Забвение

Смертельные обстоятельства

Я аккуратно приподнялся с кровати, боясь ненароком задеть спящую Сансет. Мои опасения, увы, оказались напрасными: в отличие от той Сансет, эта любила встать пораньше.

— О, ты уже проснулся! – услышал я её жизнерадостный голос от двери. Единорожка, широко улыбаясь, несла поднос с едой.

— Надо же… — выдавил я удивлённым голосом. – Я тебя совсем не узнаю, Сан. Это точно ты?

— Я, я, — засмеялась единорожка. – Ты просто давно меня не видел, глупыш.

Я немного нервно засмеялся в ответ. Давно не видел… Будешь смеяться, но видел. Во снах из прошлого. Из очень необычного прошлого. И там ты точно такая же. Здесь же ты изначально зарекомендовала себя не с лучшей стороны. Я точно проснулся?

— Всё в порядке? – Сансет участливо посмотрела мне в глаза. – Тебя что-то беспокоит?

— Ага, есть чуток, — кивнул я, продолжая думать. Сны о необычном прошлом. Реалистичные. Так что из этого реальность, а что сон?

— Расскажи мне, — попросила единорожка, садясь рядом.

— Не знаю, стоит ли… — протянул я. – Я сам не знаю, что именно меня беспокоит. Не уверен, что ты поймёшь. Возможно, ты сочтёшь меня сумасшедшим…

— Что за глупости? – поморщилась она.

— … а может я и есть сумасшедший, — продолжил я, отрешившись от происходящего. – Может, всё вокруг – лишь плод моего больного воображения, и я даже не прыгал из окна, а всего лишь лежу в какой-нибудь психушке Кантерлота…

Меня сильно затрясло. Я уцепился копытами за первую попавшуюся опору и посмотрел на неё. Копыта Сансет, крепко меня сжавшие.

— Послушай меня, — сказала она. – Не смей даже думать об этом. Ты – настоящий, ты здесь, ты не в психушке. Что тебя вообще могло сподвигнуть на такие мысли?

Я посмотрел в её глаза. Её большие, изумрудные глаза. Она хотела мне помочь. Она действительно обо мне беспокоилась. Имеет ли она право знать правду? Поразмыслив, я вздохнул и, собравшись с мыслями, просто ответил:

— Сны. Я сплю и вижу себя, каким я был бы три года назад, если бы Твайлайт не поступила в школу одарённых единорогов. Я вижу события, которые могли бы произойти. Я вижу в том сне тебя, Твайлайт… Но…

— Но что? – спрашивала она.

— Я уже не знаю, где сон, а где реальность. – Я опустил голову. – Когда я там, всё кажется таким настоящим… Будто всё, что было с нами: расставание, моя смерть, смерть моего брата – лишь кошмар, страшный сон. Но когда я просыпаюсь там – всё точно так же. Я вижу, как страдает Твайлайт, и мне становится невероятно плохо, будто это я испортил её жизнь. Её и её друзей. И я хочу это исправить… но не знаю как.

Какое-то время мы просто молчали. Раздался осторожный голос Сансет:

— Как давно это началось?

— С тех пор, как я вернулся, — ответил я и призадумался. Почему же тогда я не увидел сон после первого истощения сил? Во время той встречи с Зекорой? Вернее, увидел, но тот сон был другим. О будущем, вероятном будущем, каким его вижу именно я. Может быть, тот сон – лишь вероятное прошлое? Но тогда… почему он столь длинный? Почему он начинается в точности с того места, в котором уснул до этого? Последовательность снов казалась мне невероятно странной. Я упускал что-то важное. Но что?

— Побочный эффект от Забвения? – участливо спросила единорожка.

— Может быть, — задумчиво сказал я. Затем встряхнулся. – Пройдёмся? А то я уже третий день в Понивилле, а так до сих пор городка и не видел.

Сансет с удовольствием согласилась. У меня же созрела идея. По идее городок я до этого не видел, а значит, вероятность совпадения его с виртуальным Понивиллем из сна невероятно мала. Я, конечно, помнил не всё, но кое-какие интересные места себе наметил. Ферма «Сладкое яблоко», «Сахарный уголок» и бутик «Карусель». Эти точки я запомнил очень хорошо, как и планировку города по сторонам треугольника меж этих точек. Был ли город для меня рандомным? Или же всё-таки настоящим?

