Колебания маятника
Эпилог
Поезд тихо вез пони в Понивиль, разрезая ночную тьму. Крэлкин лежал недалеко от Твайлайт, которая спала на соседней кровати, отдаваясь на растерзание сладким сновидениям. Жеребец долго на нее любовался, но вскоре оторвал взгляд, вспомнив о литературе с неизвестной теорией, которую отдала ему Принцесса Селестия. Он так и не смог до нее добраться, пока был в Кэнтерлоте, отвлекаемый подругой и предаваясь сладкому бездействию.
“Колебания маятника”.
Он потянулся к сумке единорожки, зарылся в нее мордой, попутно вдыхая аромат, и вытащил зубами черную книгу. Бросив ее перед собой на подушку, он пристально посмотрел на нее, пытаясь проникнуть в саму суть.
«Практически рукопись, – подумал бывший маг. – Всего одна такая осталась. Я бы на месте Селестии хорошенько подумал, прежде чем отдавать такую книгу в чужие копыта. – Он погладил обложку и почувствовал шероховатость. – Странно, – вновь пронеслось в мыслях. – Я уже настолько привык быть в теле пони, что уже не замечаю разницы между ним и моим старым телом… Странно. Неужели я попал в необратимый процесс, и в итоге растворюсь в безликой массе приверженцев Селестии? – Он осекся. – Нет, я – это я, – твердо решил он. – И мозг мой с моими мыслями и воспоминаниями о былом я буду держать при себе. Подальше от всего, что может произойти. Чистым, нетронутым, девственным и… человечным».
Открыв книгу, на глаза тут же попались научные выкладки. Крэлкин читал, пропуская абзацы, мудреные формулы и объяснения к ним, останавливаясь на всех без исключения картинках и читая к ним сноски. Он рассматривал лишь то, что ему было интересно, кропотливо выбирая идею и вычленяя самое важное. Теория действительно была проста, изящна, но проверить ее было трудно, если не сказать, что невозможно.
Временные теории были в диковинку для рунного мага. Он работал с пространством, изучал все его тонкости, умел его разрезать, складывать, сминать, использовать для своих нужд. Но времени он опасался. Никогда его не понимал и верил, что даже смотреть в его сторону нельзя, однако никогда не сбрасывал его со счетов. Разрыв пространства был похож на остановку времени, а остановка времени при первом приближении казалась разрывом пространства.
После того, как он закрыл книгу, жеребец попробовал сформулировать все изложенное в ней несколькими простыми предложениями. Он долго смотрел на темный пейзаж, проплывающий за окном, пока собирался с мыслями. Он не хотел ни на что отвлекаться, лишь концентрироваться на теории. Только голые мысли о ней должны были присутствовать в голове, чтобы ответить на интересующий его вопрос, который он давно задал, но никак не мог ответить.
«Время похоже на колебания маятника. Обычный маятник: грузик, подвешенный на веревке и раскачивающийся из стороны в сторону по определенной траектории, сохраняя импульс движения и амплитуду. Но, как бы это ни было парадоксально, время идет только в одном направлении. Только вперед, ускоряясь и замедляясь, но только вперед.
В каждый момент времени, существует тоннель между прошлым и будущим. Односторонний портал. Необходимо лишь маленькое усилие, чтобы перескочить с одного такта маятника в другой. Изменить направление движения времени, изменить массу и энергию. Однако назад во времени прыгать нельзя. Прошлое застывает и становится подобно камню, а будущее похоже на туман, в котором можно было спокойно ожидать, пока следующий такт маятника не подхватит путешественника. Тем не менее, в прошлое можно было прыгать, но не далеко и лишь на небольшие промежутки времени, где время было еще похоже на желе. В конечном счете, оно вытесняло пришельца, отправляя его туда, откуда тот пришел».
