Вьюга

Вьюга

Бушевала вьюга. В холодном, северном воздухе, заворачиваясь спиралями, витали целые сугробы, полностью лишая возможности рассмотреть округу. В этот момент Сноутрейл осознал – как же хорошо, что это всего лишь мимолетное воспоминание, порожденное его… Кстати, а где это он сам? И почему ему вдруг вспомнилась какая-то метель, прямо посреди… Чувство страшного осознания вихрем ворвалось в сознание Сноутрейла, став первым чувством, которое он ощутил за долгий период времени – неужели он находится там, в метели? Или он был там раньше? Был в этой страшной пурге и теперь лежал, с оттаивающими конечностями, в какой-то хибарке, будучи найденный местным жителем? Кажется, что-то припоминается…

Попытка открыть глаза увенчалась успехом, но не смыслом – единорог все равно ничего не смог разглядеть. Увидел он лишь одно большое серо-коричневое пятно, на котором где-то слева снизу виднелось белое, чуть поменьше. Осмысливать происходящее Сноутрейл не мог, а его сознание время от времени проваливалось в бездну небытия. Попытавшись пошевелить копытом, он вдруг понял, что занят этим делом уже давно, и потому ему оставалось только прекратить. Так вот откуда это… странное чувство в мышцах, которое он не мог вспомнить.

Сознание шаг за шагом возвращалось в разум, который почти перестал пропадать, и потому синий единорог смог позволить себе мысль о том, что он синий единорог, и о том, что он все же был в той метели. Оставалось вспомнить что он там, собственно, делал, и где находится в данный момент. Несколько усилий, затраченные на шевеление онемевшими телом и мозгами, дали ему понять, что под ним расстилается что-то мягкое. Сноутрейл никак не мог вспомнить название той штуки, на которой пони обычно спят, и потому занялся иными воспоминаниями. Пока что, кроме картины метели, ему в голову больше ничего не приходило. Кто же его спас? И разве он не должен быть накрыт одеялом?

Белое пятно слева постепенно принимало очертания окна, вид из которого все еще было трудно разглядеть. Может, стоит спросить хозяина дома? Всего-то подождать, пока копыта более-менее поддадутся контролю, а мозг заработает должным образом, затем встать и найти его. Также единорог отметил, что неплохо было бы попросить у него воды, ибо сухота в горле, как оказалось, тревожила Сноутрейла уже давно.

Вскоре копыта действительно стали чуть более управляемыми, и единорог медленно перекатился на бок. Затем, приложив еще некоторые усилия, оказался во вполне неустойчивой позиции на полу. Только сейчас он ощутил, насколько же сильно у него болит и кружится голова. Интерьер квартиры показался ему даже слишком знакомым. Видимо, он все-таки что-то помнит. Зигзагообразной походкой пони доковылял до того места, где, по его мнению, должна была располагаться кухня и холодильник. А в холодильнике – вода. Ждать, пока явится хозяин дома было слишком утомительно и посему единорог счел необходимым добраться до воды самому. Почему-то он был твердо уверен, что именно в холодильнике ее и найдет.

После того, как пони обдало холодным воздухом прямиком с решетчатых полок свежераспахнутого белого ящика, ему показалось странным, что холод пришелся словно облегчение. Хотелось просто засунуть взлохмаченную голову на одну из полок, и там же ее и оставить. Достаточно странное чувство для жертвы бурана...

На одной из полочек действительно оказалась бутылка с водой и запиской «На завтра», прикрепленной к ней. Не взирая на сие предназначение, которое, возможно, уже давно миновало свой срок, и на возможные упреки хозяина, Сноутрейл схватил бутыль и принялся жадно поглощать ее содержимое. Водяная прохлада подействовала на него как озарение, заставившее его отпрянуть от бутылки и замереть – единорог и был хозяином дома. Внезапно осознав это, он слегка стукнул себя по лбу, о чем немедленно пожалел, и пробубнил какое-то слово на букву Д. Как можно было забыть о том, что ты спишь в своем же доме?

Другое осознание подошло следом – ситуация была крайне непохожа на то, что Сноутрейл – жертва вьюги. Он не чувствовал ничего похожего на обморожение, или его последствия, да и смогло бы оно так сильно отбить ему память? Или, скажем, развить в нем желание оставить голову в холодильнике?

Не став убирать бутылку, единорог захлопнул дверцу, и уже более уверенным, но все еще кривым шагом направился к окну. За окном он узрел утренний и, к тому же, летний пейзаж Понивилля. Приложив бутыль с остатками прохладной жидкости к правому виску, Сноутрейл усмехнулся над своей рассеянностью, и пришедшим в голову ответом на все вопросы. Никакая он не жертва вьюги, а всего-то на всего напившийся кретин. Такое часто бывает спросонья. Отсюда и легкий эффект амнезии.

Тут всплыл очередной провал в памяти, касающийся лично Сноутрейла. Нет, имя и личность свои он, естественно, помнил, как, впрочем, и кьютимарку (перо и чернильный след на бумаге), а вот сферу деятельности он почему-то позабыл. Скорее всего, ее у него и не было. Плюс эта вьюга… Вьюга. Все же, метель у него в голове возникла не спроста. На обычный сон это похоже не было, да и в нем явно присутствовало некое стремление к ней. Наверное, он совершить нечто, как-то связанное с этим… может, сходить в поход в Кристальные горы?

Тут же возникла теория, что единорог там уже был и действительно замерз, но, словно в сюжете какого-нибудь фантастического рассказа, вернулся во времени, и стал переживать день заново. Пусть оное и звучало глупо, тем более, что ничего похожего на дежавю Сноутрейл не чувствовал, все-же отрицать эту теорию он не стал. Это ж Эквестрия, в этой стране и не такое случалось. Особенно с этими новыми хранителями элементов гармонии, мать их Селестию. Кобылки-дружбомаги, которые на самом деле настоящие магниты для всяких неприятностей, благо хоть справляются с ними.

