Солнце в рюкзаке

Глава 01. Новая жизнь

Район Европейского Гигаполиса под несложным номером семьдесят один слыл не слишком благополучным, но и не имел репутации трущоб или рассадника преступности.

Как и многие другие старые кварталы, названный в народе Гексагоном имел особенность, отличавшую его от других. В выгодную сторону или нет, каждый решал для себя, но здесь находилась точка соприкосновения сразу с четырьмя гетто синтетов – искусственных существ, которым не нашлось места у прежних хозяев по той или иной причине.

В первом жили фурри и разумные животные, а также покемоны, пони, грызуны и прочие синтеты, несущие в себе животные черты. Субрайон этот емко звался «Зоопарк» и слыл совершеннейшей дырой, куда полиция периодически наведывалась с рейдами чисто для того, чтобы поднять статистику раскрываемости преступлений. Потому что «брать» там можно было практически каждого: нет-нет, да и найдется какой грешок у маленького (или не очень) мохнатого друга.

Второй представлял собой запущенный и заросший парк, именуемый «Чащоба». Здесь, среди деревьев и даже некоем подобии садов поселились эльфы и похожие любители природы, отличающиеся от людей разве что в деталях. Случалось, находили тут убежище неформалы и из людей. Слыл этот район довольно тихим, но в то же время вокруг него ходило больше всего слухов, зачастую чудовищных до нелепости. Но пока любители природы не перешагивали определенную черту, никто их особо не трогал: коли охота жить под кустом и питаться чем попало, никто слова не скажет.

Третье гетто было самым обычным, разве что большая часть жителей носило на видных местах синтетский штрих-код. Всяческого рода «фриков» из большинства соседних субрайонов там не любили, не без основания полагая их излишней провокацией для полиции. И даже на нехарактерный для людей цвет кожи или незначительное отличие, типа кошачьих ушей, смотрели косо.

Четвертое же гетто располагалось в руинах высотного района, и жили там существа, которые так или иначе умели летать. Летучую вольницу держал в ежовых рукавицах грифон по имени Смертокоготь, и, несмотря на неприглядный вид, субрайон «Гнездовье» мог похвастаться куда лучшей криминальной обстановкой, нежели сам Гексагон: крылатые не терпели, когда кто-то пытался наводить у них свои порядки.

Детективное агентство «Трейси и Трейси» приютилось в старом трехэтажном доме и выглядело не слишком презентабельно: облупившаяся внешняя стена, пыльные окна, мусор на углу.

С другой стороны, это позволяло зданию не особенно выделяться из окружающей обстановки.

В дверь позвонили.

Калеб Трейси отложил планшет, в котором листал сводку новостей по району, и подошел к остекленной двери.

Мысли все еще занимал сюжет, где зеленокожий орк-гладиатор сбежал с какой-то Арены.

Через короткое время детектив впустил в приемную двух мультяшных большеголовых и пучеглазых лошадок. Пони от «Хасбро», невероятным образом набравшие популярность несколько десятков лет тому назад вместе с сериалом чуть ли не двухвековой давности.

Но корпорация, оседлав волну, отрывалась посредством «Биосинтетических Разработок и Технологий Оуэнса» на полную.

И вот, страницы сетевых магазинов киберсети заполнили синтеты-пони.

Как следствие, очень скоро живые пони стали появляться и в гетто: брошенные, сбежавшие, отпущенные на волю по той или иной причине...

Работать в Гексагоне и не иметь дел с синтетами означало гарантированно вылететь в трубу.

Да и, положа руку на сердце, ни Калеб, ни его младший брат Дик, не испытывали к искусственным существам какого-то особенного отношения.

Для них они были такими же клиентами, как и все.

И репутация детективов, к которым синтет может прийти за помощью, только шла на пользу бизнесу.

Да что там, к услугам конторы зачастую прибегали такие титаны, как концерн «Синтезис», принадлежащий могущественному мистеру М, или даже сама БРТО. При этом интересы крупнейшей принадлежащей синтету компании и корпорации-производителя зачастую лежали в противоположных плоскостях.

И только совместный профессионализм братьев Трейси, Дика и Калеба, зачастую позволял соблюсти интересы и тех, и других.

К слову, Дик как раз и уехал на задание от БРТО. Утром приходил живущий невдалеке сотрудник корпорации, кажется, синтет-ликвидатор, после чего младший Трейси уехал вместе с ним на машине.

Очевидно, у БРТО опять случился казус, с которым следовало быстро и без шума разобраться, не привлекая лишнего внимания.

Причем от Дика вряд ли потребуется что-то более серьезное, чем выследить жертву: уж если послали ликвидатора, брату даже не придется доставать пистолет.

И, признаться, Калебу льстило, что могущественная корпорация в таких вопросах обращается именно к агентству «Трейси и Трейси».

Пони, вошедшие в контору, в целом, ничем необычным не выделялись.

Первая была незнакомая: светло-оранжевого цвета, а двуцветная пышная грива по цвету напоминала струящееся пламя. Изо лба поняшки торчал аккуратный рог, а огромные глаза казались двумя аквамариновыми озерами.

Вторая же могла похвастать броской шестицветной гривой, сложенными за спиной небольшими крыльями и шерсткой небесно-голубого цвета.

Рейнбоу Дэш, конечно. Один из главных персонажей древнего сериала и, как следствие, самых популярных видов пони. Рубиново-красные глаза наполовину скрывали узковатые темные очки.

Одеты поняши были обычно для гетто: джинсы и перешитая для крылатой пони толстовка на Рейнбоу Дэш, темная юбка и когда-то белая блузка на огненной единорожке.

Калеб знал, что в сериале пони одежду носили редко, но здесь, в реальном мире, чаще всего в этом вопросе подражали людям.

– Здравствуйте, девочки, – сказал Калеб, выныривая из раздумий. – Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?

– Здрасте, мистер Трейси, – ответила Рейнбоу Дэш, плюхаясь на потертый и драный диван из кожезаменителя. – Нам нужны «чистые» чипы и досье.

Огненная пони, усевшись рядом с подругой, только кивнула в знак согласия.

– Это все? – уточнил Калеб.

Иронии в голосе человека пони не разобрали, и Рейбноу перечислила:

– И еще снять совершенно неподтвержденные обвинения в тридцати трех кражах, двух ограблениях и одном акте публичных развратных действий... Хотя ничего такого не было.

Калеб заметил, что щечки молчавшей до сих пор единорожки едва заметно покраснели.

– Смысл жизни вам не найти, девочки? – спросил детектив мрачно.

Радужная пони не растерялась ни на секунду:

– Найдешь – оставь себе, нам чужого не надо.

Человек, усевшись за свой стол, критически окинул взглядом двух цветных лошадок немного помятого вида.

Обе, очевидно, находились во власти заблуждения, что частное детективное агентство «Трейси и Трейси» занимается тем, что дает беглым синтетам новую жизнь путем перепрошивки чипа-импланта с идентифицирующей информацией.

И не то чтобы Дик или Калеб были принципиально против такой деятельности, но тут существовало целых две проблемы.

Во-первых, если бы это было так, полиция прикрыла бы контору практически сразу: за подобным нарушением своих интересов корпорации следили очень строго, и репутация агентства не позволяла столь вопиющего и явного нарушения закона на коммерческой основе.

А, во-вторых, довольно дорогостоящее оборудование для нейропрограммирования требовало энергии, места, а также наличия квалифицированных специалистов. Хотя бы одного. А скрыть все это в гетто было бы весьма сложно.

Что же касается не перепрошитых, а просто «перебитых» меток, то здесь в ход шли любые подручные средства, вплоть до оборванных проводов электрических сетей. С этим беглецы справлялись и без посторонней помощи.

Проблема заключалась в том, что не подающий активных сигналов чип хоть и не засекался сканерами широкого действия, но любая индивидуальная проверка моментально выявляла синтета в бегах.

А значит, с таким чипом нельзя было даже просто заявиться в приличный район, где первый же сенсор при входе в общественное заведение выдал бы несчастного.

– Вам никто не сказал, что я не занимаюсь перепрошивкой чипов, взломом досье и тому подобными вещами? – спросил Калеб. – Вы вообще знаете, чем занимается частный детектив?

Рейнбоу Дэш театрально прикрыла глаза передней ногой:

– Ну конечно! «Если хочешь справедливости и помощи – иди к Трейси!» – знает каждый синтет в районе! Но стоило явиться двум несчастным, загнанным поняшам, как мистер Серьезность хмурит брови и уже готов сдать обеих полиции...

Калеб улыбнулся уголком рта. Его было этим не провести уже довольно давно.

Он отдал команду чайнику включиться и сказал:

– Готов поставить десятку, что на этих «несчастных поняшах» пробы ставить негде. Это просто невооруженным глазом видно.

Синтеты хором возмутились:

– Хэй!

Детектив остался невозмутимым:

– Вот, допустим, с вас снимаются все обвинения, вы получаете зеленый статус чипов, и даже получаете некий новый старт… А что дальше? Что изменится? Вы не похожи на тех, кто будет играть по правилам, а раз так, то что? Снова влезание в долги, ограбление, дабы с этими долгами расплатиться, нападение на жителя Белого города средь бела дня?

Две пары понячьих глаз и ушей виновато опустились.

Калеб спросил:

– Тридцать три зафиксированные кражи? Ограбление? Девочки, я удивлен, как ваши чипы еще не стали красными. Впрочем, не отвечайте, видно, что вы в бегах. И чего вам дома не сиделось?..

Этот вопрос неожиданно как будто согнал с радужной пегаски весь гонор: она уселась на диване и скрестила передние ноги на груди во вполне человеческом жесте.

А голос подала огненная единорожка:

– Хочешь знать?

Специально созданная такой, большеглазая мордочка даже в нахмуренном виде выглядела мило. Но в аквамариновых глазах отражалась совсем не игрушечная боль…

…Чарли Франц, вынырнув из наркотического забытья, издает хриплый стон.

Возвращение из мира грез с каждым разом все тяжелее: не хочется покидать нарисованный дурманом калейдоскоп из собственных фантазий.

А тут еще и вламываются в квартиру приятели.

Впрочем, нет худа без добра: наверняка пришли ширануться имажером, и за «хату» поделятся дозой.

Ах, если бы можно было скорее продать чертову живую игрушку, по случаю утащенную у какой-то разодетой соплячки!

Но за синтета с «перебитым» чипом дают совершенные гроши. Совсем не то, на что рассчитывает Чарли, которому покоя не дает цена из каталога «Хасбро».

Это ж сколько имажера можно на такие деньжищи купить!

Шумная компания из двух идиотов, таких же торчков, как и Чарли, вваливаются в практически пустую и довольно запущенную квартиру.

С громким смехом и топотом, оставляя на немытом полу свежие следы из мокрой грязи.

– Чарли! – раздается голос Сида. – У нас для тебя отличная новость!

– Вы нашли покупателя? – оживляется хозяин квартиры и даже неимоверным усилием приподнимается на матрасе.

В ответ ему раздается издевательское ржание:

– Даже круче!

– Богатого покупателя? – туго соображает Чарли, и по его бледной и небритой роже расплывается глупая улыбка.

Мысленно он уже вкатывает себе новую дозу.

Сид и Билл, не переставая хохотать, опрокидывают коробку, которую до сих пор, оказывается, ворочали по полу, и на пол выкатывается бессознательная… пони.

Еще одна.

Только у Чарли в квартире сидит на цепи голубая и крылатая, а эта – огненно-рыжая и с рогом.

– Мы подумали, – говорит рыжий Билл, – что ты их все равно собираешь.

Чарли взрывается:

– Придурки! Я одну-то продать не могу! На кой дьявол мне две?!

Чтобы не особенно заботиться о голубой пони, Чарли подсадил ее на «социальные» транквилизаторы, что стоили копейки и вызывали кучу побочных эффектов и привыкание. Но зато поняша тихо лежала в углу, изредка просыпаясь только ради того, чтобы проглотить лежащие в миски объедки, попить воды и доползти до туалета. Хоть не надо было за ней убирать, и на том спасибо.

После этого она обычно начинает задавать Чарли вопросы, что заканчивается для нее очередной дозой и еще сутками-другими болезненного забытья.

А теперь придется содержать двух таких?!

Чарли серьезно задумывается тем, что наркотики оставили от его мозгов.

Где всегда можно получить деньги за беглого синтета – так это в центре их переработки. Компания-изготовитель приплачивает тем, кто подбирает ее мусор. Немного, в сравнении с изначальной стоимостью сущие гроши, но при мыслях о еде, месте и наркотиках для двух поней Чарли мысленно кривится.

От невеселых раздумий отвлекают друзья.

Они приготовили дозы в автоинъекторах, к тому же, кажется, кто-то еще пришел?

Ах да, Глория. Тоже член их небольшой компании, которая еще может торговать телом и, соответственно, легально доставать хоть какие-то деньги на покупку дури.

В это время голубая пони начинает шевелиться и стонать: то ли действие наркотика проходит, то ли ее разбудил шум. То ли все сразу.

Чарли, костеря чертову лошадь на чем свет стоит, лезет в один из немногих уцелевших шкафчиков за таблетками. Рука нашаривает только пустоту.

Приходится вставать, чувствуя, как в голове нарастает гул, а в груди – гнев на проклятого синтета.

Может, пачка снотворных таблеток завалилась в дальний угол полки?

Но нет.

Тем временем пони продолжает приходить в себя, раздается жалобное хныканье: Чарли по себе знает, каково это, пробуждаться от почти бесплатного «Лавдрима».

– Проклятье, проклятье, проклятье! – бормочет Чарли, раз за разом обшаривая полку.

Потом хватается за голову, и начинает ходить кругами.

Вновь раздавшийся стон пони выводит наркомана из себя. Он разворачивается к пытающейся подняться пони и бьет ее ногой прямо в мордочку.

– Сегодня грубый способ, – заключает Чарли, отворачиваясь и не обращая внимания на отлетевшего к стене синтета.

– Чарли, ты так товар окончательно испортишь... – раздается рядом голос Глории.

– Заткнись! – огрызается Чарли. – Я что, не могу немного отвести душу?

– Лучше отведи душу на этом, – говорит девушка, протягивая руку.

Чарли улыбается, беря предложенный автоинъектор, и вкатывая себе дозу под взглядом двух аквамариновых глаз…

…Грязный подвал, гудит старинная котельная. Какая-то лежанка из мешков и пыльных матрасов, на которой мечется в горячке голубая пегаска со спутанной радужной гривой. В зубах пони зажат деревянный обломок, не позволяющей ей прикусить язык или сломать зубы.

Рядом сидит грязная и пегая от синяков единорожка, по расцветке похожая на пламя и одетая в какое-то тряпье. Передними копытами придерживает пегаску на ложе, вытирает тряпочкой выступающую испарину.

Если бы кто-нибудь подошел достаточно близко, то смог бы услышать, как сквозь катящиеся по грязным щекам злые слезы пони твердит раз за разом: «Держись, держись, не сдавайся…»

Рейнбоу Дэш выкарабкивается.

После мучительной ломки она набирается сил в импровизированной постели еще пару дней, после чего поняши возвращаются на свет.

Впервые после того, как они сбежали из квартиры, полной обдолбаных «имажером» человеческих тел.

Рейнбоу Дэш не знает, где живут ее старые хозяева, да и не хочет снова становиться игрушкой для капризной «принцесски». А Сансет Шиммер в свое время выкинули на улицу после того, как малолетней хозяйке она просто «надоела». Но, как оказалось, живую пони нельзя сунуть в ящик и просто забыть о ней, каковая судьба ожидала раньше или позже все игрушки.

Впрочем, Сансет Шиммер даже испытывает благодарность: могли ведь и отправить на «фабрику радуги».

…Почти неделя проходит с тех пор, как две беглые пони покинули негостеприимный притон наркоманов.

Работы нет: слишком уж высок уровень безработицы в Гигаполисах за пределами благополучных кварталов.

Тем более, для пони с «перебитыми» чипами.

И однажды Сансет является домой, и в нос ей ударяет запах свежей еды...

– Сюрприз! – Рейнбоу Дэш в фартуке хлопочет у керогаза. – Хотя ты его малость испортила...

Сансет оглядывает обед из трех блюд, и голодный желудок издает отчетливое бурчание.

– Ты что, нашла работу?.. – удивленно спрашивает единорожка. – С авансом?!

Пегаска смеется:

– Лучше! Нашла рисунок работы!

Сансет не хочет верить. Но приходится. И, в сущности, оказывается не так страшно красть в субрайонах, далеких от убежища…

– …Ну, а дальше ты понимаешь, – закончила единорожка свой рассказ. – Мы правда пытались начать новую и честную жизнь.

– Да-да, все время пытались, – поддакнула Рейнбоу Дэш, чуть ли не копытами удерживая на морде честное выражение.

– И что же заставило вас искать другой жизни? – поинтересовался Калеб Трейси.

– Страх и голод, – тихо сказала Сансет. – Нам надоело бегать. От людей, от полиции… вопрос времени, когда нас поймают.

– И что же вы хотите? Конкретно? – поинтересовался детектив. – В свете того, что я не могу перепрошить ваши чипы, да и не стал бы, даже если мог.

– Жить, – голос единорожки дрогнул, затем она повторила даже с каким-то вызовом. – Мы хотим жить. Это так много для мира людей?

Огромные глаза повлажнели. Едва заметно, но Калеб давно научился примечать такие мелочи.

Он вздохнул.

– Есть один вариант, – сказал он, – но он вам не понравится.

– Почему? – тут же вскинулась Рейнбоу Дэш.

– Потому что это реабилитационная программа наших партнеров для… асоциальных синтетов.

– И что?

– То, что это, считайте, годы исправительных работ за сущие гроши.

– Я думала, – сказала Сансет Шиммер, – что беглых синтетов… перерабатывают?

– Это не полиция, – пояснил детектив, – а концерн «Синтезис». Вы слышали про мистера М?

Пони переглянулись и на секунду вопросительно уставились друг на друга. Потом снова повернулись к человеку.

– Нет, – ответила Сансет.

На этот раз настала очередь Калеба Трейси удивляться.

Вопрос, в сущности, был риторическим: редко какой синтет не слышал о мистере М. Микки Маусе, что сумел создать организацию, предоставляющую широчайший спектр услуг со стороны всевозможных синтетов.

Но что самое парадоксальное, многие из синтетов, даже будучи задействованы в боях, порноиндустрии и прочих неблаговидных занятиях, в большинстве своем чуть ли не боготворили мыша, который походил на свой мультяшный прототип разве что внешне. И то не очень.

– Долго рассказывать, – сказал Трейси. – Если в двух словах, мистер М посредством своего концерна финансирует вам перепрошивку чипа, сформирует новое досье или же внесет залог, если вы в официальном розыске. Там подход индивидуальный.

– А в чем подвох? – насторожилась Рейнбоу Дэш.

– В том, что это не бесплатно. И довольно дорого.

– С этого надо было начинать, – радужная пегаска в человеческом жесте скрестила на груди передние ноги. – Нет у нас денег…

– Как правило, – пояснил детектив, – денег нет ни у кого из клиентов мистера М. Помощь, которую он оказывает – это кредит, который вы отрабатываете за несколько лет работы. В сфере обслуживания в большинстве случаев.

– Долги, – сказала Рейнбоу. – Не пойдет. Идем, Сансет…

Она взяла подругу за плечо, но та осталась на месте.

– А можно посмотреть условия? – спросила единорожка.

– Ты что! – взорвалась Рейнбоу, но успокоилась, лишь подруга глянула на нее:

– У тебя есть идеи получше, Дэши? – спокойно осведомилась огненная пони. – Кроме как скрываться всю оставшуюся жизнь?

– Ну уж нет, – уперлась пегаска. – Чтобы я, Рейнбоу Дэш, работала в обслуге?

– Ты сама сказала, что тебе надоело бегать по трущобам от полиции. А у синтетов, скрывающихся от закона больше двух лет, чип становится красным. Это уже будет не охота, а травля.

Рейнбоу Дэш замолчала, не глядя на собеседницу, а Калеб не вмешивался в разговор. В конце концов, каждый имеет право решить свою судьбу, когда становится перед выбором.

Тем временем Сансет Шиммер решила надавить:

– В конце концов, это шанс. У многих, очень многих его нет и не будет.

– Ладно... – угрюмо отозвалась Дэш. – Давай посмотрим, чего там предлагают… Но я ничего не обещаю!

Трейси, у которого было давно заготовлено несколько экземпляров типовых условий для новой жизни, молча пододвинул пару к поняшам.

Детективу было не слишком интересно, как именно «Синтезис» проворачивает свои дела с БРТО.

Но если поразмыслить, получалось, что мистер М попросту «выкупает» беглых и бродячих синтетов, платит за них налог и прочие отчисления. И даже решает вопрос, если кто-то находится в розыске.

Даже тень надежды лучше, чем вообще никакой. А большинство синтетов – вовсе не коммандос и не специалисты по выживанию на свалках, в пустошах или хотя бы трущобах. Да и кому охота жить в малопригодных для жизни руинах, где еще ненароком можно вляпаться в радиацию или в токсичные отходы, и кабы не что похуже?

На памяти Трейси еще никто не отказывался.

– А эти условия обсуждаются? – поинтересовалась Сансет Шиммер.

– Нет, – отозвался Калеб Трейси, вздохнув, – извините, но мистер М в данном вопросе идет на принцип. Впрочем, гляньте там пункт восемнадцать. Вы можете обсудить свой контракт через полгода работы лично с ним.

– Так-таки и лично? – удивилась Сансет Шиммер. – А он разве не большой и занятой начальник, и все такое?

– Понятия не имею, – честно сказал Калеб. – Я не поддерживаю контакт с клиентами после дела, тем более после того, как поручаю их заботливым рукам «Синтезиса». Вообще, чем меньше о вас знает народа, тем лучше. Потому что я не знаю, как мистер М будет решать именно ваши юридические вопросы, и знать не хочу.

– А твоя-то выгода в чем? – сощурилась Рейнбоу.

– А мне, – честно ответил Калеб, – мистер М начисляет комиссионные за каждого синтета, который пришел с нашей рекомендацией.

– Мы согласны, – сказала Сансет Шиммер, и в сиянии кинетического поля взлетела авторучка со стола, чтобы поставить аккуратную подпись под документом.

– Да, – буркнула Рейнбоу.

Она с ручкой провозилась дольше: та была рассчитана на людей. Впрочем, пегаска довольно ловко подцепила тонкий кусок пластика копытом и тоже поставила подпись. Более размашистую и менее аккуратную.

– Что дальше? – спросила она с некоторым вызовом, с прищуром глянув на детектива.

– А дальше, – сказал Калеб, – я вам объясню, куда идти, кого спросить и все остальное. После чего мы попрощаемся, и если все пойдет как надо, не увидимся больше никогда…

---

…С виду здание «Синтезиса» напоминало старый склад. Собственно, среди точно таких же стандартных строений оно выделялось разве что неброской вывеской над дверью и чистотой во дворе. Были здесь и широкие ворота, в которые, при желании, мог бы проехать довольно крупный грузовик…

Но когда пони прошли в холл, то попали как будто в здание научной лаборатории: белый кафель, яркий свет от современных световых панелей, запах дезинфекции и озона. Где-то, скрытые перегородками, гудели механизмы.

Впрочем, впечатление научного комплекса портили ковровые дорожки, декоративные растения в кадках и автоматы со снеками и напитками, расставленные у стены. К сожалению, автоматы оказались платными.

Наличие скамеек предполагало ожидание, но в холле никого не было, за исключением молодого русоволосого парня в брюках и синей рубашке клерка, что со скучающим видом сидел за ресепшеном и пялился в портативный комп-планшет.

Ковровая дорожка приглушала цокот копыт, но парень поднял голову от планшета ровно тогда, когда две пони подошли к высоковатому для них столу.

Но когда они остановились, пол под ними плавно приподнялся. Ровно настолько, чтобы поняшам было удобно вести диалог.

– Ого, какие удобства, – заметила Рейнбоу Дэш, рефлекторно расправившая крылья для равновесия. – Прям как будто специально для пони.

– Не льсти себе, – отозвался парень. – Просто синтеты, что сюда приходят, разного роста. Бывает, что даже кому-то из вас – по колено.

Пони про себя отметили, что на щеке парня красуется штрих-код: явный признак того, что перед ними – тоже синтет.

Тот тем временем провел над головами поняш своим планшетом, в котором, похоже, был встроен сканер чипов.

Сансет рефлекторно вздрогнула, когда на экране планшета загорелись две желтые метки: синтеты находились в розыске.

– Рейнбоу Дэш Ивери, Сансет Шиммер Эриксон, – сказал тем временем парень. – Совместная реабилитация, ходатайство от «Трейси и Трейси». Все ясно. Вам в ту дверь. Там – сдать все вещи. Их стоимость начислят на ваш новый счет.

– Как это – все вещи? – спросила Рейнбоу Дэш.

Синтет за столом терпеливо пояснил, явно не в первый и даже не в десятый раз:

– Все – это все. Документы, личные предметы, украшения, одежду и даже пирсинги вытащить... Что вылупились? Никаких посторонних предметов. Ни одной старой отличительной черты, никаких примет и привычек в одежде. Потом очистка тел... это макияж, татуировки, следы пирсинга, шрамы, искусственная окраска волос или шерсти – все будет убрано. И прим-фамилии забудьте тоже. Все, вперед, в новую жизнь.

Пони, переглянувшись, прошли в указанную дверь и оказались в не столь просторном помещении, где, после небольшого предбанника, дальше шло несколько разделенных тонкими перегородками коридоров.

Судя по нависающим сверху трубам с характерными лейками, висящей в воздухе влаге и запаху дезинфекции, предстоял душ.

Прямо возле входа стояло несколько низких столов и открытый ящик, наполовину заполненный ношенной одеждой. Иногда – откровенным рваньем. На столах же лежали всякие мелкие предметы, очевидно, вытащенные из карманов предыдущими клиентами.

Сансет переглянулась с подругой. Радужная пегаска опустила голову и что-то нечленораздельно буркнула.

– Что такое, Дэш?

– Я поверить не могу, что на это подписалась, – процедила она.

Сансет Шиммер вздохнула, и из ее карманов стали вылетать немногочисленные личные вещи. В сущности, это и было почти всем имуществом двух поняш.

– Это надо, – сказала Сансет. – Нам обеим. Иначе нас не станет. Раньше или позже... Мы ведь уже все решили, правда?

Она ласково ткнулась мордочкой в шею подруги, после чего отстранилась и стала расстегивать блузу.

Рейнбоу Дэш, вздохнув, тоже начала раздеваться, все еще бубня под нос.

Положив на стол небольшое полуколечко, ранее красовавшееся на ухе, пегаска сказала:

– Больше всего жалко твой подарок.

Сансет Шиммер на это только улыбнулась и вылезла из юбки, после чего на стол отправились сережки, нашейная бархатка и ленточка из волос. Тряхнув распустившейся гривой, она оглянулась на Дэш, крылья которой расправились во всю длину, а щеки залились трогательным румянцем.

В рубиновых глазах единорожка увидела удивление новым ощущениям, которые, очевидно, охватили пегаску.

– Я тебя тоже люблю, Дэши, – сказала единорожка, чувствуя разливающуюся в груди теплоту. – Поэтому мы и идем на это, правда? Давай я тебе помогу… Не стесняйся. Когда тебя ломало, ты сутками валялась передо мной голая.

Дэш, не в силах вымолвить ни слова, кивнула, и вскоре та одежда, что на ней еще оставалась, окуталась сиянием магии и отправилась в ящик.

И Сансет, и Рейнбоу, как и все пони, да и вообще существа, покрытые шерстью, раньше спокойно относились к наготе. Обе были из Эквестрии, а там одежда являлась скорее декоративным элементом, нежели моральной необходимостью.

Но долгая жизнь среди людей накладывала свой отпечаток, и пони давно уже жили в этой системе этических ценностей.

До самого душа они шли вместе, будто невзначай прижавшись боками. Причем так, чтобы кьютимарки в виде солнца и облака с радужной молнией касались друг друга.

Им не было известно о сложившихся в отношении пони стереотипах, особенно касательно Рейнбоу Дэш.

Не было им известно и об охвативших обеих ощущениях: ни одна, ни вторая, не успели устроить свою личную жизнь ни в одном из миров.

Кто-нибудь сказал бы о поведенческих программах и содержащихся в них императивах, что, в свою очередь, были созданы по сложившимся веками лекалам и даже стереотипам фэндома. О том, что среди пони «Хасбро» лишь один из десяти является жеребцом, ибо таковы требования рынка в обеих целевых аудиториях.

Но сами пони об этом не думали и зачастую даже не догадывались.

Большинство не забивало себе голову подобными вещами, а предпочитало наслаждаться чувствами, как и все разумные существа, вне зависимости от происхождения.

Огненная единорожка улыбнулась и честно попыталась убедить себя еще раз, что теперь в их жизни многое если и не наладится сразу, то уж точно пойдет в правильном направлении…

…А дальше все случилось так, как обещал человекоподобный синтет при входе.

Сперва душ, затем – сведение отличительных черт. В конце обеих ждал обруч нейропрограмматора и медицинский сканер.

После этого дружелюбный доктор, которого от человека отличал не только штрих-код на щеке, но и синяя кожа, сделал поняшам по уколу универсального иммуномодулятора, а Рейнбоу скормил еще и какую-то таблетку. После чего внимательнейшим образом осмотрел, заставив еще по разу покраснеть. И только после этого разрешил одеться в стандартные комбинезоны. Именно в таких пони продавались, если их пробуждение осуществлялось раньше покупки по той или иной причине.

Поэтому к столу оформления обе пони подошли чистые, свежие, как будто только что с биоконвейра «Хасбро».

– Забыла уже, когда чувствовала себя такой чистой, – поделилась впечатлениями Дэш. – Наверное, со старого дома, когда я там проснулась в ванне, чистая-чистая. Пока я была в отключке, меня и помыть успели, ты прикинь?

Сансет хихикнула.

Рейнбоу иногда вспоминала из своей прежней жизни забавные случаи. Или о совершенно банальных вещах отзывалась с такими чувствами, что единорожка даже иногда терялась.

Синекожий доктор, половину лица которого скрывала маска, подал голос:

– Отныне у вас нет и никогда не было никакой прошлой жизни. Забудьте вместе с прим-фамилиями. Вас только что сделали, понятно?

Уши Рейнбоу Дэш опустились от этого замечания.

Ее нейропрограмма заставляла верить в то, что пегаска пришла из волшебной страны Эквестрии. И в радужной голове не укладывалось, что вся ее прежняя жизнь – это выверенная, жестокая ложь человека.

– В свою волшебную страну можешь верить, если от этого легче, – безразличным тоном продолжил доктор. – Никто не запрещает.

Сансет Шиммер вздохнула и ободряюще прижалась боком к подруге.

Сама она столкнулась с объективной действительностью немногим раньше Дэш, но гораздо более жестоко. Настолько, что сама предпочитала об этом не вспоминать.

После того, как с медицинской точки зрения две пони стали абсолютно здоровыми, по крайней мере, с виду, чистыми и новенькими, их отправили дальше, в примыкающий к медицинскому комплексу зал.

Здесь тоже почти не было сотрудников.

Вообще, Сансет про себя отметила, что, вероятно, сюда вызвали дежурную смену персонала только затем, чтобы принять двух пони. И что комплекс вообще используется лишь периодически, а все остальное время его коридоры пусты и безмолвны.

Действительно, в соседнем зале, который казался огромным офисом из-за рабочих мест, разделенных многочисленными перегородками, только над одним столом горел свет и бросал голубоватые блики голографический экран.

Сидящая за столом девушка приветливо помахала поняшам рукой. И когда те подошли, стало возможно увидеть, что девушка эта – красноволосая, на щеках виднеются треугольные татуировки, а из-под недлинных прядей торчат острые кошачьи уши.

Нека. Рейнбоу таких еще не видела, а Сансет о них знала, так как в купившей ее семье жила такая девушка, секс-рабыня старшего хозяйского сына.

Впрочем, обращался парень с некой бережно, хотя и не обращая внимания на ее чувства: как с любимой вещью.

Штрих-кода на лице девушки было не видно: то ли свела, то ли скрывала под неброской офисной одеждой, то ли еще что. Бездонные золотистые глаза уставились на двух пони.

Бейджик на сиреневой блузке сообщал, что обладательницу кошачьих ушек зовут Нина.

– Добро пожаловать в новую жизнь от концерна «Синтезис», – сказала она. – И примите мои соболезнования…

Пони переглянулись.

Потом Рейнбоу Дэш спросила:

– А почему соболезнования?

Нека не ответила, только вздохнула и уставилась в призрачный экран, что висел перед ней.

– Так, девочки. У меня вы определитесь с тем, где будете отрабатывать свой второй шанс…

– Мы уже поняли, что должны, – сказала Сансет, – можно не напоминать каждый раз.

Девушка ненадолго оторвала от монитора грустный взгляд:

– Не обижайтесь, мы в одинаковом положении.

– Ничего, – ответила единорожка и даже выдавила улыбку, – альтернатива еще печальнее.

Нина кивнула и снова взялась за манипулятор компьютера:

– Хорошо… Итак, вы можете рассчитывать либо на индивидуальные спальные места, либо на двухместную комнату, в зависимости от того, где будете работать.

– Лучше вдвоем, – сказала Сансет Шиммер.

– Точно, – подала голос Дэш, – нам обещали, что мы будем вместе.

Нина продолжила:

– Итак, что есть у нас… Если вы без комплексов, девочки, то могу записать вас…

– Нет, – быстро сказала Сансет, изо всех сил стараясь не покраснеть, – мы не хотим заниматься сексом за деньги. Это сразу вычеркните.

– Ну… – нека что-то отметила на экране, – от такого дела никто не застрахован, но я вас поняла. Вот, есть, например, клуб «Пони-Плей». Для тебя, Сансет Шиммер, у нас есть вакансия официантки. А для тебя, Рейнбоу Дэш – бойца на арене… или танцовщицы. Ты что больше любишь, драться или танцевать?

– А почему я тоже не могу быть официанткой? – надулась пегаска.

– Потому что для того, чтобы разносить напитки, нужны руки. Или телекинез. Поэтому на эту работу берут, в основном, единорожек.

– Я справлюсь.

– Точно? – Нина снова посмотрела на пони. – За пролитое, разбитое и просто уроненное на пол идут вычеты. А с вашими кредитами это означает гарантированно остаться без ужина в этот день. И хорошо, если только в этот.

– Ты полагаешь, что я, Рейнбоу Дэш, не справлюсь с какой-то дурацкой посудой?!

Девушка издала тихий вздох.

– Ничего я не полагаю. Это вообще не мое дело. Хочешь – пожалуйста. Самой потом хвост задерут в счет долга.

Рейнбоу не ответила, сжав зубы. Теперь это стало уже вызовом. А вызов – это то, перед чем Рейнбоу Дэш никогда не отступала. Ни в том мире, ни в этом.

А что такое арена или «танцы» в таких заведениях, Дэш прекрасно знала. Как и Сансет. Когда поняши искали себе работу, то успели с лихвой насмотреться на такие места, где приток свежего «мяса» всегда был востребован.

И все существо радужной пегаски протестовало против подобной «работы». Как и той, которая «без комплексов».

– В бордель точно не хотите? – поинтересовалась девушка. – Да, конечно, не особо приятная работа, если люди не привлекают. Зато кормят лучше, платят больше, ничего сверх того делать не заставляют. Медстраховка, опять же. В приличном заведении открылась вакансия на Рейнбоу Дэш. «Полет фантазии», может, слышали? Они и Сансет Шиммер возьмут, если мы порекомендуем.

– Что ж ты сама там не работаешь? – сощурилась Рейнбоу.

– По целому ряду причин, – сказала девушка. – Не последняя из них та, что здоровье не позволяет, а лечение пока слишком дорого.

– Нет, спасибо, – ответила огненная единорожка. – Нам как-то не хочется тоже потом на лечение копить.

– Ага, – кивнула Рейнбоу, – и я даже догадываться не хочу, с чего это у них там вакансия открылась.

– Хорошо. Тогда держите. – Нина положила на стол два дешевых коммуниктора-браслета и несколько карточек. – Вот визитка клуба, там адрес. На карточках – подъемные на первое время, плюс стоимость вашего барахла… Коммы для связи и информации всякой. Там документы загружены – по кредитам, юридические вопросы всякие и вообще все, что следует знать. Контракты с «Пони-Плеем» сейчас напечатаю, их надо будет подписать.

– Их условия тоже не обсуждаются?

– Вы можете отказаться. Тогда будем искать вам работу дальше. Но если что – для пони работа есть только в заведениях, где собирается соответствующая публика.

– Я просто спросила, – сказала Сансет. – А когда нам надо прийти в клуб?

Девушка пожала плечами:

– Как будете готовы. Но ваша комната тоже там. Так что постарайтесь… ну не знаю, до темноты, что ли?

– В нашей старой берлоге мы тоже не можем жить? – поинтересовалась Рейнбоу Дэш, но потом, перехватив взгляд и девушки, и Сансет, спешно добавила. – Не то чтобы мне туда хотелось, но… технически?

– Нет, – ответила Нина, – это больше не ваша… берлога. Это жилище двух пони-бродяжек, которые исчезли без следа и, скорее всего, умерли где-то в трущобах. А новеньким, чистеньким, и добропорядочным поняшам, работающим в приличном заведении, там делать нечего.

– В приличном? – уточнила Рейнбоу.

– Насколько это вообще возможно для синтетов, – улыбнулась нека и еще раз протянула подругам несколько выскочивших из принтера листов пластика. – Ладно. У меня все, и если у вас нет вопросов, то выход там. Подписать контракты можете хоть сегодня, хоть завтра в клубе.

– Так просто? – спросила Сансет Шиммер.

Нека улыбнулась:

– Все, что сегодня произошло, не так уж и просто, поверьте. И обошлось мистеру М в круглую сумму. Которую он надеется получить назад с маленьким процентом. И даже не рассчитывает на благодарность.

– Мы благодарны, – сказала Сансет Шиммер и улыбнулась. – Правда, Дэши?

– Еще как, – отозвалась пегаска, – душ вообще был потрясен. Так что спасибо.

Нека рассмеялась:

– Пожалуйста. Знаете, возможно, вы еще не раз пожалеете о своем выборе, но… я желаю вам удачи. Мне всегда были симпатичны пони.

– Почему? – тут же навострила уши Рейнбоу Дэш. – Что в нас такого особенного?

– Ваша чистота, – ответила Нина. – Вы даже среди всей это человеческой грязи вокруг очень долго остаетесь жизнерадостными, веселыми, добрыми… Так непривычно видеть это в живых существах. Нужно чертовски постараться, чтобы вы это утратили. Даже люди не всегда справляются…

С этими словами она встала из-за стола, и голографический экран тут же погас.

Пони попрощались с дружелюбной девушкой-некой и вышли на улицу.

Рейнбоу Дэш сказала, расправив крылья и глядя в небо:

– Я все еще поверить не могу. А что если мы просто возьмем и уйдем куда глаза глядят?

Сансет ответила:

– Ну а что потом? Забыла, как мы пытались найти работу? А если синтеты безработные, то очень скоро отправятся сама знаешь, куда. К тому же, до выплаты кредита наш чип не «зеленый», а «синий».

– Да, знаю, – Рейнбоу махнула копытом, – уж и помечтать нельзя.

Ей явно претило снова стать чьей-то собственностью. Пусть и формально. Пусть и на время.

Она, Рейнбоу Дэш Потрясная, была в этом мире лишь одной из многих, и это не могло не задевать ее чувства.

Соответственно, в разы вырастало желание чем-то выделиться, и уж конечно, работа в прислуге была вовсе не тем, о чем бы мечтала радужногривая пегаска.

Сансет Шиммер посмотрела на визитную карточку клуба, который должен был стать домом для двух поняш на ближайшие пять лет. Именно столько шли выплаты по кредиту, предоставленного банком концерна «Синтезис». Потом, в теории, поняши были вольны уйти. Вот только Сансет Шиммер подозревала, что не все так просто.

Например, совершенно было непонятно, куда именно можно будет уйти.

После прошлого поиска работы пони не тешили себя иллюзиями: маленькие говорящие лошадки не нужны почти нигде. На приличную же работу им, не имеющим ни специализированного образования, ни каких-либо навыков этого мира, рассчитывать не приходилось.

Да что там, если верить официальной статистике, почти четверть работоспособных людей сидело без работы ровно по тем же самым причинам!

Но если граждане могли рассчитывать на какое-то минимальное пособие от общества, синтеты были предоставлены сами себе.

– Так что же, – снова подала голос Рейнбоу Дэш, вместо прим-фамилии которой теперь красовался номер, как и у Сансет Шиммер. – Вот она, новая жизнь?

– Похоже на то, – улыбнулась единорожка.

Глава 02. Свежее мясо

Иллюстрация от ANTI_MOZG

Несмотря на то, что именно вечером и ночью начиналась настоящая жизнь клуба «Пони-Плей», в первый день от новичков ничего не требовали.

Над работающими здесь синтетами стояло довольно много начальства, но непосредственное руководство над танцовщицами, официантками, гладиаторами, «пони для удовольствия» и прочим персоналом осуществлял администратор Пибоди Харлон.

Дружелюбный и приветливый с виду, он тут же вызвал у двух подруг чувство какой-то неясной гадливости.

Даже несмотря на то, что лично провел новеньких по всему клубу, показывая, что и как. И судя по всему, не проявлял к пони нездорового интереса, коим страдали практически все клиенты заведения.

К слову, в помещениях клуба пока было довольно пустынно: гладиаторских боев сегодня не ожидалось, особенных шоу или тусовок тоже. Вечером буднего дня клиенты приходили разве что выпить и повеселиться в компании собственных четвероногих подопечных.

И у прислуги, таким образом, наступало затишье.

Из встреченных пони, самых разных, никто не заговорил с новичками, хотя это могло еще объясняться тем, что с ними был мистер Харлон: разноцветные лошадки отводили взгляд и старались ненавязчиво убраться с дороги администратора.

По мнению и Сансет Шиммер, и Рейнбоу Дэш, сотрудники «Пони-Плея» содержались в условиях если и не роскошных, то более чем в приличных.

Каждая пони, работающая в клубе имела свой угол и двухразовое питание. Да, за это удерживалась часть зарплаты, но, по мнению Сансет и Рейнбоу, это было много лучше, чем каждый день решать насущные вопросы самим. Кроме того, одинокая поняша, идущая в дешевый магазин, запросто могла стать жертвой преступления и остаться в лучшем случае без средств к существованию, а в худшем и вовсе пропасть.

Поэтому о пони в клубе хоть и своеобразно, но заботились: мистер М очень не любил терять свои вложения.

Более того, и еда была даже где-то на грани приличия. Особенно у гладиаторов и «пони для удовольствий»: первым нужны были силы, а вторых содержали в форме, дабы те не превратились в непривлекательных «мослатых кляч».

Другие работники на этом фоне получали меньший паек, но, как сказал Харлон, умная пони всегда найдет в клубе возможность поесть досыта.

Так, к примеру, не возбранялось и даже поощрялось деньгами оказание «особых услуг».

К слову, была у «профессионально» занимающихся проституцией поняш и оборотная сторона привилегий. Так, им без особого разрешения нельзя было покидать заведение дальше внутреннего двора.

Как утверждалось, «во избежание возможных неприятностей». И в связи с этим кто-нибудь с правом свободного выхода запросто мог подработать посыльным для тех, кому было нельзя, некогда, страшно или просто лень выходить из клуба на полную опасностей улицу.

Кроме того, помимо должников с «синим» статусом чипа, в клубе работало множество и принадлежащих клиентам синтетов, и вольнонаемных свободных работников.

Как подозревала Сансет Шиммер, эти пони просто уже настолько втянулись в жизнь заведения, что не хотели менять сложившийся за годы уклад жизни.

Комнаты сотрудников клуба были объединены в кластеры по восемь комнат. У каждого такого массива присутствовали большой санузел и коридор-рекреация, куда выходили двери всех жилых «пеналов». В общем, ничего особенного, но мыкавшимся по подвалам и заброшенным зданиям поняшам даже убогая каморка с двухэтажной койкой казалась роскошными апартаментами.

Особенно с учетом того, что комната имела настоящее окно в благоустроенный внутренний двор, запирающиеся двери и шкафчик, а еще стол с зеркалом и полку. Как Харлон пояснил, многие пони ходят друг к другу в гости, увлекаются хобби или играми, так что без дела мебель не остается.

– Я сверху, – тут же сказала Рейнбоу Дэш, едва увидела предназначавшуюся новичкам комнату, – и это не обсуждается.

– Даже не собиралась, – улыбнулась Сансет Шиммер.

Харлон же не изменился в лице. Наверняка уже насмотрелся на проявления понячьей инфантильности.

Жаль только, клубная жизнь зачастую слишком быстро ломала забавные живые игрушки. Все равно в каком смысле, переносном или же буквальном.

– А что за свертки в шкафу? – спросила Сансет, которая сунула внутрь мебели любопытный понячий нос.

– Это ваша униформа. Будете носить в рабочее время, и еще в ваши обязанности входит поддержание ее в порядке.

– А… – начала было Сансет Шиммер, но Харлон уже знал вопрос:

– Раз в месяц имеете право на бесплатную замену. Пользуйтесь этим с умом, так как замены не накапливаются.

Рейнбоу Дэш тем временем зубами разодрала целофан, в которую был упакован плотный сверток, после чего вывалила все на нижний ярус кровати.

После этого огромные глаза уставились на управляющего:

– И это все?! – удивилась Дэш.

– Точно, – ответил человек с неизменной улыбкой. – И не вздумайте что-то под нее надеть – накажу. И еще помните, что в рабочую смену обязателен макияж. Косметика в шкафчике под зеркалом. И руководство, если вдруг не умеете пользоваться.

Поняша поджала губы, снова покосившись на то, в чем ей предстояло ходить под взглядами множества людей и пони.

Униформа состояла из кружевного белья, узенькой до неприличия юбочки, тонких чулок и сбруйки из тонких шелковых ремешков. Цвета формы позволяли без труда определить, для какой пони они предназначаются: для Сансет юбочка была кричаще-оранжевой, а чулки – в красную и розовую полоску. Для Дэш же чулки пестрели всеми цветами спектра, а юбка отличалась глубокой синевой, как форма «Вондерболтс».

Но сам вид одежды был такой, какой был бы актуален в лучшем случае для спальни, но никак не на публике.

Да и вообще наряд прислуги в «Пони-Плее» подчеркивал и выставлял напоказ все, что, по этическим нормам людей, должен был скрывать!

