пародию довоенных Министерств: свои лаборатории, финансирование и интересы... У них был только один всеобщий проект, и это «Купол». Фактически безграничные ресурсы, все имеющиеся знания... технологичность лучшие довоенные специалисты, согласившиеся там работать... в безопасности... свободные от политического или культурного давления...
— А вы немало знаете об этом месте...
— Ещё бы... Только неизвестно, правда ли это, или же сказка... Ох! Дискорд. Чуть не забыл — у меня же совещание. Извините, не могу больше уделить вам внимания, — поспешно сказал тёмно-оранжевый единорог и быстрым ходом направился в сторону ВПИ.

Библиотека... Это вызывает вспоминания о Брис. Она также как и я страстно тянулась к знаниям и книгам. В последнее время меня тянет лишь на приключения и проблемы. Несмотря на всю ту жестокость, что я встретил в Пустошах, до смерти Брис эти времена казались мне славным и отличными. Сейчас я осознаю, что тогда моя любовь к ней насыщала красками серую и нудную реальность. Уже почти шесть лет её нет в живых... и шесть лет назад я также был совершенно другим: наивным, с горячей головой.

Может, поэтому я уже не могу найти любовь? Я изменился, а вместе с тем и моё отношение к этому чувству. Любые попытки я почему-то пытаюсь в себе подавить. Возможно, это подсознательное влияние страха ответственности, либо же что-то ещё...

— Чудесное место, — отозвалась Блюрайз возле меня. Я отвлёкся от размышлений и взглянул на свою собеседницу. Она с мечтательной улыбкой взглянула в сторону библиотеки института. — Нигде в Пустошах я не слышала о чём-то подобном. Большую долю своих знаний в психологии и экономике я почерпнула из найденных довоенных книг и журналов. До того, как я покинула Филлидельфию из-за Красного Глаза, и с тех пор, как меня обучили читать, я посещала в её руинах одну библиотеку.
— Там была библиотека, как здесь?
— Нет. Гораздо скромнее. Группа энтузиастов попыталась восстановить библиотеку по мере своих возможностей. Использовали здание, куда тащили все уцелевшие книги, которые смогли найти. Не знаю, что с ними случилось с приходом Красного Глаза, видимо, он просто захватил книги и использовал в своих целях. Я хотела сказать, что благодаря той библиотеке и тому, что моя опекунша в Филлидельфии обучила меня чтению, у меня появилась любовь к книгам и знаниям, которые они в себе несли... Довоенные знания помогли мне психологически пережить трудные... моменты жизни. Думаю... я буду часто посещать это место, ведь всегда есть куда и чему учиться. — Она повернулась ко мне с выжиданием.
— Полностью согласен... Как видишь, это интересный город. В нём есть практически всё.

Я сделал заметку для себя в ПипБаке, чтобы не забыть зайти в библиотеку ВПИ на обратном пути. Может, узнаю что-нибудь новое об этом городе или «Куполе».

---

По пути я узнал, что главное поместье семейства Уотерфолл находится не в Ванхувере, а на севере от него, рядом с их теплицами. По правде говоря, хоть идти туда целый день пути, неподалёку с их поместьем находится железнодорожная остановка. И тот поезд, что я видел, когда впервые оказался неподалёку от Ванхувера по пути к нему, оказывается, принадлежит семейству Стилмейн. Я выяснил, что в городе сумели восстановить только один локомотив, и используют один только в целях экономии, так как семья Стилмейн просто не успевает выращивать достаточное количество самоцветов для всех нужд города. Поэтому идёт жёсткая экономия.

Выращивание самоцветов... ещё одна вещь, удивляющая меня в этом мире.

К слову, я даже видел пару раз, как по улицам проезжал транспорт на магическом реакторе. Может, его бы чаще использовали, но бюджет не позволяет ввиду того, что самоцветы дорогие в этом городе. В основном используют повозки или обычные вагончики запряжённые рабами. Мне, как и Блюрайз, показалось удивительным, что туда запрягают и не рабов. Для некоторых это неплохая работа, к тому же не постыдная. Из разговоров прохожих я выяснил, что Стилмейны владеют хоть и приличных размеров шахту по выращиванию самоцветов с необходимыми условиями для этого, но получаемых камней едва хватает на нужды города.

Теперь понятно, почему Стилмейнам нужен вертибак. В этом плане он выгодней, поскольку на вертибаке можно быстро попасть в труднопроходимые места, вертибак имеет надёжную броню, генератор и другие системы, расходующие сравнительно меньше ресурсов на работу, чем стандартный наземный транспорт.

Состав поезда состоял из тягового модуля и шести вагонов: одного пассажирского и четырёх грузовых. Надеюсь, Хэвен Уотерфолл сейчас находится в городе. Иначе придётся топать аж до самого поместья… Или повезёт — покатаюсь на поезде.

Обычно мать семейства Уотерфолл, если и была в городе, то по большей части в офисах старого городского рынка, расположенный в районе Ванхувера, подконтрольного им. На этом рынке и был развёрнут их некий штаб.

Мы попали на рынок, который ПипБак соизволил обозначить как «Оазис Ванхувера». 

Гениально. 

Перед входом в это место висела полукруглая, как серп луны, большая вывеска с зелёной неоновой подсветкой букв с названием места, какое и обозначил мой ПипБак на карте. Поблизости на одной из стен висела карта рынка. На ней изображено несколько улиц: одна круговая улица по периметру, в центре которой под прямым углом пересекались между собой две другие, образуя крест в круге. Помимо обозначенных улиц, здесь также изображены магазины, лавки и заведения, располагающихся в пределах этих трёх улиц: «Замороженный фрукт», «Ледяная красавица», «Тёплый очаг», «Потухшая свечка», «Льдина», «Айсберг», «Гарцующий пони», «Весёлый стрелок»… и ещё множество других заведений и магазинов, где предлагались самые разные товары и услуги.

Это место было самым оживлённым в городе. Улицы рынка изобиловали хозяевами и рабами, расхаживающими здесь по своим делам. Мы спокойно и без происшествий проходили мимо всех этих снующих туда-сюда пони и грифонов. Как же много здесь жителей Ванхувера. Эти хозяева постоянно и бурно что-то обсуждали друг с другом, в барах и ресторанах хохотали и веселились. Некоторые делали перерыв, покуривая сигары. Рабы и рабочие тащили ящики со свежими яблоками, их подгоняют время от времени. Жеребята пытались у нас попрошайничать... и Блюрайз естественно подала им несколько мешочков крышечек. Я тоже не жадничал.

Здесь магазины, ломившиеся от всяких вкусностей, как в прямом, так и фигуральном смысле: оружие, одежда, броня, наряды, разный хлам, чистая вода и дорогие напитки и само собой всякая еда — от довоенной до свежей, выращенной в теплицах семейства Уотерфолл. Лавок и магазинов по продаже еды и воды здесь было больше всего. Их разнообразие было настолько велико, что в одном магазине продавали только один сорт винограда, а во втором, который, между прочим, находился рядом с первым, виноград был совсем иного сорта.

Всю эту суету Блюрайз любопытно разглядывала, словно что-то отмечала в своей голове. Зная её склонность к манипуляциям, они, видимо, изучает их поведение, взгляды и интересы. Единорожка зацикливала своё внимание на каждой мелочи, детали, ситуации, которая происходила на рынке. Ещё она проводила каждый магазин, каждую лавку взглядом лёгкого восхищения, восторга и простого женского любопытства и интереса. Ещё бы, такого разнообразия нигде в Пустошах не встретишь. Даже я не удержался от любопытных взглядов. Местные вывески заведений пестрели в прямом смысле всеми цветами и оттенками, которые только могут существовать. Блюрайз и на них часто засматривалась, ведь столько красок и цветов (с этим могли потягаться лишь вывески на Стрипе в Нью-Вегасе), и поэтому мы не раз останавливались. Дольше всего она останавливалась возле парфюмерии и магазинов по продаже средств для ухода за собой.

До центра рынка можно было спокойно пройти меньше, чем за десять минут, но из-за слишком перевозбуждённой единорожки наш поход по рынку затянулся в два, а может и в три раза. Пришлось даже силой тянуть за собой эту кобылицу, взгляд который так и тянулся посетить и осмотреть каждый магазин рынка, потрогать и со всех сторон рассмотреть каждую вещицу, выставленную на продажу.

Или... делала вид, что её интересует лишь вещицы. Осматривала цены, она и местных жителей изучала тайком, в частности, продавцов, и их взаимодействие с клиентами.

Когда я силком с помощью телекинеза тянул Блюрайз за собой, та так мило надувала губки, что мне показалось, будто она сейчас применит на мне смертельно-красиво-очаровательную артиллерию. Даже Бэтси страдальчески мычала от таких частых остановок своей хозяйки.

Как же она умело прикидывается дурочкой, помешанной. Вдруг она и мной как-то манипулирует? Разумеется. Однако... в какой степени?..

Кое-как мы «доползли» до центра, где находилось необходимое нам здание, которое являлось единственным сооружением, не предоставляющим каких-либо услуг. Здание, судя по его внешнему виду и вывеске, являлось офисом этого рынка. Оно же и служило неким штабом, где координировались действия всей корпорации семейства Уотерфолл на территории города. Сам офис был пятиэтажным сооружением нежно-зелёного оттенка, лишённым каких бы то ни было излишеств, вроде небольших статуй, дорогого орнамента и искусственных или же настоящих, растений. Просто и со вкусом, то что я люблю.

В центре рынка красовался изящный фонтан, посередине которого была статуя (очень) большой продолговатой рыбы, стоявшая на основании своего заднего двойного плавника. Из головы (макушки?) этой рыбы струями вверх извергалась вода, разлетавшаяся вокруг и падала прямиком в бассейн. Блюрайз стояла перед этим фонтаном и заворожённо смотрела на огромную статую рыбы. Рыбёшка по форме явно не была обычной довоенной рыбой, а представляла собой какой-то особый вид. Не могу вспомнить, как назывался вид этих млекопитающих. Что-то на букву «Д», и они ещё считались «разумными» водяными созданиями. Их выступлениями до войны люди всерьёз восхищались, да ещё название интересное… Точно! Дельфины. Брис они тоже нравились, много о них начиталась и насмотрелась в иллюстрациях и довоенных голофильмах.

Чего только не встретишь в этом Ванхувере.

— Какое же это восхитительное место, — проговорила единорожка небесного цвета. Она поближе подошла к фонтану, прислонилась к бетонной ограде, наклонилась и запустила в воду своё копыто, поводя им немного. Я подошёл к ней и прислонился рядом. — Как только наш караван прибыл в этом место, у нас почти закончились запасы воды... В снежные горы не решались подыматься, вдруг там может таится опасность или на нас свалится лавина. Оставили на крайний случай, поэтому сразу и двинули к реке, поближе к Ред Спарку... в поисках воды... в итоге, осталась лишь я... А здесь... — Она вынула своё мокрое копыто, по нему стекали капли, которые она начала задумчиво рассматривать. — С водой вообще нет никаких проблем... Даже немного обидно, что её так растрачивают. — Она взглянула на меня, опустив копыто. — Ведь у нас в Пустошах с ней много проблем. Дорогая, а здесь, как я узнала, дешёвая.
— Совсем забыла о работорговле... — слегка улыбнулся я. Пони в задумчивости наклонила голову, опустив взгляд. — Как видишь, не всё бывает столь однозначным. Да, оценивать друг друга в крышках не есть хорошо... но... стоит признать, здесь была проделана огромная работа.
— Интересно... я когда-нибудь увижу перемены в этом месте? — Её взгляд сосредоточился в центре фонтана, где хлюпала вода. — Город действительно прекрасный, особенно этот рынок, где можно найти что-угодно. И народ здесь вполне сносный, ведут себя сдержано и не так заносчиво, как в Башне Тенпони. С рабами обходятся не так жестоко, как я предполагала... всё зависит от хозяина. — Она тяжело вздохнула и взглянула мне в глаза. — Как думаешь? Мы доживём до перемен? Мне всегда страшно засыпать после того случая... боюсь, что меня вновь свяжут и... в этот раз меня могут убить... — Я положил своё копыто ей на плечо.
— Не знаю, — честно ответил я, глядя в её пурпурные глаза. — Я боюсь ответственности... но мне хотелось бы сделать этот город лучше, выбрать верное направление... Правда. Пока... только не знаю как.
— Думаю, у тебя всё получится, — улыбнулась она и задумалась. Затем она будто что-то вспомнила и достала своей магией довоенную золотистую монетку из своего кармана, положив себе на копыто.
— Что ты собираешься делать? — с непониманием проговорил я, убрав своё копыто.
— Волшебство... — просто ответила она и закрыла глаза на несколько мгновений, и тут же с копыта монетку в фонтан. Золотистая монетка проделала дугу в воздухе и упала в воду, булькнув. Она опустилась на самое дно.
— Странное волшебство, — сказал я, взглянув на монетку под водой. Я увидел краем глаза, как некоторые жеребята поблизости уже ждут, когда мы уйдём, чтобы достать монетку. До меня дошло, что она таким образом загадал желание. — И ты в это веришь?
— Нет... но временами хочется. Просто так, для настроения.
— И что же ты загадала?
— Не скажу... иначе не сбудется, — строго сказала она и пошла в сторону штаба корпорации семейства Уотерфолл. Я пошёл следом.
— Да брось... Ты же сама сказала, что не веришь.
— Именно в этот раз, я поверила, поэтому буду соблюдать все правила, — она задрала подбородок и закрыла глаза.

Я лишь закатил глаза и слегка покачал головой. Позади я услышал, как жеребята уже полезли в фонтан доставать золотую монетку. Средняя золотая довоенная монета сейчас оценивается в несколько крышек, однако они гораздо тяжелее, поэтому их неудобно таскать с собой.

Мы вошли в пятиэтажное здание, оставив брамина Бэтси в загоне поблизости и под местной охраной, и тут же подошли к администратору... администраторше.