Крэлкин прокрутил в голове теорию еще раз, не забыл ли он чего. «Вообще время очень похоже на бесконечную спираль, по которой сверху вниз катится шарик с судьбами миллионов существ. Я и Твайлай,т также как и все вокруг, лишь пленники времени, мы не можем с ним бороться, да и возможности нет».
Чужак перевернулся на спину и слушал некоторое время скрип замерзших рессор, смотря в деревянный потолок вагона. «Время… даже сейчас оно бежит вперед, пока я лежу здесь, – пронеслось у него в голове. – А теперь мне надо ответить на главный вопрос: как я здесь очутился». Закрыв глаза, Крэлкин мысленно перенесся в то место, откуда все началось.
Темная улица, освященная лишь редкими фонарями, мусорные баки ближайших забегаловок, деревянный забор, за которым располагалась стройка. С проезжей части слышалось густая канонада машин. Ее разбавлял приглушенный ор болельщиков, доносившийся из ближайшего здания. Из тени вышел молодой человек в старых потертых джинсах и зеленой футболке, на которой красовалась большая эмблема небезызвестной фирмы, и осмотрел затравленным взглядом улочку. Откинув назад конский хвост волос, он достал из коричневой поясной сумки обычный белый цилиндр мела и склонился.
Наскоро он нарисовал три рисунка, отошел и стал рисовать огромный круг, насколько ему позволяло пространство, бубня что-то себе под нос. Закончив выводить последний непонятный символ спустя десяток минут, человек поднялся и критически осмотрел свою работу.
– Хватит или нет? – размышлял он вслух. – Сегодня должны прийти за мной, но, может, не придут? Хотя куда я от них денусь? Придут, конечно. Да и у Гресмита пополнение в рядах, наверняка, похвастается новичками. Интересно, что они используют в качестве оружия? От стихийников щит поставил… надо бы еще и от физического воздействия, а то банально бросят нож и пиши пропало.
С этими словами внутри большого круга парень начертил круг поменьше и обрамил его по контуру разнообразными символами.
– А что, если эти парни не стихийники? – в задумчивости проговорил он. – Колебательный контур не мешало бы установить, а то не далеко до беды.
Он склонился и принялся вновь водить мелом по грязной улице. Внезапно он услышал сзади шорох, бесшумно скользнул к трем рунам, которые нарисовал ранее, и, свернув пространство, затаился за углом здания в темноте, пытаясь разглядеть нарушителя спокойствия. В поле зрения попала обычная кошка, и Крэлкин перевел дыхание.
– Кажется, уже крыша едет… Как надоело все это…
Он поднялся и направился назад, но вдруг сзади ему в спину ударил яркий свет, заставив мага быстро юркнуть за угол. Грубый голос окликнул его:
– Выходи, давай!
Парень не ответил, лишь, аккуратно ступая, отошел к мусорным бакам и затаился за ними. Кошки уже нигде не было. Автомобильные шумы мешали молодому человеку определить местоположение врага, и он слегка выглядывал из своего укрытия, на автомате чертя руну пространственного перехода. Противник не заставил себя ждать и показался в поле зрения.
– Крэлкин, не бойся, будет не больно, – кровожадно проговорил тот, улыбнувшись во весь рот.
Мел заскользил рядом с рисунком, выводя новые линии, а глаза рунного мага пристально наблюдали за врагом. Неизвестный бросил быстрый взгляд на свою жертву, и мусорные баки разлетелись в сторону. В то же мгновение парень положил руки на две руны. Над ним сверкнул щит, а пальцы правой руки стали вытаскивать из другого рисунка темный шар. В него ударила волна, и щит треснул. Он отпрыгнул назад и бросил оружие в противника. Из ладони за шаром потянулся видимый поток энергии.
– Думаешь, что меня этим можно взять? – с насмешкой спросил незнакомец, отходя с линии атаки.
– Я не размениваюсь на прямые удары, – жестко бросил Крэлкин и сжал ладонь.
Шар рядом с противником взорвался с гулким звуком, и черный туман окутал врага. Неизвестный закашлялся и упал на колено.
