Дни Осы и Паука
17: Выбора нет (1)
После долгого окольного пути, пройдя по всем дорогам загона и по полям злаков вокруг него, Фьюжен вернулась под навес своей семьи. Её всё сильнее и сильнее беспокоило то, что она так и не получила ответа на свой запрос, такой долгой задержки раньше никогда не было. Спустя ещё несколько килосекунд ей стало сложно скрывать своё волнение от Слипстрима, который пришёл починить автомат с пищевыми гранулами. Чтобы немного отвлечься, Фьюжен принялась разглядывать золотистого жеребца.
Слип старался работать ртом и сгибами крыльев там, где это было возможно, используя магию только чтобы поднять слишком маленькие для этого предметы. Его рог слегка мерцал, пока он избавлялся от крепёжных деталей панели. Стиснутые зубы и пропитанный потом мех свидетельствовали о крайнем напряжении, как будто даже столь незначительное использование магии истощало его. Фьюжен очень хотелось помочь, но она уже давно поняла, что лучше не вмешиваться. Он очень расстроился, когда однажды она это сделала. Только после того, как Гелиум отвёл её в сторону и объяснил, Фьюжен поняла, какую ужасную ошибку допустила.
Эти незначительные поручения были всей его жизнью. Он не был нужен Мастерам для чего-то ещё, и его фактически списали. Мастера его игнорировали, у него не было коммуникатора, он не участвовал в распределении пищи и не имел официального места жительства. Эти нерегулярные работы — базовое обслуживание, уборка поросших травой участков вокруг навесов, доставка свежей еды в холодильные камеры — были единственным, что удерживало его от последнего путешествия в лазарет.
В благодарность, другие пони делились с ним пищей и крышей над головой, а также следили за тем, чтобы он был постоянно занят. Они бы помогали ему, даже если бы он не выполнял эти небольшие задачи, но дело было не в этом. Работа давала ему ощущение собственной полезности, способности внести свой вклад в служение Мастерам. Без работы он был всё равно, что мёртв.
Пока он работал, Фьюжен рассматривала его теневым взглядом. В этом спектре свечение его рога становилось более заметным, но он выглядел тёмным и деформированным, изрезанный трещинами и рытвинами, рассекающими его по всей длине. Повреждение было серьёзным, похоже, не больше процента рогового вещества осталось незатронутым, то же можно было сказать и о магически активных частях его крыльев. Кобыла содрогнулась от этого зрелища. Не будь её первый прогон ускорителя остановлен, она бы сейчас выглядела также. Хотя нет, — подумала она, — ещё бы секунда, и я бы стала новой углеродной тенью на стене.
Но её внимание привлекло не то, что было, а то, чего не было.
На жеребце не было и следа Благословения. Тёмная пещера его черепа была лишена магии, как у жеребёнка. Он был свободен от заклинания, возможно с самого момента несчастного случая. Но он всё ещё в ловушке, — подумала она. «Слип, сколько тебе лет?» На самом деле она хотела спросить, 'когда произошёл несчастный случай', но это было бы слишком грубо. Как и её учитель, Бэк Драфт, он был частью загона, сколько Фьюжен себя помнила.
Слипстрим, зарывшись головой во внутренности автомата, проворчал что-то неопределённое и дёрнул ухом в её сторону, она интерпретировала этот жест, как 'подожди секунду'. Послышался щелчок, и он, наконец, отошёл от машины, всё ещё сжимая зубами искромсанные остатки саботированного мотора. Он опустил предмет размером с яблоко рядом со своей сумкой для инструментов и повернулся к ней.
«Около пяти гигасекунд до несчастного случая и ещё столько же после,» — ответил он, глядя на неё со странным сочетанием смущения и вызова.
«Просто интересно,» — быстро сказала она. «После моего несчастного случая… скажем, у меня появилось много времени на размышления и представление о том, каково это. А потом я поняла, что всегда видела тебя рядом, но мы ни разу по-настоящему не говорили.» Фьюжен было лишь чуть больше половины гигасекунды, семнадцать лет в более архаичной системе исчисления. Ненавидя себя, но в то же время отчаянно желая узнать, чем это может угрожать другому пони, если всё пойдёт не так, она задала самый личный вопрос из возможных. «Как… как ты справляешься с этим?»
Он опустил уши и посмотрел в сторону. «Иногда с трудом. Хуже всего, когда я вижу сны о полёте. После них я иногда просыпаюсь с ощущением, что мои крылья ещё работают. Может, когда-нибудь я найду скалу и испытаю их…» Он замолчал, погрузившись в мысли, прежде чем заметил выражение лица Фьюжен. «Это лишь пустые мысли, маленький жеребёнок, не воспринимай меня всерьёз. Работа помогает. Кстати об этом, ты не возражаешь…?» — спросил он, указывая на частично демонтированное устройство крылом.
«Конечно,» — натянуто улыбаясь ответила Фьюжен. «Спасибо, что помогаешь.»
Он пожал плечами и вернулся к работе. Несколько килосекунд пони провели в давящей тишине. Наконец, Слип закончил работу и толкнул остатки мотора в сторону Фьюжен. «Никогда не видел таких поломок,» — сказал он, — «нужно отправить отчёт разработчикам для тестирования, на случай, если причиной стала производственная ошибка.»