– Ладно, девочки, – сказал Харлон, будто не замечая смущения поняш, – осваивайтесь, отдыхайте. Столовая помните где, ужин с девятнадцати до двадцати двух, когда вам удобнее. Распорядок висит в коридоре, как и вся информация. В том числе и как связаться со мной, если что. Удачи.

С этими словами он вышел, оставив дверь открытой.

А пони, оторвав взгляд от лежащей на кровати униформы, переглянулись.

– Ни за какие коврижки я не покажусь в таком виде! – выпалила Рейнбоу Дэш. – Это просто унизительно!

Она в это время не смотрела на подругу, но почувствовала, как та обняла ее и ткнулась мордочкой в щеку:

– Ты будешь выглядеть очень соблазнительно.

И без того красная Рейнбоу приобрела оттенок спелого помидора вплоть до кончиков ушей:

– Я готова так выглядеть… разве что для… особенного пони! Но не для всех!..

– Я не буду смотреть на тебя, обещаю. Так что это в любом случае будет не для «всех», – тихо шепнула Сансет, после чего услышала всхлип.

Взгляды поняш встретились. Утешение было и вправду слабоватое.

Огненная единорожка видела, каких усилий стоит подруге не разреветься. И что не меньших – принять факт того, что ей, Рейнбоу Дэш, лучшей летунье Эквестрии и прочая, и прочая, придется в таком виде показаться публично...

Положа копыто на сердце, Сансет Шиммер и самой не нравилась эта идея. Но лучшей альтернативы, во-первых, просто не было, а, во вторых, поняши уже насмотрелись на заведения Серого города, по сравнению с которым «Пони-Плей» выглядел просто санаторием.

И пусть в некоторых на работу готовы были принять двух беглых пони, здравый смысл заставил их отказаться от подобной затеи: там две беглянки могли рассчитывать только на себя и порядочность работодателей.

В конце концов, не пойдут же две пони с «желтыми» чипами жаловаться в полицию, если им, к примеру, просто не заплатить за сделанную работу?

Со стороны открытой двери послышался приближающийся цокот понячьих копыт.

Обе пони обернулись на звук и увидели, как мимо двери прошла розовая земнопони весьма помятого вида, покрытая пылью и ссадинами. Сансет Шиммер ее не знала, впрочем, как и большую часть «второстепенных» персонажей сериала.

А вот Рейнбоу Дэш с удивлением узнала в поняше повзрослевшую Даймонд Тиару, забияку из школы. Помнится, о ней в свое время радужной пегаске поведали Меткоискатели.

– Привет! – помахала копытом Рейнбоу. Сансет, стоящая ближе, тоже улыбнулась и помахала розовой пони копытом.

Но та, хоть и притормозила, никак не отреагировала на приветствие, и только брезгливо скривилась.

Сансет уже хотела снова обратиться к розовой пони, но та процедила сквозь зубы прежде, чем продолжить свой путь в сторону душевой:

– Свежее мясо…

---

…Рейнбоу, поставив заказ на стол, уже становящимся привычным движением закинула на спину опустевший поднос, помогая себе крылом. В это же время она почувствовала, как под унизительно короткой юбочкой оказалась очередная пятерня.

Пони устало вздохнула и обернулась. Клиент, на холеном лице которого красовалась похотливая улыбка, даже не подумал убрать руку.

– Я тебя раньше не видел, – сказал он. – Новенькая?

«Тебе-то какое дело!» – хотела огрызнуться пегаска, но система слежения в клубе наверняка бы зафиксировала грубость, что автоматически означало бы вычет из зарплаты самой Рейнбоу. А от и без того невеликих денег после выплат по кредитам и счетам оставалась хорошо если четверть. А после покупки еды и всякой необходимой мелочи – вообще сущие гроши.

Радужная пегаска уже успела возненавидеть синтетическую кашу, сено и хлеб, которые теперь составляли основу их с Сансет рациона. Особенно в свете того, что на работе приходилось разносить всякие вкусности клиентам, дурея от запахов. Доесть что-то можно было разве что в свободное время, которого было катастрофически мало, да и не желала гордая Рейнбоу Дэш питаться чьими-то объедками.

По крайней мере, ей еще не настолько опротивел стандартный паек.

– Новенькая, – буркнула пегаска, и затем добавила, спохватившись, – сэр.

– Я никогда раньше не видел, чтобы пегаски работали в обслуге, – заметил человек, – не нашла себе занятие получше?

– Меня устраивает, – честно ответила Рейнбоу. – Простите, сэр, мне надо работать. Что-нибудь закажете?

– Пока нет, Дэши.

Пегаска кивнула и уже повернулась, чтобы отойти, но вдруг почувствовала, что ее слегка придержали за хвост. В следующее мгновение тонкие пальцы что-то подсунули за резинку выставленных фактически напоказ кружевных трусиков.

Отойдя от столика и достав раздражающий предмет, она увидела визитную карточку и сотенную купюру.

Целая сотня!

Стоило лишь представить кучу аппетитной выпечки, банку вольт-яблочного джема, свежие овощи и фрукты, и сколько их можно купить на целую сотню кредитов, как рот заполнился слюной. Но потом вспомнилась рука, шарящая по крупу, и сделалось противно и стыдно.

Намек был более чем понятен. Особенно в свете должностной инструкции.

Рейнбоу вернулась к столу спустя некоторое время, когда отнесла заказ на соседний столик, за которым получила в качестве чаевых десятку и шлепок по крупу.

Копыто слегка припечатало к столу визитку и купюру.

– Спасибо, сэр, – сказала Рейнбоу, стараясь, чтобы ее голос не прозвучал слишком холодно, – но мне неинтересно Ваше предложение.

Человек только снисходительно улыбнулся.

– Как угодно, поняша. Сидра хочешь? Холодненького?

Рейнбоу невольно сглотнула, но нашла в себе силы покачать головой и мысленно возблагодарить общие правила, хотя в основном те вызывали лишь раздражение или брезгливость:

– Мне нельзя пить на работе, сэр.

С этими словами она снова отошла от столика, услышав только вслед:

– Я обо всем договорюсь, не волнуйся.

Дэш предпочла сделать вид, что не услышала.

Через какое-то время Рейнбоу получила через наушник вызов в один из закрытых альковов. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон: клиенты зачастую уединялись со своими (или клубными) пони, и заказывали напитки и закуски прямо в любовное гнездышко. Правда, иногда уединялись и просто любители тишины, отгораживаясь звукоизолирующим полем.

Но тот клиент не шел из головы, и Рейнбоу совсем не удивилась, увидев там его в компании управляющего Харлона.

Поставив на стол заказанный поднос с сидром и закусками, Рейнбоу отметила, что одна из кружек оборудована понячьей ручкой, хотя ни одной пони в алькове нет.

– Рейнбоу... – начал было управляющий, но пегаска перебила:

– Нет!.. сэр... Я не согласна.

Ее щеки невольно покраснели, в то время как в горло вцепились ледяные когти страха. Дэш не признавалась, но за показной бесшабашностью и крутизной скрывала свою неопытность в подобных делах. Что там, у нее вообще никого в этом плане не было: со всеми приключениями в Эквестрии и спортивной карьерой на личную жизнь вообще не оставалось времени.

– Он VIP-клиент, – заметил управляющий, – и платит пять тысяч. Иные пони столько с потрохами не стоят.

Дэш сделала над собой усилие, чтобы не взвыть от омерзения, и спросила спокойно:

– Почему я?

Ответил ей клиент, не перестающий окидывать пегаску оценивающим взглядом:

– Люблю свеженьких поняшек, неиспорченных.

– Я не обязана! – прижала уши Дэш, но Харлон перебил:

– Рейнбоу Дэш, мистер Эриксон – VIP-клиент. Ты помнишь, что это означает?

Радужная пони скрипнула сжатыми зубами.

В «Пони-Плее» существовали, как ни странно, свои ограничения и правила.

Например, жизнь и здоровье поняш в большинстве случаев тщательно оберегались. По той простой причине, что лечение стоит денег, а раненая или больная пони не сможет нормально работать. А значит, и приносить прибыль мистеру М.

Но некоторые клиенты из Белого Города так сорили деньгами в клубе, что предприимчивое руководство решило позволять большим деньгам получать чуть больше вседозволенности.

Пибоди Харлон, тем временем, продолжил, видя сомнения пони:

– Пять кусков платит либо клиент, либо ты, как виновница упущенной выгоды заведения за отказ в VIP-услуге. Выбирай.

– Я не хочу... – тихо сказала пегаска, не желая поднимать защипавшие глаза и слыша только собственный бешеный стук сердца.

Пять тысяч – это неподъемная для официантки сумма. Столько не сэкономить.

Повисла пауза, наконец, управляющий спросил:

– Так мне списывать заказ с твоего счета, Дэш?

– Нет, – тихо сказала пегаска, не поднимая головы.

И хотя она этого не видела, но была уверена, что по лицу клиента расплылась улыбка. Такая же мерзкая, как в зале.

– Тогда я пошел, – сказал управляющий. – Дэш, как закончите тут, можешь отдыхать сегодня. И помни главное – две с половиной тысячи из этой суммы твои. Пусть это послужит твоим утешением. Ты сможешь многое себе позволить, в том числе рассчитаться с мистером М на целый год раньше, если мне память не изменяет.

– Да, сэр, – обреченно сказала Дэш, которой хотелось совсем не такого первого раза с жеребцом, если уж все пошло в этом направлении.

– Теперь Вы, – Харлон повернулся к клиенту. – Так как это официантка, никакой грубости и следов на теле, а особенно на мордочке. Никакого «под хвост» без договоренности с пони. Это понятно? Завтра она должна полноценно работать…

– Безусловно, – клиент облизнул пересохшие губы, не отрывая взгляда от переступающей на месте поникшей Рейнбоу. – Не волнуйтесь, чай, не впервой.

Мысленно он уже наслаждался очередной невинной пони.

Когда Харлон получил подписанный документ от мистера Эриксона, и вышел, клиент похлопал по дивану рядом с собой, и Рейнбоу Дэш обреченно подошла, плюхнувшись на мягкие подушки крупом. За весь день присесть еще не удалось, и ноги отозвались усталым гудением, как будто после пешего кросса.

– Теперь тебе можно пить, – заметил клиент. – Можешь звать меня Рэй. Созвучно с «Рейнбоу».

«Опонеть, как остроумно», – буркнула Дэш про себя, но запотевшую кружку сидра взяла и выпила залпом.

Оказалось вкусно и освежающе. Шипучая хмельная сладость проскочила в горло и утвердилась в животе, издавшем довольное урчание. Не чета сидру из Эквестрии, конечно, но определенно лучшее, что могло предложить заведение в этом мире.

– Угощайся, все оплачено, – сказал Рэй, указывая на стол. – Видно же, что ты недоедаешь.

Дэш при этом вздрогнула, но не удержалась и взяла со стола маленькую конфету и быстро схрупала. Сахар, до того поступавший в организм пони раз в сутки в минимальных дозах, вызвал приступ легкой эйфории.

– Не стесняйся, – добавил клиент, – тут не перед кем соблюдать приличия. Это все тебе.

«Помирать, так с музыкой, – решила Дэш. – Хоть наемся».

Налетев на угощение, она старалась не думать, что будет после. В отличие от Рэя, который как раз о предстоящем и думал. Даже поглаживал себя в паху поверх брюк в предвкушении развлечения с очередной попавшей в его власть пони.

Судя по его одежде из нанополимеров, он был родом из Белого города, и жалкие пять тысяч, составляющие многолетний заработок официантки-синтета, были для него попросту ничем.

Когда весь поднос опустел, Рейнбоу Дэш сыто откинулась на диване вздувшимся животиком вверх и не удержалась от икоты.

– Спасибо, – сказала она тихо.

– Не за что, – отозвался клиент таким голосом, что пони поняла: и впрямь не за что. Сейчас наступит расплата за каждую съеденную калорию.

Она подняла взгляд рубиновых глаз на человека и спросила, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

– Могу я попросить?

– Попробуй, – отозвался Рэй, усмехнувшись.

– Можете все сделать... побыстрее? – пролепетала пегаска, прижав уши. – Это мой первый раз...

– Ну уж нет, – усмехнулся человек, встав и взявшись расстегивать ремень. – Я заплатил за тебя деньги и намерен растянуть удовольствие, от которого и так осталась половина.

– Половина?

– Отшлепать нельзя, связать нельзя, под хвостик нельзя, – перечислил человек, прервав свое занятие. – Я уж не говорю, чтобы высечь как следует или подвесить в бондаж. Может, стоит добавить еще пять штук, и ты позволишь мне все?

Рейнбоу отчаянно замотала головой, с трудом удержавшись, чтобы в панике не выскочить из алькова. Она, конечно, знала, что в клубе полно людей, которым нравится делать маленьким пони больно. Но никак не думала, что первым ее жеребцом окажется именно такой.

– Ну как хочешь, – пожал плечами человек, потом добавил. – Ты можешь уже тоже раздеваться…

Рейнбоу подумала, что если сейчас расплачется, то подонку будет только приятнее. Дрожащими копытами она дотронулась до центрального замочка сбруи, и ремешки с тихим звоном и шелестом соскользнули на пол.

Но неожиданно раздался голос от двери:

– Извините, сэр.

– Ну что еще? – раздраженно обернулся человек. – Там ясно написано – «не беспокоить»! Читать не умеешь?

– Умею, – продолжил голос, принадлежащий молодой кобылице, – просто я случайно услышала Ваше предложение... И зашла сказать, что Вы, во-первых, забыли включить изолирующее поле, а во-вторых, я согласна позволить Вам все за десять тысяч.

– Меня не интересуют шлюхи, – сказал Рэй. – Катись отсюда.

Но пони не ушла:

– Сэр, это тоже будет мой первый раз. И я, признаться, страшно боюсь... но мне очень нужны деньги.

Рейнбоу Дэш нашла в себе силы бросить взгляд в сторону двери и обомлела: в приоткрытую дверь просовывалась знакомая рыжая мордочка Сансет Шиммер. Но главное, в ухе поблескивала серьга с синим искусственным камушком. Ее, Рейнбоу, подарок, купленный на остатки «подъемных».

– Договорились, – кивнул Рэй и наградил Дэш шлепком по крупу. – Давай, лошадка, скачи. Сегодня за тебя оттарабанят.

Сансет Шиммер зашла в альков и сделала несколько шагов навстречу.

– Сэр, можете не трогать мою подругу в будущем? Это будет моя единственная просьба....

– Не единственная, – усмехнулся человек. – Ты будешь просить у меня пощады, раз думаешь, что обкрутишь меня вокруг копыта. Сначала я погляжу, насколько будешь хороша ты. И не обманула ли меня насчет первого раза.

– Сансет, нет, – тихо пролепетала Рейнбоу Дэш, поравнявшись с подругой. – Харлон сказал...

– Я договорилась, – перебила единорожка. – Харлону плевать, кто из нас это будет, он и так не в накладе. По документам услугу оказываешь ты, фактически – я. Но ты уж, будь добра, постой в смене до конца.

– Сансет, это того не стоит!

Взгляд бирюзовых глаз впился в Дэш.

– Я знаю, что делаю, Рейнбоу. А сейчас, будь добра, вынеси отсюда свой круп и дай мне поработать ради десяти тысяч, пять из которых получим мы!

Рейнбоу Дэш оглянулась на клиента, который сейчас резкими движениями наматывал на руку снятый ремень. Лицо его не выражало ничего хорошего.

– Но... – начала было пегаска снова, но Сансет больше не слушала:

– Вон отсюда, Рейнбоу! – тихо, но грозно сказала она, после чего повернулась к Рэю и, засветив рог, стала расстегивать и без того немногочисленную одежду.

Покрасневшая до кончиков ушей Дэш вышла за пределы алькова, спешно застегивая свою сбрую. Встретившись мимолетным взглядом с управляющим Харлоном, который пересчитывал толстую пачку сотенных купюр, она отвела глаза и понуро двинулась в зал, где ждали заказы.

Ей было ужасающе стыдно за свой страх. Хотелось, бросив все, кинуться туда, где сейчас огромный и жестокий человек делал с подругой всякие мерзости… из-за ее, Рейнбоу, трусости.

Терзаемая чувством вины, она несколько раз чуть не уронила переносимые заказы, но к счастью, природная ловкость пегаски снова ее выручила.

И когда через час Дэш снова увидела Рэя за столиком, она нашла в себе силы подойти и спросить, где Сансет Шиммер.

Человек с видом сытого хищника окинул Рейнбоу взглядом и все же снизошел до ответа, отвлекшись от просмотра сериала, что шел на голографическом экране:

– Отработала и пошла отдыхать. На своих ногах.

– Спасибо… сэр, – выдавила Дэш, но Рэй истолковал ее чувства по-своему:

– Не беспокойся. На днях у тебя будет еще шанс заработать.

Радужная пегаска предпочла не отвечать и, приняв заказ, снова пошла на кухню. На экране нарисованные разноцветные пони пели про дружбу. Они улыбались и были счастливы.

Рейнбоу Дэш пообещала себе, что весь остаток дня будет сильной. Что не будет плакать и ходить с грустной мордочкой, уподобляясь тем, кого жизнь в клубе сломала и бросила в пучину отчаяния…

---

…Едва дождавшись, когда рабочая смена закончится, Рейнбоу Дэш со всех ног бросилась в комнату. Он напрочь забыла о гудящих от усталости ногах и желании поскорее смыть с себя пот, косметику и будто осязаемые следы человеческих прикосновений.

Распахнув дверь, она увидела, что Сансет Шиммер лежит на кровати и читает с экрана коммуникатора.

Внимательный взгляд рубиновых глаз заметил в углу пластиковый пакет, заполненный водой. Очевидно, не так давно это был лед.

На мордочке огненной пони уже не было вызывающей косметики. Кроме того, пони переоделась в свою повседневную одежду, состоящую из блузы и значительно более длинной, нежели в униформе, юбки.

Очевидно, прежде чем лечь отдыхать, она приняла душ и вообще привела себя в порядок.

– Как ты?! – выпалила Рейнбоу с порога, бросаясь к подруге. – Что с тобой сделал этот?!..

– Ты правда хочешь выслушать подробности? – вопросом ответила Сансет усталым голосом.

С Рейнбоу моментально слетел весь задор. Она остановилась и опустила глаза и уши, не в силах смотреть подруге в глаза.

Подруге, что буквально заслонила радужную пегаску собой в момент опасности.

– Прости меня, – тихо сказала Рейнбоу.

– Мне не за что прощать тебя, – Сансет вымученно улыбнулась, и Дэш отметила про себя, что губа единорожки сохраняет небольшую припухлость.

Глаза противно защипало при мысли о том, что подруге пришлось вытерпеть от жестокого человека.

Сансет тем временем с усилием поднялась с кровати и подошла к подруге. В следующий момент радужная пегаска почувствовала, что ее сгребли в объятия.

– Я пойму, если ты не захочешь больше дружить со мной, – тихо сказала Дэш, готовая провалиться сквозь землю от чувства вины.

– Глупенькая, – ответила огненная единорожка. – Это все равно раньше или позже бы случилось здесь. А теперь у нас есть целых пять тысяч. По мне, так вполне достойная плата за неизбежное.

– Ты не должна была…

– Должна. Потому что ты к этому была не готова.

Рейнбоу Дэш сжала подругу в объятиях и тихо расплакалась. Сопротивляться было выше ее сил, хотя она все равно боролась.

В Эквестрии она привыкла быть сильной. Или, по меньшей мере, казаться.

Но то, что происходило здесь, походило на ураган. И попытки с ним бороться оборачивались лишь падением и страхом. Единственным шансом уцелеть казалось лететь по ветру.

Рейнбоу чувствовала, как Сансет гладит ее по гриве, и от этого только сильнее всхлипывала.

– Обещай мне одно, Рейнбоу Дэш, – сказала единорожка вдруг посерьезневшим голосом.

Прежде, чем ответить, пегаска утерла нос копытом:

– Что угодно... для тебя.

– Завтра же ты цепляешь первого попавшегося жеребчика, и вы в легком спортивном темпе распечатываете радужные врата наслаждения.

– Чего?! – опешила Рейнбоу и даже отстранилась от подруги, чтобы заглянуть в глаза.

Но мордочка Сансет осталась серьезной.

– Завтра же, Рейнбоу Дэш. Лучше вообще сегодня ночью. Иначе у этого клиента будет отличный повод купить тебя снова. А я уже не смогу прикрыть твой круп. Это ясно?

Рейнбоу, покраснев и опустив взгляд, буркнула:

– Ясно…

– Обещай мне это, Дэш, – с нажимом повторила Сансет.

– Я обещаю, – не поднимая глаз, ответила пегаска.

После этого она снова оказалась в объятиях подруги, уже разрыдавшись по-настоящему. От страха, от стыда и облегчения одновременно…

– Ну все, все, – прошептала Сансет, отпуская Рейнбоу. – Иди, приводи себя в порядок, и давай ужинать. Сегодня мы, так и быть, немного попируем. Деньги уже на твоем счету, так что когда пойдешь в столовую, закажи все, что хочешь. А мне возьми гроздь бананов и козинаки из подсолнечных семечек.

– Ты не пойдешь в столовую со мной? – уточнила Дэш.

Единорожка невесело усмехнулась:

– Мне… не очень комфортно ходить сейчас. Поухаживаешь за мной сегодня?..

– Да! – выпалила Рейнбоу и пулей вылетела из комнаты.

Правда, потом пришлось вернуться с полпути. Просто чтобы забрать полотенце и сменную одежду, забытые впопыхах.

Но Сансет Шиммер ничего не сказала по этому поводу…

…Направляясь в душ, Рейнбоу Дэш так глубоко задумалась, что чуть не налетела на выходящего из своей комнаты огромного красного жеребца, одетого в джинсы и плотную куртку из кожзама.

Успев познакомиться уже со всеми соседями по жилому кластеру, Рейнбоу узнала Биг Макинтоша Пестрецоффа: гладиатора Арены, находящегося в схожем положении должника «Синтезиса». Прим-фамилию он выбрал сам, заплатив за это деньги и руководствуясь какими-то собственными мотивами.

Быстро поздоровавшись и обогнув необъятную гору мускулов, Рейнбоу вдруг притормозила.

– Биг Мак, – позвала она, и жеребец, не успевший отойти далеко, обернулся:

– Агась?

Рейнбоу посмотрела в бездонные зеленые глаза земнопони. Тот терпеливо ждал.

Наконец, пегаска решилась:

– Если я попрошу… покрыть меня прямо сейчас, побыстрее и без дальнейших обязательств, это создаст проблему?

Выражение морды гладиатора не изменилось:

– Не-а.

– Идем в твою каморку?

– Агась.

Рейнбоу вернулась. Запоздало было подумалось, что неплохо было бы сперва сходить в душ. Но теперь не просить же Биг Мака ждать. Остается надеяться, что красный земнопони не слишком помешан на гигиене…

Конечно, нельзя было сказать, что старший брат Эпплджек был жеребцом ее мечты. Что в Эквестрии, что здесь.

«Но пусть меня поколотят, если в Понивиле найдется кобыла, хотя бы разок не мечтавшая о красном здоровяке в стыдливых фантазиях!» – подумала Рейнбоу, заходя в обиталище Пестрецоффа.

Посторонних глаз она не опасалась: гладиатор жил один, без труда оплачивая два койко-места. Не из страсти к уединению, как можно было бы подумать.

Просто огромному жеребцу-земнопони было тесно на стандартной кровати и вообще в комнате кластера. И он как-то решил, что будет приплачивать за собственный комфорт…

Биг Мак, тем временем, зашел следом за Рейнбоу и вправду как будто занял все свободное место в комнате.

Сильное копыто легло за загривок Дэш. Не требовательно, а скорее, вопросительно.

– И помни, ты обещал побыстрее, – сказала пегаска, подходя к широкой кровати, составленной из двух стандартных, и для обычных пони могущей служить двуспальной.

Она очень старалась, чтобы голос не дрожал. Она не знала, но невольно подрагивающие крылья выдавали ее с головой.

Но Биг Мак, похоже, знал, что делать.

– Агась, – сказал он.

А радужная поняша вдруг подумала, что даже не переоделась, и сейчас все еще в форме официантки…

…Через неполный час Рейнбоу Дэш с номером вместо прим-фамилии вышла из комнаты Биг Мака с глуповатой улыбкой на лице, после чего поцокала в направлении душа неверной походкой.

Надо отдать гладиатору должное, он был осторожен. И нежен. И сделал все зависящее от него, чтобы радужная пегаска получила удовольствие.

Видимо, сказывался опыт: на Биг Маке кобылы висли гроздьями как в Эквестрии, так и тут. По крайней мере, по слухам…

Рейнбоу Дэш было немного стыдно за это, но ей понравилось. Она думала, что будет больнее. И не так приятно.

А теперь ей хотелось еще.

Не прямо сейчас, конечно, а просто… как-нибудь.

В сравнении с тем, что получила в качестве первого раза Сансет Шиммер, это было просто нечестно.

И Дэш, стоя под душем и смывая с себя все следы сегодняшнего непростого дня, отчаянно думала, как бы искупить вину перед подругой…

---

…Радужная пегаска вернулась в комнату, таща на спине полный поднос всяких вкусностей. Здесь были и горячее овощное рагу, и пара салатов, и свежие фрукты, и сладкая выпечка, и даже баночка вольт-яблочного джема. Все это обошлось Рейнбоу практически в месячный заработок, но сегодня было можно.

Пегаска не боялась ничего уронить: да, она не обладала телекинезом единорожки, но крылья могли создать на спине достаточно широкое пространство, чтобы поднос не падал. А равновесие – это первое, чему учат в летной школе.

Рейнбоу отработала методику в первый же день своей работы официанткой. И хотя не обошлось без происшествий и даже штрафов за пролитые напитки, зато теперь пегаска могла похвастать не только скоростью, но и аккуратностью доставки.

Кроме того, она всегда могла взять поднос в передние копыта и взлететь, хотя в зале это не слишком поощрялось: еще не хватало невзначай пролить напитки или уронить еду на головы клиентов.

– Что-то ты долго, – сказала Сансет Шиммер, отрываясь от чтения.

Рейнбоу заметила, что подруга так и лежит в прежней позе, стараясь не особенно напрягать задние ноги.

Сердце болезненно сжалось, но Дэш поставила свою ношу на стол и сказала, чувствуя, как краснеют щеки:

– Прости. Я просто… ну… я сделала то, что ты просила…

– Уже? – удивилась Сансет. – Ну ты быстрая…

Пегаска нашла в себе силы вымученно улыбнуться:

– Я же Рейнбоу Дэш…

– И-и?.. – протянула единорожка. – Если не секрет, кто это был?

– Биг Мак. Пестрецофф.

– Даже так? – удивилась Сансет. – Однако.

– Что не так? – насторожилась Дэш.

– Да ничего особенного. Просто наш здоровяк не слишком большой любитель «попинать яблоньки» с какой-нибудь поняшкой. Насколько можно верить судачащим в клубе кобылам, дело в какой-то старой сердечной истории, которая связана с его прим-фамилией. Подробностей не знаю. И как же тебе удалось его завлечь? Да еще так быстро?

Рейнбоу, которую озадачило услышанное, уселась на круп и развела копытами:

– Я не знаю. Просто попросила мне помочь. А он не стал возражать. Ты ведь знаешь, он немногословен… одна из причин, по которой я к нему обратилась: не будет потом болтать.

Дальнейший разговор прервало громкое бурчание, раздавшееся почти одновременно из двух понячьих животов.

Подруги переглянулись и, не сговариваясь, прыснули со смеху. Довольное хихиканье раздавалось почти с минуту, после чего Сансет сказала:

– Ладно, давай уже есть. А то с голоду помрем прямо рядом с едой. Вот уж глупость из глупостей.

Рог единорожки осветился, и с подносов поднялись крышки. Пони шумно сглотнула слюну: такого пиршества она не видела уже невесть сколько.

Пожалуй, что с самой Эквестрии: прежние хозяева хоть и кормили единорожку досыта, но никогда не считались с ее вкусами.

А значит, выходило, что огненная поняша еще ни разу в жизни не наедалась досыта тем, чего бы ей действительно хотелось.

Рейнбоу Дэш вдруг, спохватившись, полезла в карман джинсов.

На свет появился плоский тюбик с аскетичной этикеткой, который пегаска протянула Сансет Шиммер:

– Вот, возьми…

– А? – подняла взгляд Сансет, вниманием которой завладело исходящее паром рагу. – Что это?

Рейнбоу, которая вновь начала краснеть и смущаться, выдавила:

– Это… гель. Регн… ре-ге-не-ра-тивный. Док сказала, что им надо… ну, помазать.

Сансет Шиммер моргнула.

Достижения современной человеческой медицины иногда могли поспорить по эффективности с самой могущественной целительской магией, которая в этом мире не работала.

И тот тюбик, что Рейнбоу Дэш держала в копыте, мог обеспечить заживление довольно серьезных ран буквально за несколько часов…

Сансет уже знала, что препараты в мире людей стоили тем дороже, чем лучше помогали.

– Сколько. Это. Стоило? – спросила Сансет Шиммер, четко разделяя слова.

– Давай уже кушать, – улыбнулась пегаска, – и возьми тюбик, наконец.

– Немедленно отнести это обратно в аптеку, – велела Сансет, но Дэш замотала головой:

– Медикаменты не подлежат возврату. Так что давай, вылечи себя, или пятьсот кредитов пропадут зря…

Рейнбоу вдруг осеклась, поняв, что проговорилась.

Она с виноватой улыбкой посмотрела на подругу, но Сансет больше не сердилась. Она, вздохнув, взяла телекинезом тюбик и положила на кровать.

– После ужина, – сказала единорожка, – а то я готова уже сжевать собственный хвост.

Рейнбоу Дэш улыбнулась и уже потянулась было к еде, как подруга добавила:

– И ты сегодня спишь снизу.

– Почему это? – удивилась пегаска.

– Наказана.

Рейнбоу, мгновение подумав, кивнула:

– Ладно…

Ей было хорошо. Она готова была всю оставшуюся жизнь спать внизу, лишь бы заслужить прощение Сансет Шиммер.

Пусть даже во многом воображаемое.

Глава 03. Бунт против небесных чертогов

Иллюстрация от ANTI_MOZG

У Рейнбоу Дэш Вендар было препоганое настроение.

Впрочем, как и всегда теперь.

Вчера, кажется, они с Бобом и Дрейкусом в очередной раз после концерта перепились так, что у драконида случился приступ белой горячки. По крайней мере, Рейнбоу смутно помнила, как генофрик выл о том, что каменеет.

Ее это позабавило настолько, что она решила подыграть и тоже стала орать, что Дрейкус каменеет. Жаль, Боб не мог этого заценить: как раз блевал в уголке.

Понятное дело, ни о каком окаменении и речи не шло, просто генофрика накрыло глюками от дешевого пойла и горсти таблеток, которые он, похоже, жрал без разбора.

Если бы не регулярное принятие детокса, Дрейкус отправился бы на тот свет годы тому назад.

Рейнбоу Дэш никогда не понимала этого мазохизма: накачиваться веществами до полной невменяемости, после чего мучительно очищать организм целыми днями. И при этом повторять этот цикл раз за разом.

Страдающая мучительным похмельем пегаска нацелилась на один из диванчиков клуба. Тот, который она облюбовала для утренних посиделок и завтрака, и куда ни один посетитель в здравом уме в утренние часы не садился.

Осознание того, что теперь ей никто не указ, пьянило не хуже виски.

Больше никаких дурацких правил! Никаких «штрафных баллов», за которые следуют побои и насилие!

Правда, неясно пока, что же дальше. На Арене для Дэш Вендар после гибели Спитфаер Хэнкок противников не осталось, и выступления превратились в простое выколачивание денег: гладиаторам платили хорошо, да и не вся заначка хозяина еще кончилась.

Выступать с группой нравилось, но это явно не было мечтой радужной пегаски. В конце концов, умело петь множество пони, и не в последнюю очередь – Рейнбоу Дэш.

И эта неопределенность приводила чемпионку Арены в состояние, когда малейший повод мог повлечь срыв.

Уже все в клубе знали: не лезь к Рейнбоу Дэш Вендар, если здоровье дорого. Ни с чем. Особенно – с предложениями «покувыркаться».

Причем касалось это не только пони, но и людей: пегаске было начхать на статусы и деньги. Конечно, это могло и, несомненно, вышло бы ей боком в будущем. Но тем, кто оказался в больнице с регенеративной повязкой на паху, от этого не легче.

Рейнбоу Дэш уцепилась взглядом за проходящую мимо пурпурно-розовую единорожку, в фиолетовой гриве которой виднелась красивая аквамариновая полоска.

Имени ее гладиатор не знала и не хотела знать.

– Эй, ты! – окликнула ее Дэш. – Тащи сюда виски и пожрать!

Единорожка, явно следовавшая по каким-то своим делам, кивнула:

– Да… мэм. Что-то конкретное?

– Нет, – чувствуя волну раздражения, сказала Дэш. – Тащи, что осталось на кухне и пузырь «Эпплдэниелса».

Официантка кивнула и повернулась, чтобы направиться на кухню. При этом невольно продемонстрировала Рейнбоу Дэш Вендар откровенный вид, обеспеченный униформой клуба.

Радужная пегаска при виде обтягивающего кружевного белья не выдержала и сорвалась.

От души лягнув служанку, она рявкнула:

– И шевели копытами! Мои заказы выполняются бегом, поняла?!

Пурпурно-розовая поняша, едва не налетев на соседний столик, совладала с приданным ускорением и убежала прочь.

Не слушая всхлипов, Рейнбоу Дэш Вендар раздраженно плюхнулась на диванчик.

Рядом раздался до отвращения знакомый голос:

– Хей, полегче! Тут твоих рабов нет!

Дэш Вендар медленно обернулась и почувствовала, как горло перехватывает от гнева.

Прямо перед ней стоял ненавистный образ, так похожий на тот, что каждый день является в зеркалах. Радужная грива и хвост, подведенные глаза вишневого цвета с длинными ресницами и голубая шерстка. Высокие семицветные носочки и коротенькая юбка, достающая лишь до половины кьютимарки с облаком и разноцветной молнией.

Недорейнбоу. Из тех, что разносит заказы в клубе. То есть те же шлюхи, только еще и прислуживают. Видимо, новенькая: не знает, что с Дэш Вендар связываться – себе дороже.

– Вали отсюда, – процедила сквозь зубы гладиатор, – пока цела. Повторять не буду.

– Если хочешь срывать на ком-то свое дурное настроение, я к твоим услугам, – сказала официантка, грозный тон которой не вязался с потаскушным прикидом. – А трогать тех кто слабее – не смей.

– Ну все, нарвалась, – прорычала Вендар, вставая из-за стола…

…Справиться с очередной недорейнбоу – плевая задачка. Чемпионка Арены даже немного поиграла со своим двойником прежде, чем серией мощных ударов разбить противнице нос, выбить дыхание и уронить ее на пол.

Занеся копыта над скрючившейся на полу официанткой, Дэш Вендар как раз думала, насколько сильно ее покалечить. Или вообще прикончить, хотя тогда неизбежен неприятный разговор с управляющим, а то и с мистером М.

Но какое же искушение!

Вдруг рядом раздался голос, вызывающий почти такую же ненависть, как и лежащее под ногами радужное недоразумение:

– Так-так-так! Что это у нас здесь? Никак наша «великая» Вендар задирает тех, кто слабее ее, чтобы доказать самой себе собственную значимость. Неужто Скуталу было мало? Ой, подожди. Я и забыла. Она сбежала от тебя!

Раздавшийся после этого издевательский смех застлал взор Рейнбоу Дэш Вендар красным туманом ярости.

Забыв о судорожно хватающем на полу воздух двойнике, радужная пони с ревом обернулась и бросилась на новую противницу, которой оказалась розовая земнопони с насмешливым взглядом голубых глаз и двуцветной гривой…

---

…Рейнбоу Дэш сидела в подсобном помещении для обслуживающего персонала и размазывала по мордочке юшку из разбитого носа.

Невольно всхлипывая, она пыталась одновременно унять кровь, вытереть слезы и поправить сбившуюся сбруйку униформы.

Закономерно у нее толком не получалось ничего из перечисленного.

За этим занятием ее застала Сансет Шиммер. Огненная единорожка уселась рядом с подругой и перехватила кинетическим полем влажное полотенце, уже все измазанное в крови.

Рейнбоу безропотно приняла помощь, сосредоточившись на сбруйке. Оказывается, один замочек расстегнулся.

– Ну и чего ты учудила? – спросила тем временем Сансет Шиммер.

Рейнбоу вздохнула и, глядя в аквамаринового цвета глаза подруги, вкратце поведала о случившемся.

Она уже прижала уши в ожидании упрека, но единорожка только сокрушенно покачала головой:

– Вендар. Прекрасно. Еще на Арену выйди, тоже отличный будет способ провести время.

Рейнбоу надулась:

– Если бы нас не растащили, я бы ее...

– Нет, – перебила Сансет Шиммер. – Она бы тебя. И ты сейчас была бы не здесь, а в лучшем случае в лазарете. С травмами, несовместимыми с работой, а значит, с жизнью, – увидев, что Дэш снова пытается возразить, она спешно добавила. – Ты так решила бросить меня?

Рейнбоу осеклась и только снова зло утерлась копытом.

– Горе ты мое луковое... – сказала Сансет, сменив полотенце в кинетическом поле. – Давай, помогу, а то нам надо работать. Вон, тушь потекла...

Рейнбоу Дэш не ответила, в то время как дверь в подсобку снова открылась, впуская в комнату Старлайт Глиммер – ту самую официантку, которой не повезло стать первой мишенью скверного настроения Рейнбоу Дэш Вендар на сегодня.

Пурпурно-розовая пони ткнулась мордочкой в щеку Рейнбоу и тихо сказала:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – снова хлюпнув разбитым носом, ответила пегаска.

Старлайт направилась было к выходу, не желая, видимо, мозолить глаза подругам, но вдруг остановилась на полпути и сказала, оглянувшись:

– Там Дэш Вендар… собирается драться на Арене с Даймонд Тиарой Ингред. Если вдруг вам интересно.

С этими словами пурпурно-розовая пони покинула подсобку, а Рейнбоу и Сансет тревожно переглянулись.

Они уже знали, что Рейнбоу Дэш Вендар – чемпионка клуба в высшей лиге. И когда дерется, не щадит ни противников, ни себя.

Да что там, получившая прозвище Семнадцатая Рейнбоу буквально только что познала на себе, каково это, столкнуться с профессиональным бойцом.

Ведь если отбросить неизменную браваду всех радужных пони, та не смогла не то что задеть покрытую шрамами пегаску, но даже сообразить, с какой стороны пришелся удар.

Были в клубе бойцы сильнее, чем Рейнбоу Дэш Вендар. Были быстрее. Даже более умелые, хотя хозяин будущей чемпионки тренировал ее так, будто готовился сделать из пони бойца коммандос.

Лишь беспощаднее и злее бойцов в «Пони-Плее» не было.

Поговаривали, что не было таковых среди пони во всем Гигаполисе, даже в профессиональных школах вроде МакАлистер…

---

…Бой на Арене клуба – это не всегда централизованное мероприятие.

Так называемые «товарищеские бои» проходили хотя и не столь часто, но были привычным явлением. Бывало, хозяева выставляли своих пони на поединок по тем или иным причинам, да и сами гладиаторы зачастую выходили «размяться» или решить какой-то спор.

Для этого существовало несколько статусов боев: от самого мягкого, «зеленого», когда драка только имитировалось, до самого редкого «красного», когда встреча на Арене обязательно должна была закончиться смертью одного из участников.

Но чаще всего бои проводились в «желтом» режиме. То есть, продолжались в полном контакте до тех пор, пока кто-то из противников не терял способность сопротивляться. Или не сдавался.

Плюс зачастую вносились ограничения на оружие, броню или время раундов, а также на боевой рейтинг участников.

Действительно, что за интерес наблюдать, как профессиональный гладиатор парой ударов покалечит какую-нибудь поняшку «из Эквестрии», просто психологически неспособную даже дать сдачи?

Но дуэль между двумя гладиаторами из высшей лиги клуба – это какое-никакое, но событие. Особенно с учетом того, что обе в свое время были чемпионками юниоров, причем одна отобрала этот титул у другой.

Поэтому вокруг Арены, что занимала всю середину главного зала клуба аккурат перед сценой, собрались почти все, кто присутствовал в это утро в клубе.

Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер тоже вышли из своей каморки. Не столько посмотреть сам бой, просто официанткам положено было быть в зале большую часть времени, а свой перерыв на ближайшие два часа поняши израсходовали.

А так как все клиенты собрались возле Арены, то и официанткам нечего было делать где-то еще.

Сансет Шиммер, отнеся парочке из молодого парня и Эпплджек большой поднос с попкорном и пивом, обратила внимание, что Дэш внимательно наблюдает за боем. С Арены доносились звуки ударов и треск легких доспехов из пластика, которые пони зачастую надевали на бой без оружия.

А еще ревела музыка из динамиков. Мелодия, прошедшая сквозь века фэндома и которая всегда сопровождала появление на Арене одной из Рейнбоу Дэш.

Огненная единорожка подошла, не обратив внимания на чей-то шлепок по крупу. Только рефлекторно махнула хвостом, будто отгоняя муху.

К счастью, на этот случай инструкция не предписывала быть любезной.

Подойдя к подруге, Сансет спросила:

– Ты что там увидела такого интересного?

– Хочу увидеть, – ответила Дэш, – как этой зазнайке как следует надерут круп.

Единорожка тоже обратила взор на Арену, где, похоже, и вправду дело шло к конкретному «надиранию крупа». Вот только не радужной задире.

Рейнбоу Дэш Вендар, стоя на задних ногах напротив Даймонд Тиары поманила ту копытом. Злобная улыбка радужной пегаски не предвещала ничего хорошего.

Судя по всему, розовой земнопони уже порядком досталось: она тяжело дышала, на броне в нескольких местах виднелись сколы и трещины.

Делалось дурно при мысли, что было бы, попади удары копыт по незащищенному телу.

То, что и Вендар пропустила пару ударов, свидетельствовало только валяющееся на песке голубое перо и клок радужных волос.

– Давай, – сказала тем временем пегаска, – я тебя уделаю и без крыльев. Против такого ничтожества как ты, они мне не нужны.

Даймонд Тиара прыгнула вперед после этих слов, сойдясь с радужной пони в жестком клинче.

Удары, которыми обменялись пони, вероятно, свалили бы с ног и человека. И, пожалуй, были бы замечены мегадесантником без брони.

Казалось бы, земнопони, благодаря своей идущей от природы силе, на земле имеет все преимущества в грубом противостоянии. Но нет.

Рейнбоу Дэш Вендар, хотя и пошатнулась от нескольких чувствительных выпадов, не осталась в долгу.

Серия ударов сначала разорвала дистанцию, а затем радужная пегаска подпрыгнула и, крутанувшись в воздухе, так влепила заднее копыто в мордочку Даймонд Тиары, что та отлетела чуть ли не к бортику.

Шлем слетел с ее головы. Пони, приподнявшись, мотала головой: очевидно, сильный удар оглушил ее.

А Рейнбоу Дэш Вендар легкой и будто бы даже игривой походкой пошла вперед, говоря с неизменной улыбкой:

– Дважды попасться на один прием! Ну это надо же!

Даймонд Тиара не ответила, а наблюдающая за боем Дэш Семнадцатая отметила, что Вендар не могла бы провести свой удар, не задействовав крылья: просто не успела бы выполнить все движения в простом прыжке.

Сжульничала?

Тиара попыталась было отползти от наступающего противника, но та это заметила и расхохоталась. Громко, издевательски:

– О нет, я не собираюсь тебя убивать! Ты будешь жить дальше и знать свое место. И оно вот тут, на земле, под моими копытами.

Даймонд Тиара подняла вверх переднюю ногу в знак того, что сдается. Сразу после этого прозвучала громкая сирена, обозначающая конец боя.

Но Рейнбоу Дэш Вендар будто не услышала.

Она взвилась на дыбы и нанесла по задней ноге лежащей пони сокрушительный удар.

Раздался хруст пластика и, кажется, кости, от чего у большинства присутствующих холодок пробежал по спинам. Судя по всему, копыта Дэш раздробили один из суставов.

Розовая земнопони закричала в голос, а ее противница только рассмеялась еще громче:

– О, эта музыка для моих ушей! – она повторила свое движение, и снова хруст разнесся по всему залу, особенно громкий из-за смолкшей музыки. – Я могу продолжать вечно, аха-ха-ха!

Даймонд Тиара больше не кричала: она обессилено растянулась на песке, очевидно, потеряв сознание.

Дэш Вендар напоследок пнула поверженную противницу, после чего взлетела с Арены и приземлилась за каким-то дальним столиком, будто бы утратив интерес к происходящему. Даже броню не стала снимать.

Ее, похоже, совсем не заботила надпись на голографическом табло, извещающая о начислении штрафного рейтинга…

А Рейнбоу Дэш Семнадцатая, чьи крылья распахнулись от эмоций, все еще смотрела, как обмякшую земнопони кладут на носилки и уносят с арены. Пегаска чувствовала, что дрожит от страха и переживаний за единственную пони, что нашла в себе смелость заступиться за малознакомую официантку.

Вдруг крыльев коснулись чьи-то руки.

Когда крылья пегасов напряжены от сильных эмоций – их чувствительность возрастает. Кроме того, их основания – место вообще особенное.

И трогать там – жест даже более интимный, чем шлепнуть по крупу.

Рейнбоу Дэш вывернулась, содрогаясь от отвращения, и увидела рыхлого парня лет восемнадцати, который как раз опустил руки, которыми погладил крылья пегаски.

– Хэй! – воскликнула пони. – Не трогай меня!

Но парень не смутился:

– Расслабься, поняша, я же вижу, что ты сама хочешь.

– Ничего я не хочу!

На лоснящемся лице появилась усмешка, а глаза окинули Рейнбоу с ног до головы взглядом, полным вожделения:

– Ну а твой крылатый стояк иначе думает... Будто я не знаю, что у вас, кобылок, на уме всегда…

– Что за ляганый стереотип?! – взорвалась Дэш. – Крылья от любых сильных эмоций раскрываются!

Но клиент будто не слушал. Он спросил:

– Тебя возбуждает насилие? Ты любишь подчиняться или наоборот, делать больно?..

Рейнбоу не выдержала. Взмахнув крыльями, она перемахнула через Арену. На браслете пиликнуло сообщение, и пегаска знала, что это штраф.

