Путь искупления

Пролог. Серый Мир

Пустынный Мир. Отсюда и до горизонта, никакого цвета и разнообразия. Лишь однотонно-серое пепелище под ногами и тяжелое, свинцовое небо без просветов выше. Серый Мир, иначе и не скажешь. Лишь ветер, свободно гуляющий по всей пустоши, вносил хоть какое-то разнообразие, но даже он казался лишь еще одним элементом общей безрадостной картины. Очень удручающий, лишенный всяких цветов, пейзаж… печальный вид, особенно если вспомнить что когда-то это была яркая, буйная, цветущая и буквально пылающая жизнью Эквестрия.

Я стою в самом центре Нигде. Усталая, испуганная, сбитая с толку и ничего не понимающая. Здесь не может быть места для живых, но все-таки, по воле чьего-то извращенного чувства юмора, я здесь. Мои ноги прочно завязли в земле, копыта скрыл песок… Или нет? Может это пепел? Или, промелькнувшая мысль заставила все мое естество содрогнуться, прах? Думать об этом как-то не хотелось. Я надеялась на то что это все-таки песок, но разум упорно подводил меня к не самому приятному выводу.

Я никогда не любила предаваться блаженному ничегонеделанию. Всегда находилась в движении, училась и развивалась, совершала поступки и несла за них ответственность, даже в такой безнадежной ситуации я пыталась бороться.

Магия, что ожидаемо, никак не откликнулась на мой зов. Я задавила приближающуюся панику, без своего дара я чувствовала себя крайне уязвимой и хрупкой. Краткий осмотр местности ни дал мне ни малейшей зацепки о природе данной аномалии. И все-таки, несмотря на явную бессмысленность данного действа, я начала движение в наугад выбранном направлении. Идти было тяжело, слабость буквально окутывала меня плотным одеялом. Я едва переставляла ноги, мои копыта буквально увязли в песке (Пепле? Прахе?), каждый следующий шаг давался мне с таким трудом, что поневоле приходящие мысли умоляли меня бросить все и прекратить эту бессмысленную борьбу.

Но я была бы не я, если бы не отмахивалась от этих пораженческих мыслей и не продолжила бы, стиснув зубы, двигаться вперед. Никогда не любила сдаваться, какой бы бессмысленной не казалась бы ситуация. И странный, мертвый мир в который я непонятно как угодила, еще не повод опускать копыта. Я еще жива, я еще не сдалась, я все еще борюсь и надеюсь. Что бы меня сломить недостаточно мрачного пейзажа и тотальной атмосферы отчаяния.

Как будто в ответ на мои мысли, ветер до этого просто гуляющий по пустоши внезапно усилился. Завыл, будто дикий и обозленный зверь, и обрушился на меня со всей своей первобытной мощью. Мощь его была такова что едва не сбила меня с ног, тщательно расчёсанные и уложенные грива и хвост мгновенно разметались, глаза заслезились, а все тело скрутило, ведь поднятые внезапной бурей песчинки буквально врезались в меня причиняя легкую, но неприятную боль.

Все бы ничего, но и это было далеко не пределом. Мой разум наводнили видения и воспоминания, которые явно принадлежали не мне… И были они, мягко говоря, не самые счастливые.

Целая толпа пони в панике убегающая от какого-то монстра и обращающиеся в прах.

Пылающий Вечнодикий лес, в котором практически не осталось жизни. Лишь многовековые древесные гиганты еще боролись, но были обречены.

Горящий дом на берегу озера. А перед пожаром еще один пони-единорог обороняющая колыбельную от тварей чей облик я разобрать не могу, да и самого пони тоже. Единорог, судя по использованию заклинаний, был(была?) силен, но противник явно превосходил его, как количественно, так и качественно.

Целый воздушный корабль, судя по всему грифоний, терпящий крушение и экипаж отважно сражающийся с таким же непонятным противником.

Видения… Их было не счесть. Не все я запомнила, не все поняла, некоторые была бы и рада забыть. Но несмотря на количество их объединяла одна мысль… Конец. Конец всему.

