Меж золотом и серебром
Луна и древопони
Маленькая история, которую рассказывает себе маленькая Луна, чтобы помнить, как она нашла древопони.
[Приключения][Альтернативная вселенная][Кроссовер][Люди]
Оригинал: Luna and the Tree Ponies
Версия на Google Docs, в которой оформление ближе к оригинальному.
Вот маленький рассказик маленькой Луны о том, как она нашла древопони.
Часть 1
Маленькая Луна жила в большом и высоком замке на утёсе на берегу моря в земле Номир вместе с мамой, папой и старшей сестрой Тией. С одной стороны Номира было Солнце, а с другой – Луна́. Они всё время оставались на месте, поэтому Лу́на с семьёй шли на одну сторону замка, когда хотели бодрствовать, а потом на другую, когда хотели спать.
Повсюду вокруг замка были вулканы, горящие равнины, зоны отрицательной энергии, а ещё место в небе, от которого чувствуешь вкус брокколи, когда смотришь на него, и всякие прочие гадости, которые даже не видно из окон, – так говорил папа. Он никогда не разрешал Луне выходить наружу. Мантикоры, василиски и химеры бродили по равнинам и часто шумно дрались друг с другом. Ещё были две толпы призраков верхом на призрачных аликорнах, которые день за днём сражались в одной и той же битве на одном и том же месте; Луна знала, что пора ложиться спать, когда на них падал большущий камень.
Папа говорил, что где-то далеко есть города законопослушных существ. Однажды он их найдёт, и тогда вместе с семьёй отправится к ним, и они признают папу своим королём, королём Номира. Луне не хотелось уходить из замка, потому что это было единственное безопасное место, которое она знала. В замке было ярко и весело – правда, немного пусто с тех пор, как ушла Последняя Меган.
Последняя Меган вспоминалась с трудом, потому что ушла так давно. Она была странным созданием, единственной в своём роде изо всех, что видела Луна, если не считать картинок на гобеленах и в древних свитках (и призраков, но их было почти не разглядеть). Тия называла её «древней», но это было глупо, потому что Меган была такой молодой и полной жизни, когда ушла. Луна называла её древопони, потому что она стояла прямо на задних ногах, как Луна, когда играла в дерево, и потому что у неё была короткая ярко-рыжая грива (а хвоста не было), совсем как у дерева осенью. Раньше Тия и Последняя Меган всё время бегали, смеялись, играли и разговаривали друг с другом. Луна завидовала, потому что для неё у Тии времени никогда не находилось. Должно быть, Последняя Меган знала об этом и поэтому ушла, чтобы Луна могла быть с сестрой столько, сколько захочет. Но теперь Тия постоянно грустила.
Однажды Луна решила, что вернёт Последнюю Меган. Она решила, что уже провела достаточно времени с Тией и теперь хочет, чтобы сестра снова радовалась. Поэтому она отправилась в подвал и загадала желание, чтобы Меган вернулась. Луна загадала желание, потому что была аликорном, а аликорны своими желаниями могут делать так, чтобы что-то случилось, – так всегда говорила мама. А в подвал она отправилась, потому что так получалось, что её магия была сильнее всего рядом с заколоченным досками местом в глубине подвала. Из этого места ещё приходили странные сны и голос, который одновременно пугал и успокаивал, но это стоило потерпеть ради одного желания.
Но Последняя Меган не вернулась. Луна огорчилась, но не слишком сильно – папа говорил, что ему нужна бо́льшая часть силы желаний, чтобы хранить замок в безопасности, а Луна знала, что Тия и сама не рискнула бы безопасностью замка ради того, чтобы вернуть Последнюю Меган.
Тогда Луна пришла к папе, когда он смотрел на сумасшедшую местность вокруг своими вечно грустными глазами, и спросила его, откуда взялись древопони. Когда она объяснила ему, кто такие древопони, он ответил очень длинной историей, в которой было полно длинных запутанных слов, какие он всегда любил. Луна из вежливости не сказала ему, что на самом деле не поняла и половины из того, что он рассказывал, но та часть, которую она поняла, была примерно такой:
Давным-давно Древние... ну хорошо, „древопони“, пришли из Земли, спасаясь от великой и ужасной беды, называющейся «Налоги». Убегая от Налогов, они нашли Номир – славное место, в котором никаких Налогов не было. А чтобы их никогда не нашли, древопони сделали большой шарик вокруг Номира, Солнца и Луны, так что снаружи шарика их никому не было видно. А на внутренней стороне шарика они нарисовали звёзды, как помнили их по тем временам, когда жили в Земле.
Номир отличается от всех других мест во Вселенной, потому что только здесь есть магия желаний. И древопони, пользуясь этой найденной магией, стали воплощать свои мечты, а заодно кое-какие кошмары, и создали всех волшебных существ в этой земле, включая нас. И они использовали всё больше и больше магии, пока однажды не оказалось, что мир стал таким магическим, что в нём могли жить только волшебные существа. И тогда древопони, не будучи волшебными, все заболели, и им пришлось уйти. Сначала тем, кто использовал всю эту магию, а со временем даже тем, кто ей не пользовался, как Последняя Меган. Но задолго до того, как уйти, они выбрали самых мудрых среди всех созданий – аликорнов, и назвали меня следующим королём. А когда древопони стали уходить, Номир начал становиться всё более сумасшедшим, и в конце концов стал таким, как сейчас.