Сноутрейл мог бы и дальше мысленно осуждать хранительниц Элементов, но тут вспомнил что и у него есть друзья, которые, возможно, расскажут ему невероятную вчерашнюю историю. А может, заодно, и поведают, чего же такого он хотел сделать с… этой вьюгой. Пока никак иначе сформулировать он сей вопрос не мог.

---

— Кто я? — не понял Сноутрейл.

 — Ты меня прекрасно слышал, пьянчуга, — холодно, дрогнувшим голосом ответила ему Ирис. Она была первым другом, которого встретил синий единорог прямо посреди улицы, и тот почти сразу сделал вывод, что ничего хорошего вчера не совершил.

Расспрашивать пегаску дальше было не лучшей идеей, и Сноутрейл двинулся далее. На самом деле, двигался он, пока что, по совершенно случайному направлению.

Нет, веди она себя так постоянно – вряд ли бы она вообще смогла стать ему другом. Вообще, Ирис вполне себе хороший товарищ, отзывчивая. Просто слегка праведная, и порой вспыльчивая. Что и было странно, потому что сейчас она была такой хладнокровной, что единорог побаивался, чего он мог еще натворить, помимо пьянки…

Кому ли не знать все, как не бармену! Именно в таком виде пришла мысль Сноутрейлу, вплоть до тона и произношения. Обычно мысли – рассеянные, хаотичные и сингулярные сущности, которые, кажется, живут своей жизнью в голове чьего-нибудь разума. Не стоит верить всяким комиксам, где у героя есть способности читать мысли. Там они преподносятся в виде текстов, звуков с голосом хозяина, но не более, что весьма несправедливо по отношению к их природе. Такое поведение даже близко не стоит большинству мыслей, ежесекундно возникающих в голове.

Однако мысль Сноутрейла была как раз из того меньшинства, что возникала именно в виде уверенного голоса, и которая звучала твердо, резко, и только один раз, а уже потом рассеивалась и превращалась в сущность. Быть может, в этот момент над головой единорога возникло облачко с текстом, но это уже вряд ли.

 — Верно думаешь, — раздался рядом чей-то голос.

Сноутрейл, будучи уже вовсю спеша по направлению к бару, оглянулся. Рядом с ним вышагивал немного лохматый единорог неопределенного темного оттенка, в легкой осенней куртке светло-охрового цвета. Приглядевшись, он рассмотрел в темной шерсти ультрамарин (оттенок синего).

Сноутрейл тут же узнал в нем товарища, и не поленился переспросить:

 — Думаю что? — спросил он, все еще уверенный, что читать мысли – это все же способность из комиксов, но не более.

 — Что бармен все знает о вчерашнем. Ты сказал это вслух.

До единорога дошло, почему мысль прозвучала твердо и резко. И ведь правда – на языке до сих пор оставалось вибрирующее «эхо» от ранее сказанной им фразы, ровно, как и в ушах.

 — Надеюсь, он меня не пошлет куда подальше, как это сделала Ирис. Видимо, я действительно натворил вчера дел.

 — Ирис совсем не та, к кому в таких случаях нужно ломиться первым делом, — ответил лохматый единорог, которого, кстати, звали Лестер, — а вот проявлять терпение к таким как ты, после того, что могло произойти вчера – часть работы бармена. Важная часть.

Лестер был определенно прав. И действительно ведь. Сноутрейл мысленно упрекнул себя за нерассудительность, после чего спросил:

 — А ты, часом, не знаешь, что было?

 — Честно – понятия не имею. Я в тот момент отсутствовал.

Приятели миновали площадь. После, когда Сноутрейл обернулся, в решимости задать еще один вопрос, Лестера уже не было рядом.

---

— О-о-о, вы только гляньте кто к нам заглянул. Я не был уверен, что ты вообще жив, приятель, — развеселился бармен, елозя укутанным в полотенце копытом в пивном стакане.

Единорог проигнорировал вопросительные, а также веселые и даже осуждающие взгляды немногих посетителей, по которым можно было определить, кто был вчера вечером здесь, а кто нет. Вместо этого он просто направился к барной стойке с гогочущем продавцом спиртного. Тот, поймав на себе серьезный взор Сноутрейла, прекратил издавать гортанные вибрации и, прокашлявшись, сказал:

 — Сразу видно, зачем пришел сюда.

 — И то верно, — ответил единорог, усаживаясь за барный стол. — Давай все в мельчайших подробностях.

 — Чего? — не понял бармен, застыв с новой кружкой и бутылью сидра в копытах, только что выуженных из-под столика.

 — Ну как чего? Ты же сам сказал, что знаешь, зачем я пришел. Говори, что я натворил вчера.

 — Ааа, так ты… просто я думал… неважно, — бутыль и стакан отправились обратно. — А вообще, мудрое решение, с моей точки зрения. Чем снова браться за дело, лучше закончить старое…

 — Да-да, конечно, только давай не будем тянуть, — Сноутрейл проигнорировал колкость, но ему начинала потихоньку надоедать рассеянность бармена. Кстати, зовут его Боб. И бар его называется «У Боба».

 — Так я и говорю, — с ноткой удивления, но явным чувством потери инициативы, сказал Боб, — я полностью поддерживаю твое решение.

Единорог некоторое время смотрел в пустоту, после чего переспросил:

 — Какое решение?

Взгляд Боба принял сочувственный вид.

 — Ты что, вообще ничего не помнишь?

 — Ну… — Сноутрейл еще раз прошелся по своей памяти и, удостоверившись, сообщил, — да. Вернее, нет. Вообще ничего, и ничего вообще. Вот вообще.

 — Ого… Я уже было хотел спросить, когда ты планировал начать.

 — Да что начать-то? — голос Сноутрейла, почти едва заметно, на тон возрос.

Почему-то взгляд бармена принял вид некоего озарения, он зачем-то безмолвно открыл рот, глотнул воздух, затем сказал:

 — Я кажется понял… Ты ведь собирался написать рассказ.

Последовала пауза.

 — Рассказ?

