Что случилось в Эквестрии
Рассказ талантливой пони (ОС-пони)
Prompt #119, тема — "Неисправимый злодей"
Всё своё детство я провела в апатии и тоске.
Пока остальные жеребята и кобылки пробовали всё наперечёт, увлекались то балетом, то альпинизмом, то выпечкой пирожных –– иногда всё это в течение одного дня, –– я лишь скучала, не испытывая тяги ни к чему. Вечно занятой матери, главе нашей деревушке, не хватало времени дать мне, как говорится, по мозгам, да и вряд ли бы это помогло. Общение со сверстниками и всякие детские проказы занимали меня лишь на самое короткое время, так что моё одиночество не было чем-то удивительным. Даже вопрос кьютимарки меня ничуть не заботил –– удивительное дело для маленькой пони, не правда ли?
Но и для меня нашлось какое-никакое, но увлечение –– сидеть в кресле-качалке на чердаке и листать однообразные любовные романы, из тех, в которых скромная провинциальная швея выходит замуж за прекрасного принца Блюблада и живут они долго и счастливо и так далее... Не самая полезная литература для неокрепшего ума, согласна, но она одна вызывала во мне хоть какие-то чувства. К счастью, потрёпанных книжиц в мягких обложках было так много, что они заполняли собой весь чердак.
Нет, я не стала наивной кобылочкой с широко распахнутыми в ожидании Вечной Любви глазами. И нет, я не стала, вопреки ожиданиям своей суровой матери, "позором семьи", гуляющей от заката до рассвета с табуном жеребчиков. Все эти дешёвые сказки для скучающих барышень я использовала совсем не так, как следовало бы, –– я их изучала, как изучают критики сложные произведения древности. Перечитывая уже, наверное, пятисотую историю о том, как богатый помещик влюбился без памяти в тихую служанку, я думала не что-то вроде "Ах, какая чудесная повесть! Была бы я на месте этой счастливицы Тендер Вайолет...", а что-то около "Кто-то серьёзно верит в такую чушь? Да они же там все идиоты!"
Но время шло, ребята по соседству выросли, обзавелись своими метками, и я смогла воочию убедиться: верят! Верят с радостью, обманываются "чудесами любви"! Какой же удобный инструмент для махинаций и обмана эта любовь! Достаточно сказать пару слов глупой простушке, подмигнуть жеребцу, дать хоть малейшую надежду –– и вот они у твоих ног! Бери да пользуйся!
Не стану извиняться ни за что из того, что я сделала. Слишком велик был соблазн повертеть этими глупышками. Подумайте сами: уж если верят они в кукольные страсти и ведут себя как актёришки дешёвого театра, то почему бы и не поиграть ими точно куклами? И не надо думать, что моя маленькая афера далась мне легко! Пришлось несколько месяцев вливаться в компанию сельских идиоток, выслушивать их плоские шутки про мою пустобокость (лучше и без метки вовсе, чем с вантузом на крупе!), втереться в доверие к Джуси Пич -- местной третьесортной "королеве красоты"...
Через полгода, "развлекаясь" на её унылой пижамной вечеринке, я рискнула -- сердце моё сладко замерло, когда я подбросила Джуси Пич в седельную сумку письмецо от Литтлбрейна, сына деревенского травника. Ничего особенного он из себя не представлял, но воистину любовь слепа! Персиковая пегаска втрескалась в него по уши и лезла к нему каждую секунду свободного времени. Признаться, мне его даже стало жаль: из всех дурней нашего села он один не отмачивал мерзких шуточек, не щипал кобылок за хвосты, выдавая это за проявление Дивных Чувств, не предлагал свидания каждой мимо проходящей в надежде получить хоть какое-то внимание... Молодец парень, захотел поступить в Академию Кантерлота –– и засел за учебники!
Впрочем, это не гарантия: переедет в столицу и сойдётся наверняка с какой-нибудь фифой, забросит учёбу, станет типичным жёнушкиным муженьком... Признаться, у меня слёзы на глаза наворачивались, когда я думала о такой страшной судьбе талантливого единорожка. Почему бы не прихлопнуть двух параспрайтов сразу? И я решила заодно привить Литтлбрейну неискоренимое отвращение к греху глупой, бесполезной любви.