— Чем обязана, уважаемый? — спросила единорожка, одетая в бежевое платье и сидевшая за широким, в виде полумесяца столом, который ни чем особенным не отличался. На столе лежало множество офисных бумаг и установлен типичный терминал. В холле находились несколько ожидающих пони. Эти пони уже и так с ума сходили от ожидания и были, мягко говоря, раздражёнными.
— Мне нужно встретиться с госпожой Уотерфолл. — Кто в холле хохотнул, как услышал это.
— Вы не шутите? — удивлёнными глазами посмотрела на меня пони. Похоже, что тут нужно пройти ряд процедур или очень долго ждать своей очереди.
— А разве похоже, что я пришёл сюда пиццу заказывать? Я пришёл к главе семейства Уотерфолл по делу. Она дала мне важное наёмное задание, я его выполнил. Пришёл отчитаться.
— Даже в таком случае нужно подождать свою очередь. Вы не единственные, кто хочет встретиться с мисс Уотерфолл по важному делу, — пони указала копытом на сидящих в холле посетителей.
— Понимаю… — я вновь окинул взглядом сидящих, а потом повернулся к секретарю и нежно улыбнулся. — Может, окажете мне небольшую услугу? — я подмигнул ей. 
— Не выйдет, — устало и монотонно ответила она. Зараза, не получилось. — Вы не первый, кто пытается поиграть глазками. Ждите своей очереди. Блюрайз наклонилась к моему уху.
— Что, теряешь своё обаяние? — с ласковой издёвкой прошептала она мне.
— Вы, видимо, не понимаете... — начал я, глядя администраторше в глаза.
— Нет, не понимаю, — просто проговорила она. Блюрайз хихикнула, прикрывшись копытом.
— Я сходил в самый эпицентр одного довольно горячего местечка под названием «Кратер», — объяснил я. Глаза администраторши широко распахнулись. — Разобрался там с главным заправилой и вот решил поведать об этом мисс Уотерфолл, как она, собственно, и желала.
— Ох... так это о тебе меня предупредили! Сейчас приду, — поспешно проговорила она. Остальные в зале вознегодовали, увидев, как она ушла.
— Да что же ты делаешь?! — выкрикнул какой-то жеребец позади. — Вне очереди лезешь?
— Я вообще вне очереди, — ответил я, не оборачиваясь.
— Да? — язвительно отозвался тот. — Совсем края потерял?
— Вы, наверное, не расслышали, — я медленно повернулся к самому негодующему, что мне кричал. Это был земной пони в строгом наряде. — Я в центре «Кратера» побывал!
— Ложь и пиздёшь! — резко проговорил он. — Оттуда, никто кроме рейдеров не возвращался живым.
— Ну-ну... — ответил я, повернувшись к столу. Через несколько минут вернулась запыхавшаяся администраторша.
— Вы можете пройти к мисс Уотерфолл прямо сейчас, — произнесла она. Из разных уголков холла послышался гнев и раздражение, выкрикивалась различная брань. Я могу их понять.
— Какого хрена?..
— Да он же врёт!
— Ебитесь вы все в рот и в жопу!
— На хую я тебя видел!
— За каким хуем его пустили вперёд?!
— А ну все заткнулись! — резко рявкнула администраторша, что я аж вздрогнул от неожиданности. Все тут же стихли. — Указание свыше. Точка.

Я и Блюрайз молча покинули холл и прошли на самый верхний этаж, — никто не сомневался, что именно там находится кабинет уважаемой Матери семейства Уотерфолл, — я постучал в деревянные двери, выкрашенные в тёмно-зелёный цвет. Дождавшись того, как с той стороны мне дали разрешение войти, я открыл двери и прошёл в кабинет, попросив Блюрайз пока не входить. Она без промедления кивнула, было заметно, что она уже сейчас волновалась.

В кабинете, кроме спокойно сидящей и занятой собственными делами Хэвен Уотерфолл, никого не было. Только она одна. Неужели она так небрежно относится к своей безопасности? Практически любой может войти сюда, достать ствол и убить главу семейства Уотерфолл. А может, здесь какой-то подвох.

Хэвен сидела в своём тёмно-зелёном кресле за широким деревянным столом, разбирая какие-то бумаги с расчётами.

Как только я вошёл в кабинет, она медленно подняла на меня глаза и с выжидающим любопытством нанимателя разглядывала меня. Видимо, она хотела увидеть, как отразилась на мне прогулка по «Кратеру». Внимательно оглядев меня и не найдя ничего примечательного, она указала левым копытом на диван светло-зелёного оттенка, находящийся неподалёку перед её рабочим столом.

— Здравствуй, Дэниэл. Садись, — сказала небесного цвета земная пони с полосатой гривой чёрного и белого цветов. Одета она в строгий чёрный костюм с белой рубашкой. Сам кабинет не выглядел особо изящным или изысканным. Пара довольно хороших комодов из дерева, несколько обычных чистых картотечных шкафчиков с документами и других предметов мебели, которые гармонировали с цветами этого кабинета. Никаких картин или выгравированных ваз, только парочка обычных горшков с растениями, неизвестно ли с живыми или искусственными. Помимо этого на её рабочем столе находился рабочий терминал.

— Они настоящие, — сказала она, заметив мой взгляд остановившийся на вазонах с растениями.
— Вам тоже, шлю я свой привет, — улыбнулся я, взглянув на главу семейства. Хэвен же сама говорила мне, что не любит излишне официального тона, но и нахальства не потерпит.

На её устах в течении несколько секунд замаячила слабая улыбка. 

Я без колебаний и не торопясь, сел на диван и вальяжно откинулся на его спинку, сложив свои задние ноги друг на друга, а переднюю ногу удобно расположил вдоль спинки дивана. Она хмыкнула.

— Ну, имею право, если учесть, где я побывал по вашему желанию, — сказал я, пожав плечами.
— Попрошу заметить, что ты сам предложил свои услуги, а что касается твоей работы... давай для начала подождём Флинта Грея и тогда поговорим.
— Можно задать вопрос?
— Валяй, — ответила она и выжидающее посмотрела на меня, подняв глаза от чтения своих офисных бумаг.
— В одиночку сидеть в кабинете без защиты... — я провёл кабинет неодобрительным взглядом, — ...вредно для здоровья.
— Думать об этом вредно для твоего здоровья, мой дорогой друг, — ухмыльнулась она, особо подчеркнув именно слово «твоего». Иными словами, будь паинькой и не затевай дурного.
— Но всё же, предположим, что кто-то собирается при встрече вас убить…
— Ты и вправду думаешь, что глава семейства не сможет себя защитить? — скептически спросила Хэвен, приподняв бровь.
— Предположим.
— Ты явно не понимаешь, что должен уметь глава семейства, кроме стандартного умения хлестания языком и рубить им, как смертоносным топором, и правильным контролем корпорации, — разочарованно вздохнула земная пони, словно объясняя жеребёнку. — Важные персоны всегда подвергались и будут подвергаться нападению. Так что всегда есть подстраховка, — она подняла свою ногу с ПипБаком. — У тебя тоже есть это устройство. И ты знаешь, что оно считывает твои биометрические параметры. Если меня убьют, ПипБак оповестит всем о том, что глава семейства убита. Ты видел на Совете, что у каждого главы был ПипБак. Это не только побрякушка для красоты, но и для защиты. Главы семейств максимально используют все его возможности. В случае моей смерти устройство не только оповестит всех об этом, но и укажет точное место убийства. Немало важных персон семейства имеют ПипБак, так что они придут за твоим крупом. И тебе точно будет веселья по самое горло.
— Ладно, согласен, но это не отменяет вашей смерти.
— От всего защититься невозможно, к тому же, здесь есть Л.У.М., который даст мне знать, только ты вздумаешь атаковать меня, — сказала она. И через мгновение зашёл её советник.
— Прошу прощения за опоздание, — сказал он извиняющимся тоном. — Были некоторые дела.
— Знаю твои... «дела», — понимающее улыбнулась Мать. — Наш друг выполнил задание, — сказала она своему советнику, а потом в подтверждение взглянула на меня, словно не веря этому. — Я надеюсь.
— Можно и так сказать, — проронил я. Флинт встал рядом со своим боссом, окинул меня оценивающим взглядом, после чего на его лице проступила гримаса подозрения и сомнения.
— Рассказывай, — начала Хэвен, — каковы твои успехи по работе?
— Скажу в трёх словах — главарь рейдеров убит. Глава и советник семейства были изумлены таким поворотом событий. Было приятно увидеть такое изумление на лицах столь известных и влиятельных пони. Сложно растопить их холодные и надменные взгляды.
— Да, — продолжил я, — у рейдеров «Кратера» был главарь, которую звали Вайолет Ардор. Она планировала с помощью рейдеров нанести серьёзный удар по Ванхуверу, а не только по вашему семейству. Ваше семейство было частью какого-то соглашения с неизвестным пони, но кем был этот пони, так и осталось тайной из-за маски на лице. Зато знаю, что у них было за соглашение — редкие наркотики в обмен на нападения ваших караванов...

Я рассказал им, что случилось в Ред Спарке: о том, что этот город был поделён на две части мостом, являющийся единственным выходом для рейдеров восточной части города, и о том, как уничтожил мост и что действовал в руинах не сам. Правда, я умолчал, что именно за напарники у меня были и какое происхождение было у Вайолет Ардор.

— Правильное решение ты принял насчёт моста. Чем меньше рейдеров, тем лучше для бизнеса. И тот таинственный пони со странной маской, который поставлял наркотики. Ты не смог узнать его приметы? Кроме того, откуда он поставляет редкие наркотики… — тут главу семейства словно осенило, и она с горячей злостью ударила копытом по столу. — Чтоб Дискорд их побрал! Я должна была догадаться, что это они!
— Кто?
— Семейство Мидоуз, — ответил Флинт за неё. — Но зачем им это делать? — спросил он сам себя, опустив взгляд и погрузившись в размышления.
— В смысле? — я удивлённо взглянул на советника. Хэвен тем временем переваривала полученную информацию, касающуюся производителей наркотиков и медикаментов. Её лицо излучало крайнюю степень гнева и злости, которую она пыталась сдерживать.
— У нас с ними соглашение, — начал объяснять Флинт. — Ты же знаешь, что в суровом климате сложно выращивать овощи и фрукты, да ещё в больших количествах. Поэтому мы очень давно заключили соглашение с ними — они нам препараты, которые ускоряют рост культур, а мы им растения, с помощью которых они создают свои лекарства и наркоту.
— Тогда зачем уничтожать поставки, которые нужны также и им?
— Всё очень просто, — отозвалась глава семейства, немного успокоившись. — Это соглашение заключалось в том, что каким бы ни было финансовое положение сторон, они должны отдавать свои товары по той установленной цене. Иными словами, если мы повысим цены на наши товары, то на цены в соглашении это никак не влияет. Даже если мы разорвём контракт, Мидоуз останутся в более выигрышном положении.
— Каким образом?
— Еда, вода и электричество, — сказала земная пони, глядя в окно слева от себя, — нужны в городе больше, чем лекарства от простуды или препараты, от которых вставляет по самые не балуйся. Без препаратов мы не сможем выращивать достаточное количество еды, будет дефицит, — она вернула свой взгляд на меня. — И во всём обвинят нас, так как мы окажемся не в состоянии исполнять свою работу в необходимой мере. Тогда может разразиться бунт или другое смятение, или всех моих родственников, включая меня, просто убьют, а наше дело и корпорацию передадут или разделят между семействам, которые с этим справятся. Например, Мидоуз может забрать всё. Дефицит лекарств важных лекарств у них и не будет, так как часть необходимого сырья они получают из «Острова» и его необычной бурной растительности и других уголков Ванхуверской Пустоши. Доказательства слишком косвенные... но я уверена, что в любом случае, кто бы то ни был, этот неизвестный пони связан с семейством Мидоуз.
— Почему вы так уверены в этом, что этот неизвестный или неизвестная являлся их посредником?
— Скажем так, по городу довольно длительное время, едва не с самой отстройки Ванхувера, гуляет миф о Молчаливом Призраке. Маску, которую ты описал, этого пони видели не единожды, или говорят, что видели, но врут. Этот пони существует, большая часть хозяев уверена, что это простая легенда, страшилка, которую используют, если ты будешь сильно возникать против семейства Мидоуз. Большое количество убийств хозяев было предписано именно Молчаливому Призраку, который по слухам был киллером Мидоуз. Хоть те всячески отрицали это из-за отсутствия доказательств. Дело в том, что единственная связь между теми жертвами являлась именно в их агрессивной деятельности против них, либо же это были те, кто явно провинился в чём-то серьёзном перед ними.
— А вдруг это просто подстава? — Я дал волю своему скептицизму. Если Мидоуз знает, что Молчаливого Призрака связывают с ними, то почему они допустили, чтобы его смогли опознать? Или же это просто недосмотр самого... Молчаливого Призрака? Вполне вероятно, что просто ошибка. Они просто не подозревали, что до главаря может кто-то так легко добраться и всё выяснить.
— Вряд ли, если незнакомец сумел в одиночку пробраться к лидеру рейдеров, а затем также быстро и незаметно покинуть «Кратер», то это несомненно Молчаливый Призрак. Порой его называют Неуловимым. Мидоуз же фактически полностью монополизировали рынок по производству медицинских и наркотических веществ. Поэтому редкие виды наркотиков в сумме с Молчаливым Призраком хоть и являются косвенным, но доказательством причастности Мидоуз к нападениям на наши караваны. Само собой, это предположение окажется в секрете. Будет известно лишь то, что со смертью главаря преднамеренные атаки на наши караваны прекратятся. Неудивительно, откуда рейдеры знали о путях передвижений наших караванов. Этот же Призрак может проникнуть фактически куда угодно. К тому же, пусть Мидоуз думает, что мы не знаем об их тайном соглашении. Заодно посмотрим на их реакцию о смерти главаря, а я не хочу навлекать на нас их лишнее внимание. Ты что-нибудь ещё можешь сказать нам?
— А, точно! Карты и списки многих рейдеров, — я поднял свой ПипБак. — Я скопировал всю информацию, которая была у лидера себе на ПипБак.
— Карты и список рейдеров? — удивилась и заинтересовалась Мать семейства. Её взгляд смягчился. — Это чудесная новость. Можно будет отыскать наших давних предателей или виновников, которые избежали наказания... 
—...которых вы сами вынудили к бегству.
— Что поделать? — небесного цвета земная пони пожала плечами. — Такая жизнь. За всеми не уследишь. Всех полностью не проверить на наличие виновности. Судьба и благополучие целого семейства и корпорации важнее, чем жизнь одного. Если мы будем слишком мягко относиться к провинившимся, то нас чаще будут обворовывать или дурить, поскольку они знают, что их пощадят. Я никому не позволю помыкать мной и моим семейством, относиться как к второсортным! Некоторых действительно лучше держать в рабстве, иначе они наломают дров и станут рейдерами... рано или поздно. Чего это ты волнуешься за них?
— Просто интересно ваше мнение относительно этого. Будете пытаться отловить рейдеров?
— Зависит от обстоятельств. В Ванхувере есть много способов, как отработать свой долг и помочь обществу процветать. Если ты сам не умеешь распоряжаться своим телом и способностями, то пусть это сделают за тебя другие. В этом плане я с Принцем солидарна.
— Умение распоряжаться своим телом? Какой смысл вы сюда вкладываете?
— Не портить жизнь другим.
— А разве вы не портите жизнь другим? Вы же сами подтвердили, что...
— Я знаю, что я сказала. Не принимай меня за дуру. Я же чётко дала понять, мне важнее судьба целого семейства, чем судьба одного. Я умею расставлять приоритеты. Система несовершенна. Безусловно. Но у тебя разве есть варианты получше, учитывая нынешнюю ситуацию? Расскажи в подробностях свои предложения и шаги решения. Я с удовольствием послушаю. — Она на столе перед собой сложила передние копыта, с наигранным любопытством наклонив голову. Она уже знала мой ответ.
— Нет, — виновато сказал я, хоть этот ответ и не требовался.
— Вот. Не думай, будто я слепая и ничего не понимаю. Я нахожусь во главе семейства не за красивые глазки. — Повисло молчание. Мне нечего было ей ответить. Она понимает, что нужны изменения, но нужны подробности. И вот этим я как раз и пытаюсь заняться. — С этим всё, или у тебя есть ещё какие-то вопросы ко мне? Если нет, то давай загружай информацию в этот терминал. — Она указала копытом на соседний стол с терминалом. Я встал и молча подошёл к терминалу.
— Тут есть одна торговка, — начал я, загружая туда только карты и информацию о рейдерах, — которая прибыла сюда из восточных районов Пустошей. На её караван напали рейдеры, и выжила одна она. Могу сказать, что она отлично ведёт бартерный бизнес, но по Пустошам бродить так и не научилась, поэтому я хотел бы пристроить её в городе на работу. Для вас она принесёт много пользы в экономическом плане. Дайте ей только освоиться.
— Ну, приведи её ко мне, а там посмотрим.

