Если бы у лошадей были боги

Глава 4

— Флаттершай, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

Флаттершай с широко раскрытыми глазами уставилась на дрожащую пони, стоявшую на ее пороге.

— Эм-м... может быть тебе стоит войти, Твайлайт, — сказала она.

Твайлайт кивнула, вошла в домик пегаски и поспешила улечься на длинный зеленый диван. Флаттершай села на мягкое кресло, стоявшее рядом. Эйнджел вскочил на кресло и завернулся в крыло хозяйки.

— Что ты у меня спросила, Твайлайт? — сказала Флаттершай.

— Я спросила, веришь ли ты в Бога, — повторила Твайлайт. — Или, если точнее, в какого именно Бога ты веришь?

— Ах, богини, — выдохнула Флаттершай. — Это очень интересный вопрос, Твайлайт. Что заставило тебя им задаться?

— Я нашла несколько книг о древних культах в предэквестрианской культуре, — объяснила она, — и задумалась, почему никто больше не говорит о Боге. Я начала расспрашивать наших подруг, во что они верят, — она застонала и закрыла лицо. — Теперь я понимаю, почему никто об этом не говорит.

Флаттершай молчала, пока Твайлайт снова не заговорила.

— И вот я хочу спросить тебя, — сказала она. — Ты добрая, чувствительная пони, Флаттершай. Откуда, как ты думаешь, все взялось? Кто все создал? Лес, других пони, твоих зверюшек?

— Ах. Ну... — Флаттершай улыбнулась. — Я больше верю не в создание, а в трансформацию.

Твайлайт села на диване.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, что все существовало всегда, Твайлайт, — объяснила Флаттершай, поглаживая маленькую головку Эйнджела. — Вселенная бесконечна. Хи-хи... Я всегда считала, что "вселенная" — смешное слово.

Снова опустившись на диван и повернувшись к Флаттершай, Твайлайт уточнила:

— Так что, ты думаешь, что... материя вечна?

— И бесконечна, — сказала Флаттершай. — Я знаю, очень трудно понять то, кто мы есть на самом деле, но эта мысль не должна приносить тебе беспокойство. На самом деле, я считаю, что вечность — очень утешительна.

— В каком это смысле?

— Если все вокруг бесконечно — если ни у чего нет ни начала и ни конца — то это значит, что мы ничего в действительности и не теряем. Все это просто трансформируется в другую форму. Мы постоянно наблюдаем это в природе. Яблоко падает с дерева, перегнивает в земле, почва поглощает питательные вещества и отправляет их обратно к корням, чтобы подпитать ими новые плоды, — она закрыла глаза, на ее лице появилась блаженная улыбка.

— У всего есть свой цикл, Твайлайт. День и ночь, море и дождь, жизнь и смерть.

— Ты думаешь, что жизнь и смерть это цикл? — спросила Твайлайт. — Мне больше кажется... что это как начало и конец.

— Тела начинаются и заканчиваются, да, — сказала Флаттершай. — Но я верю, что у каждого пони есть душа.

— Эпплджек сказала мне то же самое, — вспомнила Твайлайт. — Она думает, что душа пони живет вечно и уходит на небеса, когда тело умирает.

— Ах, это прекрасно, — сказала Флаттершай, счастливо вздыхая.

— Ты тоже в это веришь?

— Нет, — ответила Флаттершай. Она наклонила голову, чтобы убрать гриву от своего лица. — Я не думаю, что на свете есть душа пони, или душа кролика, или душа звезды. Я думаю, что внутри у всех нас одна и та же вещь.

Твайлайт широко раскрыла глаза.

— Правда?

— Да, да! Я провела достаточно времени с животными, чтобы увидеть, что они такие же живые, и умные, и любопытные, как и мы. У них просто меньше способов это выразить. Смысл их жизни иной.

— Смысл жизни? — улыбнулась Твайлайт. — Ты думаешь, у всего есть смысл?

— Скорее всего! — сказала Флаттершай. — Я верю в то, что и мы также проходим через множество циклов. Каждый раз, когда одно наше тело умирает, наша душа переходит в другое и живет следующую жизнь. Так мы учимся. Мы живем огромное множество жизней и испытываем красоту и прелесть нескольких сотен или даже тысяч совершенно разных точек зрения.

— И ты думаешь, что все мы становимся животными, когда умираем?

— Может быть, мы уже когда-то ими были. На самом деле, я бы сказала, что мы скорее всего уже были животными. Просто мы настолько же вечны, насколько вечна материя, которую мы контролируем. Это как жизнь после жизни. Но мы не всегда были животными, Твайлайт. Мне кажется, что однажды я была деревом, — она снова улыбнулась и мягко вздохнула. — Может быть, когда-нибудь мне случится стать звездой. Или горой.

— Бьюсь об заклад, Пинки Пай точно знает кое-кого, кто хотел бы стать камнем, — сказала Твайлайт.

Они обе захихикали.

— Я не говорю, что я помню, какие жизни были у меня до этого момента, — сказала Флаттершай почти машинально. — Наверное, мы проживаем все эти жизни, готовясь к чему-то более великому. Может быть, однажды, когда из каждой жизни мы научимся всему, чему только сможем, наши души отправятся куда-то, в какое-то место, где мы сможем как-то использовать то, чему научились.

Твайлайт кивнула своей подруге.

— Это прекрасная вера, Флаттершай.

— И если это правда, то мы должны относиться друг к другу — и к природе — намного лучше, намного бережнее, что то сейчас делает большинство пони, — добавила она. — Нам нужно попытаться определить то, что есть внутри нас: истинную, вечную часть нас, и позволить ей управлять нашими выборами и взаимоотношениями с другими душами. Мы должны научиться знать, чем мы можем управлять и чем не можем. И когда это будет ясно, жизнь станет... м-м... спокойной.

