Иллюзии прошлого

Глава восьмая

Дерпи, отдуваясь, вытащила сумки из флаера и огляделась. Посреди руин её должен был ждать Сэм, но никого не было. Логично рассудив, что тот мог и опоздать, пегаска уселась на остаток бордюрного камня. Проследив глазами улетающую машину, она наслаждалась прекрасной погодой и безоблачным небом. Всё же, хорошо быть пегасом. Земнопони и единорогам не понять того чувства свободы, которое возникает в полёте. Упругий встречный ветер обхватывает тебя, далеко внизу медленно плывут пейзажи, солнце ярко светит в спину, согревая и давая заряд бодрости и позитива. Даже люди поняли это и стали тянуться к небу. Дельтапланы, специальные костюмы белок-летяг, парашюты, антигравитационные ранцы. Самолёты и флаеры не в счёт, они по ощущениям не сильно отличаются от поездки в обычном наземном транспорте, за исключением перегрузок.

Провитав в метафорических облаках с полчаса, пегаска поняла, что про неё банально забыли. Слегка возмутившись такой безалаберностью, она оттащила сумки в ближайший дверной проём, потому что хоть никого и не видно, это не значит, что никто не появится за время её отсутствия, и полетела к отелю. Что они там, забыли, какой сегодня день? Ведь предупреждала же в прошлый раз, что привезёт новую партию продуктов.

Недовольно ворча, пегаска нырнула в окно нужного этажа и, хлопая крыльями, остановилась. Стояла непривычная тишина. Не то чтобы обычно тут было шумно, но звуки шагов, отдалённые голоса, всяческие шорохи были обычным явлением. Слегка заволновавшаяся пони кинулась осматривать номера. Пусто. Немногочисленные вещи беглых синтетов разбросаны по полу, некоторые двери сорваны с петель и валяются поодаль.

Дерпи заподозрила самое плохое. Наверное, полиция каким-то образом нашла беглецов, и схватила их. Но за что? Разве они сделали хоть кому-то что-то плохое? Побегав по соседним этажам и попытавшись дозваться хоть кого-то, она утвердилась в своих подозрениях. В здании бывшего отеля не осталось ни одной живой души, кроме неё. Что же делать? Наверняка поиски ничего не дадут. Если кого и не поймали, то здесь они не останутся. Не придумав ничего лучше, пегаска в расстроенных чувствах полетела в клуб, спросить совета у Макса. Еду она оставила. Тащить её обратно смысла не было, хотя и жалко выбрасывать такое количество вкусностей.

Парень встретил взволнованную пегаску у себя в офисе. Та сбивчиво протараторила о своих подозрениях и попросила проверить в сети. Несмотря на то что её коммуникатор тоже мог сделать это, она так и не научилась искать нужную информацию, постоянно попадая на ресурсы с ненужной рекламой или вовсе сайты, пытавшиеся мошенническими путями выудить деньги.

— За что полиция так не любит синтетов? Они же просто жили там, никого не трогая, — пегаска нервно пританцовывала рядом с рабочим столом Макса. — Неужели им заняться больше нечем?

— Как это не прискорбно, но они вполне могли и соврать тебе, когда рассказывали о своей невиновности, серенькая. И даже если всего один из них совершил какое-то преступление, это достаточный повод для полиции, чтобы организовать расследование и выйти на них, — парень успокаивающе погладил пегаску. — Не переживай так. Если я ничего не найду, то это может значить, что они просто решили внезапно поменять место. Ну, мало ли, увидели кого-то подозрительного в округе.

— Хорошо бы, если так. Но могли хоть записку мне оставить, куда перебрались, — на секунду остановившись и поняв, что только что сморозила глупость, Дерпи хлопнула себя копытом по лбу. — Да и если бы эту записку нашла не я, то их тут же бы схватили.

— Какая ты у меня сообразительная, — парень беззлобно посмеялся над своей крылатой подругой. Продолжив искать, он, наконец, наткнулся на вчерашнюю новость, и сразу посерьёзнел. — Как, говоришь, звали того синтета-охранника?

— Сэм, — Дерпи нетерпеливо заглядывала в экран терминала через плечо парня. — Ох. Это про них.