Самое паршивое во всем этом было то что во всем этом безумном каскаде яркой нитью мелькало связующее звено. Яркое и заметное, как солнце в зените, осознание того что во всех этих бедах именно я виновата. Именно мои действия толкнули Эквестрию в объятия небытия. Именно мои ошибки сделали из процветающего и яркого мира вымершую пустошь. Жалкий сожжённый дотла остов, в котором больше нет больше места Доверию, Верности, Смеху, Щедрости и Доброты. В котором нет надобности в Дружбе и Любви. В котором незачем жить.

Могу с уверенностью заявить, что любому разумному созданию, не обделенному таким полезным качеством как совесть, наломавшему за свою жизнь немало дров будет не слишком уютно жить с полным осознанием своих ошибок. Подобное состояние словно раскаленный гвоздь, забитый прямо в череп, будет терзать тебя все время и избавиться от него никак не получится. А уж если к этому чувству добавить еще и отсутствие какого-либо адекватного наказания, то совесть грызть начинает еще сильнее буквально прибивая к земле неподъемной ношей, основной груз которой собственное осознание вины.

Так вот, поверьте эксперту в этой крайне специфичной области, все это ерунда по сравнению с ярким осознанием того что за твои ошибки пришлось расплачиваться другим ни в чем неповинным пони. Я, к счастью, не идеал и далеко не святая, но даже на меня подобные мысли оказывают сильное влияние.

Так… Стоп. Что-то не так. Слишком сильно, слишком резко, слишком ярко… все слишком давит и из-за этого не сильно похоже на реальность. Моему разуму чересчур навязывают это мнение, а он и рад обманываться, значит, кто-то (или что-то) пытается опосредственно влиять на меня. Что вряд ли кому-нибудь понравилось бы… ну мне точно не понравилось.

Неизвестно откуда, но я знала, как противостоять подобным… навязанным состояниям. Удивляться времени, да и сил, у меня не было, и я прибегла к самой простой технике защиты сознания. Игнорируя дикий, ураганный ветер я закрыла глаза, глубоко вздохнула и очистила разум, одновременно фокусируясь на том мимолетном ощущении инаковости что сопровождало мои мысли. Ощутить свое Я, отделить свои мысли от навязанных, четко отмерить границу между ними, полностью положиться на свои инстинкты и интуицию, что бы одним волевым усилием отторгнуть все то что исходило не от меня и позволить своему сознанию самому убрать помеху.

Разум пони в подобных ситуациях вообще очень интересно работает. Пока пони не понимает, что на него влияют извне, он сам рад обманываться. Когда же пони осознает этот факт то избавиться от подобного «подарочка» и стряхнуть наваждение становиться крайне просто даже далекой от какой-либо магии личности. Самое сложное здесь, как легко догадаться, в умении правильно и своевременно понять, когда на тебя оказывают влияние, пока процесс не зашел слишком далеко. Вся основа защиты разума строиться на определении вторженца. Как таковой «пассивной защиты» от таких фокусов не существует, а «активная защита» помогает только в прямом ментальном поединке.

Наверное, именно поэтому ментальная магия с древних времен считается школой очень сложной и не слишком популярной, профессионально обучаться и изучать сей пласт магической науки можно только с прямого разрешения Принцессы. Как по мне вполне справедливо, страшно представить на что будет способен магистр этой дисциплины если он решит использовать свои навыки во вред другим.

Размышления на отвлеченные темы кстати тоже отлично помогает избавиться от последствий внушения. По крайне мере навязчивые видения меня больше не преследовали, оставаясь где-то в глубине сознания создавая немного неприятное, но терпимое сопровождения. Мысли больше не путались, совесть снова грызла в привычных масштабах. Следовательно, мой разум перестали пичкать непонятными картинками и навязчивыми состояниями. И это ни может не радовать.

