The Conversion Bureau: Письма из дома

Глава пятая: Навеки в моём сердце

По-видимому, между четвёртой и пятой главой произошли события "Euphrosyne Unchained". Получается так, что эти рассказы являются спойлерами друг к другу. Но я всё-таки настоятельно рекомендую сначала дочитать "Письма".

Стивен:
Наверное, смысла нет это писать, но я отказываюсь верить произошедшему, поэтому я согласился. Перспикесити считает, что так надо — в первую очередь мне самому. Чтобы разобраться.
Я не верю тому, что мне сказали. Кто-то ошибся. Я не могу это принять, это слишком тяжело. Я пошлю это письмо твоей сестре в Гранд-Рэпидс, в надежде, что ты, может, как-то прочтёшь его. Что ты ешё можешь это прочесть.
Мне сказали что… тебя больше нет. Сказали, ты влетел на боевом вертолёте в Барьер. Что вы с Ханной затеяли – я не могу поверить – убить двоих наших послов. И что самое ужасное – что это всё моя вина, всё это стало возможно благодаря мне.
Мы были лучшими друзьями в том мире. Мы дружили с младшего класса – в школе, а потом в колледже. Вместе снимали квартиру – уж не помню, сколько лет. Я был рядом, когда ты женился, потом развёлся с Эшли. Помнишь мальчишник в честь развода? Чудной тогда выдался год.
И я думал, что знаю тебя, думал, знаю до мозга костей. Думал как о брате, которого у меня не было.

