Тысячелетний родственник: Испытание

Пролог

— Шан-Мерг!

Летящий с оглушительным рёвом огненный шар рассыпался искрами, натолкнувшись на магическую защиту.

 — Неплохо, внучка, неплохо… для подмастерья, — хмыкнул Сомбра, убирая щит движением брови. – Перейдем к разбору ошибок.

Стоящая напротив него Твайлайт покачнулась и уселась на круп. Стряхнув с себя капельки пота, она левитировала к себе небольшую корзинку для пикника, из которой достала бутылку воды.

 — Итак, твоя самая главная проблема – медлительность, — начал Сомбра, не дожидаясь пока та окончит утолять жажду. В отличие от фиолетовой единорожки он даже не запыхался. – Для подготовки заклинания ты затрачиваешь целых пять минут. Целых пять! В бою – непозволительная роскошь, стоящая жизни.

 — Ну, извини, — проворчала Твайлайт, закручивая пробку. – Я не тёмный архимаг, всю жизнь посвятивший тренировкам в искусстве что-нибудь разрушить. Я ещё только учусь.

 — Не язви. Я же сказал, что для подмастерья ты неплоха.

 — Если не ошибаюсь, в твоей Академии это было самым низшим званием?

 — Для полноценного мага – да, — согласно кивнул Сомбра, играючи подбрасывая комок пламени. – Хотя вообще-то, я сделал поправку на уровень запущенности Селестией боевой магии. Учитывая то, что большинство ваших единорогов даже не подозревают о существовании боевых заклятий, сейчас ты, пожалуй, одна из сильнейших.

— Не скажи, — обиделась за магов своей страны Спаркл. – Мы тоже кое-что можем. Например…

 — Ваши магические лучи? – насмешливо перебил её Сомбра, гася шар. – Не смеши мои подковы. Голая сила, от которой защищает простейший заслон. Маргулам на смех! Именно поэтому тёмный я так просто захватил Кристальную Империю. Ладно, неважно. Что касается Огненного Шара, ты должна свести время чтения к минимуму. Не забывай, что текст не особо важен, поскольку должен просто настроить мага на нужный лад. Рецепт прост: повысь свою концентрацию, — закончив, единорог направился по тропинке прочь с полянки.

Вдохнув очередную порцию свежего воздуха, Сомбра рассеяно подумал, что было бы неплохо перекусить. Перед ним завихрился черной воронкой крошечный портал, и ему в копыто упало крупное наливное яблоко. Вонзив в него свои клыки, Сомбра заурчал от удовольствия.

 — Опять стащил у Эплджек? – поинтересовалась Твайлайт, догоняя. — И не стыдно?

 — Ни капельки. Я тёмный архимаг. Мне по профессии положено.

 — Ты не архимаг, а мелкий жулик.

 — Ты как с дедом разговариваешь? – прищурился Сомбра, откусывая очередной кусочек плода.

 — Пока ты проживаешь в Понивиле, мне велено присматривать за тобой. Поэтому повторяю: жулик, не воруй! – хихикнула Спаркл.

Сомбра страдальчески закатил глаза.

 — Я изгнал кокатриксов из нашей части леса, — проворчал он, попутно доедая огрызок. – Устроил экскурсию по Кристальной Империи для инспектора, пока вы носились с самозванкой. Вместе с Кризалис остановил трёх не самых слабых виндиго. Сводил тебя на Праздник Нового Цикла в другой мир. Научил Огненному Шару…

 — … проведя первый урок на ферме «Сладкое Яблочко», из-за чего Эплджек и её семья несколько дней стыдливо пользовались ближайшими кустиками.

 — Вообще-то я тут же им построил новый! – запротестовал Сомбра.

 — Деда, — устало вздохнула Спаркл, — сколько раз повторять, что обычные деревенские земнопони не привыкли к твоему стилю? Ну, неудобно им ходить по личным делам в будку, вырезанную из оникса! Тем более, если дверь больше похожа на драконью пасть!

 — Это особый многоуровневый замок.

 — А душераздирающий ментальный вопль при попытке открыть дверь, если там кто-нибудь есть?!

 — Мой магически сотворённый оникс плохо пропускает звук, — спокойно пожал плечами маг. – А так не надо лишний раз напрягать связки. И думать никто не мешает.

 — Ага, думать… — поёжилась единорожка. — Разве что о том, как вырваться из этого кошмара. Попробовала я как-то. Такое чувство, что висишь в полной тьме и пустоте, где единственный источник света – ты сам. Ни звука, никого на многие километры… А под хвостом – дырка…

 — Ну, внучка, — язвительно хмыкнул Сомбра, — я тебе скажу, что у большинства млекопитающих под хвостом дырка.

 — Ты понял, что я имею ввиду! – запунцовела Спаркл.

 — Напомни, что бы я показал тебе туалет Дискорда. Вот где настоящий хаос.

Чем ближе единороги подходили к центру, тем оживлённей становились улицы. Погодные пегасы разгоняли облака, единороги с земными пони спешили кто куда. Время от времени то один, то другой житель останавливался, чтобы поздороваться с единорожкой и её дедушкой.

 — Деда, мы пришли, — прервала его мысли Спаркл.

Мотнув головой, Сомбра недоумённо уставился на одноэтажное красное здание с колоколом.

 — Это не «Золотой Дуб», — настороженно констатировал маг.

 — Нет, — кивнула Твайлайт, копаясь в корзине, — помнишь, я тебя просила…

 — Нет, — отшатнулся Сомбра, — я уже тебе говорил, что со спиногрызами не работаю! – его рог начал наливаться светом, готовясь исторгнуть телепортирующее заклятие.

 — Но Чирайли заболела, — умоляющее произнесла Спаркл. – Пожалуйста, всего на один день!

При этом она скорчила умильную рожицу с щенячьими глазками. Сомбра ответил взглядом тёмного властелина в дурном настроении. Несколько минут они безмолвно боролись, пока наконец Твайлайт не сдалась. Маг фыркнул, после чего направился в сторону библиотеки.

 — Правда, очень жаль что кое-кто так и не получит одной забавной вещицы…

Уловив знакомый запах темной ауры, Сомбра рывком развернулся. Его внучка удерживала телекинезом небольшой белый сверток-посылку.

 — Это… Это же… — пересохшими губами прошептал маг, переводя неверящий взгляд на внучку. – Отдай!

Перехваченная его волей посылка устремилось к магу со скоростью ошалевшего Вондерболта. Перехватив её копытом, он рыкнул, потрясая обожжённой конечностью. На свертке вспыхнули переливающиеся светом магические руны.

 — Не получается? Как жаль… — посочувствовала ему Твайлайт. – Принцесса Селестия говорила мне слово-ключ, но я его забыла… — Сомбра перевел на неё мрачный взгляд. Судя по ауре, его внучка бесстыдно врала. – Обещаю, что обязательно вспомню, если ты всё-таки проведёшь небольшой урок для несчастных жеребят.

 — Шантажистка, — буркнул маг, заходя на территорию учебного заведения. – И вообще, чужое брать не хорошо.

 — Я внучка тёмного властелина, — попыталась скрыть смешок Твайлайт. – Мне можно.

Появление в классе двух единорогов прошло незамеченным. Повсюду царил гам, летали бумажные самолётики и несколько маленьких пегасов. Уже знакомые магу Даймонд Тиара и Сильвер Спун опять пытались приставать к обсуждающей что-то с подругами Эпл Блум. Та усиленно делала вид, что ей всё равно.

Обозрев картину, Сомбра цыкнул сквозь зубы и перевёл насмешливый взгляд в сторону внучки. Та беспомощно развела копытами. Прекратить беспорядок было явно не в её силах. Маг оскалился и перешёл в форму тени, бесшумно проскользнув под ногами маленьких пони к учительскому столу.

 — ТИХО!!!

Кантерлотский Глас в исполнении Сомбры смог вызвать небольшое землетрясение. Окинув мигом притихших жеребят пренебрежительным взором, он продолжил уже нормальным голосом:

 — На место, мелюзга. Сразу уточню одно правило: я терпеть не могу, когда меня перебивают. Далее, для тех кто не знает, моё имя Шадо, я дедушка Твайлайт Спаркл и ваша сегодняшняя замена Чирайли. Поскольку я вряд ли смогу вас чему-нибудь обучить (так как вы слишком тупы), то сегодня я буду предаваться воспоминаниям, а вы внимательно…

 — Фи, — тихо фыркнула Тиара, обращаясь к Сильвер Спун, — опять придется выслушивать старико… — она неожиданно прервалась и в шоке расширила глаза, не в силах выдавить ни звука.

 — Так же хочу отметить, что у меня очень хороший слух, — невозмутимо продолжил Сомбра, любующийся беззвучно разевающей рот розовой земной пони. Немного подумав (и всё-таки обратив внимание на жестикуляции Твайлайт), он снял заклинание.

 — Да я… Да вы… Да как вы смеете?! – возмущенно взвизгнула Тиара. – Мой папа – владелец железнодорожной станции Понивилля и самый богатый пони во всей!..

 — А моя внучка – ученица местной принцессы-богини, её друзья – Хранители Элементов Гармонии, а брат – правитель Кристальной Империи. Я победил, — улыбнулся в ответ тот акульей улыбкой, явив побледневшим жеребятам совсем не лошадиные клыки. Впрочем, через несколько секунд их страх почти полностью сменился восхищением.

 — Ладно, — проворчал Сомбра, усаживаясь поудобнее, — раньше начнём, раньше закончим. Итак, это произошло…

 — Давным-давно? – робко подал голос какой-то жеребенок.

Сомбра меланхолично метнул в него заклинание Молчания.

 — Подмечу, что в моей истории присутствует некоторый реализм, поэтому не стану гарантировать всяких хороших окончаний в стиле «и жили они долго и счастливо», — предупредил он. – И «не нравится – не слушай» у меня тоже не пройдет. Собственно, я это говорю скорее своей внучке, которая нагло воспользовалась своим положением… — заметив, что Твайлайт спрятала лицо в копытах, Сомбра немного запнулся, но тут же неохотно продолжил:

 — Но я ПОСТАРАЮСЬ по возможности смягчить всякие "бада-бумы".

 — А про кого будет рассказ? – подняла ножку Свити Бель. – Про вас, так?

 — Не совсем, — хмыкнул маг. – Про одного моего знакомого. Хороший был маг. Собственно, всё это я узнал частично из его уст, частично от других участников. Ну, и свою роль я тоже упомяну. Так, с чего бы начать? — задумчиво почесал он подбородок. – С окружения? Да, пожалуй, хорошие истории всегда начинаются с правильной атмосферы.

 — Деда, — подала голос Твайлайт, тоже усевшаяся на пол, — с названия.

 — Маргул, — ругнулся маг, наморщив лоб. — У меня всегда плохо с фантазией, когда дело касалось имен. Так... Хм... Ладно, пусть будет "Испытание". Символично.

 — "Испытание"? — приподняла брови Твайлайт. — Звучит как черновой вариант для очередной книги о Дэринг Ду.

 — Да у меня вся жизнь — одно сплошное испытание! — теряя терпение, огрызнулся Сомбра. — Что тогда, что после Академии, что сейчас! Такое ощущение, будто мир только и думает, как бы половчее подгадить одному тёмному архимагу!

 — Сомбра, — укоризненно протянула Спаркл, — тут же жеребята.

 — Прощения просим, — отвесил небольшой полуиздевательский поклон маг. — Ещё раз перебьёшь меня — до конца дня просидишь со ртом на замке наравне со всеми. Без каких бы то ни было слов. Хм, "Испытание: Без слов"... Звучит. Пожалуй, так и назову. Итак, я начинаю, внимайте, мелюзга. Если память мне не изменяет, в ту ночь стояла полная луна…

Часть 1: Без слов. Глава 1 "Цвет мира - серый"

За обложку хочу поблагодарить художника dezdark. Труд вычитки на себя взял Legat89

Луна выглянула из-за туч, разливая повсюду свой яркий свет. Его было вполне достаточно, чтобы дневные жители не спотыкались в потёмках и не налетали друг на друга. Какой-нибудь пегас или грифон сказал бы что деревня Дудны похожа на положенную набок раковину улитки. Главная (и самая широкая) дорога прорезала её от окраины и до самого центра, где располагалась главная площадь. Хозяева, живущие на этой улице, были довольны, так как могли одними из первых попасть на рынок. Конечно, они бы стали первыми жертвами при нападении, но кого это волнует? Когда оно ещё случится, это нападение?

Не волновало это и серого пегаса, сидящего на небольшой лавке. Сейчас Грей Рок раздумывал над куда более важными, с его точки зрения, проблемами: недавно он получил заказ на несколько десятков литров благовоний. Все бы ничего, но проклятые конкуренты перебили заказ. Конечно, Грею заплатили неустойку, но что теперь делать с этими духами? Запас карман не тяготит, но только не тогда, когда занимает львиную долю на складе. Никто не хочет брать даже за полцены, даже задаром! Ибо только монахи Великого Джама Шутa используют настолько ядрёную смесь – Грею хватило одной капли, чтобы чуть было не упасть в обморок. И неудивительно, если учесть, что первая заповедь монахов запрещала им использовать воду окромя как для питья.

 — Папа! Папа!!!

Мысли Грея прервал тоненький голосок. Скосив взгляд, он увидел свою дочь, удерживающую ртом куклу синего аликорна. Его всегда удивляло, как маленькая Литлпип ухитряется более-менее внятно говорить с набитым ртом.

 — Опять? — закатив глаза, меланхолично поинтересовался Грей.

Та виновато кивнула, кладя игрушку на лавку. Одна из ножек крылатого единорога была почти оторвана.

 — Ладно, неси иголку, — вздохнул Грей. — Будем лечить твою Принце…

Раскат грома оборвал его на полуслове. На щеку капнуло несколько холодных капель.

 — А хотя знаешь, — не меняя интонации продолжил он. — Пойдем, пожалуй, в дом. Если простынешь, мама нам уши оборвет.

Однако жеребенок не двигалась. Забавно сморщив носик, маленькая Литлпип вытянула шею, уставившись куда-то во тьму.

 — Юная леди, вы меня слышали? — чуть раздражённо поинтересовался Грей. Дождь понемногу крепчал.

 — Па, там кто-то есть, — немного неуверенно ответила кобылка, делая маленький шажок назад.

 — Глупости, — поморщился торговец. Посмотрев в ту сторону, он тоже прищурился, стремясь разглядеть хоть что-нибудь через пелену воды. — Пип, тебе кажется… — его глаза недоуменно расширились. Он всё-таки кое-что разглядел.

По главной улице Дуднов медленно брела закутанная в балахон фигура. Из-за него Грей не мог определить расу путника, однако по форме было ясно, что это пони. Впрочем, Грей мог побиться об заклад, что путешественник не был пегасом или фестралом: в плаще отсутствовали характерные прорези для крыльев.

 — Па… — тихо протянула кобылка.

 — Иди в дом. Быстро.

Когда путник подошел немного ближе, Грей понял, что ещё ему казалось неправильным — походка. Пони немного покачивался из стороны в сторону, подволакивая ногу. Заметил он ещё кое-что: на шее неизвестного раскачивался белый костяной медальон в виде лошадиного черепа, удерживающего в зубах маленькую косу. Эту символику Грей узнал. Любой в Светлых Княжествах узнал бы.

 — Мы ему не поможем?

 — Живо, — рыкнул Грей, заталкивая дочь в дом.

 — Но!..

 — Ему помогут, — неуверенно пробормотал он, запирая дверь изнутри.

Присев на один из стульев, Грей немигающим взором уставился в сторону очага.

 — Не к добру это… — пробормотал он в пространство.

 — Па-а-ап, — неуверенно пискнула кобылка, забираясь на соседний стульчик, — а почему мы убежали?

 — Пип, иди спать, — устало попросил Грей, — папа очень устал.

 — А ты расскажешь мне сказку?

Грей задумался. Быть может, история отвлечёт его от нерадостных мыслей?

 — Ладно, пошли…

Взяв с собой кружку воды, Грей быстро устроил дочь на кровати. Сделав небольшой глоток, он поинтересовался:

 — Ну, и какую сказку ты хочешь? Про последнюю из демикорнов или про Трёхногую Кобылицу?

 — Па, а расскажи про Некрополис! – радостно выпалила Пип.

Её ответ заставил папу поперхнуться. Сначала мысли о работе, затем нежданный визитёр, а теперь ещё и сказка о Некрополисе! Никто, положительно никто не собирается дать ему расслабиться!

 — Пип, ты уверенна? — прокашлявшись, поинтересовался он. – Может, лучше всё-таки о демикорне? Все нормальные жеребята хотят демикорна… — тихо пробурчал он себе под нос.

 — Па, там слишком много воды, — укоризненно протянула Литлпип. – Хочу Некрополис! – требовательно заявила она.

 — «Слишком много воды!», тоже мне, литературный критик… — уязвленно проворчал Грей. В детстве он был без ума от этих историй. – И вообще, мы договаривались на сказку… — маленькая кобылка немного наморщила носик. — Ладно, будет тебе Некрополис! – быстро ответил пегас, видя, что дочь сейчас прибегнет к любимому методу – рёву.

Глубоко вздохнув, он неспешно начал повествование. В отличие от героини его детства, Некрополис не был выдумкой, поэтому Грей постарался не упустить детали:

 — Далеко на севере, возле княжества Кантерлот лежит государство Некрополис, Немёртвым Городом зовущимся. Только там пони изучают такое искусство магии, как некромантия.

 — Некро… Некро-что? – попыталась выговорить трудное для неё слово кобылка.

 — Некромантия – искусство поднимать мёртвых, — меланхолично объяснил Грей. – Они там повсюду с ними балуются — кто больше, кто меньше. Помню, как один тамошний маг заказал у меня партию духов…

 — Духов?! – в восхищении раскрыла рот Литлпип.

 — Не «ду́хов», а «духо́в», — чуть поморщившись, пояснил пегас. – Ударение на второй слог. Благовоний, если хочешь. Так вот, вместо нормальных курьеров тот маг мне прислал двух несвежих зомби. Работники они послушные, но несло от них так, что часть товара мне пришлось потратить.

 — Фу, — сморщила носик Пип.

 — Ну, не всё так плохо, — пожал плечами Грей. – Ещё там раз в году проходит великая Оживляющая Ярмарка. В центр города выносят легендарное Немёртвое Сердце, которое… Пип? Пип, ты слушаешь?

 — Да, папочка… — тихонько пробормотала пегасочка, сонно моргая глазками. В очередной раз моргнув, она их уже не открыла.

 — Талант не пропьёшь, — удовлетворенно хмыкнул Грей. – Ну, за в очередной раз пригодившийся опыт лектора, век бы не видать этих неблагодарных студентов, — в шутку отсалютовал он кружкой волы. – «Только настоящий профессионал сможет подать даже самую интересную историю так, чтобы от неё заснули самые отчаянные грызуны науки», — мысленно добавил пегас.

Ещё немного поразмыслив над злосчастными благовониями, Грей решил:

– «Хорошего помаленьку».

В конце концов, уже довольно поздно, а у него завтра полно работы. К тому же, староста Блуди Барон обещал поговорить с князем Хуфингтона на предмет покупки его товара. Зная Блуди, можно быть почти уверенным, что сделка состоится.

Зевнув, Грей начал стелить постель. Сейчас ему было досадно, что жена где-то сидит с подругами. А впрочем, может оно и к лучшему. Не будет мешать спать. Но, с другой стороны, он был бы не прочь…

Философские мысли Грея прервал тихий стук в дверь. Чертыхнувшись, он подошел к ней. В голову полезли нехорошие мысли. Вряд ли это была Берри — у неё ключ. Недолго думая, пегас приник к замочной скважине.

На пороге стоял давешний путник. Теперь Грей смог рассмотреть торчащий из-под капюшона черный рог. Впрочем, он уже давно понял, кто перед ним.

Не получив ответа, единорог постучал еще раз. На лбу Грея выступила испарина. Сейчас в нём боролись два противоречивых чувства: меньше всего он хотел видеть этого единорога у себя дома, особенно рядом с дочерью. С другой стороны, тому явно требовалась помощь. Грей буквально слышал хриплое дыхание раненого.

Маг не дождался его решения. Выйдя за ограду, он медленно заковылял дальше. Пару раз пони споткнулся, но не упал. Пегас смог разглядел небольшой след из оставляемой крови.

Грей выдохнул. Теперь на него накатило чувство вины. Ещё никогда пегас Грей Рок не отказывал в помощи раненным. Ну, почти никогда.

Переместившись к окну, Грей принялся наблюдать. Тем временем странник подошел к таверне «Веселый драконикус». На стук из окошка для посетителей выглянул староста. Что-то спросив, от полученного ответа он переменился в лице. Его выражение из озабоченно-сочувствующего сменилось на безразлично-холодное. Коротко что-то сказав, трактирщик захлопнул ставни и оставил единорога на улице. Несколько минут маг продолжал стоять, словно в ступоре. Наконец, пони продолжил свой путь, но после нескольких неуверенных шагов ноги перестали держать его, и он рухнул на землю.

Этого Грей Рок выдержать уже не смог. Стараясь не глядеть в сторону сопящей Пип, он направился по направлению своей кровати.

 — Ему помогут, — словно заклинание повторил он, укрываясь теплым одеялом. – Ему помогут…

***

Обычно Фловер Хоуп вставала с первыми петухами, поскольку некоторые виды растений можно собрать только на рассвете, но сегодня она безнадёжно проспала. Впрочем, для этого была веская причина: на её кровати лежал единорог в бессознательном состоянии. Вид больного был довольно жалок: чёрная шёрстка на худощавом теле пестрила подпалинами, седые волосы в распущенной гриве потемнели от пыли и слиплись колтунами. Прямо сейчас один из «повелителей мертвых» больше походил на обычного бродяжку. Точнее, походил бы, если бы не его медальон ученика некроманта.

Вздохнув, Фловер подошла к очагу, по пути на минутку задержавшись умыться у кадушки с чистой водой. Висящее чуть выше зеркальце отразило молодое лицо светло-зелёной земной кобылки. Розовая грива была частично заплетена в косички. Окончив утренний туалет, она сбрызнула дрова отваром, затем присыпала их синим порошком. Пламя вспыхнуло практически мгновенно. Внезапно Хоуп почувствовала спиной какое-то движение. Обернувшись, она увидела, что безымянный единорог проснулся и теперь с непонимающим видом осматривается вокруг.

Фловер рассеяно подумала, что некроманту действительно есть чему удивляться: вряд ли теряя сознание на холодной улице, он мог рассчитывать на пробуждение в тёплой постели. Если уж на то пошло, вряд ли он вообще мог рассчитывать на пробуждение.

Непонимание в глазах единорога очень быстро сменилось скукой. Фловер почему-то это немного обидело. Да, ее хижина не могла похвастаться обилием всяких мистических принадлежностей, которых так любят маги и выдающие себя за них шарлатаны. Очаг, возле которого расположились горшки и поленья для растопки, маленький столик, две лавочки на две персоны, стул и одноместная кровать — всё это выглядело довольно обычным. Но засушенные стебли, прикрепленные к стенам, на полках разноцветные порошки в склянках превращали её дом в эталонное жилище ведьмы. Довершало картину чучело нетопыря, висящее под потолком. Своими размерами рукокрылый не уступал крупному орлу. Практической пользы не нёс, но Хоуп нравилось.

Решив, что некромант насмотрелся достаточно, Хоуп робко кашлянула. На неё тут же уставились лиловые глаза. По-птичьи склонив голову набок, единорог вопросительно вздёрнул правую бровь.

 — Ну… Эм… — неуверенно промямлила она, когда молчание несколько затянулось. — Давай, наверное, знакомиться? Меня зовут Фловер Хоуп, для друзей просто Хоуп… А ты?

Жеребец поморщился. Беззвучно шевельнув губами, он приставил копыто к горлу, после чего виновато посмотрел на кобылку.

 — Ты… Ты немой, да?

Некромант безразлично кивнул. Вздохнув, Фловер пробежалась взглядом по комнате. Конечно, самый простой вариант — просто дать жеребцу написать на чём-нибудь свое имя, но, к сожалению, в комнате не было ничего, что могло бы помочь.

 — Я тут готовлю суп… — неловко продолжила она, так и не найдя решения. — Кулинарка из меня так себе, но кое-что умею… Надеюсь, тебе понравится.

Единорог пожал плечами. Откинув одеяло, он хмуро уставился на одну из перебинтованных конечностей.

 — Твоя нога, мягко говоря, не в порядке, — неловко прокомментировала Хоуп. – Fracture of posterior triangle of tibia… То есть, прости, закрытый перелом. Если честно, я до сих пор удивляюсь, как ты смог в целостности выбраться из леса. Ну, в относительной… — поправилась она, заметив ироничный взгляд мага. — В последнее время там развелось много волков…

Некромант хмыкнул. Повертев головой, он заметил небольшой сноп прутиков для растопки. Повинуясь его воле, из вяза́нки аккуратно вылетела одна веточка. Взяв деревяшку копытом, жеребец продемонстрировал её лекарше, при этом показательно клацнув зубами.

 — Древесный волк? – склонила голову набок Фловер.