Словно бы в ответ на мою маленькую победу, буря, до этого бушевавшая с лютой свирепостью, улеглась. Открыв глаза, я снова узрела этот совсем не вдохновляющий пейзаж выжженной пустоши. Сейчас, без гуляющего туда-сюда ветра, она казалась еще более унылой и безрадостной. Странное дело, хоть я и отразила ментальную атаку мое восприятие данного пейзажа нисколько не изменилась. А я так рассчитывала, что эта пустошь была лишь еще одним мощным приемом, призванным смутить мой разум.

Значит или этот «шикарный» вид настоящий и не имеет никакого отношения к недавней атаке на мой разум, или же является гораздо более изощренной и могущественной иллюзией, в плену которой я и нахожусь. Так сразу и не скажешь, что хуже. С одной стороны, меня не сильно радует перспектива на полном серьезе оказаться в сером и вымершем мире без какого-либо понимания как выбраться с этого «курорта». С другой же оказаться в плену неизвестного способного на такие спецэффекты, с которыми даже я, не самый слабый единорог смею надеяться, не в состоянии сладить и который спокойно выворачивает мой мозг наизнанку так же является удовольствием гораздо ниже среднего.

Я снова тщательно оглядела унылый пейзаж фокусируясь и пытаясь зацепиться взглядом хоть за какую-то выбивающуюся из общей картины деталь. Увы ничего не нашла, что еще больше осложнило и так непростую ситуацию.

Попыталась вспомнить события, приведшие меня к такой ситуации и снова ничего. Мысли скользили, воспоминания мелькали, но мне что-то мешало хоть краем зацепиться за них. Плохо… Я осознаю себя, но в таком состоянии даже имя свое вспомнить не могу. Любопытный факт, если не ворошить память, а задевать её лишь мимоходом или ассоциативно то мне ничего не мешает, но стоит копнуть глубже, как в башке тут же начинается сумбур.

Ситуация… скверная и это еще мягко сказано. Я сглотнула и поежилась, без магии, без памяти, без какой-либо определенности я была обречена. Паника, которая в первые минуты отступила перед моей решимостью теперь опять подбиралась ко мне.

 — Без паники, без паники… — пытаясь успокоиться твердила я себе, эта мантра помогала очень слабо. — Без ПАНИКИ!

Все-таки не выдержала я, оглашая всю серую округу оглушительным воплем выпуская на волю все копившиеся во мне эмоции. Впрочем, этому миру было глубоко плевать на дикий, эмоциональный крик единорога, которая, не иначе как по воле самого Хаоса, непонятно как оказалась здесь.

 — Хах… Фух… Это было неожиданно, — переведя дух резюмировала я. После чего глубоко вдохнула, задумалась, а после удивленно ухмыльнулась, — Но, как ни странно, это действительно помогло.

Тихо. Спокойно. Вдох-выдох. Нужно размышлять трезво, паника делу нисколько не поможет, лишь сильно усугубит ситуацию. Сконцентрируйся, из любой передряги всегда есть несколько выходов. Думай, анализируй, не опускай копыта, сфокусируйся на главном.

Мое имя! У всех пони так или иначе есть имя, то как мы называем себя, то что всегда с нами. Основа нашей личности, те сочетания слов которыми мы называем себя. Мне надо вспомнить мое имя, если получиться с остальным будет гораздо проще.

 — Мое имя… — Начала я и осеклась. Попытка вспомнить такой, казалось бы, простой факт отозвался резкой и сильной болью в висках. Я покачнулась от нахлынувшей слабости, в моих глазах потемнело.

 — Мое имя… — Я игнорировала любой дискомфорт, стараясь вспомнить то что никогда не забывала. Сконцентрировалась на одном лишь желании, продираясь сквозь самый настоящий бедлам, который сейчас назывался моими мыслями.

 — Моё имя… — Я как заведенная твердила эти слова чувствуя, как с треском рушатся возведенные кем-то барьеры и где-то рядом появилось нечто опасное.

Словно прыжок в бездонную пропасть. Меня будто минотавр схватил за шкирку, сильно и быстро раскрутил, и от души шваркнул об земную твердь. Поверьте, ощущения незабываемые. В моей голове будто что-то щелкнуло и мне подхватил поток не совсем понятных видений.

