Прекрасный и тлеющий мир
Часть Тридцать Первая: Королевство Лэйни
Вдали показалось магическое поле. Неужели мне показалось? Нет, это было действительно оно. Прямо в том месте, где должен был быть Понивилль, красовался огромный купол магической энергии, точно такой же какой был во время войны. Нахлынули ужасные воспоминания, как тогда в Толл Тэйле. Посещение Понивилля с каждым разом даётся всё труднее. И если тогда Тэо меня поддерживала, то теперь придётся столкнуться с кошмарами в одиночку. Радовало лишь одно – я наконец-то встречусь с Лэйни. По сути у нас был лишь один разговор и тот по рации, но она казалась всегда родной. Нас с ней связывает нечто необъяснимое и хоть мы, наверняка, очень разные пони, у нас есть нечто похожее.
Безумие видимо.
«Персепшен-2» приземлился около края купола. Выйдя из вертолёта и ступив на сухую безжизненную траву, я узнала это место. Непробиваемая стена магии отделяла нас от вида на ферму семьи Эппл. Именно отсюда на нас напали республиканцы. Я поёжилась, но моим друзьям было не до меня. Они оба старательно делали вид, что не замечают друг друга. И если Ордерли делал это весьма убедительно, изображая сосредоточенную занятость, то Боу нарочито выказывала своё безразличие.
Доктор безмолвно повёл нас за собой. Я оглядывалась вокруг. Огромный магический купол, казалось, простирался до небес, а с другой стороны нас окружал вечнодикий лес с бешеным и неуправляемым торнадо, продолжавшим бесшумно крутиться. Вскоре мы достигли небольшой арки – крохотный зазор в магическом поле. Арка была железной, окаймлённой драгоценными камнями. Что-то вроде двери сквозь магическое поле. Рядом с аркой стояли два единорога и пегаска, которая увидев доктора, улыбнулась, поприветствовала нас, попросила зайти и сказала, что немедленно доложит принцессе о нашем прибытии.
— Принцессе? – спросила я тихо у Ордерли.
— Я же говорил. Лэйни теперь принцесса.
— Послушай если это шутка, то ладно. Хвост с ней. Совсем не забавно, но я переживу. Однако если это правда, то прошу, подготовь меня заранее.
— К таким вещам нельзя подготовиться, — мрачно добавила Боу, — так что лучше готовься челюсть подбирать с пола.
Мы недолго стояли, когда подъехала обшарпанная карета. Она Понивилльская – помню, ездила такая по городу, видимо её восстановили как могли. Сбежались земнопони и затрубили в трубы, инструменты были измятые, явно вытащенные из под завалов, кто-то выкатил красную ковровую дорожку и, наконец, пегаска встретившая нас у арки, громко объявила.
— Принцесса Понивилльская – ЛЭЙНИ!
Двери кареты распахнулись. Из них вышла единорожка с меховой накидкой, которую она поспешно скинула. Под накидкой красовался грязный, перемазанный в грязи и не только, бледно-зелёный комбинезон мусорщицы, в довершении, на глазах принцессы Понивильской красовались тёмные солнцезащитные очки вандерболтов. Кстати о них. Скинув меховую накидку, единорожка показала не только свой не свежий комбинезон, но и крылья или то, что от них осталось – они были переломаны и не раз.
Несмотря на всё... Если забыть о том насколько эпатажно выглядела единорожка... Лэйни действительно аликорн. Она смотрела на нас с благородным выражением мордочки, слегка приподняв её и наблюдая за нами, как и прочие правители слегка свысока. Я вспоминала её женственный голос и мастерство, с которым она кидалась в бой, так что её кандидатура на посту принцессы теперь виднелась вполне ожидаемой.
Но всё это разрушилось когда она громко хрюкнула от смеха и начала заливаться весельем. Она повалилась на пол в свою меховую мантию, сдерживая смех, она пыталась встать, но внезапно её опять прорвало. Боу приложила копыто к мордочке.
— Видели бы вы свои морды, — её голос был по прежнему изящен, между прочем, — Типа я вся такая величественная, тут трубы, гобелены и прочее дерьмо, а вы прям пилигримы в поисках ночлега у подгорного короля, — раскаты её звонкого смеха звучали ещё недолго перед тем, как она встала на четыре копыта и выдохнула последние остатки веселья, — Ух!
— Впечатляет, — монотонно произнёс доктор.
— Да ладно вам, — отмахнулась она, — Вы же знаете, что это всё ради неё, — она тыкнула копытом в меня и затем приготовилась к объятиям, — Ну, приятно всё-таки встретиться.
Я долго стояла перед ней с отвисшей челюстью, пока доктор слегка не подтолкнул меня к ней в объятия. Она крепко стиснула меня.