Кивнув, единорог выудил ещё пять прутьев.

 — Шесть древесных волков? – недоверчиво поинтересовалась Хоуп. Жеребец отнюдь не выглядел хоть немного покусанным.

Тем временем маг переломил четыре палочки, после чего насмешливо посмотрел в её сторону.

 — Победил четверых? А с остальными как?..

Пожав плечами, единорог несколько раз быстро стукнул передними копытами по столу, подобрал одну из щепок, затем, проведя ею по столу, спихнул вниз.

 — Ясно… Значит, на тебя напала стая из шести древесных волков, и ты одолел четверых. От оставшихся ты сбежал, прыгнул с обрыва и сломал ногу, правильно?

Очередной кивок подтвердил, что она всё поняла верно.

Вскоре с обедом было покончено. Удовлетворенно зевнув, некромант потянулся, а затем уставился на поставленную перед ним чашечку с булькающим отваром болотного цвета. Принюхавшись, он чихнул.

 — Пей, — строго посмотрела на него Фловер. – Это Pyram decoctum… Эм, я хотела сказать, отвар из костероста. Чем быстрее твоя нога восстановится, тем лучше.

Сделав первый глоток, единорог скривился. Недовольное выражение его лица напомнило Фловер лица маленьких жеребят, которых заставляли пить рыбий жир.

 — Идти самостоятельно сможешь? – спросила Хоуп, когда некромант закончил с лекарством. — Тебе бы не мешало помыться. Конечно, в общую баню тебя, скорее всего, не пустят, но недалеко от леса есть небольшой горячий источник. О нем больше никто не знает и, думаю, учитывая твое… хм… «положение», вряд ли ты расскажешь о нём кому-нибудь.

Единорог аккуратно положил ложку на стол и, слегка покачнувшись вбок, встал. Затем он сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери.

 — Понятно… — вздохнула Хоуп. Обойдя некроманта, она принялась рыться под кроватью. — На, держи!

То, что она достала, оказалось посохом. Прямой, угольно-чёрный, с зеленоватым камнем в набалдашнике, он будто был изъеден короедами. Правда, небольшие дырки и впадины, придающие инструменту вид ноги чейнджлинга, были, похоже, декоративными.

 — Это моего дедушки, — смущенно пояснила Хоуп пациенту, — ускоряет выздоровление. Очень полезная штука. Я им нечасто пользуюсь, так как ему иногда нужна подзарядка, но… – она замолчала, обрываясь на полуслове.

Похоже, некромант её не слушал. Ласково проведя копытом по древесине, он закрыл глаза, словно пребывая в трансе. Встрепенувшись, единорог смерил её задумчивым взглядом и поудобнее перехватил посох, всем своим видом выражая готовность идти куда угодно.

 — Ладно, сам разберёшься, — робко хихикнула Хоуп.

Горячий источник располагался в полутора часах ходьбы от селения, хотя раньше Фловер преодолевала расстояние вдвое быстрее. Причина, по которой никто из местных до сих пор его не обнаружил была проста: чтобы попасть к нему, требовалось пройти по небольшому туннелю, маленький вход которого был скрыт раскидистым кустом. Сам природный бассейн находился в миниатюрной долине, надёжно прикрытой сверху листьями нескольких деревьев, создававшими яркое зелёное освещение.

Идущая позади единорога, Фловер увидела, как тот, радостно всхрапнул и нетерпеливо скинул с себя плащ. Аккуратно устроив у одного из камней посох, он поковылял к воде. Увы, в некромант не заметил небольшой булыжник, поэтому смеющаяся Фловер стала свидетельницей гордого и непроизвольного ныряния в озерцо, поднявшего тучу брызг. На успокоившейся воде появился один пузырек, второй…

Полминуты спустя она начала нервничать. Пузырьки больше не всплывали, как и её пациент. В душу Фловер начал закрадываться страх. А что, если некромант, не рассчитавший своих сил, просто-напросто захлебнулся?! Конечно, глубина тут не самая большая, но некоторые способны утонуть даже в тазике. Прецеденты уже случались.

 — Нет, — с ужасом прошептала Фловер, торопливо отстегивая сумки. — Нет-нет-нет… Этого не могло произойти!

Однако как только она приготовилась к прыжку, некромант вынырнул сам. Разбрызгав кругом теплую воду, он удовлетворённо фыркнул, мотнул головой, а затем с недоумением посмотрел на облегчённо выдохнувшую Хоуп.

 — Ты! — для порядка прикрикнула она на пациента. — Нельзя же так пугать! Я уже собиралась… И не делай такое лицо! — жеребец, видя настроение Фловер, покаянно склонил голову.

Этот вид заставил все гневные выражения застрять в горле у Хоуп. Что-то проворчав, она подобрала свою поклажу, заодно потянувшись и за плащом жеребца. Прикосновение к одежде явно заставило его занервничать. Во всяком случае, неизвестная сила, потянувшая материю в сторону воды, не позволила Хоуп сделать и шага к выходу из долины.

 — Прекрати! — дёрнула на себя Фловер.

Тот, отрицательно мотнув головой, усилил нажим.

 — Да ничего с ним не будет! Я просто… ЙА-А-АЙ!!!

Маг пересилил, заставив Хоуп вместе с плащом рухнуть прямо в воду. Булькнув что-то, она тут же пошла ко дну.

 — Не хочешь — как хочешь… — проворчала Хоуп спустя пять минут чуть подсохнув. Некромант вытащил её самым беспардонным с её точки зрения образом — за хвост. – Я на рынок. Плащ стирай сам, но учти, что если он и дальше будет пахнуть как носки нашего трактирщика — выкину на улицу. И не пытайся снова делать такие глаза! Предупреждаю, что я в ответе только за здоровье пациентов, а не за их обноски!

Некромант лишь вредно оскалился, после чего принялся показательно тереть полу плаща. Устало вздохнув, Хоуп лишь махнула ногой.

---

Территория кладбища Дуднов утопала в тишине. Она, словно пуховое одеяло, буквально обволакивала тяжёлые надгробные плиты. Мрамор, гранит, лабрадорит, обычное дерево… Сейчас среди материалов преобладало именно оно. Пожалуй, только это отличало местных «жителей» среднего класса от их более богатых «соседей».

Идущая по дорожке между могил, Хоуп поежилась. Она не хотела тут находиться. Даже в самое теплое лето здесь было холоднее, чем за воротами. Цветы, которые вроде бы должны расти лучше, казались потускневшими. И запах. Этот запах сырой земли, пропитанный флюидами смерти, он буквально вытеснял весь воздух из легких Фловер. Вкупе с почти постоянной тишиной, это создавало настолько сильный панический эффект, что Хоуп каждый раз приходилось делать над собой усилия, чтобы просто оставаться здесь.

Пройдя половину кладбища, она остановилась. Перед ней возвышался обелиск из обсидиана, на котором был изображен снежно-белый пожилой единорог, со строгостью смотрящий куда-то сквозь неё. Чуть ниже его подбородка было вырезано имя вместе с эпитафией: «Рейвен Хоуп. Последний же враг истребится — смерть»

Несколько минут Фловер просто разглядывала изображение. В таких местах ей всегда было трудно выдавить из себя лишнее слово. Достав из сумки небольшой букет тюльпанов, она прошептала:

 — С Днём Рождения…

Положив их на могилу, Фловер направилась дальше. Её путь лежал к выходу, но не тому, через который она пришла, а прямо противоположному. Пройдя сквозь него, скорбящие почти сразу попадали в деревню.

Постепенно камень окончательно сменился деревом, заставив Хоуп ещё больше вжать голову в плечи. Эти могилы были самыми свежими. Не прошло и трёх лет с тех пор, как кладбище Дуднов всего за одну ночь увеличилось почти в полтора раза.

 — Кар!

Вздрогнув, Хоуп с непониманием принялась оглядываться. Раньше птицы, да и животные тоже, не решались почему-то тревожить покой усопших.

 — Крур!

Наконец она смогла обнаружить источник звука. На одной из двухлетних могил топтался ворон, выдергивая клювом цветы. Время от времени он пускал в ход лапки, после чего складывал растения в небольшую кучку.

Несмотря на страх, в глазах Хоуп потемнело от злости. Этот пернатый самым наглым образом разорял могилу. И судя по размерам, это было захоронение какого-то жеребёнка.

 — Кыш… Кыш! – попыталась крикнуть она, однако это вышло больше похожим на громкий шепот. – У-убирайся! Не смей!

Ворон её услышал. Скосив на неё свой глаз, он язвительно каркнул. Почесав лапкой клювик, птица снова вернулась к своему грязному делу.

 — Ну, погоди…

Подобрав с земли камешек, Фловер метнула его в ворона, надеясь, что тот испугается. К сожалению, булыжник не долетел какой-то шаг, поэтому вредитель даже не обратил на неё внимание.

 — Ах ты!..

Второй бросок оказался более удачным, хоть она и не попала.

 — Кар! – взмахнув крыльями, пернатый подхватил надёрганные травы, после чего взмыл в воздух.

Сделав пару кругов над Хоуп, он с громким карканьем умчался куда-то в сторону леса. Фловер проводила его недоуменным взглядом. Что-то в этой птице показалось ей неправильным, вот только что?

Внезапно она осознала, что находится почти у самого выхода. Решив подумать над странным пернатым позже, она галопом устремилась к воротам. Пересёкши пару улиц, Хоуп наконец-то вышла к сердцу деревни.

Главная площадь сегодня была похожа на растревоженный улей. Пони, грифоны, минотавры — все носились туда-сюда, выбирая у приезжих торгашей товар по самой доступной цене. Особенно много шума вносил приезжий балаган, разбрасывавший повсюду конфети. Ткани, украшения, горячие пирожки, улыбки и смех — ничто не напоминало о войне с Некрополисом, произошедшей каких-то два года назад.

Однако Фловер не интересовали развлечения. Безошибочно определив цель, она подошла к продавщице петрушки.

 — Два пучка, пожалуйста, — попросила она у сиреневой единорожки, стоящей за прилавком.

 — На-кось, — кивнула та, протягивая товар. — Хей, Фло, а чегой-то я тебя сегодня на утренней постирушке не видела? Сегодня ж понедельник… Или нет? — на пару секунд задумалась торговка. — Берри! — рявкнула она прежде, чем знахарка успела ответить. — Берри, вошь те под хвост!

 — Цего?! — откликнулась бирюзовая пегаска, стоящая в соседнем ряду с горкой яблок.

 — Сегодня понедельник?!

 — Агась! А цегой-то?!

 — Хоуп не была на утренней стирке!

 — Погодь-ка… — ткнула Берри копытом свою соседку, торгующую пирожками. — Эпл, сегодня понедельник?

 — Угу, — сонно кивнула мускулистая минотавра, надвигая соломенную шляпу на глаза.

 — Да понедельник, Грин Обст, понедельник… — кивнула Хоуп, упаковывая петрушку. — Просто у меня вчера выдался немного тяжелый день. Кстати, Бер, с малышкой Пип всё в порядке? Колики больше не мучают?

 — Не-а, — широко улыбнулась пегаска, — как ты ту тлавку дала, так всё плосло.

 — Так шо там за проблема? — перебила её Грин. — Помощь-то те нужна? Учти, коли надо, мигом кликну Чиза с Митом. Они жеребцы справные — и дров нарубят, и воды нанесут, и заступятся. Золото, а не дети. Впрочем, с последним я справлюсь и сама… — достала она из-под прилавка огромную сковородку. — Хей, клячи, вы как?! — рявкнула она товаркам.

 — Моя скалка всегда со мной! — отсалютовала Берри той, словно мечом. — Кого бьём?!

Минотавра лишь молча взяла в руку яблоко, слегка сжав. На пол брызнул свежевыжатый сок.

 — С тебя битс, — проворчала яблочница, глядя на такое непотребство. Вместо ответа Эпл протянула ей пирожок. — Ладно, в ласцёте…

 — Так с кем разбираемся? — деловито уточнила Грин. — Учти, что если Пиджин, то ему вскоре понадобятся твои услуги. Кабы не пришибить, заразу пьяную…

 — Не нужно никого бить! — замахала ногами Фловер. — Никто меня не обижал! Просто клиент попался немного проблемный…

 — Анестезия нужна? — вновь взмахнула кухонной утварью петрушница.

 — Нет!

 — Ладысь, — положила сковороду рядом с товаром Грин. — А что за клиент? Жеребец?

 — Да… — несколько растерянно кивнула Хоуп.

 — Одинокий, странник… — хихикнула единорожка.

 — Эм… Ну вроде бы…

 — Худосявый, с лоскосной гливой, — присоединилась Берри.

 — Робкий, с умильными глазами…

 — Сексуальный…

 — Некромант, — сонно добавила Эпл.

Последнее заставило троицу буквально окаменеть. Смущенно кашлянув, Грин неуверенно попросила:

 — Ну, ты это… Того… Не перебарщивай.

 — Да, не слиском смесно, — кивнула Берри.

 — Вообще-то, он и вправду некромант, — снисходительно посмотрела на подруг минотавра. — Вчера просился на ночлег в «Драконикус», да наш крохобор не пустил. Я потом пошла до ветру и слышу, как наша Фловер пытается привести беднягу в чувство. Ну, я и подсобила чуток, до дома донесла. Что, совсем плохой? — поинтересовалась она у лекарки.

 — Lassitudinem, — кивнула Хоуп. – Истощение. И задняя нога сломана…

 — Бедняга, — повторила Эпл, вновь надвигая шляпу.

 — Эмм, Хоуп? — окликнула Грин травницу. — Эт конечно не мое дело, твоя клятва и всё такое… Но, скажи честно, ты сама-то считаешь свой поступок разумным?

 — А что, некроманты уже не пони?! — вспыхнула та.

 — Да не… Дело не в том, пони они или нет. Просто у них у каждого тараканы в голове размером с кулак Эпл. А ну как колданет чего-нибудь?

 — Ага, — поёжившись, согласно кивнула пегаска. — Помните, цто было два года назад? Ох и стлаху тогда нателпелась…

 — И не говори, — подтвердила Грин. — Вышла я ночью в туалет, а на меня свекровь, которую я год как схоронила, идёт. Я ей такая: «Ой, здрасьте тётушка Панч! А чегой-то вы какая-то не такая? И челюсть вставную где-то потеряли...» Она на меня прыгает, шипит, к горлу лезет, а я всё ещё в шоке: «Ой, тётушка, не надо! У вас изо рта воняет! И вообще, когда я говорила, что поцелую вас, если мне ваш сын новые подковы привезёт, так я ж шутила тогда!» Хорошо, муж на шум выглянул, да как заорет! Тут-то я и поняла, что Панч — умертвие, зомби некромантское. Ну и врезала ей сковородкой по башке, — с любовью погладила единорожка своё оружие.

 — А то-то я думала, почему ты с ней постоянно таскаешься, — хмыкнула Эпл.

 — Знала, что когда-то пригодится. А любимый ничего не сказал, так что я этим чароплётам даже немного благодарна. Отомстила за кровь попорченную, пусть и ожившему трупаку. Если б мы тогда ещё треть села не схоронили… — хмуро закончила продавщица петрушки.

Фловер закусила губу. Признаться честно, она тогда тоже не на шутку перепугалась. И дело было даже не в оживших мертвецах: благодаря тому, что кладбище располагалось в противоположном от неё конце деревни, к ней не дошел ни один. Куда страшнее было на следующий день обнаружить улицы заваленные трупами. Причем некоторые из них были ещё живыми, пусть и не способными нормально двигаться!

Сейчас Фловер могла поставить что угодно на то, что в Дуднах наберётся не больше пары десятков существ, относящихся к правителям Города Мёртвых хотя бы нейтрально. Слишком уж, по мнению жителей, грязный метод в войне использовали некроманты.

 — Короче, гляди сама. Не буду утверждать, что все некроманты, как жеребцы, козлы, но большинство — точно. Ты за ним приглядывай, но в село лучше лишний раз не выпускай. Не рады ему тут. Мы-то клячи бойкие, своих родных придержим, а вот Пиджин может и психануть. А ты его знаешь: вояка остается воякой даже после литров вина.

 — Я постараюсь, — кивнула Фловер, направляясь дальше. — Спасибо.

 — Да не за шо, — хмыкнула Берри. — Ты стилку завтла плиноси, если хоцесь. У меня осталось несколько весей…

 — Хей, Глин, — обратилась она к подруге, когда земная пони отошла на приличное расстояние.

 — Ась?

 — Давно у Фловел лодинка за плавым ухом?

Глава 2 "Меня зовут..."

Мышь робко выглянул из норки, сонно проведя носиком. Последние несколько часов он спал, но сейчас сон безвозвратно улетучился. Вместо него пришло желание бежать, бежать со всех ног к Озеру с Горячей Водой. Не задаваясь лишними вопросами, лесной мышь устремился в путь. К счастью, Озеро с Горячей Водой располагалась очень близко, поэтому Мышь преодолел расстояние в считанные минуты.

 — Пи? – робко поинтересовался он, с недоумением разглядывая пустой берег. Странное зовущее чувство исчезло. – Пи-пи? Пи!!!

Что-то невидимое схватило Мыша поперёк туловища и вздёрнуло в воздух. Земля и небо несколько раз поменялись местами, а недавно съеденные орехи попросились наружу.

 — Пи… — слабо выдохнул он, медленно вращаясь вокруг своей оси. – Пи!!!

В поле зрения вползло огромное существо. Мышь уже сталкивался с ними и, не мудрствуя лукаво, называл их Гигантами. Конечно, в мире есть множество вещей, больше лесной мыши, но Гиганты заслужили у Мыша особенное место. Они строили огромные норы из дерева и камня, в которых порой можно было найти настоящие горы еды! Однако Гиганты держали страшных Кошек, которые охотились на бедных зверьков. Из-за них Мышь потерял несколько друзей и пару врагов. Впрочем, о последних он не жалел.

Мышь робко пискнул. На его памяти Гиганты никогда не ели его сородичей, но почти всегда убивали. И эти убийства не ради еды, не ради красивых самок и высокого положения пугали Мыша.

Чёрный Гигант тем временем продолжал задумчиво рассматривать Мыша. Заставив его подплыть поближе, он открыл свой рот. Маленькое сердечко Мыша рухнуло в пятки. У Чёрного зубы оказались длиннее, чем у кошки. Мышь зажмурился. Глубоко внутри он надеялся, что куда бы он не попал после смерти, там будет много вкусных орехов, сыра и ягод.

Внезапно Мышь почувствовал слабость. Силы утекали, сердцебиение ускорилось. Он словно обежал весь Лес по периметру.

 — Пи… — тихо простонал он, почти теряя сознание.

Неожиданно всё закончилось. Мышь отрешённо заметил, что все ещё жив. Неизвестная сила аккуратно опустила его на землю.

 — Пи…

Сил не оставалось даже на то, чтобы ползти. Кое-как перевернувшись на спину, Мышь уставился на голубое небо.

«Извини»

Мышь непонимающе пискнул. Однажды ему повезло встретить Доброго Гиганта, который мог говорить на его языке, но сейчас это никак не походило на речь. Мышь не мог объяснить свои ощущения. Это было больше похоже на осознание. Такое же осознание, как то, что нужно прятаться при появлении хищника. Однако для разговора хватало.

«Ешь»

Мышь осознал, что нужно посмотреть вправо. Его рот наполнился слюной, а правая задняя лапка бессильно задёргалась. Недалеко лежал листик, на котором была средних размеров горка из лесных орехов и ягод.

 — Пи… — судорожно сглотнул Мышь, отворачиваясь. У него не было сил даже на то, чтобы подползти к ней. И это было мучительно обидно.

Неизвестная сила приподняла Мыша и осторожно переместила поближе к еде. Благодарно пискнув, он вгрызся в ближайшее сладкое ядрышко.

 — Пи-пи? – робко спросил он, когда вкусности закончились. Теперь у него было немного сил.

Чёрный Гигант расположился неподалёку, погрузив свои задние лапы в Озеро. Услышав вопрос, он чуть скосил взгляд.

«Конечно, я»

 — Пи?

«Не только. И не обязательно ты. Мне подошел бы кто угодно. Главное, чтобы не слишком большой»

 — Пип? – принялся чистить мордочку Мышь.

«Мне нужно, чтобы ты кое-что принес. Взамен получишь это»

Чёрный Гигант указал на противоположный берег. Присмотревшись, Мышь буквально завизжал от восторга: прямо на камне рос куст, густо усеянный ягодами. Странно, а раньше Мышь его тут не замечал, хотя успел изучить Озеро как свой собственный хвост.

 — Пи-пи?!

«Абсолютно весь»

 — Пи-пи! Пи! – уточнил детали Мышь.

«Принести. Целый список. Во-первых…»

Чем больше перечислял Черный Гигант, тем сильнее Мышь чувствовал, как шерсть становится дыбом. Гигант требовал не столько страшные вещи, сколько трудные для нахождения.

 — Пи! Пи-пи! – наконец решительно припечатал Мышь.

«Очень жаль, — пожал плечами Чёрный. – Тогда я позову кого-нибудь другого. И все ягоды достанутся ему»

Мышь задумчиво склонил голову. Внутри него боролись его мышиные принципы и жажда выгоды. Внезапно его мордочка исказилась в злобной ухмылке.

 — Пи-пип?.. – с надеждой уточнил он.

«Мне все равно. Делай, как знаешь»

Мышь радостно пискнул, подтверждая заключение выгодной сделки.

 — Пи-пи… — досадно пожаловался он больше для приличия.

«Тоже не беда. Я дам тебе… попутчика»

---

Когда Фловер наконец смогла вернуться к источнику, солнце уже успело наполовину скатится за горизонт. Тихо процокав по камню, она окинула взглядом местность. Некромант обнаружился сидящим возле одного из крупных булыжников. Используя маленький серебряный ножик, он что-то вырезал на косточках и щепках, после чего связывал их воедино волосками из своей гривы. Время от времени Бон, словно нехотя, притрагивался к посоху, после чего вновь возвращался к работе. Неподалёку с помощью мелких камешков была выложена надпись: "Растлинг Блэк Бон. Для друзей — Бон".

Единорог был настолько поглощён своим делом, что даже не заметил присутствия Фловер. Понаблюдав за ним ещё две-три минуты, она оповестила о своём присутствии кашлем. Вздрогнув, некромант оторвался от своих манипуляций и перевёл на неё взгляд. Он встал на ноги и подковылял к Хоуп, с гордым видом протянув той свои творения.

Они оказались чем-то вроде небольших амулетов в форме пентаграммы и гексаграммы. Ослепительно белые кости играли роль линий, щепочки же были помещены в центр: три в шестиконечную звезду, две в пятиконечную. На каждой из деревяшек были вырезаны символы, смысл которых для Хоуп остался загадкой. Две руны на обоих совпадали.

 — И что это? — спросила Хоуп, с некоторой опаской вешая украшения на шею. Конечно, вряд ли Рейстлинг собирался ей вредить, но все же...

 — Погоди, — прервала она жестикуляции жеребца. Покопавшись в сумках, Фловер извлекла на свет маленькую дощечку и небольшой кусочек мела. Протянув писчие принадлежности магу, она продолжила:

 — В деревне одолжили. Учти, мела не так уж много, поэтому пиши только по необходимости.

Тот согласно кивнул, затем черканул на чёрной поверхности две руны.

"Обереги. Вредители".

 — Обереги против вредителей? — всё же уточнила знахарка. — А каких именно?

Пожав плечами, Бон продемонстрировал ей отрезанный крысиный хвост и раздавленную мошку.

 — Понятно... — рассеяно протянула Хоуп, отбирая хвостик. Тот вполне мог пригодится в паре отваров.

Идя по тропе, она попыталась было помочь некроманту, но тот лишь отмахнулся. Фловер с улыбкой про себя отметила, что маг стал шагать чуточку быстрее и увереннее. Похоже, сила дедушкиного посоха начала действовать.

Внезапно её взгляд выхватил из кучи растущих у тропы растений что-то, заставившее её мгновенно метнуться вперед, в надежде что ей не показалось.

Цельные последовательные листья, фиолетовый колокольчатый венчик. Казалось бы, обычный цветок, но наметанный глаз Хоуп сразу уловил, что половина «коробочек» могла похвастаться восемью лепестками.

 — Прости, Бон, — смущенно произнесла она, косясь на удивленного некроманта. – Cornflower tempestas… Темпест… Невероятно редкое растение! Мне только пару раз удавалось отыскать его самостоятельно… Э? Бон, ты куда?

Коротко хмыкнув, некромант спокойно свернул с тропы и устремился сквозь заросли. Быстро закончив обрезать темпест, Фловер устремилась за ним.

Догнать хромающего через кусты Бона оказалось не так-то просто. Он словно призрак проходил сквозь препятствия, двигаясь с той же скоростью, что и по дороге. Ни один листик не шелохнулся, ни одна веточка не была сломана, в то время как Фловер ухитрилась два раза вляпаться в паутину. Хоуп ошарашенно поняла, что даже понемногу отстает.

Единорог остановился у какой-то большой коряги. Повинуясь его магии, она медленно выкрутилась из земли, являя поражённой Хоуп целые заросли темпеста.