Через несколько минут я пришёл в кабинет вместе с Блюрайз, которая явно волновалась, когда зашла за мной, но умело скрывала это. Она наверняка уже наслышалась о репутации глав семейств города и поэтому не только волновалась, но и слегка дрожала от страха. Она ничего не слышала из нашего разговора из-за звукоизоляции. До того, как она оказалась в кабинете, я её дружески приобнял, прижав к себе, и подбодрил несколькими словами, от чего она уже чувствовала себя более уверенней.

Войдя в кабинет, мы с Блюрайз сели на диван, но перед торговка поприветствовала главу семьи и её советника.

— Как тебя зовут? — спокойно спросила глава семейства.
— Блюрайз, госпожа, — ответила торговка.
— Меня зовут Хэвен Уотерфолл, думаю, ты в курсе, чем я занимаюсь. А это, — она, не глядя, указала копытом на серого земного пони, — Флинт Грей — мой советник. И давай без церемоний, я не очень люблю, когда ко мне часто обращаются «госпожа», особенно те, с кем я буду работать и частенько иметь дело. Называй меня просто Хэвен.
— Хорошо, — нерешительно кивнула Блюрайз. — Хэвен, я хочу открыть в городе свой бизнес.
— Ого, — изрекла синяя кобыла, подняв бровь от удивления. — Это будет не просто. Открытие собственного бизнеса стоит немалой суммы крышек.
— Сколько? — вклинился я.
— Ну… Сначала нужно подготовить помещение, документы на права собственности, документ на право предоставлять определённый вид услуг, нанять охрану… Много бюрократической работы нужно проделать, если начинать с нуля, к тому же, она только-только появилась в городе. И всеми тонкостями бумажной работы занимается отдел по делам недвижимости, — Хэвен понимающее взглянула на Блюрайз. Всё-таки я не даром выбрал именно Уотерфолл. Она понимает все преимущества и недостатки. Меня радует, что она хотя бы пытается искать лучшее решение. — Ты станешь частью нашей корпорации и членом нашего семейства. Многие соглашения, как внутри корпорации, так и за её пределами мы берём на себя. Твоё разрешение не требуется в этом, однако ты можешь попытаться заключить соглашения и определять развитие своего бизнеса по своему усмотрению, если убедишь нас, что это принесёт выгоду сейчас или в долгосрочной перспективе. Часть чистой прибыли будет уходить тебе, а часть — корпорации. Ты понимаешь своё решение? — Блюрайз кивнула. — Чудно. Твой опыт торговли и ведения бизнеса за пределами Ванхуверской Пустоши, возможно, даже принесёт нам пользу и новые идеи, а это и продвижение по карьерной лестнице.
— Я, — начала Блюрайз, предвкушая стоимость этой затеи, — только надеюсь, что мне хотя бы хватит на то, чтобы открыть здесь свой магазин…
— На всё это дело уйдёт... — сказала Хэвен, подняв глаза к потолку и подсчитывая что-то в уме, — …тридцать тысяч крышек, — изрекла она наконец, вернув свой взгляд к единорожке.

Ни хрена себе! Только чтобы открыть магазин нужно столько крышек?! Хотя, если вспомнить, сколько я вкладывал в открытие сиротского приюта в Нью-Вегасе, а именно десять тысяч крышек, то вполне логично... Сиротский приют... К сожалению, смотрительница этого места, Эстер, оказались лишь обычным работорговцем. Используя мои крышки, она попыталась таким изощрённым способом отлавливать детей и продавать их в рабство. Мне пришлось ей пообещать, что отпущу её, если она сообщит мне, куда она отправила последнюю группу детей. Эту суку не трогал только по той причине, что я не собираюсь нарушать данные общения, не смотря на то, кем она являлась. Больше я её не встречал. Однако детишек спас. 

Ещё один заметный материальный вклад в благотворительность был в создании клиники по реабилитации Чертей. К сожалению, некоторых Чертей не смогли принять обратно в общество, их убивали... почти у меня на глазах. Все мы бываем жестоким по отношению друг к другу... по тем или иными причинам, именно поэтому я не рассматриваю рейдеров или Чертей, как единственный источник жестокости. Это было бы лицемерно.

Я тогда только так разбрасывался деньгами на разные дела... жаль, что здесь у меня нет такого колоссального количества крышек, которые имел в Мохаве. Разве что я должен получить двадцать пять тысяч за выполненную работу в «Кратере»...

— Но… — Блюрайз сникла, с тяжёлым вздохом опустив голову. — У меня нет такого необходимого количества.
— Сколько у тебя есть? — спросила Хэвен.
— Почти три тысячи крышек… Даже с продажей всего, что у меня есть, мне получится выторговать примерно ещё около семи тысяч...

Вот тебе и качественный ремонт Хэвенли-Харбора и роскошная мебель и техника. Придётся отложить это дело. Двадцать тысяч крышек… Хорошо, что хотя бы останется пять тысяч крышек за мою работу. Действительно... привык я разбрасываться деньгами. Чем больше у меня денег, тем больше тянет на щедрость.

— Тогда прости. Без этого необходимого колич...
— Я же получил двадцать пять тысяч крышек за работу? — вежливо перебил я Хэвен. Та, хоть и удивлена моей дерзостью, но кивнула. — Так вот, пускай двадцать тысяч крышек из этой суммы получит Блюрайз. Потом мы с ней как-нибудь рассчитаемся, — я взглянул на Блюрайз с дружеской улыбкой. Она раскрыла рот, будто сейчас начнёт задыхаться и посмотрела на меня большими удивлёнными пурпурными глазами. Флинт со слабой улыбкой, любовался этим выражением лица.
— Благородно с твоей стороны, — сказала Хэвен с улыбкой на лице глядя в мою сторону. — Не ожидала подобного от наёмника. Скажу честно, ты меня удивил. Неудивительно, почему ты интересовался судьбой рейдеров.
— Ну а что? Она мой друг, а другу нужно помогать, — улыбнулся я ей. Блюрайз переводила изумлённый взгляд с меня на Хэвен и обратно. Она не верила, что это происходит с ней.
— Это можно устроить. Так и быть, большая часть этих денег перейдёт на её личный счёт в банке. Процедура открытия личной ячейки хранилища бесплатная, чтобы вы знали.
— Банк? — поинтересовался я.
— Очевидно, что в каждом семействе есть собственный банк. В городе всего шесть банков, пять из них принадлежат семействам, соответственно каждому из них, а шестой банк является независимым. В главном банке города хранятся личные счета хозяев, которые в основном не относятся к кому-либо из семейств, надаёт кредиты, а также он устанавливает ценность крышек, в зависимости от возникших обстоятельств, будто инфляция и так далее. Ну и потому, что существуют предприятия, не входящие в состав корпорации семейств. Безопасней хранить свои крышки в хранилище банка, чем в своём доме в сейфе, не правда ли? Все богатые хозяева имеют личные счета. Членам семейства и корпорации тоже нужно хранить свой капитал. Крупное количество крышек удобней всего передавать через банк из счёта на счёт, чем самим таскать огромными мешками. К тому же, если ты не заметил, почти всегда использование суммы больше одной тысячи крышек осуществляется с помощью банковских операций — чеки, долговые расписки и тому подобное.
— Согласен. Это намного удобней, чем таскать мешки с тридцатью тысячами крышек, — коротко хохотнул я. Сейчас при себе у меня две тысячи крышек, а до похода в «Кратер» было менее тысячи. Это всё, что я смог унести с трупов рейдеров и их складов... и ещё там разбросано несколько наших тайников, которые мы обустраивали для всего того, что было жалко бросать.
— Между прочим, можем и тебе открыть счёт в нашем банке, — проговорила глава. О, это же как раз то, что нужно. Так мне будет проще расплачиваться за дорогие вещи или услуги, или получать оплату за выполненные задания. Заодно закину я большую половину имеющихся у меня крышек на свой счёт, а то мест в карманах и сумке из-за такого количества фактически нет.
— Будет неплохо. А с других банков можно будет переводить на мой счёт в вашем банке?
— Ну разумеется, — вздохнула Хэвен.
— Тогда, думаю, вы расскажете о всех тонкостях ведения бизнеса в Ванхувере моей подруге. — Я кивнул в сторону синей единорожки.
— Зависит от того, как хорошо она воспримет наши законы, — ответила она, а потом пристально взглянула на всё ещё удивлённую Блюрайз. — Надеюсь на долгое и взаимное сотрудничество, — добавила она, немного расслабившись.
— Да… — еле слышно проговорила пони с пурпурно-синей гривой, до которой едва доходит осознание того, что ей с небес свалилось двадцать тысяч крышек.
— Чудно. Займёмся делами.
— Можно нам выйти, чтобы я смогла поговорить с Дэниэлом наедине? — робко проговорила Блюрайз.
— Да без проблем, — Хэвен подняла копыта, на мгновение прикрыв глаза и немного отвернувшись, тем самым показывая, что она не против, а затем начала искать какие-то необходимые бумаги в её столе, иногда обращаясь к своему советнику.

Я вместе с Блюрайз вышел из кабинета и она первой заговорила со мной.

— Почему ты это сделал? — негромко спросила она с благодарной признательностью, глядя мне в глаза.
— Я же сказал, что ты мой друг и я хочу тебе помочь, — улыбнулся я.
— Но… двадцать тысяч… — прошептала она, словно не веря в свои же слова. — Это не малая сумма. В Башне Тенпони, чтобы открыть свой бизнес, и то стоило бы меньших крышек.
— Я и так тебя о многом попросил, когда предложил быть глазами и ушами в этом городе.
— Ты столько для меня делаешь… Дважды меня спас, дал гору крышек… То, что ты попросил у меня быть в рабовладельческом городе не стоит того, что ты сделал для меня. Проси, что ты хочешь, чтобы я сделала, — решительно произнесла она.
— Ну. Если ты можешь, то я хотел бы, чтобы ты продавала разное барахло, которое я найду в пустошах, и скупать в городе необходимые мне, или моим друзьям, вещи по выгодной цене, — сказал я, смущённо потерев свой затылок. Не привык я что-то выпрашивать, учитывая что я сам отдал ей просто так двадцать тысяч... Так и хочется сделать фейсхуф.
— И всё? — Она мелодично засмеялась. — Не вопрос. Это самое лёгкое, что я могу сделать. Я всё устрою, дорогой. Я буду продавать твои находки по наиболее высоким ценам и скупать для тебя вещи по самым низким, которые только можно выбить. И из этих крышек при купле-продаже я ни одной крышки не заберу себе. Как приятно, что ты мне доверяешь... Ты самый щедрый пони, которого я только встречала. Большое спасибо тебе за всё, — она обняла меня, а потом неожиданно благодарно поцеловала в губы. 

Её губы прильнули к моим, а на вкус… словно это была спелые ягоды черники. Они были мягкими, словно бархат, и нежными, как черничное мороженое. Её поцелуй был слегка наполнен больше, чем просто дружеской благодарностью. Какой же он был чудесен и сладким, а по всему телу пришлась приятная волна тепла и наслаждения. Смело можно сделать вывод, почему тогда — в Новой Эпплузе — во сне я ощущал, что будто бы ем спелые ягодки черники и лежал на голубых и приятно пахнущих цветах.

Я отвлёкся на эти ощущения и на какое-то время выпал из реальности, полностью отдавшись этим приятным объятия поцелуя. Ох, как же это было приятно...

— Идём, — сказала она, словно и не было этого приятного поцелуя. Мимолётный (хотя он мне казался долгим) поцелуй был прекрасен и за столько короткое время я сумел как следует его распробовать.

Мы возвратились в кабинет. Затем я вместе с Флинтом отправился в банк Уотерфолл, находящийся относительно неподалёку от «Оазиса Ванхувера», и открыл собственный счёт. Процедура оказалась довольно простая, если наблюдать за ней. Мне пришлось поставить несколько подписей для открытия счёта и моего договора с этим банком, а затем я получил свою собственную сберегательную и чековую книжку... до этого я ещё получил собственный паспорт, без которого это нельзя было бы осуществить (Флинт любезно оказал мне и эту слугу, ускорив процесс его получения). Всё это напоминает мне Новую Калифорнийскую Республику и их любовь к бюрократии, когда я бывал на их территории. 

Блюрайз осталась изучать законы и правила ведения торгового бизнеса в Ванхувере. После того, как открыл счёт, я не возвращался в кабинет Уотерфолл, а сразу перед уходом к банку попрощался с ней и Блюрайз. 

Я распрощался с Флинтом. За столько короткое время он показался мне адекватным пони и вполне нормальным собеседником. Болтали о различных бытовых делах. Из разговора с ним я узнал, что «Оазис Ванхувера» является территорией для торговцев из разных семейств и просто независимых предпринимателей — настолько оно популярное из-за огромного количества хозяев, которое его посещают. Чем больше там торговцев, тем больше хозяев начинает всё чаще посещать это место. Разумеется, торговцы находятся там не за бесплатно, Уотерфолл берёт с них двадцать и сорок процентов прибыли: двадцать процентов с независимых торговцев, а сорок с тех, кто является представителем другого семейства. Как видно, семейство Уотерфолл имеет достаточно существенный приток крышек, беря с торговцев часть прибыли.

Также он рассказал мне, что основные сбережения хозяев в банках находятся не в виде крышек, а представлены самыми разными вещами: довоенные золотые монеты, самоцветы, оружие, слитки различных драгоценных металлов, украшения, магические предметы и другие дорогие вещи. Всё это переводится банком в крышечный эквивалент во время совершения торговых операций и выписывания чеков. В каждом банке ценность одних и тех же вещей лишь немного отличается, таким образом они пытаются конкурировать между собой, привлекая к себе как можно больше хозяев. Ведь правда, крышки могут обесцениться или ещё чего, поэтому невыгодно держать весь свой бюджет лишь в виде крышек. Не все хранят своё материальное имущество в банках Ванхувера, но также не все хранят его в одном месте (или банке). Никто не складывает все яйца в одну корзину, как говорится... поэтому я подумал о том, что неплохо было бы открыть ещё одну банковскую ячейку, но только в другом банке.

Двинулся в сторону «Сломанного приёмника», слушая музыку и новости на радиостанции Ванхувера. По пути заскочил в библиотеку ВПИ. Нужно же выведать, что там за книги, и как здесь ведётся обучение. Кто знает, может я тоже выясню что-то ценное для себя, к примеру, зацепки, касающиеся о существовании параллельных реальностей.

---

Поднявшись по ступеням у огромного бежевого сооружения с колонами у входа, я вошёл через большие обрамлённые двери и попал в большой зал, где находилось достаточно приличное количество хозяев. Половина зала состояла из белого мрамора, правда, слегка повреждённого временем, но выглядел он достаточно опрятным на вид. Стены сделаны из камня светлого оттенка, которые время также не пощадило, но должен сказать, что пони, реставрирующие эту библиотеку, постарались на славу. Помимо восстановленных стен и пола, потолок тоже в отличном состоянии, и его поддерживали несколько находящихся здесь массивных и могучих колонн, словно они олицетворяют всю силу знаний в этом месте. На стенах разместились старинные исторические картины, изображающие относительно мирную жизнь до падения мегазаклинаний.

С завороженным взглядом осмотрев вестибюль, я подошёл к столику администратора, который был на самом деле большим круглым столом, сделанным из красного дерева, и внутри которого находился сам администратор, что-то печатающий на терминале. Это был тот смутно-оранжевый единорог, которого мне довелось встретить на улице и расспрашивать об этом месте.

