Обратная сторона медали

Глава 11

Крэлкин добрался до замка через несколько часов. Очки, которые дал ему император, не затемняли, несмотря на сиреневые стекла. Они лишь подсвечивали главное здание страны слабым белесым светом. По пути жеребец купил газету, зашел в парк, присел и быстро просмотрел местные новости и прогноз погоды. Новости чужака не заинтересовали, слишком обыденно выглядели надписи про науку и культуру, зато погода по утверждению метеорологов должна была быть жаркой всю следующую неделю.

На последней странице газеты расположились мелкие объявления и предложения об отдыхе в разнообразных городах на различных курортах. Было даже два курорта в Эквестрии под Филидельфией. Посмотрев цены, жеребец достал мешочек с монетами, пересчитал их и, поняв, что путешествия не дорогие, с интересом стал просматривать предложения. Его заинтересовали несколько экскурсий по заповедникам и историческим памятникам, и он решил попросить у Гресмита денег на поездки.

Сидя в душной, жаркой комнате в тишине, Крэлкин смотрел на тарелку с зеленоватой кашей, кувшин с водой и боялся пошевелиться. Император заботливо оставил пояснения на листочке рядом со снедью, что необходимо съесть цаворит на ночь, запить большим количеством воды, а также последующий день по возможности воздержаться от приема пищи. Еще бумага гласила, что ничего страшного не будет, если какие-то пункты инструкции выполнены не будут, но на работу тогда жеребец может жаловаться кому угодно, но только не изготовителю снадобья.

Чужак в закатных лучах давился смесью более часа. Воды в графине ему не хватило, и он, закончив трапезу, воровато пробрался в уборную и напился из-под крана. На следующий день он проснулся к обеду и увидел сидящего за столом молодого грифона в красном фраке. Тот что-то писал, скрипя пером. Окно было открыто, и в комнате отчетливо слышался запах озона.

Жеребец сел на кровати, и глаза Гресмита скользнули по нему.

– Доброго дня, – произнес крылатый.

Крэлкин не ответил. Он прислушался к своему телу, пытаясь понять, что изменилось после ночи, но, казалось, все было, как прежде. Император вопросительно посмотрел на пони, и тот тупо произнес:

– Я ничего не чувствую.

– А что ты, собственно, должен почувствовать? – поинтересовался грифон.

– Не знаю, – признался чужак. – По-другому себя чувствовать, например?

Теперь промолчал венценосный, лишь фыркнул и вновь принялся скрести пером. Жеребец еще немного посидел и, поднявшись и набросив накидку на круп, в которой лежал золотой пропуск, подошел к окну. Он посмотрел на тяжелые облака и вздохнул.

– Обещали сегодня солнце, – с разочарованием заметил он.

– Правильно обещали, – бросил император.

– Почему правильно? – удивился Крэлкин. – Разве облака похожи на солнце?

– Просто эти облака – не погодное явление, – как бы между прочим заметил собеседник.

Земной пони посмотрел вдаль. Тучи уходили за горизонт.

– Не погодное? – с недоумением переспросил он.

– Магия, – спокойно отозвался грифон, продолжая заниматься своими делами. – Причем очень тонкая и искусная. Качественная работа, скажу я тебе. Признаться, лишь несколько раз в жизни видел, чтобы единорог на таком высоком уровне использовали свой потенциал.

– Единорог? Ты думаешь, что это единорог?

– А кто это еще может быть? Истинно магическое существо в мире только одно. Или считаешь, что я своих созданий не знаю?

– То есть, тебя совершенно не волнует, что такое большое облако висит над городом? – изумился чужак и повернулся посмотреть на удивленную морду правителя, но увидел лишь грифона, пишущего какой-то текст на бумаге, словно ничего не произошло. Жеребец фыркнул. – Даже не над городом, а над страной? – заметил он, пытаясь хоть как-то заинтересовать старого знакомого.

– Облако – оно и есть облако, – отмахнулся Гресмит. – Ничего страшного в этом нет. На климат это не повлияет, да и грифонов не испугает.

– И ты не вмешаешься?

– Зачем? – безвкусно поинтересовался венценосный. – Хочу посмотреть, кто осмелился бросить мне вызов. Сейчас выступлю – спугну добычу. Более того, – произнес он, скосил хитрый взгляд на собеседника и осклабился, – если кто-то пострадает, я вызову Селестию на ковер и отчитаю, как жеребенка.

– Пострадает? – тупо произнес Крэлкин, таращась пустым взглядом вдаль. – А если кого-то убьют? – встрепенулся он и обернулся. – Разве чья-то жизнь стоит того, чтобы отчитывать Селестию?

– Некоторые вещи – бесценны, – с легкой улыбкой заявил император.

– Странно менять жизнь на какую-то грызню.

– Ты не понимаешь, – парировал крылатый. Он опустил перо в чернильницу и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на собеседника. – Смерть грифона неважна, – вальяжно заявил он. – А вот Селестия – важна. Завтра умрет какой-нибудь Гюстав – про него забудут через неделю даже родственники, а вот если я отчитаю Селестию – об этом будет галдеть весь мир, причем не один месяц, а помнить будут годами. Политическая арена всегда была важнее каких-то жизней. Со времен Римской Империи ничего не поменялось: хлеба и зрелищ. С этими двумя параметрами можно править вечно, и никто не скажет ничего поперек.

– И кто тебе верит, если ты так с подданными обращаешься? – изумился чужак.

– Многие верят, – пожал плечами Гресмит. – Как и Селестии в пределах ее зоны влияния. Не все, конечно, но кого интересует мнение меньшинства, верно?

– Меня интересует жизнь. Ты не давал жизнь грифонам, тем более, не давал жизнь никакому отдельному грифону.

– Ошибаешься. Я столько перемещался по различным телам, что у меня уже полстраны родственников, наверное.

– Ты все равно не можешь отбирать жизни, когда вздумается, – наседал Крэлкин. – Они не принадлежат тебе.

– Принадлежат. Потому что я сильнее их, – произнес император, голосом, не терпящим возражений. – Ты мне лучше скажи, я правильно пишу?

– Что пишешь? – не понял чужак.

– Я хочу вспомнить язык, на котором мы с тобой общались.

– Зачем? Язык-то мертвый. На нем можем общаться разве что ты да я.

– В этом его прелесть! – воскликнул венценосный. – Мне надо быть уверенным, что нашу переписку никто не прочтет. Ни одно живое существо, кто бы ни перехватил. Сам подумай: нет ни словарей, ни алгоритмов расшифровки, даже похожих символов. Просто идеальный вариант.

– Ты мне свои планы по захвату мира собираешься рассказывать?

– Кто знает, какая между нами переписка будет летать? Может, ты все-таки захочешь свергнуть правителей Эквестрии, – слащаво усмехнулся грифон. – Будет очень неудобно, если наружу просочатся сведения, что ты собираешься делать, и кто будет помогать. Да и вообще, зачем кому-то знать, что мы затеваем?

– Ну, допустим, резон есть, – кивнул чужак. – А чего язык вспоминать?

– Тебе, может, и нечего вспоминать, а для меня прошло слишком много времени. Кое-что я все-таки забыл.

