Солнце взойдёт

Часть пятая: возвращение

Твайлайт медленно поднималась из глубин беспамятства. Видения, затопившие её разум, когда память чёрно-белого единорога открылась ей, отступали. Она чувствовала, что они ещё здесь, и всегда будут с ней, на границе, в тени, в тайниках под замками. Она сможет снова вызвать их, стоит только пожелать. Теперь эта память, эта жизнь, полная одержимости и раскаяния, были её памятью, её жизнью.

Она попыталась пошевелиться, и из её груди вырвался протяжный, мучительный стон. Всё тело одновременно горело огнём и содрогалось от нестерпимого холода, голова раскалывалась и, казалось, была втрое больше обычного размера. Язык присох к нёбу, зубы ныли, в ушах набатом стучала кровь. Внутренности скручивало и растягивало, её тошнило, как при сильнейшем отравлении. Она истратила всё своё волшебство до капли, и теперь организм оказался один на один с последствиями передозировки стимулятора. Без магической поддержки тело было не в состоянии справиться с интоксикацией свободной маной.

Кто-то подсунул копыто под голову Твайлайт. Оно было твёрдым и ощущалось как камень со множеством мелких выступов: болезненная чувствительность была частью расплаты за издевательство над собой. Осторожно приподняв голову слабой, как новорождённый жеребёнок, чародейки, неизвестный прикоснулся прохладным гладким предметом к её губам.

— Выпейте, — произнёс негромкий голос. — Осторожно, не ударьтесь зубами о край. Мелкими глотками.

Она подчинилась. Собственно, Твайлайт была не в состоянии пить, так что участливый невидимка сам приподнимал стакан, придерживая её голову, не позволяя захлебнуться. Первые несколько глотков скатились по языку, даже не смочив его. Ощущение прохладной воды, скользящей по горлу, было восхитительным, она никогда не чувствовала такого блаженства. О, пожалуйста, пусть это длится вечно!

Неизвестный отвёл от губ принцессы опустевший стакан, но продолжал удерживать на весу её голову. Не успела та задуматься, зачем он это делает, как её затрясло, желудок словно скрутило в узел, и только что проглоченная вода фонтаном изверглась обратно. Невидимка успел повернуть её голову вбок, так что опасность захлебнуться ей не грозила. Но боль от спазмов была так сильна, что она провалилась в черноту раньше, чем окружающий мир сделал первый оборот.

Твайлайт проснулась. Она смутно помнила, что уже несколько раз приходила в себя и снова теряла сознание, но сколько именно, не могла сказать. Наверное, немало. И каждый раз рядом оказывался неизвестный, заботливо дающий ей напиться, меняющий пропитанное лихорадочным потом бельё, вытирающий пылающее лицо восхитительно прохладным полотенцем. Она ни разу так и не смогла открыть глаза и увидеть своего пони-хранителя. Его голос казался смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где и когда слышала эти суховатые интонации.

Рядом раздался шорох, и влажное полотенце прошлось по её лицу. Прохладная ткань коснулась лба, подбородка, скользнула за ушами и смахнула капли с кончика носа. Твайлайт уловила едва заметный травяной запах: наверное, в воду были добавлены очищающие настои или какие-то лечебные зелья. Кто бы ни заботился о ней всё это время, он прилагал максимум усилий, чтобы как можно скорее восстановить силы принцессы-преступницы. Ощутив укол совести от мысли, что даже не видела лица своего спасителя, Твайлайт поспешила открыть глаза, чтобы он не успел уйти, решив, что она снова заснула.

Ударивший по привыкшим к темноте глазам свет ослепил её, от резкой боли брызнули слёзы. Твайлайт начала часто моргать, пытаясь вернуть зрение. Лица снова коснулось полотенце, стирая слёзы и осторожно массируя веки и область вокруг глаз. Дождавшись, пока неизвестный закончит умывать её, она предприняла новую, более осторожную попытку.

И ощутила сильнейший приступ дежавю. Перед собой она увидела Стального, пристально смотрящего ей в глаза. Выражение не слишком жизнерадостного лица королевского лейб-лекаря было откровенно угрюмым. Он бросил скомканное полотенце в тазик с водой и перевёл взгляд на кого-то, стоящего с другой стороны кровати. Видимо, получив знак, он коротко сказал: «Я буду за дверью», — и, развернувшись, размеренным шагом вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Твайлайт закрыла глаза. Она уже успела понять, что лежит в кровати в своих дворцовых покоях. Окна были открыты, по доносящемуся снаружи шуму и положению солнечных пятен на полу можно было сделать вывод, что день приближался к полудню. Значит, её каким-то образом доставили сюда из подземелья под Кристальным хребтом. Видимо, Стальной лично ухаживал за ней, пока организм чародейки пытался бороться с последствиями магического истощения и интоксикации. Конечно, кому ещё личный врач принцессы Селестии мог доверить заботу о глупом жеребёнке-перестарке, второй раз в течение недели травящем себя драконовыми дозами мана-регенератора, да ещё и украденного из его собственного шкафа? А это значит, что подобный приказ он мог получить лишь от одной пони во всей Эквестрии.

