Лига Грустных
4. Грифоново сокровище
Пройдет много дней, и Гильда, вися на уступе над пропастью и еле удерживая от падения Рейнбоу Дэш и Пинки Пай, увидит утраченный Идол Борея и вспомнит невозвратное время, когда делать выбор было так просто…
Пока же дела Лиги Грустных, Безрадостных и Депрессивных шли в гору. Можно сказать, в прямом смысле: денег, пожертвованных на ремонт «Треснувшего рога», хватило с избытком, и Трикси арендовала офис на более высоком ярусе Кантерлота.
К тому же, Одд Намбер подсуетился и раздобыл дополнительные средства для Лиги. Гильда, как всякий грифон, любила золото, но ничего не смыслила в куче бумажек, которой за многие годы оброс старый добрый металл. Как могут какие-то эфемерные акции, облигации, чеки и расписки заменить благородный блеск и вещественную тяжесть настоящих сокровищ? Однажды от нечего делать Гильда попыталась расспросить Мундансер о работе финансиста, но та тоже ничего не знала: тонкости денежного обеспечения Лиги Трикси обсуждала только с Одд Намбером.
Мало-помалу число членов ЛГБД росло. Этому способствовала и реклама: босс промоутеров, спасенный Гильдой от корней, в уплату долга взялся печатать и распространять листовки за свои биты, – и отгремевшие недавно Эквестрийские Игры: несколько потерпевших поражение спортсменов и неудачливых тренеров пополнили ряды грустецов.
Нашествие Тирека нанесло урон не только все Эквестрии, но и Лиге. Многие пони чуть не расстались с жизнью и пришли к выводу, что все их обиды и неурядицы меркнут перед главной бедой – смертью. После того, как Твайлайт Спаркл победила Тирека, ряды грустецов поредели.
Впрочем, вскоре восполнились. Отток членов погрузил Трикси в глубочайшую депрессию, которую она не стеснялась демонстрировать на публике, и многие вдохновились ее страданиями. Дело в том, что печаль постепенно входила в моду, но сделалась не массовым увлечением, а признаком элитарности. Всё благодаря Кримзон Краю: вступив в Лигу, он получил деньги на раскрутку, и его тоскливое творчество стало достоянием общественности, а не только горстки фанатов. Кто бы что ни говорил, а он был красив, и многие юные пони, особенно, кобылки, прельстились его эстетикой уныния. Нет-нет, да и встречались на улицах Кантерлота и Мейнхэттена пони с вплетенными в гривы черно-розовыми лентами – эти официальные цвета Лиги Кримзон Край активно использовал в своих сценических костюмах.
Странно, но успехи мало радовали Гильду. Отчего-то она чувствовала себя, как никогда, одиноко. Трикси отправляла ее в командировки в Клаудсдейл, Эппалузу и Додж-Сити, чтобы рекламировала Лигу, принимала новых членов и собирала подписи под проектом закона о защите чувств грустных, поэтому она редко виделась с остальными основателями: Мундансер и Боттлглассом.
Трактирщик был занят сутками: «Треснувший рог» обрел популярность, и в него даже захаживали пони с верхних городских ярусов. Единорожка же либо сидела, зарывшись в книги, в библиотеке и у себя дома, либо разговаривала через дверь с Шэлом. Затворник стал словоохотливей и даже начал выходить из комнаты, но только в уборную – и сразу же возвращался: в целом он по-прежнему избегал общества. На Гильду никто не обращал внимания.
Не то, чтобы ей хотелось поболтать с яйцеголовой единорожкой, трактирщиком или его непутевым сыном, но беспокоило нечто вроде ностальгии о времени, когда Лига только начиналась. Тогда Гильда ощущала, что вносит вклад в большое дело, цель была ясна – надрать крупы пони, рассорившим ее с Рейнбоу, – и казалась близкой. Теперь же она напоминала себе белку в колесе: бесконечные разъезды и встречи с всякими левыми пони не приносили того удовлетворения, которое она испытывала в дни основания Лиги Грустных.
Наконец, она не выдержала и заявилась в офис Трикси.
Растолкала очередь посетителей и распахнула дверь в кабинет ударом лапы. На белых стенах висели черно-розовые плакаты за стеклом. Сквозь жалюзи лился ясный солнечный свет, одна фрамуга была приоткрыта, и вентилятор с тихим гулом гонял по помещению свежий горный воздух. Трикси сидела за письменным столом черного дерева и читала какие-то документы.