Пульс Фьюжен резко подскочил, желудок сжался. Если опытный техник осмотрит мотор, он неизбежно придёт к выводу, что его сломали намеренно. Её разум метался в попытке найти выход из положения, и её это удалось. Ответ оказался столь очевидным, что она чуть не засмеялась от облегчения. У него нет официального статуса, он не сможет этого сделать! — подумала она. Аккуратно схватив небольшое устройство магией, она подняла его, чтобы осмотреть вблизи. «Спасибо, я сделаю это,» — ответила она. «Я ещё не обедала, хочешь присоединиться?»
Он согласился, и, пока они ели, Фьюжен расспрашивала о содержимом его сумки, объектах странной формы, созданных таким образом, чтобы их можно было держать ртом, позволяющих практически лишённому магии Слипу выполнять простые задачи, которые здоровые пони воспринимали как что-то естественное. Больше всего её впечатлили захваты, Слип мог сжимать их зубами и при помощи губ манипулировать наконечниками из серебристого металла в форме буквы v, это позволяло ему передвигать предметы размером с зерно риса. Он сам делал их в течение долгих дней из металлолома, создавая сложные устройства из простых вещей.
Наконец, обед закончился. Фьюжен наблюдала, как золотистый жеребец уходил, сжимая в зубах драгоценный ящик с инструментами. Пони с таким уровнем интеллекта и новаторскими идеями, и они просто махнули на него рукой, — подумала она, жалея, что не познакомилась с ним раньше. Гнев нарастал, она подняла сломанный мотор в телекинетическом захвате и направилась за распределительный автомат, туда, где никто из загона не смог бы её увидеть.
Её рог засветился ярче, когда она обхватила металлическую конструкцию, сжимая до тех пор, пока она не превратилась в гладкую, горячую из-за оказанного давления, сферу. Это не удовлетворило её. Она придала шару форму яйца, затем вытянула его в проволоку и разрезала его на маленькие, почти незаметные фрагменты, а затем развеяла их по ветру.
Свободный от ограничений камеры и ремней впервые после, казалось бы, целой вечности, Ганельф медленно шагал за стройной женщиной Мастером, этой 'Салрат', у которой, похоже, было достаточно влияния, чтобы вырвать его из когтей тюремной системы Армии. Ему всё ещё не было ясно, чем он будет заниматься, он знал только, что это как то связано с особыми силами Службы Безопасности, 'Жнецами'. Хотя он сам не будет Жнецом, а кем-то вроде полунезависимого наблюдателя, подчиняющегося приказам своего командующего, но при этом служащего интересам Салрат.
Для Ганельфа, привыкшего к чётким приказам в Армии, это казалось очень странным, возможность взаимоисключающих приказов была очевидной. Насколько он понимал, он должен был играть роль представителя Агента во время операций, быть практически посредником Салрат. Даже несмотря на ограниченное воображение, Ганельфу это казалось очень опасным. Что, если он примет неверное решение? Но не похоже, чтобы у него был выбор. Либо это, либо принудительная, позорная ссылка в трудовой лагерь. По крайней мере, так он смог бы оправдать себя в глазах семьи.
К тому же роль сыграла манера поведения Салрат. Он слышал, что Мастера с трудом отличали грифонов друг от друга, особенно представителей одного подвида. Он не понимал этого, но предполагал, что дело в строение их глаз, как и у пони, у них было превосходное ночное зрение, но оно немного уступало грифоньему в остроте. По качеству зрения он входил в пятёрку лучших в своей группе, со зрением его вида могли поспорить в остроте лишь сенсоры с оптической поверхностью в коготь толщиной.
Подобно хищнику, которым он и являлся, Ганнельф изучал каждую деталь внешности Агента, пока она говорила. Глаза, способные разглядеть кролика с расстояния в килодлину внимательно изучали каждый волосок, малейшие изменения в мимике лица и положении ушей. Раньше ему не предоставлялось возможности видеть Мастера так близко, но, несмотря на незначительный опыт общения с ними, он заметил, что Салрат ведёт себя странно. Она была нервной и скрытной, постоянно оглядывалась по сторонам, пока объясняла его новую задачу.
Тогда Ганельф этого не понимал, но сейчас узнал этот взгляд, такой же он видел у сопартийцев после мегасекунды тренировок в Боевой Лётной Школе. Взгляд того, кто ожидал нападения в любую секунду. Это открытие тревожило его, он задавался вопросом, наделена ли эта Мастер всеми полномочиями, чтобы распоряжаться им вот так. Но, в конце концов, выбора у него всё равно не было.
На выходе Салрат выписала его, дала ему новый командный ошейник и визор, который озарился бледно-зелёным потоком данных, синхронизируясь с локальной сетью, отображая новое подразделение грифона, место базирования и начальные приказы. Всё выглядело довольно просто. Он должен был отправить отчёт о своём назначении в Центр Службы Безопасности сектора и запросить снаряжение, а затем присоединиться к чему-то вроде подразделения стражников.
Это тоже казалось немного странным, чтобы тренированные солдаты сил особого назначения исполняли обязанности стражников, но может просто потому, что он привык к высокой репутации 'Когтей', возможно у Жнецов дела обстоят иначе. О грифонах Службы Безопасности в его старой команде ходили слухи, и, надо сказать, довольно нелестные, например о том, что Служба Безопасности была пристанищем для дефектных и некомпетентных грифонов. Но ко мне это не относится, — подумал Ганельф, — я покажу им, на что способен настоящий грифон.