— Понимаю, — сказала Твайлайт.

— Я не всегда поступаю так, как сейчас говорю, — продолжила Флаттершай, глядя в пол. — Иногда я становлюсь очень злой и забываю отпустить то, чем не могу управлять. Очень помогают медитации.

— Что-то вроде — сесть и подумать об этом?

— Ну, больше, скорее, не думать, — Флаттершай снова засмеялась. — Смысл медитации в том, чтобы убрать все, что стоит между твоим сознанием и душой, вечной твоей частью. Обычно между ними много преград, и мысли — одна из них.

Твайлайт нахмурилась.

— Так ты говоришь, что думать это плохо?

— О, нет, вовсе нет. Размышление — один из самых великих инструментов, которые есть в нашей жизни, Твайлайт. Медитации нужны, чтобы показать нам, что это мы контролируем наши мысли, а не наоборот. Во время медитации я пытаюсь не фокусироваться на одной мысли. Я прислушиваюсь к тому, как я дышу и где чувствую энергию, вливающуюся и выливающуюся из моего тела.

— Энергию? Это как магия?

— Хи-хи... это трудно объяснить. Я думаю, это как свет. Свет внутри тебя.

— Да... — Твайлайт потерла копыта друг о друга. — Кажется, я никогда такого не чувствовала.

— Если хочешь, ты можешь прийти ко мне к одному из моих сеансов.

Твайлайт подняла бровь.

— У тебя есть сеансы?

— Обычно они занимают довольно много времени. Я тебе сообщу. Мне будет очень приятно, если ты придешь. Я обычно завариваю себе травяной чай, чтобы потом им насладиться. В чае есть что-то очень особенное.

Что-то затеплилось в груди Твайлайт.

— Ого, Флаттершай. Мне это очень нравится.

— Как ты себя чувствуешь?

Глубоко вздохнув и немного улыбнувшись, Твайлайт ответила:

— Лучше. Хорошо.

— То, как мы себя чувствуем, очень важно, Твайлайт. Эмоции — самая основная связь во множестве формах жизни. Все мы ищем счастья, и оно приходит к тем, кто свободен от того, что происходит вокруг них, к тем, кто делает самые хорошие выборы, на которые они только способны, и оставляет в покое то, чем не могут управлять.

— Да. Я тебя понимаю, — сказала Твайлайт. — Итак, еще раз, чтобы все точно прояснить, — получается, ты не веришь в Бога?

— М-м... ну, я бы так не сказала, — Флаттершай дернула хвостом. — Может быть, есть Кто-то, кто направляет все вокруг, определяет каждой душе ее новое тело, формирует уроки, которые мы выучим в каждой новой жизни. Я правда не знаю. Но по моему мнению, вселенная заботится о самой себе. Она есть душа ее самой, что-то, каждой частью чего являемся мы сами, и она поддерживает жизнь и гармонию так же легко, как чирикает воробей.

Твайлайт нахмурилась.

— Ну... а что же насчет плохих вещей, Флаттершай? Мы видели, как многие плохие пони и другие существа творят очень нехорошие вещи. Как они вписываются в эту картину миролюбия?

— Не все души свободны, Твайлайт, — сказала Флаттершай холодным голосом. — Большинство душ вязнет в их сегодняшней жизни, раздираемые поисками личной выгоды и власти. Они не понимают, что настоящая власть лежит в осознании наших циклов. Настоящая власть принадлежит вселенной, и в этом смысле она уже принадлежит нам. Плохие пони, в моем понимании, пытаются забрать себе больше своей доли. Они пытаются увеличить то, чем они могут управлять. Но это так не работает. Если каждый пони, каждый камень, и улитка, и медведь, и дерево будет жить в соответствии со своей собственной природой, гармония будет бесконечной.

— Кое-кто может сказать, что поиски силы и власти и составляют нашу природу, — заметила Твайлайт.

— Ах, да, но я не говорю о нашей природе, — Флаттершай улыбнулась и посмотрела прямо в глаза подруги. — Наши души знают, как сохранить равновесие. Нашим вечным частям естественно отдавать и быть добрыми. Только преграды наших собственных тел ведут нас к жадности, эгоизму и злу.

После этих слов в комнате повисла длинная, теплая тишина.

— Я бы очень хотела в это поверить, — сказала Твайлайт.

— Ты сама решаешь, во что тебе верить, — тихо проговорила Флаттершай. — Это все часть нашей жизни. Если спросишь меня, то я бы сказала, что ты на очень хорошем пути.

Крылья Твайлайт дернулись, она посмотрела в сторону.

— Флаттершай... Ты сказала, что жизнь и смерть это цикл, верно?

— Да.

— А... а что будет, если ты не можешь умереть?

— Аликорны умирают, Твайлайт.

Твайлайт снова посмотрела в глаза своей подруги.

— Что?

Флаттершай медленно кивнула.

— Материя вечна, но она не может оставаться в одной и той же форме слишком долго. У тебя это может занять больше времени, чем у нас, но в конце концов ты научишься всему в этой жизни и двинешься к следующей.

Слезы, смешанные с десятком разных эмоций, заструились из глаз Твайлайт.

— Ты и правда так думаешь?

— Правда, — сказала Флаттершай. — Хи-хи. Может, Твайлайт, ты и я снова встретимся в другой жизни. Может, мы окажемся двумя деревцами, которые будут стоять рядом в чьем-нибудь саду.

Твайлайт улыбнулась.

— Или двумя камнями на вершине горы.

— Или двумя кроликами. И будем заниматься тем, чем обычно занимаются кролики.

Эйнджел поморщился и хлопнул лапкой по крылу Флаттершай. Кобылки только рассмеялись.