– Слышь, ты, по ходу, забыла, ради чего мы всё затеяли! – сразу заявила Гильда. – Сидишь в своем понтовом офисе и тупо наслаждаешься властью.
– Терпение, – ответила фокусница, не оторвав взгляда от бумаг. – Пока законопроект не соберет достаточно подписей, двинуться дальше не получится.
Гильда сердито выдохнула и плюхнулась в гостевое кресло.
– О, чуть не забыла, – пробормотала Трикси; захватила в магическую ауру конверт из жесткой светло-коричневой бумаги и направила в лапы Гильды. – Тебе пришло письмо от родственников… А от моих ни весточки! Хоть бы порадовались, что дочь добилась такого положения!
Гильда сломала сургучную печать с буквой «Г» и вытащила письмо. С каждой прочитанной строчкой она хмурилась всё сильнее. Дедушка Графф писал, что ее родители отправились в Высочайшие Горы, и она должна прилететь в Грифонстоун, чтобы унаследовать их булочный бизнес, потому что сам он уже слишком стар и слаб для работы.
– Что там? – напряженно спросила Трикси.
– Придется съездить домой. Предки отправились в Высочайшие Горы.
– О… Мои соболезнования.
– Да не, – раздраженно махнула лапой Гильда. – Они в буквальном смысле свалили из города. Видно, их задолбало печь булки, и они отписали мне бизнес и всю ответственность. Удружили, блин.
– Так и не уезжай.
– Не могу. Семейные отношения грифонов – штука отстойная. Даже если члены семьи друг друга терпеть не могут, всё равно обязаны мчаться родным на помощь по первому требованию. Это вроде как в крови. Тем более, я задолжала деду Граффу: когда мы только начинали, я написала ему письмо, чтоб подкинул битов на листовки.
– Ого, – удивилась Трикси. – А я думала, ты ограбила кого-то.
Гильда мрачно нахохлилась. Ей льстило, что единорожка считала ее опасной преступницей, а теперь суровый образ отправился алмазному псу под хвост.
– Захвачу копию законопроекта и формы для вступления в Лигу, – буркнула она. – В Грифонстоуне всё настолько плохо, что по любому найдутся грустецы.
Трикси инициативу одобрила и пообещала к вечеру достать билет на поезд до Грифонова Ущелья и выдать командировочные.
На закате Гильда покинула Кантерлот.
Грифонстоун располагался в Грифоновом Ущелье, в окружении высоких гор. Чтобы попасть в него, бескрылым пришлось бы преодолеть мили запущенного серпантина, Гильде же достаточно было перелететь горы.
Городишко оказался еще больше дырой, чем в ее воспоминаниях. Вдоль изломанных бурых скал, как будто прислонившись к ним от немощности, стояли покосившиеся домики с худыми крышами. Скрипели под ветром мертвые деревья с толстыми кривыми стволами и тонкими узловатыми ветвями, похожими на старческие пальцы. Повсюду летала серая каменная пыль, сухая, застревающая в перьях, раздражающая глаза и горло.
Гильда прокашлялась и двинулась по пустынной улице к родительскому дому. Когда-то Грифонстоун был крупным городом, дома и гнезда крепились к горам на мили окрест, в перевалах были рынки, куда стекались товары из Зебрики и Эквестрии, потом начал стремительно нищать. Когда Гильда училась в школе, давно уже не стало ни рынков, ни богатых поместий на вершинах гор, библиотека и королевский дворец опустели. Теперь же жизнь в городе еще теплилась лишь на центральной улице.
– Глядите, кто вернулся, – раздался каркающий голос.
Гильда обернулась и увидела высунувшуюся из окна своего дома грифину с бледно-зеленым оперением – Гретту, бывшую одноклассницу. В начальной школе Гретта задирала Гильду, а когда та научилась крутости, стала одной из ее прихлебательниц. После выпуска они прекратили общаться.
– Что, не получилось Кантерлот покорить? – язвительно продолжала та.
– Я хоть была там, а ты всю жизнь просидела в этой помойке, – огрызнулась Гильда.
Стоило, конечно, рассказать о Гретте о Лиге Грустных и пригласить вступить, но она была не в настроении общаться.
Побрела дальше и вскоре остановилась у родительского двухэтажного дома. Крикнула:
– Дед! Ты здесь?
