Путь Ненависти
Глава 3. Первый выпад
Я шёл лесами, минуя овраги и нагромождения скал, по листьям, поникшей траве и утоптанным тропинкам. Промозглый ночной ветерок ворошил мою гриву. А простая грунтовая дорога вела на северо-восток. С собой я ничего не взял, налегке быстрее доберусь до крупного города. Впереди на горизонте показалась светлая, расширяющаяся полоса. Дорога была пустынна. Какой ненормальный ходит по ночам?
Но солнца, обычно согревавшего землю после ночного холода, я так и не дождался. На горизонте показалось огромное облако. Приглядевшись внимательней, я заметил на нём разные постройки. Мне уже приходилось видеть пожую картинку, это Клаудсдейл, летающий город пегасов. Вместо рассвета надо мной пролетела облачная громада, везде оставляющая после себя тёмные тучи, сыплющие мириады снежинок. Воздух заметно похолодел. А я прибавил ходу, если не успею к ночи до города или трактира мне конец.
В последнее время я не особо обращал внимание на погоду и совсем упустил из виду плановое наступление зимы. Ещё бы последнее время меня занимали более интересные вещи. Земля щедро покрывалась пока ещё тонким белым покровом. На карте расстояние до Мэйнхетана не казалось таким уж большим, поэтому я спешил. Но, как известно, кто спешит, рискует ошибиться.
Я поднялся холм пологий с западной стороны. Плавно скользящая вдаль дорожка, незаметным поворотом резко ушла в сторону прямо перед головокружительной пропастью. А так как я почти бежал в пелене кружащихся снежинок, заметить крутой обрыв перед собой не успел. Копыта скользнули по новообразованной наледи, и я упал с каменистой кручи, прокатился по склону у подножия, несколько раз хрустнув чем-то.
Круговерть и болезненные удары об землю, деревья и камни закончились. Я встал и скривился. Правое переднее копыто сильно заболело, когда я опёрся на него. Ковыляя, мне снова удалось выйти на присыпанную снегом дорогу. Моя скорость значительно снизилась. Нога постоянно напоминала о себе резкой болью, когда я по привычке забывал поджимать её. Злясь на свою неосмотрительность и неподготовленность, я мысленно ругал себя. Это было очень не похоже на меня, не предусмотреть такие банальности как плохая погода и возможные травмы.
Я чувствовал неуверенность и наползающее чувство ностальгии. Этот Фолин Стар сильно мне напоминал кого-то из моего очень далёкого и давно забытого прошлого. Усилием воли я подавил все эти глупые чувства, мешающие моему делу. У меня была цель. И я буду идти до конца, не оборачиваясь, не жалея ни себя ни мир.
Крайне медленно я преодолел перевал в старых и низких горах. Усталость после изнурительного пути буквально вдавливала меня в землю. На пределе выносливости, опустив голову, я ковылял под секущими мою шкурку когтями ледяного ветра с маленькими кусачими мухами-снежинками. Холод и голод знали своё дело, а три натруженных ноги попытались перешагнуть свой предел, но не смогли. Наступающая темнота и усилившийся вечерний холод застали меня лежащим посреди одной из узких дорожек, ведущих к главному тракту из Кантерлота в Мэйнхеттен.
Очнувшись после, как мне показалось минутного забытья. Я пополз, подгребая под себя, потерявшие чувствительность копыта. Правое копыто больше не чувствовалось, и я вовсю использовал его. За весь день мне так и не встретились путники. И понятно почему — все заняты «наведением зимы». Сумерки ещё сильнее поглотили остатки дневного света. Нужно сделать привал на ночь. Я приподнял голову и осмотрелся — ветер всё также шаловливо покусывал, но снег больше не сыпался мне на голову. Вокруг дикая местность: роща исхудалых осин — впереди, холм — справа, луг, упирающийся в предгорные леса — слева.