Не то чтобы это сильно волновало в такой момент и в свете наличия денег, но получать штраф всегда обидно.

Тем более, несправедливо. Особенно ей, Рейнбоу Дэш Потрясной.

Но это было невыносимо: сейчас, когда так жестоко пострадала та, кто заступилась за радужную пегаску, грязные домогательства человека были еще отвратительнее.

Если спросить специалистов БРТО, то можно было бы узнать о том, что так называемый «стояк крыльев» был прописан в рефлексы пегасов в связи с одним из стереотипов фэндома. Равно как и чувствительность самих крыльев.

Но сами пони воспринимали это как естественную реакцию организма на сильные эмоции, в том числе и сексуальное возбуждение.

Пегаска изо всех сил гнала мысль о том, что когда-нибудь кто-то из VIP-клиентов захочет ее тело, и тогда ничего нельзя будет поделать.

И даже то, что это может быть не тот человек, что жестоко обошелся с Сансет, ничего, в сущности, не меняло.

От одной этой мысли слезы наворачивались на глаза, но Рейнбоу, стиснув зубы, в очередной раз сказала себе, что будет сильной.

Столько, сколько потребуется… или сколько будет в ее силах.

---

Лазарет «Пони-Плея» был оборудован если и не по последнему слову техники, то все же мог предоставить нуждающимся, по меньшей мере, чистую постель и даже медицинскую помощь в лице, естественно, сестры Рэдхарт и доктора Хорса. Не говоря уже о стареньком роботе-автодоке.

Уровень же медицинской помощи зависел от обстоятельств.

Так, должники мистера М обслуживались в достаточной степени, чтобы продолжать работу как можно скорее, но это была палка о двух концах: стоимость препаратов и лечения прибавлялась к их кредиту.

Объем помощи же «свободным» пони был прямо пропорционален их достатку. Или же предоставлялся все так же в кредит.

В самом худшем случае поняше оказывали бесплатную первую помощь и оставляли отлежаться.

Доктор Хорс, правда, со всей понячьей добротой пытался помогать тем, кто нуждался в помощи и не мог заплатить за нее. Как и сестра Рэдхарт. И начальство клуба, как правило, закрывало глаза на то, что многие медикаменты списывались до истечения срока давности, а нищие «свободные» пони валялись в лазарете не положенные два дня, а до относительного выздоровления.

Правда, здесь медикам было важно не перегнуть палку: так, если расходы клуба на медицину сильно возрастали без соответствующей отдачи, мистер Харлон мог и заявиться с проверкой. И тогда последствия для медперсонала могли быть плачевными.

В клубе поговаривали, что прошлая Рэдхарт отправилась отрабатывать весь причиненный ущерб в какое-то очень нехорошее место.

Так или иначе, конкретно ту медсестру больше никто в клубе не видел.

…Вечером того же дня, когда Даймонд Тиара Ингред в очередной раз стала клиентом лазарета, туда пришли две пони.

Сансет Шиммер Вторая и Рейнбоу Дэш Семнадцатая, та, что появилась в клубе позже всех из радужных пегасок.

Но их привели сюда не проблемы со здоровьем.

Даймонд Тиара Ингред, которая ни разу не ждала посетителей, лежала на постели. Ее задние ноги были слегка зафиксированы шинами, и это была вся помощь, которую розовая пони пожелала купить после того, как Рейнбоу Дэш Вендар сломала ей скакательные суставы.

Страховка уже исчерпала все возможные лимиты: гладиатор, неспособный вынести с Арены ни побед, ни собственную тушку в целости, очень скоро оказывался вне всех положенных благ и переходил на более спокойную работу.

А так как Даймонд Тиара Ингред с маниакальным упорством нарывалась на драки с Рейнбоу Дэш Вендар, то побед в ее боевом зачете практически не осталось.

Впрочем, не то чтобы у бывшей чемпионки не было денег хотя бы на обезболивающие, но тратить их на радость радужной суке не хотелось.

По крайней мере, пока: вылечиться до намеченного мероприятия естественным образом не оставалось времени. Так что она планировала позднее купить немного «волшебного» геля или же заживляющего стимулятора.

Во втором случае, правда, был риск неправильного сращивания костей, но зато стимулятор стоил дешевле геля на порядок.

Но пока пони в знак молчаливого протеста страдала от боли в сломанных ногах, но продолжала терпеть.

Благо, уж этот навык она освоила с детства, едва оказалась в этом поганом мире еще жеребенком.

Кроме того, имела корыстную цель: в лазарете кормили бесплатно, пусть и всякой синтетической дрянью.

Подошедшая медсестра Рэдхарт откинула ширму, которая отделяла каждую койку лазарета от остального мира, и заставила Даймонд Тиару удивиться дважды.

Во-первых, сестра сменила шины на ногах, но, судя по всему, новые повязки были чем-то пропитаны: боль быстро унялась, сменившись чувствами прохлады и щекотки.

– Я ничего такого не заказывала, – на всякий случай сказала Тиара.

– Я знаю, – отозвалась белая пони, не прекращая свою работу. – Твои друзья похлопотали и принесли для тебя чудо-геля.

Тут Даймонд Тиара удивилась вторично.

Хотя бы по той причине, что друзей у нее не было. Физически.

И уж точно среди них не было богачей, чтобы разбрасываться таким сокровищем, как регенеративный гель.

– Они пришли тебя навестить, – сказала тем временем сестра Рэдхарт, – но я пока их не пустила: сначала закончу с твоими ногами… Опять с Вендар связалась. И когда же ты поумнеешь, а?

– Я в твою работу не лезу, и ты в мою не лезь, – буркнула розовая пони. – Знаю, что делаю.

Белая пони вздохнула:

– Открутит Вендар когда-нибудь твою глупую голову, будешь знать…

Даймонд Тиара перебила:

– Ничего я уже не буду знать.

Больше медсестра не пыталась начать разговор, и розовая земнопони была ей за это благодарна.

Когда же она ушла, то в поле зрения гладиатора появились еще две пони: Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер. По случаю окончившейся смены – с отмытыми от макияжа мордами и в нормальной одежде, без потаскушного прикида, который тут гордо именовали униформой.

– Привет, – поздоровалась Рейнбоу Дэш, – мы пришли сказать тебе спасибо.

– И немножко тебя подлатать, – добавила Сансет Шиммер, улыбнувшись. – Ведь это из-за нас Вендар так…

Тиара злобно зыркнула на огненную поняшу, но радужная собеседница, присмотревшись к раненой при нормальном освещении, вдруг спросила:

– Это она тебя?

Даймонд Тиара даже не сразу поняла, что Рейнбоу имеет в виду. А потом поняла и, ощутимо вздрогнув, рефлекторно прикрыла копытом уродливый шрам, что тянулся от виска к шее.

– Нет, не она, – сжав зубы, сказала розовая пони.

– Мне так жаль... – начала была Сансет.

– Сказала же, это не Дэш Вендар! – повысила голос Тиара. – Я гребаный гладиатор, вас что, удивляют шрамы на моей морде?

Розовая пони замолчала, потому что почувствовала: еще мгновение, и ее голос дрогнет.

Потому что шрам на миловидной понячьей мордашке и вправду появился по вине Дэш Вендар. Но нанесен был отнюдь не ее копытом…

…Даймонд Тиара Ингред открывает дверь своей квартирки.

Конечно, не бог весть что: однокомнатная конура в Сером городе, а именно, в Гексагоне. Благо, тут никто не смотрит косо на пони и прочих отличающихся от человека синтетов.

Но лучше отдавать за аренду от трети до трех четвертей заработка каждый месяц (зависело от успехов на Арене), чем тесниться в общежитии «Пони-Плея».

Там Даймонд Тиара всегда чувствовала себя так, будто за ней наблюдают. Везде: в комнате, в коридорах, залах, душевой и даже в туалете.

Пони всегда очень надеялась, что это ее выработанная за годы жизни в мире людей паранойя.

Зайдя в комнату, она вдруг замечает человека, что сидит спиной к входу.

– Хей, – говорит она, – чего тебе тут надо?

Розовая пони проглатывает следующие слова, когда человек встает и оборачивается, встречаясь с Даймонд холодным взглядом серо-стальных глаз.

Алекс Вендар – слывущий полным психом садист, которого хотя бы раз побывавшие в его объятиях пони клуба боятся до истерик и дрожи в коленках.

А еще – хозяин этой радужной выскочки, что отобрала у Даймонд Тиары чемпионский титул в лиге юниоров.

– Даймонд, – спокойно произносит Алекс, приближаясь, – ты очень нехорошо поступила, натравив на мою Дэши каких-то гопников. Если у тебя к ней претензии – выражай их на Арене. Или мне, если это не касается боев.

Пони вскидывается:

– А не пошел бы ты! Я не твоя собственность, и ты мне не указ! И если твоя соплячка еще раз перейдет мне дорогу – ей не жить, ясно?!

Алекс остается спокойным:

– Похоже, у нас возникло… недопонимание.

Даймонд Тиара не успевает ответить. Потому что Алекс Вендар покрывает разделяющее его с пони расстояние одним звериным прыжком. От удара ноги захлопывается дверь, а в следующее мгновение розовая земнопони чувствует, как ее сносит поезд. Вернее, это кулак Алекса Вендара, но ассоциации именно такие.

И мир погружается во тьму...

...Даймонд Тиара открывает глаза. Она все еще в своей комнате, только почему-то лежит на столе. Вернее, не совсем лежит: круп что-то держит поднятым за хвост. А еще она раздета догола, связана и зафиксирована так, что не может двинуться, а во рту – блокирующая жесткая узда.

Пони мычит и пытается выбраться, но куда там: явно работал профи.

В поле зрения появляется Алекс.

– Даймонд Тиара Ингред, – говорит он, немного тяжело дыша, – ты была очень, очень плохой пони. Поэтому будешь наказана.

Земнопони с ужасом таращится на то, как на стол рядом с ней ложатся хлыст для верховой езды, тюбик с лубрикантом и несколько игрушек для взрослых, одна из которых выглядит просто чудовищно большой.

– Что-нибудь скажешь перед тем, как мы начнем? – издевательски усмехаясь, спрашивает Вендар.

Даймонд прижимает уши и гневно смотрит: все, что она может сделать.

– Хорошо, – кивает человек, начиная раздеваться, – деньги я уже перевел.

Взгляд пони становится вопросительным.

Алекс поясняет:

– Чтобы у тебя не возникло желания после наказания нажаловаться на меня кому-либо... я перевел тебе несколько сотен с пометкой «за интимные услуги». Так, любой твой протест постфактум не будет рассмотрен никем, включая мистера М: все честно, услуга оказана, деньги получены. И ты знала, на что шла, соглашаясь на подобное со мной. Для всех это будет выглядеть так, что тебе просто показалось мало суммы, о которой мы якобы договаривались и которую я тебе действительно заплатил.

Тогда Даймонд Тиара Ингред глухо вопит сквозь кляп от бессильной ярости: она очень хорошо знает порядки «Пони-Плея», Алекса Вендара и имеет богатое воображение, как и почти все пони.

И когда в воздухе раздается свист хлыста, за мгновение до первой из многих и многих волн боли этой ночи, Даймонд успевает пожалеть, что решила свести счеты с Рейнбоу Дэш Вендар, подкупив для этого шайку фурри.

И ладно бы еще затея удалась. Так ведь еще эта радужная выскочка на пару со своей подружкой Твайлайт Спаркл МакАлистер так отделали мохнатых гопников, что те теперь будут неделю зализывать раны, не меньше...

…Когда изверг останавливается, для Даймонд Тиары Ингред весь мир уже «плывет». Она и не подозревала, что с телом пони можно вытворять такие вещи и не угробить ее при этом.

Хотя если бы Тиару спросили прямо сейчас, она бы, пожалуй, предпочла бы более легкую смерть. На Арене, например.

Алекс уже вполне удовлетворил свою похоть, причем не один раз, но не спешит развязывать розовую земнопони, на которой уже живого места нет от хлыста.

– Теперь, – говорит человек, беря Даймонд за растрепавшуюся гриву и отстегивая кляп, – осталось последнее.

Пони успевает построить предположение, что у Алекса на уме, но неожиданно понимает, что ошиблась.

В свободной руке хозяина Дэш Вендар – тяжелый блестящий нож.

– Какого… – хрипит пони.

Ее посещает паническая мысль, что гребаный садист решил просто добить свою жертву.

Но нет.

– Метка на память, – поясняет Алекс. – Чтобы ты впредь вела себя хорошо. И не волнуйся. Я сразу прижгу рану, заражения не будет.

Даймонд Тиара внутренне вся сжимается от ужаса, но находит в себе силы спросить:

– А кляп зачем вытащил?

Плотоядная улыбка человека становится шире:

– О, я просто хочу послушать твой крик. Кстати, будет лучше, если ты закроешь глаза… Не подумай ничего такого, просто ты можешь дернуться и потерять глаз. А у меня нет желания калечить тебя.

– Да ты сама любезность… – если бы Даймонд Тиаре не было так страшно и больно, она бы, возможно, даже посмеялась. – Мать твою.

– Моей Дэши, – отвечает на это Алекс, – понадобятся достойные противники на Арене. Ты – одна из них. Так что не дергайся.

Правой щеки касается холодный и невероятно острый клинок.

Даймонд Тиара, буквально пару секунд назад мысленно пообещавшая сама себе, что не закричит на забаву человеку, нарушает свое слово...

Она не знает, но в схожей ситуации в свое время не выдержит и сама Рейнбоу Дэш Вендар. Этот факт, возможно и утешил бы розовую земнопони. А может, и не очень...

Пони-гладиатор тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

Поймав себя на том, что все еще держится за шрам, резко убрала копыто и сказала:

– В общем, спасибо за гель. Не стоило, право.

– Тебе нужна была помощь, – сказала Сансет Шиммер, – а в мире людей и без того полно боли и несправедливости. Ты заступилась за Рейнбоу…

– Да! – влезла радужная пегаска. – И мы решили тебе тоже помочь.

– Говорю же, зря, – ответила Тиара. – Я не имела цели вам помогать, если что.

– И чего же ради, в таком случае, ты сцепилась с Дэш Вендар? – поинтересовалась Сансет Шиммер.

Даймонд Тиара, старательно изображая безразличие, бросила:

– Не упустила возможности вставить шпильку этой суке. У нас свои счеты, и вас они не касаются.

– Все равно спасибо, – упрямо тряхнула головой Рейнбоу Дэш.

– Пожалуйста, – закатала глаза Даймонд Тиара, понимая, что иначе две поняши от нее не отвяжутся. – Считайте, что мы квиты.

– Я думаю, – сказала Сансет Шиммер, – что тоже должна тебя поблагодарить. И не только за спасенную подругу, но еще за подсказку.

– Чего?

Ответила Рейнбоу Дэш:

– Дело в том, что мы случайно… скажем так, разжились некой суммой денег. И теперь знаем, куда потратить большую часть: на помощь тем пони, кого мир людей несправедливо обидел.

Даймонд Тиара не поверила своим ушам.

Жизнь столько раз макала ее мордой в принцип, что эгоизм – основа счастья, что розовая земнопони даже перестала мыслить в ином ключе.

А эти две собрались просто… раздать случайно свалившееся на них сокровище? Да еще рассказывают это первой попавшейся пони.

Тем не менее, она предприняла попытку воззвать к разуму стоящих у койки поняш. Очевидно, на волне признательности за медпомощь:

– Всем подавать – копыто устанет.

Но Рейнбоу Дэш покачала головой:

– Ни один пегас не справится с бурей в одиночку. Только все вместе. И вклад каждого важен.

Даймонд Тиара обессилено откинулась на кровати. По двум причинам: вызванная гелем регенерация ускоренно отнимала силы организма, а две блаженные пони собирались упорствовать в глупости.

– Это не мое дело, – сказала розовая пони. – Делайте, что хотите… Останетесь с голым крупом – сами виноваты.

Сейчас Даймонд Тиаре не хотелось думать. Ей вообще ничего не хотелось, кроме как покоя.

И, словно прочитав это желание на мордочке собеседницы, Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер тихо отошли от койки. Розовая пони даже поймала себя на том, что пропустила мимо ушей прощание.

Тихий цокот копыт вскоре стих, оставив Даймонд Тиару наедине с тихо гудящим оборудованием и прочими звуками полупустого лазарета…

---

– …Как ты думаешь, кто из пони больше всех нуждается в помощи? – спросила Сансет Шиммер, когда пони вышли в коридор.

– Тут к Зекоре не ходи, – тряхнула вихрами Рейнбоу Дэш. – Чьи чувства глубже всего может ранить мир людей? Флаттершай, естественно.

– Которая? – уточнила Сансет Шиммер.

– Известно, которая. Тринадцатая.

– Почему именно она? – единорожка склонила голову на бок. – По-моему, Эпплджек Райт больше достается. Особенно учитывая, кто ее хозяин.

Рейнбоу Дэш поджала губы.

Да, Эпплджек Райт и впрямь приходилось несладко: ее хозяин был человеком жестким, и частенько чесал о поняшу кулаки. И не упускал случая с ней поразвлечься известным способом.

Радужная пегаска все же покачала головой:

– Ей нелегко, это верно. Но Эй-Джей сильная, уж поверь, я знаю. И у нее есть дом. А у Флаттершай Тринадцатой нет ничего, кроме долгов. Причем ее, помнится, кто-то в самом начале развел на деньги так, что она стала не в состоянии расплачиваться с мистером М.

– Как так?

– Я не знаю подробностей. Но раньше она была подсобным сотрудником клуба. А теперь вынуждена… – Дэш оборвала себя, стиснув зубы. – Во имя всего съестного, мне даже говорить больно о том, чем она теперь занимается!

– Я тебя поняла, – кивнула Сансет. – Ну что, идем, поговорим с ней?

– Конечно. Если только она не на съемках этой дряни, куда ее впихнул мистер М. Тогда на сегодня мы ее потеряли, и на пару дней после: будет отлеживаться, заперевшись в комнате.

Сансет печально опустила уши.

Она вспомнила, что эта Флаттершай была вынуждена сниматься в видеороликах для тех, кто любил причинять маленьким пони боль. И после каждых съемок и вправду запиралась у себя, наедине со страданиями душевными и физическими, не выходя даже для того, чтобы поесть.

В голове это зверство укладывалось плохо, но Сансет уже давно зареклась говорить про мир людей «не верю».

Флаттершай Тринадцатая оказалась у себя.

Она делила комнату со своим двойником по прозвищу Вторая, но та работала поваром в дневную смену и сейчас была на кухне.

Случалось так, что она подкармливала страдающую поняшу, в частности, во время ее «реабилитации».

Тем не менее, спутать двух пегасочек было нельзя. И дело даже не в том, что после каждых съемок на несчастной пегаске живого места не оставалось, нет.

Достаточно было один раз заглянуть в глаза.

– Привет, Флаттершай, – сказала Рейнбоу Дэш, когда желтая пони открыла дверь. – Мы можем поговорить?

Та задумалась было, но только кивнула и отошла внутрь комнаты.

Пони была одета в застиранный махровый халат, закрывавший все тело. Но Рейнбоу знала, что там, под плотной белой тканью, полно следов от кнутов, хлыстов и прочей мерзости – разок столкнулась с Флаттершай Тринадцатой в душевой.

А еще с последних съемок прошло лишь четыре дня, и желтая поняша прихрамывала.

Обстановка комнаты была еще более убогой, чем у остальных сотрудников «Пони-Плея». Пони, желая разнообразить серые будни, часто украшали комнату постерами или простым декором. Иногда в жилище появлялись цветные комплекты белья или занавески, иногда даже бытовые приборы.

Но здесь, по крайней мере, на половине Флаттершай Тринадцатой, не было ничего сверх того минимума, что выдавался каждой поняше при заключении контракта с «Синтезисом».

Становилось понятно, отчего Флаттершай без вопросов пустила к себе двух малознакомых пони: здесь банально нечего было стащить. Не то чтобы в клубе такое случалось часто, но пара прецедентов имели место, а поднимаемый после этого администрацией шмон надолго отбивал охоту воровать у кого бы то ни было.

– Извините, но у меня некуда присесть, – сказала Флаттершай, дотащившись до кровати, – разве что на пол.

– Ничего, – сказала Сансет Шиммер, – наше дело быстрое…

…Желтая пони слушала, не перебивая. Затем назвала сумму, которую была должна.

– …У вас просто не может быть столько, – закончила она рассказ, – а даже если и есть… Вы не подумайте, я очень благодарна мистеру М, что он позволил мне сменить работу на более высокооплачиваемую…

Она не закончила, как Рейнбоу Дэш оказалась рядом и осторожно обняла крылом ту, что выглядела как подруга из Эквестрии, но была при этом бесконечно более несчастной:

– Мы дадим тебе денег, раз обещали. Ты права, у нас нет столько, чтобы заплатить вообще всё, но мы можем помочь так…

Сансет Шиммер только кивнула. У нее сердце обливалась кровью при виде того, что люди сделали со скромной и необъятно доброй пони. Было видно невооруженным глазом, что такая работа доконает пегасочку довольно быстро. Спасти ее могло только дорогостоящее лечение, но большая часть зарплаты Флаттершай Тринадцатой уходила на обслуживание долгов и еду.

И можно было с уверенностью сказать: очень скоро тело поняши перестанет успевать восстанавливаться в перерывах между съемками. Начнутся проблемы со здоровьем. А что будет потом, думать не хотелось.

Глаза цвета морской волны поднялись сначала на одну пони, затем на другую.

– Это же не шутка? – спросила Флаттершай Тринадцатая.

– Нет, – улыбнулась Сансет, поднимая ногу с браслетом-коммом. – Давай свой номер счета…

---

Любое относительно замкнутое сообщество, например, заведения вроде «Пони-Плея», всегда имеет свои законы, писанные или нет.

Неизменным в таком случае становится только одно: сплетни.

Даймонд Тиара Ингред еще в лазарете услышала о том, что Флаттершай Тринадцатая, вполне оправдавшая свой неофициальный номер, вдруг рассчиталась по дополнительному кредиту и сумела вернуться на ту должность, которую занимала раньше.

А именно, уборщицы: пегаски и, в частности, Флаттершай, лучше всего справлялись с этой обязанностью. Пони от «Хасбро» вообще любили чистоту, это была часть их общей поведенческой программы, но скромная пегаска могла часами безропотно заниматься наведением порядка, и не пропускать при этом ни пылинки. И уж конечно, высокий потолок основного зала не был проблемой.

И по слухам, выручили Флаттершай Тринадцатую те же самые пони, что принесли в лазарет регенерационный гель для самой Даймонд Тиары Ингред.

А еще ходили слухи, что они потратили какую-то немыслимую сумму для того, чтобы подлечить пострадавших от насилия клиентов пони и накормить немногочисленных жеребят клуба сладостями.

Похоже, эти две блаженные не шутили, когда говорили, что будут помогать другим.

Конечно, многие начинали так: пытались наложить эквестрийскую мораль на мир людей. Раньше или позже жизнь расставляла все на места: восторженные поняшки быстро понимали, что двойники могут резко различаться по характеру, опыту и даже мировоззрению.

Но никто и никогда не сопровождал свою помощь столь немыслимыми деньгами.

Как будто им самим не надо было отдавать долги мистеру М за подаренный «второй шанс».

Выписавшись из лазарета, Даймонд Тиара почти сразу направилась к этим двум.

Стоило кое-что уточнить, и, в теории, можно было бы просветить их насчет одной затеи. Безумной в своей наглости, к тому же, ни одна пони клуба, пожалуй, не стала бы так рисковать.

А эти двое выглядели достаточно сумасшедшими, чтобы решиться на подобное.

Думая об этом, Даймонд Тиара без стука вошла в комнату к странной парочке.

Минут двадцать тому назад они должны были смениться: с лихвой хватило бы времени привести себя в порядок после рабочего дня.

Розовая пони не знала, но и в отношении нее самой по клубу ходило некоторое количество слухов, которые достигли ушей Сансет Шиммер Второй и Рейнбоу Дэш Семнадцатой.

И, разумеется, эти слухи были по типу «с ней лучше не связываться» или «она страшная». И уж конечно, никто ничего толком объяснить не мог. Да, гладиатор. Да, иногда дерется и вне Арены. И, ненавидя Рейнбоу Дэш Вендар, Даймонд Тиара Ингред имела в клубе удивительно схожую репутацию.

Две пони сидели на одной кровати, на нижнем ярусе, и что-то смотрели на экране браслета Рейнбоу.

Они одновременно подняли головы к вошедшей земнопони, которая тщательно затворила за собой дверь.

– Воркуете? – задала она риторический вопрос. – Простите, что прервала…

– Ничего, – ответила Сансет Шиммер, не меняя позы. – Ты не прервала нас.

– И ничего мы не воркуем! – тут же выпалила Рейнбоу Дэш, щеки которой тронул легкий румянец. – Тебя не учили стучаться?

Даймонд Тиара ответила честно:

– Нет. Ни в Эквестрии, ни тут, – она решила перейти к делу, пока разговор не ушел, куда не нужно. – «Пони-Плей», конечно, полнится слухами, но все же, хотела услышать от вас самих... Вы правда помогли Тринадцатой?

Пони переглянулись, потом Сансет кивнула:

– Да, и не только. Мы, конечно, не смогли покрыть весь ее кредит, но тот дополнительный и набежавшие проценты – вполне.

– Агась, – подтвердила и Рейнбоу. – И она…

– Зря, – перебила Тиара.

Взгляд двух пар глаз стал укоризненным.

– И вовсе не зря, – сказала Сансет Шиммер. – Флаттершай сумела вырваться из того ада, в котором вынуждена была пребывать.

– Да, ты и сама ходишь на своих ногах, потому что мы тебе помогли! – включилась Дэш и даже встала с койки.

– Я не просила, – тряхнула головой Даймонд Тиара, – но вы поступили глупо. И со мной, и с ней.

– Осуждаешь нас, потому что мы помогаем другим? – спросила Рейнбоу Дэш. – В отличие от большинства пони здесь мы еще не забыли, что такое взаимопомощь и дружба!

Сансет Шиммер кивнула:

– Даже если кто-то из пони перестал верить в Эквестрию, они в глубине души все равно гораздо лучше, чем хотят показаться…

– Как же, ждите, – буркнула Даймонд Тиара, но мысленно поняла, что поняши прошли необходимую проверку.

– Да что с тобой не так?! – рассердившаяся Рейнбоу даже крылья расправила.

Даймонд Тиара посмотрела прямо в глаза радужной пегаске:

– Думаете, спасли жизнь? Ошибаетесь. Вы сломали ее.

– Что ты несешь? – удивилась Дэш. – Вон, Тринадцатая, снова поливает цветы и пыль вытирает! Да она почти счастлива!

– По-вашему, студия БДСМ закрылась? – усмехнулась розовая пони. – Параспрайта вам в торбу.

Разумеется, Рейнбоу Дэш тут же попалась:

– Я тебе не верю!

Сансет же промолчала: они и вправду надеялись, что никто больше не подпишется на эту унизительную каторгу. Или, по меньшей мере, не так скоро.

Но у Даймонд Тиары уже давно был заготовлен ответ:

– Хочешь, покажу? Идемте!

– Сейчас? – переглянулись пони.

– А когда? – вопросом ответила Тиара, – съемки по вечерам идут и ночью. Когда добровольцы в клуб приходят…

…Выходя из комнаты, они чуть не налетели на ярко-алую пегаску в обтягивающим трико. Судя по косому шраму на мордочке, мускулистой фигуре и по недоброму взгляду пронзительно-голубых глаз, это была гладиатор.

Зыркнув на поняш из-под полосатой гривы, тоже навевающей ассоциации с пламенем, красная пони будто специально встала в проходе. На мордочке появилось совсем уж нехорошее выражение.

Но вдруг гладиатор заметила выходящую следом Даймонд Тиару, после чего злобно осклабилась, но при этом не набросилась, как ждала Сансет Шиммер, а развернулась и пошла по коридору дальше…

– Не обращайте внимания, – сказала розовая пони, – некоторые гладиаторы считают за благо подражать Вендар.

– Ты с ней знакома? – уточнила рыжая единорожка.

Даймонд Тиара делано закатила глаза:

– «Пони-Плей» – это полузакрытое сообщество, не такое уж большое. Тут все знают всех.

Сансет не уступила:

– Ты поняла что я хотела сказать.

– Нет, – отрезала розовая пони, – не поняла.

Сансет открыла было рот для новых вопросов, но Тиара поспешила пояснить просто для того, чтобы от нее отвязались:

– Моё прошлое вас не касается. Идемте, а то опоздаем к самому интересному…

…Три пони шли куда-то узким служебным коридором.

Здесь не было почти никакой отделки, и даже световые панели горели в полнакала.

Цокот копыт в замкнутом пространстве долгое время был единственным звуком, нарушающим тишину: очевидно, коридор был звукоизолирован, и сюда не доносилось даже эха ревущей музыки из клуба.

Наконец, Рейнбоу Дэш не выдержала:

– Куда это мы? Разве на студию можно посторонним?

– Просто надо знать, где у студии вход, а где служебная дверь, – ответила Даймонд Тиара и не удержалась от шпильки. – Живете в клубе уже сколько, а даже не удосужились здание изучить.

– У нас не особенно много свободного времени, – сказала Сансет Шиммер. – После двенадцатичасовой смены хочется не гулять, а брыкнуться с копыт и лежать, не двигаясь, часов десять.

– Кроме того, – розовая пони будто не услышала, – прислугу никто не замечает. Один пони сказал мне это. Казалось бы, вечность назад.

– Друг? – то ли с надеждой, то ли с удивлением в голосе спросила Сансет.

– Довольно вопросов, – резче, чем хотела, бросила Тиара. – Мы пришли.

В коридоре им встретилось уже довольно много стандартных дверей. Какие-то скрывали кладовые инвентаря, реквизита или материалов, другие были заперты. Рейнбоу знала об этом, так как почти всюду сунула любопытный нос.

И эта дверь почти не отличалась от остальных.

Даймонд Тиара достала карточку-ключ и приложила к замку. Тот пиликнул и загорелся зеленым: путь был свободен.

– У тебя есть доступ? – удивилась Сансет Шиммер.

– Агась, – не моргнув глазом, соврала Даймонд.

На самом деле, это была карточка администратора Харлона, стыренная накануне, когда человек был мертвецки пьян.

Пока он прочухается и хватится пропажи, Тиара уже покажет все, что желала. А после карточка превратится в мусор: администратору выдадут новый пропуск, а «потерянный» от греха подальше аннулируют.

– Теперь тихо, – сказала Дамонд Тиара вполголоса, доставая из кармана пару свертков. – Надевайте.

Вскоре три пони, натянув на все ноги толстые носки, вышли в просторный зал, заставленный оборудованием и какими-то ящиками. Некоторые вещи по внешнему виду напоминали то ли спортивные тренажеры, то ли рабочие места палача.

Невдалеке раздавались голоса, и мерцал неверный свет.

Рейнбоу хотела было взлететь, благо, высокий потолок позволял, но была поймана за хвост розовым копытом:

– Ты решила всех выдать? – прошипела Даймонд Тиара.

Через несколько минут все трое улеглись на штабеле ящиков. Сразу перед ними стояло несколько софитов, направленных в противоположную сторону, поэтому пони скрывал полумрак.

В то же время пространство, выделенное под студию, было ярко освещено.

Съемка, похоже, была в самом разгаре.

Пони могли видеть Флаттершай, всю одежду которой составляло только узкое черное белье и сбруйка. Пегаска была привязана к особому столу, а система ремешков не позволяла ей свести вместе задние ноги или опустить хвост.

А еще под взглядом дрона-камеры были люди. Молодые мужчины, одежда которых также состояла, преимущественно, из кожаных ремней. И если один, взяв пегаску за гриву, заставлял ее держать голову приподнятой, то другой находился с беззащитной противоположной стороны.

Плеть в его руке не оставляла сомнений в намерениях.

После серии хлестких ударов камера сняла крупным планом покатившиеся из огромных глаз слезы, а до тайных наблюдателей донесся искаженный похотью голос:

– Ты плохая, плохая пони!

В следующее мгновение раздался особенно сильный хлопок плетки по беззащитной плоти.

Все действо сопровождалось музыкой и игрой света от подвижных голограмм-декораций. Вскоре звонкие хлопки участились на фоне сдавленного писка Флаттершай, рот которой до времени занимал шарик-кляп.

Смотреть до конца пони не стали: совершенно очевидно, к чему все шло.

Оказавшись вновь в служебном коридоре, они какое-то время шли молча. Затем подала голос Сансет Шиммер:

– Она ведь не обязана больше это делать.

– Это не Тринадцатая, – ответила Даймонд Тиара. – Понимаю, сложно различить, когда пони фактически раздеты… Но новая поняша появилась в студии на следующий же день, как уволилась Флаттершай Тринадцатая.

Рейнбоу Дэш поджала губы:

– Если у нее те же проблемы…

– Не обязательно, – сказала Тиара, – просто «шоу должно продолжаться». А мало ли бесхозных пегасок, которые ухватятся за возможность легализоваться? Нашли какую-нибудь потеряшку в трущобах или банально выкупили…

Две пони обменялись многозначительными взглядами, и Даймонд Тиара мысленно поздравила себя. Лучший сообщник – мотивированный.

Рейнбоу Дэш сказала:

– Я поверить не могу, что люди настолько жестоки! Это же не имеет никакого смысла!

– Люди? – Даймонд Тиара подняла бровь. – «Пони-Плей», «Полет фантазии» и прочие вертепы принадлежат не человеку. Люди – потребители, дающие спрос. А предложение обеспечивает мистер М и его «Синтезис». А уж поняшки и прочие синтеты сами валят к нему в руки, потому что альтернатива – это голод, травля и «фабрика радуги».

Сансет Шиммер вновь встретилась взглядом с Рейнбоу. Действительно, в мире, полном жестоких людей, как-то вылетало из головы, что концерн «Синтезис» – организация чисто синтетская.

– Но что же делать? – спросила единорожка. – Нельзя так оставлять все!

– Вы ведь собираетесь помогать другим, так? – уточнила Тиара. – Я понятия не имею, на кой жмых вам подобная ерунда, но для этого понадобятся деньги. Ваши же очень скоро кончатся, если уже не кончились...

Она мельком заметила, как поджались губы Рейнбоу Дэш и опустились уши Сансет Шиммер. Очевидно, розовая пони попала в точку: благие дела очень быстро не оставили на счету поняшек ничего, кроме привычной мелочи.

Радужная пегаска собралась что-то сказать, но Тиара ее прервала жестом копыта:

– Я сказала: это не мое дело. Вы себе голову на этом расшибете, не я. И то, что я вам предложу, поможет спасать других долгое время. Правда, не в этом Гигаполисе.

Ей, похоже, удалось удивить собеседниц. Те даже остановились.

– А в чем подвох? – насторожилась Сансет Шиммер. – И почему нельзя будет остаться в этом Гигаполисе?

– Потому что это выступление против сил, которые заправляют тут всем. Бунт против, мать их, небесных чертогов с круглоухим божком во главе. Смертельно опасно. Но ответ мне нужен сейчас, потому что нужно будет начинать подготовку. Никаких «дай нам пару дней подумать». И если вы не готовы ничем рисковать, мне это не нужно. К тому же, времени и так не особо много.

– Мы согласны, – сказала Рейнбоу Дэш, и Сансет Шиммер без раздумий кивнула…

Глава 04. На небесной тропе

Иллюстрация от ANTI_MOZG

…На съемной квартире Даймонд Тиары Ингред за низким понячьим столом сидели трое пони: сама хозяйка жилья, Рейнбоу Дэш Семнадцатая и Сансет Шиммер Вторая.

На столе, помимо чашек с дешевым чаем из пакетиков, лежали листы бумаги, изрисованные и исписанные какими-то планами, стрелками и беспорядочными надписями.

– Ты нам что-то недоговариваешь, – заметила Сансет Шиммер. – Столько времени прошло, и вдруг такая спешка?

– Да! – Рейнбоу Дэш укоризненно посмотрела на розовую пони. – Если уж мы идем куда-то вместе, разве не надо доверять друг другу? Ты, например, так и не сказала, почему именно нас выбрала. Мы ведь… ну, не бойцы?

– Боец в нашей группе – я, – криво усмехнулась Даймонд Тиара. – Но да, ты права. Пожалуй, мне стоит объяснить пару вещей. Вы мне нужны с чисто технической точки зрения. Крылья и рог с телекинезом. То, чего у меня нет и быть не может. В результате же у нас будет до фига денег и один могущественный враг. Сам мистер М, как я уже сказала.

– Зачем тебе это? – спросила Сансет Шиммер.

Взгляд голубых глаз на мгновение стал немного отрешенным…

Даймонд Тиара после разговора с секретаршей мистера М вовсе не уходит из офиса «Синтезиса», как можно было подумать. Вместо этого она тихо возвращается назад окольным путем, и оказывается снова возле приемной.

Как раз вовремя, чтобы услышать разговор по внутренней связи;

– Шеф, – говорит единорожка. – Поступила жалоба Даймонд Тиары Ингред на Алекса Вендара.

– Да?– осведомляется мягкий голос из комма. – Если кратко, в чем суть?

– Кратко? Он ее изнасиловал.

– Хм... – голос мистера М становится задумчивым. – Литлпип, дорогая, напомни мне, сколько сейчас приносит Ингред на Арене в месяц?

Что-то пиликает, потом голос единорожки произносит:

– Около четырнадцати тысяч, шеф.

– А Рейнбоу Дэш Вендар?

– Больше ста.

– Оставьте жалобу без внимания... – мистер М не колеблется ни минуты. – Только скажите Даймонд, что мы разберемся. Литлпип?

– Сделаю, шеф.

– К слову... у нее есть медстраховка?

– Конечно. У всех гладиаторов она есть.

– Она покрыла то, что с ней сделал Вендар?

– Кхм... в общем, да. Она сюда на своих ногах пришла. Но, очевидно, не всё: Алекс ее отделал, как бог черепаху, это видно.

– Чудненько.

Литлпип медлит с отключением связи, но, видимо, решается все же возразить:

– Шеф, я вот тут подумала: А что если подобное повторится? Один раз она проглотит обиду. Все-таки гладиатор, и били ее не раз и не два, пусть тут и другое. А во второй раз она может сорваться, и ты потеряешь столь ценное капиталовложение.

– Дорогая, из Ингред все равно уже много не выжать – она катится по таблице вниз. Лучше обрати внимание на этого фестрала, Бейн Блейда. В будущем он может стать выгодным вложением. Так что разузнай о нем побольше.

– Да, шеф, – передатчик отключается и Литлпип еще какое-то время хмуро смотрит в никуда.

А когда она отрывает взгляд от стены, то видит стоящую невдалеке Даймонд Тиару. И так как является сообразительной пони, то понимает сразу: та слышала каждое слово.

Литлпип разводит копытами:

– Я пыталась помочь, – говорит она.

– Ты поможешь, – отвечает розовая пони, усмешка которой в последнее время стала кривой из-за шрама. – Один раз. И мы квиты.

Серая единорожка скрещивает передние ноги на груди:

– И соучастие за что мне припаяют?

– За мелкое хулиганство, – улыбается Даймонд Тиара. – Раз уж меня решили списать со счетов, то я хочу погулять напоследок на настоящей элитной вечеринке у Мауса. А потом тот самый Блейд свернет мне шею на Арене и поминай, как звали.

Ушки Литлпип опускаются.

– Что, – надавливает Тиара, – я много прошу в качестве последнего желания? По-настоящему повеселиться, глянуть одним глазком на красивую жизнь. То, что у меня отняли, выкинув из Эквестрии в шесть лет?

Серая единорожка вздыхает.

Даймонд Тиара Ингред принадлежит к тем сильным духом пони, которые всегда были симпатичны Литлпип. Вряд ли она задумала какую-нибудь глупость: мистер М известен тем, что не теряет бдительности никогда. А когда все же теряет, на то есть верный ксеноморф.

– Если это вскроется, – говорит секретарша мистера М, – то мне хана.

Но битва проиграна, и Тиара об это знает. Она говорит:

– Я тебе тогда выпить поставлю, в утешение.

– Думаешь меня этим купить? – кривится серая пони, – Откуда мне знать, что ты не задумала какую-нибудь глупость?

– За дуру меня держишь, на ксеноморфа кидаться? – Вопросом отвечает Даймонд Тиара.

Единорожка колеблется, и земнопони идет ва-банк:

– Ладно, дам тебе шанс. В любом случае.

Внутренняя борьба на серой мордочке продолжается пару секунд.

– Обещаешь? – наконец, спрашивает Литлпип.

– Не гарантирую, – осторожно отвечает гладиатор, – но романтический ужин и все такое… а там по ситуации. Это большее, на что ты можешь рассчитывать.

Литлпип лезет в комп и через какое-то время говорит:

– Через несколько лет круглая дата, и там будет достаточно большая вечеринка, чтобы ты на ней затерялась в толпе. Так что если хочешь повеселиться, продержись. Сумеешь? – не удержавшись, возвращает любезность. – Это большее, на что ты можешь рассчитывать. Остальные вечеринки у шефа слишком приватные, для узкого круга.

Улыбка Даймонд становится зловещей.

– Без проблем, – говорит она

Литлпип, похоже, просто рассчитывает, что Тиара Ингред за эти годы сложит голову на Арене, и все разрешится само собой.

Наивная.

Уж скольких врагов пережила угрюмая розовая земнопони, не передать.

Поэтому она даже не чувствует угрызений совести за то, что и не думает выполнять свою часть сделки, случись что…

…Вынырнув из воспоминаний, Даймонд сказала:

– У мести нет срока давности. И мне понадобилось годами вынашивать план. Я ничего не забыла и не простила. Благо, напоминание вижу в зеркале каждый день.

– Шрам? – уточнила Рейнбоу, и розовая пони кивнула в ответ, хотя зубы в очередной раз сжались от гнева:

– Он самый. Что же касается спешки… лично я все это время не бездействовала. А вот вам было лучше сидеть и не высовываться, и чем меньше вы знали, тем лучше.

Даймонд Тиара не стала говорить о том, что потом все же добилась личного приема у Микки Мауса, но тот лишь рассмеялся в лицо розовой пони в ответ на претензии и даже оскорбления.

Мягким и тихим смехом, который, тем не менее, звучал для пони-гладиатора подобно ударам хлыста Алекса Вендара.

И почти столь же болезненно.

Но главное, как потом трясущаяся от бессильной ярости пони вдруг получила на комм письмо с крайне интересным предложением. Таким, что позволило бы свести счеты. Не сразу и не гарантированно, но зато с возможностью ударить в самое сердце змеиного гнезда…

Это было гораздо лучше ее изначального плана: добраться до Мауса и попытаться с ним расправиться прежде, чем среагирует Плуто…

Положа копыто на сердце, идея была дурацкая и обреченная на провал с удручающе высокой вероятностью.

Даймонд Тиара за эти годы несколько раз пыталась придумать что-то получше, но лишь убедилась в том, что без таинственного покровителя, назвавшегося Иерусалимом, мистер М был совершенно неуязвим…

– Допустим, – сказала Сансет Шиммер, вырвав розовую земнопони из воспоминаний, – но как мы спрячемся от охраны?

– Не хотелось бы признавать, – добавила Рейнбоу Дэш, – но я уже достаточно долго в этом мире, чтобы понимать такие вещи. Мы даже убежать не сможем, случись что.

– Ищут лишь тех, кто прячется и убегает, – заметила Тиара. – Проблемой было только попасть внутрь.

– И как, скажи на милость, мы проникнем в эту… крепость?

– Очень просто. Войдем через главные ворота. А точнее, въедем на лимузине, так как перемещаться пешком по этим бескрайним полям означает уже вызвать подозрения.

Собеседницы недоуменно переглянулись, затем уставились на Даймонд Тиару, очевидно, в ожидании объяснений. Та не стала тянуть:

– У меня есть еще одна знакомая пони, которая нас прокатит бесплатно: она мне должна малость.

– Это твой друг, о котором ты говорила? – уточнила Рейнбоу.

Розовая пони снова сжала зубы. Иногда любопытство этих двоих просто выводило из себя.

Но что поделать, добрые создатели сделали пони любопытными по природе, а в своей практически детской наивности они даже не замечали того, что могли случайно причинить боль.

– Зарубите себе на носу – у меня нет друзей, и никогда не было! – Тиара хлопнула копытом по столу, но увидела, как собеседницы вздрогнули, и решила сосредоточиться на деле. – Так вот, у мистера М сегодня вечеринка. Благодаря Литлпип у нас есть приглашения, так как ими занимается как раз она. И вряд ли старый крыс в толпе гостей выделит трех лишних поняшек…

– А твой шрам? – интересует Дэш, – Он не узнает тебя по нему?

Но Даймонд Тиара лишь отмахнулась копытом:

– Я не собираюсь идти и лобызаться с радушным хозяином. Так что все путем.

– Выглядит, как план, – сказала Рейнбоу Дэш.

– Выглядит, как навоз, – в тон ей ответила Даймонд Тиара, – но другого все равно нет.

– Почему?! – хором возмутились единорожка и пегаска, после чего Сансет продолжила:

– Ты ведь сама это предложила.

– Потому что мы ни хрена не знаем, и план строим на предположениях, – объяснила розовая пони. – Так, теперь экипировка.

– Платья, ты хотела сказать? – уточнила Рейнбоу.

– В том числе, – кивнула Даймонд Тиара, и на стол легли три свертка. – А еще связь, пара апгрейдов для комма, и все.

– Как – все? – удивилась радужная пегаска с какой-то детской обидой в голосе. – А всякие крутые шпионские штуки?!

Сансет Шиммер ничего не сказала, но тоже вопросительно посмотрела на Даймонд Тиару.

Та закатила глаза:

– Жеребячий сад… Там же везде детекторы. Стоит кому-то из нас попытаться пронести что-то сложнее комма, или оружие, или еще какую-нибудь «крутую шпионскую» хрень – нас повяжут прямо на входе.

Рейнбоу поджала губы, переглянувшись с подругой. Голубые щеки тронул румянец:

– Я как-то не подумала, – сказала она. – Ведь верно. Все эти магические штуки людей…

– Нет тут никакой магии, – отрезала Даймонд Тиара, – только гребаная электроника. В общем, я заказала нам то, в чем обычно ходят наши двойники. «Платья для гала» или как там это называется. В общем и целом – не должно привлечь внимания. Берите.

