Длинный запал спокойствия

Единственная

Одна единственная. Единая и неделимая.

— О, а я рассказывал тебе, как Гриффариан на куропаток охотился? А, Грета?

— Неа, но все истории с твоим братцем, Хродус, всегда поражают, — грифина поскребла когтем по заколке в виде месяца на своём шарфе. — Ну, и каков был результат его охоты?

Два грифона лежали на блоке сложенном из стальных балок, наблюдая за тем, как мир вокруг медленно окрашивается в бледно-золотистые тона утреннего солнца.

— Хах, я знал, что это история обязательно заинтересует тебя. Эта история — моя самая любимая из нашего позднего детства, — грифон пригладил свои чёрные взъерошенные перья на голове. — Так вот, тогда ему было четырнадцать, а мне пятнадцать, и именно тогда в грифоньих землях стали распространятся ружья и пистолеты. Наш отец очень прогрессивный грифон, и его всегда интересовала новизна. Но дабы не переплачивать грифонам-оружейникам, которые только сами начали осваивать производство огнестрельного оружия и требовать за него баснословные суммы, наш отец совершил путешествие в Сталлионград, где у местных пони-оружейников получил необходимую подготовку и материалы. Вернувшись, он сделал грифонье ружьё, коим он гордился, словно это был третий сын в семье.

— Дай-ка угадаю, — Грета прервала рассказ своего компаньона, — твой братец предложил взять на охоту ружьё.

— Ну, а как иначе? Мой брат, как и папа, тоже любит всё новое. Вот только ему не хватает терпения и рассудительности, как остальным членам семьи, но я думаю, в будущем всё приложится, — Хродус поглядел задумчиво в сторону залива, где волны слегка искрились золотом. — Так вот, он уговорил меня взять ружьё на, как он сам это назвал, «полевые испытания». Полдня мы ползали в кустах и сидели на деревьях, пытаясь выследить добычу. Как только мы нашли куропаток, Гриффариан, без задней мысли, применил ружьё…

Повисло молчание.

— В общем, мой брат выяснил, что стрелять из ружья без надёжной опоры в пространстве, может подпортить здоровье… — чернопёрый грифон вздохнул и покачал головой. — Он просто упал с дерева от отдачи ружья. Но это была печальная часть, а дальше…

— Дальше идёт интересная часть, — улыбнулась Грета. Хродус улыбнулся в ответ и беззвучно засмеялся.

— Да-а-а-а, — протянул грифон. — Когда Гриффариан упал и пока он пытался отойти от падения и оглушения, напуганные куропатки «перекрасили» моего брата из серого цвета в белый цвет. Он был в ярости и сделал ещё несколько выстрелов, но когда понял, что добыча ушла, бранясь, швырнул заряженное ружьё на землю. Зная удачу моего брата, ты, Грета, должно быть уже поняла, что ружьё выстрелило, и сила отдачи отскочившего ружья ударила его прикладом в живот.

— Интересно, как он отреагировал на всё произошедшее, — лазурные глаза грифины расширились в предвкушении финала этой эпопеи.

— Он не плакал и не кричал и не бил кулаком землю. Он просто сел и обхватил передними лапами свои задние, а когда я подошел к нему, то он сказал, что он морально умер. Мне пришлось волочить его домой, предварительно искупав в реке. Дома он получил по первое число от отца за ружьё, но только после того, как папа выплакал все слёзы смеха. Тогда я нарёк его Снежком, по определённым причинам, — грифон растянул свою улыбку настолько, насколько ему позволял клюв.

Оба грифона засмеялись, нарушая тишину раннего утра.

— Эх, твой брат, это просто магнит неприятностей.

— Это верно, но он старается пересилить невзгоды, которые ему часто подкидывает жизнь, и свою горячий нрав. Он хороший грифон, просто вспыльчивый и неудачливый.

Хродус задумался о чём-то и стал стучать когтями по стальной балке, на которой он с Гретой лежали. Грета же глядела на Грифоньи горы, а вернее на самую высокую гору, где виднелся Гриффинстоун, или то, что от него осталось. Старое многовековое дерево, где раньше был город, некоторое время назад окончательно раскололось и теперь, то место было пристанищем для одного лишь ветра.

— Мы все сейчас пытаемся пересилить невзгоды и поменяться к лучшему… — грифина тяжело вздохнула, вспоминая свой старый дом.

— Не думай о Гриффинстоуне, Грета, — грифон положил лапу на плечо подруги, — ведь все знали, что рано или поздно это должно было случится. Тем более, новый дом у залива выглядит лучше, чем старый, — Хродус обвел лапой залив, на берегу которого за несколько месяцев вырос город, и рост которого не планировал останавливаться в ближайшее время.