 — Именно. С этим была долгая история, по-моему, ты решил сделать это прямо во время принятия спиртного внутрь, причем, кажется, большинству твоих друзей это не понравилось.

Сноутрейл пытался осмыслить, как это вообще может быть связано.

 — То есть… друзья не хотели, чтобы я написал рассказ?.. Ра… Рассказ? — начал рассуждать вслух единорог, — ну это где буквы, где название, и где какая-нибудь история. И именно поэтому на меня разозлилась Ирис… Чего? — в конце концов сдался он.

 — Не надо на меня катить бочку, я сам не особо понимаю, что к чему. На слова ты был скуп, знаешь ли, — возмутился Боб. — Думаешь, я знаю почему они разозлились на тебя из-за какой-то повести?

 — Думаю да… вернее думал. Налей-ка мне.

Кружка с бутылью вновь очутилась в копытах Боба. Создавалось впечатление, что он только и ждал этих слов, чтобы достать их. Вот что значит профессионал своего дела. А может и не ждал – рефлекс отработан, к примеру.

Содержимое кружки отправилось в глотку единорога до того, как успело освоиться в стакане. Свежий сидр, купленный прямиком со «Сладкого яблочка» и перепродаваемый здесь по оптовой цене, не ударял в голову как некоторые другие напитки, но зато мог прояснить ход мыслей, после действия оных. Другими словами, им можно было опохмелиться.

 — Вообще ничего не понимаю. Рассказ рассказом, что в нем такого? Даже если и решил, то… Ну я бы, по крайней мере, не стал бы злиться на того же Спаркса, коль реши он написать повествование. Ох Селестия, да что в этом вообще такого? — рассуждал Сноутрейл. Спарксом был его друг, и к тому же иногда собутыльник.

 — Не знаю. Может, все дело в тематике рассказа?

 — Наверное. Кстати, а ее ты часом не помнишь?

 — Что?

 — Тему рассказа. Я не говорил ее тебе?

Боб задумался.

 — Ну… Лично мне ты ничего не говорил, но я слышал что-то про зиму.

Воспоминание о сне вновь ударило в голову единорога. Даже как-то слишком отчетливо. На секунду Сноутрейлу показалось, что вокруг Боба вьются снежинки.

 — …я говорю, с тобой все хорошо?

 — А?.. — очнулся единорог, — да, конечно. Просто, кажется я кое-что вспомнил.

 — Это замечательно. Налить еще?

 — Пожалуй, нет. Нужно хорошенько подумать… а что за решение, о котором ты говорил? Ну, в смысле о «доделывании старого», и все такое.

 — Ты орал об этом на весь бар, но я так и не понял. Кажется, ты не хотел писать… Новый рассказ, а хотел закончить старый. Что-то вроде этого. Но я поддерживаю тебя, и саму концепцию решения. Начатое следует завершать!

Последовало молчание. После восклицания бармена, оно выглядело еще более неловким и неуместным, чем могло быть.

 — Мне кажется, тебе стоит расспросить остальных друзей, — не выдержав молчания, спросил Боб.

 — Да… Может быть. У меня была эта идея с самого начала, но после Ирис… Она даже не кричала, как обычно делает это. Она была хладнокровной. Хладнокровной, Боб!

Глаза Боба чутка расширились.

 — Ничего себе… Но я думаю, что если ты как следует разговоришь ее, то, быть может, она и скажет все, что думает. Пусть даже и своим нормальным тоном, но зато выговориться. Я-то знаю, как полезно выговориться, уж поверь. Ей же легче станет, да и тебе… Может быть.

Сноутрейл крайне не понимал, как ему может стать легче от потенциальной тирады о том, какой он… Какой он кто? Нехороший писатель? Все же, причину этой тирады он не понимал еще больше, и потому решил, что все-таки выудит у нее подробности, а заодно и у остальных товарищей. Не так уж и много их у него.

Не желая заново начинать с Ирис, единорог расплатился с барменом, лицо которого при виде пары золотых битов тут же просияло, и отправился к предполагаемому местоположению Спаркса.

Спарксом был, как упоминалось ранее, его друг и, иногда, собутыльник. Это не был тот тип друга, который и в найденном под утро, необычного вида тараканом, что грыз сухарик, находил повод выпить. Не тот, кто каждую пятницу заводил шарманку о том, как полезно будет провести день так, чтобы проснуться в здравом, но больном уме, эдак под понедельник. Можно было даже сказать, что относительно характера Спаркса таковым другом являлся сам Сноутрейл. Но, тем не менее, приятель имел тенденцию соглашаться на «вызов» товарища, и отнюдь не по моральному принципу дружбы, а по желанию. Правда, единорог так и не запомнил, согласился ли он вчера, или нет.

---

На дорогу было затрачено ненамного больше, чем может показаться. Обычно такие моменты не упоминаются, потому что скучно читать про скачущего около получаса жеребца. Можно упомянуть то, как выглядело в эти мгновения небо, как мимо сновали по своим делам пони, как где-то в толпе мелькнули Флаттершай с Рэрити. Кто-ж их не знает, чем они опять там заняты. Кстати, небо было синим.

Когда Сноутрейл добрался до дома Спаркса, солнце уже почти доковыляло до зенита. Единорог постучался в дверь. Дверь ждать не заставила, и вскоре отворилась, открывая вид на сонное выражение светло-зеленого пегаса. Где-то в недрах ощущений единорога мелькнуло чувство, что взгляд этот смотрит не на товарища, а на какого-то незнакомца.

 — Эмм… Привет Спаркс, — натянув неловкую улыбку, сказал Сноутрейл, — у меня… У меня к тебе немного странный вопрос. Или даже целый странный разговор.

Лицо Спаркса приняло более приветливый вид, и он ответил:

 — Здравствуй. Проходи.

Сноутрейл прошел. Для обсуждения темы друзья решили устроиться на диване. Чувство неловкости никак не покидало Сноутрейла, скорее всего потому, что он не знал, чего ждать в качестве ответа.

