Наследие Богини. Диксди

16. На пороге ночи, авантюрист и наставница наследницы престола

Тромпетер, грифон-авантюрист, следует за группой Скерс Фейбла, оказавшись на том же поезде, что и они. Выполняя задачу, поставленную неизвестным заказчиком, он даже не знает, в какие передряги угодит и что ждёт его впереди. Диксди и Ван, сопровождая этнолога, горящего пламенем первооткрывателя, оказываются окружёнными ночной стражей закрытого города Ноктюрнал-Лифбург. В ожидании ответа от главы города они остаются на ночёвку под магическим фонарём. В разговорах невольно открывается их обман, ставящий под угрозу успешность путешествия Скерса. Мосси Бранч и её команда встречают подземного жителя и оказываются в непростой ситуации. Не до конца излечившийся Айрон Спарк теряет немало сил воспользовавшись своей магией...

Сохраняя дистанцию, скрываясь в тёмных закутках переходов между вагонами, грифон следовал за спутниками этнолога, высматривая впереди их накидки. В любой момент они могли остановиться перед дверью в купе и заметить его, прояви он малейшую неосторожность. Конечно, в крайнем случае, Тромпетеру ничего не стоило пройти мимо, но ему отчаянно не хотелось попадаться снова на глаза той подозрительной золотистоокой ящерке. Её взгляд был холодным и непривычным для песчаного народа. Чутьё не раз побывавшего в передрягах авантюриста било тревогу каждый раз, когда он присматривался к рептилии. Песчаные жители трепетно относятся к своему одеянию, сколь бы оно ни было потёрто в путешествиях. И уж совсем немыслимое для них дело — срезать со своих накидок украшения, отличающие статус, а то и опыт странствий. Такая, казалось бы, неприметная мелочь, остающаяся незамеченной для привыкших к узорчатой, выцветшей ткани, прикрывающей тело жительниц пустынь. Только не для пернатого, побывавшего во многих злачных местах. Кому, как не ему, знать особенности наёмниц из Бэдленда. Нет, ящерка определённо была не оттуда. Неуклюже прикидываясь одной из "песчанок", как порой пренебрежительно отзывались о них наниматели, золотоглазая рептилия отличалась от них движениями, отношением к накидке и даже этими когтями, совершенно не похожими на костяные, обычно тщательно отполированные мелким песком и жёсткой тряпкой.

Раздумывая над этим, Тромпетер скорее инстинктивно ощутил, чем заметил, как идущий впереди чёрный единорог обернулся. Скользнув в небольшую нишу декоративной арки, он немного выждал и осторожно выглянул, едва не оставив когти в дереве обшивки вагона, когда кто-то положил ему на плечо копыто.

— Сэр, ваш билет, пожалуйста... — единорог-проводник, с кислым выражением на мордочке, в сдвинутой набок фуражке, из-под которой торчало ухо, терпеливо ждал, пока грифон переведёт дыхание. Рядом покачивалось в телекинезе хитроумное устройство для проверки билетов — стальная пластинка с парой кристаллов и подвижной скобой, протягивающей билет под небольшим валиком.

— А? Билет? Да, конечно... билет... вот он, — сглотнувший подступившее к горлу сердце, грифон дрожащей лапой протянул издырявленный листик единорогу, стараясь при этом не упустить из виду земнопони и его сопровождающих.

— Вы что, дважды его пробили? — проводник, не меняя выражения мордашки, крутил перед собой листок, пытаясь протащить его под валиком то одной стороной, то другой. Кристаллы упорно не загорались. — Сожалею, но ваш билет не годится.

— У меня лапа соскочила, — отдышавшийся грифон продемонстрировал вздрогнувшему контролёру острые когти. — Мне сойти на полном ходу? Посреди "нигде", купить билет и своим ходом нагнать поезд? Или, может, наличие у меня крыльев делает поездку на поезде не нужной?

— Ладно, ладно, все какие-то нервные сегодня... я думал предложить сделать это на следующей станции. Эй? — единорог лениво развернулся к выходящему из раздвижной двери напарнику. Тот желал кому-то приятного пути, на ходу поправляя галстук и фуражку. — Мы же меняли регистраторы поездок в прошлый раз?

— Разумеется! Все, кроме прикрученных к стене. Техники сказали, у них нет пока новых для замены, — бодро отозвался зеленоватый пони, записывая что-то в блокнот. — А что, опять проблема с ними? Если копыто соскальзывает...

— Да, билет изжевало так, будто побывал в пасти тимберволка, поди разбери какой тут номер, — с вздохом ответил единорог, возвращая измятую бумажку грифону, продолжающему строить из себя оскорблённого пассажира. — Это не слишком популярный рейс, вагоны обслуживают, как придётся. Прошу прощения за задержку, выбирайте любое пустое купе, какое понравится. Сомневаюсь, что до конечной станции тут будет много пассажиров. А... и да...

Насторожившийся грифон замер в ожидании продолжения фразы.

— Приятного пути... — добавил единорог, зашагав прочь и тихо добавив. — В забытую принцессами глушь.

Сунув имитирующий билет листок в сумку, грифон ускорил шаг, едва не упустив свою цель из виду. В последний момент ему удалось заметить, в какое купе свернул земнопони и его спутники, закрыв за собой дверь. Пернатому оставалось только отыскать спальные места и выбрать себе купе поближе к выходу из вагона. Так, чтобы успеть сойти с поезда вместе с ними. У Тромпетера оставалось ещё одно, не терпящее отлагательства дело. Бросив сумку на кровать, он вышел в коридор.

Достоверно разыгрывая праздношатающегося пассажира, Тромпетер прогуливался из конца в конец поезда, вслушиваясь в разговоры и присматриваясь ко всем, кто оказывался на его пути. Привыкшие к работе в суровых погодных условиях, обросшие пони занимали один из вагонов почти целиком, пересказывая друг другу байки или обсуждая не слишком свежие новости. Пара косо смотрящих по сторонам минотавров: эти не сводили с грифона взгляда, пока он не пропал из виду. На выходе из вагона ресторана, едва не столкнувшись с пернатым, вышла пара пегасов, спорящих о недавнем выступлении Вондерболтов.

— Я тебе говорил, любовь Соарина к пирогам подведёт его, и он отстанет от своего прошлогоднего рекорда на девять десятых секунды, — донесся до грифона обрывок разговора.

Там же, удобно расположившись за одним столиком, перебирала записи тройка единорогов, бросивших в сторону грифона мрачные и осуждающие взгляды без всякой на то причины. Среди всех едущих в поезде не было только одной пони, которую Тромпетер рассчитывал увидеть. Чёрной пони с тёмно-вишнёвой гривой — искательницы приключений Эйранды. Если их встреча в поглощённом лесом городке не была случайностью, она должна была оказаться в поезде, выполняя дублирующий приказ своего нанимателя. Или же тот единорог на этот раз решил обойтись услугами Дока Кабаллеро?

Грифон нахмурился. Случайности ему не нравились, особенно выглядящие так подозрительно. Выбрав столик в тенистом углу, он стал перебирать всё, что ему было известно о контракте. Кабаллеро, не слишком везучий чёрный археолог, дорогу которому вечно переходила некая пронырливая пегаска, занимался далеко не только разорением древних руин. Облапошивать доверчивых жителей и выменивать ценности на безделушки выходило у него порой даже лучше. А уж основной доход, и это мало для кого было секретом, вечно небритый пони имел именно с таких сделок — выполняя поручения загадочных, желающих остаться в тени личностей, не задавая лишних вопросов. Для этого у Кабаллеро всегда хватало помощников разной степени сообразительности. К несчастью, его скупость собирала вокруг сброд, умом не отличающийся, и тогда приходилось раскошеливаться и нанимать специалистов. К ним Тромпетер причислял себя не без оснований. И если Док вызывал его, значит на кону хорошая сумма. Пожелавшего оставаться в тени нанимателя грифон видел всего несколько раз. И в обе встречи рассмотреть того толком не удавалось. Складывалось ощущение, будто тени двигались вместе с фигурой единорога, размывая его черты. Запомнился необычный, чуть светящийся цвет глаз.

Так или иначе, несмотря на неудачу в деревушке Кнотхолл, все получили расчёт, будто провал был запланирован. И следом новый заказ, оформленный тонкой папкой с кратким досье и фотографией. Причина, по которой Тромпетер катится куда-то в поезде, выслеживая пони, горящего совершенно противоестественным желанием забраться в дебри, куда любой другой не поехал бы по собственной воле. Скерс Фэйбл всем видом демонстрировал типичного жителя библиотеки, где тишина изредка нарушается шуршанием листиков книг. Да, там ему было бы самое место.

От размышлений его отвлекли голоса, доносящиеся из-за тонкой раздвижной двери. Приникнув ухом к деревянной поверхности, пернатый прислушался к разговору. Трое обсуждали каких-то Лайтнингов, оказавшихся общими знакомыми. Тема плавно скользнула к спутнице чёрного единорога и грифон замер. Запретный город? Кладезь редких штуковин, артефактов и прочих вещиц, за которые многие пони были готовы заплатить баснословные суммы. Любой грифон знал легенду об этом месте так же хорошо, как и о легендарной неприступности этого места для гостей извне. И всё же... кто-то не просто покинул городские стены, но и возвращался обратно. К сожалению, беседа свернула к жалобам земнопони на неудачи в пути, вызывав у Тромпетера искреннюю ухмылку. В каждом из злоключений этнолога ощущался след копыт Дока. Попытка выкрасть бумаги или просто покопаться в вещах, чтобы узнать цель путешествия Скерса. Когда это не получилось, решили действовать тоньше. Задержали провожатых, а вместо них подсовывают сорвиголов из окружения Кабаллеро. Вот только эта часть плана или не получилась, или... их наниматель намеренно хотел оставить земнопони без провожатых, подталкивая его к поиску новых в первом попавшемся перевалочном городке. И для подтверждения этого посылает следом того, кто умеет сливаться с толпой. От мелькнувшей в мыслях догадки грифон вздрогнул.

Чутьё авантюриста тревожно звякнуло, словно говоря: "Всё, братец зоркий глаз, влип ты в историю по самый хвост, и хорошо, если унесёшь лапы целыми". Наниматель прекрасно знал, куда отправится пони, поэтому задачей грифона было узнать, с кем именно тот встретится. И надо же, сюрприз, этими "кто-то", оказывается парочка из города, о котором небылиц сложили больше, чем правдивых историй. Пернатый по привычке стал царапать клюв когтями, успокаивая скачущие мысли и сосредотачиваясь. Ощущение пешки не нравилось ему, предпочитающему быть в курсе событий и направлять их в выгодное русло. Точно так же его чутьё било тревогу, когда в скалистом городке его наняла чейнджлинг, а затем подставила, заполучив в свои дырчатые копыта ничем не примечательные схемы и чертежи, а заодно его аванс и запас еды на несколько дней. Гадкий вкус вяленных кактусов запомнился надолго.

В оставшиеся дни пернатый авантюрист старательно избегал встречи с ящеркой, не без оснований опасаясь лишний раз попадаться ей на глаза, но ловил любой удобный момент, чтобы подслушать разговоры. Увы, беседы шли на общие темы или просто ради поддержания компании. Маг от неуместных вопросов этнолога умело уворачивался, а земнопони тактично переводил акценты на другие интересующие его вещи. Синяя пони с отливающим металлом рогом отмалчивалась или отвечала односложно, оживляясь лишь в темах, касающихся артефактов, исторических фактов или интересующих её мест. Соглашаясь или доказывая обратное, она нередко заканчивала фразу слишком скомкано, будто её в это время тихо пнули под столом копытом. Из этих бесед грифону не без труда удалось узнать главное: Скерс Фейбл и его сопровождающие не собираются сходить с поезда раньше конечной станции, располагающейся в селении со звучным названием — Круд-Чамп. Основатель городка явно перебрал древесного забродившего сока, а в качестве закуски не отказался от поганки, раз ему пришло в голову обозвать город "Неотёсанный Чурбан". Такое и для забегаловки или таверны не лучшего качества годилось с натяжкой, но... такие города закладывались не слишком обременёнными интеллектом поселенцами, тем не менее, отлично умеющими делать своё дело — возводить дома и втыкать в землю семена.

Прикинув в уме оставшееся до прибытия в городок время, грифон расслабился. До конечной они никуда не денутся, а вот потратить оставшиеся дни с пользой и узнать их лучше будет не лишним. Прикрывшийся помятой газеткой с дыркой на сгибе, грифон размышлял над тем, что ему удалось разведать. В тройке спутников Скерс Фейбла ящерка была за телохранителя. Правда, исключительно для экзотичной синей пони и потому в бит не ставила слова мага. Сам маг, чересчур высокий для единорога, рождал у Тромпетера ощущение дежа-вю. Маг держался с синей пони на равных, порой даже создавая ощущение более осведомлённого о происходящем вокруг них. Исключая ящерку, они оба вели себя слишком обычно для искателей приключений. Скорее как туристы, выбравшие не самый популярный маршрут для новых впечатлений. Чем же мог заинтересовать Хорна этот непримечательный книгофил, пытающийся сделать имя в научных кругах? А может, дело в его в спутниках? Но кто из них...