Луна поблагодарила папу за его не очень-то понятный рассказ и спустилась в подвал. Её мама всегда говорила, что любую проблему можно решить, если подумать, поэтому она сидела там и думала, пока её не позвали ужинать. А лёжа той ночью в кровати на лунной стороне замка, она думала дальше.
Она решила, что древопони нужны не только Тие, но и Номиру, а раз они ушли из-за того, что было слишком много магии, то теперь им уже можно вернуться, потому что у мамы с папой сейчас было куда меньше магии, чем пару дней рожденья назад, и они были куда серее, а это точно означало, что магии было меньше. А раз магии теперь меньше, то древопони больше не будут болеть, так что Луне нужно было просто отыскать, куда они ушли, и убедить их вернуться.
Но куда же они ушли?
На следующее утро Луна проснулась бодрой и радостной, потому что поняла, где найти древопони! Она вышла во двор, выбрала место, где земля была голой, и принялась копать рогом. Через некоторое время она придумала загадать копательное желание, и яма начала быстро углубляться, но даже через три или четыре вечности Луна всё еще не нашла ни единого древопони, даже самого малюсенького. Как же так?! Если древопони пришли из Земли и деревья росли из земли, то почему же она не могла найти в земле древопони? И папина история теперь звучала немного смешно. В смысле, тут в земле нет никаких звёзд, так откуда же древопони взяли звёзды, которые нарисовали на внутренней стороне своего большого шарика?
Лу́на посмотрела на небо возле Луны́. Она представила себе шарик Номира, с одной стороны от которого плавало Солнце, а с другой – Луна́, и большой шарик вокруг всех трёх с нарисованными на внутренней стороне звёздами. А снаружи шарика...
Вот оно что! Вот куда ушли древопони – наружу шарика, точно-точно! Как только Луна это поняла, то помчалась обратно в замок, и по дороге она повстречала понуро бредущую Тию.
— Не упади в яму, Тия! — крикнула Луна сестре.
— Что? — вяло ответила Тия, даже не повернув головы.
*БУМ!*
Луна спустилась в самую глубину подвала и встала на качающиеся доски. Она глубоко вдохнула, потянулась разумом, вобрала в себя всю доступную магию до крошки и пожелала отправиться наружу большого шара, окружавшего всё, что она видела и слышала за свою жизнь. И с хлопком исчезла.
Часть 2
Тия говорит, что я всё переврала в этой следующей части, так что я дам ей написать, что было дальше. Только предупреждаю: она любит длинные слова, почти как папа.
Со смесью хрипа и стона странная узкая синяя будка проявилась из небытия в кажущейся пустоте. Будка была кораблём крайне необычной разновидности, но у тех, кто встречал её в её путешествиях, большее недоумение зачастую вызывала не сама будка, а пилотировавшие её двое „древопони“.
— Примечательно! Весьма примечательно! — воскликнул в командной рубке корабля тот из двух, что был выше. Он был одет по большей части в чёрное, а на его розовой голове возвышалась грива чистейшего белого цвета. Путешественник стоял в одной из своих любимых поз, держась [лапо-копытами] за отвороты пиджака. — Мы как будто бы покоимся на твёрдой поверхности, но никакой поверхности не видно! В чём же дело, как ты думаешь, мм?
— Ты наверняка разберёшься, дедушка, — ответила та из двух, что была пониже. Её одежды были бледно-лиловыми, а короткая грива на её розовой голове была каштановой. Путешественница с довольно апатичным видом сидела в бесформенном кресле, и её мысли явно были где-то далеко.
— Мы имеем, — заключил дедушка, сверившись с приборами, — звёздную систему, которая не хочет, чтобы её нашли! Она совершенно прозрачна для всех приборов и аккуратно обращает все гравитационные воздействия. Единственный способ её обнаружить – это врезаться в неё!
— Или материализоваться поверх неё, — заметила внучка.
— Именно так, Сьюзен! Именно так! — дедушка подошёл к шкафчику и достал оттуда сложно выглядящее устройство на колёсах. — Пошли, моя милая – мне нужно провести более точные измерения! И прогулка пойдёт тебе на пользу!
Сьюзен вздохнула, выбралась из кресла и взглянула на показания приборов на шестиугольном пульте в середине комнаты.
— Дедушка... — предостерегла она родственника, тянущегося открыть дверь.
— Что ещё, дитя?! — резко ответил тот.
— Там нет воздуха!
— И что?
Сьюзен потопала [копытом?].
— Ах да, полагаю, запас воздуха может пригодиться в нашей вылазке.
Уже сама попытка выйти из корабля оказалась некоторым приключением – невидимая поверхность отражала даже слабые гравитационные воздействия, порождённые их телами, в результате чего путешественники медленно всплывали вместе со своими скафандрами. Вдобавок ко страховочным фалам пришлось пользоваться пистолетами, выпускавшими сжатый воздух, чтобы удерживаться на поверхности вместе с оборудованием. Корабль, неведомо почему, оставался неподвижным.
Одетая в скафандр Сьюзен осмотрелась вокруг, и зрелище оказалось захватывающим дух. Когда она смотрела под ноги, её взгляд проходил сквозь невидимую оболочку и она видела то, что было с другой стороны, – картину, которая, если её перевернуть, могла бы сойти за нормальное ночное небо на большинстве из планет края галактики, что Сьюзен посетила в своих путешествиях. Верхнюю же половину вида занимал район угольной черноты, разбавленной очень редкими галактиками. А над головой, в сотню раз шире, чем Луна, видимая с Земли, был огромный шар, состоящий из миллионов тесно расположенных звёзд. Это было шаровое скопление, причём крупное. А между скоплением наверху и Спиралью Муттера внизу примостилась эта защищённая звёздная система. Воистину, идеальное место, чтобы спрятаться.