 — В общем, — начал единорог, будучи понятия не имея с чего начать, — вчера я… Ну… Боб сказал, что я… Ну, в общем, про какой-то рассказ, который я якобы… хотел написать.

Спаркс сверкнул на товарища слегка удивленным взглядом.

 — Но я, понимаешь ли, ничего подобного не помню… Потому что напился.

Взрыва смеха не последовало. Как в прочем и обычного взрыва, внезапного визита принцессы Селестии, нападения какого-нибудь монстра или неожиданного апокалипсиса. Но если все это имело вероятность случиться в сей волшебной стране, то на смех Спаркса здесь не было и малейшего намека, пусть он и ожидался Сноутрейлом больше всего.

Если вкратце пояснить ситуацию – Спаркс был как раз тем, кто обычно постоянно шутит и громко ржет, обожает болтать и улыбаться, и зачастую искать на круп приключения. Потому отсутствие вышеуказанного взрыва намекнуло единорогу на то, что скорее всего перед ним либо подвыпивший Спаркс (порой он делает так, будучи один, но старается при этом не пьянеть), либо чейнджлинг.

Однако, подозревать товарища в таких делах сейчас было не самой лучшей идеей. Следовало ждать ответа.

Ответа не было достаточно долго. Создавалось впечатление, что Спаркс и сам плохо помнит события случившегося. Наконец, он произнес:

 — Вроде как… Ты действительно хотел написать его, да.

 — Это я уже знаю. Но вопрос также в том, что в этом… Действии могло вызвать такой негативный эффект у… Скажем, у тебя.

Взгляд Спаркса пустовал. Казалось, сам Спаркс отошел по нужде, забыв захватить свое тело.

 — Ну… Как тебе сказать, — протянул приятель. — Не сказал бы, что лично я разозлился на тебя из-за рассказа, или на сам рассказ, или что-то в этом роде. Дело тут немного в другом.

Сноутрейл был весь во внимании.

 — Если помнишь, — продолжил Спаркс, — то вчера я просил тебя об одной помощи, однако ты сказал, что занят. Помнишь это?

 — Если честно, то нет, — робко ответил Сноутрейл, будучи действительно не припоминая такого. Было лишь смутное, и крайне неприятное ощущение того, что приятель прав. Ощущение это, помимо прочего, немного напоминает дежавю.

 — Вот так… А на вопрос, чем ты занят, последовал ответ – Вьюгой.

Перед глазами пролетел сугроб, Сноутрейл тряхнул головой. Видимо, повесть эта называется «Вьюга». Или, по крайней мере, должна была так называться.

 — И… Я написал рассказ? — осторожно спросил единорог.

 — Честно сказать – понятия не имею, — ответил Спаркс, — но если учесть то, что ты делал потом – то вряд ли.

 — А что я делал потом?

 — Ты напился.

Тут стало предположительно ясно, что могло вызвать у товарищей злость к рассказу. Вернее, что именно вызвало ее у Спаркса и, скорее всего, у остальных друзей.

 — Ох… Ну и дурак я, — прокомментировал Сноутрейл, — просто гениальный дурак… А что хоть за просьба была?

Спаркс промолчал.

 — Оу... Я понял. Ты прости меня, я… Я сам не знаю, что на меня нашло тогда.

Сноутрейл действительно не знал, что на него нашло, и почему он не закончил рассказ, а решил подвыпить. Это еще предстояло узнать. Он попрощался со Спарксом, который так и остался сидеть с чужим взглядом, и покинул дом.

По крайней мере теперь Сноутрейл имел немного больше информации. Следовало повторно навестить Ирис, чего, после первого раза, единорог делать очень не хотел. Но надо. Следовало узнать, поче…

 — ПРИВЕТ!!!

Сказать, что единорог подскочил – ничего не сказать. Пинки даже на секунду показалось, что он собирается улететь.

 — Ого! Мне уже показалось, что ты собираешься улететь!

Стоп, как она... Ладно, неважно. Сноутрейл, приземлившись, тут же воззрился на розовую кобылку, которая выставила в его сторону все имеющиеся зубы.

 — П-Пинки… — шумно выдохнув, проворчал единорог. Стоит напомнить, что все и каждый житель Понивилля, еще по приезду или рождению, тут же зачислялся в список друзей Пинки Пай. Следуя данной логике, в список друзей Сноутрейла она тоже входила. Вот только единорог сомневался, что у розового вихря можно что-либо разузнать о событиях вчерашнего вечера. Пинки как-то умудрялась отсутствовать даже в пустоте его памяти, которая, в свою очередь, была не просто пустотой, а пустотой без Пинки. Даже во время амнезии, казалось, было больше шансов вспомнить Пинки, чем сейчас.

 — Напомни, сколько раз я просил тебя не делать так? — спросил единорог, продолжая путь.

 — Эмм… Нисколько, я полагаю. Разве ты не новенький приезжий?

Сноутрейл обернулся в ее сторону. Пинки пару раз хлопнула глазами, затем воскликнула:

 — А-а-а, извини. Я не сразу узнала тебя.

Лицо Сноутрейла приняло вид «Я смотрю на тебя как на Пинки». В голове этого лица промелькнуло: «Вот и дружи после этого со всем городом».

 — Оу… Может я опять тебя спутала? Ты часом не тот, что вчера приехал на поезде?

 — Нет, — ответило лицо.

 — А может ты… или нет… Вспомнила! Ты Расти, да?.. Ой нет, ты Лестер?

Сноутрейл ее уже не слушал, а только шел дальше. Пинки не нравилась ему в основном потому, что он предпочитал иметь всего несколько друзей, и не более. У Пинки Пай это «более» простиралось до самой Луны, если не до Солнца, посему дружба с ней сопоставлялась у него с отношением звезды и фаната. Ты ее знаешь, она тебя нет. Ну или, в данном случае, не помнит.

 — Прости меня, Лестер, — Пинки догнала Сноутрейла, — я просто хотела сказать, не мог бы ты сегодня прийти на вечеринку в честь Твайлайт? У меня закончились пригласительные листовки, теперь я…

 — Я не Лестер! — проворчал единорог. — Не так уж мы и похожи с ним.