Если бы не погода и травма, я дошёл бы за полдня. Всего-то ещё чуток до тракта, а там по ровной дороге несколько миль до придорожной гостиницы или ещё несколько, и я в Мэйнхетане. И вообще, надо было взять у Фолина денег, дойти до соседнего Понивиля и поехать на поезде. Но нет, по привычке пошёл пешком. Беда с этими миграциями. Привыкаешь к одному, а тут всё по-другому — дорогами пользуются гораздо реже, чем воздушными перевозками и поездами.
Теперь главное доползти до рощи. Сзади послышался цокот копыт, пришлось обернуться посмотреть, кого там нелёгкая несёт. Небольшой, тёплый свет фонарика порождал миллионы сверкающих искорок. Тусклая фигура, слепящая меня своим огоньком, приближалась. Злобы или иного негатива не чувствовалось. Значит это не Фолин. Я расслабился и ждал, рассчитывая хотя бы на незначительную помощь.
Приглядевшись к путнику, я разглядел жёлтую шерсть и фиолетовую гриву, выглядывающую из-под шапки. Глаза пони блеснули выражением узнавания, и он улыбнулся, приветствуя меня:
— Привет, Экстер. Я подумал, что тебе в твоём путешествии может понадобиться тёплая одежда, еда и друг.
— Почему ты пошёл за мной? За подружкой не пошёл, а за мной значит увязался?
— Всем нужны друзья. Ты потерял старых, и не заводишь новых здесь. Может, боишься снова потерять?
— Я недооценил тебя. Ты по-прежнему не ненавидишь меня. Почему?
— Ненавижу? С чего ты взял, что я должен тебя ненавидеть?
— Ты вообще нормальный? Напомню: я прошлой ночью разгромил твою комнату.
— Это всего лишь вещи. А тебе нужна помощь, я понимаю, что ты хотел оттолкнуть меня из лучших побуждений, и поэтому даже не думай отделаться от меня.
— Сейчас мне действительно не помешает помощь, но это не значит, что я тебе друг. Ты понял? Я чужой и мне не нужна эта ваша так называемая «дружба».
— Конечно, конечно. Эй, а почему ты лежишь?
— Я ног не чувствую.
Фолин одел на меня шарф и шерстяной плащ.
— Так, хватайся. Перебрось ногу мне на спину. Вот так, пошли, тебе срочно нужно согреться, — он взвалил большую часть моего веса на себя, и мы засеменили к роще.
Ноги не гнулись, холод и слабость казалось засели в костях. Скоро под прикрытием деревьев на крохотной прогалине разгорелся весёлый костерок. Моё измученное тело само тянулось к нему, тепло возвращало жизнь в обмороженные конечности, а вместе с ней и боль. Все ушибы и переломы, полученные в результате падения, решили разом заявить о себе. Сжимаясь от внезапной боли, я старался не подать виду и ел переданные Фолином сэндвичи.
Поздно ночью мы завалились в придорожную гостиницу, разбудив и изрядно перепугав хозяев. А на следующий день ещё до полудня я стоял посреди огромного города. Фолин крепко спал в соседней кровати, когда я ушёл.
Потоки эфира текли в этом месте гораздо быстрей, заряженные самыми разными чувствами. Среди них присутствовала даже ненависть, но очень мало и такая жиденькая, что хотелось плакать. Да они издеваются! Обычно места скопления существ особо щедры на подавленную злость. Это связано с конкуренцией за место обитания. Что ж, они не оставляют мне другого выбора. Я сам посею и взращу в них семена ненависти. Хромая по улице, погружённый в свои мысли, я не заметил выходящую из дверей пони в белом халате и натолкнулся на неё.
— Извините, сэр, я такая неуклюжая.
— Бывает, — я стал обходить её.
— Вы ранены, пойдемте со мной, я осмотрю вашу ногу.
— Это не важно. Просто забудьте об этом.
— Ещё как важно! Как врач я обязана помочь больному, даже если он не считает, что болен, — её рог замерцал бледно голубым светом.