— Снова здравствуйте, — поприветствовал я администратора. Тот поднял на меня свои глаза и приветливо улыбнулся, завидев меня.
— А, это вы. И вам тоже здравствуйте. Чем обязан?
— Хотел бы поподробней узнать о ВПИ. Так сказать, осмотреться, — сказал я и быстро окинул взором великолепный вестибюль библиотеки.
— Вам нужен гид, — ответил он мне, а потом заговорил в интерком. — Кримсон, подойди ко мне, ты нужна новому посетителю.
— Как вас зовут? — спросил я у жеребца, после того, как он завершил говорить в интерком. Он улыбнулся и указал на бирку своей строгой одежды — Отэм Фолиадж.
— Простите, Отэм, не заметил, — виновато сказал я после того, как прочитал его имя на бирке. Это имя напомнило мне одного полковника...
— Не ты один этого не замечал. — Он с пониманием пожал плечами.
— А кто такая Кримсон?
— Она одна из сотрудников библиотеки, знающая практически всё о ВПИ и истории библиотеки. Она осведомлена больше других сотрудников, поэтому она эдакий гид не только библиотеки, но и всего института.

Через несколько минут рядом с нами оказалась та самая Кримсон. Ею оказалась нежно-красная пегаска со снежно-белой гривой, одетая в белое прогулочное платье, на её лице красовались очки, сзади грива заплетена в пучок. Навскидку, ей примерно тридцать-сорок лет. Её голубые глаза сосредоточили своё внимание на мне и она приветливо улыбнулась.

— Приветствую тебя, искатель знаний. Меня зовут Кримсон Скай. Впервые в библиотеке, да? — спросила она, бодро улыбаясь.
— И тебе отдаю свой привет, уважаемая жрица знаний. Если не был бы впервые здесь, то помощь гида вряд ли бы мне пригодилась, — ответил я, а потом заговорил тихо, только чтобы она слышала. — Но лишний раз прогуляться с такой милой пони я был бы однозначно не против.
— Я польщена, — ответила она, робко отведя взгляд. — Итак, что вы хотите знать о нашем замечательном институте?
— Всё, — коротко и отчётливо ответил я, после чего жестом копыта указал на один из коридоров. — Прогуляемся? Я слышал, что на территории вашего великолепного института есть парк. Там и поговорим.
— Это свидание?
— Не исключено, — улыбнулся я. Пегаска прикрыла рот копытцем и хихикнула. Я заплатил за экскурсию. Это стоило мне ста пятидесяти крышек.

В парке института, на моё удивление, оказалась живая растительность. Лишь места для сидения не меняли ещё с довоенных времён, но дорожная плитка была в солидном состоянии. Множество живых деревьев, клумбы с красивыми цветами, настоящий и приятно пахнущий газон. Сейчас один мистер Помощник ухаживал за растениями в парке. Вокруг этого парка расположены все помещения и сооружения института. Поэтому можно воочию увидеть, что находится на территории института через парк. 

Сам парк обрамляла дорожка, расположенная по его периметру, в центре этого прямоугольника пролегали ещё две дорожки, на пересечении которых стоял памятник какому-то учёному. Кримсон сказала, что это памятник инженеру и изобретателю, основавшему этот институт. Благодаря этому появились студенты с высокими навыками в области инженерии, механике и приборостроении, что способствовало строительству заводов и фабрик в городе и за его пределами. Иными словами, только благодаря институту городу сопутствовал прогресс и отстройка.

Кримсон много чего рассказала мне об истории города. Мы вели беседу, прогуливаясь по периметру парка. Там же, между прочим, находилось немало хозяев, желавших получить необходимые им навыки. Несколько пони и грифонов сидели и обговаривали свои знания, полученные на лекциях преподавателей. Другие отдыхали под деревом и читали книги. Остальные просто прогуливались по парку, пытаясь переварить полученную информацию от наставников и преподавателей, либо же просто подышать свежим воздухом и развеяться после тяжёлой лекции или занятий.

Я узнал от Кримсон, каким образом устроена система обучения в этом институте. Она почти ничем не отличалась от той, что была до войны, за исключением того, что здесь нет экзаменов или любых других оценочных характеристик. Здесь учатся те, кто действительно хочет чему-то научиться. Вольное посещение лекций, библиотеки, лабораторий и мастерских. Есть рекомендации, что необходимо учить, но учащийся сам решает, стоит ли этому обучаться. Обучение осуществляется за покупку абонемента на посещение всего этого на один день, неделю, год, несколько лет. За библиотеку можно платить отдельно, если остальное не нужно. К слову, печатные книги там не продаются, зато можно купить электронные версии за несколько крышек.

В общем, ходи столько, сколько сочтёшь необходимым. Здесь никто и никого не держит силой. Учи то, что кажется тебе важным, а если не сможешь применить выученные знания, то это уже твои проблемы, что не прикладывал должных усилий. Это дело каждого, следовать рекомендациям или нет по тем или иными направлениям. Главное — плати за своё обучение, которое, к слову, было не из дешёвых.

Подобный метод эффективен. Никому не нужна твоя бумажка об обучении в этом месте, главное, покажи то, чему ты в итоге научился на практике. Здесь ты учишься только для себя. К тому же, зачем учащегося отвлекать от учёбы постоянными проверками, тестами и тому подобным? Нужно знание или баллы? В учебное заведение приходят, чтобы учиться, а не сдавать тесты или экзамены. И это только отвлекает. К тому же, тесты и экзамены можно списать, либо устроить... бартерную операцию с преподавателем. С одной стороны это также помогает развивать изобретательность, но здесь учатся, чтобы работать, а не быть каким-то тайным агентом.

Большинство преподавателей — это действительно хорошие учителя, которые получали технические знания из книг или ходили на лекциях и усваивали приобретённое на практике. Единственная проверка знания здесь нужна только в том случае, если ты сам хочешь обучать других. Таких очень мало, поэтому проверку пройти сложно, но зато это гарантирует профессионализм преподавателя.

На территории института располагалось множество аудиторий, лабораторий и мастерских, где можно получать знания и опыт. В принципе, они разделены на классы — от первого до шестого. Если верить словам нежно-багровой пегаски, то для полноценного обучения достаточно пройти и первые четыре класса, остальные два идут слишком углублённым и трудным курсом. И обучиться нужным навыкам после четвёртого класса крайне трудно. Не только из-за сложности специализации, но и потому, что книг и знаний для этого просто банально не хватает. Она также говорит, что в некоторых моментах обучения есть пробелы. Но даже с ними можно получить достаточное количество знаний, необходимые на фабриках, мастерских, в проведении экспериментов и исследований и так далее.

По правде говоря, многие сдаются ещё в первом классе, но оставшееся количество остаётся почти неизменным до четвёртого класса. На что я прокомментировал, что образование — не шлюха, чтобы каждому даваться за деньги. Кримсон повеселило подобное замечание. Обучение учеников одного класса длится на протяжении целого года, каждый месяц, четыре дня в неделю с девяти утра до трёх часов дня.

Благодаря институту и библиотеке, в городе достаточно немало специалистов, которые своими знаниями удалось восстановить заводы и фабрики города. Правда, сейчас они не столь эффективны, как до войны, но всё равно это тоже большой плюс в восстановлении. Само собой, разумеется, что восстановлением (тяжким и непосильным трудом) города и заводов занимались рабы. Хозяева занимались лишь организацией восстановительных работ. Кримсон рассказывала, что раньше тяжёлый принуждённый труд был нужен больше, чем сейчас.

— Получается, — сказал я вслух, сидя с Кримсон на одной из лавочек в парке института. — Ты против использования рабов?
— Я просто ненавижу разного рода принуждение, — ответила Кримсон. — Город уже восстановлен на достаточном уровне — он уже не требует принуждённого рабочего труда. Просто… большинство хозяев очень ленивы и не желают марать копыта, поэтому они всё ещё используют рабов, а ещё им нравится использовать рабов как вещь. Это просто омерзительно, как их используют, — лицо пегаски скривилось от отвращения, а потом выражение сменилось на сожаление. — Мне откровенно жаль тех рабов, которых используют как предметы для утех, умело промывая им мозги и запугивая свободой. Теряется столько потенциала. Разумеется, я наслышана о взглядах Принца относительно рабства, однако есть же и другие варианты... которые, правда, трудно достижимы, когда все мы нуждаемся в ресурсах. По крайней мере, нас спасает переработка технологий во многом благодаря магии, а также поиск альтернатив в производстве самого необходимого. Запасы довоенных медикаментов, продовольствия и остальных бытовых продуктов уже давным-давно истощились в Ванхувере. Иными словами, благодаря некоторым уцелевшим знаниям нам повезло не проходить всю историю развития заново. Остаётся лишь вопрос массового производства. Так что, сейчас важен больше интеллект, чем физический труд... который могут исполнять машины и роботы. Проблема в том, что последнего слишком мало.
— Ты веришь, что рабство исчезнет в этом городе?
— Не если, а когда. Рабство, безусловно, исчезнет... только не знаю, случится ли это на моём веку. Все привыкли к этому. Некоторые хозяева по-прежнему жестоко обращаются с рабами — таковы их прихоти. Другие хозяева использую рабов так, как если бы их наняли, к счастью, таких большинство. Рабы сейчас дорогие и скорее являются признаком достатка. До появления полиции многих бедных обращали в рабство и перевоспитывали. Основными эксплуататорами являются семейства.
— Откуда у города такое стремительное развитие? Нигде я не видел подобного.
— Как известно, Ванхувер находился далеко от фронта, и прямого попадания по нему не было. Однако жители просто посходили с ума из-за своего выживания и близких во время падения мегазаклинаний. Некоторые объединялись и пытались создать хоть какую-то организацию или дисциплинированную группу, когда всё более-менее стихло, но всё это рано или поздно оканчивалось неудачей. Были лишь единичные случаи создания отдельных цивилизованных групп, вроде нашего института с его персоналом, все остальные в той или иной степени ехали крышей в погоне за своим выживанием. Лишь спустя пятьдесят лет появилась пони, которая смогла сплотить многие отдельные группы вокруг себя. Вермилион Роуз. Персонал института тесно сотрудничал с ней, благодаря этому наладилась полноценная работа. Вскоре появилось рабство, даже в тот момент учёные не одобряли такой подход, но иного пути не видели в тех условиях, поэтому продолжили с ней сотрудничать, правда, осторожно. Как не прискорбно это признавать, но именно на фундаменте этого явления город и достиг процветания, наши знания лишь способствовали развитию и улучшению условий жизни.
— По поводу рабства... Что там с Ареной? Там действительно рабу можно доказать свои независимость и способность к самообеспечению?
— Не смеши меня, — горько рассмеялась Кримсон. — Это редкость. Мотивация рабу для того, чтобы он сражался на потеху зрителям и своему хозяину. Иными словами, если он сможет выиграть сто поединков, то этим самым он доказал, что может жить самостоятельно. Однако рейдеры тоже могут жить самостоятельно... и быть физически сильными, но с другими жить по-прежнему не могут. Есть небольшой процент рабов, которые окончательно не поддаются влиянию, вот для них и создаётся этот длительный путь обмана... лишь для того, чтобы дать надежду и тут же её отобрать. Выгоду от этого получают все, кроме раба. Тренировки тренировками, а вот поединки с реальным противником позволят сделать раба физически сильным и более подготовленным в защите своего хозяина.
— Зрителям — развлечение. Хозяину — физически сильный охранник. Персоналу и владельцам Арены — доход. Во всех трёх случаях стороны получают крышки, в зависимости от ситуации.
— Да... Эти рабы напрочь перестают надеяться, что когда-нибудь заслужат свободу. Этот способ хорош тем, что не нужно тратить ресурсы на промывку мозгов, и тем, что можно наоборот — получить хорошие крышки. В Ванхувере сформировался взгляд, что некоторых лучше держать в ошейниках. Смерть раба им ни к чему, поэтому электрические ошейники очень быстро распространились в городе. По моему мнению, в городе словно какая-то фобия свободы. Я могу это понять, стоит только посмотреть на рейдеров в «Кратере».
— Раньше же существовали тюрьмы... Он, сейчас полиция появилась.
— Тюрьма это немного другой вид рабства. Кроме изоляции опасных личностей от общества, в этом нет никакой пользы. К тому же, туда садили и за небольшие преступления, вроде воровства. Тюрьмы не исправляют, они наоборот, лишь усугубляют положение. Это тоже далеко не совершенный метод решения проблемы. И сейчас заключённые в тюрьмах не бездельничают, они тяжело работают, как и обычные рабы. Только у них определённый срок пребывания в рабстве. Смягчает рабство в этом городе лишь то, что рабы действительно получают удовольствие от служения кому-то, так что подавленными они себя практически не чувствуют, но это не значит, что физически и психологически они не вообще страдают.
— Когда обнаруживали Стойла с уцелевшими жителями, каждого превращали в покорного слугу?
— Почти на всех надевали оковы раба, но остальная часть жителей сумела избежать этой участи. Ибо те яростно защищали себя. В основном это были охранники Стойл, так как у них имелся хоть какой-нибудь опыт самообороны.
— А ты? Пегасов в городе мало… Кем ты была?
— Была ли рабыней? Нет. Мой отец, — тоскливо проговорила красная пегаска, — благослови Небеса его душу, был начальником охраны Стойла Пятьдесят Семь, жителями которого являлись в основном пегасы. Когда хозяева Ванхувера сумели открыть двери Стойла, отец помог сбежать нескольким десяткам пони и моей матери ценой своей жизни. Благодаря ему среди хозяев есть пегасы, не носившие «галстук».
— Благородным он был пони. Ты не помнишь своего отца?
— Я тогда ещё не родилась, он даже не знал, что моя мать была беременна. Я видела его только на фотографии и слышала о нём из рассказов матери.
— Понятно, — вздохнул я. — Ты его даже не видела… а он о тебе даже не знал. Сочувствую.
— Спасибо на добром слове, Дэниэл, но я не тоскую по нему. На самом деле я горжусь поступком своего отца. Я его не знаю, но горжусь им. Жеребята всегда восхищаются своими родителями.
— Я сам потерял мать при рождении, а отца лишился, когда мне было девятнадцать. Оба они боролись и работали на благо других. Я горжусь тем, какую они проделали работу. Мне оставалось лишь её завершить.

Кримсон улыбнулась и понимающе кивнула.