Стоило отметить, что синий цвет шерсти Сноутрейла и ультрамарин Лестера действительно были немного похожи. Этого немного весьма хватало, чтобы такое создание, как Пинки, считало их обладателей одним и тем же пони. Далее поняша уже не шла за ним, видимо о чем-то задумавшись. Единорог прошел некоторое расстояние, затем обернулся и чуть более спокойно сказал:

 — Насчет вечеринки подумаю… Если не приду – значит дела. Прости если был грубым, денек не задается.

Вихрь просиял. Как-никак, а она тоже друг. И весьма хороший. Плохая память может быть причиной осложнения дружбы, но сам Сноутрейл не позволил бы никакой дружбе сломиться из-за такого фактора. Тем более, что он и сам сейчас немного страдал этим фактором. Наверное, Селестия бы похвалила его за такие мысли, и дала бы банан. Бананы вкусные. Вы любите бананы? Я очень.

---

Может быть в иной ситуации Сноутрейл чувствовал бы себя более комфортно. Если точнее, сейчас он очень желал быть в этой самой иной ситуации, нежели стоять под испепеляющим взором Ирис, сверлящим его из дверного проема. Было что-то в этом взгляде жаркое, пламенно-гневное, и в то же время обжигающе-ледяное. Представьте себе, что вы прикоснулись к раскаленному льду. Вот примерно это испытывал на себе Сноутрейл.

 — Ирис… Послушай, — робко начал единорог, — ты можешь злиться на меня из-за вчерашнего, но… Дело в том, что я не помню, что было. Вообще. Полностью.

Пегаска молчала. Молчала еще эдак минут пять, затем дрогнувшим, но спокойным голосом произнесла:

 — Ну а с чего бы тебе помнить… Зайдешь?

 — Да, пожалуй. Только ненадолго.

Видимо, Ирис успела успокоиться с утра. По крайней мере сейчас она уже не называла его пьянчугой.

Сноутрейл задумался. Бармен говорил, что друзья разозлились из-за повести, но, судя по словам Ирис утром, лично она была зла именно на его «веселый вечер». В то же время, слова были слишком холодны даже для такого вечера, что могло говорить о иных его последствиях. В итоге, думать Сноутрейл перестал, а решил все-же спросить:

 — Хотелось бы узнать, что же я все-таки такого натворил, — подал голос единорог, не решившись пока зайти дальше коридора. — Все говорят о каком-то рассказе, о какой-то Вьюге, да я и сам припоминаю нечто подобное. Плюс эта… Пьянка. Но создается чувство, что там было что-то еще. Я вижу это по твоим глазам.

Описать взгляд Ирис можно было так – в них как будто произошел безмолвный взрыв. Это не был взрыв гранаты или динамита, скорее уж взрыв новогодней петарды в ведре с водой, или безобидный шорох хлопушки. Суть в том, как ее взгляд после этого дрогнул.

 — Ирис?

 — Ты просто… пьяная сво… с… — голос стал дрожать куда заметнее. Сноутрейл ждал.

 — Ты… Я не могу тебя так называть, — в итоге сдалась пегаска, — прости меня.

Сноутрейл не понял, к чему были извинения с ее стороны.

 — Это мне следует извиниться, все-таки, это я вчера…

Он замолчал на половине фразы, так как во взгляде Ирис вновь произошли изменения.

 — Это все из-за тебя, Сн… Сноутрейл, — прошипела она, вернув глазам испепеляющий хлад. — Убирайся прочь.

Единорог, будучи немало ошеломленным, решил, что будет лучше послушаться. Он медленно развернулся и зашагал к входной двери, возле которой один раз остановился, чтобы оглянуться на Ирис.

Дверь захлопнулась, и рыжегривая пегаска осталась в своем хлеве одна. По ее щеке медленно скатывалась слезинка…

---

«Выводы. Я ничего не узнал, вчера было что-то странное, я — бухая скотина… Что же мне стоит делать? Коне-е-ечно. Пойти и напиться заново!» — апатично размышлял Сноутрейл.

 — Ой, старина Сноутрейл, ты что-то натворил, но мы не скажем и будем просто злиться, — пародировал он наигранным голосом. Настроение у него было успешно отправлено к Дискордовой бабушке, а по пути совершило пике и разбилось на дне ущелья.

Единорог понуро вышагивал по направлению к бару. На одни только странствия по Понивиллю он затратил почти весь день, и теперь на часах было около шести. Но не факт, ибо часов у Сноутрейла не было.

Откуда-то вновь возник Лестер.

 — Может все-таки скажешь, что у тебя произошло? — поинтересовался он. — А то я все только понаслышке.

 — Да если бы я сам знал, — пробурчал единорог.

 — Это понятно. Но… В целом суть проблемы-то в чем заключается? Ты уже был у бармена?

 — Да, как и у двух… Трех друзей. Никто ничего не знает. Хотя, Ирис вроде знает, но молчит. Видимо я сильно ее разозлил… Очень сильно. Спарксу я обещал в чем-то помочь, ну а Пинки вряд ли что-то известно.

 — Вот так, значит, — сказал Лестер сочувственным тоном. — Выходит… Ты вчера напился, написал рассказ и… Сложная ситуация. Ты в бар?

 — Конечно. Присоединишься?

Лестер присоединился.

---

— Повторим еще раз. Ну не может один из лучших друзей злиться на… на э-т-о, — произнес Лестер по слогам. — Ну серьезно, кто злится на написанную книгу? Роман, там, повествование. Боб, ты как считаешь?

 — Оу? — раздалось откуда-то снизу. — Все верно. Рассказ рассказом, чего тут.

Сноутрейл осушил свой стакан наполовину, после чего, не рассчитав, ударил им о барную стойку, и шумно выдохнул:

 — Не понимаю я их… Может я действительно что-то еще натворил вчера?

 — Ну куда уж там. Хотя, все может быть. Стоит попробовать порыться в памяти. Ну-ка давай, прямо сейчас.