Агент критически изучала его, пока он неумело закреплял наушник. «Флайсолдат понимает его приказы?» — спросила она.
Она спрашивает о каком-то другом грифоне? — подумал он, бессмысленно моргая в ответ на странную манеру речи Мастера. До этого момента у него практически не было прямых контактов с двуногими. К этому придётся привыкнуть. «Да, агент Салрат,» — ответил он.
«Превосходно. Приступай.»
С этими словами она кивнула и ушла, оставляя его в приёмной, всё ещё сбитого с толку таким поворотом событий, и в любую секунду ожидающего пробуждения в крошечной камере на тонком матрасе. Он продолжал смотреть ей вслед, даже когда она скрылась за дверью лифта. Всё ещё не до конца поверив в происходящее, Ганельф покачал головой и кивнул грифону на станции охраны. Он получил лишь презрительную усмешку и, усмехнувшись в ответ, ускорился до галопа и выбежал через автоматические двери навстречу яркому утреннему солнцу.
После нескончаемых килосекунд пребывания взаперти, в камере, слишком маленькой, чтобы расправить оба крыла, внезапный порыв свежего воздуха казался блаженством. Ганельф наслаждался свободой неба, паря вдоль тропы лесного заповедника, окружающего тюрьму. Он сдвинул визор на лоб, предпочитая маркерам дополненной реальности, указывающим на его пункт назначения, собственное чувство направления, и свернул в сторону Центра Службы Безопасности, выбирая более длинный, но, в то же время, более приятный путь, чем было необходимо.
Наконец ошейник ударил его электрическим разрядом, не сильно, просто предупреждающее покалывание. Грифону пришлось снова надеть визор и взять курс на Центр. Воздушные пути здесь тщательно контролировались, это было одной из причин удара током, обычный указатель сменился прозрачным тоннелем, извивающимся в небе, словно гигантская змея. Всё пространство вокруг него заполнялось чёрными точками других летающих объектов, каждый из которых был отмечен зелёным ромбом в дополненной реальности.
Это раздражало, все эти дополнительные слои слишком загромождали вид и отвлекали внимание, он бы предпочёл полагаться на свои глаза. Мгновение Ганельф боролся с соблазном сорвать с себя визор, но потом вспомнил об ошейнике и о том, что он вплотную примыкает к свежему ожогу на шее. Может я смогу попросить их отрегулировать его, — подумал он, воспоминания о молнии и горящих перьях заставили его содрогнуться.
Его казарма в гнезде была именно такой, каким и должно было быть жилище существа, способного летать. Лёгкая воздушная структура в вышине над склонами Улья, сконструированная так, чтобы её обитатели легко могли поймать ветер и взлететь в не требующем усилий парящем полёте. Как полагалось стажёру, у него была собственная комната в армейском помещении, закрытая сверху для защиты от непогоды, но с проходами с обеих сторон для удобного взлёта и посадки. В ней даже было достаточно места, чтобы привести друзей.
Здесь же всё было по-другому. Как и все остальные строения Центра Службы Безопасности, бараки грифонов были под землёй, на уступе, образующем центральную ось входной шахты, давшей месту его название, Преисподняя. Он представлял себе это место похожим на гигантский ошейник с шипами-тоннелями и шахтами, расходящимися в стороны от пустого центра. В первую очередь он решил сунуть клюв в свою новую казарму, просто чтобы удостовериться, что его личные вещи были доставлены. Но добраться туда оказалось сложнее, чем он думал.
Бараки представляли собой широкую бетонную трубу с нишами для сна, расположенную в отдалении от входной шахты. Попасть в них можно было по длинному и довольно узкому тоннелю, в котором едва бы хватило места для двух грифонов. Возможно, это было сделано, чтобы казармы непосредственно примыкали к центральной шахте. Его комната была у самого потолка, чтобы попасть туда, нужно было выполнить сложную дугу и сальто. Его опасения подтвердились, комната оказалась мрачным помещением, не на много просторнее тюремной камеры, которую он только что покинул.
По крайней мере, я не обязан всё время находиться здесь, — подумал он, глядя на следующий приказ в списке. Оружейная.
Она находилась на другой стороне Преисподней и, несмотря на то, что по пути местные транспортные средства, казалось, прилагали всевозможные усилия, чтобы сбить его вниз, вскоре он получил более или менее подходящий комплект фуллереново-керамической чешуйчатой брони, покрывающей грудь, бока и сгибы крыльев. Комплект вместе с незнакомой, покрытой какими-то выступами упряжью, которая, как ему говорили, защищает от магии, скоро занял своё место в хранилище его спальной ниши. Усевшись на мягкий пол, Ганнельф прислонил голову к ребру, служившему для того, чтобы не дать ему выпасть наружу, когда он заснёт, и принялся читать информацию о своём новом снаряжении, готовясь к завтрашней ознакомительной тренировке.
Было всё ещё темно, когда командный ошейник зазвонил, сообщая Ганнельфу о новых приказах. Долгие мегасекунды практики позволяли ему пробуждаться и быть начеку в считанные мгновения. С всё ещё закрытыми глазами он извлёк наушник из слота на ошейнике, и воткнул его в ухо, чтобы услышать синтезированный голос. Он моргнул, затем извлёк визор из зарядного гнезда и надел его. «Повтори сообщение в виде текста,» — прошептал он во тьме.
