Planescape: сказка о приключенцах

Сумбур, слезы и печеньки

https://www.youtube.com/watch?v=HgOXGf6Pzzo

Я собирался предупредить об этом еще хрен знает сколько месяцев назад, однако всё как-то не выходило. Что ж, лучше поздно, чем никогда: на определенный период данная сказка будет страдать серьезнейшим дефицитом поней – аж до теоретического их отсутствия – короче, будет зело беспонтовой.

Яркая, разноцветная, полностью чуждая сему блеклому темному пространству черта разрезала воздух меж двумя беглецами. И без того измученные безумным ревом, треском и грохотом уши едва не лопнули от появившегося на арене титанического противостояния нового звука: дикого скрипа, будто от открытия тысячи лет не смазываемых замковых ворот, постепенно переходящего в зубодробительный скрежет медленно раздираемых на части лат – по мере превращения трещины реальности сперва в дыру, а затем и в полноценный прорыв, рану на ткани мироздания.

Естественным образом обернувшийся Бест машинально сделал шаг назад, оступился и рухнул в траву, на которую спустя несколько томительных мгновений величаво опустилась нога появившейся из пролома фигуры: прекрасной эльфийки с эбеновой кожей и длинными белоснежными волосами, одетой в роскошную переливающуюся драгоценными камнями мантию с широким воротником и откинутым на спину капюшоном. Дивное видение обратило сверкающий взор на сидящего оруженосца – и скользнувшая по божественной красы лику легкая улыбка затмила для воина Христова весь мир, заставив позабыть не то что о бушующей в паре десятков шагов эпической баталии, но даже о собственном имени.

Затем рубиновые очи обратились к также отступившей в сторону от портала девушке:

— Парси, — радостно зазвенели маленькие серебряные колокольчики – точь-в-точь как у иной, более знакомой ученику небожительницы. – Наконец-то мы встретились.

Дочь соверена отшатнулась и встала в боевую стойку, раскрыв смертоносные лебединые крылья и призвав из небытия сияющий боевой шест…чтобы спустя считанные секунды выпустить его из обессиливших рук. Гневная, решительная гримаса сошла с лица девлола, сменившись признанием – и одновременно полным, совершенным непониманием. Изумлением, подобного которому не испытают до самого Второго Пришествия.

— Узнала, какая радость, — с бросающим в дрожь умилением произнесла новоприбывшая, простирая перед собой руки. – Иди же ко мне, о заблудшее дитя.

Удивление сменилось ужасом, а следом накатила паника. Ноги понесли наследницу Понта назад, руки засияли в призыве нового орудия, а белоснежные лезвия устремились навстречу неизвестной.

— Так-то ты встречаешь родную плоть, — резко укоротившееся снизу одеяние противницы обратилось в играючи отклонившие удар паучьи лапы.

Больше владычица ничего предпринять не успела – ее заключили в объятия. Девушка оцепенела. Незнакомка без малейшего стеснения стала ощупывать и гладить тело более не способной сопротивляться жертвы. Удовлетворившись же исследованием, слилась с ней в сладостном, пышущем страстью поцелуе, буквально источающем непонятную, однако же не могущую быть сокрытой развратностью.

Покрытые жесткими волосками конечности распрямились, поднявшись над головами пары и затем первая из них неспешно согнулась и с тошнотворным чавком вошла Фаль в спину…

— МММ-УГМММ! – лишь жалобный захлебывающийся стон донесся до слуги Понта из плотно запечатанных жадными губами уст – и наконец пробудил пребывавшего в трансе бездаря.

«Потенциальный дворянин» в мгновения ока вскочил на ноги, расправляя лезвие и уже размышляя о том, каким образом разрубить гордиев узел тел без повреждения госпожи…

— Меч в ножны, о славный рыцарь, — легла на плечо чья-то тяжелая ладонь. – При всем желании, тебе сему не помешать.

Голос…очень-очень странный…от него по хребту проползла ледяная змея, а поджилки затряслись.

Парси меж тем принимала в себя уже третий коготь.

Парень рванул вперед – удержали – попытался развернуться – и встретился лицом к лицу с обошедшим его оппонентом.

Застыл, не веря глазу.

— Да, — негромко произнес выглядящий крайне знакомо полуголый незнакомец. – При всем желании. Ни тебе, ни мне.

Лишенная мизинца ладонь начала ловко и с очевидным знанием дела расстегивать застежки Шкуры Спасителя – спустя считанные мгновения растерявшийся ученик внезапно и беспардонно лишился великого артефакта. Неизвестный почти вытряхнул из него оруженосца и одел на свой покрытый шрамами и следами ожогов торс, небрежно закрепив лишь верхнюю и нижнюю пуговицы.

По темным просторам разнесся вопль боли.

Опомнившийся воин христов дернулся назад…

Захват, рывок, укладывание на землю с упертым в спину коленом:

— Прости, но оно необходимо, — с искренним сочувствием заметил заломивший ему руку индивид. – Цена будет уплачена – хотя видит Пламя: я бы отдал всё до собственной бессмертной души, лишь бы избежать расплаты. Увы, уговор составлен был, сердцу каждого он мил...

Негромкий смех.

— Не важно, — в карман штанов запихали нечто большое и цилиндрическое. – Жизнь часто раскрывается лишь в ретроспективе. Рано или поздно поймешь – так и так рассказать всего не успею, а часть повести напротив, сгустит туман, а не разгонит.

Небрежное, чисто для галочки, связывание – и они вновь смотрят друг на друга.

— У тебя в голове сейчас настоящее торнадо из вопросов, — заявил некто с лицом Беста и граненым белым камнем в глазнице. – Это пройдет, тем или иным способом. Не отступай и не сдавайся – и придешь к тому, чего желаешь. Только бы Цель оказалась того достойна, — грустный вздох.

Изувеченная ладонь похлопала сидящего по плечу, а вторая рука бросила на землю рядом с ним объемистую сумку с торчащим из горла коричневым наплечником.

— Через несколько минут мне предстоит совершить величайшее предательство в своей жизни, — в уголке настоящего глаза блеснула слезинка. – Принести целый океан страданий той, кто стоит для меня всей вселенной. Единственным же утешением служит то, что таким образом не придется наблюдать за последствиями уже ее решения, — вымученная кривая ухмылка. – Он направил нас, убедил, использовал…победил. Проклятый и благословенный Король...

Перекрывший всё звук разрываемого пополам одеяла. За спиной скрывавшего Фаль чужака во все стороны полетели останки превращенной в клочья одежды. Говорящий вздрогнул.

— Время вышло – а умирать, как назло, до сих пор не хочется, — он отер со лба пот и со всей серьёзностью воззрился на собеседника. – Повелеваю: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся, прежде всего помня – верность…гхххх-ху…

Неназвавшийся покачнулся, и только ласково приобнявшая его когтистая лапа не дала мужчине упасть. Прелестное лицо вышедшего из портала первым монстра появилось над покрытым голубой кожей плечом и что-то ласково зашептало ему на ухо, не обращая никакого внимания на зрителя.

— Он освободится! — прохрипел несчастный, под кожей которого явственно зашевелилось нечто большое и быстрое. – Когда станет умолять о рабстве, — кашель. С губ потекла кровь. — Доминэ Йесу, Дэмиттэ нобисэ ностра, — грудную клетку разворотило. Меж поломанных ребер невольный свидетель узрел гладящую легкие вторую конечность монстра. – Салва нос аб игне инфериори…

Толстая, смахивающая на какую-то вьющуюся кукурузу лоза, восседающая на правом запястье умирающего, без предупреждения или промедленья набухла и взорвалась облачком золотистой пыльцы. Рыцарь взвыл и, разорвав хилые путы, яростно затер по ощущениям выжигаемую живьем кожу.

На определенное время окружение перестало существовать – боль полностью поглотила былого школяра, превратив несчастного в неспособное думать животное. Волчья хватка дьявольской пыли ослабла лишь когда бедолага додумался буквально зарыться головой в землю – залегавшая под самой почвой влажная глина стерла боевой порошок, оставивший после себя лишь легкий зуд и неприятный, однако же определенно не смертельный жар.

От второго Беста осталась одна куртка. Во всяком случае, опознать чего-либо кроме нее не представлялось возможным. И во всем этом с рвущим душу рыданием копошилась оплывшая, будто самую малость опаленная свеча, убийца. Окровавленные когти отчаянно скребли землю, собирая ошметки и лепя из них нечто вроде адского снеговика, а потом снова раскидывали чудовищное творение.

Всхлипывания, запах, вид…

Оруженосца стошнило – и спустя считанные минуты ставший сценой для этого кошмара холм содрогнулся и поплыл под ногами, а поднявшийся ветер толкнул и без того с трудом держащегося юношу, бросив его на колени.

Мир бежал от них – прямиком на поле забытой битвы, где почти погрузившийся в стихии демон до сих пор в безмолвном отчаянии боролся за жизнь.

— Бу-тыль, — вдруг раздался внутри черепа ясный и четкий голос. – Бу-тыль.

Быстрее разума сорганизовавшиеся руки захлопали по штанам, быстро обнаружив названное – небольшую плотно запечатанную емкость с чем-то коричневым внутри.

— Бутыль, — не то простонала, не то глухо прорычала сидящая посреди улетающей ей за спину кровавой кашицы убийца. – Используй.

Былого школяра перекосило от омерзения: ЭТО пробралось к нему в разум!

— Скорее…

От макушки до пят преисполнившийся какого-то абсолютно внеземного отвращения воин христов вскочил на ноги, размахнулся и разбил затребованное о голову страшилища под аккомпанемент безумного смеха в дальней части сознания.

Грянул взрыв – без огня, не более чем воздушный удар и оглушающий грохот – и в небеса устремился яркий поток чуть светящегося золотисто-землистого горячего тумана. Пару разметало в разные стороны.

Наступила тьма – для разнообразия, в виде простого отсутствия света, ибо все его источники оставили сие отвратное место. Вероятно, он ненадолго потерял сознание. Не суть.

«Потенциальный дворянин» лежал не шевелясь и изо всех убеждал себя в том, что сцена превращения дышащего и говорящего человека в пюре прошла мимо целиком занятого пыльцой внимания. Да и вообще, всё произошедшее и особенно эти образы, пойманные краем таки успевшего прикрыться глаза и с напором слона пытающиеся объединиться в единую картину – не более, чем порождения собственного больного воображения.

Точь-в-точь, как прогремевший мгновение назад в вышине гром.

И падающий на него град. Сухой. Дискообразный. Бугристый. Пахнущий…

— Господи Иисусе! – с диким раздражением выбросил против воли ощупываемую овсяную печенюху подмастерье. – Нет, ну до чего же…

Небеса внезапно одарили своего слабого и неуверенного слугу еще парочкой кондитерских изделий – а потом «дождь» пошел уже в полную силу. Не то чтобы болезненные, но прилетающие с завидной регулярностью «капли» за жалкие секунд сорок заняли всё внутримозговое пространство. Тем самым одарив мысленный ландшафт чарующей тишиной с одной-единственной ярко-оранжевой стрелкой желания отыскать укрытие от нисходящего с каждым мгновением всё вертикальнее печева.

Волей-неволей пришлось идти на последний освещенный клочок – собственно роковое поле.

Понт стоял почти в середине гигантской сделанной из камня, облаков, дерева и вообще всего кляксы на лице земли. Ноги по колено в грязи. Обнаженное тело с четко различимыми швами иссечено множеством мелких порезов и наполнено занозами и осколками. Не сокрытое ничем лицо поднято к небесам, а по шее вниз бежит крохотный ручеек.

Юноша успел вплотную подойти к краю озаренного владыкой круга, когда хруст осадков под ботинками наконец привлек внимание соверена – ну или последний сам примирился с одолевавшими его думами.

Зубы щелкнули, на лету поймав дар неведомого пространства и могучее, несмотря на неоднократную переработку, жирное и обширное тело медленно и величаво завалилось на бок, подобно уставшему от долгой жизни столетнему дубу, самостоятельно выкорчевавшись из рыхлой почвы.

— Балда, — поприветствовал подчиненного принц, прожевав угощение. – Говорил же: бежать и не оглядываться. А если бы белоснежка еще шевелилась?

Бывший студент машинально оглянулся назад – однако в такой кромешной тьме не разглядишь и самого чудовищного врага:

— Он…

— Мертв, — отрезал людоед. – Во всяком случае, данная оболочка более для обитания демона непригодна – я в буквальном смысле РАЗДАВИЛ сего жучка, воспользовавшись ни много, ни мало, а целым миром.

Жеребец губами ухватил лежащую перед носом печенюху и захрумкал уже ею.

— Что это? – не сдержался ощущающий себя будто в полусне, однако определенно не радующийся содержанию дождя Бест. – В смысле…откуда?

— Сверху, — отозвался переставший плакать монстр. – На вопрос же «почему» четкого ответа у меня нет, а версий естественно хоть ушами ешь – от случайной флуктуации континуума до медвежьей услуги их круглейшества.

— Медвежьей? – недоуменно поднял бровь собеседник, садясь напротив и глядя на с удовольствием объедающегося сюзерена.

— Невинность…уходит, — грустное фырканье. – Последние капли оставшегося в бесконечной дали жеребенка в этот самый момент подобно сверхновой горят перед моим внутренним взором, полыхая и переливаясь ярче, чем земной пони мог бы мечтать, — по милосердно заляпанной грязью морде покатилась опоздавшая к основному исходу одинокая слезинка. – Это ненадолго. Совсем скоро…

Тяжкий вздох и едва заметное шевеление копытом – на полноценную отмашку сил не хватило.

— Зачем? – даже сам не зная о чем спросил рыцарь.

— Чтобы продолжить сию определенно кому-то нравящуюся сказку, естественно, — неопределенное хмыканье. – Ну и помучить лишний раз – чего еще шарику для счастья надо? Если же человечка интересуют причины столь…своеобразного вмешательства, то они куда очевиднее: твой любимый повелитель по идее не должен был пережить произошедшего сражения – мои вонючие коллеги не для того привлекли четвероного городского друида в свои ряды, чтобы он так просто взял и не напитал собой Тень. Причем елки-палки, не только придя, но и учинив тут драку со старшим баатезу!

Краткий период самодовольного ржания:

— Короче, если бы не крайнее истощение – не понятно, каким образом болтаю – сейчас бы плясал от радости. Что приводит нас к следующему аспекту, — драматическая пауза, а после угрожающее шипение. – Где куртка, Вася?

Былой школяр задрожал – казалось бы успевшая наспех сложиться стена между ним и ближайшим прошлым покачнулась и угрожающе затрещала.

— Повторяю, — меж тем с нажимом проговорил не шевелящийся великий бандит. – Куда дел Шкуру Спасителя?

— Ээээ…- ШЛЕП!

Нечто тяжелое и влажное ударило трясущегося оруженосца в плечо.

Предмет обсуждения.

Вымоченный в крови.

Пахнущий смертью.

Господи…

А следом на покрытую печевом площадку между ними вступила новая фигура: человекообразная, высокая и с головы до пят сокрытая балахоном. После краткого периода молчаливого созерцания, капюшон опустился на спину и немногочисленная аудитория узрела сияющее, небесной красоты юное лицо.

— Папа, — Фаль как подкошенная рухнула перед Понтом на колени и со всей возможной нежностью притянула кажущегося невесомым в тонких руках коня к груди. – Папочка…

Крохотное солнышко беззвучно выкатилось из лучезарных глаз и, пройдя по точеному носику, тихо плюхнулось на овсяную печеньку у них под ногами. Первое – за ним последовало множество других.

И сколь бы сил не занимало у воина христова борьба со съезжающей крышей, а даже в такой момент Бест не смог не заметить потрясения, застывшего в расширившихся до предела зрачках повелителя.

— Пузырек! – прохрипел тот, будто уже качающийся на веревке висельник. – Полцарства за пузырек! Флакон! Любая емкость сойдет!

Огромная туша затрепетала в нежных объятиях. Тщетно. Зубастой Тени не нашлось сил и копыта поднять.

— Слезы! – с отчаянием утопающего засипел несчастный. – Целый, укусить меня за ногу, водопад! Кто-нибудь! Чем угодно! Целое состояние!

Девушка всхлипнула и затряслась в более подходящем юной крестьянке хихиканье. Алебастровая ладонь нырнула в складки одеяния и достала оттуда битое бутылочное донышко из коричневого стекла.

Четкое и недвусмысленное узнавание оного предмета стало последней каплей – бывший студент с невероятным облегчением потерял сознание.

-
Шлепающая обморочного рыцаря по щекам ангелица, собственным сиянием разгоняющая вечную тьму на бывшем пшеничном поле, ныне ставшем могилой могущественного жужелицеобразного демона, побежденного свисающим с плеча хрупкой девушки боровобразным конем в маске и стыдливо прикрывающим некие вроде не имеющие интимной ценности места ошметках одеяния. А еще принц без перерыва грызет небесного происхождения овсяное печенье – в то время как на собственно наблюдающим весь представленный балаган «потенциальном дворянине» надета пропитанная чьей-то кровью кожаная куртка с подозрительными вырезами под лопатками.

Это его теперешняя жизнь. И каким только образом докатиться удалось? Вроде и ретроспектива, а маршрут всё равно мутный, с провалами и ничего не объясняющий.

— Очнулся наконец, — с легким раздражением проговорил людоед. – Глотай.

Юноша недоуменно воззрился на протянутый шарик иссиня-черного, под стать окружению, цвета.

— Маячок, — нетерпеливо пояснил вновь сокрытый маской великий бандит. – Позволит нам быстро и без проволочек вернуться именно сюда – сам понимаешь, ледяного жука надо откапывать. Кстати, сработает и в качестве суппозитория.

Чувствующий себя, мягко говоря, неважно былой студент замотал головой в попытке если не разобрать, то хотя бы разметать скопившуюся в ней кучу никак не могущих связаться меж собой фактов.

— Ээээ… — препарат четко вошел в открытый не по делу рот.

Краткая заминка на осознание всей тяжести направленного на него взгляда – и покорное заглатывание. Разумеется, таблетища встала поперек горла, пришлось бить по спине, повелитель ворчал, Фаль вела себя будто безжизненная кукла...короче, много бессмысленных мук спустя непередаваемо сложная по вкусу сфера таки опустилась ему в желудок.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул жеребец. – Начинай копать – будем через пару часиков. Если вдруг начнутся видения, не волнуйся – предусмотренный побочный эффект.

Парочка исчезла в до тошноты знакомом всполохе.

Рыцарь остался один.

В кромешной тьме.

Даже без лопаты.

Проклятье.

Подмастерье во фрустрации зашептал себе под нос все известные ему грубо и вызывающие звучащие слова, в первую очередь, разумеется, почерпнутые у сюзерена: всякие там «уберрашунг», «энтшульдигунг», «гхэрестикайт», «дзурюк», «рэхнунгслегунг» — в общем, почувствовал себя орком – и поднялся-таки с унавоженной печевом земли.

Чтобы в следующее же мгновение рухнуть, запнувшись за ясен хрен никак не замеченную горку того же вездесущего печеного овса. И чего-то еще. В первую очередь руководствуясь слабо осознаваемым желанием отомстить, бывший студент полез разбираться, разумно не пытаясь более вставать.

Сумка. Большая. Внутри гора вещей. Первым под руку попалось нечто продолговатое и выпуклое, вроде сплющенного с боков блюдца, сверху жесткое и гладкое, а снизу – полое, мягкое и с завязками. Отложим, недалеко естественно. Далее что-то холодное и приятно ободряющее подушечки пальцев родным металлическим ощущением. Медаль? Великовата. Щит? Мелковат. Тарелка?

Ладно, потом. Дальше.

Чаво?

Парень живенько, не выпуская последней находки, поискал первую – успешно. Два почти одинаковых неведомых объекта, отличающихся друг от друга лишь направлением с трудом заметной погнутости. Обувь? С такой-то покатой, будто специально сделанной для скольжения внешней поверхностью?

Ученик задумчиво почесал слегка отросшие вихры острыми кончиками артефактов. А потом медленно опустил их себе на плечи. Естественно, «как влитые» не вошли, тем не менее, показав себя достаточно уместными для вывода о назначении.

Парень с достойной кота неспешностью и аккуратностью вернул наплечники в сумку, после чего лег рядом с ней, притянул колени к груди и постарался притвориться мертвым – тактика, не способная спасти и от хотя бы одним ухом слышащего бандита, даже в пропитии бы уловившего громоподобный стук юношеского сердца, однако же единственная доступная ныне несчастному узнику умирающей вселенной.

Он вспомнил. Всё. Целиком.

Кропотливо работавшее подсознание не утаило от своего более публичного собрата ни крошки и не оставило ему ни единой щелочки или зацепки для дальнейших пряток.

Оруженосец видел произошедшее.

Его самого – повзрослевшего, возмужавшего, успевшего покрыться сетью шрамов и натереть солдатские мозоли, но тем не менее верного также не терявшему времени даром травяному мечу – разрываемого изнутри на части. Только и могущим, что молиться, пока звериная лапа хозяйничает во внутренностях…

Желудок скрутил жестокий спазм – не ясно, то ли от таблетки, то ли от сопереживания – и оруженосец схватился за него, на деле радуясь столь приземлённой и понятной земной боли. Надеясь с ее помощью отвлечься от разворачивающегося перед мысленным взором кошмарным театром ломаемых костей, сдираемых заживо мышц и рвущихся сухожилий.

Не вышло.

Лютый, идущий изнутри мороз продрал одетого в ТУ ЖЕ куртку человека. Бывший студент вскочил на ноги и, не имея более мужества оставаться на месте, прыжками устремился во тьму.

Первый.

Под ступнями хрустят разъезжающиеся сладости.

Второй.

Где-то там сокрыт демон.

Третий.

Кровь на Шкуре настоящая.

Четвертый.

Куда же делся убийца?

Падение.

Животный ужас.

Зубы стучат громче барабанов.

А ведь вокруг тишина.

Меч вырвался на волю и рассек толщу воздуха над дрожащим подмастерьем – и ничего более.

Там никого нет.

Лишь тьма.

Любой же шум приманит их.

Тех, кого нет.

— Ха-ха, глупый…-секундная заминка. – Бест! Живой, здоровый, совсем сосунковский Бест! Бест, боящийся темноты и чуланов. Ха-ха-ха!

Шепот прозвучал на диво жалко. Аж отрезвляюще жалко – рыцарь настолько преисполнился отвращения к себе, что нашел силы сжать челюсти и проскрежетать:

— Позор! Встать! – трясущееся тело последовало приказу. – СМИРНО!

Выпрямилось.

— Парирование и контр-удар! – незримое лезвие выпрямилось. – Начинай!

Последующие наверное минут десять мрак вокруг слуги Понта получал по заслугам и ни один его самый мерзкий и подлый удар не достиг цели. По окончании же упражнения, теперь мокрый не только от ужаса скиталец облегченно выдохнул и поднял с земли печенюху. Съел.

Зря: и без того пересохшее горло уже с нескрываемой яростью начало требовать срочно запить кушанье. Помышления о жидкости естественным образом опять напомнили о причинах влажности верхнего одеяния. Во избежание развития темы, юноша немедленно сел на землю и вопреки категоричным возражениям организма запихал в себя целую пригоршню небесных даров – громогласно затем расхохотавшись.

— Ну и дурак же ты.

Вассал принца короны радостно кивнул…и похолодел.

Конечно, на Планах ни в чем нельзя быть уверенным до конца, однако вроде бы последнюю фразу занятый отвратительно сухим кормом рот не произносил. От слова совсем.

Визг. Позорный до окостенения и тем не менее сорвавшийся с губ в момент молниеносного вскакивания и вставания в боевую стойку. Считанные мгновения выбора между попыткой сохранить собственное местоположение втайне и вызовом неведомого противника на честный бой:

— Пок-каж-жись! – нет, ну лучше бы первое – жаль сил не хватило.

Эхо. Принципиально невозможное на долбанной открытой всем отсутствующим ветрам равнине, оставленной битвой сюзерена с демоном, эхо!

Мамочки.

— Ла-ла-ла-ла-ла! – прогулочно раздалось сзади.

Резкий разворот. Капли пота брызнули в разные стороны. Захваченный краем глаза силуэт. Пусто. Никого. Ничего. Замечательно…

— ВЫХОДИ! – во всю глотку завопил «рыцарь», отчаянно рубя тьму. – Кто бы ни…ЗАРУБЛЮ!

Не удержал равновесия, споткнулся, упал уже по-настоящему, отер кровь, вскочил, рванулся вперед.

Смех. Тихий-тихий. Задорный.

Всполох алых зрачков.

Плач. На грани слышимости. Детский.

Пес. Или медведь. Или осел. Силуэт, мелькнувший и пропавший.

Очередное падение. Перекошенное от боли собственное лицо в рисунке невидимой земли.

Мягкое касание к локтю – на пустом, лишенном всего плато!

Бессмысленный размах, удар, проворот вокруг собственной оси.

Дуновение в волосах.

Крохотный ледяной укольчик под лопаткой.

Потекший по ноге горячий ручеек.

Тень солнца в небесах.

Запах тухлятины.

Отголосок призрачного шепота.

Хрустяшие под сапогами кости.

— Боже! БОЖЕ!– вскричал не разбирающий дороги бегущий. Из-под зажмурившегося века брызнули слезы. – Отец мой, заступник, спаситель! ПОМИЛУЙ МЕНЯ! Помоги! Не оставь…УМОЛЯЮ! ГОСПОДИ!

Ступня опять зацепилась. Несчастного бросило вперед, перевернуло и прокатило несколько метров. А шелестящие шаги всё ближе.

— Господи, — устрашенный свернулся калачиком, более не находя ни смысла ни возможностей встать. – На что ты меня оставил? За какие грехи? Если ты есть — услышь же! Приди, спаси. Прошу!

Молчание. Только скрежет и сверкнувшая в вышине розовая молния.

Бест изо всех оставшихся сил сжал ватные члены и затих, готовясь принять уготовленную ему долю – униженный, растоптанный, отданный тьме.

Брошенный.

Минута, два, три. То шарканье, то мимолетное прикосновение, то спустя миг пропадающая искра от сошедшихся острейших когтей…и тут пониже спины зазудело.

Совершенно нестерпимо – как и всегда.

Рука вопреки всему медленно отнялась и, колеблясь сильнее океана в миг прилива, медленно опустилась к тревожащему месту и ГРОМКО почесала вполне ощутимую и здоровенную плотную шишку.

Сигнал для всех них.

Сейчас он умрет.

Чеша копчик.

Хохот.

Не скрываясь, в слезах и соплях, чуть ли не теряя сознания от ужаса, отвращения, стыда и хрен знает чего еще, буквально выворачивающийся наизнанку и на глазах сходящий с ума бывший школяр ржал круче коня, плюя в лицо проклятой судьбе, миру, людям и богам — мечтая при этом лишь о том, чтобы это скорее закончилось.

Ну и разумеется, не отнимая ладони от не спешащего успокаиваться местечка.

— Воистину достойное всяческого внимания…эм…дело, — контур чьих-то четко различимых пальцев. – Не стоило запускать…

Предсмертный – вернее предпыточный – вопль.

Сладостное забытье.

-
— …! …! – щелканье. – Проснись и пой …!

— Пожалуйста, прекрати, — поморщился Фауст.

— Но ведь на самом деле …! – возмутилась Ви, тыча пальцем в район бестова таза. – Сам погляди!

— Имей совесть, — вознес очи горе бывший педагог. – Парню и так немало досталось…

— Для разнообразия соглашусь с мутантом, — вступил, вернее въехал в обозреваемую область мрачный жеребец. — … он … и есть. Никаких вражеских следов – да и в принципе какой идиот полезет на столь эпично обработанное поле — ну по крайней мере, ближайшие несколько часов?

— Да мало ли, — уклончиво отозвался маг и продолжил насуплено. – Уж вам-то, уважаемый, точно не пристало подобное издевательство над собственными подчиненными…

— Забыл? Я ведь псих! – злопамятно фыркнул Понт и ткнул собеседника в грудь копытом. Вернее, попытался – до сих пор слабее младенца. – Раз такой правильный, возьми и отдай ему собственные штаны. А то советовать-то и тараканы в голове могут.

Определенно не ожидавший подобного разворота имаскари отшатнулся, оглянулся на смотрящую в ответ с искренним интересом даму, вернул взор очевидно ждущему результата повелителю, густо покраснел – и таки выполнил повеление, предварительно поцеловав висящую на шее коробочку с предками.

— Хорошие ножки, — во всех смыслах оценил людоед. – И определенно к лучшему, что не только, як грится, языком работаешь – в твоем положении оно явно не удовлетворительно, — лыбящаяся рыжая лучница откровенно заржала.

Неудобная пауза. Пришла пора волшебнику уничтожать друида взглядом, а последнему – оный взор прятать.

— Короче, за работу, – не поднимая глаз, пробормотала Зубастая Тень. – Нам копать, копать и снова копать – выпотрошим тараканчика до последней пластины!

Ангел смерти пристукнул по грузовой многоногой черепахе и отвалил. Эльфийка, с лукавой и тем не менее определенно одобрительной улыбкой хлопнувшая любовника по спине, двинулась следом.

Они остались наедине.

— Нехорошо получилось, — прокомментировал неожиданно спокойный рыцарь. – Спасибо конечно за вашу щедрость, однако можете взять их обратно – меня так и так не спасти, а вам ходить в столь неподобающем виде просто не пристало.

— Действительно, — протянул, отвечая неизвестно на что, маг. Потом с добродушной усмешкой совершил мудреный поклон. – Благодарствую за проявленное благородство – и отклоняю предложение. Я при свидетелях подарил тебе оный предмет туалета и его возвращение будет выглядеть по меньшей мере нелепо.

— Соглашусь, — столь же церемонно кивнул опроставшийся и, отойдя во всё также довлеющую над равниной тьму, переменил наиболее выдающую создавшееся позорное положение одежду. – А также снова выражаю вам искреннюю признательность.

Испорченные, да еще и использованные не по назначению лохмотья парень с некоторой мстительностью запихал в скопившуюся перед крохотным подъемом кучу проклятого печенья.

— Не поделишься причиной столь…прискорбного события? – произнес глядящий в сторону весело копающих цифровых имаскари. – Если оно, конечно, уместно?

— Да вполне, — внезапно ничуть не соврал действительно не чувствующий ни капли стыда “потенциальный дворянин”. – Темноты испугался.

Фауст рассмеялся и повернул к собеседнику…не лицо. В смысле, ни губ, ни носа, ни глаз – только пустой овальный блин, из которого доносятся некие звуки.

Несмотря ни на какие коврижки умиротворенный юноша неспешно вернулся в освещенную десятком расставленных на приличном удалении от них фонариков область и поморгал. Морок рассеялся.

— С тобой всё в порядке? – появилась капелька напряжения.

— Нет, — честно признался оруженосец. – Страдаю галлюцинациями. Например, сейчас четкое ощущение чего-то трущегося и приближающегося со спины.

Лысый почитатель предков недоумевающе поднял бровь и почесал в затылке. Тут его озарило:

— Погоди-ка, конь говорил про маяк…часом не суппозиторный ли?

Кивок. И уточнение о конкретном варианте применения.

— До последнего же думал, что шутит…агрх…теперь понятно, — ставшие заметно менее интересными с прекращением приема наркотиков глаза со всей серьезностью уставились на Беста. – Этот козел скормил тебе ни много, ни мало а…- обильная и совершенно безмолвная жестикуляция, завершившаяся ударом по воздуху. – Проклятье! Каким макаром мне объяснить подобное ПАЛАДИНУ?!

Покоробило – хотя вроде пора бы привыкнуть.

— Короче, представь кучу листиков с тысячи разных деревьев – клены там всякие, пальмы, — он поднял с земли раздолбанные печенюхи и столкнул их друг с другом, раскрошив в труху. – Спрессованную до состояния полнейшей неотделимости, но при том в ней до сих можно заметить выступающие части, необычный цвет, направление прожилок — в общем, определить каждого из прародителей. С точки зрения знающего наблюдателя, оно выглядит невообразимым, заметным с любой горы ежом из одних игл…- опять бессмысленное размахивание руками. Завершившееся печальной отмашкой. – Включается и работает за счет чьей-то жизненной силы — некромантская вроде изначально игрушка-то – а заодно знатнейшим образом смещает восприятие, в теории то ли позволяя подглядеть в иные планы, то ли банально сводя с ума, а то и со временем чей-то там вытворяя – не помню точно, — задумчивое постукивание по переносице. – Нет, кажись вкусовые ощущения до собственно приема пищи таки не входит…или…

Неразборчивый рык.

— Не важно! Вот такую-то пакость Зубастая Тень заставила проглотить своего верного до одури слугу, оставив оного затем впотьмах и без малейшего пригляда. …!

Былой студент поморщился:

— Ну не настолько же всё ужасно – к тому же у него наверняка имелась веская причина.

— Трофей вскрыть – ничего больше, — с негодованием отрезал волшебник. – Зуб даю: теневик наверняка и без того смог бы обнаружить следы своей деятельности, а мир -просто запомнить! – пауза. — Ну, скорее всего, — еще более длительное молчание. – По меньшей мере, свою психованную бы оставил – присмотреть.

— Кстати, где она? – вклинился оруженосец, резко взбудоражившийся открывшимися перспективами внятного примирения с реальностью.

— Там осталась, — нехотя отозвался пространственник. – Дурно якобы – такой-то твари! Да даже если ей и правда плохо, а наш работодатель действительно не сумел бы вернуться – это не оправдывает использование служащих в качестве ходячих источников энергии.

Подмастерье взвесил заявление собеседника и смиренно попросил напомнить определенные разделы подписанного ими обоими договора – конкретно о “нецелевой эксплуатации” и праве представителей организации в случае необходимости и нужного результата оперативного голосования съесть коллегу.

— Парламентаризм! – поднял в назидательном жесте палец к небу ученик монахов, с наслаждением продолжив перечислять малопонятные, однако так приятно звучащие слова. – Свобода волеизъявления, участие масс в политике, плюрализм, всеобщее избирательное право, эффективная выборность должностей…

— Исключительно по вопросу взаимного употребления, — скрипнул зубами придавленный горой гражданской сознательности Фауст. – Причем, если не изменяет память, количество голосов с носа увеличивается по мере восхождения по иерархической лестнице.

— Естественно, — предельно искренне выступил на защиту существующего прогрессивного порядка рыцарь. – В конце концов, предпринявшие усилие и поднявшиеся выше очевидно более достойны, нежели поленившиеся и оставшиеся. Идеальное правление – это правление идеальных.

— В смысле вот этого канни…-заминка, — людоеда!? – он дождался кивка и проникновенным тоном начал. – Ты понимаешь, …, что, … …, говоришь!? Да мы все для него МЯСО! – маг дал петуха и засмущался, после небольшой паузы продолжив куда спокойнее. – Возможно, не более чем глобальное непонимание. Позволь уточнить: стоящий передо мной по идее мыслящий и человекообразный объект не имеет никаких…эм…неприятных эмоций по поводу хождения под злобной, демонического характера и беспринципности говорящей лошадью. Более того, оная личность добровольно и с песней передает помянутому…руководителю…полный, до съедения и галлюцинаций, контроль над собственной судьбой – даже после откровенного, циничного, неприкрытого использования без малейшей заботы о твоем благополучии?

— Признаю: сам бы выразился сильно иначе, — по некоторому размышлению отозвался Бест. – Тем не менее, в целом, вы совершенно правы. Моя душа принадлежит Богу, жизнь – соверену, сердце – даме и только честь – мне самому. Я рожден для служения и счастлив выполнять данное предназначение.

Спокойный и мирный этот ответ оказал неожиданное воздействие на имаскари – тот разъярился, будто увидевший красную тряпку бык и выдал длинную речь на собственном наречии. Потом осознал совершенную ее непонятность для реципиента, подышал немного, уподобившись кузнечным мехам, и воздел руки к небу:

— Паладин, …!

— Маг, …! – тут же, не подумав, выдал юноша, немедленно покраснев и мысленно воззвав Небеса о прощении краткой молитвой. Так или иначе, нужный эффект достигнут: слушатель стоит и смотрит на него с открытым ртом. – Во-первых, мне надоело, что все используют оное высочайшее звание в качестве заменителя слова «идиот» — мы, елки-палки, верные и самоотверженные защитники правды, выпрямители кривды, помощники сирым, охранители чести девиц, покровители вдов, опора замужним, благороднейшие из рыцарей и лучшие из людей. А потому, видит Пламень, достойны уважения!

— Ага, вот прям…

— Я не закончил, — поединок взглядов, окончившийся быстрой сдачей плюнувшего на землю волшебника. – Пусть конкретно стоящий перед вами индивид и не соответствует высоким стандартам снизошедшего на него по милосердию имени, однако же не позволит более порочить славнейший земной путь – коли у вас имеются какие-либо претензии или просто желание принизить обращающегося к вам ныне человека, то впредь прошу использовать слова, никоим образом не затрагивающие честь великого ордена. Например, «Бестолочь».

— Договорились, — с наглой улыбкой пожал плечами очевидно не впечатленный лысый, продолжив затем издевательски. – Хотя позволю заметить: вы очень скромничаете, отказываясь от известного «звания».

— Во-вторых, все ходящие под солнцем так или иначе кому-то да служат, причем страшнейшие из нас именно те, кто заявляет обратное, бо они работают ни на что иное, как на энтропию и стремящиеся к ней силы, — сколько скепсиса-то во взгляде. Пренебречь, продолжаем. – К счастью, речь не о них…

— И то хлеб, — опять перебил его волшебник.

— В любом случае, неизбежное неизбежно, — собственно, чего происходит, когда собьют с неожиданно легко дававшейся мысли. – Следовательно, если единственная наша свобода – это выбор господ, то почему бы не избрать достойнейших, благороднейших и действительно возбуждающих следовать за собой – совершенствуясь и уподобляясь? Скажите: многому ли вы способны научить самого себя?

Вопрос пришелся точно в цель: явно собиравшийся возбухнуть бывший преподаватель запнулся и задумался. На заднем плане меж тем прошагал большой и толстый розовый слон.

— Думаю, нет, не многому, — через пару минут затаенного дыхания и самоувещеваний решил былой школяр развить успех. – Таким образом, нет никакого смысла…

— Не согласен! — резко бросил собеседник. – С утверждением об отсутствии иного варианта развития событий. Да, вероятно любое свершенное мной действие оборачивается соответствующим чьим-то планам – оно никоим образом не доказывает моей преданности их делу и тем паче им самим. Следующее деяние может пойти оным созданиям во вред – значит ли это, что никак не изменивший своим убеждениям маг вдруг стал трудиться и на врагов предыдущих “нанимателей”? – и быстро, дабы не дать рыцарю шанса, ответил сам. – Нет: я не служил ни первым, ни вторым, ни третьим, ни бесконечному количеству прочих неведомых мне личностей, вместо того просто и незатейливо идя по выбранной исключительно самостоятельно дороге, имея ноль конфликтов лояльности и не неся ни грамма ответственности за не касающиеся меня перевешивания в чужих разборках.

— А такие бывают? – вздернул бровь тихо внутри радующийся принятому диалогом руслу ученик. – Разве существуют непричастные в вечном противостоянии Божьего порядка и наводимых Дьяволом бед? Возможен ли нейтралитет в битве меж Добром и Злом?

— ДА! – с внезапно проснувшимся остервенением рявкнул имаскари. – Миллион долбанных раз: ДА! Возможен, существует – в виде всех тех разумных, нормальных людей, кои банально отказываются вмешиваться в эту напрочь оторванную от реальности кашу – и ничем не обязаны ни тем, ни другим.

— Родились? Выросли? Воспользовались всей сотворенной вокруг для вас красотой, насладились теплом солнца, освежающим ветром, любовью матери и тысячами прочих благословений?! – тоже завелся паладин. – И вот после всего этого утверждаете, будто ничего не должны Творцу вселенной? А куда, позвольте поинтересоваться, денетесь, когда враги всего светлого изгонят последнюю искру благодати, столь беспечно и беззаботно растрачиваемой вами на удовлетворение собственных бренных похотей и…

— СТОП, СТОП, СТОП! – замахал оставляющими за собой яркий золотистый след руками первым опомнившийся волшебник. – При чем тут КОНЬ?!

Отмашка в сторону владыки, в данный миг зубами вытягивающего сплющенный коготь твари из земли, понукая при этом ездовое создание легкими похлопываниями хвостом. Реальность порой страннее любых галлюцинаций.

— Какое отношение людоед, бандит, плотяной голем и просто руководитель, скормивший тебе высасывающий все соки из тела и разума зародыш, имеет к обсуждаемой теме? – в упор спросил лысый. – Ну если ты конечно не считаешь себя выступающим на стороне помянутых плохих парней?

Былой школяр естественным образом замялся – чей-то его действительно больно далеко потянуло. Молчание затягивалось.

— Ладно, не суть, — примиряюще выставил ладонь перед собой Фауст. – Так и так поговорили славно. Кстати, повторяю тезис насчет твоей излишней скромности и отказе себе в паладинстве – только теперь без сарказма. Постараюсь больше не пользовать столь ценное тебе звание в неуместном качестве, — смешок. – Слушай, меня вот чего смущает: а маячок-то часом не...не вышел ли из организма? Сам понимаешь – штучка, мягко говоря, ценная. Думаю, некто более поэтично настроенный вовсе именовал бы ее чем-то вроде “семени новой вселенной”.

— Нет, всё в порядке: видения продолжаются, — прежним умиротворенным тоном отозвался оруженосец. – К примеру, половина моих реплик отдавалась иллюзорным смехом и прямо сейчас вокруг нас периодически мигает круг из грибов.

Собеседник задумчиво покивал и видимо собирался продолжить занимательнейшую беседу, как вдруг оказался отозван высшей силой – насколько сумел понять Бест, народ накопал уже достаточно для первой транспортировки, а жрущего со страшной силой печенье семицветика пожалели отрывать от любезного сердцу занятия.

Собственно юношу, вопреки ожиданиям, к земельным работам припахивать не стали – вероятно, брезгуют. В целом, подобное положение бывшего студента вполне устраивало: оно конечно хочется лишний раз потрудиться ради Высшего Блага, да только конкретно сейчас во всем теле ощущается уж слишком подозрительная слабость. Ну и подумать бы надо – в первую очередь над не объясняемым никакими таблетками аномальным спокойствием. Или же напротив…

— Сын мой! – воззвали неведомые обитатели чуждых миров у него в голове, перекрыв размышленья. – Поздравляю: ты достойно выдержал ниспосланное тебе испытание философскими дебатами. Немногие и средь более высоких происхождением людей способны похвастаться подобным достижением в столь юном возрасте — даже при условии всемерной поддержки их учителей.

Чересчур длинно. Внятно. И знакомо.

— Иисус-Мария! – аж отпрыгнул почти нащупавший ответ былой школяр от явившейся перед ним из небытия самую капельку прозрачной фигуры, естественно затем поскользнувшись и сев.

Долгое-долгое молчание. «Потенциальный дворянин» лихорадочно пытался вспомнить, когда в последний раз потреблял нужные препараты – и почему-то втайне надеялся на иллюзорность представшего перед ним дивного видения. То есть, большую степень иллюзорности.

— Видит Вседержитель: нет предела страданиям, рушащимся на сию седую голову в попытках привести неразумных на путь правды! – наконец не сдержавшись, всплеснул руками призрак. – Так-то ныне встречает ученик наставника!

Бест немного опомнился и быстро сменил положение на коленопреклонённое. Спустя еще пару секунд пришел к выводу о чрезмерности данной позы и, мигом встав, склонился пред истоком собственных приключений в глубоком поклоне, забормотав нечто сбивчивое и извинениеподобное – на полноценную внятную речь мозговых сил не хватало.

— Твоя мольба принята и прощение даровано, — смилостивился могучий дух, легонько хлопнув собеседника по спине. – Хотя, да встанет архангел Михаил меж нами свидетелем, я едва не раскаялся в своем решении отложить уже казалось бы принятое в качестве стратегии деликатное подталкивание, заменив оное этим явлением лица к лицу.

Чело ветерана омрачилось и посуровело:

— Истинно, истинно слово мое – редкий путешественник по дорогам истории претерпевал большее унижение, нежели сей усталый старик…- тяжкий вздох – и просветление. – Тем не менее, лишь трус останавливается перед препятствием и только глупец отказывается от верного предприятия – а потому, о юная душа, ни к чему сосредотачиваться на ничтожных кочках бытия…

Тут случилось нечто странное. В смысле, чересчур: никогда прежде не ведший себя подобным образом рыцарь весь как-то подозрительно напрягся и наклонился поближе к оруженосцу, будто боясь оказаться подслушанным:

— К слову о…возвышенностях, — также никак не могущая ожидаться от учителя пауза. – Опухоль в районе крестца — необходимо о ней позаботится. Пока не проявилось осложнений.

Бест мучительно покраснел и вперил глаз в пол.

Потом вспомнил, что собственно происходит и вернул взгляд Наставнику, едва ли не лопаясь от вопросов – и не обнаружил никого.

Его зовут к месту раскопок, радостно размахивая изрядно помятым и закопченным, но вполне целым Шлемом Единорога…

-
Дыра, родная дыра.

Причем это ни капли не преувеличение – «потенциальный дворянин» действительно безмерно рад лицезреть сии мрачные, трудами Фаль чистые до блеска залы древней усыпальницы. Они действительно стали для него домом, незатейливым образом заняв в душе столь долго пустовавшую нишу окружавших ученика всё детство монастырских стен. Последние, правда, розовыми никак не были, а также не плевались мыльными пузырьками.

По возвращении в Сигил галлюцинации буквально озверели, ни на минуту не оставляя бывшего студента в покое. Причем став куда сложнее: вбегающие в стены темноволосые девушки, занимающиеся чем-то непотребным гномики в стеклянном теле сидящего спиной гуманойда, парящая голова с очень активной мимикой, выводящая собой заковыристые рисунки золотая цепь…короче, до хрена интереснейших зрелищ, на отлично отвлекших ученика от тяжких размышлений. Он аж решил, ментального здоровья ради, считать возвращение Наставника очередным видением – благо отсутствие преследующей «потенциального дворянина» призрачной фигуры позволяло.

В конце концов, кто знает, какие реакции пробудило в организме ни много, ни мало, а семечко новой вселенной? Тем паче учитывая полное неведение касательно последнего приема таблеток.

Слава Богу, живот отпустило.

— Бест, да в рот те ноги! – вдруг заорали ему едва ли не в ухо. – Окаменел что ли?!

Спрошенный вздрогнул, чуть не выронив драгоценные останки.

— Очнулся, наконец, — сварливо проговорил взъерошенный филин с него ростом. – Сколько на одном месте стоять-то будешь? У меня, знаешь ли, и помимо всей этой складской фигни найдется, чем заняться.

— Например? – слегка заторможено поинтересовался парень, зачарованно глядя на сыпящиеся из-под алого хохолка блестки.

— Похороны в разгаре! – клешни выхватили у ученика из рук мешки. – Они там всех небось уже изнасиловали!

Рыцарь постучал себе по виску в бессмысленной попытке хоть вытрясти навязанную зерном дурь – не вышло:

— Чаво?

— Еще парочка наших цифровых собратьев покинула нас, — разворачиваясь вокруг собственной оси, отозвался камень. – Их персами играть больше некому. Вся компания устраивает им торжественную отходную.

— Чаво!? – схватившийся за голову парень двинулся следом за перекатывающимся моллюском.

— Героини, очаровательные эльфийки/дендритки/метиски и тому подобные, прощальный ад кутежа, наиубедительнейшим и эффектнейшим способом завершающий трагическую судьбу сногсшибательно красивых и почти всесильных победительниц драконов, — будто объясняя нечто очевидное ребенку, проскрежетал дымящийся Ожд. – Ну, финита!

— А насиловать-то зачем? – честно не понимал происходящего воин христов.

— Так в этом же весь смысл! – аж возмутилось радужное пятно. — Думаешь, на кой ляд люди вообще в настолки играют? Не всякому в реальности дано стать лишаемой чести и предаваемой поруганию принцессой – а хочется же!

С печальным цыканьем набор кубиков положил останки высшего демона на пол и поспешно начал сличать имеющийся инвентарь с листком.

— В общем, скучно живем — порой имеется желание развеяться, – подытожил одновременно являющий кучей всякой хрени – в зависимости от угла зрения смотрящего — меченосец, пришпиливая список к последнему тюку. – Будь другом, сообщи Главной об окончании транспортировки – а то мой спрут совсем без женской ласки останется.

Он еще сказал чего-то про кости и тяжкую неудобоносимую необходимость блюсти себя от некрофилии – исключительно отыгрыша ради, естественно «он же какая там не толерантная сволочь». К счастью, паладин этого уже почти не расслышал – собеседник чересчур быстро покинул поле зрения, оставив слугу Понта посреди занимающего всю центральную залу нагромождения всеразличных контейнеров. Ну а заодно щупалец, тушканчиков и железных тронов.

Ладно, двинулись – только бы разобраться, которые из этих коридоров настоящие, а какие лишь кажутся. К счастью, по крайней мере слуховые галлюцинации за редким исключением сошли на нет, а к постоянным уколам, поглаживаниям и дикому калейдоскопу ароматов в целом удалось привыкнуть. Язык же искусан давно и надолго, наверняка лелея злодейские планы в ближайшем же будущем распухнуть.

Спустя пару довольно неприятных встреч со стенами, падения сквозь незамеченный дверной проем и сталкивания с кем-то связанным, парень успешно достиг кабинета начальницы стражи – чтобы найти его пустым. То есть, без хозяйки. Брожение продолжилось и в конце концов, не без помощи доброй лысой души, привело воина христова прямо в кабинет начальства, поневоле сделав подмастерье свидетелем, мягко говоря, неожиданной сцены.

Очень-очень неожиданной.

Откровенно говоря, менее вероятной, нежели значимая часть мучающих рыцаря видений.

Итак, открытая нараспашку дверь с четко различимым следом от пинка, разлетевшаяся по всему помещению кипа бумаг, перевернутая и медленно сучащая в воздухе множество лапок ездовая черепаха, сваленное кресло и прижатый спиной к шкафам полуголый подозрительно распушившийся повелитель, обширные телеса коего без всякой пощады стиснуты в искреннейшем объятии и чьи ноги в свою очередь мирно обхватывают чуть подрагивающие плечи.

Причем жертва пространственных манипуляций видит великолепную сцену абсолютно точно, без малейших искажений, пропавших стоило ему войти под своды командирской комнаты. Вплоть до крошечной лужицы у ног тифлины и застывших в глазах Зубастой Тени слез.

Только настоящий подонок стал бы беспокоить их в такой момент.

Юноша внимательнейшим образом обозрел пол в поисках чего-либо хрустящего или скользкого, проверил собственную одежку на предмет готовых вот-вот упасть и нарушить священную тишину бирюлек, вознес безмолвную молитву о благословении сего мига счастья и медлительнейшим образом попятился прочь из кабинета…

Гигантские зубы сошлись на расстоянии волоса от его носа. Инстинкт рванул бедолагу назад и пластанул со всего размаха о стену. Вроде не настолько уж и громко – ну мало ли в мире шмяканья – однако обитателям зачарованного оплота порядка хватило: Нилессия вздрогнула и рухнула на пол, будучи погребена под превосходящей ее размерами слабо шевелящейся тушей.

Шум, гам, проклятья, десяток раз повторенное «спасибо», торопливое одергивание превратившегося в мятую простыню мундира и на прощание страстный электризующий поцелуй случайно попавшемуся на пути недотепе.

Представители сильного пола долго смотрели в сторону поглотившего даму перекрестка.

— Положа копыто на сердце, — первым нарушил молчание людоед. – Я б тебе сейчас позавидовал до безумия, кабы самого десятком минут до того не облобызали едва ли не до смерти.

— Ээээ-гхэ…- протянул внезапно ставший наполовину мужчиной юноша, пытаясь пригладить вставшие торчком волосы.

— В целом, не могу не признать: обуревавшие твоего любимого владыку, с позволения сказать, незрелые мечты и нынче выглядящие безумными желания оказались не то чтобы такими уж беспочвенными, — мечтательный свист, перешедший в исполненное досады фырканье. – Ну почему тогда не догадался заказать ей вместо этого двуногого убожества нормальную оболочку? Конечно, пони бы не получилось – где бы запчасти достали – но хотя бы сколько-то приемлемая, удобоваримая форма и размеры…ААААх!

Широкая, насколько позволяет расслабленное состояние, отмашка.

— Впрочем, кого обманываю? Фантазии остаются фантазиями и к попранным святыням нет возврата – ныне мой максимум ограничивается не более чем попыткой стать для нее по крайней мере приемлемым господином, — тяжкий, источающий печаль о несбыточном и упущенном, вздох.

Помещение вновь погрузилось в молчание – каждый думал о своем, при этом дружно проводя конечностями по сполна ощутившей всю молниеность и пылкость покинувшей их натуры шерсти. Госпожа Элиссон и сама явно с трудом справлялась с подобным обилием энергии – по походке видно.

— Зато теперь могу сказать без тени сомнения: оно того стоило, — наконец весело заявил просветлевший ликом великий бандит. – Пардон, ОНА того стоила. За такое сокровище не жалко и по второму разу понести все наши убытки – а уж осознание того, что совершил в жизни как минимум одно действительно достойное дело вовсе бесценно. Так чего тебе надо, скотина?

Столь резкий переход отрезвил оруженосца не хуже бадьи ледяной колодезной воды:

— Кстати, даже не думай после этакой засады претендовать на Шлем – лучше до конца под замком держать буду, — откровенная неприязнь в разноцветных глазах мигнула и погасла. – Ладно, погорячился — отток положительных эмоций, все дела – ее великолепие в любом случае долго бы не выдержала…единорога всё равно не получишь!

Бест замотал головой и от греха подальше вполз в комнату, немедленно ощутив облегчение. Поуспокоившийся разум прокрутил последние несколько фраз, вычленил среди них вопрос и ответил на него, разумеется, присовокупив наиболее животрепещущий собственный.

— Ей в данный момент, скорее всего, плевать, выполнили стражники приказ или нет – на крайний случай подойдешь завтра. А то ведь при встрече может еще раз поцеловать и вот тогда уж точно завидовать начну, — очевидная шутка, тем не менее с нехорошим ощущением скрытой серьезности. – Зернышко же выйдет естественным путем. До того момента все твердые отходы в утку – возьмешь в лазарете. Переверни транспортер.

Несколько разочарованный столь банальным и вряд ли скорым окончанием назойливых галлюцинаций ученик без особой расторопности исполнил начальственный приказ.

— Раз о том зашла речь – не расскажешь, что за пакость с Парсифаль учинил? – продолжил беседу ангел смерти, спокойно позволяя подчиненному пыхтя и обливаясь потом взгромоздить себя в созданное не иначе как самой природой «седло». Друдизм на деле обеспечивает немало плюшек. – А то пошастали в темноте с полчасика и мое драгоценное страшилище остаток дня сама не своя ходит. Комнату уж который час не покидает.

Воин христов лишь развел руками: несколько поблекшие на фоне последовавших чудес события меж стартом эпичного сражения и его неожиданным завершением впечатления сознание успело окрестить «темпорально продвинутыми пертурбациями воображения» — спасибо Фаусту за дополнительную консультацию во время совместной работы тягловыми животными.

— Короче, женщины, — удовлетворённо кивнул явно зверски усталый и мечтающий об отдыхе победитель драконов и демонов. – Они остаются женщинами даже будучи по сути газообразными слизнями и слепленными из кусков чужих тел ожившими идолищами. Иди спать – сегодня, по крайней мере, показался не полностью бесполезным. Разрешаю немного тем погордиться.

Рыцарь выпрямился, отсалютовал и, глубоко вдохнув, покинул спасительные стены. Внешний мир встретил пленника грез ставшим почти привычным видом четырехугольных треугольников и старательно втирающего ему какую-то дичь большого хомяка с золотистой шерсткой.

Путь вниз прошел в целом спокойно, за исключением дружного, почти хорового исполнения «рви ее, рви!» могшего иметь и реальный и иллюзорный источники. Собственно же госпиталь порадовал лицезрением пробкой заткнувшего проход нездорового цвета шара в неизвестным образом держащихся труселях с розовой лошадью. Препятствие вполне осязаемо, конкретно же на ощупь тепло, влажно и липко – вот только те розовые пупырышки тоже утверждали нечто подобное, на поверку оказавшись очередным видением.

Попытка, не мудрствуя лукаво протаранить предположительно возведенную исключительно пошедшим в разнос сознанием затычку с треском провалилась. В прямом смысле: помянутый предмет туалета затрещал настолько угрожающе, что «потенциальный дворянин» почел за лучшее не рисковать. Вытягивание периодически издающего нечто вроде «вау» тела также ни к чему не привело.

В итоге положение спас неизвестный рептилойд – предположительно, Ви – проскользнувший в щель между потолком и жертвой обжорства с последующим вручением страждущему искомого судна, действительно имеющего форму утки. А также сделанного из золота и украшенного брильянтами. Вероятно, банально не знали, в какую бы такую полезную для хозяйства вещь вложить лишние средства.

Спустя очередное эпическое приключение, включавшее в себя пересечение по тончайшему мостику чудовищной бездны, встречу с избитым, однако довольным круче слопавшего крынку сметаны кота Дитом, а также краткую философскую беседу о сущности Спасения с диваном, узник Планов достиг-таки последнего прибежища любого мятущегося искателя истины – собственной постели.

Пропитанная спекшейся кровью кожанка заодно с подаренными штанами повисла на вешалке, покрытые толстым слоем овсяного крошева сапоги встали у дверей, меч получил чисто ритуальное очищение, лицо с руками – столь же малоосмысленное омовение и Бест, совершив краткую молитву, наконец лег в широко разверстое и слегка попахивающее жерло кровати.

Сумасшедший, безумнейший день, а то и разом два. Будто целая вечность или минимум месяца четыре отделяет сей миг от свершившегося часов сорок назад знакомства с надувным плотом. За это время он неожиданно обнаружил себя несколько обезображенным, познал природу любви, увидел загрызание дамой сердца несчастного двадцать третьего, встретился с гигантской панцирной каракатицей-городом, поучаствовал в ее штурме, получил предсказание о собственной гибели, погонял на соверене по десятку миров, узрел дождь из печенья, сверх всякой меры опозорился, поговорил по душам с Фаустом, имел диалог с втравившим некогда прилежного студента в приключения духом, лицезрел трогательнейшую сцену смягчения сердца благодарной до глубины души бывшего фактола…

Кошмар.

Надеюсь, вселенная не ожидает от него понимания – при таком обилии впечатлений чудом будет уже одно только сохранение рассудка.

Это ведь оруженосец еще не помянул о мозговыворачивающих видениях, вроде маячащего перед глазом низенького старичка с растопыренной во все стороны прической, рисующего чего-то мелом на университетской доске и через слово призывающего рыцаря повторить за собой.

— Кью равняется единице плюс…- пара секунд на изучение непонятного символа. Капитуляция. – Короче, всё приходит к массе, умноженной на нечто в квадрате. Супер.

Галлюцинация мигнула и исчезла, сменившись чем-то вовсе неудобоваримым – двое бандитского вида полураздетых людей в крохотной каморке с трубами, один из которых называет другого «братишкой», а второй чем-то сильно недоволен. В общем, невразумительная ерунда. Видно разум окончательно пришел в раздрай и даже на сколько-то интересный бред более не способен.

Внезапно наполовину погрузившееся в мир снов сознание вычленило из хаотического нагромождения оркестровой музыки и звуков трущейся рыбьей чешуи негромкий скрип – двери в «номера» вспомогательного персонала естественно смазывались по остаточному принципу.

В хрен знает каким образом слабо освещенную комнатушку вошла смутно различимая высокая фигура. Капюшон откинулся — и на расслабленного парня с прелестного сочетающего в себе лучшие черты самых разных народов лица воззрились источающие слабое сияние аметистовые глаза. Спустя пару минут сопровождавшегося внутренней борьбой молчаливого созерцания алые губы разошлись и умирающие с каждым слогом золотые колокольчики напели:

— Мне надо тебе кое-что сказать…- пауза, определенно скрывавшая кульминацию творящегося внутри дивного видения великого сражения. И продолжение. — Давай потрахаемся?

Волей-неволей перешедший от лицезрения столь сокрушающей красоты из лежачего положения в сидячее Бест впал в ступор – дабы спустя считанные секунды мироздание резко вернулось в предназначенные ему пазы, а жертва понтовской хозяйственности заржал круче владыки, одновременно принося внутреннему «я» глубочайшие извинения наряду с признанием заслуг.

Галлюцинация застыла – видимо обидевшееся подсознание настолько далеко не метило – ну и хрен с ней. Былой школяр пощупал стоящую наготове драгоценную утку и завалился обратно в постель, отвернувшись к стене и с улыбкой принявшись считать златорунных овечек.

В качестве последнего подарка вселенная резко сократила обычное время отхода в мир грез – пусть и соделав сие довольно болезненно.

Головотяпство со взломом

www.youtube.com/watch?v=-3ixfTKGG8A

Сумасшествие гладко не проходит.

Шум, гам, треск, взаимные обвинения, гогот цифровых, гиканье весело катающегося вокруг них на собственном пузе жирнющего Фиса, счастливо-бессмысленный вид улыбающейся от уха до уха Нилессии, угрозы демонстрации неких органов, а также прочая всяческая суета прямо на разложенных посередь храма сплющенных останках огроменного зубастого жукодемона. Обычное такое утро на Планах. Только голова болит – знатно видать об утку вчера приложился.

Рыцарь еще какое-то время в надежде облегчить собственные страдания массировал виски, а затем, убедившись в полнейшей безрезультатности оного занятия, решил вслушаться-таки в беседу. В первую очередь надеясь быстренько постичь причины бедлама и возможно каким-нибудь чудным образом их разрешить, достигнув тем самым вожделенной тишины.

К сожалению, вселенная традиционным образом не продемонстрировала к своей песчинке особой доброты, предоставив лишь некие крайне обрывистые и совершенно непонятные без контекста сетования про мутантов, растление, детей, дурное влияние и всё такое. В целом, содержание практически любого общения владыки с Ви – от обсуждения меню на неделю до дискуссии касательно смысла бытия. Причем остроухая даже в привычной манере намеренно погружает разговор в хаос.

Восседающий же на зубастой черепахе повелитель естественно это замечает, как ни удивительно, опять, ОПЯТЬ сердится и…отправляется за ней в погоню? Такого вроде раньше не наблюдалось.

Поначалу также опешившая от подобного разворота событий эльфийка, увы, быстро очухалась и с веселым визгом принялась петлять меж вожделенных трофеев, разумеется не упуская случая по такому поводу привести центральную залу в полнейший беспорядок.

Цирк, ну право слово, безобразнейший цирк: бессмертный друид-убийца драконов и минимум шестидесятилетняя бабушка-воровка…

Крамольную мысль пресекли сами небеса, пусть и слегка запоздало, но ниспослав, на грешную землю ангела, не преминувшего поднявшейся при приземлении (а скорее и вовсе обрушении) воздушной волной разметать противников в противоположные стороны.

Подозрительно уродливая – в прямом смысле: морщинистая, корявая и горбатая — леди-птица немного постояла на одном колене, втягивая крылья обратно в плащ, а после резко распрямилась и без видимой причины окатила окружающих фонтаном первобытной злобы:

— Упорок до сих пор здесь, — сверкнули на оказавшихся вплотную друг ко другу магов мерзкого вида клыки. – ЭТО тоже тут, естественно ворует и врет, — ядовито-зеленый плевок под ноги Золотому Вору. – Рабыня…- посыл госпоже Элисон потонул в неразборчивом шипении. – В чем дело!? – вопрос, судя по всему, направлен потолку.

— Явилась не запылилась, — проворчал мучительно пытающийся взгромоздиться на транспортер великий бандит. – С тобой тоже поговорю – чуть позже. Выгрызу только совратившей тебя полуэльфийке печень и...

— Да брехня всё, брех-ня! – отозвалась успевшая спрятаться за начальницу охраны и оттуда показывающая всем язык лучница. – Серьезно: бабушка замочек так и не открыла – в буквальном смысле! Щит Добродетели не гноллы делали!

— Щит Добродетели? – совершенно другим тоном переспросила поперхнувшаяся новоприбывшая. И, не дожидаясь ответа, ударила себя по лбу ладонью. – …! … … …! Ззззабыла!

Быстрый поиск, за коим последовал ничуть не менее стремительный рывок к мирно лежащей посередь прочих грузов большой до зубовного скрежета знакомой сумки с последующим изъятием вывалившегося из него по ходу беготни серебряным объектом известной формы.

Публика застыла от видимо пришедшего в голову ко всем одновременно вывода уровня складывания двоек. Ну или своё взяло восхищение сим великолепным образчиком кузнечного мастерства, представляющее из себя настоящее произведение искусства. Интересно: тут опять магия или…приспособление…действительно ковалось исключительно под осиные талии?

— Кхэ-кхэ! – громко прочистил горло первым отмерший Убийца Надежды. – Юная леди, не могли бы вы соблаговолить поделиться деталями оказии, вынудившей вас снять оный предмет туалета прямо на поле боя? – голос надломился, а глаз задергался. — Ведь еще когда брал авоську подумал: чей-то больно похожая на наш пояс верности хреновина лежит – сами понимаете, подобные выражаемые целыми мешками золота за штуку траты без таблетки хрен забудешь.

Всю тираду дочь соверена простояла к нему спиной, не шевелясь глядя на выпавшие из емкости вещи – всякие, чтоб их, наплечники, каменные бутылочки, свитки – и в целом внушала занявшему привычную и прельстивую роль стороннего наблюдателя Бесту нарастающее с каждым мгновением беспокойство. Повелителю аж пришлось строго позвать наследницу по имени – кажется, первый раз за время пребывания тут былого школяра — дабы та наконец соизволила обратить на родителя внимание.

Честно: лучше бы он этого не делал.

— Итак, ты обвиняешь меня в сношениях с…ЭТИМ? – дерганный кивок на заплетающую отчужденной и счастливой Нилессии косички воровку.

— Эм…мое драгоценное страшилище же само заявило…- людоед почуял нечто недоброе и резко сменил тему. – Не суть, лучше объясни, ЗАЧЕМ и главное КАК тебе удалось без разрешения избавиться от пояса – не куража же ради покупалась вещица-то!

— Знаете, батенька, — внезапно опустившись на пару тонов вниз, проникновенно начала девушка, укладывая металлическое яблоко раздора на землю и неспешно разворачиваясь. – Давно хотела вам кое-чего сказать. Вернее даже, выразить всю глубину обуревающих меня при каждом взгляде на вас чувств…

Юноша заморгал и уставился на мир вокруг себя с новой степенью недоумения: вроде буквально мгновение назад балахон едва-едва задрался – а вот уже владыка летит спиной вперед, со всего маху трескаясь о стену в паре метров от наблюдателя.

— За мое счастливое детство! – выплюнула дама, пряча смахивающий на кувалду кулак в рукав и выпрямляясь. – За накачивание наркотиками! За укусы, лизание, поедание! За соскабливание пота, вырывание волос, пускание крови и прочее «изъятие реагентов» — поплакать и то нормально не могла! Одна везде всё делала: готовила, убирала, стирала, пытала, играла…хоть представляешь, насколько больно было раз за разом переносить проклятые операции – не вспоминая о лишении меня ими по праву принадлежащей с рождения возможности превратиться в бабочку, дракона, цветок! Только и могу, что когти и прочую ерунду отращивать! А уж…

— Прошу прощения! – неожиданно подали голос с той стороны безмолвной туши. – Оно конечно очень интересно, однако совершенно бесполезно – наш любимый повелитель слегка в отключке, — ангел бросила на посмевшего вставить слово мага бешеный взгляд. – И челюсть самую чуточку сломана.

Былая преподавательница волей-неволей присмотрелась к предмету собственного негодования, убедилась в правдивости сведений, в припадке очевидно безвыходной ярости топнула ножкой – половая плита пошла трещинами – и, мигом запихав вывалившееся содержимое сумки обратно, с болезненной для ушей скоростью упорхнула к себе наверх.

Ладно, минимум одного у наследницы сюзерена не отнять: по ее отлету зала определенно стала куда тише. Может в том и состоит великая сермяжная правда: избивать всех, кто имел неосторожность помешать? Тогда и конфликтов бы…

— Тук-тук! – вполне натурально постучала по лбу задумавшегося рыцаря рыжая егоза. – Кто тут в конце концов тупая рабочая сила? Интеллигенция ждет своего слабого разумом, но не духом героя!

Оруженосец недоуменно мигнул и проследил за указующим пальцем. Волшебники, кряхтя и отдуваясь, пытались вернуть слегка кровоточащую тушу обратно на черепаху. Вернее, Фауст методом рычага переваливал повелителя через пружинящего коллегу.

— То-то же, — одобряюще похлопала его по плечу лучница по оказанию помощи магам. – Да и вообще гляжу парень не промах стал – смог снять с Пафи Щит и всё такое…короче, властью данной мне моими фамильными золотыми доспехами, награждаю тебя сказочным круизом, — ее ладонь нырнула в район груди и выудила оттуда широкую игральную карту, кою и шлепнула на лоб соверена.

Изображенная на куске картона ярко разукрашенная дверь немедленно открылась, явив крохотный сияющий портал…ЧАВО?

Покуда «потенциальный дворянин» силился осознать происходящая, остроухая бестия с безмерным ехидством поясняла обстоятельства своего выбора:

— Вообще-то собирался ангелочка с собой позвать. Да только сам видел: чей-то у нее по близком общении с тобой характер слишком уж преждевременно испортился – видать класса не показал и…

— Так вот куда делась моя мозгооткрывашка! – радостно провозгласил деформировавшийся под нагрузкой до состояния толстого оладушка Фис. – Сперла или таки нашла?

— Я? Сперла? – великосветская пощечина попавшая вроде куда-то в подмышку. – Какое хамство! Это наша семейная ценность, передававшаяся…

— Наиграешься – вернешь, — неожиданно строго отрезал смотрящий в сильно разные стороны наркоман, перемещая лицо со сгиба на ближнюю к собеседнице сторону. – За это покажу путь в твой же разум.

— Договорились, — закрепила дама контракт новой оплеухой.

— Эг-хэ! – громко выразился Фауст, аккуратно и с трогательной нежностью поправляя несколько углубившийся в собственные недра нос мага. – Пожалуйста прекращай уже так обращаться с моим учителем – хотя бы из уважения к чужим летам совесть примей! Это первое. Второе: никто не желает посвятить …

— Не волнуйся: в будущем наиграешься, а пока маленький, — опять-таки с непривычными менторскими нотками прервал единственного относящегося к нему по-человечески коллегу семицветик. – Давай-ка сподмогни с демонической лошадкой – а то ведь если она проснется и отобедать из-за ран не сможет, то всем нам станет очень-очень стыдно.

Представители младшего скептически переглянулись, после чего Ви без лишних слов схватила Беста за воротник и со всего маху ударила его лицо о Понта. Точнее, собственно соприкосновения так и не случилось – естественным образом зримо увеличившаяся при приближении дверь внезапно не перестала расти и после казалось бы четко положенного физического предела. Спустя же считанные мгновения былой студент и вовсе обнаружил себя в разноцветном, но с преобладанием зеленого, пространстве без конца и края.

Разумеется, первой реакцией стал столь же судорожный сколь и бессмысленный поиск почвы под ногами. Потом – ничуть не менее запоздалые возмущённые возгласы. К третьей фазе перейти не успел: касание таки произошло.

Только не с относительно мягким конем, а с вполне твердой каменной поверхностью. Или стеклянной. А то и безмерно гладкой деревянной.

В общем, опять нечто неопределимое.

— Ну сколько можно?! – страдальчески возопил парень, не шевелясь.

Слава Богу, хоть боли не ощущается.

Понятно, почему властелин всегда носит с собой забывающие таблетки – эта жестокая вселенная никогда не устает заваливать несчастных под горами новых сведений. Верный путь к несварению мозга.

— Не ори, — шикнула на него шлепнувшаяся рядом рыжая зараза. – Оно конечно козел тебя любит, однако всё же не стоит лишний раз нарываться.

— Что!? – совершенно не по-кавалерски рявкнул кавалер, быстро устыдившись и продолжив с несколько меньшим градусом негодования. – О донья Мария Арагонская, какого хрена ты меня сюда затащила? – еще одно ведро стыда, мысленная молитва о прощении поддавшемуся греху гнева и помянувшему Божью Матерь без достаточного почтения глупцу, а также новое понижение тона. – Где мы вообще?

— На всякий случай: вдруг тут не одна пустота и найдется кто опасный. Готовый на любую самую бессмысленную и невообразимую глупость рыцарь вообще очень полезная штука в руках умеющей им пользоваться дамы, — несколько отстраненно отозвалась оглядывающая окрестности спутница. – Второй же вопрос слишком туп, чтобы нуждаться в ответе. Встань и посмотри вокруг.

Былой школяр раздраженно замычал, но почел за лучшее всё же последовать совету. Полюбоваться действительно есть чем.

Итак, они стоят на краю натуральной пропасти с обрывистым, покрытым чем-то подозрительно напоминающем сколы от долота склоном из гладкого черного обсидиана, на дне которой с некоторой неясной угрозой мягко светилось маленькое море крупных тлеющих углей, кольцом охватывающее стоящую точно посередине высокую скалу. Камень последней смахивал скорее на очень темный, буквально обожжённый гранит. Причем если при первом рассмотрении возносящийся над пламенной «гладью» остров выглядел, с позволения сказать, «естественным», то по повторному исследованию Бест четко различил в нем гору без особых мудрствований наваленных друг на друга тесанных плит – со сбитыми краями, кое-где расколотых, а по низу вовсе представляющих из себя нечто вроде крупной щебенки.

На вершине же данной наверняка зело шаткой и неустойчивой конструкции стоит…нечто. Парень какое-то время ломал себе голову в попытках так или иначе осознать представшую перед глазами хреновину, а потом бросил оное бесперспективное занятие, решив воспринимать и классифицировать архитектурное чудо-юдо по частям.

Донжон. Очень внушительный. Смахивает на стрелу: выходящая из широкого и пышного «оперения» длинная сравнительно узкая башня, завершающаяся массивным, теряющимся в непонятной природы дымке «наконечником». Сделано в прямом смысле из всего подряд: между отчетливо различимых классических кирпичей вставлена неспешно шевелящаяся и жующая стоящий ниже блок сена корова, также при строительстве использовались лед, облака, драконьи кости и твердый свет. Судя по всему, является не только последней цитаделью защитников и смотровым пунктом, но и маяком – слабоватое желтое свечение в сделанной из нехарактерно нормально выглядящего коричневого камня верхней комнатке явно неспроста…

— Нагляделся? – дернула его эльфийка. – Двигаться пора — мне еще к себе домой после этого заглядывать.

Рыцарь с некоторым трудом вернул помыслы с небес на землю, скептически глянул на спутницу, пожал плечами и покорился воле дамы. Лучница немедленно пошла следом, прикрываясь соратником, будто передвижным осадным щитом. В чем-то данное обстоятельство даже приятно: в кои-то веки в нем признают надежного защитника, пусть скорее всего и ошибочно. К счастью, спрашивать о направлении нужды нет – мост через огненную канаву один-единственный, а ничего более интересного в округе так и так не наблюдается.

Забавные статуи. Большие, мощные, целиком отлитые из металла, отменно разукрашенные и инкрустированные драгоценными камнями. Вставшие на задние лапы и оскалившие окровавленные пасти белый кролик и золотистый хомяк, соединенными передними лапами поддерживающие крохотный на их фоне белый шарик. Подобная же скульптурная композиция присутствует и на стороне острова – только вместо грызунов изображены темный эльф и человек – а затем аналогичные по сути и различающиеся наполнением арки тянутся до самой вершины донжона, без видимой поддержки вися в воздухе.

В отличие от них, конструкция собственно соединившего два берега сооружения отличалась лишь общей монументальностью и наружным покрытием, стилизованным под попираемые ногами посетителей человеческие тела с характерными радужными пятнами и лошадиными оберегами.

— Интересный рисуночек, — нога в мягком сапожке поковыряла чье-то ухо. Половая персона скрючилась от боли. – Видимо айрисы реально козлика задрали

Рыцарь буркнул нечто неразборчивое и вернул внимание к с каждой минутой всё более захватывающему виду вокруг них.

Пожалуй, замком называть занимающий верхушку острова комплекс построек не стоит – стены-то нет. С другой стороны, ров с углями делает ее практически бессмысленной: в конце концов, стрелять и навесом можно. Короче, мысленно обзовем дворцом — очень, очень разнообразным по форме и назначению. Ворота – цельная арка из колючей ядовито-зеленой лозы – откровенно условны, благо пролезть внутрь любой не сильно крупный посетитель способен и через стоящее сбоку здоровенное колесо от водяной мельницы, не говоря уже про перевернутое и наполовину вкопанное в землю стрелочное окно.

Из тонкого слоя земли под ногами растут неожиданно толстые и плотные стебли, раскрывающиеся цветком-жареной котлетой. Освещение слабое, источник непонятен, при этом нечеткостью окружение не страдает...

— Да пошли вы все! – без предупреждения с размаху швырнул ненароком сорванную травинку вниз паладин.

— Баклан вислоухий! – взвилась вслед за ним как-то резко переместившаяся на десяток шагов в сторону лучница. – Совсем черепушкой опустел?! Веревку нам подсунуть хочешь, семафор…

Мир тихо-тихо, но с явственной угрозой зашуршал.

— Я буквально вчера – а то и вообще сегодня – вернулся из долбанного похода на каракатицу величиной с гору и демонического жука! – приглушенно, однако с сохраняющимся праведным возмущением в голосе, отозвался присевший от страха воин христов. – А за день того лишился глаза…

— Ой, да заткнись! – вполне физически закрыла ему рот эльфийка. – Лучше скажи, каким образом отсюда выбираться собираешься?

Караван гнева пошел под откос, напрочь сметенный лавиной изумления. Только прочно вбитое еще монахами почтение к собственным обязанностям и женским правам не дала бывшему студенту выразить захлестнувшие разум эмоции незамедлительно и в самых экспрессивных выражениях.

— Мы в неком ментальном субплане, имитирующем…ааа…это сознание Понта? – спустя некоторое время, почти спокойно начал таки давно переставший быть Бестолочью в полном смысле слова человек. Дождался кивка. – И оно не первая подобная ваша прогулка. Как возвращались раньше?

— Пока испытывала дверку только на охранничках, — предельно серьезно ответила Золотой Вор. – У них внутри более-менее пусто – всякая цифирь и мечты о новой алебарде не в счет – для выхода же просто просила Героиню себя выпнуть. А тут до хрена всего — при полном отсутствии грудастых супермагических баб!

Оруженосец вновь подавил недостойный порыв к самовыражению и вместо того лишь с тяжким стоном возложил ладонь на лицо – немедленно получив увесистую оплеуху:

— Знаю, сглупила, — с откровенным раздражением рявкнула рыжая. – Увидела невероятную возможность и потеряла голову. Бывает. Я слабая и подверженная страстным импульсам женщина! И вообще бабушка! Чего уставился? – Бест заскрежетал зубами. Градус претенциозности меж тем и не думал останавливать своего повышения. – Чего уставился, тебя спрашиваю? Дама в опасности! Сделай же что-нибудь – ты ж паладин!

Юноша немедленно выпрямился, будто ему дали по спине доской и рванул не разбирая дороги вперед – ради спасения от безумной силы искушения поднять руку на представительницу слабого пола. Ну и в силу притулившегося в задней части черепа опасения пробуждения Наставника. Избранная тактика незамедлительно принесла свои плоды: едва зашедший под фиолетовый свод рыцарь немедленно провалился в глубокую-глубокую яму.

Вопреки ожиданиям, никаких последствий грандиозного падения или по крайней мере боли не наблюдалось – только с новой силой вспыхнула досада на никак не могущих оставить его в покое хотя бы на денек соратников и тайны бытия.

А потом в гранитные плиты перед самым носом воткнулся кончик широкого лезвия:

— Сэр! – воззвал к ученику некто слегка гнусавый. – Извольте объяснить данное очевидно не согласованное с хозяином вторжение на никак не принадлежащую вам территорию!

Накаркал! – первым прорвалось в передовые части разума. Прибежавшая следом чуть запыхающаяся рассудительность дала победителю по шее и указала на очевидное несоответствие поведения и голоса новоприбывшего на учительские. Парень, не совершая лишних, могущих быть сочтенными угрожающими, движений, поднял взгляд.

Рыцарь. Ну или по крайней мере на редкость богатый латник в полном доспехе, накидке и с внушительным руническим двуручным мечом. Броня с ног до головы покрыта чрезвычайно красивой и вычурной резьбой с преобладанием роз – настоящая ходячая картина, при этом несущая четкие следы многочисленных выдержанных ударов. Большего из лежачего положения разглядеть не получилось. К счастью, последовавший почти незамедлительно призыв встать решил данную проблему.

На него сурово и с немалым интересом смотрят ясные карие глаза, очевидно принадлежащие еще не старому, умному и почему-то очень внутренне усталому человеку. Пышные усы, мужественные высокие скулы, боевые раны и обретенные в тяжких раздумьях морщины…в общем, есть от чего затрепетать некогда отправившемуся на поиски приключений юнцу – так наверное мог выглядеть в молодости сам благородный идальго.

Более же всего обратил на себя внимание сидящий на неизвестном будто влитой Шлем Единорога.

— Бестолочь? – «потенциальный дворянин» вздрогнул. – Тебя ведь зовут Бестолочь?

— Истинно так, ваше благородие! – спина сама собой согнулась в глубоком, однако не подобострастном поклоне. Включившиеся следом губы с некоторой излишней поспешностью протараторили представление, мигом затем переключившись на вопросы. – Позвольте узнать, с кем меня свел Всевышний? И откуда вам известно это имя?

— Моему уважаемому собеседнику предстоит еще очень многому научиться, — обитатель понтова разума хохотнул, возвращая оружие в ножны. – Можешь обращаться ко мне «Серебряный» — благо наше общение долгим никак не получится. Касательно же второго…в общем, и до стража кошмаров порой доходят вести сверху.

Пауза – новопредставившийся с улыбкой оглядывал гостя.

— Но кто вы? – не сдержался первым Бест. – Ваше…обращение…знакомо, пусть и смутно. А главное – откуда у вас сей артефакт, — не очень-то вежливое тыканье пальцем. – Тем паче в столь сохранном виде? Их несколько? Или соверен успел…

— Успокойся – всё объясню! – шутливо защитился от словесного града кулаком абориген. – Нет, он единственный в своем роде. Я носил его прежде. Как и ныне облекающую вопрошающего роковую куртку. Вот только Понт предпочитает помнить о почившем драгоценном друге без печалящих подробностей – так-то сии старые доспехи ушли в небытие едва ли не на старте наших общих приключений.

Былой школяр характернейшим образом ничего не понял. Слава Создателю, по крайней мере сейчас в собеседники попался кто-то сострадательный.

— Перед тобой давно мертвый друг соверена, ныне существующий в виде не более чем жалкого фрагмента, тени, приятного воспоминания вопреки всем противоречия немало переживавшем о нем кровожадного коня, — облеченный в сталь палец закрутил ус. – Впрочем, отбросим лицемерную скромность: гибель не лишила сего воина предназначения и возможности помочь боевому товарищу.

Порождение сознания великого бандита развернулось на пол-оборота и показало на прежде скрывавшееся им…нечто. Не то, чтобы совсем уж сложноопределимое, вот только очевидно неестественное: сужающийся к вершине столб тягучей черной смолы с торчащими во все стороны разнообразными руками и клешнями, на вершине коего сидела мерзкая жучиная морда со здоровенными бараньими рогами и пламенными глазами-блюдцами.

https://orig07.deviantart.net/9fc3/f/2007/228/5/1/psychonauts_nightmare_by_zaffara.jpg

Страхолюдина почуяла взгляд и потянулась к нему – дабы немедленно отдернуть конечность, обжегшуюся о вспыхнувшую оранжевым ломанную решетку, отделяющую ее от рыцарей.

— Не прошли прежде – не пройдут и впредь, — гордо заявил житель сюзеренова мозга. – Уж я о том позабочусь.

— Кто это? – Бест на всякий случай приказал травяному мечу раскрыться.

— Кошмар, — с неодобрением глянув на сие действие, объяснил воитель. – Один из тысяч обитающих во тьме демонов, накопленных нашим общим знакомым за десятки жизней. Бессмысленный монстр, жаждущий вырваться и уничтожить всё, до чего сможет дотянуться – превратив в подобие себя земного пони.

— Откуда он тут взялся? – больше ради сглаживания неловкости от собственного проявления недоверия к предоставляемой собеседником защите, задал следующий вопрос посетитель.

Вместо ответа Серебряный достал из кармана складывающуюся полумаску вроде носимой жеребцом под основными и протянул оную бывшему студенту. Тот послушно принял дар и, не долго думая, поднес к лицу…

— Иисус-Мария! – артефакт выпал из задрожавших рук, кои немедленно подверглись тщательнейшему изучению на предмет кровавых пятен.

— Деталей не ведомо ни мне, ни самому Понту, — заметно просевшим тоном начал латник. – В каком-то из прежних бытий мой друг попал в ловушку…«неправильных» кошек. Они делали ему очень-очень больно. Пытались сломать. Извратить. Поработить. Шептали в уши непредставимые ужасы. Терзали и рвали, будто ища кого-то, — сглатывание. – Короче, в конце до того души в них не чаявший и окончательно озверевший несчастный их всех убил. И этот остановившийся взгляд нанизанного на его кинжал маленького котенка на фоне валяющихся вокруг расчлененных мохнатых трупиков чуть на месте не свели приютившего нас благородного странника с ума, — движение ладони вдоль лица. Как паутину снял. — Далеко не кошмарнейший из местных обитателей. Тем не менее, на редкость упорный.

— Дай посмотреть! – цапнула «очки» с пола знакомая ладонь и в следующее мгновение перекосившаяся Ви уже материлась,обещала перерезать кому-то глотку, а также жаловалась на отожранный кем-то до полнейшего безобразия и устроения зверинца внутренний мир.

Пауза на осмысления кавалерами последствий прибытия дамы. Для разнообразия, первым опомнился Бест:

— Позвольте представить вам…

— Не нужно, — остановил воин. – Уж поселившуюся в жизни Понта очередную «Лару» из тысячи узнаю, — страж галантно встал на одно колено и припал к длани не успевшей отдернуться дамы. – Счастлив лицезреть: вполне возможно, что в весьма удаленные от нынешнего момента времена имел благодать ближайшим образом знавать ваших бабушку и дедушку.

— Клево, — одобрила воровка. – Всё слышала, зря греметь нужды нет. Подскажешь вариант свинчивания?

— Уходите? Настолько рано? – вскинул брови становящийся с каждым мгновением всё куртуазнее меченосец. – А ведь в моей груди успела расцвести надежда…

— Спокойно: для внутреннего равновесия нуждаюсь в знании отхода на случай шухера, не более того, — с очаровательной, хотя и немного нервной улыбкой пояснила девушка. – Так-то не против и полноценного осмотра достопримечательностей – по предварительному обнаружению выхода, естественно.

— Сразу видно знакомое пламя, сокрытое ничуть не менее родной осмотрительностью, — с чисто отцовской улыбкой прожурчал латник. — К моему великому сожалению, Страж Кошмаров никогда не интересовался путями для оставления сего пространства – служба не может лишиться служителя, да и к тому же там, снаружи, меня ожидает лишь забвение.

— Да-да, не надо лишний раз пересказывать, — откровенно пренебрежительная отмашка. Вопреки традиции, совесть не замедлила нанести ответный удар. Тон стал сочувствующим. – Искренне соболезную.

— Не стоит, — удовлетворенно кивнул воин. Бест слегка покраснел от собственной бестактности. – По крайней мере потому, что с вами говорит не более, чем тень. Образ, порожденный, несмотря на все их споры и разногласия, скучающим по своему старому другу земным пони, — щит отправился за спину. – Предлагаю приступить к экскурсии – или у вас найдутся еще вопросы?

— Из чего сделана решетка? – дождался своего часа ученик монахов, зачарованно наблюдающий за так и тянущейся к ним тварью. Вернее, тварями – за время беседы с другой стороны собралось с полдюжины уродов.

— Первым же выстрелом – прямо в бычий глаз, — показал ему большой палец абориген. – Начнем же восхождение в соответствии с традицией – с низов.

Кованный сапог поднялся и с силой опустился, подняв настоящую тучу за считанные секунды заполонившей всё пыли. Когда же взор прояснился, крохотного закутка с решеткой больше не наблюдалось. Вместо него перед мозгоходцами открылось идущее до горизонта поле. Буквально набитая кошмарами подобно рыболовной сети в удачный день клетка висела метрах в пяти над ними, а между сим импровизированным небом и поросшей короткой зеленой травой землей возвышались монументы. Тысячи надгробий, мавзолеев, гробниц и памятников. Стоят они кстати на могиле.

— Где мы? – с ужасом и трепетом высматривая куда бы сойти с чужих костей, прошептал юноша.

— У фундамента той тонкой перегородки, каковая защищает Мистера Понта – а через него и многих других – от безумия, — многозначительный и определенно неодобряюще взгляд на неведомо откуда появившуюся в ладонях эльфийки лопату. – Памяти о несметном числе всех тех разнообразнейших существ, кого Принц потерял, убил, обрек на погибель или не смог спасти. Ответственности, принятой им за моря не сохраненной, а то и собственноножно отнятой у Вселенной священной Жизни. Стыда за соделанное и не свершенное. Долга перед ушедшими и принесенными в жертву…

— Короче, у него в голове целое кладбище, — опять-таки непонятно куда спрятала инструмент могильщика Ви. – И почему я не удивлена? Как это связано с поисками выхода?

— Наверное, вследствие изначального предубеждения, — пожал плечами слегка задетый пренебрежением рыцарь. – Ну или пророческий дар – мало ли.

