Castle of Glass

Глава I. Ветер перемен | Чужие секреты

Тонкий луч утреннего солнца проник через приоткрытые шторы и устремился по потолку, начертив на нем длинную ярко-желтую линию. Дойдя до дальней стены, он встретился с маленьким зеркалом, закрепленным в небольшом ловце снов. Вокруг безделушки в разных местах были вбиты около десятка гвоздей. Они позволяли перевешивать ловец так, чтобы утренний луч, отразившись от зеркала, всегда попадал на лицо спящего хозяина комнаты.

Мягкий отблеск маленького зеркальца потревожил чуткий сон Десерто. Он медленно открыл глаза и быстро моргнул несколько раз, прогоняя сонную пелену, затуманившую взгляд. Широко зевнув, Десерто отпихнул одеяло в сторону и встал. Даже такой, казалось бы, неспешный подъем вызвал головокружение, острое желание упасть обратно в кровать и уснуть. Дес глубоко вздохнул, собрался с силами и двинулся в сторону большого зеркала, стоящего в нескольких метрах от его постели.

Комната Десерто не была большой или маленькой, скорее она была просто уютной. Помещение располагалось на втором этаже дома и имело в себе все, что было нужно Десу, а также все то, что он успел туда натаскать за несколько лет жизни. Напротив зеркала у дальней стены, рядом с окном, стоял книжный стеллаж. Хоть внутри и находилось приличное количество книг, но в большинстве своем это были обыкновенные учебники по биологии, химии и прочим подобным наукам, которыми очень хорошо владела мать Десерто, поэтому книги здесь находились скорее для красоты, нежели для их практического применения. Там была часть учебников, которые Дес все же иногда открывал и читал, но без особого интереса. Напротив окна, ровно под тем местом, где висел ловец снов, стоял длинный комод, в котором Десерто хранил свои вещи. Их, кстати говоря, тоже было немного, потому он ответил отказом на вопрос мамы о том, стоит ли поставить туда шкаф побольше.

Приблизившись к зеркалу, Дес поднял глаза и взглянул на свое отражение. На него в ответ смотрел земной пони с темно-коричневой растрепанной гривой, криво свисающей со лба, темно-зеленым цветом шкуры, изумрудными глазами и большими зубами, которые трудно было спрятать за губами, что заставляло Деса постоянно скалиться. Все было на месте. Взгляд медленно переполз на бумажку, приклеенную к зеркалу. Кривая надпись на ней гласила: «Правый глаз. Нижняя губа». Дес вернулся к своему отражению. Несколько секунд раздумий, и под правым глазом образовался довольно внушительный синяк, а нижняя губа распухла, увенчавшись рубцом. Теперь точно все было верно, осталось не забыть вернуть травмы на место, когда Дес выйдет из дома. Маме их лучше не показывать. Секунда, и синяк с рубцом исчезли с лица жеребца.

Десерто повернулся в сторону комода, ища глазами свою школьную сумку. Заметив ее там же, где и оставил вчера, он подхватил ее телекинезом и подтянул к себе поближе. Как только объятая зеленой аурой ноша приблизилась к жеребцу, у Деса закружилась голова. Он сильно проголодался, потому телекинез вызвал столь неприятные ощущения. Десерто в который раз мысленно себя отругал за подобную выходку, ведь каждое утро он наступал на одни и те же грабли, используя магию натощак, что могло привести не просто к головокружению, а и того хуже – к обмороку, ведь силы и так были на исходе после долгого сна. Но соблазн, как всегда, был слишком велик. Сердито тряхнув головой, Дес надел свою школьную сумку и вышел из комнаты.

Нос жеребца тут же учуял приятный запах, который предательски поджидал любого, кто осмелится выйти в коридор. Хоть Десерто и был голоден, такой вкусный и манящий аромат не вызвал у него дикого желания скорее найти еду. Зато это желание вызвал другой аромат, сладкий и мягкий. Помимо запаха свежей выпечки и горячего шоколада, коридор и лестница вниз были наполнены спокойствием и легкой радостью, однако сегодня кроме этого стандартного набора в них присутствовала толика гордости и предвкушения. Вероятно, это было как-то связано с сегодняшним очень важным вечером, на который была приглашена вся семья Харт. По словам мамы, в их городок переезжает ее давний друг – успешный владелец торговой компании, решивший оставить суматоху большого города и перебраться в провинцию со своей семьей. Смесь этих ароматов была просто пьянящей. Дес сглотнул и, шагнув в сторону лестницы, направился вниз.

Оставив позади последнюю ступеньку, Десерто повернулся в сторону кухни, которая сейчас была самым оживленным местом во всем доме. Вокруг летали тарелки и чашки, различные продукты маршировали по столу, отбивая четкий ритм, а над плитой то и дело взлетали жареные блины и изящно падали на стопку уже готовых рядом. Во главе этой вакханалии стояла светло-фиолетовая единорожка, командующая огромной кухонной «армией», словно опытный генерал. Ее взгляд бегал по всей кухне, пристально наблюдая за каждым «воином» и следя, чтобы они не делали ошибок. Дерика Харт всегда любила начинать готовку в это раннее время, пока вся семья еще спит. Как она сама говорила, ей очень нравилось видеть лица родных, когда они с голодными глазами приходят на кухню и видят результат ее трудов. В такие моменты Дерика была особенно счастлива. И Десерто чувствовал это.

— Доброе утро, мам, – произнес Дес, переступая порог.

Баталия замерла, а сама Дерика повернулась к сыну, одарив того мягкой улыбкой.

— Уже проснулся? – она сделала несколько шагов навстречу Десу. – Как всегда первый.

Она приблизилась к жеребцу и крепко обняла его. Бело-фиолетовая грива Дерики уткнулась в лицо Деса, приятно защекотав щеки и лоб. В такие моменты Десерто осознавал, что по-настоящему живет. Теплая волна чувств и мягких эмоций раскрасила серый сонный мир во множество ярких оттенков. Одних объятий мамы каждое утро ему хватало, чтобы пережить весь день и благополучно вернуться домой. Десерто отстранился и, взглянув в глаза Дерики, улыбнулся.

— Ну, я же люблю пройтись по лесу, – произнес он. – Пока сухо.

— Знаю, – хмыкнула Дерика, возвращаясь к «кухонной битве». – Садись завтракать.

— Спасибо, – кивнул Дес.

Продукты и кухонная утварь вновь наполнили все вокруг движением и организованным хаосом. Десерто не понимал, как именно маме, с виду обычному единорогу, удается контролировать все это, но он никогда об этом не спрашивал. Всегда интереснее было просто наблюдать за всем со стороны, сохраняя некое подобие тайны. Тем более, Дерике очень нравился процесс, и ему не хотелось ее отвлекать. Рядом с Десом аккуратно приземлилась тарелка с парой блинов, обильно смазанных джемом.

— Ты в него что-то добавила? – Десерто заинтересованно посмотрел на пищу перед собой и принюхался. — Выглядит здорово.

— Может и добавила, – ухмыльнулась Дерика. — Только не скажу, что именно. Тебе понравится.

— Как будто раньше было иначе, – произнес Дес вполголоса, взяв первый блин.

Мама кивнула и продолжила готовку. Стопка блинов рядом с ней медленно росла, наполняя все вокруг приятным запахом. Как только остальная семья проснется, их ожидает трудное испытание, длиною в целый коридор и лестницу, пока они, наконец, не доберутся до источника этого аромата.

Как только Дес надкусил первый блин, слабость отступила, а к телу вернулась легкость. Жажда и голод улетучивались, вводя его в состояние расслабленности и умиротворения. Каждый новый кусочек все больше наполнял жеребца энергией и зарядом бодрости, так необходимыми ему сегодня в школе. Покончив с завтраком, Десерто встал из-за стола и направился к входной двери.

— Спасибо! – окликнул он маму. — Я пошел!

— Не забудь о вечере! – крикнула Дерика ему вслед. — Очень хочу, чтобы ты познакомился с дочуркой Чейза.

Дес остановился и повернулся к маме.

— Дочуркой? – Дес удивленно нахмурил брови: — Ты не говорила мне…

— Ой… Вылетело из головы, – Дерика пожала плечами.

— Кто она, мам? Что ей нравится? – Дес наклонил голову вбок.

— Ага, — Дерика заговорщицки улыбнулась, — так я тебе и сказала. Сам у нее спросишь сегодня на вечере. Знаю я тебя.

— Ну мам! – Дес сделал шаг ей навстречу. — Ты же знаешь, что…

— Возражения не принимаются! – она многозначительно вскинула копыто и ткнула им в сторону сына. — Хорошо провести время в школе.

— Ладно, — хмуро выдохнул Дес.

Развернувшись, жеребец поправил школьную сумку и вышел во двор. Сегодня городок ничем не отличался от дней, которые были ранее. Теплое осеннее утро, пусть и немного сыроватое, мягко встречало каждого жителя, кто решил выйти пораньше. Десерто легкой рысцой устремился по тротуару, направившись в сторону небольшого леса, который рос между его домом и школой. Большинство учеников, живущих в этом районе, обычно сворачивали к главной дороге, которая плавно огибала его. Напрямик через чащу не ходили, так как она была густая, со встречающимися тут и там глубокими ямами, появившимися из-за грунтовых вод. Но были и те, кто все равно ходил прямой дорогой. Главное — это знать нужные тропинки и места, а таких знающих жителей в городке было немного, включая самого Деса. Ко всему прочему, тут всегда можно было спрятаться или спрятать что-нибудь от посторонних глаз.

Десерто обошел толстый ствол ивы и, пригнувшись, протиснулся между густыми колючими кустами. Наступая на уже известные места, жеребец осторожно двинулся по лесу, просыпающемуся после холодной ночи. До школы он доберется минут за двадцать, а занятия начнутся не раньше, чем через полчаса, так что времени хватало с запасом. Десерто нравилось иногда прогуливаться по этим местам и слушать полусонные звуки, доносящиеся из зарослей тут и там. Остановившись около кривой сосны, Дес повернул голову и посмотрел на небольшой овраг, из которого торчали массивные корни дуба. Он замер и прислушался. Не прошло и минуты, как из деревянных переплетений показалось четыре любопытных глаза и два носа, которые тут же начали обнюхивать утренний воздух.

— И вам доброго утра, – шепотом произнес Дес.

Два детеныша куницы высунули длинные тела из-за корней и попытались протиснуться дальше. Вперед их манила жажда исследования и приключений, которые затмевали даже страх. Однако их мать явно была против подобных стремлений. Высунувшись вслед за непоседливыми детенышами, она, сердито шикнув, затолкала их обратно в нору. Десерто усмехнулся. Он наблюдал за этой семейкой с самого момента рождения двух детенышей, которые уже неплохо прибавили как в весе, так и в размере. Скоро они покинут семейный дом и станут жить отдельно, но пока их мать все еще продолжала оберегать этих двух оболтусов от неприятностей.

Десерто обошел несколько переплетенных кустов и зарослей и вышел на тропинку, протоптанную грибниками. Оставалось всего-то пару минут спокойной ходьбы по ней, и он выйдет к школе. С каждой минутой лес все больше оживал, и за то время, пока он тут находился, Десерто успел заметить несколько снующих туда-сюда стаек синиц, мышей и прочих лесных обитателей. Жаль, что скоро этой идиллии придет конец, как только он вступит на территорию школы.

Когда Дес наконец вышел из леса, перед ним раскинулся обширный школьный двор, огражденный от леса низким забором. Хищных зверей тут все равно не водилось, потому забор играл скорее роль украшения, нежели защиты. Дес быстро перелез через него и огляделся. До занятий оставалось совсем немного, и в сторону главного входа постоянным потоком шли родители с младшеклассниками и ученики постарше. На лицах многих легко читалось явное нежелание вновь переступать порог этого места, но тут ничего не поделаешь. Старших ребят толкало невидимое копыто с четко выбитым словом «надо», а малышей материальное копыто их родителей, которое никак не позволило бы избежать посещения этого всеми любимого места.

Когда Дес приблизился к главному входу, его тут же поглотил огромный поток эмоций, вяло текущий от такой же не менее вялой толпы идущих внутрь пони. Как ни странно, даже несмотря на такое обилие разных по статусу и возрасту жителей городка, шагающих сейчас бок о бок, настроение у всех было практически одинаковым: кому-то было скучно, кому-то просто грустно, а кто-то был настолько поглощен этой рутинной процедурой, что вообще игнорировал окружающий мир. Среди этого потока Десерто пытался уловить другой, более яркого и неприятного оттенка. Вернее, он искренне надеялся его сегодня не застать, как и надеялся не застать вчера, и позавчера, и два дня назад. Но это было лишь иллюзией, рано или поздно они увидят его, потому что все проходят через главный вход, а сегодня стоило поберечь себя.

Дес глубоко вздохнул, наклонил голову и осторожно двинулся по каменной плитке. Около входа росла старая ива, и, если ему повезет, он успеет скрыться в ее тени и незаметно прошмыгнуть внутрь… но, видимо, не сегодня.

— Вон он!

В бледный поток эмоций, медленно текущий по округе, ударила ярко-желтая стрела злости, разбавленная не менее яркими издевательски-оранжевыми оттенками и темно-бордовым цветом надменности. Острый и горький вкус и, как всегда, неприятный. Дес глубоко вздохнул и сосредоточился, мысленно проверив синяк под глазом и рубец на нижней губе. Он еще больше наклонил голову, вжимая шею внутрь тела, и ускорил шаг, стараясь не смотреть в сторону того, кто это произнес. Сейчас начнется его традиционное «утреннее приветствие».

Путь Десу перегородила тройка жеребцов, двое из которых имели песочный окрас, были довольно крупного размера и как две капли воды похожи друг на друга. Именно эта парочка ткнула копытами в грудь Десерто, остановив его. В эту же секунду позади появились еще два пони, замкнув круг. Все вокруг засияло злобой и отвращением.

— Куда это ты собрался, Сопля?! – произнес тот, кто окликнул его. — Сколько раз говорить тебе, тупице, что каждое утро ты должен кланяться мне?!

Пришло время вновь разыграть эту пьесу, в которой Десерто участвовал на протяжении этих долгих лет. Сейчас осталось только приготовиться к началу спектакля и не отклоняться от сценария, пока эта пятерка хулиганов будет тешить свое самолюбие. Начало не заставило себя ждать – правая задняя нога Деса получила сильный удар от подошедшего сзади жеребца. Боль была терпимой, но ее нужно было показать невыносимой, иначе достанется еще больше. Десерто хмыкнул и шлепнулся задом на каменную плитку. В его шею сзади тут же уперлось копыто, давя на затылок, а перед лицом выползла надменная и полная ненависти физиономия другого жеребца. Темно-фиолетовая короткая грива и коричневый окрас придавали этому лицу, искаженному гневом, еще больше суровости. Вернее, так хотел считать его носитель, но реальность была немного другой.

— Прифлет Флай, – произнес Десерто.

— БОЛЬШОЙ ФРАЙ! – прорычал жеребец, еще сильнее надавив Десу на затылок и ниже наклонив его голову. — Сколько мне еще придется учить тебя, шепелявого придурка, хорошим манерам?!

Смалл Фрай со своей компанией таких же оболтусов был не самым выдающимся учеником школы, но старался выглядеть как матерый хулиган. Однако в этом ему обычно сопутствовала неудача, и из привлекательного забияки, он довольно быстро превратился во второсортного пакостника, отбирающего деньги и обеды у младшеклассников. Стоит заметить, что иногда эти самые младшеклассники собирались большой группой и мстили своему обидчику, поэтому Фраю пришлось все же отказаться от подобных выходок, и единственным, кто остался еще ниже по школьной социальной лестнице по сравнению с ним и его друзьями, был Десерто. Этим Фрай без стеснения пользовался. В какой-то степени, это служило Десу только в плюс – практически уже вся школа просто не замечала его, а эта группа жеребцов осталась единственной, кто все еще как-то признавал его существование. Пусть это и мешало Десу, но если такова плата за полное игнорирование его со стороны прочей школы, он с радостью будет ее платить каждый раз.

— О Богиня… — устало выдохнула кобылка, обращаясь к подруге, с которой они случайно проходили мимо. — Ты только взгляни – опять эти убогие издеваются над еще более убогим.

Ее подруга в ответ лишь фыркнула.

— Это кто тут еще убогий?! – прорычал Фрай, глядя на учениц.

Обе кобылки брезгливо скривились.

— Давай, Санни, пойдем. Занятия вот-вот начнутся, – подтолкнула одна другую. — Не смотри туда, а то еще заразишься кретинизмом.

Ученицы двинулись в сторону школы, довольно хихикая.

— Это ты виноват, Сопля! – Фрай повернулся к Десу и еще сильнее надавил копытом на его затылок, придавив того к земле. — Твоя убогая физиономия спугнула от меня этих красоток!

— Отпуфти, – простонал Дес.

— «Отпуфти»! – передразнил его жеребец, злобно заржав. — Как же ты меня бесишь! Ребята, проучите его!

Один из близнецов, довольно скаля зубы, стащил седельную сумку Деса у него со спины.

— Оттай! – простонал Десерто.

Он выскользнул из-под копыта Фрая и попытался забрать сумку, но получил лишь сильный пинок в бок. Ребра пронзила боль, заставив согнуться. Сумка уже летала между жеребцами, которые издевательски гоготали и били Деса каждый раз, когда тот поворачивался к кому-либо спиной. Все закончилось довольно быстро, когда один из близнецов слишком сильно врезал Десерто и тот упал на траву. Прозвенел звонок.

— Хватит с этого тупицы, оставим на вечер! – злобно произнес Фрай.

Он, схватив седельную сумку Деса, расстегнул замок и крутанулся с ней на месте, держась за дно. Все содержимое вмиг разлетелось по траве, а сама сумка была отправлена на растущее рядом дерево.

— Увидимся, недоносок! – загоготал один из близнецов и сильно толкнул Деса напоследок.

Вся шайка, дружно надрываясь от смеха, быстро побежала в сторону входа. Дес медленно встал и огляделся. Школьный двор в один миг опустел. Десерто остался в одиночестве. Он взглянул на свою спину, на которой уже красовалось несколько ссадин и синяков от побоев. Нужно будет не забыть спрятать их, а то появятся лишние вопросы и очередные попытки прекратить это. Как раз то, что Десу сейчас вообще не нужно. Он поднял голову и взглянул на висящую вверху сумку. Телекинез использовать было нельзя, слишком опасно, потому придется лезть. Благо, Десерто проделывал это уже не один раз и прекрасно знал, куда поставить копыто на стволе ивы, чтобы взобраться. Пара минут и готово, главное не упасть. Схватив сумку зубами, Дес стащил ее с ветки. Приземлившись на траву, он впопыхах собрал все раскиданные вещи и поскакал в сторону входа, прихрамывая из-за ноющих ребер.

Внутри школы было так же пусто и тихо. Занятия уже шли, а Десерто благополучно пропустил их начало. Ничего страшного. Сейчас ему надо было добраться до своего шкафчика, чтобы взять необходимые учебники. Если, конечно, от шкафчика хоть что-то осталось. Добравшись до своей «кладовой», Дес обнаружил вновь сломанный замок. Устало вздохнув, он отошел вбок и дотронулся до дверцы. Раздался приглушенный стук, и та молниеносно открылась, ударившись о соседний шкаф. Если бы Дес сейчас стоял с другой стороны или напротив, ему бы точно сломало нос. Взяв нужную ему книгу, Десерто спрятал ее в сумке и достал новый замок. Закрыв дверцу, он галопом помчался в сторону класса.

Приблизившись к дверям кабинета, Дес остановился, глубоко вздохнул и тихо постучал. Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и шагнул внутрь.

— Харт? – сидящая за столом учительница приспустила очки и взглянула на Десерто.

— Исшфините, – еле слышно произнес Дес, опустив голову. — Я опостал.

По комнате тут же пронеслось несколько издевательских смешков, которые были подавлены суровым взглядом учительницы.

— Если я узнаю, что в этом ты опять как-то замешан, Смалл, — учительница смотрела на лыбящегося жеребца в дальней части класса. — Тебе и твоим дружкам не поздоровится.

— Мисс Северити, я-то тут при чем?! – возмутился Фрай. — Почему опять я долж…

Взгляд учительницы мигом заставил жеребца умолкнуть и обиженно насупиться. Она повернула голову к Десу.

— Ступай на место, – она кивнула в сторону его парты. — Открывай двадцать третью страницу. Надеюсь, на этот раз твое домашнее задание цело?

Десерто кивнул и рысцой устремился к своей парте. В классе, как и обычно это бывало на уроках миссис Северити, учительницы физики, стояла устойчивая атмосфера скуки, и только из дальнего угла, где сидел Фрай со своим прихлебателем, веяло раздраженными нотками, однако, почему-то, в них Дес уловил и предвкушение. Ему даже не нужно было гадать, чего именно. Приблизившись к своему месту, Десерто бегло осмотрел его и, перед тем как сесть, легонько толкнул ножку стула. Как и следовало ожидать, тот со скрипом развалился. Класс наполнился приглушенными смешками и обидными, еле слышными комментариями остальных учеников. Дес повернул голову к учителю.

— Опять? – устало произнесла она. — Ты опять «нечаянно» сломал свой собственный стул одним касанием?

— Д-да, мифс Сеферити… — сглотнул Дес.

По классу вновь пробежал приглушенный звук издевательских смешков, который был прерван резким ударом копыта учителя о крышку своего стола.

— Одним касанием? – она подняла одну бровь. — Ты мне ничего не хочешь сказать?

Дес помотал головой.

— О Богиня!.. – Северити устало закрыла глаза и помассировала переносицу. – Как скажешь. Раз так, будешь сидеть на полу.

Дес неуверенно кивнул, сев рядом с обломками стула, и достал из сумки учебник, взятый им из шкафчика. Первым, что сразу бросилось в глаза, был переплет, слегка надрезанный посередине. Опять. Дес вздохнул и, отведя книгу от себя вбок, приоткрыл ее. Громкий хлопок, и по классу полетели страницы вместе с довольным смехом одного из учеников. Дес виновато взглянул на учительницу, которая на секунду опешила. Через мгновение ее лицо стало очень суровым, и она со злостью ударила копытом по столу.

— Все, с меня довольно! – грозно произнесла она. – Смалл Фрай, вставай! Мы идем к директору!

— Н-но!.. – попытался возразить тот, но был тут же прерван строгим взглядом Северити, которая указала копытом на выход из класса.

Фрай, скорчив гневную и надутую мину, встал из-за парты и побрел к выходу, в последний момент кинув в сторону Деса полный ненависти взгляд. Плохой знак. Во всем этом, естественно, он обвинит Десерто и отыграется на нем сполна. Если бы это был заурядный день, коих хватало, Дес бы не придал этому значения – побоев ему все равно не избежать. Но сегодня у мамы очень важный вечер и она очень хочет, чтобы вся их семья была там. Включая и Десерто. Если этот озлобленный хулиган доберется до него, о вечере можно будет забыть – у Деса еле хватит сил только чтобы вернуться домой и рухнуть на кровать.

Миссис Северити работает в школе сравнительно недавно – не более полугода, и пока не оставила попыток помочь Десу, в то время как все остальные уже давно сдались. Недолго осталось и ей, пока учитель, наконец, не поймет тщетность своих попыток. И чем быстрее это произойдет, тем легче станет самому Десу. Но, сено его дери, сейчас не самый удачный момент! Надо было срочно что-нибудь придумать, потому что «праведная кара» этого хулигана настигнет Деса уже на обеде.

Через несколько минут в класс вошла учительница в сопровождении надутого от злости Фрая и директора школы. Появление главы в аудитории моментально прекратило болтовню, которая наполнила класс от пола до потолка, стоило только учителю выйти. Миссис Варден представляла собой строгую и подтянутую кобылу угольно-черного окраса, пусть уже и в возрасте. В ее темно-синюю гриву, аккуратно собранную в гладкий пучок, уже успела вплестись седина, но это только придавало образу директора еще больше серьезности. Острые черты лица, большие карие глаза, метка в виде развернутого свитка и лежащего на нем карандаша, вечно нейтральное лицо без намека на улыбку и взгляд, словно достающий все твои секреты наружу и пристально их изучающий. Идеальное сочетание компетентного сотрудника и ужаса для тех, кто нарушает правила.

Остановившись около учительского стола, она медленно окинула взглядом весь кабинет, остановив его на Десерто. Жеребец уже успел собрать взорванные и обгорелые книжные листы, разбросанные по классу, и отодвинуть поломанный стул подальше от лишних глаз. Несколько секунд директор школы пристально смотрела на Деса и повернула голову к стоящему рядом Фраю.

— Вы же в курсе, мистер Смалл, — ровным голосом произнесла она, — что порча школьного имущества является серьезным нарушением.

— Миссис Варден! Да почему сразу я-то?! – возмутился Фрай. — С чего вы вообще вз…

Директор школы медленно наклонила голову и сурово посмотрела на ученика перед собой. Фрай моментально прервал любые попытки как-то оправдаться, забегав глазами по полу.

— Я ожидаю Вашу мать завтра у себя, – произнесла директор.

Окинув класс своим испепеляющим взглядом еще раз, Варден повернулась, коротко кивнула Северити и спокойным шагом вышла из кабинета. По кабинету тут же пронеслась волна обеспокоенного и нервного шепота, пока Фрай, переполненный гневом, плелся к своему месту. Остановившись около своей парты, он повернулся и взглянул на Деса. Волна гнева тут же прочертила желтую линию по светло-синему полотну эмоций класса, оставленных после появления директора школы.

— Ты за это ответишь, Сопля… — злобно прошептал Фрай так, чтобы его слышал только Дес.

Вот теперь ситуация точно пошла развиваться по плохому сценарию. Если он хочет сегодня выполнить просьбу мамы и пойти со всей семьей на вечер, организованный ее старыми друзьями, после школы ему придется хорошо побегать. Плохо было только то, что Фрай не будет дожидаться окончания уроков, а захочет выместить злобу уже на обеде, во время большой перемены. Если они его поймают сегодня днем, вечером у него останутся силы только на то, чтобы сбежать. Ни о каком вечере и речи идти не может. Надо было срочно что-то придумать, пока еще есть время.

Минуты медленно утекали в прошлое, приближая время самой большой перемены, когда все ученики устремляются на школьный двор. Кто-то тратит часть этого времени на обед, кто-то сразу приступает к обмену сплетнями или к играм. Все учителя так же покидают стены школы или запираются у себя в кабинетах. Чтобы остаться на ногах, Дес во время перемены должен быть на виду у преподавателей. Но перед тем как пойти на улицу к ученикам, директор школы собирает их всех на небольшом школьном собрании, которое занимает около получаса, потому пристроиться к Северити и избежать поимки Десерто не мог. С момента начала перерыва у Фрая и его «банды» будет минимум двадцатиминутное «окно», чтобы изловить Деса. Придется рискнуть. Десерто глубоко вздохнул.

Прозвенел самый длинный звонок, ознаменовавший для всех конец половины дневных занятий в школе. Начинался большой перерыв, и из классов в коридор хлынул поток учеников. По мере того, как одноклассники Десерто поднимались и начинали покидать стены аудитории, глаза Фрая все сильнее сверлили Деса. Часть учеников, занимающих передние парты, уже вышла из кабинета, в то время как сидящие позади выстроились за ними в небольшую очередь. Между Десерто и Фраем теперь находилась небольшая живая стенка из пони, плетущихся к открытой двери. Сейчас или никогда!

Десерто резко подскочил со своего места, втиснувшись между двумя кобылками, оживленно болтающими о чем-то. Игнорируя гневные выкрики, он оттолкнул двух жеребцов от входа и, споткнувшись, вылетел из аудитории, оставив Фрая позади. В адрес Десерто тут же посыпались гневные возгласы от тех, кого ему пришлось потревожить. Но громче всех звучали проклятия и угрозы со стороны Фрая, выскочившего вслед за ним. Начало положено, теперь Десерто надо было как можно скорее добраться до кладовой на первом этаже, это единственный шанс. На входе уже, скорее всего, дежурят прихлебатели Фрая. Добравшись до лестницы, Дес, чуть не споткнувшись и чудом успев схватиться за перила, неуклюже спустился на первый этаж. Легкие горели, сердце билось с таким неистовством, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Голова начинала понемногу уходить в пикирование, исполняя самые смелые и опасные трюки лучших из Вондерболтов.

Откашлявшись, Десерто рванул по коридору, вновь по пути чуть не столкнувшись с парой кобылок и едва не угодив под копыта хуфбольной команды. Вслед Десу все еще продолжали слышаться выкрики Фрая, которые не могли заглушить даже топот сотен копыт и болтовня десятков ртов. Наконец, оказавшись рядом с кладовой, Дес распахнул дверь и влетел внутрь. Школьный уборщик никогда не запирал ее, и это прекрасно знал Десерто, как и Фрай, иногда использующий уборочную утварь для избиения или еще большего унижения Деса. Схватив стоящую рядом метлу, Десерто протиснул ее между ручкой и стеной, заблокировав дверь, и упал на пол. Легкие сейчас просто разрывались, а голова ходила ходуном так, что, казалось, мир сейчас превратится в ураган, который унесет Десерто прочь из этого места. Но терять сознание не было времени – к двери уже подбежал Фрай со своей бандой и начал бешено колотить в нее, осыпая Десерто угрозами. Пластиковое древко метлы грозилось вот-вот треснуть.

Собравшись с силами, Дес поднялся с пола и, игнорируя рвотные позывы и дикую слабость, подошел к дальней стене. В угол был встроен ромбовидный предмет, и, если не знать, что это такое, можно было просто не заметить его в полумраке кладовой. Десерто собрался с силами и направил тонкий магический луч в желоб, идущий по центру предмета. По ромбу проскользила белая волна магии, и он быстро поднялся вверх, открыв перед Десерто выемку. Внутри находилось несколько прозрачных пакетов, наполненных зеленой густой жидкостью, отбрасывающей слабый бледно-изумрудный свет. Десерто вздохнул. Ситуация требовала риска, пусть ему и не хотелось делать это. Взяв один из пакетов, Десерто закрыл свой маленький тайник и поднес пакет ближе к лицу. Древко метлы уже покрылось трещинами, грозя вот-вот переломиться.

Дес зубами оторвал уголок на пакетике и, закрыв глаза, начал поглощать содержимое. Как только жидкая смесь попала в желудок, мозг и все остальное тело словно пронзил электрический разряд, наполнив окружающий мир тысячами искр. Время словно замедлилось. На Десерто со всех сторон обрушились разноцветные потоки эмоций, идущие от каждого пони, кто сейчас находился в радиусе нескольких сотен метров от Деса. Одышка мгновенно пропала, огонь в легких заметно утих, а к сознанию вернулась ясность. Сейчас его словно вырвали из мира фантомов и призраков, вернув в реальный, полный жизни и чувств мир. Жаль, что этому скоро придет конец, рисковать нельзя. Десерто повернулся к двери. Метла держалась на честном слове. Десерто закрыл глаза и сосредоточился. В один миг все поглотила яркая зеленая вспышка, которая оборвала резкий треск переломившейся метлы и возгласы Фрая со своей свитой. Секунда, и Дес упал на траву школьного двора.

Телепортация у Десерто получалась криво, потому заклинание, как обычно, было выполнено крайне неуклюже и потребовало много сил. В легкие вновь вернулась острая боль, голова пошла кругом, а сердце продолжило попытки пробить грудь и вырваться на свободу. Громко откашлявшись, Десерто медленно поднялся над травой и, тяжело дыша, открыл глаза. В нескольких метрах от него стоял школьный садовник, который поливал из шланга цветы. Он невозмутимо жевал цветок в зубах и, стоя вполоборота к Десу, смотрел на него краем глаза. По спине Десерто пробежал холодок.

— Я ничего не видел, – ровным тоном произнес садовник.

Он переложил цветок во рту на другую сторону и вернул взгляд на цветы, словно не замечая Деса.

— Спасибо… – еле слышно прохрипел Десерто.

С трудом встав, жеребец неуклюжей рысцой двинулся в сторону школьной площадки, где уже собралась большая часть школы. Оболтусы Фрая вряд ли знают, где именно сейчас Десерто, потому пока можно было насладиться короткими минутами передышки.

«Но зачем так рисковать? Можно же просто выпить один пакет вечером. Хуже не будет…»

Нет, слишком рискованно. Десерто быстро отверг эту мысль. Он уже и так долго находился в ослабленном состоянии и, выпив целых два пакета, он рисковал просто потерять над собой контроль. Не зря ведь заблудившегося в пустыне и изнемогающего от жажды путника отпаивают по чуть-чуть, иначе он просто рискует умереть.

Спор с самим собой был прерван медленно плывущей волной разнообразных эмоций откуда-то сбоку. Десерто остановился, повернув голову в сторону разноцветной палитры чувств, которая подбиралась все ближе и ближе. По каменной дороге мимо него шла группа младшеклассников, направляющихся на школьный двор. Кобылки и жеребчики оживленно переговаривались, наполняя все вокруг забавным детским смехом и писклявыми возгласами. Дес остановился в тени дерева, ожидая, пока группа пройдет мимо.

— Эй, эй! Ди-Ди! – одна из идущих младшеклассниц ткнула копытцем идущую рядом.

Оранжевая кобылка с фиолетовой гривой повернулась к ней и с интересом посмотрела на подругу.

— Вон там, это ж твой брат? – произнесла та, указав в сторону Десерто, молча стоящего в тени ивы.

Кобылка кинула короткий взгляд в сторону Деса, поморщилась и быстро отвернулась.

— Сколько мне раз тебе повторять, Кловер? – фыркнула она, высокомерно подняв нос и закрыв глаза. — Мама его усыновила! Эта мерзость в принципе не может быть моим братом!

— Точно! — хихикнула Кловер. — Вот бы мне твою выдержку!

Группа младшеклассников прошла мимо Деса, который проводил ее взглядом. Дождавшись, когда они скроются на площадке, Десерто осторожно вышел из-под теней ивы, посмотрел по сторонам и рысцой двинулся к проходу, который вел на общий двор. Обогнув невысокий забор, Десерто миновал большую часть площадки, которая уже кишела резвящимися учениками, и уселся под старым дубом, стоящим в одиночестве в стороне. Позади дерева находились высокие декоративные кусты, аккуратно подстриженные садовником. Сразу за ними шел небольшой лабиринт из таких же декоративных кустов, но немного поменьше. Этого милого места ученики сторонились по ряду причин, и, к тому же, оно хорошо просматривалось, что вполне устраивало Деса – если Фрай со своими дружками захочет вновь поиздеваться над ним, это будет замечено кем-нибудь из учителей.

Десерто сделал глубокий вдох. Этот его побег еще сильнее разозлит мелкого хулигана и его дружков, но сейчас это было неважно. Главное, что пока у него получилось сберечь силы для сегодняшнего вечера. Пусть это и значит, что завтра Фрай отыграется за все, что произошло сегодня, но Десу было все равно. Он прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Легкий шелест ветра в кроне дуба постепенно нагонял на Десерто дрему, отправляя его в мир безмятежности и спокойствия.

---

— Ну почему так долго?!

Солнце медленно скатывалось за горизонт, озаряя небо мягкими оттенками оранжевого и красного. Последние лучи светила плавно огибали очертания дорогого особняка и скрывались в саду, который раскинулся вокруг дома. Декоративные кусты, аккуратная беседка, ровный газон, который словно подстригали при помощи линейки, несколько миниатюрных каменных дорожек и даже небольшой пруд, в котором плавала различная разноцветная живность. Любой, кто попадал сюда в первый раз, сразу обращал внимание именно на это, а уже потом на сам дом.

Все эти изящества были исключительно «бзиком» мамы Элизабет – она терпеть не могла жить в месте, которое не будет отвечать ее тонкому вкусу. И ее трудно было в этом винить. Отцу Лизы, как и ей самой, было абсолютно все равно, что будет стоять в саду, но спорить в этом вопросе с мамой было гораздо сложнее, чем выйти с голыми копытами против медведя. В принципе Лиза, как и ее отец, могли бы справиться с медведем, но не с мамой.

Пегаска прислонилась к закрытой двери кареты, недовольно нахмурившись. Больше всего в жизни Элизабет ненавидела ожидание. Да, у нее бывали серьезные проблемы с терпением, которые она со временем, пусть и частично, научилась преодолевать, но, если ожидание тянулось настолько долго, это просто заставляло кипеть ее изнутри.

— Р-р-р… — Лиза потеребила гриву копытом.

Она поправила свое белое платье, расшитое золотистыми кружевами, которые, как и все остальное, уже начали бесить Лизу, и повернула голову, посмотрев на нанятых перевозчиков. Оба жеребца с довольными ухмылками на лицах невозмутимо играли в карты, вообще не замечая ни ее страданий, ни того, сколько времени они тут уже сидят. Да и какая им разница, если у них повременная оплата. Лиза фыркнула и повернула голову, взглянув на стоящего около кареты семейного дворецкого.

— Б-р-р-р… — вновь злобно прорычала Лиза.

— Потерпите, мисс Фоулер, – ответил дворецкий. — Осталось совсем чуть-чуть.

— Ты уже говорил это полчаса назад, Темпер… — сердито протянула Лиза, сверля его взглядом.

Статный и подтянутый представитель земных пони светло-серого окраса, угольно-черной гривой, в которой уже начали появляться серебристые пряди, и аккуратной бородкой перевел взгляд своих карих глаз на Лизу и мягко улыбнулся. Темпер работал в семье Фоулеров еще до ее рождения и был самым преданным другом. И каждый раз, когда Лизе надо было намекнуть, что у нее вообще нет вариантов как поступить и что можно сделать, он всегда добавлял к этому свою улыбку. Иногда это подбадривало, но иногда и раздражало.

— Вы же знаете, что вашему отцу…

— ДА ЗНАЮ Я!!! ХВАТИТ МНЕ ЭТО НАПОМИНАТЬ! – Лиза, мгновенно вскочив, вытянула шею в сторону дворецкого. — КАК БУДТО Я ТУТ!..

Пегаска осеклась, быстро сев в карете и схватившись передними ногами за голову. Сердце бешено колотилось, мысли сменяли одна другую, дыхание участилось настолько, что Лизе казалось, будто она только что сделала круг через всю Эквестрию. Сделав несколько глубоких вдохов, она медленно опустила копыта и повернула голову в сторону перевозчиков. Оба жеребца, прекратив карточную игру, сидели с глазами, напоминающими самые большие блюдца из семейного сервиза.

— Все в порядке, дженткольты, – мягко ответил Темпер, посмотрев на них.

Перевозчики сглотнули и, неуверенно кивнув, вернулись к игре. Дворецкий повернулся к Лизе, взглянул ей в глаза и ответил точно такой же улыбкой.

— П…прости… — с трудом выговорила Лиза, приходя в себя.

На эту вспышку ярости она просто не успела среагировать. Последнее время ситуации, подобные этой, стали появляться все чаще, и если раньше ей удавалось отследить закипание гнева внутри себя и как-то попытаться подавить его, то сейчас кто-то кидал факел в бочку с порохом, не оставляя вообще шансов на какие-либо действия. Но все равно Лизе стало стыдно. Темпер не раз и не два становился жертвой ее неконтролируемой ярости ранее. Элизабет даже пару раз разбивала ему нос, но все равно он оставался таким же дружелюбным и добрым по отношению к ней. А если и нет, внешне он это ничем не показывал. Да и сено бы с этой ерундой! Легче кобылке от этого все равно не становилось.

— А вы хорошо держитесь, мисс Элизабет, – кивнул Темпер, продолжая смотреть на пегаску. — Сеансы с доктором Хувштейном не проходят даром. Несколько месяцев назад вы бы уже бросились на меня с явным желанием поколотить. Это существенный прогресс.

Лиза медленно выдохнула, стараясь успокоить расшатанные нервы. Сегодня надо постараться держать себя в копытах, вечер очень важен для родителей, и если такая выходка произойдет прямо на нем, будет, по крайней мере, очень некрасиво.

— Да уж… — вяло прохрипела Лиза. — Я прямо образец сдержанности.

Темпер мягко усмехнулся. Этой доброй усмешки вполне хватило, чтобы подбодрить Лизу и помочь ей успокоиться. Она уткнулась лбом в дверь кареты и вздохнула.

Дверь особняка наконец отворилась, выплеснув яркий оранжевый свет на ступеньки. В проходе показались две фигуры, которые двинулись в сторону ожидающей их кареты.

— Мистер Чейз, Миссис Трея, – Темпер вежливо поклонился, отворив дверь кареты.

Светло-коричневый пегас в черном фраке с яркой алой гривой отсалютовал дворецкому и начал спуск по лестнице. Для него это было непросто из-за отсутствующей ноги, которая была заменена деревянным протезом, звонко постукивающим при каждом шаге. Папа, конечно, мог просто слететь с крыльца и приземлиться у кареты, однако он не делал это просто из принципа — если он идет куда-то со своей женой-земнопони, двигаться они будут вместе, вне зависимости от обстоятельств. Супруга уже много раз пыталась намекнуть ему на глупость и нецелесообразность этого решения, но папа был упрям и непреклонен. Рядом, стараясь подстраховывать мужа, шла мама Лизы – Трея Фоулер. Как только она показалась на крыльце, даже краем глаза было заметно, как напряглись и вытянулись оба перевозчика при виде такой кобылы. Элегантное черное платье с вкраплениями жемчуга и белая шерсть, которую унаследовала Лиза, в свете вечерних сумерек выглядели просто превосходно. Аккуратно уложенная золотая грива с фиолетовой прядью, разделяющей ее идеально уложенную прическу пополам, придавали такому приятному образу ее матери еще больше шарма. Точно такой же цвет волос унаследовала и Лиза, за исключением того, что вместо фиолетовой пряди у нее была ярко-алая, цвета гривы отца. Потому всегда, когда Лиза и Трея стояли рядом друг с другом, эти незначительные отличия постоянно бросались в глаза. В такие моменты папа любил шутить, что «Когда я брал в жены один бриллиант, я не знал, что вместе с ним у меня появится и второй».

— Доброго вечера, Темпер, джентлкольты, – поздоровалась Трея.

Оба перевозчика беззвучно кивнули и сглотнули.

— Почему так долго?! – нахмурилась Лиза, сердито глядя на родителей сквозь открытую дверцу кареты.

— Прости, милая, что заставили тебя так долго ждать, – произнес Чейз, приблизившись к карете. — Пришлось немного задержаться.

Он постучал здоровым копытом по протезу и улыбнулся дочке. Лиза закатила глаза, медленно выдохнула и уселась на свое место, освобождая проход для родителей. Внутрь не спеша вошла Трея и села ровно напротив дочери. Через мгновение к ней присоединился и отец семейства. Дверь кареты закрылась, отозвавшись тихим щелчком.

— Вы уверены, сэр, что я могу прибыть позже? – над дверью появилось лицо Темпера.

— Все в порядке, дружище, – отмахнулся Чейз. – Сходи, проветрись, как и хотел, а потом можешь составить нам компанию на вечере. Переезд и так отнял у нас всех много сил, так что сходи и развлекись. Кто знает, может, найдешь в этом городке чего интересного…

Чейз ехидно подмигнул дворецкому, заставив Трею закатить глаза и с улыбкой покачать головой. Пегас ухмыльнулся в ответ и мягко поцеловал жену в щеку. На лице мамы тут же появилось такое знакомое Лизе выражение, явно говорящее «Не при лишних глазах!». Хоть она наблюдала эту картину раз за разом, менее забавной от этого она не становилась.

— Как скажете, – поклонился Темпер. — Приятного вечера.

Дворецкий повернулся к перевозчикам и отдал команду. Карета плавно тронулась с места и двинулась по каменной дорожке в сторону ворот, ведущих наружу.

— Мы понимаем, дорогая, что тебе тяжело, – произнесла Трея, глядя на Лизу, — но потерпи еще немного.

— Да, ты и так держишься молодцом, — согласился Чейз. — Осталось только пережить этот вечер. К тому же, там будет наш очень давний друг, и я хочу, чтобы вы познакомились.

Лиза сердито выдохнула, посмотрев на отца.

— Опять, что ли, ваша Дерика? – нахмурилась она. — Последнее время вы только о ней и говорите.

Папа коротко усмехнулся и пожал плечами.

— Ну прости, Снежинка, – Чейз посмотрел на дочку. — Она действительно очень много сделала для меня и твоей мамы, потому я так часто упоминал ее последнее время. Не думал, что тебя это раздражает.

— Нет, не в том дело, — Лиза подняла передние ноги. — Я все понимаю, что она хороший доктор или…

— Биолог, – поправила дочку Трея.

Лиза многозначительно покрутила копытом в воздухе.

— Не важно, – произнесла она. — Пусть будет биолог. Подумаешь, помогла отрезать папе ногу из-за какого-то там инцидента на строительной площадке. Это мог сделать абсолютно любой врач, а вы носитесь с этим так, как будто она совершила какое-то чудо!

Лиза рассерженно посмотрела на родителей, стараясь не распаляться еще сильнее. Вдруг она резко изменилась в лице и, приставив правое копыто к груди, несколько раз глубоко вздохнула. Сдерживаться из-за этой суматохи становилось все труднее.

— Нет, я в порядке, – она подняла копыто, останавливая обеспокоенных родителей и глубоко вздохнула. — Не хотела, извините.

Внезапно на лице отца появилась хитрая улыбка. Он повернулся и посмотрел на Трею заговорщицким взглядом и кивнул в сторону Лизы. Это выглядело подозрительно.

— Последнее время нас окружала такая суматоха, что у нас практически не было времени поговорить с собственной дочерью, — произнес Чейз, глядя на супругу, — а ведь Снежинка растет. И, мне кажется, ей пора уже узнать чуточку больше.

— Хм… — Трея на секунду задумалась. — Думаю, ты прав. Если ты считаешь, что ей пришло время все узнать, я не буду тебя останавливать.

Чейз улыбнулся, нежно обнял жену здоровой ногой и повернулся к Лизе. Она уже много раз видела эту хитрую улыбку, но сейчас она почему-то была не такой, как обычно. Папа научил Лизу постоянно задавать вопрос «Почему?», если ты чего-то не понимаешь, и вот именно сейчас ей очень захотелось задать этот вопрос ему.

— Знаешь, Снежинка… — начал Чейз, почесав затылок. — Я ведь не всегда был успешным бизнеспони и владельцем одной из крупнейших строительных компаний в Эквестрии.

Лиза нахмурилась. Она наклонила голову в сторону и пристально посмотрела на отца.

— Еще до твоего появления, — продолжил Чейз, — я работал в Кантерлотском Анти-чудовищном Агентстве — К. А. А.

— Чего? – Лиза вытаращила глаза и с глупой улыбкой посмотрела на папу. — Ты шутишь? Какое еще «Агентство»?

Спокойный и серьезный взгляд Чейза быстро стер ухмылку с лица Элизабет, заставив ее нервно помять сиденье под собой. Отец любил пошутить, но, обычно, его шутки вызывали у Элизабет улыбку. Эта – больше походила либо на глупость, либо на…

— Анти-чудовищное? – переспросила Лиза. — Но, почему тогда?..

Внезапно внутри мыслей пронесся яркий белый луч прозрения, который словно осветил темные уголки, раскрыв большинство хранящихся там тайн и секретов. Папа ее научил быть наблюдательной, когда это требуется, и Лиза не забыла этот урок. Теперь многое стало ясно.

— Твоя метка, папа, – наконец произнесла она. – Это же не пила и веревка?

— Не-а, – улыбнулся Чейз, отрицательно покачав головой. — Твой старик был одним из лучших ловцов, которые когда-либо были в К.А.А.

Он многозначительно поднял оставшуюся ногу и, приставив ее к груди, покосился на Трею.

— И это, отнюдь, — произнес папа, глядя на жену, — не ребяческая попытка выпендриваться или выдать желаемое за действительное. Это просто факт.

Трея мягко улыбнулась мужу. Лизе это показалось необычным, ведь в подобных ситуациях, когда отец так себя ведет, она либо сохраняла полный нейтралитет, либо просто пропускала это мимо ушей. Сейчас же, судя по выражению лица матери, она была более чем согласна.

— Во всяком случае, был, — с горечью в голосе продолжил Чейз, вновь взглянув на дочь. — На одном из заданий, я повел себя слишком рискованно.

Он ненадолго замолчал. По лицу Чейза было хорошо видно, что он пытается подобрать слова, обходя острые углы и те вещи, которые лучше не знать никому. К тому же, эти воспоминания явно были болезненны. Трея также помрачнела.

— Не буду вдаваться в подробности, — наконец, продолжил отец, — но, по большому счету, все закончилось хорошо. За исключением того, что меня укусил Тартарский Василиск.

Чейз горько усмехнулся, постучав по протезу на месте своей правой ноги.

— Все бы ничего, — произнес он, продолжая смотреть на Лизу, — но яд Тартарского Василиска крайне токсичен. Эти твари охотятся на себе подобных, потому их яд стал очень страшным оружием, способным убить громадное чудище. Не говоря уже, об обычном пегасе.

Лиза сглотнула. Папа не врал. Если до этого и были какие-либо сомнения на этот счет, то теперь они улетучились, и, если бы это была просто шутка, то она точно бы зашла слишком далеко, доведя Лизу до очередного приступа. А ее папа очень не любил, когда у нее случалось подобное.

— Несколько капель этого яда способны убить целый городок, – продолжил Чейз. — Однако у него есть особенность – он действует очень медленно, постепенно убивая свою жертву. Почему так – я не знаю, да и не хочу. Скажу просто – если бы не Дерика, которая, мягко говоря, совершила чудо, меня бы тут не было. Она не просто смогла остановить действие яда, но и вылечить меня от него полностью! Чейз вновь постучал по протезу.

— Потому я считаю, — ухмыльнулся он, — что потерять ногу, но остаться в живых, было крайне удачной сделкой на выгодных условиях. Я обязан Дерике больше, чем просто жизнью.

Лиза помяла сиденье передними копытами. Взгляд впился в отца, сидящего напротив нее, и никак не мог оторваться. Казалось, что перед ней одновременно сидит и тот Чейз Фоулер, ее папа, которого она знала всю свою жизнь, и какой-то другой, Чейз-сорвиголова, способный стреножить болотную гидру за пару маневров и потом с довольной мордой фотографироваться на ее фоне, раздавая автографы. Смешанные чувства обуревали кобылку – хотелось и кричать от радости, и сидеть с раскрытым ртом, пытаясь собрать воедино поломавшееся мировоззрение. Единственное, чего не хотелось – это злиться. В кой-то веки.

— Да, я была в курсе прошлого твоего отца, – произнесла Трея, поймавшая на себе удивленный взгляд дочери. — В К.А.А я была просто логистом и знала всех, включая Дерику и ее биологический отдел.

— Лучшим логистом, — вклинился Чейз, — я попрошу. В этом плане, наша мама просто волшебница. Я бы даже сказал, Богиня! Не удивительно, что наша строительная компания сейчас процветает.

Обычно, когда папа начинал произносить хвалебные речи в честь своей жены, Трея реагировала на это сдержанно и без лишней наигранности, сохраняя невозмутимое лицо опытного профессионала. Но сейчас Лиза увидела на лице мамы легкую улыбку, такую, которая появляется только от приятных воспоминаний.

— Значит, история о том, как вы познакомились на одном из Ванхуверских банкетов – вранье? – прищурившись, спросила Лиза.

Трея и Чейз переглянулись, мягко улыбнувшись друг другу.

— Самое что ни на есть вранье, – произнесла Трея, повернувшись к Лизе. — Всю правдивую и долгую историю героического похода твоего отца за моим сердцем, я рассказывать сейчас не буду. Не хочу смущать твоего папу перед вечером.

Трея ехидно поиграла бровями, заставив Чейза усмехнуться и немного покраснеть.

— Но скажу только одно, — Трея повернулась к Чейзу. — Когда твой отец заходил в помещение планирования операций, любое его действие и движение было направлено только для привлечения моего внимания. Забавно сейчас вспоминать все эти «пегасьи брачные танцы» посреди сообщений о нападении очередной твари. Глупее было только то, что все это мне очень нравилось.

Папа глупо усмехнулся, почесав затылок. Трея повернулась обратно к дочери. В такие моменты, когда на лицах нет масок, можно созерцать истинное лицо каждого, и лица ее родителей в этот момент казались Лизе лучшим, что она когда-либо видела. Почему же она раньше не обращала на это внимание?

— Конечно, после потери ноги я больше не мог оставаться в К.А.А., – продолжил Чейз, опустив глаза. — Я очень благодарен Принцессе за то, что она щедро отблагодарила за все те годы, отданные агентству. Но самым щедрым подарком было то, что Селестия разрешила мне забрать и твою маму.

Отец поднял глаза, взглянув на дочь.

— К.А.А потеряло от этого гораздо больше, чем потерю просто одного из ловцов, — произнес он, повернувшись к супруге. — Но таково было решение Принцессы Селестии. До сих пор не знаю, заслужил ли я такой подарок?

Трея глубоко вздохнула и нежно обняла мужа, дотронувшись своим носом до его шеи.

— Конечно не заслужил, – игриво произнесла она. — Я сама попросила Принцессу.

Трея медленно отстранилась от Чейза, глядя на мужа, чье лицо сейчас было переполнено удивлением. Ошеломленный взгляд Чейза впился в довольное лицо супруги, которая, казалось, просто наслаждается всем этим. Удачнее момента для подобного признания просто нельзя было представить. Лиза еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться и ненароком не обидеть отца.

— Я скажу больше, – Трея сложила губы трубочкой и дотронулась копытом до носа Чейза. — По началу, она вообще была против. Но я ее уговорила.

Она придвинулась еще ближе и нежно поцеловала мужа в губы, пока он сам, с окаменевшим лицом пытался переварить услышанное. Трея отстранилась от него, сев прямо и, продолжая победно улыбаться, мягко смотрела на супруга.

— Вот ведь… — наконец выдавил из себя Чейз. — Это, оказывается, я был подарком…

Лиза не выдержала и рассмеялась, наполнив карету звонким смехом. Через пару секунд к ней присоединился и отец, добавив в ее звонкие нотки свой бас.

— Никогда бы не подумала, — наконец перестав смеяться, произнесла Лиза. — Но почему вы мне не рассказывали?

— Ну, видишь ли, — подхватил Чейз, — если бы ты узнала немного раньше… кхм… это могло бы вызвать некоторые затруднения из-за…

— Пап, я уже не жеребенок, – сердито нахмурилась Лиза.

— Прости, Снежинка, – ухмыльнулся отец. — Узнав это раньше, что бы ты сделала?

Лиза на секунду задумалась.

— Захотела заняться чем-то подобным, – кивнула она.

— Верно, – согласился Чейз. — Но… А в Тартар, проще сказать прямо. Дочка, из-за твоего заболевания это было бы для тебя практически невозможно. А если каким-то чудом тебе бы и удалось пробиться в ряды Агентства, в лучшем случае, мы бы получили в семье еще одного пегаса-инвалида.

Лиза опустила голову и глубоко вздохнула. Горько было это осознавать, но папа был прав. Это сейчас она себя может более-менее сдерживать и спокойно реагировать на то, что ее раздражает или злит. Раньше, знай она правду, ее необузданное «хочу» причинило бы ей много проблем, но хуже всего, что это бы причинило много боли и родителям.

— Снежинка… — попробовал что-то сказать Чейз, но был остановлен жестом Лизы.

— Я все понимаю, пап, – кивнула она. Во рту почему-то стало горьковато. — Вы и так достаточно натерпелись…

— Элизабет… — произнесла Трея, но осеклась.

— Не надо, мам, – Лиза вновь глубоко вздохнула. — Я теперь прекрасно понимаю, чего вам действительно стоило стать теми, кто вы сейчас. И за все ваши труды, за все то, что вы сделали для меня, вы получили это…

Лиза, не поднимая взгляда с пола, указала на себя. Трея вновь попыталась возразить, но была остановлена отрицательным мотком головы дочери.

— Вы замечательные родители и вы заслуживаете гораздо большего, чем… — Лиза всхлипнула и быстрым движением стерла влагу, накопившуюся вокруг глаз. — Единственное, за что мной действительно можно было бы гордиться – это был мой бой за чемпионский титул. И даже тут я умудрилась все испортить.

— Лиза, хватит! – сердито произнесла Трея. — Мы уже обсуждали это. То, что произошло тогда на матче – это результат твоей болезни, а не…

— НЕТ, МАМ! – крикнула Элизабет.

По лицу кобылки уже вовсю текли слезы.

— Вина только на мне! – продолжила она. — За то, что я опять потеряла контроль над собой и избивала ее, пока меня, наконец, не оттащили прочь! Этими самыми копытами! Я чуть ее не убила…

— Лиза… — Чейз попытался прервать дочь.

— Я ужасна… — вновь всхлипнула Лиза, — ВЫ не заслуживаете такого…

— ЭЛИЗАБЕТ ФОУЛЕР!

По карете пронесся гулкий звук от удара копыта Треи по стене. Она решительно приблизилась к дочери, поднесла копыто к подбородку Лизы и подняла ее плачущее лицо. В глаза Лизы впился сердитый взгляд ее матери.

— Элизабет Фоулер! – твердо произнесла Трея. — Не тебе решать, кем мне гордиться, а кем нет! И, уж точно, не тебе решать, кого мне считать ужасным, а кого нет!

Трея аккуратно вытерла слезы со щеки Лизы.

— Я прекрасно знаю, кто ты и чего стоишь, – продолжила она. — Я знаю тебя лучше, даже чем ты сама, и поверь, в тебе есть то, чем можно гордиться! Да, пусть у тебя есть душевные проблемы, но я видела пони, которые находятся на той же стадии синдрома, что и ты. И все они сейчас связаны смирительными рубашками и питаются только лекарствами в клиниках для душевнобольных. Ты же – сидишь передо мной несмотря ни на что. Ты – боец, Элизабет, и я, и твой отец сделаем все, чтобы вылечить тебя, независимо от того, во что нам все это встанет! Ты – это лучшее, что у меня… нет, у нас есть.

Глаза Лизы вновь наполнились влагой, и она молниеносно уткнулась в шею матери, вновь начав плакать. Трея мягко обняла ее и погладила по гриве, стараясь успокоить. К плачущей дочке приблизился Чейз, обняв здоровой ногой обеих, и похлопал Лизу по спине.

— Простите… — всхлипывая, произнесла она.

— Ну-ну, — Чейз провел копытом по волосам дочери. — Хватит плакать. У нас еще целый веселый вечер впереди, а твое заплаканное лицо там будет ни к чему.

Лиза отстранилась от родителей, вытерла остатки слез со щек и глаз, и кивнула.

— Ну вот, это уже другое дело, – улыбнулся отец.

Карета мчалась по вечернему городу, жители которого уже разбрелись по домам и начали готовиться ко сну. Весь оставшийся путь к месту, где проводился вечер по случаю переезда, вся семья провела в молчании. Лиза была погружена в свои мысли, которые менялись с такой частотой, что опережали звук постукивания копыт их перевозчиков по мостовой. Пегаска смотрела на проплывающий снаружи город, как на блеклое размазанное пятно, и попросту его не замечала. Возможно, когда-нибудь этот вечерний городок и понравится ей, но не сейчас.

Вскоре карета начала сбавлять скорость, пока окончательно не остановилась напротив крупного здания. Вокруг, что было немного странно, не было толпы папарацци или журналистов, не было манящих и ярких декораций, явно намекающих на вечеринку. Все было спокойно и скромно. О крупном мероприятии намекали лишь два единорога-швейцара, стоящих у входа, и красный ковер, расстеленный на ступеньках. Хотя, видимо, этот ковер лежал тут все время. Еще задолго до вечера, отец Лизы решил, что вечеринка пройдет без лишней огласки и шума, за что Лиза была ему очень благодарна. К тому же, приглашены будут только видные пони этого города и пару друзей семьи Фоулеров, включая, конечно, семейство Харт. А это значит, что внутри просторного здания будет мало гостей и Лизе не придется большую часть вечера отвечать на тупые вопросы или сдерживаться, чтобы не разбить морду очередному ухажеру, возомнившему себя тем единственным. Покой ей сейчас был необходим, особенно после того, что ей рассказали родители.

— Добрый вечер, мистер и миссис Фоулер, – один из швейцаров поклонился и телекинезом открыл главную дверь, как только ее отец и мать подошли к входу.

В проеме тут же появился земной пони светло-оранжевого цвета и в клетчатом пиджаке. Нервно проведя копытом по своей малость растрепанной светло-серой гриве с вкраплениями седины, он сглотнул и, поправив галстук, направился прямиком к Чейзу.

— Я надеюсь, мы не сильно припозднились? – произнес Чейз, глядя на жеребца.

— З-здравствуйте! Да, конечно, мистер Фоулер… но… Я хочу сказать, что… — начал было тот, но был остановлен коротким жестом отца Лизы.

— Сбавь обороты, Клинвуд! – Чейз подошел ближе и похлопал разнервничавшегося пони по плечу. — Я же уже говорил тебе успокоиться. Я не зря выбрал именно твой отель и не сомневаюсь в твоей компетенции. Так что расслабься. Это просто обычная вечеринка по случаю переезда, а не грандиозный бал-маскарад, заказанный нашей дорогой Сапфайр!

— Да, но… — Клинвуд протер намокший лоб рукавом пиджака.

— Единственное, что может испортить этот вечер, — вновь прервал его Чейз, — это разъяренная болотная гидра посреди зала. Да и то, это событие испортит вечер только Трее.

Чейз повернулся и подмигнул Лизе. Пегаска тут же ответила ему дерзкой улыбкой и поиграла бровями. Боевой порыв дочери и отца тут же был остановлен суровым взглядом матери, которая еле слышно прокашлялась, возвращая обоих в реальный мир. Конечно, Лизу бы точно устроило появление чего-то подобного на подобном скучном мероприятии, а, как недавно стало известно, это устроило бы и ее отца. Жаль, что у мамы другое мнение.

— Хорошо, – произнес Клинвуд. — Позвольте проводить вас. Гости уже собрались.

— Ну вот и славно, – кивнул Чейз.

Хозяин отеля повернулся и двинулся вперед, ведя Лизу и родителей внутрь. Внутри отель выглядел не так изящно, как в Мейнхеттане или Эпплвуде. Однако Лиза отметила для себя, что при всей своей скромности по сравнению с теми шикарными заведениями, где она бывала с семьей, это место выглядело довольно уютно. Скромно, но уютно. Расписанные редкие колонны, растущие от пола до потолка, мраморная плитка на стенах, несколько милых люстр, и, конечно, белый ковер с золотистой вышивкой по краям. Сколько же сил, наверное, тратится, для поддержания его в надлежащем виде. Ведомые Клинвудом, Лиза с семьей прошли через главный вестибюль и приблизились к дверям в банкетный зал, около которых также находился единорог-швейцар.

— Надеюсь, вам понравится в нашем маленьком городке, – управляющий повернулся к Чейзу и Трее. — И еще раз спасибо, что выбрали нас.

— Полно, дружище, – ухмыльнулся Чейз.

Клинвуд кивнул швейцару и тот телекинезом открыл дверь, впуская семью внутрь. Банкетный зал представлял собой двухэтажное помещение с четырьмя лестницами, первая из которых была около входа и вела на этаж ниже. На верхнем этаже, где сейчас была Лиза, находилось несколько проходов, ведущих на общий балкон. В центре зала висела огромная хрустальная люстра, свет от которой наполнял все вокруг приятными оттенками мягкого бежевого цвета. Столы с угощениями располагались по периметру комнаты, оставляя центр полностью свободным для гостей, которые медленно прохаживались между ними и вели непринужденные беседы. В воздухе стоял аромат свежих цветов, который дополняла спокойная классическая музыка в исполнении живого оркестра, расположившегося на нижнем этаже.

Подойдя к началу спуска, семья Фоулеров остановилась, приковав к себе все взгляды. К отцу тут же приблизился один из официантов и подал наполненный бокал. Чейз сделал шаг вперед и, опираясь на протез, поднял бокал.

— Доброго вечера, леди и джентлкольты! – начал отец. — Благодарю вас за то, что пришли на вечер, посвященный нашему переезду в ваш прекрасный городок!

По залу пронеслась волна аплодисментов.

— За пару недель, которые я провел здесь во время переезда, — продолжил Чейз, — я уже успел немного познакомиться с этим уютным местом и искренне надеюсь, что и нам, и вам понравится наше соседство. Ну что же, не буду долго вас томить своими речами, всем приятного вечера!

Глава семьи сделал несколько глотков из бокала и вернул его на поднос под одобрительные аплодисменты собравшихся гостей. Зал вернулся к своему спокойному состоянию, какое наполняло его до приезда Лизы и родителей. Сейчас должна была начаться самая скучная часть мероприятия – приветствия и взаимный обмен любезностями с гостями. Это Лизе всегда не нравилось, и она научилась избегать подобной ненужной болтовни. Пусть позже она и получит от мамы нагоняй, но даже наказание было гораздо веселее перспективы тупо лыбиться, кивать и говорить «Здравствуйте, очень приятно» каждому, кто соизволит подойти к папе с мамой.

Спустившись в зал, Лиза тут же сделала короткий шаг назад и встала позади родителей. Сердитый взгляд матери явно дал понять, что ее затея уже ясна, но вот ничего сделать с этим Трея, к сожалению, не могла. Практически в тот же момент к чете Фоулеров приблизилось несколько кобыл и пара жеребцов. Лиза узнала мэра городка и его свиту. Отличный шанс. Сделав хитрое лицо и направив взгляд в потолок, Элизабет, словно тень, скользнула в сторону между столов, едва господин мэр соизволил открыть рот. Ставший традицией побег прошел успешно, и Лиза двинулась вглубь зала.

В целом, вечер ей определенно начинал нравиться. Тут не было шумных толп молодых гостей, которые, не дай бог, замечали дочку влиятельного бизнеспони. Лизе сразу же приходилось включать все свое терпение и сдержанность, мило улыбаясь и ведя разговоры на самые глупые и приторные темы. Тут не было «охотников» за дочерьми богатых отцов, которые некоторое время сильно доставали Элизабет. Хотя, после того случая, как она вбила нос одному из таких «ухажеров» прямо внутрь его наглой морды, от нее быстро отцепились. И неудивительно, ведь поговаривали, что папе пришлось даже оплатить пластическую операцию этому жеребчику, но вот сам отец это отрицал. И к огромному облегчению Лизы, тут не было вездесущих папарацци, готовых тебя запечатлеть ну вообще в любой позе и при любом действии. Тяжело наслаждаться вечером, когда каждый идиот норовит сфотографировать то, как ты откусываешь кусок бутерброда. А если у него получится заснять еще и то, как ты его проглатываешь, так это вообще превращается в сенсацию вселенского масштаба. Сейчас же Лиза спокойно стояла около стола с напитками и наполняла свой бокал, пока рядом беззаботно болтала парочка кобылок. Они, казалось, вообще ее не замечают, за что Лиза была им бесконечно благодарна.

Родительские приветствия гостей могли растянуться на целый час, поэтому Лиза спокойно двигалась от стола к столу, пользуясь этой паузой и пробуя любые закуски, которые ей казались мало-мальски интересными. За этот недолгий период, она все же успела перекинуться парой слов с гостями, но это скорее были мимолетные приветствия либо короткие восхищения встречей с дочкой самого Фоулера, однако дальше это не заходило, и Элизабет быстро оставляли в покое. Кажется, в этом городе ей действительно может понравиться.

— Элизабет.

Спокойный голос неподалеку окликнул пегаску ровно в тот момент, когда она уже начала пробовать устриц. Лиза повернулась и посмотрела на маму.

— Фы шак быфтро? – попробовала произнести Лиза.

— Во-первых, не говори с набитым ртом, – Трея подошла к дочери. — Во-вторых, сколько раз я тебя просила не сбегать от нас в начале вечера?

Элизабет пожала плечами, продолжая жевать устрицу. Как оказалось, этого моллюска не то, что проглотить, прожевать было большим испытанием.

— Мх-мфх… — попыталась ответить Лиза.

— Ладно, это уже не важно, – спокойно ответила Трея. — Мы с папой хотим познакомить тебя с Дерикой и ее семьей. Возражения будут восприняты как личное оскорбление.

Лиза в одночасье проглотила устрицу. Если мама намекала на «личное оскорбление», тут следовало сделать две вещи – либо беспрекословно подчиниться, либо собирать чемоданы и уезжать в Тартар, и то не факт, что тебя там не найдут. Хотя, чего ей бояться? Пока все идет довольно хорошо, да и будет интересно посмотреть на этого чудо биолога, спасшего папе жизнь.

— С удовольствием, – кивнула Лиза.

— Рада слышать, – ответила мама. — Очень тебя прошу быть сдержанной и дружелюбной. Хотелось бы, чтобы первое впечатление о нас было положительным. Очень рассчитываю в этом на тебя.

— Хорошо, мам, – недовольно проворчала Лиза и поморщилась.

Она схватила первый попавшийся на глаза напиток и запила оставшееся послевкусие от устрицы. Это был последний раз, когда она пробует нечто подобное. Трея пронзительно посмотрела на дочь и, поймав ее извиняющийся взгляд, развернулась и двинулась вглубь толпы. Лиза, тихо выругавшись по поводу экзотической закуски, устремилась за мамой.

Недалеко от центра, ближе к живому оркестру, стоял Чейз, оживленно беседующий с небольшой группой гостей. Первым в глаза Элизабет попал высокий земной жеребец в простой белой рубашке и галстуке, со светло желтой шерстью, синей гривой, уже изрядно побелевшей от седины. Рядом с ним стояла светло-фиолетовая единорожка с пурпурно-белой гривой, одетая в простое бежевое платье, которая что-то рассказывала ее отцу. И, судя по выражению лица Чейза, что-то очень забавное. Между парой сновала маленькая земная кобылка ярко-оранжевого цвета и фиолетовой гривой, как у матери. Она, видимо, пока еще не решила, что ей делать веселее – слушать «интересные» разговоры своей матери и ее старого друга, или устремиться в зал и при любой удобной возможности оказаться в чане с пуншем. Но, что-то подсказывало Лизе, что совершить последнее ей можно было исключительно под присмотром родителей. Потому, кобылке ничего не оставалось, как слушать эти скучные светские беседы. Как же Лиза хорошо ее понимала. Немного позади кобылы и жеребца стоял еще один представитель их семейства. Но, в отличие от Дерики и ее мужа с дочерью, носящих преимущественно фиолетовые или оранжевые оттенки, жеребец имел темно-зеленый цвет шкуры и коричневую гриву. Из одежды на нем была черная рубашка. Во внимание Лизы тут же попали довольно большие передние зубы, которые тяжело было спрятать за губами, и отстраненный взгляд куда-то вдаль. Лиза вспомнила, что по рассказам мамы, Дерика и ее муж долгое время не могли завести жеребенка, и в один момент решились на усыновление. Она мысленно поморщилась. Говорят, что родителей не выбирают, как и детей, но тут можно было бы подобрать и чего-нибудь явно получше – вид у парня был довольно жалким и не тянул даже на «плохо».

— Быстро же ты нашла нашу беглянку, – ухмыльнулся Чейз, поворачиваясь к подходящей Лизе и Трее. — Снежинка, сколько раз мы просили тебя не сбегать?

— Брось, Чейз, – Фиолетовая кобыла слабо ткнула его в бок. — Как будто девочке интересно слушать нашу старческую болтовню?

Чейз громко хохотнул и утвердительно кивнул.

— Тяжело не согласиться, — он указал на кобылу, стоящую с ним рядом. — Познакомься – это Дерика Харт, я о ней тебе рассказывал.

— Надеюсь, не слишком много? А то, судя по глазам твоей дочки, она уже возненавидела меня еще до знакомства, – Дерика покосилась на отца Элизабет и кивнула ей. — Очень приятно.

Лиза ойкнула, в то время как Чейз вновь рассмеялся. Да, правду говорят, что лучше узнать кого-то лично, чем выслушать сотни рассказов о нем. И, если не лукавить, из-за такого объема рассказов о Дерике, Лиза начала ее немного недолюбливать. И этой пары фраз хватило, что бы Элизабет поняла, что поспешила с выводами.

«Сильная волевая кобыла, верная и справедливая. Но она слишком доверчива тем, в кого верит. Самая ее слабая и одновременно сильная сторона – семья»

Мысль возникла из-ниоткуда, как это обычно и бывало каждый раз, когда Элизабет сосредотачивала внимание на ком-либо. Особый талант кобылки — чутье, отраженный в ее метке – птица, объединяющая в себя половину голубя и ворона, позволяла ей видеть самые слабые и сильные стороны любого пони. Лиза порой задумывалась, что это немного нечестно по отношению к ее соперникам на ринге.

— Приятно познакомиться, – она ответно поклонилась.

— Валиант Харт, – Чейз указал на жеребца, стоящего рядом с Дерикой. — Муж Дерики и по совместительству, начальник полиции города. И я даже понятия не имею, что из этого опаснее.

Дерика понимающе кивнула, улыбнувшись вместе с мужем.

«Сильный и прагматичный жеребец. Строгий, но справедливый. Готовый, как помочь, так и дать под зад. Но под крепкой скорлупой скрывается довольно мягкая натура. Ему тяжело принимать серьезные решения»

— Очень приятно познакомиться, – произнес Валиант твердым, но не громким голосом и улыбнулся Лизе сквозь пышные усы.

Чейз наклонил голову чуть ниже и указал на маленькую кобылку, стоящую около родителей.

— Привет! Я Ди-Ди! – жеребенок задорно помахала Лизе копытом, не дожидаясь представления, и сердито покосилась на родителей. — И мне уже скучно.

«Ну, а она просто милашка. Озорной и непоседливый ребенок, преданно любящий свою семью»

— Как я тебя понимаю! – моментально выпалила Лиза и утвердительно кивнула.

Обе кобылки тут же поймали укоряющие взгляды своих матерей, что заставило Лизу поежиться, а Ди-Ди спрятаться за отцом.

— Мисс ДейДрим Харт, – Дерика нахмурила брови. — Что я тебе говорила? Неделю без сладкого.

— Что!? – Ди-Ди выскочила из «укрытия», ошеломленно уставившись на мать.

— Две недели, – спокойно добавила Дерика.

— Это нечестно! – жалобно пропищал жеребенок.

— Тр…

— Приношу свои глубочайшие извинения за свое отвратительное поведение, — извиняющимся тоном произнесла Ди-Ди и, опустив голову, добавила: — Я обещаю, что такого больше не повториться и готова понести любое наказание.

— Одна неделя, – спокойно подытожила Дерика.

Чейз одобрительно ухмыльнулся и повернулся к жене и дочери.

— Стоит взять на вооружение, – Трея кивнула в ответ и взглянула на Лизу.

— Мам! – нахмурилась Элизабет.

Чейз, продолжая улыбаться, повернулся и указал на последнего члена семьи Харт.

— А это у нас Десерто, – произнес Чейз.

Жеребец перевел взгляд на Лизу с Треей. На его лице появилась слабая, но довольно добродушная улыбка. Он, не произнося ни слова, поклонился и устало отвел взгляд в сторону. Почему-то сейчас, Лизе он показался крайне затравленным, и тут можно было даже не гадать, почему.

«А… а это?..»

— Очень приятно, – ответила она.

Талант Лизы дал сбой? Обычно такого не было. Почувствовать других ей часто мешала болезнь, но сейчас она была спокойна. Это было странно, но не слишком важно. Просто спишем на нервы. Десерто ничего не ответил, продолжая смотреть куда-то вдаль. Большего и не требовалось, за что Лиза была ему отчасти благодарна.

— Ам… Миссис Фоулер? – раздался осторожный голос неподалеку.

Все разом обернулись, повергнув в смятение подошедшую кобылку кремового цвета с голубой гривой. Она неуверенно ковырнула копытом пол и осторожно посмотрела на всех вокруг, остановившись на Трее.

— Да? – ответила Трея

— Здравствуйте, Я Кристал Бим, – неуверенно представилась кобылка. — Вы сказали, что у вас найдется время сегодня на вечере, если, конечно, я вас найду.

— О, точно. Владелица ювелирного салона, – утвердительно кивнула Трея. — Мы переписывались с вами совсем недавно.

Она повернулась к Чейзу и Хартам.

— Прошу меня простить, – произнесла Трея. — Мне нужно отлучиться на важный разговор.

Коротко поклонившись, она повернулась к новой собеседнице и увела ее вглубь зала.

— Сколько лет прошло, — хмыкнула Дерика, — а она осталась все таким же трудоголиком.

Чейз пожал плечами.

— Па-а-п… — раздался тихий шепот неподалеку.

Рядом с Валиантом стояла Ди-Ди и теребила его за пиджак. По умоляющим глазам было понятно, что она хочет уже скорее отправиться в зал на встречу только ей известным приключениям, но просить это у мамы после недавней выходки побаивалась. Валиант украдкой взглянул на супругу.

— Идите уже, – отмахнулась Дерика.

Довольная Ди-Ди тут же схватила отца за пиджак и потащила в сторону, игнорируя его протесты и просьбы не торопиться.

— Как неожиданно нас почти все покинули, – произнесла Дерика, повернувшись к Чейзу.

— Я как раз тебя хотел кое о чем спросить, – лицо отца Лизы стало серьезнее. — Наедине.

— Вот как? – произнесла Дерика. — Ну, лучше момента я и не вижу.

Она повернулась к Десерто, дотронувшись до его передней ноги. Жеребец кивнул матери, словно говоря «Я в порядке».

— Пойдем, мистер бизнеспони, – ухмыльнулась Дерика, подходя к Чейзу. — Расскажешь мне все свои страшные тайны.

— Я уже и не помню, какие из них ты знаешь, – усмехнулся он в ответ.

Оба повернулись и двинулись в сторону играющего оркестра, оставляя Элизабет наедине с Десерто. Как только Дерика и Чейз скрылись за спинами гостей, Лиза вновь пристально посмотрела на жеребца. Да, жалкое зрелище, но раз мама попросила ее быть сегодня милой, стоит проявить немного инициативы. По его виду не скажешь, что друзей у него полно, да и ей бы не помешало с чего-то начать. Тем более – Дерика друг семьи, а эти скитания по вечеру в одиночестве все же надоедали. К тому же, вдруг он сболтнет чего о своей маме. Мысль заставила Лизу улыбнуться.

— Хм… Хороший вечер, не так ли? – произнесла Лиза, глядя на Десерто, нацепив глуповатую улыбку.

Да, первой идти на контакт, оказывается, не так-то и просто. Обычно, с заведением знакомств у Лизы проблем не возникало – к ней подходили и заводили беседу сами, но в этом городе, видимо, все явно по-другому. Десерто медленно повернулся и молча взглянул в ответ.

— Эм… — продолжила Элизабет. — Ты уже пробовал устрицы?

Дес смотрел прямо на нее, не отводя взгляда. Странно, может он просто стесняется? С кобылками он явно не общался. С такой-то внешностью, у него точно проблемы в общении даже с жеребцами, не говоря уже о противоположном поле. Но долг превыше всего. Пусть это будет для Лизы таким небольшим социальным соревнованием, выданным ей от мамы – подружиться с этим вот «неказистым образцом». Эта мысль немного приободрила ее. В конце-концов, что может случиться?

— Нефт, – лицо жеребца расплылось в глупой ухмылке, еще больше обнажив и без того большие зубы. — Я бфы сутофольфстфием попропофал бы ихф и былп бы ратф, еслипф ты софтавила мне компфанию, зфнаешь…

Элизабет передернуло. Благо, «старая закалка» на Мейнхеттеновских вечеринках научила Элизабет в таких случаях изображать милую улыбку и не показывать собеседнику своих истинных чувств, и сейчас она появилась на ее лице автоматически. Жеребец говорил очень быстро, сильно шепелявил и при этом довольно улыбался, словно получил долгожданный подарок на День Согревающего Очага. За пару секунд он успел выдать кучу несуразицы, успел задать несколько тупейших вопросов, наподобие «какая музыка тебе нравится» и «какой тип парней», а после самому же на них ответить. Лиза уже успела пожалеть о том, что выпустила этого джина из бутылки. Она бы с радостью сейчас вернула все те минусы празднеств большого города, хоть бы избавиться вот от этого. Так хорошо начавшаяся вечеринка только что превратилась в ад.

— Фто ты тумаеф? – Десерто, наконец, перестал тараторить и посмотрел на Элизабет.

— Я… э-э-э… — неуверенно протянула она, пытаясь подобрать слова.

«О, нет…»

Внутри появилось то самое знакомое чувство. Оно медленно выползало из глубин ее подсознания, беря тело под контроль. Гнев, ярость и злоба встали комом в горле, не давая возможности даже вздохнуть. Так сильно Лиза давно не злилась. Опять этот океан ненависти, вызванный болезнью, заполнял каждую клетку тела пегаски, заставляя ее буквально кипеть. О Селестия, еще одно слово от этого парня, и она просто сломает ему челюсть, оставив валяться на полу. Это будет просто ужасно.

Неожиданно выражение лица Десерто изменилось с глупого на крайне удивленное. Он боязливо сделал шаг назад, продолжая сохранять дурацкую улыбку. Или, в порыве закипающей ярости, Лизе это просто показалось?

— Я прифнесу чего-нипуть фыпить! Никута не уфходи! – задорно произнес он и, развернувшись, быстро зарысил прочь.

Парень просто сам себя спас. Лиза негромко ударила копытом об пол и сделала несколько глубоких вздохов, стараясь прийти в себя. Источник раздражения скрылся, и теперь оставалось самое сложное — просто успокоиться. Глубокий вдох, задержка дыхания, короткий выдох, вновь задержка и опять выдох. Простая мантра, которая уже несколько лет позволяла Элизабет успокаиваться. Но сейчас даже с этим была большая проблема. Он скоро вернется, а это значит, что следующую волну гнева она не сдержит. Что же делать? Может, просто сбежать… Да, мама и папа поймут. Лучше пусть она получит нагоняй, нежели разобьет тут чью-нибудь…

— Вы в порядке? – кто-то осторожно окликнул Элизабет.

Лиза судорожно дернулась. Рядом с ней стояла кобылка в лиловом платье вместе с жеребцом, одетым в серый пиджак. У обоих лица были очень обеспокоенными.

— А… что? – неуверенно произнесла Лиза.

— Вы же Элизабет, верно? – спросил жеребец.

Она кивнула.

— Не хотим вмешиваться, — теперь уже говорила кобылка, — но с вами все в порядке? Вы уже около пяти минут сидите тут и…

— Пять минут? – Лиза удивленно вытаращилась.

От этого места до ближайшего стола с напитками, даже если упасть на задницу и двигаться только при помощи передних копыт – путь не займет столько времени. А, судя по словам кобылки, ее «новый спутник» уже пропал, как пять минут назад. Лиза потерла глаза и глубоко вздохнула.

— Нет-нет, – улыбнувшись, произнесла она взволнованной паре, — все хорошо, просто немного устала. Не стоит переживать.

— Слава Селестии, – кивнул жеребец. — Тогда не будем вас утомлять еще больше. Приятного вечера. Пойдем, дорогая.

— Спасибо, – произнесла Элизабет паре, которая ответила ей улыбкой и двинулась прочь.

Это место ей начало вновь нравиться. Теперь еще больше. Никаких глупых разговоров, вроде «может вам дать воды?» или «давайте я позову на помощь», просто «Приятного вечера» и все. К тому же, ее страшное испытание в виде приемного сына Дерики как-то само испарилось, позволив Лизе спокойно дожить остаток вечера и никого не покалечить. Но почему так и… А какая, в Тартар, разница? Раз вечер продолжается, она, пожалуй, действительно выпьет чего-нибудь.

Следующие полчаса Лиза спокойно бродила между столиками, иногда перекидываясь парой слов с гостями. Комок ярости, резко набравший силу совсем недавно, уже практически исчез, вернув пегаске то спокойствие, которое сопровождало ее вначале вечера. Только сейчас это состояние, казалось, еще приятнее и мягче. Не зря говорят, что нельзя хорошо отдохнуть, пока сильно не устанешь.

Вдруг между гостями промелькнул знакомый фиолетовый силуэт. Лиза узнала Дерику, которая двигалась куда-то по залу совсем одна. Никого ни из ее семьи, ни из семьи Лизы видно рядом не было. Довольно удачное стечение обстоятельств, ведь желание узнать больше о прошлом отца было довольно сильно, да и к тому же, Дерика показалась Лизе очень приятной и умной кобылой. Как раз из тех, у кого обычно ходят спрашивать умные советы.

— Миссис Дерика! – Элизабет окликнула ее.

Дерика остановилась и повернула голову в ее сторону. Увидев Элизабет, она подошла поближе.

— Элизабет! – произнесла Дерика. — Как проходит вечер?

— Неплохо, – ухмыльнулась Лиза. — Но, если начистоту, то проходит даже хорошо. Трудно поверить, что тут я просто отдыхаю, а не отбиваюсь от многочисленной армии жаждущих познакомиться с моими родителями или со мной.

— Стало быть, наслаждаешься одиночеством? – Дерика лукаво взглянула на Элизабет.

— Хм… Если это можно назвать так, – кивнула Лиза. — Немного непривычно.

Единорожка, несколько раз утвердительно кивнув, повернула голову в сторону зала. Несколько секунд ее взгляд блуждал между окружающими их гостями. Почему-то сейчас, Лизе он показался уставшим и… немного разочарованным?

— Миссис Дерика, — произнесла Лиза. — Мы можем с вами поговорить?

Взгляд фиолетовой кобылы вернулся на Элизабет.

— Конечно, – кивнула она. — Но немного позже, ладно?

Лиза утвердительно кивнула в ответ.

— Мне сейчас надо отлучиться ненадолго, – произнесла Дерика. — Но после мы обязательно поболтаем.

— Буду ждать, – ответила Элизабет.

Мягко улыбнувшись Лизе, она направилась в сторону дальних столов и скрылась среди гостей. Странно, но выглядела она довольно расстроенной, хоть и хорошо скрывала это. Может, просто устала? Ну, во всяком случае, это ее дело, а Лиза, если чего, воспользуется всем своим шармом и попытается разузнать об этом у отца.

Время медленно приближалось к середине второй половины вечера. А, как это было заведено у Фоулеров на подобных мероприятиях, именно в этот период, когда все гости наболтались, а все закуски распробованы, отец любил произносить какую-нибудь речь о будущих планах, целях и так далее и тому подобное. Гости, привлеченные громким объявлением, стали собираться в центре зала. Некоторые из них вставали около перил на втором этаже, но больше всех, конечно, повезло тем, кто успел стать поближе.

Лиза любила слушать папины речи, особенно когда они были посвящены какому-нибудь достижению, а еще больше – если там как-то фигурировала она. Но сегодняшняя речь не предвещала чего-то такого грандиозного, потому Лиза решила переждать это на общем балконе, который именно сейчас стал полностью пустым. Да, подышать воздухом ей бы сейчас не повредило.

Пройдя мимо разношерстной группы пони, Лиза приблизилась к одному из подъемов наверх. Вдруг, на противоположной от нее лестнице, Элизабет увидела знакомые очертания Дерики, которая тоже поднималась наверх и направлялась на общий балкон. Видимо, старая папина подруга тоже решила передохнуть. Вновь прекрасное стечение обстоятельств, чтобы выведать пару занимательных секретов от старой знакомой Чейза Фоулера. Лиза хитро прищурилась и направилась в обход по второму этажу, к тому месту, откуда Дерика поднялась на общий балкон.

Второй этаж уже почти опустел. На нем оставались всего несколько гостей, которые облокотились к перилам и наблюдали за происходящим внизу. Элизабет приблизилась к балкону, намереваясь войти, как вдруг увидела силуэт Дерики рядом с еще одним. Можно было даже не гадать, кто это был – темно-зеленый цвет шкуры и черная рубашка отчетливо различались даже при лунном свете. За долю секунды, сделав это просто рефлекторно, Элизабет отпрянула от дверного проема, встав за стеной. Воспоминания о крайне неприятном знакомстве с сыном Дерики были еще очень свежи.

— Ты опять мне соврал, – голос Дерики был спокоен. — А обещал, что сможешь найти с ней общий язык.

С того места, где находилась Лиза, было прекрасно все слышно. Конечно, подслушивать совсем нехорошо, но любопытство просто не оставляло шансов на победу другим чувствам.

— Прости, – ответил Десерто. — Я честно старался.

Чего?! Лизу вновь передернуло, но теперь сильнее. Ни шепелявых звуков, ни глупых интонаций, ни слов, произнесенных с дикой скоростью, из-за чего их сложно было различить – ничего не было. Только спокойная и вполне обычная речь.

— При первой же возможности обрушив на нее весь свой шепелявый шарм? — произнесла Дерика.

В ее голосе не слышалось ни раздражения, ни возмущения. Он просто был уставшим и разочарованным.

— Мам, ты ведь знаешь, – вздохнул Дес. — Это слишком опасно.

— Но ведь Чейз мой старый друг и… — попыталась возразить Дерика.

— Тем более, – прервал ее сын. — Мам, мы ведь уже говорили об этом. Прости… но нет.

Дерика лишь вздохнула в ответ. Вокруг воцарилось короткое молчание, разбавленное только еле уловимым шелестом ночного ветра в портьерах и декоративных цветах, расставленных по балкону.

— Мам, – прервал молчание Дес, — что с их дочкой? Почему она так страдает?

— Страдает? – удивленно произнесла Дерика. — С чего ты взял?

— Когда я с ней попытался заговорить… — начал Дес, но на секунду осекся. — Когда я разговариваю с другими пони, они обычно чувствуют эмоции жалости, отвращения, иногда даже злости. Но тут была чистая ярость. Она возникла, словно из неоткуда. Это… это было жутко. Что с ней не так?

Элизабет нервно помялась на месте. Как он смог это понять? Что-то эта семейка скрывает, и явно что-то недоброе.

— Там… все довольно сложно, – ответила Дерика.

— Расскажи, – попросил Дес.

Ну да, есть у нее небольшие проблемы, но чего в них сложного-то? Она оглянулась, убедившись в отсутствии лишних ушей и глаз. Благо речи отца заставляли многих бросить все дела и приковать к нему свои взгляды и слух. Элизабет прислушалась.

— Хм… — голос Дерики приобрел мягкие нотки. — Поделиться большим секретом, который мне доверили, с другим своим секретом?

— Я не проболтаюсь, – ответил ей сын.

— Я знаю, – произнесла Дерика. — У Элизабет наблюдается очень необычная форма бинарного расстройства, связанная с потерей контроля и резкими вспышками гнева. Необычность ее в том, что недуг постоянно развивается и прогрессирует, а все известные методики лечения, даже самые лучшие и дорогие, только лишь замедляют его.

У Лизы встал ком в горле. Родители, да и сам доктор Хувштейн, наоборот говорили, что она идет на поправку. Ведь так? Ведь… так?..

— Но она действительно молодец, – продолжила Дерика. — Пациенты на той же стадии, что и она, могут с трудом питаться и говорить, а она выглядит вполне нормальной кобылкой. Хоть до этой стадии ее отделяет каких-то несколько лет. Ужасно…

— Ей ведь можно как-нибудь помочь? – взволнованно произнес Десерто.

— Чейз и Трея не теряют надежды, – с грустью ответила Дерика. — Я сегодня много чего узнала от него. Они вместе с лечащим врачом его дочери решились на экспериментальную методику, одно из условий которых уменьшение количества любых раздражающих факторов. Поэтому они и переехали в наш городок.

Лизе стало тяжело дышать. Услышанное, казалось, не может быть правдой. Она вообще сейчас спит или что-то вроде того.

— Почему ты не сказала мне раньше? – голос Деса стал сердитым. — Кто его знает, что бы могло произойти, не успей я вовремя заметить это?

— Изначально я думала, — неуверенно продолжила Дерика, — что, может быть, ты попытаешься ей пом…

— Нет! – Десерто повысил голос. — Если ей действительно осталось так немного времени, то ты хочешь превратить их в кошмар?

— Но… — попыталась возразить Дерика.

— Вспомни, что было с папой… — он на мгновение запнулся и тяжело вздохнул. — Здесь у нее есть хотя бы возможность вылечиться, а если вдруг у них не получится, они обязательно что-нибудь придумают! Шанс есть всегда! Но если мы сделаем то, что предлагаешь ты, мам… провал будет означать…

Десерто замолчал. В воздухе повисло тревожное молчание. Звенящая тишина, которая пронизывала барабанные перепонки, заставляя кровь приливать к голове, и превращала каждую секунду в вечность.

— Как ты тогда сможешь смотреть в глаза своего друга? – закончил Дес.

Ком в горле, который в этот момент мешал дышать Лизе, сейчас, словно беглый преступник, попытался вырваться через ее шею. Сердце бешено билось в груди, разум отказывался принять услышанное. Это все похоже на какой-то очень жестокий розыгрыш. Но папа знает, что Лиза не любит розыгрыши. Особенно после того случая, когда ему пришлось оплачивать лечение нескольким таким «шутникам». Это определенно не шутка…

— Прости, мам, – вновь прозвучал голос Десерто. — Я не хотел.

— Тебе не за что извиняться, – ответила Дерика. — Ты прав, милый. Как и всегда. Но я совру, если скажу, что не хотела бы, чтобы ты с ней подружился…

— Нет, мам, – произнес Дес. — Ты же…

— Да, я знаю, – она перебила сына. — Но я все равно не перестану пытаться.

Лиза, стараясь не шуметь, медленно стала отходить от выхода на балкон. Идти было неимоверно трудно. Она словно шла на ватных ногах по свежему и липкому тесту, в которое сейчас превратился пол. Мысли бешено сменяли одна другую, стараясь занять главное место в голове, и отталкивали друг друга с такой силой, что от каждого такого «толчка» Лиза могла просто рухнуть. Воздух, свежий воздух, ей сейчас нужен был только он. Оказавшись рядом с лестницей, ведущей вниз, Лиза, не разбирая дороги и расталкивая гостей, рванула по общему залу в сторону выхода. Пока она бежала, все вокруг слилось в расплывчатое пятно из темных красок, а Элизабет сама не поняла, как уже через несколько мгновений оказалась около главного входа. Со злостью толкнув дверь, она вышла наружу.

На улице уже стояла глубокая ночь, и только пара фонарей вместе с луной освещали темную улицу. Как только ночной воздух ударил в ноздри Лизы, она не выдержала и закричала. Ни реветь, ни причитать, ни ныть, как это сделал бы любой на ее месте, не хотелось. Хотелось просто орать, надрывая глотку и стремясь просто ее выплюнуть вместе со всеми внутренностями. Ярость кипела внутри, словно сотня вулканов. Когда, наконец, легкие выжали из себя последний воздух, Лиза натужно и тяжело вздохнула. Сама того не ожидая, она засмеялась.

— Но… почему?.. – истерический смех быстро сменился на слезы.

Лиза гневно прорычала и сильно пнула передними ногами стоящую неподалеку декоративную вазу, которая упала на каменную дорожку, разлетевшись на сотни осколков.

— А чего ты ожидала?! – прошипела Лиза. — Что они тебе все расскажут?!

Она со злостью развернулась и со всей силы приложилась в стену здания левым копытом. Ногу тут же пронзила острая боль, которую Лиза просто не заметила под опаляющими потоками злости. Ушиб там или перелом – какая, сено его дери, разница?! Элизабет медленно села на задние ноги, поджав покалеченное копыто и всхлипнула.

— Мисс Элизабет, с Вами все в порядке?! – раздался голос неподалеку.

На плечи Лизы тут же опустился пиджак, а рядом замаячило обеспокоенное лицо Темпера. Видимо, дворецкий успел закончить свои дела и приехал к ним на вечер. О, Богини, теперь Лиза начинала понимать, почему отец так ценит его – Темпер всегда был рядом, а если нет, то появлялся именно тогда, когда это было нужно.

— Подождите немного, я позову вашего от… — взволнованно произнес он.

— Нет… — прохрипела Лиза и быстро помотала головой. — Стой!

Тяжело вздохнув и стерев с лица выступившие слезы, она медленно повернулась к дворецкому.

— Просто отведи меня домой… — всхлипнула Элизабет. — Не надо говорить папе или маме…

— Вы у…

— ДА!!! – вырвалось у Лизы, но она тут же осеклась. — Пожалуйста…

Темпер несколько секунд стоял в замешательстве, после чего быстро оглянулся по сторонам.

— Подождите секунду, мисс Элизабет, – произнес он. — Я сейчас найду карету.

С этими словами он рванул в сторону общей стоянки, вновь оставив Лизу в одиночестве. Она поправила пиджак, стараясь укутаться от ночного холода, который сейчас начал пробирать ее до костей. Гнев постепенно спадал, возвращая Лизу в реальный мир, вместе с которым пришли боль от ушибленной ноги и сильное головокружение. Только сейчас ей было на все это плевать. Хотелось только одного – поскорей добраться до дома.

Глава II. Лжец | Сорванная маска

Сегодняшнее утро выдалось уже не таким солнечным и теплым, как ранее. С самого начала дня небо затянули серые тучи, окрасив городок в мрачные и тусклые цвета. Дождя не было, но холодные порывы ветра заставляли всех тех жителей, кто решил сегодня высунуть нос на улицу, одеваться теплее. Воздух пах сыростью, вынуждая многих пони не расставаться с носовым платком.

Десерто, попрощавшись с мамой, вышел на улицу и двинулся по уже проверенному маршруту через лес. Зябкая и хмурая погода, вынудившая городок уткнуться в шарфы и грустно топать по улицам, диктовала те же правила и в лесу. Каждая травинка и лист были покрыты росой, вынуждая Десерто двигаться только по тропинке. Хватило бы и пару шагов вне дорожки, чтобы тебя словно окатили водой из ведра, промочив до нитки. Возвращаться домой сейчас сулило бы опозданием на занятия, а прийти в школу мокрым означало попросту простудиться. Этот вывод сделали и жители леса, которые решили сегодня утром остаться дома, спрятавшись в своих жилищах. Жаль, что Дес не мог себе позволить сделать тоже самое.

Вчерашний вечер принес довольно странные ощущения. Подобные мероприятия в городке проводились редко, если не сказать, что проводились вообще, однако это был довольно полезный опыт. Знакомство со старыми друзьями мамы прошло довольно гладко, даже несмотря на агрессивную реакцию их дочери на Десерто. С одной стороны – это было вызвано ее болезнью, а не самим Десом, но с другой… Если у кобылки действительно подобные проблемы со здоровьем и ей не могут помочь даже опытные врачи со всей Эквестрии, то, вероятно… Нет. Нет, нет и еще раз нет. Это не его дело. Да и какое он имеет право подвергать ее подобной опасности? Если Элизабет Фоулер действительно можно помочь, нельзя этому мешать. А если нельзя… то, превратить ее последние месяцы нормальной жизни в ужас, если у него ничего не получится? Ни за что. Даже не думай об этом. Оставалось надеяться, что ей действительно помогут, а сама она легко приживется в городке, даже несмотря на свой недуг. Пони тут хорошие, и Десерто знал это лучше всех.

Жеребец перепрыгнул через забор, отделяющий лес от школы, и ступил на каменную дорожку. Серый фасад школы, казалось, в эту погоду выглядел еще более хмурым и мрачным, нагнетая тоску и нежелание идти в это ужасное место скуки и нудных цифр с буквами, которые нагло лезли тебе в голову. Это было отчетливо видно по потоку учеников и их родителей, текущему к главному входу еще более вяло, чем когда-либо. Десу казалось, что сейчас через двор школы ползут вообще все известные виды эмоций грусти и тоски, какие только возможны в Эквестрии. Эта мысль почему-то заставила его улыбнуться. Чем был вызван подобный скачок настроения, Дес не понял. Да и какая была разница, если буквально через пару минут его испортят проверенным способом Фрай и его банда. Интересно, на этот раз эти обалдуи придумают что-нибудь оригинальное, кроме простого закидывания его портфеля на дерево или очередной попытки испачкать его форму в грязи. Вновь странные и непонятно откуда взявшиеся мысли, особенно если брать в учет то, что вчера Десерто целых два раза избежал «праведного гнева» главного оболтуса этой компании, а, в довесок ко всему, еще и стал причиной очередного вызова его матери к директору. Сегодня Фрай и его банда точно будут зверствовать. Дес это знал, но все еще не мог понять, почему от этих мыслей его настроение приподнялось, разбавив обычное состояние парой-тройкой ярких оттенков. Очень странно.

Как обычно опустив голову, Десерто двигался к главному входу через пустой задний двор школы, стараясь уловить любые эмоции, которые вот-вот должны были в него врезаться. Яркая вспышка гнева не заставила себя долго ждать, появившись на общем сером фоне точно по расписанию. Она рассекла общую тусклую палитру и ударила ровно в того, в кого метила – в Деса.

— Вот ты где, Сопля! – прозвучал знакомый голос Фрая, раздраженный и надменный.

К Десерто тут же приблизилась вся местная банда, обступив его со всех сторон.

— На этот раз ты не отделаешься! – прорычал «главарь».

Яркая пелена гнева окутала Фрая с ног до головы, подкрепляя сказанное. Но помимо злобного эмоционального фона самого жеребца и его подручных, Дес уловил еще что-то. Другая эмоция, отличная от злобы или утренней скуки. Жаль, что из-за своего ослабленного состояния, в котором Десерто все время себя держал, он не мог уловить, от кого она исходила. Что-то было не так.

— Ты что-то сильно отбился от копыт, Сопля, – произнес Фрай, подходя ближе.

Стоящие позади жеребцы тоже приблизились.

– Сбегаешь без разрешения, прячешься от меня! – прошипел жеребец. — Тебя пора проучить.

Фрай подошел вплотную и грубо приставил копыто к подбородку Деса, подняв голову того вверх.

— А за то, что вчера из-за твоей вонючей морды, — жеребец гневно оскалился, — мою мамашу сегодня вызвала эта долбанная директриса, ты…

— И нам действительно есть о чем поговорить с Вашей матерью, мистер Смалл, – из-за угла вышла директор школы.

Миссис Варден приблизилась к группе жеребцов и Десу, окинув каждого холодным взглядом. Общий яркий фон злости и гнева резко поменял тон, превратившись в страх и, кое-где, даже в панику. Часть банды Фрая, которая стояла позади Десерто, сорвалась с копыт и разбежалась по сторонам в надежде, что директор не успела их разглядеть. Довольно наивно. Рядом с Фраем остался только его самый верный и крупный прихлебатель, который не сбежал только потому, что его колени настолько сильно тряслись от испуга, что один неверный шаг сулил вероятность свалиться на землю. Варден приблизилась к жеребцам и остановилась, нависнув над оставшимися, словно коршун. Узкие глаза в сочетании с острыми чертами лица кобылы и ее ровный и холодный голос создавали довольно жуткий образ карикатурного полицейского, способного заставить признаться практически во всем.

— Видимо, прошлый раз я выразилась недостаточно четко, — директор смотрела точно на Фрая, который уже повернулся к ней и испуганно смотрел в ответ.

Сколько бы она «достаточно четко» не выражалась, это все равно бы не помогло. А после последних событий подобное «удачное стечение обстоятельств» только все усугубило для Деса.

— Миффиф Фалден, — Десерто поднял голову и взглянул на Директора, — мы тфут нифефо…

— Мне не интересна Ваша версия, мистер Харт, – перебила его Варден, продолжая смотреть на Фрая. – Ступайте в класс.

Дес коротко кивнул и, вновь опустив голову, двинулся в сторону главного входа. Эмоции скрытой злобы и ярости, тесно переплетающиеся со страхом, преследовали его даже после того, как он завернул за угол. Десерто влился в поток учеников и их родителей, проходящих через главный вход. Ему нечасто удавалось оказаться внутри школы в подобное время, и это немного пугало. Благо, общее хмурое настроение, подкрепленное скверной погодой, словно поместило окружающих в только им известный выдуманный мир, и большинство не заметили бы даже болотную гидру, стоящую в центре холла. Но было что-то еще. Золотой оттенок в сером океане, который пролетел мимо Деса ровно в тот момент, когда Варден застала его с бандой Фрая, вновь прочертил яркую линию на хмуром фоне тоски и неохоты. Эмоция, рожденная интересом или любопытством, но… откуда? Ослабленное состояние не давало возможности узнать это, а жаль. Хотя Десу, скорее всего, просто померещилось, ведь он, в кои-то веки, входил в школу со всеми, не опаздывая и впопыхах.

Десерто преодолел главный зал и, огибая кобылок и жеребцов, собравшихся в группки для обмена сплетнями, приблизился к своему школьному ящику. Со вчерашнего дня он не изменился – все тот же новый замок, который пока еще не сорвали, несколько ругательств и помятая дверца. Вчера и, видимо, сегодня, у Фрая не было времени приготовить «новую» ловушку, потому Десерто нашел все необходимые ему учебники в относительно сносном состоянии. Перед этим, естественно, открыв каждую книгу и проверив, не рванет ли она опять. Это было странно, вернее сказать, это было непривычно. Но Дес знал – дешевые подколки немного усмиряли внутреннего хулигана Фрая и его оболтусов, а если брать в учет то, что со вчерашнего дня этот «бедняга» голодает, все оказывается достаточно скверно.

Десерто глубоко вздохнул, выбора нет. Он оглянулся по сторонам, убедившись, что все ученики заняты своими делами и просунул голову глубже в ящик. Скрытый от чужих глаз, Дес направил телекинез в самый дальний угол своего шкафчика, приподняв маленькую дверцу, хорошо спрятанную от посторонних. Под ней лежало несколько пакетов с зеленой гелеобразной жидкостью, которая слабо светилась в темном ящике. Подхватив две штуки, Дес незаметно положил их в свою сумку под учебники и закрыл тайник. Заперев ящик, он повернулся и двинулся в сторону класса. Сложные времена требуют опасных решений. Гелеобразная жидкость так и манила Деса, распаляя его жажду, но рисковать было нельзя. Один пакет вечером – чтобы не потерять сознание при побоях, и второй – на всякий случай. Никакой самодеятельности, главное – пережить этот вечер, не подвергнув никого опасности. Десерто еще пожалеет о своем решении…

Согласно расписанию, первым уроком была биология, а значит, следовало идти на второй этаж. Когда Дес проходил через основной зал к главной лестнице, он вновь почувствовал этот красочный оттенок любопытства, вторгшийся в тусклый океан эмоций утренней школы. Один или, в крайнем случае, два раза – могло и показаться, но третий раз? Десерто остановился, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Несколько групп учеников, сбившихся в кучки по разным углам фойе, идущие следом друг за другом младшеклассники, отдельные ученики, миссис Варден, ведущая беседу с кем-то из учащихся – ничего необычного. Но откуда тогда эта эмоция? Дес сейчас мог улавливать либо общее состояние пони вокруг – например, как сейчас, серая тоска и сонливость, либо эмоцию, направленную точно на него – как это обычно бывало с Фраем и его дружками. Но это… к тому же, это был именно интерес. Внутри Десерто все похолодело. Опустив голову и глубоко сглотнув, он быстро устремился вверх по лестнице.

От кого мог исходить подобный повышенный интерес? Где он напортачил? Когда он умудрился потерять бдительность, и кто-то начал его подозревать? Это пугало Деса все больше и больше. Злобные угрозы Фрая, несделанное домашнее задание, да что угодно – просто меркло перед этой нависшей угрозой разоблачения. Так старательно создаваемый изоляционный барьер, казалось, дал трещину. Но… но почему? Десерто перебирал в голове последние два дня, пытаясь найти подсказку, и не заметил, как оказался около кабинета биологии. Настенные часы показывали, что у него в запасе еще десять минут. Не теряя времени, Дес прошел внутрь класса и уселся за свою парту.

Но, даже когда Десерто оказался в окружении стен аудитории, его не покидала все нарастающая тревога. Разум пытался проанализировать все то, что с ним произошло накануне. Может, виной всему была та телепортация? Нет, вокруг никого не было, кроме школьного садовника – Оака. Он хорошо знал этого пони — ни болтать лишнего, ни, уже тем более, следить за Десерто, он точно не будет. Но что тогда? Вечер? Вряд ли, ведь там он вообще почти ни с кем не разговаривал, кроме мамы и дочери Фоулеров. Ее реакция после их вчерашнего короткого разговора явно намекала, что для нее Дес уж точно не будет объектом интереса.

Мысли лезли в голову, сменяя одна одну. Но все они были бесполезны и более походили на чушь и бред, нежели на попытку осмыслить то, что же произошло и что это за три коротких, но ярких вспышки интереса. Десерто даже не заметил, как в класс вошел Фрай и гневно покосился в его сторону. Дес просто молча сидел и пялился в одну точку, и из этого состояния его смог вывести только голос учителя.

«Приди уже в себя!»

Дес беззвучно выругался. Он слишком долго жил в изоляции и совсем забыл, как правильно вести себя в таких ситуациях. Десерто сделал глубокий вдох, закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Облегчения это ему не принесло – нервные импульсы продолжали бегать по его животу и груди. Однако, это помогло хотя бы перестать вести себя как зомби и спрятать свое волнение под маской. Нужно успокоиться, срочно. Сегодняшний вечер будет полон проблем, и если Дес вымотается еще до его начала, кто знает, что может случиться…

Часы медленно отсчитывали минуты до большого школьного перерыва. Прозвенел звонок, и все ученики поднялись с парт, готовясь выбраться на свежий воздух. Дес повернул голову и посмотрел в окно. Небо все еще было затянуто хмурыми тучами, и весь школьный двор по-прежнему был окрашен тусклыми тонами грязно-серого.

Резкий удар в затылок вывел Деса из раздумий.

— А ты не расслабляйся, Сопля!

Десерто был не готов к этому. Пинок больше напугал его, нежели причинил боль. Дес резко повернулся, чуть не упав с парты, и испуганно уставился на Фрая. Воздух вокруг жеребца просто пестрел яркими оттенками злобы и гнева, переплетаясь с отвращением и ненавистью. Фрай грубо обхватил Десерто за шею, сдавив ее сзади, и приставил копыто к подбородку Деса.

— Ты допрыгался, выродок, – прошипел Фрай так, чтобы слышал его только Дес, а выходящие из класса ученики надежно скрывали их обоих. – Из-за тебя, паскуда, эта старуха Варден сейчас будет трахать мне и моей мамаше мозг. Но не переживай, ты за это ответишь… И только попробуй вновь слинять, завтра я тебе ноги переломаю!

Фрай оглянулся, убеждаясь, что учитель уже покинул класс, и резко ударил передним копытом в лицо Деса. Тот тихо всхлипнул и схватился за губу, наклонившись над партой. Фрай еще раз ударил его, но уже по затылку, а после чего сильно толкнул. Десерто потерял равновесие и с грохотом упал вместе с партой на пол, приковав к себе удивленные взгляды тех, кто еще не успел выйти из класса.

— Неуклюжий имбецил, – Фрай с невозмутимым видом двинулся к выходу.

Десерто встал, отряхнулся и взял зубами свою сумку. Все его вещи сейчас валялись на полу, потому ему пришлось собирать их, пока класс не опустел. К боли Десерто уже привык, как и прочим нападкам этого хулигана. Наконец, собравшись, он вышел в коридор. Большая часть учащихся уже покинула школу, потому по пути к главному входу Десу практически никто не встретился. Можно было не ожидать «кровной мести» от банды Фрая, ведь сам главарь ни за что бы не пропустил линчевания. Путь на улицу был свободен, хотя бы в этот раз.

Знакомая эмоция интереса вновь ударила в Деса, стоило ему оказаться в центре холла, в паре шагов от главного входа. Опять! Это, Тартар ее побери, уже не случайность или совпадение. Десерто испуганно замер и сглотнул. Он медленно повернул голову и огляделся. Тонкая эмоция любопытства вела в сторону коридора слева от главной лестницы, который вел к помещениям спортивного зала, библиотеки и классов для младшеклассников. Пусть Десерто сейчас и был слаб, в полупустом помещении отследить источник было возможно, и Дес сосредоточил все свои силы на этом. Еще секунда и…

— Не отставайте, мои маленькие пони!

В этот же самый момент из коридора бойким маршем вышла мисс Блоссом – молодая учительница младших классов, которая вела за собой большую группу жеребят. Все вокруг мгновенно окрасилось разноцветной палитрой самых разнообразных эмоций и чувств, спрятав под собой чье-то любопытство. Десерто тихо выругался. Паранойя, которую он, казалось, приструнил, вернулась с новыми силами. Дес испуганно огляделся, сглотнул и быстро выскочил во двор.