Холодные зелёные буквы на фоне расплывчатых теней его комнаты подтвердили его опасения. Ему было приказано отчитаться в одном из ангаров, чтобы 'оказать помощь команде грифонов', охраняющей в данный момент группу слуг, а так же доложить о 'посещениях их другими слугами и внимательно проследить за ними'. Что стало с моей подготовкой? — горестно подумал он, ощущая внезапное облегчение от того, что он провёл несколько килосекунд за изучением документации. Похоже я не в настоящей армии…
Посмотрев на часы, Ганельф, решив, что ещё успеет позавтракать, прежде чем отправиться на место службы, высунул голову наружу, а затем прыгнул, и паря, полетел вдоль центра бараков в направлении столовой. Грифоны не были самыми социальными существами, даже их семьи включали в себя лишь пару супругов и их прямых потомков, поэтому начальные армейские тренировки были направлены на уничтожение психологической 'потребности в личном пространстве', актуальной для большинства хищников.
Ганельф хорошо об этом знал, и ожидал несколько неприветливого отношения от других солдат, но даже он был удивлён реакцией, вызванной его прибытием. Его приветствовали враждебными взглядами, угрожающе приоткрытыми клювами и недовольным шипением. Но даже не обращая на это внимания, в конце концов, в своём прошлом подразделении он тоже был не особо популярен, он всё равно чувствовал себя некомфортно из-за всего этого негативного внимания. Он торопливо схватил контейнер клювом и затолкал его в дозатор, в ожидании, пока машина считает его ID с ошейника.
Он моргнул от удивления, увидев содержимое контейнера. Он ожидал ту же смесь хрящей и мясных волокон, которую получал в тюрьме, но это… он смог даже определить вид животного! Украдкой осмотрев контейнеры ближайших к нему грифонов, он понял, что у остальных еда другая. Должно быть это потому, что я ассистент одного из Агентов, — подумал он, — вряд ли даже сержант ел что-то подобное! Содрогнувшись, Ганельф поднял корзину с тёплым и влажным содержимым и понёс её к пустому участку столовой.
Поставив контейнер на пол, он опустился рядом и принялся за еду. Здесь не было мебели, грифонам она была ни к чему, так что вся поверхность пола состояла из слегка эластичного резинового состава, делающего её идеально подходящей, чтобы точить когти. Время поджимало, и он чуть более нарочито, чем было необходимо, проглотил кусочки крольчатины и баранины, бросил контейнер в слот переработки и полетел обратно в свою комнату. Присев на спальное место, он наточил края клюва алмазным напильником, превращая и без того острые грани в подобие лезвия. Вытянув когти одной лапы, он принялся затачивать кончики, пока они не засверкали, а затем проделал то же с другой.
Следующим пунктом была знакомая, и всё же такая непривычная броня. Он провёл когтем по знакам отличия на плечах: три зубчатые красные косые черты напротив белого грифоньего черепа, затем бросил комплект брони и принялся разворачивать упряжь. Её широкие ремни были того же дизайна, что и в его прошлом комплекте, и проблема с ними была та же самая, пройдут дни прежде чем ткань достаточно адаптируется к форме его тела и перестанет натирать в самых неожиданных местах. Нижняя часть упряжи располагалась вокруг полужёсткой секции, огибающей основания крыльев, и вытягивалась вдоль позвоночника и грудины. Чтобы надеть её, потребовалось время, поскольку основной вес всего снаряжения приходился именно на эту часть. Более тонкие ремешки опоясывали все его четыре лапы до запястий и лодыжек.
Вслед за упряжью последовала броня. Чёрные изогнутые пластины с характерным сетчатым рисунком фуллерен-керамики на амортизирующей подложке разделялись надвое, оставляя место для крыльев. На спине находился твёрдый узел для крепления оборудования, нижняя часть которого соединялась с упряжью, делая всё снаряжение практически частью тела. Ганельф закрепил боковые панели, затем подтянул эластичные бронированные 'чулки' на каждой из четырёх ног, прикрепляя концы к упряжи в районе плеч и бёдер, лодыжек и запястий.
С крыльями всегда были проблемы, но поскольку единственным, что ему нужно было закрепить, был слой очень тонких чешуек вдоль переднего края, от него требовалось лишь установить петли крепления между правильными перьями и взмахнуть крыльями, чтобы снаряжение оказалось на нужном месте. Ганельф так и сделал, затем натянул упряжь для оборудования, короткий, бугорчатый 'жилет', закрывающий верхнюю часть его тела от основания шеи до низа рёбер и крепящийся к броне. Последней частью было оружие, которое крепилось к специальному блоку брони у основания крыльев.
Панель на его ошейнике и визор озарились светом, синхронизируясь с вооружение, коммуникатором дальнего действия и дополнительным блоком управления на верхней передней лапе. Этого у его старой брони не было. В новом оснащении, по-видимому, было достаточно оборудования, чтобы для управления им понадобилась панель на ноге. Он опустил взгляд и пробежался когтём по экрану, наблюдая за тем, как тот ожил и представил ему список опций. Звучит заманчиво, — подумал он, — но вряд ли здесь стоит играть с системами активной защиты. Покачав головой, он затолкал немногие оставшиеся неиспользованными предметы обратно в хранилище, затем опустил забрало шлема и выпрыгнул в коридор бараков. Расправив крылья, он полетел к центру Преисподней.