Когда же свертки перекочевали в копыта новых хозяек, Даймонд Тиара сказала:

– Завтра днем немного освойте новые функции своих браслетов. И выйдете в утреннюю смену, чтобы не бегать потом от Харлона… или за ним, чтобы отпроситься.

– У меня нет отгулов, – сказала Рейнбоу Дэш, – Никогда не работала сверхурочно: это просто невыносимо, каждый раз терпеть на себе эти взгляды и прикосновения.

– У меня есть один, – сказала Сансет Шиммер, потом пояснила, – Остался с больничного: не долежала денек после… ну, ты помнишь.

Рейнбоу тут же кивнула, опустив уши. А Даймонд Тиара закатила глаза:

– Ну хватит уже. Сколько можно? Трахнули одну, переживает вторая. Хана! Выходите в утреннюю смену и будьте готовы завтра к вечеру. И ждите мой сигнал. Вообще забейте на работу после этого, в «Пони-Плей» мы все равно больше не вернемся.

Сансет не стала уточнять, что в клиенте, от которого «прикрывала» Рейнбоу, узнала одного из родственников старых хозяев. И то, как он относился к пони и вообще «мультяшным» синтетам, в семье было прекрасно известно.

К счастью, у Раймонда Эриксона не было шансов узнать в Сансет Шиммер «ту самую», которая лишь по чистой случайности не досталась ему раньше…

– А метки? – уточнила единорожка вслух. – Они же синие.

– На время побега перебьем. А там… я знаю одно место, где можно будет перепрошить.

– Трейси и Трейси? Они этим не занимаются. И вообще заодно с «Синтезисом».

– Понятия не имею, кто это такие, – ответила розовая пони. – Просто предоставьте это мне, хорошо?

– Договорились, – Сансет улыбнулась и протянула переднюю ногу.

Сверху тут же улеглось копыто Рейнбоу Дэш, которая тоже уставилась на Даймонд Тиару в выжидании.

Та вздохнула, и присоединилась к общему жесту.

– Тайный заговор, – сказала Рейнбоу Дэш. – Ну разве это не круто?

– Круто, круто, – вдохнула Даймонд Тиара Ингред. – Вот же связалась…

Она неоднократно ругала себя последними словами за то, что до последнего тянула с поиском напарников.

Но найти достаточно умелых и при этом обладающих бунтарским духом пони оказалось ох как непросто. Почти идеально подошли бы Рейнбоу Дэш Вендар и Твайлайт Спаркл МакАлистер, но первую Тиара всей душой ненавидела, а вторая уже давно погибла на Арене.

Да и первую что-то несколько дней уже не было видно.

Если бы Даймонд спросила Сансет Шиммер, то та бы смогла пролить свет на обстоятельства спешного отлета Рейнбоу Дэш Вендар. Но розовая пони не спросила, а единорожке это событие не показалось важным, а только пугающим.

Поэтому он постаралась выкинуть его из головы на время ответственного задания…

---

…Над Серым городом лил дождь, смазывая и без того тусклые краски исполинского города. Вечер уже вступал в свои права, и скрытое тучами солнце уже должно было спуститься к самым крышам домов.

Свет дня неотвратимо угасал, а на восточные районы Гигаполиса уже легла тень от массива Белого города, отчего на тесных улочках уже царствовала ночь.

Три пони в нарядных платьях вышли из клуба «Пони-Плей» и подошли к стоящему у обочины белоснежному лимузину. Они ступали осторожно, стараясь не наступить в уже образовавшиеся лужи.

И если одна из них, розовая с двуцветной гривой, оставалась серьезной, то держащая магией огромный зонт Сансет Шиммер и Рейнбоу Дэш чувствовали радостное предвкушение от предстоящей вечеринки.

Ну и что, что они ехали туда с суперски секретным шпионским заданием? Это даже добавляло веселья: серые будни работы в клубе и не менее серый мир вокруг успели порядком надоесть жизнерадостным поняшкам.

Стекло водительской двери опустилось, явив миру миловидную понячью мордочку нежно-голубого цвета. Грива сидящей за рулем единорожки состояла из двух полос: белой и фиолетовой, причем вторая была изрядно тронута сединой. Огромные глаза скрывались за темными стеклами очков, а голову украшала синяя водительская фуражка с кокардой в виде песочных часов.

Общее впечатление портила только торчащая изо рта палочка незажженной сигареты.

Менуэт. Или, как ее многие называли, Колгейт. Согласно эквестрийским воспоминаниям, работавшая дантистом в понивильской больнице.

– Приветик, – усмехнулась пони. – Даймонд, ты отлично выглядишь в платье. Ходи так всегда.

– Размечталась, – буркнула розовая пони, светский вид которой теперь портил только шрам.

И то гладиатор зачесала гриву так, что та спадала на мордочку с одной стороны и почти целиком закрывала увечье. Правда, при этом заслоняла изрядную часть обзора.

Рейнбоу Дэш же и Сансет Шиммер щеголяли в парадных платьях из стандартного каталога одежды, который компания «Хасбро» прилагала к каждому продаваемому в розницу синтету.

Стоили такие платья недешево, но Даймонд Тиара не распространялась, откуда смогла достать такую красоту. Да еще и в идеальном состоянии. Причем как раз предназначавшуюся для Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер, судя по гармонирующей с окрасом самих пони расцветке и украшениями в виде кьютимарок.

– Залезайте, – улыбнулась тем временем голубая единорожка, – путь у нас неблизкий.

…Когда пони комфортно разместились в обширном, рассчитанном на людей салоне, машина плавно стронулась с места и покатилась по улице.

Перегородка, отделяющая пассажиров от водителя, опустилась почти сразу, и сидящая за рулем поняша поинтересовалась:

– Ну что, тебя, наконец, пригласили в приличное общество, Даймонд? Я могу тобой гордиться?

– Крути баранку, да помалкивай, – грубовато отозвалась розовая пони сквозь зубы. – Когда я просила тебя нас подвезти, то не настаивала на личном присутствии.

Единорожка на переднем сидении не обиделась, а только жизнерадостно заявила:

– Все та же. Как же я скучала по этой сердитой моське!

Для Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер было в новинку кататься на подобном транспорте, но этот начавшийся было разговор отвлек любопытных пони. Причем если радужная пегаска, фыркнув, вернулась к обозреванию окрестностей, то вторая пони не удержалась и спросила:

– А ты ее друг?

Колгейт обернулась на огненную единорожку, затем перевела взгляд на Тиару, что гневно зыркнула на своих спутниц.

Сигарета во рту окуталась мерцанием магии и повисла в воздухе, когда пони добродушно рассмеялась, снова повернув мордочку к дороге:

– О, нет-нет-нет. Даймонд Тиара Ингред – то еще шило в крупе. Я пыталась с ней подружиться...

Розовая земнопони перебила:

– Ты пыталась подкатить!

Сансет Шиммер успела пожалеть о своем вопросе, но Менуэт не стала спорить:

– Пусть так. Пыталась. Но она оказалась непреклонной, как скала. Подростковый максимализм, окружающие желают лишь зла и все дела. Да она и сейчас такая, – Колгейт снова засмеялась, опять оглянувшись на Тиару. – И если бы обладала суперспособностями, то это было бы сжигание взглядом на месте.

Даймонд Тиара с плохо скрываемым гневом процедила:

– Ты ко мне грязно приставала...

Сансет и Рейнбоу обе почувствовали, что краснеют. Несмотря на начало работы в таком месте, как «Пони-Плей» и все вытекающие, их все еще смущали столь открытые разговоры на эту тему.

Пусть и по разным причинам.

Но жизнерадостную единорожку, похоже, было вообще не смутить и не вывести из себя:

– Как было не поприставать к такой сочной кобылке как ты? Такая серьезная, недоверчивая и... розовая!

Тиара мрачно буркнула, скрестив на груди ноги:

– Всегда удивлялась, что ты во мне нашла... – она перехватила взгляд Колгейт и простонала. – О, нет...

Голубая единорожка с нескрываемым удовольствием перечислила:

– Помимо твоей чудесной розовой шерстки, ты всегда была стройненькой, подтянутой и обладала упругими фланками, которые так и просятся на то, чтобы их потискать. А этот сердитый голос!.. О, этот голос хочется прижать к стенке и облизать с ног до головы!..

Негромкий хлопок привлек внимание всех присутствующих.

Все взгляды устремились на Рейнбоу Дэш, которая, покраснев до кончиков ушей, тщетно пыталась совладать с рефлекторно расправившимися крыльями.

– Ну вот, – сказала Даймонд Тиара, – засмущала девочку, старая ты шаловливка.

– И не скрываю, – фыркнула единорожка. – Ни того, ни другого, ни третьего. Поцелуемся?

Тиара вздохнула и спросила:

– А ты все не теряешь надежду?

– Конечно. Запретный плод сладок. Особенно такой нежный и сладкий бутончик, как твой.

– Следи за дорогой лучше! – не выдержала земнопони, но внимание снова привлек хлопок крыльев Рейнбоу Дэш.

Пегаска, которая едва совладала с рефлексами мгновением раньше, воскликнула тоже:

– Во имя всего съестного, хватит уже!

Колгейт же облокотилась на спинку сиденья, определенно наслаждаясь видом сердитой Даймонд Тиары и двух раскрасневшихся мордочек подруг.

– А, не надо, – ответила она розовой пони. – Мы уже взлетели и встали в поток. Будем подлетать к границе, автопилот посигналит.

Пассажиры переглянулись, после чего Рейнбоу первой успела к тонированному окну.

Действительно, они уже летели над городом в основном транспортном потоке. Белоснежный лимузин оказался флаером – летающей машиной, будто сошедшей со страниц фантастических книг: ненужные теперь колеса убрались в кожухи, а антигравитационные подвески, наоборот, выдвинулись из корпуса.

Причем взлет произошел так мягко, что сидящие в салоне пони даже не заметили этого.

– Я же просила не привлекать внимания! – процедила Даймонд Тиара, которая осталась на месте, а ее поза для внимательного взгляда выдала бы сильное внутреннее напряжение.

– В Зеленый сектор нельзя на колесах, дорогуша, – заметила голубая пони. – И как раз это привлекло бы внимание. Так что расслабься и получай удовольствие.

Даймонд Тиара только сжала зубы, стараясь не смотреть в окно.

Ей было стыдно за эту слабость, но она всегда не переносила высоту. И во всяких летающих машинах, да и просто на высоких этажах чувствовала себя, мягко говоря, некомфортно.

А если еще случалась болтанка, то желудок гладиатора начинал, казалось, жить собственной жизнью. Очень бурной и насыщенной.

– Почему ты так себя ведешь? – поинтересовалась Сансет Шиммер, обращаясь к Колгейт.

Ей было непонятно такое поведение: привычные по Эквестрии веселье и жизнерадостность будто были завернуты в обертку из пошлости и бесстыдства неприглядной стороны человеческого мира.

– Потому что хочется, – единорожка магией приспустила очки и подмигнула.

Рейнбоу Дэш не высказала это вслух, но и ее одолевали подобные мысли. Эта Менуэт походила на знакомую из Понивиля, и в то же время нет. От эквестрийской поняши будто бы оставили веселье и оптимизм, но отобрали что-то еще. Что-то важное. Рейнбоу не взялась бы определить с уверенностью, что именно.

И это при всей своей кажущейся безобидности... пугало.

– Сейчас будем пролетать границу, – сказала тем временем Менуэт.

Поняши (кроме Тиары) прильнули к окнам.

Внизу простирались кварталы Гигаполиса. Белый город с его сияющим великолепием высился за кормой машины, различимый даже через пелену дождя. Внизу же, освещенные куда более тускло, проплывали унылые бетонные конструкции, многие из которых стояли здесь веками. Там, внизу, далеко от воздушных потоков, как и встарь, ревели моторы на грязном топливе, спешили куда-то люди и синтеты. Сейчас не было видно, но пони знали, что Серый город простирался до самого горизонта, и чем дальше, тем темнее он остановился.

Отсюда, с высоты, сразу становилось понятно, отчего основная часть Гигаполиса зовется Серым городом. Бетон и асфальт, а в сухую погоду еще пыль и дым придавали миру этот унылый цвет, так не похожий на яркое «лоскутное одеяло» родной Эквестрии.

Сансет об этом, к слову, тоже знала, поскольку жила в Кантерлоте и даже в замке, и могла, подобно принцессе, обозревать просторы королевства с поднебесной высоты.

Чем быстрее флаер приближался к окраинам, тем мрачнее и беспорядочнее становилась застройка. Через какое-то время внизу раскинулись темные трущобы – полузаброшенные окраины, полнящиеся нищетой, преступностью и натуральной дикостью.

По крайней мере, так говорили по телевизору, и никому из поняш не приходило в голову сходить и проверить.

С виду это было именно так. С такой высоты местность внизу стала напоминать не город, а огромную свалку, расчерченную на неровные фигуры сохранившимися дорогами. Кое-где виднелись какие-то огни, но в основном окраины города были погружены в зловещий полумрак.

Сансет Шиммер и Рейнбоу Дэш не хотелось думать, что где-то может быть еще хуже, чем в тех районах Серого Города, где им пришлось начинать свой путь в этом мире.

В современной Эквестрии было попросту невозможно образование трущоб: за всем следили созданные в Эру Гармонии социальные службы, любой попавший в трудную ситуацию пони мог рассчитывать на помощь королевства. Но не на бездумную выдачу денег, нет.

Если пони по какой-то причине не мог найти средств к существованию и не получал помощи от близких (например, по причине их отсутствия или отдаленности), то он мог рассчитывать на временное проживание и кормежку в социальном общежитии, а также на то, что для него найдут занятие. По возможности даже учитывая кьютимарку и пожелания бедолаги.

Флаер, покинувший основной поток, быстро набрал высоту и нырнул в тяжелые облака.

За окнами на несколько секунд все исчезло в серой мгле, но вскоре чудесная машина вышла на высоту, где скоростные полеты были разрешены.

В окна ударил яркий свет, после сумрака дождливого вечера показавшийся ослепительным. Но окна заботливо потемнели, а сам флаер плавно ускорился. Рейнбоу увидела, как вокруг задней части машины на несколько мгновений обрисовалось облако, когда скорость превысила звуковую.

При этом в салоне не чувствовалось никаких перегрузок, и Дэш даже как-то пожалела, что при таких возможностях нельзя даже ощутить силу ветра.

Подумав об этом, поняша положила копыто на кнопку стеклоподъемника, но от нажатия там только зажглась красная лампочка.

Это не ускользнуло от внимания Менуэт:

– Дорогуша, ты знаешь, что будет, если открыть окно на сверхзвуке при такой разнице давлений? – вкрадчиво поинтересовалась она.

Рейнбоу смущенно убрала копыто:

– Я это… просто хотела почувствовать ветер. А то такая быстрая машина, а сидим как на облаке в штиль.

Даймонд Тиара, которая до того сидела с закрытыми глазами, приоткрыла один глаз и злобно прошипела:

– Надо было тебя на тросе за кормой привязать.

Но радужная пегаска, похоже, уже научилась не обращать внимания на выпады розовой язвы.

Та ведь наверняка не со зла. Ведь, как известно, злых пони нет на свете: это подтвержденный принцессой Селестией исторический факт.

Колгейт же сказала:

– Тут все настроено на комфорт. Окна могут открываться только на низкоскоростных полетах. Эту часть автоматики в целях безопасности даже не отключить.

Рейнбоу спросила:

– А на этой машине вообще можно сделать что-то крутое?

На миловидной мордочке бывшей дантистки заиграла озорная улыбка.

Менуэт покосилась на Даймонд Тиару и сказала:

– Можно. Например, бочку заложить. Пристегнитесь…

– Ты же не серьезно?! – выдавила розовая пони, распахнув глаза, но увидев, как единорожка берется телекинезом за штурвал, пробормотала. – Ох, сено, она серьезно…

После чего стала спешно застегивать ремень безопасности, после чего уперлась ногами в потолок и пол. На мордочке земнопони появилось мученическое выражение.

Сансет Шиммер еще хотела что-то сказать, но тоже сочла нужным сначала защелкнуть замок ремня безопасности.

А потом стало поздно. Потому что мир за окнами перекувырнулся. Раз, другой, третий.

При этом ощущения верха и низа совершенно не пропали, и даже вектор тяжести не изменился: флаер был оснащен по последнему слову техники, и имел замкнутую систему искусственной гравитации.

Но частично вестибулярный аппарат все же удалось сбить с толку. И если Сансет Шиммер скорее удивилась, то восторженный писк Рейнбоу Дэш был заглушен рыком Даймонд Тиары:

– Колгейт, я тебя ненавижу!!!

Та отозвалась сквозь смех:

– Хорошо! Значит, ты в шаге от того, чтобы мне дать!

Чем вызвала только новый поток отборной брани…

Когда же флаер перестал крутиться, Сансет Шиммер отстегнула ремень и… бросилась обнимать Даймонд Тиару, которая все еще судорожно упиралась в пол и потолок салона.

Двухголосый смех Колгейт и Рейнбоу Дэш смолк, когда огненная единорожка укоризненно сказала:

– Как вам не стыдно. Пони боится летать, а вы такое устраиваете.

Рейнбоу и вправду стало неловко: она как-то забыла о том, что не все могут любить острые ощущения в воздухе.

Менуэт же только усмехнулась, но у Сансет нашелся аргумент и для нее:

– Неудивительно, что Даймонд тебя продинамила в свое время. Ты ведь нарочно сделала ей неприятно. Я уверена, не в первый раз.

Голубая пони потрясенно молчала несколько секунд, потом все же признала:

– Туше. Обещаю отныне делать только приятно.

Помянутая розовая пони как раз пришла в себя, чтобы это услышать и мягко отстранить Сансет.

В случае с Даймонд Тиарой это можно было назвать предельно вежливым обращением с той, что без разрешения вторглась в личное пространство.

Сансет Шиммер хотела еще сказать что-то назидательное, но пульт несколько раз пиликнул, возвещая о том, что близится граница Зеленых секторов: частных владений и общественных парков в изолированных зонах с восстановленной экологией.

Неожиданно белый и обманчиво пушистый ковер облаков сменился отделенными высокой стеной зелеными полями, как только флаер пролетел через силовое поле регулируемой плотности.

Мир вокруг моментально преобразился: как будто и не было рядом затянутого смогом и серыми тучами свинцового неба, огромного серого города.

Докуда хватало глаз, простирались зеленые равнины и леса, небо с полнилось пронзительной голубизной, воздух стал прозрачным, а краски – яркими.

Рейнбоу Дэш даже подумала, что здесь, наверное, даже летать приятнее, чем в городе.

Она, конечно, выбиралась в свободное время из клуба, но полетать нормально в таком каменном мешке не получалось: на нижних уровнях мешали коммуникации, на средних – воздушное движение, а на высокие было так просто не подняться. К тому же, и там можно было запросто напороться на какой-нибудь шальной флаер.

А так хотелось почувствовать настоящую скорость, высоту, эту музыку ревущего ветра!

И, как знать, может, сделать Звуковой Радужный удар? Заодно и разогнать эти бесконечные серые тучи над исполинским городом другого мира…

– Не обольщайтесь, – пояснила Колгейт, отвлекая Дэш от мыслей. – Солнце и небо – фальшивка, голограмма. На внутренней стороне климатического поля.

– Я так и подумала, – сказала слегка покрасневшая пегаска. – Не может же быть тут чисто и светло, а…

– Может, – отозвалась Даймонд Тиара, – силовое поле тут и воздух фильтрует, если что.

Сансет Шиммер вздохнула.

Ей подумалось, что она многое бы отдала, чтобы вновь увидеть настоящее чистое небо…

«А что – «многое»? Что у тебя есть? – мысленно спросила пони сама себя. – Ты даже сама себе не принадлежишь…»

Она бросила взгляд на прильнувшую к окну Рейнбоу и, наоборот, старающуюся не смотреть наружу Даймонд.

Хотелось бы верить, что их самоубийственная миссия будет того стоить…

---

Владения мистера М поражали.

Начать хотя бы с того, что флаер, сбавив скорость, довольно долго летел над зелеными лугами и голубыми реками, живописными лесистыми холмами и даже небольшим горным массивом.

Везде наблюдались признаки цивилизации: какие-то аккуратные домики и дорожки, пристани и даже натуральная лыжная трасса.

Единственное, чего здесь не хватало, так это жителей: все как будто вымерло.

Впрочем, Сансет про себя предположила, что все жители этого немаленького рая просто собрались дома у мистера М на праздник.

…То, что через некоторое время показалось на горизонте, сперва было принято единорожкой за гору.

Но Рейнбоу вдруг сказала:

– Ох, ничего ж себе!

Сансет сперва не поняла, о чем это подруга, но потом понимание настигло и ее.

Приближающаяся громада оказалась высоким замком, который зоркая пегаска сумела разглядеть издалека. Стройные башни с треугольными крышами подпирали небосвод, и все великолепие белых стен было подсвечено прожекторами и голограммами.

Тот, кто хотя бы раз смотрел видеопродукцию Диснея, наверняка бы усмотрел в замке посреди Зеленого сектора знакомые и слегка осовремененные очертания.

Вокруг же небывалого дворца раскинулся аккуратный, выровненный по линеечке парк. В лучших традициях такого буйства роскоши прошлого, как Версаль, Запретный город или Петергоф. Впрочем, поняши могли сравнить открывшееся великолепие разве что с Кантерлотом.

Хотя замок принцессы Селестии на фоне этого гиганта выглядел довольно скромно, даже если учесть, что стоял на склоне высокой горы.

Сансет еще вспомнила, как в сети видела резиденции богатейших людей планеты, такие как Алый Холл Ротшильдов, Золотой Шпиль Ма или Мегатрон Гейтсов.

Но если там роскошь фонтанировала достижениями современной науки, то здесь мистер М старался блюсти традиции своего происхождения. Именно свою принадлежность к «продукции» Диснея владелец концерна «Синтезис» выставлял напоказ, а вовсе не колоссальное состояние, казалось бы, невозможное для синтета.

Колгейт, давая пассажирам возможность налюбоваться на место грядущего праздника, заложила круг над замком.

Вокруг кружило еще несколько флаеров. Среди них были и роскошные машины гостей, и несколько черных боевых моделей: не то чтобы мистер М ждал нападения с воздуха, но для порядка охрана должна была присутствовать, это все понимали.

Когда белая машина опустилась на посадочной площадке, двери автоматически открылись, впуская в салон порыв прохладного вечернего ветра.

Три пони в платьях вышли и невольно задрали головы, глядя на сияющее великолепие замка-дворца.

– Даймонд, – вдруг позвала Менуэт, все еще сидя в машине.

– Ну что еще? – обернулась та.

Голубая пони сняла очки, чтобы все могли видеть ее выразительный взгляд.

– А поцеловать на прощание? – попросила Колгейт.

Гладиатор уткнулась мордочкой в собственное копыто:

– Да чтоб тебя...

– Ну же, розовенькая, я заслужила! – надавила Менуэт, но Дайморд Тиару было этим не пронять:

– Могу копытом в зубы за «розовенькую». Хочешь?

– Не раньше страстной ночи, если тебя это возбуждает... – просящее выражение на голубой мордочке мгновенно сменилось знакомой нагловатой улыбкой.

– Во имя всего съестного!!! – взвилась Даймонд Тиара. – Найди себе жеребца лучше!

Колгейт вздохнула и снова надела очки:

– У меня полно денег, зачем я должна выбирать? – риторически спросила она.

Но видимо, настаивать и дальше голубой поняше помешали остатки порядочности, так как зеркальное стекло флаера после этого поднялось.

Три пони проводили взглядом набирающий высоту лимузин, и Сансет Шиммер спросила:

– Что она имела в виду?

– То, что эта компания по прокату принадлежит ей, – отозвалась Даймонд Тиара, не без труда возвращая себе душевное равновесие.

Огненная единорожка и Рейнбоу Дэш непонимающе переглянулись:

– Но она... зачем тогда сама? – снова задала вопрос Сансет.

– Чтобы увидеться со мной. А еще ее прет сидеть за рулем. Ну и чтобы не впутывать своих водил, наверное. Идемте уже.

Все трое неспешно двинулись к замку. Их посадочная площадка оказалась в некотором отдалении, но немного пройтись по дивному парку было кстати.

Очевидно, к просьбе не привлекать внимания Колгейт отнеслась внимательнее, чем могло показаться на первый взгляд. Пони уже не видели, но лимузин, заложив круг, снова стал снижаться, но в этот раз – к центральной посадочной площадке, где садились большинство гостей.

Теперь можно было еще раз прокрутить в голове примерный план действий.

– Даймонд, – позвала вдруг Рейнбоу Дэш.

– Чего тебе? – обернулась на ходу земнопони.

Радужная пегаска, зажав что-то маленькое между маховыми перьями, протянула крыло к розовой пони:

– Это насчет Колгейт… Она мне это...

Тиара, присмотревшись, увидела визитку транспортной компании, на которой был рогописным почерком выведен дополнительный номер коммуникатора. Очевидно, принадлежащий лично голубой поняше.

Гладиатор отвернулась и проговорила:

– Расслабься. Колгейт западает на милые юные мордашки и упругие крупы, и этот спектакль, мне думается, она провела скорей для вас двоих... сучка рогатая, – подумав, она добавила. – Не ведись на это.

– А ты? – спросила Дэш.

Влезла Сансет Шиммер:

– Да, ты говорила, что она тебе должна... а что должна?

Даймонд Тиару начал раздражать этот разговор о прошлом, поэтому она немного повысила голос:

– Да ничего! Просто и вправду надеется меня трахнуть, – она бросила на собеседниц угрюмый взгляд. – И все, проехали эту тему!

Крылья Рейнбоу Дэш дернулись, но в этот раз пегаска сумела сдержаться.

Что, впрочем, не ускользнуло от Сансет Шиммер.

Перехватив взгляд подруги, Рейнбоу Дэш быстро сказала:

– Мы не будем об этом говорить.

Губы огненной единорожки тронула легкая улыбка, после чего пони продолжили свой путь через парк…

Рейнбоу Дэш, изо всех сил стараясь не краснеть, не знала, почему ее посещают такие мысли. О Колгейт, в частности. И еще почему-то о задире Даймонд Тиаре.

И это несмотря на то, что ей самой удалось пару раз наведаться в комнату к Биг Маку Пестрецоффу с желанием «попинать яблоньки». Хотя ей все еще было немного стыдно за это, и о своих любовных приключениях пегаска не рассказывала даже Сансет. И старалась, чтобы ее никто не видел. Ну а сам Биг Мак был привычно неболтлив.

Если бы тут оказался нейропрограммист БРТО, он бы мог рассказать о заложенных согласно пожеланиям заказчика поведенческих императивах. То, что это является лишь сложившимся в веках стереотипом фэндома, ничуть не имело значения ни для кого.

Разве что для самих радужных пони, которых программа иногда буквально принуждала к определенной модели поведения, пусть и довольно ненавязчивыми способами в виде своеобразных фантазий…

---

…Даймонд Тиара ни за что бы не призналась, но она страшно боялась того, что может случиться после проникновения в святая святых мистера М.

Но следовало признать, что план Иерусалима был гораздо лучше изначальной придумки Даймонд Тиары, которая ничем, кроме как полнейшим фиаско, закончиться не могла.

Розовая пони поняла это, как только неожиданно нарисовавшийся в комме собеседник представил ей примерную схему систем защиты дворца Мауса и кратко расписал техническую часть.

Даже того, что пони поняла, было достаточно, чтобы понять невозможность незаметного преодоления систем. А с нарушителями в таких домах, как известно, не церемонятся. Зря, что ли, за мистером М тенью следует верный ксеноморф Плуто?

А еще Даймонд Тиару Ингред безумно раздражало, что она тут рискует своей шеей, в то же время этот Иерусалим просто сделал заказ, и наверняка выйдет сухим из воды, случись что.

Слабо даже верилось в подготовленные пути отхода, хотя выглядело все довольно таки правдоподобно.

Вот только Даймонд Тиара давно уже перестала верить всяческим «благодетелям». Особенно тем, что неожиданно и без приглашения выходят на связь в такой подходящий, лягать, момент.

К тому же, это место стало преподносить сюрпризы прямо с порога.

Не успели поняши отойти от посадочной площадки, как перед ними нарисовался… Микки Маус.

На мгновение Даймонд Тиара было подумала, что хозяин дома лично решил встретить гостей, и вот тут-то их плану и придет сейчас скорый и, без сомнения, трагический конец.

Потому что где Маус, там обязательно ксеноморф Плуто. Полноценно разумный, а значит, еще более опасный.

А в культурных местах, где такому чудовищу не место, мистер М всегда появлялся в сопровождении двух мордоворотов-телохранителей. Которые при всей своей ограниченности в плане мозгов обладали множеством боевых имплантов и поразительной меткостью.

К счастью, вышедший встретить гостей мыш не был мистером М. Приглядевшись, Тиара поняла, что этот синтет был ниже ростом, пропорции имел более мультяшные, да и взгляд его не светился холодным расчетливым разумом.

Ну и, конечно, мистер М не стал бы надевать ливрею прислуги даже по случаю своего дня рождения.

Микки-слуга проверил приглашения по своему комму, после чего вежливо осведомился, не нужно ли взять какие-нибудь вещи или проводить гостей.

Даймонд Тиара на это заявила:

– Мимо дома не промахнемся.

Мыш, поклонившись, обратил внимание пони на стоянку тихоходных машинок и скутеров для перемещения по парку. После исчез так же тихо, как и появился, не желая надоедать гостям хозяина излишней навязчивостью.

Вскоре на глаза попалось еще несколько таких слуг, похожих на первого встреченного как две капли воды.

Тиара, проводив взглядом низкорослого «микки мауса», спросила, ни к кому в отдельности не обращаясь:

– Насколько тщеславным надо быть, чтобы окружить себя своими подобиями?!

Ни Сансет, ни Рейнбоу Дэш не знали, что на это ответить.

Только огненную единорожку посетила мысль о Кантерлотском Королевском хоре, кобылки из которого непременно красили шерстку в чистейший белый свет, а гриву – в золотисто-желтый.

Существовало мнение, что это – своеобразное подражание принцессе Селестии, но Сансет не особенно верила: времена нынче были не те. Кроме того, Солнечная пони всегда настороженно относилась к тем, кто пытался выразить свое почтение в формате подражания или религиозного поклонения.

…Размах празднества не то чтобы поражал воображение.

Сансет вообще была уверена, что такой могущественный синтет, как мистер М, соберет у себя либо самых близких друзей, либо всех, до кого в этом плане сможет дотянуться.

Гости, люди и синтеты самого разного вида, были одеты в традиционные костюмы и платья, мелькали тут и универсальные комбинезоны Белого города – чудо человеческой техники, входящее в моду и попросту напичканное множеством «умных» систем.

В общем и целом, в толпе гостей присутствовали самые разные синтеты, в некоторых из которых можно было без труда узнать героев мультфильмов и видеоигр, как старых, так и новых. Или же просто фурри, неков и животных, одежда и ясный взгляд которых говорили о полноценном разуме. А еще – о немалом богатстве.

Других пони не было видно, за исключением Литлпип, что находилась на небольшом возвышении с кафедрой.

Судя по всему, ожидалась торжественная часть: никто не спешил расходиться или направляться в дом, и трем пони тоже пришлось встать неподалеку.

Среди гостей сновали ушастые лакеи с подносами, где в хрустальных бокалах стояло шампанское.

– Не пить, – сказала Даймонд Тиара, проследив взгляд Рейнбоу Дэш. – С игристого вина поней развозит так, что ноги отказывают напрочь.

Радужная пегаска вздрогнула.

Она уже имела несчастье попробовать людской алкоголь. В отличие от эквестрийского, он лишь мутил сознание и заплетал ноги.

С какой тоской вспоминался теперь сидр производства Эпплов! Не тот свежевыжатый сок с мякотью, которым фермеры торговали раз в сезон, а «особенный», что всегда настаивался в погребе и доставался лишь по особенным случаям!

В Эквестрии шипучий напиток вызывал чувство легкой эйфории и весело стрелял в нос.

А здесь даже сидр содержал привкус местного спирта, горчил и в больших количествах вызывал головную боль. Или сразу, или наутро.

Впрочем, насчет последнего Рейнбоу знала лишь с чужих слов: напиться местным сидром ей не приходило в голову, да и не на что было.

Настоящий же понячий сидр здесь не могла приготовить и сама Эпплджек. Видимо, это было результатом ослабления магии, от которого в той или иной мере страдали все пони.

…Некоторое оживление в толпе привлекло всеобщее внимание к кафедре.

Не заставляя гостей долго ждать, там появился мистер М.

Одетый в свой неизменный белоснежный костюм, с тростью и в сопровождении верного Плуто.

Ксеноморф по случаю праздника щеголял в вычищенном до блеска бронзовом ошейнике. Остальной одеждой он демонстративно пренебрегал, притворяясь обычным животным.

Но кому надо было, тот знал: чудовище рядом с мистером М – разумно, а также обладает очень развитыми слухом и обонянием. И отсутствие видимых глаз вовсе не означает его слепоту.

Гомон голосов почтительно стих, когда мистер М приветственно поднял свободную от трости руку и начал говорить.

Современные акустические системы доносили голос Микки Мауса до всех присутствующих, несмотря на его манеру говорить негромко:

– Дорогие гости! Добрые друзья и уважаемые партнеры! А также, безусловно, мои милейшие враги! Позвольте сердечно поприветствовать вас на нашем маленьком семейном торжестве и выразить глубокую благодарность за то, что нашли время почтить своим присутствием мое скромное жилище!

В толпе раздались смешки. «Скромным» жилище Мауса было разве что в сравнении с дворцами самых богатых людей мира.

– Да-да, понимаю, – мистер М улыбнулся с трибуны, и если бы не холодный взгляд черных глаз, это сошло бы даже за искреннее выражение, – всем не терпится уже начать. Прошу всех внутрь и отдать должное труду моих кулинаров. Если что-то понадобится, не стесняйтесь, обращайтесь к любому из слуг. Ну да вы знаете. Пусть начнется веселье! Я буду в зале вместе с вами. Буду рад лично поприветствовать каждого из гостей.

Рейнбоу Дэш почувствовала, как у нее заурчало в животе.

Одна мысль о шведском столе в недрах роскошного замка кружила голову.

Пегаска повернулась к Даймонд Тиаре, которая, прищурившись, пристально смотрела на фигуру в белом.

Сколько ненависти было в этом взгляде!

Рейнбоу даже предположить не могла, что же могло такого произойти между главой «Синтезиса» и розовой пони-гладиатором.

– Даймонд, а перекусить мы успеем? – борясь с неловкостью, спросила пегаска.

Она ожидала, что суровая пони скажет не отвлекаться на пустяки. Хотя, судя по взгляду, и Сансет Шиммер была не прочь что-нибудь закинуть в рот перед началом ответственной работы.

Земнопони отвлеклась от своих мыслей:

– Что?.. А, поесть. Конечно. Только не увлекайтесь. Не хватало еще набить брюхо или попасться на глаза кому не надо…

– Не сглазь, – улыбнулась Сансет, – мы немножко.

…Огромный зал был окружен столами по периметру. Там же были расставлены многочисленные стулья и кресла, а для отдыха в центре расположился целый массив удобных диванов рядом с фонтаном.

Сансет Шиммер было подумала, что не очень умно располагать мягкую мебель в такой близости от воды, но потом пригляделась к ровным струям и поняла, что это была качественная иллюзия. Или, как называли это люди, «голограмма».

Не верилось, что это и многое другое в мире людей создавалось без магии. В понимании эквестрийской пони самой сложной техникой был паровоз.

В зале звучала ненавязчивая музыка, причем играл ее живой оркестр, состоящий все из тех же низкорослых «микки-маусов». Причем часть инструментов держали в руках мыши явно женского пола, выглядящие как родные сестры виденных ранее слуг. Разве что одеты они были в коротенькие платья классической прислуги, а не в расшитые алые ливреи.

По залу слуги передвигались на небольших левитационных платформах, так как бегать на коротеньких ножках с целью заменить опустевшее блюдо было бы проблематично. Равно как и подпрыгивать, чтобы вручить куда более высоким людям шампанское.

Впрочем, низкорослые мыши справлялись на отлично: ни разу пони не услышали ни возмущенных криков, ни звона разбитой посуды.

Стол и вправду впечатлял: такого буйства деликатесов ни Рейнбоу Дэш, ни Сансет Шиммер не видели ни в жизни, ни в эквестрийских воспоминаниях.

И хотя многое из представленного на столе было для пони малосъедобно и даже отталкивающе, ничто не помешало насладиться чудесными сладостями, даже названия которых поняши не знали, всевозможными фруктами и салатами, и запить все это свежевыжатым соком.

Даже Даймонд Тиара не удержалась и с удовольствием отдала должное нескольким блюдам. Не прекращая, правда, на всякий случай обозревать окружение.

И как выяснилось, не зря.

Рейнбоу Дэш как раз нацелилась на нежнейшее многослойное желе всех цветов радуги, как земнопони толкнула ее в бок и тихо прошипела:

– Так, хватит. Быстро сваливаем из зала.

– Что? – навострила уши Дэш, потом проследила взгляд розовой земнопони и простонала. – О, нет!

Сансет Шиммер, которая как раз опрокинула стакан апельсинового сока, услышала и вопросительно повернулась к подругам, и вскоре тоже вздрогнула.

К трем пони шел никто иной, как Пибоди Харлон, смотритель клуба «Пони-Плей».

Одетый в светло-серый костюм вместо привычного яркого, он целенаправленно двигался к столу, где как раз облюбовали себе место три пони.

Судя по выражению его лица, в его намерения входило выяснить, что за пони пожаловали на праздник к мистеру М.

Харлон при этом не забывал здороваться с кем-то из своих знакомых, вежливо раскланивался с другими, но, тем не менее, его цель была более чем ясна, особенно учитывая взгляды, которые он бросал на трех пони.

– Расходимся, встречаемся у туалета, – сказала Тиара. – Быстро, но без спешки.

Рейнбоу Дэш расправила было крылья, но получила по кончику крайнего пера довольно чувствительный щелчок хвостом:

– Даже не думай! – прошипела розовая пони. – Пошла, быстро!

Прежде, чем пони разошлись в разные стороны, Рейнбоу бросила тоскливый взгляд на гору разноцветного желе.

Когда теперь удастся попробовать такую вкуснятину!

Еще подумалось, что любой план хорош, пока он не начал воплощаться…

Глава 05. Самоубийственная миссия

…В усадьбе мистера М даже в туалете для гостей все было пропитано практичной роскошью и комфортом.

Здесь, в отличие от «Пони-Плея», даже не пахло дешевой дезинфекцией и, тем более, нечистотами. Темный кафель отдавал просто медицинской стерильностью и был ярко освещен световыми панелями. Над каждой раковиной висело чистое зеркало, а сама сантехника сияла попросту ослепительной белизной, с которой могли посоревноваться разве что выглаженные полотенца на специальной вешалке.

Лежащий ничком Пибоди Харлон здесь смотрелся как элемент беспорядка.

Рейнбоу Дэш и Сансет Шиммер, конечно, видели, как Даймонд Тиара Ингред дралась на Арене. И не только она.

Но никому из них даже в голову не приходило поднять копыто на человека. И мысль о чем-то подобном внушала поняшкам просто животный страх вперемешку с отвращением, от которых хотелось то ли прижаться друг к дружке, то ли зажмуриться изо всех сил, чтобы не видеть этого.

Даймонд Тиара же, только что оглушившая Харлона хорошо поставленной серией ударов в пах и потом – по голове, как раз ухватила выкатившегося из ниши робота-уборщика. Поблескивающая хромом «черепашка» сердито загудела колесиками и даже выдвинула упор, предназначенный помогать переворачиваться, но пони не обратила на это внимания.

А в следующий момент она резко размахнулась с целью опустить тяжелого робота на голову человеку.

Но ей не удалось: сине-зеленая бледная аура ухватила передние копыта, заставив слегка потерять равновесие и неловко сесть на круп.

– Твою ж!.. – выругалась пони и вонзила в единорожку взгляд голубых глаз. – Ты что творишь?!

– Это ты что творишь?! – воскликнула Сансет Шиммер. – Ты же его убьешь!

– Конечно, убью, – сказала Даймонд Тиара прежним голосом, – и тогда он точно не сорвет наши планы.

– Ты с ума сошла! – вмешалась и Рейнбоу Дэш. – Харлон, конечно, козел, но не настолько, чтобы его… убивать за это!

– Ты его просто плохо знаешь, – сказала гладиатор, нервным движением отбрасывая двуцветную прядь от мордочки. – Он любую из вас отдаст кому угодно на потеху, лишь бы тот отстегнул как следует деньжат. Да еще и оберет.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Сансет.

– То, что прислуга вроде вас в клубе не должна трахаться с клиентами. Там, вообще, шлюхи есть для этого, которым платят за такую работу. Идея «особых услуг», – голос Даймонд Тиары при этих словах наполнился презрительной иронией, – для VIP-клиентов принадлежала вот ему. С молчаливого согласия мистера М, которому с этого тоже барыш. А половину заработанного вами таким способом делят он и Харлон в качестве премии.

Сансет Шиммер внутренне содрогнулась при мысли о своем первом разе, что по меркам клуба попросту обогатил двух поняшек. Пусть и ненадолго. Но вспоминать об этом было жутко, и во сне она уже несколько раз вернулась туда, в полумрак алькова, вне стен которого никто не слышал ее жалобных криков…

Пони помотала головой, отгоняя воспоминания, и нашла в себе силы сказать:

– Если ты его убьешь, это ничего не изменит.

– Как же! Целой одной мразью в этом мире станет меньше!

– Ну да, – фыркнула Рейнбоу Дэш, – и на его место придет кто-то другой. И не факт, что он будет лучше. И будет как с Флаттершай: все остались при своих. Сама же говорила.

– Пожалуйста, не надо, – тихо попросила Сансет.

Тиара посмотрела сначала на лежащего без сознания человека, потом бросила взгляд на двух переминающихся с ноги на ногу поняшек.

На мордочке розовой пони отразилась работа мысли, но робот получил, наконец, свободу, и бесшумно уехал обратно в свою нишу.

– К Дискорду все это, – процедила, наконец, Тиара. – У вас есть идея получше? Он очухается и поднимет тревогу.

Сансет, поджав губы, вдруг сказала:

– Дэши, тащи бутылку чего-нибудь покрепче.

– Самое время! – возмутилась пегаска.

Огненная единорожка пояснила:

– Да это не нам, а ему. Получится, что он как будто напился и упал…

В глазах Даймонд Тиары мелькнуло нечто похожее на уважение. Всего на мгновение.

А Рейнбоу вообще уставилась на подругу так, будто увидела впервые в жизни. Она и не подозревала, что тихая единорожка способна выдумать такой план!

В радужную голову, например, ничего даже отдаленно похожего не пришло.

Перехватив этот взгляд, Сансет смущенно опустила глаза.

– Понимаю, – сказала она, – глупо звучит…

– Да нет, – перебила Даймонд. – Пожалуй, этот план даже лучше моего. Ведь если найдут труп – поднимется кипиш, а вот если его найдут в отключке с полупустой бутылкой алкоголя, вопросов не возникнет: отволокут проспаться, и все. Экая невидаль, гость перебрал на вечеринке и упал! Куда как позже хватятся...

…Когда пони закончили свои дела с Харлоном, все выглядело так, будто упившийся до изумления качественным (не чета пони-плейской бурде!) виски администратор «Пони-Плея» упал в туалете и приложился головой об раковину.

Благо, алкоголя в его крови наверняка предостаточно, а облитая выпивкой одежда будет свидетельствовать в пользу именно такой версии.

Конечно, когда он очнется, он расскажет, что видел трех поняш, но пока это еще случится.

Более чем достаточно времени, как надеялась Даймонд Тиара Ингред.

Поняши шли по пустынному коридору, где стены были завешены огромными картинами. Были тут эпизоды человеческой истории, какие-то портреты незнакомых людей и синтетов, а также неясные абстрации, причем зачастую со странными эффектами. Так, например, одна картина казалось живой, пока смотришь на нее боковым взглядом, но стоило сосредоточиться, и иллюзия рассеивалась.

Рейнбоу Дэш старалась на такие не смотреть: от такого начинала кружиться голова.

Сансет Шиммер, оглянувшись по сторонам и убедившись в отсутствии лишних ушей хотя бы с виду, спросила:

– Даймонд, а что дальше?

– Дальше… – розовая пони подняла ногу с коммуникатором, – вот.

В воздухе высветился голографический план замка, в таком виде похожий на заставку продукции Диснея. Золотистая отметка явно указывала местоположение отряда.

– План здания? – удивилась Сансет. – Откуда он у тебя?

– Да так, – усмехнулась розовая пони, не желая влезать в подробности, – чего только за несколько лет не удалось собрать.

– Так куда теперь? – поинтересовалась единорожка.

– Теперь… туда.

С этими словами Даймонд Тиара показала на неприметную дверь, наполовину скрытую портьерой возле широких створок лифта, что, очевидно, вел в одну из башен.

Вскоре пони уже поднимались по узкой винтовой лестнице, очевидно, служебной. Пребывающая в задумчивости Рейнбоу подала голос:

– Ты была в шаге.

Даймонд Тиара, к которой обращалась пегаска, процедила сквозь зубы в своей обычной манере:

– Я знаю.

Радужная пегаска сощурилась:

– Когда-нибудь я узнаю о твоем прошлом.

– Разве что в мечтах, – фыркнула земнопони. – Лучше старайтесь не попадаться на глаза. Одного недоношенного мыша из прислуги будет достаточно, чтобы поднять тревогу.

– А что насчет… ну, всяких наблюдательных систем?

Тиара помахала ногой с коммом.

– Нулификатор. К счастью, его действие пассивно, поэтому системы не могут его обнаружить. Что-то можно будет заподозрить, только сверив тайминг записей и выяснив, что с каждой камеры куда-то пропало несколько секунд. К счастью, если специально не искать, это крайне сложно обнаружить. И уж точно не быстро: всем сейчас не до того. Так что… когда все вскроется, мы будем далеко.

Это была далеко не вся правда. Назвавшийся Иерусалимом заверял, что хорошенько влезет в систему безопасности мистера М, и нулификатора малого радиуса будет достаточно, чтобы долго оставаться «невидимыми».

Как неведомый благожелатель собирался это осуществить, земнопони не имела ни малейшего понятия. Да особенно и не стремилась: компьютеры для нее всегда были чем-то вроде магии. То есть, штука полезная, но дико сложная в понимании.