Тромпетер внимательно вглядывался сквозь проделанную когтем в газете дырочку в каждого из сопровождающих Скерса. Маг. Чёрный единорог с дымчатой гривой явно был из Кантерлота. Лоск и манеры ощущались в его движениях. Это не смог стереть даже опыт путешествий по миру, включая и город Шестерней. К любопытству пернатого, реакция жеребца на ароматы грифоньей кухни выдавала мага с рогом. Значит, единорог побывал там не проездом, а достаточно долго прожил среди грифонов, привыкнув к блюдам, вызывающим у обычных пони стойкую брезгливость. Синяя пони двигалась почти бесшумно, но вибрация пола под её копытами говорила о тяжёлом и уверенном шаге. Блеск металла от кованых поножей, выглядывающих из-под накидки, угловатые грани стальных браслетов с мудрёными символами, всё это не было простыми украшениями. Для жительницы ночного города она вела себя довольно беззаботно. Она?

Грифон вгляделся в спутницу тёмного мага. Пони весело смеялась над какой-то шуткой, совершенно глупой, словно слышала её впервые. Вот в её копыте блеснула фляга, источающая терпкий аромат кофе, поплывшего по вагону. Стальные бока покрывали мелкие вмятинки и царапины — следы длительных путешествий. Как и походная сумка, фляга повидала многое за свою жизнь. Значит путешествие во внешний мир для неё не в первый раз. Оставалась только ящерка, жадно рассматривающая столовые приборы и отчего-то выдающая себя за жительницу пустоши. Поймав момент, когда маг и земнопони втянулись в очередной бессмысленный спор, рептилия щёлкнула когтем по ложке и поймала её в воздухе. Гулкий, напоминающий удар камня о камень, звук захлопнувшейся пасти — и кончик металлической ручки блеснул между клыками.

Пискнувший от удивления грифон зажал клюв лапой. Оставив на столе пару битов, он выскользнул из вагона-ресторана, переводя дыхание от увиденного. Ладно, "песчанки" всегда славились своей склонностью стащить что-то блестящее и порой бесполезное, но чтобы сжевать... Тромпетер осторожно заглянул в застеклённое окошко двери вагона. Его поспешный уход остался незамеченным. Пони беседовали, как и прежде, пегаски за соседним столиком всё так же увлечённо рассматривали разложенные плакаты с кумирами. А ящерка жевала вилку, откусывая от той зубчик за зубчиком. Существо, способное жевать и, скорее всего, переваривать металл, не могло не вызывать опасения.

Круд-Чамп встретил выспавшегося грифона ароматом свежераспиленных брёвен, бодрящим оттенком покрытых морилкой досок и пробуждающими аппетит запахами сваренных или обвяленных в сахаре орехов и прочих даров леса. Не успел Тромпетер стянуть с подножки вагона сумку, как за ним увязался долговязый пони в соломенной шляпе и аляпистой красной рубашке, завязанной на груди узлом. Напрашиваясь в гиды, он попутно предлагал снять комнату то в одном постоялом дворе, то в другом, прощупывая финансовые возможности туриста.

— Всего пять битов за комнату на три дня, а за семь — посоветую отличного проводника по здешним местам, — не отставал пони, умудряясь на ходу говорить, жевать хворостинку с пучком листиков на конце и указывать копытом на ту или иную таверну. — Мы всегда рады показать достопрем... дастоприм... в общем, разные места туристам, вот.

— Обойдусь как-нибудь сам, — глухо каркнул Тромпетер, стараясь не потерять Скерса в толпе снующих по своим делам пони. С кошачьей грацией опытного удильщика чужих кошельков, он струился между таскающими доски пони, телегами с бочками, полными смолой, и стайками мельтешащих жеребят. Вжимаясь в тени небольших лавочек, он без всякого интереса имитировал потенциального покупателя и даже прикупил несколько сладких палочек, обсыпанных белыми семечками. В итоге, оказавшись позади сложенных одна на другую балок, он вглядывался в небольшой зазор. Оставив своих сопровождающих позади, этнолог широким шагом направлялся к чуть обшарпанному зданию.

— И всё же, если собираетесь поглядеть на диковинки вокруг города, проводник вам потребуется, — раздался за спиной пернатого тянущий слова голос пони. Неважно побритый пони не изменил меланхоличного выражения мордочки даже тогда, когда когтистая лапа сгребла его за лацканы аляповатой мятой рубашки. — Оу.

— Тебе повторить? Мне не нужна комната, мне не нужен проводник, мне нужно, чтобы ты свалил куда подальше... — стараясь одним глазом рассмотреть, с кем там беседует Скерс, другим грифон сверлил насквозь прилипчивого типа перед собой.

— Ну насчёт проводника ваш поезд всё равно ушёл. Твинкл, видать, уже наняли, — высвободившись из хватки недоумевающего Тромпетера, проговорил пони, смотря в ту же сторону, куда и грифон. — Видать, ещё одни неудачники, желающие попасть в закрытый город...

— Погоди-ка... ты хочешь сказать, любой может отправиться в закрытый город, просто наняв для этого проводника? — авантюрист притянул к себе пони и ткнул лапой в сторону весело обсуждающей что-то компании.

— Конечно. Город этим и живёт. За определённую плату, конечно. Лесок-то вокруг Ноктюрнала тот ещё... жутковатый, — пони поёжился, выплюнув хворостинку и достал новую из своей шляпы.

— Отлично. И что мешает проводнику подстроить невозможность добраться до Ноктюрнала? — орлиные глаза пернатого сузились, когда на мордашке долговязого "гида" скользнула понимающая улыбка.

— Эгей, а вы, мистер, соображаете. Ничего, конечно. В этом и смысл. Хотя, Твинкл не из таких — по честному доведёт бедолаг до самых ворот, — долговязый кивнул в сторону направившихся прочь пони в сопровождении рыжеватой пегаски.

— Звучит так, будто их туда всё равно не пустят. А что, если туда имеется другой путь? — в лапе пернатого появилась монетка, и с каждым новым взмахом лапы между когтями становилось на бит больше чем прежде. На четырёх монетках пони медленно кивнул.

— По секрету, конечно... есть такая штука, — проворное копыто сгребло монетки. Пони огляделся по сторонам и, прикрывшись шляпой, заговорщицки наклонился к грифону. — Поговаривают, в лавке Морасса Кэттейла есть компас или что-то вроде. Круглый шар такой со стрелкой плавающей. Сторгуетесь — получите на прокат. Не сойдетесь по цене, тут уже ничем не помогу, моё дело совет дать.

С этими словами пони развернулся и направился прочь, присмотрев немолодую единорожку, стоящую посреди горы чемоданов, сумочек и котомок.

— Всего три бита, и я посоветую отличный постоялый двор с двумя комнатами! — послышался оттуда растягивающий слова голос, но внимание грифона приковала едва виднеющаяся в конце улицы вывеска лавки, на которую указал долговязый.

Короткими перебежками между бочек и небольшими изгородями, отделяющими дома друг от друга, грифон добрался до лавки в тот самый момент, когда от входа в неё послышался голос тёмного мага:

— Не удивлюсь, если некая пернатая проводница получает в этой лавке процент с каждого проданного товара.

Переведя дух и упрекнув себя в отсутствии регулярных тренировок, пернатый затаился в тени за углом, в последний момент избежав встречи с пристальным взглядом золотоокой ящерки, скрывающей мордашку под грубой тканью капюшона. "Кто мог знать, что вся эта компания отправится в ту же лавку", досадливо подумал грифон, оглядываясь в поисках неприметного местечка, годящегося для временного тайника под его походный скарб. Скользнув вдоль стены на задний двор, обнесённый декоративной и бесполезной оградой, он расстегнул сумку и принялся доставать самое необходимое. Моток тонкой цепочки на пояс, просовывая в петли так, чтобы её можно было вытащить одним рывком. Флягу, уместившуюся на широкой застёжке, и несколько пакетов с походными галетами, очутившимися в компактном мешочке. Остальное отправилось обратно в суму. Замшелый пень в углу дворика, едва видный за ветвистыми кустами, оказался с дуплом, достаточно просторным, чтобы уместить в себе сумку. Что ж, Скерс сослужит ему службу, хочет он того или нет. Не платить же за компас, при имеющихся навыках. Грифон, то и дело замирая и прислушиваясь, добрался до двери чёрного хода. Хлипкий врезанный в дверь замок несколько раз тихо звякнул и хрустнул, вобрав в себя язычок отжавшейся пружиной. Тихо скрипнув, дверь в тёмную подсобку открылась. Лишь скользнув в полумрак коридора из не слишком ровно стоящих стеллажей, до грифона дошёл его главный промах. Как найти нужное среди огромного количества всевозможных побрякушек и товаров для доверчивых туристов? Выискивая хоть что-то похожее на компас, грифон шагал вдоль полок, представляя себя на месте хозяина лавки. Если предмет ценный, на общее обозрение его не выставят, значит...

Тромпетер осмотрел первый попавшийся сундук, выглядящий достаточно массивно, чтобы хранить в нём ценность. К разочарованию, тот оказался пустым. Неудача постигла и с несколькими шкатулками, одна из которых была музыкальной и начала хрипло тренькать крючками по тонким пластинкам. Поспешно захлопнув её, грифон оглянулся по сторонам. За стеной кто-то перетаскивал тяжёлые коробки, левее — слышались голоса посетителей лавки. Свернув в очередной проход между полками, пернатый авантюрист вовремя нырнул в нишу за каким-то деревянным истуканом, едва не встретившись клюв к носу с погружённой в свои мысли кобылкой. Та катила перед собой небольшую тележку, доверху загруженную коробками, ящиком и парой небольших сумочек с деревянными бирками.

— Фейбл... снова пытаетесь добраться до Ноктюрнала? — раздался её немолодой голос, едва она свернула к двери, перегороженной плетёной занавесью. Ответа Тромпетер не расслышал. У него было не так много времени, чтобы проверить ещё несколько полок и пару вытянутых кейсов из лакированного дерева. Обнаружив ещё один проход в этом лабиринте из застеклённых шкафов, полок и стеллажей, грифон плавным шагом направился в сторону пыльной, но слишком уж вычурно украшенной витрины. Почти добравшись до туда, он ощутил знакомую вибрацию пола и вжался в пустующую нишу между копытами грубо вырубленной из дерева фигуры. Прямо перед ним, цокая из бокового прохода между полками, засыпанными всевозможными безделушками и украшенными перьями масками, появилась синяя пони.

Задумчиво рассматривающая что-то лежащее под стеклом, она отличалась от той, какой грифон увидел её в поезде. От былого веселья в глазах пони не осталось и следа. Взгляд был полон интереса искателя редкостей, того самого огонька, горящего у тех, кто прекрасно знал цену предмету, едва взглянув на него. Почти вытянувший с пояса цепочку, авантюрист с досады скрипнул когтями по полу, когда рядом с пони очутился словоохотливый владелец лавки. Боящийся лишний раз шевельнуться, пернатый вслушивался в рассказ, изредка прерываемый вопросами спутницы чёрного мага и чуть не пропустил миг, когда витрина озарилась бордовым. Свалившийся с бочки лавочник опрокинул содержимое нижних полок, но грифона занимал не он. Таясь в спасительной тени, он вглядывался в происходящее, боясь упустить малейшую деталь.

Едва синяя пони ахнула и шагнула назад, заваливаясь на бок и прижимая копыто к рогу, как мимо скользнула тёмная фигурка ящерки. Выдвинувшийся коготь сверкнул в бордовом свете короткой молнией, прочертив в воздухе искрящуюся линию к витрине. Под звон расколовшегося стекла и поднявшегося облака пыли, за тёмным силуэтом угловатой лапы расцвел сноп искр. Попытавшийся что-то возразить, владелец лавки оказался снова опрокинутым, но теперь уже появившимся следом за ящеркой тёмным магом. На какое-то короткое мгновение грифону показалось, будто маг отбрасывал тень с двумя кожистыми крыльями, но это было настолько же невероятно, как появление одной из принцесс в этой лавке. С кокосом в одном копыте и пляжным зонтом в другом. Прежде чем кто-то, кроме Тромпетера, успел заметить, маг выдернул из витрины торчащий там коготь, стряхнув с его кончика покорёженный тёмный предмет. Заострённый обломок на глазах покрывался мелкой сеткой трещин и мутнел.

— Да очнись ты! Ты, понь патлатый, что это за амулет? — маг встряхнул клацнувшего челюстью торговца и одним рывком поставил того на ноги, прижав для верности к стене. — Лаэтус, эта штука точно больше не работает?

В коридорчике стало слишком шумно. Отодвинувшись от скользнувшего по полу пятна света отбрасываемого тусклым огоньком на кончике рога, грифон медленно пятился обратно к выходу. Бамбуковая трубка тихо щёлкнула под его лапой, покатившись по полу. В тот же миг ящерка обернулась на шум, пристально вглядываясь в темноту. И грифон был готов поспорить, рептилия видела его, несмотря на царивший полумрак. Непривычно щёлкающий и хрустящий, голос Лаэтус звучал, будто она говорила сквозь пережёвываемый гравий.

— Лаэтус уже сказать мягкому пони. Не повторять дважды. Мягкий пони хотеть, чтобы Лаэтус съесть штука? — скрипнула она, пряча под накидкой когти, но недостаточно быстро, словно демонстрируя их грифону. Хоть магический огонёк теперь освещал только синюю пони, Тромпетер не смог не заметить отсутствие одного из когтей на угловатой лапе. Вместо обломка, между каменистых чешуек, плавно вырастал новый, переливающийся полупрозрачными гранями, обманчиво делающих острое лезвие короче, чем оно было на самом деле. Оказавшись среди задних стеллажей, грифон смог, наконец, собраться с мыслями. Одно то, что телохранительница не последовала за ним, радовало и настораживало одновременно. Учитывая переполох, прикидываться простым покупателем бессмысленно, только время потерять и упустить этнолога и его сопровождающих из виду. Ждать проводника тоже не вариант. Да и кто знает, может у каждого проводника свои тропки, и он окончательно упустит цель. Выбравшись из лавки, он двумя взмахами крыльев очутился возле покосившейся печной трубы. Перебирая в когтях звенья чудо-цепочки, он ждал... когда спутники этнолога выйдут из лавки.