Поэтому – я отказываюсь это принимать. Это неправда.
Вполне может так быть, поэтому я не буду терять надежды. Однажды я встречу тебя в Большом Фетлоке, цокающего по мостовой – славного жеребца, которого я представлю своей жене. Ты, Рокет и Перспикесити. Мы могли бы вместе участвовать в Забеге Листьев, я познакомил бы сына с лучшим другом. Он бы считал тебя дядей. О, Селестия. Селестия.
Так что, если это всё же окажется неправдой, вот что было со мной за эти полгода. Если, как она считает, это поможет мне, то я расскажу.
Я успешно сдал экзамен на пони-пожарного. Мы оба, я и Рокет. Мы устроили полигон возле бараков новопони. Добыли старую сенную телегу и учились тягать её, упражнялись с верёвками, будто это шланги и изучали город.
Совместная работа сплотила нас, я думаю, это одна из причин, почему мы с Перспикесити всё-таки усыновили его. Теперь мы официально семья, живём вместе над телескопной мастерской.
Пресвятые Селестия и Луна, как же я люблю эту кобылку! Она поддерживала меня, даже когда я этого не заслуживал. Рокет правда «пони удачи», моей — точно. Он, правда, не получил клевер-четырёхлистник, он получил другую метку. Как и я. У нас одинаковые огоньки под каплями воды. У него капли падают слева, у меня справа. С одинаковыми попометками — пусть теперь кто только скажет, что мы не отец и сын.
Я не получал вестей от тебя четыре, может быть, пять месяцев, но как-то не до того было. Я изо всех сил старался стать лучшим, насколько это возможно, пожарным – и помочь Рокету с тем же. Быть пони-пожарным – сложная, опасная работа. Но оно стоит того. Я чувствую себя героем иногда, зная, что мы спасаем жизни, или – что тоже немало, чей-то бизнес. Но большую часть времени мы просто дежурим возле ратуши. Это как раз самое тяжёлое.
Можно подумать, сидеть и болтать, или там, во что-нибудь играть – не жизнь, а малина, но это не так. Мы всегда ждём вызов, всегда напряжены. Часть меня боится звонка, потому что знает, с чем может столкнуться, а часть хочет – потому что ждать – гораздо тяжелее. Странная работа.
Но мне повезло, я считаю. У меня работа, которая мне нравиться, я помогаю семье, и у меня замечательный сын. Рокет превратился в юного жеребца, которым я очень горжусь. Трудно теперь даже представить, что когда-то я считал его засранцем. Всё, что было нужно – немного любви и чтобы кто-то показал, что значит быть жеребцом. Его наградили за храбрость, похвастаюсь. Он спас маленькую кобылку из горящего амбара, прямо перед тем, как тот рухнул. Я не поспевал за ним, мне оставалось только смотреть и волноваться– но это нужно было сделать, и он это сделал, со всей самоотверженностью.
Через месяц после того как нас с Рокетом приняли в пожарные, я сделал предложение Перспикесити. У меня серьёзная работа, обеспеченное будущее, и, будь я проклят, если не любил её всем сердцем ещё тогда. Я, конечно, узнал её лучше со времён эпизода «поймай-все-телескопы». Я боялся, конечно, когда делал предложение, мы всё-таки знаем друг друга не так уж долго. Но иногда чудо случается – и тебе надо просто следовать за ним, что я и сделал. Только Луна знает, что она нашла во мне, но как бы то ни было – спасибо звёздам за это.
Ну так вот, как я говорил, я пять месяцев не получал от тебя весточки, и стоило об этом подумать, как на улице началось столпотворение. Помнишь, я писал, что знаменитости не приезжают в Фетлок? Ну, теперь это не так, но не могу сказать, чтобы мне особо понравилось.
Когда я выглянул из депо, первое что я увидел – четырёх здоровенных, закованных в броню пегасов. Белоснежных, в полном доспехе с устрашающими шлемами. Это уже впечатляет, но это только начало. Они тянули громадную повозку, Королевскую Повозку Эквестрии, и угадай, кто в ней сидел. Я ощутил одновременно страх и чувство… глубокой привязанности. Селестия. Принцесса Эквестрии, Богиня Солнца. Здесь, в Большом Фетлоке.
Когда она направилась к нашему депо, мои ноги сами подкосились. Я сложился в поклоне раньше, чем успел об этом подумать. Никакая тренировка в пони-школе тут не требуется. Просто иначе никак. Её величие ощутимо физически. Оно наполняет воздух, наполняет разум, проникает в кости. Это не то же самое, что встретиться с президентом или лидером корпорации. Это настоящее воплощение власти.
Я теперь точно могу сказать – она не из этого мира. Если ближе посмотреть – её грива, это не волосы. Я не знаю, что это, чистая энергия, свет, струи магии – но что-то нездешнее. Она развевается без ветра, а цветом как сама бесконечность. Селестия – абсолютно точно сверхъестественное существо.
Теперь я не сомневаюсь, что она и правда поднимает солнце.
Как бы то ни было, добром это не кончилось. Меня арестовали. Ну, не так как на Земле, но всё-таки меня взяли под стражу двое этих бронепегасов. Меня не били, не жарили микроволнами, не стегали плазменным хлыстом, не тыкали шоковой дубинкой, не пытали и не калечили. В общем, не как действует полиция на твоей стороне Барьера. Всё было на удивление вежливо и культурно. Но я чувствовал, что попал в переплёт, и мне хотелось плакать. Плакать как жеребёнку.