Весь путь от школы к одинокому дубу Десерто внимательно всматривался и пытался вновь почуять этот возникший из ниоткуда интерес. Но вокруг было, как обычно, тихо и обыденно. Ученики сбивались в кружки по интересам или занимали спортивную площадку, играя в хуфбол либо поло. Единственное отличие – сырая погода, заставляющая эти самые «кружки по интересам» плотнее сжиматься, чтобы не было так зябко.

Дес сел под кроной дуба и закрыл глаза. Сейчас он был благодарен порывам холодного ветра, которые трепали гриву и, забираясь под школьную форму, отбирали у тела тепло. Это помогло вновь успокоиться и подумать, что же делать дальше. Обычно, это место, находящееся на виду, помогало Десерто спокойно пересидеть перерыв, не боясь, что банда Фрая вновь изобьет его либо засунет куда-нибудь, и он пропустит оставшиеся занятия. Но сейчас было все равно – вокруг витало слишком много эмоциональных потоков, которые, пусть и немного, но успокаивали расшатанные нервы.

— А потом он мне сказал, что мне стоит заняться… «бегом»!

Оранжевогривая кобылка возмущенно что-то рассказывала своим подругам, которые сочувственно кивали и всячески «поддерживали» ее нытье.

— Это, якобы я поправилась! – злобно фыркнула она, высокомерно задрав нос.

— Да послала бы ты уже его! – произнесла ее подруга с фиолетовой гривой и бирюзовой шерсткой, сидящая рядом. – Кто он вообще такой?

Больше всего, помимо дневной дремы у дуба, Дес любил слушать. Он уже давно стал призраком в этой школе, потому его присутствия просто не замечали.

— Ужасно! – кивнула третья кобылка. – У меня тоже вчера случилась катастрофа! Когда мы с мамой приехали в центр города…

Десерто забавляла подобная болтовня. Одна рассказывала о своем случившемся «несчастье», остальные подруги сочувственно кивали и отпускали пару дежурных, заранее подготовленных фраз, наподобие «Ужасно!» или «Бросай!», и эстафета переходила к следующей.

«Интересно, а если после такого разговора каждую спросить, о чем они сейчас разговаривали, они смогут пересказать хотя бы часть?»

Десу это было не важно. Главное, что сейчас он нашел способ успокоиться. Внезапно яркая вспышка интереса опять ударила точно в Десерто. Его словно окатило холодной водой, заставив практически подпрыгнуть на месте и начать озираться.

«Да что же это такое?!»

Дес начал всматриваться в толпу, тяжело дыша и нервно топчась на месте. Тонкая эмоция, рожденная интересом, тянулась со стороны школы, а ее источник пропадал в океане прочих эмоциональных потоков, исходящих от жеребцов и кобылок во дворе. И этот самый долбанный интерес был направлен именно на Десерто, иначе он бы попросту его не уловил. Сейчас Десу стало страшно. Это уже был пятый случай за половину дня, а значит, за ним точно кто-то следит. Но кто, и кому это надо?

Линия опять исчезла, вернув все на круги своя. Сейчас Десу хотелось сбежать больше, чем когда-либо. Это уже не вписывалось ни в какие рамки, а паника только все усугубляла, мешая адекватно решить, что делать. Десерто, сорвавшись с места, спрятался за толстым стволом дуба и прижался к нему спиной, принявшись жадно хватать ртом воздух. Легкие просто разрывались от напряжения, как будто он только что пробежал пару десятков километров. Оставшуюся часть перерыва Дес провел тут, боясь высунуться или пошевелиться.

Часы неумолимо отсчитывали время, и занятия должны были вот-вот закончиться. Остаток дня после перерыва Дес больше не чувствовал слежки за собой, однако легче от этого не становилось. Он уже нутром чуял, как Фрай и его банда поджидают его около леса на заднем дворе школы. Дес всегда ходил этим путем, ведь это самая короткая дорога домой. Идти более длинным путем, пытаясь сбежать вместе с остальными учениками было глупо – Фрай и его прихлебатели все равно бы поймали Деса по пути. При этом пришлось бы пройти гораздо большее расстояние, чем обычно, и попасться в копыта хулиганам изрядно уставшим.

Солнце уже практически опустилось за горизонт, раскрасив серую мешанину из туч в грязно-оранжевый и красный. Поднявшийся ветер сделал и без того мерзкую и холодную погоду еще омерзительнее и холоднее. Десерто вышел на общий двор и осмотрелся. Школа уже практически опустела, и последние группы учеников покидали ее окрестности. Десерто глубоко вздохнул и достал из седельной сумки пакет с гелеобразным веществом.

«Выдержать и благополучно вернуться»

Дес откусил уголок и залпом осушил содержимое. По телу пронесся электрический заряд, время вокруг замедлилось. Во рту появился приятный сладкий привкус, по которому Дес так соскучился. Мир в одно мгновение наполнился яркими запахами эмоций всех учеников, которые буквально недавно покинули стены школы. Горечь, радость, смирение, скука, гнев, печаль – Десерто почуял их всех. Он тряхнул головой, приходя в себя. Некогда отвлекаться, ведь эти силы ему сейчас пригодятся в другом месте. Сделав глубокий вдох, он поправил сумку и, спустившись по лестнице, завернул за угол, двигаясь к лесной тропинке на заднем дворе школы.

Еще не дойдя до забора, Дес почувствовал гнев, ненависть, презрение и нетерпение, окружившие его со всех сторон. Так же быстро он обнаружил и тех, от кого исходила эта вакханалия негатива, прячущихся в кустах и за деревьями. Перед Десом выскочили Фрай собственной персоной и один из его самых здоровых прихлебателей – бугай серого цвета. Позади появились еще трое, отрезав Десерто путь для отступления. Пришло время сыграть еще одну пьесу.

«Шоу начинается, займите места согласно купленным билетам»

Получив сильный удар по задним ногам, Десерто осел на землю. Его тут же подхватили под передние ноги подоспевшие близнецы. В таком положении пошевелиться уже не было возможности, но она и не требовалась. Десерто коротко всхлипнул. Фрай тут же подскочил ближе и нанес сильный удар в живот, отчего Дес вскрикнул и громко закашлялся.

— Как же ты меня вывел, Сопля! – с непередаваемой яростью прорычал Фрай.

Резким ударом он тут же приложился копытом по лицу Деса, попав тому в щеку. Десерто приглушенно пискнул. Стоящий рядом дружок Фрая развернулся и нанес удар задними ногам Десу по животу. К этому он был не готов, и это было действительно больно. Десерто скорчился и, вновь сильно закашлявшись, застонал. По животу словно прошлись ножом, заставив все нутро гореть огнем.

— Спокойно, Буч! – Фрай слабо хлопнул копытом по плечу товарища. — Не спеши ты так! Времени полным-полно, а Сопля пока не собирается еще уходить, верно?

Он с надменной улыбкой взглянул на Деса, подняв его голову на уровень своих глаз.

— Верно, Сопля? – злорадно прорычал Фрай.

Дес тяжело дышал, тихо постанывая.

— Я не слышу ответа! – взревел жеребец, снова ударив Десерто в живот.

Он вновь всхлипнул и съежился от накатившей волны боли.

— Фефна… — простонал Дес.

— Прекрасно! – захохотал Фрай. – Поднимите нашего уродца повыше.

Оба стоящих позади Деса жеребца грубо тряхнули его и подняли вверх. По передним ногам и груди пронеслась волна боли, которая была дополнена очередным ударом Фрая в грудную клетку Деса. Новая порция огня заглушила все предыдущие скачки боли, заставив его опять хрипло застонать.

— Он же вырубится раньше времени! – возмутился стоящий рядом с Фраем бугай.

— Да не ссы, я почти закончил, – хмыкнул главарь. – Этот урод получит у меня за все, особенно за сегодня!

— Пора бы ему уже чего-нибудь сломать! – заржал один из тех, кто держал Деса за передние ноги.

Фрай торжествующе оскалился в улыбке, резко развернулся и сильно лягнул Деса. Очередная вспышка боли. Воздух из легких вылетел со свистом, не позволив Десерто даже вскрикнуть.

 — Просто… Я… Хочу… Чтобы… Эта… Тварь… Знала… Свое… Место!!! – Фрай начал сильно бить передними копытами по лицу Деса, подкрепляя каждый удар гневным выкриком.

Последний удар он нанес в глаз и отошел, тяжело дыша. По щеке и носу Десерто потекла кровь, которая начала капать на траву. Он громко шмыгнул, еще больше вжав шею. Боль уже струилась по всему телу, не останавливаясь на животе и груди. Голова звенела так, словно в ухо засунули паровозный сигнал и, не переставая, гудели в него.

Дружки Фрая глумливо заржали. Десерто приоткрыл глаз и взглянул перед собой. Отдышавшийся главарь любезно кивнул бугаю, приглашая его сменить. Внезапно Дес что-то почувствовал.

«О нет…»

Золотистая линия вновь возникла откуда-то и устремилась точно на него. Она была как яркая вспышка в ночном небе, заставляющая зажмуриваться от яркости ее свечения. Мысль о том, что этот любопытный пони сейчас попал в передрягу, испугала Десерто. Дружки Фрая, как и он сам, не отличались адекватностью, и могли запросто побить кого-нибудь еще. Но этот кто-то еще мог легко пожаловаться, в отличие от Деса. Пусть он просто уйдет… Помочь он не сможет, хотя бы сам не пострадает.

— Эй, кусок грифоньего дерьма! – прозвучал звонкий голос, заставивший всю банду удивленно повернуться. – Один из твоих отцов не учил тебя, что нападать толпой нечестно?

Внутри Десерто все похолодело. Он узнал этот голос.

***

Утро. Скверное, поганое и мрачное утро. В довесок ко всему, погода тоже решила дополнить общую хмурую картину, добавив в нее немного от себя. Даже через закрытые шторы в комнату просачивался этот серый скучный день, и хотелось лишь одного – посильнее укутаться в одеяло и не вылезать, по крайней мере, лет десять… ну, или до вечера.

— Мисс Элизабет, вам пора собираться! Вы ведь не хотите пропустить Ваш первый день в школе?

Лизу разбудил осторожный стук в дверь и голос дворецкого. Вернее, вывел ее из мрачной пелены скверных мыслей, которыми она обволокла свое сознание. Вчерашний вечер и все, что тогда произошло, казались дурным сном. Но, вот наступает утро, и всех тех ужасов уже нет. Есть только обыденная реальность, без страшных тайн и загадок, только ты и она. Но нет. Реальность иногда бывает хуже ночных кошмаров.

— Да-да… — проворчала Лиза. – Уже встаю.

За дверью послышались шаги уходящего Темпера. Элизабет нехотя встала с кровати, широко зевнула и оглянулась по сторонам. Как это ни странно, но она так и не успела осмотреться в своей новой комнате. Суматоха с переездом, постоянная беготня, званый вечер и обрушившаяся на нее правда полностью захватили внимание. Но вот сейчас просто идеальная возможность! Вечер кончился, а Лиза узнала, что она медленно сходит с ума, превращаясь в мычащий овощ. Великолепно! Самое время познакомиться со своей «пегасьей берлогой».

Еще раз широко зевнув, Лиза встала с кровати, тут же получив порцию острейшей боли от левого копыта, которым она накануне приложилась в стену. Нога, пусть и аккуратно перевязанная Темпером, высказывала пегаске все, что она о ней думает. Ничего, стоит ее немного размять, и боль уже будет не такой сильной. Сжав зубы и прихрамывая, она подошла к окну. Лиза потянула веревку, раскрыв шторы, и впустила тусклый свет внутрь. Она окинула взглядом обстановку. Ничего неожиданного – дизайном, как всегда, занималась мама. Элизабет было все равно, а вот маме – нет. Это чувствовалось буквально во всем. Каждое из двух окон в комнате Лизы было украшено аккуратными бархатными шторами бордового цвета с золотой вышивкой по контуру. Бежевые стены были отделаны пурпурной мозаикой, идущей тонкой линией в тех местах, где стены соприкасаются с полом и потолком, а сам пол полностью устлан белоснежно-белым ковролином с густым ворсом. Вот его Лиза просто обожала. Порой, придя после изнурительной тренировки или трудного дня, она плюхалась на него и могла лежать так целый час, пока ее не растолкает Темпер либо мама. Папа же сам любил просто упасть рядом с ней и так же беззвучно валяться.

Кровать Лизы, довольно большая, чтобы уместить троих пони, стояла у дальней стены. Огромный размер оправдывался тем, что Трея была против облаков в доме, ведь они приносили с собой еще и сырость, а какой пегас не любит развалиться во время сна, растопырив крылья и ноги в разные стороны? Благо, против большого лежбища для дочери, Трея уж точно не возражала. У стены, напротив окон, расположился массивный дубовый шкаф, от которого все еще пахло свежей древесиной. В нем хранились многочисленные платья и наряды, купленные и подаренные Лизе. Они там именно хранились, ведь надевала кобылка их только тогда, когда этого требовала Трея. Она, кстати, тоже выбирала, что же именно Лиза и наденет. Элизабет же, в свою очередь, была только «за» свалить подобный груз на маму и покорно ждать, когда это все закончится. Нельзя было сказать, что Лизе это не нравилось, просто мама всегда попадала в точку.

К шкафу примыкал белоснежный комод с огромным зеркалом, в котором должны были лежать любые вещи, которые могут понадобиться леди. Ну, или спортивный инвентарь, кимоно и прочая атрибутика любимого вида спорта Лизы. Рядом с зеркалом стоял небольшой саквояж, наполненный самой дорогой косметикой, собранной со всей Эквестрии. Что он тут делал, загадка была как для Лизы, так и для Чейза, но гневный и возмущенный взгляд Треи на вопрос «зачем?», отбивал любое желание уточнять цель его нахождения тут. Ну да, мило, ну и пусть стоит.

В дальней части комнаты прямо напротив кровати находился вход в ванную комнату – там-то было уже все как обычно, за исключением полной стилизации под грот, со всеми вытекающими последствиями. Тут было неимоверно красиво, словно ты действительно оказался где-то далеко, в глуши, где нет ни одной живой души. Только тишина, разбавленная тихим журчанием воды и капелью. Это было второе место, после ковра, где Лиза могла потеряться. Главное, запирать ванную перед сном, а то водная капель вынудит тебя посещать это прекрасное место несколько раз за ночь.

Лиза тряхнула растрепанной гривой и шаркающей походкой двинулась к шкафу. Взгляд тут же упал на ее платье, которое она вчера надела на вечер. Оно валялось на полу, скомканное и испачканное, точь-в-точь как настроение Лизы в это утро. Элизабет фыркнула и двинулась к шкафу. В нем висела аккуратно выглаженная школьная форма, которую заботливо оставили для нее еще вчера. Лиза глубоко вздохнула и взяла зубами вешалку.

Нацепив на себя школьный зеленый пиджак с синими вставками и юбку с черным поясом, Элизабет посмотрела в зеркало.

«Маленькое мамино счастье»

Пегаска тихо выругалась и скорчила рожу отражению. Она не страдала болезнью «о, богини как я в этом выгляжу?» или «фасон не подходит под мою прическу», но сделать что-то с этим слащавым образом ей все же захотелось. Да и с таким настроением, ей вообще не хотелось с кем-либо сегодня разговаривать, тем более, если вдруг станет известно, кто она такая. Нет, ну рано или поздно, узнают, но, пожалуйста, не сегодня.

Лиза достала из комода свою белую бейсболку с зеленым козырьком и такой же полосой, идущей по контуру убора. Гриву Лиза заплела в хвост, а рукава на пиджаке коротко закатала. Вот теперь она уже была больше похожа на обычного подростка, а не на «маленькое мамино счастье». Лиза поморщилась. В шкафу, там же, где она взяла форму, лежали и ее школьные принадлежности, упакованные в кожаную седельную сумку черного цвета. Недолго думая, она закинула ее на спину и вышла из комнаты.

Пегаска прошла через коридор особняка и спустилась по лестнице в общую гостиную. Родители уже с самого утра были где-то в городе, решая важные дела, потому в доме сейчас было пусто. Зайдя на кухню, Лиза встретила Темпера, занимающегося любимым делом – поливанием и приведением в порядок комнатных цветов.

— Доброго утра, мисс Элизабет, — коротко поклонился он, повернувшись к Лизе.

Она выдавила из себя мрачную улыбку и приветственно кивнула.

— На столе стоит Ваш обед и завтрак, — улыбнулся Темпер. – Завтракать, я вижу, вы не будете, потому я позволил себе положить Вам с собой побольше еды. Вдруг, Вы проголодаетесь. Также, по совету Вашего отца, я разбудил Вас немного раньше, чтобы Вы успели прогуляться этим утром и не опоздали на встречу с директором школы миссис Варден. Поэтому карету я не готовил.

Дворецкий вернулся к цветам. Лиза повернулась и взглянула на небольшой сверток на столе, который был аккуратно упакован так, что с легкостью поместился в одну из ее седельных сумок.

— Спасибо тебе, Темпер, — грустно произнесла Лиза, посмотрев на дворецкого, и еле слышно добавила: — Спасибо, что ты есть.

— Приятного Вам дня, – он вновь повернулся к Элизабет с мягкой улыбкой. – Пусть этот день и не обещает быть таким. Но уж вы постарайтесь.

Улыбнувшись в ответ, Лиза направилась к входной двери, стащив по пути яблоко. Аппетита не было, но, привыкшему к плотному завтраку спортсмена, желудку было плевать на душевные терзания Элизабет, и он требовал своей порции еды сердитым урчанием. Яблоко могло его заткнуть хотя бы на какое-то время. Нацепив свой красный шарф, кобылка вышла на улицу.

Утренний городок хмуро встретил Лизу. Путь от дома к школе лежал почти через весь город и занял бы у нее, по меньшей мере, минут сорок. Отличная возможность изучить новое место, но Лизе этого не хотелось. Плотнее укутавшись в шарф и натянув кепку на глаза, она легкой рысью двинулась в сторону школы.

Мимо Элизабет проплывали магазины и здания, но она практически их не замечала. Все мысли кобылки сейчас крутились вокруг вчерашнего вечера и откровения, которое она услышала от родителей. Однако даже это меркло по сравнению с тем, что она подслушала из разговора Дерики с ее сыном. Эти мрачные мысли скопом осадили разум Лизы, отводя на задний план все остальное, включая ее первый день в новой школе. За свою, пусть и недолгую, жизнь, Лиза сменила несколько учебных заведений, и в каждом адаптироваться ей всегда было просто. Стоило только местной «элите» узнать, кто она такая, вопрос решался сам собой – даже если и сама Элизабет вообще не горела желанием заводить знакомства и новых друзей. Последних, из-за ее болезни, было слишком просто потерять еще до того, как обычная симпатия и интерес перерастут в «крепкая дружба, несмотря ни на что».

Мама столь детально описала ее новый маршрут к школе, что Лиза, даже в первый раз, с легкостью дошла до нее. Школьный двор возник из-за очередной линии домов довольно неожиданно, вырвав Элизабет из размышлений. Она, замедлив рысь, окинула взглядом учебное заведение, в котором ей предстоит пробыть… сколько? Год, пока не свихнется окончательно? Лиза громко и сердито фыркнула, напугав проходящих мимо кобылку с жеребенком.

— Извините, — виновато улыбнулась Лиза.

— Будьте здоровы, — вежливо ответила единорожка.

— Да нет, я… э-э… спасибо, — Элизабет почесала затылок и двинулась дальше.

На фоне академий Мейнхеттана или Балтимейра школа выглядела заурядно и даже, пожалуй, тускловато. Единственное, что сразу бросилось в глаза – это аккуратный школьный двор с искусно подстриженными декоративными кустами, которым бы позавидовал иной дизайнер Мейнхеттена. По левую сторону от здания располагалась просторная спортивная площадка, за которой сразу же начинался зеленый лабиринт. О, святая Селестия, садовнику этой школы надо дать какую-нибудь премию. В отличие от двора, само здание школы вряд ли могло поразить чье-нибудь воображение. Четырехэтажное здание школы не выделялось архитектурными новшествами, а выглядело как вполне обычная постройка, за исключением аккуратного красного кирпича, обрамляющего каждое окно. Смотрелось довольно мило. За школой виднелся лесок, разделяющий городок на две части. Ничего необычного, но и ничего слишком унылого.

Эта неброская простота сулила спокойную и тихую обстановку, которой так не хватало в школьной жизни большого города. Что ж, если новая методика лечения требовала исключения «любых раздражающих факторов», то это место должно было справиться на ура. Главное, пусть хотя бы пару дней о настоящей Лизе пока никто не знает.

Элизабет влилась в общий поток пони, идущих внутрь, и огляделась. Она искала глазами директора школы – черную кобылу с синей гривой. Как говорила Трея, ты и сама ее тут же узнаешь, стоит тебе только на нее взглянуть.

Внезапно, Лиза увидела что-то знакомое в группе учеников, стоящих у боковой стены школы. Отсюда их было плохо видно и, вероятно, Лиза, как и все вокруг, не обратила бы на это внимания, если бы не очень знакомые очертания одного из них. Темно-зеленый жеребец с коричневой гривой стоял в окружении пяти других. Выглядело это отнюдь не как дружеская беседа, а ведь Лиза была, своего рода, экспертом по части «недружеских бесед». Из-за угла к группе пони подошла черная фигура, от одного появления которой половина учеников мигом разбежалась по сторонам. Оставшиеся смотрели на кобылу, пока та что-то говорила, а после знакомый темно-зеленый жеребец, опустив голову, быстро двинулся в сторону главного входа, свернув за угол. Без сомнений, этот жуткий силуэт принадлежал именно той, кого искала Лиза. Пегаска ускорилась, перегоняя поток.

Пройдя через главные ворота и ступив на каменную дорогу, ведущую к входу, Лиза рассмотрела в сером потоке того самого жеребца, которого видела только что вместе с директором. Теперь-то она узнала, кто это был – приемный сын Дерики.

«Странно, а его мать знает, что у сынишки проблемы в школе?»

Стоило только Лизе подумать об этом, как жеребец на секунду замер, словно почувствовал ее взгляд. Короткая пауза, и он поспешно вошел внутрь. Элизабет это показалось, как минимум, странным. Нет, эта семейка Хартов явно что-то скрывает и, раз ее неказистому сыночку удалось узнать ее самый страшный секрет, Лиза обязательно должна узнать какой-нибудь скверный секрет у него. Иначе, это уже просто нечестно.

Надвинув кепку на глаза, Элизабет свернула в сторону и направилась туда, где только что видела директрису. Поравнявшись с углом здания, она столкнулась с коричневым жеребцом с фиолетовой гривой. На лице у него явно читалась крайняя степень недовольства. Еще чуть-чуть, и его голова бы просто взорвалась от переполняющего гнева.

«Мягкая и творческая натура, прячущаяся за маской гнева. Видимо, у парня проблемы с чем-то или кем-то»

Странно, по виду этого не скажешь. Жеребец больше был похож на хулигана или задиру. Хотя, скорее всего, пытался быть похожим, ведь чутье Лизу пока еще не подводило.

— Этот урод получит свое… — злобно прошипел жеребец, обращаясь к идущему рядом товарищу.

«Крупный, мускулистый, но медленный и довольно глуповатый. Недоволен своей нынешней жизнью и хотел бы что-нибудь в ней поменять»

Забавно, видимо, из-за своего размера, жеребчик не успел слинять с остальными. Судя по словам первого, «уродцем» был именно сын Дерики. Надо будет поговорить с отцом об этом, ведь, если Лиза вмешается сама… ну, разбитыми носами тут может и не обойтись.

Жеребцы, поглощенные гневными мыслями, прошли мимо Лизы, не заметив ее. Негромко хмыкнув, она проводила их взглядом. Внезапно возникшая перед ней фигура директора заставила Элизабет испуганно ойкнуть.

— Мисс Элизабет Фоулер, я полагаю, – ровным голосом произнесла кобыла.

— З…здравствуйте, миссис Варден, — Лиза пришла в себя после секундного замешательства. – Проблемы с хулиганами?

«Добрая и милая кобыла, прячущая свои страхи и проблемы за высокими стенами прагматичности, строгости и принципов. Видимо, в ее прошлом произошло что-то скверное»

 — В нашей школе нет проблем с хулиганами, мисс Фоулер, — спокойно ответила директор. – Любой, кто нарушит школьные правила, понесет наказание.

Варден холодно посмотрела на Лизу. Это могло бы смутить кого угодно, но метка Элизабет еще никогда не ошибалась. Любопытно, что же так изменило ее.

— И я хочу Вас предупредить, — продолжила Варден, глядя на пегаску. — Я в курсе о Вашем прошлом опыте в иных учебных учреждениях, а также в курсе… некоторых проблем со здоровьем.

«Кто бы сомневался?»

Лиза глубоко вздохнула.

— Вы делаете успехи в борьбе с Вашим недугом, мисс Фоулер, — продолжала директор. – И я искренне желаю Вам дальнейших успехов. Но и также рассчитываю, что у нас с Вами не возникнет проблем на этой почве. Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы Ваше пребывание в нашей школе было комфортным.

Лиза поежилась, опустив взгляд. Ей почему-то стало казаться, что уже вообще все знают о ее проблемах.

— С…спасибо, мисс Варден, — произнесла Лиза, подняв взгляд на директора. – Могу я попросить об одолжении?

— Все, что пожелаете, — кивнула кобыла и добавила: – В рамках разумного и не нарушая установленных правил.

Элизабет еле заметно усмехнулась. Она сейчас уж точно была бы не против нарушить пару правил… или, быть может, даже и подраться с кем-нибудь, как это бывало в прошлом. Хороший способ выпустить пар и надавать по чьей-нибудь наглой роже. Но в нынешнем состоянии это может закончиться не только синяками и уязвленной гордостью. Воспоминание о бое за звание чемпиона, все еще было свежо в памяти Лизы.

— Конечно, само собой, — улыбнулась пегаска. – Я бы хотела, чтобы пока никто не знал, кто я такая на самом деле. Просто новенькая, не более того.

Варден внимательно посмотрела на Лизу. Оценивающий взгляд быстро сменился на понимающий. Она кивнула, сохранив нейтральное выражение лица.

— Хорошо, мисс Фоулер, — произнесла Варден. — На сегодняшнем учительском собрании я уведомлю преподавателей, чтобы они пока не разглашали эту информацию. По нашей доброй традиции, я всегда встречаю новичков, поэтому можете не волноваться. Не будем терять времени, пойдемте.

Директор повернулась и двинулась в сторону главного входа. Часы над крыльцом школы показывали, что до начала занятий времени оставалось с запасом. Элизабет легкой рысью двинулась вслед за директором. Разговаривать ей не хотелось, и, похоже, Варден разделяла ее желание. Обе влились в спешащий поток пони и вошли в здание школы.

— Мисс Фоулер, — директор остановилась в центре общего зала и повернулась к Лизе, — добро пожаловать в наше учебное заведение.

— Пожалуйста, просто Лиза или Элизабет, миссис Варден, — произнесла Лиза. — Когда меня называют по фамилии, мне кажется, что обращаются к маме.

— Хорошо, — согласилась кобыла. – Всегда помните, что двери моего кабинета открыты для любого ученика, и я всегда готова помочь.

Лиза утвердительно кивнула и мельком окинула взглядом холл. Перед ней предстало полукруглое, просторное и светлое помещение с большой главной лестницей в центре, ведущей на верхние этажи. В сторону от лестницы уходило два коридора, ведущих вглубь школы. Стены были выкрашены в приятный коричнево-желтый оттенок, а в совокупности с мраморным светло-серым полом и таким же потолком, создавалась вполне приятная обстановка. Вдоль стен висели картины, пара плакатов и несколько шкафов с прозрачными дверями, в которых, как обычно, располагались школьные награды и трофеи. Довольно необычная архитектура, особенно для школы небольшого городка.

Внезапно у центральной лестницы вновь мелькнула знакомая фигура. Темно-зеленый жеребец с опущенной головой плелся в сторону ступенек, намереваясь подняться наверх. Но стоило Элизабет сосредоточить на нем внимание, как он внезапно замер и резко обернулся. Его взгляд настороженно скользил по главному холлу, пытаясь рассмотреть что-то. Десерто выглядел взволнованно и даже немного испуганно, словно на самом деле ощутил чей-то пристальный взгляд. Элизабет вжала голову в шею и натянула на глаза кепку, стараясь скрыться. В этом виде он вряд ли бы ее узнал, но ее беспокоило другое – особый талант Лизы молчал, как и в тот раз на вечере, словно перед ней стоял какой-то неживой образ. Пегаска сглотнула.

— У Вас все в порядке? – произнесла Варден, заметив смятение Лизы.

— А…о… Да, да… — взяла себя в копыта Элизабет. – Просто новая обстановка, немного волнуюсь.

Десерто уже исчез где-то на верхних этажах.

— Хорошо, – кивнула Варден. – Пойдемте, мисс Фоул… Элизабет, я провожу Вас в класс.

— Спасибо, директор, – улыбнулась та в ответ.

Варден провела Лизу через правый от лестницы коридор. По пути им встречалось все меньше учеников, которые постепенно скрывались за дверями классов. Стоило Лизе в сопровождении директора переступить порог кабинета, как прозвенел звонок. Элизабет остановилась около входа, в то время как Варден прошла в класс.

— Доброго утра, — произнесла директор и, окинув взглядом класс, повернулась к учителю.

Класс тут же встал со своих мест, приветствуя главу школы. То же сделала и учительница – желтая земная кобыла средних лет со светло-синей гривой. Метка преподавателя точно соответствовала ее работе – неопределенный интеграл. Лиза отлично знала, что это такое, и искренне ненавидела эту математическую белиберду, которую ей надежно впихнула в голову одна из преподавательниц специализированной школы Балтимейра.

— Миссис Фактор, — Варден обратилась к преподавателю, — можно отвлечь Вас на секунду?

— Конечно, директор, — ответила учитель.

Голос был ее мягким, но слегка скрипучим.

«Усидчивая и спокойная, но может неожиданно легко выйти из себя»

Кто бы сомневался. Преподаватель встала со своего места и подошла к Варден. Директор что-то еле слышно шепнула ей на ухо. Та, ничуть не изменившись в лице, понимающе кивнула и мельком взглянула на Лизу.

— Продолжайте занятие, — вновь сказала Варден, осмотрев класс, и, перед тем, как выйти, еле слышно добавила, обращаясь к Элизабет: — как я уже говорила, мои двери всегда открыты.

С этими словами Варден покинула класс, оставив пегаску один на один с ее «новыми потенциальными друзьями». Лиза едва не фыркнула от этой мысли, с трудом сохранив невозмутимое выражение лица.

— Класс, сегодня у нас приятные новости, — дежурным тоном объявила Фактор. – С этого дня с вами вместе будет учиться новая пони. Все поприветствуйте мисс Элизабет.

Фактор указала на Лизу, жестом пригласив ее подойти поближе. Начинался процесс приветствия, который никак не отличался от прочих ему подобных. Большая часть класса энергично поздоровалась и одобрительно кивнула, кто-то проигнорировал, а кто-то пристально впился в Лизу взглядом. Она подошла к преподавателю, встав рядом с ней, и повернулась к новым одноклассникам.

— Она новенькая в нашем городке, — продолжила Фактор, — поэтому я надеюсь, что вы окажете ей теплый прием.

Взгляд Лизы скользнул по классу, пока не встретился с глазами лиловой кобылки с салатовой гривой. Она с тенью пренебрежения на лице оценивала Лизу, что-то незаметно жуя.

«Не выделяется особыми талантами, но упрямая и самодовольная особа. Часто недооценивает противника»

Противника? Да, на соревнованиях и спаррингах, противниками Лизы, в основном, были другие кобылки. И, встретив подобный взгляд, который ей часто приходилось видеть у соперниц, ее талант реагировал соответственно. Лиза инстинктивно впилась в глаза единорожки, немного склонила голову и напрягла крылья – осталось дождаться только гонга. «Противница» побледнела.

— Мисс Элизабет?.. – в голоса Фактор звучало удивление.

— Ой… — Лиза мигом пришла в себя. – Из… извините, пожалуйста. Немного волнуюсь…

Элизабет изобразила невинную улыбку и потупила взгляд. Единорожка, с которой Лиза провела зрительную дуэль секунду назад, все еще сидела с бледным лицом, перестав жевать. Остальные ученики этого даже не заметили, продолжая с любопытством наблюдать за Элизабет.

— Ничего страшного, — кивнула учитель. – Расскажите нам немного о себе.

— Ну… — начала Лиза.

Сейчас надо было придумать что-то нейтральное, чего хватит для маленькой истории, но не раскроет того, кто она на самом деле. После вчерашнего хотелось только одного – завернуться в одеяло. И то, что она стоит сейчас тут, уже огромное достижение.

— Рассказывать особо нечего, — осторожно начала она. – Я переехала сюда совсем недавно и пока не освоилась. Была бы рада, если мне немного помогут…

После этого Лиза закрыла глаза и мягко улыбнулась. Как говорила мама – милые мордашки работают всегда. По классу тут же пронеслась легкая волна нарастающей симпатии, особенно со стороны жеребцов. Только вот последнюю часть «приветствия» можно было бы и не произносить.

— Миссис Фактор! – раздался возглас с конца аудитории. – Мы с Софти можем помочь.

Сидящий на галерке синий земной пони с бирюзовой гривой тянул вверх переднее копыто, сияя широкой улыбкой, полной энтузиазма.

— Кто бы сомневался, мистер Блайнд, — спокойным тоном произнесла учитель, взглянув на единорожку, сидящую справа от жеребца. – Мисс Софт, Вы согласны?

— М-хм! – энергично кивнула та.

Кобылка имела малиновый окрас, пурпурную гриву, заплетенную в две косички, веснушчатое лицо и метку в виде трех белых перьев, лежащих на подушке. Лиза взглянула на вызвавшегося ей помочь «освоиться» жеребца.

«Полностью соответствует имени»

Вот как? Лиза удивленно приподняла бровь. Она посмотрела на кобылку.

«Нерешительная и скромная, но умеющая достаточно хорошо манипулировать»

Вот с этой стоит держать ухо востро.

— В таком случае, — кивнула Фактор, — поручаю создание положительного впечатления о нашей школе и городке вам двоим. Можете присаживаться, мисс Элизабет. У нас как раз имеется одна свободная парта.

Учитель указала Лизе на задний ряд, как раз рядом с ее новыми назначенными друзьями.

— Благодарю, — кивнула Лиза.

Она проследовала на свое место, натянув кепку на глаза и стараясь ни на кого не смотреть. Волнения или смущения не было, просто не хотелось, чтобы ее вдруг кто-нибудь узнал.

— А у тебя необычное имя! – шепнул ей пони-волонтер, когда Лиза уселась за парту. – Я таких еще не встречал!

— Не доставай ее вопросами, Лаки, — с легкой улыбкой шикнула на него единорожка. – Ой, Элизабет, а кого ты мне напоминаешь?

— Ну вот, а что сама только что говорила? – насупился Блайнд.

Фактор громко прокашлялась, призывая класс к дисциплине. Этого намека было вполне достаточно, чтобы заставить замолчать обоих друзей и избавить Лизу от необходимости отвечать на лишние вопросы.

В коротких перерывах между занятиями Элизабет успела достаточно хорошо познакомиться со своими новыми приятелями. Ей даже не пришлось самой задавать вопросы или много распинаться – парочка делала практически все сама, иногда выясняя о ее симпатиях и предпочтениях в забавных спорах между собой. И как ни странно, это отнюдь не раздражало. Лизе, порой, даже казалось, что она им нужна вообще лишь для того, чтобы на секунду переключить внимание, широко улыбнуться, бодро ответить что-нибудь и продолжить беседу. От пегаски требовалось лишь иногда кивать, подтверждая или отрицая сказанное.

Кобылка показалась Лизе крайне забавной и милой, даже несмотря на предостережение от метки. Вероятно, эти тайные таланты к манипуляциям были заложены в нее с генами, но благодаря своему воспитанию, доброте и альтруизму, это не всегда хорошее качество она старалась использовать только с хорошими намерениями. А еще стоило отметить то, что она была довольно приятной внешности, что, помноженное на остальное, выглядело как крайне выгодная перспектива. Папа бы назвал это «сверхвыгодное предложение» или «наилучший долгосрочный вклад».

Что же до жеребца, то имя ему полностью соответствовало. Судя по рассказам, к которым стоит добавить еще два случая прямо на одном из перерывов, когда Блайнд нашел несколько битов около шкафчика, ничуть тому не удивившись, и разминулся с горячим кофе, пролитым одним из учеников в считанных сантиметрах от него, жеребцу невероятно везло. А если добавить ко всему этому идущую рядом малиновую единорожку, которая бросала на него мимолетные томные взгляды, когда он рассказывал об их совместной дружбе и увлечениях, еле заметно вздыхая, то фраза «полностью соответствует имени» звучала как никогда четко. Лизе вообще с трудом верилось, что этот болван просто ничего не замечает. Жеребцы, что с них взять?

Но на одном из коротких перерывов Лиза все же не сдержалась.

— Ребята, а можно спросить? – поинтересовалась она.

— О чем? – Блайнд и Софт остановились, заинтересованно посмотрев на Элизабет.

— А вы… — неуверенно начала Лиза. – Вы случайно не…

На лицах обоих возникла легкая тревога, граничащая со смущением, хотя оба продолжали улыбаться.

— Нет! – выпалили одновременно оба.

«Ну конечно!»

 — Что «нет»? – Лиза удивленно подняла бровь, стараясь сохранить невозмутимость. – Я же еще ничего не спросила.

— А… это… э—э-э… — Блайнд помялся. – А что ты хотела спросить?

Осталось только надавить в нужном месте.

— Вы, часом, не родственники? — продолжила пегаска.

— Хватит уже задавать эти глупые вопросы, — в разговор включилась Софти, — которые вообще… стоп… родственники?

Она выпалила эту фразу монотонным голосом, как диктофон, отвечающий на один и тот же вопрос, который ему задавали уже тысячу раз. Но, похоже, такого вопроса от Лизы она точно не ждала. Оба обескураженно смотрели на Элизабет, не зная, что ответить.

— Ну, семья? – с легкой улыбкой произнесла пегаска, еле сдерживая смех.

«Конечно, вы не семья!»

 — А… э… — Блайнд несколько раз моргнул. – Нет… нет, конечно!

Оба рассмеялись.

— Пока вы оба сильно тупите — нет, — еле слышно добавила Элизабет и, чтобы слышали оба, добавила: — Так что вы там говорили о «Радужных водопадах»?

Часы медленно отсчитывали минуты, приближая середину дня. По рассказам новых друзей, близилась большая перемена, длившаяся час. Можно было спокойно передохнуть на улице или доделать домашнее задание, которое, по какой-то сверхъестественной причине, не было выполнено дома. Парочка пообещала, что они обязательно покажут Лизе школу и все самые интересные ее места. Тоже неплохо, ведь среди них, скорее всего, будет место, где можно будет спрятаться от всей этой суеты.

Наконец, прозвучал долгожданный звонок, оповещающий всех о начале большого перерыва. Лизе пришлось задержаться в классе, ведь Софти и Блайнд подошли к учителю и что-то долго у нее спрашивали. Закончив, они бодро подскочили к Лизе и потащили ее наружу, продолжая рассказывать ей истории и жизнерадостно улыбаться. Из-за того, что они задержались, школа уже успела опустеть, и в коридорах никого не было видно.

— Сперва, заглянем в библиотеку! – произнес Блайнд, обращаясь к Лизе. – Миссис Фактор попросила кое-что подготовить на завтра.

— Один очень важный проект! – поддержала друга Софти. – Но не спрашивай какой, это секрет.

Лиза вежливо улыбнулась. Даже если ей в принципе не хотелось знать, куда и зачем они сейчас идут, показывать этого было нельзя. Ребята так задорно принялись за свою роль гидов для Лизы, что отказываться или как-то показывать свое недовольство было попросту неприлично, хотя сейчас ей больше всего хотелось посидеть где-нибудь в тихом месте. Библиотека, так библиотека.

Лаки и Софт шли впереди, мило болтая о своем «проекте», стараясь произносить основные его детали как можно тише. Получалось у них довольно плохо, но Лизе было все равно, и она их почти не слушала. Ей сейчас было просто спокойно, ведь просторные пустые коридоры, не заполненные учениками, действовали на Лизу умиротворяюще. Как ни удивительно, но за весь день она пока еще не чувствовала ярости или злобы на кого-либо. Воистину, милый городок.

Спустившись с главной лестницы, Софти и Лаки свернули в один из боковых коридоров, оторвавшись от Элизабет. Парочка, как это, видимо, бывало у них всегда, заговорилась и забыла о Лизе, шагающей позади. За что та была им благодарна. Получить несколько минут спокойствия, пусть даже и от этой парочки совершенно не раздражающих пони, было приятно. А уж наблюдать со стороны за этими двумя – тем более.

«Интересно, кто сделает этот первый шаг? А, в принципе, нужен ли он вообще?»

Когда маленькая группа уже почти скрылась в коридоре, со стороны лестницы послышались тихие шаги, отчетливо слышимые благодаря гулкому эху. Лиза, повинуясь любопытству, взглянула в сторону общего холла. Пегаска сразу узнала эту темно-зеленую спину, прикрытую седельными сумками, и коричневую растрепанную гриву. Элизабет зачем-то остановилась. Видимо, не они одни задерживаются на перерыве, а, если вспомнить утреннюю сцену, этот-то явно не торопился на улицу. Особенно, если его там ждут. Лиза пристально взглянула на идущего впереди жеребца.

«…»

Но почему талант молчит? Стоило только Лизе сосредоточиться на Десерто, тот мгновенно замер, словно его окатило холодной водой. Жеребец начал лихорадочно крутить головой по сторонам, что-то старательно пытаясь найти. Элизабет инстинктивно шагнула ближе к стене, стараясь не попадаться на глаза, но в таком большом и пустом коридоре ее белая шерсть была не самым лучшим союзником. Воспоминания о прошлой встрече все еще были свежи, пусть Лизе и очень хотелось узнать, что же, Тартар его побери, не так с этим жеребцом и почему при виде его Лизино чутье, которое всегда точно описывает пони перед ней, молчит.

Еще мгновение, и он ее заметит.

— Не отставайте, мои маленькие пони!

Лиза и не заметила, как рядом с ней появилась большая группа жеребят, возглавляемых их учителем, которая, широко улыбаясь, бодро шагала впереди этой разноцветной толпы малышей, ведя их к выходу. Каждый из них, помимо своего цвета, был одет в шапку и шарф другого оттенка. Из-за этого, группа казалась разноцветной рекой, текущей за одной кобылой. Взгляд Десерто остановился на учителе и ее жеребятах. Выражение его лица изменилось на сердитое, после чего он быстро зашагал в сторону выхода.

— Ты чего, уснула? – послышался рядом голос Софти.

— А нет… — Лиза вышла из оцепенения. – Малышню пропускала.

— А, класс мисс Блоссом! – кивнул Лаки. – Пару раз мы с Софт устраивали там доклады. Наимилейшие ребята!

— Ага! – утвердительно произнесла кобылка. – А теперь, пойдемте. Не будем терять времени.

Софт устремилась вперед, уводя за собой Блайнда и Элизабет в сторону школьной библиотеки. Несколько поворотов и, наконец, небольшая группа оказалась у непримечательной двери, на которой висела незамысловатая синяя табличка. На ней золотыми буквами значилось «Библиотека». Рядом была прикреплена еще одна табличка, на которой каллиграфическим почерком была выведена фраза «Сохраняйте тишину, пожалуйста». Лиза хмыкнула.

— Тебе тут понравится! – улыбнулась Софт, глядя на Элизабет.

Она легонько толкнула дверь и вошла первой. За ней последовали остальные. Вся тройка оказалась в просторной комнате с высоким потолком, который, видимо, когда-то был вторым этажом. Вдоль стен стояли высокие стеллажи, наполненные огромным количеством различных книг и журналов. Все эти исполины были разбиты на группы и отделены друг от друга импровизированным ограждением из тонкой веревки. Напротив каждого висела табличка, обозначающая тему раздела. Удивительно, что даже в таком небольшом городке есть такая внушительная библиотека. В самом центре помещения находился длинный стол, чем-то напоминающий приемную в дорогом отеле, около которой обычно выстраивается очередь из будущих постояльцев. Все пространство вокруг него было обильно уставлено прямоугольными письменными столами, за которыми, скрипя грифелями и извилинами, корпели над книгами ученики. Блайнд и Софт, перейдя на легкую рысь, почти неслышно двинулись в сторону главного стола, который, по всей видимости, был местом библиотекаря, оставив зазевавшуюся Элизабет позади. Пегаска, опомнившись, поспешно зашагала следом.

— Привет! – театральным шепотом произнесли Софти и Лаки, подойдя к столу.

Обращались они к единорожке нежно-голубого цвета с короткой черной гривой, которая сидела спиной к остальной аудитории и осторожно левитировала книги с одного стеллажа на другой. Метка кобылки имела вид раскрытого фолианта, который был с одной стороны придавлен подсвечником, а с другой – чернильницей с белым пером. Услышав Софти, уши кобылки встали торчком.

— Ммм… кто же это может быть? – произнесла библиотекарь нежным и тихим голосом, каким, обычно, в детских садах читают сказки или разговаривают медсестры в госпиталях. – И, как всегда, во время самой большой перемены.

Единорожка аккуратно положила на стеллажи уже поднятые телекинезом книги, и повернулась навстречу прибывшим. Не дождавшись разъяснений от своей метки, Лиза остолбенела, стоило только улыбающемуся лицу библиотекаря оказаться в ее поле зрения. В сторону входной двери, словно в пустоту, смотрели два слепых глаза кобылки.

— Эй, ты чего? – Блайнд, хихикнув, легонько потряс окаменевшую Лизу за плечо.

— А…э… э-э-а… я… э… — единственное, что смогла выдавить из себя Элизабет, таращась на библиотекаря.

— Хм… этого голоса я раньше не слышала, — улыбнулась единорожка. – Вы нашли нового друга?

— Да! – вновь почти хором ответили Блайнд и Софт, тут же подталкивая Лизу ближе. – Элизабет, познакомься! Это мисс Холли Лоялти!

Оцепенение еще не до конца покинуло тело пегаски, неохотно возвращая ей контроль над собой. Но ясность рассудка восстанавливалась чуть-чуть быстрее, принося с собой массу вопросов, которые хотелось задать прямо сейчас же. Но она пока держалась.

— Здр… здравствуйте, — выдавила Лиза. – Извините… я не ожидала, что…

— Вполне обычная реакция, — понимающе улыбнулась единорожка. – Не переживайте, Вы ничуть меня не обидели.

Было непривычно общаться с собеседником, который даже не смотрит в твою сторону. Лиза поерзала на месте.

— Конечно, мисс Холли… — попыталась ответить она.

— Просто Холо, — перебила ее кобылка. – Зовите меня просто Холо.

Ее лицо тут же покрылось легким румянцем, а оба передних копыта несколько раз легко стукнулись друг о друга.

— Просто… у меня довольно странное имя… — насупившись, продолжила она, еле слышно буркнув себе под нос: — сама ведь его выбрала!

В этот момент ее сердитая мордочка, приправленная румянцем и прядями черной гривы, показались Элизабет самым милым зрелищем, которое она видела за… за сколько? А если взять в учет то, что Холо была всего на несколько лет старше Лизы, эффект только усиливался. Будь пегаска жеребцом, она бы растаяла. Спасибо родителям – Элизабет родилась кобылой, что позволило ей растаять ровно наполовину.

— И давай на «ты», – добавила библиотекарь, широко улыбнувшись. – Я ведь еще не такая старая!

— Ага… к-конечно, — Лиза сглотнула, — рада п-познакомиться.

— И я рада, — кивнула Холо.

— Перейдем к делу! – чуть громче, чем положено, произнес Лаки, от чего получил несколько неодобрительных «шиков» со стороны занимающихся учеников.

Софти, хихикнув, открыла седельную сумку и достала оттуда сверток.

— О! – Холо повернула уши в сторону хрустящего пергамента. – Судя по звуку, у нас намечается очередной грандиозный проект?

— Даже не сомневайся! – нетерпеливо потер копыта Блайнд. – Это будет что-то из ряда вон выходящее!

— Жду не дождусь услышать, — усмехнулась библиотекарь.

— Для начала, — произнесла Софти, держа пергамент в магическом захвате, — нам нужно две книги: «Магия и Физика» доктора Солберри Стронгхуфа и… писания некого Ийеррико Уитмейна «Летописи древних мудрецов. Ложь или истина?».

Название последней книги она произнесла с легким пренебрежением на лице и покрутила копытом в воздухе, чем вызвала многозначительный «фырк» со стороны Блайнда.

— Две довольно необычные и, к тому же, противоречащие друг другу книги, — задумчиво кивнула Холо, добавив с хитрой улыбкой: – Опять спорите из-за «базиса»?

Лаки и Софти переглянулись, обмениваясь взглядами, которые бывают только у самых давних соперников, соревнующихся друг с другом уже не один десяток лет. Трудно было поверить, что всего пару минут назад они мило улыбались друг другу. Холо еле слышно хихикнула и повернулась к стеллажам по левую сторону от себя. Слепая кобылка сделала осторожный шаг и направила тонкий луч магии в один из исполинских хранилищ книг. Голубой сгусток магии, коснувшись стеллажа, мигом превратился в точку, которая быстро скрылась в океане копытописей. Несколько секунд, и из глубин библиотеки выплыла книга, объятая магическим захватом Холо. Она медленно приземлилась около Софти, которая тут же перехватила ее своим телекинезом. Холо повернулась в другую сторону и проделала те же действия с другим стеллажом, достав вторую книгу, после чего положила ее перед Блайндом.

— Ого! – глаза Элизабет расширились от удивления. – Не знаю как, но это выглядело очень круто! Как у Вас… у тебя это получается?

— Это мой маленький секрет, — хихикнула Холо.

Ответ и не требовался. По другой бок от Лизы уже разгоралось ожесточенное сражение между силами двух школ каких-то там учений. Софт Тач и Блайнд Лак сверлили друг друга взглядами, вооружившись трактатами своих вдохновителей, и уже были готовы решить вековой спор, схлестнувшись в жестоком поединке аргументов и доводов. А если этого окажется мало, то спор поможет решить хороший удар этим самым трактатом по голове оппонента.

— Видимо, это надолго… — иронично подытожила Лиза.

— Минут на десять. Они очень быстро находят общий язык, — ответила Холо и, наклонившись ближе к Лизе, заговорчески шепнула: — я, думаю, ты уже заметила.

Лиза в ответ расплылась в ехидной ухмылке и согласно закивала. Окинув взглядом просторное помещение библиотеки, пегаска в очередной раз восхитилась тому, что в такой небольшой школе такая приличная библиотека.

— Скажи, Холо, — Лиза повернулась к библиотекарю, которая продолжила перебирать книги, — А какие книги тут есть?

— Ну… — протянула единорожка, не отрываясь от процесса. – Библиотека у нас, действительно, впечатляет, но все ответы ты вряд ли тут найдешь. Это же не Кантерлот. Но кое-что у нас тут все же есть, пусть и не так подробно, как в более крупных книжных хранилищах Эквестрии. А что тебя интересует?

— Хм… — Элизабет приставила копыто к подбородку, — у тебя есть что-нибудь о редких чудовищах? Скажем… Тартарский Василиск?

Холо даже ухом не повела, продолжая переставлять книги между стеллажами.

— Ну, про этих ребят у меня точно найдется пара-тройка книг, — усмехнулась единорожка. – Очень редкие и опасные существа, потому и популярные среди фантастов и исследователей. Тебя интересуют сказки или более «реальные» их описания?

— Думаю, более «реальные», – кивнула Лиза.

Холо подняла голову чуть выше, словно смотря в самый потолок, и выпустила магический луч в сторону самого верхнего стеллажа перед собой. Несколько секунд, и перед Элизабет уже лежала потрепанная толстая книга «Все известные существа Эквестрии» за авторством некого доктора Ауи Зотеля и Эрлинга Стопма.

— Огромное спасибо, — кивнула Лиза, — я могу ее взять?

— Конечно, — ответила Холо. – Только заполни бланк. Я, как ты понимаешь, не могу.

Единорожка указала в сторону стопок бумаг, рядом с которыми стояла чернильница, и вернулась к сортировке книг. Несколько минут пегаска заполняла бланк, после чего спрятала его под стопкой остальных, опасаясь, чтобы никто не прочел ее фамилию и не разнес по школе новости раньше времени. Приписывать себе чужую фамилию было бы неуважением к слепой единорожке, которая, как ни странно, прекрасно справлялась с работой библиотекаря.

Закончив, Лиза открыла старую книгу и нашла в оглавлении интересующее ее существо. Перед глазами пегаски предстала трехметровая кобра серо-желтого цвета с зелеными глазами. Капюшон змеи был украшен причудливым узором из переплетающихся красных, черных и фиолетовых линий. Видимо, в реальной жизни, подобное могло бы просто загипнотизировать и лишить тебя вообще каких-либо шансов на спасение. По спине Лизы пробежали мурашки, когда она представила отца, стоящего напротив подобного чудища. Закрыв книгу, она положила ее в свою седельную сумку. На первый раз достаточно, дома можно будет поглазеть на эту змеюку подольше, а если повезет поспрашивать еще и папу. Но сейчас больше всего хотелось на свежий воздух.

Софт и Блайнд все еще оживленно спорили неподалеку, поочередно тыкая копытом то в книгу, то друг в друга. Лиза повернулась к библиотекарю.

— Холо, — произнесла пегаска. – Я, думаю, пойду. Скажешь нашему симпозиуму, что я жду их на улице?

— Конечно, — кивнула единорожка. – Было приятно познакомиться. Заходи, если что.

— Обязательно! – улыбнулась Элизабет и направилась к выходу.

Она вышла из библиотеки и двинулась по пустым коридорам. Лиза вновь оказалась в тишине и спокойствии. Компания Софти и Лаки, несомненно, очень нравилась пегаске, но побыть в одиночестве, пусть и короткое время, ей нравилось немного больше. Пусть компания этой парочки, действительно, один из самых приятных моментов новой жизни в этом городке, но есть пони, которым просто необходимо иногда остаться наедине со своими мыслями. К тому же, Лиза уже начинала понемногу ощущать воздействие болезни, которая молчала с самого утра, а сейчас, когда день вступил в свою вторую половину, начала все сильнее напоминать о себе. Вдох – выдох, шаг за шагом. Тишина и спокойствие.

— Этот шепелявый выродок за все ответит!..

Лиза не заметила, как оказалась около главного холла. Сердитый выкрик, полный гнева и ярости, вывел пегаску из задумчивости, заставив тут же прижаться к стене и прислушаться. За последние два дня в этом городке, этот навык «супершпиона» уже сработал второй раз подряд. А ведь раньше она никогда не замечала за собой чего-то подобного. Видимо, это у нее от папы.

С главной лестницы спускалась группа жеребцов, уже хорошо знакомая Лизе – два песочного цвета жеребца, похожих как две капли воды, серый бугай рядом с красно-оранжевым земным пони пегой масти немного помельче, и, несомненно, сам «главарь» во главе шествия — фиолетовогривый хулиганчик. Вся шайка топала в сторону выхода, слушая сердитое нытье своего вожака.

— Моя старуха устроит мне сегодня незабываемый вечер!.. – прорычал фиолетовогривый.

— Это хреново, Фрай, – кивнул бугай.

— БОЛЬШОЙ ФРАЙ! – главарь остановился и злобно вытянул шею в сторону идущего рядом.

— Да, да, — отмахнулся тот. – Остынь, уже.

— Еще как хреново! — фыркнул Фрай. – Хорошо то, что мамаша вернется сегодня только поздним вечером. А это значит, что времени проучить этого большезубого урода у нас полно!

— Ждем, не дождемся! – размяли копыта близнецы.

Вся группа скрылась за входной дверью. Лиза осторожно вышла из укрытия и двинулась следом, стараясь идти как можно медленнее, чтобы жеребцы успели оторваться.

«О-о! Да у нас тут намечается разминка!»

По лицу Элизабет расползлась ехидная ухмылка, она расправила крылья и сделала пару резких взмахов. Если сказанное этой шайкой — правда, то сегодня вечером намечается драка. Хотя… зная сынишку Дерики, это будет, скорее, избиение. Чаша весов клонилась отнюдь не в его сторону. Лизе очень захотелось «уравновесить» эту чашу весов. А подобными «благородными намерениями» она легко сможет объяснить и отцу, и матери, почему весы, предназначенные для взвешивания граммовыми гирьками, она, почему-то, решила уравновесить гирей в пару кило. Не самый лучший дебют в школе, но тренер точно одобрит. Хотя, скорее всего, не подаст виду.

Элизабет не заметила, как оказалась на улице. Мысли увели ее далеко от реальности, оставив тело само по себе и позволяя ему идти туда, куда вздумается. Вздумалось ему прийти, как это ни странно, именно на общую площадку, где сейчас кипела школьная жизнь. Везде сидели жеребцы и кобылки, оживленно переговаривающиеся между собой. Глупое тело привело пегаску подальше от тишины. Ну, тут уже ничего не попишешь…

Лиза осмотрелась. Свободного места, само собой, тут не было, даже несмотря на то, что погода была прескверная. Вдруг взгляд пегаски остановился на одиноком дубе, стоящем в отдалении от площадки. За ним сразу же начиналась живая изгородь, которая, видимо, вела к тому самому лабиринту. Довольно странно, но в этом, казалось бы, привлекательном месте никого не было. Но приглядевшись внимательнее, Элизабет увидела в тени знакомую фигуру, которая как раз и сидела в уединении под дубом. Даже с такого расстояния Лизе стало понятно, кто именно это был. Стоило ей сосредоточиться на нем, жеребец тут же подскочил на месте, начав испуганно оглядываться.

«Опять почуял? Даже отсюда? Что же ты скрываешь?»

Лиза усмехнулась. Сынок Дерики так забавно вертел головой, пытаясь понять, кто же так пристально изучает его, что Лизе захотелось помучить его таким образом подольше. Довольно скверная идея, особенно учитывая то, что ему и так приходится нелегко. Издеваться Лизе не хотелось, но интерес был настолько велик, что засыпал разум все новыми и новыми вопросами, и каждый жаждал сиюминутного ответа. Она никак не могла понять его странного поведения тогда на вечере, а теперь еще и сейчас. Десерто пристально всматривался в сидящих недалеко от него пони, безрезультатно пытаясь найти источник своего беспокойства.

— Вот ты где!

Лиза от неожиданности подскочила. Рядом с ней появились Лаки и Софти.

— Спасибо Холо, она сказала, что ты решила прогуляться! – произнесла единорожка.

— Да, решила проветриться, — улыбнулась Лиза. – Рада видеть, что вы друг друга не убили.

Блайнд и Софт громко рассмеялись, словно она сказала что-то глупое, но очень забавное. Пегаска тут же присоединилась к ним.

— Так, времени до начала уроков еще полно! – задорно произнесла Софти, подходя к Лизе. – Готова к продолжению экскурсии?

***

Вечер размеренно отбирал власть у дня. Солнце скрылось за горизонтом, окрасив хмурые тучи в тусклый оранжево-красный цвет. Холодный ветер с новой силой принялся хватать прохожих за одежду, вынуждая кутаться в шарфы и поднимать воротники. Лиза, попрощавшись с новыми друзьями, осталась под предлогом «незаконченного дела» и отвечала твердым отказом на все попытки Софт и Лаки ей помочь. Сейчас эта добродушная парочка ей уж точно не поможет. А показывать этим милым пони вторую Элизабет, которая умеет делать больно, ей не хотелось. Во всяком случае, сейчас.

Школа опустела, последние ученики уходили через главные ворота. Еще поутру Лиза догадалась, что сынок Дерики всегда приходит со стороны заднего двора. Ведь именно там его сегодня поджидали прихлебатели фиолетовогривого, и, несомненно, будут ждать его и сейчас. Делать «засаду на засаду», было слишком скучно, по мнению Лизы. Видимо, папины гены опять давали о себе знать, и пегаска просто решила «въехать» уже после начала представления с распростертыми крыльями, а после этого «въехать» кому-нибудь в морду. Поэтому Элизабет просто осталась на втором этаже школы, наблюдая через окно за главным двором в ожидании звезды сегодняшнего вечера. Сынок Дерики не заставил себя долго ждать. Стоило последнему ученику покинуть территорию школы, как из главного входа вышел темно-зеленый жеребец и поплелся в сторону заднего двора. Лиза, сделав глубокий вдох и размяв крылья, встала и двинулась к лестнице.

«Наживка пошла. Осталось дать рыбке немного времени и подсекать»

Лиза фыркнула. Странная мысль, учитывая, что та рыбалка с папой закончилась… немного скверно. Нет, Элизабет нравилось проводить время вместе с Чейзом и, как ни странно, она умудрилась даже что-то поймать. Но потом, ее болезнь… лучше об этом сейчас не вспоминать.

Элизабет вышла на улицу, направившись следом за Десерто. Фора в несколько минут должна была лишить шайку бдительности – в порыве ярости и, чувствуя безнаказанность, так легко ее потерять. Лицо Лизы расплылось в ядовитой ухмылке. Пегаска расправила крылья и сделала ими круг в воздухе, легонько тряхнув кончиками в конце. Давно она не участвовала в драках, особенно после того, как ее взяли на «особый» контроль в полиции Мейнхеттена.

Вокруг быстро темнело, но этого было недостаточно, чтобы скрыть белую шкуру пегаски. Лиза завернула за угол и, неслышно перемещаясь между кустов, вышла на задний двор. Представление разворачивалось по стандартному сценарию – двое держат, трое – бьют. Как говорится: «ты по животу, я по голове. Потом меняемся». Маловато, но для первого раза вполне сойдет. Адреналин ударил в голову. Вновь то прекрасное чувство, которое она уже так давно не испытывала. Крылья напряглись и вытянулись струной, отпрянув от тела. Уши встали торчком, взгляд впился в группу жеребцов, пристально изучая каждого из них.

«Оба бугая неповоротливы. У красного слабый коленный сустав на задней ноге. Серый легко теряет равновесие»

Лиза хищно оскалилась, ускорив шаг. Ей оставалось добрая сотня метров, но яростные выкрики она слышала уже отсюда. Это еще сильнее подогревало пегаску.

«У обоих близнецов сильные задние ноги, удар которых может лишить сознания. Учесть. У правого одышка и проблемы с реакцией, левый трус»

Вдох-выдох. Как учил тренер. Продумай каждый свой шаг, ринуться в бой можно в любую секунду, а второй раз обдумать будет уже некогда.

«Фиолетовогривый не представляет опасности»

 — Эй, кусок грифоньего дерьма! – крикнула Элизабет, заставив всех жеребцов тут же повернуться в ее сторону. – Один из твоих отцов не учил тебя, что нападать толпой нечестно?

Фиолетовогривый, оторвавшись от избиения Десерто, всем телом развернулся к ней. На его морде сейчас читалось толика удивления. Лиза перешла на легкую рысь, наклонив голову.

— А ты еще, мать твою, кто?! – прорычал Фрай и сделал шаг навстречу.

Лиза остановилась в нескольких метрах от группы, вонзив взгляд в глаза фиолетовогривого. Ее крылья замерли, готовые к рывку, а задние ноги напряглись.

— Проваливай отсюда, идиотка!!! – неожиданно вырвалось у Десерто.

— Ой, вы только посмотрите, как четко произнес… — ехидно усмехнулась Лиза, глядя на Фрая.

Тот на секунду опешил, переводя удивленный взгляд с Десерто на Элизабет. На его лице возникла злорадная улыбка.

— Слышишь, Сопля, — он наклонился к напуганному Десу, — ты чего, ее знаешь? Твоя подружка? Парни, вы посмотрите, как этот уродец взбесился!

Жеребцы дружно заржали, Фрай и серый бугай двинулись в сторону Лизы.

— Ты что ТВОРИШЬ, ФОУЛ?!.. – вновь вырвалось у Деса, но договорить он не успел.

— Заткнись! – один из близнецов грубо ударил его в подбородок, заставив закрыть рот.

Сердце забилось быстрее, но не от страха. Так было всегда перед началом боя, когда ей уже не терпелось ринуться на соперника. Лиза подняла правую ногу и сделала твердый шаг навстречу, который отозвался легким стуком ее копыта.

«Бугай – фиолетовогривый – красный – правый близнец – левый близнец»

Мозг раз за разом проигрывал план будущего боя, вернее, избиения, которое все отчетливее отражалось перед глазами пегаски. Позади, в неистовой попытке выбраться и хоть как-то ее образумить, пищал и брыкался сынок Дерики. Наивный, пусть не переживает. Сейчас она покажет, что значит связываться с друзьями Фоулеров. Она сделала еще один твердый шаг, но на этот раз уже левой ногой. Но это было зря. Элизабет совсем забыла, что именно левая нога, которую она накануне повредила сильным ударом о стену отеля, уже просто отказывалась выносить вопиющее игнорирование со стороны своей хозяйки. По суставу пронеслась волна боли, которая отразилась резкой вспышкой в колене. Лиза громко вскрикнула, припав на одну ногу, чудом сохранила равновесие, но все же не потеряла из виду двух жеребцов, приближающихся к ней.

А вот теперь действительно началось представление. Десерто, которого все еще держали двое жеребцов, объяла яркая зеленая аура. Она, словно изумрудное пламя, за секунду поглотила его тело, явив свету… нечто иное. В захвате двух близнецов теперь было существо черного цвета, отдаленно напоминающее пони. Четыре его ноги были испещрены дырами, изо рта торчало два длинных белых клыка, на лбу появился длинный изогнутый рог, а на спине возникла пара прозрачных крыльев. Огромные глаза, горящие ярким желтым светом, поймали взгляд одного из близнецов. По телу существа пронеслась изумрудная волна. Лиза ошеломленно отступила, пока Фрай и оба бугая в ужасе таращились на разворачивающееся безумие.

— А… а… А-а-а-а!!! – единственное, что успел выдавить из себя один из близнецов.

Обоих жеребцов объяла зеленая аура, которая мгновенно подняла их в воздух, и со страшной силой столкнула лбами. Раздался неприятный хруст, стон и приглушенный выдох. Оба брата без чувств упали позади существа. Его лицо исказила яростная гримаса. Вкупе с двумя длинными клыками и желтыми глазами, вид у него теперь стал еще более устрашающим. Нечто повернулось к стоящему напротив красно-оранжевому бугаю. По телу существа вновь пронеслась изумрудная волна, которая сосредоточилась на роге. Секунда, и в грудь хулигана ударился яркий зеленый луч. Земной пони вскрикнул, пошатнулся и рухнул без чувств на траву. Существо повернулось ко второму бугаю серого цвета.

— Да что же это?!.. – громко завопил тот. — Не-е-е-е-т!

Не разбирая дороги, прихвостень Фрая сорвался с места и, сломав забор, умчался прочь. Остались только Фрай и Лиза. Пегаска не могла даже пошевелиться. В этот момент Элизабет не могла понять, от чего именно – от страха, удивления или… интереса? Существо, вонзив взгляд желтых глаз во Фрая, шагнуло к нему.

— Не подходи!!! – завопил фиолетовогривый.

Он хотел пуститься наутек, но оступился, свалившись на траву. Черный пони, не теряя времени даром, в одном коротком прыжке, помогая себе крыльями, навис над Фраем, придавив того дырявыми ногами к земле.

— Что случилось, Фрай? – прошипел он.

Его голос был больше похож на голос Десерто, который Элизабет слышала тогда на приеме, подслушивая его разговор с матерью, но сейчас в нем звенели ярость и злоба.

— Тебе страшно?! – вновь прорычал черный пони.

— ОТПУСТИ!!! – взмолился Фрай.

На его лице отчетливо читался леденящий душу ужас, а на глазах выступили слезы. Существо громко зашипело и резко наклонилось ниже, глядя точно на Фрая.

— Боишься за свою шкуру?! – вновь произнес он.

Десерто вытянул голову над Фраем, блеснув двумя клыками. По его телу вновь пронеслась изумрудная волна, которая сосредоточилась на кончике рога, озарив все вокруг зеленым свечением. В этот момент он ослабил давление на фиолетогривого, что позволило тому, вопя в три глотки, вырваться и рвануть прочь. Дес даже и не думал его останавливать, а лишь направил вслед жеребца яркий луч магии, который поджог основание хвоста Фрая, заставив того к воплям подключить четвертую глотку. Тлеющий круп Смалла скрылся в кустарнике. Десерто сел на задние ноги и громко закашлял, жадно глотая воздух и хрипя. Этот спектакль явно дался ему слишком высокой ценой.

Элизабет с опаской выпрямилась, и, не сводя взгляда с ослабевшего «кого-то», сделала осторожный шаг ему навстречу. Он тут же повернул голову в ее сторону, заставив Лизу отпрянуть. Желтые глаза, которые до этого словно горели огнем, сильно потускнели, как будто бушевавший в них пожар начал медленно затухать.

«Верный и заботливый. Сильно переживает за свою семью, но боится себя настоящего. Отчего постоянно лишает себя всего и всех сторонится»

Лиза опешила, вытаращив глаза.

«Ч…что?..»

 — Не… подходи… — произнес Дес, борясь с отдышкой.

— Но… я… — попытка Лизы выдавить из себя что-то связное не увенчалась успехом.

— С… стой… — слова явно давались ему с трудом.

В следующую секунду, Дес сорвался с места, и, спотыкаясь, бросился к своей сумке, которая лежала неподалеку. Он достал оттуда какой-то светящийся пакет с непонятной жидкостью, прокусил его и исчез во вспышке телепортации, оставив Элизабет одну. Рядом все еще лежали трое жеребцов, которые, судя по всему, все еще были без сознания.

Элизабет подошла к месту, где только что стоял сын Дерики.

«А он точно ее сын?»

Этого Лиза не знала, но тайна, которую скрывала семья Хартов, видимо обрела некие очертания. Пегаска сглотнула. Бегло осмотрев место телепортации, она увидела остатки того вещества на траве, которое съел Десерто перед бегством. Важная улика. Элизабет сняла кепку, сорвала пару травинок и положила их в нее. Выглядела субстанция довольно неприятно, но сохранить ее нужно было обязательно.

На улице окончательно стемнело. Лиза, оглядевшись по сторонам и убедившись, что вырубленные жеребцы дышат, поспешила прочь.

— Что же это, Тартар подери, было?!..

Глава III. Призрак | Шаг за черту

Десерто с грохотом ввалился в прихожую. Легкие и мышцы горели огнем, рот судорожно хватал воздух. Быстрая пробежка до дома, особенно с непривычки, заставила и без того ослабленное тело Деса ныть, как будто в каждую конечность и грудь вставили раскаленный гвоздь или что-то подобное. Но беспокоило его сейчас совсем не это. То, что он сделал с бандой Фрая, может очень плохо аукнуться в будущем. Он горько пожалеет… это просто катастрофа. Но, если бы Дес стоял и просто смотрел, могло бы быть еще хуже.

«Правильно ли я поступил? Стоило ли это того?»

Ответа ни он, ни кто-либо другой, не знал. За окном уже стемнело, и дома свет горел лишь в комнате мамы и сестры. Отец сегодня остался на работе и вернется домой либо поздней ночью, либо уже только утром. Десерто надеялся, что его фееричное вваливание через порог не подняло много шума. В ослабленном, избитом и измученном состоянии меньше всего хотелось объяснять маме, что с ним произошло. А если это увидит еще и Ди-Ди…

«Вставай, хватит ныть»

Сделав несколько глубоких вдохов, Десерто постарался успокоить сбившееся дыхание. Постепенно оно возвращалось в норму, отходя на второй план и уступая место остальным «приятным» ощущениям – ноющей голове, мышцам и трясущимся от переизбытка адреналина ногам. Взгляд Десерто уперся в пол. Само собой, о маскировке уже можно было и не думать. Последние силы ушли на то, чтобы дотащить его бренное тело до порога дома. Теперь еще переживать, не видел ли его кто-нибудь, пока он, сломя голову, несся через лес и улицу. Эмоций он не почуял, значит, скорее всего, нет. Наверное…

Ремень сумки сильно натер оба крыла, и они присоединились к нытью всего остального тела, засыпая разум угрозами и претензиями. Десерто, кряхтя и задыхаясь, перекинул ремень копытами через голову, принеся короткое облегчение хотя бы спине и крыльям. Дыхание уже более-менее пришло в норму, и Дес смог подняться на ноги. Голова тут же пошла кругом, а взгляд залила белая пелена. Удержаться на ногах и не рухнуть стоило немалых усилий, но Десерто смог. Он закрыл глаза и постарался прийти в себя. Через полминуты мир перестал вращаться, а взгляд смог различить некоторые детали темного помещения. Благо, на втором этаже, где сейчас были остальные члены семьи, горел слабый свет, служащий хорошим ориентиром. Сделав глубокий вдох, Дес подхватил зубами сумку и осторожно двинулся к лестнице.

Спасибо природе, создавшей его довольно легким. Шагов Десерто по деревянному полу было практически не слышно. Было бы лучше, если бы он просто долетел до комнаты. Но летать, особенно после сегодняшнего, он сможет, в лучшем случае, только через пару дней, да и то, если повезет. Наконец, дойдя до своей двери, Дес толкнул ее и вошел внутрь. Голова все еще кружилась, а тело трясло с такой силой, что он готов был вот-вот упасть. Сейчас хотелось лишь одного – свалиться на кровать и уснуть. И надеяться, что завтра Дес все же проснется.

Отбросив сумку в сторону, Десерто, волоча ноги, побрел к своей кровати. Пару шагов и все, крепкий сон. А завтра все будет хорошо. Дес рухнул на подушку, даже не удосужившись ни раздеться, ни вытереть пот или налипшую грязь. Ноющая голова почувствовала холод, который принес самые приятные ощущения за сегодня.

Внезапно, Десерто почуял яркую эмоциональную вспышку позади себя. Да, было крайне наивно полагать, что мама не будет ждать его с занятий. Особенно, если он задержался. Сегодняшний день тоже не должен был быть исключением. Но так хотелось…

«Не успел…»

Комната тут же наполнилась беспокойством и легким испугом, стоило только Дерике магией зажечь лампы в комнате Десерто. В глазах Деса тут же защипало от яркого света, а сам он уткнулся глубже в подушку.

— Малыш, что… произошло? – ахнула Дерика, увидев распластанного на кровати сына.

Она тут же подошла к кровати Деса и, сев рядом, дотронулась до него. Вид ее ребенка, который выглядел так, словно он только что убегал от стаи древесных волков, сильно взволновал Дерику. Десерто тут же отреагировал на это, нехотя сел на кровати, повернувшись к маме. Теперь она занервничала еще больше – его глаза сильно потускнели, но все еще слабо светились желтым и темно-синим, явный признак того, что последние поглощенные им эмоции были страх и гнев. На губе виднелся легкий кровоподтек, который оставил след на подушке.

— Милый, что случилось? – Дерика аккуратно взяла голову сына за подбородок и посмотрела на него.

Глаза Деса наполнились слезами, а тело бешено задрожало. На лице было написано одно – жуткий испуг, граничащий с паникой.

— Я… я… — единственное, что смог произнести Десерто.

— Чш-ш-ш, – мама обняла его.

Она прижала его голову к своей груди и принялась нежно гладить по затылку и шее, стараясь успокоить. Десерто дрожал, как осиновый лист на ветру, тяжело дыша. Сейчас, все те страхи и волнения, вызванные неприятным событием, выплеснулись наружу. Так всегда бывает, когда ты, наконец, добрался до безопасного места. Дерика прекрасно знала, что теперь все самое страшное уже позади. Сейчас ее сыну нужно было либо дать выговориться, либо не спрашивать о произошедшем, пока он сам не сможет больше держать это в себе.

Уши Десерто встали торчком.

— Мам, что-то случилось? – в дверном проеме появилась ДейДрим.

На ее спине сидела ее любимая плюшевая игрушка – милая копия малой медведицы. Увидев трясущегося Деса, глаза кобылки расширились от удивления, и она, не говоря больше ни слова, рванула в сторону матери и приемного брата. Оказавшись рядом, Ди-Ди прижалась к свободному боку Десерто. Он повернулся, ответно посмотрев на нее. Дрожь в его теле медленно отступала, а глаза начинали обретать более спокойный и теплый оттенок – цвета беспокойства и заботы, исходящие от матери и сестры.

— Мам, что с ним? – повернувшись к Дерике, обеспокоенно спросила шепотом ДейДрим.

— Пока не знаю… — единорожка погладила Деса по спине. – Он еще не рассказал.

— В… все… все в порядке, — слабым голосом произнес Десерто глядя то на мать, то на сестру.

— А по тебе не скажешь, — Ди-Ди легонько ткнула его копытом между двумя клыками, почти попав по носу. – Я давно тебя таким не видела.

Она потерлась носом о плечо Деса и, отстранившись, ободряюще взглянула ему в глаза. Десерто улыбнулся в ответ. Дрожь и страх уже отступили, оставив только скверные мысли.

— Я вижу, что-то произошло, — произнесла Дерика. – И раз тебе уже лучше, расскажешь нам с ДейДрим?

Десерто отстранился от матери и, сев прямо, поочередно взглянул на обеих.

— Н… ничего страшного, — наконец произнес он.

Выражения лиц матери и сестры явно говорили о том, что они ни капли ему не верят. ДейДрим встала на задние ноги, опершись на плечо Деса, и пристально изучила кровоподтек на его губе.

— Врешь, — с осуждением произнесла кобылка.

Десерто глубоко вздохнул. Дерика тут же обняла его, прижавшись щекой.

— Расскажи нам, милый, — мягко произнесла она. – Ты же сам знаешь, что тебе станет легче.

Тягаться с подобными методами допроса было невыносимо тяжело. Даже не врать, а просто не говорить всей правды, когда они так пристально и крайне обеспокоенно смотрят на тебя, было мучительно. Десерто вздохнул и на одном дыхании рассказал о произошедшем на заднем дворе школы.

— Опять этот Смалл… — раздраженно выдохнула Дерика. – Дес, я же гов…

— Нет, мама! – он отрицательно помотал головой. – Мы уже говорили с тобой по этому поводу. Так… так будет лучше… для всех.

— Но ведь не для тебя! – сурово произнесла мама.

— Не важно, — Десерто опустил голову.

ДейДрим сердито фыркнула и топнула копытцем, направив одновременно озабоченный и рассерженный взгляд на брата.

— Это неправильно! – выпалила она. – Почему какой-то…

— Ди-Ди… — ласково произнес Дес. – Не надо.

Он погладил сестру по голове, мягко улыбнувшись ей. Кобылка насупилась, а ее глаза наполнились слезами. В ту же секунду, она прижалась лбом к боку Десерто и сердито шмыгнула носом.

— Это! Не! Правильно! – пробубнила ДейДрим.

— Возможно, — ответил Дес, посмотрев на маму. – Но я вам уже говорил…

— Как будто твое упрямство заставит нас перестать бороться за тебя, — Дерика поцеловала сына в лоб.

ДейДрим утвердительно кивнула.

— А дочка Фоулеров? – произнесла она.

— Испугалась, — ответил Десерто. – Но больше всего она удивилась.

— Переживаешь за нее? – спросила Дерика.

Десерто кивнул. На мордашке Ди-Ди тут же возникло хитрое выражение. Это заставило его лишь улыбнуться.

— О нет… — хмыкнул он.

— О да! – захихикала сестра.

Десерто опустил голову и глубоко вздохнул.

— Зная, что с ней… — Дес сглотнул и посмотрел на мать. – Мог я поступить иначе?

Дерика отрицательно помотала головой.

— Ты сделал все правильно, — ответила она.

— Надеюсь… — Десерто вновь опустил голову. – Фраю и его прихвостням вряд ли кто-нибудь поверит. Решат, что это очередной его тупой розыгрыш или что-то подобное. Но вот она… Как бы это не обернулось бедой, особенно для нее.

— Элизабет умная кобылка, — произнесла Дерика. – К тому же, я слишком хорошо знаю ее отца. Если она решит сделать что-нибудь серьезное, она в первую очередь посоветуется с ним. А он – со мной. Я уверена, она постарается сохранить это в секрете, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, что ты такое и с чем тебя есть.

Дерика мягко улыбнулась. Ди-Ди тут же согласно закивала. В обществе матери и сестры Десерто стало гораздо спокойнее.

— А теперь хватит переживать, — произнесла Дерика. – Милая, ступай спать.

Она кивнула дочери, повернувшись к Десу.

— А ты, грязнуля, дуй в ванную, — сурово произнесла мама, показав на копыта Десерто, в отверстиях которых торчали ветки и куски грязи. – По глазам вижу, что тебе уже легче.

Дес повернулся к зеркалу около кровати. Его глаза действительно сияли теплыми оттенками, наполненные эмоциям мамы и сестры. Дрожь утихла, головная боль прошла. Он попытался встать, но мышцы, перенапряженные после сегодняшнего, ответили решительным отказом. Стоило Десерто опереться на все четыре ноги, как они тут же затряслись и подкосились, не выдержав веса хозяина. Дес медленно осел на кровать, поймав озабоченные и осуждающие взгляды матери и сестры.

— Ну… не получилось, — грустно усмехнулся он.

— Все понятно, — Дерика покачала головой, поднялась и шагнула в сторону двери. – Пойдем, Ди-Ди, тебе пора спать. А Вы, молодой джентлкольт, оставайтесь тут. Я сейчас вернусь.

— Как будто я куда-то собирался, — хмыкнул Дес и повернулся к сестре. — Спокойной ночи.

— Ты уверена, что справишься сама? Я же могу помочь! – ДейДрим попыталась возразить, но была остановлена суровым взглядом матери.

— Марш спать, — указала она на дверь.

ДейДрим, насупившись, поплелась к выходу.

— И завтра тебе лучше посидеть дома, — добавила Дерика, повернувшись к Десу.

Десерто поднял правую ногу, которая тут же затряслась от слабости. Тяжело вздохнув, он угрюмо кивнул. Дерика улыбнулась сыну и вышла из комнаты вслед за дочерью. Хоть какое-то облегчение в такой жуткий вечер.

***

Утро. Поздняя осень все заметнее брала власть в свои руки, и солнечных дней становилось все меньше. Десерто, плотнее укутавшись в шарф, медленно шел через хмурый и тихий лес. События, произошедшие два дня назад, все еще сидели плотным комом в горле, но больше всего сейчас Деса беспокоили их последствия. Фрая и его прихвостней можно было не бояться. Хотя, кто его знает, что от страха может взбрести ему в голову. Вероятно, они либо отстанут от Деса, либо попытаются «вывести на чистую воду». А это сулит только новые издевательства и, скорее всего, еще более «серьезную беседу» с их родителями. В любом случае, для Деса хуже уже не будет. Но вот дочка Фоулеров… Дес ее не знал, потому было не понятно, чего от нее ожидать. Да, у кобылки есть некоторые проблемы с контролем гнева, а это может привести к еще более непредвиденным последствиям. Во всяком случае, сейчас он уже ничего не сможет сделать. Остается только ждать и действовать по ситуации. И надеяться, что та драка не оставила в ее памяти скверный осадок.

Десерто сегодня вышел из дома позже обычного. Уж очень не хотелось сейчас возвращаться в школу, пусть он и пропустил целый учебный день. Интересно, какую бучу там успел поднять Фрай? Воображение рисовало тревожную картину огромного количества пони в черных балахонах, которые ровным строем стояли от главных ворот школы до самой входной двери. На ступеньках стояли миссис Варден и Фрай, держащие в копытах факелы. От подобных мыслей Десерто невольно улыбнулся. Выглядело это так же глупо, как и звучало.

Дойдя до края просеки, Дес неожиданно почуял странный эмоциональный поток, окружающий задний двор школы. Обычно в это время, да еще и в такую погоду, тут редко можно было кого-либо встретить. Стоило выйти сквозь кусты на границе леса, окружающее пространство тут же окутало разноцветное море эмоций, исходящих от довольно большой толпы учеников, стоящих сейчас на школьном дворе. И как только Дес попал им на глаза, часть эмоций, витавших в воздухе, резко окрасились в тона гнева и страха. Всё-таки Фраю удалось поднять бучу.

— Вот он! – сбоку раздался голос.

Деса тут же подхватили двое учеников в спортивной форме – члены школьной хуфбольной команды, которых легко было узнать по цветам и символу на рукаве.

— Фто поисхотит? – испуганно пролепетал Дес, инстинктивно сжавшись в клубок.

— Это мы сейчас и выясним! – произнес один из них.

Десерто приподняли над землей, словно он был тряпичной куклой, и потащили в сторону большой группы учеников. Да, Дес ожидал многого, но не того, что по его душу явится почти вся школа, напуганная Фраем. И именно напугана – эмоции не врали.

«Что же ты им наплел?..»

Десерто втащили в центр собравшихся пони и усадили там. Единственное, что оставалось делать – невинно хлопать глазами и испуганно озираться. Десу даже не нужно было притворяться – сейчас он действительно был сильно напуган.

— Так значит, это и есть твое страшное и злобное чудище? – фыркнул крупный жеребец в красной спортивной куртке с нашивкой школьной хуфбольной команды.

Страйкер Хотблад. Не узнать его было столь же сложно, как узнать Деса в школе. Любимчик большинства учениц, красавчик, капитан хуфбольной команды и вообще спортивная надежда всей школы, а также просто неимоверная гордость своих родителей. Что же Фрай такого наплел, если ему удалось убедить даже его? Странно, но подобное все меньше пугало Десерто, а больше забавляло. Выкрутиться он, может быть, как-нибудь и сможет, но вот как они собрались «выводить его на чистую воду»? Избивать на глазах у всей школы? Вряд ли. Расспрашивать? Шепелявый голос Деса смогут выдержать далеко не все, и уж точно не вся эта популярная верхушка.

— Что-то мне кажется, что нас надули, — к Страйкеру подошел второй жеребец в куртке хуфбольной команды, такой же здоровый, как и он.

— Что-то мне тоже, Стомпер, — кивнул тот.

Они оба хмуро посмотрели на Деса. Капитан схватил его за шиворот и подтащил ближе к себе. Два жеребца, которые приволокли Деса, благоразумно отступили назад.

— Не похож он на ваше жуткое чудище… — фыркнул Страйкер. – Уродливый, но явно не страшный.

— Да я тебе клянусь Богиней!!! – выпалил Фрай, сделав шаг вперед. – Я же тебе уже говорил! Мы вообще еле спаслись в прошлый раз от этой хреновины!

Два близнеца, стоящих позади Фрая, согласно закивали. Стоит отметить, что из всей его банды, сейчас тут присутствовали только они и сам «главарь». Остальных двух бугаев видно не было.

— У меня до сих пор ребра трещат, — кивнул один из близнецов, указав на Деса.

— Да ладно?! – Страйкер вновь недоверчиво фыркнул и подтянул Деса ближе, посмотрев на него. – Ну и как ты, уродец, умудрился так напугать этого пустомелю, что он поднял на уши всю школу?!

— Я нифнаю, што поисфхоит… — пискнул Десерто.

— Ой, нет, нет, нет, нет! – капитан скривился. — Не открывай рта, о Богиня! Аж противно!

Страйкер поднял Деса над землей.

— Может, ему вмазать? – предложил стоящий рядом Стомпер.

— А он не подохнет? — капитан пожал плечами.

Десерто сглотнул. Сейчас вокруг него танцевали отвращение и гнев, исходящие, в основном, от хуфбольной команды и Фрая. Остальные зеваки, стоящие вокруг, проявляли исключительно интерес и удивление. Кому-то даже было жалко Деса, но их было немного. Десерто поджал копыта к груди, изобразив на лице испуг и удивление, продолжая смотреть точно на Страйкера. Лицо жеребца исказило омерзение, а оттенок отвращения в его эмоциях стал ярче.

— Поставь его на землю!

Золотая волна интереса, тесно переплетенная с гневным порывом, ворвалась в гущу танцующих эмоций, заглушив одну половину, а другую изменив на удивление. Голос был твердым, спокойным и, Тартар его возьми, очень знакомым. Не узнать его было невозможно. Сквозь толпу зевак в самый центр разборки, где стояли жеребцы, двигалась дочка Фоулеров собственной персоной. Как и тогда, на ней была надета школьная форма, частично скрывающая белую шерсть. Ее грива была заплетена в хвост, а на голове красовалась зеленая бейсболка, из-под козырька которой два алых глаза сердито буравили Страйкера. Эмоции, витающие вокруг нее, явно намекали на то, что эта ситуация ей не нравится. У Десерто внутри все похолодело. Хоть бы ничего скверного не произошло… Ведь причина всего этого – только он. Как и предполагалось, за свою глупую выходку он пожалеет.

— Ой, а кто у нас тут? – Страйкер игриво повел бровью, повернувшись всем телом к подходящей Элизабет.

Эмоции вокруг капитана и его дружка резко сменились на острый интерес. Не удивительно, ведь даже в школьной форме дочурка Фоулеров выглядела «очень даже».

«Действительно, очень важное наблюдение. Особенно, если ты болтаешься над землей, а тебя вот-вот изобьют…»

 — Вот! Она там была! – подпрыгнул Фрай.

— Заткнись! – рявкнул на него Страйкер.

Он вновь повернулся к Элизабет и широко заулыбался.

— А кто эта красотка? – Стомпер поиграл бровями, покосившись на капитана.

— Я повторяю только два раза, опусти его на землю, — вновь спокойным тоном произнесла Лиза.

Она подошла к жеребцам и остановилась.

— Эй, крошка, я тебя раньше тут не видел, — Страйкер выпятил грудь, вожделенно глядя на кобылку перед ним. – Чего ты такая сердитая, давай лучше познакомимся.

Воздух просто вонял от надменности, идущей от него и его дружка. Из всех эмоций, что Десерто довелось попробовать, эта была далеко не из приятных. Страйкер был на целую голову выше Лизы, потому смотрел на кобылку сверху вниз. Он шагнул к ней и наклонился ближе, продолжая удерживать Деса.

— У тебя милое личико, — хмыкнул капитан.

Эмоции вокруг дочки Фоулеров окрасились в яркие тона гнева. Как и в тот раз, на вечере. Но сейчас, что-то было не так. Яркая желто-оранжевая вакханалия вокруг Лизы исчезла, оставив лишь спокойствие и… радость? Ей почему-то стало радостно?

— Я повторяю только два раза, — улыбнулась она.

Страйкер довольно промычал. Она приподняла крылья и склонила голову в бок, продолжая пристально смотреть на лыбящегося капитана, который, казалось, сейчас просто лопнет от самодовольства.

— Свидетели тоже есть, — хмыкнула Элизабет.

— Пупсик, что ты такое гов…

Страйкер не успел договорить. Крылья Лизы в мгновение ока щелкнули перед лицом жеребца, ошеломив того. Элизабет стремительно изогнулась, сделала какой-то кульбит, врезав жеребцу задними ногами по голове, после чего тут же нанесла несколько молниеносных ударов передними. Страйкер, получив серию в грудь и лоб, сперва сел задом на каменную плитку, а после того, как левое копыто пегаски встретилось с его челюстью, вовсе шмякнулся спиной на землю, оставшись лежать вверх ногами. Все вокруг замерли от удивления. Но больше всего сейчас опешил Десерто. В голову стали табуном бежать самые отвратные мысли, над которыми главенствовала только одна:

«Я идиот…»

Лиза удовлетворенно тряхнула крыльями, перед тем как сложить их, и посмотрела на перевязанную ногу.

— Блин… опять про тебя забыла, — произнесла она, разговаривая с поврежденным копытом. – Снова болеть будешь.

Она повернулась к Десерто, посмотрев на него игривым взглядом, который в прямом смысле издевательски говорил: «Ой, а что случилось? Как неожиданно, правда?». Дес сглотнул, не в силах отвести взгляд от пегаски перед собой. Сейчас ему не просто было страшно, это была настоящая паника. Видимо, Фоулер увидела нечто похожее у него на лице, ведь ее выражение с игривого сменилось на удивленное.

— Что… твою… — фыркнул Страйкер.

Он, пыхтя и кашляя, неуклюже перевалился на бок и попытался встать. К нему тут же подбежал Стомпер, помогая товарищу подняться. Капитан хуфбольной команды держался за грудь и шмыгал разбитым носом, а вокруг него витали ярость и удивление.

— Ты что, тварь, охренела?! – прорычал Страйкер.

Жеребец гневно фыркнул, буравя Фоулер сердитым взглядом. Сейчас он был похож на паровоз, который, если врежется в тебя, и мокрого места не оставит. Элизабет, как ни странно, это ничуть не испугало. Последний кульбит сбросил бейсболку с ее головы, открыв всем присутствующим ее золотистую гриву с красным локоном. Кобылка расставила передние ноги, немного наклонила голову и вонзила ответный взгляд в Страйкера. Ее крылья вновь оторвались от тела и встали так, что вся она стала напоминать нечто вроде наконечника стрелы.

— О, прошу тебя, — она наклонилась ниже, — дай мне повод…

Над толпой пронесся оглушительный вопль. Все разом повернулись к малиновой единорожке с пурпурной гривой. Софт Тач, если Десерто правильно помнил. Ее глаза сейчас напоминали два лунных диска, рот был открыт в неистовой попытке произнести что-то связное, а трясущееся копыто указывало на Лизу, стоящую в боевой стойке.

— А… Эт!.. Это!.. Это ж!.. – кобылка старалась не задохнуться.

Бросив безуспешные попытки что-нибудь произнести, она поспешно нырнула в свою сумку, достав оттуда свернутый плакат. Перехватив его телекинезом, который почему-то тоже дрожал, Софт стянула резинку и развернула его, демонстрируя окружающим. На нем, в белом кимоно, в каких обычно выступают спортсмены боевых искусств, и с золотой медалью на груди, стояла белая пегаска. Боевая стойка, золотистая грива с красным локоном, который словно делил ее пополам, выражение лица и цвет глаз – все явно указывало на то, что изображенная на постере – ну очень сильно была похожа на Элизабет, стоящую сейчас на школьном дворе. Надпись на плакате гласила «Победитель общеэквестрийского юниорского турнира по «ЧиДо». Внутри у Деса что-то сломалось, отвалилось и рухнуло, оставив после себя лишь развалины. Вот теперь он точно влип.

Собравшиеся ошеломленно переводили взгляды с плаката на Лизу и обратно.

— Эл… Эл… — Софт Тач жадно ловила ртом воздух, — Элизабет… Ф-Фоулер?

Лиза скромно усмехнулась, приняв более спокойную позу.

— Ну… это фамилия моего отца… — хихикнула она.

Шутку не оценили, продолжая шокировано таращиться.

— Что это, мать вашу, значит? – прорычал Страйкер, сделав шаг в сторону Элизабет, но был остановлен своим другом.

Стомпер, казалось, сияет не меньше, чем Софт. Оба смотрели на Элизабет такими глазами, что казалось, будто хмурый и ненастный день отступил, а двор наполнился светом лишь от этой парочки.

— Не надо, — он помотал головой. – Этот мячик ни тебе, ни мне не по зубам.

— Чего?! – фыркнул капитан.

— Друг, ты че, не узнал, кто это?! – засмеялся Стомпер, указав на Элизабет копытом. – Это ж Фоулер! Чемпион по «ЧиДо»!

— Этому тупому, якобы боевому искусству, — шмыгнул носом Страйкер, — где пегаски эротично машут крупами на потеху публике?

Его товарищ громко заржал, стукнув капитана по плечу.

— То-то я вижу, что ты сильно перевозбудился от ее «эротичного танца»! – ржущий Стомпер указал на разбитый нос друга. – У тебя аж носом кровь пошла!

Капитан вытер копытом кровь и злобно фыркнул. Оба взгляда вновь устремились на Элизабет.

— Ачуме-е-еть! – пискнула Софт Тач.

Страйкер повернулся к остолбеневшему Фраю.

— Слышишь, уродец, — гневно произнес он, — что это, твою мать, все значит?!

— Я…я… — испуганный Фрай сделал шаг назад. — Я… я не знаю… она же была там!..

— Конечно была! — усмехнулась Лиза, многозначительно взглянув на перевязанное копыто. – История с монстром звучит гораздо приятнее, чем история, в которой пятерых жеребцов избила хрупкая кобылка…

Элизабет сделала невинную мордашку и игриво похлопала ресницами. Лица всей хуфбольной команды изменились на гневные, когда к ним пришло осознание того, что вся буча, затеянная Фраем – обман.

— Ну ты нарвался!.. — прошипел Страйкер, глядя на Фрая.

«Дерьмо… Дерьмо! ДЕРЬМО!»

Внутри Десерто все похолодело. Осознание того, что он совершил два дня назад с открывшейся только что правдой, сорвало замок с дверей, за которыми нетерпеливо топтались паника и отчаяние. Происходившее вокруг его уже не интересовало. Что же он наделал?! И что делать сейчас?! Бежать? Верно, и, желательно, побыстрее и подальше. Занятие вот-вот начнутся, есть возможность все обдумать… Если он, конечно, не свихнется.

Игнорируя все вокруг, Десерто сорвался с места. Из-за спины послышались выкрики, но он на них попросту не обратил внимание. Паника и страх, старые знакомые, вновь обосновались в его голове. Как все, оказывается, было просто – не разыграйся в нем его тупые геройство и альтруизм, дочка Фоулеров бы без труда раскидала Фрая и его оборванцев, а Дес отпечатался в ее голове только как слабый и беспомощный жеребенок, который вечно носит клеймо неудачника. Идеальный сценарий. Через пару недель она бы его попросту забыла и стала игнорировать, как и остальные ученики. Но теперь нет, все стало просто ужасно.

Десерто добежал до класса, забыв захватить учебники, и, стараясь не шуметь, занял свое место. Помещение постепенно заполнялось учениками, среди которых, естественно, не было Фрая. Скорее всего, его подвесят где-нибудь в уборной, и до конца дня он будет там «отдыхать». Но это было совершенно не важно. Дес раскрыл свою истинную личину перед шестью пони, среди которых была и дочь Чейза Фоулера – хорошего друга мамы и влиятельного бизнеспони. И, самое главное, не поступи он как идиот – этого всего не случилось бы. Катастрофа.

«Что же делать?.. О нет…»

Было большой ошибкой не позаботиться и не узнать дочь Фоулеров получше. Теперь же надо попытаться успокоиться. Прозвенел звонок, ознаменовав начало нового учебного дня. Постепенно страх и паранойя начали отступать. Сказывались не самые простые уроки, которые были в этот день. Это позволило немного отвлечься и попытаться успокоить нервы, а также придумать, что же делать дальше. По большому счету, делать-то особо было и нечего. Фраю теперь никто не поверит, но сам он уж точно попытается разоблачить Десерто, чтобы оправдаться в глазах всей школы. Но как это будет отличаться от его обычных издевательств? Видимо, никак. Проблему оставляет лишь Элизабет, и вот тут план давал сбой… Оставалось надеяться, что ее «разоблачение» и сопутствующий резкий рост популярности в школе отвлечет ее от Десерто, и она о нем вообще забудет. Самый идеальный вариант, по-видимому.

Нет, но подумать только – эта пегаска оказалась одним из сильнейших бойцов в своем боевом искусстве. Дес что-то слышал о нем, но никогда не видел приемы в действии. Он бы соврал, если не восхищался красивыми и зрелищными выступлениями бойцов «ЧиДо». Хотя, красивых и подтянутых пегасок, которые в основном и были последовательницами этого единоборства, бойцами называть язык не поворачивался. Уж больно красиво и… соблазнительно проходили их выступления на праздниках, на паре из которых Дес и его семья имели шанс присутствовать. Но, судя по произошедшему утром, все ошибались по поводу этих «экзотических танцев». Сильно ошибались, и больше всех – сам Десерто.

События, произошедшие утром, уже поглотили всю школу, рождая самые забавные и необычные слухи о том, что случилось буквально накануне. И огромное спасибо самой Фоулер – ее короткая история о том, что якобы Фрай все это придумал, увела любые подозрения от самого Деса, если они вообще были. Темой номер один стала сейчас она.

Прозвенел звонок на большую перемену. К этому времени Десерто удалось полностью взять себя в копыта и успокоиться. Нападения или очередной пакости от Фрая можно было не бояться, а все остальные сейчас были сосредоточены на новой знаменитости. Стоило Десу попасть в коридор, как на него нахлынул плотный поток эмоций интереса и удивления. Было крайне забавно наблюдать за возникшим ажиотажем, особенно, когда тебя он почти не касался. Десерто поспешно миновал школьный холл и оказался на улице. Хмурая осенняя погода сегодня почти ничем не отличалась от вчерашней, однако ученики сейчас более охотно спешили на задний двор, чтобы поделиться сплетнями и последними новостями. К тому, о чем сейчас все говорили, Дес не прислушивался. Опасность миновала, а расхлебывать нахлынувшую бучу популярности – не его дело.

Десерто пересек школьный двор, который уже буквально кишел сплетничающими кобылками и жеребцами. Он обошел ствол дерева, уселся позади, и, выглянув из-за него, принялся наблюдать за столпотворением. Эмоции, бушующие сейчас над площадкой, буквально захватили все внимание Десерто. Давно такого не было. Тут можно было, наконец, насладиться не только обыденными эмоциями удивления или гнева, а еще и вожделения, интереса и даже похоти. Забавный коктейль.

— Странно, почему же это тихое место так непопулярно? – раздался голос позади.

Десерто едва не подпрыгнул на месте от испуга. Он резко обернулся, вжавшись в ствол дерева спиной, и уставился на декоративные кусты, растущие за дубом. Из зарослей показалось довольное лицо Элизабет. Глаза Деса расширились, а внутри все опять похолодело от ужаса.

— Чт… что?!.. – выдавил он и себя, еще плотнее прижимаясь к дереву.

Кобылка выбралась из кустов и подошла ближе, заглянув за ствол и осмотрев сидящих поблизости учеников. Дес мгновенно сделал шаг в сторону, отдаляясь от нее.

— Ты чего? – она удивленно посмотрела на Десерто.

— Нифифо… — машинально произнес Дес.

— Ой, ну не надо ломать комедию, — усмехнулась Лиза, еще раз взглянув на толпу пони, и повернулась к Десерто. – Хватит придуриваться.

Она сделала шаг навстречу. Дес ответил шагом назад. Лиза вновь удивленно посмотрела на него.

— Странный ты, — Элизабет пожала плечами. – Так почему же сюда никто не ходит?

Десерто молчал, стараясь не смотреть ей в глаза. Пока вокруг Лизы витало только удивление, но, кто знает, когда оно могло смениться на раздражение.

«Да что она тут вообще делает?»

 — Эй, я с тобой разговариваю! – фыркнула она.

— Н… не знаю, — тихо ответил Дес.

— А мне кажется, знаешь, — Лиза вновь попыталась подойти ближе. – Иначе ты бы тут не сидел. Здесь же тихо, спокойно, нет вездесущих пони. Странно, что это уютное местечко никто не жалует.

Десерто попятился, стараясь держать дистанцию и не показываться из-за дуба. Это вызвало очередной удивленный взгляд со стороны Лизы.

— Ты не должна быть тут, — произнес Дес, посмотрев ей в глаза.

— Почему же? – кобылка вызывающе улыбнулась.

— Ты должна быть там, — Дес указал на школьную площадку, — со всеми.

— В честь чего это? – фыркнула Лиза.

Она села на задние ноги, облокотившись на ствол дерева, и требовательно взглянула на Десерто. Он сглотнул. Эмоции вокруг Лизы стали окрашиваться в более яркие, сердитые тона. Сейчас Десу нужно было, во что бы то ни стало, выпроводить ее отсюда, при этом не рассердив. Лучше было ответить.

— Тут… не лучшее для тебя место, — осторожно произнес он.

— Ну, так ты расскажи почему! — усмехнулась та. — Тогда уйду.

Ложь. Конечно, она врала. Можно было бы догадаться и без умения чувствовать эмоции. Но, даже если и так, что оставалось?

— На этом дубе повесилась бывшая директор школы, — хмуро произнес Десерто, глядя на кобылку. – Теперь считается, что тут живут какие-то злые силы, которые могут довести тебя до самоубийства. И да, это место считается местом неудачников, потому что тут их иногда подвешивают за хвосты и обливают помоями или чем-нибудь похожим.

Десерто помялся, отведя взгляд.

— Уж мне ли не знать, — продолжил он. – Потому тебе тут находиться нельзя. Уходи.

— Тупые у вас традиции, — засмеялась Элизабет. – Слабо верится, что нахождение тут доведет меня до самоубийства. А еще меньше верится, что кто-либо подвесит меня за хвост. Но, в принципе, это и к лучшему – тут хотя бы можно спрятаться от надоедливых поклонников.

Последнюю фразу Лиза произнесла с легким пренебрежением. Эмоции окрасились в цвета раздражения. Десерто вопросительно нахмурился.

— Как здорово, — продолжила она, — что тут есть такое место, где можно скрыться.

Увидев удивленный взгляд Деса, она ехидно улыбнулась.

— Да, да, — кивнула Элизабет. – Мне пришлось… «разоблачить» себя, помогая тебе. Это мне напоминает чей-то «героический поступок»!

Она вопросительно наклонила голову, продолжая светиться колкой улыбкой.

— Я… я не хотел… я не знал… — Дес сделал шаг назад и потоптался на месте. – Я думал, что тебе нужна помощь… ведь…

— Ведь я больна, — перебила его Лиза. – Верно?

Эмоции вокруг нее окрасились в еще более сердитые тона, а лицо стало хмурым.

— Я слышала ваш разговор с Дерикой, — продолжила Лиза, — тогда на вечере.

Десерто разочарованно опустил голову, ударив себя по лбу.

«Идиот!»

За последние несколько дней он сделал слишком много ошибок. А первую, как оказалось, он сделал еще на том вечере, банально потеряв бдительность.

— И, раз ты знал, — ухмыльнулась Лиза, — то, конечно, попытался «защитить» меня от этой банды фиолетогривого? Как благородно.

— И тупо… — сердито произнес Дес.

Элизабет развела копытами.

— Ну, теперь мы хотя бы квиты, — произнесла она. – Ты знаешь мой секрет, я знаю твой. Теперь точно никто из нас не проболтается.

Десерто лишь тихо рассмеялся, подняв взгляд на удивленную Лизу.

— Ты не похожа на глупую кобылу, Фоулер, — тихо произнес Дес.

Элизабет нахмурилась.

— Даже если я буду бегать по школе с плакатом, — произнес Десерто, — крича о твоем недуге, меня даже не заметят.

Он выпрямился и сделал шаг навстречу.

— Я изгой, — продолжил он, глядя в глаза Элизабет. – Даже если проткнуть мне горло и бросить в главном холле, заметит меня только уборщик, который придет убирать «что-то мокрое на полу». Тебе вообще нечего бояться.

Лиза на секунду задумалась.

— А если я проболтаюсь? – вызывающе произнесла она. – Что ты… это, как его? Кто бы ты там ни был.

Десерто грустно усмехнулся.

— И зачем? – произнес он. – Какой смысл делать это? Ты теперь местная знаменитость. Какое тебе дело до такого, как я? На тебя посмотрят, как на идиотку, если ты будешь как Фрай – бегать по школе и кричать, что я какое-то чудовище.

Элизабет промолчала.

— Но, даже если у тебя и получится, — продолжил Десерто, грустно опустив голову, — кому будет хуже? Только маме… Ди-Ди… папе…

Десерто сглотнул. От одной только мысли об этом внутри у него все опять похолодело. Глубоко вздохнув, он усилием подавил зарождающуюся панику.

— Даже твой отец из-за знакомства с моей мамой, — добавил Дес, помотав головой, — Лучше просто забудь обо мне. Я никому никогда не хотел зла и не хочу. Пусть все останется в секрете. Пожалуйста.

Он поднял голову, посмотрев Лизе в глаза. Кобылка неуверенно поерзала.

— Почему ты прячешься? – нахмурилась Элизабет. – Особенно таким тупым способом.

— Так лучше… для всех, — ответил Дес.

— Хочешь сказать, — в голосе Лизы послышались нотки возмущения, — что загоняя себя в такую задницу, делаешь всем одолжение? Якобы, чтобы никто не узнал, что ты…

Она покрутила в воздухе копытом. Десерто молча кивнул.

— Но это же тупо, — удивленно пожала плечами Лиза. – Я не думаю, что если все узнают, кто ты на самом деле, от этого что-либо поменяется. Мы, пони, разумные существа.

Десерто отрицательно покачал головой.

— Пони – умные существа. А толпа – безмозглое животное, способное на мерзкие поступки. Особенно когда она напугана, — произнес Дес. – Даже ты тогда испугалась.

Элизабет скептически фыркнула.

— С чего ты взял? – нахмурилась она.

— Потому что я это чувствую, — произнес Десерто.

— Не убедил, — Лиза скривилась. – К тому же, тут бы кто угодно испугался. Ты же так на них накинулся!

Он огляделся. Вокруг никого не было. Десерто повернулся к Лизе, посмотрев ей в глаза. Секунда, и его тело объяло изумрудное пламя, сняв маскировку. Перед Элизабет предстал истинный облик Деса – черный панцирь, большие оранжевые глаза без зрачков и два длинных клыка, виднеющихся из-под верхней губы. Лиза, ойкнув от неожиданности, отпрянула назад. Вокруг нее заплясали эмоции испуга и удивления.

— Вот видишь, — спокойно произнес Дес, вернув свой облик земного пони. – Я сейчас даже ни на кого не нападал, но это не помешало тебе испугаться. Мы всегда прячемся – так безопаснее для нас и спокойнее для вас.

Он сел на задние ноги и неуверенно помялся, отвернувшись в сторону. Опять страх и паника. Казалось, что он сейчас испугался даже больше, чем сама Лиза. Кобылка сердито выдохнула.

— Поэтому, — Десерто вновь посмотрел на пегаску, — ты не должна быть тут… рядом со мной. Но если тебе тут спокойнее, я подыщу себе другое место.

Дес подошел к зеленой изгороди.

— Просто забудь о том, что я существую, — сказал он напоследок. – Мы оба только выиграем от этого.

Не дожидаясь ответа от Элизабет, Десерто шагнул сквозь декоративный куст, спустившись в лабиринт. Оставалось надеяться, что пегаска сделает правильные выводы и будет просто жить дальше. Ей сейчас и без того хватает забот, и речь даже не о резко возросшем интересе к ней. Ее недуг, медленно, но неотвратимо убивающий ее разум, – вот с чем сейчас ей стоит бороться. Пусть эта новая методика, о которой говорила мама, поможет этой кобылке. А Дес постарается как можно реже попадаться ей на глаза, и она забудет тот глупый случай, произошедший пару дней назад.

Десерто вышел к окраинам школьной территории и побрел вдоль забора.

***

 — Мисс Фоулер, пора вставать!

Стук в дверь разбудил Лизу. Она сердито выдохнула, подняв тяжелую голову, и повернулась в сторону двери.

— Я поставила будильник, Темпер! – промычала Элизабет.

— Я не сомневаюсь в этом! – ответил дворецкий. – Но, зная Вас, предположу, что Вы, скорее всего, сломали его. И теперь прибор лежит где-то на полу или под комодом.

Лиза опустила голову. Действительно – часы лежали около комода в неестественном для себя состоянии – с раскуроченным циферблатом и разбитым стеклом. И когда она успела?..

«Все-то ты помнишь!»

 — Спасибо, Темпер, — усмехнулась Лиза.

— Завтрак ждет на столе, — произнес он напоследок и удалился.

Лиза встала с кровати. Утро пятницы было столь же хмурым, как и все предыдущие, старательно нагоняя осеннюю тоску. Однако этого почти не чувствовалось, ведь неделя выдалась поистине сумасшедшей. Впереди были выходные, за которые Лиза надеялась хорошо отдохнуть, сидя под одеялом или в спортивном зале. Тем более, сегодня вечером у нее, наконец-то, будет тренировка. Переезд, ее недуг и множество прочих событий лишили ее на целый месяц возможности заниматься любимым хобби, которое уже почти превратилось в смысл жизни.