— Да я и не печалюсь, просто… просто трудно сразу принять перемены и начать с ними уживаться, и я говорю не только о новом доме, — светло-серый шерстяной шарф перемахнул за плечо, — я говорю обо всём сразу. Новая власть, новые законы, новые цели…

— Эй-эй. Расслабься. Да, некоторые вещи и вправду немного странноваты, но разве наша власть не стремиться к тому, чтобы заставить нас гордиться не только самими собою, но всем своим народом в целом? Я вполне могу пережить ограниченное использование денег, субботники и обязательный учёт имущества. Не то чтобы у меня когда-то и деньги водились или была к ним страсть, — задумчиво постучал по клюву Хродус. — Знаешь, мой папа говорил: «Что не делается, всё к лучшему».

— Надеюсь, ты и твой отец правы. Может действительно открытый коллектив и вера во что-то кроме ещё одного Идола Бореалиса, это всё что нужно для хорошей жизни народа и каждого из нас в целом?

— Поживём, увидим. Нам грифонам отведено почти двести лет жизни, и я уверен, что результат точно не будет ждать все эти годы, — грифон подвинулся ближе к своей подруге и обнял её. — В бездну сложные вопросы, скажи мне лучше, что это такое строиться.

— Где?

Хродус указал на недостроенное здание, стремящееся ввысь, на строительной площадке которого оба грифона провели почти всю ночь.

— А ты что не знаешь? — удивленно вскинула бровь Грета.

— Я большую часть времени провожу в горах или каменоломне, и как-то было не до наблюдения за новыми постройками. Тем более список строек, куда мы отправляем добытый стройматериал, что-то около нескольких десяток страниц, так что, как-то прошло мимо меня.

— То, что ты видишь перед собой – самая… кхм… даже сказать нужное слово трудно. Эта конструкция есть не что иное, как… символ. Да, именно символ.

— Символ чего? — грифон разглядывал постройку стараясь увидеть в незавершённости какой-то скрытый смысл.

— Ну, смотри, если Дом Собрания является символом единства всех грифонов, и местом где воля всего народа будет принимать единый голос, то это будет символом крепости духа и нового пути.

— Проще говоря – храм. Да?

— Да, именно! Но это ещё и два здания в одном: и храм и маяк. Прибрежному городу нужен маяк, так что это и практично и символично. А после окончания постройки Дома Собрания, почётное имя «Строительной площадки №1» перешло этому месту и его окружению. И я буду лгуньей, если скажу что не испытываю гордости, работая здесь, — Грета гордо подняла свой клюв вверх.

— О, а я думал, что же это за место такое, куда меня и мою группу переводят. Нет бы, написать «Храм-маяк», но нет же, надо извернуться и написать как можно непонятнее, — грифон закатил глаза и покачал головой.

— Твою строительную группу переводят сюда, а ты только сейчас мне об этом говоришь?! — Грета сверлила грифона взглядом.

— Ну… эм… я забыл, ой, — грифон закрыл свою клюв лапой. — То есть я хотел сказать, что проводя время с тобой, я забываю обо всём на свете, — запинаясь, пытался оправдаться Хродус.

— Ну-ну, просто мозги у тебя куриные вот и всё, — грифина легонько постучала Хродуса по голове. — Хотя скорее их нет. Слышишь, какой звук? Это звук пустого пространства!

— Ну тебя… — грифон обиженно надулся.

 — Ты что обиделся? Да ладно тебе, что ты в самом деле, — крыло Греты прошлось по клюву Хродуса, заставляя того несколько раз подряд чихнуть. — Хватит изображать из себя обиженного, полетели лучше в город, я хочу к своей подруге залететь.

— Не… не делай так больше, — грифон ещё раз чихнул. — Извини, но ты полетишь к ней одна. Мне надо своих охламонов поднять и на работу привести. Без побудительного пинка, они и двинуться не подумают.

— Тогда, прощаемся?

Хродус и Грета приложились друг к другу своими мордочками, чтобы их лбы и клюву соприкасались. Каждый из них смотрел в глаза другому, и они хотели, чтобы этот момент длился как можно дольше.

— Я буду ждать нашей встречи, моя маленькая птичка, — произнёс Хродус

— С нетерпением… — ответила ему Грета.

Разорвав «грифоний поцелуй» они взмыли в небо и разлетелись, каждый в свою сторону.

---

Новый Гриффинстоун или Грифштайн – город, выросший на берегах залива, куда впадает река Гуто. Новый дом для всех грифонов и по совместительству столица, но не королевства, а республики.