– Что это такое? – выдавил он и повалился на землю.
Парень выждал некоторое время, напряженными глазами смотря на противника, подошел к нему, хмыкнул, убедившись, что тот без сознания, и, схватив за шиворот, с трудом оттащил ближе к дороге. Отдуваясь, он подошел к машине, у которой еще работал двигатель и горели фары, заглушил ее, закрыл и бросил ключи рядом с незнакомцем. Покачав головой, рунный маг вернулся назад и закончил прерванное дело, но сейчас он постоянно оглядывался и вслушивался в окружающие звуки, насколько это было возможно, будучи наготове отразить очередную атаку.
Следом за тремя щитами внутри кругов расположилась руна слепых переходов, запрещенная магия, которую он нашел несколько лет назад. Алмаз, извлеченный из сумки, лег на отведенное ему место, вслед за драгоценностью он извлек небольшую колбочку с темной алой жидкостью. Вздохнув, маг откупорил ее, нанес каплю на кончик пальца и провел полосу по прозрачному камню.
Каждый раз, как он прикасался к крови других людей, которая давала ему несказанное преимущество, его передергивало, хоть и знал, что никого не убивал, дабы получить бесценную магию. Он понимал, что без имеющейся силы никак не выживет, и лишь жажда жизни тянула его в очередной госпиталь покупать все новый и новый сок жизни.
Внезапно дверь здания, откуда доносились восторженные крики, распахнулась, и оттуда вывалился крепкий человек. Ор толпы послышался лишь сильнее, заглушая машинный гул. Неизвестный с силой хлопнул железной преградой, уходя от заклятий. Крэлкин призывно помахал рукой и моментально активировал два из трех щитов.
– Альтус, давай быстрее! – рявкнул рунный маг, когда увидел трех людей, высыпавших наружу за его другом.
Спортсмен забежал под магический щит, как только три мощных атаки ударили в заслон. Парень в зеленой футболке, услышав треск над головой, метнул быстрый взгляд наверх и увидел искры. Колебательный контур вел себя неестественно, однако сейчас это его не волновало, он хотел убраться подальше от преследователей. Крэлкин ухмыльнулся, смотря на противников, и свернул пространство.
«Значит, за все был ответственен последний нарисованный мною щит. Атака не была ни стихийной, ни физической… Три сильных заклинания ударили в колебательный контур, и он, создав возмущения материи, выбросил нас из своего времени. И мы оказались в новом мире, в мире разумных животных, в котором похожие законы, мировосприятие, проблемы, но все по-другому. В каком-то смысле, мне помогли оказаться в Эквестрии».
Крэлкин вздохнул. Ответ звучал по-детски наивно, но правдоподобно в его понимании. Закрыв глаза, он представил, как они с Альтусом смогли попасть в этот мир. «Разрыв произошел во времени, а не в пространстве, – напомнил он себе. – Мы выпали из своего времени и остановились, смирно ожидая несколько сотен, а, может, и тысяч миллионов лет, пока благосклонный шар маятника не подберет нас на обратном пути и не выбросит на ферму ЭплДжек. Вот тогда все и началось. И мы сможем прыгнуть лишь вперед, в неизвестную пустоту бытия, пока шар снова нас не подберет и не выкинет в тот же мир, на ту же планету, но уже измененную течением всепоглощающего маятника».
Теория была проста и понятна, но фактически, это была лишь теория. Крэлкин посмотрел на яркое небо. «Селестия сегодня держит солнце, как держала тысячу лет назад», – подумал он и прикрыл копытом глаза. Зевнув, жеребец приготовился тоже немного вздремнуть, укрывшись одеялом в чуждом ему времени, но не мире.
Дом остался тем же домом, изменились в нем порядки, законы, существа. И не было другого мира. Было время и колебания маятника, ведущее всех живых существ лишь вперед, несмотря ни на что. Из такта в такт, справа налево и обратно.