— В жизни выглядишь ещё унылей, чем по чужим рассказам, — шёпотом начала она, — это так шикарно.
Мы ехали в королевской карете до замка принцессы.
— То есть ты даже не знаешь историю о том, как я спустилась в тартар и победила Тирека?
— Ты ведь умерла... – только и сумела я произнести.
— Ну началось! Не умирала я. По крайней мере тогда. Ладно, слушай сокращённый вариант.
— А что с полным вариантом, — перебила Боу.
— В свете последних событий, не думаю, что он когда-нибудь будет закончен, — печально добавила Лэйни.
— Очень жаль, — сказал доктор.
— Так вот. Я знаю, что ты копыта отбросила при битве за Кантерлот, но я тогда не умирала и даже ранена не была, просто мою рацию раздавило обломками башни и все сразу заверещали «Уууу... Лэйни умерла, её съедят черви» на самом же деле я была цела и невредима, а тебя тогда-то и подстрелили, но к сожалению, я была на другом конце города и путь преграждала огромная башня, которую я и обрушила. Весьма успешно кстати, говорят до сих пор валяется. Собираюсь я значит навалять всем республиканцам пиздюлей, как вдруг объявляют полное отступление. «Путь щедрости» лавку сворачивает и все бегут кто куда, а в небе объявляется эта Твайлайт и её рыцари в доспехах. Спорить было бесполезно, я видела твой истекающий кровью и порчей труп через бинокль и... В общем я помогла Твайлайт добить республиканцев. Это было кровавое побоище, после которого стало ясно, что убивать других пони это не моё, — она помолчала, — В добавок я убила сына своего друга и его любовника. Вышло не красиво. Так что вместо того, чтобы охотиться на пони, я стала охотиться на всякое магическое свирепое дерьмо и постепенно изничтожила всех магических злодеев. Так я покончила хотя бы с одним видом зла, что честно говоря, сильно греет мою душу. Как-то так, вот.
Она непринуждённо улыбнулась. Нормального разговора из такой завязки точно не выйдет. Представляю сколько она пережила и сколько крови на её копытах. Удивительно, как она умудряется относиться ко всем своим несчастьям с пренебрежительной насмешкой. Мне очень хотелось её обнять и пожалеть, но судя по ней, это последнее, что хочется этой кобыле.
— Ты не рассказала главное, — подсказал Ордерли.
— В смысле? – изумилась Лэйни, — Ты про тот случай, когда под землю ушёл Толл Тэйл?
— Чего?! – воскликнула я.
— Нет, нет, — поспешно ответил доктор, — Про крылья расскажи.
— Аааа... Вы про это. В общем история-то житейская. Как-то раз я умудрилась вляпаться в ситуацию похожую на твою. В общем тоже чуть не подохла. Но у доктора был козырь в рукаве и Твайлайт вместе с Луной пришлось меня аликорнизировать, — я посмотрела на Ордерли. Судя по всему у них с Лэйни богатое на событие прошлое. Ничего удивительного, пока я коматозилась пять месяцев, можно было ещё один апокалипсис устроить, — Правда моя аликорнизация пришлась не всем по вкусу и кое-кто решил исправить это «недоразумение» и попытаться оборвать мне крылья, — она опять хрюкнула от смеха своим прелестным, истинно кобыльим и очень нежным голосом, — Я тогда уже завалила Тирека и решила, посвятить себя важному делу. Восстановлению общества, — она глянула в окно кареты и серьёзно заметила, — Никто об этом не беспокоился.
Я совру если скажу, что здесь неспокойно и атмосфера приближающегося конца давит на всех. Да, конечно многое не было восстановленно, но Понивилль притерпел значительные изменения с тех пор, как я побывала здесь в последний раз и это даже если не считать магического купола над головой. Понивилль городок весьма маленький и привести его в надлежащий вид куда проще, чем тот же Кантерлот.
Это не было похоже на отчаянные попытки создать уголок рая перед смертью. Пони просто жили здесь. Судя по всему, до сих пор действовали биты, а кто-то даже занялся фермерством и садоводством или может просто вытащил старые припасы. Народу было очень много. Самой оживлённой частью города была рыночная площадь. Я даже видела пару маленьких кобылок и жеребят. Не думаю, что и у Лэйни есть тиранические наклонности. Похоже, она принцесса, которой пони заслуживают.
Карета резко остановилась. Я выглянула в окно ещё раз и увидела замок принцессы Твайлайт, хотя думаю сейчас здесь резиденция её высочества Лэйни.
— Пошли у меня есть подарок для тебя! – крикнула Лэйни спешно выбегая из кареты в своей меховой мантии. Доктор закатил глаза, — ВОТ!