Лиза вошла в ванную комнату и встала под горячий душ, подняв к нему лицо. Теплые струи воды медленно смывали утреннюю дрему и неразборчивые мысли, крутящиеся сейчас в голове. Вчерашняя утренняя выходка, когда Лиза отправила в полет одного из самых желанных жеребчиков школы, раскрыв себя, вылилось в череду ожидаемых последствий. Прохода ей, конечно, вчера никто не дал, постоянно расспрашивая о всякой ерунде и стараясь привлечь к себе внимание. Как всегда, как обычно. Однако городок не зря славился своим спокойствием, ведь уже к вечеру накал страстей немного поутих по сравнению с другими школами, где училась Лиза, но по-прежнему оставался невыносимым. В такой ситуации Элизабет легко бы могла выйти из себя, если бы не Софти и Лаки, которые тут же вызвались помочь ей, отвлекая львиную долю пони, жаждущих ее внимания. Как у них это получилось – для Лизы было загадкой. Возможно, благодаря тому, что у Софт оказался талант к работе менеджера, который способен парой слов убедить любого пони в том, что сейчас не лучшее время, чтобы докучать объекту вожделения. А Лаки… его имя говорило само за себя, распространив странную ауру слепого везения и на Элизабет. Она каким-то чудом избежала не только излишнего внимания, но даже умудрилась побороть несколько приступов. Просто слепая удача, которая, как ни странно, материализовалась в жеребца. Но самую лучшую передышку от всего этого дала, как ни странно, большая перемена, когда Элизабет удалось спрятаться около того дуба, которого большая часть учеников сторонилась. Там же она успела поговорить с парнишкой Дерики…

«Вот опять»

Лиза открыла глаза, встав ровно, позволяя воде литься на макушку. Опять он! Со вчерашнего дня Десерто почему-то не выходил у Элизабет из головы. Парню удалось создать вокруг себя отталкивающую ауру, став поистине приведением у себя в городке. И самое странное, что сделал он это абсолютно сознательно. И ради чего? Ради безопасности своих близких? Выглядит тупо, так же, как и звучит. Казалось бы, вчерашняя короткая беседа должна была расставить все точки над «i», но этого не произошло. «Почему?» — простой вопрос, который Чейз научил задавать Лизу всякий раз, когда она чего-то не понимает. А сейчас она не понимала многого.

«Долбаный зубастик! Стоит узнать о нем побольше…»

Ну, или, по крайней мере, узнать, что же он за штуковина-то такая. Зубастая, черная, даже немного жуткая. Было в нем что-то привлекательное. Вот и еще один вопрос – что же именно?

Покончив с водными процедурами и завтраком, Лиза, попрощавшись с Темпером, вышла на улицу. Ноябрьская погода ничуть не радовала, делая картину все более ненастной и неприветливой с каждым днем. Скорее бы уже выпал снег. Его-то Лиза любила, как и саму зиму. Но сначала предстояло пережить осень и наступившую вместе с ней хандру. Хотя, если такая тенденция на невероятные и сводящие с ума события продолжится, впадать в хандру будет некогда.

Мама уже несколько раз предлагала организовать Элизабет карету до школы, но она отказалась. Суматоха последнего месяца заставила Лизу забыть даже про утреннюю зарядку. Потому такие легкие пробежки от дома до школы позволяли хотя бы сымитировать бурную утреннюю деятельность. Пегаска понимала, что ей крепко влетит от тренера. Ну, это и к лучшему. Крепкий удар под хвост всегда возвращает и разум, и тело в нужное русло, иногда даже похлеще, чем разговоры или убеждения.

У главных ворот ее уже ждали. Софти и Лаки оживленно о чем-то спорили, иногда перебивая друг друга, и, казалось, даже не заметили приближение Элизабет.

— А я тебе говорю, что его тезисы в несколько раз… — Софт Тач сердито сверлила «оппонента» взглядом.

— У вас тоже утро начинается с разминки? – ухмыльнулась Лиза, переводя дух после короткой пробежки.

— Доброе утро, мисс Фоулер! – Лаки размашисто поклонился, тут же нацепив едкую улыбку.

Лиза показала язык.

— Очень смешно, — произнесла пегаска.

— Утречка! – добавила Софти с милой улыбкой и тут же повернулась обратно к Блайнду. – Превосходят доводы твоего старого глупого пердуна, который дальше своего носа и убогой фантазии не видит!

— Только вот Ванхуверская коллегия ученых имеет обратное мнение, — Лаки ехидно поиграл бровями и, не дожидаясь ответа, повернулся к Лизе. – Ну, не будем продолжать этот глупый спор, в котором я победил еще в самом начале. Пойдемте внутрь!

Жеребец подмигнул Элизабет и двинулся в сторону входа в школу. На лице Софт читалось яркое желание парировать этот довод каким-нибудь очередным тезисом, но больше всего, видимо, ей сейчас хотелось «парировать» копытом ему прямо по макушке. Элизабет, широко улыбнувшись, шагнула следом, жестом приглашая Софти. Что-что, а поднять настроение эта парочка умеет. Даже несмотря на то, что Софт Тач оказалась одной из ярых фанаток «ЧиДо», и по совместительству, ярой фанаткой Лизы, как бойца, для нее все это было лишь увлечением, не доходящим до фанатизма. Потому автографа на плакате ей хватило с головой, а в благодарность Софти не донимала Лизу глупыми вопросами и не позволяла делать это другим. До фанатизма у нее доходило только одно – идущий впереди «слепой» на оба глаза жеребец, задорно размахивающий хвостом. По лицу Софти было ясно видно, что сейчас она жутко хочет огреть его чем-нибудь потяжелее, но если она это сделает, то упадет в обморок от переживания: «не сделала ли я ему слишком больно?». Буря противоречий бушевала внутри единорожки, еще больше расширяя улыбку Лизы. Сейчас ей хотелось расхохотаться на весь двор, но пегаска старалась держать себя в копытах.

Стоило только войти внутрь, как оказалось, что их уже ждали. И если пару случайных учеников Софти и Лаки ловко спровадили, то с этой компанией было не так просто справиться. В стороне от входа стояли несколько членов хуфбольной команды, естественно, во главе со своим капитаном.

— Мисс Фоулер, не спешите так, — с достоинством произнес Страйкер, обращаясь к Элизабет.

Он приблизился к остановившейся Лизе и ее спутникам. Было заметно, что жеребец готовился к этому разговору. Причесанный, подтянутый, с твердым взглядом и уверенной походкой – обычный такой набор «альфа-самца» на своей территории, способного захомутать любую понравившуюся кобылку. Типично и банально. Как заметила Элизабет, видевшая подобные «маневры» уже сотни раз, когда дело касается подобных вещей, у жеребцов этот процесс оказывается практически идентичным, с парой мелких отличий – подходишь, производишь впечатление «жеребца твоей мечты» и ловишь кобылку еще горяченькую. Браво! Запишите еще один трофей на доску почета.

«Просто тошнит»

 — Прошлая наша встреча оказалась… немного сумбурной, — томно произнес он, глядя Лизе в глаза.

Жеребец остановился в паре десятков сантиметров от Элизабет, мило глядя на нее сверху вниз. Софт и Лаки предусмотрительно решили не вмешиваться.

— Неужели? – Лиза удивленно склонила голову, слабо улыбнувшись.

— Да, — кивнул Страйкер. – Я думаю, это стоит исправить.

Он немного наклонил голову в бок и хитро посмотрел на Лизу. Пегаска ответила таким же хитрым взглядом. Огонек в глазах жеребца разгорелся, предвкушая скорую победу.

— Согласна, — мило произнесла Лиза. – Я действительно повела себя… не так, как подобает.

Она мило похлопала ресницами. Страйкер приблизился, продолжая смотреть Элизабет в глаза.

— Мне стоило сразу сломать тебе челюсть, — кивнула пегаска, когда жеребец был практически вплотную к ней.

— А? – оторопел Страйкер.

Глаза Элизабет резко расширились, лицо нацепило сердитую гримасу, а крылья мгновенно вытянулись наподобие наконечника стрелы, острием которого была голова Лизы. Это заставило Страйкера отпрянуть назад, опасаясь за свой, недавно разбитый, нос. Пегаска, брезгливо скривившись, шагнула прочь.

— Ты больная, Фоулер, — сердито прошипел Страйкер ей вслед.

— Ты даже не представляешь, насколько, — обернувшись, огрызнулась Элизабет.

Пегаска двинулась вперед, оставляя капитана и его свиту позади. Ее тут же нагнали Софт и Блайнд.

— А… не мое дело… — начала единорожка, — но не слишком ли ты с ним сурово?..

«О Богиня…»

Лиза остановилась около колонки с питьевой водой и сделала глоток. Ком ярости начал медленно подкатывать к горлу. Этот долбанный альфа-жеребец едва не испортил так хорошо начавшееся утро, и, если она еще и выйдет из себя, будет вообще замечательно. Элизабет повернулась к Софт, которая озабоченно смотрела на нее.

— Думаешь? – фыркнула пегаска.

Вопрос явно ее рассердил.

— Ну… он же вроде бы… — та неуверенно помялась, — неплохой… парень?

Ее взгляд невольно дернулся в сторону Блайнда, который молча стоял рядом и что-то отстраненно разглядывал. Видимо, он даже не услышал последних слов Софти, от чего ее щеки еле заметно надулись от возмущения и побагровели. Она прокашлялась, привлекая его внимание.

— А? – Лаки повернулся. – Чего? Наверное? Я не знаю…

Софти сердито отвернулась. Тут-то Лизе и стало понятно. Глупый вопрос был очередной попыткой выдавить из этого «слепыша» какое-нибудь нехорошее слово или фразу в сторону Страйкера, чтобы самому подняться в глазах Софт. Но этого, к сожалению, не произошло. Перед жеребцом вновь открыли дверь, ткнув в нее копытом, а он, с глупой улыбкой, прошел мимо. Элизабет не выдержала и засмеялась.

— Лиза, ты чего? – Софти удивленно посмотрела на нее.

— Ничего, — борясь с хохотом, произнесла она. – Ребята, спасибо, что вы есть!

Элизабет вытерла слезы. Эта забавная «война полов», как нельзя кстати, подняла ей настроение. Прозвенел звонок.

— Ох ты ж!.. — спохватилась Софт. – Мы опаздываем!

Группа галопом рванула к классу. Во время учебы весь ажиотаж, естественно, прекращался. Приходилось думать уже о насущном: над цифрами, задачами и историческими постулатами, нежели над какими-то там проблемами на личном фронте. Однако сынишка Дерики все равно не покидал головы Элизабет. Что же он за штука-то такая? Вопрос «Почему?» стоял как нельзя четко, и первое, что решила сделать Лиза, это пойти в место где, возможно, найдутся ответы на ее вопросы – к Холо, в школьную библиотеку.

Дождавшись начала большой перемены в середине занятий, Элизабет, предварительно заверив Софти и Блайнда в том, что справится сама, а они пусть ждут ее на школьном дворе. Друзья — друзьями, но тут был довольно любопытный секрет, в котором хотелось разобраться самой. Тем более, Десерто сам ее попросил никому не рассказывать, причем очень вежливо. Зачем же ей поступать скверно по отношению к нему? Нет, этот орешек стоит расколоть самой. Тем более, это выглядит очень увлекательно.

Без Софти путь по коридорам школы оказался не самым быстрым. Элизабет то и дело останавливали кобылки и жеребцы, чтобы что-нибудь спросить или попросить автограф. Пусть это и раздражало, но отдать должное школе все же следовало – как только она вышла в коридор, ее не обступили со всех сторон. Прошлый раз, путь в библиотеку вместе с Софт и Блайндом занял у нее пару минут. Теперь же пришлось потратить добрый десяток, если не больше. Наконец, Элизабет оказалась около дверей, ведущих в читальный зал.

«Проверим, есть ли у вас ответы на почти все вопросы»

Внутри все было как всегда – тишина, нарушаемая лишь сопением и шепотом учеников да скрипом грифелей. Лиза подошла к столу библиотекаря и осмотрелась. Холо, как ни странно, видно не было. Элизабет перегнулась через стойку и посмотрела внутри. Неожиданно, она задела крохотный колокольчик, который тут же наполнил тишину мягким звоном. Около колокольчика стояла маленькая записка, на которой, тем же почерком, которым была написана табличка у входа, красовались слова: «Позвонить, если меня не будет на месте».

«М-да… ну и дура ты, Фоулер»

 — Да-да, сейчас, — прозвучал мягкий голос библиотекаря из глубины стеллажей.

Спустя полминуты из мрака библиотечного склада показалась Холо. Она вышла из темноты, аккуратно ощупывая путь перед собой слабо различимой волной телекинеза. И все же, Элизабет не переставало удивлять, что такая, как она, спокойно работает в подобном месте и при этом прекрасно справляется со своими обязанностями. Может, когда Лиза окончательно свихнется, она найдет похожую работу?

Холо приблизилась к стойке, предварительно ощупав ее телекинезом, и подняла голову, глядя куда-то в сторону входной двери.

— Привет, Холо, — шепотом произнесла Элизабет.

— Здравствуйте, мисс Фоулер, — почтительно произнесла библиотекарь и склонила голову.

На лице Лизы тут же появилась сердитая мина. В ту же секунду, мордочка Холо расплылась в улыбке.

— Этот засранец уже успел тебе рассказать, — фыркнула Лиза.

Единорожка задорно кивнула.

— Прости, если вдруг обидела, — продолжая мило улыбаться, произнесла Холо.

Да даже если бы и обидела, этой улыбке можно было бы простить вообще все. Кроме, разве что, уничтожения мира. Хотя, если бы Лиза была жеребцом, она бы простила ей и это. А так нет – уничтожение мира – это из ряда вон!

— Только не проси автограф, — хихикнула Лиза.

— Я подумаю, — произнесла Холо. – Чем могу помочь?

Лиза на секунду задумалась. Вопросов было довольно много, но самым важным был сейчас один.

— Холо, — произнесла пегаска, — мне нужна книга обо всех существах Эквестрии. Конкретно, меня интересуют… хм, как бы так объяснить?

Библиотекарь навострила уши, старательно запоминая то, что говорит Лиза.

— Я и сама не знаю, как их называют, — продолжила пегаска, — но это существо чем-то напоминает пони…

Лиза быстро перебирала в голове воспоминания, пытаясь представить перед собой Десерто со всеми его особенностями.

— Ммм… у них нет гривы, сами они черного цвета, — Лиза тщательно фильтровала пришедшие мысли, — два длинных клыка. Хм, что же еще? А, точно! Дырявые ноги! Похоже на какое-то большое решето. Еще они могут принимать вид пони, вроде бы. А, и глаза! Такие большие, без зрачков и…

А вот тут у Элизабет возник новый вопрос. Первый раз у Десерто глаза были ярко желтого цвета, а на последней их встрече они уже были оранжевые. Странно. Может, просто показалось?

— Хм… а глаза, видимо, — добавила Лиза, — вообще разноцветные или цвет могут менять. Вроде так, хотя я не уверена.

Она пожала плечами.

— Понимаю, звучит как-то до жути глупо… — Элизабет почесала затылок.

— Хм… так-так-так, — Холо приставила копыто к подбородку. – Черный цвет, большие глаза и клыки, дырявые ноги…

— А еще они летают! – хлопнула себя по лбу пегаска. – Совсем забыла. А, и они достаточно разумные… в смысле, ну, почти ничем не отличаются от нас – говорят, думают и все такое.

Холо многозначительно кивнула.

— Да… похоже на какой-то бред, верно? – хмыкнула Лиза.

— Почему же? – удивленно произнесла библиотекарь. – Довольно подробное описание. Мне пока на ум приходит лишь одна раса – это чейнджлинги.

Лиза нахмурилась.

— Чейн-кто? – переспросила пегаска.

— Чейнджлинги, — повторила Холо. – Очень скрытная и редкая раса в Эквестрии. Я даже не знаю, есть ли у меня книги о них… А к чему такой интерес? Научная статья?

— Что-то типа того, — пожала плечами Лиза.

— Ага, — кивнула Холо.

Единорожка повернулась к стеллажу перед собой, встав спиной к Элизабет. Несколько секунд она стояла неподвижно, затем подняла голову и выпустила тонкий луч магии в сторону ближайшей полки с книгами.

— Хм… нет, вряд ли… — бубнила себе под нос библиотекарь, перемещаясь магией по стеллажам.

Лиза, сама того не ожидая, остановила свой взгляд на спине единорожки. Да, помимо того, что кобылка была милой, она была еще и достаточно стройной. Даже, она бы сказала, подтянутой. Словно спортсменка. Эти отличия довольно сложно различить, но у Элизабет уже был наметан глаз, ведь почти все ее соперники на соревнованиях – в основном кобылы, поэтому пегаска автоматически оценивает их внешний вид и степень опасности.

«Стоп… что?»

Лиза вновь присмотрелась к Холо. Что-то было не так. Пегаска недовольно нахмурилась. Чутье? Верно! Чутье почему-то молчало! Элизабет тут же повернула голову в сторону, ища глазами любого другого пони. Ее взгляд остановился на пегасе, который, держа в зубах ручку, что-то писал на бланке.

«Остроумный и добродушный, но слишком самоуверен, от чего производит плохое впечатление»

Лиза неуверенно помялась на месте. Вроде бы все нормально. Она повернулась обратно к Холо, взглянув на спину единорожки.

«…»

Последний раз, подобный «сбой» был лишь с сынишкой Дерики. И Лиза уже знала, почему так произошло.

«Не может же быть, что Холо?.. Не-е-е-т, это же бред!»

Элизабет продолжала смотреть на библиотекаря, которая крутила головой из стороны в сторону, ища подходящую книгу. Взгляд невольно спустился на круп.

«Может, именно поэтому она такая стройная?»

Воображение тут же нарисовало перед Элизабет образ Десерто, но в его истинной форме, таким, как она его помнила. Этот черный, и с виду довольно крепкий, панцирь, который переливался на свету. Да, она вспомнила это. Не мускулистое, но стройное и подтянутое тело. Эти аккуратные обтекаемые и четкие формы.

«Это было так… соблазнительно?»

Странные мысли лезли в голову, стараясь отпихнуть конкурентов и попасть в мозг Элизабет раньше остальных. Почему-то перед глазами замаячило лицо сына Дерики – острое, серьезное, завораживающее, с взглядом, который словно смотрит тебе в душу. И все это украшало два длинных клыка, похожих на острые клинки. Пегаска представила, как они нежно касаются ее…

«Фоулер, ты что, мать твою, сбрендила?!»

Лиза едва не подпрыгнула на месте от неожиданности. Она тряхнула головой, отгоняя непонятное наваждение, и несколько раз быстро моргнула. Как оказалось, она все это время сидела с вытаращенными глазами и пялилась на филейную часть Холо. Стоило Лизе опомниться, как единорожка дрогнула и медленно повернулась, держа в магическом захвате какую-то книгу. Лицо Холо было залито багровым румянцем.

«О Святые Небеса, какая же ты пришибленная, Фоулер!!!»

 — Я…а… это… в общем… там… — Элизабет попыталась выдавить из себя что-нибудь связное, но разум отказывался ей помочь в этом.

Лиза сделала неуклюжий шаг назад, чувствуя, что сама начинает краснеть. И почему именно сейчас эти дурные мысли полезли в ее глупую башку?! Пегаска начала пятиться назад, спотыкаясь, и глупо улыбнулась. Как будто единорожка сможет увидеть ее извиняющуюся улыбку.

— Я… прости, я… — вновь запнулась Лиза, глядя на смущенную Холо. – Я пойду… туда вот, к выходу… мне немного пора!

С этими словами, Лиза резко развернулась и рванула к двери.

— А… к-книга?.. – пискнула библиотекарь, но Лиза этого уже не услышала.

Оказавшись снаружи, Элизабет прислонилась спиной к стене и стукнула себя копытом по лбу. О Селестия, какая же она идиотка! У нее явно не бинарное расстройство, а обычное слабоумие. Здоровой кобыле такие мысли точно не полезут в голову. Огромная глупость… А самое неожиданное, что библиотекарь все ЭТО уловила. Очень похоже, что она, как и сынишка Дерики, эта… как их там? Чейнджлинг. Но то, что Лиза, как идиотка пялилась на ее задницу, крутя в голове какие-то свои нелепые влажные фантазии, а та, несомненно, умудрилась их еще и почуять, ставило Лизу в крайне неловкое положение. Сейчас ей хотелось провалиться на месте и оказаться где-нибудь на севере, среди гор и снега. И замерзнуть там, скрыв во льдах свой позор. Нужно будет обязательно извиниться перед Холо…

Элизабет вышла на улицу, плетясь в сторону общего двора. Идти туда не хотелось, но поговорить хоть с кем-нибудь ей сейчас было необходимо. Лизе было очень стыдно. Особенно перед слепой единорожкой. Или теперь ее можно уже считать не единорожкой? В этом Элизабет не была уверена, но это не отменяло того факта, что положение, в которое она себя загнала, до ужаса глупое.

— Вот ты где! – раздался голос, стоило только ей приблизиться к общему двору.

Лиза дернулась от неожиданности. К ней, легкой рысью, подбежали Блайнд и Софт. На лицах обоих красовались широкие улыбки, которые немного успокоили разнервничавшуюся пегаску.

— Лаки предложил сходить перекусить! – произнесла Софти. – На площадке сейчас шумно.

Софт удивленно наклонила голову.

— А по твоему лицу видно, — добавила она, — что туда, где шумно, ты явно не хочешь.

— Ага, — кивнул жеребец. – Пошли с нами.

— Как будто у меня есть выбор, — ухмыльнулась Лиза.

Софт и Блайнд шагнули вперед, направляясь в сторону школьного кафе. А голова Лизы продолжала пухнуть от наводнивших ее мыслей.

— Ребята… — произнесла пегаска.

Ее друзья повернулись.

— А что вы знаете о Холо? – спросила Элизабет.

Она ускорила шаг и поравнялась с ними.

— Ну, она очень милая, отзывчивая и добрая кобылка, – кивнула Софт.

— Ага, — вторил ей Блайнд. – Я порой удивляюсь, как у нее получается быть таким отменным библиотекарем. Я бы копыто сломал, ища книгу в этом бумажном хаосе, а она – вон, справляется с легкостью.

— А почему ты спросила? – практически одновременно произнесли Софти и Лаки.

Лиза от такого немного оторопела, но быстро пришла в себя.

— Да вот… — произнесла Элизабет. – Допустим… Сейчас именно допустим! Ясно?

Друзья кивнули.

— Допустим, — продолжила она, — что Холо… не та, за кого себя выдает. Что бы вы сделали?

Софт и Лаки переглянулись.

— Это как, не та? – ухмыльнулся Лаки.

— Она что, типа шпиона? – хихикнула Софти.

— Ну… — Лиза помялась. – Допустим… Допустим, что не совсем…

«О Святая Богиня, что ты несешь?»

Софти хихикнула.

— Забавно было бы узнать, что Холо – какой-нибудь супершпион, — произнесла она. – Или ужасное чудовище!

Лаки пожал плечами.

— В это вообще сложно поверить, — жеребец почесал затылок. – Наша Холо – одуванчик Богини. Но, даже если она вдруг окажется злобным кровожадным монстром…

Он сделал глупое лицо, стараясь изобразить ярость. Получилось лишь некое подобие полу-улыбчивой морды жеребца, страдающего запором.

— То я не против, если она меня сожрет! — хихикнул Блайнд. – Она так много нам помогала с Софти, что я даже не представляю, насколько мы в долгу перед ней! Помнишь ту зимнюю уборку, Софти?

Единорожка энергично закивала.

— Она нас тогда просто спасла! – выпалила она. – Это же был вопрос жизни и смерти!

— Да… — согласилась Лиза. – Несу какую-то чушь. Тут переживаешь, как бы ей больно не сделать, а я хожу и придумываю какой-то бред о том, что она якобы может кому-нибудь причинить боль. Идиотка!

Она помотала головой и отмахнулась копытом.

— Ага, — задорно кивнул Блайнд. – Я иногда удивляюсь, почему у нее до сих пор никого нет… Это странно, учитывая то, что она очень хорошенькая и с кем-нибудь ей будет гораздо проще! Хм…

Лаки остановился, многозначительно приставив копыто к подбородку. Лиза и Софт остановились, глядя на жеребца. Блайнд протянул еще одно длинное «хм…» и кивнул.

— Как думаешь, Лиза, — он повернулся к пегаске и поиграл бровями, — у меня был бы шанс?

Произнеся это, он повернулся и задорно махнул хвостом, весело рассмеявшись. Он отвернулся очень вовремя. «Слепая удача». Глаз рядом стоящей Софт Тач нервно дернулся.

«Ой-ой! Критическая отметка!»

Парня надо было выручать. Не нужно было быть Десерто, чтобы уловить волну гнева, которая медленно накатывала на Софти, заставляя ее лицо багроветь.

— Да нет, — усмехнулась Лиза, мельком поглядывая на единорожку. – И не надейся.

— Думаешь? — Лайки повернулся с хмурой мордой.

— Ей нужен жеребец, который может позаботиться и о себе, и о ней, — пожала плечами Лиза. – А тебе самому нужен присмотр. Желательно, строгий.

Блайнд виновато улыбнулся.

— Эх… — выдохнул он и иронично добавил: – Надеюсь, я когда-нибудь встречу такую кобылку! Когда-нибудь. Ладно, не отставайте!

С этими словами он, перейдя на легкий галоп, ушел вперед. Софт Тач, казалось, сейчас просто взорвется от негодования. Лиза осторожно повернулась к ней.

— Долбанный… слепой… придурок… — прошипела единорожка.

— Ты… в порядке? – Элизабет обеспокоенно посмотрела Софти в глаза.

— Да… — сердито выдохнула та. – Когда-нибудь… я либо убью его, либо пересплю с ним… И я пока не знаю, чего хочу больше.

Софт, сохраняя сердитое лицо, двинулась следом за Лаки. Лиза, улыбнувшись, шагнула за ней, стараясь не отставать. Чего стоят ее надуманные проблемы по сравнению вот с этим? Улыбка пегаски стала еще шире.

***

День медленно уходил, отдавая все вокруг во власть вечернего сумрака. Все дневные заботы стали прошлым, отойдя на второй план, но Элизабет все еще не покидали эти странные мысли по поводу Деса и Холо. На счет последней, Лиза все еще сомневалась, но чутье ее редко подводило. Кто же они такие, эти самые чейнджлинги. Стоит покопаться в книге, которую она взяла в библиотеке при первом ее посещении. Самым лучшим вариантом было бы пойти спросить Холо, но после сегодняшнего, пегаске было стыдно. Возможно, за выходные все кое-как утрясется, и она обязательно сходит и извинится. А пока Элизабет ожидало нечто более важное – спустя почти месяц, она, наконец, вновь вернется к своим тренировкам. И не просто так – сегодня в город приехал ее учитель – сам мастер Ниб, который решил лично проведать свою ученицу. Так гласила официальная версия. На самом деле, тренер приехал сюда с одной целью – дать пинка под хвост этой обленившейся белой пегаске, которая совсем забыла о своих обязанностях. И Элизабет была не против. Этого отрезвляющего пинка ей сейчас очень не хватало. Несомненно, учитель составит ей сумасшедшую программу тренировок на ближайшие пару месяцев, а Темпер проследит за тем, чтобы она выполняла все предписания. Волноваться и переживать по всякой ерунде уж точно времени не будет.

Лиза внимательно осмотрела себя в зеркало. Идеально выглаженное белое кимоно с черным воротником, черный шелковый пояс с белой линией по центру, являющийся символом начинающего мастера, и туго связанные белой веревкой грива и хвост. Прошло всего три недели с тех пор, как она последний раз надевала свою форму, но Элизабет это показалось почти вечностью. Но стоило ей переодеться, как все сторонние мысли развеялись, словно дым, оставляя разум кристально-чистым и свободным от повседневной мышиной возни. Лиза сделала глубокий вдох, тряхнула крыльями и шагнула к выходу из раздевалки.

Папа позаботился о том, чтобы в их новом доме зал для тренировок дочери соответствовал традициям «ЧиДо» на все сто процентов, а пегаска даже ни разу не удосужилась заглянуть сюда. Перед Лизой открылось просторное помещение, бережно стилизованное под старинный храм, где зародилось боевое искусство. По бокам стояли каменные колонны, а пол и потолок были отделаны красным деревом. Левая стена представляла собой огромное окно с массивными раздвижными ставнями. Сейчас оно было плотно закрыто. Остальные стены были сплошь уставлены всем нужным оборудованием и тренажерами, которые необходимы для тренировок. Центр, как полагалось, был пустым. Основное мастерство бойца оттачивалось именно в поединках, а места для этого требовалось достаточно много.

В дальнем конце помещения, на красной подушке с закрытыми глазами, сидел пожилой пегас светло-серого цвета. Его грива уже была вовсю покрыта сединой, сменив цвет на серебристый. Однако тонкие усы все еще сохранили свой истинный цвет – черный. Острые черты лица и каменно спокойное выражение заканчивали образ одного из самых уважаемых и старейших мастеров ЧиДо. Одет он был в точно такое же кимоно, как и Элизабет, однако пояс, повязанный крест-накрест, был абсолютно черным.

Пегаска вышла в центр, встав ровно напротив учителя, и поклонилась. Ниб не шелохнулся. Лиза села на пол, полностью выпрямившись, и стала ждать.

— Юная Фоулер, — наконец произнес учитель.

Голос его был тихим и спокойным, но твердым и острым.

– До меня дошли новости, — продолжил жеребец, — что ты устроила драку в своей новой школе. Вновь?

Все это он произнес, сохраняя свою позу и не открывая глаза. Элизабет, глубоко вздохнув, неуверенно помялась на месте. Стоило ей отвести взгляд, как Ниб мгновенно сорвался с места. Доля секунды, и пегас оказался рядом с Лизой, нанеся серию коротких ударов крыльями, каждое движение которых сопровождалось свистом. Элизабет успела среагировать, заблокировав несколько выпадов своими крыльями, но оказалась не такой быстрой, как учитель, пропустив один удар в область груди. Ребра тут же полыхнули огнем, отразившись вспышкой гнева в голове Лизы.

Крылья обычного пегаса были тем, что позволяет ему летать. Но они достаточно хрупкие, а ранение даже одного сулило потерей возможности бороздить небеса. Потому с самого детства, каждый жеребец и кобылка старались беречь их, защищая от повреждений. Тренированные крылья бойца ЧиДо были не просто средством для полета – это было оружие, и довольно серьезное. Опытный боец, вроде Лизы, мог одним ударом лишить чувств даже минотавра, а мастера, вроде учителя Ниба, могли одним ударом перерубить ствол дерева.

Пегаска взлетела над полом, подавляя острую вспышку боли в груди. А это учитель еще даже не использовал копыта. Но Элизабет была только «за» — лучше момента, чтобы выбить из нее все дерьмо, не придумать. Ниб, не открывая глаз, медленно опустился на деревянный пол. Его крылья опустились, образовав нечто наподобие наконечника стрелы.

— Отвечай, юная Фоулер, — вновь произнес он.

Элизабет сглотнула. Что отвечать? Начинать всю историю с самого начала? Рассказать сразу про сына Дерики, или сразу рассказать о той драке? Ответ в голову не приходил. Но он и не требовался. Учитель, вновь воспользовавшись секундным замешательством Лизы, бесшумно сорвался с места, резко зайдя Элизабет сбоку. Несколько мощных ударов достигли цели. Лиза, с трудом уклонившись от последнего выпада, быстро перелетела к соседней стене и зависла над полом. К острой боли в груди добавилась боль в обоих передних копытах и шее. Дыхание сбилось, в глазах все помутнело, а к горлу подкрадывался тот самый ком гнева. Действительно, очень похоже на чемпионку…

— А что мне было делать?! – сердито прорычала пегаска. – Сидеть и смотреть как…

Она не успела договорить. Воспользовавшись потерей бдительности, Ниб сделал резкий рывок в сторону Лизы. К этому выпаду пегаска уже вообще не была готова, потому она просто инстинктивно зажмурилась и, опустившись на пол, приготовившись получить все причитающееся. Результатом стал лишь легкое дуновение, обдавшее ее лицо. Лиза осторожно открыла глаза. Учитель стоял над ней, расправив крылья и устремив на нее взгляд своих карих глаз. Лучше бы он ее ударил, было бы не так стыдно.

— Я не спрашивал, что именно тебя заставило это сделать, — спокойно произнес он. – Я спросил «так ли это?»

«Дура… и позорище»

Лиза медленно вздохнула, стараясь вернуть самообладание. Ком гнева все сильнее подкатывал к горлу.

— Пр… простите, учитель, — произнесла Лиза и, игнорируя боль, выпрямилась. – Да, устроила.

Ниб сложил крылья и внимательно посмотрел на ученицу.

— Ты слишком рассеяна, — продолжил он. – Это недопустимо.

— Да, — Лиза виновато опустила голову. – Я три недели бездельничала.

— Не оправдание, — возразил Ниб.

Дыхание все никак не успокаивалось. Гнев продолжал брать верх над телом. Не хватало, чтобы прямо во время тренировки у нее приключился очередной приступ. Элизабет вдавила копыта в пол.

— Ты сама должна понять, — продолжил учитель, — что дисциплина – залог всего. Когда ты достигнешь моего возраста, ты поймешь, о чем идет речь.

— А ЕСЛИ Я НЕ ДОЖИВУ ДО ВАШЕГО ВОЗРАСТА?! – вырвалось у Элизабет.

Крылья пегаски встали дыбом, глаза расширились. Ниб никак не отреагировал на выпад, продолжая спокойно смотреть в ответ. Элизабет прижала дрожащие от нахлынувшей ярости крылья и опустила голову, жадно хватая ртом воздух.

— Пр… прост… — попыталась произнести Лиза.

Ниб сделал шаг и встал напротив тяжело дышащей ученицы. Элизабет с трудом выпрямилась, подняв взгляд на учителя. Жеребец закрыл глаза и сделал глубокий вдох, заставляя ее сделать то же самое. Элизабет повиновалась, но дрожь все не унималась, а гневные позывы все сильнее подчиняли волю.

— Расскажи мне про первый путь ЧиДо, юная Фоулер, — спокойно произнес Ниб.

— Я… я же уже тысячу раз… рассказывала об этом… Вам… — еле слышно прошипела Лиза.

Стоило просто повиноваться, но разум отказывался слушать. Болезнь брала свое, лишая Лизу возможности контролировать себя. Учитель, все так же невозмутимо и молча, развел оба крыла в стороны, наклонил голову, сделал глубокий вдох и взлетел над полом. Элизабет, собрав последние силы, тоже сделала глубокий вдох и повторила действия мастера. Получилось крайне неуклюже, ведь что крылья, что ноги сильно дрожали. Ей еле удалось подняться на ту высоту, что и тренер. Но это ничуть не смущало Ниба. Учитель ждал, пока она начнет.

— Я – ветер… — дрожащим голосом начала Лиза.

Мастер сел на пол, наблюдая за ученицей. Та опустила передние ноги вниз, после чего развела их в стороны и вытянула шею.

— Я – это натиск, — крылья пегаски замерли.

В ту же секунду Элизабет резко подалась вперед, нанеся ими хлесткий удар перед собой. По помещению пронесся порыв ветра.

– Я – это скорость, — совершив короткий взмах, она вернулась туда, где была мгновение назад. — Я – это сила.

Элизабет прижала передние ноги к груди.

— Я вольна быть легким дуновением, спасающим во время зноя, — произнесла она.

Через мгновение пегаска нанесла несколько быстрых ударов в стороны и перед собой.

— Я вольна быть мощным ураганом, сметающим на своем пути целые города, — Лиза остановилась.

Она опустила голову и закрыла глаза, продолжая висеть в воздухе, все больше и больше замедляя взмахи. Наконец, зависнув на месте на секунду, она окружила себя крыльями, и спокойно опустилась на пол.

— Но я никогда не использую свой гнев или свою милость по мимолетной прихоти, — закончила пегаска.

— Верно, — кивнул Ниб. – А теперь расскажи мне о втором пути.

Элизабет твердо встала на все четыре ноги, плотно прижав крылья к бокам, и подняла голову.

— Я – земля, — пегаска сделала короткий шаг в сторону, громко топнув в конце. – Я – это терпение.

Задние и передняя левая ноги Лизы оторвались от пола, а сама она осталась стоять на правой.

— Я – это непоколебимость, — она выпрямила левую, отведя ее в бок.

Элизабет замерла. Через несколько секунд пегаска плавно переместилась с правого копыта на левое, повторив выполненные ранее движения.

— Я – это стойкость, — Лиза встала на все четыре ноги и выпрямилась.

Пегаска сделала твердый шаг вперед и, отведя шею назад, выгнула спину.

— Я являюсь защитницей и кормилицей, — ее крылья вытянулись вдоль тела, а передние ноги согнулись.

— Моя воля – крепче камня, — Лиза сделала очередной шаг в сторону, вновь громко топнув. – Мои решения – обдуманы и справедливы.

Дрожь успокаивалась, а гнев отступал. Сознание постепенно очищалось, возвращая мыслям ясность.

— Я могу вечно переносить удары судьбы, но в гневе… — произнесла Лиза.

Она встала на дыбы, нанеся быстрый удар передними ногами, после чего тут же встала на них и, развернувшись, лягнула воздух. Секунда, и пегаска вернулась в первоначальное положение, опустив голову.

– …я страшна, безжалостна и разрушительна, – закончила Элизабет.

Она выпрямилась, сложив крылья и, глубоко вздохнув, подняла голову.

— Верно, юная Фоулер, — произнес Ниб. – А теперь расскажи мне о третьем пути.

— Я – вода, — Элизабет отступила и наклонилась.

Теперь ее передние и задние ноги были согнуты, крылья вытянулись в стороны, а грудь и голова практически касались пола.

– Я – это спокойствие, — продолжила Элизабет.

Лиза сделала шаг назад и закрылась крыльями.

— Я – это гибкость, — пегаска, изогнувшись, словно змея, сделала шаг в бок. — Я – это мудрость.

Элизабет повторила предыдущее действие, но уже в другую сторону.

— Я могу быть нежной и ласковой, обходя все преграды, — произнесла она.

Мгновение, и Лиза резко выпрямилась, сделала несколько коротких шагов вперед, добавляя к каждому хлесткие удары крыльями перед собой, и завершила движение, встав на дыбы и нанеся передними ногами удар сверху вниз, вновь замерев почти у самого пола.

— Или превратиться в бурный поток, снося препятствия перед собой, — не вставая, произнесла Элизабет.

Она завела крылья за спину и, не меняя позы, легко, словно невесомая, вернулась на свое место.

– Я едина, — Элизабет начала медленно раскачиваться из стороны в сторону.

С каждым движением она все больше выпрямляла согнутые ноги, принимая более ровную позу.

— Меня можно разделить на тысячи частей, но я все равно останусь собой, — полностью выпрямившись, произнесла пегаска.

Крылья Лизы поднялись вверх, образовав полукруг, а сама она поклонилась.

— Я дарую жизнь, но могу ее и отнять, — закончила Элизабет и вновь встала прямо.

Ниб коротко кивнул.

— Верно, юная Фоулер, — произнес учитель. – А теперь расскажи мне о последнем пути ЧиДо.

Лиза расправила крылья и напряглась.

— Я – гармония, — она взлетела над полом. – Я – это все потоки, слившиеся воедино.

Пегаска быстро взмахнула крыльями, рассекая воздух, и крутнулась вокруг своей оси. По залу пронесся сильный порыв ветра. Элизабет тут же спикировала вниз, приземлившись на четыре копыта с громким стуком.

— Я – сильна, быстра и вынослива, — Лиза сложила крылья, рванув вперед.

Она сделала несколько быстрых ударов передними копытами и развернулась. Отведя крылья за спину и встав на дыбы, пегаска нанесла удар сверху вниз, после чего тут же повернулась на передних ногах и лягнула задними воздух.

– Я крепка как камень, стремительна как ветер и разрушительна, как горная река, — Лиза вновь встала прямо.

Мгновение, и она сделала быстрый удар правым крылом в сторону, дополнив его шагом и выпадом правого копыта, которое в конце движения громко ударило пол. Повторив те же движения, но уже левым копытом и крылом, она резко отпрыгнула назад, расправила крылья и подняла голову. Вид у Элизабет стал менее агрессивным.

— Я мудра, терпелива и спокойна, — сложив крылья, она села на пол. — Я знаю цену жизни.

Пегаска опустила голову и закрыла глаза.

— Я всегда выбираю тот путь, который велят мне разум и сердце, — закончила она.

Все лишние и дурные мысли словно испарились, оставив Элизабет чистый и спокойный разум. Она вновь оказалась в той умиротворяющей пустоте, вдали от тревог. Ниб обошел ученицу и встал напротив нее. Пегаска подняла взгляд на учителя.

— Я все равно вижу печаль в твоем взгляде, юная Фоулер, — произнес мастер. – Что гложет тебя помимо твоего недуга?

Элизабет неуверенно отвела глаза. Учитель был прав, что–то все же сидело у нее в голове. Вернее, не что-то, а кто-то, но разобраться с этим она должна была сама.

— Наверное, переезд, новое место, — соврала Лиза. – Все в порядке.

Ниб секунду смотрел на пегаску, потом развернулся и отошел на несколько шагов.

— Ты сама расскажешь, если посчитаешь нужным, — кивнул тренер. – А сейчас, нам следует продолжить тренировку. Вновь встретиться мы сможем лишь через несколько недель, а наверстать нам нужно многое.

Он встал в боевую стойку, расправив крылья.

— Да, учитель, — кивнула Лиза, повторив действия Ниба.

Глава IV. Семья | Неизведанная тропа

Утро выходного дня. То самое время, когда ни взрослым пони, ни жеребятам никуда не надо идти, и можно просто остаться дома, наслаждаясь бездельем. Но это лишь в том случае, если у твоей семьи не запланированы важные и неотложные дела как раз на выходные. Таким остается посоветовать смириться и терпеть. Однако, благодаря натуре Дерики, все самые неотложные и важные дела всегда решались по мере их возникновения, потому выходные в семье Хартов обычно были именно выходными – можно было заниматься, чем хочешь, вплоть до задирания копыт к потолку и пускания слюны в течение всего дня, прерываясь лишь на еду.

Прошедшая неделя была богата на события, а если выразиться поточнее, она была сродни апокалипсису, произошедшему в жизни Десерто. Но, к большому удивлению самого Деса, все закончилось, если вообще закончилось, довольно хорошо. В школе сейчас есть о чем, вернее, о ком говорить. Буча, поднятая Фраем, благополучно улеглась, а Дочь Фоулеров, вроде бы, потеряла всякий интерес к самому Десу и, наконец, начала заниматься своими делами. Жизнь вновь вернулась в тот скрытый и тихий поток, в котором Десерто жил уже долгие годы.

Дес подхватил телекинезом свою седельную сумку и подтянул ее ближе. Сегодня утро порадовало жителей городка первым снегом, который запорошил все улицы тонкой белой пеленой. Даже несмотря на густые облака, заполонившие небо, чистый и белый цвет первого снега позволял хмурому утру выглядеть светлее и мягче. Даже сквозь зашторенные окна, это мягкое свечение проникало в комнату Деса, наполняя ее приятной и спокойной атмосферой, которая прогоняла дурные мысли. Впору было заняться уроками и подготовкой к понедельнику. Глупо звучит, особенно в выходной, ведь большинство учеников предпочитало делать все это в самый последний момент – вечер воскресенья. Но Десу все равно сейчас было нечего делать, а валяться на полу с поднятыми ногами и пускать слюну слишком скучно, он уже пробовал. Главное дождаться полудня, когда они вместе с ДейДрим отправятся на традиционную прогулку, чтобы посмотреть на Клаудсдейл – столицу пегасов и город, который приносит зиму, да и вообще меняет погоду во всей Эквестрии. Но этого момента нужно еще дождаться, поэтому на помощь приходит совмещение приятного с полезным – выполнение домашнего задания.

Дес поставил сумку около себя и расстегнул ее, доставая учебники. Недавний хаос благоприятно сказался на их состоянии – большая их часть оказалось целой, и Десерто не пришлось в эту неделю менять их и расстраивать библиотекаря. Домашнего задания было не то, чтобы много – вполне достаточно, чтобы досидеть до возвращения мамы и сестры. Дес принялся перекладывать книги, сортируя домашнее от самого сложного до того, что попроще. Утонув в монотонных действиях, он не заметил, как в дверь постучали.

— Можно войти?

Мягкий и спокойный голос Валианта вывел Десерто из размышлений. Разрешения на вход не требовалось – дверь комнаты всегда была открыта, особенно для членов семьи. Дес повернулся к отцу и кивнул.

— Ну как ты, подозреваемый? – улыбнувшись, произнес Валиант и переступил через порог.

Десерто удивленно нахмурился, глядя на отца.

— А? – он наклонил голову в бок.

— «Подозреваемый», — отец вновь усмехнулся и по-дружески потрепал его по голове. – К нам недавно поступило несколько обращений от родителей, обеспокоенных «чем-то странным, что напало на их детей».

Валиант произнес это с улыбкой, совершенно не сердясь. Ему даже это нравилось и забавляло, что было немного странно для Деса, ведь он сразу понял, о чем пойдет речь. После той драки в школе, папа еще не разговаривал по этому поводу с Десом, ожидая, когда они, наконец, смогут обсудить это с глазу на глаз. Видимо, это событие его тоже волновало, и неудивительно, ведь Валиант был не только приемным отцом Десерто, но и главой полиции города. Легкий тон, с которым отец начал разговор, немного насторожил Деса, ведь он рассчитывал хотя бы на сердитый взгляд или осуждение его действий.

— Больше всего «обеспокоенно», — это слово отец произнес с ироничной усмешкой, — себя вела миссис Смалл. И неудивительно – ее сыну что-то подожгло филейную часть.

Отец подмигнул Десу, заставив того неуверенно поежиться.

— Если вспомнить взбалмошный характер ее сынишки, — продолжил Валиант, — и ее любовь все преувеличивать, эта история выглядела поистине впечатляюще.

Десерто скромно потупил взгляд.

— К тому же, — Валиант ткнул копытом в грудь Десу, — потрясающее представление, устроенное твоей новой подругой на следующий день, полностью убедило даже самых подозрительных в том, что это очередная глупая выходка сына Лиф и его друзей.

— Она мне не «подруга», — Десерто отрицательно помотал головой.

— Думаешь? – Валиант, хитро прищурившись, взглянул на Деса. – То-то, я смотрю, ты полез заступаться за чемпионку Эквестрии по ЧиДо.

Отец громко рассмеялся, но увидев еще более погрустневшее лицо Деса, осекся и удивленно посмотрел на сына. Он сел поближе, мягко похлопав его по плечу.

— Ты чего кислый-то такой? – произнес Валиант.

— Но… я же даже не знал! – выпалил Дес и помотал головой. – Я идиот!.. Пап, я честно не хотел!

Он поднял голову и взглянул на отца. Тот настороженно посмотрел в ответ, окрасив комнату яркими тонами удивления. Десерто вновь неуверенно помялся на месте, опустив голову. Вновь вернулись дурные воспоминания о том, что он натворил на прошлой неделе, и даже, казалось бы, такой необходимый и ободряющий разговор с отцом делал все только хуже.

— Все это произошло так… так быстро! – Дес вновь пытался найти слова в свое оправдание, но в голову ничего не лезло, — Ведь Фоулер она… она…

«А вот тут аккуратно!»

Десерто не знал, известно ли папе о том, что Лиза больна. Если же нет, лучше сохранить это в тайне.

— Она? – повторил Валиант.

— Она… — неуверенно продолжил Дес, пытаясь подобрать подходящее объяснение, — была там одна… а их пятеро! К тому же, я понятия не имел, что она какой-то там чемпион!

«Потрясающее объяснение! Браво!»

Десерто тяжело уронил голову, уставившись в пол.

— И сделал только хуже… — уже тише добавил он.

Валиант положил копыто на плечо приемного сына. В воздухе появились эмоции обеспокоенности.

— Кому ты сделал хуже? – спросил он.

— Всем, папа! – сердито произнес Дес, стукнув по полу. – Этой идиотской выходкой я чуть было не подставил под удар всех вас! И это только чудо, что все обернулось не так плохо…

Он сделал глубокий вдох. Гнев на самого себя вновь вернулся, но теперь Десерто хотя бы мог его выплеснуть.

— Я же тебе уже говорил, что… — попытался возразить Валиант.

— Нет! – перебил его Дес. – Никто не знает, что может произойти, если кто-то узнает о… о том, кто я! Ни ты, ни мама, ни кто-либо еще! Я не должен был вести себя настолько неосторожно…

Валиант взял сына за плечи, заставляя того посмотреть ему в глаза.

— Десерто, — произнес он. – Ты не сделал никому ничего плохого. Да, как глава полиции города – я не одобряю такое, но как твой отец – я рад, что ты, наконец, дал им отпор. И не просто так, а защищая кого-то.

Дес вновь отрицательно помотал головой. К горлу подступил ком, а дурные мысли уже вовсю пировали на остатках спокойствия.

— Нет! Это было крайне глупо! – выпалил он. – Какая там разница, почему я так поступил?!

Десерто обхватил себя передними ногами. По телу пронеслась дрожь, стоило ему представить, что случится, если станет известно, кого приютили у себя Валиант и Дерика Харт.

— А если бы меня увидел еще кто-нибудь?! – сердито произнес Десерто, подняв взгляд на отца. – Что бы было потом? Что, если все узнают этот секрет?! Что будет с тобой, что будет с мамой?! А с Ди-Ди?

Дес обхватил передними ногами голову и начал неистово ей мотать из стороны в сторону. Непонятно откуда взявшиеся паника и отчаяние взяли тело под контроль, лишив Десерто возможности хоть как-то успокоиться. Дыхание участилось.

— Дес, хватит! – сердито произнес Валиант.

— Идиот…идиот…идиот!.. – Десерто, продолжая тяжело дышать, опустил передние ноги и опять уставился в пол. – Никто не должен знать… никто!

Валиант нахмурился, взяв сына за плечи, и попытался его успокоить.

— Десерто, хватит уже! — произнес он. – С чего ты вообще взял, что даже если кто-либо и узнает, что ты чейнджлинг, все вокруг начнут тебя считать монстром и бояться?!

— Потому что даже ты меня боялся! – Десерто вскинул голову и ткнул копытом в сторону отца.

Мгновенное осознание того, что он сейчас сказал, словно окатило Деса холодной водой. Глаза расширились в ужасе, передние ноги прижались к телу. Десерто мгновенно сжался и зажмурился. К панике теперь добавился еще и ужас. Комната наполнилась яркими и сердитыми оттенками. Последнее явно было лишним, и Десерто ничего не оставалось, как просто сидеть, сжавшись в клубок, и ждать, что же выльется из этого.

— Взгляд на меня! – скомандовал Валиант.

— Я… прости… я… — произнес Дес дрожащим голосом.

— Десерто Харт! – чуть громче повторил Валиант. — Взгляд. На. Меня.

Десерто, борясь с дрожью, медленно опустил трясущиеся ноги на пол и посмотрел на отца. Валиант, на удивление, сейчас был относительно спокоен, даже несмотря на легкие нотки раздражения и сердитый взгляд, устремленный на приемного сына.

— Да, хватит держать это в себе… — тихо произнес жеребец и, кивнув, посмотрел на Деса. — Да. Я тебя боялся.

Валиант приблизился, сев ровно напротив сына. Теперь он смотрел на него сверху вниз.

— Даже более того, когда Дерика принесла тебя, — продолжил отец, – я посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Мне показалось, что…

Валиант запнулся, подбирая слова. Дес молчал. Сейчас нельзя было перебивать отца, как бы Десерто этого не хотелось. Эмоции, наполняющие его комнату, просто вопили об этом. Но нужно было молчать, ведь это требовал маленький голосок внутри, и не подчиниться ему было ужаснее, чем что-либо.

— Ты знаешь, что у нас с Дерикой не получалось завести жеребенка, — Валиант глубоко вздохнул. – Поэтому… Мне тогда показалось, что она… сошла с ума, притащив тебя домой.

Валиант вновь тяжело вздохнул. Не надо было уметь чуять эмоции, чтобы видеть – это откровение давалось ему крайне большой ценой, но он не отступал. Видимо, это сидело в нем уже долгие годы, свербя и всячески мешая жить. И вот, эта боль и раскаяние, наконец, нашли выход. Но от этого Десу легче не становилось.

— Да, я боялся, — продолжил Валиант, глядя в глаза сыну. – Я боялся, что кто-нибудь узнает об этом. А когда к нам пришли подобные тебе, я искренне надеялся, что они заберут тебя у Дерики, а она перестанет зацикливаться… зацикливаться на этом… на тебе.

Отец сглотнул.

— Я боялся, я сторонился, — голос Валианта дрогнул, — я презирал. Но я очень, очень сильно ошибался.

Отец взял Десерто за плечи, глубоко вздохнув. На несколько секунд комната погрузилась в молчание.

— Я думал, что ни к чему хорошему это не приведет, — продолжил Валиант. – Но видя, как моя жена… твоя мама буквально расцветает… Что таить, дела после ее ухода из Агентства у нас действительно шли хуже некуда, а я мог лишиться работы. Хуже было то, что я мог лишиться и ее. А после твоего появления…

По лицу отца, сверкнув крохотной искоркой, скатилась слезинка. Внутри Десерто все сжалось, словно все внутренности сдавило тисками.

— А когда появился ты, — произнес Валиант после короткой паузы, – в нее словно вдохнули новую жизнь, как и в меня. Не знаю как, но ты действовал на Дерику вдохновляюще, заставлял каким-то образом не замечать проблем и препятствий, идти только вперед… а за ней шел и я. Она стала больше улыбаться, чаще смеяться. Мне как будто вновь вернули ту добрую и веселую кобылу, которую я любил все эти годы, а теперь стал любить еще больше.

Валиант мягко улыбнулся.

— А после того, как ты открыл в себе этот необычный талант… — отец вновь вздохнул.

Его голос перестал дрожать, становясь более уверенным.

— …я скажу без преувеличения, что если бы не ты, ни я, ни твоя мама не были бы сейчас теми, кем мы являемся, – добавил Валиант. — Более того… у тебя бы не было такой замечательной сестры…

Он прижался своим лбом ко лбу Деса, не обращая внимания на его довольно острый рог. Сейчас отцу было все равно.

— Вы можете видеть наши эмоции… чувствовать их, — продолжил Валиант, отстранившись от сына. – Даже несмотря на весь мой негатив и неприязнь к тебе, ты не сторонился меня. Наоборот, ты был благодарен хотя бы уже тому, что я тебя просто терпел рядом с собой… Ты всегда улыбался, если чувствовал, что я в ответ тоже улыбнусь. А если я был не в духе, ты всячески старался не попадаться мне на глаза… Ты не обижался и не злился, а когда, наконец, старый дурак тебя принял таким, какой ты есть, ты просто обнял меня и сказал: «папа».

Валиант сглотнул и глубоко вздохнул, прогоняя приставший к горлу ком. Каждое слово ему давалось с большим трудом. Отец выдавливал их из себя, но делал он это упорно, словно с каждой секундой внутри становилось гораздо, гораздо легче.

— Ты не монстр или не какое-то там чудовище, Десерто, — Валиант крепко обнял сына. – Но многие, те, кто не знает, кто ты такой, как и я в свое время, могут испугаться тебя. Но это будет говорить только об их невежестве.

Отец отстранился от Деса, мягко тому улыбнувшись.

— Да, я и не твой настоящий отец, — произнес он. – И, быть может, вряд ли им стану… но я буду стараться. Что ты, что ДейДрим – вы оба для меня самые родные дети, и мне совсем не важно, что ты не моей плоти и крови. Ты для меня все равно останешься сыном, что бы ни случилось.

Десерто шмыгнул носом. Чего-чего, а подобного откровенного разговора с отцом он точно не ожидал. И хуже всего, он вообще не понимал, как на это реагировать. В голову ничего не приходило, потому оставалось лишь тихо сидеть и смотреть на Валианта влажными глазами, не произнося ни слова.

— Если тебе спокойнее, когда ты от всех прячешься, — добавил отец, — я не буду насильно заставлять тебя идти тем путем, который для тебя мучителен. Я верю, что придет тот день, когда не только мы, твоя семья, сможем легко принимать тебя таким, какой ты есть. Пусть таких и будет не много. Не вини себя и не кори – ты все сделал правильно. И ты не чудовище, ты – самое лучшее, что случилось в моей жизни. И это я должен просить у тебя прощения…

Валиант вновь крепко обнял Деса. На макушку Десерто упало что-то теплое.

— Нет… не должен… — вновь шмыгнул Дес, плотнее прижавшись к отцу.

— Должен, — вздохнул Валиант.

Он отстранился от Десерто, указав копытом на его клыки.

— Потому, если ты вонзишь эти зубки в чью-нибудь задницу, — усмехнулся он, — я без зазрений совести буду утверждать, что это был не ты. А если это не сработает, спишу все на несчастный случай и скользкие тротуары.

Неожиданно для себя, Десерто засмеялся. Через мгновение к нему присоединился и Валиант. Разговор словно снял с души огромный камень, а если не скромничать, целую груду камней, мешавших спокойно дышать и двигаться. Что Дес, что отец, теперь задорно хохотали, позабыв о том, что их обоих беспокоило.

— Мы дома-а-а!

Голос Ди-Ди заставил их взглянуть в сторону выхода из комнаты.

— О-о, наши кобылки вернулись раньше, — усмехнулся Валиант. – Видимо, сегодня ДейДрим повезло, и занятия в ее кружке для жеребят, ищущих свой талант, отменили. Увидеть бы ее лицо в тот момент.

Он быстро вытер влагу, скопившуюся под глазами. Десерто повторил его действия.

— Пусть этот маленький разговор останется между нами, — подмигнул отец, — незачем лишний раз тревожить маму. Она у нас и так все знает, пусть хотя бы это будет нашей маленькой тайной. Пойдем встречать.

Десерто, широко улыбнувшись, утвердительно кивнул и шагнул следом. Около входной двери уже стояла Дерика, снимающая с себя шарф и шапку, и ДейДрим, скачущая из стороны в сторону. По настроению жеребенка было видно, что она крайне довольна тем фактом, что занятия отменили. Увидев спускающихся Десерто и Валианта, она буквально засияла.

— Ну быстрей, быстрей! – забарабанила она копытами по полу, глядя на Деса. – Пошли, я уже заждалась! Они же улетят!

— Не так быстро, — улыбающаяся Дерика повесила свои вещи на вешалку и повернулась к дочери. – Ты ничего не забыла?

Кобылка на секунду задумалась, нахмурив лоб.

— Вроде нет… — ДейДрим почесала затылок. – Есть не хочу, в комнате убрала, занятия отменили.

— А уроки?.. – ехидно улыбнулась мама.

— Ну, ма-а-а-а-ам! – Ди-Ди насупилась. – Ты же сказала, что я могу сделать их потом!

— Я сказала, что подумаю, — ответила Дерика.

Кобылка обиженно надула губы, окрасив коридор в яркие оттенки негодования. Валиант ухмыльнулся и подошел к жене.

— Да ладно тебе, — произнес отец. – Все-таки, первый снег. Ты ведь помнишь, что прогулка к прилетевшему Клаудсдейлу – это их маленькая традиция, зачем задерживать детей?

Дерика с легкой улыбкой взглянула на мужа, как вдруг ее лицо сменилось на удивленное.

— Дорогой, а что у… — произнесла она, взглянув на Деса.

Улыбка на лице единорожки стала шире.

– Понятно, – Дерика повернулась к Валианту. — Поговорил с сыном?

— Ну, что-то вроде того, — смущенно ответил он.

Она помотала головой и перевела взгляд на надутую ДейДрим.

— Ладно, — она махнула копытом. – Идите.

— УРА! – Ди-Ди подпрыгнула на месте.

— Только помните, юная леди, — Дерика указала на дочь, — когда вернетесь, Вы все сделаете. И даже не сомневайтесь, что я приду проверить.

— Ладно, — хмуро произнесла та.

Дерика повернулась к Десерто, который сменил форму на земного пони и, подхватив телекинезом шапку и шарф, начал надевать их на себя.

— А Вы, молодой джентлкольт, запомните, — мама сурово взглянула на сына, — никаких «полетаем» со своей сестрой и никаких «всего лишь на минуточку».

Десерто широко улыбнулся.

— А вот ему ты про уроки ничего не сказала… — обиженно пробубнила ДейДрим.

— Потому, что он мой любимый сын, я его всячески балую, кормлю сладким и разрешаю не делать уроки, а свою дочку я всячески обижаю, и вообще, я очень вредная и противная, — Дерика ехидно посмотрела на дочь.

Глаза ДейДрим расширились от удивления, взгляд хаотично забегал от Деса к маме, а рот беззвучно открывался в безуспешной попытке подобрать подходящее оправдание.

— Я… я так не говорила! – выпалила ДейДрим, опять надув щеки.

— Ой ли? – Дерика повернула голову, глядя на Ди-Ди сбоку.

— Но… как? И вообще!.. – ДейДрим вскинула передние ноги. – Да как вообще?!..

Мама победоносно засмеялась, заставив Десерто и Валианта улыбнуться. Она повернулась к сыну.

— Не голоден? – спросила она.

— Перекушу по дороге, — Десерто кивнул на сестру, переполненную бурей эмоций.

— Ну, давайте, — кивнула Дерика, обняв каждого из детей. – Смотрите, не поздно.

— Весело провести время, — махнул Валиант.

Десерто подхватил телекинезом заранее приготовленные седельные сумки и, кивнув маме и отцу, вышел с Ди-Ди на улицу. Клаудсдельские пегасы постарались на славу. Для первого снежного дня погода, на удивление, стояла великолепная. На улице почти не было ветра, а легкий холодок, казалось, нужен был лишь для того, чтобы снежинки не растаяли уже в первые часы своего существования. Тонкий слой снега лежал уже практически везде, окрашивая город в мягкий белый цвет, а медленно падающие снежинки только дополняли эту умиротворяющую атмосферу, отгоняя осеннюю хандру. По небу то и дело пролетали группы пегасов, перемещающие облака туда, куда это было необходимо. Улицы городка тоже были наполнены спешащими куда-то пони. Кто-то хотел тоже посмотреть на прибывшую столицу пегасов, кто-то просто торопился по своим делам, а кто-то, сердито ворча, убирал наметенный «подарок» с неба.

Но, в отличие от прочих жителей городка, которые тоже шли смотреть на Клаудсдейл, только ДейДрим и Десерто знали место, откуда открывается самый лучший вид. К тому же, оттуда и до самого летающего города – копытом подать. Но лучше это копыто не подавать. Пару лет назад, поддавшись искушению, Дес и Ди-Ди умудрились пролезть в Клаудсдейл на фабрику облаков. Это было не так уж и сложно сделать, ведь вместо стен у пегасов облака, а находящихся рядом пони Десерто прекрасно чуял. Стоило им только оказаться внутри самой фабрики, неугомонный характер сестры сделал свое дело, и парочка умудрилась вывести из строя один из приборов, который был нужен пегасам в производстве. Естественно, пришлось улепетывать со всех ног, а догнавших их группу пегасов Дес сбил со следа тем, что принял облик одного из инженеров, которого он видел на фабрике. Сбежать-то они сбежали, но, о Святая Селестия, какая потом последовала взбучка от Дерики… Мама неистовствовала так, что порой казалось – лучше бы они пришли в Клаудсдейл и во всем признались.

— Идем как обычно, — кивнул Десерто, плотнее укутываясь в свой оранжевый шарф.

— Ага, — ответно кивнула Ди-Ди.

Она, как заправский шпион, приспустила на глаза свою голубую шапку и спрятала нос в такого же цвета шарф, словно маскируясь перед важным заданием. Кобылка, приняв важный и серьезный вид, шагнула вперед, Дес пошел следом. Если бы одноклассники ДейДрим увидели бы ее сейчас, это бы выглядело как «заставили тащиться со своим страшным братцем, бедная», так что тут они оба были «защищены».

— Ты хоть взял? – Ди-Ди остановилась на секунду и обернулась.

— За кого ты меня принимаешь? — нахмурился Десерто, приоткрыв сумку и показывая содержимое.

— Так, на всякий, — хмыкнула ДейДрим и пошла дальше.

Путь лежал к северной окраине города, где местность уходила круто вверх, а спустя пару десятков метров – так же круто вниз. Добавить к этому еще довольно густую лесную растительность и отсутствие тропинок, и ты получаешь скверное для прогулок место, где запросто можно было оступиться или заплутать. Последнее, кстати говоря, было не страшно, ведь лесок был мелким, и, даже заблудившись, рано или поздно можно выйти к его окраине, а там и до ближайшей дороги, которая выведет к городку, – копытом подать.

Однако несколько часов скитаний по такому труднопроходимому месту вряд ли можно было назвать приятным времяпровождением, потому прочие жители городка предпочитали обходить его стороной. А зря, ведь в самом центре этой чащи находился высокий холм. Хотя многие его считали ничуть не ниже горы, но все же, по сравнению с остальными горными гигантами Эквестрии, – это был всего лишь холм. С него и открывался наилучший вид на Клаудсдейл в те дни, когда родной дом пегасов пролетает около города.

Десерто и ДейДрим уже не первый год тайно проникали в это местечко. В лесу было немного опасных диких зверей, да и с теми хорошо справлялся парализующий луч Деса. Не зря он когда-то научился этой способности по совету мамы. А пересеченная местность преодолевалась за считанные минуты телепортом. Главное было знать, куда именно прыгать, но с этим тоже проблем не было. Проблемой была лишь энергия – что телепортация, что парализующий луч, если вдруг его придется использовать, требуют очень много сил. Но эту проблему решала пара пакетов с гелем, лежащих сейчас в сумке Деса, и все еще дующаяся после разговора с мамой сестра.

— Ну наконец-то! – победоносно произнесла ДейДрим, когда парочка вышла к окраине.

Десерто остановился рядом и огляделся. Тишина и спокойствие.

— Готова? – он повернулся к сестре.

— Он еще спрашивает! – потерла копыта Ди-Ди.

Дес достал из сумки пакет с гелем и залпом осушил его. ДейДрим, не теряя времени, быстро вскочила на спину брату, обхватив его шею передними ногами. В ту же секунду Деса объяла зеленая аура, сняв с него облик земного пони.

— Но, Дырявоногий! – засмеялась Ди-Ди, бойко постучав по спинной пластине Деса задней ногой.

— Вот ведь противная земнуха! – фыркнул Десерто, оглянувшись на сестру.

ДейДрим лишь рассмеялась. Секунда, и короткий скачок перенес обоих вглубь леса. Оказавшись на небольшой поляне, Дес повернулся к стволу старого дерева, около которого лежало несколько камней и палок. Просто палки и камни для случайного прохожего, но очень важный знак для Деса и Ди-Ди – указатель, куда следует прыгать дальше. Еще мгновение, и новое место с другой отметкой. Очередной указатель – и опять прыжок.

— Уху-у-у! – ДейДрим вскинула передние ноги после очередной телепортации. – Еще!

— Дай… отдышаться… — Десерто хватал ртом воздух, опустив голову.

— Быстро же ты сдулся, Дырявоногий! – ехидно произнесла Ди-Ди.

Она сильнее обхватив Десерто за шею, прижавшись к ней щекой.

— Ага… — кивнул Дес и улыбнулся. – Старею…

— Ну, на самом деле нет, — хихикнула кобылка. – Пять раз подряд! Новый рекорд.

— Мама бы мной гордилась… — Дес выпрямился.

Его дыхание уже пришло в норму, часть сил восстановилась.

— Ага, а потом бы убила, — хмуро произнесла ДейДрим. – Когда бы узнала, как мы сюда добираемся.

Дес усмехнулся и вновь телепортировался. Оба оказались на высоком склоне, возвышающимся над остальным лесом. Как обычно, Десерто прыгнул довольно точно, чтобы оказаться в нужном месте – плоской каменной плите около крохотной пещеры. Ди-Ди достала из седельной сумки брата небольшой сверток и спрыгнула вниз.

— Хорошо… вернуться сюда опять, — огляделся Десерто, постепенно восстанавливая дыхание.

— Ага! – кивнула кобылка и двинулась к пещере.

Десерто последовал за ней. Отверстие в земле было небольшим, и внутри вдвоем уже было тесновато. Но Дес не планировал заползать вслед за Ди-Ди, ограничившись только просунутой внутрь головой. Пещера ничем не отличалась от подобных природных образований, за исключением лишь небольшого пьедестала из пары камней, который был сооружен ДейДрим и Десерто уже бог весть сколько лет назад. На нем располагались разные предметы – от бутылочных крышек до кукол, старых часов и столовых приборов. Старый ритуал, придуманный ДейДрим, чтобы «поблагодарить местных духов» за то, что они позволили ей и брату найти это место. Десерто уже и не помнил, в какой книге она нашла что-то подобное, но забавная традиция каждый год приносить сюда что-нибудь у них сохранилась по сей день. Вот и сейчас ДейДрим положила рядом с остальными «подношениями» старый разноцветный мяч Десерто, одну из первых его игрушек. Дерика все равно уже собиралась избавляться от этого, по ее мнению, «барахла», потому Дес решил оставить это воспоминание о детстве тут.

— О Великий Дух леса! – Ди-Ди подняла передние ноги и закрыла глаза. – Прими этот скромный дар, как нашу благодарность!

Десерто тихо усмехнулся про себя. Интересно будет взглянуть на подобный «ритуал» лет эдак через десять. ДейДрим глубоко вздохнула, открыла глаза, встала и подбежала к Десу.

— Все готово! – произнесла она. – Можно отправляться.

— Ну, если только «Дух» не против, — улыбнулся Дес.

— Не, все нормально, — отмахнулась ДейДрим.

Она вышла из пещеры и вскочила на спину брату. Десерто повернулся и пристально посмотрел на сестру, которая ответила невинной улыбкой.

— Кхм… — он прокашлялся.

— Что? – ДейДрим недоумевающе пожала плечами.

— То есть, — произнес Дес, — я потащу тебя и наверх?

— А зачем потащишь? – удивленно спросила Ди-Ди. – Полетим же.

Десерто нахмурился, глядя точно в глаза хитро ухмыляющейся кобылки.

— Ах мы полетим? – он многозначительно кивнул головой.

— Ой да ладно тебе! – фыркнула Ди-Ди. – Тут, вон, копытом подать! Тем более, мы же не полетим высоко, только до верхушки.

Дес промолчал, осуждающе смотря на сестру.

— Ну Десик, — ДейДрим сделала щенячьи глаза, — ну пожалуйста! Просто не расскажем маме и все.

Десерто отвернулся и, подняв подбородок, закрыл глаза.

— Нет, — коротко ответил он.

— Ну-у-у-у Дес! – ДейДрим обняла его за шею. – Ну пожалуйста! Я все-все сделаю!

Десерто открыл один глаз и взглянул на сестру. На его лице появилась слабая улыбка.

— Все-все? – он сощурился.

— Ну… — Ди-Ди приставила копытце к подбородку. — Хотя бы не буду рассказывать маме, кто стащил банку с хлопьями.

Глаза Деса широко распахнулись, а взгляд вонзился в сестру.

— Это шантаж! – фыркнул он.

— О да! – захихикала ДейДрим.

Десерто надул щеки и отвернулся.

— Ну и рассказывай, — фыркнул он.

Ди-Ди спрыгнула со спины брата и встала рядом, глядя на Деса сбоку.

— Ну не обижайся, я пошутила! – вскинула она передние ноги. – Не буду я никому ничего рассказывать.

Кобылка обняла его за переднюю ногу.

— Ну пожалуйста… — ДейДрим выпятила нижнюю губу.

Десерто закатил глаза и громко выдохнул.

— Ну ла-а-а-дно! – устало произнес он.

— Ура! – вскрикнула Ди-Ди.

Она опять запрыгнула на спину Деса.

— Вперед! – задорно крикнула ДейДрим.

Десерто повернулся, взглянув на нее осуждающим взглядом.

— Ну чего опять? – насупилась кобылка.

— Крылья отдай, — кивнул Дес.

— Ой! Прости! – Ди-Ди быстро отодвинулась, дав обоим крыльям Десерто, наконец, расправиться.

Секунда, и оба поднялись в воздух. Эмоции сестры, окрасившие сейчас все вокруг летящего Деса, трудно было описать словами. Подобные моменты, когда младшая сестра была просто счастлива, он любил больше всего. ДейДрим, опираясь на спинную пластину задними ногами и обхватив голову брата передними, с широко открытым ртом глазела по сторонам. Десу, как обычно, приходилось помимо полета еще и придерживать ее телекинезом, что было далеко не просто. Но эти несколько минут полета на вершину стоили того.

Наконец, парочка приземлилась около одинокой сосны, растущей прямо на вершине. Лохматые ветви дерева уже были покрыты тонким слоем снега, придавая ей умиротворяющий и приятный вид. Десерто подошел к дереву и сделал глубокий вдох, наслаждаясь ароматом хвои в воздухе, и совсем не заметил, как младшая сестра с разбегу впечатала задние ноги в ствол сосны, тут же отскочив в сторону. На голову Деса свалилась приличная куча снега, накрыв его почти с головой, что вызвало у ДейДрим гомерический приступ хохота.

— Попал… попался! – сквозь смех выдавила из себя Ди-Ди. – Дырявка попался!

Дес выбрался из сугроба, отряхнулся и сердито взглянул на сестру.

— Ты… ты чего? – смех ДейДрим немного угас.

Десерто взлетел над поляной, рванув к ней. Кобылка завизжала и прыгнула в сторону, пытаясь укрыться за деревом. Но телекинез Деса оказался быстрее. Он схватил младшую сестру за ноги, поднял в воздух и швырнул в оставленный ею сугроб. ДейДрим с испуганным воплем скрылась под снежной пеленой. Теперь пришла очередь Деса покатиться со смеху.

— Пфрафы… пафф… — Ди-Ди, сердито размахивая передними ногами, пыталась вылезти из-под снега. – Противный! Это нечестно!

— Ой, а что такое? – Десерто продолжал смеяться, опустился на землю. – Земнуха не умеет летать?

— Ну я тебя сейчас!.. – ДейДрим рванула к брату.

Она набросилась на Деса, обхватив того передними ногами за шею. Тот, не в силах сдержать рвущийся наружу смех, плюхнулся спиной на землю. ДейДрим начала неистово барабанить передними копытами по панцирю Деса, что заставляло его хохотать еще громче.

— Только не зубы!.. — сквозь смех, умолял он пытаясь закрыться от сестры. – Хах!.. Ой, пощадите!..

— Вредина! – улыбаясь, кричала Ди-Ди, пытаясь отпихнуть передние ноги брата и стукнуть его куда-нибудь.

Баталию прервала группа пегасов, которая со свистом пролетела в этот самый момент высоко в небе. ДейДрим быстро спрыгнула с брата, отбежала к краю холма и подняла голову вверх. Группа переносила куда-то довольно крупное облако и делала это, надо сказать, очень быстро и профессионально. Меньшего от погодных пони и не ждешь. Вдалеке, куда они двигались, небо кишело снующими туда-сюда пегасами. А над всей этой рабочей суматохой красовался Клаудсдейл. Огромные облака, сплетенные в изящные небесные постройки, выдержанные в лучших традициях архитектуры пегасов. Помимо этого, город также был украшен всевозможными радугами, пестро переливающимися по всей площади величественной столицы.

— Круто! – ДейДрим с глазами, полными восторга, и открытым ртом, смотрела на всю эту красоту.

Пусть кобылка уже и видела подобное не раз, но все равно, наблюдение за самым прекрасным, по ее мнению, зрелищем всегда захватывало дух. Десерто уселся рядом, достав телекинезом из седельной сумки что-то, завернутое в бумагу, и положил рядом с сестрой.

— Это чего? – спросила Ди-Ди, тут же схватив сверток, и принялась его распаковывать.

Внутри оказалась пара бутербродов с шоколадной пастой, которую юная кобылка просто обожала. Ошеломленный взгляд ДейДрим метался от свертка к брату.

— Ну, я решил, что неплохо будет порадовать не только глаза, но и живот, — ухмыльнулся Десерто.

ДейДрим, недолго думая, схватила первый бутерброд и начала его жевать, смачно чавкая. Мамы рядом не было, поэтому можно было пуститься во все тяжкие, размазывая вкуснейший шоколад по всей мордочке и копытам, а потом долго все это слизывать. У Дерики случился бы инфаркт, если бы она это увидела.

— Я шефбя обофшаю! – попыталась произнести Ди-Ди, но этому мешал бутерброд.

Десерто сел поближе и широко улыбнулся. Глаза брата начали постепенно менять цвет с голубого на желтый.

— Афт ши хитфрюга! — Ди-Ди улыбнулась с набитым ртом. – Прифтафил мне бутирпфрот, шобпы шамаму наештша!

Десерто гордо поднял голову, выпятил грудь и, нацепив многозначительную мину, сложил губы трубочкой. В сочетании с двумя длинными клыками, выглядело это довольно забавно.

— А что там значит желтый цвет? – Ди-Ди проглотила свой кусок и облизнулась.

— Не помню, — Дес почесал затылок, — надо у мамы спросить. Но, вроде бы, это гнев или счастье.

— Офга, — кивнула ДейДрим и, откусив очередной кусок, зачавкала. – Опшефелено шафсте. Ши мне почшаше принофши шакое, обофшрефша шафстя. Иф уфшей тефшь бушет.

Десерто усмехнулся, повернув голову в сторону Клаудсдейла. В этот самый момент пара пегасов стремительно сорвалась с места и, прочертив две линии на небе, скрылись за облаками.

— Круто! – Ди-Ди прикончила последний бутерброд и начала слизывать остатки шоколада с передних копыт. – Наверное, здорово летать на такой скорости… Ты бы так смог?

Кобылка повернулась к брату. Дес вновь почесал затылок.

— Да нет, вряд ли, — пожал он плечами. – Может, кто-то из таких, как я, и может, но я точно нет. Я же не пегас.

ДейДрим согласно покивала. Внезапно, эмоции вокруг нее резко сменились на яркий интерес и любопытство, приправленные отчетливо уловимыми издевательскими нотками. Дес очень хорошо знал это состояние, когда сестра вновь придумала что-то такое, чем можно подколоть или задеть братца. Он устало закатил глаза и ухмыльнулся.

— Кстати! – на лице сестры возникло ехидное выражение. – Как раз насчет наших «пегасов».

Хитрая мордочка сестры и колючий взгляд, сверлящий брата, приготовились пойти в наступление. Десерто терпеливо повернулся, приготовившись отражать «нападение».

— Ты о ком? – Дес немного наклонил голову.

— Как это о ком? – произнесла Ди-Ди с наигранным удивлением. – Я о нашей беленькой новой знаменитости!

— Ты о Фоулер что ли? – произнес Десерто. – А что с ней?

ДейДрим обошла брата со спины и встала с другого бока.

— Вот и я хотела бы спросить, что с ней? – она посмотрела на брата, вскинув голову.

— А мне почем знать? – пожал плечами Дес. – Такое чувство, как будто мы… не думаешь ты, что ли?.. О не-е-е-е-т!

— О да-а-а-а! – хихикнула ДейДрим.

Десерто нахмурился, однако это лишь распалило настрой сестры выведать у него чего-нибудь эдакого. По ее глазам было видно, что любое, что сейчас скажет Дес, будет тут же исковеркано и использовано против него.

— Что же ты так яро полез на ее защиту в тот вечер? – Ди-Ди прищурилась.

— А… — Десерто попытался вставить слово.

— И почему же она полезла защищать тебя, отправив нашего любимчика школы в полет вверх крупом? – перебила его ДейДрим.

Кобылка вновь обошла брата со спины, встав уже с другого бока.

— Ну… а что мне было делать? – удивленно произнес Дес. – Я же не знал, что она там… сама кому-хочешь круп надерет.

— Что-то я не припомню в тебе подобных «рыцарских» позывов, — хихикнула ДейДрим.

Ее глаза неожиданно расширились от пришедшего озарения, словно она нашла ответ на самый важный вопрос во всей вселенной и теперь готова была явить его миру. Конечно, все это было наиграно, а сама Ди-Ди просто ждала удобного момента, чтобы обрушить на голову брата все накопившиеся колкости.

— Ага! – она глубоко и восхищенно вздохнула. – Дырявка влюбился!

«О нет… началось»

— Что? – Десерто отстранился, прижав одну из ног к груди. – Я? В нее? Ты чего? Как это вообще возможно?

Но ДейДрим не слушала. Она начала прыгать вокруг Деса, напевая придуманную только что песенку.

— А Дырявка втюхался! А Дырявка втюхался! – хихикала она.

— Ничего подобного! – фыркнул Десерто.

Получилось грубовато и резко. Дес поймал себя на мысли, что подобная невинная шутка сестры почему-то рассердила его. Ощущение, когда ты пытаешься врать, но у тебя ничего не получается. Очень… неприятное ощущение, особенно сейчас.

— Ой, какой ты сердитый! – ДейДрим скорчила рожу, пародируя лицо брата.

— Не неси ерунды! – надулся Дес.

— Да я видела, как ты на нее пялился! – все не унималась кобылка.

— Да на нее все так пялились! – выпалил Десерто. – Она ж у нас теперь местная знаменитость! Что теперь, будешь вокруг всей школы прыгать и кричать, что они «втюхались»?

Гнев. Почему он неожиданно разозлился на такую дурацкую шутку? Странно, но Дес обычно спокойно реагировал на подколки младшей сестры, но эта его взбесила. Он сердито опустил голову и надул щеки. Это было зря, ведь нащупав, наконец, уязвимую точку брата, садистка-сестра теперь уже точно будет бить точно туда. И бить со всей силой. Надо было придумать, как увести разговор в другое русло или, хотя бы, успокоиться.

— Ой, да неужели! – ДейДрим, перестав прыгать, подошла к брату, просунув свою ухмыляющуюся рожицу на линию его взгляда. – А чего ж ты стал ее защищать, даже форму сменил?

— Потому что я не знал, что бы могло произойти, если бы у нее случился очередной приступ! – Десерто гневно вскинул копыта, глядя на сестру.

Оба мгновенно замолчали. ДейДрим, перестав смеяться, удивленно нахмурила брови и сделала шаг назад, напуганная подобной реакцией брата. Дес же, осознав сказанное, схватился ногами за голову и выругался про себя.

«Да что же это такое?!»

Он глубоко выдохнул, опустив передние ноги на землю, и повернулся к ДейДрим. Его лицо сразу помрачнело, а настроение, казалось, безнадежно испортилось.

— Че… чего? – сестра подошла ближе и села напротив него. – Чего это за приступ?

— Ничего… — отвернулся Дес.

— Эй! – возмутилась Ди-Ди. – Сказал «А», говори «Е»!

— «Б», — поправил ее Десерто.

— Зубы не заговаривай! – ДейДрим ткнула брата в плечо. – Что там у нашей Фоулер-то не так? Она что, болеет чем-то?

Десерто отвернулся.

— Не стоило мне это говорить… — тихо произнес он. – Прости…

ДейДрим подошла еще ближе, опершись передними ногами на плечо брата.

— Узнаю своего братика! – тепло улыбнулась она. – Естественно, ты бы не полез просто так. Но ты же сам понимаешь, что я не усну, пока не узнаю всей правды! Не заставляй меня спрашивать маму!

Десерто кисло ухмыльнулся.

— Я обещал не рассказывать никому… — грустно произнес он.

— Эй! – Возмущенно произнесла Ди-Ди. – У меня брат – чейнджлинг! Как будто я проболтаюсь!

Дес неуверенно помялся. Сестра была права – она просто жизни никому не даст, пока не узнает, что же за секрет он сболтнул. ДейДрим умела хранить тайны, и ее любовь к тому, чтобы знать то, чего не знает никто, иногда даже превышала любовь к шоколаду. Но, в то же время, она и понимала – если секрет кому-то сболтнуть, он уже переставал быть секретом. Кроме, конечно, самой Ди-Ди – ей секреты сбалтывать можно.

— Ну… — начал Дес, — ты все равно этого так просто не оставишь.

Он рассказал ДейДрим все, что сам знал в настоящий момент. И то, почему они сюда переехали, и то, что за недуг постепенно овладевает дочкой Фоулеров. Ди-Ди слушала молча, даже не переспрашивая, а под конец, просто молча опустила голову и почесала затылок.

— Они же ей помогут? – наконец, произнесла она.

— Надеюсь… — кивнул Десерто. – Потому-то я и повел себя как полный идиот… Но все кончилось хорошо – и для нее, и для меня.

— Не-е-е-т! Ты повел себя, как настоящий герой! – ДейДрим вскинула передние ноги вверх.

— Ди-Ди! – улыбнувшись, фыркнул Дес.

— Славься, славься! Великий и благородный сэр Дырявка! – громко произнесла ДейДрим.

Десерто не выдержал и засмеялся. К нему тут же присоединилась и сестра, добавив свой звонкий хохот. В этот самый момент, над головами вновь пронеслась очередная группа пегасов, перегоняющих куда-то пару грозовых облаков, которые сердито рокотали и всячески протестовали против подобного обращения. Это заставило Деса и Ди-Ди вновь вернуться к тому, зачем они сюда пришли. Эта глупая вспышка гнева и рассказ такого важного секрета немного успокоили Десерто. В любом случае, что может случиться? Дочь Фоулеров уже, видать, и забыла о том инциденте, погрузившись в свою школьную жизнь с новыми друзьями. И правильно, ей же лучше.

Когда, наконец, оба изрядно замерзли, Дес, выпив последний пакет с гелем, телепортировал обоих к окраине леса. Домой они возвращались уже в приподнятом настроении. Ежегодный ритуал проведен превосходно, и можно было не опасаться гнева «Духа леса» в этом году. Войдя в город, Ди-Ди по уговору двинулась чуть впереди, нацепив на лицо кислую мину и слегка задрав подбородок.

Внезапно, из-за поворота, ведущего на соседнюю улицу, им навстречу вышла Элизабет, задумчиво смотрящая себе под ноги. На пегаске был надет красный шарф с белой шапкой, идеально гармонирующий с ее шерстью и гривой. Остановившись, она подняла голову и взглянула на Десерто и его сестру, коснувшись его такой знакомой золотой волной интереса. Она слабо улыбнулась, а эмоции, витавшие сейчас вокруг, стали ярче.

— Какая неожиданная встреча, – произнесла Элизабет, взглянув на Ди-Ди.

Кобылка остановилась.

— И тебе привет, — ДейДрим приветственно подняла копыто.

Дес молча кивнул и отвел взгляд, стараясь не смотреть на Лизу. Судя по эмоциям дочери Фоулеров, ей явно пришелся не по вкусу этот жест, пусть он и нужен был как раз для обратного.

— Я даже не удостоюсь скромного «привет»? – нахмурилась она, глядя на Деса.

— Плифет… — произнес Десерто, все так же пряча глаза.

Лиза усмехнулась и повернулась к ДейДрим.

— Все продолжает играть в шепелявого, — пожала она плечами. – Как мило.

Ди-Ди насупилась. Осознание того, что их маленькую тайну знает еще кто-то, не доставляло радости кобылке, но она старалась сохранять свое обычное дружелюбное состояние. Ведь в этом не было вины Фоулер.

— А чего ты тут делаешь? – произнесла Ди-Ди.

— Ничего особенного, просто прогуливаюсь, — ответила Элизабет, явно ожидая подобного глупого вопроса, который, видимо, был ей задан уже не единожды. – Я вижу, вы делаете тоже самое.

— Ну, как-то да, — улыбнулась ДейДрим.

Десерто молчал, говорила лишь его сестра. Элизабет посмотрела на Деса. Неожиданно, к эмоциям вокруг нее добавились сердитые нотки. Не очень хороший знак.

— Милая прогулка с любимой сестрой? — спросила Лиза, продолжая смотреть на Десерто.

— Как будто это что-то невероятное, — вновь ответила ДейДрим.

Эмоции вокруг Элизабет еще больше окрасились в сердитые цвета. Видимо, пегаска хотела, чтобы ей ответил именно Дес, но тот молчал.

— За тебя так и будет отвечать твоя сестра? – Элизабет наклонила голову в сторону.

— А это что, плохо что ли? – нахмурилась ДейДрим.

Напряжение росло. Нужно было что-то срочно делать, ведь мирно начавшийся разговор грозил вылиться в серьезную ссору. И, как ни странно, камнем преткновения стал сам Десерто.

— Можешь мне ответить на один вопрос? – Элизабет сердито взглянула на ДейДрим.

Ди-Ди ощетинилась, но ничего не ответила. Напряжение между двумя кобылками нарастало.

— Каково это, — холодно произнесла Элизабет, — на виду у всех ни во что его не ставить, а, когда вы наедине, лицемерно притворяться любящей сестричкой?

Эмоции вокруг ДейДрим вспыхнули, кобылка сделала шаг вперед.

— Ч…чего это я притворяюсь?! – сердито фыркнула она. – И вообще, какое тебе дело-то?!

Элизабет прочертила глазами круг, вернув взгляд на ДейДрим.

— Интересно, а твоя мама знает об этом? – колко произнесла она. – Или это очередной милый спектакль?

— Не твое дело! – выпалила ДейДрим.

Кобылка сделала очередной шаг вперед, гневно сверля Элизабет взглядом. Дела начинали принимать еще более скверный оборот.

— А что, если ей кто-нибудь расскажет? – Лиза вызывающе взглянула на ДейДрим.

Это было явно лишнее. Глаза жеребенка расширились, а губы гневно затряслись, пытаясь подобрать подходящую фразу, чтобы парировать этот выпад.

— Тогда кто-нибудь узнает, — ДейДрим ответно впилась взглядом в оппонентку, — что… что ты больная на всю голову!

По телу Деса прокатился холодок. Вот теперь в разговор уже поздно было вклиниваться – опасную черту не просто переступили, ее перепрыгнули, оставив в нескольких метрах позади. Лицо Элизабет еще больше помрачнело. Она подняла взгляд на Деса.

— О, проболтался все же… — обиженно хмыкнула она. – А обещал молчать. Выходит, лжец?

— Чего ты к нему прицепилась?! – крикнула ДейДрим.

Эмоции вокруг обеих уже пестрили гневными тонами, словно они были двумя разъяренными драконами, готовыми сцепиться. И даже тот факт, что второй дракон был помельче, ничуть не уменьшал горящую внутри него ярость. Надо было СРОЧНО что-то делать.

— Ди-Ди, не надо… — Десерто подошел к сестре и протянул к ней правую ногу.

— Ой, вы посмотрите… — хмыкнула Лиза, — и шепелявость пропала.

— Хватит трогать моего брата! – гневно топнула Ди-Ди, глядя на пегаску.

— Он вообще тебе даже не брат! – огрызнулась Элизабет.

А вот теперь прорвало еще и плотину. Десерто в последнюю секунду успел схватить Ди-Ди телекинезом и подтянуть к себе, перегородив ей путь своим копытом. Сейчас сестра была похожа на яростный клубок, готовый наброситься на пегаску, даже несмотря на очевидное превосходство той в размерах и силе. Пусть это будет даже легкий укус. Телекинез прочно удерживал кобылку, пока из ее глаз не выступили слезы.

— Ди-Ди, не надо, — твердо, но тихо произнес Десерто. – Я этого не…

— Сена с ДВА! – прорычала ДейДрим, повернув плачущее лицо к брату. – ТЫ заслуживаешь большего! Что она вообще знает о тебе?! Через что тебе приходится проходить?! Чего она пристала?!

ДейДрим, шмыгнув носом, отпрыгнула от Деса, повернув гневное и заплаканное лицо в сторону дочери Фоулеров, которая все это время стояла неподвижно.

— Это что, для тебя такое развлечение?! – сквозь слезы, прохрипела Ди-Ди. – Слишком скучно твоей богатой попе?! Сумасшедшая злюка!!!

Кобылка увернулась от очередной попытки Десерто остановить ее.

— Так тебе и надо!!! – ДейДрим громко заорала на Элизабет и со всех ног рванула вперед по улице.

«Катастрофа…»

Десерто медленно встал, сделал глубокий вдох и, опустив голову, пошел следом за сестрой. Бежать, лететь или, уж тем более, телепортироваться, сил не было. Тем более, свербящее чувство вины, что он стал причиной этой перепалки, возникшей на пустом месте, надежно засело в его голове и не давало сосредоточиться. Он опять где-то просчитался, только не мог понять, где же именно. И это одновременно вгоняло в уныние и бесило – опять есть вопрос, но нет ответа. А причина та же – он сам. Зачем она так повела себя с ДейДрим? Ответа не было.

Сейчас важнее всего было утешить Ди-Ди. Дес, боясь распалить конфликт дальше, молча прошел мимо Элизабет. Она стояла и смотрела прямо на него, не проронив ни слова. Вокруг дочери Фоулеров так же витала огромная туча разнообразных эмоций, но Десерто даже и не пытался распознать их.

«Надо догнать ДейДрим…»

Укутавшись поплотнее в шарф, он прибавил ходу.

---

Сон медленно отступал, возвращая Лизу в реальный мир. Она зевнула и попробовала потянуться, но измученное вчерашней тренировкой тело смогло изобразить лишь жалкую пародию на сладкие утренние потягивания. Мастер Ниб определенно вытряс все самое нехорошее, что только мог, и даже оставил на сдачу. Элизабет, превозмогая боль в мышцах, медленно села, сложив помятые и распластавшиеся по всей кровати крылья. Всего лишь месячное отсутствие практики – и ты уже не чемпион, а развалюха, которая едва способна выдержать обычный темп тренировки. А еще эти всякие черные зубастые личности, лезущие ни с того ни с сего в голову, заставляя сосредоточить все свое внимание и мысли именно на них… вернее на нем. Элизабет тяжело сползла на пол и, пошатываясь, пошла в сторону ванной. За окном было все еще темно, но слабые лучи рассвета уже проникали в комнату, погружая ее в мягкий полумрак, поэтому зажигать свет не было необходимости. Спасибо хоть, что сегодня выходной и не придется тащиться в таком состоянии еще и на учебу.

И вновь в такой час самый лучший союзник – горячий душ. Для кого-нибудь, конечно, таким союзником может быть кружка сидра, бокал кантерлотского вина или объятия крайне приятной тебе личности, но, к сожалению, ничего из этого списка у Лизы сейчас не было. Потому – только душ. Поток горячей воды, стекающий по шерстке пегаски, уносил с собой утреннюю сонливость и боль, терзавшую каждую ноющую мышцу. Она поймала себя на мысли, что было бы очень хорошо сейчас кому-нибудь закутать ее в полотенце и отнести в кровать, дав чашку чего-нибудь горячего и безалкогольного.

«Ага, сейчас! Совсем обленилась. Двигай задницей, Фоулер»

Элизабет фыркнула. Натянув полотенце на себя, Лиза, копируя самый популярный костюм у детишек во время Ночи Кошмаров, зашла обратно в комнату. Тело отмучалось – пришло время головы. Элизабет начала вспоминать, чем же таким сегодня, в выходной, она хотела бы заняться. Мыслей было слишком много, большая часть из которых была абсурдной, а другая – просто ненужной. Решив больше не забивать голову всякой ерундой, пегаска двинулась в гостиную.

В коридоре тускло горели лампы, зажжённые Темпером еще накануне, позволяя Элизабет не сталкиваться с мебелью.

«Стоит спросить, как у него получается просыпаться так рано и успевать переделать столько дел»

Лиза, незаметно для себя, оказалась около главной лестницы, ведущей на нижние этажи. Как говорила мама – «если не знаешь, куда идти – иди в гостиную». Элизабет, широко зевнув, решила поступить именно так. Сегодня в городок по расписанию уже должен прибыть Клаудсдейл вместе со снегом и началом заморозков, а это точно значит лишь одно – Темпер еще и растопил камин. Погреться около огня в спокойной и тихой обстановке – лучше и не придумать. К тому же, вдруг в голову придет идея, чем же сегодня себя занять. Воодушевившись мудрой мыслью, Элизабет двинулась вниз по лестнице.

Гостиная встретила пегаску мягким оранжево-желтым светом, идущим от растопленного камина и слабым запахом дерева, книг и любимых благовоний Треи. Большая гостиная четы Фоулеров, по совместительству, была также и библиотекой, поэтому под высокими потолками вдоль стен стояли живописные стеллажи из красного дерева, украшенные замысловатыми узорами. В каждом из исполинов находились сотни книг – подаренные, купленные, найденные семьей Фоулеров за долгие годы. Каменный пол устилал огромный красный ковер, протянувшийся на всю комнату, расписанный очень красивыми узорами, но вот понять, что вообще собой олицетворяли эти странные закорючки и кружки – было невозможно. В детстве Элизабет могла часами ползать по этому ковру, разглядывая эти «рисунки» и фантазировать. Иногда к ней присоединялся и отец, превращая молчаливую игру в шумный симпозиум двух пегасов. В самом центре комнаты обычно стоял длинный стол, но сейчас он был убран, а на его месте, лицом к камину и спиной к входной двери, стояли два бордовых дивана и пара кресел. Несомненно, все это было подготовлено заботливым дворецким. Вот на один из таких диванов и планировала плюхнуться Элизабет, вытянув копыта к теплу, идущему от камина.

Неожиданно, в тусклом свете Лиза увидела золотистую гриву с фиолетовой прядью, которая виднелась из-за спинки одного из диванов. Очень приятный сюрприз, ведь что Трея, что Чейз должны были сегодня отправиться в Эпплвуд по какому-то очередному важному делу или заказу, но, видимо, мама почему-то осталась дома. Значит, скучать Лиза будет не одна.

— Тоже не спится? – послышался мягкий голос Треи.

Элизабет опешила, но, быстро придя в себя, широко зевнула, не успев ответить.

— Ты топаешь, как твой отец, — продолжила мама, отвечая на немой вопрос дочери.

— Доброе утро, — усмехнулась Лиза и подошла ближе.

Элизабет мягко прислонилась к матери, потершись щекой об ее лоб.

— И тебе доброе утро, — ответно улыбнулась Трея, взглянув на дочь.

Она сидела на диване, завернувшись в белый плед, а перед ней стоял небольшой столик, где располагался чайный сервиз. Из одной чашки шел пар, в то время как вторая была пустой.

— Ждешь кого-то?.. – ехидно спросила Лиза, глядя на вторую чашку, и села около матери.

— Красавца жеребца, похитившего мое сердце… — с мягкой усмешкой произнесла мама, вновь повернувшись к камину. – Но, к сожалению, он уехал в Эпплвуд, оставив меня со словами «Я сам справлюсь, отдохни хотя бы сегодня». Так что придется наслаждаться общением с любимой дочерью.

Она взяла чашку, с удовольствием вдохнула аромат и сделала небольшой глоток.

— А вдруг я бы провалялась до середины дня? – произнесла Лиза, наливая чай.

— Ну, спешить мне сегодня все равно некуда, — отрицательно мотнула головой Трея. – К тому же, вряд ли ты бы спала столь долго.

Элизабет удивленно наклонила голову, взглянув на мать. Трея продолжала смотреть на языки пламени, танцующие в камине.

— Это почему же? – нахмурилась кобылка.

— Потому что твоя голова сейчас забита огромным количеством вопросов, — спокойно ответила мама, не отводя взгляда от огня, — и ты настолько жаждешь получить на них ответы, что не можешь спокойно сидеть на месте.

Лиза вновь оторопела.

— А… блин, Темпер… — полушепотом фыркнула Лиза.

Трея лишь усмехнулась, и, повернувшись к дочери, поймала ее удивленный взгляд.

— Зря ты так о Темпере, — покачала она головой. – Он не сдаст тебя, даже под угрозой увольнения. Что, естественно, вряд ли когда-нибудь произойдет.

Пегаска потупила взгляд. Это была чистая правда – кто-кто, а семейный дворецкий был самым преданным союзником маленькой Элизабет, независимо от тяжести ее «преступления». Плохо было так о нем думать.

— Ты – дочь своего отца, — не дожидаясь конца мысленных бичеваний дочери, продолжила Трея. – У вас все переживания или метания на лицах написаны. Во всяком случае, для меня точно.

Лиза молча взяла чашку, наполнила ее и вдохнула аромат. Да, от мамы в этом доме что-либо скрыть вряд ли получится, и, рано или поздно, ей все станет известно.

— И конечно, — Трея повернулась к Лизе, — раз уж ты дочь своего отца, ты, естественно, ничего не будешь никому рассказывать, пока сама не разберешься и не найдешь ответ на ваш любимый с папой вопрос «Почему?».

Она тепло улыбнулась, сделав очередной глоток из чашки.

— Потому, самое лучше решение, — добавила Трея, — ждать, пока вы сами не придете и не попросите помощи или совета. Если, конечно, они вам будут нужны.

Лиза отпила из чашки. Эх, как же ей сейчас хотелось рассказать о произошедшем со всеми подробностями и деталями. Неделя, уж точно, была насыщена огромным количеством непонятных, странных, пугающих и завораживающих вещей. Особенно, одна такая зубастая вещь, которая опять предстала перед Элизабет, сердито глядя на нее парой желтых глаз.

«Тпру, кобылка! И какого сена ты опять о нем думаешь?!»

Лиза, незаметно для себя, нахмурилась, но тут же приняла более спокойное выражение, покосившись на маму. Трея продолжала молча смотреть в камин. Еще не хватало, чтобы мама начала что-то подозревать. Хватит и пары минут, как она вообще обо всем догадается, посмотрит на дочь с лукавой улыбкой и отвернется обратно к камину. А потом можно будет идти и вешаться от стыда.

— Чтобы ты там не переживала, как же еще сменить тему разговора, — Трея прервала минуту задумчивого молчания дочки, — я сделаю это сама. Так как дела у нас в школе?

Она повернулась к Лизе, сделав еще один глоток.

— Ну… если не брать в учет… — неуверенно помялась Элизабет.

— Да, если не брать в учет то, — улыбнулась Трея, — что ты, как всегда, устроила несколько драк и то, что теперь ты у нас альфа-жеребец в школе, по которому сохнут все кобылки…

— Мама-а-а, не начинай… – Лиза надула стремительно краснеющие щеки.

— Действительно, а почему нет? – мама приставила копыто к подбородку, направив взгляд вверх. – Пара из двух кобылок – сейчас довольно модно, к тому же, своему последнему ухажеру ты сломала нос…

— Ма-а-а-ам!!! – Элизабет зажмурилась, подняв голову вверх.

Трея лишь мягко улыбнулась и взглянула на краснеющую дочь, которая теперь обиженно смотрела в ответ. Нельзя было сказать, что она любила поднимать эту тему отношений и пилить ею Элизабет, нет. Трея вообще старалась как можно меньше вмешиваться во все это, помогая Лизе лишь советами. Вот кто уж точно любил вмешиваться – так это Чейз. Однако вмешаться он успевал обычно тогда, когда ухажеру Элизабет уже угрожала госпитализация.

— Ладно, ладно, — Трея погладила Элизабет по щеке. – Не злись, милая. Прости, что прервала.

Она вновь сделала глоток из чашки и, поставив ее на стол, внимательно посмотрела на дочь, ожидая ответа.

— Ну… — Лиза поерзала на месте, — если опустить ЭТО, то я умудрилась найти несколько новых друзей… вернее, они сами меня нашли. Веселая парочка, которые любят иногда ожесточенно спорить, но, в целом, они крайне дружелюбны друг к другу.

— Ага, — кивнула Трея. — И он точно влюблен в нее по уши, а она даже этого не замечает.

Элизабет удивленно наклонила голову, а после рассмеялась.

— Ирония в том, — хихикнула она, — что все ровно наоборот. По уши влюблена в него она, но этот везучий дурачок в упор не видит ни одного ее намека.

Трея закатила глаза и хмыкнула.

— Тут ей остается лишь ждать и лучше стараться, пока он, наконец, заметит, — кивнула она, взглянув на дочь. – Мы чувствуем, если жеребец влюблен. А вот они в упор не видят намеков. Хочешь показать возлюбленному, что он тебе не безразличен – нарисуй плакат. Желательно побольше. Вот тогда у тебя есть шанс, что он обратит на него внимание.

Обе звонко рассмеялись. Лиза поставила на стол свою опустошенную чашку и наполнила ее новой порцией чая. Вопросительно взглянув на Трею, которая утвердительно кивнула, она наполнила и чашку мамы.

— О, я также познакомилась с очень необычным библиотекарем, которая работает у нас в школе! – вдруг вспомнила Лиза.

— Мисс Холли Лоялти? – уточнила Трея. – Да, удивительная кобыла. Лично я с ней не встречалась, но в городе о ней знают все. Слепой библиотекарь, как это ни странно, который прекрасно справляется со своими обязанностями. По рассказам, она довольно общительная и милая. Родители и ученики от нее, в основном, в восторге.

— В основном? – переспросила Лиза.

— Ну, милая моя, — пожала плечами Трея, — даже если поселить пони в месте, которое будет для них абсолютным раем, все равно среди них найдутся недовольные. От этого не спрятаться.

Элизабет удивленно почесала затылок. Действительно, звучало это странно. Вокруг – рай, а ты еще и недоволен. Гнать таких в шею!

— Она, кстати, дала мне необычную книгу, — продолжила Лиза. – О редких чудовищах Эквестрии.

— А, — кивнула Трея, — не удержалась, чтобы не прочесть о василиске?

Лиза утвердительно кивнула. Неожиданно, пегаске пришла в голову странная мысль. Мама, как и отец, работали в К.А.А., а это значит, что они видели достаточно большое количество самых странных и необычных существ. И не исключено, что видели они и чейнджлингов. В голову сразу пришел образ сына Дерики – черного пони, чем-то отдаленно напоминающего аликорна, с длинными передними зубами, которые, если ты будешь себя плохо вести… а ты, несомненно, будешь, укусят тебя за…

«СТОЯТЬ!!!»

Элизабет сердито помялась на месте, стараясь не врезать себе передней ногой прямо в нос. Это не осталось незамеченным Треей, которая спокойно смотрела на мысленные метания дочери.

— Соглашусь. Не самая приятная тварь… — она глубоко вздохнула, отвернувшись к камину. – Особенно после того, как один из них чуть не убил твоего отца.

Что, правда? Неужели сейчас высшие силы были благосклонны к Элизабет, и все это мама приняла всего лишь как плохую реакцию на этого жалкого василиска? Нет, само собой, это все очень плохо, что случилось в прошлом с папой и все такое, но, блин, потаенные мысли ее извращенки-дочери остались скрыты! Хвала Принцессе, Хранительнице дня! И все же стоит спросить маму кое о чем.

— Кстати, о странных тварях, — Элизабет подняла копыто, словно ей в голову «неожиданно» пришла мысль. – В книге я наткнулась…

Она скорчила сердитую мордочку, сверля взглядом внешне спокойное лицо матери.

— Да, я читаю иногда книги… — хмуро добавила Лиза.

— А я ничего не имею против, — улыбнулась Трея.

Что-что, а вовремя ткнуть в нужное место – второй талант Треи Фоулер. Не то, конечно, что бы Лиза вообще ничего и никогда не читала, но увидеть у нее в копытах книгу – явление довольно редкое.

— Продолжай, — кивнула мама.

— В общем… — Лиза сделала глубокий вдох, — в книге я наткнулась на довольно странное существо – чейнджлинга. Вы с папой встречали таких?

На секунду Трея нахмурилась. Сложно было сказать, какие мысли вызвали у нее упоминание этого существа, но не безразличие уж точно. Мама несколько мгновений сидела молча, а после повернулась к дочери.

— Чейнджлинги? – переспросила Трея, словно не слышала Лизу до этого.

— Да, — кивнула пегаска. – В книге о них почти ничего нет, вот мне и стало интересно.

— Хм… — Трея отвела взгляд и задумалась. – Какая тонкая книга, что в ней только о чейнджлингах и о василиске…

— Ма-а-а-ам! – насупилась Лиза.

Она уперлась передними ногами в диван, сердито вытянув шею в сторону Треи, которая с трудом сдерживала улыбку. Вот она – одна из скрытых черт Треи Фоулер, когда она находится не под прицелом сотен глаз и фотокамер, а когда ты видишь ее настоящую. Она не из тех кобыл, что будет пилить и пилить тебя, указывая на твои недостатки. Она будет их ехидно и задорно высмеивать, пока ты, горящий от стыда, сам не начнешь меняться в лучшую сторону. Ох, бедный папа. Его, как и свою дочь, она уж точно не жалела, и колола этими маленькими иголочками только в самые «подходящие» моменты. Черта, за которую в глубине души что Чейз, что Элизабет, просто обожали Трею.

— «Просто прочла, и мне стало интересно», — театрально произнесла мама, — очень плохое оправдание подобного интереса.

Она продолжала мягко улыбаться дочери, пока та смотрела на нее, надув щеки. Наконец, Трея сделала глоток из чашки и повернулась обратно к камину.

— Забавно, я и не думала, что тут будет жить кто-то из них, — продолжила она и, увидев удивленный взгляд дочери, добавила: — Да, они живут среди нас.

— Нет… в смысле, это понятно, я вот… но там же эти… — Элизабет пыталась хоть как-то привести мысли в порядок после столь неожиданно спокойной реакции мамы. – Клыки же… страшно же, да?

«О Богиня, что ты несешь?»

Лиза опустила голову, спрятав лицо в копытах. Это лишь вызвало улыбку у Треи.

— Соглашусь, клыки у них действительно пугающие, — кивнула она. – Но прокусить ими что-нибудь чейнджлингу сложно. Если, конечно, он не изогнется, как змея, и не будет бить головой – тогда да.

— Я просто немного удивлена, что ты так спокойно на это отреагировала, — Элизабет почесала затылок. – Все же обычно…

Лиза начертила в воздухе спираль копытом, пытаясь подобрать подходящее объяснение.

— Да, из-за их внешнего вида и способа питания, — кивнула Трея, — многие… хотя, кого я обманываю? Большинство пони будет относиться к ним крайне недружелюбно. Потому, если ты и знаешь кого-нибудь из них, постарайся сохранить это в тайне. В своем большинстве, они вполне милые ребята, но, как и среди нас, бывают и негодяи.

Лиза удивленно почесала затылок.

— А откуда ты так много о них знаешь? – после секундной задумчивости, спросила Элизабет.

— Не так уж и много, — махнула копытом Трея. – Папа знает больше. Он работал с одним из них и, благодаря ему, Чейз потерял ногу.

Лиза сердито нахмурилась.

— Поправка, — прокашлялась мама. – Благодаря ему, папа потерял всего лишь ногу, когда мог потерять жизнь.

Трея сглотнула. Подобные воспоминания давались ей не так-то просто, и Лиза уже успела пожалеть, что заставила маму вновь пережить все это.

— Я…я не хочу, — Лиза подсела ближе, приобняв маму, — чтобы ты все это вспоминала.

— Все в порядке, милая, — мягко улыбнулась она. – Статис был хорошим другом Чейза, но если ты хочешь узнать о нем побольше, спроси лучше папу.

И, несомненно, спросит. Элизабет уже добавила в свой, только что появившийся, мысленный блокнот для очень важных дел запись о том, о чем ей обязательно стоит спросить папу.

— Лучше, конечно, не говорить об этом, — добавила Трея, — ты и сама понимаешь. К тому же, пусть это и довольно личный секрет, я пообещала себе, что от тебя ничего подобного больше скрывать не буду.

Она крепко прижала Лизу к себе, погладив ту по спине. Очень приятное… и грустное чувство, ведь, если ничего не выйдет, ее дочурка превратится в овощ. Лиза прогнала скверные мысли, сильнее прижавшись к матери. Остальная часть беседы прошла в спокойной обстановке, в которой Лиза успела обсудить с мамой не только последние события в школе, но и планы на будущее, в которых Трея рассказала ей о многом. В большинстве это были идеи отца насчет компании, мысли мамы о городке и даже немного про экспериментальное лечение недуга Элизабет, что неимоверно взбодрило ее, ведь первые процедуры назначены уже на ближайшую наделю. Сейчас Лиза уже знала точно, что хотела сделать в следующую часть дня. После короткой беседы с Треей о чейнджлингах, пегаска решила узнать о них чуточку побольше, но спросить это все будет лучше не у отца, а у того, кто знает больше. Вернее, у той – у Холо. А заодно и извиниться за недавнее недоразумение. Благо, адрес ей уже сболтнули Софт и Блайнд во время их очередного спора.

К тому же, Холо, вероятнее всего, сможет ответить пегаске на еще один вопрос – что это за странная гелеобразная жидкость, которую пил сынишка Дерики и которую Лиза нашла на месте драки. Уже прошла почти неделя, а субстанция продолжала переливаться мягким зеленым светом, не теряя яркости. Пару раз Элизабет, поборов рвотные позывы, попыталась понюхать странную жидкость, но, как ни странно, она вообще не пахла. Дальнейшие эксперименты решено было приостановить, пока пегаска не найдет того, кто сможет рассказать, что это за «сопли» такие.