Жеребец подошел к столу и попробовал прочесть, что написал Гресмит. Он несколько минут пялился на ровные строчки текста, но некоторые слова, как ни силился пони узнать знакомые закорючки, не давались ему. Он ткнул копытом в незнакомое слово.

– Это не по-нашему, – заявил он.

– Это слово “колодец”, – возразил император.

– Это даже не эквестрийский, – парировал Крэлкин. – Не говоря уже про наш язык.

– И как будет правильно?

До позднего вечера бывшие люди сидели над бумагами и вспоминали. Крэлкин заметил, что стал путать эквестрийские слова и слова из его эпохи, ровно как у Гресмита смешались в голове всевозможные языки, о которых земной пони и слыхом не слыхивал. К концу дня и грифон, и пони в большей степени восстановили в памяти забытый язык и, откинувшись на спинки стульев, устало, но счастливо смотрели на кипу исписанной бумаги.

У чужака в животе заурчало, и император хмыкнул.

– До завтра потерпишь? – поинтересовался он.

Собеседник пожевал губами, высунул язык и ненадолго замер.

– Воды, если ты не против, – попросил он.

Крылья августейшей особы подернулись слабым облачком магии, и на столе появилось деревянное ведро с водой.

– А раньше были графин и кружка, – возмущенно произнес Крэлкин и, насупившись, сложил копыта на животе.

– Ты животное, – заметил Гресмит, – так не все ли равно, из чего пить?

– Даже в Эквестрии больше уважения к пришельцам, – фыркнул жеребец. – Между прочим, ты сам животное.

– И я животное, – кивнул император.

Он потянулся к ведру и, виртуозно схватив его, сделал большой глоток.

– Скажи, – произнес он, поставив бадью на стол, – в тот день с тобой ведь прыгал твой приятель?

– В какой день? Когда я оказался в этом мире? – уточнил пони, и правитель кивнул. – Какая разница?

– И что он сейчас делает? – поинтересовался грифон.

– Тебе-то какая разница? – сухо спросил Крэлкин, понимая, куда клонит собеседник.

– Можешь рассказать? – попросил тот. – Не хочу по поводу и без него лезть в твою голову.

– Со мной, – буркнул жеребец и уставился на стол. – Последний раз с ним сталкивались на миссии по приручению драконов.

– “Приручению”? – с недоумением переспросил император и недоверчиво посмотрел на собеседника. – Вроде бы вы должны были их убить.

– А тебе откуда это известно? – встрепенулся чужак.

– Просто прочел вскользь из твоих мозгов, – отмахнулся венценосный. – Так что с твоим другом?

– Сейчас должен быть на попечительстве у Айрона Трепа, – пожал плечами пони. – Если знаешь такого.

– Знаю, отчего не знать? – нахмурился Гресмит. – Очень искусный пегас. Жаль, что пегас, так бы забрал в личный отряд разведки. И теперь Айрон обучает его своему мастерству?

– Да.

– Значит, будет ходить рядом с Селестией, – в задумчивости потянул грифон.

– Почему тебя вообще заинтересовал мой знакомый? – с нетерпением спросил чужак. – Какая вообще разница, в этом он мире или нет? Сейчас он ведет жизнь обычного пегаса.

Император подхватил исписанный листок и показал пони. Тот с недоумением посмотрел на крылатого.

– Это хороший способ передачи информации между нами, – заметил правитель, – пока послания можем читать лишь ты и я. Как только появится третье лицо – план рухнет. Тем более, если этот некто будет сидеть подле Селестии. Убей его.

– Что?! – воскликнул Крэлкин.

– Убей его, – спокойно повторил венценосный. – Лиши жизни. Умертви плоть. Отправь к праотцам. Пролей кровь. Выпусти кишки. Что непонятного? – удивился собеседник

– Я не собираюсь его убивать! – возмутился земной пони.

– У тебя нет выбора, – возразил Гресмит. – Не убьешь ты – убью я. Он уже не жилец. Но я все же хочу, чтобы этим занялся именно ты.

– Я? Почему я? – недоуменно переспросил чужак и увидел, как император расплылся в кровавой улыбке. – Стоп! Ты не убьешь его!

– И кто меня остановит? – осведомился грифон. – Ты? Или Целеберриум? Или, может, другая скрытая организация? Орден Найтмэр Мун или как они себя сейчас называют? Кто там еще есть? Последователи Дискорда, Селестии, Майта, солнца, луны, кометы… сколько было организаций с нелепейшими целями, – в задумчивости потянул император. – Всех и не упомнишь.

– Селестия! – гаркнул Крэлкин.

– Ее искусство магии уступает моему, – парировал венценосный. – Не тешь себя иллюзиями. Просто убей своего друга.

– Неужели нельзя…

– Нельзя! – внезапно рявкнул грифон. – Перестань быть тряпкой! Ты ввязался в такие перипетии, что не время проявлять мягкотелость. Убийство твоего друга – необходимость. Тебе нужно только ее принять.

– Должен быть другой способ! – не унимался жеребец. – Его смерть – лишь твоя прихоть.

– У тебя есть предложения?

Крэлкин пошарил глазами по столу и тяжело вздохнул.

– Значит, нет, – подытожил император.

– Это не значит, что его надо убивать. Ты не хочешь, чтобы он был рядом с Селестией, так что его нужно только не подпускать к ней.

– И надолго хватит твоих мер? – с сомнением поинтересовался венценосный. – А что скажет твой друг, если станет грифоном?

– Каким грифоном? – осторожно поинтересовался чужак.

– Таким, как я, – раздраженно бросил крылатый. – Они особо ничем не отличаются от пегасов, разве что лапы вместо копыт будут. Ему же будет проще. Не думаю, что он рад поменять руки на копыта.

– К чему вообще такой вопрос?

– Есть вариант, при котором его жизни ничего угрожать не будет.

– Сделать его грифоном? – с сомнением спросил Крэлкин. – Что-то я не совсем понимаю.

– Я заберу его в свою империю, – пояснил правитель. – Все равно он не подходит эквестрийскому обществу: любит решать проблемы силой. А нам он идеально подойдет.

– А грифоном его делать зачем? – уточнил жеребец.

– Чтобы другие не смеялись. Хотя… – Гресмит поднял взгляд вверх и ненадолго задумался. – Можно оставить его пони. Будет интересно смотреть на ежедневные драки с его участием. Развлечет на некоторое время. Сумеет выжить в моем аду – станет личным телохранителем.

– Великая честь, быть на побегушках у свихнувшегося мага, – фыркнул земной пони и привлек внимание собеседника.

– Поверь, это огромная честь, – ухмыльнулся император. – Его положение в обществе будет гораздо сильнее, чем у любого пони с золотым пропуском.

– Если Альтус захочет остаться в Эквестрии, я не буду заставлять его перебираться к тебе, – заявил чужак. – Тем более, здесь ему будет некомфортно.

– Я навещу Селестию с официальным визитом и сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться, – ухмыльнулся крылатый.

– При чем тут Селестия? – не понял жеребец.