«Вот твои лопухи, — снисходительно улыбнувшись, написал на дощечке маг. – Забирай, и уходим.»

 — Поверить не могу, — удивлённо пробормотала под нос Хоуп, собирая цветы. – Чтобы некромант разбирался в травах, да ещё и знал, где растёт одно из не самых распространенных растений…

«Темпест не очень редкий, — неожиданно демонстрируя надпись, пожал плечами некромант. – Цветок-паразит, падальщик. Растет в чащах на трупах»

Собрав цветы, Хоуп поняла, что не представляет, откуда они пришли. Единорога это не волновало. Спокойно взяв на себя роль проводника, он вывел их обоих прямо к деревне. Каким-то образом ему удалось проложить маршрут так, что на пути не попалось ни одного бурелома, да и хищников, слава Свету, тоже. На вопросы Фловер, как ему это удалось, он лишь написал, что, мол, лес его любит. Когда Хоуп спросила, почему он в таком случае пострадал от волков, Бон насупился и перестал вообще реагировать на неё. До дома Фловер они добрались только поздним вечером.

 — Бон, а откуда ты? — смущённо поинтересовалась Фловер у жеребца, наливая очередную порцию супа. — Не из Некрополиса же?

Единорог оторвался от блюда, после чего посмотрел на травницу удивлённым взглядом.

 — Ты из-за моря? Может, из Сандозии? Мёртвых Песков? — продолжала задумчиво рассуждать Фловер. — Точно не из Княжеств, у нас не обучают некромантии, да и... Понимаешь, — принялась объяснять она, заметив недоумение Рейстлинга, — когда я нашла тебя, твой знак ученика висел на видном месте. Конечно, обычно к некромантам относятся нормально, но в свете последних событий... Скажем так, это был не самый умный поступок с твоей стороны. Вот мне и показалось, что ты либо из какой-то особенно сильной глуши, либо...

Некромант почесал подбородок. Мел словно сам по себе взмыл в воздух, черкнув на дощечке очередную надпись.

"Издалека. Очень".

 — Не хочешь говорить?

Не отрываясь от еды, Бон смерил травницу ироничным взглядом, затем, вздохнув, пожал плечами, мол, "а оно тебе надо?"

 — Не хочешь — как хочешь, — слегка обиженно проворчала Хоуп. — А у тебя есть близкие?

"Мать. Сестра".

 — Они, наверное, тебя ждут? — улыбнулась знахарка. — А вот у меня никого нет, — получив одобрительный кивок, печально продолжила она. — Папа погиб на одной из войн, мама умерла, рожая меня. Остался один дедушка. Он был неплохим магом, но так и не смог помочь дочери. Выжила одна я. Деда пытался какое-то время обучать меня магии, но когда увидел, что мне не дается Искусство, ограничился травничеством... Глупый... — вздохнула кобылка, — Земнопони не умеют колдовать. Прости, тебе ведь скорее всего и не интересно... — спохватилась Фловер, однако наткнувшись на внимательный взгляд Бона, замолчала.

В его взоре был задумчивое любопытство и... сочувствие? Чёрный единорог как будто мысленно сравнивал что-то. Коротко вздохнув, он вновь притянул дощечку.

"Война. Отец. Тоже".

Некоторое время они просто молчали. Наконец, Хоуп решила продолжить расспросы, но её прервал стук в дверь.

 — Погоди минутку, — попросила она постояльца. — Я быстро.

 — Фловер! Ик! — радостно провозгласил поздний посетитель, как только дверь распахнулась. — Ты пр-р-рекрасно выглядишь!

На пороге стоял средних лет грифон с коричневой шерстью. Накаченная фигура, шрамы, пересекающие в том числе и лицо, выдавали в нем любителя драк, производя впечатление если не солдата, то бандита с большой дороги.

 — Пиджин! — возмущенно рявкнула Хоуп, вперив в грифона гневный взор. — Опять налакался!

 — Обижаешь! Ик! — ненатурально возмутился "воин". — Совсем чуть-чуть! Только для вкуса!

 — Для вкуса?! Да от тебя за километр винищем несёт!

 — Ну, дык, это... Кушать было много! — пьяно хихикнул Пиджин. — Слушай, Хоуп, красопулечка, ты бы не могла одолжить бедному солдату совсем маленькую чуточку...

 — Нет! — брезгливо отшатнулась та. — Медицинский спирт, что б ты знал, нужен для промывания ран пострадавших! А вовсе не для того, чтобы служить алкогольной заменой всяким пьяницам!

 — Ну-у-у Хоу-у-уп... — заныл грифон, — Ну да-а-ай! Ну хоть капельку, большего не прошу! Можешь на ранку капнуть, я не брезгливый — слизну!

 — Убирайся! — попыталась вытолкать его Хоуп.

 — Злая ты, Фловер, — грустно вздохнул Пиджин, даже не делая попыток сопротивляться. — Плохая. Не ценишь ветеранов. А я, между прочим, за тебя воевал! За тебя и за князя! Ночами не спал, в болоте по шею сидел, мерзких мертвяков отлавливая, чтобы те не дотянулись до сладкой шейки нашей Фловер! И что теперь? Где благодарность?!

 — Тебе... Князь... Каждые полгода... Щедрые субсидии присылает! — пропыхтела Фловер, толкнув изо всех сил. К сожалению, Пиджин был гораздо тяжелее, поэтому не сдвинулся ни на шаг, лишь раздражённо дёрнул плечами. — У меня подруги столько порой от продаж не выручают!

 — Гроши! С-сущие гроши!

 — Пиджин, я сейчас Грин позову! Она тебе мигом мозги вправит!

 — Грин... — фыркнул ветеран. — Эта... Кляча... Слишком много о себе возомнила... Повезло ей, что я кобылок не бью... Если только не напросятся! Ну, милашка! — попытался он обнять Хоуп. — Ну, дай я тебя хотя бы поцелую! — она протестующе замычала, однако хватка бывшего солдата оказалась стальной.

Бах!

Кобылку словно взрывом оторвало от грифона и швырнуло в противоположный конец лачуги прямо на кровать. Пиджин лишь сделал шаг назад, покачнулся, недоумённо уставившись на свои лапы. Проведя взглядом по комнате, наконец-то заметил сидящего единорога.

 — А эт еще кто?! — гневно поинтересовался он у пытающейся подняться на ноги Фловер. — Хахаль?!

 — Нет!

 — Раз нет, так чё лезешь не в свое дело?! Самый смелый, да?!! — принялся наступать он на вставшего Бона.

Что-то изменилось. Фловер так и не поняла, что произошло, но Пиджин внезапно сильно побледнел и отшатнулся назад, плюхнувшись на задницу. На его морде отразился неописуемый страх.

Некромант же, напротив, медленно шагнул навстречу. Его рог налился зелёным свечением, над ним вспыхнуло три переливающихся магических шарика: светло-серые над ушами, и багровый над макушкой. Хоуп послышалось тихое шипение...

Быстро обежав никак не отреагировавшего на нее Рейстлинга, она прикрыла копытцами рот, внутренне сочувствуя выпивохе: лицо некроманта могло напугать кого угодно. Хоуп уже видела такое раньше.

Похожее выражение было у её дедушки, когда он застал банду грабителей, совершивших набег на его домик. Взяв богатую добычу, они захотели напоследок поразвлечься с юным телом кобылки, когда разъярённый маг, почуявший неладное, телепортировался обратно. Останки двух последних, стоявших на часах, маленькой и всхлипывающей Хоуп пришлось выметать вножную.

Губы единорога искривились в кошмарном оскале, обнажая белые зубы, правый глаз вспыхнул зеленым. Радужка в нем вертелась, словно водоворот. А на дне зрачков... На дне зрачков застыло море чистой, ничем не замутнённой ненависти.

Некромант сделал еще один шаг. Прилетевшая со стола табличка зависла на уровне его груди, после чего на ней вспыхнули зелёным пламенем руны "ТОЛЬКО ТРОНЬ".

 — Бон! — шагнула Фловер вперед. Каким бы мерзавцем не был Пиджин, когда напьется, но в остальное время он был довольно приличным грифоном. Хоуп вовсе не желала ему смерти.

 — Не надо!

Жеребец никак не отреагировал, продвигаясь еще на метр. Еще больше побледневший Пиджин задёргался, пытаясь отползти от этого кошмара. Почти мгновенно протрезвевший, он узнал серые сгустки над ушами некроманта. Именно таким, пусть и гораздо большим, была уничтожена почти треть его роты. Треть роты одним ударом!! А этих двух шариков точно хватит на одного ветеранчика.

 — Он того не стоит!

В какой-то момент Пиджин заметил, что выполз за порог уже достаточно. Решившись, он совершил быстрый перекат вправо. Мгновенно вскочив на ноги, Пиджин взмахнул крыльями, взмывая ввысь. Конечно, ему не хотелось бросать Фловер наедине с этим чудовищем, но нужно было предупредить остальных.

Рейстлинг не сделал ни единой попытки догнать беглеца. Покачнувшись, он что-то простонал, заваливаясь набок. Магические огоньки над его головой погасли.

 — Бон! — попыталась подхватить теряющего сознание некроманта Фловер, но тут её пронзило странное чувство. Больше всего это напоминало стремительный горный поток, уносящий её силы.

Фловер Хоуп пискнула от страха, и мир вокруг неё погрузился во тьму.

---

 — Апчхи!

Открыв глаза, Хоуп пару минут ошарашенно смотрела на покрытый трещинами потолок. В голове было пусто, словно прошлись веником. Неуверенно попытавшись подняться, она простонала: всё тело нещадно ломило, будто после изнуряющего марафона.

 — Похоже, это уже начинает входить для меня в привычку… — пробормотала Фловер, безуспешно стараясь сползти с кровати. Очередная попытка пошевелить копытами вызвала лишь новый приступ боли.

Внимание знахарки привлекли лязгающие звуки, шедшие со стороны очага. Несколько раз моргнув, Хоуп недоуменно уставилась на круп своего пациента: тот, собрав пучок каких-то трав, мелко-мелко рубил его своим ножичком, после чего сбрасывал получившуюся кашицу в один из горшочков, уже стоящих на огне.

Удивленно пожав плечами, травница попыталась перевернутся на другой бок… и ткнулась носом во что-то пушистое.

 — Кар! – возмущенно каркнуло «что-то», и клюнуло кобылку в причинное место.

 — И-И-И-И!!!

Как известно, сильные эмоции порой заставляют организм выдавать абсолютный максимум ресурсов, значительно повышая силу, скорость, реакцию и подавляя болевые сигналы. Иначе как объяснить, что Хоуп всего за полторы секунды оказалась на ногах в зубах с подушкой, а маленькое нечто было отправлено с приличным ускорением в противоположный конец комнаты?

 — Кар… — слабо простонало существо, оказавшееся обычным вороном, медленно сползая по стенке.

Повернувшись, Фловер наткнулась на шокированный взгляд Бона. Аккуратно отложив нож в сторону, он подошел к птице. Склонившись, легонько ткнул её копытом в живот.

 — Кар…

Удостоверившись, что ворон жив, Растлинг осторожно поднял его с пола и пристроил у себя на спине.

 — Ой… — до травницы только сейчас дошло, что случайный пернатый вряд ли бы смог оказаться у нее в постели. – Прости-прости-прости! Я… Я не знала! Не подумала!

Некромант только вздохнул. Вернувшись к очагу, он вновь принялся за нарезку трав.

 — Ты не говорил, что у тебя есть питомцы, — произнесла Хоуп спустя пять минут. – То есть, ну, ты понял…

Серебряное лезвие замерло в воздухе. Покосившись на земную, единорог прикрыл глаза...

 — Кар! Фамильяр-р-р!

От неожиданности Фловер пискнула. Голос у птицы оказался громким, делающим растяжением на "р".

 — Вот уж не думала, что он еще и попугай, – пробормотала, она плотнее кутаясь в одеяло. Боль уже прошла, оставив сильную усталость. К тому же кобылку начал бить небольшой озноб. – А что такое "фамильяр"?

Пару минут Бон задумчиво смотрел то на Фловер, то на мел, то снова на Фловер. Было видно, что, с одной стороны, ему хотелось ответить на вопрос, а с другой, это явно грозило израсходовать большую часть мела. Говорить через питомца некромант почему-то не стал. Наконец он решился.

«Больше, чем друг, ближе, чем брат

Все на двоих: и радость, и страх»

 — Ну, извини, — покаянно склонила голову Хоуп, — я правда нечаянно…

Ворон, поняв, что больше бить его, пусть даже и подушкой, не будут, перебрался на стол. Рассмотрев его поподробнее, Фловер почувствовала возмущение смешанное с неловкостью: пернатый был явно той самой птицей, что разорил могилу, но также он явно был калекой. Правый глаз то ли выбит, то ли выколот, правая лапка заменена на артефактный протез со стальными когтями. Верхняя часть клюва тоже не избежала этой участи.

Скосив на нее свой лиловый глаз, ворон явственно зевнул, принявшись склевывать редкие крошки. Когда Хоуп осторожно попыталась его погладить, то легонько клюнул её в копыто, но все-таки соизволил подставить для почесывания шейку. При этом пернатый ухитрился издать звук, больше похожий на урчание кошки, чем воронье карканье.

 — Дюр-р-ранго кр-р-репкий! Кар!

Последнюю реплику питомца Бон сопроводил улыбкой. Принюхавшись к одному из отваров, он пролеветировал горшочек к Хоуп.

 — Теперь ты меня лечишь, — робко хихикнула Фловер, тоже принюхиваясь к пару. – Что это за зелье? Я никогда такого раньше не видела…

На этот вопрос единорог отвечать не стал. Легонько хлопнув себя по горлу, жеребец выжидательно уставился на травницу.

 — Хорошо, сейчас… — проворчала та, пробуя лекарство самым кончиком языка. – Фу-у-у!

На несчастный орган словно плеснули кислоты, смешанной со жгучим перцем. Быстро отставив ёмкость в сторону, кобылка принялась старательно его тереть, мимоходом отметив, что даже смесь костероста с микстурой из глаза утопленника была не настолько противной.

Растлинг наблюдал за терзаниями знахарки с мстительной улыбкой. Дождавшись, пока она закончит, Бон снова хлопнул себя по горлу.

 — А что-нибудь… другое нельзя? – отрывисто поинтересовалась Хоуп. – Кстати, какие… уф… у него могут быть побочные последствия, и зачем мне… тьфу… вообще нужно пить такую дрянь?!

«Нет. Надо»

Взгляд единорога мгновенно снова стал серьёзным. Подумав, добавил еще надпись:

«Терпи.»

 — Ну, надо, так надо…

Мысль о том, что она может и не справится, пришла Фловер в голову, как только та выпила зелье залпом. Желудок мгновенно попытался поднять бунт, заручившись основательной поддержкой других органов. К счастью, всё прошло уже через несколько секунд, оставив лишь горькое послевкусие.

 — Ещё? – обреченно поинтересовалась Хоуп, принимая второй горшок с варевом.

В ответ Бон отрицательно помотал головой, вновь делая характерный жест.

Новое зелье тоже оказалось не слишком вкусным, но хотя бы не пыталось покинуть внутренности кобылки раньше времени. Вместо этого оно прокатилось по ним жидким пламенем, мгновенно заряжая истощённую Хоуп энергией.

 — Ого, — выдохнула Фловер, поднимаясь на ноги. – Бон, ты просто обязан дать мне рецепт! Это… это просто…

Единорог, удовлетворённо наблюдая за травницей, снова отрицательно покачал головой.

 — Почему? Жадничаешь?

 — «Ингредиент», — расщедрился на запись некромант.

 — Ингредиент? Ну, я попытаюсь достать… — неуверенно попыталась настоять на своем Хоуп, однако по взгляду Бона поняла, что это будет если не невыполнимо, то очень сложно.

Её мысли прервал громкий стук в дверь.

 — Хоуп! Хоуп! – послышалось с улицы. – Ты там зива?! Я понимаю, что твой некломант класавчик, но отолвись ты от него хотя бы на минутку!

 — Берри… — вздохнула земная, поднимаясь из-за стола. – Погоди, я сейчас вернусь…

 — Ну, наконец-то! – всплеснула копытами пегаска, увидев подругу. – А я таки думаю: выйдет, не выйдет… Ты чего снова стилку плосляпила? Неужто самой охота глязной лаботой заниматься?

 — Извини, Бер, — покаянно потупилась Фловер. – Я… ну, это…

 — Да все я понимаю… — фыркнула Берри. – Ну, и как он? Тлавки не потлебовались? – заговорщицки подмигнула она Хоуп.

 — Нет! То есть, ничего не было!

 — Знаю, что не было, — внезапно насупилась крылатая. – Собственно, я хотела на счёт этого пелеговолить. Желательно БЕЗ лисних усей, — с намеком ткнула она в сторону выглянувшего Бона. Тот, насмешливо зевнув, скрылся в домике.

 — Ну, и?

 — Отойдем.

Лишь уйдя на десяток шагов в сторону, пегаска приступила к разговору.

 — Значит-ца так, — начала она, кидая в сторону лачуги недоверчивые взгляды. – Я знать не знаю, чегой-то у тебя плоизосло, но вчела в делевню ввалился пелепуганный насмелть Пиджин. Ну, мы-то уже слазу подумали, что допился до зеленных аликолнов, ан нет, кричит мол, пони доблые, там некломант нашу Фловел в нежить облащает. Глин его слазу сковолодкой по темечку, да в хату, я наших успокаивать, а Эпл к тебе наплавилась. Велнулась челез полчаса, взлохмаченная. Сказала, что подошла к твоему дому, а оттуда некломант, как демонёнок из табакелки. Глаза безумные, лот ласклывает, словно сказать что хочет, а не может. А у Эпл венок был, мужем из ледких тлав сплетённый. Некломант тот венок телекинезом цап, и облатно в хижину. Эпл восла следом, маг на нее вообсе внимания не облатил, всё метался по дому, то в голшках что-то помешивал, то моклые повязки тебе менял. Холошо, что наша минотавла умная, слазу плосекла, что не стал бы он вот так волноваться, кабы хотел загубить. А тут ещё птица стланная плилетела, словно волон, а только со стальным клювом, пучёк ветосек каких-то плинесла. Некломант слазу выблал одну, да так и свырнул в пламя, не глядя. Волон тот тоже начал по комнате летать, да хозяину своему тлавы подносить, тоцно помосник какой.

 — И? Что было дальше?

 — А Эпл не знает, — пожала плечами Берри. – Лешила не мешать, да и велнулась в делевню. Судя по тому, что ты ещё жива, не зря. Вот только Пиджин сегодня очнулся. Все утло воду мутит, никак не успокоится. Мы с Глин сделживаем делевенских, да и Эпл много веса в кула… эм… в словах имеет, но… Слушай, не пускай ты его пока в делевню, лады? А лучшее, дай денег на дологу, да и пускай ступает подоблу-поздолову. Чую, буля надвигается.

 — Мне нужно еще хотя бы несколько дней, — молитвенно сложила передние копытца Хоуп. – У него, по-моему, ещё нога не зажила…

 — Если останется – то может никогда и не зажить, — жёстко отрезала Берри. – Пойми, мы ничего-то против не имеем, но остальные напуганы. А напуганная толпа, это постлашнее стаи волков.

Развернувшись, пегаска взмахнула крыльями, взмывая в воздух. Спустя минуту она скрылась из виду, так и не услышав оклика травницы.

 — Интересно, давно ли у нее родинка на кончике уха? – задумчиво пробормотала Хоуп, направляясь домой.

Войдя в хижину, она стала свидетельницей странного зрелища: единорог и его фамильяр, используя стебельки сена, играли в «крестики-нолики», выкладывая из засушенных трав «поле» и «ходы». Судя по самодельной таблице результатов, пока лидировал Дюранго.

 — Мальчики, извините, что прерываю, — подсела к ним Фловер. – Но нам нужно поговорить.

Переглянувшись с вороном, Рейстлинг кинул на неё вопросительный взгляд.

 — Бон, — начала травница, – вчера при касании к тебе я лишилась всех сил. Как ты это объяснишь? Ты вампир?

Бон дёрнулся, словно от пощечины. Взяв дощечку, он принялся писать:

«Не совсем».

 — Что значит «не совсем»?

«Непроизвольно. Врожденное. Стараюсь не использовать. Только если истощен. Прости»

 — Допустим, — задумчиво произнесла Хоуп. – Следующее, что это были за зелья? Второе – для поднятия сил, это я поняла. Странно, что ты не захотел приготовить его раньше. А первое, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку?

«Не действует. Первое – микстура».

 — Микстура? – не поняла Фловер. – От чего?

«От чумы».

Глава 4 "Пищевая цепочка"

Оригинал песни — "Тень любви" от группы Эпидемия. Автор кавер-версии — Legat_89

Иллюстрация к главе за авторством dezdark

Несмотря на то, что избушка за пару дней ничуть не изменилась, Фловер испытывала нервозность. Со смертью Рокки стены стали казаться более обшарпанными, а трещины как будто увеличились в размерах.

Тихо вздохнув, Фловер пересилила себя и сделала шаг к так и не закопанной ямке. На остатки праха, смешанного с грязью, упало несколько слёз.

– Рокки… – тихо прошептала Фловер, невольно откладывая в сторону лопату и закрывая лицо копытцами, – я…

Не удержавшись, она заплакала уже в полный голос. Сейчас её совсем не волновало, что рядом лес, в котором могли находиться чудовища. Пускай её растерзает мантикора, химера, стая волков! Она всё равно не успела…

– Я всегда говорил, что слёзы тебя не красят, цветочек, – тихо и печально произнес кто-то в сторонке.

В очередной раз всхлипнув, Фловер подняла глаза и остолбенела. На грязных ступенях сидел хозяин дома и курил небольшую трубку. Грустно улыбнувшись, Рокки сделал очередную затяжку и выпустил колечко дыма.

Только-только начавшая проступать на губах Фловер улыбка стремительно увяла. Кончики задних лап её друга были практически полностью прозрачными, да и через него самого вполне можно было рассмотреть проем входа.

– Правду говорят, что чудес не бывает, – прошептала она, опуская взгляд.

– Не скажи. Всё зависит от степени восприятия. Для некоторых увидеть следующий день – чудо.

Немного помолчав, Рокки негромко поинтересовался:

– Пришла похоронить меня, Фловер?

Хоуп робко кивнула в сторону принесённых вещей: небольшой лопатки и ведра.

– Я так и подумал. Ты всегда была такой ответственной… Не то что я.

Фловер не ответила. Стиснув зубы, она собрала всю волю в копыта, стараясь снова не разрыдаться. Призрачный грифон тихо вздохнул и подошёл поближе. Усевшись рядом, он неловко попытался приобнять Хоуп, однако лапа прошла сквозь кобылку. Та поёжилась, словно от холода.

– Демоны, – ругнулся охотник. – Никак не привыкну. Даже в землю поначалу проваливался. Хорошо хоть крыльями для полета махать не надо.

– Ты всё-таки научился летать? – через силу улыбнулась Фловер.

– В кои-то веки, – хохотнул грифон. – Помнишь, как ты постоянно повторяла, что мне нужно больше тренировок, а я говорил, что мой первый удачный полет произойдет в следующей жизни? Думаю, формально я победил.

Фловер кивнула. Внутренняя боль немного притупилась, оставив лишь сильное сожаление и чувство вины. И Рокки, похоже, это заметил.

– Не стоит винить себя во всех бедах, цветочек, – успокаивающе произнес он, вновь закуривая. Фловер отрешённо отметила, что ему даже не пришлось заполнять табаком трубку. – Даже клетка из прочнейшей стали треснет, если в неё засунуть дракона.

– Ты не понимаешь! – с горечью воскликнула Хоуп. – Я… Бон… Мы ведь могли… – она осеклась, вспомнив заключение некроманта.

– Именно, цветочек, – грустно подтвердил Рокки. – Два дня.

Фловер снова всхлипнула. На душе стало ещё более тошно.

– Это… было больно? – спросила она, не слишком рассчитывая на ответ. Кому будет приятно вспоминать собственную смерть?

– Сам по себе момент перехода абсолютно безболезненный, – спокойно пожал плечами Рокки. – Куда страшнее предшествующая агония.

– На что это похоже? – с трудом задала очередной вопрос Хоуп.

Выпустив ещё одно колечко, грифон задумчиво почесал клюв.

– Цветочек, помнишь как мы с друзьями в детстве зимой сбежали на речку?

– Кататься на коньках?

– Ага. Под нашим весом лёд проломился, и остальным пришлось вытаскивать и волочь нас к твоему старику?

– Помню, – улыбнулась Фловер, – у нас ещё случился Pneumoniae…

– Цветочек, – поморщился Рокки. – Даже после смерти я не стал лучше понимать твои колдунские слова.

– Прости, – спохватилась Хоуп. – Пневмония. Это было воспаление лёгких. И они не «колдунские».

– Так вот, больше всего это похоже на ту болезнь, – на лицо грифона набежала тень. – Ты постоянно кашляешь, выплевывая кусочки легких, а внутренности словно горят в огне. Зато какое наступает облегчение, когда наконец удается скинуть эту дряблую оболочку...