Когда старое древо раскололось, заведомо ушедшие с него грифоны оказались без своего дома. И тогда, перед лицом возникших трудностей, грифоны решили возродиться, отбросив все свои старые разногласия. Было решено, что символом возрождения народа станет новый город, который затмит все города прошлого и будущего.

Вооруженные решимостью и верой в будущее, грифоны со всех концов света вернулись на землю своих предков, и новый город начал расти со стремительной скоростью и на этот раз, его строили на все времена.

---

Долетев до нужной улицы, Грета приземлилась напротив дома, где жила Гильда, её подруга. Небольшое трёхэтажное здание, которое являлось гармонией новой техники и материалов, с чертежами и духом старины. Новый «старый» идеал.

Грета постучала в массивную дубовую дверь несколько раз, но ответа не последовало. Она задрала голову и поглядела на окна и увидела, что на третьем этаже есть свет.

— «Если свет горит, значит, не спит. Может, она не услышала?» — подумала грифина и продолжила барабанить по двери. Спустя некоторое время стука в дверь, она отчаялась заслужить внимание и уже хотела постучать в окно, когда её окликнул хриплый голос.

— Кто там, бездна его забери, играет марш на входной двери?! Хватит, я тут пытаюсь поспать! — голос принадлежал дедуле Граффу. Сонный старик смотрел на Грету, высунувшись из окна второго этажа. — Ты, паршивка, чего в дверь барабанишь?!

— Дедуля Графф, это я Грета! — ответила старику гостья.

— А, это ты. Извини, не признал спросонья и со слепоты, — прищуриваясь, ответил Графф. Втянув свою голову обратно в дом, старик бросил Грете из окна ключ. — Входи, не стой там столбом.

Несмотря на новизну замка, гостье всё равно пришлось приложить усилия, чтобы открыть дверь. Оказавшись внутри, она оказалась в небогатой, но со всем необходимым жилой комнате. Однако белые стены и первые солнечные лучи не помогали полностью выгнать из помещения мрак. Грета повернулась к винтовой лестнице, с которой уже спускался пожилой хозяин дома с масляной лампой в руках.

— Доброе… уагх… утро, — зевнул старик, подходя к люстре, висевшей на потолке, — ты чего так рано, а?

— Да вот, время выдалось, зашла к подруге. А что, это ненормально? — Грета села перед крупным дубовым столом и наблюдала, как Графф зажигает люстру.

—Да нет, вот только… Ух ярко-то как, — люстра вспыхнула ярким светом, вынуждая грифонов прикрыть глаза. — Я говорю, что обычно работяги спят от заката до рассвета, а ты вот, даже не выглядишь сонной, да ещё и в такую рань. В такую рань не спят разве что стражники и искренне верующие, — он поглядел в потолок. — Ты поняла, о ком я. Ну так что, небось, грифона в свои лапы поймала, а?

— И вы ещё будете утверждать, что вы дряхлый и слепой старичок? — усмехнулась грифина, глядя на седопёрого старика.

— Эх, девочка, мне уже далеко за сто и как, я могу отрицать очевидное? Вон перьев нет, глаза тусклые. Да, я старею, но возраст это число, а числа можно складывать хоть в загробной жизни. Так что даже гадать не надо, что ты нашла себе кого-то, — грифон горько усмехнулся. — Молодые во все времена молодые. Беспокойные, горячие, ищущие приключения на свой зад. Все одинаковы, кроме единичных исключений… Но ты не из этих белых ворон. Так что, удачи тебе в амурных начинаниях, — Графф поглядел немного на Грету. — Ладно, я пойду к себе поспать или поработать, а ты жди Гильду, она скоро должна закончить свои утренние молитвы.

— Хех. Спасибо на добром слове. Попутного ветра.

Грета поняла о ком говорил старик. На всех семейных фотографиях подруги, Гильда выглядит слишком молодо по сравнению со своим дедом. Но поскольку родителям белоголовой грифины нет ещё даже сорока, нетрудно догадаться, что дедуля Графф намекнул на свой жизненный опыт.

От дальнейших мыслей её отвлекли шаги, идущие со стороны лестницы. Повернувшись, она увидела, как по лестнице спускается Гильда. Грета редко видела подругу без длинного плаща с капюшоном, в котором она постоянно ходила на работе и в повседневное время, словно пытаясь скрыть что-то. Однако она знала, Гильде нечего скрывать, кроме усталого и неухоженного вида, а этот необычный вид одежды имел сугубо религиозный символизм, которому её подруга предавала серьёзное значение.

