Шкатулка Скрю

Глава 5

-Ну что же. Думаю, она поправится.

Всё-таки, главный врач есть главный врач. Его кабинет выгодно отличался от других тем, что в нем присутствовало какое-то подобие роскоши. Без излишеств. Стол из красного дерева, диван с серой обивкой. Шкаф украшали многочисленные грамоты и награды, а на стене, за непробиваемым стеклом, диплом доктора Брэйнса. Стэйбл молча смотрел на главного врача, тщательно обдумывая слова. Он собирался рассказать ему о том, как он увидел Скрю в Вечнодиком лесу. И о том, что случилось потом.

Разумеется, Стэйбл рассказал всё, без утайки. Доктор внимательно выслушал его.

-Пони и волки… как интересно, — старый жеребец прикрыл глаза и отпустил стрелку метронома. Прерывистое тиканье в ночной тишине помогало ему сосредоточиться на собственных мыслях.

-Да… Знаете, Стэйбл, — он отвлекся от раздумий и потянулся за трубкой, — волки – это очень любопытные существа. У них есть страсть к свободе, которую чрезвычайно сложно подавить. Посади волка в клетку, и он не превратится в покорную собачку. Скорее наоборот – станет еще более агрессивным, и будет рваться из плена всеми силами, пока не примет свою участь.

И, несмотря на свою тягу к свободе, волчья стая является примитивнейшей из организаций, которая, тем не менее, довольно стабильна и работает на подчинении вожаку. Я так понимаю, ты уже имел честь с ним познакомиться.

-Это как-то связано со Скрю? – спросил доктор Стэйбл. Брэйнс кивнул.

-Разумеется. Кое-что из её «звериной сущности» мне становится понятным. То, что случилось в Вечнодиком лесу, вряд ли расскажет нам о её прошлом… по крайней мере, откуда она, и где её настоящая семья.

Более того, я полагаю, что эта стая стала её семьей.

…Я еще никогда с подобным не сталкивался. Кое-что слышал… подобные случаи настолько редки, что в медицине так и не нашлось для них подходящей классификации. Но кое-какие объяснения по этому поводу существуют.

Представь себе обычную семью: мама, папа, жеребенок. Жеребенок с самых ранних лет постигает жизнь, общаясь с родителями, с другими пони… у него проявляется характер, мировоззрение и собственный взгляд на мир. Он многого не понимает – он всего лишь материал для лепки, а вот уже общество лепит для него мир, полный радости и разочарований. И всё это для того, чтобы в конце он сам сделал выбор – насколько независимым ему нужно стать в своей жизни. Недостаток общения либо уничтожает личность, либо делает её уникальной… хотя и глубоко несчастной, зацикленной на собственных взлетах и падениях.

Но что будет, если жеребенка оторвать от общества? Отдать его в иное, которое является лишь пародией на нормальную семью? Которая примет его, хотя и будет настолько чужой в наших глазах?

Нас с волками объединяет только то, что мы – млекопитающие, как и они. И больше ничего.

Скрю не просто больна. Я полагаю, что её оторванность от общества в детстве привела к таким осложнениям. Её вырастили волки. Я практически уверен в этом, — продолжил Брэйнс.

-Это возможно?.. – вырвалось у Стэйбла, — обычно волки нас не жалуют.

-Согласен. Обычно пони становятся отличным ужином для целой стаи. С другой стороны… поведение волков еще до конца не изучено. Я бы даже сказал, что они её пожалели — если к волкам такое вообще применимо. Кто знает, может, малютка Скрю умирала в этом лесу, без пищи и крова. И когда ни один пони не смог ей помочь, ей помогли волки. Стая вырастила её, как свою – потому что иначе не могут. Они выкормили её, а Скрю, в свою очередь, запоминала их действия и повадки, потому что выживание – это единственное, к чему она стремилась.

-Значит, если мы внушим ей, что она пони…

-А не всё так просто, дружок, — Брэйнс нахмурился, — какая-то её часть это осознает. Она видит других пони вокруг себя. Она сама видит, что очень сильно похожа на них – больше чем на волков. У неё четыре копыта, грива и хвост. Но! Вся её жизнь проходила среди волков. Отвергнуть родную семью ради жизни, которой она не знает, более того – в которой она лишена желанной свободы… нет уж.

-Тогда почему она не сбежит к своей стае навсегда?

-Та часть, которая говорит ей о том, что она – пони, упорно не хочет этого делать. Скрю видит определенные… радости в своем пребывании здесь. К тому же, мы её приручили, что далось нам нелегко, а значит – она разрывается между двумя мирами. Миром пони и миром волков.

-Так что на данный момент мы начинаем выигрывать. И это хорошо. Нам придется начать с нуля – мы полностью адаптируем её для новой жизни. Нужно показать ей, что жизнь не ограничивается слепыми инстинктами. И что она вполне себе разумное существо, чтобы от них отказаться.

Брэйнс перевел дух. Его голос звучал тихо; не исключено, что старый доктор всё еще находился в собственных размышлениях, и ему приходилось отвлекаться, чтобы дать Стэйблу нужные указания.

-Всё-таки, ты молодец, Стэйбл, — наконец сказал он, — не зря ты здесь появился. И я думаю, что смогу тебе поручить одно очень ответственное задание. Возможно, я немного тороплю события, но…

В общем, я хочу, чтобы ты стал её опекуном.

У Стэйбла чуть не отвалилась челюсть.

-Я? Как это?..

-Подожди. Дай мне закончить, — перебил его Брэйнс, — Скрю очень сильно привязалась к тебе. По этой причине она сбежала отсюда. Я убежден, что она следовала за тобой, чтобы поиграть. Более того – она защищала тебя от древесного волка, а это кое-что должно значить. Я полагаю, что ты и будешь той самой отправной точкой, с которой она начнет новую жизнь. Если Скрю тебя так слушается, значит, ты и сможешь ей внушить все радости жизни пони.

Стэйбл застыл как вкопанный. Такого он не ожидал. Он вполне справедливо полагал, что его отчитают за то, что произошло. Вечнодикий лес, эта дурацкая игрушка…

Но похвала от доктора Брэйнса его очень обрадовала. Конечно, быть нянькой для безумной пони – это немного смущало молодого врача. В конце концов, для этого есть медсестры.

И конечно, я смотрел на это с другой стороны. Случай Скрю Луз был уникальным в своем роде. Отказываться от него было бы как минимум глупо.

А еще… было кое-что другое. Я очень хотел ей помочь. Единственная в своем роде пони, которая не нашла себе пристанища в жизни. И то, как вели себя другие по отношению к ней – я считал это слишком неправильным.

К тому же… за мной остался должок. Она мне жизнь спасла. И видит Селестия, я должен спасти её. Я верен своей клятве до конца. Я должен помогать больным и отчаявшимся, а она под эту категорию подходит просто превосходно.