Некоторое время они просто сидели, разговаривая и глядя на утреннее солнце. Мертвый Рокки не вызывал у неё такого страха, как тела усопших. Возможно, потому, что он искренне старался поддержать её и вообще вёл себя так, словно и не умирал.

– Рокки, а как… там?

Грифон открыл клюв для ответа, но тут же захлопнул. Нахмурившись, он задумчиво почесал затылок.

– Не знаю, – наконец неохотно ответил он. – Помню только, что ничего плохого. Вряд ли в преисподней мне бы выдали бесконечное курево. Правда, подозреваю, что этим там не ограничиваются.

– Ладно, – со вздохом поднялась Фловер. – Пора приниматься за работу… – с этими словами Хоуп потянулась к лопате.

– Думаешь, стоит? – спросил призрак.

– То есть?

– Цветочек, никто ведь не в курсе, что один охотник-отшельник склеил ласты?

– Пока нет…

– Насколько я тебя знаю, – продолжил Рокки. – Ты попытаешься перезахоронить меня на кладбище. Извини, но секреты у тебя хранятся мягко говоря, так себе. Я практически уверен, что ты привлечешь внимание. Встанет вопрос: кто это так скоропостижно скончался? Даже если ты попытаешься солгать, тот же Пиджин наведается сюда и найдет только пустую хижину с рассохшейся дверью. Да и как ты объяснишь, что тело твоего знакомого рассыпалось в прах?

– И что ты предлагаешь? – сердито отбросила лопату в сторону Хоуп. – Так и оставить тебя здесь?!

– Именно, – спокойно пожал тот плечами. – Мне уже всё равно, что случится с телом. Стать призраком-мстителем, привязанным к месту… Мне это не грозит. Уже нет.

– Но ты ведь всё ещё здесь…

– Только благодаря помощи одного нашего общего знакомого, – скупо улыбнулся грифон. – Цветочек, поверь, своим рвением ты лишь создашь проблем живым.

Фловер опустила взгляд. Все эти дни она не только пыталась выкроить немного времени, но и собиралась с духом. И вот теперь, когда ей удалось пересилить свой страх, оказывается, что это было зря.

– И что я скажу в деревне… – отрешенно пробормотала Хоуп в сторону.

– Что меня съели волки, мантикоры, ну, или другие бестии. А можешь вообще ничего не говорить. Охотник пропал в лесу без вести – дело житейское. Только развей останки по ветру или прикопай где-нибудь.

– В лесу?..

– Или в хижине. Под плинтусом.

– Что?

– Это была шутка. Неудачная.

Но Фловер всё-таки чуть-чуть улыбнулась. Плинтусы могли себе позволить только богатейшие купцы и знатные дворяне. В детстве маленький Рокки постоянно хвастался Хоуп, что, когда разбогатеет, обязательно купит дом со множеством плинтусов. Правда, тогда он считал, что на них рисуют батальные сцены.

– Солнце восходит, – негромко произнес Рокки.

– Ты… тебе пора? – тихо спросила Хоуп.

– Да. Нить скоро оборвется… Бездна побери, я чувствую себя персонажем хреновой легенды…

Фловер поняла, что с каждым словом её друг становится все прозрачнее и прозрачнее. Она попыталась коснуться его копытом, и то опять прошло насквозь. Вот только холода больше не чувствовалось.

– Рокки… – снова всхлипнула кобылка. Её глаза опять наполнились слезами.

Рокки приставил палец к клюву. Обернувшись в сторону восходящей звезды, он тихо запел, становясь все прозрачней и прозрачней:

– Ночь так темна,

Ты не видна,

Но чары мне придали силы.

Из темноты

Твои черты

Пока неясно проступили.

Продолжая тихо плакать, Фловер подхватила песню. Её голос, подобный звучанию колокольчиков, гармонично вплетался в пение Рокки:

– Я не смогла тебе помочь

От смерти мне рецепт неведом.

Теперь же утро гонит ночь,

И с ней растаешь ты навеки…

Мелькают в памяти моей

Страдания всех моих друзей.

Вновь вспоминаю эту боль,

Смотря на призрак тусклый твой.

– Но встанет солнце,

И боль уйдёт,

Грусть растворится,

Как летом лёд…

– Тень тает, и меркнет мгла.

Тебя спасти я не смогла…

Зачерпнув копытцем немного праха, Фловер подошла к уступу. Налетевший лёгкий ветерок взъерошил ее гриву и унёс с собой останки грифона. Моргнув, кобылка увидела ещё кое-что.

Перо. Грифонье перо лежало у её копыт, словно последнее напоминание о несчастном Рокки. Очень странно, что оно уцелело после заклинания некроманта.

– Долгой жизни, Хоуп… – шепнула пустота голосом призрака. Грифон Рокки окончательно покинул мир живых.

– И всё-таки я не успела…

Фловер не знала, сколько она просидела в одиночестве. Мир словно остановился, оставив её наедине со своими мыслями. Боль от утраты ощущалась, как в первый раз. Она была абсолютно одна, и это одиночество буквально пожирало её.

Из оцепенения её вывела мелодия. Кто-то невидимый играл на свирели, разгоняя гнетущую тишину. Осмотревшись, Фловер увидела кончик белого хвоста, который торчал из-за дерева.

Некромант никак не отреагировал на остановившуюся возле него кобылку, лишь на пару секунд приоткрыл глаза. Его копыта совершенно не двигались, удерживая инструмент. Дырочки появлялись сами собой, заставляя свирель порождать прекрасное звучание.

Из горки неожиданно пробился росток. Увеличиваясь в размерах, он вытянулся, утолщился и покрылся молодой корой. Через некоторое время на этом месте уже стояла дикая яблоня, на ветвях которой висела пара зрелых плодов.

– Спасибо, – тихо произнесла Фловер, когда единорог закончил, – за прощание и… надгробие.

«Нетрудно,– пожал плечами маг, – за яблоню благодари Хозяина Леса. У него были хорошие отношения с твоим приятелем»

– Да кто он такой, этот хозяин?! – не выдержала Фловер.

Единорог недоуменно на неё посмотрел, словно она спросила «а что это такое большое и желтое болтается в небе?»

«Леший»

– Не может быть, – закрыла рот копытцами Хоуп, – разве они ещё остались?

«Остались» – подтвердил некромант, сорвав яблоко и откусив от него кусок.

– Поверить не могу…

Внезапно Бон остановился и к чему-то прислушался. Отбросив огрызок в сторону, некромант зашагал в лес.

«Увидимся дома» – успела прочитать Хоуп, прежде чем доска с надписью исчезла в кустах.

---

Магический зов настиг Мыша, когда тот чистил мордочку, восседая на горе орехов и ягод. С тех пор, как он избавился от одного из своих соперников, нора досталась ему. Немного расширив её и прокопав дополнительные каморки-тайники, мышонок твердо намеревался осуществить свою мечту: не выходить на улицу на протяжении всей зимы.

Задумчиво покрутив носом, он спохватился и шмыгнул прочь из убежища. Чёрный Гигант очень щедро заплатил за работу, а еда никогда не бывает лишней.

На этот раз зов шёл не со стороны Озера с Горячей Водой, поэтому Мышу пришлось добираться дольше. В итоге путь привел его на крохотную полянку. Посреди неё стоял старый засохший дуб, чьи вылезшие из-под земли корни сплетались в подобии клетки.

Впрочем, клетка тоже была. В небольшом решетчатом ящичке, подвешенном в кроне дерева, бился ворон со стальным клювом. Птица едва-едва помещалась в свое узилище, и коробка безумным маятником металась из стороны в сторону.

– Пи? – склонил голову набок мышонок. – Мастер Дюранго? Это вы?

– Кар! – наконец заметил его ворон. – Нет, крашенный дятел!

– Здравствуйте, господин дятел, – вежливо поздоровался зверёк. – А что вы там делаете?

– Жуков ищу! Не видно, что ли?!

– Видно, – покладисто согласился Мышь, – только вы их неправильно ищете. Жукам нравится ползать либо по земле, либо в деревьях.

– Крур! Дурак! – не выдержал пернатый. – Недоумок!

– Так точно! – встал на задние лапки зверёк. – Дурак и недоумок! Вы уж простите, я мышь простой, всяким премудростям не обученный… Только ума не влезать в ловушки пока хватает. Впрочем, чего ещё ожидать от глупого дятла?

– Это я, имбецил!

Мышь не понял, что означало последнее слово, но на всякий случай все равно обиделся.

– Извините, господин Имбецил, – едко извинился он, показательно отворачиваясь. – у меня нет времени. Я ищу мастера Дюранго, и не обязан выслушивать…

– Кретин! Я – Мастер Дюранго!!!

Мышь почесал носик. Конечно, было приятно чуть-чуть поиздеваться над «заместителем начальства» (что эти слова значат, он тоже не знал, но ему казалось, что это статус. Во всяком случае, помимо «мастера» ворон называл себя именно так), но меру тоже нужно знать. На мгновение пришла мысль заявить, что он-де ему не верит, но она тут же улетучилась.

– Мастер Дюранго! – радостно пискнул он. – Это всё-таки вы!

– Дебил, выпусти меня!

«Как?», чуть было не спросил мышонок. Однако вместо этого он выдал еще более глупую с его точки зрения фразу:

– А что мне за это будет?

Ворон перестал биться и вперил в мышонка яростный взгляд. Учитывая его одноглазость, смотрелось это достаточно жутко.

– Если уложишься в несколько минут, тогда тебе ТОЧНО НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.

– Отлично, люблю безнаказанность, – нервно пискнул Мышь, юркнув к корням.

В принципе, план действий ему был понятен. Сначала нужно перегрызть цепь или веревку, на которой клетка подвешена. Когда ящик упадет, заняться прутьями. Может повезет, и те сломаются от удара. О том, что произойдет с мастером, Мышь старался не думать. Он надеялся, что тот либо не пострадает, либо умрет быстро и безболезненно. В крайнем случае, мышонок его добьет, а Чёрный Гигант потом себе отыщет другого мастера.

Главное, чтобы ворон не убил его первым.

Мышу повезло. Клетку подвесили с помощью веревки, судя по её вкусу, конопляной. Перекусив последнее волоконце, он съежился и закрыл лапками уши.

– Кре.. кар… тин… – слабо простонал ворон, стараясь сфокусировать взгляд на близлежащем камушке. Небо и земля упорно пытались поменяться местами.

– Крекартин? – робко полюбопытствовал подбежавший мышонок, принимаясь осматривать клетку. Где-то здесь должна была быть защёлка.

– Кретин… деревенщина… выпусти меня…

– Простите, мастер Дюранго, – покаянно склонил голову зверек, – нам не повезло. Тут дыра, в которую Гиганты вставляют металлические штуки, чтобы их не могли открыть…

– За… замочная скважина?..

– Наверное… Вам лучше знать.

Ворон закатил свой глаз.

– Дегенерат… – простонал он, – Крылья-перья… Ладно, убирайся. Хозяин скоро придёт. Ты что делаешь?

– Пхы… пи… Пытаюсь прогрызть решетки, – пискнул Мышь, стискивая челюсти. Проклятые прутья не желали поддаваться.

– Идиот! Они же железные!

– Пик… И?

– Зубы обломаешь, – ласково, словно при разговоре со слабоумным, ответил Дюранго.

– Однажды меня поймали и подарили маленькой Гигантихе, – оторвался от дела мышонок. Встав на задние лапки, он выпятил грудь. – Я сбежал через три дня!

– Смог прогрызть решетку?

– Эм-м… – замялся зверек. – Нет. Её мама забыла закрыть дверцу. Но вы все равно не теряйте надежды!

Сказав это, он с ещё большим рвением набросился на клетку. Следящий за его потугами Дюранго лениво потянулся почистить клюв, но не смог. Раздраженно каркнув, он принялся осматривать окрестности на предмет какой-нибудь еды.

Потуги Мыша увенчались успехом – ему удалось перекусить один прут.

– Вот, видите, мастер? – радостно пропищал он. – Ещё немного, и…

– Мышь? – уставился ему за спину ворон.

– Пи?

– Беги.

Мышонка накрыла большая тень, заставив невольно поежиться. Обернувшись, он увидел крылатую Гигантиху, парящую в воздухе.

– Пи… – сглотнул он, делая шаг назад.

– Ух ты, какая птичка! – прозвучал громогласный рев.

---

– …И затем забрасываем в воду.

В воздухе блеснула леска, и в воду с громким всплеском вошло грузило. Сидящий на берегу Грей Рок удовлетворённо засопел, следя за пёстрым поплавком.

– Па-а-ап? – робко дёрнула его за бок Литлпип.

– Да, малышка?

– А зачем мы вообще это делаем?

Рок осекся. Недоуменно посмотрев на дочь, он задумчиво наморщил лоб. Весь последний час Грей только и делал, что рассказывал жеребенку об особенностях и правилах рыбалки: какая приманка годится на тот или иной тип рыбы, где лучший клёв, как правильно выбирать грузила. Неужели он не упомянул о цели этого мероприятия? Либо он опять что-то упустил, либо кобылка…

– Пип?

– Да, папа?

– А как давно ты перестала меня слушать? – отец решил пойти в ва-банк. Если дочка обидится, он всегда сможет извинится.

– Прости, па, – виновато повесила ушки Литлпип. – Когда ты начал рассказывать о кормлении…

– Может, подкормке? – поправил её Грей Рок.

– Да, это слово… – смущенно копнула копытцем пони. – В общем, я засмотрелась на стрекозу, и…

– Понятно, – вздохнул жеребец, легонько поглаживая её по гриве. – Моя вина, что вовремя не заметил. А что касается цели, то… А как ты сама думаешь? – хитро прищурился он.

– Ну-у-у… – задумчиво протянула Литлпип. – Мы же не едим рыбу…

– Свет упаси, – легонько вздрогнул пегас. – Конечно же нет.

– Тогда… Тогда мы её выпустим?

Торговец закусил губу. Впервые взяв дочь на рыбалку, он как-то не учел доброту Литлпип по отношению к животным. А следовало бы: в памяти Грея ещё сохранилось воспоминание, когда он вздумал торговать живыми кроликами. Маленькая Пип тогда открыла все клетки, и долго спрашивала у мамы, что это за странные слова говорит папа и почему мама так настойчиво пытается закрыть ей уши.

– Пип, – осторожно начал он, – рыба годится и для других целей: мы можем её продать, подарить, обменять… Пип? Пип, ты меня не слушаешь!

– Прости, папа, – опустила глаза пегасочка, с трудом отведя взгляд от бабочки.

– Вот же… – потер переносицу Рок. – Ладно, иди погуляй.

– Правда? – обрадовано посмотрела на него дочь. Если честно, ей не сильно нравилась рыбалка: наука про грузила вызывала сонливость, повадки рыб не лезли в голову, а червяков, лучшую наживку, она откровенно боялась.

– Правда-правда, – добродушно проворчал пегас, забивая табаком трубку. – Потом расскажу по новой.

Радостная Литлпип тут же нырнула в заросли леса.

– Только не отходи далеко! – крикнул ей вдогонку Рок. – И помни, что я тебе говорил делать, если встретишься с хищниками! Егоза… – фыркнул он, делая первую затяжку и поудобнее перехватывая удочку.

Постепенно, следя за спокойным поплавком, он начал задумываться о другом. На ум пришли события последних дней: Внезапная болезнь Эпл, идиотский самосуд над некромантом, которого всё равно так и не нашли, Хоуп, озабоченно носящаяся по деревне и заставляющая жителей пить какую-то дрянь. В профилактических целях, так сказать. Особенно она приставала к тем, у кого на теле были родинки – им она вливала зелье чуть ли не насильно.

– Переработала, – задумчиво заключил Грей, проверяя наживку, – совсем помешалась на своих болячках.

Впрочем, глубоко внутри его грыз червячок сомнения. Слишком испуганной выглядела травница, слишком уж настойчивой для обычной профилактики. И на тех, чья шкура могла похвастаться хотя бы отдаленной пятнистостью, смотрела как на живых мертвецов. Живых, в смысле, пока не умерших. Ещё и эта минотавра… Как провалялась два дня у Хоуп, так словно воды в рот набрала. На вопросы не отвечает, а если пристают, то посылает сексуально-пешеходным маршрутом.

Мысли Рока перервал визг. Кричала, несомненно, кобылка. Причем не кто-нибудь, а его Пип!

Отшвырнув в сторону трубку и удочку, он прямо с места взял низкий старт, устремляясь в заросли. Взлететь Грей даже не подумал – листва Хуфингтонского леса настолько плотная, что разглядеть что-нибудь с воздуха практически невозможно. К тому же, кричали где-то поблизости.

– Раздери меня Свет, – шокировано пробормотал он, глядя на развернувшеюся картину.

Крик дочери привел его на крохотную полянку с сухим дубом, возле которого лежали разбитые птичьи силки. Испуганная и вопящая Литлпип забилась в самый угол под корнями дерева.

Прямо у укрытия топталась злобно порыкивающая мантикора. Время от времени она пыталась просунуть лапу, но та, к счастью, была слишком большой.

Грей Рок облизнул пересохшие губы. Его малышка выбрала правильное решение: попытайся она взмыть в воздух, и крылатая бестия несомненно увяжется следом. В скорости эти хищники порой не уступают взрослым пегасам, что уж говорить о маленькой кобылке, которая и летать-то ещё толком не научилась.

Подобрав с земли камень, он швырнул его в бестию. На ум пришло, что не такой ему представлялась своя смерть. Хотя бы потому, что гибель от когтей мантикоры вроде как одна из самых мучительных.

Булыжник угодил чудовищу в спину, прямо промеж крыльев. Удивленно рявкнув, зверь покосился на Грея.

– Эй, тварь, я здесь! – крикнул Рок.

Мантикора на пару секунд задумалась. Видимо, ей не слишком хотелось отпускать свою первую жертву: еда уже загнана в угол, осталось только выковырнуть из неудобного места. К тому же, мясо жеребят нежнее. А вот второй, хоть и больше, но явно быстрее. Придется лишний раз напрячь крылья.

Придя к тем же выводам, Грей стиснул от злости зубы.

– Ах ты…

Две трети своей жизни пегас Грей Рок был торговцем. Путешествуя с караванами, как своими, так и партнеров, он многое повидал. Ему приходилось бывать не только в других Княжествах, но и в Империи Зебр, и в землях грифонов. Он торговал даже с алмазными псами! За время карьеры у него скопился огромный багаж знаний крепких выражений (те же алмазные псы вообще использовали их вместо обычной речи), и сейчас Грей не преминул им воспользоваться. Фраза, которую он построил по всем правилам, заставила бы покраснеть самого отъявленного портового грузчика, а те же алмазные псы наверняка бы занесли её в Великую Книгу Изречений. Хотя бы потому, что длилась она почти полторы минуты.

Мантикора злобно зашипела, словно рассерженная кошка. Конечно, она не поняла ни слова, но тон пегаса ей явно не понравился.

Хлестнув по стволу скорпионьим хвостом, она оставила там глубокую царапину.

Грей Рок судорожно сглотнул. Когти гигантской кошки будут острее.

Мантикора увернутся не успела, и очередной голыш угодил ей в глаз. Яростно взревев, она оттолкнулась от земли всеми четырьмя лапами. Однако Грей Рока на старом месте уже не было. Разъяренно мяукнув, чудовище попыталось достать вертлявого пегаса когтями.

Грей Рок в очередной раз сдавленно ругнулся. Мантикора зацепила его самыми кончиками когтей, и через грудь протянулись четыре красных полосы.

– А чтоб тебя … под хвост и в …!!! – крикнул он, делая несколько быстрых взмахов крыльями. Если сейчас пробиться к чистому небу, возможно у него будет шанс.

Мантикора оказалась быстрее. Метнувшись вперед, она ухватила его за хвост. Гигантская кошка приглушенно рыкнула и, мотнув несколько раз головой, разжала челюсти.

Грей Рок на полной скорости впечатался в дерево. Охнув, он попытался сфокусироваться на противнике, но не смог сфокусировать взгляд. И судя по боли в костях, Грей что-то себе сломал. Или отбил внутренности.

Тихо застонав, пегас попробовал пошевелить крыльями, но те не слушались. Проморгавшись, Грей увидел, что хищница не торопится нападать. Она неспешно приближалась, ощерив клыкастую пасть.

«Играет, – дошло до него, – играет, словно с мышью! С-сволочь…»

– Папа!!!

– Пип! – рявкнул он, видя, что его рыдающая дочь высунулась из “клетки”. – Закрой уши, и домой, как будто тебя …!!!

Однако его плечи тут же бессильно обвисли. Даже в таком состоянии он смог разглядеть одно из крыльев дочки, вывернутое под неестественным углом.

– Вот же пи… – тоскливо пробормотал он, закрывая глаза и чувствуя, как по шее стекает ручеек крови. На своих коротеньких ножках малышка никуда не убежит. Остается надеяться, что некоторые слухи о зверях правда, и мантикора отпустит её.

Химера, заурчав, дернула головой. На траву пролился настоящий кровавый дождь. Этого Литлпип уже не смогла вынести.

Завизжав, она метнулась вперёд, надеясь отбить папу. Мысль о том, что её может постигнуть та же участь, даже не пришла ей в голову.

В полете её перехватило что-то невидимое, крутануло, и забросило на чью-то спину. Запищав, кобылка вывернула голову, пытаясь разглядеть тело отца, но голову будто наполнили туманом.

---

Когда из леса выскочил некромант, несущий на спине бесчувственное тело крохотной пегасочки, Хоуп даже не вздрогнула.

– В дом, скорее, – коротко приказала она, распахивая дверь. – Клади её на кровать.

Беглый осмотр выявил несколько синяков и кровоподтёков. Если не считать вывихнутого крыла, ничего серьезного.

– Открытых ран нет, внутренних вроде бы тоже, – заключила она, доставая несколько склянок. Конечно, жеребёнок не харкает кровью, но бережёного Свет бережёт. – Рассказывай, быстро. Хотя, лучше помоги мне привести её в чувство.

Тяжело дышащий единорог вопросительно выгнул бровь.

– Надо вправить крыло, – объяснила Фловер. – Ещё нужно зафиксировать челюсть, иначе малышка может откусить язык.

Бон отрицательно мотнул головой и потянулся к доске.

«Делай. Заклинание.»

Кивнув, кобылка совершила короткое движение ногами. Повреждённая конечность встала на место, а Пип даже не вздрогнула.

– Что с ней произошло? – устало повторила Фловер, стирая мокрой тряпицей остатки крови с мордочки жеребенка.

Беззвучно вздохнув, некромант набросал несколько предложений. Дочитав последнее слово, Фловер поднялась и подошла к очагу. Она налила тарелку супа и поставила её перед Боном. Тот принялся за еду.

– Ты… ты убил её? Мантикору? – внезапно тихо поинтересовалась Фловер, стараясь не поднимать взгляд.

Взъерошивший её волосы теплый ветерок всё-таки заставил её посмотреть на мага. Тот глядел на неё так, будто она предложила ему прикончить горячо любимую бабушку.

«Зачем?»

На несколько секунд Хоуп потеряла дар речи. Она никак не могла понять, издевается ли некромант-приблуда.

– Дай-ка подумать, – с трудом сдерживая негодование, выдавила кобылка, – наверное, потому, что из-за этой твари погиб пони?

Единорог хмыкнул. Самый большой кусок мела принялся отплясывать чечетку, рисуя символ за символом:

«В мире каждую минуту умирает живое существо. Я должен из-за этого грустить?»

– Lux Omnipotens! Свет Всемогущий! – не сдержалась Хоуп, – Мы говорим о конкретном пони, отце вот этой малышки! – указала она в сторону сопящей Литлпип, – И, между прочим, о муже моей лучшей подруги!

Взгляд Бона похолодел.

«Забавно. Большинство хищников убивают ровно столько, сколько смогут съесть. Волки охотятся на оленей, лисицы на куропаток… Но ни одной волчице ещё не приходило в голову разорвать какого-нибудь травоядного только потому, что её щенок на охоте свернул себе шею»

– Глупый пример!

«Та мантикора убила лишь потому, что была голодна. Пищевая цепочка, Хоуп – слабый всегда становиться добычей сильного. Твой пегас мог оставить свою дочь и сбежать, мог сразиться и победить… Увы, результат ты видишь»

– Вот значит как? – процедила Фловер, снова отводя взгляд, – Так значит, ты жалеешь бедняжку, которой всего лишь было нечего кушать? Почему-то эта жалость не помешала тебе прогнать её у дома Рокки.

«Не путай теплое с мягким, – выгнул бровь некромант, беря очередной мелок, – даже в таком плохом состоянии я стою выше неё. Тебе не кажется это нелогичным, если сильный будет съеден слабым?»

– А как же я?! – крикнула кобылка, смахивая слезы, – Я-то уж точно не сильнее этих бестий! Да и если бы… если бы не твой леший!.. Почему ты вообще тогда не отдал ей меня?!

«По той же причине, по которой за нас вступился Хозяин Леса, – пожал плечами единорог, – Ты – моя знакомая. Я не имею привычки бросать своих друзей»

– А Грей Рок не был твоим другом, значит и не было смысла его спасать?!