Сноутрейл смерил приятеля уже слегка помутневшим взором, но послушался. Предварительно закрыв глаза, он попробовал углубиться в воспоминания. Первым, что пришло на ум была, соответственно, вьюга. Единорог еще больше напряг мозг, подумав, что так он сможет лучше углубиться в память, но вскоре понял, что это бессмысленное действие только отвлекает его, и фыркнул. Напрячь мозг. Это как вообще?

Не став отвлекаться, он продолжил вспоминать. Вьюга. Что с этим связано еще? Рассказ… Что-то зажглось в отдаленном уголке разума, он действительно помнил повествование, но, в отличие от вертевшегося перед носом снега, зрительных образов тот не подавал. А был ли он вообще? Рассказ был написан или нет? Есть идея – буран… замерзший единорог… экспедиция в Кристальные горы… Заголовок, библиотека, Твайлайт… Спаркл.

Нет, видимо понесло уже куда-то в сторону. Или нет? Библиотекаршу Твайлайт он вспомнил потому, что она связана с книгами и с рассказами, и из-за этого не мог точно определить, является ли она частью воспоминаний. Однако вспомнил он о ней явно не зря.

Почему-то Сноутрейл вспомнил свое имя, как бы глупо это ни прозвучало. А не так ли он хотел назвать главного героя? Возможно. Повесть о личном приключении, это же то, о чем он всегда… Мечтал?

Мечтал. Он мечтал об этом. Мысль ударила его как…

 — …Чувак! У меня тут идея, — раздался чей-то голос. Наверное, Лестера.

Возможно Сноутрейл спутал давнюю… А может и не очень давнюю мечту с какого-то рода профессией, что сбило его с толку утром. Больше всего похоже на то…

 — Сноу! Ау, очнись уже.

Сноутрейл очень не хотел откладывать мысли, воспоминания так хорошо пошли…

 — Да итить твою!

Но пришлось. Сноутрейл открыл глаза и уставился на Лестера. Затем он оглянулся. Было бы неожиданно, окажись он сейчас в постели утром, или просто где-то спящим. Но нет, этого не произошло, по всей видимости.

 — У меня вот такая мысль, — восхищенным голосом разгадавшего трудный кроссворд сторожа заявил Лестер. Этот голос привлек даже Боба, который высунул голову и первым спросил:

 — Какая это?

 — А что если все злятся на тебя как раз из-за того, что рассказа ты Не написал?

Сноутрейл ничего не ответил. А ведь это действительно мысль…

 — Ты ведь не помнишь, как писал его? Вот такая модель событий – ты использовал повествование как отговорку, для того чтобы пойти и напиться. Припоминаешь такое?

Единорог подумал, и к своему ужасу отметил, что это может быть правдой. Рассказа он не помнит, кроме идеи… Которую явно долго рассказывал друзьям.

Перед глазами мелькнуло лицо Ирис.

 — То есть повесть эта, про вьюгу, была придумана как отговорка, чтобы пойти напиться? — переспросил Боб.

 — Именно!

…с этим лицом она выслушивала идею о рассказе. Сноутрейл вдруг понял, какой же он отморозок. Иронично звучит.

 — Вон оно как это выходит, — задумчиво произнес Боб. — М-да, нехорошо конечно.

Сноутрейл бы так никогда не поступил… Но выходит, что поступил. Озарение не придало ему ничего, кроме еще большего огорчения. С правдой только так и бывает. Довольно странное чувство — когда вдруг вспоминаешь что сделал то, чего бы сам себе ни за что не позволил. Единорогу захотелось покричать в подушку, а то и вообще забиться под одеяло и не вылезать дня два-три.

Его взгляд случайно упал на Лестера, как раз в тот момент, когда он с гулкими глотками засасывал остатки сидра из здоровой кружки. Святая Селестия, да даже он больше похож на пьяницу, чем Сноутрейл!

Единорог понуро отпустил голову и простонал:

 — Дурак я…

 — Да с кем не бывает, старик, — попытался успокоить его Боб. — Простят тебя друзья, забудется скоро.

 — Почему я вообще взялся за это…

 — Ну… Я не знаю.

Сноутрейл последний раз глянул на свою кружку, после чего одним ловким движением магии вынул пару золотых монет, которые небрежно оставил на столе, соскочил со стула и быстрыми шагами направился к выходу. Боб и Лестер лишь сочувственно проводили его взглядом.

 — Бедолага, — подал голос Лестер. — Ему бы бросить так много пить, а то совсем как я станет. Забавно.

Боб ничего не ответил.

---

Говорят, есть мир, где из-за магического поля, раскинутого по всей плоскости пространства, скорость света столь низкая, что можно заметить, как он разливается по утрам, словно расплавленное золото, и столь же медленно утекает в след за солнцем вечерами. Магия Эквестрии ничего не имела против солнечного света, и потому здесь вид обычного заката был самым, что ни на есть... Эквестрийским.

Но бредущему по пути домой Сноутрейлу не давала покоя совсем иная мысль. Он корил себя за содеянное, и уже действительно подумывал о том, чтобы бросить пить, причем навсегда и совсем. Воспоминания, по пути домой, наконец-таки прояснялись и медленно вставали на свои места – вот он захотел выпить, вот ему потребовалась отговорка перед Ирис… Она просила его о чем-то важном. В голове у единорога мелькали сценки, как его в тот день просили о некоей помощи…

Немного подумав, он также вспомнил, что Ирис и Спаркс просили его об этом вместе. Не о походе ли в Кристальные горы? Нет, вроде бы. О чем-то важном, но не лишенном эдакой повседневности. Что именно – Сноутрейл вспомнить уже не смог. Просто визуально представлялись друзья, которые пришли к нему домой и о чем-то попросили. И Твайлайт…

Там была еще и Твайлайт Спаркл. Судя по ощущениям – вместе с ними. Вспомнилось, как единорог что-то говорил о рассказе, об идее… Но в голове явно была очередная попойка, за что Сноутрейл себя только лишний раз упрекнул. Наличие Твайлайт его все-таки заинтересовало, и он, недолго думая, свернул в сторону библиотеки. Он представлял, как лавандовая единорожка встречает его укорительным взглядом, или, возможно, даже с шумом прогоняет, но извиниться перед ей в любом случае стоило.