Из-за двери появилось кресло-каталка, и толчок магической ауры усадил меня в него. В следующие мгновенья я оказался внутри здания, из которого выходила эта ненормальная врачиха. Это оказалась больница. Она стремительно закатила меня в ближайший кабинет.
— У меня нет денег, — я использовал последний довод.
— В Эквестрии, спасибо Принцессе Селестии, бесплатная медицина, сэр. Неужели вы не знали? Тогда проведём полное обследование!
Теперь мне удалось, наконец, рассмотреть её: средних лет, довольно мила, но не очень красива. В глазах плясали озорные огоньки, бежевая шёрстка приятно гармонировала с медового цвета гривой и хвостом. Поняша излучала неуёмный энтузиазм. Сначала она провела общий осмотр. А затем пропустила меня через магический сканер, буквально просветив и запечатлев все внутренности. Кроме нескольких серьёзных ушибов и сильного повреждения связок ноги, она, разумеется, ничего не нашла.
Обработав ушибы и перевязав ногу, докторша отпустила меня. Расточительная доброта. Значит Принцесса Селестия, это она устроила тут маленькую утопию. Теперь я знаю имя моего врага номер один. Её глупые законы и мораль будут втоптаны в грязь лавиной анархии, злобы и безумия. Я разверзну тут настоящий ад, с котлами наполненными страданиями и ненавистью, с плачем и криками отчаяния.
Вспышка жестокости, она породит насилие и страх, а они в свою очередь превратятся в так любимою мной субстанцию, с помощью которой я раздавлю принцесс. В уме уже вырисовывался эпичный замысел, но мне нужны деньги, чтобы добыть требуемые материалы и вещества.
Я обосновался в подвале одного из домов. Нашёл тёплое хорошо укрытое от чужих глаз местечко, постелил там потёртый матрас, добытый из помойки, и припрятал пару полезных мелочей. Питался немного просроченными продуктами, теми, что находил в помойках, а так же в столовых благотворительных организаций, где подавали в основном сено.
Из подходящего куска стали, холодным способом я изготовил нож. Заточил на самодельном круге. Это была довольно грубая поделка, но в отличие от бытовых ножей, прекрасно подходила, чтобы пронзать живую плоть.
Мой выбор пал на ювелирный магазин, драгоценности и выручка прекрасно дополнят друг друга. Кроме ножа, в мою экипировку входили два пустых мешка, верёвка, самодельная полотняная маска и плащ, чтобы скрыть кьютимарку. Вечером, за несколько минут до закрытия в соседнем с магазином переулке, я надел плащ и маску. Охранника не было, да и зачем он в обществе, где никто не нарушает законов, ну или почти не нарушает.
Хозяин как раз подходил к дверям, чтобы закрыть их на ночь. Пригрозив ножом, я легко связал его. Никакого сопротивления не последовало, только полный ужаса и опасливо косящийся на нож взгляд. Не теряя времени, я разбил витрины и быстро набил один из мешков украшениями, затем вскрыл кассу. В этот момент в дверь зашла пони. За секунды оценив ситуацию взглядом, она с визгом выбежала на улицу, зовя стражей закона.
Одним движением высыпав содержимое кассы во второй мешок, я выбежал на улицу. Затем были переулки, бесконечная череда поворотов. По пути я скинул один из мешков, тот который с битами, в заранее подготовленный тайник и побежал дальше. Поворот, поворот, дальше я пересёк парк, ещё поворот. Внезапно кто-то обрушился на меня сверху, и заломил копыто, как раз то, ещё не совсем зажившее после травмы, вызвав резкий укол боли. Перехватив нож зубами, я повернулся и резанул нападавшего по груди ниже металлической пластины нагрудника. Тут подоспел ещё один и выбил нож из хватки моих челюстей. Меня заковали в кандалы с цепочкой и, грубо толкая, повели.