Небольшое село, весьма стандартное для пони. Все жители куда-то торопятся, чем-то заняты. Все… кроме одной. Малышка единорог, бредущая куда глаза глядят, будто невидима для селян, ну или её показательно игнорируют. Что же она сделала такого? Что Я сделала? Да это я… и детство у меня было не самое стандартное.

Странная деревенька, небольшая и достаточно опрятная. Вот только местные жители были не обычны. То ли странный знак отличия, один на всех, то ли широкие улыбки, тоже одна на всех. Я там тоже есть, уже достаточно повзрослевшая, но, вот странно, я ощущаю фальшь и странное отвращение к самой себе.

Калейдоскоп событий и эмоций мелькал в моем разуме. Я не успевала понимать откуда они пришли и что именно значили, но продолжала упорно прорываться вперед уже на чистом, буквально ослином, упрямстве. В моих глазах потемнело, дыхание стало прерывистым, голова болела так что я уже слабо понимала где нахожусь. И в тоже время эта боль приносила какое-то странное облегчение, ведь с каждым новым видением я становилась все ближе и ближе к своей цели.

Падающие звезды перечеркнувшие ночной небосвод. Красивое и захватывающее зрелище. Я помню какой трепет и восторг тогда испытала.

Дорога ведущая меня вперед и извивающаяся словно змея. Я люблю путешествовать, видеть и узнавать что-то новое, овладевать новыми умениями и развивать старые. Я помню с каким энтузиазмом влипала в прошлом во всякие авантюры.

Настоящее и прошлое. Слова и мысли. Поступки и их последствия. Все это лишь небольшие части одной картины. И имя этой картины…

 — Старлайт Глиммер… — устало выдохнула я безо всяких сил падая на иссушенную землю. — Мое имя Старлайт Глиммер.

Не знаю сколько времени прошло после этого. В этом проклятом мире очень сложно следить за временем, в виду отсутствия каких-либо толковых ориентиров. Возможно я пролежала в странной полудреме всего несколько минут, а возможно и несколько часов. Кто знает, то ментальное побоище, что я устроила в попытке добраться до самого сокровенного, чуть не превратило мой мозг в кусок хорошо перемолотого фарша. Конечно это чистая метафора, но недалекая от истины.

Но всему приходит конец, завершился и мой вынужденный отдых. Я, снова почувствовав в себе силы, встала на все четыре, встряхнулась и, в который уже раз, внимательно осмотрела окрестности. Сейчас я прекрасно понимала, что за пейзаж раскинулся передо мной и почему совсем недавно он мне казался до боли знакомым. Конечно учитывая ту ситуацию, в которой я имела сомнительное удовольствие лицезреть этот вид в первый раз, немудрено было запомнить все в мельчайших деталях, увиденное буквально врезалось в память.

 — Этот мир не может существовать, — задумчиво сказала я, желая хотя бы своим голосом развеять унылую обреченность этого места. — Я же не совершила то что задумывала. Прошлое не изменилось, а значит и будущее тоже.

Внезапно я почувствовала чье-то присутствие. Я и раньше что-то такое ощущала, но тогда это было очень мимолетно и больше смахивало на один из симптомов приближающейся панической атаки. Сейчас же направленный на меня взгляд не почувствовал бы только слепой, глухой и сильно контуженный пони. Взгляд этот принадлежал кому-то очень сильному, подавляюще сильному и страшному, просто невероятно страшному.

Я знаю что такое страх, в своей жизни я боялась очень многого. Но я никогда не праздновала труса перед лицом явной опасности, я умела рисковать и не убегала только из-за превосходства оппонента. Что бы вынудить меня отступить требовалось нечто большее чем просто страх. А сейчас я чувствовала себя маленьким жеребенком, который не только верит в существование всяких нелепых монстров живущих под кроватью, но и твердо знает об их существовании ведь лично с ними сталкивался.