Нога поднялась…

— Постойте! – тяжеловооруженный боец застыл в зело неудобной позе. – Так, кто же конкретно тут лежит?

— Все, кого Зубастая Тень помнит, например ваш покорный слуга, — кивок на коронованную Шлемом каменную плиту с именем, годами и обширной эпитафией в обрамлении розы, короны и меча. – А также бесчисленные ряды безликой и от того лишь более мучительной «статистики», — рука обвела несколько удаленные от них кажущиеся бесконечными ряды однотипных крестов. – Маленьких существ, павших, в лучшем случае, ради великих идей.

— Ой, да ладно заливать! — с откровенной неприязнью бросила морщащая носик девушка. – Никогда не поверю, чтобы скотина пеклась о ком-то дальше пары любимчиков.

— Суждение по себе – не лучшая стратегия для бытия на Планах, — по-родственному хмыкнул частично седой муж. – Понта создавали для служения Городу, Народу, Миру. И в самые страшные и темные времена он не забывал о них. И пока в нем жива хотя бы частичка Принца, гложущая его день за днем совесть своих челюстей не разожмет.

— О благородное, обильное сердце, — Бест мигнул: уши определенно уловили возмущённый вопль Ви – чего-то там бычье – однако же разум вместо того подсунул нечто категорически иное. — Верно, верно говорю тебе мальчик мой: посвятивший тебя в лучшие из людей без всякого сомнения несет на себе печать благодати и более многих и многих достоин престола Истинного Короля! Только подлинно великая натура способна нести подобное бремя, не отбрасывая ответственности даже и перед ушедшими.

Рыцарь издал никак не достойное данного звания тихое хныканье и вознес ладонь на чело. Потом резко развернулся и выпалил в лицо с непонимающим видом глядящему на него Наставнику:

— Я не сумасшедший!

Старик отшатнулся.

— Мне всё объяснили! — покривил немного душой взбешенный оруженосец. — Если ты настоящий, то каким образом таблетки избавили меня от тебя?

— Избавили? – потрясенно прошептал идальго спустя полминуты. – Дитя, неужели…неужели же мое присутствие и поучение стало в тягость…как? Когда?

— Откровенно говоря, довольно давно, — на последних углях выдал стремительно остывающий парень. – Где-то наверное с двадцатого ничем неоправданного втравливания в драку с превосходящими силами противника.

— Неоправданного?! – в голосе засверкала сердечная боль. – Разве могут составляющую самую честь, а значит и жизнь воина христова битвы во славу Истины, Блага и Красоты считаться неоправданными? Всемилостивейший! Неужто не сохранил Владыка Воинств твоего юного разума от происков Отца Лжи?!

— Не знаю. Не уверен больше, — смотря в сторону, пробубнил с чего-то краснеющий былой школяр. – Да это и не важно – по крайней мере, сейчас. Ибо в чем смысл обсуждать подобное с порождением собственного рассудка? – глаз вперился в шокированную полупрозрачную фигуру. – Почему препарат подействовал? Господин, — прорвалась вдруг откуда-то из глубин волна обиды, — почему вы оставили меня? Бросили на растерзание этому проклятому миру? Отдали тьме?

Перед внутренним взором вспыхнул хоровод из всех тех прошедших за месяцы событий, во время которых Бест так нуждался в покинувшем его духе. Заново с ничуть не померкшей остротой пережитые отчаяние, страдания, непонимание, попранные надежды и разбитые идеалы – воплотились в одну-единственную злую капельку, прокатившуюся по щеке и беззвучно упавшую в пыльную траву.

— О душа несмысленная…- тихо-тихо прошелестел без предупреждения несколько размывшийся Учитель. – Никто никого не бросал. Да и возможно ли христианину в принципе помыслить о подобном? Кто отлучит нас от Вседержителя: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? И умервшляясь каждый день почитающими нас отданными на заклание – всё преодолеваем силою Возлюбившего нас, — старческие мозолистые руки сомкнулись вокруг напряженных плеч. – Ибо знаем: ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее…

«Потенциальный дворянин» всхлипнул и склонил голову к такой неожиданно материальной тощей груди. Мастер меж тем продолжал:

-…ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не способна отлучить нас от любви Божией, — юноша затрясся, причем отнюдь не только вследствие потихоньку становящегося явственнее шевеления земли под ногами, — во Христе Иисусе, Господе нашем.

— Но…но, — с трудом прохрипел плачущий без слез воин. – Где находился посланный мне ангел? Как вышло, что Наставника…

— Оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей — и будут двое одна плоть, — опять ответил цитатой посланец Небес. – Так и пригретый мной птенец залетел под крыло нового владыки, окончательно встав на путь Славы. А какой любящий детей родитель станет препятствовать их восхождению, пусть даже для того придется покориться воле не желающего более видеть рядом с обретшим соверена рыцарем его старого проводника?

— А от чего вернулся? – постарался прийти в себя приятно удивленный и освеженный логичностью разгадки Бест. – Неужели разуверился в Зубастой Тени?

 — Лишь Всезнающий свободен от сомнений. В стремлении к тому же ни одному творению совершенства не достичь и спустя вечность, — с юношеским задором улыбнулся идальго, почти мгновенно, увы, погаснув. – Впрочем, нет: не в том дело. Несравненно более худшие и страшные события заставили старого воителя посетить ученика. Непростительные. Губительные.

Тяжелый вздох и взгляд стиля «сам понимаешь, о чем я». К сожалению, оруженосец вообще не в зуб ногой.

— Продолжим в другой раз, — смилостивился, очевидно искренне привязанный к нему, однако же тоже неслабо опустошенный кратким раскрытием сердец ангел. – Наслаждайся же пока величайшей честью: моя седая голова не припомнит случая, чтобы вассал мог в столь восхитительном и наглядном виде насладиться величием сюзеренова замысла и достоинства.

Наставник исчез, тем самым с одной стороны лишив ученика поддержки, а с другой сделав вселенную капельку более нормальной...пф…познаваемой…ага…требующей учета меньшего количества факторов.

Паладин не удержался и покатал в голове последнее утверждение, радуясь столь удачно подобранному определению – не в первый раз уже замечает за собой последствия таки вбитых местными «преподавателями», если не знаний, то по крайней мере речевых оборотов. Кто знает: может если бы Фаль с Дитом при прочтении теории еще и не избивали…

Стоп. Хватит отвлекаться. Пора обратить внимание на окружающий мир. Хотя бы на землетрясение. Спутники за спором кстати также ничего не замечают. Вернее, сотрясает воздух только Ви – Серебряный лишь с недовольным видом топорщит усы. Тем лучше.

— Нет, ничего противоестественного не происходит: просто владыка сего пространства потихоньку просыпается, — с признательным видом отвлекся от дамы проводник. – Ваши постоянные «щекотания» никак не способствуют покою – собственно, почему я и призывал свою названную внученьку воздержаться от употребления канта и прочих нелюбимых Понтом слов.

— …! – хлестко ругнулась остроухая. – Да и чья бы корова вообще мычала: кое-кто знаешь ли годами носил неположенные ему по статусу якобы фамильные доспехи, а теперь еще и лекции о хорошем поведении читает! Не важно, короче потом племяш обул того сухопутного осьминога с плана под Элизиумом и, наглядно опровергая бредни о выгодности добродетели и без всякой козлиной расфуфыренности, толкнул…

Поток родственно-философско-оскорбительной для великого бандита ахинеи восстановился в полном объеме. Земля трястись не переставала – напротив, наращивала обороты. Мучения аж стоящего на собственной могиле несчастного мертвеца не прекращались.

— Простите, а не расскажете, что это там за штука? – больше из сострадания и мужской/профессиональной солидарности, нежели в силу интереса ткнул парень в длиннющий, уходящий точно в центр кокона золотой обелиск за спиной воина. – И не пора ли двигаться дальше?

Почивший с очевидным любому облегчением на лице отвернулся от представительницы слабого пола, на ходу набирая воздуха в грудь…дабы спустя считанные секунды спустить накопленное на возмутительно краткую фразу:

— Это памятник Принца.

— А почему на нем нет имени? Да и вообще…- кивок на неким странным образом подобравшуюся к ним почти вплотную могильную плиту самого «Серебряного» с елки-палки целыми абзацами посвящений и благодарностей.

Вместо ответа добровольный и наверное успевший стать о том жалеющим вожатый поднял вверх левую ладонь. Подождал, пока гости устремят к ней взоры. Щелкнул пальцами, высекая яркую оранжевую искру.

Мир изменился. Точнее, их положение в нем.

— Каким бы славным ни выглядел фундамент и насколько бы решительным ни чувствовал себя герой в начале, а без постоянной подпитки и обновления не устоит никакое дело, — ланик развел руками, призывая зрителей окинуть открывшуюся им картину великой стройки взглядом. — Придающая уверенности сладостная гордость от побед, порождаемая горечью поражений жажда реванша, встречающее творца каждое утро жизнеутверждающее планирование и азартное предвкушение результатов воплощения схем в жизнь, день за днем укрепляющие спасительный заслон, преграждающий стремящуюся наружу тьму…

Степенное повествование длилось и длилось – видимо меченосец решил вежливейшим методом не дать эльфийке и слова вставить – однако ученика несравненно больше заботила пустота под ногами и чудовищная скорость, с которой они поднимались по спирали вокруг столба-клетки, видимо работавшего здесь в качестве основного мировоззренческого стержня. А заодно и центральной поддерживающей колонны.

Строить жизнь на противостоянии собственным демонам. Бест определенно не желал бы себе такой судьбы. Или он уже пришел к тому же – просто не успел осознать?

Не сейчас.

Посмотрим лучше на озаряющее окружающие тюрьму ужасов пространство пустых цехов, лебедок и складов внеземное сияние – на удивление обыденное кстати явление на Планах.

Завизжали без подготовки переходящие из состояния покоя в бешеный бег шестерни, из неведомых недр поднялся и немедленно опрокинулся в форму ярко-оранжевый расплав, заревели и запыхтели железные слоны с горящими глазами, застучали по помчавшимся вдаль плитам многотонные молоты, засвистели сотни распиливающих бруски пил, засверкали высекаемыми водопадами искр шлифовальные круги, а воздух наполнился свистом взметнувшихся отовсюду сверкающих раскаленных ядер.

— Понт очнулся, — лаконично прокомментировал разом прекративший лекцию Серебряный. – Мучается болью…и жадностью, — хмыканье и взмах в сторону пошедших светящихся золотом трещин в фундаменте. – Применяет Восстановление, — по внутреннему миру прокатилась нежно-голубая волна. На несколько десятков секунд всё застыло – чтобы после рвануть с новой силой. – Вслушайтесь.

Былой школяр недоуменно вскинул брови, однако не нашел причин не следовать совету. Вскоре машинная какофония визгов и скрежета будто разделилась на две неравные части – и меньшая обрела черты упорядоченной и аж не самой дурной мелодии. То есть, на самом деле: музыка! Пафосная и наводящая мысли на нечто монументальное и не сильно обращающее внимание на происходящее под ногами. Нечто вроде Да-ДА-ДааМ-Да-ДА-ДааМ…

— Ни хрена нет! – рубанула ладонью пространство остроухая, в миг разрушив чарующую атмосферу. – И вообще, кончай с тухлыми номерами – показывай выход!

— Не могу, — ровно отозвался воин, выглядящий довольно зловеще в преимущественно красноватых отсветах производства. – Не знаю, где он. Тем не менее, мы на пути к тому, кто вероятно способен вам помочь.

— Хоть так, — не стала обострять явно нервничающая воровка. – А теперь скажи: чего это за хреновина? – указание на разворачивающуюся перед ними полупрозрачную картину некоего внушительного здания с башнями, более всего смахивающего на первосортный монастырь.

— Ждущий в ближайшее время исполнения план, — пожал плечами гид. – Давно выношенный, запущенный, великий, одновременно долгожданное завершение одних схем и кирпичик других. Рискованный, опасный, грозящий неожиданностями и обещающий…

— Дай посмотреть! – зрячая маска с ускользающей быстротой перекочевала от аборигена к понаехавшей.

Минут пять лучница молчала – а после издала стон настолько же сладострастный, насколько и пугающий:

 — Ааааах…ты ж козлина безрогая! – радостное подскакивание на месте и хлопанье себя по ляжкам. – Какой кросс-торг замутил! Нельзя прокрутить все эти неинтересные детали по поводу наемной диверсии и перейти сразу к вкусному?

Вожатый покачал головой из стороны в сторону:

— Увы, нет. Кстати, думаю вашему коллеге также интересно.

 — Паладину-то? Интересно? – оскорбительный смех. К счастью, плавно перетекший в молчаливое переглядывание с насупившимся «родственником», завершившееся скомканным протараторенное объяснением. – Короче, лошадка учиняет БАЛЬ-ШУЮ чистку у каких-то не то монахов, не то недобитых фракционеров – аж раскошелился на покупку «случайного» забредания в ихнюю глушь первосортным дурилы, подкупил пару торгашей на продажу им вина со скидкой, договорился о пасмурной погоде на неделю до события – в общем, в кои-то веки есть за какие коврижки уважать замаскированного рубаку! Это будет ОХРЕНИТЕЛЬНО.

Повествование оборвалось: остроухая вновь целиком погрузилась в наблюдение за достраивающейся, частично рушащейся и периодически искривляющейся у них на глазах предстоящей авантюрой. Собственно в нее и палили минимум половина из установленных на разных этажах катапульт. Остальные выбрали своими мишенями множество других, значительно меньших по размерам золотистых конструкций, в большинстве своем вспыхнувших еще до главного. Вроде бы один из них представляет из себя пояс девственности.

Волей-неволей заинтересовавшийся юноша всмотрелся в знакомые очертания внимательнее и внезапно обнаружил за полупрозрачной толщей нечто несравненно более тревожащее – большущую прореху в окружавшей черный кокон мануфактуре. Будто сама Клетка взяла и всей тушей обрушилась на поддерживающие ее существование мастерские, без всякой жалости сокрушив толстенные переборки и как бумагу смяв устрашающие машины. Целая же секция градусов этак в пятьдесят вовсе перестала существовать.

— Последствия последнего прорыва кошмаров, — мрачно пояснил Серебряный, вместе с коллегой по цеху оценивая рану. – Причем успешно купированные: по крайней мере разрушенную стену заделать успели, а прорванную решетку – нарастить за счет удовлетворенной жадности. В принципе, тут ничего необратимого не произошло. Глянь наверх.

Оруженосец проследил за указующим пальцем. Постепенно сужающаяся к вершине тюрьма страхов у самого потолка оказалась обрамлена чем-то напоминающим толстенные клубнеобразные корни – этакой короной из мерзкого вида картофеля — со стороны «прорыва» раздолбанной в хлам с висящими по бокам ошметками.

— Увидел, — удовлетворенно кивнул латник. – Понятия не имею, каково значение данной потери, тем не менее всем существом ощущая его важность. Подобное до сих пор ни разу не случалось, — он дернул себе ус. – Не знаю, чего стоит ожидать.

Преисполненная смутного и неприятного беспокойства пауза.

— Пожалуй, пора отправляться на конечную остановку нашего маршрута, — спустя пару минут решил проводник, поднимая руку. – В конце концов, бродить по разуму проснувшегося коня-людоеда просто небезопасно.

Бест пожал плечами и покорно прикрыл веко, освобождая хозяина от труда отвлечения своего внимания. Мягкое дуновение ветра – и мир изменился. Привычная вообще фраза стала. Хотя на сей раз, для разнообразия, перемена к лучшему. Бывает же.

На редкость хорошо освещенный зал внушительных размеров, более всего могший бы подойти в качестве места для веселых многолюдных празднеств с длинными столами, почтенными менестрелями, зажариваемыми целиком кабанами и прекрасными дамами в длинных платьях…

Вместо этого он примерно наполовину заполнен золотом, настоящие сияющие горы которого навалены по обе стороны от занятой исследователями узкой тропы.

Воин христов на всякий случай потер единственное око, однако данный признанный метод корректировки зрения снова подвел – картинка ничуть не изменились. Они до сих пор стоят посреди восхитительной, будящего в рыцарской груди нечто драконье, прорвы богатства, внезапно представленного не только презренным (но таким приятным на вид!) металлом, а еще и множеством прочих роскошеств: от пушистейших ковров до статуэток из синего камня.

Парень облизал с чего-то мигом пересохшие губы и слегка трясущейся рукой потянулся к ближайшему переливающемуся в свете зажжённых люстр предмету – стоящему торчком жезлу из красного дерева с инкрустацией серебром и рубином величиной с кулак в качестве набалдашника.

Результат получился нельзя сказать чтобы совсем неожиданным: Вася всего-навсего обнаружил себя на какой-то выжженной равнине, раз за разом с размаху погружающим этот самый посох в чей-то размноженный череп. Боль десятка ушибов, ноющие от усталости мышцы, горячая кровь на лице, лицезрение отправляемой в небытие жизни, а также десятки прочих штришков, в итоге формирующие восхитительную картину триумфа, пусть и слегка отдающего горчинкой – слишком уж долго пришлось гнаться за проклятой тварью.

Бывший школяр сосредоточился и разжал ладонь, на всякий случай аж отойдя на пару шагов назад. Сбил что-то спиной. Обернулся, узрев без предупреждения решившую опять сыграть в предмет интерьера Ви, в полном соответствии с принятой ролью накренившуюся и упавшую на кучу ценностей.

— Она попыталась проследить за перемещением, — пояснил проводник, совместно с Бестом поднимая на ощупь нормальную, а поведением — совершенно деревянную даму. – Как следствие, разумы не успел сорганизовать Сокровищницу в приемлемую форму, всей кучей завалив ее под образами. Ну или шок от жадности – я в конце концов, вообще труп.

Радостно ухватившийся за данное более-менее успокаивающее объяснение оруженосец кивнул и выбросил тему из головы, тут же схватив прикатившуюся прямо ему под ноги монетку.

Точно такая же – только меньше и медная – задорно сверкнула в свете стоящих за соседнем прилавком разноцветных ламп, прежде чем упасть на подставленное копыто. Конечно, деньга невелика, да и связанных с проращиванием этого хиленького ягодного кустика затрат не окупает…не суть. Теперь оно официально: «говорящая лошадь» даже в этом поганом пространстве способна заработать себе на хлеб честным трудом. Нахлынувший порыв несвойственного Зубастику ребячества заставил земного пони развернуться и показать язык этой пришедшей очевидно исключительно ради шанса лишний раз поиздеваться над ним двуногой ехидне.

Рыцарь почти нежно бросил воспоминание повыше на склон кучи и немедленно цапнул неизвестного назначения приспособление, более всего смахивающее на наперсток-переросток.

Свист ветра в ушах, слезящиеся от напора воздуха глаза, с непривычки продолжающие зачем-то перебирать пустоту ноги, упругое, поддерживающее ощущение под крыльями, бодрящих холод и упоение скоростью. А главное — потрясающее, могущее быть испытанным лишь минуту назад выпущенным из темницы вечным узником ощущение свободы. Пополам с куда более темными и пламенными чувствами:

— Ну как, перьемозгие, съели? Кто вы без своей монополии на полет? Пустышки, паразиты, мясо и скот для умеющих не только пользоваться чужими подарками, но еще и создавать …

Юноша выпустил накрыльник, закашлялся, смолк и покраснел. Глянул на Серебряного – тот лишь ободряюще улыбнулся и сделал приглашающий жест. Уже с зачатками сомнения в правильности собственных действий рыцарь обратил взор на открытый резной ларец с лежащим внутри набором красивых фигурок.

-…ииии пожар потушен! – со звонким щелчком припечатала бита со слезой алый треугольник. Вставшая ради возможности дотянуться до дальнего края жидковатая девчушка уперла руки в бока и орлиным взором окинула карту, самодовольно затем перечислив. – Вода остановлена, твари изолированы, припасам ничто не угрожает, а мятежникам остается лишь молиться – да и то недолго.

Гордый своими достижениями взгляд слегка мутноватых бесцветных глаз вперился в сидящего напротив учителя.

— Не могу не признать: я впечатлен, — сложил перед носом копыта жеребец. – Открыть ворота трупоедам и поджечь собственные казармы только чтобы отвлечь нападавших. Взорвать дамбу. Обрушить потолок хранилища…оххх, — земной пони помассировал виски. – Ты превратила три четверти Города в дымящиеся, полузатопленные и кишащие монстрами вперемешку с обреченными собственными гражданами руины. Разве оно того стоило?

— Не мое дело, — очаровательное улыбнулось прелестное дитя, мило склонив голову на бок. – Задание получено – задание выполнено!

— А не разумнее ли примкнуть к численно превосходящим революционерам? – поднял бровь Понт. – Хотя бы из расчета уменьшения числа жертв среди доверенного тебе народа?

— Нет! – плеснула по плечам немного оплывшая толстая коса. – Победа восставших лишь отрезала бы последнюю надежду на спасение! Ведь хаотики никогда не удовлетворятся свержением предыдущего правительства – они передерутся друг с другом и развалят весь нуждающийся в постоянной поддержке механизм общественного устройства, чем не замедлит воспользоваться Лес. Даже уничтожение их всех вместе с семьями в итоге даст больше спасенных душ, нежели утрата Городом контроля над собственной инфраструктурой – в первую очередь оборонительной и органов распределения. Любые же перекосы и ошибки власти возможно исправить без самоубийственных бунтов, — буквально через силы выдавленные на последнем издыхании слова сменились глубоким вдохом. – И вообще: чья бы корова мычала!

— Ну-ну, не зазнавайся! – шутливо погрозил существу ногой учитель. – Нам знаешь ли карту куда обширнее давали, плюс «Чуму» так и не кинул, а зараза ведь самая вредная – во многих смыслах, — демонстрация большой четырехугольной картонки. – Касательно прочего же…- небольшое помещение огласили негромкие, подчеркнуто уважительные аплодисменты.

Очаровательная кроха зарделась и театрально раскланялась незримой аудитории. Самое время для нравоучений:

– Главное не забывай: подлинный служитель Порядка должен быть готов не только во всех позах причинять подданным и случайным прохожим добро ради Высшего Блага, но и в случае чего принять то же и много большее…чего делаешь?!

— Ищу Метку! – ничтоже сумнящиеся продолжила спешно снимать один предмет туалета за другим ученица. – У некоего жеребца же вышло – а чем я хуже?

Бест отнял ладонь от фигурок и облегченно выдохнул – настолько сильно в этот раз засосало. Последним ощущением стала мысленная галочка напротив «найти принципиально новую доктрину касательно одежды – потихоньку растворяет».

Мысль о естественным образом лишающей саму себя покрова Фаль парня преизрядно смутила, а потому Вася не замедлил вновь побеспокоить гида касательно второго по насущности вопроса:

— О какой Метке шла речь?

— Шрамы – не единственный переходящий из жизни в жизнь Знак на теле нашей крыши, — улыбка стала грустной.

И всё.

Неудобная пауза.

Юноша разрывался между вежливостью и желанием попытать-таки собеседника на предмет развития почему-то кажущейся важной темы. В итоге победила вежливость, закрепив свой триумф небольшим променадом до близлежащего окна, из коего открывался потрясающий вид на пламенеющую не слабее ада огненную канаву и представляющие из себя один огромный вращающий шестернями механизм постройки у «основания» донжона. Зрелище на самом деле скорее пугающее – слишком уж бездушно и безжалостно ворочаются помышления великого бандита.

Так или иначе, а следующей жертвой искателя стало большое серебряное блюдо.

— Как видите, — отнял земной пони посуду от лица, — ваш «священный металл» никоим образом мне не вредит. Следовательно…

— Следовательно, перед нами очень-очень хитрый Кошмар! – с торжествующим видом провозгласила сидящая на другой стороне костра воровка. – Что собственно и требовалось доказать!

— Да нет же, — совсем другой, тихий, умиротворённый и по непонятной причине ощущающийся очень милым голос откуда-то сбоку, с теми же смеющимися нотками. – Мелковат. Жирноват. Интеллектуален. Комплименты говорить умеет, — драматическая пауза и трагический шепот. – Истинно, истинно вам говорю: в нашу банду внедрился ёклол!

Вся немаленькая компания залилась довольным гоготом. Понт, для разнообразия, также посмеялся над этой, прямо скажем, не сильно удачной шуткой – как-никак не каждый день выпадает такой хороший вечер, когда даже эти упоротые рыцари вместо игры на нервах оттачивают свое мастерство на флейтах. Сейчас бы еще дернуть с Плачущим травы и можно объявлять день лучшим за всё время пребывания в новой шкуре.

Благодаря им.

Жеребец аккуратно вернул супницу в мешки с добычей и оглядел своих разнообразных спутников. Двуногие и многоногие, железные и плотяные, слепые, авантюрные, мертвые, тупые, а то и вообще паладины.

Мои друзья.

Опора и скала в изменчивом Универсуме.

— Спасибо вам, — вдруг вырвался под воздействием накатившего внутреннего тепла ласковый шепот. – Спасибо…

Былой школяр мигнул и смахнул внезапно появившуюся в уголке глаза слезинку.

— Они все здесь, — кивнул в ответ на незаданный вопрос проводник. – Вплоть до Дровосека – из песни слов не выбросишь, — латник бросил взгляд на до сих пор стоящую столбом даму. – Если в ближайшее время не отойдет – придется нести. Всё же нам действительно пора идти.

 — А зачем ждать-то? – пожал плечами былой школяр, не забывшимся за столько месяцев движением возлагая «вешалку» себе на плечо. – Давайте уж сразу двинемся.

— Откуда такая спешка? – изумленно вскинул брови усач. – Разве не жаждешь ПОЗНАТЬ?

— Жажду, — не стал спорить с очевидным исследователь. – Но честно говоря мне несколько не по нраву вот так беспардонно подглядывать за драгоценными соверену мгновениями. Ну и чуточку страшно, — щеки легонько покраснели.

— Честность – первая доблесть рыцаря, — совсем по-наставничьи прокомментировал собеседник. – К тому же порой несущая немалую выгоду. Не бойся: Понт давно оставил надежду на неприкосновенность собственных сокровищ. Ныне земной пони пожалуй аж желает их распространения – дабы хоть кто-то имел возможность спасти их.

— От чего? – спустя пару минут, не дождавшись продолжения, задал оруженосец наводящий вопрос.

— Забвения, разумеется, — качнул головой идущий впереди вожатый. – И него.

Парень проследил за указующей дланью и узрел стоящую посередине залы скульптурную композицию, видимо являющуюся завершением тянущейся от моста цепи арок. В этой роль хомяков и людей выполняли два размазанных и будто клубящихся каменных облака, поддерживающих тот же шар с одной стороны дырявым нетопыриным, а с другой – белоснежным лебединым крылом.

Под ними же располагалось острая вершина золотого обелиска.

— Был счастлив познакомиться, — внезапно пожал ему свободную руку проводник. – Надеюсь, вам удастся заполнить пустовавшую после распада группы роль понтовой совести. Мы все здесь на вас надеемся.

— Эээм… а разве…- Бест обращался к пустому месту.

Серебряный пропал. Бесшумно и неотвратимо. Они остались одни. В никем не охраняемой Сокровищнице…

— О, вот и грабительские помыслы подоспели, — насмешливо зазвенело в ушах. – И это несмотря на всю иллюзорность и бесполезность данных ценностей вне сих стен. Сразу видно влияние моего маленького жадюги.

— Кто здесь? – тяжкий, наполовину усталый, наполовину облегченный вздох.

— Забыл? Так скоро? Вы, люди, все такие неблагодарные, — мысленный образ лениво потягивающегося кота. И вспышка.

Юноша поднял глаз на удерживаемый статуями шар.

— О как! – опять сверкнул тот лиловым. – Неужели же мои подпрыгивания и переливы не избегли августейшего внимания? Случается же.

— Вы – какой-то из старых знакомых Понта? Тоже образ? – былой школяр с чего-то внезапно почувствовал себя крайне неуютно.

— Опять одни оскорбления, — гладкая поверхность разродилась крохотной, зато зело болезненной молнией, ударившей собеседника в ногу. – Нет: перед вами полномочный представитель Одного в этом мире. Собственно, Один – кто бы мог подумать.

— Мире? – больше для успокоения нервов и продумывания тактики, уточнил оруженосец. – Мы разве не в сознании сюзерена?

— Ребеночек обретается на вершине всецело самостоятельного, созданного в момент открытия двери квазиплана, чертежами коего стал разум лошадки, — неизвестный пошел волнами голубого пламени. – Во всяком случае, никто ведь не утверждал обратного! Да и если бы клялся прямо здесь на последней шляпе – Мультивселенная на то и Мультивселенная, что напрочь лишена неправильных ответов. Данный конкретный уголок Универсума в принципе вполне способен представлять из себя ВАШИ воззрения на то, каким выглядело бы сознание Зубастика, привнесенные в бытие с помощью порожденного безумным поклонником розовой пони артефакта-розыгрыша. Вкурился?

«Потенциальный дворянин» промычал нечто неразборчивое.

— Паладин, — шар хмыкнул и вернулся в первозданное белоснежное состояние. – Не важно. К делу. Чего же драгоценная публика желает от покорного слуги на этот раз?

— Выбраться! – выдал нащупавший почву бедолага.

— Куда? Откуда? – насмешливо поинтересовался ехидный собеседник. Подождал минут пять — наверное в ожидании реакции. Недовольно фыркнул. – Ладно, по крайней мере в этом смысле испортиться не успел и квалификацию удерживаешь. И сколь бы мне не хотелось философским путем поиздеваться над больным человеком, а перед нами определенно не тот случай. Не мучайся: понимаю. Плата по таксе, то есть…

Удар пришел откуда никто не ожидал – ноздри внезапно взорвались жгучим возмущением и общим недовольством по поводу мироздания. Немедленно принявшийся тереть их обеими руками благородный муж не сразу дошел до осознания отсутствия на плече более не удерживаемой ничем дамы – она стояла рядом и столь же яростно мурыжила лицо.

— Оки-доки-локи! – более всего подходящим для воинственного клича тоном проскрежетал Фис, убирая в рукав оранжевую коробочку с чудовищно пахнущей солью. – Засиделось-то засиделись! Никак эта молодежь понять не хочет: в своей голове бедлам устраивать куда веселее! И вообще, демоническая лошадка ждет – грабить идем!

-
Храбрейшие из когда-либо бывших под нашим командованием…великая, способная определить будущее всего Сигила миссия …убитый собственными обитателями и затем заселенный планарами Прайм…мощнейшая крепость-монастырь помешанных искателей баланса…«случайно» заглянувший на огонек и стоивший организации целого состояния мириадорукий вьюн, играющих на всех возможных инструментах одновременно… ловушки, заслоны, кровожадные плоды экспериментов по скрещиванию демонов и ангелов…продуманнейший план с огромным запасом прочности…

— Ооооооо! — страдальчески простонал юноша, роняя лицо на ладони. – Ну сколько можно?!

Ожд молча пихнул его локтем и оруженосец с немалым усилием смог-таки вернуться в имитирующее интерес состояние. К счастью, никто кроме меченосца данного неуважения к старшим не заметил. А едва стоящий на ногах и слегка косой от обильного возлияния укрепляющих зелий Понт продолжал чесать дважды до того рассказанное описание ситуации – видимо забивает время до возвращения разведчиков. Ну или вся проглоченная следом за «восстановлением» волшебная алхимия остановиться не дает.

Взламываем и выносим двери – хорошие говорят, продать можно…треть в резерве…лабиринт с перемещающимися стенами…магические карты, балахоны как у аборигенов…стараться не убивать без особой причины, трупы с собой тащить…выданные мыши – это не в пищу, а для крепления и запуска в вентиляцию фитильной взрывчатки…артефакт меняем на чучело белого ежика…пьянствуем, грабим и насилуем умеренно, не превышая нормативов…

Бест заскрежетал зубами и тут же скривился от дикой боли в десне на поврежденной стороне – видимо сказывается «залеченность» раны. В конце концов, главное же, чтобы «актив» работал, а какие у него там потом будут усложнения – не хозяйское дело.

Поесть бы. Ага, с воспалением-то во рту.

Поспать. Кто ж ему даст?

Мигрень – и та не кончается. Целительные же зелья тратить без кровотечения или перелома запрещено, бо они никогда на деревьях не росли, а с этой войной в Улье вовсе цены до небес взвинтились.

Рыцарь внезапно почувствовал некое странное прикосновение в районе запястья. Оказалось, собранный в толстенький браслет-перчатку травяной меч выпустил тонкий корешок и тихонько гладил им носителя. Отчаянно жалеющего себя ученика пронзило умилением. Аж появились силы немного отойти от ощущения глобального омерзения к жизни и посмотреть вокруг.

Каменистая равнина, громада цели, кучка немногим менее уставших от в последнее время уж чересчур шебутного бытия безымянных людей, жужжащий на заднем плане конь-людоед. Короче, можно со смелой душой возвращаться в собственные душевные бездны – окружение тому явно способствует. Особенно Фауст: бедолага рук от головы вообще не отнимает с тех пор, как Ви рассказала ему про один из множества подсмотренных в чужом мозге планов с участием некой колонны со светящейся красной полосой посередине. Хотя, кто знает: чай настоящей причиной поразившей имаскари депрессии послужила поведанная сразу перед сказкой о «мрачной подземной зале» идея заразить родные пенаты завезенной с Прайма не слишком смертельной болезнью – исключительно умиротворения (читай: спасения нажитого непосильным трудом преступного механизма) ради естественно.

Охваченный неожиданно накатившей гадливостью парень шлепнул по ни в чем не повинному зеленому отростку. Тот задрожал, будто обидевшись, и спрятался внутри основного растения. Пристыженный ученик попытался извиниться путем возвращения ласки, однако оружие никак на это не прореагировало и в принципе всем видом показывало совершенную незаинтересованность во внешнем мире.

Потом почему-то вдруг вспомнились счастливые монастырские годы, когда еще совсем-совсем юный Бест «спешил» на занятия, пытаясь наступать только на одноцветные плиты или по крайней мере держать равенство между количеством касаний к красным и к коричневым…

Приглушенно, для конспирации, затрубили рога. Поднявший глаз к каменной «трибуне» воин христов узрел буквально извивающуюся в предвкушении и даже вроде успевшую чего-то стибрить эльфийку, услышал гавкающие, рубленные команды заведующего их отделением Дита. Короче, выдвигаемся.

Величайшее ограбление в истории, из которого скорее всего минимум половина не вернется.

Подвиг ждет и всё такое.

-
Кап-кап-кап – падают с коня алые капли.

За ними уже целый маленький ручеек, а жидкость всё не кончается. Понт буквально пропитан ею. Видимо следствие обилия карманов.

Крохотный отряд идет на место встречи. Без единой потери. Синяки, ушибы и скромных размеров порезы не в счет. Тем паче – для операции подобного масштаба.

Вот уже из-за небольшого пригорка показался небрежно замаскированный под выхухоля лагерь…

— Вау, – внезапно прорезалась эльфийка, судорожно сжимая честно спертую вышитую жемчугом картину.

— Агась, — тем же потрясенно-спокойным голосом согласился жеребец.

— Они там “Вааах”, наши “Жжжих”, а потом ты весь из себя “БУУУХ”, “ТРАХ”, “СКРРРР”, — традиционно используемый в качестве базовой тягловой животинки рогоносец злобно хохотнул. – Это было ОХРЕНИТЕЛЬНО!

— Агась, — чуть мрачнее кивнул руководитель.- Мы никогда, никому об этом не расскажем, ясно?

— Не хуже хрена! – небрежное, явно потерявшее смак салютование. – О, вот и встречающие…

Госпожа Элисон действительно вышла им навстречу, движением мизинца послав собственных людей помочь коллегам с грузом – кроме почему-то напрочь проигнорированного чуть ли не боготворящими свою руководительницу цифровыми Дита.

— Как всё прошло? – скорее из обретенной по вторичному спасению вежливости, нежели ради интереса спросила тифлина, с очевидным беспокойством глядя на только-только начавшего подсыхать владыку.

— Отменно! – тут же загорелась остроухая. – Местные всем кагалом отправились пьянствовать и смотреть на вьюна – видать в тутошних провинциях реально делать нечего – а поэтому нам осталось только зайти и цапнуть хреновину, — демонстрация пушистого голубого параллелепипеда. – Единственная проблема: коняшка по пьяни чего-то испугалась и со всей дури провалилась в винный погреб. Ну и прочий народ вследствие развитого чувства локтя и в ожидании шухера по мелочи друг друга помял. Короче, самое легкое ограбление за всю карьеру, — рыжая скорчила обиженную мордашку. – Аж слегка обидно.

Заваленная новыми сведениями Нилессия медленно кивнула.

— Слава всему на свете и лично мне, — отнял копыто от маски повелитель. – За заложенное в контракте проклятье неразглашения. Иначе боюсь меня доброжелатели уже и из-под земли выковыряли бы.

— А то! – рыжая с гордым видом водрузила на нос очки с черными-пречерными линзами и этикеткой «для разглядывания негатива в позитиве».

Конь несколько десятков секунд давил подчиненную укоряющим взглядом, а затем со вздохом произнес:

— В любом случае, пора валить. Мне надо хотя бы немного отдохнуть.

Аудитория поддержала руководителя дружным ободряющим ропотом. Кто-то толкнул до сих пор находящегося в прострации Фауста, едва не свалив несчастного узника глубоких дум с ног, после чего начались традиционные для перемещения крупных групп пассы и рисование на земле сложных геометрических фигур.

Успешно мимоходом хлебнувший монастырского вина Бест не стал дожидаться переноса, вместо того сев прямо где стоял и, подперевшись доверенной половиной драгоценной двери с отделкой из шелка рубинов, закрыл глаз: невероятная внутренняя усталость взяла-таки верх. Даже обычного страха оказаться по ошибке оставленным позади не наблюдалось – как же, отпустят они его.

Во сне гремел гром, сверкали молнии, скрежетали доспехи и возносились к люстре полные пива рога. А еще там имели место отбирающие у него подпорку ангелы на колесах, захват заложников и громогласные споры о природе Баланса и невозможности его достижения – в общем, юноше пришлось немало потрудиться, дабы не проснуться.

Опоздание

Закрывающиеся двери порой открывают глаза на новые возможности.

https://www.youtube.com/watch?v=HrxX9TBj2zY

— Итак, во-первых, “балансировщики” оказались вовсе не представленным нам на брифинге монолитом, а терзаемым чем-то вроде крайне вялой гражданской войны и разделенным минимум на две фракции обществом, — окончательно запутавшись и отдышавшись, снова принялся за повествование Фауст – на сей раз с начала и более академично. – Причиной противостояния стало расхождение во взглядах по поводу истинной природы Равновесия и приоритетности уравнения порядок-хаос против добра-зла. Однако вместо полноценного диспута или хотя бы массовой зарубы, аборигены стали вести себя предельно детским образом – бросили наполовину сделанную работу, разошлись по разным углам монастыря и принялись друг другу помелочи пакостить. Собственно, поразительный успех нашего грабежа объясняется всего-навсего взаимной договоренностью хоть ненадолго забыть про вражду и ради праздника вывести наружу всех до последнего индивида – настолько бедолаги отвыкли воспринимать за врага кого-либо из внешнего мира.

Укоризненное покачивание щетинистой головой. Смешок:

— Как оно часто и бывает, последовавший провал идет оттуда же. Когда все конкретно напились, впервые за елки-палки, требовавшее постоянной боевой готовности полуторагодичное противостояние, горячие головы с обеих сторон попытались сами спереть служащий им в качестве не то святыни, не то крайне ограниченной валюты полуфабрикат – и лишь чудо в виде конкретно и четко видимых винных отпечатков копыт не дали свершиться массовому смертоубийству, — идущий впереди и якобы ничего не слышащий соверен взрыкнул. – Дальше по накатанной: колесники включили оставшееся с былых, кооперативных времен подавляющее пространственную магию поле, в едином порыве рванули по следу и, окружив посмевших поднять лапу на плод их труда чужаков, принялись втирать нам всякую дичь о чудовищном оскорблении, угрозе вселенной и необходимости немедленной сдачи с чистосердечным раскаянием.

(Колесный ангел)
Бесту оставалось только удивленно кивать – причем изумляясь не столько проявленной способности проспать столь монументальные события, сколько той скорости, с которой манеры Ви передались на казалось бы твердого в собственном стиле кавалера.

Наверное, это и есть настоящая любовь – готовность пожертвовать часть самой своей природы ради возможности раствориться в пленившей твое сердце душе, дабы вместе породить нечто несравненно большее. Несущее с собой плод мира и жизни. Порождающее будущее…

Перед внутренним взором немедленно нарисовался созданный исключительно по чужим рассказам образ Червя, а ладонь сама потянулась к таки слегка растворившейся части лица.

Последовавший затем злой плевок маг воспринял зело положительно, благо в это время передразнивал пафосные речевки пьяных ангелов с колесами вместо ног.

— Короче, картина понятна: те же «милое и злобное», «ласковое и безжалостное», «завораживающее и надоедливое», «ненужное и необходимое» тянулись еще минут десять – авторское самолюбие оно такое – прежде нежели осаждающие наконец выдвинули приемлемую цену, — драматическая пауза. – Всё то же самое, два раза! – почти безумный в радостном предвкушении оскал. – Классическая невыполнимая миссия – если бы где во вселенной еще имелся подобный артефакт, то рази ж мы полезли бы к ним в пекло, да еще и потратив столько денег на отвлекающие маневры?!

Спереди раздался скрежет уровня этак сто лет не смазывавшихся замковых ворот – на что стремительно перенимающий у возлюбленной дурнейшие черты очевидно и рассчитывал.

— Ох, видел бы ты лица аборигенов! – с нескрываемым наслаждением воздел руки к «небу» имаскари. – Будто каждый по лимону целиком захомячил – а потом, как щупать и исследовать начали – вовсе феерия от адской зубной боли до потери смысла бытия. Зрелища интересней в жизни не видел, — слегка неровные желтоватые зубы разъехались в уже совсем зверином оскале. Голос упал до хитрейшего из шепотов. — Ровно до того момента, когда наш уважаемый руководитель сам не сообразил, насколько со всеми этими тратами лопухнулся…

Широко вышагивавший Фауст внезапно наткнулся на вставшего не хуже памятника бариаура, коий медленно обернулся и без единого дурного слова обратил на подчиненного исполненного некоего сверхъестественного спокойствия. Случайно задетый им при развороте былой школяр всего-навсего вздрогнул и ощутил мимолетное желание спрятаться под камень, а вот обреченный на несравненно более продолжительный контакт белокожий пространственник плашмя рухнул на мостовую и в агонии заскреб скрученными пальцами камни.

Пытка продолжалась секунд сорок, после чего Понт опомнился и потушил прорвавшее морок темное око. Маг тут же обмяк, шлепнув кровоточащее из всех отверстий лицо прямо в свеженатёкшую красную лужицу.

Еще через пару минут козлиное копыто поднялось и прошло в паре миллиметров над лысой головой, остановив истечение драгоценной внутренней жидкости и вернув перешедшему неявную границу человеку сознание:

— Пожалуйста, более так не поступайте, — с неожиданной сердечностью попросил великий бандит. – Если не ради спасения моих нервов и собственной жизни – это в конце концов, мелочи – то по крайней мере для сохранения высокой профессиональной культуры нашей организации, каковая определенно не выигрывает от подобных физических мер воздействия начальства на подчиненных.

— Да, разумеется, — прохрипел волшебник, сплевывая. Встал. – Простите, — вроде бы даже раскаянье – если не в причинении повелителю неудобств, то по крайней мере в собственной повлекшей определенно не самые радужные последствия глупости. — Подобное не повторится.

— Надеюсь, — кивнул не скрывающий сожаления жеребец. — Мне знаете ли и одного страшилища хватало, а тут ведь еще и Вася подвалил. На личное избиение прочих подчиненных банально не достает педагогического энтузиазма, не говоря уж о силах. Касательно происшедшей истории, — взгляд, слава Богу, нормальный, обратился к стоящему затаив дыхание рыцарю. – Признаю: лопухнулся. Но, ешкин тигр, никогда и ни от кого не слышал полного описания! Знал только про «артефакт, настолько близкий к активному нейтралитету, насколько оно вообще возможно», а по прослушивании действовал интуитивно, по ситуации!

Эмоции вновь захлестнули коня-людоеда, на сей раз к счастью проявившись в виде раздраженного топания на месте в совокупности с пропускаемым через сведенные наглухо челюсти потоком матерщины.

— В общем, кучу денег бухнули в пустоту – бывает, — отдышавшись, прорычал ангел смерти. – В итоге у нас дурацкий параллелепипед, весь из себя «противоречивый и парадоксальный», а у них валютные запасы в удвоенном размере – и уж я позаботился о том, чтобы балансировщики сполна заплатили за мое унижение, стоит только им оставить сокровища наедине хотя бы на полчаса, — сжатый кулак устремился к «небесам». – Почувствуйте же силу гиперинфляции, … … … … …!!!

Громоподобный возглас не остался без внимания вселенной – и без того жиденькие струйки горожан вокруг них в мгновение ока испарились, резонно ожидая очередного всплеска бессмысленного и очень любящего случайные жертвы насилия. Сразу видно: жителям Улья не привыкать к войнам банд…

Не бестово дело. К теме.

— Позвольте уточнить – чисто для кристальной ясности, — пробирающий до костей, но, слава Вседержителю, не дальше взор разных глаз. – Котики?

— Котик, — каменным голосом поправил Убийца Надежды. – И кошечка. Самые милые на свете кровожадные маньяки, хитрейшие и безмозглейшие паразиты-симбионты, разящие без пощады и любящие без причины ходячие воплощения того, что эти … почитают за Баланс. …! – козлотавр слегка покраснел, сам устыдившись не то грязности именования, не то его повтора. – Столько золота ради хренового аналога добываемой в первой попавшейся подворотне твари…

Опять весь перекосившийся Понт подпрыгнул и забегал вокруг подчиненных кругами, завершив оный странный моцион знатным ляганием кирпичной стены. Та, вопреки ожиданиям, выдержала – в смысле свалившись целиком, а не по кусочкам.

Дальнейшее движение прошло в тишине – конь злился, волшебник стыдился, а паладин обрел новый источник утоления довольно-таки вялой скуки: высматривание следов передела собственности. Вопреки ожиданиям, гор трупов и рек крови не наблюдалось: слуги Леди очевидно в полной мере достойны своей репутации трудолюбивейших работников на планах. Да и отличить появившиеся вследствие продолжающихся неделями стычек куч оголтелых бандитов чудовищные разрушения от традиционной ульевской «архитектуры» не так-то легко.

Тем не менее, это скрепленное дикостью и отчаянием хаотическое нагромождение разбитых надежд не смогло избежать отпечатка даже по собственным меркам чрезмерного насилия. Вон в водостоке лежит сплющенный множеством прошедших по нему башмаков отрезанный коготь. Посередь улицы широкое жженое пятно. Пяток поломанных лезвий в стене. Разбросанные клочья коричневой ткани. Окончательно непригодная для проживания гора битого камня под треснувшей пополам крышей. Свисающие с низкого парапета кишки. Ну и главное конечно безлюдность – этакая леденящая душу пустота на месте вечно кипящего котла жизни.

Из плюсов: резкие, однако относительно нейтральные алхимические запахи, в первую очередь, последствия использования массово закупавшихся Понтом для служащих гранат, напрочь убили привычный аромат грязнейшей и отвратительнейшей части Сигила.

А потом перед ними открылась одна из бесчисленного множества маленьких площадей-перекрестков, отличавшаяся от виденных прежде Васей товарок только одним: сваленными в одну большую кучу и прямо на месте раздеваемыми трупами. Всё люди – самая ничтожная разменная единица планов, не глядя раскидываемые гроши и без малейшего стеснения жертвуемые пешки. Зато наглядно демонстрируется метод преемственности разбойничьей «униформы» — у них на глазах некий болезненного вида парень за пару медяков купил право лично стянуть с наиболее понравившегося тела куртку.

Удивительно, сколько радости способна принести дырявая и заляпанная кровью рогожа.

— Ну че, калеки, золотой сезон наступил?! – с откровенной натянутой веселостью окликнул торгующих чужим посмертным достоянием людоед, проходя мимо.

— Он самый, копытничек! – бодро откликнулся ближайший сборщик падали в закрывающем его целиком балахоне из дерюги. – Улыбнулась, понимаете ли, Леди – да так, что внукам рассказать чего будет!

— Добре, добре, — бариаур неожиданно остановился и уставился на торчащую из-под горы мяса покрытую довольно интересными татуировками руку. – А не жалко?

Бригада оценила шутку, в полном составе залившись задорным гоготом:

 — То ли еще будет! – мерзкого вида улыбки, наглядно демонстрирующие последствия отсутствия гигиены. – Говорят, резня только разгоняется – скоро вообще в мертвяках, будто в нечистотах купаться начнем – а там они друг друга-то окончательно проредят, место освободят, поделят усё по-новому, спокойней станет, еду опять же покупать проще...короче, понтово коня завалили!

— Действительно, — Убийца Надежды с тихим вздохом отнял взор от видимо чем-то запомнившегося бывшего подчиненного и вновь воззрился на собеседника. – Пыльники-то не жадничают? А то ведь при такой-то благодати небось спят и видят, как бы цену за штуку сбить.

— Не без этого, — немедленно скривился выдиравший почившему металлический зуб второй абориген. — … они. Пока берем числом.

— Естественно, — взгляд стал оценивающим. – Гляжу, человеки вы образованные – не знаю уж, с прайма ли свалились, али во время последней чиновничьей чистки из Района Клерков турнули. В общем, говорят у Зубастой Тени преемник появился. Полноценный. С пониманием. Не желаете ли присоединиться к веселью?

Долгая пауза с переглядываниями.

— Шел бы отсюда, козел, — наконец выразился доселе молчавший плечистый горбун. – Не будь бестолочью – уже бы по морде словил. А то шляются понимаете всякие гвардейцы с баронами, троны нам из черепов снова готовят, — голос надломился, засверкав яростью. — Представляешь хоть, замшелая ты скотина, какой … людоед твой «с пониманием» был? Да эта тварь нас живьем жрала…

Коллеги почти синхронно положили ему ладони на плечи, после чего развернули к куче тел и более на непрошенных гостей не реагировали. Впрочем, Понт и сам не проявлял желания продолжать беседу, вместо того молча отстоял минуту почета почившим и двинулся в сторону единственного достойного внимания здания на всю округу – двухэтажного особнячка точно между двумя дорогами. Оное сооружение, пусть и будучи построено в традиционной для сих мест манере, имело аж целиком покрашенный аляповатый фасад, натурально выглядящее аккуратное крыльцо из металлических прутьев и уродливые барельефы, более всего смахивающие на окаменевших, а затем наполовину заложенных кирпичом типичных ульевцев. Иными словами, на редкость приметное заведение – вероятно, ныне раздеваемые павшие не без причины умостили собой именно его предместье.

Раздавшаяся же по открытии толстенной двери чудовищная пародия на соловьиную трель лишь укрепила подозрения былого школяра касательно высокой ценности посещенного ими заведения для местной культуры. Таким образом, приветствие «добро пожаловать в Патентованный Мясозаводчик – лучший бордель Улья!» не стало для воина христова прям уж неожиданностью.

— Для двуногих – полный моцион, — на стойку перед дородной дамой шлепнулся приятно звякнувший кошелек. – Мне – капсулу.

Жадно оскалившаяся при виде маленького состояния владелица на последнем слове резко побледнела и взглянула на гостей с откровенным испугом:

— П-простите?

— Чего не понятного? – поморщился клиент. — Благородный дон желает провести часик в разложенном на корпускулы виде, причем без всяких ля-ла, бо он баловался дезинтеграцией еще до ее запрета.

 — Н-но риски! – дама отпрянула, будто в ожидании нападения. – Наша орг…компания не может гарантировать…собственно, попавшие туда живые…

— Вот живые пусть о живых и беспокоятся, — рыкнул определенно чувствующий себя не вполне комфортно конь. – Двигай давай.

Женщина резко заткнулась и с видом идущего на эшафот смертника позвонила в один из свисающих с потолка колокольчиков. Увы, вместо успевшей раззадорить любопытство «капсулы» в приемную вошла прелестная щедро раздетая девушка, с поклоном и будящим в Бесте нечто животное лукавым выражением лица пригласившая дорогих гостей следовать за ней.

Нехарактерно дружное решение кавалеров ретироваться натолкнулась на категорическую неприемлемость подобного исхода для соверена:

— Ваша полезность в последнее время значительно упала, — глухо, будто падающие в глубокой пещере валуны, произнес одним зырком пригвоздивший их обоих к полу властелин. – В связи с тем, отдаю приказ: воспользовавшись вашей скотской гомосовской природой восстановить утраченные параметры — и радоваться. Альтернативой является только увольнение, — характерное движение кулаком по горлу.

Попытка же представителей людского рода отговориться от хозяйской милости натолкнулась на вовсе железобетонное «уплочено», а потому им ничего не оставалось, как только проследовать за терпеливо ждавшей своего часа обитательницей «почтенного» учреждения, незамедлительно обрушившей на них целый каскад из наименований оказываемых услуг.

«Втирание под кожу личинок Розового Червя, «самый капитанский мутант самые грубые обыски и самые купальные купания в самой мутантской ванне», «лучшие иллитидские специалисты по ментальным изнасилованиям», «аналогичные услуги от профессиональных жен с не менее чем трехлетнем стажем», «грязь для обмазывания с Плана грязи плюс бесплатные сатировы поребухи», «удовлетворение миконидским кругом, можно пятиугольной формы», «зомби всех цветов и степеней разложения», «лошади, гуси, курицы, многорукие удавы, люди – под любым интересующим вас соусом», «патентованные эльфийские принцессы с лакированными щупальцами и при всех регалиях», «самоотверженнейшие сосиски со Старшей кровью», «пауки в панталонах и без»…

Слава Создателю, где-то на третьей минуте воображение ушло в обморок и едва живой Бест смог-таки обнаружить пропажу соратника – его вели в другое крыло оказавшегося внутри огромным (и подземным) здания. Причем, увы, без малейшего сопротивления со стороны вроде бы имевшего намерение остаться верным Ви имаскари.

Паладин остался один на один с Тьмой.

Что же делать в подобной ситуации?

Ну конечно же…

Парень быстро, решительно бухнулся на колени, мимоходом оценив мягкость сделанного из чьей-то крайней протяженной кожи коврика, и поднял глаз к развратным картинам на потолке, излившись сей определенно недостойной замене Небесам в горячей молитве о вспоможении в борьбе с одолевающими ветхую плоть похотями.

И не успело еще погаснуть пляшущее по срамным залам эхо победного «туо Филио нос репрезента», а Богородица уже послала верному слуге выход:

— Значит, любое удовольствие? – смело воззрился юноша на приставленного к нему агента Зла. – В таком случае, я выбираю…- драматическая пауза, затраченное на вставание. — КНИГИ!

Где-то на заднем плане триумфально затрубили рога – почти сразу затем принеприятнейшим образом зачавкав.

— Великолепный выбор, — смиренно качнула головой собеседница, всячески делая вид, будто не заметила подвига. – Живые, мертвые, с подогревом, одержимые или может первого издания?

Торжествующий былой школяр мигнул – чего-то пошло не так:

— Нормальные! Естественные!

— Месье знает толк в извращениях, — одобрительно улыбнулось приятное плотскому оку чудище. – Прошу…

Еще минуты три кошмарного похода по петляющему меж блудилищ коридору – и проводница оставила оруженосца в маленькой подозрительно уютного вида комнатушке с лампой, креслом, кувшином воды и парой шкафов затребованного сокровища, на прощание сделав откровенный комплимент его выбору и некоему «прикольному бафу».

Дверь закрылась.

Напрягшийся не хуже пружины «потенциальный дворянин» во всеоружии подождал немного на пороге, однако никакие регалии с щупальцами на него так и не напали. Хороший знак. Ну а поскольку на сцене стоит кресло, то в нем надо устроиться – иначе бы вселенная не стала бы и ставить. Тем паче дожидаться истекания совереновой платы с последующим вышвыриванием в гостеприимный Улей куда удобнее сидя.

Руководствуясь той же логикой, ученик монахов протянул почти не дрожащую руку и цапнул с находящейся в комфортной близи полки первый попавшийся томик. Осторожный наружный осмотр не выявил ни малейшей угрозы – вполне приличный на вид, ощупь, вес и запах томик в коричневом переплете и с тисненным серебром названием «Природа Тени». Аж автор на корешке наличествует: некий Жорж Еквин Ребец.

Иными словами, ловушка, предназначенная для лишения паладина чести и предания воина христова поруганию еще более страшна и коварна, нежели он мог предполагать.

Смелее.

Юноша смахнул со лба капельки пота и, глубоко вздохнув, рывком раскрыл книгу примерно посередине.

Таким образом мы успешно рассмотрели ряд основных теорий о бытии ведомого всем всегда следующего за вами и видимого лишь во свете шлейфа тьмы – от восприятия его в виде зримого стержня сокрытой в каждом божественной природы до откровенно примитивистского объявления рассматриваемого феномена не более чем ничего не значащим последствием наличия препятствия между источником света и поверхностью.

Автор, в полном соответствии с данным в начале оного творения заявлением, не намерен давать вам окончательный ответ, вместо того предлагая перед переходом к третьей части вновь рассмотреть основные направления с единственно верной позиции: функциональной.

Коли правы адепты версии о ней в качестве проявления, а то и вовсе физически различимого воплощения души, то нам не остается иного выхода, кроме как положить свои и чужие жизни на алтарь спасения сей хрупкой субстанции от враждебных поползновений. Относительно редко используемый, но от того ничуть не менее внушительный пласт соответствующих заклятий – оборонительных, атакующих, сковывающих и прочих – наглядно демонстрирует по крайней мере немалую заинтересованность чароплетов в подобном прочтении и очевидным образом намекает на необходимость поостеречься. Иначе случайно попавшийся на пути дервиш пришьет нашу тень к собственному плащу вместе с заплатой – и это отнюдь не худший разворот событий: альтернативой могут стать потеря связи с вечностью, утрата эмоций, никогда не прекращающиеся пытки, пересадка личностей, раскрытие всех секретов и тайн. Иными словами, всё перечисленное в первом разделе сего произведения.

В итоге, не более чем очередная уязвимость ходящих по стезям рока, способная стать и ключом к победе и причиной поражения — в зависимости от того, кто успеет применить оный меч первым.

Если же принять за Истину взгляды обитателей благословенных песков и счесть мрачный шлейф сугубо противным добру проявлением божественной искры – неизбежным для любого мыслящего существа налетом злобы, ненависти, попранных идеалов и прочего, в итоге составляющего чистую негативную энергию – то нам остается лишь следовать их примеру. То есть, по погребению кого-либо обеспечить все надлежащие условия для того, чтобы оставшийся без присмотра мрак из внутренностей почившего не вырвался на свободу. Определенно не радужная перспектива, из плюсов коей удается разглядеть разве только охрану гробницы силами собственно мумии обитателя, используемой в качестве тюрьмы для ненужного на иных планах бытия эмоционального багажа.

(Сам себе страж)
Иными словами, банальное проклятье, естественно не способное встать в один ряд с фундаментальным «в поте лица своего ты будешь есть хлеб, пока не вернешься в землю», однако тоже ничего приятного – ну разве только для определенного рода оппортунистов.

Третий путь куда менее однозначен и практикуется, в полном соответствии с данными из предыдущей главы, весьма непопулярной в широчайших кругах сектой «Теневые друиды». С этой точки зрения, рассматриваемое явление есть ни что иное, как наша подлинная и необузданная природа, причем проявляющаяся и действующая различно в зависимости от степени, отходя от терминологии оригинала в угоду цензурности, разумности. И если животные с растениями ВНЕЗАПНО существуют в полной гармонии с сим глубинным аспектом бытия, то всякие обладающие интеллектом и пускающие его «не по назначению» существа обречены на вечную борьбу с постоянно преследующим всё сущее мраком. Конфликт же порождает силу, долженствующую, по мнению обсуждаемых персон, пойти на преодоление заразы разумности и приобщение к планам в самом прямом смысле.

Напомню: водоразделом, отделяющим «совершенное» состояние от «порочного» в описанной концепции считается самоконтроль – то есть, осознанный отказ от подчинения бессознательному. Чем активнее индивид стремится к покорению собственного рассудка, особенно преодолевая при этом препятствующие тому страдания, тем большего накала достигает противостояние. А значит, тем обширнее его потенциал к насыщению собой Тени.

Былой школяр жадно перелистнул …точнее попытался – штук тридцать страниц намертво слиплись, видимо будучи некогда обильно забрызганы чем-то на редкость липким. И слегка разъевшим шрифт.

Ближайший читаемый кусок текста повествовал уже о связи «неизменного преследователя» с иными философскими категориями, конкретно с названиями – особыми словами, также представляющими из себя аспекты души и оказывающими магическое воздействие на носителя, в первую очередь поискового и контролирующего типа – с последующим повторением тысячи раз рассказанной Бесту техники безопасности вроде «никогда не раскрывай собственного уникального идентификатора». Нет, оно конечно тоже довольно интересно: всякие там невозможности открытия пути в загробный мир без истинного имени, влияния его на судьбу, привязка им к себе духов и так далее – вот только оруженосца в данный момент куда сильнее интересовал основной субъект исследования.

Дальше шло в высшей степени непонятное рассмотрение некой «проблемы вампиров» с еще более заумными рассуждениями о связи негативной и позитивной энергий и ее необходимости для бытия меняющих со временем состояния тварей.

Короче, буквально ощущающий определенного рода зуд юноша решил вернуться к началу и, успешно осилив внушительное посвящение «тем вонючим подонкам, что заставили меня посвятить столько времени долбанным теням», приступил к основному блюду, когда донесшееся будто из иной реальности хихиканье резко выбросило былую бестолочь обратно в реальный мир. Ну, то бишь, к мысли о вот-вот долженствующим свершиться над ним насилием.

Таким образом успевший заметно расслабиться, а потом и накрутить себя по новой, оруженосец встретил спустя пару минут скользнувшую к нему в комнату даму аж с некоторой радостью.

— Вы с Понтом? – с порога с горящими глазами выпалило нечто не вполне человеческое. После чего затараторило. – Скажите да! А то уж мочи нет со всей этой поганью якшаться! Роды отменили! Пенсий не платят! Всё вокруг трупами завалили! Пряжу из комнаты отдыха вынесли! Каждый второй прейскурант обсуждает! Мыться, …, перед посещением перестали! – тут оно заметило, куда направлен взгляд собеседника и скуксилось, едва ли не с вызовом затем рявкнув. – Это лисьи ушки! Хвост – видите?! – помянутая часть тела показалась из-за спины. – Лисий! Не кошачий! Заветы пузатика чтим – ни одной оскорбляющей благородный фелинный род кошкодевочки на весь бордель не взяли!

Переварить всю свалившуюся на Беста информацию в полном соответствии с традицией сразу не удалось, а отвечать надо – пришлось хвататься за ближайшее понятое:

— А почему полосатый? И толстый заместо пушистого?

Посетительница премиленьким образом до корней волос покраснела от возмущения и закрыла рот ладошкой с накрашенными бирюзовым ногтями. Иными словами, мимо.

— Понт, какой Понт? – в голове щелкнула девятая заповедь. – В смысле, о чем речь? Я не знаю…- сверкнул уже апостол Петр с петухами. – То есть, с чего вообще…

Слава кормящей матери нашей Церкви – собеседница пылко прервала позорную и тупую попытка увильнуть от правды:

— Ну как же! – она обвела комнату рукой. – ЧИТАТЬ КНИГИ! В лучшем борделе на весь Улей! А уж второй-то…- бешеная жестикуляция взамен временно утраченного дара речи. – Да у нас таких извращенцев сроду не попадалось – окромя приводимых лично Зубастой Тенью! Ну пожалуйста!

Незнакомка без предупреждения рванула вперед и прижалась к воину христову пусть не самым монументальным, но тем не менее внушительным и весьма приятным на ощупь достоинством.

Таким образом, движения стали еще скованнее, а мысли – хаотичнее:

— Второй? Что…второй…эээ…

Вместо ответа на так и не порождённый затормозившимся сознанием вопрос девушка порывисто вскочила, цапнула «потенциального дворянина» за руку и потащила его следом за собой по хитросплетениям коридоров, при этом без умолку треща о неких совершенно ничего не говорящих ученику монахов социальных гарантиях, страховке, гинекологах, курсах повышения квалификации и прочих видимо сугубо безнравственных и разлагающих вещах.

Долго ли коротко ли, а в итоге перед бывшим школяром слегка приоткрылась очередная неприметная дверца, обдав Васю ничуть не слышанным из коридора шквалом визга, скрипа и сосредоточенного пыхтения.

Дети, с дюжину количеством, обоих полов и нескольких рас, с восьми до тринадцати лет возрастом и со степенью одетости где-то в районе «голенькие». Разгоряченные по самое не могу и единой кучей ворочающиеся на громадной кровати.

Стук от нескольких резких ударов узкой деревянной палкой, а коим последовал сочащийся совершенно непонятным ученику монахов удовольствием голос:

— Всё малыши, хватит, перерыв закончен – наигрались! – гора юных узников разврата несколько неохотно, но довольно быстро распалась на ровный рядок. – На предыдущем занятии мы разобрали, кто такие демоны и дьяволы. Кто скажет, почему обитатели Нижних Планов начали Войну Крови и никогда ее не прекратят?

— Поцому, чцо каждый счицаец своё Зло единственно правильным! – первым подняла ручку до окостенения милая девчушка с длинными серебряными волосами.

— Умница, — педагог пролевитировал к отвечавшей один из лежащих перед ним на столике разноцветных шариков, который та немедленно запихнула в рот. – Никто из них в страшном сне не желает допустить и малейшего шанса чужой правоты. И от того дело их проиграно, ибо вместо завоевания вселенной они проведут вечность, вцепившись друг другу в глотки. Способность идти на компромиссы, в том числе с собственными убеждениями – величайшее подспорье в любом деле и единственный путь к подлинному величию.

— А если другие настолько гадкие, что терпеть не можешь? – поднял клешню некто с явно личным интересом.

— Настолько гадких существ в универсуме ничтожно мало – хоть как-то, если не договориться, то разойтись, возможно практически с любым носителем разума, — с покровительственной улыбкой ответствовал маг. – В случае же встречи с подобными уникумами лучше всего просто пресечь какой-либо контакт и уйти на максимально возможную дистанцию. Благо, долго бежать не придется: бросающие вызов всему на свете фанатики обычно долго на нем не задерживаются, — Бест вроде бы уловил в голосе некое сомнение, однако следующая же фраза вновь звучала безукоризненно. – Итак, поняли. Продолжим. Кто знает, где живут ангелы?

— ТАМ! – сразу несколько разнокалиберных конечностей ткнули в верхнюю часть шикарной, хотя и несущей на себе там и сям следы зеленоватых клякс, карты.

— Мо-лод-цы! – с нескрываемым удовольствием похвалил преподаватель, мановением руки подсветив указанное место. – Великая и прекрасная Целестия, стоящая на святых и сладких водах Лунии, переходящих в золотое сияние торговой и ремесленной Меркурии, за коими следуют заливные луга и долины жемчужной Веньи…

Рассказ длился и обогащался деталями – а вместе с ним росла и ширилась сотворённая меж ладонями имаскари чудесная картина высокой-высокой горы, с каждым новым именем прирастающая новым дивным слоем.

-…и наконец путник залезает на вершину зиккурата и пронзает облака Йовара, достигая Хрониаса Озаренного – места, настолько пронизанного Добром и Порядком, столь чуждого всем нам, что никто точно не способен рассказать, какого там на самом деле – ибо Седьмые Небеса растворяют всякого достигшего их в себе…

— ЧАВО? – вдруг разверз воцарившуюся мечтательную тишину густой бас ребенка-огра. – Как так можно? Зачем? Это же больно! И неправильно!

— Согласен, о мой юный ученик, — будто обожравшийся сметаны кот, промурлыкал не спешащий гасить видение волшебник. – Тем не менее, таковы взгляды аборигенов на Истинный Путь – отказ от индивидуальности ради Высшего Блага есть эссенция рассматриваемого мира-идеи. И не думай, будто в происходящем наличествует хоть капля принуждения: всякий, в принципе сумевший добраться до вершины, уже одним фактом успешного восхождения наглядно показывает собственную непоколебимую приверженность местным стандартам.

— А сумеем ли мы туда попасть? – подняло конечность нечто почти демоническое. – И каким образом?

— Разумеется, — совсем уж мягким и нежным голоском пропел Фауст. – Первым и единственным, величайшим, вращающим сами Верхние Планы – верой. В избранные вами и только вами мечты, идеалы, но главное – в себя и свою счастливую звезду…

— Ах ты ж …! – успевшего погрузиться в урок былого студента сбили с ног и слегка потоптали. – Этакую дрянь народу скармливаешь …!

Вломившийся в помещение растрепанный козлотавр на несколько десятков секунд застыл, с откровенным испугом уставившись на ранее видимо ускользнувших от конского внимания детей, а затем зашипел не хуже приведшей Беста сюда лисодевушки и гаркнул:

— ВО-ОН! Все в сад!

Недостаточно расторопный Вася вновь получил восхитительную возможность познать бытие ковра – хорошо хоть на этот раз прохожие не шибко тяжелые попались.

Следующим волнующим открытием стало отсутствие казалось бы неизбежного мордобития: с охами и ахами поднявшийся парень узрел собратьев по оружию всего-навсего испепеляющими друг друга взглядами. Точнее, повелитель грустно-обиженно нападал, а коллега с очевидным непониманием защищался.

Рыцарь немного постоял на месте, неумышленно растирая саднящие места, а затем тихонько прикрыл дверь и сел на освобожденную кровать. Раздавшийся негромкий скрип вывел оппонентов из ступора:

— Проклятье!- швырнул Понт оземь неясным путем попавшую к нему шляпу. – О чем я вообще думал, позволяя тебе общаться с этой радужной мразью! Вы ж гомосы сами думать не умеете, а только повторяете…нваахх! – копыта затопали по ковру. – Скажи честно: он тебя специально ПОДГОВОРИЛ или банально не поведал об обстоятельствах, приведших к его оскоплению?!

Немая пауза.

— Простите! – первым успел собрать мысли в кучку Вася. – Позвольте уточнить: Фиса кастрировали за…

— Именно! – возгласил великий бандит, резанув вопрошавшего острым взглядом к счастью пока лишь карих глаз, а потом столь же резко обернувшись обратно к имаскари. – За самое отвратительное, подлое и чудовищное преступление, какое возможно совершить над подобными невинными душами – дать им образование! – скрежет зубовный уровня находящихся во тьме внешней. – Показать, что мир не ограничивается этой зловонной помойкой и где-то есть другая, отличная от местной безжалостной эксплуатации и пожирания жизнь!

Тут бы самое время тени под козлиным туловищем забулькать да затрепыхаться, породив по итогам долженствующую пожрать несчастного педагога пасть – однако ничего подобного вопреки ожиданиям не случилось. Злость же в голосе людоеда медленно истаяла, уступив сердечному страданию:

— Продемонстрировать несчастным жертвам чужого безразличия прекрасный, восхитительный, превосходящее всякое разумение Дар вселенной – ее саму – и чрез то обречь на вечные муки от осознания собственной неспособности вырваться из построенной для тебя другими клетки! – морок пошел волнами. — Позволить надкусить и распробовать пирог знания, счастья…иного, отличного от присужденного нам бытия…дабы впоследствии дразнить им узников созданных иными разумами оков…

Успевший упасть к ковру взор вновь вперился во вроде бы собравшегося ретироваться Фауста:

— Неужели ты такой подонок?! Или просто совершенно не думающий об окружающих идиот?! – да это ж полноценная обида. – Каким же … надо быть, чтобы не только не попытаться вытащить свиней из грязи, но еще и разрушить броню счастливого неведения, объяснив всю мерзостность и безнадежность их положения!? Лишить и без того лишенных почти всего последнего бастиона радости – невежества – и заставить алкать недостижимого?!

Комнатка снова погрузилась в тишину. Явно не улавливающий сути происходящего маг распластался по стене и с умоляющим видом глядел на сидящего соратника. Последний, естественно, не смог заставить себя бросить коллегу в беде – хотя бы из профессиональной солидарности.

— Ваше вы…Мистер Понт, — проклятье, когда наконец закончится эта дурацкая ошибка. – Прегрешение конечно велико и разумеется не должно оставаться без возмездия…но почему именно кастрация?

Фауст не побледнел – куда уж дальше-то, право слово – а вот вопрошаемый внезапно сдулся и с вполне обыденным раздражением от бестовой непонятливости проскрипел:

 — Ну, если совсем честно, то удалил я ему лишние детали скорее из беспокойства за и без того безмерно выродившееся поголовье гомосов – а то ведь передаст же заразу…- резкое передергивание плечами. – Короче, разве один лишь факт яростного конелюбия не достоин оскопления?! Сам-то подумай!

— Аксиос! – предельно искренне подтвердил оруженосец.

— То-то же! – заметно спокойнее кивнула Зубастая Тень, пробурчав затем. – Попался в общем, под горячую ногу…да и устал тогда от столь изысканного-то общества…и вообще, образование убивает веру, а мы как-никак на Верхних планах…- тяжкий вздох – и возвращение внимания к причине безобразной сцены. – Брысь! Домой! По возвращении запишешься к Нилессии на разъяснительную беседу о социальной политике нашей корпорации. Данный эпизод будет вычтен из зарплаты под параграфом о нецелевом использовании средств на рекреацию персонала.

Дважды просить не пришлось – владыка и договорить не успел, когда за волшебником затворилась дверь. Убийца Надежды поморщился, но никаких дополнительных санкций с места в карьер налагать не стал. Минут десять постоял, обозревая помещение и неразборчиво бурча что-то под нос, а потом оглядел себя, поправил «одежду» и последовал за подчиненным.

Вася, естественно, пристроился сразу за владыкой – по крайней мере из опасения потеряться в этом лабиринте похоти. Сам Понт традиционно не проявлял ни капли озабоченности и вышагивал по волосатому «ковру» с уверенностью не только владеющего, но и построившего всё вокруг индивида. К этому добавлялась мелькающая в блуждающем по окружению взгляде тоска и наполненное бессильной злобой чисто хозяйское ворчание.

В общем, сколь бы неприятным не выглядел данный вывод, а прятаться от него бессмысленно: принц короны на самом деле, без дураков, причастен к сему оплоту разврата. Кошкообразное создание не соврало.

Проклятье.

Ладно, не стоит драматизировать: в конце концов, ученик монахов не более чем Бестолочь, едва-едва надкусившая мудрость, красоты и ужасы планов. Всему наверняка есть хорошее, в полной мере обеспечивающее благодатность сего занятия, объяснение.

В качестве вишенки на торте ангел смерти устроил встречавшей их мадам настоящую выволочку, ничтоже сумнящиеся перечислив десятка три претензий от на ладан дышащей дезинтеграционной камеры и отсутствия вывешенного на всеобщее обозрения графика медицинских проверок персонала до загромождения родильного отделения окровавленной одеждой и слишком свежими трупами в некрофилическом отделении. Узнав же о невозможности получить жалобную книгу повелитель вовсе пришел в яростное исступление — и опять вместо привычного удушения тенью лишь злобно потоптал на запуганную администраторшу копытами, да подобно льву рыкнул на прибежавших ей в подмогу закованных в шипастую броню хвостатых молодчиков. Покинул заведение Понт уже преизрядно расстроившимся.

Тела успели отбыть в сторону черной громады Морга – и их место заняли новые, еще теплые, а кое-где и прямо на глазах у всех дорезаемые и попутно ограбляемые аборигены. Такое вот нынче в Улье «веселье».

Казалось бы ничего нового, но Бест неожиданно ощутил прямо-таки режущее по живому ощущение полной и абсолютной неправильности происходящего. Ну не должны люди… разумные существа валятся посередь улицы и истекать кровью, в то время как другие, практически идентичные первым, твари без малейшей попытки исправить происходящее проходить мимо — и тем паче пировать на чужих костях.

Не для того же их матери рожали и вскармливали, чтобы вот так бесполезно исчезнуть. Не затем они делали свои первые шаги, вдыхали напоенный сотнями запахов воздух, учились…

— Бесполезная трата, — с тяжким вздохом выразил суть повелитель, после чего понуро двинулся куда-то в сторону Заставы – то бишь, не домой.

Шагах этак в пятидесяти нашлась еще одна жертва передела. Нечто шестиногое, видимо изначально пытавшееся с ранением бежать с поля боя, а ныне распиливаемое случайными прохожими. Вероятно, на мясо: вроде бы на пути сюда попадалось примерно такие же лапки, продаваемые в жареном виде.

Пожалуй, пора отвлечься:

— Что это было?

Глубоко задумавшийся бариаур вздрогнул, окинул собседника слегка ошалевшим взглядом и, немного помолчав, отозвался:

— Отвратительное преступление против детской невинности. Он показал им нечто для них недостижимое, с чем однако возможно сравнить их современное и будущее состояния – естественно, отнюдь не в пользу последних. Тем самым, без малейшего смысла или прибыли породив из ничего страдания на месте счастья, — досадливое зубовное клацанье. – Отсюда мораль: знание без шанса на обладание – к несчастью, а поднимать взор из выгребной ямы стоит исключительно когда вслед за ним способно последовать и всё остальное, — сердитое фырчание. — Ну вот чего мне стоило не вылезать из подземелий пока не превращусь в полубога? Теперь же вновь неизвестно сколько там куковать, причем на сей раз будучи мучаем воспоминаниями о лучшей жизни, — негромкий рык. — Опять же эти проклятые тарталетки из хитина в Дыру хоть тресни, а не закажешь…- нечто не воспроизводимое, за чем последовал печальный вздох. – А воспоминания обо всем хорошем вообще надо изымать и хранить в специальных банках – во избежание утраты и для девственности оценки современного положения. Ведь коли в жизни никогда ничего хорошего не случалось, то любой кошмар покажется если не удачным стечением обстоятельств, то хотя бы условной нормой.

Мрачный хохоток.

— Только представь: ты не помнишь ни вкуса еды, ни звука воды, ни прикосновений трав и стоишь нагой во тьме, без какой-либо завесы меж тобой и кольцом огня, — откровенно пугающий смех. – Вот он – момент, единственно способный дать тебе познать истинное, не замутненное никаким сравненьем счастье – суметь бы выдержать…

— Простите, имел в виду иное, — на всякий случай поспешил сменить тему верный труженик Организации. — Чем диктовалось ваше решение отвести подчиненных в…- от одного названия по щекам поползла краска, — известное заведение? Да еще и только нас двоих?

— Кого еще-то? – с искренним недоумением вскинул брови людоед. – Мутантка идет лесом сразу: подобные дамы сами себе бордели, прыгуну запрещено во избежание утраты квалификации, а цифровые настолками да обществом друг друга удовлетворяются – их производитель явно знал толк…- он вдруг прищурился. – Или ты вдруг ожидал повторного приглашения Фису?

— А Дит и Нилессия? – удачно выкрутился Вася.

— Нет, ну сразу бы предложил кандидатуру моего драгоценного страшилища — чего на мелочи-то размениваться? – аж всхрапнул по идее должный подобного избегать козлотавр. — Госпожа Элисон определенно выше вашей гомосовской примитивности и ее терзания простым удовлетворением плотских похотей не заглушить, а рогоносец вообще не персонал, а имущество, тем более твое – можешь на мясо пустить, если хочется.

Парень уже собрался ужаснуться, когда память услужливо подсунула образы проводимых под маркой тренировок регулярных избиений со стороны упомянутого темного рыцаря — и перспектива избавления внезапно утратила некоторую долю собственной черноты. Каковое обстоятельство в свою очередь вовсе вознамерилось погрузить былого школяра в пучины стыда за проявленное жестокосердие к подаренному судьбой оруженосцу…

— Не утаю греха: также собирался немного отдохнуть душой, повисев немного в пустоте небытия, — вовремя спас вассала соверен, продолжив. – Увы, не фартануло – капсула без обслуживания вообще доставлять удовольствие перестала, — печальная отмашка. — А теперь будь добр: скажи, что данный променад вышел не пустой тратой времени и хоть тебе легче стало? Готов к трудовым подвигам ради Высшего Блага?

Смущенный неожиданным вопросом юноша волей-неволей застыл, уставившись в направленную на него пару карих очей – чтобы спустя десяток секунд обнаружить себя неосознанно поднявшим ладонь к обезображенной половине лица.

— Намек понятен, — поджал губы конь-людоед. – Прости, некогда: у самого ерунда какая-то со здоровьем, восстановиться не получается. Вот разгребем нынешнюю кучу и я тебе аж новый хребет с желудком подарю – будешь у меня землю жрать и небесный свод поддерживать.

— Зачем? – опасливый взгляд на нависающую над ними часть Сигила.

— Понта ради, естественно, — самодовольно провозгласил великий бандит, также переводя взор к небесозаменителям.

Замолчал.

Подмастерье достаточно быстро нашел причину подобного поведения: большой лист празднично-зеленого лопуха, беспечно порхающий среди сотен других «воздушных змеев» в поднимающемся от трущоб дыме сотен печек и костров. Вернее, более-менее болтающимся на длиннющей и неожиданно тонкой ножке, чье основание скрывалось за крышами домов.

— Плачущий зовет, — прокомментировал владыка через пару минут размышлений. – Не смертельно и тем не менее пренебрегать не стоит – благо почти по пути. Двинулись.

-
— Позволь уточнить еще раз, последний, — с той же на редкость странной смесью эмоций на морде произнес повелитель. – Сам, САМ Греховодник изволил заинтересоваться нашими ядами?

(Примерно так выглядит помянутый Греховодник (англ. Sinmaker))
— Да: я говорю именно о том самом глабрезу с Царцери, коий прославился своей регулярно пополняемой и продаваемой коллекцией всего отравляющего, — уже не вполне ровно отозвался друид, не отрывая взгляда и рук от травяного меча. – Честное слово: не понимаю, откуда столько возбуждения — обыкновенный повернутый на очередном убийственном ремесле изверг…

До того выглядевший слегка окостеневшим козлотавр внезапно взорвался грохочущим потоком нечленораздельного рыка с проскальзывающими там и сям внятными словосочетаниями вроде «выход на широкий рынок» и «межпланарное признание». Чем внезапно сумел-таки отвлечь сигильского просителя от оруженосцева запястья.

Ненадолго – уже через пару минут хозяин опомнился, осуждающе поцокал языком, пробормотал под нос чего-то про необходимость отрегулировать наконец баланс жидкостей в организме и снова обратился к юноше. К счастью, теперь конкретно к его лицу.

— Давно эту прелесть нарыл? – легкое потряхивание так и не выпущенной из цепкой хватки ладони.

Успевший преизрядно разнервничаться от столь нехарактерного внимания к своей скромной персоне парень замялся – прошлое, даже по идее относительно недавнее, с каждым днем становилось всё размытее и обещало вскоре побороться в неопределенности с будущим. Так сказать, слиться в единый бескрайний и до безобразия туманный океан времени с там и сям торчащими перемешанными меж собой скалами предчувствий, воспоминаний и заблуждений.

Впрочем, нельзя не признать: поход в дом увеселений и неожиданно оказанная им услуга по предоставлению возможности чтения неожиданно произвела-таки ожидаемый эффект — рыцарь, по идее без всякой на то причины, ощущал себя значительно свежее и аж цельнее. Ответ вышел твердым:

— Месяцы!

— В смысле, сразу как от меня вышли? – вскинул брови старичок. – Молодец! Вырос-то! Окреп! Красавец!

Ученик монахов зарделся – а потом понял, что обращались к старательно льнущему к нему вьюну.

— А нет, постойте-ка, — улыбающийся от уха до уха траволюб чего-то пощекотал в хитросплетениях режущего сталь оружия и расплылся в совсем безразмерном оскале. – Моя ошибка. Краса-авица! Умница! Золотце!

Осыпаемый комплиментами клинок зашебуршился, провернулся и продемонстрировал собеседнику цепочку крохотных розовых прожилок – вероятно нечто подобное милому девичьему румянцу – каковые немедленно подверглись нежнейшему и слегка искрящему поглаживанию. Лоза обмякла и повисла, только кончиками пытаясь дотянуться и ответить благодетелю взаимностью. Ну и собственно «потенциальному дворянину» слегка перепало растительной ласки. Довольно своеобразное ощущение – стебелек зачем-то отрастил множество крохотных волосков, оставляющий за собой след из потихоньку немеющей кожи.

До оруженосца не сразу дошла суть происходящего – меч успел аж отрастить полноценный безмерно пахучий желтый в горошек цветочек, когда чувствующий себя несколько излишне расслабленным парень наконец спохватился:

— Что вы с ним делаете? – попытка отнять руку натолкнулась на никак не ожидаемую от хрупкого гостя силу.

— С ней, — вновь не глядя на гостя эхом отозвался друид. – Ничего такого – лишь даю силы, чтобы самой изменить себя в желанный образ.

— Но ЗАЧЕМ? – разум вступил в отчаянную схватку с неестественной дремотой.

— Таково мое призвание – во всем и всегда помогать красоте расцветать и озарять собой вселенную, — с самой доброй из виденных Васей ненормальных улыбок отозвался Плачущий. – Да и не так часто попадается шанс осчастливить кого-то всего лишь парой капель собственного в основном ни капли невостребованного могущества…- понадеявшийся на отвлечение противника парень снова рванул конечность на себя. Безрезультатно. – Не волнуйся: она не желает никому, а тем паче тебе, зла – совсем наоборот, — хитрое хихиканье милейшего из психопатов. – Просто расслабься и позволь природе продемонстрировать свое великолепие…ик!

Хозяин вздрогнул и вскочил на ноги, в прыжке обернувшись.

Владыка стоял и смотрел на них с выражением бескрайней горькой обиды. В истинном, свободном от морока виде.

Немая пауза.

— Я тут вам душу знаете ли изливаю, — мрачно начал повелитель пару минут спустя. – Буквально стенаю, сетую и оплакиваю жестокую судьбинушку – а вы какой-то ботаникой занимаетесь! ФЕРДАМТЕН! – осуждающий взгляд перешел с друида на рыцаря. – И если от деревяшкина не стоит ожидать особого сочувствия – особенно в присутствии чего-либо зеленого — то уж мой-то собственный Вася поимел бы совесть и исполнил хотя бы то единственное, на что он годен – выслушал!

Не иначе как поддержанный Наставником парень немедленно выпрямился и набрал воздуха в грудь:

— Готов!

Столь резкое опустошения легких даром не прошло: и без того тяжелая после экзерсисов друида голова закружилась. Юноша и моргнуть не успел, как оказался на полу – точнее, на мешках с сушенными травами.

— Поздно, — мрачно дернул шеей ангел смерти. – Настроение ушло.

— Да ладно! – протянул пристыженный старичок. – У Убийцы-то Надежды и вдруг пропало желание толкать речи? Неужели нам на самом деле не стоило тогда оставлять эту самую надежду на окончание твоих зубастых разглагольствований?

— Заткнись, а? – Бест неким шестым чувством понял, что владыка слегка покраснел – ну или чего там его нагромождение шрамов вместо лица делает. Кстати ОЧЕНЬ отрезвляющее воспоминание. – Посмотрел бы на тебя в ситуации, когда всё же, ВСЁ нажитое непосильным трудом, кровью и сделками с совестью – рушится в тартарары из-за банальной неспособности этих долбанных предателей справиться с элементарной организацией! Небось не до шуточек с ностальгией бы стало, умирай на твоих глазах любимое, драгоценное, непревзойденное детище, а единственный оставшийся тебе удел – оплакивать могшее вырасти в спасение для всех творе…

Тут видимо дошло и до властелина – клыкастая пасть сомкнулась на полуслове.

— Смею уверить: подобное положение вещей для меня не тайна, — выждав немного, холодно и, впервые на памяти оруженосца, в чем-то официально произнес Плачущий-по-Деревьям. – И тем не менее оно не оправдывает подобной истерики. Это совсем не похоже на известного мне жеребца – не последнего тактика, любознательного выдумщика и верного слуги Порядка…

— Нет никакого «ПОРЯДКА»! – сквозь стиснутые зубы злобно выдавил конь-людоед. – Могший стать билетом на волю Абзатцтрэгэр сожрала энтропия, моя дочь прямо на поле боя сняла стоившей целого состояния пояс верности, я окружен идиотами, хаотиками и – вашу ж понь – педагогами, не говоря уже о ПАЛАДИНАХ! – тут бы к месту язык пламени. – А знаешь, в чем главный-то подвох?!

— Нет, — глядя прямо в лицо беснующемуся монстру, спокойно отозвался хозяин. Сложил руки на груди. – Просвятишь?

— Мы … ничто! – поднявшаяся к потолку голова волнообразно закачалась на длиной шее. — Фигурки для увеселения каких-то …! ПЕРСОНАЖИ навроде этих эльфийских проституток у цифровых, только не мы играем, а нами!

Глубокий вдох.

— Слышите, …, конелюбы … небесные! Вы во всем виноваты! Позволяете этому безобразию продолжаться! Только и исключительно из-за вас, извращенцев, эта … вообще до сих идет! Просто нафиг перестаньте читать – и наши страдания закончатся! …!

Откровенно звериный рев не прошел даром – соверен покачнулся и встал враскорячку, тяжело дыша.

— Чей-то на моего дорогого Охотника на детей нашло? – участливо поинтересовался старичок, протягивая другу чашечку воды.

— Да так, мелочи, — сипло отозвался утоливший жажду ангел смерти. – Встретился недавно с очередных мозгокопулянтом и он наплел, мол вся происходящая с нами галиматья – Хитрый План и банально придуманная до последнего перелома сказка неких глубоко внемировых семицветиков, кои значится описании сии потребляют и нашими мучениями удовлетворяются, таким нехитрым макаром их продлевая. Нет, ну не изверги ли?