Лэйни указывала копытами на оторванную голову пони, насаженную при этом на кол – острая деревянная палка проходила насквозь через правый глаз. Единорожка искренне улыбалась и продолжала тянуть копыта к голове бедолаги. Я не могла узнать кто это. Вся мордочка в ожогах и ссадинах и вообще едва похожа на голову, обоих ушей не хватало, а скопления насекомых пожирали гнилую плоть.
— Эта сука убила тебя! – всё также улыбаясь, произнесла единорожка, — И я эту суку убила. Всё это ради тебя, — она обняла меня и крикнула всем, — Ну, пошлите за стол!
Все пони направились в замок. Поток толпы совершенно не обращал внимания на кровавый абажур. Голова уставилась на меня, больше она не была опасна, но до сих пор внушала ужас. Ужас от того, на что способны пони у которых забирают тех, кто им дорог. Доктор подошёл ко мне и также устремил свой взгляд на то, что осталось от моей убийцы.
— Она мучила её весь день. Ты представляешь? Весь день и это не преувеличение. Лэйни заставляла вылечивать эту пони, поддерживать её жизнь, чтобы её мучения продолжались как можно дольше. И только затем, когда все мы устали, а твоя убийца потеряла сознание, Лэйни отрубила ей башку, а после кинула в холодильник. Безумие.
Посещение Понивилля, встреча со своей убийцей и смерть двоих пони, которых я знала, навевали ужасные мысли. В голове проносились бесчисленные сцены расстрелов. Пули летели из одной стороны в другую, бесчисленный свинцовый поток превращался в багровый. Реки крови по королевским улицам и мёртвые тела – то чего уже не исправить. Об этом можно лишь сожалеть.
— Я хочу, чтобы вы подняли свои бокалы! – Лэйни, в своей меховой накидке и в солнцезащитных очках, говорила тост и каждый пони за огромным столом был готов поддержать свою принцессу, — За кобылу, которая умерла, пытаясь спасти нас, выпьем за её упрямое желание помогать, даже после смерти! За мою подругу! За доблестную пони! За жительницу Понивилля! – она повернулась ко мне и улыбнулась, — За Лэмплок.
ЗА ЛЭМПЛОК!
Раздался громкий крик. Пони выпили. И забыли.
Чарка вина передо мной убывала весьма неспешно. Оно приятно вязало во рту и слегка щипало, пить его небольшими глотками было настоящим удовольствием, хоть и на вкус обычная вода. Мне казалось у меня куча вопросов к Лэйни, но теперь когда мы, наконец, встретились, я будто успокоилась и хотела просто побыть в её обществе. Она была безумна и построила мир вокруг себя таким образом, что безумие не только не мешало, а было неотъемлемым атрибутом этой пони. И всё это в Понивилле. Как она это сделала?
Может ответ на дне стакана.
Она в основном общалась с доктором и Боу, которые постоянно перебивали друг друга и кидали злые взгляды. Точнее сказать, это делала только Сэнди. Ордерли невозмутимо выслушивал Лэйни. К слову говоря, Лэйни была не одна. Около неё сидела курносая пони в лёгком пальто и изредка что-то говорила ей шёпотом.
Было ещё пару тостов. Вообще их было много и чаще всего звучало «Небеса, храните принцессу». Было даже слегка весело пару мгновений, но слишком уж я чужеродно выглядела на этом застолье в нашу честь. Когда наступил небольшой период затишья, доктор резко сказал.
— Это всё очень здорово, но признаться честно, мы пришли к тебе за помощью.
Лэйни на секунды задумалась и улыбка ушла с её мордочки, затем она правда попыталась улыбнуться ещё раз.
— Вам нужно жильё, вода, еда? Пфф... Оставайтесь в Понивилле и...
— Нет, Лэйни, — тут её улыбка окончательно пропала, — Ты знаешь, что мне нужно.
— Пошёл нахуй, — она не крикнула, но сказала это достаточно громко, чтобы все пони через несколько секунд после этого замолчали. За столом собрался чуть ли не весь город, но все утихли, когда их принцесса занервничала, — Ты приходишь в мой замок, приводишь сюда Лэмплок, как приманку для меня и затем пытаешься подбить меня на очередную бойню.
— Это не бойня. Я всего лишь пытаюсь спасти Эквестрию.
— Её все пытаются спасти. Я, Лэмплок, Принцесса, даже грёбанные республиканцы говорили, что хотят спасти нас, а в довесок ещё и ты со своим «Путём Щедрости». Все пытаются спасти Эквестрию, но пони почему-то продолжают дохнуть, а мы только и делаем, что убиваем. Все уже успокоились. Один ты тут слоняешься как...
— Безумец? – с язвительной улыбкой спросил Ордерли.