«Представь себе, – скрипнул зубами Бон, – я только три минуты назад узнал его имя! Тяжело скорбеть по тому, с кем даже не перемолвился ни словечком! Это во-первых…»

– Полагаю, есть и «во-вторых»? – ядовито спросила Фловер.

«Есть. Я не владею телепортацией»

Готовая выдать очередную гневную отповедь, Фловер осеклась. Немного подумав, она снова посмотрела в глаза жеребцу:

– Я, кажется, спрашивала тебя о ме… об обезвреживании мантикоры. В нашей части леса последнюю из них видели около сотни лет назад. Если не предупредить, будут ещё жертвы. А эти твари не стесняются при сильном голоде выходить в поселения.

«Не будет, – криво ухмыльнулся Бон, – конкретно эта особь мигрировала на восток. Хозяин позаботится, чтобы она тут не задерживалась»

– Впервые вижу некроманта, пекущегося о жизни монстра, – проворчала Хоуп, убирая пустую миску.

«Не большего, чем мы. Жизнь же самое ценное, что есть в этом мире. Я знаю это как никто другой»

– Да? А как же…

Её прервал тихий стук в дверь. Бон мгновенно вспыхнул пламенем, трансформируясь в аспида.

Над порогом парила Берри. Расхристанная грива почти полностью скрывала лицо, но Хоуп все равно смогла разглядеть покрасневшие от плача глаза. В копытах пегаска удерживала несколько длинных серых окровавленных перьев и небольшой кусочек коры. «К Фловер», гласила выцарапанная надпись.

– Фловел? – безжизненным голосом поинтересовалась подруга кобылки, – Что… Что случилось? Он… Он ведь в полядке? А Пип? Что с моим желебёнком?

– Проходи, – вздохнула Хоуп.

При виде посапывающей дочери Берри немного успокоилась. Воспользовавшись этим, Фловер подсунула ей чашечку успокоительного отвара. Та выпила, даже не заметив.

Мысленно попросив попросив помощи у Света, Хоуп принялась рассказывать.

– Дулак… сталый дулак… – тихо заплакала Берри. – Говолила я ему: «Не лезь ты на то озело», – а он все о лыбалке да о лыбалке… долыбачился, идиот… и мантиколы… Откуда у нас вообще мантиколы?! Их же лет сто не видели!

– Миграция… – сочувственно вздохнула Фловер.

– Ненавижу мантикол… Порази их всех Свет... – пробормотала пегаска, легонько раскачиваясь из стороны в сторону. Сон-трава, основа успокаивающего отвара, всегда действовала на неё немного сильнее, чем на остальных.

– Пип, в принципе, не пострадала, – попыталась хоть как-то приободрить подругу Хоуп, – Можешь забрать её хоть сейчас. Или, если хочешь, оставайся на ночь у меня. Места хватит.

– Не надо… – поднялась с лавки Берри, – Я… Мы дойдем…

Аккуратно погрузив Пип на её маму, Хоуп проводила её до дома. Закрыв за ней дверь, она увидела два зеленных огонька неподалеку в кустах.

– Бон? – робко позвала кобылка.

Выползшая на зов змея свернулась клубком и приподняла голову.

– Ты… ты сможешь вызвать?.. – так и не смогла закончить вопрос Фловер.

Кивок был ей ответом.

Глава 5 "Плата и расплата"

* – Желудочная язва.

Песня Бона — кавер "Легенда о Вратах" альбома "Последнее испытание".

Иллюстрация за авторством Dezdarka.

С нашествия толпы прошло четыре дня. За это время производство микстуры было поставлено чуть ли не на поток. Во всяком случае, столь серьёзных осложнений, как у Эпл, удалось избежать. Может быть травнице, раздающей лекарство просто так, удавалось с помощью какого-то профессионального чувства выявлять потенциальных больных, а может это была простая удача – никто не знал. Да и не задумывались, если честно. Все силы Фловер и некроманта были брошены на выращивание сиина и создание зелья, а большинство жителей даже не подозревали о нависшей угрозе.

Бон в очередной раз пропустил через чакры заряд жизненной энергии. Лежавшее перед ним семечко проклюнулось, постепенно обращаясь в синий цветок.

«Тринадцатый… – устало подумал некромант, откидываясь. – Проклятье…»

Вздохнув, он вновь прикоснулся к лежащему рядом посоху. Во рту сразу объявился сладкий привкус, а усталость в ногах исчезла. Часть сил была восстановлена.

Несмотря на возможности артефакта, небольшая передышка ему бы явно не помешала, поэтому он прилёг на кровать. Взяв с подушки куклу синего аликорна, Бон принялся задумчиво вертеть её в копытах.

Чёрные губы невольно тронула улыбка. Подарок маленькой пегасочки, за прощание с папой, ему определенно нравился. Швы на синем бархате практически незаметны, бисерные глаза-бусинки притягивают взгляд. И не скажешь, что сделана обычным селянином. Добавить пару деталей – выйдет очень похоже на одну его знакомую. Осталось решить, что делать дальше: подарить младшей сестренке? Ей бы понравилось. А может, всё-таки оставить себе? Можно, например, вшить несколько костей, провести пару несложных ритуалов, и игрушка будет ходить. А если попросить помощь у учителя, то и плеваться боевыми заклинаниями. Выйдет забавный, но неплохой оберег.

Размышления Бона прервал ментальный вызов фамильяра. В последнее время ворон всё чаще пропадал снаружи, нарезая круги вокруг деревни. Мышь тоже не сидел без дела, в меру своих скромных сил помогая мастеру. И вот сейчас, похоже, питомцы нашли что-то интересное.

Накинув плащ, Бон поспешил к выходу, но остановился у самого порога. Единорог неуверенно обернулся и закусил губу, в раздумьях глядя на посох. Конечно, сил много не бывает, но не занял ли он слишком много? Пусть даже и на благо деревни? К тому же, если Дюранго нашел то, что он думает, то больше сюда нет смысла возвращаться.

Наконец некромант решился выйти наружу.

Вечерний воздух встретил его прохладой. Небо было застлано клубами серых туч, готовых вот-вот разразится дождем. Бону было всё равно. Он рванул с места в карьер, устремляясь в сторону леса. Ворон летел впереди, указывая дорогу.

Его путь окончился у одного из старых дубов, недалеко от просеки. Широкоствольный, ветвистый, он мало чем отличался бы от своих родственников, если бы не рисунок. На коре был выжжен символ, напоминающий пламя с тремя «лепестками», заключённое в круг. Не раздумывая, Бон приставил к нему копыто и влил толику магической энергии. Наконец-то его путь почти завершен...

Прямо на глазах некроманта орнамент налился кроваво-красным свечением и задрожал, словно пламя свечи на ветру. Рисунок на несколько секунд окутало огненное марево, а когда оно растворилось, единорог увидел ровные строчки текста. Спустя несколько минут они испарились безо всякого следа. Бон снова провёл по коре ногой. Из-под неё брызнуло зеленоватое свечение, и дуб обзавелся новым украшением – цветком, похожим на розу. Кивнув своим мыслям, Бон не спеша направился обратно домой. Дела определенно налаживалось, и это не могло его не радовать. Совсем скоро он вернется домой. Вернее, в Академию, но это почти одно и то же.

Грянул гром. Жеребец остановился, чтобы полюбоваться небосводом. На щёку упала первая холодная капля, вторая. Дождь… Ему всегда нравился дождь. Это ощущение прохлады капель, падающих с небосвода. Но еще больше жеребец любил вдыхать посвежевший воздух. А ещё, когда стихнет ливень, так приятно глядеть в чистое небо...

– Бон!

Единорог лишь коротко вздохнул и расслабился, готовясь выслушать упреки травницы о том, что ему опасно выходить из дома. Справедливые, к слову.

– Бон… Извини… Я… – всё-таки оглянувшись, некромант отметил, что травница с висящим на спине посохом явно запыхалась: грива растрёпана, грудь тяжело вздымается. Судя по всему, искала она чародея в крайней спешке. – Мне…

Из кончика рога протянулась зелёная магическая нить, соединяя жеребца с кобылкой каналом сил.

– Спасибо, – благодарно кивнула Фловер. – Бон, у нас проблемы, нужна твоя помощь. Срочно, – без обиняков заявила она. – До…

Бон оборвал её коротким жестом и быстро написал всего одно слово:

«Веди»

Постепенно дождь усиливался, всё больше перерастая в ливень. Погруженные в полумрак улицы были практически пусты, если не считать пары-тройки жителей, испуганно отпрянувших с пути двух пони.

Таверна «Весёлый драконикус» была закрыта. Несмотря на горящий в окнах свет, не было слышно ни звуков музыки, ни пьяного шума постояльцев. У входа стояло несколько селян с предельно хмурыми лицами. У некоторых на голове были шишки и Бон догадывался, что причиной их появления стала грозная кобылка средних лет, вооруженная устрашающих размеров сковородкой.

– Некромант… – удивленно расширились глаза у какого-то щуплого земного пони, однако он тут же смолк, едва Грин Обст потянулась за своим инструментом.

Приветливо кивнув Бону, она отошла в сторонку, пропуская некроманта и травницу внутрь, после чего снова грозно сверкнула глазами на мужчин.

Внутри трактир был вполне обычным: на первом этаже помещение для еды, на втором – комнаты для путников. Третий же, представлявший собой просторный чердак, служил как в роли кладовки, так и пристанищем для хозяев. Сейчас в самой большой комнате собралась семья старосты: его жена, три дочери и двое сына. Ещё было несколько сторонних пони, но для единорога, умеющего видеть ауры, это было неудивительно: все приходились в разной степени родственниками, явно пришедшими поддержать главу деревни в трудную минуту. За исключением Пиджина, нервно поглаживавшего эфес сабли.

Все они столпились у небольшой кровати, время от времени перешептываясь.

– Фловер? – наконец-то заметил травницу ветеран. – А… Ты?! – ощерился он, с ненавистью глядя на некроманта.

Бон ответил ему полным усталости взглядом. Губы слегка изогнулись в слабой ухмылке, окончательно взбесившей грифона.

– Да я тебя!.. – попытался он выхватить из висящих на поясе ножен свое оружие.

– Спокойно! – рявкнул трактирщик, кладя копыто на эфес сабли. Несколько сантиметров холодной стали тут же вернулись на место. – Пиджин, – с небольшим укором посмотрел он в глаза бывшему солдату. – Не надо. Пока.

– Но он же!.. – не пожелал сдаваться вояка.

– Я сказал: «Пока». А что касается тебя, некромант, – повернулся староста обратно к посетителям, – Что ты здесь забыл? Вернее, Хоуп, зачем ты привела ЕГО?

– Потому что он единственный, кто может помочь, – твёрдо заявила травница.

– «Единственный…» – грустно усмехнулся земной.

– Из присутствующих – да. Или у вас есть на примете другой целитель? Хотя бы в радиусе полукилометра?

– Доча, не язви…

– Нечего было устраивать у меня под домом сценку. Кто мне за дверь заплатит?!

– Какую ещё...

«Может, вы мне дадите уже осмотреть пациента?» – вмешался Бон, откладывая мел в сторону.

Подавившийся очередной репликой хозяин «Драконикуса» кивнул, делая быстрее движение копытом. Остальные жители, до этого старавшиеся не вступать в беседу с магом, принялись лихорадочно расступаться.

У дальней стены стояла кровать, на которой лежала молодая худощавая кобылка. Рыжая грива, заплетённая в косички, спадала ей на лицо, а шерстка… Вероятно, до заражения она была белоснежной, но сейчас дочка старосты больше походила на далматинца. Постоянно кашляющего и трясущегося в ознобе далматинца.

Бон снова задумчиво пожевал губу. Присев возле больной, он приложил к её лбу копыто, словно замеряя температуру. От рога скользнула призрачная нить.

– Ну, что?.. – неуверенно поинтересовался староста, незаметно для Бона погрозив копытом грифону.

«Мел», – продемонстрировал белый комочек маг. Пояснений не требовалось.

– Сан, за мелом, живо! – рыкнул хозяин.

– Нету, тятенька, – бодро отрапортовал один из сыновей.

– Как нету?! – удивленно повернулся к нему отец.

– Дак ты, батя, последний раз завоз делал месяца два назад, – прогудел второй. – Аккурат перед праздниками, как на…

– Найдите, остолопы! Тут их сестра погибает, а они мела раздобыть не могут! Порыскайте по хатам, авось чего сыщите!

Однако сыновья не спешили выполнять указание. При слове «погибает» они набычились, шумно засопев носами. Их сестры так вообще зарыдали, прижимаясь к всхлипывающей матери.

– Ещё поревите мне тут! – несколько нервно прикрикнул земной. – Ну, прости, зеньор некромант! – повернулся он к Бону. – Нету у нас мела! Видишь, совсем нет!

«Демоны с ним».

Все в ужасе отшатнулись. Над головой Бона прямо в воздухе вспыхнули зелёным пламенем слова. Жеребец с силой вдохнул, будто пробуя на вкус страх окружающих.

– А раньше нельзя было? – ворчливо спросила Хоуп.

«Использование мела менее затратно, – равнодушно зевнул некромант. – Впрочем, сейчас у нас совсем уж экстренная ситуация, так что придется смирится. Жаль, что мне пока плохо дается телепатия», – пылающие строчки горели в воздухе несколько секунд, а затем растворялись, уступая место новым.

– Ладно, это все лирика. Что там со Сноу?

«С пациенткой? – уточнил Бон. – Ах, да, – обратился он к старосте – вам какого зомби? «Белого»? Или сойдет обычный? Могу ещё сделать из неё неплохое умертвие…»

– Шутки шутишь? – стиснул тот зубы, глядя на единорога со злобой.

«Что вы, я абсолютно серьезен, – даже не улыбнулся некромант. В его взгляде проскользнули искорки печали. Словно у ветеринара, не способного спасти милого дворового щенка. – Конечно, умертвия проходятся курсом выше, но мой учитель всегда говорил, что у меня талант. А благодаря усовершенствованию одного знакомого, они даже не воняют. Почти, если постоянно обно…»

– Издеваешься?! – казалось, зубы трактирщика вот-вот треснут.

«Нет», – с лица единорога словно убрали все эмоции, оставив холодное безразличие. Глаза обратились двумя лиловыми льдинками.

– Ублюдок!

Никто даже не попытался удержать впавшего в неистовство Пиджина. Или попросту не успел. В мгновения ока взбешённый грифон преодолел разделяющие его с некромантом расстояние, сразу же рубанув наотмашь клинком. Однако Бон в последний момент каким-то чудом смог уклонится, и тот рассек лишь воздух. Издав боевой клич, полулев нанёс ещё несколько рубящих ударов, каждый из которых промахнулся на какой-то волосок. Повезло, что пространства в комнате хватало, и посторонних, прижавшихся к стенке, не задело.

Бон даже не подумал идти в атаку. Выполнив очередной пируэт, он наклонив голову вправо. Секунду спустя в то место пришелся неловкий укол.

С самого начала боя Фловер в о остолбенении наблюдала за схваткой. Наконец, отойдя от шока она поняла, что эти придурки вот-вот поубивают друг друга. Закрыв глаза, пони приготовилась с визгом метнутся вперёд.

Взвяк!

Кобылка даже не успела понять, что происходит. Вот лезвие сабли несется к шее жеребца, а вот он стоит невредимый перед грифоном. Оружие Бон остановил просто голым копытом. Впрочем, нет, совсем не голым! Приглядевшись, можно было рассмотреть тонкую пленку магического экрана, покрывающего копыто Бона.

Пиджин не растерялся. Свободная лапа сложилась в кулак и саданула мага в челюсть. Не успевший среагировать некромант повалился на пол. Даже с коротким замахом удар вышел достаточно сильным. Крякнув, грифон снова взмахнул саблей, а бросившаяся вперёд травница поняла, что не успевает...

– Кар!

Стекло в одном из окон разлетелось вдребезги. Влетевший в комнату на большой скорости ворон врезался в Пиджина и с яростным карканьем вцепился ему когтями в лицо. Заклекотав от боли, грифон выронил саблю, пытаясь отодрать от себя пернатого. Размахнувшись, он отшвырнул птицу в другой конец комнаты, но время было утеряно. Поднявшийся на задние ноги некромант вцепился в опешевшего солдата. Губы единорога и клюв почти соприкоснулись в уродливой пародии на поцелуй.

Прямо на глазах у ошарашенных пони Пиджин начал стремительно сереть. Схватив Бона за плечи, ветеран попытался вырваться, но не смог. Лапы грифона несколько раз конвульсивно дёрнулись и повисли плетьми.

– Бон... – испуганно прошептала Хоуп.

Некромант вздрогнул. Выпустив тело, он повернулся к кобылке. Его глаза снова сменили цвет на зеленый, превращаясь в маленькие водовороты. Спустя несколько секунд они вернулись к былому цвету.

– Ты его прикончил... – потерянным голосом пробормотал стремительно бледнеющий староста. – Проклятье, ты все-таки сделал это.

Криво ухмыльнувшись, единорог легонько пнул лежащего на боку грифона под ребра. Тот тихо застонал. Подняв посох, Бон окинул взглядом оцепеневших пони.

«Это всего лишь демонстрация – зажглась над его головой надпись. – Прошу вас, больше не надо. А теперь перейдем к делу. Ты желаешь, чтобы я исцелил твою дочь… Кстати, одна мелочь. Пиджин, – склонился он над солдатом, – что ты здесь делаешь? Ещё и пришел сюда с оружием. Можешь не отвечать, но мне любопытно»

– Он мой зять, – хмуро просветил корчмарь. – Будущий. А что касается сабли...

– Мразь... – криво улыбнувшись, подал голос грифон. С каждым словом его голос все больше слабел. – Вы, сволочи, всегда возвращаетесь. Порой даже с того света... – солдат наконец потерял сознание. Впрочем, Бона это не сильно волновало: вторая новость не была для него в новинку – малефики и некроманты и вправду славились своей мстительностью. Любой маг способен на подлость, но эти две школы особенно преуспели в искусстве гадить на расстоянии. Но первая…

Несколько секунд некромант недоуменно переводил взгляд с умирающей на грифона. Затем снова на земную. Опять на грифона.

«Она – пони», – наконец загорелось очередное послание.

– У тебя отличное зрение, некромант, – мрачно похвалил староста.

«А он – грифон».

– Нет, летающая свинья, – нервно хихикнул кто-то из присутствующих, однако тут же заткнулся, стоило старосте злобно зыркнуть в его сторону.

«Она – пони, – еще раз повторил Бон. – А он – грифон. Допустимо, если бы кто-нибудь из них был бы... – прервался он на середине фразы. – Впрочем, забудьте. Ты ведь понимаешь, староста, что у них никогда...»

– И что с того? – перебил его пытающийся сдержать злобу трактирщик. – Они любят друг друга. Ещё претензии?

«Твой будущий зять – пьяница».

– Он обещал бросить.

«Ты веришь ему? Я слышал, что нельзя доверять трем вещам: клятвам наркомана, слезам продажной кобылки, и улыбке инквизитора»

– Это семейное дело, – прибавил немного угрозы в голос староста. Его копыто словно само собой потянулась к потерянному грифоном клинку, – Может для тебя это новость, но Пиджин – грифон слова. Любовь творит чудеса. Впрочем, вряд ли ты понимаешь... – прошептал он совсем тихо, однако некромант его услышал.

Подойдя к разбитому окну, единорог подставил лицо холодным каплям. Над его головой вспыхнул очередной текст:

«Убирайтесь. Все, кроме Фловер. Я посмотрю, что можно сделать».

Как только все вышли, Бон мгновенно переместился к больной. Он ещё раз замерил её пульс и молча зашевелил губами, прикидывая шансы. Спасти кобылку, в принципе, можно, но во что это ему обойдется…

– Бон? – робко окликнула его Фловер. – Ты сможешь?..

«Благовония. Мне понадобятся благовония. Чем пахучее,тем лучше».

– Много?

«Пару кувшинов будет достаточно. И кисть не забудь».

Получив желаемое, некромант принялся чертить вокруг тихо посапывающей земной кобылки линии.

«Неровое Поветрие… – полыхнули в такт его мыслям строчки. – Неровое Поветрие – заклинание-паразит, живущее за счет носителя. Внедрившись в чужую ауру, оно поглощает ману, а после принимается за жизненную силу – прану. Однако заклинание не совершенно: если организм вовремя распознает интервента, то попросту вышвырнет прочь. Более того, он запомнит структуру и больше не допустит рецидивов».

– Вирус… – отрешенно пробормотала Фловер. Почему-то эта болезнь и вправду напомнила ей тот же грипп, пусть и на магической основе. Хотя, вроде бы, и не так уж много общего.

«Готово, – Бон отложил кисть в сторону, – теперь, второй этап. Мне нужен доброволец»

– Доброволец?

«Переливание жизненной силы не такая уж и сложная процедура. Будь я в лучшей форме, немного опытней или болезнь не на такой стадии, мог бы справиться и своими силами. К сожалению, сейчас без донора энергии я, скорее всего, не только не спасу её, но и сам отправлюсь на тот свет. Поэтому мне и нужен доброволец».

– Я готова, – пожала плечами Фловер. – Что нужно делать?

Вопреки её ожиданиям, единорог даже не шелохнулся. Лишь смерил тяжелым взглядом:

«Ты не подойдёшь».

– Э? Почему же? Группа энергии не та? – съязвила травница.

«Потому что это билет на встречу с твоим грифоном. В один конец».

– Чего?!

Фловер невольно попятилась. Идя сюда, она искренне надеялась, что некромант сможет совершить чудо. Что он договорится с той, которой поклоняются его братья по ремеслу. Правда, какой-то мере Бон всё же договорился, но условия сделки кобылке всё равно не нравились. Стоп, но ведь ещё остается…

– Посох! Ты сможешь использовать дедушкин посох?!

«Ничего не выйдет, – покачал головой Бон, – на нём стоит ограничитель. И хорошо: владеть такими артефактами не-магам противопоказано. Возможны побочные эффекты: головные боли, расстройство сна, вши, подпадание под ментальный контроль, самопроизвольное поднятие мертвецов и преждевременный летальный исход. Качать же энергию из посоха в данном случае – лишь растягивать агонию»

Они спорили ещё несколько минут. Несмотря на страх, Фловер настаивала на своей кандидатуре в качестве жертвы. Бон был категорически против. На заявление травницы, что жертвовать своей жизнью ради других – её работа, он ответил, что если единственный травник в этой деревне умрёт, от этого вряд ли кому-то станет лучше. Сам он не собирается задерживаться тут дольше необходимого, и, вообще, Фловер была единственной, кто хоть что-то сделал для него.

В конце концов, кобылка сдалась.

«Жертва должна быть здоровой, в хорошем физическом состоянии, испытывать к пациентке сильные положительные чувства или хотя бы состоять в родстве».

Фловер кивнула, после чего снова спустилась вниз.

Вернулась она вместе со старостой. Несмотря на поджидающую его участь, жеребец выглядел предельно спокойным. Похоже, он уже смирился со своей участью.

«Никого другого не нашлось? – неприязненно покосился на него некромант. – Пиджин бы подошёл»

– Зеньор чародей боится, что его магия не сработает? – слабо улыбнулся тот.

– В каком смысле? – повернулась к нему Фловер.

– Ну, дык, а ты думаешь почему зеньор некромант при виде меня трясется, словно крыса? Келл я, как есть келл.

«Келлы начали у вас появляться сравнительно недавно, – пояснил Бон, заметив взгляд Фловер. – Потоки разгоряченного эфира возле них почему-то сильно охлаждаются, а это значит…»

– Короче, никакой магии, доча. Хоть огненным шаром меня запульни, хоть молнией – даже не прочихаюсь. Магические щиты рву голыми копытами, как бумагу.

«Зато при серьезном ранении мрёте, словно мухи. Целительные заклятья на вас ведь тоже не действуют. Зомби из вас не сделаешь, духа не призовёшь…»

– Поэтому у меня вопрос, зеньор чароплет: этот твой фокус со мной сработает?

Бон осторожно взял старосту за ногу и немного прикрыл глаза. При этом у него было такое выражение лица, словно ему приходилось держать по меньшей мере ядовитую жабу.

«Сработает. Но Пиджин был бы лучше».

– Да отстань ты от моего зятя, – всхрапнул староста, укладываясь головой к голове дочери. – Мне пятьдесят пять, нахожусь на заслуженном покое, лет через десять в могилу. Пиджину всего двадцать четыре – у них с Флами вся жизнь впереди. Полная света и любви…

Бон снова скривился, словно проглотил неспелую ягоду.

– Что не так? – тайком поинтересовалась Фловер, пока некромант менял в рисунке что-то, понятное лишь ему одному.

«Любовь. Все только и делают, что пихают это чувство во все щели. Никчёмная эмоция, создающая одни проблемы»

– Но ведь именно она спасает нас от одиночества. Жрецы говорят, что души, связанные крепкими узами любви, притягиваются друг к другу в каждой новой жизни.

«Познавая любовь, рискуешь познать и ненависть».

– Сила любви состоит в жертвенности.

«Даже если в жертву будут принесены посторонние пони?»

Несколько мгновений они сражались взглядами. Голубые озёра против лиловых льдин.