Селестия уже садилась, когда коммуникатор Фьюжен наконец запищал, и у неё в голове раздался шёпот.
#Фьюжен Пульс TC4668 прибудет к седьмому входу в Двенадцатый Сектор Центра Службы Безопасности к 3500.00#
Фьюжен сглотнула, в её горле внезапно пересохло, она тихонько прокляла краткость Корна. Оставаясь на месте, она не смогла бы узнать, был ли подтверждён её запрос или… Конечно они приказали бы мне прибыть незамедлительно, если бы что-то заподозрили, или, что более вероятно, приказали бы всему загону удерживать меня, пока за мной не прибудет флаер службы безопасности. Ни то, ни другое не имело смысла, и всё же её терзал страх, сделавший её замкнутой и необщительной, когда её родители, наконец, вернулись с рабочей вахты.
Ей придётся рассказать остальным членам семьи, что глаз ей в ближайшее время не восстановят. Они расстроятся, возможно, даже сильнее чем сама Фьюжен.
Вечер прошёл слишком быстро, а ей так хотелось, чтобы он длился вечно. Ночь была ещё хуже. Сон разорвал кошмар о Мастере с огромной пастью, полной острых как кинжалы зубов, гонящимся за ней по сгоревшим коридорам. Слишком обеспокоенная своим назначением, она больше не смогла уснуть. Фьюжен использовала свободные килосекунды, чтобы решить, что ей делать, если её визит окажется заранее продуманным испытанием лояльности. Она не могла избавиться от мысли, что всё ещё находится под подозрением, несмотря на результат полевого теста Салрат. Нет, это глупо, — подумала она, — они бы призвали меня или сами забрали ещё вчера. Но всё же…
Смогу ли я сделать это? — подумала она. Если её поймают, последствия будут суровыми и, скорее всего, незамедлительными, если судить по действиям Салрат. Ей нужно подготовиться, не позволить взять себя врасплох. …но готова ли я через это пройти?
Кобыла непроизвольно тихонько заржала от этой мысли, в её сознание проносились кошмарные фантазии. Отреагировав на тихий звук, Гравити, казавшаяся тёплым неразличимым клочком тьмы, вздрогнула, пробормотав что-то во сне, и прижалась к её боку. Фьюжен застыла, не желая будить сестру. Гравити не проснулась, и Фьюжен тихонько вздохнула с облегчением. Если её обнаружат, последствия будут катастрофическими, ей придётся выдержать такое обращение, которое ей назначат.
Груз ответственности становился сокрушительным. Может мне лучше пойти на эвтаназию? — подумала она. Что если это единственный способ больше не причинять вреда другим пони? Несколько мгновений желание пойти в лазарет было практически непреодолимым, мышцы её ног напряглись в бессознательной готовности сдвинуться с места.
Усилием воли кобыла расслабила ноги, подумав о промежутке времени, в который пони были слугами Мастеров. Все эти имена на стене Церкви, подавляющее большинство из них умерло или пропало без вести. Она снова подумала о своём решении не сражаться с Салрат и о потоке чистой силы, когда она подключилась к солнцу.
Возможно… если бы я дала отпор, могла бы я победить? Ведь я узнала так много новой магии за последние несколько дней, — подумала Фьюжен. Лучше бы было освободить Гравити первой, но… Кобыла сглотнула от мысли о том, что ей пришлось бы победить сестру и насильно удалить её Благословение. С Тангент Вектором, зелёным жеребёнком с тренировочного полигона, было легко. Она была намного сильнее, так что подавить его панические усилия было не сложнее, чем погасить свечу. Гравити, с другой стороны, была почти такой же сильной, как и она сама. Ей пришлось бы использовать полную, неестественную силу и нанести удар без предупреждения, в противном случае кто-нибудь из них может пострадать в завязавшейся борьбе.
Не говоря уже о нежелательном внимании, которое привлекут фейерверки.
Фьюжен посмотрела на Гравити, когда кобыла слегка изогнулась и тихонько фыркнула во сне. Заклинания, полученные от Создателя, всё ещё находились в её сознание, маленькие кристаллические осколки воспоминаний, ожидающие, когда с ними начнут экспериментировать. Что это такое? — подумала она. Могу ли я им верить? Фьюжен содрогнулась, раскрывая крыло, чтобы обнять сестру. Если завтра всё пойдёт не по плану, мне придётся пройти весь путь до конца, не останавливаясь, пока каждый пони не освободится от контроля Мастеров.
Фьюжен покачала головой во тьме. Вот она я, одна единственная кобыла, строящая планы по низвержению мира Мастеров, — подумала она, нереальность ситуации грозила заставить её расхохотаться. Она ничего не знала даже о военном потенциале Улья Лакуна, и тем более о численности войск их врагов. Ей была неизвестна даже точная численность пони и Мастеров.
