Midipon's Group
Глава 5. Черный дым.
Проспал я недолго. Уже через несколько часов, когда только начало темнеть, я резко вскочил с кровати. Мне снова снился чертов кошмар. Мне снился Брикер и тот бармен в таверне. Во сне мне привиделось, будто это по вине бармена на нас напали те разбойники. И каким бы бредом мне не казалось это вчера, после рассказа Фаертрэка о выжженном лагере я уже не мог быть в этом уверен. Да что там говорить, я вообще теперь ни в чем не мог быть уверен на все сто.
— Клеверти! Лилстронг! Фаертрэк! – позвал я их уставшим голосом.
Удивительно, но в дверном проеме появилась лишь голова Фаертрэка.
— Что случилось, Миди? – спросил он, но увидев, что я пытаюсь встать с кровати, кинулся ко мне. — Не смей, Мидипон. Клеверти сказала, что тебе вообще вставать нельзя ближайшие два дня. Иначе твоя рана может зарасти неправильно, а то и вовсе не зарасти.
Оценив риск остаться на всю жизнь с дырявым копытом, я решил остаться на кровати:
— Фаертрэк, а где Лилстронг с Клеверти?
— Они пошли на рынок и еще куда-то за новыми травами для настоек Клеверти. Она жаловалась на то, что ей скоро нечем будет тебя лечить. К тому же у неё нет настоек даже для помощи больным, которые к ней обращаются. По крайней мере, она так сказала, — задумчиво протянул он.
Я вспомнил, как Лилстронг жаловался на то, что после приезда чужаков в Толл Тэйл, к Клеверти стали частенько приходить пони с различными ушибами, переломами и прочими травмами.
— Как давно они ушли?
— Уже где-то часа два назад, — почесал затылок Фаертрэк. — Скорее всего, прошло меньше времени. Когда сидишь один на кухне и думаешь о работе, которая накрывается медным тазом, время долго тикает.
— По поводу работы можешь не беспокоиться. Через неделю все будет в полном порядке.
— Откуда такие смелые выводы? – с усмешкой спросил Фаертрэк.
Я левитировал отчетную книгу к Фаертрэку. Сперва, он не понял, чего я от него добиваюсь, но потом, кивнув, открыл её и начал читать нашу с Флинтбуком переписку. Под конец чтения выражение его лица сменилось на радостное.
— Слушай, это действительно здорово. Мне только непонятно, кто такой этот Эмилио? – оторвал он взгляд от книги.
-Эмилио Блэк, мой старый друг, с которым я работал в канцелярии до этой поездки. Он присоединится к нам сегодня вечером. И именно ты полетишь встречать его после того как придут Лилстронг с Клеверти.
— Будет сделано, босс! – в шутку отдал мне честь Фаертрэк.
— Слушай, пока наши спасители не вернулись, ты можешь сходить на местный рынок и купить еды? – озвучил я свою просьбу после недолгого молчания. — Я бы и сам с радостью, но ты понимаешь, почему я должен оставаться здесь, — я перевел свой взгляд в сторону забинтованного копыта.
— Без проблем, Мидипон, только как же я закрою дверь? Да и что если вдруг кому-то из вас, — он обвел копытом меня и Криспи, — понадобится моя помощь?
— За нас и дверь не беспокойся. Это уж как-нибудь само уладится.
Фаертрэк немного неуверенно положил деньги в свою седельную сумку и направился в сторону двери.
— Ах, да! Забыл спросить. Что именно я должен тебе купить? – не дойдя до двери, спросил Фаертрэк.
— Купи всякой разной еды на всех нас.
— А мне денег то хватит?
Я задумчиво почесал затылок и левитировал из сумки один золотой битс к Фаертрэку.
— По здешним ценам тебе хватит денег, чтобы накормить целый взвод гвардейцев и пару драконов, — со смехом в голосе сказал я.
Пегас шутки не понял и рванул к выходной двери.
Прошло где-то полчаса с тех пор как ушел Фаертрэк. Я, проводя все это время в раздумьях о предстоящей работе, вздрогнул, когда услышал как Криспи на соседней кровати начал подавать признаки жизни. Оторвав голову от подушки и приняв сидячее положение, он обратил внимание на меня.
— Доброго… – он бросил короткий взгляд в сторону окна,- дня. Как спалось?
— Глубоко, — ответил я, потирая бинты на копыте.
— Слушай, ты не знаешь где в этом доме хоть какая-нибудь жидкость? В прошлый раз она стояла неподалеку, – сказал он, смотря по сторонам, — Да. И туалет бы не помешал…
“В прошлый раз она стояла неподалеку…”. Хм… Я даже знаю, какой Лилстронг поставил ту воду около Криспи, избавив его от жажды, о которой прекрасно знал сам.
— Жидкость ты найдешь на кухне, а уборная рядом с домом.
— Что рядом с домом? – переспросил он, очевидно впервые слыша это кантерлотское словечко.
— Уборная.
— Мммм… — деловито промычал Криспи. — А туалет где?
Фэйсхуф.
Лилстронг с Клеверти вернулись раньше Фаертрэка. Когда же вернулся Фаертрэк с забитыми сумками, он недовольно заметил, что найти рынок в этом городе было задачкой не из легких. Уже вечерело и он, не оставшись на ужин, полетел встречать Эмилио.
— Твой прожорливый желудок спас положение, синий, — сказала мне Клеверти. — Это было как раз кстати. Пока мы с Лилстронгом искали нужные ингредиенты для новых лечебных настоек, я совсем забыла, что мой погреб пустует.
Она называла меня синим с самой нашей встречи.
— Меня зовут Мидипон.
— Синий, у меня плохая память на имена, — сделала она вид будто не слышала моего имени. — К тому же, вас, таких больных, ко мне приходит много, а я одна! И да, наверное, тебе уже пегас говорил об этом, но с кровати тебе пока вставать нельзя, так что есть будешь прямо здесь.
С этими словами она ушла на кухню, где сидели Лилстронг с Криспи. Спустя некоторое время они принялись что-то бурно обсуждать:
-… ну и где я по-твоему должен их поселить? – с трудом различил я недовольный голос Криспи.
На кухне помимо их голосов бурлило несколько котелков. Это Клеверти готовила свои настойки.