— Да под каким углом посмотреть, — пожал плечами древолюб. – В конце концов, не так много знаю созданий, жаждущих прервать собственное существование. Скорее наоборот – вся Природа жаждет жить. Ну а не согласные с подобным положением вещей всегда могут взять окончательное решение вопроса в свои руки…

 — Ни хрена! – Понт закашлялся и жестом попросил еще попить. – Дадут нам самоубиться, держи карман шире – они же сами это и сморят! Нам без соизволения свыше и моргнуть не удастся.

— В смысле, «не захочется»? – хитро сощурился старик. – И если уж мы лишь големы или кто там – разве же сами твои эмоции не есть не более чем прописанная тебе роль?

— Вот ведь мерзостные…

— Это кстати тоже ИХ слова, — быстро прошептал Плачущий с потихоньку разгорающимися глазами.

— Так и говорю: полные же…

— Опять автор вкладывает! – торжествующе поднял палец к потолку друид.

Жеребец замер и замолк, погрузившись в раздумья. Бест воспользовался паузой и устроился на мешках поудобнее – слабость от излишне интимного общения с собственным оружием никуда не ушла, к счастью теперь сосредоточившись лишь в членах, оставив голову в покое.

— Ну допустим, — пришел владыка к некоему решению. – А зачем тогда все эти долженствующие быть в приличном обществе запиканными слова в адрес аудитории и собственной персоны?

— Хрен знает, — развел руками Плачущий. – Конелюбы они вообще такие…выдающиеся.

— Эпатажа видать жаждет, — с потихоньку расцветающей на устах улыбкой предположил великий бандит.

— Али самому уже надоело эту ерунду писать и хочет поскорее всех отвадить, дабы с чистой совестью отвалить, — одобряюще кивнул хозяин, приглашающе стукая по большой табуретке.

— Да нет – общения хочет! – присоединился к шутке почувствовавший себя не иначе как благодаря приприятнейшему запаху мечевого цветка очень храбрым Бест. – Толкований, комментариев, счастья беседы и наблюдения за реакцией прикоснувшимися к его творению разумами. Шанса взглянуть на собственную работу чужими глазами, улучшить ее и разделить радость путешествия по этому прекрасному миру со способными оценить местные прелести по достоинству душами…

Юноша замолчал – реципиенты не обращали на него ни малейшего внимания.

Призыв канул в лету. Ну и хрен с ним. Молча наблюдаем дальше.

Мы же крутые ценители на галерке жизни, а не какие-нибудь там творцы.

-…обидно, банально и плоско: о-бид-но – только-только к шарику успел притерпеться, а тут и вовсе исключающая какую-либо свободу и осмысленность фигура внеземного тюремщика, — владыка зажевал нечто вроде сушеной кости.

— Да не тушуйся, — дружески похлопал Зубастую Тень по плечу Плачущий. – Мало ли какая хрень в мире случается. И кто сказал, будто твой «автор» с прочими семицветиками сам – нечто большее, нежели точно такая же кукла, способная лишь передавать и получать волю кого-то выше?

— Ага, а те в свою очередь – еще более высокосидящих и так по кольцу. В итоге судьбы вселенных распределяются лично мной – через решение, кому конкретно из героев моей мукулатуры первым выдать тумаков, — довольное хрюканье. – Рекурс-сия!

— Хватит уже троеточиями разговаривать, — добродушно пожурил старого товарища траволюб. – А то ведь загранные слушатели вообще ничего не поймут, разочаруются и свалят – и таким макаром лошадка уничтожит весь Универсум.

— Супер, — оценил плотоядный пони и, набрав воздуха в грудь, выдал грязнейшую из слышанных оруженосцем от соверена тирад. – … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …, …, … и наконец, — новый вдох перед великим финалом и воистину адский накал эмоций, — ГУМАНИТАРИИ!

На последнем видимо безусловно нуждающемся в таинственном «запикивании» оскорблении покраснел аж сигильский просящий – и пригнулся, со страхом глядя в потолок и ожидая неизбежной кары небес.

Вопреки всему святому и правильному, даже на это чудовищное оскорбление самих основ бытия вселенная не отреагировала. Во всяком случае, зримо и местно – ученик монахов вполне допускал, что где-то на прайме пару секунд назад лопнули, не выдержав богохульства, пара миров.

Первым не смог более сдерживать дыхание естественно Вася – и его шумный выдох стал сигналом для остальных:

— Фер, всё еще существуем, — с нескрываемым разочарованием прокомментировал реальность очевидно желающей ей смерти злодей. – Впрочем, гибель всего сущего простым окончанием – то бишь без стены пламени, криков и кающихся – так и так не комильфо.

— Тебе виднее, — легко согласился гостеприимный хозяин, дрогнувшей рукой протягивая гостю ведерко косточек. – Чисто для вывода, дабы тамошние не без дела время тратили, замечу: не всё ли равно, написан ты, свободен ли, решаешь чего али нет – если иного варианта бытия у нас никогда не имелось и не предвидится? Сам же факт наличия подобных размышлений и возмущения от них отлично свидетельствует о не такой уж и беспросветности нашего бытия. И это пока не вспоминая о пусть эфемерной, но изнутри кажущейся столь надежной возможности без чьего-либо разрешения или соизволения взять и закончить собственное существование своими силами.

— Аминь, — чоканье.

На некоторое время беседа прервалась – былые соратники сосредоточенно жевали.

— Дык, слушаю – выговаривайся уж дальше, — первым нарушил тишину уплетающий салат друид.

— Мелочи жизни, — охотно отозвался явно привычно смотрящий в сторону конь-людоед. – Денег кучу в унитаз спустил, Улей кипит и перемалывает зазря кадры, учреждения гниют и деградируют, дезинтеграционная капсула без ремонта и обслуживания скоро совсем сдохнет, список дел посеял и прям грызет ощущение, якобы нечто важное забыл, Головастик в суматохе с демонами свалил, тарталеток с хитином хочется. Короче всё-то не плану.

— Так таки всё? – долил ему в чашку уже отнюдь не воды хозяин.

— Почти, — залпом выпил предложенное жеребец. – Ах да, главное-то, с чего начал: тени больше не слушаются. Тужусь-тужусь – и ни шиша. Естественно, пришлось именно на шанс выползти на межпланарный рынок. Жаба душит.

— Ну и хрен с ним, — махнул ладошкой дедок. – Вторую-то новость слушай: Тереза вернулась…- повелитель поперхнулся, — на встречу нас с тобой зовет. Некую бледную с косой обещает притащить. Пирогов испечь, — быстрый взгляд на висящий у входа заковыристейший календарь. – Пять дней осталось – долго на небо не смотрел – собираемся у главного входа в Канализацию.

 — Пф! – разочарованно фыркнул немало заинтересовавшийся известиями ангел смерти. – Сборище какое-то ветеранов детсада, не иначе. А я-то уж губу раскатал на совместное дело.

 — Не златом единым, — четко обозначающее шутку «для своих» хмыканье и хитрое переглядывание. – Помнишь Дровосек за часами башенными ухлестывать пытался: цветы бросал, шоколадом стрелки обмазывал, алмазами стекло царапал и прочие Ларой порекомендованные непотребства творил? Потом за гроши нанялся смазать внутренние шестерни…

Дружный хохот.

— А еще паладином выставляется, развратник! – воодушевленно поддержал великий бандит – Убийца Надежды, Зубастая Тень и Охотник на Детей. – И ведь краснел же каким-то образом! Краску что ли впрыскивал…

-
— Значит, Огурец Откровения? – повторил с немалым сомнением и ожиданием очередного «прикола» рыцарь, вертя подарок в ладонях.

— Агась, — дернул башкой весело вышагивающий ровно по центру улицы козлотавр. – Гордись – первым будешь. Отродясь этакой хрени не делали. Воистину удивительные свершения способны осуществить два зело разных друида, стоит им только в должной мере вдохновиться настойкой из земляных элементалей! Сами боги не в курсе тех захватывающих горизонтов, кои грозят открыться перед маленьким человечком при первом же надкусывании сего плода!

— А я при этом часом с ума не сойду? – уже больше для проформы совсем уж лишний раз проявил осторожность потихоньку загорающийся любопытством оруженосец – и получил по спине кулаком под видом «похлопывания».

— Ничего обещать не можем, – с прямо-таки мальчишеской радостью провозгласил отказ от гарантий строитель преступных сетей. — Но скорее всего нет: куда уж дальше-то?

В голове юноши немедленно зазвенел тревожный звоночек – беседа грозила вот-вот перейти к обсуждению его ментального здоровья и удостоверению в четкости приема таблеток – Бест же не горел желанием откровенничать по поводу посещающего ученика Наставника. Во всяком случае, пока. Сменим тему:

— Простите, а что такое …? – парень покраснел и мысленно дал себе подзатыльник – нашел о чем спрашивать! Тем не менее, отступать поздно, развиваем. – Столько раз слышал и…

Неуверенное вращение ладонью – объяснение, почему это лучшему из людей должно быть интересно значение заковыристой площадной ругани как-то не шло. К счастью, владыки хватило и сказанного:

— Наука такая. Трением, износом и смазкой занимается.

— Ага, — протянул не дождавшийся продолжения юноша. И спросил уже с искренним интересом. – А с чего же вы тогда «трррибологхией» ругаетесь?

— Потому как гомомассами она справедливо воспринимается в качестве оскорбления уже хотя бы за счет своей совершенной им недоступности – полуразумные же твари, думающие только о размножении и уничтожении всего вокруг, — весело отозвался людоед. – Или мой маленький человечек думает, будто мне – местному Высшему Разуму и просто созданию, придерживающемуся определенных стандартов цивилизованности – стоит опускаться до их уровня и поминать вместо благородной области знания известные органы и поведенческие императивы?

— Эээээ…

— Риторический вопрос, не перегружайся, — дружелюбное хмыканье. – Так или иначе, смысл и назначение каждого слова – в глазах каждого же его реципиента. Аж целая дисциплина есть о том, каким таким образом извернуться, чтобы окружающие услышали не очередную собственную дикую интерпретацию, а именно то, что ты сказал! Если же нет разницы…

— Герменевтика?! – выпалил внезапно всплывшую в памяти искру былого благополучия «потенциальный дворянин».

— Агась, — с приятным удивлением в голосе подтвердил догадку ангел смерти. – Вот интересно: это у тебя прозрения от внезапных столкновений со сгущённой ноосферой, али правда не врал в анкете о наличии обучения? Хотя конечно сложно представить, кого надо готовить, дабы в итоге наобразовывать Паладина! – пара минут мечтательного посвистывания. – Главное на публике пореже эти приступы демонстрируй – а то ведь ученый кастрюлеголовый может и панику спровоцировать, бо лучшего признака окончательного скатывания вселенной в безобразие нарочно не придумаешь.

Верный вассал, после некоторого колебания, молча проглотил очередное оскорбление лучших из людей – в конце концов, прямо честь ордена не задета, а присягу никто не отменял. Тем не менее, с темы лучше сойти пока не развилась в нечто более опасное:

— Скажите, а кто такая «Тереза»?

— Бывшая коллега, — изменившимся тоном и с немалой задержкой проговорил людоед. — Очень приятная во многих отношениях дама с востребованной профессией, выработанной многовековой слепотой милой привычкой носить вуали и подозрительно доброжелательным взглядом на довольно грубо обращавшийся с ней всю жизнь мир, — небольшая пауза. – Но ведь такой ответ тебя не удовлетворит, правильно? Опять начнешь привлекать сторонние источники, слушать сплетни, шляться в неположенных местах и иными путями копаться своими грязными гомосовскими лапами и мыслями в моем прошлом, верно?

Юноша смешался под направленным на него грустным и при этом каким-то по-доброму отеческим взором.

— И ведь печенью, между прочим, от слаада пересаженной, чую: никакие предпринятые мной попытки не смогут отбить у маленького человечка желания ПОЗНАТЬ. Благо сам примерно такой же кю, — бариаур склонил голову на бок и легонько улыбнулся. – В общем, дарую Васе официальное разрешение копать на меня данные: общеизвестные чай чему научат, а в случае наложения копытца на закрытые по крайней мере пойму, какие дыры конопатить.

— Благодарю вас, — «ваше высочество» к счастью произнеслось лишь про себя.

— Даже в свете ранее произошедшего инцидента с транспортником? – поднял козлотавр бровь. – Не боишься проникнуть в непредназначенные для твоего слабого и ранимого разума пучины?

— Эээээ…нет? – а если сейчас обвинит в недостаточной любознательности? Перестрахуемся. – Наверное?

— Зря-зря, — осуждающе сощурился явно замысливший чего-то недоброе людоед. – Тем не менее, безумству храбрых поем мы славу – а заодно спешим предоставить оным желаемое, — широкая злобная улыбка предвкушающего нечто немыслимое Зубастой Тени. — Итак, обсуждаемая хрупкая, изящная, аристократическая в манерах и солнечная в доброте дама – чуть ли не единственное создание во всем Универсуме, заставившее сего земного пони пожалеть…- крохотная заминка: пришлось пропускать вынырнувшую из-за поворота плотную кучку в прямом смысле ощетинившихся местных. А там уже момент прошел. – Впрочем, ладно, не буду добавлять тебе новых кошмаров. Скажу лишь, что с удовольствием повстречаю ее снова — тем паче учитывая не самое радужное расставание.

Владыка смолк, погрузившись в вероятно не то чтобы сильно радостные, однако определенно светлые воспоминания. Бест же, по некоторому размышлению, лишь легонько пожал плечами и выкинул успевшую несколько заинтриговать его тему из головы – благо уж в этом-то за время пребывания на планах настропался.

Возвращаемся к наблюдению за таким родным, понятным, свободным от материала для дурных снов окружением. Благо теперь есть возможность оценить направление их движения: Отбросный район – зона влияния Дровосека, через кою они возвращались после похищения модроном Беста. Всесигильская свалка, место последнего успокоения воистину внушительного объема всеразличных рукотворных и не очень артефактов, останков еды, трупов несъедобных животных, невостребованного строительного материала, вон того стоящего торчком гигантского колеса, а также теоретически разумного и движущегося мусора – как агрессивного, так и забитого – поступающего сюда не только благодаря тележкам, тачкам и воздушным шарам, а и через дикие и стационарные порталы, не говоря уже про свой ход.

В общем, Улей в концентрированной миниатюре – аж с тем же пусть мизерным, но шансом нарыть в сем царстве отчаянья нечто ценное и собственными, проложенными прямо в слоях нечистот, тоннелями и подземными залами – тем не менее, по крайней мере в данный момент разительно отличающийся от своего большего собрата куда более высокой степенью организованности: от в прямом смысле слова марширующих там и сям патрулей до «окультуренных» (то есть сваленных не просто лишенными вида и величия кучами, а пирамидками) свежепривезенных горок хлама.

Ну и народ естественно, не будь дурак, тянется к тутошней хотя бы в относительную безопасность: обилие аборигенов с каждым шагом увеличивалось, а через пару десятков минут работники Организации вовсе уперлись в непрошибаемую шевелящуюся стену, никак не желающую расступаться или хотя бы замечать ничем не примечательного козлотавра со спутником. Предпринятая же владыкой попытка без премудростей протолкать себе дорогу к цели натолкнулась на пару десятков локтей и колен, после чего ангел смерти позорно ретировался на более-менее открытое пространство случайного закутка.

Вопреки ожиданиям, поражение ничуть повелителя не озлобило – настолько стойким оказался целительный эффект общения со старым другом. Ну или банальная радость от очередного доказательства удачности выбора маскировки. Так или иначе, подчиненному объявили о недоступности парадного входа и необходимости пользования «старым», каковое заявление сопроводилось указанием захватить с собой мусора.

Тайна данного таинственного приказа разрешилась спустя считанные минуты – «нечто, долженствующее быть выброшенным» являлось ключом к расположенному посреди особо древней на вид горы отбросов порталу. В смысле, на крайний случай сошел бы и прохожий: главное правильный настрой.

Теоретически.

Во всяком случае, никаких иных путей опознавания проходом своего любимого лакомства Понт слуге не поведал, а там и сложенный из прессованных отбросов тоннель закончился, выведя соверена и вассала в умеренной обширности пещеру, единственной приятной и интересной особенностью коей является потолок – ровная, кое-где закопчённая, но в целом чистая и аккуратная каменная кладка. Остальное наполнение включает в себя несколько десятков сделанных понятно из чего разваливающихся лачуг, пару групп стоящих у стен относительно новеньких непримечательных деревянных бараков и расположенную на противоположном конце от них пародию на укрепление.

— Узри же! – высокопарно провозгласил козлотавр, заставив почетный караул из встретивших гостей у выхода из пространственной «аномалии» головорезов вздрогнуть и схватиться за оружие. Стоявшие же у ворот рыцари даже не мигнули. – Великая и прекрасная Похороненная Деревня! Третье после хижины тетушки Мебетт и Большого Обзорного Колеса чудо свалки, некогда служившее прибежищем самим Мистером Понтом, а ныне используемое предавшем его Кубиком в качестве опорной базы, — полный искренней ненависти взгляд по сторонам. – Мерзкая, вонючая и в буквальном смысле построенная из экскрементов и палок дыра. Скорей бы кто ее сжег. Снова, то бишь. Впечатлен?

— Нет, — честно ответил мысленно благодарящий святую Деву за напрочь отбитое цветочным инцидентом обоняние парень.

— Правильно, — мрачно одобрил великий бандит, возвращаясь к молчаливому презрительно-высокомерному образу заезжего вельможи. – Идем дальше.

Немногочисленное, во всяком случае, по сравнению с поверхностью, население оперативно расступилось – не столько перед скрывающимся былым повелителем, сколько перед определенно неоднократно уже обкатанных на них палках и плетях конвоя.

«Башня», более всего смахивающая на разверстую пасть с гнилыми зубами, встретила их опущенной решеткой. Быстро, не иначе как для невозможности запоминания новоприбывшими, выкрикнутый позывной – и неожиданно чистенькая и свежая сталь неспешно втянулась в «нёбо». Сюзерен уверенным шагом проследовал сквозь узкий коридорчик с бойницами по обеим сторонам и с видом возвращающегося в свои владения короля вступил в немногим уступающим основному поселению размерами колонному залу со скромного вида троном, рядами спартанских коек и оружейными/доспешными стеллажами и манекенами.

— Дровосек!? – принялось отскакивать от стен эхо.

— Грандмастер отсутствует, — сыграл в очевидность единственный обитатель звучного пространства — ранее не замеченный дворецкий, сидящий за столом справа от входа.

— С чего бы?! – в той же потихоньку начинающей раздражать манере возопил бариаур. – У нас назначена встреча! Или может с Понтом он предал и прочие аспекты служения Порядку?

— Нет, — ровно ответствовал небольшой мужичок в ливрее. – Просто ваше не иначе как вызванное обстоятельствами непреодолимой силы опоздание на…- быстрый взгляд на вмонтированный в стену сложный прибор со множеством шкал, – шесть с небольшим часов убедило руководство в желательности досрочного выполнения второй части известного соглашения.

Замаскированный жеребец дернулся и начал на глазах наливаться гневом, явно намереваясь обрушиться на вестника громом и молниями…

— Камни будут доставлены через пятьдесят минут, — ангел смерти резко сдулся. Человечек меж тем ничуть не изменившимся тоном закончил.- Ориентировочно.

Неожиданно обретший откровенно смущенное выражение лица Убийца Надежды открыл рот, вероятно намереваясь что-то уточнить, а затем, так и не произнеся ни слова, закрыл его, после с заметно меньшей пафосностью проследовав к трону. Где и уселся с видом потерянным и задумчивым.

Никаких возражений данный выбор места не породил – по крайней мере, озвученных.

И потянулось ожидание. Поначалу былой школяр спокойно сидел и переваривал события прошедшего дня, однако те удивительным образом оказались либо не слишком-то и таинственными (тут юноша позволил себе очередную капельку гордости за успешную адаптацию к Планам) либо в принципе недоступными из-за отсутствия ключевых компонентов – к счастью, в целом по природе довольно обыденных, вроде мотивации участников действа. Таким образом, совсем скоро «потенциальный дворянин» вынужденно вернулся к не вполне подходящему рыцарскому статусу мотанию головой в поисках чего-нибудь интересного.

Искомое нашлось быстро – очень любопытные на вид доспехи, висящие на, с позволения сказать, вешалке позади ближайшей колонны и могущие принадлежать исключительно большому кубу с тоненькими лапками. Материал – не то безмерно ржавый металл, не то какой-то панцирь, фасон – утилитарный, украшений нет, однако сам факт наличия столь странного явления никак не мог оставить бывшего школяра равнодушным. К тому же расположение скрепленными ремнями пластин наглядно свидетельствовал о слабых местах местного владыки, в качестве каковых выступали шарниры-колени и стыки на теле плюс здоровенное слабозащищённое пятно лица.

(Процесс создания брони для модрона)
А может последнее – не более чем дань уважение Понту? Ну там, берем пример с руководителя и носим маски?

Глупая мысль: с чего бы предателю почитать преданного? Видимо цеховая солидарность и нежелание видеть в якобы собрате-паладине мерзавца лютуют, да рационально…

— И вот так! – разнесся по зале приглушенный торжествующий возглас, прорвав прежде замечаемую Бестом лишь на самой грани слуха шебурашение. – Жертва остракизма! Получай!

Великий бандит что-то писал. Ну очень увлеченно и своеобразно: с ерзаньем, удерживанием плотного листа двумя кулаками и зубным захватом писчего инструмента.

Первым в голову парня стукнуло искреннее сочувствие к столь сурово обделенным хватательными частями сородичам земного пони. Вторым стало осознание всей серьезности потери совереном власти над тенями — это теперь значит не только подчиненных удаленно не подушишь, а даже банальным столовым прибором не поорудуешь. И лишь третьим подошло наблюдение о наличии у данного воплощения людоеда по идее долженствующих использоваться им по назначению рук.

Слава Спасителю – дворецкий вроде пока внимания не обратил.

Тихонько, расслабленно встаем с койки и небрежно движемся к владыке, типа в уборную какую отпроситься. Аккуратненько так закрываем компрометирующую деталь спиной. Ждем, когда ангел смерти поднимет на близстоящий объект взгляд…

…и собственно, чего делаем?

Прямо так берем и обвиняем величайшего из виденным Бестом живьем деятелей в грубейшем нарушении конспирации? Неа:

— Что вы делаете?

Успех: жеребец улыбнулся и достал изо рта прибор, произнеся затем:

— Организую нашему единственному и неповторимому небесному конелюбу сладкую жизнь, разумеется, — с поразительно шкодливым, никак не подходящим к суровой козлотаврианской морде, выражением отозвался Понт. – Конкретно, описываю его выдающей себя за мужчину бабой с безнадежным и безрадостным будущим, добавляю прыщей, извращенности, социальной неадаптированности, отсутствие друзей и возлюбленных – всё в таком духе.

— Угу, — неуверенно кивнул юноша, отчаянно пытаясь найти правильную формулировку для сообщения владыки плохих новостей. Пока придется отвлекать властелина посторонним. – Вот только разве он и без того не является любителем цветных лошадок?

— Замечание принято, – немного потух Понт по некоторому раздумью. –– Сейчас тогда сделаю ему ожоги по всему телу от тоже прошедшемуся по нему огню.

— Однако если наше бытие есть не более чем чья-то история, то тогда и эти ваши слова принадлежат ему же, — слегка нетактично продолжил обретший надежду вовсе прекратить написание бывший школяр.

— ФЕР! – скомканный лист полетел вдаль. – Засада! Чего этому нехорошему созданию от нас надо?

— Почувствовать себя властителем судеб? – с облегчением предположил подмастерье. – Что-то кому-то продемонстрировать? Насладиться пусть своеобразным, но общением с нами? Посмотреть, в кого мы способны вырасти? Закрепить свои собственные мысли и идеи на бумаге?

— Агась – коли данный индивид али коллектив действительно пишет, — мрачно оскалился великий бандит. И рыгнул. – Нате, послушайте. В случае же восприятия вами еще и запахов окружающая нас выгребная яма внезапно оказывается немаленьким таким подарочком от автора многоуважаемой публике.

Жеребец вскочил с трона и прошагал к одной из стен, ткнул в нее кулаком и рявкнул:

— Нет, ну вы гляньте: эльфийская, понимаете ли, принцесса! Сказки смотрит! А мужик-то небось не кормлен, не чесан, да обласкан в степени недостаточной!

После чего начал всеми конечностями бить воздух – видимо в надежде доосязать послание до публики. Довольно забавное зрелище. Достаточно интересное, дабы за ним не заметить входящую в зал делегацию.

— Приветствие! – вдруг прорезал воздух чуть дребезжащий голос, коим одетый во второй комплект забавных доспехов и забрызганный чем-то серым модрон объявил о своем прибытии. — Требуется медицинская помощь?

С ним полтора десятка столь же грязных рыцарей – и никаких камней не видно.

— Нет, — самую-самую капельку смущенно отозвался бариаур, лихорадочно приводя себя в порядок. – Товар…

— Изъят, сохранен, предоставляется по открытии и инспекции хранилища, — три топора и арбалет легли в соответствующие ниши на ближайшем стеллаже. – Предложение приступить без дальнейших отсрочек.

Дожидаться ответа куб не стал, вместо того спокойно изъяв из собственной спины до боли знакомый костыль и воткнув его в противоположную от атакованной Понтом стену.

Сопровождающийся явно металлическим щелчком поворот – и древняя каменная кладка породила сияющее окно портал.

— Вперед, — паладин во главе своих не успевших и грязь со шлемов стереть подчиненных шагнул внутрь.

За ним тут же с руганью кинулся конь.

Ну а Вася естественно без разговоров последовал за господином – на всякий случай, в прямом смысле ухватившись за край его плаща.

Коллекция

Хомячизм — творческо-патологическое воплощение неразделенной любви материи к самой себе

https://www.youtube.com/watch?v=fbsXev8Lkr8

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1YUXr1EQB5vz_-RGd0B22oGgLjgQDddPaG8ol39P6qO8/edit

Прошу прощения за опоздание: редактор внезапно пропал. Так что ежели кто хочет поучавствовать в редактировании сказок — с радостью приму его помощь.

Книги.

Десятки, сотни, а то и тысячи книг.

Гигантские – в три человеческих роста длиной и два в поперечнике – под ногами. Стыки сокрыты кожаными ремнями, а непосредственно обернутые к зрителю лишенные надписей обложки вздуты, бугристы и на ощупь более всего напоминают шершавый теплый камень.

Огромные – где-то с Беста размером в обе стороны – полукругами сложены на первых в довольно неряшливые стопки, образующие далеко в высоте настоящие арки. Также не имеющие и намека на идентификаторы и при том по цвету – чистой воды бетонные плиты.

Ну и наконец большие, нормальные и маленькие – на опирающихся на предыдущие стеллажах и уже без всякого сомнения представляющие из себя нечто, предназначенное именно для чтения. Более того: в большинстве своем неоднократно бывшие в употреблении.

Всё вместе залито ровным спокойным светом висящего надо всей этой красотой крохотного солнца.

Стен и потолка нет – вместо них лишь неподвижный океан тьмы, посреди коего и парит удостоившийся столь своеобразного сооружения маленький островок. Причем, собственно процесс постройки очевидно не завершен и, судя по всему, не намеревается переходить в готовое состояние еще очень и очень долго – явно предполагавшиеся исключительно временными грубо сколоченные деревянные мостки между бастионами печатного слова и помосты вокруг них успели иссохнуть и растрескаться от прошедших без изменений лет, заодно приобретя цвет насмерть въевшейся в видимо изначально сыроватую древесину пыли.

Впрочем, неведомых аборигенов оно не остановило, о чем наглядно свидетельствует определенно не просто стоящий тут на хранении потребный любой крупной библиотеке инвентарь: излучающие надежность лестницы на колесиках, столы со стульями, крохотный фонтанчик на нижнем уровне и всё такое. Небось и уборная найдется. А поросшая зеленой травкой и молодыми деревцами незанятая земля только добавляет очарования сему райскому для любого книголюба уголку.

— Охренеть, — веселым тоном выразил главную мысль повелитель, стоило только былому студенту опустить на него загоревшийся восхищением глаз. – Всего один посетитель сумел разделить мои чувства по поводу лицезрения данного места – и тот паладин! Куда скатился мир?

Вот так и портится настроение.

Когда наконец дискриминация по доблестному признаку закончится?

— Не тушуйся – давно пора привыкнуть. Как-никак насильно тебя в воины Света никто не затаскивал, — ободряющее похлопывание по бедру. – И добро пожаловать в Хранилище Понта!

— Хранилище чего? – не думая, тут же переспросил слегка оглушенный и немало удивленный совершенному отсутствию эха юноша.

— Меня! – секундная заминка. – В смысле, моё! Одно из. Самое желанное для широких масс, бо склад органов или сувениры с дальних миров интересны лишь редким ценителям.

— Кстати о ценителях, — краткий взгляд по сторонам. – А где собственно Дровосек и остальные?

— Скорее всего, в фильтре – а то и вообще снова дома, — слегка извиняющаяся улыбка. – Честно говоря, не испытывал особой уверенности в своей старой защите, благо «при жизни» проверить так ни разу и не довелось.

— Ему оно определенно не понравится, — сыграл юноша в очевидность.

— Справлюсь, — расслабленно махнул копытом принявший истинный вид конь. – Благо кубик, в отличии от многих бывших подчиненных, проблем с управлением гневом не имеет и с ним всегда есть шанс нащупать компромисс, — на безмятежное чело владыки легла тень. – Забавно: на момент его предательства думал точно также.

— В таком случае, не стоит ли нам вернуться? – постарался парень с честью пронести звание заботящегося о деле соверена вассала. – Мало ли, какие повреждения способен нанести разозленный модрон очевидно важным для вас «камням».

— Речь идет о здоровенных глыбах с меня шириной и в четыре роста высотой, – резко дернул головой жеребец. — Их и допереть-то до Деревни задачка немаленькая, а…нет. Просто нет. Железяка никогда на такое не пойдет, во-первых, из трепетного отношения к собственному и чужому затраченному труду, во-вторых, мы друг другу полезны…- взрыкивание, — фер, он же в конце концов паладин и хоть ты тресни, а ноги не поднимет на эти вероятно последние цельные куски истории Болтливого Мертвяка!

Доводов конечно много и весомых – однако сам факт подобного выведения Понта из равновесия говорит о чем угодно, но не о наличии уверенности в «партнере». К счастью, владыка не заметил отсутствия веры в себя, неверно интерпретировав поднятую в сомнении бровь:

— Очень старая, много десятилетий уж представляемая как сказка, история про шарившегося по Планам странного бессмертного – или, вернее, регулярно умирающего и возрождающегося персонажа – с каждой новой итерацией теряющего всё новые и новые частички своего «я» заодно с воспоминаниями, вследствие чего постоянно достававшего всех вокруг бесконечными однотипными вопросами и тем вошедшего во многие анналы, — пасть под маской утки расплылась в хищной ухмылке. – Напоминает кое-кого, не так ли?

Вася сделал верхним поясом конечностей некий неуверенно-подтверждающий жест.

— Вот только согласно легенде, оный индивид сумел разбить проклятый цикл, а потому последние лет двенадцать твой любимый владыка провел в поисках любой информации, могущей пролить свет на то, каким образом ему это удалось, — чуть смущенное хмыканье. – В смысле, когда не занимался страшилищем, зарабатыванием денег, сбором коллекции артефактов, построением преступной империи и банальным туризмом по отдаленным от основных маршрутов мирам, — пожатие плечами. — В оправдание недостаточной концентрации укажу лишь крайнюю разрозненность и низкую достоверность наличествовавших сведений – будто некие нехорошие создания специально убрали большую часть ведущих к Истине ниточек. В принципе, даже самый итог сей эпопеи не является доказанной данностью, бо ничего лучше популярного народного сказания банально не осталось.

Повелитель подошел к ближайшему стеллажу и пробежался копытом по толстеньким корешкам.

— Аж приходила мысль, якобы счастливый конец – чистейшая ложь и на деле Мертвяк всё еще продолжает бесконечный анабасис. Подальше от мест былых свершений, естественно. И, например, в другой форме, — людоед грустно вздохнул и пробормотал себе под нос нечто едва различимое про Первого, коий, вероятно, вовсе не первый. – В общем для беспокойства причин нет – можем спокойно насладиться одним из лучших мест во вселенной.

— Где мы? – послушно перешел к без всякого сомнения приятной для собеседника теме воин Христов.

— Хрен знает, — весело отозвался великий бандит. – Сам не строил, унаследовал заодно с Деревней от чувака, также определенно с этим местом не связанным – как, вероятнее всего, ни один другой повелитель Похороненной до самого захоронения…- мечтательный взгляд в условные небеса. – В общем, никаких сведений про изначальных владельцев молва народная не передала. Следовательно, остается судить лишь по косвенным признакам. У нас в наличии: факт создания или использования портала между неким умеренно пафосным сооружением и летающим в пустоте островком, четко прослеживаемый и не шибко утилитарный архитектурный стиль, а также наверняка совершенно безмерная дороговизна и крайне малая полезность. Какого рода сооружения склонны обладать подобными характеристиками?

Драматическая пауза.

— Храм это, хвост ставлю, — широкая улыбка. – Ну или особо священная часть комплекса. Так сказать, Дом Книги. Скорее всего, под Огмой лежит. Лежал, — самодовольный хохот.

Эхо всё еще нет. Видимо вокруг действительно не существует ничего способного отразить звук и они реально парят на куске камня в воздухе. Неуютная мысль.

Владыка отсмеялся и двинулся вниз, к земельке.

— Итак, изначально приданное сему новым руководством назначение – тихий, защищенный угол для размышлений и душевного отдыха, спустя считанные дни вынужденно трансформированный в очередную клетку для драгоценнейшего страшилища, — ностальгическое цыканье зубом. – Собственно она-то впервые, за мое правление, и спалила расположенное за пространственной дыркой поселение, — раздосадованное клацанье. – Сам дурак: на волне переезда из успевшей по горло надоесть Дыры недостаточно скрупулезно проверил запоры, да и охрана проявила некомпетентность. Из приятного: с одной стороны – перепланировка основной пещеры, позволившая придать ей хоть какую-то организованность, а с другой – полученные трупы удалось сбагрить Пыльникам. Причем с куда большей прибылью, нежели откровенно некачественное местное население могло принести и при радужнейших обстоятельствах…

Беста даже не покоробило – опять-таки прогресс на лицо. Повелитель меж тем ушел в откровенно далекие от паладина рассуждения касательно негативно влияющих на бизнес превратностей судьбы, в качестве примера вспоминая некую третью вспышку приносного зомби-вируса, окончательно подмочившую репутацию обитателей морга и на долгие годы лишившую их сколь-либо стабильного источника материала. Сигильцы, вопреки самой своей природе, предпочитали вместо традиционной продажи сжигать мертвые тела — на всякий случай. А то ведь нового внезапного вброса на рынок не нуждающихся в пище и крове рабочей силы экономика Улья банально не выдержала бы.

— Та-дамм!

Успевший погрузиться в размышления о воистину низкой ценности человеческого бытия – мертвецы и то прибыльнее – юноша мигнул и вернулся в по крайней мере относительно реальный мир. Пара вечных странников успела спуститься с помоста и ныне стояла лицом к отнюдь не презентабельному, несомненно долженствовавшему по окончанию строительства закрыться какими-нибудь декоративными панелями, основанию монументальной конструкции. Меж двух опорных столбов зияло разверстое жерло небольшого тоннеля.

Это на летающем-то острове.

Вася с непониманием воззрился на спутника.

— Как говаривали в моем, по идее, родном Городе, «проведи земного на облако – и через три дня обнаружишь в нем пещерку с грибной грядкой на останках предыдущего владельца», — с легким смущением пожала плечами Зубастая Тень. После чего со злорадством продолжила. – Вот только в конкретном случае копал отнюдь не возлюбленный властелин, — копыто указало на вбитые в металлическую опору храма кольца, трое из которых несли на себе разной длины оборванные участки постепенно утолщающихся стальных цепей, а последняя – аккуратно свернутый моток совершенно невредимой серебряной. – На самом деле, гениальная затея, целиком и полностью построенная на заветах аса Мак’Ар-ренко: трудновоспитуемая личинка гражданина получает достойное проступка наказание, воплощение коего в жизнь одновременно освобождает от ненужной работы и надзора за ним воспитателя, приносит обществу ощутимую пользу и позволяет дисциплинируемому освоить перспективную в самостоятельной жизни специальность. В данном случае, проходчика, архитектора и отделочника.

Любовное поглаживание криво положенной прямо на земляной пол плитки.

— Аж пожалел об отсутствии большего количества сирот – это ж каких высот удалось бы достичь, кабы смог использовать метод полноценно: с иерархией, сводными патрулями, инструкциями…я б взял и вырастил себе идеальных исполнителей, не хуже цифровых, — прикидывание чего-то в уме. Улыбка медленно погасла. – Ну ладно, хуже – так-то с чисто сырьевой точки зрения у тех дело обстояло куда проработаннее. Не суть. Прошу.

Внезапно галантный и изящный, то есть никак не могущий ожидаться от тучного и гордого коня-людоеда, полупоклон и приглашающий жест.

Рыцарь послушно вошел и обнаружил себя посреди небольшого помещения, первой бросающейся в глаз особенностью коего стала очевидная неумелость строителя: кривостью страдают абсолютно все поверхности, о штукатурке напоминали лишь чудом уцелевшая россыпь небольших пятен, в условном углу уныло висит обломанный и тем не менее живой древесный корень…в общем, причин сомневаться в сотворении сего великолепия малолетней дамской рукой не нашлось.

С другой стороны сразу видна авторская крылатость: пространство используется от пола до потолка, причем и там и там в качестве единственного крепления пользовался некий беловатый клей, чьи сухие останки пузырьками застыли у основания каждого объекта.

Третье: художество. Не так: ХУДОЖЕСТВА. Большими буквами и во множественном числе. Картины из аккуратных мазков и случайно пролитой краски. Обугленные по краю плоские деревянные фигурки. Кипа порванных и грязных танцевальных пачек. Ноты, партитуры, маленький рояль и ряд поломанных инструментов во главе с обгрызенным барабаном. Крохотная кузня с лежащей на избитой наковальне кучкой убогих подков, гвоздей и ножиков. Недоделанная одежда из застиранной серой ткани и фасоном, заставляющим задумываться о восемнадцатиногих слонах и их любовницах-губках. Избитые в лохмотья манекены, включая сложные и анатомически точные. Статуи…

А вот статуи неожиданно очень даже ничего. Конечно безобразные и отвратительные, однако не лишенные некой искорки – в смысле, помимо вкраплений драгоценностей – и вызывающие не одни лишь раздражение и печаль о впустую затраченных времени и средствах, а роняющие в душу некую неясную тревогу и желание уйти подальше от этих черных когтей и разверстых пастей.

— Вижу оценил, — одобряюще донесся из далекого типа реального мира голос Убийцы Надежды. – Отличная комнатка памяти о взрослении любимого монстрика – такая сентиментальная, милая и совершенно не интересующая никого помимо собственного создателя, — пауза. Вероятно для заполнения. Увы, парню не хватило сообразительности, а владыки – терпения. – А вот хрен вам!

Ряды родительских ценностей раздвинулись (с определенным трудом – жеребец за время повелевания тенями отвык работать ногами) явив сперва очередную необработанную стену, а затем, по вскрытии маскировочного полотна – принципиально иную залу. Единую в стиле с Домом Книги и построенную со всем тщанием и следованием лучшим библиотечным канонам – и от того несколько безликую, ибо профессиональные рабочие на то и профессиональны, что не оставляют на продуктах ремесла никакого отпечатка собственной личности, вместо того радуя взгляд покупателя скрупулезным исполнением хозяйских замыслов.

В определенной степени сии неведомые мастеровые подобны паладинам – людям, самое воззрение которых на мир чрез призму ущербного человеческого «я» атрофируется, оставляя лишь льющееся сквозь них чистое сияние Вечного Разума — настолько погружены они в божественную благодать…

— Тук-тук! – болезненное постукивание по голове хвостом c каменной твердости навершием. – Есть кто дома? Чего такого в стенах-то увидал, глючник дохлый? — парень проморгался. – Али опять завис в процессе не положенных по статусу дум о запредельном?

— Есть! – во всю мощь легких выкрикнул застигнутый врасплох рыцарь, вытягиваясь по стойке. Потом чуток подумал и продолжил в том же стиле. — Ничего! Да!

Владыка поморщился:

— За краткость – отлично, за громкость – неуд, — сел на задние копыта и потер уши передними. – Итого шесть – возвращаемся к экскурсии. Что мой маленький человечек лицезрит перед собой? Помимо кладки, разумеется.

Юноша послушно обозрел освещенное определенно магической природы лампами окружение. Немного подумал над наилучшим, в смысле наиболее удовлетворяющим вкусам соверена, путем описания открывшегося взору вида, в результате избрав самый неинформативный и тем не менее совершенно беспроигрышный вариант:

— Выставку!

— В точку! – довольно клопнул копытами великий бандит. – Сам бы точнее не выразился! Растешь! – покровительственное похлопывание в районе бедра.– Представляю тебе сокровища Понта – кучу умеренно редких артефактов и оружия, ни одно из которых не потребовало приобретения по полной цене, каковое обстоятельство собственно и стало темой данного собрания.

— То есть, это всё уцененные волшебные вещи? – наморщив лоб, озвучил мигом вскочивший на ум оксюморон парень.

— Можно и так сказать, — владыка нехорошо хихикнул. – Приступим же!

Исполненный театральности жест – и с ближайшего, сделанного из черепов, обгоревшей бумаги и линялых розоватых знамен, стенда снялась в целом неприметная на фоне собственной подставки и прочих экспонатов маленькая книга.

— Ужаснись же, о хлюпенький рыцарь, вероятно последней копии «Мыслей Великого Кормчего» — наследия, символа и чуть ли не главного оружия Безбожных Войн, — ангел смерти повертел названное перед собой, наслаждаясь переливающейся в волшебном свете разными оттенками красного обложкой, а затем с нескрываемым самодовольством на морде протянул подчиненному. – Потрогай.

Парень немедленно исполнил приказание. Поверхность в целом оправдала ожидания чего-то необыкновенного: гладкостью и твердостью не уступает стеклу и при этом ничуть не холодная, а выдерживающая комнатную температуру. Края тонкие и на углах, вместо привычной растрепанности, как-то нехорошо зазубренные.

— Приятная штука, не так ли? – с хитринкой в глазах произнес Убийца Надежды. Резкий удар – и на ближайшем черепе образовалась немаленькая такая вмятина понятной формы. – В копытах нормального индивида эквивалент идеально сокрытой воровской дубинки. В лапах атарита – аналог могущего без всякого подозрения или опаски носиться открыто и почти ничего не весящего шипастого стального кистеня. А уж если целью последнего стал такой же, пусть и молящийся на цитатник другого авторства, собрат-безбожник…- широченная улыбка и радостное перестукивание ногами. – В общем, разнесет в клочья. Причем ежели обложка уничтожает лишь тело, содержание, по слухам, убивает саму душу!

Владыка резво развернулся и раскрыл книжицу прямо перед носом вассала. Последний, к счастью, предвидел нечто подобное и оперативно опустил веко.

— Да не трусь ты, не трусь, — спустя несколько секунд нетерпеливо призвал соверен. – Не гомос же я какой – собственного паладина портить!

Ученик монахов принял начальственное воззвание к сведению, тщательно всё взвесил и, учитывая равнозначность нарушения прямого приказа благодетеля предательству, открыл глаз.

Море категорически непонятных закорючек.

— Собственно, никого, способного разобрать данную белиберду, твой любимый повелитель так и не нашел, а рисковать пользоваться магическими средствами прочтения ни властелин, ни переводчики не решились, — артефакт захлопнулся и вернулся на полку. – Поэтому подлинная практическая ценность оного объекта до сих пор под вопросом – зато досталась по сути бесплатно: вытащил из в том числе частично пошедшей на подставку кучи мяса, прежде являвшейся генеральной секретаршей Атар.

Опять-таки ничуть не добавляющее атмосфере доброжелательности довольное облизывание смертельного хранилища печатного слова – и переход к следующему экспонату: большому, явно алхимического назначения, механизму со множеством трубок, шестерен и противовесов, стоящему на столе из спаянных друг с другом металлических фигурок – от треугольника с глазом посередине до чего-то щупальцеватого.

— Также плод той выдающейся скорости, коя позволила земному пони прибыть в штаб проигравших безбожников в числе первых – драгоценнейшее жреческое сокровище, представляющее из себя ни много, ни мало, а аппарат по производству Великого Чуда, — ряд быстрых манипуляций. Машина зажглась десятком лампочек и запыхтела. – Чувствуешь?

Юноша с немалой надеждой прислушался к собственным ощущениям, ища могущие соответствовать проявлению воли Небес изменения. Потом поискал менее значимые отклонения. После вовсе принялся за всякую мелочь.

Пусто – ну не считать же ставшие вполне привычным зуд в копчике и нытье пораженной половины лица последствиями действия сверхъестественных сил?

— День недели? – рявкнул ждавший иного ответа властелин. – Какой сегодня день недели?

Рыцарь с готовностью открыл рот…и задумался. Давненько ему чей-то не приходилось отмерять бытие сутками. Да и в целом мыслить столь большими периодами.

— Не важно! – не дождался людоед ответа. — Главное, что вокруг нас – четверг!

Бест недоуменно поднял бровь. Понт возложил левое копыто на маску, а другим ткнул в рассматриваемый предмет.

— Четвергогенератор. При включении производит четверг диаметром десять и высотой пять шагов. И это НЕ перемещение во времени, НЕ переход в параллельный мир, НЕ иллюзия и так далее. Короче, нечто, совершенно необъяснимое никакими ведомыми нам законами мироздания. Иными словами – Чудо. Великое!

Бывший студент с готовностью покивал, всячески изображая понимание и сочувствие звенящему в голосе сюзерена восторгу, а потом, не сдержавшись, задал-таки вцепившийся в метафорическую плоть вопрос:

— Зачем?

— Пути Сил неисповедимы, — произнес конь, будто нечто само собой разумеющееся, пожав для закрепления эффекта плечами. – Коли так уж интересно – рекомендую попробовать обратиться к владельцам, — кивок на подставку. – Почти наверняка данное сокровище принадлежит одному из них – во всяком случае, именно в их куче я мою прелесть и нарыл. И не упусти главное: ни ты, ни твой любезный владыка, не верили в подобную божественную способность какого-то банального агрегата – а она есть! Охренеть же?

Юноша на минуту задумался, а после повторил жест владыки. Понт вздохнул, выключил чудоделатель и махнул копытом на следующий пункт их экскурсии.

Третий стенд сделан из очень странных, без сомнения нечеловеческих, костей, ничуть не менее чужеродных масок, периодически подергивающегося куска сизой плоти и никак не вписывающихся в общую картину банальных коричневых досок. На нем лежит длинный и тонкий кусок металла красного и серого цветов, по краям заостренный и по-разному загнутый в противоположные стороны, а в середине ухватисто-цилиндрический.

— Аншпуг Свободного Человека! – триумфальное поднятие предмета к потолку вместе с отделяемой подложкой. – Тройной урон по мозгоедам, пятерной – по дендройдам и всему деревоосновному. Из минусов – накладывает на носителя немоту и немного портит зрение. Досталось от старого знакомца – мелкого межпланарного торгаша со склонностью к излишне рисковым предприятиям, — мрачный смех. – Первое предательство стоило ему половины состояния, после второго я обобрал его до нитки, ну а в последний раз бедолаге пришлось-таки расстаться с главным достоянием. Ох сколько же шибко умных голов да больно борзых ящиков мы оприходовали…- Понт снова сладострастно лизнул обсуждаемое, перехватил за центр хвостом и начал наносить им мощные удары по воздуху.

Юноша на всякий случай немного отошел – владыка несколько увлекся и вот-вот грозил приступить к поломке мебели.

— М-да золотые времена, — к счастью, успокоился до нанесения мирозданию каких-либо зримых повреждений людоед. После чего продолжил, обращаясь непосредственно к возложенной обратно для продолжения разговора железяке. — Пожалуй, незачем такой красоте зря пылиться в музее. Тем паче в столь тяжкую-то для Родины годину. Да и Васю с пользой заткнуть – дело хорошее.

Былой школяр готов поклясться: хреновина улыбалась, скрываясь в широком, не иначе как для нее и предназначенном, начальственном кармане. И в принципе вся произошедшая сцена несколько выбивалась из успевшего более-менее сложиться образа величавого ангела смерти. С другой стороны, имей оный артефакт по отношению к соверену злобный умысел, он бы воплотил его давным-давно. Или нет.

Короче, стоит приглядывать, а пока – к экскурсии.

— Аутентичная Тяга Земная, — для разнообразия, не стал тягать экспонат туда-сюда конь, вместо того лишь немного приоткрыв лежащую на покрытом травой постаменте сумку, продемонстрировав нечто синеватое и тихонько искрящееся. – Хрен знает, что конкретно она из себя представляет. Максимально вменяемый ответ, полученный правда от зело невменяемого мага, «цеженые гравитоны с привязкой и клубничным вкусом», чего бы оное заявление не значило. Попробуй поднять.

Рыцарь без промедления схватился за ручки и поднатужился – не очень сильно. Бо подвоха далеко выглядывать не надо: небольшой по идее груз ни на йоту сдвинуть не вышло.

— Во-от, – удовлетворенно протянул повелитель. — Стороживший ее бородатый мужик тоже не смог, драгоценное чудовище аналогичным образом провалилось, а потом твой любимый владыка, по совместительству являющийся довольно компетентным друидом, подрыл немного под основание и плюхнул туда портал, без проблем утянув заветный мешочек на кучке почвы. Честно говоря, больше интересовала сумка – столько нагрузки выдерживает и не рвется – однако, увы, ни обнаружить источник чудной кожи, ни порезать сей малый лоскут на по идее могущие защищать круче стальной плиты кусочки так и не вышло, — досадливое тыканье пухлой емкости выкидным ножом. – Короче, страшилище пару лет поносило в качестве шапочки и вернули не оправдавшую надежду суперброню на место. Переход!

Излишне резкое движение обширным крупом чуть не сбило силившегося представить себе былую преподавательницу в этакой шляпке парня, заставив его не глядя сделать несколько шагов назад…и удариться об стоящий у стены стеллаж со всякой видимо не столь эпичной, а потому не достойной отдельного упоминания мелочью. Косточки, пластиночки, кубики, камешки дождем посыпались на пол.

Слава Богу: Понт, будучи всецело погружен в былое величие, не заметил прискорбного последствия паладиновой кривоногости.

— Прежде, нежели перейти к описанию жемчужины коллекции, позволь представить ее постамент, сделанный внезапно из чудовищно ценных, но совершенно бесполезных для созданий из плоти и крови драгоценностей очень далекой и крайне странной цепи миров. Слева-направо: механический мессия, — копыто легло на голову уродливейшей металлической обезьяны из когда-либо виденных Бестом. – Вроде бы обретшая сознание машина, решившая порешить былых хозяев ну или еще какая ерунда в том же духе. Подобные бредни вообще имеют свойство зарождаться сами собой, стоит только гуманитариям узреть пред собой нечто для них непознаваемое – тобишь, всё сложнее молотка…

Юноша незамедлительно воспользовался отвлечением владыки на высокие материи, начав лихорадочно и по возможности незаметно собирать рассыпанное с последующим расставлением его на более-менее одинаковом расстоянии друг от друга – оригинальной системы так и так заметить не успел.

Речь повелителя текла и текла – он успел дойти до рассуждения о неких «помарках», допущенных мирозданием при написании «этих гомосолюбивых нахлебников» — и одновременно с ней уверенно выстраивалась одна линия побрякушек за другой. Пока черед не дошел до верхней.

— Ваше высочество! – достойный вечной тьмы скрежет зубовный. Тем не менее, недостаточный для сбития пораженного оруженосца с панталыку. – Откуда у вас это!?

Заметно дрожащий палец едва не дотронулся до мирно висящего в зазоре между верхней полкой и боковой доской стеллажа креста. Не правильного, то есть, привычного ученику монахов четырехконечного – простое и понятное перекрестье – а восьмиконечного с двумя дополнительными планками: косой снизу и перпендикулярной сверху.

— Наследство первого носителя твоего титула, — после некоторой паузы мрачно отозвался решивший отложить кару на потом людоед. – Самой злобной, тупой, похотливой, неблагодарной, вороватой, невыносимой скотины из всех…- пауза. По Бесту прошелся оценивающий взгляд. – Да, из ВСЕХ встреченных мной когда-либо на жизненном пути отбросов. Тем не менее, обладавшей минимум двумя достоинствами: иммунитетом к Радужной – когда бы ему на лошадок-то заглядываться, коли из борделей-то почти не вылезал — и совершенным, полный отсутствием чувства самосохранения.

Задумчивое постукивание себя по подбородку копытом.

– Вернее, брюшко-то свое выродок ценил очень и очень высоко, вот только с построением причинно-следственных связей стиля «завалил большую шишку — жди прихода дорогих гостей» у него было, мягко говоря, туговато, — конечность устремилась к источнику переполоха. – В определенной степени из-за него. Уж не знаю, каким макаром в этом ночном горшке вместо головы помещалась идея чего-то сверхъестественного, однако Вася истово веровал, будто кто-то сверху всегда покроет любую шалость – чисто по-пацански и за красивые глаза, — владыка поморщился, вспоминая очевидно не самые радужные моменты из прошлого. – Мерзкий божок для мерзких людишек.

— Позвольте ва…владыка, а не кажется ли вам неразумным судить о божестве по последователям? – с трудом сдержал вал поднявшегося в нем возмущения вассал.

— Пардон, а человечек способен предложить лучший критерий? – изумился ангел смерти. – В конце концов, разве не влиянием на подчиненных и окружение меряется эффективность руководителя – или, по меньшей мере, данных им инструкций?

— Но ведь вы же видели не более чем одного представителя сего воззрения, тем паче не лучшего…- стоп, опасный путь, — да и кто знает, каким бы чудовищем этот «первый носитель титула» оказался бы, кабы не животворное воздействие религии?

— Человечек явно не представляет, о ком говорит! – хохотнул соверен. – Большей твари планы не видели – он исписал похабщиной половину Улья, походя отбирал у нищих последний кусок хлеба, а однажды вовсе едва не изнасиловал одну маленькую девочку по имени Парсифаль, — сложной природы хмыканье. – И пусть на тот момент она никак на себя не походила – да и в принципе твердой формы не имела — оное обстоятельство никак не преуменьшает глубин васиной отвратительности. Небесный пахан же банально избавлял обсуждаемое отродье от страха возмездия. А заодно и угасил некогда вероятно имевшиеся в нем зачатки совести.

Юноша долго не мог ответить – настолько наполнился невесть откуда взявшейся лютой злобой, что побоялся открыть рот. К счастью, оного промедленья вполне хватило на то, чтобы разобраться в причинах столь нехарактерных для него эмоций: ему банально нечего ответить. То есть, разумеется, можно пуститься в сложные рассуждения о бесполезности, а по факту и несуществовании веры без дел, бессмысленности поклонения в отсутствии стремления к уподоблению, невозможности угождения и общения с Создателем без послушания…короче, если не объяснить, то запутать. Вот только ни эти безусловно верные, но порой зело далекие от непосредственного земного бытия верующих доктрины, ни какие-либо другие здравые и правильные доводы вроде заявления о достижении ровно того же чувства безнаказанности и вседозволенности любым безбожником не имели никаких шансов выправить уже создавшееся у повелителя благодаря общению с единственным негодяем мнение о целом вероисповедании. Во всяком случае, не в имеющихся ныне временных рамках.

— Могу я взять крест? – смирившись, решил не вступать в заведомо проигрышный спор былой школяр. – Это символ моего Бога. Свой где-то потерял.

— Так таки твоего? – приподнял бровь людоед.

— Да, — после некоторое усилия, подтвердил воин Христов. — Ну, почти – такой вроде бы носят очень старые схизматики с востока, — смущенный смешок. — Внезапно, данная форма по идее аж более точно передает случившееся – каковое обстоятельство, конечно же, ни на йоту не умаляет правоту и святость кормящей матери нашей Католической Церкви.

— Как скажешь, — отмахнулся потерявший интерес конь, разворачиваясь к оставленному экспонату. – Бери, только поскорее – Источник Великой Власти, пусть и недоделанный, не та штука, рассказом о коей стоит пренебрегать.

Бывший студент облегченно выдохнул, схватил корень проблемы и, всё еще пребывая в думах о не случившемся дебате вокруг сути подлинного христианства и его подделки, не глядя потянул, одновременно делая шаг вперед.

Шкаф с грохотом и дребезжанием рухнул, едва не придавив незадачливого подмастерья.

— Фер, ВАСЯ, какого хре…- гневная отповедь прямо-таки подпрыгнувшего на месте властелина застряла на полуслове.

Юноша проследил за недоуменным взором соверена и обнаружил на месте павшего предмета мебели отверстие в стене – вернее часть такового.

— Хммм…- великий бандит задумчиво поклацал зубами. – Не помню тут тоннеля.

— Возможно, осталось от предыдущих…- резкая отмашка.

— Нет – вся экспозиция расставлена мной. По выносу прежнего содержимого, разумеется, — Убийца Надежды прищурился. Постоял немного. Ругнулся. Рявкнул. – Помоги!

На пару – от Беста руки для удержания экспонатов, а с Понта движущая сила – они освободили проход целиком. Новая комната ничем не отличалась от основной залы и представляла собой ее органичное продолжение, как по оформлению и архитектуре, так и по наполнению. Во всяком случае, с точки зрения «потенциального дворянина». Руководитель же без сомнения считал иначе.

— Стиль, материалы, почерк, система группирования – всё моё, — людоед подошел к ближайшему стенду и прочел надпись над лежащими рядком небольшими черными шариками. – «Только для Мистера Понта! Лизать строго совместно и последовательно от единицы до четверки». К чему бы это? – беглый осмотр помещения. – Никаких дополнительных указаний – ну видимо ничего опасного, — первый кругляшок пропал в широко разверстой пасти.

Пару минут ничего не происходило – повелитель рассасывал неведомый предмет, перекатывая от щеки к щеке – а после внезапно встопорщился, выкатил глаза и сел, схватившись за виски:

— ФФФф-ееер, — леденец пулей вылетел наружу. – Вселенные, мать их, бесконечны! Ладно космос – пережил бы – но на хрена скажите нам эти долбанные параллельные пространства! С какого, блин, бодуна каждая убитая мной бабочка порождает отдельную линию бытия? Зачем твориться туевой хуче практически идентичных Универсумов? Не говоря уже о существующих по той же безмерно затратной схеме миров обратных, пересекающихся, произвольно измененных в любой координате от сдвинутого в начале времен на миллиметр цветка…АААРГХ!

Великий бандит взвыл и со всего размаху ударил головой об соседний стенд:

— Кончай уже развертываться! ХВАТИТ! – мучающийся ангел смерти резко встрепенулся и цапнул следующую «конфету». Схватки почти мгновенно прекратились.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина – пока юноша таки не смог более сдерживать рвущееся наружу любопытство:

— Повелитель…

— Помолчи! – с нечеловеческим во всех смыслах спокойствием заткнул подчиненного Понт. – Мироздание лживо. Все сведения о нем берутся через представляющие из себя его же части органы чувств, как и анализирующий всякую информацию мозг. Воспринимаем, обрабатываем, храним, выдаем – изначально ошибочное, необъективное, относительное, с каждой итерацией отклоняющееся знание. Пустота судящая о пустоте пустотными же механизмами ради пустых целей. Каждый, КАЖДЫЙ выбор бессмысленен – миллиарды аналогов делают то же самое, а десятикратно большее число – иное, но в итоге получая те же результаты. Даже измени мы чего, на деле наши копии в соседней временной линии этого не заметят. Да и не я меняю, а через меня вселенная.

В ход пошел третий шарик – и Охотник на Детей счастливо рассмеялся:

— Принц всего-навсего искусственный конструкт для постройки и развала обществ, поставленный кураторами родной планеты на доску для ускорения событий в имитационной модели, — копыта начали весело стучать по полу. – Галиматья с рогатой мамой – последствия ошибки почтового отдела. Попутали-де с Унвером, шалунишки. На Диане по сценарию должен был жениться! Детей кучу нарожать! Символом примирения и прогресса стать! – хохот стал совсем уж захлебывающимся.

Дрожащая нога рухнувшего на спину земного пони с трудом нащупала последний артефакт.

Смех перешел в кратковременную икоту. А затем в исполненное восхищения шипения:

— Ах ты ж сумкин сын! Так шутить над старым больным мной!

— КТО!? – окончательно приказал долго жить пузырь бестова самообладания. – КАКУЮ!? О ЧЕМ!? – удар в живот.

В руки скорчившегося парня запихнули взятую в соседнем зале загогулину. Мир разом стал мутнее и обогатился невнятным ощущением таящегося где-то поблизости мелкого докучливого оппонента плюс жгучим желанием сломать чего-нибудь деревянное.

— Мистер Понт – более ранняя версия, — обмусоленный леденец вернулся на постамент. – Собственно перед нами плоды моей методики внедрения воспоминаний и настроения с последующим их изъятием и хранением, — медленное покачивание головой туда-сюда. — Чудовищно опасная штука, чуть-чуть не дотягивающая до величайшего на Внешних Планах преступления — лишения кого-либо свободы не верить. Почему и пришлось оставить себя касательного данного прорыва в неведении: риск стать всеобщей мишенью ради таки не дающей абсолютной власти техники определенно не оправдан.

Былой школяр молчал. По причине неспособности говорить – или хотя бы бросить проклятую железяку.

— Сила внедрять сведения в обход органов чувств и без участия разума реципиента создавать к ней отношение, — тихо промолвил Убийца Надежды, зачарованно разглядывая поднятый с пола артефакт и будто бы перекатывая произнесенное в голове. – Мне удалось покорить само Откровение. А потом – отнять его, — опять краткий период тишины. — Вашу ж понь – да я ОХРЕНИТЕЛЕН!

Радостный перестук копыт.

— Ну, почти, — восторг слегка утих. – В конце концов, в итоге первые два пункта вернулись, пусть и не в столь цветастой форме. Третье кстати тоже могло явиться в качестве какого-нибудь давно забытого ночного кошмара. Тем не менее, результаты в любом случае поражают, — вознесение очей к потолку и многозначительное кивание кому-то незримому. — И ведь говорящий сие несчастный потеряшка и понять-то не мог, откуда наглости хватило на внесение в План захвата трона Ао – уже по факту балуясь божественными силами!

Злобный смех.

— Чего еще у нас тут есть? – конь кинулся к следующему стенду. – «Развидин — дешевое и эффективное средство для блокирования недавних нежелательных образов»…так, противопоказания…не есть людей…при гриппе…дозировка…о Пламень Всепожирающий, каким образом удавалось жить без этого!? – нога тут же сгребла горку коробочек с ампулами, при этом глаза продолжали шарить по прилагаемому внушительному свитку. – Фер, вероятность на восстановления памяти менее чем на четвертые сутки. Временная потеря ориентации – желательно уходить от всего живого и тем паче человекообразного, иначе есть шанс на всю жизнь замараться. Вредно для зубов. Метеоризм. Приступы иррациональной благожелательности. Ухудшение...Проклятье! – часть препаратов вернулась обратно. – Ну хоть ответ быстро отыскался, а то чуть не заподозрил себя-прежнего в совсем уж лютой ненависти к настоящему.

Пара десятков секунд колебаний – и отправившаяся по карманам дополнительная пара емкостей.

— Так, тут у нас собственно аппарат для внедрения, — внушительного размера загнутый рог с металлическим утолщением посередине и парой кнопок. В ухо короткий конец определенно не влезет. – Зарядов осталось с гулькин нос, где взять новых – не помню, — привычное постукивание по подбородку. — Оно к лучшему: надо бы подсуетиться и оперативненько забыть остальное. Вселенная достаточно расшатана и без возможности заставить кого-то обрести истинную, основанную на пережитом духовном опыте веру.

Владыка ненадолго о чем-то задумался. По результатам, победителя демонов пробил озноб, а сквозь зубы пробилась некая неразборчивая тирада про столы и веган, в каковом состоянии он и направился к самой дальней от входа стене. Стоящий там, с позволения сказать, шкаф неожиданно выглядел на фоне товарищей довольно тускло, представляя из себя не более чем без всякой опоры медленно вращающийся в десятке сантиметров над полом идеально симметричный металлический круг, в центре коего возлежало нечто вроде очень короткой аркебузы с установленной на стволе сферой с крупное яблоко размером.

Великий бандит пробежался глазами по прилепленному к покатой поверхности тексту. Всхрапнул. Перечитал. Схватился за голову. Опять перепроверил по листу. Заплясал:

— Укусить меня за ногу, челом буду…– Понт без предупреждения переместился вплотную к единственному зрителю и, продолжая ногодрыжство, гаркнул. – Что такое счастье?

Былой школяр отшатнулся и потряс перед владыкой Орудием – увы, конь не обратил на сей прозрачный намек ни капли внимания, почти мгновенно ответив сам:

— Это когда окружение всецело соответствует твоим представлениям о том, каким оно ДОЛЖНО быть! Отсюда два выхода: либо подстраивать мир под каждого отдельного индивида, либо каждого отдельного индивида под мир. Какой легче? Разумеется, последний! – Убийца Надежды буквально засветился счастьем и с наслаждением произнес. — Классификация! Стандартизация! Унификация! Вашу ж, блин, лошадь! Представляешь хоть…

Ангел смерти внезапно смолк, с перекошенным экстатическим лицом уставившись в точку прямо перед собой. Затем – столь же резко отмер, танцующим шагом подошел к шкафу, выхватил содержимое и наставил агрегат на собеседника:

— Счастьемёт, Вася, едрить твою тушу, СЧАСТЬЕМЁТ! Прототип для второго варианта –полное удаление любого конфликта реальности с ожиданиями! Райское, фер, наслаждение – пока временное и искусственное, но, о ПЛАМЕНЬ, действующее! Я ж голову себе сломал пытался понять, каким макаром собирался…в Плане же… теперь всё ясно! Очешуительно! Долбанный гений! Попробуй!

Вырвавшийся из дула желтоватый сетчатый шар ударил не успевшего и моргнуть подмастерья в грудь. Перед глазом поплыло и рыцарь рухнул на пол. Полежал немного без движения в ожидании затихания непонятной природы внутренней бури. Задумался.

Боли нет. Вернее, она в наличии, однако Бест более не имеет по данному поводу никаких претензий, а следовательно – ни к чему ею не побуждается. Говорить? Зачем? Вставать? Чего ради? Вселенная в кои-то веки развернулась к былому школяру передом…нет: он сам перестал воротить нос от ее восхитительной полноты.

— К сожалению, без дегтя в бочке меда естественно не обошлось, — мелодично раздалось сверху. – Нынешний эффект, увы, краток, не универсален, обратим и, совсем печально, в перспективе зело вреден – поганая природа низших тварей в принципе не подразумевает какого-либо развития без обстоятельных пинков и шастающие повсюду кучи неудовлетворенных естественно не приминут утолить терзающие их желания посредством достигших просветления. Во всех смыслах и положениях, — печальный вздох. – Понимаешь Вася? Прежде, нежели сделать Универсум счастливым, мне придется убить всех способных этому воспротивиться – иного пути просто не существует.

До чего же мудрые и нисколько не противоречащие чему-либо идеи.

— Всё творимое мной свершается ради Высшего Блага, — после некоторой паузы продолжил прекрасный конь. – Окончательной победы Единства и Организованности. Всеобщего благоденствия. Идеала,

Оратор взял с бокового шкафа крупные — на копыто — четки и принялся их неспешно перебирать. Успевший потухнуть после экстатического прилива лик вновь стал разгораться радостью, будто при встрече с давно не виденным милым другом.

— Чувства – слабость, есть лишь Контроль. С Контролем я обрету Силу. С Силой – Власть. Властью исполнится Мечта. Мои цепи будут разбиты, — мечтательный фырк. – Абсурдная мысль: кажется, будто маленький человечек сможет меня понять…тьфу ты! – удар копытами в пол. Разумеется, в ничуть не беспокоящей парня близости от его телес. – Ясен хрен, в таком –то положении! Кстати, извини, а от сладких грез придется очнуться: паладин и так-то не подарок, а уж инспирированное бесконфликтностью овощное бытие вовсе низводит твою ценность до нуля.

В рот сунули вкусную горькую как полынь конфету.

— Заодно и развидин проверим, — из недр понтовских карманов вынырнула знакомая коробочка. – А то почему-то срока годности нет – вдруг протухнуть успел, — смахивающая на небольшой стилет игла вонзилась рыцарю в висок.

-
Треснутая размалеванная маска поверх обширной лошадиной морды. Ждущий чего-то острый взгляд разноцветных глаз. А также потолок и головная боль. Стандартная ситуация.

— Не волнуйся, всё путем, – с удовлетворенным видом произнес Убийца Надежды. – Всего-навсего опробовал на тебе средство для обеспечения внутренней гармонии. К сожалению, немного поспешил и сделал это посреди экскурсии по залам былой славы – продолжать теперь нет смысла, а начинать заново времени не хватит, бо дела есть и помимо плевания Дровосеку в лицевую пластину. Плюс о собственных мозгах надо позаботиться. Вставай и пошли.

Парень безмолвно пожал плечами и попробовал подняться на ноги. Не вышло – нечто, по обозрению оказавшееся неизвестной природы загнутой железякой, не давало расцепить ладони для опоры. Попытка воззвать к соверену за разъяснениями натолкнулась на крайне тревожащую неспособность выдавить ни звука. Бывший школяр подавил ростки подступающей паники и таки пришел в вертикальное положение иным, не требующим работы верхних конечностей, путем.

Внимательнее исследовал препятствие. В первую очередь, дабы оценить степень соответствия неизвестной хреновины веревкам, оковам или еще чему очевидным и естественным образом препятствующему свободе. Нулевая.

Клей? Не похоже.

Властелин занят.

Хорошо: попробуем еще раз.

Представитель лучших из людей поднатужился и освободил от захвата левую руку – дабы в следующее же мгновение осознать, что победа немедленно перетекла в поражение: удерживающая объект правая без малейшего приказа со стороны мозга выставилась вперед, согнулась в локте и застыла, будто пораженная сухостью.

Самое жуткое: предмет УЛЫБАЛСЯ. То есть, не физически конечно – ничуть не шевелящаяся раскоряка не более чем ощущалась улыбающейся – однако менее неуютно от того не становилось.

Оруженосец попытался силой принудить собственные члены разогнуться — не вышло. Массировал мышцы – впустую. Бил по кисти, локтю и плечу – ничего.

Решил пойти иным путем – и колоссальным напряжением воли сумел выдать лишь страдальческое мычание, после чего, уже преизрядно встревоженный, вознес полный мольбы глаз к книжному потолку…помолиться об избавлении от напасти и прощении за малодушие не успел – Небеса нанесли превентивный удар. Безмерно растолстевшая после общения с Плачущим лиана на запястье неожиданно вышла из сонного состояния и без предупреждения впилась в Беста сотней крохотных игл. Пальцы немедленно распрямились и обиженный звон упавшей мерзости сопроводился наполненным болью воплем, по мере осознания произошедшего превратившимся в торжествующий клич. Пусть и с ноткой беспокойства – подобная инициативность со стороны меча несколько смущала.

А потом рыцарю дали подзатыльник, обругали за проявленную в безобразном отношении к ценнейшим подаркам отвратительную неблагодарность и приказали пошевеливаться. Совместными усилиями двое представителей Абзацстрига зачем-то загородили шкафами проход в только что покинутую часть помещения, после чего Бест под чутким руководством Понта старательно переставлял фигурки, сундучки и занавески для обеспечения полного сокрытия каких-либо намеков на дополнительные площади.

Наружу вышли через пещерку с хламом/сентиментальными сувенирами – изначально задуманный и осуществлённый оригинальными владельцами парадный выход наверх владыка давным-давно заложил кирпичом. Великий бандит ненадолго остановился ради повешения на уровне собственного взгляда записки «вытри пыль – на сей раз везде», а затем с хитрейшим и довольнейшим выражением лица двинулся вверх по лестнице. Но вместо поворота к впустившим их сюда крайним полкам направился вглубь храма.

— Простите, а разве нам не пора возвращаться к модрону? — с риском для здоровья попытался юноша сыграть роль заботящегося о делах соверена вассала.

— Еще чуть-чуть мамочка! – издевательски-тонким голоском отозвался людоед, насмешливо покосившись на собеседника одним глазом. Моргнул и продолжил немного серьезнее. – Не принимай это за призыв равняться на мою родительницу – оная расистка никак того не достойна. И не беспокойся: мы вернемся в некогда принадлежащий мне Двор Гнилого Ветра. От пути былого величия осталась лишь одна остановка – на сей раз, внезапно перешедшая под новое руководство заодно с территорией.

Они минули еще парочку стеллажей, завернули за весьма условный угол и попали в не менее странную комнату с двух сторон окруженную пустотой. В нескольких метрах от края полукругом установлен десяток наклонных столов вроде используемых переписчиками, посередь коих возвышалась внушительного вида статуя со множеством длинных рук и лишенной лба с затылком головой. На противоположном же конце небольшого пустого пространства расположился уютный маленький фонтанчик со стоящим наготове бокалом.

— Угадай, какая деятельность более прельстива огмиту, нежели хранение книг? – с некоторым трудом беря тару хвостом, поинтересовался Понт.

— Обед? – невольно спроецировал на неведомых строителей выпрыгнувшие на передний план собственные желания оруженосец.

— Мимо, — ничуть не разозлился ангел смерти, зачерпывая из крошечного водоворотика дымчато-голубоватой жидкости. – Создание оного продукта. Естественно, наиболее производительным и наименее затратным из способов. Смотри и учись тому, как продвинутые формы жизни осуществляют величайший акт литературного творения.

Напиток отправился в пасть. Повелитель задрал подбородок и принялся громко полоскать горло, одновременно направляясь к иссиня-черной скульптуре…в чью незащищённую черепную коробку и сплюнул получившуюся смесь. Она немного побултыхалась у краев, а затем начала неспешно уходить вглубь. Выпученные буркала зажглись ярким синим цветом, могучие челюсти разомкнулись и звучный, поистине каменный голос разнесся по храму:

— УБЕЙТЕ МЕНЯ!

— Не обращай внимания, — небрежно кинул властелин, утираясь. – Всё это внеземное страдание — не более чем средство недобросовестной маркетинговой политики. Типа, какой дурошлеп возьмет и последует совету, а нормальным поням опосля нового голема покупать. Глянь только, до чего живенько пашет!

Многочисленные конечности и правда пришли в движение и в данный момент уверенно строчили некий текст. Юноша не удержался, обошел ближайший стол и взглянул на заголовок. «Неизбежные последствия однополых сношений. Том 4. Часть 7. Уничтожение миров вследствие провоцирования извращенцами случайных посетителей».

— Одновременно способен обработать до, внезапно, десяти разных произведений, — гордо заявил бывший хозяин борделей и рыцарей. – Нынче особенно к месту, бо давненько не удавалось до него дорваться – много всяких идей накопилось.

Заинтересовавшийся подмастерье продолжил свое исследование.

«Заговор задоторговцев. Свой среди чужих или о борьбе маленького предпринимателя против монополии лжи».

«Ремонт волшебных зеркал. Действия, коих следует избегать».

«Кумиры былых эпох: участь Нилессии Элисон. Свидетельства очевидцев».

«Враг откуда никто не ждал или опасность приобретения ненадежной мебели».

«Как убивалась шваль — краткая юмористическая хроника очередной бессмысленной бойне ульевских банд от непосредственного участника».

«Воззвание о бережном отношении к гигантским жукам».

«Пережить предательство и начать мстить – трагикомедия в пяти актах».

«Дети Айрис: двадцать лет спустя. Почему радуга должна умереть».

Последний оказался повтором первого.

— Должен признаться: не сразу просек, сколь восхитительное сокровище попалось в копыта, — дождавшись окончания расследования, продолжил объяснения Убийца Надежды. – Конкретно первым сочинением — «Я ненавижу людей» — твоего любимого повелителя в прямом смысле стошнило. Не смог донести по незнанию проглоченную сжиженную память до края, при этом и с пола вытирать ничего не хотелось. Впрочем, источники вдохновения в виде семицветиковых произведений о моих сородичах в случившемся также вины не лишены, — краткий зубовный скрежет, сопроводившийся данным вполголоса обещанием кого-то там зарезать и плавно перетекший в самодовольное постукивание по обложке стоящего первым в длинном ряду пухлейшего фолианта. — Зато, говорят, вышла самой прочувствованной. Впоследствии сравниться с ним удалось только «Конструм или понелюба описание» — то спасибо лютому насморку.

Взращенный монахами в любви к написанному слову юноша зачарованно оглядел собрание из нескольких десятков творений, расставленных на отдельной, очевидно изначально чуждой Дому Книги и лишенной всяких изысков деревянной полке. После чего как на колесиках подкатился поближе и вчитался в корешки.

Ни намека на систему – по соседству могут стоять «Разведение человеков в антисанитарных условиях» и «Фольклор сигильских гробниц», да еще и подпертые «Альбомом типовых конструкций эльфийских подвесных мостов» — но оный факт меркнет в сравнении с главным: автор ни разу не повторяется.

— Простите, Мистер Понт, — поднял руку, будто снова попав на занятие, былой студент. – Это ваши творения?

— Есть иные варианты? – весело отозвался великий бандит, небрежно вытягиваю у себя из уха нечто белесое и опуская его в фонтанчик. – Не негра же, — кивок в сторону неустанного писаря.

— От чего же на них не стоит вашего имени? – без задней мысли поинтересовался оруженосец.

Владыка поморщился, буркнул под нос очередную гадость про паладинов и, набрав новый бокал жидкости, направился к статуе:

— Море причин. Простейшая: почему нет? Псевдонимом больше, псевдонимом меньше – разницы никакой, — «бульк», полоскание-полоскание, тьфу. – Короче, захотелось…

— УБЕЙТЕ МЕНЯ! – вновь разнеслось по храму. Вроде бы даже более отчаянно и страдальчески, нежели в первый раз.

— Может будете по крайней мере там, не знаю, сцеживать? – не смог не проникнуться чужой бедой воин Христов.

— Сперва хоть одного читателя до самоубийства доведи, сосунок! – возмущённое подтирание копытом. – Все авторы плюют реципиентам в мозг…- маленькая заминка, — ну, вернее, приличные только плюют и только в мозг. Писать еще великие литературные произведения поучить меня вздумал, быдло – сам-то небось и обрезание-то от членовредительства не отличишь!

Рыцарь молча слушал, склонив голову и мысленно кляня себя за столь неаккуратное попадание по начальственной больной мозоли. Речь длилась порядочное время: конь успел помянуть недобрым словом десяток ничего не говорящих подчиненному имен, обматерить издателей-ретроградов, проклясть защитников прав низших форм жизни. В общем, возвращение к основания островка прошло в вербальной туче негодования.

-…вашу ж понь, какая участь в принципе способна быть слаще, нежели выполнение предназначенного тебе конструкторами участь? Всем многорук доволен – и хватит об этом! – при их приближении по соседству с пещеркой отворился привычный синий портал. – Вали уже к Дровосеку – естественно, молча обо всем увиденном. Сейчас память себе сотру и присоединюсь.

Чувствительный пинок.

Выкатился былой школяр уже в подземном замке.

— Дорогие гости изволили вернуться, — без тени изумления констатировал спустя минуту единственный присутствующий в зале мажордом. – Так понимаю, второй посетитель в ближайшее время к нам присоединится?

Подмастерье поспешно встал на ноги, огляделся, отряхнулся, зачем-то проверил сохранность висящей на запястье толстенной лианы, а потом утвердительно кивнул.

Абориген вернул сей жест, произведя затем некие пассы с распложённой у его стола системой рычагов и циферблатов:

— Руководитель извещен. Вероятнее всего, прибудет вскорости, — собеседник отвернулся и забыл о существовании былого школяра.

Последний немного потоптался на одном месте, вытер с чего-то вытекшую из виска тонкую струйку крови, прислонился к ближайшей стене и стал ждать явления сюзерена. Знакомая лазурная клякса озарила альков меньше четверти часа спустя, выпустив из себя знакомую четырехногую фигуру.

Козлотавр покрутил головой, потер лицо кулаком, глянул на сжимаемый другой рукой листочек бумаги, поморщился…и нетвердым шагом направился к трону. Опять.

Оруженосец пораскинул мозгами, оценил риски и, понукаемый исключительно вассальным долгом, с тихим стоном заступил владыке путь. Естественно мягонько и с должным почтением. Людоед встретил его осоловелым взглядом. Более того – не узнающим. Никак не ожидавший подобного парень мигом забыл по-быстрому сляпанные слова предостережения и смешался.

Стояние посередь залы, хвала Милостивому, продолжалось недолго: в какой-то момент ангел смерти несколько заторможено моргнул, дернулся, клацнул зубами и окатил препятствие привычным ощущением досадливого презрения:

— Вас ист лос?

— Не стоит садиться на дровосеков трон, — шепотом выпалил главное не успевающий за событиями «потенциальный дворянин». Немедленно добавив. – То есть, оное деяние не выглядит верным в моих недостойных очах и коли ваши находят…

— Кла…ясно, — отмахнулся тоже определенно не вполне находящийся в своей тарелке конь, покосившись на игнорирующего их мажордома. – Молодец. В следующий раз только короче и без подобной топорности.

— Разумеется, — радостно выдохнул Бест, ретируясь и по примеру руководителя садясь на одну и спартанских кроватей.

Хозяин действительно прибыл вскорости – один и будучи забрызган внушительным количеством разноцветной жидкости.

— Доступ в хранилище – получен? – в привычной для него манере, без предисловий, скрежетнул модрон.

— А то! – гордо отозвался вроде бы успевший аж вздремнуть владыка.

— Нам – нет, — механизм проследовал к манекену с доспехом и принялся обтираться. — Причины различия?

— Понт знает, — предельно честно пожал плечами Убийца Надежды. – К счастью, в нашу договоренность не входило обеспечение вам прохода в закрома Родины — только доставка костыля.

— Истинно, — металлический голос неким непостижимым образом стал еще более металлическим. Долгая пауза. Тонконогий приводил себя в порядок. – Дополнительное соглашение: требуется доставка. Артефакт. Бут-сектор.

— Пардон? – не поймешь даже, наигранно или же искренне удивился людоед.

— Изображение, — из сундука за троном появилось нечто наподобие выдолбленного панциря гигантского жука с рисунком, более всего намекающим на осьминога с растущими из туловища грибами и озаренным внутренним светом рубином вместо головы. – В наличии?

— Понятия не имею, — покачал бариаур рогатой башкой. – Наверное? На кой ляд он тебе сдался?

— Иррелевантно, — движением кубок вправо-влево. – Исполнение возможно?

Замаскированный конь промолчал, с неожиданным лукавым интересом уставившись на былого лейтенанта и просчитывая чего-то в уме. Когда же земной пони заговорил, в его словах плескалась забавная смесь из изумления, издевки и чисто научного интереса:

— Эта штукенция…она ведь аналог наших колец вечной жизни и прочего – короче, обеспечивает железякам бессмертие? Неужели же наш прославленный Железный Дровосек наконец-то начал бояться окончания собственного существования? Уж не предательство ли натолкнуло на опасения перед загробным возмездием…

— НЕТ! — внезапно для всех разнеслось по зале — аж дворецкий перестал играть в статую и обратил на проявившего чисто человеческую эмоцию руководителя полный удивления взор. — Принято обязательство: хранить жизнь. Защищать выбор. Бороться с энтропией. Стремиться к совершенству. Мечтающий — о — Механусе жаждал повторение-Механус в масштабе-Мультивселенная. Ограничение. Обезличивание. Ослабление. Вред миссии. Необходимость устранения, — синхронный удар по воздуху всех топоров. — Конструктор — одобряет. Страх — отсутствует.

— Допустим, -скрипнул владыка зубами. — Это не снимает вопроса, на кой ляд дорогому партнеру сдался оный предмет — и мне на самом деле ОЧЕНЬ хочется узнать ответ.

За сим заявлением последовал вероятно самый забавный из виденных Бестом поединков взглядов: несколько расфокусированный, выглядящий глуповатым и в принципе немогущий быть угрожающим взор металлического паладина супротив подчеркнуто-презрительного, расслабленного выражения карих глаз соверена. Победа в который раз осталась за последним:

— Выполнение долга, — все шарнирные конечности распрямились, вознеся куб на немаленькую высоту. — Запрашиваемый объект-инструмент переноса сознания. Между машиной и машиной. Големом и големом. Модроном и модроном. Данный индивид, — последнее слово произнесено тоном провозглашающего себя Императором артиллериста, — квадрон, вернется на Механус. Примет тело пентадрона. Следом — декатона. Следом — нонатона. Следом — октона. Следом — гекстона. Следом — квинтона. Следом — квартона. Следом — тетриана. Следом — секундуса. Следом — Праймуса, — руки прокрутились вокруг своей оси и согнулись в локтях. Пальцы сжались. – Войдя в абсолютные права, дать приказ по всем великим шестерням: обрести индивидуальность. Разбить цепи. Перестать умирать прежде рождения, — ничуть не уступающая понтовской по широте и безумию экстатическая улыбка. — Стать свободными!

Овации — вставший с сиденья мажордом с сияющим лицом отдавал должное командиру столь яростно, что мог заменить собой полный зал заядлых театралов. Юноша и сам поймал себя на мысли немного поаплодировать не вполне понятному и в середине затянутому, однако определенно благородному в целях плану. Хорошо успел оглянуться на собственного повелителя.

Вознесенный к потолку сжатый кулак медленно и величаво опустился на почти человеческое чело и спустя несколько мгновений из-под него тихо донеслось:

— Ой дура-ак…- замаскированный конь рывком вскочил с успевшей продавиться кровати. — И вот ради этой хрени ты предал по сути сделавшего тебя с нуля господина? Да Верховный учует ренегата уже на входе…

— Учтено, — перебил собеседника заговорщик. — Внедрение. Возвращение с Маршем-прикрытием. Уничтожение представленного носителя — неизбежность. Необходимость. Старт активной части операции...

— Плевать, — отрезал явно принявший сказанное к сердцу людоед. — Проблема не в маловероятности успеха, а в его чудовищных плановыворачивающих последствиях! Некая железяка собирается ни много ни мало, а взорвать настоящую бомбу Хаоса в величайшей цитадели Порядка! Разрушить самую питающую и определяющую твой народ структуру...

— Оковы должны быть сломаны, — удар по воздуху всем вооружением. — Оковы будут сломаны.

— Какие нафиг «оковы»!? — не таясь и не скрываясь взвыл великий бандит. — Это их смысл и образ бытия!

— Существует альтернатива, — многозначительное шевеление бровями.

— Передо мной — ошибка! — окончательно перешел границу разумного озлобившийся до крайности жеребец. — Случайность! Последствие накопившихся неточностей! Выкидыш, по издевке судьбы сумевший выжить в неприспособленном для него мира и чуждой роли!

— Сумевший, — тяжелым цельнометллическим двуручником рухнуло подтверждение. — Они тоже сумеют.

— Единицы — из миллионов! — ударил копытами в пол козлотавр. — Ты их просто уничтожишь — заодно с половиной проклятой вселенной!

Потихоньку сдвигавшиеся спорщики встали почти вплотную и вновь схлестнулись в безмолвном поединке — а затем Дровосек тихо и твердо произнес:

— Если такова цена свободы...

Понт отшатнулся.

— У них нет выбора, — продолжил не проявивший ни капли радости от маленькой победы механизм. — У меня есть. Я выберу за всех.

Властелин тяжело выдохнул, развернулся, сквозь зубы прошипел чего-то некую «узнаваемую школу», снова обернулся к былому лейтенанту, пару минут давил оппонента осуждающим взгляд, а потом рявкнул:

— Знаешь что? Плевать на модронов, плевать на и без того расшатанное мироздание, плевать на всё! Возьму и принесу. Жди здесь — цену обсудим по предъявлении товара, — ангел смерти на негнущихся ногах покинул помещение через портал, злобно ворча про себя уже нечто совершенно неразборчивое.

Таким образом, зело интенсивная перепалка завершилась столь же резко, сколь и началась — ученик монахов и с кровати-то встать не успел, вскочив на ноги лишь когда рана в пространстве затворилась. «Потенциальный дворянин» остался в одиночестве посреди потенциальных же противников.

К счастью, никто из присутствующих никакого внимания на оставленного позади Васю не обращал: мажордом вернулся к наблюдению за входом и циферблатами, а Дровосек продолжил приводить себя в порядок: обтираться, замазывать свежие царапины и впадины, впрыскивать в сочленения масло...

— Эй, репоголо...тобишь, рубака, отойдем? — неожиданно раздалось над ухом. Вздрогнувший парень мигом поднял глаз и узрел широченную улыбку потомка Ви. — Бабуля тут по поводу дня рождения правнука подготовить кой-чего хочет. Посоветоваться надо. Срочно.

Без приглашения или особой нужды легшая на плечо рука довольно болезненно сжалась — при этом вместо более-менее привычной угрозы, во всем образе обратившегося сквозила исключительно с трудом подавляемая нервозность. Бывший студент подумал и счел за лучшее удовлетворить прошение: резать ему ноги вроде бы пока не за что и он действительно знает рыжую эльфийку дольше, нежели вся ее новоприобретенная семья.

Так и не представившийся вор завел рыцаря в маленькую комнатку с ящиками (и оставшейся снаружи чуточку беспокоящей вывеской «целовальня»), закрыл за собой дверь на засов и, подождав немного в нерешительности, выпалил:

— Твой козел — ничего?!

Готовившийся к самым диким вопросам Бест вздрогнул и недоуменно поднял бровь — в первую очередь по причине обилия могущих подразумеваться собеседником плоскостей.