Хлипкий домишко содрогнулся от надсадного кашля, и на балкон вышел престарелый одноглазый грифон в бордовой феске, прикрывающей лысину на башке.
– А, внучка! – прокаркал он. – Давай сюда, покажу завещание.
Гильда пришла в ярость, когда поняла, что застряла в Грифонстоуне надолго. Она рассчитывала по-быстрому сбагрить кому-нибудь булочный бизнес и вернуться в Эквестрию. Но оказалось, родители передали ей в наследство кучу долгов, и она не могла улететь из города, пока со всеми не расплатится. Выданных Трикси командировочных на это не хватало, поэтому пришлось закупить ингредиентов для булочек и временно переквалифицироваться в пекаря.
Но «временно» – понятие растяжимое. Чем больше нищал Грифонстоун, тем сильнее становилась жадность его обитателей, и к настоящему моменту достигла просто нелепого размаха. Грифоны и слова не желали сказать, не получив за это пары битов, а сами зажимали мельчайшую монетку, так что булочки почти никто не покупал.
Гильда, впрочем, и сама не стала бы покупать такие булочки. Она делала всё по оставленному родителями рецепту, но выпечка получалась жесткой – зубы сломаешь – и безобразной на вид: серой, как камни кругом. Гильда советовалась с дедом Граффом, но тот понятия не имел, в чем причина.
Однажды Гильда, как обычно, стояла у своего дома за лотком с булочками и безразлично глядела по сторонам. В тени ветхой лачуги на другой стороне улицы пара грифонов играла в кости, к ним важной походкой направлялся третий, приземистый, с пухлой совиной мордой.
Вдруг из-за дома выскочило нечто розовое, особенно яркое на фоне всеобщей бурости и серости, и преградило грифону путь.
– Это же Грифонстоун, да? – пропищало оно мерзким, ввинчивающимся в уши голосом, и Гильда вздрогнула.
Пинки Пай!
Следом за ней в поле зрения попала парящая Рейнбоу Дэш. Гильда вжала голову в плечи. Подумала, что явилась вся шестерка, но, похоже, пони и пегаска пришли только вдвоем.
Тем временем грифон отшил их и побрел дальше.
– Видишь? – всплеснула передними ногами Рейнбоу Дэш. – Грифоны точь-в-точь, как я представляла!
Гильде стало обидно. Пусть она и не жаловала сородичей, но чувствовала себя обязанной встать на их защиту. Это как с членами семьи, только на более глобальном уровне: можно их не любить, но родство есть родство.
– Может, нам просто найти дворец и спросить у короля, что здесь происходит? – спросила Пинки.
– У нас нет короля, – привлекла к себе внимание Гильда и добавила: – Неудачники.
– Гильда! – злобно скривилась Рейнбоу. – Что ты здесь делаешь?
Она посмотрела на пришелиц, как на идиоток:
– Ну, я грифон. А вы что здесь забыли, тупицы?
– Эти тупицы пришли помочь Грифонстоуну! – объявила Пинки и растерянно осмотрелась: – Правда, мы еще не знаем, с чем.
Она затараторила что-то про замок Твайлайт, который вырос посреди Понивилля после битвы с Тиреком, и волшебную карту.
– Скукота, – прервала ее Гильда и собралась свернуть прилавок с булками и уйти в дом.
– Скажи хотя бы, где найти Идол Борея!
Гильда фыркнула. Дед обожал травить эту байку: дескать, раньше богатство Грифонстоуну давал Идол Борея, а прахом всё пошло, потому что Идол украл циклозёл Аримаспи. «Блеск, – подумала Гильда. – Начитались старых грифоньих сказок и решили, что могут легко всех спасти».
– Ха-ха, – она покрутила когтем у виска. – Только не говорите, что верите в эту историю.
– А стоит поверить! – вдруг крикнул с балкона дед Графф и вывалился на улицу.
Гильда покачала головой: «Снова слушать его россказни! Ну, по крайней мере, он взял у пони деньги за них».
– Это самая грустная повесть на свете! – всхлипнула Пинки, когда дед улетел.
– Душераздирающая история просто, – саркастически поддакнула Гильда. – Комок в горле встал, щас слезы лить буду.
– Не удивительно, что книга Твайлайт заканчивается на коронации Гьюто. Кто захотел бы записывать такой жалостливый рассказ.