— … хоть в своей худой… — не расслышал я голос Клеверти. — У нас... – я опять не расслышал, — дом не резиновый и меня не е… — да будьте прокляты котелки! — что ты сам живешь в мелкой коморке.
— Успокойся, Клеверти, — вмешался голос Лилстронга. — Я, Фаертрэк и этот Эмилио можем пожить некоторое время в таверне “Бодрящая соль”. Там достаточно дешевые и большие номера. После того как Мидипон сможет освободить кровать, я вернусь жить сюда, а он займет мою койку в таверне.
— Всё бы тебе в таверну… — уже более удовлетворенно и как-то задумчиво протянула Клеверти. – Ох, — бурление, — отвар сейчас выкипит!
— Здорово, дружище, как самочувствие?
Это были первые слова Эмилио после того как он вошел в комнату.
— Ну… Вопрос достаточно риторический, как ты понимаешь, — сказал я, “тыкая” взглядом в перебинтованное копыто. — Однако здравствуй. Как добрался?
— Отлично. Почти без происшествий. Я нанял пегаса извозчика и попросил его лететь как можно быстрее. После четырех часов моих просьб ускориться, он пригрозил мне оставить меня прямо посреди “Лунапоймигде”.
Я лишь усмехнулся.
— Так, думаю, на этом драматичном моменте я вынуждена вас погнать из дому, — вмешалась Клеверти в беседу скучавших друг по другу друзей. — Время позднее, мало кто выспался этой ночью, поэтому… Лилстронг, где ты там ходишь!? Собирайся! Вам пора.
Эми непонимающе взглянул на меня.
— Ты, Лилстронг и Фаертрэк пока что поживете в таверне. Просто в этом доме нет больше спальных мест. Но, будь уверен, я присоединюсь к вам как только смогу. Лилстронг введет тебя в курс дела… Ах да, ты же, я надеюсь, взял из дома наши сбережения?
Эмилио коротко кивнул.
— Будь добр, не поскупись этим вечером и сними одну большую комнату в таверне. По здешним ценам это не сильно ударит по нашему кошельку, – уже в тысячный раз я восхитился местными рыночными отношениями, — ну, и рекомендую вам всем поближе познакомиться. Все-таки вам скоро вместе работать.
— А здешние пони имеют столь вредную привычку как злоупотребления крепкими напитками? – якобы невзначай спросил Эмилио вполголоса, оглядываясь на Лилстронга с Фаертрэком.
— Поверь, у здешних пони эта привычка присутствует похлеще чем у кантерлотских, — подмигнув ответил я.
— Вы о чем там перешептываетесь? – подошла к нам Клеверти.
— Я говорил Эмилио о том, что негоже злоупотреблять алкоголем при знакомстве с новыми пони, — резко сменил я выражение своего лица на серьезное.
С этими словами я левитировал из сумки книжку и в тоже время концентрировал часть своей магии на задней части гривы Эмилио, дергая её скрыто от глаз Клеверти. Этот прием был у нас в ходу еще со школьных годов и Эмилио, не задумываясь, подыграл мне.
— Само собой, Миди прав. Просто я только приехал и хотел не оплошать перед новыми друзьями, — таким же серьезным тоном сказал он.
— Как мило! – сказала она с наигранной радостью и, придвинувшись к нему, менее дружелюбным тоном прошипела. — Только попробуй напои моего братика.
Я махнул Эмилио копытом, чтобы тот не заморачивался насчет этого.
После недолгих сборов они ушли. Хотя, будет вернее сказать, что Клеверти с милой улыбкой на лице и сжатыми зубами вытолкала их из дома.
Криспи еще до прихода Эми ушел домой, пообещав в ближайшие пару дней поговорить со своими знакомыми насчет их трудоустройства. Теперь, когда остальные ушли, мы с Клеверти остались наедине.
Она ненадолго удалилась на кухню и вернулась оттуда с двумя склянками, бубня под нос, что пройдоха Лилстронг опять стащил у неё несколько очищающих настоек.
— Повернись больным копытом ко мне, — обыденно сказала Клеверти.
Когда я повернулся, она неспешно начала сматывать бинты на моей ноге. Я обнаружил, что шерстка вокруг затягивавшегося отверстия начала темнеть и линять. Слегка поеживаясь от боли, я спросил:
— Это нормально?
— Ты о чем? – спросила она, продолжая мочить содержимым первой склянки тонкую повязку из новых бинтов.
— Ну… Об этом, — указал я взглядом на копыто, — о шерсти. До этого она не темнела.
— А мне казалось, ты говоришь о том, что твое копыто не торопится заживать, — все тем же обыденным и уставшим тоном сказала она. — Это потому, что в отличие от моего не очень-то умного братика я применяю другую настойку для заживления. Она имеет несколько иные свойства. Она лечит.
Я многозначно промычал, делая вид, что что-то в этом понимаю.
— Как давно ты стала доктором?
— Доктором? Не смеши, в этом городе нет докторов. Это тебе не твой Кантерлот. Здесь есть лишь несколько лекарей. Лекарь это нечто другое. У нас… — задумчиво уставилась она в потолок, подбирая нужное слово, — у нас другие методы, да и плату мы за помощь не берем.
— То есть ты хочешь сказать, что помогаешь другим пони просто так?
— Да. Я тебе даже больше скажу. Года два назад здесь многое могли сделать «за просто так». Потом город стал расти. Рос он благодаря тому, что какой-то умник нашел у нас самоцветы. Вернее, нашел он их где-то в горах у города.
— То есть тебе тоже больше нравился старый Толл Тэйл?
— Само собой. Да, здесь у нас все выглядело несколько беднее чем сейчас, да и город поменьше был… Вот только пони изменились. Они стали какими-то… продажными, что ли… Или корыстными. Тебе это более красноречиво мой братик опишет.
Я вспомнил похожую реакцию Лилстронга. Когда они спорили с Брикером о плюсах и минусах расширения города.
— Ты так и не ответила на мой вопрос. Как давно ты занимаешься всем этим?
Её лицо слегка дрогнуло.
— После того как мама умерла. До меня она была лекарем в деревне. Все шли к ней и она помогала всем. Абсолютно всем. Все в деревне считали себя дико благодарными ей. Я была тогда еще маленькой кобылкой. У меня даже кьютимарки не было.