Время перевалило за полдень, и, даже несмотря на хмурую погоду, на улице было светлее, чем на прошлой неделе. Причиной этому, конечно, был тонкий слой выпавшего снега. Клаудсдейльские погодные группы были сегодня в ударе, носясь туда-сюда по небу и распределяя облака то тут, то там. Нацепив на голову свою белую шапку и красный шарф и водрузив на спину седельную сумку со странным гелем, Элизабет двинулась вглубь городка. Домик Холо находился в восточной части, в одном, как рассказывали Софт и Блайнд, из тихих районов. Можно подумать, что тут есть и шумные районы, но, все равно, для такой, как она, тихий район – самое лучшее место.

Элизабет шла по заснеженным улицам, то и дело встречая жеребят, весело резвящихся в первый снежный день, их родителей и других пони, мирно прогуливающихся в свой выходной. Но до них ей не было дела. Лиза была погружена в свои мысли, первая и самая важная из которых была – что же она скажет Холо? Если библиотекарь действительно чейнджлинг, как не обидеть ее, как завязать беседу и о чем вообще с ней говорить?

«Наброситься и начать допрос?»

Сейчас Элизабет захотелось себя сильно стукнуть. Желательно, с последствиями. Сама не замечая того, она вышла на интересующую ее улицу. Благо, найти ее не составляло труда, как и все остальное в этом городке. Вокруг разномастных домов, среди которых встречались как и обычные фасады, так и совсем экзотические, внимание Лизы сразу же привлек небольшой ухоженный домик, который находился в конце улицы. Бело-голубые стены, аккуратная черепичная крыша, чей бордовый цвет поступал из-под наметенного снега, и невысокий железный забор, собранный из тонких прутьев. Сразу было видно – хозяину дома скрывать нечего. Как известно, хочешь что-нибудь спрятать – положи на видное место. Вокруг дома располагался простенький дворик – каменная тропинка и газон, которые тоже были припорошены снегом. Хотя, стоило отдать должное – дорожка уже была расчищена, а по ее краям лежали маленькие сугробы. Кто-то уже позаботился о дворике слепого библиотекаря.

Элизабет аккуратно прошла внутрь, оглядываясь по сторонам, словно она попала в хрупкий и нежный мир, а любой ее неверный шаг мог бы тут все поломать и испортить. Довольно странное и глупое чувство. Когда Лиза ступила на небольшое крыльцо, перед ней предстала деревянная дверь с латунным дверным молотком в виде кольца, рядом с которым висела табличка, написанная таким узнаваемым почерком, гласящая — «Пожалуйста, прочтите. Один стук – если мне стоит забрать что-либо. Два стука – если Вы хотите что-нибудь узнать или поговорить. Но учтите, дверь я могу открывать довольно долго. Спасибо».

«Видимо, мне нужно два»

Элизабет, глубоко вздохнув, взялась за дверной молоток и сделала два коротких стука. Шаг сделан, остается лишь ждать, а это было еще сложнее. Некое гнетущее состояние нервозности и стыда заставили Элизабет поерзать на месте, словно она пришла в гости не к знакомому библиотекарю, а на плаху, где ее перед казнью собираются унизить, облить помоями, содрать с нее шкуру и еще много-чего крайне неприятного. Элизабет, сердито фыркнув, попыталась отогнать этот налетевший на разум бред.

Пока Лиза ждала ответа, чтобы отвлечься, она стала размышлять, сколько времени надо потратить слепому пони на совершение таких заурядных действий, как, скажем, почистить зубы? Ну, или, например, пройти со второго этажа до входной двери? Наверное, достаточно много. Лиза закрыла глаза и попробовала спуститься с крыльца, но быстро передумала, осознав глупость этого поступка. Ну да, изображать незрячую на крыльце дома у той, кто действительно ничего не видит, явно намекает на нездоровую голову. Последняя мысль заставила Элизабет горько усмехнуться.

Наконец, за дверью послышались осторожные шаги.

— Еще минутку! – прозвучал мягкий голос хозяйки дома.

Спустя пару мгновений, замок щелкнул и дверь отворилась. Изнутри показалась мордашка Холо, невидящий взгляд которой как обычно был устремлен перед собой. Единорожка, не боясь, открыла дверь перед незнакомцем, что сразу же насторожило Элизабет. Открывать просто так дверь кому попало? Тем более, в ее-то состоянии? Хотя, если взять в учет, что городок тут крайне дружелюбный – чего ей бояться? А если с ней хоть кто-нибудь что-нибудь сделает, преступника просто четвертуют. Да что там говорить, Лиза знала ее всего-то несколько дней, но, если подобное произойдет, пегаска будет стоять в первых рядах тех, кто будет линчевать ее обидчика.

— Пр… привет, Холо, — запнулась пегаска.

— Элизабет? – она удивленно наклонила голову. – Как неожиданно.

— Да… я вот решила зайти… — Элизабет смущенно потерла копыта друг о друга.

— Ой, что это я! – встрепенулась Холо. – Проходи в дом! Держу тебя тут на холоде…

С этими словами она отворила дверь полностью, сделав шаг назад, предлагая Лизе войти внутрь. Теперь отказываться уж точно было нельзя. Лиза осторожно шагнула следом за хозяйкой дома. Стоило пегаске пересечь порог, как сверху спикировало что-то большое и белое и уселось на пол прямо перед Элизабет, заставив ту замереть. Существо издало необычный скрежещущий звук и сделало пару крохотных шагов к Лизе. Спустя секундное замешательство, пегаска узнала в этом «что-то» белого какаду. Птица растопырила крылья, взъерошив свой пышный хохолок на голове, и вновь, пристально взглянув на гостью, сделала еще один шаг, но уже в сторону. Попугай забавно ковылял по деревянному полу, постукивая длинными когтями, старательно создавая грозный образ перед потенциальной опасностью для своей хозяйки.

— Першинг! – возмущенно воскликнула Холо, опустив голову на уровень пола. – Как ты себя ведешь?

Попугай, издав очередной забавный вскрик, мигом избавился от своего образа птицы-воина и, сложив крылья и убрав хохолок, быстро заковылял в сторону единорожки. Спустя секунду, он уже невозмутимо сидел на спине Холо, продолжая буравить пристальным взглядом пегаску. Элизабет едва не уронила челюсть на пол, ведь подобных экзотических птиц она видела лишь мельком, а тут – вон тебе, живет со слепым библиотекарем, «защищая» ее покой от возможной угрозы.

— Ого… — единственное, что смогла произнести Элизабет после увиденного.

— Прости его, — улыбнулась Холо. – Проходи, не бойся.

Лиза вошла в дом и закрыла за собой дверь. Пегаску встретила уютная прихожая, которая, естественно, ничем не освещалась, потому рассмотреть отдельные детали в полумраке было затруднительно. Холо, словно чувствуя это, зажгла яркую искру на кончике рога, наполнив все вокруг мягким небесно-голубым светом. Першинг что-то пропищал и уставился на рог хозяйки. Видимо, попугаю это зрелище нравилось.

— Я не ждала гостей, — кивнула Холо. – Но никогда не откажусь от визита друга.

Элизабет кивнула, и, улыбнувшись, сняла с себя шарф, шапку и сумку, повесив их на вешалку. Холо развернулась и направила в сторону пола тонкий магический луч, который тут же превратился в прозрачное полотно из магии, лежащее перед единорожкой.

— Пойдем в гостиную, — произнесла она и шагнула вперед.

Элизабет довольно много слышала о заклинании-поводыре, но увидеть его действие воочию ей пока не приходилось. Было крайне занятно наблюдать, как эта магическая простыня плывет перед Холо. Стоило только чему-нибудь соприкоснуться с ней, как единорожка уже знала, что впереди препятствие, и обходила его. Единственная проблема заключалась лишь в том, что подобным могли пользоваться только единороги. Остальным же пони приходилось гораздо сложнее. Увлеченная подобным зрелищем Элизабет, незаметно для себя, оказалась вместе с Холо в гостиной.

Это была скромная и уютная комната. Пустые стены мягкого оранжевого цвета, деревянный пол, простенький бежевый ковер и небольшая люстра – все крайне просто и без излишеств. А какие еще нужны излишества хозяйке, которая ничего не видит? Интерьер дополнял небольшой круглый комод, стоящий в дальней части комнаты около окна. В центре гостиной стоял кофейный столик, окруженный парой диванов и кресел. Конечно, по размеру комната была гораздо меньше их гостиной, но, как иногда говорит мама, не в размере дело. Было не совсем понятно, относилась ли эта фраза только к гостиным или чему-нибудь еще, но пегаска пока об этом не задумывалась.

— Располагайся и будь как дома, — единорожка подошла к креслу и села на него.

Першинг тут же спорхнул на столик и стал вальяжно прогуливаться по нему, не переставая пристально смотреть на гостью. Первое, что сразу попалось в глаза Элизабет, была ваза со свежими цветами, стоящая на этом самом столе.

— М-м-м… свежие цветы? – произнесла Элизабет. – Я точно не помешала?..

Холо мило улыбнулась.

— А? Не-е-т, это Лаки и Софти, — ответила единорожка. – Успели прийти сюда еще раньше выпавшего снега, а потом убежали по своим делам.

Элизабет села в кресло напротив, тут же поймав на себе изучающий взгляд какаду, который, потешно наклонив голову, выглядывал на нее из-за вазы.

— Странно, что ты живешь одна… — произнесла Лиза, старательно подбирая слова.

— Не переживай, — отмахнулась Холо. – Я нисколько не одинока. Ко мне часто захаживают друзья и знакомые, но, если честно, я всегда любила тишину.

— Ха! — выпалила Лиза. — Прямо родственная душа!

Кобылки одновременно улыбнулись, Першинг же ответил на подобный всплеск радости своим птичьим вскриком, сделав пару неуклюжих шагов по столу.

— Все равно удивительно, — продолжила Лиза, — как ты одна со всем этим справляешься?

— Ну, не совсем одна, — ответила Холо. – Мне очень сильно помогают друзья, а больше всех – Блайнд и Софт. Из-за их помощи многим молодым жеребцам и кобылкам в нашем городке не хватает поводов зайти ко мне…

Последнюю фразу она произнесла с широкой улыбкой, которую старалась спрятать за копытом, и захихикала. Щеки единорожки порозовели. И вновь спасибо Чейзу и Трее Фоулер за то, что Элизабет родилась кобылкой. Будь она жеребцом – хозяйке этого дома пришлось бы менять диван из-за того, что пегаска попросту растаяла, как снег, принесенный в теплое помещение.

— Ты уж прости, — продолжила Холо, — что не угощаю тебя чаем, как это обычно принято. Если бы я знала раньше, я бы подготовилась. Но, если хочешь, можешь пойти на кухню и сделать себе чего-нибудь.

— Да нет, все в порядке, — отмахнулась Элизабет, — я сегодня все утро болтала с мамой и пила чай. Еще пару чашек, и у меня будет его передозировка. К тому же, этот пернатый воин, наверное, только и ждет подходящего повода, чтобы остаться со мной наедине и наброситься.

Лиза ехидно ухмыльнулась и показала язык попугаю. Тот нахохлился от такой наглости, расправил крылья и возмущенно вскрикнул.

— Перши? – хихикнула Холо. – Нет, конечно.

Она наклонила голову ниже к столу. Попугай, смешно ковыляя, подошел к ней и потерся своим клювом о ее нос.

— Он мой «грозный защитник», — Холо поцеловала какаду в лоб.

Тот незамедлительно расфуфырился и выпятил грудь, гордо пискнув, вторя словам хозяйки.

«Капитан, мы таем! Нужно срочно что-нибудь предпринять!»

— А как он у тебя оказался? – произнесла Элизабет.

— Семья подарила, — ответила Холо. – Когда я уезжала из дома.

Попугай, громко присвистнув, вновь развернулся и направился к вазе, не забыв вонзить «грозный» взгляд в Элизабет. Пегаска не выдержала и захихикала. Внутренний голос напомнил Лизе, зачем она все же сюда пришла – она хотела извиниться за произошедшее, так что времени лучше не терять, а то этот грозный пернатый воин и милая мордашка Холо опять уведет ее мысли прочь.

— А… Холо, — произнесла Лиза. – Я хотела бы извиниться.

— А? За что? – единорожка удивленно наклонила голову.

— Ну… — Элизабет начала водить копытом по воздуху, словно стараясь сформулировать подходящий ответ, — Тогда в библиотеке… что я там…

— Ты, вроде бы, просто забыла книгу, — пожала плечами Холо.

— Ну и… еще я… блин, — фыркнула Лиза. – Ну да, стояла и думала там всякие гадости…

Элизабет опустила взгляд себе под ноги. Сейчас ей было крайне стыдно, но всяко лучше, чем носить этот груз вины внутри себя. Она неуверенно помяла копытами диван под собой.

— Но я ведь не могу читать мысли, — улыбнулась Холо. – А если я ничего не знаю, с чего мне обижаться?

— Ну, мысли-то точно нет, — кивнула Элизабет. – Я надеюсь. Но ты ведь как-то улавливаешь всю ту глупость, которая мне иногда лезет в голову. Как сын Дерики.

Единорожка недоуменно наклонила голову, нахмурив брови.

— Сын Дерики? Дерики Харт? – спросила она.

— Ага, — кивнула Лиза. – Десерто.

— А-а-а, вспомнила, — улыбнулась Холо. – Он очень… забитый паренек. Бедняга, ему приходится терпеть постоянные издевательства. Частенько приходит ко мне заменить учебники, которые, как он говорит, портит сам, но я в это не верю. Кстати, ты молодец, что вступилась за него, побив тех забияк. Очень благородно с твоей стороны.

Элизабет неожиданно расхохоталась, заставив единорожку в замешательстве отстраниться назад. Першинг же вскинул крылья и издал кричащий звук, сделав шаг к Лизе.

— Из… извините, — Элизабет, стараясь успокоиться, отмахнулась копытом. – Не хотела. Смешно просто.

— Я… я не совсем понимаю… — осторожно произнесла Холо.

— Вступилась? Я? – вновь хихикнула Элизабет. – Да он сам их раскидал, словно ураган стога сена!

Холо удивленно наклонила голову. Еще бы, поверить, что робкий и забитый сынишка Дерики способен на такое, было крайне трудно. Вот сейчас Лиза заодно и проверит свою теорию насчет того, что у библиотекаря и Десерто много общего.

— Видела бы ты это! — она вскинула ноги вверх. – Стоило мне споткнуться, как он тут же принял свою истинную форму — чейнджлинга! Я первый раз видела, чтобы двух здоровых жеребцов подняли в воздух телекинезом и шмякнули друг об друга! Главарю он вообще подпалил хвост!

Забавно, но воспоминания о том вечере заставили Элизабет засиять широкой улыбкой. До этого она обо всем этом не задумывалась, но, как оказалось, при таком детальном рассмотрении ситуации, сынишка Дерики оказался просто зверем в черном панцире. Кто знает, а вдруг у него бы вполне хватило сил скрутить саму Лизу? Да… скрутить… жестко и быстро… повалить на землю и…

«Сто-о-о-оп! Стоп! Стоп! Стоп! Стоп!»

Озадаченное лицо Холо быстро вернуло Элизабет в реальный мир. Единорожка слегка опешила от неожиданно свалившейся на нее информации, но все равно старалась сохранять самообладание. Расскажи такое кому-либо еще, он бы побледнел. Это еще раз убедило Элизабет в ее догадках.

— З… зачем ты мне это рассказала? – наконец произнесла Холо.

Вот сейчас Элизабет надо быть аккуратнее. Гораздо аккуратнее, чем когда-либо, чтобы ненароком не напугать единорожку или, в худшем случае, не разозлить ее.

— Холо, тебе не нужно меня бояться, – произнесла Лиза.

— Чт… — она попыталась произнести что-нибудь, но запнулась.

Першинг тут же подлетел к хозяйке, сев рядом, и поднял обеспокоенный взгляд на нее. Она тут же осторожно вытянула ногу вперед, позволив попугаю прижаться к ней, жалобно пискнув.

— Знаешь, какой у меня особый талант? – произнесла Лиза, глядя на Холо.

Та промолчала.

— Я вижу слабые и сильные стороны любого пони, на котором сосредоточу внимание, — не дожидаясь ответа, сообщила пегаска. – При первой встрече с Десерто, когда я увидела этого забитого земного жеребца, мой талант странным образом промолчал. Такого раньше не было. Или я просто не обращала внимания, кто знает?

Першинг сердито нахохлился и повернулся к Лизе. Холо все еще сидела молча и не двигалась.

— Но в тот вечер, — продолжила Элизабет, — он уже не молчал.

Холо осторожно помяла копытами диван под собой. Не надо было быть гением, чтобы понять, к чему сейчас клонила Лиза. В комнате повисло неловкое и напряженное молчание, которое следовало нарушить незамедлительно, вернув в разговор дружеские нотки. Само собой, ни напугать, ни обидеть Холо Лиза не хотела, но это могло получиться само собой. Вдруг пегаске в голову пришла подходящая идея.

«Хм, а это довольно честно!»

К голу Элизабет подступил ком.

— Холо… я серьезно больна, — произнесла она, пристально посмотрев на единорожку.

Школьного библиотекаря словно окатили холодной водой. Она резко повернула голову, а напряжение на ее лице сменилось удивлением.

— Ч… Что? – осторожно произнесла единорожка.

— Вот, точно! Это будет честно! – хихикнула Лиза. – Я знаю твой секрет – а ты теперь мой! С Десом у нас похожий уговор, пусть он и заверил меня, что уж он-то точно не проболтается. А если и проболтается, ему никто не поверит.

— Насколько это серьезно?.. – Холо повернула голову в сторону пегаски, словно старалась рассмотреть ее лицо.

— Какое-то бинарное расстройство или что-то в этом роде, всех этих умных докторских слов я не знаю, — Лиза горько улыбнулась, сделав правой ногой неопределенный жест в воздухе, — но знаю только то, что эта болезнь медленно забирает мои мозги, превращая в овощ. Доктор говорит, что реакция моего организма на борьбу с недугом выражается в виде этой неконтролируемой ярости, когда я могу сломать что-нибудь кому-нибудь просто потому, что он со мной не поздоровался.

Странно, не было ни стыда, ни злости, только грусть и горечь, подступившая к горлу. Было необычно осознавать то, что в ближайшем будущем Лизу придется буквально кормить с ложечки, а она, связанная, сможет лишь бессвязно мычать.

— А лечение? – пискнула Холо.

— Вроде бы есть. Потому мы переехали в этот городок, опробовать его. В противном же случае — мне остался… может быть, год, — Элизабет пожала плечами. — Если, конечно, мой врач не соврал. Интересно, как это – полностью лишиться контроля над телом… Хах, может, почти как у тебя? Ты не можешь видеть, а я скоро не смогу думать.

Лиза усмехнулась. Только смешок был больше похож на отчаянный тихий всхлип.

— Прости, глупая шутка, — произнесла пегаска, отвернувшись от Холо.

Даже Першинг молча сидел около вазы и обеспокоенно смотрел то на Лизу, то на хозяйку. Вряд ли он понимал весь разговор, но гнетущая атмосфера вокруг повлияла даже на его. Попугай больше не вел себя возбужденно и гордо, боясь сделать что-нибудь не так.

— Лиза… — нарушила молчание единорожка. – Ты… можешь подойти?

Элизабет осторожно встала со своего места и приблизилась к хозяйке дома. Стоило ей оказаться достаточно близко, как Холо аккуратно обхватила ее передними ногами и обняла. Просто вот так, без лишних слов и напыщенных речей, которые Элизабет частенько слышала от тех, кто знает о ее недуге. Ни ободрительных высокопарных возгласов, ни дежурного сожаления, ни обеспокоенных и грустных физиономий. Просто мягкие и добрые объятия от обычного школьного библиотекаря, которую Лиза почти не знала. А большего было и не нужно, ведь подобным жестом Холо выразила за секунду все, о чем многие могли впустую разглагольствовать часами.

— Я верю, что все будет хорошо, — отстранившись от Лизы, произнесла единорожка.

Ее грустная мордочка озарилась легкой улыбкой. Элизабет стало гораздо теплее на душе.

— Но я все еще не могу понять, — добавила Холо. – Зачем ты мне все это рассказала. Нет, не пойми неправильно, я благодарна за то, что ты решила поделиться всем этим со мной, потому что узнала, кто я на самом деле, но я не могу понять причины. Я чувствую твою горечь, но я не верю в то, что этого достаточно.

Элизабет немного отодвинулась от единорожки и, повернувшись к ней, неуверенно постучала копытами друг об друга. Вроде бы, подготовительная часть прошла, как ни странно, удачно. Теперь же, пришло время перейти к основной цели нынешнего визита.

— Я хочу понять… — Элизабет почесала затылок. – Почему Дес такой?

— Какой? – единорожка наклонила голову.

— Ну, такой… — Лиза покрутила копытами в воздухе, подбирая слова. – Строит из себя жертву тысячелетия, позволяет над собой издеваться, в то время когда сам способен надрать приличное количество задниц.

Холо задумалась. Вопрос, действительно, был довольно странным. Откуда же ей было знать, что там в голове у сына Дерики?

— Я имею в виду… — быстро добавила Элизабет, — ну… блин, ну вот – ты!

На лице Холо появилась толика удивления.

— Ты живешь себе спокойной жизнью, все в городе тебя любят, — Лиза пожала плечами. — Ты милая, добрая, отзывчивая. Да, пусть ты, как и он, прячешься, но это ведь не мешает тебе быть, как все?

Единорожка на секунду нахмурилась. Почуяв ее мысленные смятения, к ней тут же подковылял Першинг и ободряюще присвистнул. Услышав его, Холо мило улыбнулась.

— Это так, — кивнула она. – Честно говоря, я не знаю, почему он так себя ведет. Мне и самой это не понятно. Лиза, а почему это тебя так беспокоит?

«Динь-динь-динь! Тревожный звоночек! Фоулер, умоляю, только не неси чушь!»

— А… ну… я считаю, что… — Элизабет старательно пыталась подобрать слова, но в голове в один миг стало пусто. – Это… как бы так сказать…

К лицу начала медленно приливать кровь, мысли путались. Такое впечатление, что Элизабет сейчас была на допросе в участке, а перед ней сидел не просто офицер – матерый офицерище и детектор лжи в одном лице. Уголки губ Холо еле заметно дернулись. Этого, казалось бы, незначительного момента вполне хватило, чтобы главный инженер, отвечающий за цвет лица Элизабет, проорал на всю комнату команду «Красный!». Нужно было срочно что-нибудь предпринять! Спасибо хоть, что Холо сейчас не видит ее лица.

«Зато прекрасно все чувствует!»

«ДА ЧТОБ ТЕБЯ!»

— Н… не то… не то, чтобы я как-то за него переживала!.. – чуть громче произнесла Лиза. – Или… или интересовалась им… Просто, это как-то неправильно… неправильно, что все пони нормально… а он вот так – не очень нормально… верно?

«О Богиня! Что ты несешь, Фоулер?!»

— Ну да, — кивнула Холо, — не очень нормально.

На лице единорожки сияла милая улыбка, а на Лице Лизы уже вовсю шел парад красных мундиров. Они как раз перешли ко второй части, начав запускать салюты. Даже Першинг, до этого сидящий за вазой, подошел поближе и с интересом уставился на пегаску. Казалось, что этот пернатый воин тоже улыбается, глядя на мысленные метания Элизабет.

— Хорошо! – фыркнула Лиза. – Мне он не безынтересен!

«Браво! Умница Фоулер! А теперь давай еще расскажем ей и ее попугаю, о твоих самых непристойных фантазиях! Сама влезла – сама выкручивайся!»

Холо молча кивнула. Хозяйка дома просто тихо и спокойно сидела рядом, выслушивая этот словесный поток, и вела себя как идеальный слушатель. Элизабет захотелось себя просто убить. Пегаска надула щеки, стараясь подобрать подходящее продолжение своей «исповеди», которая не вгонит ее в очередную яму.

— Просто… — продолжила Элизабет. – Это совсем неправильно! Я хочу понять, почему так? Да, быть может, он и прав, следуя своей идеологии, что если он будет держать себя в состоянии ничтожества, он сможет уберечь себя и свою семью от возможных неприятностей, если вдруг кто-нибудь узнает о том, кто он на самом деле.

— Да, — кивнула Холо, — в этом что-то есть.

— Но это неправильно! – возмутилась Элизабет. – Все заслуживают лучшего! У меня просто в голове это не укладывается, как можно так поступать с собой.

На секунду пегаска задумалась. В пустую голову наконец потек тонкий ручеек мыслей, именно тех, которые сейчас и были нужны. Вероятно, творцы называют это вдохновением, или прозрением, но это уже не важно.

— Это… это очень странно, Холо, — продолжила Лиза. – Он так тщательно создавал этот образ призрака в школе, так старательно и стойко переносил все издевательства. Пусть это и глупо, но делал он, как он считает, все ради своей семьи, пусть и приемной, но в этом его винить нельзя. Но то…

Элизабет неуверенно поерзала на месте и посмотрела на вазу со свежими цветами.

— …но то, как он рискнул всем этим… — вполголоса произнесла Лиза. – Он знал, что я больна, и когда мне начала угрожать опасность… Хах, опасность.

Элизабет горько усмехнулась.

— Наш жеребчик и не знал, что я профессиональный боец, — продолжила она. – Он знал лишь то, что у меня проблемы, и что я дочь хорошего друга его матери. Ему было достаточно этого, чтобы рискнуть всем тем, что он так тщательно строил, только для того, чтобы мне не навредили.

Першинг подошел к Лизе и, забавно каркнув, посмотрел на нее своими черными глазами-бусинками. Казалось, даже он уже мог чуять все то, что сейчас было у пегаски на душе.

— А когда я решила с ним поговорить, — Элизабет аккуратно погладила какаду по голове, — первое, что он сказал, это то, что мне следует держаться подальше от него, ведь остальные могут плохо обо мне подумать! Ты представляешь? После всего, что случилось, первое, что его заботило, – моя репутация! Забавно, но мне почему-то кажется, случись со мной что-нибудь плохое, папа бы точно расстроился, а в свою очередь это бы расстроило и Дерику. Это вообще нормально? Ну… у вас в рое?

Элизабет повернулась к Холо. Единорожка на секунду задумалась.

— Рой это ближе к насекомым, — улыбнулась она. – Мы живем Семьями. И да, безопасность и спокойствие внутри – первоочередная задача для всех ее членов. В принципе, ничем не отличается от пони.

— А такое фанатичное поведение, как у сынишки Дерики, это разве нормально? — Лиза почесала затылок.

— На самом деле, не совсем, — отрицательно помотала головой Холо. – Что именно движет им, я не знаю. Поговорить с ним у меня тоже не получалось, он очень замкнутый и не идет на контакт. Я вообще мало что о нем знаю, ни откуда он, ни кто его Королева.

— В смысле, кто его родители? – произнесла Лиза.

— Ну, почти, — кивнула Холо. – Маленький чейнджлинг рождается только от Королевы, и до шести лет у нас даже нет пола.

Единорожка широко улыбнулась, почуяв смущение, которое сейчас овладело Элизабет.

— А… а потом? – произнесла пегаска.

— Ну, а потом ты сама решаешь, кем хочешь быть, — ответила Холо. – Обычно, именно в этом возрасте мы и становимся взрослыми и уже можем хоть как-то безопасно контактировать с вами.

— То есть, жить среди пони? – переспросила Лиза.

— Нет, — помотала головой Холо, — чейнджлинги социальные существа. Долго без семьи и Королевы мы не сможем. Взрослые должны хотя бы раз в неделю возвращаться и отдыхать, иначе они просто свихнутся.

Элизабет вновь поерзала на месте. Взгляд опять упал на вазу, потом на Першинга, который все это время сидел рядом и смотрел на гостью.

— Ничего, что я тут сижу и тебя допытываю? – она вновь повернулась к Холо.

— Нет, — улыбнулась она. – Не каждый день можно встретить пони, которому можно вот так все рассказать. К тому же, это моя обязанность – вербовать пони.

— Это как? – Лиза нахмурилась.

— Для будущего вторжения! – засмеялась Холо.

Элизабет ехидно улыбнулась и подперла копытами бока, сурово глядя на смеющуюся единорожку.

— Прости, не удержалась, — произнесла Холо. – Мы питаемся вашими эмоциями, но их ведь надо как-то доставлять в улей? Этим и занимаются взрослые – ходят в ваши поселения, работая и веселясь рядом с вами, а после просто возвращаются домой. А если среди жителей будут и те, кто поможет сделать пребывание еще более незаметным и простым – выиграют все.

— А тебе разве не надо возвращаться домой? – Элизабет удивленно наклонила голову.

— Не-а, — помотала головой Холо. – Я – инфильтратор. Страшное название, верно?

Единорожка вновь мило засмеялась. Элизабет с возрастающим интересом продолжала глазеть на рассказчицу.

— Все члены улья связаны друг с другом, — Холо помрачнела. – Но инфильтратор – нет. Мы отсекаем себя, чтобы можно было не возвращаться обратно. Так гораздо проще.

— Ты так говоришь, словно это что-то плохое, — пожала плечами Элизабет.

— Это… да, — кивнула Холо.

Она поежилась. Воспоминания явно были не из самых приятных. Лиза успела уже пожалеть, что спросила, и приготовилась сменить тему, но единорожка остановила ее жестом.

— Представь… — произнесла она, — представь, что мир вокруг тебя был наполнен десятками голосов, мнений, настроений. Это шумный город, где все друг друга знают и поддерживают, где ты никогда не одинок. А потом… потом это все исчезает. Остаешься лишь ты и пустота… Твои вчерашние знакомые остались теми же, они даже стоят рядом с тобой, но ты больше их не чувствуешь. Только ты и холод одиночества.

Холо поежилась и сглотнула. Першинг тут же подковылял к хозяйке и, жалобно каркнув, потерся клювом о ее переднюю ногу.

— Но… зачем? – Элизабет удивленно смотрела в слепые глаза единорожки.

— Чтобы мы могли постоянно жить среди вас, без необходимости возвращаться домой, — ответила Холо. – Можно жить без опасения, что свихнешься. Но инфильтратором, сама понимаешь, может стать не каждый. Это очень… очень тяжело выдержать. Но мне удалось.

— Холо, но зачем? – Элизабет развела копытами в разные стороны. – Дома же тебе было бы спокойнее, особенно в окружении своих. Ты ведь…

— Слепая, — закончила та за Лизу. – В этом и суть. Чейнджлинги, в отличие от вас, не излучают эмоции. Пони я могу хотя бы почувствовать, дома же – я просто обуза, которую можно посадить в углу и приходить раз в час проверить, не свернула ли она себе шею.

Последние слова единорожка произнесла с долей раздражения. Ее мордочка стала сердитой, а губы надулись от возмущения. Да, не надо было уметь ощущать эмоции, чтобы понять, что тот период жизни Холо был далеко не самым приятным.

— Я не хочу быть обузой! – Холо повернула голову к Элизабет. – Тут я хотя бы могу приносить пользу, пусть и пока только своим друзьям.

— Да какого сена, кобылка? – фыркнула Элизабет. – «Приносить пользу»? Да на тебя тут пони просто молятся! По рассказам Блайнда и Софти, тут половина школы слепые, а ты у них как проводник!

Мордашка Холо расцвела в улыбке, а через секунду она уже звонко смеялась, напрочь сорвав с себя сердитую маску, вызванную скверными воспоминаниями.

— Спасибо, Лиза, — вытирая слезы, произнесла единорожка. – И за то, что выслушала.

— Всегда пожалуйста, — пожала плечами Лиза. – Хотя, мне все равно не понятно, зачем ты мне столько всего рассказала.

— Доверие, — ответила Холо. – От хороших друзей нельзя ничего скрывать.

— А с чего ты взяла, — ехидно произнесла Элизабет, — что я хороший друг?

— Ну… — вновь ухмыльнулась Холо. — Спросить о Десерто ты пришла ко мне, а не в полицию или еще куда-нибудь. К тому же, ты поведала мне и свой страшный секрет.

Элизабет усмехнулась.

— Да, — кивнула она. – Проклятая болячка…

— Я не о ней, — хихикнула Холо. – Я о другом. Том самом зубастом черном секрете…

Холо спрятала лицо в копытах, словно стараясь защититься от Лизы, которая вот-вот на нее бросится, и тихо засмеялась. Лицо Элизабет же, в свою очередь, объявило начало очередной части грандиозного парада красных мундиров.

— Нич… ничего подобного! — фыркнула она, но, глядя на ухмыляющуюся единорожку, быстро остыла. – Все равно, даже как-то спокойнее на душе стало.

— Порой, — произнесла Холо, — лучше выговориться и не держать все в себе. Хм… у меня странное ощущение дежавю…

Она приставила копыто к подбородку и на мгновение задумалась.

— Точно! – улыбнулась единорожка. — Словно я опять разговариваю с Софт Тач о Блайнде.

«О Богиня!..»

Элизабет рухнула на спинку дивана, спрятав раскрасневшуюся мордочку в своих передних ногах.

— Прости, прости! – Холо аккуратно нащупала плечо Лизы и осторожно погладила его.

— Ты смерти моей хочешь, — пробубнила Лиза.

Неожиданно, Лиза спохватилась. Была же еще одна вещь, о которой она не спросила новую подругу.

— Холо! – пегаска стукнула себя по лбу. – Я чуть не забыла. Может, ты мне объяснишь, что это.

Лиза вскочила с дивана, быстро сбегала в коридор и вернулась со своей седельной сумкой. Из нее она достала небольшой сверток с банкой, в которой хранилась та странная субстанция, которую пил Дес. Пегаска быстро села рядом с Холо и, открыв банку, протянула ее единорожке.

— А? – та взяла емкость. – Что это?

— Я думала, ты мне ответишь, — пожала плечами Лиза. – Похоже на какие-то… сопли?

Холо покрутила банку в копытах, понюхала содержимое и сделала то, что заставило Элизабет подскочить на месте. Единорожка капнула странную жидкость себе на копыто и отправила в рот. Парад красных мундиров резко сменил направление, превратившись в парад зеленых.

— Х…Х… Холо! – выдавила из себя Элизабет.

— А? – как ни в чем не бывало, удивленно ответила та. – Ой! Извини, ты же не знаешь. Это не сопли, это гель. Мы едим его.

Элизабет постепенно начала успокаиваться. Ну, это и неудивительно, ведь Дес съел целый пакет этого прямо перед Лизой. Почему подобные действия Холо вызвали у нее такое омерзение?

«Может, потому что ты дура, Фоулер?»

— Это позволяет нам делать запасы пищи, — хихикнула единорожка, почуяв метания Элизабет. – Собранные эмоции мы можем или съесть, или сделать из них это. Этот гель у тебя откуда?

— В тот вечер, когда сынишка Дерики надавал по крупам хулиганам, — ответила Лиза, — он выпил этот ваш «гель». Но делал это в спешке, потому немного пролил.

— Понятно, — произнесла Холо.

Она вновь взяла каплю вещества и попробовала ее.

— Это странно, — единорожка начала бубнить что-то себе под нос. – Радость, гнев, грусть… очень странно.

— Чего странно? – удивленно произнесла Элизабет.

— Каждый улей питается только определенной отрицательной и положительной эмоцией, — ответила Холо. – Гель получается таким же. Мой, например, предпочитает восторг…

— А вторая? – уточнила Лиза

Холо отвела голову чуть-чуть в сторону, словно пытаясь спрятаться от Элизабет.

— Ст… стыд… — пискнула она.

Глаз Элизабет дернулся. Она надула губы, а уже надоевшие красные мундиры вновь начали следующий этап парада.

— То есть… — сердито произнесла Лиза.

— Ага… — кивнула Холо и опустила голову. – Очень вкусно, спасибо. Нет, правда…

— Кушайте, не обляпайтесь, — пробубнила Элизабет, скрестив передние ноги на груди.

Холо мило улыбнулась в ответ, почувствовав, что негодование пегаски больше наигранное. Першинг даже забавно каркнул в этот момент.

— Так вот, — продолжила Холо, — гель странный. В нем я чувствую большое количество разных эмоций. И самое интересное, что я вполне могу их есть.

— То есть, другие эмоции ты бы есть не стала? – уточнила Элизабет.

— Нет, отравлюсь, скорее всего, — кивнула единорожка. – Лиза, можешь мне описать Деса?

Элизабет удивленно почесала затылок. Может, они все же чем-то там и отличатся друг от друга. Вот заодно она и узнает, чем именно.

— Ну… — начала пегаска. – Черный панцирь, ты это, думаю, и сама знаешь. На спине два прозрачных крыла… что там еще? Дырявые ноги и… это острое хитрое лицо, с двумя ярко-оранжевыми… стоп, или желтыми? А, сено с ними! Вот, глазами без зрачков, которые смотрят на тебя, словно смотрят в самую душу… Эти черты, такие плавные… ровные, агрессивные… и эти два длинных острых клыка, которые выглядят такими опасными, такими… непредсказуемыми… нежно кусающими тебя за задницу…

— Достаточно, — остановила Холо Элизабет.

Пегаску передернуло. Что она только что сказала? Смущенная мордочка единорожки просто кричала о том, что сейчас язык Элизабет сболтнул ну что-то очень непристойное, что-то такое, что слышать должны только очень близкие персоны. Да какое там?! Вообще никто слышать не должен!

— О Богиня… — Лиза спрятала лицо в копытах.

— Кхм… — прокашлялась Холо, стараясь увести разговор в другое русло. – Что там было, ты сказала желтые или оранжевые глаза? То есть, они были какого-то неопределенного цвета?

— А я и не помню, — выпалила Элизабет, горящая от стыда. – Я видела его пару раз таким, и глаза были то такие, то такие…

Холо задумалась. Першинг подошел к Элизабет, ткнул своим клювом в ее правое копыто и нахохлился. Спасибо этому пернатому избавителю от стресса. Пегаске стало чуточку легче, и спасибо Холо за то, что пропустила последнее откровение мимо ушей.

— Хм… — протянула Холо. – А спинная пластина? Та, где крылья?

— А там что? – удивленно спросила Элизабет. – Пластина, как пластина. Черная такая, как и весь панцирь. Что там еще может быть?

— А… она не имеет цвета? – ошеломленно произнесла единорожка. – Ничего себе!

— Это важно что ли? – развела копытами Элизабет.

— Да, — кивнула Холо. – У всех чейнджлингов цвет спинной пластины и глаз зависит от его родного улья и предпочитаемых эмоций. Мой родной цвет – голубой…

— А можешь показать? – неожиданно для себя произнесла Лиза.

— А… э-э-э… — единорожка помялась. — Я… не знаю…

— Стесняешься? – спросила Элизабет.

Холо кивнула. Пегаска не стала настаивать.

— Так вот, — после короткой паузы, продолжила Холо. – А цвет глаз у нас зависит от собранных эмоций накануне. Если глаза Десерто действительно меняют оттенок, как ты описала, пластина не имеет цвета, а его гель могу спокойно есть даже я… то, скорее всего, он бесцветный чейнджлинг.

— Бесцветно-чего? – Элизабет немного отстранилась.

— Я никогда таких не встречала, — отрицательно помотала головой Холо. — Но дома нам о них рассказывали. Они рождаются не Королевой, а от союза самки и самца, с самого рождения уже имеют пол и способны собирать и перерабатывать любые эмоции в бесцветный гель.

Холо указала копытом на банку с той субстанцией, что принесла с собой Лиза.

— Но появляются они лишь тогда, когда прежняя Королева погибает, — Холо опустила голову. – Без Королевы – улей обречен, а чтобы вырастить новую – все должны жертвовать практически всей пищей, что у них есть. Вот тут на помощь и приходят бесцветные – они способны прокормить весь улей в период кризиса. Теперь мне понятно, откуда такая фанатичность и стойкость в этом пареньке, в Десерто.

Холо подняла голову и повернула ее к Элизабет, которая внимательно слушала ее.

—  Как нам рассказывали, бесцветные бесконечно преданы своему улью, своей Семье, — продолжила Холо. – Всю пищу они отдают остальным, порой забывая есть сами. И постоянно приносят новую, новую, новую, пока улей не вырастит новую Королеву. Но за это бесцветные платят своей жизнью. Они, я не побоюсь этого слова, комнатные герои, которые делают все ради Семьи просто потому, что так надо.

— А как же… — Элизабет ошарашенно смотрела на единорожку.

— Не знаю, — она помотала головой. – Видимо, миссис Харт нашла его где-то и выходила. Теперь понятна его преданность и боязнь за близких, это многое объясняет. Он может стать самым преданным другом…

Единорожка наклонилась чуть ближе к Элизабет, словно почуяв вопрос, вертящийся в голове у пегаски, но старательно сдерживаемый, чтобы, не приведи Богиня, он не сорвался с языка.

— …или, — заговорчески улыбнулась Холо, — не только другом…

— Ой! Ой! – Элизабет вскинула копыта, стараясь спрятать вновь раскрасневшуюся мордочку. – Который там час! Ничего себе! Я тут уже засиделась, хватит, пожалуй, мне злоупотреблять твоим гостеприимством! Пора бы уже и меру знать!

Першинг задорно каркнул, захлопав крыльями, и перелетел на спинку дивана.

— Спасибо, что зашла, — хихикнула Холо. – Мои двери всегда открыты для друзей.

— И тебе спасибо, — кивнула Элизабет. – Не сомневайся, я зайду еще. Было очень приятно и познавательно пообщаться.

— Взаимно, — ответила единорожка.

Попрощавшись, Лиза покинула жилище своего нового друга с очередной порцией вопросов. Но ответы, полученные сегодня, словно вдохнули в нее новую жизнь. На вопрос «Почему?» был дан довольно конкретный ответ. Сейчас же, пегаска почему-то начала чувствовать странное раздражение. Видимо, недуг, который весь день сегодня был убаюкан Холо и ее питомцем, решил заявить о том, что он крайне недоволен игнорированием его персоны. Подобное бывало часто, особенно, когда мозг Элизабет был переполнен какой-нибудь новой для нее информацией, как было сейчас. Посему, лучшее, что стоит сделать, это вернуться домой и отдохнуть.

Завернув за угол, Элизабет неожиданно наткнулась на парочку, которую уж точно не ожидала тут встретить. Навстречу ей шагала оранжевая кобылка, позади которой тихо плелся ее темно-зеленый брат. Элизабет остановилась, взглянув на ДейДрим.

— Какая неожиданная встреча, – усмехнулась она, заставив парочку остановиться.

— И тебе привет, — ответил жеребенок, приветственно подняв копыто.

Десерто только молча кивнул и отвернулся, словно не хотел встречаться с Элизабет взглядами. Неизвестно почему, но это рассердило Лизу. Выглядело это так, что он просто не хочет лишний раз напоминать ей о себе, но на самом деле этот замаскированный дырявоногий уже плотно сидел в голове Элизабет. А разум требовал хотя бы перекинуться с ним парой слов.

— Я даже не удостоюсь скромного «привет»? – Лиза взглянула на жеребца, все еще старающегося не смотреть на нее.

— Плифет… — произнес он.

«Опять комедию ломает!»

Элизабет повернулась к его сестре. Разговаривать он явно не хочет, но это и понятно. Однако, после сегодняшнего разговора с Холо, Лизе ну очень захотелось выудить хотя бы пару слов из этого неразговорчивого жеребца. Но нахрапом взять не получится, потому стоит начинать с малого.

— Все продолжает играть в шепелявого, — Лиза пожала плечами. – Как мило.

Кобылка нахмурилась. По лицу было видно, что сказанное Элизабет не было воспринято как шутка, но она тщательно старалась сохранять дружелюбный тон.

— А чего ты тут делаешь? – спросила Ди-Ди у Элизабет.

— Ничего особенного, просто прогуливаюсь, — ответила пегаска. – Я вижу, вы делаете тоже самое.

— Ну, как-то да, — кивнула ДейДрим.

Десерто продолжал молчать, позволяя сестре вести диалог. Подобное положение вещей все больше раздражало Элизабет.

— Милая прогулка с любимой сестрой? – произнесла Лиза, глядя на Деса.

— Как будто что-то невероятное, — вновь вклинилась сестра.

«Лезет она тут…»

На этом моменте, самым лучшим вариантом было бы просто разойтись по своим делам, но Элизабет так и подмывало любыми правдами и неправдами вытянуть этого темно-зеленого обманщика на разговор. Но мелкая сестра постоянно ей мешала, что все больше и больше распаляло Элизабет. Из груди к горлу двинулся ком.

— За тебя так и будет отвечать твоя сестра? – неожиданно для себя, произнесла Лиза.

— А это что, плохо что ли? – ответила Ди-Ди.

Внутри Элизабет словно кто-то поджег фитиль. Выпад жеребенка подтолкнул гневный ком к горлу. Трудно было сказать, почему она так взъелась, но раздражение достигло максимума.

— Можешь мне ответить на один вопрос? – Лиза взглянула на кобылку и нахмурилась.

ДейДрим промолчала, но по ее лицу было отчетливо видно, что этот разговор ей так же неприятен.

— Каково это, — неожиданно цинично для себя произнесла Элизабет, — на виду у всех вообще его ни во что не ставить, а когда вы наедине, лицемерно притворяться любящей сестричкой?

Лицо ДейДрим залилось краской, а сама она сердито сделала шаг вперед.

— Ч…чего это я притворяюсь?! – фыркнула Ди-Ди. – И вообще, какое тебе дело-то?!

«Фоулер, ты в своем уме?!»

Но внутренний голос разума уже заглушил пронзительный вой слетевшего с тормозов поезда злобы. А если принять во внимание, что ее внутренний садист нашел болевую точку, на которую можно надавить, остановить его было уже невозможно.

— Интересно, а твоя мама знает об этом? – издевательски произнесла Лиза. – Или это очередной милый спектакль?

— Не твое дело! – закричала ДейДрим.

— А что, если ей кто-нибудь расскажет? – Элизабет вызывающе взглянула на Ди-Ди.

«Это лишнее!!!»

Плевать. Похожее чувство было тогда, во время финального боя, когда Лиза, нащупав слабину в обороне противника, била туда с нарастающей силой. То же касалось и слов, особенно сейчас. Гнев и раздражение вовсю неистовствовали в голове, напрочь лишив Лизу здравого смысла.

— Тогда кто-нибудь узнает, — ДейДрим парировала таким же злобным взглядом, — что… что ты больная на всю голову!

Элизабет словно облили холодной водой. Выходит, наш скромняга все же сболтнул своей младшей сестре кое-какие тайны… А это уже точно было зря, ведь к гневу добавилась еще и обида. Гремучий коктейль, который попросту залил тлеющие остатки разума.

— О, проболтался все же… — Элизабет сердито посмотрела на Деса. – А обещал молчать. Выходит, лжец?

— Чего ты к нему прицепилась?! – крикнула ДейДрим.

«Умница! Ты вывела его сестру, давай выведем еще и брата?!»

— Ди-Ди, не надо… — Внезапно раздался голос Деса.

Он потянулся к сестре, пытаясь удержать ее от фатального рывка. О нет, сдерживаться Элизабет уж точно не будет. Бурлящий котел гнева, обиды и злости уже был готов взорваться.

— Ой, вы посмотрите… — издевательски хмыкнула Лиза, — и шепелявость пропала.

— Хватит трогать моего брата! – Ди-Ди гневно топнула.

— Он вообще тебе даже не брат! – громко огрызнулась Элизабет.

«Твою мать!!! ФОУЛЕР! ОЧНИСЬ!»

В мгновение ока Десерто подскочил к сестре и, схватив ее, не позволил броситься на обидчицу. Лицо жеребенка сейчас просто горело от переполняющей ее ненависти к Элизабет. И вот в этот момент внутри пегаски что-то сломалось. Какой-то непонятный рычаг или крепление не выдержало. Ком ненависти и обиды покачнулся и рухнул камнем вниз, забрав с собой весь этот бурлящий котел. Тело медленно начали сковывать холод и пустота от осознания того, что она натворила.

— Ди-Ди, не надо, — послышался твердый голос Деса. – Я этого не…

— Сена с ДВА! – кобылка повернулась к брату. – ТЫ заслуживаешь большего! Что она вообще знает о тебе?! Через что тебе приходится проходить?! Чего она пристала?!

ДейДрим повернула заплаканное лицо к Элизабет.

«Пустота и холод… большего ты и не заслуживаешь…»

— Это что, для тебя такое развлечение?! – прохрипела ДейДрим. – Слишком скучно твоей богатой попе?! Сумасшедшая злюка!!!

«Что… что ты наделала?! Зачем?»

В этот момент Десерто попытался вновь остановить сестру, но не успел.

— Так тебе и надо!!! – громко закричала Ди-Ди и рванула прочь по улице.

Десерто проводил грустным взглядом убегающую сестру. Не говоря ни слова, он медленно встал, укутался в шарф и двинулся за ней следом.

«Я… я… я…»

Копыта намертво вросли в землю, а к горлу подкатил ком, но уже другой. Холодный, пустой, который не позволял говорить, только стоять и смотреть на последствия содеянного. Дес просто прошел мимо. Не было ни обиженного, ни осуждающего, ни гневного взгляда, никакого. Он прошел мимо, словно не заметив того ужаса, что Элизабет только что совершила. Сейчас Десерто лишь хотел успокоить свою младшую сестру, которую вывела из себя эта глупая кобыла.

«Зачем? Хотела обратить на себя внимание? Ну теперь наслаждайся!»

Элизабет все отдала бы сейчас хотя бы за один сердитый взгляд Деса. За хотя бы одно гневное слово или любое осуждение с его стороны. Ничего. Пустота и холод.

— «Так тебе и надо!!!» — в голове прозвучал голос ДейДрим.

Элизабет сжала зубы, с трудом сдерживая накатывающие волны отчаяния и гнева. Гнева на саму себя. Зло зашипев, она со всего размаху ударила передним копытом в почтовый ящик, стоящий рядом с ней. Тот, глухо скрипнув, сложился пополам и упал на землю. Копыто объяла жгучая боль, но даже она не могла справиться с холодом и пустотой, которые сейчас поселились внутри пегаски.

— Вот я вам сейчас! – прозвучал грозный крик из дома, чей почтовый ящик был сломан.

Элизабет спохватилась и, не разбирая дороги, рванула прочь от этого места.

Глава V. Зверь внутри | Наперегонки с безумием

Десерто ускорил шаг. Все вокруг сегодня было уже полностью покрыто глубоким снежным покровом, спрятавшим под собой все цвета, оставив лишь белый. Но Десу сейчас было не до этого. Погруженный в свои мысли, он шел через лес, лежащий на его пути в школу. Произошедший пару дней назад неприятный разговор с дочерью Фоулеров оставил горький осадок, но больше всего вопросов и сомнений у Деса вызывала последовавшая за ним беседа с расстроенной ДейДрим. Сейчас он старательно вспоминал каждый его момент, перебирая в голове сказанное сестрой…

**

Десерто аккуратно приоткрыл дверь комнаты сестры. Перед ним вновь предстала знакомая обстановка укромного уголка ДейДрим – обои мягкого голубого цвета, украшенные белыми ромашками. На полу лежал оранжевый ковер с замысловатыми узорами, который Ди-Ди просто умоляла купить маму, когда его увидела. Напротив входной двери было просторное окно, занавешенное шторами, в тон стенам в комнаты. Подле него стоял письменный стол, заваленный учебниками, а рядом находился комод с большим зеркалом. То самое место, откуда всегда начинался беспорядок, ведь в нем ДейДрим и хранила все свои игрушки и увлечения. Пара минут – и все они быстро извлекались из склада и занимали условные места на полу. Сбоку от комода и стола стояла кровать сестры, где сейчас и сидела ДейДрим, плотно прижавшись к своей любимой игрушке – внушительных размеров плюшевой малой медведице. Лучше было не знать, откуда и почему именно эта игрушка стала для кобылки любимой.

— Ди-Ди, — тихо произнес Десерто, — можно?..

Она подняла голову, посмотрела на брата заплаканными глазами и, всхлипнув, кивнула. Дес, закрыв дверь, осторожно приблизился и сел рядом с сестрой. Ди-Ди тут же отпустила свою игрушку, обняв вместо нее своего брата, и уткнулась носом в его шею. Десерто аккуратно приобнял сестру и погладил по спине. Вокруг плавали бледные эмоции грусти, обиды и слабого гнева, терзающие ДейДрим. Однако стоило Десу появиться, в этот океан тут же просочились слабые потоки радости и спокойствия. Но это была лишь капля в море. Сейчас же Дес больше всего хотел успокоить ДейДрим, он даже попросил маму пока не вмешиваться. Подобные случаи, когда Ди-Ди расстраивалась из-за Десерто, были ни в первой, и каждый раз он находил способ утешить ее. Тоже самое следовало сделать и сейчас, но этот случай показался Десу не таким, как предыдущие. Это чувствовалось и в эмоциях сестры, и в его собственных. Все эта глупая драка, когда он полез геройствовать, что-то изменила в нем. Тартар побери, это было неправильно, но то секундное упоение, внезапно возникшее в тот момент, когда Десерто со всей злобой врезал Фраю и его дружкам, не давала ему покоя. Однако больше всего беспокойства и глупых мыслей вызывала причина этой самой драки – дочь Фоулеров. И вот теперь, сидя около расстроенной сестры, Десерто не знал, что сказать и как поступить дальше.

— Поч…почему? – шмыгнула ДейДрим.

Дес положил свою голову на гриву сестры, сильнее прижав ее к себе.

— Почему мы это все терпим? – вновь произнесла она.

— Терплю это только я… — вздохнул Дес.

ДейДрим отстранилась от него, сердито посмотрев в глаза.

— Нет, и мы тоже, Дес! – произнесла кобылка. – Мы все переживаем за тебя! Почему ты просто не можешь дать им всем в нос?! Ты способен на это! Ты уже смог!

Ди-Ди гневно ударила копытцем по подушке, оставив там маленькую вмятину, и надула щеки.

— Я ведь уже говорил… — Десерто отрицательно помотал головой.

— Чушь! – фыркнула Ди-Ди.

Вокруг кобылки заплясали раздражение и злость. Первый признак того, что она уверена в своих словах, и переубедить ее будет почти невозможно.

— Вся эта ерунда, про то, — она ткнула копытцем в сторону брата, — что, если ты попытаешься жить нормальной жизнью, то превратишь наши в сущий ужас – просто чушь!

ДейДрим опустила голову.

— Эта противная Фоулер права… — она вновь шмыгнула носом. – Мне надоело притворяться перед всеми, что ты мне противен…

Кобылка посмотрела на брата уверенным взглядом.

— И мне вообще все равно, — твердо сказала она, — что будет после этого со мной!

— А что будет с мамой? – произнес Дес.

ДейДрим замолчала. Ее уши поникли, суровое выражение лица сменилось на озадаченное.

— А с папой? – добавил Десерто. – Что будет, если вдруг кто-нибудь узнает все про меня?

— Да что ты заладил?! – Ди-Ди вскинула передние ноги. – «Если узнают, если узнают»? Я же не прошу тебя превращаться в чейнджлинга и идти кусать всех хулиганов! Я просто хочу, чтобы ты стал жить как мы все! Все заслуживают хорошего отношения! А ты – больше всех!

ДейДрим встала и ударила ногой по одеялу. Пространство вокруг нее наполнилось яркими эмоциями.

— Ты хороший, Дес! – твердо и уверенно произнесла она. — Ты добрый! Заботливый и любящий брат!

Кобылка ткнула копытом в грудь Десерто.

— Ты знаешь, сколько мне уже всего рассказали про «противных» старших братьев? – Ди-Ди нахмурилась. – Девчонки в нашем классе часто рассказывают мне об этом, чтобы «подбодрить»! ВЕДЬ МНЕ ТАК НЕ ПОВЕЗЛО!

Последнюю фразу ДейДрим произнесла со злобой и слезами на глазах. Дес попытался успокоить сестру, но был остановлен ее жестом. Она быстро вытерла выступившие слезы и вновь повернулась к нему.

— У меня уже уши болят от подобных глупостей! – грозно произнесла Ди-Ди. – И знаешь что? Даже если поделить их истории, в которых они выставляют своих братьев чудищами, на два, то до тебя им будет ровно столько, сколько ползти отсюда до Кантерлота, задницей вперед и не используя копыта!

ДейДрим вновь вытерла слезы, шмыгнув носом.

— «Но ведь это не так страшно, как твой приемыш»! – прорычала она сквозь зубы. – А потом они сочувствующе хлопают меня по плечу, а я киваю! КИВАЮ! Будто бы эти какашки буйвола, вывалившиеся из ее рта, являются правдой!

Кобылка вновь сильно топнула, оставив глубокую вмятину на застеленной кровати.

— Мне надоело, Дес! – произнесла она со слезами на глазах. – Я больше не хочу слышать такого! Они даже понятия не имеют, кто ты и чего стоишь! Мне надоело! Слышишь?! Теперь каждая вредина, кто при мне скажет о тебе плохо, будет получать от меня копытом по своей наглой морде! И мне все равно, кто там будет стоять! Пусть мама меня навечно накажет, а из школы исключат! Мне надоело!

Десерто обнял ДейДрим. Кобылка, залившись слезами, уткнулась в шею брата и крепко обхватила ее своими передними ногами. Дес мягко погладил сестру по спине.

— Я боюсь, Ди-Ди, — тихо произнес он.

ДейДрим отстранилась от Десерто, посмотрев на него. Неожиданно, но глаза Деса тоже наполнились влагой.

— Я боюсь… — продолжил он. – Я боюсь за тебя… за маму… за папу. За всех вас. Я помню ту радость и то счастье, которое испытывал папа, когда его сделали главой полиции. Помню маму, когда она стала ведущим исследователем… Но…

Десерто мягко погладил сестру по голове.

— Но самым большим счастьем для них была ты, — улыбнулся Дес. – И… больше всего я сейчас боюсь разрушить все это.

— Какая польза, — нахмурилась ДейДрим, — от всего этого, если ты страдаешь?

Кобылка скрестила передние ноги на груди.

— Я бы с радостью отдала все это, лишь бы ты так не страдал, — произнесла она. – И мама с папой сделали бы то же самое!

— Это будет неправильно, — Дес помотал головой. – Но…

И вновь в его голову закрались те мысли, которые тревожили разум уже не первый день. Знакомство с Фоулерами, та глупая драка, те скверные, но приятные чувства, когда он отправил в нокаут нескольких дружков Фрая, а самому ему поджог филейную часть. Но самой тревожной мыслью, дающей фору всем остальным, была дочь Чейза и Треи – Элизабет. Ее странный и непонятный интерес к самому Десу, даже после того, как он сделал все возможное, чтобы отдалиться от нее как можно сильнее, не давал покоя. В голову все чаще стали закрадываться глупые и… не самые хорошие мысли, которые Десерто старательно душил, но с каждым днем их становилось все больше. Напористый, дерзкий, целеустремленный и веселый образ Лизы ехидно поглядывал на Деса каждый раз, когда тот пытался сосредоточиться на чем-нибудь. Если бы не маскировочное поле или черный панцирь, Десерто большую часть времени ходил бы красным от стыда. Все это породило маленького революционера в голове Десерто. И он, несмотря на размеры, кричал все громче и громче, требуя перемен. И с каждым днем остальной разум все внимательнее прислушивался к этим призывам, а сегодняшняя перепалка Элизабет и ДейДрим только подлила масла в огонь, выдав маленькому революционеру рупор.

— Но… — продолжил он, — я хочу, чтобы все были счастливы, но получается, почему-то, совсем наоборот. А единственный путь все это исправить – пойти по тому пути, которого я боялся столько лет… Я запутался, Ди-Ди.

ДейДрим попыталась что-то сказать, но была остановлена жестом брата. Десерто неуверенно поерзал на месте, сделав глубокий вдох.

— Но если я хочу видеть улыбающиеся лица своей семьи, я должен перестать бояться, наверное… — он повернулся к сестре и улыбнулся. – Я обещаю, что что-нибудь придумаю.

ДейДрим засияла, обхватив шею брата передними ногами.

— Я люблю тебя, Дырявка, — хихикнула она.

— И я тебя, Земнуха, — Дес крепко обнял сестру.

**

Поток мыслей незаметно вывел Десерто к заднему двору школы. День за днем, месяц за месяцем, год за годом эти очертания школы почти каждое утро встречали его, но сегодня все это, почему-то, выглядело не так, как обычно. Сложно было сказать, почему так, ведь двор ничуть не изменился со вчерашнего дня. Скорее всего, что-то изменилось внутри Деса. Что-то, что заставило его начать смотреть на привычные для него вещи уже другим взглядом. В глубине сознания зрело какое-то семечко, посаженное событиями, произошедшими накануне, но что вырастет из него – было загадкой.

Сейчас же, идя по дорожке, расчищенной школьным садовником, Десерто невольно подумал о Фрае. Странно, но после той вечерней драки и после того, как дочь Фоулеров отвела все подозрения от Деса, взяв вину за «избиение» банды Фрая на себя, он почти не сталкивался с жеребцом. Только в классе, но даже там Фрай старательно избегал Десерто, а в удачные моменты для обычных издевок – утром и в обед, Фрая и его друзей вообще не было видно. Десерто отметил для себя, что подобное положение вещей ему, более чем, нравится — не было ни обидных пинков, ни порчи его учебников, ни сломанных парт и шкафчиков. Было бы очень здорово, если бы так продолжалось и дальше.

Внезапно, в затылок Деса что-то ударилось и лопнуло, облив его какой-то жидкостью. От неожиданности, Десерто чуть было не упал на снег, но все же смог удержаться на ногах. От испуга перед глазами все расплылось, дыхание участилось. Следующая порция этого «чего-то» не заставила себя долго ждать, угодив Десу в спину. На этот раз, холодная жидкость, вновь попавшая на шкуру Десерто, вернула его в реальный мир. Он резко тряхнул головой и повернулся в сторону, откуда в него были брошены эти шары с водой.

«Легок на помине…»

В десяти метрах от Деса стоял Фрай собственной персоной, который злобно и довольно скалился. Рядом с ним стоял один из близнецов и оранжево-красный бугай, держащий в одном из копыт синий шар, наполненный водой. Естественно, это была не просто вода — она была подкрашена. Об этом ясно говорил посиневший снег под Десом, который он успел заметить краем глаза. Школьная форма, а, главное, книги, скорее всего, уже испорчены. Придется идти за заменой… вот только Десу сейчас этого не хотелось. Ровно в этот момент яркая вспышка злобы и ненависти пронеслась по сознанию, заставив Десерто впиться взглядом в стоящую тройку жеребцов неподалеку. Единственное, что сейчас неимоверно хотелось Десу, это воспользоваться советом папы, рвануть в сторону Фрая и вонзить клыки ему в задницу. Титаническими усилиями он подавил в себе это глупое желание, но яростный и полный ненависти взгляд не удалось. Это заметил и Фрай с дружками, чья улыбка немного потускнела, а у двух других вообще пропала.

— Кидай, Роар! – прошипел Фрай, глядя на товарища.

Жеребец испуганно сделал шаг назад и сглотнул. Вокруг троицы витала прекрасно ощутимая аура нервозности и страха, но в случае Роара – это был ужас.

— Я…я… — жеребец вновь сглотнул.

— Что?! – фыркнул Фрай.

— А… а если он сейчас… опять?!.. – один из близнецов сделал шаг назад.

— А ты что, Сильвер, струсил?! – злобно прорычал вожак. – Струсил, как твой братец?!

Он грубо ударил жеребца в плечо, заставив того сделать еще один шаг назад и сглотнуть.

— Или, может, ты хочешь, как этот идиот Буч?! – Фрай повернулся и ударил в плечо Роара, заставив того подскочить от неожиданности. – Может, пойдешь вместе с ним дудеть в музыкальный класс?!

Жеребец вздрогнул и отрицательно помотал головой. Его взгляд невольно вернулся к Десерто, чье лицо сейчас было искажено ненавистью. Роар побледнел.

— Неудачники! – Фрай выхватил пакет с подкрашенной водой и швырнул в Десерто.

Бросок угодил прямо в лоб Деса. Содержимое пакета разбрызгалось в разные стороны, попав ему в глаза, нос и рот. Десерто тут же отвернулся и громко закашлял. Желание ринуться в очередную драку отступило, отдав бразды правления, пусть и не очень здравому, но все же смыслу.

«Чтоб… тебя!..»

Десерто развернулся и побежал в сторону входа в школу. Во рту появился горький привкус, но внутри горечь обиды была еще более противна и невыносима. И дело было не в том, что сейчас Десерто был весь покрыт синей краской, а его учебники, скорее всего, безнадежно испорчены. Последние дни что-то сильно поменяли в нем в худшую сторону, как он полагал. Вместо того чтобы просто вытерпеть эти издевки, Десу хотелось рвануть и буквально разорвать обидчиков, а подобных мыслей у него раньше никогда не было. И теперь ему было обидно. Обидно и страшно, потому что он вновь чуть не потерял контроль над собой, как в тот раз. Но, если тогда он хотел защитить кое-кого, то сейчас же он хотел просто защитить… себя?

Дес не заметил, как оказался внутри школы. Благо, ему можно было не беспокоиться о том, что о нем подумают, увидев с ног до макушки испачканного в синей краске. Эта мысль заставила Деса горько усмехнуться. И вновь обида. От злости уже хотелось вернуться и наброситься на остатки банды Фрая, напрочь забыв о том, что его могут увидеть без маскировки.

«И превратить жизнь родных, а теперь еще и последний год жизни дочери Фоулеров в ужас. Отличный план!»

Не удивительно, ведь она за него заступилась. Лучше попытаться вновь задушить эту обиду у себя внутри, как это обычно и происходило. Но вот, почему-то, сегодня эта обида душиться не хотела. Она упрямо сидела в центре головы Деса и вопила, заставляя сосредоточить все внимание на себе.

«Ладно, хватит…»

Вдох, выдох. Нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас стоит успеть до начала занятий привести себя в порядок. Или, хотя бы, часть себя. Краску с гривы и лица снять было просто – она осела на маскировочном поле, поэтому сбросить ее – дело пары секунд. С одеждой уже сложнее, но терпимо. В школе достаточно тепло, к тому же, Дерика научила Десерто заклинанию быстрой сушки еще тогда, когда он помогал ей со стиркой после рождения ДейДрим. Да, синий цвет останется, но всяко лучше, чем ходить мокрым.

Главная проблема – книги. Придется идти в библиотеку и вновь просить замену, а этого Дес делать не хотел. Чувство, что он вновь заставит слепого библиотекаря помогать ему с его проблемами, угнетала. К тому же, пару раз по своей неосторожности, он ее сильно напугал, забыв о том, что она не может почуять его эмоции. Да, тогда Дес сделал новое для себя открытие – другие чейнджлинги не могут чуять эмоции себе подобных. Мисс Холли Лоялти очень сильно испугалась, чуть не уронив целую охапку книг, когда он в первый раз пришел к ней просить замену учебников. После того случая, Десерто старался как можно реже появляться в библиотеке, а если визита избежать не удавалось – всегда громко обозначать свое присутствие топотом. Даже после того, как Холо стала спокойно реагировать на его появление, Десерто все равно смущался и избегал с ней подолгу разговаривать, даже если начать беседу старалась именно она. И сейчас опять придется идти и менять книги, а ведь с момента последней замены прошло меньше недели.

«Выбора все равно нет»

Десерто тихо вздохнул и двинулся к ближайшему пустому туалету. Запершись в кабинке, он легко избавился от краски на лице, гриве и передних ногах. Сняв с себя форму и придерживая ее на весу телекинезом, он направил в ее сторону тонкий изумрудный луч, который быстро расползся полупрозрачным пятном по всей одежде. Несколько мгновений, и форма была сухой, но все еще грязной. На последнее было плевать, ведь стыдно Десу за свой внешний вид точно не будет. Последняя мысль вновь растеребила свежую утреннюю рану, наполнив разум обидными мыслями, а рот – горечью. Десерто вполголоса выругался и, одевшись, вышел из туалета.

Всю дорогу до библиотеки он пытался найти причину сегодняшней бури в голове. Что случилось? Почему так? В голову приходила только одна мысль, которая не устраивала Деса, но разум, раз за разом, твердил, что иного объяснения у него попросту нет, а Десерто раз за разом отказывался принять его. Еще бы, при чем тут дочь Фоулеров… и вообще, какое ей дело до него, а ему – до нее?

Перед глазами появилась дверь библиотеки. Десерто сделал глубокий вдох и, громко постучав, вошел внутрь. Школьный библиотекарь всегда приходила очень рано, потому можно было не сомневаться, что он застанет ее на месте. Библиотека была пуста. Внутри царил мягкий полумрак, разбавленный светом нескольких ламп, видимо, предназначенных для тех, кто решит прийти с утра пораньше.

— Мифф Хофли Лояфлифи? – громко произнес Десерто и огляделся.

В ответ тишина. Сделав еще один глубокий вдох, он двинулся к столу библиотекаря, стараясь громко постукивать копытами по полу. Каждый шаг отзывался гулким эхом в полутемном помещении и, если бы он не так хорошо знал это место, то, скорее всего, Десу стало бы жутко. Приблизившись к столу, Десерто еще раз осмотрелся и дотронулся до маленького колокольчика. Прозвучал мягкий звон, который также отозвался эхом вокруг. Странно, но сейчас Десу показалось, что он словно пришел на какую-то казнь или что-то такое же неприятное, отчего хочется провалиться на месте. Очень глупо, особенно если взять в учет то, что раньше подобного ощущения у него не возникало.

— Секунду! – раздался голос.

Из-за дальнего стеллажа по ту сторону от стола появился силуэт библиотекаря, освещенный тусклой искоркой на конце рога. Она аккуратно прощупывала путь заклинанием, которое помогало ей двигаться среди книг и мебели. Как называлось это заклинание, Десерто не знал и стеснялся спросить. Глупо, но уж как есть. Уши кобылки стояли торчком, а взгляд был устремлен вперед, как будто она пыталась разглядеть того, кто к ней пришел. Вернее было бы сказать, почуять.

— А… мифф Лоялфи… — выдавил из себя Дес. – Эфто я.

Лицо Холо тут же озарилось добродушной улыбкой, стоило ей услышать голос Деса.

— А-а-а, мистер Десерто Харт, — многозначительно произнесла библиотекарь, слегка задрав нос вверх.

Она села за стол и скрестила передние ноги на груди, словно говоря: «Ну, и что на этот раз?».

— Мофно плофто по имефи… — Дес потупил глаза.

— Но Вы же называете меня «мисс Холли Лоялти», — парировала Холо, чья улыбка стала ехидной. — И на «Вы», как будто у меня уже несколько взрослых детей.

Десерто неуверенно помялся. Все верно, она уже не раз просила Деса называть ее, как все – «Холо», но ему каждый раз приходилось себя пересиливать. Поэтому, хитрый библиотекарь начала обращаться к нему так же официально. Особенно неприятно для Деса это выглядело, когда в библиотеке было довольно много учеников. Но винить тут было некого, кроме себя самого.

— Профштите… — неуверенно произнес Дес.

— И не надо шепелявить, — улыбка Холо стала шире, когда она услышала, что вновь одержала маленькую победу над упрямством Десерто. – Мы тут одни, и в ближайший час тут вряд ли кто-нибудь появится.

— Прости… — прокашлялся Дес.

— Так чем могу помочь? – библиотекарь положила передние ноги на свой стол, навострив уши. – Хотя, чего это я. Ты сюда по другим поводам-то и не заходишь. Опять испортили книги?

Холо хихикнула, а внутри Деса что-то со скрипом провернулось. Как ни прискорбно, но это была чистая правда – Дес заходил сюда исключительно поменять книги, которые ему испортил Фрай и его дружки. Холо это прекрасно знала, но никогда не упрекала его за это. Библиотекарь просто выдавала ему партию новых учебников без лишних слов и нравоучений. А замечания она делала частенько, пару раз Десерто заставал ее за тем, как она отчитывала очередного жеребчика или кобылку за неаккуратное обращение с книгами. Но с Десом была другая история, Холо, вне зависимости от тяжести ущерба и того, что Дес брал вину на себя, всегда была на его стороне. А чем он платил ей – «Драфте мифф Холфи Лоялфи, мофно поменяфть книфу»? Мысль пришла неожиданно, вызвав резкое желание переехать самому себе между глаз и провалиться под землю.

— Это я… — Десерто попытался произнести дежурное «признание». – Да. Мне ее испортили…

В его голосе мелькнула нотка презрения. Пусть Холо и не могла чуять его эмоции или видеть выражение лица, но ее острый слух без труда уловил эту неприкрытую неприязнь.

— Оу… — удивилась библиотекарь. – Это что-то новенькое. Впервые за столько лет учебники испортил не ты.

Дес ответил жалким подобием улыбки, хотя библиотекарь и не могла ее увидеть. И хорошо, что Холо не видела то, что вновь начало закипать внутри Десерто, стоило ему вспомнить про того, кто действительно испортил книги. Того, кто их портил последние годы. Сейчас уже хотелось двинуть между глаз ему, как тогда, во время той драки с… дочкой Фоулеров. Десерто неуверенно помялся на месте. Гнев опять сменился на стыд.

— Давай, выкладывай уже, — кивнула Холо, указывая на стол перед собой.

Дес быстро достал две книги, изрядно перепачканные синей краской, и положил их перед библиотекарем. Она тут же подхватила их телекинезом и поднесла поближе к себе.

— Хм… биология и «Магия в повседневности», — произнесла Холо. – И что с ними?

Дес не знал, как у нее это получается, но библиотекарь всегда абсолютно точно знала, какие именно книги ей принесли. Если, конечно, это были книги из ее библиотеки. Как это работало – Десерто не понимал, а спросить – стеснялся. Да и сама Холо никогда об этом не рассказала, а лишь отшучивалась.

— Испачканы синей краской, — ответил Дес.

— Ай-я-яй… — Холо нахмурилась. – Копыта бы оторвать за такое.

— Надо бы заняться… — неожиданно для себя произнес Дес.

Холо повернула голову в его сторону, удивленно навострив уши. Пусть она не часто общалась с Десом, но услышать подобное от него явно не ожидала. Но больше всего сейчас был удивлен Дес. Тумблер в его голове опять переключился со смущения и стыда на гнев.

— Ого! — хихикнула Холо. – Что же такое случилось с нашим тихим и скромным Десерто?

Она обернулась и направила магический луч в один из стеллажей. Маленькая точка тут же превратилась в юркую линию, которая скрылась в океане книг. Хорошо, что Холо не видела тот бушующий океан противоречий, который только набирал силу после каждого переключения тумблера в голове Деса. Когда казалось, что гнев отступил, а его место заняло такое знакомое смущение, он возвращался вновь и вновь, принося с собой безумные и сумасшедшие мысли, от которых было не по себе. Нужно успокоиться, переключив этот проклятый тумблер обратно на смущение.

«Есть же отличный метод! Давай подумаем о хвосте дочери Фоулеров! Это же просто – он ведь такой, пшеничного цвета с красной прядью»

Десерто сглотнул, мимолетом взглянув на Холо. Та, как ни в чем не бывало, продолжала искать замену его книгам. Эта внезапная мысль помогла, и злоба быстро отступила. Тумблер переключился.

«А теперь, давай подумаем о том месте, куда он крепится…»

У тумблера оказалось еще одно положение – то, которое идет сразу после «стыд». Пришедшая в голову мысль заставила Деса резко напрячься. Лицо загорелось огнем, дыхание участилось. Обычно, благодаря маскировочному полю, скрывать подобное было просто, но сейчас это не помогло. Казалось, что даже сам панцирь покраснел, причем везде.

«Ха-ха-ха» – красный чейнджлинг…»

Десерто мысленно стукнул себя по затылку. Сейчас стоило подумать о Фрае, чтобы как-то утихомирить разбушевавшуюся фантазию и вернуть тумблер в положение «стыд». Но нет.

«Куда-там школьному забияке до… до этого самого… куда у кобылок крепится хвост…»

Десерто сердито фыркнул.

— Что-то случилось? – Холо удивленно повернулась к Десу.

В ее магическом захвате уже парила книга по биологии, которую она положила рядом с новенькой «Магия в повседневности». Полностью погруженный в свои (если этот сумбур можно так назвать) мысли, Десерто не заметил, что библиотекарь уже нашла обе книги.

— Держи, — она кивком указала на них.

Десерто протянул правую ногу, чтобы забрать свои новые учебники, но, неожиданно, поверх его копыта легло копыто Холо. Глаза единорожки смотрели как всегда вдаль, но вот лицо было направлено точно на Десерто. Он замер.

— Не сторонись ее, Дес, — мягко произнесла библиотекарь.

Вот теперь тумблер окончательно заклинило.

— А… ч-что… кого?.. – единственное, что смог выдавить из себя Десерто.

По голове словно ударили пыльным мешком, выбив все мысли из головы и лишив возможности складывать слова в предложения. Нетрудно было догадаться, о ком именно говорила Холо, но вот осознание того, что она вообще что-то знает об этой ситуации вокруг белой пегаски, лишало возможности рассуждать здраво.

— Ты знаешь, что если кто-нибудь лишается какого-нибудь из пяти чувств, — улыбнулась Холо, — остальные четыре становятся острее?

Десерто сглотнул. Лежащее поверх его ноги копыто библиотекаря не давало возможности развернуться и уйти. Нельзя было сказать, что он его крепко держала, нет. Сейчас от желания сбежать Деса держало это странное семечко, которое зрело у него в голове все это время.

— Ты сегодня слишком шумный, — произнесла Холо, продолжая смотреть в сторону Десерто. – Обычно от тебя не дождешься ни звука, но сейчас все иначе.

— Я…я не понимаю… — Дес отрицательно помотал головой.

Дыхание участилось.

— Не держи это в себе, — Холо убрала свое копыто с учебников, освободив его ногу.

— Это… это все очень большая глупость, — Дес сглотнул. – Не будем об… об этой ерунде…

— Ерунда ли это? – Холо удивленно наклонила голову в сторону.

«Нет!»

— Да! – соврал Дес.

Он сгреб учебники и принялся неуклюже запихивать их в сумку. От нахлынувшего волнения, Дес не попал в карман, и биология свалилась на пол с громким шлепком. Он быстро подхватил ее и спрятал в одном из отделений.

— Я знаю, что произошло совсем недавно, — произнесла библиотекарь. – Не сердись на нее за это.

— Я и не сержусь, — машинально ответил Дес.

Он сглотнул. Подобных бесед с Холо у него никогда не было. Он даже маме ничего такого не рассказывал, откуда же знает библиотекарь?

— Не… не хочу… не хочу говорить об этом, — Дес сглотнул, потупив взгляд.

— Точно не хочешь? – спросила Холо.

«Хочу!»

— Я… все это… — Десерто сделал шаг назад, продолжая смотреть в пол. – Все это сложно… и…

Холо молча смотрела слепыми глазами перед собой, но уши ее внимательно ловили каждое слово Деса. Даже по ее спокойному лицу было видно, что ей не все равно, иначе бы она не начала этот разговор. Но хотелось ли Десу говорить о подобном с кем-либо? Да кому вообще могла прийти подобная мысль в голову, что он… и?..

«Другой возможности может и не быть»

— Скажи мне, — мягко произнесла Холо.

— Из… извините… — он посмотрел на Холо. – Я… я лучше пойду…

Дес развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу. Единственное, что сейчас хотелось – бежать, но от себя не убежишь, как и от противоречий, терзающих сейчас разум Десерто.

— Ну, ладно, — фыркнула Холо.

Внезапно, библиотеку озарила изумрудная вспышка. Дес тут же остановился и обернулся. На месте, где только что сидела голубая единорожка, теперь сидел чейнджлинг с белыми глазами и черным панцирем. Недолго думая, Холо широко улыбнулась, сверкнув парой длинных клыков.

— Чт… зачем?! – выпалил Десерто, тут же кинувшись назад к столу библиотекаря. – Не надо! А если тебя увидят! Ты что?!

Холо, как ни в чем не бывало, повернула голову к Десу, продолжая мило улыбаться.

— А что такое? – она пожала плечами.

— Зачем! – Десерто испуганно оглянулся на дверь. – Вдруг сюда войдут! Прекрати!

— Ты же собирался уходить? — библиотекарь удивленно наклонила голову.

— Так нельзя, Холо! – сердито произнес Дес.

— Ну и что? – библиотекарь вновь пожала плечами. – Увидят же меня, а не тебя. Тебе какая разница?

— Потому что мне не все равно! – фыркнул Дес.

Выкрик пронесся по пустому помещению, как гром. Десерто склонил голову и сел на задние ноги, сделав глубокий вдох. Бушевавший внутри хаос, на удивление, не усилился, а принял более-менее адекватные очертания. Он неуверенно помялся на одном месте и поднял взгляд на библиотекаря. Холо, продолжая улыбаться, вернула облик единорожки и положила передние ноги на столешницу.

— Прости меня, — произнесла она, — но я должна была это сделать.

Десерто ничего не ответил, а лишь глубоко вздохнул.

— Это не мое дело, — продолжила Холо, — но я не могу сидеть сложа копыта и спокойно смотреть. Я чувствую, что тебе не все равно, что с ней будет… но все твои страхи… Я не хочу, чтобы они мешали тебе, Десерто, ведь ты ей тоже не безразличен.

Она опустила голову и несколько секунд собиралась с мыслями.

— Откуда… откуда тебе знать, — полушепотом произнес Дес.

— Я ведь тоже могу чувствовать эмоции, знаешь ли, — усмехнулась Холо. – К тому же, она мне все сама рассказала.

Все это было похоже одновременно и на дурной сон, и на что-то иное, довольно приятное и хорошее. Вот только как бы эти милые и приятные мысли на поверке не оказались чем-то еще более ужасным, чем дурной сон.

— Это глупо и неправильно, — наконец, произнес Дес. – Так быть не должно.

— Почему? – Холо удивленно наклонила голову в сторону.

— Потому… — Десерто запнулся.

Обычный вопрос, который ему неоднократно уже задавали и Ди-Ди, и мама, и даже отец. За ним всегда следовал дежурный ответ Деса, но сейчас, почему-то, произносить его он не хотел. Слова, которые он с легкостью говорил ранее, сейчас стали комом в горле.

— Кто я… — медленно произнес он, — а кто она?

— Кто? – Холо продолжала невозмутимо слушать Деса.

Казалось бы простой вопрос, но ответ на него подобрать было практически невозможно. Все обычные отговорки и оправдания Десерто сейчас утратили смысл и выглядели серыми и глупыми.

— Это ведь бред! — Десерто нахмурил брови. – Надо быть воистину сумасшедшей, чтобы увидеть тут что-то привлекательное!

Холо усмехнулась. Усмешка получилась горьковатой, это почуял даже Десерто. Шутить о сумасшествии сейчас было крайне глупо. Ему вновь захотелось себя стукнуть между глаз.

— Все прячутся под масками, — кивнула Холо. – Я много наслышана о твоей. Ты хорошо поработал над тем, чтобы выглядеть как можно более отталкивающе для окружающих.

Холо повернулась к Десу. Ее слепые глаза смотрели теперь точно на него, а не как обычно куда-то вдаль.

— Но ты не спрячешься под маской от того, кто старается смотреть сквозь нее, — продолжила она. – Я не могу увидеть тебя таким, каким ты хочешь всем казаться. Но я могу видеть по-своему.

Дес сглотнул. Ответить было нечего, да и незачем. В голове вновь было пусто, словно все мысли разом разбежались, оставив его наедине с тем, что говорит школьный библиотекарь.

— Ты надежный и верный друг, Десерто, — мягко улыбнулась Холо. – Ты никогда не отвернешься от близких, даже если сам при этом сильно рискуешь. Это ты полез защищать незнакомую тебе кобылку, зная лишь то, что она дочь хорошего друга твоей мамы. И ты так искренне беспокоишься за мой маленький секрет.

Холо хихикнула.

— Конечно, этого недостаточно, чтобы увидеть, кто ты на самом деле, — улыбка единорожки стала шире. — Но в этом мне очень сильно помогла твоя младшая сестра.

— ДейДрим?.. – Дес ошарашено вытаращил глаза.

— Нет, мы с ней не разговаривали, — отмахнулась Холо. – Пусть она и хорошая актриса и умеет лгать, но этого нельзя сказать об эмоциях. И ты это знаешь.

Десерто глубоко вздохнул. Он раньше никогда не задумывался, сколько раз Ди-Ди приходилось говорить нелестные слова в его адрес. Пусть он и думал, что это во благо, но каково было самой ДейДрим? И она должна была проходить через это снова, снова и снова.

«Бил по себе, а задел тех, кто всегда был рядом»

Неожиданное осознание всего этого отразилось яркой вспышкой в разуме Деса. Да, он считал, что поступает всем во благо, но этого ли желала его семья? Или так думал лишь сам Десерто? Ответ маячил перед глазами, но перед произнесением его вслух стоило хорошенько съездить себе по физиономии, да так, чтобы обломать оба клыка.

— И она видит то же самое, — добавила Холо.

— Я… я не знаю, Холо, — Дес опустил голову. – Я не хочу, чтобы… чтобы… ее жизнь…

Дес запнулся. Воспоминание о болезни дочери Фоулеров пополнило собой другие мрачные мысли, которые наполняли сейчас его голову. Казалось, что вокруг него уже собралась целая армия страхов и сожалений, и только слепая единорожка, сидящая напротив него, держала их достаточно далеко от Деса, не давая им опять утащить его в темноту.

— Я знаю, Десерто, — кивнула Холо. – Этой кобылке недолго осталось.

Дес посмотрел на библиотекаря. Было бы наивно полагать, что Элизабет ничего не рассказала ей.

— Но есть же это экспериментальное лечение! — возразил он.

— Да, — кивнула Холо. – И я, как и ты, искренне надеюсь, что оно поможет. Но, даже если и нет… Десерто, ты бы хотел сделать ее последний год — лучшим?

Дес умолк. Все стало в мгновение ока незначительным и жалким. Все страхи, все переживания, глупые мысли и странные поступки – все стало блеклым и тусклым. Последние слова Холо словно вдохнули новые силы в тот маленький росток, который зрел в голове Десерто все эти дни.

— Да, — вполголоса ответил Дес. – Но… я не знаю как…

— Она умная кобылка, — усмехнулась Холо. – Хотя бы начни с ней разговаривать. А дальше она сама подскажет.

Их прервал звонок, призывающий учеников занять свои места в классах. Стоило поспешить, если Дес не хотел опоздать на урок.

— Я… я постараюсь, — кивнул он, глядя на Холо.

— До встречи, — она улыбнулась и кивнула в ответ. – И помни – мои двери всегда открыты для друзей.

— Спасибо, Холо, — произнес Дес и быстро вышел из библиотеки.

Десерто шел в класс, погруженный в свои мысли. Благодаря Холо, старые страхи и тревоги перестали так сильно терзать разум Деса. Какие-то из них отошли на второй план, а какие-то вообще испарились. Но хорошее место пустым не бывает, и на смену им тут же пришли другие, более экзотические и незнакомые для Десерто чувства. Что делать, куда идти и, как сказала Холо, «начать хотя бы разговаривать»? Дес не знал, но эта неизвестность не пугала, а наоборот – влекла за собой, словно свет во тьме. Стоит попробовать, пусть это и серьезный риск.

Оставшееся время до большой перемены Дес провел в размышлениях, совмещая их с учебой. Помешать этому не мог даже Фрай, постоянно бросающий на Деса злобные взгляды и наполняющий класс своей ненавистью. Пусть, пока в классе есть учитель, забияка не будет сильно доставать Десерто, а к злобным взглядам и волнам гнева, направленным в его сторону, Дес уже давно привык. Сейчас голова была занята совсем другим.

«А что же делать на перерыве?»

Тоже верно. Утро показало, что Дес не против вновь пустить копыта, а может быть, даже клыки, в дело. А Фрай уж точно не упустит возможности еще как-нибудь испоганить день Десерто. И что тогда делать, если злость возьмет бразды правления над телом? Будет очень плохо, ведь ослабленное состояние, в котором Десерто всегда себя держит, не позволит ему продержаться и пары минут даже против Фрая. Съесть геля? Допустим, но что делать, если Дес перегнет палку? Драки были исключительно редким явлением в жизни Десерто, и что тогда делать, если он… увлечется или потеряет маскировку? А, в тартар! Придется импровизировать. Если получится запугать Фрая – так тому и быть, а если нет – Десерто с радостью сожрет хоть три пакета с гелем и прокусит ему задницу. В трех местах.

Прозвенел длинный звонок, ознаменовавший начало большого перерыва. Класс, как и всегда, быстро опустел. Но как ни странно, одним из первых его покинул Фрай. И то хорошо, ведь баталия, если она планируется, начнется не здесь. Десерто встал с места, собрался и шагнул к выходу. Сейчас план был прост – быстро покинуть школу и направиться к своему старому месту, где он обычно проводил перерыв. Разбираться с Фраем лучше там, подальше от лишних глаз. К тому же, отсутствие свидетелей может отпугнуть забияку, ведь вновь ходить с подпаленным хвостом он явно не захочет. Но нужно было еще сбегать к шкафчикам, чтобы взять пару запасенных пакетиков с гелем.

Утро показало, что у банды Фрая, видимо, был небольшой кризис – из пяти ее членов осталось всего лишь трое. А это существенно увеличивало шансы дать отпор. Спустившись на первый этаж, Дес двинулся к своему шкафчику. Быстро спрятав учебники внутри него, ведь, если что, опять идти к Холо за заменой уж точно было бы некрасиво, Десерто незаметно схватил пару пакетов из тайника и спрятал в карманах своей формы. Теперь, самое сложное – осталось…

Вдруг в голову Деса ударилось что-то мягкое и, лопнув, обдало его холодной водой. Десерто ошеломленно отпрыгнул назад. От испуга сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось настолько, что первые пару вдохов больше напоминали хрип. Дес еле удержался на ногах, тряхнул головой и повернулся в ту сторону, откуда прилетел этот шар с водой.

«Ну конечно!..»

Десерто злобно оскалился. В нескольких метрах от него стояли Фрай и Роар. Второго близнеца видно не было. В одном из копыт забияка держал еще один шар с водой и с надменной улыбкой смотрел на Деса. Его друг-бугай стоял рядом и держал еще один шар, но, в отличие от Фрая, взгляд у него был испуганным. Это отчетливо ощущалась также и по эмоциям, витавшим вокруг обоих – страх и гнев. Увидев озлобленный оскал Деса, Роар сделал шаг назад.

— Бросай! – рыкнул Фрай. – Если Сопля и вправду решит показать зубы, пусть это увидит вся школа!

Роар расплылся в улыбке и гоготнул. Не теряя времени, он тут же бросил шар в Десерто, попав тому в лицо. Дес не успел увернуться, и его вновь окатило холодной водой, которая попала в нос и уши, заставив его закашляться. Тряхнув головой и громко кашлянув, он вонзил сердитый взгляд в гогочущую парочку. Злоба и жажда отмщения охватила разум Десерто, но Фрай был прав – наброситься и поколотить обидчиков у него не получится, они сильнее. А снимать с себя маскировку или, уж тем более, пользоваться магией – смертный приговор. А терпеть это уже не было сил – все нутро Деса требовало перемен и, казалось, если он отступит сейчас, больше шансов на изменение уже не будет. Есть только здесь и сейчас. Но что делать?!

— Давай, Сопля! – Фрай подбросил в копыте шар с водой и приготовился его бросить. – Пусть все увидят, что ты за чудовище!

«Я… не… ЧУДОВИЩЕ!»

Яркая вспышка гнева. Откуда-то сзади. Казалось, что она затмила собой все остальные эмоции, витавшие сейчас вокруг. Она вспыхнула, словно сотня солнц в абсолютной тьме и, если бы остальные пони в коридоре могли это чуять, как чуял Дес, они бы зажмурились от яркости. Волна гнева прокатилась мимо Десерто и устремилась дальше. Он узнал эти эмоции. Те же краски, тот же заряд, как тогда на вечере в честь переезда Фоулеров. Но тогда он увидел их лишь в миниатюре, ему приоткрыли коробочку и краем глаза дали взглянуть на этого зверя, который сейчас сорвался с цепи.

«О…нет…»

Мимо Деса на огромной скорости что-то пронеслось, слившись в одно размытое белое пятно. Доля секунды, и Роар, получив сильный удар, отлетел в сторону. Два белых крыла нанесли хлесткий удар по ноге Фрая, которая держала шар с водой, заставив выронить его. В грудь жеребца мгновенно ударили две передних ноги Элизабет. Мощным толчком пегаска прижала ошеломленного и напуганного Фрая к шкафчикам, удерживая его на весу передними копытами, которые давили тому в шею. Глаза жеребца наполнились ужасом.

«Ч…Что за?!»

Десерто увидел глаза Элизабет. Пусть он и видел их редко и мельком, но сейчас это был явно не ее взгляд. На Фрая смотрели две сферы, полные ненависти и злобы, готовые разорвать его на куски. Весь коридор заполнился эмоциями гнева, затмившими собой все остальные, кроме страха. Перед ним сейчас стояла не Элизабет, а ее болезнь. Зверь, вырвавшийся наружу и готовый терзать и калечить. Но даже среди всего этого хаоса ненависти, Десерто уловил ту крохотную тонкую линию отчаяния. Среди яростного бушующего ярко-желтого океана гнева она была словно еле слышный крик о помощи. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы спасти и Фрая, и Лизу. Решение пришло мгновенно.

«Прости!..»

Лицо Фрая, подвешенного и хрипящего, уже было готово встретиться с копытом Элизабет, удар которого пегаска уж точно не стала бы сдерживать. Внезапно, в голову Лизы прилетел шар с холодной водой, заставший ее врасплох и вынудивший отпустить задыхающегося Фрая. Она сделала шаг назад и, тряхнув головой, сердито фыркнула.

— Не туда смотришь, полоумная идиотка! – выкрикнул Дес.

Это было дикой глупостью, но выбора не было. Он с вызовом смотрел на дочь Фоулеров и ехидно скалился. Пегаска медленно повернула голову в сторону Деса, вонзив в него остервенелый взгляд. Вспышка гнева вспыхнула еще ярче. Крылья пегаски напряглись, передние ноги согнулись, зубы оскалились. Десерто проглотил последний пакет с гелем, припасенный на сегодня.

«А теперь стисни зубы!»

---

— Расслабься и ни о чем не думай.

Элизабет кивнула. Оливковый единорог с седой гривой и пышной бородой, одетый в белый докторский халат, направил тонкий темно-желтый магический луч в странного вида прибор на голове Лизы. Штуковина по форме чем-то напоминала велосипедный шлем, утыканный лампочками, кристаллами и прочей ерундой. Стоило магии коснуться прибора, по всему телу Элизабет прокатился слабый электрический разряд, от которого она зябко поежилась. Затылок и виски начало терпимо покалывать, а по спине пробежал легкий холодок. Если это и была «новая экспериментальная методика» доктора Хувштейна, то она вообще ничем не отличалась от предыдущих процедур. Все то время, пока прибор работал, рядом с доктором парил в магическом захвате планшет, на котором он карандашом выводил свои странные замысловатые буквы и цифры. В общем, все как обычно – стандартная процедура, которую Элизабет проходила уже сотни раз, и чем она отличалась от остальных, было не понятно.

Но Лизе сейчас было плевать на это. Плевать было вообще на все, что произошло за последние пару дней. Почему-то та глупая перепалка с ДейДрим, произошедшая накануне, заставила Элизабет впасть в продолжительную депрессию. Может быть, виной всему было то, что она накинулась на сестру Десерто, задела ее чувства и довела жеребенка до слез своими грубыми высказываниями?

«Короткий путь к сердцу жеребца лежит через истерику? Верно? Поздравляю, ты – идиотка»

А если добавить к этому еще и грубости в сторону Софти и Лаки, которые хотели поинтересоваться, что случилось у их друга, и еще одна беседа с Холо, в которой пегаска умудрилась опять разозлиться, картина вырисовывалась крайне печальная. Спасибо питомцу Холо, который сердито клюнул Лизу в бок, иначе она бы точно умудрилась навредить и себе, и единорожке.

Элизабет грустно окинула взглядом гостиную особняка. В Мейнхеттане ей приходилось ездить в клинику Хувштейна, но сейчас он приехал сам. По словам отца, доктор теперь будет приезжать два раза в неделю, проводить все необходимые процедуры и следить за тем, как проходит лечение. В последнее Лиза уже почти не верила. Недавние события показали, что ее было бы лучше вообще посадить на цепь и изолировать от общества. За последние несколько дней эта мысль о добровольном заточении стала мелькать в мыслях все чаще, и уже не казалась столь абсурдной.

— Ну, вот и все, — произнес Хувштейн.

Прибор на голове Элизабет погас. Доктор снял его с пегаски и поднес планшет к себе. Пока Лиза разминала затекшую шею, глаза доктора изучали записанные им показатели. Все это время взгляд пегаски не отрывался от глаз Хувштейна. Через пару долгих секунд он оторвался от бумаги и ободряюще посмотрел на Элизабет.

— Ну как там, — монотонно произнесла она, — у меня в голове?

— Я вижу, что прогресс есть, — кивнул доктор. – Все, в принципе, довольно неплохо.

На лице Хувштейна появилась добродушная улыбка.

«Ложь»

— Ну, как вы тут? – раздался голос Чейза, который в этот момент появился в дверном проеме.

Он вошел внутрь и приблизился к Лизе и доктору.

— Неплохо, очень неплохо, — Хувштейн кивнул Чейзу и повернулся к Элизабет. – Юная леди не возражает, если мы переговорим с ее отцом наедине?

— Ну, у меня нет секретов от дочери, — усмехнулся отец. – Во всяком случае, теперь.

Он подмигнул Лизе. Простое и незамысловатое действие, но сколько тепла и радости оно смогло принести в этот темный и холодный океан, царивший в душе Элизабет.

— Это… это личное, — возразил Хувштейн и улыбнулся Лизе.

Чейз удивленно посмотрел на доктора и на дочь, после чего коротко усмехнулся.

— Ну, только если личное, — кивнул он. – Пройдемте в мой кабинет, доктор. Мы скоро вернемся, Снежинка.

Элизабет молча кивнула. Оба жеребца покинули помещение и направились к лестнице. Вероятно, разговор сейчас будет о какой-нибудь ерунде или о новой методике, в общем, о чем-то таком, что не слишком интересно. Но что-то внутри Элизабет очень скверно отреагировало на ответ Хувштейна, когда они с папой спросили его о состоянии Лизы. И это что-то подсказывало Лизе, что последняя фраза Хувштейна с просьбой о личной беседе – просто вранье. В голове появилось непреодолимое желание точно выяснить, что же это там за такое «личное» случилось у доктора, что ему нужно именно сейчас обсудить это с папой. Даже если Лиза и узнает кое-какую тайну, страшного ничего не произойдет. От нее тоже часто много чего скрывали, будем считать это компенсацией.

Но тут появилась новая проблема – как это выяснить? Подслушать у дверей не получится, ее либо заметит Темпер, либо доктор и отец. Да и сам кабинет папы имеет хорошую звукоизоляцию.

«И что же делать?»

Элизабет сердито тряхнула крыльями, и тут ее осенило. Она обернулась и посмотрела на свои крылья, которые в этот момент были приподняты. Папа частенько оставляет окно приоткрытым, так как любит свежий воздух, пусть и довольно холодный. Это Элизабет часто подмечала в нем. А это значит, что оно, скорее всего, и сейчас открыто! А Элизабет – пегас! Сопоставив эти гениальные выводы, Лиза тут же спохватилась и выбежала на улицу.

«Вроде бы, третий…»

Элизабет довольно быстро нашла то самое заветное окно, и, о чудо, оно было слегка приоткрыто! Пара взмахов крыльями, и вот уже Лиза осторожно приземляется на крышу под окном отцовского кабинета, пристально глядя по сторонам. Было бы крайне глупо, если бы ее сейчас заметили, но Элизабет было плевать. Желание узнать суть разговора доктора и отца было сильнее здравого смысла. Пегаска тихо приблизилась к приоткрытому окну и навострила уши.

— Ты уверен, Кортекс? – произнес Чейз.

Голос отца звучал обеспокоенно. Лиза давно не слышала папу таким.

— Тут ни в чем нельзя быть уверенным, Чейз… — ответил Хувштейн. – Пойми, что это все для нас – темная комната, а у нас с собой нет даже свечи.

В комнате ненадолго воцарилось гробовое молчание, нарушаемое только тихим постукиванием чьего-то копыта.

— Мы делаем все возможное, — наконец, продолжил доктор. – Некоторые из моих ребят работают сутками, забывая иногда даже есть… Но мы не успеваем за синдромом, Чейз…

Лиза задержала дыхание. Что-то невидимое словно сковало все ее тело, не давая возможности даже пошевелиться.

— Благодаря ей мы уже шагнули далеко вперед, — продолжил Хувштейн. – Мы научились лучше диагностировать начальные стадии и даже лечить самые ранние проявления синдрома… Но, Чейз… Элизабет…

Доктор вновь замолчал. Все вокруг вновь погрузилось в душераздирающую тишину, которая изредка прерывалась дуновением ветра, гуляющего по крыше и двору особняка.

— Она перешагнула ту стадию, которую мы считали терминальной, — голос доктора вздрогнул. – Наши пациенты просто не доживают до такого, а твоя дочь продолжает жить нормальной жизнью и даже ходить в школу! Это уже само по себе чудо!

— Да… чудо, — тихо произнес Чейз.

Отец говорил полушепотом, но в царящей вокруг тишине его было отчетливо слышно. В горле Элизабет образовался ком, но не тот, который обычно бывал во время ее приступов. Этот был горький, неприятный и тяжелый. В глазах защипало, а в ногах начала ощущаться слабость.

– Самое большее, чего мы сейчас добились в случае с Элизабет, — произнес Хувштейн, — это лишь более точная оценка ее состояния.

— Ну и… что же говорит эта Ваша «более точная оценка», доктор? – в голосе Чейза прозвучало раздражение, граничащее с отчаянием.

— Я не хочу лишний раз обнадеживать тебя и Трею, — Хувштейн сглотнул. – Но… информация еще не точна… и я пока не…

— КОРТЕКС! – Чейз сильно ударил копытом по столу.

Все внутри Элизабет сжалось. Она первый раз слышала отца в таком раздражении, а ведь он всегда держался стойко. Доктор тяжело вздохнул. Хувштейн старался подбирать слова, но, видимо, подбирать тут явно было нечего. Он поерзал на месте.

— Полгода, Чейз, — ответил Хувштейн. – Но… я уже говорил, что это не точно…

Доктор запнулся. Меньше всего Элизабет хотелось бы увидеть лицо отца в этот момент. Но воображение уже само сделало этот выбор за нее. В этот самый миг, пегаска осознала, что болезнь причиняет боль не только ей одной. И это было еще ужаснее.

— Моя малышка всегда была бойцом… — тихо произнес Чейз. – Это у нас в крови. Она всегда дерется до последнего, как и ее старик. Но этого мало… Верно, Кортекс?

— Мало, мой друг, — грустно ответил Хувштейн.

По помещению пронесся гулкий звук отодвигающегося кресла. Послышались приглушенные шаги, которые каждую долгую секунду становились все громче. Кто-то приближался к окну. Неожиданно, топот умолк, вновь погрузив все вокруг в звенящую тишину. Лиза слышала лишь стук своего сердца.

— Даже с самых ранних лет Снежинка уже показывала характер, — горько усмехнулся Чейз. – Няни просто не могли с ней справиться, как и учителя.

Отец сделал глубокий вдох.

— Да, у нее были проблемы в школе с поведением и постоянными драками, — продолжил он, — и я частенько ее отчитывал за это. Но в глубине души я всегда знал, что она ведет себя так, как и ее отец. Фоулеры не терпят обидчиков и бьют всегда первыми. А сильнее всего мы бьем тех, кто обижает наших друзей… И я до сих пор в долгу перед Нибом за то, что он научил мою девочку быть более сдержанной… как когда-то меня.

Холодный ветер обдал притаившуюся Элизабет, но холода пегаска не почувствовала. Сейчас все чувства вообще перестали работать, оставив только слух. Все тело словно онемело, а сердце стучало с такой силой, что, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

— А потом… эта проклятая болезнь… — сердито произнес Чейз. – Знаешь, Кортекс… я обещал Снежинке, что следующим летом покажу ей Королевский дворец в Кантерлоте…

По щеке Лизы прокатилась слеза, оставив влажный след.

— А я… я всегда держу обещания! — голос отца был тверд, но даже он не смог скрыть нарастающую дрожь.

— Это так, — тихо ответил Хувштейн, — но, Чейз. Обстоятельства сильнее тебя…

— Обстоятельства всегда были сильнее меня! – сердито выдавил из себя Чейз. – Я всегда дрался за все, чего хотел достичь! За работу в К.А.А! За место в команде ловцов! За Трею! За свою компанию! За ВСЕ!

Отец грозно топнул. По комнате пронесся гулкий отзвук удара, опять погрузив все вокруг в тишину. Но, на этот раз, в ней отчетливо было слышно яростное дыхание Чейза, иногда срывающееся на хрип.

— Я всегда дрался за все, что у меня есть… — тихо произнес он. – Но сейчас…

Отец вновь глубоко вздохнул. Вдох получился напряженным и прерывистым, словно его хозяин вот-вот сорвется на крик.

— Но сейчас, Кортекс, — дрожащим голосом произнес Чейз, — мне кажется, что я делаю не все, что могу…

— Я… я понимаю, Чейз, – голос Хувштейна был тихим. – Но тут ты бессилен. Мне очень жаль.

— Прости, Лиза… — шепотом произнес отец, шмыгнув носом.

Терпеть уже не было ни сил, ни возможности. Элизабет спорхнула с крыши и приземлилась на землю. Копыта тут же погрузились в снег, а вслед за ними рухнула и сама пегаска. Все внутри горело, глаза щипало, а тело отказывалось слушаться. Огонь, бушующий внутри, казалось, был способен растопить снег вокруг всего городка и поджечь стоящий рядом лес. Слезы текли нескончаемым потоком, а самой Лизе хотелось орать, да так, чтобы было слышно на другой стороне Эквестрии.

«Что… что они подумают, увидев тебя, хнычущую в снегу?!»

Нет, нужно быть сильной. В голове прозвучали слова отца «Мы всегда деремся до последнего!». До этого момента Элизабет не осознавала, насколько тяжело приходится Трее и Чейзу. Поэтому она должна быть сильной. Не ради себя, ради них! Каждый день ее отец и мать проходили через этот кошмар, внешне оставаясь все такими же приветливыми и спокойными, пряча от Лизы самый большой секрет – раздирающий огонь переживаний и боли за свою дочь.

«А чем платила ты им? Обидами и истериками по поводу того, что они, видите ли, что-то скрывали от тебя?»

К горлу подступил знакомый комок ярости. Но теперь Лиза была зла лишь на саму себя. Этот гнев лишь придавал ей сил. Встав на трясущиеся ноги, Элизабет отряхнулась и тихо выругалась в свой адрес, вспомнив все ругательства, которые знала. Она повернулась в сторону входа и рванула в дом. Оставалось надеяться, что отец и доктор все еще говорили, пока она тут валялась в снегу, и, по возвращению, они найдут ее там, где оставили.

Войдя внутрь, Элизабет отряхнулась от налипшего снега. Шерсть уже успела порядком промокнуть, но из-за бушующего огня внутри, холода не чувствовалось. Но это не значит, что его нет, а если эта полоумная пегаска еще и простудится, это будет просто идеальным подарком для ее родителей. Лиза вошла в гостиную и, стянув плед с дивана, уселась около камина. Жар от огня и раскаленных углей тут же обдал пегаску. Ноги и уши начало неприятно покалывать, явно намекая на то, что пока их хозяйка играла в шпиона и страдала, они изрядно замерзли. Элизабет вновь выругалась про себя, сильнее укутываясь в плед.

Наконец, со стороны лестницы послышались шаги.

— Спасибо, что зашли, доктор, — послышался голос Чейза.

— Спасибо, что впустили, — усмехнулся Хувштейн.

Продолжая сидеть у камина, Элизабет повернулась в сторону входа. В нем через несколько мгновений показались оба жеребца. На их лицах вновь царило спокойствие.

— До свидания, мисс Элизабет! – Хувштейн помахал Лизе копытом.

— Буду рада! – она выдавила из себя улыбку и ответно помахала.

— Будем ждать, — кивнул Чейз. – Точно не хочешь, чтобы я вызвал тебе экипаж?

— Нет-нет, — отмахнулся Хувштейн. – Мне нужно посетить еще одно место, пройдусь.

— Ну, смотри сам, — улыбнулся отец.

Оба жеребца двинулись дальше. Лиза повернулась к камину и укуталась в плед. Прозвучал тихий звук открывающейся двери, пара слов прощания напоследок, щелчок замка и вновь тишина. Слышны были лишь шаги Чейза, идущего сейчас в сторону гостиной. Сердце Элизабет сжалось. Она еще сильнее обняла плед, судорожно сглотнув. Сейчас она вновь увидит лицо папы – улыбчивое, спокойное и ободряющее. Как и всегда. Шаги становились все громче, пока отец не остановился около нее.

— Ну, как ты? – его копыто мягко погладило Лизу по спине.

Элизабет не выдержала. Напирающий поток чувств и эмоций был сильнее, а сопротивляться ему не было ни сил, ни желания. Она мгновенно сбросила плед и крепко обняла отца. Массивную дверь, за которой пегаска прятала все свои чувства, просто сорвало с петель. Лиза громко зарыдала, уткнувшись носом в грудь Чейза, прижавшись к нему так, словно через мгновение его не станет. Ошеломленный отец осторожно обнял дочку.

— Лиза… — удивленно произнес он. – Почему… почему ты мокрая? Что случ…

Чейз замолчал. Он крепко обнял рыдающую Элизабет и мягко поцеловал ее в макушку.

— Папа… — Лиза шмыгнула носом, — папа…

— Тише милая, — он прижался своей щекой к голове дочери.

— Я люблю тебя, папа… — всхлипнула Элизабет.

— И я тебя, Снежинка, — нежно произнес Чейз.

На макушку Лизы упало что-то теплое и влажное.

— Нужно было закрыть это проклятое окно, — тихо шепнул отец, крепче обняв дочь.

---

Утро выдалось скверным и хмурым. Больше ничего из вчерашнего вечера  Элизабет не помнила, незаметно уснув в объятиях Чейза. Спасибо отцу, что он бережно отнес и уложил этот комок нервов в кровать и укрыл одеялом.

— Мисс Элизабет, — раздался стук из-за дверей. – Вам пора собираться.

Темпер. Конечно же, он. Новый будильник Лизе не покупали, да и зачем, если она вновь его сломает. А в таком состоянии она может вместе с ним сломать еще что-нибудь. Сон медленно отступал, но возвращаться в реальный мир совершенно не хотелось. После вчерашнего вечера Элизабет сама не знала, чего она вообще хочет.

«Может быть, чтобы этого всего просто не было? А всего этого, это чего?»

Она нехотя села на кровати, скинув с себя одеяло. Стук в дверь прекратился, и в коридоре послышались тихие удаляющиеся шаги. Когда-нибудь, когда настроение у Лизы будет лучше и когда она не будет желать оторвать себе голову, она спросит у Темпера, как у него получается узнавать, что она проснулась. Тело Элизабет, измотанное постоянным нервным напряжением, медленно сползло на пол и поплелось в сторону ванной комнаты. Мастер Ниб всегда говорил — «Душевная боль страшнее телесной», и как всегда был прав. Последние дни Элизабет жила, словно на лезвии ножа. А вчерашний разговор отца и доктора просто добил ее, лишив возможности сопротивляться дальше. Ноги отказывались идти, крылья беспомощно обмякли на боках, а голова не могла подняться выше плеч, вынуждая Лизу держать ее опущенной. Даже дюжина сложнейших тренировок подряд с Нибом не казались уже таким испытанием, чем произошедшее недавно. Сейчас уже сил не было ни на что, и пегаска поймала себя на мысли, что неплохо было бы сейчас просто лечь на пол в ванной и уснуть. Навсегда.

Холодная струя воды быстро вернула Элизабет в реальный мир, заставив ее ошеломленно вздохнуть и отпрыгнуть в сторону, прижав крылья и передние ноги к себе. Поглощенная меланхолией, она банально открыла не тот кран.