Затем начались несколько самых неприятных часов моей жизни. Сначала я долго-предолго сидел в ратуше. Они очистили офис мэра и оставили меня там. Я не знал, выставлена ли охрана, и боялся пошевелиться. Я понятия не имел, за что и почему. Я думал – это из-за того, что я новопони, бывший человек, нарушил какой-то закон, женившись на Перспикесити. Я так боялся за неё – во что я её втравил, решив, что я для неё достаточно хорош? Мне было горестно и стыдно.
Наконец, Селестия собственной персоной вошла в комнату. Ей принесли чай. Она пила чай и смотрела на меня. Это были самые длинные минуты в моей жизни. Я не решался смотреть ей в глаза и внимательно изучал свои копыта. Я хотел просить за Перспикесити и Рокета, объяснить – что бы я ни натворил, они не виноваты.
В общем, дело было в том расписании, что я тебе послал, добытом через Скайсингера – том самом, где говорилось, какие Бюро посетят Твайлайт Спаркл и Пинки Пай. Мне сказали, что на них было совершено покушение, что Ханна устроила стрельбу в Лэнсингском Бюро, что невинные люди и пони были ранены и убиты. Я сразу отказался верить. Это было как в кошмаре.
Но самым ужасным было узнать, что ты всё это время работал с Ханной, собирая информацию через меня, ты предал нашу дружбу, моё… доверие к тебе.
Селестия спрашивала меня, что-то рассказывала, я не помню всего, что говорил и как говорил – всё как в тумане. Помню, что как минимум раз я упал и начал плакать. Она была добра ко мне, но я не сомневался ни секунды, что будь я на самом деле виновен, замышляй я против неё – я бы не пережил этот день. Я не знаю, что она делает со своими врагами, но, несомненно, нечто эффективное. Селестия внушает и любовь и страх. Возвышенное и ужасное, чудесное и пугающее всё в одном.
Я никогда не сделаю того, что огорчит её. Не потому, что она могущественна, я сам не хочу. Я хочу служить ей в меру своих способностей. Не знаю, смогу ли объяснить, но – в общем, она заслуживает любви. Это глубокое чувство. Я не чувствовал подобного, даже в детстве – ни к флагу, ни к корпорации, ни к земному лидеру. Это как обидеть мать, только хуже.
Последнее что я помню из встречи – жалость на её лице. Она не упрекала меня – но мне и так было паршиво. Она жалела не о моей наивности, моём безрассудном доверии, о том что я даже не подумал, как именно можно использовать информацию. Я думаю, в тот день она жалела меня, зная, что моё сердце разбито.
Я ужасно зол на тебя. Как. Ты. Мог?
Может, это всё же неправда. Я хочу в это верить. Но Селестия – богиня. Живая богиня. Как она может ошибаться? Она та, кто умеет подымать солнце. Я рад был бы поверить, что даже богини иногда ошибаются.
Я хочу верить, что однажды увижу тебя – живого и здорового пони, бегущего навстречу. Мой старый друг, мой — всё ещё — лучший друг.
Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь принять это. Наверное, до конца моих дней какая-то часть меня будет ждать, что ты войдёшь в дверь – даже после Точки Ноль, когда людей уже не будет. Часть меня думает, что ты здесь, в Эквестрии, учишься в одной из пони-школ.
Моя жизнь постепенно пришла в норму после Королевского Визита. Какое-то время пони шарахались от меня – не каждый день Её Высочество Селестия прилетает в место типа Фетлока, чтобы с кем-то побеседовать. Особенно о чё-то… таком. По-видимому, коптер, влетевший в барьер, наделал много шума. Но я не знал об этой истории до встречи с Селестией. Большой Фетлок не сказать, чтоб такой уж центр цивилизации.
Я слышал, Скайсингера тоже вызвали на ковёр. С тех пор я его не видел. Это печально. Мой первый друг-пегас, и я даже не знаю, захочет ли он разговаривать со мной теперь. Ему теперь нет причин мне доверять – а есть все основания НЕ доверять, и я его понимаю. Я просто хотел бы поговорить с ним, объяснить, что я не ведал, что творил.
Но я простой земной пони. Я не умею летать. Я не смог бы отыскать его, даже если бы считал, что он будет мне рад.
Перспикесити всё это время держалась молодцом. Она разделила моё горе, и никогда не сомневалась во мне. Может быть она, поскольку единорог, тоже может видеть в душах пони – или может, она просто любит и верит в меня.
Мы с Рокетом трудимся пожарными, а по уикендам бегаем до Просто Фетлока и назад, иногда Перспикесити бегает вместе с нами, и наш маленький табун бежит, бежит, словно ветер.
Я теперь всегда украдкой поглядываю на небо – на случай, вдруг увижу Скайсингера. Я наверно, из тех, кто вечно надеется на что-то.
И я навсегда сохраню тебя, своего старого друга, в своём сердце. За каждым углом я буду ждать – может быть, ты выйдешь нам навстречу. Я знаю, что это невероятно, может быть даже невозможно.
Эквестрия – волшебная страна. Может, она подарит нам ещё одно чудо. Если я буду надеятся достаточно сильно.

Покойся с миром, дорогой друг.

Я прощаю тебя.

Вайлдфайр.

КОНЕЦ