– Ты думаешь, что от твоего друга что-то зависит? – изумился венценосный. – Он – разменная карта. Он родился, чтобы его использовали. Ты хорошо натренировал этого пса выполнять все команды, а я ценю это в слугах. Они готовы даже умереть за хозяина.

– Он не слуга! – рявкнул пони. – И уж тем более, не пес!

– Он верный пес, – расплылся в улыбке император. – Сейчас хозяин снял с него цепь, ошейник и выгнал на улицу. И он, как покорная собака, ждет, пока очередной господин не подберет его, не наденет оковы и не станет командовать. Его жизненная цель – угодить хозяину. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для твоего друга. С Селестией я собираюсь просто уладить некоторые формальности. Не переживай, отдадут твоего Альтуса под фанфары и сладкие речи об укреплении связи между государствами и забудут через день.

Чужак промолчал, пристально смотря на собеседника и проклиная себя в душе. Он понимал, что Гресмит прав, что Альтус сейчас чувствует себя некомфортно в Эквестрии, но как помочь другу не знал. Старый недруг давал хоть и призрачный, но шанс для бывшего человека на нормальную жизнь.

– Если Селестия и Альтус будут не против, то можешь…

– Я тебя не спрашиваю, – жестко сказал грифон, – а ставлю перед фактом.

Император перевел взгляд на окно и улыбнулся.

– Представление началось, – произнес он.

– Что за представление? – с недоумением поинтересовался пони.

– Одень очки, которые я тебе дал, – скомандовал венценосный.

Пони повиновался и выглянул в окно. Небо объяло едва заметное синеватое облачко магии. Тучи стали темнее, подул сильный ветер, но через несколько мгновений затих. Чужак мельком глянул на грифона и увидел ухмыляющуюся морду.

– Что происходит? – спросил жеребец, вновь взглянув на небосвод.

– Единорог наращивает мощь и пытается закрепиться над империей, – оповестил Гресмит. – Он должен понимать, что делает, ибо с природой справиться достаточно трудно.

– И ты снова не вмешаешься? – удивился чужак.

– Я пока не могу определить, где находится заклинатель, – признался грифон. – Мало того, что он скрывает магию, но еще и виляет восходящим потоком по всему городу.

– Значит, он находится в городе?

– Кто знает? Одно я могу сказать точно: это кто-то из моих единорогов. Скорее всего, кто-то, кто живет в замке.

– И ты не можешь его вычислить?

– Я хочу ударить точно в цель, – заявил император. – Я же сказал: начну двигаться – спугну его. А после поимки, возможно, заменю им Винил, уж больно нравится, как он искусно обращается с магией.

– Ты не ценишь никого, кто оказался подле тебя, да?

– Чтобы тебя ценили – ты должен заслужить это, – пояснил крылатый.

Он поднялся, щелкнул пальцами, и бумага с письменными принадлежностями испарилась.

– Думаю, мы закончили, – удовлетворенно произнес венценосный. – Ровно, как и с твоим другом.

– Как будто ты меня слушать будешь, – фыркнул земной пони.

– Не буду, но в этом-то и прелесть.

Гресмит хмыкнул и, не говоря ни слова, удалился.

Чужак пожал плечами, представляя, какое будущее ждет Альтуса и перебрался поближе к окну. Он смотрел на движение магии по облакам следующий час, безвкусно лакая из ведра воду и дивился, как один единорог смог сотворить нечто грандиозное. Вспоминая свою старую жизнь и обучение у магов, он никогда не слышал, чтобы хоть кто-то мог достичь подобных вершин в управлении погодой и управлять такой объемлющей магической субстанцией.

Когда ему наскучило смотреть на небо, он обратил внимание вниз, на город. Перед дворцом сновали грифоны, недовольно смотрящие на тучи. Они выглядели обеспокоенными, но никто никуда не торопился, а судя по количеству граждан, никто не чувствовал опасности, лишь раздражение.

Осматривая окрестности, чужак заметил недалеко сильную ауру, по очертанию походившую на грифона. Некто неторопливо пробирался к дворцу и по мере приближения жеребец заметил рог на голове и отсутствие крыльев. Как только он понял, что перед ним единорог, он подскочил и стянул очки. Незнакомца на месте не оказалось. Тогда он одел их вновь, и аура, сильно выделяющаяся на общем темном фоне, вновь появилась. Несколько раз сняв и одев очки, Крэлкин удостоверился, что единорог идет под каким-то заклинанием, и окружающие его не замечают.

«Кажется, я нашел зачинщика этих беспорядков. Теперь осталось вывести его на чистую воду. Рассказать об этом Гресмиту или попробовать самому разобраться с ним? С одной стороны будет очень хорошо: признание от старого врага, хоть какое-то понимание, что происходит. А с другой стороны я не знаю, как поведет себя этот рогатый. Если применит магию, справится ли мой щит? И действует ли он? Что же делать?»

Пока земной пони размышлял, незнакомец вошел на главную дворцовую площадь, беспрепятственно миновав стражников, и свернул направо.

– Надо за ним проследить, – пробормотал под нос жеребец и рванул из своей комнаты наружу. Выбежав на площадь, он осмотрелся, но синей ауры поблизости не оказалось. Недолго думая, он направился, куда предположительно должен был пойти незнакомец.

Чужак некоторое время шел вдоль стены, которая источала слабый белесый свет. Дойдя до угла, он увидел за кованой оградой большой ухоженный парк с плотным массивом деревьев. Расстроившись потерей из виду цели, жеребец решил прогуляться по гранитным дорожкам и подышать ночным прохладным воздухом.

Как только он зашел на территорию сада, навстречу ему устремились грифоны в зеленой робе и соломенных шляпах, перепачканные, но ужасно довольные. Они о чем-то разговаривали и громко хохотали, подшучивая друг над другом. Когда грифоны увидели пони, они с явным интересом глазели на него, показывая на копыта и гриву, а спустя несколько минут стали жарко спорить о метках: действительно ли они должны быть у всех пони, и у всех ли жителей Эквестрии есть рисунок на крупе. Бурно обсуждая новую тему, работники скрылись из виду, и в саду разлилась блаженная тишина.

Чужак прислушался. Был слышен лишь отдаленный стрекот цикад и шелест листвы. Жеребец сглотнул и пошел вперед, размышляя, мог ли Гресмит завести в дворцовом парке опасных животных. Так он гулял, пока не стемнело, и луна не заняла свое законное место, отражаясь бледным пятном на облаках. Посмотрев вверх на черное небо, Крэлкин зевнул и осмотрелся. Он понял, что потерялся примерно полчаса назад, но звать на помощь не спешил.

Впереди замаячил слабый синий свет. Пони, обрадовавшись встречей со стражниками, охраняющих покой на территории замка, поспешил к ним на встречу и остановился, как вкопанный, как только перед ним возникла синяя аура, с абрисом единорога. Жеребец приспустил очки, посмотрел поверх них, убедившись, что перед ним никого нет, и вернул их на место.

Единорог не уходил, лишь отошел с пути и наблюдал за чужаком. Чужак в ответ смотрел на нарушителя спокойствия, пытаясь понять, кто это. Внезапно от рога незнакомца потянулась слабая серебристая струйка магии и ударила в морду Крэлкина, однако тот ничего не почувствовал. «Магия? – спросил себя жеребец. – Неужели мой магический щит работает?»