–– По-моему, Литтл стал на тебя совсем по-другому смотреть, –– с нарочитой небрежностью сказала я, расчёсывая соломенного цвета космы Джуси Пич. –– Кажется, крепость его сердечка сдаётся под твоей осадой, подруга!
Джуси визгливо хихикнула.
–– А ты сомневалась? Да я прекрасна как сама Селестия! Вот тебе урок: никогда не сдавайся, всегда борись за свою любовь! Только к смелой приходит кобылье счастье.
"Иди к Дискорду, тупица", –– подумала я.
–– Даже и не думала сомневаться! –– ответила я и дёрнула мерзкую гриву пегаски особенно сильно. –– И... знаешь, я даже видела днём, как он что-то подкинул тебе.
Расчёска выскочила из моих копыт –– Джуси так быстро подскочила к сумке, что изящный гребешок застрял в волосах и теперь болтался в ней. Пегаска лихорадочно выворачивала сумку, вытряхая всё содержимое, и наконец-то добралась до дна, где лежало письмо. Я застыла в напряжении.
–– О Небеса... О... –– стандартная реакция типичной главной героини любовных повестей двадцатилетней давности на столь же типичное признание. Спасибо Фрости Берри, его единственному другу: вместе с "обрабатыванием" кобылок я мало-помалу выведывала стиль и почерк Литтлбрейна –– теперь даже он сам не поймёт, что это подделка!
Но никакого расследования со стороны образованного пони не последовало: не до меня ему было! Ошалев от радости, Джуси Пич утроила усилия, доведя беднягу едва ли не до слёз.
Но я ничуть не сожалела.
Наблюдая из-за дерева, как пегаска обвивает своим тощим тельцем шею Литтлбрейна, а тот с хныканьем пытается её отцепить... я наслаждалась. Уж конечно, в реальности всё оказалось вовсе не как в сопливой книжке! Вдохновение охватило меня, заполнив от кончика рога до самых копыт. Найтмэр побери, сколько прекрасных, уникальных сюжетов! Истерики, драмы, крики, расставания, разбитые сердца, искалеченные судьбы... Что за чудо, что за прелесть! Пронзительная, но сладкая боль застучала в мой круп миллионом звонких, как пузырьки в шипучей воде, иголочек. Словно крылья восторга раскрылись у меня за спиной.
Обретение Метки –- ни с чем не сравнимое блаженство. Засверкав, устроились на моих боках навечно три разбитых сердечка тёмно-красного, кровавого цвета.
Так я и стала Разрушительницей. На самом деле, это только временное прозвище, пока я не придумаю что-нибудь получше. Или пока народная молва не увековечит меня в сказаниях и легендах, дав другое имечко.
Теперь я поняла, откуда пони с кьютимарками берут силы ежедневно следовать своей судьбе –– снизошедшее вдохновение никогда более не оставляло меня. Тем же вечером, глядя на закат, я поклялась, что стану лучшей в тёмном искусстве расставаний и разводов. "Слаб тот маг, что вызубрил своё мастерство лишь с одной стороны: познал день без ночи или же чёрное без белого", –– говорила Кловер Премудрая, и как можно спорить с умнейшей кобылицей прошлого? Ну вот я и свела Литтлбрейна с Фрости Берри, пообещав, что это первый и последний раз, когда я влюбляю, а не развожу. Да и что уж там, они мило смотрятся вместе. Я от души посмеялась, разглядывая их удивлённые мордашки, но скандалы и разочарования всё-таки слаще...
Вскоре парочка уже-не-просто-друзей укатила в Кантерлот учиться –– и через пару месяцев, хорошенько потренировавшись на односельчанах и тайно "заняв на неопределённый срок" у матушки, переехала и я. Что делать уникально талантливой единорожке в убогой провинции?