Распространяться по этому поводу Даймонд не желала ни раньше, ни, тем более, сейчас. Да и провоцировать охрану и случайных свидетелей, разгуливая по замку, как у себя дома, не стоило.

Сансет покачала головой:

– Не верится, что мы просто возьмем и сунемся… куда, к слову? В хранилище?

Даймонд Тиара страдальчески закатила глаза:

– Ты насмотрелась дурацкого кино, – несправедливо упрекнула она. – Вы что, планировали утащить отсюда мешок с золотом? Мы незаметно вошли и так же незаметно выйдем. Иначе нам не жить: Маус только с виду кажется беспечным.

– Тогда что?

– У него есть пара нужных нам вещей в кабинете. Снаружи до них не добраться: система физически изолирована. А крыс не без основания полагает, что здесь к нему никто не посмеет подступиться.

– Никто, кроме нас, – улыбнулась Рейнбоу.

Вскоре поняши добрели до верхней площадки, немного запыхавшись: позади осталось довольно много этажей.

Выйдя же через еще одну небольшую дверь, пони узрели зал, занимающий почти целый этаж круглой башни.

По крайней мере, стены с трех сторон занимали огромные панорамные окна, за которыми наверняка открывался бы чудесный вид на окрестности, если бы не плотные жалюзи. Да виднелась еще дверь на террасу.

Рейнбоу Дэш отметила про себя, что, судя по высоте, находилось это помещение под самой крышей.

Зал производил впечатление жилого помещения: весь центр занимала огромных размеров круглая кровать под балдахином, причем не застеленная. Звук шагов глушился колоссальных размеров ковром, в ворсе которого ноги пони утопали по венчики копыт.

Ну и, конечно, присутствовали в комнате огромный комплекс-головизор, а у единственной стены без окон располагались шкафы, тумба с зеркалом и несколько книжных полок.

Из полупрозрачной двери доносился приглушенный шум воды: кто-то был в душе.

Даймонд Тиара сверилась с картой.

– Проклятье, – сказала она вполголоса.

– Что-то не так? – насторожилась Рейнбоу Дэш.

– На карте назначение комнат не везде указано. И мы попали… в чью-то спальню, похоже.

– Фигасе спальня! – пегаска обвела взглядом зал. – Да тут всех пони клуба можно разместить, и еще место останется!

– Не шумите, – сказала Сансет.

Словно расслышав эти слова, вода за дверью прекратила течь, и мягкий голос позвал:

– Мик, это ты? Я скоро спущусь!..

Пони переглянулись, и в следующее мгновение Даймонд Тиара решительно указала в сторону террасы…

…Запотевшая изнутри дверь из прозрачного пластика уехала в сторону, и на пороге в облаке пара появилась похожая на человеческую фигура.

Но так было лишь на первый взгляд: из волос, влажными прядями свисающих до поясницы, торчали мышиные уши, а позади можно было разглядеть тонкий и гибкий хвост.

Стройное тело покрывала очень тонкая и нежная шерстка, сейчас более заметная после душа. Лицо также носило на себе мышиные черты, но выраженные куда как меньше, чем у тех же «микки маусов» или классических фурри. Довершали картину выразительные голубые глаза.

Еще на заре реализации ряда проектов БРТО по выпуску фурри и неко-рабов была реализована подпрограмма «Тактильный комфорт», предназначенной сделать шерсть соответствующих видов синтетов как можно более приятной на ощупь. Для людей, конечно.

Существовало несколько степеней «пушистости», направленных на определенные вкусы клиентов, и касались они всех синтетов, покрытых шерстью. От полноценного меха, до «замши» и даже гладкой кожи соответствующих цветов.

Пони тоже касалась эта градация.

Так, в «Пони-Плее» Рейнбоу даже встретила как-то своего двойника, покрытого гладкой кожей нежно-голубого цвета. При этом та воспринимала это как должное, и «мохнатики» ее даже немного удивляли.

Впрочем, касательно пони преобладал вариант с очень короткой и крайне тонкой шерсткой, походящей на мягчайший плюш. Или же «замша», когда шерсть напоминала, скорее, короткую нежную щетинку.

…Вышедшая из душа девушка-фурри была не одета: очевидно, не ожидала посторонних взглядов в своей обители.

Внешность ее была знакома многим поклонникам продукции «Диснея». Правда, в мультсериале мышка Гайка была нормального «мышиного» роста. Обитательница же башни была хоть и невысокой, но лишь с точки зрения человека.

Пони, скрытые жалюзями на террасе, не видели, как мышка сладко потянулась, наслаждаясь чувством свободы обнаженного тела, после чего подошла к зеркалу и стала расчесывать и сушить длинные волосы.

Когда зашумел фен, Даймонд Тиара бросила быстрый взгляд в окно, после чего тихо обратилась к Рейнбоу:

– Настал твой черед. Видишь балкон напротив? Тебе надо перенести туда Сансет и меня. Быстро, чтобы не успели заметить с флаеров. Справишься?

– Раз плюнуть, – улыбнулась пегаска, – я…

– Скажешь что-нибудь про «десять секунд ровно» и сразу получишь, – перебила земнопони. – Двигай давай.

Радужная пегаска фыркнула и подошла к Сансет Шиммер. Крепко обнявшись с единорожкой, она замахала крыльями и вскоре оказалась на балконе соседней башни.

Даймонд в щель жалюзи посматривала, что делала Гайка в зале. Та, приведя в порядок потрясающий каскад волос, нанесла на лицо неброский макияж, после чего надушилась и оделась в элегантное вечернее платье.

Судя по всему, она намеревалась присоединиться к торжеству внизу.

Когда за мышкой закрылась дверь лифта, подлетевшая Рейнбоу Дэш спросила:

– Интересно, а кто она такая?

Даймонд Тиара пожала плечами:

– Пофиг. Подстилка мистера М, судя по всему.

Пегаска внутренне поморщилась от такой формулировки, но все же уточнила:

– Если так, то чего она только сейчас на вечеринку собралась?

– Откуда я знаю?! – вспылила розовая пони. – Я что тут, свечку держу каждую ночь?! Может, Маус ее с утречка трахнул для бодрости, может, проспала. Какое нам дело вообще?

Рейнбоу Дэш поджала губы, вися в воздухе. Она очень не любила, когда на нее «наезжают» подобным образом. И вообще на кого бы то ни было.

Захотелось даже задрать носик и отлететь обратно к Сансет Шиммер, что тихо лежала сейчас на соседнем балконе и ждала остальную команду.

Но с другой стороны, без Даймонд Тиары эта акция вообще не имела смысла: только розовая пони более или менее знала, куда идти и что делать. Положа копыто на сердце, и Сансет, и Рейнбоу все еще были слишком неопытными в этом мире.

Радужная пегаска секунду боролась с собой, после чего приземлилась рядом с Даймонд Тиарой и сказала:

– Ладно, полетели. Обхвати меня копытами.

Но розовая пони неожиданно возразила:

– Вот уж дудки!

Дэш даже растерялась:

– Ты же сама сказала, что нам же надо перебраться…

– Ну так просто перенеси меня, – заявила земнопони, – а обжиматься я не буду.

– Ты же не жеребенок, чтобы тебя так таскать. К тому же, ты что, хочешь всю дорогу… смотреть вниз?

Рейнбоу подчеркнула последние слова и внимательно посмотрела в голубые глаза собеседницы. Воспоминания о страхе высоты розовой земнопони были слишком свежи, причем для обеих.

Дэш даже стало немного стыдно за то, что тогда она не отнеслась с пониманием к боязни высоты Даймонд.

Та тем временем несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. Ее вспышка и впрямь была вызвана очередным приступом акрофобии, будь она неладна. Ведь знала же, что предстоит переправляться между башнями, и что же? Все равно все поджилки трясутся.

Наконец, Даймонд Тиара сказала:

– Хорошо же. Но чтобы никаких глупых мыслей, поняла?

На мордочке Дэш не дрогнул ни один мускул:

– И не думала даже.

Ей слишком хорошо было знакомо чувство навязчивого страха, пусть и связанного с другим. И смеяться над этим ей даже в голову не пришло.

– Думаешь, я тебя отпущу? – спросила Рейнбоу, обнимая Тиару и расправляя крылья.

Более резким движением, чем обычно.

Тиара вымученно улыбнулась:

– Нет. Думаю ты решишь меня облапать.

Дэш фыркнула:

– Можешь быть спокойна: ты не в моем вкусе!

Даймонд Тиара уже открыла рот для ответного выпада, но тут балкон ушел вниз, и земнопони сосредоточилась на том, чтобы не заорать и при этом не слишком судорожно вцепиться в радужную пегаску…

…На балконе вроде бы одной из многих башен замка, Даймонд Тиара обратилась к Сансет Шиммер:

– Теперь потребуется твоя помощь.

С этими словами она нажала на свой комм, и оттуда с тихим щелчком выскочила пластиковая карта-пропуск. То ли была вмонтирована в браслет, то ли просто спрятана в потайном отделении.

Розовая пони подцепила карту копытом и протолкнула в узенькую щель микровентиляции. Немного перестаралась, и кусочек пластика, вместо того, чтобы повиснуть на полпути, провалился внутрь и упал на подоконник с той стороны. И только чудом не свалился на пол кабинета.

– Что я должна делать? – спросила Сансет.

– Ты должна поднять эту карту телекинезом и приложить во-он туда, – испытав мимолетную неловкость, ответила Даймонд Тиара.

Розовое копыто показало на панель управления каким-то устройством, что перемигивалось индикаторами на противоположной стене, как раз рядом с рабочим столом.

Конечно, современная техника позволяла делать все электронные устройства буквально микроскопическими, но ряд законодательных ограничений касался гражданского сектора. И в данном случае мистер М не шел на конфронтацию: богатство синтета вызывало зависть многих, и лишний повод усомниться в своей законопослушности мыш благоразумно не давал.

– Хорошо, – сказала Сансет Шиммер, и ее рог окутался бледноватым свечением.

Карточка, засветившись точно так же, поднялась над подоконником и полетела к терминалу. Вскоре на мордочке единорожки нарисовалось напряжение: магия в этом мире была слаба, и даже такая умелая чародейка, как Сансет, как будто вернулась в детский сад для волшебников: простейший телекинез на расстоянии всего лишь нескольких метров отнимал чудовищное количество сил.

Вскоре карточка коснулась терминала, и единорожка спросила:

– Что… теперь?..

– Держи, – велела Даймонд Тиара, снова берясь за свой комм, – так долго, как сможешь.

Сансет Шиммер кивнула и даже зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться на телекинезе. Рог уже начал неприятно зудеть: сказывалось напряжение, вызванное расстоянием. Вскоре зуд перерос в неприятное жжение, становящееся все болезненнее с каждой секундой.

Пони чувствовала, что на пределе: стиснув зубы, она изо всех сил старалась сосредоточиться на карточке, которая, казалось, превращается по весу в бетонную плиту.

Рейнбоу, поочередно глянув на подругу и на розовую пони, хотела было обнять единорожку, но вовремя остановилась: не хватало еще сбить концентрацию волшебницы.

«Что ж, посмотрим, был ли этот Иерусалим искренен, – думала Даймонд Тиара, запустив программу взлома. – Потому что если нет, то мы крупно попали…»

Неожиданно раздался щелчок, заставивший всех пони вздрогнуть.

Сансет Шиммер утратила концентрацию, и карточка упала куда-то на пол, пропав из поля зрения.

Взмокшая единорожка, тяжело дыша, подняла взгляд на Даймонд Тиару:

– Прости, – хрипло сказала она, – не могу больше…

– Больше и не надо, – ухмыльнулась земнопони, распахивая балконную дверь. – Та-дам!

Звуков сигнализации не последовало: терминал электронного управления системами все так же перемигивался на стене зелеными лампочками.

Сансет Шиммер почувствовала волну слабости и чуть не завалилась, но ее неожиданно поддержали две пары копыт: как голубые, так и розовые.

И быстро затащили внутрь, прикрыв балконную дверь.

А в следующий миг перед носом появился комок того, что на банкетном столе было фигурными цукатами.

Теперь же это была разноцветная масса, извлеченная из нескольких салфеток, куда, очевидно, была завернута.

– Держи, тебе понадобятся силы... – сказала Даймонд Тиара, после чего перехватила взгляд Рейнбоу, – и нечего на меня так смотреть! Я лишь возвращаю любезность, вот. И слышала, что после магии нужно всегда восстанавливать силы.

Сансет не стала возражать: после накатившей слабости чувствовался голод, как будто и не поели только что на фуршете.

Пока она подкреплялась, пони огляделись.

Не верилось, что они прямо сейчас находятся в святая святых самого мистера М. Фактически, в его личном пространстве. В сердце дракона. В корне древа зла…

Рейнбоу оборвала себя, поймав на том, что мыслит шаблонными выражениями из цикла книг про Дэринг Ду.

Кабинет с первого взгляда не представлял собой кладезь кричащей роскоши.

Вот только неброский стол на поверку оказался сделан из какого-то полупрозрачного камня, даже с виду прочного. Живые растения возле окон принадлежали к редким исчезающим видам, а мебель исполнена из натурального дерева. Можно было прозакладывать кредиты против банановой кожуры, что очень дорогого и даже раритетного.

По стенам стояло несколько стеллажей с настоящими книгами из бумаги и всякой мелочью, к которой приглядываться было недосуг. Кроме того, стояли какие-то награды и фотографии, очевидно, имеющие значение для хозяина кабинета.

Во всю стену позади рабочего стола красовался портрет всемогущего мистера М. Очевидно, в окружении ближайших соратников: помимо сидящего в кресле Микки-Мауса, рядом стояли Дональд Дак, к традиционной матроске которого прибавились брюки и пояс с двумя пистолетами; высокий человек в шляпе, плаще и темных очках; а также улыбающаяся Гаечка человеческого роста в своем неизменном комбинезоне.

Сам мистер М здесь был одет не в белый костюм, а джинсы и кожаную куртку поверх рубашки, а в руках сжимал бейсбольную биту. Да и вообще выглядел моложе: на лице почти не было морщин, и даже черные глаза смотрели совсем не холодно.

Маус выглядел куда более счастливым, чем сейчас, во дворце и на вершине пищевой цепочки.

И, что самое странное, там же присутствовала и Колгейт-Менуэт в неизменной водительской фуражке и форме. Поняша очень знакомо и жизнерадостно улыбалась, хотя на портрете в ее гриве и хвосте совсем не было седины.

А еще на голове голубой единорожки сидела летучая мышь в летном комбинезоне по размеру. Большие уши были заткнуты наушниками-клипсами.

Единственной, кто не выглядела моложе, чем есть, была Гайка. Ну да это можно было списать на искусственное омоложение или еще какое чудо человеческой науки. Благо, у мистера М достаточно денег, чтобы покупать молодость хоть каждый год. Хоть себе, хоть своим друзьям.

Пока Рейнбоу глазела по сторонам, а Сансет тщательно пережевывала сладкий комок, Даймонд Тиара Ингред подошла к столу.

Там в идеальном порядке были разложены немногочисленные письменные принадлежности, рядом же с голографическим светильником на подставке стояла модель какой-то дискообразной машины. Даймонд Тиара не представляла, что это такое, но надпись золотистыми буквами на подставке гласила, что это «Сокол Тысячелетия».

Но внимание поняши привлек сложенный до времени терминал компьютера. Самый обычный, если не дать себе труд узнать о его начинке.

– Ну, привет, – сказала розовая пони, зловеще ухмыляясь, – наконец-то мы с тобой встретились…

Она вдруг обернулась и резко сказала Рейнбоу, которая протянула копыта к стеллажам:

– Не трогать! Тут все может быть на какой-нибудь скрытой сигнализации!

Нацелившаяся было на серебристую статуэтку грифона голубая пегаска отпрянула и укоризненно посмотрела на розовую пони:

– Могла и предупредить.

– Просто посидите спокойно, – буркнула Даймонд Тиара Ингред, снова поворачиваясь к терминалу, – вы уже сделали все, что требовалось. Теперь делаем дело и валим.

– Но… – начала было Рейнбоу Дэш, но Даймонд рыкнула на нее:

– Сядь!

Радужная поняша шлепнулась крупом на ковер прежде, чем сообразила возразить. А Сансет Шиммер, проглотив последний кусочек сладости, спросила:

– Тут есть где-нибудь водичка? Пить хочется…

Взгляд Даймонд Тиары упал на кувшин воды, стоящий на столе.

Сдерживаясь, она взяла его и протянула огненной единорожке:

– На. Только во имя обеих принцесс, заткнитесь уже и посидите спокойно!

В такой момент она просто проклинала любознательность эквестрийских пони, которые по природе своей так и норовили сунуть любопытный нос куда только можно.

Вскоре Даймонд Тиара включила комп. Голографический экран поприветствовал пользователя заставкой с круглоухим силуэтом, после чего запросил пароль.

Розовая пони с усмешкой ввела несколько слов, которые ей в свое время передал Иерусалим. Чего ему стоило их достать и сохранить это в тайне, Тиара старалась не думать. Потому что сразу возникала целая масса новых вопросов.

Экран мигнул зеленым, после чего заставка сменилась рабочим столом.

«Добро пожаловать, мистер Маус», – мигнула и пропала надпись…

…Две пони сидели на ковре посреди кабинета и смотрели, как гладиатор колдует над монитором.

На мордочке розовой пони отразился мыслительный процесс, и Сансет не выдержала:

– Что-то не так?

Даймонд Тиара не сразу ответила. Вирус, переданный Иерусалимом, должен был сам переписать необходимые данные на комм. Передавать их прямо отсюда было опасно: сигнал бы точно засекли, несмотря на все предпринятые неизвестным «доброжелателем» меры предосторожности.

– Все так, – ответила Тиара, – программа работает, просто нужно время.

– А что тебя смущает?

– Это не совсем то, что нам нужно.

– А что нам нужно? – спросила Рейнбоу, и в глазах огненной единорожки тоже читался этот вопрос.

– Я не знаю точно, – в голосе Тиары впервые прозвучала неуверенность, – но, похоже, у нашего крыса есть какие-то дела… за пределами Гигаполиса.

– В других городах? – уточнила Сансет.

– Нет. Вообще за пределами. В Пустошах. Безлюдных землях. Но эти документы существуют только в… материальном виде. На компе их нет. Дайте мне еще пару минут…

…Несмотря на заверения розовой пони, ее поиски заняли не одну минуту и даже не десять.

Оставалось только молиться о том, чтобы сказанное насчет дополнительной сигнализации действительно не оказалось правдой: Даймонд сказала это только для того, чтобы Рейнбоу Дэш и Сансет не отвлекали от поисков, суя всюду любопытный понячий нос.

Пони провожали Тиару взглядом, но ничего не говорили, и та была благодарна за это.

Наконец, со щелчком участок ровной вроде бы стены отошел в сторону, открывая взгляду небольшой тайник.

Помимо нескольких пачек наличных и небольшого бластера, там лежала черная безликая папка для бумаг, а также небольшая шкатулка.

Даймонд Тиара улыбнулась.

– Ага, вот и на накладные расходы, – сказала она и пояснила. – Мы не сможем пользоваться счетами: желтый чип, розыск... Вернейший способ накликать копов – где-то авторизироваться.

– Откуда ты знала, что надо делать и что искать? – задала Сансет вопрос, которого Тиара очень не хотела слушать.

– Там все сложно, – ответила она, стремительно опустошая тайный сейф, засовывая в изящную сумку пачки банкнот и бумаги из папки. – Я потом объясню, если хотите.

Закончив опустошать тайник, розовая пони сунула в сумочку маленькую шкатулку, после чего быстро что-то написала на клочке бумаги и сунула записку туда, где только что лежала наличка и документы.

– Это на прощание, – пояснила пони, аккуратно возвращая потайную дверцу на место. – Все, идемте.

Пони повернулись было к окну, но были вынуждены отшатнуться и быстро спрятаться за письменным столом: между башнями замка завис зловеще поблескивающий полированными боками черный флаер охраны.

– Ты сказала, что у тебя этот… нуль… фигатор! – прошипела Рейнбоу Дэш, крылья которой распахнулись от страха.

Тиара ответила:

– Точно. Но визуальный осмотр никто не отменял. Быстро, ползком, к двери! – она перехватила вопросительный взгляд поняш и пояснила. – Уйдем через дверь. Из-за шкафа ее не видно через окно. За мной!

Была надежда, что охрана еще не заметила, что в кабинете мистера М посторонние…

…Судя по тому, что по замку до сих пор не ревела сирена тревоги, не раздавался топот сапог охраны, а трех пони еще не растерзал притаившийся в полумраке коридоров ксеноморф, затея увенчалась успехом. Хотя бы частичным.

Рейнбоу и Сансет чувствовали, как сердца бешено колотятся в груди, а Даймонд Тиара только тихо ругалась сквозь зубы.

Отдышавшись, пони переглянулись, после чего Дэш нервно хихикнула. По мордочке единорожки тоже расплылась неуверенная улыбка.

А в следующий миг они уже смеялись так заразительно, что даже угрюмая мордочка Даймонд Тиары Ингред озарилась скупой полуулыбкой.

– Ну хватит, – сказала она, – идемте скорее. Тут наверняка нельзя бывать гостям. И вообще, будет дискордовски сложно объяснить, что мы тут делаем.

Лифтом пользоваться снова не стали: возможно, и тут были какие-то системы безопасности, а полагаться на Иерусалима в каждой мелочи было, по меньшей мере, наивно.

Спустившись по винтовой лестнице башни, пони снова оказались в основном донжоне замка, обставленного на зависть иному дворцу даже в коридоре с высоким потолком.

Сюда уже доносились отголоски вечеринки: басы акустической установки и приглушенный гул многочисленных голосов.

Не успели пони отдалиться от входа в башню, как Даймонд Тиара показала на небольшой альков, казалось бы, ничем не примечательный.

Рейнбоу и Сансет не стали спорить: в конце концов, розовая пони явно знала, что делает.

Открыв еще одну маленькую дверцу, все трое оказались в низком и узком коридоре, очевидно, также техническом: здесь для взрослого человека было бы маловато места, но вот местная прислуга или существа размером с пони могли спокойно и почти незаметно перемещаться.

Они уже хотели было пройти дальше, но в коридоре раздались шаги и приближающиеся голоса. Даймонд Тиара подняла копыто и сделала знак молчать. Пони замерли: тут не было ковра, и стук копыт мог выдать весь отряд.

Местная же прислуга, очевидно, не нуждалась в дополнительной звукоизоляции: все они перемещались либо на гравитационных платформах, либо в мягких тапочках.

Кроме того, дверь алькова пришлось оставить чуть приоткрытой: замочек тоже мог щелкнуть «собачкой» и привлечь ненужное внимание.

Судя по всему, идущие по коридору направлялись аккурат туда, откуда только что вышли пони.

Один из них, судя по мягкому вкрадчивому голосу, был как раз Микки Маус: это, к слову, объяснило бы неплановый осмотр кабинета охраной. И оставалось только благодарить Селестию, что этого не случилось на минуту раньше.

Голос собеседника мистера М полнился плохо сдерживаемым гневом:

– …Ты убил моего друга! – заявил он.

– Клевета, – по голосу Мауса было слышно, что он улыбается. – Просто я позволил ему умереть. А тебя пригласил в гости.

– Я пленник!

– Разве ты живешь как пленник, а не гость мой? – мистер М, определенно, забавлялся этим разговором.

– Я не могу уйти, и ты это прекрасно знаешь! И вот эта твоя тварь тоже!

Даймонд Тиара похолодела: присутствие мистера М и слова его пока невидимого собеседника означало одно: ксеноморф Плуто тоже был здесь. И то, что его шагов не было слышно, ничего не значило: при всех своих габаритах это чудовище могло перемещаться совершенно бесшумно.

Мистер М тем временем ответил:

– Ты не менее прекрасно знаешь, друг мой, условие, при котором можешь идти на все четыре стороны.

Собеседник Мистера М задохнулся от гнева:

– Не мстить? Дать слово ТЕБЕ? Никогда!

Мистер М остался спокоен:

– «Никогда» – это чертовски долго, дорогой мой непримиримый Че.

Даймонд Тиара вдруг обратила внимание, что экранчики коммов на браслетах пони мигнули и погасли. Очевидно, рядом работал нулификатор, причем гораздо более мощный, чем был встроен в браслет розовой пони.

Секундное замешательство было развеяно очевидными мыслями: разумеется, мистер М не стал бы делать такие заявления в лицо своему врагу, будь хотя бы малейшая возможность получения записей с систем охраны третьими лицами.

Да и личное пространство в напичканном электроникой замке тоже было бы сложно обеспечить каким-то другим способом.

Кроме того, это объясняло, почему в доме не было систем, реагирующих на пассивные нулификаторы, на чем и предложил в свое время сыграть тот, кто помогал Даймонд с планом проникновения.

– Сколько раз я просил меня так не называть! – взорвался собеседник мистера М. – Убить меня тебе мало, хочешь унижать раз за разом?!

– А еще у тебя нет чувства юмора, – фыркнул Маус, после чего добавил. – Иди, повеселись. Хватит жить прошлым, взгляни лучше на перспективы.

– Какие еще перспективы в твоем плену?

– Например, обрати внимание, какие взгляды не тебя бросает Эми.

Даймонд Тиара не выдержала и заглянула в щель между дверью и косяком. Рядом тут же пристроилась Рейнбоу Дэш, а вот для Сансет места не хватило.

Тиара хотела было гневно зашипеть на пегаску, но вовремя спохватилась: Маус и остальные как раз проходили мимо, и пони прикусила язык, ограничившись испепеляющим взглядом.

Собеседником мистера М оказался низкорослый, покрытый бурым с проседью мехом синтет в простом сером костюме. По бокам немного несоразмерной головы красовались попросту огромные круглые уши, а глубокие черные глаза смотрели на Мауса с неприкрытой ненавистью.

Мультяшное личико никак не вязалось с выражением бессильной ненависти, с которой этот самый «Че» взирал на Микки Мауса.

А еще в поле зрения показался Плуто. Ксеноморф неспешно следовал за собеседниками в паре шагов словно верный пес, всегда готовый встать на охрану хозяина.

Когда же мистер М и его примолкнувший визави миновали альков, Плуто вдруг резко повернул голову и посмотрел аккурат туда, где прятались три поняшки…

…Даймонд Тиара похолодела: очевидно, ксеноморф их учуял. Или услышал. Или еще каким-то способом засек. Не исключено, что у него мог стоять какой-нибудь боевой имплант, помогающий обнаруживать противников и обостряющий и без того сильные чувства боевого синтета.

А в следующий миг она получила по мордочке резко расправившимися крыльями Рейнбоу Дэш…

Но тут донесся голос мистера М:

– Плуто!

Ксеноморф, уже сделавший было шаг в сторону алькова, обернулся на уже невидимого с позиции пони мистера М и быстро пошел к лифту…

Едва послышался характерный звонок, сопровождающий отбытие кабины, Даймонд Тиара отстранилась от покрасневшей пегаски.

Та, подняв глаза на встречу, выпалила:

– Это не то, что вы думаете!

Розовая пони закатила глаза и отвернулась.

Она-то прекрасно знала, что крылья у пегасов-пони расправляются не только от сексуального возбуждения, но и от любых других сильных эмоций. Например, от страха.

Но стереотип был силен даже среди некоторых пони, и у Дэш уже явно намечался комплекс по этому поводу.

Сансет Шиммер предпочла деликатно не заметить случившееся.

Даймонд Тиара же решила переменить тему:

– Теперь я благословляю тот факт, что Плуто разумен.

– Почему? – тут спросила огненная единорожка.

– Будь он просто зверем, он бы бросился. А так стал думать.

– М-может, тогда нам стоит уходить? – слегка дрожащим голосом поинтересовалась Рейнбоу Дэш. – Пока этот... эта тварь не передумала?

– Да, – кивнула Тиара. – Нам надо уходить, причем как можно скорее. Крысюк идет в кабинет и запросто может найти следы взлома в компе. Или в сейфе, в зависимости от того, куда полезет.

С этим трудно было спорить. Пони быстро подобрались и двинулись цепочкой по узкому коридору в надежде на то, что еще не слишком поздно…

---

В большой зале по-прежнему царила атмосфера светского праздника: слышалась негромкая музыка, стоял мерный гул голосов переговаривающихся гостей.

Своеобразный «трон» хозяина замка теперь очевидным образом пустовал, но обстановка от этого казалось только более непринужденной.

Пони, стараясь не особенно торопиться, пошли через зал. Администратора Харлона тоже не было видно: очевидно, расторопные слуги и вправду оттащили его отоспаться куда-то в недра «скромного жилища» мистера М, не поднимая лишнего шума.

Пони шли по краю зала, чтобы не слишком выделяться.

Рейнбоу Дэш вдруг спросила:

– Даймонд, а как мы выберемся из усадьбы? Мы ведь… Вернее, Менуэт-то улетела.

– Придумаем на выходе, – бросила розовая пони, – наверняка там не один прокатный лимузин… Плохо, что других пони на приеме нет: нас смогут запомнить.

– Есть пони, – подала голос Сансет Шиммер, – вон, смотрите.

Еще две пары понячьих глаз повернулись в указанную сторону.

Там, в обществе одетой в вечернее платье женщины без возраста, возвышалась фигура, черты которой заставили уши единорожки и пегаски в страхе прижаться.

Ибо в темно-серебристом платье у одного из столов возвышалась Найтмер Мун. Ростом даже повыше некоторых людей, черная аликорн держала в кинетическом поле бокал шампанского. Она разговаривала с людьми, чему-то улыбалась и даже изредка смеялась. Голографические грива и хвост колыхались вокруг синим туманом, на который окружающие внимания обращали мало: очевидно, аликорн была завсегдатаем таких мероприятий.

Словно почувствовав на себе взгляды, она резко повернула голову в сторону поняш.

Даймонд Тиара, ловко толкнув сразу обеих подруг прошипела:

Не смотрите ей в глаза!

Дэш, которой и в голову не пришло играть в гляделки с аликорном, спросила:

– Без проблем. А почему?

Тиара процедила сквозь зубы:

– Это Найтмер Мун МакАлистер. Она была когда-то чемпионкой Арены.

– Ее победила Дэш Вендар? – удивилась Сансет Шиммер. – В одиночку?

– Как же, жди! Найтмер ушла сама. Видишь ту женщину, что стоит рядом? Это Селли МакАлистер, хозяйка единственной гладиаторской школы, где пони… и не только их… обучают профессионально. Угадай, кто там главный наставник?

Рейнбоу и Сансет покосились на Найтмер Мун, которая вернулась к светской беседе и как раз отправила в рот канапэ. С мясом.

Поняш передернуло, и они поспешили вновь отвернуться.

Даймонд Тиара пояснила:

– Такие как она воспринимают прямой взгляд как вызов. А нам только встречи не хватало с той, по сравнению с которой Дэш Вендар – это Флаффи Пафф!

Увидев по мордочкам собеседниц, что они собираются задавать новые вопросы, Тиара быстро добавила:

– Знаете что бывает с любопытными пони? Приглядитесь повнимательней к ней. Да не на морду ее смотрите!

Пони повернулись в ту сторону, и Рейнбоу Дэш первой разглядела предмет, парящий рядом с Найтмер Мун в сиянии ее магии и периодически скрывающийся в колышущейся эфирной гриве.

– Э...это... – начала пегаска, и Тиара кивнула:

– Череп, ага. Селестии, которая имела глупость полезть в душу к «сестре». Я видела тот бой, когда только появилась в «Пони-Плее». Поняли, к чему приводит любопытство? Двинули на выход, медленно. И прекратите пялиться в ту сторону!..

…Как выяснилось, все присутствующие на стоянке пилоты уже были заняты VIP-клиентами и обязаны были их дождаться. Никто не согласился даже за крупную сумму денег покинуть свой пост, так как это означало моментально потерять работу и получить «волчий билет» в резюме.

А деньги, как известно, имеют свойство кончаться очень быстро. Это на своем примере знали все члены маленького отряда.

Вернувшись в зал, чтобы не привлекать внимания, они замерли в нерешительности.

Идти пешком через обширные владения мистера М означало привлечь внимание охраны. Такси в Зеленый сектор допускались только с дозволения хозяина территории, то есть, все того же мистера М.

Даймонд Тиара поджала губы. Положа копыто на сердце, она не разработала запасной план по эвакуации из поместья. Просто не смогла придумать ничего, что не привлекало бы излишнего внимания. А так как пони считала себя здравомыслящей, угнать какое-либо транспортное средство считала верхом безрассудства: не успеет флаер еще покинуть Зеленый сектор, как будет перехвачен. А то и сбит: мистер М в таком случае вряд ли станет церемониться.

Иерусалим, конечно, уверял, что сможет перехватить контроль над автопилотом, но Даймонд не хотела настолько доверяться малознакомому существу, цели которого неясны.

Проще говоря, гладиатор хотела как следует поторговаться и получить ответы на свои вопросы прежде, чем отдаст связному Иерусалиму найденные в сейфе Мауса документы.

Нужно было срочно что-то придумать. Тем более, Сансет и Рейнбоу уже начали водить любопытными носами по сторонам, словно нарочно выискивая неприятности на круп.

Неожиданно взгляд Даймонд Тиары привлек бело-синий хвост, мелькнувший у одного из столов.

Очень знакомый хвост.

– Фортуна! – тихо воскликнула гладиатор, затем повернулась к вопросительно уставившимся на нее поняшам. – Ждите здесь, я мигом. И ради всех богов, в которых я не верю, не отсвечивайте и не приставайте к гостям.

С этими словами она быстро пошла к одному из крайних столиков, не дождавшись ответа.

Пони проводили ее взглядами.

– Ну и ладно, – обиженно буркнула Рейнбоу и протянула к себе огромную тарелку с разноцветным желе. – Не очень-то и хотелось.

– Я тоже хочу попробовать, – Сансет Шиммер уселась рядом, – поделишься?

– Конечно. Давай тарелку…

…Вскоре к двум поняшам вернулась Даймонд Тиара в сопровождении Менуэт, что все так же щеголяла в своей водительской форме с фуражкой.

Правда, одежда эта казалась дешевой только на первый взгляд.

Голубая единорожка держала бокал шампанского в сиянии кинетического поля.

– Вот, – сказала она, – я отошла. Что у тебя за вопрос?.. Привет снова, девочки.

– Привет, – хором отозвались те.

Даймонд Тиара не стала ходить вокруг да около:

– Колгейт, нам надо свалить.

Единорожка, отпив еще шампанского, протянула:

– Да-а? А я вот приглашена на вечеринку и намерена тут остаться...

Ее голос при этом не слишком артистично имитировал жеманные нотки капризной леди из светского общества.

Даймонд Тиара сжала зубы и сказала:

– Нам ОЧЕНЬ надо!

Она выделила второе слово, но Колгейт было так просто не пронять:

– А что я буду с этого иметь, м? Розовенькая?

Послышался явственный скрежет зубов Даймонд Тиары, но единорожка только улыбнулась.

Ведь розовая пони прекрасно знала, чего хочет единорожка. Да что там, все три пони это прекрасно знали.

Колгейт поставила опустевший бокал на стол, и через секунду тот исчез в руке проходящего мимо прислужника.

– Мы ведь друг друга понимаем? – уточнила голубая единорожка, – Должна быть дискордовски убедительная причина, которая заставит меня убраться с потрясной вечеринки моего старого партнера...

Повисла пауза. Наконец, Даймонд Тиара тихо сказала, не поднимая взгляда:

– Все, что хочешь...

Брови Менуэт скакнули вверх:

– Без уловок?

– Без.

– Слово? – в голосе Колгейт послышалась искреннее удивление.

Тиара не выдержала и вскинулась:

– Да, Дискорд тебя задери, а принцессы поимей своими торчащими из башки дилдо!

Рейнбоу Дэш, которая хотела уже было вмешаться в разговор, поперхнулась словами и радужным желе, которое уплетала все это время.

Колгейт же тихо рассмеялась и сказала:

– Меня возбуждает твоя ругань… поехали.

---

…Белый лимузин-флаер летел сквозь вечерние сумерки.

Граница Зеленых секторов неуклонно приближалась. Несколькими минутами раньше Колгейт вызвал по комму мажордом мистера М и поинтересовался причиной столь поспешного отлета. В ответ на это пони радостно поведала, что летит развлекаться со своей «давней розовой страстью» и желает не вылезать из постели несколько дней.

Восторг в ее голосе был настолько искренен, что вопросов больше не возникло, а у Даймонд Тиары опять вызвал зубовный скрежет.

Колгейт же отключила связь и, поставив флаер на автопилот, снова повернулась к пассажирам.

– Мне вот интересно, – сказала она, – а как вы подружились?

– Ну мы… – замялась Сансет, – не очень долго дружим.

– Скажи уж прямо, «недавно познакомились»! – фыркнула розовая пони. – Ходить еще вокруг да около.

Колгейт была без темных очков по случаю вечера, и в ее взгляде мелькнуло удивление:

– И вы о ней ничего не знаете? – обе поняши отрицательно покачали головами, и единорожка пожала плечами. – Впрочем, я не очень удивлена. Даймонд Тиара Ингред – это тайна за семью печатями, но если копнуть поглубже...

– Нечего копать! – перебила Даймонд Тиара.

– Очень даже есть. Если не подругам, то кому еще рассказать о своей жизни?

– Они мне...

– А ношусь с ними как с писаной торбой я, да? – Колгейт снова обворожительно улыбнулась. – Девочки, скажу по секрету, наша Даймонд на самом деле вовсе не такая бука, как хочет казаться. Хотите, расскажу?

– Нет! – тут же выпалила гладиатор, а две любопытные пони одновременно воскликнули:

– Да!

Тиара закатила глаза в неподдельном отчаянии:

– Нет, это просто невозможно...

Колгейт же только рассмеялась и сказала:

– Ну, слушайте. Дело было так… Я возвращалась как-то домой и увидела, как Даймонд Тиара вступилась за маленькую девочку-неку. С красными волосами и попросту обезоруживающими ушками. Человеческие дети кидались в нее камнями и кричали, какая она ненастоящая. Наша грозная поняша отлягала парочку самых громких, а остальные разбежались…

– Они попали камнем в меня! – возразила Даймонд Тиара.

Колгейт невозмутимо продолжила:

– …А потом она подошла к плачущей неке и стала ее утешать.

Сансет Шиммер и Рейнбоу удивленно уставились на Даймонд Тиару, которая скрестила передние ноги на груди и с недовольным видом утвердилась на сидении. При этом ее мордочка стала розовее обычного.

Колгейт проследила эти взгляды и не удержалась от нового приступа смеха:

– А сейчас она размышляет о том, как бы меня убить наиболее жестоким образом, но в тоже время хочет, чтобы я продолжила говорить, да, розовенькая?

– Заткнись, – буркнула земнопони, готовая провалиться сквозь сидение.

– Как вы понимаете, – продолжила голубая единорожка, – я просто не могла проехать мимо. Устроила драчунью Тиару на Арену «Пони-Плея», а девочку подержала у себя, а как исполнилось четырнадцать, предложила тоже работать в «Синтезисе».

– В бордель? – ехидно спросила Даймонд, но Колгейт с легкостью парировала:

– В администрацию. Видели бы вы, какая она хорошенькая, особенно с ее татухами на щечках… отдавать такое на потеху человекам – просто варварство.

– Это не та ли девочка, которая нас встретила в… центре реабилитации? – предположила Сансет Шиммер. – Та тоже была с ушками и татуировками.

– Ее звали Нина, – добавила Рейнбоу Дэш.

– Точно, она, – кивнула Колгейт. – Рада слышать, что у нее все в порядке. А то она после побоев долго болела, я боялась, как бы у нее потом осложнений не было.

Даймонд Тиара, что-то буркнув, отвернулась к окну, борясь с приступом дурноты, но не в силах наблюдать эти улыбающиеся морды. Ее эта болтовня раздражала, а мысли сейчас были заняты неумолимо надвигающейся расплатой за транспортные услуги единорожки…

…Роскошный флаер приземлился на посадочную полосу одной из радиальных магистралей, после чего влился в поток как обычный колесный автомобиль.

Через какое-то время он притормозил возле неприметной бетонной коробки, где располагалась квартира Даймонд Тиары Ингред.

Правда, двери при этом не открылись. И на нажатие соответствующих кнопок не реагировали.

Колгейт развернулась на своем месте и свесилась в салон.

– Час расплаты наступил, – сказала голубая пони, глядя на Даймонд Тиару.

Гладиатор впервые за этот день даже растерялась:

– Что, прямо тут? – уточнила она.

Конечно, жизнь в «Пони-Плее» накладывала на пони свой отпечаток, далекий от скромности. И эти правила игры, зачастую навязанные некоторым цветным лошадкам весьма грубо и против воли, в конце концов принимались. Потому что иначе было не выжить.

Но так чтобы заниматься сексом на публике вне организованной оргии – до такого даже в «Пони-Плее» еще не докатились.

Или же синяя единорожка решила вовлечь в свои грязные игры еще двух пони, насчет которых уговора и вовсе не было?

Колгейт же только улыбнулась:

– Ну да. А кого стесняться?

Подала голос Сансет Шиммер:

– Например, нас?

И Менуэт, и Даймонд Тиара, проигнорировали этот вопрос, хотя и по разным причинам.

«Пропади все пропадом», – подумала розовая земнопони, еле сдержавшись, чтобы не плюнуть, а вслух с вызовом в голосе спросила:

– Мне раздеваться?

Единорожка покачала головой:

– Можно начать с поцелуя. Страстного и такого, который я никогда не забуду.

– С откусыванием языка? – не меняя тона, осведомилась пони-гладиатор.

Колгейт призадумалась:

– Нет, пожалуй, язык мне сегодня еще пригодится, но если это тебя возбуждает, можешь прикусить, – она подмигнула и облизнула губы. – Нежно и любя.

Даймонд Тиара подалась вперед, стараясь не встречаться взглядом с Сансет Шиммер и Рейнбоу Дэш. Земнопони старательно гнала от себя мысль, как будет потом смотреть в глаза своему отражению.

Губы кобылок соприкоснулись, и Даймонд прикрыла глаза.

Поцелуй длился долго, и Колгейт не стеснялась орудовать языком. Более того, она даже прижала Тиару поплотнее, ухватив за затылок кинетическим полем.

Когда же поцелуй, наконец, прервался, двери флаера неожиданно открылись, впуская в салон влажный воздух и шум дождя.

Колгейт, отстранившись, вернулась на водительское место.

Пару секунд пони молчали, затем Даймонд Тиара недоверчиво спросила:

– И это все?

Колгейт не повернула головы, но в ее голосе чувствовалась улыбка:

– Я знала, что тебе понравится, но уговор есть уговор. Розовенькая.

Пони, все еще не веря, выбрались наружу, под защиту воспарившего в сиянии кинетического поля зонта.

Сансет Шиммер и Рейнбоу Дэш при этом смущенно молчали, а пегаска опять распахнула крылья.

Даймонд Тиара оглянулась на Менуэт:

– А я хотела тебя оглушить и сбежать, – призналась розовая пони.

Колгейт не удивилась:

– Если не так, я была бы разочарована. Насильно мил не будешь, но ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– А я уж было подумала о тебе плохо, – растерянно проговорила огненная единорожка.

– А я и сейчас думаю, – в тон добавила Рейнбоу Дэш, тщетно пытаясь уложить на место крылья.

Голубая единорожка только беззлобно рассмеялась:

– Только скажи, радужная ты моя, и я покажу, какой плохой я могу быть. Не пожалеешь, – она снова повернулась к Даймонд, не обратив внимание на вновь зардевшуюся Дэш. – Ты даже не представляешь, от чего отказываешься, сладенькая… А, ладно. Берегите себя, девочки.

Она еще раз обвела присутствующих взглядом выразительных понячьих глаз, после чего закрыла окно, и лимузин покатился прочь по грязной и мокрой улице.

Здесь, в Сером городе, это чудо техники смотрелось дико даже в режиме автомобиля. И как воплощенное напоминание о том, какая пропасть разделяет в Гигаполисах сильных мира сего и серое большинство.

Сансет Шиммер было подумала, какой фурор машина бы произвела на жителей окрестных кварталов, если бы спустилась с небес сюда, на свалку жизни.

Впрочем, пролететь сюда было затруднительно: над улицей тесно переплетались кабели и коммуникации, выше нависали эстакады рельсовых путей и путепроводы. А также опоры платформ, на которых расположились более благополучные кварталы.

– Как в старые времена, – заметила Рейнбоу и, перехватив взгляд обеих подруг, пояснила. – Когда единороги, пегасы и земнопони объединились, то они смогли победить духов Вендиго, а мы...

Тиара перебила:

– …Три идиотки, которые выжили лишь благодаря чистой случайности… Идемте отсюда.

– Что? – Сансет Шиммер, уже сделавшая шаг в сторону входной двери. – Мы ошиблись адресом?

– Ну вы как жеребята просто. Как только нас хватятся, побегут искать. И начнут с вашей каморки и моей квартиры. Пошли уже…

Глава 06. Непредвиденные последствия

В полумраке кабинета, на единственном более-менее освещенном пятачке стояли две пони.

Первой была серая единорожка в синем комбинезоне с большими цифрами «02» на спине. Вторая тоже могла похвастаться витым рогом во лбу, но была голубого цвета и обладала не русой, а двуцветной гривой. Причем с изрядной долей седины.

Темнота за письменным столом являла миру только силуэт с круглыми ушами, очень знакомый обеим поняшкам.

У двери замерли два одетых в костюмы мордоворота, даже в полумраке кабинета прикрывающие глаза темными очками.

Еще темнота скрывала ксеноморфа Плуто, но тот был невидим для понячьих глаз. Тем более, виновато опущенных к полу.

Мистер М закончил свою речь, в которой распекал двух поняшек, невольно ставших соучастницами дерзкого преступления:

– …Я не испытываю желания закатать вас в цемент, девочки. Одна из вас слишком ценна как сотрудница, а со второй меня связывает прошлое. С возрастом я сделался сентиментальным. Но все же считайте, что находитесь на испытательном сроке за преступную легкомысленность.

– Спасибо, шеф, – сказала Литлпип, шмыгнув носом. – Мы больше не будем…

– Не надейся меня этим купить, – строго произнес Маус, но потом махнул рукой. – Подите с глаз моих обе...

Когда стук понячьих копыт затих в коридоре, отвернувшийся в кресле к окну хозяин кабинета коротко велел:

– Делай что хочешь, но найди их.

Из теней выступил еще один человек, у которого, в отличие от всех присутствующих, не было имени.

– Ты в порядке, Мик? – спросил он.

– Просто найди их, – процедил мистер М, – и верни то, что мне дорого.