---

Лаэтус едва не лишилась рассудка от вида древнего и отменно выкованного металла, покрывающего тела ночных стражей Ноктюрнал-Лифбурга, окруживших спутников этнолога. Слегка нагревшимся артефактам Диксди пришлось потрудиться, сдерживая первый порыв ящерки, опутав ту невидимыми нитями телекинеза. Алчно смотрящая на доспехи пегасов рептилия заставляла их нервно переглядываться, строя догадки о причине её пристального внимания. Идеально подогнанные детали подвижных сочленений, не ограничивающих подвижность ни на земле, ни в воздухе, манили Лаэтус, наполняя пасть предвкушением хруста вкусной ковки на клыках. Броня, передающаяся из поколения в поколение как великая ценность, на свету теряла свой таинственный вид, поблескивая гранями старых глубоких царапин, которые не удалось скрыть самой тщательной полировкой. За ними ухаживали, насколько это было возможно, с того самого дня, когда ночной народ отправился в добровольное изгнание. Но всё это не занимало мысли Лаэтус, видящей перед собой исключительно редкий деликатес.

— Шшшш... спрячь свои когти с клыками. Тебя могут не так понять, — шепнула Диксди, очутившись рядом с ящеркой. Жутко было даже представить, что случилось бы, дотянись та до маняще поблескивающего металла. Впрочем, из всех стражников спокойствие сохраняла только пара ночных летунов. Без тени настороженности они рассматривали янтарноокую гостью этих мест и сопровождающую её ящерку, задерживаясь взглядом на её жар-амулете и накидке Лаэтус.

— Хотелось бы знать, сколько времени займёт ожидание ответа от главы города, — отчётливо проговорил вороной, сделав к ним несколько шагов. Даже примерная попытка угадать, сколько стражников их окружало провалилась. Ван с досадой отметил про себя грамотное окружение, знакомое ещё в ночной страже Кантерлота. Пока кто-то из пегасов находится на свету, остальные сливаются с тенями, становясь силуэтами, и перемещаются так, чтобы создать ощущение численного преимущества. Возможно, их было куда меньше, но иллюзия, будто у путников нет пути для отступления, выдерживала любую критику.

— У неё рог и крылья, а на груди похожий знак, но какой-то другой... никогда не видел такого, — тихо проговорил один из вышедших на свет стражников, толкнув напарника в бок и указав в сторону Диксди, пытающейся вразумить Лаэтус. Зорким глазам ночных пегасов потребовалось всего несколько секунд для понимания, что это за "плащ" такой на гостье, разглядев среди складок перепонок жёсткие костяные рёбрышки и выпуклости суставов. Тем не менее, стараясь не выпускать из внимания облизывающуюся ящерку, один из них подошёл ближе. — Если ответ не будет дан в ближайшие часы, то решение вы узнаете только после туманов. Никто не рискнёт идти по пути сквозь них.

— На вашем месте не стоит надеяться на положительность принятого решения... — чуть хрипло добавил второй стражник, переведя взгляд с Диксди на вороного. — Есть одно но...

— Она мой телохранитель, — повернувшись к пегасу, проговорила демикорн, стараясь улыбнуться как можно дружелюбнее. — Ей просто понравились ваши доспехи.

— Наши доспе... не важно. Боюсь, дело не в ней, а в вас. Точнее, во внешности, — поспешно проговорил первый из пегасов, словно боясь, что его напарник скажет какую-то грубость. Задумчиво царапая каменную плиту кончиком копыта, он старательно подбирал слова. — Она и эти украшения даже у меня вызывают странное ощущение, а мне многое довелось повидать.

В подтверждение сказанного силуэты за его спиной согласно закивали.

— Я артефактор и на мне — артефакты, а не украшения, — возразила янтарноокая, запустив телекинез в свою сумку, пытаясь нащупать там ускользающий от хватки предмет. Под скрежет пробурчавшей что-то невнятное ящерки перед пегасами зависла пластинка, скруглённая по углам. В тусклом фосфоресцирующем свете телекинеза проступили выбитые на её поверхности символы. — Вот. Это может как-то помочь?

— Потомок нашего народа и кисточкового единорога? — хриплый стражник недоверчиво сощурился, всматриваясь в изогнутые знаки и изображения на эквестрийском. Несколько строчек завершались двумя оттисками печатей принцесс. — Более того, официально занимаете должность Эквестрийского Артефактора. Это верно?

— Смею подтвердить, это так же верно, как и мой статус Кантерлотского следователя по необъяснимым магическим происшествиям, — не дав Диксди сказать слово, вмешался вороной, которому отчего-то очень не понравился тон стражника. Помахав перед носом нахмурившегося пегаса своей пластинкой с печатью на цепочке, он добавил. — Проблема улажена? Или сомневаетесь в подлинности знаков принцесс?

— Никаких сомнений, но они, особенно одной из них, не имеют тут никакого значения, — пожал крыльями стражник с хрипотцой в голосе, отчего его напарник лишь растерянно развёл крыльями в стороны.

— Не имеют значения? В каком смысле не имеют? — опешивший Ван едва не выронил свою пластинку, промахнувшись мимо кармашка сумки с хитрой защёлкой от любопытных копыт или когтей. Тот же вопрос озадачил и этнолога. Земнопони, разобравшись, кто из двоих пегасов остался за старшего, до последней минуты держась в тени, подошёл к стражу, обладающему холодным и, казалось, безучастным взглядом.

— Именно. Хотелось бы узнать на каком основании? На письме с официальной просьбой и на разрешении стоят те же знаки правительниц Эквестрии, — чуть нервно заметил Скерс Фейбл, для которого шансы на успех стали таять на глазах. — И если они, как вы говорите, не имеют тут никакого значения, то я совсем не против получить объяснение!

— Это было грубо со стороны моего напарника, но он прав. Мы прекрасно знаем и... рады возвращению принцессы Луны. Некоторые из прямых потомков её личной стражи даже выказали желание вновь служить ей в Кантерлоте, как в прежние времена, — вздохнув и бросив осуждающий взгляд на напарника, проговорил первый пегас. Казалось, ему отчаянно не хотелось ненароком сказать что-то лишнее. Особенно в отсутствии их командира. — Как и все мы, в Ноктюрнал-Лифбурге оставались и остаются, верны лишь одной принцессе ночи...

— Принцессе Луне, — завершил за пегаса Ван, наконец, запихнув непослушную печать следом за пластинкой, упорно цепляющейся за край кармана цепочкой. — Возвращённой к своей сестре благодаря магии Элементов Гармонии.

Ответом была повисшая тишина, во время которой хриплый стражник сухо улыбнулся и потёр копытом камень на своём широком браслете. Более учтивый стражник поджал губы, будто раздумывая над ответом. Но вместо него заговорил тот же хриплый страж с холодным взглядом умудрённого жизнью пони.

— Правительнице вечной ночи — Найтмэр Мун — мы все были и остаёмся верны, — довольно сухо поправил он вороного, с той же едва заметной улыбкой замечая, как выражения мордашек у гостей меняется с удивлённых на озадаченные. — Поэтому последнее слово остаётся за главами города, долгие столетия поддерживающими не только изолированность Ноктюрнал-Лифбурга, но и порядок в его стенах. За редкими исключениями вроде неё...

На последних словах пегас многозначительно посмотрел на замершую Твинкл.

— Опять старые песни о возвращении в город, где ощущаешь себя как в клетке? Нет, спасибо, меня и тут неплохо кормят. Лучше быть первой среди проводников по этим лесам, чем последней пегаской на побегушках, — фыркнула та, поправив непослушную прядь гривы. Сморщив носик, она отвернулась, наткнувшись на вопросительные взгляды вороного и этнолога. — Что? Ну да, я из Ноктюрнала, и не нужно рассматривать меня как диковинку. В окрестностях Круд-Чампа, по крайней мере, жизнь кипит. Тайные тропы леса привлекают желающих испытать свою храбрость или найти приключения. Да и кто будет таскать письма в Ущелье, если не я? Ты, Винтер Арроу?

Пегаска соскочила с плоского камня и, в несколько шагов, очутилась нос к носу с хриплым стражником, несколько раз ткнув того в защищённую броней грудь. Развевающаяся мерцающая грива на миг скрыла сощуренные глаза пегаски, и, вороной готов был поспорить, зрачки стали вертикально вытянутыми прежде, чем кто-то кроме него это заметил. От её решительности пегас сделал шаг назад и прижал уши.

— Я только передаю разговоры в городе. Никто не хотел твоего ухода по настоящему, — названный Винтером пегас стушевался и потерял часть своей уверенности. Но, оглядевшись, быстро вернул свой невозмутимый вид и уже намного уверенней добавил. — Пусть ты и исключение из правил, однажды тебе придётся вернуться в свой дом. Не забывай об этом, когда сунешься в неприятности.

— Да, да... Жила в Эквестрии пегаска, способная светиться по ночам. И однажды ей наскучил тесный город с его улицами и постоянным ночным небом над головой. Она доставала главу города днём, если верить часам, и доставала ночью, и даже по утрам. И так продолжалось несколько лет, пока её не выпнули за порог с напутствием собрать по пути шишки и отпечатки подков на крупе. Прошло время, а она не возвращалась, ведь ей приглянулся городок неподалёку, жуткие по ночам буреломы, причудливые скалы и озёра. Да и в Ущелье ей удалось найти друзей по интересам, а не таких зацикленных на "даре принцессы" снобов, — Твинкл развернулась на месте и, очертив кончиком копыта окружающее, едва не споткнулась о разложенную на земле походную утварь. Легкое сияние от неё слегка подсвечивало тонкие стебельки пробивающейся травы, отчего казалось, будто под нею плавно скользит лужица света. — По крайней мере, она не выдавала себя за жительницу Ноктюрнала, как некоторые.

Закончила она, заставив сказанным вздрогнуть Диксди и прижать крылья плотнее.

— Мне следовало догадаться, — растерянно простонал этнолог, усевшись на землю там, где и стоял. — Всё было слишком хорошо для моей удачливости. Конечно же, так далеко от города жители не выбираются. Но мне показалось это таким замечательным совпадением... Почему вы не сказали мне правду сразу? Зачем вся эта история с сопровождением её назад?

Скерс указывал дрожащим копытом в сторону Диксди, вопросительно смотря в сторону молчаливо покачавшего головой Вана. Вместо него отозвалась демикорн, опустившая крылья к земле, не заметив как дрогнули и шагнули назад пегасы, в сторону от острого блеска на её когтях.

— Это не вина Вана. Мы искали способ покинуть тот город, не важно куда. И наша встреча оказалась очень кстати. Вы посчитали меня одной из жительниц Ноктюрнал-Лифбурга, и это вселило надежду. Если мне удалось встретить такую же, как я в закрытых от мира подземельях, может быть и в этом отгородившемся от всего мира городе могли остаться... похожие на меня, — Диксди обернулась на тихий вздох вороного, прижавшего копыто к основанию рога. — Возможно, именно тут я смогу отыскать ответы на свои вопросы. Пусть даже для этого пришлось... не договорить всей правды.

Этнолог молча остановил Диксди жестом, подняв копыто и покачав головой. Не сказав ни слова, он отошёл в сторону, где лежали брошенными его сумки, и уселся на плоский выступ, когда-то бывший вырубленной из скалы скамейкой. Сидя спиной к вороному и его спутнице, он молчал, смотря в затягивающуюся туманом гладь озёр. Тишину нарушил голос хрустящей чем-то пегасочки. В воздухе разнёсся аромат запеченных в сладком сиропе орешков.

— Чудненько. Наш увлечённый тайнами города земнопони притащил сам не знает кого. Артефактор выдаёт себя за жительницу города, хотя на всём пути только и делала, что удивлялась обломкам скал, остаткам старой дороги и этим озёрам. Историям, которых не знает только ленивый или кто не был тут никогда. Её телохранительница, если это вообще правда, на самом деле жуёт металл как слоёный пирожок и с какой-то прихоти пытается прикинуться жительницей пустоши. Но тут ладно, я и сама не сразу догадалась и мне это стоило замечательного будильника, — не отвлекаясь от палочки с налипшими к ней орешками, перечисляла мерцающая летунья, после каждой фразы откусывая по орешку. Едва она упомянула особенность Лаэтус, как большая часть пегасов стала шептаться и шагнула в сторону от рептилии, настороженно пригнувшись к земле. — Ах да, ещё вороной маг. Следователь из самого Кантерлота, откуда-то заполучивший место среди ночной стражи, как две ка...

Фраза пегасочки оборвалась, как только она заметила весьма красноречивый жест крылом Винтера. Он обеспокоено повторил его ещё раз, добавив к этому прижатое к губам копыто.

— Как две капли воды похожего на всех столичных снобов, — закончила пегаска, удивлённая поведением стражника. Вопросительно приподняв бровь, она всем видом показывала, что ждёт от него ответов позже. — Через полчаса озёра накроет туман. Держитесь возле фонаря и не разбредайтесь, иначе не отыщете дороги назад. А я пока костёр разведу. Скоро похолодает...