В статье говорилось об успешной операции по захвату синтетов-нелегалов, совершавших рейдерские набеги на склады на окраине города. Неизвестный репортёр вдохновенно писал о доблестных полицейских, нейтрализовавших опасных беглецов, за которыми тянулся кровавый след. Не поверив своим глазам, пегаска попросила перейти по ссылке, ведущей на более старую статью. Как оказалось, во время их походов за провиантом, которые они выставляли как подвиг Робина Гуда, были убиты или ранены больше десяти охранников — как синтетов, так и обычных людей. И продолжалось всё это несколько лет. Полиция не слишком торопилась расследовать эти грабежи, из-за местоположения складов — почти на самой окраине Серого города. Как известно, там царит почти что анархия, преступления случаются ежеминутно. Пегаску, привыкшую к относительной порядочности людей в том месте, где они жили последнее время, передёрнуло от тех картин, что нарисовало её воображение.

— Макс... Я не знала, честно. Он мне не говорил обо всём... этом, — она сделала жест в сторону дисплея. — Я думала, что помогаю несчастным синтетам с тяжёлой судьбой. А не убийцам.

— Я знаю. Ты у меня добрая поняшка, которая хочет всем только хорошего. Просто ты очень наивная, — парень обнял расстроенную пегаску. Та окончательно расклеилась, и начала тихонько хлюпать носом, свесив ушки. — Не вини себя за это. Наверняка большая часть из них действительно были достойны твоих стараний. Может, им он тоже не говорил об этом.

— Но как же... Я же ему верила. И теперь из-за него все они в тюрьме.

— Не все. Смотри, в статье сказано, что задержано только пятеро, включая Сэма и тигра. Остальные, наверное, сбежали. Или просто были неинтересны полиции, — Макс не стал говорить пегаске, что виновных в каких-либо преступлениях синтетов не сажают в тюрьму, а казнят чуть ли не на месте. Если она не видела тел, то, значит, их доставили в участок для каких-то разбирательств.

— Они не справятся одни. Не найдут еды... И умрут с голоду, — хлюпанья перешли в полномасштабные рыдания. Макс успокаивающе гладил вздрагивающую пони, не зная, как её утешить.

— Другие же как-то живут там. Говорят, дальше есть целые небольшие поселения, где такие синтеты занимаются земледелием. Они вполне могут пойти туда, и жить там даже лучше, чем в отеле.

— Ты правда так думаешь? — Дерпи, слизывая слёзы длинным языком, жалобно посмотрела на Макса.

— Вполне вероятно. Я бы на их месте так бы и поступил, — парень покривил душой. На самом деле он понятия не имел, существуют ли такие поселения вообще. Но в данный момент это было то, что хотела услышать пегаска, а правда это или нет — уже другой вопрос. — Я тебя очень прошу — не ищи их. Если полиция поймает тебя вместе с ними, то арестуют, как беглую. И я могу больше никогда тебя не увидеть.

— Хорошо, — Дерпи понемногу успокоилась, вытерев глаза рукавом толстовки. — Всё равно не понимаю, как Сэм мог так поступить...

— У него не было выбора, наверное. Не думай об этом. Ты сделала всё, что могла для них, неважно, заслуживали они это, или нет. Тебе не в чем себя винить.

— Я считала их почти друзьями. Очень больно, когда так обманывают.

— Тебя обманул только Сэм, и сделал это для блага остальных. Чтобы ты не стала паниковать и не вызвала туда копов в тот первый раз, когда тебя поймали. Я понимаю его отчасти, но не могу сказать, что одобряю его действия.

Пегаска кивнула, грустно уставившись в экран. Всё правильно. Ей солгали ради общей безопасности. И всё равно это было жутко мерзко. К тому же, теперь она осознала, что в тот день он мог убить и её, если бы не поверил в то, что она сохранит их секрет. Или просто был бы в плохом настроении. И что несмотря на жалость и желание помочь, она уже не сможет довериться беглецам, как бы ни хотела. Рисковать собой, своим счастьем, и счастьем Макса она просто не могла. Флёр когда-то давно сказала, что надо заботиться о себе и своих близких, и тогда постепенно мир станет лучше. Что если пытаться помочь всем, то самой станет намного хуже. И теперь она понимала, как же единорожка была права.

Дерпи перевернулась на другой бок, лёжа на колышущемся водном матрасе, и уставилась пустым взглядом в стену. После того как пегаска узнала правду о Сэме, настроение у неё было просто отвратительным. Макс, отчаявшийся развеселить грустящую уже несколько дней подругу, решил, что той надо просто всё переварить и свыкнуться. Однако, та уже давно простила ложь. Сейчас ей не давали покоя мысли о несправедливости этого места. Почему люди так жестоко обращаются с синтетами, она знала. Но почему полиция, которая вроде как должна знать правду о том, что синтеты просто гости из иных миров, также жестока по отношению к ним?