Сначала я попал в одиночную камеру. Несколько раз водили на допрос, правда, без пристрастия. После беседы с местным психиатром, в ходе разговора с которым, я рассказал ему о ненависти такое, после чего он точно не сможет заснуть, меня перевили в больницу. Мягкие белые стены, "приятные соседи", таблеточки, специальная программа перевоспитания и всё это под вывеской "Дом восстановления гармонии имени святой Принцессы Селестии". Вообще-то я хотел попасть в тюрьму, но психиатр очень уж напрашивался.
После жёстких скамеек изолятора меня встретили мягкие диванчики вдоль стен успокаивающего зелёного цвета, приветливый и закрывающий глаза на "странности" больных персонал, доброжелательный сосед по комнате.
— Новичок. Хе-хе. — Сказал красный единорог с зачёсанной назад синей гривой.
— Экстер.
— Здесь меня знают как Шего.
— От чего лечишься?
— Безумие не болезнь. Оно выбрало меня. А я его. Жаль не у всех так же гладко, — вяло доложил сосед по комнате.
— И что же оно такое?
Не молодой единорог загадочно улыбнулся и промолчал.
— Когда я выберусь: принесу в мир ненависть и покончу с ним, я точно буду счастливее тебя — избранник безумия.
— Тайгерь знает, как выйти. Но я тебя не поведу к нему, вдруг ты от них.
— От кого?
— Покажи-ка мне свою метку.
— Отвали.
Я отвернулся к стене, накрывшись одеялом. Однако пришедшая медсестра вытряхнула меня из кровати и погнала на обед. Шего пошёл сам. А затем меня заставили участвовать в совершенно бесполезном собрании.
— Время приёма лекарств.
Я обрадовался этому зову, потому что это значило, что собрание наконец-то закончено. Сделав вид, что проглотил таблетки, я отправился в туалет и выплюнул комплекс пилюль в унитаз. Мне уже приходилось сталкиваться с подобными режимами. Ничего нового. Оставалось только копить ненависть.
К концу второго месяца Шего, с которым мы до этого обменивались не более чем одним-двумя словами, вдруг разговорился:
— Ты задумывался над тем, зачем они тебя здесь держат?
— Я ранил стражника и не понравился психиатру. Никто не говорил, насколько я здесь застрял, но, похоже, надолго.
— Они боятся. Ты слишком асоциально себя ведёшь, иначе отпустили бы ещё месяц назад.
— Ненавижу собрания с их приторной слащавостью и морем пустого сочувствия. А ты сам-то, что здесь делаешь?
— Я ждал, когда придёт тот, кто проведёт Эквестрию через безумие к новой вершине.
— И как, дождался?
— Да.
— Поздравляю. А я вот уже по горло сыт этой клиникой.
— Пойдём, освободим пони от гнёта разума!
— Немного анархии и безумие заполыхает на улицах как лесной пожар. Ты что, имеешь в виду прямо сейчас?
— Ты мне нравишься. Пожалуй, я познакомлю тебя с Тайгерем. Да. Нечего рассиживаться в этом дурдоме имени достопочтенной солнцепопой принцессы.
Сначала я подумал, что этот красный единорог, с узкой грудной клеткой, мощными задними ногами и крупом так шутит. Но он не шутил и, взмахнув встопорщившейся ёжиком гривой, напоминающей ирокез, мой сосед повёл меня в главный зал. Сразу после того, как я вышёл вслед за ним, в меня врезался дёргающийся коричневый умалишённый. Один из буйных.
— Я Повелитель! Я Повелитель! Повелитель Плоти! — чуть ли не в ухо кричал он.
Оттолкнув психа, к которому уже спешили медбратишки и медсестрёнки с дозой успокоительного, мы прошли дальше. Здесь было много мягкой мебели и лёгких фанерных столиков, за которыми играли, рисовали и общались пациенты самой разнообразной внешности и заскоков. Здесь же психиатры проводили открытые группы с предполагаемой целью избавления пони от инакости и подготовкой к вливанию общество "нормальных".