Добавила Твинкл, пройдя мимо стоящей в трансе ящерки, для которой весь мир сузился до поблескивающих доспехов ступивших из полумрака на свет стражников.

---

Грифон проклинал лес с той самой минуты, как оказался в нём, не выпуская из виду примелькавшиеся накидки. Пегаска вела отряд далеко не прямым маршрутом, старательно обходя массивные глыбы, невесть откуда взявшиеся посреди леса. Неугомонный этнолог соглашался сделать остановку лишь когда все валились с ног, и он в том числе. Отчего пернатому приходилось спешно выбирать место, откуда он мог продолжать слежку и при этом не оказаться обнаруженным. Всё стало хуже на вторую ночь, когда лес вокруг стал меняться. Не в том смысле, когда забираешься в бурелом и петляешь среди поваленных деревьев и придавленных кустов, а когда чувство тревоги на пустом месте трезвонит об опасности, но её не видишь. Тромпетер перескакивал с ветки на ветку, высматривая спутников Скерса среди зарослей, практически постоянно готовый выхватить цепочку. Близился вечер, и грифону пришлось красться ближе к отряду, рискуя выдать себя хрустом ветки или неудачливым шелестом крыла. Но даже это не избавило от ощущения, будто пока он следит за ними, что-то жутковатое всматривается в него самого. Стволы деревьев в боковом зрении гримасничали, шевелили ветками и подмигивали тёмными провалами в коре. Среди арок корней распахивались миндалевидные светящиеся глаза, лениво провожая грифона, и пропадали так же бесшумно, как и появлялись. Чем темнее становилось, тем чаще среди теней появлялось то, чего там не могло быть. Холодное прикосновение к крылу растаяло тёмными хлопьями, уносясь прочь ветерком, заставив грифона отпрыгнуть к стволу дерева. Кора за его спиной зашевелилась и распахнула источающую тяжёлый аромат мха пасть. Наваждение пропало, едва золотистая цепь обвилась вокруг дерева, но уже следующее дерево изогнулось, распахивая сучковатые лапы, щурясь многочисленными глазками в тени кроны.

Плюнув на осторожность, авантюрист свалился с ветвей кубарем, очутившись в покрытых липкой паутиной кустах, чувствуя, как клейкие нити цепляются за перья, спутывают их и тянут в стороны. Трухлявый пень сбоку медленно вытащил свои корни и сделал шаг в сторону, отряхиваясь и разбрасывая комки земли.

— Ты забрал принадлежащее нам... Тромпетер. Ты забрал её у нас... забрал...  — хриплый голос раздался за спиной, и перед носом у пернатого, раздвигая пласты мха, выдвинулся растрескавшийся склеп. Истёртые копыта, переходящие в выбеленные временем кости, скребли по хлипкой решётке. — Тромпетер... ты забрал её... забрал не уплатив цены...

— Сгинь... — каркнул пернатый, натянув перед собой цепочку, и наваждение рассеялось, оставив после себя покосившийся угловатый валун. Шёпот бестелесных голосов прокатился по лесу, огибая деревья, ныряя в прогалины и застревая в темнеющих силуэтах кустов. Озирающийся по сторонам грифон с поздно осознаваемым ужасом понимал, что накидок группы этнолога нигде не видно и вроде бы мелькнувший впереди огонёк костра вдруг рассыпался на сонм весело смеющихся огоньков, устремившихся прочь. Ночь обрушилась со всех сторон алчными тенями, закружив грифона, и отступила, оставив его окружённым неявными силуэтами, скользящими среди покосившихся стволов. Едва возникшая тропинка пропадала, превращаясь в утыканный кольями овраг, где копошилось что-то отвратительное, чавкающее и булькающее. Заполнившиеся водой следы внезапно раскрывались мутными зеленоватыми глазами, смотрящими с маслянистой поверхности.

Вскрикнувший грифон побежал, не разбирая дороги, шарахаясь то от одной появившейся на пути тени, то от другой, пока вдруг не оказался окружённый высокими фигурами. Чёрные аликорны обступили его, вглядываясь безжизненными болотистого цвета глазами, беззвучно открывая пасти, с тянущимися нитями липкой жижи, оставляя всего один путь к отступлению, ведущему в заполненную мраком аллею из наклонившихся друг к другу дубов. Пятясь и держа наготове цепочку, грифон мотал головой и протирал глаза, пытаясь избавиться от ощущения расплывчатой изменчивости. Аликорны расплёскивались, превращаясь в пни, затем обращались в каменные плиты, на которых виднелись покрытые мхом имена и даты. Под уханье ночной птицы их тела растекались, обнажая грубо сколоченный из досок каркас огородных пугал, но, тем не менее, они теснили его к аллее, где звучал всё тот же неявный шёпот шушукающихся между собой существ. С той же скоростью меняющих свою форму, с какой грифон переводил свой взгляд с одной пугающей иллюзии на другую. Вот только были ли они иллюзией, проверять ему не хотелось. Кривой корень попал ему под лапу в тот момент, когда что-то мохнатое ухнуло с ветки, растопырив восемь дёргающихся лапок, вперив взгляд единственного глаза с двумя зрачками в мордашку пернатого. Тромпетер с криком повалился на землю, ощущая над собой тонущий в темноте каменный свод. Тихие шаркающие шаги приближались, сопровождаясь тяжёлым стуком чего-то, волочащегося по ступенькам.

— Верни украденное... Тромпетер... Или однажды цепь подведёт тебя... подведёт... подведёт... — хрипло закаркали тускло загоревшиеся вдоль стен каменного коридора светильники из черепов грифонов, освещая путь к безголовой костлявой фигуре, медленно бредущей к пернатому, волоча за собой косу с рукоятью из позвонков. Набалдашник едко хихикал и передразнивал скрежет лезвия, начиная хихикать ещё громче, если ему это удавалось.

— Никогда! — грифон скользнул в сторону, одновременно выбросив петлю цепочки. — Всё это не существует, вы все просто морок!

Золотистая лента из звеньев развернулась с дрожащей лапы, захлестнула занёсшую над собой косу фигуру и звякнула, обвившись обо что-то твёрдое. Камни туннеля дрогнули, расползлись и, отрастив лапки, побежали в стороны, прячась в тени. Свод треснул, словно скорлупа ореха, обрушивая на авантюриста тысячеглазое ночное небо, дыхнувшее на него сырой прохладой. Туннель выплюнул Тромпетера через арку изогнувшимся суставчатым языком дороги и с грохотом сомкнул клыки из покосившихся колонн.

С бешено колотящимся сердцем, грифон лежал на берегу небольшого озерца, где отражалась покрытая пятнами луна. В лапе по прежнему была цепочка, тянущаяся к покрытой мхом статуе без головы. Прижимающей к телу обломок древка и опирающейся на ребро щита. Где-то правее вновь послышались голоса, но на этот раз это были спутники Скерса, разбившие лагерь под небольшим розовым фонарём...

Грифон рассмеялся и вымученный смех, однажды начавшись, никак не хотел прекратиться. Оставшиеся незамеченными, две тёмные фигуры плавно спустились на землю позади него, тихо сложив крылья вдоль закованного в броню тела.

---

Костерок весело затрещал язычками пламени, облизывающими суховатую кору, разбавляя розоватый свет оранжевыми всполохами и тянущимися к краям площадки длинными тенями. Поглядывающие в сторону приближающихся первых волн тумана стражники расположились на покосившихся плитах, некогда бывших скамейками кусках скал и на арках корней дерева. Остальные устроились у тёплого огня, поставив между горящих веток фляги и подвесив небольшой котелок, где булькало что-то незамысловатое, но довольно ароматно пахнущее. От созерцания пламени и готовящейся похлёбки пегасочку отвлёк голос Диксди, подошедшей к костру и бросившей в огонь ещё несколько сухих веток из припасённого сушняка.

— Я многое читала в книгах, но впервые слышу о месте называемом "Ночной Цепью". Откуда такое название? — спросила она, но вместо пегаски отозвался один из стражников, забравший свою разогретую флягу. Сделав несколько глотков терпко пахнущей ягодами горячей настойки, он уселся напротив и втянул аромат дыма носом.

— Никто не знает наверняка. История настолько давняя, что вполне может оказаться неправдой, — начал он, сняв с себя шлем и положив рядом. Прислушивающиеся к ухающим звукам со стороны приближающегося тумана, ушки с кисточками тихо дрогнули, вызвав у Диксди желание их потрогать. — У моего народа есть легенда. Могущественный правитель некогда лежавших севернее земель пожелал подарить своей возлюбленной нечто необыкновенное — замок, расположенный на куске парящей в небе скалы. И чтобы потоками ветра замок не унесло, его приковали к земле четырьмя гигантскими цепями, тянущимися от массивных якорей.

Тёмное, чуть пятнистое копытце, указало в сторону утопающих в тумане провалов, где всё ещё слышался приглушённый плеск водопадов. В полумраке очертания скал действительно напоминали обломки якоря или гарпуна, окаменевшего и покрывшегося любящей влажность растительностью.

— Но будущей правительнице замок не пришёлся по душе и тогда его создатель обрубил цепи и отправил скитаться по миру, как символ разрушенного союза. Поговаривают, время от времени он появляется в небе, окутанный грозовыми облаками, куда не может пробиться ни пегас, ни птица и заклинания телепорта дают сбой, опрокидывая незадачливого мага с небес на землю. А звенья остались лежать тут, став каменистыми краями озёр, числом по количеству уцелевших. Лишь одна из цепей стала горной грядой, видимой в ясную лунную ночь, — продолжил пегас, заметив, как остальные подсели к огню, послушать его историю. — Именно она и есть единственный путь к воротам в наш город. Даже зная о нём, и где он начинается, пройти по звеньям можно лишь в сопровождении кого-то хорошо знающего особенность дороги.

— Но ведь можно просто пролететь над ним? — вороной налил себе в миску похлёбки и расположился сбоку от Диксди. Его замечание вызвало лишь усмешку у стража и его соратников. — Или вернувшись набросать карту.

— Туманы и... испарения от озёр быстро опустят на землю любого летуна с перьями, — возразил рассказчик, помешав веткой угольки в костре. — Да и обладателю перепончатых крыльев придётся не сладко, едва он приблизится к кружащимся вокруг города потокам ветра.

— Отчего любопытные грифоны раз за разом сталкивались с непреодолимой преградой — намокшими крыльями и нехваткой воздуха. Единороги блуждали по Цепи, забредая в ущелья и тупиковые тропки, теряясь в тумане, и все желающие попасть в город покидали его границы ни с чем, — добавила Твинкл, попробовав похлёбку и бросив туда ещё пару кружочков моркови. — Что же до карты, не думай, будто эта мысль тебе одному в голову приходила. Ориентиры на этой дороге меняются раз от раза, и однажды повернув у скалы, второй раз очутишься в пропасти или забредёшь в болото, а то и вовсе окажешься там, откуда пришёл. Но даже в ясную погоду там легко потеряться, шагать же через туман — верный способ не вернуться. Вот почему ответа не будет, пока туманы не рассеются. Надо очень сильно с головой не дружить, чтобы сунуться в эту мглу.

— На это и сказать нечего, — мрачновато заметил Скерс, сохранявший до этого молчание. Слова стражника о принцессах никак не выходили у него из головы. По-прежнему верить в Найтмэр Мун? После всех историй о её восстании? Ноктюрнал был полон тайн, к которым ему стоило подготовиться намного лучше. На миг этнолог почувствовал некоторую зависть к этому чёрного единорогу, держащемуся, словно ничего не случилось, да ещё и приближённому к ночной страже. Но это чувство угасло, уступив место тревоге о предстоящем пути. Туман становился всё гуще, перетекая через края озёр и расстилаясь над водной гладью. Он казался живым и каким-то настораживающим...

— Ну, кто ещё хочет рассказать историю? Самое время, туман только появился и уйдёт не скоро, а тут костёр, тепло, горячая еда и этот... кофе, — Твинкл шевельнула носом над протянутой Диксди чашкой. — За историями у костра и время пролетит незаметно.

— Страшилки небось... — послышалось от Скерса, думающего о чём-то своём. Голос земнопони звучал с ноткой ворчливости и досады. — Самое время их рассказывать.

— Ну почему сразу страшилки, есть немало загадочных историй, как раз под окружение, — вставил вороной, ломая голову — взять добавки из котла или сдержаться и попробовать вот те аппетитные сухари, вынутые пегасочкой из походной сумки, откуда Лаэтус уже стянула очередную сковороду. — Если желающих нет, могу быть первым.

— Житель столицы расскажет нам историю! И что же там будет загадочного, тройная цена на шляпке стоимостью меньше бита? — хихикнувшая пегаска взъерошилась, ощутив прохладное косновение стягивающегося вокруг площадки тумана, словно дышащего в загривок и пытающегося дотянуться до подвешенного на дереве фонаря.

— Почему же, и в столице бывает, случается всякое. Но речь не о ней. В одном городе случилась такая вот история... — смутившись, начал Ван, сложив перед собой передние копыта. В его алых глазах плескалось пламя костра, когда он поднял голову от опустевшей миски. — Началось всё с обратившихся в больницу пони, жалующихся на один и тот же необычный симптом. Разбитые, ощущающие себя так, будто весь день разгружали трюмы воздушных кораблей, хотя на деле отдыхали или просто прогуливались по саду. Медики единороги побывали в парках и садах, привлекая известных травников и даже зебру шаманку, знающую толк во всяких настойках и зельях, считая причиной ядовитое растение. Расспрашивали пострадавших и оставались у них дома, пытаясь найти способ помочь. Но таких пони становилось всё больше, да и оставшиеся в палатах не особо шли на поправку. И тогда один бравый стражник пегас решился расследовать случаи самостоятельно.