Вскоре над крышами домиков стала заметна крона библиотеки-дуба, по совместительству места жительства Твайлайт Спаркл и городской достопримечательности. Двинувшись в ее сторону, Сноутрейл вскоре вышел на небольшую площадку, посреди которой и стоял дом-библиотека.

Единорог приблизился к двери некоторое время не решался постучаться. Однако стучаться не пришлось – вскоре дверь распахнулась сама, и на пороге показался подручный библиотекарши. Как его имя Сноутрейл не знал, но это был маленький фиолетовый дракончик с саркастическим характером. Подобного рода описание сейчас можно было бы дать и его лицу.

 — Я видел, как вы подошли к двери, — произнес он. — Вы кого-то ждете?

«А нет, показалось» — подумал Сноутрейл. Саркастичный взгляд, на самом деле, оказался сонным.

 — Да… Нет. Я, то есть… А Твайлайт дома?

 — Конечно. Проходите.

Единорог, набравшись воли, шагнул в помещение. Вернее, он подумал, что набрался воли. На самом деле ему хотелось как можно быстрее сделать отсюда копыта.

На первом этаже Твайлайт не было. Сноутрейл робко прошелся вглубь библиотеки, рассматривая полки с книгами, от которых несло макулатурой и веяло знаниями.

 — Твайлайт сейчас в подвале, занята какими-то вычислениями… Или чем-то вроде этого, я не вникал. Подождите ее, она уже должна выйти.

Дракончик зашагал вверх по лестнице, прилегающей к стене. Единорог, пытаясь справиться с нервами, начал рассматривать заголовки книг. Чего здесь только не находилось. Но, тем не менее, ни одно название он не смог рассмотреть наиболее детально, так как все еще был погружен в воспоминания. Со всеми обвинениями, что он навешивал в данный момент на себя, и вкупе с видом на книжные полки, к нему тут же пришла и идея. А что если ему действительно написать рассказ?

Тематика у него была, предположительная идея – тоже. Вьюга. Быть может, удастся уговорить друзей не злиться на него, показав им готовое повествование. О пони, кто затеял поход в Кристальные горы, и попал во вьюгу. Остальное – причины, мотивации, завязки с развязками и второстепенные персонажи – додумается.

Дверь подвала распахнулась, и оттуда вышла лавандовая единорожка. Завидев Сноутрейла, она сказала:

 — Оу, ты уже здесь.

Однако, в данный момент Сноутрейла атаковала новая мысль – что если так планировалось изначально? Он собрал друзей и… и Твайлайт, потом сказал, что собирается написать «Вьюгу», а напился оттого, что у него случился творческий этот… Запор. Тупик?.. А, творческий кризис.

 — …ты меня слышишь?

Сноутрейл резко обернулся на библиотекаршу, переполненный надежды и вдохновения.

 — Спасибо, что возвратился, — продолжила Твайлайт. — Я уже не думала, что тебя увижу, и собиралась отправиться за тобой сама.

 — Да, это… Твайлайт. Прости за вчерашнее, но я… Действительно собирался написать «Вьюгу». Правда, — стараясь не отражать глазами свое состояние, с запинками выпалил Сноутрейл. — Я собирался написать рассказ, но у меня… Случился творческий кризис.

Библиотекарша по началу даже приподняла бровь, затем ее выражение резко сменилось на понимающе-сочувственное. Не заметить это было сложно, и Сноутрейл ощутил легкое облегчение.

 — Так ты все еще не оправился, — произнесла она.

 — Нет, я уже многое вспомнил, и я… ну… Вообще, я зашел чтобы извиниться.

 — Лично тебе, Сноутрейл, извиняться не за что, — туманно произнесла Твайлайт, подойдя к одной из полок, — ты жертва обстоятельств.

 — Ну, быть может, немного, но… Все равно, извини меня за вчерашнее.

 — Нет-нет, других обстоятельств, — магией вытащив какую-то папку, ответила единорожка.

 — В смысле? Каких?

Твайлайт сунула под нос Сноутрейлу вынутую с полки папку, после чего он перехватил ее телекинетическим полем.

 — Что это? — спросил он, разглядывая заголовок. Ответ, как и куча вопросов свалились на бедолагу сразу после того, как он прочел его:

«ВЬЮГА»

Автор: Лестер Инкпен

Жанры: Фэнтези, приключения, драма.

“Рассказ этот о пони, кто волею судьбы был вынужден попасть в неприятную жизненную ситуацию. Нападение ледяных мустангов стало роковым для его семьи, и он поклялся, что отомстит за смерть родных ему пони. Он не владел боевыми навыками, он был плох в магии, однако взяв меч и щит, отправился он в свое, возможно, последнее путешествие в Орлиные горы. Имя ему Сноутрейл, и пусть поможет ему Селестия в его нелегком деле.”

— По… погоди, что? — выпалил единорог. — Вот теперь я в конец запутался.

 — Чего же здесь не понятного, — раздался голос Лестера за спиной у единорога. — «Вьюгу» написал я.

Только сейчас до Сноутрейла дошло. Вот вам и поворот. Он подумал об этом сразу, как только прочел описание рассказа про приключения пони с его именем, и не сомневался после, видя выражения лиц Твайлайт и Лестера. Вдохнув поглубже, единорог задал вопрос:

 — Вы значит, сволочи, подстроили все это, да?

 — Сюрприз, — хохотнул Лестер, — хотя, подстроили – это грубо сказано.

Твайлайт, видимо, решила промолчать, достав откуда-то блокнот, и с какой-то ехидной следя за действиями единорогов.

 — По крайней мере, по твоей же логике – будет что показать друзьям. — продолжил Лестер, обходя Сноутрейла.