Гильда озлилась. Большую часть жизни она скрывала свои беды, чтобы не выглядеть неудачницей, и пусть даже членство в Лиге Грустных означало автоматическое признание собственных несчастий, она не могла показать слабость перед врагами.
– Нечего нас жалеть! – прошипела она. – По-твоему, Грифонстоун жалок?
Пони огляделись, и Гильда пожалела о своих словах: унылый городской пейзаж был красноречивее стенаний Кримзон Края.
– Я поняла, зачем мы здесь! – воскликнула Рейнбоу. – Мы должны найти Идол Борея и вернуть Грифонстоуну богатство и славу!
– Ну, началось, – Гильда раздраженно взмахнула крыльями и зависла в воздухе. – Твой комплекс героя во всей красе! Как до тебя не дойдет: нам плевать на дурацкого старого идола! На всё плевать! И мы довольны этим.
– Но карта послала нас в Грифонстоун решить какую-то проблему, – сказала Пинки.
– Единственная проблема здесь – это вы! – в сердцах выкрикнула Гильда и взмыла в небо.
Действительно, Рейнбоу Дэш и Пикни Пай были проблемой. Легко ненавидеть бывшую подругу, когда той нет рядом, но сейчас, увидев ее спустя столько времени, Гильда как будто заново пережила все счастливые моменты в лагере «Юные скоролёты» – и с новой глубиной осознала, чего лишилась после ссоры. Ей было невыносимо находиться рядом с Рейнбоу, такой же отважной и крутой, как раньше. И еще невыносимее – не быть рядом, зная, что она поблизости… с этой проклятой Пинки.
Гильда кружила над горами, взрезая крыльями серые клубы облаков в попытке отвлечься. «Терпение, – припомнила она беседу с Трикси. – Скоро законопроект Лиги будет принят, и тогда я расквитаюсь с Пинки Пай. А сейчас надо просто сделать вид, что ни ее, ни Рейнбоу нет в городе. Они уберутся – и ко мне вернется душевное равновесие».
Когда Гильда приземлилась у лотка с булочками, Рейнбоу Дэш и Пинки уже не было. Он облегченно вздохнула, надеясь, что больше их не увидит.
Но спокойствие продлилось недолго. Откуда ни возьмись, нарисовалась Пинки и заявила Гильде так, будто они не были врагами:
– Рейнбоу ошибается! Проблема не может быть в какой-то там золотой безделушке. Я точно знаю, что нужно Грифонстоуну – всеобщая воодушевляющая внушающая восторг вечеринка! Где у вас пекарня?
– Здесь, – буркнула Гильда, указав на свой дом и прилавок с булками.
– Вау, никогда бы не подумала, что ты пекарь! – восхитилась Пинки. – Можно попробовать?
Гильда недвусмысленно протянула лапу ладонью вверх, и когда на нее упала монетка, вручила пони похожую на комок грязи булочку. Пинки изменилась в лице, из ее рта послышался хруст, и она выплюнула осколок зуба.
– Вкусно? – злорадно усмехнулась Гильда.
Пинки Пай с трудом разгрызла булочку, проглотила ее и заметила:
– Кое-чего не хватает.
Гильда закатила глаза:
– Дай угадаю. Дружбы?
– Разрыхлителя, глупышка. Повезло, что я без него из дома не выхожу! – она извлекла из недр пышной гривы баночку и с гордостью показала Гильде. – Надо просто замесить его в тесто, и твои булочки станут объедение, какими!
Пинки Пай бесцеремонно запрыгнула в дом Гильды, по-собачьи принюхалась и безошибочно определила, где кухня. Гильда пыталась схватить ее и выдворить, но пони оказалась невероятно увертливой, умудрялась одновременно готовить тесто, сверяясь с висящим на стене рецептом, и выскакивать из грифоньих захватов.
Когда булки были готовы, по дому и на улице вокруг него распространился аромат выпечки, теплый и вкусный. Гильда выхватила у Пинки противень с булочками и вышла наружу, чтобы разложить их на лотке.
Запах отвлек внимание двух пролетающих мимо грифонов. Они столкнулись, и одна из них плюхнулась наземь. Гильда по привычке, выработавшейся в дни войны с корнями, бросилась помочь пострадавшей подняться. И узнала ее.
– Гретта!