— Пожалуй, и так. В любом случае я больше ни куда не пойду. Я спасла Эквестрию по-своему. Погибло очень много народу и теперь я очистила свою совесть. Не собираюсь больше двигаться с места. Когда всё вокруг не правильно, нужно попробовать начать с себя.
— Лэйни, вокруг апокалипсис!
Она хмыкнула.
— Можно найти тысячу оправданий самому себе и найти множество проблем в других, но тогда проблемы никогда не кончатся. Ты будешь бросаться из стороны в сторону, пока не поймёшь, что ты заперт. В воображаемой чаще. И пока ты стараешься пройти сквозь одни растения, вокруг тебя нарастают другие. Это превращается в нескончаемый лабиринт и ты будешь бродить там так долго, что забудешь чего хотел изначально.
— Я хочу решить только одну определённую проблему. Только одну.
— Да? И сколько же было таких проблем, — вступилась Боу, — Ты постоянно говорил, что мы почти победили. Что до победы над всем злом и над всеми бедами осталась пара усилий. Но каждый раз, когда мы преодолевали этот порог оказывалось, что впереди нас ждёт новый путь, который нужно начинать заново. Твой «Путь Щедрости» затянулся. А Лэйни создала место, которое действительно можно назвать... Эквестрией. Здесь можно жить, здесь можно не бояться того что всё разрушиться, здесь можно не бояться смерти, да и если выбирать место в котором растить дитя, то только в этом.
— Молодцы. Просто здорово, — доктор поаплодировал им копытами, — Я вижу, в чём дело. Тут действительно здорово. Классное местечко. Да. Я бы тут открыл клинику с удовольствием. Ставил бы припарки, укольчики колол. Да только вот в чём загвоздка. Пока вы тут греете жопы в тепле, в магическом саркофаге размером с город, болезнь продолжает пожирать вас. И да, я знаю что ты, Лэйни, слепая, но неужели тебе не сообщили об огромном грёбанном торнадо, которое завелось у вас под боком?
Стоп. Что? То есть... Лэйни слепая. Ах! Так вот зачем ей очки.
— Мне про него известно.
— Так вот моя дорогая, даже если бы болезнь и позволила самым везучим прожить лет эдак одиннадцать, то вот торнадо нет. И если прямо сейчас, что-нибудь не предпринять, то всех нас ждёт скоропостижный конец. И твоих подданных в том числе.
Недовольный народ, который и до этого бухтел, теперь открыто выражал своё недовольство. Слова Ордерли им явно не нравились. Правда, не берусь сказать, чем именно. То ли тем, что оскорбляли их принцессу, то ли тем, что звучали они весьма правдиво.
— Не смей...
— Так что это не я возвожу вокруг себя лабиринты, — прервал её доктор, — Ты. Ты возводишь вокруг себя лабиринты, пытаясь спрятаться от чужих проблем, которые раньше пыталась решать. Лэмплок, в отличие от тебя, до сих продолжает пытаться спасти этот мир.
На этом месте Лэйни дала Ордерли пощёчину. Шлепок был звучный и разнёсся по всему залу. Народ затих, а Боу не знала, как реагировать, она вроде только что была против доктора, но теперь смотрела на него с сочувствием. Лэйни вышла из-за стола и повернулась мордочкой к задней стене, на которой висел огромный меч. Стальное оружие держалось на проржавевших подпорках, оно не сверкало и отражение его не блестело. Это был видавший виды меч без особых изысков. Лэйни провела копытом по лезвию. Пони в пальто подошла к ней и опять что-то прошептала.
— Чего от меня хочешь? – громко сказала Лэйни.
— Того же, о чём просил в прошлый раз. Мы пытались найти тебе замену, но всё обернулось очень печально.
Единорожка обернулась, хоть она и была слепая, она смотрела в глаза, значит, могла видеть другим способом. Подняв тяжёлый меч телекинезом, пони вскочила на стол и громко заявила.
— Мои подданные! Я говорила, что уничтожила всех злодеев Эквестрии, когда-либо нападавших на нас или пытавшихся напасть на нас. Но ещё один, только один, остался жив. ВЕНДИГО! – пони заохали и зашептались, — Я не знаю можно ли отрубить этой твари башку, но если это так, я принесу её в Понивилль и также насажу на кол!
Зал взорвался радостными возгласами, звуками чокающихся стаканов и громким криком «Небеса, храните принцессу». Лэйни же угрюмо уселась за свой трон, кинув меч рядом. Она обиженно глянула на доктора, который добившись своего, не проявлял никаких эмоций – ни ехидства, ни радости.