– Я тебя вижу, – жестко произнес он. – Кто ты?

Незнакомец промолчал. «Не хочешь по-хорошему, могу и по-плохому», – нахмурился чужак и потянулся копытом к единорогу, чтобы своим щитом рассеять магию, но тот бесшумно отстранился, неслышно отодвинулся на безопасное расстояние, но даже не думал уходить и словно с интересом взирал на земного пони.

– Да хватит этих пряток! – нетерпеливо воскликнул Крэлкин. – Я знаю, что ты стоишь передо мной. Не снимешь свое заклинание – расскажу императору.

Единорог отступил еще на шаг, коротко взглянул через плечо и замер. Простояв неподвижно около минуты, синяя аура стала исчезать, обнажая заклинателя. Зеленая грива, оранжевая шерстка, синяя накидка и до боли знакомая морда. Чужак от неожиданного появления сел на круп, не веря глазам. Очки съехали на нос. Он озадаченно смотрел на жизнерадостного Висио.

– Почему ты тут? – спросил земной пони.

– А ты осмелел, – в то же время произнес знакомый и улыбнулся.

– Отвечай на вопрос! – рявкнул Крэлкин и подскочил.

– Не кричи, – попросил единорог. – Ты ведь не хочешь привлечь грифонов? Они, если тебе интересно, по небу тоже летают.

– Да я буду кричать, сколько захочу! – не унимался земной пони.

– Ты в таком же положении, как и я, – заметил Висио. – Найдут на территории императорского замка – будут проблемы.

– У меня золотой пропуск!

– Да не кричи ты так, – в очередной раз попросил нарушитель.

– Тогда отвечай!

– Я здесь по личному распоряжению Гидеона.

– Не лги мне!

– Откуда столько наглости?

– Ты не ответил на мой вопрос! – рявкнул чужак и глубоко вздохнул.

Он чувствовал, как сердце у него бешено колотилось, но мысли о том, что Гресмит защитит его в любой момент, давали уверенность и неимоверную дерзость. Безнаказанность ударила ему в голову, и он даже не пытался сопротивляться этому чувству. Появление Висио его взбесило, но он не понимал, почему это чувство заполнило все его сознание.

– Сколько же от тебя шума, – вздохнул единорог. – И магия на тебя не действует…

– Ты должен быть в Эквестрии!

– Но я здесь, – пожал плечами собеседник. – Думаешь, что сейчас можешь что-то изменить?

– Из-за тебя на Эквестрию в этой стране смотрят косо!

– С каких пор тебя стала заботить Эквестрия больше собственной жизни? – мрачно осведомился единорог. – Какой-то нездоровый интерес у тебя возник к моей стране.

– Это тебя не касается! – жестко парировал любые нападки чужак. – Здешний правитель безумен и может запросто объявить войну пони.

– И с чего ты это взял? – поинтересовался Висио, и глаза его сузились в щелки.

Крэлкина передернуло, словно его окатили холодной водой. Запал моментально пропал, его вытеснил необъяснимый страх смерти.

– Не твое дело! – рявкнул земной пони дрогнувшим голосом, и увидел, как оскалился нарушитель. – Тебя изгнали из Империи Грифона. Зачем ты вернулся?

– Мне не нравится твой тон, – угрюмо возвестил бывший член Целеберриума. – Возможно, твое хамство обосновано, но сегодня твоих криков никто не услышит.

Крэлкин поправил очки и увидел, как луч магии, словно продолжение рога единорога, уходит вверх и расплывается небольшим синеватым куполом. Он нахмурился и закусил губу.

– Допустим, на тебя магия не действует, – хозяйски продолжил собеседник, словно он полностью контролировал ситуацию. – Но заклинания, действующие на область, тебе не подвластны. С этого момента, я надеюсь, мы поговорим по-другому.

Внезапно чужак вновь почувствовал накатывающую волну гнева.

– По-другому?! – вспыхнул он. – Как с тобой можно говорить по-другому?! В Филдсе из-за тебя пони в постоянной опасности!

– Филдс под надежной защитой, – парировал единорог. – И я не дам пони просто так умереть. Меня не для этого натаскивал Целеберриум.

– Целеберриум натаскивает убивать!

– Только врагов Эквестрии! – рявкнул Висио и прочистил горло. Крэлкин отступил на шаг, понимая, что даже если Гресмит видит их разговор, не поспешит помогать. – Сейчас мы находимся на вражеской территории, в чужой империи. Ты знаешь, на ком испытывают все новые препараты медицинского назначения доблестные грифоны? На пони! А ты знаешь, что у императора вообще есть ферма по разведению пони на мясо?

– Знаю, – сдавлено произнес жеребец.

– Что?! – рявкнул Висио, и чужак поморщился от громкого голоса. – Знаешь?! И считаешь это нормальным?!

– Как я считаю – никого не интересует, – насупился собеседник. – Ни тебя, ни этого императора. Но я общался с пони, которых разводят для еды. Их тут никто не держит.

– Не держат?! – распалялся единорог.

– Не держат, – подтвердил белый жеребец. – Пегасы летают вокруг замка, но даже не думают убегать. Им нравится, что их жрут.

– Что ты несешь?! Кому вообще будет нравиться смерть?!

– Иди и поговори с ними, – отмахнулся земной пони. – Ты же мастер маскировки. Охраны около них нет.

– Откуда тебе это все известно? – грубо спросил Висио. – Как ты вообще встретил фермера?

– Фермера?

– Кодовое название для Целеберриума, – быстро произнес единорог. – А теперь отвечай!

– Ко мне пегаска прилетела в замок. Тогда и поговорил. Рассказывала, что император должен ее съесть на следующей неделе. Подумала, что меня для еды выбрали. Грозилась, запереть в комнате, пока не настанет ее время утолить голод императора.

– Какой-то бред, – неуверенно проворчал Висио и отвернулся всем телом. – Неужели те отчеты были правдой? Тогда понятно, почему Старсвирл был против операции в Империи Грифона. Бессмысленное разбазаривание кадров и возможность встрять в непредвиденный политический переплет. Но почему они себя так ведут? – поинтересовался он, ни к кому особо не обращаясь.

– Они просто фанатики, – отозвался чужак, и единорог посмотрел на него непонимающим взглядом. – Они верят, что Гресмит их Бог и просто отдают ему то, что они могут отдать.

– Бог? – переспросил Висио и пожевал губами. – Кое-кто называет Селестию богиней. Думаешь, Эквестрию может поразить подобная болезнь?

– Зачем ты сюда пришел? – с подозрением поинтересовался земной пони. – Не говорить же о Селестии и фермерах, я прав?

– Зачем я здесь – тебя не касается, – отмахнулся собеседник.

– Касается, – надавил Крэлкин, чувствуя, что оппонент сдал.

– Что ты от меня хочешь? – страдальчески спросил единорог. – Я к тебе не приставал. Шел бы по своим делам.