Не изменившись в лице, человек надел шляпу и шагнул к выходу.

Мистер М добавил вслед:

– Живыми. Приведи их живыми. Особенно эту розовую. И отзовите Андерсона и Эй-Джей с операции. Они мне нужны здесь и сейчас.

– Ты уверен? – тот, кого немногие знали под прозвищем Ловчий, остановился.

Маус какое-то время молчал, и никто из присутствующих не посмел нарушить эту тишину.

Наконец, мистер М произнес:

– Нет, не уверен. Но я рассчитываю на Коннорс. Она пока хорошо справляется и без прикрытия. А здесь дело чести.

– Ты ведь знаешь, Гайка бы… – начал было Ловчий, но Микки Маус перебил:

– Гайка была мягкотелой и слишком доброй…

Но Ловчий не уступил:

– И поэтому ты держишь у себя ее клона и хранишь те серьги?

– Я никого не держу, и ты это знаешь, старый друг, – отметил мистер М. – Я отпустил Колгейт. И ты тоже можешь уйти, если хочешь. И даже клон Гайки может это сделать, когда захочет.

– Не хочу, – сказал Ловчий. – Я никуда не уйду и буду с тобой до конца, Мик.

С этими словами он продолжил свой путь и вышел за дверь.

Мистер М замолчал. Только четырехпалая рука в белоснежной перчатке легла на подоконник, накрыв записку.

На небольшом листке полимера немного корявыми буквами понячьего почерка было выведено:

«С днем рождения, сука.

С любовью, Даймонд Тиара Ингред.

PS

Поцелуй меня под хвост, крыса».

Пальцы синтета пробарабанили по столу, а затем мгновенно смяли полимер. Резкий звук заставил оставшихся в комнате людей вздрогнуть.

Наконец, мистер М встал, подошел к окну и, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

– Когда тебя найдут, а тебя найдут, то объятия Алекса Вендара покажутся тебе безобидной щекоткой, розовая стерва.

Охранники у двери едва заметно переглянулись. Ни один, ни второй еще ни разу не видели шефа в таком бешенстве.

Плуто же издал тихое шипение. Он целиком поддерживал такой подход…

---

…Хостел «Кролик Роджер» располагался на самой границе трущоб, в районе под неофициальным названием «Руинберг».

Более благополучные районы здесь старались отгораживаться от подобного соседства, а Зеленые сектора вообще отделяла стена высотой в двадцать метров. Автоматизированный же КПП гарантировал, что никакие негодные элементы не побеспокоят жителей обширных частных владений.

Впрочем, ничего особенно интересного для местных за стеной не было: бескрайние поля и наполовину фальшивая природа, где живут жаждущие уединения богачи. Причем по слухам, до ближайшей усадьбы было топать десятки километров: более чем достаточно, чтобы служба безопасности обнаружила и перехватила незаконного посетителя.

Хостел приютился в бывшем жилом доме, три верхних этажа которого давно обрушились. Но первые два уцелели, и даже могли предоставить приличное съемное жилье по меркам «нижних» кварталов Серого города.

По мнению трех недавно поселившихся здесь пони, нужно было совершать усилие, каждый раз проходя мимо маскота хостела в приемной. Метровый кролик из папье-маше с дурацким галстуком-бабочкой и в кричаще-красных штанах от времени принял столь чудовищный вид, что увидевшие его впервые Сансет и Рейнбоу чуть позорнейшим образом не дали деру.

Особенно после того, как внутри фигуры что-то хрипло заклокотало, видимо, имитируя приветственную фразу через убитый напрочь динамик.

Здесь не задавали вопросов и не сканировали чипы. «Перебив» накануне метки электроразрядом из оборванного провода, пони «залегли на дно».

Впрочем, Даймонд Тиара несколько раз отлучалась по делам, а заодно закупалась продуктами в местном лабазе. Благо, никто не мог подумать, что в видавших виды седельных сумках у заселяющихся в дешевый хостел синтетов лежит серьезная по местным меркам сумма наличными.

При этом розовая земнопони строго-настрого запретила двум сообщницам выходить из номера без крайней нужды.

Обе пони, особенно Рейнбоу Дэш, маялись в четырех стенах, где из развлечений был только доисторический телевизор в холле. И то там крутили только какие-то тупые телешоу, да и зрители подбирались соответствующие. Кроме того, на пони косились, и лезть на глаза лишний раз не хотелось.

Рейнбоу и Сансет решили, что когда вернется Даймонд Тиара, они с ней поговорят об этом. По крайней мере, о том, чтобы вылезти в сеть или хотя бы купить немного книг и журналов.

Когда тяжело нагруженная Даймонд вошла в комнату, то бросила на пол многочисленные сумки и пакеты, после чего устало уселась на круп и сказала:

– Дело плохо, девчонки.

– Что такое? – поинтересовалась Сансет Шиммер, у которой все еще крутился в голове вопрос о книгах или еще чем, чтобы рассеять чудовищную скуку.

Розовая пони поджала губы:

– Маус объявил всепланетный розыск. Мы не сможем просто свалить в другой Гигаполис и осесть там.

– Погоди, что? – удивилась единорожка. – Ты же сказала, что у него нет связей в других городах? И что мы сможем перепрошить метки?

Судя по заигравшим на скулах желвакам, Даймонд Тиара стиснула зубы, что есть сил:

– Я его недооценила...

Она подняла ногу с браслетом и показала экран. Там красовались мордочки всех трех пони, их номера, особые приметы, а также место старой работы.

Под каждой значилась цифра с пятью нулями с пометкой «награда от потерпевшей стороны».

При этом у Тиары был открыт официальный сайт полиции.

– Как вы понимаете, – сказала розовая пони, – соваться в нелегальный киберцентр, когда за нас назначена такая награда – это верное самоубийство. Сдадут и глазом не моргнут.

– Круто, – проговорила Рейнбоу Дэш, – мы – враги общества номер один!

Даймонд Тиара с видимым усилием сдержалась и решила все же пойти до конца:

– Ничего крутого. Нас обвиняют в убийстве человека.

Пони шокированно уставились на гладиатора, и та промотала сайт чуть ниже.

– Взгляните сами. Пибоди Харлон был найден мертвым в клубе «Пони-Плей». В вашей комнате.

После этой новости с огненной единорожкой случилась натуральная истерика: поняша горько разрыдалась, уткнувшись мордочкой в копыта. И даже моментально подоспевшие объятия подруги не смогли ее успокоить.

Розовая земнопони, ни слова не говоря, ушла на кухню. Вернулась она оттуда через пару минут со стаканом, который поставила перед Шиммер, все еще рыдающей в объятиях Рейнбоу Дэш.

Единорожка удивленно посмотрела на земнопони зареванными глазами, а та в свою очередь произнесла:

– На вот, выпей. Полегчает…

Она осеклась, чуть не добавив «я знаю». Еще не хватало.

Сансет залпом опрокинула стакан и закашлялась.

А Даймонд воспользовалась паузой и продолжила:

– Твоей вины в этом нет. Крысюк играет на чувствах окружающих его синтетов, как на пианино. Страх, благодарность, чувство вины и прочая дрянь. «Синтезис» не спасает жизни, а только оттягивает неизбежное. А когда тот или иной сотрудник становится полезнее мертвым, то от него избавляются, как это случилось с Харлоном. А «Синтезис», как всегда, «потерпевшая сторона». Так что если кто и виноват в его смерти, то это Маус… ну и я, пожалуй.

Рейнбоу Дэш же продолжала обнимать подругу, успокаивающе поглаживая.

– Кроме того, – решила розовая пони закрепить успех, – Харлон давно этого заслуживал, если хотите знать мое мнение.

– Почему ты его так ненавидишь? – спросила Рейнбоу Дэш.

Внимательный взгляд пегаски приметил, как на мордочке со шрамом заиграли желваки.

...Клуб «Пони-Плей». Туалет для персонала.

Администратор Харлон лежит на спине, взятый в мастерский захват несколькими маленькими пони от «Хасбро».

Всех их Харлон знает: Рейнбоу Дэш Хоул, Даймонд Тиара Ингред, Спитфаер Хэнкок.

Лучшие «свободные» гладиаторы клуба. А Хоул еще и шлюха.

Миловидные мордочки не выражают ничего хорошего, но администратора заботит сейчас одно обстоятельство: радужная пегаска держит блестящее лезвие прямо у самого дорогого.

– Так значит, – говорит Спитфаер Хэнкок, – ты решил подзаработать, продав наши крупы без нашего на то согласия?

– Решил, – отвечает за Харлона Даймонд Тиара. – У него это прокатило с официантками, так он решил, что и с нами выгорит.

Человеку нечего возразить: он и вправду подал мистеру М пару идей насчет того, как можно выжать из клубных поняшек довольно ощутимую сумму в месяц. Всего-то надо, что сделать обязательным оказание «особых услуг», если их заказывают богатые любители вседозволенности…

– Вы знаете, кто я такой?! – выдавливает, наконец, Харлон.

– Человек, – отвечает Тиара. – Один из многих.

Спитфаер добавляет:

– Не надейся на свою «крышу». Мистер М поймет. Он все-таки бизнесмен, а наши жизни стоят куда дороже чем твоя, Харлон. И уж точно побольше, чем ты надеешься выручить.

К обсуждению присоединяется Рейнбоу Дэш Хоул, хотя суть ее претензий Харлон до конца не понимает: она же и так отдается любому встречному садисту!

Но поняшка рассеивает сомнения администратора:

– Знаешь, я предпочитаю торговать своей задницей сама. Так что принимай решение, а то этот нож у твоих яиц начинает меня заводить.

– К-какое решение? – пищит Пибоди Харлон, и поняши переглядываются.

– Так и знала, что что-то забыли, – говорит Спитфаер, потом все трое поворачиваются к человеку.

– Если кратко, – говорит Даймонд Тиара Ингред, — то ты можешь что хочешь делать с официантками и прочей прислугой… но не лезь к гладиаторам. А то яйца отрежем, скормим тебе же и скажем, что так и было. Усек?

Харлон торопливо кивает. Ему теперь эта идея и самому не нравится.

Действительно, кому могут понравиться эти бугрящиеся мышцы и шрамы? Все же большая часть спроса на понячьи прелести касалась нежных и хрупких кобылок, а не этих машин для копытопашной.

Харлон чувствует, что его отпустили. Он еще успевает собраться с мыслями и надеть штаны, когда до его слуха доносится обрывок разговора:

– …Ничего не изменилось, Ингред, – произносит Рейнбоу Дэш Хоул. — Ничего.

После чего раздается отдаляющийся цокот небольших копыт…

Отогнав воспоминания, Даймонд Тиара резко сказала:

– Разговор окончен! И вообще, давайте отдохнем. Я устала как мул, таскаясь по городу, а с некоторых пор еще и пряча морду. Очень уж она нынче популярна.

– Что же нам делать? – тихо пролепетала Сансет Шиммер, все еще всхлипывая. – Мы теперь… не можем уехать и помогать другим?

Тиара только разочаровано махнула копытом:

– Какое там. Свою бы шкуру теперь сберечь. Будьте уверены: любые попытки прохода в цивилизованный квартал кончатся группой захвата. Так что… – она полезла в карман и достала два новых браслета-комма, – держите. А старые давайте сюда. Я очень надеюсь, что вы их не включали.

– Нет, – сказала Сансет, снимая магией и свой браслет, и Рейнбоу, – но дискордовски хотелось. Тут неимоверно скучно.

Тиара ничего на это не сказала и полезла в самый большой пакет, который несла на спине: в седельные сумки тот попросту не влез.

Вскоре на свет появилась… микроволновая печь.

Сансет и Рейнбоу переглянулись.

Они уже знали, что это такое: одно из изобретений людей, что буквально могли заменить им магию в некоторых вопросах. Например, в разогреве и приготовлении пищи.

– Что уставились? – спросила Даймонд. – Нам лучше не светиться больше в кафе. И вообще нигде. А жрать чего-то надо. Вон в той сумке полуфабрикаты.

Рейнбоу скривилась. В столовой «Пони-Плея» практически вся еда для персонала готовилась подобным образом. А с другой стороны, натуральная еда для пони стоила просто немыслимых денег. Да и то, фрукты, овощи и ягоды от «Хасбро» были на вкус какими-то странными и вообще не походили на настоящие.

– А… – начала было Сансет Шиммер, но Даймонд Тиара остановила ее жестом копыта:

– Потом. Все потом. После ужина, а лучше – утром. Мне надо подумать…

Сансет кивнула, а Рейнбоу Дэш заметила:

– Если бы ты позволила нам помочь, то не пришлось бы бегать везде самой.

Тиара поджала губы и не ответила. Ну как объяснить этим поняшкам из Эквестрии, что улицы «нижних» кварталов Серого города совсем не похожи на спокойный район, где стоит «Пони-Плей»?

– Понимаю, – сказала Сансет Шиммер, словно угадав ее мысли, – ты за нас беспокоишься. Но мы все же не жеребята, и жили на улице в этом мире. В самых настоящих трущобах.

Говоря это, она вытирала мордочку салфеткой. Подействовали на нее аргументы Тиары или нет, но единорожка явно приходила в относительную норму.

Даймонд Тиара вздохнула, чувствуя себя обезоруженной под двумя парами глаз.

– Я подумаю, – снова сказала она.

– Обещаешь? – прищурилась Дэш.

– Обещаю. А теперь давайте уже приготовим что-нибудь. Я хочу поужинать и завалиться спать.

– Спасибо, – улыбнулась Сансет, – мы не подведем.

– Можешь на нас положиться, – кивнула Дэш.

«Очень надеюсь на это», – подумала Даймонд и, скрыв вздох, снова занялась пакетами…

…В номере была только одна кровать. Причем в таком виде, что пони единогласно решили, что будут спать на полу, постелив сложенные одеяла.

Сансет Шиммер уже тихо посапывала, отвернувшись к стене и свернувшись калачиком, а лежащей в середине Тиаре все время мешала возня Рейнбоу Дэш на соседней лежанке.

Пегаска без конца ворочалась, шуршала перьями и одеялом, и уже несколько раз вырывала розовую пони из начавшегося было сна.

Теперь же земнопони не могла уснуть, несмотря на всю усталость. Так бывает, когда организм мобилизовался от нагрузок, задействовал резервы, и теперь сон просто не шел.

– О чем думаешь? – спросила Даймонд Тиара, когда радужная пегаска вновь отвернулась от стены.

Рейнбоу почему-то не ответила и даже отвела взгляд. В полумраке ночи розовая пони даже не сразу поняла, что та смутилась.

Даймонд Тиара возвела очи горе и повернулась на спину, заложив за голову передние копыта.

– Колись уже... – сказала она, – я не кусаюсь.

– Я это... – промямлила Рейнбоу Дэш, – думаю о тебе и Колгейт.

Даймонд Тиара хотела было нарычать, но сдержалась и только раздраженно процедила вполголоса:

– Нету никаких «я и Колгейт», ясно?

Но Рейнбоу Дэш будто не слушала:

– Ты такая крутая... во всем. Вот уж не думала, что ты такой вырастешь.

До Тиары не сразу дошло, что Дэш опирается на эквестрийские воспоминания. В них Даймонд и вправду была жеребенком.

– И что тебе показалось таким крутым между мной и этой старой шаловливкой? – уточнила розовая пони.

Даймонд Тиара терпеливо дождалась ответа, хотя радужная пегаска снова ответила далеко не сразу:

– Это... поцелуй...

Розовая пони в отчаянии накрыла мордочку копытом:

– Только не говори мне, что ты... ревнуешь!

– Нет! – в сдавленном писке Рейнбоу послышались нотки нешуточной паники. – Я вообще... не по кобылкам, честно!.. Просто... не могу об этом перестать думать. Не знаю, почему.

– Ну конечно. А крылья торчком у меня, наверное.

Засмущавшаяся пегаска, похоже, была близка к тому, чтобы спрятаться под одеялом. Но натура Рейнбоу Дэш, очевидно, взяла верх, и признание все же вырвалось наружу:

– Можешь... меня тоже поцеловать?

С Даймонд Тиары слетели и те жалкие остатки сонливости, что были:

– Что?!.. Да чтоб тебя, и ты туда же!

– Ладно... – буркнула Рейнбоу и, прижав уши, со вздохом отвернулась.

– Во имя всего съестного... – простонала розовая пони. – Ты обещаешь, что угомонишься и ляжешь спать после этого?

– Обещаю.

– И никаких шаловливых полизушек в ночи?

– Никаких…

– Иди сюда... горе ты радужное.

Пегаска, вздрогнув, даже не сразу решилась.

Ее мысли все еще были заняты тем, как под напором Менуэт затрепетала неприступная и гордая Даймонд Тиара.

А мысли Дэш были о том, что ни разу не поцеловалась с Биг Маком. Просто потому, что их встречи носили скорее деловой характер… ну или пегаска просто пыталась себя в этом убедить.

Но теперь радужная пони размышляла, не упустила ли в этой «главной взрослой тайне» какой-то детали, ранее казавшейся незначительной?..

Даймонд Тиара, не затягивая, взяла Рейнбоу Дэш за затылок и поцеловала в губы. Розовая пони была наслышана о повышенной «шаловливости» радужных пегасок, но все равно осознанно пошла на этот шаг. Надо сразу расставить все точки над «i», обозначить границу отношений. А там, глядишь, отшитая пегаска начнет подкатывать к своей подруге.

Рейнбоу Дэш, отдавшись новым ощущениям, чувствовала, как ее крылья напряглись до предела, а мордочке и ушам стало нестерпимо жарко.

Когда же губы разомкнулись, пегаска ощутила то же самое, что и после первого свидания с Биг Маком Пестрецоффом: ей хотелось еще.

Даймонд Тиара сказала, с кривой усмешкой глядя на красную-красную мордочку радужной пони:

– А теперь будь хорошей девочкой, и...

Закончить она не успела: Дэш подалась вперед, и губы поняшек вновь соприкоснулись. На этот раз поцелуй вышел еще более страстным, и Даймонд Тиаре подумалось, что Рейнбоу, наверное, забыла о своем обещании и захочет непременного продолжения.

Которого розовая пони решительно настроилась не давать.

Но Рейнбоу Дэш, прервав поцелуй, вскочила и ускакала за хлипкую дверь, что вела в санблок.

Зашумел душ.

Даймонд Тиара, вытерев губы, уселась обратно на свою лежанку и обратила внимание, что Сансет Шиммер не спит и внимательно смотрит.

– Ну что?! – с вызовом спросила розовая пони.

Сансет, не вставая, пожала плечами, и на ее мордочке появилась легкая улыбка:

– Да так… ничего. Спокойной ночи, Даймонд Тиара.

– Угу, – буркнула земнопони. – Спокойной. С вами двумя заснешь...

Из душа раздались тихие повизгивания: похоже, пегаска влезла просто под ледяные струи.

– Сансет, – позвала Даймонд Тиара, когда улеглась на место, – сколько ей лет?

– Реальных не знаю, – отозвалась та, – а биологических вряд ли больше восемнадцати.

– Девчонка еще совсем, – проворчала бывший гладиатор. – Неудивительно, что такой гон в башке.

– А сколько лет тебе? – спросила огненная единорожка.

Даймонд Тиара отозвалась не сразу:

– Я кобыла в полном расцвете сил. Не будем об этом…

– Что нам делать, Даймонд? Во всех Гигаполисах для нас не осталось места…

– Это же очевидно, – буркнула розовая пони, отворачиваясь. – Ведь на Гигаполисах не кончается мир… даже такой навозный, как этот.

Она еще что-то невнятно промямлила, но усталость все же взяла свое, и вскоре грозный гладиатор уже безмятежно спала.

Сансет Шиммер, улыбнувшись, откинулась на свою подушку с твердым намерением дождаться радужную пегасочку из душа…

…Когда Рейнбоу Дэш вернулась из ванной, где простояла под ледяным душем несколько минут, обе подруги уже крепко спали.

Почему-то подумалось, что во сне Даймонд Тиара вовсе не выглядит суровой и строгой. Черты ее мордочки разгладились, явив миру ту пони, которая так же, как и Рейнбоу Дэш, в свое время получила частицу любви миллионов фанатов по всему миру…

---

В полумраке какого-то склада беседовали двое. Первой была розовая пони со шрамом на мордочке, которая старательно куталась в плащ с капюшоном, а глаза закрывала огромными зеркальными очками.

Вторым же был антропоморфный черный кот-фурри в плаще и шляпе. Зеленые глаза недобро поблескивали в полумраке.

– Ты обещала, – укоризненно проговорил кот.

Даймонд Тиара Ингред кивнула:

– Верно. Но это было до того, как за мою голову назначили награду. Поэтому нужно, чтобы еще какое-то время тебе оставалось невыгодно сдать меня.

– И долго ты еще собираешься на мне ездить? – поинтересовался фурри, голос которого приобрел холодные нотки.

Последнее не укрылось от внимания Даймонд Тиары:

– Ой, обидели котика, какая злая поняша. Можно подумать, ты в своей жизни мало синтетов кинул. Вот и расплачивайся теперь. Тебе нужно твое досье, так заработай на него. Вот список того, что нужно. Достаешь и получаешь свою херню. А если нет… что ж, если за мной придут, то будь уверен, это досье попадет в лучшем случае снова к Маусу. А в худшем – к копам. Мы друг друга поняли?

Кот молча взял листок полимерной бумаги у пони из копыта:

– Я уже достал, рискуя шкурой, ключ-допуск и нулификатор.

– Не дави на жалость, – фыркнула гладиатор, – ты на этом заработал. Я тебя знаю как облупленного, Базилио. Передо мной можешь не юлить.

– И что тебе теперь надо? – мрачно осведомился кот.

– Наборы для выживания, причем с полностью автономным циклом не менее месяца, три понячьих комплекта. Знаешь, эти, из каталога «Фолаут». Консервы. Расходники к фильтрам и очистители воды. Антирад и детокс.

– Это все, чего поняша желает? – скривился кот. – А как насчет раком?

– У тебя столько нет, коврик, – парировала Тиара. – Чего ты нос воротишь? Тебе даже не придется все это красть. На тебе аванс.

На пол шлепнулась небольшая седельная сумка, из которой на пыльный бетон выпала пара пачек наличных.

В зеленых глазах кота отразился живой интерес:

– Аванс?

– Агась. И на закупку оборудования. Впрочем, можешь его украсть – тогда это все станет твоим.

– Сроки?

– Сегодня.

– Да ты спятила, – изумился кот. – У меня, по-твоему, других дел вообще нет? Назови хоть одну причину такой спешки!

Бровь Даймонд Тиары иронично поднялась:

– Награда за мою голову?

– А для меня? – не уступил Базилио.

Пони перечислила:

– Неплохие деньги. Досье. Моя благодарность – она сделала паузу, будто вспомнив о чем-то важном. – И вот еще что. Возможно, на встречу явлюсь не я, а Сансет Шиммер или Рейнбоу Дэш. Они передадут тебе досье, если вдруг…

Земнопони осеклась, и фурри, в лапах которого уже оказалась сумка с деньгами, уточнил:

– Вдруг – что?

– Ты и сам знаешь что, – отрезала Даймонд Тиара. – Просто имей в виду, что за заказом придет любая из нас. И принесет то, что до недавнего времени покоилось в сейфе мистера М. И еще денег. Нам они все равно будут уже ни к чему.

Кот перекинул через плечо сумку с деньгами.

– И я должен поверить тебе на слово? – уточнил он.

– А у тебя есть выбор? – вопросом ответила Тиара. – Я не могу отдать тебе досье, потому что ты, половик драный, после этого нас тут же сдашь с потрохами, чтобы получить от мистера М обещанную награду. А так у нас есть гарантия.

Кот промолчал и метнул на розовую пони испепеляющий взгляд.

Чертова лошадь видела его насквозь. Суммы наград, назначенных мистером М, манили. Но Базилио знал, что в таком случае будет вынужден остаться работать на Мауса.

Или сесть в тюрьму, если не чего похуже. Как известно, за тяжкие преступления синтетов особо даже не судят. Красный чип – тут даже разбираться не будут, пристрелят на месте.

Как вариант, этот Иерусалим прикажет своим громилам набить из кота чучело.

В любом случае, приятного мало.

Даймонд Тиара, для которой метания кота были словно открытая книга, только усмехнулась:

– Утешайся тем, что без твоей помощи нам тоже крышка. Так что в наших общих интересах, чтобы все прошло гладко.

На морде Базилио расплылась клыкастая улыбка.

В этой пони черный кот видел равного противника, и это была максимальная оценка с его стороны, если исключить унизительное преклонение перед силой. Властей или мистера М, к примеру.

– Была бы ты кошкой... – начал он, но Даймонд Тиара перебила:

– Да-да, ты меня бы трахнул. Сочту за комплимент... котяра мартовский.

– У справного кота и в октябре март, – хмыкнул фурри и повернулся, чтобы уйти. – Приходите вечером. Все будет.

Когда черный кот растворился в темноте, Даймон Тиара вышла с территории промзоны, где располагался склад, и вскоре села в частное такси: не хотелось случайно мелькнуть своей меченой мордой в общественном транспорте под чутким взглядом камер.

Таксист попался, как назло, болтливый: улыбчивый чернокожий парень, волосы которого были заплетены в бессчетное множество тонких косичек.

Всю дорогу он о чем-то весело трещал и, похоже, отвечал сам себе, не особенно нуждаясь в собеседниках.

Даймонд Тиара не слушала, иногда кивая или односложно отвечая. По всему выходило, что трем отчаянным пони, рискнувшим перебежать дорогу всемогущему мистеру М, наступает трагический конец.

И покровительство этого странного Иерусалима тоже не давало никаких шансов: уж Даймонд-то точно знала, что за подобные деньги люди и им подобные запросто предадут самых близких друзей. Что уж говорить о едва знакомых пони?

Особенно если удастся получить то, зачем, собственно, и взялся помогать розовой поняше с ее местью.

Что было странно, так это то, что мистер М так взъелся. Он не мог не понимать, что привлекая власти, он практически теряет возможность получить назад свои деньги: ведь сразу возникнут вопросы, откуда они.

И даже если сумма этой заначки и могла быть для миллиардера Мауса довольно небольшой, власти наверняка сунут нос в документы, которые не зря даже не оцифровали.

Но по мнению Тиары, и в бумажках не было ничего такого: не проходило года, как какой-нибудь идиот не начинал вопить об ущербности Гигаполисов и призывать «вернуться к истокам».

В сети какое-то время аргументы обсуждались, мусолились, иногда даже рождали не слишком долговечные мемы. После чего тема быстро приедалась, и все тихо сходило на нет до появления очередного горлопана.

– Мы приехали, – вырвал поняшу из раздумий голос таксиста. – С вас девять с полтиной.

Возьмите, – пони отдала парню наличную десятку.

«Smile, the worst is yet to come, – раздавалась песня из старых динамиков радио, – We'll be lucky if we ever see the sun…»

Даймонд уже было вылезла из приземистой машинки, как ее догнал голос:

– Почаще улыбайтесь и помните – у каждого в жизни есть своя грустная сказка. К сожалению, в жизни куда больше грусти, чем сказок.

Пока Даймонд Тиара обдумывала ответ, дверь уже закрылась, а автомобиль набрал скорость, чтобы вскоре скрыться за поворотом…

---

Тиара ушла до того, как две другие пони проснулись, и очень надеялась, что за ее отсутствие те не наделали глупостей.

К счастью, новые коммы не могли выдать беглянок, так как обладали чудовищно ограниченным функционалом.

Явившись в номер, Даймонд Тиара застала легкий раздрай: по полу и столам было разложено все имущество поняш, которое до того тихо покоилось в седельных сумках.

– Что за бардак? – поинтересовалась земнопони, стоя в дверях.

Висящая в воздухе (потому что на полу места почти не осталось) Рейнбоу Дэш ответила:

– Мы решили, что пересчитаем все имеющиеся вещички. Ты куда опять ушла без нас?

– Да, – кивнула сидящая за столом Сансет Шиммер. – Это было просто нечестно с твоей стороны, не оставить даже записки. Мы уж не знали, что и думать.

Перед единорожкой высилось несколько пачек банкнот: вторая половина того, что удалось украсть у мистера М.

Кроме того, здесь же лежала толстая папка с бумажными документами, а также небольшая шкатулка из сейфа.

К слову, последняя была открыта, а на салфетке рядом поблескивали две сережки с непрозрачным голубым камушком.

– Я больше не буду выходить, – сказала Даймонд Тиара, потом пояснила. – Моя рожа со шрамом слишком приметная. Мои двойники и без того не слишком часто встречаются, а с меченой мордой и подавно. Так что вечером за экипировкой идете вы.

– Куда? – тут же навострила уши Рейнбоу Дэш.

– Все скину на коммы. Пойдете уже с вещами, чтобы сюда не возвращаться. Только забежите за мной.

– Почему бы и вещи не забрать тогда же? – спросила Сансет.

– Чтобы не выдать мероприятие, – сказала розовая пони. – Так что встретимся в условленном месте. Чем меньше мы мелькаем тут с тюками, тем меньше подозрений. Хозяин хостела, думаете, будет против получить деньги от мистера М?.

Вопрос был риторическим, поэтому ответа не потребовалось.

Протоптавшись по наполовину свернутым одеялам, Даймонд Тиара подошла к столу.

– Что у нас тут? – уточнила она, слегка оттеснив крупом Сансет Шиммер.

– Какие-то сережки, – ответила та. – Раз лежали в сейфе, видно, дорогие.

– Ни фига они не дорогие. Таких в любой лавке бижутерии навалом: латунь да пластик. Штамповка за пару кредитов.

Рейнбоу Дэш пожала плечами:

– Значит, в них что-то спрятано. Какая-нибудь яйцеголовая заумь, типа местной магии.

– Действительно, – согласилась Сансет. – Иначе с чего бы им лежать в кабинете?

Вскоре украшение было помещено под сканер комма, но тот ничего не выявил. Не было вплавленных в пластик микрочипов, украшения не являлись какими-то носителями информации. На них даже не было микроскопических текстов. Ничего не выявил и ультрафиолетовый режим фонарика.

По всему выходило, что сережки являются тем, чем кажутся: дешевой бижутерией, стоящей даже меньше бархатной коробочки, в которой были обнаружены.

– Ну и навоз с ними, – час спустя раздраженно сказала Даймонд Тиара, еле сдержавшись, чтобы не плюнуть. – Только зря время потеряли.

Изыскания были прекращены после того, как сразу у двух поняш заурчало в животах: увлекшись тайной украшений, они даже забыли пообедать.

– Давайте собираться, – сказала Сансет. – Даймонд, займешься обедом?

– Могу и я, – отозвалась розовая пони, спрыгивая со стула. – Микроволновку не сломали в мое отсутствие?

– И близко не подходили, – улыбнулась единорожка.

Разбросанные по полу вещи стали, поочередно окутываясь бирюзовым мерцанием, аккуратно складываться обратно в седельные сумки.

Рейнбоу же занялась одеялами и лежанками: дополнительная пара конечностей позволяла ей скатать ткань плотнее, в то время как телекинез Сансет не мог нормально поднять предметы такого размера.

Даймонд Тиара же, отойдя в угол с микроволновкой, засунула туда несколько вегетарианских обедов быстрого приготовления. Конечно, эта еда была искусственной, но кто поручится за натуральность тут, в городе, где даже трава нормальная не растет?

Пони вспомнила, что как-то потратила изрядное время, чтобы найти в Гигаполисе хоть что-то настоящее. Но трава и деревья в парках хоть и были зелеными и приятными на ощупь, но не были растениями, а только имитацией. А то, что росло в трущобах, было чахлым с виду и довольно мерзким на вкус.

Как-то в сети она видела огромные агрокомплексы, где выращивалось сырье для того, что тут именовалось «натуральной пищей». Закрытая экосистема под стеклянными куполами, где растения были будто заключены в тюрьму: ограниченное пространство, дозированные порции воды и питательных веществ, роботизированное обслуживание.

Ну как, скажите на милость, в таких условиях можно хоть что-то нормальное вырастить?

И уж если земнопоньская натура Даймонд Тиары протестовала против подобного отношения к растениям, то что можно было говорить про, к примеру, Эпплджек или Кэррот Топ?

По слухам, зачастую всякие «огородные пони» пытались заниматься привычным земледелием, если это позволяли средства и желания хозяев. Но, как правило, из-за скверного воздуха, воды и почвы усилия эти пропадали втуне.

Хотя по слухам, в Зеленых секторах или в Белом городе такое было возможно.

Вот только Даймонд Тиара сильно сомневалась, что кто-то из богачей отдаст поняшке, даже самой любимой, свою идеальную лужайку под какой-то там огород или сад.

Впрочем, искусственный обед, будучи разогретым в микроволнах, пах весьма аппетитно.

– Даймонд, – окликнула ее вдруг Сансет Шиммер, – а что с сережками делать?

– Да пофиг! – отозвалась розовая пони. – Можешь себе забрать!

При этом она смотрела в другую сторону и не увидела изумленно-обиженного взгляда Рейнбоу Дэш.

Впрочем, радужная пегаска быстро пришла в себя и снова занялась сборами. В конце концов, тот поцелуй в ночи ничего не значил.

Ведь правда?..

…Проводив двух поняш после позднего обеда, Даймонд Тиара поймала себя на том, что испытывает по поводу них натуральное беспокойство.

Именно за них, а не за снаряжение.

Хотелось броситься следом и за всем хотя бы проследить, но в то же время розовая пони понимала, что попадись она со своей меченой рожей в объектив полицейской камеры, то подведет всех.

Даймонд Тиара было подумала, что надо озаботиться маской или вроде того. Не ходить же, в конце концов, все время с надвинутым на мордочку капюшоном?

…Розовая пони листала печатный каталог, но ничего умнее карнавального костюма производства «Хасбро» не нашла.

Там была довольно симпатичная маска, оформленная, ко всему прочему, еще и перышками.

Как раз закрыло бы почти всю мордочку, но, к сожалению, оформлено все было чересчур ярко. Кроме того, совершенно не в цвет Даймонд Тиары, что вызывало у поняшки чувство внутреннего отторжения.

Пока же была более насущная задача: придумать, что делать дальше. Изученные документы, которые хотел себе Иерусалим, заставили поняшу крепко задуматься.

Нет, при такой награде за голову она даже не собиралась выходить на связного. Но вот использовать пару запасных планов отхода – это было можно. Особенно, если целью сделать не условленную точку эвакуации, а, скажем…

…Даймонд потом неоднократно спрашивала себя, что же заставило ее взглянуть в окно в тот момент.

Но мимолетный взгляд на загаженную улицу, отгороженную мутным стеклом, заставил земнопони похолодеть. Через проезжую часть, покинув неприметную колесную машину с тонированными стеклами шел…

Даймонд Тиара не знала, кто это.

Но то, что это – человек Мауса, было яснее ясного, так как это был тот самый тип, что на портрете в кабинете мистера М стоял рядом в шляпе и плаще.

Черты его лица, как и тогда, скрывали темные очки и поднятый воротник плаща, но, вне всякого сомнения, это был он.

Неспешно двигался и как будто даже никуда не спешил.

Даймонд Тиара вздрогнула.

Он никуда не спешил, потому что был уверен: его цель никуда не денется.

А значит, он был не один.

Розовая пони сорвалась с места и судорожно стала пихать в микроволновку то, что не должно было попасть в руки мистера М.

Когда в печке оказалось почти все что нужно, Даймонд вдруг остановилась на полпути и спешно набрала номер на коммуникаторе.

– Где вы сейчас? – спросила она, как только на экранчике появилась довольная мордочка Сансет Шиммер.

– Привет, мы как раз идем обратно. Все прошло идеально, и...

– Уходите. Меня не будет.

– Что, но...

– Заткнись! – прервала Даймонд Тиара. – Времени нет. Я отправила вам обоим дублирующие сообщение со всем, что вам необходимо знать и делать. Не возвращайтесь за мной.

– Но как... – предприняла единорожка еще одну попытку.

Земнопони снова не дала ей договорить:

– Если я выберусь, ждите меня на условленном месте, но не больше часа. Не появлюсь – уходите. Все.

– Не все! – вдруг раздался обеспокоенный голос Рейнбоу Дэш. – Скажи, почему ты тогда спасла меня? Это правда была случайность?!

– Нашла время! – огрызнулась розовая пони.

Но с той стороны снова раздался хрипловатый голос радужной пегаски:

– Скажи! Сейчас!

– Вы мне всегда были безразличны, – чувствуя, как сердце сжимается, сказала Даймонд Тиара настолько уверенным голосом, насколько смогла изобразить. – И тогда, и сейчас.

После этих слов она размахнулась и ударила коммуникатором о край стола.

Дешевая электроника издала только жалобный хруст, после чего на пол посыпались кусочки пластика и металла.

А Даймонд Тиара, кинув остатки браслета в микроволновку и захлопнув дверь, на несколько мгновений зажмурилась и прошептала одними губами:

– Простите меня…

Ткнув наугад в кнопку таймера, она снова выглянула в окно, но не увидела страшного человека в шляпе, что пришел по ее, Даймонд, душу.

Второй этаж, внизу асфальт. Приятного мало, но перспектива еще мрачнее.

Пони распахнула оконную раму. Тренированное тело напряглось, готовое броситься наружу, но от двери сверкнуло, и заднюю ногу пронзила обжигающая боль.

Даймонд Тиара стиснула зубы, сдерживая крик, и все же сделала усилие в попытке выброситься из окна. Нечего было и думать теперь правильно сгруппироваться, но стало уже не до выпендрежа.

Но тот, кто подстрелил пони, знал свое дело: правая нога подкосилась, и Даймонд Тиара растянулась на полу.

Человек, держащий в руках небольшой лазерный пистолет, со спокойным лицом подошел ближе. Ничего не говоря, он выстрелил еще раз, и на этот раз красный луч прожег еще и переднюю ногу.

Тиара не закричала и теперь, хотя в глазах на мгновение помутилось от боли.

Но чем были хороши бластеры, так это тем, что прижигали раны сразу после попадания, и истечь кровью поняше не грозило.

Ловчий, а это был он, убрал оружие и, демонстративно игнорируя и Тиару, и черный чемодан на постели, стал обыскивать комнату.

После минуты бесплодных поисков он подошел к Тиаре.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил он, наклонившись к лежащей на полу поняше, что даже не пыталась как-то помешать или уползти: с одной неработающей конечностью еще можно было что-то сделать, но две простреленные ноги не оставляли шансов.

И уж конечно, визитер об этом отлично знал.

– Мне как-то не досуг размышлять почему ты здесь, – фыркнула пони, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Я, видишь ли, тут раненая лежу!

Ловчий спокойно наступил пони на одну из поврежденных ног.

– Где. Данные?

Тиара с кривой ухмылкой ответила:

– Попробуй посмотреть в чемодане.

Она не знала, зачем тянет время. Судя по доносящемуся из все еще работающей микроволновки запаху паленого, данных больше не было, за исключением файлов, отправленных двум поняшкам и еще кое-кому, на всякий случай.

Ловчий кивнул и протянул руку к чемодану. Но когда Тиара старательно сделала взгляд выжидательным, человек скривился и вместо обыска поднял к лицу коммуникатор.

– Да, это я, – сказал он. – Да. Нашел и взял. Во всяком случае, одну. Не знаю. Мне нужна группа саперов. Уж больно поняша на меня враждебно смотрит. А зная эту розовую дрянь, она могла и сюрприз приготовить.

На мордочке Тиары мелькнуло деланое разочарование.

«Ну прям звезда, – невесело усмехнулась пони про себя. – Жаль, никто не видит. Выдать тебе «Оскара» за актерскую игру».

Ловчий же подошел к окну, устремив скрытый темными очками взгляд на Серый город.

Даймонд Тиара уже стала было гадать, что у него на уме, но человек все же спросил:

– Ну, и что мне с тобой делать?

– Как насчет того, чтобы перевязать?! – подняла бровь розовая пони.

Ловчий обернулся:

– Уверена?

– Че?

Безотказный убийца мистера М пояснил:

– Ты всю жизнь хотела быть хозяйкой собственной судьбы. Да, я читал твое досье. Так вот, здесь и сейчас у тебя есть шанс. Я не спрашиваю, где твои подруги. Потому что добровольно ты мне это не расскажешь, а пытать я тебя не собираюсь. Но здесь и сейчас ты вправе выбирать.

На мордочке Тиары появилась кривая усмешка:

– Сказать тебе, где данные, после чего ты меня отпустишь, да? За дуру держишь?

– Я разве сказал, что отпущу?

– А что тогда?

– Я могу тебя убить, прямо здесь. Больно почти не будет, обещаю. А могу доставить к мистеру М, который решит твою судьбу. И поверь, если тебя отдадут Плуто, то ты еще легко отделаешься.

Даймонд Тиара нашла в себе силы фыркнуть:

– Ха! Мне всю жизнь говорили, что я легко отделаюсь, но знаешь что? Ты читал мою биографию и знаешь, через что я прошла. И заметь, я все еще жива. Переживу и это!

– Твой выбор, – кивнул Ловчий и достал из кармана плаща небольшой перевязочный пакет. – Не дергайся.

Через пару минут раздался щелчок микроволновки. Повалил дым, и где-то раздался звонок пожарной сигнализации.

Тиара бросила:

– Если что, данные были в микроволновке.

Ловчий, который как раз заканчивал с задней ногой пони, поднял взгляд:

– Уничтожила данные и вместо простого выхода выбрала сложный? Достойно уважения, лошадка.

С этими словами он завернул поняше за спину передние ноги и связал, не слишком церемонясь с раненой конечностью. После чего взял за шиворот куртки и довольно грубо потащил, впрочем, не стараясь специально сделать своей жертве больно.

Когда же они вышли на улицу и двинулись к машине, Тиара изо всех сил крутила головой, надеясь не увидеть стоящих невдалеке подруг. С этих дурех станется припереться «спасать» розовую земнопони-гладиатора.

Но у них получится в лучшем случае присоединиться к ней, так как для Ловчего будет делом двух секунд подстрелить обеих. А в худшем – попросту распрощаться с жизнью…

---

…За несколько кварталов от хостела «Кролик Роджер» две основательно нагруженные пони вот уже несколько часов шли через индустриальную зону.

Вокруг высились безликие бетонные строения, характерные для Серого города, равнодушные люди спешили куда-то по своим делам.

Пони шли, и сами не знали, куда: на назначенную встречу Даймонд Тиара не пришла, а значит, не смогла уйти от ищеек мистера М. А может, полиции.

При мысли о том, что храбрая, ворчливая и безотказная розовая поняша погибла, на глаза наворачивались слезы. Сансет Шиммер даже слышала, как Рейнбоу иногда всхлипывает, но не подавала вида: у нее самой на душе кошки скребли.

Мир людей, огромный, серый и до недавнего времени равнодушный, вдруг обратил внимание на два маленьких цветастых комочка, и от этого делалось страшно до дрожи в коленках.

Недавно пришедшие на коммы пакеты файлов содержали краткую выдержку всяких документов из сейфа мистера М, а также их отсканированные копии.

Кратко просмотрев последнее сообщение от Даймонд Тиары, поняши уже знали, что им делать, но все равно не решались.

Но нельзя бесконечно брести в никуда, и Сансет Шиммер первой подала голос:

– Рейнбоу, но как мы выйдем из Гигаполиса? Я-то не умею летать, а ты меня столько не протащишь. Разграничители между районами, полиция, трущобы, наконец. Как пробиться через это?

На голубой мордочке впервые с тех пор как Даймонд Тиара сказала подругам свои последние слова расплылась легкая улыбка.

– О нет, – Сансет Шиммер тоже улыбнулась, – я знаю это выражение… Что ты затеяла?

Рейнбоу обернулась на подругу, и вдруг глаза радужной пони расширились от страха, а копыто резко дернуло единорожку в сторону.

И лишь это спасло пони от того, чтобы не попасть в захват коротко стриженного светловолосого человека в белом пальто, что уже нацелился схватить пони за шиворот.

Пони, не сговариваясь, рванули с главной улицы, не особо разбирая дорогу, и вслед им понеслась отборная ругань.

Они не видели, но пистолет светловолосого запутался в кобуре, поэтому была упущена драгоценная секунда, за которую синтеты успели скрыться в каком-то проулке.

Рванувшись в погоню, человек поднял незанятую оружием руку и сказал:

– Эй-Джей, я их упустил. Они побежали на заброшенную базу «Глобалтранса»…

– Принято, – отозвался коммуникатор голосом молодой девушки, который показался бы большинству пони довольно знакомым. – А я предупреждала, Андерсон.

Светловолосый не обиделся и не сбавил темп бега, а только расплылся в улыбке:

– Хорошо, я проспорил сидр, признаю. А теперь сосредоточься на деле.

– Не уйдут, – уверенно сказала собеседница названного Андерсоном. – Йе-ха, охота началась!

За спиной светловолосого охотника улица вернулась к своему привычному ритму: мимолетное оживление почти не повлияло на спешащих по своим делам людей…

---

...Спустя короткое время на заброшенной логистической базе разорившейся транспортной компании у входа в один из ангаров стояли двое: первым был человек в белом пальто, носивший имя Александр Андерсон.

За его спиной в ножнах крест-накрест покоилось два недлинных прямых клинка, а в руке матово поблескивал бластер.

Рядом с человеком в белом, выйдя из невзрачной с виду машины, встала зеленоглазая девушка в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами. На светловолосой голове покоилась видавшая виды шляпа-стетсон, из-под которой свисала перехваченная красной резинкой толстая коса. При этом кожа девушки отливала неестественным для людей мягким светло-оранжевым цветом, а белые веснушки на щеках были по-мультяшному крупными.

На левом предплечье можно было заметить синтетский штрих-код.

В тонкой руке девушка сжимала разрядник: оружие менее капризное, чем бластер, и не такое требовательное к точности прицеливания. И как следствие, распространенное куда шире в гражданском секторе, хотя и несколько презираемое профессионалами.

– Ну вот, – сказал тем временем Андерсон, – теперь им никуда не деться. Из этого ангара нет другого выхода, а ворота закрыты уже невесть сколько. Да и не сдвинуть поняшкам такие створки.

– Не недооценивай тех, кто меньше тебя, – сказала девушка голосом, что недавно раздавался из коммуникатора Андерсона.

Тот обернулся и посмотрел в выразительные глаза девушки, отливающие глубочайшей изумрудной зеленью.

– Не собирался даже, Эй-Джей.

– Просто сделаем свою работу и идем, – сказала та, покрутив в руке разрядник, – и Алекс…

– Да? – уже сделавший было шаг к ангару человек обернулся.