Всем стало весело. Со временем. Может в голову другим ударил хмель, а может им казалось, что что-нибудь измениться. Все верили, что убив самого злого монстра, можно спасти Эквестрию, будто за всем этим стоит один злодей. Но за нашими несчастьями крылось нечто большее, чем происки злых духов. Вендиго не с помощью меча победили. Они здесь из-за того, как мы вели себя, они не наше наказание, они просто неотъемлемый факт. Естественный процесс саморазрушения, который мы и запустили. Можно оправдать нас тем, что не было выбора, но оправдываться можно, чем угодно – это всё равно нас не спасёт. Похоже мне хмель точно ударил в голову. Стало печально на душе.
Шумиха пугала и мне захотелось покинуть этот пир поскорее. Я сказала об этом Лэйни и она предложила проводить меня. Я долго отпиралась, всё-таки не должна принцесса покидать пир, однако, кажется ей самой хотелось уйти отсюда, тем более это была прекрасная возможность послушать Лэйни.
Снаружи было прохладно. Звёздную ночь из-за купола наблюдать не приходилось. Лишь фиолетовое бельмо над головой. Было жутковато темно. Я поёжилась от чувства страха, но со мной была Лэйни, а улицы Понивилля освещены фонарями, так что это меня успокоило. Мы шли по дорожке и наши ровные шаги отдавали спокойным цокающим звуком и когда мы достаточно далеко отошли от замка, этот звук стал единственным в окружающей тишине, ровно до тех пор, пока Лэйни не начала говорить.
— Ты не разговорчивая, да? – улыбнулась она.
— Вроде того.
— Пити такая же.
— Вы с ней?...
— Всё сложно. Но скорее да, чем нет.
Мы прошли ещё немного, и вышли на рыночную площадь. Теперь она казалась заброшенной, что вполне естественно, но меня одолевали глупые воспоми... Нет. Они не глупые. Всё-таки это был настоящий кошмар, развернувшийся неожиданно и разрушивший всё в одно мгновение, он прошёлся по моему городу и так ненавистному, как торнадо и окончательно снёс хорошие воспоминания об этом месте. Кровавые надписи и ничком лежащие тела, дома без стен и крыш, всё это навсегда останется здесь, под куполом, воображаемым или настоящим.
— Тебе удалось сделать из этих руин замечательное место. Безопасное.
— Да. Я так терпеть не могу собственный город, — к моему удивлению заявила она, — его жители ненавидели меня, а затем я спасла их всех от республики.
— И они извинились?
— Нет. Выгнали. Так что теперь ненависть к Троттингему у меня в крови. После скитаний мне захотелось создать такое место, где всем было бы хорошо. Я не про утопию, но знаешь, про Понивилль, столько сказок ходит, тут всё-таки принцесса раньше жила и элементы гармонии. Это место воистину волшебное. Тихий городок вдали от суеты, но при этом всегда в центре важных событий. Он вроде тех мест из легенд, которое героиня покидает, ради своей цели, в путешествии спасает мир и затем всё равно возвращается в свою деревушку, в которой всё по-старому.
— Героиня смотрит на деревушку и осознаёт горькую правду – ей здесь уже не место.
— Весьма пессимистично, — улыбнулась она.
— Прости. Просто странно, что из всех мест ты обрела счастье именно в этом. Какие же мы всё-таки разные. Для меня это кладбище страшных призраков, для тебя это город мечты. В этом и суть, наверное.
Она улыбнулась и вздохнула. Свет уличного фонаря скользнул по её солнечным очкам.
— Я смотрю на тебя и думаю «Как ты ещё не умерла?» — она говорила на полном серьёзе без тени иронии, — Ты относишься ко всему столь... Сознательно. Ты даже не стараешься закрыть глаза. Мне рассказывали о твоих молчаливых депрессиях. Боу долго описывала твой взгляд смотрящий в никуда. Ты будто постоянно бродишь по самым страшным кошмарам в своей голове и во сне и наяву.
— Да я просто кусок унылого говна, Лэйни.
— Критично, — и опять. Ни сарказма, ни иронии. Она очень ответственно отнеслась к этому разговору, что даже я пыталась отшутиться и выехать на самоиронии, но было уже поздно, — Это может и правда. Но вопрос не в этом, а в том, что сделало тебя такой. Ты прекрасно знаешь то, что мир очень страшное место, даже без всяких республик и вирусов.
— Ты ведь тоже знаешь об этом?
— Конечно. Но отказываюсь признаваться в этом. Я слепая не только на глаза. Я отказываюсь видеть то, что находиться у меня перед носом и заменяю действительность сказкой. Нелепой и глупой. Я отказалась от сражения с республикой, отказалась от поиска лекарства и пошла убивать монстров и волшебных злодеев.
Она остановилась около не отстроенного «Сахарного уголка».
— Каждый сражается, как может.
— Но этого не достаточно!
— Так никогда не будет достаточно.
— И ты с этим смирилась?
— Нет. Просто ничего не могу с этим поделать.