Тогда, в те ужасные полгода я рисковала всем. Уезжая без поддержки и уверенности в завтрашнем дне, мчась в суровый Кантерлот сквозь холодную ночь, я сама поражалась своему легкомыслию и глупой, опасной самонадеянности. Сколько всего могло пойти не так!..
Обычно гости столицы сразу бегут глазеть на Дворец, в музеи и рестораны... Для меня центром не просто города, но вообще вселенной, стала Королевская Библиотека –– величайшее собрание всех возможных текстов, книг, историй. Я приходила и уходила бок о бок с библиотекаршами, самым ранним утром и самым поздним вечером. Я сметала с полок всё: психология, психиатрия (почему бы и нет?), социология, магия... Работа казалось бесконечной. Моя бедная голова болела от напряжения, желудок приучился грозно рычать от голода аккурат тогда, когда в поле зрения появлялись какие-нибудь пижоны. Я-то ни на что не обращала внимания –– я обязана стать лучше! –– а им от вида грязной тощей оборванки наверняка становилось дурно. Но добрые библиотекарши никогда не прогоняли меня: скучающие кобылицы, уставшие друг от друга, нуждались в компании, которая слушала бы их в любой момент...
Соседка Эмеральд Глоу перекрасила хвост в ужасный свекольный цвет. Безумица с проспекта Подков нечаянно подожгла себе уши во время изготовления фейерверков на дому. У дочери Сан Спаркл после игр с приятелями в лесу копыта стали как желе. Хэппи Пейпер выходит замуж...
Мне повезло –– ещё одно невероятное везение в моей невозможной авантюре. "Ой, а можно я приду? Можно-можно-можно?!" –– "Ох, золотце, ну конечно! Хоть покушаешь нормально..."
Хэппи, прости меня! Признаться, увидев тогда её слёзы в Час Икс, я даже подумала остановить это безумие и вернуться домой, к матери... Но было поздно.
Разодетые жених и невеста стояли напротив... ну, кто бы там ни регистрировал свадьбы, и постоянно косились друг на друга влюблёнными глазами. Я сидела в самой толпе, затянутая в неудобное душное платье; шляпа с невообразимо широкими полями закрывала моё лицо и рог...
–– ...Итак, Призм Глайдер, берёшь ли ты в законные супруги Хэппи Пейпер?
Пот градом катился с меня. На кону стояло всё –– мои знания, моё будущее... Мой талант и смысл всей жизни. Никто вокруг не обращал внимание на тяжело дышащую кобылку-худышку: каждый, даже самый подозрительный пони, сам находил для себя объяснения. Возможно, она слишком сильно зашнуровала платье? Или от голодухи мается? Жарко?
Я страдала не зря.
–– Нет, –– ответил Призм Глайдер и сам испугался своих слов. Толпа ахнула. Ярко-синяя шерсть библиотекарши мгновенно побледнела.
–– Я должен признаться тебе, что никогда не любил тебя, милая Хэппи Пейпер... –– начал говорить против своей воли бедолага. Речь эту я полностью скопировала из одного дешёвого романа полувековой давности, выбрав ту, что больше всего походила на речь самого женишка.
Описывать то, что происходило дальше, не имеет смысла –– и так всё понятно. Я старалась незаметно держаться рядом с "молодожёнами", то накладывая, то снимая заклятие. Призм, сгорая от стыда, улетел обратно в Клаудсдейл, несчастная Хэппи пыталась храбриться, ходила на работу... Но, конечно, не выдержала и уже через неделю засела дома, заливая близстоящие особнячки своими слезами.
Я помариновала её в страданиях и пришла, взяв адресок у Эмеральд Глоу, в самое лучшее время; время, когда горе достигает своего пика и замутняет рассудок полностью. Хэппи вела себя точь-в-точь как героиня моей любимой литературы: валялась на диване, рыдала и поглощала мороженое из картонных вёдер центнерами.
–– Здоров, Пейпер, –– сказала я как можно беспечней, запрыгивая к ней на диван. Она лишь проревела что-то непонятное в ответ. –– Я... сожалею.
Моя игра достигла эндшпиля.
–– Послушай, я... знаю, как тебе помочь. В смысле, с Призм Глайдером. Чтобы у вас всё наладилось.