— Ставлю три бита — стражник, да ещё и пегас, распутал дело за пару дней, — тихо шепнула за спину пегасочка стражникам, пока Ван сделал паузу, глотнув немного воды.

— Ставлю два, что пегас сам пострадал, — так же тихо шепнул Винтер, подкинув в копыте пару монеток. — Главное правило стражников, ходить по трое. Пока один примечает, остальные по сторонам следят. Прописная истина же.

Вороной покосился на перекочевавшие с копыт в небольшую мисочку монетки и со вздохом продолжил:

— Несколько дней пегас опрашивал всех, кто знал пострадавших, ходил по тем же местам и заглядывал во все подозрительные закоулки парков, проулков и дворов. Сидел у больных в палатах, ловя каждое неосторожное слово, обронённое проваливающимися в сон пони. Ничего не помогало, и он почти уже отчаялся, когда случай подкинул ему встречу с одной единорожкой-медсестрой из той же больницы. Молодая кобылка навязалась ему в компаньоны, и с каждым днём он доверял ей всё больше. Вместе они пересматривали отчёты, записи медиков и истории со слов потерявших силы жителей города. Размечали на карте города места, где те гуляли или задерживались, ничего не сходилось. Словно что-то вытягивало их жизненные силы, и лечение не помогало, даже напротив, чем дольше лежали они в клинике, тем чаще спали и теряли интерес к происходящему, — Ван пихнул обратно в костер выпавший оттуда уголёк, прочертивший едва заметную ниточку дыма. Шумно вздохнув, он продолжил рассказ, вычерчивая перед собой линии копытом. — Вечером того же дня, когда пегас, перебирая бумаги, обнаружил недостающие листочки, единорожка сообщила ему о старом заброшенном доме, почти на самом краю города, предложив проверить его тоже. Не сразу отыскав заросшую дорогу через одичавший сад, они очутились перед заброшенным особняком. Заколоченные кое-как окна, приоткрытые двери. Хоботом свисающий рукав для сбрасывания мусора. Миновав дубовые двери и вспорхнув на второй этаж через пролом в полу, он осмотрелся. Начатый ремонт прекратили в спешке. В дыре качался привязанный к мешку с цементом канат, болтающийся в копыте от пола. На полу валялись стеклянные шарики, инструменты и полупустые банки с засохшей краской. Какой-то шутник приколотил к потолку сумку, содержимое которой вывалилось месяцы назад. Тусклые лампочки загорались, распространяя запах горящей пыли, не слишком охотно включаясь от рывка за шнурок, свисающий от плафона. Дом был пуст, о чём он и крикнул единорожке вниз, но ответом ему была тишина.

— Попала в ловушку или сбежала? — недоверчиво протянула Твинкл, состроив разочарованную от истории мордашку. Часть ночных летунов подтянулась к костру, и не только чтобы послушать историю. Холодящие плети тумана тянулись к ним от края площади, вынуждая отступать к огню.

— Куда хуже, — поднял вверх копыто Ван. — На третьем этаже послышался скрип и приглушённое дыхание. Пегас решил, что это его спутница и взлетел по хлипкой лестнице, очутившись в просторной гостиной, едва не споткнувшись о брошенный в проеме стул. У окна стояла единорожка, только отчего-то темнее цветом и заметно выше. Обернувшись на его шаги, она открыла мерцающие голубые глаза и проговорила: "Я не собиралась остаться тут надолго, но ты сам понимаешь, раскрыть тебе тайну позволить тоже не могу, хотя ты мне нравишься". По шкурке пробежали росчерки вспышек, обнажая гладкий чёрный хитин и сквозные отверстия в копытах. С шелестом распахнулись полупрозрачные крылья. Пегас решил было отпрыгнуть в сторону, но его копыта словно прилипли к полу. Стены поплыли, и узор на паркете изогнулся, будто деревянные плитки вспучились волной. Всё, что он ощутил — прикосновение холодного копыта к щеке и щекочуще скользнувший по ушку язычок.

— С тебя три бита, мерцающая поскакушка, — тихо прошептал Арроу, протягивая копыто тяжело вздохнувшей пегасочке. — И что же случилось с ним потом?

— На утро он обнаружил себя в пыльной смятой постели с прощальной запиской и благодарностью за десерт. Пони пошли на поправку, а пегас покинул службу, поселился в этом старом доме и с тех самых дней стал жить замкнуто, сторонясь всех и не доверяя никому, особенно молодым единорожкам, — смеясь, закончил Ван, наливая себе ещё одну порцию похлёбки.

— Не знаю даже, повезло пегасу или нет. Но в эту историю с трудом верю. Стражник, расследующий такие дела? Похоже на дешёвый рассказ из неважной забегаловки. Всем известно, что задача стражей в городе — отвечать на вопросы, как и куда попасть, да создавать видимость спокойствия на улицах для снобов и зазнаек, любящих делать покупки, наряжаться и носить по понедельникам шляпки так, а по пятницам этак, — пегасочка артистично фиглярничала, изображая тех, кого довелось увидеть из приезжих. Невольно отвлёкшиеся от созерцания тумана ночные летуны тихо посмеивались ужимкам важно вышагивающей вокруг костра пернатой, для пущего эффекта нацепившей на голову медную чашку. Никто не заметил, как что-то тёмное и отряхивающееся вывалилось из тумана, уронив рядом несколько толстых поленьев. Грохотнувшее по камню дерево переполошило пегасов, а Твинкл отпрыгнула в сторону, скрывшись за вороного, едва не подавившегося похлёбкой. К костру выкатился ржавого цвета булыжник, когда мокрый и покрытый зацепившимися ветками гость вдруг заговорил голосом Лаэтус.

— История про глупый пегас не страшный совсем, — с непромокаемой накидки посыпались липкие нити водорослей, источающие сырой болотистый запах. Пнув к костру расколотое вдоль полено, ящерка уселась поближе к огню, опустив на каменные плиты массивный угловатый предмет. — Я рассказать один история о железная штольня.

Булыжником оказался кусок металлической руды, судя по иззубренным краям, вырванный из куда более крупного обломка породы. Увлечённые историей, пони даже не заметили, куда отлучалась проголодавшаяся ящерка, учуявшая аромат руды, пока она не ввалилась из густого тумана обратно в пятачок света. Голоса ночных существ дополнились тихим скрежетом когтей, выковыривающих поблескивающий металл из комков ржавчины. Собиравшийся было отчитать ящерку за неразумность Арроу замолчал, едва открыв рот, наткнувшись взглядом на острые полупрозрачные грани, высекающие из камня крошечные искорки. Тем временем она продолжила:

— В одной гора быть железная штольня. Много народ добывать там металл. Мягкие пони, минотаврусы, клювастые летуны, псы, что искать блестящий камень. Только первые копать железо, строить большой дорога от города к город. Хотеть проложить такой дорога через вся своя страна. Мягкотелые копать твёрдый камень, доставать металл и ковать из него длинный брусок для дорога. Год за годом доставать и ковать, — слышался её голос, прерываемый хрустом руды на клыках. Размалываемые камешки щёлкали и плевались облачками мелкой пыли. — Но однажды гора устать от причиняемая кирка боль. Мягкотелые не понимать природа, считать камень предмет. Не слышать, как гора тихо стонать, желая забрать свой металл назад. Они брать металл снова и снова, больше, чем пойти на дорога. И в один день мягкотелые пойти в штольня и не вернуться. Другие ждать их и послать большой отряд. И те снова не вернуться.

— Так до них дошло, что соваться туда не стоит, и они забросили выработку металла? — этнолог подсел ближе, заинтересовавшись рассказом. Слово за словом мрачные мысли рассеивались и постепенно Скерс ощутил себя жеребёнком в летнем лагере, где, так же сидя у костра, жеребята делились услышанными байками, приукрашивая и оставляя самое интересное на потом. Вдобавок, необычный говор Лаэтус пробудил в нём неподдельный интерес.

— И тогда вызваться один мягкотелый с рогом. Пообещать пойти с другими и понять причина. А для магия одеть на рог особый колечко с цепь к камень усиливающий заклинание. Долго они шагать по туннель. Выйти к самым жилам гора. Отыскать путь к сердце гора, но не знать, что гора слушать их шаги. Узнавать камень у маг и следить за мягкотелыми сотнями своих глаз из кромешный темнота, — Лаэтус прервалась, попробовав на вкус выцарапанный из булыжника кусок металла и выплюнула его в сторону, оттерев язык от бурой пыли. С хрустом скривившиеся каменные губы обнажили ряды клычков. — Отряд этого мягкотелого с рогом дойти до места, откуда не видеть путь назад. В огромный зал, где дышать раскаленный камень, течь золото и похрустывать кристалл. Гора ждать, пока мягкотелые привыкнуть к свет и заговорить с ними. Не голос, а прямо в голова. Гора стара и мудра. Она давать жизнь многие существа и многие существа жизнь отнимать. Колечко хрустнуть и камень рассыпаться, окутать мягкотелых тонкая пыль, странная пыль. Она проникать в мягкотелый и делать одно с гора. Мягкотелые понимать гора, но больше не смочь покинуть её. Стать её страж, её голос и её мысль. Остаться у входа в штольня и каждый, кто подходить к ней видеть одно на всех существо. Много копыт, много рогов, сотни глаз и стальная пластина на грудь с сияющий камень. Никто не отобрать у гора металл, не сделать гора боль с тот день.

Под накидкой сверкнули золотистые глаза, на миг сверкнувшие отражением костра, отчего стражники отодвинулись от неё подальше, вглядываясь в густеющий туман, будто там может появиться многокопытная фигура, ощерившаяся рогами и рыскающая в поисках металла десятками холодных глаз.

Но среди тянущихся к площадке клубов белёсой мглы ничего не было видно. Цеплясь за скорчившиеся ветки, разрываясь на тонкие нити паутины, туман окутывал окружающее, стирая границы теряющихся в темноте колонн, клубясь и подсвечиваясь мрачноватым холодным пламенем, горящим где-то на дне водоёмов. Гладкая зеркальная поверхность воды булькнула, выпустив из лопнувшего пузыря тонкие струйки пара, вплетающегося в блёклые клубы, порождая неявные тени, силуэты и ускользающие от взгляда образы. Несколько раз Диксди была готова поспорить, что у дальних обломков не то моста, не то небольшого укрепления ей померещилась красноглазая статуя, раскинувшая в стороны свои крылья с перьями-лезвиями. Сделав осторожный шаг, изваяние застыло. Мгла мерзко чавкнула, и образ пропал, растянувшись в чудовищный костяк, изгибами позвонков нырнувший в пустоту, под шорох разлетевшихся в стороны огоньков, сменивших цвет с красного на лиловый.

— От этого тумана мне неуютно, — проговорила она, ощутив дуновение сырого ветерка. Сизые волны огибали их островок, озарённый фонарём, и даже привычные стражники предпочитали держаться подальше от влажной дымки, застилающей всё вокруг. В какой-то миг показалось, будто их площадка с покосившимся деревом — единственный живой островок среди бескрайнего клубящегося серого моря, похожего на тяжёлые облака. Шагни за размытую кромку освещённых розовым фонарём каменных плит и ты свалишься с обрыва в бесконечную бледную пустоту. И никогда не отыщешь путь назад.

— Теперь понимаю, почему никто не рискует уйти отсюда во время тумана, — отозвался вороной, вглядываясь в мглу и ощущая оттуда такой же напряжённый и недобрый взгляд. Сотни мерцающих глаз распахивались россыпью и пропадали, оставляя после себя тёмные воронки. Стражники нервно оглядывались по сторонам, готовые к чему-то, но старались не подавать вида.

— Отличная история, но в жизни не поверю в такое. Если бы такое существо выбралось из горы или шахты, об этом осталось бы тьма записей, а я впервые такое слышу, — нарушил повисшее в воздухе напряжение Скерс.

— Мягкий пони может не верить. Но чёрный единорог с рдеющий красный рог видеть существо и бежать. Он приказать завалить вход в штольня, но уже на следующий день она оказаться раскопана снова. И вокруг много следов от копыто, — ткнув в его сторону прозрачным когтём заметила ящерка, как ни в чём ни бывало закинув в пасть ещё один поблескивающий металлом кусок своей добычи. Пережёвываемая руда сыпала искорками, весело прыгающими по сырому камню, напевая шипящую песенку.

— Кхм... Ладно, чем я хуже... — прочистил горло Фейбл, подсаживаясь поближе к костру и протягивая к живительному теплу копыта. — Эту историю я услышал ещё студиозом в Кантерлоте, проходя практику в самой крупной в Эквестрии библиотеке, собравшей немало трудов, фолиантов, свитков и копытоскриптов. Вот только одна книга из всех заслужила легенду, переходящую из уст в уста тех, кто стал библиотекарем или решил изучить содержимое теряющихся в темноте стеллажей. Считали, будто книга ведёт себя как живая, перемещается с полки на полку, то скрываясь от любопытных взглядов, то прыгая прямо в копыта. А порой и вовсе играет с пони, желая, чтобы её поймали за корешок, увлекая в тёмные и почти забытые отделы хранилища знаний.