Грифина отдернула лапу, косо посмотрела на Гильду и Пинки и пошла дальше по своим делам.
– Ага! – подскочила Пинки. – Я так и знала, что ты только притворяешься грубиянкой, а на самом деле – добрая и заботливая!
– Чё?
– Я видела, как ты помогла упавшей подруге!
– Она не подруга, просто знакомая, – скривилась Гильда и неожиданно для себя вздохнула: – У меня была всего одна подруга, и ты сама знаешь, чем это кончилось.
Пинки вытаращилась так, что ее глаза стали больше головы. Гильда ожидала очередной проповеди о дружбе и готовилась заткнуть розовую. Но та выпалила другое:
– Ой-ой-ой! Надо срочно найти Рейнбоу Дэш!
И ускакала, вздымая копытами клубы каменной пыли.
«Надеюсь, теперь они от меня отстанут, – подумала Гильда. – Ладно, стоило потерпеть Пинки ради разрыхлителя».
На запах усовершенствованных булочек слетелись грифоны и быстро раскупили всю партию. За вкусное угощение битов им было не так жалко, как за отвратное. «Такими темпами, глядишь, я продам достаточно булок, расплачусь по долгам и свалю из этой дыры», – довольно хмыкнула Гильда и отправилась печь новую порцию.
Когда она выкладывала горячие булочки на прилавок, Пинки Пай объявилась снова.
– Быстрее! – затараторила она, запыхавшись. – Рейнбоу Дэш застряла на уступе в Бездонной Бездне! Помоги мне ее спасти!
У Гильды по спине пробежали мурашки. Бездонной Бездной называли глубокую расселину за горным лесом. Ветер в ней дул такой силы, что летать было невозможно, а вот упасть и разбиться о скалы – запросто.
– Не мое дело, – поколебавшись, сказала Гильда.
– Нет, твое! Ведь Рейнбоу Дэш – твоя подруга!
– Больше нет.
– Но когда-то была! Помнишь?
Гильда помнила. Если бы не «комплекс героя» Рейнбоу Дэш, она не вступилась бы за Гильду в лётном лагере, не научила бы ее быть крутой и стоять за себя. Без Рейнбоу Гильда так и осталась бы затравленным птенцом, жила бы в вечном страхе и унижении, как Шэл. «Пусть Рейнбоу и предательница, – призналась себе Гильда, – я всё равно в долгу перед ней за прошлое».
– Ладно, – сказала она. – Но это не значит, что я теперь ваша с ней подруга.
Гильда умчалась из города вслед за Пинки Пай. Она летела над головой пони и недоумевала, как та не переломает себе ноги, скача по скалам. Вскоре почва стала менее каменистой, скалы сменились сухим песчаником, на котором росли тонкие горные сосны. Порыв ветра встопорщил Гильде перья: Бездонная Бездна была уже близко.
Небо хмурилось, ветер усиливался. Сердце Гильда заколотилось чаще: внутри пропасти потоки воздуха были такими мощными, что их не смогли бы укротить даже аликорны, не говоря уж о простой пегаске. «Надеюсь, Рейнбоу еще… там, где Пинки ее оставила», – подумала Гильда.
Они с Пинки подбежали к узкой пропасти. Гильда обвязала один конец веревки вокруг пояса, другой закрепила на коническом камне, торчащим на краю Бездны, как зуб, и свесилась над пропастью.
Рейнбоу Дэш сжалась на крохотном уступе. Жива!
– Держись, неудачница! – крикнула ей Гильда. – Я иду!
– Что так долго, тормознутая? – отозвалась Рейнбоу.
Крик пегаски заглушал гул ветра, но Гильда отчетливо расслышала в нем радость. Конечно, кто угодно был бы рад спасению, но вновь слышать в обращенном к ней голосе Рейнбоу положительные эмоции оказалось ужасно приятно.
Гильда разбежалась и прыгнула в пропасть. Она летела прямо к Рейнбоу и вытянула лапу вперед, чтобы поскорее схватить ее и вытянуть наверх. Но вдруг особенно резкий и мощный порыв ветра унес Гильду в сторону и чуть не ударил спиной о стену Бездны. Гильда кое-как извернулась и вцепилась когтями в бугристый шершавый камень. Прижалась к нему грудью и животом и оцепенела.