Несмотря на то, что мысли постоянно убегали на более приятные темы, упрямая пегаска всё равно возвращалась к своим размышлениям. Было слишком много непонятного в поведении людей. И не только тех, кто плохо обращался со своими друзьями-синтетами, но и тех, кто искренне любил их. Вот, к примеру, Макс. Ему внушили ту же легенду, что и всем остальным. Но он не пытается привить ей эту же точку зрения, а наоборот, поддерживает версию пегаски. Почему? Он ей поверил? Или делает вид? Или ему просто всё равно? Наверное, не стоит теряться в догадках, а лучше спросить его напрямую, когда тот вернётся с работы.

Вспомнив слова Тандерлейна про девушек с кошачьими ушами, у пегаски возникли новые вопросы. Ну не могла она представить себе общество, в котором требовались бы такие девушки — не умеющие говорить, не интересующиеся ничем, кроме животного секса. Даже после просмотра множество фильмов на тему антиутопии. В них всегда концы не сходятся с концами. Как так получилось, что такие неки существуют, и кому пришло в голову, что посылать сексуальных рабов на контакт с другой цивилизацией — хорошая идея? А маленькие мыши, живущие рядом с людьми? Не те, которые серые и глупые, а те, которые разумны, и тоже считаются синтетами. По их же словам, в родном мире люди пытаются истребить их, принимая за обычных животных. Как так вышло, что они никогда не пытались контактировать с людьми, а те, в свою очередь, никогда не замечали следов другой цивилизации в своих же домах?

От подобных размышлений у Дерпи разболелась голова. Давались они тяжело. Видимо, понячье сознание, привыкшее к доброте, равенству и спокойствию, не могло принять такие мысли. Решив поговорить с Максом, пегаска завязала себе узелок на копыте. Было странно, но мысли на эту тему очень легко вылетали из головы. Если бы не события последних дней, не дающие забыть о них, то она бы и не вспомнила больше о таких странностях. Выпив специальную понячью таблетку, стоящую раз в сто дороже человеческой, пегаска с облегчением вздохнула — шум в голове исчез буквально через пару минут, боль отступила. Время до вечера можно убить и просмотром сериала про пони. Несмотря на то что нарисован он был достаточно просто, да и виден был уже более десятка раз, но его способность погружать в беззаботную атмосферу родного мира была сейчас очень кстати. Начав с самых старых, двухсотлетних серий, пегаска забылась ностальгией до самого прихода Макса.

— Привет, серенькая. Выглядишь веселее, чем утром, — парень обнял Дерпи, радуясь, что той стало лучше.

— Да, мультик помог. Будешь ужинать? Я ничего не приготовила, но сейчас наделаю сандвичей.

— Не напрягайся, закажем что-нибудь. Я, например, днём захотел азиатской еды, — Макс сел за терминал и открыл форму заказа, выбирая желаемые блюда. — И пока не удовлетворю желание, так и буду мучиться.

— Ну давай, только мне что-нибудь не слишком острое, — пегаска увидела узелок на копыте, и напрягла память. О чём она хотела поговорить? — Ах да. У меня тут вопрос есть.

— Валяй, — парень с любопытством посмотрел на пони.

— Ты же знаешь... — пегаска замялась, пытаясь подобрать слова. — Ну, теорию, что пони и другие гости вашего мира не настоящие?

— Знаю, — Макс напрягся. Ни к чему хорошему такой вопрос привести не мог.

— Я читала, что её поддерживают даже некоторые синтеты. Почему? Как они могут забыть собственное прошлое? И почему все люди в клубе согласны с тем, что пони настоящие? Это немного странно. Неужели всех удалось переубедить, даже самых упрямых, которые в других вопросах никогда не уступают?

Макс молча слушал пегаску. Та ещё долго излагала свои подозрения, в итоге поставив копытца ему на колени, посмотрела в глаза и попросила честного ответа. И что ей сказать? Можно и дальше врать, пытаться притянуть за уши все нестыковки, или отмазаться банальным незнанием. Но рано или поздно правда вскроется. И если она узнает это не от него, кто знает, чем это обернётся. Повторения истории с Лирой Макс до ужаса боялся. Конечно, Дерпи должна спокойнее это воспринять, но мало ли.