Мощный и иррациональный страх сковал мое тело. Часть меня просто дико желала сорваться в галоп и оказаться как можно дальше от этого места, другая же как будто окаменела и не могла двинуть копытом. Возможно именно этот страх испытывают маленькие кролики, когда сталкиваются с древесными волками.

Я судорожно сглотнула и постаралась стряхнуть с себя это оцепенение. Куда там! Тело билось в холодной дрожи, по всей шкуре как будто легион ледяных мурашек маршировал. Я тряслась всей своей сутью от хвоста до кончика рога и при этом обильно потела. Горло враз пересохло, на глазах навернулись слезы, а зубы отбивали такую безумную чечетку, что впору было идти в музыкальную академию. Еще немного и я позорно рухну в обморок!

И тут совершенно неожиданно, даже для самой себя, моя правая передняя нога очень резво и сильно прописала мне прямой в лоб. Хороший удар получился, от моего копыта разве что только искры не посыпались. Я покачнулась, умудрилась сфокусировать плывущее зрение и помотав головой, избавляясь от последних последствий удара, быстро и без всякой раскачки разозлилась.

Со мной такое бывало. Я, мягко говоря, не слишком люблю, когда на меня сильно давят, реагируя на это достаточно агрессивно и напористо. А чем, как ни давлением, можно обосновать эту почти успешную попытку испугать меня до раннего поседения хвоста и гривы? На подобные трюки действия мои доработаны до автоматизма. Обычно я правда просто ору, как это произошло совсем недавно, выпуская свои эмоции и мобилизуя внутренние силы. Но такие серьезные приемы, какой был и сейчас, простым воплем не решить, а вот боль гораздо более сильный… мотиватор.

 — Кто здесь! — Рявкнула я, искренне надеясь, что мой голос не дрожит. Может злость и прочистила мое сознание, но дикий страх никуда не делся. Просто он больше так на мозги не давил. — Покажись!

В ответ на мой рявк послышался смех. Он шел отовсюду, был скрипучий и неприятный. И был настолько обезличен и холоден, что мне сразу стало понятно с общеморальными ценностями у смеющегося был полный порядок. Их просто не было.

 — Маленькая пони, желает лицезреть нас? — Голос тоже шел отовсюду и был еще более неприятен чем смех. Равнодушный и без эмоциональный он мог принадлежать только существу крайне чуждому Эквестрии. — Мы не можем ничего с этим поделать, жалкий микроб просто не в состоянии узреть хоть что-то выходящее за пределы его понимания.

 — О! Какая красивая отмазка. — Притворно восхитилась я. Страх мой конечно никуда не делся, голос этого создания меня, откровенно говоря, пугал еще сильнее, но с другой стороны впервые за все время моего пребывания в этом несуществующем мире я хоть чего-то смогла добиться. И это ободряло, ну и еще плюс сравнение с микробом разозлило меня еще сильнее. — Хорошо оправдывает нежелание появляться перед кем-либо. Прекрасно тебя понимаю, была бы такой же трусливой скотиной, как и ты, тоже не горела бы желанием кому-нибудь на глаза попадаться.

 — Вы смертные никогда не меняетесь, — безучастно откликнулся невидимый собеседник. Его, судя по всему, нисколько не задели мои слова. — Ты боишься, но хочешь скрыть свой ужас за бравадой, пытаешься спровоцировать нас на глупость. Какой глупый и наивный расчет, нас не заденет оскорбление бабочки-однодневки. Но отдадим тебе должное, для жалкого насекомого ты очень храбра. Основная масса смертных или бы уже убежали или бы пали ниц перед нашим могуществом.

 — Сочту это за комплимент — нервно отозвалась я, судорожно размышляя что же могу противопоставить этому неведомому нечто. Учитывая, что в этом мертвом месте моя магия не действовала от слова абсолютно получалось что меньше чем ничего.

 — Как хочешь, так и думай. Нам плевать на мнение такого хрупкого и недолговечного создания. — Голос продолжал давить мне на нервы своим крайне неприятным тоном. — Ты вторглась к нам без всякого разрешения, прервала наши размышления… и теперь пытаешься выдвигать какие-то требования, наглости тебе не занимать. Здесь. Не Место. Таким. Как Ты.