– В начале было Слово, и слово было Любовь, – наконец припечатала Фловер. – Любой из наших жеребят слышал о чудовищах, спасшихся благодаря прекрасным девам, что увидели в монстрах прекрасных принцев.

Некромант пренебрежительно фыркнул и отвернулся. Подойдя к Флами, он притопнул. В комнате потемнело, в углу зашевелились тени. К единорогу сразу же подлетел посох, а на полу проявились красные, словно бы начертанные кровью линии магического круга.

Магические круги охватило зеленое призрачное пламя. Особенно много его вытекало из груди и рта старосты. Поднимаясь в воздух, оно всасывалось в магический камень посоха, выходило из него, прокручивалось вокруг древка, и впитывалось в ногу некроманта.

Фловер пискнула и сжалась в комочек. Все происходило почти полной тишине, но молодая кобылка услышала мягкий, вкрадчивый многоголосый шепот. Такое чувство, что звук рождался прямо в голове травницы. Сделав над собой усилие, Фловер даже смогла разобрать отдельные слова, складывающиеся в песню. Это был явно не эквестрийский, да и вообще мало походило на нормальный язык. Скорее, что-то между шипением и птичьим щебетом, но тем не менее травница понимала каждое слово.

Жил в прошлом волшебник, взывавший ко Тьме.

Прекрасную пони он видел во сне.

Она обещала любить его вечно,

Она умоляла: «Приди же ко мне!»

Боясь, что кобылку замучает враг,

Врата открывает влюбленный дурак.

Пасть Бездны ему распахнулась навстречу,

Его поглотил торжествующий мрак!

Думал он тогда, что любовь спасает,

И открыл врата – это было глупо!

Что же было дальше мы оба знаем:

Черная Орда поглотила утро!

Поэты говорят, что мир спасётся любовью,

Но нам с тобой иной пример известен пока.

Мир залитый кровью

Сожжённый войною...

Из-за любви дурака!

Маг на глазах менялся. Его глаза опять трансформировались в водовороты, волосы, казалось, побелели ещё больше. Клыки немного удлинились, вытянулись, напоминая зубы легендарных вампиров, а за спиной…

Фловер недоуменно моргнула. Ей это кажется, или за спиной некроманта и вправду расправляются изодранные слюдяные крылья?!

Поэты фальшивые басни сплели,

А маги защиту для мира нашли.

Союзом врагов они монстров закляли,

Надеясь их всех оградить от любви.

Прекрасная пленница вновь заперта,

Но ключик к замку подберётся всегда.

Любовь несовместное соединяет,

Любовь открывает любые врата!

Если бы любовь не была орудьем

Может быть она и спасала б души,

Но во все века неизменны пони,

И любовь и злу и гордыне служит.

Поэты говорят, что мир спасётся любовью...

Но чистую любовь ваш мир не видел века.

И той, что откроет

Врата преисподней,

Цена не высока.

Цена не высока...

Магический свет все больше и больше заполнял комнату. В глаза Фловер словно насыпали песка. Тихонько всхлипнув, она зажмурилась, уже не в силах слушать этот голос.

Где-то на грани восприятия Фловер услыхала сухой треск, будто кто-то с натугой сломал старую ветку. А после раздался тихий бесплотный шепот и протяжный стон.

Не удержавшись, кобылка приоткрыла глаза и сразу поняла, что всё закончилось. На полу, в стороне от постанывающих пони лежал бесчувственный некромант. Камень в навершии артефакта погас окончательно.

---

Когда Бон проснулся, солнце ещё не успело окончательно вступить в свои права. Какое-то время единорог разглядывал потолок, пытаясь восстановить события вчерашнего вечера. А вчерашнего ли? Судя по тому, как болит тело, он вполне мог проваляться в постели несколько дней. И ему очень не хотелось думать о вещах, которые приходилось делать сиделкам, чтобы поддерживать его в чистом состоянии.

Впрочем, голову сейчас занимают другие мысли. Что произошло во время ритуала? Кобылку он спас, это факт, но жив ли её отец? Такой мощный поток энергии… Кто-то снял блокировку с посоха? Но кто? Во время ритуала он неистово молился Праматери, чтобы все обошлось. Неужели услышала? В любом случае, больше его здесь ничего не держит. Осталось только добраться до метки и шагнуть в портал, который перенесет его прочь отсюда.

Поднявшись, жеребец поискал взглядом своего фамильяра. Вредного ворона, одного из отражений души хозяина, нигде не было. Ну и демоны с ним, не потеряется.

Жеребец накинул плащ и в последний раз окинул взглядом хижину. Вроде бы ничего не забыл…

– Уходишь по-горгульи? – настиг его на пороге внезапный вопрос.

Единорог пожал плечами. Он не планировал будить хозяйку, но уже ничего не попишешь.

– Пока ты был в коме, селяне наскребли тебе награду, – протянула ему пухлый кошелек травница. – Кое-кто пытался расплатится натурой, но Блуди сказал, что некроманты в эликсирах используют немного другие яйца.

Бон зевнул. Ну не объяснять же, что из тёмных магов на зельях специализируются больше малефики, а не некроманты

– Всего у нас получилось около трехсот монет, – продолжила тем временем Фловер. – А табличку можешь оставить себе…

– Повесить на шею с надписью «Ищу работу»?

Кобылка осеклась, с неверием глядя на невозмутимого мага.

– К-какого лешего?.. – с трудом выдавила она.

Единорог грустно рассмеялся. Его голос оказался мягким, чуть суховатым баритоном.

– Фловер, не нужно вести себя так, словно я вдруг оказался местным воплощением Света, – устало попросил он. – Возвращение голоса не самое великое из чудес. Хотя, признаюсь, такая операция стоит недёшево.

– Мне нужно присесть, – пробормотала Хоуп, усаживаясь на скамью. Не то чтобы мир для неё перевернулся, да и приблуда не обязан был открывать ей правду…

– Вообще-то я тебя и не обманывал, – заметил Бон. – Я действительно пришел издалека, у меня есть младшая сестра и мать, а отец погиб на войне. Убегая от волков, я прыгнул со скалы и сломал ногу, после чего кое-как выбрался из леса к вам.

– А ещё ты ученик, который совершенно случайно забыл снять медальон...

– Я ученик. Что до цехового знака… Это сложно будет объяснить.

– А ты попробуй.

– И не нужно.

– Мне инт…

– И запрещено.

– Отлично. Теперь мне бы ещё убедится, что ты сейчас не врешь.

– Клянусь своим сердцем. Я вообще стараюсь лишний раз не лгать, лучше уж просто глубокомысленно промолчать. Давай поступим так: сейчас ты задашь мне вопрос. Один, любой, на который я дам ответ.

На несколько секунд Фловер задумалась.

– Кто ты такой?

– Сын своей матери.

Глядя на выражение лица кобылки, Бон насмешливо фыркнул и взял с полки кувшинчик с водой.

– Сама виновата. Нужно было спрашивать конкретные вещи: вид, точное место жительства… имя.

– Так ты всё-таки солгал? – уцепилась за последнее травница.

– Как сказать… Для таких, как я, нормально иметь несколько запасных имён. К тому же, с возрастом маги тоже прикручивают к себе всякие титулы… Ладно, забудь. Ты упустила свой шанс.

– Ты заколдованный принц-аликорн?

– Бхе-кхе-кхе… – поперхнулся пьющий некромант. – Нет!

– Я видела крылья...

– Не было никаких крыльев.

– Ещё скажи, что не имеешь отношения к той легенде.

– Не был, не состоял, не привлекался, не участвовал.

– Не держи меня за дуру, cardiacus ulceris!

– Ну спасибо, – скривился единорог, – это ты ещё не общалась с парочкой моих знакомых. Я по сравнению с ними тихий и пушистый.

– М-да, тебе осталось лишь перекраситься под цвет своей шевелюры, – хмыкнула Фловер. – Слушай, я понимаю, что идея глупая, и ты, скорее всего, не согласишься… но, может, всё-таки останешься? После всего этого кошмара…

Бон задумчиво почесал подбородок, меряя кобылку оценивающим взглядом.

– У меня есть другая идея: пойдем со мной, если хочешь услышать ответы на все вопросы. Мои сородичи обучат тебя новым способам лечения, а ещё… ещё ты станешь такой же, как я, – с трудом выдавил он последнее предложение.

– Такой, как ты… А кто говорил, что презирает любовь?

– А это и не любовь, – холодно ответил единорог. – Я просто не хочу разбрасываться хорошими пони.

Фловер не ответила. Достав несколько стебельков, она принялась их мелко-мелко крошить на одну из тарелочек.

– Все это, может, прозвучит ужасно заезжено, но я не могу, – вздохнула она, ссыпая всё в горшочек. – Эпл, Берри… здесь полно моих друзей. Дудны – мой дом. Если я уйду, ещё неизвестно когда тут появится новая травница. А без неё всей деревне придется худо.

Бон накинул капюшон. Действительно, глупо было ожидать, что они останутся вместе. Слишком много разного. Боящаяся мертвых и колдующий над ними. Некромант и травница. Земная пони и… и он.

– Сколько я провалялся в постели? – поинтересовался жеребец, выходя на улицу и подставляя лицо утренним лучам.

– Три дня. Если честно, когда ты упал на пол, я боялась, что ты вообще не проснёшься. У тебя почти две минуты не билось сердце. Что ты такого натворил в своем ритуале, что вызвал клиническую смерть?!

– Переоценил свои возможности, мягко говоря. Староста жив?

– Свежий, как огурчик, разве что не зеленый и не пупырчатый. Это он с Пиджином приволок тебя сюда и пообещал натянуть глаз на круп любому, кто попытается шуметь у меня под окнами.

Бон облегченно выдохнул. Значит, всё пошло по плану. Блуди и Флами живы, сам он тоже ухитрился не отправиться на тот свет, значит можно звать бардов для составления очередной легенды. Однако Фловер не выглядела счастливой.

– Двенадцать пони погибло, – объяснила она, заметив взгляд Бона. – Мы не успели. Но я никого не виню. В конце концов, мы бы всё равно не смогли спасти всех?

Единорог согласно кивнул. Бывают ситуации, в которых ничего не могут поделать даже боги. Остаётся только спасать то, что ещё можно спасти. По крайней мере, некромант с травницей сделали всё, что смогли.

– Пи-пик?

Улыбнувшись, Бон поднял с земли мышонка, больше похожего своими размерами на некрупную крысу.

– Его зовут Мышь, – пролевитировал он зверька кобылке. – Вернее, он себя так называет. Думаю, этот комочек шерсти не будет против, если ты дашь ему нормальное имя. Позаботься о нём, пожалуйста. Он здорово мне помог.

– Ути, какой милый, – просюсюкала травница, почёсывая брюшко зверька.

Тот быстро смекнул свою выгоду и принялся изо всех сил соответствовать описанию.

– А амулеты ему не навредят?

– Во-первых, он и помогал мне с ними, а во-вторых, что же я за маг такой, раз не могу позаботиться о своих друзьях? Счастливо оставаться, травница, – попрощался он, выходя на улицу.

– Удачи на пути, некромант.

Надеюсь мы ещё встретимся...

Интерлюдия

– Ты, зловещая Луна́, в мои муки влюблена… – мурлыкал себе под нос Сомбра, поливая из лейки гигантский цветок. Тот тихо шипел и скалился острыми клыками, стараясь подставить под красноватые струйки широкие лепестки.

– А, вот ты где!

Единорог поморщился, ослеплённый дневным светом. Его внучка, удостоверившись что нахальный архимаг никуда исчезать не собирается, закрыла дверь и спустилась по лестнице вниз.

За время, которое предок Твайлайт провел у неё, лаборатория преобразилась. Выпросив у внучки себе комнату в подвале, Сомбра избавился от всех механических вещей, которые временно перетащили к Биг Маку. Вместо них пространство заполонили колбы и склянки с мутным стеклом и лежащие на специальных подставках множество непонятных штук. Собственно, одну из них черный маг сейчас и поливал.

– Ну, и?.. – осведомилась она, косясь на цветок с подозрением. Тот ответил ей не менее недоверчивым взглядом.

– Что? – устало поинтересовался Сомбра, очерчивая вокруг вазона магический круг. Заключенное в нём растение укоризненно зашипело.

– Из-за тебя в школе закопчена вся крыша.

– Сопутствующий ущерб, – пожал плечами единорог, левитируя вазон в дальний угол. Спустя мгновение магический круг возник и там.

– Мог бы воспользоваться «чистой» телепортацией, без всяческих спецэффектов. И я уже не говорю о том, что с твоей стороны было очень невежливо исчезать, как только прозвенел звонок на перемену. Какой пример ты подаёшь детям?

– Я в учителя не нанимался, – огрызнулся Сомбра. – И вообще, я черный маг. Что хочу, то и ворочу; действую исключительно в своих интересах и ущемляю чужие желания. Профессия обязывает.

– Что это за тварь? – решила сменить тему Твайлайт. Если Сомбра опять завёл свою шарманку, спорить бесполезно. Он архимаг, и точка.

– Эхинопс. Полудикое тёмное растение. Молодое ещё, всего три месяца. Растет в проклятых местах, в основном там, где концентрируется Тьма. Питается свежей плотью и кровью. Предпочитает кровь девственниц.

– Чего?! – отвисла челюсть у Спаркл. Её дед втайне от неё уже три месяца выращивает под «Золотым Дубом» чудовище-пониеда?!!

– Да ты не бойся, оно прирученное.

– А почему тогда твой монстр так нехорошо на меня смотрит?

– Он на всех так смотрит. У него же глаз нет.

– Эмм… А зубами почему щелкает?

– Поиграть хочет.

– И поэтому пытается выбраться из вазона?

Сомбра меланхолично метнул в вылезшие на пол корни Огненную Стрелу. Растение пронзительно взвизгнуло и попыталось плюнуть в ответ чем-то зеленым и явно едким. Помешал магический барьер.

– Плохой эхинопс, – мягко пожурил его архимаг. – Будешь буянить – отправлю на компост.

Растение его, похоже, поняло. Во всяком случае, попытки сбежать оставило.

– Где ты достал для него мясо и кровь? – устало поинтересовалась Твайлайт. На неё навалилась странная апатия. У кого-то дедушки играют в гольф, пекут кексики, разводят собак, а у неё выращивает эхинопсов. Правда, Сомбра ей пра-пра-пра… Нет, пусть будет дедушкой.

– У Флаттершай. Она великодушно позволила мне забрать самых старых и больных зверюшек. С кровью возникла заминка, но мы справились. В обморок она упала всего пять раз.

– Надеюсь, ты ей не навредил?!

– Обижаешь.

– Сколько крови ты у неё выпил?!

– Ни капли.

– Но ты же сказал…

– Кровь мы брали у козленка. Всего-то пол-литра. Так что пришлось разводить двадцать капель к одному...

– А…

– Ну, я же не говорил, что это обязательно должен был быть пони.

Твайлайт почесала нос. Ладно, пора переходить к делу.

– Деда?

– Мгум?

– Я заходила к Чирайли… Она… она не сможет выйти завтра на работу.

– И? – покосился на внучку единорог.

– Ничего, – вздохнула пони, доставая пакет. Она обещала, что вернёт его, если Сомбра провёдет день с жеребятами. Он выполнил уговор, – Вот, забирай. Слово-ключ…

– Маргул, только не говори, что детям понравились мои россказни и они требуют добавки, – перебил её архимаг, широко раздувая ноздри. – А поскольку учительница заболела, ты просишь…

– Я ни о чем не прошу…

– Считай, что уже попросила. И я согласился. В конце концов, надо же мне когда-нибудь начинать работать над мемуарами.

Единорожка только кивнула, быстро поднимаясь по лестнице. Мало ли, вдруг он ещё передумает? Пакет она оставила на столе.

– Ну что же, – пробормотал Сомбра, доставая из нескольких мешочков чёрные стебельки. То, что он собирался сделать, вряд ли понравилось бы Твайлайт. Она вообще отрицательно относится ко всякого рода галлюциногенам. Но сейчас ему это действительно необходимо.

Разжевав несколько травинок, он перевернул стоящие тут же песочные часы. Немного подумав, достал чёрный кристалл.

– Завтра будет день воспоминаний, – прошептал Сомбра, с трудом глядя на чёрную поверхность. В ней отразилось чёрное хитиновое лицо. – Ты приглашена…

Струя в песочных часах начала замедляться…

Конец первой части

Глава 3 "Неровое Поветрие"

Фловер недоуменно моргнула. Потом ещё раз. Вид Бона, спокойно жующего булочку, никак не вязался с нормальной реакцией на новость, полученную кобылкой несколько минут назад.

– Чума? – переспросила Хоуп, – Ты точно уверен? Может, ошибся руной…

Единорог коротко мотнул головой, выводя очередную запись:

«Нет. Чума».

– Понятно, – задумчиво протянула Фловер, – Мне можно начинать паниковать? – постаралась она добавить в голос как можно больше яда.

«Нет. Иммунитет. Можно заболеть только один раз».

– Бон, хватит! Это уже не смешно!

«Ты видела точки?»

Этот вопрос заставил Фловер резко напрячься. Если это то, что она подумала…

– Чёрные родинки?

«Начальная стадия»

– Но это ведь всего лишь пятна… – потеряно прошептала Хоуп.

Некромант вздохнул, после чего почесал ворона под клювиком. Задумчиво цокнув языком, написал очередное предложение:

«Жаль, что ты не видишь ауры»

Вскочившая от волнения Фловер принялась мерить шагами комнату. В голове у неё роились всё более тревожные мысли. Было понятно, что единорог не врал. Но, если это действительно так, деревню ожидают по-настоящему большие проблемы. Самым страшным было то, что главная целительница не смогла распознать заразу. Свет, да она и сейчас не может определить её!

– Что это за болезнь? – коротко поинтересовалась Хоуп, – Какие признаки, уровень заразности, пути передачи, способы лечения? Последнее – самое важное. Мел не жалей, я потом найду ещё.

Некромант тихонько фыркнул, глядя на перемену в характере Фловер.

«Неровое Поветрие. Крайне заразна, передается воздушно-капельным путем, на малом расстоянии. Врожденный иммунитет есть только у тех, чьи родители переболели. Убивает в зависимости от состояния: чем здоровее жертва, тем дольше протянет. Но, если не дать лекарство, всё равно вскоре погибнет».

– Срок?

«Неделя. Дольше только маги на усиливающих зельях».

– Хорошо, – уселась обратно кобылка, – Значит, у нас есть ещё семь дней…

– Кар! Нет! – вмешался ворон под управлением некроманта. Помотав головой, Бон взял очередной мелок:

«Через неделю это село превратится в один большой могильник».

– Что нужно для лекарства?

Прочитав список, Хоуп спрятала лицо в копытцах.

– Ничего не выйдет, – глухо пробормотала она, – Кое-что у меня есть, что-то я могу достать, но вот лепестки сиина... Он цветёт только ранней осенью, а сейчас лето.

«А местные друиды? Хотя бы один? Эти ботаники должны специализироваться на таких трюках»

– Есть один, но он такой друид... – всхлипнула Фловер, – Охотник, научившийся паре трюков. Может, у тебя осталось? Хотя бы немного? – с надеждой поинтересовалась она.

Вместо ответа некромант глубоко вздохнул. Взяв один из её мешочков, он достал маленькое синее зёрнышко и положил на стол. Накрыв его копытом, Бон принялся беззвучно шевелить губами, словно читая заклинание. Один его глаз позеленел, а радужка завертелась, словно водоворот. Из семечка принялся проклевываться росток. Спустя несколько секунд на столе красовался небольшой цветок с ярко-синими лепестками.

– Ты… – прошептала с пересохшим горлом Фловер, – Ты не говорил, что…

– Мар-р-рг Жизни?

Единорог грустно ухмыльнулся и принялся почесывать замолчавшего Дюранго.

– Хорошо, – снова поднялась со своего места Хоуп, – Мне, собственно, всё равно. Главное, чтобы ты смог приготовить достаточно лекарств…

Некромант покачал головой.

– Нет?

– Кар! Вр-р-ремя! З-зёрна! Больше!

– Ладно, – согласилась Фловер, – Я знаю, где достать семена. Пойдёшь со мной? Если Рокки, не дай Свет, тоже заражен, ему может понадобиться помощь.

Домик охотника располагался в лесу, примерно в двух с половинной часах ходьбы от деревни. Небольшая деревянная избушка с соломенной крышей и крохотным сарайчиком демонстрировала, что тут живет отшельник.

Уже на подходе Фловер почувствовала неладное. Как она объяснила Бону, в это время Рокки занимается починкой инструментов и выделкой шкур. Конечно, иногда случались и чрезвычайные ситуации, заставляющие его задерживаться в лесу, но сейчас кобылка испытывала необъяснимую тревогу.

– Заперто, – произнесла Фловер, проверив дверь. – Подождем?

Вместо ответа Бон мотнул головой, после чего легонько оттолкнул её сторону. Принюхиваясь к воздуху, он хмурился всё больше и больше. Подойдя поближе к двери, некромант приставил к ней копыто и закрыл глаза. По дереву во все стороны словно бы хлынула невидимая волна, а сами доски начали стремительно гнить. Кивнув самому себе, единорог нанес быстрый пинок, и те осыпались щепками.

Стоящая за ним Хоуп побледнела, пытаясь сдержать рвотные позывы. Вонь, хлынувшая из проёма, буквально выворачивала её наизнанку. Бон же даже не поморщился.

Внутреннее убранство дома поражало своей аскетичностью: стол, используемый как для еды, так и для работы, две табуретки. На грубо сделанных полках – мешочки вперемешку со шкурами и чучелами. Хозяин жилища, молодой грифон, лежал завернутый в одеяло на одноместной кровати в углу комнаты.

– Спит? – дрожащим голосом поинтересовалась травница. Тело её друга выглядело ничуть не повреждённым. Даже черных точек, и тех не было.

Бон покачал головой. Подойдя ближе, он приоткрыл веко грифона, демонстрируя неподвижный зрачок.

– Рокки… Рокки… – шмыгнула Фловер, изо всех сил стараясь не расплакаться.

«Собери всё, что нужно» – показал ей табличку некромант.

– Д-да, сейчас… – принялась та сгребать вещи покойного. Это у неё получалось плохо: те выскальзывали из дрожащих копыт, словно живые.

Возня за спиной заставила Хоуп рывком развернуться: Бон сосредоточенно полировал свой нож полой плаща, кидая оценивающий взгляд на тело.

– Ты что задумал? – напряжённо спросила Фловер, на всякий случай взвешивая в копыте одно из чучел.

– Вс-с-скрытие! Кар!

– Зачем? Мы же и так знаем, что его убило! Зачем тебе ещё и вскрытие?!

«Нужно точное время смерти. К тому же, хочу удостовериться…»

– Никакого почтения к останкам, – проворчала Хоуп и, волевым усилием прекратив дрожь в ногах, вернулась к сбору. – Между прочим, он был моим другом.

«Плоть, это всего лишь плоть. Обычный кусок мяса, оставшийся после удаления души. Мне нет никакого дела до того, что с ней станет»

– Советую держать такие мысли при себе, – угрожающе приподняла один из стульев Хоуп. – Иначе эта табуретка станет твоим новым головным убором.

– Кар! Это стул!

– Ничего страшного, после применения будет табуреткой.

Бон только отмахнулся. Сделав аккуратный надрез, он начал вскрывать грудную клетку мертвеца…

«Время смерти – два дня назад»

Сделав заключение, некромант принялся счищать кровь с лезвия. Стоящая рядом кобылка покачивалась из стороны в сторону, стараясь не упасть. После увиденного её всё-таки вырвало.

Стало понятно, откуда шёл настолько сильный смрад – внутренности охотника превратились во что-то вроде полупереваренного куска сырого мяса, сочившегося слизью. А вот кости и двигательные мышцы, как ни странно, практически не пострадали.

– Что это? – подавленно задала вопрос Фловер. – Что с… с его...

«Последствия. Убивая, Неровое Поветрие постепенно преобразовывает внутренние органы в слизь, укрепляющую кости и увеличивающую мышечную массу, замедляя при этом их разложение. Сейчас твой друг сильнее, чем был при жизни. Когда-нибудь процесс остановится»

– Ты так и не сказал, от чего он заразился.

– Кар! От др-р-ругого прокажённого!

Единорог рассеяно пожал плечами.

– А носители инфекции? Крысы, птицы? Может быть, насекомые?

– Крур! Исключено!

«Только на разумных»

– Какая-то неправильная болезнь, – усомнилась Фловер. – Обычно подавляющее количество штаммов возбудителей чумы славится своими путями распространения. Чем опаснее – тем хуже. А твоё Поветрие, передающееся только при контакте жителей, да ещё и относительно близком… Что-то не сходится.

«Потому что это – дефект»

Фловер недоверчиво посмотрела на табличку. Моргнула ещё раз, надеясь, что у Бона просто неразборчивый почерк. Надпись на доске ничуть не изменилась.

– Как у болезни может быть дефект? – недоуменно спросила она. – Если только это не…

«Оружие – закончил за кобылку маг, доставая очередной мелок. – Неровое Поветрие было названо в честь его создателя – Неро Могильщика. Укрепляя тело, болезнь превращает жертву в готовую основу для умертвия. Ходячим мертвецам низшего класса органы без надобности. А теперь представь, что у такого вот мастера будет под ногой несколько сотен трупов»

– Но у нас же мир! Зачем Некрополису снова развязывать войну?!