А если открыть правду сейчас? Тоже будет плохо. Она так сильно расстроилась из-за лжи постороннего, а тут получается, что самый близкий ей человек врал всё время, да ещё в таком серьёзном вопросе. Не потеряет ли он доверие пегаски, не станет ли она холодна в своём отношении к нему? Вопросов много, а ответов нет. Точнее, БРТО предусмотрела такой вариант. Но он работал более-менее хорошо только на тех пони, которые ещё не успели обжиться тут. На тех же, которые набрались жизненного опыта и стали довольно сильно отличаться от оригинальных моделей, эта методика работала по-разному. К чёрту. Дерпи заслуживает знать правду, хоть она и далеко не самая приятная. Да и врать Максу надоело — одно дело знать в теории, что придётся скармливать пони заранее заготовленную ложь, а другое — делать это, когда любишь эту самую пони.

— Ты уверена, что хочешь знать? — Дерпи кивнула, с серьёзным выражением мордашки. Макс вздохнул, нашёл в сети специальный ролик, снимающий блок на восприятие действительности у синтетов, и запустил. На экране замелькали цветовые пятна, странные геометрические фигуры, пульсирующие и перетекающие одна в другую. Ролик шёл около пяти минут. Парень читал, что его первая часть совершенно безопасна и просто заставляет синтета выключить видео, активируя специальный скрипт, если он наткнулся на него случайно. Самыми важными являлись последние десять секунд.

Ролик закончился, и Дерпи почувствовала себя, словно ей перекрыли кислород. В глазах потемнело, мысли спутались, ноги не хотели держать. Пегаска осела на пол, и замотала головой. Когда последствия просмотра прошли, до неё, наконец, всё дошло. Всё то, что говорилось о синтетах — правда. Нет никакой Эквестрии. Нет никаких других миров. Ничего из этого. Есть только мир людей. Жестоких, жадных, эгоистичных, готовых на что угодно ради денег и удовольствий. Всё то, во что она верила — не более, чем чья-то идея, воплощённая в виде живых игрушек. Это не людям пудрили мозги, а синтетами.

— Макс, как же так... Я даже не знаю, что сказать в первую очередь, — она встретила печальный взгляд парня. О чём он сейчас думает? — Получается, я — ненастоящая? Игрушка? Твоя собственность?

— Для меня ты самая настоящая, серенькая, — Макс вздохнул. Предстоящий разговор обещал быть тяжёлым. — Для нашего общества — да, ты была игрушкой. Повторю — была. После того, как я дал тебе зелёный статус, ты стала членом этого общества почти наравне с людьми. И перестала быть моей собственностью.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Я просто не смог. Прости меня. Когда ты появилась у меня, я был так счастлив, как ни разу в жизни до этого. Твоя радость и улыбки были самым настоящим лучиком солнца в непроглядной тьме. И я не смог открыть тебе правду, боялся, что тебя это сломает. Что ты станешь такой же скучной и унылой, как окружающие меня люди, или вовсе не захочешь меня знать. Я и сейчас этого боюсь.

— Получается, что вся моя прошлая жизнь, все мои воспоминания — всё фальшивка? Ничего этого не было? — пегаска не хотела плакать, но ничего не смогла поделать — слёзы текли сами собой, в груди что-то сжималось от обиды и несправедливости. Парень попытался обнять и успокоить пони, но та отстранила его копытами.

— Получается, что так. Но посмотри на это с другой стороны — ты это помнишь, другие пони это помнят. Так ли важно, что этого не было физически? Ведь когда ты развлекалась в виртуалке, ты тоже на самом деле просто лежала на кровати, но эмоции, которые ты испытывала там — были настоящими.

— Может быть, ты и прав. Но как бы ты себя чувствовал, если бы всё, что с тобой было — оказалось бы обманом? — Дерпи с хлюпами пыталась выразить чувства, бурлящие внутри. — Столько обид, столько одиночества... И всё просто потому, что кто-то захотел сделать грустную Дитзи Ду? Кто вам вообще право дал так поступать? Столько других синтетов здесь получили лишь боль и страдания... Ради вашего веселья!

— Дерпи, послушай. Я понимаю, что это всё просто ужасно. И я никоим образом это не одобряю. Но поделать с этим ничего не могу. Я разве сделал тебе или другим пони что-то плохое? Я тебя очень люблю. И это тоже одна из причин, по которой я не мог сказать правду, — Макс всё же обнял пегаску, чувствуя, как быстро намокает его рубашка там, где была её мордочка. У него самого сердце разрывалось оттого, что творилось с его подругой. — Люди вообще подлые и эгоистичные. Создавать живых синтетов со своими воспоминаниями о свободной жизни, а потом продавать их как развлечение — это очень плохо. Не передать как. Но всё же я благодарен им в какой-то степени, потому что благодаря им ты есть у меня.