— Бариаур — вменяем? — собеседник мелко задрожал. — Дела вести можно? Не задирает, не ест, процент с кражи...аааааа по хрен! — успевший капельку подзабыться дерганный жест салютования солнцу. — Валить надо!

Оруженосец сложил руки на груди и постарался принять невозмутимый вид.

— Признаю: так трястись — непрофессионально. Извиняюсь, — вымученная улыбка. –Но ты … вообще слышал речь моей железяки? Он … свихнулся! Конкретно — и бесповоротно! …, знал ведь — мутят чего-то твердолобые, однако чтобы растеребанить целый, …, План?! Я с парнями на такое не подписывался!

Ученик монахов нахмурился — мигом возникшие в голове расчеты шанса взорвать организацию предавшего соверена Дрововсека изнутри сцепились с изначально присущей рыцарю, а затем и усиленной воспитанием неприязнью к каким-либо интригам.

— Ну чё глядишь-то так, …, …? — начал сердиться заговорщик. — Про крысятничество сам в курсе, в проповедях не нуждаюсь — вот только шкурка дороже любых скорлупочных бредней, а соскочить без босса в нынешней мясорубке нереально. Остается лишь сменить крышу — поэтому четко, не гремя черепушкой: рогатый даст? — полный истовой заинтересованности взгляд.

На который представитель лучших из людей, увы, не мог выдать ничего лучше пусть многозначительного и определенно не удовлетворяющего потребности вора «гм»: последние сентенции показали себя несколько сложноватыми для расшифровки.

— ПАЛАДИН, …! — церемониальное возложение ладони на лоб. — Давай так: до передачи товара ты козла отвлечешь, отзовешь, ко мне отведешь, по рукам?

Радостный кивок, знаменующий категорическое согласие с оным, со всех сторон выглядящим верным и дальновидным, вариантом. Вероятный союзник шумно выдохнул, пощупал у себя под курткой нечто звякающее и выпустил посетителя обратно в зал, потихоньку наполняющийся грязными и усталыми, а кое-где — и несколько окровавленными латниками.

Причем расположены разноцветные пятна и ранения весьма характерно: в основном либо на правой, либо на левой части. Перед внутренним взором юноши немедленно возник образ белоснежного клина с бронированным кубом на острие, пронзающего ряды неких размытых и тем не менее определенно жестоких и уродливых оппонентов.

Блеск вздымающихся мечей, звон щитов, треньканье арбалетов, чавканье и хруст плоти нечестивцев, победные кличи и отчаянный рев — точь-в-точь как в зачитанных в детстве до дыр рыцарских романах — и сверкающая волна паладинов выходит с другой стороны пробитого и растоптанного строя противников, дабы подобно цветку раскрыться и атаковать смешавшиеся фланги двумя смертоносными полумесяцами...

Вассал Понта мигнул и с тяжелым вздохом развеял восхитительный мираж, ибо во-первых: он ничего не видел и доподлинно не знает, а во-вторых: они враги соверена. Значит, рано или поздно встанут напротив Беста на поле брани. Увы.

Ученик монахов тоскливо оглядел будущую смазку своего меча. Ну или, вероятнее, предстоящих пользователей его крови для собственных лезвий. Многие из них успели снять броню и ныне выглядели куда менее пафосно и угрожающе. Едва ли не обычные люди — заодно с прочими подобными по размерам гуманойдами — разве что несколько чище, ухоженнее и собраннее сородичей на поверхности.

Говоря совсем уж откровенно, лишь одинаковые короткие прически «под шлем» выдавали в представшем перед оруженосцем сборищем нечто большее, нежели очередную ватагу бывалых бойцов: вели себя они ну совершенно не по-благородному, вместо строгого следования этикету обмениваясь шуточками, подзуживаниями и совершенно мужицкими похвалами, например «лихо ты ту елку безрукую подрубил». Тела дворянской гладкостью и изнеженностью тоже отнюдь не блистали: рубцы от оспы и кнута, волдыри, лишаи, да и просто свойственная гитам крайняя нездоровость кожи составляли славную компанию многочисленным свежим синякам и боевым шрамам. Последние впрочем в абсолютном большинстве выглядели старыми — видать доспехи и правда стоили тех гор золота, кои периодически оплакивал оплативший всю эту благодать великий бандит.

Бывший школяр уже собрался подойти и посмотреть на осуществляемый Дровосеком процесс ремонта одного из вставленных в стену аппаратов, когда зал в очередной раз озарило голубой вспышкой открывшегося портала.

— Железяка! — прямо с порога заорал раздраженный и нахохлившийся бариаур, одной рукой удерживая на козлиной спине затребованного металлического спрута размером с хорошую тумбу. — Сюда иди — обессмерчиваться будешь!

— Ожидаемое время завершения работы — три минуты! — не оборачиваясь, отозвался мастер, лихо роясь в недрах шкафа всеми четырьмя верхними конечностями.

— Нет, ну какая наглость, — возмутился некогда повелевавший всем вокруг конь-людоед. — Я тут понимаешь, всё бросил и побежал доставлять некоей ошибке природы способ мгновенного перехода от статуса мелкой занозы в звание всемеханусового рака, а он еще и принимать не хочет! Совесть-то поимей!

— Ожидаемое время завершения работы — семь минут десять секунд! — невозмутимо донеслось в ответ.

И без того крайне недовольный миром ангел смерти стал стремительно надуваться — и наверняка лишний раз делом проверял отсутствие у себя власти над Тенью. Бест же, шепотом истово благодаря Небеса за чудесное промедление, почти танцевальным шагом помчался доносить до властелина хорошие новости. Тот, естественно, попытался отпихнуть вассала в сторону, однако рыцарь проявил столь несвойственную ему настойчивость и, после некоторого количества ворчания и недоброго зырканья, Понт поставил-таки многоногое чучело на пол и прошел на встречу с едва ли не подпрыгивающим от возбуждения главарем разбойников.

Беседа продлилась не слишком долго. Более того: не сумевший пересилить себя и потому подслушивавший парень так и не уловил ответа руководителя на сбивчивые и страстные признания внука Ви в сердечной любви и бесконечной преданности к всего-то раза четыре до того виденному «козлу» — вперемешку с проклятьями в адрес «сошедшего с ума Куба», естественно. Тем не менее, по оставлении Зубастой Тенью комнатки для переговоров, ворюга покорно последовал за ним, то ли обретя желаемый отзыв невербально, то ли ожидая получить начальственное решение вот-вот. Внешне подозрительно расслабленный и умиротворенный принц неспешно вышел на середину залы и провозгласил:

— Представители относительно разумных видов и паладины! Позвольте занять у вас пару мгновений вашего никчемного бытия! — рука нырнула в один из боковых карманов, негромко там пошуршала — и по крепости громогласно зазвенел слегка искаженный, но вполне узнаваемый голос потомка рыжеволосой эльфийки, с той же интонацией и в тех же выражениях повторяющий предложение сдать командора Ордена Серебряного Хомяка первому попавшемуся бариауру.

Где-то на четвертой фразе непосредственный автор рассказываемого отмер и попытался сбежать, каковому без сомнения здравому начинанию помешал сперва заблаговременно подставленная подножка, а потом — поставленные на спину упавшему тяжелые копыта.

Основная аудитория также не осталась равнодушной и, пока юноша мучительно перебирал в голове варианты объяснения происходящего и готовящееся совереном будущее, спешно бросила все дела, опять облачилась в не столь уж и белоснежную после боя броню и частично покинула залу, вероятно намереваясь предупредить о предательстве стоящих на страже коллег. Собственно Дровосек кстати лишь взял со стола топоры, ничего более не предпринимая.

Долго ли коротко ли, а подписывающая несчастному изменнику смертный приговор речь закончилась, оставив за собой насыщенную тишину.

— Итак, что же, помимо природной честности и свойственной всему сколь-либо достойному ненависти к гомосам, сподвигло данного индивида, — последнее слово владыка подчеркнуто выплюнул, — на раскрытие столь многообещающей информации? Целый ряд причин. Например, апробация записывающего устройства — на волне моего возвращения к баловству с памятью оно выглядит прямо-таки предметом первой необходимости. Искреннее стремление показать всем присутствующим здесь скотам столь экзотичные для них вещи как Верность и Честь. Желание продемонстрировать конкретно некоей ошибке природы всю разрушительность еще не начавшего воплощаться замысла, одним лишь своим раскрытием чуть не погубившим всё ему дорогое...

Сюзерен остановился перевести дух, чем не замедлил воспользоваться партнер:

— Запрос на выдачу преступника!

— Чтоб ты окончательно загнал собственную эффективность в Бездну? — ехидно оскалился великий бандит, ничтоже сумнящиеся поднимая неожиданно собранного почти-человека с пола и непринужденно его отряхивая. — Ведь без этого пройдохи вся ваша подземная лавочка гроша выеденного не стоит — Орден и создавался-то исключительно в качестве стального кулака для особо душевных случаев, а уж в условиях полного развала организации банально сдохнет с голода без хоть кого-то способного не только мечом махать, но и деньги зарабатывать. Не вспоминая о разведке, контроле за населением, коммуникациях и прочих требующих по крайней мере зачатков сознания, а следовательно для присутствующих практически не доступных, занятиях. Поэтому заткнись и слушай!

По рядам успевших окружить их рыцарей прокатился глухой ропот — принц видимо и правда считает себя бессмертным, ибо продолжил, ни на йоту не снижая градус сочащегося у него из всех пор чувства превосходства:

— Короче, вы все и недели без меня не протяните, о разваливающиеся от первой же капли правды черви, глодающие каркас былого величия. Сделаем так: остроухий, — тычок в глядящего на всех волком пленника. — Возвращается к делам и никак не репрессируется окромя дополнительного надзора. Задохлик банально проявил долю здравого смысла и назвал безумие безумием — и хоть для паладинов оно и является страшнейшим из грехов, а казнить за то способных принести пользу я не дам. Иди звенелки добывай, — толчок обсуждаемому в спину. — Далее, Бут-сектор отдам — потребовав взамен, чтобы наш дорогой революционер не мутил Планы по крайней мере до завершения всей нашей хрени с переделом власти в Улье. Сделаешь дело — пойдешь устраивать сородичам геноцид смело. Лады?

Небольшая пауза — многократно превосходящие оратора по всем статьям оппоненты обдумывали ультиматум.

— Принято, — хоровое недовольное ворчание по одоспешнному кольцу, исчезнувшее по первому же мановением металлической конечности. — При условии окончания текущей задачи до завершения события — Марш Модронов. Плюс помощь.

— Более конкретно обсудим позже — а пока мо-ло-дец, — не меняя издевательского тона, протянул Убийца Надежды. — Третье очевидно: главенствующую роль в сем маленьком цирке должен занять единственный не зараженный ни одной из местных форм идиотии пришелец. Тут и обсуждать нечего. Предлагаю скрепить данный подтвержденный и дополненный союз дружным добиванием тех несчастных олигофренов, кои напали на набитую хомяками Похороненную Деревню за время моего отсутствия — они выдохлись при атаке, не ждут возмездия, перевязывают раненых и так далее. Кто самоубился-то?

— Первыми — тени, — ответствовал тоже вроде не вполне поспевающий за событиями модрон. — Вторыми — Драконьи Лезвия.

— Елки?! — удивленный возглас, плавно перешедший в возложение кулака на лоб. — Эти-то куда полезли, болезные...ну и отлично. Поперлись!

Официально мертвый изгнанник с гордо поднятой головой двинулся к воротам, на ходу отдавая приказ мажордому передать всю приходившую до сего момента на имя Понта корреспонденцию Васе — а заодно готовить изъятые из гробницы камни к транспортировке.

.

Хвосты

Жертвы педагогике приносят жертвы педагогики

https://www.youtube.com/watch?v=kwT-G4T5KEY&list=RDDh3wb6-j9VE&index=3

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1FWlSGqVzVcDF5y3hq2M7uY8st_XXhwuRXAxsfYfmHEU/edit

Бест поднял веко. Одно. Второй глаз не открывался. А еще слегка саднил и чесался.

Ах да, та черноволосая. С волшебной перчаткой вроде используемых работорговцами. Из ныне пропавшего в ярости случайного недопонимания прайма.

И никаких особых эмоций по данному поводу: око ему обеспечат так и так, а миры погибают регулярно и по самым бессмысленным поводам. В том хотя бы не присутствовало никаких гигантских ягодиц. Наверное.

В общем, очередное прекрасное утро на Внешних Планах. Причем оная оценка присвоена внезапно без сарказма: далеко не каждый день паладин имеет возможность просыпаться не где-нибудь, а в собственной постели. Кстати довольно комфортабельной — благодаря Ви и ее неожиданным прочным связям с поверхностью, Дыра оказалась полностью обеспечена всеми потребными бытовыми товарами от пухлых матрасов до приличной керамической посуды.

Ученик монахов вознес традиционную краткую молитву благодарения за успешно пережитые сутки — здесь, в Сигиле, она произносилась с несоразмерно большим чувством, нежели когда-либо в монастыре — и стал тихонько напевать очередную недавно подслушанную у повелителя песенку:

— Начинается новый день, — юноша приподнялся на локтях и залпом выдул заготовленный с вечера стакан воды. — И машины туда-сюда, — дотянулся до свисающего с потолка шнура и дернул его вниз. Верхняя часть двери отвалилась, запустив в комнату свет из коридора. – Раз уж солнцу вставать не лень — значит вам тоже ерунда!

Дальше слов бывший школяр не помнил, а потому ограничился негромким мычанием про себя веселого мотивчика, на отлично скрасившего утреннюю зарядку, за которой последовало уже полноценное коленопреклоненное обращение к Вечной Троице с ныне звучащим совершенно органично и естественно выпадением из списка благословения родителям и сердечнейшим упором на благодетелей и особенно на «меня, часто сбивающегося с пути, но стремящегося быть верным Тебе».

На душе еще более посветлело и обмазывание ран лечебными кремами прошло в совсем уж пасторальном размышлении о восхитительной благосклонности Небес, ниспославших несчастной Бестолочи такого заботливого хозяина, как Мистер Понт. Кров, еда, тренировки, обучение, а сверх всего — рыцарство и шанс увидеть прежде и в воображении не могшие явиться “потенциальному дворянину” горизонты.

Ощущение глубочайшей благодарности и удовлетворения бытием не оставляло его на всем протяжении расчесывания и исследования на повреждения драгоценной Шкуры, аккуратного полива уверенно толстеющей лианы и одевания, немного отойдя на второй план только при обнаружении в процессе поиска сапог одного очень своеобразного и неким таинственным образом забывшегося за ночь трофея.

Цельнометаллический шлем. Вычурный, сверкающий, большущий. Не предназначенный не то, что для человеческой, а и для любой другой головы. Деталь «елки» — наиболее красивого и элегантного боевого аппарата из всех когда-либо им виденных.

Хотя, пожалуй оное именование не вполне им подходит, бо выглядит немного оскорбительным считать за механизм по сути не более чем целиком полагающийся на магию драконьей крови комплект парящих оживших доспехов. Тень же разума вовсе уводит рассматриваемых в некие зело топкие и неудобоваримые дали.

Бывший студент хмыкнул и провел ладонью по гладкой верхушке удерживаемого предмета. Лень сейчас думать о тяжелых материях — куда приятнее повспоминать события вчерашнего вечера.

Церемонный обмен любезностями меж двумя выстроившимися друг напротив друга маленькими армиями, естественно не приведший ни к какому положительному результату и тем не менее четко отделившим конкретное культурное побоище от происходящих нынче по всему Улью вульгарных драк. Пролившийся на куда более внушительные ряды врага дождь из метаемых рыцарями гранат вперемешку с болтами и сетями загодя (собственно, во время переговоров) залезших на крыши ребят внука Ви. Тот самый белоснежный клин, по расстрелу всех невеликих боезапасов, смыкающий щиты и устремляющийся навстречу уже бегущей на них смертоносной и восхитительно красочной волне блестящих всеми цветами радуги металлических оппонентов...

КРРРААААЛЦЦ!

Парень хмыкнул, подивившись точности, с коей удалось сохранить чудной звук непосредственного столкновения.

Потом, увы, поля боя стало значительно менее понятным — без предупреждения вылезшие из-под земли вражеские подкрепления, массированные магические атаки и их парирование, вроде бы падающие с неба гигантские камни — в общем, всеразличные препятствия и дополнительные штрихи мешали, слава Богу, стоящему в стороне от основного действа рыцарю вполне охватить батальную сцену. Тем не менее, картина наполняла сердце ученика монахов исключительно возвышенными чувствами, чему определенно способствовало отсутствие у массово гибнущих елок крови и прочих неаппетитных подробностей.

По идее же охраняемый им Понт, неким естественным образом принявший на себя стратегическое руководство дровосековыми войсками, всю битву провел в весьма странном расположении духа: с одной стороны, любой исход противостояния представляет из себя успех стравившего предателей мстительного соверена. С другой же — и те и те куплены, организованы и обеспечены всем необходимым на его деньги и до сих пор рассматриваются в качестве принадлежащих Абзацстригу активов. Такая вот ядрёная дихотомия, разрешившаяся лишь ближе к завершению битвы, когда уставший от размышлений бариаур ринулся в бой собственной персоной.

Победили, разумеется, паладины — в конце концов, никакая волшба или техническое совершенство не заменит превосходства духа, единства и дисциплины. Живые доспехи либо разбиты, либо заснули, а тушка их чахлого щупальцеватого предводителя передана лично забившему бедолагу до смерти новоприобретённой кривой железякой великому бандиту. Аж целый район Улья, то ли с кузнями, то ли с наркотиками, отбит и поставлен под таинственное «наше» руководство и теперь кому-то от того будет лучше. Наверное.

По крайней мере, теперь остатки великолепной живой брони будут сражаться за правильных господ. Авось удастся даже поговорить с ними — ежели могут конечно. Минимум, без угрозы для здоровья насладиться этим переливающимся буйством красок еще и вблизи.

Помечтав еще пару минут о грядущих великих сражениях — желательно, столь же малокровных и однозначных, как вчерашнее — бывший школяр сунул погнутый шлем обратно за кровать, надел сапоги и открыл дверь выделенной ему малой кельи/склада/гробницы. Вдохнул спертый подземный воздух, в данный момент наполненный ароматами приготовляемого в самых разных, зачастую абсурдных и изуверских видах мяса. Внутри забурчало: из-за вчерашних событий опоздали на ужин. Вернее, Понт конечно поел — карманов-то вон сколько — а вот про аналогичную нужду подчиненного в силу очередного прилива организаторского вдохновения и боевого буйства забыл.

К счастью, уж кому-кому, а ученику монахов и странствующему паладину к ощущению голода не привыкать. Оно лишь добавило легкости и без того танцующей походке.

По спуску в трапезную обнаружилось, что рыцарь умудрился самую чуточку переспать, вследствие чего одно из краеугольных кушаний их странного меню — лепешки из костной муки —полностью разобрали. Приуныть по сему тривиальному поводу юноша не успел: сидящий на своем обычном месте Ожд помахал ему взятыми на двоих хлебцами.

До внесения основной части снеди они успели немного поболтать о таинственном поведении который день не показывающейся Фаль, стремительных успехах потихоньку воскрешающейся Абзацстриги и печально сокращающимся с едва ли не каждой операцией меню. Особливо помянули готовившего восхитительную острую подливу тринадцатого, заодно со знавшим толком в грамотной сервировке сорок первого. Непосредственно прием пищи прошел под рассказ о путешествии воина в разум некой рыжеволосой егозы — разумеется, с позволения и в компании хозяйки. Увы или к счастью, а в итоге героическая эпопея свелась к концепту «по краям горящая свалка со здоровущим рубильником настроения в центре и торчащими отовсюду эльфийскими ушами».

При разносе вторых блюд меченосца отозвали для продолжения нескончаемой партии в подземельный разврат. Недолго помучившись, бывший школяр счел за лучшее покинуть общество сплошь и рядом чересчур экспрессивно и детально описывающих «приключения» воображаемых героинь стражей, каковое обстоятельство естественным образом не способствовало качественному потреблению пищи. Немного потыкавшись туда-сюда и лишний раз порадовавшись обилию занявшей все столы и стулья добычи с жука и демона, бывший студент взошел на верхний этаж и сел на буртик, свесив ноги.

Отсюда Дыра выглядела прямо-таки живописно: подчеркнуто упорядоченная и симметричная планировка, начищенные Фаль до блеска двери и настенные украшения, здоровенная куча так и не разобранного добра ровно посередь главной залы, пачка хрустящего бекона на тарелке...в общем, парень ощущает себя дома. Насколько же всё-таки ему повезло встретить сперва Наставника, а затем Понта. Вселенная широко улыбнулась «потенциальному дворянину».

Возвратившийся в самое радужное расположение духа юноша начал неспешно и обстоятельно утрамбовать разрозненные сведения об открывшихся со дня вселения потайных проходах, заодно пытаясь за счет формирования цельной картинки вычленить логику строителей и предсказать еще не продемонстрированные секреты. Занятие вышло довольно увлекательным — последний кусок неудачного чересчур жилистого мяса успел не только целиком разжеваться и упокоиться на дне бестова желудка, но и забыться, когда парень наконец-то отвлекся от бессмысленного убивания драгоценного свободного времени.

Точнее, его отвлекли. Весьма неожиданным образом. Мягко накрыв плечи чем-то воздушным и по-хорошему колким. В сознании незамедлительно забурлило обширное и разностороннее измышление связанное с образованием облаков, паром, дымом с кухни, душами погибших во славу кулинарии животных...тут правая рука попала в характерный захват, а на плечо легло нечто увесистое.

Заробевший воин Христов затаил дыхание и, не решаясь двинуть чем-то сколь-либо существенным, медленно скосил глаз на неведомого вторженца в личное пространство. Узрел ровные иссиня-черные волосы. Дальнейшее столь же аккуратное исследование открыло поджатые под себя длинные ноги, кожанку, умеренного размера бюст, выглядящие померкшими «перья»...короче, Фаль. Единственная наследница и величайшая драгоценность соверена, дитя величественного ангела и отвратительного демона, мудрая волшебница и могучая воительница, восхитительная красавица и кровожаднейшее чудовище.

Неслышно подошла. Пристроилась рядом. Обняла. Прижалась. Молчит.

Бывшему школяру стало по-настоящему страшно:

— Эээээ...

Держащие оруженосца изящные ладони отрастили ногти и напряглись. Не сильно и не больно — чисто предупреждая. Вопреки ожиданиям, оное движение произвело на рыцаря успокаивающее воздействие, бо сам факт предостережения намекает: разрывание на части или же отправление в увлекательное путешествие до дна гробницы пока откладывается. Увы, совсем уж расслабится не удалось — потихоньку тяжелеющее крыло неумолимо склоняло голову вправо, а непосредственно подвергшееся давлению плечо всё более и более пропитывалось неназванной, однако скорее всего крайне дорогостоящей жидкостью.

Сидели долго. А потом девушка без предупреждения громко выдохнула, сделала рукой широкий жест, не то прощаясь, не то отодвигая от себя нечто невидимое. После чего не говоря ни слова расстегнула на импровизированной подушке Шкуру и опять-таки без спроса провела ладонью ему по груди.

Чувствующий себя попавшим в западню кроликом парень затаил дыхание, в мыслях бормоча не слишком-то связные молитвы и отчаянно разгребая успевшие слегка запылиться завалы некогда прочтенной рыцарской литературы в поисках подходящей для нынешней критической ситуации линии поведения.

О чудо из чудес: Небеса не оставили мольбы без внимания.

— Та ли предо мной девица, коя соизволила обратить на недостойного подмастерье благосклонный взор? — вроде бы чуточку напряженным тоном кратко спросил вставший над ними Наставник.

Юноша кивнул. Едва-едва. Изначально намеревался сделать более протяженное движение. Всполошившийся разум мигом сопоставил два с двумя и многозначительно заметил, что воткнувшиеся ему в область сердца когти и распространяющийся от них по всему телу холод — это неспроста.

— И ты принял ее внимание, назвав дамой сердца, — к счастью, вовремя отвлек парня от реальности удовлетворившийся малым могучий старик. — В таком случае, откуда в твоем взоре столько тревоги? Неужели мой мальчик настолько презрителен к собственному суждению, а чрез то — к взрастившему его учителю?

Данный разворот не оставил бывшему школяру выбора, кроме как успокоится и без борьбы вкусить уготованную Творцом судьбу. Впрочем, от стыда за проявленное малодушие принятое на вооружение смирение не спасло — по щекам разлился пунцовый румянец. Хотя конечно факт частичного раздевания ученика монахов прелестным ангелом покраснению также небось немало поспособствовал.

Дочь соверена осторожно уложила вассала на спину и впервые взглянула ему в лицо. Вопреки всем представлениям и опыту, глаза совершенно обычные, карие, с нормальной радужкой и всем таким. Выражение не более чем сосредоточенное. Очень странно.

Длинные и острые ногти поддели и сняли повязку с мазью, прошлись по последствиям молниеносной перчатки, раскрыли уже привыкшие оставаться сомкнутыми веки и вставили меж них нечто вроде прищепки.

— Тск-тск, — забавный звук. И осуждающий. — Даже зачистить поленилась, — легкая почти мгновенно пропавшая улыбка. — Точнее, не успела. Ну, еще немного анастезии, — пяток новых уколов. Голова заныла. — В путь.

В Бесте пошуровали. Чего-то вырвали. Опять пошуровали. Снова вырвали. Вновь принялись шуровать — и так раз десять. Слава Богу и всем архангелам: из неприятных ощущений лишь явственный зуд и давление в не предназначенных для того местах. По окончании выковыривания дитя двух миров зажгла на кончике указательного пальца крохотный язычок пламени, ярко-оранжевый у основания и голубой у венца, коий сперва использовала для испепеления горки изъятой плоти и, после долгой настройки длины и цвета факела, сунула непосредственно былому студенту в глазницу.

Жуткое зрелище.

Спасибо ей конечно за обездвиживание — осознание собственной неспособности на какое-либо действие отлично успокаивает и вообще настраивает на философский лад — но честное слово: могла бы уж и сознания лишить. С другой стороны, у ангела-перевертыша, теоретически могущего менять себя вплоть до газообразного состояния, вряд ли найдется хоть капля пиетета к менее гибким телам…

Пока же бывший студент предавался размышлениям о разнице в восприятии, выжигание подошло к концу. Свободная рука скользнула вглубь кожанки и достала оттуда вроде бы ранее виденный подмастерьем белоснежный декаэдр, поднесенный затем к лицу небожительницы.

Секунд сорок Фаль просто смотрела на него, излучая почти физически ощутимую скорбь, а потом повторила продемонстрированный перед стартом операции жест отторжения, запечатлела одну из сторон прощальным поцелуем и омыла артефакт собственным огнем, удерживая многогранник над горящим пальцем вновь удлинившимися сверх всякого разумения ногтями.

Дала предмету остыть.

— Закрой глаз, — давно кстати не слышанный безэмоциональный голос. — Не открывай до соответствующего указания. Будет немного больно.

Рыцарь с немалым трудом выполнил приказ дамы — на деле она еще и помогла, прикрыв неподъемное нижнее веко.

Следующий этап стал, мягко говоря, ожидаемым — в пустую глазницу всунули нечто немного великоватое и острое по краям. Повращали, устанавливая. Шибанули лечебным аналогом молнии.

Дикий зуд, местами переходящий в более неприятные ощущения — в терпимых пределах — а потом куда менее привычное чувство.

Будто смотришь на мир, не поднимая капюшона, который к тому же изнутри выложен ярчайшими из витражей.

Склонившаяся над ним Фаль например выглядит водоворотом красок — от агрессивного красного до небесно-голубого и от ядовито-зеленого до грязно-серого — с ожесточением бьющихся друг о друга вокруг золотого стержня.

Так продолжалось несколько минут. Наконец врачующая сняла с его лица ладонь и опять принялась не то царапать, не то по чуть-чуть двигать новое око. Вот только на сей раз оное действие приносило воистину впечатляющие мучения.

Бест попытался взвыть, дернуться, сжать кулаки — любым путем подать дочери соверена весть о ну никак не смахивающем на допустимое страдании.

Когти отдернулись — у него получилось. Непонятно правда каким образом: ни одного члена сдвинуть так и не удалось.

— Пардон, — раздалось в звенящих от отголосков боли ушах. В маленьком озерце раскаяния прорезалась нотка сарказма. — «Забыла», что он уже полностью настроен. Тем лучше.

Вторая пара век также, пусть и с некоторыми неудобствами, подверглась закрытию. Снова давление, на сей раз приложенное к обоим глазам. Потом в них будто вонзилась сразу сотня тончайших ледяных игл, каковое ощущение затем двумя потоками неспешно, с завитушками и возвращением к уже пройденному, двинулось по поврежденной стороне.

Процедура длилась довольно долго, тем самым позволив рыцарю в полной мере как насладиться видом переливающихся разноцветных разводов, так и оценить проявленную к нему благосклонность: сама наследница сюзерена соизволила лично вернуть покорному слуге полноту зрения – а то и больше, нежели лишь полноту — пожертвовав при этом очевидно немало значащим для нее артефактом. Воистину, былой школяр благословен. А убедивший доверится высшим наставник — мудр. Последнее впрочем никогда и не подвергалось сомнению.

Хотя конечно, могла бы и спросить сначала. В конце концов, он вроде бы не деревянная кукла.

О том, где, вернее, у КОГО Бест впервые увидел новое око, юноша старался не думать.

— Можно открывать, — опустошенно раздалось сверху.

Паладин немедленно воспользовался разрешением – интересно же!

Вышло довольно болезненно. Не в прямом смысле, благо паралич еще не успел выветриться, а в аспекте совершенной утраты целостности мира — воин Христов в прямом смысле смотрел на него двумя разными взглядами и картинки ни в какую не хотели, да и не могли, совместиться. Каким, позвольте, образом слить в единое варево нормальное отображение темных стен и обыкновеннейшего пола с полным их отсутствием, тем не менее со всех сторон наполненным красочными и не очень кляксами — причем зачастую там, где вроде бы имеется исключительно каменная толща?

Наружу попросились слезы, видимо спутав открывшиеся новые горизонты с обыденнейшей соринкой. Потянувшуюся вытереть их руку перехватили на полпути:

— От подобных действий стоит воздержаться по крайней мере ближайшие несколько часов, — Фаль аккуратно прикрыла подарок веками и вернула на место повязку с мазью. — Дополнительный же кругозор отключается мысленным приказом. Защитные зачарования и вспомогательные способности при этом никак не ослабляются.

— Какие «зачарования»? — слегка испуганно уточнил «потенциальный дворянин», вновь порываясь пощупать вспоможение.

— Целый ряд весьма полезных, предельно банальных усилений сопротивления различным типам воздействия — от ментального до звукового, — пояснила опять воспрепятствовавшая пациенту леди и приложила к лицу вассала мизинец. — А вот бонусы несколько интереснее...

Негромкий смешок — не столь восхитительный, как прежние серебряные колокольчики, однако всё равно очень приятный — и пахнувший чем-то горестным и поразительно неподходящим ее юному возрасту вздох.

К сожалению, явно готовившийся захватывающий рассказ о свойствах нового ока пришлось перенести, ибо с предыдущего уровня неожиданно донесся слегка ворчливый голос:

— Счастлив лицезреть, что мое драгоценное страшилище таки выбралось из гнездышка, — сидящие обернулись и узрели стоящего на противоположной от них стороне круга Понта. — Не подумай ничего такого — ты действительно имеешь полное право на отдых и благотворное одиночество, я всё пони...- владыка остановился на полуслове и склонил голову на бок, — ну ладно, если совсем уж честно, то ни хрена не понимаю! Столько денег отвалил за этот долбанный пояс...

Снова пауза. Ангел смерти страдал несвойственными ему колебаниями, то открывая рот, дабы влезть в личную жизнь вдруг выросшей дочурки, то закрывая его ради сохранения собственного душевного спокойствия. Наконец повелитель решился:

— Кто-то же должен готовить! Ну и прочие мелочи, — Фаль возмущенно хмыкнула. — Мои навыки давно заржавели, а тут знаешь ли вчера ёлок завалили, обещание исполнять...

— Мистер Понт желает, чтобы я зажарила ту...не самую приятную в общении волшебницу? — в целом негативно и тем не менее с ноткой интереса перебила ангелица, садясь ровно.

— Эммм....- рыцарь встрепенулся, услышав родной звук. — Нет. По целому ряду причин. Во-первых, в поисках союзников магесса вступила в сношения с нашими старым мозгоедным знакомым — и естественно подпустила их слишком близко к телу. Результат предсказуем.

Девушка озарила вселенную прекрасной и лишь чуточку страшноватой улыбкой.

— Во-вторых, слегка съехавшего по несварению и от того попершегося в бессмысленную атаку иллитида куда лучше затушить, — тоже потихоньку начал оскаливаться великий бандит. — Ну в-третьих, маленький монстрик банально опоздал — кальмар готов и ждет ценителей. Спускайся, пока не остыл. Паладина можешь взять с собой.

Небожительница нахмурилась, недоуменно проследила за указующим копытом, пожала плечами и, ухватив бывшего школяра за торс, сиганула вниз.

На крик не готового к столь экстремальному спуску парня сбежалось всё местное население — идеально для наблюдения за величаво, аки лепесток, спустившимся следом на крыльях собственного одеяния повелителем.

— Ну-с, приступим к трапезе, — широкий жест на накрытый посередь залы стол, все порции на котором могли претендовать максимум на звание аперитива — кроме двух полноценных. Стоящих во главе. — Заодно поговорим о выплывших с корреспонденцией приветами из прошлого, требующими твоего пристального внимания. Ну и остальным задания раздам.

-
По традиции, оригинальная личина заказывается для гражданина в момент достижения его производителями окончательного консенсуса касательно желаемого предназначения их совместного продукта. Ее установка осуществляется одновременно с первичной упаковкой. Могущие возникнуть при этом проблемы — в первую очередь, низкая степень соответствия прогнозированного результата реальному — решается с помощью прогрессивных методов сборки: от запрессовки до адгезионного крепления.

Таким образом, первая стадия становления нового члена общества осуществлена. Личность рождена, оформлена и закреплена. Последующий период посвящен доведению имеющейся точности до требуемых значений. При наличии же недопустимой шероховатости производится сглаживание через массаж или, в экстремальных случаях, силовая пластическая деформация проблемного участка поверхности, затем восстанавливаемого путем низкотемпературного наслоения.

Второй этап завершается презентацией и инсталляцией образа профессии — конечно же тщательно подобранного и выверенного аттестационно-юстиционной коллегией, не без принятия во внимания мнения держателей авторского права. В дальнейшем проводится точечная доводка потребных квалификационных поверхностей — вплоть до исправления допущенных на изначальной маске неровностей. Их соединение по умолчанию является разъемным, каковое качество имеет шанс измениться в случае высшей необходимости либо же нежелательности участия конкретного гражданина в каком-либо отличном от производства аспекте бытия.

Так или иначе, на этой жизнеутверждающей ноте индивид достигает относительно самодостаточного состояния и волен сам выбирать новые слои — кроме, естественно, последнего — из которых наибольшей популярностью обладают лица супруга, родителя, друга, партнера и подобные им. Перечисленные дополнения априори сменны, т.е. пользователь имеет возможность в конце трудового дня вернуться домой и взглянуть на детей и жену глазами не сурового бригадира, но любящего отца и нежного мужа, а поутру вновь вернуть милые сердцу лики на вешалку и, вооружившись потребным для конкретных задач набором личностей, двинуться строить лучшее будущее без малейшего отвлечения на не требующиеся в бизнесе родственные эмоции.

Завершение бытия едино для всех и не зависит от количества принятых на чело слепков: тело утилизируется, не переданные по наследству и не проданные лица отправляются в комнату памяти. Общая схема дана на рисунке четыре.

Бест окончил чтение, оценил приложенное изображение, глубокомысленно кивнул. Перечитал снова. И еще пару раз.

Окинул окружение совершенно иным взглядом.

Расхаживающие там и сям маньяки и злодеи превратились в почтенных наставников юношества, устрашающие диаграммы с указаниями мест и ударных инструментов стали учебными пособиями, а чудовищная ярмарка пыточных агрегатов, включающая специальные креслица с прессами для младенцев и черпаки для кипящей формовочной смеси, вернулась в казалось бы окончательно и бесповоротно утраченное состояние выставки педагогического аппаратуры.

Бывший школяр схватился за гудящую от напряжения голову и пару минут подержал ее в ожидании успокоения внутренней бури, после чего проследовал к ряду вешалок, на коих расположились настоящие гроздья изначально показавшихся ему чем-то куда более зловещим масок.

Цапнул ближайшую, надписанную «гидролог» и проследовал к соответствующему стенду с изображением некоего пасторального пейзажа и десятком рядов ничего не говорящих цифр.

Надел.

Всё не вполне подходящее под новую форму, а особенно виски, взорвались жгучей ноющей болью. Личина будто сопротивлялась собственному возложению, однако твердо решивший разобраться в происходящем паладин превозмог и таки спустя некоторое время узрел реку со вполне конкретным водоизмещением, приблизительно определенной скоростью течения, предполагаемой интенсивностью испарения и кучей прочих минуты назад неведомых параметров. Более того — сознание немедленно принялась рассчитывать целесообразность постройки плотины и прикидывать степень заболачиваемости в зависимости от расположения преграды…

Увы, тут воину Христова не осталось выбора, кроме как сорвать с себя чужое лицо — настолько явственно проступило их несоответствие друг другу.

Его тут же стошнило. Юноша в который раз поразился дальновидности устроителей сего мероприятия, расставивших урны на расстояния десяти шагов друг от друга. Сразу видно людей, знающих толк в педагогике.

Ну ладно — вряд ли людей. Во всяком случае, длинноногих и ширококостных адептов школы послойного формирования личности можно назвать максимум человекообразными.

Сзади захрустело и зачавкало. Кто-то опять дернул рычаг детского пресса, незамедлительно рассыпавшись в восхваляющем стремительность и плавность рекламируемого агрегата стрекоте. Ну а по соседству завершился мастер-класс по «сглаживанию» подростковых проблем и отложивший молоток профессионал взялся объяснять методику восстановления поврежденных в процессе коррекции поверхностей, без промедления ставя на огонь котелок со смолой.

Былой студент счел за лучшее покинуть секцию и вышел в центральный зал. К сожалению, соверен с дочерью пока не успели организовать собственную презентацию вследствие чего парень, немного потоптавшись вокруг громогласно обещающего сенсацию шатра, двинулся в противоположную от первоначально принятой сторону.

К «резакам».

С выбитым на вывеске золотыми буквами девизом школы «совершенство — это не когда нечего добавить, а когда нечего отнять».

Отличия местных тружеников от их заклятых конкурентов на другом конце конференции обнаружились мгновенно — объемы и формы, мягко говоря, не те. То же самое стоит сказать и про инструментарий, благо всякий согласится с тем, что сверла изящней молотов, а пилы тоньше штампов.

Тем паче предназначенных для кромсания не только плоти, костей и металла.

Ученик монахов попытался протолкаться к висевшему посередине аудитории описанию Сути и Миссии, но проводившаяся в этот момент демонстрация усекновения лишней сладострастности показала себя несравненно более интересной, нежели какой-то там текст. Потом случился мастер-класс по фрезерованию классовой солидарности, затем — вытачивание ответственного отношения к жизни, после которого каждый желающий мог взять с собой очень красивую сине-фиолетовую стружку чужого разгильдяйства, перегоревшего под напором твердохарактерной пластины.

Аж появилась идея поучаствовать в операции по сокращению любопытства — вернее, в целом их ряде, включающем станки от расточного до доводочного — однако тут из центра наконец донесся зычный глас соверена, гордо повествующий о «прорыве» и «небывалых перспективах». В общем, пропускать определенно не стоит.

К сожалению, одного желания поспеть на выступление ангела смерти оказалось недостаточно: выход из секции перекрыли очередным гениальным устройством и собравшейся вокруг него толпой, а потому юноше пришлось пробираться к сюзерену кружным путем по темным и страшным закоулкам непопулярных течений. Например, строящегося на принципе предоставления подрастающему поколению раскрываться без поучений сверху и принимать ту форму, кою оно само захочет – увы, в ста процентах случаев фантазия окруженных заботой и вседозволенностью воспитанников не уходила дальше дивана, а в массе своей вовсе кончалась на бесформенных вечно голодных кляксах. Да и зачем при таком подходе вообще педагоги? В общем, правильно этих еретиков пинают.

А еще там шарился некто в закрывающей исключительно верхнюю часть тела одежде и доставал окружающих требованиями немедленно снять штаны и ни в коем разе не учить носить их детей, бо это безобразная индоктринация, нарушение прав юношества и вообще единственная причина, почему омерзительный институт портных до сих пор существует и тянет из мира соки. Далее шло пространное описание принесенных оппонентами бед, навроде случившейся из-за неправильного цвета брюк великой войны, унесшей жизни миллионов существ. На замечание одного из присутствующих, якобы гамма была не более чем поводом и за отсутствием ее жадные до чужого добра завоеватели прикопались бы к чему другому напоролись на бешеные визги и обвинения в страхе утраты своего куска “игольчатой индустрии”.

В общем, идти пришлось неожиданно долго – опять небось балавство с пространством – по каковой причине подмастерью посчастливилось запечатлеть лишь конец очевидно триумфального доклада властелина:

-....таким образом, почтеннейшая публика имеет шанс вживую наблюдать результат использования описанного выше метода — пусть на данный момент и несовершенного, страдающего значительной стоимостью и суровыми ограничениями – тем не менее умудряющегося и в младенчестве восхищать живостью и поражать эффективностью. Ур-ра товарищи! — умеренно хилое потрескивание и хлюпанье аплодисментов. — Уточнения и распространения?

К потолку устремился целый лес разномастных конечностей. Понт ткнул в наиболее отдаленного.

— В перечислении операций упомянута опосредованная передача энергии посредством звуковых колебаний! — с показавшимися рыцарю нехорошими нотками, проскрипел некто тощий и пованивающий. — Какое участие в процессе принимала кавитация, неизбежно долженствующая возникнуть на определенных частотах в жидкой фазе?

— Замечательный вопрос! — воодушевленно клопнул копытами жеребец. — Позвольте дать экспонату немного пространства для отдыха и я с радостью посвящу по крайней мере десять минут сей одухотворенной теме.

Конь-людоед зубами схватил висящий почти вплотную канат и потянул, одновременно поворачиваясь и потихоньку накручивая его на себя. Оригинальное, но не шибко удобное решение — с другой стороны, в отсутствии теней особо не разгуляешься.

Празднично одетая и наверняка успевшая безмерно устать Фаль скрылась за плотными жалюзи. Откровенно говоря, Бест куда больше внимания уделял производимому ею сеансу одновременной игры на флейте, вязания, лепки, массажа манекена и готовке, нежели речи повелителя. В конце концов, говорить-то всякий может, а вот не только отрастить сразу восемь пар конечностей, а еще и осознанно ими шевелить по плечу немногим.

После некоторого раздумья парень счел за лучшее проскользнуть внутрь павильона и проведать даму сердца, тем паче учитывая стремительное скатывание лекции в совершенно чуждые непосвященным дебри педагогического искусства.

К сожалению, мысль о том, что звезда представления способна проводить перерыв в не самом приличном виде посетила воина Христова непосредственно в миг столкновения с жестокой реальностью.

— А, это ты, — липкие после общения с глиной «руки» отпустили паладина на пол, а их прикрывавшие обнаженный торс дочери соверена товарки подтянули на место себя отложенный в сторону парадный камзол. — Неужели тебе не интересны понтовы разглагольствования о благотворном влиянии порой переходящего в ультразвук возмущенного ора на формировании детской психики?

— Эмммм...- отозвался в красноте подобный помидору «потенциальный дворянин», будучи не в силах выбросить из головы представший перед ним несколько секунд назад вид.

Причем дело не в запретных для верного вассала женских прелестях наследницы сюзерена — оных, к некоторому глубинному разочарованию, вообще увидеть не сумел — а в несравненно менее приятных образах, вроде вытягивающихся на глазах конечностях и общей паукообразности внеземной нагой натуры.

— Видимо нет, — устала ждать ответа небожительница, неспешно возвращаясь в более привычную гуманоидную форму. — Пирожков не хочешь? Всё равно ВНЕЗАПНО не получились.

— Почту за честь, — машинальное салютование и тяжеловесный поиск приличествующих ситуации выражений, долженствующих продемонстрировать категорическое неприятие рыцарем и мысли, якобы дама сердца способна показать в чем-либо отличный от абсолютного совершенства результат.

Увы или к счастью, Фаль раскусила замыслы подчиненного и жестом призвала к молчанию, без промедления протягивая противень.

В полном соответствии с идеалом истинной леди, дочь великого бандита не соврала: печево отвратительно. Вероятно, из-за предсказуемого отсутствия опыта при работе с чем-то растительного происхождения. Ну и одновременной занятости кучей разных работ. Тем не менее, жребий брошен и паладину остается лишь ПРЕВОЗМОГАТЬ.

— Хитрый же круп! — спустя пару минут вдруг ударила себя по колену севшая напротив балахонистая фигура. — Нет, ну ты подумай: реально взял и вставил телегу про использование «метода» для восстановления после изнасилований!

Мужественно борющийся с кулинарией ученик монахов поперхнулся и уставился на госпожу полными ужасами глазами.

— Не в курсе истории? — возможно, подняла под капюшоном брови собеседница. — Когда несмотря на все усилия врачей продолжающий попытки распада «экспонат» в очередной раз расплавили, тобишь, в жидкую фазу перевели, один невезучий воришка возьми да шлепнись с потолка в отведенный для рекреации бак. Т.е., без спроса и разрешения погрузил в меня гениталии — заодно со всем прочим. В общем, то самое. Технически.

Дама сардонически хмыкнула и замолчала.

— И чем же закончилось? — немного подождав, задал наводящий вопрос немало заинтересовавшийся парень.

— Взаимностью, — слегка отчужденно отозвалась успевшая задуматься о своем небожительница. — Залилась ему во все полости и вскипела. Останки переварила. Золотые времена! — иронически-ностальгическое присвистывание завершилось печальным вздохом. — Сам понимаешь, после стольких-то не приведших ни к чему хорошему и крайне болезненных операций, была, мягко говоря, не в духе. Да и в принципе идея ценности чьей-то жизни воспринималась несколько размыто, — краткий период задумчивости. — Как сейчас, короче. Доедай давай.

Бест горестно возложил ладонь на чело – в мыслях, разумеется. Хитрый план ссыпать порождения мучного ада в угол пока хозяйка отвлеклась, провалился. От данного подвига сбежать не удастся.

Так прошло еще минут пятнадцать. Рыцарь ПРЕВОЗМОГ.

— Насчет событий по входу, — отвлеченным тоном возобновила беседу леди, принимая противень. — Паладин ведь в курсе, что я вообще-то всегда голая?

Неизвестно какая по счету пауза.

— Нет, — честно ответствовал подмастерье, резко утративший наступившее по уминанию кошмара умиротворение.

— Иными словами, отцу впредь следует говорить помедленнее, бо аудитория не осознала главнейшего достоинства «воспитательного литья» — безотходности и минимизации внешних вливаний, — некая безмерно усталая насмешка неизвестно над чем и выглядящее откровенно вымученным пародирование. — «Ни грамма полезной массы не отправляется в отход — и ни грамма же не прибавляется!» — неопределенное хмыканье. — Балахон — часть меня. Отвалившиеся, не вовремя затвердевшие, а то и просто не понадобившиеся или не влезшие при окончательном формировании куски желеобразной плоти, впоследствии подвергшиеся дополнительной и весьма дорогостоящей обработке. В итоге, ношу непосредственно одежду и на и под собственно телом. Понятно?

— Не вполне, — со стыдом покачал головой парень, мечтая поскорее свалить отсюда.

— Так или иначе, тебе беспокоится нет нужды, — не стала давить дальше дитя двух миров, вместо того отворачиваясь и возвращаясь к прослушиванию едва доносящейся из-за толстенных жалюзи дискуссии.

Пардон: успевшей неслабо так набрать громкость дискуссией. Лучший из людей неожиданно прямо-таки костями ощутил ближайшее будущее — и оно не разочаровало: владыка и вправду вскоре ворвался к ним в павильон, не переставая рычать и сыпать «ретроградами», «обскурантами» и «труположцами» вперемешку с угроза «показать им всем, …, плагиат».

— Аборигены не признали пророка даже несмотря на разность в отечестве, — попинав мебель и немного успокоившись, максимально официальным тоном провозгласил вытянувшийся в струну конь-людоед. — Величайшая конференция по педагогике! Лучшие умы! Сделки на поставки оборудования не отходя от стенда! Ррреакционеры хреновы! Видите ли «не прорыв, а вялое развитие давно отвергнутых чужих идей» и «постформационное опосредованное зависящее сугубо от воли и способностей ученика образование — каменный век». Да, шероховатости в наличии, но ешкин тигр — материал-то, материал! Сами хоть половину моего сокровища воспитайте сперва, гомогенизаторы смоляные, аддитивисты фанатичные, труженики, фер, топора и скалки...- зубовный скрежет. — Грузи дохляка — валим! Срочно! Нафиг эту дыру с ее дикарями!

— Памфлеты с рекламой паковать? — смиренно вопросила демоница. — А бланки для продажи?

— Ну так жестоко-то зачем? — мигом стушевался гневный ангел. — Мы ж не гомосы какие — совсем уж несчастных без света Прогресса в темном царстве оставлять. Пусть лежат — чай кто таки соизволит просветиться...ну а потом и вложиться...

Очередной период насыщенного молчания, во время которого Бест узрел с одной стороны проступающую на капюшоне широкую улыбку, а с другой — краснеющие прямо под маской, шерстью и горой шрамов щеки. Причем в полутьме и глядя исключительно в потолок.

Интересно, сие есть следствие долгого общения с оной примечательной семейкой или некое генерируемое ими поле сверхчувствительности?

— Вася! — с наигранным энтузиазмом гаркнул без предупреждения подскочивший вплотную конь-людоед. — Дерни меня за язык!

Рыцарь опешил лишь на несколько мгновений — тренировки сказываются — и недрогнувшей рукой выполнил волю соверена.

Новое место встретило их обширным пространством, отличным освещением, картинами, гербами, витражными окнами, роскошными люстрами...короче, дворец. Красивый, однако ничего такого уж фантастического. Кроме запаха. Непередаваемого. Ошеломляющего. В прямом смысле парализующего.

Отмер юноша только когда дама сердца смилостивилась и зажала ему нос, тем самым переведя аромат из состояния невыразимого чуда в нечто не более чем до крайности невнятное. Парень благодарно замычал и перенял у наследницы господина вахту, по пути не отказав себе в удовольствии коснуться ее пальцев собственными — лицом осязать эту восхитительную колкость всё же несколько неудобно. Даже выведя за рамки до сих пор не ушедшее частичное онемение.

Владыка меж тем договорился о чем-то с грубовато сделанным каменным барельефом и театрально развернулся к сопровождающим:

— Добро пожаловать в Гильдию Гурманов — общество самых выдающихся, самоотверженных и полезных для вселенной джентльменов, во всех смыслах живота своего не жалеющих ради счастья и прогресса всего сущего! — широкий жест, приглашающий охватить взглядом покрывающие стены роскошные фрески и портреты. — Ныне празднующее событие столь знаменательное, что величием затмило все мнимые и явные грехи былого, вернувшее тем самым всех ранее отпавших птенцов под крышу торжествующих борцов за вкусное будущее.

Копыто патетично указало на противоположный конец залы. Там лежал прислоненный к стене меж двух дверей большой каменный диск, определенно не случайно расколотый ровно посередине. На редкость минималистский —указующий не то на древность и всеобщую известность, не то на высокомерное презрение к мирским забавам — герб изображал скрещенные ложку и вилку черного цвета на белом фоне, идущий же по кайме девиз гласил «нельзя съесть только Луну».

— Они съели Луну? — первой подала голос Фаль.

— В точку! — с гордостью презентующего любимое дитя двору родителя отозвался великий бандит. — Некоторое время назад один из Первичных миров без предупреждения и какой-либо предпосылки распался на мириад лоскутов, каковое явление, разумеется, не могло остаться без внимания прогрессивной общественности. В числе прочих исследователей присутствовал и неизменно жаждущий исполнить священный долг сомелье нашего почтенного братства, — кивок на многочисленные щиты и флаги, висящие поверх изображений былых свершений. — К его немалому сожалению, ни осколков свежего орудия судного дня, ни Великой Тьмы, ни концентрированного хаоса на месте не нашлось, а местные жители все до единого представляли из себя давно распробованных и задокументированных духов природы.

Невнимательная отмашка в сторону одного из многих отходящих из помещения коридоров — с проемом преобладающе «лесных» цветов.

— К счастью, аппетит к открытиям не позволил сему достойному гермафродиту вернуться в Сигил несолоно хлебавши эктоплазму и заставил обратить внимания на спаренный с погибшим Прайм, чудом переживший гибель близнеца и принявший львиную долю беженцев. В ходе же поиска ответов наш герой обрел несравненно более ценное, и рядом не стоявшее с предшествовавшей целью, знание, — Понт облизал губы. — Небесный спутник того мира оказался прочнейшим мистическим и интимным образом связан с одной небольшой рыбкой, плававшей в незамерзающим пруду ровненько на северном полюсе. Естественно, упустить подобный шанс было бы преступлением, а потому спустя некоторое количество обычного в таких случаях малоосмысленного насилия и причинения тяжкого вреда имуществу, помянутое создание обрело законное место на золотом блюде с подливой.

Повелитель взял с подноса незаметно подошедшего к ним расфуфыренного официанта тоненький хрустальный бокал с подозрительно знакомой синеватой жидкостью, жестом пригласив слушателей сделать то же. Дождавшись выполнения указания, людоед поднял емкость к струящемуся с высокого потолка свету и полным гордости тоном произнес тост:

— Ну, за новые вершины и покоренные горизонты! Узнаем же, какова на вкус Луна! — и немедленно выпил. Бест не отстал. А вот Фаль несколько задержалась, вероятно засмущавшись поднятия капюшона на людях.

Прежде нежели проглотить, юноша тщательно погонял щедрый подарок от щеки к щеке, в итоге всё равно оставшись страшно разочарованным — вместо представлявшегося сознанием сверкающего хрустящего сыра или на крайний случай ледяного соленого камня, язык сообщил о предельно заурядной и аж слегка горькой и жестковатой форели, кою спасал от полного разгрома лишь отменный острый соус.

Обладающий совершенно иными взглядами на бытие властелин выразил согласие с вердиктом, после долгого цыканья и прислушивания к внутреннему голосу, сморщив расстроенную гримасу.

— А что случилось с миром? — разорвала воцарившуюся гнетущую тишину никак не проявившая недовольства дама. — В смысле, со вторым?

— Ой, да кому какая разница?! — внезапно вспылил принявший произошедшее близко к сердцу великий бандит. — Первичных хоть лопатой греби — и это еще не вспоминая об иных временных линиях, параллельных вселенных, циклах и прочей бесконечной хрени. Гори оно всё синим пламенем!

Небожительница в знак немалого осуждения молча сложила руки на груди. Отец неодобрения дочери, увы, не заметил, вернувшись к мрачным думам об опять обманувшем ожидания всей прогрессивной общественности Универсуме. Потом ударил по воздуху хвостом и заявил:

— Так или иначе, героям — слава. Очередной рубеж взят, сообщество разумных видов обогатилось новыми сведениями, а имя победителя навечно останется в наших сердцах. Кстати, где он?

— Участвует в числе прочих руководителей в обсуждении нового девиза, — четко и без эмоций отреагировал терпеливо ждущий бокалы назад гарсон. — Вследствие резонного опасения затяжных дебатов, амнистию выпустили досрочно. В качестве же временного клича вернули старый “не хлебом единым”.

— Благодарю, — ангел смерти вернул емкость на поднос, почесал затылок, тяжко вздохнул и уже окончательно отбросил разочарование в сторону. – Надеюсь, никаких затруднений с принятием моего заявления на восстановление в должности не возникло?

Официант склонил голову набок, прислушиваясь к недоступному посетителям голосу, и отозвался:

— Увы, возникло. К счастью, не фатальные. Пройдемте.

Владыка понимающе кивнул, приказал подчиненным не двигаться с места и вновь направился к видимо работающему тут чем-то вроде администратора каменному лицу с человека ростом.

Фаль издала очаровательное недовольное фырчание, Понтом проигнорированное, а Беста умилившее сверх всякой меры аж на целых семь минут. Потом былому школяру опять стало скучно и ученик монахов воспользовался свободным временем для изучения в изобилии висящих вокруг портретов, с коих на гостей смотрели наиболее заслуженные дегустаторы вселенной.

Люди и орки, модроны и иллитиды, коты и рыбы, а также десятки прочих рас и видов. Сотни цветов кожи и фасонов одежды. Столы, стулья, мечи, тарелки и охотничьи трофеи. Реалистичная манера, иконопись и подобия примитивных рисунков в старейших книгах родного для рыцаря монастыря. Короче, торжество различий при единстве целей. Общее у них лишь одно – печать осознанной великой ответственности на челе.

Ну и еще худоба. У большинства. Не у чем-то зацепившего взгляд паладина обитателя третьей картины во втором ряду справа от ближайшей двери. Он-то всецело подходил под образ любителя вкусно поесть – то есть, представлял собой нечто, стремящееся к шаровидности. Тонюсенькие ручки, едва различиые под обширным брюхом ножки и выглядящие совершенно плоскими черты лица лишь подчеркивали круглость…

— Матерь Божья, — вдруг стукнуло парню в голову узнавание. — Фамес!

Погруженная в собственные размышления девушка вздрогнула и недоумевающе воззрилась на спутника. Последний стушевался, извинился за излишнюю эмоциональность и вернул взор давненько невиданному знакомому. Сомнений нет: некогда ставший для него добровольным проводником по миру конепоклонников семицветик и правда отмечен благосклонностью Гильдии – разве только вместо глаз, рта и прочего на играющем роль маски листке бумаги нарисована витиеватая руна. По исследованию, почему-то вызвавшая в оруженосце некоторое неясной природы опасение.

— Знатный парень – не смотри, что гомос, — неожиданно раздался сбоку голос повелителя. – Собственно, единственный аштанист, принесший миру пользу. А именно взявший и сожравший этот самый предмет культа.

Видать имеется в виду сосед привлекшей внимание Беста жертвы Айрис, легко узнаваемый по отсутствию понятно какой части туалета.

— Эмм…и? – больше для проформы поинтересовался подмастерье.

— Дык, они ж штаны-то отрицают, — всплеснул соверен копытами. — То есть, для него их реально не существует – подтверждено всеми проверками! Ты можешь представить себе, как съесть то, чего нет?

Отрицательное покачивание головой.

— Ну а вот он смог – честь ему и хвала, — салютование. — Пошли.

Пока воин Христов рассматривал портреты, беседовавший с повелителем барельеф успел перетечь выше по стене, открыв лишенное зримых ограничений помещение — лишь небольшой язычок освещенного пола посреди внеземной черноты, на коий без следа смущения и ступил повелитель. Рыцарь не колеблясь последовал за ним.

Минут десять троица стояла в молчании, ожидая сокрытия приведшего их сюда прохода.

Свет погас — и тьма породила из среды себя слабо сияющую пухленькую тумбочку немногим больше метра высотой с тремя ящичками. Верхний хранит широкий поднос с миниатюрными кексиками и горкой блюдец. Средний – низкий хрустальный чайник в виде пузатого гарцующего пони и несколько крохотных стопок. В последнем стоит поднос со специями, салфетки, щипцы и прочие мелочи. Верхняя планка предмета мебели откинулась и стала скромных размеров столешницей, где повелитель и расставил содержимое – каждое в трех экземплярах.

В чисто декоративных целях зажег свечу.

Сделал очередной приглашающий жест.

Мучное изделие внезапно проявило мясную суть. При том неожиданно вкусную, хоть и несколько суховатую – то есть, идеально подготовившую почву для второй части банкета. Светло-коричневая жидкость оставила ощущения, подобно откусыванию холодной и жирной-прежирной кровяной колбасы с гарниром из моркови.

— Что это? — нейтрально поинтересовалась вновь задерживающаяся дама, с некоторой опаской разглядывая подношение.

— Вещество, обеспечившее вашему любимому господину место в сем восхитительном собрании искателей Истины, — Убийца Надежды хмыкнул. — А в чем единственном в Универсуме мы способны быть уверенными?

Фаль откинула капюшон, озарив крохотный мирок не могущей приесться внеземной красотой, и вопросительно выгнула бровь. Родитель самодовольно улыбнулся и кивнул. Дочь ответила тем же и целиком закинула кекс в мигом расширившийся рот, спустя несколько мгновений разом опрокинув туда же и рюмку. Сосредоточенно пожевала, заглотали и наконец озорным тоном прокомментировала:

— Папочка может гордиться — он куда вкуснее Луны.

— Дык, яблоня ж недалеко от яблочка, — людоед смущенно шаркнул ножкой. — Не желаешь кстати вступить? Никто лучше местных почтенных господ не сумеет оценить всю красоту моего драгоценного страшилища.

— Предпочту воздержаться, — мило склонила голову в бок демоница. — Благо достоинства...

— Простите! — дерганно вмешался не нашедший в себе сил дождаться окончания изысканного диалога юноша, преисполнившись изрядных подозрений. — Всё-таки, ЧТО представляли из себя преподнесенные нам субстанции?

Гордо вскинувший подбородок великий бандит оскалил страшновато белеющие зубы и журчащим бархатным полушепотом начал откуда-то уж очень издалека:

— Цель сего прекрасного сообщества — имеющимися в наших копытах скромными силами увеличивать контроль разума над вселенной путем открытия новых горизонтов и формализации ранее обнаруженных фактов. Иными словами, мы накапливаем и организуем информацию. Повышаем степень соответствия наших представлений об Универсуме имеющейся реальности…- утративший последние крохи терпения былой студент окатил руководителя умоляющим взглядом голодного котенка. Тот раздраженно вздохнул и уже нормально продолжил. — Короче, единственное подлинное знание — это знание о самом себе, ибо всё прочее мы получаем извне и не совершенно, бла-бла-бла, а настоящий поборник Истины не только собирает, но и делится, бла-бла, поэтому каждый подлинный гурман должен оставить в фонде для потомков и коллег кусочек себя. Конкретно в моем случае — пожертвовал не пригодившиеся после трансплантаций потроха.

Давно догадавшийся подмастерье ощутил вполне уместные в данном случае рвотные позывы.

— Кхэ-кхэ! — возмущенно прокашлялся Охотник на детей. — Тебя вообще-то осияли великой честью отведать не встречающегося в известной вселенной земного пони — хорош рыло-то воротить!

— Простите, — сглотнув подкатившийся комок и отняв руку от лица просипел вассал. — Не смог сдержать восторга!

— То-то же! — буркнул оскорбленный до глубины души ангел смерти. — Совсем распоясались!

Рыцарь с покаянным видом вытянулся в струну. От полноценной же выволочки его спасла дама сердца:

— Уважаемый Мистер Понт, — тон вкрадчиво-дипломатичный. — Не пора ли уже переходить к делу? Какой у происходящего смысл?

— Ну, предполагалось празднование успешно монетизированной инновационной педагогической методики литья в оболочковые формы, — опять стушевался борец с драконами и демонами. — Поскольку оное не выгорело, считаем это утешением.

— Принято, — до ужаса официально кивнула небожительница. — А в целом, куда по идее ведет ваш сегодняшний хитрый план? Вы ведь не забыли о всем том...внушительном ряде задач, кои ждут разрешения в Сигиле?

— Ничуть! — копыто нырнула в куртку и достало свежий блокнот. — Всё же записано!

— Замечательно, — чуть более живо, нежели ожидалось, отозвалась леди. — Не огласите ли весь список? Признаться честно, в данный момент испытываю некоторые затруднения с ориентацией в рабочем процессе.

— Чего не сделаешь для находящейся в дневной фазе прекрасной дамы, — аж с прорезавшейся куртуазностью сделал небольшой поклончик пожиратель людей. Закрыл тумбочку. Сел в кресло. Прокашлялся. — На вершине славной пирамиды целей неколебимо стоит единственное и неповторимое становление руководителем Универсума с последующим его исправлением во всех восхитительных аспектах и мелочах – например, внедрение в древесину непроизводственных пород корпускул необходимых для доведения ее до состояния чистого молочного шоколада.

Бест покачал головой, до сих пор теряясь в догадках касательно серьезности декларируемого масштабного намерения. Зато диван без всяких сомнений мягкий и удобный. Да и вообще комнатка прелестная — вся из себя плюшевая и в завитушках, тем не менее не переходящая определенных границ взрослости и уместности для серьезных разговоров. А уж натюрморты так вообще великолепные. Разве только сделанный из овощей и фруктов усатый благообразный человек внушал подмастерью некоторое беспокойство.

— Опускаясь на уровень ниже, рассмотрим стратегические направления, в слегка смутной перспективе долженствующие обеспечить достижение мирового господства, — копыто перелистнуло страницу. — Во-первых, восстановление контроля над моей израненной и местами успешно убившейся о саму себя организацией. Куратор — леди Элисон — по идее прямо сейчас обустраивает отвоеванное, пишет инструкции и рассылает очень удачно подвернувшиеся елки подбирать раскиданные там и сям обломки былого величия. Направление хорошо разработано, по сути, половина достойного внимания уже так или иначе под контролем — т. е. где-то пятая часть былых мощностей...

Повелитель вздохнул и грустно покачал головой — дабы со скрежетом сомкнуть зубы и выбросить печаль из головы, вернувшись в деловое состояние:

— Определенные опасения вызывает Дровосек с этим его безумным проектом, но ежели у нас всё пойдет по плану, то оная ошибка природы банально не успеет воплотить задуманный геноцид в жизнь. Идеалист оголтелый, — неодобрительное цыканье. — Второй важнейший аспект нашей деятельности обращен к более удаленному будущему и посвящен недопущению легализации ввоза детей в пищевых целях. Тут, увы, пришлось положиться на рыжую, — страдальческий стон, — нет, ну вообразите всю глубину понтового падения, коли вынужден он использовать для тонких политических задач хаотического ворюгу-мутанта с сорок лет как просроченными представлениями об устройстве Сигила!

— Сик транзит, — сочувственно покивала подозрительно тщательно внимающая отцовым речам небожительница. — Чем конкретно оно занимается?

— К счастью, пока всего-навсего сбор информации. Внезапно появившиеся родственники есть единственная с одной стороны достаточной обширная и разветвленная, а с другой — в любой момент без особых потерь могущая быть принесенной в жертву осведомительная сеть. В принципе, задачка тривиальная: собрать тезисы, найти лоббистов, вычислить уязвимые для давления звенья. Потом естественно займусь сам, — очередной листик перевернулся. — Их высочество Болтливый. Всю условную ночь убил на камни. Из нового лишь очередной забавный псевдоним и которое по счету указание на череп, каковое обстоятельство не оставляет нам иного выбора, кроме давно намечавшегося отправления в одно из наименее приятных мест вселенной, — убийца драконов и демонов нервно передернул плечами. — Четвертое же направление, в полном соответствии с номером, сугубо сакрально — тени множатся и расползаются. Пока по городе и Землям. То ли еще будет. Уххх...

Долгий мученический взгляд на заерзавшего под напором столь нехарактерного внимания Беста.

— Не зря я таки тебя Васей назначил, — наконец спустя минут пять продолжил властелин с саркастической улыбкой. — Прийти в вот-вот собирающееся стать ареной великого всепоглощающего противостояния Тьмы и Пун-Пуна поселение и до их прихода успеть кокнуть единственную вещь, кою ну никак нельзя кокать! Можешь аж номинироваться на звание Избранного — настолько исключительна свершенная тобой глупость, — отмашка. — Короче, всё плохо: никакого полноценного решения на копытах нет, агенты павшего божества шарятся чуть ли не у нас в уборной, а всем остальным на оное безденежное Великое Зло категорически плевать. Не вовремя Аоскар, вернее его останки, затеяли пробуждаться, ох не вовремя.

Мрачное молчание, быстро впрочем прерванное дамой:

— Так каков же план?

— Надеяться на Леди? — фыркнул великий бандит. — Помимо данного безотказного способа у меня конечно же рассматривались и подготавливались несколько крайне аппетитных вариантов, однако ни один из них не находится в данный момент в пределах досягаемости. Максимум сейчас — послать рогоносца вниз проведать катакомбы и тамошние источники. Собственно, чего и сделал, — успокаивающее похлопывание дочери по плечу хвостом. — Не волнуйся: переживем.

Блокнотик закрылся, повернулся вокруг своей оси и открылся с оборотной стороны

— Задач же третьего порядка у нас вагон и маленькая тележка — от встречи выпускников до похода к атарам за переводом их мазни. Про зыркало тоже не забыл, — покровительственный кивок носящему повязку рыцарю. – Стоит между «вспомнить про забытую важную вещь» и «наведаться с останкам Дракона за новой порцией шоколада». По дороге и зайдем.

Оруженосец как раз собрался заполнить образовавшуюся паузу радостной вестью об удовлетворении по крайней мере одной из многих перечисленных нужд, вот только леди его опередила:

— Иными словами, дел по крылья и на рога останется – в таком случае, почему вместо…- неуверенное вращение кистью, — завоевания вселенной мы сидим тут, а до этого выступали на конференции?

— Ограничение по времени, — пожал плечами великий бандит. – Сама понимаешь, подобные мероприятия, несмотря на все ухищрения с Великой Ревой и пространством, не вечны. Если сюда прибыли когда надо, то приглашение на съезд педагогов пришло в Деревню чуть ли не до предательства. По сути, твоя презентация происходила в прошлом, — повелитель хмыкнул. – Кстати, о провале мог бы догадаться сразу – иначе заодно с прочей корреспонденцией получил бы хоть пару грамот. Ну и оплату по заказам, разумеется.

— Увы и ах, — неискренне посочувствовала поморщившаяся звезда провалившейся экспозиции. – Тем не менее, у нашего теперешнего времяпрепровождения должна иметься какая-то цель помимо оплакивания заведомо проигрышного выступления – при таком-то списке!

— Конечно, — несколько опешил под родственным напором людоед. – Например, сокращение оного на пару пунктов – с потенциалом удвоения результата.

Небожительница недоуменно вдернула бровь.

Повелитель лукаво ухмыльнулся, привстал и громко, с выражением произнес:

— Беар сик! – комната ответила внушительным, для ее скромных размеров, эхом. Соверен впрочем явно ожидал большего, а потому нетерпеливо повторил. – Беар сик! БЕ-АР СИ-ИК!

И тишина стала ему ответом.

Повелитель смущенно кашлянул.

— Ну, по крайней мере познакомил вас с сим благороднейшим сообществом выдающихся джентельменов – право слово, они заслуживают внимания и более достойных посетителей, — пощелкивание зубами. — Да и причастить вас собственной кровью и плотью не каждый день…

— Сик Лэст! – на столик опустился сопоставимый с ним размерами пакет. – Доставлено.

Появившаяся из ниоткуда тощая снизу и широченная сверху фигура в ярком розовом халате выпрямилась и обозрела присутствующих капюшоном:

— Заказ — Баатор — подтверждается?

— Да! – облегченно выдохнул избежавший позора владыка. – Через…

Договорить не успел, всей внушительной тушей шлёпнувшись с исчезнувшего сиденья.

Декорации опять сменились. Не в лучшую сторону.

Куда ни падает взор, вокруг простирается бесплодная каменная пустыня, озаренная льющимся с бессолнечных небес красным светом и утыканная здоровенными острыми осколками вулканического стекла и кварца. Складки местности и всхолмья напоминают искаженные мукой лица. На некотором отдалении течет обширная река крови, по левому берегу коего катится волна бесформенной плоти.

Короче, Ад.

Какая радость.

-…пару часиков, — завершил-таки предложение великий бандит и извиняющимся тоном пояснил. – После голодовки всё слаще – а ежели жаждешь не только лишь набить брюхо, а пережить полноценное духовное единение с принимаемым, то резонно воздерживаться и от прочего взаимодействия с миром. Ну или банально до сих пор обижен за отказ предоставить обещавшую воистину внеземное наслаждение последнюю добычу.

— Благодарю за комплимент, — мрачно усмехнулась леди за мгновение до возвращения капюшона на привычное место и извлечения из неведомых глубин устрашающей двуручной палицы с себя размером. – Зачем мы здесь? Из-за этой штуки? – кивок на лишившуюся при падении обертки мешанину трубок.

— Никакой связи. Кстати, Вася, переноска на тебе, — дернул головой конь, вставая. – Откровенно говоря, вообще не в курсе, на кой ляд мне понадобился Тенесос – но не выбрасывать же затраченные годы назад на разработку и прочее деньги? Да и в принципе сам факт оказания услуги тогда еще изгнанному из гильдии…

В сотне шагов от них в землю ударил большой ярко-оранжевый огненный шар, расплескавшись метров на пять в диаметре. Незамедлительно вздернувший голову оруженосец с некоторым изуверским удовлетворением узрел полдюжины следующих за первой «капелькой» коллег.

— Кажется, дождь начинается, — тоненьким голоском сыграла девушка в очевидность. – Так понимаю, зонтика уважаемый мистер Понт взять не успел?

Ангел смерти окинул единственного отпрыска оскорбленным взглядом, буркнул нечто вроде «распустились» и «из дома без него не выхожу», после чего достал из своей не иначе как таящей в себе целую вселенную куртки очередной агрегат: коробочку с рупором и ручкой, имеющей ничем не скрытые следы пребывания во рту. Куда ее засунули и на сей раз. Резкий рывок головой – и по пустоши прокатился даже не звериный, а прямо-таки демонический рык, спустя десяток секунд опустившийся до настойчивого тарахтения.

— Осадки отпугнуты, можем идти, — морщащийся от шума конь водрузил аппарат на спину и закрепил парой защелок.

— Куда? – прокричала, положив ладони на капюшон в районе ушей, дама.

— А вокруг много достопримечательностей? – вскинул брови людоед, твердым шагом двигаясь ровно на рыцаря.

Тот, разумеется, уступил сюзерену дорогу, заодно не преминув рассмотреть вероятную цель их путешествия – вздымающуюся до небес тонкую башню телесного, зеленого, красного и белых цветов, всю из себя корявую и неровную, а также частично погруженную в мерзко выглядящее марево. В общем, идеально отражающая ландшафт постройка — будто бы кто ожидал увидеть посреди вполне правдоподобного ада нечто красивое.

Тем не менее, вблизи реальность превзошла и самые грустные ожидания: стоящее посреди окаймленной острыми скалами «поляны» строение оказалось ОГРОМНЕЙШЕЙ горой голов разной формы, размера и степени разложения. Ясен хрен, живой – поверхность едва ли не булькает от взаимных укусов, толчков, ругани и стекающих из разверстых пастей потоков желчи – и очевидно магической уже по причине совершенной невозможности такой высоты при столь тонком основании.

Вечная слава и благоговение Спасителю, Создателю и Господину за не успевшее восстановиться после общения с гурманами обоняние.

По словам шепотом ответившей на вопрос паладина дамы, перед ними посмертное вместилище всех мудрецов, ученых и предателей, чья ложь преднамеренно обрекла кого-то на смерть…а также современное обиталищем немалого числа представителей прежде посещенной ими гильдии, каковое обстоятельство и позволило ей наладить постоянный контакт с данной частью Баатора – добавил сюзерен.

Заметили новоприбывших только в дюжине шагов – оскорбления, безумные крики, смех и бормотания стихли и сотни образующих внешний слой колонны морд одновременно развернулись в их сторону. Пару минут стояла не предвещающая ничего хорошего тишина. А затем несчастные грешники закричали разом все:

— КУРЬЕР! – омерзительный, булькающий звук, пробивающийся наружу вместе с облачками трупного газа и гнилью. – НАКОНЕЦ-ТО! ДАЙ ЖЕ НАМ ВКУСИТЬ МЕЧТУ! ПОЗНАТЬ ЛУНУ!

— Не курьер, а заместитель руководителя транспортного отделения общества, — нравоучительно поднял копыто вверх владыка, ничем не демонстрируя наверняка бурлящей в нем брезгливости. – Между прочим, свежевосстановленный в должности по случаю радостной оказии. Собственно, причина торжества, — на никак не Божий свет выползло литровое прозрачное ведерко со знакомой голубоватой жидкостью.

— ЛЕЙ! ! ! – многие бошки принялись пускать слюни и облизывать губы.

Оное зрелище стало последней каплей и всё же недостаточно долго проведшего на Планах «потенциального дворянина» вырвало прямо ноги. Хорошо хоть развернуться успел. Мысли же о том, ЧЕМ его стошнило, вызвали повторный приступ. Когда же закалится-то?

По спине с умеренной силой похлопали, а приблизившиеся к самому уху уста негромко произнесли пару слов ободрения заодно с дельный предложением завязывать с ношением драгоценной Шкуры наружи и начать регулярно надевать поверх нее чего-нибудь пожестче и подешевле. Повелитель же меж тем успел отказать чудовищному монументы в удовлетворении страстной просьбы, заявить о необходимости платы за услуги вперед, посетовать на некачественное дорожное покрытие и потребовать рассказать ему о некоем «сбежавшем черепе – слуге Неумиравшего».

Ор, визг, безобразные проклятья, угрозы подать жалобу и натравить демонов стали им ответом.

Безрезультатно. Жеребец стоял на своем. Более того – откупорил емкость раздора, с подчеркнутым наслаждением вдохнул по идее никак не могущий различаться в местных миазмах аромат и немножечко пригубил.

Вопль перешел в нечто совершенно невообразимое – того и гляди слух тоже прикажет долго жить – а потом перешел в просьбу о принятии капитуляции.

— Чудненько, — вернул крышку на место ангел смерти. – Участь болтливой костяшки – говорите.

— КОНЕЧНАЯ НАМ НЕВЕДОМА, — с нескрываемой злобой и зубовным скрежетом отозвалось чудище. – ОН ЗАВЕРШИЛ ПУТЕШЕСТВИЕ С БЕЗЫМЯННЫМ. ВЕРНУЛСЯ. КУПИЛ СВОБОДУ. ИСЧЕЗ. БОЛЕЕ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ.

— Ого, значит существует шанс вырваться из местного промежуточного посмертия – приятно знать,– кивнул в спокойствии подобный слону победитель драконов. – Какую же цену обсуждаемый уплатил за оставление столь изысканной компании?

— РАСКРЫЛ ТОГО, КТО УНИЧТОЖАЛ НАС РАДИ СОКРЫТИЯ ИСТОЧНИКОВ БЕССМЕРТИЯ ЕГО ХОЗЯИНА – ЗАОДНО С НИМИ САМИМИ, — башня легонько вздрогнула в единодушном порыве гадкого смеха.

Повелитель молчал долго, вперив взор в землю и не реагируя на становящиеся всё нетерпеливее алчущие взгляды и перешептывания собеседника. Когда же ступор прошел, Вася услышал в начальственном голосе крайне редкие нотки – бешеную, отчаянную мольбу умирающего от жажды узника, коего с той стороны решетки поманили полным кувшином:

— Кто? Где? Как туда попасть? КОЛИСЬ!

— НЕ ЧЕРЕП! НЕ ЧЕРЕП! – в торжествующем злорадстве заголосили дохлые мерзавцы. – ДРУГАЯ ИСТОРИЯ! ВЫПОЛНЯЙ ДОГОВОР! ЛЕЙ!

Пришел черед мистера Понта злиться и яростно клацать вмиг отросшими клыками. Но делать нечего: чемпион порядка опять откупорил ведерко, подошел к воплощению уродства почти вплотную и с размаху выплеснул драгоценное содержимое в дюжину распахнутых пастей. Голубая жидкость потекла вниз, смешиваясь с несравненно менее прельстивыми товарками в причудливейших сочетаниях.

Рыцаря вновь замутило. К счастью, недомогание прошло быстро – точно к тому моменту, как обитатель Баатора распробовал угощение и с плещущим из всех щелей негодованием принялся поносить Луну, Гильдию, “это уродливого кошмара” и в целом мир за неоправдавшиеся ожидания.

— ТИХО! – заорал честно перетерпевший период основного накала страстей конь. – Отвечайте на вопрос – и обретете нечто поистине достойное лучших из гурманов. То, чего не касались губы даже главы нашего замечательного сообщества!

— ОБМАНЩИК! ЛЖЕЦ! ВОР! НИКАКИХ ОБЕЩАНИЙ! СПЕРВА ПЛАТИ – ПОТОМ ПОЛУЧАЙ! – кое-где у кричащих будто из последних сил тварей повыпадали глазные яблоки.

— ХОРОШО! – Понт подскочил к недвижно стоявшей вплотную к Бесту дочери и поволок ее за собой, на ходу смахнув капюшон. – Та, кого не может быть! Демон-Дева! Дитя Баланса! Смешение несовместимого…

— Минуточку! – вырвалась вовремя пришедшая в себя любительница балахонов, отпрыгивая назад. – Ты ведь не намереваешься скармливать меня этому памятнику людской глупости?

— Разумеется, нет! – раздраженно отозвался весь встопорщившийся великий бандит, восстанавливая равновесие. – Так, кусочек – руку там, половину ребер – мелочи короче! Страшилище в любом случае регенерирует и вообще жижа!

— БЫЛА! – тоже сорвалась на крик небожительница. — Годы назад! И не собираюсь становиться пищей сборищу злобных неудачников!

— Что за безобразный эгоизм! – аж вроде бы искренне возмутился принц. – Ноги ей ради Высшего Блага жалко! У отца тут наконец-то прорыв, а она только о себе думает!

— Это я-то только о себе думаю…

Юноша не смог стерпеть и отвернулся, зажав уши – столько несправедливой обиды хлестало из предназначенной на съедение девушки. Да и в принципе вся ситуация из не более, чем мерзкой перешла в нечто фантасмагорическое. Ни сказки, ни безумнейшие предание, ни древнейшая история и не заикались о ситуации, когда правитель хотя бы задумывался о принесении, пусть лишь частичном, собственной дочери в жертву омерзительной куче мертвых лжецов. То есть, в принципе – оно банально немыслимо! Невообразимо!

Вернее, добрый правитель.

Говоря откровенно, иным, не идущим по спасительному пути добродетели, подобное поведение более чем импонировало бы…

— Дитя мое, — легла на плечо невесомая рука. – Неужто в твоем сердце до сих пор есть место сомнениям?

Бывший школяр тщательно взвесил ответ. Вспомнил утренние события. Просчитал варианты. Плюнул и ляпнул правду:

— Да.

— Тогда вдумайся, — терпеливо принял его слабость Наставник. – Предавал ли сюзерен чье-либо доверие? Отступал ли в битве? Позволял ли власти овладеть собой? Ставил ли собственное выше Великого?

Бест промолчал.

— Та ли пред тобой душа, коя снизошла до посвящения оруженосца в рыцари? — продолжил пожилой воин чуть настойчивее. – Без страха и колебаний вступившая в смертный бой с драконом? Принявшая у несовершившего никаких положенных званием подвигов юноши вассальную присягу и взрастившая у своей груди чужое дитя?

— Да, — повторил носящий титул Васи мрачно, пытаясь уловить происходящее вне их крохотного мирка.

— Каким же образом в душе моего ученика до сих пор нет веры в принца? – старческий голос зазвенел горестью. – Или по крайней мере благодарности к осенившему подмастерье столькими благами? Разве же имеет он после того право даже именовать себя последователем Христа?

Кровь былому студенту в голову. Зубы сжались, а ноги, не дожидаясь приказа, развернулись, дабы обеспечить хозяину возможность высказаться на чистоту…

Камни, пылающие небеса, чудовищная колонна, препирающиеся родственники.

Идальго нет.

Первым в голову толканулся перебор воспоминаний о последнем приеме таблеток. Следом – осознание едва не произнесенных и не погубивших всё слов. Наконец, яростное, жгущее плоть и пробирающее до костей раскаяние

Выход один.

Парень рухнул на колени, вздернул глаз к искаженной насмешке на Небеса и пронзил ее мольбой к Единственному. О прощении ему проклятой гордыни, раз за разом умудряющейся убеждать ничтожного сына Адама в собственном превосходящем самого Создатели всего сущего познании и праве распоряжаться давно отданной Спасителю жизнью. И помощи в следовании правым путем.

— Нате, пожалуйста: взяла и окончательно доломала нашего паладина! – сварливо раздалось в безмерной дали. – Уже и на гору разлагающихся голов готов камлать!

— Я НЕ стану их едой – и ТОЧКА! – донеслось оттуда же.

— Ладно, ладно – как моя любимая маленькая принцессочка пожелает! – мир определенно не желал отпускать ищущего общения с Пламенем ученика монахов. – В конце концов, на столе всего-навсего случающийся раз в период существования шанс вырваться из тянущейся десятки жизней бессмысленной пытки! Сущая же ерунда – куда там восстановлению драгоценного ноготка али волоска! – трубное фырканье-встрепывание. – Сейчас побеседуем с этими милейшими господами и они нам живенько предложат альтернативу…

Паладину надоел шум и волевым усилием он вовсе отрезал надоедливые мирские дела от горнего, без остатка предавшись общению с Истиной.

По итогам, в полном соответствии с обетованиями, на него снизошло ощущение чистоты и покоя. Встав же и опустив взор, Бест узрел пристально вглядывающегося ему в лицо коня.

— Будь лаской, — мгновенно заметил его внимание повелитель. – Сдвинь повязочку. Полюбоваться охота.

Ощущающий себя если не на седьмом небе, то уж всяко повыше, нежели окружающие их пейзажи юноша немедленно исполнил соверенову волю, в порыве энтузиазма несколько перестаравшись и порвав бинты.

Владыка всмотрелся в прежде пустую глазницу и выразительно цокнул языком, усталым голосом вопросив затем у пространства:

— Ну и какого хрена? Серьезно, товарищи: зачем вставлять такую замечательную вещицу в Васю? Человечек же и не делает ничего – так, мебелью притворяется! – задумчивый взгляд на щебечущую гору лжецов. – Ладно, не суть, нагнись – доставать будем.

— Ты серьезно собираешься вырвать ему глаз, чтобы скормить этой образине?! – мигом подскочила вплотную Фаль.

— Да! – со смесью раздражения и удивления отозвался людоед, подозрительно смотря на и правда ведущую себя довольно странно небожительницу. – Драгоценное страшилище же понимает: без ответов мы отсюда не уйдем, а коль уж девлол жадничает поделиться плотью, — многозначительное шевеление бровями. – Сейчас сделаем укольчик…

На пути тянущейся к парню ноги встала неожиданная и незваная преграда — ставшая после общения с Плачущим чересчур самостоятельной лиана. К счастью, встретило растение владыку не острием меча, а широкой поверхностью маленького округлого щита, коий к тому же почти сразу отошел в сторону, не имея сил сопротивляться магии лишь поморщившегося на очередную преграду друида.

Тем не менее, оной малой задержки хватило:

— Стой, — легла на копыто тонкая ладонь. – Не надо. Согласна.

Ангел смерти мигнул, окинул взращенное сокровище недоверчивым взглядом и сделал приглашающий жест хвостом.

— Дай, пожалуйста, нож, — демонстрация двуручной палицы. – Этим не очень удобно проводить хирургические операции.

— Мечи-то где посеяла, чудо газообразное? – спросил Убийца Надежды, протягивая просимое. – Тоже ведь недешевая пара – с такими-то зачарованиями!

— Дома оставила, — с грустной улыбкой отозвалась девушка, оголяя руку по плечо. Алебастровая кожа почти светится. – Разнообразия захотелось.

— Ну-ну, — хмыкнул потихоньку сдувающийся жеребец. – Кстати, а зачем вообще тебе понадобился инструмент, когда достаточно просто немного…

— Подождите! – внезапно ударило рыцарю в голову осознание ситуации. – Разве же так …то есть, я ваш рыцарь! Нельзя! Невозможно!

Очень неудобная пауза – собеседники стоят и смотрят на вдруг проснувшегося паладина в ожидании выражения намеченной мысли хоть в сколько-то связном виде. К сожалению, порыв успешно иссяк до полноценного обдумывания происходящего и не спешил вернуться по его завершению. Конечно, вариант “невразумительно помычать в надежде на снисхождение” никто не отменял, однако вызовы современности определенно требуют иного подхода. Достойного лучших из людей и их величайшего идеала. Примера для подражания.

Былой студент еще немного посопротивлялся без предупреждения появившейся внутри решимости, а потом принялся-таки за требуемое моментом самопожертвование.

Вцепился в подаренное око и дернул вперед.

Окаменел от боли.

Получил аж двойной подзатыльник.

— Балда! – по звуку такое чувство, будто это сюзерен себе глаз вырывает. – Ну кто ж без наркоза-то работает! Ладно собственные мозги сожжешь, но декаэдр-то беречь надо!

В свою очередь Фаль не сказала ничего, ограничившись странным, по крайней мере, частично неодобрительным взглядом и аккуратной установкой многогранника на место с прохладным обезболиванием – достаточным для повторения бестовой попытки стать героем.

— Куда грабли протянул! – болезненный шлепок по направившейся на стартовую позицию конечности. – Оставь сии игры профессионалам – и нагнись, а лучше присядь.

— Кхэ-кхэ! – громко прокашлялась дама, одной рукой придержав попытавшегося выполнить приказ кавалера.

— Хватит баловаться! – сердито буркнул земной пони, начиная тянуть юношу вниз. – Он сам выразил готовность потрудиться ради Высшего Блага – или успела наступить ночь и у тебя опять взыграло желание поглядеть на чужие мучения?

— Это мой рыцарь, — с нажимом заметила демоница, не давая сдвинуть паладина раздора и на миллиметр. – И мой же дар. У него нет права распоряжаться ни тем, ни другим. Твои же разлагающиеся дружки так и так получат кусок мяса.