— А, привет, — приблизившись к столу, хозяйка дома протянула лапу гостье, — давно ко мне не заходила, и тут как гром среди ясного неба. Тревожит что или… — Гильда не удержалась и громко зевнула.

— Да вот, бодрствовала всю ночь, а утром выдалась свободная минутка и вот, решила зайти к своей подруге номер один, — она поглядела на подругу. Та хоть и отличалась природной красотой и недюжинной силой, но вид у неё был удручающий: шерсть свалялась, а в некоторых местах начали проступать серебристые волоски; перья на крыльях и голове были мятые и пыльные; жёлтые глаза от покраснения приобрели янтарный оттенок, а вокруг них самих были огромные тёмные круги. — Ги, посмотри на себя, выглядишь отвратительно, словно тебя заставили лететь через ледяной дождь и не давали передышку несколько дней.

— Да? Да не, бывало и хуже. Я… я свежа как утренний морской бриз, — сонные глаза моргали отдельно друг от друга.

— Да, а вот паршивая внешность говорит обратное. Ты поэтому постоянно на себе этот плащ таскаешь, чтобы меньше демонстрировать свой «похмельный» видок? — Грета встала, и подойдя к Гильде подняла её обмякшее крыло, — Ги, вот кто так к свои крыльям относиться, а? И ты знаешь, что от тебя за десятки метров благовониями несёт?

— Молитвы и медитации требуют благовоний. И потом, я не часто их меняю. У меня всё же есть стандарты, — Гильда убрала своё крыло из лапы Греты и направилась к печке.

— Мда, я этот стандарт вижу прямо перед собой, — гостья положила лапу на мордочку. — Пойми меня Ги, я тебе помочь хочу. Ты денно и нощно смотришь, как идёт стройка, а как у тебя выдаётся свободное время, ты сломя голову несёшься домой или в храм, где читаешь молитвы до посинения. Я понимаю, это для тебя важно, но скажи, когда последний раз ты выбиралась в свет?

Гильда тем времен с помощью огненного талисмана затопила печку и поставила кипятиться воду. Она, не моргая, глядела на маленькие язычки пламени, танцевавших на сухих брёвнах. Со стороны казалось, что она не слышит свою подругу, но на самом деле, она слышала всё. Повернувшись к Грете, она устало улыбнулась и посмотрела её в глаза.

 — Давно. Хех. Я понимаю твоё беспокойство, но и ты должна понять меня. Я выбрала этот путь изменения через молитвы Всесоздателю и медитации, через скромность и сдержанность. Я полностью посветила себя духовной жизни, не забывая при этом оставаться полезной для общества. Вся в работе и вся в молитвах, где тут на себя время выделишь?

— Я уважаю твой выбор, и ценю, как ты помогаешь всем нам справляться с работой, подбадривая, припугивая или просто помогая своими силами, но… — её прервало гудение чайника. Хозяйка быстро сняла его с печки и, вооружившись двумя чашками, направилась к столу.

Заварив чай и подав его подруге, Гильда села с ней за стол.

— Но? — напомнила о прерванном разговоре белопёрая хозяйка.

— Но… ты не хотела бы… снова стать собой? — гостья хлебнула из чашки.

— Старой собой? — получив утвердительный кивок, Гильда задумалась.

— Знаешь, — грифина начала щёлкать костяшками на своих лапах, — иногда, когда я сажусь медитировать, я вспоминаю, как всё было. Я вспоминаю, как мы играли с тобой в раннем детстве, как я познакомилась с Рэйнбоу, какой драчуньей и задирой была, как совершала мелкие кражи и как мы с тобой снова подружились. Это было замечательное время, пусть я не испытала сильную родительскую заботу, но всё же. А сейчас, когда на мне лежит ответственность наблюдения за стройкой, мне всё чаще приходится терпеть безответственность и откровенное хамство со стороны трудяг. Терплю с улыбкой на каменной морде, потому, что не могу ударить в наглый клюв или как-то мирно повлиять,— хрустнули запястья лап и позвонки шеи. — Порой просто хочется крикнуть: «Ты на кого там выпендриваешься, слабак? Иди сюда я тебе, кретину, сейчас хвост в клюв засуну и заставлю его съесть»! Просто… — глаз Гильды поразил нервный тик, а её когтистая лапа впилась в другую. Затем, закрыв глаза и протяжно выдохнув, она разжала свою лапу, на которой теперь виднелись красные пятнышки. — Но желание сделаться лучше удерживает меня от этого, иначе все мои старания пойдут прахом, и придётся начать всё сначала.

