Blue Angels

Глава IX. Тьма снизу

Соарин на грани паники смотрел в лицо спящей Спитфайр.

Голова пегаски лежала у него на плече, она глубоко и мерно дышала, щекоча шею жеребца своим ласковым дыханием. Одно из крыльев распласталось по кровати так свободно, что это, кажется, могло бы быть неудобным, но Спитфайр спала спокойно и не ворочалась, пытаясь переменить положение; второе тепло укрывало живот и грудь Соарина, а также одну из передних ног, обнимающих его. И если всё это можно было списать на совпадение, щекочущий ноздри пьянящий запах, впитавшийся в простыни, не лгал.

Они переспали.

Пегас понял, что просто так, не разбудив кобылку, он не выберется, а объясняться с ней ему очень не хотелось. Он ненавидел себя за это, но хотел, чтобы она вообще не проснулась.

«Лучше бы и я тоже не просыпался», — сокрушённо подумал Соарин, закрывая глаза, и поморщился. В потрескивающую похмельем голову пришли воспоминания.

Спитфайр, подтрунивая, спрашивает, снова ли ему негде ночевать. Он сквозь смех посылает её куда подальше, но всё же, мотыляясь в воздухе от количества выпитого, поднимается за ней. Звёзды сливаются в бесконечное мельтешащее полотно, деревья уплывают куда-то за грань и снова возвращаются мелкими рывками. Они, хихикая над своей неуклюжестью и опьянением, вваливаются к ней домой. Провал. Её губы на его губах. Провал. Пегас сжимает тело постанывающей кобылки копытами и одним движением переворачивает на спину, продолжая бешено вколачиваться в неё, увеличивая громкость и сладость её стонов. Провал. Пробуждение.

Свободным копытом Соарин протёр глаза и попытался по солнцу за окном определить, какое сейчас время суток. Раннее, очень раннее утро — крохотная гладкая вершинка показалась из-за горизонта.

Через несколько минут тупой тишины случилось неизбежное: Спитфайр, сонно заурчав и потянувшись, открыла глаза. Тёмно-оранжевые глаза сонно, но довольно уставились в напряжённые и нервные зелёные.

— Доброе утро, — прошептала пегаска и раньше, чем Соарин успел сообразить, потянулась вперёд и поцеловала его. Не встретив ответа, она отстранилась и ласково спросила: — Что такое, ещё не проснулся?

— Спитфайр…

— Да?

— Что это бы… не так. Это ведь ты всё это начала?

Спитфайр помрачнела, а затем на её лице проявилась озлобленность.

— К чему ты клонишь?

— Мы с тобой были друзьями. Как брат и сестра все эти годы, — отодвигаясь от пегаски, произнёс жеребец. — Тебе оказалось мало и этого? Ты снова не успокаиваешься на том, что имеешь? — Соарин продолжил увереннее, видя, как капитан пристыженно прикусывает губу. — Что ж, ты пообещала не избавляться от меня, поэтому решила выжать из меня максимум? Так это называется на твоём языке?

— Соарин! — сквозь зубы предупреждающе процедила Спитфайр.

— Нет, ты выслушаешь…

— Закрой рот, — буркнула пегаска, вылезая из постели. Она некоторое время молчала под тяжёлым взглядом жеребца, ища костюм и надевая его на себя. — Да, я действительно шла по головам всю свою жизнь. Одной только дружбой такого высокого поста не добьёшься, и тебе ли этого не знать.

— Не потому ли ты покрывала Лайтнинг Даст, что видела в ней себя? — резко бросил Соарин. Резанув по больному, он заставил партнёршу замереть посреди комнаты. — Точь-в-точь ты в начале своей карьеры. Выслуживающаяся, оставляющая всех позади себя, как балласт. Конечно, годы тебя изменили: ты научилась менять своё мнение на ходу, лицемерить…

— А, значит, ты полез к Крэш из ностальгических соображений? — едко прервала Спитфайр. Жеребец, мимолётно оскалив зубы, спрыгнул с кровати на пол.

— Между ней и тобой нет ничего общего.

— Ой, вот только не надо пытаться обставить это как высокие чувства, — закатила глаза капитан, разыскивая свои лётные очки. — Как будто я не вижу, какими глазами ты смотришь на неё… и куда именно ты смотришь. Ты ведь просто хочешь затащить её в постель, угадала? — Спитфайр, отыскав их, надела себе на лоб и злорадно посмотрела на Соарина; на сей раз сказанное задело его, не понравилось. — Кризис среднего возраста, м? Рановато же он у тебя начался, раз в свои годы начал бегать за молоденькими глупыми кобылками. Только не слишком она торопится к тебе в объятья, а?