— Что расскажешь о семействах Ванхувера? — спросил я.
— Они похожи друг на друга тем, что имеют большой избыток крышек, распоряжаются своей корпорацией, в деятельность которой входит крупные фабрики, контроль малого бизнеса, кредитные конторы с большими процентами, защита, помощь в чём-либо, правда от тебя будут требовать либо крышек, либо ответную услугу... зачастую выбор падает на первый вариант, так как второй может быть опасен. Кто знает, чего захочет взамен семейство, которое имеет всё, даже своих специалистов и лаборатории. Семейства, помимо основной сферы своей деятельности, отличаются друг от друга лишь тем, что имеют разных боссов, а соответственно, идеологию: взгляды и принципы семейства слегка расходятся с главной властью в виде Принца и его Королей. Однако в отношении рабства они с ним солидарны, только каждый трактует его по своему, как разный оттенок одного и того же цвета. И ещё каждые в разной степени стремятся взять власть друг у друга, постоянно конкурируют. 
— А семейства вас достаточно финансируют или как?
— Нет... В своих закрытых кругах проводят эксперименты, которые они финансируют, дабы конкурировать с другими семействами. Это даже... обидно. Ведь до определённого времени семейства всегда вкладывали крышки и были заинтересованы в наших исследованиях здесь, но, видимо, им не нравилось, что знания получают все... вот со временем у них и появились собственные лаборатории, и их интерес к нашим экспериментам постепенно падал. Около сорока лет назад произошло резкое падение их интереса в наших исследованиях... тогда появились корпорации. Их интересуют только общие знания, которыми мы обладаем и получаем, а также специалисты... Поэтому, с того момента мы переживаем не лучшие времена... Фактически, стоим на месте.
— Что расскажешь о Софтхувз?
— Это семейство основано одним из первых, когда только начала проявляться тенденция к подобному объединению, и оно же самое богатое, многочисленное и влиятельное. Истоки этой семьи лежат в основе выходцев из Стойла Шестьдесят Восемь, что в этом городе. Это единственное семейство, в котором главой не может быть жеребец. Ты же слышал об эксперименте этого Стойла? — Я кивнул. — Сначала они занимались шитьём одежды. Затем они подмяли под себя многие казино и почти все бордели, из-за чего они самые богатые, предоставляют услуги по обстановке интерьера, реставрированию мебели, а также порностудию. Их влияние объясняется не только огромным количеством крышек, но и тем, что они каким-то образом справляются с деятельностью, направленную против них. Довольно часто спланированные покушения на их жизни раскрывались ещё до того, как они происходили. Престижное семейство.
— А что с самим отношением Софтхувз к остальным?
— Ты имеешь ввиду, как они относятся к жеребцам и кобылам?
— Вроде того, учитывая, что в их главе может находиться только кобыла.
— На самом деле фактически одинаково... официально. Только кобыла может быть во главе, поскольку считают жеребцов чуть более агрессивными и что они чаще ведутся на поводу своих базовых инстинктов. На поводу у эмоций в равной степени ведутся все, разница лишь в их контексте, то есть, факторах, что их вызывает. Сколько их не убеждай, они в это не верят. Тем не менее, они будут использовать каждого, независимо от пола, чтобы заработать как можно больше крышек для себя и своего семейства. Только там всегда крайними почему-то оказываются именно жеребцы... Видимо, это из-за смешивания понятий «власть» и «кобыла» в эксперименте Стойла, ведь жеребцов было гораздо больше, а у власти находились кобылы. Поэтому у них такое предвзятое отношение к жеребцам.
— А что там с Мидоуз?
— Его создало две кобылы, являвшиеся близняшками и пришедшие с одним из караванов, которые ещё когда-то ходили сюда. Наркопритоны в Ванхувере были и до них, но именно они каким-то образом сумели подмять под себя остальные «точки» по производству наркотических веществ. Когда семейство разрослось, то нужен был единый глава... В итоге, за право быть Матерью семейства, они поубивали друг друга. Одновременно они заказали друг друга. Лишь дочь одной из близнецов смогла перехитрить своих двоюродных братьев и сестёр и стать во главе.
— И каким же образом она перехитрила других своих родственников? Неужели с помощью Молчаливого Призрака? — шутливо спросил я.
— Это самая знаменитая и излюбленная байка жителей Ванхувера, — весело хохотнула Кримсон. — Как по мне, это просто образ, который используют члены семейства Мидоуз, чтобы запугивать другие семейства. Так как его невозможно поймать и никто не знает, как он выглядит под маской. Как по мне, личину этого Призрака надевает тот, кому нужно кого-то запугать или убить, намекнув, что он от лица семейства Мидоуз. Но всё это косвенно и не верь тому, что говорят другие. Я наслышалась уже столько версий насчёт его происхождения, мотивов и принадлежности, что уже просто не верю в его существование. Не может же один пони вечно скрываться под маской, быть всегда незаметным и абсолютно неуловимым.
— Всякое может быть. А что дальше было с семейством?
— Сначала они поглотили весь рынок производства наркотиков, затем и сферу медицинских услуг. Покуда больницы и доктора были зависимы от необходимых медицинских препаратов, которые в достаточном количестве могло производить только Мидоуз. В целом, они в других видят только ресурс, на котором можно обогатиться. Они беспощадные и строгие к своим же слугам, даже к тем, кто официально состоит в семье, но при этом у них наркота и хорошие крышки. Если что-то не так, то не носить тебе больше своей головы. Подсаживают на иглу жителей Ванхувера, чтобы прибыли было как можно больше и их не волнуют, каковы будут последствия. Они единственные, кто соперничает с Софтхувз в сутенёрской сфере деятельности, да и вообще со всем семейством. Так как Софтхувз предлагает своим клиентами возможность нежно и страстно провести время с проституткой. Излюбленное место кобыл, между прочим... — неловко отведя взгляд, проронила пони. — А Мидоуз, чьих борделей крайне мало, компенсируют это тем, что клиент будет получать острые и незабываемые ощущения. Все проститутки в крайне глубокой зависимости от наркотиков и не ощущают той боли, которую наносят клиенты с особо извращёнными наклонностями. Порой даже доходит до смерти проститутки. Добровольно никто не хочет работать в их борделях... Поговаривают, что они тестирую наркотики и препараты на рабах, особенно дешёвых, ставят самые разнообразные эксперименты над ними.
— Жестоко... А вы разве не проводите эксперименты?
— Мы не занимаемся в медицинской сфере настолько плотно, что проводим эксперименты, лишь собираем знания об этом.
— Ты так сурово относишься к употреблению наркотиков?
— Только если ими злоупотребляют. К тому же, Мидоуз делает их «грязными», дабы усилить физическую зависимость. Ничего не имею против в том, чтобы при помощи наркотических веществ облегчить свою боль или на время почувствовать себя счастливым и радостным. Я за чистое удовольствие, вот и всё. Мидоуз этого не желает.
— Расскажи о семействе Фалкон.
— Основалось ещё тогда, когда грифоны массово начали бежать со своего королевства на севере около сто семидесяти лет назад. Они сумели привести в рабочее состояние фабрику по производству боеприпасов, а затем, начали вести наёмническую деятельность. Со временем, Королева Ванхувера заключила с ними сделку — защита в обмен на рабов. Во времена появление семейств, в городе уже существовало три клана, состоящие преимущественно из грифонов. Фалконы перехватили деятельность на Грин-Айленде по добыванию шкур и мяса. Со временем кланы грифонов переформировались в семейства. Фалконы имели больше всего силы и влияния, так как напрямую сотрудничали с Королевой, поэтому фактически без проблем захватили два других семейства во главе с грифонами, установив монополию по производству оружия и боеприпасов. В целом, они грубые по отношению к другим и ведут себя, высокомерные, но за грифонов, особенно состоящих в их семействе, стоят горой.
— А что с семейством Стилмейн? Они занимаются весьма сложной сферой деятельности, в которой необходимы не слабые технические знания и навыки.
— Они являются выходцами Стойла Пятьдесят Два. Эксперимент этого бункера заключался в том, что там сады были в два раза меньше обычных, поэтому там был дефицит еды. Из-за чего им пришлось изощряться, модифицируя технологии, которые были у них в распоряжении, чтобы добыть или вырастить больше еды. В итоге, всё в том Стойле зависело от инженеров — лентяев там не было — которые смогли в трудных условиях модифицировать технологии, а затем в случае поломок или неисправностей чинить их. Прошло время и благодаря полученным навыкам они смогли обойти механизм двери, который не открывался изнутри, и выйти в Пустошь. Часть из них пришла в Ванхувер и приняли предложение Королевы в восстановлении города, чтобы те для этого использовали свои модифицированные технологии, некоторые из которых, к примеру, затем нашли своё предназначение в теплицах семейства Уотерфолл. Стилмейны ведут себя нейтрально, рассудительны, не спешат с принятием решений, не любят тунеядцев, лентяев и хронических наркоманов, и заинтересованы только в том, чтобы развивать город в технологическом плане. Если против них начнут вести агрессивную деятельность, то они дадут достойный отпор. Занимаются техническим обслуживанием города, восстанавливали заводы, реставрируют здания, в основном благодаря технологиям и оборудованию, которые уцелели после войны на этих фабриках, добывают полезные ископаемые из довоенных шахт.
— Что ты мне поведаешь о последнем семействе?
— Уотерфолл? Обычные земледельцы, занимались своим сельскохозяйственным ремеслом далеко за пределами города. Это фермеры, объединённые довольно убедительной и харизматичной семьёй Уотерфолл, которая смогла уцелеть, не растеряться и защитить своё поместье от мародёров во время всеобщего хаоса. Умело могли распределять усилия всех работников для достижения большей эффективности, никогда не останавливаются на достигнутом, пытаются расширить свои сельскохозяйственные возможности. Со временем с едой у них проблем больше не возникало. Им всего хватало, даже с избытком. Позже их обнаружил Ванхувер и Королева сделала им предложение, от которого они не смогли отказаться. Дешёвая рабочая сила и технологии, с помощью которой можно вырастить в разы больше еды, в обмен на их способности выращивать еду в большом количестве для нужд города, а также более надёжную защиту от всякого сброда и рейдеров. Те согласились. И, как и Стилмейны, занимаются своим делом с должной отдачей, не любят бездельников, и не пытаются перехватить дело другого семейства, а пытаются совершенствовать свои возможности. Лишь однажды они взять под свой контроль совсем чужую деятельность около пятидесяти лет назад, когда им пришлось взяться сразу за две отрасли — добывания воды и электричества. Семейства, которые этим занимались, в междоусобной войне уничтожили друг друга. Эти отрасли настолько пострадали, что другие семейства не хотели за них браться, так как у них были свои хлопоты в то время. Уотерфолл всё наладило, правда потратили уйму крышек и ресурсов на всё это. И лишь только недавно всё наконец смогло окупится. Таковым был ущерб, на устранение которого ушло много сил и ресурсов, из-за чего по их словам у них был застой в развитии собственной сельскохозяйственной деятельности. В целом, это семейство довольно неплохо относится к своим. С рабами они обращаются заметно лучше других. Пытаются не вступать ни с кем в конфликты и намерены решать всё дипломатическим путём, но если потребуется, то смогут прибегнуть и к активной защите своих территорий. — По сути, подобное мне частями рассказывал советник семейства Уотерфолл, когда я с ним беседовал на разные темы во время получения паспорта и открытия банковской ячейки. Я же в свою очередь рассказывал ему о том, как обстоят дела в остальной Пустоши, больше всего поведал ему о Башне Тенпони, о высоких ценах и снобизме местных жителей, что даже он дивился. 
— А... что ты думаешь о «Куполе»?
— Выдумка, не более. Тщательный план по привлечению внимания зебр к пустышке, ведь нельзя найти то, чего нет. Ложные намёки и якобы доказательства его существования, дабы подпитывать желание поисков. Такой крупный объект, на который ушло столько усилий и ресурсов, и в итоге за двести лет до сих пор не найден. Ну не верю я в это. Слишком уж он... сказочный по своему предназначению. Возможно, он и существует, возможно, нет. Так или иначе, не стоит полагаться на то, чего нельзя найти. Необходимо полагаться лишь на реальные возможности и на сохранившееся знания и технологии, а этот «Купол»... некоторые называют его «Наследием Эквестрии», не более, чем искусственно созданный миф.
— Такое ощущение, будто ты пытаешься убедить меня в том, что его нет, — лукаво улыбнулся я.
— Я не пытаюсь тебя убедить в этом. Я просто в это не верю. Лучше потратить своё время на нечто более объективное и решению насущных проблем, чем на довоенный и абстрактный миф, провести свою жизнь с пользой и в удовольствие. Мой хороший друг потратил чуть ли не всю свою жизнь в его поисках... и в итоге пропал в Таинственном Стойле. Думал, что именно там будет ответ или существенная подсказка. Это Стойло, к слову, второе место интереса у жителей Ванхувера. Только в отличие от «Купола», оно реально и буквально забирает жизни, раз никто не возвращается...
— Те, кто ушёл в Ванхувер, тоже никто не возвращался... — задумался я, а потом взглянул в глаза Кримсон и улыбнулся. — И из-за этого во всей Пустоши его считали проклятым или смертельно опасным местом, которое лучше всячески избегать. Неоправданный риск...
— Хочешь сказать, что в Стойле Шестьдесят Шесть находится вход в «Купол»? — удивилась она, а потом мягко ткнула своим копытом мне в плечо. — Не неси чепухи.
— Кто знает... В общем, это всё, что я хотел услышать. Спасибо за экскурсию и небольшой курс истории, — улыбнулся я на прощание алой пегаске.
— И тебе спасибо за беседу. Всегда приятно познакомиться с теми, кто пришёл издалека, — улыбнулась она в ответ. — И если ты найдёшь уцелевшие книги, то приноси их ко мне. За вознаграждение, естественно. Книги всегда нужны, даже если у нас будет экземпляр, от второго мы не откажемся.
— Буду иметь в виду.

Я вдруг вспомнил, как однажды собирал книги для писца Йёрлинг из Братства Стали Столичной Пустоши. На самом деле, внимательным поиском занималась именно Брис. Мы получали сотню крышек за каждую найденную уцелевшую книгу. Она ведь была помешана на поисках книг не только с целью заработать, но и просто узнать из них что-то интересное, а затем рассказывала мне. Слушать её было одним удовольствием.

И вновь тоска по старым временам...

---

Идя по улицам Ванхувера к «Сломанному приёмнику», я вдруг услышал гневные крики и звуки глухих ударов. Найдя источник этих звуков, я увидел следующую картину: виноградного цвета кобыла пинала лежащую бирюзовую пони с ошейником, а рядом стояли серый жеребец и грифина, равнодушно наблюдавшие за происходящим. Прохожие даже не обращали внимание на эту сцену. Их это ни коим образом не волновало и даже краем глаза не смотрели на избиение.

— Будешь знать, как брать чужие вещи! — рассержено говорила кобыла. Видимо, хозяйка этой рабыни. — Тебе следовало бы сломать пару копыт, чтобы больше не тянула чужие вещи... но тогда мой дом некому будет убирать. Поэтому выбью пару зубов, чтобы усвоила урок, — хозяйка вновь начала пинать рабыню.
— Прошу, госпожа, не нужно… — всхлипывала она, прикрыв голову копытами. — Я не…
— Заткнись! Где ты спрятала украденное?
— Что здесь происходит? — спросил я, подойдя ближе к месту события. У меня постепенно начала вскипать кровь, а гнев нарастать всё сильней.
— Не твой дело, — рявкнула на меня хозяйка рабыни, продолжая бить. — Ступай своей дорогой, козёл, — продолжила она.
— Я не к тебе обращался, — пренебрежительно сказал я и повернулся к грифине в чёрной броне. Хозяйка рабыни гневно посмотрела на меня, но по крайней мере отвлеклась и оставила в покое рабыню. Судя по броне, грифина является сотрудником полиции. — Что случилось? — спросил я у неё. 
— Поступило заявление о краже от этого пони, — грифина, держа в когтях модифицированный карабин и кивком головы указала на жеребца в строгом костюме.
— Рабыня этой хозяйки, — жеребец указал на лежащую на бетонном тротуаре избитую кобылу в ошейнике, а затем на её хозяйку, — украла мои крышки! — закончил он.
— За что ты бьёшь её? — спросил я у хозяйки. Мне хотелось прописать хорошего удара этой мелкой падле. Так, Дэниэл, не торопись. Успокойся. Выясни все обстоятельства.
— Она спрятала эти деньги и не хочет отдавать их законному владельцу! — хозяйка снова ударила свою рабыню. Та от боли жалостливо вскрикнула.
— Прекрати, — недовольно проговорил я хозяйке. Ноль внимания. Я повернулся к жеребцу. — Ты уверен, что это она украла твои крышки?
— Да. Она сидела рядом со мной в баре. Когда она ушла за своей хозяйкой, я встал из-за стола и заметил, что мой мешочек с крышками пропал. Я догнал её хозяйку и сказал, что по чём. Хорошо, что рядом оказалась полицейская, — он повернулся к грифине в чёрной броне, но та не отреагировала на это, а просто молча смотрела на нас. Чего это она ничем не занимается?
— И что ты хочешь? — спросил я у жеребца.
— Своих крышек, идиот, — огрызнулся тот.
— А вы вообще спрашивали у рабыни?
— Да, но она всё отрицала. И клянётся, что ничего не брала. Но я знаю, что она собирает деньги, чтобы выкупить себя, — проговорил жеребец. Я едва фейсхуф не сделал. Охуенная логика, парень! Это так не работает.
— Говори честно. Ты брала его крышки? — спросил я у рабыни. Та убрала копыта с головы и посмотрела на меня заплаканными глазами.
— Нет, господин, я бы не за что не взяла чужие вещи, — проговорила она, с опаской поглядывая на свою хозяйку. И правда, зачем же рабу воровать чужие крышки? Чтобы выкупить себя? Они, блять, самостоятельности бояться больше, чем избиения от своего хозяина.
— Я тебе верю, — сказал я ей. Все, кроме охранницы, посмотрели на меня с изумлением, даже рабыня смотрела на меня с широко раскрытыми глазами. Потом я повернулся к жеребцу. — В каком баре ты сидел?
— «Снежный пик», — сказал он, показывая на здание, находившееся совсем рядом.
— Я сейчас вернусь, — произнёс я и направился к этому бару.