«То, что надо!»

Сердито фыркнув и стиснув зубы, Лиза ступила под струю ледяной воды. Дыхание тут же перехватило, тело инстинктивно сжалось, а ноги задрожали. Но это было в десятки раз лучше, чем то унылое и тягучее состояние, в котором она сейчас пребывала. Сердце бешено заколотилось, разгоняя кровь по телу. Вместе с потоками воды смывалась и депрессия, и панические настроения, оставляя только такую знакомую ярость. Гораздо лучшее ощущение, чем весь этот унылый бред.

Элизабет вышла из ванной уже в более бодром настроении, нежели пару минут назад. Но стоило ей покинуть душ, как этот ворох серых мыслей и страданий вновь начал лезть ей в голову. Оставалось лишь гадать, сколько им потребуется времени вновь забраться внутрь и объявить продолжение банкета. Лиза нахмурилась, сделала глубокий вдох и начала быстро собираться в школу. Желание прихорашиваться или выбирать наряд не было вообще. Хорошо еще, что было желание хотя бы куда-то идти. Не удосужившись проверить свои школьные сумки, Лиза закинула их на спину и вышла из комнаты.

— Доброго утра, мисс Элизабет, — кивнул Темпер из гостиной, когда Элизабет проходила мимо. – Вы сегодня поздновато.

— Доброе… То есть? – Лиза удивленно наклонила голову.

— Пришлось к Вам подниматься несколько раз, — ответил вежливой улыбкой дворецкий, занявшись поливкой очередного растения. – Я бы был более настойчив, но Ваш отец попросил сегодня дать вам побольше времени на пробуждение.

Темпер аккуратно поправил один из листков на комнатном деревце и удовлетворенно кивнул.

— Спасибо… — Элизабет сглотнула, — ну и сколько заняло мое… «пробуждение»?

— Не более получаса, — ответил дворецкий. — В школу, к сожалению, Вы можете сегодня опоздать, но вините в этом меня.

Темпер широко улыбнулся. Опоздание — это, конечно, довольно плохо, но Элизабет было плевать. Она была благодарна дворецкому за то, что дал ей время. Иначе, кто его знает, что случилось бы, разбуди он ее резко. Без поломанной мебели могло бы и не обойтись. К тому же, в прошлых школах у Лизы были провинности гораздо серьезнее, чем опоздание. Переживут как-нибудь.

— А… все равно, — махнула копытом пегаска. – Солнце и луна не исчезнут с неба, если сегодня припрусь попозже.

— Ваш обед на кухне, — произнес Темпер, повернувшись к другому растению. – Приятного дня!

— Ага… — грустно выдохнула Лиза, — спасибо.

Утро в этот день выдалось морозным. Холодный ветер отлично остужал голову и помогал отрешиться от скверных мыслей, которые уже нащупали слабину и вновь одолевали разум Элизабет. Настроение, само собой, было прескверным, а воспоминания о том, как Лиза недавно очень крепко поссорилась с сестрой Десерто и умудрилась накричать на Лаки и Софти, только загоняли еще глубже и глубже в пучину тоски.

«Сегодня стоит постараться все исправить! Или, хотя бы что-нибудь…»

Раз время пребывания в этом мире, если верить Хувштейну, у Лизы сократилось ровно наполовину, превращать эти последние полгода для всех вокруг в ужас – было бы самой глупой затеей. Лучше сделать эти дни незабываемыми, оставив после себя только светлые воспоминания.

«Как там говорят – «уйти красиво»? Видимо, да. И начать стоит с извинений»

Эта мысль неожиданно приободрила Лизу. К тому же, в списках тех, перед кем стоит извиниться, числился один жеребчик. А помимо извинений, в голове пегаски на него зрели и другие планы.

«Если нечего терять, почему бы не пуститься «во все тяжкие»?»

Лизе захотелось двинуть себе по челюсти и, одновременно с этим, обнять. Погруженная в свои мысли, она совсем не заметила, как оказалась около дверей в школу. Само собой, они уже были закрыты, ведь занятия уже начались. А если верить часам над входом, уже минут десять назад. Лиза, перейдя на рысь, поскакала в сторону своего класса.

— Мисс Фоулер? – Фактор нахмурила брови и, опустив очки на нос, посмотрела на опоздавшую ученицу.

Спасибо еще и на том, что первым уроком была математика. Нравоучений за опоздание, скорее всего, будет в разы меньше, чем, скажем, на биологии.

— Здравствуйте, — Элизабет виновато помялась на месте. — Я немного опоздала.

— И что же произошло? – учитель подняла бровь.

Элизабет сделала глубокий вдох.

— Ничего особенного, — монотонным голосом начала Лиза. – Узнала вчера, что через полгода превращусь в тупоголовый овощ, и сегодня не смогла проснуться вовремя.

Пегаска пожала плечами и кисло улыбнулась. По классу пронесся приглушенный смешок.

— Не смешно, — безэмоционально произнесла Фактор. – Ступайте на Ваше место, мисс Фоулер. Нужно будет поговорить с Вашими родителями. Ознакомьтесь с задачей на странице тридцать шесть.

Фактор вернула очки на место и вернулась к школьному журналу.

— Они уже знают… — шепотом произнесла Лиза.

Она опустила голову и села на свое место. Грустные мысли и отчаяние вновь вернулись тревожить ее и без того измученный разум. Лиза достала из сумки первый попавшийся учебник и положила его перед собой. Желание делать что-либо мгновенно улетучилось, а на его место вернулась апатия.

— Лиза, ты в порядке? – позади прозвучал знакомый шепот Блайнда.

Пегаска отрицательно помотала головой. Даже после того, как она накричала на них, Лаки все равно беспокоился о ней.

— Ч-ш-ш! – теперь звучал шепот Софт. – Потом, Лаки! Ей и так влетит за опоздание, а тут еще…

— Кхм! – возмущенно  прокашлялась Фактор.

Оба мгновенно умолкли, уткнувшись в книги. На лице Лизы появилась еле заметная улыбка. Видимо, парочка на нее не сердилась, но это не мешало Элизабет сердиться на саму себя. Она открыла книгу, лежащую перед собой. Естественно, это был не тот учебник, что ей сейчас был нужен, но пегаске было все равно. Ее мысли были совсем в другом месте.

Стоило первому перерыву начаться, около Лизы тут же возникли обеспокоенные лица ее друзей. Оба взгляда пристально уставились на пегаску, отчего та на мгновение остолбенела.

— Лиза… так что случ?.. – Блайнд попытался что-то произнести, но не успел.

Не дав ему договорить, Лиза тут же заключила обоих в крепкие объятия. От неожиданности единорожка еле слышно пискнула, а у Блайнда перехватило дыхание.

— Простите, ребята, — тихо произнесла Лиза.

— За что? – Софт отстранилась и удивленно взглянула на нее.

— За то, что накричала, — ответила Элизабет.

— Пфф! – тут же фыркнул Блайнд. – Да все в порядке, Холо ведь говорила, что…

Лаки тут же получил копытом в бок. Осознание того, что он только что сболтнул что-то не то, на мгновение лишило его дара речи. Он тяжело сглотнул. Софт нахмурилась и, закрыв глаза копытом, сердито выдохнула.

— Холо говорила что? – переспросила Лиза, глядя на жеребца.

— Э-э-э… — Блайнд постучал своими копытами друг об друга, — она… там, в общем…

— Ну давай, мистер «слепая удача», — ехидно произнесла Софт, — выкручивайся.

Как ни странно, у Элизабет не возникло чувства обиды или возмущения от того, что Холо сболтнула этой парочке кое-что тайное. Наоборот, Лизе стало еще грустнее, что в этом мире теперь на два пони больше, которые будут переживать из-за нее, а любые выкрутасы и, упаси Богиня, травмы списывать на недуг. Именно с этим Элизабет и не могла смириться.

«Но подыграть стоит»

— Продолжай, — Лиза скрестила передние ноги на груди.

— Она… — Блайнд вновь помялся.

Глаза жеребца забегали по комнате в поисках места, где они могли бы спрятаться сами и спрятать все остальное тело. Но, судя по их хаотичным прыжкам из одного места в другое, подходящего укрытия пока не нашлось.

— Она просила быть с тобой… — Лаки почесал затылок. – Более терпеливыми?..

Он пожал плечами и глупо улыбнулся. Софти уронила голову и закрыла глаза обоими копытами. Лиза, не выдержав вида этой сцены, засмеялась.

— Ты… не сердишься на нее за это? – Софт удивленно наклонила голову.

— С чего бы? – улыбнулась Элизабет. – Странно только то, что она вам все это рассказала.

— А, это нормально! – кивнул Блайнд. – Она много чего нам рассказывает, например…

Он схватил с парты два карандаша и, взяв их в рот, изобразил нечто похожее на клыки. И не нужно было быть гением, чтобы догадаться, кого изображает улыбающаяся физиономия Лаки.

— Блайнд!.. – прошипела сидящая рядом Софт и врезала жеребцу в бок.

— Шифо?! – фыркнул тот, выплюнув оба карандаша.

Теперь Лиза вообще чуть не покатилась со смеху. Закрыв лицо передними ногами, она звонко рассмеялась.

— Ребята, я вас обожаю, — сквозь слезы произнесла Элизабет.

Она вновь схватила обоих друзей и крепко обняла.

— Вы тоже что ли, — произнесла Лиза, отстранившись от них, — участвуете в «подготовке вторжения»?

Лаки тут же расцвел в широкой улыбке и быстро закивал.

— О Богиня! – Софти возмущенно надула губы. – Только не говори, что и ты туда же!

Лиза опять рассмеялась. Теперь к ее звонкому смеху добавился и гогот Блайнда. Софт оставалось лишь возмущенно смотреть на смеющихся друзей. Через несколько мгновений ее лицо тоже расплылось в улыбке.

— Ай ну вас! – фыркнула она. – Главное, не проси Лаки показывать его «гениальный и великий план захвата». Он над этой глупостью трудится уже несколько месяцев.

— Вот помогла бы, — Блайнд скрестил копыта на груди, — я бы его уже закончил!

— Еще чего? — фыркнула в ответ единорожка.

— А могла бы и помочь, — хихикнула Лиза. – Он-то точно держит его в…

Лиза наклонилась чуть ближе и, пристально глядя в глаза Софт, шепнула:

— Тихом и укромном месте…

Блайнд, широко улыбаясь, утвердительно закивал. Лицо Софти окрасилось легким румянцем, а через секунду ее копыто встретилось с ее лбом.

— Ой дура!.. – прошептала единорожка.

Элизабет схватилась за живот, давясь от смеха. Блайнд удивленно посмотрел то на расстроенную Софт, то на ржущую Лизу, вообще не понимая, что происходит.

— Вы чего? – слабо улыбнулся он.

— Ничего, — произнесла смеющаяся Элизабет. – Все хорошо!

Софт и Блайнд очень сильно подняли Лизе настроение, и, оставшееся время до большой перемены, прошло уже в более привычной и спокойной атмосфере для пегаски, нежели утро. Наконец, прозвенел долгожданный звонок.

— Ребята, — Лиза повернулась к Блайнду и Софт, когда они вышли из кабинета, — спасибо, что понимаете…

— Ой да хватит уже! – ухмыльнулся Блайнд.

Он шагнул вперед, поманив остальных за собой. Софт двинулась следом, увлекая за собой Элизабет.

— Ерунда! – задорно произнес он. – Хватит думать обо всем этом, а то вообще свихнешься. Раньше времени.

— Блайнд! – рыкнула Софт.

— Да чего?.. — он остановился и смущенно опустил голову. — А… ой, прости.

Лиза, сияя широкой улыбкой, помотала головой и, глубоко вздохнув, шагнула вперед.

— В чем-то ты все равно прав, — кивнула Элизабет. – Пойдемте, а то я проголодалась.

— Да, нам бы не помешало поесть, — Софт сердито смотрела на Лаки, — а то голод мешает нормальному функционированию мозга кое-кого.

Блайнд криво улыбнулся и двинулся вслед за Лизой, оставляя Софт позади. Вся троица, быстро миновав коридор, подошли к лестнице.

— И пообещайте, — хихикнула Лиза.

Она спустилась со ступенек и повернулась к Софти и Лаки.

— М? – кивнули оба.

— Если я вдруг опять начну «вести себя плохо», — улыбнулась Элизабет, — вы попытаетесь меня…

В этот самый момент взгляд Лизы остановился на одном из коридоров, который вел к шкафчикам учеников. Помимо стоящих там пони, пегаска увидела такие знакомые очертания темно-зеленого жеребца. Напротив него стояло два других – фиолетовогривый и один из его прихлебателей – красно-оранжевый жеребец. Рядом с Десерто валялось несколько цветных ошметков, а сам он был мокрым. Об этом еще говорила довольно приличная лужа под ним. В копытах бугая и Фрая сейчас находилось что-то цветное и мягкое, очень похожее на шар с водой. Лиза легко его узнала, ведь у нее уже был случай, когда школьные хулиганы познакомили ее с подобной штукой. А она познакомила их с реанимацией.

«Что?.. Ах ты тварь…»

— …остановить, — закончила Лиза.

— А? Что? – Лаки удивленно покрутил головой по сторонам. – Лиза, ты чего?

На стоящих рядом было уже плевать. Все внимание пегаски было приковано к сцене, разворачивающейся перед ней. В этот момент все вокруг вообще перестало иметь какое-либо значение. Лицо мгновенно помрачнело, тело и крылья напряглись, голова склонилась вперед, взгляд впился в бугая и шар с водой в его копыте.

— Бросай! – произнес фиолетовогривый, тыча в Десерто. – Если Сопля и вправду решит показать зубы, пусть это увидит вся школа!

«Только посмей!»

В голову Деса прилетел шар с водой. К горлу Элизабет тут же подступил ком гнева. Но пегаска даже не сопротивлялась. Сейчас, казалось, все тело, разум и даже ее болезнь действуют в унисон. Ее лицо исказилось от ярости.

— Л…Л…Лаки! – рядом послышался испуганный вскрик.

Софт крутила головой в разные стороны, с ужасом смотря то на сцену в коридоре, то на Элизабет. Блайнд, в свою очередь, просто оцепенел.

— Вот ведь!.. – спохватился он, поняв, что происходит.

— Давай, Сопля! – фиолетовогривый подбросил шар с водой, поймав его копытом. – Пусть все увидят, что ты за чудовище!

«ОН НЕ ЧУДОВИЩЕ!»

Беззвучный взрыв. В голове Элизабет что-то сломалось. Время на мгновение замерло, погрузив все в тишину. Сбоку опомнившийся Блайнд пытался схватить Элизабет, чтобы остановить. Впереди – озлобленный и изрядно промокший Десерто, а перед ним…

«Грудь, нога, шея»

Слышен был лишь стук. Стук сердца. Мгновение – и пегаска сорвалась с места. Доля секунды, и вот уже Элизабет сблизилась с красно-оранжевым бугаем. Обе ее задних ноги молниеносно лягнули того в грудь, из-за чего он отлетел прочь. В этот же миг крылья сделали резкий удар по ноге Фрая, что держала шар с водой, заставив его выронить. Лиза в мгновение ока развернулась и врезалась передними ногами в грудь и шею жеребца, подняв того над полом и прижав спиной к ящикам. Фрай захрипел.

«Нет… нет! Нет, стой! Ты же его убьешь!»

Но тело Лизы словно вышло из-под контроля. Ее саму как будто поместили в прозрачный сосуд, лишив возможности шевелиться, но позволили беззвучно наблюдать в полной тишине, иногда отдаленно слыша отзвуки внешнего мира слабым эхом. Продолжая одной ногой удерживать Фрая, Элизабет занесла другую для удара.

«Что я… О, Богиня! Остановись! Да что же это такое?! Проклятье, почему ты не слушаешься?! ПОМОГИТЕ!»

Лицо фиолетовогривого перед ней было искажено ужасом, но Лиза ничего не могла с собой поделать. Гнев и ярость полностью отняли у нее волю. Вернее, она сама отдала им вожжи, позволив повелевать своим телом так, как им заблагорассудится. От этой мысли Элизабет стало жутко. Еще мгновение – и голова Фрая испытает на себе силу многих лет тренировок чемпиона по ЧиДо.

«Нет… НЕТ!»

В этот самый момент в голову Лизы прилетело что-то мягкое. Оно тут же лопнуло и, разлетевшись на ошметки, окатило ее ледяной водой. Элизабет от неожиданности отступила назад и тяжело вздохнула. Фрай, словно плюшевая игрушка, упал на пол и начал кашлять. Пегаска сделала еще несколько шагов назад и сердито фыркнула.

— Не туда смотришь, полоумная идиотка! – по коридору пронесся выкрик.

Знакомый голос. Элизабет повернула голову в сторону кричащего. Внутри нее все сжалось и похолодело от ужаса. На разъяренную пегаску сейчас смотрел Десерто. Его взгляд тоже был полон ужаса, но помимо него в нем была львиная доля уверенности. Не было сомнения, что шар с водой кинул именно он, чтобы спасти Фрая. Но сейчас Десу нужно было спасать себя.

«Нет! НЕТ! Только не ты!..»

Десерто вызывающе смотрел точно в глаза той ярости, что сейчас овладела Лизой, и ехидно скалился. Даже в спокойном состоянии, этого бы вполне хватило, чтобы вывести пегаску из себя. Гнев внутри вспыхнул еще ярче. Крылья Элизабет напряглись, передние ноги согнулись, зубы оскалились. Десерто сделал шаг назад.

«О, Богиня, НЕТ! НЕТ, ОСТАНОВИСЬ!!!»

Тело Лизы, издав злобный рык, рвануло на Десерто. Он мгновенно отпрыгнул в сторону за долю секунды до того, как в место, где он стоял, прилетел мощный удар передними ногами. Дес запрыгнул в свой открытый шкафчик, тут же захлопнув его. Тело Элизабет среагировало молниеносно, нанеся сильный удар в закрытую дверцу задними ногами. Прямо перед ударом внутри сверкнула изумрудная вспышка. Копыта врезались в дверь, заставив ее с громким скрежетом прогнуться внутрь. Задние ноги пегаски охватила острая боль, но тело это просто проигнорировало. Ярость была сильнее. Вырвав сломанную дверь, она заглянула внутрь. К огромному облегчению Лизы, Деса внутри не было.

«Как?.. Куда?..»

Громкий удар откуда-то слева. Пегаска тут же повернула голову. Из шкафчика, находившегося в нескольких метрах дальше, вывалился Дес, напугав стоящую там ученицу.

— Прости, Роуз! – произнес он, тут же вскочив на ноги.

— А? – кобылка ошеломленно отпрянула.

Десерто галопом ринулся в сторону лестницы. Элизабет, сердито зарычав, рванула следом, попутно расталкивая всех учеников у себя на пути.

— Лиза, стой! – к пегаске бросился Блайнд.

Но жеребца тут же окутала изумрудная аура, оттолкнувшая его к стене.

— Не трогай ее! – крикнул Дес, пробегающий мимо него. – Она не в себе!

— Но что нам делать?! – прокричал Лаки, вставая на ноги.

Ответа не последовало. Десерто уже вовсю бежал по лестнице наверх. Лиза быстро вылетела из коридора и на бреющем полете устремилась за ним. Навыки, полученные от мастера Ниба, были заучены до автоматизма, и даже в порыве ярости, когда разум был затуманен, тело прекрасно помнило все то, что в него так старательно вдалбливали все долгие годы. У Десерто просто не было шансов убежать, не говоря уже о том, чтобы принять бой. Два коротких рывка, и оба передних копыта Элизабет уже нависли над затылком Десерто. Секунда, и мощный удар рассек воздух, врезавшись в пол.

«Телепорт?! Умница!»

Пусть Дес проигрывал Лизе и в скорости, и в силе, но явно не в умении удивлять. Пегаска сердито фыркнула, начав искать взглядом свою цель.

— Ого, ты что, сбрендила? – Элизабет отвлек голос.

В проходе на второй этаж стоял капитан хувбольной команды в компании со своим другом. Оба удивленно смотрели на Элизабет, но Страйкер при этом еще и довольно лыбился. Ярость нашла другую цель.

— Пару недель назад защищала этого уродца, — гоготнул Стомпер, — а сейчас убить его пытается.

Тело Элизабет мгновенно встало в боевую стойку, вонзив остервенелый взгляд в обоих жеребцов, и уже готово было на них броситься. Улыбки мгновенно пропали с лиц обоих, а сами они испуганно сделали шаг назад.

— Эй… полоумная!.. – раздался хрип сверху. – Потеряла кого-то?!..

Элизабет тут же подняла голову и увидела Деса. Он тяжело дышал, но не стер со своего лица ехидную и провоцирующую улыбку. Почему-то, вместо того, чтобы спрятаться, вновь позволил ей себя обнаружить. Позабыв про двух жеребцов в паре метров от себя, пегаска рванула вверх по лестнице.

«Зачем?!»

Осознание пришло мгновенно. Десерто просто пытался увести ее ото всех подальше, ведь даже глупой улыбки хватило бы, чтобы она набросилась на кого-нибудь и избила. Стомпер с дружком были хорошим тому примером, и если бы не Дес, им обоим сейчас было бы не до смеха. Несколько секунд понадобилось Элизабет, чтобы вновь догнать Десерто, перехватив его около входа на третий этаж.

«Да остановись же ты!..»

Тело продолжало упорно игнорировать Элизабет, запертую внутри собственной ярости и гнева. Пегаска одним быстрым маневром оказалась около Деса, нанеся хлесткий удар обоими крыльями ему в голову. К счастью, тот успел уклониться, и одно из крыльев прошло мимо, поломав перила. Но другое нашло свою цель – удар пришелся в левую ногу Десерто. Он вскрикнул от боли, потерял равновесие и отшатнулся назад. Тело Лизы не теряло времени и, быстро развернувшись, со всей силы лягнуло Деса задними ногами в грудь. Десерто, приглушенно хрипнув, кубарем покатился в глубь коридора, потеряв маскировку.

«НЕТ! НЕТ! ОСТАНОВИСЬ, ТВОЮ МАТЬ!»

К счастью, коридор уже был пуст, и настоящую форму Деса никто не увидел. Но радости в этом было не много. Пока Десерто, кряхтя, пытался встать, пегаска, не давая ему опомниться, продолжила атаку. Она за секунду сблизилась с Десерто, нанеся хлесткий удар ему по голове, заставив того согнуться. Оба передних копыта тут же ударили Десерто в подбородок, а задние ноги пегаски молниеносно влетели в его грудь. Вновь приглушенно вскрикнув, он отлетел в конец коридора, ударившись спиной о стену.

«Нет… нет… стой… пожалуйста…»

Элизабет рванула следом. Когда до обмякшего силуэта Десерто оставалось пара метров, его тело сверкнуло изумрудным светом, а пегаску объяло зеленой аурой, остановив и подвесив ее над полом. Сердито рыча и хрипя, тело Лизы принялось вырываться из магического захвата.

— Борись… — прохрипел Десерто.

Он медленно встал, тяжело закашлял и вздохнул, пытаясь удержаться на трясущихся ногах. Все это время тело Элизабет не прекращало неистовые попытки освободиться. По напряженному лицу Деса и частому дыханию было видно, что так удерживать ее он долго не сможет.

— Лиза… — он поднял на беснующуюся Элизабет взгляд желтых глаз. – Не дай ему победить…

«Я пытаюсь!»

Если бы внутри этой живой тюрьмы можно было рыдать, Лиза, скорее всего, так бы и делала. Магия Деса слабела. Он уже из последних сил удерживал тело Элизабет от очередной атаки. В этот самый момент она почувствовала, что хватка болезни начала ослабевать. Пока ярость была занята попытками вырваться, у Лизы появилась крохотная возможность попытаться вернуть контроль над своим телом. Собравшись с силами, Элизабет беззвучно закричала. Копыта начали поддаваться, яростное выражение лица сменилось на испуганное. Это заметил и Дес. Он обеспокоенно посмотрел на пегаску. Хватка телекинеза ослабла еще больше.

— Б… БЕГИ!!! – единственное, что успела прокричать Лиза.

Болезнь вновь схватила свою пленницу железными когтями, бросив ту обратно в свою камеру. Резкий рывок — телекинетический захват Десерто рассеялся, а сам он в последний момент успел отскочить в сторону, перед тем как в то место, где он был мгновение назад, не влетели передние ноги обезумевшей пегаски. Со стороны лестницы послышались голоса.

«О НЕТ! Нет, нет, нет!!!»

Если их увидят сейчас, Десу точно конец. Первое, что придет в голову любому, увидевшему эту сцену драки, нет, избиения, это только то, что какой-то черный монстр напал на дочь Фоулеров, а она отбивается. Это будет просто катастрофа. К ужасу Элизабет добавилась еще и паника. Но, в отличие от Лизы, Дес уже сообразил, что ему стоит делать. Дождавшись, когда обезумевшее тело Элизабет вновь обратит свою ярость против него, он расправил свои прозрачные крылья и что есть силы ринулся в закрытое окно. Стекло разбилось вдребезги, а сам Десерто вылетел на улицу.

«Ты же тоже умеешь летать! О, спасибо! Умница! Беги!»

Но у разъяренного тела Элизабет были свои планы на этот счет. Оно тут же рвануло следом, настигнув Деса в воздухе. Прочный панцирь, пусть и спас его от порезов, но от мощных ударов копыт пегаски уберегал плохо. Получив удар в спину, Десерто потерял равновесие и рухнул вниз.

«ХВАТИТ! ОСТАНОВИСЬ!»

Элизабет беззвучно закричала. Эта слабая попытка сопротивления все же заставила ее тело на секунду остановиться, замерев в воздухе. Дес в последнее мгновение расправил крылья и немного выровнялся, упав в школьный лабиринт из декоративных кустов. Ярости Элизабет этого было мало, и она, вновь вернув контроль, устремилась вслед за упавшей жертвой.

«Что б тебя, тварь!»

Паника и отчаяние. Мало было того, что Элизабет довела ДейДрим до слез, так теперь еще и избила ее брата до полусмерти. Хуже было то, что ее обезумевшее тело не желало останавливаться, а все попытки Лизы хоть как-то помочь Десу терпели одну неудачу за другой. Мысленно Лиза благодарила природу за то, что она подарила чейнджлингам такой прочный панцирь. Любой другой, после таких ударов, уже бы давно перестал шевелиться, а Десерто все еще находил в себе силы на сопротивление. Тело Элизабет, резко спикировав, приземлилось в том месте, куда упал Десерто.

Копыта Лизы ступили на снег. Уши встали торчком, надеясь уловить любой шорох вокруг. Сопротивляться ярости становилось все сложнее и сложнее. Те короткие попытки взять тело под контроль, казалось, отняли оставшиеся силы, и теперь разум пегаски все глубже и глубже погружался в пучину безумия. Тюрьма внутри нее самой, сковывающая разум, постепенно отнимала последние крупицы сил.

«Что б… что б тебя…»

Голова пегаски резко дернулась, услышав шорох неподалеку. Сейчас весь лабиринт, заботливо выращенный школьным садовником, был белым из-за выпавшего снега. Свет сюда проникал лишь отчасти, придавая ему мрачные серо-белые тона. Голова повернулась в другую сторону. Вновь тишина. Тело Элизабет шагнуло дальше. Состояние Десерто было плачевным, а значит, он не мог далеко уйти. К сожалению, это знала не только Лиза, а и ярость, властвующая сейчас над телом. Если она найдет его в таком состоянии, результат может быть ужасным. Элизабет вновь попыталась сопротивляться. Тщетно. Это лишь сильнее толкнуло ее в глубину безумия. Оковы все сильнее сжимались вокруг нее, утягивая в холодное ничто.

«Помог… помогите…»

— Лиза!..

По лабиринту пронеслось хриплое эхо. Она тут же навострила уши, пытаясь понять, откуда оно доносится.

— Лиза, ты должна бороться!.. – вновь возглас.

Элизабет сердито фыркнула. Тело пегаски потопталось на одном месте и, пригнувшись, двинулось вперед. Уши неистово крутились из стороны в сторону, пытаясь найти говорящего, но было это не так и легко, чему очень сильно была благодарна Элизабет.

— Не дай этому себя поглотить! – произнес голос.

«Я… пытаюсь…»

На этот раз голова Лизы повернулась в сторону одного из проходов между заснеженными стенами. Лицо исказила яростная гримаса. Пегаска тихо двинулась вперед.

— Это не ты! – по лабиринту опять пронеслось эхо.

Тело Элизабет резко рвануло в сторону, протаранив живую изгородь, и врезалось в небольшой сугроб. Сердито фыркнув, она встала и отряхнулась от снега. Пегаска огляделась. Опять тишина.

— Так моя дочь хочет провести свои последние дни в этом мире?!

Резкий и сердитый голос отца, прозвучавший недалеко от Элизабет, заставил пегаску резко отскочить и испуганно повернуться. Глаза расширились от удивления и испуга, рот начал судорожно хватать воздух. В паре метров от нее стоял отец и строго смотрел на Лизу.

«Па… папа?!..»

— Моя дочь просто так взяла и сдалась?! – Чейз нахмурился.

Элизабет почувствовала, как оковы, сжимающие ее разум, ослабевают. Вид отца, осуждающе смотрящего на нее, особенно в таком месте, ошеломил обоих – и Элизабет, и ярость, овладевшую ею. Тело злобно зашипело, рванув в сторону Чейза.

«ПАПА!»

Жеребец поспешно скрылся за зеленой изгородью. Секунда, и Элизабет нырнула следом, но рядом никого не оказалось. Она злобно зашипела и стала оглядываться по сторонам. Гнев терял контроль.

«Что?! Как?!»

Элизабет, вновь навострив уши, стала искать Деса в лабиринте. Все вокруг опять погрузилось в тишину. Пегаска сделала несколько осторожных шагов в сторону.

— Честно сказать, я разочарована, — раздался другой голос.

В противоположном проходе, ведущем в другую часть лабиринта, появилась Трея. Элизабет просто остолбенела, не веря своим глазам и ушам. Спокойный и рассудительный взгляд матери скользнул по пегаске.

— И все? Ты уже сдалась? – произнесла Трея, недовольно поморщившись.

Ошеломленная Лиза сделала шаг назад, сев на задние ноги. Увидеть тут отца – было безумием, но увидеть еще и мать? Этому глаза просто отказывались верить. В замешательстве сейчас было все – и тело, и разум Лизы, даже ярость, которая готова была рвать и метать каждого встречного, не могла ничего поделать. Внезапно Трея сильно зажмурилась и припала на одну ногу, словно ее голову пронзила сильнейшая боль.

«Мама!»

По телу Треи скользнула зеленая волна. Глаза пегаски расширились еще больше. Секунда, и на месте матери уже стоял Десерто. Он тяжело дышал, стараясь удержаться на ногах, но это удавалось ему с трудом.

— Твою… — прохрипел он.

Лицо Элизабет скривилось в яростной гримасе, и она тут же рванула к ослабевшему чейнджлингу. Еще секунда, и Дес получит очередной сильный удар.

«Ну, уж НЕ-Е-ЕТ!!!»

Пегаска замерла в считанных сантиметрах от корчащегося Деса. Ярость на лице сменилась на боль и ужас, а передние копыта обхватили голову. Тех коротких секунд, что Десерто дал Лизе, приняв облик ее родителей, вполне хватило, чтобы ринуться в очередной бой за право контролировать свое тело. Голову пронзила острая боль, в ушах зазвенело. Казалось, что глаза сейчас вытекут наружу, а мозг просто взорвется.

— Л… Лиза?.. – неуверенно произнес Дес, глядя на корчащуюся пегаску перед собой. – Лиза!

Элизабет закричала. Боль с каждой секундой становилось все невыносимее. Борьба с синдромом отбирала у нее последние силы, но Лизе было все равно. Если это и убьет ее, то пусть это произойдет сейчас, пока этот зверь не овладел ее телом полностью, пока она все еще может сопротивляться.

— Лиза, держись! Не сдавайся! – Десерто схватил ее за плечи.

— Я… Я… Я не могу!.. – простонала пегаска. – М… моя… моя голова!.. Как больно!..

Боль усилилась. Теперь голову одновременно что-то одно сдавливало, а изнутри что-то другое пыталось вырваться наружу, превращая мозги в кисель. Элизабет затрясло.

— ЛИЗА, НЕТ! – Дес прижал Лизу к себе.

Конвульсии становились все сильнее. Боль, казалось, стала частью самой пегаски. Глаза закатились.

— НЕТ! – рявкнул Дес.

Яркая вспышка. Неожиданная и мощная. Она была ярче, чем сотни солнц. Белый свет окутал Элизабет с ног до головы, погрузив ее в пространство из ничего. Боль, судороги, гнев, ужас, паника – все исчезло. Только тишина и спокойствие. Ком в горле испарился, вернув равномерное и спокойное дыхание. Тело мягко напряглось, почувствовав электрический разряд, нежно прокатившийся по всей Лизе от живота к голове. Спина ощутила легкое покалывание, которое так же мягко и приятно отозвалось в макушке. Элизабет показалось, что она застонала от нахлынувшей на нее волны приятных ощущений.

«Это… это… все? Я… умерла?..»

Нос учуял мягкий морозный воздух. Пелена, затмевающая взгляд, медленно отступала, возвращая пегаске очертания белого лабиринта. Голова кружилась, но это, скорее, было очень приятное ощущение. Лиза моргнула. Взгляд скользнул по заснеженным стенам, остановившись на размытом черном силуэте перед ней.

«Дес?..»

Перед Элизабет сидел Десерто. Лиза попыталась что-то произнести, но ослабевшее тело не слушалось. Но мысль о том, что это тело вновь вернулось к ней, пусть и в таком состоянии, неимоверно радовала. Вдалеке послышались чьи-то голоса.

— Вот… так… лучше… — шепотом произнес Дес.

Его потускневшие желтые глаза медленно закрылись, и он без сознания упал на снег.

«Д… Дес?..»

— Они тут!

Голос звучал откуда-то сбоку. Но Элизабет было все равно. Сейчас она смотрела на Десерто, неподвижно лежащего перед ней. Сил просто не было, даже на то, чтобы закричать. Пегаска начала медленно терять сознание.

«Д…Дес…»

Элизабет кто-то схватил, не давая ей упасть на землю, но также помочь ее разуму он уже не мог. Пегаска закрыла глаза. Все вокруг окутала темнота.

Главa VI. Друг из прошлого | Удар в сердце

— Там!

Софт указала копытом в сторону яркой белой вспышки, на секунду озарившей мрачный лабиринт. Блайнд тут же повернул голову туда, куда указывала подруга, испуганно задержав дыхание. Не произнося больше ни слова, единорожка первая сорвалась с места, оставив Лаки позади. Она бежала так быстро, что если бы не зеленая простыня, которую Софт успела откуда-то выхватить перед тем, как они с Лаки пустились следом за Элизабет и Десерто, он бы ее уже потерял. Зачем ей понадобилась эта тряпка, жеребец понятия не имел, но спорить было некогда. Шум, который подняли Лиза и Дес в коридорах школы, привлек внимание слишком большого количества ушей, и, только Богиня знает, что сейчас произошло в том месте, где только что вспыхнул яркий белый свет.

Софт первая завернула за угол, попутно сбив лежащий на декоративных квадратных кустах сугроб. Он непременно бы угодил в лицо Лаки, если бы, по счастливой случайности, не пролетел мимо и шлепнулся около него, заставив затормозить. Жеребец лишь усмехнулся и вновь двинулся следом.

— Они тут! – послышался голос Софт в тот момент, когда он почти догнал ее.

— Твою… — еле слышно шепнул Блайнд.

В нескольких метрах от них лежал Десерто, лишенный маскировки и не подающий признаков жизни. Рядом сидела Элизабет. Пегаску едва заметно шатало, а ее мутный и измученный взгляд был прикован к лежащему перед ней.

— О Богиня… — Софт сглотнула. – Лаки!

Блайнд в два прыжка оказался рядом с Элизабет, не дав той упасть на снег. Она тихо что-то простонала, тяжело моргнула и беспомощно повисла в копытах жеребца. С Десерто все было еще хуже. Софт аккуратно взяла его за плечи и приподняла над землей. Голова Деса откинулась назад, а копыта безвольно упали на снег. В отличие от Лизы, чья грудь все еще вздымалась при каждом вздохе, Десерто вообще не шевелился. Софт приложила свое правое ухо к его животу, в том месте, где находились стыки пластин панциря, и замерла.

— С…Софт?.. – осторожно произнес Лаки, глядя на единорожку.

— Чш… тихо, — она отмахнулась копытом, внимательнее прислушавшись.

Тело Деса еле заметно дрогнуло.

— Дышит, — облегченно выдохнула Софт. – Но он очень плох! Как Лиза?

Блайнд повернулся, окинув взглядом пегаску, лежащую без сознания в его копытах. Ее дыхание было ровным, словно она просто спала. Это было очень странно, учитывая произошедшее.

— Живее всех живых, — хмыкнул Блайнд, расплывшись в улыбке.

Но его ухмылка увяла, стоило ему вновь взглянуть на Софт. Ее мордочка слабо покраснела, а щеки надулись, вызвав секундное недоумение у Лаки. Ситуацию разрядил Десерто, судорожно вздохнув.

— Тихо, тихо, только держись, — начала причитать Софт, заворачивая Деса в белую простыню.

Блайнд приподнял Лизу, перекинув ее переднюю ногу через свою шею, и попытался водрузить ее на спину, но в последнее мгновение Софт почему-то остановила его.

— Нет! – кобылка телекинезом приподняла Десерто, завернутого в ткань, и поднесла ближе к жеребцу. – Ты… ты понесешь его!

В голосе Софт звучала некая неуверенность, а глаза лихорадочно искали место, где можно спрятаться. На щеках сидел все тот же румянец.

— Чего? – Блайнд удивленно приподнял бровь. – Он же легче пони! К тому же, что я ему скажу, если он вдруг очнется. Ты-то уж точно что-нибудь придумаешь!

— Н…нет! – Софт стукнула копытом по снегу и быстро приблизилась к Лаки. – Ты у нас умный, ты что-нибудь придумаешь… к тому же… к тому же, лучше я буду нести ее… потому что могут возникнуть вопросы…

Она оттолкнула жеребца от Лизы и положила ее передние ноги и голову себе на спину.

— К тому же… тебе будет проще рассказать директору Варден, что случилось! – кивнула Софт.

Единорожка громко вздохнула. Пусть пегасы и весили меньше обычного пони, выдержать вес тела Элизабет у Софт получалось с трудом.

— Она и тебе легко поверит, — Лаки подошел к Десерто и с легкостью положил его себе на спину.

«Чуть тяжелее пары полностью нагруженных сумок»

Тут стоило сказать огромное спасибо природе – чейнджлинги действительно весили гораздо меньше обычного пони. Но Софт, почему-то, решила отдать бесчувственное тело Деса Лаки, чем вызвала у него искреннее недоумение.

— Не важно! – единорожка сделала глубокий вдох, поправляя свою ношу. – Некогда спорить! Я отнесу Лизу в особняк Фоулеров и побегу за миссис Дерикой, а ты неси его домой. Надеюсь, ты помнишь, где он живет?

Лаки сердито скривился, словно Софт произнесла какую-то несуразицу.

— Встретимся там, — произнесла Софти.

Жеребец кивнул. Кобылка, помогая себе телекинезом, поспешила прочь. Блайнд, пожав плечами, развернулся и помчался в противоположную сторону, к другому выходу из лабиринта, который вел к опушке леса. Если он правильно помнил, то двадцать минут прогулки напрямую через лес выведут его точно к улице, где жил Дес. Тело Десерто вновь еле заметно дрогнуло.

— Держись парень, — шепнул Лаки. – Сейчас…

Договорить он не успел. Когда жеребец пробегал очередной отрезок лабиринта, внезапно возникший из тени силуэт преградил ему путь, вынудив Лаки остановиться. Понадобилась пара секунд, чтобы в полумраке разглядеть знакомую коричневую шерсть и короткую фиолетовую гриву. Перед Блайндом стоял Фрай. Невооруженным глазом было видно, что бежал он сюда, как и Лаки с Софт, сломя голову. Грива жеребца была растрепана, сам он тяжело дышал. Фрай впился в Лаки яростным взглядом, словно хищник, который, наконец, настиг свою добычу.

— Куда… это… ты собрался? – произнес он, стараясь восстановить дыхание.

— Гуляю, — фыркнул Блайнд. – Тебе-то чего, Смалл Фрай?

Жеребец сделал шаг вперед, сверля Лаки тяжелым взглядом.

— Большой Фрай! — рыкнул он. – Положи этого урода на землю и гуляй отсюда.

— Ага, может тебе и ключи еще дать? – усмехнулся Лаки, сделав шаг назад. – Где лежат ответы на все следующие контрольные?

Тело Десерто вновь еле дрогнуло. Надо было спешить, а этот фиолетовогривый забияка очень сильно мешал. Нужно было что-нибудь быстро придумать, но что?

— Все должны увидеть, кто он на самом деле! — Фрай сделал еще один шаг.

Он уже стоял на расстоянии вытянутого копыта от Лаки.

— А если я категорически против? – Блайнд ехидно ухмыльнулся, поправив ношу у себя на спине.

Фрай ощетинился. Казалось, что из его затылка вот-вот пойдет дым, а от яростного взгляда начнет таять снег. Он вытянул шею навстречу Лаки.

— Не вмешивайся! – грозно произнес Фрай. – Я отомщу этому уроду! И мне не помешаешь ни ты, ни твоя сраная подстилка Соф…

Тирада Фрая была прервана копытом Блайнда, резко ударившим тому прямо в нос. Смалл, от неожиданности и сильного удара, попятился и, отойдя на несколько шагов, сел задом на землю. Он схватился за нос, из которого начала сочиться кровь, падая каплями на снег.

— Закрой пасть, Смалл, — твердо произнес Блайнд. – И больше не смей так говорить о Софт!

Фрай поднял голову, злобно посмотрев на Лаки. Улыбка уже сползла с лица Блайнда, а сердитый взгляд ответно сверлил сидящего перед ним.

— Ты что, тварь, охренел?! – взревел Фрай.

Он ринулся на противника, но быстро передумал, напоровшись на ответный вызывающий взгляд. Лицо Фрая скривилось в яростной гримасе.

— Ну давай, малыш! – Лаки вызывающе вытянул шею, подставляя щеку. – Посмотрим, что сделает с тобой директор Варден, если ты хоть копытом тронешь ее сына!

Блайнд сделал еще один шаг вперед. Фрай, злобно скалясь и вытирая кровь, отступил назад.

— А вместе с Лизой и Софт мы добавим к этому еще и «отягчающие обстоятельства», — добавил Лаки. – Посмотрим, чего стоят наши слова против твоего.

Фрай, злобно взревев, рванул на Блайнда. Лаки с легкостью уклонился от выпада и одним движением свободного копыта оттолкнул жеребца в бок, повалив его на землю. Не теряя времени, Лаки прижал голову Фрая к земле, не давая тому подняться. Смаллу ничего не оставалось, как беспомощно копошиться в снегу, сердито сопя, кряхтя и пытаясь вырваться. Лаки наклонил голову к Фраю.

— А что такое? – с издевкой произнес он. – Тут нет твоих друзей-бугаев? А что с ними случилось? А-а-а, они же тебя бросили!

Блайнд надавил копытом на голову Фрая, заставив того приглушенно пискнуть. На глазах Смалла появились слезы, а лицо, только недавно пылающее яростью, исказили ненависть и отчаяние.

— Ты остался один, малыш Фрай, — холодно произнес Лаки.

— Большой… — Смалл шмыгнул носом.

Казалось, еще секунда, и его голос сорвется на писк, а сам он начнет рыдать.

– Большой Фрай!.. – пискнул жеребец.

Лаки пренебрежительно фыркнул.

— Большой? – лицо Блайнда скривилось в отвращении. – То, что я вижу перед собой, слабо тянет даже на «крохотный».

Он опять надавил на голову Фрая, заставив того всхлипнуть.

— Жаль, Десерто нас не видит, — произнес Лаки. – Каково это, поменяться с ним местами? Осознать, что теперь ты – тряпка, о которую все будут вытирать ноги?

— Н…нет! Я… я… — прошипел Фрай.

— О да, — злобно улыбнулся Блайнд. – Дес жил с этим долгие годы, посмотрим, насколько хватит тебя!

Он резко убрал копыто с затылка Фрая. Тот поспешно поднялся, неуклюже отпрыгнул назад и вонзил остервенелый взгляд в Лаки. Из глаз Фрая текли слезы, а из носа медленно сочилась кровь, капая с подбородка.

— Пошел вон, червь, — холодно произнес Блайнд.

— В…вы… вы все ответите!!! — прошипел Фрай.

Шмыгнув носом и вытерев слезы с глаз, он развернулся и галопом бросился прочь, вырвав один из кустов с корнем. Лаки сделал глубокий вдох и сглотнул. Фрай исчез, а вместе с ним исчез и напор адреналина. Задние ноги жеребца затряслись. Отпор, который он только что дал Смаллу, стал огромной неожиданностью даже для самого Лаки, что уж говорить об этом хулигане.

«Вот… Вот это я крут!»

Лаки вновь сглотнул. Самое забавное, что причиной такого акта стало всего лишь случайное оскорбление, брошенное хулиганом в сторону Софт.

«Всего-лишь?! Это ведь Софти!»

Блайнд сердито фыркнул. Но почему он так разозлился, даже вот сейчас? В этот самый момент он поймал себя на мысли, что вот было бы круто, если бы она все это сейчас видела. Лаки, сам того не ожидая, гордо выпятил грудь.

«Надо будет ей все рассказать!»

Тело Десерто вновь дрогнуло, возвращая Блайнда в реальный мир и напоминая, что именно он тут делает.

— Ой, копыта и подковы!!! – Лаки стукнул себя по лбу. – Прости, дружище!

Не произнося больше ни слова, Блайнд рванул в сторону леса.

---

Сон медленно и нежно отступал, возвращая Элизабет в реальность. Это было самое мягкое и спокойное пробуждение, которое когда-либо испытывала Лиза. Казалось, что перед тем, как заснуть, ее аккуратно положили на самую мягкую и удобную кровать, попутно забрав из головы все скверные мысли и переживания, оставив пегаске только беззаботную тишину. Элизабет открыла глаза, села на кровати и потянулась, разминая крылья. Все это сопровождалось самым сладким зевком, который когда-либо получался у пегаски. Так хорошо она еще не высыпалась.

Лиза огляделась. Она была в своей комнате, но как она сюда попала? Мозг пытался восстановить картину прошедшего дня. Или дней? Сколько она спала? Неизвестно. Внезапно в так хорошо начавшееся утро стали пробираться скверные образы недавних событий. Элизабет вспомнила, как напала на Фрая, вспомнила погоню по коридору, и лабиринт… и Десерто, беззвучно падающего на снег. Тело пегаски пронзил холод. Она обхватила себя передними ногами и задрожала.

— Лиза! – раздался знакомый голос со стороны входной двери.

К Элизабет тут же подбежал Чейз. Она, не произнося ни слова, вцепилась в отца, уткнувшись носом ему в грудь, и тихо заплакала.

— Милая… как же ты нас напугала, — Чейз крепче обнял дочь.

— П…папа… — Лиза отстранилась от отца и произнесла полушепотом, — п…

— Все уже в порядке. Тебя быстро принесли домой, — он погладил ее по голове. – Прости, мамы сейчас нет дома, она в Мейнхеттане, но я сразу же ей сообщ…

— Н…не надо расстраивать еще и маму!.. – запротестовала Лиза, но осеклась. – М… меня… что?

Пегаска сглотнула. Принесли? Но кто? А если ее принесли… то… а как же Дес?!

— Прин… принесли? – неуверенно произнесла Лиза.

— Ну да, — кивнул Чейз. – Милая кобылка малинового окраса. Из особенных примет могу вспомнить веснушки и две косички. Как же ее звали… Соф… Сот?..

— Софт Тач! — на одном дыхании выпалила Элизабет.

— Ага, — кивнул Чейз.

У Лизы словно камень с души свалился. Значит, те голоса принадлежали Лаки и Софт, а это, в свою очередь, значит, что они позаботились и о Десерто. Как-никак, они хорошие друзья Холо и кое-что понимают в том, что чейнджлингам стоит сохранять скрытность. Пегаска глубоко вздохнула и облегченно опустила голову отцу на грудь.

— Хвала Богине… — шепотом произнесла Лиза.

— Первый раз слышу от тебя слова благодарности Принцессе Селестии, — усмехнулся Чейз.

— А Дес? – спохватилась Элизабет. – Как он?

— Дес? – отец нахмурил брови. – Э-э… Десерто, что ли?

Элизабет энергично закивала, впившись в отца взглядом.

— Я разговаривал с Дерикой. По ее словам, с ним тоже все в порядке, — ответил Чейз.

Лиза вновь облегченно вздохнула, опустив голову. Теперь та огромная масса камней, давящих на нее с момента пробуждения, рассыпалась, оставив после себя пару булыжников, все еще беспокоящих Лизу. Но они не шли ни в какое сравнение с исчезнувшим грузом, и пегаска была благодарна за эти минуты облегчения. В кои-то веки хорошие новости.

— Как бы то ни было, милая, что у вас там случилось? – Чейз взял дочь за подбородок и посмотрел ей в глаза. — По словам твоей подруги, это было связано с твоей болезнью. Но рассказывать детали она отказалась, аргументируя тем, что твоя версия будет более правдоподобной и полной.

Элизабет неуверенно помялась на месте. Ей стоило рассказать отцу все. И под «все» подразумевалось именно ВСЕ, начиная от ее приступа ярости до… до Десерто. Воспоминания о сыне Дерики отозвались очередной волной холода по телу. Что с ним? Как он сейчас? Этого Лиза не знала. Главное, что жив.

«Отец обещал больше не таить от тебя секретов. Будет честно, если ты поступишь так же»

Лиза закрыла глаза, нахмурилась и потерла лоб. Воспоминания были не самые приятные. Что уж там говорить – они были попросту ужасны. Но пережить их вновь было необходимо, ведь папа должен услышать все, что надо. К тому же отец, может быть, подскажет, что же Лизе делать дальше.

— Это случилось… — Элизабет сглотнула. – Это случилось на большой перемене. К Десу приставали хулиганы… и я заступилась.

Элизабет замолчала, не зная, что сказать дальше. Чейз удивленно наклонил голову.

— Я знаю, что ты, как и твой старик, — произнес Чейз, — не будешь стоять в стороне, когда рядом происходит что-то скверное. К тому же я в курсе того, что у сына Дерики есть кое-какие проблемы в школе с хулиганами. Но… милая, если верить твоей подруге, ты…

Чейз на секунду замолчал, собираясь с мыслями. По его лицу было видно, что папа пытался подобрать наиболее мягкие слова в этот момент.

— Говори как есть, пап, — Лиза взглянула на отца.

— Ты… попросту обезумела, — продолжил Чейз.

«Спасибо, я знаю»

— Я хочу сказать, что… как же выразиться… — отец нахмурился. – Дочка, я очень хорошо знаю тебя, и многое из того, что ты делаешь, для меня понятно, как ни для кого другого. Но… Лиза, разве из-за Десерто стоило так злиться? К тому же вы с ним даже не друзья, насколько я помню. Надрать задницы хулиганам, обижавшим его – это я понимаю, но… впадать из-за него в неистовство?..

Элизабет глубоко вздохнула. Папа сам подвел ее к этой запретной черте, которую Лиза всячески избегала. Теперь нужно было решить, стоит ли рассказать Чейзу все то, что она старалась не замечать и прятать внутри себя. Отступать было уже некуда. Нужно признаться в этом самой себе.

— Он… — Лиза на секунду запнулась, подбирая слова. – Он не такой, как остальные…

«О Богиня! Браво! Идеальный выход из положения! А теперь начни рассказывать папе о богатом внутреннем мире твоего знакомого чейнджлинга, о котором ты вообще НИ ШИША НЕ ЗНАЕШЬ!»

Лизе вновь захотелось себя стукнуть. А лучше лягнуть, и посильнее. Но сделать что-то подобное у нее вряд ли бы получилось. Пегаска зажмурилась и тихо фыркнула.

— Внутренне что ли? – на лице Чейза появилась улыбка.

— И внешне! – Элизабет стукнула копытом по кровати, опустив голову. – Он вообще другой! Я… я не знаю, как объяснить…

Ситуация усугублялась тем, что это была тайна Десерто и его семьи. Иначе Лиза бы уже давно все рассказала.

— «Не такой, как все…» — Чейз приставил копыто к подбородку. – Все равно слабо тянет на аргумент.

Отец пожал плечами.

— Я знаю, пап, — выдохнула Лиза. – Но…

Неожиданно решение пришло само собой, сильно взбодрив пегаску. Лиза повернулась к Чейзу и посмотрела ему в глаза. Его лицо тут же озарилось интересом, словно он почувствовал то воодушевление, которое испытывала его дочь.

— Пап… — Элизабет постукала копытами друг о друга.

— М? – Чейз наклонил голову в сторону.

— Расскажи… — произнесла Лиза, — расскажи мне о Статисе.

Отец грустно улыбнулся, а на его лице появилось задумчивое выражение. Чейз медленно встал с кровати и повернулся к окну.

— Пап… прости я… — Лиза испуганно закрыла рот копытами.

— Нет-нет. Все хорошо, милая, — ответил он, продолжая смотреть на утреннее небо.

Чейз опустил голову и закрыл глаза. Несколько долгих секунд он стоял в полной тишине, потом поднял голову и вновь посмотрел в окно.

— Старина Статис… — вполголоса произнес Чейз. – Я немного удивлен, что ты спросила о нем… но я ведь уже говорил, что многое из того, что ты делаешь, для меня понятно? А теперь стало еще понятнее, особенно твоя реакция на этих хулиганов. Вот оно в чем дело…

Отец сел на пол, не отрывая взгляда от окна. Элизабет медленно встала с кровати и подошла к Чейзу, сев рядом с ним.

— Я думаю, эта тайна уже отжила свое, — на лице отца появилась улыбка. – Статис был… был той еще задницей! Ворчливый, эгоистичный, надменный и самодовольный. Я не помню ни одного члена К.А.А., кого бы не бесил этот жеребец. Статису было плевать на тебя, на твое мнение и на то, кто ты. Он всегда делал все, как хотелось ему, даже если это вызывало протесты окружающих. Но он был один из самых опытных оперативников, имевшим за своими плечами более пятнадцати лет охоты на самых опасных тварей во всей Эквестрии.

Чейз опустил голову и почесал затылок.

— Я помню, — продолжил он, — как моя группа получила первое совместное задание вместе с ним и его ребятами. О Богиня… я думал, я закопаю его еще до начала операции…

Отец засмеялся. Такого доброго смеха Лиза не слышала от него уже давно, если слышала вообще. Доброго, но очень грустного. Пегаска уже пожалела, что начала этот разговор, но Чейз, по-видимому, был не против, продолжая свой рассказ. Как говорила Холо, порой лучше выговориться, чем держать все в себе.

— Но увидев его в деле… — отец утвердительно закивал. – Лиза, то, как он и его ребята, слушая приказы этого самодовольного кретина, скручивали чудовищ, от вида которых седеют виски… Это не описать словами, дорогая. Это надо видеть.

Чейз посмотрел на дочь и потеребил ее гриву. Лиза широко улыбнулась.

— И тут я задал наш с тобой любимый вопрос, — продолжил отец, вновь повернувшись к окну.

— «Почему?» — спросила Лиза.

— Именно, — папа кивнул. – Но пробиться через его наигранный кретинизм было почти невозможно. Он так прочно окружил себя этим барьером из ненависти к своей персоне… Эх, знала бы ты, сколько раз я хотел разбить ему морду…

Лиза еле слышно усмехнулась.

— Мне он напоминает кое-кого, — улыбнулась пегаска.

Чейз кивнул.

— Переломный момент наступил на одной из совместных операций, — продолжил он. – Слышала что-нибудь о Медвежуке?

— Не-а, — Элизабет отрицательно помотала головой.

— С виду, это довольно забавное существо, — произнес Чейз. – Как ты уже догадалась, это полу-жук, полу-медведь, как бы глупо это ни звучало. Четыре медвежьих лапы с острыми когтями, брюшко как у пчелы с жалом и острые зубы. Тех, кто отдал многие годы службе в К.А.А., такой вид пугать не будет, мы видели и пострашнее. Но внешность бывает обманчива…

Чейз на секунду запнулся, собираясь с мыслями.

— Кратко расскажу, как мы ловили чудовищ в К.А.А., – произнес отец. – В каждой группе насчитывалось по пять пони – один ловец, две «приманки» и два «тяжеловеса». Ловцом, как ты уже поняла, обычно был пегас. «Приманками» — единороги, так как при необходимости они всегда могли уйти от опасности с помощью телепортации или привлечь внимание цели ярким магическим представлением. А роль «тяжеловесов» всегда играли крепкие земные жеребцы и иногда кобылки. После того, как ловец накидывал специальную сеть или аркан на монстра, задачей «тяжеловесов» было его как можно быстрее обездвижить и придавить к земле. Но это если кратко и без подробностей, иначе весь рассказ может занять половину дня.

Чейз улыбнулся дочери.

— Всю историю я тебе рассказывать не буду, — продолжил отец, — но скажу одно – медвежук оказался очень умной тварью. Он просто игнорировал «приманки», стараясь атаковать именно пегасов-ловцов или тех, кто оказывался слишком близко. Вскоре из двух ловцов на ногах остался лишь твой старик, а из «приманок» дееспособным был лишь Статис. «Тяжеловесам» повезло больше – из шести мы потеряли лишь двоих. Это было чудо, что пока никто не погиб.

Он повернулся к Элизабет, посмотрев дочери в глаза. Через мгновение он вновь отвернулся к окну.

— Те ребята, кто еще был способен стоять на копытах, старались отогнать медвежука от раненых и перенести их в безопасное место, — продолжил Чейз. – Но у этой твари были свои планы на этот счет. Над нами и нашими парнями нависла смертельная опасность. Местность, где мы дрались с медвежуком, была гористая, благодаря этому нам кое-как удавалось избегать его ударов, перенося раненых. И в самый критический момент ко мне подбежал Статис и сказал, чтобы я со всех ног и крыльев мчался на противоположный склон низины, прямо за спину этой твари. Он сказал, что я сам пойму, что мне следует делать. Кто его знает почему, но я его послушался.

Чейз вновь усмехнулся и почесал затылок.

— Я затаился в безопасном месте, пока медвежук терзал остальных, — произнес Чейз. – Видя это все со стороны, я уже хотел было убить Статиса, как вдруг, в нескольких десятках метров от этого чудища не выпрыгнул… как ты думаешь кто? Я!

Отец громко рассмеялся.

— Я подумал, что схожу с ума! – Чейз стукнул копытом по полу. – Я сижу тут, в безопасности, в то же самое время, как в противоположной стороне от медвежука, вылез опять же я, неистово махая копытами и что-то крича. Само собой, этот монстр знал, что меня атаковать следует в первую очередь, и молниеносно рванул на «второго меня», когда тот спрятался. И тут я понял, что следует делать. Не теряя времени, твой старик вылез из укрытия, начав громко вопить и всячески стараясь привлечь внимание твари. И это сработало – монстр резко развернулся и бросился в мою сторону. Что же делать дальше, я понятия не имел, потому просто скрылся за ближайшим булыжником и приготовился удирать. Но стоило твари приблизиться ко мне, как с другой стороны низины вновь появился я! Так повторялось раз за разом, пока сбитый с толку монстр попросту не проигнорировал меня, повернувшись спиной. Второго шанса мне было не нужно.

Лиза удивленно таращилась на отца, пока тот сидел и широко улыбался, вновь переживая те события.

— Нич… ничего себе, — единственное, что смогла произнести пегаска.

— Само собой, — Чейз пожал плечами, — после этого я и узнал, что Статис – чейнджлинг. Он оказался очень даже милым парнем, пусть его внешность поначалу и казалась довольно странной.

— А такой «задницей» он был потому, что питался подобными эмоциями? – спросила Элизабет.

Чейз удивленно посмотрел на дочку. Через мгновение он расплылся в улыбке и  нежно потрепал гриву дочери здоровой ногой.

— «Почему?», верно? – хмыкнул отец. – Узнаю свою дочурку.

Лиза кивнула и ответно улыбнулась.

— А потом… — лицо Чейза помрачнело.

— Папа, если не хочешь, то… — Элизабет попыталась отговорить отца продолжать.

— Нет, милая, — он помотал головой. – Я слишком долго держал это в себе. И я всегда довожу начатое до конца.

Элизабет кивнула.

— А потом этот чертов василиск… — отец взглянул на свой деревянный протез. – Мне больно все это вспоминать, но… твой старик повел себя очень глупо и самонадеянно.

Чейз запнулся. Его лицо исказилось от одновременно нахлынувших гнева и отчаяния. Было видно, что эти воспоминания даются папе отнюдь нелегко.

— Из-за моей глупости, — с трудом продолжил Чейз, — василиску удалось загипнотизировать меня. Недолго думая, эта змеюка бросилась в атаку, готовая вонзить в меня свои зубы, но у нее ничего не получилось… В последний миг передо мной появился Статис, принявший всю мощь челюстей василиска на себя… Я получил лишь удар в ногу.

Чейз постучал по протезу, опустив голову.

— Это… — он сглотнул, — Это ужасно… видеть своего лучшего друга, пронзенного зубами этой твари. Единственное, что он сказал напоследок, это «Сохрани все в тайне…».

Чейз замолчал и вздохнул. Элизабет обняла его за шею и прижалась к груди. Тяжелое дыхание и частый стук сердца указывали на то, что внутри Чейза пылает пожар, но отец держался. Лиза или кто-нибудь другой уже бы валялись на полу и рыдали, но Чейз продолжал сидеть и рассказывать эту жуткую историю. По щеке Элизабет скользнула слеза.

— Чейнджлинги умирают не как мы, Лиза, — продолжил Чейз. – Их тела испаряются, ничего не оставляя после себя… Статис умер так же, забрав с собой половину головы Василиска, убив его вместе с собой. И подарив мне жизнь, ценой собственной…

— Прости, пап… я… — Лиза шмыгнула носом.

— Ничего, — Чейз обнял ее. – Память. Это то, что остается у нас, даже после того, как отнято все остальное. Она это то, что остается с нами до последнего вздоха и это то, что нельзя у нас отнять. Пока мы помним тех, кто покинул этот мир, они продолжают жить внутри нас.

Он отстранился от дочери и, приподняв ее мордочку за подбородок, посмотрел в глаза.

— И я искренне рад, — Чейз вытер слезу со щеки Элизабет, — что о Статисе теперь будет помнить кто-нибудь еще.

Он крепко обнял Лизу и поцеловал ее в лоб.

— Мне жаль… — тихо произнесла Элизабет.

— Внешность обманчива, — так же тихо произнес Чейз. – При первой встрече я хотел убить Статиса, а сейчас мне его не хватает. Он был смелым… и безрассудным. Он, не задумываясь о последствиях, рискнул всем, чтобы спасти меня и остальных. А потом отдал свою жизнь ради друга.

Отец отстранился от дочери, вновь посмотрев ей в глаза.

— И мне теперь многое стало понятно, — улыбнулся он. – Например то, почему ты бросилась защищать этого паренька. Твоя история с Десерто чем-то похожа на мою и Статиса. Оказывается, байки про «злобное чудище», напавшее на школьных забияк в твой первый день в школе не такая уж и выдумка.

Чейз усмехнулся.

— Он все же набрался смелости снять маскировку, — кивнул отец. – А в детстве даже по дому боялся без нее ходить.

Лиза вытаращила глаза, уставившись на Чейза.

— Ну, милая, — произнес он, видя удивление дочери, — ты же не думаешь, что я ничего не знал? Дерика тоже хорошо знала Статиса, поэтому, после того как в ее жизни появился Десерто, я был первым, к кому она обратилась за советом.

Элизабет зажмурилась и потерла виски. Вновь то самое чувство, когда тебе кажется, что ты знаешь какой-то очень важный секрет, а в итоге оказывается, что все, кому бы его можно было рассказать, уже давно в курсе.

— И я опять узнаю все самая последняя, — щеки пегаски надулись от возмущения.

— Ты сама понимаешь, что это не наша с Треей тайна, — улыбнулся Чейз. – Десерто сам тебе все рассказал, вернее сказать, показал.

Лиза ответно улыбнулась.

— Честно сказать, я был удивлен, — продолжил Чейз. – Он заступился за тебя потому, что знал о твоем недуге и знал, что ты дочь друга его мамы. Ему этого было достаточно. Хорошо, что он не знал, что ты чемпион по ЧиДо, верно?

Чейз подмигнул дочери. Элизабет быстро увела глаза в сторону, а ее щеки начали медленно заливаться румянцем.

— А теперь, зная все это, — добавил отец, — он не побоялся выйти против твоего недуга.

Лиза посмотрела на Чейза. Действительно, история о его старом друге была очень похожа на то, что произошло с ней и Десом накануне. Вот только Лиза очень надеялась, что Десерто не придется жертвовать своей жизнью ради нее.

— Крепкий парень, — усмехнулся Чейз. – Даже несмотря на свое ослабленное состояние, он смог выстоять против чемпиона Эквестрии. Я поражен.

— Па-а-ап! – фыркнула Лиза. — Стой, а что за «ослабленное состояние»?

— Ну, я думаю, ты уже в курсе, что Десерто – бесцветный? – спросил Чейз.

Элизабет кивнула.

— Так вот, — продолжил отец, — Бесцветные – это последняя опора улья, когда погибает Королева. Они кормят всех остальных сородичей, пока те отдают все, что у них есть, на выращивание новой. Бесцветные чейнджлинги даже иногда перестают сами питаться. Они, своего рода, фанатики, чьей основной задачей является выживание всех, даже если они при этом сами погибнут. Поэтому, чтобы дом Дерики не утонул в запасах геля, ее сын держит себя в ослабленном состоянии. Иначе, как считает сам Десерто, если он не будет держать себя полуголодным и ослабшим, он сорвется и навредит кому-нибудь или начнет фанатично заполнять дом пищей.

Чейз пожал плечами, отрицательно помотав головой. Взгляд его вновь был направлен в окно.

— Очень глупо так полагать, — добавил он, — но ты попробуй его переубеди. Ты, я думаю, уже успела убедиться в том, какой он упрямый.

— Еще как! – энергично закивала Лиза.

— Но, даже несмотря на это, — на лице Чейза появилась улыбка, — он смог выстоять несколько раундов против чемпионки.

Воспоминания о случившемся накануне повергли Элизабет в уныние. Ее уши опустились, лицо погрустнело, крылья обвисли, а взгляд устремился в пол.

— Смог… — грустно прошептала Лиза.

— Ну-ну, милая, — Чейз приобнял дочь. – Я разговаривал с Дерикой, с ним все в порядке. Тем более, это была не ты.

— Ага, как же… не я… — Элизабет сердито фыркнула. – Видимо, это кто-то другой позволил мне потерять контроль над собой, превратив в безумное чудовище!

Лиза обняла себя передними ногами. По телу вновь пробежала знакомая дрожь.

— Это ужасно… — вполголоса произнесла Лиза. – Тебя… тебя словно запирают в прозрачной тюрьме, откуда невозможно выбраться. А потом, твоими же копытами…

Элизабет сглотнула, посмотрев на свои передние ноги. Чейз тут же крепче обнял ее, прижавшись своей головой к голове дочери.

— Он теперь вообще не станет смотреть в мою сторону… — Лиза закрыла лицо копытами. – Я ужасна…

— Не думаю, что это так, — возразил Чейз. — Во всяком случае, я не думаю, что он стал бы повторно рисковать ради кобылки, которая даже не является его другом. Вдруг у него на тебя планы?

Лиза повернулась к отцу, посмотрев на него полным надежды взглядом. Этот разговор с Чейзом, особенно последняя его часть, сильно воодушевил пегаску. В кои-то веки вновь захотелось расправить крылья и, для начала, сделать пару кругов вокруг дома.

— Думаешь? – тихо произнесла она.

— А кто знает? — ответил Чейз, поворачиваясь к дочери. – Во всяком случае…

Отец неожиданно замолчал. Он протянул здоровое копыто и прикоснулся к подбородку Элизабет. На его лице возникло секундное удивление, которое тут же сменилось на понимание. Чейз приподнял бровь.

— Даже так… — он смотрел в глаза Элизабет. – Знакомый взгляд, который я замечал только у твоей бабки и матери.

На лице отца появилась мягкая полуулыбка.

— Аккуратнее, Фоулер, — усмехнулся Чейз. – Ты собираешься идти по неизведанной тропе.

— Я иду по ней уже несколько дней, — произнесла Элизабет. – И с каждым мгновением я все сильнее хочу сорваться в галоп.

---

Боль. Она возникла, словно яркая вспышка в темноте, и мгновенно заполнила собой все вокруг. Волны боли медленно прокатывались по измученному телу Деса, заставляя каждую клетку стонать. Хотелось убежать от этих мук, но сил не было. Их не было даже для того, чтобы просто открыть глаза. Но было в этом и что-то хорошее – он все еще жив. Боль была свидетельством того, что Нервный Синтез, так опрометчиво использованный Десом, отнял у него не все силы. Но что было делать? Позволить дочке Фоулеров погибнуть? Конечно нет! Тогда, лучше было погибнуть самому?

Десерто медленно открыл глаза. Он лежал в своей комнате, совсем один. В помещении было темно, и лишь тонкая желтая линия, пробивающаяся из-под закрытой входной двери, была единственным источником света. Десерто, собравшись с силами, попытался встать. Боль усилилась, и Дес вновь рухнул на подушку. Попытка встать напомнила ему про то, что тело болит еще по одной причине, которой была одна знакомая пегаска. Одно дело, когда тебя колотит школьный забияка, и совсем другое, когда к тебе прикладывается чемпион Эквестрии по боевым искусствам.

Очередная попытка встать. Боль пронеслась по всему телу, словно раскаленная стрела. На долю секунды у Десерто потемнело в глазах, но он не отступил, пока, наконец, не смог сесть. В награду за его маленькое достижение боль немного отступила. Но ее отголоски все еще остались в ноющих мышцах, ногах и спине. Даже челюсть болела так, что лучше было пока не зевать.

Внимание Деса привлекла маленькая оранжевая точка, лежащая по правую сторону от его кровати. Это был «светлячок» — заклинание Дерики. Стоило его коснуться, и мама уже знала, что Дес проснулся. Она часто использовала его, особенно в детстве Десерто, когда он чувствовал себя плохо. Раньше он об этом не задумывался, но сейчас, после этих сумасшедших нескольких недель и, глядя на светлячка, Дес начинал понимать, как сильно Дерика переживает за него. Он часто ощущал все те эмоции жалости и сочувствия, но никогда не придавал этому значения. Но вот сейчас…

«Я – идиот…»

Рядом со светлячком стояла пол-литровая непрозрачная банка, завязанная сверху белой тканью. Дес сразу узнал ее – в этих емкостях мама хранила его запасы геля. В этот самый момент Десерто понял, насколько он проголодался. Хорошо, что магические способности восстанавливаются быстрее, нежели остальное тело. Аккуратно подхватив банку телекинезом, Дес снял ткань и сделал маленький глоток. Во рту тут же появился приятный привкус, а по горлу прокатился холодок от текущего сквозь него геля. Десерто сделал еще глоток, потом еще. Пить следовало осторожно, иначе он мог подавиться, как это часто бывало, и забрызгать едой все вокруг. Он ощутил прилив сил, а в голове прояснилось. Но вместе с тем вернулась и боль. Не такая сильная, как раньше, так что ее вполне можно было терпеть.

Десерто уже поставил на пол банку, как вдруг увидел сложенный лист бумаги, лежавший рядом со светлячком. Он подхватил записку, раскрыл ее и, подсветив зеленым светом от своего рога, внимательно прочел.

«С Элизабет все хорошо. В школе тебя никто не видел. Домой тебя принесли довольно быстро, потому ни о чем не переживай. Друг».

Внутри Деса все похолодело. Он вспомнил, что произошло накануне. В пылу погони, он совсем забыл, что удар Фоулер на третьем этаже школы лишил его маскировки, а в лабиринте он вообще потерял сознание. Но он сейчас дома, а вокруг нет королевской стражи и копий, приставленных к его шее. Значит, этот «друг» действительно принес его домой. А вдруг это все хитрый план, чтобы дождаться, пока Десерто очнется, чтобы допросить его? Но зачем? Быть может, они подозревают Деса в том, что он хочет устроить вторжение? Хотят допросить, чтобы узнать про сообщников? Про каких сообщников?! Какое вторжение?!

От накатившей волны паранойи и роя глупых вопросов, у Деса разболелась голова. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Во всяком случае, даже если это и так, разве Дес смог бы убежать в таком состоянии? И бросить всех остальных?

«Ну уж нет!»

Придумать можно что угодно, но проще всего встретиться с реальностью. Десерто тронул телекинезом светлячка. Маленькая точка слабо дрогнула, поднялась над полом и растворилась в тусклой вспышке. Дес сделал глубокий вдох, готовый принять все, что ему сейчас приготовила судьба. В коридоре послышались шаги. Внутри Деса все сжалось. Так страшно ему не было уже давно, но выбора не оставалось. Дверь тихо приоткрылась, впуская свет в темную комнату. Десерто зажмурился. В комнату стали просачиваться эмоции тревоги, которые тут же почуял Десерто.

— Дес? – прозвучал голос Дерики.

Вопреки его опасениям, это была просто мама, а не элитные королевские войска, явившиеся на допрос пойманного чейнджлинга.

— Мам? – Дес открыл глаза.

Голос Десерто был необычно тихим и хриплым, что явно намекало на то, что недавно кое-кто переборщил с Нервным Синтезом. Больше не говоря ни слова, Дерика бросилась к сыну и крепко, но аккуратно, обняла его. Все вокруг Деса вновь наполнилось такими знакомыми и неимоверно приятными эмоциями любви и радости, пусть среди них и была огромная куча переживаний. Он уткнулся в гриву Дерики и закрыл глаза.

— Как же ты нас напугал… — тихо произнесла она.

— Прости… — шепнул Дес в ответ.

Мама отстранилась от него и быстро зажгла свет в комнате, заставив Десерто зажмуриться. Дерика внимательно осмотрела сына, пока глаза того привыкали к свету. Наконец, Дес смог их открыть, увидев перед собой взволнованное, но все равно улыбающееся лицо матери.

— М-мам?.. – полушепотом произнес он.

— Все хорошо, малыш, — Дерика погладила его по спине. – Тебе нечего бояться.

— Но… как я сюда попал? – отрицательно помотал головой Дес. – Вернее… вернее, кто меня принес?

Сейчас этот вопрос волновал его больше всего. Пусть в записке и говорилось, что никто его не видел, но ей Дес не доверял. Нужно было услышать еще хотя бы одну версию, иначе эти внутренние страхи съедят его прямо тут.

— Друг, — произнесла Дерика. – Во всяком случае, он так представился.

— И ты ему веришь? – осторожно спросил Дес.

Дерика наклонила голову в сторону, посмотрев на сына с долей укора. Она осторожно приблизилась и поцеловала Десерто в лоб, намекая на беспочвенность и глупость его очередных опасений.

— Думаю, что да, — кивнула мама. – Это был Блайнд Лак, хороший друг мисс Холли Лоялти и сын директора школы. Ты должен его знать.

Имя Десерто узнал сразу. Неразлучная парочка Софт Тач и Блайнд Лак — две школьные достопримечательности. Знамениты они были не сколько своей успеваемостью и способностью заряжать энергией всех вокруг, сколько давно известной всем неразделенной влюбленностью Софт, которую Блайнд, полностью оправдывая свое имя, в упор не замечал. Десерто, бывало, улавливал эмоции этой парочки и, чего греха таить, они имели один из самых приятных вкусов, которые ему доводилось встречать.

— Пока его подруга, Софт, позвала меня домой с работы, — продолжила Дерика, — он принес тебя сюда сразу после той… драки?..

Драка? Дес вспомнил остальные подробности того дня. Холод вновь пронесся по телу. Как он мог забыть про это?!

— Драка?!.. – ошеломленно выпалил Дес. – Л… Лиз… Эл… Что с дочкой Фоулеров?!

Он уставился на маму ошеломленными глазами. Сердце бешено заколотилось. Он совсем забыл, что сделал с Лизой то, о чем боялся даже подумать.

«Нет, мне пришлось!.. Иначе… иначе…»

— Ну-ну, — Дерика мягко улыбнулась, стараясь успокоить сына. – При мне не надо стесняться произносить ее имя. С ней все в порядке. Я разговаривала с ее отцом. Дважды. И я могу тебя заверить, что ее состояние сейчас даже лучше, чем когда-либо.

Она погладила Десерто по спине. Дес громко выдохнул. Услышать эти слова было огромным облегчением. В кои-то веки хорошие новости. Десерто тяжело опустил голову, уткнувшись лбом в плечо мамы.

— Да-да, юный джентлкольт, — Дерика обняла Деса. – Вы спасли эту юную леди.

Она мягко усмехнулась. Десерто отстранился от матери и вздохнул.

— Сколько я?.. – произнес он.

— Как и всегда, после того, как ты перебарщиваешь со своим маленьким талантом, — ответила мама. – Сегодня второй день. И конечно, как и обещала, я никому пока не рассказывала о том, что ты его применил. Даже Чейзу.

Она на секунду замолчала. Дес ощутил, как эмоции Дерики сменились на озабоченность и тревогу. Он удивленно наклонил голову.

— Но все же, что там случилось, милый? – произнесла мама, не дожидаясь вопроса сына. – Ты всегда боялся… боялся применять Синтез. Особенно после того…

— После того, как я чуть не убил папу… — Дес опустил голову.

— Ты бы не убил Валианта, — возразила Дерика. – Я тебе уже говорила, в том, что случилось, нет твоей вины. Мы ведь до сих пор толком и не знаем, как он работает, а проверить его на ком-то еще…

Десерто отрицательно замотал головой. Резкое движение тут же отозвалось вспышкой боли в шее, заставив его скривиться.

— Нет, мам! – произнес он. – Это слишком опасно! Хватит уже того, что случилось с папой!

— Тихо, тихо, — Дерика постаралась успокоить сына. – Я уже говорила, что не буду тебя заставлять. Но почему же ты тогда не побоялся применить его к Элизабет?

Десерто посмотрел на маму. Вопрос был правильный и уместный. Дес и в правду всегда боялся использовать свое странное умение на ком-либо, кроме Дерики. На маму синтез действовал очень успокаивающе и ободряюще, позволяя ей, по ее словам, полностью абстрагироваться от мелких проблем и с ясной головой и упорядоченными мыслями найти идеальное решение. Но на ДейДрим, например, он вообще не действовал.

А на отца… Как потом Дес узнал от мамы, Синтез перегрузил его нервную систему и тот потерял контроль над своим телом, перестав на некоторое время даже дышать. Благо Дерика смогла быстро стабилизировать его состояние, но папа еще неделю не мог нормально передвигаться, а первые несколько дней даже есть. После этого Дес зарекся делать подобное с кем-либо еще. До недавнего момента.

— Я… — Дес сглотнул, — с ней точно все в порядке?

— Хм… — Дерика задумалась, приставив копыто к подбородку и хитро улыбнувшись. — У меня странное ощущение дежавю. Точно такой же вопрос мне постоянно задавала Элизабет, пока я была у Фоулеров. Пришлось ей даже кое-чего рассказать о тебе, иначе она бы не успокоилась. Так заинтересованно меня еще никто не слушал. Не переживай, ничего провокационного. Ну… может чуть-чуть.

Десерто потупил глаза и попытался отвернуться, но Дерика тут же пресекла эту попытку, взяв сына за подбородок и повернув к себе. Хорошо, что панцирь чейнджлингов не краснеет.

— А почему ты так смутился, милый? – притворно удивилась мама.

Дес насупился.

— Нич… ничего я не смутился, — буркнул он.

Дерика крепко обняла сына. Через секунду она выпустила его из объятий и улыбнулась. Дес улыбнулся в ответ.

— И все же, — произнесла мама, — расскажи, что случилось?

Десерто отвернулся в сторону и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Восстановить в памяти все события того злополучного дня оказалось не так просто. Все происходило так быстро, и что-нибудь могло ускользнуть от внимания Деса. Что-нибудь, но не самое главное – то, с чего все началось.

— Я… я толком не знаю, — начал Десерто, — но началось это из-за… из-за Фрая…

Дерика закатила глаза. Она уже хотела было что-либо возразить, но Дес остановил ее.

— Это не важно, мам, — продолжил он. – Фрай и друзья вновь решили поиздеваться… как всегда.

Десерто сглотнул. Он не любил подобные беседы. Эмоций, витавших вокруг мамы во время них, Дес побаивался. Она уже много раз пыталась решить этот вопрос раз и навсегда, но Десерто каждый раз отговаривал ее или всячески этому препятствовал, боясь, что будет лишь хуже. Но сейчас эту перепалку нельзя пропускать, ведь именно с нее все и началось.

— Они кинули в меня шар с водой… прямо в школьном коридоре, — Дес вновь сглотнул. – Фрай хотел кинуть второй, но не успел…

Дес посмотрел матери в глаза. Десерто вспомнил то ощущение, когда он почуял те эмоции, тот гнев. Внутри опять все похолодело.

— Мама, это было ужасно… — с трудом продолжил он. – Перед тем, как Фрай кинул второй шар, я почувствовал эти эмоции. Это была ярость. Она была сильнее и страшнее всего того, что я видел раньше. Мне на секунду показалось, что она заполнила собой все вокруг. А через мгновение я уже видел Лизу и Фрая… подвешенного над полом.

Десерто запнулся. Картины того дня вновь предстали перед ним. Испуганное и молящее о помощи лицо забияки и взгляд Элизабет. Дерика молчала.

— Потом я увидел ее глаза, — продолжил Дес. – Я и раньше видел, когда пони злятся… но тут.

По телу Деса прокатилась дрожь. Дерика тут же обняла его, погладив по спине. Это помогло ему успокоиться.

— Мама, мне показалось, что она хочет его убить, – продолжил Дес. — Это как будто была вообще не она. Я видел ее злую, тогда на вечере. Но сейчас словно… словно что-то вселилось в нее.

Дерика кивнула.

— И ты сделал то, что делаешь всегда, — произнесла она. – Переключил ее ярость на себя.

— Я просто… — Дес запнулся.

— «Не хочу, чтобы другие страдали из-за меня», — закончила за него мама. – Я знаю, милый.

Она погладила Деса по спине.

— А потом… пока она гналась за мной, я увидел, что она борется, — Десерто вновь сглотнул, неохотно продолжая рассказ. – И там, в лабиринте… эта ярость, овладевшая ею… Я помню, как она начала кричать, что ей больно. В тот самый момент я понял, что все очень плохо.

Дес закрыл глаза и положил лоб на плечи Дерики. Она мягко поцеловала его и вновь нежно погладила по спине.

— Я разговаривала с Чейзом, — произнесла она. – Это был самый сильный приступ. Элизабет могла попросту погибнуть.

Дерика отстранилась от сына и погладила его по щеке.

— Если бы не «кое-кто», — улыбнулась она. – Так что я не слукавила, сказав, что ты спас ее. И эта кобылка это знает.

Дес вновь отвернулся в сторону. Кризис миновал, освободив голову от большинства страхов и опасений. Но на их место тут же пришли иные мысли, гораздо более приятные и… немного неприличные. Десерто неуверенно помялся на месте.

— Ничего… ничего особенного, — пробурчал Дес, — подумаешь…

— Конечно, «ничего особенного», — кивнула Дерика. – У нас же уже весь город заполнен спасенными тобой милыми кобылками, чьи сердца ты похитил.

Десерто насупился, сердито посмотрев на маму. Дерика захихикала, мягко потерев его щеки, и поцеловала в нос.

— Тебе уже лучше? – она встала и отошла от Деса.

Десерто медленно выпрямился и потянулся. Тело ответило болью, но вполне терпимой. Дес сделал шаг. Сильная вспышка пронзила левую ногу, заставив его согнуться. Десерто потряс ноющей конечностью, пытаясь прогнать неприятные ощущения.

— Бывало и похуже, — произнес он.

— Ничего, тебе надо просто размяться, — кивнула мама.

Дерика встала рядом с сыном и легонько толкнула его вперед.

— Давай, мой домашний супергерой, хватит уже валяться. Пойдем, поможешь маме с ужином, — хихикнула она. — Скоро вернутся твоя сестра и отец. Кстати…

Мама прошла выходу и повернулась к сыну.

— Ты, надеюсь, не забыл, что мы с папой завтра уезжаем и вернемся только на следующей неделе? – произнесла Дерика.

— Тфу! – Дес попытался схватиться за голову, но измученное тело тут же напомнило о себе, отчего он болезненно скривился. – Я совсем забыл об этой твой встрече институтов или как там его!

— Именно! Ну, ничего страшного, — успокоило его мама и, ухмыльнувшись, добавила: — Так что на тебе опять все хозяйство и сестра. Не закорми ее шоколадом, ладно?

Десерто улыбнулся и кивнул, захромав к выходу из своей комнаты.

«Бывало и хуже…»

---

Следующие дни, как ни странно, оказались тихими и спокойными. Даже после того, как миссис Варден пригласила Десерто в свой кабинет, якобы для «дачи показаний», директор школы попросту поинтересовалась его состоянием и уверила в том, что инцидент замяли, а отец Элизабет оплатит ремонт перил и окна. Однако она взяла слово с Деса, что он не будет распространяться о произошедшем. Странно было еще и то, что по школе не ходили слухи и сплетни о случившемся, словно всем было все равно. Видимо причиной тому было отсутствие свидетелей в тот момент или, вероятнее всего, кто-то еще приложил к этому свое копыто. Кто именно – Десу знать не хотелось.

С дочерью Фоулеров также было все странно. После того дня Элизабет старалась не попадаться Десерто на глаза. О том, что было тому причиной, можно было написать целую книгу, но Дес надеялся, что на этот раз она прекратит проявлять интерес к нему и займется своими делами, какими бы они ни были. Но слова мамы, услышанные им в тот вечер, когда он очнулся, и эмоции, которые он порой чувствовал, пока шел по коридору, убеждали в обратном. К желтой линии интереса прибавилась иная, голубой цвет стыда. Все заходило слишком далеко и, как Дес ни старался остановить этот снежный ком, от его попыток он катился еще быстрее.

Проблемы начались во второй половине учебной недели, когда Дес попался на глаза школьной суперзвезде – Страйкеру. Жеребца, как всегда, окружала свита из друзей и поклонниц, во главе которых, на почетном месте правого копыта, шествовал его закадычный друг Стомпер. Раньше Десерто попросту проигнорировали бы, даже не взглянув в его сторону. Но не сейчас…

— О! Вы только посмотрите, кто тут ошивается! – загоготал Страйкер, ткнув копытом в сторону Деса. – Это же наш большезубый Казанова! Такой уродливый, что аж прекрасный.

Группа сопровождающих звезду пони громко засмеялась. Все вокруг тут же наполнилось эмоциями отвращения и надменности.

— Аккуратно, братан! – Стомпер легонько стукнул друга по плечу и глумливо ухмыльнулся. – Не делай резких движений в сторону нашего блевотно-шерстного «друга».

– Ага! Надо сбавить темп! – заржал капитан команды в ответ. – А то посмотришь на него как-нибудь не так, и эта чокнутая выбьет из тебя все дерьмо!

По коридору пронеслась очередная волна гогота. Десерто опустил голову и попытался ускорить шаг, но ничего не вышло. Левая нога все еще болела при каждом движении. Получилось нечто вроде «ускоренного хромания», и Дес, под гогот Страйкера и его друзей, проковылял мимо. Над ним и раньше издевались, но почему-то именно сейчас это показалось ему крайне обидным. После тех долгих лет оскорблений и жестоких шуток именно эти слова задели его за живое. Дес остановился посреди коридора и сердито фыркнул, тряхнув головой. Но косые взгляды окружающих учеников охладили нахлынувшую волну обиды, и Десерто поспешно заковылял дальше.

Как оказалось, «шутка» Страйкера не осталась без внимания. Уже этим вечером под правым глазом капитана хуфбольной команды красовался здоровенный синяк, а нижняя губа немного распухла. И не нужно было гадать, обо что, вернее, об кого он так сильно ударился. С этого момента вокруг Деса стала витать аура страха и недоверия. Если раньше все ученики попросту не замечали его, то теперь старались обходить стороной. Всего пару дней, и из школьного изгоя Десерто превратился во вселяющий ужас объект.

Благо, крайне затравленный вид, который Дес так тщательно шлифовал долгие годы, иногда работал во благо. Бояться «такого» было просто смешно, потому через пару дней инцидент превратился в «защиту угнетенных» со стороны Элизабет Фоулер, к тому же в школе прекрасно знали о том, что она и Страйкер друг друга недолюбливают. А случай с Десом стал просто «поводом». А Лиза из школьного хулигана номер один превратилась в защитницу слабых и униженных. Само собой, без Софт и Блайнда тут не обошлось. Десерто прекрасно это знал. Одному неимоверно везло, другая, хоть и была милой и нежной на вид кобылкой, умела прекрасно манипулировать толпами доверчивых пони. Несмотря на это Деса все равно сторонились. К неприязни добавилось еще и опасение за свою шкуру. В сторону Десерто по-прежнему смотрело большое количество глаз.

Ситуация усугубилась еще и тем, что у ДейДрим начались проблемы в школе. Младшая сестра начала выполнять обещание, данное Десу в тот вечер, когда они поругались с Элизабет. Сам Десерто не присутствовал при всех событиях, но по подслушанному разговору и слухам среди младшеклассников, новое оскорбительное высказывание в сторону Десерто после того, как Страйкер получил фингал, закончилось таким же синяком под глазом произнесшей это кобылки. И виновницей теперь уже была ДейДрим. Попытки образумить сестру закончились полным провалом. И это было ужасно. Раньше Десерто был просто тенью, теперь же к его персоне стали проявлять нежелательное внимание, пробуждая ото сна все новые и новые страхи, дремавшие до этого в потемках его сознания. Перед паранойей открыли дверь, и она вышла на свет. С этим нужно было что-то делать, но что? Только он был виноват в случившемся, и как это все остановить Десерто просто не знал.

Последний день учебной недели выдался спокойным. Все были в предвкушении скорых выходных, и это чувствовалось в каждой эмоции, наполняющей сейчас школьные коридоры. Еще более радостным для учеников этот день был потому, что это были последние выходные перед началом каникул. Еще неделя и все – гуляй пони по поляне! Во время большой перемены Дес, как обычно, расположился под старым дубом. Морозы уже начали брать свое, прогнав с заднего двора шумные разношерстные компании пони, которые любили поболтать на свежем воздухе. Большая часть учеников теперь проводила этот перерыв в стенах школы или библиотеке, а на улицу выходили лишь самые морозостойкие. Вокруг теперь царили тишина и спокойствие.

Десерто сидел, опершись на ствол дерева, и разглядывал пакет с гелем, лежащий у него в копытах. Густая жидкость тускло мерцала зеленоватым светом, словно стараясь подыгрывать бликам солнца на снегу. Дес, глядя на это занимательное представление, все глубже погружался в тревожные мысли, сопровождающие его на протяжении всей недели.

— Привет.

Голос раздался слева, совсем близко от Десерто. Он настолько погрузился в раздумья, что почти потерял связь с реальностью. От неожиданности Дес испуганно подскочил на месте, выронив пакет с гелем, который тут же предательски проскользил в ту сторону, откуда прозвучало приветствие. Дес опасливо сделал шаг назад и повернулся к говорящему. Прямо напротив него стояла Элизабет, одетая в белую шапку и красный шарф. Пегаска остановила копытом скользящий к ней пакет с гелем и посмотрела на Десерто. Пустое пространство вокруг дуба мгновенно наполнилось разномастными эмоциями, исходящими от дочери Фоулеров, самой яркой из которых было смущение.

«Ч…что?.. Зачем?..»

— Из…извини, не хотела напугать, — осторожно произнесла Лиза.

Подняв пакет со снега, она мельком взглянула на него и, сделав шаг навстречу, протянула Десу. Потянуться и забрать свой пакет было сложно, ведь все еще ноющая левая нога напрочь отказывалась помогать в этом. Десу пришлось использовать телекинез, предварительно оглянувшись по сторонам. Благо морозная погода прогнала со двора практически всех, кто осмелился выйти, и, кроме Элизабет, здесь никого не было. Среди эмоций Лизы появилось разочарование, стоило пакету с гелем взмыть в воздух и спрятаться в седельной сумке Деса.

— Сфпас… спасибо, — прокашлялся Десерто, взглянув на Лизу. – Привет.

Как только их взгляды встретились, Элизабет тут же отвела свой в сторону. Она начала нервно постукивать копытцем по снегу около себя, выкапывая в нем маленькую ямку. Повисло неловкое молчание.

— Д… Дес… — нерешительно начала она.

— Все хорошо, и я в порядке, — произнес Десерто, вновь сев на снег. – Тебе не нужно извиняться. Это уже не важно.

— Как будто «извини» тут будет достаточно… — сердито пробубнила Элизабет и шмыгнула носом.

Она села, повернув голову в другую сторону, и постучала копытами друг о друга. Витающая вокруг нее аура нервозности вкупе с эмоциями смущения и нерешительности сбивали Деса с толку. Он замечал нечто подобное у кобылок, но только тогда, когда их «допрашивал» учитель у доски. Да и то, те эмоции и переживания не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас ощущал Десерто, сидя напротив Элизабет.

— Я… я… — неуверенно продолжила Лиза. – Эм… я…

Десерто настороженно наблюдал за мысленными терзаниями пегаски. Что-то было не так, но что?

— Помычи еще, идиотка! – тихо, как она считала, прошипела Лиза и сердито скривилась.

Десерто показалось это забавным и, если бы не тот ворох событий и эта крайне странная ситуация, он точно бы улыбнулся. Волнение Лизы с каждой секундой  только усиливалось, пока Дес продолжал сидеть и наблюдать. Вихрь эмоций все нарастал, а он, глядя на пегаску, пытался понять причину. Хотя причина была вполне ясна – он сам, но в чем подвох?

— В общем… — Элизабет сделала глубокий вдох, собираясь с силами. – Я пришла… не только… за этим.

Копыто Лизы тут же встретилось с ее лицом, и под дубом послышался очередной еле слышный шепот «идиотка…».

— А… — Десерто удивленно наклонил голову в сторону. – А зачем?

На лице Лизы появилась нервная улыбка. Взгляд пегаски продолжал хаотичное движение вокруг Деса, изредка останавливаясь на нем, но после тут же уползая прочь. Гнетущая атмосфера продолжала нарастать. Разум Десерто отчаянно пытался найти причину такого поведения, но раз за разом терпел неудачу. С этим нужно было что-то делать, а в таких ситуациях есть самое верное решение.

— Я, наверное, лучше пойду… — вставая, произнес Дес.

— Нет! – воскликнула Лиза.

Десерто замер. Обе передних ноги Элизабет были направлены в его сторону, словно она пыталась остановить что-то, на полной скорости несущееся на нее. Ее взгляд больше не блуждал, как потерявшийся путник. Лиза еще больше разнервничалась.

— Не… не уходи, — пегаска опустила копыта, виновато опустив голову. – Пожалуйста…

— Ладно, — осторожно кивнул Дес, вновь сев на землю. – Но… я не понимаю…

Стоило ему послушаться, как Элизабет немного успокоилась, но общий градус напряжения все равно оставался достаточно высоким. Лиза глубоко вздохнула.

— Я должна тебе кое-что сказать… — произнесла Элизабет.

Десерто вновь кивнул.

— В общем… тут такое дело… — вполголоса произнесла Элизабет, нервно постучав копытами друг о друга. — Ты… ты мне нравишься, Дес.

Дес ошеломленно вытаращил глаза. Услышанное только что не вписывалось ни в какие рамки разумного. Возможно, оно могло бы в них вписаться, где-нибудь в самых потаенных закромах его мыслей, но не более. Сейчас же, когда это стало реальностью, одна часть Десерто была просто ошеломлена и, если не соврать, даже рада. Но в то же время, другая была переполнена сомнениями. Да, услышать нечто подобное от понравившейся кобылки было бы счастьем для любого жеребца. Но Десерто, к сожалению, не любой. Поэтому подобное откровение, как ни странно, наряду с удивлением вызвало сомнение, которое росло с каждой секундой.

— Ч…что? – единственное, что смог произнести Дес.

— Ну, да… нравишься, — Лиза смущенно улыбнулась.

Она подняла на него взгляд алых глаз. Десерто неуклюже помялся на месте, не находя подходящих слов. Каких там слов, не было даже подходящих мыслей, чтобы описать все это. Да, дочь Фоулеров проявляла к нему кое-какой интерес, может быть даже некоторую симпатию. Скорее всего из-за того, что он ей помог. Но чтобы вот так… это вообще ни в какие ворота!

— Но… — Дес нахмурился. – Но почему?

Теперь настала очередь Лизы ошеломленно посмотреть на Десерто. Изрядная порция удивления разбавила эмоции смущения и нервозности, окружавшие пегаску.

— Почему я? – добавил Дес, не дожидаясь, пока все вокруг вновь погрузится в неловкое молчание.

Элизабет хотела что-то ответить, но осеклась. Вокруг пегаски вновь повисло смущение. И неудивительно, ведь вопрос звучал крайне глупо. Если нравишься, скорее всего, есть за что, но Дес просто не мог понять за что именно. Ну… повел он себя как идиот в тот вечер, набросившись на Фрая в своей истинной форме. Дочь Фоулеров уже показала всей школе, что не «западает» на грубую силу и важный вид жеребцов. Это на своей шкуре уже успел ощутить Страйкер. А внешность чейнджлинга никак не могла называться эталоном привлекательности среди пони, особенно если сравнивать его с обычным жеребцом. Жутко, может даже экзотично, но не более. Что еще? Спас ее в тот день? Пусть так, но этого слишком мало для «Десерто, ты мне нравишься». И что в итоге остается, кроме шепелявого кривозубого затравленного пони с растрепанной гривой? Максимум «мне тебя жалко», но никак не «ты мне нравишься».

— Лиза, я… — продолжил Дес. – Я не хочу тебя обидеть, но…

Он указал копытом на себя.

— Что… что тут может нравиться? – произнес он. – Или…

Дес оглянулся вокруг. Никого. Школьную площадку давно покинули последние замёрзшие ученики. Теперь они с Элизабет были наедине. Сделав глубокий вдох, Дес окружил себя яркой изумрудной аурой, сняв с себя маскировку. Теперь перед Элизабет он был уже в своей истинной форме.

— …или тут? – закончил Десерто.

Среди эмоций Лизы внезапно возникла еще одна, фиолетовая, и это был явно не страх. Подобную ей Десу иногда доводилось встречать, но это случалось довольно редко. И появлялась она обычно тогда, когда пара из кобылки и жеребца оставалась наедине. Что это было, Десерто не знал, но всегда старался обходить стороной места, где чуял ее. Там, где витал подобный фиолетовый эмоциональный оттенок, шанс получить в нос был крайне высок.

— А ты, как всегда, опять все о внешности? – Элизабет скрестила передние ноги на груди. – Странно, мне мама всегда говорила, что она обманчива.

— Тогда за что? — произнес Дес.

— Это… это очень глупый вопрос, – Элизабет с укоризной посмотрела на Деса, отрицательно помотав головой.

— Наверное, но… — Десерто потер висок здоровой ногой. – Извини, но я просто не могу понять, как такая как ты…

Он запнулся. Теперь пришла его очередь смущенно отвести взгляд и уставиться в землю.

— Какая такая? – Элизабет вызывающе смотрела на Деса, требуя ответа.

Десерто сердито фыркнул.

«Раз уж начал – иди до конца»

Он посмотрел Лизе в глаза.

— Красивая, насколько я могу судить, — ответил Десерто. – Уже много добившаяся в жизни. У тебя прекрасная семья. Ты живешь в роскоши. Стоит тебе лишь захотеть, как вокруг тебя будут виться толпы прекрасных жеребцов на любой вкус. Перед тобой открыты все двери, где тебе всегда будут рады.

Дес посмотрел на свою правую ногу. Подняв ее, он провел копытом по одному из клыков, мельком взглянув на отверстия, которыми она была усеяна.

— А тебе нравится «это»? — произнес Десерто, указывая на свою конечность. – И если ты права и внешность обманчива, то… тогда за что, Элизабет?

Лиза секунду смотрела на ногу Деса, после взглянула ему в глаза.

— Действительно, — усмехнулась она, — за что?

Она сделала шаг к Десерто.

— Я знаю, что ты сильно переживаешь за свою семью, — продолжила Лиза, — и за сохранение в тайне того, что ты – чейнджлинг.

Он потупил взгляд.

— Да, тебе пришлось попотеть, — Элизабет кивнула, — чтобы вся эта затея с превращением себя в приведение осуществилась. Как бы глупо это ни выглядело. Да, узнав о чейнджлингах больше, я стала лучше понимать, зачем вам прятаться. Хотя ты и довел все до абсурда.

Десерто молча посмотрел на Лизу. Пегаска не издевалась, а говорила прямо и спокойным тоном.

— Но то… — Элизабет на секунду умолкла. – Но то, как ты рискнул всем тем, что так тщательно строил долгие годы ради меня…

Она опять смущенно улыбнулась.

— Я как-то подумала, — Лиза пожала плечами, — а что бы фиолетовогривый и его банда мне сделали? Испачкали школьную форму? К тому же ты знал, чья я дочь и мог предположить, что бы случилось с этими ребятами, сделай они мне… «неприятно».

Улыбка пропала с лица Элизабет, вернув ей серьезный вид. Пегаска продолжала смотреть точно в глаза Деса.

— Но тебе было плевать на это, — продолжила она. — Верно?

Лиза сделала еще один шаг.

— Так бы поступил любой жеребец на моем месте, — возразил Десерто.

— Как же жаль, что его там не было, — ехидно произнесла Элизабет.

Дес тихо фыркнул.

— Плевать на все тебе было и тогда, — продолжила Лиза, — когда я съехала с катушек…

Пегаска сглотнула. Воспоминания Лизы о том дне отразились яркой вспышкой гнева и сожаления в окружающих эмоциях. Она потупила взгляд и сердито топнула. Сделав глубокий вдох, Элизабет, собравшись с мыслями, вновь посмотрела на Деса.

— Тут тоже бы подошел «любой жеребец»? – спросила она.

Десерто промолчал.

— Жаль, но они все попрятались под скамейки, — добавила Лиза. – Кроме тебя.

— Мне тоже было страшно… — возразил Дес.

— Но ты же не спрятался под скамейку? – Лиза наклонила голову в сторону.

Десерто отрицательно помотал головой.

— Я… я не мог оставить тебя… вот так вот, наедине с… — он запнулся и сглотнул.

— С моей болезнью, — продолжила за него Элизабет. – Я много думала о том дне… Дес, если честно, даже я бы испугалась и спряталась, когда передо мной разъяренный чемпион, который запросто может свернуть мне шею. Но тебе и тут было плевать…

Она подошла к Десу, сев напротив него.

— Этого мне вполне достаточно для «нравится», — произнесла Лиза. – И да…

Элизабет опустила голову и, приподняв одну из передних ног Деса, провела копытом по отверстиям на ней.

— …«это» мне тоже нравится, — добавила она, вновь посмотрев на Десерто.

Сердце заколотилось, в голову ударила кровь. Сохранять самообладание, да и вообще хоть какое-то подобие здравого рассудка, становилось все сложнее. Одна часть Десерто вновь хотела бежать, но другая, большая его часть, – словно была поглощена пегаской, сидящей напротив него. Казалось, все самые потаенные мысли Деса, о которых ему было стыдно даже думать, медленно начинают обретать реальность.

«Это… это же… что?..»

Вновь этот фиолетовый оттенок. Эта странная эмоция. Сейчас Дес ощущал ее как никогда четко. Наряду с остальными эмоциями Элизабет, наполняющих все пространство вокруг дуба, эта усиливалась с каждой секундой. И тут Десерто неожиданно вспомнил, где ему уже приходилось чуять нечто подобное. Это было словно вспышка прозрения, как будто в комнату, где вот-вот должны были подписать судьбоносное решение, вбежал один единственный несогласный с важной папкой, остановив всех вокруг от совершения ужасной ошибки. Фиолетовая эмоция – желание. Это ее чуял Десерто в те моменты, когда оказывался рядом с кобылками, заигрывающими со своими жеребцами. Иногда они это делали, чтобы что-нибудь выпросить, иногда просто – для удовольствия. Иногда после подобных заигрываний, когда кобылка получала то, чего хотела, она бросала жеребчика. Иногда было наоборот, но итог был всегда не самым веселым для кого-нибудь одного из этой пары. Не зря говорят о коварности женского пола.

Все вставало на свои места. Сладкие слова, убаюкивающие разум, нежные прикосновения, подавляющие волю и, само собой, желание получить такой манящий приз. То, что порой заставляет некоторых жеребцов, а иногда и кобылок, устраивать настоящие драки. Бархатный ошейник, украшенный изумрудами и пахнущий розами. Мягкий, приятный и красивый, но сдавливающий шею каждый раз, когда ты делаешь что-то не так.

И, конечно, ложь. Такая приятная, такая сладкая. Когда Дес стал в школе незаметным фантомом, его уши стали слышать то, о чем многие не подозревают. Ложь всегда имела самые приятные для тебя краски, словно кто-то спустился с небес и пообещал исполнить все твои желания. Так было и сейчас. Но это была всего лишь ложь. Все эти слова дочери Фоулеров, ласково возводящие на пьедестал все идиотские поступки Деса, были обычной ложью.

«Но зачем?..»

Глупый вопрос. Она ведь выяснила, что у Десерто есть очень удобная особенность – Нервный Синтез, способный успокоить ее во время очередного приступа. К тому же с Десом можно делать все, что душа пожелает – он не предаст и не сбежит. А куда ему бежать или кому что-либо рассказывать? Ему ведь никто не поверит, он же всего-навсего трусливый изгой, прячущий свой истинный облик от чужих глаз. А это значит, что надев на него такой поводок, можно творить все что угодно, не боясь за маленькую «красную кнопочку», сидящую у тебя на привязи, которая, если что, всегда выручит тебя во время приступов гнева.

Все стало прозрачным, словно Десерто смотрел сквозь кристально чистую воду горного озера. Его глупое геройство, его смешные благородные поступки – все это было крошечным и несуразным. Это все фарс, ложь и вранье. Он ей не нужен, ей нужна лишь его особенность. К горлу подступил гневный ком.

«Наивный идиот…»

Элизабет мягко улыбнулась и медленно подалась вперед, приближаясь к сидящему около нее Десерто. Дес тут же отстранился назад, прижав к себе свою ногу, которую до этого момента Лиза держала в копытах.

— Что-то не так?.. – произнесла она, удивленно глядя на Деса.

В этот момент Десерто объяла изумрудная аура, вернув ему обычный вид земного пони. Его недоверчивый взгляд встретился с удивленным взглядом пегаски.

«А… а если я ошибаюсь?»

Есть только один способ это узнать.

— Дес, что случилось? – вновь произнесла Лиза.

Эмоции вокруг нее заплясали тревожными оттенками.

— Тебе нравится не «это»… — Десерто отрицательно помотал головой.

Он медленно встал и сделал шаг назад. Из-за боли в ноге получилось это довольно неуклюже. Элизабет также встала, обеспокоенно глядя на Деса.

— Тебе нужен Синтез… — произнес он, сделав еще один шаг назад. – Ни я, ни мои идиотские выходки, ни прочее. Просто я нужен как успокоительное…

— Т…ты чт… что?.. – выдавила из себя пегаска.

Элизабет ошеломленно смотрела в ответ, не веря своим ушам.

— Просто признай это! – сердито произнес Дес.

— Что?! – сквозь зубы процедила Элизабет.

Она напряглась. Вокруг Лизы стала медленно закипать ярость, вытесняя все остальные эмоции.

«Видимо, не ошибаюсь»

Гнев. Обычная реакция на раскрытую ложь. Десерто видел и это. Стоит кого-нибудь уличить во лжи, на тебя тут же выльется целый чан негатива и ненависти. Лжец, пытаясь скрыть свой промах, будет прятать его под гневом, направленным на тебя. И сейчас не было никаких причин сомневаться в этом.

— Все это ложь! – Дес вновь отрицательно помотал головой. – Естественно, а я дурак-то поверил! Зачем же тебе такой урод, как я?! Все просто! Все эти слова – просто вранье, чтобы посадить меня на привязь…

— Ты что, сбрендил?! – прорычала Элизабет. – Откуда эта чушь?!

Гнев усилился. Десерто осторожно отступил. Сердце начало бешено колотиться. Сейчас, когда все вскрылось, ему следовало бежать. И как можно быстрее, пока еще есть время. Телекинез судорожно пытался нащупать пакет с гелем.

«Идиот! Зачем ты выпустил его из копыт?!»

Десерто сделал еще один шаг назад.

— Тогда почему ты так злишься?! – произнес он.

— Потому что ты несешь какую-то околесицу! – Лицо Элизабет пылало гневом.

«Или, проще говоря, правду!»

— Ты думала, это будет так просто?! – фыркнул Десерто.

Элизабет продолжала сверлить сердитым взглядом Деса. Напряжение росло, а предательский пакет с гелем все ускользал от Десерто. Внутри него все похолодело от ужаса. Он помнил, как сильно может приложить чемпионка по ЧиДо, но сейчас ему действительно было «плевать». Гнев и обида затмили собой страх. Его можно было бить, можно было издеваться, оскорблять – Дес все бы стерпел. Но не такое… Это было гораздо хуже всего того, что он пережил. Это было настоящее предательство.

— Действительно — «чемпионка»! — голос Деса дрожал. – Решила превзойти остальных? Поиздеваться еще и над чувствами?!

Гнев, окружающий Лизу стал еще ярче. Не было уже ни желания, ни радости, ни смущения, только гнев. Голова Элизабет наклонилась ниже, крылья отстранились от тела. Дес прекрасно помнил эту позу, этот «наконечник». Воспоминания о том дне, когда ему пришлось выдержать все те яростные удары, сковали внутренности ледяной хваткой ужаса. Он неуклюже сделал еще один шаг назад.

— Ты ничуть не лучше остальных… — хмуро произнес Десерто.

— Заткнись! – рявкнула Элизабет.

Он вновь увидел эти глаза, как в тот день. Теперь страх взял свое. Десерто хотел развернуться и бежать, но поскользнулся. Острая боль в ноге не дала ему удержать равновесие и он, словно мешок овса, рухнул на снег.

— П… п… прости… я… не хотел… — дрожащим голосом произнес Дес. – н… не надо…

Он инстинктивно закрылся трясущимися передними ногами, пытаясь хоть как-то выиграть время, если она бросится на него. Наконец, телекинез нащупал проклятый пакет с гелем. Десерто тут же вытянул его из сумки.

— Д… — Элизабет замерла.

Ее глаза смотрели то на тяжело дышащего Деса, то на пакет с гелем в его магическом захвате. В воздухе уже не было той вакханалии гнева. Все резко умолкло, оставив лишь ужас. В глазах Элизабет, как и внутри Деса, читался только он.

— Д… Дес… — дрожащим голосом произнесла она, протянув переднюю ногу ему навстречу. – Дес… я н… я не…

— Н… не надо… — Десерто сглотнул. – Пож… пожалуйста… я… я не хотел…

Он отрицательно помотал головой.

— Дес… не надо… под… подожди… — тихо произнесла она, сделав еще один шаг вперед.

Леденящий ужас все сильнее сковывал Десерто.

«Сейчас или никогда!»

Дес вцепился зубами в пакет с гелем, словно это был его последний шанс.

— Дес, подожди! – закричала Лиза, рванув к нему.

Поздно. В мгновение ока Десерто объяла зеленая аура, переместив его куда-то в пространстве. Он рухнул на снег. Тело разразилось болью от недавно полученных травм, но больше всего сейчас у Десерто болело внутри. Если физическую боль он мог выдержать, просто стиснув зубы, как он и всегда это делал, то сдержать эти муки было просто невозможно. Он кое-как поднялся на трясущихся ногах, но не устоял и вновь рухнул на снег. На глазах появились слезы.