— Ги… я поняла, тебе просто нужен отдых, — после этой сцены, Грета не на шутку испугалась за состояние своей подруги. — Попросись в отпуск, сходи в храм, помедитируй без мыслей о работе и нагрузке. Давай… давай слетаем к горячим источникам. Тебе надо сбросить этот груз с плеч пока не поздно.

— Ты чего так взволновалась так? Со мной полный порядок, просто перетрудилась и всё. Малое количество сна сильно бьёт, но я крепче, — она потрепала Грету по плечу. — Мне очень важно закончить этот храм, это для меня сейчас самоцель. Я должна, просто должна. А когда стройка кончится, можешь хоть на луну меня потащить, я буду вся в твоём распоряжении, — к гостье протянулась лапа. — Договорились?

— Ладно, Ги, — Грета пожала лапу, — но обещай, что ты не будешь истязать себя, — допив остатки чая, она оглядела комнату.

— У тебя есть что поесть? Всю ночь не ела.

— Извини, но в доме не крохи. У меня сейчас пост, ибо Месяц Возрождения. Ем я только вечером и только при храме. Дедуля же питается… а бездна его знает, но дома он точно не ест, так что, готовься потратить несколько битов от недельной нормы валюты.

— Раз сама ешь дармовую еду, так будь добра купи мне на свои деньги, — потёрла пустой живот Грета.

— Ладно-ладно, будет тебе еда.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, полностью приводя свет от люстры в негодность. Потушив её, грифины вышли из дома и отправились в сторону холмов, где виднелся силуэт недостроенного храма.

---

— Во имя Всесоздателя, что это такое?

Под полуденным солнцем, перед кучкой грифонов-строителей, стояла фигура в плаще. Она, слегка высунувшись из-под своего белого капюшона, нервно-усталым взглядом рассматривала поле работ, где царил полный хаос. Повсюду валялись инструменты и кучи выкопанной земли, а венчал этот беспорядок огромный валун, стоявший посреди огромного котлована.

— Супервайзер Гильда, мисс, — от небольшой кучки вышел приземистый грифон и встал перед ней, — У нас возникла проблема с валуном. Он слишком крепкий и тяжёлый для нас, мы пытались его переместить или разломать но…

— Это просто невыносимо… Что с вами всеми сегодня? — Гильда села на землю и схватилась за голову. — Грузчики не могут доставить материалы на место. Каменщики ломают материалы. Другие… другие просто где-то шляются, — грифина посмотрел на делегата от строителей глазами полными отчаяния. — Вам была дана простая задача, очистить ближайшее поле от камней, но вы… вы полдня потратили на то, чтобы выкопать этот валун и при этом, не разобрались с ним, и тем более, не расчистили остальное поле. Ох, я устала от всего этого.

Гильда глядела сквозь рабочих на огромный чёрный грязный валун. Сделав несколько вдохов и выдохов, сбрасывая внутреннее напряжение, она подошла к валуну и осмотрела его. Это был местный гранит. Очень и очень крепкая порода, поддававшаяся только зачарованным инструментам из редких металлов.

— Вы не пытались спросить мифриловые инструменты, а? Можно же было пойти на склад и просто спросить их, они в доступе для каждого старшего по группе.

— Ну, я ходил на склад, и там мне заявили, что одну половину инструментов забрали работающие со сталью, другую разобрали каменщики. Разобрали всё подчистую, так что вот так, — грифон развёл лапами.

— Вы могли бы меня найти. Мне, как супервайзеру положены мифриловые инструменты, — Гильда показала огромную кувалду и сумки под плащом. — Почему вы не проявили инициативу.

— Нам сказали, что вы заняты разбирательством принадлежности материалов с супервайзером другого участка.

С трудом натянутая фальшивая улыбка окончательно сползла с мордочки белопёрой грифины. У неё начал дёргаться глаз, и она отвернулась, чтобы не показывать этого. Но протяжный стон отчаяния, который она старалась сдержать, всё-таки вырвался.

— Эм, мисс Гильда? С вами всё хорошо? — спросил начальник группы.

— Да. Со мной. Всё. Хорошо, — отчеканила Гильда. — «О Всесоздатель! молю, прошу, дай мне силы выстоять». — мысленно помолилась грифина.

Супервайзер начала рыться в сумках под плащом. Найдя нужную сумку, она извлекла большое зубило. Мифрил, из которого был сделан инструмент, мягко сиял серебристо-синеватым светом. Вкладывая недюжинную силу, Гильда начала машинально и методично вбивать зубило в валун. Погрузив его наполовину в камень, она, не обращая внимания на удивлённые взгляды грифонов, сняла со спины огромную мифриловую кувалду и, замахнувшись, обрушила удар на зубило. Валун раскололся словно яйцо, но грифина продолжила наносить удары по валуну, превращая его в щебень.