— А как мне дальше быть? Как мне жить, зная, что всё моё прошлое — вымысел? Как смотреть в глаза другим пони, которые ещё этого не знают?

— Не говори им. Они тебе не поверят, но смущать их всё равно не стоит, — парень успокаивающе гладил по голове хлюпающую пегаску. — А жить так же, как и раньше, наверное. Ты это то, что ты помнишь. Но даже у людей все их воспоминания уже далеки от реальности. Чем старше событие, тем сильнее оно искажается в памяти. Я тебе потом дам почитать про ложную память. Люди могут себя убедить, что было то, чего на самом деле не происходило. И это нормально. И я тебе уже приводил пример с виртуалкой. К тому же всё, что происходило после твоего пробуждения — настоящее. Всё то, что приносило тебе радость и печаль. Твои новые друзья, твои новые впечатления, твой новый опыт.

Дерпи плотнее прижалась к груди парня. В чём-то он был прав. Но обида не давала покоя. Так много теперь нужно было осмыслить, так много принять и смириться. Но разве у неё был другой выбор? Подняться повыше и сложить крылья, выразив таким образом протест? Кому от этого станет лучше? Точно не ей и не Максу. А тем, кто стоит во главе всего этого безумия и дела нет до серой пегаски, разбившейся о землю из-за несправедливости происходящего. Да и не самая плохая доля ей выпала. Многим приходится куда хуже. Какие же люди всё-таки эгоистичные и жестокие. Создавать существ, давать им иллюзорную память, чтобы потом мучить и убивать. Дерпи даже не могла представить весь тот ужас, происходящий в сознании тех синтетов, которым не повезло попасть в такую ситуацию. Особенно у таких невинных, как пони, или других персонажей детских мультиков. Да и всё ещё не укладывался в голове тот факт, что она сама такой же персонаж.

Но с другой стороны — на что ей жаловаться, если быть честным? Макс с ней обращается очень даже хорошо. Стоит только вспомнить, сколько всего он для неё сделал, сколько неудобств перетерпел. Да, её сделали, да, засунули воспоминания, чтобы она представляла из себя целостную личность. Но сейчас-то она почти ничем не отличается от обычных людей, за исключением физиологии. Да и Макс в этом не виноват ни разу. Разве он заслуживает душевных терзаний при виде того, как она впадает в депрессию?

— Мы всё ещё друзья? — парень поднял за подбородок мордашку пегаски, заглядывая ей в глаза.

— Я думала, мы больше, чем друзья, — Дерпи поцеловала своего друга, давая выход эмоциям.

— Ну, ты поняла, о чём я. Не держишь ли ты на меня обиду, не бросишь ли ты меня теперь, когда узнала правду.

— Не дождёшься. Хотя мне надо со всем этим свыкнуться. Не каждый день на меня такое обрушивается... — пегаска снова погрузилась в свои невесёлые мысли. — Пожалуй, ты поступил правильно, что не сказал сразу. Не знаю, чтобы я тогда сделала, если бы мы не близки, как сейчас.

— Эй, ну не надо так расстраиваться. Я понимаю, что это потрясение для тебя, но не принимай близко к сердцу. Лучше посмотри на плюсы — мы есть друг у друга. Это, конечно, эгоистично, но многие люди очень рады, что могут встретиться со своими любимыми персонажами. И я в их числе, — Дерпи мотнула головой, снова уткнувшись носом в грудь парня. — Ну пожалуйста, не грусти так. Ну хочешь, я тебе солонку дам?

Дерпи не удержалась и хихикнула, вспомнив то происшествие на кухне. Всего полгода прошло, а кажется, будто уже целая жизнь. И как она тогда счастлива была. Впрочем, она и сейчас вполне счастлива. Не в данный момент, а в целом. Откровенно говоря, ей здесь лучше, чем в Эквестрии. Она нашла свою любовь взамен одиноким вечерам, нашла новых друзей и провела просто кучу времени, занимаясь интересными вещами вроде виртуалки и игр, которых просто не было в Эквестрии. Точнее, в её воспоминаниях о несуществующем месте. Может не так всё трагично, как кажется на первый взгляд? Конечно, в те моменты, когда Макса не будет рядом, она наверняка ещё не раз взгрустнёт о нелёгкой доле пони в этом мире, но зачем старательно портить остальное время, упиваясь своей грустью? Пегаска посмотрела на парня с лёгкой улыбкой.

— Неси.