Я бросил короткий взгляд на её кьютимарку, на которую до этого внимания не обращал. На её боку красовался крест из рубинов.
— Она умерла от болезни. Забавно, да? Тот, кто исцелял других, не вылечил сам себя. Она всю себя отдавала помощи другим пони. Наверное, поэтому она не заметила, как заболела сама. Хворь свалила её буквально за два дня. Многие пони оплакивали её уход, но никто не оплакивал так сильно как отец. Однако и он тоже прожил недолго, — уже начавшим дрожать голосом закончила она.
— А что с отцом случилось? Ааааа! Ты что творишь?!
Она резко воткнула мне в рану мокрую сторону повязки.
— Кажется, кто-то задает много вопросов, — сказала она без угрозы, но с заметным недовольством.
Быстро поняв, что много давлю на больное, я примолк, продолжая наблюдать за тем, как она бинтует мою ногу.
— На, выпей, — нарушила она молчание, протягивая мне вторую склянку.
Я послушно выпил.
— Знаешь, я не в настроении говорить о своем прошлом. Возможно, как-нибудь позже… Или спроси у Лилстронга. Он, думаю, более сговорчив в этом плане, чем я.
Когда она уже собралась уходить, я осмелился задать еще один вопрос:
— Он был строителем? Ну, или кем-то в этом роде?
Клеверти несколько секунд молча стояла ко мне спиной.
— Да, кем-то в этом роде, — сказала она, пытаясь скрыть ломающийся голос.
Впервые за долгое время я проснулся с приятным ощущением бодрости. Не той пародии на бодрость, что бывает после сбитого режима сна и постоянных перенапряжений организма, а с бодростью, с которой, наверное, каждый день просыпается любой пони в Кантерлоте, живущий своей обычной жизнью.
Не хотелось бы, конечно, жаловаться на свою работу и говорить себе “Лучше бы я остался работать в канцелярии”, нет! Но что-то мне подсказывало, что мое желание сменить обстановку, взявшись за новую работу, еще не раз мне аукнется.
И, хоть мое копыто пока побаливало, да и вставать мне строго воспрещалось, всё же мне казалось, что ничего в этот день не сможет расстроить меня.
— Доброе утро, — сказала Клеверти, заметив, что я проснулся.
— Доброе. Как спалось?
— Не очень, на самом-то деле, добрую часть ночи готовила настойки. А ты, Мидипон, как поспал? – с улыбкой спросила она, впервые назвав меня по имени.
— Это была, наверное, лучшая ночь за последнюю неделю. Уже давно я так хорошо не спал.
— Ну и отлично. Сегодня вечером после перевязки я разрешу тебе вставать.
Этот день становился все лучше и лучше.
Я левитировал из сумки отчетную книгу. На страницах я обнаружил несколько кратких записей.
“Группа твоего отца уже почти готова и собрана. Через несколько часов они выдвинутся к вам. С ними по моему личному требованию вам привезут денежные средства на возмещение убытков семье Брикера и Лилстронга. Едва ли это загладит нашу вину перед семьей Брикера, но, думаю, это все же лучше чем вообще ничего. Кстати, я уже давно не получал от тебя никаких сообщений. Ты заставляешь меня беспокоиться”.
“Только что группа помощи выдвинулась в Толл Тэйл на пегасьей тяге. Они будут у вас через шесть – семь часов. Я выдал им адреса Брикера и Лилстронга. Где бы ты ни был, постарайся их встретить именно там.”
Я посмотрел на третью запись и с превеликим удивлением обнаружил, что она дописывается прямо на моих глазах. Почерк был весьма кривым. Было видно, что Флинтбук торопится с её написанием.
“Мидипон! У меня для тебя крайне срочные новости! Сразу же после того как группа, возглавляемая твоим отцом, выехала на помощь, один наш боевой единорог случайно заметил, что гвардеец, присутствовавший на сборе группы, скрыто держал телепатический контакт с каким-то другим единорогом из того же Толл Тэйла. Он не придал этому значения, но на всякий случай сообщил об этом архихорну. Архихорн вызвал к себе того самого единорога и вполне спокойно спросил у него, с какой целью тот держал связь с Толл Тэйлом. Реакция гвардейца была крайне неожиданной. Он попытался оглушить внезапным заклинанием архихорна, но на то он и архихорн, что в магии кое-чего смыслит. Архихорн лично провел допрос гвардейца. Понятия не имею, что он там наворотил своей магией, но гвардеец рассказал ему всё как на духу. Выяснилось, что этот гвардеец работает на некий Синдикат Алмазного Копыта. Впервые слышу о них, но от этого угроза не становится менее серьезной. Как сказал гвардеец, это он доложил своим работодателям о твоем выезде. Более того, он сообщил также и о выезде группы твоего отца. Он вообще много чего докладывал этому синдикату, если я правильно понял. Однако он не был достаточно информирован о планах САКа (именно так мы именуем новую группу бандитов), его должностью было только информировать их о вещах, которые они требовали. А требовали они с него все, что хоть как-то касалось проекта по освоению шахт в Толл Тэйле. По этому поводу сегодня будет собрано еще одно совещание, на котором совет решит, что делать со всем этим. Также я просто обязан сообщить тебе: во время допроса архихорн выяснил, что против группы твоего отца что-то затевается. Впрочем, я бы за них не беспокоился. Его отряд подготовлен к боевым стычкам хоть с целой армией разбойников и, как бы самоуверенно это не звучало, это так. Им способен противостоять лишь столь же хорошо подготовленный отряд из боевых единорогов…”.
“Или один единорог, способный, допустим… уничтожить целый лагерь разбойников”, – подумал я, переворачивая страницу.
“… Даже если им что-то и угрожает, то они с этим справятся, будь уверен. А пока совет не состоялся, я буду сообщать тебе о самых последних новостях по этой теме”.
На этих словах запись закончилась. Волна мурашек пробежала под моей шерсткой. Беспокойство начинало резко перерастать в страх и тревогу. Я знал, что боевая группа готова встретить хоть сотню разбойников, но САК не представляли собой группу разбойников. Одно только показательное представление, которое наблюдал Фаертрэк на останках лагеря разбойников, подсказывало мне, что ситуация складывается не шуточная.
Я резко вскочил с кровати и направился в сторону входной двери. Клеверти, увидевшая меня через открытую дверь кухни, возмущенно завопила:
— Мидипон! Немедленно вернись в кровать!