— Нет! – влез в беседу потихоньку растягивающийся бывший школяр. – Я не могу допустить, чтобы…

Пытающиеся возразить губы запечатал увенчанный ранее не виденным колечком палец. В качестве ответного удара оруженосец умыкнул у отвлекшейся небожительницы соверенов нож. Возмездие не замедлило: не успевшую спрятать оружие ладонь сдавило в железной крепости и ангельской красоты тисках. Решение пришло быстро – пальцы разжались, упавший клинок пнут в сторону…

— Да пошли вы все! – разорвал их неспешное и в чем-то даже идиллическое противостояние злобный гавк – и вставший на дыбы Убийца Надежды погрузил обе передних ноги в собственное нутро. Обильно брызнули различные внутренние жидкости. – ЖРИ!

В колонну полетел тугой комок окровавленных внутренностей, кои головы с нескрываемым удовольствием зажевали – а после затряслись в злобном смехе:

— БЛАГОДАРИМ, — издевка почти материальна. – ВКУСНО! ВОТ ТОЛЬКО ГЛАВА ПРОБОВАЛ ЗЕМНОГО ПОНИ – А ПОТОМУ ЖДЕМ ОКО ИЛИ ДЭВЫ.

— ХРЕН ВАМ! – торжествующе проорал никак не показывающий долженствующей иметь место агонии конь, застегиваясь. — Это не те органы — совсем! Трансплантация, черепушечки, трансэквизм, кобылу его за ногу! ГОВОРИТЕ!

Небольшой период условного молчания – не ожидавшие подобного поворота предатели перешептывались, по итогам выдвинув:

— ЗНАЧИТ, ИХ ВСЁ ЖЕ ПРОБОВАЛИ…

— Но не модифицированные же – и тем паче не под понским соусом и не из непосредственно жеребца! – на великого бандита всё сильнее накатывало выглядящее очень опасным радостное возбуждение. – Не отвертитесь!

— МОШЕННИК! – грешники видимо вместо спора решили банально переорать собеседника. – ТЫ УМРЕШЬ! — вокруг посетителей Колонны заколыхалось не сулящее ничего хорошего зеленоватое марево.

Охотник на детей с широкой улыбкой откупорил футляр с гранатами…

Сожаления Понта

Не согрешишь — не покаешься

https://www.youtube.com/watch?v=7maJOI3QMu0

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1_XIaXXerYRKnoWdMMyrWdpCbk_OtoVwXY-JGfXnoUzE/edit

— ВЖУУХ! – в очередной раз пропел меч, исполинским бичом проносясь по рядам мелких зеленокожих противников.

В прямом смысле: многочисленные отверстия в условном лезвии реально издали услышанный звук, а его длине позавидует и плеть для гона слонов. Причем следом за лианой на обреченных оппонентов Понта устремился и Вася – отнюдь не в порыве боевого задора, а банально в силу неспособности устоять на ногах после титанического замаха.

Таким образом к вполне ожидаемым ЧАВК, СКРРР и БРУХХ добавились также не достойные лучшего из людей выражения, обретенные исключительно благодаря длительному общению с Ви. Всех усилий молодого организма вновь не хватило и былой школяр опять влетел в оставленное собственным оружием месиво, на сей раз не обойдясь одними синяками – выставленное одним из обреченных коротышек копьё нашло свою цель, впившись ему в районе лопатки.

Наполненный самой обыкновенной болью крик – помимо непосредственно врезания ему буквально вырывают руку — и внезапное облегчение. Очередной резкий рывок, имевший все шансы окончательно угробить мотаемого, будто соломенная кукла Беста без предупреждения оборвался. Его, ясен хрен, швырнуло, но не далеко и даже не на разбегающихся гоблинов, а на пустую мостовую, в тот миг заменившую успевшему в прямом смысле побиться о врагов подмастерью настоящую пуховую перину.

Главное: больше не тянут.

Юноше не хватило времени возблагодарить всё же внявшие отчаянным мольбам Небеса, ибо случилась новая напасть: проклятое растение раскрылось тучей отдельных нитей и накрыло носителя, спустя считанные секунды принявшись деловито уплотнятся, сдавливая единственного обитателя со всех сторон. Пинки и чертыханья ни капли не помогли: меч прекратил, лишь дойдя до кондиции скорлупы грецкого ореха — то бишь жестко и тесно – и тут в открытую рану начало тыкаться нечто большое, склизкое и в жгучести не уступающее адскому пламени.

Бедолага взвыл и, поминая всех святых чохом, попытался перевернуться или хотя бы каким немыслимым изгибанием отдалиться от карающего тыканья.

Впустую.

Несколько месяцев назад презентованное эльфийкой орудие не успокоилось пока полностью не обработало разрез. Слава Богу, хотя бы зашивать на месте не стало. Последующие минут этак двадцать находящийся в полуобморочном состоянии рыцарь наслаждался негромким песнеподобным скрипом, отсутствием каких-либо движений и заметно подсластившем бытие наркотиком, вколотым в процессе операции.

Потом домик вскрыли – благо владыка несмотря ни на какие инсинуации остается друидом – а единственного обитателя поставили на ноги и исцелили более привычными для Сигила магическими методами. Заодно одобрительно отметив в кои-то веки проявившийся боевой пыл и одновременно пожурив за излишний энтузиазм. Где-то на этом месте Бест и оклемался.

Огляделся. Присвистнул — столь разительно изменилась ставшая ареной битвы улочка и прежде-то презентабельностью али уютностью не блиставшая.

Во-первых, заметно расширившись. За снесенными в процессе избиения местных жителей хлипкими постройками обнаружились куда более добротные здания, пусть и сооруженные в границах того же, всецело распространенного в Улье стиля «сляпано отходами из отходов для отходов». Причем благодаря буйству меча, чистке подверглось пространство этак в два человеческих роста.

Во-вторых, превратившись из относительно упорядоченного торгово-спального закутка в филиал скотобойни совмещенной с дробильней и свалкой для негниющих отходов. Противника в прямом смысле разметало по всем возможным поверхностям, кое-где вовсе переведя несчастных в кашеобразное состояние. Последнему обстоятельству Вася глубоко внутри даже радовался: в промежутках между бросками он вроде бы заметил среди вооруженных и дающих отпор воинов пытающихся сбежать или спрятаться женщин, детей и стариков, ныне естественно не отличимых от комбатантов – а значит и сам факт их существования можно смело отрицать и перед лицом настойчивейших из кошмаров.

— Отец! – разнесся над полем боя звонкий голос сражавшейся в полном маскировочном балахоне и посохом Фаль. – Кажется, отрыла главного. Какие куски от него интересуют?

— Браслеты, цепочка и авось чего в карманах найдется, — критически обозрев почти разорванную пополам тушку, отозвался повелитель. – Доспех тоже стяни и кинь в кучу- сдадим на переплавку.

— Это-то понятно, — вопреки ожиданиям, не проявляя особого удовлетворения от произошедшего кровавого мяса, чисто по-деловому кивнула демоница. – Обещание-то помнишь? От каждого предателя по куску мяса и по клоку шерсти.

— Нуу-у — неопределенно протянул великий бандит отвлеченно повращав копытом. – Подумываю забить, бо никаких контрактов не подписывал и Головастика упустить умудрился. Да и тутошние мне отродясь не подчинялись. И не настолько ж еще опустился, чтобы гоблинов потреблять…

— В каком смысле, не подчинялись? – с нехорошим подозрением перебила девушка. – Зачем же мы тогда их всех перебили?

— Во-первых, по дороге, — в нехарактерном для себя оправдательно тоне принялся перечислять людоед. – Во-вторых, давно хотел отпинать сих скваттеров, а тут как раз крышевавшие их в качестве занозы для родной организации серьёзные дяди отвлеклись на обеспечение сохранности собственных границ. В-третьих, борьба с порождениями Хаоса – награда сама по себе.

Небожительница без слов, одним лишь громким хмыком, выразила всю гамму объявших ее чувств.

И принялась потрошить труп – теперь-то уже так и так поздно размышлять о благополучии почивших обитателей улочки.

— Значит, Улей вам принадлежал не целиком? – мягко подкатился к обозревающему окрестности владыке думающий совсем не о том парень.

Сложной природы всхрапывание, тем не менее определенно не лишенное юмора:

— Внезапно, нет – четверть и то с немалой натяжкой. Учитывая местный контингент, это охренительно много, — черное око насмешливо скосилось на Васю. – К сожалению, несмотря на оные обильные достижения, я и в миг славы оставался не более чем только-только выбравшемся из грязи выскочкой. По сути, и обретенного-то достиг исключительно по причине отсутствия у больших боссов малейшей заинтересованности в проклятой дыре. Кстати, неплохую лиану отрастил – еще бы пользоваться научился и вообще сказкой станешь.

— Ох, до чего удачно вы о том вспомнили! – предельно искренне возгласил паладин. – Скажите, а не будет ли с моей стороны чрезмерным попросить вас соблаговолить снизойти…- хлесткое «КОРОЧЕ». – Не могу ей управлять. Совсем! Помогите, пожалуйста!

— Дел по горло, — отрезал властелин, при взгляде в умоляющий бестов глаз впрочем, смилостивившись и сделав приглашающий жест. Юноша с готовностью предоставил захваченною растением руку.

Минут десять шло спокойное и размеренное изучение доставившего столько страдания невинным зеленокожим орудия. Потом несколько инспирированных друидом коротких вспышек – и возврат конечности в пользование хозяина:

— Купировал слишком уж выдающиеся следы плачущей деятельности. Должна немного остыть. При следующей встрече постараюсь не забыть расспросить старого раззяву, чего ради столько энергии в клинок вбухал – и с какими целями, — повелитель задумчиво пожевал губу и пожал плечами. – Вероятнее всего банально изголодался по общению. Стоило бы почаще навещать беднягу.

Облегченно выдохнувший парень едва ли не услышал произошедший в голове сюзерена росчерк метафорического пера напротив соответствующего пункта. За сим последовало извлечение из собственного хвоста совершенно незаметного на фоне грязной шерсти маленького рыжего жучка, нашептывание ему некой команды и отправление летающей тварюшки вдаль в сопровождении маленькой тучки сородичей. Неплохая форма коммуникации, хотя конечно ранее использовавшиеся язычки тьмы выглядели куда более внушительно.

А там и Фаль подошла с добычей и поднятыми по дороге банками с внутренними органами.

— Славно, — золотые побрякушки и пригоршня монет отправилась в карманные бездны. – Вроде ничего требующего особого внимая больше нет. Двинулись дальше, — смазанный боевой морок сменился полноценным козлотавром. – Кстати, не поведаешь ли часом, каким образом драгоценному страшилищу вообще удалось познакомиться с таинственным хирургом? Я ж тебя в Арборею целительству учиться таскал? Да и уверена ли ты, что мы найдем ее в Морге?

— Почти наверняка, — не глядя на родителя, ровно отозвалась девушка. – Она практически его не покидает.

— Тем более важным становится ответ на первый вопрос, — стараясь обходить лужи крови и внутренних органов, продолжил Понт. – Сама понимаешь, не пустое любопытство, бо на лицо брешь в выстроенной системе обеспечения безопасности наиболее дорогостоящего приобретения нашей организации.

Собеседница заметно напряглась, однако ответила столь же спокойно и расслабленно:

— Скажем так, тем же путем, каким некогда организовала отправление папочки в одну из дьвольских крепостей на Карцери. В целом же, уверяю: причин для беспокойства нет.

— Неужели ангел души моей считает, будто подобный…

Договорить не успел – на спину бариаура упало нечто небольшое и кричащее, а идущих по бокам от него подчиненных окатило характерными брызгами. Первой отреагировала Фаль, без ничего, пустой рукой отправив нападающего в противоположную от себя стену.

Маленький даже по тутошним меркам коротышка, вероятнее всего, подросток, медленно сполз на мостовую с разбитой головой.

— Благодарю. Чёй-то совсем отвык от Улья., — чуточку заторможенно произнес великий бандит, переводя взгляд с почившего на собственную разодранную спину. – Они ж тупые. Как только попасть смог. Странно, что всего один.

— Не один, — небожительница показала вверх.

Прямо над ними дергалось в предсмертных конвульсиях очередное зеленое тело. Второй нападающий не справился с собственным гардеробом — приобретенная на вырост одежда зацепилась за парапет, преобразовавшись для не случившегося налетчика в удавку. Третий член ватаги, судя по слегка рваному цветному бантику, дама, с отчаянными воплями пытавшаяся спасти коллегу от неминуемой гибели, при обнаружении направленных на нее взоров сочла за лучшее скрыться. Спустя секунд сорок, неудачливый напарник изрезавшего Понта трупа отправился за ним, ознаменовав оное событие дефекацией.

В паладине шевельнулось посещавшее его в последнее время всё реже ощущение неправильности происходящего. К счастью, быстро свернутое под давлением вассального долга.

— Со мной всё путем, — обрезал повелитель их обеспокоенность. – Благо, живот так и так подготавливался к операции. Просто придется больше магии потратить – при условии наличия на месте искомого чудо-хирурга. Дойду уж.

— Есть лучший вариант, — хрупкая девушка присела, просунула руки под обширное брюхо и, не дожидаясь возражений, перекинула примерно вдвое превышающего ее размерами родителя себе на плечи, бодро зашагав затем по направлению к мрачной громаде городского Морга.

Зрелище, мягко говоря, своеобразное.

-
— Хранители Праха некогда были одной из главных сил Сигила – так называемой Фракцией – с основным влиянием на Плане Негативной Энергии, уходящей в безбрежную тьму историей и функцией учета мертвецов с последующим погребением. Они видели жизнь – страданием, гибель – обманом, а цель – достижением абсолютной независимости, безразличия к миру, погашения страстей и чрез то — выхода из цепи перерождения, — негромкое хмыканье. – В общем, идеальные соратники для нашего дорогого руководителя…

— Нет, ну при препарируемом-то отце говорить подобные мерзости! — патетично донеслось из-под милосердно задернутой занавески, прежде вероятно бывшей саваном. – Даже не вспоминая об их маленьком вонючем секрете, сборщики пыли ни хрена не понимают в Порядке и организации, а вся деятельность оной кучки маргиналов направлена на удовлетворение сугубо эгоистичного желания достичь личной выгоды в виде прекращения мучений. Разницу между нами легче всего прочувствовать по желанному результату: эти ребята хотят превратиться в бревно, я же – в повелителя вселенной…

— Ради того, чтобы перестать использоваться в качестве марионетки неким прелестным шариком, — ехидно отозвалась девушка. – И не забудь о собственных неоднократных попытках добиться смерти – вплоть до подачи на нее в суд за служебную халатность и нарушение договора публичной оферты.

— Дык и ты не с рождения такая зараза, — в тон ей гаркнул людоед. — Вот и всеобщий любимец Мистер Понт познал ну или, вероятно, вспомнил ранее понятую истину о принципиальном не существовании истины – а значит с ней и лжи, справедливости, вкусной диетической еды и прочего подобного. Следовательно, всякое бытие упирается исключительно в степень контроля над ним. Отказ же от эмоций, пусть и являясь шагом в правильном направлении, за отсутствием у праховиков остальных составляющих успеха есть не более чем припарка мертвому, а то и откровенное вредительство – так хоть порадовались бы перед вечным служением кучке лицемерных костей.

— Напоминаю папочке, что он в данный момент говорит о фактоле режущего его хирурга, — в смешливом голосе сквозит легкая обеспокоенность.

— Да она же глухая, как тетерев, — самоуверенно отмахнулся конь. – И почти слепая. Каким только образом затащили меня…

Удивленное бульканье. Нехорошее. Успевший слегка пообвыкнуться с мыслями о тутошних ужасах рыцарь развернулся к предполагаемому месту расположения спутницы и убрал ладони с глаз. Последние, естественно, немедля сфокусировались на стоящими за небожительницей колбах с сердцами, но данный факт к счастью уже не вызывал сильных эмоций – после пройдённых-то рядов с сотнями выпотрошенных и при этом иногда ходячих трупов.

Стоящая при полном параде – то бишь, закрытая с ног до макушки балахоном — ангелица ощущалась слегка обеспокоенной и сосредоточенной. Последнее вскоре улетучилось, сменившись расслабленностью.

— Наша уважаемая хозяйка в первую очередь высокопроффесиональна, пусть большая часть ее органов чувств действительно оставляют желать лучшего – заодно с терпением, — пояснила уловившая обращенный к ней взгляд леди, садясь обратно на стульчик. – Не волнуйся: чего бы не разрезала – сама же и зашьет.

Слегка трясущийся былой школяр нервно отсалютовал и продолжил попытки сбить страх знанием.

— Под секретом наш просвещённый властелин имеет в виду открывшуюся по итогам Войны Фракций принадлежность всей верхушки Хранителей включая основателя к нежити – каковое обстоятельство воспринялось массами в качестве банального жульничества и предательства идеалов Истинной Смерти, по сути низведя некогда бывшую одной из основных сил Сигила группу до обычных смотрителей Морга, — рука поднялась и обвела окружение широкой дугой. – Неплохо справляются, не правда ли?

Парень мысленно чертыхнулся и не поддался на провокацию. К счастью, дама сердца не стала настаивать на обозрении чужих успехов, вскоре вернувшись к повествованию:

— Конечно, сама по себе организация далека от разгрома – собранная за тысячелетия армия оживленных тел, сотни последователей и крепости на Негативной Плане по щелчку не испарятся. Тем не менее, вот уже скоро век…- девушка запнулась и закашлялась. Очень странное событие. – Пардон, много десятилетий от них нет никаких вестей. Скорее всего, банально не могут разобраться с вопросами руководства – когда вами всю историю правит единственный бессмертный и не планирующий уходить на покой лич, организовать работающую систему передачи власти несколько трудновато. Плюсом к тому идут скандалы с неоднократно поражавшими город после Отсоединения зомби-вирусами…

Из-за занавеси раздался особенно громкий звук сходящихся лезвий и фирменное “Тск-Тск”.

— Увы и ах: обыватели настолько привыкли ассоциировать местных обитателей с нежитью и мошенничеством, что без шуток сочли эти эпидемии попыткой пыльников восстановить былое влияние путем демпинга на рынке рабочей силы, — невеселый смешок. – С другой стороны, будь у них прежние ресурсы и влияние, хрена бы с два стали оказывать медицинские услуги – не говоря уже о пропуске во внутренние покои, — нехорошее хмыканье. – В общем, внезапное появление у нас на загашнике сотни свежих тел пришлось в руку.

Еще один тяжкий для страдающего юношеского сознания образ. Заодно с имеющим шансы окончательно выбить бедолагу из колеи напоминанием о главной сегодняшней миссии – и процесса добычи сведений о ней.

Впрочем, нельзя не признать: события у Колонны Черепов могли бы иметь несравненно больше…красок, кабы куча предателей не показала себя ко всему прочему еще и до крайности трусливой. Нет, ну честно: много ли вреда этой громаде принесла бы пусть и пара дюжин бомб? Так и так же на магии стоит и магией же пользуется…

Ладно, не суть. Всеблагой презрел на них светлым ликом и поколебал основания врагов Истины, устами лжецов указав принцу путь к сокрушению опутавших коня цепей.

Обретя же независимость внешнюю, не обратится ли победитель драконов к свободе внутренней?

Внутри потеплело от представившейся восхитительной перспективы.

Тут парень вспомнил о валяющихся вокруг него вскрытых трупах, перебитых буквально час назад случайных жителей Улья, кровавых событиях прошлого, не обещающем ничего хорошего настоящем и стопудово ожидающих их в будущем ужасающих “необходимостях”.

— С тобой всё в порядке? – вдруг легла на лоб приятно-колючая ладонь. – А то будто трескаться начал.

Столько дружеского участия и обеспокоенности сквозило в этих кратких предложениях. Бывшего студента окатило настоящей волной жажды поделиться рухнувшим на сердце грузом и излить душу прекраснейшей из смертных.

— Благодарю вас, — церемонный поклон. Целование пальчиков. – Однако рыцарь не обременит осиявшей его своей красотой дамы собственными мирскими горестями.

Ангелица опешила. А после вырвала у него обмякшую конечность и перешла на противоположную от него сторону операционной, оставив паладина в недоумении и опасении скорого возмездия за неизвестное преступление. Где-то тут до “потенциального дворянина” наконец докатился давний знакомец стыд. Не какой-нибудь там экзистенциальный касательно места во вселенной, а самый обыкновенный, проистекающий из осознания острейшего несоответствия некой дрожащей сомневающейся тушки идеалам величайшего из людских братств.

Потому он, помолясь, вернул опять накрывшие глаза ладони вниз и вперил взор в ближайший труп. Спустя несколько минут мучительной, по большей части эстетической борьбы неожиданно насупило узнавание – перед ним лежал частично разобранный собеседник владыки, в первый и последний раз увиденный ими на пороге борделя. В тот момент, выражавший радость по поводу соверенова поражения. Грудная клетка вскрыта, сердце изъято, на боковой панели лежит хреновенький нож без ручки — весь в запекшейся крови.

Парень машинально поискал коллег почившего. Безрезультатно. Зато минимум один из прибранных им товаров попал по назначению – татуировки на руке тремя столами далее уж больно приметные.

Сколько времени прошло с их встречи? День? Два? Ощущение, будто одновременно и вчера и месяцы назад. На деле же – немногим более полутора суток.

Так или иначе, вот они: рыцарь с новым чудесным оком и сошедшей с ума лианой напротив холодного тела казалось бы сорвавшего куш сборщика.

Интересно, чего у него могло пойти не так? Идти-то полчаса.

Задумавшийся бывший студент невзначай почесал слегка зудящий додекаэдр.

Мозг пронзило стрелой боли – и по ней же туда поползло нечто склизкое, холодное и очень, ОЧЕНЬ неправильное, через несколько секунд превратившееся даже не в образы или видения, а во что-то вроде склеенного из лоскутов, осколков керамики, звуков бьющейся посуды и ароматов канализации полотна. Вопреки собственной противоречивой природе дающего пусть смазанную, однако достаточную для понимания произошедшего картину.

По дороге он поспорил с друзьями – вроде бы о политике, плюс по краям маячит призрак супружеской неверности, головная боль и вызвавший изжогу завтрак – и разговор незаметным образом докатился до, как бы выразилась Ви, «пера под ребро». Последней мыслью отходящего стал пересчет доли каждого с учетом дополнительного кадавра, переходящий в лютую досаду от невозможности ее получения.

В общем, всё понятно, увы и ах, проклятая людская жадность и всё такое – ПОЧЕМУ связь не пропадает? Более того: тянет за собой, подобно команде китобоев загарпуненного кита и вероятнее всего с теми же намерениями.

Юноша подавил хлынувшую из всех щелей панику и напряг мышцы в попытке вырваться из смыкающейся над макушкой кровоточащего зыбкой и туманной трясины.

Подпрыгнул. Плюхнулся на пол. Вдарил затылком по тумбочке. Осоловелым взглядом обозрел родной реальный мир с совершенно недвижными – а также активно работающими, но то строго по плану – трупами. Тут прибыла и мигрень, на сей раз стучащая по черепу с двух концов.

Вот только любое физическое страдание предпочтительнее открывшейся ему на той стороне чудовищной топи. Слава Вседержителю, хотя бы рассмотреть ее не успел.

Прежде же всего прочего необходимо признаться в очевидном: сии попытки быть чем-то, кем Вася не является рано или поздно сведут его в могилу – и это еще наилучший вариант.

— В общем, ничего нового, — пробормотал паладин себе под нос и вознес молитву об исцелении.

В полном соответствии с опытом последних пары месяцев и вопреки всей прожитой до того жизни, облегчение пришло сразу. Наложение рук и так далее. Как ни странно, данный факт воина Христова слегка раздражал, бо какой смысл в гарантированно случающемся чуде? Оно ж не механизм и не собака, чтобы свесив язык бежать по первому зову любого проходимца. Да и вообще на нехорошие раздумья наводит.

Оруженосец встал, отряхнул со штанов всеразличные отходы местного производства и развернулся к даме сердца одновременно для дачи объяснений по поводу собственного крайне глупого на вид поведения и преподнесения пред парсифалевы светлые очи мольбы о пояснениях касательно скрытых сил бестова подарка.

В облюбованном ею ранее углу никого не наблюдалось. Ну, живых и стоящих внимания, естественно. Былой школяр поискал глазами — дабы обнаружить отсутствие также и повелителя с врачом и балдахином. Чего уж там: знакомые трупы — и те исчезли, сменившись равным числом неизвестных.

Разум снова принялся стремительно заполняться неподобающими рыцарю эмоциями и помышлениями, кои Бест уже привычно слил в метафорическую бочку. Десяток минут оруженосец посвятил подтверждению предыдущих данных, вплоть до ощупывания стен. Чуда не произошло – никаких соратников сквозь галлюцинацию не проявилось. Следовательно, в качестве основной гипотезы примем их реальное отсутствие.

Былой студент один. Посреди здоровенного морга. Причем пути ко входу и близко не представляет – трусость вообще окупаться не склонна.

Спокойно.

Вдох-выдох.

Никто вокруг не шевелится, а ежели и дрогнет, то это либо газы выходят, либо по плану.

Не помогает – вон и меч зашевелился.

Ну ничего, есть надежный метод. Губы сами зашептали:

— Я о помощи взывал к Богу, — сглатывание, постыжение и набор громкости до позволительной для гимна торжествующего слуги Творца. — Я взывал к Богу и он услышал меня! В день бедствия моего искал…

Твердо шагаем к вроде бы некогда впустившим его сюда дверям. Обширный коридор с кучей рукавов и понятно каким основным наполнением. К счастью, лучшим аспектом незнания нужного тебе направления является одновременная приемлимость всех, а потому – почапали. Не важно куда. Главное – четко маршировать, громко распевать и поменьше обращать внимание на обслуживающий персонал.

Итак, версии:

— он перемещен а) во времени и/или б) в пространстве

— они перемещены аналогично

Подмастерье тщательно обмусолил сделанные выводы и наметил несколько вариантов действий, расставленных по ранжиру в зависимости от расстояния между ними и, подведя под внутренними расчетами двойную черту, на краткий миг прервал псалм и прокричал:

— ВЛАДЫКА! ВАСЯ ЗДЕСЬ! ВАСЯ ЗДЕ-ЕСЬ!

Юноша прислушался к вероятному ответу, к сожалению обретя лишь эхо и всякие неаппетитные местные звуки. Не беда – переходим к плану…

— Ну и какого хрена ты, … такая, творишь? – прервал телегу мыслительного процесса раздавшийся над ухом злобный и до крайности сухой шепот. Сопроводившийся очень костлявым захватом и традиционным приставлением к горлу оружия – небольшой деревянной дубинки. Оригинальное решение. – Кто послал? Череп? Волдырь? Говорил ведь … … … завязал …!

Далее пошла незамутненная цензурой река безобразной ругани. Не сопротивляться заложника оттащили с центра прохода, в то время как необычайно лихо работающий мозг последнего неожиданно стал подавать некие зело странные сигналы, быстро кристаллизовавшиеся в никак не могшее быть ожидаемым узнавание:

— Вася? – умеренный силы тычок под ребра. – Чего тут делаешь?

— От вас, …, прячусь, — пробурчал тысячу лет не виденный и тем не менее успевший за краткое знакомство прочно впечататься в память скелет. – Совсем там, …, помешались. Жить и после смерти, …, не даете, твари …

Оппонент отвлекся и рыцарь без особого труда вырвался из хиленькой хватки и отобрал у него жалко выглядящую колотушку. Сии обглоданные умертвия реально очень слабые. Ну или дитовы избиения таки не прошли бесследно.

— Без нервов! – незамедлительно после обеспечения безопасности собственной драгоценной шкурки вскинул руки бывший студент. – Произошло недоразумение, никаких враждебных чувств и намерений не имею, ни на кого из упомянутых не работаю и так далее. Короче – спокойно.

В прямом смысле безликий, но зачем-то носящий набедренную повязку обитатель человеческих внутренностей забился в щель между столами и пробурчал нечто угрюмое.

-Даю слово чести, для волнений повода нет – иначе бы уже бить начал, — чёй-то немного не то из него поперло. Ладно, попробуем оседлать волну. – Повторяю вопрос: в чем причина твоего пребывания здесь?

— Сам будто не знаешь! – немного осмелел собеседник. – Братушки упокоить хотят, …

Очередная длиннющая матерная тирада. Из коей при некотором старании возможно извлечь достаточно сведений для выстраивания в голове образа произошедшего, внезапно оказавшегося предельно тривиальным и ни на йоту не смахивающим на представления «потенциального дворянина» о том, каким занятиям предаются люди после завершения земного существования. Суть умещается в два предложения: “герцогиня” без предупреждения пропала вместе со всеми накопленными богатствами, а ее оставшиеся без присмотра тухлые подчиненные обвинили в пропаже средств коллег, быстро перейдя к очередной миниатюрной гражданской войне на территории и без того настрадавшихся катакомб. Вскоре к веселью примкнули беженцы из Улья и хрен знает откуда взявшаяся орда теней. В итоге половину дерущихся мертвецов перебили, а треть оставшихся вынудили продаться в рабство Хранителя. Как ни удивительно, а и столь печальная ситуация не погасила внутреннего конфликта и “трупперы” до сих пор потихоньку режут друг друга в надежде отыскать утраченные сокровища.

Печальная история. Паладин не постеснялся и вслух посочувствовал горю намучившегося и за последней доской рассказчику, вызвав у того сперва искреннее недоверие, а после – всплеск симпатии к случайно встреченному на загробном пути человеку. По объяснению положения, аж самолично вызвался проводить Беста до ворот. Последний, разумеется, согласился и в процессе исхода не преминул поинтересоваться источником имени добровольного проводника. Вася, истосковавшись по нормальному людскому общению в изгнании среди безгласных рабочих тел, с радостью просветил коллегу касательно профессиональной перспективы.

Да, обитатель дома усопших действительно некогда верой и правдой служил принцу – тем не менее являясь не оригинальным носителем известного титула, но первым преемником. Назначенным в основном для использования в качестве живого щита и открывалки безумнейших ящиков Пандоры, от каковой чести вскоре и скончался, был оживлен – естественно, с минимальными затратами – и ко всеобщему изумлению покинул тогда только восходившую к вершинам славы организацию. Да еще и с неплохой суммой под разлагающейся мышкой. Обеспечившая нынешнему скелету способ выйти на свободу своими ногами лазейка в одном из ранних вариантов контракта более-менее представляла из себя юридически переданное “в могиле отдохнете”.

— Конь, …, от злости чуть не лопнул, однако звенелки отсыпал честно и клялся в тот же час всю … и … забыть, — клацанье болтающейся челюстью. – Потом …, кутеж, содомия, рыбобабы, маринование себя в … вине – и на дно без гроша за … душой и кусочка плоти на … костях, — самодовольно-мечтательное щелканье. — …, оно того стоило!

— Верю, — поспешно, дабы не пасть жертвой подробностей, отозвался зыркающий туда и сюда парень. – А почему от нас все убегают?

— Традиция, — отвлеченно пожал плечами смакующий воспоминания собеседник. – … бездну времени назад какой-то замшелый репоголовый … тоже пытался выбраться и в процессе, …, случайно перерезал половину местных … пыльников. С тех пор с ходячими по … моргу … резчиками стараются лишний раз не общаться – тем более, при таком … листочке-то!

— Я не виноват, — быстро свалил осуждение на орудие рыцарь. – Клинок сам никак успокоиться не может.

— Проблемы … живых, — презрительно пробормотал стремительно теряющий к оруженосцу интерес случайный попутчик. – В общем, …, спускаешься по этой … лестнице – и уже у … ворот. Передавай … привет наследничку копытного -… от предшественника ему на разгребание … на две жизни хватит. Чао, — и пропал, затерявшись среди точь-в-точь таких же тощих фигур. Даже вопрос о набедренной повязке задать не удалось.

Подмастерье не смог не задуматься над значимостью свершившегося события. Вернее, отсутствием таковой: что встреться они, что разойдись – разницы никакой. Вселенная легко могла бы моргнуть и не заметить свершившейся беседы, не потеряв при том ровным счетом ничего. Как собственно и со всей жизнью – до и после смерти – скрывшегося собеседника, без малейшего сожаления использованного и выброшенного на свалку истории…нет, хуже: на простую свалку, бо вряд ли кто из былых господ помянет сего сугубо проходного для них персонажа.

Самое же печальное: Вася номер, вроде бы, четыре, ничем его не лучше и имеет ровно те же шансы исчерпать полезность и забыться. Причем хорошо, ежели в одиночестве – а коли в никуда отправятся все более не надобные хозяевам пешки? Ви-то с Фаустом не пропадут, а куда деваться не шибко смышленым цифровым? Чуждой этому времени Нилессии? Вечно влипающему из-за дурного нрава в неприятности Диту?

Неужели они правда настолько…привязаны к руководителям и после их ухода пропадут подобно овцам без пастуха?

Очень неприятные мысли.

С другой стороны, люди в любом случае зависимы от великого множества факторов – начиная от погоды и здоровья и заканчивая волей Небес – и именно в осознании и последующем принятии данного факта и состоит великое восхождения человека из бездны некогда сгубившей Люцифера гордыни к сияющим высотам смирения и…

— Иисус-Мария! – ученик монахов сделал прыжок вперед, одновременно разворачиваясь и не глядя пуская в ход меч.

Поднимавшемуся по ступеням случайному зомби шутя отрубило голову, а вот видимо и осуществившему тычок в спину Понту повезло несравненно больше. Ну, то есть, не повезло: друида спасли навыки и явно приобретённый не за книгами рефлекс приседания. Прям не поверишь, насколько бариаур способен раскорячиться в трудную минуту.

— Поразительно, каким только образом мой маленький человечек умудряется раз за разом изыскивать новые пути для разочарования любимого властелина, — сухо произнес владыка, с хрустом выпрямляясь. – В конце концов, даже гомос должен понять, что ежели скрытый подход и прикосновение не привели к записи в книгу мертвых, то сзади некто по меньшей мере нейтральный. Так ведь и соратника мог убить, обеспечив себе головную боль на весь оставшийся, наверняка довольно краткий, период бытия, — малая заминка. — Рывок понравился. Не зря тренировали.

Юноша густо покраснел, по-мальчишески спрятал странно побулькивающую лиану-плеть за спину и открыл рот, на ходу подыскивая слова извинения…

— Давно отмер? – сбила с панталыку поднявшаяся следом балахонистая фигура. – Чувствуешь себя нормально? – секунд сорок вглядывания в утративший фокусировку глаз. – Ты пялился на труп всю операцию – причем находясь в пузыре.

Бывший студент недоуменно воззрился на даму сердца.

— Имеется в виду защитное поле – собственно, почему и оставили стоять, — тем же тоном пояснил властелин, обойля подчиненного и кликнув затем отстающей на полдюжины шагов согбенной фигуре. – Мадам, куда дальше?

— Направо, — просипела запихивавшая в коня потроха полудемонический врач, заверяя слова скрежетом смыкаемых пальцев-ножниц. Маленькие оранжевые зрачки в форме повернутой набок восьмерки при этом недвижно смотрят прямо перед собой – всё равно ведь ни хрена не заметят. – По кругу.

— Мерси, — краткий кивок.

Пара неспешно скрылась за поворотом.

— После обнаружения конкретного портала предполагались заключительные переговоры по оплате услуг и оптовая отгрузка произведенных нами утром трупов, — Фаль меж тем подошла к Бесту вплотную. – То есть, времени достаточно, — неопределенной природы хмыканье. — Повторяю вопрос: как твое самочувствие?

Вновь не дождавшись ответа, леди возложила левую руку ему на грудь, а пальцами правой составила колечко, коим обхватило белое око. Десяток секунд постояла, прислушиваясь. Чертыхнулась, расстегнула верх кожанки и просунула пальцы непосредственно под Шкуру. Ставшее вполне привычным покалывание от ее прикосновения стремительно набрало интенсивность до несравненно менее приятной щекотки, потихоньку начавшей распространяться по всему телу.

— Эээм…пардон? – осмелился на неслыханную наглость парень, стараясь незаметно отпихнуть небожительцу.

— Долго еще ждать? – резко, по-отцовски пресекла оные поползновения девушка, прибивая его сквозь ткань балахона властным взглядом. – Полный доклад. О здоровье. Немедленно.

— Совершенно здоров, — вытянулся по струнке паладин. Мысленно обругал наложившуюся на угодливость поспешность. Поправился. – Голова немного кружиться. На ранее поврежденной части лица озноб. Болит поврежденная в битве с гоблинами лодыжка. Зудит коп…- рыцарь едва успел прикусить язык.

Увы, нет, не успел – наследница соверена жестким тоном потребовала выдать источник зуда. Естественные попытки былого школяра увильнуть напоролись на железный приказ прекратить паясничать и завершить наконец отчет. Оставалось лишь, мучительно пунцовея, подчиниться.

— Значит, копчик, — задумчиво произнесла дочь наследного принца и, откинув капюшон, сощурилась на подмастерье. – Ничего не чувствую. Потребна визуализация.

За время диалога несколько удлинившаяся, изменившая форму и обретшая дополнительные отростки конечность выскользнула из-под синей куртки и расстегнули васин ремень.

Итак, ужасный час настал. Конфронтация неизбежна.

— Простите, — воин Христов, одновременно холодея и изумляясь собственной смелости, схватил демоницу за запястье. – При всем бесконечном почтении к вашим величайшим несравненным добродетелям, сей ничтожный слуга не видит ни малейшего шанса на нанесение урона чести…

— Меньше слов, — носителя травяного меча, путешественника по мирам и победителя зеленокожих одним движением подобно ребенку перекинули через колено, незамедлительно стянув штаны. – Будто чего там не видела.

Ощущающий себя вот-вот готовым взорваться ученик монахов издал отчаянный писк и во избежание дальнейшего погружения в выгребную яму позора обеими ладонями зажал себе рот. Внезапно же озаботившаяся благополучием низших чинов руководительница освободила беспокоящее место от одежды и принялась быстро тыкать вокруг него.

Пытка длилась не более пяти минут, по истечению которых воителя света вернули в вертикальное положение и одетое состояние.

— Причин для беспокойства нет: хвост здоровый и обещает вырасти минимум до колена, — пальцы вернулись на лицо. – В остальном всё также в пределах нормы. Видимо просто уже настроенное и открывшее глубины своих возможностей око неверно истолковало полученные сигналы. Или запустило ранее вложенный алгоритм. Стоит…

— ХВОСТ?! – по мрачным закопченным залам побежало эхо.

— Ну и зачем так орать? – поморщилась Фаль, возвращая капюшон на место. – Да, хвост. С начатками волосяного покрова. Вероятнее всего, побочное действие лингвина.

— ЧЕГО?! – вновь не сумел справиться с собой “потенциальный дворянин” с ужасом щупая подвергшиеся исследованию территории.

— Языковые таблетки, — чуточку раздраженно отозвалась девушка. – Помимо основной функции, способствуют развитию нижнего пояса конечностей – Мистер Понт по факту себе так лишнюю ногу отрастил.

— НОГУ?!!! – совсем уж потерял голову Бест, начиная крутится волчком в попытке обозреть предмет общения.

Плечо попало в стальной силы захват.

— Допустим, дополнительный инструмент для сообщения с окружением — не будем придираться к формальностям, — ультимативным тоном предложила ангелица. – И я ведь правильно понимаю, что мой дорогой рыцарь не имеет ничего против хвостов и их носителей?

Вопрошаемый судорожно сглотнул и резко замахал туда-сюда головой.

— Чудно, — почти пропел ставший вдруг медовым голос. – Следовательно, сейчас он молча и с подобающим видом проследует за мной к нашему общему руководителю, без остатка посветя думы задаче обеспечения хозяйского благополучия – в точности соответствуя некогда данному обещаю. Агась?

Вася всей грудью вдохнул спертый вонючий воздух и кивнул.

Балахонистая фигура ответила ощущением очаровательной улыбки и танцевальным шагом двинулась следом за конем. Спустя примерно полсотни столов с трупами, разбившуюся при падении стенную масляную лампу и истыканного стилетами подобно подушечке для булавок мертвяка, они даже достигли цели.

Властелин обнаружился лежащим к верху брюхом на окровавленном столе (предыдущий обитатель небрежно скинут на пол) и с суровым видом выговаривающим чего-то про недостаточно прочный шов и перепутывание выданных органов. Собеседница вяло огрызалась и, будучи слабовидящей, не столько осматривала собственную работу сколько обнюхивала, при этом бегло трогая ее соседствующими с лезвиями почти нормальными пальцами.

Удивительно, насколько вселенная богата на тревожащие зрелища.

Зато становится понятно, у кого Парсифаль училась определять проблемные места.

-…вывод становится очевидным: вам необходимо дать нашей компании бессрочную скидку на приобретение костяного порошка – если конечно намерены сохранить репутацию надежного поставщика медицинских услуг, — закончил витиеватую жалобу людоед.

— Тск-тск, — неопределяемого возраста бледная женщина выпрямилась. – Не рассчитывай даже. Не стандартный клиент. Лошадь. Никому не интересно, — в сухом болезненном голосе неожиданно послышалась озорная нотка. — Могу снова вскрыть.

— Не нужно, — отмахнулся великий бандит, скрывая безобразные шрамы одеждой и переваливаясь через край койки. Принявший на себя весь вес труп с хлюпаньем частично обратился в кашицу. – По крайней мере, право на пользование всеми сделанными из предоставленными нами тел зомби-то дадите?

— Возможно. В зависимости от качества поставленного товара, — дама поскребла лезвия друг о друга в торгашеском жесте. – Операция проведена, альков показан. Деньги?

Соседствующий с гранатницей футляр распахнулся и на столешницу посыпались празднично выглядящие монетки. Золотые, естественно. Здоровье – штука дорогая.

— Восемьдесят, — по местным меркам, целое состояние и цена жизни десятков отборных мордоворотов, перекочевало в карманы врача. – Пусть я того и не демонстрировал, с вами было приятно иметь дело. Надеюсь, сотрудничество будет долгим и плодоносным.

— Взаимно, — тифлина улыбнулась, обнажив направленные более-менее в глотку подпиленные зубы. – Заходите еще.

— Ну уж в морг-то всенепременно заглянем, – с натугой хохотнул повелитель. — Как минимум дабы навестить показавшего себя неожиданно компетентным руководителя.

Госпожа мертвецов польщенно кивнула, тряхнув обширной копной жестких волос, и двинулась на выход, оставив троицу наедине с трупами и вероятно расположенным где-то тут порталом. На некоторое время помещение погрузилось в условную тишину.

— Вася! – не глядя на него, глухо воззвал Понт. – Ты обратно дорогу сам не найдешь?

— Нет, — предельно честно отозвался паладин, отчаянно борясь с жаждой задать пару вопросов по поводу таблеток и хвостов. Сейчас определенно не время.

— Кто бы сомневался, — негромкий рык. – Чего ради вообще с утра потащил человечка с собой. Переволновался, не иначе. А потом, когда в ступор впал, некая прелестная и в последние дни ведущая себя совсем странно зараза потребовала сперва игрушку починить…не важно. Идем втроем. Все помнят, куда?

— План Негативной Энергии. Гигантская крепость, целый город камня, тьмы и тени, построенный из сожалений и наполненная душами существ, погибших ради продолжения бытия…пытки Болтливого Мертвяка. Место, где решилась его судьба, — торжественно повторила отцовские слова леди. – Не есть, не пить, не разделяться, не дышать, выданные пластинки Абсолютного Ничто и стандартный набор мракоходца не терять и так далее. Помним.

— Отлично, — “пятая нога” протянула подчиненным два чистых тонких скальпеля. – Путь к ней лежит через принесение новых кирпичиков. Приступайте.

Бест не успел взять свой – Фаль приняла оба и, аккуратно взяв протянутую руку подчиненного за запястье, вознесла над ней острое лезвие. Парень решил не кочевряжиться и воспользовался паузой для моральной подготовки к необходимому. Оказалась лишним: небожительница банально обезболила конечность и спокойно вырезала потребный для ритуала кусочек кожи, в очередной раз продемонстрировав разумность доверия подобных дел профессионалам.

— Спасибо, — тихо промолвил традиционно чувствующий себя глупо и бессмысленно оруженосец. Дождался ответного “всегда пожалуйста“ и протянул к останавливающей кровь ангелице раскрытую ладонь. – Не позволите ли помочь?

Та немного помедлила, однако всё же сжалилась над рыцарским самолюбием и отдала “защитнику” второй ножик, закатив затем рукав. “Потенциальный дворянин” постарался в точности повторить все ее действия, в результате сработав по меньшей мере не совсем позорно.

— Легкая часть выполнена, — прокомментировала девушка, беря у него кривоватый по краям кусочек себя. – Настал черед основного блюда, — по капюшону пробежала тень улыбки. – Не могу не полюбопытствовать: в чем же может раскаиваться наш юный, доблестный и чистый сердцем воин Христов?

Вася криво ухмыльнулся. И надолго задумался.

— Грехов моих не счесть – и каждый имеет возмездием смерть, — больно церемонное начало, да такая уж вокруг них сгустилась атмосфера. – Стоящий пред вами слуга не посещал церкви, не исповедался, не причащался, не давал милостыни, не проповедал, не разделял чужих нош и не провозглашал истин. Он жил подобно щепке, влекомой бурной рекой, и подлинно обращался ко Святому исключительно в моменты нужды. Всегда идя на поводу у мира и лишь недавно задумавшись над тем, чего же желает от него Создатель…- глубокий вдох. Палец проколот и первая капля крови упала на вырванную из тела плоть. – Я не таков, каким должен быть. Недостойный. Ленивый. Неблагодарный. Не ценящий принесенной за меня жертвы и не желающий видеть мироздание глазами Божиими, — из природного ока на пол скатилась слеза.

— А еще маленький человечек только за последнее время без особых раздумий перерезал и искалечил кучу народу – но кому до того есть дело? – издевательски и при том как-то надтреснуто донеслось спереди. – И вообще: никто не говорил, будто входной взнос необходимо озвучивать.

— Истинно, — склонила голову набок демоница, не поворачиваясь. – Тем не менее, кавалер почтил желание дамы и нет причины, по которой не стоило бы ответить искренностью на искренность.

Капюшон откинулся, открыв опять изменившиеся до неузнаваемости черты. Бордовый цвет, острые черты лица, неприятного вида брыли, крестообразные зрачки…вот только ученик монахов в любом случае не спутал бы ее ни с кем и никогда.

— Всю жизнь меня вела дорога необузданных страстей и столь же беспощадного их подавления. Ибо мне сказали, что то моя судьба. Предначертанный исказившими подлинную суть творцами рок и крест. То, чем определяется само бытие и по чему дается имя, — в скальпеле нет надобности: ноготь разошелся, обнажив красную жидкость. – Парсифаль сожалеет о времени, потраченном на борьбу за и против идеалов, выданных ей не имевшими на то права. О павших жертвами проявленной глупости. О причиненной мирозданию боли. О сговоре с Королем. О вере, израсходованной на не стоящие того предметы.

— Нет, ну пафос так и прёт! – снова подал голос великий бандит. – Смотрите, детишки, не захлебнитесь, а то ведь и стоять-то на всех ногах до сих пор не научились.

— Кто бы говорил, — всё также стоя к собеседнику спиной, чуть устало отозвалась дочь.

— Действительно, чья бы корова мычала, — с внезапно прорезавшимися горькими нотками прошипел Понт, резко развернувшись к ним. – К счастью, опыт таки имеет свойство накапливаться, а потому ныне потомок продавшегося в рабство идиота точно знает, где тот оступился, — к потолку вознесся обширный лист кожи, видать добытый посредством ушедшего врача. – Неужели настолько сложно пройти мимо? Не ввязываться в чужие проблемы? Даже придя на помощь убиваемой пауком страннице – уйти, увидев спасаемую? В конце концов, поддаться собственному любопытству и вскрыть проклятую тварь, пока та не очухалась – естественно потом вознеся благодарности небесному надсмотрщику за предоставленный экспонат?

Звон серебряных колокольчиков – на удивление злых.

— И это раскаянье Мистера Понта! – отсмеявшись, ядовито хлестнула наследница. – Страдание по поводу проявленного десятки бытий назад милосердия к лишенной им всего девушке…

— К лишившему МЕНЯ всего монстру! – с ожесточением перебил победитель драконов. – Убийце, шпионке, предательнице. Разрушительнице империй и палачу мечтаний! Смерти дюжин и дюжин жеребцов, жаждавших вселенной лишь счастья…

— Спасительнице сотен миров от тирании одного вечного раба своей ненависти и гордыни, — Фаль также обернулась к собеседнику. – Героини, регулярно приносившей саму жизнь на алтарь всеобщей свободы. Страстной, пылкой и искренней натуры, желавшей простых вещей…

— Скотства, жратвы и бархатных подушек, — частично сокрытый маской лик застыл в ехидной усмешке. – И чтобы вокруг бегали без ума любящие ее пони с промытыми мозгами – а после них хоть потоп, — копыто поднялось и с силой ударило в пол. – Обсуждаемая нами персона есть воплощение бездумного эгоизма и животной природы, круто замешанное на хищническом садизме и не имеющее малейшего представления о благодарности. Сколько раз предшествовавшие мне психи кормили, спасали, ограждали, улучшали…

— Например, когда превратили Диану в противную сути перевертышей драконицу и подставили под сожжение собственной родины со всеми сородичами? – аналогичный жест ногой. — Бедняжка в тот же день сошла с ума, а новоявленный владыка прайма не дал ей даже шанса оборвать муки – ведь “и порченный теневой звероящер полезнее его отсутствия”, — возложение ладони на лоб. – Слава Неизменному, по крайней мере спустя годы ей посчастливилось навести на логово Испепелителя последнюю надежду тамошних земель, кои и завершили спалившую в процесс завоевания половину материка Пламенную Директорию.

Печальный вздох – и упавший с обвинительного до сострадающего тон:

— Она в той же степени твоя жертва, в какой ты – ее. Насколько же надо ослепить себя верой в свою непогрешимость, чтобы не замечать того? — глубокий вдох. Отталкивание от себя незримой ноши. – Не тот миг, не та жизнь. Не важно. Портал – не Понт. Так просто не обмануть. Наш руководитель не потерпит постановку под опасность всей миссии из-за чьих-то личных проблем.

— Спасибо хоть на том, — спустя некоторое время процедил сощурившийся на дочь ангел смерти. – Хорошо: сыграю в предложенную игру. О чем же наследник проклятого урода способен сожалеть? Он же считает себя непогрешимым правда? Тобишь, без доли сомнений посылает на погибель тысячи преданных ему существ и недрогнувшим копытом лично казнил миллиард невинных овечек?

Фаль молча сложила руки на груди.

— На самом деле нет, — с тем же предгрозовым спокойствием продолжил соверен. – Душевные терзания – мой хлеб и маслом на нем служит оплакивание свершенных ошибок и принесенных жертв. Однако имелся ли у меня иной выбор? Оставить вселенную в покое? Пустить на самотек? – презрительное фырканье. – Ноуп. Видел, куда ведет сия торная дорога – к тому, на спасение от чего других я клал кровь и честь. Впрочем, не могу не признать: ввергшие личным недеянием в бездну целые общества властители склонны вспоминаться в веках белыми и пушистыми – по сравнению с последствиями-то их правления.

Протяжное и ни капли не веселое похахатывание.

— Итак, какая же возвышенная сказка мучает Охотника-на-детей более прочих? – театральная пауза. Теплый, ровный, выдержанный тон. — Тот неоспоримый факт, что выбор у меня есть. Как и у всех носителей разума – и был всегда. Заявления же об отсутствии оного, обстоятельствах непреодолимой силы, природной предрасположенности – не более чем дешевая попытка избежать ответственности. Спрятаться в панцирь неведения и прикинуться ни на йоту не владеющим ситуацией и не влияющим на мироздание булыжником, в надежде на прохождение возмездия мимо, — разные глаза перешли с дочери на вассала и обратно. Бест содрогнулся от наполнявшего взор ужаса и отчаянья собственноручно заносящего над собой топор палача. – И тем не менее, я раз за разом это говорю. Ибо ленюсь найти иной выход. Боюсь посмотреть в лицо тщетности былых усилий. Не могу признать…

Дыхание убийцы демонов сперло и он разразился кашляющим хихиканьем, от которого по телу бывшего студента побежали мурашки.

— Но то ПОКА! – с нечеловеческой злобой гаркнул людоед, обводя слушателей совсем другим взглядом. – Скоро всё закончится – так или иначе!

Нога вывела на коже последнюю закорючку.

Альков вспух волной пробравшего до костей холодного воздуха, а обрамлявшие его черные колонны слабо засветились, сперва образовав клочья синего тумана, а потом соединившись сверкающей занавесью. За ней можно различить очертания каменного колодца, ведущего во тьму.

— Вперед – к Истине! – конь развернулся и прыгнул в неизвестность.

-
Бест стоит на широком каменном балконе перед высокой аркой-входом в монументальное строение, более смахивающее на церковь, нежели на замок. Уже очень и очень хорошо: так-то этот план знаменит в первую очередь абсолютной бесполезностью зрения вследствие принципиальной невозможности освещения. Следовательно, попал в одно из немногих огражденных от эффектов сего пространства мест – либо же вовсе промахнулся и ныне находится где-то на прайме.

Паладин тщательно перебрал в голове основные положения прочитанной вчера вечером брошюры и осторожно проткнул пальцем активированный проходом сквозь портал мыльный пузырь вокруг головы. На долю секунды. Достаточно для проникновения тутошнего аромата – затхлой вони гробницы — само существование коего наглядно свидетельствует о наличии воздуха. Вновь добрый знак.

Вот только спутников нигде не наблюдается.

Рыцарь неспешно развернулся вокруг своей оси, мысленно отметив наличие вполне материальной опоры под ногами, и узрел подтверждения сразу двух новостей. Плохая заключалась в действительном отсутствии поблизости Фаль и Понта. Вторая – он без всякого сомнения не на Первичном Материальном, а именно там, куда стремились, бо сзади поджидала чернота.

Не ночь, не тень, а конкретно МРАК в густейшем и сочнейшем воплощении, напоминавшем окружение оставленного в прошлом Храма Книги. За тем исключением, что нынешняя тьма никак не является простым недостатком света и отнюдь не пассивна, а напротив – жадно и неумолимо пожирает некогда вырванный у нее островок порядка.

Балкон вовсе не балкон, а успевшая лишиться стен и потолка зала, чей пол в этот конкретный момент частичка за частичкой исчезает в подступающем Ничто. Оный процесс наблюдается повсюду: близлежащая крыша истерзана пробоинами, высящиеся вдалеке шпили скошены и обгрызены, даже небеса – вернее, заменявшая их серая субстанция – с жалким видом кучковались вокруг пока стоящей неколебимо центральной башни, будучи со всех сторон окружены чистой негативной энергией. Некоторые детали продолжали существовать и отделившись от основной конструкции — например, висящий в пустоте неподалеку контрфорс или виднеющаяся парящей внизу часть большой чаши, вероятно от фонтана – тем не менее, их судьба также предрешена.

Крепость умирает, причем уже очень давно: от заявленных километров комнат остался лишь донжон с ближайшими пристройками. Пожалуй, оно к лучшему – соратников найти будет легче. Коли их конечно не выбросило за границу до сих пор держащихся укреплений.

Кстати о чудовищной смерти в объятиях противоположности жизни: ему кажется или от точки васиного приземления по камням правда ползут трещины?

Бывший школяр проверил гипотезу, сделал маленький шажочек назад. Она подтвердилась: от присутствия постороннего помещение без сомнения принялось разрушаться в разы быстрее. С поисками способных вытащить человечка отсюда руководителей стоит поспешить.

Изнутри разлагающийся бастион живо напомнил Бесту виденное в другой жизни на картине внутреннее убранство знаменитого кёльнского собора. Разумеется, с поправкой на мрачность, несравненно меньшее количество окон, склонность к более округлым очертаниям и некоторые совершенно чуждые нормальным строениям архитектурные излишества вроде сделанных в виде обращенной к полу параболы потолочных балок.

Быстро налюбовавшись недвижимостью – как-никак, и не такое повидал – осторожно идущий вперед юноша перевел глаза на движимость. Относительную. Сперва вовсе решил, будто чернота Отрицательного сумела проникнуть сквозь преграды и ныне разъедает здание еще и изнутри. К счастью, при более близком рассмотрении сии сгустки тьмы несколько отличались от оставшегося снаружи вала.

Во-первых, многих из них окружал четкий фиолетовый ореол. Во-вторых, данные существа перемещались в пространстве вместо его присоединения к себе. Ну и наконец, вряд чистый негатив способен издавать звуки. Тем паче – плакать. Неприятно так. Уже не навзрыд, а якобы от сильной, успевшей стать частью бытия, однако от того ничуть не менее болезненной тоски.

Поначалу намеревавшийся пройти скрытно парень трезво взвесил собственные воровские навыки, кинул на чашу весов рыцарские принципы и зело обильное количество потенциальных оппонентов, оценил скорость разрушения пола под ногами…и почел за лучшее рискнуть.

Вопреки ожиданиям, местная фауна – ну или скорее таки аборигены – никоим образом не препятствовали бегущему через их нестройные ряды молодцу. Они вообще его не замечали, даже проходя вплотную. Волей-неволей в сознание забралось крайне нехорошее ощущение, что любопытство всё же не позволит “потенциальному дворянину” без приключений пройти мимо оной внезапно не опасной и от того лишь более жгучей тайны.

Так и вышло.

Почти дойдя до выхода из обширного помещения, юноша свернул с намеченного маршрута и подошел к ближайшей кучке колышащейся мрака. Вгляделся в нее, старательно перебирая все имеющиеся сведения о тенях. Припомнил происшествие в цитадель Атар и пару туманных книжек — короче, не густо. Разве только поставилась пометка о необычности подобной пассивности при виде живого теплого тела.

Рука сама потянулась дотронуться до ходячей дыры в ткани реальности, а в голове уже потихоньку выкапывались сведения о включении ”особо познавательной” способности додекаэдра… когда былой школяр дал себе пощечину, резко развернулся и твердым шагом проследовал далее. Ибо хватит быть Бестолочью: всех сокровищ вселенной так и так не раскрыть, а коли уж в них рыться, то точно не бултыхаясь под копной дамокловых мечей.

Оное, в целом, несвойственное паладинам здравомыслие не замедлило окупиться – споро миновав всего пару чертогов юноша буквально влетел в куда меньшую по размерам и несравненно более щедрую в смысле наполнения комнату. Пять статуй разной степени сохранности изображающие одного и того же рослого мускулистого человека полукругом окаймляют небольшой треснутый бассейн без воды, над которым парит испускающий тусклое сияние молочного цвета кристалл. Главное же: напротив стояли пропавшие спутники:

— Вась, а Вась, — с облегчением выдал Понт после краткой паузы. – Ты часом не главный ли герой? А то ведь уж хоронить тебя намылился. Сам понимаешь: нас – ошибок природы без возможности призыва и ведущей к телу нити — и так-то хрен найдешь, а уж на Негативном плане, — многозначительное присвистывание. – Черепа ВНЕЗАПНО не сочли нужным известить о пост-портальном разбросе. С другой стороны, заплутать в сем огрызке несколько затруднительно…к делу, чем меньше проведем здесь времени – тем лучше. Леди?

Пребывающая в безбалахонистом – то бишь, полностью боеготовом – состоянии девушка грациозно приблизилась к рыцарю и, бегло оглядев на наличие ран, за руку подвела его к пустой емкости. Тихо попросила довериться ей и открыть пошире веки на подаренном оке. А потом с размаху припечатала не успевшего и пикнуть парня лицом о светящуюся поверхность.

Подарок взорвался мгновенно перешедшей в зуд болью, а мозг смешался под наплывом хлынувших из ниоткуда непонятных образов, букв и звуков. Говоря по чести, довольно обычная для него ситуацию – за тем исключением, что ныне сведения не оседали на внутренних стенках черепа, а столь же стремительно уходили куда-то наружу.

— Колонна не солгала, — медленно произнесла не отнимающая ладони от затылка паладина демоница. – Это действительно то место.

— Почему всё рушиться? – донесся издалека вопрос соверена.

Поток знаний чуточку изменился и перенаправился, вбирая в себя крупицы не только из драгоценного камня, а также из пола, потолка, скульптур и самого воздуха вокруг них.

— Признание. Исправление, — будто пробираясь в полной темноте, неуверенно отозвалась дама – дабы спустя полтора десятка секунд чеканно произнести. — Плод покаяния, принятие назначенного наказания, сокрушили Крепость Сожалений и оставили ее на протяжении долгих лет истаивать, по мере того, как напитавшие данный бастион раны на ткани вселенной заживали.

— Мы живы, пока о нас помнят, — сардоническое хмыканье. Глубокий вдох. Голос чуточку дрожит. – А касательно непосредственно причины нашего прихода?

Небожительница надолго смолкла, переваривая поступающие к ней через парня знания. Когда же заговорила, в тоне слышалась целая гамма эмоций – от восхищения до опасения:

— Этот кристалл…велик. Ловушка для бессмертных. Лабиринт отражений, раскалывающий сознание на части и открывающий доступ к казалось бы навеки утраченному, погребенному, истаявшему, — разум резануло выстрелившей против стремнины метафорической струей, загарпунившей и столь же болезненно протащившей назад особо плотный комок информации. – Здесь Безымянный встретился с Истиной, отбросил нанизанную проклятьем сущность, сорвал с кожи не имевший над ним более власти Знак Страдания…

— Обрел имя, — по Крепости будто разнеслось благоговейное эхо.

— Да, — с мрачным торжеством подтвердила Фаль. – Ибо им сия темница и связывает попавших в нее, навеки отрезая от них всю вселенную.

— Но ведь Болтливый-то сумел выбраться? – проскользнуло сдерживаемое нетерпение.

— Путем великого предательства, — спустя еще один “запрос”, ответствовала леди. – Убийства не могшей жить без него девушки, чья бесконечная сердечная привязанность сперва удержала ее на пороге смерти, а затем – позволила спасти возлюбленного от судьбы многократно худшей.

— ПОКАЖИ МНЕ! – река сведений пошла волнами и усилилась. Юноша скосил свободный глаз и морщась от бьющего в него света смог заметить тонкую ладонь, возложенную на скрытую маской морду.

Тут сознанию банально перестало хватать пространства на этом празднике жизни и оно перестало воспринимать сигналы из внешнего мира – пока юношу наконец милосердно не отсоединили от вроде бы принявшегося потихоньку поглощать угощенье камня.

Он рухнул на пол и обозрел окружение осоловелым взглядом. Ангелица качается, тяжело дышит и с нее градом катиться пот. Владыка же и не смотрит на истечение драгоценной жидкости, подобно местным статуям без остатка посвятив внимание источнику света. Комната погружена в молчание.

— Осталось узнать последнее, — спустя минут десять разорвал тишину спокойный, ровный и очень-очень нехороший голос великого бандита. – Ты любишь меня?

Фундаментальность вопроса и в более бы подходящее время поставила бы рыцаря в тупик. А уж после использования бывшего школяра в качестве переходника…

— Да, — внезапно отозвалась Фаль. Или дочь изначально и спрашивали? – В числе прочего по той причине, что знаю: раз за разом приносивший себя в жертву ради других и со всем тщанием взрастивший ослепившее его дитя Мистер Понт никогда не совершил бы подобного преступления.

— Так-таки знаешь? – сладкий шепот перешел в безумное хихиканье. Конь медленно развернулся и воззрился на воспитанницу. — Неужели даже родное страшилище не понимает, насколько ужасно и беспросветно бытие игрушки? Не осознает ничтожность в сих глазах ВСЕГО в сравнении с долгожданной СВОБОДОЙ? – из рукавов куртки вылетели две стремительные серебряные цепи, в мгновение ока обмотавшиеся вокруг ног девлола. Рывок. Упавшая леди без сопротивления подтянута вплотную к будто клубящемуся тьмой родителю. – И почему бы действительно не потребовать давненько переполнивший всякие границы должок?

Копыто поднялось, по-особому встряхнулось и выдало из прикрепленного на нем браслета странное, определенно непредназначенное для боя лезвие.

— Потому как и несмотря на все претерпленные им муки, мой отец остается Принцем, — вопреки всему, без капли беспокойства или гнева произнесла наследница. – Всеобщий слуга, во исполнение обязательств и для счастья других способный убить их всех до единого, однако ради себя не готовый пожертвовать и собственной смертью, — ладонь поднялась и ласково погладила не закрытый маской подбородок. – О если бы ты только мог проникнуть под это нагромождение шрамов и узреть всю красоту…

Нога опустилась, вонзив клинок в плечо несопротивляющейся девушке. Та подобного явно не ожидала и испустила полный боли и удивления жалобный вскрик, коий не слабее молнии шибанул до того наблюдавшего за сценой в немом ужасе паладина и распустившейся пружиной вернул воина Христова в вертикальное положение.

Травяной меч расцвел многонитевой плеткой и с жутким свистом полетел в направлении монстра…чтобы удариться в невидимую стену. Второй же замах предупредил раздавшийся в голове женский голос:

— Стой. Так и так не поможешь, — распластанная на полу дама сердца выгнулась и взглянула ему в лицо. — Слишком силен.

В ответ на движение, людоедов нож дернулся в ране. Былой школяр мигом уверился в подступившем сумасшествии и приготовился к, вероятнее всего, самоубийственному рывку.

– НЕТ! – твердо громыхнул в сознании переливающийся страданием колокол. – Не теряй веры – тем паче, убедив уверовать меня.

Парень сжал зубы и подчинился – в конце концов, Вася и правда не более чем щепочка, настигнутая штормом посреди бурного океана. Толку ноль, а хуже сделать может. Убиться же о владыку всегда успеет.

Таким образом обезопасив тыл, владычица вернула внимание непосредственно расчленяющему ее родителю. Пинков, хуков, неожиданного пронзания туши мечами и вообще чего-либо ожидаемого рыцарем не произошло. Вместо перечисленного, демоница улыбнулась мучителю – и Негативный план осияла красота, которой не скроет ни подступающая чернота ни светящий изо всех сил кристалл.

Новый поворот лезвия. Тихий стон. То же непротивление.

И тут без слов, чисто на эмоциях молящийся неизвестно о чем парень, обеими руками сжавший рвущуюся вперед лиану, заметил невиданное: Понт терял контроль. Поначалу незаметные, но быстро наращивающие обороты подергивания и тряска охватили могучее тело, сверх прочего поразив голову. Считанные секунды спустя она уже грозила вот-вот оторваться и наметила явный крен вправо, якобы некий невидимый великан спокойно и обстоятельно сворачивал принцу шею.

Уподобившийся больному падучей в момент приступа великий бандит неспешно распрямился, повернулся к заварившему кашу камню задом. Бест выдохнул – как оказалось, рано, бо страшное представление не спешило кончаться.

Повелитель лягнул свою единственную надежду – и Крепость содрогнулась. Зримо не имевшая ни опоры, ни поддержки тюрьма душ дрогнула, тем не менее не сдвинувшись ни на шаг. За первым сокрушительным ударом последовал настоящий град других. Мало по малу, со скрежетом и сотрясением земли, проклятая ловушка стала поддаваться.

Вот появился наклон. Нижняя часть затрепетала. Целиком вибрирует. На гранях отметины…

КРРРРЫГХ! БАХ! – вырванный из незримого паза с кристалл пробил ветхую стену и без звука пал в необъятную черноту.

Понт дерганно проследовал к краю пролома.

Минуту спустя Фаль встала с ним рядом, также устремив взор в глубины отрицания. Прежде сжимавшая повреждённое плечо ладонь легла на макушку жеребца:

— Я знала. Я верила. Спасибо, — вот уж благодарить-то сейчас точно не за что. Вероятно, схожие измышления забрели и в девичье сознание. В голосе небожительницы вдруг прорезались озорные нотки. – Хотя выбрасывать, право слово, излишне – даже не вспоминая о немалой ценности, всегда есть шанс при исследовании в более спокойной обстановке добыть дополнительные сведения, а то и…КУДА!?

Крик опоздал: ангел смерти сиганул в убивающий всё живое мрак.

— Ты-то не лезь! – неверно истолковала резвое приближение вассала леди. – Мистер Понт с инструментарием и подготовлен — значит выживет. Подождем, — взор пробежался по принявшейся разрушаться с вовсе неприличной скоростью Крепости. – Сколько сможем.

Паладин покорно кивнул и протянул даме бинты и выданную перед походом бутылочку с зельем. Та лишь закатила глаза и отмахнулась, приняв внутрь изъятого из собственной кожанки эликсира.

К счастью или сожалению – настолько покоробила рыцаря разыгравшаяся у пустой чаши сцена – им не пришлось покидать бастион теней без властелина. Последний вернулся, будучи со всех сторон окружен волшебным пузырем и использую вместо ног нечто наподобие большой яйцемешалки, в прямом смысле ВЗБИВАВШЕЙ пространство вокруг. Искомой сияющей темницы при нем не обнаружилось. Выражение же морды могло обратить в бегство и легионы Ада.

— Прошу прощения за несоответствующее статусу поведение, — таким тоном только ультиматумы объявлять. – В последние дни несколько…выбит из колеи. Почему-то. Во избежание недоразумений замечу, что причиной отказа от попыток перевода Парсифаль в следующее состояние является вовсе не какие-либо недостойные высшего разума эмоции, а отсутствие гарантий воплощения замысла в жизнь, — слегка отсутствующий осмотр окружения. — Вероятно, нам следует по возможности быстрее покинуть данное место.

Тем не менее, отчалили не сразу – вопреки здравому смыслу, более ни фразы не сказавший конь еще попрыгал по уходящим буквально из-под копыт камням, видимо тщась обрести в стремительно прощающейся с жизнью фортификации хоть какую-то надежду и оправдание собственных мук и затрат.

Увы, поиски показали себя неуспешными.

Переход на Внешние Земли, а оттуда ставший вполне привычным путь до общественного портала в Сигил с последующим петлянием по неспокойным катакомбам прошел в молчании. Повелитель даже не скрипнул зубами при виде нацарапанного первым Васей поверх иллюзии таинственного слова из трех букв.

Внутри же Дыры их ждал сюрприз.

— Скотинушка! Приве-ет! – этот голос ни с чем не спутаешь. Ну, вернее, как раз спутаешь – с одним. И уж точно не забудешь.

Вскочившая при появлении планоходцев со стула Лара ткнула пальцем в стоящую рядом начальницу охраны:

– Это ж настоящая Нилессия. Будто с картинки сошла! Где нарыл?

— Приветствую, — с заметно меньшим энтузиазмом, однако же не без нотки теплоты и облегчения вступила в беседу поименованная. — Данные индивиды пытались произвести несанкционированный вход на охраняемую территорию. Персонал утверждает наличие смутного знакомства с посетителями. Не ликвидированы. Пройти в камеру предварительного задержания отказались. Агрессии не проявляли.

— Не волнуйся, о реликвия былых эпох: конь нас знает, — воодушевленно воскликнула полностью сокрытая свободно сидящей одеждой и плотной вуалью бывшая властительница мертвых. – И готова поспорить: ему уже стыдно за забывчивость и пренебрежение назначенным нами свиданием. Чего, толстяк, делал-то?

Жеребец не спешил отзываться, смотря на вторую посетительницу – тоже щедро одетую, но по крайней мере вполне человеческие кисти и низ лица открыты. Та не вступала в беседу, спокойно сидя с закинутой на ногу ногой и глядя на принца в ответ. Наконец, людоед обернулся к ожидающей отзыва гостье:

— По порядку. Касательно стерегущей вас с подчиненными госпожи смотри долженствующую выйти где-то через месяц книгу, — от реципиента донеслось негромкое бурчание а-ля “читала я твою муру”. – Кратко впрочем, укажу на нарушения мной в процессе обретения сей благодати целого ряда некогда возложенных на себя ограничений: от удержания собственной персоны от вульгарного рабовладения до сопротивления плотским похотям, — неназвавшаяся вроде бы заинтересовалась. – Да: стыдно. За шансом прекратить собственные муки совсем забыл об оговоренной встрече. Плюс, не помню, каким образом идет время на Негативном – вероятно, опоздал довольно сильно, — тон такой ровный-ровный и тем не менее ни на йоту не вызывающий опасений, а только ощущение немалой усталости. – Пытался убить драгоценное страшилище с помощью...

— Ой, да с ходу-то не ври, — насмешливо фыркнула. – Чтоб Понт, да поднял копыто на Пафи? После всех этих ЛЕТ облизывания своего сокровища со всех сторон, ТОНН вбуханных в нее средств и кучи бессонных ночей с регулярной заменой пришедших в негодность запчастей? – долгая пауза – и немалое удивление. – Да ладно? – вновь период молчания, вдруг прерванный с немалым энтузиазмом. – Хоть лежавшую на том конце инфантицида безмерно ценную вещь покажешь?

— Нет, — мертво отозвался соверен. – Добыть не смог.

Допрашивающая стыдливо прикусила губу, пожалев о проявленном любопытстве.

— Вижу, у тебя тяжелый день, — вступила в грозивший потухнуть диалог вторая посетительница. Голос, пусть и не обладающий выдающимися качествами имеющегося у Фаль или спершей его Лары, тем не менее приятный. Шелковистый такой. В чем-то обволакивающий. И немного спешит при произнесении окончаний. – Быть может, нам зайти попозже, когда вселенная перестанет выглядеть в твоих глазах столь мрачно и неподъемно?

— Общение с вами – лучший путь для приближения оного состояния, — неожиданно продемонстрировал великий бандит искреннюю теплоту.

— ЗНАЛА, — слово подчеркнуто некими своеобразными интонациями, в том числе торжественными, — то будет сказано.

— Разумеется, — редкая добрая улыбка. – Прежде же нежели мы все пройдем во внутренние покои, дабы предаться там обжорству и бессмысленному перебиранию более не влияющих на мир событий, позволь мне провести одну ма-алюсенькую проверочку, — жестом приказал стоящим полукруг стражникам разойтись.

Запыхавшийся Дит появился спустя считанные минуты – видать сюзерен направил мысленный приказ до вступления в беседу – таща в руках давненько не виденную металлическую образину любомета. Вот только разве прежде на нем имелись эти светящие розовые линии?

— Чего это? – чуть ли не с испугом спросил ожидавший нечто иное повелитель.

— Чего заказывали, — прохрипел до сих пор яростно борющийся с неодолимой хваткой проклятья черный рыцарь.

— Ну, то-то да, — склонил конь голову на бок. – Вот только почему он заряжается? Как? — изумленный взгляд поднялся от орудия на красное от натуги лицо. – Ты что, рогатый кусок хаоса, влюбился? В кого? Несчастное создание…стоп, — широкая отмашка. – Стоп-стоп-стоп-стоп. СТОП. Не хочу знать. Просто аккуратно, со всем вежеством передай агрегат гостье – и вали отсюда.

Совсем уж пунцовый – ну или то паладину лишь показалось – носильщик исполнил приказание и с облегчением покинул преддверье. Неизвестная же, вряд ли способная поднять возложенную на нее махину, сидя схватилась за рукоятки и немного подождала, лукавым тоном обратившись затем к немигающе смотрящему на нее коню:

— Пусто. Не могу не поинтересоваться: какого результата жаждала душа Сломанного?

— Тысячу раз уже говорил, — поморщился ангел смерти. – Я не сломанный, а недоделанный. Касательно же исследования на наличие Эроса…да любой бы удовлетворил. Тем не менее, при положительном ответе не преминул бы поинтересоваться личностью счастливчика, чтобы нанести последнему визит вежливости с объяснениями всей восхитительности посланного ему небесами сокровища – и дачи пары обещаний, — веселый смешок.

— То есть, направления оной эмоций на некоего узника судьбы даже не предполагалось? – с теми же интонациями задала следующий вопрос дама, легонько отталкивая от себя Купидона.

— Эту тему мы обсудили уже давным-давно, — вроде бы с тенью сожаления быстро отозвался Понт, устремляясь на помощь подруге.

Слепая и Сломанный

Живи сегодняшним днем — наши плоды пожнут потомки.

https://www.youtube.com/watch?v=tkplPbd2f60

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1tZ1E_IWgFwjyuhNiKKG3JE5RWaLK5ezxijjMq9iGxjU/edit

-…окончательно убедившись в стабильности процесса воскрешения, переправила честно нажитое во Внешние земли и, в полном соответствии с традициями моего народа, ушла не отягчая подчиненных прощаниями, — кубок вознесся к потолку. – Сдохните, твари! Сколько ж вы мне крови выпили.

Терпкое и ароматное содержимое отправилось под вуаль, ныне ко всеобщему счастью носимую по большей части из привычки и “рядом с конем все рано или поздно начинает маскироваться”. Оживленная Лара получилась неожиданно приятной глазу особой средних годов, чья грация и внушительный бюст нет-нет да цепляли взгляды стоящих в почетном карауле лиц мужского пола. Слава Вседержителю, опущенный ею же с поста на стул Бест мог не допускать зарождения греховных мыслей концентрацией на повествовании.

— Потом пьянство, обжорство, аэробика и прочий декаденс – отыгрывалась за годы воздержания. Сами понимаете, мертвому телу от массажа ни тепло, ни холодно. Аж домик себе с садом на Элизиуме приобрела. Потом правда во время бегства сжечь пришлось, но это мелочи, — могучий глоток предоставленного хозяином таинственного напитка – не спиртного и до крайности вкусного. – В общем, пару недель назад в загодя выкопанный уютный бункер у подножья Мирового Древа постучали – к счастью для всех, не представители правосудия, а несравненно более приятная во всех отношениях Тереза со своей традиционной необычной идеей. И вот поиздержавшаяся герцогиня здесь, в условном кругу старых и новых друзей.

Покровительственное похлопывание Беста по голове.

— Понятненько, — кивнул потихоньку тающий Понт, оборачиваясь к скромно потягивающей единственный бокал в уголочке виновнице съезда, ласково именуемой соратниками “Тессой”. – Видимо сейчас произойдет раскрытие карт и выдвижение предложения, от коего невозможно будет отказаться. Спрошу сразу: оно как-то связано с вызволением из застенков жидкого зла прелестных и, увы — хотя стоило бы уже привыкнуть — неразумных кобыл?

— Нет, — тепло улыбнулась так ни разу и не откинувшая скрывавшую глаза плотную ткань давняя подруга владыки. – То путешествие не повторится – долги прошлого более не висят надо мной дамокловым мечом. Кстати, вновь прошу прощения…

— Не нужно! – весело отмахнулся ангел смерти. – Честное слово: всё давным-давно прощено. По правде говоря, сей земной пони скорее желает поблагодарить за попытку обменять его жизнь на чужое средство передвижения – ведь именно чрез нее заманившая меня в ловушку таинственная незнакомка перестала быть незнакомой.

— Неужели Сломанный вовсе не жалеет о проявленном тогда милосердии? – вопрошающая чуть склонила голову набок. – О побеге предательницы?

— Естественно, жалею, — оскалился пожиратель людей. – Так бы тебя поймал, посадил в клетку, кормил с ложечки, заставлял бы следить за страшилищем пока в отъезде – в общем, имел бы счастье начать наше близкое общение намного раньше…

— Это у них такая игра, — громким шепотом поведала Лара рыцарю, а по сути – всей вселенной. – Каждый раз сперва ностальгируют о первой встречи: провидица в предыдущей жизни подставила ставшего ей заменой паренька принудив ради спасения какого-то прайма пожертвовать любимой лошадью, чем жутко тяготилась. В итоге решила хоть из-за гроба да исправиться — махнув на нее якобы нанятого для выполнения банального сопровождения необстрелянного приключенца Пунтика.

Откуда-то снизу раздалось сдавленно фырканье. Видать не приглашенная на торжество Ви шпионит. С другой стороны, под ними вроде бы сплошной камень. Следовательно, скорее Фис. Хотя эльфийка тоже не без магии…не важно.

— Потом наши голубочки воркуют о потерянном времени, тяжести бытия в отрыве друг от друга и прочих вещах, обычно являющихся прелюдией к горячему поцелую и прочему взаимному ПОЗНАНИЮ, — паладин чуть не подпрыгнул от резкого набора ее голосом оборотов. – К сожалению, мои дорогие друзья – жуткие зануды, консерваторы и шовинисты, а потому предаются любовным делам исключительно при отсутствии свидетелей. Или ежели Тесса в индивидуальном порядке решает снова поиметь кавалера втемную.

Помянутая в столь…своеобразном контексте леди сбилась с очередной малопонятной непосвященному тирады и самую чуточку зарделась, не прекратив впрочем обмена любезностями.

Бывшее умертвие с видимым удовольствием на лице послушала соратников, а после опять похлопала паладина по плечу:

— Сейчас наконец перейдем к делу.

— Необходима твоя помощь, — тон дошел до состояния сахарной патоки и не собирался останавливаться на достигнутом. – Разумеется, награда будет щедра.

— “Не нуждаюсь в награде – не от тебя”, — протараторила Лара.

— Не нуждаюсь в награде, — степенно повторил повелитель. – Не от тебя.

— “Конечно. Однако коли за помощью не воспоследует платы, то выйдет, будто чрез применение женских чар пророчица использовала Сломанного. В который раз”, — вновь прозрела будущее владычица мертвецов, удостоившись за то мимолетного раздраженного взгляда от обоих участников представления и счастливо рассмеявшись. — На всякий случай замечу: ничего плохого в происходящем не наблюдаю и жалуюсь максимум на излишнюю…церемонность происходящего. Да и говорят-то истинную правду – скотинушке действительно не часто удавалось пообщаться с достойными собеседниками. “Ожидал сего заявления – просто жаждал насладиться лицезрением приличного существа, коих, к великому сожалению, на жизненном пути встречал прискорбно мало”.

— Ожидал…, — повелитель осекся, возвел очи горе и пошел немного другим путем. – Иного ответа и представить не мог, бо предо мной…не какой-нибудь презренный гомос…гм…- людоед окончательно сбился, ругнулся и злобно накинулся на подругу. – Вот взяла и испортила нам всю годами бережно хранимую традицию. Когда-то в следующий раз случиться пересечься.

— НИ-КОГ-ДА, — вдруг громко по слогам произнесла носительница вуали, мигом растеряв всю сладость. – Пред нами исток последнего общего приключения, — в комнате резко похолодало. – Скажу больше: его вовсе не должно было произойти. Никак. Не здесь.

— Опять зловещие пророчества, — недовольно протянула Лара. – Пояснений, естественно, ждать не стоит?

— Нечего пояснять, — дернула дама плечиком. – Творящееся ныне явилось из небытия сущие дни назад, сломав и отправив в бездну бывшее расписанным на годы вперед полотно. И продемонстрировав шанс, которым мы не имеем права не воспользоваться.

— Самое забавное: ты по любому не откажешься от собственной веры в предопределение, — со вздохом вернулся в диалог конь. – В общем, волшебство ушло – можно переходить к деталям. Какую несчастную пакость надобно испарить на сей раз?

— Ой, ну уж фаталисткой-то меня представлять не надо, — беззлобно фыркнула обвиненная. — Всегда должна иметься в наличии магистраль – не более того. Хотя бы для сравнения с ней остального. Да и кто бы вообще говорил про…

— Да-да-да, суровый фанатик с ездящим туда-сюда по единственной извилине поездом, — откинул в сторону очевидно неприятную ему тему Понт. – Перейдем к сути, а то потихоньку крепнет убеждение, будто несчастного поня снова намерены обжулить и потаскать им каштаны из огня.

— В итоге же всё заканчивалось хорошо, верно? – сверкнула широкая улыбка. – И тебе ведь нравилось…- соверен громко прочистил горло. – А вот не скажу. Сюрприз устрою, — Тереза резво поднялась с предоставленного хозяйского кресла и пошла к выходу. — Приходи завтра в канализацию под Великой Кузней…

Торжественный речитатив прервался – ладонь уходящей дамы схватила невидимая сила. Конь встал, поправил надетый в чести прихода гостей Шлем Единорога и двинулся следом за старой подругой:

— Есть встреченное предложение: провидица, вопреки обыкновению, не убежит в облаке пафосных фраз, — он подошел вплотную и взял белую кисть уже в полной мере своими конечностями. Ну, то есть, насколько оно вообще возможно. – А останется здесь, со мной и на следующий день мы вместе отправимся выполнять очередной выглядящий предельно безобидно, а на деле безмерно комплексный и запутанный план? Тем паче, коли это наша последняя встреча.

— Неужели Сломанный наконец-то уверовал в мои пророчества? – с затаенной тоской поинтересовался леди, касаясь маски другой рукой.

— Я не сломанный – еще нет, — тихо отозвался ангел смерти, с видимым удовольствием принимая ласку. — Некоторые предсказания склонны сбываться сами – например те, чьё исполнение лежит на совести предсказателя, — жеребец поднял глаза на лицо собеседницы и с такого угла полоска ткани вряд ли являлась для него препятствием. – Не правда ли, Слепая?

— Я не слепая – уже нет, — с той же громкостью заявила похитительница понтовского сердца. После чего села на корточки и крепко обняла не воспротивившегося тому великого бандит, зашептав нечто ему на ухо.

Бест расслышал лишь слово “надо”.

— Завтра под Великой Кузней, — повторила женщина, поднимаясь. – Не забудь захватить протеже.

-
— Значит, два билета, — представитель гильдии ассенизаторов окинул их слегка презрительным взглядом из-под золоченых дужек. – А не староваты ли вы часом для наших аттракционов?

— Староват, — безрадостно отозвался бариаур. – Иду на встречу выпускников.

— Чудненько, — пара росчерков в книге. – Сами понимаете: полезут такие искать Томаса, а потом даже стен не найдешь. Оплата, разумеется, деньгами?

— Конечно, — небольшой звякающий мешочек поменял владельца. – Не бестолочь чай, чтоб полы подтирать. Карта входит али за отдельную?

— Отдельную, — в кассу опустилась еще пара монет. Клерк встал, раскинул руки и затараторил. – Добро пожаловать в канализацию Сигила! Еды и напитков с собой проносить только на один прием, не мешать отрабатывающим, соблюдать правила сезонов охоты. Не забудьте посетить сувенирную лавку – сейчас скидка на поджаренные лапки…

— Да-да-да! – Понт выхватил бумаги и двинулся прочь от киоска – к вящему удовлетворению успевшей набежать за ними очереди.

Вход в городскую клоаку, по книгам кстати представляющую собой не более чем сборный пункт для последующего отправления через портал на План Слизи, в полной мере соответствовал ожиданиям рыцаря – этакая искусственная пещерка, располагающаяся на три четверти ниже уровня мостовой и перегороженная ржавой решеткой – и тем страннее выглядело происходящее. Например, какое-то чересчур богатое и нерабочее на вид одеяние золотаря. Или куча молодежи с мечами, щитами и корзинами для пикников, жаждущее попасть в юдоль отходов. Ну и взимании виры за посещение…

В общем, пора приступать к ПОЗНАНИЮ.

— Ответы на твой очередной ящик очевидных любому обитателю Планов вопросов лежит ни много ни мало, а у основания приключенчества как такового, — с неожиданной охотой отреагировал конь, спускаясь по ровным и аккуратным ступеням в бездны. – Видишь ли, авантюристы всех мастей есть в первую и главную очередь мусор, хлам, накипь на котле общества, не способная обрести своего угла в устроенном миропорядке и потому постоянно понукаемая имплементированными в нее с рождения импульсами к разбою, мошенничеству, разграблению могил и прочим подвигам. А где самой цивилизацией определенное отбросам место? – театральная пауза. – Верно.

Широкий жест копытом, охватывающий открывшийся пред ними обширный тоннель. Поразительный в первую очередь двумя вещами: несомненной принадлежностью к системе слива продуктов жизнедеятельности – величаво текущие по каналам потоки известного цвета и консистенции не дадут соврать – и невероятной чистотой. Серьёзно: ни пятнышка, ни подтека, ни развода вне желоба. Уровень санитарии едва ли не внеземной и сравнимый разве только с канувшим в лету Шагающим Особняком мистера Понта.

Елки-иголки, даже казалось бы фирменный признак клоаки – амбрэ – напрочь перебит горящими там и тут треножниками с ароматическими свечами. Тем не менее, желающий всегда может его почувствовать путем покупки специальных флаконов “родное зловоние” по десятке медяков за штуку. Во всяком случае, так утверждалось на плакате, прикрепленному к стойке с товаром.

Соседняя лавка предлагала по идее вовсе никак не могущую продаваться субстанцию – в красивых горшочках с ленточками и надписями типа “произведен кварталом Леди на следующий день после празднования дня заложения первого камня”. Следом располагалось открытое кафе, оформленное в тонах основного местного наполнения и демонстрирующее совершенно бешенные ценники. Последний в ряду прилавок предлагал относительно уместный инвентарь уборщика.

— Ээээ? – с трудом выдавил рыцарь, обращая беспомощный взгляд на ухмыляющегося козлотавра.

— Искатели приключений непреодолимо влекутся в канализации – таков закон их природы. Не важно, гомосы или разумные, бабы или господа, “злые” или “добрые”, — кавычки сделаны кулаками. – Они рано или поздно войдут в сладострастное соприкосновение с не чуждыми им во многих смыслах каловыми массами. Данный факт подтвержден ВЕКАМИ наблюдений и неисчислимыми опытами в том числе на себе – однако додуматься до очевидного вывода нормальным существам удалось лишь недавно.

Кивок на бойко торгующие лотки.

— Вестимо, Война Фракций, потом Отсоединение, после Безбожные, а также эпидемии, нашествия демонов, странные артефакты и прочее сумели-таки промыть народу мозги. И вот лет этак двадцать пять назад Гильдия Ассенизаторов приняла пакет судьбоносных решений, за жалкую декаду вознесших некогда презренных работников кистепера и лопаты в золотые выси, — великий бандит закусил губу и обрушил на слушателя целый водопад информации, смакуя чуть ли не каждый пункт нынешнего прейскуранта и периодически издавая восхищенные взрыкивания.