— А я не могу ничего не делать. Это не для меня — просто страдать. Смысл моих страданий если они ничего не меняют? В чем тогда смысл?
— Не знаю, — тихо ответила я.
— Прости, — успокоилась она, — Это был очень тупой вопрос.
— Почему же? Нет. Совсем не тупой. Поэтому-то на него ответить и не могут. Другое дело, глупо это спрашивать у меня. Знай я в чём смысл, то думаю война бы давно закончилась, а в Эквестрии наступил бы рай. Ты задаёшь его мне от отчаяния, но представь, что было бы, знай я ответ. Я бы озвучила его тебе, открывая истину мира в последней инстанции, разрушая все твои не совпавшие с правдой устои, которые поддерживали твою жизнь. Возможно, перевернёт всё твоё мировоззрение, оставит тебя ни с чем и заставит отказаться от всего, что любишь. Что ты тогда сделаешь? Правильно – пойдёшь против смысла. Нарушишь все законы во имя того, что для тебя важно. Хотя, может быть и нет. Но я точно сделаю так. Я не героиня и это не проявление моей скромности, а просто вывод. Я делаю так, как нужно мне, так, как хочется мне, где в этом героизм? Можно, конечно, бесконечно твердить о том, что я на стороне добра и пытаюсь сделать мир лучше для других, но добро- это очень относительная штука, как и зло. И знаешь, я всё это только сейчас осознала. По-моему это бессмысленное говно в конечном итоге. Республиканцы просят помощи у небес или у кого там, точно также как и мы. И утверждать, что правда именно на нашей стороне, просто не честно. Я, пожалуй, перестану думать о смысле и просто попытаюсь отчистить мир от того, что мне кажется злом.
Мою пламенную речь, какие у меня бывают редко и нечасто, разумеется, вначале встретило удивлённое молчание. Потом Лэйни выдала.
— Ну и унылое же ты говно.
— Ну хоть что-то в этом мире действительно точно и определенно.
Мы конечно посмеялись над этим и отошли уже от злосчастного «Сахарного Уголока»
— Да ладно тебе. Главное, что мы прикроем друг друга, если что.
— Ты только больше башни на себя не роняй.
Она посмеялась и ответила мне язвительной шуткой про порчу. Мы обменялись впечатлением о смерти — тут она явно побеждает. Бедолага умудрилась умереть несколько раз за своё путешествие. В тот раз, когда Твайлайт аликорнизировала её, она чуть не умерла от цирроза. Алкоголь это единственный монстр, который одолел её. Она говорила и говорила. О злодеях, которых побеждала, о пони, которых встречала, о приключениях с доктором в Толл Тэйле. Она говорила и говорила, будто рассказывала сказочную балладу, великий эпос о похождениях героини.
Рано или поздно любая дорога доводит героиню до дома. Мой стоял нетронутый. Хотя... Крышу залатали, а кровавые надписи стёрли. Это был небольшой подарок от граждан и Лэйни в частности. Принцесса лично также намалевала «29» на почтовом ящике.
— Точно не хочешь вернуться на вечеринку?
— Нееет, — протянула я.
— Ладно. Если вдруг захочешь, приходи. Мы тебя ждём. Ну, до тех пор, пока не уснём.
Принцесса Понивилля оставила меня одну у дома. После её рассказов я была в приподнятом настроении и сомневалась насчёт своего решения остаться в тёмном доме, где мне постоянно снятся кошмары. Свет был зажжён везде, где только можно, моя с трудом уцелевшая коллекция ламп, теперь работала на славу. Я уселась на кровать в своей комнате, которая теперь походила на маяк. И у меня было очень странное чувство. Не похоже на печаль, её оттенок я узнала бы. Тут я усмехнулась. Это было весьма странно, да и вообще вряд ли такое могло произойти, но, похоже, что я чувствовала нечто похожее на счастье. Неужели эти глупые разговоры смогли так повлиять на моё настроение.
Мои копыта мгновенно скользнули в седельную сумку. Это было мгновение которое упускать просто нельзя.
Дрожащими копытами я держала письмо с надписью
Если ты почувствуешь себя счастливой
Привет, солнышко. Я написала этот конверт самым последним, потому что набор писем вышел весьма депрессивным. Но я подумала, что если вдруг хоть что-то что сможет вызвать улыбку на твоей мордочке, то, пожалуй, нужно быть с тобой рядом и в этот момент. И, Лэмплок, если вдруг ты открыла этот конверт первым, то прошу не читай их все сразу. Ты ведь у меня послушная кобылка?
В этот раз это смогло навести на меня пунцовую краску. Более того вспомнилось, как мы когда-то лежали тут вместе. И она умеет красить щёки багрянцем.