Глядя, как её дедушка в белом скафандре толкает перед собой машину на колёсиках по невидимой поверхности, Сьюзен подумала, что больше всего он напоминал так называемых «продавцов мороженого» из времени и места, известного как «1923 год, Нью-Йорк, Земля». От этой мысли она была ближе всего к смеху, чем когда-либо с того дня, как...
Но она больше никогда не будет смеяться после того дня. Она поклялась себе в этом. Смех значил бы, что она двинулась дальше в своей жизни, а от этого лишь маленький шаг до того, чтобы забыть. Куда лучше было бы навечно зашвырнуть себя в глубины космоса с помощью воздушного пистолета... чем забыть.
Сьюзен рывком выдернула себя из этих мрачных мыслей и вернулась к нелепой картине того, как её эксцентричный старый дедушка продаёт детям сладости. Вот только здесь не было детей, которым можно было бы что-то продать... но тут она кое-что почувствовала. Слабый, но очень отчётливый зов о помощи, доносящийся из-за горизонта.
— Дедушка! Дедушка! — крикнула она. — Ты её слышишь?
— Кого, дитя моё? — ответил дедушка по [научной штуке, чтобы разговаривать, когда нет воздуха]. — На этом канале только мы двое.
— Кто-то в беде! — настойчиво возразила она, открепляя фал, и с помощью воздушного пистолета полетела прочь от корабля.
— Сьюзен! Вернись немедленно! О! О... — нерешительно постояв, он в конце концов открепил свой фал и, пользуясь пистолетом для разгона, последовал за внучкой, рассеянно таща за собой тележку с инструментами передней ногой.
Меньше чем через минуту дедушка догнал Сьюзен. Та парила над тёмно-сиреневым комком.
— Она умирает! — крикнула Сьюзен, подняв на него взгляд.
— Ну... да, конечно... — пробормотал он.
— Нет, не из-за отсутствия воздуха – её вид такое прекрасно переносит. Она рассыпается, буквально расточается в туман молекула за молекулой! Как будто сами законы вселенной разрывают её на куски!
— Откуда ты можешь знать... — начал было дедушка, но потом вспомнил все те прочие случаи, когда его внучка знала то, что знать ей было совершенно неоткуда. — Нужно перенести её в ТАРДИС. Как минимум, временна́я плавность остановит процесс.
Вдвоём они осторожно подняли тёмное тело и положили на почти забытую тележку, а потом совместными усилиями со всей возможной скоростью повезли её обратно к кораблю, оставляя за собой след из сиреневого газа.
Как дедушка и предсказывал, найденное существо – которое, к его изумлению, оказалось миниатюрной лошадью, – перестало разрушаться, как только попало внутрь ТАРДИС, но в сознание не пришло.
— Вот загадка так загадка! — объявил он. — Как это создание здесь оказалось? И как ТАРДИС ухитрилась материализоваться так близко к нему, что мы его нашли?
В ответ на это Сьюзен загадочно улыбнулась и любовно похлопала по пульту.
— Она явно взялась из мира по другую сторону этого барьера, — сказала она.
— И что же это за мир? — спросил дедушка.
— Это не должно быть слишком сложно выяснить, — ответила внучка. — Она разумная лошадь... — она склонилась, чтобы рассмотреть найдёныша получше в ярком свете командной рубки. — Точнее, лошадеподобное существо... как насчёт слова «эквиноид»?
— Насколько я знаю, нет никаких разумных „эквиноидов“, — сказал дедушка, справившись с корабельным [отвечающей штукой]. — Есть несколько разновидностей кентавров, но говорящих лошадей нет.
— Кстати: мы вблизи шарового скопления Омега Центавра.
Дедушка взглянул на потолок ТАРДИС, вспомнив про шаровое скопление.
— Последний форпост Первой Империи Людей, — заметил он. — Окончательная гражданская война разразилась двенадцать веков назад. Многие восставшие системы связывали всю технологию с противником и попытались низринуться в свои собственные Тёмные века, перед тем как Возрождение Омега их истребило. У этой системы, по-видимому, хватило предусмотрительности сначала спрятаться.
— Возрождение Омега... это же самая отточенная изо всех известных бюрократий! — воскликнула Сьюзен — Их сборщики налогов внушали страх, как никакие другие. Если этот мир был в их документах, как же он мог остаться незамеченным?
— О, довольно просто: каждая восставшая планета сменила название на «Новый Мир», и как лучшей изо всех известных бюрократий Возрождению Омега ничего не оставалось, кроме как признать все эти переименования до единого. В результате несколько сотен систем сумели избежать чистки, — дедушка хорошенько посмеялся над этим примером успешно «натянутого носа», потом вернулся к своим инструментам. — У меня есть доступ к большинству из тех записей, и в них нигде нет никаких упоминаний о существах вроде того, что перед нами. Подожди-ка! Планета между Омегой Центавра и Спиралью Муттера... А если...
— Дедушка, лучше бы ты уже перестал строить предположения и вернул эту лошадку её родителям!
— Родителям? Это создание – ребёнок? Так что же ты сразу не сказала?! Немного подправить настройки, и мы высадим её на поверхности «Нового Мира №8636»!