Войдя в этот бар, я подошёл к стойке и обратился к хозяйке заведения.

— Ты не видела пони в строгом костюме, который неожиданно выскочил отсюда несколько минут назад? — вежливо спросил я.
— Да, видела, — ответила она, её уста едва тронула слабая улыбка. — Он вдруг закричал, что его крышки украли, и выбежал за кем-то. Я хотела сказать, что у него они выпали из кармана, но этот растяпа не услышал меня из-за своих криков и паники.
— Так значит они здесь?
— Да. Скажи этому наивному идиоту, чтобы вернулся за своими крышками, — сказала она, тщательно протирая стакан.

Я вернулся к остальным.

— Твои крышки не были украдены, — сказал я жеребцу, на подходе к нему. — Они выпали у тебя. Карманы нужно закрывать тщательней.
— Правда? Что-то не похоже… Ладно. Сейчас вернусь, — со скептицизмом сказал он и удалился. Через некоторое время он вернулся, с довольной физиономией неся при себе мешочек с крышками.
— Да, точно, — сказал он. — Они у меня выпали. Мои тринадцать крышек на месте… — Он поднял шум из-за тринадцати крышек? Чего, блять? Неудивительно, почему грифина не вмешивалась из-за жалких тринадцати крышек. — Ну всё. Думаю, можно разойтись. Но она всё равно могла украсть крышки… — начал жеребец, но я его перебил.
— Всё равно могла украсть?! — гневно спросил я, медленно идя на него. Я уже был готов прописать ему хорошего автографа на его наглой и слегка упитанной физиономии. Зажрались в своём городе, как буквально так и в переносном смысле. Вот же надутый мудак! Я еле сдерживаюсь, чтобы не потренироваться на этой «груше» в ударах. Меня бесит его уверенность в своей правоте без каких-либо доказательств! И таких всегда много! Не разберутся во всех нюансах и давай броситься дерьмом друг в друга. Его нужно немного проучить.
— Полегче. Ты вообще здесь не должен быть… — Тут я подошёл к нему и прижал его к стенке, слегка придавив копытом его большое горло. Грифина направила на меня ствол.
— Отпусти его, живо! — пригрозила она мне.
— Ну и сволочь же ты! — проигнорировал я её угрозу. Пора его попугать немного, и сделаю я это с большим удовольствием. — Обвинил другого без доказательств и даже не извинился?! — Я сдавил ему горло, от чего он начал немного задыхаться. — Главное, не перегнуть палку и не сломать ему шею.
— Я сказала, отпусти его, живо! — крикнула грифина, подойдя ко мне ближе. Дуло её винтовки было в дюймах от моего виска. Жеребец заметно перепугался.
— Пусть извинится перед рабом, — сказал я, ослабив давление на его горло, и вполглаза посмотрел на грифину.
— Извиняться перед рабом?.. — со страхом и отвращением пробормотал он.
— Живо! — рявкнул я, грифина ещё сильней насторожилась и уже приставила ствол к моей голове. Жеребец вздрогнул от моего повышенного голоса. Я его отпустил и тот откашлялся. Он подошёл к рабыне. Грифина облегчённо вздохнула и опустила ствол.
— Прошу… прощения… За то, что обвинил тебя в том, что ты не совершала… — с явной неохотой и омерзением, как перед чумой, выговорил жеребец. Он с трудом это проглотил, но хотя бы
— Молодец, — проговорил я ему. — А теперь пошёл отсюда и подумай над поспешностью своих выводов! — Он неловко зашагал прочь. Я почувствовал внутреннее удовлетворение. Надеюсь, он это хорошо запомнит и впредь будет аккуратным.
— А вы куда смотрели? — я неодобрительно посмотрел на охранницу. Да и хозяйка рабыни также с удивлением смотрела на меня. — Не могли проверить? На самом ли деле рабыня была причастна к этому?
— Чего ты ко мне прикопался? Мне пожаловались, что рабыня совершила преступление против хозяина. Я имею претензии к хозяину раба, а не к самому вору… то есть, рабу. А то, как вернёт крышки законному владельцу хозяин раба, совершившего кражу, меня не ебёт. Да пускай хозяин хоть пристрелит раба и публично надругается над ним, ведь раб — его собственность, но украденное должно быть возвращено. Тем более, кто ты вообще такой, чтобы иметь ко мне претензии? Советую тебе вообще катиться куда подальше, пока я не посадила тебя за нападение на другого. Твоё счастье, что он на тебя не пожаловался. А так советую больше не попадаться мне на глаза, — проговорила грифина и удалилась на свой пост.
— А ты чего смотришь? — спросил я хозяйку рабыни. — Ты поверила совсем левому жеребцу больше, чем своей рабыне?
— Да иди ты нахуй! Не знаю, почему тебе вдруг приспичило заступиться за неё, но она моя собственность, а потому что захочу, то и сделаю с ней. Уяснил? 
— Хотя бы проверила, говорит ли твоя рабыня правду. Но нет, сразу начала её бить! Силой пыталась выбить признание в том, в чём она не виновна.
— Пиздуй отсюда, понял? — с яростью прошипела хозяйка, а потом повернулась к рабыне. — Подбери свои сопли и пошли, — резко проговорила она и начала медленно идти по улице.
— Да, хозяйка… — проговорила рабыня, с трудом пытаясь подняться. Я помог ей встать и дал слабое зелье лечения, чтобы у неё появились силы нормально идти. Хозяйка её хорошо избила — на теле ссадины и синяки.
— Пей, — сказал я, давая ей зелье. Она вытаращила на меня глаза, а затем, оправившись от удивления, отрицательно помотала головой, и пошла мимо меня за хозяйкой. Я и забыл, что по местным правилам мне запрещено прикасаться к чужому рабу без разрешения его хозяина. Хозяйка в любом случае не позволила бы мне дать ей зелье лечения, возможно, начала бы подозревать меня в том, что я хочу её таким образом отравить. Учитывая, поспешные выводы некоторых жителей города, это не кажется таким уж абсурдным... От недовольства и безысходности, я едва не заскрежетал зубами. С огорчением я положил зелье лечение обратно в сумку.

Пошёл дальше к «Сломанному приёмнику», включив радио Ванхувера и наслаждаясь музыкой, дабы поднять себе настроение. На улице уже наступил вечер, стоит поторопиться.

---

— А вот и ты! — радостно воскликнула Лемон, как только я вошёл в тридцать второй номер «Сломанного приёмника». — Долго же ты ходил. Больше чем полдня прошло с тех пор, как ты с Блюрайз ушёл. Уже глубокий вечер.
— С главой семейства Уотерфолл я договорился насчёт Блюрайз, открыл свой личный счёт в банке и получил плату за работу в «Кратере». А потом сходил в ВПИ, и мне там провели небольшую экскурсию в историю, да и по обратной дороге слегка задержался.
— С тобой всё ясно. Не можешь просто сводить подругу в одно место и получить крышек. Не за саму единорожку, ты не то подумай, — Лемон подняла копыта в знак протеста.
— Да ладно. А как у вас дела? Ходили куда-нибудь?
— А то! Мы вместе повеселились и погуляли. Посетили пару заведений...
— Какие? — спросил я со жгучим интересом.
— А вот это уже останется между мной и милой, ласковой пегаской... — проговорила она, так растянувшись в улыбке, что разожгло моё больное любопытство в разы ярче. 

Заметив моё выражение, Лемон поняла, что достигла цели и довольна собой. Я посмотрел на Мотли, но та даже не шелохнулась. Да что же было?! Похоже, мне это так и не выяснить.

Я попытался направить поток своих мыслей в другое русло.

— Что там с планом по проникновению в аэродром?
— Есть мыслишка, — наклонила голову набок паладин, — но она тебе может и не понравиться. Всё зависит от того, как ты относишься к животным.
— В смысле? — недоумённо спросил я.
— Просто, — вклинилась Мотли, — мы планируем использовать брамина как отвлекающий манёвр, взорвав его.
— Что-о-о?.. — с непониманием протянул я.
— Да-да, — спокойно продолжила Лемон, — напичкаем взрывчаткой нашего брамина и пошлём его к главному КПП аэродрома. Естественно, он к нему не добежит, но на взрыв явятся большинство жестянок с пулемётами. А мы тем временем обойдём аэродром с другой стороны и пройдём через самое незащищённое место. Знаю, что слегка жестоко так обойтись с брамином, но идея вроде бы ничего, что скажешь?
— Если сработает. Хотя меня не радует, что мы используем его, как камикадзе.
— Ками… кто? — подняла бровь Лемон. Я же и забыл, что это иностранное слово из моего мира.
— Камикадзе — на старом языке это приблизительно означало «самоубийцу».
— Ну, про тебя тоже можно сказать это, — ухмыльнулась Лемон. — ... Дэнникадзе. — Мотли прикрыла рот копытцем, скрыв свой смешок.
— Ладно, — согласился я с планом, не обратив особого внимания на последнюю брошенную Лемон фразу. — Используем брамина-самоубийцу, а где нам собственно достать его?
— Легко. Пойдём в местный зоопарк и купим его. Стоимость одного брамина приблизительно около тысячи крышек. Да ещё взрывчатки нужно закупить примерно на тысячу крышек. Всё я это достану. Ты же получил деньги за работу?
— Верно, но… — протянул я, слабо улыбнувшись. Я же забыл, что и Феррис был ценным союзником в «Кратере». Нужно хотя бы ему дать часть крышек. Всё-таки помог как-никак. — Часть из них я отдал Блюрайз, чтобы она смогла открыть свой бизнес, ибо ей их катастрофически не хватало.
— Отдал Блюрайз… Щедрый ты пони, — одобрительно покачала земная пони, под небольшим впечатлением. — Знаю, что бизнес открыть в Ванхувере не просто и дорого. Наверное, пару тысяч ей отдал?
— Двадцать… тысяч.
— Отсыпь мне жёваной морковки! — ошарашено ахнула Лемон. — Двадцать штук звенящих?
— Ага, — кивнул я и улыбнулся от изумлённой физиономии Лемон. Мотли чуть улыбнулась и с любопытством посмотрела на меня, словно в её свете я начал выглядеть несколько иначе.
— Так, я следующая на очереди, если ты вновь вздумаешь расщедриться, — произнесла Лемон, а потом взглянула на Мотли. — Ну а ты после меня, — улыбнулась паладин. — Ничего личного, но я дольше с ним знакома.
— Так, напомни, где ты мне брамина возьмёшь?
— В пиз… — хотела пошутить Лемон, но оборвала себя. — В местном питомнике. Там можно себе и верного друга взять, если захочешь. Хоть пса, хоть кошку.
— Ладно… Давай, занимайся делом, я пока изучу новую книгу по телепортации, — сказал я, взяв книгу из сумки, оставленной мной в этом отеле.
— Ага, — ответила Лемон и направилась к выходу, но перед дверью обернулась к пегаске. — Пойдёшь со мной?
— Нет, спасибо, — ответила Мотли. — Я лучше посмотрю, как получится у нашего Дэнникадзе освоить новый уровень телепортации.
— Эй! — воскликнул я с притворным возмущением. — Я не люблю, когда привлекательные пони наблюдают за моими тренировками. Я очень быстро теряю концентрацию! Я стесняюсь.
— Ладно-ладно. Постараюсь не отвлекать тебя, — она подняла копыта. — Ты меня даже не будешь замечать.
— Ладушки-оладушки, — бодро пропела Лемон. — Я пошла, а вы веселитесь. Только это… Дэннкадзе… Пожалуйста, не разнеси номер, иначе мне предъявят огромный, как твоё самомнение, счёт.
— Ты сомневаешься в моих способностях?
— Я не сомневаюсь — я уверена, что они тебя подведут, — ухмыльнулась Лемон и тут же закрыла дверь, ибо в неё полетел стул, который вдребезги разбился об дверь. Это был намёк, чтобы она не зазнавалась. За ней послышался хохот и прозвучало «Я же говорила», а следом «Изыму это из твоих крышек».
— Эй! Лемон! — окликнул я звёздного паладина после осознания, что мы что-то забыли.
— Что? — открыв дверь, Лемон с осторожностью протиснула свою жёлтую моську в номер и с выжиданием посмотрела на меня.
— Ты крышки не забыла?
— Оу. Точно, — сказала она, извиняясь. Я выдал ей чек на две тысячи, а затем она покинула номер.
— Тебе, — я повернулся к пегаске, — нужны крышки? Ты всё-таки немало настрадалась в руинах Ред Спарка. Нужно же как-то отблагодарить за помощь…
— Умоляю тебя, — вздохнула пегаска и, коротко засмеявшись, плюхнулась на диван, лежа на спине и жестикулируя копытами. — Твои крышки не идут в сравнение с той оплатой, что я получала на работе при руководстве небольшой группой. На самом деле, даже если бы я и получила от тебя крышки, то мне особо не было бы на что их тратить. К богатству я не стремлюсь, мне достаточно того, что я сейчас имею — патроны, провизию и снаряжение. Ну а главное, очаровательную дружескую компанию. К тому же, я уже получила подарок от тебя.
— Какой?
— Броня.
— Я же просто подобрал её.
— Мне достаточно и того, что ты подумал обо мне. — Я магией открыл книгу по телепортации и начал в неё вчитываться.
— Всегда пожалуйста. А тебя разве не волновало, что я затянул тебя в одно из самых опасных и неприветливых мест на Пустошах?
— На моей прежней работе мне попадались задания и разведке в не мнее опасных местах, правда не в таком масштабе, — ответила пегаска, безразлично глядя в старый потолок. — Так что я в каком-то роде привыкла бывать в сложных ситуациях и попадала в них из-за приказов старших.
— А какие задания у тебя были?
— Я бы сказала, — Мотли посмотрела на меня своими разноцветными глазами, а потом с подозрением оглядела комнату. — Но ты ведь знаешь выражение: «У стен есть уши»? Так вот, может, в следующий раз.