— Всё. Вот вам и валун, — подняв с земли зубило, она вложила его в лапы начальнику группы, который продолжал стоять с открытым клювом. — А теперь идите, и расчистите это поле.

— Мы-то с радостью, но сейчас уже обеденный перерыв, — сказал кто-то из группы рабочих. — Составите нам компанию, мисс Гильда?

— Нет. Спасибо за предложение, но у меня пост, — голос грифины был сухим, и в нем не было никаких эмоций. — Удачи в вашей работе, я… полечу, отдохну.

Закрепив кувалду на спине, Гильда молча, словно стрела, полетела подальше от стройки, в сторону небольшого леса. Она летела вперёд, но она даже не смотрела за окружающим миром, в её голове было пусто, и единственным посетителем в ней был ветер. Приблизившись к лесу, она приземлилась возле огромного дуба. Зайдя в его тень и выбрав место поудобней, она села на колени.

— Все эти… просто… я… АРГХ! — она сдёрнула с себя капюшон, и её взгляд упёрся в силуэт недостроенного храма-маяка. — Почему? Почему Всесоздатель? Почему они все такие ленивые и безнадёжные? Почему, я должна терпеть за все организационные провалы, когда я и так из шкуры вон лезу, чтобы со своей ограниченной властью повлиять на них? Почему? — из её глаз пошли слёзы. — Почему же так трудно меняться?

Поплакав несколько минут, Гильда утерла слезы своим плащом. Успокоившись, она извлекла из сумки благовонную палочку. Приняв медитативную позу, грифина зажгла огненным талисманом палочку и, вдохнув запах благовоний, начала медитировать.

Время шло, а белопёрая сидела, ни разу не шелохнувшись. Шум издавали только ветер и листья, которые тот колыхал. Стресс и усталость мешали ей сосредоточиться на медитации, но вскоре, она начала постепенно расслабляться.

— Хродус, хаха… Ну перестань, скоро перерыв закончится, — Гильда попыталась не обращать внимания на голос, но он продолжал настойчиво вклиниваться в окружающую тишину, — Если супервайзер обнаружит, что нас нет, она нам устроит по первое число.

— Грета, котёночек мой, да брось ты думать об этой назойливой тени. Она никто и просто там для вида. Я тут успел послушать, что реальной власти у супервайзеров здесь нет, — другой голос усмехнулся. — Ну а наша наблюдательница, вдобавок ко всему, ещё и верующая. Она вообще не может ни на кого повлиять, ни словом, ни силой. Одним словом – тень. Тень!

Благовонная палочка переломилась как соломинка, от внезапно дрогнувшей лапы Гильды. Её концентрация опять обрушилась, но она сумела собрать остатки самообладания, избегая пропасти полной гнева. С силой швырнув палочку об землю и сквозь усилия сделав нейтральную мину, она расправила крылья и полетела к низко висящему облаку, с которого шёл разговор.

 — Не смей так говорить о моей подруге, Хродус! Гильда все свои силы отдаёт, чтобы на этой стройке был порядок, и грифоны могли работать, а к ней все относятся без должного уважения! Это не справедливо.

— Стой, супервайзер, твоя подруга?

— Она самая… — Гильда сложа лапы, висела перед облаком двух любовников. Мина грифины была плохой пародией на безразличность: еле скрипящий клюв и глаза, которые периодически дёргались.

— Гильда, он…

— Он всё уже сказал, Грета. И он прав, я и вправду тень, — резко отрезала грифина. — Просто ничего не говорите. И лучше не попадайтесь мне на глаза, вы оба… Я на пределе. Всесоздатель мне свидетель, я могу совершить что-то плохое. Просто…

Гильда не договорив, резко спикировала вниз. Не долетев нескольких метров до земли, она вышла из пике и на бреющем полёте, понеслась в сторону стройки.

— Идиот… — приложив лапу ко лбу, Грета плюхнулась на облако.

---

Барьер спокойствия и непроницаемости окончательно развалился, обнажая нутро грифины. Она летела и старалась заглушить шумы в голове свистом ветра. Преодолев путь до стройки за несколько минут, она приземлилась перед храмом-маяком. Все, кого она видела, завершили свой перерыв и худо-бедно начали трудиться. Но группа перед строением всё также ничего не делала. С пустыми и терзаемыми тиком глазами, она пошла в сторону группы.