Я пишу это письмо с определённой целью и лишь бы мне не облажаться. Ладно, что уж там, давай с места в ужасный каньон. Я хочу поговорить о твоих родителях. Если раньше все усилия прилагала, чтобы не поднимать эту тему и не расстроить тебя, то теперь, думаю, время пришло.
Тебя беспокоило, гордятся ли они тобой. Как и любое дитя в этой вселенной. Всем нам важно оправдать родительские планы, которые они составили ещё до того, как мы появились на свет. Думаю не стоит говорить о природе этих планов и о том, как они появляются, куда важнее, что нам с ними делать. Наша жизнь складывается определённым путём под воздействием окружающей среды – и заботливых советов родителей и враждебных сил этого мира – да и многих других вещей. Но все это лишь дороги. Множество дорог, по которым нам предстоит идти. И лишь мы выбираем, по какой именно дороге идти.
Часто указатели, которые нам расставляют родители, приводят на те пути, по которым они бы прошли с лёгкостью, а мы постоянно спотыкаемся и с трудом, нехотя передвигаем копыта. Родители уверены, что в конце пути его дитя ждёт лучшая жизнь, чем была у них. По крайней мере они бы этого хотели.
Ты чувствовала себя потерянной после смерти тех, кто дарил тебе заботу всё детство. Ты не знала куда идти и в буквальном и в переносном смысле. Расплывчатые указания о поиске света и ничего более. Место где будет безопасно. Сейчас невольно задаёшься вопросом, существует ли такое? Но кое-что ты смогла выполнить – отыскать свет. Ты меня называешь светом. И тем не менее ты продолжала сомневаться в том, сделала ли ты достаточно, чтобы родители были горды за свою дочь. Ты всё гадала, что бы такого совершить, чтобы уж точно заслужить права называться дочкой.
Ты много думала об этом в Балтимере и сказала, что твои родители хотели лишь того, чтобы ты была счастливой, но так и не сказала выполнила ты их просьбу или нет. Вообще это весьма удивительно. Родители тебе не оставили знаков или дорог по которым можно пройти, только направление.
И ты, вроде бы, неплохо справляешься. Мне лестно видеть в твоих глазах слёзы счастья, когда ты говоришь, про любовь ко мне. Я делаю тебя счастливей, это моё предназначение.
Перестань искать скрытый смысл в их словах. В их просьбе не было недосказанности, только определённость. Они гордятся тобой, я уверенна. Если мы когда-нибудь удочерим маленькую пони или зебру, я буду предельно горда если она захочет стать похожей на её маму. То есть на тебя. Ты говоришь, что совершила много ошибок – по моему же ты преодолела много трудностей. Я бы хотела, чтобы наша дочь, которой, судя по всему, у нас не будет... Прости, всё это общение с Боу заставляет вспомнить, о том, что я шаловливка в годах. Я не настаиваю и не прошу, но... Подумай об этом. Так вот. Я бы хотела, чтобы наша дочь взяла от тебя всё. И если так она и сделает, то единственное о чём бы я её просила – быть счастливой. Это к вопросу о том, как родители выбирают нам дороги. Они пытаются дать детям то, чего не хватало им. Если вдруг мы победим, то я не посмею заставить свою дочь тратить жизнь на бесполезные попытки, что-либо доказать. Пускай будет счастлива и живёт в своё удовольствие. Всё остальное это полный бред.
Моё солнышко, если ты вдруг сейчас хоть немного счастлива, то знай, что я от этого ещё счастливей. Не знаю, что тебе подарило это чувство, но не грусти от того, что меня рядом нет и я не могу сейчас разделить это счастье с тобой. Будь я рядом, то сделала бы всё, чтобы ты стала счастливей. Всё. Целую тебя. Вечно Люблю.
Твоя Тэо.
Только она могла сделать меня счастливой. Разговоры с Лэйни, жизнелюбие Боу и саркастичность доктора, могли лишь напомнить о том, что счастье вообще существует, но только Тэо могла сделать меня счастливой.
Я улыбнулась. Сложила письмо в конверт и легла в обнимку с ним. Странно это. Впервые я спокойно засыпала с мыслью о том, что всё это ради любви. Не ради того, чтобы спасти других пони или, быть может, сделать мир лучше. Нет. Я делала это ради любви. Я вспомнила о том, как ужаснулась тому, что пускай лучше все пони в этом мире погибнут, но Тэо будет жива. Впервые я спокойно засыпала с мыслью о том, что всё это ради любви.
Стоило ожидать. Опять мой дом. Ночь. Кошмар. Всё то же самое, двухвостый пытается убить меня, но я ничего не делаю, лишь говорю, что настала моя очередь умереть. Республиканец удивлённо смотрит на меня, его винтовка смотрит в мою сторону без удивления. Неожиданно двухвостый перестаёт целиться и уходит из моего дома. Через дверь. Я как всегда слышу шорох в комнате родителей. Лестница слегка поскрипывает, а я не тороплюсь. Мне уже надоело находиться взаперти своего же кошмара. Но вырываться отсюда с боем тоже бесполезно – уже делала так.