— Твайлайт Спаркл, о чём ты думала? — В голосе солнечной богини отчётливо слышались как недовольство, так и облегчение оттого, что её ученица наконец-то пришла в себя. — Для чего тебе понадобилось делать всё это?

Твайлайт прижала уши, ощутив, как щёки заливает горячая краска стыда. Она подвела доверявшую ей принцессу, нарушила не только закон, но и прямой приказ солнечного диарха. Ослушалась свою наставницу, своего учителя, своего друга, но теперь готова понести наказание за свои поступки и не станет просить прощения. Она предала Селестию и не заслуживает её доброты.

— Я должна была знать, что на самом деле произошло. — Твайлайт говорила тихо, но твёрдо, уже не сомневаясь в том, что ждало её. Единственное, что она надеялась успеть перед тем, как её изгонят из страны, это рассказать своей — теперь бывшей во всех смыслах — наставнице о том, что узнала.

— И для этого тебе понадобилось прибегать к чёрной магии и травить себя опасным даже для аликорна количеством мана-стимулятора? — В голосе солнечной богини смешались тревога, облегчение, усталость и… что? Твайлайт никак не могла уловить нечто, прячущееся в словах.

— Да. Иного выхода не было. — Она говорила по-прежнему тихо, в любое мгновение ожидая слов, что положат конец её прежней жизни. — Единственный, кто мог рассказать всё, погиб у меня на глазах. И только так можно было обратиться к его памяти. Я очень тщательно всё рассчитала, риск для меня был сведён к минимуму.

— Из-за этого «минимального» риска ты три дня провела в беспамятстве. Обычный пони не пережил бы такого напряжения.

Сгорающая от стыда юная чернокнижница открыла глаза. Селестия стояла к ней спиной, так что Твайлайт не могла видеть её лица. Неужели принцесса всё ещё беспокоится о ней? Беспокоится о той, кто предала её доверие, буквально плюнула в лицо? Она слишком добра.

На несколько минут воцарилась тишина. Селестия продолжала смотреть в окно, видимо, не желая смотреть в лицо отступнице, Твайлайт же не отрывала взгляд от потолка, обдумывая, как сложится её дальнейшая судьба. Изгнание? Ей повезёт, если наказание ограничится ссылкой. Интересно, как там, куда её отправят, отнесутся к опальному аликорну? Или предварительно её превратят обратно в единорога? Что ж, это будет только справедливо…

— Ты узнала, что хотела? — нарушила молчание солнечная богиня.

Твайлайт вздрогнула от неожиданности. Неужели с ней ещё разговаривают?

— Да. Я сумела вернуть его память, и он передал мне свои воспоминания. Я помню всё, что помнил он. — Она продолжала смотреть в потолок.

— Расскажи мне, — попросила Селестия.

Твайлайт начала говорить. Слова сначала царапали горло, но постепенно ей стало трудно сдерживать их поток. Она рассказала всё. Как не могла обрести покой, выбросить из головы произошедшее с ними, и в итоге пошла на преступление. Как решилась проникнуть в Чёрный архив и готовилась прибегнуть к запрещённой магии, чтобы вернуть в этот мир погибшего у неё на глазах единорога и выяснить истину. Как покинула дворец под вымышленным предлогом и отправилась в долгое путешествие к спрятанному под Кристальным хребтом залу. Как вызвала память того, кто совсем недавно едва не погубил всех принцесс, а затем вдруг отдал свою жизнь, чтобы исправить содеянное. И рассказала всё, что он вложил в её разум.

Закончив, Твайлайт обессиленно откинулась на подушки и закрыла глаза. Голова раскалывалась и кружилась, горло пересохло, губы слипались. Она была ещё очень слаба, и столь долгий монолог грозил снова погрузить её в темноту. Но это было не важно. Она успела рассказать своей бывшей наставнице обо всём, и дальнейшая судьба была ей безразлична.

Её губ коснулось прохладное стекло. Она жадно, но осторожно, помня вечное наставление лейб-лекаря, выпила воду. Выдохнув, открыла глаза, думая увидеть вернувшегося Стального и наконец-то поблагодарить его за заботу. Но вечно хмурого доктора не было в комнате: стакан удерживала бледно-золотистая телекинетическая аура.

Селестия стояла над кроватью, склонив голову. Её лицо было печально, уголки губ опустились. Твайлайт попыталась встретиться с ней взглядом, но безуспешно.

— Я помню всё, что он передал мне, — проговорила чародейка. — Всё, кроме его имени. Он не назвался ни в проекции «Ока», ни потом… там. И я не могу найти его в памяти. Как такое может быть?

Солнечная принцесса ответила, не поднимая головы:

— Он не хотел, чтобы ты помнила его имя. Он пытался остаться в твоих воспоминаниях как тот, кто желал обрести силу, принеся в жертву других, и погибший по недоразумению. У таких существ нет и не может быть имени.