Ей надо продолжать следить, чтобы стройка работала как часы. Вот только теперь, это не было желанием помочь от чистого сердца или чувством долга. Это было навязчивой идеей. Любой сказал бы ей сейчас, что она не в состоянии выполнять свои обязанности и сказал бы идти ей домой, но никто не собирался этого делать. Не собиралась и она.

— Почему работа стоит? — нейтрально спросила Гильда у грифонов, праздно проводящих своё рабочее время.

— Начальника нет, вот и не работаем, — хором ответили грифоны.

— Это не повод не работать, у вас есть план. Вы должны его выполнить, — напирала супервайзер.

— Ну и пусть, что он есть. Мы, так или иначе, свою работу выполним, а платят нам фиксированную плату, так что, нет повода спешить, — донеслось от играющих в карты рабочих.

Глаза грифины начали наливаться кровью.

— Если вы думаете, что можете нас наказать, то нам всё известно о ваших полномочиях. И о ваших убеждениях. Оставьте нас в покое, вы всё равно не заставите нас работать. Только наш начальник нам авторитет, а у него дела поважнее, чем возиться здесь. Так что, идите. Мы начнём работать, как только он вернётся.

Такую наглость проявляли единицы, но если в прошлые разы Гильда это просто проглатывала или не обращала внимание, то сейчас, это открытое хамство стало последней каплей.

— «Зачем себя сдерживать? В конце концов, надо преподать урок этим лентяям. И никто не сделает это лучше чем… я. Я заставлю этих слабаков уважать меня, даже если придётся сломать пару крыльев и клювов». — Это были лишь обрывки мыслей, которые бушевали в голове у преисполненного яростью зверя, который вырвался и теперь жаждал крови.

Громкое рычание сбило с ног большинство грифонов. Когда они начали оглядываться по сторонам, они увидели, что на них несётся грифина с кувалдой наперевес. Рабочие ужаснулись от её разъярённого вида: глаза, горящие ярким алым цветом, и улыбка, которую никто из них не представлял физически возможной. И это безумное существо шло по их души.

— Бе-берсеркер! Амок! — в панике кричали грифоны.

Улететь грифонам не представлялось возможным, ибо они знали, что разъяренные грифоны двигаются слишком быстро, чтобы от них оторваться. Оставалось одно, спрятаться в храме-маяке. Чудом избежав встречи с мифриловой кувалдой, грифоны укрылись в достроенной секции храма, где на их удачу, были поставлены толстые железные двери. Закрыв их в последний момент перед грифиной-берсеркером, навлёкшие на себя беду рабочие стали гадать, как долго выдержит дверь.

— Я вас достану! Я вас всех достану! ВСЕХ! — орал демон за дверью, который затем стал захлёбываться леденящим душу смехом.

Стали слышаться удары кувалды об дверь и появляться первые вмятины. Дверь, стены, потолок и прятавшиеся. Дрожали все от каждого удара и звона, вперемешку со звериным рычанием. Рабочие, все как один, разом вспомнили молитвы Всесоздателю. Они молили и плакали, чтобы бог отвёл от них это ненастье.

А дверь, тем временем, с каждым ударом сдавала свои позиции.

---

— Я не думаю, что нам стоит её беспокоить, если Ги сказала, то она сделает, — Грета летела за Хродусом, стараясь не отставать.

— Дело не только в том, что я хочу извиниться. Тут дело в том, что я уже видел таких грифонов. Ты хоть видела её глаза? Это глаза того, кто вот-вот сорвётся. Если твоя подруга сейчас натолкнётся на тех, кто будет делать что-то не так, то… то судя по описанию твоей подруги, там у кого-то будет ОЧЕНЬ плохое времяпровождение, — Хродус летел обратно к храму со всей возможной скоростью.

На подлёте к стройплощадке, до пары стал доходить звук лязгающего металла.

— Стой! Слышишь? — Хродус остановился и прислушался. — Плохое у меня предчувствие, давай сверху поглядим.

Грифоны тихо поднялись на каркас маяка и посмотрели вниз. Внизу они увидели, как Гильда наносит удары за ударом кувалдой по двери.

— Кажется, мы опоздали…

— Что?! — вскрикнула Грета.

— Тише! Не дай бог она нас услышит. Сама посмотри на неё. Разве нормальный адекватный грифон будет с маниакальным взглядом, улыбкой и решительностью ломится внутрь?

— Она не… — Грета разглядела алые глаза монстра, который был её подругой. — О нет… она… берсеркер?

— Похоже на то, — Хродус нырнул в тень стальной балки. — Лучше нам подождать тут или дождаться прихода помощи и... — Грета резко полетела вниз прямо к бушующему зверю. — Стой! Дура! Тебе жить надоело?!