— Наивный идиот… — всхлипнув, дрожащим голосом произнес Дес. – Наивный и тупой идиот…

Очередная попытка встать. Тело противилось, но физическую боль заглушал этот немой крик внутри. Десерто был зол. Не на дочь Фоулеров, а на себя. За то, что позволил этому произойти, за то, что позволил себе дать слабину.

«Мне тут не место… И никогда не будет! Пора бы уже, наконец, усвоить это!..»

Поднявшись, Дес понуро поковылял в сторону дома. Возвращаться в школу уже не хотелось.

Глава VII. Там, где прячутся демоны | Откровение

Десерто, завернувшись в одеяло и повернувшись лицом к стене, сидел в углу своей комнаты и молча смотрел в одну точку. Занавешенные шторы не пропускали в комнату свет, погружая все вокруг в полумрак. В голове Деса в сотый раз проносились мысли о недавнем разговоре с дочерью Фоулеров. Правильно ли он поступил, выведя ее на чистую воду? А вдруг Элизабет не лгала на его счет, и все это лишь его предрассудки?

Десерто глубоко вздохнул и повернулся в ту сторону, где стояло его большое зеркало. Пол вокруг был усеян разбитым стеклом, а от самого зеркала осталась лишь пара осколков, торчащих из пустой рамы. Дес отвернулся и, приподняв свою трясущуюся правую ногу, взглянул на нее. Все копыто вокруг отверстий было покрыто царапинами. Если бы не прочный панцирь, обе передних ноги Деса были бы исполосованы ранами, однако, вместо этого, они лишь болезненно ныли. Но этого Десерто просто не замечал. Пылающий пожар внутри был сильнее любой боли, даже той, где его грудь пронзили бы раскаленным прутом. Хотя, нечто похожее он сейчас и ощущал, сидя в одиночестве в углу. Только вот тут не было раскаленного прута, который можно было бы достать и облегчить мучения.

«Нет. Это все было ложью»

Десерто опустил ногу и голову, вновь закрыв глаза. Очередная волна мыслей, очередная мучительная вспышка боли внутри, очередная попытка не зарыдать или впасть в неистовство, начав ломать все вокруг, как это случилось с зеркалом. Но ведь эту комнату ему помогала обставлять и украшать мама…

«Нет…»

Десерто тяжело вздохнул. Зеркала вполне достаточно. В голову вновь полезли те скверные мысли, которые заставили Деса наброситься на хрупкую вещь и расколошматить ее, как только он зашел в свою комнату. Это были те самые ощущения, когда тебе кажется, что ты противен не только миру, но даже самому себе. Что тебе вообще нет места в этом мире, потому что, такие как ты, лишь все портят.

Очередная волна гнева и обиды прокатилась по телу Десерто, терзая душу и разум. Хорошо, что Дерика и Валиант уехали, и они не видят, в какое раскисшее ничтожество превратился тот, на кого они потратили столько сил и времени.

«Мама?..»

В разум Деса вонзилась очередная яркая стрела. А имеет ли он право ее так называть?.. Имеет ли он право называть Валианта своим отцом, а ДейДрим – сестрой? Они – пони. С яркой шерстью, милыми мордочками, разноцветной гривой и светлыми улыбками. А Дес? Взгляд невольно упал на передние ноги. Черные, усеянные дырами, к которым теперь еще добавились царапины. Грива? Ее попросту нет. Может быть, милая улыбающаяся мордочка? Даже если его улыбка будет лучшей улыбкой в Эквестрии, два острых клыка и большие глаза без зрачков будут наводить лишь ужас. Так имеет ли он право называть мистера и миссис Харт с их дочерью, — отцом, матерью и сестрой?

«Нет… И никогда не имел…»

И пусть Дерика попросила его присмотреть за ДейДрим, это не важно. Кобылка уже достаточно взрослая, в холодильнике полно еды, а все сладости хорошенько припрятаны. Ди-Ди не останется голодной, а Десерто в еде не нуждается. Дес горько усмехнулся. Он даже питается не как они, а как какой-то паразит, высасывающий все самое хорошее и приятное из этой семьи. И, возможно… возможно, будет гораздо лучше… если его попросту не станет.

— Де-е-е-с! – раздался звонкий голос ДейДрим.

Кобылка толкнула дверь и, оглянувшись, зашла в комнату. Все вокруг тут же наполнилось задорными эмоциями и мягким светом. Дес продолжил молча сидеть в углу, стараясь не шевелиться.

— Ты чего тут сидишь? – удивленно спросила она, сделав шаг в сторону Десерто.

Он вновь промолчал. Да и что было говорить? Рассказать ей все как есть? Полный бред. То, что сейчас творится на душе у Деса, ему не хотелось показывать даже самому себе, не говоря уже о других. Было бы сейчас в разы лучше, если ДейДрим просто оставит его в покое и уйдет заниматься чем-нибудь гораздо более интересным, нежели разговорами с этой завернутой в одеяло бесформенной массой из страхов и сомнений. ДейДрим подошла ближе.

— Д… Дес, ты чего? – она аккуратно заглянула со стороны.

Кобылка дотронулась до спины Десерто. Вокруг Ди-Ди уже витали тревога и обеспокоенность, терзая еще сильнее и без того измученный разум. Дес зажмурился, но продолжал молчать.

— Эй! – она потрясла его, стянув одеяло с головы Десерто. – Алло! Ты чего тут разлегся?

— Ничего… — шепотом произнес он. – Все нормально.

Десерто вновь натянул одеяло на голову и умолк.

— Ты вчера весь день сидел тут, теперь опять сидишь! – фыркнула ДейДрим. – Да что случилось-то?

Она встала передними ногами на его спину и потрясла. Десерто промолчал. Кобылка сердито вздохнула и, встав обратно на пол, схватила зубами за одеяло и резко потянула его на себя. Попытка провалилась, ведь Десерто очень плотно в него укутался, но, так как Ди-Ди была земной кобылкой, а Десерто – чейнджлингом и весил чуть больше, чем она, одеяло поехало по полу вместе с ним.

— Да чего ты хочешь?! – сердито выпалил Дес.

Он поднялся с пола и вырвал одеяло у Ди-Ди. Кобылка возмущенно посмотрела на него в ответ.

— Чтобы ты перестал тут сидеть и вышел из комнаты! – прорычала она.

— Я не хочу! – возразил Дес, вновь укутавшись в одеяло и отвернувшись.

— Да что случилось-то?! – крикнула ДейДрим. – Сидишь тут уже второй день! Отвечай! Дес!

Десерто фыркнул, но ничего не ответил. Это еще сильнее распалило кобылку, и она, схватив одеяло зубами, предприняла еще одну попытку отобрать его у Деса.

— Отстань!!! – крикнул он.

Повернувшись, Десерто вырвал одеяло у сестры и сердито посмотрел на нее.

— Оставь меня в покое!!! – закричал он на всю комнату.

Ди-Ди отшатнулась и испуганно посмотрела на Деса. Эмоции в комнате разбавились еще одной — испугом. Этого Десерто уже просто не мог вынести. Он тут же укутался в одеяло, поспешно отвернулся и рухнул на пол.

— Уйди… пожалуйста… — простонал он.

ДейДрим секунду стояла, не произнося ни слова. Внезапно она грозно топнула копытцем, а комната окрасилась в еще один цвет – гнев.

— Уйди?! – прорычала она. – Ну и сено с тобой! Хочешь тут валяться – валяйся! Надоел!!!

Кобылка гневно фыркнула и, развернувшись, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Все вокруг вновь погрузилось в звенящую тишину, а к горлу Деса подступил ком. На глазах навернулись слезы, дыхание перехватило. Он, тихо сопя, уткнулся в передние ноги и закрыл глаза. Сейчас не хотелось вообще ничего, даже дышать.

---

Утро понедельника всегда мрачное. Даже если светит солнце и на улице теплая погода, этот день всегда начинается хмуро. Окончание выходных, на которых тебе никуда не нужно, и ты можешь весь день бездельничать и веселиться, как хочешь, всегда встречается с кислым лицом. Но сегодняшнее утро было особенно унылым.

Десерто понуро брел через заснеженный лес. Тучи, словно испачканная в грязно-серый цвет вата, заполонили все небо, окрасив городок и его окрестности в тусклые и пустые оттенки. Шел снег. Каждая маленькая снежинка медленно падала на землю, занимая место среди сотен тысяч своих крохотных собратьев, превращая все вокруг в безмолвную и неподвижную белую пустыню. Зимний лес молчал. Все вокруг утонуло в тишине и безмятежности. Не было слышно ни единого звука, ни отдаленного эха, лишь звенящая тишина в ушах и мягкий хруст снега под копытами. Голову уже не одолевали мысли, мучившие Десерто все выходные. Внутри него все, как и окружающий пейзаж, будто бы замерзло и умолкло. Все чувства и эмоции погибли, остались лишь сожаление и печаль. Именно поэтому окружающая тишина казалась Десерто мертвой, безжизненной и одинокой. Как и он сам.

Дес приблизился к забору, огораживающему задний двор школы. Сейчас он перелезет через него и ступит на территорию школы, вновь встретит Фрая со своими дружками, которые побьют Деса или выкинут пару глупых издевок и уйдут, оставив его в покое, и он вновь станет призраком для всех, растворившись в окружающем пространстве. Его перестанут замечать, над ним и его семьей перестанет висеть опасность разоблачения и всего дурного, что может произойти потом. Все вновь станет так же, как и было всегда – одиноко, больно, но спокойно.

«Семья?..»

Нет. Десерто никогда и не был частью семьи Дерики и Валианта. Просто пони добрые. Все, без исключения. Даже Фрай и его прихвостни, которые старались стать для Деса худшим кошмаром. Уши и глаза Десерто, ставшего, нет, сделавшего себя фантомом в этом мире, слышали и видели очень многое. И Десерто прекрасно знал, что творится в голове Фрая. Будучи сыном одной из самых истеричных пони во всей округе, миссис Смалл, жеребчику приходилось очень несладко с самого детства. Отца у него не было. В городе ходили разные слухи по этому поводу, якобы он или погиб, или заболел, или попросту не смог вынести такой жены и сбежал. Как бы то ни было, жертвой копившихся годами злобы и истерии стал Фрай.

Десерто доводилось встречать его мать, ведь из-за хулиганского поведения ее сына она была очень частой гостьей у директора Варден. Дес чувствовал все эмоции ненависти и гнева и слышал те слова, которыми осыпала своего отпрыска миссис Смалл после собрания или встречи, но это была капля в море по сравнению с тем, что ожидало его дома. А Фрай молчал. Да, внешне – это назойливый, нахальный и наглый жеребец, с надменной мордой, злыми глазами, который осыпает тебя едкими и обидными фразами. Но слова и лица лгут. Эмоции – никогда. Будучи отшельником и изгоем, Десерто старался прислушиваться к ним. Всю свою жизнь он постоянно пробовал на вкус эти тонкие цветные линии, рожденные из чувств, пытаясь лучше понять их суть. И когда у Десерто начало получаться, он внезапно открыл то, что за искрометной радостью может скрываться грусть, за злостью – обида, за ненавистью – обычный страх, а за симпатией… холодный эгоизм.

Фрая каждый день одолевала обида и ненависть, которую он выплескивал на окружающих и на Деса. Но Десерто не винил в этом ни его самого, ни его мать, нет. Она тоже не была злой пони. Каждый раз Десерто чувствовал и в ее эмоциях нечто другое, не то, с чем все остальные привыкли ее сравнивать. Она боялась, переживала и злилась. Злилась не на Фрая, а на что-то иное. Возможно, на себя, возможно, на кого-то другого, но сути это не меняло. Все пони добрые, просто некоторых из них нужно попытаться понять.

И Десерто понимал. Понимал Фрая, понимал миссис Смалл, понимал мистера и миссис Харт, Страйкера и всю хуфбольную команду, всех жеребчиков и кобылок, окружающих его каждый день. И он знал, что в глубине души – все они прекрасные и добрые пони. Так они устроены. А что до самого Десерто…

«Но я не пони… и мне тут не место…»

Дес не заметил, как приблизился к своему шкафчику. Ноги уже давно знали, куда стоит идти, даже если разум вообще больше ничего не хотел. Грустно окинув взглядом ящик с новеньким замком и исправной дверцей, которые были целы вот уже как неделю, Дес тяжело вздохнул. Все, что было раньше, погибло, оставив после себя тишину и пустоту. Издевки Фрая для Деса были своего рода платой за то, что его тайна остается в сохранности. Теперь же это все исчезло, а его секрет стал известен слишком многим, среди которых есть те, которые с легкостью могут раскрыть его. Не со зла, а по глупой случайности, как когда-то он раскрыл его сам, после чего все вышло из-под контроля и полетело в проклятый Тартар. Назад дороги нет, а впереди… не видно ничего хорошего ни для Десерто, ни для той доброй и заботливой семьи, в которую его приняли. А в голове продолжала медленно зреть лишь одна единственная мысль…

Как и обычно, Дес молча вошел в класс и занял свое место. Все вокруг было окрашено тусклыми оттенками сонливости и лени, которые исходили от его одноклассников, хотя кое-где все же проскакивали яркие эмоции, видимо от воспоминаний о прошедших выходных. В кабинет, как и всегда, вошел Фрай, который, не говоря ни слова и не поднимая головы, тихо занял свое место. После того случая с дочерью Фоулеров, когда Десерто спас ее в лабиринте, Фрай остался один на один со своей злобой и обидой. Все его друзья разбежались, а выместить скопившуюся злобу на Десерто уже было попросту невозможно. Если Фоулер могла без последствий для себя поставить синяк под глазом капитану хуфбольной команды, то Фраю она могла бы что-нибудь сломать, и никто бы дурного слова ей не сказал, потому вокруг него постоянно витал этот яркий огненный клубок гнева, безмолвно кричащий в кромешной темноте его сознания. И никто его не слышал, кроме Деса. Еще один пони, которому стало хуже из-за Десерто.

В последнюю неделю перед каникулами занятий, как обычно, почти не было, и все учителя либо старались занять чем-нибудь учеников, либо попросту позволяли сидеть и бездельничать. Неудивительно, что некоторые уроки, казалось, тянулись годами, а некоторые пролетали, словно миг. Помимо наступающих каникул, радость тех учеников, кто любит спорт и болеет за школьную хуфбольную команду, подогревали надвигающиеся квалификационные встречи со школами из других городов. Вся школа в это время попросту превращалась в единое целое, выкрикивая лозунги, кричалки и раздавая флажки на каждом углу. Десу всегда нравилось окунаться в этот яркий поток школьного единства и радости, но не сейчас. Сейчас Десерто было плевать.

Прозвенел звонок, обозначивший начало длинной перемены. Даже несмотря на мрачную и холодную погоду, все ученики разом устремились на задний двор, где самые ярые болельщики собирали единомышленников и готовились к грядущим соревнованиям. На дворе будет шумно и весело, а этого Десу не хотелось. Дойдя до главной лестницы, он спустился на первый этаж и двинулся по первому этажу в сторону библиотеки. Учеников там сейчас очень мало, а, если он будет молчать, библиотекарь не сможет его заметить.

Позади внезапно вспыхнула очень знакомая вспышка злобы, изрядно разбавленная отчаянием.

— Ну что… теперь ты счастлив?!..

Голос слегка дрожал и почти готов был сорваться на крик от гнева, но даже сквозь завесу ярости легко было уловить те самые нотки обиды и безысходности. Десерто остановился и глубоко вздохнул. Ответить было нечего, да и не нужно было. Еще один пони, чья жизнь из-за Десерто сильно изменилась.

— Счастлив?!.. — прорычал Фрай.

Он обошел Деса со спины и встал в паре шагов сбоку, сверля его взглядом. Десерто устало повернул голову и взглянул на своего старого «врага». На Деса смотрел не тот нахальный жеребец, которого он всегда помнил. Сейчас перед ним стоял пони с большими мешками под глазами, растрепанной гривой и кислым лицом. От былого наглого хулигана не осталась и следа, оставив лишь полупустую оболочку, в которой пока еще ютилась толика презрения и обиды. Фрай выглядел довольно скверно, словно за последнюю неделю он состарился на несколько десятилетий. Вероятно, нечто похожее он видел перед собой, глядя на того, над кем он последние годы всячески издевался.

Фрай посмотрел в глаза Десерто, встретившись с такой же бездной пустоты и отчаяния, которая поглотила его самого. В его эмоциях промелькнуло удивление, но тут же утонуло в окружавшем его океане тоски. Дес опустил голову.

— Я… — Дес сглотнул, — я… я не хотел… прости…

Он помотал головой и тяжело вздохнул. Вокруг было пусто, ведь все отправились на школьный двор, поэтому Фрай и Десерто сейчас были одни в коридоре.

— Чего ты не хотел?! – прорычал Фрай.

— Превращать жизнь тех, — ответил Дес, — кто меня окружает, в ужас.

Смалл продолжал сверлить Десерто злобным взглядом. Поток негодования вокруг него набирал все новые и новые силы.

— Чего? – сердито выпалил Фрай. – Что ты несешь? Ты же у нас теперь большая шишка! На тебя даже косо посмотреть нельзя! Наслаждайся!

Десерто сел на пол и, опустив голову, закрыл глаза. Через мгновение он повернулся обратно к Фраю.

— Ты думаешь, я хотел этого? – Дес нахмурил брови. – Всю свою жизнь, я старался быть незаметным! Я даже придумал себе этот уродливый образ!

Он ткнул копытом на себя и показал огромные кривые зубы. В груди медленно стала расти злоба, которая копилась последние несколько дней. Взгляд Деса впился в глаза Фрая.

— Думаешь, я хотел, чтобы все так обернулось?! – продолжал он. – Хотел испоганить жизнь не только тебе, но и своей сест…

Десерто запнулся. В голове возник образ улыбающейся ДейДрим, который тут же был сметен черным потоком всех тех горьких мыслей, одолевавших его последние дни. Он тяжело сглотнул.

— …испоганить жизнь дочери Хартов… — его голос слабо задрожал. – Или кому-либо еще?!

Дес встал и повернулся к Фраю всем телом, шагнув в его сторону.

— Всю свою проклятую жизнь я всячески старался сохранить этот поганый секрет о том, кто я! – добавил он. – А после того долбанного вечера о нем уже знали шесть, ты слышишь?! Шесть пони!!!

Фрай боязливо сделал шаг назад, но сохранил на лице сердитое выражение. Он совсем не рассчитывал, что разговор примет подобный оборот, и озадаченно молчал.

— А после той драки в лабиринте… — Десерто запнулся на секунду, — мог узнать еще кто-нибудь…

По телу пробежала дрожь, которую Дес с трудом подавил. В мыслях вновь всплыл образ разъяренной дочери Фоулеров, которая теряла над собой контроль, полностью впадая в безумие. Дес вспомнил тот яркий взрыв гнева и злости, заполнивший все вокруг. Внутри все похолодело.

— Ты даже не представляешь… — добавил Десерто, — что произойдет, если… если все узнают о том… кто я…

Фрай удивленно нахмурился, сделав еще один осторожный шаг назад.

— И это все должно делать меня… счастливым?! – сквозь зубы добавил Дес.

— Кончай строить из себя невинного жеребенка! – фыркнул Фрай. – За тобой бегает эта чокнутая Фоулер, которая тебя копытом тронуть не даст! Живи и радуйся!

Десерто сердито посмотрел на Смалла.

— Бегает?! – прорычал Дес. – Да я ей нахрен не сдался! Если бы я в тот поганый вечер просто бы тихо сидел и не высовывался, она бы на следующий день попросту забыла обо мне! И все осталось бы на своих местах… но нет! Тупое геройство…

Десерто отвернулся и раздраженно фыркнул. Воспоминания об Элизабет вновь отозвалось очень болезненным покалыванием в груди. Рана, которую ему нанесли в тот вечер, открылась вновь. Дес сжал зубы.

— А теперь… — продолжил он. – А теперь на меня смотрят слишком много глаз… И по большему счету из-за нее…

— А то и видно, что не нужен! – раздраженно произнес Фрай. – Чего же она так тебя защищает?!

Внутренности Десерто что-то сдавило. Воспоминания о той эмоции, о том, как пытались надругаться над его чувствами, распалило огонь злобы, но он быстро исчез. Его захлестнула накатившая волна обиды от осознания того, что Десерто сам допустил подобное, сам позволил этому случиться.

«Идиот…»

— Нет… — он отрицательно помотал головой, грустно взглянув на Фрая. – Я ей нужен, как успокоительное, не более. Маленький глупенький жеребенок, который, при необходимости, сможет ее успокоить и который никуда от нее не убежит… ведь он «ей так нравится»!

Последние слова Десерто произнес дрожащим голосом. Тяжело вздохнув, он сердито топнул. Фрай хотел что-то сказать, но не стал. Увидев пустой взгляд Деса, он просто отвернулся.

— Но все уже зашло слишком далеко… — произнес Дес. – Слишком. И я не знаю, что делать.

Внезапно в голове Деса родилась светлая мысль. Первая, что появилась в этом океане мрака за несколько дней.

«Все пони — добрые»

Эту простую истину Дес недавно открыл для себя по-новому. И теперь она могла помочь пони, сидящему перед ним. Сейчас Фраю стало жить гораздо хуже, чем раньше. Да, все то зло, которым он мучал Десерто годы, обернулось против него в полной мере. Пусть он и заслужил все это, но Дес не мог его винить. Неизвестно, как бы сложилась жизнь этого жеребца, если бы Фрай не встретил его у себя на пути, и неизвестно, как бы все сложилось, не начни Десерто геройствовать в тот вечер.

— И что это все значит? – вполголоса прорычал Смалл.

— Другой пони на моем месте сказал бы, — ответил Десерто, — что ты заслужил все это. Но я не виню тебя.

Фрай смотрел на Деса и, не произнося ни слова, внимательно слушал.

— «С нами поступают так, как мы сами позволяем», — добавил он. – Эту фразу мне когда-то сказал мой оте… пони, чья семья меня приютила. И теперь я стал понимать ее лучше.

Десерто встал и повернулся в сторону Фрая.

— Я теперь должен растрогаться твоей сопливой болтовней? – фыркнул Смалл.

— Я этого и не жду, — ответил Десерто. – Но если ты не хочешь пройти через все то, через что прошел я, тебе надо измениться.

— Измениться? – нахмурил брови Смалл.

— Да, — кивнул Дес. – У твоих друзей получилось, получится и у тебя. В отличие от меня, у тебя есть выбор.

Фрай сглотнул. Его лицо и окружающие эмоции вновь быстро сменились от гнева и раздражения, до обиды и отчаяния. После секундного блуждания взгляда по полу, он вновь вернул его на Деса.

— Это что, мне надо, как и тебе, ходить и целовать всем задницы? – надменно произнес Смалл.

— Для начала тебе самому нужно перестать быть задницей, — холодно парировал Десерто.

Фрай засмеялся. Довольно горько. Видимо, даже слишком горько, чем ему бы хотелось.

— Сопля показывает зубы, — хмыкнул Фрай. – Опять.

Десерто отвернулся.

— Смейся, сколько хочешь, — произнес Дес. – но я знаю, что тебе одиноко. Иначе ты бы не пришел сюда. Ты боишься.

— Да что ты вообще можешь обо мне знать?! – Фрай сделал шаг к Десу и нахмурился.

Десерто не шелохнулся, продолжая смотреть в сторону. Эмоции Смалла говорили больше, чем все его злобные выпады и слова. К тому же, даже если вновь пустит копыта в ход, больнее Десерто уже все равно не сделать. Но Фрай мешкал. Месяц назад он бы легко ударил Деса, но сейчас…

— Я знаю, что ты чувствуешь, — ответил Десерто.

Он повернул голову к Фраю.

— Дочь Фоулеров догадалась поискать информацию про нас, — добавил Дес. – А ты?

— Вот еще, — буркнул Смалл. – Буду я еще искать всякую бредятину про каких-то уродов.

Десерто захотелось усмехнуться, но сейчас любая светлая или забавная мысль в его голове тут же отлавливалась и истреблялась многочисленными патрулями уныния и грусти, которые не пускали в разум Деса ничего, кроме себе подобных.

— Мы питаемся вашими эмоциями, Фрай, — произнес Десерто.

Фрай скорчил сердитую мину и сделал шаг назад.

— Потому ты у нас, типа, стал первоклассным специалистом в чувствах пони?! — надменно произнес Смалл. — Сопля стал еще и школьным психологом?

Десерто отрицательно покачал головой.

— Нет, — ответил Дес, – но я знаю, что тебе больно.

— Чего это мне больно?! – прорычал Фрай, вызывающе сделав шаг навстречу Десу. – Оставь свои сопливые бредни для своей подружки!

Лицо Смалла стало медленно набирать краску от накатившей на него ярости. Его левый глаз нервно дрогнул.

— Поэтому ты такой, — спокойно произнес Дес, продолжая смотреть на жеребца перед собой. – Делаешь больно другим, чтобы заглушить свою.

Фрай подошел вплотную к Десерто, почти упершись в него своей головой, и гневно оскалился.

— Что, Сопля, ты еще и проповедником стал?! – рыкнул он. — Корчишь из себя мученика?!

— А все из-за нее… — полушепотом произнес Дес.

Фрай мгновенно сорвался с места, схватив Десерто за шиворот школьной формы, и толкнул к стене, почти подняв того над полом. Дес не сопротивлялся, а лишь немного повернул голову и зажмурился, опасаясь получить удар по лицу. Фрай тяжело дышал, его копыта слабо дрожали, на лице появился яростный оскал, а глаза сверлили Десерто.

— З… заткнись!.. – прошипел он. – З…закрой пасть!..

«Точное попадание…»

— Все из-за твоей матери… — добавил Десерто.

Фрай грубо тряхнул Деса, сильнее придавив его спиной к стене. Гнев вокруг набирал все новые и новые силы, но вместе с ним наружу выползла и другая, более яркая эмоция. Дес ее сразу узнал. Она всегда появлялась во время приступов ярости у Смалла, когда его избиения были самыми болезненными, а издевки – самыми обидными.

— Да что ты, тварь, вообще понимаешь?! – голос Фрая дрожал. – Кто ты такой?!

— Теперь я понял… — произнес Десерто. – Я знаю, что она чувствует…

— ЗАТКНИСЬ!!! – взревел Смалл.

Он еще раз грубо тряхнул Деса. Казалось, что Фрай сейчас попросту взорвется от негодования и ярости, терзающих его в этот момент. Но та самая освободившаяся эмоция как будто сковывала его, не давая переступить черту. Она как будто удерживала его на месте, заставляя сказать все то, что жило в самой глубине души и терзало его каждый день.

— Что вообще эта бессердечная тварь может знать о чувствах?! – сквозь зубы прорычал Фрай, брызгая слюной. – Единственное, на что она способна, это ныть, ныть, ныть, ныть, ныть!!!

С каждым словом Смалл встряхивал подвешенного Десерто, который уже с трудом удерживал равновесие, стоя на задних ногах.

— Я… не знаю… — тихо произнес Дес. — Я чувствую…

— ЧТО ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ?! – взревел Фрай. – Может то, как тебя при любом удобном случае пинают?! Слышишь, как тебя постоянно унижают?! Называют ошибкой?! Червем?! Паразитом, испортившим ей жизнь?! Каждый день слышишь слова о том, что лучше бы тебя не было?! А по дому ходишь с надеждой, что сегодня в тебя не прилетит ничего тяжелого?!

Десерто не выдержал и, опустив голову, тихо рассмеялся. Подбородок Смалла задрожал от негодования, а глаза наполнились слезами.

— Каждый день, — ответил Дес. — До той глупой драки…

— Ч… что?.. — выдавил из себя Фрай.

Он поднял глаза и посмотрел на Смалла. На лице Деса сияла слабая, но добрая улыбка. Глаза Фрая округлились, хватка ослабла, а сам он медленно сел на пол, позволив Десерто сделать то же самое. Трясущиеся копыта Фрая продолжали держаться за его ворот, словно за спасательный круг, а голова поникла.

— Она боится, Фрай, — произнес Десерто.

— Чего? – он поднял взгляд.

— Не знаю… — помотал головой Дес. – Ты пробовал с ней поговорить?

— Думаешь, я не пробовал?! – прорычал Смалл, подавшись вперед. – И знаешь, что каждый раз получал я в ответ?! Тонны проклятий! Почему?! Почему она меня так ненавидит?!

Он сжал зубы и издал приглушенный всхлип. Вокруг Фрая уже витали грусть и отчаяние, а от прежних ненависти и злобы не осталось и следа.

— Она тебя не ненавидит, просто… она боится, но я не знаю чего, — Дес пытался подобрать слова. – Ты должен с ней поговорить, но в этот раз не кричи на нее в ответ…

— Тогда эта сумасшедшая бросится на меня! – прорычал Фрай. – Как уже не раз бывало!

— Терпи, — произнес Десерто. – Это все же… твоя мама. Все мамы любят своих детей…

Десерто вспомнил о Дерике. Единорожка, которая стала для него всем и даже чем-то большим. Та, которая приютила его, выходила и позволила жить среди собственной семьи. Уж если она разжалобилась к такому монстру, как он, у Фрая шансов определенно больше. Десерто хотел в это верить.

«Да, все пони добрые…»

— Разве… ты ее не любишь? – Дес посмотрел на Фрая.

— Л…люблю… — прошептал тот. – Но…

— Тогда помоги ей, — Десерто ткнул копытом в грудь Смалла. – Ты… только ты ей можешь помочь. Иначе вы никогда не порвете этот порочный круг.

Фрай опустил голову и глубоко вздохнул.

— Но… а… если у меня не получится? – наконец, произнес он.

— Получится, — ответил Десерто. – Даже если она будет кричать и бить тебя. В глубине души, где-то там, она тоже любит тебя. Слова и лица могут врать, эмоции – никогда. Помоги ей.

Передние ноги Смалла вновь слабо задрожали, а сам он начал тяжело дышать. Невооруженным глазом было видно, что его сейчас обуревают самые разнообразные противоречия и страхи, но среди всей этой вакханалии паники и сомнений, слабо заискрилось что-то маленькое, но очень яркое и живое — первые блики надежды.

— Х… хорошо… — произнес Фрай.

Он поднял голову и посмотрел на Деса. Впервые за долгое время на его лице появилась неуверенная улыбка. Передние копыта слабо тряхнули Десерто, а сам Фрай коротко кивнул.

— Да… я попробую… сп… — он сглотнул. – Спасибо…

Последнее слово явно далось ему с трудом.

— Но… но если ничего не выйдет… — Фрай усмехнулся и, вновь легонько тряхнув Деса, чуть громче добавил: – Ты у меня попляшешь!

Лицо Десерто уже было готово расплыться в широкой улыбке, как вдруг совсем близко он почуял знакомую вспышку ярости. Легко узнаваемая эмоция, с которой он уже сталкивался. И несся этот поток точно на них, вернее, на Фрая. Глаза Деса испуганно округлились, введя в замешательство Смалла.

«Нет! Нет, нет, нет!!!»

Слабость от двухдневной голодовки притупила бдительность. Если он что-нибудь не сделает, очередной пони серьезно пострадает из-за него. В голове возникла единственная здравая мысль. Он тут же подался вперед, отталкивая Фрая назад и закрывая его собой. Собрав последние силы, Десерто выкинул вперед волну телекинеза.

— В сторону!!!

---

— Я ужасна! – громко всхлипнула Элизабет.

Она уткнулась носом в свои передние ноги и заплакала. Блайнд вновь попытался ее утешить, потянувшись к ней, но быстро передумал. Это было попросту бесполезно. С того самого момента, как он и Софти встретили ее во время самого большого школьного перерыва, она была подавлена и расстроена. А сейчас этот поток слез словно прорвало еще сильнее. Хорошо хоть то, что у Холо сегодня выходной и эта буря эмоций произошла у нее дома, иначе школьная библиотека уж точно наполнилась бы плачем и самобичеванием, смущая посетителей. Блайнд повернулся и жалобно посмотрел на сидящую рядом Софт. Кобылка молча смотрела на плачущий комок нервов по другую сторону стола от себя. В ее глазах тоже читалось огромное желание как-нибудь помочь своей подруге, но идей у Софти тоже не было.

— Ну… ну не убивайся ты так… — опять повторила Софт, постучав своими копытами друг о друга.

Ответом послужил протяжный всхлип, обозначающий, что ее попытка не увенчалась успехом. Всю историю произошедшего накануне, собранную из обрывков фраз и очищенную от слов самобичевания Лизы, им кое-как удалось собрать, но теперь оставалось самое сложное – утешить. Холо отправилась на кухню готовить чай, отказавшись от чьей-либо помощи, указав на то, что Элизабет помощь сейчас гораздо нужнее. В помощь Блайнду и Софт она оставила своего питомца. Першинг жалобно поглядывал на Элизабет своими черными глазами-бусинками и осторожно ходил по столу, иногда забавно расправляя хохолок и приглушенно каркая.

— Я страшная и уродливая… — Элизабет подняла голову и шмыгнула носом. – Кому я такая вообще нужна?.. Я противная и мерзкая… я… я…

Пегаска сделала протяжный вдох и вновь всхлипнула. Першинг нахохлился и сделал маленький шаг навстречу Лизе. Она еще раз шмыгнула носом и взглянула на попугая.

— Перши… вот скажи, — пегаска пододвинулась поближе к птице, – я бы тебе понравилась?..

Попугай секунду глядел на покрасневшее лицо Элизабет, на ее мокрый нос и заплаканные глаза, после чего тряхнул хохолком, каркнул и осторожно отступил назад.

— Вот видите! – простонала Лиза, указывая на Першинга. – Я даже попугаю не нра-а-а-авлюю-ю-юсь!

Она вновь рухнула в передние ноги и захныкала. Першинг тут же нахохлился, растопырил крылья, сердито каркнул и, подскочив к пегаске, легонько клюнул ее в макушку. Элизабет тут же выпрямилась и удивленно взглянула на попугая, который сердито смотрел на нее в ответ.

— Ч…чего ты?.. — хлипнула Лиза.

Першинг громко вскрикнул и сделал еще один шаг в сторону пегаски.

— Он думает, что ты говоришь ерунду, —  прозвучал мягкий голос хозяйки дома.

Из кухни медленно вышла Холо. Над головой в магическом захвате она несла поднос с чашками, помогая себе заклинанием-поводырем. Софти попыталась помочь ей, встав с кресла, но библиотекарь тут же ее остановила, отрицательно мотнув головой.

— Нет, я сама, — произнесла Холо.

Приблизившись, она осторожно опустила на стол высокий и тонкий чайник серебристого цвета, из носика которого поднимался пар. Все вокруг тут же наполнилось ароматом бергамота и лимона.

— Вот теперь я точно помогу! – возразила Софт, подхватывая телекинезом чайник.

— Хорошо, — улыбнулась Холо.

Сев рядом с Лизой, она выставила вперед свою правую ногу, на которую взобрался Першинг, задорно каркнув. В магическом захвате Холо появился кусок печенья, который она предложила питомцу. Попугай тут же ухватил его одной лапой, благодарно свистнул и принялся с аппетитом уплетать угощение.

— Так… — Холо сделала глубокий вдох. – Если я правильно все поняла, ты совсем недавно поругалась с Десерто и…

— Да! Я же!.. А потом он! А… А я!.. – всхлипнула Лиза. — Ведь!.. Но, я же не хотела!.. А потом…

Першинг громко вскрикнул, сердито посмотрев на Элизабет. Пегаска тут же прекратила истерику и потупила взгляд.

— Спасибо, — Холо потерлась носом о попугая.

Питомец одобрительно свистнул и продолжил уплетать лакомство.

— Да, это все выглядит очень странно, — она повернула голову в сторону Элизабет, — и я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но я также могу понять и Десерто.

Элизабет подняла голову и посмотрела на Холо. Софт уже закончила разливать чай и поставила по кружке рядом с остальными. Внутри Элизабет все стонало, потому она попросту отрицательно мотнула головой, отказываясь от предложения.

— Выпей чаю, — кивнула Холо. – Тебе станет легче.

Она вновь улыбнулась. От мягкой улыбки слепого библиотекаря Лизе стало гораздо легче, но неприятные мысли и воспоминания о случившемся продолжали терзать ее. Лиза аккуратно взяла чашку и сделала маленький глоток. Горячий вкусный чай согрел ее горло. Мягкое тепло медленно опустилось по груди к животу, успокоив расшатанные нервы.

— Н… но, почему, Холо? – Элизабет вытерла слезы. – Что я сделала не так?

Библиотекарь приставила свободное копыто к подбородку и на секунду задумалась. Сидящий на другой ее ноге Першинг был занят печеньем, иногда поглядывая то на хозяйку, то на Элизабет.

— Я знаю о том, что случилось между вами за последние несколько недель, — кивнула Холо. – Спасибо твоим друзьям, да и тебе самой.

Она кивнула сидящим напротив Софт и Блайнду. Те молча ответили тем же.

— Но тебе не стоит винить только себя, — продолжила она. – Единственная твоя ошибка, как я думаю, это то, что ты чуть-чуть поторопилась…

Холо изобразила копытами нечто очень маленькое и улыбнулась. Элизабет удивленно наклонила голову, приглушенно всхлипнув, Софт и Блайнд переглянулись, и только Першинг продолжал тихо хрустеть печеньем, сидя на передней ноге хозяйки.

— В с… смысле? – Лиза сглотнула.

— Я хорошо понимаю Десерто, — ответила Холо. – На его месте я, скорее всего, поступила бы так же. Ну, в смысле, отнеслась бы к подобным словам с недоверием.

Она пожала плечами.

— Но… почему? – Элизабет отвернулась и тихо всхлипнула.

На глазах пегаски вновь выступили слезы. Холо, почувствовав это, протянула свободное копыто и аккуратно нащупала плечо Элизабет.

— Нет, нет, не в том смысле. Тише, — произнесла библиотекарь, утешая пегаску. – Вот ты представь, как бы повела себя ты на его месте?

Рядом с Элизабет появилась салфетка, которую в магическом захвате держала Софт. Лиза благодарно кивнула, вытерла нос и глаза и бросила ее в сторону, где уже лежало несколько использованных ранее.

— Я… я… — попыталась произнести Лиза.

— Он всю жизнь скрывался, — продолжила Холо. – И я уверена, что образ он себе выбрал не самый привлекательный.

Элизабет молча кивнула.

— Ага, — ответила Софт вместо Лизы. – Темно-зеленая шерсть, растрепанная коричневая грива и большие зубы. Ну да… не самый привлекательный образ.

Элизабет, надув щеки, сердито посмотрела на Софт, вытянув в ее сторону шею. Кобылка, заметив это, немного отстранилась назад и подняла передние копыта.

— Я просто рассказываю это Холо! — осторожно произнесла Софт. – Только не выходи из себя…

От этих слов подбородок Лизы задрожал, а глаза вновь захлестнул поток слез. Пегаска опустила голову, спрятав ее в передних ногах и громко всхлипнула. В прошлый раз, когда она «вышла из себя», для Десерто это закончилось очень болезненно. Холо погладила ее по спине, стараясь утешить.

— Лиза, прости! Я не это имела в виду! – спохватилась Софти. – Ты же знаешь, что это была не твоя вина и… Просто не бери в голову!

— Действительно! Это же так просто — «не брать в голову», — произнесла Элизабет, сев прямо и подняв заплаканные глаза на Софт. — Посмотрела бы я…

Лиза кивнула в сторону Лаки, который молча сидел рядом с Софти.

— …как бы ты говорила, — продолжила Лиза, — если бы избила его до такого же состояния собственными копытами…

Софт мгновенно напряглась и оторопела. Ее взгляд медленно повернулся к Лаки, который удивленно смотрел то на Лизу, то на единорожку.

— Я… — попыталась что-нибудь произнести та, но слова встали комом в горле.

Внезапно осознание того, что она сейчас сказала, словно молнией ударило пегаске по макушке. Лиза тут же закрыла рот копытами, зажмурилась и отрицательно замотала головой.

— Ой идиотка! – вскрикнула Элизабет. – Софт, я не х… я не!..

Першинг громко вскрикнул, захлопал крыльями и нахохлился, привлекая к себе внимание. Попугай сорвался с места и подлетел к Элизабет. Сев ей на макушку, он еще раз громко вскрикнул и начал хлопать крыльями по ушам и голове Лизы, заставив пегаску прикрыться передними ногами.

— Все, все! – умоляюще произнесла Лиза. – Хватит!

Как только она села прямо и перестала хныкать, попугай остановился и, наклонившись вперед, посмотрел на Лизу парой черных глаз. Элизабет взглянула на него в ответ. Першинг задорно присвистнул и мягко цапнул Лизу за ухо.

— Эй! – пегаска слабо улыбнулась. – Щекотно!..

Попугай вновь сделал то же самое. Лиза вжала голову в плечи и прижала уши, слабо хихикнув. Першинг громко присвистнул и, спорхнув на стол, заковылял к хозяйке. Холо медленно вытянула ногу вперед, позволив питомцу на нее забраться, после чего поднесла его поближе и мягко поцеловала в макушку.

— Ах ты пернатый разбойник! – она ласково потерлась носом о попугая.

Тот незамедлительно нахохлился, приняв гордый и важный вид, и издал тихий трещащий звук. Это было самое милое зрелище, которое Элизабет видела за последние дни. Оно словно свет, зажженный в мрачной и холодной комнате, который согревает и наполняет тебя силами. Именно в такие моменты понимаешь, что в мире есть множество прекрасных вещей, за которые стоит бороться. Элизабет повернулась к Софт, которая тут же ей улыбнулась и махнула копытом. Исключением был лишь Блайнд, который, видимо, не понимал, что вообще сейчас произошло, и просто глупо лыбился вместе со всеми.

— Спасибо, — произнесла Элизабет. – И… извините… что ты там говорила, Холо?

Она взяла салфетку и вытерла выступившие слезы.

— Хм… — библиотекарь на секунду задумалась. – Ах да. Десерто…

Тревожные мысли вновь вернулись на свои места, заставив Элизабет поежиться.

— Он всю жизнь прятался и сделал все, чтобы его не замечали, — продолжила Холо. – А тут появляешься ты и говоришь ему, что он тебе небезразличен.

Элизабет потупила взгляд и помяла под собой диван.

— Вот ты представь, — Холо коснулась плеча Лизы, — что единственной взрослой кобылой, кто его когда-либо обнимал, была только его мама.

Элизабет повернула голову к Холо, встретившись с ее мягкой улыбкой.

— Добавь к этому еще и то, — продолжила она, — что он прекрасно чувствует твои эмоции. Он столкнулся с тем, чего никогда не испытывал, а мы от природы очень осторожны. Таков уж наш инстинкт.

Холо пожала плечами.

— Наверное, — она вновь дотронулась до плеча Элизабет, – он испугался. Десерто нужно дать время к тебе привыкнуть, понимаешь?

Элизабет секунду смотрела в глаза Холо, после чего коротко кивнула.

— Я думаю, что вам нужно опять поговорить, — добавила библиотекарь. – Только в этот раз будь аккуратнее.

Лиза, шмыгнув носом, быстро подалась вперед, крепко обняв Холо. Першинг, сидящий на вытянутой ноге хозяйки, чуть было не свалился от неожиданности, но удержал равновесие. Попугай посмотрел на Лизу, сердито нахохлившись. Библиотекарь обняла пегаску и погладила ее по спине.

— Спасибо, — Элизабет отстранилась от подруги и повернула голову к Софт и Блайнду. – Всем вам…

— Делов-то, — Лаки, наконец, подал голос, махнув копытом. – Но вообще вся эта история какая-то для меня слишком странная…

— В смысле? – Софт нахмурилась и посмотрела на Лаки.

Жеребец на секунду задумался, почесал затылок и пожал плечами.

— Ну… странно все это, — ответил он. – Нетрудно ведь понять, что именно кобылка от тебя хочет. По простым намекам, не говоря уже о том, что она говорит тебе об этом напрямую. Верно?

В подтверждении своих слов Блайнд утвердительно кивнул и посмотрел на Холо и Элизабет. Глаза пегаски непроизвольно скользнули на Софт, чье лицо сейчас медленно набирало краску, а глаза яростно сверлили жеребца, сидящего от нее на расстоянии вытянутого копыта.

— Это же очевидно! – воскликнул Лаки, широко улыбнувшись.

— Да неужели?! — глаз Софт нервно дернулся.

— Ага, — кивнул Блайнд.

Першинг, который все это время молча наблюдал за парочкой напротив, медленно отвернулся, приблизился ближе к хозяйке и, уткнув свою маленькую голову в ее гриву, устало проурчал. Наблюдавшая за этой сценой Элизабет звонко рассмеялась. Софт секунду смотрела на пегаску и, тоже не выдержав, спрятала лицо в передних копытах, тихо захихикав. Холо лишь мягко улыбнулась и вздохнула.

— Ч…чего? – Лаки удивленно улыбнулся. – Что я сказал?

Элизабет вытерла слезы, но на этот раз это были слезы радости. Действительно, этот, казалось бы, простой разговор вернул ей уверенность. Она редко благодарила Богиню, как это делают большинство пони, но сейчас она тихо благодарила и ее, и все прочие великие силы, которые подарили ей таких замечательных друзей. Она вновь посмотрела на Холо.

— Просто дай ему время, — произнесла библиотекарь.

— Хорошо, — кивнула Элизабет.

— Вспомнил! Совсем же забыли тебе предложить! – спохватился Блайнд, хлопнув себя по лбу. – У нас же на носу открытие соревновательного сезона по хуфболу!

Софт энергично закивала.

— Точно! И нам не помешает помощь! – произнесла она, взглянув на Элизабет.

Лиза нахмурила брови.

— Открытие сезона? – удивленно произнесла она.

— Ага, — кивнул Блайнд. – Прямо перед началом зимних каникул начинается проведение квалификационных матчей среди школ за право побороться уже на общеэквестрийском турнире! И первый матч уже в этот четверг!

— То-то я думаю, что школа последнюю неделю просто бурлит страстями, — усмехнулась Элизабет. – Как-то и не заметила.

— В этом году мы надеемся, что сможем выбиться из группы! – гордо произнес Блайнд. – Наши парни так усердно тренировались, потому мы, в свою очередь, должны оказать им всю возможную поддержку! И если нам в этот раз будет помогать  чемпион Эквестрии по этому… как там его?.. А не важно! Это привлечет гораздо больше внимания!

Софт еще раз утвердительно кивнула. Элизабет часто поражало, как быстро эта кобылка была способна поменять сердитую мордочку на светлую и приветливую.

— К тому же вся эта шумиха как раз поможет тебе отвлечься на время, пока все не уляжется, — произнесла Софти. – Тем более что мы приготовили обширную программу на целую неделю!

— Буду только рада помочь, — ответила Элизабет.

Пегаска улыбнулась. Разговор действительно помог, сняв с души огромный булыжник. Вечером у Элизабет как раз назначена очередная тренировка у мастера Ниба, а это значит лишь одно – сейчас, вместе с друзьями она получила заряд уверенности, а сегодня вечером она получит хороший пинок под зад, который вернет ее расшатанное сознание обратно в правильное русло. К тому же Лизе очень хотелось попросить у старого мастера совета. Если, конечно, она вновь не струсит.

---

— А теперь расслабься, — вновь повторил Хувштейн, поправляя чудаковатый прибор на голове Лизы.

Эту простую фразу доктор произнес уже несколько раз и, скорее всего, больше для себя, нежели для Элизабет. Пегаска же была довольно спокойна, насколько это вообще было возможно в ее положении. Вчерашний разговор у Холо с ее друзьями и тренировка с мастером Нибом действительно очень сильно помогли ей. В особенности старый мастер по «ЧиДо», сказавший юной пегаске очень важную фразу:

— «Каждый шаг ведет нас дальше по дорогам судьбы, которые скрыты туманом. Никто не знает, что там впереди, юная Фоулер, но только ты можешь пройти весь этот путь до конца, и лишь там ты сможешь убедиться, был ли он верным. Однако в этом выборе ты не одинока, дитя. Слушай свое сердце, оно подскажет».

Лиза не совсем поняла, что же именно этим хотел сказать Ниб, но что-то внутри подсказывало ей, что сейчас «сворачивать» уж точно нельзя. Ну и, конечно, в довесок ко всему, старый мастер надавал по крупу «юной Фоулер» как положено. Уже с самого утра каждый нерв и каждая мышца Лизы тихо стонали, создавая вместе нечто вроде приглушенного, но очень хорошо ощущаемого хора боли. Но Элизабет была рада этому, она чувствовала, как пережитое накануне давало ей новые силы, заряжало уверенностью и толкало вперед. Нет, Элизабет Фоулер теперь точно не отступит. Пегаска сорвалась в галоп по выбранному ей пути судьбы, мчась вперед, и теперь она хотела дойти до его конца, чего бы это ни стоило!

— И еще секунду… — бубнил себе под нос доктор, переводя взгляд то на планшет с карандашом, то на Лизу.

По голове и позвоночнику все так же ползали магические волны, покалывая тело пегаски, словно маленькие колючки, но к ним Элизабет уже давно привыкла. Сейчас ее мысли витали далеко отсюда, вне досягаемости бубнящего доктора, на чьи фразы Лиза лишь иногда кивала или широко зевала в ответ. К тому же тихий треск самого устройства и царящая вокруг тишина действовали очень успокаивающе.

— Хм… — Хувштейн нахмурился.

В гостиную тихо вошел дворецкий и поставил на стол поднос с чайным сервизом перед Треей и Чейзом.

— Спасибо, Темпер, — тихо кивнула мама, не сводя взгляда с дочери.

Сегодня на этой процедуре решили присутствовать оба родителя Элизабет, и неудивительно, ведь прошлый раз доктор Хувштейн установил новый срок окончательного расплавления мозгов Лизы — через полгода, но заверил папу, что все-все перепроверит. Вот и настало время «Ч», когда доктор закончит и скажет, стоит ли всем начинать расстраиваться и готовиться к худшему.  

— Вот… и все, — неожиданно произнес Хувштейн, возвращая Элизабет в реальный мир.

Лампочки и кристаллы на приборе мгновенно погасли, а сам он замолк. Доктор аккуратно обхватил его телекинезом, расстегнул ремни и снял с Элизабет, отложив устройство в сторону. Родители Лизы коротко переглянулись, после чего Чейз взял копыто жены в свое и погладил его. Внешне Трея, как всегда, оставалась каменно спокойной, но не нужно было быть чейнджлингом, чтобы понять, как сильно она переживала. Пару лет назад Лиза бы и не подумала о таком, ведь мама всегда казалась ей твердой и непоколебимой. Но, как Элизабет уже не раз убеждалась, внешность обманчива, а лица могут лгать.

— Та-а-к… — протянул доктор, поднеся к себе планшет с записями.

Хувштейн нахмурился и поднял взгляд на Чейза и Трею.

— Нет, Кортекс, — помотал головой отец. – Выкладывай как есть.

Он еще сильнее сжал копыто своей жены, которая еле слышно вздохнула. Хувштейн опустил взгляд обратно на планшет и несколько долгих секунд смотрел на него.

— Очень странно… — он помотал головой, вновь погрузившись в изучение записей. – Очень…

Глаза доктора бегали по цифрам и линиям, вычерченным им на бумаге, а на лбу у жеребца выступила капля пота.

— КОРТЕКС! – рявкнул Чейз.

Элизабет и Хувштейн подскочили на месте от неожиданности. Доктор посмотрел в сторону отца Элизабет, который сверлил его сердитым взглядом. Кортекс сглотнул, вытер трясущимся копытом пот со лба и положил планшет на стол перед собой.

— С… секунду! — произнес он, резко рванув к своим вещам, лежащим в нескольких метрах от него. – И…извините!

Доктор принялся яростно рыться в содержимом седельных сумок, что-то бормоча себе под нос.

— Кортекс! – сквозь зубы произнес отец Лизы.

— Подожди, Чейз! – огрызнулся доктор. – Не дави на меня! Дай сосредоточиться!

— Что происходит?! – не унимался отец.

— ДАЙ! МНЕ! МИНУТУ! – из сумок высунулось раскрасневшееся лицо Кортекса, после чего вновь в них скрылось.

Теперь уже Трея взяла копыто здоровой ноги мужа, погладив его по спине, и положила голову ему на плечо. Отец очень сильно нервничал, даже слишком сильно. Казалось, что вся нервозность и истерия, свойственная дочери четы Фоулеров, передалась родителям и доктору, оставив Элизабет спокойной. Сейчас, в этой самой комнате, решалась ее судьба, а она сидела и спокойно за всем наблюдала, как будто семья решала вопрос о цвете штор у нее в комнате.

— Ага!.. – наконец произнес Кортекс, достав из сумок увесистую папку, на которой золотыми буквами было написано «Элизабет Фоулер».

Единорог положил ее на стол. Секунда, и вверх взмыли десятки пронумерованных листов с цифрами и графиками, точно такими же, какие и были на планшете. Еще примерно полминуты вся комната молча наблюдала за вальсом цифр и графиков, которые кружили вокруг Хувштейна, а сам он пристально всматривался в каждую, что-то бормотал себе под нос, вытирая пот со лба. Наконец, перед Кортексом повисли пять бумажек, а остальные спрятались в папке. Доктор аккуратно выложил их на стол перед Чейзом и Треей, встав сбоку. Одна из них была той, что Хувштейн нарисовал буквально только что, а остальные четыре были более упорядоченными и понятными.

— Что это? – стараясь сдерживаться, спросил Чейз.

— Это… это графики прогресса бинарного расстройства твоей дочери, Чейз, — ответил Хувштейн.

Взгляды отца и матери скользнули по бумагам. Огромное количество цифр, графиков и непонятных слов, от которых могла закружиться голова, явно не удовлетворили главу семьи Фоулеров.

— И что я должен тут увидеть? – раздраженно добавил Чейз.

Доктор тяжело дышал, словно только что пробежал марафон. Со лба его капал пот.

— Я… я помню, что обещал тебе все проверить… — вновь начал тараторить Кортекс. – Что более тщательно подготовлюсь к следующей сессии и сделаю новые расчеты и…

— ДОКТОР ХУВШТЭЙН! – рявкнул Чейз.

Трея тут же еще крепче обняла мужа, погладив его по спине, шепча успокаивающие слова. Отец опустил голову и сделал короткий вздох.

— Прости… — он помотал головой. – Кортекс, пожалуйста…

Доктор несколько раз облизнул пересохшие губы, нервно кивнул и сделал глубокий вдох.

— Тут, на графиках, — доктор указал на самый крайний, – виден прогресс заболевания.

Кортекс повел копытом вдоль оставшихся листов.

— Болезнь прогрессировала, — продолжил он, остановившись на четвертом. – Это – самый крайний замер, тот, что я сделал несколько недель назад. А этот…

Хувштейн сглотнул и указал на свежий лист, который он заполнил несколько минут назад.

— Этот… я не понимаю… — он помотал головой. – Тут… рем… ремиссия…

«Реми-чего?»

Чейз и Трея секунду ошеломленно смотрели на доктора, после чего осторожно взглянули на листы с записями, но, так ничего и не поняв, опять посмотрели на Кортекса.

— Я… я все предусмотрел, проверил прибор, сделал несколько тестовых расчетов… — Хувштейн сглотнул. – Ошибки быть просто не может…

— Тогда почему ты говоришь, — осторожно произнес Чейз, смотря то на доктора, то на листы с расчетами, — словно это что-то плохое?..

Хувштейн помотал головой. Он секунду смотрел на графики, после чего повернулся к отцу Лизы.

— Потому, что… потому… а, в Тартар! – он стукнул копытом по столу и рассерженно добавил: – Потому, что бинарный синдром так себя не ведет! Я профессионал, сено его возьми! Я изучал его двадцать лет, и я понятия не имею, что сейчас случилось! У нас нет лекарства от этого, но у твоей дочери началась неожиданная ремиссия! Анализ показывает те же данные, что и год назад, а это значит, что весь синдром каким-то чудом отступил, вернувшись на более раннюю стадию?! Как, Чейз?! Как такое может быть?!

— Что… что ты хочешь этим сказать? – вполголоса спросил отец.

Кортекс сердито ткнул копытом на график.

— Я друг вашей семьи! – ответил он. – Для меня Элизабет уже стала почти дочерью, и я хочу, чтобы она была здорова и счастлива! Но, Чейз, это бинарный синдром! От него нет спасения и нет лечения! Я обещал, что вывернусь наизнанку, и я вывернулся! Я не допустил ошибки, я сделал все качественно! Я! Не! Мог! Ошибиться!

— Тогда почему ты так нервничаешь?! – Чейз напрягся. – Говоришь так, словно ремиссия – это плохо?

— До этого момента я думал, что что-то знаю о болезни Элизабет, — ответил Кортекс. – Сейчас же – я в растерянности. Да, ремиссия – это прекрасно, но что если это новый симптом? Что если это лишь начала нечто худшего? Я не хочу быть пессимистом, но я и не хочу вам врать! Синдром не ведет себя так! Он не отступает на ровном месте!

Чейз нахмурился. Он медленно повернул голову к Элизабет, которая все это время сидела тихо и не шевелилась. Пегаска, как это было не удивительно, все равно оставалась спокойной. Да, перепалка между отцом и доктором взволновала ее, но не более. Обычно на подобных разговорах, в которых обсуждалась ее будущее в виде овоща, Лиза сильно злилась и срывалась на всех. Но не сейчас. Это было вдвойне странно.

— Почему?.. – спросил Чейз, глядя в глаза дочки. – Почему же на ровном месте?..

На лице отца мелькнула слабая улыбка. Взгляд Треи удивленно прыгал от мужа к дочери.

— Милая, — произнес папа, — когда ты у нас последний раз сильно злилась?

Вопрос просто ошеломил пегаску. За последние несколько дней она не помнила, чтобы впадала в обычные для себя резкие приступы гнева. Да, она пару раз сердилась на что-то, но это скорее выглядело как милое поглаживание по сравнению с сильным ударом. Единственный раз на ее памяти, когда она вышла из себя был…

«Школьный лабиринт!..»

Глаза пегаски расширились от осознания того, что она только что вспомнила, но все равно не могла понять, как это связано. Улыбка Чейза стала еще шире. Взгляд Треи непонимающе метался от мужа к дочери, а она, казалось, сейчас попросту начнет кричать. Пот со лба Хувштейна уже начал литься в три ручья, готовый вот-вот превратиться в бурную реку.

— Он все-таки сделал это… — Чейз закрыл глаза, опустил голову и рассмеялся.

Отец повернулся к супруге, обнял ее и, уткнувшись ей в гриву, продолжил смеяться. Трея медленно обхватила мужа и улыбнулась. Ее взгляд остановился на ошеломленной Элизабет, которая с вытаращенными глазами смотрела на родителей. Хувштейн, как и Лиза, смотрел на Трею и Чейза, не понимая, что сейчас произошло.

— Ч…что… что ты имеешь ввиду? – осторожно спросила Лиза, глядя на отца.

Чейз отстранился от жены, спустился с дивана и, сияя улыбкой, подошел к дочери. Он посмотрел в алые глаза Лизы и, не говоря ни слова, крепко обнял ее. Трея также встала с места и приблизилась к мужу и дочери.

— Дорогой… — произнесла она, положив копыто на плечо супруга. – Ты думаешь, сработало?

Чейз повернулся к ней и кивнул.

— А на что же еще это похоже? – он нежно погладил Лизу по щеке.

Теперь уже родители крепко обняли Элизабет, заставив ту преодолеть еще один барьер ошеломления.

— Эй! – возмутилась пегаска. – Да скажите же уже, наконец, что случилось?

— Да… мне тоже интересно, — кивнул Кортекс, который молча наблюдал за этой сценой.

Родители отстранились от Элизабет и переглянулись. Трея кивнула Чейзу, и тот, повернувшись обратно к дочке, еле слышно усмехнулся.

— Ты помнишь, что произошло тогда в школе около недели назад, когда у тебя случился самый сильный приступ? – спросил он.

— Н…наверное?.. — осторожно ответила Лиза.

Помимо того, что она поставила на уши всю школу и чуть не убила того, кто ей очень нравится, больше ничего значимого ей в голову не приходило. Хотя, нет, было еще кое-что. В тот самый момент в лабиринте, когда ярость и боль стали просто невыносимыми, что-то случилось. Что-то, что вырвало Элизабет из лап безумия, тут же успокоив ее. Но что это был…

«Н… не может быть?!..»

Глаза пегаски распахнулись еще шире. Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле, мешая друг другу выйти. Сейчас Лиза была похожа на испуганную рыбу, которая жадно ловила ртом воздух и пыталась сказать хоть что-нибудь. А ее отец лишь улыбался в ответ и кивал.

— То есть… это как?! Ты хочешь сказать… но ведь… а? – затараторила Элизабет. – Это было оно самое?!

Она пыталась озвучить все возникающие у нее в голове мысли, но их было слишком много и все они были жутко нетерпеливыми.

— Значит… значит вы знали… и… — фыркнула Лиза, — и не сказали?!

— Мы и подумать не могли, — Трея помотала головой, — что он вообще согласится. Не было уверенности даже в том, что это сработает. Но это сработало…

Глаза Треи слабо сверкнули, а около левого глаза появилась крохотная слезинка. Мама закрыла глаза и отвернулась в сторону, вытирая их копытом. Лиза уже и не знала, что делать. Злиться не получалось, а стоило, ведь родители вновь утаили от нее что-то крайне важное. Слишком важное. Однако любая попытка рассердиться сразу же разбивалась вдребезги, стоило ей взглянуть на счастливые лица родителей. Но все равно это было нечестно, они ведь обещали!

— Вы опять… опять, что ли?! – Лиза надула губы. – Опять секреты?

— Снежинка, ну прости, — произнес Чейз. – Не сердись. Дерика мне ведь тоже ничего не сказала!

Он нежно погладил дочь по плечу, продолжая улыбаться.

— Не сердись?! – Элизабет возмущенно подняла брови. – Мало того, что этот придурок мне до ужаса нравится, так он теперь еще и единственный, кто не позволит мне превратиться в овощ?!

— Нравится?.. – переспросила Трея.

Она удивленно посмотрела на дочь, еле заметно нахмурилась и медленно повернула голову к супругу. Мордочка Лизы начала заливаться краской, а взгляд Чейза быстро уплыл исследовать потолок.

— Заметьте, — многозначительно произнес папа, изучая глазами люстру, — не я это сказал…

Он вновь широко улыбнулся. Трея краем глаза посмотрела на Лизу.

— Вот как, — ласково произнесла она.

— Я!.. – Элизабет вскинула копыто.

Трея повернулась к дочери, смотря на нее своими пурпурными глазами. Осознание того, что Лиза только что узнала, и того, что она сейчас сболтнула, просто выбило ее из колеи. А если к этому добавить и пережитое за последнюю неделю, результат получится вообще сногсшибательным. Различные мысли принялись метаться в голове Элизабет, полностью лишив ее возможности строить связные предложения.

— Вы опять мне ничего не сказали!.. – фыркнула Лиза.

— Не сердись, милая, — мама погладила ее по плечу, — пожалуйста.

— Я не сержусь! – возразила Элизабет. – Просто… просто, это… это нечестно! Почему я все время узнаю все последняя?!

Пегаска схватилась за голову и начала трепать себя за гриву, возмущенно рыча. Чейз и Трея хотели что-то сказать, но вовремя передумали.

— Мне… мне нужно пройтись, — произнесла Лиза, перестав теребить свои волосы на голове.

Она встала и устремилась в сторону коридора. Нацепив на себя свой красный шарф и шапку, Лиза, не говоря больше ни слова, выскочила на улицу.

— Кто-нибудь расскажет мне, что тут только что произошло? – наконец произнес Кортекс.

Чейз повернулся к доктору и кивнул.

— Помнишь, как я тебе рассказывал о таком феномене, как «Нервный Синтез»?

---

Элизабет молча перебирала копытами по снегу. День выдался морозным и светлым. Солнечные блики мягко играли на снежной пелене, превращая все вокруг в потрясающее представление крохотных искорок, мерцающих тут и там. На небе не было ни облачка, превратив его в безмятежный и спокойный голубой океан.

Лиза совершенно не задумывалась, куда ее вели ноги, и просто шла вперед. Если утром мысли Элизабет были забиты разными вещами, то сейчас конкретно одной, вернее одним. Этим одним, как нетрудно было догадаться, являлся приемный сын Дерики Харт. Пегаска уже не сердилась на родителей за то, что они опять утаили от нее что-то очень важное. Вернее сказать, она перестала сердиться буквально сразу, но толика обиды все еще сидела внутри Элизабет, словно маленький разбалованный жеребенок. Лиза прекрасно понимала и маму, и папу, ведь за эти недели она довольно хорошо успела познакомиться с тем, каким упрямым и осторожным может быть Десерто. А если к этому прибавить еще и его крайне странную и, порой, очень раздражающую навязчивую идею о том, что если он не будет фанатично от всех прятаться, его семье причинят вред, подобное решение родителей было верхом благоразумия. Кто знает, что бы начала творить Лиза, узнав, что этот жеребец – ее последняя надежда.

«Задолбала бы до смерти…»

Элизабет еле слышно усмехнулась. Прогулка ей нужна была сейчас как никогда, ведь то, что она только что узнала, меняет абсолютно все. С Десерто нужно как-нибудь помириться и, как говорила Холо, дать ему к себе привыкнуть. А вообще, какого сена?! Обычно же жеребцы сами делают первый шаг, начинают ухаживать за своей кобылкой и все такое. А тут вон – подходы искать приходится ей. Вообще неправильно как-то это все. Хотя, с другой стороны, это же она вломилась в его жизнь, а не он. Дес просто хотел тихо и спокойно жить, не привлекая к себе лишнего внимания, но тут «юная Фоулер» решила поиграть в героя.

«А потом в рыцаря. А потом и в душевнобольную… Осталось в кого? В любовницу?»

Элизабет замерла на месте. К лицу начала подбираться краска. Не то чтобы подобные мысли не посещали ее… слишком часто… И это совсем не значит, что она часто думает о подобном… Ни капельки! Но вот эти длинные, несомненно, острые клыки такие… такие… опасные… И этот взгляд, особенно когда он начинает сердиться. Сердиться на тебя, потому что ты очень плохая кобылка и тебя нужно отшлепать…

«ТПРУ! СТОЯТЬ!»

Элизабет резко тряхнула головой и оглянулась по сторонам. Благо, рядом почти никого не было, а остальным пони не было дела до ее мысленных метаний. Лиза сделала глубокий вдох, немного успокоилась, прокашлялась и двинулась дальше.

— Так тебе и надо! – неподалеку послышался жеребячий голос.

— Подойди поближе и скажи мне это в лицо! – раздалось в ответ.

Второй голос показался Лизе очень знакомым. Даже слишком. Не теряя времени, пегаска поспешила в сторону, откуда доносились звуки перепалки. Из-за угла дома показалась небольшая детская площадка, на которой располагалось пару качелей, песочница, занесенная снегом, и большой дуб в самой середине. Около него обнаружилась группка из пяти жеребят – трех кобылок и двух жеребчиков. Одна из кобылок стояла около дуба, в то время как остальные жеребята окружили ее и бросались снежками. Стоило кобылке попытаться ответить обидчику, как она тут же получала снежок в затылок или спину, поэтому ей ничего не оставалось, как жаться к стволу дерева и закрываться от летящего в нее снега. Взрослых, как это ни странно, рядом не было.

«Среди бела дня! Мелкие хулиганы!»

Да, сейчас именно это как раз и нужно было Элизабет. Лезть в серьезную драку она пока точно не хотела, а вот разнять безобразничающих детей было то, что надо.

— Только и можешь, что прятаться за другими, трус! – крикнула защищающаяся кобылка.

Она сделала шаг в сторону одного из жеребят, что держал «снаряд» в магическом захвате. Тот отпрыгнул назад, а в ее спину сразу же прилетело пару снежков, заставив отступить обратно.

— Ха, вот еще! – крикнул маленький единорог. – Получай, вонючка!

С этими словами он кинул комок в кобылку, который угодил в одну из ее передних ног. Та сердито фыркнула.

— Трус! – прорычала она.

Элизабет уже подошла достаточно близко, как вдруг замерла от удивления. Теперь стало понятно, почему голос показался ей крайне знакомым – около дуба, защищаясь от четырех обидчиков, стояла никто иная, как сестра Десерто – ДейДрим.

«ЧТО?!»

Реакция пегаски была молниеносной. Лиза мгновенно взлетела вверх, сделала кульбит и рванула в сторону жеребят. Следующие выпущенные в сторону Ди-Ди снежки уже угодили в бок, гриву и крыло Лизы, которая свалилась сверху, словно хищная птица, встав между сестрой Десерто и жеребятами. Мелюзга испуганно пискнула, а некоторые из «нападавших» вообще плюхнулись попой на снег от удивления.

— А мама вас не учила, — Элизабет отряхнула снег с гривы, — что нападать вчетвером на одного – нечестно?

Взгляд пегаски остановился на земной кобылке лавандового цвета с желтой гривой, стоящей справа.

«Стеснительная и робкая. Очень обидчивая, но при этом крайне добрая»

Кобылка испуганно сделала шаг назад. Взгляд Лизы прыгнул на стоящую неподалеку ее подругу – единорожку оливковой масти с короткой черной гривой. От неожиданного появления Лизы снежок, который она готовилась бросить в ДейДрим, сейчас находился у нее на роге.

«Забияка и шалунья. Очень злопамятная, но умеющая прощать»

— Видимо, нет, — усмехнулась Элизабет.

Она повернула голову к пегому земному жеребчику коричнево-белого цвета, что стоял дальше всех.

«Душа компании и весельчак. Обладает довольно сильной смекалкой для своего возраста»

Элизабет повернула голову к последнему молодому единорогу серого цвета, который выглядел немного старше остальных. Под глазом у него красовался небольшой синяк.

«Смелый и решительный. Всегда стремится стать лидером»

На лице пегаски появилась хитрая улыбка.

«А вот и наш «главарь»

— Бежим! – крикнула одна из кобылок.

Остальные жеребята резко развернулись и, забавно ковыляя, рванули в сторону подальше от Элизабет. Стоять остался лишь серый единорожек, который вызывающе смотрел на Лизу, закрывающую собой ДейДрим.

— Я… Я Вас не боюсь! – фыркнул он, осторожно попятившись.

Зрелище было крайне умилительным. Малыш продолжал удерживать телекинезом снежок, «угрожающе» им покачивая перед Лизой. К тому же, из ближайших кустов на него смотрели остальные товарищи, успевшие удрать, поэтому «лидер», видимо, чтобы не ударить в грязь лицом, остался и вызывающе смотрел «опасности» в лицо.

— Какой ты смелый! – Элизабет изобразила испуг.

Пегаска сделала короткий шаг вперед.

— Да! Я крутой! – гордо произнес малыш, сделав шаг назад. – А Вы, леди, не вмешивайтесь!

«Леди, как мило»

Молодой единорожек вновь погрозил снежком, но сделал еще один шаг назад. На всякий случай.

— Настолько крутой, что нападаешь на одну кобылку целой бандой? – Элизабет вскинула брови.

— Она первая начала! – возразил малыш, указав копытцем на свой подбитый глаз. – Пусть получает, что заслужила!

Элизабет повернула голову, взглянув в сторону ДейДрим. Кобылка тихо сидела и не двигалась с места. Почувствовав на себе взгляд Лизы, Ди-Ди подняла голову и ответно посмотрела на Элизабет. В глазах сестры Десерто легко читались гнев и обида. И даже можно было не гадать, из-за чего поссорились жеребята. Ди-Ди надула губы и отвернулась.

— Как тебя зовут, малыш? – спросила Элизабет, поворачиваясь к жеребенку.

— Сплит, — неуверенно произнес единорожек. – Сплит Хотблад.

«Вот оно как!»

Улыбка Элизабет стала еще шире.

— Ммм, я же достаточно хорошо знакома с твоим братцем, — усмехнулась Лиза.

— Ага, Вы так здорово врезали этому противному… — малыш весело закивал, но неожиданно осекся.

Сплит быстро закрыл рот копытами и испуганно вытаращил глаза.

— Ой! – произнес он. – Только не говорите ему! Прошу вас!

— Не скажу, — засмеялась Элизабет и, подмигнув жеребенку, добавила: — это будет нашей с тобой маленькой тайной!

Сплит немного успокоился и кивнул.

— Так вот, Сплит, — произнесла Лиза. — Я же могу тебя так называть?

Малыш кивнул.

— Здорово, — продолжила пегаска. — Я знаю эту кобылку. Так просто ты бы в глаз не получил. Видимо, ты ее чем-то обидел, верно?

— Ничем я ее не обижал! – возразил жеребенок. – Сказал всего лишь…

— Что-то скверное про ее брата? – «попробовала» угадать Элизабет.

Сплит резко выпрямился, уставившись на Лизу парой ошарашенных глаз.

— А… А Вы откуда знаете? – произнес он.

— Я умею читать мысли! – хихикнула Лиза, приставив копыта к вискам. – И ты считаешь это недостаточным поводом?

Жеребенок на секунду задумался.

— Да ведь она сама так о нем говорила! – наконец произнес он. – Нормально общались, а теперь вон, кидается на всех. Дурная!

— Сам придурок! Вонючка! – фыркнула ДейДрим, погрозив единорожку копытцем.

Элизабет подняла ноги, словно судья, разводящий двух бойцов по углам ринга. В голосе Ди-Ди чувствовалась горечь, а судя по намокшим глазам, сказанное Сплитом было правдой. И неудивительно. Элизабет готова была поспорить, что это сам Десерто надоумил сестру говорить про него гадости.

— Спокойно, ребята, — произнесла Лиза, повернувшись к Сплиту. – Но ведь она любит своего брата.

— Тогда чего она сама про него говорила всякое такое? – удивился тот.

— Боялась, — Лиза пожала плечами. – Я у вас тут новенькая в городе, но прекрасно знаю о ее брате и о том, каково ему приходится в школе.

Лиза наклонилась чуть ближе в сторону Сплита.

— И я уверена, что будь у тебя такой же брат, — продолжила она, — ты бы делал точно так же. Ведь ты же хочешь быть крутым?

Элизабет усмехнулась. На лице жеребенка появилось сомнение. Это было довольно странное ощущение – играть в педагога. Лиза за собой никогда подобного не замечала, ей всегда было проще подойти и надрать пару крупов, нежели вот так сидеть и разговаривать. Но, как ни странно, именно вот такой разговор, в котором она постепенно наводила на правильную мысль своего, пусть и очень юного, но все же собеседника, доставлял гораздо больше удовольствия, нежели сильный пинок кому-нибудь под зад.

— У крутых все есть, правда? – добавила Лиза. – И друзья, и самые лучшие игрушки, верно? Никому не хочется быть «не крутым».

Сплит неуверенно кивнул.

— Ну и что бы ты делал, если бы оказался на ее месте? – спросила Лиза. – Если бы твой брат не был «самым крутым», а был изгоем? Ты бы смог так же, как и она, наплевать на мнение окружающих только потому, что он тебе дорог? Ты бы не струсил?

Жеребенок хотел что-то сказать, но запнулся.

— Я… я не знаю… — произнес он.

— Настоящая крутость не измеряется в мускулах и грубой силе, — Элизабет отрицательно покачала головой. – Я сама поняла это совсем недавно.

Она подошла ближе к жеребенку и посмотрела ему в глаза. Пегаска протянула переднюю ногу ему на встречу.

— Настоящая сила рождается тут и тут, Сплит Хотблад, — Элизабет прикоснулась к голове и груди малыша. – Настоящая крутость – это быть смелым перед лицом своих страхов.

Лиза потрепала молодого единорога за гриву.

— Стоит ли ее лишний раз задирать лишь потому, что она любит своего брата таким, какой он есть? – спросила Лиза.

— Н… наверное… — Сплит помотал головой, — не-а…

— Тогда, думаю, стоит извиниться и остаться друзьями? – предложила Лиза.

Малыш немного отклонился и посмотрел на сидящую позади ДейДрим. Сестра Деса надула губы и показал ему язык.

— Вот еще! Может, мы когда-то и дружили, но теперь все! – фыркнула она. – Не буду я другом этому вонючке!

Кобылка отвернулась. На лице Лизы появилась улыбка. Ушки Сплита грустно повисли.

— Потом помиритесь. У нас, у кобылок, это нормально, — Элизабет махнула копытом, глядя на жеребенка. – Дай ей время.

Молодой единорожек кивнул. Из-за кустов за разговором продолжали следить трое его друзей. Элизабет указала в их сторону, давая понять малышу, что он может идти. Сплит еще раз посмотрел на дующуюся ДейДрим и, благодарно кивнув Элизабет, побежал в сторону спрятавшихся товарищей. Секунда, и четыре жеребенка скрылись за пределами игровой площадки. Лиза повернулась к ДейДрим.

— Благородная Фоулер пришла мне на выручку! – не оборачиваясь, полушепотом произнесла кобылка.

ДейДрим опустила голову. Ее ушки прижались к голове, а передние ноги помяли снег под собой.

— Все равно, сп…спасибо… — добавила Ди-Ди.

— Всегда пожалуйста, — ответила Лиза.

Воцарилось неловкое молчание. Встретить сестру Десерто тут было огромной удачей, но воспоминания о том, как Элизабет «великолепно» себя повела при их последней встрече, крайне сильно мешала попытаться завязать разговор. А если к этому добавить еще и то, что пегаска сильно обидела еще и ее брата…

— ДейДрим… я… — наконец, произнесла Элизабет.

Она села на землю и нервно постучала копытами друг о друга. Ди-Ди повернула голову и взглянула на Элизабет. В глазах малышки явно читалась сильная усталость, разбавленная сердитыми нотками, и неудивительно. Судя по рассказам, она превратилась в настоящую головную боль за последние несколько дней. И Элизабет ее прекрасно понимала. Но помимо сердитого взгляда в глазах ДейДрим ярко горела решимость. Решимость защищать своего старшего брата до конца, даже если он сам этого не хочет.

— Я… прости меня, — произнесла Элизабет. — За то, что я тогда наговорила, и…

Лиза отвернулась в сторону и наклонила голову.

— И прости за Десерто… — добавила она.

Жеребенок секунду молчала, после чего глубоко вздохнула и махнула копытцем.

— Проехали, Фоулер, — произнесла она на выдохе. – Я не злюсь, ведь ты тогда тоже пыталась его защитить.

Элизабет повернулась к Ди-Ди. Кобылка уже выглядела гораздо спокойнее, чем пару минут назад. Она смотрела на пегаску парой изумрудных глаз, свойственных всей ее семье.

— Но он как обычно перетянул одеяло на себя, — она отрицательно покачала головой и вновь вздохнула.

Лиза сглотнула. Звезды ей благоволят, а она сидит и выдавливает из себя извинения. Решайся, трусливый круп!

«Ар-р! Пошло все в Тартар!»

— Мы… мы можем поговорить? – осторожно произнесла Лиза.

ДейДрим мгновение удивленно смотрела на Элизабет, после чего нахмурила брови и скрестила передние ноги на груди.

— И о чем же? – спросила малышка.

— Ну… — протянула Лиза.

Ее взгляд начал блуждать по игровой площадке, пытаясь найти подсказку. Но, к сожалению, кроме снега вокруг ничего не было. Лиза нервно постучала копытами друг об друга.

— Ну?.. – повторила ДейДрим.

— Ну… ты знаешь… — Лиза помахала копытом. – О том… о сем…

«Ой, идиотка…»

Элизабет закрыла глаза копытом. Почему, когда речь заходила об одном очень привлекательном молодом чейнджлинге с длинными острыми зубами и шикарной з…

«Нет! Нет! Нет! Нет! Не сейчас!»

— О том, о сем? – переспросила ДейДрим.

Элизабет глупо улыбнулась и кивнула. Лицо пегаски начало набирать краску. Ди-Ди вскинула бровь, секунду смотрела на лыбящуюся Фоулер, после чего быстро оглянулась и встала.

— Тогда нам лучше пройтись, — произнесла она. – Тут много лишних ушей.

Лиза оглянулась. Действительно, среди кустов и около домиков то и дело мелькнула пара другая «лишних ушей». Кобылка была права.

— Ага, — кивнула Элизабет.

ДейДрим повернулась и зарысила к выходу с площадки. Лиза шагнула следом и уже через пару метров поравнялась с жеребенком. Они вышли на длинную улицу, которая тянулась практически через весь город и упиралась в центральную площадь. Конечно, называть «центральной площадью» небольшой пятачок с довольно красивым фонтаном, от которого расходились несколько других улиц, было чересчур. Но жителей городка это не смущало.

ДейДрим шла рядом в ожидании, когда же, наконец, Элизабет найдет в себе силы собраться, перестать бояться и начать разговор «о том, о сем».

— Как там Дес?.. – наконец, осторожно произнесла Элизабет, когда кобылки шли по тротуару.

— Странно, что ты хочешь поговорить именно об этом, — ДейДрим слабо улыбнулась.

Кобылка остановилась. Ее улыбка угасла, а голова поникла.

— Ничего хорошего, — хмуро произнесла Ди-Ди. – Сено его пойми! Заперся у себя в комнате, ни с кем не разговаривает. Даже зеркало разбил! Дуралей! Эх, жаль, что мама и папа уехали, они бы точно заставили его перестать думать попой!

Рассказ сестры Деса ошеломил Элизабет. Она села на землю и закрыла лицо копытом. Все же Холо была права, нельзя было лезть напролом.

— Это я виновата… — жалобно пропищала Лиза, помотав головой.

— Что?! – рыкнула ДейДрим.

Кобылка тут же подскочила к остолбеневшей пегаске, встала на дыбы и уперлась передними ногами ей в грудь. Но даже так голова ДейДрим едва доставала до подбородка сидящей Элизабет, однако это ничуть не мешало малышке сердито сверлить взглядом кобылу. Крылья Лизы встали дыбом, а сама она чуть было не упала от неожиданности на спину, вовремя успев остановить падение передними ногами. Теперь она была абсолютно беззащитна перед сердитым жеребенком, чья суровая мордочка была очень близко к ее собственной.

— Что ты сделала с моим братом, ты… ты!.. – прорычала малышка. – Отвечай!

ДейДрим попыталась толкнуть Элизабет, но у нее получилось лишь легонько тряхнуть пегаску. Видеть перед собой разгневанную сестру Деса было довольно жутко. Лиза ее прекрасно понимала, и на ее месте сделала бы то же самое, вернее, Лиза бы сперва вмазала обидчику так, что у него морда на затылке вылезла. Но, в данном случае, обидчиком была она сама. Стоило признаваться, ведь юлить не было смысла. К тому же, она и так достаточно насолила ДейДрим, поэтому начинать врать было бы огромной глупостью. Лиза и так уже наделала их слишком много.

— Я… я… — Элизабет пыталась подобрать слова.

— Говори, вредина! – Ди-Ди вновь слабо тряхнула Лизу.

«О Богиня!»

— Я СКАЗАЛА, ЧТО ОН МНЕ НРАВИТСЯ! – на одном дыхании выпалила Лиза.

— Как ты посмела так сказать моему бр… — гневно выпалила ДейДрим, но тут же осеклась.

Глаза жеребенка расширились от изумления, а бушевавший в них гнев мгновенно испарился. Лицо Элизабет вспыхнуло краской, а уши прижались к голове.

— Ты… ты чего? – переспросила ДейДрим.

— А… ага… — пискнула Лиза.

— Ты что, сбрендила? – Ди-Ди наклонила голову на бок.

— Почему всем сразу кажется, что я сбрендила? – Элизабет возмущенно вскинула копыта.

ДейДрим сделала шаг назад и села напротив Лизы. Жеребенок смотрела на раскрасневшуюся пегаску своими огромными глазами, пытаясь ее понять. Но, судя по недоуменному выражению на лице Ди-Ди, этого у нее пока не получалось.

— Ну… он же… это… — произнесла ДейДрим. — А ты… то? Это как так вообще?

— И что? Это так невероятно?! – фыркнула Элизабет. – Может ты, как и твой братец, тоже считаешь, что я «просто захотела его использовать»?!

Последнюю часть фразы Лиза произнесла с заметным кривлянием. Воспоминания о том дне больно отозвались в груди Элизабет. На глаза пегаски навернулись слезы, голова поникла.

— А ты… не хотела?.. – осторожно спросила малышка. – В смысле… ты серьезно?

Лиза повернула к ней раскрасневшуюся мордочку, добавив к этому сердитый взгляд и намокшие глаза.

— Видимо, серьезно… — кивнула ДейДрим, отклонившись немного назад.

Внезапно глаза Ди-Ди распахнулись, а рот замер в немом крике. Казалось, что ей в голову только что прислали все секреты мироздания, а сама она поняла, как можно спасти мир. Ну, или, на худой конец, уничтожить его.

— Ой, ну и дура же ты, Фоулер! — жеребенок хлопнула себя копытцем по лбу.

— Спасибо… — простонала Элизабет, закрыв лицо.

— В смысле, нет… то есть да! – затараторила Ди-Ди. – Ай, не бери в голову! Тут все не так просто!

Жеребенок опять стукнула себя по лбу копытцем, пытаясь упорядочить налетевшие в ее голову мысли. Элизабет лишь молча наблюдала. Казалось, если она сейчас опять попытается что-нибудь произнести, то, несомненно, расплачется.

— Это же Дес! – Ди-Ди вскинула обе передних ноги вверх. – Он же не как мы! В смысле, не как пони! Он же все чувствует и вообще воспринимает это иначе! Теперь понятно, чего он такой обиженный и сердитый! Нельзя было так сразу!

— Странно… одна моя хорошая подруга сказала мне то же самое, — произнесла Элизабет, шмыгнув носом.

Пегаска села более ровно, вытерев намокшие глаза, и сделала глубокий вдох.

— Ты бы хоть посоветовалась что ли! – добавила ДейДрим.

— С кем и о чем?! – возмутилась Лиза. – Спросить у мамы, как признаться жеребцу, что он мне нравится? Мне что, восемь? К тому же, это мальчики обычно подходят к девочкам, а не… не… вот так вот… как тут… Раз он у вас такой «все чувствует», чего он так?!

— Не знаю! — ДейДрим потрепала себя за гриву. – Я еще слишком маленькая для такого, лучше бы спросила у моей мамы!

Элизабет опустила голову и глубоко вздохнула. Хорошо хоть она сначала успела поговорить с Холо. Но и ДейДрим тоже была права, поговорить с Дерикой в этом случае было бы самым правильным решением. Но ее сейчас не было в городе.

— И… и что теперь делать? – Лиза взглянула на Ди-Ди.

Пегаска нервно помяла снег у себя под ногами.

— Ждать, — пожала плечами ДейДрим. – Он быстро отходит. Пусть остынет пока. Подожди, ты что собираешься и… дальше?

Элизабет нахмурилась, надув губы.

— А, ну да… собралась… — Ди-Ди покивала головой из стороны в сторону. – Ой-ё-ей, ты точно чокнутая, Фоулер.

— Почти всю свою жизнь… — грустно произнесла Лиза.

— Да я не об этом! – отмахнулась кобылка. – Я о том!

Элизабет взглянула на жеребенка и улыбнулась.

— Ди-Ди, — произнесла Лиза, вставая на все четыре ноги, — я же могу тебя так называть?

— Конечно, — кивнула она.

— Здорово, — Лиза подошла ближе. – Ты бы… не могла мне еще чего-нибудь рассказать о… о Десерто?

ДейДрим на секунду задумалась, вскочила с места и ехидно улыбнулась.

— Рассказать тебе чего-нибудь секретного-присекретного про благородного сэра Дырявку? – хихикнула кобылка.

Она повернулась и легкой рысью двинулась по улице, сияя широкой улыбкой.

— «Благородный сэр Дырявка»? – Элизабет рассмеялась.

Лиза шагнула следом за Ди-Ди, быстро поравнявшись с ней. От былого расстроенного и сердитого настроения ДейДрим уже не осталось и следа. Что и говорить, сама пегаска теперь чувствовала себя более увереннее и спокойнее, чем с самого утра. Разговор с одной из самых близких для Десерто пони действовал на нее ободряюще. К тому же, малышка была второй кобылкой, которая убедила Элизабет в том, что ей нужно сбавить темп, а не нестись сломя голову, словно армия на штурм крепости. Тут, как говорит мама, «вопрос должен решаться дипломатией, а не лобовой атакой».

— Ди-Ди, почему он такой? – начала Лиза. – В смысле, я понимаю, что он боится, что его тайну все узнают, но почему обязательно превращать себя в изгоя? Разве вы не могли как-то на него повлиять? Разве и тебя и твоих родителей это все устраивает?

— Не-а, — ответила кобылка. – Конечно не устраивает. Я потому и поссорилась почти со всем классом… Ну и сено с ними! Нечего говорить плохо о моем брате!

Жеребенок надула губки. Элизабет, глядя на этого юного рыцаря, не удержалась и вновь расплылась в улыбке.

— А мама… а мама ничего не может поделать, — продолжила ДейДрим. – Он же упертый дурак! А еще и очень убедительный. Сколько мы с ним не спорили, сколько мама и папа не пытались убедить его перестать так делать, он ни в какую!

Ди-Ди пожала плечами.

— Но все равно я его люблю, — добавила она. – Он хороший старший брат. А если верить рассказам других жеребят, у которых тоже есть старшие братья и сестры, то Дес – вообще идеальный!

Кобылка важно выпятила грудь. Сейчас ДейДрим начала попросту хвастаться своим братом, но для Элизабет это было самое умилительное зрелище. Ей словно пытались продать то, о чем она мечтала всю жизнь и готова купить прямо сейчас, но продавец все равно ей рассказывал о преимуществах ее будущего приобретения, а она наигранно кивала и делала вид, что просто «заинтересована».

— Помню, — продолжила Ди-Ди, — когда меня первый раз переселили в свою комнату, по ночам мне было очень страшно. И чтобы не будить маму, которая очень сильно уставала, Дес принимал ее вид, пел колыбельные и спал вместе со мной. Это только потом я узнала, что он меня обманывал! Дулась я тогда, наверное, неделю!

ДейДрим хихикнула. Было приятно наблюдать за жеребенком, которая, наконец, нашла пони, готового выслушать рассказы о ее брате. И не просто готового выслушать, а жадно требующего любых деталей.

— А ты не боялась его клыков? – спросила Лиза.

— Не-а, — отмахнулась кобылка. – Они даже забавные. Я благодаря Десу вообще теперь не боюсь темноты. Мне хватило однажды ночью увидеть его сонную морду и светящиеся глаза, когда он шел к холодильнику. Я тогда как раз хотела добраться до банки с печеньем. Вот крику то было! После такого меня уже ничем не напугаешь!

ДейДрим звонко рассмеялась.

— А еще помню, как к нам приехала тетушка Рэйни! – кобылка поморщилась. – У нее такие противные усики под носом и слюнявый рот! И она очень любила меня тискать, очень! ФУ!

ДейДрим высунула язык.

— Мерзость! – продолжила она. – Так вот Дес часто избавлял меня от этих  страшных тисканий!

— По твоим словам, не брат – а герой, — хихикнула Элизабет.

Жеребенок широко улыбнулась.

— Ага! Он даже никогда на меня не кричал, — кивнула Ди-Ди. – Вместо этого он просто обижался и не разговаривал со мной. А это жутко… лучше бы кричал. Так что я теперь стараюсь его вообще не обижать.

Лиза и не думала, что слушать рассказы о ком-то бывает настолько интересно. Пусть, конечно, это была всего лишь болтовня маленькой кобылки, но, как известно, устами жеребенка глаголет истина. А истина, которая нескончаемым потоком лилась сквозь уста ДейДрим, для Элизабет была словно бальзам на душу. С каждой новой милой историей из детства Ди-Ди, сердце Лизы начинало биться все чаще. Постепенно, шаг за шагом, простое «нравится» приобретало уже другой, более сложный образ.

— Эй, ты вообще слушаешь? – Ди-Ди посмотрела на задумавшуюся Элизабет. – Мне продолжать?

— Ага, — кивнула она. – Конечно, мне очень интересно.

— Ну тогда слушай дальше, — кобылка шагнула вперед. – Как-то раз мы с сэром Дырявкой…

---

— Неси это в ту сторону, Роуз! – крикнула Софт кобылке бежевого цвета с красной гривой, которая несла несколько свернутых плакатов.

В этот понедельник на школьном дворе жизнь просто кипела. Повсюду сновали кобылки и жеребцы, устанавливая декорации и вешая плакаты. По рассказам Софти и Блайнда, первый квалификационный матч между командами по хуфболу состоится уже в эту пятницу, и не где-нибудь, а именно на стадионе школы. Поэтому большой перерыв был полностью посвящен подготовке этого места к грядущему событию. Завтра же, вновь усилиями Софти и Блайнда, будет проведена встреча всех учеников школы в этом самом месте, где они произнесут пламенную речь в поддержку своей команды, после чего оставшиеся дни до матча игроки проведут в усиленных тренировках.

— Да не так, курья ты башка! – фыркнул Блайнд на троицу жеребцов, пытающихся установить флагшток. – Наоборот переверните!

Элизабет было крайне любопытно наблюдать за всем этим организованным хаосом. Вот так, в одночасье, вся школа превратилась в большой муравейник, где каждый знал, что ему делать, а кто не знал, тому сразу же помогали Лаки и Тач. Окунуться во все это было здорово, ведь это помогало отвлечься от мрачных мыслей, которых, кстати, стало в разы меньше после вчерашнего разговора с ДейДрим. Кобылка, как и положено ей в таком возрасте, оказалась крайне болтливой и рассказала Лизе огромное количество компрометирующей информации о своем брате, что, в свою очередь, привязало пегаску к нему еще сильнее. Но, как говорится, свято место пусто не бывает, потому вместо дурных мыслей в голову стали пробираться всякие глупые страхи и сомнения. Однако беготня под руководством Софти и Блайнда мгновенно заставили забыть обо всем этом, ведь во время раздачи указаний они были непревзойденными «диктаторами» — ничто не могло ускользнуть от их всевидящего ока. В какой-то мере это даже пугало. Элизабет даже представила себе Эквестрию будущего, в которой революционеры Софт Тач и Блайнд Лак свергли Принцессу Селестию и установили собственную диктатуру. Это показалось Элизабет настолько нелепым, что несколько минут она ходила с широкой улыбкой, еле сдерживая смех.

— Лиза, можешь сбегать к Холо еще за парой плакатов? – к пегаске подошла Софт. – Она знает какие. Я хочу поручить это именно тебе! Это очень важные плакаты! А эти кривокопытные…

Софт сердито посмотрела в сторону, где стояли две виновато улыбающиеся кобылки, покрытые конфетти и блестками.

— Конечно! – хихикнула Лиза. – Я мигом.

— Вот спасибо! – Софти повернулась к двум кобылкам и, вздохнув, произнесла: – Эй, дырявокопытные, за мной…

«Дырявокопытные»

Лиза усмехнулась. Было бы забавно, если бы эта парочка действительно оказалась «дырявокопытными». Пегаска повернулась и легкой рысью устремилась к входу в школу. На улицу сейчас вышли все ученики, пришедшие сегодня на занятия, а это значит, что, вероятно, выйдет и еще один. Лучше момента, чтобы попытаться наладить отношения, может и не представиться, поэтому после того, как она заберет плакаты, первое, что сделает Лиза – заглянет под старый дуб. Прошедшие выходные зарядили Элизабет уверенностью, и сегодня все должно быть хорошо. Должно.

Элизабет миновала пустой холл, свернув в коридор, ведущий к библиотеке. Внезапно ее уши уловили эхо двух голосов, один из них был напряженный, почти срывающийся на крик, а другой… а другой она узнала сразу. Все тело Элизабет тут же напряглось.

«Твою…»

Пегаска ускорилась, перейдя на галоп. Голоса притихли. Осторожно подобравшись к месту, откуда слышалась ссора, она аккуратно выглянула из-за стены. К горлу Лизы тут же подполз ком гнева. Буквально в нескольких метрах от нее стоял Фрай, чьи копыта придавили Десерто спиной к стене, удерживая за шиворот. Крылья Лизы мигом распростерлись, образовав «наконечник стрелы», а тело приготовилось к рывку.

— Но… но если ничего не выйдет… — Фиолетовогривый усмехнулся.

Он слабо тряхнул Деса.

– Ты у меня попляшешь! – добавил Фрай.

«Ага, сейчас попляшешь!»

Пегаска молнией рванула в их сторону. Еще мгновение, и передние копыта Элизабет врезались бы в Фрая, если бы не Десерто.

— В сторону!!! – крикнул Дес.

Он оттолкнул жеребца в бок, встав точно между ним и Лизой.

«Нет! Нет! Нет!»

В сторону мчащейся пегаски тут же выстрелила изумрудная полупрозрачная волна магии, окутав Лизу с ног до головы. Тело Лизы словно попало в густое желе, мгновенно остановившись, в то время как Деса оттолкнуло дальше к стене, но он сумел удержать пегаску в магическом захвате. Но рывок Элизабет был настолько резким и сильным, что заставил Десерто использовать все свои силы, чтобы ее остановить. Секунда, и он потерял маскировку, с трудом удерживаясь на ногах. Теперь перед Фраем и Элизабет он стоял в своей истинной форме. Смалл испуганно отшатнулся. Чего он больше опасался — разъяренной Элизабет или чейнджлинга рядом с собой, было не ясно.

— Стой!!! – прохрипел Дес.

Элизабет замерла. Телекинез Деса отпустил ее, позволив спуститься на пол. Сам он, тяжело дыша, сел на задние ноги и поднял взгляд на пегаску. Сейчас на Лизу смотрело два зеленых глаза, уже изрядно потускневших от потери сил. В них Элизабет смогла увидеть только грусть. Ни боли, ни гнева, только бесконечный океан печали. Лизе стало не по себе.

«Почему ты его защищаешь? Он же?..»

— Почему?.. – произнес Дес, тяжело дыша. – Почему пони вокруг меня… словно с цепи срываются?..

— Он же опять тебя… — попыталась возразить Лиза.

— Он бы ничего мне не сделал! – перебил ее Дес.

Десерто опустил голову, пытаясь отдышаться. Фрай молча стоял позади и смотрел на все происходящее глазами, полными страха, боясь даже пискнуть.

— Почему?.. – прохрипел Десерто, вновь подняв взгляд на Лизу. – Почему вы все так поступаете? Сначала ты, потом Ди-Ди?

— Потому что мы пытаемся тебя защитить! – сердито крикнула Элизабет.

— От чего?! – Десерто подал голову вперед.

Он выставил свою ногу, усеянную дырами, демонстрируя ее Элизабет.

— От этого?! – рявкнул он. – Пытаетесь защитить меня от самого себя?! Реальность нельзя изменить! Зачем вы портите свои жизни ради моей?!

Он опустил голову и отрицательно помотал ей.

— Хватит… — жалобно произнес Дес. – Я так больше не могу… Я не хочу, чтобы все, кто меня окружает, страдали…

— Тогда перестань быть таким кретином! – гневно выпалила Элизабет, сделав шаг вперед. – Ты сам позволяешь так с собой обращаться! А от этого и страдают те, кому ты небезразличен!

Лиза сделала еще один шаг навстречу Десу.

— Ты сам позволяешь всяким уродам, вроде него, так поступать с тобой! – пегаска ткнула копытом в сторону Фрая.

— Сказала та, кто чуть не убила его в лабиринте! – огрызнулся Смалл.

— Закрой пасть! – рявкнула Лиза.

— Хватит! – крикнул Дес.

Он неуклюже поднялся на ноги и встал точно между Лизой и Фраем, мешая пегаске размазать жеребца по коридору. Внезапно глаза Десерто расширились, словно он, наконец, что-то понял. Что-то очень важное.

— Ты… ты права, — произнес он, глядя на Элизабет. – Я… я сам позволил этому всему произойти. «С нами поступают так, как мы сами позволяем». Все верно…

Десерто говорил правду. Но за эти недолгие недели пегаска успела уже достаточно хорошо изучить его натуру, чтобы догадаться, что за этими словами крылось что-то далеко не радужное. Дес что-то задумал, но что именно Элизабет знать не хотела. Сейчас она больше всего хотела вырвать его из лап того безумия, в которое он сам себя затянул. Внезапно Десерто вскинул голову, словно что-то почуял.

— И я знаю, — полушепотом произнес он, — как все исправить.

Вдалеке послышались голоса. Шумиха, поднятая их перепалкой, точно привлекла чье-то внимание. Внутри Элизабет все похолодело. Десерто повернул голову к Смаллу.

— Фрай, что бы ни случилось, — произнес Дес, — соглашайся на все, что я скажу! Обещай!

Напуганный жеребец утвердительно закивал. Элизабет нахмурилась, и начала настороженно оглядываться.

— И… — добавил Дес, — сразу хочу попросить у вас обоих прощения.

— Ч… что?.. – единственное, что успела произнести Лиза.

По телу Десерто скользнула изумрудная волна. Секунда, и мощный поток телекинеза объял Фрая, кинув его в ближайшие ящики учеников. Жеребец громко шмякнулся об одну из дверей, вскрикнул и, застонав, распластался на полу. Элизабет ошеломленно вытаращила глаза. Десерто, не теряя времени, тут же вернул себе образ земного жеребца и, упав на пол, закрылся передними ногами. В этот самый момент позади троицы показалась директор Варден, в сопровождении одной из учительниц.

— Что тут происходит? – суровым голосом спросила она.

«Ах ты…»

Перед лицом директора предстала крайне удручающая картина: лежащий и трясущийся на полу Десерто, стонущий от боли Фрай неподалеку и невредимая Элизабет, стоящая аккурат рядом с ними. Пегаска просто остолбенела. Учитель рядом с директором ахнула.

— Я повторяю вопрос, — холодно произнесла Варден. – Что тут происходит?

У Элизабет просто не было слов описать случившееся. Но, на удивление пегаски, ей этого и не потребовалось.

— Этфо Фофлеф, — Дес осторожно поднялся, ткнув в сторону Лизы копытом.

«ЧТО?!»

Варден нахмурилась, посмотрев на Элизабет.

— Директор, я хочу сознаться, — добавил Десерто, но уже без шепелявости.

Директор на секунду замерла, повернув голову к Десу, который сидел уже ровно, избавившись от наигранного испуга, и уверенно смотрел ей в глаза. Рядом, кряхтя и ойкая, поднялся Фрай, тоже крайне удивленный произошедшим. Но больше всего сейчас была ошеломлена именно Элизабет. Мало того, что он ее подставил, так еще хочет опять что-то наплести директору! Это было просто возмутительно. Внутри пегаска просто рассвирепела.

— Я слушаю, мистер Харт, — кивнула Варден, сохраняя невозмутимость.

— Это я вынудил Фоулер побить Смалла, — Десерто опустил голову и виновато постучал копытами друг об друга.

— Ч… чего?! – выпалила Элизабет.

Гнев тут же сменился на еще большее удивление.

«Вынудил?! Это как?!»

— Продолжайте, — холодно произнесла Варден.

— Я… я знаю про… — продолжил Дес, — про ее болезнь.

Внутренности Элизабет сдавило тисками. Что именно сейчас пытался сделать Дес, она не понимала. Единственное, что ей оставалось делать, — ошеломленно смотреть то на Десерто, то на директора.

— Он часто меня обижал, — продолжил Дес, — поэтому я решил так ему отомстить…

Десерто продолжал смотреть на директора, которая, как ни странно, сохраняла внешнее спокойствие. Видимо, сказывались годы практики. А вот Элизабет уже была готова попросту взорваться. Десерто, сидя прямо перед ней, нагло врал, пытаясь опять выставить себя виноватым.

— А про болезнь я узнал, когда взломал Ваш кабинет, — не дожидаясь реакции со стороны директора, добавил Десерто. – И сжег несколько контрольных тестов, чтобы Вы подумали на Фрая.

Теперь обалдел еще и Смалл. Он удивленно хлопал глазами, смотря то на директора, то на Деса. Варден взглянула на Фрая.

— Но… это же… я… сам… — пискнул он.

Десерто повернулся к нему и еле заметно помотал головой, напоминая о недавнем уговоре.

— Д… да, миссис Варден… — нерешительно кивнул Фрай. — Я… я… же Вам говорил, что это не я…

Он посмотрел на директора.

— Значит, — Варден повернулась к Десерто. – Та драка с мисс Фоулер совсем недавно в разгар большого перерыва тоже Ваших копыт дело, мистер Харт?

— Да, — кивнул Десерто. – Я просчитался… и поплатился. И мне очень стыдно за все, что я сделал с мистером Смаллом и мисс Фоулер.

«НУЖНО СРОЧНО ЧТО-НИБУДЬ СДЕЛАТЬ!!!»

Внутри Элизабет началась настоящая паника. Ложь Десерто, перетягивающего всю вину на себя за ошибки Элизабет, была до ужаса правдоподобной. Самое страшное было то, что против его слов пегаска не могла сказать вообще ничего. Лиза, словно рыба, выкинутая во время отлива на берег, могла лишь ошарашенно смотреть по сторонам и в немом крике ловить ртом воздух.

— Вы понимаете, что вы нарушили минимум шесть критических пунктов школьных правил из десяти? – холодно спросила Варден, глядя на Десерто.

— Да, — кивнул он.

— Что ж, — произнесла директор. – Я рада, мистер Харт, что Вы сознались. Когда Ваши родители вернутся, мы займемся вопросом Вашего поведения. До этого момента Вы отстранены от занятий.

Варден покачала головой.

— Не ожидала я от Вас такого, мистер Харт, — с ноткой грусти произнесла директор. — Следуйте за мной, я выведу Вас из школы.

— Я тоже… — тихо произнес Десерто.

— Ждите меня в учительской, — Варден обратилась к учительнице, стоящей рядом с ней.

Та кивнула и двинулась прочь. Директор развернулась, жестом указывая Десу следовать за ней. Элизабет была в шоке. Что вообще сейчас произошло? Зачем все это? Ответ мог дать только Десерто. Пегаска перегородила путь Десу.

— З…зачем? – сквозь зубы прошипела она, глядя в его зеленые глаза.

— Я знаю, как все исправить, — полушепотом произнес он.

— Что исправить?.. – Элизабет еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик.

Глаза намокли, сердце бешено заколотилось. Прошедшие выходные дали так необходимую ей надежду, придали ей сил. А теперь… а теперь все опять было разрушено. Перед самым ее носом захлопнули дверь.

— Какая тебе разница? – Дес опустил глаза.

— М… мне?! – рявкнула Лиза. – Мне?! Какая мне разница?!

Пегаска резко занесла копыто и сильно ударила Десерто по лицу. От удара его развернуло в сторону, но все же он смог удержаться на ногах. Больше выносить все это Лиза уже не могла. Не разбирая дороги, она галопом рванула в сторону библиотеки. Из глаз уже вовсю текли слезы.

Глава VIII. Разбивая стены | Убийца боли

Зимний день подходил к концу. Солнце уползло за горизонт, оставив после себя лишь длинную красную полосу заката, окутавшую небо. Городок медленно погружался в вечерние сумерки. В окнах домов тут и там начинали зажигаться огни, улицы пустели, все вокруг постепенно замирало. Фрай угрюмо перебирал копытами по очищенной от снега мостовой, бросая взгляды то на сугробы у дороги, то на вечернее небо. Мысли жеребца сейчас были полностью заняты тем крайне необычным разговором, который произошел у него с Десерто днем. В голове попросту не укладывалось, как после всех тех издевательств, унижений и причиненной боли Дес не просто не испытывал к нему ненависти, а понимал и прощал его. Каждый раз. На месте Десерто Фрай ненавидел бы своего обидчика и любыми доступными способами пытался бы тому навредить, но это не был путь Деса. Кто-нибудь назовет это страхом, бесхребетностью и обыкновенной слабостью, но Смалл Фрай так не считал.

«Я сам был гораздо слабее…»

После появления в школе этой девчонки Фоулер, обыденная жизнь полетела в Тартар. Тот злополучный вечер, когда Фрай с друзьями решил в очередной раз «проучить» Десерто, показал, что тот скрывал долгие годы. Он не боялся Фрая, не боялся его издевок, не боялся унижений, а самое главное, Дес не боялся боли. Ну, так Фрай считал, ведь в тот день, когда у Фоулер поехала крыша и она чуть не придушила Смалла, Десерто не побоялся выйти к ней лицом к лицу. Правда, по голове он получил знатно, но это не отменяет того факта, что он действовал очень смело. Когда эта чемпионка по «чему-то-там» замахивалась копытом, сердце и душа уходили в пятки, лишая возможности здраво рассуждать. Но это не работало в случае Десерто. Та черта, которая в мгновение ока заставила Фрая не просто зауважать странного паренька, маскирующегося под пони, а даже начать его бояться.

А что же до самой Фоулер? Кобылка явно была к нему неравнодушна. Хотя, «неравнодушна» — не самое точное слово. Пусть Фрай и крайне редко видел эту парочку вместе, но по действиям дочки этого бизнеспони даже тупой бы догадался, что она втрескалась в этого чейнджлинга от кончиков ушей до хвоста. Гораздо более странным было то, что он всячески этому противился, считая, что она всего лишь хочет его использовать. Странно то странно, но что Фрай вообще о нем знал? Да практически ничего. А что он знает о дочке Фоулеров? Ровно столько же и даже меньше. Потому, делать выводы, что Дес вел себя неправильно или как-то там еще, – гораздо глупее. Он не знает и толики того, что творится между этими двумя. Это одновременно и пугало, и удивляло. Он живет в этом городке всю свою жизнь и, казалось бы, должен был уже что-нибудь знать о нем и о его жителях, но на самом деле все оказалось совсем не так. Это и неудивительно, если почти всю свою жизнь ты вел себя, как задница…

«Или заноза в этой самой заднице…»

Однако сегодняшний разговор был богат не только на сюрпризы, но и на откровения. Десерто каким-то образом не просто догадался, а попал в точку. У Фрая были огромные проблемы с его родителями. Вернее, с одной из родителей – матерью. Как бы так сказать помягче, Фрай ее не просто не любил, он ее ненавидел. Она тоже не оставалась в долгу. С самых ранних лет, Смалл и не помнил, чтобы она улыбалась ему или говорила что-то приятное. Постоянные крики, обвинения, давление – только это и ничего больше. По утрам на завтрак он получал порцию упреков, на обед с собой брал унижения, а вечером, если настроение у старой идиотки было скверным, к крикам и оскорблениям добавлялась пара-тройка ударов на десерт. Если бы в Эквестрии был ад, то он находился за порогом дома Смаллов. В то время как кобылки и жеребцы после занятий спешили вернуться домой, для Фрая это каждый раз было сродни пытке.

Но пугало сейчас совсем не это. Пугало то, что Десерто каким-то образом все понял. Но как?! Вопросов было больше, чем ответов. К тому же, приемный сын Хартов посоветовал Фраю поговорить с матерью. Просто поговорить! К своему огромному удивлению, Смалл и не помнил, чтобы он когда-либо разговаривал с ней. Вот так, сидя друг напротив друга и общаясь. Такого никогда не было. Все как всегда начиналось криками, упреками и заканчивалось летящими во Фрая предметами, некоторые из которых попадали в цель. Спрятаться можно было только в своей комнате, куда разъяренная кобыла заходить не любила.

Фрай никогда не задавал вопрос «Почему все так происходит?» до сегодняшнего дня. Он не раз видел матерей со своими жеребятами и то, как они ласково терлись мордочками о своих детей, как они их подбадривали и улыбались им, заставляло Фрая люто завидовать и ненавидеть всех вокруг. Пусть он и не понимал, почему его мама так его не любит, но он никогда не задавался вопросом – почему так?

— «Хватит… Я так больше не могу…» — фраза, которую Десерто сегодня произнес перед дочкой Фоулеров. Что именно она значила, Фрай не знал, но она точь-в-точь отражала то, что сейчас было у него на душе. Он тоже устал так жить, разум и сердце требовали перемен. Больше всего сейчас хотелось разрушить этот порочный круг, в котором он пребывал все эти долгие годы. Если проблема в нем – он постарается исправиться. Ведь… Десерто был прав. Какой бы ужасной, жестокой и скверной не была Смалл Лиф – она была матерью Фрая. Изменить это было невозможно, как и убежать от этого. И в глубине души, несмотря на все то, что ему приходилось выносить изо дня в день, он все равно ее любил. Как сын любит мать. Но если причина не в нем… то Фрай сделает все возможное и даже больше, чтобы ей помочь.