«Иногда, чтобы использовать некромантские разработки, вовсе необязательно быть некромантом. Или магом. Уходим»

Спрятав табличку в сумку, единорог направился в сторону выхода.

– Бон, подожди!

Замерев в дверях, некромант чуть раздраженно обернулся на оклик.

– Мы… Мы можем его похоронить?

Закатив глаза, маг легонько притопнул ногой, а его рог на секунду сверкнул зеленоватой вспышкой. Фловер взвизгнула, упала на круп и закрыла копытцами глаза, когда грифон внезапно дёрнулся, приподнимаясь с кровати. Встав, он вышел во двор, не обращая внимания ни на бывшую подругу, ни на своего нового повелителя, ни даже на собственные внутренности, вываливающиеся из брюха.

Вышедшие следом пони увидели, как Рокки взял из сарая лопату и принялся копать.

– Что ты ему приказал? – уже предполагая ответ, тихонько поинтересовалась Хоуп.

«Всегда ненавидел копать. Умер – его проблемы»

– Эмм, ясно… – задумчиво протянула Хоуп. – Бон, а как он закопается?

Этот вопрос вогнал единорога в ступор. Задумчиво нахмурив лоб, он оценивающе посмотрел на мертвого раба.

– Ладно, не напрягайся, – вздохнула Фловер, сбрасывая сумки. – Так уж и быть, я сама поработаю лопа…

Она не успела закончить предложение, как с рога некроманта сорвался небольшой клубок серого тумана. Пролетев пару шагов, он столкнулся со всё ещё копающим Рокки. На глазах у ошеломлённой Хоуп в ямку упала горстка праха. Спланировавший на землю Дюранго задумчиво каркнул и легонько прихлопнул лапкой остатки.

Маг смерил Фловер настороженным взглядом, при этом стараясь как можно более незаметно убрать телекинезом подальше стулья.

«Теперь никто не потревожит. Можем идти».

Им помешали. Из-за деревьев показалось массивное тело с горящими глазами, словно бы слепленное из частей различных животных.

– Мантикора... – ахнула травница, в страхе отступая обратно в дом. Она сразу поняла, в каком плачевном положении они оказались: от мантикоры непросто убежать даже здоровому пони, а уж если у тебя повреждена нога...

Облизнувшись, бестия сделала несколько мягких шагов в сторону Бона, но тут же остановилась, наморщив кошачий лоб. Скорпионий хвост заметался из стороны в сторону.

Единорог не шевелился. Очень медленно он погрузил переднее копыто в балахон и вынул деревянную свирель. Приложив её к губам, он резко дунул, словно в обычную дудку.

Фловер поморщилась. Звук резанул по ушам, словно бритва. Мантикора недовольно рявкнула, готовясь к прыжку, но тут из глубины леса донёсся утробный рык.

Хоуп оцепенела. Она никогда не слышала подобного прежде: глубокий, протяжный рёв заставлял чувствовать себя ничтожным и беззащитным перед взором невидимого монстра. Почему-то Фловер знала, что исторгшее его чудовище находилось очень, очень далеко. И если оно придёт, не поздоровится никому.

Хищница зло рявкнула. Развернувшись, она потрусила прочь и скрылась в кустах.

– Что... Что это было?

Некромант вздрогнул и вывел дрожащей ногой:

«Лес... Хозяин леса…»

– Хозяин Леса... – тихо повторила Фловер. Она ничего не поняла, но сейчас было явно не время для расспросов.

– Кар... Домой... – слабо прокаркал Дюранго, устраиваясь поудобнее на голове хозяина.

---

Дома их уже ждали. Еще издалека Фловер увидела, как у входа парит Берри, бешено молотя передними копытами в дверь. Рядом переминалась с ноги на ногу Грин Обст, через спину которой было перекинуто тело.

– Эпл! – ахнула Хоуп, мгновенно переходя в карьер.

Услышав травницу, продавщица петрушки встрепенулась и пихнула пегаску. Та мгновенно обернулась.

– Что произошло? – коротко поинтересовалась Хоуп, одновременно пытаясь осмотреть потерявшую сознание минотавру. Выглядела та плохо: из ноздрей сочилась слизь, глаза налились кровью, а все лицо было буквально усыпано черными точками, словно при оспе.

– А я знаю-то? – огрызнулась Обст. – Сидела с Берри, последние сплетни обсуждала, а тут Эпл без стука вваливается. Ну, я и говорю мол, Эпл, сегодня не воскресенье, так чего нажираться? А она на меня как глянет на меня своими буркалами красными, так я сразу и за сковородку, Берри за скалку…

– Сначала подумала, что бешеная, – вклинилась пегаска.

– … А Эпл и давай на пол кровью рвать, – продолжила Грин, – Смекнули мы, что дело совсем дрянь, так сразу и потащили к тебе.

– Давно стоите? – напряженно спросила кобылка, лихорадочно пытаясь отпереть замок.

– Минут пять как, – настороженно протянула Грин, с недоверием пропуская некроманта вперед.

На кобылку единорог не обратил никакого внимания. Поняв, в каком состоянии одна из подруг Фловер, он вместе с Дюранго развил бурную деятельность. Перенеся минотавру в постель, он замерил её пульс, поджёг несколько веточек, после чего взялся за виски пациентки. Та сразу задышала гораздо спокойнее.

«Состояние тяжелое» – в такт его мыслям принялся писать мел. – «Она почти на грани. Готовь микстуру, а я пока подпитаю её. Всем лишним выйти»

– Подпитаешь? – не поняла кобылка, лихорадочно смешивая травы и зажигая очаг. – Чем?!

Вместо ответа единорог издал какой-то тихий горловой звук. Рог снова засветился зеленым светом, а из его кончика потянулась тоненькая нить ко лбу несчастной. Той явно стало немного лучше.

Наконец, лекарство было готово. К сожалению, Эпл так и не пришла в сознание, поэтому пришлось вливать его ей в рот чуть ли не силой, следя за тем, чтобы минотавра не захлебнулась.

– Получилось? – напряженно поинтересовалась Хоуп, не видя никаких изменений в состоянии подруги.

Жеребец кивнул. Отойдя от кровати, он строго посмотрел на травницу, указал копытом на минотавру, после чего сложил передние ноги крестом. Пациентку нельзя было беспокоить.

– Долго же мы провозились… – посмотрела в окошко Фловер, – Вечер уже. Нужно бы…

Её прервал легкий теплый ветерок, овеявший лицо. Обернувшись, кобылка увидела, что некромант вдруг подобрался, прижимая к себе посох. Его взгляд метался по всей лачуге, словно что-то ища.

– Бон? – непонимающе склонила голову набок травница.

«Они идут» – быстро написал маг, отступая поближе к печке.

– Кто «они»?.. – задала вопрос кобылка, но тут она уже услышала сама.

Недалеко от дома раздавался нарастающий гомон, производимый множеством глоток. Прислушавшись, можно было различить фразы вроде «Смерть Чёрным!», «На кол!» и «Спасём знахарку!». Сомнений быть не могло. Разгневанная толпа явилась по душу некроманта.

– «Спасём знахарку»?! – ошеломлённо переспросила у Бона Фловер. – Они что, думают, что ты меня захватил?!!

«Околдовал»

Закончив надпись, единорог посмотрел на неё тоскливым взглядом.

– Ладно, некогда. Уйти сможешь?

– Поздно! Кар!

Многоголосый гвалт окончательно перерос во всеобщий ор. Стало ясно, что селяне уже находятся на пороге.

– Ну уж нет! – покраснела от ярости Хоуп. – Я этого так не оставлю! Бон, сиди здесь, сейчас я им покажу доктора в гневе!

Взяв ухват, она решительным шагом подошла к двери, явно намереваясь пришибить первого, кому хватит смелости позариться на её постояльца.

– Фловер, открывай! – раздался с улицы густой бас. – Мы знаем, что некромант у тебя!

– Нет его! Ушел!

За дверью воцарилось молчание. Пару минут слышалось тихое обсуждение, а затем кто-то крикнул:

– Да брешет она! Сам десять минут назад в окошке морду его чёрную видел! Пони, не верьте ей! Обмануть хочет! Околдовал её чернокнижник чарами проклятущими, а посему сожжем его без жалости! Сжечь! Сжечь!

Хоуп сразу же узнала голос Пиджина.

– Сжечь! – вразнобой подхватила толпа.

– Сжечь!

– Сжечь некромансера!

– Прислужник мракобесия!

– На костёр ублюдка!

Фловер прошиб холодный пот. Храбрость храбростью, но вряд ли она сможет сдержать даже четверых, а их там гораздо больше. Непонятно только, как Грин и Берри это допустили…

Внезапно на плечо легло тяжелое копыто. Повернувшись, кобылка наткнулась на мрачный взгляд единорога.

«Задержи их» – появилась на доске очередная надпись.

– Задержать? На сколько?

«Полминуты»

Кивнув, Хоуп быстро отперла засов, после чего мгновенно проскользнула на улицу, и закрыла дверь.

Казалось, возле домика знахарки собралась вся деревня, хотя это было всё же не так. В основном толпу составляли жеребцы-пони и грифоны. Была и пара подвыпивших минотавров. Удерживая в копытах, руках и лапах зажжённые факелы, вилы, грабли и другие подобные предметы, они с яростным блеском в глазах слушали фанатично распинающегося ветерана последней войны.

Фловер принялась лихорадочно обшаривать глазами толпу, пытаясь найти в ней подругу-земнопони и пегаску, но натыкалась лишь на взгляды, полные жажды крови.

– От самого начала времен некроманты – корень всякого зла! – кричал Пиджин, размахивая саблей, – Они орудие Тьмы и Хаоса, что строят козни против обычных пони и грифонов! Они влекомы лишь гневом, гордыней и жаждой власти! Ради удовлетворения своих безжалостных амбиций маги смерти готовы посягнуть на одну из самых наших главных сокровищ – души умерших!

– Уроды!

– Мрази!

– Проклятые твари!

– Выродки!

– Сжечь! Сжечь грязного выродка!

– Всё это, конечно, интересно, но каким боком относится ко мне? – насмешливо прервала накал травница, стараясь чтобы её голос не дрожал.

– Хоуп, девочка моя, – пробасил староста-земнопони, по совместительству трактирщик «Весёлого Драконикуса», — ты...

– Я уже не девочка, и тем более не ваша!

– Пусть так, – поморщился трактирщик, швыряя в рот карамельный шарик, . – Впусти нас. Некромант должен быть уничтожен.

– Сожжён без всякой жалости, – уточнил Пиджин. – Порой этим ублюдкам стрелы в горло недостаточно.

– Я уже сказала, что он ушёл, – раздраженно отрезала Фловер.

– Тогда просто покажи хату, – пожал плечами староста.

– Да пожалуйста!

Открывая дверь, Хоуп искренне молилась, чтобы Бону хватило времени. Пропустив вперед старосту, она закрыла глаза, принимаясь считать до десяти…

– Надо же, похоже и вправду…

Некроманта в комнате не было. В очаге продолжал пылать огонь, в горшках продолжало кипеть зелье, в кровати посапывала минотавра. И ни следа чёрного единорога. Посох её дедушки стоял аккуратно прислонённым к стене.

– А-А-А!!!

Вопль какой-то любопытной кобылки чуть не оглушил Хоуп. Зажав копытцами уши, она посмотрела на паникующую пони. Возле стожка сена стояла плетенная корзинка, из-за бортика которой виднелась тёмная чешуя. Не переставая визжать, селянка стрелой вылетела за дверь.

– Ф-Фловер, – ошарашенно пробормотал Пиджин, отступая вместе со старостой.– С к-каких это пор ты разводишь… их…

В корзинке лежала кобра. Угольно-чёрная с серой «шапочкой», она свернулась клубком, словно спала. Хвост-погремушка, придающий ей сходство с гремучими, времени от времени шевелился, издавая тихий шуршащий звук.

Проснувшись от возгласа, рептилия зевнула, скосила на них лиловый глаз, а после на пару секунд язвительно оскалила клыки.

– Я… Я использую её для эликсиров, – вовремя нашлась Хоуп. – Да, точно, для зелий!

– Зелий? – недоверчиво глянул на неё земнопони.

– Ну, да, – кивнула пони, – Яд королевской кобры входит во множество составов. К примеру…

– Врёшь! – внезапно рявкнул побледневший Пиджин, лихорадочно пытаясь нащупать висящий на поясе нож, – Это он! Это некромансер!

– Что?! – нахмурился староста.

– Он превратился! Превратился в змею! – наконец-таки вытянул оружие бывший солдат. – Сейчас я… – сделал он замах.

– Ах ты!!! – встала между рептилией и грифоном Фловер, – Слушай сюда, алкаш, – прошипела она ему прямо в лицо, – Я копила на эту кобру год! Если ты хоть когтем прикоснёшься к ней, можешь забыть о всяких припарках, притираниях и лекарствах для печени и почек! Видит Свет, ты меня уже достал! Да будь ты хоть четырежды ветераном Некромантских Войн и пять раз награждённым орденом Вечности, это ещё не повод вести себя как последняя свинья! Клянусь богами, если увижу твою пьяную рожу возле Бона, можешь сразу забыть о медицинской страховке, да и вообще об обслуживании. Крутись как знаешь и не приходи, когда опять сожрёшь ягоду пиолему! Откачивать не стану!

– Да я тебя!..

– Пиджин! – прикрикнул хозяин таверны. – Достаточно! Некроманты не умеют превращаться в животных! Даже я знаю, что это прерогатива друидов!

– Хс-с-с!

Все как по команде уставились на корзинку. Кобра, подняв голову, расправила капюшон. Её холодный взгляд, устремлённый прямо на Пиджина, не предвещал ничего хорошего.

– Сейчас кинется… – пробормотал ветеран, становясь в стойку.

– Хоуп, – напряженно произнёс староста, – Я понимаю, что это теперь твой питомец, но если змей укусит кого-нибудь из деревни…

– Не укусит, – заверила его Фловер, – Бона дрессировали. Верно я говорю? – легонько погладила она аспида по макушке. Вместо ответа змей вновь зевнул, затем подполз к одному из самых маленьких пустых горшочков. Раскрыв рот, он замер так, чтобы клыки оказались точно над горлышком. В емкость упала одна капля, вторая…

– Понятно, – кивнул трактирщик, – Пиджин, мы уходим.

– Но!..

– Никаких «но»! Некроманта здесь нет, а обижать самого квалифицированного врача тебе уже я не позволю!

– Змей и есть…

– Геть отсюда!!!

Кинув последний полный ненависти взгляд в сторону кобры, грифон молча вышел вслед за главой селения. Спорить с ним — последнее дело.

– Слава Свету, всё закончилось, – устало присела на лавку кобылка, – Вот уж не знала, что ты ещё и перекидываться умеешь.

– С-с-с… – прошипела рептилия. Внезапно Фловер поняла, что змей мелко-мелко дрожит, все еще не отрывая взгляда от двери. В его глазах был нешуточный страх. Подсев к некроманту, Хоуп успокаивающее погладила его по "шапочке". В ответ тот вздрогнул, затем лизнул её раздвоенным языком в нос.

– Ну… ладно… – засмущалась та, не зная как расценивать этот жест трансформировавшегося жеребца, – Странно, что Эпл не проснулась после такого-то гама.

Внимательно посмотрев на Фловер, Бон снова высунул язык и опять ткнул в сторону тихо посапывающей минотавры. Присмотревшись получше, Хоуп смогла различить две крохотные дырочки в правой ноге подруги.

– Ты её укусил? – удивлённо пробормотала кобылка, – Но разве яд королевской кобры не смертелен?

Змей указал на себя хвостом, после чего отрицательно мотнул головой.

– Твой случай особый… – невольно зевнула Хоуп, – Ладно… Му-а… Пора приниматься… за противоядие…

На кобылку накатывала одна волна сонливости за другой. Кое-как доковыляв до очага, она через силу попыталась поставить следующую порцию микстуры на огонь, но перед глазами плыли разноцветные круги. Неожиданно она осознала, что означал жест Бона.

– Проклятый… некромант… – сонно проворчала Фловер, оседая в «гнёздышко» и мимолетом отмечая, что наглый ворон снова позарился на её постель. Последнее, что она увидела — королевская кобра, объятая зелёным пламенем. А после лишь сновидения.

Интерлюдия, ч.2

— Я в порядке.

Сделав ещё один освежающий глоток, Сомбра отставил бутылку в сторону. Утренние лучи, пробившиеся сквозь стеклянную поверхность, залили учительский стол мягким золотистым светом.

 — У тебя глаза красные, — тихо произнесла Твайлайт, глядя на деда тревожным взглядом.

 — Они всегда красные.

 — И с лопнувшими капилярами?

Сомбра устало вздохнул. Ему ещё повезло, что после принятия Эликсира Памяти он отделался лишь упадком сил. Пережить за одну ночь несколько месяцев, которые, при этом, прошли тысячу лет назад… Другой бы маг вообще копыта двинул. Тем более что некоторые моменты из прошлого были далеко не самыми приятными. Вот их он бы лучше отправил в чертоги Забвения.

Все это за доли секунды пронеслось в голове черного единорога. А также то, что пожалуй не стоит говорить это Твайлайт.

 — Некоторые картины оказались слишком яркие, — раздраженно буркнул он, смерив оставшийся сидор злобным взглядом. Пока это было единственное, что могло утихомирить визг кикиморы в его ушах. – Через несколько минут приду в норму. Мелюзга, если что-то непонятно, вопросы задавайте сейчас. Потом в силу вступят вчерашние правила.

 — О! О! – подняла ногу светловолосая пегасочка. – Можно я? Можно?!

 — Конечно, Динки, — кивнула Твайлайт.

 — Вчера я говорила с папой, — быстро затараторила Динки, словно боясь что кто-то попытается её перебить, — а он говорил, что никакого Некрополиса и княжеств не существовало. Что Эквестрия давным-давно была объединена Куки, Рядовым и Кловер, после первого Дня Горящего Очага, а потом пришли аликорны и… и… — из-за проблем с воздухом ей пришлось замолчать.

 — Дочь Хувса, верно? – скучающе поинтересовался Сомбра. Визг кикиморы почти стих, но зато теперь в мозг начали медленно втыкать раскаленные спицы.

 — Ага!

 — Чему вас только в школах учат… Вообще, существует бесконечное количество параллельных друг другу миров. Некоторые похожи как две капли воды, некоторые кардинально отличаются. Смотрите, — достал он из он из-под стола какой-то журнал. Твайлайт, увидев его, мгновенно покраснела. Впрочем, никто этого не заметил. — Допустим, каждый из этих листов — чей-то мир. Понятно?

 — Ага… — нестройно согласился класс.

 — Видите, у листа есть длина и ширина, но нет толщины. Точнее, есть, но маленькая, что несущественна. Представьте себе, что на каждом таком листе-мире живут некие… ну… плоские пони, скажем так. Точно такие же — имеющие длину и ширину, но не имеющие высоты. Так вот, им должно казаться, что никаких других листов нет и быть не может — они просто не могут себе такое вообразить, как и мы не можем увидеть больше трех измерений. Тем не менее они существуют и находятся совсем рядом. Точно так же и в нашей ситуации, только мы живем не в двух измерениях, а в трех, а другие измерения находятся в четвертом. Совсем рядом с нами, но недостижимы. Тем не менее между ними можно перемещаться, хотя обычные способы тут малопригодны… Для этого надо всего лишь сдвинуться в сторону четвертого измерения. Совсем на крохотную дольку.

 — И таким образом можно мгновенно перескочить в любой другой мир? – восхищенно открыла рот Эплблум.

 — Не совсем в любой, — осторожно покачал головой Сомбра. Та все ещё отзывалась легкой болью. — Со страницы ведь тоже можно перейти только на какую-то соседнюю страницу, а не в любое место книги. Чем ближе два мира, тем легче между ними перемещаться. К тому же тут тоже не все так просто — измерений на самом деле даже не четыре, а гораздо больше, что еще сильнее осложняет перемещение… Но тот мир — один из самых ближайших к нам, в него попасть сравнительно легко.

 — Так значит, вы не рассказывали о кьютимарках жителей, потому что?.. – печально спросила Скуталу.

 — … это другой мир. Следующий? – остановил свой взгляд на Даймонд Тиаре Сомбра. Та, в свою очередь, скучающе зевнула, но не стала пытаться отпустить едкий комментарий. Вместо этого она положила голову на сложенные передние ноги и кисло улыбнулась. – Отлично, тогда вперед. Вторую часть я решил назвать «Испытание: Без колебаний» — Твайлайт скривилась, словно съела неспелую сливу.

– И, как и всякая нормальная приключенческая история, она началась с великого бодуна…

Часть 2: Без колебаний. Глава 1: "Полтора попаданца"

Полцарства — за глоток воды,
А за бутылку пива – царство!
Сушняк-то, в общем, полбеды,
От головы бы мне лекарство!

PomorNik, «Стезя чародея»

— МАРГУЛ!!!

В животе Сомбры раз за разом вспыхивало пламя, не уступающее жаром легендарному огню Инферно. В мозг словно вонзили раскаленные спицы, а череп принялись долбить изнутри два сумасшедших дятла. Похмелье темного мага-ученика было воистину чёрным.

— Предвечная Тьма! – прорычал Сомбра, обхватывая ногами свою несчастную голову и безуспешно пытаясь подавить бунт в желудке.

Так и не сумев обуздать бурю в брюхе, единорог перевернулся на спину и обнаружил себя на маленькой полянке посреди леса. Солнце нестерпимо слепило и жалило мага знойными лучами. Чириканье птиц нещадно врывалось в уши, усиливая и без того несносную мигрень. От запаха ландышей, приносимого ветром из окружающего леса, мутило, а окрестная мошкара так и норовила набится в глаза и уши. Жеребец пару раз качнул головой и мысли его чуть прояснились. Щебетание ненадолго смолкло, и маг услышал тихое переливистое журчание.

Тихо застонав, Сомбра с трудом поднялся и побрёл на звук. Под копытом громко хрустнул сук, но единорог не обратил на это никакого внимания и, сделав шаг, окунулся в ледяную воду. Приятная прохлада пронеслась по внутренностям, усмиряя изжогу.

Утолив жажду, Сомбра поднялся на ноги и осмотрелся. У корней деревца валялось что-то, больше всего напоминающее своими очертаниями не то ворох тряпья, не то рваную чёрную кляксу.

Потирая всё ещё ноющую голову, Сомбра подошёл к дереву и несколько раз легонько пнул эту кучу.

— Конспекты на... на тумбочке…

Ворох тряпья шевельнулся и оказался молодым высшим чейнджингом, закутанным в черную халамиду. Перевернувшись на другой бок, он снова свернулся калачиком и засопел. Единорог несколько раз легонько качнул головой и оторвал взгляд от ожога, покрывающего щеку многоликого.

— Вставай, хитиновый, — прикрикнул Сомбра и поморщился. Звук собственного голоса отозвался в его голове колокольным звоном. – Маргул…

— М-м-м…

Тяжело вздохнув, единорог подхватил перевёртыша ментальным щупальцем и поволок в сторону ручья.

— Что за… отпу!..

— И вот так каждые выходные, — хмыкнул Сомбра, удерживая голову оборотня под водой. – Ты просыпаешься в какой-то дыре, у тебя жутко болит башка, ты не помнишь, как тут оказался, и всё, что у тебя есть, — это черная пижама, играющая роль спецодежды. Лучше? – поинтересовался он, отпуская чейнджлинга.

Тот ответил ему хмурым взглядом. Седая грива слиплась сосульками, придавая магу немного комичный вид.

— Ну что, давай знакомиться? – протянул копыто Сомбра. – Сомбра, сын Умбры из дашейдов, Высокий Дом Империи Штейгеров, один шаг. Профилирующая специальность в Академии – Магия Тьмы и Боевая Магия.

— Корнайр, сын Оберона из чейнджлингов, — нехотя стукнул оборотень копыто в ответ. – Зелёный Рой Эквестрии, два шага. Профилирующая – Некромантия и Магия Жизни.

— Ботаник, что ли?

— Это оскорбительное название.

— Скажи спасибо, что некрофилом не назвал. И, кстати, если попробуешь пустить меня на компост, советую трижды подумать… а затем все-таки отказаться. В искусстве делать пакости я шарю.

Корнайр пожал плечами. Драться, тем более убивать из-за неосторожно брошенного слова он не собирался.

— Ладно, теперь неплохо бы узнать, какого маргула мы тут забыли. Последнее, что я помню, это как пытался провести на тесте сравнительный анализ двойной пентаграммы Шварца и декаграммы Рена… Тьма, ну и муть… Надеюсь, это мне в жизни не пригодится.

Некромант почесал подбородок. Сам он не разбирался в тёмной магии, и названные имена ему ничего не говорили.

— Поскольку добровольно и в трезвом состоянии я бы такого никогда не сделал, то, скорее всего, это был тест, — продолжил свои рассуждения Сомбра. – Из всех преподавателей Шварца нас заставляет учить только магистр Анджей, значит, тест был трудный. Исходя из этого (и учтя, что магистр Анджей та ещё сволочь), у меня вызрел вопрос: а сдал ли я?!