Часть 3
Когда Луна очнулась, она была в кровати дома в замке. Не у себя в комнате, а в другой, большой, в пустующем «больничном крыле». Она раньше не знала, что значит «больница», но решила, что это место для глупых пони, которые без спросу желают оказаться снаружи Большого шара, где по-настоящему страшно.
Луна села и огляделась. Рядом были и другие кровати, и, судя по виду, кто-то раньше лежал по крайней мере в одной из них, но сейчас большая комната была пуста.
— Мама? Папа? Кто-нибудь меня слышит? — громко позвала аликорн.
— Мы тебя слышим, Луна, — сказал странно знакомый голос.
И в комнату вошли двое существ, которых Луна никогда раньше не видела, что было очень удивительно. Одна была бледно-лиловой кобылицей с фиолетовой гривой. Другой был светло-голубым жеребцом со светлой гривой, а на шее у него была бантиком повязана фиолетовая ленточка, будто он был подарком на день рождения. Он ходил с некоторым трудом. У них обоих не было крыльев, в отличие от семьи Луны.
— К... кто вы такие? — спросила кобылка.
— Это твои спасители, — сказала Тия, входя в комнату, прихрамывая. Передняя нога у неё была в гипсе. Луна вдруг почувствовала себя виноватой, потому что это наверняка было из-за её ямы.
Новая кобыла поклонилась.
— Я Сьюзен, а это... Доктор.
— Мы нашли вас далековато от дома, мисс — сказал новый жеребец, слегка склонив голову. — Надеюсь, вы выучили свой урок.
— Выучила, — тихо сказала Луна. — О! Если вы оба не из Большого шара, то, наверное, видели древопони! Пожалуйста, скажите им, чтобы навестили Номир, хоть на чуть-чуть! Моя сестра по ним ужасно скучает.
Так вот из-за чего всё это было? — ахнула Тия.
Доктор фыркнул.
— Если вы хотите знать, что стало с вашими драгоценными „древопони“, что же не спросили у отца, мм?
— Полагаю, от четвёртого напоминания о том, что я спас вам жизнь, ваше настроение не улучшится, — сказал папа, вместе с мамой входя в комнату. Луна поражённо прикрыла копытом рот, увидев, какие они стали серые – она даже больше не могла различить их по цвету. — Должно быть, мне надо радоваться, что вы двое были без сознания, когда я вас нашёл, и не сопротивлялись заклинанию превращения. Не подозревал, что все Древние такие же упрямцы, как Меган.
У Луны заблестели глаза, когда она поняла, что смотрит на двух древопони, хоть они сейчас и были в виде аликорнов.
— Возможно, я и дал бы своё согласие, а возможно и нет. Но мне не нравится, что мне не дали выбора! — ответил Доктор. — А теперь я узнаю́, что вы...
— ...вы не можете превратить их обратно! — догадавшись, воскликнула Луна. — Оставшейся у вас магии на это не хватит, да?
Родители Луны явно не ожидали, что она так быстро это поймёт, но в конце концов молча согласно кивнули.
— Боюсь, нам даже не хватило магии, чтобы превратить вас в настоящих аликорнов, — извинилась мама.
Луна спрыгнула с кровати и подошла к гостям.
— Я не хотела, чтобы из-за меня кому-то пришлось здесь оставаться, — печально сказала она.
Пони, известный как Доктор, холодно посмотрел на Луну, но потом вздохнул, и его глаза смягчились.
— Что же поделаешь, дитя, — ответил он.
— Знаете, а я не так уж против, — сказала Сьюзен — Мы и так убегали с родного мира, а по сравнению с этим смена вида – не так уж много.
— О-о-о! — воскликнула Луна, широко распахнув глаза. — Вы убегали от Налогов?
Доктор рассмеялся.
— Что-то в этом духе, да.
Следующую неделю Луна почти не видела ни Доктора, ни папы. Они всё разговаривали и разговаривали между собой самыми длинными словами, какие Луна только слышала. Из того, что она уловила из их разговоров, Луна поняла, что папа рассказывал Доктору о том, что стало с древопони, а Доктор рассказывал папе о чём-то совсем уж непонятном. Фразу «без ошибок не обошлось» употребляли оба.
Тем временем Сьюзен помогала Луне закопать большую яму, в которую свалилась Тия, а сестра настороженно смотрела на них со скамейки поблизости. Потом Сьюзен показывала, как сажать цветы и овощи.
— Раньше у нас был сад, — однажды сказала Тия. — Но больше нет. Мама сказала, что на то, чтобы ухаживать за растениями как полагается, уходит слишком много магии, так что теперь она выходит собирать еду наружу раз в день, когда всё затихает.
— Моей матери всегда нравилось поухаживать за садом каждое утро перед тем, как идти на работу, — тихо отозвалась Сьюзен, не отрывая глаз от маленького ростка подсолнуха, который поправляла телекинезом. — Она говорила, что это её единственная возможность за день коснуться чего-нибудь ободряюще, создавать жизнь, а не смерть.
Сёстры долго не издавали ни звука.
— …очень похоже на то, что говорила Меган, — в конце концов сказала Тия.
— Так это сад Меган? — спросила Сьюзен, подняв взгляд на Тию. Луна позаботилась рассказать Сьюзен о Последней Меган в первый же раз, как застала её без своей старшей сестры. — Надеюсь, вы не против...
— Конечно, она не против! — воскликнула Луна, шагая к сестре. — Правда ведь, Тия?
Тия попыталась что-то сказать, но ни слова не выдавила, и просто кивнула.