 — Да… действительно. Тогда Ирис перестанет на меня злиться, правда?

 — Быть может.

 — Правда, я даже не знаю, что сказать, Лестер… погоди, но ведь папка подписана твоим именем.

Лохматый синий единорог сверкнул в сторону Сноутрейла загадочным взглядом.

 — Верно.

 — Но… Как Ирис меня простит, если рассказ, по сути, не является моим?

 — А почему ты вообще думаешь, что Ирис зла на Тебя?

Сноутрейл хлопнул глазами, и мимолетом оглянулся на Твайлайт. Та почему-то внимательно следила за ним, что-то записывая в свой блокнот.

 — Так, хватит юлить, говорите все на чистоту.

 — Ты действительно этого хочешь? — подойдя к Твайлайт, спросил Лестер.

 — Конечно. Стал бы я спрашивать, коль не хотел бы?

Лестер хмыкнул, и глянул на библиотекаршу. Та не обращала на него ни малейшего внимания. Лохматый единорог медленно поднял копыто, и направил в ее сторону. Что произошло дальше Сноутрейл объяснить не мог никак.

Копыто прошло насквозь волшебницы, при этом оставшись на виду. Было эдакое ощущение, что Сноутрейл видит Твайлайт и Лестера разными глазами… И одно изображение накладывается на другое. Он как будто увидел нечто из ряда вон, чего в упор не видел весь день. Единорога пробрал холод.

 — …Твайлайт? — протянул он.

 — Да?

 — А… Ты видишь Лестера?

 — Оу, вы уже дошли до этого? Быстро. На самом деле нет, я его не вижу. Лестер в данный момент находится в твоем подсознании, и это часть эксперимента.

 — Какого еще эксперимента?! — взвыл Сноутрейл, вновь уставившись на Лестера.

 — У-у-у, особого, — ответил тот.

 — То есть… Мне что, в голову вживили тебя?

 — Не совсем, парень. Ровно до наоборот.

Зрачки Сноутрейла сужались.

 — Ты в моем теле, — добавил Лестер. — Я надеялся, что ты не заметишь этого. Честно сказать, сложнее всего было в баре. Боб не в курсе моего эксперимента, мне приходилось подбирать фразы таким образом, чтобы ты со стороны выглядел как рассуждающий сам с собой. Все, о чем он знает – это повествование и так называемая «пьянка».

Сноутрейл стал медленно отходить назад, прижав уши и стреляя взглядом то на Твайлайт, то на Лестера.

 — И да, Ирис и Спаркс уведомлены, я договорился чтобы они сыграли свои роли. Жаль, что для них пришлось это трудновато, и тут уже моя вина. Бедная Ирис… Она проявляла холод не оттого что злилась, а оттого, что очень не хотела тебя оскорблять. Вернее, меня. Но тебе разницы особой нет, ведь они даже не твои друзья. Ты считаешь их друзьями потому, что сидишь в моем мозгу и, соответственно, используешь мои воспоминания. Твайлайт, достань-ка снова эту папку.

Единорожка послушно подобрала облачком магии лежавшую на полу папку с рассказом, которую перепуганный Сноутрейл выронил ещё минуту назад. Он в очередной раз был в замешательстве.

 — Как она тебя услышала?

 — Ты ей сказал, — ответил Лестер. — Вернее я, но через тебя. Еще вернее – через себя... Ух, запутаешься тут в конец. Я к тому, что все еще в состоянии контролировать тело незаметно от тебя. Трудновато конечно, но возможно. Но суть в чем… Я веду к тому, что эксперимент уже подошел к концу, и я могу вернуть тебе Твои воспоминания.

Сноутрейл замер.

 — В смысле, твои исконные воспоминания. Ты станешь таким, каким и был. Тогда ты перестанешь чувствовать угнетения совести за друзей, и эту… Не знаю… Обиду от того, что друзья эти не твои. Я чувствую тоже самое, что и ты, мы ведь в моем теле. А чувства – это гормоны, следовательно, часть тела.

Единорог некоторое время глядел на приятеля, с трудом понимая его слова, и осознавая все происходящее.

 — Тогда сделай это поскорее, — наконец выпалил он, — я устал от всего этого.

 — Оу, я ничего делать не стану, тебе нужно будет прочесть их самому, — сказал Лестер.

 — Прочесть?

Рассказ плавно подлетел к Сноутрейлу, который успел отползти эдак на три метра. Он вновь взял ее в свое «поле», не поленившись вновь перечитать оглавление. Эмоции у него при этом были те же, что и в первый раз.

 — То есть… Они все здесь?

Папка осторожно раскрылась, единорог прочел первые строчки…

---

— Ты в порядке? Лестер?

Твайлайт, не выпуская блокнота, помахала копытом перед лицом единорога. Тот тряхнул головой и закрыл папку.

 — Ух, с возвращением меня, — прокомментировал он, — Ну как? Говорил же – классная идея.

 — Действительно, — улыбнулась Твайлайт, — Главное, что сработало. Заклинание действовало на удивление стабильно. Будет, о чем написать доктору Максвеллу... Нет, правда, это же фантастика! Оживший персонаж книги, — тон единорожки стал восхищенным, — Но я так и не поняла, зачем ты напился после его применения.

 — Ну я… Говорил же, часть плана.

Твайлайт хихикнула.

 — Жаль, что ты с Берри Панч не знаком, — сказала она, захлопнув блокнот. — Чем займешься теперь, гений-оживления-книжных-персонажей?

 — Пожалуй… — Лестер на секунду задумался, затем сказал, — напишу продолжение. Где, скажем, будет совершенно иная история, но в конце выяснится, что Сноутрейл в конце первой части выжил. Как тебе?

 — По-моему, это будет замечательная история. Удачи тебе, Лестер.

 — Благодарю. Пойду… Навещу Ирис. Что-то она действительно слишком уж сильно среагировала.

Единорог, захватив папку, покинул библиотеку. Ну а я, пожалуй, пойду сделаю кофе. Вы не против?

Спасибо.