Падать было страшно, но еще страшнее – не спасти Рейнбоу Дэш. «Придется ползти по стене», – подумала Гильда и, чтобы отвлечься от страха, пробормотала сквозь стиснутые зубы:
– Грифон-паук, грифон-паук может всё…, что может грифон-паук.
Но не успела она сдвинуться ни на дюйм, снизу донесся каменный грохот и вопль Рейнбоу: уступ обвалился, и пегаска полетела вниз.
– Рейнбоу Дэш, я тебя вытащу! – завопила Пинки Пай и полетела вслед за ней, обмотавшись веревкой.
«Стоп, – нахмурилась Гильда. – Откуда у нее еще одна…»
– Идиотка-а-а-а-а!!!
Пинки додумалась отвязать другой конец веревки от камня и обвязаться им. Веревка быстро натянулась, и Гильда оторвалась от скалы под тяжестью сладкоежки.
Все трое полетали в пропасть. Пинки сумела-таки ухватить Рейнбоу, а Гильда уцепилась за очень кстати попавшийся уступ. И чуть снова не сорвалась от испуга: на камне прямо перед ней лежал огромный рогатый череп с одной глазницей.
«Аримаспи! Значит, сказки деда Граффа не врали!»
Под весом двух пони веревка больно впилась Гильде в живот. Она оглянулась, чтобы посмотреть, как они там, и краем глаза заметила золотой отблеск. Вывернула шею и увидела еще один маленький выступ на противоположной стене, а на нем – Идол Борея.
«Раз дед был прав насчет Аримаспи, – подумала Гильда, – значит, Идол действительно может вернуть Грифонстоуну процветание. Тогда дела у меня быстро наладятся, я расплачусь с долгами и смогу вернуться в Кантерлот».
Она потянулась к золотому сокровищу. Зацепила его когтем, но удержать не смогла – Идол только опасно подкатился к краю выступа: вот-вот упадет под напором ветра. Гильда снова вытянула лапу, и тут услышала голос Рейнбоу Дэш:
– Соскальзываю!
Гильда разрывалась. Ей хотелось заполучить идол и разделаться с Грифонстоунскими долгами, а может, и разбогатеть. И перерезать веревку когтем было проще простого. Но вдруг остро поняла, что ее долг перед Рейнбоу превыше всех выгод и замыслов, превыше Лиги и былых обид. И пусть всего несколько часов назад она мечтала, чтобы Рейнбоу скрылась с глаз, сейчас старая подруга была ей дороже любых сокровищ.
Гильда зарычала от натуги, вползла на уступ с черепом и втянула к себе Пинки Пай и Рейнбоу на веревке.
Идол Борея сорвался с выступа и, звонко ударяясь о стены расселины, полетел в темноту Бездны.
Не успели пони и грифина перевести дух, как уступ под ними затрещал.
– Держитесь, – сказала Гильда и поползла вверх по отвесной каменной стене, таща за собой Пинки и Рейнбоу.
Она знала, что этим обрекает себе на долгое прозябание в Грифонстоуне, знала, что скоро все ее мышцы заболят от перенапряжения так, что станет невозможно пошевелиться. Но сейчас это было неважно.
«… вот так я и научилась дружить, – прочла Трикси в письме неделю спустя. – Я останусь в Грифонстоуне и буду учить грифонов дружбе и взаимопомощи, чтобы наш город снова стал процветать.
Что касается взаимопомощи, ей я научилась, будучи членом Лиги Грустных, и благодарю тебя за этот опыт. Но я должна уйти, ведь я больше не грустная, и не желаю зла ни Пинки Пай, ни Рейнбоу Дэш, как и Твайлайт и остальным их подругам, хотя я с ними и не знакома.
В Лиге мы делали большое дело, но теперь я нашла для себя нечто более важное. Надеюсь, и ты со временем забудешь о злости и сосредоточишь силы на помощи грустным пони.
С уважением,
Гильда».
Трикси скомкала письмо в копытах и испепелила магическим пламенем. Заскрежетала зубами.
– Великая и Могущественная Трикси никогда прежде не сталкивалась с таким чудовищным предательством! – вслух возмущалась она, ходя взад-вперед по офису. – И эта Гильда еще имела наглость обвинять в предательстве Рейнбоу Дэш! Впрочем, неудивительно, что они снова спелись: из одного теста сделаны. Ничего, нас теперь много, справлюсь и без Гильды. Подписей осталось собрать совсем чуть-чуть.