Слепое обожание зажглось в её глазах. Этот пустой взгляд, полный безумной надежды, долго ещё преследовал меня в кошмарах.
–– К... как? О Селестия, как? Говори-говори-говори!!! –– я и не знала, что у питавшейся в последне дни исключительно пломбиром кобылки в истерике такая силища: её копыта так сдавили мои плечи, что синяки красовались ещё несколько недель.
–– Всё... не очень просто, на самом-то деле. Пожалуй, даже и не знаю, смогу ли я это провернуть... Наверное, не стоило тебе говорить...
–– Всё, что захочешь, солнышко! Всё на свете!
Вот оно. Стараясь быть спокойной и уверенной на всю тысячу процентов, я чётко и тихо, глядя ей прямо в глаза, сказала:
–– Пропуск в закрытую секцию и секцию для учащихся Академии. Обещаю, никто никогда не узнает, что я там была...
Будь Хэппи чуть менее влюблённой или чуть менее несчастной, то наверняка бы задумалась хоть на секунду. Но я всё сделала правильно.
–– Конечно, заинька! О чём речь! Только... ты ведь попытаешься, да? Ты вернёшь мне моего Призм Глайдера?
–– Безусловно, Хэппи! Вот что нам надо сделать...
Как права мудрая кобылица прошлого! Простенькая магия влечения плюс волшебство влюблённости, испытанные ещё на Литтлбрейне и Фрости, пригодились.
С того дня моя бедовая жизнь начала стремительно налаживаться –– в порыве благодарности Хэппи забрала меня к себе в семью, и я могла держать её жеребца под заклятиями круглые сутки. Так и в Академию можно было бы поступить, но возраст уже не тот... Ничего страшного, Библиотека навечно моя.
~~~~~~
Что дальше, спросите вы? На самом деле, ничего особо интересного –– чтение, чтение и ещё раз чтение, практика на Хэппи, Призме и обитателях соседних домов. Как же просты для понимания их дешёвые чувства! Так легко сломать, а склеить магией –– и того проще! Я чувствовала своё превосходство и упивалась им.
Я –– самородок из крошечного села на востоке.
Я –– пони с уникальным талантом и недюжинным желанием творить.
Я –– тёмное подобие принцессы Каденс, этой сладенькой-правильной принцессочки из кобылочкиной сказочки.
Я –– та, что имеет право сгонять на денёк в Лас-Пегасус, захватить одного забулдыжку ложной надеждой на любовь и аккуратно грохнуть его в подвале нашего кантерлотского дома.
И не надо на меня так смотреть! В Лас-Пегасусе каждый день кто-нибудь пропадает! Это же самый пьющий город страны, раздери меня Найтмэр! Постоянные вечеринки, как-никак... Мне правда нужно было чьё-то горячее сердце, всё не напрасно!
Несколько толстенных тетрадей с конспектами из книг Библиотеки, зелье долголетия из сердца пони (точно установленный срок жизни –– шестьсот лет, неплохо!), светлое будущее впереди, –– с этим чудесным багажом я покинула дом Хэппи и Призма. Иногда что-то поднималось в моей душе, я даже хотела назвать их "мама" и "папа"...
Кажется, я излишне сентиментальна для своего призвания, да? Но ничего, у меня впереди ещё как минимум шестьсот лет, чтобы перебороть это болезненное добродушие. Дорога уводит меня на другой конец карты Эквестрии, в молчаливые северные города земных пони и пегасов. Нужна ли им скрытная знахарка? Надеюсь, что да. Буду тихо-незаметно разбивать сердца,с треском крушить с виду счастливые семьи, возможно, иногда сводить тех пони, которые мне нравятся, или у которых сочетаются цвета шерсти –– и не надо мне говорить, что это "неправильная" и "неискренняя" любовь! Начнут подозревать –– и маленькая кибитка вновь поскрипывает колёсами по пыльной дороге, перевозя меня в новый город, полный глупых наивных пони.
Дорога уводит меня –– и я иду по ней вслед за своей судьбой.
Постараетесь сочинить легенду про меня?