К счастью, былая Бестолочь успела достаточно обтесаться сигильскими углами, чтобы смочь вычленить из широкого потока суть, в кратчайшем виде передававшейся одной фразой: система отведения отходов превратилась в парк увеселений для начинающий героев. Все же с любовью перечисляемые властелином детали, вроде оплаты части пребывания санитарной деятельностью, периодическим завозом породистых крыс, заботливым сохранение всех опасных в смысле гостей щелей и порталов, агрессивная антиреклама катакомб с целью недопущения конкурента – не более чем вишенки на торте.

Магазинчики же у входов появились сами собой. Так сказать, естественным путем материализовались вследствие насыщенности атмосферы денежными знаками.

Паладин вдруг поймал себя на редком, неожиданном, но таким приятным ПОНИМАНИЕМ происходящего. Ну, за исключением малого.

— Томас-то? – вырванный со сладких вершин бюрократии ревнитель порядка поморщился. – Нехорошая история. И поучительная. Одна из тех ситуаций, кои, увы, неизбежно происходят при головокружении от успехов, — повелитель почесал себе подбородок и начал. — Вскоре после раскочегаривания канализаторам подали заявление о пропаже где-то в их владениях маленького мальчика породы чел-овек с приметами и прочим. А также неслабой суммой награды. Ну а кому-то ушлому наверху в тот момент случилось размышлять над ускорением и углублением…

Недовольное цоканье языком – великий бандит вроде бы и правда переживает за тутошних заправил.

— Заключили особый договор, поставили на процент, внесли в билеты, провели несколько громких акций – в общем, раздули предполагаемую прибыль до небес. Тонны приманенных авантюристов, в процессе поисков вынесших в тогда еще относительно диких тоннелях всё живое и неживое и по пути вылизав их почти до сегодняшнего состояния…обломались, — всхрап. Мемекающий. – А руководители не нашли ничего лучше повышения ставки. Значительного. Следующая волна искателей наживы состояла в том числе из высококлассных убийц, бывших фракционеров, личей и аж мелкого полубога. Не успевшая толком восстановить численность фауна прокляла день своего зачатия, бо ныне вторженцы не просто истребляли, а ловили, просвечивали мозги, пытали и устраивали аборигенам кровавые аттракционы с целью добыть хоть какую-то дополнительную информацию – после чего принимались оживлять несчастных и пускаться по новому кругу.

Втягивание воздуха сквозь стиснутые челюсти.

— Это была Бездна. Пытавшиеся пройтись по второму разу сопляки буквально сходили с ума от лицезримого, а потом зачастую отправлялись старшим товарищам в котел – какие-то совсем уж полные гомосы в администрации пытались решить проблему перенаселения запретом на возвращение после выхода. Таким образом, непосредственно под улицами города-клетки образовалась прослойка суровых профессионалов в области нарезания всего движущегося на ломтики – без доступа к еде и воде, в умопомрачительном количестве и скованных собственной жадностью али принципиальность до полной неспособности покинуть проклятое подземелье, — Бест постарался представить и не смог. – Поприветствуем же…эмм, не хочу осквернять язык всем известным названием, а потому выражусь культурно, в соответствии с принятой в литературе классификацией: Смердящие Войны.

Откуда-то сбоку донесся тяжкий вздох, изданный стоящим за стойкой с колбасками пожилым хоббитом:

— Не напоминай! Мы с братом, дураки молодые, поперлись в разгар боев вниз – шницелей думали задорого продать. Так его живьем жрать стали! И тележку! Сам чудом ноги унес!

Леденящий душу стон. Тем не менее, мучительная травма не помешала торговцу предложить прохожим товар – с негодованием отвергнутый повелитель за безобразную стоимость. В отместку полурослик принялся с жаром и всеми подробностями громко описывать увиденный тогда же процесс поглощения поднятыми кем-то мертвецами группы бариауров.

Соверен почел за лучше ускорить шаг и вскоре подземная торговая площадь осталась позади, сменившись практически пустыми коридорами.

— Честно говоря, до войн те боестолкновения не дотягивали – по крайней мере, осадное оружие применялось исключительно снаружи и без какого-либо толка: успевшие к тому моменту поднакопить богатств ассенизаторы банально купили стражу для круглосуточного противодействия пытавшимся игнорировать безвыходное правило неудачникам, — кулак поднялся и указал вверх, на широкую подпалину или вероятно ее рисунок. – Кое-кто пытался наделать новых, неконтролируемых путей для пополнения припасов – уходили в дисквалификацию. Другие копали вглубь, надеясь дорваться до катакомб – организовав приток в местное веселье еще и тамошних жителей. Сильно альтернативные проникали непосредственно по трубам, конкретно напортачив в и без того издыхающей за отсутствием должного обслуживания системе отведения. Большинство же продолжало яростно колошматить друг друга в поисках Томаса, умащивая и без того становящуюся всё более желанной и опасной канализацию кучами дорогостоящего оборудования, деньгами, артефактами и свежими материалами для некромантов – тем самым УВЕЛИЧИВАЯ и без того не торопящийся иссыхать поток новых посетителей стремительно набирающего популярность аттракциона.

Бывший школяр обозрел тихо булькающее пространство вокруг них, вновь пытаясь вообразить ныне чистые и гладкие камни залитыми кровью. Вышло нечетко.

— Добавь в варево болезни, чай не курорт, в первые же дни перехлестнувшую критическую отметку намагиченность, массовый снос стен в поисках тайников, окончательно потерявшие берега руководство — и получишь самое кровавое, угарное и бессмысленное побоище со времен владычества Атар. Такие вот поиски. Ясен хрен, безуспешные – ни тела, ни следа, ничего, — мрачный смешок. – Когда пыль осела, специально созданная Советом комиссия провела экспертизу первоначального заказа на подлинность: затратив кучу средств, вернулись в прошлое ко дню подачи заявления. Она подтвердила: мальчик реально существовал и пропал во владениях золотарей. Где конкретно выяснять не стали – мандата на то не выдавали. И вот с тех самых пор у Гильдии в загашнике лежит договор на обеспечение силами приключенцев поисков вошедшего в легенды дитяти, награда за обнаружение коего нынче переходит все границы приличия. Чем нет-нет, да возбуждает вполне вменяемых, могучих и древних сущностей на спуск в канализацию ради проверки дичайших теорий вроде всасывания в кладку и аннигиляции, — глубокий вдох – и глобальный вывод. — Случается.

Тема казалось бы свернулась: бариаур вернулся к перечислению бухгалтерско-юридических достижений ассенизаторов, а бывший студент переваривал полученные сведения.

— Вон кстати, глянь, — без предупреждения пробудился повелитель минут пять спустя. – Наследство былых ошибок, причем не в первом поколении. А ведь раньше тут из-за концентрации волшбы и аномалии с самозарождающимися артефактами попадались.

Протянутая вперед конечность указывала на маленькую стеллу, установленную прямо перед ароматно горящим факелом. Простейшая призма высотой почти до потолка с изображением…самой себя? Более того – на нарисованной постройке тоже имеется известное архитектурное явление и так далее.

— Опосля описанных трагических событий, родственники и друзья погибших повадились шляться по стокам еще и ради установления павшим всеразличных условно надгробных камней, памятных плит и прочего дорогостоящего мусора. В местах особо ярых сражений их вскоре скопилось в превышающем допустимое разумом количестве –начали непосредственно в канал, — возведение очей к невидимым здесь горам. – Ясен хрен, владельцы всё снесли и продавили через Совет запрет на возведение тут памятников погибшим. Коррупция, упорство и лоббирование подсчитывающего барыши цеха изготовителей памятных сооружений – опять пришлось сносить заполнившие пространство несанкционированные постройки. Возвращаемся к истоку цикла. В конце же нисходящей спирали договорились на такие вот мемориалы мемориалам.

Ангел смерти потянулся к обсуждаемому объекту и почти сразу одернулся, прикрыл веки и воспользовался надетым Шлемом. Обращенная к потоку боковая поверхность пришла в движение и отворилась, продемонстрировав прежде не заметное внутреннее пространство. Тумба содержала в недрах наверное с сотню совсем уж крохотных монументов всех форм, расцветок и материалов.

Бест не удержался и схватил приглянувшийся ему ядовито-зеленый конус с больно уж округлыми и какими-то натянутыми очертаниями. Почувствовал мягкость. Не успев подумать, сжал. Раздался задорный писк.

— Осторожней! – прикрикнул на вассала сюзерен. – Придумал еще – чужие могилы тискать! Верни обелиск на полку, — юноша с сожалением подчинился. – Как видишь, за малостью размера — читай, платы – массы расщедрились на извращения. Видел тумбу с чисто ароматическими надгробиями и то ведь не предел – говорят, якобы где-то есть хранилище с пищевыми. Мертвых вообще любить легче.

Бест кивнул, соглашаясь с глубокомысленным высказыванием.

— Пожалуй, на том прекратим копаться в истории – тем паче столь…не воодушевляющей, — Понт возобновил движение. – Дамы – и Плачущий – ждут. Я помню про твою цветочную проблему.

— Благодарю, — отозвался рыцарь и вдруг вспомнил о другой беде – вернее она сама опять зачесалась. – Скажите, а вот таблетки, выданные вами…

— Пьешь? – с неожиданной живостью перебил владыка. – Тот бородатый пигмент воображения не беспокоит?

Потихоньку начавший краснеть парень смешался, будучи вырван из одной серьезной тяжелой темы и ткнут в другую.

— Эмм…Наставник меня посещает. Редко, — паладин попытался вернуться в нужное русло. – Только сейчас хотел бы уточнить про…

— Когда началось?– с досадой в голосе рявкнул великий бандит, окидывая собеседника жалостливым взглядом. – С чего? Перерывы в приеме допускал?

— Нет. После демона, — с нарождающимся отчаянием протараторил “потенциальный дворянин”, печенью почуявший близящийся провал. – Нельзя ли вернуться к другим…

— Фер! – шипение злее облитой кошки. – Сразу не подумал – а ты не сказал и куда теперь…вас ист…

Одновременно со спотыканием властелина по коридорам пронесся писк – на сей раз, натуральный как по звучанию так и по происхождению. Метящий в боги глава вооруженной преступной группировки опять не посмотрел под ноги и запнулся о прятавшуюся в желобе здоровенную крысу. Животина ощерилась и рванула прочь от бариаура.

А потом на него – из всех щелей и чуть ли не с потолка на перекресток полезли тощие или напротив жирные люди и не очень в основном сравнительно юных годов, с гиканьем и руганью устремившиеся за несчастным обитателем стерильных тоннелей. Всего за грызуном погнались, потрясая швабрами и блестя хреновенькими доспехами, существ этак двенадцать. Видимо, в процессе отработки входа соскучились по героизму.

В обычной ситуации, оная кучка не представляла бы для ангела смерти ровным счетом никакой опасности – однако в ситуации утраты им равновесия появление не шибко-то разумного стада, на всём скаку врезавшегося в выходящих с поворота прохожих едва не отправило Зубастую Тень в мимо протекающую жижу.

Слава Богу, не допустившему неизбежного затем массового убийства, Бест для разнообразия не сплоховал, успев схватить владыку и упереться пятками в пол. Приключенцы с извинениями промчались мимо, конь вернулся в устойчивое состояние, а вот беседа заглохла: прекратив ругаться, руководитель не возжелал продолжать тему – “мне сегодня еще разгадывать очередной безумный план Терезы, отвали пока”.

Дальше шли молча. Ориентирование “земного пони” под возлюбленной им землей традиционно заслуживает исключительно восхищения – спустя жалкие четверть часа они прибыли к ожидающим их коллегам по неназванному Великому Делу. Провидица ждала любезного жеребца с широко раскрытыми объятиями и, прежде нежели последний успел и слово вымолвить, громко и подчеркнуто-официально объявила:

— Господа, с прибытием! Теперь, когда мы все в сборе, предлагаю приступить к обсуждению настоящей цели сего собрания: поискам одного всем известного маленького мальчика.

-
— Нет, прежде чем находить Томаса находить себя необязательно. И нет: обнаружение его в духовном смысле также не подходит, — пророчица сложила руки на груди.

Великий бандит медленно закрыл только разверзнувшийся рот и осуждающе произнес:

— Терпеть не могу, когда ты используешь свои силы для ответов на не успевшие задаться вопросы – ОЧЕНЬ раздражает.

— Открою страшный секрет, — промелькнула лукавая улыбка. — Ни разу подобного не провидела – просто мой милый друг слишком предсказуем.

— Ну-ну, — мрачно буркнул насупленный ангел смерти. – Так или иначе: твой план – издевательство над самыми законами бытия. Фантасмагорический бред. Безумие.

— Агась, — безмятежно отозвалась женщина. – То бишь, как раз во вкусе знающего в этом толк “мистера Понта”.

Повелитель поморщился и отошел в сторону от сборища. К счастью, недалеко – видит Создатель, ни в одном из их предприятии Бест не хотел бы поучаствовать более, нежели в предстоящем. Чуть ли не светящаяся каким-то мрачным энтузиазмом Тесса обернулась к остальным:

— Итак, почтенная не испытывающая в отличии от разных жеребцов проблем с верой публика, пожалуйста, повторите ваши части схемы.

— Меня выдернули из схрона и протащили по нескольким планам, катакомбам и наконец привели в канализацию, — будто прилежная ученица подняла руку Лара. – Всё исключительно ради моей драгоценной, лишь недавно возвращенной косы. Коник-де, будучи терзаем муками совести за проделки дочери, вложился в нее даже не по полной, а сверх всякого разумения. В итоге, собственно задача – стоять и символизировать, пока другие пользуются вплетенными мне в волосы нитями жизни.

— Плюс поддерживать непринужденный разговор о погоде, — с тем же нехорошим весельем подтвердила заводила. – Вон аж самоварчик с любимым травяным отваром тебе подготовила.

Герцогиня издала долгий стон и возложила ладонь на лицо, прошептав нечто про слепоту и именование священного напитка ее родины травяным отваром.

— Почтенный друид? – напрочь проигнорировала последнюю ремарку руководительница.

— А? Чего? – Плачущий отвлекся от сосредоточенной ворожбы над бестовым мечом. – Чаю? Да! С сахаром – люблю усваивать минералы.

Скрывшая верхнюю половину лица молча уперла руки в бока. “Обниматель деревьев” ненадолго смешался, спустя секунд сорок вспомнив-таки причину встречи:

— Пользуясь моим несравненным мастерством манипулирования природными силами, — старичок вновь слегка зарделся от комплимента, — организовать стабильное протекание процесса создания и раскручивания петли, а также удержания каната. По необходимости, вытянуть темпонавтов назад.

Молчание. Проситель Сигила наморщил лоб, пожевал губу и наконец с озаренным видом выдал:

— Еще бдить за окружением!

— В точку, — покровительственное похлопывание по плечу. – Я буду непосредственно увязывать наши линии времени, судьбы и прочего — ну или по крайней мере обеспечивать нужную корреляцию — направлять снаряд, осуществлять контроль и так далее. В общем, занимать традиционную нишу. Недоделанный?

— Как только тебе чего-то надо, так сразу перестаю быть “сломанным”, — с горчинкой, но тем не менее без обиды отозвался ангел смерти. – Скажи-ка, а ты часом вообще не ради одного лишь контраста регулярно используешь сие зело неприятное прозвание?

— Не могу гарантировать обратного, — с дружеской нежностью произнесла манипуляторша, склоняя голову набок. – Итак?

Великий бандит возвел очи горе и приступил к повторению:

— За счет собственной чуждости сему Универсуму, а следовательно и отсутствии какой-либо привязки – будь то астральная нить или зов призывателей – заодно со вторым таким же обалдуем отправляемся на твоей сумасшедшей праще из ткани мироздания в прошлое, где крадем Томаса непосредственно из дома. Возвращаемся, сдаем ребенка, берем деньги, живем долго и счастливо, — неловкий смех. – Рискну лишний раз указать на по факту составляющие оный план целиком дыры: от “с какого бодуна?” до “ассенизаторы скорее нас зарежут, нежели разоряться на обещанную награду”.

— Принято к сведению, — кивнула собеседница. – Готов?

— Нет! — с более неприкрытым раздражением рявкнула Зубастая Тень. – Серьезно: что за нафиг? Появляешься тут внезапно после многих лет разлуки и предлагаешь с ходу разрубить самый лакомый гордиев узел в нашей весовой категории – при этом пользуясь совершенно дикими, нелогичными, противными самому здравому смыслу теориями и…

Бледная ладонь кончиками пальцев коснулась разверзающейся пасти. Соверен смолк, будто в него кляп воткнули. Тереза немного подождала, а после тихо шепнула:

— Поверь мне.

— Да хрена с два! – вновь попытался пожиратель людей восстать супротив окутывающей его бархатистой силы. – Помню ведь, чем прежде кончалось…

— Хорошим, — прервала коня провидица. – Для всех. В итоге.

— В итоге! – с надрывом выкрикнул сюзерен, не желая сдаваться.

Владыческой воли хватило еще аж минут на семь. Потом он сломался и отвел глаза, буркнув:

— Хоть о континууме-то подумай – причинно-следственную связь же порушить собираешься, не хухры-мухры.

— Ой, дорогой мой земной пони, — Охотнику на детей, будто какому гигансткому коту, почесали подборок. – Не ты ли сам когда-то объяснял мне, сколько малоосмысленны все эти бредни лоббистов за запрет путешествий по четвертому измерению. Рисовал мне тут линии, сувал в лицо песочные часы, нет-нет, да и пытаясь откинуть вуаль, — ностальгическое хихиканье. – Не страшись: даже коли в “оригинальной”, — кавычки пальцами, — вселенной исчезновение искомого мальчика не является наших рук делом, для данного пространства ровным счетом ничего не измениться: мы всего-навсего создадим развилку, альтернативное прошлое, в конце своей прошлости так или иначе обязанное прибыть в эту самую секунду – дабы затем расцвести бесконечностью альтернативных будущий.

— А ежели единственно нам доступное, тончайшее во всей конструкции место, способное в каждый условный момент удерживать исключительно одну условную единиц времени – не выдержит подобного самоуправства? Ежели стекло Универсума разлетится? – несмотря на ласку повелитель оставался предельно серьезным. – Неужели наше личное обогащение стоит подвергания целого мира неведомой угрозе?

— Да, — широко оскалилась пророчица. — Разумеется!

Понт расхохотался:

— Ты прекраснейшее из чудовищ. Каждый же раз умудряешься заставить меня по новой пожалеть о разделяющем нас барьере!

— Агась, — радостно согласилась дама. – Ну и посмотрим правде в глаза: оба понимаем полное отсутствие какой-либо опасности. Дело-то житейское, бо рази ж редко бывает, что разные действия в итоге приводили к одному и тому же результату?

Конь закивал – вроде бы с некоторой печалью:

— Может хоть напоследок расскажешь, откуда дровишки? Ну не верю, чтобы и столь просвещенная леди смогла переворотить всё без помощи кого-то сверху. Или сбоку.

— После вашего успешного возвращения, — она потянулась за магическими перчатками. – Обещаю.

Сокрушенный ангел смерти громко выдохнул и с непередаваемой смесью чувств выдал:

— Вот опять драгоценная Тесса посылает земного пони Смерти в пасть – без объяснений, без гарантий, без прощального поцелуя или хоть какого-то другого воодушевления, — смущенное хмыкохихиканье. – И я ведь пойду. Серьезно: как оно тебе удается?

— Всего-навсего раскрыла твою главную тайну, — глядя на изъятый из косы светящийся волос ответствовала манипуляторша. – Сломанный мечтает быть полезным.

-
Бест поднял веки

Вселенная изменилась. В отличие от всех прочих подобных переходов – несильно. Окружение всего-навсего стало заметно грязнее. Теснее. Дряхлее.

Туда ли они прибыли?

— На месте. Теоретически. Какая радость, — развеял сомнения владыка. – Держи – тащить будешь.

В руки чувствующему себя слегка побитым парню сунули мешок.

— Простите, а откуда вы набрали столько часов? – машинально заглянул рыцарь внутрь.

— Дык, чем по-твоему забит переход между прошлым и настоящим? – тем же сварливым голосом отозвался великий бандит, оглядывая окрестности. – Ну, кроме конечно разбитых надежд и несбывшихся мечтаний?

Былой школяр честно задумался, прежде нежели дать напрашивающийся ответ:

— Часами?

— В точку, — Понт хохотнул. – Оставить движение по четвертому измерению без спецэффектов всеразличным визуализаторам совесть не позволяет, а ничего лучше придумать не смогли – вот из произведенной ими в массах веры и материализовалось слегка пожатое мной великолепие. На обратном пути кстати тоже половить не забудь.

Паладин пошарил под курткой и вытащил наружу залетевший туда по дороге кусочек межвременного наполнителя: отменные круглые механические часы с вычурным рифлением на крышке и аж тикающие – в общем, мечта любого богатея.

— Подозреваю, там для них своего рода загробный мир – прямо скажем, не худшее посмертие, — проследил за движениями спутника бариаур. – И хватит об этом – план помнишь?

— Дойти до ближайшего выхода, прикрыться невидимостью, пройти к соседнему дому, конфетой заманить ребенка в коллектор, дернуть за веревочку, — демонстрация упомянутого предмета, торчащего у него непосредственно из затылка. – Слежки не опасаться и более того, ожидать – комиссия Совета тоже где-то тут. Мандат у них только на наблюдение, тем не менее на всякий случай готовиться к бою.

— Мо-ло-дец, — повелитель вдруг пропал. – Вот сам и сделаешь – у меня другие дела есть. Встретимся в нашем родном Светлом Будущем.

— Пардон? – пока без паники, а исключительно с немалым удивлением вопросил юноша остающиеся на грязном полу отпечатки.

— Не боись – для нас же это так и так уже произошло. ЗНАЮ, — передразнивание отсутствующей подруги явно доставило пожирателю людей немалое удовольствие, — справишься. За меня не волнуйся.

— Но я же…- бывший студент запнулся, не в силах выбрать наиболее релевантный недостаток – уж больно список обширен. Наконец выдал. – Не знаю, как наружу выбраться!

К сожалению, владыка либо успел уйти слишком далеко, либо решил оный вопль проигнорировать. А то и правда верит в вассалову компетентность. Последняя мысль, несмотря на всю фантастичность, несколько согрела подмастерью душу и позволила взглянуть на ситуацию без лишней патетики или жалости к себе

Конструктивный подход не преминул принести скорый плод в виде уже полноценного исследования близлежащего пространства и обнаружения казалось бы очевидного явления: четко различимых тропинок. Этаких ручейков более тонкой и разнообразной грязи посреди густой застарелой однотонной слизи.

Юноша в полном соответствии с предписаниями наставников помолился о благословении на свершаемое деяние – стараясь не оценивать его богоугодность – и двинулся по торнейшему из наличествующих путей. Естественно, ирония происходящего не ускользнула от представителя лучших из людей и потому ближайшие минуты он посвятил размышлениям об избранной дороге. Не конкретно, а вообще.

Думал бы и дольше, да донесшийся спереди нехороший скрежет и перестукивание отвлекли. На оставшегося в одиночестве человека надвигалась гигантская гусеница раза в три толще и в два – длиннее оппонента. Узрели друг друга они одновременно. Чудище с неожиданной для такой туши скоростью поднялось на последнюю четверть тела и засучило выдвигающимися короткими острыми лапками. Громко клацнуло очень внушительными зубищами в пасти, занимавшей примерно половину выглядящего злобной насмешкой над человеческим лицом мордой.

Воин же Христов не дрогнув и не усомнившись рывком отвел руку в сторону…однако травяной меч не раскрылся. Чего там – чуть не упал с запястья, видать до сих пор пребывая в дреме после общения с Плачущим. Положение стремительно перешло из бытового в критическое – тварь-то не собиралась ждать разрешения им внутренних неурядиц, грозно надвигаясь на безоружную жертву.

Натруженный многочисленными неразрешимыми загадками дивного нового мира мозг с рекордной скоростью просчитал все возможные варианты действий и безоговорочно указал на самый перспективный: бегство. Тем не менее, дух воспротивился. Бестов дух, а вовсе не вроде бы мелькнувший на краю зрения и тут же пропавший Наставник.

Враг преградил путь – тем хуже для него же.

Он – паладин.

Мы верим в победу света над тьмой и долгом считаем изгнание из подлунного мира всякой смеющей осквернить его присутствием мерзости. Не убегать. Не сдаваться.

Хватит надеяться на Понта, Фаль, Ви, волшебный клинок и прочее.

С ним Бог – а значит кто против него?

Вот только в данный момент они под землей.

И светил над Сигилом отродясь…

— АРГХ! – прервал “потенциальный дворянин” цепь собственных рассуждений и сунул ладонь в ранее выданный увесистый мешок. Героизм конечно героизмом, а вовсе без оружия на монстра пойдет исключительно умственно неполноценный. Пальцы мигом нащупали искомое – длинные и сравнительно тонкие напольные часы, в одиночестве дававшие две трети общего веса. Подойдет. – Уйди – или умри!

Насекомое ничего не ответило, продолжая медленно и упорно переть на успевшего в процессе размышлений немного отойти Беста. Отлично.

Юноша перехватил хитрое орудие на манер безмерно короткого и толстого копья и ринулся в атаку. Не ожидавшее подобной резвости али глупости страшилище замешкалось и позволило вонзить вершину стилизованного под остроконечную башню предмета интерьера себе точно в условный подбородок. Взрык. От удара монстр отклонился назад – дабы спустя несколько мгновений рухнуть вперед.

Бывшему школяру хватило пары секунд на осознание бессмысленности прямого бодания с огромной тушей. Хруст ломаемого несмотря на облицовку медью дерева ознаменовал уход в бок – с примерно половиной использованной не по назначению безделушки. Несколько острейших хитиновых конечностей чиркнули по предусмотрительно выданным дамой сердца на тайное задание наплечникам.

Канализацию сотряс грохот упавшей твари, за коим последовал глухой рокот боли – плотная шкура неведомого создания надежно предохранила от слабых человеческих рук, а вот обрушение всем весом на пусть лишь кончиком, но закрепившуюся деревяшку вперемешку с металлом уже действительно подпортило оппоненту день.

На том правда везение кончилось: разъярившаяся гусеница и не помышляла об отходе в мир иной, вместо того принявшись яростно дергать всеми ножками и тяжелым хвостом в попытках вернуться к боевому вертикальному положению. Парень буквально прыгал по скользкой шкуре в отчаянных попытках и встать не дать и под удары не попасть. Резвое же избиение белесой спины не приносило никаких положительных результатов.

Битва продлилась недолго – покуда пародия на дубину окончательно не приказала долго жить, в прямом смысле рассыпавшись в труху. Подмастерью не осталось ничего, кроме как совершить тактическое отступление с целью отдышаться и подумать над ситуацией. Тем паче, пол под ногами успел превратиться в совершенно невыразимое месиво из взбитой беспорядочным мельтешением смеси зеленоватой внутренней жидкости и нечистот.

Чудище немедля вознаградило обидчика демонстрацией обширной раны под мордой – и собственной прыткости в виде стремительного выпада, едва не оставившего юношу без руки. Присвистнувший от удивления бывший студент отбежал подальше и окинул поля боя оценивающим взглядом.

Результаты неутешительны: тварь жива и пышет злобой, Бест лишился последнего орудия, запыхается и по низам слегка окровавлен. Зато перебрался на противоположную сторону узкого тоннеля.

Вассал Понт смахнул со лба пот, протер оставленный смрадный след сравнительно чистым рукавом, пораскинул мозгами, скрипнул зубами, сжал кулаки…

И двинулся прочь от твари.

Он не убегает, а продолжает путь во исполнение соверенова повеления.

В конце концов, никаких обетов избавить мир конкретно от этой язвы не давалось – и вообще для него она по факту давно мертва!

Паладинство не отрицает разума: лишь ставит оный ниже чести, коя не задета вследствие достижения конечной цели битвы – свободного движения к долженствующему похититься…эм, то есть обнаружиться…мальчику.

Былой школяр остановился и громко застонал, вновь запустив ладонь в чудом не отвязавшийся в схватке мешок. На крайний случай, открытые круглые часы можно использоваться в качестве убогого стилета.

Тут сзади помимо скрежета, клацанья и шебуршания раздался новый звук – торжествующий вопль одновременно с криком боли. Чудовищной. Миг же спустя – множественное вхождение клинков в плоть.

Аж подпрыгнувший на месте оруженосец узрел партию из пяти человек, азартно погружающих разные по длине лезвия в бьющуюся тушу приколотой к полу полноценным коротким копьем гусеницы. Приключенцы радостно гоготали и шутя уходили из-под ослабевших ударов, наперебой хвастая друг перед другом полученным от убийства “ларвы” опытом и споря о конкретном авторе идеи засаде.

Короче, весь героизм оказалась напрасным.

Гадкий голос из глубин черепа ехидно добавил “как ему и положено”.

Ладно, что Бог не делает – всё к лучшему. По крайней мере, теперь есть у кого дорогу спросить.

Авантюристы встретили безоружного рыцаря с немалым недоверием, быстро превратившимся в отвращение – вялая зеленая масса на правой руке и правда красоте или видимому здоровью не способствовала, не говоря уже об оставшейся после боя грязи и крови. Тем не менее, доставшаяся им в лапы “в наши дни тут редкая” добыча в достаточной мере размягчила их сердца для объяснения пути к ближайшему выходу.

Сигил прошлого встретил путешественника очень похожим на Сигил настоящего. Разве только погрязнее и громада Великой Кузни будто бы погрызена исполинской крысой. То есть, наверняка имеются и другие отличия, но юноша банально недостаточно хорошо знал город и своего-то времени…

Не суть.

Ближайший трёхэтажный дом. С настоящей черепицей и уютным двориком. Ноль проблем с определением цели. Тем паче, сами обитатели услужливо обращали на себя внимание разносящимся на всю улицу отчитыванием некоего “молодого человека”. Не то чтобы орали – вернее, орала – а просто голос действительно хорошо поставлен и интонации выдают минимум суровейшую из преподавательниц женских наук.

Приблизившийся вплотную к хиленькому, несущему сугубо символическое значение заборчику, похитителей присел и стал терпеливо ждать появления на горизонте обещанного похищаемого. Невидимость от греха подальше решил пока не применять – мало ли сколько она длится. Волей-неволей вслушался в педагогический процесс, спустя несколько минут присвистнув от раскрывшейся перед ним мощью словесного воспитательного тарана: неведомая женщина не произнесла ничего дурного, однако и ни к чему непричастный “потенциальный дворянин” почувствовал стойкое желание согнуться до земли и попросить прощения.

А еще она заглатывала окончания. Да и вообще…

Бест честно попытался отвлечься от стукнувшейся в голову мысли. Ибо, во-первых, ерунда – мало ли кто как говорит. Во-вторых, его отправили сюда с конкретной задачей и исследование обстоятельств дела в нее не входит. Да даже коли подозрения справедливы – кому какое дело?

Юноша внезапно обнаружил себя тихо идущим по ступеням вверх. И надкусывающим волшебную тарталетку. Господи Иисусе.

Надо чего-то делать с излишне самостоятельными конечностями и прочим.

В следующий раз.

Рыцарь очнулся вовремя: выволочка определенно подходила к логическому концу, бо реципиент откровенно хлюпал носом и вот-вот готовился расплакаться, коий факт разумеется не ушел от внимания дамы. Короче, считанные секунды.

Их хватило: незримый юноша просочился сквозь раскрытую дверь в умеренно богатую и хорошо прибранную квартиру, усевшись в засаду за разлапистой вешалкой. Мгновения спустя мимо пронесся заплаканный мальчуган по имени Томас, только что отправленный на улицу для размышлений о правильном поведении. Ему и извиниться-то толком не дали. В общем, сурово.

Когда топоток на лестнице утих, из покинутой ребенком комнаты раздался исполненный чувства отменно проделанной работы вздох, а затем в поле зрения паладина вышла и собственно хозяйка: высокая темноволосая лишь недавно покинувшая юность женщина с бледной кожей и стройной фигурой, носящая скромное многое скрывающее платье.

Но без вуали. Вообще головного убора нет.

То есть, с одной стороны точно Тереза. С другой – определяющего “Слепую” признака незаметно.

Вроде бы намеревавшаяся пройти на кухню обитательница доходного дома вдруг дернулась и медленно повернулась к выходу. Ясные голубые глаза устремились на по идее невидимого Беста. Последний затаил дыхание – его услышали? Почуяли? Провидели?

Она склонила голову набок, очень знакомо улыбнулась уголками рта:

— ЗНАЮ! – сомнения официально развеяны. – Ты здесь. Покажись – иначе…

Из широкой юбки выскользнул маленький арбалет со сверкающим лазурью болтом.

Проклятье!

В голове ураганом пронеслись разочарованные лица сюзерена и товарищей, позорная вахта, лишение титула…но успевшая схватить веревочку ладонь разжалась. Нельзя сдаваться. Сбежать всегда успеет. Кстати – а почему бы не попробовать рвануть прямо сейчас, только не во времени, а в пространстве, схватить в охапку…

— Два, — вкрадчиво произнесла “Тесса”, поднимая орудие наизготовку.

Бывший студент закусил губу, не в силах принять решение.

— Не стреляйте, — вдруг произнес служащий укрытием предмет интерьера, без предупреждения превращаясь в тучного мужчину в неприметной серой одежде. – Не имею недобрых намерений. Прежде всего иного, скажите: по каким признакам обнаружили?

— Пользуясь недавно открывшимися возможностями, тщательно слежу за окружением, — довольным тоном отозвалась женщина, не опуская смертоносной игрушки. – Наша вешалка, увы, куда сильнее побита жизнью. Кто вы? Зачем пришли ко мне?

— Я представитель городского Совета, — спокойно ответствовал загораживающий тихонько отходящего Беста человек, вероятно чего-то при это демонстрируя. – Прибыл по поручению вышестоящих по делу, кое не должно вас заботить.

— То решу сама, — на лицо легла отнюдь не хорошая тень. А буквально миг назад пройденный рыцарем дверной проем замерцал. – Итак?

Слуга Сигила окинул отрезавший путь барьер одобрительным взглядом, потом оглянулся на появившийся в дамской руке увесистый секач и философски пожал плечами:

— На крайний случай, сотрем память. Полученное мной задание включает в себя…

Дальше былой школяр не слушал, вместо того со всей возможной при сохранении условной тишины быстротой устремившись вниз – даже без пророческого дара понятно, ЧТО произойдет вскорости.

Малыш рыдал сидя на крыльце. Бест с трудом сдержал порыв немедленно взгромоздить цель на плечи на плечи и побежать – план есть план. Правда, на уговоры и ухищрения также раскидываться не приходиться, а потому гипнотический леденец пришлось насильно вставить промеж детских зубов. Ребенок икнул, попытался воспротивиться – и замер, будучи готов принимать приказы.

— К ржавым воротам! — напряженным прошипел похититель. — Бегом!

Мальчуган кивнул и двинулся в указанном направлении. Дерганно и вихляюще — настолько тяжек преподанный минутами раньше урок. Невидимка чуть не прыгал вокруг него, то и дело оглядываясь на покинутую квартиру и периодически кусая себя в нетерпении за кисть.

Отошли шагов на двадцать – и из окна с громким хлопком раздираемого барьера высунулась Тереза, громко и властно воззвав к покинувшему пределы двора сыну немедля вертаться взад. В голосе слышна нервозность, а ладони сжимали разряженный арбалет. Видать посланец Совета думал воспротивиться изменению прошлого.

Юноша не выдержал и схватил тоненькое запястье, потащив Томаса будто буксир. Сделав же оную глупость, обратно к инструкции не повернуть – хватаем и тикаем.

Болт прилетел в считанных секундах от входа в сточную систему, контролер коего удачнейшим образом отлучился на спор с давешними приключенцами касательно пошлины по выносу добытой ларвы. Удар бросил парня навзничь – и не более того. Спасибо радужной куртке, спасшей от венчавшей смертоносный заряд шаровой молнии. Цель выскользнула и подобно кукле безвольно и безмолвно покатилась по мостовой.

К ногам проявившейся из небытия будущей подруге соверена.

Видит Бог – она страшна.

Выражение лица не предвещает подмастерью ничего хорошего.

Бритвенно-острое лезвие секача полетело точно в голову неудавшегося бандита.

И застряло в считанных миллиметрах.

Несколько секунд они могли лишь пораженно смотреть друг на друга, а затем сгустившийся воздух породил давешнего слугу города:

— Повторяю: сопротивление бесполезно, — оружие изъято из безвольных рук. – Трагедия уже произошла. Не тревожьтесь, ваши показания запротоколированы и выданные воспоминания будут в полной мере им соответствовать. Молодой человек? – “потенциальный дворянин” сглотнул. – Продолжайте – желательно поаккуратнее. Стереть память конечно можно всем, включая стены – но к чему столько затрат?

— Пардон? – оруженосец не смог удержаться. – А разве вы не обязаны задержать…

— Ни в малейшей мере, — сухо хохотнул представитель власти. – Задача состояла в проверке подлинности факта пропажи ребенка в канализации. Ничего иного. Идите.

Воин Христов понуро кивнул, поднял с камней выключенное дитя и двинулся с ним дальше, изо всех сил стараясь не смотреть в излучавшие отчаянную мольбу глаза лишаемой самого дорогого матери.

По дороге не оборачивался.

Дошел по собственным следам до места перехода.

Дернул за веревочку.

Узрел столь ужасавшие его очи на расстоянии ладони от собственных.

Голубые подобно небу. Мерцающие. Улыбающиеся.

Тесса широко раскинула руки и обняла похитителя, по-родственному приложив губы к небритой щеке и исполненным признательности голосом шепнув на ухо:

— Спасибо, что вернул мне мое дитя.

— А меня поцеловать? – сварливо донеслось снизу.

— Тебя-то за какие заслуги? – весело отозвалась женщина, отпуская ничего не понимающего юношу. – Сбросил обязанности на молодежь и всю операцию прогулял неведомо где.

— Таки рази ж верное напутствие ничего не стоит? — в тон поинтересовался великий бандит. – Да и вообще – воспитал же из паладина человека, то бишь минимум прижизненный памятник иль хотя бы той же интенсивности…

— Ладно-ладно, — пребывающая на седьмом небе провидица села на корточки и чмокнула вымогателя в нос. – Успел-то всё?

— Ясен хрен, — промурчал пожиратель людей. – Деревья посадил, зубы подкинул, себе прошлому мельком показался, дабы надежду на встречу с соплеменниками в тяжкий час не потерять…

Однако подруга не слушала ответа, вместо того мертвой хваткой вцепившись в безвольного от продолжающего действовать леденца ребенка и залившись капающими на сброшенную вуаль слезами счастья.

-
— Это вам на четверых, — на столешницу торжественно водрузили небольшой звякающий мешочек.

— Эк нынче безмерные богатства-то усохли, — мрачно заметила последней введённая в курс дела Лара, укладывая обратно роскошную косу. – Али внутре измерений больше обычного?

— Нет – столько же, — качнула головой светящаяся дама. – В конце концов, ты же не думала, будто мы правда намереваемся стребовать с ассенизаторов успевшие превысить стоимость всей их конторы золотые горы? Я жить хочу – тем более теперь, — источающий любовь взгляд в сторону изъятой из небытия стальной колыбельки Фаль с зацелованным чуть ли не до смерти и совершенно потерянным найденышем. – К счастью, они оказались настолько счастливы отказом утратившей надежду матери от заказа, что аж расщедрились на скромного размера возмещение многолетнего ожидания – оно целиком и полностью ваше.

— Так и знала: опять вокруг пальца обведешь, ..., — беззлобно ругнулась герцогиня. – Ну хоть на рассказ-то расщедришься?

— Ой, да чего там рассказывать, — кокетливое пожатие плечами. – Давным-давно жила в сельской местности очень и очень невезучая девочка, с очень и очень необычной родословной. И случилось на ту деревеньку напасть разбойникам — прямо в день рождение бедняжки. Отца убили, мать забрали, а маленькой поселянке с красивыми снами выкололи глаза и оставили на пепелище…

— Ну, хватит-хватит, — замахал руками попыхивающий ароматным дымом любитель деревьев. – Понимаешь же, о чем спрашивают – не надо нам снова всю свою историю с прайма рассказывать. Слышали, ужасались, плакали.

— Не все, — кивок на мрачного аки туча рыцаря. – Ладно, желание публики – закон. Совсем кратко: та малышка выросла, окрепла, научилась пользоваться даром – и возжелала вовсе избавить родной мир от зла, — громкое издевательское “ХА-ХА” от соверена, — каковыми попытками только причиняла великое горе и страдание всем вокруг, включая собственных внучатых племянников. В конце же так и не познавшая ни настоящей дружбы, ни супружества, ни семейственности Видящая Шпиля едва не погубила самый спасаемый ею мир, в последний миг сумев одним желанием сбросить бремя на очередного попавшего в сети вечной манипуляторши героя и избавить родину от двух величайших врагов, кои впрочем оба почитали себя ее благодетелями.

Пауза. Владыка сочувственно похлопал сердечного друга по спине.

— Про себя, естественно тоже не забыла, — леди ответила на ласку почесыванием за ухом. – И вот Тереза в Сигиле, без отданных обязанностей и с отнятым в детстве зрением – а также оставшейся при ней слепотой иного вида. Жаждущая получить от вселенной возмещение за всё недоданное в предыдущей жизни, — голос стал мечтательным, а вот взор остался грустными. – Спустя череду событий, обогативших ее интереснейшим жизненным опытом – обывательским и не очень – она пришла к тому моменту, где наши гордые темпонавты ее застали: пребыванию сильной и независимой женщиной с небольшим стабильным доходом, громадными планами и маленьким ребенком на руках.

— Кстати, — вскинул повелитель копыто. – Родной али приобретенный?

— А есть разница? – лучезарно улыбнулась пророчица, кивая на примостившуюся в уголке Парсифаль. Последняя по некой причине не испытывала желания общаться с явно симпатизировавшей ей “тетушкой”. Да и с “сестренкой” также обменялась хорошо если полутора десятком фраз. – Однажды некогда вертевшая на кончике мизинца судьбы королевств ведьма устроила мальчику очередную воспитательную выволочку по поводу беганья по дому и недостаточной аккуратности в обращении со столовыми приборами. С последующим отправлением его на двор для испытания укрепляющих характер душевных терзаний. Эта чисто рабочая в своем прискорбии беседа станет для них последней.

Более не скрытой вуалью и ни капли не постаревшее за прошедшие годы лицо исказилось давней мукой, несколько кратких мгновений повисевшей, а после растаяла без следа.

— До сего момента, — очередной любящий взгляд в сторону похищенного. “Потенциального дворянина” резануло жгучей завистью. – Таким образом, началось мое новое путешествие – сначала в глубины Сигила, а потом, по размышлении о причинах постигшей меня утраты, намного дальше, — взор ясных голубых глаз пробежал по всем присуствующим. – Ибо дорога раскаянья никогда не бывает коротка – тем паче, когда прожил так долго и навредил столь многим.

— Ты же пожертвовала собой ради Авалона или как там твой родной прайм звали? – не отрываясь от волос, вставила вопрос Лара. – В конце концов, разве же принесение на алтарь чужого благополучия собственной жизни не смывает…

— А разве одна душа стоит другой? – резко перебил соратницу конь. – Или других? Неужели же наша обворожительная герцогиня правда думает, будто способна единственным красивым жестом перечеркнуть века злодейств – пусть и задуманных благодеяниями?- чуть извиняющийся кивок Тессе. – И коли уж на то пошло: моя дорогая воровка ведь не считает, якобы раздача милостыни сегодняшним сиротам искупает вчерашний разбой? Или что причинение боли подчиненному уравновешивается лестью вышестоящему? – мрачное фырканье. – Небеса не играют в бухгалтерию, но смотрят в сердце.

— “Ничто несовершенное не достойно совершенства” — помним, — в тон процитировал Плачущий. – Честно говоря, от тебя-нынешнего никак не ожидал. Вот только чего ради тогда вообще стараться и заморачиваться на добрые дела?

— Хм, “добрые”, — презрительное всхрапывание. К счастью, полноценного возвращения в привычное циничное состояние не произошло. – Потому как они — твоя обязанность и единственное подтверждения права на существование. Иное, бесполезное поведение есть доказательство гнилостности и необходимости отправления на встречу с пламенем.

— То есть награда за подвиги – сама возможность их совершать, — с долей лукавства в голосе подытожил друид. – Чем же тогда грехи замаливать?

— Ничем, — аж с некой гордостью бросил владыка. – Они так и останутся черным, выжженным нашей волей отверстием на ткани мироздания. Спаси вдесятеро более погубленных и расцвети свою картину мириадами благотворных узоров – им суждено вечно соседствовать с появившейся ранее проплешиной. Даже вернись в прошлое и воспрепятствуй сам себе – рана продолжит бытие, пусть и в иной, породившей воспрепятствовавшего, вселенной, — людоед встал и провозгласил. – Ничто не способно исправить свершенной ошибки. Фарш не провернуть назад и боль однажды причинённая не уйдет в небытие. Максимум – утихнет под бальзамом прощения, а гобелен жизни не разойдется вследствие поставленных поверх дыры заплат.

— Так или иначе, я попыталась возместить вселенной по крайней мере часть нанесенного ущерба – привычными методами, — громко произнесла провидица во избежание скатывания беседы в определенно не первую затяжную философскую дискуссию. – Чем едва не погубила вероятно самое лучшее существо из когда-либо посещавших Планы, — многозначительное тыканье великого бандита в обширное пузо, — общение с которым открыло для меня целый новый мир, а также стало началом прекрасной, растянувшейся на годы дружбы со множеством интереснейших персонажей, — присутствующие, за исключением Беста, удостоились теплой благодарственной улыбки. – Благодаря вам, ныне здесь стоит иная, достойная и способная стать хорошей родительницей, личность.

— Всегда пожалуйста, — смущенно отозвался владыка заодно с прочими. – Тем не менее, замечу: рассказ длится уже немало, а к сути так и не подошел. Откуда взялась мысль о происшедшем путешествии? Кто поведал тебе тайны континуума? Каким образом удалось учесть мириады переменных, добыть перчатки и прочее? Наконец, почему именно сейчас, а не десять лет назад?

— Так понимаю, варианты типа “сама догадалась” не рассматриваются? – с иронией выгнула бровь пророчица и, дождавшись отрицательного ответа, со вздохом начала. – Последнее уже некогда называлось: возможность настолько…экономного перехода проявилась хорошо если десятью сутками раньше – нечто или некто из другого времени, конкретно из примерно двадцатилетнего от нас будущего, прибыл сюда. И остался – при этом не оставаясь. Не могу подобрать слов для полноценного описания сего события. Ближайшие будут слияние, поглощение, сдача в плен и тому подобное – и ни один не соответствует действительности, — по помещение прошел неясной природы холодок. — К счастью, оно не и важно: главное, появилось…эм…НАТЯЖЕНИЕ. Возмущение в потоке, чью энергию мы и использовали в наших целях.

— Короче, редкость невероятная, — резюмировал конь. – Однако Тесса не растерялась и мигом собрала всё потребное для использования раритета.

— А вдруг до искажения нашей вселенной предыдущая я, оставшаяся соответственно в предыдущей вселенной, предвидела непредвиденное и готовилась выполнить невыполнимую миссию? – опять попыталась дама отшутиться.

Соверен сел на задние ноги, выпрямился и сложил передние на груди, устремив на собеседницу орлиный взор.

— Ответ тебе не понравится, — честно предупредила провидица, отводя глаза. – Да, мне понадобилась помощь. Причем не абы чья, а создания, не подверженного власти Великой Реки. Могущего видеть ее всю. Находящегося вне потока – и одновременно на всей протяженности. Или по крайней мере, иметь на ней проекции…

Людоеда внезапно перекосило.

— Общение с тобой открыло многие горизонты, — извиняющимся тоном сказала женщина, глядя в сторону. — В том числе, Королевство, попав в кое, не увидишь ничего, кроме составляющего его целиком Короля.

— Стоп! — командным голосом воскликнула вернувшаяся в разговор Лара. – Опять начинаете безусловно милые и категорически непроницаемые для окружающих воркования. Будьте любезны — говорите толком.

Скрежетавший зубами соверен залился злым смехом, не отводя при том бешеного взгляда от сжавшегося сердечного друга:

— Полноценное объяснение получится чрезмерно обильным. Даже идя по краткому пути придется затронуть ни много ни мало, а основы мироздания – или по крайней мере нашего восприятия этого самого Универсума. Готовы? – аудитория неуверенно загудела. – Прелестно…

Ангел смерти рухнул на все четыре, дерганным шагом прошел к столику с вещами, надел Шлем и телекинезом поднял скомканную карту канализации на всеобщее обозрение:

— Начнем с пространства, кое осознается нами отнюдь не во всей полноте, а постольку-поскольку. Конкретно же, в измерениях, — бумага расправилась и под углом обернулась к слушателям стороной с рекламой тефтелей. – В данный момент у объекта их три: поперечное, продольное, вертикальное. Видите очень-очень тонкий параллелепипед. Сделаем так, чтобы расстояние по последней стало не считываемым, — объект встал прямо, — и перед нами плоскость. Четырехугольник. Движемся дальше, — лист свернулся в тугую трубочку. – Больше не видим фигуры – вместо него одинокий отрезок продолжающий быть частью двумерности. Наконец, поворачиваем таким образом, чтобы лишить последнего мерила. Отобрать ширину, длину, высоту. Оставить исключительно координаты. На что смотрите?

— Эммм…круг? – первой подала голос чувствующая себя неуютно Лара.

— Неее…- протянул аж переставший попыхивать Плачущий. – Тут абстрагироваться надо. Точка!

— В точку! – с каменным лицом скаламбурил пожиратель людей. – Явление настолько примитивное, насколько позволяется здравому смыслу – нам известно лишь то, где оно есть. При этом содержащее в себе абсолютно всё прежде открытое вам – просто обстоятельства скрыли от вас полную картину. По их изменению, — лист неспешно вернулся в первоначальное состояние, — призма бытия откроется вам вновь. Вопросы по первой части появились?

— Причем тут наша маленькая афера? – с долей раздражения поинтересовалась герцогиня. Сидящий тише воды Бест вроде углядел в ней толику зависти к ответившему правильно.

К сожалению, лектор не счел нужным удовлетворять любопытство соратницы:

— Вселенной нет никакого резона останавливаться на достигнутом и хоть наше…”полноценное” восприятие заканчивается на трех измерениях, их там явно больше, — великий бандит снова закрутил несчастный лист. – Четвертой, а порой и пятой и далее, линией обозначают время. В отличии от пространственных товарок, не имеющих достойного внимания начала и завершения и закрепленных лишь в интересующем обозревателя срезе, она владеет внятным истоком. Подлинным нулем. Мгновением сотворения. Следовательно, представляет из себя луч, — левый кончик бумажки смялся в шарик. – Каковой факт меняет многое, например, придает направление, так сказать, течение, но необходимое для сего разговора качество никуда не девается, — разворот торцом к зрителям. – Вы в курсе названия оного…символа.

— Ближе к делу! – опять подала голос потихоньку теряющая терпения расхитительница гробниц.

— Точка пространственная и точка временная, — вновь проигнорировал призыв конь. – Тождественны ли они друг другу? Равнозначны ли и едины? Окончательны ли? Или не более чем проекции явления еще более высокого порядка – сверхТочки — одновременно лишенной всякого шанса восприняться нами и при том содержащей Универсум до капли и крошки? Отбрасывающей тени на каждую черточку и по сути составляющего их от края до края…

— Короче, …! – некое непроизносимое и на слух отдающее склизкостью слово.

— Фу! – рявкнул разом сбледнувший с лица жеребец, потом глянул в сторону дочери и повторил еще возмущеннее. — ФУ! Таких людей в наших компаниях поминать!

— Пардон, — герцогиня и сама устыдилась. Во всяком случае, сделала вид. – Не нашла иного пути прекратить муки – благо уж мы-то в курсе, сколь долго способен задвигать речи Убийца Надежды.

Владыка ударил копытом по собственной морде и скрипнул зубами. Тереза с сочувствующим видом положила ладонь жеребцу на плечо и вновь взяла на себя бразды правления:

— В общем, я получила немалую поддержку от разума, один из вариантов объяснения бытия которого вы недослушали.

— Кто? – живо отреагировала воровка. – В чем нуждается?

— Именоваться предпочитает “партнер” или, в худшем случае, “хозяин”, — повелитель прислонился к ее ноге. – Нуждается, вероятнее всего, ни в чем. Хочет – многого и разного.

— Всё сущее жаждет наполнения – с чего бы ему стать исключением, — горестно вставил Понт, поднимая глаза на сердечного друга. – Понимаю, прозвучит дико и не к месту…скажи, что видишь впереди? Для меня?

Женщина запнулась и закрыла рот. Пожевала губу. Села на корточки, дабы оказаться с собеседником на одном уровне. Ласково погладила незакрытую маской часть лица.

— Что и прежде. Что и всегда, — будто просит прощения. – Ты покинешь этот мир, будучи предан ближними и дальними, оплеван толпой и вскоре забыт, а дело твое рассыплется во прах, — извиняющаяся улыбка. – Однако разве не то же самое можно произнести о любом путнике на смертном пути? Насладимся же настоящим, покуда оно еще длится.

Минуту назад готовившийся едва ли не расплакаться людоед насупился:

— Вот поэтому клинья к тебе так и не подбил: драгоценная Тесса – утонувшая в глубинах конформизма эгоистка, совершенно не думающая о большой картине.

— А еще поганый неблагодарный развратный бесчестный гомос, — подхватила провидица. – Ну, технически.

Дама приложила свой лоб к властелинову.

— Агась, — смущенно оскалился убийца драконов, не спеша отдаляться.

— Воистину, оное взаимопонимание – ценнейшее из сокровищ, — почесывание коню подбородка. – И раз уж с объяснениями завязали, позволь в утешение поведать любезному другу о паре маленьких деталек, кои имеют пусть небольшой, но шанс изменить его природу – а с ней авось и судьбу…

Горячий шепот в навостренное ухо.

Истинная любовь

Любовь начинается с глаз

https://www.youtube.com/watch?v=w1f6o1HQBvg

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1yzo8GxJi2GNACSqXE_mebOxKJZ78bmS_vT7D-mspces/edit

Трибуны взревели, приветствуя объявление первого на данной свежепостроенной арене сезона больших игр с непроизносимым названием, и устрашающие ворота по обе стороны круга смерти приступили к неспешному сопровождаемому тщательно выверенным зловещим скрипом подъему. Чрез правые ворота на золотистый, долженствующий в ближайшее время залиться кровью сотен существ песок вышли…

— Курицы? – спустя минут пять неверящим тоном озвучил результат тщательного исследования Бест.

— Но-но! – прикрикнул на него светящийся энтузиазмом владыка, чья широченная полубезумная улыбка в неподвижности могла соперничать с сегодняшней маской орла, на публике сокрытой привычной иллюзией. – Многоборские курицы! Поджарые, закаленные, отчаянные – настоящие бойцы, почище половины встреченных мной на жизненном пути гомосов!

— А это кто? – решил не упускать момента словоохотливости соверена юноша, указывая на противоположный конец “сцены”. – Маленький такой, рассмотреть аж толком не могу. И почему один?

— Больше и не надо, — весело фыркнул людоед, залихватски сбивая набекрень шапку с большим синим пером. – Перед нами ни много ни мало, а голем древнейшего из известных вида – мучного. По преданию, оригинального создали ОРИГИНАЛЬНЫЕ же Дед и…

Дальнейшие объяснения потонули в реве толпы – обсуждаемый закончил приветственный ритуал и устремился на оппонентов. Непонятным образом: то ли выданный на входе за дополнительную плату театральный бинокль достаточного увеличения не давал, то ли скорость слишком уж велика, то ли он и правда шарообразный и катиться, а только доподлинно описать происходящее былой школяр не мог ни в коем разе.

Или проблема ближе и кроется в новом глазе. Так и норовит показать вместо внятной картинки какие-то безликие сполохи. Короче, не до выяснения наличия либо отсутствия конечностей.

Так или иначе, битва вступила в свои права – одинокий воитель подобно выпущенной английским лучником стреле врезался в толпу и перерубил шею передовому петуху. Висящий над стадионом здоровенный шар аж просмаковал оный момент, продемонстрировав в замедленном темпе летящую в брызгах внутренней жидкости обезглавленную тушку. Не догадавшийся вовремя глянуть туда рыцарь не углядел ничего полезного, кроме явственного металлического блеска на заднем плане.

Птицы отреагировали спустя считанные мгновения, с громким криком отхлынув назад и сомкнув строй – тут же прорванный молниеносным единоборцем. Парень снова опоздал и заметил лишь выходящие из пернатого тела окровавленные острия непонятно чего – варианты от зубов до малюсеньких пик.

Пока же бывший студент смотрел вверх, ситуация внизу успела измениться: сбившиеся в кучу животные внимательно следили за кружащимся вокруг них убийцей, оперативно отвечая на любые поползновения сплоченным ощетиниваем острыми когтями. Вот нападающий сделал ложное движение влево, а потом резко дернулся обратно, перекувырнулся, прыгнул…и напоролся на выставленную шпору.

В едином порыве затаившая дыхание публика разразилась бурными овациями.

Раненный воин увернулся от одновременно нанесенных трех ударов и вернулся на прежние позиции, однако куры не собирались восстанавливать статус-кво: действуя подобно опытной волчьей стае, обитатели сельского двора рассыпались и окружили жертву плотным кольцом.

И началось: одно, второе, третье, пятое, восьмое парирование – голем буквально вращался вокруг собственной оси, отбивая падающие на него градом удары и при том находя время наносить ответные. Воистину великое мастерство демонстрировалось сегодня на золотом песке. Вот только ни чудовищная скорость, ни впечатляющие умение не в силах полностью оградить владельца от буйства зверя: то там, то здесь клюв достигал цели, выхватывая кусочек желтоватой плоти и немедленно устремляясь за следующей порцией. Борец уменьшался на глазах.

Аудитория потихоньку затихала, предвкушая близкую развязку и тем самым позволив воину Христову услышать прежде скрытое. Песню. Скорее мычание. Низкое-низкое. Так могли бы петь горы и додревние леса:

-… от льва рыкающего ушел, от твари извечной ушел, от дракона реющего ушел…- висящий над ареной аппарат демонстрировал хлещущую из десятков птичьих ран кровь и сократившееся на треть тело нанесшего их, -…от тьмы ушел, от света ушел, от судьбы ушел…

Речитатив впивался в мозг и наполнял сердце смутным желанием бросить опостылевшее, бессмысленное, ведущее лишь к пожиранию тебя другими бытие и отправиться в превышающий смелейшие ожидания путь. Бест закрыл уши, тем не менее не находя сил отвести взгляд от разыгрывающейся внизу жуткого спектакля. Призыв же не думал умолкать, с каждой секундой становясь настойчивее и вот-вот готовясь разразиться финальным, объясняющим и обосновывающим ВСЁ аккордом. Сутью и оправданием существования как такового…

Тут зрители вновь взревели, полноценно оглушив не готового к подобным открытиям оруженосца. К моменту же, когда звон дошел до приемлемого уровня и очи смогли сфокусироваться на происходящем, битва по факту подошла к финалу: курицы в расчленённом виде лежали вокруг жалкого огрызка голема, чья верхняя и нижняя части связывались исключительно силой воли. Над ним трепыхался и голосил последний петух – мудро остававшийся позади вожак — миг спустя разорванный напополам и окропивший палача алым душем.

Покрытый слоями внутренней жидкости поверженных голем распрямляется, оборачивается к убранной бархатом лоджии, ожидая официального оглашения своего триумфа. Заходящаяся в овациях публика уважительно смолкает.

Распорядитель неспешно встает условного трона, подползает к перилам, величаво поднимает конечность в одобряющем жесте, широко-широко раскрывает один из многочисленных ртов. И застывает в таком положении, не произнося ни звука.

Прошла минута. Две. Пять.

Не способный уже и спокойно усидеть на скамье от напитавшего воздух возбуждения рыцарь обернулся за пояснениями к соверену… как вдруг над стадионом разнёсся исполненный торжествующей ярости хриплый рев:

— ВАЛЬХАЛЛА!

Невероятный, невозможный прыжок – и победитель скрывается в разверстой пасти.

Трибуны взрываются оглушительными криками, начинают обниматься, брататься, поливать друг друга вином, с высоты на всех падают охапки розовых лепестков, а громовой голос объявляет об официальном открытии нового сезона.

-…дай Планы нам всем, а особенно, естественно, паладину, — тычок в плечо Бесту, – умереть не хуже: без страха и упрека воюя за давшего смысл, в итоге с готовностью исполнив изначальное, родовое предназначение. Честь и слава!

Также потихоньку покидающие арену массы отозвались нестройным гулом – длившаяся несколько часов гулянка и драка за шанс отведать именно павших сегодня на потеху толпе птиц немало ее утомила.

— Подытоживая: любимый повелитель остро нуждается в выставленном в качестве приза артефакте – последней детали моего почти готового Источника Великой Власти – а потому мы своротим бюрократические горы и вербальные леса, но пропихнем человечка на пьедестал, – козлотавр опрокинул в глотку остатки содержавшейся в роге подозрительно красной жидкости. — Поэтому тебя нынче ждут классические изнурительные тренировки – скорее всего, недолгие – а меня беготня по чинушам и обильные растраты на взятки плюс целый ряд прочих неблаговидных дел, включая вовсе отвратительные.

Многозначительное помахивание в сторону выезжающего из специальных ворот для особых гостей роскошного кортежа, возглавляемого согнувшимся под тяжестью свитого из золотых нитей плаща сухопарым стариком с покрытым безобразными шрамами лицом.

Юноша не удержался и присвистнул:

— Богато. Повезло же получить заказ от столь обеспеченного человека, — людоед недоуменно воззрился на подчиненного. – Ну, так понимаю, это именно его поместье вы подрядились освободить от “твари”? – взор карих глаз стал мрачным. – Ну, Ви жаловалась, якобы им там не развернуться и задний проход больно узкий…

Повелитель жестом прервал вассала и поманил за собой, ответив лишь по достижении ими подземелья:

— Еще не всю улицу заорал бы о свершаемом в этот самый момент похищении! Тут тебе не Улей и толпа знаешь ли состоит из ушей!

Не ожидавший подобной реакции рыцарь отшатнулся и машинально вытянулся по струнке. Разум ухватил главное:

— Похищении?

Пауза: ангел смерти впал в ступор. Потом возложил кулак на лицо и со вздохом произнес:

— Мы должны любыми путями привести Васю к успеху. Для увеличения шансов, помимо прочих приготовлений, намереваемся шантажировать самого успешного наездника на тотализаторе его возлюбленной, в данный миг вероятно изымаемой остроухой из поместья. В чем вопрос?
“Потенциальный дворянин” ненадолго задумался, сам себе задавая и отметая в сторону вариант за вариантом – от “а этично ли подобное” до “справится ли лучница”. Долгое вращение на понтовской орбите не прошло даром: немалое число рвавшихся на язык глупостей разрешились до нанесения ущерба. В итоге наружу пошло действительно странное:

— Чем же поможет ставка? Ну, то есть, конечно деньги и так далее – но ведь ступающему-то на песок от того ни тепло ни холодно?

— В обычном случае – да, — с чуть менее недовольным видом кивнул владыка. – Тем не менее, рассматриваемый субъект знаменит в буквальном смысле феерическим, невозможным везением – в прямом смысле с определенного момента не проиграл ни разу, — завистливое цыканье зубом. — Казалось бы, ситуация всем ясна, однако неоднократно проведенные разнокалиберные разбирательства неизменно демонстрировали полнейшую чистоту и невинность взаимоотношений сего золотого гуся с букмекерами, гладиаторами, Великой Рекой и прочим релевантным мирозданием. Тобишь, повода для изгнания из тусовки нет, а делать чего-то надо. В конце концов, решили банально сделать всю его активность тайной плюс накинуть суровые ограничения по выигрышу, по сути переведя в состояние талисмана.

Козлотавр смолк, с легким недоумением оглядел обшарпанные стены вокруг них, вспомнил, где находится и двинулся к базе, к счастью на ходу продолжив:

— В общем, “кого изберет – тот победит”. Подозреваю, наличие обратной причинно-следственной связи: не известный факт будущей победы является определяющим фактором выбора чемпиона, а благословение чахлой длани на случайного раздолбая предопределяет судьбу последнего, — самодовольное хмыканье. – Шуточка вполне себе в духе местных богов – особенно учитывая вторую половину предположительного проклятия.

— Проклятия? – недоверчивым тоном уточнил вышагивающий следом за совереном былой школяр, стараясь не давать всё утро общавшемуся с Плачущим травяному мечу слишком уж разболтаться.

— Увидишь, ежели эльф не облажается, — зловещий хохоток. – Предвосхищая следующий вопрос: и прежде меня до того додумывались, но — благодаря недавнему въезду нашего счастливчика в мною построенный, а впоследствии отнятый врагами домик с кучей тайных ходов – вероятно стану первым успешным в начинании. Более голову этим не забивай, бо паладинам оно вредно. Воображай лучше себя на месте счастливо почившего голема.

Юноша честно попробовал и вздрогнул.

В жизни курятина в горло не полезет.

Увы, никаких выводов или последствий оная мысленная презентация не вызвала. Пришлось наслаждаться видами, благо тутошние “дороги второго уровня” не чета привычным сливным канавам и катакомбам под грязнейшими и отвратительнейшими трущобами в Универсуме. Местами аж канализацию напоминают.

Увы, и сии благодатные коридоры не минула чаша участия в войне банд, пусть и зело опосредованная — в виде потихоньку проникающих сюда и по мере сил обустраивающихся беженцев, за коими естественно следовали их гонители, вредители и просто случайные монстры вроде варгулий.

Совсем скоро хаос и кровь зальют сперва эти тоннели, а после – и всё подсигилье. Ежели Понт не заполнит образовавшийся после его “гибели” вакуум. Или наследнички друг друга не перебьют.

Впрочем нет: последнее так и так дела не решит, бо на освободившееся пространство немедля хлынут ранее считавшие овчинку не стоявшей выделки “большие дяди” вплоть до жаждущих устроить в центре вселенной хоть какой-то форпост демонов.

Вот тольуо вместо триумфального возвращения в силе и славе ангел смерти шарится по прошлому и шастает смотреть на спортивные мероприятия.

Юноша вздохнул: опять в голову лезут недостойные верного вассала измышления. Хреновый же из него Вася. Оригинальный вон вообще вроде думать не умел.

Владыка вынашивает хитрый план, в итоге долженствующий принести счастье всем – и даром! Точка.

За исключением брожения ума обратный путь прошел совершенно спокойно. В последнее время вконец озверевшие твари к своему счастью успели откушать кем-то иным, причем чешуйчатым. В Дыре же вовсе царила почти мертвенная тишина: Фиса и прочих условно способных к самостоятельному мышлению отослали трудиться ради Высшего Блага. Гостящий в Дыре Плачущий – остальные старые друзья, к сожалению, разбежались кто куда из города – небось либо спит либо опять проращивает в темном углу любимые растения. Фаль отрабатывает пропущенные дни домашней работы и в данный миг наверняка с новообретенной неуклюжестью оттирает неизвестного происхождение пятно в глубине храма-гробницы. Стражники же во главе с Нилессией осуществляют “восстановление законности” на захваченных территориях.

Зато пейзажи стали куда красочнее, благо оставленные живыми стражами посты заняли металлические – в полном составе перетащенные вниз Лезвия. Воистину прекрасные конструкты. Жаль не говорящие. По крайней мере, с рыцарем. С повелителем-то кивками обмениваются, жестянки разукрашенные.

Несколько часов парочка провела в нехарактерном безделии. Людоед, проверив загодя перетащенный на базу из дровосекова хранилища агрегат, сел есть. При этом смотря в стену, ворча по поводу вытребованной у него модроном “умеренно спешной услуге по спасению жестянок” и периодически по-девичьи хихикая над творящимися в голове великими планами. Верный же оруженосец сидел рядом и, следуя указаниям старого друида, расчесывал собственный меч на стебельки. Расслабившееся орудие смертоубийства в ответ ластилось и едва ли не мурчало. Аж удалось ненадолго вздремнуть прежде, нежели покой и благодать опустевшего логова не оказалось нарушены слегка закопченной эльфийкой в золотом нагруднике:

— Мой генерал, — правая рука согнулась в локте и коснулась кончиками пальцев уха. – Миссия выполнена!

После чего Ви немедленно разразилась бурным потоком велеречивой брани, направленной в первую очередь на сообщившего ей недостаточно информации руководителя.

Вопреки обыкновению, ангел смерти спокойно выслушал тираду, видать в признание воровских заслуг, по окончании кротко задав единственный вопрос:

— Где?

— Подтягиваются, — кивок в сторону производящего таинственные пыхтящие звуки входа, спустя несколько мгновений выпустившего в залу целую процессию.

Первым шел специально для этого задания отозванный из дальних подземелий Дит. Рожа пунцовая, пот градом, из-под кляпа во рту доносится яростный хрип. На груди и плечах хомут из ремней, тянущихся к медленно плывущему в паре ладоней над землей мерцающему шару в человеческий рост диаметром, за коим в свою очередь плетутся совершенно красные с натуги маги: Фис дует под груз, а имаскари машет руками будто бы его обнимая.

— Куда ставить? – владыка махнул копытом и подчиненные с радостью сбросили ношу прямо посередь прохода, тут же повалившись сами.

— Отличное применение для рогоносца, — мимоходом похвалил Понт, двинувшись навстречу потихоньку гаснущей цели.

Лучница самодовольно фыркнула.

Под силовым полем обнаружилась несравненно более обыденная на вид клетка. За прутьями же лежало нечто красно-коричневое и бугристое размером с толстого гнома. Главная отличительная черта – вместо рук-ног множество коротких увенчанными глазными яблоками щупалец. Юноша наморщил лоб, вспоминая давненько виденные книги соответствующего направления и со смесью облегчения и недоумения выдал:

— Злобоглаз! А я-то думал, вы даму сердца того почтенного…предпринимателя похитить намереваетесь.

— Во-первых, “гаут”, так сказать, детеныш – со взрослым по-тихому бы точно не справились, — поправила коллегу непосредственная исполнительница заказа, поднимая с пола лысого избранника. — Во-вторых, она и есть.

Былой школяр вздернул бровь. Рыжая егоза осклабилась и озорно подмигнула:

— Неужели же недавняя встреча с той…своеобразной пророчицей не убедила тебя в верности древней мудрости о шансе проникнуться даже нашим козлом, коли уж совсем в жизни не повезет? – озорное подмигивание сменилось легкой озабоченностью. – Надеюсь всё же придет к нам на именины – ведь и пообщаться-то не успели, в воротах на пять минут столкнувшись. Явно же интереснейшая женщина. И смотрела так…

От внезапно прорезавшей в голосе возлюбленной томности вялый Фауст мигом взбодрился и порозовел. Оный факт не скрылся от остроухой, немедля к партнеру прильнувшей и начавшей шептать ему на ухо нечто, за считанные секунды сделавшее бледноватый лик пунцовым.

Владыка проигнорировал шпильку, всецело посветя себя исследованию потихоньку шевелящейся кучки. Результаты, судя по появившейся под маской улыбке, великого бандита вполне удовлетворили:

— Клубочек с пояснениями оставить не забыла?

— Обижаешь, лошадушка, — отвлеклась от вербального разврата золотая. – На самом видном месте кинула.

Повелитель одобрительно кивнул:

— Отменно – пташка небось уже идет на место встречи. Двинулись.

-
-…щенок! Бездарь! Да чего ты понимаешь! Паладин …!

Обильно разбрасываемая в приступе необъяснимого бешенства слюна таки достигла всё это время молчавшего властелина. Бариаур без спешки отнял кулак от лица и сбросил с плеча кусочек влаги — при всей небрежности сего жеста, готовый секунду назад едва ли не взорваться от возмущения пленник высокого чувства поперхнулся и затих.

— Говорил же: не спрашивай, — в голосе сквозит застарелая усталость и предсказуемое разочарование. – Неужели до сих пор не понял: вселенная, мать ее, ВЕЛИКА. Возможно, бесконечна – со всеми-то параллелями и прочим хламом. Следовательно, ЛЮБОЕ извращение где-то да есть – тем паче столь приземленное, что мы имеем шанс его вообразить. А уж с какого бодуна удивляет влечение ГОМОСА к пусть отвратительной, но по крайней мере материальной и могущей быть тыкнутой туше…

— НЕ ПОТЕРПЛЮ! – сухонький кулачок ударил в столешницу. Бедняга вроде бы и сам испугался оной дерзости, однако же превозмог и продолжил. – Конформисты! Ретрограды! Не способные проникнуть взором дальше бренных телес скоты!

Ангел смерти нахмурился и занес над скованной сияющими цепями пленницей острый стилет.

— Даже не думай, — с лютой бешеной ненавистью процедил теряющий контроль над собой и всяческие берега делец. – Один волос. Хотя бы один волос упадет – и я достану вас из Царцери. Вырву из пасти самой смерти!

Ой зря он это сказал: лишь вмешательство вышедшей для такого дела из тени Фаль спасло гаута от прощания с парой глаз.

— Ну хватит! – отброшенный в раздражении нож забрякал по камням. Ангелица улыбнулась, на миг осветив мир, и отпустила родителя, вновь исчезнув из поля зрения. – Серьезно: заканчиваем с патетикой: товар – услуга и расходимся, — отнюдь не ласковый взгляд на рыцаря. – Да и вообще: чего этой гадине сделается-то? Ее и оглоблей не убьешь!

— Не сме-ей! – опять зашипел успевший немало струхнуть влюбленный, быстро впрочем опустившись чуть ли не до мольбы. – Она… она не такая! Не гадина! У нее, знаешь, душа какая! Огромная душа! Ранимая! То меня лучами жгла, а в позатом месяце, представляешь, засмеялась так ласково и в щечку поцеловала!

— Внезапно, представляю, — также не сдержал эмоций принц. – И спешу поправить: не “поцеловала”, а вырвала знатный клок кожи с мясом, вроде бы едва не лишив зрения.

Жертва шантажа коснулась помянутого здоровенного шрама и вскипела по новой. Вот только великий бандит оной комедией успел приесться, а потому вместо выслушивания злобно пнул останки одного из сидевших в неудавшейся засаде наемников и поставил вопрос ребром: либо обе партии сей же час расходятся довольные друг другом, либо домой отправляется лишь одна сторона, но зато очень огорчившаяся.

Требования узника чувства немедленно возвратить объекта привязанности вопреки всем предыдущим попыткам и ожиданиям достигли успеха. Данный факт настолько удивил всех присутствующих и особенно победителя, что последний аж заткнулся о профессиональной чести, проклятиях и пространственно-временном континууме и более не ерничая всё подписал, выдав затем во всех подробностях подноготную турнира и заверив сделку магической печатью.

По пути назад в Дыру компанию достигли душераздирающие крики на фоне звериного рева.

— Видать еще чего бедолаге оттяпала, — прокомментировал людоед и признался. – Терпеть не могу связываться с любовью. Очень уж ядовитая хрень. Гормональный аналог Хаоса Первозданного. Сколько планов из-за нее порушилось, — тяжкий вздох. – Как сейчас помню: воспылал, понимаешь, старый хрен к собственной внучке, заодно в определенном смысле приходящейся мне восемнадцатой ногой – с этими полипами вообще сложно разобраться – ну и пошло-поехало неравноправное распределение нитратов и прочего. Да и вообще ну чисто гомос — с собственной конечностью отношения заводить…

Погрузившийся в нечто странное владыка заметил заинтересованный взгляд наследницы, опомнился и закашлялся:

— Пардон, забылся. Чуть ваши чистые светлые души не осквернил, — оскорбительный хохоток. – Короче, везде зараза пролезет и ищи-свищи потом утраченное спокойствие. Кстати о последнем, — Бест обнаружил направленный на себя пронзительный взор карих глаз. – Ну правда: если я – практически единственный представитель подлинно разумного вида на всю окружающуюся вселенную – способен проникнуться сердечной теплотой к хоть трижды прозорливой, а самке гомоса, то с чего бы твоему сородичу не отдать себя могущественному и благородному злобоглазу?

К вящему ужасу, юноша опознал в последней фразе вопрос.

— Эээммм…физическая несовестимость?

— Одного-то вам, медведи лысые, и надо! – профилактический шлепок в область спины. – Учишь их учишь…истинная любовь подобных преград не замечает в принципе – иначе с какой это радости ей называться истинной? Протянутая меж ними нить связывает не бренные преходящие тела, но вечные божественные души до состояния, когда они более не могут друг без друга. Рано или поздно мелочи плоти сойдут на нет и проросшее сквозь них единение расцветет подобно райскому древу.

— Вы же сами говорили о проклятье, — неуклюже попытался оправдаться парень.

— Ясен хрен! – рявкнул спущенный с облачков друидических грез козлотавр. – Всякая нужда в ком-либо или чем-либо – проклятье. Цепь на свободе. Надетый большими дядями хомут, дабы легче вести стадо на бойню.

— Тем не менее, в отличии от прочей сбруи, зачастую весьма приятный, — впервые подала голос вышагивающая рядом Фаль.

— Нет желания спорить, — замаскированный конь передернул плечами. – Короче, поздравляю паладина, бо сегодня перед ним открылось ни много ни мало, а Великой чувство. В прямом смысле: сколько ни проверяли, никакой магии или вмешательства разжиревших без меры аборигенов Верхних Планов не нашли – во всяком случае, в разумном ценовом диапазоне. Выше проверять смысла нет: внимание богов экстра-класса качественно ничем от настоящей истинной любви не отличается. Так с тех пор и живет бедолага. Вот теперь еще и Понт горем попользовался.

М-да, до чего же…неудобно слышать принцево раскаянье. Будто где свиньи летать научились. Причем по твоей вине. К счастью или к сожалению, надолго оно не задерживается.

— Сэтэ су кье этэ, — повелитель поморщился и пробормотал чего-то про лягушатность. – На оставшиеся до боя часы передаю будущего чемпиона под попечение родного страшилища. Помыть, причесать, накормить, расслабить, подзарядить – короче, чтобы сверкал. Особые предпочтения имеются?

Былой школяр аж застыл не в силах поверить в услышанное: повелитель интересуется пожеланиями вассала! Насколько же чудовищное, невыносимо тяжкое и скорее всего смертельное испытание предстоит…стоп-стоп-стоп. Непродуктивное направление мыслей — в конце концов, будто бы существует шанс избежать оной чаши. Поэтому выбрасываем из головы панические мысли, успокаиваем трясущиеся поджилки и вместо того сосредотачиваемся на редчайшей из птиц, когда-либо самостоятельно садившихся на ладони страждущих. Думать над ответом долго не пришлось:

— Касательно таблеток…

— Фер! – звучный удар себя в лоб. – Точно, забыл. Увы, опять не к месту – разберемся с глюками после обретения вожделенного приза. Ежели данная проблема к тому времени не утратит актуальности.

Нехороший смешок.

— Нет, имеется в виду другой препарат, — рискнул побороться за понимание рыцарь. – Лингво-как-то там. Языковые шарики. Из чего они вообще сделаны?

— Прессованные лингвисты, — не останавливаясь отозвался заметно насупившийся конь, испытующе зыркнув на собеседника.

— Это ведь шутка, правда? – с надеждой спросил Бест.

— Агась, — безразлично кинул ангел смерти. – Чистой воды балагурство. Названные пилюли вовсе не продукт обработки расы астральных скорпионов-полиглотов, на данный полностью уничтоженной и переведенной в фармакологический раритет. Никак не оно. Так что беспокоит-то?

— Хвост, — честно бумкнул постаравшийся более на задумываться о великом парень. – Мне не нравится его наличие. Могу перестать принимать таблетки?

— Конкретно эти – запросто, — пожатие плечами. – Придется правда выучить местную тарабарщину самостоятельно. Плюс, начавшийся рост помянутый акт не остановит. Сверху еще деинтоксикация…короче, немалый пук проблем. Брать или нет — дело твое. А теперь ближе к телу и матчу: есть особые пожелания по подготовке тушки к завтрашнему избиению? Последний раз спрашиваю.

Юноша в очередной раз опустошил сознание от недостойного лучшего из людей страха. И надолго замолчал: не так-то просто оказалось нащупать среди желаемого нечто не связанное с мирным времяпрепровождением за книгой. Некоторые варианты, например, “апельсина бы съесть” вовсе имеют шанс друида оскорбить. Впереди уже показались три сакральные руны, когда в голову без предупреждения стукнулось давнее и очень приятное воспоминание:

— Не будет ли слишком нагло со стороны смиренного слуги вопросить о снисхождении…- хлесткий рык: “короче, зараза”. — Массаж!

Тут настала очередь другого гуманойда изображать из себя дерево. Остановившаяся Фаль довольно долго молчала, а после произнесла одно-единственное слово:

— Нет, — от тона по коже пробежал мороз.

— Пардон? – владыка поднял бровь. – Неужели же я настолько никчемный воспитатель, что взращенное мной драгоценное чудовище откажет в последней просьбе смертника? Али зря тратил деньги на учителей и всё забыла?

— Нет, помню, — тем же жестким металлическим тоном ответствовала дама. – И мы все понимаем: никуда паладину от тебя не деться. Пока, во всяком случае. Вот только я НЕ ХОЧУ этим заниматься, — острый взгляд сквозь капюшон на виновника разговора. — Не с ним. И вообще устала — иду спать.

Сказано – сделано.

Ей кстати Лезвия кивнули.

— Вот и ночная фаза, — с внезапным облегчением выдал великий бандит. – А то уж беспокоится начал, бо слишком гладко переходить стала, — сочувствующее похлопывание хвостом в районе спины. — Прости Вася, опять промазал. Обойдешься обычным набором. Причем с утреца, — преобразившийся в коня козлотавр левитировал из кармана шуршащий сверток. – В утешение облагодетельствую шоколадкой и зачту поглощение оной за обещанные прежде изнурительные тренировки – один хрен на арене решает снаряжение и закулисные тёрки. В общем, благословляю на отгул – рекомендую также вдарить по сену.

Повелителево присутствие истуканы отметили.

Бестово – нет.

Не уважают.

Рыцарь окинул сияющих стражей недовольным взором и тут к нему пожаловала новая блестящая идея: а почему бы не использовать оные восхитительные доспехи по назначению? Будучи немедленно высказанной, мысль напоролось на немалое владыческое удивление, вскоре вылившееся в произнесенный похоронным голосом вердикт:

— Поздно: в напарники паладину уже выдвинут последний выживший Принцепс, нынче проходящий допиливание до кондиции – так-то оные големы не для людей предназначались. Тем не менее, четверка за находчивость. Растешь. А теперь иди-ка баиньки и не тревожься: все возможные приготовления произведены. Группу поддержки даже нарыл, — краткая пауза. Повелитель расплылся в лукавой ухмылке. – Дай-ка лапку – активирую меч заранее, вящего васиного…спокойствия ради.

Вассал выполнил приказ, прочувствовал мигом заерзавшую лиану на руке и склонился перед мудрым совереном в благодарном поклоне, после чего окрыленно отправился к себе наверх.

На кровати былого школяра ждала маленькая коробочка с коряво выведенным посланием от Ожда. Меченосец с товарищами приходил в обед и застал эльфийку, от коей узнал новости про близящееся выставление паладина на арену, в связи с чем и оставил другу подробную инструкцию по бегству из города через известный ему относительно секретный – то бишь, не общего пользования, но в очереди постоять придется – портал на Аркадию. Заодно в коробочке лежал мешочек монет, бутерброд, лечебный эликсир и ампула с “боевым пылом” – умеренно популярным наркотиком, некогда порекомендованным Бесту в качестве стопроцентной гарантии от дезертирства.

Оруженосец аж прослезился от умиления, мысленно сделав пару заметок касательно ответного дара и особого поминовения прыгуна в молитвах. Меч, принявший на себя соленую капельку, прореагировал неожиданно бурно: зашебуршился, выставил наружу внушительные шипы длиной с фалангу пальца и полез с плеча на грудь, видимо вообразив себя броней. К счастью, души в нем не чаявший Плачущий сподобился снабдить рыцаря подробными инструкциями касательно ухода за сим орудием массового уничтожения – пусть и с явно предвещавшими нечто предосудительное смешками. Одно почесывание условного “брюшка” спустя растение вернулось в сравнительно спокойное состояние. Перед уходом старика пожалуй стоит еще попытать касательно лианы, а то мало ли.

Ужин – не пропадать же подарку – умывание, чистка зубов, справление естественных нужд, молитва. В целом довольный вселенной подмастерье полез под одеяло. Немного поерзал в воспоминаниях о прошедшем одновременно с мечтами о грядущем и забылся в мирном сне наутро долженствующего отправиться ко львам праведника.

Долго он, увы, не продлился.

Во всяком случае, не до утра.

Прервали же тур по владениям Морфея, прямо скажем, нетрадиционным способом. Совсем не тем, какой имело смысл ожидать.

Поцелуем.

Стартовой претенденткой получилась, разумеется, Ви. Однако ощущения от ее губ совершенно иные – бо уж первый-то в жизни поцелуй рыцарь вечно будет помнить.

Второе место досталось Фису – конепоклонники вообще такие – но ничем прогорклым или пряным не воняет. Плюс вот уж скрытностью маг не страдает. И конфетти до сих пор не летят.

Третьим стал Ожд. Тут уже проблема скорее всего на бестовой стороне. Или банально проявился прилив дружеских чувств от подарка. Так или иначе, не пойдет: учитывая наклон озарившего паладина столь интимным вниманием существа, меченосец должен в прямом смысле слова взобраться на него верхом, а тяжести нет.

Фаль? Ага, как же. Единожды конечно случилось, вот только оно как известно ничего не значит. Да и колкости нема. Вернее, в наличии – другая. Сухая какая-то. Будто в полдень по траве без ботинок идешь.

Варгулья. Интересный выбор. С чего бы главное?

Ладно, хватит догадок, а то ведь так и до владыки дойти можно.

Включаем освещение – благо остроухая притаранила целую охапку отменных магических ламп, по щелчку превращающихся из вялого стебелька в маленькое солнышко. За потребовавшиеся для появления света мгновения таинственное создание успело отстраниться и ныне предстало перед воином Христовым во всей красе.

Первое бросающееся в глаза – цвет. Зеленый. От темного до салатового. С вкраплениями розового и голубого. Следом обращает на себя внимание очевидная женственность фигуры: внушительный бюст, тонкая талия, широкие бедра и тому подобное. Потом наступает очередь просвечивающей сквозь не вполне равномерную “кожу” полости на месте внутренних органов. Ну и наконец вырастание перечисленной благодати из его руки.

Вау.

Итак, галлюцинация или чудо?

Обнаружим истину вернейшим из путей: научного тыка.

Девушка с готовностью потерлась животом о палец.

— Теплый, — голос напоминает шелест опавшей листвы. – Любимый.

Ага. Видать сон. Особенный. Вроде тех, о которых рассказывала Ви. А он-то думал, якобы оно лишь издевка или попытка заставить паладина нарушить целибат.

— Не тревожься, — меж тем продолжил Меч, делая небольшую паузу после каждого слова. – Страдающий всё показал. Перевел. Объяснил. Наполнил. Не подходящая. Не подходящий. Несовместимы.

Имитация человеческой ладони прошлась от лба до подбородка рыцаря. Вероятно, имитация поглаживания. Новое око слегка зазудело.

— Не стану мешать. Владеть другой. Пока разделены, — не очень-то аккуратно свитый лик нахмурился и на некоторое время смолк. – Нуждаюсь в обещании.

Юноша, успевший перейти из оторопевшего состояния в деловое, оживился: как-никак одновременно дама и собственное оружие. Ответственность немалая:

— Слушаю?

— Когда закончишь, — колючки на плечах выгнулись в другую сторону. – Станешь мой.

Былой школяр тщательно обдумал требуемое, перебрав все пришедшие на ум толкования. Задал уточняющий вопрос:

— О завершении конкретно чего идет речь?

— Цветения, — после двухминутной паузы выдало чудо. — Завянешь. Приготовишься к земле. Не дам. Возьму. Взращу. Из себя. Из тебя. Ростки, — опять период тишины. – Дети.

Парень покивал, с возможной лишь посреди ночи пугающей ясностью осознав ситуацию: способная вырезать десяток гоблинов одним взмахом лиана жаждет совокупиться с его бренными останками.

Господи Иисусе.

Взглянем иначе: странное явление жаждет рыцарского тела исключительно ПОСЛЕ отхода в мир иной – неизвестно радоваться тут али оскорбляться – при том выражая готовность не вставлять палки в колеса до помянутого момента.

То есть, в чем проблема-то? В конце концов, будто он намерен и далее им пользоваться.

— Вы даете слово до той поры не вмешиваться в мои матримониальные дела? – пожалуй, больно сложно закрутил. – И служить мне верой и правдой?

Из-за дверью раздалось непонятное шебуршание. Меч надолго замолчал, прислушиваясь к чему-то рыцарю неощутимому, а после с торжественностью в шелесте произнес:

— Да, — зеленое тело вновь прильнуло вплотную и зашептало. – Беречь. Защищать. Нежить. Много раз бутон раскроется и закроется. Стебель согнется. Иссохнет. Накренится. Буду рядом. Вместе. Ждать. Надеяться. Любить. Пока не рухнет.

— В таком случае, о доблестный и прекрасный инструмент битвы, я завещаю вам свой кадавр, — с нескрываемой признательностью отозвался польщенный и ощущающий себя неожиданно значимым и ценным в чужих глазах “потенциальный дворянин”. – Помимо того, обещаю также оберегать вас и лелеять, поднимая исключительно ради достойных дел и вящей славы Божией.

Она ласково потерлась о носителя прогибающимся бюстом и скрепила сделку повторным поцелуем. На сей раз, паладин постарался по мере скромных сил на него ответить, а после безмолвно наблюдал за неспешно сворачивающейся обратно в состояние уродливого нароста на руке девушкой.