– Я как раз шел, чтобы найти заклинателя, скрывающегося под невидимостью, который проник на замковую территорию. И сообщить об этом императору.

Висио вздохнул.

– Может, пойдем тогда выпьем? – предложил он. – В Эквестрии с выпивкой совсем плохо, хоть тут можно расслабиться.

– Хочешь уйти от разговора?

– Просто поменяться информацией, – заключил бывший член Целеберриума. – Тебе хочется узнать, что я здесь делаю, а мне – откуда у тебя мой пропуск и кто такой Гресмит, Бог здешних пони. Равноценный обмен?

– Нет. Ты сейчас не в том положении, чтобы торговаться.

– Я понимаю, но надо было попробовать, – улыбнулся Висио. – Мне особо нельзя показываться, так что я пока спрячусь. Надеюсь на твою осмотрительности, иначе я тебя с собой на тот свет заберу.

– Мне туда пока еще рано.

Единорог кивнул, и его тело объяла магическая аура.

– Тебя уже не видно? – поинтересовался Крэлкин, рассматривая яркую ауру пони.

– Не видно, – кивнул Висио. – Я знаю одно неплохое место. Иди за мной. Если кто-то начнет приставать – скажи, что можешь убить взглядом. Об остальном позабочусь я.

– А потом проблем не оберусь? – нахмурился чужак. – Я лучше пропуск покажу.

– Я предлагаю тебе развлечься.

– Ты изменился, – заметил земной пони. – То пони защищаешь, то убийства тебя развлекают.

– Я убиваю не пони, – заявил единорог, – этого достаточно. Кстати, на твоем месте я бы помалкивал, или будешь выглядеть как идиот, разговаривающий сам с собой. Раньше я бы на тебя иллюзию наложил, но сейчас это, увы, невозможно.

Чужак кивнул и двинулся за невидимым провожатым. Они шли молча. Крэлкин смиренно поворачивал в подворотни, ходил по темным улочкам и показывал пропуск каждому встречному патрулю грифонов. Висио постоянные проверки забавляли, и он иногда откровенно смеялся, смотря на реакцию хранителей порядка. Наконец, в одной из подворотен, Висио снял маскировку и юркнул в полуподвальное помещение. Белый жеребец нехотя последовал за ним.

На пони не обратили ровно никакого внимания в светлом небольшом помещении паба. Единорог уверенной походкой прошел к барной стойке, заказал напитки и закуски, и устремился к самому дальнему столу. Усевшись на неудобном деревянном стуле, он схватил лежащий на столе журнал, открыл на первой попавшейся странице, пробежался глазами по тексту, вздохнул и отбросил прессу в сторону.

– А ведь обещали теплую неделю, – с некоторым облегчением произнес он. – Странно, ведь ни разу не ошибались еще.

– Император говорит, что это единорог какой-то делает, – как бы между прочим произнес чужак.

– “Единорог”? – переспросил Висио. – И, конечно же, ты считаешь, что это я.

– Я предполагаю, – пожал плечами Крэлкин. – Знаешь, очень странно, что ты таскаешься в невидимости около дворца.

– Да, весьма странно, – согласился собеседник. – Но у меня есть веская причина. – Он воровато оглянулся, вытащил из-под накидки небольшую тетрадку и положил на стол. – За этим я пришел сюда.

– За тетрадкой? – с сомнением уточнил Крэлкин.

– А что такого? После того инцидента с уничтожением Лэндлорда меня выгнали, даже не дав собрать вещи. А в этой тетрадке все мои наработки по изучению спектры в империи.

– И раньше не мог забрать эту тетрадку? – с сомнением поинтересовался чужак.

– У меня обязанности были, – многозначительно заметил Висио. – И Целеберриум. Старсвирл не позволял мне и шагу сделать за границу, и только недавно я освободился от его власти. Я бы на несколько месяцев раньше отправился сюда, если бы не ты и твоя миссия по уничтожению драконов в моем городе. На то, чтобы уладить все, у меня ушло слишком много времени.

– Приказ Селестии, – легко парировал чужак.

– Да, всегда все можно списать на приказ Селестии, – согласился единорог. – А ты как в империи оказался? Не думал, что встречу тебя здесь.

– На корабле. Вместе с Винил.

– А пропуск? Не думаю, чтобы на корабле тебе дали глас императора.

– “Глас императора”?

– Золотой пропуск, – пояснил оранжевый пони. – Я его называю гласом императора. Довольно забавно. И, что немаловажно, в точности отражает возможности бумажки. Так откуда?

– Император дал, – пожал плечами чужак.

– И чем ты его подкупил? – с хитринкой поинтересовался Висио. – Слежкой за Селестией? Хотя нет, если бы его можно было подкупить таким пустяком, Целеберриум уже давно втерся бы к нему в доверие. Глас императора дается только тем, кому Гидеон всецело доверяет. Почему он тебе доверяет?

– Разве мы пришли сюда обсуждать мое положение? – изумился Крэлкин. – Я думал мы здесь из-за твоей выходки.

– Со мной мы уже разобрались, – ухмыльнулся единорог. – А вот ты – интересный экземпляр.

Принесли напитки и закуски, но чужак не обратил на них никакого внимания, помня о наставлении Гресмита. Висио же наоборот, тут же выпил и, подхватив магией вилку, стал неспешно рыться ею в салате.

– Не пойми меня превратно, – спокойно произнес бывший член Целеберриума. – Мне просто интересно, в чем ты силен. Спектру ты не изучаешь, магией не владеешь, инженера я в тебе не заметил. Все, что ты делал в Эквестрии – выполнял прихоти Селестии. Да и занимался только организационными вопросами и руководил всякими операциями. Что-то я очень сильно сомневаюсь, что императора заинтересовали твои способности. У него верных шавок очень много.

– Мы просто с ним дружили очень давно, – отозвался чужак.

– Ого! – воскликнул единорог и прервал свое занятие. – Не думаешь, что такая деликатная информация попадет в чужие копыта, лапы, хвосты, уши… не важно куда. Не думал, что с тобой будет?

– Все равно, – отмахнулся земной пони. – Император сказал, что лично убьет меня, когда захочет. Не думаю, что у других есть хоть призрачные шансы лишить меня жизни.

– “Убьет”? – переспросил собеседник. – Какие-то очень странные отношения между двумя старыми приятелями.

– Наши отношения тебя не касаются. Может, императору будет любопытно узнать, кто шастает по его территории без разрешения?

– Не пугай меня, – попросил Висио и скривился. – Я все прекрасно понимаю. Но и ты пойми меня: мои знания без наработок, записанных в этой тетрадке неполноценны. – Он положил копыто на обложку. Потом воровато оглянулся, тетрадку объяло облачко магии, и она неспешно скрылась под плащом собственника. – Я хочу дать пони эффективные лекарства.

– Еще скажи, что ты хочешь изобрести сыворотку молодости, – фыркнул чужак.

– А почему нет?! – внезапно воскликнул единорог. – Почему бы не дать определенным пони вечную жизнь?

– Ты такой же повернутый, как и Гресмит, – вздохнул чужак.

– Кстати, что за Гресмит? Ты говорил, что в него фермеры верят, как в Бога.