Я понимающе улыбнулся. Надо же, я совсем забыл про осторожность. Неудивительно, что Мотли ни разу не упомянула слово «Анклав». Тем более это тайное место Стальных Рейнджеров, немудрено, что пегаска проявляет некую осторожность. Я принялся за изучение учебной книги.

— Дэниэл, — неуверенно окликнула меня пегаска. Я поднял на неё свой взгляд, который до этого был устремлён на страницы книги, и выжидающе на неё посмотрел. — Спасибо за... понимание, — помедлив сказала она, словно не сумев подобрать нужные слова. — Тогда она мне нужно было, как никогда. После того случая, когда меня принесли к Черри, там меня ко мне относились с осторожностью. Считали меня засланным шпионом из-за... «униформы». Хоть в открытую они этого не говорили, но это можно было понять по их взглядам... И это... лишь сильно заставляло меня изолироваться от других. Там косо поглядывали в мою сторону даже спустя почти один год. Из-за этого мне было невероятно трудно кому-либо признаваться в содеянном. Тяжело находиться в месте, где к тебе такое отношение... Я иногда выбиралась на небольшую прогулку, чтобы размять крылья, развеяться и поупражняться в стрельбе по рейдерам или мутантах, которых встречала по пути. Чем была дальше от них, тем чувствовала себя... свободней и легче...
— Почему Черри хотела наблюдать за мной?
— Она решила просто проследить за тобой и узнать, что ты предпримешь. И пока, ты не делаешь ничего такого, что мне следовало сообщить ей. Ну и в целом, она говорила мне, что это хороший способ прогуляться и размяться, чем в тех коротких вылазках, что я предпринимала. И я не ожидала, что ты... так... Почему ты спокойно отнёсся к моему прошлому? — Она с волнением и нерешительностью потирала копыта и смотрела на это, тем самым не пересекаясь со мной взглядами. — Да, я помню, что ты тогда сказал... но должен же ты был почувствовать хоть что-то необычное, может, даже неприязнь или отвращение ко мне. — Она с выжиданием повернула ко мне голову.
— Ты слишком много думаешь об этом. Единственное необычным во мне было лишь удивление. Я привык что ты всегда спокойна, и не показываешь бурных эмоций, а рассказывая о своей мести ты выглядела такой... кровожадной. Впервые я увидел тебя такой, это единственное, что мне показалось непривычным. Но я понимаю, почему ты так поступила и какие обстоятельства повлияли на тебя и подтолкнули к этим... действиям. Не забывай, я тебе уже рассказывал, что сам поддался гневу и мести. И ты разве не испытала ко мне отрицательных чувств тогда?
— Нет... — Мотли помедлила с ответом. — Ничего такого... 
— Вот. Почему ты думаешь, что я буду тебя осуждать в ответ? Безусловно, у меня тоже есть такой страх осуждения в отношении меня, но... чем больше я слышал подобных историй, тем больше понимал, что все в той или иной степени осуждают себя за содеянное... и даже за бездействие. Как-то нужно перестать думать «а что если...» и вместо этого начать размышлять о том, как быть дальше, исходя из нынешнего положения.
— А кому ты мстил?
— Скажем так, ублюдкам, которые любили экспериментировать с телами... Их жертвы практически всегда погибали от этого, и моя любимая не была исключением. Мне же просто повезло выжить... если так можно сказать. Мне же просто противно даже думать о них. — И действительно, воспоминания об этом вызывает во отвращение и мерзость.

Мотли повернулась и продолжила глядеть в потолок, а я продолжил изучать книгу. Странно, что я не испытал чувства, что меня отвлекают от дела. Сомневаюсь, что мои снисходительные чувства к ней вызваны дружбой. Возможно, здесь просто наше понимание друг друга. Понимание того, что мы пережили, поэтому я ощущаю к ней некое... родство.

Попрактиковаться, после теории, я не успел — Лемон уже вернулась со всем необходимым. Было уже почти полночь. Быстро летит время, когда читаешь книгу. Буду практиковаться, когда пойдём к «Нортерн-Соулу», а дорога к нему не близкая. Займёт до двух дней пути.

Составление плана мы решили оставить на утро. Мы легли спать... и мне опять досталась старая софа, тогда как Мотли и Лемон закрылись у себя в комнате. Сама же упрекала остальных сегодня в том, что оставили меня одного... Что за двойные стандарты?

На утро вовремя завтрака, мы составили план нападения и выбирали самую перспективную точку проникновения, ведь Лемон уже была известная местность этого аэродрома из наблюдений разведчиков Стальных Рейнджеров. По идее, под взлётной полосой должны находиться технические коридоры, по которым можно было бы перемещаться, туда и следовало бы попасть после проникновения на территорию. 

Мы погрузили на брамина наше снаряжение, чтобы даром не шёл налегке. Лемон ещё погрузила на него какой-то ящик. Когда я спросил у неё, что там находится, та ответила, что сюрприз. Как только мы ушли на достаточное расстояние от города, я узнал, что за «сюрприз» был в том ящике — её силовая броня. Не, ну правда же, нужно как-то не выдавать себя при посещении города работорговцев, не жалующих тостерных маньяков, коим ты являешься.

---

По пути в «Нортерн-Соул» старались избегать ненужных столкновений с местной фауной в виде яо-гаев, одичавших собак и мутировавших барсуков… С крупными барсуками познакомился впервые... правда через прицел «Шёпот Ночи». Огромные барсуки были размером примерно с пони, имели продолговатое тело, сужавшееся в районе морды, вдоль которой пролегали белые и чёрные полосы. Их полуоблезшая шёрстка была буровато-серого окраса, а картину завершали огромные острые клыки и когти. В общем, обошлось без серьёзных стычек... благодаря продвинутым приборам и датчикам, которые установлены в нашей броне.

На следующий день, после отправки в сторону аэродрома, нам удалось добраться до аэродрома. Когда мы устраивали привал, я использовал свободное время, дабы получше подучить заклинание телепортации, в основном пытался концентрировать магию, однако не до конца, ведь тогда я впустую израсходую магию, а она может вдруг пригодиться. Мотли разминалась и оттачивала свои навыки копытопашного боя, а Лемон... читала электронную книгу, выведя текст в шлеме у себя перед глазами. Полезная модификация. Однако она не рассказывала, что за книга. Об этом я узнал, когда она в молчании пролежала несколько часов. 

И вот, «Нортерн-Соул». На расстоянии почти в пол километра от нас виднелся колючую проволоку забора аэродрома. Дальше, прямо за территорией аэродрома, тянулись к небесам высокие горы, укрытые снежным покрывалом. Этот белый и холодный слой снега тянулся от вершин до самого основания крутых гор.

«Нортерн-Соул» находился прямо у основания крутых скал, охватывавших всю его северную сторону вдоль территории. В итоге, что мы имели: на юге от аэродрома простиралась относительно равнинная и открытая местность, а на севере маячили высокие, острые и крутые скалистые горы, покрытые вековым слоем снега. Слева, вдалеке, виднелись руины Ред Спарка, которые я посещал несколько дней назад. Страшно представить, какая радиация сейчас присутствует между аэродромом и этим городом, если уже отсюда виден огромный сияющий от радиации кратер, оставленный мегазаклинанием.

Между нами и решётчатым забором «Нортерн-Соула» отчётливо просматривались охраняющие периметр «Стражи» и мистеры Храбрецы, вооружённые по самые конденсаторы. У самого забора установлены небольшие башни, на которых гордо расположились турели. Сейчас здесь так сильно дул холодный и сильный ветер, что мой «удачливый» плащ едва не унесло на его бурных и дерзких порывах. Наверняка тут было бы холодно, слава яйцам, что моя броня сохраняет тепло. Так что я наслаждался уютным комфортом.

— Хороший прохладный ветерок, — бодро сказал я. Был уже вечер, следовательно из-за вечной серой и занудной завесы вокруг уже достаточно темно. Холодный сильный ветер вынудил нас надеть шлемы, ибо крошечные частички земли и мусора в нём сильно били по глазам, из-за чего не предоставлялось никакой возможности видеть хоть что-нибудь перед собой.
— А ты как думал? — отозвалась Лемон под своим шлемом. — Что здесь будет жарко и парко, как в силовой броне после длительной пробежки? Ты ещё зимой здесь не был. Вот тогда тут царствует по-настоящему снежная, освежающая до оледенения погодка.
— Напомни мне, Лемон, в какой стороне главное КПП.
— На севере-западе. Во-о-он там, — Лемон подошла поближе ко мне и указала копытом на то место, которое считалось главными воротами и в частности тем самым необходимым нам КПП. Контрольно-пропускной пункт состоял из двух небольших будок, а его ворота были настежь открыты, приглашая своим видом всех в западню.
— Брешь в периметре у нас с противоположной стороны, верно? — спросил я.
— Да. Большая часть роботов начнёт съезжаться к воротам, где мы устроим взрыв. Поэтому останутся лишь турели на металлическом заборе. Как только мы их уничтожим, охрана периметра начнёт возвращаться, поэтому нужно горячо шевелить конечностями.
— А ты уверена, что они съедутся в место, где якобы произошло нападение? — скептическим тоном спросил я у паладина.
— Да. И не раз такое было. Ошибка в коде, видимо, заставляет покидать свои посты и съежатся всем табуном на врага. Напоминаю, Стальные Рейнджеры раньше пытались проникнуть на аэродром, и тогда к ним с оружием наготове направились эти вёдра с гайками. Хотя я понимаю твоё беспокойство. План действительно рисковый.
— Вот именно. Это будет сложно... вы всё ещё хотите идти со мной?
— Да, — спокойно и без колебаний ответила Мотли.
— Пропустить всё веселье да ещё и этот военный аэродром, который может представлять собой техническую ценность? Да ни за какие коврижки! За исключением высокотехнологических...
— Ну что же, это ваши похороны... Мотли, ты же сможешь подготовить нашего брамина-камикадзе к марш-броску и ждать моей команды, пока мы не подберёмся к восточной стороне периметра, а потом мигом по безопасному пути прилететь к нам? Просто если пойду я, то не успею добежать, а уж крупнокалиберную Лемон тем более не дождёмся, смерть и то раньше прибежит, — на этих словах в мой шлем прилетел небольшой камешек. Я не обратил на этом внимания.
— Обижаешь, Дэнни, — сказала пегаска. — Не забывай, где я проходила подготовку. Естественно, что смогу, — проговорила она крайне уверенным тоном.
— Ладно, — я сделал вид, что проигнорировал обращение ко мне по моему ласково-упрощённому имени. Безусловно я часто слышу его от друзей, но от пегаски впервые, вроде. — Тогда выступай и сыграй оглушительное соло на барабане, а потом я свяжусь с тобой по радиосвязи.

Проникновение на лётную базу напомнило о Неллисе и Бомбистах. Никогда так быстро и много не бегал, как тогда...

Пегаска кивнула и отправилась с брамином как можно ближе к воротам, перед этим мы чуть не забыли забрать своё снаряжение. Детонация произойдёт тогда, когда у брамина остановится сердце. Всё это было благодаря Мотли… Момент с заминированным брамином напомнил мне подобную ловушку в моём мире, когда я работал охотником за головами и охотился за одним человеком, помешанным на взрывчатке. Я в его ловушку едва не попался! Как же мне тогда чертовски повезло, когда я почувствовал, что что-то неладное было с тем брамином, а потом его неожиданно охватил небольшой ядерный взрыв. Не даром у меня было нехорошее предчувствие. Задница беду учует...

---

Оказавшись с противоположной от КПП стороны периметра, я сообщил Мотли, чтобы она начала действовать. Через некоторое время мы услышали отдалённый хлопок, при чём такой силы, что мне показалось, будто бы земля под копытами содрогнулась. Слегка перегнули палку с количеством взрывчатки. От бедного брамина, наверняка, не осталось и следа. Выждав ещё кое-какое время, я достал «Шёпот Ночи», вставил магазин с бронебойными патронами, вошёл в пьянящие объятия З.П.С., прицелился и открыл огонь по турелям. Я почти успел сделать пять выстрелов в этом режиме, пока заряд заклинания не израсходовался. После этого Лемон по моему сигналу атаковала нескольких мистеров Храбрецов, а затем я к ней присоединился в этом деле.

Когда мы расправились с находящейся здесь охраной, мы бегом выдвинулись к забору, как тут рядом с нами приземлилась пегаска.

— Ты там закусить тормознула? — спросил я, быстро направляясь к забору.
— Погодные условия повлияли на мой полёт, — чуть запыхавшись проговорила она. — Меньше слов, больше съедим… вот зараза… дела. Вот же можешь ты подумать не о том во время боя!

Оказавшись у забора, мы нашли самое повреждённое место в нём, и Лемон с помощью силового копыта брони проделала нам вход. В этот момент вёдра с гайками уже возвращались на свои позиции, да и прихватили с собой ещё пару… десятков собратьев. Чуть что — сразу сзывают почти всех на зажигательную вечеринку, и сейчас мы в самом центре танцевальной залы.

Тем временем изнутри аэродрома к нам уже направлялись два «Стража». Одного из них я взял на себя, а второго взяла Мотли. Пегаска сделала примерно полдюжины точных выстрелов из «Тайфуна», прежде чем у «Стража» расплавилась броня и отказали все системы. Я тоже не пас задних, и за то время уничтожил свою цель. Правда, перед тем как я его поразил, он выстрелил в меня ракетой. Я вовремя успел чуть сдвинуться в сторону, после чего она пролетела в нескольких дюймах от меня. 

Ух! Мне показалось, что вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Это было чертовски близко.

К нам уже направлялись другие роботы. Не повезло… Дело дрянь! Если мы их подпустим, нам всем пиздец. Внезапно отозвалась Лемон, сообщив прелестную новость.

— Я нашла люк! — воскликнула она.
— Открывай! — крикнул я нетерпеливо.
— Он заперт, — чуть позже проговорила она с нарастающим беспокойством. Чудесно! Нет слов, то удача есть, то её нету.
— Зараза! — гневно выкрикнул я, стреляя в приближающихся роботов. — Хотя погоди. — У меня появилась идея, и это должно сработать. Не зря же телепортацию зубрил в последнее время зубрил и тренировал концентрацию. — За люком что-нибудь видно?
— Да. Он же решётчатый.
— Отлично. Мотли, быстро к Лемон, — крикнул я и сам быстро направился к люку.
— Что ты задумал? — с удивлением в голосе спросила Лемон. Мотли настороженно поворачивалась в сторону приближающихся роботов. Я посмотрел на люк, через который было видно пространство под ним.
— Превосходно, — сказал я, улыбаясь про себя. — Там не больше десяти метров. Подойдите ближе ко мне.
— Что? — удивились напарницы.
— Ближе подойдите! — рявкнул я. Они подошли. Я их обнял и радостно произнёс: — Время обнимашек! 

Лемон пыталась что-то сказать, но не успела, так как нас окутало моей синей магией и мы исчезли. Через мгновение мы лежали в техническом туннеле прямо под тем запертым люком.