 — Ну раз мне здесь не место, покажи где здесь выход. Уж будь добр! — Мне не нравилось куда ведут умозаключения этого существа. Еще немного и он додумается до того что неплохо было бы стереть в порошок неугодную «гостью», дабы не оскорбляла его взор свои присутствием. — Я с удовольствием покину эту гостеприимную землю.

 — Ну уж нет… — Голос неприятно усмехнулся. Настолько неприятно что я вздрогнула, — раз уж все так повернулось то ты будешь первой, кто оценит этот новый мир. Пока он только порождение нашего разума, но очень скоро все что ты сейчас видишь станет реальностью.

 — Польщена… — слабо пробормотала я стараясь скрыть дрожь. Отчего-то я была уверенна что говоривший вполне способен сделать подобное. — Но нынешняя Эквестрия мне нравиться гораздо больше.

 — Почему же? – С ноткой интереса спросил голос, — В этом мире нет смерти, нет тьмы, нет боли. Не ничего того чего вы смертные создания так исступлённо боитесь.

 — Потому что здесь нет жизни, нет света и нет счастья. Ты убрал из этого, хм… макета все то ради чего мы живем! — Воскликнула я, игнорируя свой страх

 — Сколько вы, смертные, живете? Жалкие несколько десятилетий? Кому сильно повезет пару тройку столетий? — Пренебрежительно ответил мой собеседник. — А в конце один и тот же финал. Вся ваша жизнь — это страх и боль. Так неужели очень сложно осознать, что вечное небытие есть освобождение от этого?

 — Не буду говорить за всех, — я упрямо наклонила голову и топнула несколько раз копытом, — но лично я предпочту «боль и страх».

 — Что ж, все так как мы и предполагали, — голос снова утратил какую-либо похожесть на живое существо и звучал еще страшней, чем раньше. — Смертные слишком тупы, ограниченны и неблагодарны что бы принять наш великодушный дар. Мы не знаем каким образом ты, бабочка, смогла к нам пробиться, но это не имеет никакого значения. Возвращайся, если тебе так мил старый мир проведи остаток времени с пользой, очень скоро от него не останется и тени.

 — Не знаю кто ты и по какой причине ты такой обозленный отморозок, но тебя остановят. — Пригрозила я голосу, прекрасно понимая насколько нелепа эта угроза. — И как мне вернуться? Не вижу указателей.

 — Обернись, бабочка.

Я чисто из чувства противоречия не хотела оборачиваться, но Это оказалось сильнее меня. Неодолимая сила повернула меня на сто восемьдесят градусов и я…

…С диком полу всхлипом полу криком подскочила на своей кровати.

Несколько минут я переводила дух, одновременно борясь с предательской дрожью. Кошмар был как настоящий и даже привычная, успокаивающая обстановка в моих апартаментах не могла утихомирить мое дико стучащее сердце.

 — Опять. Да что же это такое. — Хрипло прошептала я, притягивая телекинезом кружку с водой, горло сильно пересохло.

Еще нескольких минут мне хватило что бы понять, что сна у меня сегодня точно уже не будет. Поэтому окончательно выбравшись из кровати, я подошла к прикроватному столику с часами и зеркалом.

 — Три часа ночи… Великолепно. — Хмыкнула я, критично осматривая свое отражение в зеркале. — Паршиво выглядишь подруга.

Паршиво это еще слабо сказано. Растрепанная, не выспавшаяся, вся мокрая от пота и дрожащая, я производила жалкое зрелище. Загнанный взгляд и общее нервозное состояние лишь усугубляли картину.

 — Одно из двух. Или то что я вижу почти каждую ночь далеко не простой кошмар. Или же я окончательно сошла с ума. — Со вздохом резюмировала я увиденное в зеркале, после чего, подумав, добавила. — При всем нежелании признавать себя сумасшедшей, даже мне, второй вариант ближе к сердцу.