На улице уже стемнело, а во всем доме свет горел лишь в окне его матери. Входная дверь тихо скрипнула, впуская жеребца в темный коридор. Сбросив седельные сумки, Смалл двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж. Вокруг царствовали тишина и темнота, вызывая очень неприятные чувства, словно жеребец пришел не домой, а в место, полное страхов и неизвестности. Но только пройдя через этот ужас, он, наконец, сможет что-нибудь изменить в своей жизни. И сделать это нужно сегодня! Сейчас! Второго шанса уже не будет! Никогда!

Фрай поднялся на второй этаж. Жеребца встретила все та же темнота, и лишь тонкая линия света, идущая из-под закрытой двери комнаты его матери, нарушала царящий вокруг мрак. Сердце бешено заколотилось, к горлу подступил ком. Фрай уже и не помнил, когда он последний раз так сильно переживал и боялся сделать первый шаг. Ноги буквально приросли к полу, отказываясь двигаться. Но решимость изменить все, прервать эту череду мучений и избавиться от постоянного давления, была гораздо сильнее страха. Доски под копытами слабо заскрипели. Шаг за шагом, Смалл приближался к комнате. Наконец, встав напротив закрытой двери, он поднял голову. Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, а голова лопнет от перенапряжения. Первый раз в своей жизни Фрай хотел зайти в эту комнату и найти там не озлобленную кобылу, ненавидящую его и всех вокруг, а свою мать. И он найдет ее сегодня, чего бы это ему ни стоило!

«Десерто прав!»

Фрай толкнул дверь копытом. Жеребца встретила хорошо знакомая небольшая комната. На противоположной от входа стороне находилось большое окно с широкими вертикальными жалюзи белого цвета, полностью закрывающими его. Под ним стоял длинный деревянный комод, уставленный различными побрякушками, многие из которых были сильно побиты от частых полетов в сторону Фрая. Некоторые попадали в него, а некоторые врезались в стену и лишались какой-нибудь своей части. По левую сторону от окна стоял широкий черный шкаф. Фрай помнил, как, порой, он прятался в нем, надеясь, что разъяренная мать не сможет его найти. Когда она, само собой, его все же находила, влетало ему еще больше, чем обычно. Прямо напротив шкафа, справа от комода, стояла широкая расстеленная кровать с розово-белой простыней и одеялом. Фрай сглотнул.

«Сейчас… или никогда…»

На кровати сидела единорожка желтого цвета и длинной фиолетово-оранжевой гривой, заплетенной в пучок. На носу у нее были надеты красные очки-пенсне. Стоило Фраю открыть дверь, как она тут же отвлеклась от чтения лежащей перед ней газеты, в которой она делала пометки карандашом, и, отложив его в сторону, подняла взгляд на сына. Ее пурпурные глаза, точь-в-точь такие же, как и у Фрая, сердито смотрели на него. Внутри Смалла все похолодело. Перед глазами вновь всплыли горькие воспоминания обо всех разговорах с матерью, которые почти всегда заканчивались криками, попытками уклониться от брошенных в него предметов и бегством. Но на этот раз, среди страхов, сковывающих волю ледяной хваткой, сидело что-то очень маленькое, но очень яркое и смелое. Почему-то для Фрая оно имело образ Десерто в его истинной форме – чейнджлинга. Он смотрел на Фрая парой желтых горящих глаз, а весь его вид словно говорил «это пора прекращать». Эта одна маленькая мысль была сильнее, чем все старые страхи, лютующие на душе Фрая. Точка невозврата пройдена, назад дороги нет.

— Опять проблемы в школе? – грозно произнесла Лиф, глядя на сына.

— Нет, — тихо произнес он, потупив взгляд.

— Тогда что ты опять натворил? – спросила она.

В голосе матери уже вовсю ощущалось нарастающее раздражение. В принципе, как обычно это всегда и было. Еще пара фраз, и она сорвется на крик, а во Фрая полетит что-нибудь оскорбительное или, скорее всего, что-то тяжелое.

— Ничего, — жеребец помотал головой.

— Тогда что ты тут забыл? – еще более грозно спросила Лиф.

Фрай сделал глубокий вздох и поднял голову, встретившись взглядом с матерью.

— Я… — произнес он.

— Ну?! – рявкнула Лиф.

Фрай стиснул зубы.

— Мама, я хочу поговорить… — ответил Смалл.

— Мне некогда! – фыркнула она, вернувшись к газете. – Уходи!

Жеребец не шелохнулся. Через несколько секунд она вновь подняла сердитый взгляд на сына.

— Ты не понял? – прорычала она. – Я сказала, что занята! Пошел вон!

Единорожка ткнула копытом в сторону двери. Лиф теряла терпение, в ее глазах читалась злоба. Еще мгновение, и она сорвется на крик. Внутри Фрая все сжалось от страха. Неожиданно перед ним в мыслях возникло лицо Десерто.

— «Разве… ты ее не любишь?» — произнес он.

«Л…люблю…»

— «Тогда помоги ей»

«Но… если у меня не получится?..»

— «Получится. В глубине души, где-то там, она тоже любит тебя»

«Я боюсь. Она опять начнет кричать и бить меня…»

— «Терпи. Это все же твоя мама. Все мамы любят своих детей»

«Наверное… все…»

Фрай смотрел в глаза злящейся единорожке. Сейчас этот комок гнева не был даже близко похож на любящую и заботливую мать, как у всех его друзей и знакомых. Но что-то подсказывало Фраю, что она где-то там, за этой завесой ненависти и злости. И его задача, его цель, его святая миссия — вырвать ее из лап этого безумия. Внутри Фрая что-то щелкнуло. Какой-то хорошо спрятанный рубильник, который как будто открыл потайную дверь, хранящую от посторонних глаз безграничные запасы уверенности и веры в то, что все будет хорошо. Все это время он был один на один против этой огромной армии страхов и отчаяния, но вот пришло время перемен! Рядом с ним теперь было что-то светлое и доброе. Что-то настолько яркое и теплое, что даже самые жуткие страхи и сомнения в его свете казались пылью, незначительной преградой, которую можно просто переступить и оставить позади. Внутри Фрая вспыхнул огонек надежды, разгорающийся все сильнее и сильнее с каждой секундой.

— Мама… — вновь произнес Смалл. – Почему?..

Он сделал шаг к кровати, где сидела Лиф.

— Что «почему»? – сквозь зубы прошипела единорожка.

— Почему ты все время злишься на меня? – Фрай сделал еще один шаг вперед.

— Потому что ты – моя самая большая ошибка! – рявкнула она.

Лиф встала с кровати, громко топнув копытом по полу, и вновь указала на дверь. Лицо матери уже горело от гнева.

— Пошел вон! Или тебе непонятно, идиот?! – крикнула она.

— Но… почему, мама? – вновь тихо спросил Фрай.

Он сделал еще один шаг в сторону единорожки. Лиф гневно отстранилась, подхватив телекинезом лежащую на комоде книгу и выставила ее перед собой. Фрай продолжал осторожно двигаться к ней, глядя прямо в глаза.

— Я тебя предупреждаю! Последний раз! – вновь крикнула она. – Проваливай в свою комнату, кретин, или тебе не поздоровится!

Смалл продолжал идти вперед, глядя на кобылу перед собой. В эту же секунду ему в лоб прилетела тяжелая книга, которую Лиф держала в магическом захвате. Удар был довольно сильным, поэтому Фрай, от неожиданности, чуть не потерял равновесие. От такого точно останется приличная шишка, но это было неважно. Поморщившись от боли и тряхнув головой, он вновь посмотрел на мать и сделал еще один шаг к ней.

— Спятивший придурок! – выпалила Лиф.

В ее магическом захвате появился еще какой-то предмет, а сама она отступила ближе к кровати, прижавшись к ней спиной. Это было странно, но ни злые выкрики, ни очередные бросания предметов не бесили Фрая, как это обычно бывало. Ему сейчас было все равно. Что бы она ни сделала, что бы она ни сказала, он все равно шел к ней.

— Почему?.. – полушепотом произнес Фрай, сделав еще один шаг.

— УЙДИ! – крикнула Лиф.

В сторону Смалла полетело еще что-то, ударившись в грудь. Ушибленное место тут же неприятно отозвалось вспышкой боли, которую он просто проигнорировал. С очередным криком матери во Фрая вновь полетела комнатная утварь, но на этот раз мимо, а он продолжал медленно приближаться к беснующейся единорожке с единственным вопросом на устах – «Почему?».

— Спятившая тварь! – взревела Лиф.

В сторону Фрая полетела косметичка, которая больно врезалась в его левую бровь. По скуле и щеке потекло что-то теплое, но Смалл проигнорировал и это. Следующий выпущенный предмет ударился в губу, заставив того отступить на шаг назад. Тряхнув головой и стерпев болезненные ощущения, Фрай вновь поднял взгляд на Лиф и опять шагнул вперед.

— УЙДИ ПРОЧЬ!!! – кричала она, вновь бросая что-то в сторону сына.

— Почему, мама?.. – шептал он.

Очередной шаг, очередной выкрик, очередной бросок. Но чем больше злилась Лиф, тем больше в ее глазах Фрай видел не испорченную истеричную кобылу, которая ненавидит всех, включая собственного ребенка, а затравленную и загнанную в угол единорожку, потерявшую всякую надежду и цель в жизни. Она сейчас… очень сильно напоминала Десерто, когда Фрай вместе с друзьями очередной раз бил и оскорблял его на глазах у всей школы. От этой мысли внутри стало горько и больно.

— Я вызову полицию!!! – вновь истерично крикнула Лиф.

Она бросила во Фрая пенал с карандашами, которые тут же разлетелись по полу и покатились в разные стороны. Он уже был на расстоянии вытянутого копыта от нее. Прижавшись спиной к кровати, единорожка истерично кричала и махала копытами, стараясь не подпустить к себе сына.

— Нет! Уйди прочь! Тварь! – она сильно ударила Фрая в ухо, заставив того поморщиться.

— Мама… — прошептал Смалл.

Фрай резко подался вперед, подойдя вплотную к Лиф. Ее крик уже превратился в визг, а хаотичные размахивания копытами стали отчаянными. Не говоря больше ни слова, Смалл прижался головой к единорожке и крепко обнял ее. Впервые в жизни. Он обнял свою маму. Было все равно, что она кричит, бьет его, ругается. Боли он почти не ощущал, чувствуя лишь тепло. Фрай, наконец, смог ощутить, что же это такое – обнимать свою самую дорогую в жизни пони. Глаза наполнились слезами.

— Почему… мама?.. — всхлипнул Фрай. – Почему ты меня ненавидишь? Что я сделал?

Лиф задрожала и тяжело вздохнула. Подобное поведение ее сына сильно испугало единорожку и теперь, очутившись так близко к нему, она резко умолкла. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь голосом Фрая и громким дыханием Лиф.

— Прости меня… – вновь полушепотом произнес Смалл, сильнее прижимаясь к ней. – Прости меня, мама…

Из его глаз уже вовсю текли слезы.

— Прости меня… — продолжал Фрай. – Я не знаю, чем я тебя так разозлил… Не знаю, но прости меня… прости меня за все…

Лиф молчала. Не было ни криков, ни угроз, ни попыток его ударить. Единорожка неподвижно сидела в объятиях сына и молчала. Так продолжалось несколько долгих минут, которые превратились в вечность.

— Я так больше не могу, мама… — дрожащий голос Фрая нарушил молчание. – Я устал. Я хочу, чтобы мы были счастливы. Прости меня… за все…

Он громко всхлипнул. Лиф всегда была нетерпеливой, как, впрочем, и он сам. Фрай постепенно вспоминал, что замечал за матерью попытки поговорить с ним, но она всегда натыкалась на стену из штыков, что было неудивительно, ведь Лиф поступала с сыном точно так же. Им обоим постоянно не хватало терпения, но не сейчас… Сейчас у Фрая его хватит на них обоих.

— Я… я люблю тебя, мама… — Смалл сильнее прижался к единорожке.

Копыта Лиф медленно опустились на шею сына, а сама она прижалась своей головой к макушке Фрая и крепко его обняла. Все тело единорожки задрожало, а затылок Смалла почувствовал что-то теплое. Лиф протяжно всхлипнула.

— Тебе не нужно извиняться… — шепотом произнесла она, сильнее обняв сына. – Это… это я виновата…

Единорожка погладила сына по спине.

— Ты… ты не виноват… — мама тяжело вздохнула. – Просто… ты так похож на него… на твоего отца. Он бросил меня, пока я была беременна тобой, оставив ни с чем…

Лиф крепче прижалась к сыну.

— Я… я его ненавижу за это… — сердито произнесла она. – Он превратил всю мою жизнь в ужас…

Фрай отстранился от матери, посмотрев в ее заплаканные глаза.

— Но, мама… — он отрицательно помотал головой, — я не брошу тебя! Я люблю тебя! Я всегда буду рядом!..

Лиф прижалась носом к сыну. Ее губы дрожали.

— Да… малыш… — шепнула она. – Это я должна извиниться… Ты — не он. Ты — мой сынок, а я просто тупая истеричная идиотка… и нет мне прощения…

— Нет! – Фрай помотал головой. – Ты моя мама. Ты – хорошая! Я знаю. Всегда знал!

Лиф взяла лицо сына в копыта и посмотрела ему в глаза.

— После всего того… — слова ей давались с трудом. – Я так ужасно с тобой поступала…

— Я не виню тебя! – произнес Фрай, взяв копыта матери в свои. – Я просто хочу, чтобы мы были семьей. Чтобы ты по выходным готовила мне сладости, а я рассказывал, как прошел день в школе… Как у всех моих друзей!

Глаза Лиф вновь наполнились слезами, а голова упала на грудь сына.

— Прости меня, малыш… — тихо сказала она. – Прости меня за все…

Единорожка подняла голову, посмотрев на Фрая заплаканными глазами.

— Я хочу стать лучше… для тебя, — добавила Лиф и погладила его по щеке. – Сможешь ли ты простить свою глупую мать и дать ей второй шанс?

Фрай широко улыбнулся и кивнул. Слезы горечи стали слезами радости. На душе внезапно стало тепло, словно в мире, где несколько лет шел дождь, он вдруг закончился. Сквозь серые тучи на сырую и мрачную землю упали первые теплые лучи солнца. Наступало время перемен.

— Я люблю тебя, Фрай, — Лиф вновь всхлипнула, поцеловав сына. – Ой… у… у тебя кровь…

Она осторожно вытерла запекшийся ручеек крови с рассеченного лба.

— Ерунда, — улыбнулся Фрай. – Я вернул маму. Это важнее.

Единорожка кивнула. Ее глаза вновь наполнились слезами. Но уже от счастья.

---

Одинокий порыв ветра устремился по улице и поднял несколько падающих снежинок вверх. Пронеся их над землей, он мягко опустил крохотные хрупкие звездочки на большой сугроб. Утро сегодня выдалось морозным, но Фрая это не заботило. Он тихо сидел около калитки одного из домов, опираясь на забор, и ждал. Произошедшее вчера все еще никак не укладывалось в голове и казалось, что все это был лишь приятный сон и скоро жеребец проснется. Но нет, ведь во сне ты не чувствуешь боль, а разбитая губа, рассеченная бровь, подбитый глаз и ушиб на груди ясно говорили Смаллу, что все вокруг реально. И это было неимоверно приятно — терпеть все эти неприятные ощущения, ведь вчера его жизнь не просто круто изменилась, она развернулась и рванула в обратную сторону, в ту, где горел свет.

Фрай вновь широко зевнул. Прошлую ночь он почти не спал, разговаривая с мамой. Было странно осознавать, что за все эти долгие годы они оставались чужими друг для друга, но вчерашним вечером они, наконец, смогли это исправить. Это было еще одно потрясающее ощущение – узнавать свою семью заново, делиться секретами и откровениями. Сегодня мама пообещала, что приготовит к его возвращению что-нибудь особенное. Если, конечно, вспомнит, как это делается. Мысль об этом не давала жеребцу покоя – сегодня, впервые, он желал вернуться домой пораньше, а не оттягивать этот момент как можно дальше. Только это все потом, сейчас же его ждали уроки в школе и крупное мероприятие, подготовленное в поддержку команды по хуфболу. Но перед этим стоило сделать еще одну вещь… вернее, несколько вещей.

Смалл поежился. Сегодня он встал гораздо раньше обычного и, попрощавшись с мамой, рванул в сторону центра города, чтобы успеть вовремя. Теперь же оставалось сидеть и ждать, пока он выйдет. Фрай подул на копыта.

«Надо было захватить и свитер»

За невысоким забором послышался звук закрывающейся двери и шаги по снегу. Через несколько мгновений калитка с тихим скрипом открылась, выпустив на улицу крупного пегого жеребца оранжево-красной масти. Он тут же остановился, заметив Фрая.

— Привет, здоровяк, — улыбнулся Смалл и кивнул.

— Фрай? – Роар сердито нахмурил брови. – Чего тебе надо?

В тот день, когда дочь Фоулеров свихнулась и чуть не убила Десерто в лабиринте, прямо перед этим она чуть не выбила дух из Роара, лягнув того так, что этот здоровый жеребец отлетел почти в самый конец коридора. Само собой, после того случая, Роар, как и Буч с Голдом до него, сказал, что больше не будет заниматься чем-то подобным. Конечно, на голову жеребца, как и всем бывшим друзьям Фрая, свалилась куча оскорблений и обвинений в трусости, а позже, когда Смалл увидел Роара записавшимся в художественный класс, он кинул в его сторону несколько крайне нелестных высказываний и высмеял. Да, сейчас Фрай прекрасно осознавал, что все совершенное им тогда – признак пришибленного идиота. Идиота, который в одночасье растерял всех друзей. И поделом, ведь он их не ценил, поэтому Смалл в полной мере заслужил свое наказание.

— Да я ненадолго… — Смалл виновато почесал затылок, опустив голову.

Роар повернулся к нему, выжидающе глядя в ответ.

— В общем… — Фрай выдавил глупую улыбку.

«Ой, ну хватит!»

Смалл сердито фыркнул, стер с лица дурацкую ухмылку и повернулся к бывшему другу.

— Я идиот, Роар, — произнес Фрай.

— Тоже мне новость, — подтвердил тот.

— Верно… — хмыкнул Смалл.

Он встал с места и отряхнул налипший снег.

— Я был конкретной задницей, и тебе есть за что на меня злиться, — кивнул Фрай. – Но… я просто хочу извиниться.

Он вновь посмотрел на Роара и, облизав губы, вновь кивнул.

– Простого «прости» тут явно мало, — Фрай вздохнул, — и мне стоило бы рожу начистить, но…

— Кто-то уже справился и без нас, — хмуро заметил жеребец.

— Ага, — усмехнулся Смалл, постучав копытами друг о друга. — Ладно, не буду больше тебе парить голову. Прости, я был не прав. Это все, что я хотел сказать, спасибо, что выслушал.

Фрай быстро развернулся и зарысил прочь.

— Э… Фрай? – неуверенно произнес Роар, когда тот был уже довольно далеко.

— Ой, точно! – Смалл стукнул себя по лбу.

Фрай повернулся, указав на жеребца копытом и ухмыльнулся.

— Я чуть не забыл! – крикнул он Роару. – У тебя классные картины выходят! Честно! Продолжай в том же духе!

Не дожидаясь ответа от бывшего друга, Фрай развернулся и перешел в легкий галоп. Он помнил, что все его друзья… бывшие друзья выходят из домов в разное время, поэтому, чтобы успеть застать их всех по пути в школу, нужно было торопиться. Лучше было это делать именно сейчас, ведь во время перерыва подходить к ним, особенно после тех нелестных высказываний в их адрес… Уж если решил просить прощения, тянуть с этим определенно не стоило.

Миновав бакалею и свернув около кинотеатра, который уже несколько дней готовили к новым сеансам по случаю начала каникул, Фрай свернул на длинную торговую улицу, где располагались многочисленные магазинчики и лавки. Днем тут кипит жизнь, но сейчас было раннее утро, а торговля начнется не раньше, чем через пару часов. Тут Фраю предстояло самое сложное испытание – оба брата-близнеца. После того случая, когда Десерто явил им свою истинную личину, один из братьев – Голд — был сильно напуган. Но, к сожалению, тогда авторитет и идиотизм Фрая был еще достаточно крепок в их компании, так что он попросту надоумил всех остальных отомстить «трусу», закидав его шарами с водой. Теперь Фраю предстоит поплатиться за все совершенное.

Он остановился около большого ювелирного салона, где жила и работала семья Бим – лучшие и единственные ювелиры во всем городе. Их магазин «Алмаз и Жемчуг» был поистине жемчужиной этой улицы. Широкое двухэтажное здание, чей первый этаж был выкрашен в угольно-черный цвет, а второй имел алый оттенок. Наверху находилась массивная вывеска с названием, по контуру которой располагались бриллианты и жемчужины. Завораживающее зрелище, особенно, когда на нее падал свет. По периметру дома стоял невысокий каменный забор, украшенный металлическими пиками, выкрашенными в красный цвет. У семьи Бим вообще была какая-то непонятная природная любовь к черному и красному цвету, но от подобных замечаний они всегда отшучивались. Сами родители Голда и Сильвера были очень милыми пони, пусть и со своими причудами. Но кто из нас не без причуд? Остановившись около ворот, Фрай, стараясь восстановить дыхание, сел на снег и стал ждать.

Не прошло и нескольких минут, как по другую сторону от забора послышался звон колокольчика, говорящий о том, что кто-то открыл входную дверь. Прозвучало несколько слов прощания, после чего вышедшие на улицу двинулись к воротам. Воспоминания о том, как Фрай сильно обидел одного из близнецов, больно сдавило грудь. Стало даже немного не по себе, ведь Голд вполне мог и наброситься на него. Хотя, почему бы и нет. Если Смалл сейчас потеряет пару зубов, это будет вполне заслуженно.

Калитка отворилась, и через нее на улицу вышла пара жеребцов. Оба близнеца были как две капли воды похожи друг на друга – песочного цвета шерсть и коричневая грива, вечно стоящая дыбом. Но Фрай, как и все друзья братьев, отлично знали, что у них есть существенное отличие – глаза. У Голда они были, как нетрудно догадаться, золотого цвета, а у Сильвера – серебряного. По словам их матери, Кристал Бим, именно поэтому они и получили такие имена. Заметив Фрая, Сильвер повернулся в его сторону, ткнув брата в плечо, и указал на неожиданного гостя.

— Ты че тут забыл? – сердито произнес он.

Голд, в отличие от брата, решил на слова не размениваться. Увидев Фрая, он резко рванул к нему.

«В правый, пожалуйста…»

Мгновение, и Голд что есть силы приложился левым копытом прямо Фраю в скулу. Из глаз полетели искры, дыхание сбилось, а сам Смалл еле удержался на ногах. Он отшатнулся назад, с трудом поднимая голову. Голд тяжело дышал и гневно сверлил его взглядом.

— Есть за что… — кряхтя, произнес Фрай.

Он тряхнул головой, но это лишь усилило боль, охватившую все его лицо и лоб. Смалл выставил копыто в сторону Голда, пытаясь остановить его от очередного рывка.

— Можно… секунду… — жеребец потер ушибленный глаз.

Лицо близнеца горело от ярости и гнева. И Фрай его прекрасно понимал. Но все же сказать эти слова было нужно. Пусть даже через мгновение он и потеряет сознание от очередного удара, распластавшись на снегу. Плевать.

— Я хочу сказать, — продолжил Фрай, — что мне очень жаль.

Он посмотрел на Голда.

— Да пошел ты! – рявкнул тот, сердито стукнув копытом, и отвернулся.

По левой скуле потекло что-то теплое. Видимо, рассеченная бровь дала о себе знать. Фрай, шатаясь, встал на ноги, и вновь потер ушибленный глаз. Голова тут же закружилась. Надо было отдать должное, бить Голд умел.

— Да, пора бы, — шепнул сам себе Смалл и чуть громче добавил: — Еще раз, простите, если сможете…

Взгляд остановился на Сильвере. Тот не двигался, молча глядя в ответ. Фрай сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить звенящую голову, вытер тыльной стороной копыта тонкий ручеек крови со щеки и медленно двинулся прочь.

— Бывайте, ребята, — он отсалютовал копытом обоим близнецам и грустно добавил: — было приятно знать вас.

Смалл пересек улицу, свернув на соседнюю. На душе скребли кошки, но Фрай знал, что это нормально. Чувство вины это всего лишь следствие всего того, что он совершил в прошлом. Большая часть дела сделана, остался лишь один – Буч. Дом последнего из бывших товарищей Фрая располагался аккурат по дороге к школе. И как самый большой из всей старой компании, Буч был и самым неторопливым. Остальным часто приходилось ждать его, когда вся банда собиралась идти куда-нибудь. От этой мысли во рту Фрая стало горько.

«Ну, хватит ныть!»

Дом, где жил Буч, выплыл из-за угла улицы, которая вела прямиком к школе. Постройки тут были непримечательные, выделяясь лишь мелкими деталями и украшениями, повешенными на них хозяевами. Перед глазами Фрая предстал аккуратный домик с соломенной крышей и деревянными стенами, расписанными причудливыми узорами. Смалл неожиданно для себя вспомнил, что мама Буча была прекрасным художником, поэтому, видимо, тяга к искусству была у него в крови. Но из-за своей идиотской вредной натуры Фрай постоянно высмеивал тех, кто любил петь, рисовать или писать, называя их снобами, тупицами и слабаками. Но снобом, тупицей и слабаком, как оказалось, был только сам Фрай. Жаль, что он осознал это слишком поздно. Вернее, ему помог осознать один чейнджлинг.

Фрай сел около калитки последнего дома, который ему было необходимо сегодня посетить, и сделал глубокий вдох. Голова после удара Голда все еще гудела, а из-за отступившей волны адреналина лицо разболелось еще сильнее. Но это было не страшно. Забавно, но теперь уже оба глаза Фрая были с синяками, что идеально дополняло рассеченную бровь и разбитую губу – он собрал полный комплект! Мысль заставила жеребца усмехнуться.

За невысоким деревянным заборчиком скрипнула открывающаяся дверь. Фрай сделал еще один глубокий вдох, прислонившись спиной к доскам, и потер ушибленный глаз. Интересно, а если бы в тот день, когда они решили закидать Десерто шарами с краской, по лицу Смалла приложила дочь Фоулеров – чемпионка по «чему-то-там», болело бы так же сильно или он бы просто сразу вырубился? Калитка тихо скрипнула и сквозь нее, помахав копытом, вышел здоровый серый жеребец. Буч действительно был здоровяком и, конечно, если бы не Фрай и природная осторожность самого жеребца, его бы даже взяли в команду по хуфболу. Оставалось надеяться, что он обижен чуть меньше, чем Голд, и бить Фрая не будет. Ведь если сейчас в него приложится такая здоровая махина, как Буч, Смалл точно сегодня больше никуда не пойдет. Но у жеребца остался маленький козырь в рукаве, который, вероятно, поможет ему избежать очередной порции популярного этим утром блюда — «копытом по морде».

— Привет, здоровяк, — улыбнулся Фрай, кивнув бывшему товарищу.

Буч остановился, удивленно уставившись на Смалла. По лицу жеребца всегда трудно было понять, что именно у него на уме. Поэтому единственно верное решение, которое пришло в голову к Фраю, – не тянуть с извинениями.

— Ты только это… — Смалл неуклюже встал и выставил вперед одну из передних ног. – Выслушай меня, я быстро, лады?

Буч промолчал. Он продолжал смотреть на стоящего перед ним Фрая и не двигался.

«Ну, уже неплохо…»

— Я хотел извиниться, Буч, — Фрай потер ушибленный глаз. – Я был не прав. Музыка – это здорово…

Смалл кивнул, прикусив губу. Его бывший товарищ продолжал молчать, что заставляло нервничать еще сильнее.

— И да, еще одно, — произнес Фрай.

Он достал из седельной сумки конверт и протянул его Бучу.

— Это… — неуверенно произнес жеребец.

«Так, осторожно…»

— Это записки от… от Свифт, — Фрай виновато улыбнулся. – Нет, я их не читал… Они предназначались тебе, но я… успевал их перехватывать.

Фрай постучал копытами друг о друга. Буч, не произнося ни слова, продолжал смотреть точно на него, словно огромный исполин на маленького жука. Осознание того, что этот крупный жеребец от обиды сейчас может просто наступить на Фрая и раздавить, пугало еще больше.

— В общем… — Смалл положил конверт на снег перед собой. – Ты бы с ней поговорил, потом… как-нибудь. За это, кстати, тоже прости, что не говорил тебе. Да, я знаю, я идиот…

Фрай неуклюже толкнул конверт к Бучу. Жеребец остановил его копытом и поднял с земли, опять не проронив ни слова. Его синие глаза скользнули к предмету у себя в копытах и быстро вернулись на Фрая.

— Ну, мне пора, — на лице Смалла вновь возникла извиняющаяся ухмылка.

Он сделал шаг назад, чуть не поскользнувшись, но сумел удержаться на копытах, и отсалютовал копытом Бучу.

— Береги себя, здоровяк, — грустно произнес Смалл. — Было приятно знать всех вас.

Фрай легкой рысью устремился вдоль улицы, оставляя Буча позади. Ну, дело сделано. Осталось всего-ничего – как-нибудь выловить Десерто и извиниться еще перед ним. Да, тот говорил уже, что не держит обиды, но Фрай корил сам себя. Очень жаль, что Дес принял на себя вину за сожжённые контрольные. Это, кстати, тоже никак не укладывалось в голове Смалла. Зачем ему это было делать? Но самое важное было другое – так как вину на себя взял именно Дес, те ученики, чьи контрольные были сожжены, теперь будут их переписывать. То есть, будет переписывать и сам Фрай, ведь он завалил этот тест. А завал означал лишь одно – второй год. Поначалу, пока мисс Варден была уверена, что поджег – дело копыт Смалла, она бы и не подумала одобрять для него переаттестацию. Собственно, ради нее Фрай и задумал их сжечь, но не учел всех деталей. А теперь… а теперь от этого на душе стало еще грустнее, ведь Десерто опять дал ему второй шанс. За один день он подарил этому тупому второсортному школьному хулигану слишком много возможностей стать лучше. Слишком, ведь за все издевательства в течение долгих лет Смалл не заслуживал и крохи этого. И от этой мысли Фрай готов был провалиться сквозь землю от стыда перед этим затравленным пареньком.

Фрай не заметил, как оказался у главного входа в школу. Судя по вялотекущему потоку родителей и учеников, а также большим часам около входа, до занятий оставалось целых двадцать минут. Да, каким-то чудом Смалл умудрился успеть извиниться перед всеми бывшими друзьями и прийти на занятия с запасом. Как так получилось – сено его знает, думать об этом не было желания. Пройдя главный холл, он свернул к школьным шкафчикам. В некоторых из них уже копошились ученики, но большая их часть все еще была закрыта. Проходя мимо одного из таких закрытых шкафчиков, Фрай остановился.

— Ну, привет… — шепотом произнес он и улыбнулся.

Перед ним была железная дверца с новеньким навесным замком. Она была недавно выкрашена, но даже это не могло скрыть царапин и вмятин, оставленных на ней долгими годами взломов и ударов. Не могла краска скрыть и часть выцарапанных слов, которые раньше были оскорблениями в адрес владельца этой ячейки. Фрай не раз взламывал этот самый ящик, подсовывал туда всякие ловушки, дохлых животных или просто портил или выкидывал все содержимое на пол. Но шкафчик, как и его владелец, каждый раз восставал из пепла – на него вешался новый замок, дверь аккуратно выравнивалась, а поверхность покрывалась новым слоем краски, если это было нужно. И теперь, глядя на этот многострадальный школьный шкаф, Фрай почему-то видел себя – такой же разбитый, одинокий, но не сломленный. В этом, как нетрудно было догадаться, Фраю помог владелец этого самого шкафчика, который каждый раз восстанавливал его до приличного состояния. Вот и сейчас, когда Смалл был разбит и брошен, Десерто возродил его из пепла, дав шанс на новую жизнь, дав ему возможность измениться.

«Блин…»

Фрай осторожно приблизился к ящику и дотронулся до него копытом, опустив голову. От этих мыслей на душе опять заскребли кошки. Проклятое чувство вины не покидало его со вчерашнего дня. Да, он обязан вновь поговорить с Десерто, но вот когда? Хотелось этого еще и потому, что он, наверное, единственный пони, который захочет с ним теперь разговаривать. Хотя… он ведь не пони, но это было неважно. Он был прав, Фрай боится одиночества. Теперь он это полностью осознал.

— Да… мне предстоит еще много работы над собой, — усмехнулся Смалл, постучав по дверце шкафчика.

Это было странно – разговаривать с дверью. Но так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, а шкафчик того, кто указал Фраю путь в сторону исправления, выглядел самой лучшей кандидатурой. Оставалось надеяться, что Смалл не поедет крышей и не станет разговаривать вообще со всеми предметами.

— Я помню, как первый раз взломал тебя, чтобы насолить Десу, — тихо произнес Фрай. – Довольно иронично, правда? Все закончилось именно там, где началось.

Жеребец поднял голову и посмотрел на замок.

— Припоминаю, как я сидел точно так же, ранним утром, и собирался сломать замок, чтобы подсунуть в шкафчик дохлую белку, — Смалл покачал головой. – А теперь этой дохлой белкой стал я.

Он еще раз коснулся дверцы.

— Ладно, не буду докучать еще и тебе, — шепотом добавил Фрай. – Надеюсь, когда-нибудь смогу сказать твоему хозяину спасибо. Мне пора.

Жеребец легонько постучал по дверце, тяжело вздохнул и сделал шаг назад. Еще секунду Фрай молча смотрел на ящик, после чего грустно улыбнулся и собрался было уходить, как вдруг что-то большое подняло его над полом и сдавило, лишая возможности дышать. Он словно оказался в стальных тисках. В глазах потемнело, ребра затрещали, дыхание перехватило, а голова пошла кругом. Осознать произошедшее было попросту невозможно, и единственное, что оставалось, – дрыгать копытами в воздухе, пытаясь закричать. Вернее, захрипеть.

— Эй, эй! Ты ж его придушишь! – рядом раздался знакомый голос Сильвера.

Стальные тиски разжались, позволив Фраю свалиться на пол и сделать глубокий судорожный вздох. Ребра все еще ныли, а голова ходила ходуном, мешая сосредоточиться и попытаться понять, что, сено побери, происходит.

— Ой! Я… я не хотел! Честно, — голос доносился откуда-то издалека, но тоже был, Тартар его возьми, очень знакомым.

Фрая кто-то похлопал по плечу.

— Прости, дружище, — произнес он, — я честно не хотел.

Переведя дух, он все же сумел собрать часть разбежавшихся мыслей в кучу. Смалл узнал голос — это был Буч.

«Но… Какого?»

Фрай прокашлялся и тряхнул головой, прогоняя пелену с глаз, и, с трудом сев, повернулся в сторону говорящих.

— Твои предки точно бизоны, а не пони! – Сильвер стукнул Буча по плечу.

— Да я честно не хотел! – развел копытами бугай.

Все это было похоже на какой-то очень странный сон. Только что Смалл сидел в одиночестве около шкафчика Десерто, а через секунду кто-то очень похожий на его бывшего друга подхватил его, чуть не раздавив. А быть может, как раз и раздавил, и Фрай сейчас мертв? Ноющие ребра и звенящая голова четко дали понять, что предположение оказалось ошибочным.

— Ч… что… как?.. – единственное, что сумел выдавить из себя Смалл, глядя на парочку рядом с собой.

— Ну и шустрый же ты… — послышался еще один знакомый голос.

Позади жеребцов показался запыхавшийся Голд, помогающий еще более замученному бегом Роару. Оранжево-красный жеребец тяжело дышал, словно только что пробежал марафон. Марафон на плечах у Голда. Фрай удивленно вытаращил глаза.

— Я… же… говорил… — с трудом выдавил из себя Роар, жадно ловя ртом воздух. – Я… плохо… бегаю…

— Это потому… что ты жирный, — фыркнул близнец, посадив товарища на пол и сел сам.

— У меня… — Роар поднял копыто, пытаясь возразить, — у меня… кость широкая…

— Ага, как и бока, — усмехнулся Голд.

Вот теперь Фрай совершенно перестал понимать, что происходит. Почему-то вся его старая компания в полном составе сидела сейчас перед ним. Разум лихорадочно подбирал все возможные объяснения, тут же отметая одно за другим.

— Так, сразу! – Голд ткнул копытом в Роара. – С тебя пятерка! За то, что я тащил твою тушу от самого магазина.

Бугай фыркнул. Близнец ткнул копытом в брата.

— А с тебя десятка! – грозно сказал он.

— Прям щас? – сердито произнес Сильвер.

— Прям щас! – топнул его брат.

Он встал с места и, подойдя к Сильверу, вытянул копыто.

— А это, типа, не может подождать? – огрызнулся близнец.

— Ага, а потом ты, как обычно, дашь заднюю, и плакали мои денежки, — Голд нахмурил брови. – Гони мои бабки, жеребчик.

— Что б тебя… — Фыркнул Сильвер.

Он залез в свою седельную сумку, достав оттуда небольшой мешочек, открыл его и принялся считать монеты. Голд закатил глаза и выхватил мешок из копыт брата.

— Э! – возмутился Сильвер.

— Маман нам всегда выдает по десятке, — фыркнул тот в ответ. – Нечего мне тут мозг лягать!

Его брат надул губы и отвернулся, встретившись взглядом с ошеломленным Фраем.

— А… ну мы тут, типа, поспорили, — пожал плечами Сильвер. – Останешься ли ты все таким же ослом.

Он почесал макушку и пожал плечами.

— Но то, что я увидел сегодня утром, — он помотал головой. – Честно, я охренел. Ну, мы вообще сперва не поверили, но после того как увидели, что к нам со скоростью Вондерболта, летит Роар…

Жеребец колко улыбнулся и указал копытом в сторону товарища. Тот, все еще восстанавливая дыхание, просто отмахнулся от его выпада. Все вокруг приглушенно усмехнулись. Да уж, Роар в костюме элитных летунов Эквестрии — воистину «завораживающее» зрелище.

— Вот же, — усмехнулся Сильвер, — это первый раз в моей жизни, когда я действительно рад, что проиграл спор.

— Но… я… — Фрай не мог подобрать слова.

Буквально пару минут назад он уже полностью смирился со своим одиночеством, посланным ему в наказание за ошибки. Но даже тут, каким-то странным образом, ему дали второй шанс? Серьезно?

— Слушай, — вперед вышел Голд, — мы все знаем, каким ты уродом был в последнее время.

Смалл кивнул, опустив глаза.

— Но… типа, — близнец почесал затылок, — сколько мы друг друга уже знаем?

Фрай на секунду задумался. Действительно, сколько? С пеленок? С того самого момента, когда скрестили сломанные ветки дерева около песочницы, возомнив себя Хранителями Света? О Богиня, как же давно это было.

— Лет с пяти, — ответил Фрай.

— Во, ага… — кивнул Голд, но через секунду добавил: — Ого, дохрена.

Он вновь почесал затылок, собираясь с мыслями и возвращая разговор на главную тему.

— Короче, — продолжил близнец, — да, ты в последнее время та еще задница, но… но мы все тебя давно уже знаем и через многое прошли. Пусть ты и пытаешься казаться всем «крутым», и это сильно бесило, но с тобой всегда было весело. Ты все еще наш дружбан. И я… Мы все не хотели бы, чтобы это все вот так закончилось.

Смалл опустил голову. Голд был прав, ведь Фрай тоже не хотел, чтобы все закончилось лишь потому, что он кретин. Последняя учебная неделя, видимо, неделя вторых шансов – их раздают направо и налево, нужно лишь не упускать возможность. Голд протянул копыто Фраю.

— Мир? – произнес жеребец. – Как в старые добрые? «Отсюда до бесконечности»?

Фрай протянул свое, громко стукнув о копыто товарища.

— Как в старые добрые, — кивнул он и широко улыбнулся.

Трогательный момент нарушил Буч. Бугай сгреб всех друзей в охапку и крепко обнял, подводя итог сказанному.

— Ребра… ребра! – простонал Фрай.

— Тише, паровоз! – Сильвер пытался выбраться из стального захвата друга.

— Ребята, вы самые классные! – ревел на весь коридор Буч, счастливо улыбаясь.

Через секунду он разжал хватку, позволив остальным жеребцам опуститься на пол, тяжело вздыхая и потирая ноющие бока.

— Сила есть… ума не надо, — помотал головой Роар, ткнув в плечо Буча.

Тот лишь виновато улыбнулся в ответ.

— Ты это, — Голд похлопал Фрая по плечу, — прости за глаз.

Смалл отмахнулся. Он повернул голову к близнецу, указав на свое лицо передними ногами, продемонстрировав уже имеющиеся синяки.

— Зато у меня теперь симметрия, — Фрай расплылся в дурацкой улыбке.

Вся компания заржала, чем привлекла внимание той небольшой горстки учеников, что были в коридоре.

— Кстати, а кто тебя так? – спросил Роар.

— Это? – Смалл указал на свое лицо. – А, ерунда. Это мы с мамой мирились.

Друзья удивленно вытаращили глаза.

— Долгая история, — отмахнулся Фрай.

— Ну, — Буч посмотрел на часы, висящие в коридоре, — время-то у нас пока есть.

Жеребец усмехнулся.

«Да, полно»

Утро действительно выдалось неимоверно удачным. К тому же сегодня Фрай узнал, что директор Варден объявила переаттестацию из-за сожженных тестов. Воистину – неделя вторых шансов! А виновник этого аттракциона невиданной щедрости сейчас отстранен от занятий. Это было несправедливо, но, к сожалению, Фрай ничего не мог поделать. Даже если он пойдет и сознается директору, она лишь отстранит его от теста. А это значит, что жертва Десерто будет напрасной. Но все же это было неправильно, этому парнишке и так пришлось многое вынести, а теперь ему снова приходится страдать. Фраю хотелось что-нибудь сделать, но что? Над этим вопросом стоит хорошо подумать.

Второй учебный день последней недели шел гладко, как масло по горячей сковороде, медленно приближаясь к большой часовой перемене. Стоило звонку прозвенеть, как на улицу тут же устремилась большая толпа учеников. Коридоры стремительно пустели, но Смалл не торопился присоединиться к общему веселью. Его мысли сейчас были в другом месте, а сам он брел к своему шкафчику. В тот самый момент, когда он перекладывал книги из седельной сумки в шкаф, до его плеча кто-то дотронулся.

— А? – Фрай повернул голову.

Перед ним стоял пони в черной толстовке и капюшоном на голове. Но большие передние зубы и изумрудные глаза сразу выдали личность этой таинственной фигуры. Перед Фраем стоял Дес. Глаза жеребца расширились от неожиданности. Он попытался что-то сказать, но был тут же остановлен Десерто.

— Тише! – тот приставил копыто к губам. – Без лишнего шума, прошу тебя.

Фрай несколько раз утвердительно кивнул, расплывшись в широкой улыбке.

— О, блин! Это ты! – еле сдерживая эмоции, затараторил он. – Десерто, ты просто не представляешь, как я тебе благодарен! Ты помог мне с мамой, с друзьями, с…

Дес жестом остановил его и кивнул.

— Я знаю, — тихо произнес он. – И я рад.

— Откуда? – Фрай недоуменно нахмурился.

— Я знал это с самого начала, — ответил Дес. – Я же тебе говорил, все пони добрые.

Он слабо улыбнулся. Почему-то сейчас в его взгляде читалась какая-то грусть. Это не были те разъяренные глаза, как в тот день, когда они с друзьями кидались в него шарами с водой, после чего Фоулер чуть их всех не поубивала. Или же те глаза затравленного жеребца, когда Фрай с компанией издевались над ним, нет. Сейчас они были печальными и уставшими.

— Что-то случилось? – осторожно спросил Фрай.

— Нет, — отрицательно помотал головой Дес. – Пока нет. В общем… я пришел сюда, чтобы попросить у тебя помощи.

— Дружище, проси чего хочешь! – Смалл расплылся в улыбке. – Я тебе по гроб жизни обязан. Кого прибить надо?

Десерто горько усмехнулся. Да, шутка явно была неуместна, но Дес виду не подал. Он оглянулся. Все ученики уже вышли на школьный двор, и в коридоре они остались одни.

— Помнишь, я просил тебя подтверждать, что бы я ни сказал? – спросил Десерто. – Вот сейчас нужно сделать что-то похожее.

— Ну… да, — кивнул Смалл. – Но, если ты опять будешь швырять меня в стену, хотя бы предупреди.

Дес усмехнулся и кивнул.

— А что ты задумал? – Фрай нахмурился.

— Увидишь, — вздохнул Десерто. – Пока что это тайна. Пойдем.

он повернулся и двинулся в сторону выхода. Фрай поспешил за ним.

— А куда мы? – поинтересовался Смалл.

— На общий двор, — ответил Дес.

Приблизившись к главному холлу, Десерто остановил Фрая около главной лестницы. Тело Десерто объяла зеленая аура, и через секунду около Смалла уже стоял Голд. Жеребец слегка опешил от такой неожиданности, но быстро взял себя в копыта.

— Подожди, — произнес Дес голосом близнеца.

Со стороны главного входа бежал серый единорожек, который что-то говорил идущей позади него ярко-оранжевой кобылке с фиолетовой гривой. В парнишке Фрай узнал брата Страйкера – малыша Сплита. А имя кобылки почему-то вылетело у него из головы.

— Да куда ты меня тащишь? – сердито произнесла она.

— Все увидишь потом! – произнес он. – Просто пойдем!

Кобылка сердито фыркнула, чуть прибавив хода. Единорожек вел ее в направлении библиотеки. Десерто молча проводил пару взглядом, после чего быстро принял свой обычный вид и зашагал дальше. Тут Фрай вспомнил.

— Это была твоя сестра? – спросил он, поравнявшись с Десом.

Десерто промолчал. Фрай резко остановился, заставив его сделать то же самое.

— Ты что задумал? – с подозрением поинтересовался Смалл.

— Я не могу пока тебе сказать, — Дес помотал головой.

Фрай попытался возразить, но Десерто его перебил.

— Слушай, я тебе обещаю, что никто не пострадает, — произнес он. – Честно. Но ничего сейчас сказать я не могу. Просто поверь мне.

Фрай секунду мешкал. Это было действительно странно – Дес ведет его в место, куда прискакала почти вся школа, кроме учителей, и при этом скрывается от собственной сестры. Это все дурно пахло, но Смалл обещал помочь ему. Да и не был Десерто похож на маньяка, даже в своей истинной форме. Выглядел немного жутко, но серьезной угрозы он не представлял. Его ведь чуть не убила дочка Фоулеров. Пусть она сильная кобылка, но сейчас на школьном дворе будет вся хуфбольная команда – здоровенный океан физической силы и мышц.

— Ладно, — Фрай махнул копытом. – Пошли.

Дес кивнул, развернулся и легкой рысью двинулся в сторону выхода. Следующие пару минут, пока они вместе шли по улице, оба жеребца молчали. Все это время Дес ел какую-то странную светящуюся жидкость, пакет за пакетом. Что это было такое, Фрай решил не спрашивать. Но чувство тревоги за то, что сейчас хотел сделать Десерто, нарастало с каждым шагом.

«Может… это все же какое-нибудь представление? Хотелось бы верить…»

Задний двор школы сейчас вовсю кипел жизнью. Центральная площадка, где обычно проводили досуг ученики, была расчищена, а все столы и скамейки расставлены вокруг нее. Получилось что-то вроде сцены, в центре которой стояли Блайнд, Софт и Страйкер. Лаки и Тач хорошо постарались, украсив это место. Помимо импровизированных трибун, повсюду висели плакаты, флаги и транспаранты, раскрашенные в цвета команды и расписанные всяческими лозунгами. Все пришедшие пони расположились вокруг них и слушали, как самая активная парочка в школе произносит речь в поддержку любимой команды. Вокруг стоял несмолкаемый гвалт, так как сегодня сюда пришли почти все кобылки и жеребцы, учащиеся в этих стенах. Разобрать из-за него, что именно говорил Блайнд, было сложно. Пони вокруг все время что-то выкрикивали, махали флажками и копытами, напоминая настоящий матч. Десерто и Фрай приблизились к одной из импровизированных трибун, оказавшись перед стеной из спин сидящих пони.

— Взорвешь день? – усмехнулся Фрай, взглянув на Десерто.

Тот глубоко вздохнул, проглотив последний пакет, и повернулся к Смаллу. Казалось, что взгляд Деса стал еще печальнее.

— Почти, — хмуро произнес Десерто.

Он положил свое копыто на плечо Смалла, посмотрев тому в глаза.

— Готов? – спросил Дес.

— Я-то готов, — пожал плечами Фрай. – Но что мне делать?

Десерто кивнул и повернулся в сторону огромной толпы пони, стоящей перед ним.

— Прости, — произнес он.

— За что? – Смалл нахмурил брови.

— За то, что сейчас произойдет, — коротко ответил Дес.

По его телу пробежала еле заметная волна. Фрай хотел что-то возразить, но что-то схватило его железной хваткой, подняв в воздух. Телекинез Десерто держал жеребца несколько секунд, после чего швырнул в толпу пони. Мир завертелся в бешеном ритме, пока Смалл, расталкивая всех у себя на пути, летел в сторону центра импровизированной арены. Гул мгновенно затих, а ведущие удивленно уставились на жеребца, вылетевшего из толпы.

«Твою… Что ты задумал?!»

От удара и резкого полета голова Фрая начала ходить ходуном. Странно, учитывая, что он только что пробил собой настоящую живую стену, все его тело должно адски болеть. Однако этого не было. Лишь дискомфорт от неожиданного полета вверх тормашками и сбившееся дыхание. На Фрая сейчас смотрели сотни удивленных глаз, а сам он с трудом понимал, что же затеял Десерто. Смалл тряхнул головой, поднимаясь со снега.

— Что за херн… — попытался произнести Страйкер, но не успел договорить.

— Какая у вас тут милая вечеринка! – капитана хуфбольной команды прервал громкий голос Десерто.

Он шагнул в образовавшуюся брешь в толпе, возникшую после того, как туда влетел Фрай. Бросив на снег свою толстовку, Десерто направился к центру площадки, ехидно скалясь. Он вызывающе поглядывал на ошеломленных кобылок и жеребцов, сидящих вокруг, и сейчас был больше похож на какого-то сумасшедшего, нежели на самого себя.

— Че за хрень тут творится, а? – вновь громко прорычал Страйкер.

Его голос пронесся над притихшим двором, словно гром. Дес тут же остановил свой взгляд на капитане, а его ухмылка стала еще шире.

— Вы что тут затеяли, уродцы? – вновь произнес Страйкер.

— Мы? – с наигранным удивлением произнес Дес, остановившись около Смалла.

— Ч… чего?! – с трудом произнес Фрай.

Его тут же объяло изумрудным полупрозрачным светом, вновь подвесив над землей. Только на этот раз Десерто держал его за шею, не давая говорить.

— Не знаю, – Дес пожал плечами, ткнув в сторону Фрая копытом. – Я пришел на ужин! Мистер Закуска сказал мне, что тут есть чем поживиться.

Десерто обвел копытом всех присутствующих, удерживая Фрая в телекинезе около себя.

— И не обманул ведь, — злорадно улыбнулся он.

— Дес… че за херня? – с трудом прохрипел Фрай.

— А? – Десерто удивленно посмотрел на подвешенного жеребца. – Ты мне? Дес?

Неожиданно он громко рассмеялся, помотав головой.

— А, ты о нем, — он указал копытом на себя. – Странное имя, как и вкус.

Секунда, и Десерто объяла изумрудная аура, полностью лишив маскировки. Весь школьный двор в одночасье испуганно ахнул, большая часть учеников сделали шаг назад, а ведущие – Софт и Блайнд — переглянулись. Десерто стоял перед всей школой в своей истинной форме и довольно скалился. Внутри Фрая все похолодело от ужаса.

— Ну ладно, мистер Закуска, — Дес поднес Фрая ближе к себе, — спасибо, что привел меня сюда!

В эту же секунду Дес выстрелил в грудь Смалла изумрудным лучом. В мгновение ока все тело жеребца онемело, и теперь он беспомощно болтался в воздухе. Десерто быстро окружил его тело странной аурой, чем-то напоминающей зеленое прозрачное облако, и втянул его обратно в себя. Через секунду тело Деса объяло зеленое пламя, превратив его во… Фрая. Перед напуганными пони стояла идеальная копия Смалла, словно его отражение вышло из зеркала и решило прогуляться. Жеребец хотел закричать, но тело попросту не слушалось.

«Паралич?!.. Я парализован?!»

— Что ты с ним сделал, урод? – грозно произнес Страйкер.

Он сделал шаг вперед, встав между Десерто и ведущими.

— С ним? – Дес указал копытом на болтающегося Смалла. – Употребил!

Десерто громко хохотнул и потряс обездвиженным Фраем в воздухе.

— Этот оказался повкуснее того… — он почесал затылок, изобразив на лице задумчивость, — ну того, предыдущего, со странным именем.

Дес издал очередной злорадный смешок.

«Употребил?!»

Но это же была явная ложь! Фрай отлично знал, как работает парализующее заклинание, ведь он не раз становился его целью. Это был просто бред! Десерто создал иллюзию того, что он только что сожрал Фрая у всех на глазах?! Но зачем?! Что, сено его бери, он задумал?!

— Десерто, остановись! – крикнул Блайнд. – Ты что творишь?!

— А? Десерто? А, этот парнишка! – Дес повернул голову к жеребцу и удивленно нахмурился. – Забудь, он был невкусным.

Он пожал плечами и взглянул на Лаки так, словно тот произнес какую-то глупость.

— Осторожно, Страйк! – раздался голос с другой стороны от Десерто.

Из того места, где стояла вся хувбольная команда, вперед вышел Стомпер, гневно сверля Деса взглядом. Чейнджлинг повернул к нему голову, взглянув в ответ парой пурпурных глаз, и вновь усмехнулся.

— Ух ты! Какой жирненький! – хохотнул Дес, глядя на Стомпера.

Он повернулся к Фраю, сияя ехидной улыбкой.

— Прости, мистер Закуска, я нашел новую любовь! – произнес Дес и тихо добавил, чтобы слышал его только Фрай: — Потерпи, скоро все закончится.

В эту же секунду Десерто швырнул Фрая в сторону Страйкера, где его тут же поймала Софт, а сам коротким прыжком телепортации переместился точно под ноги к Стомперу. Жеребец просто не успел ничего сообразить, как телекинез Деса уже поднял его над землей, словно плюшевую игрушку.

— Софт, что с ним? – к парализованному Фраю уже подбежали Софт и Лаки.

Единорожка направила тонкий луч магии на Фрая, пока по другую сторону от них продолжалась перепалка.

— Отпусти его, выродок! – рявкнул Страйкер, рванув к Десерто, но тут же остановился.

Дес потряс подвешенного Стомпера перед капитаном и отрицательно помотал головой.

— Подожди, здоровяк, и до тебя дойдем! – хохотнул Дес.

— Вот… ведь… тварь… — Стомпер пытался сопротивляться, но телекинез чейнджлинга был сильнее.

Софт несколько секунд изучала Смалла, после чего посмотрела на Лаки полными ужаса глазами.

— Л… Лаки… он парализован… — произнесла Софт.

Жеребец посмотрел на нее полным удивления взглядом.

— Он его… не убил? – осторожно произнес Блайнд.

Софти отрицательно покачала головой. Ее рог слабо засветился, образовав перед ней прозрачное зеленое облачко. Такое же, каким Десерто окружил Фрая перед тем, как изобразить «поглощение».

— А… а это… — заикаясь, произнесла кобылка, — это облачная магия… которую мы используем на… на днях рождения…

Ее глаза, полные ужаса, смотрели на Блайнда.

— Отпусти его! – вновь крикнул Страйкер, продолжая подходить к Десу.

Чейнджлинг держал в магическом захвате Стомпера между собой и капитаном, словно прикрываясь им.

— Но ма-а-ам! – ехидно улыбнулся Дес, выглядывая из-за огромного жеребца. – Он такой вкусный! Можно я его съем?

— Не смей, подонок! – рявкнул Страйкер.

Блайнд испуганно сглотнул, глядя на Деса. Он повернулся к Софт. «Я знаю, как все исправить». Казалось бы, простая фраза, произнесенная вчера Десерто, сейчас просто ввергла в панику. Зачем он хочет заставить всех поверить в то, что он хочет навредить им? Ответа не было, а он был очень нужен.

— Беги за Лизой, — коротко отрезал Блайнд. – Она должна быть у Холо.

Единорожка кивнула и, аккуратно положив Фрая на снег, рванула в сторону школы.

— Твою мать, Дес… — шепотом произнес Блайнд, глядя на творящееся безумие.

Десерто издевательски тряс перед Страйкером его другом, осыпая его шуточками и колкостями, чем неимоверно распалял и без того озлобленного капитана. Если эта гора мышц доберется до Деса, ему точно будет худо. Но как этому помешать, если все тело Фрая парализовано.

— Это надо остановить… — произнес Блайнд и рявкнул: — Десерто, хватит!

Жеребец рванул в сторону Деса, намереваясь сбить того с ног.

— СТОЙ! – рявкнул Страйкер, но было поздно.

Это было ошибкой, ведь чейнджлинг тут же среагировал, подняв в воздух еще и Лаки. Теперь в его телекинетическом захвате болталось уже двое. И, судя по лицу Деса, держать двоих было гораздо сложнее, однако это не стерло ехидную улыбку с его лица.

— А что тут у нас? – хохотнул Десерто, глядя на Блайнда. – Еще закуска? Вы меня балуете!

— Остановись! – крикнул Лаки.

— Я только начал, — хмыкнул Дес.

В Блайнда тут же ударил парализующий луч, а через мгновение его, как и Фрая, окутало зеленое облако. Десерто, громко хохотнув, принял вид Блайнда, откинув того в сторону, и вновь уставился на Страйкера. Лаки отлетел в сторону, проскользив по снегу пару метров. Остальной двор замер в немом ужасе, словно тоже был скован параличом. Кобылки и жеребцы стояли как вкопанные, боясь пошевелиться. Те же, кто находил в себе силы, прятались за ближайшими кустами.

— Тварь!.. — прорычал Страйкер. – Отпусти Стомпа!

Лицо капитана исказила яростная гримаса, а сам он уже был готов рвануть и втоптать Десерто в землю. Чейнджлинг лишь лыбился, глядя точно ему в глаза, все сильнее и сильнее распаляя жеребца.

— А твой друг изрядно взбесился! – хихикнул Дес, глядя на Стомпера.

— Да пошел ты! – прорычал тот.

— Как грубо, — Десерто скорчил недовольную мину. – Еде так говорить НЕ ПОЛОЖЕНО!

В грудь Стомпера ударил парализующий луч, Дес объял его зеленым облаком и откинул в сторону, приняв форму «жертвы». Сейчас на разъяренного капитана смотрел его друг, вернее, его язвительно лыбящаяся копия.

— НЕТ! – по двору пронесся гром. – УБЛЮДОК, ТЕБЕ КОНЕЦ!

Улыбка Десерто стала шире. Капитан сорвался с места, бросившись в его сторону. Внутри Фрая все опять похолодело от ужаса. Сейчас у него был отличный шанс помочь Десу, остановить это безумие. Но он не мог. Только три пони сейчас знали, что Десерто никому не хочет зла, что он добрый и порядочный. Но двое из них сейчас были парализованы, а третья умчалась за помощью. Хоть бы она успела, ведь если нет…

Страйкер несся на Деса. Секунда, и копыта капитана, метившие в голову чейнджлинга, рассекли воздух. Десерто телепортировался в сторону, сняв с себя образ Стомпера, и взлетел над землей. Он все так же вызывающе смотрел на Страйкера, приводя его в бешенство насмешливой улыбкой. Жеребец взревел и вновь рванул в его сторону. Капитан команды по хуфболу пусть и был лучшим среди своих товарищей, но не отличался высокой скоростью и ловкостью, так что для Десерто не составило бы труда уклониться от него, как и попасть в такую здоровую тушу парализующим лучом. Но у Десерто были совсем другие планы на этот бой. Чейнджлинг спустился чуть ниже, якобы для того, чтобы прицелиться в живой поезд, несущийся на него, и выстрелил парализующим заклинанием. Луч промахнулся, пролетев над головой капитана, и исчез в воздухе. В следующую секунду в Десерто врезались два передних копыта Страйкера. Прозвучал глухой удар и чейнджлинг отлетел назад, прочертив собой глубокую борозду на снегу.

«Что?!»

Попасть в такую большую цель, как Страйкер, получилось бы даже у жеребенка, не говоря уже о том, чтобы уклониться от его выпада при помощи телепортации, которой Десерто владел довольно хорошо. Фрай это помнил, ведь он часто удивлялся, как ему, загнанному в угол, порой удавалось ускользать от него и его друзей. Но не сейчас… Десерто просто ждал, когда очередной яростный выпад капитана достигнет цели.

— «Я знаю, как все исправить».

«О нет…»

Очередной мощный удар, и Десерто опять отлетел в сторону. Он протаранил собой трибуну, на которой только что сидели ученики, подняв в воздух щепки и обломки дерева. Через мгновение из груды обломков вылез сам Дес. Отряхнувшись, он оскалился и грозно зашипел.

— Тебе мало, тварь?! – прорычал капитан.

Очередной выстрел луча, очередной нарочный промах, и вот копыто рассвирепевшего жеребца с громким хлопком врезается в панцирь чейнджлинга, отбрасывая того в сторону. Если бы не природная легкость и плохая смекалка Страйкера, Десерто бы давно втоптали в землю, оставив торчать лишь его рог. А так он летал из стороны в сторону от каждого удара капитана, с трудом вставая после каждого из них.

Новый сильный удар отозвался гулким звуком на школьном дворе. Десерто вновь отлетел в сторону, ударился спиной о землю и кубарем покатился в сторону лежащих Фрая и Блайнда. Упав на живот и проехав в таком положении, он остановился в нескольких метрах от все еще парализованного Смалла. Десерто тяжело поднялся и, встретившись взглядом с Фраем, громко закашлял. На правой скуле и около носа панцирь дал трещину, и теперь из него тонкой струйкой сочилась кровь, оставляя яркие капли на снегу. Один из его глаз был закрыт. Дес тяжело дышал, жадно ловя ртом воздух.

«Остановись!»

Грустный взгляд Деса встретился с отчаянным взглядом Фрая. Вчера, в лице Десерто, Смалл нашел нового друга, который помог ему вырваться из череды ошибок и самообмана. А теперь его новый друг, на его же глазах, убивал себя. В ответ на полный ужаса и боли взгляд Фрая, Десерто ответил слабой улыбкой.

— Скоро… все кончится… — тихо прошептал он. – Еще… немного… потерпи…

Он с трудом развернулся, чтобы принять очередной мощный удар капитана. Громкий звук удара, со всей дури врезавшегося в панцирь, вновь рассек воздух над школьным двором. Тело Деса отбросило в сторону, прокатившись по снегу и оставив за собой след из редких капель крови.

Фрай беззвучно закричал.

---

— Нет, Перши, это не ручка, — улыбнулась Холо. – Это карандаш.

Ее питомец забавно каркнул и заковылял по столешнице, постукивая коготками при каждом шаге. Она учила попугая приносить ей простые предметы, так как Першинг всячески стремился помочь своей незрячей хозяйке, отчего часто получались конфузы. Поэтому Холо решила его научить различать что-нибудь простое, вроде письменных принадлежностей, и подавать ей, успокаивая тем самым маленького пернатого альтруиста.

По крышке стола вновь раздался стук когтей попугая, который положил что-то перед Холо. Она аккуратно дотронулась до предмета копытом и приподняла телекинезом. На это раз Першинг не ошибся и принес ей то, что надо.

— Умница, — библиотекарь аккуратно вытянула правую ногу, позволив попугаю потереться об нее головой.

К сожалению, это был единственный способ хоть как-то погладить пернатого помощника в знак благодарности, но тот не возражал. Холо опять почуяла эти эмоции. Тонкий поток обиды, гнева и грусти тек из другой комнаты, где сейчас сидела Элизабет и перебирала книги по просьбе хозяйки дома. На массовое школьное собрание она, само собой, не пошла, как и Холо. Софт и Блайнд тоже не настаивали, согласившись с тем, что расстроенную пегаску сейчас нельзя оставлять одну.

— Придурок… — вновь донесся тихий шепот, сопровождаемый приглушенным ударом в деревянный стеллаж.

— Перши, — Холо позвала питомца.

Першинг тихо свистнул.

— Иди к Лизе, — шепнула она попугаю. – Ты ей там нужнее.

Он одобрительно каркнул и спорхнул на пол. До Холо донесся тихий постепенно удаляющийся звук постукивания коготков.

— А? – раздался удивленный голос Элизабет.

Першинг задорно присвистнул. Нетрудно было догадаться, что попугай в этот момент нахохлился. Это подтвердил тихий Лизин смех.

— Решил помочь мне погрустить? – усмехнулась пегаска.

Попугай издал трещащий звук. Эмоции, идущие из комнаты, слабо окрасились в более теплые оттенки. Холо улыбнулась. Она не знала, что именно опять произошло между Элизабет и Десерто, но не стала донимать Лизу расспросами, запретив делать то же самое Лаки и Софт. Ясно было одно – у этой пары все шло не слишком гладко, а какого-нибудь нужного совета или слова поддержки попросту не находилось. Последний разговор Лизы с Десом опять расстроил ее. Жаль, что Холо не могла поговорить с Десерто, чтобы понять причину и помочь. И это было очень грустно. Каждый раз, когда речь заходила о приемном сыне Дерики, библиотекарь отчетливо ощущала, как сильно меняется Элизабет, как эмоции вокруг нее начинают танцевать яркими и теплыми оттенками. Но стоило ей встретиться с ним, все вновь обращалось в пустоту и холод.

Холо глубоко вздохнула и повернулась к стопке плакатов, лежащих на диване. Ее слепые глаза не могли их увидеть, но на каждом из них было несколько маленьких магических меток, оставленных библиотекарем. Для каждого плаката такой набор был уникальным, позволяя Холо без труда находить нужный. Такой прием она использовала и при работе в библиотеке, помечая таким образом каждую из книг. Это был тот самый ее маленький секрет, который позволял ей быть замечательным библиотекарем. А благодаря самим пони, которые на уровне эмоций подсказывали ей, что они испытывают при прочтении той или иной книги, система меток библиотекаря становилась более универсальной.

С одной стороны, это могло показаться невероятным: запомнить столько информации, да еще и правильно ее применять. Но, пока она сидела в улье, пялясь в стену, времени научиться было предостаточно. Поначалу, Холо тренировалась на других чейнджлингах, тайно вешая на них подобные метки, а после переключилась на книги в библиотеке улья. И огромное спасибо Королеве Лиандре и Нексусу за то, что терпеливо переносили тот жуткий бардак, который каждый раз устраивала Холо во время своих экспериментов.

Неожиданно, в дверь кто-то забарабанил. Библиотекарь аккуратно встала, выпустила перед собой заклинание-поводыря и медленно двинулась к входной двери. С каждой секундой стук все нарастал, превращаясь почти в барабанную дробь.

— Сейчас, сейчас! – крикнула Холо, ускорив шаг.

Внезапный визитёр привлек внимание даже Элизабет, которая вместе с Першингом вышла из комнаты и удивленно смотрела в сторону входа.

— Сейчас… — Холо подошла и отворила дверь.

В дом тут же ввалилась Софт. Единорожка тяжело дышала, а эмоции вокруг нее были переполнены ужасом и беспокойством.

— Холо… Л… Я… — тяжело дыша, Тач безуспешно пыталась что-то сказать.

К ней тут же подскочила Элизабет, помогая той встать и перевести дух.

— Что произошло? – обеспокоенно спросила пегаска.

— Д… Десерто… он… — Тач сделала глубокий вдох.

— Мне плевать, что там у этого идиота, — сердито произнесла Лиза.

Софти как будто этого и не слышала.

— Он… он… — продолжила она, сделав глубокий вдох. – Хочет натравить на себя всю школу…

На мгновение повисло тревожное молчание.

— Ч… что? – переспросила Холо.

— Он приперся на собрание, — Софт уже начала приходить в себя, — снял с себя маскировку, парализовал Смалла, сделав вид, что он его убил… А после начал провоцировать Страйкера… Я… не знаю, что он задумал, но явно что-то ужасное! Я неслась сюда со всех ног…

Больше слов уже не требовалось. Секунда, и Элизабет вылетела через открытую дверь. Першинг еле успел спорхнуть с ее спины. Внутри Холо все сжалось от ужаса.

— О Богиня… — дрожащим голосом шепнула Софти. – Хоть бы она успела…

— Софт, — твердо произнесла Холо.

Единорожка повернула к ней голову.

— Отведи меня туда, — добавила библиотекарь. – И, пожалуйста, побыстрее.

Тач кивнула.

---

Правое копыто уже начало поддаваться, и Лаки, наконец, смог им пошевелить. Парализующее заклинание Десерто постепенно ослабевало. Жеребец с трудом повернул голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь из происходящего, но сразу же пожалел об этом. Страйкер продолжал драку с Десом, вернее, его избиение. Помимо парализованного Стомпера, вокруг лежало еще несколько членов хуфбольной команды, которые, скорее всего, пытались помочь своему капитану, но Десерто им не позволил. Сам же Страйкер, уже изрядно запыхавшийся и уставший, все не унимался, продолжая «защищать» свою команду и остальных учеников, что попрятались по кустам и под скамейки. Вид у Десерто был еще хуже. Оттуда, где лежал Лаки, было трудно что-либо рассмотреть, но и этого вполне хватило – чейнджлинг еле стоял на трех ногах, поджимая переднюю, которая, скорее всего, была сломана. Один глаз был закрыт, а второй уже изрядно потускнел от потери сил.

— Нет… твою… — еле слышно прорычал Лаки и попробовал встать.

Не вышло. Тело, пусть и частично, все еще было парализовано. Крикнуть тоже не получалось. Оставалось лишь молча наблюдать за творящимся безумием. Страйкер, пошатываясь и тяжело дыша, вновь рванул к Десерто, ударив того по голове и груди, после чего резко развернулся и лягнул. Раздался глухой удар, и чейнджлинг, тихо вскрикнув, отлетел в сторону и упал на землю. Поначалу Блайнду показалось, что все кончено, но нет. Помогая себя передней ногой, которая еще была способна двигаться, постанывая, Дес перевернулся на живот и медленно встал. С его лица на снег упало несколько капель крови. Он с трудом поднял тяжелую голову, приоткрыл глаз и оскалился, зашипев на Страйкера.

— Крепкий… — прорычал капитан, жадно ловя ртом воздух. – Уродец…

«Остановись! Хватит!»

Все время, что заклинание паралича не давало Лаки двигаться, он не видел всей драки, а лишь слышал ее отголоски. Сколько уже Десерто выдержал таких ударов, продолжая вставать раз за разом, оставалось только гадать. Он мог просто упасть на снег и прекратить это бессмысленное избиение, но нет. Он все равно поднимался, злобно скалился, давая Страйкеру очередной повод броситься на него.

— Пора заканчивать!.. – проревел тот.

Капитан команды, пошатываясь, собрал последние силы и ринулся в атаку, надеясь завершить начатое. Сердце Блайнда готово было выпрыгнуть из груди, но единственное, что он мог сейчас делать, – лежать и смотреть. Софт не успевала, они теряли его. Над школьным двором вновь раздался рев. Страйкер неумолимо приближался, вонзив в противника разъяренный взгляд. Еще шаг. Десерто просто молча стоял на месте и смотрел на несущегося на него жеребца. Еще шаг. Расстояние неумолимо сокращалось. Когда между Десерто и Страйкером осталось меньше пары метров, капитан замахнулся передними ногами, встав на дыбы, и… Его задняя нога неожиданно поскользнулась, капитан потерял равновесие и рухнул на землю, издав истошный вскрик. Падение вышибло из его легких оставшийся воздух, а массивное тело остановилось около еле стоящего Десерто.

Школьный двор замер. Повисла тишина. Страйкер, тяжело дыша и жадно хватая ртом воздух, вонзил полный ненависти взгляд в стоящего над ним Деса. Чейнджлингу, казалось, было уже все равно. Его заметно шатало, а передняя нога, на которую он опирался, сильно дрожала.

— Давай!.. – хрипнул Страйкер. – Сделай, что хотел!..

На лице Десерто появилась слабая улыбка. Он посмотрел на капитана измученными взглядом.

— Я… уже… — тихо шепнул Дес.

В полной тишине, которая сейчас царила над школьным двором, этот шепот слышали все, но Десерто это мало волновало. Лаки попытался встать — опять неудача.

— Ну! Чего ты мешкаешь, монстр! — Страйкер оскалился, громко закашляв. – Давай!

Десерто медленно сел на снег. Его задние ноги сильно дрожали от перенапряжения, крылья свисли с боков. По панцирю на шее и лице текла кровь, капая на снег. Улыбка Деса стала еще чуть шире.

— Верно… я монстр… — произнес он. – И мне пора… Прости… за все…

Глаз Деса закрылся, поврежденная нога ослабла, повиснув на теле, а сам он стал медленно падать на спину.

«Н… не… нет…»

Внезапно над площадкой промелькнуло что-то белое. Силуэт, рассекая воздух, резко спикировал вниз, туда, где лежал Страйкер и был готов упасть Десерто. Белая пегаска в мгновение ока приземлилась недалеко от них, проскользила по снегу последние метры и схватила Деса, не дав тому упасть.

«Если бы на пару минут раньше…»

— Нет… нет… нет… нет… — шептала Лиза, обнимая Десерто.

Лаки выругался про себя. Элизабет была просто в ужасе. Она обхватила Деса передними ногами, удерживая того от падения, прислонив его голову к своей груди. Шерстка пегаски тут же окрасилась в красный цвет. На ее глазах выступили слезы. Она посмотрела на лежащего перед ними Страйкера. Лицо Элизабет тут же помрачнело, взгляд наполнился яростью, губы задрожали в немом крике, полным гнева и боли.

— Ублюдок… — прорычала Лиза, глядя на Страйкера.

Еще секунда, и в порыве гнева она бы бросилась на капитана, но ей не дал Десерто. Он, словно почуяв нарастающий гнев Элизабет, приоткрыл глаз и положил свое трясущееся копыто на грудь пегаски.

— Лиза… — слабо прохрипел он, — не надо… Он… не виноват…

Гнев пегаски тут же рассеялся, оставив лишь скорбь. Она сильнее прижалась к ослабевшему Десерто, укрыв того крыльями.

— З… зачем?.. – произнесла она.

Из ее глаз уже нескончаемым потоком лились слезы.

— Ты что, — прорычал Страйкер, — заодно с этим уродом?!

Он впился в Элизабет яростным взглядом. Капитан перевернулся на живот и с трудом поднялся, приготовившись отбиваться от разъяренной пегаски.

— Он же убил Стомпа! – проревел он, ткнув в сторону лежащего товарища. – Он сожрал столько хороших ребят, а ты…

— Херня ваша пшикалка! – поблизости раздался хрипловатый выкрик Стомпера.

Жеребец, пошатываясь, тяжело поднялся со снега, приковав к себе ошеломленные взгляды всех присутствующих. Рядом с ним признаки жизни стали подавать и остальные члены команды. Лаки, наконец, тоже смог подняться, но было уже поздно. Ничем помочь он не мог. Рядом с Блайндом сидел Фрай. Он молча смотрел на происходящее глазами, полными отчаяния.

— М… мы… — дрожащим голосом произнес Смалл, тут же запнувшись.

Страйкер выпученными глазами смотрел на шатающегося бугая.

— Ст… Стомп? – с трудом он выдавил из себя. – Т… ты в порядке?

— Да херня, дружище, — жеребец отмахнулся. – Я ж говорю, херня какая-то, а не парализующее заклинание. Вот у моей мамки – просто бомба! Вырубает на пару часов! А где этот?..

Стомпер замер, увидев рядом с капитаном Элизабет, держащую в копытах пока еще живого Деса.

— А… ч… — бугай раскрыл рот в изумлении.

Страйкер повернулся и посмотрел на Десерто.

— Парализующее… заклинание?.. — повторил он.

Тело Десерто опять дрогнуло. Лиза уткнулась в его щеку заплаканной мордочкой, крепче обняв, словно это позволило бы ей удержать его рядом.

— Он никогда… никому не хотел зла… – произнесла рыдающая Элизабет, глядя на Страйкера.

Пегаска повернулась к Десерто.

– Зачем… Дес?! ЗАЧЕМ?! – умоляющим голосом прошептала Лиза.

Чейнджлинг тихо кашлянул, сделав болезненный вздох.

— Так… так было нужно… — ответил он.

— Кому?! – всхлипнула Лиза.

Десерто поежился от приступа боли.

— Мне… — ответил он. – Лиза я… я устал… Устал все время прятаться… Устал, что дорогие мне пони страдают… из-за меня…

Он тяжело сглотнул, болезненно вздохнув.

— Так перестань заставлять их страдать! – сквозь зубы произнесла Лиза.

— Потому… — голос Деса слабо дрожал. – Я и сделал это…

По его телу вновь пробежала волна дрожи, заставив Лизу сильнее прижать его к себе.

— Завтра Страйкера все будут помнить, как героя… спасшего всех… — Десерто слабо улыбнулся. – А про меня и так никто не вспомнит… Это лучшее… что я мог сделать… для всех…

— А твоя семья, идиот?! – сердито прорычала Лиза.

— Я им не нужен… — Дес слабо помотал головой. — Я приношу лишь страдания…

— Нет, придурок! – вскрикнула Лиза. – Ты нужен им! Ты нужен своей матери! Нужен отцу! Ты нужен своей сестре! Ты нужен мне…

Пегаска всхлипнула, прижавшись своей щекой к щеке Деса.

— Нет… — прошептал он. – Так будет лучше… прости…

Десерто сделал последний вздох, полный боли, его тело дрогнуло, напряглось и, наконец, полностью расслабилось. Крылья и ноги опустились на снег, глаз закрылся, а голова безвольно упала на грудь Элизабет.

Над школьным двором прогремел полный боли крик белой пегаски.

Глава IX. Слепая удача | Путеводная звезда

Белый свет. Такой яркий. Даже если закрыть глаза, то все равно видишь лишь его и ничего более. Даже если сможешь зажмуриться, это все равно не поможет. Он был повсюду. Боль, которая рвала разум на части мгновение назад, исчезла, слабость прошла, вернув ясность мысли. Десерто вновь стоял на четырех ногах, словно перелома и вовсе не было.

«А? Где? Что?»

— Поздравляю, мы умерли, — прозвучало отдаленное эхо.

Голос, казалось, звучал отовсюду. Десерто тряхнул головой, пытаясь пробиться сквозь яркую пелену белого света. Это каким-то образом помогло, и все вокруг начало быстро темнеть. Несколько мгновений, и яркий свет принял очертания заднего двора школы, но что-то было не так. Все вокруг словно замерло, как будто могущественный волшебник по своей воле остановил время в этом месте.

— Ну, почти, — вновь раздался голос.

Десерто осторожно сделал шаг. На удивление, это далось ему слишком легко. Появилась какая-то легкость в движениях, его больше ничего не сковывало, ничего не ныло от боли. Дес огляделся. Он стоял посередине импровизированной сцены, где буквально полчаса назад пони устроили собрание в поддержку школьной команды по хуфболу. Вокруг были десятки испуганных лиц учеников, на чьих мордочках замерли их последние чувства – у кого-то шок, у кого-то страх, а кто-то просто плакал. Почти от каждого из них тонкой струйкой вилась эмоция. Она уходила вверх и сплеталась с остальными, превращая все над площадкой в разноцветный поток. Но даже он мерк по сравнению с огромным ярко-желтым ураганом эмоций, который тянулся вверх, заглушая все остальные. Десерто пригляделся.

«К… как?!»

Яркий ураган гнева и боли начинался из Элизабет, чье лицо застыло в беззвучном крике. Глаза пегаски были налиты кровью, со щек капали слезы, а взгляд был направлен на того, кого она держала в копытах. Десерто сглотнул. Там лежал он сам – избитый и окровавленный. Дес сделал шаг назад и оглянулся. Рядом с ним и Лизой сидел ошеломленный Страйкер, по правую сторону от Десерто стоял Фрай. Лицо жеребца можно было охарактеризовать одним словом – ужас. Рядом с ним сидел Блайнд с точно таким же выражением лица, в гриву которого уткнулась плачущая Софт. Но, помимо общей странной картины, было еще кое-что — над Десерто, что лежал в копытах Элизабет, в воздухе висели песочные часы. Песок в них уже почти полностью пересыпался из верхней части в нижнюю, за исключением одной песчинки.

— Это… я? – осторожно произнес Дес.

Его голос тоже звучал странно, словно отдаленное эхо.

— Это мы, — вновь ответил ему кто-то.

Из-за огромного яркого урагана эмоций, идущих от Элизабет, вышел чейнджлинг, похожий на Деса, словно это было его отражение. Или это был он сам?

— Ты кто? – Десерто взглянул на точную копию самого себя.

— Кто? – нахмурился тот. — Я – это ты. Я твоя рациональная часть, можешь называть меня здравым смыслом, рассудком – как хочешь.

— Но?.. – Дес удивленно помотал головой.

— Все просто, — отмахнулся чейнджлинг. – Все последние недели никак не получалось с тобой поговорить. Вот… решил хотя бы сейчас. Пусть уже и поздно ко мне прислушиваться, но мне так хочется выговориться, ты бы только знал!

Он покачал головой, глядя на Деса и, повернувшись к Элизабет, взглянул на эмоциональный ураган, поднимающийся вверх.

— Что это? – Дес указал на Лизу.

— Это? – переспросил второй Десерто. – Разве не видно? Твой звездный час! Ты же последние дни шел именно к этому! Радуйся! Вот он, твой триумф!

Второй Дес сделал шаг к Элизабет и несколько секунд молча смотрел на нее. После повернул голову к Десу, сердито нахмурившись.

— Поздравляю, ты ее убил, — произнес он. – Вернее, мы.

Десерто осторожно приблизился к самому себе и взглянул на белую пегаску, прижимающую к себе тело чейнджлинга. Если бы сейчас это было возможно, внутри Десерто бы все похолодело, но нет. В этом месте, казалось, почти все чувства, будь то боль или еще что-либо, просто меркли.

— Поч… почему? – единственное, что смог произнести Дес.

— Почему? – переспросил второй. – Глупый вопрос, я полагаю. Твой замечательный спектакль довел ее. Вот, посмотри.

Он указал на вакханалию гнева и боли, которые мощным потоком поднимались вверх от Элизабет.

— Как ты думаешь, что же это, если не сильнейший приступ? – второй повернул голову к Десу. – Он гораздо сильнее, чем тот, что был тогда, в лабиринте. И этот ее точно прикончит. А если не прикончит он, прикончим мы.

Десерто испуганно сделал шаг назад. Тела чейнджлингов сгорают после смерти, а Лиза сейчас как раз держала одного из них у себя в объятиях. Второй Дес, не дожидаясь, пока другой придет в себя, повернулся и сделал несколько шагов в сторону замершей толпы пони.

— Ей, я думаю, тоже будет несладко, — грустно произнес он.

Там, куда он смотрел, стояла ДейДрим. Ее глаза были так же широко раскрыты и полны слез. Ее лицо, как и лицо Элизабет, застыло в ужасе от того, что она видела.

— Хорошо хоть то, что лица мамы и папы я уже не увижу… Это было бы точно невыносимо, — вздохнул второй, повернувшись обратно к Десу. – Ты молодец, браво! Нет, мы молодцы!

Второй сердито топнул копытом. Десерто сел на землю, с ужасом глядя на окружающий его замороженный памятник самому себе. Памятник своей ошибки.

— Но… но… я же хотел, как лучше… — жалобно произнес Дес.

— Лучше для кого?! – рявкнул на него второй, сделав шаг. – Кому?! Себе?! Твоему эгоизму? Кому ты сейчас сделал лучше?!

Второй подошел к Десерто, сверля того укоризненным взглядом.

— Я пытался нам помочь! – произнес он. – Пытался! Но ты меня не слушал! Тебе приятнее было лелеять свою паранойю, ведь это гораздо проще и удобнее!

Второй сердито фыркнул.

— Посмотри! – он обвел копытом замерший двор. – Ты напугал всю школу! Заставил пони бояться! Твоя сестра, которая тебя любила, идиот, увидела, как ее брат умирает! Какой ты молодец!

Чейнджлинг повернулся, ткнув копытом в сторону Элизабет.

— А еще ты убил Лизу, — гневно произнес он. – Единственную кобылку, которой мы понравились!

Он повернулся к Десерто, толкнув его. Дес отшатнулся и вновь сел на землю, продолжая молчать.

— Ты точно был уверен, что она хотела тебя просто использовать, придурок?! – прорычал второй. – Ты даже не стал с ней разговаривать! Даже не спросил совета у мамы! Тебе проще было спрятаться в свою скорлупку из паранойи и ныть! Ныть! Ныть! Ныть!

Глаза второго пылали гневом, а Десерто не мог ничего возразить. Он все это прекрасно знал, ведь это он говорил сам себе. Дес злился на самого себя, поэтому возражать попросту не было смысла.

— Ты жалок! — второй сел на землю, грустно помотав головой. – Ты мелкий трусливый эгоист, постоянно трясущийся за собственную шкуру! Я даже рад, что мы умираем… ты не заслуживаешь жить… Мы не заслуживаем…

Десерто посмотрел на Элизабет. Красивая белая пегаска, которая так мило улыбалась ему при первой встрече, которая так нежно смотрела на него в тот день… Весь мир буквально рушился на глазах, а причиной этому был только сам Дес. Он был полным кретином. Второй был прав, он не заслуживал жить. Таким, какой он был сейчас, но этого заслуживала Лиза.

— Я хочу ее спасти… — прошептал Десерто, глядя на пегаску.

— Ты ее не спасешь, — отрезал второй, указав на песочные часы. – Еще мгновение, и мы умрем. А вместе с нами и она. Если ее и успеют оттащить, ее убьет болезнь. Финиш! Все!

Он с досадой развел копытами в разные стороны. Второй был прав. Шансов попросту не было. Внезапно, взгляд Деса остановился на эмоциональном вихре, идущем от Лизы.

«Спаси себя… и вокруг тебя спасутся тысячи…»

— А… себя? – осторожно произнес Дес, взглянув на второго.

— Хочешь спасти свою шкуру, пожертвовав ей? – тот сердито нахмурился. – Жалкий эгоист… и как ты собрался это сделать? Мы почти мертвы!

Десерто указал на вихрь.

— Ее эмоции, — произнес он. – Я… мы можем поглотить их. Возможно, это поможет выкарабкаться.

Второй взглянул туда, куда указывал Дес.

— А потом я применю на ней Синтез, — кивнул Десерто.

— Что?! – второй удивленно посмотрел на него. – Ты при смерти! Уйдем мы – уйдет и она…

— А что от этого изменится? – спросил Дес. – Она и так почти мертва, как и мы.

Второй хмыкнул. Он на секунду задумался, после чего кивнул.

— Можно… можно попробовать, – второй Десерто посмотрел на волну, идущую от Элизабет. – Но хватит ли нам сил?

— Терять все равно уже нечего, — ответил Дес.

Второй повернул голову к Десерто.

— Когда терять нечего, можно рискнуть всем? – спросил он.

— Я ее вытащу, — Десерто встал, сделав шаг к Элизабет. – Я вытащу всех нас.

— Это путь боли, — добавил второй. – Невыносимой боли.

Десерто обернулся, встретившись с ним взглядом.

— Я знаю, — кивнул Дес. – Мы уже привыкли к ней… Согласен?

Тот утвердительно кивнул.

— Тогда давай не облажаемся, — он протянул копыто Десерто.

Дес протянул свое в ответ. Чейнджлинги встали и приблизились к Элизабет, взглянув на песочные часы. Одинокая песчинка все еще продолжала висеть в верхней части, словно последняя ниточка, все еще удерживающая Деса в этом мире.

— Держись, Лиза! — произнес Десерто. – Давай!

Из рога второго вылетела белая волна, окутавшая Деса. Яркая вспышка и он исчез, громко вскрикнув. Из-под смежных век чейнджлинга, лежащего в объятиях Элизабет, вспыхнул слабый желтый отблеск. На месте, где только что стоял Дес, осталась пустота. Второй вновь посмотрел на Элизабет.

— Как хватается за жизнь… — усмехнулся он.

Чейнджлинг подошел чуть ближе и, посмотрев на Лизу и Деса, поднял взгляд к песочным часам.

— Ты многим дал второй шанс, — тихо произнес он. – Я думаю, что ты заслужил и свой.

Часы плавно перевернулись, начав отсчет заново.

---

Луч утреннего солнца проник через приоткрытые шторы и, начертив на потолке тонкую ярко-желтую линию, уткнулся в маленькое зеркало, закрепленное в ловце снов. Отраженный свет тут же попал на лицо хозяина комнаты, потревожив его чуткий сон. Десерто медленно открыл глаза и попробовал пошевелиться. Тело повиновалось. Дес откинул одеяло и начал вставать, опираясь на правую ногу, ведь левая точно должна была быть сломана. Это он помнил. Но стоило ему выпрямиться и попробовать поставить обе ноги на пол, Дес понял, что перелома как будто бы и нет. Во всем теле все еще чувствовалась слабость и сильная усталость, но ни боли, ни неприятных ощущений почему-то не было.

Десерто аккуратно поднялся и сделал шаг. Кроме заплывшего взгляда и желания вновь упасть в кровать и заснуть все было нормально. Дес огляделся. Он был в своей комнате, которая из-за закрытых штор и выключенного света пребывала в мягком полумраке. Кто-то даже поменял разбитое зеркало, поставив на его место другое, более красивое и дорогое, гораздо лучше того, что у него было. На стекле была приклеена маленькая записка с чем-то тускло сияющем около нее. Приблизившись ближе, Десерто сразу узнал маминого светлячка, висящего возле небольшого клочка бумаги.

— «Что бы ты ни сделал, ты все равно останешься нашим сыном» — гласила надпись на нем.

Десерто сел на пол и опустил голову. Надпись быстро освежила в его памяти все, что произошло совсем недавно. Но недавно ли? Сколько он был без сознания? То безрассудство, которое он совершил, могло уже не раз скверно аукнуться ему и всей его семье. Но, как ни странно, Дес сейчас был дома, не скованный кандалами или наручниками, а у его постели не дежурили солдаты. Очень странно, особенно после того ужаса, что он учудил. Чувство вины, которое преследовало его все это время, вновь вернулось, только теперь оно было гораздо сильнее и страшнее, нежели те простые отголоски, что преследовали его до этого идиотского решения заставить Страйкера избить себя до смерти.

«НЕТ!»

Десерто сжал зубы и поднял голову. Ему просто осточертело жить в постоянном страхе и чувстве вины. Он слишком устал. Ведь именно поэтому он и пошел тогда на это школьное собрание, потому что так жить уже просто не было сил. Тот день изменил все, включая и самого Деса, и, если он каким-то чудом выжил и получил второй шанс, опять начинать с самобичевания и жалости к себе он был не намерен. Да, он совершил ошибку, но он не будет прятаться от своего греха и от наказания, если такое последует.

«Надоело!»

Дес повернулся к своему отражению, посмотрев на себя. На него смотрел чейнджлинг. Не монстр, не чудовище, на него смотрел сам Десерто. Да, он не пони, но он живет среди них. И среди них есть те, кто его любит, кому он нужен. Пусть их и не так много, но этого более чем достаточно. Жаль, что для того, чтобы понять эту простую истину, Десу пришлось почти умереть. Но прятаться и бояться каждого шороха он больше не намерен.

Десерто оскалился и зашипел на отражение, чейнджлинг в зеркале сделал то же самое. Как ни странно, ему это даже понравилось, и Дес слабо улыбнулся. Для кого-то это и вправду может показаться жутким, но и не менее крутым. Впервые за долгие годы вид своего отражения ему понравился. Секунду Десерто смотрел на себя в зеркало, пока кое-что не заставило его сильно удивиться и нахмурить брови – сейчас на него смотрел полностью здоровый чейнджлинг! Десерто поднял левую ногу, коснулся своего носа и потрогал клыки. Все было цело и невредимо, что было странно, ведь Страйкер, как минимум, сломал ему несколько ребер, левую ногу и повредил панцирь на лице и еще в нескольких местах. Те следы крови на снегу и шерсти Элизабет, которые Десерто хорошо помнил, были явным тому подтверждением. Но сейчас на нем не было ни царапины, лишь слабость и вялость от долгого сна.

«Странно…»

А может быть он умер? Вряд ли. Тело чейнджлинга после смерти сгорает, а он вот – стоит целый и невредимый. Кто знает, быть может, это какое-то особое чистилище для таких, как Дес, или что-то вроде него. Во всяком случае, что бы дальше ни случилось, что бы далее ни уготовила ему судьба, – отступать Десерто уже не хотел. Если впереди тартарские муки за все то, что он сделал, – так тому и быть.

«Вперед! Жми на кнопку!»

Десерто дотронулся до «светлячка». Маленькая искра поднялась в воздух и растворилась. Единственный, кто сейчас сможет дать ответы на всю ту огромную кучу вопросов, была его мама. Дерика всегда приносила с собой то необходимое тепло, тот незаменимый заряд веры во все самое светлое. Неважно, что случалось с Десом – был ли он побит в очередной драке с Фраем, испуган или просто опечален чем-либо. Увидеть ее лицо было бы сейчас неописуемой радостью и доказательством того, что он сможет справиться со всем, что натворил, вернув долги сполна.

Десерто повернулся к двери и стал ждать. В коридоре послышалось тихое постукивание копыт о деревянный пол. Кто-то приблизился к его комнате, остановившись за дверью. Жаль, что отец, скорее всего, сейчас на службе, а ДейДрим в школе. Десерто хотел бы увидеть и их тоже. Подумать только, мама осталась сегодня дома из-за него и его глупой выходки. Ну ничего, Дес верил, что время исправить свои ошибки у него будет. Неизвестно, как он это сделает или чего это ему будет стоить – он справится. Ради себя и ради тех, кто ему дорог. Чье-то копыто толкнуло дверь, и та, тихо скрипнув, отворилась.

«Что?!..»

Вместо Дерики в его комнату вошла Элизабет. Десерто тут же вскочил, не веря своим глазам. Он был готов к любому повороту событий – к вооруженной страже, к полиции, к озлобленным родителям напуганных пони, но не к такому. Пегаска тихо закрыла за собой дверь. В полумраке помещения ее белая шерстка, алые глаза, которые смотрели точно на Деса, и каменное лицо создавали впечатление, что к нему сейчас пришел призрак всех его грехов, как в той сказке о Дне Согревающего Очага. И лишь эмоция, витающая вокруг Лизы, говорила о том, что перед Десерто сейчас не призрак, но от этого было ничуть не легче. Пегаска злилась, и как только она вошла в комнату, взглянув на Деса, этот гнев только усилился, перекрывая все остальное. Но это была не ярость или безумие, с которыми Дес уже успел познакомиться. Это была именно та самая злость, когда ты совершил что-то очень скверное, что-то такое, что не так-то просто простить или забыть об этом. Что-то, о чем будут помнить еще долго. И это пугало еще больше. Внутри Деса все похолодело, сдавив внутренности ледяной хваткой.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Элизабет смотрела точно в глаза Десерто, не произнося ни звука. Звенящая тишина вокруг была похожа на огромный колокол, в который тебя засунули и начали бить по нему изо всех сил. Она оглушала, с каждой секундой выбивая почву из-под ног и лишая воли. Выдерживать давящий взгляд Лизы становилось все труднее и труднее. Лучше бы сейчас ворвалась толпа разъяренных членов хуфбольной команды и била Десерто, нежели на него смотрели эти алые глаза пегаски, от которых невозможно было оторваться.

— Ли… — попытался заговорить Дес.

— Заткнись! – крикнула Элизабет. – Просто заткнись!

Пегаска сделала шаг в его сторону, продолжая сверлить Десерто гневным взглядом. Дес сглотнул, но не шелохнулся.

— Почему?.. – полушепотом сквозь зубы произнесла Лиза, сделав очередной шаг.

Она подошла еще ближе, сократив расстояние до пары метров. Лишь сейчас Дес смог лучше разглядеть ее лицо — опухшие и покрасневшие от слез и недостатка сна глаза, которые все же сохранили слабую искорку, растрепанная грива и сердитое лицо. Одного взгляда хватило, чтобы все понять. В тот день, когда она призналась ему, кобылка не врала и не хотела его использовать, как он тогда подумал. Поэтому она тогда набросилась на Фрая, поэтому она так агрессивно себя вела к его обидчикам, и именно поэтому, Тартар тебя дери, она прилетела в тот злополучный день, не дав ему, избитому и окровавленному, упасть на снег. На какие же муки он обрек ее?..

«Идиот…»

— Зачем ты это сделал?! – чуть громче произнесла пегаска.

Элизабет, продолжая смотреть на Десерто, подошла еще на шаг ближе. Ответа не последовало. Дес смотрел на нее, не находя слов. Он и так причинил уже слишком много боли этой кобылке, а жалкие оправдания или избитые фразы могут причинить еще больше. От озорной, дерзкой и милой пегаски, которая с интересом смотрела на затравленного идиота с тупым мировоззрением, почти ничего не осталось. Только злящийся комок нервов, истерзанный и измученный страхами и самобичеванием Десерто. Это было худшее наказание, которому судьба могла его подвергнуть. Лед внутри резко испарился, превратившись в бурю пламени, которое сжигало Деса изнутри.

— Почему… — голос Элизабет стал громче и яростнее. – Почему ты сделал ЭТО?!

Слов не было, да и откуда им было взяться? Единственное, что Десерто сейчас пришло в голову, было чистым безумием. Одинокая мысль, которая крутилась в голове, словно говорила «Давай, хуже ты уже не сделаешь. Ты уже сделал». Десерто резко подался вперед к Элизабет и крепко обнял ее.

«Прости… прости… прости… прости…»

Лиза не двигалась. Пегаска просто стояла в объятиях Деса и молчала. Через них Десерто словно почувствовал каплю той боли, которая терзала Лизу все это время, пока он тут сладко спал. Хотелось просить прощения, оправдываться, кричать, рыдать, злиться на самого себя – что угодно, но не молчать! Но слов не было, как и не было смысла их произносить. Они могут врать, как и лица. Слишком много пустых фраз, оправданий, никому ненужных извинений и сомнений уже было сказано, но все это было безжизненным, глупым и ненужным. Элизабет и так знала, что он совершил. Неизвестно, сколько Десерто лежал без сознания, и все это время она была тут. Каждый день, плача и переживая за идиота, который не может отличить хорошее от плохого. Слова были не нужны. Никому. Ни ей, ни ему. После себя Дес оставил лишь боль.

«Прости…»

Десерто медленно отстранился, отпуская пегаску, и вновь взглянул в алые глаза Элизабет. Все тот же гнев, все та же боль. Этого взгляда он уже просто не мог выносить. Вот наказание, которое он заслужил. Если бы можно было, он бы позволил этим глазам сжечь себя дотла, но мучать Лизу более было невыносимо. Сердце и так было готово выпрыгнуть из груди. Десерто тяжело вздохнул, словно его легкие были скованы стальными раскаленными кандалами, зажмурился и отвернулся.

— Прости… — шепотом произнес он

Десерто сделал шаг в сторону, обходя Лизу, и направился к двери. В горле встал ком, ноги почти не слушались, а сердце барабанило так, что закладывало уши. Все внутри Деса горело огнем. Эти глаза теперь будут преследовать его всю жизнь, а он не имеет права в них заглянуть, даже на мгновение.

— Не смей… — прозвучал шепот за спиной.

Десерто замер. Шепот в полной тишине прозвучал как крик. На мгновение Дес подумал, что ему показалось.

— Не смей… — тот же шепот.

Голос Элизабет дрожал. Десерто повернулся, посмотрев на пегаску. Она стояла все там же, не шевелясь. Неожиданно для себя, взгляд Деса перепрыгнул на зеркало, увидев в нем свое отражение, откуда на него смотрел чейнджлинг парой зеленых глаз. Он присмотрелся, ошеломленно моргнув несколько раз. Зеленый. Его глаза были зеленого цвета. Только две эмоции, по рассказам мамы, придавали его глазам такой оттенок.

«Печаль и… любовь?»

Осознание, словно огненная стрела, ударила в голову. Десерто вновь чуть не наступил на те же грабли, что и в тот раз, когда пегаска впервые решилась рассказать ему о своих чувствах. Зеленый оттенок – любовь. И это была не материнская или сестринская любовь, от чьих мягких эмоций цвет глаз Десерто становился темно-синим или желтым, выражая счастье или радость. Это было другая, та самая… Любовь, что вызывает другую эмоцию, которую Десерто ошибочно принял за попытку его обмануть.

«Хватит убегать!..»

Десерто развернулся, рванув обратно к пегаске. Больше не было ни сомнений, ни страха, ни переживаний. Все в мгновение ока улетучилось, когда он схватил Элизабет в крепкие объятия и прижался к ней еще крепче, чем ранее. Крошечный комок нервов и боли тихо всхлипнул и дрогнул. Элизабет села на пол, опустила голову и тихо застонала. Дес продолжал жаться к ее шее, боясь отпустить даже на мгновение.

— Не смей… — вновь прошептала Лиза.

Десерто хотелось рыдать, кричать, терзать себя, избивать, делать все что угодно, лишь бы заглушить всю ту боль, что сейчас испытывала Элизабет.

— Идиот… идиот… — причитал Десерто.

— Не смей… — Лиза протяжно вздохнула. – Не смей больше оставлять меня…

Она медленно повернулась, обхватив Десерто передними ногами, и уткнулась мордочкой в его шею. Чувствительный панцирь тут же ощутил что-то теплое. Злоба осталась, но помимо нее вокруг пегаски теперь струилась совсем другая эмоция, яркая, сильная. Каким же он был идиотом, что не видел этого раньше.

«Слепым и трусливым»

Элизабет прильнула к Десерто, время от времени тяжело вздыхая и содрогаясь всем телом. Если раньше перед Десом не вставал моральный выбор или вопрос «что же делать дальше?», то сейчас это был как раз именно такой момент. И ответ был очевиден – сделать все, ВСЕ, чтобы этот плачущий комок страданий, причиненных по его вине, снова улыбался и сиял той же озорной дерзостью и наглостью, что была присуще этой белой пегаске. Сейчас Десерто казалось, что в его копытах оказалось то, что навсегда прогонит ту изматывающую темноту в его душе, а он, в свою очередь, будет готов отдать Лизе всего себя.

— Никогда… — прошептал Дес.

— Обещай!.. — вновь тяжело вздохнула Элизабет. – Обещай мне! Клянись!..

— Клянусь! — на одном дыхании выпалил Десерто.

Он медленно отстранился от Лизы, взглянув в ее алые глаза. Пегаска ответно смотрела на Деса, не говоря ни слова. Было ощущение, что он тонет в них, но Десерто не сопротивлялся. Больше никаких шажков назад, только вперед.

— Я клянусь, — медленно повторил он дрожащим голосом. – Всем, что у меня есть!

Элизабет моргнула. Секунда и их губы сомкнулись в крепком поцелуе. Копыта пегаски тут же скользнули за голову Деса, обняв его за шею и затылок, тогда как передние ноги Десерто обхватили Элизабет чуть ниже крыльев. Поцелуй получился кривоватым, но Лизе было плевать. Ей не мешали ни длинные клыки, ни неопытность Деса. Она жадно впилась в возлюбленного, забывая дышать. Десерто это чувствовал каждым нервом, каждой клеточкой тела. Эмоции, заполнившие сейчас все вокруг, были самым прекрасным, что Дес когда-либо чувствовал от пони. Через долгую минуту, когда их губы, наконец, разомкнулись, прервав поцелуй, Лиза и Дес молча держали друг друга в объятиях, тяжело дыша от возбуждения и отсутствия воздуха. Так они просидели еще некоторое время, пока Элизабет нежно гладила Десерто по спине, а он, уткнувшись носом в гриву пегаски, с наслаждением вдыхал ее аромат. Дес мог бы сидеть тут целую вечность, гладя ее белую шерстку и слушая биение ее сердца.

— Дес… — наконец, шепнула Элизабет, отстранившись. – Ты должен поговорить с семьей.

— А ты? – осторожно спросил он.

Лиза улыбнулась.

— Я пока посижу тут… — ответила она и погладила его по щеке. – Мне нужно прийти в себя…

— Но… — попытался возразить Дес.

Элизабет мягко прервала Десерто, закрыв копытом его губы, и нежно потерлась мордочкой о нос.

— Я скоро спущусь, — так же тихо произнесла пегаска. – Ступай.

Лиза крепко обняла Деса, поцеловав того в щеку. Он кивнул и без слов вышел из комнаты. Стоило только оказаться в коридоре, как в голову хлынул разношерстный поток чувств и переживаний. То, что только что случилось у него в комнате, плохо поддавалось объяснениям, но Дес и не пытался их найти. Все казалось прекрасным сном, который должен был вот-вот закончиться, как это обычно и случается. Но нет, каждая секунда все больше убеждала Деса в том, что все происходящее – явь.

Раздумья Десерто прервала лестница, возникшая под его копытами. Пусть с Элизабет ему и крайне, возможно даже, что незаслуженно, повезло, но что дальше? Одной белой пегаской все не ограничится, ведь он успел расстроить и напугать достаточное количество пони. Стоило собраться, так как все худшее могло быть еще впереди. А витающие в воздухе эмоции тревоги и беспокойства еще сильнее охладили Десерто, разгоряченного объятиями Элизабет. Он сделал глубокий вдох и начал спускаться.

Первое, что увидел Дес, была Дерика, беспокойно меряющая шагами комнату. Рядом с ней молча стоял Валиант с опущенной головой. Видимо, он бросил попытки успокоить волнующуюся супругу. Недалеко от них, ближе к лестнице, стояла ДейДрим. Кобыла взволнованно стучала копытцами по полу, поглядывая то на родителей, то на ступеньки. Увидев спускающегося брата, Ди-Ди первая рванула к нему, прыгнув на грудь.

— Дес! — всхлипнула кобылка, прижимаясь сильнее.

Он уткнулся носом в гриву сестры, а через мгновение рядом с ними уже стояли родители. Отец и мать обступили Десерто с разных сторон, крепко обняв сына вместе с дочерью. На глазах Деса выступили слезы, а Дерика тихо всхлипнула.

— Слава Богине, ты очнулся… — произнесла мама.

Родители отстранились от Деса, тогда как ДейДрим продолжила сидеть в объятиях брата. Дерика погладила сына по щеке, с ее глаз начали капать слезы. Десерто вновь почуял те самые эмоции радости, по которым уже успел соскучиться. Но вместе с ними были и другие – грусть и тревога. Все вокруг напоминало о том, что он недавно натворил.

— Простите, — полушепотом произнес он. – Простите за все…

— Зачем ты так, Дес? – Валиант положил копыто на плечо Десерто. – Зачем, сын?

Десерто посмотрел на обоих из родителей и глубоко вздохнул.

— Я… я… — он отвел взгляд, опустив голову.

Все члены семьи обеспокоенно переглянулись. ДейДрим попыталась что-то сказать, но короткий жест отца дал понять кобылке, что Десерто сейчас лучше не перебивать. Дес смотрел в пол перед собой, произнося слова, которые терзали его разум последние несколько лет.

— Мне стало казаться… — продолжил Дес, — что я не нужен. Что я способен причинять лишь боль и неудобства…

Он поднял взгляд и посмотрел сперва на ДейДрим, обеспокоенно копошащуюся около него, затем на отца с матерью. Вокруг всей семьи сейчас витало беспокойство, щедро приправленное различными переживаниями за Деса.

— Но я был не прав, — Десерто помотал головой.

Он на секунду сильно зажмурился, сделал глубокий вдох и вновь открыл глаза.

— Сможете ли вы когда-нибудь меня простить? – произнес Дес.

Мать погладила сына по щеке и мягко улыбнулась.

— Мы уже тебя простили, малыш, — ответила она.

— И все равно я бы выпорол тебя, — Валиант покачал головой.

Дерика улыбнулась мужу, после чего вновь прислонилась к сыну и обняла его. Через мгновение к ней присоединился и Валиант, приобнявший жену и приемного сына, погладив того по спине.

— Спасибо… – шепнул Десерто, после чего чуть повернул голову назад и произнес немного громче: — А сможешь ты?

Взгляды остальных устремились туда, куда смотрел Дес. На лестнице стояла Элизабет, молча слушая разговор Десерто с его семьей, и старалась не вмешиваться. Услышав вопрос, пегаска спустилась вниз, встав сбоку от Деса, и посмотрела ему в глаза.

— Нет, — ответила Элизабет.

Она протянула правую ногу, взяв Десерто за подбородок, не дав тем самым ему отвернуться. Взгляд Лизы смотрел точно в глаза Деса.

— Я прощу тебя только тогда, — произнесла она, — когда ты сам себя простишь и поймешь, что истязая себя, в первую очередь ты делаешь больно тем, кому ты дорог.

Десерто сделал глубокий вдох, повернувшись к матери и отцу.

— Я знаю… — сказал он. – Теперь знаю.

Дес опустил голову и закрыл глаза. В разум вновь стали забираться те самые скверные и неприятные мысли, которые подготавливали плодородную почву для зарождения очередной волны из страхов и сожалений.

«Не в этот раз!»

Десерто сжал зубы, сильно зажмурившись. Он сделал глубокий вдох, пытаясь прогнать это наваждение, и посмотрел на родителей.

— Мне нужна помощь… — тихо произнес он.

Пегаска молча прижалась носом к его шее.

— Мы знаем, сынок, — кивнул Валиант. – Главное, что это теперь знаешь и ты. Мы тебе поможем.

— Может уже хватит сидеть у лестницы и тискаться? – рядом послышался недовольный голос ДейДрим. – Я есть хочу.

Все посмотрели на кобылку, которая сердито смотрела в ответ. Валиант улыбнулся и мягко потрепал дочь за гриву. Ди-Ди задорно фыркнула и, встав, легкой рысью направилась в сторону кухни.

— Согласен, пойдемте перекусим, — произнес он. — К сожалению, мы – не Десерто, которому для сытости хватит всего лишь кобылки под боком.

Отец ухмыльнулся и, подмигнув сыну, направился следом за дочкой.

— И еще один плюс в копилку, — Дерика коротко кивнула Элизабет, заговорщицки подмигнув.

Десерто повернулся к Лизе, чье лицо так же, как и лицо Дерики, сияло хитрой улыбкой. Взгляд пегаски скользнул к Десу. Лиза, мило похлопав ресницами, подставила свое копыто под подбородок Деса и мягко поцеловала его в нос. Не дожидаясь, пока Десерто придет в себя, она встала и пошла следом за Дерикой. Вокруг витала та самая эмоция с фиолетовым оттенком, которую раньше так сильно испугался Дес, и которая теперь вызывала крайне неоднозначные чувства. И желания…

«Хорошо, что наш панцирь не краснеет…»

Его взгляд невольно скользнул по гриве Элизабет, спустившись на спину и остановившись на хвосте. Аккуратно вычесанном, ровном, с красивой алой прядью, которая делила его пополам. Десерто сглотнул. Предательский взгляд скользнул чуть в сторону, остановившись на метке пегаски – птице, напоминающей собой половину черного ворона и половину белой голубки. Конечно больше всего Десу приглянулось именно то место, где была сама метка. Лишь спустя пару секунд Десерто осознал, что все это время, пока его глаза изучали Элизабет, пегаска стояла на месте и мило улыбалась, глядя на него. Сейчас Десерто показалось, что его панцирь и впрямь покраснел. Он тут же отвел глаза в сторону, отправив их изучать пол.

— Пойдем, — мягко произнесла Элизабет, указав в сторону кухни. – Успеешь еще насмотреться, обещаю.

Она поймала смущенный взгляд Деса, улыбнувшись еще шире. Десерто встал с места и, подойдя ближе к Лизе, остановился около нее.

— Просто… ты первая… — осторожно произнес он, стараясь говорить как можно тише. – И я…

— Еще один плюс в копилку! – раздался голос Дерики из кухни, сопровождаемый приглушенными смешками ДейДрим и Валианта.

— Мам! – возмущенно выпалил Дес, надув щеки.