— Клеверти, мне нужно идти, — спокойно ответил я.
— Нет, Луна тебя подери! – не унималась она, — тебе действительно нужно лежать в кровати и не выдрыгиваться!
Закидывая левитацией сумки на свою спину, я открыл входную дверь. Яркий солнечный свет резко ослепил меня. Был уже день. Не прощаясь с Клеверти, я пошел по улице в поисках прохожих, которые могли бы мне подсказать, где же находится эта самая таверна “Бодрящая соль”.
— Подымайтесь, лежекрупы!
Моего прихода явно никто не ждал. В комнате царил хаос. Лилстронг с Фаертрэком мирно посапывали на одной кровати, расположившись валетом. Эмилио же до кровати, как я понял, вчера так и не добрался. Его туша валялась в метре от неё. Он прижимал к себе плюшевого тигра (откуда он здесь вообще взялся?!), наверное, думая, что это его подушка.
Первым на мой возглас отозвался Лилстронг. Он пробурчал что-то невнятно и, оторвав голову от подушки, начал с ярко выраженным удивлением оглядывать весь кавардак в комнате. Переведя взгляд на меня, он попытался изобразить невинную улыбку, но, поняв по моему взгляду, в каком я сейчас расположении духа, решил, что она не очень то уместна.
— Как твоя нога, Миди? То есть, мистер Брэйвкруп, — спешно поправился он.
— Жить буду, — машинально ответил я. — Чтобы через десять минут вы в полной боевой готовности стояли у выхода из таверны! — жестко отдал я приказ Лилстронгу, выходя из комнаты.
Спускаясь вниз по лестнице, я думал: “Не слишком ли я резко с ними?”, на что второй голос отвечал: “Ты их руководитель, ты обязан держать своих работников под контролем, особенно сейчас, когда твоему отцу угрожает такая серьезная опасность!”.
Долго ждать себя троица не заставила. Они действительно вышли из таверны через десять минут после моего ухода. Вид у них был не совсем бодрый. Шерсть на лицах была еще мокрой от воды, которой они приводили себя в чувство.
— Я вижу, прошлым вечером вы неплохо отдохнули, и, думаю сейчас самое время потрудиться. Лилстронг, здесь есть оружейные магазины? Или хотя бы кузнец, который смог бы предоставить нам необходимую амуницию?
— Ты сейчас о какой амуниции говоришь, Мидипон? – удивленно посмотрел он на меня (и не только он).
— О боевой, Лилстронг Хэвихуф. Я говорю о боевой амуниции, — сказал я прямо, не обращая внимания на его удивление.
— Ты в порядке, Миди? – подошел ко мне поближе Эмилио.
— В полном.
— Тогда для чего нам, по-твоему, боевая амуниция?! – непонимающе сверлил меня взглядом Фаертрэк.
— Нам нельзя терять времени, Лилстронг. Веди нас туда, где мы сможем все это достать. По дороге я вам расскажу.
Я приглядывался к своему отражению в лезвии кинжала, лежавшего на столе передо мной.
— Нет, думаю, мне это не подходит, — сказал я, вспоминая, как подобный кинжал, направляемый моей левитацией, вскрыл череп Шадоурайва подобно ножу, режущему масло.
Эблэдсмит, местный кузнец, услужливо предложил мне этот клинок как “отличное оружие для самозащиты”.
— Мне кажется, вы не совсем поняли, что меня интересует.
Моя тройка “рабочих” застенчиво стояла за моей спиной, делая вид, что они меня не знают. Лишь Фаертрэк изредка бросал взгляд на витрины с клинками.
— Тогда извольте объяснить мне поточнее, — все так же услужливо спросил меня Эблэдсмит.
— Меня интересует оружие, — сказал я, выделяя интонацией последнее слово.
— Хорошо, тогда я предлагаю вам проследовать со мной, — махнул он копытом в сторону двери, ведущей в соседнюю комнату.
Моя группа проследовала за ним в эту комнату. Как оказалось, это была сама кузница. Стены в комнате были окованы железными пластинами, которые в теории должны были защищать дерево он возгорания, но что-то мне подсказывало, что эти пластины больше служили “стендами”, на которых висели самые разнообразные виды оружия. Названия половины этих творений мастера ковки я даже не знал. В центре комнаты располагался железный… назовем это «стол», хотя я бы назвал это гигантской наковальней. На столе лежали различных форм заготовки. Чуть поодаль от стола, в противоположной от входа стороне находилась печь. Сейчас она не была растоплена, но и без этого в комнате создавалась удивительная атмосфера кузнечного жара. У печи, как и на столе, я заметил целую груду кузнечных инструментов.
— Думаю, в этот раз я понял вас правильно, — сказал мне кузнец, оглядывая весь арсенал оружия, свисавший со стен. — Только прежде чем иметь с вами дело, я просто обязан узнать, для чего же вам понадобилось оружие, — теперь уже была его очередь делать ударение на последнее слово.
— На меня и моих друзей недавно нашла идея поохотиться в ваших лесах на... на медведей, — выдумал я на ходу, и по недоверчивому взгляду Эблэдсмита понял в очередной раз, что вру я ужасно.
— В таком случае, я должен вам сразу сообщить, что я не несу ответственности за то, что будет сделано этим оружием. А также я осмелюсь сообщить вам, что убийства, грабежи и прочие незаконные деяния строго пресекаются старейшиной города и его гвардией, — сказал он, изображая серьезный тон. — А теперь перейдем к делу. Что вас интересует?
Я начал неспешно идти вдоль стены, оглядывая оружие, висевшее рядами на металлических листах. Мне приглянулось небольших размеров копье. Древко копья было украшено выжженным на дереве узором, обвивавшимся вокруг кожаной ручки для зубов и шедший до самого стального острия. В Кантерлоте я часто видел гвардейцев с копьями, но все они были единорогами и с легкостью могли управляться с этим неудобным для земнопони или пегаса оружием. Это же копье нужно было держать зубами. Понятия не имею, как кто-то вообще умудрялся управляться с подобным оружием, нося его в зубах. Возможно, у других пони зубы крепче, чем у единорогов, но неужели они были способны выдерживать такую жесткую отдачу и не оставаться беззубыми? Позже Лилстронг объяснил мне, что устройство всего оружия земных пони не так просто как кажется на первый взгляд. В каждом оружии, а, если быть точнее, в его ручке, есть специальная заглушающая силу удара часть, которая позволяет зубам стоять там, где им место.