Рассвет пришёл нежелательно быстро и был ознаменован пульсирующим перезвоном коммуникатора, вырвавшим Фьюжен из судорожного сна. Всё ещё сонная, кобыла осторожно, чтобы не разбудить остальных членов семьи, поднялась, прошептала тихое 'увидимся ' Гравити, когда её сестра, всё ещё в полусне, вопросительно подняла голову, и вышла из под навеса. Холодный ветер пробирал до дрожи, заставляя её полностью проснуться, как не смог бы ни один будильник. Её дыхание вырывалось паром, она энергично помотала головой и расправила крылья в золотистом свете раннего утра.
«С добрым утром, Селестия,» — прошептала она своей тёзке, ощущая как, несмотря на холодный воздух, под её мехом растекается тепло. Даже без концентрации она ощущала солнце не просто как источник света и тепла, но и как, выжидающий источник возможности. Мгновение кобыле ужасно хотелось установить с ним связь и посмотреть, что оно позволит ей сделать. Фьюжен сделала паузу, ощутив внезапное подозрение, но в её мыслях не было чужеродного присутствия, никакого ощущения кристалла. Всё моё, — криво улыбнувшись, подумала Фьюжен, — в этот раз.
Несколько быстро прыжков, и она с силой опустила крылья, земля осталась далеко внизу, а кобыла с каждым взмахом поднималась всё выше и выше в небо. По контрасту с тёмной репутацией того места, куда она направлялась — даже Мастера говорили о Службе Безопасности шёпотом — земли, над которыми она пролетала, были поразительно красивы. Свет, напоминал жидкость тем, как он разливался по долинам и лесам, покрывающим эту область, подсвечивая низко стелющийся туман, и наполнял пейзаж неземным свечением. Спустя ещё несколько килосекунд солнце развеет туман, но пока мир кажется сотканным из света.
Жёлто-зелёное лоскутное одеяло леса пролетало под её копытами. Фьюжен не очень хорошо знала эти места, если пони не принадлежали к команде погоды, у них не было никаких причин путешествовать, поэтому она периодически погружалась в теневой спектр зрения, чтобы проверить направление и оставшееся до цели расстояние. На такой высоте вселенная казалась практически полностью чёрной, тьму разбавляли лишь мягкие огоньки случайных пони, направляющихся по своим делам. Внизу всё было совсем по-другому.
Весь ландшафт озарялся ярким неоновым светом скрытых под землёй разноцветных лазерных рек. Она была слишком далеко, чтобы различить отдельные точки, но подземные города Мастеров просто светились от количества магически активных камней и кристаллов, составляющих большую часть их технологий. Прямоугольные блоки, соединяющиеся искривлёнными венами, разветвляющимися и снова сливающимися на множестве уровней, уходящих глубоко под землю. Словно кровеносная система гигантского монстра, составляющего собой весь мир.
Увидеть всё это можно было только сверху, на земле все огни сливались в неясную дымку. Вид был красив своей, особой красотой, но настроение Фьюжен от него не улучшилось. Так много… — подумала она, борясь с гипнотической притягательностью огней. Эти узоры были просто созданы для превосходной навигации, но различить наземный уровень было довольно трудно. Было сложно сопротивляться сильному желанию снизиться и пролететь над самыми огнями, но это бы плохо кончилось. Кобыла немного откорректировала курс и открыла глаза, ища взглядом признаки своего пункта назначения.
«А вот и он,» — пробормотала она, замедляясь и летя по спирали, чтобы выбрать подходящую высоту для вхождения в шахту доступа к Центру Службы Безопасности. Она пребыла чуть раньше, чем было нужно, и воспользовалась оставшимся временем, чтобы изучить сооружение обычным и магическим зрением.
В обычном спектре комплекс выглядел впечатляюще просторным, воронкообразный карьер примерно килодлину в диаметре в районе входа сужался вниз на половину килодлины прежде чем превратиться в ровный цилиндр. Непрерывный поток крылатых и механических объектов влетал в шахту и из неё, разлетаясь во всех направлениях. Кобыла набрала высоту и заглянула в шахту, в это время суток её наполняла глубокая тень, хотя вход и освещало кольцо огромных прожекторов на стенах цилиндра.
Она была слишком высоко, чтобы разглядеть детали, но даже в такую рань вход в подземелье представлял собой настоящий улей, кипящий деятельностью. Фьюжен осмотрела своё окружение, в поле зрения не было никого и ничего: ни пони, ни грифонов, ни машин. Она особенно опасалась хищных полуптиц-полукошек, острота их зрения была почти сверхъестественной, но даже обладателям самых зорких глаз было бы сложно различить свечение слабого заклинания на таком расстоянии и на фоне залитого солнцем неба.
Вся магия включала в себя убеждение материи или энергии вести себя в противоречии с классическими законами физике, большая её часть могла быть интерпретирована как локальное снижение энтропии. Фьюжен на мгновение сконцентрировалась, мысленно представляя правильную геометрию, а затем заполняя очертания шёпотом своей силы. Вид перед ней вздыбился и сильно исказился, когда тщательно сформированные области воздуха сжались в мягкой, но очень специфической хватке телекинеза, стабилизируясь в искажённое, похожее на линзу, изображение входа в карьер прямо под ней.
Крылья Фьюжен затрепетали в ожидание, она старалась оставаться достаточно неподвижной, чтобы ограниченный диапазон движения головы и шеи позволял её не спускать глаз с координационного центра невидимой линзы, которую она создала у себя под ногами. Это был опасный этап. Если смотреть с земли, она бы казалась искажённой версией самой себя, к счастью, она парила слишком высоко, чтобы кто-нибудь мог заметить. Ещё несколько небольших корректировок, и вид сфокусировался.