— Если у тебя была пьянка, разве вывод не очевиден?

— После тестов я пью в двух случаях: чтобы отпраздновать и залить горе.

— Я сторонник более здорового образа жизни. То, что мы оказались в неизвестно каком мире, тебя волнует меньше, чем оценка теста? – приподнял бровь Корнайр.

— Если мы до сих пор живы, нас вскоре найдут, а у Анджея ещё никто не пересдавал с первого раза. Так что да, результат работы меня волнует куда больше. Маргу-у-ул… — опять страдальчески потёр ноющую голову черный волшебник. – Слушай, ты же демонов Маг Жизни, наколдуй мне какой-нибудь травки от головы? Или зельца…

— Мог бы — давно бы наколдовал, — буркнул в ответ Корнайр. Его тоже мучили головные боли. – И да, я, как ты выразился, ботан-друид, а не зельевар. Мои познания сводятся к паре-тройке рецептов для первой помощи. Обратись к целителям и биомагам.

Вместо ответа Сомбра показал одной ногой чейнджлингу неприличный жест, а вторую прямо на глазах у ошарашенного оборотня погрузил в воздух.

— Что смотришь? На мой инвентарь рот не разевай, – сплюнул единорог. Впрочем, он вполне понимал своего нового знакомого, так как зрелище было жутковатое: половина конечности просто пропала, а на её месте возникла уродливая культя.

— Э-э-э…

— Что «э-э-э»? Пространственный карман не видел?

— Да я как-то больше… — похлопал по своей одежке Корнайр.

— И не жарко, во второй шкуре-то?

— Зато под дождем не промокну. Так значит, туда можно запихнуть что-угодно? – уточнил оборотень. На самом деле в начале обучения он тоже интересовался такой вещью, но почему-то быстро отказался от этой идеи. Правда, тогда и у карманов были более «старые» характеристики, вроде прикрепления к конкретному предмету. Потеряешь – и прощай вещи. И это не говоря уж об ограничении по объёму и дорогущей цене.

— Теоретически – любую. Только вот вес никуда не денется, так что больше, чем помещается в походную сумку, я всё равно не беру. И привязан он к моей ауре, так что, если останусь без маны, буду гол как щегол. Оп-па, смотри-ка! – выудил наконец из воздуха бумажный сверток Сомбра. – Еда!

Глядя, как единорог уплетает бутерброд с зеленью, Корнайр тоже почувствовал бурчание в желудке. Интересно, сколько же они провалялись здесь? Несколько часов? Сутки?

— На, пожуй, — ткнул ему вторую порцию Сомбра. – Мне не улыбается явиться обратно с твоим бренным тельцем.

— Ты преувеличиваешь. Когда нас найдут…

— Присмотрись повнимательнее. Нас уже нашли.

Корнайр недоверчиво прищурился и еда чуть было не вывалилась у него из копыт: вокруг полянки переливалось защитное поле. Если с одной стороны оно было практически незаметным даже для тех, кто мог видеть ауры, то с другой оно мерцал так, что даже становилось немного больно глазам. А все потому, что в него почти беззвучно скреблось пять обезображенных чудовищ.

Уродливые, покрытые гниющими нарывами и шрамами, тела удерживались четырьмя мускулистыми лапами с крючковатыми когтями, хорошо подходящими для разрывания добычи. Обесформленные обезьяньи морды с выпирающими клыками так и пышут жаждой убийства. Самой же опасной их чертой был стайный, словно у волков, инстинкт.

— Гули! – прохрипел некромант.

— Гули, — покладисто согласился Сомбра, расслабленно привалившись спиной к дереву и положив в рот травинку. Особого удивления или страха монстры у него не вызвали. Ну, клыкастые, ну, покрыты струпьями и грязью, и что с того? На факультативах по демонологии он и не такое видел. Те же шогготы вообще похожи на мешанину разных органов.

— Ты как-то подозрительно спокоен… — принялся лихорадочно проверять свои карманы чейнджлинг. Тут у них под боком стая чудищ, способных порвать даже вооруженного пони, а его невольный напарник развалился под деревом, словно на пикнике!

— А не должен?

— Ну…

— Давай я сейчас озвучу свои рассуждения, а ты меня поправишь, по ногам? Мы сидим на поляне, окруженной мощнейшим защитным полем против всякого рода маргулов. Этим же маргулам понятно, что защиту ставили не ты и не я – банально не хватит сил и опыта. Значит, нас уже давно нашли. Поскольку не в стиле Академии бросать двух учеников в самую гущу событий без минимальной подготовки и инструктажа, то скорее всего с нами скоро свяжутся. Плюс, смотри, сколько маны в контур закачали! В эту хрень хоть тараном бей – даже не треснет. В общем, я считаю, что нужно просто подождать. Впрочем, если тебя так нервируют местные, можешь попробовать разобраться с ними сам. Хотя, я думаю, они быстрее сами отвалят.

Корнайр только покачал головой. Он-то знал, что гули по своему образу жизни больше падальщики, чем полноценные охотники. Чтобы напасть на живого, этим трупоедам нужно либо собраться в большую стаю, либо сильно оголодать. И, если они решатся, то будут преследовать выбранную добычу до самого конца, даже если это будет означать их собственную гибель. Конечно, гуля можно попытаться отогнать… но не прогнать.

С другой стороны, Сомбра был по-своему прав. Пока они находятся за стеной, можно немного расслабится. Та и в самом деле, похоже, не собирается никуда внезапно исчезать.

— Бинго! – неожиданно воскликнул чёрный маг, доставая из своего пространственного кармана походную флягу с прикрепленным к ней небольшим свитком, — Пиво. На, глотни для рывка, — протянул он её Корнайру, а сам принялся вчитываться в аккуратные, написанные каллиграфическим почерком строчки.

Корнайр отхлебнул и с удовольствием почувствовал, как рот наполняется вкусом немного подслащенного хлеба. Скорее всего, его варили остроухие долгожители, иначе как объяснить характерный немного «медовый» привкус? Увы, раньше такого сорта ему пробовать еще не доводилось. Жаль, что во фляге осталось так мало этого божественного напитка.

— Знаешь, хитиновый, а вот теперь у нас действительно проблемы… — озабоченно поделился Сомбра, протягивая ему свиток и отбирая свою флягу назад. Поняв, что та пуста, единорог ругнулся и принялся набирать воду из ручья.

Все ещё пребывающий в приподнятом настроении чейнджлинг пожал плечами и принялся за чтение:

«Мои дорогие ученики!

Когда вы будете читать это послание, скорее всего, вас будут терзать муки похмелья. И поделом, в общем-то! Но для начала позвольте (как будто я дам вам выбор) поздравить вас с успешной сдачей экзаменов. Да, Сомбра, несмотря на почти полную некомпетентность в вопросе о теории Шварца и Рейна, твоих знаний вполне хватило, чтобы Анджей поставил тебе выше проходного балла. Только не забывай, что на одной практике далеко не уедешь. Теперь ты, Корнайр. К тебе у меня особых претензий нет, леди Ирэна довольна твоей работой. Раз так, поговорим о грустном. Я понимаю, что для студентов нормально отмечать свои успехи попойкой, но меру тоже надо знать! Ладно бы, развалили вы только ту корчму, Академия оплатит счет, но пытаться призвать Нъярлатхотепа без должной подготовки — это не только необдуманно, но еще и опасно! Он, конечно, не придет, но ректору все равно придется приносить извинения, пусть и формальные, а ты знаешь, как его воротит от общения с демонами. И уж совсем не стоило называть Анджея тем словом! Он, конечно, кентавр, но он ещё и самый главный кентавр, так что теперь над тобой будут пытаться совершить самосуд на почве расизма все конеподобные люди Академии, в том числе и знакомый тебе Тирек. Что до тебя, Корнайр, некромант ты наш многоликий, я, в принципе, рад, что ты посвящаешь своему Искусству даже свободное от учебы время. Однако, лучше бы уж ты поднял кладбище, полное упырей, чем одну стервозную бабу со второй степенью Бриара за заслуги перед некромантией! И где только прах раздобыл?! Теперь наша дражайшая госпожа Сильви летает по всей Академии и доводит преподавателя Рошарга до белого каления, из-за чего тот постоянно полностью оправдывает свое прозвище — «Адский Крик». Всяческие экзорцизмы вызывают у его тёщи лишь язвительную ухмылку и демонстрацию одного хорошо известного неприличного жеста. Так или иначе, я (в очередной раз) смог договорится. Официально вас отправили на Испытание, неофициально же вам просто нужно пересидеть в этом мире пару недель (или месяцев). Я взял на себя смелость (и риск) отправить вас в Эквестрию 3-А. Да, Корнайр, ту самую, в которой ты завалил свое последнее Испытание, даже несмотря на… кхм… особые обстоятельства. Условия нынешнего же предельно просты: выжить любой ценой, естественно, не нарушая самые базовые правила. Дальше по тексту вы найдете заклинание от похмелья (если оно вам всё ещё нужно), которое также отмыкает защитный барьер. Убедитесь, что вокруг безопасно – места тут не самые гостеприимные. Удачи, попаданцы.

Зулус ван Хрен

П.С. В этом мире проходят Испытание ещё несколько учеников, но не советую влезать в их авантюры. У них, в отличие от вас, есть страховка»

— «Попаданцы»… — чуть нервно хохотнул Сомбра, поняв по выражению лица оборотня, что тот закончил. – А у старпера есть чувство юмора… Нет, ну какое же нехорошее слово...

— Ну, предположим, я попаданец только на половину… — отрешенно пробормотал чейнджлинг, пытаясь понять, где и как он по-пьяни ухитрился достать прах покойной архимагессы. Впрочем ответы на некоторые вопросы лучше не знать.

— Ладно, хитиновый, шутки в сторону. Ситуация на букву «Х», и если ты думаешь, что это «хорошо», получишь в морду без всякой магии. Есть идеи, как быть дальше?

Корнайр задумался и попытался здраво оценить их с единорогом возможности. В теории, они могли бы остаться до конца Испытания внутри барьера. Магическая стена, вроде бы, способна восстанавливаться за счет поглощения окружающей маны, и если сюда не забредёт какой-нибудь шатун-келл-антимаг, то продержится долго. Очень долго. С другой стороны, остается вопрос с пищей. Вода тут есть и сам он, Корнайр, мог бы попытаться отсидеться за счет жизненной силы… хотя, нет, не выйдет, контур двухсторонний. Да и с Сомброй нужно что-то делать. Чейнджлинги и дашейды, в принципе, всеядны, но на обычной траве больше одной-двух недель не протянут. Вырастить что-нибудь с помощью магии? Будь он полноценным друидом, могло бы получиться, но он всего лишь ученик и на что-нибудь, крупнее куста с ягодами, его просто не хватит. К тому же, нужны семена, а где их достать? Это вокруг поляны стена, а сверху купол, просто очень высоко. Словно сунули под колпак.

— Придется идти, — хмыкнул Сомбра, примерно поняв мысли оборотня. Достав из воздуха черный гримуар с кожаным переплётом, он принялся рассеянно листать его, время от времени загибая уголок страницы. – Только сначала надо разобраться с этими халявщиками. Ты у нас Маг Жизни, что эти зверюшки не любят?

Чудовища, будто поняв, что речь зашла о них, взврявкнули чуть громче и принялись рыть подкоп. И тут же разочарованно завыли – волшебная стена проходила и под землёй.

— Черный маг, который не знает повадков гулей?

— А ты хоть раз встречался с утукку или будхой?

— Справедливо.

— То-то же. Итак, поглядим… Огонь?

— Да. – Сомбра загнул очередную страничку.

— Тьма?

— Да.

— Молния?

— Да, да… Собственно, на них действует практически любая боевая магия, если ухитришься попасть.

— С этим у меня особых проблем нет. Ну-ка, погоди… — принялся сосредоточенно бубнить себе под нос магический текст Сомбра. Один из самых серьезных недостатков стиля Слова, который практиковал единорог, заключался в том, что чары просто нельзя было вот так взять и применить в любой момент. Их нужно было заранее подготовить, мысленно произнести магический текст, и только потом использовать в нужную секунду. А для некоторых могли понадобится ещё и дополнительные ритуалы, зелья и магические артефакты. Впрочем, даже простых не получалось удерживать слишком много: Сомбра мог хранить в памяти не больше десятка заклинаний средней сложности.

Сам Корнайр пошёл немного по иному пути: выучил пару «коронных» заклятий так, что теперь их даже не нужно начитывать – достаточно заряда маны и универсального короткого слова-ключа. Энергии потребляет немного больше, но зато не требует «перезарядки». Правда, далеко не каждое заклятье может стать «коронным», и ещё меньше из них по-настоящему разрушительные. Вообще, подобные вещи плохо взаимодействуют с некромантией, в большинстве своем случае требующей заранее подготовленные фокусирующие линзы в виде магических рисунков. Да вообще, нормальный маг мертвых не должен сражаться сам – за него все делает созданная нежить.

— Так, с оружием разобрались, — заключил Сомбра, пряча магическую книгу. – Теперь поговорим о плане. Хитиновый, как у тебя с боевкой? Что конкретно умеешь?

— Не слишком много, — виновато отвел взгляд в сторону чейнджлинг и принялся что-то искать у себя в плаще. – Я некромант. Будь тут хотя бы какое-нибудь тело – поднял бы зомби… костяка… Придумал бы, в общем. А так, из «коронных» Прах Вечности, да Хватка Леса. Есть ещё пара-тройка, но они больше для нежити.

— Плохо. Что по защите?

— Несколько экранов… ещё Живая Волна, если подойдут вплотную. Но её я могу поддерживать всего несколько минут.

— Нормальные маги учат Личную Защиту… — негромко проворчал единорог, хрустя шеей. Негромко, потому что и сам не владел этим полезным заклинанием. – Ладно, держись за мной и постарайся не сдохнуть. Можно, кстати, начертить защитный контур и выиграть нам немного времени.

— Не думаю, что это хорошая идея. Маны потратим много, а при таком напоре мой самый мощный барьер выдержит едва ли несколько секунд.

— Тогда просто не путайся под ногами. А лучше вообще взлетай: там тебя не достанут.

Корнайр кивнул, наконец выудил из кармана куклу синего аликорна и поморщился: заряда осталось всего ничего, и оборотень не представлял, где взять ещё энергии. Напрямую так просто не закачаешь, тут нужен артефактор.

— Любопытная вещица, — покосился на игрушку Сомбра. – Оберег?

— Он самый. Выиграет нам немного времени.

Как только стена пала, падальщики метнулись в сторону магов. Трое сразу же попытались зайти за спину, ещё трое по бокам, а самый большой с ходу прыгнул, метя в незащищенное горло Сомбры. Прыгнул и тут же недоуменно заворчал, пролетев гораздо больше, чем рассчитывал: в полете единорог перехватил его телекинезом и придал дополнительное ускорение.

— Кша! – рявкнул Сомбра, метнув одно из подготовленных Копий Тьмы.

Один из гулей пронзительно взвизгнул и повалился с обугленной дырой в туше. Другого настигло заклинание Молнии, заставив забиться в судорогах. Третий успел добраться до жеребца и яростно вонзить в него свои когти. Вокруг единорога замерцал магический доспех. Прежде чем монстр успел среагировать, Сомбра ударил Молотом Тьмы и разбил ему голову, как спелый арбуз. Черный маг поморщился: на грудь брызнули остатки мозга.

Оглянувшись, он увидел как Корнайр что-то сосредоточенно чертит на земле. Взмахнув крыльями, оборотень взлетел и едва не оставил кончик хвоста во рту одного из подпрыгнувших трупоедов.

— Сах! — Извернулся и буквально выплюнул в полёте кодовое слово перевертыш. Дашейд насмешливо фыркнул: серый комок Праха Вечности упал в траву, обращая её прах.

Явно поняв, что до летающей цели им не добраться, гули переключили внимание на единорога. Этим и воспользовался Корнайр: спикировав вниз, оборотень кое-как увернулся от очередной атаки и с силой топнул передними ногами. Из под земли взметнулись гибкие стебли, которые оплели одно чудище. Остальные смогли увернуться и тут же перешли в наступление.

Сидящая на спине Корнайра кукла ожила. Из неё выстрелило что-то, напоминающее зелёную плеть. Попавший под удар незадачливый падальщик распался на две аккуратные половинки.

Быстро прицелившись в пленника, оборотень снова кинул Прах Вечности… и заклинание опять ушло «в молоко». Корнайр почувствовал, как его уносит в сторону: сработавшая Живая Волна убрала хозяина от опасности. Когти подкравшейся бестии едва не коснулись хитина.

Покрыв оборотня ругательствами – серый комок просвистел едва ли не в полуметре от черного мага – Сомбра метнул последние Копья, но попал лишь в ближайшего врага. Оставшийся гуль наконец смог разорвать путы и откатился в сторону от полосы черного пламени. Вскочив на ноги, он клацнул челюстями и на его морде зазмеился оскал. Да ещё такой ехидный, словно бестия знала о возникшей проблеме колдуна!

— Ты, гобло, не недооценивай меня! – возмущенно рявкнул яростно раздувающий ноздри Сомбра, швыряя свое самое последнее оружие — Кровавый Резонанс. Носом пошла кровь: для этого заклятья не рассчитавший сил чёрный маг использовал уже прану.

Только припавший к земле гуль дико закричал, несколько раз покачнулся из стороны в сторону, прыгнул вперёд и… взорвался. По земле прокатилась волна горячего пара, в воздух взметнулся фонтан из смердящих органов и крови.

Упав на круп, Сомбра тяжело задышал. Перед глазами плыли разноцветные круги, адское пламя в животе вспыхнуло с новой силой. А ведь если остался ещё хоть кто-то, то он сейчас совершенно беззащитен...

— Сомбра, — оборвал мысль единорога потрясший его за плечо Корнайр. – Сомбра?!

— Да в порядке я, в порядке, — пробурчал тот и наконец заметил небольшую гору праха — единственное, что осталось от последнего монстра. – Но в следующий раз целься, маргул, лучше! Энтаро… В смысле, ты же меня чуть на тот свет не отправил!

— Сомбра, твоя нога!

Чуть повернув голову, чёрный маг снова, уже несколько устало, помянул маргула. На серой шерсти протянулась короткая кровавая полоса с рваными краями. Похоже, одна из бестий всё-таки достала его сквозь магический доспех. Пока что адреналин глушит боль, но это только до поры до времени.

— Скорее, — заторопился чейнджлинг, помогая единорогу подойти поближе к ручью, — нужно промыть рану. Там же трупный яд и не дай Праматерь что-нибудь ещё!

— Царапина, — пробормотал тот, однако всё же не стал сопротивляться.

Используя флягу Сомбры, Корнайр принялся промывать рану водой из ручья. Одновременно с этим оборотень достал из плаща железноклювого ворона и несколько раз ощутимо его встряхнул. Дюранго это не понравилось – он знай себе спал в удобном кармане, стараясь не реагировать на странную качку. Ночь выдалась на редкость шумной, да и алкогольное опьянение частично передалось от непутёвого хозяина. И вот теперь, когда у него получилось наконец вздремнуть, его начинают дёргать и требуют лететь искать ацелас. Нет бы, самим пойти подорожника нарвать — тоже, говорят, неплохо помогает!

— Больно? – поинтересовался Корнайр, отрезая от своего плаща маленький кусок ткани.

— Я чёрный маг, — угрюмо пробурчал единорог. – От такой царапины мне не может быть больно.

— Можешь отключать болевые ощущения? Полезное умение.

— Нет. Просто учитель Рошарг любит таскать с собой на занятия волшебный посох с наложенным стационарным заклятием Исцеления. Причем активируемым только при ударах. Короче, если ты что-то ломаешь во время спарринга или говоришь, что болят внутренности, этот гобло начинает охаживать тебя своим Дрыном до полного выздоровления.

— Страсти-то какие… А увечья от самого Рошарга?

— Шаришь. Это и есть главная проблема, поэтому Адский Крик старается лишний раз не переусердствовать, а то ещё ненароком прибьёт кого-нибудь.

Вернулся Дюранго с травами. Разжевав фиолетовый стебель в мелкую кашицу, Корнайр сплюнул его на рану и накрыл всё это сверху куском материи. В воздухе повис легкий пряный аромат. Дашейд с интересом задергал носом.

— Ацелас, — объяснил оборотень, приклеивая края заплатки к шкуре с помощью небольших комочков смолы. — Полумагическое растение. К сожалению, вымирающее: из-за целебных свойств его где только не применяли. И в чай, и при первой помощи, и в приправы… Повезло, что сейчас лето, а мы посреди леса. Потом попытаюсь приготовить отвар и перелью часть праны — даже шрама не останется.

— А говорил, что не лекарь, — хмыкнул Сомбра, убирая пострадавшую конечность. Боль понемногу стихала, вместо неё пришло легкое онемение. — И стоило выпендриваться?

— Я некромант. Просто ещё и чейнджлинг. Можешь считать это нашей народной медициной. Тяжело и глупо жить в лесу и при этом не пользоваться его дарами.

— Ой, да вы только посмотрите на этого четвероного дырявого эльфа. Может, ты ещё и из лука хорошо стреляешь? А зрение у тебя, случаем, не орлиное? Сыграешь что-нибудь на лютне?

— Что это ещё за стереотипы? В детстве у всех моих игрушечных луков лопалась тетива, а остальные прятались в улье, когда я выходил немного попрактиковаться. Глаза мне тоже вылечили уже в Академии. И струнным я предпочитаю духовые.

— А ещё у тебя уши заостренные.

— У тебя тоже. И вообще, у всех лошадиных. Слушай, что ты ко мне вообще привязался?

— Это я так напряжение сбрасываю. Маргул, чешется, фей раш ан сториз… — ругнулся Сомра, слегка надавливая на заплатку. — Можешь что-нибудь с этим сделать?

— Есть белена, — невозмутимо пожал плечами Корнайр. — Лучше может и не станет, но то, что чесотка будет одной из меньших твоих проблем, гарантирую.

— Да пош-ш-шёл ты… “Эквестрия, два шага”. Настоящий добрый сосед. Может, ты ещё и через мой мир к себе домой из Академии шастаешь?!

— А это запрещено?

— Было бы, тогда б не шастал.

— Ну, я… Ладно, нет, мне не приходилось бывать у тебя. Обычно добираюсь через Асгард.

— Ладно, маругл с ними. Итак, хитиновый, раз пошла такая веселуха, нам нужен план. Отсидеться уже не выйдет, да и не пристало дашейду с моим статусом прятаться в лесу, — скрестил передние ноги на груди Сомбра. — Ты тут уже бывал, так что рассказывай местные расценки.

Корнайр задумчиво почесал ухо. В прошлый раз он знал, куда идет, и у него было немного времени подготовится, поэтому заранее проштудировал некоторые книги: история, география, культура... Благо, язык автоматически изучается при магическом переносе. Запомнил оборотень, конечно, далеко не все, но вот забыть ознакомится с новостями хотя бы за последние полгода… Да уж, эта ошибка чуть было не стоила ему жизни. Впрочем, сейчас всё даже хуже. С окончания Испытания прошел целый год — немудрено, что часть информации он попросту забыл из-за зубрёжки нового материала. Кто же знал, что его вот так неожиданно выкинут на пересдачу?! Разве что Видящие… Но вот им-то не сильно хочеться верить после последнего отмененного конвента. Отмененного по непредвиденным обстоятельствам.

— Если я правильно помню, — с сомнением начал чейнджлинг, — это полузакрытый мир вакуумного типа. Судя по деревьям, мы находимся на территории Союза Светлых Княжеств Эквестрии.

— А это плохо?

— Как сказать… Страна как страна. Законы в княжествах разнятся в мелочах, и практически те же, что и везде: налоги, запрет на убийство, штрафы. Из населения тоже всё обычно: минотавры, земные пони, грифоны, единороги, алмазные псы, пегасы.

— Зебры?

— У них отдельный архипелаг, по размеру не уступающий местной Эквестрии. Форма правления — монархия с кабинетом министров. Считается, что хоть император и стоит выше всех, но даже он не идеален.

— Всяко лучше кухарки в короне… — буркнул Сомбра, поднимаясь на ноги.

Путь до ближайшего тракта занял у жеребцов несколько часов. Если раньше Сомбра ещё имел сомнения в родстве чейнджлингов с эльфами, то теперь они окончательно развеялись. Сменивший личину перевёртыш скользил между деревьями, словно призрак, в то время как ругающийся на весь лес дашейд умудрялся вляпываться в каждую паутину. Хорошо хоть Корнайр обошёл десятой тропинкой буреломы, а не то чёрный маг себе точно что-нибудь сломал бы. Чудовища и хищные звери, слава Тьме, не попадались.

Перед тем, как ступить на широкую дорогу, чейнджлинг повернулся к стене деревьев и отвесил лёгкий поклон.

— Ритуал благодарность Хозяину Леса, — объяснил он приподнявшему бровь Сомбре. — Он ещё молод, но это не значит, что можно пренебречь почестями.

— Точно эльф...