– Я так называю императора, – пожал плечами Крэлкин.

– Странное прозвище, – заметил Висио. – И ничего не говорит. По крайней мере, понятно, где ты жил до того, как попал в Эквестрию. Но меня теперь гложет вопрос: откуда ты появился в Империи Грифона? Сюда просто так залетные пони не попадают. И мало того – пони, которые дружат непосредственно с правителем.

– А я и не говорил, что тут жил, – отмахнулся белый жеребец. – Моя история тебя тоже не касается.

– И все меня не касается. Еще ни разу не видел такого темного пони. У меня складывается впечатление, что ты и не пони вовсе, а просто…

– Кто? – с вызовом спросил чужак. – Кем я еще могу быть, кроме как пони?

– Это знаешь только ты, – словно с угрозой проговорил единорог. – И, возможно, еще несколько личностей на нашей планете. Но я уверен, что твое прошлое вообще не связано с Эквестрией и Империей Грифона.

«Он знает, кто я такой? Сам понял или кто-то сказал? Селестия? Луна? Твайлайт или ее отец? В любом случае, он не может знать обо мне всего. И его темнота – мой козырь».

– Что, если так? – поинтересовался Крэлкин. – Что из этого следует?

– Это значит, что преемник, который готовится заменить на посту Гидеона, может быть и не рожден в империи, – спокойно проговорил Висио и вновь стал рыться в салате. – А отсюда следует, что по их конституции он не может занять трон. Рассказать правду, поднять грифонов, свергнуть правительство, расколоть страну на несколько частей и захватить контроль хотя бы в одной. Как тебе такой вариант?

– Идиотский, – фыркнул собеседник. – Тебе не поверят, а бумаги, скорее всего, уже все подделаны. Ты просто пони, который незаконно проник в чужую страну. Не бери на себя ношу, которую не унесешь.

– За меня не переживай, переживай за своего друга. Как там его, Гресмит?

– Да за него-то что переживать? Он пережил сотни переворотов…

Внезапно чужак замолчал, нахмурился и отвел взгляд. Он понял, что взболтнул лишнего, и теперь не знал, как выкрутиться.

– Будешь оправдываться? – усмехнулся единорог. – Давай, я хочу послушать какую-нибудь смешную историю.

– Не буду, – буркнул Крэлкин.

– А жаль, – вздохнул бывший член Целеберриума. – Я бы посмеялся. Да и обстановка к этому располагает. Давай сойдемся на том, что я ничего не слышал. Все же не пристало другу выдавать тайны и секреты своего товарища. И… – он закусил губу и обвел взглядом помещение, цепляясь взглядом за каждого посетителя. – Я бы проигнорировал твое замечание, и даже внимания не обратил, если бы фермеры не считали его своим Богом. Слушай, а ты, случайно, не фермер? Может, тебя в пробирке вывели, раз у тебя такой чистый геном земного пони получился?

– Я не из Империи Грифона! – процедил сквозь зубы белый жеребец. – И меня не выращивали в пробирке!

– Какие мы нежные…

– Ты себя сейчас ведешь, как Гресмит. Также с пренебрежением относишься ко мне. Кто вы вообще такие?

– Мы те, кто распоряжается твоей судьбой, – просто произнес единорог. – Хочешь ты того или нет.

– Распоряжатели нашлись, – фыркнул чужак и посмотрел на собеседника уничтожающим взглядом, но, казалось, тому было все равно. – За своей судьбой следите.

– Не нужно огрызаться, – попросил Висио, – твой статус не поменяется. Можешь только усугубить и без того шаткое положение. Я тебе предлагаю сыграть по нашим правилам и выжить. Будешь противиться… Сам понимаешь исход, верно? Я не предлагаю тебе соглашаться или не соглашаться с нашими решениями. У тебя будет свое мнение на все происходящие вещи, и, возможно, ты даже сможешь скорректировать какое-нибудь событие, и от твоего решения будут зависеть жизни, но до того наберись терпения и смирения.

– Терпения?! Смирения?! – рявкнул Крэлкин. – Что за ахинею ты несешь?!

– Если твоего друга фермеры не безосновательно считают Богом, то я бы советовал тебе держаться ближе к нему следующие недели две. Напрашивайся куда только можно. Его непосредственное присутствие в том или ином месте уже должно гарантировать безопасность.

– Безопасность? – нахмурился земной пони. – Ты собрался тягаться с императором?

– Я еще из ума не выжил, – усмехнулся оранжевый жеребец. – Каждый правитель в Империи Грифона – сильный маг. Настолько сильный, что даже самые искусные единороги не могут ему противостоять. Разве в природе заложено, чтобы грифоны колдовали? Их участь – баловаться спектрой разной степени очистки, которую им предоставляет Зебрикания, страна копытных. Но каждый раз на смену очередному императору приходит новый маг, не уступающий по силе, а то и превосходящий предшественника. Неужели тебя это нисколько не волнует?

– Нет.

– Нет? – удивился Висио. – Конечно, ты ведь знаешь секрет императорской династии магов. Не так ли? Расскажи, порадуй старика. Мне искать ферму по выращиванию грифонов-магов? Или грифоны, которые жрут единорогов, как-то перенимают их силу? – Голос Висио стал жестким и сухим. – И они этим пользуются?! – Он с силой ударил по столу копытом и с ненавистью посмотрел в глаза чужаку. – Скажи правду, Крэлкин. Они ведь для того и держат у себя фермеров, я прав? В этом секрет императоров?

– Оставь Гресмита в покое, если тебе жизнь дорога, – прошипел чужак.

– Не защищай его! – рявкнул собеседник.

– Он мне не нравится так же, как и тебе, но мне приходится мириться с его правилами, – жестко произнес земной пони. – Меня тошнит и от него, и от тебя. Меня от всех тошнит, а тут ты еще пристаешь со своим сумасбродством. Прекращай! Если ты хочешь поговорить со своими фермерами – дорога открыта, но потом не говори, что я тебя не предупреждал. Я никогда не расспрашивал, как императоры меняются на посту и как находят преемника. Мне это неинтересно.

– Лжец, – злобно потянул Висио. – По морде видно, что лжешь и даже не краснеешь. Боишься сказать правду?

– Боюсь, что я не знаю, – отмахнулся Крэлкин. – А безосновательно говорить что-то – не хочу.

– Ни на кого положиться нельзя, – простонал единорог.

Он подозвал официанта и заказал еще выпивку.

– Все вокруг лгут, – продолжил он, даже не дожидаясь, пока грифон отойдет на безопасное расстояние. – В Эквестрии ты или в Империи Грифона.

– В Эквестрии пони не лгут, не наговаривай.

– А кого интересуют какие-то простые пони? – поинтересовался бывший член Целеберруима, и чужак отвел взгляд, понимая, что Висио прав. – Что они знают и умеют? Карамелью балуются да платья шьют? Я говорю про ключевые фигуры. Я, ты, Старсвирл, Селестия, Целеберриум, важные грифоны в своей стране. Ложь на верхнем уровне, и всех все устраивает. Страшно жить. В общем, лучше тебе в ближайшее время не ехать в Эквестрию. Твоя поездка может стоить тебе жизни. Я тебя предупредил. Думаю, ты еще несколько лет сможешь жить под боком у Гидеона или Каспида, не вызывая у них раздражения. Надеюсь, ты понял мой посыл?