Мы не стали задерживаться и пошли дальше. Неторопливо прошагав до выхода в коридор на другой стороне зала, мы свернули в него и прошли мимо туалетов. Дальше коридор вёл к главному выходу, закрытому и тщательно охраняемому. Но мы не пошли к нему, вместо этого сосед, оглянувшись по сторонам, подошёл к маленькой дверце, сверкнул магической вспышкой, заставившей замок щёлкнуть, и затолкал меня в проход. Поначалу было темно, но синеватый огонёк на кончике рога, разогнал тьму по углам. Отодвинув ящик, сосед нырнул в дыру за ним и поманил меня за собой.
Это был узкий лаз между стен, с торчащими повсюду паутинами и утеплителем. Сопровождаемые пылепадом, мы дошли до ещё одного пролома, на этот раз в полу. Спускаясь по битому кирпичу, я ощутил сухой и затхлый запах подвала. Известковая крошка тихо хрустела под копытами, а я шёл и всё никак не мог поверить, что можно так просто выбраться из спецучреждения.
Внезапно сосед развернулся, держа в магическом хвате молот. Ударив меня в плечо и вдавив в стену, он прижал тяжёлую сталь к моему подбородку.
— Говори! Это они тебя послали? — брызжа слюной, взъярился он.
— Кто они? О чём ты? — вытягивая шею чтобы ответить, хрипло сказал я.
— Принцессы! Ты от них? — единорог бурил меня острым взглядом маниакальных глаз.
— Принцессы мои враги. Убери от меня свои копыта и молоток! — Резкая вспышка злобы внутри меня преобразовалась в осязаемую волну жара, заставив безумца отпрянуть от меня.
— Спокойно приятель. Это всего лишь проверка. Я обещал показать тебе Тайгеря. Тайгерь перед тобой!
Он повернулся и завернул в темноту за угол. Чего угодно ожидал я, но не того, что предстало передо мной. Мы были в гигантском зале, бледный синий свет сверкал, отражаясь в триллионах золотых кругляшей. Это было хранилище банка — подвал соседнего здания.
— Как думаешь, этого хватит, чтобы дать всем свободу? — уголок рта Тайгеря приподнялся.
Из газет я узнал, что нас искали, но не очень активно и вскоре город забыл о двух пропавших психах. Тем временем большой подвал старого многоквартирного дома преобразился в химическую лабораторию. Оборудование, лабораторная посуда, горы реагентов — я не скромничал и готовился пустить в ход мои самые лучшие рецепты в промышленных масштабах. Магия усилила свойства обычной взрывчатки, давая ей необычайную мощь. А мешки с "красной пылью" благодаря магии буквально размножались делением. Небольшие устройства с раструбами, маскировались специальными чарами и лепились широкой сетью по всему городу.
Последний месяц зимы полный снега и холода, я провёл в трудах, готовя свой выход. Тайгерю я давал только мелкие поручения, не открывая план в целом. Жалкий глупец, я не собирался освобождать пони от чего бы там ни было. Я готовился собрать обильный урожай. Скоро ярость вскипит как волна и мир насытится ненавистью. А величественный город на морском побережье обратится обожжённой каменной пылью.
А тем временем везде уже во всю "убирали зиму". Магии едва хватало и мне приходилось работать с теми крохами, что были, учитывая запасы собранные за два месяца отсидки. Десять дней спустя всё было готово. Представление начинается.
Фолин Стар проснулся от того, что в комнату постучали. Это оказалась горничная. Экстера не было, его аккуратно заправленная постель выглядела не тронутой, хотя спать они ложились вместе. В Мэйнхеттене след оборвался — огромный город, будто растворил в себе Экстера. Фолин Стар не собирался сдаваться и решил, во что бы то ни стало снова разыскать своего ветреного друга.