— А сколько стоит это копье? – спросил я.
— Всего-то ничего! Семь битсов золотом, надеюсь, такая цена вас устроит? – спросил он.
Я в очередной раз восхитился ценам этого города. Оружие было дорогим удовольствием в Кантерлоте, здесь же я мог спокойно коллекционировать его. Левитировав на стол горсть золотых монет, я развернулся к своей группе.
— Чего стоим? Выбираем что вам по душе. Сегодня я… — я задумчиво глянул на Эмилио, — сегодня мы за вас расплачиваемся. Как-никак вы рискуете своими жизнями, помогая нам.
С каких пор я начал вот так вот спокойно заставлять других пони рисковать собой ради помощи себе? Я делал сейчас не очень-то хорошее дело. Я превышал свои полномочия как минимум. Действовал против инструкций. Подвергал угрозе жизни своих друзей, в конце концов! А ведь я даже не спрашивал их, хотят ли они мне помочь.
Фаертрэк, не задумываясь, пошел в сторону накопытников с торчащими из них остриями. Лилстронг, задумчиво огладывая все на своем пути, пошел в дальнюю часть кузни. Эмилио же молча смотрел на меня.
— Миди, нам нужно поговорить, — сказал он в полголоса, но не пытаясь при этом скрыть этой фразы от окружающих.
Я кивнул. Мы вдвоем вышли из кузни.
— Слушай, что с тобой происходит? – обратился Эми ко мне, как только я закрыл за собой дверь.
— Ты о чем? Тебя удивляет то, что я решил оплатить их затраты на оружие нашими деньгами? Я понимаю, что, возможно, было неправильно принимать это решение, не посоветовавшись хорошенько с тобой, но, если ты против, то давай я отдам тебе потраченное позже, — начал я оправдываться.
— Да черт с ними с этими деньгами! – прервал он меня. — Я сейчас о них меньше всего думаю. Меня беспокоишь ты сам. Ты реально на себя не похож. Ты хоть осознаешь, что мы сейчас собираемся вчетвером пойти и сделать то, что, как ты говоришь, не под силу целой боевой группе гвардейцев. Ты в своем уме? Я понимаю, что там твой отец, и тот погром в лагере, что устроили САК, тебя пугает, но чего ты хочешь добиться, кидаясь на опасных преступников, которые способны своей магией выжечь целый лагерь? Где тот Мидипон, который работал в канцелярии? Почему мне кажется, что я приехал сюда работать не твоим помощником, а боевым единорогом? Я же, черт побери, оружия ни разу левитацией своей не касался! А ты сейчас собираешься отправить меня и этих парней в невесть какую передрягу! – он смотрел на меня непонимающим гневным взглядом.
Его слова для меня были словно удар по лицу. Он не хотел мне помогать. Лилстронг и Фаертрэк, которых я знал неделю, и слова не сказали мне. А лучший друг сейчас говорил о том, что помощь мне – дело безумное.
— Знаешь, Эмилио, если ты не хочешь мне помогать, езжай домой. Мне не нужен такой помощник, — сказал я, слабо сдерживая эмоции.
Взгляд Эми резко изменился. Он стал удивленным, а затем виноватым.
— Подожди. Ты неправильно понял меня. Я не говорю о том, что мне не хочется тебе помочь, просто я боюсь, что с нами может что-то случиться. Ты же сейчас действуешь на горячую голову. Не строя никаких планов. Как будто мы вчетвером придем туда-не-пойми-куда, покажем бандитам свое оружие, те испугаются и мы довольные уйдем от них вместе с группой твоего бати.
— Эмилио, я понимаю, что эта затея достаточно безумна, согласен. Но, с другой стороны, что нам остается? Сидеть сложа копыта? Нет уж! Я этого просто так не оставлю. К нам движется группа, желающая нам помочь, а мы даже не хотим предостеречь их, — сказал я уверенно, в то же время понимая, что звучит это не очень-то убедительно. — К тому же, ты сам подумай, ну кто из САКа сейчас может ожидать нашего вмешательства? Нам нужно действовать вопреки здравому смыслу. Мы воспользуемся элементом неожиданности. Уверен, это не входит в их планы.
Несмотря на то, что мои аргументы основывались лишь на моём чувстве долга, самоуверенности и страхе за отца, Эмилио, немного помолчав, сказал:
— Ты прав, Миди. Мы обязаны им помочь, — кивнул он, левитируя с прилавка два самых длинных клинка, которые мне в самом начале предлагал Эблэдсмит, и подмигивая мне, — пошли, нам нужно расплатиться за покупки и мчаться на всех парах за пегасом-извозчиком.
Забавное совпадение. Пегас по имени Фастклауд стоял сейчас перед нашей группой. Это был не старый, но на порядок взрослее нас пегас. Он довольно поглядывал на свою новую воздушную повозку. Повозка была оснащена бирюзовыми самоцветами, и я прекрасно знал, что эти самоцветы стоят на упряжке и на передней части этого агрегата вовсе не для красоты. Их магический блеск выдавал полетную магию, которую подпитывали эти камни.
— Сколько ты ему там заплатил, когда он вез тебя сюда? – шепотом спросил я у Эмилио.
Эмилио уже знал, какие цены были в Толл Тэйле.
— Ну… Примерно треть этой повозки… — задумчиво протянул он, — хотя, возможно, и половину.
— Вы все поедите на повозке? – с опаской поглядывая на наше вооружение, спросил Фастклауд.
— Да, думаю, мы… — начал я.
— Нет, конечно! Нам нужно лететь как можно быстрее, — перебил меня Фаертрэк. — Они, — кивнул он в нашу сторону, — сядут внутрь, а я помогу тебе быстрее везти нас и буду направляющим.