— Где-то я это уже слышал, говорили, будто это старинный фолиант одного безумного мага, попытавшегося открыть тайну всего мира, сути жизни и конечной цели живущих в Эквестрии, — согласно качнул головой вороной, припоминая эту ходившую по дворцу историю, рассказываемую каждому, кто отправлялся в Кантерлотскую библиотеку впервые. — Правда там говорилось о книге, способной быть одновременно в любом времени и надпись сделанная в ней в будущем была видна и тем, кто жил прежде. Видимо это не про неё...

— Это был аэтаслибрум? — горящие интересом глазки Диксди говорили сами за себя.

— Что? Нет... какой ещё аэтас... не важно в общем, — отмахнулся этнолог, продолжив рассказ после пары глотков терпкого и согревающего чая. — Не единожды видели библиотекари тех, кто сидел у полок, читая книгу запоем, не в силах оторваться от истории, рассказываемой в ней. Стоило им отвернуться, как и читатель и сама книга пропадала, как если и не было их. Лишь те, кому не удалось её поймать или оказаться очарованными, говорили, будто с каждым разом на одну страницу она становилась толще.

Ящерка недовольно фыркнула, продолжая возиться с куском руды. История про книги её не занимала, а по её личному мнению, зная о такой книге, её следовало бы изолировать где-то, чтобы кто попало к ней копыта не тянул. О чём она и сообщила сидящим у костра, задумчиво взвешивая кусочек металла в одной лапе и вытащенную из рюкзака сковородку в другой.

— Смотрю, в этот раз собрались мастера рассказывать истории, — Винтер Арроу поднялся со своего места и придирчиво всмотрелся в покачивающийся фонарь. Вязкий туман разбивался о невидимую границу света и огибал площадку скомканными клубами, принимающими порой жутковатые очертания. Далеко за мглой скрылись деревья, перестали виднеться даже мерцающие подводным светом озёра. Глухие крики ночных птиц смешивались с треском веток, словно сырая хмарь давила на них вполне осязаемым весом. — А какую историю расскажет нам артефактор?

— Я? Есть одна история, правда не знаю, стоит ли её рассказывать... — смутилась демикорн, теребя в коготках на крыльях чашку. В янтарных глазах переливались отражения танцующих язычков пламени, завораживая её так же, как тогда у горящего дома в Кантерлоте.

— Рассказывай, всегда интересно послушать что-то за пределами окрестностей Круд-Чампа, хотя и тут есть, чему удивляться, — толкнув сгибом копыта этнолога, проговорила Твинкл. Земнопони фыркнул, но выжидающе уставился на фиолетовогривую.

— Хорошо. Когда-то давно, к одной мудрой правительнице пришли трое просить её аудиенции. Двое считали себя лучше других, а свою просьбу самой важной. Лишь третий отправился в путь с искренним желанием в сердце и вопросами, переполнявшими его мысли. Все они знали — удача может отвернуться, и они состарятся, так и не дождавшись встречи, но отправились в путь с длинным караваном, полным дарами и товарами. В конце пути по суровым холодным горам они пришли к огромным вратам, украшенным каменными изваяниями. И только вступили они в зал, как правительница уже знала ответы, слушая не слова, но их сердца. Первым выступил пегас, выпалив, не дожидаясь разрешения, свою просьбу. "В этом сердце я слышу жажду власти и превосходства, что воют ветрами в бесконечно высоком своде небес. Его обладатель смотрит на всех свысока и забывает о том, что находится под его копытами, даёт ему силу, пищу и многие другие дары. Я не буду слушать его речи", сказала она, едва тот замолчал. Пегаса вывели прочь и его возмущённый голос стих за дверями. "Это сердце звучит, как падающая вода в подземных кавернах. Звук чист и прекрасен, но безразличен к судьбе других. В этой холодной песне я слышу лишь алчность богатства и холодные грани кристаллов ближе этому сердцу, чем тепло других сердец. Я не буду слушать его речи", проговорила правительница, посмотрев на единорога, не дав тому и рта открыть. Оскорблённый маг развернулся и покинул зал, опрокинув по пути светильник.

— А кем был третий? Пони? — Скерс Фейбл подсел поближе, достав карандаш и записывая историю в небольшой блокнотик. Ночные пегасы за его спиной с интересом слушали чуть грубоватый голос странной спутницы чёрного единорога. Казалось, он завораживал слушающих, погружая в легенду. Потрескивающий огонь, скрип деревьев и шелест небольших водопадов дополняли рассказ музыкой природы.

— Последним остался молодой единорог в накидке с вышитыми на ткани звёздами. Он стоял перед нею, не находя слов и одновременно боясь услышать ответ. "В одиноком сердце я слышу вопль желаний, песню алчности, плач стремлений, скованных спокойствием снаружи. И все они звучат о знаниях. А ведь знания способны принести как много счастья, так и немало горя. Знание создаёт, знание разрушает, знание сжигает дотла и пробуждает снова", проговорила, поднимаясь со своего ложа, правительница, смотря вздрогнувшему магу прямо в глаза. В почтении склонился он перед нею, стоящей за полупрозрачной завесой искрящегося заклинания. "Я буду слушать его речи... Говори, маг, которого ждал мой народ", зазвучали её слова и маг спросил. Это были всего три вопроса, и на каждый она дала ответ. Она открыла магу его путь и цену, что придётся заплатить. Пообещала ему жизнь дольше других, но недостаточно, чтобы желаемое им сбылось. А в третьем ответе таились образы бедствий, порожденные первыми двумя просителями, — продолжала Диксди, представляя перед собой строчки древнего текста, когда-то прочитанного в форте. Перед её глазами скользили выцветшие изображения, силуэты бредущих по заснеженной дороге пони и величественное строение, неприступное и сокрытое в горах. Высокие своды залов и неявный образ правительницы этих земель. — Единорог слушал сказанное ею в ужасе. И когда правительница замолчала, задал лишь один вопрос: "А что же я?". Правительница покачала головой и заговорила: "В поисках решения ты обретёшь знания, опережающие твоё время. Ты создашь учение, способное раскрыть талант магии в других. Ты примешь участие в битве великой и выживешь в ней. Ты будешь рядом с той, кого видел и будешь ей только другом. После тебя останутся книги, и лишь одна из них останется незавершённой. Тебя будут помнить, пусть и не все. И ты дашь слово, которое не сможешь нарушить. А потом ты передашь данную клятву другим, и будут жить они с нею вечно".

— Накидка со звёздами... погодите, не может быть! Легенда о самом Старвирле? Не верю своим ушам, это же о великом маге всех времён, в конце своей жизни пропавшем без вести, — воскликнул Скерс Фейбл, перестав записывать, и удивлённо посмотрел в сторону задумчиво сидящей Диксди. — Мне казалось, я знаю все легенды о нём, но эту, признаюсь, слышу впервые.

Хворост трещал, лопаясь от жаркого прикосновения язычков огня. Твинкл шумно отпивала из чашки глоток за глотком кофе. Вслушивающаяся в рассказ ящерка даже перестала хрустеть металлом. Проникшиеся историей ночные пегасы расселись поближе, сняв шлемы и положив их рядом, видимо опасаясь за их сохранность вблизи диковинной рептилии.

— С тех самых пор прошло много времени, и его имя почти все забыли. Никто не знает, каким был его путь назад, случилось ли всё сказанное правительницей на самом деле. Только стершиеся знаки на старой бумаге остались свидетелями этой встречи, — закончила рассказ Диксди, потянув в стороны крылья и удобно расположившись мордочкой на примятой сумке.

Где-то отвратительно каркнула птица и замолчала, испугавшись хруста веток. Тяжёлые стволы, перебирающие корнями и цепляющиеся высохшими побегами за камни, появились в сероватых клубах дымки и пропали, прошагав мимо. В тишине плеснулась в воде рыба, и следом послышался цокот копыт, заставив всех обернуться на неожиданный звук. Размеренно перебирая ногами, на защищённую тусклым фонарём площадку надвигалось нечто, напоминающее тень от кобылки. С каждым шагом к звуку падающих на камень копыт прибавлялся размеренный хруст коры, клёкот и уханье сов, скрип трущихся обнажённых веток и чавканье мокрого мха. Тёмный силуэт обрёл очертания, вытягивая за собой длинные нити тумана, разрывая его медленно, словно тугое полотно. Жуткое ощущение потерянности сжало грудь каждого на пятачке света и отпустило так же внезапно.

— Лес... лес... до небес... Лес... лес... тот, что ест... непослушных жеребят...  — вкрадчиво раздался журчащий и шелестящий голос над головами. Пегасы вскочили, рассредоточившись по периметру, нервно подёргивая рычаги выдвижных лезвий в накопытниках, надеясь, что старые механизмы не подведут. — Мох... лист... веткой хвать... есть тропа... в никуда... Лес... Лес... до небес... Тот, что ест... Непослушных жеребят...

Высеченная из исполинского ствола дерева голова наклонилась к островку, всматриваясь пустыми глазницами в сжавшихся в центре пятна стражников и спутников этнолога. В чёрной пасти плеснулась вязкая молочная мгла, тонкими нитями упав на невидимый купол и развеявшись. Досадливо сморщив покрытую корой мордочку, огромная пони подняла голову и медленно зашагала дальше, распевая свою странную песню.

— Что... что это было... — наконец вспомнивший как дышать, спросил сиплым голосом этнолог, когда песенка стихла, захлебнувшись коротким всплеском воды.

— Лес... Лесная Пони... — отозвалась Твинкл, провожая тёмный силуэт взглядом, словно боясь, что та вернётся. — Впервые... вижу её так близко... С чего она вдруг так близко подобралась в этот раз...

— Это ведь мираж был, да? — Ван обнаружил себя вцепившимся копытами в Диксди, но вовремя осознав, как это нелепо выглядит, отпустил янтарноокую и, напустив на себя безразличный вид, встал рядом, ощущая предательскую дрожь в ногах — Скажи, что это мираж.

— Лаэтус ничего не видеть, как было на мост. Не видеть то, что видеть и бояться мягкий пони, — облизывающая когти ящерка воспользовалась моментом и старательно смаковала укатившийся к её лапе шлем. Если пегасы и заметят пропажу, то явно не сейчас, когда они смотрят куда угодно, но не на друг друга. Металл приятно щипал язык и, проваливаясь в горло острыми осколками, шипел, впитываясь в тело. Несколько раз сжав и разжав лапу, она с удовольствием заметила упругость металлических сухожилий, сухо скрипнувших под каменной кожей. Жалея, что удалось добыть так мало, она нехотя обернулась на голос вороного, дёрнувшего её за край накидки.

— Как ты могла не видеть такое? — Ван ткнул копытом в катящиеся над головой клубы тумана, принимающие очертания жутковатых существ и распадающиеся, едва на них смотрели пристальней обычного. — Огромная пони из дерева шагнула прямо из непроглядного тумана!

— Мягкий пони видеть ничего. Лаэтус видеть просто сырость туман. Радоваться, туман не идти туда, где светить эта штука над голова. Не любить сырость, — пожала под накидкой плечами ящерка, перекинувшая своё внимание с суетящегося вороного на сильную пони, вставшую у дерева и вглядывающуюся в мглу. — Латус не видеть, значит это не быть вообще.

— Удобная позиция, снов не видишь, жуть в тумане не видишь, начнёшь тут тебе завидовать, — вздохнул вороной, стараясь не всматриваться в изменчивую хмарь. Свивающиеся клубы непроглядной серости складывались в изломанные фигуры, напоминающие тянущих повозки пони, но уже через миг они распадались, вздымаясь вверх конусами когтей, сгибающихся в арки и овалы покосившихся ворот. Призрачный город трепетал, трескался на теряющие форму камни и вновь становился единым целым с туманом, переползая вместе с ним.

— Лаэтус видеть только то, что есть на самом деле. Видеть много мягкий пони во вкусный металл, видеть спутник сильной пони. Видеть пегас, что светиться. И пони пахнущий бумага. Другое — не видеть, — ящерка заинтересованно вглядывалась в противоположенную сторону, где несколько раз мигнули и пропали зелёные глаза.

---

— Будьте... добры. Поставьте изображение... главы второго поколения обратно на полку. Дер... жать это место в относительном порядке требует немало... усилий. Пожалуйста... — сбивчивый голос раздался оттуда, куда смотрела пятящаяся назад пегасочка. Вспыхнул зеленоватый шарик света, сорвавшись коротким заклинанием с рога Мосси Бранч, вырывая из темноты обитателя подземелья.

Вовремя отскочивший в сторону озёрный маг прикрыл собой вскрикнувшую пегасочку. Ледяная стена хрустнула, растрескалась, но выдержала удар секироголового, мрачно смотрящего на свою цель жёлтыми глазами. Сбоку, вытянувшись в короткую вспышку блика, увернулся Скай Глоу, пропустив удар мимо себя. Тяжёлое лезвие впилось в пол, оставляя за собой дымящийся след. Механический страж фыркнул, выпуская сжатый воздух, и сделал шаг назад.

— Стой! Если ты не заодно с наследницей Коин, которую мы преследуем, то у нас нет причин сражаться! — Мосси Бранч встретила удар помятого секироголового выросшей веткой, отклонив лезвие в сторону и опрокинув механизм на бок. Очутившийся рядом Айрон, сморщившись от болезненного укола в виске, подхватил несколько стальных деталей с пола и нацелил на виднеющуюся в проходе фигурку, медленно шагающую к ним в сопровождении ещё двух массивных силуэтов.