Устроившись на работу и сняв крохотную квартирку на окраине, Фолин всё своё свободное время посвящал поискам. Его взволновала заметка в Мэйнхеттен Таймс о загадочной пропаже двух пациентов из больницы "Дом восстановления гармонии имени святой Принцессы Селестии". Особенно когда на фотографии он узнал одного из них. Расследование быстро зашло в тупик и заглохло. Фолин подумал, что Экстер наверняка нарвался на неприятности, из-за которых его и заперли в подобном заведении. Но как бы хуфингтонец ни старался, больше ничего выяснить о судьбе друга он не смог. Так зима и прошла: скучные серые будни, перемежающиеся с редкими душевными вечерами в кругу новых знакомых, да тщетные поиски друга-пришельца. Отчаявшись, Фолин решил вернуться в Хуфингтон, но из-за внутренней неуверенности всё откладывал отъезд.
Глухую ночь и сладкий сон города разбил взрыв. Гул падающего невдалеке небоскрёба и оглушительный удар заставили Фолина подскочить на кровати. Когда шум рушащегося здания затих, ночь над городом прорезал очень знакомый Фолин Стару громкий голос:
— Вставай Мэйнхеттен, час твоего предназначения пробил. Всем жителям срочно покинуть дома. Иначе я похороню вас прямо в них.
Плохо понимая спросонья, что происходит, Фолин поплёлся к выходу. Пытаясь понять, почему ему показалось, что он слышал Экстера.
— Вы что оглохли? Все на улицу или умрете! — знакомый голос, наконец, дошёл до сонного сознания спускающегося по лестнице Фолина.
В этот миг он замер и как ужаленный рванул на улицу. Выскочив из дверей, первое, что он увидел — гигантская призрачная фигура пони в небе над городом. Лунный свет еле пробивался сквозь неё. Перепуганные пони собирались на улицах перед своими домами. Густая тень чудовищного призрака накрывала город практически целиком.
— Я хочу сыграть с вами в игру. Правила очень просты, если кто-то попытается покинуть город — он умрёт. Если вы откажетесь играть — вы умрёте, а также все кто был поблизости. Доблестные стражи города тоже играют наравне со всеми. Советую всем следовать правилам и тогда никто не умрёт.
— Итак, я хочу, чтобы вы посмотрели друг на друга. Внимательно посмотрели. Видите их? Ваших соседей, знакомых, друзей, незнакомцев? Отлично, а теперь начинайте избивать и насиловать их и помните: я всё вижу, — гремел по всему городу голос.
Прошла минута, но никто не сдвинулся с места, все продолжали смотреть друг на друга. Некоторые начали возвращаться в дома и прятаться в подвалы.
— Вы не поняли правил? Тогда я помогу вам! — как бы в ответ город накрыла волна взрывов.
Как ни странно взрывались исключительно крыши. Некоторые из слабых духом дрогнули и направились в сторону некоторых из слабых телом. Но всё также не решались начать. На улицы, кружась и сверкая в ослабленном лунном свете, посыпались мелкие обломки, а за ними густой мелкий снег. Но это был не снег. Снег не бывает красным. Сначала всё было нормально, но не долго. Большинство пони на улицах ощерились, задрожали и, рыча, бросились на ближнего своего. Такие мирные существа кипели яростью, как сорвавшиеся с цепи голодные озлобленные звери. Повсюду вспыхивали драки.
Фолин тоже попал под "красный снег", но сдерживался, сжав зубы, и по наитию побежал к центру города. Везде вспыхивали краткосрочные потасовки, везде началась паника, воздух будто пропитался химией страха, ужаса и ярости. Жёлтому земнопони приходилось убегать от нескольких особо буйных кобыл взявших его на прицел. Переулками и подворотнями он добрался до небоскрёба украшенного конской головой и, повинуясь интуиции, зашёл.
Лифты оказались заблокированы. До двадцать четвёртого этажа Фолин бежал наверх по лестнице, но дальше она оказалась завалена невероятным количеством хлама. Прохода наверх не было. Осмотревшись, он прошёл в коридор, здесь располагались офисы, закрытые на ночь. Но Фолин не останавливался, там на другой стороне здания должна быть вторая лестница. Пустой коридор, повернув, вывел его к закрытой двери. И вот тут Фолин не смог больше сдерживать раздирающую его химическую ярость и обрушился на дверь. Сильные жилистые копыта земного пони крушили древесину не хуже кувалды.