Твайлайт облизнула губы.

— Тогда зачем он сказал мне те слова? — Она попыталась поймать взгляд солнечной богини, но снова потерпела неудачу.

Селестия опустила голову ещё ниже, совсем спрятав лицо за гривой.

— Полагаю, его одержимость в итоге сыграла с ним последнюю шутку, не позволив до конца исполнить роль злодея. — Она отвернулась, так и не дав бывшей ученице заглянуть ей в глаза. — Он так сильно желал защитить меня от того, что считал неизбежным, что это стремление стало управлять им во всём.

Твайлайт помолчала, снова уставившись в потолок.

— А вы помните, как его звали? — наконец спросила она.

Снова повисла тишина; даже в окна, казалось, ни проникало ни звука.

— Конечно, я помню его имя. — Наставница — бывшая, отныне и навсегда бывшая — так и не повернулась к Твайлайт лицом. — Как помнила все эти годы. Но, если он не назвался тебе, даже изъял любой намёк из переданных тебе воспоминаний, то и я не имею права сказать. Пусть же он останется безымянным, коль это было его последней молчаливой просьбой.

Твайлайт прикрыла глаза.

— Я помню многое из его жизни, — проговорила она. — Словно это была и моя жизнь. Он долго, очень долго странствовал, собирая всё и везде, что и где только мог найти. Сказки, что некогда были легендами, и легенды, что никогда не были правдой. Побывал в дальних странах, ища мудрости иных народов. Разыскивал древние знания, утерянные многие столетия назад. Его познания в магии были огромны. Не уверена, что когда-нибудь смогу сравниться с ним. Всегда в поиске, всегда один…

Твайлайт облизнула сухие губы, по её лицу прошла едва заметная дрожь.

— …из года в год, гонимый единственной мыслью — стать сильнее, спасти вас от моих кошмаров. Пусть я никогда не решился бы предстать перед вами, не выдержал бы вашего взгляда, полного разочарования и презрения, но я мог надеяться, что однажды сумею исполнить свой долг. Что сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы защитить вас, моя госпожа, и окончить жизнь с уверенностью, что солнце взойдёт…

Она осеклась и распахнула глаза. Селестия не отрываясь смотрела на неё; брови богини были сведены к переносице, губы плотно сжаты, рог окутывала бледно-золотистая аура. Пребывающая в растерянности Твайлайт, почувствовав странное покалывание, скосила глаза и увидела, что её рог окутан той же аурой, из-под которой едва пробивалось лиловое мерцание. Она чувствовала, как вокруг сплетается сеть неизвестного ей, но крайне могущественного заклинания. Волшебница перевела взгляд на солнечного диарха.

— Что происходит? — слабым голосом спросила она. — Что со мной? Что вы делаете?

Селестия посмотрела ей в глаза и словно приковала взгляд бывшей ученицы к своим.

— Спасаю тебя, как должна была спасти его. Вы с ним оказались слишком похожи. Ты одержима мыслью, что не имеешь права подвести меня даже в мелочах. Он хотел во что бы то ни стало уберечь меня от своих кошмаров. И теперь его память, его сущность начинает сливаться с твоей. Это не попытка захватить твоё тело и вернуться к жизни, это лишь желание служить и защищать. Желание, ставшее настолько сильным, что смогло противиться даже смерти. В какой-то мере он смог обрести могущество, о котором мечтал.

Солнечная принцесса усилила давление, и Твайлайт почувствовала, как окружающий мир начинает ускользать от неё.

— Я отгорожу эти воспоминания от твоего разума, сейчас они слишком опасны для тебя, — продолжила Селестия. — Ты забудешь обо всём, с самого начала, с первых симптомов потери сил. Я дам тебе другие воспоминания, эти дни не будут отличаться от твоей обычной жизни. Я не допущу, чтобы ты повторила его путь. Я не смогу простить себя, если потеряю ещё и тебя, Твайлайт Спаркл. В будущем я сниму печать, но до тех пор ты ничего не будешь об этом помнить. А теперь усни. Усни и… прости меня, моя верная бывшая ученица.

Солнечная принцесса вышла из покоев погружённой в магический сон Твайлайт. Стоящий у окна лейб-лекарь коротко взглянул на неё и скользнул в комнату, закрыв за собой дверь.

Зажмурившись, Селестия склонила голову; по белоснежным щекам скатились две слезинки.

— Прощай, мой бывший ученик, — прошептала она. — Прощай… и прости меня. Я не понимала, насколько ты был предан мне. Даже тогда, когда я предала тебя, оттолкнув прочь вместо того, чтобы услышать боль твоего сердца. Твоя одержимость ослепила не тебя, а меня. Жажда могущества, сводящая с ума — удел слабых, ты же всегда был силён. И ты исполнил свой долг до конца, дав мне то, что я не могла просить. Теперь спи. Спи и знай: что бы ни случилось, я обещаю тебе — солнце взойдёт.