— Сожалею, данного имени нет в моём списке... списке запланированных посетителей. Вас также нет в моём списке... запланированных посетителей. Прошу простить, но вы являетесь нарушителями статуса консервации уцелевших контуров безопасности комплекса Алый, — раздался всё тот же чуть заедающий голос, и его обладательница наконец вышла на свет. Зеленоватый шарик света проплыл мимо неё, выхватив из полумрака исцарапанную грудь с остатками потрескавшейся и отвалившейся пластами краски. Вокруг креплений ног неявно поблескивали помятые обода, тронутые матовыми пятнами окиси. Похрустывающий звук, сопровождавший каждый поворот головой, шёл от суставчатой шеи. Начинаясь от расколотого с правой стороны ворота, она терялась в тени остатков гривы, лишившейся большей части подвижных частей. От них остались только короткие обрывки цепей, колечки, продетые в изогнутые пластинки медного-зеленоватого цвета, и куски скрученных в спирали тросов.

Обладающая обликом пони — таковой не являлась. Замирая, делая шаги рывками и чуть подволакивая заднее копыто, к ним вышел обладающий внешностью единорога механизм. В глазницах вырезанной из камня маски, заменяющей мордочку, настороженно вращались чёрные сферы глаз, переводя тройные зрачки, обрамлённые серебристой каймой, с одного из гостей подземелья на другого. Фосфорные точки мерцали, отбрасывая на грани мордочки желтоватые блики. Рот вновь открылся, не попадая в произносимые им слова. Заедающая челюсть вздрагивала, с тихим щелчком возвращаясь на место. — А теперь, будьте добры... пост... поставьте изображение главы второго поколения на место. Данное действие будет расценено как... как... смягчающее обстоятельство попытки нарушить... нарушить статус консервации уцелевших контуров безопасности комплекса Алый. Пожалуйста?

— Если она не с наследницей Коин, то за кого она и о чём она вообще говорит? — Мосси осторожно шепнула кисточковому, не спуская глаз с медленно поднявшегося стража. Грузный механизм с заострённой мордой смотрел на главу Школы, словно ожидая приказа от потёртой и явно повидавшей немало на своём веку механической пони. Присмотревшись к последней, зелёная единорожка заметила у той пустующую выемку на лбу, где тускло переливались обломки чего-то похожего на основание рога. Когда-то давно этот изящный, в сравнении с угловатыми и массивными стражами, механизм имитировал единорога. Но теперь представлял довольно жалкое зрелище. — И что она такое вообще? Никогда не встречала ничего похожего...

— Я тоже. Думаю, она имеет в виду это место. Таких как она исследователи туннелей видели только издалека, и описания довольно скупые. По их записям, похожие на неё могли помочь, а могли и навлечь беду на сунувшихся в подземелья путников. Так что я бы был настороже, — Айрон, прищурившись, вглядывался в окружившие их механизмы, готовый запустить острые обломки в того, кто бросится первым, однако стражи все как один чего-то ждали. При этом совершенно игнорируя осторожно крадущуюся в сторону зала пегасочку. Подмигнув магу, Клауди скрылась за порогом, держа в крыле полупрозрачную фигурку с распахнутыми крыльями и обвивающим задние ноги хвостом. Решив отвлечь от неё стражей окончательно, амиантовый маг сделал шаг вперёд. — Если мы нарушили какие-то правила, сожалею, но мы не знали о них. Назовитесь и поясните причину нападения!

Механическая пони посмотрела в его сторону. Тройные зрачки раскрутились, слившись в желтовато-зелёный круг, и вновь застыли, чуть подрагивая из стороны в сторону. Изучая его с копыт до головы, она остановилась на роге, скользя пристальным взглядом по темнеющим письменам. Со стороны казалось, будто она пытается что-то вспомнить, но теряет мысль и вновь возвращается к изучению гостей.

— Нарушение статуса консервации уцелевших контуров безопасности комплекса Алый. В связи с угрозой проникновения в заклинательные залы. Залы хранения кристаллических форм хранения записей и магических... магических... структур. Все уцелевшие туннели подвергнуты процедуре консервации. Любой, оказавшийся в комплексе Алый... Алый... расценивается как потенциальный противник. Статус приведён в действие действующими правителями Кристального Королевства. Причина... военные действия на поверхности,  — не сводя с кисточкового глаз, проговорила механическая пони. Из зала послышался приглушённое восклицание. В свете замерцавшей прохладным светом фигурки стояла Клауди, зачарованно рассматривающая ползущие по стенам небольшой ниши знаки, словно позабыв, в какой опасности находятся её спутники.

— На поверхности нет никаких военных действий. Трон вернувшейся из заклинания Кристальной Империи заняла принцесса Ми Аморе Кейденс со своим супругом, — холодно проговорил кисточковый, сделав шаг в сторону пони, попутно прикрывая железным листом стоящую сбоку Мосси. — Мы вернули статуэтку, взятую Клауди по ошибке. Сожалеем за случившееся недопонимание, но мы ищем одну натворившую много чего чародейку и...

— Ми Аморе Кейденс. Поиск. Поиск завершён. Данные обна... обнаружены. Архивная запись. Источник "Пергамент", пострадавшая кодовый номер... номер... девять-семь-четырнадцать-ноль-одинадцать. Жеребёнок. Кобылка. Причина транспортирования — нестабильное состояние магии как резуль... резуль... тат взаимодействия с аэтаслибрумом. Текущее местоположение. Закрытый... Данные. Некрополь. Статус... нет данных о состоянии,  — пони вздрогнула, дёрнув вращающимся на шарнирах ушком, и сделала шаг в сторону. — Кодовое слово, совпадение более девяносто процентов. Предположения. Произвожу повторный анализ внешности и экипировки. Ждите. Любое действие будет расценено как попытка... попытка... попытка...

— В сторону!! — Айрон рывком оттолкнул зелёную единорожку к стене, приняв на обломок металлической двери удар широкого лезвия секиры. Коридор залил сноп искр, в которых тёмный силуэт озёрного мага обрушился на второго секироголового, разламывая о его хребет кусок дымящегося холодом льда. Позади пискнула пегасочка, чудом увернувшись от череды ударов стальными копытами. Перекатившись по полу, она скользнула между ног стража, позволив ему расколоть каменную колонну на две ровные части. Золотистая искра блика промчалась по иззубренному лезвию и стекла на пол золотым магом. Подкручивая на ходу рукояти своих очков, он тщетно искал нужный блик, проклиная наполнившую воздух пыль, иней и визжащие куски металла.

— В коридор, живее в боковой коридор! — выкрикнул он, вспыхнув перед мордой красноглазого секироголового и очутившись в тёмном проходе, в стороне от входа в зал. Сквозь защитные шторки он с досадой вглядывался в мелькающие тени кисточкохвостого и наставницы Школы Магии. Оба оказались слишком далеко, оттесняемые парой стражей, внезапно бросившихся в атаку. Зашуршав чуть помятыми перьями, рядом с Глоу оказалась пегасочка. — А ты... не у всех такая удача как у тебя, в следующий раз, прежде чем совать свои копыта куда не надо, подумай трижды! Однажды это...

Договорить он не успел. Мимо пролетел озёрный маг, что-то прокричав и запустив с кончика рога сноп острых сосулек. Разбившись о стальную шкуру стража, они рассыпались, оторвав пару металлических пластин. Не заметивший потери детали механизм гулко протопал следом за магом, миновав вжавшегося в стену Ская, зажавшего копытом рот пегасочке.

Молодые ветки с хрустом ломались в щепы, встречаясь с клинком, покрытым трещинами и сколами. Секироголовый таранил досадную преграду, не спуская красных глаз со своей цели, замерев только от удара в бок роем стальных обломков. Дымно вспыхнула древесина от высеченных искр, и сизый дымок заволок коридор. Запахло костром. Сбоку гулко грохотнула вспыхнувшая пыль, клубом огня отбросив зелёную единорожку в небольшую нишу. Стиснув зубы, она провела по диагонали рогом, запоздало понимая, что ветки растут медленней, чем приближающийся удар лезвием. Зажмурив глаза, она ощутила, как пол под нею встряхнулся, и вокруг посыпались мелкие камешки. Что-то тяжёлое заскользило по металлу, мерзко скрежеща и царапая. Тихо вскрикнул кисточковый. Совсем рядом, буквально перед нею. Осторожно открыв глаза единорожка застыла, на миг позабыв все заклинания и способность говорить.

В сиянии серебристой вспышки на кончике рога Айрона, вырвавшей из полутьмы его искажённую болью мордочку, замер секироголовый. Массивная голова-лезвие застряла в сложенных крест-накрест стальных балках, давя весом и пытаясь дотянуться до цели.

— К Глоу... уходи к Глоу, пока я его держу... — послышался сбивающийся голос мага, вбросившего ещё толику сил в импровизированный барьер. На расстоянии копыта от него покачивалась красноглазая морда стража, скребущего копытами по полу. — Быстрее же...

Ржавые балки продавились. Хрустнуло ребро жёсткости и, смявшись, выгнуло подставленную пластинку от двери. Толстое лезвие дрогнуло, прогнув ослабевшую преграду, устремилось к магу и застыло, едва коснувшись его лба.

— Анализ внешности завер... завершён. Принадлежность к эскорту Чёрного Короля не подтверждена. Отмечено несоответствие с оставленными директивами ожидания. Проверка завершена. Магические сигнатуры отсутствуют в обоих списках. Запрос оставлен без ответа, как и предыдущие запросы. На основании полученных заключений запускаю протокол семь-семь-два-шесть-кристалл-пять, — механическая пони заговорила в тот же момент, как глаза стражников сменили цвет с красного на жёлтый. Осторожно выдохнувший Айрон рухнул на пол и позволил Мосси оттащить себя в сторону от темнеющего над ним стража. Позади слышались шаги приближающегося Паунд Тэйла и настороженный голосок спрашивающей что-то Клауди. Все целы, подумалось кисточковому, старающемуся рассмотреть отдающую приказы секироголовым. Перед глазами всё плыло, и недавнее отравление магией вновь дало о себе знать отвратительной слабостью.

— Протокол семь-семь-два-шесть-кристалл-пять, успешно за... за... запущен. До выяснения сохраняйте своё местоположение и не провоцируйте охранную систему комплекса, пожалуйста. Анализатор речи включён. Анализатор жизненных показателей включён. Будьте... те... добры ответить на вопросы, от верного ответа будет зависеть дальнейшее ваше функционирование, — чуть тронутая копотью механическая фигурка подошла к лежащему единорогу, изучающе рассматривая его своими жутковатыми глазами. Шальная ледышка задела её, оставив свежую царапину на груди, где в небольшом отверстии переливалась пыльная линза в окружении десятка ярко-синих кристаллов. Тонкая нитка луча пробежала по полу и остановилась на роге Айрона, плавно скользя по виткам. — Вопрос первый. Нарушитель консервации контуров безопасности комплекса Алый. Номер семь-два-дев... дев... вять-девять-два. Причинил необратимые повреждения двенадца... ти единицам охранной системы в зоне заклинательного зала изучения, хранения... адаптирования и из... из... изучения кристаллических форм горной породы. Попытка задержать и изолировать провалилась. Приведение в действие протокола устранения оказалось невозможным... Вопрос первый. Являетесь ли вы союзниками нарушителя?

— Нет, конечно, кем бы он ни был! Если же речь идёт о чародейке, наследнице Коин, то мы сами преследуем её в этих туннелях! — раздался хриплый голос Мосси Бранч, прикладывающей к виску мага растёртый листок ароматного растения.

— Вопрос уточнение... Уполномочены... вы... говорить от всех присутствующих? — механическая пони наклонила голову в сторону и чуть повернулась, встретив подошедших Глоу и Клауди взглядом. За ними, не отставая ни на шаг, размеренно топал секироголовый.

— Разумеется, — Бранч с беспокойством смотрела на лежащего Айрона, собирающегося с силами. Остальные мрачно кивнули, настороженно всматриваясь в стражей.

— Назовите свои имена. Цель посещения подвергнутого консервации комплекса Алый,  — синий луч соскользнул с мага и застыл вздрагивающей яркой точкой на груди Мосси.

— Мосси Бранч, лидер Зелёного Крыла её светлейшества принцессы Селестии. Паунд Тэйл, Клауди Фортуна и Скай Глоу, — размеренно звучали имена, называемые зелёной единорожкой. С каждым именем она кивала в сторону своих спутников. — И Айрон Спарк. Мы шли по следам причинившей вред принцессе Ми Аморе Кейденс! Никто из нас не знал об этом месте, и какой бы то ни было консервации.

— Значит вы так же не были присланы Советом Магов на... на... мои многочисленные запросы о нарушениях и зафиксированном заклинании, после которого большая часть комплекса испытала многочисленные нарушения в работе? — пони шагнула вперёд и яркая нитка луча метнулась в сторону золотистого мага, застыв на его роге.

— Совет Магов? — Мосси Бранч наклонилась к тихо застонавшему и попытавшемуся встать на ноги кисточковому. — Она же не имеет в виду Орден?

— Сомневаюсь... скорее упомянутый в записи разговора правителей Кристальной с их посланником... — тихо отозвался маг, ощущая на губах знакомый привкус ржавчины. Протерев боковой стороной копыта рот, он заметил оставшиеся на шкурке бурые полосы. — Угх...

— Скажи ей, что мы из Совета! — хрипло шепнул Скай и невольно поймал пристальный взгляд механических глаз. Синий луч дрогнул и стал лиловым.