— Что… Что только что произошло? — недоумённо проговорила Лемон, оглядываясь вокруг.
— В следующий раз хотя бы предупреждай, что собираешься нас телепортировать... — с дрожащим тоном проговорила пегаска. — Я от подобной неожиданности чуть не обмочилась!
— Что, впервые телепортируешься?
— Да! — возмущённо воскликнула пегаска.
— Не бойся. Это такое же приятное чувство, что и полёт.
— Может и приятное, но... чересчур, блять, неожиданное! — негодовала пегаска, посмотрев на люк над нами.
— Тем не менее, — отозвалась Лемон, — я согласна, что это было довольно необычным ощущением.
— Тоже согласен. Я впервые с кем-то телепортировался… — я пожалел о своих словах.
— Чего?! — изумились кобылки. — Без подготовки ты решил телепортировать сразу двоих?! — с криком спросила пегаска. Возникало ощущение, что она сдерживает своё желание меня придушить.
— Да. А что? Какие-то проблемы? — невинно улыбнулся я. — Получилось же! Если бы не моя помощь, то вас уже давно превратили бы в фарш те роботы, — я указал на роботов, находившихся прямо над люком, выискивая враждебных нахалов, то есть нас. Вот же болванчики, не соизволят посмотреть вниз. — Тут у нас был хоть какой-то шанс выжить. Правда этот трюк стоил мне изрядных запасов магии. Так что магическую поддержку от меня лучше вызывать в очень крайнем случае.
— Но… — хотела было что-то возразить Мотли, но осеклась, видимо, поняла, что в необдуманных решениях спорить со мной бесполезно. Она вздохнула. — Идём дальше, Дэнникадзе?
— Агась, мой влажный ангел, — сказал я. Лемон сдавленно засмеялась.

Следуя указателям на стенах… я по привычке ещё смотрел себе под копыта. Хотя какая разница, что нас засекут. Здесь хотя бы есть за что укрыться.

Пропетляв несколько коридоров, вдоль которых пролегали провода и трубы, мы вышли к главному техническому помещению аэродрома. В некоторых коридорах наблюдался приличный такой уровень радиации и ещё, к нашему сожалению, в техническом помещении находились не только роботы… но и гули, с элементами боевой брони. Причём роботы их не атаковали, а завидев нас, и те и другие тут же напали на нас. Как же они нас любят!

Мы спрятались за укрытия, и на нас, дико рыча, побежало где-то пол дюжины гулей, а вслед за ними наши укрытия начали обстреливать две турели и один мистер Храбрец.

Большая часть гулей почему-то в жертвы выбрала именно меня. Видимо, красные визоры моего шлема им чем-то не понравились. Я достал свой серебряный магнум и стал стрелять из него по приближающимся фанатам гладкокожей плоти, отступая назад по коридору. Мотли и Лемон взяли на себя остальных двух гулей, а после пытались уничтожить турели и робота. Троих гулей я успел убить до того, как они ко мне добрались, но остальные двое смогли подобраться слишком близко ко мне, чтобы я смог прицелиться. Поэтому гуля, находившегося ближе всего ко мне, я ударил рукояткой (хотя учитывая, что это не для руки, а для рта…) магнума. Тот пошатнулся от удара, а тем временем на меня прыгнул другой. Я сумел уклониться в сторону от его приближающегося тела, и тот с глухим звуком познакомился со стеной позади меня. Затем я задней ногой ударил его в висок, от чего его голова вновь встретилась со стеной, и от такого удара он, кажется, наконец-таки... отбросил копыта.

К сожалению, тот, кого я в начале долбанул магнумом, сразу же набросился на меня, и я сумел только выставить передние ноги так, чтобы удержать его клацающие зубы подальше от моей нежной и бархатной шеи. Неожиданно его голова взорвалась, а его тело с шипением расплавилось в оранжевую жижу, частично заляпав мой шлем.

— У меня всё под контролем, — оправдался сказал я.
— Ага. Как же, — саркастически хмыкнула пегаска, которая только что расплавила того гуля. А если бы она в меня попала? Что тогда? Или это была месть за «мокрого ангела»?
— Вы расправились с остальными? — спросил я, подходя к кобылам.
— Нет, — ответила Лемон и выстрелила, после чего послышался некое бульканье. Это гуль начал превращаться в отвратительную вязкую и зелёную жижу. — А вот теперь да.
— Похоже, отсюда можно попасть в остальные помещения аэродрома. Разделимся?
— Нет! — единогласно выкрикнули две напарницы.
— Почему? Неужели вам приятна моя компания?
— И да и нет, — ответила Мотли. — На самом деле, одной я оставаться не собираюсь, кто знает, куда я забреду по этим многоуровневым помещениям. Не забывай, пегасы не любят тесные пространства.
— А как же обнимашки? — с возмущением поинтересовалась Лемон.
— Ну... это исключение, — оправдалась она. А они неплохо поладили друг с другом, когда я пристраивал Блюрайз в Ванхувере.
— А в целом... Полностью согласна с Мотли, — произнесла Лемон, оглядывая помещение. — В таких местах лучше держаться группой.
— Ладно. Буду вашей нянькой, раз вы такие трусихи. — Забрала напарниц уставились на меня. Видели бы они, в каких дерьмовых местах я бывал... как в буквальном, так и в фигуральном смысле. — Нужно найти инженерные помещения, административное здание или какой-нибудь особый склад, где могут храниться важные чертежи.
— Уже занимаюсь, — сказала Лемон, садясь за уцелевший после боя терминал в этом помещении. — Сейчас найдём! От меня ничего не спрячется, — с оптимизмом сказала она, печатая по клавиатуре терминала. В силовой броне, это, наверняка очень удобно.
— Так-так… — бормотала Лемон. — Что тут у нас… Переписка двух влюблённых, один работал на нижних уровнях, то есть здесь, а вторая на верхних. Жалуются на однообразную работу… что-то о бревне в постели... Ага, нашла. Главное инженерное помещение находится в ангаре, но он завален и доступ к нему закрыт, а склады… Особых складов нет. Административное здание расположено в северо-западной части аэродрома.
— Есть безопасный путь к нему, минуя поверхность?
— Должен быть, — неуверенно ответила Лемон, глядя в терминал. — В любом случае, будем двигаться в ту сторону, где находится необходимое нам здание.

---

Мы двинулись к административному зданию по нижним уровням и помещениями аэродрома. По пути мы пробрались сквозь табуны, как часто выражалась Лемон, гулей и роботизированной охраны. В целом, мы потратили около получаса и половину нашего боезапаса на них. Мы попутно успевали обыскивать помещения в надежде найти что-нибудь полезное, но в итоге, в основном, обнаруживали небольшое количество медикаментов, а также небольшие записки и записи на стенах, как персонал базы постепенно сходил с ума от паранойи и физических изменений после облучения радиацией, кто-то из-за высокой дозы сразу погибал, а кто-то становился гулем и, в конце концов, одичали все. Приходилось даже несколько помещений обходить из-за всё ещё высокого уровня радиации. В одном из запертых шкафчиков я обнаружил уцелевший шар памяти. Я решил его посмотреть, когда будем в спокойной и тихой обстановке.

Кроме всего прочего, нам доставались и ранения. Правда, особо тяжёлых не случалось. В основном они доставались мне и Мотли, а силовую броню Лемон хрен чем пробьёшь, разве что ракетным залпом. Я умудрился получить раздробление костей в некоторых местах своих задних ног… Неудачно лежал в обороне: на мои ноги упал тяжёлый металлический шкаф, обвалившийся из-за того, что рядом с ним взорвалась ракета, и я неправильно рассчитал траекторию его падения. Ну, об этом мои напарники узнали сразу по моему протяжному воплю с вкраплениями ругательств.

Приходилось использовать гидру и довольно неплохие медицинские навыки Мотли, ибо в любой момент могли подойти гули или какой-нибудь военный протекпони, поэтому нужно прикрывать ей спину… лёжа. Всё-таки у неё навыки лечения чуть выше, чем у меня. 

А я тем временем пытался не подпускать к Мотли никого, пока она занималась моим лечением. Лемон же сдерживала основную толпу нападавших, пока меня лечили. Но если кто-то проскальзывал, то я использовал смертоносного «Защитника».

Получив какую-никакую, но медицинскую помощь, я вернулся в бой, но пока не пытался делать акробатические пируэты, образно говоря, и избегал ближнего боя, а ещё не злоупотреблял бегом. Пусть гидра сделает своё дело. Спорить с Мотли об этом я пока не хотел. Она жалуется, что на меня уходят все медикаменты… Очень смешно, в такой-то ситуации... хотя, я сам такой же.

В этих помещениях одна точная турель смогла достать Мотли, из-за чего её броня была немного повреждена. Да и получила она несколько граммов свинца в своё тело через слабые места в своей брони. Пришлось мне лечить её, затем я принялся латать её броню, кое-как используя инструменты, подручные детали и, буквально, щепотку магии. После чего я шутливо сказал, что все мои материалы для ремонта уходят только на её броню.

Как говорится, зуб за зуб...

С Лемон было всё в порядке, её хлебом не корми, дай только пострелять из плазменных винтовок. Силовая броня её была в нормальном состоянии. Я время от времени поддерживал защиту её брони и саму броню в допустимом для боя состоянии. Лучше уж латать каждую царапину, чем тянуть до последнего.

Наконец, одолев и уничтожив в общей сумме пару десятков металлических фигур, набитых проводами, гайками и оружием, а также отправив на окончательный покой около полусотни гулей, мы подобрались к выходу или входу в административное здание. Неважно. Приготовившись, мы вошли в это здание. Оно выглядело как обычный офис, только с роботами. Изумительно, ничего скажешь...

Пришлось прятаться за укрытия, которыми нам в основном служила офисная мебель. Под выстрелами «Стража» всё превращалось в щепки, а вокруг нас повсюду подымалась и кружилась канцелярская бумага, документы и расчёты, которые до этого тихо-мирно лежали в этих самых столах. 

Выждав момент, я вышел... лишился укрытия, так как его разнесло, и быстро прицелился из револьвера в его ракету, которую он сейчас готов был выпустить на волю из своей... конечности. Первый выстрел — мимо, за ним сразу последовал второй и… попадание. После взрыва ракеты от «Стража» осталась только половина корпуса. Он заискрился и упал на ту сторону, где отсутствовала часть его корпуса. 

Превосходно. Он готов.

Мы обыскивали уцелевшие столы и сейфы, но не находили ничего ценного, кроме довоенных записей и ужасах превращения в гулей. Подобными темпами, истребляли роботизированную охрану (роботы и турели на базе часто промахивалась и... «тупили», так как их программам нужна калибровка спустя столько лет) и нескольких гулей, мы не торопясь продвигались на верхние этажи. Чуть позже мы достигли четвёртого этажа. Там должен был находиться нужный нам чертёж. 

Сейф главного инженера оказался запертым, его можно было разблокировать только с терминала. Естественно, он был запаролен, но Лемон без труда его взломала, после чего открыли сейф… и... хер там плавал. Там были лишь листы ненужной документации, не предоставляющих ценности для меня, но, по-видимому, они приглянулись Лемон. Она ответила, что, возможно, писцы Стальных Рейнджеров смогут выудить какую-нибудь полезную информацию из этой документации.

Как выяснилось, на терминале вёлся учёт тех, кто брал чертежи. Оказалось, что перед тем, как упали мегазаклинания, чертежи взял один инженер. Из указанных причин стало ясно, что этот инженер собирался провести плановый технический осмотр, но из-за поджимавших сроков он не вернул их, а отправился в бараки и хотел продолжить дело на следующий день, который, к сожалению, оказался последним. Похоже, эти чертежи находятся в жилых бараках совсем неподалёку от административного здания.

Мы аккуратно и без шума вышли из здания и, проскальзывая между обломками, старым оборудованием, небольшими сооружениями, добрались до нужного нам здания. Хоть есть за чем спрятаться. Из-за шума силовой брони Лемон мы чуть было не спалились. Нам крайне повезло, что что-то заставило мистера Храбреца проверить другое место. Ошибки кода порой идут на пользу, а ещё полная темнота вокруг... Ну а гулей избежать было проще, чем этих сошедших с ума роботов со множествами датчиков и сенсоров.

Проскользнув в один из бараков, мы не нашли ничего, кроме нескольких гулей, которых мы быстро и без особого шума ликвидировали. 

Здесь не было чертежей. Мы пошли в соседний барак. Оказавшись там, я увидел то, что не ожидал увидеть. Диким гулям я бы не удивился, но я никак не ожидал встретить одного дружелюбно настроенного… Между тем этот экземпляр спокойно сидел себе за столом и разговаривал с… давно мёртвым скелетом. Рядом с ним находилось два агрессивно настроенных диких гуля. Медленно рыча, они начали подходить к нам, готовясь атаковать, но тот, что был не враждебно настроен, одёрнул их.

— Пилот, Сниппи, вашу мать, вы куда? У нас тут в конце концов крайне важный разговор о будущем эквестрийских ВВС, а вы вот так просто… — Он глянул на меня своими белыми, мёртвыми глазами и не долго думая встал и отдал воинское приветствие.

Дикие гули посмотрели на действия своего относительно разумного товарища и сделали то же самое. И сказать, что я был крайне удивлен происходящим, значит ничего не сказать.

— Полковник Блэкрайт, сэр! Мы ждали вашего возвращения! Знали бы вы, как одискордило всю эту неделю сидеть на жопе ровно, а ведь кто-то должен сбрасывать жар-бомбы на деревни зебр! О, как давно мы ждали возвращения в строй, сэр! — на этих словах он развернулся к скелету и заговорил с ним. — А ты иди чини мой вертибак! Всю неделю сидишь, филонишь, да читаешь свой долбаный чертёж и пьёшь свой долбаный кофе, солдат! Вперед, пошёл чинить! Давай!

Понятное дело, что скелет даже и глазом не повёл, которого не было уже не одну сотню лет, но в прочем гуля это не остановило. Однако этот сумасшедший гуль в старой тёмно-серой шинели с погонами упомянул чертёж вертибака, который когда-то разглядывал тот инженер. Я прямо чувствовал на себе, как мои напарники смотрели на меня ошарашенными глазами под своими забралами. Видимо, они хотели что-то сказать, да тут неожиданно этот гуль начал выводить меня наружу. 

— Эй… солдат, подождите, — я решил сыграть в его официальном стиле. — Мне крайне необходимо забрать те чертежи. И… Каково ваше имя, солдат? И куда вы нас ведёте?
— Капитан Стил Сан, сэр, семьсот семьдесят седьмая дивизия бомбардировочной авиации Эквестрии, командир боевого воздушного судна! Можете звать меня просто капитан. Что насчёт второго вашего вопроса, то я веду вас и ваш эскорт, чтобы показать остальным, что вы прибыли, — он вновь начал меня выталкивать наружу.
— Стойте. Они же… меня явно недолюбливают и нападут на меня и мой эскорт.
— Что за вздор, полковник, сэр! Вы — самый уважаемый офицер во всех лётных войсках, идёмте, не бойтесь! Или, быть может, вы заболели? Я могу отвести вас в медицинскую часть, она вон там, на другом конце взлётной полосы, — он жестом указал в сторону скопления турелей и боевых роботов. Ну уж нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь без этого.
— Со мной более-менее всё в порядке, спасибо, что побеспокоились. Мне необходимо только забрать чертежи вертибака и всё. Это крайне важное правительственное задание, думаю, вы понимаете.
— Конечно, я всё понимаю. Думаю, наш инженер будет не против, а даже с радостью передаст их вам.

После получения одобрения этого Капитана я подошёл и забрал чертежи со стола, за которым сидел тот инженер и когда-то пил кофе. На его кружке была многозначительная и говорящая за себя надпись «Я люблю свою работу». Подобрав чертежи, Капитан взял меня и мой эскорт и вместе с его «друзьями» мы выбрались наружу, прямо к ближайшей стае рычащих диких гулей... 

Изумительно.