После этих слов жеребец как-то даже осунулся.

— Ты просто увлечён новым психотипом, — безжалостно продолжала пегаска. — Интересно завоевать строптивую и, что немаловажно, молоденькую самочку — даром, что, как говорится, ни хвоста, ни гривы. Ах, да, ещё тебе надоело трахаться легко и просто, вот ты и выдумал себе неземную любовь. Что ты знаешь о ней? Что она знает о тебе? Вот я знаю вас обоих. — Спитфайр неуловимо приблизилась к Соарину, оказавшись так близко, что их губы почти соприкоснулись. — Она — амбициозная и самодовольная кобылка. Ты — самоуверенный и склонный к позёрству жеребец, который даже не уверен, что ему нужно от этой жизни. Я всегда знала, чего хотела, и добилась в этом таких высот, что могу сказать, чего желают другие тоже. И, знаешь, Соарин, если бы ты перестал овевать действительность романтическими ореолами, ты бы тоже научился этому. Ты бы тоже увидел, что сам так же порочен, как и я. Не надо сейчас лгать, что ты всегда был честен, идя к успеху. — Пегаска коротко хрипловато засмеялась и отошла от жеребца, выходя из спальни.

Соарин молчал, обдумывая её слова. Спитфайр была двуличной, но невероятно умной и расчётливой — и впрямь, именно эти качества стали её крыльями, подняли туда, где она находится теперь. Она ошибалась крайне редко, а свои ошибки заглаживала так виртуозно, что публика приняла бы с распростёртыми объятьями даже самые фатальные промахи.

— Одевайся, — привела его в чувство пегаска, и он послушался. — Итак, что бы ты стал делать с Рэйнбоу, даже если бы и заполучил её? Ничего. У тебя нет идей сейчас, и в будущем тоже не появится. Вы, конечно, оба герои, но совершенно разного толка. Выросли в разных условиях, ваши личности скроили разные пони. Причём в её случае они остались рядом с ней, а в твоём — разбежались кто куда, причём в самый трудный для тебя момент. Вы друг другу не ровня. Ваши отношения будут напоминать вечную борьбу, состязание, битву за первенство, и никто из вас не захочет сдавать позиции. А вот мы с тобой, чего ты, мой дорогой друг, упорно не видишь вот уже сколько лет, идеально совместились бы, потому что знаем друг друга, как облупленных. Но нет, вместо этого ты предпочтёшь гнаться за пони, которая не знает и знать не хочет твою душу. Знаешь, на кого ты похож? На жеребёнка. На жеребёнка, который плачет, потому что хочет получить луну. А что жеребёнок станет делать с луной? Как видишь, мы вернулись к истоку.

Соарин нахмурился. Но, как ни странно, сказанное его не взбесило, а даже каким-то образом сняло груз с души.

— Ладно, — смягчилась Спитфайр. — Было и было. Не будем же рушить нашу дружбу только потому, что в ней появились привилегии? — пегаска усмехнулась и, расправив крылья, вылетела из дома. Соарин поднялся за ней.

«Пусть она и хорошая манипуляторша, — думал жеребец, — в чём-то она права».

Пегасы прилетели к замку Твайлайт; они не опоздали, ещё многие из спасательной группы не успели подойти, но обещанные Селестией гвардейцы уже были здесь. Соарин было начал искать взглядом Рэйнбоу, но, одёрнув себя, сосредоточился на том, о чём говорила Твайлайт с одним магом. Тем не менее, разговор никак не задевал сознания пегаса — смазанные, приглушённые звуки, даже не складывающиеся в слова.

Жеребец устало потёр копытом глаза и лоб. «Надеюсь, хоть к инструктажу приду в себя», — понадеялся он и увидел, как к земле летит обладательница незабываемой радужной гривы. Уши пегаса поднялись торчком, он взмахнул крыльями и направился Рэйнбоу навстречу.

— Привет, — поздоровался он, разворачиваясь, когда достиг пегаски, чтобы лететь рядом с ней.

— Привет, — улыбнулась та.