С этими словами Фаертрэк достал из своей сумки веревки и начал привязывать их к передней части повозки. Фастклауд, облегченно вздохнув, начал одевать на себя упряжку. Я, Эмилио и Лилстронг залезли в повозку. На дне повозки я заметил коричневый и оранжевый самоцветы (Эмилио ему там нашу зарплату месячную отдал что ли?!). Лилстронг неловко нес в своих зубах кузнецкий молот. Сколько же ему пришлось уговаривать кузнеца продать ему его же орудие труда! Хотя позже Лилстронг объяснил нам это тем, что самые лучшие товары всегда использует сам продавец. И хоть такой принцип выбора оружия я не совсем понимал, я все же решил, что Лилстронгу виднее.
Когда повозка оторвалась от земли, я еще раз глянул на камушки. Оранжевый начал едва заметно светиться. Повозка летела плавно и не качалась, а ветер над ней как будто отсутствовал. Магия этого камушка мне сейчас была очень на руку.
Лилстронг вздрогнул, когда его молот взлетел со скамейки. Облаченный в зеленое магическое поле, он висел передо мной. Некоторое время, вспоминая магические формулы для железа и прикидывая на глаз металл, из которого был выплавлен молот, я начал наполнять его своей энергией. Увы, металл был не таким хорошим материалом для хранения магии как самоцвет, но то, что в него впиталось, вполне могло бы заставить этот молот быть в два-три раза легче по крайней мере ещё пять – шесть часов.
Затем я достал из своей сумки два пера и кипу листков. Первое перо было обычным гусиным пером с железным укрепленным наконечником, второе же переливалось красно-оранжевым цветом. В очередной раз видя это перо, я ощутил легкий прилив ностальгии, но быстро потушил его мыслями о магических формулах. Взяв обычное перо, я принялся записывать символы, понятные лишь двоим в этой повозке. Эмилио с интересом уставился на листок.
— Можешь даже не говорить, что ты хочешь, — быстро смекнул он, хватая левитацией второе перо и используя свою, особенную магию материализации красок, начал обводить символы, написанные мной на первом листке.
От использования пера феникса, этих красок и, главное, наполнения магией, надпись начала светиться. Это было заметно даже при дневном свете.
— Миди, а почему бы тебе сразу не зачаровать все свитки самому?
— Я стараюсь экономить свою магию, да и тебе рекомендую её не растрачивать попусту.
— Но для чего ты её экономишь?
— Увидишь.
Эмилио молча продолжил выводить символы на листках, которые я ему давал.
— Подожди ка, я мало понимаю в записи магических формул, да и в заклинаниях не столь силен, но эти-то я точно знаю, — ткнул он пером в очередной листок.
— Тогда ты прекрасно знаешь, что должен делать этот свиток, — с таинственной для Лилстронга улыбкой посмотрел я на Эмилио.
Эмилио улыбнулся в ответ. В прищуре его глаз я заметил легкий азарт.
Взяв копытами нужный мне листок с готовым заклинанием, я направил магию свитка в сторону своего копья. Руны на листке начали таять. Я эксперимента ради поднял облачком левитации копьё. Оно почти ничего не весило, и его левитация едва ли отнимала у меня силы. Эмилио не пожалел энергии. Когда он закончил заряжать последний листок, я обратился к Лилстронгу.
— У тебя есть какие-нибудь ремни? – глупо было ждать ответ да, но попробовать стоило, вдруг он носит с собой что-то подобное, строитель как-никак.
Несколько секунд его задумчивый взгляд наверх давал мне надежду.
— Нет, — послал к черту он мои надежды, — однако у меня есть семь метров веревки. Тебе нужно? – спросил он, уже доставая моток из своей седельной сумки, что валялась у него под ногами.
— Да, думаю, мне это подойдет.
Я начал наматывать эту веревку вокруг своего туловища, делая что-то вроде крепежа для свитков. Аккуратно засунув все магические заготовки в импровизированный боевой пояс, я начал медитировать в центре повозки.
— Что он собирается провернуть? – спросил Лилстронг у Эмилио.
— Он медитирует. Этому учат в любой школе для единорогов. Это помогает в концентрации над заклинаниями, — делая заумный вид, ответил Эми.
— Да нет, я не об этом. Что он собирается делать, когда мы встретимся с врагом?
— Могу только догадываться. Но что-то мне подсказывает, что мы в этом будем играть далеко не последнюю роль.
Сурового вида единорог, закованный в золотую броню, нервно стучал своими зелеными копытцами по днищу повозки.
— Сколько времени до прибытия!? – его строгий голос был способен подчинить себе даже самого распущенного гвардейца.
— Около трех часов размеренного полета, капитан Брэйвкруп.
— Усилить действие полетных камней.
— Капитан, но вы ведь сами прекрасно знаете, к чему это может привести.
— Не рассказывай мне о рисках, капрал. Выполняй приказ.
Неуверенной походкой единорог в серебряной броне подошел сперва к задней части повозки и, усилив свой голос магией, передал другой повозке, летевшей метрах в пятидесяти, приказ об усилении сизых кристаллов. Затем он прошел к передней части, начиная концентрировать свою магию на сизом кристалле, закрепленном на бронированном переднем щите.
Повозка была достаточно узкой, но длинной. Её битком заполняли бойцы в стальной и серебряной броне, которые сидели на лавках, прикрепленных к боковым стенкам. Сам воздушный агрегат был из железа, но, несмотря на материал, сама конструкция особо защищённой не выглядела. В ней явно прослеживалось скорее эстетическое начало, нежели боевое.
Капрал снял шлем и положил его на единственную пустовавшую часть скамейки. Рог гвардейца начал источать желтые магические поля. Его лицо было напряжено. На его лбу начал проступать пот. Повозка сперва замедлилась, но затем, резко дернувшись пару раз, начала снова набирать скорость, разгоняясь до новых высот.
Капитан Брэйвкруп смотрел вниз. Высота была метров сто, а то и больше. Кантерхерт, хоть и не страдал боязнью высоты, сейчас невольно подумал о том, насколько смертельным для жизни стало бы сейчас бесконтрольное падение. Даже деревья, росшие там внизу, едва ли смогли бы спасти беднягу.
Послышался глухой хлопок откуда-то из леса. Кантерхерт начал вглядываться в густую зелень деревьев, через которую невозможно было понять, что же происходит там, на земле.
Еще один резкий хлопок.
Несколько гвардейцев вскочили со своих мест и начали вглядываться в лесную гущу вместе со своим капитаном.
Наступило напряженное молчание. Капрал с гневным лицом подбежал к переднему краю повозки и начал концентрировать своё внимание на сизом кристалле, заставляя повозку притормаживать.