— Ответ не является правдой. Повторное... рное нарушение активирует охранную систему комплекса,  — заявила механическая пони, вернув лучику синий цвет и переведя его на нос пегасочки.

— Очень умно, Глоу, — зашипела на него Бранч. — Теперь мы на шаг ближе к повтору ситуации, из которой едва смогли выбраться.

— Мы правда ищем наследницу Коин. Она навредила принцессе, и поэтому мы спустились сюда. Я честно не хотела ничего такого, но та фигурка была просто замечательная, и мне показалось, что ей не место в этом разрушенном и забытом зале. Правда! Мне очень жаль, что так получилось, можно мы просто пойдём дальше, отыщем выход или следы чародейки? Я честно-честно не буду ничего больше трогать, — скосив на мерцающую точку глаза, Клауди быстро затараторила, пока это не сделал кто-то другой за неё.

— Анализ ответа. Правда. Анализ второстепенной информации,  — механическое копыто хрустнуло. Пони развернулась и медленно зашагала в сторону зала, остановившись когда в поле её зрения попала мерцающая фигурка.  — Выражаю... благо... дарность. Из всех имеющихся, это единственное уцелевшее изо... изобра... жение главы второго поколения. Утрата его была недопустимой согласно... гласно протоколу обслуживания зала для совещаний и приёма наследницы престола Кристального Королевства по её... её возвращению.

— Но принцесса уже правит Кристальным, — Паунд помог подняться Айрону, протянув тому кусок льда. Зашипевший от звона в роге, тот осторожно приложил ледышку к виску.

— Выявлено хронологическое несоответствие... Сказанное является правдой. Сказанное не соответствует имеющимся записям. Прошу, следуйте за мной в зал куратора для... для уточнения или исправления хронологического несоответствия,  — задумчиво, если можно было так сказать про практически не меняющий интонации голос, проговорила механическая пони, направившись к закрытой двери сбоку от вход в зал.

— А если мы откажемся... — ответом на заданный Глоу вопрос была короткая красноватая вспышка в глазах секироголовых. — Всё, всё, я понял. Клауди ты вперёд, у тебя удачи больше, чем у всех тут взятых.

— Как некрасиво для жеребца, Глоу, — распушилась пегасочка, но вместо неё вперёд шагнули маг и зелёная единорожка. По бокам зашагали массивные механизмы, косо поглядывающие на команду Мосси Бранч, словно все они были пленниками.

— Хотелось бы знать, за кем мы идём неизвестно куда, — откашлявшись от попавшей в горло пыли, проговорил Айрон, незаметно подхватив кусок металла. В ослабевшем телекинезе обломок крутился, постепенно сминаясь в небольшую пластинку. Начищенная поверхность сверкнула, поймав блик, и осталась на одном из камней. Шагающий рядом Глоу нахмурился, а потом согласно кивнул, подкручивая свои очки.

— Модель "Наставник". Седьмой номер из созданных Советом Магов механических моделей для обучения будущей наследницы... наслед... престола Кристального Королевства. Также мне были переданы указания и доступ к управлению охранной системой на момент консервации комплекса Алый,  — подволакивающая заднюю ногу пони замерла на полушаге впереди и, развернув голову полностью назад, чтобы увидеть идущих позади неё, добавила. — Для удобства общения мне было выдано имя... Канакин.

— Седьмой номер, так ты тут не одна такая... эммм... Канакин? — Мосси споткнулась о трещину в полу и едва не очутилась под копытами секироголового. Страж замер, позволив ей встать, и снова последовал сбоку, грозно покачивая лезвием. Сглотнув, она заметила застрявшую в трещине на металле ветку.

— Совет Магов высказал сомнения в прочности моей... моего... тела. Наследница престола пострадала от влияния артефакта класса "Пергамент" и её будущие... уме... свойст... способности оставались невыявленными. Опасаясь за жизнь и здоровье живых наставников, Совет принял решение соз... зззз... дать меня и запасные копии на случай повреждения от неконтролируемых вспышек магии. Для этого во мне есть встроенные гасители магии, набо... набор... блокираторов для рога и... данные требуют доступа не ниже голоса Совета Магов. Извините,  — Канакин вернула свою голову в прежнее положение, размеренно шагая по коридору. Под копытом звякнула и покатилась деталь, похожая на часть её механического крупа. Чуть дальше лежала смятая нога и обломок механического ушка. Не обратив на них внимания, она прошагала дальше, застыв, лишь услышав вопрос о случившемся от тихо вскрикнувшей пегасочки. — Модель "Наставник". Тридцать девятый номер. Пала в попытке предотвратить нанесение ущерба комплексу нарушителем номер семь-два-девять-девять-два. Предположительное имя нарушителя "наследница Коин". Повреждения не поддаются ремонту. Тридцать девятый номер считается списанной. Нет причи... причи... ны грустить. Имя. Клауди Фортуна.

Добавила механическая пони, заметив влажный блеск в глазах пегасочки, остановившейся у лежащей наставницы. Погнутые шестерни обвивали расколотый шар с множеством слотов и выемок, опутанный гибкими трубками и лентами пружин. Рядом валялись, рассыпавшись, хорошо знакомые Айрону колечки для рога и несколько сломанных браслетов, соединённых тонкой цепью. Чуть дальше, упираясь в стену, застыл секироголовый, на боку которого виднелась огромная вмятина.

— Мы на месте. Добро пожаловать в зал куратора. Пройдите к текущим кураторам контура безопасности комплекса Алый для получения права внести уточняющие данные для устранения хронологического несоответствия,  — Канакин остановилась в центре овального зала, пропустив вперёд команду Бранч и сопровождавших их секироголовых. За её спиной закрылась массивная дверь, выдвинув округлые стопоры в пыльные пазы. Взвизгнула шестерня, и пара стражей застыла по бокам от единственного выхода.

— Прекрасно, теперь мы точно в западне, — мрачно заявил Глоу, осматриваясь по сторонам. — А ещё я вижу что-то, что мне очень не нравится.

Золотистое копыто вытянулось в сторону двух тронов в противоположной от входа стороне. Полукруглый стол перед ними был засыпан наспех собранными свитками, истлевшими фолиантами и брошенными где попало сундуками. Тусклые монеты поблескивали на потерявшем свой вид ковре. Осколки и вполне целые кристаллы валялись где попало, словно их одним рывком в отчаянии швырнули на пол. Но взгляды вошедших приковало не это. Медленно разгораясь над полукруглой столешницей, появилось дрожащее изображение, срывающееся тонкими лучами с криво вложенного в паз кристалла, плоского и покрытого сетью граней. За ним темнели фигуры, в достойных королей одеяниях, местами порванных и прожженных. На полу перед ними лежала перевёрнутая кроватка-качалка и погнутый меч с проломленным щитом. Казалось, будто те, кому принадлежали фигуры, склонились над этими вещами, так и застыв навсегда.

— Принцесса Тенданс, принц Рампарт, сож.. сожалею, что нарушила ва... ваш покой. Но мне нужно произвести корректировку хронологического несоответствия,  — проговорила Канакин, подойдя к столу.

---

С чавкающим звуком из сплошной стены вязкого тумана на площадку опустилось закованное в броню копыто. Пристальные зеленоватые глаза с вертикальным зрачком придирчиво оглядели собравшихся у костра. Повисшую тишину прорезал дикий вопль под звук рассыпающейся по плитам утвари.

— Странный пегас!! — завопила Твинкл, уставившись на окутанную обрывками тумана фигуру, отскочив в сторону и едва не сбив с ног Винтера. — Он пришёл за всеми нами с книгой, чтобы обратить всех в страницы!!

Кто был посмелее выхватили из костра горящие ветки, остальные перепугано заметались на пятачке света, спотыкаясь друг о друга и о торчащие из земли скамейки. Арроу и его напарник одним движением оказались впереди, прикрывая этнолога и его спутников, на ходу выдвинув из накопытников острые жала лезвий.

Уклонившаяся от горящей ветки тень, отвесив самому ретивому стражнику ощутимый пинок и звякнув доспехом, вышла на свет. Досадливо потирая опалённое ухо, перед напуганными пони стоял болотного оттенка пегас, с короткой, похожей на щётку гривой и длинным шрамом, спускающимся со лба на квадратный нос. Шлем ему заменял широкий обод, расширяющийся на лбу, с парой пластин по бокам. На тусклом металле поблескивал выбитый родовой знак, напоминающий кьютимарку.

— Я понимаю — городские, но вы — патрульные границы, провалиться мне в илистые озёра! Иллюзорных поганок наелись или мираж-ягод, от каждого чиха на дерево лезть? А ну привести себя в нормальный вид! Меня и так оторвали от дел ради очередного этнолога, и я не хочу тратить тут время зря, — хмуро отчитал он присмиревших ночных летунов, изучая замерших перед ним путников. Пройдя мимо ойкнувшей Твинкл, пегас в тяжёлом доспехе даже не обратил на неё внимания. Вытащив из-за пояса тубус со свитком он подошёл к земнопони, уставившись тому в глаза с высоты своего роста. Ткнув тубусом того в грудь, он продолжил. — Не слишком удачное время ты выбрал для путешествия в Ноктюрнал-Лифбург, этнолог. Сезон туманов не шутка и броня на каждом из стражей не просто дань традиции, знаешь ли.

Только сейчас пришедший в себя вороной заметил, что с доспехов пегаса стекают струйки воды, сочась из нескольких свежих и глубоких царапин, будто кто-то пытался прокусить неподатливый металл. Заметив направленный на себя взгляд, тот шагнул к вороному.

— А ты мне вообще не нравишься. Выглядишь как городской выскочка в плаще, которому только и подавай приключения. Такие ломятся в неприятности, не думая о других. По глазам вижу. Старого воина не обманешь, не пытайся, — коренастый, крепко сбитый пегас казался внушительным, хоть и был заметно ниже как Вана, так и Диксди. Да и среди своих подчинённых, а иначе с чего они вытянулись как по струнке, особо ростом не выделялся. — Это в Клаудсдэйле все обленились и расслабились. Жалкое подобие некогда величественной стражи Кантерлота. А тут тебе не Кантерлот! Чего молчишь, искатель проблем на свой круп?

Кое-как надевшие шлемы пегасы, кроме одного, так и не сумевшего отыскать пропажу, стояли, как на параде, чуть выпятив грудь. Лёгкая дрожь крыльев выдавала их волнение и перенесённый испуг.

— Уважаемый, не представившийся не знаю кто, являюсь ли я "городским выскочкой", должно занимать моего нанимателя, а никак не вас. Я и моя спутница только сопровождаем Скерса Фейбла в Ноктюрнал, — вернув голосу уверенность начал пепельногривый. — Но куда важнее...

— Вице-капитан, мы не ожидали увидеть вас тут, — раздались голоса Винтера и его напарника, синхронно приложивших кончики крыльев ко лбам. — Вы прибыли сквозь туман ради ответа?

— Если это так, как они говорят, то мне тем более не терпится услышать его, — шагнул на встречу пегасу земнопони, едва не запутавшись в попавшейся под копыта лямке рюкзака. — Каким бы он ни был...

Проигнорировав этнолога, так же как и Твинкл, вице-капитан уставился на вороного. Внезапно он хлопнул того по плечу крылом и гулко хохотнул.

— А ты, рогатый, имеешь стержень и не только под пузом. Не был бы единорогом, вышел бы знатный пегас, — проговорил закованный в броню ночной летун и, пройдя мимо, встал перед стражниками. — Ваш капитан остался в городе. Единственный проблеск луны будет через десять минут и всего на час осветит "Ночную Цепь". Все следуют за мной, не отставая. Даже короткие полёты исключены, так что весь путь придётся пройти на копытах. Чтобы донести это, глава города Мэлика вызвала меня. Всем всё понятно?

— Это означает, что разрешение получено? — раздался робкий вопрос этнолога, оттеснённого в сторону собирающимися стражниками.

— Это означает, что если кто-то не оставит всё лишнее и тяжёлое, то останется посреди покрытых туманом озёр ещё на несколько дней, — буркнул закованный в броню пегас, отобрав у Твинкл рюкзак и бросив его под дерево. — Выдвигаемся, как только ночное светило наберёт полную силу. Всё лишнее бросайте у дерева. Стражники, разделиться на две группы, одна впереди, другая замыкающая. Где твой шлем?

Последнее он проговорил, наткнувшись на растерянного ночного стражника, виновато пожавшего крыльями.

— К Дискорду. Потом поищешь. Все готовы? — капитан рявкнул, развернувшись на месте и уперевшись взглядом в стоящую перед ним ящерку. — Я сказал выкинуть лишнее, а это у тебя что?

— Еда. Мне не есть сложно, — проклацкала Лаэтус из-под съехавшей на каменный нос накидки.

— Отстанешь, никто тебя искать не будет, — ткнув в жёсткую грудь кончиком копыта, добавил он, поглядывая на туман. Робкие лучики пронизывали мглу серебристыми нитями, утыкаясь в яркие точки на каменной площадке. — Живее, на задержки у нас нет времени, городские...

Так и не сумевшая вставить слово Диксди задумчиво смотрела на свежие царапины. Как и вороной, заметив их, она не могла выкинуть из головы крутящуюся мысль о том, что могло их оставить. Пусть даже капитан держался браво, внутренний голос опыта отчего-то считал иначе. Вояка боялся. Отлично скрывая это за приказами, он прошёл не просто через туман и, скорее всего, не желал повторять этот путь снова по вполне понятной причине.