Я шла так медленно, что маленькая Лэмп забежала в спальню раньше меня, но Лок её не сожгла. Захожу. Лэмп держит в копытах лампу, она стоит около Лок и они обе... Счастливы. Они становятся ещё счастливей увидев меня. Они смотрят на друг друга и кивают.
Лэмп выпускает из копыт фонарь и меня охватывает паника. Стекло трескается, масло разливается по полу родительской спальни и мгновенно вспыхивает. Стена огня разделяет нас, а я ничего не могу поделать, мне боязно за них, они сгорают, но им совершенно не больно и кажется каждый раз когда пламя дотрагивается до них, они становятся лишь спокойней и счастливей. Стоит мне один раз моргнуть и от них остаётся лишь пепел, но кошмар на этом не заканчивается. Огонь медленно охватывает всё вокруг, дом в считанные секунды превращается в тлеющие угли. Пламя окружает меня и мне не куда идти. Это всего лишь кошмар, но мне очень страшно.
— Прости, не хотела тебя сюда приводить, думала ты останешься на вечеринке, отдохнёшь и всё-такое, но похоже грустить это твоя жизненная цель, так что... Короче скоро придём.
В больнице, где лежали пони без чувств, была гнетущая атмосфера, сопровождавшаяся гробовой тишиной. Лишь в приёмном отделении пони кричали – это те кто недавно потерял зрение. Они рыдали и размахивали копытами, потерянные и беспомощные.
Жители Понивилля переоборудовали старую больницу и теперь тут лежали те, кто потерял всё. Они не двигались и не разговаривали. Лишь изредка можно было заметить, как у кого-нибудь блестят глаза. Мы продвигались дальше и приблизились к хорошо оборудованной палате, которая не пострадала во время штурма республиканцев.
Там лежала единственная пациентка. Нижняя часть мордочки забинтована, глаза закрыты, широкие крылья раскинулись и торчали из под одеяла и свешивались с кровати кончиками перьев, едва касаясь пола.
— Пришли, — сказала Лэйни.
— Кто это?
— Ты когда-нибудь видела кровавые надписи...
— Это она? – перебила я Лэйни шёпотом.
— Да. После того, как ты якобы умерла, нас нашла она. Она прилетела держа в копытах табличку с твоим именем написанным кровью, судя по всему, она следила за тобой до тех пор, пока тебя не отравили порчей. Она всюду следовала за мной, так и не сказав ни слова. В отличии от всех кто присоединялся к моей команде, она никогда действительно не нуждалась во мне. Я была всего лишь напоминанием о тебе.
— Ты знаешь, что-нибудь про неё?
— Она любит шифры. Очень. Однажды это вытащило нас, когда мы были по уши в дерьме. Загадки и прочая чепуха, всё это её приводило в экстаз. Я не знаю есть ли у неё семья, любила ли она хоть кого-нибудь, для чего она это делает. Ничего не знаю. Кроме того, что ты ей важна.
— Я никогда не встречалась с ней до этого. И думаю, она больше ненавидела меня.
Лэйни хмыкнула.
— Когда мы узнали, что ты не умерла, я в первый и последний раз видела её слёзы. Когда я спросила её об этом и сказала, что рада видеть её такой счастливой. Она своей кровью написала о том, что расстроена. Когда я попросила объяснить, она написала, что ей будет видеть твои страдания вновь, — Лэйни помолчала, — Но она их так и не увидела. Болезнь забрала её и если мы хотим, чтобы она хоть когда-нибудь смогла вытворить ещё одну жуткую хуету и затем зашифровала её, то давай поторопимся, — в её голосе слышались натужные весёлые нотки, — Ещё неизвестно чего ожидать от логова Дискорда. Чувствую это будет крышесносно.
— У тебя нож есть?
— Чего?
— Нож.
— Блять, Лэмплок, ты такая же пизданутая как она?
— Мы тут втроём пизданутые, — спокойно ответила я.
— И то правда, — согласилась Лэйни и слегка уколола меня ножом. Я ойкнула и схватила листок для диагноза, который валялся тут больше для приличия, чем для пользы.
«Будь счастлива, пожалуйста»
Мы вышли на свежий воздух. Я всё не могла выкинуть её из головы. Она обожала загадки. И из себя сделала такую же загадку. Ни имени, ни цели, ни причин, ни намёков, ни ответов. Но даже потеряв все чувства, она смогла сделать так, чтобы все задавали эти вопросы и продолжали гадать. Так или иначе, она оставила после себя величайшую загадку, которую мне не разгадать.