Начали мы нашу экскурсию с бутика «Карусель». По пути я подумал: а что же сделали с чертежами, оставленными мною дома перед смертью? Нашли ли им лучшее применение? Улучшили ли их? Построили ли хоть один летательный аппарат? Я поднял голову вверх. Над нами как раз пролетала земная пони на воздушном велосипеде. Весёлая игрушка, но не более. Это не транспорт, который я заказал доктору Хувсу. Кстати, может зайти и проверить, как у него идут дела? Я хотел уже было предложить это Сансет, но потом вспомнил, что это было во сне. Чёрт, а всё-таки, точно ли это сон?

Наконец мы дошли до бутика. Выглядел он почти так же, как во сне, только был чуть аккуратнее. Выполненное в бело-голубых с розовыми прожилками тонах, оно словно копировало цвета, присущие владелице. Видимо, Рэрити сама наводила лоск на свой магазинчик, как, впрочем, и сама производила наряды. Работящая единорожка, что там, что там. Этого у Рэрити не отнять.

Дальше мы повернули к ферме «Сладкое яблоко». Я стал внимательно смотреть по сторонам. Справа, на моей памяти, должен был быть дом жёлтой кобылки Кэррот Топ, слева и чуть впереди – цветной магазинчик. Из дома справа только что вышла жёлтая земнопони с морковкой на боку, у домика впереди виднелись аккуратные букетики с ценниками. «Ладно», — сказал я себе, — «это ещё ничего не доказывает. Надо смотреть дальше. Вот дом справа. Он очень разномастный, словно две половинки разных домов склеили воедино. Готов поспорить, тут живут Винил Скрэтч и Октавия Мелоди. Ага, так и есть, вон Октавия в окне мелькнула. А через один должен быть дом Лиры Хартстрингс…» И в ту же секунду дверь дома открылась, и из неё вышли Лира, Бон-Бон и Минуэтт. Почти как во сне…

— Скай? С тобой всё хорошо? – пошла ко мне Сансет. В её взгляде читалась озабоченность. – Ты как будто призрака увидел…

— Да, призрака, — кивнул я. – Только этот призрак живой.

Трясущимся копытом я указал на четвёртого вышедшего из дома. Скай Дример, земной пони зеленовато-жёлтого окраса с тёмно-синей гривой и меткой в виде двух скрещенных винтов.

— Слишком живой… — пробормотал я.

Но ведь это невозможно! Ведь Скай Дример – это я… верно ведь? Я точно помню, как прыгал из окна, как летел навстречу земле… Это был я! Моё тело мертво! И всё же… передо мной стоял живой образец моих заблуждений.

— Что?.. – только и смогла выдавить Сансет. Судя по всему, её обуревали двоякие чувства. Первое – что это всё невозможно, и Скай Дример – мираж. Второе – я заставил её поверить в ложь, что я – истинный Скай Дример.

— Что ж, — нашёл в себе силы я, — есть только один способ это выяснить.

И я уверенно зашагал вперёд. Стараясь как можно более точно скопировать походку своего брата, самоуверенную, отчасти наглую, я подошёл к земнопони и несильно толкнул.

— Ну здравствуй, дружище!

На протянутое копыто пони воззрился с недоумением и перевёл взгляд на моё лицо.

— Мы знакомы? – поднял он бровь вверх.

— Конечно знакомы, — улыбнулся я. – Вот только то, что ты об этом не знаешь, меня настораживает.

— Простите, я не совсем понимаю, о чём вы. – Врёт. Прекрасно понимает, потому и пятится. А может, это просто я напираю?

— За спину мне посмотри – поймёшь, — холодно сказал я, сверля его взглядом.

— Простите, сэр, что тут происходит? – спросила Менуэтт.

— Оу, ничего особенного, Мени, — очаровательно улыбнулся я. – Всё просто замечательно. За исключением того, что Скай Дример никогда не забыл бы собственного брата.