Тем же вечером, по дороге на лунную сторону замка, Луна услышала громкие голоса, доносившиеся из комнаты Доктора. Она осторожно подкралась к приоткрытой двери, чтобы слышать, о чём разговор. Как обычно, из того, что говорил Доктор, Луна могла понять в лучшем случае половину слов.
— Дедушка, я не вынесу, если потеряю тебя! — воскликнула Сьюзен
— Боюсь, что на кону стоит гораздо больше, чем моя жизнь, — сказал Доктор. — Теперь я убеждён, что этот мир – тот самый, что некогда был известен как Плач-Даром.
Вообще-то он произнёс последнее слово примерно как «плацдарм», но Луна не знала, что это значит, и представила себе громкий плач.
— Да, дедушка, я...
— Плач-Даром — это планета, на которой осеряне и голо-принцы отразили вторжение из другого измерения.
Луна вздохнула про себя – мало того, что Доктор разговаривал длинными словами, так ещё какими-то глупыми.
— Вообще-то, это было не просто... — ещё раз попыталась объяснить Сьюзен, но родственник вновь не дал ей договорить.
— И не просто какое-то вторжение, Сьюзен, — продолжил Доктор, — но угрозу самой природе бытия! Фэй прибыли из вселенной, где материей и энергией можно управлять усилием воли.
Сначала Луна подумала, что речь шла о феях – она не знала, есть они на самом деле или нет. Но позже она узнала, что это совсем другие существа, и спросила у Тии, как они правильно пишутся. Из-за всех этих размышлений Луна пропустила бо́льшую часть объяснений Доктора. Там было что-то про Верховную Волю, про то, как жители одной вселенной заболевали в другой, и про «медленные порталы».
— Верховная Воля построил мир под названием Вы-Сад-Ка на своём конце медленного портала и Плач-Даром на другом конце. Некоторые фэй поселились на Вы-Сад-Ке, и, по мере того, как законы этой вселенной медленно просачивались в землю того мира, фэй всё лучше могли жить в этой вселенной и в то же время законы вселенной фэй просачивались в землю Плач-Даром, пока он не стал пригоден для жизни фэй.
— Знаю, дедушка. Осеряне...
— Осеряне впервые узнали об этом вторжении, когда обнаружили, что миры О-Мига Цен-Тара постепенно становились бесплодными, — продолжал Доктор. (Луна уверилась, что никто не придумывал названия страннее, чем древопони.) Дальше было про то, как эти осеряне искали помощи у других, придумывали, как приземлиться на Плач-Даром, не заболев, и разговаривали с этим Верховным Волей, но чем дальше, тем было скучнее, и Луне было непонятно, о чём тут кричать.
— И единственным выходом оставалась война.
Это привлекло внимание Луны. Одним из самых ярких её воспоминаний о Последней Меган была песня древопони про «войну Баллантри» – маленькая аликорн любила представлять, что сражение призраков вблизи замка и есть та самая война, и даже дописала к песне куплет про гигантский камень, который падал на них каждый вечер.
— И вот на одной стороне у нас осеряне и их союз, а на другой – фэй, способные управлять самой тканью реальности! Казалось бы, у осерян не было ни единого шанса, да? Что они вообще могли поделать в такой ситуации?
— Они сбросили на них камень, — сказала Сьюзен, не ожидая, что её услышат.
Луне пришлось приложить огромные усилия, чтобы не завопить от восторга.
— Они сбросили на них камень. Подожди, откуда ты знаешь?
— Отец был наблюдателем от голо-принцев, — со вздохом сказала Сьюзен. — Камень был его идеей.
— Постой, как...? — дальше последовало кое-какое неразборчивое бормотание, но в конце концов Доктор сдался. — Очень хорошо! И как, скажи на милость, ему пришла в голову эта чудесная идея?
— Он знал, что на родном мире фэй отсутствует сила тяжести, по своей поездке туда, и рассказал об этом осерянам. Те не придали этому большого значения и пытались победить фэй разными другими средствами, но, просто чтобы отец не жаловался, разместили планетоид так, чтобы он в конечном счёте столкнулся с Плач-Даром. Фэй отразили всё остальное, но не видели угрозы от медленно движущегося планетоида, до тех пор пока он не разогнался до такой скорости, что его уже нельзя было остановить. Столкновение породило новую луну́ – вероятно, ту, что мы видим сегодня. В то же время в результате столкновения массивный портал провалился в центр планеты. Поскольку два портала были связаны между собой, портал на Вы-Сад-Ке тоже утянуло к центру планеты, и он стал совершенно бесполезен. И на этом вопрос был закрыт, или, по крайней мере, так все думали. Скопление было заново заселено лёд-ми, а вместе с ним – и этот мир, который казался совершенно обычным.
— Однако, — сказал Доктор, — то, что этот мир больше не подчиняется нормальным физическим законам, доказывает, что портал между измерениями так до конца и не закрылся. Ты, вероятно, сама можешь догадаться, что стало с поселенцами на этом мире. Построив тот барьер, они ухитрились спасти О-Мига Цен-Тара, даже не зная об этом. А теперь наши хозяева говорят нам, что объект, который, как я думаю, и есть портал, расположен на дне шахты прямо под этим замком! Я бы построил машину, чтобы измерить, насколько быстро работает портал, но никакое устройство сложнее тостера не переживает перехода, стоит вынести его из ТАРДИС, так что я работаю над заклинанием, которое бы делало то же самое. У меня должно получиться определить, работает ли портал пассивно, или он вновь под контролем Верховной Воли.