Порыв ветра слегка отклонил его поднятый воротник, и на шее мелькнуло клеймо-штрихкод: Андерсон был синтетом, как и его спутница.

– Обойдись без клинков, – попросила Эй-Джей. – Терпеть не могу, когда ты все вокруг уделываешь кровью, как мясник. Это всего лишь пони.

– Я подумаю, – улыбнулся Андерсон, снова отворачиваясь к ангару. – С Богом.

…В то же самое мгновение из заброшенной постройки послышался низкий рев, как будто неведомое чудовище заворочалось в глубине ангара.

Охотники успели только переглянуться, когда от страшного грохота заложило уши. Старые ворота ангара сорвало с петель от удара, и наружу вылетел объятый клубами черного дыма и пыли огромный большегрузный автомобиль.

Андерсон, который на самом деле был не сыщиком, а настоящим полубоевым синтетом, успел лишь в стремительном рывке оттолкнуть с пути металлического чудовища напарницу. Сам же он был задет краем тяжелого бампера и отлетел в сторону, единственно чудом не впечатавшись в борт стоящей неподалеку машины.

– Простите! – раздался еле слышный писк из кабины грузовика, хотя пони прокричала на пределе возможностей.

Эй-Джей, перекатившись по земле и потеряв шляпу, выпустила вдогонку молнию из разрядника, которая выбила искры из кабины восьмиосной машины без какого-либо видимого ущерба.

Протаранив бетонное ограждение, грузовик вылетел на шоссе, оставив охотницу кашлять в поднятом облаке пыли.

Транспорт охотников пришел в полную негодность: удар грузовика отбросил легковую машину на другой конец двора, смяв корпус и разбив все стекла и фары. Два колеса и одна дверь отвалились, а из-под обломков медленно растекалась лужа из горючего и масла.

Принявшее неестественную позу тело Андерсона лежало чуть в стороне. Белую одежду синтета испачкало пылью и его собственной кровью.

Эй-Джей бросилась туда и быстро перевернула напарника на спину. Тот открыл голубые глаза и закашлялся. Новая струйка крови вытекла изо рта и забежала за шиворот.

– Кх… – только и выдавил Андерсон. – Кх…

– Молчи, – проговорила оранжевая девушка, доставая из кармана джинсов небольшой футляр. – Сейчас вколю тебе стимулятор.

– Кх… кур-рва… – сумел, наконец, совладать с речевым аппаратом Андерсон, – м-мать…

– Ругаешься, – заключила Эй-Джей, вкалывая синтету небольшой шприц-тюбик прямо в шею. – Значит, будешь жить. Спасибо, хоть не священными писаниями, голова от них болит.

Андерсон в ответ лишь слабо улыбнулся. Его этот удар хотя и вывел из строя, но угрозы для жизни не представлял.

Правда, предстоял небольшой период довольно болезненной регенерации, но это была сущая мелочь в сравнении с тем, что пережил бы на его месте обычный человек.

Девушка перевела взгляд на пролом в бетонной стене.

Этого просто не могло быть. Судьба всех заброшенных машин и построек в Сером городе разнилась в деталях, но одно всегда было неизменно: ничего работоспособного там не оставалось очень быстро. Что-то вывозили прежние владельцы, остальное оставалось на поживу мародерам.

И уж работающая, а тем более, заправленная машина в недрах логистической базы уже годы как неработающей компании – это было нечто из ряда вон.

Так только в дешевых сериалах бывает.

Правда, окажись тут Даймонд Тиара Ингред, смогла бы рассказать об одном из запасных планов отхода, который от других выгодно отличало отсутствие всяческих связных…

– Вот же овсяный жмых, – выругалась Эй-Джей, потом посмотрела на Андерсона, тело которого медленно и с тошнотворным хрустом принимало прежнюю форму. – Кажется, тут все гораздо сложнее, чем просто три поняшки…

---

…Сверхтяжелый тягач, способный таскать за собой настоящий автопоезд из контейнерных прицепов, вылетел на восьмиполосную радиальную трассу.

Беспорядочные сигналы порскнувших в стороны участников движения потонули в оглушительном реве разлаженного двигателя, выдававшего в воздух клубы черного дыма вперемешку с пламенем.

В кабине, запросто способной вместить десяток человек, сидело двое маленьких синтетов.

Рейнбоу Дэш, бывшая Семнадцатая, с трудом ворочала огромный руль. Педали же были бы недоступны для пони, если бы не привязанные в спешке к ногам импровизированные ходули.

Сансет Шиммер, вжимаясь в кресло на пассажирском месте, отчаянно пискнула:

– Рейнбоу! Я и не знала, что ты умеешь управлять грузовиком!

Ее грива все еще была дыбом от остаточного разряда молнии, которой одна из охотников Мауса ответила на попытку попросить прощения за сбитого напарника.

Сансет очень надеялась, что человек в белом пальто пострадал несильно: делалось дурно при одной мысли о том, что поняши насмерть сбили кого-то.

И сейчас не было ни одной причины, чтобы грива возвращалась в свой нормальный вид, а как раз наоборот.

Дэш, отчаянно вцепившись в руль и давя педали в попытках удержать тяжелую машину на дороге, выкрикнула в ответ:

– О чем ты говоришь? Ни фига я не умею! – пегаска выдавила клаксон, и трасса огласилась низким ревом. – С дороги, неудачники! Типа крутые поняшки на трассе!

Вскоре откуда-то донеслось прерывистое завывание полицейских сирен: дорожная служба безопасности быстро засекла несанкционированного участника движения.

В зеркало заднего вида Рейнбоу увидела, как с нескольких полицейских машин в грузовик ударили молнии разрядников. Но похоже, что кабина и двигательный отсек были относительно хорошо изолированы: мотор даже не сбился с ритма.

Из-за поворота тем временем показались ворота, отделяющие Серый город от Трущоб.

И пусть это был забор высотой несколько метров, увитый «колючкой» и, по слухам, под напряжением, но сделан он был из стальной проволоки.

То есть, в сущности, представлял из себя препятствие для пешеходов и совсем уж легких машин. А для совсем непонятливых существовала вооруженная служба безопасности, сотрудники которой сидели на вышках с тяжелыми разрядниками.

Сансет, с ужасом смотря, как от тупого рыла грузовика в панике разлетаются в стороны колесные легковушки, спросила:

– Неужели нельзя было выбрать машинку пошустрее и полегче? Зачем надо было угонять это чудовище?!

– Вот зачем!!! – не своим голосом завопила Рейнбоу и втопила педаль газа до самого пола.

Мотор надсадно взвыл, просто как укушенный под хвост дракон.

Не то чтобы Сансет встречала драконов при таких экстремальных обстоятельствах, но это была первая мысль, пришедшая ей в голову.

В грузовик ударило несколько рукотворных молний из разрядников, и с пульта посыпались искры: видимо, даже изоляция не смогла поглотить весь заряд.

По крайней мере, это единственное, что пришло пони в голову в качестве объяснения.

Но разогнавшийся железный левиафан уже было не остановить: снеся стальную сетку, в снопе искр и огня, машина понеслась дальше по шоссе, вихляя на пробитых колесах, надсадно гудя и теряя куски обшивки и деталей...

…Полиция вскоре отстала.

Возможно, останься грузовик на одной из основных трасс Серого города или попытайся выйти на кольцевую магистраль, или же вовсе проникнуть в Зеленые сектора, с ним быстро было бы все кончено: автоматические системы защиты благополучных районов и ключевых объектов инфраструктуры были оснащены тяжелым оружием.

Но ревущая громадина, свернув на полуразрушенную развязку, с ревом умчалась по разбитой улице района с говорящим неофициальным названием Восточные Фавелы, заставляя жителей-отверженных испуганно прятаться в свои убежища.

Полицейским машинам пришлось несладко: те ухабы, что отдавались тряской в кабине грузовика, для легковых машин оказались попросту непреодолимыми. Особенно после того, как там проехался чудовищный большегруз.

Еще какое-то время держался на хвосте полицейский броневик на огромных колесах, который даже сумел выйти на дистанцию эффективного огня из пулеметов.

Но даже это, включая потерю четырех задних колес из восьми не заставило грузовик остановиться.

Возможно, дело решил бы полицейский флаер или спецназ. Или калибр побольше. Но, по счастью, юрисдикция «полиции трущоб», куда въехали две маленькие пони, не предусматривала быстрое предоставление подобных ресурсов.

Гигаполис – огромен. Даже на машине можно ехать сутками, и так и не достичь противоположного края.

По счастью, Сансет и Рейнбоу начали свой маршрут уже на окраинах Серого города, причем районов, примыкающих не к Зеленым секторам, а к трущобам, заброшенным комплексам и бесконечным свалкам.

Устраивать спецоперацию с погоней, флаерами и прочим ради самых бедных жителей никто не собирался.

Впрочем, вскоре стала ясна и другая причина, почему беглых пони не стали преследовать.

Полуразрушенное шоссе вывело машину на обширную помойку. Сюда Гигаполис сбрасывал органические отходы перед тем, как их забирал возвышающийся среди миазмов перерабатывающий завод.

Волна зловония заставила пони очень быстро закрыть окна и не менее быстро пожалеть, что кабина не герметична.

К счастью, среди экипировки оказались понячьи противогазы, фильтры которых начисто отсекали вонь.

Сансет нашла их случайно, когда судорожно влезла в туго набитые сумки с забранной у черного кота экипировкой в поисках чего-то, чем можно завязать нос.

– Если, – глухо проговорила Рейнбоу Дэш, когда мотор особо громко кашлянул черным дымом, – мы тут застрянем… я возьму тебя и мы полетим. Потому что в ЭТО я не ступлю ни за какие коврижки. Уж лучше надорваться в полете.

Сансет Шиммер хотела возразить, но не стала. Двух маленьких чистоплотных поняшек и без того передергивало при виде настоящих гор из нечистот и неаппетитных останков, по которым подобно исполинским жукам ползали огромные бульдозеры. Скорее всего, это были роботы: даже представить было жутко, что кто-то согласился бы работать в этом смердящем тартаре.

Правда, против этого довода были светящиеся фары и кабины: ведь машинам не нужен свет, чтобы работать…

Трасса когда-то проходила по какой-то дамбе, наверняка высокой, но теперь с обеих ее сторон простирались лишь нагромождения грязи и нечистот, а колеса грузовика зачастую утопали чуть ли не по оси в зловонных лужах.

Но хуже всего были настоящие рои жирных, больших мух, что взлетали в воздух сердитыми живыми тучами при приближении тяжелой машины.

Грузовик будто попал под дождь, так мерзкие насекомые бились об окна и корпус.

Оставалось лишь благословлять сетку на воздухозаборниках двигателя и хотя бы относительную целостность кабины.

Впрочем, так не могло продолжаться долго: бьющиеся о стекло насекомые сделали его почти непрозрачным, несмотря на усилия стеклоочистителей.

Чадящая же громада перерабатывающего комплекса вообще придавала пейзажу поистине апокалиптический вид. Становилось ясно, почему предприятие было вынесено даже за пределы трущоб: облака ядовитых миазмов сделали бы все близлежащие районы непригодными для жизни.

И не приведи все боги и принцессы, вонь и заразу донесет до благополучных районов.

К счастью, вскоре ужасное место осталось позади: горы нечистот стали ниже, затем и вовсе сменились обычным для свалок пейзажем холмов из застарелого шлака.

Выглянуло солнце: облака мерзостных испарений и бесчисленные стаи мух сперва поредели, затем исчезли вовсе.

И хотя здесь в воздухе все еще висела пыльная взвесь, это было в сто раз лучше, чем то кошмарное место.

Рейнбоу Дэш все еще продолжала неотрывно смотреть на то, что осталось от дороги.

Сансет Шиммер, приподняв свой противогаз, рискнула приоткрыть окно, но зловоние, казалось, сопровождало уделанный нечистотами чуть ли не по крышу грузовик.

Пони вернула на место и стекло, и маску.

Она посмотрела на подругу, что сосредоточилась на управлении. Захотелось сказать что-то ободряющее, но отвлекать пегаску не хотелось.

За окном мелькали все более пологие холмы, ранее бывшие грудами отходов.

Вскоре пропали и они, и дорога: насколько хватало глаз, простирался лишь бесконечный серо-желтый пейзаж.

«Плохие земли», так могли бы назвать этот край трудолюбивые земнопони из Эквестрии. Целые пустоши из окаменевшей от времени пыли, выжженная солнцем и высушенная ветрами пустыня, где еще очень и очень долго ничего нельзя будет вырастить.

Грузовик, оставляя за собой пыльный шлейф, катился прочь от Европейского Гигаполиса, прочь от заходящего солнца.

Сансет Шиммер устало расслабилась на сидении и даже, кажется, задремала прямо в противогазе.

Они не останавливались. Кабина оказалась оборудована чем-то вроде жилой комнаты с минимальными удобствами, как будто специально для дальних путешествий.

Конечно, вода здесь сильно отдавала ржавчиной, а в туалете неприятно пахло застарелыми нечистотами, но две поняшки не привередничали и не рисковали останавливаться.

К утру пони рискнули снять противогазы: налипшая на грязь пыль избавила грузовик от большей части зловония, а шкурка под масками уже начинала чесаться. Кроме того, нужно было поесть, а конструкция масок этого не позволяла.

Все приходилось делать по очереди: автопилот не работал, а останавливаться было слишком страшно. Одна мысль о погоне гнала поняш вперед, к тому же, застрять тут, посреди бесплодных равнин, не хотелось.

Пони не знали, как далеко простирается эта пустошь, но горизонт со всех сторон был удручающе пуст. И если Рейнбоу еще имела призрачный шанс долететь куда-нибудь, то Сансет была бы обречена.

А зная характер радужной пегаски, она ни за что бы не бросила подругу, все еще терзаемая чувством вины. Пусть даже Сансет и не держала зла.

Разговоры не клеились. Во-первых, поняш все еще терзал страх, занимающий все их мысли. А, во-вторых, мотор ревел так, что приходилось бы кричать.

В связи с этим и сон был беспокойным и прерывистым, несмотря на импровизированные беруши.

Так шли дни, сменяясь ночами. Автомобиль катился на юго-восток, если верить компасу на панели, но пейзаж вокруг не менялся: все та же серо-желтая пустошь без единого островка зелени.

За рулем сидела, преимущественно, Рейнбоу Дэш. Сансет сменяла подругу только для того, чтобы дать той поесть, поспать и привести себя в относительный порядок.

…Сансет Шиммер как раз забылась очередным беспокойным сном, когда кабина вдруг резко дернулась.

Пони испуганно подскочила в кресле, но вокруг по-прежнему простиралась только пустошь.

Но вот ровный звук двигателя сменился хриплым кашлем, а движение тяжелой машины стало судорожным.

Рейнбоу Дэш, которая, оказывается, тоже уронила голову на руль, с руганью задергала управление, но сделала только хуже: мотор заглох.

Тяжелая машина, прокатившись еще какое-то расстояние по инерции, замерла посреди шлаковых пустошей.

Последние признаки жизни покинули мощный тягач: стих рокот и скрежет металла, погасли заляпанные грязью и пылью фары, и даже приборная панель.

– Ну все, – сказала Рейнбоу Дэш мрачно, – приехали…

…Пони вылезли из машины и в последний раз глянули на чудовищный механизм, спасший им жизни.

Но что делать с поломкой, ни одна, ни вторая пони просто не представляли.

Не факт, что им даже удалось бы поднять крышку капота.

Солнце почти полностью село в серую дымку горизонта, за которой скрывался Гигаполис во всей своей неприглядной красе.

– Ну и куда мы теперь? – спросила Рейнбоу Дэш.

– Известно куда, – сказала Сансет Шиммер, вздохнув. – Туда же, куда и ехали.

Грузовик остался стоять посреди пустоши, медленно погружаясь во тьму наступающей ночи, словно очередной безмолвный памятник цивилизации, спасовавшей перед природой…

---

…Удар. Еще удар.

Даймонд Тиара Ингред не удержалась от удовольствия сплюнуть кровью на дорогущий ковер, устилающий пол кабинета мистера М.

Сам хозяин, снявший по такому случаю пиджак, еще раз размахнулся и ударил пони бейсбольной битой по скуле.

Даймонд Тиара, голова которой дернулась, как-то отрешенно заметила, что на ковре в мешанине из крови и слюны валяется зуб.

А еще то, что мистер М, оказывается, с годами вовсе не превратился в дряблую конторскую крысу.

Тем временем Микки Маус, тяжело дыша, отдал биту стоящему рядом Дюку Нюкему. Тот снова повесил ее на стену, где простая и видавшая виды вещь занимала почетное место среди антикварного оружия и памятных знаков.

Розовая пони растянула разбитые губы в некоем подобии усмешки:

– И это все?.. Я только начала ловить кайф...

В традиционно погруженном в полумрак кабинете присутствовал и второй телохранитель, Серьезный Сэм, который находился за спиной привязанной к стулу поняши. А еще у входа стоял Плуто – безмолвный страж мистера М.

Микки Маус, отойдя к открытому окну кабинета в одном из филиалов «Синтезиса», задумчиво проговорил, как только восстановил дыхание:

– Деловые отношения есть деловые отношения, а в бизнесе, как и на войне, дозволено почти все. Поверь, я умею проигрывать и принимать новые, изменившиеся условия... Но ты... Даймонд Тиара Ингред, ты перешла границу. Не тем, что вы утащили данные – я их собирался опубликовать и сам. Только позже. Не тем, что проникли в мой кабинет – это не ваша вина, а прокол службы безопасности. И даже не тем, что мне теперь предстоят непредвиденные расходы...

Мыш сделал паузу, но никто не стал вмешиваться.

Даймонд Тиара поймала себя на том, что «королю» «Синтезиса» удалось завладеть ее вниманием и даже пробудить любопытство.

Мистер М тем временем глубоко вздохнул и, вернувшись к стулу, наклонился поближе к понячьей мордочке:

– Даймонд, я не буду особо ходить вокруг да около. Ты умудрилась оскорбить меня лично. Не скрою, немногим, особенно сейчас, удается... задеть мои чувства. Тебе удалось. И вот ЭТО станет твоим приговором. Таким, что ты очень скоро горько пожалеешь о том, что не сдохла на арене или в объятиях Алекса Вендара.

В голосе мыша чувствовалась плохо сдерживаемая ярость. Даймонд Тиара никогда не слышала, чтобы мистер М психовал, но сегодня, похоже, был день ляганых чудес.

Он продолжил:

– Обычно я всегда стараюсь сделать своих врагов друзьями. Это гораздо эффективнее, чем плодить павших героев и мучеников: эти, как сорняки, все равно прорастают вновь. Но в твоем случае, маленькая пони, я, так и быть, сделаю исключение.

Маус выпрямился и обвел всех присутствующих взглядом, от которого стало не по себе всем.

Пони этого не видела, но огромный и жуткий ксеноморф под этим взглядом как будто чуть не поджал хвост.

Раздавшийся сигнал комма заставил всех вздрогнуть. Мистер М сказал:

– Я же просил меня не беспокоить.

Голос Литлпип ответил из динамика на столе:

– Да, шеф, я помню. Ты сказал, что не беспокоить никому, кроме Коннорс, Андерсона или Эй-Джей. Так это как раз они.

Мыш не успел ответить, когда из динамика раздался голос, в котором пони с удивлением узнала Эпплджек:

– Шеф, это Эй-Джей. Мы это… облажались малость. По ходу, они свалили из Гигаполиса и нырнули на своей машине в Восточный рецикл… рецрик… – она замялась, – в Большие Говны. Мы там покружили, но пока ничего не нашли: уж больно много помех.

– Продолжайте, – сказал мистер М сквозь зубы. – Пойдите туда пешком, если потребуется. Конец связи.

Комм отключился, и в это время в кабинете раздался новый звук: это смеялась Даймонд Тиара Ингред. Ее смех нарастал, быстро превращаясь в громкий издевательский хохот.

Маус не обратил на это внимания и продиктовал приговор:

– Увести. Подарить Питу с условием держать в этой дыре, «Незабудке», так долго, как это возможно. Стереть файл. Даймонд Тиары Ингред больше не существует, – он сделал паузу и обратился к пони. – Вспоминай этот момент, маленькая пони, когда сдохнешь.

Даймонд Тиара не удержалась:

– Не… аха-ха-ха... сегодня!

Но Маус и не думал спорить:

– О да. Не сегодня. И не завтра. Очень и очень нескоро…

Смех Даймонд Тиары не смолкал еще долго. По крайней мере, он еще раздавался в коридоре, пока Серьезный Сэм тащил поняшу в холл, где ей предстояло дождаться своей незавидной судьбы…

Глава 07. Там, где светит солнце

…В квартиру Литлпип Вислер пришла посылка, где имя отправителя было тщательно зачиркано ручкой.

Единорожка, благодаря воспоминаниям из прошлой жизни и опыту в мире людей, стала донельзя осторожной. И на всякий случай проверила коробку на предмет опасных и взрывчатых веществ.

Не то чтобы ей было кого опасаться, но мало ли.

Посылка была чиста, а внутри нашлось несколько видеозаписей на носителях.

На первом было написано просто и понятно: «Послушай меня». На втором красовалось витиеватое оскорбление. Третий же не имел названия.

Литлпип, несмотря на соблазн выкинуть посылку в окошко по причине крайне паршивого настроения, все же решила послушать первую, а там поступить по ситуации.

Включив запись, серая единорожка с удивлением увидела на проекторе Даймонд Тиару Ингред. Спутать было невозможно: на мордочке розовой земнопони присутствовал характерный шрам.

Изображение криво усмехнулось:

– Приветик с того света. Удивлена? Честно говоря, я тоже. До конца была не уверена, кому послать эту запись. Тебе или радужной сучке Вендар. Но решила все же выбрать тебя. Надеюсь, ты польщена? Потому что я бы была. Ну, ближе к делу.

Литлпип навострила уши. Даймонд Тиаре и вправду удалось ее удивить.

Голограмма-запись тем временем продолжила:

– Ты, наверное, теперь в курсе, зачем мне понадобилось приглашение. Я уверена, твой шеф хорошенько накрутил тебе хвост. И, вероятно, ты жаждешь моей смерти в связи с этим. Не буду тебя винить, но и извиняться не намерена. Ни за это, ни уж тем более за то, что свою часть сделки я выполнять не собиралась.

Тут серой единорожке понадобилось усилие, чтобы не грохнуть проектор об пол. Она чувствовала себя обманутой. Оплеванной. Да что там, просто поиметой!

К сожалению, виновница этого была лишь призраком и записью. И оборудование тут было ни при чем.

Литлпип сжала зубы и стала слушать дальше голос той, кто бессовестно сыграл на ее чувствах:

– Короче. Тут три записи, которые я подготовила заранее на случай, если меня уберут. На последней из них находятся досье, счета, планы и много чего еще связанного с Маусом и его делами. Что ты будешь с этим делать, мне без разницы. Считай это своей компенсацией. К слову, там и на тебя было досье. Честно сказать, я впечатлена. Азиатская Аркология, кто бы мог подумать, хе. Но отдавать в лапы белому крысюку не советую. Может не оценить такой жест доброй воли, впрочем... мне насрать. Почему я это сделала? Все просто. Если задуманное пойдет наперекосяк, то не хотелось бы, чтобы мои усилия и еще двоих пони пошли к принцессам под хвост. Знай одно: один из тех, кто в этом всем замешан, хотел получить не только свое досье, но и твое. Не знаю, на кой ляг ему это понадобилось. И да, ты его знаешь. Черный облезлый кот, что притворяется слепым и глухим, по ситуации. Мне плевать, как ты отнесешься к этим словам. Это – твоя головная боль, не моя. Теперь вторая запись. Это – издевательство, чтобы спасти твой серый круп от гнева Мауса. Там я насмехаюсь как над твоим интеллектом, так и над его. Так что мой совет: вторую запись предоставь крысе в самое ближайшее время, – розовая земнопони уже собралась было выключить связь, но посмотрела в камеру серьезным взглядом и произнесла. – И вот еще что. Найди себе уже жеребца. А то ведешь себя как восторженная целочка в поисках кумира.

Литлпип, гнев которой улетучился так же быстро, как и появился, еще какое-то время ошарашенно моргала на погасший проектор.

С одной стороны, она чувствовала себя так, будто ей нагло попользовались.

А с другой, Даймонд Тиара отдала все результаты своей дерзкой вылазки ей, Литлпип. И предоставила выбор.

Как раз перед тем, как умереть. Или что еще могло с ней случиться после того, как два мрачных типчика увезли ее на видавшем виде пикапе в неизвестном направлении?..

---

…Даймонд Тиара Ингред лежала на койке. Все тело болело: прежде, чем сунуть в этот подвал, ее сильно избили. Да еще Маус постарался со своей битой.

Ну да не впервой: кости целы, глаза на месте, зуб не жалко, а остальное зарастет.

Камера три на пять, голые кирпичные стены, железная койка с лежалым матрасом, кран в углу на стене и дыра в полу: совмещенный санузел. Диод под потолком, даже без плафона, вот и вся обстановка.

Ах да, еще цепь и ошейник.

Больше ничего нет: даже одежду всю забрали. Дескать, для «работы» не понадобится.

Цепь достаточно длинная, чтобы перемещаться по камере.

Или чтобы прервать собственную жизнь.

Вот только, скорее всего, тут и видеонаблюдение есть, и так просто никто из узников не отделается.

«Вот уж хрен вам конский, – зло подумала розовая пони. – Я вас всех переживу, мрази...»

Умывшись, она подошла к стене и нацарапала небольшим осколком первую палочку из многих в будущем.

Потом розовая пони легла на койку и прикрыла глаза. Не открыла их и когда в замке повернулся ключ, что могло означать лишь одно: первый клиент пожаловал…

Она решила про себя, что не сдастся и не умрет на потеху своим мучителям, пока остаются силы сопротивляться. И как знать, может даже немного после.

---

…Старый тягач был мертв и безмолвен.

Черная от пыли и засохшей грязи громада стояла нетронутой: в пустошах не было ни мародеров, ни падальщиков.

Приземлившийся невдалеке флаер казался миражом в лучах заходящего солнца.

Из кабины грузовика выпрыгнула Эй-Джей. Выбив высокими сапогами облачка пыли, она грациозно приземлилась перед Александром Андерсоном, что бдительно обозревал раскинувшийся вокруг простор.

– Их там давно нет, – сказала девушка, поправляя шляпу. – Надо понимать, еще несколько дней назад след простыл.

Андерсон не ответил.

По приказу шефа они задержались в перерабатывающем комплексе. Им пришлось приземлиться в Восточном рециркуляторе и несколько дней провести в поисках.

Разумеется, никто не собирался лично тралить горы нечистот. На одной из записей с камер свалочных бульдозеров удалось заметить грузовик и отследить направление, но теперь след терялся: на каменистой почве не осталось отпечатков копыт.

А пока охотники выбирались из зараженной зоны, пока отмывали флаер и приводили в порядок себя, минули еще сутки.

Кроме того, пришлось кружить: грузовик, очевидно, отклонился от курса после того, как покинул городской отстойник и вообще шел не слишком ровно: видимо, были у поняшек проблемы то ли с навигацией, то ли с управлением.

Теперь же цель погони окончательно потерялась: ветер и пыль пустошей уничтожили и те немногочисленные следы, что поняшки могли оставить.

– Кажется, мы теперь не сможем убить их, – сказала Эй-Джей, – как бы ни хотелось шефу.

В ее голосе слышалось плохо скрываемое облегчение.

Андерсон, помолчав, еще раз окинул взглядом покрытый пылью и шлаком пейзаж.

– Пустошь убьет их, – сказал он наконец. – Летим. Поищем их с воздуха.

Оранжевая девушка прильнула было к белоголовому синтету, что мнил себя воином Святого престола, но тот будто даже внимания не обратил.

– Они не могли все это втроем провернуть, – сказал он, глянув, наконец, на Эй-Джей. – Надо бы расспросить тех, кто им помог. Секретарша шефа и та водила…

– Притормози-ка, – поморщилась девушка. – Уверена, мистер М уже вытряс из них все, что только можно. И ты там большего не сделаешь.

Андерсон, словно не слушая, влез во флаер.

– Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани, – речитативом проговорил он. – Ты даешь мне щит спасения Твоего, и милость Твоя возвеличивает меня. Ты расширяешь шаг мой подо мною, и не колеблются ноги мои…

– Ну хватит уже! – взмолилась усевшаяся на соседнее сидение Эй-Джей.

– Извини, – отозвался прервавшийся Андерсон, – поведенческий императив. Ничего не могу с собой поделать.

– Слушай, ну ты же знаешь, что родился из банки...

– Простер Он руку с высоты и взял меня, и извлек меня из вод многих.

– Во имя всего съестного! – всплеснула руками Эй-Джей. – Ты просто невозможен!

Она скрестила руки на груди, спрятав глаза за полями шляпы-стетсона.

Ну как объяснить этому прожженному фанатику, что жизнь состоит не только из службы и молитв человеческому богу?

Когда флаер вновь поднялся, Эй-Джей подняла взгляд и спросила:

– Слушай, Алекс, а как ты обычно проводишь свободное время?

– Молюсь, – коротко ответит тот.

– Ох, яблочки. И о чем же?

– Поцелуйте дитя, и тогда, может быть, вы обретете прощение, но не видать вам, грешники, царствия небесного…

– Я поняла, спасибо. Не хочешь провести вечер так, как это делаю я?

Тут ей, похоже, удалось удивить Андерсона, потому что он отвлекся от пульта и спросил:

– Зачем?

– Скажу, когда закончим. Если сам не поймешь.

– И зачем мне это, Эй-Джей?

– Затем, что если тебе не понравится, я потом проведу вечер, как тебе захочется. Можешь мне всю ночь свою библию тогда читать. Идет?

Андерсон думал довольно долго. Пока его не прервал тревожный сигнал: гравитационные решетки флаера нуждались в подзарядке.

– Я согласен, – сказал, наконец, синтет, откидываясь в кресле. – Но не раньше, чем закончим наше задание.

По оранжевому лицу Эй-Джей расплылась озорная улыбка:

– Окей, партнер. Давай так. Вернемся в город подзарядить флаер, запросим инструкции у шефа… а когда закончим, ты идешь со мной в паб. Идет?

– Идет, – кивнул Андерсон. – Да будут слова уст моих и помышление сердца моего благоугодны пред Тобою, Боже.

Эй-Джей вздохнула и расслабленно откинулась в кресле.

Андерсон, которого не прервали, все еще вещал, но девушка не слушала. Ей было хорошо. И даже проваленное задание и, как следствие, будущий нагоняй от шефа, не слишком портили настроение…

---

Нина чувствовала себя неловко, приходя в такое место, даже по приглашению.

Устроившая ее когда-то на работу голубая единорожка ничего не забыла и следила за успехами своей протеже. И периодически даже навещала в офисе.

Но теперь пригласила не куда-нибудь, а к себе домой.

А обитала маленькая поняшка в одном из лучших жилых комплексов Серого города, и что-то подсказывало юной неке, что при желании та могла бы переехать и в Белый.

Насколько Нина знала, Менуэт-Колгейт Власек владела целой компанией по прокату роскошных лимузинов и в деньгах не имела недостатка.

Но пентхауз на вершине «Кристал Рок», видимо, более чем устраивал маленькую пони, которая и без того, наверное, терялась на просторах своего рассчитанного на людей жилища.

Охрана, консьерж и системы защиты без проблем пропустили девушку, смущенно прижимающую кошачьи ушки к голове: очевидно, были предупреждены. Даже спрашивать ни о чем не пришлось.

Нина не сомневалась: весь персонал отеля был уверен, что она идет к Менуэт «развлекаться»: поняшка своих наклонностей не скрывала, а насчет неко-девочек стереотипы были крайне сильны.

Впрочем, голубая поняшка еще на заре их отношений заверила, что предпочитает в постели кобылок своего вида, хотя и призрачно намекнула, что «много экспериментировала».

Думая об этом, Нина поднялась на нужный этаж, целиком занятый роскошной квартирой.

Входная дверь, обшитая натуральным деревом, уехала в сторону, впуская Нину в просторный зал, обставленный в меру дорогой и удобной для существа размером с пони мебелью.

Главный зал был залит светом из огромного, во всю стену, окна. Кругом царили чистота и порядок, а в воздухе витал приятный запах живых цветов. Где-то журчала вода декоративных фонтанов.

Хозяйка ждала неку на подушке за низким столиком у окна, за которым открывался вид на близкий Белый город.

И по сравнению с тамошними небоскребами даже стоэтажный «Кристал Рок» казался маленькой башенкой на фоне истинных исполинов инженерной мысли.

– Проходи, дорогая, – послышался голос Колгейт, усиленный системами квартиры. – Будешь чай?

– Да, спасибо, – улыбнулась Нина, устраиваясь рядом со столиком.

Кто-нибудь сказал бы, что в полулежачем виде девушка-нека как никогда походит на кошку. Действительно, тело подобных ей было создано гораздо более гибким, нежели простое человеческое. Что создавало множество удобств самим синтетам, а также давало больше простора извращенной фантазии хозяев.

Колгейт дома ходила в коротких шортиках и топике с эмблемой собственной компании и совсем не производила впечатление многое повидавшей бизнес-леди.

Поговаривали, что она пользуется покровительством самого мистера М, очевидно, за какие-то прошлые заслуги. Нина не спрашивала, но это походило на правду.

Она дождалась, когда в чашку нальется ароматный мятный чай, ее любимый. И не какой-нибудь из пакетика, а настоящий, заварной и наверняка безумно дорогой. По крайней мере, для рядовой сотрудницы «Синтезиса».

Сама же Колгейт, судя по стоящей на резном столике бутылке, медленно цедила не что-нибудь, а коньяк какой-то известной марки.

– Хочешь выпить? – проследила Колгейт взгляд неки.

– Нет, спасибо, – Нина еле сдержалась, чтобы не поморщиться. – Я лекарство выпила.

На самом деле, это был скорее повод: просто ее тонкое обоняние и вкусовые рецепторы каждый раз подвергались испытанию вблизи алкоголя. Эту черту неки также переняли от кошек, но, по слухам, это была вообще случайность.

– Как хочешь, – грустно улыбнулась единорожка, телекинезом подхватывая бокал. – Ты не против, если я продолжу?

– Конечно, нет, – улыбнулась Нина. – А есть повод?

– Агась, – Колгейт кивнула в сторону.

Девушка проследила ее взгляд и увидела, что на каминной полке стоят фотографии в траурных рамках.

Были там пони и люди, а также несколько фурри.

Нина вздрогнула, увидев там свое фото – единственное, уголок которого не был закрыт черной полоской. Правда, детское: как раз после того, как ее выписали из больницы после нападения хулиганов.

Внимание привлекли выдвинутые на передний план фотографии. Например та, где изображалась сердитая розовая земнопони, щеку которой пересекал уродливый шрам.

Если бы не эта отличительная черта, пони была бы очень похожа на ту, что как раз спасла Нину в детстве. Менуэт тогда подоспела позже и взяла на себя ответственность за дальнейшую судьбу маленькой неки, за что та была ей безгранично благодарна.

Почти так же, как не назвавшейся розовой пони…

А еще там был мистер М, молодой и улыбающийся. И обнимающий Гайку, ростом с обычную человеческую девушку

Нина вопросительно уставилась на поняшку, и та невесело усмехнулась:

– Я прожила уже очень долго. По меркам этого мира чересчур. И много кого потеряла, – она сделала паузу. – Надеюсь, что не потеряю еще и тебя.

– Но ведь мистер М жив, и он много чего хорошего сделал всем нам, – заметила Нина.

– Да, жив, – вздохнула Колгейт и сменила тему, отхлебнув крепкого напитка. – Помянем хорошую поняшу…

Нина с удивлением заметила как глаза обычно неунывающей пони заполнила влага.

Единорожка отвернулась и подхватила телекинезом из вазочки шоколадную конфету в виде тонкой сигареты.

Нина грациозным движением перемесилась поближе к своей спасительнице и обняла ее.

Вслушиваясь во всхлипывания и поглаживая двуцветную гриву, нека не спрашивала ни о чем: время слов и историй еще придет.

А сейчас просто нужно побыть рядом…

---

…Территории вне Гигаполисов редко освещались в СМИ: покинутые людьми, простирающиеся на много дней пути нескончаемые свалки и шлаковые пустоши. Поговаривали, где-то сохранились леса, до которых никому не было дела: бумага отправилась на свалку истории с широким внедрением полимеров, зачастую практически неотличимых, а мебель из натурального дерева осталась либо прерогативой немногочисленных любителей старины, либо дорогим дизайнерским решением. В качестве же «топлива нищих» давно выступал всевозможный мусор.

Но две маленькие пони, Сансет Шиммер и Рейнбоу Дэш, не думали об этом. Они скакали по пыльной равнине и… смеялись.

Шутливо пихаясь на ходу, они перепрыгивали трещины и камни, давно оставив позади свой импровизированный транспорт. Только пыль вилась столбом.

Действительно, кому нужны дурацкие колеса, когда есть четыре крепкие ноги!

Пони бежали так уже довольно долго. Сначала – от страха, что их выследят, а затем, изредка переходя на шаг, просто потому что хотелось.

По ночам же пони старались найти хоть какое-нибудь укрытие и, забравшись в один спальник и прижавшись друг к дружке, проводили ночь. Разводить костер они не рисковали, да и особо было не из чего: на шлаковой пустоши не было даже сухой травы, а топливные брикеты решили поберечь до действительно холодных времен.

Создавалось впечатление, что всю землю здесь засыпали солью: даже мох на камнях не рос. Осенние дожди тоже как будто остались в Гигаполисе: над пустошами небо было не по сезону чистым, а копыта пони лишь гоняли пересохшую пыль.

Рейнбоу по этому поводу заметила, что в Эквестрии погодной службе за такой дисбаланс влажности как следует накрутили бы хвосты в климатическом управлении.

Она несколько раз летала на разведку, но лишь спустя неделю пути сообщила, что недалеко протекает река, берега которой, о чудо, покрыты ковром травы и деревьев.

Правда, слишком разноцветным, но да это, наверное, неважно. Что может быть не так вдали от грязного города?

При мыслях о сочной траве, цветах и, как знать, может, даже ягодах и орешках, рты поняш наполняла слюна. После сублимированной еды мира людей одна мысль о натуральных продуктах просто сводила с ума.

Не сговариваясь, пони прибавили ходу.

И действительно, когда местность пошла под уклон, стали появляться сперва чахлые, но все же живые пучки травы, затем кусты и, наконец, настоящие деревья, пусть и с кривыми и заросшими всевозможными мхами и грибами стволами.

Странность заключалась лишь в цвете: фиолетовые, красные и синие растения соседствовали с привычной зеленью и, кажется, чувствовали себя хорошо.

Пегаска, притормозив, пригляделась к низенькому фиолетовому кусту, который сильно напоминал базилик – вкуснейшую штуку, особенно в свежем виде. Пегаска уже потянулась откусить немного, как раздался отчаянный крик Сансет Шиммер:

– Рейнбоу, стой! Не трогай!

Радужная пони недоуменно обернулась. Подруга с выражением полнейшего ужаса держала в сиянии магии универсальный сканер.

– Что такое? – спросила пегаска.

– Это… это яд, – выдавила единорожка дрожащим голосом. – И это, и то, и… даже трава. Смертельно опасный…

Рейнбоу недоуменно уставилась на облюбованные было в качестве обеда листики.

– А может, эта штукенция у тебя барахлит? – спросила она, но прежней уверенности в голосе не было.

Сансет Шиммер достала из сумки один из походных пайков и поводила сканером.

– Нет, – сказала единорожка, – сканер в порядке. Это растения…

Рейнбоу Дэш подавила желание отшатнуться от безобидного с виду кустика. Она оглянулась в сторону густеющих разноцветных зарослей, которые теперь вовсе не казались столь гостеприимными…

---

…Все в мире циклично.

Химия, радиация, железобетон и груды старых машин – все это вышло из земли и возвращается в нее.

Получившая ощутимый удар жизнь приспособилась: пластик стал пищей для новых бактерий и насекомых, яды распались, а остатки усвоились, включаясь иногда в сами жизненные процессы.

Сансет Шиммер думала об этом, наблюдая построенный из перетертого пластика термитник, резвящихся в кислой воде красных рыбок, светящихся в тени сине-зеленых червей.

В таком отдалении от Гигаполиса уже мало что походило именно на свалку. Даже выжженная солнцем территория шлаковой пустоши осталась позади. Но добредя до широкой реки, проточившей за столетия целый каньон в изгаженной человечеством почве, пони ступили под сень каких-то сюрреалистических джунглей.

Самое удивительное было то, что сканер все еще показывал токсичность среды. И вода, и растения здесь были пропитаны ядом. Цветущее буйство речной долины оказалось поясом смерти.

Теперь стала ясна причина цветовой чересполосицы: усвоенная растениями химия придавала лесу такой вид, будто тут от души повеселился сам Дискорд.

И идти мимо прекрасных цветов, сочной травы и даже наливных ягод было настоящей пыткой. Но пони знали: стоит поддаться искушению – и это станет приговором.

К счастью, даже Рейнбоу Дэш не была столь легкомысленна, чтобы слопать фрукт, в котором сканер показывает тысячекратную смертельную дозу свинца. Или цветок, выдыхающий в атмосферу пары ртути.

На всякий случай пони закрыли мордочки масками противогазов во время перехода. Как выяснилось впоследствии – не зря, ибо несколько раз прошли мимо здоровенных грибов, выпустивших облака спор при приближении живых существ.

Сканер показал, что и тут содержатся токсичные вещества. Зачем это грибам, пони не понимали, а разбираться было некогда. Ядовитая пыль пронеслась по ветру желтым шлейфом, заставив двух синтетов только в очередной раз благословить свою предусмотрительность.

Поднявшийся же туман при взгляде на сканер оказался хлорным облаком из ближайшего горячего источника.

Наконец, пони добрели до реки, которая несла в себе просто зашкаливающее количество примесей. Настолько, что водой эту мутноватую жидкость уже назвать было довольно сложно. К счастью, раствор получился не агрессивным для местной флоры и фауны и был таким же источником жизни, как чистая вода – для поняш и привычного им мира.

Какое-то время пони шли вдоль берега в поисках места поуже, чтобы у Рейнбоу хватило сил перенести Сансет на другой берег.

Вскоре взору предстали остатки какого-то моста, давно разрушенного беспощадными столетиями. Пара пролетов уцелела и это было, похоже, самое удобное место, чтобы перебраться на противоположный берег.

Рейнбоу и Сансет крепко обнялись, после чего пегаска без особого труда перелетела на другую сторону. Не то чтобы совсем без усилий: река все же была пошире, чем расстояние между башнями в замке мистера М.

После этого местность начала подниматься. Почти двое суток ушло на то, чтобы пересечь цветущую полосу смерти. Хорошо еще, в противогазах были трубки для жидкого питания, в которое спокойно превращался разведенный очищенной водой стандартный паек.

На исходе второго дня пути пони заметили, что ландшафт стал постепенно меняться.

Вокруг уже не простирался спрессованный временем и погодой шлак, не похоже это было и на недавно покинутые ядовитые джунгли. Под копыта теперь ложилась почти нормальная полупустыня, разве что цветовая чересполосица редкой растительности молчаливо свидетельствовала о смертоносности попыток что-либо съесть тут.

Обе пони старательно гнали от себя мысль о том, какой путь еще предстоит проделать. Еду приходилось экономить: как показал опыт, даже здоровая вроде бы зелень вовсе не означала трапезу, и как долго это будет продолжаться, неизвестно.

Вполне может случиться, что две цветастые лошадки будут брести навстречу горизонту, пока останутся припасы и силы, а затем рухнут от усталости и голода, чтобы их кости выбелило солнце и ветер.

Эта мысль просто подкашивала. Хорошо еще, не встретилось молчаливых свидетельств правоты подобных страхов: ни скелетов, ни даже остовов машин.

Когда же полоса токсичных джунглей и приличный кусок равнины остались позади, отважная голубая пегаска вдруг села и тихо расплакалась, сняв противогаз.

Как Сансет Шиммер вскоре выяснила, подруга просто вся извелась за время перехода. И только сейчас радужная пони отпустила переполнявшие ее чувства…

Причем волновалась Рейнбоу не только за себя: всхлипывая в объятиях огненной единорожки, пегасочка поведала о своих страхах остаться одной в этом недружелюбном мире:

– …я думала, что ко всему готова, когда мы отправлялись из Эквестрии, – закончила она свою сбивчивую речь, – но только не к такому. Не к безразличию, страху и смертям. Не к отчуждению подруг, которых стало как будто много, и в то же время не осталось никого… это страшно, Сансет… И я так испугалась, что с тобой что-нибудь случится… у меня никого в этом мире нет, кроме тебя…

– Ну, ну, – единорожка, обнимая подругу, погладила ту по гриве. – Все хорошо. После всего мы живы и даже здоровы.

– Стыдно-то как, – Рейнбоу Дэш судорожно вздохнула, пытаясь унять льющиеся слезы. – Расклеилась, как последняя тряпка… Я должна быть сильной…

– Никто из пони не может быть достаточно сильным для этого, – заверила Сансет. – Тебе нечего стыдиться.

– Даймонд была достаточно сильной, – сказала Рейнбоу глухо. – Твердой, как алмаз.

– Она, – заметила единорожка, – чувствует гораздо больше, чем показывает. Вот и все. И пожертвовала собой ради нас.

– Мы ей безразличны, – не согласилась Рейнбоу, – она сама сказала.

– Она так сказала, потому что иначе ты бы бросилась ее спасать. Именно ты.

Рейнбоу замолчала. В таком ключе она не думала.

Сансет Шиммер продолжила:

– Мы были очень ей дороги. Особенно ты. Иначе бы она так не поступила. У нее была возможность много раз просто бросить нас, но она этого не сделала. И за показным недружелюбием скрывается добрая и щедрая пони.

Рейнбоу мягко отстранилась от подруги.

– А почему «особенно я»?

Та улыбнулась:

– Ну это же так просто. Она ведь поцеловала тебя.

Единорожка отметила про себя, что щеки Рейнбоу сразу порозовели, а кончики крыльев рефлекторно дернулись.

– Вот, – Сансет решила развить успех, – она наверняка хотела подарить их тебе.

С этими словами она магией достала из кармана найденные в особняке Мауса сережки.

– Да ладно, – буркнула вконец смутившаяся пегаска, – у меня даже уши не проколоты.

Украшения влетели в карман Рейнбоу, а Сансет с улыбкой сказала:

– Тогда носи с собой.