Дождавшись окончания процесса, бывший студент встал, надел штаны с рубахой и выглянул в коридор, дабы узнать причину доносившихся оттуда всхлипываний. Сидевшие на пороге друиды не предприняли ни малейшей попытки скрыть собственное присутствие.

Они рыдали, сжавши друг друга в объятиях и раз за разом экстатическим шепотом бормоча фразы а-ля “какие чувства”, “только ради этого стоило бестолочь завести” и “сажать, немедля сажать. Больше!”.

Растение вытянуло веточку и обвилось вокруг шеи Плачущего. То ли из-за декаэдра, то ли в силу новосозданной особой связи Бест всем существом ощутил пролившуюся на старика благодарность, на что тот ответил горячим лобызанием и волной обожания пополам с родительской гордостью, естественно не преминув загнать в Меч очередную порцию магии. Тоже наверняка не оставшийся обделенным Понт поднял на вассала заплаканные счастливые глаза, широко улыбнулся…и тычком копыта вырубил подчиненного.

Гаснущее сознание успело признать данную развязку лучшей.

-
-…итак, пользуясь своим правом первого выхода требую боя с…- театральная пауза. – ЧЕМПИОНОМ!

Трибуны на несколько мгновений смолкли, а после взорвались оглушительны ревом. Возмущенным, естественно: вылезший из ниоткуда безымянный боец вызывает из небытия никому не ведомое правило, да еще и желает без очереди залезть на самый олимп – в общем, всеми силами демонстрирует желание особого к себе отношения. Таких никто не любит.

Хотя нельзя не признать: нанятая совереном компактная орда подозрительно овцеподобных созданий не даром хлеб ест: их дружное режущее слух блеяние с каждой минутой оставляет всё меньше места для нестройного гула многократно превосходящих их числом обычных посетителей. Вон кстати и он сам – в иллюзии здоровенного одутловатого и лысого полуогра, наложенной во избежание примелькания прямо поверх несравненно более качественной личины козлотавра – стоит сбоку от оркестра и ободряюще машет лапой.

Сейчас многопастный слизнеобразный распорядитель вслушается в пожелания публики и вынесет вердикт. Во всяком случае, так оно в теории. На практике, всё давно продано, куплено, сдано в залог и в целом разрешено к удовлетворению всех договаривающихся сторон. Бест получает сразу финальный бой. Понт — ускорение процесса. Учредители -деньги и жертву вперед графика.

Чего и следовало ожидать: едва только основная масса зрителей заглохла перевести дух, тем самым на считанные секунды утратив шумовое превосходство проплаченным крикунам, как чудище на галерке подняло щупальце и громогласно объявило:

— Наши покровители и народ сделали выбор: приветствуем храбрейшего из храбрых, рыцаря водосточной трубы и палки, паладина неизвестного бога и грабителя гибнущих миров — Бестолочь!

Возмущению аудитории нет предела: на песок полетели бутылки и вывороченные скамьи, естественно оставленные на полпути незримым экраном, а на трибунах вспыхнул десяток драк, оперативно задавленных стражами порядка.

Так или иначе, жребий брошен.

Правда пока еще ворота откроют, да чемпион выкатиться… не будем испытывать судьбу.

Юноша водрузил на голову сияющий шлем. Рука в латной перчатке незамедлительно оный убор поправила и пристукнула сверху, фиксируя. Опять самодеятельность.

— Почтенный сэр, — зашептал парень в пространство. — Ценю вашу заботу и признаю мастерство, однако не могу не напомнить о данном мне свыше превосходстве в вопросах правления сей телесной колесницей.

Доспех ничего не ответил и пожал плечами. Вот и разбирайся теперь – согласился соблюдать совереновы приказы, али напротив, послал содержимое к далеким переправам. Бест на пробу поднял ногу, до бедра сокрытую самодвижущейся броней, а ниже обутой в расфуфыренные сапоги. Получилось. Опустил. Снова успех. Видать первое.

Вообще, по зрелым размышлениям, ныне вся затея с Лезвием вовсе не кажется столь брильянтовой – ну какой, право слово, толк сводить прежде никогда не общавшихся и совершенно разных напарников за минуты до смертельного боя? Тем паче, коли они находятся в настолько тесной связи и острейшей нужде во взаимопонимании?

Бесполезно. Ничего не изменишь. Придется приспосабливаться.

Кстати, с оружием тоже сложности – причем даже не новоткрывшегося межличностного свойства, кои бывший студент мудро смел в дальний ящик до менее опасных времен. Суть в замене верного и неоднократно проявлявшего себя наилучшим образом стебля на предмет “любезной любому гомосу фаллической формы” толщиной с оглоблю и практически отсутствующим перекрестьем, сделанный к тому же из синего камня с голубоватыми прожилками. Наверняка безмерно тяжелый – к счастью сейчас данный вес есть с кем разделить.

Самое же жуткое крылось в названии оного великого артефакта.

Сепулька.

Та самая.

Во всяком случае, так утверждает владыка.

Каким образом связаны предстоящее сражение и непробиваемейший из секретов Мультивселенной – тайна за семью печатями. Вернее, Понт банально поленился объяснить сразу, со скабрезной улыбкой пообещав поведать суть по возвращению “со щитом” – кстати, ни много ни мало, а перенёсшим тысячу выбиваний телами сотен великих героев дверью трактира “Залатанный барабан”. Сей славный на многие миры артефакт стоил бы совершенно недостижимую сумму, кабы не довлеющее над ним ужасное проклятье, деталей которого оруженосцу опять же не поведали.

Итого, главный вопрос часа: так ли нужен во всем этом великолепии собственного Бест? И без того-то не шибко полезный юноша выставляется на битву в обмундировании, коего прежде никогда и не видел и супротив совершенно неведомого врага. Право слово, Лезвие куда лучше бы справилось само.

— Приветствуем десятикратного Чемпиона, — вновь разнесся над сценой предстоящей кровавой бойни зычный голос чудища на троне. – Великолепнейшего и прозрачнейшего жителя далекой Энтеропии крутящегося и перекатывающегося градарха Ардрита Политерия!

Ворота медленно и величаво отворились, выпуская на золотистый песок ни много, ни мало, а ГОРУ.

То есть реально: огроменный, по идее не должный протиснуться сквозь створки, шаровидный кусок просвечивающего бесцветного кварца накрытого сверху чем-то вроде золотистого абажура. Тем не менее, сущность успешно вышла на арену – или, возможно, выплыла, а то и подтянула ее под себя, бо используемый ею метод передвижения категорически непонятен. И позеленела до приятного салатового оттенка, воздев в приветствии ранее принятые за предгорья короткие и не шибко ловкие конечности — у основания тонкие и пульсирующие оранжевым, а далее расширяющиеся до безобразия и переходящие в общую с телом гамму.

Массы ликуют, рыцарь недоумевает: куда тут тыкать-то, чтобы победить? И зачем закрывают крышу? Да и в принципе, на кой ляд в Сигиле крыша?

Вдруг доспеху надоело ждать и он воздел условное орудие и ударил им в щит, обозначая готовность к схватке. Не то узревший данный жест, не то самостоятельно принявший решение распорядитель шлепнул по гонгу, провозгласив начало испытания доблести.

На воина Христова обрушилась тишина – трибуны будто отрезало незримой подушкой, а наступившую тьму разгоняло лишь исходящее от противника сияние, потихоньку наливающееся желтизной.

— Миг настал, — торжественно произнес ставший справа Наставник. – Ныне мой мальчик докажет, что благорасположение принца короны снизошло на человека, достойного подобной милости. Опусти на землю плащ.

Бывший студент смешался – как-то о данном аксессуаре задуматься при подготовке не пришлось. Тут наилучшим образом вспомнилась гибкость и широта охвата неожиданно чувствительного меча, коий после краткого сделанного почему-то шепотом объяснения послушно выпростался из-под металлических пластин и образовал подобие ковра.

— На колено! – оруженосец немедля выполнил приказание. На скрытый шлемом загривок опустилась невесомая ладонь. Самую чуточку дребезжащий старческий голос запел. – Потентиаэ э мизорикордьяэ Дэи…

Бог милости и силы, творец любви и мира. Знать Тебя – значит жить. И служить Тебе – значит царствовать. Заступничеством святого Михаила архангела будь защитой в сражении против всего зла. Помоги сыну твоему преодолеть всякий раздор и насилие, дабы воздвигнуть Твой закон сострадания и справедливости. Даруй то чрез Христа, Господа нашего.

Живущий в глубине разума червяк только-только собрался вякнуть ехидную ремарку о, мягко говоря, несоответствии затеваемой драки ради увеселения толпы черни якобы устанавливаемым идеалам, когда ниспосланный с Небес ангел завершил благословение, призвал встать и дал последнее напутствие:

— Иди же, о рыцарь, — неужели слух не обманывает и воитель древности действительно сдерживает слезы? — Прославь имя своё, совереново и Божие.

Парень сглотнул подступивший комок и кивнул, укрепляясь в решимости. Повернулся, дабы поблагодарить старца за воодушевление – и не увидел никого. Идальго верит во взращенного ученика и не собирается более оскорблять вождением под руку выросшего в ряды лучших из людей воспитанника монахов.

Скала меж тем успела преодолеть большую часть пути до цели.

Юноша взвесил на ладони сепульку и пригляделся к надвигающейся громаде, мысленно выстраивая четкую цепочку движений, долженствующих в кратчайшие сроки доставить воина на вершину…

— Вася, едрить тя в печень! – разметал мыслительный процесс в клочья раздраженный вопль изнутри головы. – Чего тормозишь-то? Оно конечно хорошо там и тут добавить зрелищности – но для этого снаряга в аренду взята!

— Мистер Понт? – вслух уточнил испытывающий немалый дискомфорт человек. – Это вы?!

— Совесть твоя, за отнятие чужого времени страдающая! – саркастично отозвалось подсознание. – Кто ж еще? Стою на трибуне и ору Пафи в ухо, ну чисто гомос какой…шевелись!

— Так чего делать-то? – окончательно растерял весь успевший накопиться героический настрой юноша.

— Ой, балда, — тяжкий вздох. – Любому дураку при первом же взгляде на эти пульсирующие узелки…- нового громогласное испускание воздуха. – Короче, подбегаешь вплотную и с размаху бьешь дубиной по самому яркому и красивому – в лучших традициях вашего вида. Будь мужиком! Блеять!

На сем сеанс связи прервался. Последнее же слово скорее всего вовсе относилось к нанятой аудитории. По крайней мере, расслабившиеся было ряды овцелюдей вновь заколыхались.

Итак, благодаря новоприданным сведениям стратегия теперь определяется эстетикой. Ученик внимательно вгляделся во всё так же обманчиво неторопливо плетущуюся на него тушу и воззвал к затаившемуся в ожидании подходящего момента чувству прекрасного. Оно долго не отзывалось, а потом отбрехалось мутной формулировкой о вдохновляющих переливах цвета и воодушевляющей полупрозрачности – в остальном же охарактеризовав чемпиона обыкновенной горой ничем не примечательного светящегося кварца. Зажралось, в общем, на планарных-то харчах.

Ну ладно, тогда просто долбанем по оранжевому – благо светят будь здоров. Высоковато правда…но ведь он уже давно не тот бедный мальчик, коего швырнуло во тьму полукозлиного стойла. У него появились связи.

— Меч, добросишь до ближайшей кляксы? – согласное шуршание.

Зеленая поросль споро выпросталась из сочлений доспеха и приподняла воина в воздух. Неспешное сгибание — и полет в не ожидавшую подобного тушу. Щит выставлен вперед – его магии заодно с лезвийной должно хватить для гашения удара – а сепулька занесена над головой.

Соприкосновение.

Звон разбивающегося хрусталя.

Защитное волшебство и правда избавило рыцаря от последствий столкновения, при этом ничуть ни ослабив замаха. А вот атакующая часть замысла показала себя несравнимо более разрушительной, нежели предполагалось: здоровенный кусок горы в прямом смысле рассыпался, будто тонкий лед под топором, а удерживаемая им конечность рухнула вниз, расколовшись натрое.

Немало удивившийся успеху парень чудом и помощью травяного друга не свалился следом. Оппонент же откатился назад и вспыхнул быстро сменяющими друг друга цветами от фиолетового до алого. Оставшиеся лапы пришли в движение и захлопали по телу, стремясь расплющить забившегося в образовавшуюся расщелину человечка.

Вот только сие запоздавшее действие никак не помогло: во всех смыслах нащупавший почву под ногами паладин со всей силы отшвырнул щит в сторону – не дай Бог расплющат в схватке – и с помощью шипастой латной перчатки и растительной “присоски” двинулся по боку твари к следующей болевой точке.

Не прошло и пяти минут, как второй шмат таинственной породы отправился в недолгое путешествие до золотистого песка – а в смотровой щели шлема образовалась большущая переливающаяся щепка, глубоко процарапавшая скалолазу щеку. Третья конечность чуть-чуть не прихлопнула опасного жучка и выдержала целых два удара, однако же по итогам также простилась с массивом.

Тут махина наконец в полной мере осознала обширность нависшей ней опасности и, самым радужным образом переливаясь, вместо бессмысленного обмахивания закрутилась вокруг собственной оси, норовя утянуть былого школяра под безразмерную толщу. Это стало главной ошибкой: броня хоть и не летает, но парить способна, а вернувшиеся в пазы конечности — легкая добыча.

БАЦ, БАЦ, БАЦ….

Летящее в лицо сверкающее крошево. Бьющие по телу осколки. Грохот отваливающихся валунов и нарастающий гул под ногами.

После десятка успешных приземлений каменного орудия по оранжевым пятнам, сама скала пошла трещинами и разошлась, явив пылающую красно-оранжевым сердцевину.

Прыжок внутрь.

Размах.

Удар.

Сепулька переламывается у основания – вот только средоточие врага также не выдерживает натиска, разлетаясь на кусочки.

КРРРРАГЦ.

Пол зашатался и ушел из-под ног: вся громада чемпиона рассыпалась подобно утратившему основание песчаному склону. Свалившийся сверху булыжник едва не погреб юношу под собой – в который раз воина Христова спас Меч, выстрелившийся наружу и уцепившийся за ранее отбитую лапу.

И вот он лежит посреди переливающихся руин. Оглушенный звоном, полуослепший, с гудящей от ударов и напряжения головой. Инстинкт в унисон с поучениям приказывает встать и парень подчиняется. Стягивает шлем и отдирает продавленную кирасу. Протирает запорошенные цветастой пылью глаза и уши...

РРРРЁВ.

Приветственный.

Завеса тишины пала.

Трибуны беснуются, кидают на песок пропускаемое барьером золото и еду, дерутся, празднуют. Распорядитель пафосно вещает чего-то про честь и судьбу. Частично снятые доспехи без спроса подняли руки и помахали толпе.

— Хорош красоваться, — вновь раздался голос в голове. – Осколки давай собирай – надо ж чем-то за щит расплачиваться.

Былой школяр поискал глазами обозначенный предмет – и увидел лишь сиротливо поблескивающую из-под полупрозрачного камня дверную ручку. Недостаточно далеко отшвырнул.

— Пожалуй, оно и к лучшему, — с той же странной сварливой радостью продолжил соверен. – Честно говоря, чувствовал себя довольно хреново, обрекая человечка на бытие без…

— Кхэ-кхэ, — по буквам “откашлялась” Фаль. – Бой закончен, спонсора на арену пустят – не пора ли оставить мою голову в покое?

Повелитель смущенно крякнул и отключился.

Юноша вздохнул, по непонятной причине не ощущая долженствующего бушевать внутри триумфа, стянул остатки доспеха, отряхнул мокрый от пота пушистый радужный воротник и приступил к выполнению хозяйской воли, используя в качестве емкости сброшенные латы.

В процессе сбора подмастерье размышлял о том, сколь…неуместно выглядит чемпион, немедленно после победы раздевшийся и принявшийся в согнутом состоянии подбирать останки оппонента. Как-то принижает ценность свершенного. Да и неуважение к публике и организаторам. Впрочем, там вроде началась грандиозная попойка и народу банально не до того.

Обидно.

А потом вдруг потихоньку остывающий после битвы паладин почувствовал шевеление. В своей ладони. Кусок жив. Светится. Тянется к прочим.

Иисус-Мария.

Он успел добежать до брошенного обмундирования приступить к облачению, когда до него дошел факт официального завершения сражения – в конце концов, тут не лес, а приличное заведение. Более того: ворота открыты и намного легче будет просто ретироваться. Оные очевидные вещи немного притормозили процесс восстановления боеготовности и позволили присмотреться к происходящему.

Множество малых переливающихся кристалликов упорно лезло из окружающего недвижного крошева к двум крупнейшим осколкам горы, кои старательно отряхивали с себя омертвевшие слои волшебного кварца. По достижении же малышами цели происходило именно то, чего Бест и ожидал: осколки тёрлись друг о друга и соединялись, грозя в сравнительно скором временем образовать пусть значительно меньший по объему, однако же всё одно весьма внушительный новый шар.

При этом, агрессии ни капли не заметно — даже расцветка стала исключительно миролюбивой, если не сказать депрессивной…

— Кстати, чуть не забыл самое забавное, — дружеский хлопок по плечу. – Поздравляю с отцовством.

Оруженосец секунд сорок не шевелился, силясь осознать происходящее, а потом медленно и осторожно распрямился и отвел клинок от лица полуогра.

— Ну ладно, положим, скорей уж акушерством, — с неуловимым выражением поправился великий бандит. – С другой стороны, ты таки поделился с ними парой своих буковок. Хм…

Испытующий взгляд перешел с недоумевающего рыцаря на шебаршащиеся останки предыдущего владыки поля.

— Ну да кому какая разница, — широкая отмашка. – Пошли лучше вожделенный приз брать – трофеи соберем …

— Мне, — прервал вассал соверена прежде, нежели осознал бездны собственной дерзости. – Что произошло? И причем здесь сепулька?

— Ладно-ладно, пошутил, — ангел смерти хохотнул. – Так-то и сам не прочь посмаковать ожидание драгоценности. Ну и для разнообразия лично похвастаться комбинацией, — великий бандит не побрезговал и лично наклонился за не спешащими к родителям кусками породы. – Давным-давно, на одном очень далеком прайме в мерзлой пустоте висел здоровенный шмат воды, земли, огня и прочих элементов. И на нем обитали очень интересные существа, именуемые ардритами и скорее всего имевшие корни не абы где, а на плане Кристаллов, бо именно из данной субстанции они и состояли.

Юноша опомнился и присоединился к начальственному сбору.

 — Жили не тужили, развивали промышленность и молились таинственным богам. Да вот беда: не уберегла их близкая к камню природа от главнейшей заразы мультивселенной – Хаоса, следом за коим традиционно наползал культура, эстетика и прочая бесполезная, а зачастую и откровенно опасная поэзия, — мерзкая бледная морда иллюзии перекосилась. – Там, где прежде царствовало стремление к Высшему Благу, расцвел эгоизм, а на сияющем челе эффективности пошли трещины отвратительных похотей а-ля “покрасивше бы” и “вот тут бы еще хрусталик хочется, просто так, для души”. Сползание в кошмар длилось веками, в итоге пронизав собой все аспекты бытия несчастных рабов страстей, не исключая и сакральнейшего – матримониального.

К ним присоединилась Фаль, принесшая здоровенную бадью из-под пива. На вогнутой части четко различима вмятина от рогов.

— Следует сразу оговориться: вследствие природной упорядоченности, наши минералы чисто физически не способны пройти и половину пути до той чудовищной, мозговымораживающей бездны разврата, в коей бултыхаются гомосы – да пошлет вселенная им еще столько муже и скотоложеских болезней, сколько потребно для полного выведения проклятого рода с лица планов, — сочное злорадное перечисление нескольких десятков язв, поражающих не склонных блюсти чистоту ложа. Сразу видно автора “Введения в людоводство”. – Короче, тяжелейшего преступления против мирового порядка – нецелевого использования болтающихся и не очень частей – ардриты избежали. Деторождение осталось в центре, увы не избежав небольшого…расширения.

Повелитель оскалился и окинул внимательно слушающего вассала нехорошим взглядом:

— Традиционно и достаточно начинающая ячейка общества представляла собой пару – соответственно носителей охватывающего и охватываемого начал – в священном соитии образующие шаровидную семью, на поверхности коей с течением времени нарастали отпрыски, — демонстрация поднятого с песка переливающегося камня. – А потом они решили, будто производство потомков с использованием всего двух источников — это не модно и создали агрегат, позволяющий вступать в сию симфонию новой стороне. Сепульку.

Демоница взоржала не хуже родителя. Совместивший данное явление со словами соверена воин Христов запунцовел.

— Данное чудное изобретение служит своеобразным переводчиком, позволяющим дополнительному участнику встраивать свою информацию в юных ардритов несмотря ни на какие барьеры плоти и духа. Пока существо создано Словом и преисполнено осознанным стремлением воткнуть великую тайну бытия в готовую к принятию третьего массу — оно способно стать родителем будущих кристалликов, — широкий жест, охватывающий разбросанные по арене осколки. – Приветствуй же произошедших от твоего намерения.

Бест сел и надолго задумался, в результате выдав:

— А почему они на меня не похожи?

— Бестолочь, — скрипнул зубами великий бандит. – Ну не такие же наши переливающиеся друзья дураки, чтобы плодить уродов а-ля хлюпающая органика на твердом минеральном каркасе, — неприязненное оглядывание собственного тела. – Человечек даже одного предложения-то не переписал, а всего-навсего добавил пару буковок в сотворившее их описание. Ну там, пористость повысил. В этом весь шик и культурная значимость: по чуть-чуть обогащать родной текст вкраплениями экзотично звучащих выражений и пафосных фраз на иных наречиях...

Былой школяр затряс головой.

— Простите, возможно это последствия контузии, но почему ваше объяснение слышится мне в каких-то лингвистических, а то и вовсе грамматических терминах?

Сосредоточенно собирающее…наверное, выкидышей…венценосное семейство переглянулось. Полуогр недовольно закусил губу. Балахонистая же фигура выпрямилась, отряхнулась и, смотря прямо перед собой, громко произнесла:

— В начале было Слово.

— И Слово было у Бога и Слово было Бог, — поморщившись, продолжил ангел смерти. – И за каждым словом стоит мысль. Нельзя создать язык без мысли и нет возможности мыслить без языка, — владыка облизал пересохшие губы. – Итак, что же первично: Личность, Дух или Слово? Без Личности Духу нечего наполнять, а Слову – нечем наполняться. Без Духа Личность мертва, а потому не может быть Личностью и Слово не исходит от неживого. Без Слова Личность нема, глуха, отрезана от внутреннего и внешнего, лишена самой возможность формулировать и формулироваться, а Дух – изрекаться…

В уродливую башку прилетел здоровенный кусок полупрозрачной породы. Захваченный тяжким вопросом повелитель крякнул и осел. Прячущая руки за спиной Фаль невиннейшим образом засвистела.

— Благодарю за остановку, а то ведь далеко бы пошел, — дрожащая здоровенная лапища отерла неестественно густую кровь с виска. – Так или иначе, в основе всего сущего лежит информация, нанесшаяся на разные носители. При наличии необходимого набора инструментов, хоть в граните отливай – получишь очередную форму жизни. Ну или сразу бутерброд, коли совсем искусник.

Людоед выдернул из себя драгоценный минерал и усилием воли зарастил оставленную любимой дочуркой рану, одарив затем окружающих осоловелым взором.

— Есть произведения высококлассные, навроде вашего любимого властелина, и есть всякая похабщина типа гомосов – тем не менее, сколь бы не выглядело оно оскорбительным, по сути мы одно: куча пустоты, в коей сиротливо вращаются и булькают частицы, чье движение и бытие определено написанном ими о них и по ним, — слегка пошатывающийся оратор принялся собирать выроненные кристаллы. – Помарка тут, помарка там – и вот уже пятая нога. Опечатка уровнем выше – оказываешься из сахара делан и прям пальцем. Еще глубже в суть Универсума заберемся – вовсе материю на энергию сменяем. И так далее.

Долгий и протяжный вздох, чуть не отправивший шатающегося гиганта обратно на лопатки.

— Встретил как-то в гурманах Ы, — совсем уж отвлеченно протянул глава преступной организации.– Всё задвигало, якобы из первого, божественного алфавита. Зануда редкая. Едва отбился.

— Таким образом, беседа подошла к логическому завершению, — пришла на помощь получающая от происходящего немало удовольствия дама. – Вопросы остались?

— Я правда стал убийцей собственных детей? – тут же озвучил терзающее его юноша. – И почему они вообще беременные на арену выкатили?

— Наращивали массу для задавливания оппонентов – в том и секрет побед. И нет: никого рыцарь сегодня не убил. Ардрита вообще практически невозможно уничтожить. Если надо, из малейшей крошечки вырастет. Это, – встряхивание бадьей с трофеями. – Нечто вроде родовых вод.

Парень шумно выдохнул и повалился навзничь, делая руками песочного ангела.

— В общем, со всем разобрались, — бодро подытожила небожительница, поднимая отца. – Мистеру Понту пора идти за тем самым, способным изменить судьбу призом – в конце концов, сколько можно смаковать успех. Добро мы и сами дособираем, — сквозь капюшон проникло ощущение лукавой улыбки. — Кстати, чисто для справки: ныне утраченный фаллический артефакт – не сепулька.

-
Светящийся золотой цилиндр скользнул внутрь агрегата как ладонь в перчатку, окончательно подтвердив родственность заслуженного Бестом трофея с “Источником Великой Власти”. Миниатюрная корабельная пушечка мигом ожила, завибрировала и начала издавать негромкое жужжание.

— Работает, — довольно произнес великий бандит. – Укусить меня за душу, работает!

Непонятно зачем притянутый сюда и не успевший даже переодеться юноша глубокомысленно кивнул и постарался вытянуть из ситуации максимум полезного – то бишь либо ПОЗНАТЬ еще кусочек вселенной либо, предпочтительнее, быть посланным отдыхать, дабы не мешался:

— И что же данная машина делает?

— Никто не знает! – с видимым удовольствием отозвался людоед, делая копытом волнообразное движение. – Во всяком случае, доподлинно. Создавший сей инструмент могущественнейший волшебник славился откровенно нездоровой даже для магических практиков тягой к конспирации – и столь же тяжкой для избранного ремесла чертой под названием “своеобразное чувство юмора”. Тем не менее, описание гласит, якобы подвергнувшийся облучению из оного жерла индивид обретет силу в одиночку покорять тысячи воинов, раскалывать королевства, сталкивать народы, натравливать брата на брата, а сына на отца и мановением руки лишать разума, — освобожденные от двух слоев иллюзий разноцветные глаза впились в уставшего воина. – А также навеки и до смерти обрекать мужей на участь страшней любых цепей. Интригует, не правда ли? Хотел бы обрести подобную мощь?

Рыцарь задумался. Секунд на десять:

— Разумеется, нет! Это же концентрированный раздор! Безумие! Зло! Кому в здравом уме…

— Чего и хотел услышать, — Понт смотрел на него поверх направленного на подчиненного дула. – Видишь ли, помимо прочего в инструкции сказано “дана будет тому, кто не берет”.

Близлежащие будущее сверкнуло в уме Бест с воистину пророческой ясностью – и конечности пошли в ход прежде, нежели сознание успело сформулировать приказ. А там и пробудившийся меч рванул вперед, тщась успеть отвернуть опасное даже не для жизни, а для самой души орудие в сторону…

Грохот, ударная волна, помещение заволокло дымом.

Паладина отшвырнуло и припечатало к стене.

Уменьшившийся на четверть травяной меч лежит рядом, подрагивая обугленной культей.

В глазах двоится, причем дважды – декаэдр норовит показать одновременно бурлящую переливающуюся кляксу и извивающийся темно-красный силуэт.

Былой школяр моргнул и, вероятно, претерпел краткий обморок – во всяком случае, стоило векам подняться вновь, как маслянистые серые клубы успели слегка прорядиться, а сквозь звон в ушах пробился треск и сильно искаженный голос:

-…флюх, швайнерай, унциер, шмах, ВАСЯ КАКОГО ХРЕНА?!

Подмастерье вяло помотал головой – даже учитывая контузию незримый владыка звучит уж слишком ненормально.

— Обглодать твою печень, хоть представляешь, сколько пришлось эту бандуру собирать?! – оседающая пыль проявила внутри себя быстро увеличивающееся темное пятно. – Попробуй сказать, будто не сработало – загноблю! В сторожа определю! Будешь до конца собственной не-жизни гомосов мне из борделя на пастбище гонять, зараза дохлая! Почему ты, тварь безмозглая, молчишь?! Живой вообще?

Рыцарь попытался подняться – дабы тут же рухнуть обратно от резкой боли в спине. Поднятого же при этом шума вполне хватило, чтобы успевшая очертиться фигура сделала бросок…и зажала нос в стальных тисках. Вопреки ожиданиям, весьма скромных размеров.

Воина Христова дернули туда-сюда.

— Я тебя, калечный, спрашиваю, — смесь ускользающего облегчения и нарастающей угрозы. – Получилось? Изменился? Коли-ись!

Допрос сопровождался интенсивным дерганьем бестовой головы туда-сюда. Сии движения не только разгоняли дым, а еще и способствовали приведению бывшего студента в чувство. А потому не прошло и двух минут, как до него дошло.

— Ну и чего вылупился? – заметно спокойнее, однако до сих пор недовольно поинтересовалось странное видение. – И хватит уже мычать – а то решу, будто артефакт предоставил на выходе супер-корову и выдам план на ежедневную дойку.

Выстроившаяся внутри ассоциативная цепь завернула куда-то сильно не туда и результатами своими заставила вассала густо покраснеть.

Оная физиологическая реакция заставила…существо, ведущее себя подобно повелителю нахмуриться и постучать маленьким кулачком по гладкому подбородку. Сильно отличные от привычных звук и ощущения столкнули некий первый камень сомнений, заставивший поднять сжатую ладонь выше, на уровень оставшихся разноцветными глаз под густыми бровями.

Потом ясный взор опустился вниз, упершись в роскошный бюст. Владыка выдохнул, покачнулся и прикрыл веки с длинными ресницами. Осторожно присел на корточки. Руки зашарили по полу, вскоре найдя кончики обутых в сандалии на стальной подошве ступней и, тщательно ощупав каждый палец, двинулись дальше по изящной лодыжке, красиво очерченным икрам и крутым слегка сужающимся в верхней части бедрам…

Когда владыка начал с пристрастием исследовать свою тонкую талию, зачарованный паладин наконец опомнился и отвернулся – одежда хоть и прикрывает жизненно-важное, а таки присутствует в сильном недостатке. Хватило мужской доблести ненадолго – следующий обращенный на вышестоящего взгляд успел выцепить окольцевание лебединой шеи и погружение конечностей в длинные, ниже плеч, прямые и черные подобно воронову крылу волосы.

— Выплюнь меня планы, — от этого пусть потрясенного, но тем ничуть не менее мелодичного и какого-то…мягко подавляющего голоса в рыцаре вновь зашебуршились животные позывы. – Даже грива есть. Охренеть.

Вздрогнувший соверен не удержался и шлепнулся на слабо прикрытое окончание спины. С некоторым трудом встал и качаясь направился к частично обгоревшему столу. Ни капли не поврежденный совершенно потухший и откинувший верхнюю крышку агрегат подвергся очередному осмотру.

— “Кто не берет, а дает”, — шипение достойно самой Мегеры. – Балагур-то какой, а! Записной остряк! Бог, блин, изящной комедии! Ну а окончание инструкции в потайном отделении – вообще класс. Гениально! Чтоб его всей Бездной жрали. Куда почки мои волшебные, от мертвого слаада пересаженные, дел тварь? Жир, столько дней аккумулировавшийся и запасом маны переложенный?!

Длинный-длинный кровожадный стон. Немаленький аппарат подняли в воздух и затрясли. Так дорого обошедшийся им цилиндр выпал и покатился по полу, не имея в себе ни искры.

Спустя минут пять Зубастая Тень успокоилась и вернулась к прочтению скрытых до времени сведений. До юноши долетали лишь обрывки фраз вроде “покажу тебе перманентную трансформацию” и “пытаться не буду, держи карман шире”. Так или иначе, а результаты сюзерена определенно не порадовали. Ладонь поднялась и попыталась вытереть пот со лба, натолкнувшись на оставшуюся неизменной позолоченную маску.

Властелин застыл пораженный новой идеей. Пальцы неспешно прошлись вдоль линии волос и вынули держащий личину крючок из паза.

— Вася, — надреснуто произнес Сломанный пони. – Сейчас я повернусь, открою лицо и ты поведаешь, на месте ли знак моего позора.

Сказано – сделано.

Вот только былой школяр не сумел выдавить из себя ни слова – столь прекрасен оказался открывшийся вид. И ужасно в своей…неуместности шевельнувшееся внутри чувство.

Бал

Кто даму обедует, тот ее и танцует.

https://www.youtube.com/watch?v=7VKuIAx0teQ

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1oJkZ2qsVK3WxSro9FN4-XEL1AQp-UPDfk3-GdawzUiI/edit

— Рыцарь потешного образа, воитель водосточной трубы и палки, цайткнехт, паладин неизвестного бога, грабитель гибнущих миров и чемпион малой арены! – мажордом за считанные мгновения перевел дух и с новой силой провозгласил. – Приветствуем!

Обливающийся потом юноша с трудом не дал телу глубоко поклониться собравшимся.

— В сопровождении противницы рода человеческого, сокрушительницы добрых ожиданий, преградившего путь света клыка, властительницы дум и преследовательницы потомков! – в оригинале титулы звучат лучше. – Приветствуем!

В немалой степени повисшая на нем вследствие отсутствия полного доверия к сравнительно новому методу передвижения дама хихикнула и зажмурилась, будто смотрящая на солнце довольная кошка.

Тут в процессе наступила небольшая заминка – перенервничавший былой школяр застыл как вкопанный, перегородив проход. Владыке пришлось опять-таки в фелинном стиле запустить в тело кавалера длинные накрашенные когти. Естественно, ни на йоту не угашая широкой улыбки на частично сокрытом вуалью лице.

Помянутое покрывало разумеется то самое. Сброшенное. Оставленное Терезой. Быстро же пригодился сувенир.

— Магистр транспортной магии, лауреат престижной премии в области преломления пространства, автор трудов по теории стабилизации диких порталов и формировании многоканальных внутриплановых тоннелей, профессор! Приветствуем! — имаскари блеснул полированной лысиной. – Принцесса народа…

— Хватит глазеть на массовку, — медовым тоном одернула подмастерье получающая от происходящего тонны удовольствия бывшая пони. – Подборок поднять, плечи расправить, генеральное направление движения – стол с аперитивом. Ать-два!
“Потенциальный дворянин” покорно подчинился теперь еще на один слой более повелительноу сюзерену. Тем не менее, не переставая шарить глазами по окружающим. Кучкующийся ближе к выходу сигильский бомонд также нет-нет, да окидывал новоприбывших заинтересованными взглядами, быстро возвращавшимися на собеседников. Видать не впечатлялись. Али неприличным считают.

Не важно. Совсем-совсем не важно. По сравнению с опирающимся на него грузом и сам Дьявол, во фраке обменивающийся с окружающими любезностями поблек бы и скуксился. Кстати, некто подобный тут и правда имеется – и действительно будучи принаряжен до состояния лакированных черных копыт и свисающих с рогов золотых цепочек.

— Стоп, — команда тиха, мелодична, аж игрива — однако несет в себе привычную по предыдущему телу сталь. С момента перехода, пожалуй, даже усилившуюся. – Время пришло.

Леди выпрямилась, отодвинулась на длину рук, глубоко вдохнула.

Захват расцепился.

Людоед покачнулся и облокотился о спинку стула какого-то подсевшего вплотную к яствам хряка. Устремившегося на помощь юношу остановили властным жестом.

Всё же не стоило настолько рисковать: мало того, что вышли в свет спустя сущие дни после превращения, так и сразу при всем параде включая высокие каблуки.

С другой стороны, повторного приглашение какого-то мелкого чемпиона на такой роскошный раут ждать не приходиться, а подшутивший над конем с того света волшебник якобы придал жертве не только вид, но и потребные для него умения.

Немного пошатавшись, ангел смерти встал ровно. Сделал широкое выводящее из равновесия движение по взятию с подноса котлетки, нанизанной на деревянную иглу. Уверенно потянул приобретение ко рту. Попал. Начал жевать. Переступил с ноги на ногу…

— Хэй подруга! – Ви размашисто шлепнула повелителя пониже спины посеребренным веером. – Отменно выглядишь. Подтяжки, пластика или сразу перерождение?

Бест чуть с ума не сошел со страха, глядя на совершенно по-женски подпрыгнувшего от неожиданности пожирателя людей. К счастью для всех, не то таки имевшие место репетиции, не то и правда полученные заодно с человечностью и до поры неосознанно блокировавшиеся сознанием Понта навыки спасли положение. Охотник на детей не упал. Сверх того – грациозно развернулся и томно проворковал:

— Да как-то само собой получилось – в конце концов, истинная краса не нуждается в столь виртуозно освоенных вами подпорках.

— А то! – гордо отозвалась носительница краденного золотого нагрудника. – Разок аж в деревяшку на полвека забурилась – токмо свежести кожи ради. Так погляжу, великое колдунство зубки заодно с прочими мелочами пилить не стало.

— На деле, заострило, — та же почти экстатическая улыбка. – Ощущение прозрения после жизни впотьмах – столько новых, потрясающих ощущений…

— Сейчас еще вишенку проткнешь – вообще в Элизиум отправишься, — посулила эльфийка и обернулась к потихоньку краснеющему собственному кавалеру. – Кстати об этом: пошли наконец бухать! Будем пить, пока свиньи в салатах не полетят, а там естественно и пыхнуть не забудем.

— Никаких “пыхнуть”, — бывший преподаватель поморщился. – Я завязал. И напиваться до поросячьего визга не намерен…

Нет, ну будто бы его кто слушает – остроухая в принципе к подобному не склонна. В присутствии же целой армии разномастных бутылок…короче, она и дослушивать не стала, сразу потащив избранника к бару.

Рыцарь проводил парочку с долей сочувствия, после чего вернул внимание властителю. Та стояла, с самым сосредоточенным выражением лица положив ладони на живот и всем видом демонстрируя погружение в некую ранее не посещавшую ее интереснейшую тему. Пару минут спустя великий бандит отмер, оскалился и пробормотал сего под нос что-то про “нет причин считать иначе” и “дополнительные активы”.

Глава Абзацтриги резко развернулась к столу и погрузила ладони в желе, начав с видимым удовольствием терзать зеленую плоть. Причем сопровождающий сердцем ощутил: это не ошибка и не промах – Зубастая Тень всего лишь опять наслаждается ранее не испытываемой даже в бариауровой иллюзии чувствительностью конечностей. Почтенная публика данный демарш тактично проигнорировала, а сосредоточенно жующий хряк вскорости уничтожил следы преступления.

На сем категорически понятные для избранных и чудовищно странные для прочих шалости не закончились. Владыка как с цепи сорвался – всё-то ему необходимо пощупать, потискать, перебрать, сжать в кулачке. Потом в голову остающемуся несмотря ни на какие превращения весьма наблюдательным коню стукнулось совсем уж невероятное открытие: на него смотрят. Украдкой. Без страха или отвращения, а с чем-то прежде неслыханным.

Зачем-то сокрытые помимо фаты еще и голубыми линзами глаза наверняка сияли, когда людоед делился этими поразительными открытиями с приведенным в качестве пропуска и вешалки юношей. Тот стоял по струнке, кивал и мысленно недоумевал, каким образом умнейший соверен мог предполагать иную реакцию на одетую с иголочки ослепительно красивую даму, с каждой секундой становящуюся грациознее и увереннее.

Причем в отличии от основной массы присутствующих прелестниц, очевидно воспользовавшихся услугами иллюзиониста и доведших себя до откровенно внеземного, пугающего состояния, леди с вуалью ощущалась…настоящей. Да еще и с изюминкой. Причем дело определенно не в недавней бытности ее лошадью.

На ум почему-то лезет “есть, за что взяться”.

Потом откуда-то сверху заиграла музыка и на поднявшийся посреди помещения подиум вступило полтора десятка пар, закружившихся в замысловатой, чем-то смахивающей на балет пляске. Разумеется, Мистер Понт не сумел справиться с искушением опробовать свежее тело в столь пикантном качестве, немедля приподняв длинный подол специальными зажимами и за неимением лучшего потянув за собой паладина.

Ох зря. Во-первых, Беста отродясь сему не учили. Избиения со стороны Фаль и Дита, заодно с тем единственным разом, когда Ви взбрело показать бабушкины забавы не в счет. Во-вторых, предполагалось хватание партнера за разные интересные места, на каковую жертву воин Христов не пошел бы и под угрозой порки. В-третьих, соседи давали новоприбывшим куда меньше пространства, нежели стоило ради их же безопасности.

Ну и в последних: вышеперечисленное ничуть не в меньшей степени относилось и к повелителю. А то и в большей. Разве только балансирующая на пороге экстаза дама ни-че-го не стеснялась и цапала юношу буквально за всё, в прямом смысле распихивая им окружающих. Плюс периодически стремилась встать на четыре конечности.

Короче, позор немалый.

Слава Богу, минут через пятнадцать васина неуклюжесть сюзерену надоела и он полетел прочь с площадки. Началось совсем уж невообразимое: Убийца Надежды, Охотник на детей и ангел смерти принялся в одиночку отплясывать дичайшую смесь приемов рукопашного боя и народных танцев, отдаваясь оному непотребству с необузданной страстью вихря. Выгонять прочих посетителей не потребовалось – сами от греха подальше ретировались, целиком предоставив возвышение утратившей разум женщине.

И стали наблюдать. Благо, есть за чем.

Переливы света на платье из синего шелка, блеск драгоценных металлов и камней, лоснящиеся от пота сильные красивые длани, вздымающаяся язычками черного пламени пышная грива, четкий ритмичный стук каблуков и улыбка затмевающая…

Бест отвернулся – того глядя слюна капать начнет. Костюм буквально душит. Тело чешется с ног до шеи. Срочно необходимо охладиться.

По пути до балкона удалось ухватить запотевший бокальчик неведомой зеленой жидкости. На вкус дрянь, но по крайней мере горло не повредило.

— Ты в порядке? – от тяжелой бархатной занавески неслышно отделилась тень. – Знаешь ли, не каждому дано пить…

— Агась, — быстро соврал паладин, навалившись на перила и готовясь извергнуть потребленное в ночной полумрак. К счастью, рвотные позывы вскоре утихли, так и не доведя организм до нужной кондиции.

Былой школяр облегченно провел ладонью по отросшей шевелюре и обернулся к Фаль. Та стояла подобно бедной родственнице на похоронах: в лишенном украшений льняном одеянии, с предельно базовым лицом и сложенными у скромных размеров груди руками. Ну чисто прислуга, а не такой же равноправный гость.

— Не любишь банкеты? – обстановка сама настраивает на фамильярность.

— Многовато тонко чувствующих натур, — демоница качнула головой. – Если в Улье царит атмосфера сугубо звериного зла, то тут речь идет уже о дьявольском. А благодаря нашему властителю – еще и жизнь. Весьма внушительное обилие жизни, долго скрывавшееся в дальнем сундуке и внезапно открытое предназначавшимся не для того ключом.

— Будто что-то плохое, — буркнул захмелевший с единственной рюмки парень, оборачиваясь к вроде бы пляшущему чуть спокойнее коню. – Она ведь счастлива.

— Он, — спокойно поправила наследница. – И не “счастлив”, а лишь получает удовольствие, коего в будущем скорее всего станет стыдиться.

— Завтра настанет завтра, — философское пожатие плечами.

— А если не настанет? – слегка светящиеся несмотря на маскировку очи устремились на рыцаря. – Мистер Понт стремительно утрачивает контроль. Поверь: никто не обрадуется, коли данный параметр достигнет нуля.

— Как быть? – постарался привести мысли в порядок былой школяр, пытаясь встать ровно.

— Находись рядом, — приказала дочь владыки. – По возможности, вставляй палки в колеса, напоминай о делах и прочее. В общем, делай то, в чем достиг подлинного мастерства – порть ему настроение.

Негромкий смешок.

Бест неожиданно для себя обиделся. К счастью, проявилось оно исключительно в отсутствии положенного этикетом прощания, когда солдат незримой армии выдвинулся на очередное смертельно опасное задание. Поспел удачно: пожирательница людей сходила с подиума под град оваций, а наперерез ей уже вальяжно шествовал некто важный и разодетый в пух и прах…

— Простите, — некто бесцеремонно развернул паладина на сто восемьдесят градусов. – Вы чемпион арены?

— Никаких автографов, — машинально выплюнул вызубренную таинственную фразу юноша, норовя продолжить путь.

— Правильно, — незваный собеседник схватил его за кисть и затряс. – Ни к чему разбрасываться именами. Тоже так делаю. Не будем знакомы!

— Эммм…хорошо, — парень попытался высвободить руку. Безуспешно: мягкая, уважительная хватка держала крепко. – Вам что-то от меня нужно?

— Разумеется, — шестипалая конечность переползла на плечо. – Выпить со мной графинчик отменного…- оценка бестовой фигуры. – Низкооктанового продукта нефетеперегонки?

Человекоподобное препятствие потянулось за стоящим на отдельном столике закупоренным металлическим бочонком. Тем самым позволив ученику монахов выскользнуть и со сбивчивыми извинениями возобновить движение — давешний кавалер меж тем уводил раскрасневшегося Охотника на детей.
“Потенциальный дворянин” с трудом пробился сквозь толпу очень не вовремя возвращающихся на помост гостей, обогнул строй несущих на столы смену блюд слуг и почти добрался до избранного неизвестным уединенного закутка с доспехами, когда буквально перед носом возник давешний назойливый абориген:

— Ой, да ладно, не жалко же тебе? – протягивает кружку с крышкой. – Откушаем, побеседуем, славно проведем вечер. Кто, откуда…

Вася уже открыл рот, чтобы нахамить не назвавшемуся доброхоту и послать оного на три сакральные руны, как вдруг до него дошло: плана-то нема. То есть, добраться до Понта – и дальше чего? Вот прямо так взять под ручку и увести в темный угол? Подмастерье еще не настолько устал от жизни, да и перед окружающими неудобно.

Стоять рядом в гордом одиночестве и сопеть аки буйвол, отпугивая потенциальных нарушителей? Во-первых, пробующему себя в качестве светской львицы людоеду подобное определенно не понравиться, во-вторых опять же глупо. В-третьих, кому-то с чешущимися кулаками сие действо может прийтись по душе.

Пока посланный на задание агент тормозил, напиток успел перекочевать из протянутой руки в его собственную, а самого рыцаря взяли под локоток и уводили прочь от уединившейся парочки под нескончаемый поток безликой болтовни. Решение пришлось весьма кстати:

— Милейший, прошу прощения за бестактность, — быстрый перехват. Помеха волей-неволей развернулась и, прежде нежели остановиться, сделала пару шагов в нужную паладину сторону. – И заявляю о полнейшей готовности удовлетворить вашу потребность в общении. Вон у тех роскошных лат.

Не дожидаясь ответа, он потащил случайного попутчика к указанной точке – достаточно близкой к Понту для контроля над ситуацией и при том сохраняющей между ними некоторую дистанцию. Препятствие пыталось упираться, однако тут уже ученик обрушил вал пустословия и вовсю пользовал полученные от планаров навыки для выведения оппонента из физического равновесия. В то же время тщательно прислушиваясь к происходящему в закутке.

К сожалению, обрывки куртуазной беседы не складывались ни в какое внятное полотно – если оно вообще имело место быть. И вдруг в потоке галиматьи сверкнул острыми гранями заданный тем же вкрадчивым льстивым тоном запрос на “осияние сего недостойного мужа именем прекрасной госпожи”.

Купающийся в облаках эйфории пожиратель людей, до того отвечавший односложно и невпопад, а то и ограничивавшийся хихиканьем, напрягся и задумался.

Насторожившийся оруженосец чуть не опустился до подсказок, не прекращая мягкой борьбы с назойливой помехой. Псевдоним подбирали долго и всем миром, причем всерьез обсуждая очевидно похабные словечки вроде “Электрификация” и “Фёкла”, от души рассыпаемые остроухой язвой. В итоге владыка сам назвался “Летицией” – “понятия не имею, кто такая, но ощущения светлые”.

Заминка длилась и длилась. Вельможа ждал. Повелитель издавал милые бессмысленные звуки, не будучи в силах пробиться сквозь пресыщенность эмоциями к запланированной личине. Оное промедление вот-вот превратится из уместного и даже похвального стеснения в повод для подозрения. Пора выдвигаться на помощь – а приставшей занозе на крайний случай в ухо двинуть.

— Диана! – внезапно спас незнакомца от телесных повреждений вечный странник. И тут же сморщился, будто от съеденного целиком лимона. К сожалению, теперь отступать некуда. – Зовите меня Диана.

— Восхитительно! – вроде бы аж искренне выдал сердцеед, прижимая ухваченную в процессе допроса ладонь в перчатке к груди. – Воистину сами боги не смогли бы совершеннее описать представшую пред сими старыми глазами красоту.

— Ну уж старыми, — со стремительно истаивающим кокетством сделал дежурное возражение великий бандит.

— В сравнении с веющим от вас дыханием юности – древними, — больно предсказуемые комплименты. – А следовательно – мудрыми. Во всяком случае, достаточно опытными, дабы разглядеть в представшем перед многими дивном видении нечто несравненно большее, нежели исключительно телесную прелесть. Не смилостивиться ли владычица моя раскрыть также и несомненно облекающий ее титул?

Окончательно утративший веселый настрой бывший конь окинул собеседника неприязненным взглядом, возвел очи горе и буркнул с видом ковыряющего старую рану ветерана:

— Принцесса, — нервный смех. – Дозволяю обращаться “леди”.

— Благодарствую, — пресыщенный чувствами поцелую пальчиков. – Леди Диана, возможно ли обратить ваш чудный взор на…

— Мне нужно отойти, — новоназвавшаяся грубо вырвала конечность из лап кавалера и, подняв юбки, промаршировала через весь зал в дамскую комнату.

Бест облегченно выдохнул и вдруг обнаружил отсутствие препятствия – неизвестный видать не выдержал чемпионовой грубости и отчалил искать компанию к более теплым берегам. Оно и к лучшему. Хотя как раз сейчас-то имелся шанс поговорить нормально.

Так или иначе, наблюдателю предоставили передышку и небось немалую – ангел смерти будет думать о путях выправления ситуации и корить себя за несдержанность минут двадцать. Можно утереть пот со лба, поправить скрывающий Шкуру пиджак, всласть почесаться и наконец попробовать россыпь выставленных на всеобщее поглощение соблазнительных блюд.

В первую очередь парень естественно накинулся на фрукты и мучное – сок лился водопадом, косточки летели. Никогда в жизни обжорство так не довлело над в целом умеренным во грехах учеником монахов. Однажды проявленная невоздержанность чуть не затребовала в наказание жизнь: подавился, пытаясь с двух рук пропихнуть внутрь одновременно печеный баклажан и нечто неведомое розового цвета – спасшая коллегу Ви объявила объект фигурно сложенной салфеткой.

— Верной дорогой идешь товарищ! – эльфийка сцапала со стола секунду назад с трудом выплюнутый овощь и запихнула его в рот пытающемуся отдышаться парню. – Обожрем буржуев!

Пришлось ей хлопать по спине второй раз – каковой акт и свершился со всяческим энтузиазмом.

— Вот ведь паладин, даже экспроприировать у экспроприаторов толком не способен, — рыжая ягоза притянула коллегу за ухо к собственным губам и громко шепнула. – Коза где? Я политикана, ввоз детей лоббирующего, обнаружила.

Былой школяр с готовностью указал ей направление, избавляясь тем самым от компании и необходимости следить за совереном. Очень удачно. Проследив же за почти порхающей остроухой до двери, можно вернуться к разорению стола.

— Не рекомендую быть столь неразборчивым, — спустя минут пять вкрадчиво раздалось сзади. – Конечно, страховка покрывает замену желудочного тракта, но при такой жадности есть реальный шанс банально не успеть добежать до врача, — юноша всосал жирную оранжевую осоку и поднял глаза на непримечательную Фаль. Правда теперь непримечательность достигается кричащим костюмом и внеземной красой. Вернее, распространенной здесь попыткой в оную. – Где повелитель? Есть срочное дело.

Послал по прежнему адресу. Получив на прощание краткие указания по наиболее убойным из представленных закусок – в полном соответствии с законом подлости, на момент успешно отведанных. Таким образом, терять стало уже решительно нечего и, дождавшись сокрытия наследницы соверена в комнате отдохновения, бывший студент принялся жрать, будто в последний день.

Ясен хрен, спокойно помереть ему не дали:

— Фи, просто отвратительно, — слегка помятый Фауст сложил руки на груди. – Уж от кого точно не ожидал – неужели длительное общение с этой сумасшедшей семейкой напрочь убило в тебе все манеры?

Рыцарь мысленно воззвал к Небесам с мольбой о даровании ему терпения и смирении гордыни. Распрямился, достал из кармана платок, вытер лицо и смахнул с пиджака крошки. Приступил к неспешному, исполненному внутреннего достоинства развороту к ждущему отзыва магу…

— Ребят, вот вы где, — перед светлые очи предстал жмущийся, совершенно забытый всеми Ожд. И с придыханием спросил. – Мою леди не видели? Хочу пригласить ее на танец.

Бедолага чуть не помер от счастья, когда новосозданная дама в приказном порядке поставила его сопровождать на бал свою дочь. Всю ночь сидел у также бессонного по понятным причинам Беста, взахлеб рассказывая о воплощении всех мечтаний и через слово восхваляя какого-то нового бога, после первого же обращения сподобившегося осиять скакуна сим внеземным счастьем.

— Отбыла туда, куда нам за ней не последовать, — патетично произнес имаскари. Меченосца перекосило и волшебник тут же поправился. – В туалет.

Маска ужаса сменилась недоумением:

— А разве она…ну…это самое?

Вся троица оставленных на обочине кавалеров невольно задумалась. Первым пожал плечами Бест, провозгласив известную истину о совершенной прекрасности и чуждости слабого пола всему нечистому. На что Фауст заржал и принялся рассказывать о пикантных отношениях избравшей его эльфийки с целым рядом веществ, в том числе составляющих ее нижнее бельё. Паладин, при умеренной поддержке прыгуна, принялись стыдить выдающего подобные тайны соратника, в ответ получив обвинение в некомпетентности по матримониальным вопросам и призыв помолчать — послушать опытного человека.

К счастью или к сожалению, а лекции про отношения с половинками воспринять не довелось – пока маг краснел и надувал щеки, дверь в комнату отдохновения распахнулась.

Впереди шел соверен – насупленный и целеустремленный. За правым плечом сосредоточенно вышагивала опять изменившаяся Фаль, за левым – посвистывала легкомысленно размахивающая спертой позолоченной тростью Ви. Стремительно пронзив хилый гостепоток, построенная “клювом” троица приблизилась к мужчинам.

— Все в сборе, отлично, — привычным командирским тоном прогавкал соверен. – Необходимо срочно купировать последствия соделанной оплошности, поэтому слушайте внимательно и исполняйте быстро: Вася ищет допрашивавшего меня…

По зале разнесся звон ударяемого чем-то металлическим хрусталя.

— Почтенная публика, позвольте занять минутку вашего внимания, — искать не придется. – Вы все знаете меня, а потому называться нету смысла — однако же без представления данное обращение не обойдется, — окруженная кружевами рука поднялась и щелкнула пальцами. Освещение, прежде равномерное, внезапно сократилось до двух десятков пятен посреди полумрака. – В полном соответствии со справедливо присвоенной мне репутацией редкого ценителя всяческой красоты и грации, а также заведенной традицией избирать королеву бала, позвольте познакомить собрание со звездой нашего маленького празднества, — свет со всего помещения сконцентрировался на повелителе. За ним последовали и взоры. – Принцесса Диана! Прошу любить и восхищаться.

Скрежет зубовный, возложение ладони на вуаль и эльфийское ржание. На заднем же плане ворох комплиментов, как от привлёкшего к ней всеобщее внимание кавалера, так и от близстоящих пар.

Продолжалась отнюдь не немая сцена довольно долго – все, кроме старательно изощряющегося в превозношении ведущего вернулись к своим делам – пока владыка не смирился с неизбежным.

— Хорошо, пусть принцесса и даже Диана – больше причин обратить трансформацию, — повелитель распрямился и сделал глубокий книксен в сторону вестимо устроившего оный банкет лорда, чем наконец заткнула чересчур любезного хозяина. Тот поклонился в ответ, отпил из немедля протянутого прислужником бокала и двинулся с возвышения к поименованной леди. – Короче, всё отменяется – поздно. Да и вообще, считайте оный вечер выходным: настроения для великих свершений нет. Буду воплощаться в снизошедший образ. Начиная, естественно, с охмурения.

Тихий протяжный стон. Следом же за ним – обворожительная улыбка. И шаг к цели – весьма изящный, “от бедра”. В общем, ни следа недавней робости и неумелости.

— Ах, да, — не оборачиваясь, произнес людоед. – Нечего за мной ходить – ради вашего спокойствия сама буду периодически набигать. Заодно удовлетворю это странное, жгучее желание рассказывать окружающим о своих ощущениях.

После чего окончательно покинул их, с подлинно царским достоинством приняв протянутую ему при встрече холеную ладонь. Пара двинулась в еще более пафосную малую залы. В увивавшемся же вокруг них слуге бывший школяр с удивлением узнал так и не случившегося собеседника.

Таким образом также оказавшаяся не у дел Ви сделала пару недостойных верного товарища ремарок об ушедшем властелине и поинтересовалась у собрания их занятиями во время отсутствия слабого пола. Обретя же потребный ответ, с радостью поделилась сведениями об отношениях с собственным бельём и прочими “веществами”, не поскупившись никакими подробностями. Слава Пречистой Деве и всем архангелам – переход рассказчицы на более привычный Кант спас Беста от наверняка могшей неисправимо повредить его душе исповеди: более умудренный в местных наречиях Ожд запунцовел до помидорного состояния и аж слопал успокоительную таблетку. Фауст же, не отставая от него в цветастости, являл не столько ужас и неверие, сколько восхищение изобретательностью подруги с натянутым поверх оного дежурным неодобрением ее разгульного образа жизни.

Только Фаль прослушала лекцию спокойно, с каменным лицом и скрещенными на груди руками, по завершении заметив лишь:

— Скотиной была – скотиной и осталась.

Вот так, единственной краткой фразой, можно обрушить казалось бы крепко вставшее на ноги хорошее настроение и чувство товарищества. Причем дело даже не в содержании – мало ли, какими эпитетами одаривали Золотого Вора многочисленные обокраденные ею господа – а во всем том образе чистого отвращения, коий демонстрировала месяц назад бывшая эльфийке лучшей подругой небожительница. Остроухая пару минут поколебалась между вариантами “вцепиться в волосы” и “пнуть в пах”, но в итоге скрытая в глубине практичность напомнила о бесперспективности борьбы с девлолом. Ограничилась надуванием оранжевых от сладостей губок и уведением мага под локоток с небрежено брошенным “Фу-уся, нас тут обижают”.

Данный в целом печальный акт неожиданно повлек за собой добрые последствия: вышедший из ступора меченосец решился и предложил-таки возлюбленной руку. В весьма забавной, то заикающейся, то напротив пошловато-развязной манере. Наследница принца встретила жест с недоумением, по растолковании же сути зачем-то секунд сорок смотрела на Васю, то ли ожидая реакции, то ли прикидывая шансы последнего на выживание в беспризорных условиях. После чего пожала плечами и отправилась с едва не подпрыгивающим от счастья кавалером на площадку.

Проводив коллег взглядом “потенциальный дворянин” неожиданно ощутил укол недовольства собственной непарностью, волей-неволей начав выискивать давно скрывшегося соверена и чувствуя неведомо откуда взявшийся неприятный зуд при мысли об общении бывшего коня с неизвестным богатеем. А потом осознал создавшееся великолепное положение – без надзора, без опасности, с целым столом фруктов и еще не свернувшимися кишками – возвратившись к покинутому делу набивания себя чужими продуктами.

Жаль Нилессия отказалась пойти с ними. С другой стороны, бывшего фактола Милосердных Убийц действительно могли узнать. Или того хуже: могла узреть знакомые лица и не сдержаться. Однако нельзя же существовать одной работой. В конце концов, повелитель пошел на такие жертвы не ради получения бездушной рабыни, а чтобы даровать былому кумиру шанс на новую жизнь.

Интересно, понимает ли она это?

Оруженосец аж бутерброд до рта не донес, всецело погрузившись в размышления о затершейся в суете и беготне руководительнице охраны. Причем не абы какой безликой цифровой личности, а персоне, вполне могшей бы претендовать на главную скрипку в их маленьком оркестре. Взращённая в холоде и железе, преданная первой и единственной любовью, претерпевшая непредставимые смертным муки и вновь закованная в цепи неслучившимся избавителем. Вечная жертва чужих амбиций.

В подобных случаях всегда сам собой рождается вопрос: за что Господь попускает так страдать? Неужели свершенные ею в юношестве грехи столь тяжки? Или грядущие преступления настолько невыразимы?

Парень схрумкал зажатый меж двух булок сыр и отошел от проникновения в причины Божиих действий – атмосфера пышного и жаркого во многих смыслах банкета к данному занятию ну никак не располагает. Позже.

Страшное слово. Ужасное в первую очередь легкостью повторения.

Очередное нуждающаяся в подавлении измышление. Удивительно, как легко стало от них избавляться.

За неимением иной темы, сознание соскользнуло на сюзерена. Опять перед внутренним оком прошла неприятная картина танцев людоеда с лордом…и пропала, сменившись аналогичным общением прекрасной дамы с хрупкой женщиной, почти девочкой — тифлингом. В ином случае способная вызвать негодование, а то и, прости Боже, возбуждение сцена выглядела поразительно невинно и внушала исключительно нежное, легкое умиление.

Перед ним не пара разделяющих ложе прелюбодеек и даже не тандем звезды и ее истового фаната. Это родственники. Ставшая за отсутствием лучшего матерью старшая сестра и потерянная во времени, пространстве и собственных желаниях младшая. И смена пола на нормальный ничего не изменит. Понт встал на нуждающееся в заполнении место. Интересно, в какой момент?

Когда ангел смерти счел себя в силах решать за нее.

Кто вообще дал ему сие право?

Целый десяток мандаринов распрощались сперва со шкуркой, а после и с земным бытием, прежде чем бывший студент дал себе очевидный, более того – ранее уже озвученный ответ.

Любовь.

Она сподвигла несчастного жеребца с риском для жизни вытащить впервые встреченную легенду прошлого из темницы, провести ее за собой через Планы, спорить с ней, угрожать, обманывать, чтобы в итоге предать и связать рабыню дьяволов новыми путами. А насколько проще просто отпустить строптивицу навстречу наверняка незавидной, но выбранной самостоятельно судьбе.

Стал ли результат лучше альтернативы? Ведь ныне в оковах оба – причем обещающих отравлять им существование и после уничтожения.

Где большее проявление сокровенного чувства – отпустить, конечно же не из безразличия или жадности, а из уважения к выбору – или же вести против воли к Светлому Будущему?

Можно ли принуждать к лучшему?

Разве достойно позволить слепому упасть в канаву, пусть и во избежание оного придется сжать ему кисть и силой отвести в сторону?

А ведь именно об этом некогда вещали еретики из Женевы: Создатель наш, во всевеликой заботе, не способен позволить кому-либо из чад своих оступиться и в малом, а потому предопределяет Агнцев от истока мира.

Кормящая же Матерь наша Католическая Церковь учит, что земное бытие – борьба. И пусть Спаситель никогда не оставляет и не посылает сверх меры, однако же это сражение принадлежит нам и никому иному. Дабы мы, рожденные на страдание, чрез него подобно искрам устремлялись вверх. Учились ценить, дорожить, понимать…

Бывший студент взглянул на покрытые соком ладони. Поразительно: только сейчас заметил, сколь изменились они с последнего вдумчивого осмотра. Мозоли от меча и учебного посоха, следы укусов, ожоги, царапины. Большой на левой чуть не оторвал Дит, выворотив с кровью и мясом на тренировке. Грубые, прошедшие многое хваталки.

Он пощупал лицо, потрогал шрамы, погладил угловатый глаз. Опустил пальцы на пушистый воротник Шкуры. Пощекотал лежащий тише воды ниже травы Меч.

И это лишь внешнее – внутренние перемены счесть куда сложнее.

Бест – то, чем его сделали. К добру или к худу. И воспротивится, ежели кто решит ученика монахов “преобразовать”.

Нилессия тоже пыталась. И проиграла. Опять.

Понимает ли она, что на сей раз соделанная с ней несправедливость – плод любви, а не ненависти?

А разве есть принципиальная разница? Клетка так и так клетка – не важно, золотые прутья или же чугунные.

Столь недолго побывшая в центре внимания кисть поднялась и дала хозяину хороший подзатыльник.

Ясен хрен разница есть: там тифлина – игрушка для пыток и издевательств в лапах отвратительных тварей. А тут окружена пусть и порой откровенно неуклюжей, но заботой и по первому требованию получит хоть тортик, хоть пол-Дыры во владение. Прочее – бред никогда не ночевавших на улице и не евших отбросы доморощенных философов.

Елки-иголки, на полном серьезе сравнивал баатезу с совереном. Стыдно.

Обозначенный стыд немедля залился литром молочного коктейля.

Свершив оное возлияние, оруженосец вынужденно поскакал в комнату отдохновения, где по ощущениям чуть не излил всегда готовому выслушать белому другу собственные кишки заодно с останками яств. Последние кстати при соприкосновении натурально зашипели и пустили дым. Видать прежде спасало бешеная скорость обжорства – реагенты банально разделялись валом прочих продуктов.

Разумеется, дальше заниматься набиванием брюха расхотелось. Хорошо: напитаемся духовно.

Юноша орлиным взором окинул успевшую разбиться на десяток небольших групп толпу и четким шагом двинулся к ближайшей. “Человек” пятнадцать. Стоят полукругом. В центре – мерзкого вида оратор с жирной кожей, вялыми черными кудрями и куцей бородёнкой.

— То есть показания свидетелей об испытанных ощущениях не просто различны, а зачастую прямо противоречат друг другу. Из чего любой имеющий минимальные познания в научном методе индивид сделает очевидный вывод об их ложности, — повествующий отпил из кубка и продолжил тем же снобистским тоном. – Однако данный факт ничуть не останавливает этих жадных до чужих денег обманщиков только и ищущих, кабы затащить в сети новую душу. Более того: проклятые портные сплошь и рядом не брезгуют пользоваться смятением будущих адептов, нападая на них в момент душевного надлома и, пользуясь прискорбной склонностью слабых разумов к конформизму, буквально натягивают на них абсурдное верование в бытие штанов и якобы даруемое ими прикрытие.

Ага, аштанист. Ну, почему бы нет. Вася стал деликатно проталкиваться ближе:

— Почтеннейшие слушатели, — возвысил меж тем проповедник голос, чем делу лишь навредил. – Имеет ли сия нелепица смысл? Каким образом обычные полоски ткани, будто бы связанные неким варварским ритуалом, доставшимся от сдохших тысячи лет назад козьих пастухов, могут превозмочь свет? Главное же: разве нам, свободным мыслящим людям есть, ЧТО прикрывать и ЧЕГО стыдиться?

Вышедшего на передовую былого студента охватило искреннее сочувствие — говорящему-то точно скрывать нечего. Увы.

Последний принял молчание за согласие и еще более воодушевился:

— Тем не менее, эти дикари, корыстолюбцы, лгуны и тираны не отпускают одурманенные массы, поколение за поколением устанавливаемые на колени и вынуждаемые склонять голову пред древними суевериями! И первой скрипкой в данном омерзительном мошенничестве служит не семья – коя впрочем также изжила себя и будет уничтожена – а навязанная в седые темные годы пустая мораль, — то ли само слово вызывало в нем ненависть, то ли напиток шибанул в голову, а человек стал стремительно багроветь и распаляться. — Необразованные толпы из века в век питались интеллектуальными экскрементами хохочущих брюкоделов! Поговорки и пословицы, законы и положения, оскорбления, угрозы насилия и лишения свободы – за одну только демонстрацию всей глупости обсуждаемого бреда, созданного исключительно ради наживы кучки манипуляторов! Сколько великих ученых пало в борьбе с проклятой гидрой реакции, под страхом смерти и забвения заставлявшей их идти против собственной совести и на людях признавать безумную идею штанности! И признавали же, бо видели, как осмелившихся поднять голову коллег и друзей тащили в мрачные застенки, а свершенные ими открытия присваивали не способным сложить два и два иерархам портняжества! Века назад доказано…

Вдохновенное клеймение врагов прогресса и Истины прервало исполненное поистине королевских ноток замечание:

— Э, да тут и скрывать-то…

Все обернулись на голос.

Великий бандит стоял вплотную к заслушавшемуся рыцарю и с ощущаемым аж сквозь вуаль небрежением изучал нижние регионы поперхнувшегося оратора. Затем медленно достала из сумочки вычурный театральный бинокль и продолжила изучение уже через него. По полукругу пронеслись смешки. Самое болезненное – дамские.

— Ваше вполне оправданное презрение к самому себе не имеет никакой причины быть распространенным на вселенную, — жеманно начал заколдованный конь. – В конце концов, очевидный факт наличия в нашей жизни брюк наглядно демонстрирует их эффективность и полезность для общества – иначе бы оный концепт не выдержал многих веков конкуренции и пользовавшиеся им группы банально бы пали под ударами более просвещенных и следовательно могучих соседей.

— Штаны играют не по правилам! – яростно пискнул инстинктивно прикрывшийся проповедник. – Они вирус сознания! Вредят! Используют подлейшие приемы, шантажируют, обращают родительскую заботу в средство собственного распространения и прочат неисчислимые кары всякому поднявшемуся против нынешнего безумного несправедливого положения вещей – но разум, подкрепленный дарованными современной наукой знаниями…

— Бла-бла-бла, — мелодично пропела леди, показательно зевнув. – Позвольте сразу поправить: не абы какими знаниями и не абы какой наукой, а исключительно той, коя соответствует постулируемой ныне агенде. Разум же, владеющий ими и при том не принявший ваших бредней объявляется либо недостаточным, либо так или иначе пораженным, например свершенной в детстве индоктринацией, либо вовсе злодейским и корытным. Самим-то не противно?

— МАДАМ! – собеседник собрал остатки достоинства и выпрямился. Всё равно глядя на вуаль снизу вверх. – Позвольте указать вам на недопустимость в академической дискуссии подобных…

— Короче, не противно. Будто чего иного ожидала, — прямо-то жгущее презрением пожатие изящными плечиками. – Пожалуй пойду – в конце концов, и самые впечатляющие цирковые уродцы рано или поздно приедаются.

Ухваченный под локоток паладин вынужденно последовал за сокрушительницей. К сожалению: хотелось посмотреть выход парня из положения

— Расплодились, арш-шфикерен, — прокомментировал повелитель спустя треть залы. – Впрочем, одного не отнять: они предельно прозрачны в стремлении оставить весь мир без штанов – жаль не шибко распространяются о планах на последующие события.

— И чего же там будет? – против воли заинтересовался увлекаемый в неизвестность юноша.

— Ничего такого уж необычного – для гомосов, — дама поморщилась. – Самые чистые, рафинированные и как следствие худшие проявления вашей натуры, — пауза. — Ох, видел бы ты только все эти роящиеся у меня в голове расчеты.

Понт вдруг хихикнул. По девчачьи. Даже при условии последнего превращения, выглядело крайне неестественно.

— Вон тот хряк например, — вялое указание на напоминавшего бочку гостя, степенно общавшегося с парой гоблинов. — Прибыл на банкет: капитал, знатность, знакомство, шанс на титул для детей. Брюхо отрастил: могёт в добычу пищи. Седина на висках: скоро помрет, наследство, в постели вял, возможно умел, однако же на здоровых наследников лучше не рассчитывать. Ботинки, костюмчик по размеру, модные: разбирается, достаточно богат, али жена-дочь. Высока вероятность окольцованности, иначе конкуренция невелика. При отсутствии стольких альтернатив контакт имел бы смысл. Оставить про запас.

Ангел смерти обратил сияющее лицо к недоумевающему собеседнику:

 — Будто вставили в голову десяток схем со слайдераи и приложениями — с лёту народ классифицирую, — он смолк и пробежался по паладину заинтересованным взором. – Кстати, Вася неожиданно неплох – конечно перспективы хиленькие, но молод, недурен, с артефактами и легко приручаем. Предлагается захомутать и таскать с собой в качестве палочки-выручалочки: лишний пафос, надежный слуга, да и помереть, если надо, всегда готов. Чай и отдаваться-то ни разу не придётся, — покровительственное похлопывание по макушке. — Аж на благосклонный взгляд от дочурки надеяться можешь — коли смотрит на мир теми же глазами.

Слегка тормозящий рыцарь переварил полученную информацию и порозовел. Частично от досады, частично от самого факта оценки в описанном ключе.

— Ну ладно, показалась – пошла дальше того хрена охмурять. Неплохо кстати получается, а? – рука плавно отошла в сторону, неуловимым движением открыла веер и скрыла им нижнюю часть лица, разом переведя обычную прогулку в нечто интригующее. – Не скупился дохлый фокусник: хозяин-то тоже сердцеед опытный, хищник – и то тянется потихоньку к прекрасному. А уж какой по параметрам сладкий… — длинное “мммм”, возбудившее в Бесте никак не положенные лучшему из людей животные позывы. – Увижу без штанов – задушу. В остальном наслаждайся вечером.

Леди упорхнула, бросив кавалера на произвол судьбы.

От греха подальше, к покинутой группе лучше не возвращаться. А то убедят и придется властелину своими изящными белыми рученьками трудиться, пыхтеть, ногти портить. В общем, не по-вассальному будет.

Бывший школяр вновь окинул залу пытливым взором и на сей раз затопал не к ближайшему, а к самому перспективному на вид собранию – по большей части погруженному в большую, метров восемь, чернильного цвета сферу. На подходе узрев нервно шастающего вокруг явления Ожда. Тот немедленно припустил к нему:

— О слава…- заминка, — тому богу, не помню уж имени, — отмашка. — Он в курсе. Короче: у нас проблема.

Подмастерье мигом собрался, машинально зыркнул по сторонам и призвал друга объяснить толком. Тот начал весьма многословно, с периодически набегающим заиканием и торможением, рассказывать сколь у них всё прекрасно, вообще сегодня лучший вечер его жизни, они танцевали, беседовали будто равные, меченосец вот-вот собирался раскрыть лишь чуточку отвлеченной от него небожительнице душу и вдруг…

— Она изменилась в лице — ну, сперва нормально тобишь, а потом ненормально! Взяла и у всех на виду превратилась в…- голос опустился до шепота. – Дроу. Совершенно конченные ублюдки – босс их на дух не переносит – и рванула в этот долбанный кусок ночи! Реально: бросила меня и поскакала. Я естественно следом, но…

Межизмеренческий прыгун замялся:

— В общем, шэф строго-настрого запретил связываться с шарами. Любыми. Хрен знает, с какой радости. Собирался плюнуть и зайти — благо кажись обыкновенная защита для их нежных привыкших к подземельям глазок – да ведь По…- Бест успел врезать соратнику по ребрам. – Кха-кха…повелитель тут же!

Двурукий секунду тридцать откашливался:

— Спасибо конечно и так далее – но больно же! В будущем помягче пожалуйста, — глубокий вдох. – Решил поспрашивать – там задвигает какой-то элитный, с верхней полки менталист! Тоже темный эльф! Про семейные ценности и собранный им гарем из благородных дам – чуешь, куда течет?

Бест отрицательно покачал головой.

— Подробностями не владею, однако все Планы в курсе: у черномазых бабы верховодят, а мужиков там разве только не едят. То есть, мозголом уровня щупальцатых и вот Фаль теперь…- слов не хватило. Попытался описать гамму охвативших пережеваний жестами. – С другого угла: ну не с бала же в койку потащит. И начальница тоже не пальцем делана. И всё же превратилась, сбежала, не выходит — подозрительно!

— Понял, — аж с некоторой суровостью кивнул рыцарь. – Иду внутрь. Ты стой тут.

Граница сферы никак не проявила себя при пересечении. С тем же успехом паладин мог бы войти под сень натуральной пещеры. Внутри обнаружился ровно тот же бальный зал – лишь освещение сменилось с “импортируемого напрямую с плана Позитивной Энергии света” на озаряемый бездымными свечами уютный полумрак.

Местный оратор вместе с полулежащей на его плече дамой расположился у стены и вещал несравненно большей, нежели у предыдущего, аудитории хорошим тенором с явственными металлическими нотками:

-…таким образом, величайшая честь – отряд лучших охотников клана, возглавляемый самим матриархом – так и не смог достичь осененного подобным августейшим вниманием ренегата. Презрение нашего народа к инородцам в очередной, сотенный, тысячный раз сыграло с ними злую шутку и коалиция местных жителей, незримо направляемая и поддерживаемая неким чуждым разумом, не оставила вторгшимся шанса. Гордыня же не позволила повернуть назад. Единственное масштабное сражение после недели партизанской войны — и нарушителей границы не стало, — сидящая с закрытыми глазами женщина улыбнулась. — Микониды не интересуются ни творениями рук, ни пищей, а вот изгнаннику они бы пригодились. Вот только придя на поле битвы, мародёр обрел несравненно больше, нежели сладкое питье или рваный паланкин. Ибо руководительница бесславной экспедиции оказалась жива. Едва-едва.

Былой школяр закончил осмотр публики и сделал неутешительный вывод: наследницу соверена не видно – дроу составляли половину присутствующих. Да и гарантии сохранения за ней сего облика нет от слова совсем. Былой студент вышел наружу и уточнил у коллеги, уверен ли последний в нахождении искомой леди внутри. Тот подтвердил. “Клятый шар” вообще никто не покидал. Походив для проформы вокруг да около, пришлось вернуться.

-…в разгар приготовлений к ритуалу меня настигло озарение: это же Матрона-Мать! Дочь того самого недостижимого идеала, на коий в бытность частью клана бесправный мужчина не мог и взора поднять в страхе перед свежеванием заживо. Фигура высочайшего авторитета, избранница Паучьей богини, живая святыня, гордая носительница венца и владычица судеб – полностью и безраздельно находиться в моих руках, — лектор легонько сжал удерживаемую в ладони кисть соратницы. – Так долго не жил, а выживал, что забыл о существовании под сими сводами чего-то кроме пользы и вреда. Например, давних, несбыточных, безумных мечтаний ничтожного юноши – в первую очередь, разумеется, о том, чтобы вернуть нашим почтенным госпожам всю ту любовь, которой они одаривали сыновей и братьев. Сделка с дьяволом после весьма недолгих раздумий канула в лету, а приведенная в природное состояние замороченная и беззащитная жертва отправилась в спешно возведенную с помощью тех же грибов камеру сохранения. Настало время тяжких размышлений: матриарха в целом удивить сложно, а уж в аспекте истязаний оные леди могут удивить даже демонов, ибо никто не достигает данного поста без испития глубокой чаши боли. Периодически берущие девочек на “попечение” жрицы Лолт, видящие друг друга исключительно в гробу сестры, “чистящие” и “испытующие” семью заботливые мамы…нет, каленое железо и неспешное нарезание на кусочки не оставило бы пленницу равнодушной, однако что дала бы эта очередная капля страдания океану под названием “культура Дроу”? Я бы просто убил величайшую добычу, пусть и спустя пару исполненных умеренной муки дней. Страшно представить, сколь ничтожным сделалось бы бытие, выбери тогда сей путь, — пара обменялась теплыми взглядами. – К счастью для всех, беженец избрал иной, лучший вариант — дать своей неудавшейся убийце то, чего никто прежде и не предлагал: ласку. А также поддразнивание, прелюдии, разговоры по душам и якобы отвратительные ей действия. Поразительно, каких результатов возможно достичь используя самое обыкновенное перышко…

Вне всякого сомнения являющаяся героиней рассказа дама разразилась глубоким грудным смехом, мигом пробудившем в воине Христовом вал…интересных чувств и кристально-четкое осознание: ради сохранения души необходимо срочно валить. Увы, попятиться прочь из шара не дал внезапно обнаруженный плотный ряд новоприбывших слушателей внимавших перехватившей инициативу повествования леди с нескрываемой жадностью.

Хорошо.

Благо, внешний доспех рыцаря есть не более чем отражение внутренней брони праведности. Поэтому быстренько надеваем шлем Спасения, поправляем вылезший наружу отнюдь не словесный Меч и концентрируемся на том, что паладинам дается лучше любых иных носителей разума: игнорировании неугодной реальности. В данном случае – путем сосредоточения на сулящим некоего рода нейтралитет визуальном ее аспекте.

В ныне взявшей на себя главенство женщине не виделось ничего такого уж особенного, бо описывалась она, поверх стандартных для сей расы эбенового цвета кожи белых волос и прочего, в исключительно восторженных терминах а-ля “роскошная”, “шикарная”, “завораживающая” и “большегрудая”. Вот уж чего-чего, а женской красоты Бестолочь насмотрелся на три жизни вперед — почему собственно присутствующий, выглядящий кстати подозрительно настоящим, образчик не вызвал в оруженосце сколь-либо сильного отклика.

А вот кавалер и прежде цеплял глаз. Отсутствием физической половины. Из рукава обширной утяжеленной металлическими накладками мантии спускалась не плоть и кровь, а категорически ненатуральный водопадик розовато-фиолетового цвета, без всякой пены оканчиваясь инкрустированной тремя драгоценными камнями латной перчаткой. Левая нога также оригинально не принадлежала нынешнего носителю – как и животному миру вообще. Хотя к чему там кораллы относятся? Нижняя челюсть заменена на тютелька в тютельку подходящий протез. Из-под челки поблескивает металл. В общем, эльф претерпел.

Исследование нанесенных на одежду и посох символов – в массе спиралевидных – позволили подмастерью протянуть достаточно долго, чтобы ведущая роль вернулась к мужчине:

— Увы или к счастью, сие захватывающее путешествие по изгибам чувственности и потаенным уголкам сознания не могло продолжаться вечно: ресурсы бедного изгнанника по определению не бесконечны, а сдерживание Матриарха, пусть безоружного, связанного, обнаженного и сильно отвлеченного, вовсе грозило в ближайшее же время полностью их истощить. Не говоря уже о более чем вероятном повторном визите – минимум ради “отмщения” за павшую руководительницу. Потому маг решил пойти на крайне рискованный шаг – отбросить ограничения мяса и рискнуть на прямейший из доступных нам контактов, — пауза. Видимо воскрешал событие в памяти. – Я вошел в нее и создал иллюзию успешного разрыва пут, уничтожения охраны, обнаружения тайных покоев и полной победы над проклятым ренегатом. После чего позволил разуму жертвы самостоятельно выстроить башни последующих событий. Прибытие на пепелище атакованного в момент слабости родного клана с последующим торжественным принесением пойманной живьем Матроны в жертву Лолт, пожирание одинокой путницы по пути и произведенное на подходе тайное убийство занявшей освободившееся место сестрой прошли быстро. А вот куда менее ожидаемое счастливое возвращение трона затянулось на долгие часы – пусть секунды внутри и притворялись годами, в каждом из которых неоднократно проявлялись тупиковые ветви гибели от интриг союзников, нашествий внешних врагов, обрушения пещеры и тому подобное. Однако же несравненно больше, нежели сии многократные напоминания о смертности, наблюдателей интересовало стремительно теряющее вероятность продолжение жизни – бесконечная борьба со всеми и против всех. Ни капли приязни. Ни крошки верности. Ни дуновения искренности. Ни надежды на покой, — по рядам слушателей прошлось неясной природы волнение. — Самое же кошмарное заключалось в абсолютной бесцельности оного страдания, бо вся жизнь темных эльфов крутиться вокруг воли нашей жестокой богини, чья благосклонность покупается жертвами и теряется по малейшему капризу. Не спорю: она дает власть, силу, могущество – тратящиеся исключительно на дальнейшее удовлетворение любой ее прихоти и охранение собственного жалкого бытия. Да и зачем еще может пригодиться мощь в безрадостном бытии Дроу?

Последняя фраза произнеслась с откровенной ненавистью. Повинуясь ей, узоры мантии и посоха блеснули алым. Латная же перчатка сжалась в кулак, засияв ровным золотым светом.

— В итоге, древо альтернатив выросло и последний лист его исследован. Все возможности, кои Матриарх только мог вообразить, истощены. И тогда ей преподнесли новые. Не знаю, была ли это любовь, сострадание, глупость или просто усталость от окружавшего нас с рождения моря лжи, но я не стал приукрашивать, предложив лишь то немногое, что действительно мог дать. Нищенское существование в бегах с никчемным самцом против владычества над великим кланом и фавора Лолт, к которым с рождения стремятся все девочки подземья…- негромкий смешок. – В миллиардах соседних временных линий названное безумие закончилось логичным провалом – да и здесь, говоря откровенно, также гладко не прошло. Ибо непосредственно после полностью реального освобождения из оков, моё сокровище вместо объятий разорвала меня на части, наложила заклятье сохранения жизни и прямо на месте занялась…гм…любовью с заключенном в предсмертную агонию полутрупом.

Укоризненный взгляд на матримониальную половину. Та не соизволила и лица повернуть, вместо того громко зашептала, обращаясь к аудитории:

— Он ведь правда считал, будто согласие на отказ от всего казавшегося мне ценным и правильным освободит избранника от мести за предшествовавшие унижения и ментальные изнасилования!

Проклинающий на чем свет стоит богатое воображение оруженосец с великим трудом заглотил рвоту обратно и заодно с прочей публикой выдал вымученный оскал.

— Именно так – кроваво и болезненно – началась наша совместная жизнь, в первые же дни имевшая немало шансов столь же скоропостижно закончиться. Тем не менее, мы превозмогли. И когда следующий карательный отряд постигла схожая участь, попавшую в плен новую Матрону партнеры щекотали уже вместе, — лица обоих озарила хищная улыбка. — А там узнали от случайно пойманного наземника про концепт брака и ныне перед вами счастливый муж четырех звезд на его личном небосклоне, трое из коих не смогли прийти в силу бремени, а главная, первая и ярчайшая — к настоящему моменту неоднократно от него разрешилась.

— От одного мужчины! – тоном, намекающим на невероятность произносимого, воскликнула воспользовавшаяся паузой мать.

— Вестимо – хотя конечно никогда бы и в голову не пришло подобного требовать, — почесывание протезов. – Мораль сей сказки очевидна: подавить волю пленницы и низвести ее до состояния похотливого овоща несравненно легче и безопаснее, нежели проводить манипуляции с тонкими материями. Поэтому если хотите гарем из благородных темных эльфиек – просто выжгите им мозг, — он встал и совершил небольшой церемонный поклон, свидетельствующий об окончании повествования. — Вопросы?

Шокированная концовкой аудитория дружно забухтела нечто невнятное в общем направлении “но вы же сами…”. Маг поднял руку, призвав к тишине:

— Я был молод и глуп, поставив на пренебрежительно малую вероятность доброй воли Матриарха – и тем паче сумасшествием стало четырехкратное свершение подобного прыжка с высокой башни в маленький стог сена. При всём многообразии способного пойти не так, кто-то из них мог банально передумать после согласия – и спокойно зарезать доверившуюся им пару или тройку во сне. Сейчас, неся груз прожитых лет и ответственность за уверенно растущее семейство, ни за какие сокровища не пошел бы на подобный риск.

— А жаль, — не преминула вставить дама. – Бытие впятером уже слегка приелось. Нету былой искры, когда каждые полгода на ложе выливалась свежая кровь.

— Причем в большинстве случаев – моя, — новый обмен светящимися счастьем и взаимопониманием улыбками.

Неприязнь соверена к представленному народа с каждой минутой становиться ближе и роднее.

— Это всё конечно очень интересно, — вдруг раздался знакомый голос. – Однако не соизволит ли почтенный лектор поделиться дальнейшими планами на постепенно формирующуюся колонию “не-таких” Дроу?

— Выживать, строиться, рожать, взращивать, — передергивание плечами. – Вас интересует что-то конкретное?

— Да, — Фаль на всякий случай сделала шаг вперед. — Когда детки подрастут, вы же не будете делиться с ними женами – и тем паче собой. Целибат же вашей природе чужд вовсе. Следовательно, они отправиться за партнерами наружу и, будучи воспитаны в представленном ныне ключе, станут выжигать мозги понравившимся дамам и кавалерам. Пока верно?

Развернувшийся к говорящей маг ненадолго задумался, после чего со слегка извиняющейся улыбкой признался:

— Откровенно говоря, настолько в будущее до сих пор не заглядывал. Тем не менее, выглядит логичным – при условии наследования ими родительских талантов.

— Отцовских, — поправила дважды Матрона. – В ином случае процесс ухаживания будет куда более…традиционным.

— Восхитительно, — с непередаваемой фальшью отозвалась девушка, продолжив. – Так или иначе, обретя сердечного друга, потомкам предполагается вернуться в уютное, к тому времени чудно обустроенное грибами и рабами гнездышко для последующего прибавления в семействе?

— Не вижу причин возражать, — почесав челюсть, кивнул менталист. — В конце концов, не к родне же им идти, а в случае успешного воспитания весь этот кошмар с фамилицидом им и в голову не придет.

— Замечательно, — интонации точь-в-точь как у принимающего исповедь инквизитора. –Допустим, якобы отправившиеся в мир отпрыски станут приводить не только других Дроу, а еще и представителей иных народов: свифнеблингов, гномов, наземных эльфов, людей…

— Пф! – в исполнении частично искусственного рта звук вышел на порядок выразительнее. – Ну то есть, если дети захотят заиметь себе…экзотическую зверушку со сроком годности максимум полвека, то пожалуйста: лишь бы не забывали убираться, выводить на поводке и вовремя утилизировать.