Грифина приземлилась недалеко от Гильды, но та совершенно не проявила интереса к ней. Она продолжала неистово наносить удары по двери и бормотать невнятности. Грета уже хотела привлечь её внимание, как сзади приземлился Хродус.

— Что ты делаешь?! — громким шёпотом спросил он. — Если она… нет. Если это обратит на нас внимание, то мы свои части тела не соберём.

— ВЫ! — похоже, что зверь заметил их, и теперь всё его внимание переключилось на двух грифонов, которые стояли посреди открытой местности. — Я говорила?! Говорила?! Говорила?! Я вас достану! Достану! Достану! — алые глаза вспыхнули ещё ярче и замахнувшись кувалдой, она была готова прыгнуть.

Хродус уже хотел встать грудью перед безумной грифиной, но тут подруга его остановила.

— Гильда! Послушай! Это, не ты! — монстр замер и наклонил голову набок. — Ты мне обещала, что не будешь истязать себя. Посмотри на себя – ты нарушаешь своё обещание! Настоящая новая Гильда никогда не нарушает свои обещания. Очнись!

— Грета, это не твоя подруга. Это сосуд ярости и безумия. Лучше беги за помощью, я задержу её.

Гильда глядела на них и продолжала безумно улыбаться, но затем улыбка дрогнула, а потом совсем растаяла. Она опустила молот и начала часто дышать, словно задыхаясь. Грифина ещё раз взглянула на двоих грифонов стоявших у неё на пути. Её мину снова исказила гримаса злости, и из её горла вырвалось громкое рычание. Двое грифонов зажмурились и обнялись, когда увидели, как она замахивается кувалдой.

Всю округу сотряс звон металла.

Грета и Хродус осторожно приоткрыли глаза. Они увидели, как из двери торчит кувалда. Вскоре до их ушей дошёл звуки плача и всхлипов, источником которого являлась вжавшаяся в угол Гильда.

Грифоны подошли к Гильде, но та закрывалась, и не хотела на них смотреть.

— Оставьте меня или убейте меня, я не хочу… не хочу.

— Ну, всё Ги. Хватит. Всё кончилось, — она попыталась поднять её, но та не желала подниматься.

— Я сла-а-абая. Я не смо-о-о-огла. Я ничтожна-а-ая, — продолжала захлёбываться слезами грифина. — Я чуть не уб-уб-убила их и в-в-ваас. Ооооххх. Всесоздатель, зачем ты меня покинул?!

— Пойдём Ги, мы тебя к доктору отведём. Давай, мы здесь, твоя подруга здесь, — Грета кивнула своему кавалеру, чтобы он помог её подруге подняться.

— Но я же… но я же хотела… ох, как я могу быть твоей подругой после этого? — Гильда отвернулась в сторону.

— Это была не ты. Ты же другая. Ты же не хочешь делать сейчас ничего, чего ты хотела пару минут назад?

— Нет. Не хочу, — Гильда внезапно заключила обоих грифонов в свои могучие объятия. — Простите меня. Мне так стыдно. Мне так противно от самой себя.

— Не переживай, — улыбнулась Грета. — Мы с тобой. Сейчас мы отведём тебя к доктору, и этот кошмар, наконец закончится.

— Да уж, — выдохнул Хродус. — Я был неправ по поводу тебя. На секунду я решил уж что… Ай! — он обернулся на Грету. Та пригрозила ему.

— Хродус! Хродус ты там?! — прогудели из-за двери.

— Да!

— Там нет больше берсеркера? А то мы стоим, никого не трогаем, сказали ей, что ты придёшь, и мы будем работать, а она… Брррр. Мне эти глаза её сниться будут. Кстати, дверь не поддаётся. Можешь открыть?

Хродус поглядел на кувалду, прочно засевшую в стене и двери, не давая ей открыться.

— Э не ребятки, сидите там. Вы сами навлекли на себя это. Вот посидите взаперти, может, поумнеете, — За дверью послышались стоны и ругательства.

Грета и Хродус взяли Гильду, которая провалилась в сон, под лапы. К этому моменту к месту стали подтягиваться другие рабочие, услышавшие шум. Пока зеваки стали собираться возле двери, троица облетела толпу и небыстрым и плавным полётом полетели в городскую больницу. Они летели молча, каждый думая о своём, и только Гильда, сквозь пелену сна, читала какую-то молитву.

— О Всесоздатель! Отец наш и защитник наш. Прошу, помилуй меня и

благослови друзей моих…