И с этими словами я отправил самозванца в недалёкий полёт до стены ловким ударом в грудь. Сразу после моей выходки меня обернуло сразу два телекинетических облачка: синее от Менуэтт и бирюзовое от Лиры.

— Мени, Лир, я вас прекрасно понимаю, но не могли бы вы меня отпустить? – прорычал я.

— С какой стати? – спросила Лира. – Ты просто так ударил нашего друга и хочешь продолжить и ждёшь, что мы тебе поможем?

— А то, что я знаю ваши имена, вас не смущает? – наклонил я голову. – Скай Ливер, насколько я помню, замкнулся после пропажи Скай Дримера, и больше ни с кем не общался.

— Эй, отпусти меня! – О, это завозмущался самозванец. Сансет верно сориентировалась и не дала ему уйти. Это хорошо. Теперь дело за мной.

— С какой стати, Скай? – милым голосом спросила Сансет, напрочь вышибая все мысли из моей головы.

— Менуэтт, Лира, уберите от меня эту сумасшедшую! – закричал пони. Роковая ошибка. Сансет сделала всё гораздо лучше меня. Телекинетическое облачко вокруг меня погасло, но усилилось вокруг самозванца. – Что вы делаете?

— Насчёт брата – не знаю, — сказала Менуэтт уже ему, — а вот Сансет Шиммер ты бы точно никогда не забыл. Привет, Сан! Давненько не виделись!

— Привет, Менуэтт, привет, Лира, — поздоровалась единорожка. – Дела, дела, знаете… Я вам попозже расскажу, хорошо?

Пока они говорили, я подошёл к Скай Дримеру. Тот выглядел испуганным. Я молча подошёл к нему и приподнял обрубки крыльев.

— Видишь, что ты натворил? – тихо прошептал я ему. – Теперь у меня нету крыльев.

— Я тут ни при чём! – завопил он. – Я тебе крылья не отрезал!

— Видишь, ты даже вины своей не знаешь, — с удовольствием протянул я. – Дело в том, что мой брат, Скай Ливер, разузнал правду, что произошло со мной. Я ведь погиб. Скажи-ка, друг, где ты жил десять лет назад?

— Я всю жизнь прожил в Кантерлоте, — съёжился пони. – Пожалуйста, отпустите меня. Я законопослушный пони!

— Возвращаться из Забвения без ведома Обливиона – незаконно, — гаденько улыбнулся я. – Уж тебе-то следовало бы это знать.

— Так ты и есть Скай Дример? – внезапно повеселел он. – Приятно познакомиться. Меня зовут Леруин. Должна сказать, управлять чужим телом очень весело, порой…

— Кто ты такая? – грозно спросила Менуэтт.

— Я? – всё так же весело говорил псевдо-я. – Я простая некромантка.

— Некромантка? – раздалось четыре удивлённых голоса. Я же посерьёзнел.

— Значит, это ты тут шорох наводишь… — протянул я. – Зачем же?

— Как зачем? – улыбнулся Скай Дример. – Разве не здорово? Души не уходят в Забвение. Обливион не страдает от очередной смерти. А если я вытащу все души из Забвения, их страдания прекратятся. Они получат новую жизнь. Вечную жизнь.

— Вечное проклятие, — поправил я. – Возвратившиеся не живут той жизнью, которую ты знаешь. Ты обрекаешь души на вечное страдание в этом мире.

— А что делает сам Обливион? – спросила Леруин моими устами. Заметив моё замешательство, она расхохоталась. – Ну что же ты, Скай! Подумай! А мне пора. Было весело пообщаться и с тобой, и с вами, девчонки!

И под ужасающий хохот моё старое тело вдруг начало ломаться. Я вновь увидел, как ломается каждая моя кость, как она ломалась при падении с высоты. Под громкий хруст костей тело осело на землю. Округу наполнил дикий визг четырёх кобылок. А я сел рядом и подхватил всё то, что осталось от меня. Безвольная тряпка, на губах которой застыл призрак вечной улыбки. Словно пламя, в моей груди родился яростный крик. И я не собирался его сдерживать.

Я вновь потерял себя.