Вертикальные стены покрывали пункты назначения прибывающих, ряды люков и отверстий, одни — небольшие, для одиночных пони, другие — достаточно широкие, чтобы в них смог пролететь тяжёлый грузовой флаер. На глазах Фьюжен пара чёрных кораблей из её кошмаров стремительно вылетели из отверстия средних размеров, не обращая внимания на крылатых летунов на своём пути. Смешанной группе из пони и грифонов пришлось рассеяться в панике, чтобы избежать столкновения. Одному грифону не повезло, он попал в зону турбулентности и его бешено закрутило.
Глаза Фьюжен расширились. Не стоило задерживаться в этом переполненном воздушном пространстве.
В теневом спектре зрения картина оказалась похожей, единственным отличием было то, что она видела, как вход соединялся с подземными структурами. В отличие от других входов, этот соединялся с другими подземными тоннелями лишь одной магистралью, в остальном оставаясь полностью изолированным. Это место было обширным и огибало вход в карьер, как змея, кусающая себя за хвост. Она видела открытые массивы ангаров и обобщённые очертания искусственных пещер, но больше ничего. Там был слой чего-то сверкающего и переливающегося на фоне всего остального, её теневое зрение не могло проникнуть сквозь него.
Покачав головой, Фьюжен снова переключилась на обычное зрение и опустилась на платформу входа, следуя шёпоту из коммуникационного диска, указывающему ей направление к нужному люку.
Среди всех отверстий карьера, это было довольно небольшим, пустая платформа площадью приблизительно в пять длин наполовину уходила в стену. В дальней её части было несколько закрытых дверей, подходящих по размеру Мастерам, интерфейс терминала и одинокий скучающий грифон-стражник, сидящий на корточках, прижавшись к боковой стене. Но стоило кобыле приземлиться на краю платформы, грифон оживился.
Он был немного ниже, но крупнее, чем Фьюжен, и принадлежал к распространённому типу 'орлов' с поразительно белыми перьями на голове, резко контрастирующими с тёмным золотисто-коричневым оперением, покрывающем переднюю часть тела. Его крылья, за исключением передних краёв, покрытых чёрной чешуёй брони, были наполовину раскрыты в жесте, который кобыла могла бы интерпретировать как агрессию или азарт, если бы перед ней был пони. На нём была упрощенная версия боевого облачения, которое она видела в тренировочном центре, похожая на упряжь броня, покрывающая его гибкой чёрной чешуёй, сверкающей характерным блеском фуллерено-углеродной материи. Лёгкая винтовка, соединённая с изящным визором, светящимся изнутри странным рассеянным светом, крепилась к его правому плечу.
Броня резко обрывалась вокруг предплечья, чтобы не препятствовать движению во время полёта, и над кончиками лап, чтобы она не мешала большим отполированным когтям, в данный момент заключённым в гибкие пластиковые чехлы, не позволяющие им затупиться. Его большие жёлтые глаза внимательно наблюдали за пони, пока она двигалась к терминалу, крылья слегка расслабились, когда экран засветился при её приближение.
Фьюжен была так поглощена созерцанием экрана, что не заметила, как он тихонько подкрался к ней сзади.
«Зачем ты здесь?»
Голос был скрипучим, наполненным угрозой и раздался прямо у её левого уха. Фьюжен предсказуемо взвизгнула, её крылья затрепетали от шока и задели грифона по морде. Словно в танце кобыла отскочила в сторону, рог засветился достаточно ярко, чтобы отбрасывать тени, когда она развернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с нападавшим. Заклинания, в последние несколько наполненных стрессом дней находящиеся у самой поверхности сознания, резко выскочили наружу, наконец спущенные с цепи. Они были практически видимы, когда кобыла формировала необходимый рисунок.
В мгновение ока плечо и грудь грифона оказались покрыты маленькими пурпурными квадратами, когда, пользуясь своей чувствительностью к энергии, она обнаружила сверхпроводящие блоки питания его брони. Свечение усилилось, Фьюжен готовила новое заклинание. Отрезая пути к отступлению, вокруг грифона выросла стена силового поля, телекинетическая магия обхватила его словно гигантская когтистая лапа, готовая мгновенно сжаться со всей панической силой кобылы. Сила нарастала с ужасающей скоростью, всё закончилось меньше, чем за удар сердца после того, как последний крик покинул клюв солдата.
«Видела бы ты своё лицо!»
Фьюжен застыла, её заклинания остановились в последнее мгновение, когда в её сознание эти слова соединились с приоткрытым клювом, блестящими глазами и выражением лица полуптицы. Он надо мной смеётся! — подумала она. Гнев усилился, грозясь взять верх и разбить хрупкий контроль над готовой вырваться на свободу магией. После непродолжительной внутренней борьбы ей удалось справиться со своими эмоциями. Позволив силе угаснуть, она слабо улыбнулась солдату.
«Твоя взяла,» — неуверенно сказала она. Ты даже не представляешь как близок ты был к тому, чтобы всё разрушить, — подумала она, внезапный ужас от того, что она могла сделать заставил её бока покрыться потом.