— Но, дедушка, — запротестовала Сьюзен, — мы же не настоящие аликорны. Откуда тебе знать, выживешь ли ты так близко к порталу? Если уж на то пошло, откуда тебе знать, выживет ли там даже магическое существо?
Доктор вздохнул.
— Что ж, если честно, Сьюзен, то это риск, на который мы оба согласились пойти ради безопасности всей вселенной.
На следующий день папа и Доктор убрали доски в глубине подвала и пожелали оказаться в комнате на дне большой ямы, которая была под досками. И там они влипли в неприятности, так что Луна отправилась вслед за ними.
На дне ямы было очень странно. То, что должно было быть картинками, становилось звуками, а звуки становились вкусами, а вкусы – прикосновениями. А запахи превращались в какое-то новое чувство, которое ещё никто никогда не чувствовал. Но Луна много раз спала на тех досках, и в её снах была та же самая путаница с чувствами и те же самые голоса, пугающие, но в то же время успокаивающие, так что у неё без труда получилось найти двух ничего не понимающих жеребцов и отвести их обратно на дно ямы.
Но Голос обещал Луне столько желаний, что хватит и на мороженое, и на сахарную вату, и на то, чтобы покончить со всеми страшностями, так что она наконец сможет выйти из замка. И ей надо было только открыть ту малюсенькую дверцу.
Тогда папа разозлился, ворвался обратно в комнату и оттолкнул Луну от дверцы. Может, он беспокоился, что у дочери будут дырки в зубах от сахарной ваты. В общем, он схватил дверцу копытами и сорвал её с мерцающей стены. И из дыры за дверцей хлынул миллион желаний, и папа выпил все эти желания, как воду.
И вот так папа вернул себе цвет, а заодно спас всех повсюду во Вселенной.
Позже двое древопони стояли возле своей волшебной синей будки, готовые отправиться странствовать дальше.
— По моим оценкам, — сказал Доктор, — Номир снова станет безопасным для древопони через десять тысяч лет, если вы всё это время будете работать над тем, чтобы установить и удерживать контроль над магией этого мира. Древопони очень изобретательны по своей природе, и рано или поздно они найдут эту планету, как бы она ни пряталась. Они также весьма примечательные существа, но не все их черты достойны восхищения, поэтому со временем вам нужно будет подготовиться к встрече с ними.
Так совпало, что примерно те же десять тысяч лет понадобятся Верховной Воле на то, чтобы восстановить контроль над порталом, поэтому вам нужно будет быть вдвойне готовыми к тому дню, когда возникнет угроза извне и угроза изнутри.
— Похоже, что вы предсказываете начало новой эпохи, — сказала мама. Как и Луну с Тией, папа сводил её искупаться в свете желаний перед тем, как выключить его насовсем. К ней вернулся цвет, а когда она разговаривала, словно бы сам Номир говорил за неё.
— Возможно, вы ещё не заметили, — ответила Сьюзен, — но сегодня – первый день новой эпохи этого мира. Четвёртой, если не ошибаюсь. Первая была эпохой фэй и закончилась тьмой. Вторая была эпохой Земной империи и закончилась огнём. Третья была эпохой волшебников и закончилась безумием. Сегодня мы видим зарю Четвёртой эпохи, эпохи эквестрийцев.
Папа кивнул:
— Полностью согласен. В каждой эпохе было своё название для этого мира, и я предлагаю продолжить эту традицию. Отныне планета Номир будет называться... Эквестрия!
Доктор отвёл внучку в сторонку.
— Не правильнее ли было бы сказать «эквиноиды», а не «эквестрийцы»?
— И чтобы планету назвали «Эквиноидия»? — пожала плечами Сьюзен.
— Да, действительно, — со вздохом сказал Доктор. Потом он повернулся к остальным: — Прощайте. Боюсь, не могу обещать, что мы ещё когда-нибудь встретимся, но будьте уверены, что мы вас никогда не забудем.
Мама наколдовала защитный пузырь вокруг двоих гостей и их будки, а потом папа протолкнул вовнутрь пузыря кончик рога, который ослепительно вспыхнул. Когда свет спал, Луна увидела, что им машут двое древопони. Она подбежала к са́мому пузырю и принялась махать в ответ, стараясь охватить всё глазами. Это зрелище она не забудет, пока жива.
Доктор и Сьюзен вошли вовнутрь будки. Мама сняла пузырь, и с тихим забавным звуком синяя будка постепенно растворилась.
Конец.
Нет, подождите, ещё не всё! Через несколько лет Доктор и Сьюзен вернулись и нашли нас в нашем новом замке. Мы рассказали им, как отцу удалось объединить враждующие племена и установить мир почти на половине Эквестрии, и как Селестия и я приняли задачи, предназначенные нам с рождения, – двигать Солнце и Луну́ по небу. Сьюзен подарила мне подробную карту небес, видных с Земли, и я много работала над тем, чтобы внутренняя сторона Большого Шара точно изображала вид, открывавшийся „древопони“ на их родной планете.