– А ты где будешь? – поинтересовался Крэлкин.

– Смотря как будут развиваться события, там я и появлюсь. Очень интересно посмотреть, на магическую дуэль императора. Понятно, что исход предрешен, но посмотреть будет поучительно.

– Ты говоришь о единороге, который накрыл всю империю облаками? – уточнил чужак.

– О нем, – подтвердил Висио. – Что вообще об этом думает император?

– Он говорит, что работа искусная и восхищается ею. Как по мне, он слишком самоуверен.

– Самоуверен он или нет – его забота. Меня он особо не интересует. Но я хочу узнать про его династию. Откуда они появились и какую цель ставят перед собой?

– Ты думаешь, я знаю?! – возмутился белый жеребец.

– Я уверен, что знаешь. Ты сейчас где остановился?

– Во дворце, – нехотя ответил Крэлкин.

– Значит, должен знать! – настоял единорог. – Они хотят пожрать всех пони в Эквестрии?

– Если бы он хотел пожрать всех пони, он бы не разводил фермеров, – отмахнулся чужак. – И не запрещал бы есть мясо пони.

– Значит, все дело в мясе пони, – облизнул Висио сухие губы. – И императоры не хотят, чтобы их секрет раскрыли и потому запретили их жрать?

– Нет, – парировал собеседник. – Рано или поздно узнали бы. Контрабанда мяса так или иначе есть, хоть и в небольших количествах. И император, между прочим, очень жестоко наказывает за такие выходки.

– Не делай из него белую овечку! – рявкнул единорог. – Он жрет пони – и этого достаточно, чтобы его уничтожить. Его и всю династию.

– То есть, тебе плевать на реальное появление императора, – с негодованием поинтересовался земной пони. – Тебе интересует чтобы император не жрал пони?

– Я готов убить императора за то, что он мучает фермеров, – уверено заявил Висио.

– Он их не мучает, они сами прыгают ему в пасть.

– Вздор! – возопил единорог и с ненавистью посмотрел в глаза собеседника. – Нет таких идиотов, которые бы хотели умереть. Он наложил на них какое-то заклинание, промыл мозги… Да я поверю во все, что угодно, но не в сладострастие смерти.

– Ты плохо знаешь мир.

– Это ты плохо знаешь мир! – злобно воскликнул оранжевый жеребец. – Ты – земной пони обласканный императором, а потом и самой Селестией. Ты слабый, беспомощный и, к тому же, бесполезный. Что ты вообще можешь знать об утратах и боли? На моих глазах сошла с ума мать после того, как ее детей пожрал дракон. Я видел агонию смерти. На моих копытах умер лучший друг! Он сам себя заколол, когда его загипнотизировал очередной психопат! Он улыбался и харкал кровью, а я не мог помочь! Все могут обидеть пони, потому что они не дадут сдачи. Селестия сделала их мягкими, податливыми, всепрощающими. А они склонили головы и рады идти на бойню во имя идеалов Гармонии.

– Хочешь сказать, что Старсвирл ошибался?

– Когда я нашел копытописи Старсвирла в землях дракона, я мгновенно их уничтожил, – прорычал Висио. – Он писал ужасные вещи. Он видел будущее единорогов и понимал, что если их не сдерживать, то в один прекрасный момент они уничтожат все, что стоит у них на пути. И он решил сдерживать их другими копытными. Но зебры, как оказалось, были умнее и просто отказались от его “гармонии”. Зато с остальными никаких проблем не было. Отсюда мир, надуманная гармония и розовые несбыточные мечты. И не было бы войны с грифонами, зебрами и минотаврами, если бы Эквестрия была сильной. Никто бы не посмел обижать пони. Но что мы видим сейчас? Самые последние подонки в этой отвратительной стране обращаются с нашей расой, как с грязью. Такое ощущение, что они нас вообще не считают за разумных существ. И сдерживает их от нападения только понимание, что смерть Селестии станет смертью всего живого.

Чужак оглянулся. Он был готов увидеть встревоженных грифонов, откровенно пялящихся на парочку пони, которые развели демагогию про ненависть к своей расе, но вместо этого он видел отдыхающих крылатых, словно ни одно слово из монолога единорога их не заинтересовало.

– Ты сгущаешь краски, – произнес он.

– Если будешь защищать этих крылатых тварей, я за себя ручаться не буду. Пусть на тебя не действует магия, но от ножа между ребер тебя это не спасет. Ты же не хочешь захлебнуться собственной кровью?

Крэлкин вновь боязливо обернулся, уверенный, что несколько грифонов на прямое оскорбление должны были отреагировать, но вновь перед его взором предстали спокойные жители империи, далекие от проблем и суеты. Вздохнув с облегчением, он повернулся к собеседнику.

– Ты ничем не отличаешься от тех подонков, о которых тут распинаешься, – заявил он.

– А я и не собираюсь ничем отличаться, – огрызнулся единорог. – Да и, пожалуй, быть подонком тут и быть смиренным гражданином Эквестрии релевантно. Старсвирл сделал ошибку, и теперь все должны мириться с изменениями общества и политической напряженностью вокруг моей родины. И что теперь делать простым пони? Вайтам, Лирам, Флитфутам? Им больше нельзя никуда выходить из своей золотой клетки? Кто вступится за них?

– Ты меня пугаешь.

Принесли выпивку. Оранжевый жеребец злобно посмотрел на удаляющего официанта и, схватив магией стакан, залпом осушил его.

– Я всем грифонам крылья переломаю, – сплюнул он. – Если понадобиться, я и твоего дружка императора уничтожу, осмелься он встать на моем пути. У меня с ним разговор будет коротким.

– Не лезь к нему, – настойчиво попросил Крэлкин. – Он тебя убьет и ухом не поведет.

– Думаешь, все будут плясать по его дудку? – процедил сквозь зубы Висио. – Он не сожрет больше ни одного пони.

– Он жрет пони, потому что они сами хотят быть сожранными. Он сильный, и может позволить делать все, что угодно. Он не по зубам даже всему Целеберриуму.

– То есть, если ты сильный, то тебе можно делать все, что вздумается?! – рявкнул единорог. – И плевать на всех?! На тебя, на меня, на Селестию?! Даже на твою разлюбимую Твайлайт плевать?! Ты таким видишь мир настоящего?!

– Он такой и есть, – с досадой вздохнул белый жеребец.

– Его таким сделал ты! – не унимался собеседник. – Ты и сотни таких же безразличных ко всему происходящему пони, ведущихся на сладкие речи, как вам кажется, мудрых правителей! Вы не понимаете, в чем сила.

– В правде?

– В единстве! – гаркнул Висио. – Ты идиот! Безразличный ко всему происходящему идиот, думающий только о том, как сохранить собственную шкуру! Бесполезное мясо на костях.

– Ты говоришь, что сила в единстве и хаешь идею Гармонии Старсвирла? Ты сам себе противоречишь!