— Насчёт вчерашнего… — в глазах Дэш появилось напряжённое, настороженное ожидание. — Прости, что на тебя сорвался. Последние две недели я сам не свой, вот и не случается не удержать себя в копытах.

— Ничего, — добродушно усмехнулась пегаска. — Я и сама могу натворить дел, когда перенерв… в смысле-е, когда становлюсь чересчур импульсивной.

Соарин насмешливо хмыкнул и скользнул взглядом в сторону. К месту сбора подтягивались Вандерболты и маги, стражники впрягались в колесницу и переносные клетки по числу пропавших пони. Бледно-голубой пегас подумал, что настойчивость Флаттершай на отсутствии оружия была крайне глупой и неуместной, и гадал, как её требование вообще было исполнено.

Бок о бок с Рэйнбоу Дэш он опустился на землю и пошёл к уже успевшей собраться толпе. Пегаска больше не разговаривала с ним, но она не обижалась — всего лишь переключила своё внимание на других пони из «Вандерболтс». От этого Соарину почему-то становилось немного легче. Сам факт нахождения рядом с пегаской расценивался им как акт очищения. Агоническая жажда быть с ней ещё ближе, чем возможно, будто притупилась. «Наверное, жестокий реализм Спитфайр… — пегас тряхнул головой. — Ох, он просто убедил и остудил меня ненадолго. Спасибо ему».

Тем не менее, мысли пегаса вернулись не к её монологу, а к тому, что было незадолго до него — особенно в полёте к Морозному северу, когда тело привычно взяло контроль над полётом, и разум мог уйти в свободное, желанное странствие.

Эмоция в глазах Рэйнбоу Дэш, когда она колко напомнила ему о поцелуе. Что это было? Ревность? Нет. Негодование? Уже ближе…, но не то. Наконец Соарин нашёл нужное понятие: она почувствовала себя преданной. «Неужели… Неужели она была задета? Подумала, что я воспользовался ей? — взглядом пегас отыскал пегаску; она летела чуть дальше в клине. — Ей не всё равно?».

— Дэш, — твёрдо сказал он, ломая клин и планируя к Рэйнбоу. — Надо поговорить.

Пегаска удивлённо вскинула брови, но послушалась, вместе с Соарином отваливаясь от строя и отлетая в сторону и назад, чтобы построение ушло вперёд и не мешало им.

— Ну, — когда их точно не могли услышать, разрешила кобылка.

— Это насчёт того, что случилось в больнице.

— А что случилось в боль…

— Рэйнбоу! — брови пегаса сошлись на переносице, уголки рта дёрнулись вниз. Только Дэш хотела что-то ответить — он снова перебил её. — Ты злишься на меня, и я знаю это. Считаешь, что ты для меня — всего лишь игрушка?

Пегаска оскорблено фыркнула и отшатнулась, но вновь сверкнувшее в глубине её зрачков боязливое выражение заставило Соарина решительно удержать её, взяв за плечи.

— Слишком плохо думаешь обо мне, — продолжил жеребец.

— Отпусти, дурак, нас в любой момент могут увидеть!

— Пусть видят! Я прямо сейчас мог бы поцеловать тебя снова, но уже при всех, и тем самым скомпрометировать, но разве так поступают с той… не важно. Рэйнбоу Дэш. Ты будешь встречаться со мной?

Кобылка чуть не перестала взмахивать крыльями от шока. Вишнёвые глаза с недоверием уставились на Соарина. Тот пояснил:

— Да, ты знаешь меня не с самой лучшей в этом плане стороны. Но так вышло, что именно с тобой я решился попробовать что-то более продолжительное, постоянное и… верное? — жеребец усмехнулся, надеясь развеять атмосферу напряжённости. Он отпустил плечи пегаски, но протянул ей копыто. — Что скажешь?

Рэйнбоу Дэш неотрывно смотрела на его копыто, и выражение её лица с каждой секундой становилось всё более мрачным и страдальческим. Передняя нога Соарина просела в воздухе.

— Я не нравлюсь тебе?

Пегаска вспыхнула, но не произнесла ни слова — только помотала в знак отрицания головой.

— Так нет или да? — настоял пегас.

— Н… Нра… Нравишь… ся… — заикаясь и краснея ещё сильнее, но всё ещё пытаясь выдать это за злобу, провибрировала Рэйнбоу. Соарин умилённо улыбнулся, глядя на это взъерошенное смущённое чудо, но продолжил:

-У тебя уже есть особенный пони?

Она снова выразила несогласие.