Мысли Рейнбоу Дэш явно не без труда вернулись к прежней теме:

– Я не знаю, куда мы идем и зачем. Мы вернулись к тому, с чего начали: бежим, спасая свою жизнь. Тут нет ничего вокруг, кроме запустения и яда…

Сансет про себя облегченно вздохнула: кажется, подруга немного пришла в себя.

Вслух же сказала:

– У Мауса в документах написано, что его интересы простираются за пределы Гигаполисов. Значит, тут есть нормальная жизнь. Должна быть. Иначе какой смысл сюда лезть? Может, тут даже кто-то живет… Как знать, возможно, даже пони?

– По крайней мере, – сказала пегаска, – мы будем идти вперед, пока можем.

– Точно, – согласилась Сансет Шиммер. – Глупо оставаться на месте, если решение проблем может скрываться за соседним холмом.

Рейнбоу нашла в себе силы улыбнуться уголками рта. Утешение было слабоватое. Но сдаться и опустить копыта поняшки всегда успеют…

---

После того, как обманчиво-безмятежные джунгли остались далеко позади, пейзаж снова окрасился в однообразные краски пустыни: грязно-желтые камни, серые нагромождения окаменевшего шлака.

Пони шли по ночам, днем прячась от жаркого солнца, что превращал каменистую пустошь в натуральную сковородку.

Создавалось впечатление, что осеннее солнце просто взбесилось: в первой половине пути такой жары даже близко не было.

Останки старой цивилизации перестали встречаться. Разве что некоторые холмы сочились ржавыми потеками, наверняка скрывая под слоем пыли и шлака нагромождения металлолома.

К счастью, у двух маленьких пони в рюкзаках лежало немало очищающих реактивов для воды, собирающейся в нишах и на камнях. А почти постоянно теперь включенный сканер избавлял от опасности случайно вступить в зараженную зону.

Иногда пони выходили на разбитые остатки дорог: этот район явно был раньше если и не городом, то хотя бы обжитым. Но большинство построек здесь уже ушли в землю от времени: мир постепенно избавлялся от следов человеческого присутствия.

Но хуже всего была гнетущая тишина. Ни деревьев, что могли бы шуметь ветвями, ни пения птиц, ни даже жужжания насекомых.

Лишь ветер иногда заводил свою тоскливую песню среди холмов.

Через несколько дней такого пути снова стали встречаться растения. Небольшие островки ютились вокруг немногочисленных источников воды и были привычного зеленого цвета, хотя и малопригодными в пищу из-за примесей. Да вода и из источников по большей части оказывалась негодной для питья.

Вернее, можно было ее очистить, но расход реактивов тогда возрос бы в разы.

На ходу разговоры почти не велись: не хотелось глотать пыль при такой экономии воды.

На привалах же от нечего делать пони травили байки из прошлой жизни. Несмотря на то, что Сансет уже знала горькую правду об этом, скрипты поведенческой программы заставляли Рейнбоу в них верить. Но и у единорожки сохранились еще воспоминания об Эквестрии.

Впрочем, теория о множественности миров была, в любом случае, больше вопросом веры: доказать ее ошибочность человеческая наука не могла при всем своем развитии. А как магия Озера Отражений находила свое воплощение в этом мире, был вопрос для огромной научной работы.

Поэтому Сансет Шиммер решила не заморачиваться по этому поводу: в конце концов, если когда-нибудь найдется время, можно будет спокойно засесть за изыскания.

А сейчас эта болтовня отвлекала обеих поняш от мрачных мыслей. Например, о том, что раньше или позже еда и очищающие таблетки для воды кончатся. Или что впереди снова окажется полоса токсичной среды или бескрайняя свалка, наполненная ядом.

Периодическая воздушная разведка в исполнении Рейнбоу Дэш не приносила плодов еще несколько дней.

Пока, наконец, запыхавшаяся пегаска не рухнула с небес и не рассказала Сансет о зеленом массиве буквально в суточном переходе.

Сама она, по наставлению подруги, не бралась ничего исследовать в одиночку: смелость смелостью, но случись что с одной пони в сильном отдалении от другой, и помощи ждать будет неоткуда.

– Надеюсь, это не новые джунгли смерти, – сказала Рейнбоу вслух то, что Сансет думала и сама.

Эта зелень впереди, возможно, станет последней надеждой двух маленьких поняш: еды у них совсем не осталось, а таблеток для очистки воды – одна упаковка, которая даже при самом экономном расходовании иссякнет за декаду.

…Солнце уже клонилось к закату, когда перед подругами возникла новая преграда: широкая и спокойная равнинная река, лениво катящая свои волны куда-то на юг.

К счастью, вода в ней оказалась чистой и даже не совсем мутной. Прокипятив, такую можно пить, если верить показаниям сканера.

Увидев в первый раз настолько чистую воду, пони переглянулись, и в огромных глазах у обеих вспыхнул огонек надежды. Создавалось впечатление, что ядовитые джунгли будто опоясывали «чистую» зону.

Они переправились через реку при помощи крыльев Рейнбоу Дэш, после чего оказались на довольно сильно заросшем берегу.

Пегаска чуть не рухнула в воду, настолько водная преграда оказалась широка. Когда же ее силы иссякли, берег был уже в паре десятков шагов. К счастью, он оказался пологим и размытым, и можно было без труда добрести остаток пути пешком.

Правда, Сансет пришлось тащить Рейнбоу на себе: радужная пони совершенно обессилела, и понадобилось несколько долгих минут, прежде чем подруги сумели покинуть небольшой песчаный пляж.

Но, по крайней мере, здесь вода не пахла химией. Хотя и следов животных на таком удобном, вроде бы, водопое тоже не было.

Впрочем, это означало и отсутствие возможных хищников, так что нет худа без добра.

Главное же потрясение ожидало двух поняшек при виде того, что было принято ими за рощу невдалеке от берега.

Потому что на тихом ветру шелестели листьями самые настоящие яблони, ветви которых были обильно усеяны небольшими плодами.

Дэш и Сансет переглянулись, и на свет снова появился сканер.

По экрану побежали данные, подсвеченные нежно-зеленым: в отличие от прошлого раза, в окружающих путешественниц траве, кустах и деревьях практически не было токсичных веществ.

Все это можно было есть прямо так: не обязательно было даже варить, не говоря уже о глубокой очистке.

Огненная единорожка глубоко вздохнула. Наполненный влагой от близкой реки воздух здесь был каким-то иным. Пони смутно припоминала, что такое же ощущение содержат ее искусственные воспоминания о том, как же легко дышалось в Эквестрии.

– Неужели мы дошли? – спросила Рейнбоу Дэш, ошарашено осматриваясь вокруг.

– Есть только один способ проверить теперь, – отозвалась Сансет Шиммер.

Она наклонилась к зеленому кусту, ветви которого усеивали небольшие ягоды настоящего крыжовника. Осторожно сорвала губами немного листьев и медленно их прожевала под выжидательным взглядом радужной пони. Дотрагиваться до ягод она пока остереглась.

– Ну, как? – нетерпеливо спросила пегаска.

Сансет заметила, что та держит наготове походную аптечку, но тревоги подруги были напрасны.

Единорожка улыбнулась и сказала:

– В жизни не ела ничего вкуснее.

Секунду спустя Рейнбоу Дэш, издав преисполненный восторга вопль, взлетела и несколько раз перекувырнулась в воздухе.

После чего налетела на подругу и обняла так крепко, что Сансет показалось, будто она услышала какой-то хруст.

Пони начали восторженно скакать и прыгать, тыкаться мордочками. Обеих переполнило чувство невероятного облегчения и восторг от того, что все было не напрасно.

Наконец, относительно успокоившись и обсохнув после невольного купания, поняши уселись на берегу реки и за обе щеки стали уплетать местные ягоды и яблоки, щавель, прибрежную осоку и какие-то поздние цветы.

И пусть маленькие яблочки оказались кислыми «дичками», все равно это было в сто, нет, в тысячу раз лучше всего того, что удавалось съесть в мире Гигаполисов, даже если считать «натуральную» продукцию «Хасбро».

Когда же обе пони сыто откинулись на мягкую траву, Сансет сказала:

– Знаешь, а это все-таки здорово, что мы дошли. Значит, Земля и вправду очищается, как и написано в документах.

– Точняк, – кивнула Рейнбоу, сыто икнув. – И теперь нам на фиг не надо жить в Гигаполисе.

– И не надо, – согласилась Сансет. – Мы наверняка в розыске, а срок давности, кажется, лет двадцать.

Они еще какое-то время полежали молча, думая о своем. Пегаска при этом слегка поглаживала себя по вздувшемуся животику: простая, натуральная пища была даже вкуснее, чем яства со стола мистера М.

– Надо бы в разведку сходить, – нарушила молчание единорожка.

– Агась, – согласилась Дэш. – Надо... чуть позже. Сначала только передохнем чуток…

Сансет расслышала, как подруга душераздирающе зевнула. Единорожке и самой хотелось поспать после всего: долгой дороги, купания в реке, сытного ужина.

В рюкзаке лежала палатка. Но было настолько лень ее доставать, что подруги решили уснуть прямо тут, на берегу реки, устроившись под раскидистым кустом на мягкой траве, обнявшись и укрывшись одной курткой...

---

…Утром Сансет Шиммер проснулась от холода.

Несмотря на то, что она была заботливо укрыта курткой, близость реки и ночная прохлада все же вытянули тепло и заставили поняшу, недовольно поморщив носик, открыть глаза.

Как оказалось, подруги не было рядом. И ее одежды на ветках тоже не наблюдалось: очевидно, радужная пегаска проснулась раньше и куда-то ушла.

«Могла бы и костерок сообразить», – беззлобно подумала единорожка и зевнула.

Сходив к реке умыться и привести себя в порядок, она уже задумалась было о поисках Рейнбоу, как та появилась сама.

Прилетев со стороны яблоневой рощи, пегаска приземлилась рядом с Сансет. Вид у радужной пони был озабоченный.

– Доброе утро, – сказала Сансет Шиммер. – Что случилось?

– Доброе, – отозвалась подруга. – Ничего такого… просто я нашла кое-что. Тебе надо взглянуть.

– Что? – спросила единорожка.

– Дом, – ответила Рейнбоу. – Просто старый дом… Он почти развалился, и я не полезла внутрь, только сверху осмотрела. Мало ли. Но ты была права: тут кто-то живет. Или жил раньше.

Брови Сансет изумленно скакнули вверх.

Она-то говорила Рейнбоу ободряющие слова, совершенно не имея представления о том, что ждет их впереди.

А оказалось вон как.

Пони прошли через весь бывший сад. Постепенно стало видно, что яблони растут не в произвольном порядке, а высажены ровными рядами, очевидно, посаженные специально.

Дом и вправду нашелся на противоположном конце яблоневой рощи. Построенный, в основном, из дерева много лет назад, теперь представлял из себя довольно жалкое зрелище. Правда, крыша выглядела целой, так как покрыта была вполне себе современными панелями из полимера.

Но в остальном конструкция сильно покосилась, кое-где даже частично разрушилась под воздействием осадков и ветров. Подумалось, что если бы тут водились насекомые вроде тех термитов из ядовитых джунглей, от домика не осталось бы ничего.

Рядом с домом под обрушившимся от времени навесом виднелся остов какой-то машины: то ли флаера, то ли колесной: было не разобрать. Но корпус, пусть и покрытый грязью и прошлогодней листвой, все еще поблескивал белизной полимера на уцелевших панелях.

Совсем как крыша.

– Зайдем? – уточнила Рейнбоу, которой явно было не по себе от вида потемневших от времени стен, кое-где заросших мхом и плесенью.

– Наверное, – ответила Сансет, одновременно пытаясь понять, что же смущает ее в этом строении.

Они уже сделали несколько шагов в направлении крыльца, как единорожку осенило.

– Рейнбоу, – сказала она, – а ведь это дом не для людей.

– Чего? – обернулась та.

– Он слишком маленький. Смотри, мы с тобой в дверь спокойно пройдем, но взрослый человек тут только на четвереньках проползет.

Дэш задумалась на мгновение, но потом хмыкнула:

– Так или иначе, тут уже никто не живет. Вон какое все кругом старое, грязное…

– Но мне теперь еще любопытнее, – призналась Сансет.

– Тогда, – решительно сказала Рейнбоу, – мы сейчас все в любом случае выясним.

…За чудовищно скрипучей дверью поняш встретила полутемная комната, которая, похоже, служила одновременно всем: кухней, гостиной и спальней. А еще научной лабораторией: в одном из углов матово поблескивал нетронутый временем раскладной стол из нержавеющей стали, заставленный всякими пробирками, ретортами и приборами.

Многое здесь поросло плесенью, и какими-то не слишком требовательными к свету растениями.

– Смотри, – сказала Рейнбоу Дэш тихо, когда глаза поняш привыкли к полумраку.

Сансет Шиммер проследила, куда указывала подруга, и ощутимо вздрогнула: в истлевшей кровати лежал, укрытый полным прорех одеялом, скелет.

Совершенно очевидно, принадлежавший когда-то маленькой пони от «Хасбро».

Рейнбоу и Сансет замерли в смятении, уставившись на останки. Инстинктивно прижавшись боками, они не произносили ни слова, не в силах оторвать взгляд от молчаливого свидетельства чьей-то смерти.

Конечно, пони в Эквестрии не жили вечно.

Но за исключением редчайших несчастных случаев, они тихо и мирно, как было принято говорить, «уходили на Небесные луга». Обряды погребения разнились в веках и странах, но главное было то, что в современной Эквестрии о мертвых помнили, но предпочитали чтить достойные поступки, а не скорбеть об утрате.

И уж конечно, никогда и нигде невозможно было даже представить, чтобы чьи-то останки были вот так брошены.

Когда же потрясенная до глубины души Сансет Шиммер смогла оторвать взгляд от пустых глазниц, то заметила, что под копытом мертвеца белеет нетронутое временем чудо человеческой техники: планшет-комп.

Экран устройства был черен: конечно, за столько времени энергозаряд давно иссяк. Но к счастью, у поняш было с собой вполне исправное зарядное устройство на солнечной батарее.

Прибор окутался сиянием и аккуратно выскользнул из-под копыта мертвой пони.

Сансет как-то отстраненно подумала, что это была кобыла: не было в костях той основательной массивности, что присуща жеребцам.

– Ты что делаешь? – спросила Рейнбоу.

– Надо же узнать, кто это был, – ответил единорожка. – Пойдем, взглянем.

Радужная пегаска не стала спорить.

Ей как-то резко расхотелось исследовать домик, единственным обитателем которой был скелет маленькой пони…

---

…Сидя возле палатки, разбитой в тени раскидистой яблони, две пони приготовились погрузиться в последние события из жизни неизвестной кобылицы.

Оказалось, что надежная человеческая техника на удивление хорошо пережила испытание временем: нужно было только подключить зарядное устройство. Солнечная батарея позволяла поняшкам еще долгое время пользоваться умными чудесами науки.

Походило на то, что эта пони вела аудиодневник: файлы были пронумерованы и отмечены конкретными датами.

После недолгих манипуляций с подключением, из динамиков послышался голос, который Рейнбоу Дэш тут же узнала:

«Так, эта штука вроде работает, – раздался низковатый голос подруги с яблочной фермы. – Я буду вести эти записи на случай, если их кто-то найдет… ну или просто так. Я – Эпплджек, и я ушла из Европейского Гигаполиса более месяца назад. Дойдя сюда, я поняла, что дальше идти нет смысла: зараженные земли остались позади, и если я буду еще медлить, у меня просто кончится еда. Но тут есть вода, трава и вроде как даже почва. Так что наука может помочь мне выжить. К счастью, я – ботаник… И у меня есть, что посадить».

Поняшки изумленно переглянулись.

– Никогда не могла себе представить Эпплджек в виде ученого, – сказала Рейнбоу. – Она же фермерша до мозга костей, а всякие ботанские дела – это, скорее, к Твайлайт.

Сансет поставила запись на паузу и возразила:

– Мне кажется, это просто стереотип. Давай слушать дальше?

Радужная пони кивнула, и единорожка снова включила воспроизведение.

Как выяснилось, эта Эпплджек покинула Гигаполисы без малого век тому назад, когда исполинские конгломераты еще только принимали свой привычный вид.

Странностью было то, что пони рассказывала о своем детстве и юности в стенах какой-то лаборатории.

Когда же поняшка доросла до сознательного возраста и была выпущена из бокса ради обучения и тестов по социализации, то любимым ее местом стал биологический отдел научного комплекса. В частности – ботаническая оранжерея.

«Из бесед с Твайлайт я поняла одну простую вещь, – поведал голос Эпплджек из динамика. – Ученые сами многого не знают и говорят мудреные словечки лишь потому, что так заведено. Они редко когда пытаются заглянуть в истинную суть вещей, предпочитая строить теории вокруг того, что уже известно…»

Сансет, прослушав эту запись, снова остановила воспроизведение:

– Вот тебе и ответ, почему она стала ученым. Чем займут поняшу люди, занятые научной работой? Тем, что умеют и знают сами.

Рейнбоу развела копытами:

– Я все равно не понимаю. Зачем ей этим заниматься? И этим ученым вокруг нее? Помнится, человеки не особо озадачиваются всякими там яйцеголовыми «социализациями», когда покупают себе пони на потеху.

– Она там была не одна. Ты не догадалась?

– О чем?

– Кто эти Эпплджек и Твайлайт.

Радужная пегаска, которой уже наскучило сидеть на одном месте, спросила:

– Ну и кто?

– Твайлайт-прим и Эпплджек-прим. Прототипы. Первые пони в этом мире.

– Ну с чего ты взяла?

– Читала. Дата совпадает…

– Ага, – Дэш даже не потрудилась изобразить удивление или почтение. – Круто. И чего ее сюда принесло, интересно?

– Она ушла из Гигаполисов после того, как… потеряла всех подруг. И пропала. Среди пони бытует легенда, что она превратилась в Дух Пустоши – и помогает тем, кто, как и она, ушел прочь от людей. А она вот где была, оказывается…

– Если это ее сад, то она и вправду помогла нам, – ответила Рейнбоу. – А откуда ты знаешь?

– У моей первой хозяйки, – объяснила Сансет, – мне разрешали пользоваться киберсетью в то время, когда со мной не хотели играть. Чтобы я не мешалась под ногами. Ну и я общалась с другими пони, читала.

– А что сталось с другими… прототипами? – спросила Дэш, в душе которой боролось извечное понячье любопытство и императивы поведенческой программы.

Сансет Шиммер вздохнула.

Это был как раз тот путь, что привел ее к осознанию истинной природы всех синтетов. А потом хозяева подтвердили подозрения поняши и показали ей визуальный ключ, снимающий блокировку восприятия соответствующей информации. Очевидно, не желая возиться с объяснениями.

Сансет тогда долгое время не хотела принимать истину даже после снятия блокирующего скрипта, пока не придумала объяснение, хотя бы в теории допускающее существовании других миров.

– Можешь не щадить мои чувства, – сказала Рейнбоу, превратно истолковав колебания подруги. – Я уже большая кобылка и могу спокойно воспринять то, что жившие почти век назад пони умерли.

Сансет не стала спорить:

– Рэрити и Флаттершай нашли покой в какой-то религиозной обители, – перечислила она, – Пинки Пай сошла с ума, Рейнбоу Дэш погибла при попытке разрушить лабораторию БРТО, тогда еще единственную… И к слову, там держали безумную Пинки к тому времени, разрабатывая стоп-скрипты и тому подобное. А Твайлайт Спаркл главный биоинженер увез куда-то к себе. По слухам, она покончила с собой.

Рейнбоу, закусив губу, молчала почти целую минуту. Мысли радужной пегаски были сейчас заняты тем, как исторические аудиозаписи шли вразрез с ее собственным мировоззрением.

Она все же решилась спросить:

– Но почему?..

– Судя по всему, они не могли смириться с тем, для чего их создали. И что собираются делать с их… потомками.

Уши Рейнбоу прижались.

– Людям нет прощения за это, – сказала она, чувствуя, как глаза начинает противно щипать.

– Они не виноваты, – сказала Сансет. – Их стоит даже пожалеть.

– Чего? – удивилась пегаска.

Огненная пони печально улыбнулась и пояснила:

– В их мире нет ничего прекраснее денег. Как не жалеть их после этого?..

Про себя же она думала, что Рэйнбоу на удивление легко все это приняла, учитывая что ее скрипт до сих пор не был снят.

Впрочем, единорожке было невдомек, что скрипт Рейнбоу Дэш работал несколько по-другому. Если большинство пони воспринимали информацию о своем истинном происхождении как розыгрыш или обман, то радужная пони просто не парилась по таким вопросам. И предоставляла «яйцеголовым» самим ломать голову над непонятными вещами.

Поведенческая программа поняши в таком случае вступала в конфликт с логикой, но не на критичном уровне. И скорее всего, Дэш впоследствии просто решила бы отложить вопрос на потом, благополучно забыв о нем через несколько часов согласно защитным механизмам психики…

---

…В завтрак путешественниц вошли свежая трава, листья и даже местные яблоки и крыжовник. К сожалению, все плоды полностью одичали, превратившись в жесточайшую кислятину.

Особенно когда прошла эйфория от первых найденных натуральных продуктов.

– Настоящий скуловорот, – прокомментировала это Рейнбоу Дэш, скривившись после того, как попробовала одно-единственное яблочко. – Эпплджек в Эквестрии хватил бы удар от такого урожая.

Сансет вынуждена была согласиться хотя бы мысленно: плодовое изобилие сада все же оказалось малопригодным в пищу, хотя в данных обстоятельствах привередничать не приходилось. Кроме того, пока еще оставались листья, трава и цветы.

На время еды единорожка снова включила аудиодневник древней Эпплджек.

Пони ровным голосом рассказывала, как начала обживаться здесь, в местах, где экология начала восстанавливаться после деятельности человека. Упомянула земнопони и уже пройденные подругами токсичные джунгли. Правда, по ее словам, выходило, что простирались они значительно шире, по меньшей мере, на половину той оставленной за спиной пустынной территории.

Но Эпплджек не шла сквозь них. Насколько было ясно из записей, земнопони прибыла сюда на флаере, наглым образом угнав его из лаборатории вместе с кучей оборудования, инструментов и образцов.

Слежку же Эпплджек исключила, попросту выломав бортовой компьютер где-то на полпути. Правда, вскоре выяснила, что для стабильного полета и мягкой посадки он тоже нужен, и летающая машина с частью тонких приборов пришла в негодность сразу после приземления.

…Завтрак уже кончился, но пони продолжали слушать льющиеся на них откровения.

Оказалось, что прототипы «главной шестерки» пони были созданы в течение буквально двух лет. Как Сансет поняла, ни о каких искусственных воспоминаниях тогда и речи не шло: было проведено лишь проектирование и производство физических оболочек, да еще какие-то наработки по характеру.

Кроме того, аудиозаписи пестрели ссылками на какие-то документы в недрах планшета, до которых еще ни у кого не дошли копыта.

А Сансет мысленно благословила то, что их зарядное устройство оказалось совместимым с планшетом почти вековой давности, по крайней мере, в части беспроводной подзарядки аккумуляторов.

– Нам придется на месте учиться садоводству, – сказала Сансет, снова отключая запись.

– Что? – переспросила Дэш.

– Но сначала нужно сделать кое-что важное, – закончила фразу Сансет, глядя в глаза подруги…

---

…Две пони стояли и молча смотрели на холмик земли под самой большой и раскидистой яблоней. Вероятно, первой из многих.

Надгробием послужила столешница от одного из меньших лабораторных столов.

На белой и почти не потускневшей от времени тусклой эмали красовался схематичный рисунок из трех небольших яблочек, расположенных треугольником.

Из планшета, висящего в сиянии кинетического поля, доносился слабый голос Эпплджек-прим, проигрывая последнюю запись:

«Сегодня, проснувшись, я поняла, что не могу подняться с кровати. Похоже, годы таки нагнали старушку-Эпплджек, и прямо сейчас я чувствую, как онемение поднимается по телу. А еще меня клонит в сон, хотя сейчас только утро. Так что, видимо, эта запись будет последней, – в старческом голосе послышались насмешливые нотки. – Вот в такие моменты и пожалеешь, что не единорог с их магией-шмагией. Ладно, хоть кровать у окна, и я могу бросить последний взгляд на мой садик. В общем, кто бы теперь это ни нашел, сохраните для истории, что ли? Или еще как-нибудь пустите в дело. Я прожила хорошую жизнь, и мне не стыдно…»

Голос яблочной пони еще что-то сонно говорил, но слов было не разобрать. Потом раздавался только едва слышный звук дыхания уснувшей пони.

Наконец, наступила тишина, хотя запись, судя по файлу, длилась еще несколько суток: очевидно, ее просто некому стало выключить.

На легком ветерке шелестели листья яблоневого сада. На свежую могилу, где нашла свое последнее пристанище первая из бесчисленных Эпплджек, с ветви упало небольшое яблоко.

– Как думаешь, ей бы понравилось тут? – тихо спросила Сансет Шиммер, прижимаясь к радужной пегаске.

– Чтоб у меня перья повылазили, если нет, – ответила та и обняла подругу крылом.

– Подумать только, а раньше тут был всего десяток яблонь, – сказала Сансет Шиммер, вспомнив просмотренные видеозаписи, – а вон как разрослись...

– Да, только яблоки в рот не взять – кислятина, – поморщилась Рейнбоу, но единорожка только потыкалась мордочкой в район голубого ушка:

– Зато можно компот сварить! Подумай, настоящие яблоки! На грунте!.. Мы ведь просто... просто нашли райский сад!

– Ага, и компот будет такой же кислый, – поддела пегаска.

Они еще так долго стояли, безмолвно прощаясь с той, о ком среди пони до сих пор ходили легенды. Единорожка было подумала, что, наверное, нужно что-то сказать, как голос подала Рейнбоу Дэш:

– Скачи на Небесные луга, яблочная поняша. Туда, где всегда сочная трава и спелые яблоки. И где тебя ждут друзья…

Сансет скосила глаза на подругу, но почтительно промолчала. Рейнбоу же продолжила говорить:

– …А встретишь там ворчливую Даймонд Тиару со шрамом, передай привет и скажи, что мы ей очень благодарны. И не сердимся… и это… скучаем…

Единорожка услышала всхлип и только плотнее прижалась к подруге.

Более сильный порыв ветра шевельнул понячьи гривы. Сансет показалось, будто весь сад облегченно вздохнул, слившись, наконец, воедино со своей хозяйкой…

---

…Они не стали селиться в доме Эпплджек-прим: уж очень там все казалось ненадежным и пыльным. К тому же, мысль о том, что прямо там умерла пони, отталкивало подруг от подобных идей.

По крайней мере, пока не начались холода.

Обыск в доме сделал поняш обладателями различного рода и зачастую нуждающихся в починке инструментов, пришедшим в негодность зарядным устройством для устаревших компов, а также кучей научного оборудования, которым, очевидно, Эпплджек-прим пользовалась для своих исследований.

А еще они нашли запечатанные в банках компоты и варенья. И хотя туда явно был добавлен универсальный консервант, это сильно подняло подругам настроение: не придется экономить.

Ничем другим пригодность запасов объяснить было нельзя, разве что магией. Но это было слишком уж нехарактерно для мира людей.

Кроме того, Сансет обнаружила законсервированные в продолговатых капсулах черенки растений.

Пони еще не знали, но именно это было главным сокровищем старого сада: возможность заново привить деревья и снова сделать их плоды большими и сладкими.

Наконец, запасы всевозможной химии и концентратов: очевидно, Эпплджек собиралась в свое последнее путешествие основательно и надолго…

…Накрывшая мир ночь над пустошами была полна звезд. Настоящих, живых, взирающих с медленно крутящихся небес в компании с Млечным Путем. Луна в этот раз решила не посещать небосклон, дав двум смертным в полной мере насладиться красотой иных светил.

Гигаполисы не могли предложить своим жителям настоящие звезды. Да, виртуальная реальность, планетарии и прочие элементы современной культуры не давали людям забыть, что такое ночное небо и космос, но предлагаемый суррогат не шел ни в какое сравнение с природной красотой.

– Сперли все небо, – буркнула лежащая на спине голубая пегаска, радужная грива которой казалась растрепанной больше обычного.

– Что? – навострила ушки лежащая рядом оранжевая единорожка, которую уже почти сморила томная дрема после целого дня занятий.

Они лежали на расстеленном брезенте неподалеку от речного берега.

– Я говорю, настоящее небо в Гигаполисах сперли, – повторила радужная пегаска. – Подумать только, лет сто этого никто в натуре не видел. И лет сто тут вообще никого разумного не было, кроме одной поняшки, что нашла в себе смелость уйти из этих каменных мешков.

– Агась, – единорожка тоже перевернулась на спину, подвинулась ближе к подруге.

Рейнбоу Дэш обвела копытом небо.

– Представляешь, Сансет... целый мир для нас двоих. Тут ведь никого нет... и не будет еще долго.

– Звучит невероятно соблазнительно, – пробормотала огненная пони, в голосе которой вновь появились сонные нотки. – Имеешь что-то против?

– Не... – пегаска невольно дернула ухом, когда почувствовала дыхание подруги. – На природе здоровско, никого нет под открытым небом, полным звезд... И мы можем делать что хотим, ни на кого не оглядываясь. Лопать то, что найдем, построить дом там, где хотим, бегать голышом, валяться, любуясь звездами или закатом... Блин, я несу романтическую чушь, да?

Она покосилась на Сансет Шиммер, которая, прикрыв огромные глаза цвета морской волны, промурлыкала:

– Продолжай... даже нести романтическую чушь ты умеешь просто потрясно.

– Хех, спасибо... Так вот, я думаю... Блин, ты меня сбила.

Она шутливо пихнула расслабленную подругу, но та только фыркнула от удовольствия.

– Просто скажи это, – тихо сказала единорожка, – и пусть все утрутся, кому невмоготу.

– Тут никого нет.

– Пофиг.

– Я люблю тебя. Ты мне стала ближе, чем кто-либо в жизни. Как сестра просто.

– А какая? – хитро сощурилась единороржка.

– Старшая, – не раздумывая, ответила Дэш.

– Я тебя тоже люблю, чудо ты радужное... – Сансет Шиммер зевнула. – Кстати, насчет того, чтобы «бегать голышом» – это выглядит здравой идеей. У нас нет сменной одежды. И если испортим эту, придется импровизировать тут. А то, что было у Эпплджек, давно рассыпалось в прах. При всем при том, ни ты, ни я не умеем шить.

Она ждала, что Рейнбоу откажется, будет смущаться и, может, даже трогательно краснеть, но та ответила:

– Угу. Будем как в Эквестрии. И вообще, это земля пони, как хотим, так и ходим тут.

– Точно, – улыбнулась Сансет, прикрывая глаза. – Начнем прямо завтра. Нам надо будет все-все изучить тут. А потом решить… что делать дальше

– Но я так боюсь, что... – Дэш вдруг оборвала речь и покосилась на подругу.

Та, продолжая прижиматься и положив на Рейнбоу переднюю ногу, уже спала, издавая то самое трогательное сопение, которое привлекло внимание пегаски.

Рейнбоу улыбнулась и расслабилась на спине, смотря в полную звезд бездну. Вскоре сон сморил и ее.

Пегаске хватило сил только дотянуться до походного одеяла и укрыть себя и Сансет.

Вскоре прижавшиеся друг к дружке пони сладко спали. В кои-то веки – не одолеваемые беспокойными думами или же просто болью, ни душевной, ни физической…

---

…Рейнбоу Дэш сидела и с ворчанием выдирала из шерсти репей и колючки.

Когда же этот нелегкий труд был завершен, пегаска резюмировала:

– Знаешь, я, пожалуй, больше не хочу как в Эквестрии – с голым крупом ходить. Как-то непривычно это, что все на шерсть попадает, и потом чешется...

Сансет, на которой тоже ничего не было, села рядом и помогла избавиться от следов пребывания в прибрежных кустах: Рейнбоу полезла туда, потому что там ей показалось движение.

Как оказалось, это была жаба – первое существо, не считая насекомых, которое встретилось поняшкам тут.

– А еще нас сегодня ждет незабываемое ощущение отстирывать налипшую на твою шерсть смолу... – проговорила Сансет Шиммер, оглядывая подругу. – И где ты только умудрилась ее найти? Ни одного хвойного дерева на мили вокруг.

Рейнбоу вздохнула, увидев, что и в шерстке подруги тоже хватает всякого мусора, а яркая шкурка даже потускнела от пыли.

– Кажется, кому-то пора принять душ... – сказала она.

Сансет кивнула:

– С языка сняла. Обеим пора. Вот только есть одна проблема: ближайший душ у нас в сотнях километров.

Повисло тягостное молчание, которое нарушила радужная пегаска:

– В реке вода малость мутная, но я тут видела ручеек, очень живописный. И недалеко.

…Спустя несколько минут пони стояли на бережку весело звенящего ручья. Дэш попробовала воду и тут же отдернула копыто:

– Бр-р-р... Ледяная. Задубеем.

Сансет, у которой через спину было перекинуто полотенце, спросила:

– Может, воспользуемся каким-нибудь горячим источником?

Дэш обреченно вздохнула:

– Нет тут никаких горячих источников... Можем в реку пойти, но там вода немногим теплее, и при этом не такая чистая.

Сансет развела копытами:

– Или так, или ходить со смолой на боку. Скажи спасибо, бычок-смоляной-бочок, что на крылья не попало. Кстати, тебе не мешало бы перышки тоже помыть.

Дэш издала тихий вой. Не то чтобы она сильно боялась простудиться: в небесах холодно, пегасы к такому привычны.

Но вот любить не обязаны.

…После купания пони сидели возле спешно разожженного костра, завернувшись в полотенца и одеяла, и жались друг к дружке в попытке согреться побыстрее.

Рейнбоу Дэш, стараясь, чтобы зубы не слишком громко стучали, проворчала:

– И как только пони в Эквестрии с этим справляются...

– Не знаю, – отозвалась Сансет Шиммер, которая чувствовала себя ничуть не лучше. – Это все же мультик. Кроме того, какая-никакая, а цивилизация в Эквестрии есть.

– Это был риторический вопрос!

Единорожка улыбнулась:

– Нам придется тут многое сделать…

Рейнбоу кивнула. Она и сама понимала, что с каждым днем холодает, а жить в палатке и бегать без одежды можно только летом.

По всему выходило, что беззаботному отдыху в яблочном саду приходит конец…

---

Сансет Шиммер всерьез взялась за дошедшие из прошлого записи.

Эпплджек старалась быть последовательной в своих исследованиях, но иногда прерывалась на собственную биографию или погружалась в воспоминания.

Сансет сделала для себя вывод, что яблочная поняша, будучи существом социальным, отчаянно скучала по общению: ведь здесь, кроме растений и насекомых, почитай, никого и не было.

Решив насущные нужды путем взращивания фруктового сада, крыжовника и картошки из остатков собственных запасов, Эпплджек стала заниматься тем, чему была обучена. А именно, научными изысканиями.

В записях нашлись графики и результаты каких-то расчетов, записанные столь заумным языком, что Сансет перечитывала некоторые предложения по несколько раз. Земнопони исследовала изменения окружающей среды, брала пробы и собирала данные для исследований.

Рейнбоу Дэш же, удостоверившись, что никакой фауны страшнее диких пчел тут не водится, стала летать по округе в целях разведки.

Как оказалось, садом огромная зеленая зона не ограничивается.

Дальше на восток и юг простиралась уже натуральная лесостепь. Вид получался немного пустынный в виду практически полного отсутствия животных, но все же это были не пустоши, а растения не содержали в себе ядовитых веществ.

Эпплджек в своих исследованиях была права: экология планеты начинала восстанавливаться, и отнюдь не благодаря людям. Природа сама умудрилась справиться и с металлом, и с химией, и даже, возможно, с радиацией. А когда запасы новых веществ иссякали, не успев образовать круговорот, то освободившиеся территории занимали более привычные пони и людям трава и деревья.

А это означало, что программа Гигаполисов со скрипом, но оправдала себя. Правда, официально сообщалось о невозможности жизни вне пределов городов. Но сейчас поняша понимала, что делалось это, чтобы человечество, сконцентрированное в легко (как правило) контролируемых конгломератах, снова не разбрелось по планете. И, конечно, не начало новую грызню за ресурсы, территорию, правильных богов или попросту от природной дурости.

Рейнбоу Дэш закончила обследовать окрестности на несколько десятков километров во все стороны. И, выработав себе режим тренировок для поддержания формы, неожиданно проявила интерес к другим записям Эпплджек-прим.

А именно, к тем, где та пыталась писать.

Кроме аудиофайлов, планшет содержал бессчетное множество результатов исследований, а также личные файлы в виде стихов и какой-то прозы, очевидно, написанной от скуки.

И теперь, также пытаясь разнообразить досуг, Рейнбоу Дэш читала то, что Эпплджек-прим писала десятки лет тому назад.

Дом пришлось восстановить: припозднившаяся осень заставила поняш пересмотреть преимущества ночевок под открытым небом или в палатке.

К счастью, они успели вовремя, и первый снег встретили в натопленном и утепленном заново домике. Благо, снятый с флаера обогреватель вполне справлялся.

Именно тогда, в долгие зимние вечера, Рейнбоу тоже начала писать.

Сперва – неуверенно и не слишком умело, и во многом подражая Эпплджек-прим по стилю. Но если земнопони писала, в основном, свои наблюдения за многострадальной природой, то Дэш в своих рассказах больше внимания уделяла испытаниям и приключениям.

Сансет иногда думала, что когда Рейнбоу, смущаясь и краснея, впервые принесла подруге результат своего творчества, это было одной из самых милых вещей, что делала отчаянная названная сестренка.

Вскоре стало понятно, зачем Эпплджек делала консервы: зимой взять понячью пищу было практически неоткуда. И хотя морозы были совсем небольшими, следовало признать, что без запасов старой хозяйки дома обе поняшки, скорее всего, не выжили бы.

Впрочем, и винить их в плохой подготовке к зиме было некому.

Так или почти так минул целый год, наполненный бесценным опытом и хозяйственными хлопотами.

За ним – еще один, к которому подготовились куда лучше: Сансет, опираясь на записи Эпплджек, привила большинство растений в саду, выполола сорняки и не слишком густой подлесок.

Кроме того, пони вместе возобновили консервацию: благодаря части оборудования, они смогли получить мед местных пчел, что резко снизило природную потребность в сахаре. Что, к слову, могло вылиться в проблему в ближайшее время: рафинад давно кончился, а первый год приходилось довольствоваться припасами Эпплджек.

Совместная работа только укрепила дружбу между поняшами. И хотя Рейнбоу не могла в этом мире двигать облака и влиять на погоду, все равно старалась помогать изо всех сил. А недостаток знаний компенсировала рвением. Кроме того, близость реки позволяла не думать об источнике водоснабжения.

Пони втянулись в рутину жизни на природе, и почти не пользовались благами цивилизации без крайней необходимости.

Во-первых, не было нужды, а, во-вторых, помогало отказаться от мыслей, что любая, даже самая надежная техника когда-нибудь выйдет из строя.

Сансет Шиммер, наблюдая за подругой, иногда думала, что та вдали от людей стала почти неотличимой от своего мультяшного оригинала. Разве что спокойными вечерами предпочитает не читать, а писать.

Одним из вечеров новой весны единорожка в очередной раз увидела, как Рейнбоу Дэш, высунув от усердия язычок, ловко тыкает кончиками перьев по сенсорам планшета.

Полюбовавшись на эту картину, Сансет не удержалась от вопроса:

– Что пишешь?

– Историю о том, как пони в мире людей получили свободу, – сказала пегаска, оторвавшись от своего занятия. – Как нашли способ преодолеть бесплодие и нашли собственный дом… в бывших Пустошах. Благодаря самопожертвованию отважной пегаски.

Сансет улыбнулась:

– Думаешь о тех пони, кто остался в Гигаполисе?

– Не только о пони. Вообще обо всех, – пегаска вздохнула и грустно опустила уши. – Я как будто слышу эти стоны и крики из недр бетонных гор. Каждую ночь. Пока мы тут выращиваем яблочки…

Единорожка опустила глаза. Ей и самой было не по себе, что они вдвоем живут здесь в безопасности, в то же время как в Гигаполисах миллионы живых существ вынуждены выживать по жестоким законам человеческого мира.

– Хочешь вернуться? – уточнила Сансет то, о чем думала и сама. – Нас разыскивают.

– Знаю. Но у нас есть настоящая земля Обетованная. Она может вместить куда больше, чем двух пони.

– Готова стать пророком? – улыбнулась огненная единорожка.

Пегаска задумалась на пару секунд, затем сказала:

– Те, кто захочет, смогут уйти. Это главное.

– Чтобы тут полноценно жить, – заметила Сансет, – придется или ходить в Гигаполис за молодежью, или решить главную проблему синтетов – бесплодие. А это могут сделать только люди.

Рейнбоу фыркнула:

– Как же. Я скорее поверю, что человеки возьмут – и прям так сразу всех освободят. Я уже достаточно видела, чтобы понять: скорее алмазные псы займутся благотворительностью.

– Ты права... – вздохнула Сансет.

– Тогда… собираемся? – навострила уши радужная писательница.

– Если только осенью, – уверенно сказала Сансет. – Нужно будет собрать урожай, заготовить запасов на зиму и в дорогу, закрыть дом как следует, а то и построить еще. И вообще, сначала придумать план: скольких мы приведем, где поселим, чем будем заниматься.

Рейнбоу улыбнулась и обняла подругу:

– Принесем им солнце, – тихо сказала пегаска.

– Ага, – Сансет покрепче прижала радужную пони. – В рюкзаке.

Мысленно она уже прикидывала, как лучше будет запастись припасами в дорогу, каким способом обойти чудовищную свалку и вообще проникнуть в Гигаполис.

И главное, что сказать тем, кто захочет слушать о новой земле, где со временем каждый сможет найти себе новый дом…

Эпилог

…Даймонд Тиара Ингред подтянулась на импровизированном турнике в пятидесятый раз и обессиленно рухнула на пол.

Поставленная вертикально кровать угрожающе качнулась, но устояла.

Розовая пони, тяжело дыша, бросила мимолетный взгляд на стену, всю исцарапанную черточками. Прошло уже много времени. Тиара не взялась бы сказать, сколько именно: она бросила считать дни после того, как у нее кончилось свободное место. Кроме того, не слишком способствовали точному счету несколько суток беспамятства.

Даймонд усмехнулась и покосилась на узкое окошко под потолком: единственный источник света днем и свежего воздуха вообще. Туда взрослой пони было физически не пролезть, это она выяснила в первый же день. Поэтому там не было даже решетки, только обычная оконная рама, через которую зимой, к слову, не слабо так поддувало.

При желании Даймонд была еще в форме дать отпор любому, кто попытается ее изнасиловать.

Но управляющий занюханного борделя «Незабудка» сказал, что в таком случае пони прикуют к койке за все конечности, и освобождать будут только для санитарных нужд в лучшем случае.

Чтобы сохранить и без того невеликую возможность двигаться и держать себя в форме, Даймонд Тиара Ингред со скрипом зубов согласилась обслуживать отбросы Трущоб.

Правда, иногда не удерживалась от язвительных замечаний, за которыми обычно следовали побои: либо от клиента, либо от администратора, которому тот жаловался.

За минувшее время бывшая гладиатор хорошо приспособилась: не давала себе размякнуть, блюла чистоту настолько, насколько позволяли возможности. Стала философски относиться к сексуальному насилию, и в некоторых случаях даже умудрилась поспать во время «сеанса». Хотя потом и заработала очередной скандал от тощего Пита.

Кормили «розовую жемчужину заведения» не то чтобы хорошо, но и не впроголодь. По той же причине, по которой шлюхам в «Пони-Плее» выдавали двойной паек: никому неохота было бы «пользовать» кобылку, от которой остались только кожа да кости. Более того, даже какая-никакая медицинская помощь тут иногда оказывалась: потерять поняшку, что приносила заведению изрядную долю дохода, Пит не хотел.

«Так что все не так плохо, как могло быть», – в миллионный раз мысленно сказала себе розовая пони.

При мыслях о еде живот издал недовольное бурчание: после какой-то неясной возни за дверью ей перестали приносить еду. И клиенты тоже куда-то пропали: не было слышно даже, как очередная мразь развлекается в соседних помещениях. Так было уже вторые сутки подряд, но Тиара еще не настолько отчаялась, чтобы начать звать тюремщиков на помощь.

Думая об этом, она включила на полную воду из крана и влезла под ледяную струю. Даймонд давно уже привыкла обходиться без горячей воды, строго-настрого запретив себе пренебрегать гигиеной и превращаться в больную развалину.

Она за все время заключения почти не задавалась вопросом, зачем упорно цепляется за жизнь. Зачем терпит всё со стороны людей, фурри и прочих фриков, в богатом репертуаре издевательств которых изнасилование было отнюдь не самым худшим. И шрамов на розовой шкурке за минувшее время изрядно прибавилось.

Розовая пони не надеялась на спасение: Маус, крыса такая, позаботился, чтобы о местонахождении Тиары Ингред никто не знал. А даже если бы и узнали, вряд ли стоило рассчитывать на помощь: единственные, кого бывший гладиатор могла назвать друзьями, давно уже умерли.

Даже если предположить, что двум поняшкам удалось сбежать от ищеек Мауса и полиции, в Пустошах не протянуть долго. Это общеизвестно. По крайней мере, двум маленьким пони, привыкшим к благам цивилизации.

Так что Даймонд Тиара была более чем уверена, что Сансет Шиммер Вторая и Рейнбоу Дэш Семнадцатая мертвы.

Вообще, их план ухода из Гигаполисов изначально был бегством в никуда. Не считать же, в конце концов, смутные намеки о восстановившейся природе, за реальный шанс. Но лучше уж так, чем то, что приняла на себя она, Даймонд Тиара Ингред.

Единственная цель, которая заставляла розовую пони-гладиатора цепляться за жизнь, было желание пережить лопоухую крысу в белом костюме. В идеале – увидеть когда-нибудь его труп. Ну или хотя бы помочиться на его могилу.

И хотя шансы на это были еще меньше, чем на выживание Рейнбоу и Сансет, все равно это было много лучше, чем ничего.

Поэтому пони продолжала бороться. Стиснув зубы, терпя немыслимые унижения и – надеясь.

Потому что иначе пришлось бы сдаться и признать, что Маус победил.

А на это Даймонд Тиара Ингред не пошла бы ни за что…