Как оказалось после того как Фолин выпустил пар, дверь была не заперта и вела к пожарной лестнице. Не теряя больше ни секунды, он полез по крутой узкой дорожке наверх. Фолин лихорадочно думал: "Если всё это натворил Экстер, я устрою ему такую взбучку, вовек не забудет. Что на него нашло? Зачем сеять вражду между пони? Это же полное безумие!". Пожарная лестница вывела усталого и раздражённого пони на козырёк крыши прямо под гигантский тёмно-золотой силуэт конской головы.
На крыше в другом углу кто-то двигался. Фолин побежал — лунный свет очертил знакомую фигуру — магическое мерцание дополнительно освещало действо. Бледно янтарный поток перетекал от Экстера в сужающийся к верху, поблескивающий красными гранями кристалл. Химическая ярость ещё не полностью покинула тело худого жёлтого пони, и под её воздействием он бросился на того, кого считал своим другом. Экстер стоял на самом краю у низеньких перил — всего один удачный толчок и его тело придётся отскребать от асфальта у подножия здания.
В сознанье Фолина за миг перед столкновением всё поблекло и разгорелось с новой силой. Удар копыта и тёмный кристалл летит вниз, а Фолин отскакивает назад на несколько метров. Взгляд ярко-оранжевых глаз обжёг его, но расхрабрившийся пони не дрогнул и ответил одним из своих наиболее грозных взглядов. Гигантская фигура, стоявшая над городом, исчезла — видно кристалл был как-то связан с ней.
— Какого хрена ты делаешь?! Ты хоть понимаешь, сколько страданий принесла твоя выходка невинным пони? — с жаром в голосе воскликнул Фолин.
— Ты помешал мне. Надо было искалечить тебя ещё там в Хуфингтоне. Но всё равно ты опоздал. После сегодняшнего ненависть взойдёт обильным урожаем.
— Зачем!? Зачем ты всё это сделал? — горечь разочарования прорывалась в голосе Фолин Стара.
— Зачем? Я хочу всю злобу и ненависть, на которые только способны жалкие пони. Вендиго дали вам сопротивление это понятно. Но предел должен быть и у него. Вы не лучше других, такой же биологический мусор.
— Если ты такой умный, каким кажешься, то почему не можешь понять такую простую вещь: ненависть ничего не даёт. Только разбивает на кусочки то, что могло быть целым и красивым. Я склоняюсь перед мудростью и гармонией наших принцесс. Они понимают: ненависть испытываешь, лишь когда справедливость недосягаема, а зависть и страх отравляют сердца.
— Я сожгу вас в ненависти!
— Никогда бы не подумал, что ты такой монстр на самом деле.
— Мы те, кем мы стали. А теперь я, кажется, обещал тебя покалечить.
Магическая энергия, светясь, сконцентрировалась в оранжевую точку перед Экстером и вспышка магического луча осветила площадку. Фолин успел дернуться, пытаясь прыгнуть. Но злая магия была очень быстра. С шипением луч прожёг плоть насквозь. Несчастный пони завалился на бок. Шли секунды, и осознание ранения добралось до него. С мученическим выражением на мордашке Фолин замычал, испытывая невероятную по силе боль от прожжённого переднего копыта. Крови не было, зато обугленная по краям дырка и сильнейший ожог прилегающих тканей доставляла бедному пони невыносимые страдания.
Но видно этих страданий Фолин Стара Экстеру было мало, и перед ним снова сконцентрировалась магия. Луч сорвался, будто возжаждавшая тёплой плоти хищная птица. Но в этот раз он ударился и разбился о полупрозрачную голубоватую преграду. На фоне луны появился силуэт крылатого существа. Величественно взмахивая крыльями, силуэт немного снизился, так что Экстер смог рассмотреть существо посмевшее помешать его суду и расправе. Крылато-рогатая синяя пони, аликорн, виденный ранее Экстером на картинке в книге об Элементах Гармонии — Принцесса Луна собственной персоной.