А ещё я оставила сюрприз. Когда-нибудь – может быть, через многие тысячелетия после того, как мы двинемся дальше, выполнив свою задачу и подготовив Эквестрию к Двойной угрозе, – кто-нибудь заново изобретёт человеческий телескоп и станет исследовать моё ночное небо через него. Может быть, они разберутся, что живут внутри Большого Шара, и, будем надеяться, к тому времени десять тысяч лет уже пройдут, так что для них будет безопасно отправиться наружу, а людям будет безопасно посещать наш мир. Но до тех пор, если они захотят узнать, где во Вселенной на самом деле расположен Большой Шар, им просто нужно будет направить телескопы на шаровое скопление Омега Центавра – прямое восхождение 13 часов 26 минут, склонение -47 градусов 28 минут. И если они угадают с местом, на которое нацелятся, то увидят круг полной темноты, а наверху – крошечное анимированное изображение меня, машущей им. Ну не слишком крошечное. Телескопы же не до бесконечности увеличивают.
Вот теперь конец.
По правде.
Постскриптумы
Постскриптум, написанный Селестией в 36 год совместного правления:
Луна зачаровала этот свиток, чтобы он сохранился навечно, и заклинание пока что действует. Она уже несколько десятков лет избегает читать его, и я её в этом вовсе не виню.
Некоторые темы слишком больно обсуждать. Во время первого посещения «Древних» (как я привыкла их называть) такой темой была Меган «Последняя» для меня и родители Сьюзен для них – за единственным исключением в тот день в саду. Они были настолько скрытны, что я и по сей день не знаю, кто именно из родителей Сьюзен был ребёнком Доктора.
ТАРДИС навестила нас снова, но в тот раз, когда оттуда появился Доктор, вместо внучки его сопровождал человек по имени Стивен. Доктор пытался увести внимание от той, что больше не было рядом с ним, разговорами о том, как ему удалось воспроизвести эффект превращающего заклинания с помощью хитрого изобретения. Он также пространно рассказывал о людях, которые путешествовали с ним эа эти годы, и было заметно, что им удалось сильно уменьшить его некогда постоянное недоверие к окружающим. Как бы то ни было, потеря Сьюзен на него глубоко подействовала. С нашей стороны, разумеется, запретной темой было то, что стало с нашими родителями, и последовавшая за этим разрушительная война.
Перед отъездом Доктор оставил нам подарок – музыкальную шкатулку, искусно сработанную так, чтобы работать в любом из наших двух миров. Но, увы, в результате работает она едва-едва. То, как он обращался с ней, и как он не мог при этом смотреть нам в лицо, убедило меня в том, что шкатулку сделала Сьюзен перед тем, как её постигла её таинственная участь. К сожалению, это также означает, что мы, возможно, никогда не узнаем, о чём та западающая в память песня, которую она играет в тех случаях, когда всё же решит работать.
Я называю эту песню «Матушка», потому что когда я её слышу, то думаю обо всех, кого мы потеряли – Меган, Сьюзен, и особенно всех матерях: нашей, Сьюзен, и столь многих аликорнов!
Как же здесь теперь одиноко. Возможно, пора наконец не слушать мой внутренний голос, а уступить настойчивости Луны и заселить эту землю заново, нашими собственными творениями, которые могли бы принести равновесие во вновь сошедший с ума мир и следовать нашим мечтам после того, как нам удастся преобразить этот мир в такой, где люди смогут жить, но мы не сможем.
P.P.S., написанный Принцессой Селестией в Год 5002
Оказывается, даже заклинание вечности выдыхается, если наложившая его теряет к нему всякий интерес.
Теперь эта история переписана на новый свиток, на который наложено новое заклинание – Той, что хочет добавлять в рассказ новые подробности. К сожалению, Мы не можем воспроизвести наброски, ранее украшавшие его поля. Право, жалость. Призраки, в страхе глядящие в небо на падающий камень, очаровательная фигурка из палочек, изображающая «древопони Последнюю Меган», и простая, но вызывающая тревогу трещина в стене, которую Луна именовала «Голосом», теперь существуют лишь в Нашей памяти.
Мы сейчас на полпути через десять тысяч лет, что отвёл Нам странный инопланетянин, известный лишь как «Доктор». Он ни разу не вернулся с последнего посещения, описанного выше. Мы сочли это довольно невежливым, и посему волшебством призвали изобретение для магических превращений, которое он хранит в своей синей будке.
Представьте же себе Наше удивление, когда заклинание доставило не одну, но десять синих будок, в каждой из которых был свой пони времени, и каждый из них утверждал, что он Доктор! По-видимому, сложные отношения Доктора со Временем позволяют ему обманывать смерть, возрождаясь в новой форме после смертельного ранения, и странным образом эти последовательные проявления его жизни оказываются доступны в качестве раздельных сущностей. Но, разумеется, Мы всё ещё пытаемся уяснить Себе, как синяя будка может быть «внутри больше, чем снаружи», так что это объяснение может быть сколь угодно далеко от истины.
Приключения Доктора, если собрать их воедино, заполнили бы тысячу свитков, поэтому ограничимся тем, что скажем, что он вёл наполненную жизнь. Большинство Докторов сопровождали Спутники – персоны (как правило, Древние), встреченные им в его странствиях и пожелавшие разделить его приключения. Это заставляет Нас задуматься о Наших отношениях с Луной и о том, сколь близки Мы могли бы быть к тому, чтобы пасть жертвой семейного проклятия, если бы не Её общество и советы. Если бы только Она проводила больше времени с Нами и меньше – наедине с Собой.
Докторы и Спутники оставались в гостях несколько месяцев, и со временем им удалось исчерпать запасы Нашего гостеприимства. Все они более или менее презрительно относятся к властям, к сожалению, и неспособны увидеть различие между не лишёнными изъянов смертными правительствами и просвещённым совершенством Божественного Княжества1. Также у них появилась дурная привычна навещать и изменять прошлое Эквестрии, и со временем Мы были вынуждены запереть временной поток и отослать их прочь.