– Единство, а не Гармония! Единство пони в уничтожении агрессора, единство преодолевать трудности, единство сохранить достоинство. Ничего этого у пони нет. Перед очередным хищником они будут дрожать и уповать на помощь Селестии. Тебя ничему не научила вылазка в мой город? Что делали пони ввиду дракона в окрестностях? Да ничего. Они написали Селестии и ждали. Ждали, пока ты придешь и спасешь их или пока драконы не сожрут их всех. Они ждали! Они мне ничего не сказали, а я знал про этих драконов. Да все знали, кто хоть как-то следит за обстановкой. Но пони решили, что только Великосиятельная принцесса Селестия может решить возникшую проблему.

Висио отшвырнул на пол тарелку с салатом. Миска раскололась на несколько больших частей; они разлетелись в разные стороны. На пони посмотрели некоторые посетители, но как только на них обратил внимание единорог, они моментально вернулись к своим занятиям.

– Тебя здесь боятся? – удивился чужак.

– А тебя это волноваться не должно, – огрызнулся единорог, переведя полный ненависти взор на Крэлкина. – Селестия бережно вложила в мозги своим подданным идею, что пони ничего не угрожает. На самом же деле они сидят в глубокой потенциальной галоше. Кроме криков и бахвальства, у них ничего нет. Что будут делать пони сейчас, если на них нападут грифоны? Будут уповать на бесполезную стражу Селестии в начищенных до блеска золотых доспехах! Да у них доспехи раз в десять дороже стоят, чем затраты на их обучение! Это разве нормально?! А когда стражу сомнут, простые пони ради идеи Гармонии отправятся на фарш и передохнут ни за что?! Зато все любят Селестию! – сплюнул единорог и с силой ударил по столешнице.

Два грифона поднялись и полные решительности двинулись к дебоширу. Висио скосил на них взгляд и рявкнул:

– Сели на места!

Крылатые замерли, переглянулись и, нерешительно попятившись, вернулись к себе за столы.

– Скажи, кто будет решать сложившуюся проблему? – сдержано поинтересовался единорог.

– Проблема надуманная, – уверено заявил чужак. – Эквестрия спокойно справляется со всем сама. Не нужно никуда лезть.

– Надуманная проблема?! – зашипел собеседник. – Ты хочешь сказать, что повторись война с грифонами у пони больше шансов?! Или хочешь сказать, что такого не повториться?! Хочешь сказать, что Селестия – это щит, который никто не посмеет тронуть?! А о чем думали грифоны раньше, тысячелетие назад?! Почему напали на Селестию?! Рано или поздно война случиться, и надо быть готовым к этому. История повторяется, хотим мы того или нет. Старсвирл допустил ошибку, я ее исправлю.

– Исправишь? – с недоумением поинтересовался Крэлкин. – Один?

– У меня уже все готово, нужно только еще немного подождать. Слава о магии Эквестрии будет греметь в самых отдаленных частях планеты. Все будут бояться и считаться с пегасами, единорогами и земными пони. Эквестрию это спасет на полтысячелетия, а потом новый маг встряхнет мир.

– Ты не сможешь ничего противопоставить Гресмиту.

– Это не твое дело. С твоим Гресмитом я разберусь лично, если он попробует помешать мне. И с тобой разберусь, если будешь путаться под ногами. – Висио опустил взгляд на столешницу, немного помолчал и зло продолжил: – Значит, слушай сюда, любимчик Селестии и Гидеона, я тебе даю шанс выжить. Ты пешка, которая еще сделает свой решающий ход. Но будь уверен, что я или кто-то другой без промедления обменяем твою жизнь на жизнь более серьезной фигуры.

– То есть, я должен остаться в Империи Грифона и таскаться за императором не потому, что так будет безопаснее, а потому что ты решил меня держать около правителя? – изумился чужак. – И думаешь после всего этого я буду просто так выполнять твою волю?

– Твое дело не думать, а выживать, – произнес единорог. – Не хочешь – не выполняй, но потом пеняй на себя. Не собираюсь я с тобой возиться. Убьет шальным заклинанием – сам виноват.

– Значит, облако – твоих лап дело?

– На тебе очки, которые видят магию! – воскликнул Висио. – Ты видишь, чтобы я колдовал? Мало того, что ты глупый, так еще и слепой. Бесполезный мешок с костями.

– Закрой пасть! Я больше не собираюсь терпеть от тебя насмешки!

– Я сильнее тебя, так что это тебе следует помолчать, если не хочешь подохнуть в муках.

Вилка, объятая облачком магии, подлетела к морде чужака и угрожающие покачалась из стороны в сторону. Крэлкин махнул копытом, попав по ней, и она со звоном упала на пол. Воцарилась тишина.

– Да плевал я на твою силу! – рявкнул он. – Не собираюсь больше терпеть тебя…

– Надеюсь, ты, наконец, понял, о чем я перед тобой тут распинался, – фыркнул единорог и поднялся. – Но запомни одно: меньше гнева, больше уверенности. Я искренне надеюсь, что в этой стране мы больше не встретимся, иначе встреча со мной для тебя может быть фатальной.

Висио закрыл глаза, глубоко вдохнул и громко выдохнул. Черты его морды разгладились, и он сдержано улыбнулся. Открыв глаза, он хмыкнул и направился к выходу.

– Мы не сильно шумели? – виновато поинтересовался единорог у бармена.

– Как всегда, – добродушно отозвался грифон. – На вас уговоры не действуют.

– Пожалуй, нужно сходить к хорошему психологу… – В задумчивости потянул оранжевый жеребец. – В Эквестрии, конечно же. Не хочу тут светиться.

– Сколько еще планируете гостить в империи? У нас все готово, так что можете не волноваться.

– Пожалуй, я еще раз все проверю и тогда решу, что делать. Кстати, – Висио посмотрел через плечо на недавнего собеседника, – сопроводите этого пони ко дворцу. – И, словно шутя, добавил: – Не выполните – шкуру спущу.

– Как же мы можем ослушаться вас? – усмехнувшись, отозвался грифон.

– Надеюсь на вас, – произнес единорог, кивнул и двинулся к выходу.

Уже в дверях его застали слова бармена:

– Берегите себя. Даст Бог, у нас все получится.

Висио не ответил. Чужак увидел, как его тело объяло магическая аура, и тот скрылся за дверью.

Крэлкин сидел и смотрел, как грифоны переглянулись и с облегчением вздохнули. Он пытался понять, что связывает ненавистника крылатых и самих граждан империи, но никак не мог связать их воедино. К тому же, все речи об убийстве грифонов, которые произнес единорог, были вполне правдоподобными и сказать, что собеседник лукавил, он не мог.

Через несколько минут подошел один из посетителей и попросил чужака покинуть заведение. Тот не противился и пошел следом. Его вели пустыми темными улицами. Провожатый не проронил ни слова после того, как покинул бар, и Крэлкин решил узнать немного о Висио.

– Эта информация вас не касается, – услышал он сухой ответ. – Достаточно того, что вы с ним знакомы.

Только теперь он стал понимать, как мало знал об оранжевом единороге, некогда служившему Целеберриуму.