— Ты… шаловливка?

— Что?! — наконец-то выкрикнула от возмущения Рэйнбоу, подбросив себя в воздухе сильным хлопком крыльев и с негодованием глядя на Соарина сверху вниз; румянец схлынул с её лица. — Нет! Как тебе такое вообще пришло в черепушку? Просто из-за того, что моя грива радужная…

— Что же тогда? — спокойно прервал желчный поток жеребец. Пегаска медленно опустилась на прежнюю высоту и пробормотала что-то. — Прости, не слышу.

— У меня не было особенного пони. — Одним махом пробормотала Дэш, опустив глаза и глядя в сторону.

Жеребец несколько секунд переваривал услышанное.

— Ты… девственница?

Казалось, само слово заставило Рэйнбоу воспылать, причём отнюдь не от ярости: всё от кончиков ушей до самой груди вмиг залилось краской, а из самой пегаски вырвался писк, достойный Флаттершай, но искажённый хрипловатым голосом спортсменки. Она снова попыталась перейти в наступление, сильно заикаясь:

— У меня, видишь ли, не было времени скакать по койкам, всегда находились дела поважнее!

— То есть, ты прожила в дремучей девственности до… — Соарин осёкся, когда понял, что готов начать насмехаться над подругой. Он на секунду закрыл глаза. «Не было особенного пони. Лунные фланки. Только не это», — подумал пегас и снова посмотрел на Дэш: она мяла копыта, судорожно кусая губы и явно молясь за шанс сбежать отсюда. — Прости, я не это хотел сказать. Хотя… знаешь… тот поцелуй что, тоже был для тебя первым?

— Идиот! — выкрикнула Рэйнбоу. Щека жеребца загорелась болью, но какой-то мимолётной и неважной. — Больше не смей ко мне приближаться, иначе всю оставшуюся жизнь будешь целоваться только в больнице. И только с медсёстрами, когда они из-под тебя утку придут выносить!

Пегаса обдало радужной волной, когда Дэш с места в карьер рванула догонять улетевшую вперёд группу. Он задумчиво посмотрел ей вслед и медленно потёр пострадавшую щеку копытом. «Может, ты и строишь из себя мужеподобную пацанку, — про себя ухмыльнулся Соарин, пускаясь следом за Рэйнбоу, — а пощёчины раздаёшь, как любая другая кобыла».

Остаток пути вплоть до того момента, когда даже нагруженных клетками и снаряжением пегасов стало сносить ревущим ледяным ветром, проходил спокойно.

— Всем пони! — взлетев повыше, магически усиленным голосом привлекла всеобщее внимание Твайлайт. — Сгрудитесь в кучу, я собираюсь защитить вас от непогоды!

Спасательный отряд инстинктивно выстроился во что-то напоминающее шар, и в следующий момент их, звеня, обтёк защитный розово-фиолетовый барьер. Он испустил наружу волну белесого света, укрепляясь, и теперь сам двигался в пространстве, а Твайлайт, ведомая оставшейся рядом с ней Спитфайр, показывала, куда.

— Что за дискордовщина… — вырвалось у огненной пегаски.

— М? — повернулась к ней Принцесса Дружбы. — Что-то не так?

— Да, раньше буря усилялась вон у той гряды, — Спитфайр указала копытом куда-то далеко, очень далеко вперёд, — а сейчас мы даже близко к горам не подлетели, но нас уже сносит с мест.

Твайлайт промолчала.

У самих гор двигаться было практически невозможно; неопытная в полётах аликорночка кряхтела от усердия, и было недостаточно не только усилий прикрывающей её Спитфайр, но даже магии самой Твайлайт. К нужной пропасти группа продвигалась еле-еле.

— Больше всего меня напрягает то, — кричала Принцесса, пытаясь отвлечься от невзгод рассуждениями, — что мы так и не выяснили, зачем ледяным пумам превращать всех подряд в себе подобных. Но то, что Морозный север теоретически являлся местом заключения Короля Сомбры, меня определённо заботит больше. Вдруг это взаимосвязано?

Спитфайр не отвечала, бешено треща крыльями и скаля зубы в попытке удержаться в воздухе и одновременно с этим защитить Твайлайт от ветра. Вскоре речь аликорночки потонула в рвущем барабанные перепонки рёве ветра, закручивающего снежную тьму в спираль: группа сумела добраться до пропасти, но теперь спускаться туда на крыльях было смерти подобно. За эти две недели… дела здесь стали значительно хуже.