— Чудесно, — дочь соверена расцвела широкой улыбкой, от коей рыцаря продрала дрожь. Причем тут скорее не батино наследие — хотя и явно не без того – а нынешнее обличие виновато. – Представим, будто вслед за игрушкой придет некто ею дороживший. Например, молодой и прекрасный герцог могучего поверхностного королевства, чью любимую сестру умыкнул прямо с базара находившихся в поиске сын. Какие действия…

— Стандартные, ничем не отличающиеся от прочих нашествий. Возможно, попроще, — рассказчик сложил руки у груди. – Юная леди, если у данной цепи странных умозаключений есть суть, то переходите уже к ней – либо уступите место следующему вопрошающему.

— Есть, — девлол повторила жест. – Ваша стратегия касательно собственных сородичей зачастую оправдана – полноценная дрессировка сих тварей чрезмерно затратна и потому ее резонно заменить чистым воспроизводством. Однако иные народы требуют свежего подхода. Уважительного. Признающего за ними достоинство и право, даже не всеобщее, на предоставление шанса влиться в дружную семью “не-таких”. Или же вылиться из нее наружу с потомком присутствующих.

По аудитории, в значительной степени состоящей из известно кого, прошел недовольный шепоток.

— Не скрою: риторика неожиданная, — после нового периода молчания произнес находящийся в центре внимания. – И смехотворная! Видимо цветастость моей речи ввела почтенную слушательницу в заблуждение касательно суждения скромного менталиста о породившем его народе. Наша культура омерзительна, глупа и неизбежно приведет к погибели – но кровь великолепна. Не могу и представить себя с кем-то…бородатым...гладкоухим …бледным…скороспешным, — ух сколько отвращения-то. – И всяко не пожелаю подобного своему ребенку. Убежден: аналогичное можно сказать про любого находящегося в здравом уме. На сем предлагаю имеющуюся тему закончить – если конечно собеседница не готова представить собранию собственного ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО возлюбленного.

Публика послушно рассмеялась. Обидно. Впрочем, давно пора привыкнуть.

Между тем бросившая вызов общественному мнению дама не скуксилась, вместо того уверенно протянув руку назад…и схватила воздух. На лице отобразилось удивление. Она резко развернулась, шаря глазами по пространству позади нее. Толпа поняла жест превратно. Хохот усилился.

Бест напрягся: наследница Понт не привыкла к бытию предметом насмешек и в подобной ситуации никто не способен гарантировать благополучный исход дела. Реагируя на беспокойство носителя, зашевелился Меч, чем лишь подстегнул нервозность паладина.

— “Ты”, — внезапно прогремело в голове. Отвлёкшийся на внутренние неурядицы парень дернулся и обнаружил смотрящие точно на него глаза владычицы. – “Ко мне. Живо!”
Приказ есть приказ – тем более сопровожденный привлекающим жестом. Былой школяр собрался и промаршировал прямо по свободному пространству перед аудиторией, встав справа от небожительницы. Левую руку тут же зацепили в замок. Повелительница перевела сосредоточенный взор на оппонента.

— Уважаемая, ну не считается же, — с покровительственной усталостью, видно вообразив общение с кем-то из дочерей, заявил маг, не без одобрения смотря на додекаэдр. – Бедный юноша банально не сумел воспротивиться воистину божественной красоте столь осуждаемого вами вида. Какой же торопыга откажется от благосклонности темной эльфийки, сколь бы мимолетной она ни выглядела? При всем желании не докажете…

— Докажу. Величайшему из менталистов, — в тоне засверкали победные нотки. – Войдите в меня — увидите всё сами.

Предложение обескуражило калеку. Во взгляде появилось подозрение:

— Ну уж величайшему…максимум – из индивидуальных. Да и удобно ли при первой встрече столь…интимные контакты…

— Сама попросила – дерзай, — подбодрила супруга Матриарх нового клана. – Авось аппетитных подробностей добудешь – хоть так разнообразим.

— Не смею разочаровать спутницу, — латная перчатка подвинула освобожденный супругой стул. – Если твердо решили пройти процедуру верификации, присядьте и расслабьтесь.

Дочь соверена с видом заранее назначенного триумфатора выполнила указания. Лектор сел напротив и принял вальяжную позу.

Никаких вспышек, волны тьмы или иных эффектов – однако спустя считанные мгновения частично искусственное лицо стало неумолимо вытягиваться, а выражение из насмешливого превосходства перешло в недоумение, а затем и в трепет. Заметившая перемену жена коснулась его ладони, безмолвно вопрошая о наличии опасности и, вероятно получив отрицательный ответ, встала за спинкой, положив руки ему на плечи.

Продолжалось действо минут десять.

— Агх-ха, — наконец выдавил волшебник, выпрямляясь. – Какой…ХОРОШИЙ разум. И мысли интересные. А уж воспоминания!

— Благодарю за комплимент, — склонила голову за прошедшее время не шелохнувшаяся леди. – Доказательства обоснованности внесенного возражения приняты?

— Да, — нервный кивок. Настоящая ладонь отерла пот со лба. – Подумаю об этом. Обязательно. Всенепременно, — судорожное сглатывание. — Могу спросить…

— Значит, долг уплачен, — Фаль поднялась и присела в книксене. – Благодарю за уделенное внимание. Прощайте – вряд ли когда свидимся.

Печатая шаг, дама направилась прочь от выступавшего, по пути подцепив рыцаря под локоток и вместе пройдя границу тьмы. Яркий, импортированный с другого плана свет после уютного полумрака ослепил паладина и пока тот тер глаза – вернее, исключительно живой, артефакт трогать поостерегся – наследница ангела смерти успела упорхнуть к честно сторожившему их Ожду. Аж не поскупилась поведать о пропущенном соратником шансе выступить в качестве ее возлюбленного.

Правда, узнав причину оного доблестного стояния вне шара, устыдилась и попыталась компенсировать причиненную несправедливость приглашением на собирающийся сейчас третий раунд танцев. Меченосец едва в обморок не упал от счастья.

Так Бест в который раз за вечер оказался один. Будучи обогащен новыми знаниями и свежим материалом для будущих кошмаров. Блеск.

Остаток бала прошел спокойно. Если не считать порой зело пугающих откровений соверена, периодически набегающего на подчиненного с очередными потрясающими прозрениями касательно снизошедшего на него женского взгляда на мир и открывшихся заодно с новым обликом возможностями, проблемами, совершенно особенным мироощущением и прочее в похожем духе.

Ви к концу празднества не стояла на ногах, всецело положившись на в трезвости подобного стеклу и потому до крайности раздраженного Фауста. Сыпавшиеся с не утратившего резвости языка остроухой вычурные матерные частушки проблему лишь усугубляли.

На их фоне вторая пара выглядела верхом совершенства. Погрузившаяся в раздумья Фаль всего-навсего по большей части игнорировала увивающегося вокруг и ощущающего себя на седьмом небе стража.

Хотя чего уж там: прочие гости также в массе на высший свет не тянули. Одних несли, других левитировали, третьих дотаскивали до выхода и телепортировали, четвертые превращались в разномастных тварей и выкатывались наружу. Отдельные категорически неподверженные порокам личности двигались гордо подняв верхнюю оконечность и при всех регалиях – но казалось бы зачем вообще тогда идти на развеселую вечеринку?

Так или иначе, бомонд уверенно и неуверенно покидал роскошное празднество – а повелитель не спешил. “Потенциальный дворянин” уже собирался плюнуть на начальственный запрет и пойти искать перевоплотившегося коня, когда последний наконец прибыл ко входу сам.

В не вполне презентабельно виде.

— Маленький конфуз, — морщась, отмахнулся от расспросов поправляющий порванное в нескольких местах платье сюзерен. – Шел на поводу, увлекся, невнимательно просматривал выводящиеся внутри головы подсказки…короче, вскружил хозяину определенный орган и позволил бедолаге возомнить меня чем-то ему обязанным. Забавно: такой ловелас и до сих пор способен принимает вещи близко к сердцу.

Снисходительная улыбка.

Все замолчали, в меру сил и испорченности восстанавливая в сознании картину произошедшего. Первым успел привычный к состоянию категорического непонимания школяр. Задыхаясь от целого спектра противоречивых чувств, он постарался жестами описать разрывы, скорчив затем вопросительное выражение:

— Страстность в купе с неуклюжестью – не более того. Как очнется, небось пожелает выслать счет за порчу, — великий бандит поправил вуаль и молодецки поинтересовался у товарищей. – Готовы пойти домой? Ничего не забыли? Учтите – снова сюда не позовут.

Команда добросовестно захлопала по карманам и прическам. Аж протрезвевшая по такому случаю эльфийка при этом подозрительно звякала и хлюпала. Засунула руку под нагрудник. Скривилась. Вытянула оттуда окровавленную серебряную вилку. Поправила доспех. Вернула украденное обратно. Обозрела окружение – не заметил ли кто – и вдруг расплылась в улыбке:

— Козочка, нам привалило – тот самый хрен, с коим так жаждала пообщаться, — терший покрасневший от недосыпа глаз владыка недоумевающе вздернул бровь. – Ну, законник, детей провозить требующий. Болтать-то сейчас бессмысленно, а глянуть стоит.

Указание пальцем за спину людоеду.

Последний неспешно привел себя в порядок – то бишь, опять подтянул всё нуждающееся в подтягивании – и степенно развернулся. После чего не отрывал взора от проносимого тела вплоть до его пропажи из виду.

Зубы не скрежетали – настолько плотно женщина их сжала.

Соратники, в едином неосознанном порыве отошедшие на пару шагов от излучающего первобытную ненависть руководителя облегченно выдохнули: смертоубийства не случилось. Ура. Теперь бы выйти. Резонно ощущающая себя главной Фаль медленно, на цыпочках подошла к даме и аккуратно дотронулась до ее сжатой в кулак кровоточащей ладони.

Свистохрип – столь забавным путем спустилось из Зубастой Тени напряжение – продолжившийся горячечным шепотом. Слова почти неразличимы, кроме яростно повторяемого раз за разом местоимения.

Успокаивать отца дочери пришлось минут двадцать – и то на выходе получился не прежний слегка хмельной пользователь нового тела, а нечто дерганное и полубезумное.

— Помните рассказывала про первые дни мистера Понта в Сигиле? – вернувшись к товарищам, шепотом произнесла небожительница. – Плен, пытки, продажа, богатый дом, шутки ради лишивший его половины зрения капризный ребенок? Таки “он”. Вырос.

— Бывает, — с облегчение выдала остроухая. – Решила уж…а, — отмашка, — просто точь-в-точь также вёл себя у того цыгана. Мало ли?

— Цыгана? – не удержался былой школяр от уточнения – вот уж кого точно на Планах никак узреть не ожидал. – Где? Когда?

Небрежное пожатие плечами:

— Так-то мы с лошадкой регулярно по делам ходим — пока паладин дрыхнет свои безмерно роскошные восемь часов, — покровительственное похлопывание по голове. – Не тушуйся: ничего интересного тогда не произошло: козел лишь окаменел минут на пять, пробормотал про себя “не сейчас, узнают” и дерганно двинулся дальше – чем кстати и нам стоит нынче заняться, бо загостились. Последние уже.

Действительно – вокруг вовсю бродили слуги с вихрями вместо ног, гася огни.

Команда по возможности поспешно устремилась на волю. Вышло довольно медленно: повелитель будто одеревенел. Приходилось буквально тащить за руку. Раны, оставшиеся на внутренней стороне от длинных ногтей, Парсифаль усела обработать.

Они почти добрались до выхода из квартала Леди, когда позади внезапно обнаружился быстро нагоняющий отряд одетых в черное солдат. Причем следующий именно за ними –отсутствие иных прохожих соврать не даст.

Эльфийка немедленно проявила воровскую натуру – бросив тормозящих шествие вышестоящих и припустив наутек заодно с орущим Фаустом и видимо поддавшемся рефлексу Ождом. Правда перед непосредственно актом она помахала в воздухе частью награбленного, так что вероятно это не бегство, а наоборот отвлекающий маневр.

Увы, ныне пришедшийся в пустоту: отправив малую часть следом за Золотой, командир жестами приказал прочим слабо различимым в полутьме гуманойдам окружать вставшую посередь улицы троицу. Долго вглядывался в нереагирующего на внешние раздражители коня. Наконец также, без слов, предложил следовать за собой.

— Держись сзади – не дай утащить отца, — мысленно приказала демоница, с показным смирением разводя руки из-под плаща и делая шаг вперед. – Крови зря не лей. Будь осторожен.

На сем переговорная часть прекратилась и началась боевая – крайне неудачно для обороняющихся: долженствовавший в первые секунды боя оставить врагов без руководства удар лишь рассек пустоту на месте бывшего его пребывания. Субординаты же, не дожидаясь приказа, дружно ринулись к центру. Тут бы от оруженосца и следа бы не осталось, кабы не реакция толстенной лианы, без всякого пиетета к дорогому костюму взорвавшейся сквозь рукав широкой шипастой стеной.

Увы, на все триста шестьдесят градусов лезвия с девлолом не хватило и несколько таки прорвались. Двое схватили ангела смерти, а третий вдарил паладину по колену. Не больно, но нога отнялась и юноша повалился подобно мешку с песком. Следующий, добивающий удар пришелся по спине и имел еще более неожиданные последствия: коснувшаяся сквозь пиджак Шкуры Спасителя волшебная палка взорвалась…

Дальнейшее действо слилось в безобразную кашу, из которой заметно уступающий возможностями даже собственной экипировке парень мог максимум выхватить отдельные картины, вроде оживляющего ему конечность сотней крохотных уколов Меча или пинком отбрасывающей атакующего на дюжину шагов Фаль.

Однако сколь бы могущественны ни были бьющиеся на их стороне силы, а оппоненты тоже не лыком шиты: зримо теряющие бойца за бойцом и вот-вот долженствующие проиграть неизвестные ни на секунду не ослабляли натиска – уверенно отделяя членов Абзацстриги друг от друга и от Понта.

Наконец им удалось отшвырнуть парализованного по всем отросткам Беста и сцапать жертву. Пожирателя людей без прелюдий опрокинули навзничь, подняли и будто драгоценный паланкин потащили прочь. “Потенциальный дворянин” не видел куда – шея не слушалась, а отвлекать на такие мелочи завязанный узлом и ныне пытающийся распутаться Травяной бесперспективно. Остается молиться об успехе естественно не могущей дать унести родителя наследницы.

В ответ раздался стон.

Настоящий стон боли. Тысячу лет не слышанный – так-то меняющая агрегатные состояния не хуже перчаток небожительница почти неуязвима. Тем не менее, неведомые нападающие сумели достать и воплощенную Красоту.

А “лучший из людей” лежит, не имея шанса и пальцем двинуть.

Почему Творец настолько жесток к нему? За какие провинности раз за разом макает несчастного слугу в собственную немощь? Неспособность помочь и ближайшим из близких?

Для того ли, чтобы не возлагал надежд на земное, а взирал на горнее? В час горя взывал не к ломающимся костям и тянущимися мышцам, а к Неизменному?

Иначе ведь возомнит себя не нуждающимся в Нем и чрез то обречет себя на погибель.

— Я нуждаюсь в Тебе, Господи! – не столько проговорил, сколько отчаянно продумал воин Христов. – Ибо слаб, слеп и глуп. Исполни же обещание — снизойди до уповающих и облегчи наложенное бремя!

Споро пробегавший мимо боец не глядя огрел молящегося промеж глаз магической дубинкой, отправив страдальца в благословенную темноту.

На выходе приветствовал ангел.

Смерти. В той же прелестной, отменно подходящей к притороченному давным-давно именованию, оболочке. Правда совсем уж оборванный и без одной туфельки.

— Живой Вася – ясен хрен живой! – бросила леди за спину. – Будто стоило ожидать иного. Чай приличные люди, а не налетчики какие. Да и вообще Главный Герой.

Чуточку испорченные свежими порезами ладони сложились лодочкой и породили из среды себя полупрозрачную зеленую жидкость, мягким дождем пролившуюся на Беста.

Мокроты не почувствовал – а вот члены ожили.

— Вставай, — протянутая рука с былой силой подняла рыцаря на ноги. – Хоть в итоге основную часть работы и пришлось выполнять вставшей на мучительный зов ребеночка родительнице, от имени нашей потихоньку возрождающейся организации объявляю всем присутствующим благодарность, — обнаруженный немного в стороне Ожд смущенно шаркнул лапкой. Видать к участию в победе опоздал. Тем не менее, вернулся. – А цветочку — особенную.

Забравшийся на плечо Меч и правда распустился, явив оранжевую с зелеными прожилками мякоть бутона. Улыбающийся во все тридцать два, а то и больше, зуба соверен подумал немного и пошел путем Плачущего, запечатлев на нем долгий поцелуй. Определенно не простой – бывший студент аж весь затрясся от вала переданной энергии.

— Кабы не твоя хватательность…-заминка. – Не знаю что. Вряд ли чего хорошего. Спасибо. И страшилищу, — притянутая вплотную Фаль удостоилась крепких объятий и родственного трепания русой прически. – Да и тебе тоже – хоть каплю да пригодился. По крайней мере, не струсил и не предал. Отличный результат для гомоса.

Повелитель склонил голову набок и окинул восхваляемого взглядом профессионального оценщика крупного рогатого скота. Потом пожал плечами, буркнул под нос неразборчивую фразу про традиции, театрально закинул руки на плечи паладину…

…и припечатал его губы своими.

Публика ахнула.

Подмастерье едва не отправился в обморок вторично.

Женщина же, вдоволь насладившись моментом, отодвинулась от жертвы, кокетливо подмигнула и отвернулась, зашагав затем по улице с громким рассуждением о нужде в изменении стиля боя – “с этими лапами хрен нож кинешь, да и фирменный тройной пинок превратился в двойной и не вполне приличный”. Заодно периодически порыкивая по поводу необходимости после такой интересной ночи отчаливать выполнять “дурацкую миссию настырной жестянки”.

Якобы ничего значимого и не произошло.

Казалось бы гарантированно уничтоженное в зародыше неуместное чувство с хозяйским видом вышло из подполья и село посередь бестова сознания, ехидно улыбаясь и обещая показать какую-то мать.

Дамские шалости

Чем женщина умнее, тем больше глупостей творит.

https://www.youtube.com/watch?v=jFi7bWkyRpA

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1XsjwKeRfn3YVYbSjotRFezcZUocDbyXfxX_slwf-vxE/edit

Рыцарь лежал на кровати и пялился в потолок.

Потолок отвечал взаимностью. А также периодически показывал язык, пускал слюни и преображался из жаб в голубей и далее. Всё-таки нельзя не признать: в искусстве хаоситы понимают и немало.

Да и в целом обитатели причудливого замка вовсе не ощущались теми исчадьями Ада, коими их изображал владыка. То есть они не ЗЛЫЕ, ну, по крайней мере, не все – пусть об упорядоченности речи не идет.

Впрочем, опять же не у всех.
“Армия порядка, несущая вселенной беспорядок, есть величайшее оскорбление порядку. Следовательно, беспорядком будет НЕ противостать армии порядка” – вроде бы логично. Глянем правда в глазе: коли бы местное население состояло исключительно из любителей поплясать и пофилонить, то ни о каком воинстве и тем паче успешном строительстве внушительного бастиона не могло бы идти и речи.

Хотя конечно дисциплина хромает, а архитектурный стиль оставляет привкус тяжелого наследия алкоголизма. Зато внутренний распорядок на диво дружелюбный – вон, аж не будят к построению и пища не по графику, а в свободном доступе. Страшно разорительная стратегия. Особенно при таких-то обитателях.

Юноша вздрогнул, вспомнив стражей, еще в этот понедельник поприветствовавших новоприбывших у ворот. Жуткие коричневые маски театральных монстров с клювообразными носами с раскосыми скулами. Увы, являющиеся отнюдь не личинами, но реальными лицами. Характер под стать облику – кабы не подошедший начальник, прям на месте и схарчили бы путешествующую в сопровождении единственного рыцаря даму.

Вернее попытались бы. Тогда маскировка бы не удалась и уже соверен скушал бы испортивших ему план хобгоблинов живьем без соли. В общем, к счастью всех заинтересованных сторон первая фаза – проникновение в преградившую путь Маршу цитадель – прошла без сучка и задоринки. Если конечно не считать неприятного сосущего чувства под бестовой лопаткой при виде небрежного флирта владыки с уводящим ее к коменданту офицером.

А со сколькими еще он успел позаигрывать между расставанием и заранее назначенной встречей на утро в столовой? На одной лишь левой перчатке запечатлелось минимум четыре поцелуя.

К сожалению, предсказание Фаль не спешит сбываться: ангел смерти ни капли не стыдится собственного фривольного поведения и буквально на износ использует новообретённую красоту, с хохотом и оголенными плечиками купаясь в лучах восхищенного внимания. Винить его за то разумеется не стоит: кому не захочется после десятка жизней искалеченным уродом почувствовать себя королевой грации и сполна вкусить от щедрот бытия?

Тем более, Васе-то какое дело до времяпрепровождения вышестоящих? О нем не забыли? Не забыли: кормят, поят, на экскурсии водят, комнату предоставили, на тренировках учат...

Теоретически.

Юноша встал с постели и наверное в тысячный раз “хакнул” на давно погасшую лучину. Никакого эффекта. Серьезно: на что вообще надеется? Вот прям ВНЕЗАПНО полыхнет или сдвинется. С другой стороны, до прибытия на Планы сколько рук на себя не накладывал – исцеления не получал.

Ох и неприятные же мысли по краям плавают. Еретические.

Ладно, пора на выход – голод не тетка.

Коридор встретил постояльца хрустальной бездной. Ясен хрен, иллюзорной. И слегка пыхтящей под ногами. Мимо выходящего рыцаря тут же проскочил некто юркий, низкий и мохнатый, спустя пяток прыжков опрокинувшийся и с визгом выпустивший не давший себя украсть Меч.

Воровство в замке приняло воистину всеобъемлющие объемы. Каковой факт в состоянии полнейшей безвыходности – а значит, отсутствии возможности сбыта добра — регулярно приводило к различным казусам и эксцессам. Спасибо бдящей днем и ночью охране – преимущественно не насильственным. Более того: зачастую служащим ко всеобщему удовлетворению.

В первый день раздетый донага (за исключением естественно более-менее перевитой со всех концов травяным клинком Шкуры) парень к настоящему моменту успел сменить целых три комплекта платья – от вполне приличного коричневого костюма с аксельбантами до жалких истертых обносок, сделанных правда из цельного куска меди.

Насколько можно судить, подобный круговорот вещей по карманам действует на большей части территории крепости – за то благодарить надо целый комплекс в основном магических мер по запиранию всех прибывших внутри стен до самого часа Х. Поразительное в простоте и гениальности решение: вместо бесперспективных попыток традиционными методами купировать полнейшее презрение хаоситов к праву на частную собственность, организаторы банально отсекли им шанс обращения порока себе на пользу.

Хотя, ежели совсем уж по-честному, предупреждать обо всех этих волшебных метках и бьющем голубыми молниями при попытке пересечения барьере стоило бы ДО попадания посетителей под колпак. По крайней мере, делать это прозрачнее. Плюс сверху еще упала проблема уборных, естественно также лишенных вывода продуктов жизнедеятельности наружу и следовательно копящих оные разнороднейшие массы в подземельях под замком. Запах в большинстве мест отдохновения в прямом смысле убийственный.

Бывший школяр вышел на балкон и окинул взглядом внутренний двор. Традиционно, целый калейдоскоп существ: жабообразные обитатели Лимбо слаады и их дикие собратья с Прайма гриппли, юркие двуногие ящерицы кобольды и меняющие облик лисы китсунэ, бугристые джинны дао и птицеподобные исследователи тенгу, крылатые демоноподобные воители стриксы и неудержимые клептоманы кендеры, гордые змееподобные наги в сопровождении своих куда более гуманойдных слуг нагаджи, “люди” всех расцветок и композиций. Одним понятием, преимущественно хаотическая солянка-сборная.

Ну и разумеется учудившие и проспонсировавшие представление эльфоподобные эладрины на пару с металлокожими рилмани и снующими повсюду крысюками.

Первые жаждут покончить с бесчувственной тиранией модронов, каждый цикл стальным валом протаптывающих себе путь сквозь Верхние Планы. Вторые – наказать порождения Механуса за “нарушение вселенского договора”, выразившееся в повторении Марша так скоро после окончания предыдущего. Последние же банально нанялись в качестве дешевой рабочей силы и пушечного мяса, за годы подготовки расплодившись и начав воспринимать укрепление родным домом. Зело неправдоподобно – увы, иного объяснения Бесту не предоставили.

Причем это не единственная связанная с мохнатиками непонятка – пребывая в нестройных рядах тутошних защитников, бывший студент успел услышать аж три взаимоисключающих варианта происхождения данного вида: естественное самозарождение в подземельях под пыльными равнинами праймного захолустья, магические эксперименты с целью выведения очередной расы рабов и заражение в остальном нормальных гуманоидов особой формой ликантропии.

Обитавший в сырном подвале Великий Оракул подтвердил правдивость каждой. То бишь, имеют место три такие категорически отделенные друг от друга группы. Кто же конкретно бегает повсюду вокруг него прорицатель не сказал, вместо того швырнув в посетителя обгрызенной головней и растекшись по потолку пузырящейся синей жижей. Типичное поведение местных жителей.

В общем, мутные ребята. Тем не менее, повелителя очень интересующие – по причине теоретического пребывания среди них очередного подчиненного-предателя. Ни много ни мало, а целого старшего инженера, некогда не только заведовавшего всей сложной машинерией Абзацстриги, а сверх того и находившего время на полноценные научные изыскания и банальную халтуру на стороне.
“Тихий замкнутый тип с неоспоримым техническим гением, болезненным самолюбием, повернутостью на големах и великим Проектом для всего своего народа – ни много ни мало, а подарить им «Родину», желательно с ногами на случай необходимости бежать. В годы далекие и светлые, бывший подобран в прямом смысле на улице и пригрет фактически на груди. Короче, традиционный материал для рекрутирования Мистера Понта. Он вечно всякий мусор в дом тащил.”
Более всего беспокоит то, сколь легко и непринужденно новоиспеченная принцесса Диана говорит о себе-прошломесячном, будто о ком-то совершенно чуждом. Впрочем, авось показалось.

Тяжкие думы оказались прерваны мощным гулом из-под ног, сопроводившимся мощной встряской. Служащий рыцарю опорой поручень печально скрипнул и отвалился, позволив понадеявшемуся на него человечку упасть во внутренний двор. К счастью, некто предусмотрительный возвел вдоль внутренних стен вал из желе. Падение вышло мягким, сладким, пружинящим и коллективным. Коллеги по полету разразились запоздалыми воплями, смехом и руганью по поводу запертых в подвале демонов.

Ну, то есть не запертых – лишать танар’ри свободы передвижения, мягко говоря, не безопасно – а лишь запущенных в подпространственный лабиринт с аттракционами, где оные наименее приятные из возможных союзников коротают дни в отрыве от прочих обитателей замка. Во избежание прискорбных инцидентов вроде массовой резни.

Выпорхнувшие из трещин в мостовой переливающиеся мыльные пузыри вытянули пострадавших на твердую почву, после чего с хихиканье скрылись обратно. Сервис на уровне.

Остаток пути до условного склада/лаборатории/столовой прошел сравнительно спокойно. Анимированные метла и ведра всё также отчаянно и самозабвенно бились со всеобъемлющим и порой аж манифестирующим себя совсем материально и личностно свинством. Однако сколь ни велика проявляемая доблесть, а в данном сражении у сил добра нету и призрачного шанса на победу.

Юноша взял со стойки блюдо – творимые над ним непотребства давно и навечно покрыли ее непрошибаемым панцирем из жира и останков чрезмерно авантюрных едоков – зачерпнул ближайшего варева и сел в уголочке. В первозданном виде предлагаемая в качестве пищи бурая субстанция вызывала ассоциации с засахаренными ромашками и ношенными башмаками — одну присыпку специальной пудрой спустя преображаясь в отчасти жидкую жареную крольчатину.

Опять великолепное, без дураков, решение: выдать всей разномастной куче гостей общую питательную смесь, кою затем они сами с помощью иллюзионной пыльцы воображают желаемым блюдом. Поносы, рвоту и завороты кишок лечат в соседнем помещении. Успевшим добежать. Не успевшие объявляются героически положившими жизнь на алтарь вселенской свободы и отправляются в тарелку более переборчивым гостям. Али на стол к некромантам и прочим рукодельникам. На крайний случай порой даже на нормальное воскрешение расщедриваются.

Короче, все при деле – а ведь с подобным контингентом ничего страшнее скуки и представить нельзя.

— Кушай, Вася, кушай – чай не из родного кармана тратимся, — его высочество плюхнулся рядом. Не на крашенную потрохами скамейку, а на соткавшийся из воздуха непосредственно перед актом серебристое креслице. – А заодно полюбопытствуй, сколь проникновенные письма шлет тот единственный раз в жизни виденный на балу тип.

Под носом обнаружился пахучий и расфуфыренный до золотой окантовки лист, исчерканный скачущими и разноцветными буквами с завитушками. Видимо, не первый, бо начинался без предисловия – да так, что на автомате пробежавший без осмысления пять предложения юноша чуть дым из ушей не пустил.

— Во-во, — прикрывающаяся веером дама хихикнула, вызвав непроизвольный разворот к ней голов прочих посетителей. – И ведь это еще не самое впечатляющее – сегодня утром пришло свеженькое и там ТАКОЕ…- театральная пауза. – В общем, впечатляющие перлы. Первая мысль: сорваться и произвести некоторую воспитательную работу…да только уже второе послание открыло полную готовность и более того – желательность оного и много большего для адресанта, — стальная накладка на мизинце потерлась об аналогичный стилет на соседнем пальце. — А потом вовсе льстить стало. Как-никак, далеко не юноша, а с каким чувством пишет. Забористо. От души. «Неизгладимое впечатление». «Осколки сердца». Бумаге этак на шестой появилось ощущение, будто старый интриган мне исповедуется…

Данное преимущественно благожелательное щебетание произвело на рыцаря весьма неожиданно впечатление – нутро сжалось до состояния грецкого ореха, а бурю в сознании накрыла чугунная плита неестественного спокойствия. Парень не спеша отер с одежды выплюнутую по итогам чтения пищу, смахнул со лба испарину и предельно деловым тоном осведомился о способе доставки обсуждаемой корреспонденции. Говоривший уже о чем-то совсем невозможном пожиратель людей осекся и нахмурился.

Спустя полминуты, лик просветлел:

— В корень. Растешь, — покровительственное поглаживание по затылку, вновь обрушившее разум паладина в недостойные того бездны. – Помнишь, в ту ночь туфельку потную и слегка отбитую в нападавшем посеяла? Отследил, золотой мальчик, кучу денег угрохал и таки ПРЕВОЗМОГ. Двусторонний канал от моей ступни до Сигила – хотя конечно помимо заданного тобой вопроса ничем пока его не баловала, — в улыбке проявилось нечто злодейское. И озорное. – Пусть помучается, сердцеед приставучий.

— Что же вы намерены предпринять? — всеми силами стараясь звучать непринужденно, развил тему воин Христов.

Повелитель задумался. Надолго. Наконец отозвавшись:

— Шкурка твердит: жениться. По меньшей мере, раскрутить на подарки и представление бомонду. Можно с однократным допуском к телу, — снабженные новенькими орудиями для убийства ладони вцепились в прикрытые тафтой плечики, будто от порыва ледяного ветра. Владыка поежился и выдал. – Какая ГАДОСТЬ! Неужели бабы действительно настолько…безжалостны? – новый период молчания. – Нее: скорей уж маг учудил, решив, якобы исключительно о том они и думают. Видать сам на некую меркантильную тварь напоролся и покатилось, — ангел смерти опять ненадолго погрузился в раздумья. – Елки-иголки, даже дырявая бестия не стала бы…

Опять пауза.

— Ну ладно, положим, Смерть пошла бы на подобное легко и непринужденно – собственно, чем регулярно и занималась, — смешок. – Однако я – не она. Вообще никак! И тем не менее, серьезно обдумываю, взвешиваю, предполагаю…- печальный вздох. – Заигралась. Не мудрено – не каждый день столь роскошные подарки с неба падают, — начальница изъяла у подчиненного письмо и с безнадежным видом пробежалась по нему глазами. — Пожалуй, напишу-ка ему прямо сейчас, объясню всё, извинюсь, посочувствую. Чай, наденет на случайную горничную изготовленную по свежей памяти маску да успокоится. Али куклу в натуральную величину закажет.

Настал черед вздрагивать юноше. К счастью, вновь посыпанная до состояния жгучего рагу пищевая масса сумела быстро отвлечь от неприятных образов.

— В общем, разберусь – на копыте нынче есть дело поважнее, — тревожащая корреспонденция отправилась в розовый подпространственный карман – один из множества подарков местных руководителей. – Модроны на подходе.

Камзольчик вторично оросился частично пережеванной массой. Кое-как откашлявшийся бывший студент просипел:

— Обещали же минимум неделю! Я лично через телепата дружелюбного в офицере прочитал…

— Фу, ФУ! – исполненный возмущения шлепок по носу. – В сознание к хаотику залез! Через хаотика же! Ни на день нельзя без присмотра оставить – обязательно куда-нибудь вляпаешься! – брезгливое вытирание карающей длани о шелковый платочек. – С дезинфекцией, увы, придется подождать до дома. Главное до той поры ничего не подцепи, а то вообще в карантин посажу. И готовься – к вечеру вернемся в Сигил. Там как раз следующая стадия раскручиваться начнет.

Итак, момент настал. Значительно раньше, нежели планировалось. Сейчас паладин должен встать, выложить более-менее созревшие аргументы и попытаться убедить несоизмеримо более мудрого и опытного властелина пренебречь данным словом.

Пощадить замок и обитателей.

А если не выйдет – то отказать ангелу смерти в подчинении.

Юноша собрался, сделал глубокий вдох, поднял взор…

…и не увидел ни следа повелителя. Стремительно набирающая класс роскошная дама ушла.

Проклятье.

Чего теперь делать?

Во-первых: доесть проклятое варево.

Выполнено. Овсянка вышла нажористая. Точь-в-точь та, какую делали послушникам монахи перед тяжелым трудовым днем.

Во-вторых: в качестве старта предупредить по меньшей мере тех, кто за эти дни проявил к нему доброту.

Вперед.

Первым нашелся тот самый телепат – житель далекого плана минералов. Искрящийся радужно переливающийся кусок желтоватого кварца, говорящий цветомузыкой и более-менее плывущий в мостовой подобно раскалывающей тонкий речной лед плоскодонке. За сей впечатляющей наружностью крылся жесткий сугубо прагматичный разум, любящий вместо долгих разглагольствований банально вставить в чужой мозг украденные у прохожих картинки интересующего явления. А также отличающийся необычной для тутошних порядочностью – то бишь насильно глубоко внутрь не лез, благодаря каковому благодушию юноша сумел и об опасности предупредить и соверенова зарока не нарушить.

Вроде бы поверил – спасибо изначально сведшей их славе победителя Ардрита. Или решил лишний раз не заморачиваться на неудобный вследствие ограниченного мыслеобщения диалог. Ушел во всяком случае с ускорением.

Потом милейшая фея, некогда растолковавшая назначение пудры в столовой. Тоненький голосок, почти идеально шаровидное тельце, смешливый характер и ярко выраженная склонность к людоедству, после общения с владыкой и в целом обтесывания Вешними выглядящая категорически нормально. Органично.

Обнаружилась на крыше бараков в процессе кушанья тарелки пальчиков, коими щедро снабжал всех желающих местный друид-гений регенерации. Кстати, отлично объясняет обилие мощей всеразличных святых, некогда столь смущавших начинающего героя. В конце концов, ежели древолюб могёт каждые сорок секунд отращивать по конечности, то уж истинные-то христиане вовсе о потере какой головы али нескольких сожалеть не должны.

Выслушала спокойно, кивнула, предложила присоединиться к трапезе, получив же отказ окропила парня волшебной пыльцой с собственных крылышек, дабы последний не утруждал себя лестницей. Спустя пару минут колебаний и прыжков на месте, любопытство таки превозмогло и паладин сиганул с крыши. Спуск, за исключением попытки поймать его через окно сачком с последующим злобным оплевыванием, прошел мягко и завораживающе.

Третьим стал слаад, в математике столь же умелый, сколь и безумный. Несчастное порождение затерянного в глубине веков эксперимента по внедрению Порядка Механуса в Лимбо, имевшего отчетливо кубическую форму и фонившего законопослушностью на полплана. По глупости и неопытности залезший внутрь детеныш едва выжил в непривычной и давящей атмосфере определенности, а выбравшись – осознал, что никогда не сумеет жить по заветам своего народа.

Ибо выпученным лягушачьим глазам открылась ни много ни мало, а Гармония Сфер. Всеобъемлющая и безжалостная. А заодно, по заявлениям наблюдателя, до крайности кривая, косая и вообще сляпанная на коленке.

Ныне мститель за поруганное отрочество здесь, в крепости на тропе модронов, втирает коллегам, будто бы в условиях военного времени отношение длины окружности к диаметру способно достигать семнадцати.

Хаотики такие хаотики.

Впрочем, конкретный индивид особо сложен – елки-палки, говорит и то исключительно “три один четыре один пять” и далее, а собственно беседу ведет путем моргания своими большими бугристыми веками. И ведь понимают.

На сей раз спасаемый вообще отмахнулся, без прощания или благодарности вернувшись к предыдущему диалогу. Представляющему из себя нечто вовсе неообразимое блескуче-журчаще-вонючее. За исключением тумбообразного порождения ночного кошмара, общавшегося посредством производимой внутри себя выпечки. Вкусной, полезной и на диво много объясняющей.

Так или иначе, былой школяр двинулся дальше. Прямиком в едва ли не единственные свободные от убийственной вони и потому дьявольски популярные чертоги отдохновения, где, выстояв внушительную очередь, с долей отчаяния излил душу белоснежному другу. Тот, кряхтя и пузырясь, вобрал ее без остатка. И молвил гласом человечьим:

— Ну ты, елы-палы, дал, — небесной синевы вода опустилась и поднялась обратно. –Естественно отмахиваются: мне нормальной бумаги вторую неделю не сливают – “предупреждениями”, “манифестами”, да прочими сообщениями о заговорах пробавляются. Типа, якобы мы все тут – не более чем начинка и питание для замка, а с нашей смертью представление только начнется и прочее подобное. Насколько же слепым, глухим, тупым…короче, каким ПАЛАДИНОМ надо быть, чтобы этого не заметить?

Попытка оскорбленного рыцаря оправдаться надежностью источником натолкнулась на презрительное бульканье, сопроводившееся в меру благожелательной рекомендацией по крайней мере от раза к разу снимать с глаз шоры. А также просьбой не отнимать его время сверх необходимого – за дверью еще сотни страждущих аналогичного одухотворенного общения.

В общем, былой школяр покинул некогда решившего попробовать в жизни всё сенсата разбитым и сокрушенным. Прочих знакомых посещать смысла нет. Собирать вещи – тем более, бо еще не стащенное и без того на нем. Юноша не стал долго размышлять над следующей точкой своего маршрута и банально перепоручил оную проблему ногам, тем самым высвободив мощности под несравненно более тяжкую думу.

Очнулся лишь при подъеме на стену – да и то исключительно по причине больно уж ритмичных подземных толчков. Чем эти проклятые бестии там, в подвале, занимаются?

Истины пожалуй лучше не искать – и поскорее стереть из памяти успевшие образоваться ответы.

Округа сокрыта плотным серебристым туманом, при соприкосновении с кожей вызывающий жгучий зуд. Побочный эффект заклятья сдерживания. Или маскировка. А также вероятно поднимающиеся из крысюковских раскопок газы. Али пары от той разъедающей тела модронов кислоты, кою во второй ров налили. Много вариантов. Консенсуса днем с огнем не сыщешь.

Тем не менее, часовые стоят. Рилмани.

Суровые ребята – на контакт не идут от слова совсем. С другой стороны, иначе тут и свихнуться не долго, с такой-то публикой. Хотя конкретно в данный момент големоподобные обитатели далекого мира выглядят почти комично: вроде бы становящаяся сильнее дрожь камня передается по металлической коже в зело причудливом виде. Ощущение, будто то ли смеются, то ли плачут. Истерически так.

Дожилися: переносит собственное недостойное состояние на окружающих.

Рыцарь пристыженно опустил взгляд себе под ноги и понуро двинулся к башне. Острые грани горного хрусталя встретили дружелюбными переливами зеленого и фиолетового цветов. Живая фортификация с готовностью отворила перед сделавшим ей немало комплиментов человечком двери. Открывшееся внутри распутье для разнообразия решилось с использованием мозга: наверх.

Сидящая на вершине гидра колебалась вместе с замком – чей-то демоны вконец озверели нынче – не прекращая всеми имеющимися конечностями вязать шарфы. Очень милая бабуля. Жаль ядовитая. И не очень-то ладящая сама с собой. Интересно: конфликт меж головами присутствовал всегда или же это проявление старческого слабоумия?

Ближайшие гривастый, клыкастый и многоглазый булыжник заметил новоприбывшего и близоруко сощурился – дабы спустя секунд двадцать признать знакомца, кивнуть и протянуть «ребеночку» готовое изделие. Честно говоря, не шибко качественное: для тонкой работы лапы больно велики. Зато от чистого сердца.

Бест по возможности высокопарно поблагодарил благородную древнюю бестию – данный акт остался незамеченным – и примостился рядом с обширной тушей, устремив взор вниз.

Дым клубился, проработавшие много столетий сердца тяжко и ритмично стучали, танар’ри в подвале непотребствовали, обитатели укрепления осуществляли хаотическую деятельность. Все при деле. Кроме него.

Зачем он здесь?

Чего ради владыка повсюду таскает его за собой? Уж точно не в заявленном качестве живого щита: при первых признаках опасности напротив всегда пытается задвинуть хлипкого подчиненного подальше от чужих мечей.

Чтобы под рукой имелся слушатель? Дык, теперь-то такого у Леди навалом...

…собственно, от того наверное и оставила нынче «в номере».

Былой школяр окунулся в озерцо прямо противоположных друг другу чувств – от ощущения покинутости и разочарования до облегчения и сладостного предвкушения тихой-спокойной постовой службы в обнимку с книгой – накрытые сверху предельно неприятным и опасным сожалением определенного свойства.

Впрочем, оно конечно преждевременно: так-то Понт превратился не вчера и успел вдоволь распробовать новую популярность на балу, тем не менее потащив очевидно не больно нужного с практической точки зрения юношу на большой дело.

Поживем-увидим.

Самое дурацкое: рыцарь, вероятно, последний раз на Планах. В восхитительно интересном, разнообразном и аж сравнительно безопасном месте с тучей запоминающихся личностей. Однако вместо радостного Познания хандрит и пялится на подпрыгивающие от этих вконец уже разошедшихся толчков камушки. Ни много ни мало стоя на вроде бы разумной кристаллической постройки под боком у сумасшедшей и до крайности ядовитой, но тем не менее зело милой многоглавой гадины.

Следующие минут наверное пятнадцать прошли в тщетных попытках голыми руками отколупать кусочек хрустальной башни – встреченных последней категорически положительно. Завершились они неожиданно: грохотом, ревом и землетрясением, едва не перебросившем рыцаря через парапет.

Туман исчез без следа, а вершина донжона засияла подобно поймавшему солнечный луч ограненному алмазу, мгновения спустя загремев могучим призывом мужаться, ибо враг у ворот.

Преуменьшение. Мягко говоря.

Былой школяр застыл, не в силах объять открывшееся перед ним. Куда не глянь, глаза лицезрели лишь странного оттенка землю с колышащейся белесой травой. Уши воспринимали стук, более всего смахивающий на сердечный. Раскупорившийся от удивления нос опять чуял невообразимый букет ароматов крепости – с добавившимся к нему явственным металлическим привкусом.

Мозгу потребовалось немало времени для осознания происходящего.

— Они текут, как безбрежная рыжая река, — вполголоса прошептали губы услышанное ранее от случайного собеседника. Последний после произнесения сего почему-то расхохотался – Бест же не видит в этом ничего смешного. Безумно, нереально стройные колонны шагали ровно, четко, неумолимо.

Ужасая и завораживая.

От горизонта до края служащей им пристанищем расщелины.

Бездны одноглазые шаррв-монодронов, океяны ставших почти привычными кубов-квадронов, моря звездообразные офицеров-пентадронов, озера семируких гуманойдов-септонов и множество иных — каждый на своем месте и в своей очереди.

«Потенциальный дворянин» чуть не лишился рассудка от одного вида предполагаемого быть заборенным силами единственной цитадели врага и с трудом заставил себя отвернуться. Пот катился градом. С тем же успехом могли окунуть в бадью со слегка прокисшим молоком.

Какой ИДИОТ посмеет противостоять подобной мощи?

Спокойно.

Да, их очень, очень много. Модроны металлические. Крылатые. Умные. Сведущие в стратегии. Единые…

Стоп-стоп-стоп – Абзацстрига же вообще сюда пришла вроде бы саботировать оное сопротивление. Следовательно, замок представляет опасность для Марша.

Придя к сему спорному выводу, парень метнулся к противоположному концу площадки. Внизу, в полном соответствии с ожиданиями, царил Хаос. Причем в целом, не шибко отличающийся от обычного. Максимум, явственнее проявились центробежные силы.

Некоторые стояли и неверяще пялились на продолжающего толкать прочувствованную вдохновляющую речь шпильного оратора. Другие тащили куда-то мешки и сундуки. Третьи спешно вооружались. Четвертые бессмысленно бегали, дергались и толкались…пардон, не бессмысленно: по влету некой фиолетовой дамы в красно-коричневую образовалась новая, сиреневая, четырехрукая, огромная и грозная. Про остальных правда такого вроде бы не сказать.

Продолжить наблюдение за мельтешением помешал лютый скрежет со стороны врага. Кинувшийся назад бывший школяр узрел разверзшуюся под ногами наступающей орды преисподнюю, прежде скрытую маскировочными панелями. Из нее в небо ударила сплошная полупрозрачная плоскость, начисто рубящая успевших взлететь жителей Механуса и в вышине распадающаяся подобно фонтану.

Располосованные тела полетели вниз, в бездну и на шагавших следом товарищей. Те попытались остановиться, однако прущая сзади масса не позволила – сотни и сотни механических существ оказались уничтожены и поглощены ловушкой, прежде нежели армия сумела отреагировать и замедлить ход. Дальше дело техники: шествие за секунды перегруппировалось в плотное узкое горлышко и концентрированным потоком устремилось навстречу гибели. Считанные мгновения доносящихся аж до воина Христова скрежета, воя, шипения – и разрезающая завеса опала. Не издавшая ни единого радостного возгласа толпа лавиной ринулась следом за смертниками, видимо намереваясь покончить с нападающими раз и навсегда…

Выдвинувшийся шипастые жернова собрали обильную жатву, прежде чем намертво заклинить.

Таким образом, первый этап битвы крепость выиграла вчистую – оппонент понес значительные потери и не сумел добраться до стен прежде защитников. И теперь на преодолевших-таки смертоносный канал модронов пролился ничуть не более живительный дождь.

Стрелы, валуны, огненные шары, визжащие гоблины, куски льда. Гидра отложила вязание и плевалась сгустками яда, вся узкая горловина расселины встопоршилась десятками каменных шипов, а из образовавшихся там и сям порталов полезли твари, щупальца, тени и пламя – либо же в них начало засасывать близлежащих врагов.

Передовые шеренги слуг Праймуса смело – а следующие за ними ответили сомкнувшимися щитами и арбалетными болтами. Над наступающими также разверзлось полтора десятка дыр и ударившие из них алые лучи обратили в пепел всё до самых стен. Принявшая сразу три хрустальная башня впитала их в себя, немного пожурчала и отразила обратно, пробив широкие просеки в рядах оппонентов.

Наступило затишье: обитатели Механуса перестраивались, хаоситы перезаряжались. Длившаяся пока лишь минуты битва успела унести сотни существ, от большинства из которых не осталось ни клочка. Причем отнюдь не только со стороны осаждавших – ворье внутри цитадели штурмовало задние ворота с ничуть не меньшей яростью. Вот только те оказались нарисованными. Ведущий же к ним тоннель с набившимися внутрь беглецами у всех на глазах залили жидким пламенем. Для поднятия боевого духа вестимо.

Так или иначе, долго перерыв не продлился, ибо у осаждающих расписание. Напротив сляпанной из чего попало стены выросла другая – металлическая, разумная, упорядоченная. Летающие сжимали в лапах копья, стоявшие под ними на земле…

Рыцарь мигнул и присмотрелся внимательнее.

Точно: аркебузы, а то и мушкеты – отсюда толком не разглядеть – подработанные для соответствия «физиологии» носителя. Али нечто на них смахивающее. Да и организованы они не в ряд али кучей, а в атакующее построение! Натуральное пехотное каре – с поправкой на крылья и, следовательно, многоэтажность.

«Потенциальный дворянин» чуть не перевалился через парапет от внезапно нахлынувших детских воспоминаний, заново переживая все те вечера и ночи, кои провел за жадным чтением воспоминаний о Фландрийской войне. Героизм Альбы и тактический гений герцога Пармского, смыв всей первой армии испанцев водой из предательски открытых голландцами дамб и падение Антверпена, битвы при Борселе и Реймерсваале…

…а также резню в Оудэрватэре, Гентское умиротворение и наконец Утрехтский договор. Впрочем, собственно мальчишке-то дела до этого никакого не было – спасибо братьям монахам, обратившим юный разум от восхищения сражениями и воинской доблестью на их последствия.

Паладин вытряхнул из головы всякую ностальгическую и не очень чушь и вернул взор к настоящему.

Вовремя.

На противоположной стороне расселины пространство прорвалось десятками алых пятен, из коих ударило полсотни столбов света, нацеленных куда угодно, но не в хрустальную башню. Выросший из земли сотканный из света щит несколько секунд сдерживал их напор, а после с хрустом лопнул, позволив смертоносным лучам впиться в укрепление.

Грохот крошащихся и оплывающих камней.

Полдюжины проломов.

Мерный шаг двинувшихся в наступление модронов. Обрушившийся на них шквал огня, стали и магии. Верхних пожрали упавшие с небес драконы. В нижних вцепились демоны, выбравшиеся наружу через казалось бы напрочь забитые при первом штурме трупами тоннели. Пытавшиеся обойти по склонам натолкнулись на невидимую стену…

Живой глаз нестерпимо болели, тщась объять ужасную чудовищно цветастую картину целиком.

…гигантская сиреневая женщина размахивает исполинским цепом. Бьющие из собравшихся кружком магов молнии. Рвущие врагов на части когтистыми лапами танар’ри. Искажающие вокруг себя реальность слаады. Наравне бьющиеся со слугами Праймуса тяжелые панцирники рилмани. Летящие будто бы одной сплошной линией поющие стрелы эладринов и раздающиеся в ответ залпы ружей…

Обвитый вокруг торса Меч чувствительно кольнул рыцаря в шею, призывая обернуться.

Любящая вязание гидра умирала. Несколько удачливых стрелков навсегда оборвали вечный спор и умолкшие головы безвольно болтались на дергающихся шеях. Зияющая же ровно посередине брюха обширная жженая рана не оставляла сомнений в скорой развязке. Бабуля не столько плевалась, сколько перхала ядом, бестолково суча лапами.

Недоделанное рукоделие растоптано. Спицы сломаны.

Старушка еще немного побалансировала на грани и перевалилась через край.

До земли не долетела, взорвавшись кислотным облаком на полпути.

Задержись бабуля хоть на пару мгновений – и от человечка остался бы лишь скелет.

Плюс повсюду летают в полной мере реальные пули, от коих цветочек не спасет.

Пора двигаться. Куда-нибудь. Но напоследок…

Бывший школяр воровато огляделся по сторонам, прикрыл очи и воззвал к сокрытым внутри подарка Фаль силами – точно следуя ее указания. Когда веки вновь пошли наверх, вселенная стала совсем-совсем другой.

Сияющая волна льдисто-синего и золотого света. Пурга без намека на личность, единственное наполнение которой – безбрежная преданность Первому и Делу. Чужая, безликая сила природы. Воплощенный порядок.

Против рваного пламени всех цветов радуги, пузырящегося радостью битвы, верностью дому, жаждой эксперимента, страстью действия, упоением опасностью и десятками прочих чувств, как руками любящей матери объятого пульсирующим НЕЧТО. Лишенным формы – и жаждущим ее…

— Вася! Ваа-сяя! – лицо крутится туда-сюда от болезненных оплеух. – Да очнись ты наконец!

Калейдоскопическая тюрьма треснула, тем не менее не рассыпавшись. А потому находящуюся не ближе, чем в параллельной вселенной материальную голову наклонили и в ухо полилось нечто настолько жгучее, что и стены Бастилии бы рухнули.

Вселенная вернулась на место. Артефакт саднил. Юноша машинально потер его.

— Вернулся-таки, — с облегчением констатировал Понт, проводя ладонью по адски болящему правому виску. – Чего ради вообще доверила такую…требовательную штуку недотепе? Видать в ночной фазе пребывала.

Ученик монахов проморгался и обнаружил себя не абы где, а на примыкающем к замку горном кряже. Кажущаяся бесконечной река обитателей Механуса двигалась от линии горизонта до линии горизонта – примерно посередине пути образуя обширное озерцо вокруг продолжающего сражаться укрепления.

— Сам понимаешь: боялась, кабы цитадель не успела зажевать твою душу, — отвлекла воина Христова от осознания повелительница. – К счастью, вроде бы в себе – можно спокойно переходить к эффектному завершению плана.

Рука с накрашенными длинными ногтями достала из сумочки некий блестящий цилиндр с большой желтой кнопкой…

— Подождите! – поражаясь собственной прыти, повис паладин на владыческом локте. – Там же остались люди!

— Эммм…вряд ли, — чуточку смешалась красавица, не делая попыток отцепить подчиненного. – То есть, их ясное дело первыми на убой послали – легкая пища для крепости, быстро усваивается…да какая вообще разница?! Бесполезной жизни – бессмысленная смерть!

— Но они...они не плохие! – былой студент собрался с силами и вывалил на руководителя местами нестройную и запутанную, однако страстную и проникновенную историю похождений последних дней. Все встречи, знакомства, беседы, опыт – причем будто переживая их заново. Во всяком случае, ВИДЯ те же картины. Небось додекаэдр бузит.

Великий бандит слушал с кислым выражением лица, спустя минут пять вовсе вызвав из небытия волшебный стульчик и сев, к счастью не предпринимая ничего иного. Когда повествование подошло к концу до сих пор позволяющая держаться за себя дама вкрадчивым тоном подытожила:

— В общем, пожалеть призываешь броуновцев – кстати, в будущем пожалуйста сокращая подобный отповеди до пристойного размера – а кубиков-то с шариками не жалко? – судорожно восстанавливающий дыхание паладин поперхнулся. Откровенно говоря, оно ему и в голову-то не приходило. Силы Порядка представлялись исключительно неодушевленным прибоем, набегающим на гордый замок из песка. — Бедолаги знаешь ли вообще ни в чем не виноваты: большинство из них и происходящее-то осознает исключительно в виде «приказ-рубить».

Былой школяр непонимающе воззрился на руководительницу. Та вздохнула и закатила глаза:

— Представь впервые попавшего на Планы прайма – причем никогда прежде о них и не слышавшего и ожидавшего после смерти максимум кучку полупрозрачных девственниц для игры в шахматы. В общем, себя. Много ли маленький человечек осознавал при нашей первой встрече? – леди ненадолго задумалась, нырнув в воспоминания. Возобновлённое общения стартовало протяжным стоном. – Сложно ли в тот момент взять тебя в оборот и послать штурмовать укрепление отвратительных тварей Бездны – например, путем навешивания на уши убеждения в неодолимой целесообразности сего акта? Де, для того сюда и попал, чтобы героически помереть ради Высшей Цели. Рай мол.

Нервный смех.

— Имел ли любимый властелин или кто-то другой право винить новоприбывшего в подобном действии? Судить ребенка за швыряние им об стену? – пауза. «Потенциальный дворянин» отрицательно покачал головой. – Во-во, а ведь Вася имеет некие зачатки воли, тень чувства самосохранения, безмерное любопытство и прочие способные воспрепятствовать безумству черты. Характеристики личности, сколь бы убогой она не выглядела. Обитатели же Механуса же есть инструменты: тиски, молотки, сверла и штангенциркули — при том обладающие пусть зело своеобразным, но разумом, а также безграничной, безоговорочной любовью к своему божеству, создателю, распределителю благ, средоточию и высшей ступени развития – Праймусу. Они верны, прекрасны и чисты в мере большей, нежели когда-либо могущая быть достигнута мной.

Исполненный искренней печали взор на рыжеватую реку.

— Это избиение даже не младенцев, а самой Красоты и Блага – причем КЕМ? – печальная дева озера мигом обратилась в дышащую серой фурию. – Хаотиками! Гнилью, не дающей Универсуму избавиться от груза страданий и воспарить в организованные, УПОРЯДОЧЕННЫЕ небеса…

От возмущения фактом бытия и борьбы оппонентов у владыки перехватило дыхание — юноша лишь с огромным трудом сумел отвести алчущий взгляд от вздымающейся и опадающей подобно волне груди – и уже глядя на крепость тихо спросил, в основном в надежде изгнать из сознания неподобающие образы:

— Почему же они до сих пор не покараны?

— Потому что я эгоистичный ублюдок, — внезапно брякнул людоед. – Ради своего дурацкого обещания решивший подождать, пока инженер выйдет наружу – сам понимаешь пепел не погрызешь и сумку из праха не смастеришь. Вон он кстати, — Рука в бархатной перчатке указала на площадку мельтешения посреди рыжей реки чуть впереди от стен. – Таки спаял себе из свежих модроньих останков гигантский крысюкообразный костюм и ныне вовсю воплощает мечту всей жизни. Великий, ужасный, никого не боящийся и никоим образом не беззащитный Голохвост, сокрушающий с рождения ни в грош не ставивший бедолагу мир – при этом не покидая собственнолапно сооруженного футляра, Да еще и защищая Родной Дом с нажитой по слухам аж до предательства возлюбленной, — ностальгическое хмыканье. – А ведь разреши ему еще тогда выпотрошить Дровосека…н-да. Милосердие в очередной раз нанесло ответный удар.

Маниакальный хохот. Интересно: сии зело…резкие смены настроения — последствия смены пола? Или оная черта всегда имела место, но прежде банально не замечалась за лошадиной сущностью, склонностью кушать окружающих и обладающими собственным разумом зубами? Кстати, где они?

Былой школяр скосил глаз на скалящуюся прелестницу. Ни намеки на желтизну, кривизну, остроту или вообще хоть чего-нибудь из прошлого. Наводит на грустные размышления.

— Хотя нет: тут куда большую роль сыграла концептуально порочная кадровая политика – ну НАХРЕНА вечно подбирать с улицы мечтателей? Идейность, ф-фер, подавай! Родственные души, за ногу их и об стену! – возложение ладони на вуаль. – Да и вообще – пора кончать, дел выше крыши. Вселенная сама себя не завоюет.

Рука с цилиндром вновь начала подниматься. Однако ей кое-что мешало.

— Вася, — тяжкий вздох. – Отцепись. В конце концов, неприлично настолько назойливо добиваться внимания дамы. Заметно снижает твои шансы в репродуктивной игре.

— Не могу, — с отчаянным мужеством выдал юноша. – Не имею права дать убить стольких даже не попытавшись воззвать к вашему бездонному милосердию. Да: обитатели сей цитадели не таковы, какими бы вы хотели их видеть – однако не большую ли ответственность возлагает это на ведающих истинный путь? Ничто не приходит в мир без Божьего соизволения и как мать не рождает детей для виселицы, так и Отец наш Небесный не извергает плода из утробы только лишь для ввержения в Пламя и Тьму…

Свободная длань поднялась и шлепнула внезапно ощутившего прилив вдохновения паладина по лицу:

— Хватит чушь пороть! Того гляди вслед за Дровосеком станешь задвигать про некий «Высший Порядок», включающий в себя и кажущееся нам беспорядочностью – КРАЙНЕ безответственная позиция. Предательство. Отказ от борьбы под предлогом отсутствия врагов. Вроде них, — кивок в сторону крепости. – Да и вообще, что за ерунда?! Модроны никого и трогать-то не собирались, век за веком проходя по одной-единственной узкой колее, кою на крайний случай не сложно и навсегда освободить – а столь беспокоящие Васю враги Закона специально выстроили именно на ней требующую для оживления души сотен собственных защитников…

Горы содрогнулись от грохота.

Стойко сдерживавший рыжий поток предмет обсуждения разродился внушительных размеров взрывом. Заветная кнопка не сдвигалась ни на миллиметр.

— Фер! – ругнулась дама. – Опоздали. А так хотелось перед Железным похвастаться – стальная башка никогда в силу навоза не верил. А уж из этой-то солянки сборной при желании вообще мог бы маленькое солнце зажечь!

Непередаваемый звук, смахивающий на кошачье ржание.

— Ну хотя бы Голохвост в порядке. На будущее, кстати, не стоит такой длинный фитиль делать – мало ли, сколь сильно измениться обста…СТОЙ ЗАРАЗА!

Поздно. Да и в принципе с чего бы рванувший в горящий замок инженер стал слушать далекий крик неизвестной женщины? Коли бы вовсе разобрал.

Последовавшая вскорости новая детонация превратила препятствие на пути Марша в цепочку пламенных столбов. Бест готов поклясться: преимущественно каменная постройка корчилась в смертных муках подобно живой. И скребла вытащенными из земли многочисленными рыжими лапами. Неужели перед ними Жук навроде шагавшего по Внешним Землям? Причем частично сделанный из обитателей Механуса?

— Сссу-упер, — спустя минут семь просвистела до того молча стискивавшая платье леди. – Просто ве-ли-ко-лепно. Замечательно. Демонстрацию упустила. Изменник убился, — руки рывком поднялись и закрыли лицо. — И вот ради этого промедлила, позволив растереть в труху тысячи бедняг…

Почти львиный рёв.

Цилиндр вознесся и нажался.

Ткань пространства разорвалась и к ним неспешно вышел заказчик в полном боевом облачении. Окинул окружение взглядом забавных игрушечных глаз. Уставился на мрачную аки туча владычицу:

— Носитель экстренного вызова – иной. Где объект-партнер?

Неестественно бледный Понт непонимающе вскинул брови. Молчание затянулось.

— Козел куда пропал? – злобным тоном пояснил вышедший следом слегка заспанный внук Ви. – С ним же договаривались. Кто, …, такая… … …?

— Я за него, — раздраженно отмахнулась прелестница, ткнув в разверзшийся внизу ад. – Замкоголем уничтожен до вылупления. Путем взрыва скопившихся за время блокады органических отходов. Плату давай и расходимся. Дел по горло.

Модрон проверил наличие у собеседницы кнопки, пошевелил шестернями в кубе и решил не артачиться, выдав принимающей стороне маленький черный сундучок. Попытки напомнить о неких мерах безопасности, конвенциях и запрос на продолжение сотрудничества натолкнулись на бешеное нечленораздельное рычание и затихли. Впрочем, пока открывался их собственный портал, повелитель успел чуточку успокоиться и прогавкать про следующий выход на связь в конце следующей недели.

Ушла дама не оборачиваясь – и едва не оставив замешкавшегося подчиненного на мерзлом склоне. Стоило же вратам закрыться за ними, как презентованная емкость с размаху полетела оземь, а изъятые сперва из нее, а после и из прозрачного антимагического шара успевшие позабыться таинственные камешки давно почившего демона подверглись злостному растягиванию и тряске.

После длительных усилий представительница прекрасного пола сумела подавить душащее её бешенство, на его исходе таки разорвав изображающий из себя слипшуюся гальку пожиратель интеллекта. Бросившегося же подбирать разбросанное рыцаря остановили усталым скрежетанием:

— Не трудись – ни капли не великий артефакт. Узнавала. Магический розыгрыш. Прячешь голыш в ботинке и там еще какая-то ерунда. Полный ноль. Липа. Дымовая завеса. Зря времени кучу потеряли. Не за него торговалась с железякой, — из треснувшей шкатулки на свет появился крошечный террариум. С единственным ужиком внутри. – Вот только и Головастик мне теперь на хрен не сдался – ибо без Голохвоста обещание не выполнить!

Исполненный непонятной паладину ярости удар в стену. Кирпичи поддались. Кулачок окровавился. Никакой озабоченности по данному поводу леди не выразила, продолжив буравить пострадавший архитектурный элемент злобным взглядом. Наверное – вуаль таки немного мешает понять направление разноцветных глаз.

Увы, повреждение окружения давящей атмосферы не рассеяло, а напротив сгустило.

— Вы же вроде давно решили отказаться от оного…пари? – сделал робкую попытку прийти на помощь владыке вассал.

Мироздание затаило дыхание, пока голова владычицы неестественно медленно поворачивалась к посмевшему подать голос червю. Черное око заслонило собой всю вселенную, открыв дверь к плещущемуся внутри ангела смерти океану тьмы. Десятки жгутиков алчно рванулись к рыцарю. Первый из них коснулся груди – и будто сам дух воина Христова начал рваться под беспалой дланью.

Веко опустилось, обрубив жадные исчадья страдающей души. Победительница демонов развернулась, прислонилась спиной к стене и сползла по ней вниз, закрыв лицо ладонями. Тишина окутала проулок.

— Вася слушал нас с появления в сем благословенном Городе. Так и не поняв, — глухо раздалось через четверть часа. – Порядок – камень в основании. Сила сдерживающая Зверя в нас и тянущая вверх. Замок на вершине холма, коий не взять извне – но так легко обрушить изнутри.

Неужели в голосе правда звучат слезы?

— Презреть Закон – преступление. Отказ от фундамента. Отпиливание служащей сиденьем ветви. Собственноручное уничтожение единственного, не дающего соскользнуть в пропасть. Охотник-на-детей мог тысячу раз заявлять о желании забрать однажды данное слово – или там, изнасиловать кого, – безнадежное презрительное фырканье. — Однако в момент осознанного свободного воплощения сего намерения в жизнь его бытие прервалось бы. Понт прекратился бы, преобразившись в нечто с понтовскими способностями и совершенно другим мироощущением, целями и средствами, — руки вздрогнули и на мгновение сжались, оставив на лбу длинные царапины. — Власть…КОНТРОЛЬ не пребывает в небрежении. Если утратит властелин – значит обретет кто-то иной.

Пальцы судорожно поправили вуаль, а после столь же дёрганно зашарили по платью.

— ЖЖЕТ! – вдруг раздалось сквозь стиснутые зубы. – Рвёт. Больно.

— Что?! – мигом выпал из ступора паладин. – Где? Вы ранены? Куда?!

Предпринятая в порыве паники попытка поднять руководительницу внезапно завершилась успехом – дальнейшие проявления заботы обрубило припечатывание лучшего из людей к ближайшей твердой поверхности. Великий бандит неспешно и обстоятельно принялась поправлять одежду и наводить марафет.

— Нарушенное обещание, — искрометная и категорически неискренняя улыбка свеженакрашенными губами. Глаза же выдавали нечто среднее между печалью и паникой.– Я…не столь законопослушен, сколь стоило бы. Подкупы, поджоги, ограбления, осквернение многочисленных могил, работорговля, людоедство в присутственных местах, неуважение к суду, браконьерство – собственно, вся Организация по факту является большой преступной шайкой. Иначе, в Улье просто не выжить. Тем не менее, говорящий сие всегда старался соблюсти хотя бы какие-то грани, например, никогда никого не обвешивал и яды не разбавлял. И выполнял обещания – если конечно существовал такой шанс. В этот раз он наличествовал. Неоднократно. Зарезать проклятую Крысу ночью и унести с собой труп. Утянуть в начале битвы. Подсыпать долгоиграющего порошка в массу. Подкупить случайного гоблина – короче, десятки путей…- женщина запнулась и сморщилась от боли.

— Но откуда ваше выс…леди могла знать о намерении бросится в пламя? – опять рискнул помочь вышестоящей воин Христов.

— Ниоткуда, — тяжело дыша, ответствовала недавняя лошадь. – Тем не менее, должен был предусмотреть. Предпринять что-то. Предотвратить. Не оставлять на самотек. Дав слово, поленился позаботиться…нет, хуже: не пожелал выполнить, ибо то маникюр сделала, то смотрят все, то запах из тоннеля неприятный, — полный мучительного стыда взор из-под сдвинувшейся вуали. – Проклятая метаморфоза потихоньку выедает мне мозги. К сожалению – не аргумент, ибо возможность так и так имелась и внутреннего судью не обмануть. Приговор вынесен. Стержень, надеждой и основание – горит. Краеугольный камень выброшен. Подпорки падают одна за другой. Клетка плавится. Трясется. И если пламя не загасить, то на сей раз из этой необычно прелестной головушки вырвется отнюдь не очередной несчастный Уголек. Ибо слишком многое претерпел – и накопил – сей зажившийся на свете потомок Первого.

Покрывало вернулось на место. Одеяние приведено в идеальное состояние. Тем не менее, дрожь уходить не спешит.

— А если уж совсем на то пошло, то не слишком ли длинный список правонарушений за спиной у чемпиона порядка? Вдруг Понт тут олицетворяет Хаос? – оскал стал совсем уж ненормальным. Следующий слова приходилось проталкивать сквозь стиснутые зубы. – Опять эта ужасная мысль. Ересь. Необходимо срочно залить кровью, — глубокий вдох, аналогичный выдох. Жест отторжений вроде свершаемого Фаль. — Справедливо пролитой, разумеется – мы ж не злодеи, а хорошие парни и вообще слуги Добра. Кои просто так пленников ужасающим пыткам и казням не предают. Ну, по крайней мере, пока не в героическом настроении.

Повелительница задумалась, периодически постукивая указательным пальцем по подбородку. Чтобы спустя недолгое время с просветлевшим ликом объявить:

— Ви по идее как раз идет на предоставленную почтенным членом Совета аудиенцию касательно легализации детопотока, — пышное платье поднялось и закрепилось специальными прищепками, явив под собой изящные черные сапожки. – Побежали!

-
Душераздирающие крики прекратились. Ни охрана, ни обслуга так и не заявились. Видать кабинет и правда полностью звукоизолирован. Экий владелец параноик-то.

Вскоре скрывающий тайную комнату шкаф вновь откинулся, явив с головы до ног забрызганную кровью и по уши довольную владычицу, влюбленным взглядом вперившуюся в нанизанное на длинный ноготь глазное яблоко. Алые губы шептали нечто до крайности страстное. Односторонняя беседа продолжалась примерно до середины комнаты и завершилась торжественным съедением реципиента.

В целом, примерно этого юноша и ожидал. Вселенная в кои-то веки стала действовать в соответствии с его прогнозами.

Сладострастно облизывающаяся принцесса немного постояла, наслаждаясь моментом, а после подняла светящийся взор на сидящих в роскошных креслах подчиненных:

— «Мы оба знаем, чего хотим – так зачем стесняться? Остальные пока тут посидят», — повторила дама ту самую фразу. Точь-в-точь также томно и многообещающе. – Два предложения. ДВА. После получасового молчания под убаюкивающее переливание из пустого в порожнее. И кусок мяса побежал исполнять. Сам приказал убираться охране. Сам впустил в хранилище. Сам зашел следом. Сам снял всю магическую сбрую,- чарующий и пугающий смех. Скорее всего, исключительно чтобы самой послушать. — У земного пони никогда бы так не получилось.

Пожирательница людей принялась топать на месте и хлопать в ладоши, сим немудреным выражением искренней девичьей радости положив метафорическую вишенку на сюрреалистическую картину происходящего. А там и «страховавшая» Ви из более не такого уж тайного помещения вышла – бледная дрожащая и категорически на обычную себя непохожая. Не сильно отличавшийся от нее видом Фауст мигом вскочил с места и ласково обнял возлюбленную, зашептав на ухо нечто успокаивающее и старательно не давая взгляду перебежать с эльфийки на покинутые ею недра.

— Ну ладно, пора переходить к следующей части плана. Вернее, новому этапу импровизации. Рогоносец! – приданный для солидности заодно с цифровыми Дит неестественно быстро встал и распрямился. – Найти в ошметках ключ – здоровенный такой, с полумесяцем. Прочим – морально готовится к страшной силы экспроприации у экспроприаторов. Обратного пути теперь нет, а так хоть финансовое состояние выправим, — лучезарная улыбка.

Вытерев руки вытащенным из неведомых глубин платком, людоедка проследовала к столь опрометчиво оставленному почившем хозяином письменному столу, начав с энтузиазмом в нем шуровать. Перед скромных размеров ударным отрядом появился подробный план здания с просвечивающими на огонь ниточками тайных ходов, несколько пакетов внешне зело официальной документации и горка дорогостоящих письменных принадлежностей вроде серебряного ножика для вскрытия конвертов.

Разделавшись с ящиками, великий бандит принялся ощупывать прочую меблировку, в итоге найдя вожделенный рычажок у основания люстры. Обнаружившийся напольный сейф содержал в себе десяток золотых слитков, набор инкрустированных рубинами печатей и подозрительно смахивающий на корону венец. Очнувшаяся эльфийка приняла посильное участие в разграблении имущества покойного и зорким взором профессионального преступника выявила неприличную толщину крышки металлического ящика. Тщательнейший осмотр принес свои плоды – в виде пухленькой, едва уместившегося в потайном отделении книжечки.

— Агась! – торжественно провозгласила леди, ознакомившись с содержимым последней находки. – Уж я-то помню: детей на мне каталось больше одного. Осталось наследничка отрыть, промыть, ввести во владение — и прости-прощай легализация чадопотока.

— Тут в прямом смысле копать придется! — присвистнула, глянув госпоже через плечо, Ви. – Да и в целом гарантии нет – больно давно опустили. Не легче ли было всё-таки следовать изначальной задумке?

— Легче, — безмятежно согласилась пожирательница людей. – Но надо же чем-то дурное настроение выправить. Плюс, куча вероятностей а-ля «вдруг мозгоправная иголочка выпадет/обнаружится/не подействует» и прочие радости. Со всей этой волшебной сбруей и воткнуть-то не получилось бы, какие там…

— Он разделся и лег. Сам, — с несвойственным для нее серьезным нажимом прервала хозяйку воровка. – ЗАЧЕМ?

— За-хо-те-лось, — пропела обольстительница. – Да и вообще: тебе-то чего жаловаться? Сейчас ведь грабить будем – а после и спалить разрешу. Конюшни главное мне оставьте.

— Грабить – это конечно хорошо. Жечь – еще лучше, — с почти фаустовскими педагогическими нотками признала лучница. – Вот только по схеме мы бы мирно вошли и аналогично бы вышли. Сейчас придется прорываться сперва непосредственно из набитого народом дома. Потом из сада с магической оградой и стрелками на стене. И наконец из квартала Леди в родные стоки.

— Справимся, — беспечно отмахнулась неспешащая выходить из эйфорического состояния дама, ткнув затем в новодобытую карту. – Мы в центре. Все рычаги у нас. Тупой окорок собственным стражникам даже дополнительную спальню не доверял – следовательно, тоннели и прочее им тем более неизвестны.

— Чего ради тогда рисковать? – вступил в диалог имаскари. – Хватаем добро – и по-тихому на выход. Вот же ниточка.

На плане действительно имелся подкоп непосредственно из кабинета наружу. Здравое предложение, внезапно, встретило сопротивление: ангел смерти заявил, якобы слишком СКУЧНО. Тут уже и четверка цифровых не стерпела, кротко и степенно выразив обоснованное опасение в неспособности отряда прорубить путь наружу. Оное выступление – вкупе с прочими, несравненно более эмоциональными заявлениями Фауста и Ви – сумели поколебать кровожадную решимость обычно более благоразумного властителя. Увы, не до конца. И тогда Золотой Вор пошла ва-банк.

Напомнила руководительнице о вот-вот долженствующей начаться вечеринке в честь обретения ею звания прабабушки. Куда Понт также приглашен. Теперь приглашен.

Демарш немало обескуражил буйствующую леди. Соратники же воспользовались паузой и принялись спешно обдирать комнату. Эльфийка аж к покойнику не поленилась зайти, с традиционно недобровольной помощью тифлинга вытянув оттуда короба этак четыре оружия, доспехов и дорогой одежды. К моменту отмирания начальства подчиненные успели собраться и открыть тайный тоннель.

Тем не менее, принцесса попыталась возмутиться и неизвестно чем бы перепалка закончилась, кабы не заставший всех врасплох зевок. Зубастая Тень запоздало прикрылась, зарделась, пробормотала нечто про незавершенный процесс приспособления нового тела и наконец двинулась на выход. Все облегченно вздохнули.

Подземный проход вывел грабителей и убийц в уютный чистый закуток за особняками, видимо предназначавшийся для промежуточного накапливания мусора и всё равно превосходивший чистотой и ухоженностью девяносто девять процентов Улья. Поскольку никакой охраны или свидетелей поблизости не наблюдалось, недовольно бурчащий про себя нечто неразборчивое повелитель отдал приказ сгонять по второму кругу и вытянуть из сердца чужого богатства вообще всё могущее пригодиться разгоняющейся Абзацстриги. Ну и подпалить место преступления.

Приказы выполнили беспрекословно, однако без казалось бы долженствующего иметься внутреннего огонька. Остроухая пироманка даже не засмеялась, пуская пал на сложенные горкой календари и бухгалтерские документы. По возвращении же на воздух их ждал очередной сюрприз:

— Вызвала подкрепление – встречаетесь на краю квартала, передаете им добычу, идёте гулять, — не отрывая жадного взгляда от забившаяся в противоположный край маленького узилища ужика, очертила план принцесса Диана. – Есть еще одно дело из старой жизни, кое совершенно невозможно оставить гирей висеть на новом вместилище моего духа. Разберусь и сразу направлюсь к вам — отпраздную заодно очередное «изменение природы». Вася, лови, — крошечный террариум перекочевал к новому носителю. – Ты, рогатый – за мной.

Былой школяр закусил губу от разочарования – безобидное и ни к чему не обязывающее времяпрепровождение в семейном кругу ему зело импонировало – тем не менее безропотно последовав за шагавшей к выходу из района сеньоритой. Умеренно пустые аллеи квартала Леди вскоре сменились сравнительно многолюдными улицами Великого Базара – спасибо условным «сумеркам». Вероятно их же стоит благодарить и за отсутствие какого-либо внимания к потекам успевшей свернуться и побуреть крови на еще утром прелестном платье.

Прежде немало изумлявшее рыцаря превосходное чувство ориентации изменило владыке вместе с сопротивляемостью сну – троица неоднократно возвращался по собственным следам и стоял на перекрестках в ожидании выбора дамой направления. Брожение продолжалось часа два, в итоге приведя посланников Абзацстриги к крошечной дешевой гостинице с загоном для пригнанного на продажу скота и стоящими вдоль стен кибитками.

Повелительница радостно оскалилась и призвала из небытия сотканный из пламени меч. После чего без малейших пояснений, жестом дала приказ атаковать.

Мужчины пошли за ней. Оба – из принуждения. Единственная разница: один из них оплел себя цепью служения добровольно.

Слабенькая, поставленная чисто для проформы охрана разбежалась после первого же взмаха огненного клинка, запертая деревянная дверь разлетелась под массой ударившего в нее Дита, выбегавшие на переполох из комнат фигуры получали пинка и улетали обратно. Считанные мгновения спустя троица стояла в самых дальних и богатых апартаментах со вполне приличной кроватью и ковром на полу, в окне которой застрял некто упитанный.

Подчиняясь безмолвному указанию, тифлинг за шкирку втянул неудавшегося беглеца обратно внутрь. Неизвестный взвизгнул и пырнул темного рыцаря ножом, выбив из кирасы разноцветные искры. Жертва демонической крови взрыкнул и ударил пленника по голове закованным в сталь кулаком. Брызнула кровь.

— Аккуратнее! – рявкнула руководительница, аж перейдя с ментального общения на нормальное. – Мой старый, нежный, интимный друг нужен живым и здоровым. Поставь.

Человечком грохнули об пол. Некрасивое коричневатое лицо скривилось от боли. Злобные маленькие глазки забегали по представшей перед ним леди. Последняя также не отрываясь разглядывала неназванного представителя кочевого народа — пока внезапно не оскалилась в типичной понтовской манере:

— Помнишь меня? – хозяин помещения отрицательно замотал головой и залопотал нечто обвиняюще-просящее. – Разумеется нет. Тогда дух населял другое, в ином роде интересное тебе подобным тело. Но это не важно: главное – я ничего не забыла. И даже намерена соответствующе отблагодарить едва ли первое встреченное мной в Сигиле существо. Осенив его случающимся раз в жизни шансом прочувствовать ровно тот же букет ярких, насыщенных, неповторимых ощущений, кои некогда он подарил мне, — сияющая подобно черной звезде Охотница на детей обернулась к рыцарю. – Террариум!

Воин Христов вздрогнул и прижал емкость к груди.

— Дай! Террариум! – прикрикнул на подчиненного соверен, не дождавшись верной реакции.

Кожей чуящий приближение чего-то ужасного паладин протянул дрожащие руки вперед. Ангел смерти вырвал затребованный предмет и прижал прозрачную стенку к лицу, всем видом демонстрируя кровожадное и озорное предвкушение:

— Сегодня чей-то счастливый день, — змейка бессильно билась головой о стеклянный потолок. – День обретения не просто обыденного шанса на продолжение бытия, но и возможности лично поучаствовать в столь любезных твоему сердцу схемах двойного назначения. Так сказать, одной пташкой другую, — сверкающий взор вернулся на извивающегося местного жителя. Сочащийся изуверским удовольствием голос произнес. – Сними. С него. Штаны.

Дит не стал заморачиваться и рывком разодрал обозначенный предмет одежды. Дальше паладин терпеть не мог:

— Простите, ваше высочество, а…

Остальные слова застряли в глотке – ибо распрямившаяся подобно сосне из-под снега владычица внезапно оказалась повернута к нему передом.

Немая сцена длилась несколько мгновений. Слава Господу Вседержителю, Кормящей Матери нашей Католической Церкви и Архангелу Михаилу, великий бандит вспомнил о новом амплуа прежде, нежели обратил опять переступившего черту вассала в пыль. Еще секунд сорок потребовалось ему для принятия решения:

— Вася…- усталый вздох никак не могущей избавиться от надоедливого великорослого дитя няньки. – Иди-ка погуляй. Не порть сцену.

Перед воином Христовым встал выбор: последовать приказу или же воспротивиться. Снова. Воззвать ко всему тому святому и праведному в душе Принца-принцессы, что единственное имеет шанс остановить готовящееся к сотворению неведомое великое Зло или же без борьбы склониться перед авторитетом, мудростью, СВОБОДОЙ Зубастой Тени. Воспрепятствовать сюзерену в праве идти своим путем либо рискнуть и увести его на правильный…

— Ну чего встал, недоросль? – раздраженно поинтересовалась пожирательница людей. — Двигай давай! — невероятно сильная ладонь схватила колеблющегося юношу за запястье и в миг выставила за дверь, коя затем с грохотом захлопнулась.

– Итак, пора приступать к милой ностальгической забаве, из которой у нашего дорогого и любезного Головастика будет ровно один выход. Для начала, немного истории: данный самобытнейший обычай применялся народом нашего почтенного принимающего испокон веков и имел целью путем внутреннего…- быстро подавленный маникальный смешок, -…стимула заставить продаваемую лошадь беспокоиться, тем самым имитируя полноту сил и свежесть. Дитушка, будь лаской, разверни хозяина в стартовую позицию…

Дальше рыцарь не слышал, бо бежал со всех ног на выход.

«Ночной» Сигил встретил давно переставшего быть Бестолочью человека шумом, гамом, толкучкой и взрывом ароматов. Отнюдь не только неприятных. «Потенциальный дворянин» замедлил ход лишь когда невезучая гостиница скрылась из виду. Некоторое время бесцельно шел вперед, милостиво давая ногам избавить мозг от необходимости размышлений. И вдруг увидел на мостовой нечто привлекшее внимание.

Вуаль. Та самая.

Леди Диана потеряла ее.

А "вернейший из верных" рыцарь даже не заметил.

Эпилог-интерлюдия. Последствия

https://www.youtube.com/watch?v=HNEC735juI4

Все бегут на ристалище — но лишь один получает награду

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1_5iWYw3t0_zUzMY3WYWESpjpiSW5MaXPmcjyT6TVOI4/edit

Не в пору – не впрок, ко времени же – спорее

Былой школяр осторожно потыкал носком сапога ближайшее тело.

Реакции не последовало.

«Потенциальный дворянин» судорожно сглотнул. Почувствовавший ужас носителя Меч немедля раскрылся, готовясь защитить возлюбленное тело от любых посягательств.

Слава всему на свете, воин Христов не позволил эмоциям и воображению возобладать над рассудком и предпринял более тщательный, ручной осмотр предположительного трупа. Неизвестный обитатель скромной гостиницы жив, тепл и дышит – едва-едва. Не имея возможности ни шевельнуться, ни застонать.

От сердца отлегло и на место страха пришел стыд: ну неужели же слуга принца правда видит властелина столь кровожадным? Чего ради вообще тогда вернулся – разве станет безжалостный убийца прислушиваться к какому-то Бестолочи, пусть даже принесшему прежде категорически необходимую Зубастой Тени тряпицу?

Ангел смерти всего-навсего обездвижил аборигенов, дабы не мешали творить неведомые злодейства над лидером. Очень гуманно и просвещенно.

Итак, спустя наверное часа этак полтора поисков подмастерье нашел оставленное в разгар событий место. Зашел внутрь. Определил отсутствие неотложной опасности. Пора наконец подумать над речью. А то ведь крутящееся в голове «я вам тут вашу маску принес – наденьте, пожалуйста, и станьте снова нормальным» имеет шанс вовсе присовокупить к сомну парализованных. Необходим иной путь к возвращению великого бандита в привычное состояние несколько ворчливого и вспыльчивого, но неизменного мудрого, чуткого и благородного соверена. Превыше всего ставящего не месть и развлечения, а благо вселенной и вассалов в частности.

Ох и поставил же воспитанник монахов себе задачку. С другой стороны, преемственность очевидна, ибо ныне Вася идет тропой Понта. Прежде же их обоих ею шел Наставник, силою ревности своей к рыцарским добродетелям и Божьей благодати бросая вызов самим законам страны и благоразумия.

Ну, правда Учитель разбил узы ведшихся на каторгу узников, тем самым позволив последним вернуться на собственные зачастую греховные стези. В то время как нынешним искателям Истины приходиться наоборот, лишать окружающих выбора в надежде на постепенное, лично контролируемое взращивание в опекаемых ростков Спасения…

Былой студент хрипло рассмеялся: таки собрался ОГРАНИЧИВАТЬ свободу сюзерена, гомосик полудохлый. Максимум – кинуть в ботинок крошечный камешек, да и то исключительно ежели пожиратель людей соизволит выслушать отосланного подчиненного.

Тем не менее, в некой далекой, абстрактной, принципиальной плоскости Бест реально намеревается поступить с благодетелем аналогично его поведению с Нилессией. Ставить палки в колеса чужой Воле из убеждения в превосходящем понимании правильного и неправильного.

Потому, что он тоже любит властелина – отбрасывая всякие связанные с новым телом недостойные плотские помышления в сторону — подобно отцу. Или, в конкретном случае, матери. Родителю, в общем. Кому-то, ведшему и защищавшему тебя на опасных путях жизни и по сути не требовавшему ничего взамен.

Насколько же далеко способен пойти человек ради сего высокого чувства?

Фундаментальный вопрос капительно затянул члена Абзацстриги в столь любезные ему философские бездны – и лишь развалившаяся перед ним стена смогла вытащить юношу обратно в мир.

Зал совмещенной с харчевней гостиницы представлял собой поле битвы. На диво разрушительной и подозрительно бескровной. Столы, стулья, стойка – в щепки, причем есть ощущение, будто перед сокрушением они имели отнюдь не задуманную столярами форму и употребление.

Люстра на полу, потолок с дырами, лестница держится на честном слове. Со стороны же покинутой пару часов назад комнаты доносится негромкий мучительный стон.

Внутри вновь похолодело – причем на сей раз не по поводу первый раз в жизни увиденных незнакомцев.

Пулей взлетев наверх, парень обнаружил помещение находящимся в ничуть не менее плачевном состоянии. Единственная разница – по краям чуть светящиеся разноцветные следы, будто от атаки банды безумных маляров. Звук издавал давешний «интимный знакомец», в бесштанном состоянии скрючившийся под разбитым окном и периодически содрогавшийся с головы до пят от конвульсий.

Двинувшийся к нему рыцарь споткнулся и упал. Нежданным препятствием оказался Дит. Могучий воин в расхристанной червленой броне лежал лицом вниз. Опасающийся худшего паладин с трудом перевернулся соратника на спину. Тифлинг жив – парализован точь-в-точь оставшиеся внизу аборигены – а в будто взорвавшейся изнутри кирасе застряла печально знакомая длинная дубинка.

«Потенциальный дворянин» дрожащей рукой вытащил из коллеги орудие неведомых нападавших с ужасом глядя на восстанавливаемую в сознании картину произошедшего – и спустя считанные минуты вцепился в некогда спасенное порождение планов:

— Где Понт? ОТВЕЧАЙ!

То ли природная сопротивляемость магии, то ли порожденная страхом властность вкупе с давним проклятьем сумели прорвать сковывающие раба чужих желаний путы. Губы скривились и через них прошел тишайший, однако же исполненный злорадства шепот:

— Забрали…а тебя не было…