Вновь Мы одиноки, будучи окружёнными жизнью. Пони заперты в своих обычаях и суевериях, а драконы по-прежнему противятся нашим попыткам распространить название «Эквестрия» с Княжества на нашу общую планету (в свою очередь, их предложение назвать вместо этого планету «Драконией» не встречает у Нас одобрения). Луна всё дальше от Нашего понимания с каждым минувшим столетием.
Музыкальная шкатулка в конце концов развалилась, но по Нашему моему поручению ей изготовили замену, которая исправно играет «Матушку» каждый раз, когда её открывают.
Я по-прежнему не знаю слов этой песни.
P.P.P.S., написанный Тией в 6028 году:
Я глупа. Ответ был у меня перед носом всё это время, но я не обращала на него внимания, и как же пострадала в результате моя семья. Чем всё это кончится? И как же мне не дать ей узнать?
P.P.P.P.S., написанный Тией в 7015 году:
Сколько же тут «P».
Луна вернулась.
Луна свободна.
И последним я обязана шести невероятным пони, которые воплощают Элементы Гармонии настолько идеально, что своими поступками временами стыдят меня и заставляют быть лучшей богиней для моих подданных, моих маленьких пони.
Возьмём, например, Элемент Смеха, земнопони по имени Пинки Пай. Шутки – нечто необъяснимое, они перестают быть смешными, как только их объяснят, и такова же Пинки Пай: она совершенно необъяснима.
Вот письмо, которое она написала сегодня Луне и мне. Может быть, когда-нибудь мы его поймём:
Дорогие принцессы Луна и Селестия,
Будучи богинями, вы знаете не только обо всём, что случилось, но и обо всём, что ещё только должно случиться, так?
А тогда вы уже знаете про секрет, который мы от вас храним, но не се́рдитесь, потому что знаете и про то, что Твайлайт собирается послать вам письмо, в котором всё объяснит.
И я подумала – если вы уже знаете про секрет и уже знаете про письмо Твайлайт на будущей неделе, то зачем я буду ждать до следующей недели, если могу одолжить вам один из моих секретных CD уже сейчас! Так мне не придётся посылать его по почте или через драконью отрыжку (фу! пахучий CD!), а вы можете вернуть его мне после того, как послушаете трек 11. Это ведь песня, которую играет музыкальная шкатулка Луны, так? Луна ещё не хочет, чтобы её слышали другие пони, так? Но Вам всегда хотелось знать, какие там слова, Селестия, и теперь Вы узнаете.
Хотя, если подумать, если бы вы двое и вправду были богами, то и так знали бы, да?
Ваша в Вечной Розовости,
Пинки Пай.
К письму прилагался компакт-диск. Настоящий компакт-диск производства Древних, возрастом в тысячи лет и в то же время совершенно новый. Как Пинки Пай сумела наложить копыта на такую вещь? Более того, откуда она знает про музыкальную шкатулку, если ни Луна, ни я не слушали её уже сотни, а то и тысячи лет? Не знаю и не хочу выяснять. Заимствуя и слегка переделав фразу, которую мне совсем не полагалось бы знать, «изо всех Пинки Пай Вселенной она самая пинкипаистая».
Проигрыватель компакт-дисков – одно из где-то миллиона канувших в небытие в конце Второй эпохи изобретений Древних. Несколько дисков пережили те события в подземном хранилище. Эти диски были уничтожены по моему приказу во время прискорбного приступа паранойи некоторое время назад. Как я уже сказала, мне многому предстоит научиться у Элементов Гармонии. Изобретатель-единорог сумела воспроизвести CD-плейер и начала печатать новые диски – при слегка подозрительных обстоятельствах. Пожалуй, я подожду неделю, до того как начать выяснять.
Что ж, вот ответ на семитысячелетнюю загадку, слова песни утраты, взятые из трека 11 компакт-диска, названного просто «1», и спетые какими-то жуками:
Лишь вчера
Жизнь на радости была щедра,
Ныне грустен я весь день с утра.
О пусть опять придёт вчера.
В краткий миг
Я изменчивость судьбы постиг,
Надо мной затмился солнца лик
Вчера в один нежданный миг.
Чем я
Виноват, объяснить ей было лень.
Нет её со мной…
Не вернуть вчерашний день.
Лишь вчера
Мне казалось, что любовь – игра.
Но прозрения пришла пора,
О пусть опять придёт вчера!
Чем я
Виноват, объяснить ей было лень.
Нет её со мной…
Не вернуть вчерашний день.
Лишь вчера
Мне казалось, что любовь – игра.
Но прозрения пришла пора,
О пусть опять придёт вчера!
Должна признать, для меня небольшое облегчение наконец узнать их.
P.P.P.P.P.S., написанный Луной:
«Небольшое облегчение», говорит? Вздор. Она плакала, как младенец.
От автора
Права на My Little Pony: Friendship is Magic принадлежат Hasbro; блестящее новое воплощение франшизы – заслуга Лорен Фауст. Персонажи Луна, Селестия и Пинки Пай заимствованы из этого источника, но любые ошибки в их интерпретации – целиком мои. Первый Доктор и его спутники Сьюзен и Стивен Пёрвис – из сериала «Доктор Кто», и они являются собственностью BBC. Наконец, Yesterday принадлежит Леннону–Маккартни. (Перевод песни взят с сайта x-minus.org – Прим. перев.)