Твайлайт вновь усилила магией свой голос и призвала достать альпинистское снаряжение, втайне радуясь своей предусмотрительности. Она поднесла защитный пузырь с пегасами и не-пегасами к чёрной каменной стене, дождалась, когда все внутри будут готовы, и развеяла заклинание. Почти сразу спасатели вонзили кирки в заледеневшую поверхность и смогли удержаться, чтобы затем начать осторожно погружаться в холодную тьму низин.

Принцессе Дружбы пришлось применить ещё одно заклинание, намного более сложное, потому что внизу практически невозможно было дышать. Морозная ядерность заползала в ноздри и, кажется, уже на середине дыхательных путей забивала их миниатюрными айсбергами, при попытке продохнуть которые дальше лёгкие рвало на куски и тут же смораживало разрывающимися ледяными осколками. Прокатившаяся вниз по стене магическая волна каждого пони обеспечила своеобразным фильтром, согревающим воздух при вдохе.

У входа в достопамятную пещеру с натянутой над пропастью верёвкой спасательную операцию ждало всё то же количество пум. Одна из них, увидев незваных гостей, скрипуче зашипела, раскрыла пасть и выхаркнула снежинку, на огромной скорости полетевшую в одного из «Вандерболтс», но просто отскочившую от его костюма. Снежная пума явно была этим немало озадачена. «Рэрити была бы очень горда, увидев это, — светясь удовольствием, подумала Твайлайт. Она метнула в атаковавшую спасателей пуму заклинанием, которое, разбившись о ледяной панцирь, заключило монстра в хорошо знакомый аликорночке твёрдый магический куб. Было даже забавно смотреть, как ставшая неповоротливой и массивной конструкция неуклюже сорвалась вниз и быстро исчезла далеко внизу. — Это лучшая наша с ней совместная разработка!».

Твайлайт сотворила гигантское экранирование, отгородившее ущелье от ветра и вытянувшее большую часть магических сил своей создательницы. «Вандерболтс» тут же сбросили удерживающие их привязанными к стене шлеи и идеально отработанным манёвром бросились к пумам; стражники, запряжённые в клетки и тоже спускавшиеся с ними, но на более сложном и крепком снаряжении, с небольшим запозданием пустились следом.

Принцесса Дружбы внимательно следила за ледяными пумами, тут же нокаутируя всех, кто пытался стрелять снежинками. Как ни странно, но насчиталось таких всего три; все остальные были благополучно пленены и закрыты в клетках.

— Отправляйтесь, — приказала Твайлайт гвардейцам и наложила на них и их бесценный груз ещё несколько заклинаний, призванных облегчить обратную дорогу. — В названном месте вас встретят маги, которые расколдуют пойманных.

— Твай? — окликнула Рэйнбоу, увидев, что её подруга зачем-то летит вниз. — А ты куда? Нам разве не домой?

— Подождите минуту, пожалуйста, — неловко улыбнувшись и порозовев, попросила Твайлайт. — Мне интересно, что стало с пумами внизу; их кубы должны разбиться от падения. На самом деле мне не хотелось бы никого из них убить.

Несколько минут Вандерболты послушно ждали Принцессу, всматриваясь в стрекочущую тьму внизу. Твайлайт вернулась, сильно побледневшая.

— Ну как, не разбились? — поинтересовалась Сюрпрайз.

— Разбились, — загробным голосом сказала аликорночка. Вандерболты напряглись. — Вдребезги. Полностью.

— Это ведь хорошо? — подал голос Соарин, стремясь разрушить напряжённую тишину. — Больше не будут докучать нам.

— Как посмотреть… — пробормотала Твайлайт, шокированно глядя в одну точку где-то внизу.

— Твайлайт, да что происходит, скажи ты уже толком! — потеряв терпение, взмахнула копытами Рэйнбоу. Фиолетовая кобылка нервно сглотнула.

— Это не ледяные пумы.

— Чего?!

— Это не ледяные пумы, — твёрже повторила аликорночка. Пропасть снизу утробно рыкнула. — Это те, кого пони изгнали тысячелетия назад.

Рык повторился, тряхнув стены и сделавшись визгливо-гнусавым. Вандерболты беспокойно огляделись, начали кружить.

— Всё это время… — Твайлайт задрожала, но отнюдь не от холода. — Всё это время это были Вендиго!