Резкая магическая вспышка, местоположение которой было заметно даже при дневном свете, отправила в сторону капрала красный магический луч. Луч остановила невидимая стена, которая, судя по резкому треску и искрению, лопнула в тот же момент. Повозка потеряла свой защитный барьер. Вторая магическая стрела, уже менее мощная, но не менее смертоносная, тут же вошла прямо в рог капрала, выводя из строя как магию изменения формул кристалла, так и самого гвардейца. Сизый кристалл лопнул, фонтаном выбрызгивая осколки полетных заклинаний в воздух. Сам же капрал, половина рога которого отсутствовала вовсе, а половина превратилась в угли, бездыханной упал на дно повозки, заливая его кровью, которая стремительно вытекала из его ушей, носа и рта.
Воздушный агрегат сперва несколько раз неуверенно дернулся в воздухе, а затем начал стремительно падать вниз. Ошеломление среди гвардейцев держалось недолго. Повозку начали озарять разноцветные вспышки телепортаций, которые дублировались уже где-то в лесной гуще слабым свечением.
Кантерхерт, как и другие, резко телепортировался из повозки на землю, читая про себя молитву Селестии об упокоении капрала, имя которого даже не успел запомнить. Телепортация, как и у других гвардейцев, вышла не совсем удачной. Из-за незнания лесной местности все телепортировались то в ветки деревьев, то и вовсе в пяти-десяти метрах над листвой. Падение почти для всех заканчивалось легкими ушибами и кратковременной потерей ориентации в пространстве.
Вспышки, источником которых был всего-навсего один единорог, из складок тёмной мантии которого можно было различить лишь фиолетовое свечение его рога, продолжали сыпаться на оглушенных гвардейцев. Красные лучи, которые напрочь игнорировали стальную броню, как оказалось, не могли ничего сделать простому серебру, которое отражало их в ближайшие деревья, буквально прожигая толстые стволы насквозь.
Кантерхерт, телепортация которого прошла, пожалуй, успешней чем у всех, кинулся ставить магический барьер на области, разделявшей источник смертоносных лучей и гвардейцев. Мельком он заметил, что один из гвардейцев, приземлившихся ближе всех к этому магу, сейчас лежал сразу в двух местах. Лежал он не совсем цельным.
Красные лучи при прохождении через щит, возведенный Кантерхертом, ослабевали, но все равно оставались достаточно опасными. Другие гвардейцы, которые пришли в себя достаточно быстро, начали обходить мага в фиолетовой мантии по бокам. Те, кто остался в центре, начали поддерживать своей магией щит, который искрил и трещал, но уже почти не пропускал эти лучи.
Единорог в мантии остановился. Его рог все еще источал фиолетовое свечение, но лучами не сыпал. Он резко провернулся на месте, выкидывая из складок своего плаща какой-то пурпурный самоцвет, который никто из гвардейцев еще в жизни не видывал. Затем его рог засветился еще сильней и земля под брошенным на землю самоцветом начала накаляться. Листва, устилавшая землю вокруг камня, в мгновение ока сгорела в фиолетовом пламени, открывая магические формулы, вычерчивающиеся прямо на перегное. Формулы начали светиться сильней и сильней, сжигая на пути всю листву. Круги формул расползлись уже более чем на два-три метра вокруг камня.
— Какого черта он творит?! – послышался шепот одного из гвардейцев.
Сразу три, а затем и еще пять разноцветных лучей пронзили воздух, летя в сторону мага с обоих боков от него, но резкая вспышка магического щита ярко-фиолетового цвета остановила их, не дав дойти до цели. Щит засветился лишь на несколько мгновений и тут же потух. Это значило, что он не упал. Как минимум восемь боевых лучей поглотил и не упал! Сколько же у этого мага примочек под его плащом!? У него там целый боевой арсенал, что ли?!
Капитан Брэйвкруп, встретившийся с подобной магией впервые, понятия не имел, что делать дальше. К счастью, спустя буквально две секунды по тому же самому щиту начал палить целый залп лучей уже из другой части леса. Кантерхерт, продолжая концентрировать большую часть своей магии на щите, посмотрел в сторону источника лучей, которые заставляли щит мага трещать как сырое полено в печи.
Вторая часть отряда из другой повозки, чьи защитные заклинания уже подсвечивали броню каждого гвардейца, неслась галопом сюда. Ничего удивительного в том, что они заметили падение повозки на землю. Сразу же после этого они высадились и приняли боевую готовность. Щит пал, а магические формулы вокруг камня перестали расползаться по земле. Хотя они уже охватывали собой огромный круг радиусом метров десять, покрывая даже деревья. На том месте, где только что стоял маг в мантии, дымилась земля, но его останков не было.
Новый хлопок уже со стороны второй группы. Маг в фиолетовом плаще стоял в самом центре их толпы. Не успевшие понять, что произошло, солдаты разлетелись от оттолкнувшей их фиолетовой вспышки. Она была настолько мощной, что даже на таком расстоянии Кантерхерт и остальные гвардейцы, пытавшиеся держать уже бесполезный щит, потеряли концентрацию и были ослеплены. Пошатываясь, Кантерхерт нащупал ближайшее дерево. Он коснулся рогом коры, концентрируя свою магию на новейшем заклинании королевской гвардии, которому обучились еще даже не все гвардейцы. Ошеломление начало отступать, а багровые пятна, туманившие взор, начали таять. Перед его взором появилось потемневшее дерево, которое никогда бы не зацвело вновь.
Кантерхерт постарался сориентироваться так быстро, насколько это было возможно. Он оглядел все вокруг. Единороги из второй группы были живы только благодаря магическим щитам, преждевременно повешенным на броню, однако вспышка света сделала свое дело. Сейчас лишь некоторые из них стояли на трясущихся ногах чуть ли не в обнимку с засыхающими деревьями. Остальные гвардейцы, не успевшие выучить это заклинание, беспомощно ползали по земле, не понимая, что произошло. Фиолетовый маг вернулся к пурпурному камню и продолжил концентрировать на нем свою магию. Вокруг него поблескивал уже видимый фиолетовый щиток. Значит, магия тех самоцветов (или что там у него?), спрятанных у него под плащом, начинала иссякать. Копытца резко обожгло болью, когда фиолетовое пламя от листьев достигло Кантерхерта. Формулы продолжали расползаться, покрывая уже неимоверных площадей круг. Формулы, на которые пришлось ему наступить, избегая пламени листьев, источали лютый холод. Однако этот факт в купе с горящей листвой в голове у капитана гвардии сочетаться отказывался. Понятия не имея, что делать дальше, Кантерхерт принялся стрелять в щит мага лучами, пытаясь сломить защиту, но щит лишь слегка трещал, слабо замечая ущерб.