К его чести, грифон выглядел немного виноватым, хотя глаза всё ещё мерцали искрами смеха. «Извини,» — сказал он таким же скрипучим, шипящим голосом, какой, похоже, был у всех грифонов. «Видя насколько ты поглощена своим делом, я просто не смог устоять. Я здесь с самой полуночи, и ты первая, кого я увидел.» Он сделал паузу, погрузившись в мысли. «Похоже, я проявил излишний энтузиазм. Как бы то ни было, ты выглядишь потерянной. Нужна помощь?»
Фьюжен, которой так и не удалось убедить терминал указать ей конкретное место встречи, искренне улыбнулась ему. «Было бы очень мило с твоей стороны, спасибо.»
Он слегка оттеснил её от экрана, балансируя на задних лапах, чтобы прижать обтянутый пластиком коготь к тяжёлому ошейнику и одновременно касаясь панели ввода терминала другим когтём. «У меня ограниченный доступ, но, думаю, я смогу тебя найти.» Он сделал что-то, и над панелью появилось изображение Фьюжен вместе с её именем и штрих-кодом. «Фьюжен Пульс, ха? Странные у вас, пони, имена,» — сказал он, глядя куда-то в сторону. «Я, кстати, Олвир Бергтор.»
«Рада встрече, Олвир,» — вежливо ответила Фьюжен. Наверняка она исковеркала непривычно звучащее имя, хотя и приложила усилия, чтобы произнести его правильно.
«Ах, вот в чём проблема, ты слишком рано. Система выдаёт информацию только за несколько сот секунд до назначенного времени. Понятия не имею, как это должно повысить безопасность,» — шёпотом проговорил он, бросая немного нервный взгляд за плечо. «Тебе придётся подождать. Можешь остаться здесь, если хочешь.»
В голосе грифона прозвучали нотки надежды. Ему скучно, — подумала Фьюжен, вздохнув от облегчения, что ей удалось найти место вдали от посторонних взглядов, чтобы подождать около половины килосекунды до встречи. Возможно, он сможет рассказать мне что-нибудь об этом месте?
«Так зачем ты здесь? Если, конечно, можешь ответить,» — быстро добавил он.
«Мои приказы не очень подробны, надеюсь для того, чтобы поговорить с группой пони, доставленных сюда несколько дней назад. Или может четверть мегасекунды?» — Фьюжен сделала паузу, а затем решила послушать, что ей может рассказать солдат. «Знаешь что-нибудь об этом?»
«А, ты про этих, прибывших после той большой тревоги,» — сказал он.
Фьюжен не думала об этом в таком контексте. Она знала, что будут последствия, но не ожидала, что они достигнут такого размаха. «Да, похоже, это они,» — сказала она, опуская уши от воспоминания о своей вине.
«О них говорят во всех бараках. Боюсь, больше рассказать не могу. Их сторожат Жнецы. Нас, обычных солдат, близко не подпускают.»
«Жнецы?» — спросила Фьюжен, ощущая нарастающее беспокойство.
«Во Внутренней Службе Безопасности они что-то вроде аналога армейских 'Когтей', слышала? Нет? Ну, это передовые ударные войска. Мы не знаем, зачем они нужны, ведь вы, пони, обычно не создаёте проблем.» Он задумчиво потеребил ошейник когтём. «По правде сказать, не припомню, чтобы раньше здесь держали пони.» Олвир поднял голову, вопросительно глядя на кобылу.
«Хотела бы я знать,» — сказала Фьюжен. «Мне это тоже непонятно.Мне сказали, что они здесь для расследования…» — она осеклась, с ужасом вспоминая, что Салрат сказала ей, когда она впервые встретила Агента. Пожалуйста, пусть то, что сказал Корн, окажется правдой, — подумала она, хотя и была уверена, что он солгал.
Разговор ушёл в область, связанную с их ролями в служении Мастерам. Олвир знал о пони не больше, чем Фьюжен о грифонах, его интересовало всё. Она воспользовалась этим преимуществом, чтобы узнать много интересных вещей, например численность грифонов на этой базе, чем они занимаются и где живут в 'свободное' время.
К тому моменту как её коммуникатор зажужжал, сообщая Фьюжен о пункте назначения, она уже успела продемонстрировать зачарованному солдату свои телекинетические способности. Он, в свою очередь, показал ей винтовку и броню, рассказав ей каково это, стрелять, и стащил с себя визор, чтобы позволить ей краем глаза увидеть предупреждение на экране, когда он нацеливал своё оружие на различные сооружения Преисподней. Кобыла пропускала это всё мимо ушей, не способная отделаться от навязчивой мысли, что скоро ей придётся вернуться сюда, но на этот раз без приказа, и спасти пропавших пони.
Мгновением позже терминал обновился, показывая ту же информацию. Грифон бросил взгляд на экран, кивнул и указал когтем на другую сторону центральной шахты. «Видишь тот ангар сразу под вторым кольцом прожекторов, слева от центра? Он то тебе и нужен,» — сказал он.
Фьюжен кивнула, она заметила группу огней мягких тонов в центре, когда сканировала карьер теневым зрением. Они не были похожи на жёсткие чистые цвета кристаллов таумических устройств Мастеров, и она сразу предположила, что это пони. «Спасибо,» — сказала она, тепло улыбнувшись солдату, и собралась уходить.
«Без проблем. Удачи!» — крикнул он вслед, когда белая кобыла сорвалась с платформы и полетела вниз.