Еще один резкий хлопок, сопровождаемый зеленым всполохом, раздался со стороны мага. Кантерхерт уже не удивлялся этим вспышкам, однако эта все же смогла привлечь его внимание. Это была уже знакомая ему вспышка. Где-то он её уже видел…
Вокруг опаснейшего из магов, которых когда-либо видел Кантерхерт, стояла группа из четырех пони. Один из них ярко светился зеленовато-фиолетовым свечением.
— Ну и долго мы будем здесь лицезреть это?! – нетерпеливо спросил меня Эмилио.
— Подожди, Эми. Я еще не достаточно хорошо изучил магию, которую он применяет. Мне нужно еще немного времени.
Прошло уже пять минут после того как мы, затаившись в листве, начали наблюдать за происходящим. Формулы, выжигавшие листву и ветки, нападавшие с деревьев, уже вот-вот должны были добраться до нашего укрытия.
Битва была в самом разгаре, но, если я правильно проанализировал магию этого единорога, то исход был у неё печальным. Как только формулы начали расползаться по лесу, Фаертрэк заметил, что они чем-то похожи на те, что выжгли лагерь бандитов, только радиус этих был заметно больше.
— Бинго!
Вся группа вздохнула с облегчением.
— Давай выкладывай! – сказал Эмилио.
— Значит, так! Эмилио, читай эти свитки, я прочту эти, — я достал несколько свитков из своего импровизированного пояса. — Как только я телепортирую нас всех к этому психу, вы должны сделать следующее. Лилстронг, ты дождешься, когда я прочитаю этот свиток, — ткнул я копытом в пергамент, — и поймешь, что он заработал, по фиолетово-зеленому свечению молота. Затем ты сразу же со всей силы должен ударить молотом по тому камню, но не в коем случае не раньше чем я дестабилизирую этого мага. Эмилио, твоя задача — подпитывать меня магией постоянно и быть готовым по сигналу телепортировать нас всех подальше от этого места. У тебя будет буквально несколько секунд.
— Массовая телепортация?! Ты что, смеешься?! Да я же в жизни такого количества пони одновременно не телепортировал!
— Просто сконцентрируйся хорошенько. У тебя все выйдет. Мы верим в тебя.
— Ох, Мидипон! Если мы выживем, то ты мне поставишь десять бутылок самого крепкого сидра, который только есть в этом Толл Тэйле.
— Фаертрэк, ты у нас самый скоростной, вот сейчас ты это и докажешь. Твоя задача откинуть всех беспомощных гвардейцев за пределы круга формул. У тебя будет примерно десять – пятнадцать секунд. Я постараюсь растянуть это на подольше, но даже при самом лучшем раскладе я не уверен, что у тебя останется время.
Эмилио уже вовсю читал свитки. Меня обволакивало магическое поле, которое скрывало меня едва ли не полностью. Это заклинание щита. Оно не должно было меня защищать, оно должно было помочь мне пройти прямо сквозь ослабевший щит того мага.
— Готовы? Начинаем!
Вспышка.
Мы появились прямо на тех местах, где я и представлял себе. Дело оставалось за малым. Всего-то навсего пройти сквозь щит и лишить этого единорога какой-либо фокусировки на этом пурпурном самоцвете, который вот-вот мог поглотить все вокруг пламенем Тартара.
Фаертрэк кинулся к ближайшему ослеплённому гвардейцу, который беспомощно ползал по земле. Лилстронг подбежал к камню уже с полной готовностью ударить в нужный момент. Я стоял прямо перед фиолетовым щитом. Понятия не имею, как сильно он был заряжен. Нашей с Эмилио подпитки в теории должно было хватить на то чтобы пройти сквозь щит, игнорируя магию, но эта теория держалась только на моих надеждах. Я рывком закинул себя левитацией внутрь. Волна пламени, жгущего не тело, но душу, охватила меня при проходе через этот фиолетовый барьер.
Единорог казалось, и не заметил моего присутствия… Его внимание было сфокусировано на камне. Очевидно, эта его магия требовала полной отдачи… Только вот вся его фокусировка была напрочь потеряна после того как я полоснул его острием своего копья, которое светилось уже тремя цветами: тёмно-фиолетовым, моим зеленым и светло-фиолетовым Эми. Темно-фиолетовым был цвет магии этого единорога. Как только я полоснул его, щит вокруг нас в тот же миг исчез, а раненый единорог упал, источая на землю.. Нет! Не кровь! Черный дым лился из разрезанной робы. Я полоснул его копьем второй раз. Этот единорог (хотя я уже начал сомневаться, что это единорог) начал издавать душераздирающие вопли, от которых у меня побежала волна мурашек. Я начал читать свиток на усиление молота, с которым Лилстронг вот уже секунд десять нависал над пурпурным камнем. Молот засветился зеленым, светло-фиолетовым и… темно-фиолетовым?
Удар молота, казалось, мог бы создать маленькое землетрясение, подпитай я его еще немного. Пурпурный кристалл лопнул. Формулы, светившиеся на концах магического круга, начали потухать. Но энергия магии никуда не девается и не берется из ниоткуда (фундаментальный закон сохранения магии Стар Свирла Бородатого); она начала стягиваться к месту, где до этого был камень. Вот-вот она должна была сконцентрироваться в этом месте и рвануть во все стороны, вызывая мощнейший магический взрыв. Я уже встречался с подобным. Только тогда выплеск был из рога Эмилио и он был не столь мощным, сколь обещал быть этот взрыв.
— Эмилио! Давай!!! – крикнул я что есть мочи.
Последним, что я успел разглядеть перед вспышкой телепортации, было то, как темный силуэт, образовавшийся из черного дыма, струящегося из своего хозяина, оставляет свои фиолетовые одежи и смывается в образовавшийся под ним дымчатый портал.