К хихиканью из кухни присоединилась и Элизабет, которая, приобняв Деса крылом, подтолкнула его к остальным. По кухне уже вовсю летали столовые приборы и продукты из холодильника – основной признак того, что Дерика Харт взялась за «сытость своей семьи». У Валианта и ДейДрим в тарелках уже расположился свежий овес, пару ломтиков хлеба и овощной салат. Стоило Элизабет и Десерто занять два пустующих места, как к пегаске тут же подлетела тарелка с точно таким же угощением, как и у остальных.

— А почему все сегодня дома? – спросил Дес. – И сколько… сколько я был без сознания?

— Сегодня суббота, — ответил Валиант. – Проспал ты у нас добрых четыре дня.

— Ага, — кивнула ДейДрим. – Мы все жутко перепугались, когда тебя притащили…

Кобылка осеклась, поймав взгляды отца и матери.

— А я тут живу уже последние четыре дня, — произнесла Лиза, меняя тему разговора. – Мама и папа только вчера уехали в Балтимейр, благоразумно оставив свою дочь хныкать у миссис Дерики дома.

Элизабет иронично улыбнулась, поймав грустный взгляд Десерто. Пегаска отправила в рот ложку, легонько толкнув сидящего рядом Деса крылом. В этот самый момент в его голову вернулась та мысль, которая появилась, когда он проснулся. Принести его домой должны были поистине в ужасном состоянии, но на нем не было ни царапины. Дес посмотрел на Дерику.

— Мам, это будет глупый вопрос, — осторожно произнес он, — но… почему я невредим?

Она на секунду замерла, держа в магическом захвате тарелку с едой, и посмотрела на сына. В воздухе продолжали витать эмоции тревоги и грусти, но их количество заметно уменьшилось с того момента, как ДейДрим позвала всех есть.

— В этом тебе стоит благодарить мисс Холли Лоялти, — ответила Дерика, садясь за стол. – По ее словам, как только все произошло, она тут же написала письмо к себе домой, где все рассказала.

— Домой? – переспросил Дес. – В ее улей?

Дерика кивнула.

— Буквально вечером к нам приехала целая делегация, — усмехнулся Валиант. – Я даже и не подозревал, как быстро они тут окажутся. По рассказам мисс Холо, ее улей находится около Эпплвуда, а это очень далеко отсюда.

Десерто взволнованно заерзал. Рассказ родителей выбил почву у него из-под ног, ведь его выходка не только переполошила целый город, но еще и поставила на уши целый улей. Его замешательство тут же заметила Элизабет. Пегаска приобняла его крылом, стараясь успокоить. Десерто уже дал себе обещание выдержать все последствия своей ошибки и не впасть из-за этого в отчаяние. Вот и пришло время его выполнить.

— Они привезли с собой целую ванну энергетического геля, — продолжила Дерика, – в котором мы тебя и искупали. Как оказалось, он прекрасно лечит любые травмы.

— Ага, а привезли они его вместе с Королевой, — хихикнула ДейДрим.

Челюсть Десерто едва не упала на пол, что заставило Элизабет широко улыбнуться.

— Если честно, никогда не думал, что увижу нечто подобное, — развел копытами Валиант. – Жаль, что на пони подобное не сработает, только на чейнджлингах.

— Зачем? – удивленно произнес Дес. – Есть же мои запасы…

Дерика отрицательно помотала головой.

— К сожалению, по словам Холо, — возразила мама, — твой гель годится только для еды. Они, кстати, забрали пару баночек. Ты ведь не против?

Десерто помотал головой.

— Купание тебя в этой ванной привело твою младшую сестру в такой восторг, — хихикнула Элизабет, — что, по словам Лиандры, они увезли домой недельный запас этой эмоции.

ДейДрим широко улыбнулась. В передних зубах сестры застрял лист салата, который придал ее улыбке еще более забавный вид. Дес улыбнулся в ответ.

— Но зачем сюда приехала сама Королева? – любопытство Десерто все не унималось.

— Хм… — Элизабет приставила копыто к подбородку. – Как она выразилась – «хотела воочию увидеть столь редкое явление, как бесцветный чейнджлинг».

Элизабет крепче обняла его крылом, погладив по щеке. Десерто неуверенно помялся на месте.

— Ты у нас, оказывается, еще и уникальный, — Лиза ласково шепнула ему на ухо. – Так что я пообещала ей тебя беречь.

Пегаска мягко улыбнулась, поцеловав его в щеку.

— Ей и Холо нужно сказать огромное спасибо, — продолжила Дерика. – Они очень сильно помогли нам на городском совете.

Дес почувствовал, как внутри все опять похолодело. Упоминание городского совета освежило воспоминание о том, что он устроил на школьном дворе в тот злополучный день. И добавило новое опасение – рассерженные родители. К тому же на совете обязательно бы присутствовали и другие важные жители города. Пусть вокруг дома Дерики и Валианта не стояла огромная толпа с вилами и факелами, жаждущая суда над Десерто, а мама и отец внешне были спокойны, нахлынувшую с новой силой паранойю это не остановило.

— Верно, — кивнул Валиант, улыбнувшись Десу. – Я и твоя мама мысленно готовились к настоящей бойне, ведь твоя выходка перепугала и рассердила многих.

Десерто опустил голову.

— Но… все обошлось, — отец задумчиво поднял голову, приставив копыто к подбородку. — На удивление хорошо. Я бы сказал, отлично.

Дес удивленно уставился на Валианта, пока тот, пользуясь замешательством сына, довольно улыбался.

— Больше всех меня поразила миссис Смалл, — продолжила Дерика.

Мама телекинезом подняла со стола пустые тарелки и отправила их в раковину, продолжая рассказ.

— Сразу перед началом совета, при всех собравшихся, — она вновь повернулась к Десу, — Лиф подошла ко мне. Я ожидала скандала, истерики, криков и даже, как это ни странно, копытоприкладства, но я ошибалась. Она просто подошла ко мне и попросила заверить ее, что с тобой все будет в порядке, и не желала услышать другой ответ. На мой недоуменный взгляд она ответила, что ты вернул ей сына.

Дерика улыбнулась. И вновь внутри Деса родилось что-то крохотное, но очень теплое. Эта маленькая искра, зажженная в беспросветной темноте, которой он сам себя опутал за последние недели, засияла в унисон с точно такими же искорками. С каждым мгновением внутри становилось все светлее и теплее.

— Даже после всего того, что он тебе сделал, — Элизабет покачала головой. – Я все равно не понимаю…

— Разве я мог поступить иначе? – Десерто удивленно посмотрел на пегаску.

— Мог, — кивнула Лиза. – Но ты поступил правильно.

Она заговорчески улыбнулась. ДейДрим тихо прыснула, спрятав мордочку в копытах, чтобы не рассмеяться.

— Я первый раз вижу благородного сэра Дырявку таким смущенным, — хихикнула кобылка.

Рот Десерто открылся в попытке что-то сказать, но ничего не вышло. Осталось лишь надуть щеки и отвести глаза в сторону. К хихикающей сестре присоединилась и Элизабет, которая вновь обняла его, положив голову на плечо.

— А что было на самом совете? — Дес прислонил голову к Лизе, посмотрев на маму.

— Ну, после такого неожиданного откровения от самой взбалмошной кобылы во всем городе, — Дерика развела копытами, — весь совет из эшафота превратился в дом сочувствующих.

Валиант рассмеялся и несколько раз утвердительно кивнул.

— Миссис Лауд, мать Лауд Стомпера, — продолжила мама, — вообще попросила меня привести тебя к ней, когда ты поправишься, чтобы научить тебя премудростям парализующего заклинания, потому что, как она выразилась: «его лучик никуда не годится».

Дерика мило улыбнулась.

— Мистер Хотблад тоже был поражен, — развел копытами Валиант, — ведь ты полез в драку с его сыном. А я напомню, что он у нас подрастающая звезда хуфбола – не жеребец, а целый поезд. Страйкер ему признался, что ты его даже ни разу не ударил. Я и сам не подозревал, насколько ты выносливый.

Десерто грустно усмехнулся. Во рту вновь почувствовался тот самый горький вкус, но белая кобылка рядом уже была начеку. Элизабет тут же уткнулась носом в щеку Деса и тихо зарычала. Это был самый приятный рык, который ему когда-либо доводилось слышать.

— Еще плюсик в копилку? – Лиза поиграла бровями, мельком обменявшись взглядами с Дерикой.

Дес смущенно поерзал на месте, отправив взгляд гулять по столу, а ДейДрим опять захихикала.

— Холо и ее Королева успокоили самых сомневающихся и боязливых, — произнес Валиант. – Стоило нашей тихоне-библиотекарю показать всем, что она одна из вас, да еще и с главой целого улья, все сомнения и страхи тут же улетучились! Они даже, каким-то образом, умудрились объяснить всем причину такого твоего поведения и убедить всех в том, что вашу с Холо тайну лучше сохранить. Да… у нас в городе теперь появился общий секрет.

Отец широко улыбнулся, подмигнув Десу. Услышанное и вправду было как будто каким-то чудом. Подарком, посланным просто так. Или вторым шансом, которым непременно следовало воспользоваться. Внезапно Десерто посетила довольно странная мысль, вернувшая с собой волнение.

— А вишенкой на торте стал мой папа, — хихикнула Элизабет. – Он просто добил остатки сомнений в своей любимой манере – сидел весь совет с каменным лицом, пока все собравшиеся кидали на него взволнованные взгляды. Как-никак, он же у нас бизнеспони, переехавший сюда со своей семьей и вложивший приличную сумму в пару важных городских проектов. Не говоря уже о том, что он тут пытается вылечить свою дочурку. А тут такое!

Элизабет подняла голову, посмотрев Десу в глаза, и хитро прищурилась. Она словно ждала, что упоминание о ее болезни заставит Деса сильно занервничать. Реакция бы не заставила себя долго ждать, если бы пегаска, едва уловив озабоченный взгляд Десерто, тут же не подалась вперед и не чмокнула того в губы. Ее лицо сияло широкой улыбкой, что привело Деса в сильное замешательство. Но день и так был полон сюрпризов, потому вместо дежурного отвода глаз и очередной попытки включить процесс самобичевания, Десерто молча сидел и слушал.

— В какой-то момент даже я поверила этому старому плуту! – засмеялась Дерика. – Мистер Фоулер…

Мама изобразила на лице крайнюю степень серьезности, скривив губы и задрав голову, словно пародируя очень важного и напыщенного чиновника.

— …подошел ко мне вот с таким лицом, — продолжила она, заставив прыснуть Ди-Ди и Лизу, – и поведал мне, что «очень расстроен тем, что я скрыла от него факт применения моим сыном Синтеза».

Дерика приставила копыто ко лбу и, закрыв глаза, отрицательно помотала головой.

— «Нет, нет, миссис Харт, мне не нужны ваши оправдания», — спародировала она голос отца Элизабет. – «Я чуть было не придушил доктора Хувштейна, когда он заявил, что у моей Лизы началась ремиссия».

— Хорошо, что ты не слышал того, что произнесла в тот момент твоя мама! — Валиант громко засмеялся.

Через мгновение к его гоготу присоединился звонкий смех Дерики.

— Я думала, что я его прибью! — кивнула мама.

Глаза Десерто в этот момент напоминали две огромные зеленые сферы, ярко освещающие всю кухню. Тело сковал паралич, дыхание замедлилось. Казалось, что все опасения, чувство вины, смущение, радость – вообще все чувства внутри Деса остолбенели и сидели с раскрытыми ртами после услышанного.

— Да-да-да, — игриво проворковала Элизабет, потершись мордочкой о его щеку. – Ты мое маленькое зубастое лекарство.

Она взяла Деса за щеки и широко улыбнулась.

— Теперь ты так просто от меня не отделаешься, — хихикнула пегаска.

— А ты от меня… – на одном дыхании выпалил Десерто.

Он схватил Лизу за плечи, крепко обняв. Для пегаски это оказалось приятной неожиданностью, и она, подавшись вперед, прижалась мордочкой к его шее, глубоко вздохнув.

— Ну, все-все, отлипни уже от нее, — ехидно произнесла Дерика. – Дай бедной кобылке поесть. Еще наобнимаешься, времени у вас теперь ой как много.

Она переглянулась с Валиантом, который, широко улыбаясь, кивнул жене и шутливо погрозил Десерто.

— Но ведь я… — произнес Дес, выпуская Элизабет из объятий.

— Привыкай, — засмеялся Валиант. – Теперь ты всегда будешь виноват. Даже если она первая начала.

Отец вновь повернулся к супруге, поймав ее теплый ответный взгляд и улыбку.

— А в школе так вообще! — подхватила ДейДрим, переводя разговор в другое русло, чтобы не дать брату опомниться. – Стоило мне заявиться, как все меня тут же бросились утешать. И задавать странные вопросы о тебе. Спасибо этому… как его, Блайнду, во! Он со своей подругой сумели избавить меня от этих жутких расспросов.

Жеребенок потеребила себя за голову, сердито фыркнув.

— Все как с ума посходили! — ДейДрим скривила недовольную мину.

Недавнее ошеломление от услышанного быстро отступило перед надутой мордочкой сестры. Сквозь наигранное возмущение Дес все же сумел уловить те ярко-красные эмоции гордости, исходящие от Ди-Ди. Кобылку просто распирало от чувства радости за своего брата, пусть она всячески старалась этого не показывать. Видимо, в школе все обошлось не только утешениями.

— Просто не верится во все это… — Дес помотал головой. – Но я ведь все равно виноват.

— Ну, у тебя есть отличный шанс начать реабилитацию, — кивнула Лиза. – Сегодня суббота, и Лаки с Софти готовят школу к завтрашней грандиозной вечеринке по поводу начала каникул и этого…

— «Героического поражения» в матче по хуфболу, – помогла ей ДейДрим, глядя на Деса, и пожала плечами. – Не спрашивай меня о подробностях. Я их не знаю, но Сплит трещал обо всем этом, просто не переставая. Я думала, у меня голова лопнет. Поэтому обычный мелкий праздник по поводу начала каникул резко превратился в грандиозную вечеринку!

Валиант кивнул, отставляя пустую тарелку в сторону. Посуда вновь взмыла в воздух, подхваченная телекинезом Дерики, и отправилась в раковину.

— Верно. Помочь им будет отличной идеей, — произнес отец. – Заодно выгуляешь, наконец, свою кобылку.

Он хитро подмигнул Десу. Элизабет довольно улыбнулась и легонько ткнула его в бок.

— Да, — кивнула она. – Самое время.

Лиза повернулась, положив одну из передних ног ему на грудь, а свободным копытом другой тронула его за нос.

— Но не так быстро, — произнесла она. – Сначала мы поднимемся к тебе и придумаем что-нибудь с твоим… полем?

Она повернулась к Дерике.

— Маскировочным полем, — поправила ее та и, повернувшись к сыну, добавила: — Пора бы уже сделать его симпатичнее.

Десерто секунду смотрел то на мать, то на Лизу. Хищный взгляд пегаски ясно дал понять, что выбора у него все равно нет.

— Вылеплю жеребца своей мечты, — Элизабет потерла копыта друг о друга. – Хотя, я бы оставила и так…

Она взяла Десерто за подбородок и осмотрела его голову с разных сторон, осторожно провела по одному из длинных клыков своим копытом и, перейдя на щеку, поцеловала Деса в губы.

— Вот и замечательно, — кивнула Дерика. – Займетесь после десерта.

---

— Левее!

Лаки махнул копытом в сторону, указывая направление двум пегаскам, которые устанавливали огромный плакат под самый потолок в спортзале. Надпись на нем гласила «Только вперед, несмотря ни на что!» — слоган, придуманный после того самого матча, который они проиграли. Но на поражение было плевать! После первой половины соперники, а это, как-никак, были прошлогодние чемпионы, вели просто с разгромным счетом. Что именно случилось после перерыва, что же такое сказал тренер своей команде – загадка, но спустя пятнадцать минут команда школы была просто неузнаваема. Соперникам просто чудом удалось удержать минимальное преимущество в один балл, после чего их тренер со всей командой при всех признали, что это был матч, достойный финала. Для школы Блайнда это было равносильно победе, но вот по лицам всей команды трудно было так судить. У всех жеребцов были слишком задумчивые лица, особенно у капитана Хотблада. У Лаки сложилось впечатление, а Холо только подтвердила его догадки, сказав, что для хуфболистов это победа, но не полная. Чего-то не хватало. Оставалось надеяться, что завтрашняя вечеринка поднимет им настроение и успокоит после той выходки одного из учеников в самом начале недели.

— Вот! Вот, еще чуть-чуть, — Лаки показал копытом в сторону желтой пегаски с малиновой гривой и меткой в виде вишни. – Черри! Проснись уже!

Кобылка встрепенулась, чуть не выронив плакат, но тут же поправилась, сделав так, как хотел Блайнд. Это было действительно странно. Выходка Деса должна была запустить целый ураган возмущений и страхов, а вместо этого еще сильнее сплотила всю школу. Ученики то и дело спрашивали у Софти и Блайнда, что с Десом и как он себя чувствует. Приходилось соображать на ходу, ведь семья Десерто пока молчала, а Элизабет лучше вообще было не трогать. Ему и Софт пришлось даже провести небольшую конференцию, где они рассказали немного о чейнджлингах, чтобы удовлетворить любопытство остальных пони. В зале даже прозвучало пару вопросов, типа «А есть ли у Десерто братья или сестры?» или «А у него уже есть подружка?». Благо, Лизы в тот момент там не было, потому подобное легко удавалось спустить на тормозах. И спасибо Холо, которая все же смогла побороть свою застенчивость, выступив на этой конференции живым примером. Это было странно, но любимый слепой библиотекарь осталась им и после того, как сняла с себя свою личину пони. Вокруг нее и раньше ходили всякие легенды и байки, а после того, как некоторые домыслы об этой единорожке частично подтвердились, кобылки и жеребцы были готовы летать по комнате от восторга. Холо тут же не преминула воспользоваться моментом, сказав, что, если они проболтаются, ее заберут из городка и увезут далеко-далеко. После такого, само собой, у школы точно появился маленький секрет, о котором все знают и ценят, но никто не говорит о нем вслух.

К тому же, по словам Королевы Лиандры, произнесенных Блайнду по секрету, в первоначальный план «вторжения» придется внести изменения.

— Все, мы тут закончили! – крикнула Черри. – Что там дальше?

— Все, — ответил Лаки, глядя на план у себя в копытах. — Думаю, на этом можно закончить. Спасибо, девчонки.

— Всегда пожалуйста! – кивнули кобылки и повернули в сторону выхода. – До завтра!

— До встречи! – отсалютовал Лаки.

Завтра школьный спортзал превратится в настоящую обитель веселья. В нем установили огромную сцену, украшенную красным велюром, поставили множество столов у стен, где будут стоять всевозможные закуски и напитки. А если начать перечислять прочие украшения, развешанные тут и там по всему спортзалу и в ближайших коридорах до выхода, уйдет около пары часов. Завтрашняя школа определенно напоминала выпускной бал, а никак не праздник в честь «героического поражения» или начала каникул. Лаки направился к дальней части зала, где под чутким руководством Софт Тач несколько жеребцов и кобылок заканчивали устанавливать столы и вешать украшения.

— Спасибо, ребята! – произнесла Софти.

— Для тебя – все что угодно, курносая! – усмехнулся один из жеребцов и приобнял Софт.

Кобылка мило хихикнула в ответ и улыбнулась. В этот момент внутри Блайнда промелькнула какая-то резкая вспышка. Непонятно откуда взявшийся гнев волной прокатился по всему телу, заставив его нахмуриться. Лаки не понимал, почему это произошло, ведь за собой подобного он раньше не замечал. Но после той драки на школьном дворе, устроенной Десерто, воспоминания о том, как эта кобылка в слезах жалась к нему, пряча глаза, не давали Блайнду покоя. В нем словно кто-то посадил какое-то семечко, и теперь оно начало расти, все чаще напоминая о себе. Или, быть может, не посадил, а показал?..

— До завтра, приходите все! – Софт помахала вслед уходящим помощникам.

— Непременно, — ответили ей, — курносая!

«Курносая…»

Блайнд поморщился. Сейчас почему-то хотелось двинуть Данжу прямо между глаз. Но почему он так бесится? Это же всего лишь Софт.

«Всего лишь?»

— Эй, ты чего надулся?

Из оцепенения Блайнда вывел голос подруги, подошедшей ближе и ткнувшей его в бок. Улыбающееся лицо Софти, чьи глаза смотрели точно на Лаки, почему-то смутило жеребца, заставив того отвернуться.

— Ай ничего… — отмахнулся он.

— Слабо верится, — Софт наклонила голову вбок. – Ты какой-то хмурый в последнее время. Все еще переживаешь по поводу Деса?

Лаки коротко кивнул и посмотрел в сторону.

— Да все обойдется, — Софти положила копыто ему на плечо. – Холо нас заверила. Физически ему точно ничего не угрожает.

Вот опять! Стоило кобылке приблизиться, как Лаки почувствовал себя не в своей тарелке. Дыхание участилось, к лицу стала подбираться краска, а сердце забилось быстрее. Блайнд сглотнул.

— Так переживаешь, словно втюхался в него, — Софт ехидно улыбнулась. – Не забывай, Лиза его уже заняла.

— Ха-ха, — Лаки скривился. – Очень смешно.

— Ладно, пойдем, — Софти легонько толкнула Блайнда в плечо и повернулась к выходу. – Сейчас возьмем пару книг для Холо и навестим их.

Она задорно зарысила в сторону выхода. Лаки усмехнулся, помотал головой и двинулся следом за подругой. Весь короткий путь от спортзала до библиотеки, взгляд Блайнда предательски уползал в сторону идущей впереди кобылки, вернее на ее круп, вынуждая Лаки каждый раз отворачиваться в сторону, нервно сглатывать, а через пару мгновений повторять цикл.

«Но это же всего лишь Софт!»

Двери библиотеки закрылись, отозвавшись приглушенным эхом. Многочисленные исполины книжных полок встретили парочку пони, идущих мимо них. Тут всегда было тихо, но сегодня, казалось, было еще тише. Как будто кто-то невидимый накрыл всю комнату покрывалом, утопив каждый уголок в тишине и спокойствии. Софт, напевая себе под нос незамысловатую мелодию, быстро прорысила вглубь помещения. Она обогнула стол библиотекаря, зажгла на кончике рога розовую искру и стала всматриваться в названия книг. Холо попросила их принести ей кое-какие писания, но Лаки каким-то образом забыл, какие именно. Не то, чтобы это случалось редко, он частенько не мог вспомнить замысловатые названия фолиантов, особенно тех, которые писал любимый «историк и философ» Софти, но сегодня, как ни странно, Блайнду показалось, что у этой забывчивости есть причина.

Лаки двинулся следом за кобылкой, встав около противоположного шкафа, и посмотрел на название первой книги. «Два шага до неба» гласило название какого-то романа. Жеребец нахмурился. Это явно была не та полка, где хранились книги, нужные Холо. Но если спросить Софт, то она опять закатит глаза и сделает сердитую мордочку, заставив свои веснушки подпрыгнуть. Неожиданно для себя, Лаки улыбнулся, представив лицо рассерженной подруги. Странно, но он видел это лицо сотни, а может быть и тысячи раз, но именно сейчас оно показалось ему… милым?

«Милым?!»

Блайнд повернул голову, мельком взглянув на кобылку, которая встала на дыбы и, подсвечивая себе рогом, искала подходящую книгу. Ее малиновая шерстка в розовом свете выглядела просто бесподобно, а от фиолетовых глаз, всматривающихся в названия, было почти невозможно оторваться. Сердце Лаки бешено заколотилось. Он с трудом заставил себя отвести взгляд на полку перед собой.

«Да что же это такое?!»

Глаза Лаки остановились на очередном названии. «Кобыла моей мечты» гласило оно. Очередной глупый роман. Блайнд тихо фыркнул и собирался уже отвернуться, как вдруг глаза сами вернулись на эту книгу.

«Кобыла моей мечты?»

Лаки сглотнул. Он вновь повернул голову, посмотрев на подругу, которая, склонившись перед шкафом, перешла к поискам на нижней полке. Это была все та же Софт – милая, вечно улыбающаяся, всегда готовая поддержать, непримиримая в спорах, порой даже невыносимая, которая всегда очень забавно дуется и сердится. Все та же кобылка, которую он знал почти с самых первых классов. Но сегодня она, почему-то, казалась совсем другой. Та выходка Десерто не просто повлияла на школу, она изменила что-то внутри самого Блайнда. Воспоминания о том дне, когда недалеко от Лаки лежал окровавленный Дес в объятиях белой пегаски, а в его копытах рыдала Софт, вспыхнули с новой силой. На фоне творящегося ужаса видеть плачущую единорожку было невыносимо. Почти так же невыносимо, когда сегодня к ней подошел Данж и приобнял ее, мило улыбнувшись.

«Н… не может… быть…»

Лаки опять сглотнул. Взгляд все еще был прикован к подруге. Тело Блайнда, вступив в сговор с копытами, медленно двинулось к ней. Казалось, что секунды растянулись в года, пока он плыл к единорожке. Звуки пропали, оставив в голове лишь мелодию, которую напевала Софти, скользя глазами по названиям книг. Как только Лаки оказался около нее, Софт от неожиданности дернулась.

— Тфу! Дурак! – фыркнула кобылка, насупившись. – Напугал!

Ее веснушки забавно подпрыгнули, а фиолетовые глаза взглянули на Лаки. Казалось, что он сейчас в них утонет. Увидев впившийся в нее взгляд друга, Софт удивленно наклонила голову и нахмурила брови.

— Эй, Лаки! — произнесла она. — Ты в п…

В сговор против Блайнда вступило не только все тело, но и разум. Иначе как можно было объяснить то, что он, будучи в трезвом уме, просто подался вперед, поцеловав свою старую подругу в губы? После секундного поцелуя, Лаки отстранился и сел на пол. Глаза Софт сейчас напоминали две фиолетовые сферы размером, по меньшей мере, с луну. Кобылка ошеломленно смотрела на Блайнда, не зная, как реагировать.

— Софти… я… — попытался оправдаться Лаки.

Мысли летели впереди слов, переплетаясь в какую-то странную кашу, из которой просто невозможно было выудить что-нибудь связное.

— Просто… а… — вновь произнес он. – Я… не…

Софт села на пол, выронив из телекинеза книгу. Ее глаза требовали, как минимум, объяснить, «что это вообще сейчас было?» и «зачем он это сделал?», а разум и все мысли Блайнда быстро эвакуировались из головы, оставив в ней пустоту.

— Блин… — он с досадой топнул, опустив голову. – Прости, это я зря…

— СТОЯТЬ! – Софти резко вскочила.

Кобылка подалась вперед, схватив Блайнда копытами за щеки, вынуждая смотреть точно на нее.

— Зачем… ты… — Софти говорила медленно, тщательно подбирая каждое слово, — это… сделал?..

Прятаться было некуда, а оправдываться, тем более перед Софт Тач, — глупая затея. Хотя вряд ли не глупее того, что он только что сделал.

— Софти я… — Лаки сглотнул. – После того случая с Десом… Я не знаю, как объяснить…

Лаки зажмурился, пытаясь собраться с мыслями. Сердце бешено колотилось, нервы натянулись, как струны, на которых лучшие музыканты Кантерлота сейчас играли Марш Селестии. Подруга молча смотрела ему в глаза, ожидая ответа.

— Мы все испугались, — продолжил Блайнд. – Но я впервые видел тебя настолько напуганную. Ты прижалась ко мне, а я сидел и пытался тебя успокоить… После того дня… Ай, в Тартар!

Лаки сердито фыркнул, топнув копытом.

— Теперь каждый раз, когда я смотрю на тебя, я схожу с ума! – выпалил Блайнд и, покачав головой, добавил: — Я не могу без тебя, Софти…

Кобылка секунду сидела с ошарашенным лицом, после чего ее мордочка исказилась от негодования.

— И… и… — медленно произнесла она. – И… этот вывод ты сделал после драки, устроенной Десерто?..

Лаки не придумал ничего лучше, чем просто кивнуть.

— ИДИОТ! – рявкнула Софт.

Ошеломленный Блайнд попытался отстраниться, но его голову крепко держали копыта единорожки.

— СЛЕПОЙ ПРИДУРОК! – прорычала она. – Четыре долбанных года я бегаю вокруг него, постоянно намекая, что он мне нравится!!! Мне осталось только написать огромный плакат и повесить себе на шею, где будет написано «БЛАЙНДИ, ОБРАТИ НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ!»! А ЭТОТ КРЕТИН ПОНЯЛ ВСЕ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ДРАКИ?!

Софт пожирала яростным взглядом жеребца перед собой. Ее мордочка, надутые щеки, гневные фразы и фиолетовые глаза просто выключили все инстинкты самосохранения, которые когда-либо были заложены в Лаки, и он, не найдя ничего лучше, тихо произнес:

— Ты очаровательна, когда злишься…

Софт мгновенно подалась вперед, впившись в губы жеребца. Ее передние ноги обхватили голову Лаки, в то время как он обнял кобылку и подтянул ее к себе, положив копыта на спину. Спустя полминуты страстного поцелуя, Софт отстранилась, взяв Лаки копытцем за подбородок.

— Идиот… — нежно прошептала она.

Блайнд улыбнулся, потершись своим носом об ее мордашку, и вновь поцеловал в губы. Единорожка глубоко вздохнула, продолжая страстно смотреть на жеребца, держащего ее в объятиях.

— Возьми меня… — тихо произнесла она.

— Что?! – Лаки вытаращил глаза. — Прямо тут?!

— Прямо тут! – фыркнула Софт.

— А… а если… увидит кто? — неуверенно произнес Блайнд.

Софт вскинула голову и громко усмехнулась. Через мгновение она опустила ее, вновь взглянув на Лаки.

— Тут нет никого! – сквозь зубы произнесла Софт. – В школе пусто!

Блайнд бестолково хлопал глазами, не зная, что ответить. В магическом захвате Софти всплыл циркуль. Кобылка ткнула держателем в шею Лаки, заговорчески улыбнувшись.

— Выбирай, Блайнд Лак, — нежно прошептала она, — либо я сейчас кричу от удовольствия, либо ты – от боли.

---

Десерто шел вперед, глядя на белую пегаску, резвящуюся в небе. Четырехдневное пребывание на земле, пока она не отходила от Деса, подошло к концу, и Элизабет была искренне рада вновь расправить крылья и отдаться ветру и небу. И Дес это чувствовал. Искренняя радость, идущая от возлюбленной, воодушевляла настолько, что хотелось петь. Но он не решался прерывать этот прекрасный танец в небесах.

Лиза сделала кульбит и задними копытами ударила в облако, отчего оно тут же исчезло. В следующую секунду она молниеносно сменила направление, сделала несколько петель и вошла в штопор. Буквально в паре метров от земли Элизабет расправила крылья, перейдя от падения к резкому взлету. От поднявшегося ветра после трюка Лизы ближайшие деревья лишились своих шапок из снега, которые оказались на земле и накрыли собой некоторых жителей городка. Сердитых и осуждающих возгласов Элизабет не услышала, так как в этот момент она начала сбрасывать скорость и, пролетая в паре метров над головой Деса, перевернулась на спину и грохнулась в ближайший сугроб так, что на поверхности остались лишь ноги. Десерто не выдержал и рассмеялся.

— Чокнутая… — улыбнулся Дес, подходя ближе.

Элизабет, помогая себе крыльями, выбралась из сугроба и, плюхнувшись на бок, покатилась по снегу. Со стороны это выглядело крайне глупо, но и не менее забавно, вот только Лизе было плевать. Сейчас она была счастлива и резвилась, как хотела. После десятого переворота пегаска упала на правый бок и замерла. Лишь ее грудь вздымалась от частых вздохов. Десерто ухватил зубами упавшую на снег шапку Элизабет и, перейдя на легкую рысь, направился к ней.

— Вставай, — произнес Дес. – Простудишься еще.

— Ну и… что… — тяжело дыша, ответила Лиза и посмотрела на Десерто. – Я сидела около тебя… четыре дня… Посидишь и ты…

Дес ответил лишь улыбкой, протягивая ей копыто. Лиза протянула свое в ответ, и, быстро встав, отряхнула с себя налипший снег. Ее глаза сейчас горели как никогда, а эмоции, витающие вокруг, играли самыми яркими и приятными красками, лишая Десерто дара речи. Элизабет взяла у Деса шапку и хитро прищурилась, увидев его улыбающееся лицо.

— Чего? – произнесла она.

— Если бы меня спросили, что в моей жизни было самым потрясающим за последние годы, — Десерто робко потоптался на месте, – я бы рассказал о тебе.

— О-о! – Лиза задрала подбородок. – Благородный сэр Дырявка расщедрился на комплименты!

Десерто надул щеки и скорчил сердитую мину, шагнув в сторону Элизабет. Пегаска попыталась изобразить испуг, сложив губы в трубочку и выпучив глаза. Дес пригнулся и бросился на Лизу, стараясь обхватить ту за грудь, но у него ничего не получилось. Само собой, тягаться с опытным бойцом было опрометчиво, и он довольно быстро оказался спиной на снегу, придавленный Лизой. Пегаска наклонилась и нежно поцеловала его в губы.

— А Вы не такой крутой, как кажетесь, сэр Дырявка, — колко произнесла Элизабет, глядя на Деса.

— Зато я непредсказуемый, — Десерто надул щеки.

В эту же секунду Лизу объяла изумрудная волна телекинеза, и в мгновении ока они поменялись местами. Теперь Десерто сидел поверх Элизабет, которая успела лишь удивленно пискнуть. Спустя секунду лицо пегаски уже сияло нежной улыбкой. Она расслабилась, обняв шею Деса своими передними ногами, и посмотрела ему в глаза.

— Благородному сэру не терпится перейти к главному блюду? – Лиза мило похлопала ресницами и поерзала на снегу, устраиваясь поудобней под Десом.

«Занервничал»

Десерто попытался смущенно отвести глаза, но не успел. Элизабет быстро подтянула его к себе поближе и опять поцеловала.

— Никакого приличия, — рядом раздался чей-то голос.

Оба тут же повернулись, удивленно выпучив глаза. В нескольких метрах на дорожке стояла директор школы и наблюдала за парочкой, резвящейся в снегу. На спине у Варден были надеты наполненные седельные сумки. Она покачала головой.

— Мистер Харт, будьте джентлкольтом, — на лице Варден появилась слабая улыбка, — не позволяйте Вашей кобылке лежать в снегу.

Десерто тут же спохватился, повернувшись к Лизе. Пегаска в наигранном смущении отвела взгляд и кокетливо подала копыто. Усадив ее рядом собой, Дес помог отряхнуть Лизе снег со спины и крыльев, отчего та многозначительно вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Рада, что Вы поправились, — добавила директор.

— Спасибо, миссис Варден, — Десерто кивнул в ответ. – И… извините за все.

— Извиняться будете не передо мной, — ответила та, – а перед всеми учениками. И у Вас скоро появится такая возможность.

Варден посмотрела на Десерто из-подо лба, вновь улыбнувшись.

— И Вам очень идет новый облик, — добавила директор. — Особенно с расчесанной гривой и без огромных зубов.

— Спасибо, — Дес благодарно кивнул.

Варден посмотрела на Лизу.

— А Вы, мисс Фоулер, — она указали копытом на Элизабет, — будьте аккуратны. У жеребцов в этом возрасте в голове сплошная каша. Уж поверьте мне.

Элизабет тихо усмехнулась.

— И помните — Вы пообещали нам его беречь, — добавила Варден.

— Я помню, — кивнула Лиза.

— Вот и славно, — произнесла директор. – Не смею больше Вас задерживать, молодые пони.

Она коротко поклонилась, повернулась и зашагала прочь.

— Да, пойдем, — ухмыльнулась Лиза, повернувшись к Десу. – Кто последний, тот вонючка.

Она мигом стащила шапку с Десерто, рванув вверх.

— Эй! – крикнул Десерто

— Догоняй! – пегаска сделала кульбит, зависнув в воздухе, и потрясла его шапкой.

— Но я же тебе говорил!.. – попытался возразить Десерто.

— Ничего не знаю, любимый, — Лиза скрестила передние ноги на груди. – Мне надоело ползать по земле. Поднимай свою задницу сюда!

Десерто глубоко вздохнул. По его телу прошла еле заметная зеленая волна, и на спине тут же появилась пара крыльев. Не теряя времени, Дес поднялся в воздух и устремился следом за Элизабет. Пусть Десерто и летал гораздо медленнее Лизы, пегаска теперь уже могла взлетать гораздо выше, то и дело, проносясь мимо него либо сбивая потоком ветра снег с деревьев. Десу редко удавалось подняться в воздух, особенно так высоко, как это было сейчас. Глядя на маленькие очертания родного городка и на все те красоты, которые открывались перед глазами сейчас, начинаешь понимать, почему пегасы так любят полеты. И главной жемчужиной всего этого великолепия была Элизабет, то и дело пролетающая мимо Деса.

Не прошло и десяти минут, как из-за верхушек деревьев показалась школа. Сделав над ней небольшой круг, Дес и Лиза приземлились у главного входа.

— Ну вот, — хмыкнула пегаска, потершись о Деса носом, — а говорил «высоко не летал», «опасно»! Чушь!

Десерто лишь улыбнулся в ответ. Неожиданно двери школы отворились, и из них вышла троица оживленно болтающих пони, которые тут же удивленно повернулись, заметив Лизу и стоящего рядом с ней Деса.

— О! Данж, Соуп, глядите, – засмеялась оранжевая единорожка. – Так ты у нас, оказывается, теперь пегас! Расцвел, лебедь!

Десерто оглянулся. Крылья. Совсем забыл их спрятать. Единственное, что оставалось, лишь пожать плечами и улыбнуться. Элизабет тихо хихикнула.

— Я же говорил, что эта парочка теперь точно будет вместе! – широко улыбнулся Данж, ткнув рядом стоящего друга в бок.

Соуп утвердительно закивал.

— А с таким лицом тебе гораздо лучше, — добавила единорожка, указав на Десерто.

— Эй, эй! – Соуп ехидно улыбнулся, глядя на подругу. – Аккуратнее, Роуз. А то Фоулер тебя покусает от ревности!

Вся троица засмеялась.

— Э! Не надо из меня тут монстра делать! – Элизабет подбоченилась, наигранно надув щеки.

Десерто повернулся к Лизе, поймав ее взгляд. Он пожал плечами, ответно улыбнувшись.

— Ищете другую влюбленную парочку? — поинтересовался Данж.

— Ага, хотели помочь, — кивнул Дес.

— Не, уже все готово, — махнул копытом жеребец. – Это же Блайнд и Софт. Медленно работать они не умеют.

— Если хотите их найти, они минут десять назад отправились в библиотеку, — Роуз указала в сторону входа.

Кобылка заговорчески поиграла бровями, обведя взглядом всех присутствующих, и добавила:

– Вдвоем…

Данж и Соуп фыркнули.

— Ой, успокойся, — хохотнул один из жеребцов. – Это же Блайнд.

— Ага, — кивнул второй, — даже если бы она там поставила свечи, шикарный стол и вывеску «Клуб влюбленных», этот дуралей бы удивленно похлопал глазами и сказал, «Какое интересное место. А где влюбленные?»

Вся троица, включая Лизу, громко рассмеялась. Десерто лишь улыбнулся.

— Ладно, нам пора, — произнесла Роуз, двинувшись вперед. – Рада, что с тобой все хорошо, Призрак!

Десерто удивленно наклонил голову.

— Это мы тебя так прозвали после того дня… ну ты понял, — хохотнул Данж, похлопав Деса по плечу.

— Не скучайте! – махнул Соуп, шагнув следом за друзьями.

Элизабет, дождавшись, когда троица отойдет, повернулась к Десерто и сложила губы трубочкой.

— «Призрак», — нежно произнесла она, глядя на Десерто, и укусила воздух. – Так… загадочно и… сексуально…

Лицо Деса начало быстро набирать краску. Глядя на это, Лиза не сдержалась и рассмеялась, уткнувшись носом в его гриву.

— Очень смешно… — буркнул Дес.

— Пойдемте, — Элизабет хрюкнула от смеха, — благородный сэр Дырявка-Призрак!

В школе было пусто и тихо, но развешанные тут и там украшения и плакаты ясно давали понять, что это ненадолго. Подойдя к двери в библиотеку, Дес остановил Лизу.

— Мы им точно не помешаем? – осторожно спросил Десерто.

— Это же Блайнд, — усмехнулась Элизабет. – Софти придется его связать, чтобы мы им ДЕЙСТВИТЕЛЬНО помешали. Пойдем.

Дес кивнул. Дверь без звука отворилась, пропуская их внутрь. В библиотеке, как и в остальном здании, было тихо. Внезапно уши Элизабет навострились, а сама пегаска нахмурилась. Услышав какой-то звук, исходящий откуда-то из глубины помещения, Лиза повернулась к Десу, приставив копыто к губам. Она припала к полу и, крадучись словно кошка, устремилась вглубь. Идея напугать или застать врасплох Блайнда или Софт не понравилась Десерто. Еще больше ему не понравилось то, что он почуял, стоило его копытам шагнуть вглубь библиотеки. Дес сглотнул.

— Лиза! – шепотом произнес он.

Тишина. Сделав глубокий вдох, он шагнул дальше, ища глазами непоседливую пегаску. Когда, наконец, он смог разглядеть ее сидящую среди стеллажей, к витавшим в воздухе эмоциям прибавились звуки. Чуть слышные постанывания, вздохи и приглушенная возня. Дес почувствовал, как сердце забилось сильнее. Ни он, ни, тем более, Элизабет, не должны быть сейчас тут! Лизу нужно было вытаскивать и ретироваться. Пригнувшись и стараясь не шуметь, Десерто подполз к пегаске. Она сидела около одного из стеллажей, глядя между полок на что-то. На что именно – Десу знать не хотелось!

«Ну, если только чуть-чуть…»

— Лиза! Пойдем… — шепнул он. – Мы тут…

Договорить он не успел. Пегаска обхватила его передними ногами и подтянула к себе. Элизабет широко улыбнулась, кивнув в сторону, куда она только что смотрела.

— Ты только посмотри на это… — Лиза повела бровью, ехидно прищурившись.

— Нет! – фыркнул Дес. – Это… это…

Любопытство оказалось гораздо сильнее. В нескольких метрах от них, между стеллажей, лежала Софт. Кобылка прятала голову в копытах и тихо постанывала, двигаясь в такт Блайнду, находящемуся прямо над ней. Все это сопровождалось томными вздохами, стоном и прочими звуками ЭТОГО. Блайнд опустил голову, нежно укусив подругу за ухо, заставив Софти страстно вздохнуть.

— М-м-м… — протянула Лиза, шепча Десу на ухо. – Видишь, как надо?

Элизабет положила голову на плечо Десерто и потерлась своей щекой об него. Внутри Деса все вспыхнуло. Сцена перед ним, Лиза, заговорчески шепчущая, все эти звуки – все заставило сердце бешено колотиться. Дыхание участилось.  

«Что-то не так…»

Блайнд что-то шепнул Софт, та кивнула. Он чуть-чуть приподнялся, позволив кобылке перевернуться на спину, после чего прижался к ней и вновь начал медленно двигаться, постепенно наращивая темп. Пустая библиотека опять наполнилась звуками страсти.

— А может… — шепнула Элизабет. – Мы присоединимся?

Ее копыта медленно скользнули ниже живота Деса. Прямо ТУДА. Десерто попытался сопротивляться, но тело было категорически против. Голова шла кругом от эмоций, витавших сейчас в считанных сантиметрах от него.

— Что, тебе нечем, что ли? – ехидно ухмыльнулась Лиза, сладко прошептав: — А, нет… Вот же он.

— Лиза… я… — попытался произнести Дес. – Л…

Кобылка повернула его лицом к себе, нежно погладив по щеке, из-за чего с Десерто мигом слетела маскировка. Это еще больше распалило пегаску. Грудь Элизабет прижалась к груди Деса, а язык предательски скользнул по одному из клыков, отобрав последние силы сопротивляться. Казалось, что, если бы внутри Деса был паровой двигатель, все датчики и заклепки бы уже повыбивало напрочь, а сам котел был бы готов вот-вот взорваться. Стало жарко.

— Ну-ну, — шептала пегаска. – Не нервничай. Я буду нежной…

Звуки позади стали громче. Другая пара вышла на финишную прямую, что еще сильнее распалило пегаску, страстно впившуюся в Деса взглядом.

— Лиза… не… не спеши… я… — попытался произнести Десерто, но Элизабет заткнула его поцелуем.

Библиотека наполнилась стоном Софт, к которой вскоре присоединялся и Блайнд, в то время как Элизабет настоятельно требовала своей порции. Ее язык и губы не оставляли шансов на сопротивление, а паровой котел внутри Десерто уже был на грани.

— О БОГИНЯ! – позади раздался страстный крик Софти.

Блайнд громко застонал, а внутри Деса что-то потеряло последние силы и сдалось. Его глаза ярко вспыхнули белым светом, а сам он громко вскрикнул, прижавшись к Элизабет. Сильный нервный импульс прокатился по всему телу Десерто, войдя в пегаску, от чего та, обхватив его своими копытами, сильнее прижалась и громко застонала. В одночасье библиотека наполнилась тремя страстными стонами и одним вскриком. От перевозбуждения и нахлынувшего на нее импульса, Элизабет резко подалась назад, сильно ударив спиной один из стеллажей, из-за чего тот, пошатнувшись, упал на другой, стоящий позади. Это вызвало цепную реакцию, повалив те, что были еще дальше. После страстных криков по библиотеке пронесся гул падающих шкафов и книг.

«Я… я же просил…»

Голова ослабевшего Десерто упала на грудь ошеломленной Лизы. Пегаска, тяжело дыша, повернула голову в сторону, встретившись с таким же напуганными и ошеломленными взглядами Блайнда и Софт.

— ФОУЛЕР?!

---

— Я просто не могу поверить! – прорычала Софти.

— Опять началось… — фыркнула Элизабет.

Она уперлась передними копытами в упавший стеллаж и при помощи телекинеза Софт вернула его на место. На пол тут же упало несколько книг, но препирающиеся кобылки этого не заметили.

— Ну подумаешь, мы увидели, как вы… — произнесла Лиза, усмехнувшись, — …перешли на новую стадию отношений.

— ФОУЛЕР! – вновь крикнула Софт.

Обе кобылки приблизились к следующему стеллажу. Лиза уперлась в верхушку передними ногами, а Софти обволокла его телекинезом. Немного усилий, и стеллаж вновь занял положенное место.

— Она еще и издевается! Вы на нее посмотрите! – все не унималась единорожка.

— О Богиня… — Элизабет закрыла лицо копытом.

— Девочки, вам точно не нужна помощь? – раздался голос Лаки.

Блайнд сидел около стола библиотекаря, где из пары стульев и книг была сооружена импровизированная койка, на которой лежал Десерто.

— Нет-нет, все нормально, — отмахнулась Лиза и хитро прищурилась. – Ты заслужил немного отдыха…

— ФОУЛЕР! – рявкнула Софт.

Мордочка кобылки была багровой. Смущение не мог скрыть даже цвет ее шерстки. Она сердито топнула, продолжая сверлить взглядом парящую под потолком пегаску. Лиза показала язык и опять повернулась к Блайнду.

— Как там Дес? – осторожно спросила она.

Лаки повернул голову к лежащему рядом чейнджлингу. Десерто приоткрыл один глаз, сердито фыркнул и отвернулся.

— Все еще сердится, — пожал плечами Блайнд.

Элизабет опустила голову, еле слышно вздохнув.

— Так тебе и надо! – сердито произнесла Софт.

— Да чего ты разошлась?! – Лиза топнула по верхней части стеллажа. – Ну застукали мы вас! Теперь-то чего?!

— А чего вы вообще сюда поперлись?! – парировала Софти.

Спор пошел на новый виток. Как только кобылки приближались к следующему стеллажу, обвинения Софти и пререкания Элизабет продолжались с новой силой. Блайнд повернулся к Десу.

— Не сердись на нее, она же не знала, — пожал Блайнд плечами.

Приоткрыв глаза, Десерто взглянул на Лаки и улыбнулся.

— Я не сержусь, — ответил он. – Лиза до ужаса нетерпеливая, и с этим нужно что-то делать.

Блайнд кивнул. В этот самый момент Софт кинула книгу в сторону Элизабет, но та с легкостью уклонилась, бросив в ответ. Это вызвало у единорожки еще один приступ негодования. Метания предметов и грозные выкрики прекратились, как только они достигли следующего упавшего стеллажа.

— Темпераментные у нас кобылки, — усмехнулся Лаки.

Десерто с трудом приподнялся, мельком взглянув на ссорящихся Софт и Лизу.

— Прости, — произнес Дес. – И за это, и за прошлое.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Блайнд.

Кобылки установили еще один стеллаж, продолжая препираться друг с другом. Но в этот раз Софт попыталась ухватить Элизабет телекинезом, но та вновь без труда увернулась.

— Софти, оказывается, давно меня любит, — произнес Блайнд, глядя на продолжающуюся перепалку, — а я просто не замечал этого… И если бы не драка, устроенная тобой, я бы и не заметил.

Он повернул голову к Десу, похлопав того по плечу.

— Так что тут я должен сказать тебе спасибо, — добавил Лаки. – К тому же, раз уж это произошло из-за вас с Лизой, довольно честно, что вы узнали об этом первыми.

Блайнд пожал плечами, широко ухмыльнувшись.

— Да… — хмуро кивнул Десерто, опустив голову. – Странно все это. Я заявился на школьный двор, вел себя как полный идиот, всех напугал, кого-то обидел, а кого-то чуть не убил…

Дес посмотрел на Элизабет, парящую над очередным стеллажом.

— А все оборачивается мило и здорово, — Десерто помотал головой, горько усмехнувшись. – Разве я это заслужил?

Блайнд вновь пожал плечами.

— Может… — задумчиво произнес жеребец, — это просто «слепая удача»?

Он повернулся к Десу, встретившись с ним взглядом. Десерто на секунду задумался, после чего кивнул и улыбнулся в ответ.

— Ты как? – спросил Блайнд.

— Да в норме, — Дес подвигал передними ногами. – Ходить могу.

— Вот и отлично. Пойдем разнимать девчонок, — Лаки кивнул в сторону кобылок, ставящих последний стеллаж. – Поможем хотя бы книги вернуть на место.

Десерто кивнул. Оба встали со своих мест, направившись к Элизабет и Софт.

---

Утро воскресенья началось в большой суматохе, которая к середине дня превратилась в ураган страстей. Дерика, хихикая и шутя, готовила Десерто и ДейДрим, как она это назвала, «к первому свиданию». Как оказалось, на общий школьный праздник в качестве «сладкой парочки» пойдут не только Дес и Лиза, но и младшая сестренка. Ди-Ди всячески отпиралась, воротила нос и не признавалась, кто же этот молодой джентлкольт, чем крайне забавляла Десерто. Все стало еще сумбурнее, когда ближе к полудню к ним присоединилась Элизабет, сказав, что дома сейчас все равно скучно, а те дела, что она обещала сделать папе и маме, были доделаны еще в будние дни. Спасибо их семейному дворецкому. Теперь у Дерики появился сильный и острый на язычок союзник, который, не теряя времени, принялся подтрунивать как над Десерто, так и над его младшей сестренкой.

Ближе к двум часам в дом Хартов постучали. На пороге оказался, не кто иной, как Сплит, младший брат Страйкера, который тут же был встречен улыбающимися лицами Элизабет и Дерики. Малыш был одет в элегантный серый приталенный пиджак и белую рубашку. Его грива была аккуратно уложена и вычесана, а рядом с ним парил небольшой букет из трех желтых тюльпанов, перевязанных красно-оранжевой ленточкой. Все в совокупности придавало малышу вид истинного джентлкольта, только миниатюрного размера. Он сильно смущался, а стоило его избраннице появиться, как нервозность ощутимо усилилась. Обычно непоседливая, ДейДрим размеренным шагом с приподнятой головой, с достоинством спустилась со второго этажа. На кобылке красовалось пышное лиловое платье с белыми вставками, украшенными бахромой. Десерто даже не мог вспомнить, когда же они успели купить его.

Но гордый вид сестры не мог обмануть Деса – его младшая сестренка тоже нервничала, пусть и хорошо это скрывала. И неудивительно, ведь, как оказалось, Сплит пригласил ее на эту вечеринку буквально вчера, когда Дес уже очнулся, а та взяла да и согласилась. И теперь бедному Сплиту пришлось выдержать на себе не только теплые и умиляющиеся взгляды Элизабет и Дерики, но и смущенно-гордый и «ни за что не покажу, что ты мне тоже нравишься» взгляд ДейДрим. Жеребчику нужно было помочь.

— Это… тебе… — смущенно произнес Сплит, протягивая Ди-Ди букет.

Кобылка неуверенно потопталась на месте и, осторожно кивнув, взяла цветы, буркнув что-то вроде «спасибо». Десерто хитро прищурился. Его объяло изумрудное пламя, явив перед всеми облик мэра городка, мистера Стилл Шарда – немного полноватого жеребца бурого окраса с седой гривой и пышными усами. Десерто многозначительно прокашлялся.

— Извините, — он взял с комода лежащую книгу и, раскрыв ее перед собой, повернулся к ДейДрим и Сплиту. – Властью, данной мне Принцессой Селестией…

— ДЕС! – фыркнула раскрасневшаяся сестра.

Элизабет и Дерика спрятали мордочки в копытах и рассмеялись. Лицо Сплита залилось краской, в то время как лицо Ди-Ди вспыхнуло алым цветом.

— Объявляю вас… — Дес махнул копытом.

— Дурак! – крикнула ДейДрим, выталкивая Сплита из дома.

Десерто, широко улыбнувшись, снял с себя маскировку и положил книгу обратно.

— Хм… пора бы уже и нам подготовиться, — произнесла Лиза.

— Думаю, да, — кивнула Дерика. – Пойдем, дорогая. Помогу тебе одеться. А Вы, джентлкольт…

Единорожка посмотрела на Десерто, указав в его сторону копытом.

— …отправляйтесь к себе и наденьте что-нибудь поприличнее.

— Рубашку! – тут же вклинилась Элизабет.

Она посмотрела на Дерику и повернулась к Десу.

— Ту, черную, — добавила она, – в которой я первый раз тебя увидела.

Пегаска мягко улыбнулась.

— Надеюсь, она не мятая, — кивнул Десерто, шагнув к лестнице.

— Ты ее с того вечера даже не надевал, — усмехнулась Дерика и, повернувшись к Лизе, тихо добавила: — я ее как раз накануне привела в порядок.

Спустя десять минут Дес сидел в гостиной, ожидая возвращения мамы и Элизабет. В голову то и дело закрадывались тревожные мысли, но их Десерто быстро подавлял. Хватит уже переживать и бояться, пусть даже вскоре ему придется предстать перед всей школой. Перед теми, кого он напугал, а быть может, и обидел. Плевать, он получил второй шанс, поэтому неважно каким трудным будет путь искупления. Главное – что этот путь есть.

Но все мысленные метания, сомнения и очередной раунд борьбы с самим собой резко испарились, стоило только Элизабет показаться на лестнице. Когда она увидела лицо возлюбленного, уголки губ Лизы слабо дрогнули, но она подавила в себе желание улыбнуться. Вместо этого она, точно так же, как и ДейДрим до нее, гордо приподняла голову и начала неторопливо спускаться к Десерто. На Лизе красовалось белоснежное платье, расшитое по краю золотыми кружевами. То самое платье, в котором он впервые ее увидел. Длинная грива пегаски была распущена, что придавало ей еще больше шарма. Каждый локон, ниспадающий каскадом, мягко обрамлял лицо Элизабет, придавая ей образ кантерлотской аристократки. Десерто потерял дар речи, шлепнувшись задом на пол.

— М-м-м, — тихо произнесла Элизабет, приблизившись к нему. – Что скажете, Десерто Харт?

Дес лишь открыл рот, произнеся что-то вроде «А…э…»

— Тебе не нравится? – пегаска капризно надула нижнюю губу.

Десерто посмотрел на нее осуждающим взглядом и чуть-чуть наклонил голову в сторону.

— Ой, ну ладно, ладно, — хихикнула Лиза. – Уже пошутить нельзя.

Дес обнял ее за талию, глядя в алые глаза Элизабет.

— Ты прекрасна, — тихо произнес он.

— Еще бы, — пегаска взяла его за щеки, потершись своим носом о его. – Негоже благородному сэру Дырявке, именуемому Призраком, идти на бал с кем попало.

Оба тихо хихикнули. Копыто Элизабет опустилось на грудь Деса, мягко потеребив воротник рубашки, и поддело застегнутую пуговицу. Ее глаза остановились на его шее.

— Знаешь, твоя мама сказала, чтобы я сегодня не жадничала… — шепнула Лиза.

Ее взгляд медленно поднялся, встретившись с глазами Деса.

— Но мне сегодня так хочется пожадничать… — закончила она.

— Мне тоже… — шепнул Дес.

В считанных сантиметрах от них неожиданно появилось лицо Дерики, которая, вооружившись колкой улыбкой, посмотрела сперва на сына, потом на кобылку в его объятиях. Бровь единорожки приподнялась.

— Марш на вечеринку.

---

Школа сегодня выглядела нарядно как никогда. От этого места словно веяло радостью и весельем, даже несмотря на то, что снаружи ее никто не украшал. На территории было полно пони, которым было все равно на довольно морозную погоду. Главные двери то и дело открывались, выпуская уставших учеников подышать на улицу воздухом, и впуская внутрь уже отдохнувших и слегка замёрзших. Каждый, кто сегодня пришел, был одет в самый пестрый и лучший наряд, который любой наденет только по случаю чего-то важного. С виду обычный мелкий праздничек, который проводился по случаю начала каникул и окончанию учебы, превратился в настоящий бал. Казалось, что День Согревающего Очага наступил на несколько недель раньше положенного в отдельно взятой школе небольшого городка.

Вступив на школьный двор, Дес заметно занервничал. Их тут не было меньше недели, а казалось, что прошла уже вечность. Элизабет, тут же уловив его беспокойство, придвинулась ближе и посмотрела на Деса.

— Я в порядке, — ответил он. – Нет, правда.

— Меня не проведешь, — улыбнулась Лиза.

— Да… нервничаю немного, – кивнул Дес.

— Все будет хорошо, — пегаска поцеловала его в щеку.

Десерто обнял ее и поцеловал в ответ.

— Или будет драка… — шепнул он.

— Или будет драка, — хихикнула Лиза.

Оба двинулись вглубь, проходя мимо пони, заполонивших все вокруг. Казалось, они просто не замечают спокойно идущую парочку, увлеченные каждый своим делом. Проходя мимо группы оживленно беседующих пони, Элизабет неожиданно остановилась.

— О, это же Холо, — произнесла пегаска. – Пойдем, поздороваемся.

Дес кивнул. Элизабет и Десерто приблизились к школьному библиотекарю, которая оживленно болтала с парочкой пони – розовогривой кобылкой, на которую был накинут черный пиджак, и пегасом кремового цвета. Жеребцу явно было не слишком тепло: он то и дело потирал копыта и дышал на них. На Холо же красовался теплый синий плащ с острым капюшоном.

— О, Лиза, — библиотекарь повернула голову в сторону приближающейся парочки.

— Привет Холо, — ответила Лиза.

— Мисс Лоялти, — кивнул Дес.

Ушки Холо тут же навострились.

— Десерто! Ты в порядке! — она широко улыбнулась. – Как я рада! И я ведь же уже просила так меня не называть!

Десерто пожал плечами и приветственно кивнул двум другим собеседникам единорожки.

— Привет! – поздоровалась Лиза.

— И вам не хворать, — улыбнулась кобылка.

— Ага… — шикнул пегас, повернувшись к ней. – Чилл, пойдем внутрь. Я замерз уже.

Кобылка помотала головой, закатив глаза.

— Эх, вы, южане, такие мерзляки, — хихикнула она. – Простите ребята, мы вынуждены вас покинуть. А то мой кавалер отморозит себе крылья.

Чилл громко засмеялась, взяв пегаса под переднюю ногу, и кивнула.

— Ничего страшного, — ответила Холо. – Приятного вечера!

— И вам! – махнула Чилл.

Холо повернулась к Элизабет и Десу.

— Как вы? – спросила единорожка.

— Лучше и не придумаешь, — ответил Десерто. – И все благодаря вам. Многим из вас. Хочу сказать спасибо за все, что вы сделали.

Холо отмахнулась. На ее лице появилась широкая улыбка.

— Право, не стоит, — произнесла она, нащупав своим копытом плечо Деса, — ведь для этого и нужны друзья.

Десерто кивнул, положив свое копыто на копыто библиотекаря.

— Да, — произнес он. – Теперь я это понимаю.

Холо осторожно отстранилась. Она повернулась к Лизе и заговорчески улыбнулась.

— И на личном фронте тоже все хорошо, как погляжу? – единорожка наклонила голову, одарив пегаску милой улыбкой.

Элизабет насупилась, еле сдерживая улыбку, и кинула хитрый взгляд на улыбающегося Десерто.

— Р-р-р, противные чейнджлинги, — Элизабет скрестила копыта на груди. – Ну да… ревную… Ничего от вас не утаишь…

Десерто и Холо засмеялись, а Лиза, фыркнув, уткнулась носом в гриву Деса, легонько ткнув того в бок.

— Рада за вас, — произнесла Холо. – Наконец-то можно вздохнуть спокойно.

— Верно, — Десерто нервно поерзал на снегу. — Как только я извинюсь перед всеми.

— Не переживай, — единорожка повернула голову в сторону школы. — Все мы ошибаемся, но в этом городе живут добрые пони. Они поймут.

Холо повернулась к Десерто, вновь нащупав его плечо.

— Главное, чтобы ты сам себя простил, — добавила единорожка.

Десерто молча кивнул. Холо убрала копыто, поглубже закутавшись в плащ.

— Кстати, я тут кое-чего спросить хотела… — Элизабет смущенно постукала копытами друг о друга.

Холо и Десерто повернулись к ней. Через секунду их лица опять расплылись в улыбках.

— Видимо, это что-то личное, — произнес Десерто.

Он повернулся в сторону входа в школу и сделал глубокий вдох. На душе неприятно заскребли кошки.

— Не бойся, — Элизабет приобняла его. – Я быстро. Ступай, мы тебя догоним.

— Хорошо, — кивнул Десерто.

Дес зашагал в сторону школы, а Лиза подошла ближе к библиотекарю, наклонив к ней голову. Судя по эмоциям пегаски, витавшим сейчас вокруг нее, произносимые слова были явно не для ушей Десерто. Он пересек остальной путь и поднялся по лестнице.

«Была не была»

Он толкнул копытом дверь, проходя внутрь. Главный холл встретил Деса ярким светом. В центре была расстелена длинная красная дорожка, идущая прямо к лестнице. Путь на второй этаж преграждала большая желтая арка, украшенная цветами, гирляндами и бантами. Видимо, Блайнд и Софт решили не мелочиться и развесили на нее новогодние украшения. Стоило отдать должное, выглядело это все равно мило. На верхушке арки красовался плакат с надписью «Только вперед!». По всему холлу, как и на улице, стояли ученики, каждый занятый своим делом. Никто и не заметил Десерто, когда тот осторожно прошел дальше внутрь.

«Просто подожду в холле…»

Не хотелось признавать, но нервы все же пошаливали. Пока рядом была Элизабет, Десу было гораздо спокойнее. Не потому, что она могла защитить его или что-то в этом духе. Для Десерто пегаска сейчас стала тем самым страховочным тросом, крепко держащим его и не дающим вновь упасть обратно в пучину паранойи и безумия, пока он медленно полз вверх. Дес остановился, сел на пол и сделал глубокий вдох.

«Возьми себя в копыта!»

Пока все было спокойно, а Лиза должна уже вот-вот была вернуться. По холлу гуляли спокойные и радостные эмоции учеников, словно ничего скверного за последние дни и не случилось. Это немного успокаивало, пока…

— Оп-па! – по помещению пронесся громкий возглас. – Явился!

В спокойных эмоциях, витавших сейчас в холле, внезапно возникла другая, более резкая. Она прочертила яркую линию, ударившись точно в Десерто. Внутренности сжали ледяные тиски.

«Дерьмо…»

— Хватай его, парни! – крикнул кто-то еще.

По помещению пронесся гул множества копыт, наполняя все вокруг разнообразными резкими эмоциями. Понять, какая из них что значит, времени просто не было. Перед тем, как Дес успел хоть что-то понять, его подхватило несколько жеребцов, одетых в цвета хуфбольной команды, подняв над полом. Что делать – Десерто не знал. Он успел накопить достаточно сил благодаря утренней суматохе дома и Элизабет, сопровождающей его все это время. Но что делать? Бежать? Опять убегать? Нет. Драться? Он уже устроил одну драку, и чем это обернулось? Точно нет. Звать на помощь? Лучше уже начать драку, чем такое.

— Я уж думал, не припрется! – заржал кто-то сбоку.

— Ага, смелый! – гоготнул кто-то еще.

Что бы сейчас ни произошло – он это заслужил. Единственная мысль, которая сейчас крутилась в голове, – хоть бы всего этого не увидела Элизабет. Пегаска и так настрадалась, с нее хватит.

— Потащили! – раздался возглас.

Группа жеребцов быстро потянула его в сторону школьного спортзала, попутно что-то выкрикивая и смеясь. Что это были за слова, он не различал. Десерто сжал зубы, приготовившись к худшему. Сердце забилось с частотой барабанной дроби. Дыхание стало неровным, то и дело срываясь с коротких вздохов на длинные. Перед глазами все слилось в одно размытое разноцветное пятно, и только отдаленный гул, который стал громче, разбавленный музыкой, дал понять, что его занесли в спортзал – помещение, где проходило основное мероприятие. Но Десерто сейчас было все равно. Он не смотрел на лица, мелькающие перед ним, не слушал голоса, а лишь пытался учуять ту самую эмоцию, если она вдруг появится. Но он искренне надеялся, что этого не случится.

«Тихо… тихо… тихо…»

Десерто приподняли чуть выше, поставив на что-то твердое. Размытые силуэты медленно танцевали вокруг него, перед глазами появилось чье-то нечеткое лицо, словно спрашивающее его о чем-то. Витающие рядом с ним различные эмоции перемешивались в разноцветную кашу, но на нее ему было плевать. Главное – успеть учуять ЭТУ эмоцию. Ту самую… Музыка стихла. Десерто кто-то потеребил за плечо. Рядом послышался чей-то голос, словно отдаленное эхо. Единственное, что Дес сейчас слышал, — лихорадочный стук своего сердца.

«Тихо… тихо… не надо…»

Яркая вспышка. Откуда-то из коридора. Десерто резко повернул голову в сторону входа, тут же встав на все четыре ноги. Где-то рядом, слабым отблеском, он почуял страх, удивление и недоумение. Океан эмоций, бурливший сейчас вокруг него, замер.

— Не надо… — прошептал Дес.

Рядом вновь послышалось чье-то испуганное эхо. До плеча опять кто-то дотронулся, но Десерто продолжал пристально смотреть на вход. У него есть всего секунда… Лишь мгновение…

— Дес?! – опять эхо.

Яркая волна гнева влетела в спортзал, распахнув двери и заставив стоящих неподалеку пони отшатнуться. Десерто подался вперед, на долю секунды увидев два алых глаза, горящих среди других лиц. Мгновение, и он телепортировался. Собрав все силы, он схватил ворвавшуюся в спортзал пегаску передними ногами и телекинезом. Последовал сильный рывок, но он ее удержал.

— Тихо… тихо… тихо… — зашептал Дес, крепче обнимая Элизабет. – Не надо… тихо… Ш-ш-ш…

Десерто смотрел на Лизу, чей взгляд был направлен в сторону сцены, откуда он только что телепортировался. Ее алые глаза горели яростью.

— Милая… смотри на меня, — произнес Десерто.

Он взял голову Элизабет в копыта, пытаясь повернуть ее к себе, сняв с себя маскировку.

– Лиза, слушай мой голос, — шептал Дес. — Посмотри на меня!

Пегаска повернулась. Стоило ей только увидеть его лицо, как поток яростных эмоций начал быстро ослабевать, а взгляд смягчился.

— Все хорошо, все хорошо, — Дес улыбался, гладя Лизу по щеке. – Я тут. Все нормально. Тихо, ш-ш-ш…

Пегаска несколько раз удивленно моргнула.

— Дес? – ее голос слабо задрожал. – Дес!

Элизабет обняла его, плотно прижавшись к груди. Он нежно погладил ее по спине.

— Я… я испугалась, — прошептала она. – Я услышала… а потом тебя…

— Все нормально, — произнес Десерто, продолжая гладить ее по спине. – Они пошутили. Все хорошо.

Он отстранился от Элизабет, мягко поцеловав ее в нос. Пегаска улыбнулась. Стоило Десерто увидеть ее улыбающееся лицо, все страхи и опасения испарились. В мир вновь начали возвращаться звуки и лица. Десерто повернул голову, осматриваясь.

«Хорошее начало…»

Перед глазами Деса предстал напуганный зал. Каждый, кто сейчас стоял напротив него и Элизабет, настороженно смотрели на парочку около входа. Возле главной сцены стояло несколько кобылок и жеребцов в форме хуфбольной команды. Лица у всех были встревожены и напуганы. На самой же сцене стоял бледный Страйкер, рядом с которым сидел Блайнд с лицом, не менее бледным, чем у капитана команды. Десерто сглотнул. Внезапно в спортзал в сопровождении здорового жеребца и парочки чирлидерш ввалился Стомпер, держащий тяжелый ящик с напитками. Когда он увидел Элизабет и Десерто, его морда расплылась в широкой улыбке.

— Оба-на! – гоготнул он. – Явился! Аж со своей кобылкой! Вот это да!

Жеребец усмехнулся, повернувшись в сторону сцены, и махнул Страйкеру.

— Слышь, каменная башка! – рявкнул он на весь зал. – Знаешь, че это значит?

Его голос в тихом помещении звучал словно гром, постепенно выводя из оцепенения всех находящихся внутри.

— А… а… чего?.. — неуверенно наклонил голову Страйкер.

— «А», «чего»? – спародировал друга Стомпер и вновь заржал. – Ты продул мне десятку!

По помещению пронесся слабый смешок. Зал начинал постепенно приходить в себя, и все благодаря Стомперу, который оказался здесь в нужное время.

— Лиза? – шепнул Дес, повернувшись к пегаске.

— Я в порядке, — кивнула она и улыбнулась.

— А чего вы все такие кислые? – Стомпер оглядел зал, посмотрев на Десерто и Элизабет. – А вы че тут сели?

Они повернулись, взглянув на лыбящуюся рожу друга капитана. Рядом с ним пара кобылок и второй жеребчик тоже сияли улыбками. Стомпер поставил ящик с напитками в сторону, шагнув к Десу и Лизе.

— Лиза, точно все нормально? — Десерто шепнул пегаске.

— Да, — ответила та. – Я справлюсь…

— У нас тут праздник, а вы че-то все раскисли! – вновь гоготнул Стомпер, повернувшись к единорогу рядом с собой. – Вин, понесли нашу звезду вечера к сцене!

С этими словами он сгреб Деса, усадив себе на спину, и повернулся к Лизе. Больше всего сейчас Десерто хотелось, чтобы Элизабет не начала раздавать тумаки, но, на удивление, пегаска была спокойна.

— Хватай его кобылку и почухали! – скомандовал Стомпер, обращаясь к другу.

Вин кивнул, но стоило ему шагнуть к Лизе, пегаска тут же взлетела над полом, вонзив в него предупреждающий взгляд.

— Еще шаг и я тебе ноздри вырву, — тихо произнесла она.

— О! – единорог остановился, наклонив голову к Стомперу. – Она против.

Тот вновь заржал на весь зал, двинувшись в сторону сцены. Общая нервозность благодаря жеребцу быстро спадала, возвращая в помещение веселое настроение.

— Слышь, Призрак, — Стомпер повернул голову к Десу, — дай пару советов.

Десерто удивленно наклонил голову.

— Как ты заарканил такую ретивую кобылку? – он указал в сторону летящей рядом Элизабет, которая не спускала с него глаз.

Дес обернулся, встретившись с Лизой взглядами. Ее настороженное и сердитое лицо тут же расцвело теплой улыбкой. Он повернулся обратно к Стомперу.

— Че сделать-то надо? – переспросил жеребец.

— Почти умереть? – Десерто пожал плечами.

Стомпер резко остановился. В зале опять повисло напряженное молчание. Мгновение спустя он громче прежнего заржал на весь зал. На этот раз его поддержали все остальные, включая хуфбольную команду, которая, ко всему прочему, еще начала громко топать и что-то кричать. Засмеялась даже Элизабет, подлетев чуть ближе и покачав головой. Праздничная атмосфера была чудом спасена.

Стомпер водрузил Десерто на сцену, где по-прежнему стояли Страйкер и Блайнд с Софт. Лиза приземлилась рядом. Стомпер взобрался следом, подойдя к капитану и легонько ткнул того в грудь.

— Ты чего такой бледный? – гоготнул он. – Как будто тебя чуть не убили!

Страйкер криво улыбнулся, бросив взгляд в сторону Элизабет.

— Почти… — ответил он.

— Так это, — произнес Стомпер, глядя на друга, – вы ж хотели притянуть его на сцену. Напугать чутка!

Жеребец улыбнулся, показывая на Деса, но стоило ему встретиться с гневным взглядом Лизы, его улыбка заметно угасла.

— А… — Стомпер повернулся к Страйкеру. – Вы это… вы уже попробовали?

Сидящая рядом с Лаки Софт повернула голову к Страйкеру, одарив того сердитым взглядом.

— Я же говорила, что это дурацкая идея, — фыркнула кобылка и чуть слышно добавила: — Сила есть, ума не надо.

Стомпер подошел к Десерто и похлопал того по плечу, продолжая лыбиться.

— Надеюсь, ты с ней справишься, Призрак! – произнес он.

Дес в ответ только скромно улыбнулся.

— Ну и зачем это было делать? – Элизабет скрестила копыта на груди.

Стомпер кивнул стоящим неподалеку товарищам по команде. Те, поняв без слов, кинули ему бутылку с напитком. Он с легкостью вытянул зубами пробку и сделал глоток.

— Да так, в шутку припугнуть, чего там! – вновь ухмыльнулся Стомпер.

— Да не собирались мы с ним ничего делать, — подтвердил слова друга Страйкер.

— Я пока мысли читать не умею, — произнесла Лиза.

Кобылка повернула голову к Десерто, аккуратно проведя копытом по одному из клыков.

— Но может он меня научит чувствовать эмоции? – ехидно произнесла Элизабет.

Дес выпучил глаза. Маскировка! Он совсем про нее забыл. Спохватившись, Дес быстро вернул себе облик земного жеребца, тот самый, который они с Лизой придумали ему этим утром. Зал, поддерживаемый Стомпером и Страйкером, гулко засмеялся. Элизабет, хихикая с остальными, обняла Десерто и прижалась к его шее.

— Да, ты, конечно, устроил шикарное представление тогда во дворике, — кивнул Страйкер. – Но тебя никто не винит.

Он пожал плечами и повернулся к остальной команде, стоящей неподалеку. Капитан поднял вверх бутылку.

— Ведь это ты вдохновил этих крутейших жеребцов надавать под зад Мейнхеттеновскому спортивному колледжу! – проревел Страйкер. – Пусть они и выиграли, но задницу мы им точно надрали!

Остальная команда издала воинственный клич и затопала копытами.

— Не-не-не-не-не! – перекрикивая остальных, вперед вышел Стомпер.

Гул умолк.

— Ни шиша подобного! – возразил жеребец. – Нам вообще было все равно, и мы уже были готовы уходить и позорно зализывать раны! Даже тренер!

Стомпер поднял бутылку над головой и медленно повернулся, указав в сторону капитана.

— Пока в перерыве наш капитан не сказал нам кое-что, — продолжил он.

Жеребец повернулся к Десу.

— Помните, что он сказал, парни? – продолжая смотреть на Десерто, произнес Стомпер.

По залу пронесся одобрительный гул и топот копыт.

— Я помню не все, ведь мне заехали по башке во втором раунде! — гоготнул он. – Но кэп тогда сказал: «Помните того парнишку? Как он вставал после каждого удара? Как он постоянно шел вперед, не боясь боли? Да, за эти дни мы все его хорошо узнали, пусть он и сделал большую глупость! Плевать! Не об этом сейчас речь!»

Стомпер повернулся к капитану.

— «Он вставал! Каждый гребаный раз после того, как падал!» — продолжил жеребец. – «И мы сейчас тоже валяемся в грязи! Но он вставал! А почему не можем встать и мы?!»

Хуфбольная команда громко затопала и заулюлюкала.

— А?! Грязные куски бизоньего дерьма! – рявкнул Стомпер. – Почему мы не можем встать?!

Топот и гул усилился. На лицах команды сияла дерзкая улыбка, а глаза горели огнем.

— И мы встали! – продолжил жеребец. – И всадили им так, что у них на заднице крылья выросли!

— А потом они заставили нас пообещать, — Страйкер поднял бутылку, — что мы встретимся в финале!

Капитан громко топнул.

— И мы, мать его, встретимся! – рявкнул он.

Теперь уже весь зал взорвался гулом и топотом, наполнив все вокруг ярчайшими эмоциями, что слились в один сплошной разноцветный поток, который был готов подхватить Десерто и унести прочь, если бы не белая пегаска, мягко обхватившая его переднюю ногу.

— Так что это и… – Страйкер подошел к Десу и замер.

Жеребец указал копытом на Десерто, глядя на Элизабет. Кобылка кокетливо отпустила ногу Деса и кивнула. В эту же секунду его подхватил Стомпер и Страйкер, подняв над своими головами.

— Так что это и твой праздник тоже! – проревел капитан.

Зал хором заулюлюкал. Жеребцы поставили Деса на сцену, похлопав его по плечу.

— Хочешь или нет, а ты теперь наш талисман! – широко улыбнулся Стомпер. – Присоединяйся к веселью!

— Отличный тост! – Страйкер вновь поднял бутылку. – За наш новый талисман! Только вперед!

— Только вперед! – поддержала капитана толпа.

Зал на секунду умолк, пока собравшиеся осушали бутылки и кружки, а потом вновь взорвался гулом, смехом и гордыми речами. К Элизабет приблизились Лаки и Софт.

— Тфу! — единорожка вытерла пот со лба. — Слава Богине…

— Ага, — кивнула Лиза. – Прямо какая-то слепая удача.

Обе кобылки одновременно повернулись к Блайнду.

— Точно, – кивнув, усмехнулся он. — Я Десу так и говорил.

— А вы уже обрадовали остальную школу? – Лиза хитро покосилась на Лаки.

Жеребец улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— В смысле? – Софти удивленно наклонила голову.

Элизабет продолжала смотреть на Блайнда.

— Думаешь? – усмехнулся он.

Лиза кивнула.

— Вы чего тут… — попыталась произнести кобылка. – Эй! Э…

Договорить Софт не успела. Лаки быстро обхватил талию кобылки копытами, подтянув ее к себе, и, не обращая внимания на вялое сопротивление, крепко поцеловал в губы. Само собой, это не осталось незамеченным, и весь зал, на секунду обалдев от изумления, взорвался новой волной улюлюканья и возгласов. Громче всех сейчас гоготал Страйкер и его товарищ.

— Ну наконец-то! – хохотнул Стомпер, хлопнув Десерто по плечу. — А ты еще и купидон, а, Призрак?

Лаки медленно отстранился, взглянув на раскрасневшуюся мордочку Софти.

— Д… дурак!.. – фыркнула кобылка, пытаясь спрятаться на груди жеребца.

Блайнд же просто сидел и довольно лыбился. Казалось, что он сияет от счастья, пока остальной зал ликует вместе с ним.

— А теперь — веселимся! – проревел Страйкер. – Врубай музыку!

Вечеринка быстро начала набирать сбавленные обороты. Все ученики вернулись к веселью, а благодаря речи Страйкера и признания со стороны Софти и Лаки, настроение у всех поднялось еще сильнее. Десерто это чувствовал в каждой эмоции, витавшей сейчас в стенах школы. Праздник взял свое, прогнав нервозность и предрассудки. Казалось, что все ученики как будто позабыли о случившемся накануне и мило болтали с Элизабет и Десом, если им удавалось с ними пересечься. Пусть пегаска и не сильно жаловала шумные вечеринки, осточертевшие ей еще с Мейнхеттена, рядом с Десерто ей было гораздо спокойнее. Они успели попробовать большую часть закусок и даже поучаствовать в паре игр, спонтанно организованных гостями. Спустя почти час с лишним Десерто предложил Элизабет пойти передохнуть на улице.

— Иди, я догоню, — улыбнулась она. – Мне нужно припудрить носик.

— Прошлый раз, когда ты так сказала, мы чуть не устроили драку, — улыбнулся Дес.

— В этот раз все будет спокойно, — успокоила его Лиза.

Пегаска поцеловала его, направившись в противоположную сторону. Десерто глубоко вздохнул и двинулся к выходу. Зимой, как и положено, темнело рано, и на улице уже зажглись фонари. Вне стен школы тихо падал снег. По переулкам и дворам гулял слабый ветерок, который иногда поднимал падающие снежинки и сносил их в сторону. Улицы городка окутала тишина и спокойствие.

Десерто вышел на улицу. Сделав глубокий вдох, он миновал несколько парочек, беззаботно болтающих о чем-то своем, и приблизился к одному из деревьев, растущих на территории школы. Усевшись на снег, Дес поднял голову, с наслаждением вдыхая морозный воздух, и повернулся к стволу дерева. Похоже, это была та самая ива, на которую в последний раз Фрай и его банда закинули его портфель, раскидав учебники по земле. Да, тот день стал отправной точкой. Дес усмехнулся.

Позади послышались чьи-то шаги. Кто-то знакомый двигался в его сторону, но, судя по эмоциям, это была не Лиза.

— Не помешаю? – прозвучал голос.

Дес обернулся. В паре шагов от него стоял улыбающийся темно-коричневый жеребец, одетый в фиолетовую рубашку и черный пиджак.

— Фрай? – удивленно произнес Десерто. – Ты тоже тут?

— Конечно, — кивнул он. – Я же… кхм…

Смалл запнулся, покрутив копытом в воздухе.

— Чаще всех с тобой «общался», — закончил он. – Если это можно так назвать.

Десерто усмехнулся и махнул копытом, предлагая присесть.

— Ага, — кивнул Дес. – У тебя интервью не брали?

Фрай сел рядом и отрицательно помотал головой.

— Не-а, — засмеялся он. – Да и чего бы я мог рассказать?

— Ну… — Десерто приставил копыто к подбородку. – Мог бы рассказать, как закидывал мой портфель на это дерево.

Он указал на иву перед собой.

— Или как подсунул мне дохлую белку, — Десерто улыбнулся. – Или мое самое любимое – как ты подсунул мне в шкафчик настоящую розовую бомбу. Форму пришлось выкидывать…

Дес рассмеялся, помотав головой, и повернулся к Фраю. Тот сидел с опущенной головой и виновато смотрел себе под ноги. На лице уже не было ухмылки, с которой он подошел к Десу. Смалл глубоко вздохнул и покачал головой.  

— Ты должен меня ненавидеть… — произнес он.

— Возможно, — Десерто пожал плечами. – Но я не ненавижу. Было время, когда я злился. Я даже хотел было цапнуть тебя побольнее.

На лице Фрая появилась легкая улыбка.

— Ну да, — кивнул он. – Мистер Харт бы все равно тебя отмазал.

Теперь они засмеялись уже оба.

— Я сам этого хотел. Сам хотел быть изгоем, — произнес Десерто, копнув снег передней ногой. – «К нам относятся так, как мы сами это позволяем».

Фрай кивнул.

— Но это не отменяет того факта, что я был конкретной задницей, — жеребец пожал плечами.

— Нет, не отменяет, — расхохотался Десерто, похлопав Смалла по плечу.

Фрай лишь утвердительно кивнул.

— Забавно получается… — Дес поднял голову, посмотрев в вечернее небо. – Ты – никто. Ведешь себя как идиот, сторонишься всех и вся. Родные протягивают тебе копыто помощи, а ты воротишь нос. А потом, когда уже поздно, ты внезапно осознаешь, что был не прав.

Десерто сглотнул, еле слышно топнув.

— Но вдруг тебе дают второй шанс… — добавил Дес.

— Тот, от кого ты его совсем не ждешь, — перебил его Фрай. – Знаю… проходили.

Оба вновь усмехнулись.

— Верно… — Десерто кивнул.

Он опустил голову и посмотрел на свои копыта.

— Но заслужил ли я? – тихо произнес Дес.

— Сено его знает, — ответил Фрай. – Неважно, заслуживаешь ты или нет. Важно другое – что ты будешь делать с этим подарком.

Десерто повернул голову к жеребцу, чей взгляд был устремлен точно на него. Фрай был серьезен. Дес, приятно удивившись, приподнял брови.

— Мамины слова, — ответил на немой вопрос Смалл. – Пусть так, мы оба были не правы в прошлом, но есть и будущее. А оно важнее.

Десерто вновь кивнул. Фрай положил копыто ему на плечо.

— Ты сильно изменил мою жизнь, Дес, — произнес он. – И не только мою. Благодаря тебе мои друзья тоже смогли простить меня. А еще ты вернул мне маму… Не знаю, как я могу тебя отблагодарить.

— Есть одна вещь, — улыбнулся Десерто.

Он протянул копыто Фраю.

— Можешь стать моим первым другом, — произнес Дес. – Которого я сам попросил, а не который навязался мне из благих побуждений.

Смалл несколько секунд ошеломленно таращился на Десерто, после чего осторожно поднял копыто и стукнул им по копыту Деса. На лице Фрая засияла широкая улыбка.

— Ну, первый шаг к исцелению от социофобии я уже сделал, — засмеялся Десерто.

Смалл удовлетворительно кивнул.

— Даже не знаю, стоит ли мне тут начинать ревновать? – позади раздался голос Элизабет.

Оба жеребца повернули головы. В паре метров от них стояла Лиза и улыбалась. В свете ночных фонарей ее белое платье и шерстка поменяла цвет на лазурный, придавая ее облику еще больше шарма.

— Лиза? – произнес Дес. – Ой, я же забыл…

— Ой, ну хватит, — отмахнулась кобылка. – Ты же у нас сегодня звезда вечера.

Она посмотрела на Фрая, мило тому улыбнулась и кивнула. Смалл неуверенно помялся на месте, ответно кивнув.

— Я свою порцию еще урву, — Лиза многозначительно поиграла бровями. – И не раз.

Элизабет повернула голову в сторону входа.

— А пока пойдемте, мальчики, — она указала на двери. – Вечером и так холодно, а вы сидите тут уже предостаточно.

Оба жеребца пожали плечами и, встав со снега, двинулись следом за пегаской внутрь школы.

— Еще увидимся, — кивнул Фрай, когда они вошли внутрь.

— Увидимся, — отсалютовал Десерто.

Он повернулся к Элизабет. В школе сейчас играла медленная музыка, которая успокаивала и расслабляла. Вдалеке, из спортзала, доносился чей-то приятный голос.

— Ты мой зубастый миротворец, — кокетливо промурлыкала пегаска, потершись носом о Деса.

В ответ он смущенно потупил взгляд. Музыка стихла.

— Вовремя я тебя украла, — заговорчески улыбнулась Лиза.

— В смысле? – Дес нахмурился.

Внезапно в коридоре, ведущем в сторону спортзала, мелькнула чья-то оранжевая шерстка. Протиснувшись мимо стоящих учеников, к Десу и Элизабет подбежала ДейДрим.

— О! Ты его нашла! – произнесла сестра. – Как раз вовремя, она только закончила!

— Ага, — кивнула Лиза. – Мы можем начинать!

— Что начинать? — Десерто с подозрением смотрел то на сестру, то на пегаску.

— Сейчас узнаешь! — хихикнула Ди-Ди.

Обе потащили Десерто в сторону зала. ДейДрим, как обычно, залезла ему на спину, схватившись за уши, а Элизабет, прислонившись к нему боком, подгоняла его крыльями.

— Эй, девочки! – фыркнул Дес. – Объясните вы уже наконец!

— Это сюрприз! – ДейДрим потеребила его гриву.

Кобылки завели Десерто в спортзал, который сейчас был заполнен почти до отказа. Вероятно, в нем сейчас находились почти все пони, что пришли сегодня на вечеринку. Всё вокруг пестрило эмоциями радости, удовольствия, восторга и счастья. Очень теплая палитра. Со сцены, под аплодисменты, спускалась бежевая единорожка с красной гривой – Джентл Виспер, местная певица и очень талантливая пони. В голову Десерто начали закрадываться подозрения.

«Да ладно!.. Ну, не-е-е-т!»

Двум кобылкам, толкающим его вглубь зала, было глубоко фиолетово, что там думает Дес. ДейДрим двигала своего брата в сторону сцены, где уже стояла Софт Тач и оглядывалась, словно искала кого-то в толпе. И, само собой, она их нашла – двух кобылок, волокущих темно-зеленого жеребца в черной рубашке. Лицо Софт расплылось в хитрой улыбке.

— А вот и наш следующий участник! – громко произнесла Софт, чей голос был усилен заклинанием.

Зал, увидев Десерто, начал топать и аплодировать. ДейДрим хихикнула, потерев копытца друг об друга.

— Ах вы… — усмехнулся Десерто. – Заговор спланировали!

— Еще бы! – одновременно произнесли ДейДрим и Элизабет.

Кобылки сопроводили его к сцене. Ди-Ди спрыгнула со спины, а Лиза, при помощи телекинеза Софти, затянула Десерто наверх.

— А ты что, еще и певец, Призрак? – в первом ряду прогремел голос Стомпера.

По залу пронесся одобрительный хор десятков голосов. Все пони в зале одновременно начали топать, призывая Десерто к действию. Он неуверенно сглотнул, сделав шаг назад, и нервно улыбнулся. Ди-Ди отошла чуть назад, сев рядом с Элизабет.

— Ну что, покажешь нам, чего умеешь? – усмехнулась Софт, положив копыто Десу на плечо.

— Я… я… не знаю… — Дес нервно огляделся. – Я пел до этого лишь колыбельные…

Он пожал плечами.

— И у тебя хорошо получалось! – вскочила Ди-Ди.

К ДейДрим присоединился топот копыт.

— Давай! – хихикнула Софт. – Помощь нужна?

Она указала на горло, где было ее заклинание, усиливающее голос.

— Да, пожалуйста… — Дес сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Такого он точно не ожидал, и младшая сестра это знала. Оставалось надеяться, что старший брат не обидится. Но, с другой стороны, что ему было терять? Он действительно иногда пел, но только оставаясь с ней наедине. И получалось у Деса действительно хорошо! Софт Тач направила еле заметный магический луч в горло Деса, усиливая его голос. Он пару раз еле слышно прокашлялся, проверяя громкость.

— Обещайте, что не убьете… — жалобно произнес Десерто, глядя на зал, когда закончил настраиваться.

— Да тебя хрен убьешь! – послышался голос Страйкера.

Помещение взорвалось хохотом, к которому присоединился и сам Дес. По его лицу было видно, что его нервное состояние словно копытом сняло. Он широко улыбнулся и шагнул к пианисту – серому единорогу Диджиталу. Пару секунд Десерто разговаривал с ним, а тот лишь молча кивал. Оставалось лишь гадать, что такого захочет спеть Дес. За пианиста и так не переживали – этот уникум знал почти все, а его зачарованное пианино, порой, могло имитировать звуки других инструментов.

«Давай!»

Десерто вышел на середину сцены. Зал умолк. Все пони навострили уши. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, опустив голову. По помещению потекли звуки пианино… Спокойная и мелодичная музыка начала наполнять зал. Проигрыш закончился, и в воздухе зазвучал мягкий голос Десерто [https://youtu.be/JwPmVgRUOCU]:

I'm tired of waking up in tears
'Cause I can't put to bed these phobias and fears

I'm new to this grief I can't explain

But I'm no stranger to the heartache and the pain

ДейДрим повернулась к сидящей рядом Элизабет, сияя широкой улыбкой. Пегаска вытаращила глаза, не веря ни им, ни ушам. Довольная Ди-Ди повернулась обратно к брату.

The fire I began is burning me alive

But I know better than to leave and let it die

Десерто поднял голову, открыл глаза и продолжил:

I'm a silhouette asking every now and then
"Is it over yet? Will I ever feel again?"
I'm a silhouette chasing rainbows on my own

Музыка стала чуть тише, как и голос Деса.

But the more I try to move on, the more I feel alone

So I watch the summer stars to lead me home

Пианист начал новый проигрыш, продолжая наполнять зал мелодией. Десерто сделал короткий шаг в сторону, посмотрев вглубь зала.

I'm sick of the past I can't erase

A jumble of footprints and hasty steps I can't retrace

The mountain of things I still regret

Is a vile reminder that I would rather just forget (no matter where I go)

Десерто вновь опустил голову, сел и закрыл глаза.

The fire I began is burning me alive

But I know better than to leave and let it die

Сразу перед началом припева Дес сделал глубокий вдох и поднял взгляд на зал. Все единороги, что сидели сейчас среди толпы, зажгли искры на кончиках своих рогов.

I'm a silhouette asking every now and then (now and then)
"Is it over yet? Will I ever smile again?"
I'm a silhouette chasing rainbows on my own

But the more I try to move on, the more I feel alone

So I watch the summer stars to lead me home

Начался тихий проигрыш. Пианино нежно запело, а глаза Десерто остановились на Элизабет. Пегаска, впившаяся в него взглядом, казалось, перестала дышать, а лишь слушала. Голос Деса стал чуть тише.

'Cause I walk alone

No matter where I go
'Cause I walk alone

No matter where I go
'Cause I walk alone

No matter where I go

Петь третий припев Десерто уже помогал весь зал. Десятки голосов слились в один дружный хор, и было не важно, умеешь ли ты петь или нет.

I'm a silhouette asking every now and then (now and then)
"Is it over yet? Will I ever love again?"
I'm a silhouette chasing rainbows on my own

Пианино начало играть тише, и последние строчки Десерто уже допевал сам.

But the more I try to move on, the more I feel alone

So I watch the summer stars to lead me home

Диджитал начал последний проигрыш. Глаза Десерто сейчас смотрели точно в глаза Элизабет.

I watch the summer stars to lead me home.

Музыка стихла. Дес принял более расслабленную позу, окинул зал взглядом и поклонился. Секунда, и по помещению пронесся топот аплодисментов и хор восторженных голосов.

— Это было!.. — на сцену вышла Софт. — Это было потрясающе!

Единорожка обняла Деса.

— Спасибо, мистер Харт! – добавила Софти.

Зал восторженно скандировал «молодец» и «Призрак», пока Десерто спускался со сцены. Как только он оказался внизу, ему на шею тут же бросилась ДейДрим.

— Ну, я же говорила! – хихикнула сестра. – А ты боялся!

— В следующий раз предупреждай меня, — произнес Дес.

Его ноги от нервного перенапряжения задрожали, вынудив сесть на пол.

— Я чуть сознание не потерял… — усмехнулся он.

Ди-Ди хихикнула. Позади кобылки вышла Лиза. Пегаска, не отрывая взгляда, смотрела на Десерто, который пытался перевести дыхание.

— Ну… — Дес улыбнулся, глядя на Элизабет. – Как т…

Договорить он не успел. Лиза резко подалась вперед, обхватив его передними ногами, и впилась в его губы.

— Я тебя обожаю… — прервав поцелуй, шепнула Элизабет.

На сцену уже вышел другой певец, которого гулом поприветствовала аудитория, и зал вновь наполнился музыкой. К ДейДрим, пробравшись через толпу пони, подскочил Сплит.

— Вау! Это было потрясно! – восхищенно произнес жеребенок, глядя на Десерто. – А вы умеете петь, мистер Харт!

— Просто Дес, — улыбнулся Десерто. – Спасибо.

— Я же тебе говорила! – Ди-Ди гордо подняла голову.

Внезапно на лицах ДейДрим и Сплита радостное выражение сменилось на испуганное.

— Мы же совсем забыли о Кловер! – выпалили одновременно оба жеребенка.

Секунда, и оба исчезли в толпе. Десерто несколько раз удивленно моргнул, а после тихо усмехнулся. Копыто сидящей рядом Элизабет медленно повернула его голову к ней.

— Милый… — прошептала пегаска. – Я понимаю, что тебе тут весело, но…

Дес потерся своим носом об её и кивнул. Он повернул голову, окинув взглядом веселящуюся толпу пони.

— Да… — Десерто посмотрел на Элизабет. – Только пообещай…

Он серьезно посмотрел на пегаску.

— Обещаю не спешить, — улыбнулась Лиза, взяв его за подбородок, и поцеловала. – Пойдем.

Они протиснулись сквозь веселящихся в спортзале гостей. Выйдя в коридор, Элизабет перешла на легкую рысь, вынудив Деса догонять ее. Миновав шепчущиеся парочки, они вышли на улицу.

— Пойдем ко мне, — заговорчески улыбнувшись, произнесла Элизабет. – У меня сейчас никого нет.

Пегаска мягко ткнула Десерто в нос.

— И летим, — добавила она.

Расправив крылья, Лиза взлетела. Дес, пожав плечами, «отрастил» себе на спине пару крыльев, кое-как просунув их через рубашку, и поднялся к Элизабет.

Запорошенный снегом городок медленно засыпал. Поздний вечер брал свое, и на улицах было тихо и пусто. Луна еще не взошла, и лишь мягкий свет от фонарей освещал тротуары и дорожки. Даже летя в темноте, заблудиться было бы трудно. Особняк Фоулеров, на крышу которого Чейз предусмотрительно установил пару фонарей, был хорошо виден издалека. Два силуэта приземлились около главного входа, стряхнув с себя снег.

— Первый раз у тебя дома, — произнес Десерто, входя в особняк.

За весь полет от школы они оба не проронили ни слова. Элизабет улыбнулась и закрыла входную дверь. В особняке Фоулеров сейчас действительно никого не было, потому в доме горело только пару светильников, погружая все вокруг в мягкий полумрак.

— Все когда-то бывает в первый раз, — произнесла она. – Ты как?

— В порядке, — ответил Дес. — Эмоций на праздн…

Пегаска подалась вперед, обхватив его копытами, и поцеловала. Десерто от неожиданности сделал шаг назад и, чуть было не упав от напирающей на него Элизабет, еле удержался на ногах. Он мягко отстранился от тяжело дышащей Лизы.

— Фоулер… ты опять торопишься… — внутри Деса тоже медленно разгорался пожар.

— Я устала ждать… — Элизабет провела копытцем по пуговице на рубашке Десерто, посмотрев ему в глаза.

— Я тоже… — ответил Дес.

Пегаска хитро прищурилась. Десерто глазом моргнуть не успел, как ловкие копытца Лизы уже расстегнули все пуговицы на его рубашке. Она чмокнула его в нос, легонько толкнула и, развернувшись, хлестнула своим хвостом Деса по груди. Расправив крылья, пегаска в коротком прыжке оказалась около большой лестницы, ведущей наверх. Элизабет повернула голову, глядя на Десерто дразнящим взглядом. Он прищурился. Дес снял с себя расстегнутую рубашку, бросив ее на пол. Секунда, и тело Десерто объяло изумрудное пламя, вернув ему истинный облик. Глаза пегаски вспыхнули, а хвост и крылья дернулись.

— Мммм… — тихо промычала Лиза, прикусив нижнюю губу.

Десерто рванул по коридору в сторону лестницы, преследуя Элизабет. Пегаска, хихикнув, рысью устремилась наверх. Поднявшись на этаж выше, она свернула в сторону. Дес старался не отставать и не терять Элизабет из виду. Повернув следом, он заметил, как ее белый силуэт скрылся в одной из комнат. Дойдя до той двери, куда убежала Лиза, Дес, оглядываясь, вошел внутрь.

Комната, в которой он оказался, была в разы больше, чем его. Сквозь широкие окна в нее проникал свет от фонарей на улице, создавая внутри таинственный полумрак. Осмотреться времени не было, ведь стоило ему войти внутрь, как дверь позади тут же закрылась, щелкнув замком.

— Вот теперь ты точно не сбежишь… — мягко произнесла Лиза.

Она приблизилась к Десерто, обхватив его передними копытами, а ее губы оказались в «опасной» близости около клыков Деса. Пегаска улыбнулась.

— А я и не собирался… — шепнул он.

Элизабет медленно подалась вперед. Пара вновь слилась в поцелуе. Сердце Деса бешено заколотилось, голова пошла кругом, дыхание перехватило. Передние копыта Десерто обняли Элизабет за круп, подтянув ее ближе, пока пегаска мягко гладила его по спине и затылку. Неожиданно, Лиза прервала поцелуй, дотронувшись до губ Деса своим копытцем.

— Не так быстро, сладкий, — прошептала она. – Сперва, ты поможешь своей даме снять платье…

Пегаска лизнула один из клыков Деса, страстно посмотрев ему в глаза. Десерто лишь сделал глубокий вдох, пытаясь удержать себя в копытах. Элизабет медленно поднялась, повернувшись к нему боком.

— Только уговор, — добавила она. – Никаких копыт и, тем более, магии…

Лиза широко улыбнулась, увидев секундное замешательство на лице Десерто. Самое лучшее условие, которое когда-либо можно было поставить. Дес слегка приподнялся, прислонив свою голову к гриве Элизабет, вдыхая ее аромат. Пегаска томно промычала. Губы Десерто начали нежно ласкать ее шейку, постепенно спускаясь все ниже к спине. Найдя застежку от молнии, Дес ухватил ее зубами и начал медленно расстегивать. Два передних клыка нежно давили на спину Лизы, заставляя эмоции вокруг нее плясать всеми оттенками удовольствия.

Дойдя замком до места, где у пегаски были крылья, Десерто остановился. Он убрал носом платье, мягко поцеловав Элизабет между ними. Его дыхание, вкупе со страстными поцелуями в одном из самых чувствительных мест на теле пегаса, заставили Лизу громко застонать.

— А у тебя… это… точно… первый раз? – сладко прошептала Элизабет.

Десерто вновь поцеловал спину пегаски, скользнув кончиками клыков по ее шерстке. Вновь благодарный стон.

— Дес, не дразни… — умоляющим шепотом произнесла Лиза.

Зубы Десерто вновь взялись за застежку, продолжив расстегивать ее платье. Дойдя до крупа, нос Деса вновь растолкал ткань, проведя клыками по шерстке около метки пегаски. Задняя нога Элизабет еле заметно дернулась, спина выгнулась, в то время как сама она вновь страстно вздохнула. Лиза села на пол, позволив расстегнутому платью немного приспуститься. Пони и так почти все время ходили без одежды, но если бы у Деса спросили, каково это – раздевать любимую, слов бы просто не нашлось. Его передние копыта скользнули по спине Лизы, снимая с нее белое платье, пока то не упало на пол, обнажив спинку пегаски. Элизабет повернулась и, поцеловав Деса в губы, поднялась. Продолжая смотреть ему в глаза, она сделала осторожный шаг назад в сторону кровати, увлекая за собой Десерто. Приблизившись к ней, Лиза быстро развернулась, щелкнув хвостом по груди и шее Деса, и мгновенно забралась на ложе.

— Кто тут еще дразнится… — шикнул Десерто.

Пегаска лишь страстно смотрела в ответ, сидя на перине. Дес поднялся на кровать, приблизившись к возлюбленной. Элизабет обхватила его передними копытами, и стала медленно ложиться на спину, пока Десерто не оказался точно над ней. Глаза обоих неотрывно смотрели друг на друга. Задние ноги Лизы скользнули по бокам Деса, а хвост несколько раз нетерпеливо дернулся.

— Иди ко мне, — прошептала она.

Оба вновь слились в поцелуе.

---

Свет утреннего солнца падал на лицо белой пегаски, возвращая Элизабет из царства снов. Она широко зевнула, зажмурив глаза. Вчерашний день и, тем более, ночь казались сладким сном, который тут же исчезнет, стоит ей только их открыть. Лиза, набравшись смелости, приоткрыла левый глаз и тут же убедилась в беспочвенности своих опасений — в считанных сантиметрах от ее лица сладко посапывал Десерто. Пегаска широко улыбнулась. Аккуратно приподнявшись, Элизабет чмокнула его в нос, из-за чего Дес еле заметно поморщился. Дерика рассказывала Лизе, что после Синтеза Десерто может крепко дрыхнуть целый день, но Элизабет все равно осторожно, стараясь не разбудить, встала с кровати.

Пегаска потянулась, еще раз широко зевнув. Для натренированного тела спортсменки вчерашние выкрутасы были семечками, поэтому мышцы чувствовали себя как обычно. А вот все остальное начало благодарно мурлыкать еще с того самого момента, как Лиза проснулась. Приятные воспоминания заставили Лизу вновь улыбнуться. Она повернулась к кровати и еще раз взглянула на Десерто, укутавшегося в одеяло и мирно сопящего на ее подушке. В глаза так же бросились последствия вчерашнего праздника – повсюду были разбросаны перья. В основном из-за слегка порванного матраса и дырке в подушке, но взгляд так же нашел и пару маховых перьев из крыльев Лизы. В этом, кстати, она была виновата сама. Десерто, как ни удивительно, оказался очень ласковым и нежным, чего не скажешь об этой взбалмошной пегаске, которая пару раз даже забыла, что у него вместо шкуры – панцирь. Пара ссадин на задней ноге и шее сердито напомнили о себе, высказывая недовольства своей хозяйке.

Элизабет, зевнув и еще раз потянувшись, легкой рысью двинулась в ванную. Стоило лишь встать под мягкий теплый душ, как все тело пегаски расслабилось, а в голову опять полезли воспоминания о прошлой ночи. Покончив с водными процедурами, Лиза завернула свою гриву в полотенце и вышла из ванной. Ничего не изменилось, пока ее не было – Десерто сладко сопел на кровати, что Элизабет даже стало немного завидно. Проснется он, если верить его маме, в лучшем случае, только к вечеру или завтра утром, а Элизабет все это время придется ждать. Да, нечестно, но… после вчерашнего она была готова простить ему и не такое.

Поцеловав спящего Деса, Лиза тихо вышла из комнаты. Желудок уже требовал своей порции утреннего рациона, а Элизабет начала невольно задумываться, как это – питаться эмоциями? Может, это что-то вроде йогурта или чего-то похожего, что не нужно глотать, так как вся еда сама из неоткуда попадает тебе в живот? Или это как вдыхать аромат цветов? Нужно будет как-нибудь спросить у Десерто.

Увлекшись размышлениями, Элизабет не заметила, как оказалась на первом этаже, свернув в сторону кухни. Поток мыслей вновь привел ее к спящему наверху, отчего пегаска на мгновение замерла около входа в гостиную. Элизабет, вновь улыбнувшись, вытянула крылья и передние ноги и, потянувшись, широко зевнула.

— Вижу, утро действительно доброе, — мило произнес кто-то.

Лиза подскочила, словно ошпаренная, уставившись в сторону, откуда раздался голос. За кофейным столиком сидели Чейз и Трея. Оба родителя спокойно пили чай и мило улыбались дочери.

— А… ап… папа? Мама? – Лиза постаралась сохранить серьезное лицо. – В… вы уже вернулись?

Чейз кивнул, сделав глоток из чашки. Элизабет прошла вглубь гостиной, остановившись около столика. Что бы вчера ни произошло… Это личное! Она, конечно, расскажет отцу и матери… потом… может быть, завтра… Может!

— Я… я не слышала, как вы вошли, — осторожно произнесла Элизабет. – Наверное, крепко…

Взгляд предательски замер на спинке дивана, на котором красовалась аккуратно сложенная рубашка Десерто. Пегаска сглотнула.

…спала, — закончила Лиза, взглянув на мать.

Глаза Треи на долю секунды прыгнули на рубашку, после чего вернулись на дочь. По лицу Элизабет поползла краска.

— Ну, ты у нас знатная соня, — улыбнулся Чейз.

Он переглянулся с женой, сделав еще один глоток. Опять это странное чувство дежавю – все вокруг уже все знают, тогда как Лиза все узнает самой последней. Был лишь один верный способ проверить, так ли это. Пегаска нервно вздохнула.

— А… а… — сохранять непринужденный вид становилось все труднее. – Не думала… что… что вы вернетесь… сегодня?

Элизабет показалось, что последнее слово она произнесла, почти пропищав. Чейз поставил чашку на стол, пристально взглянув на дочь.

— Сегодня? – переспросил он.

Трея и Чейз переглянулись, мельком взглянув на лежащую рубашку Десерто. Лицо Элизабет выдавило глупую ухмылку, стараясь спрятать краснеющие щеки.

— Мы с твоим отцом… — спокойно произнесла мама.

Тон ее голоса был точно таким же, как и на многих серьёзных совещаниях, на которых Лизе доводилось присутствовать. Этим тоном она обычно добивала оппонентов.

…вернулись еще вчера, — закончила Трея.

«@#$%^!»

— А… — Элизабет выдавила из себя глупую улыбку. – А… а… э… почему… вы тогда… не сказали?..

«Ой, идиотка!..»

Сейчас ее речь была похожа на речь преступника, которого поймали с поличным, а она всячески пыталась сделать невинное лицо. Ее мордочка была уже вся красная. С другой стороны, они же ее видели с жеребцами, чего тут такого?!

— Ну… — протянул Чейз. – Понимаешь, Снежинка… Мы не хотели тебя беспокоить.

Хорошо, что Лиза не видела себя со стороны, потому что ее лицо просто пылало, а все остальное тело хотело куда-нибудь спрятаться. Трея взяла чашку и сделала глоток.

— Извини, милая, — произнесла она.

— З… за что? – пискнула Элизабет.

— За то, что я не предусмотрела звукоизоляцию в твоей комнате, — ответила мама, откусив кусочек кекса.

Лоб пегаски встретился с крышкой стола, заставив со звоном подпрыгнуть столовые приборы. Чейз лишь удержал здоровой ногой чайник, чтобы тот не упал.

— Я только сейчас понял, — произнес он, обращаясь к супруге. – Обычно у Снежинки возникала влюбленность, а потом она избивала своего ухажера. После чего влюбленность исчезала.

Элизабет подняла на папу умоляющий взгляд.

— А всего-то нужно было сделать наоборот, — улыбнулся он.

— Па-а-а-ап! – жалобно простонала Лиза.

Трея, манерно прикрыв копытом губы, тихо усмехнулась, продолжая мягко смотреть на раскрасневшуюся дочь.

— Как там Десерто? – спросила она.

— А… а что с ним может быть не так? – буркнула Лиза.

— Вдруг ты загоняла нашего бедного мальчика, — мама хитро поиграла бровями.

Элизабет надула щеки.

— Не такой уж он и бедный, — произнес Чейз, посмотрев на жену, и тихо добавил: – Ты сама слышала свою дочку.

Трея ласково улыбнулась, ответно взглянув на мужа. Тот приблизился к супруге и поцеловал ее в щеку.

— Я бы повторил, — тихо произнес он.

— Тпру, мистер Фоулер, — Трея мягко коснулась губ мужа. – Не при дочери.

Оба родителя улыбнулись друг другу.

— У меня в этой семье хоть когда-нибудь будут свои секреты?! – прорычала Элизабет, сердито стукнув по столу.

— Когда будешь жить отдельно, — ответил Чейз.

Лиза скрестила передние ноги на груди, надув губы. Отец встал с места и, подойдя к дочери, обнял ее.

— Я давно не видел тебя такой счастливой, Снежинка, — мягко улыбнулся папа.

Вся наигранная злость Элизабет тут же испарилась, оставив лишь теплую ответную улыбку. С другой стороны к ней подошла Трея и поцеловала дочку в затылок.

— Мы рады, что в твоей жизни появился Десерто, — произнесла мама.

— Вы даже не представляете, как я рада, — смущенно ответила Лиза.

— Представить – нет, — покачал головой Чейз. – Но вчера вот я слышал…

— ПАПА!

Эпилог

Четыре силуэта быстро двигались по одной из главных улиц Мейнхеттана. Впереди шла высокая и статная кобыла, одетая в черный плащ с натянутым капюшоном, который прятал ее гриву и глаза, но не мог скрыть белое лицо и длинный рог. Рядом с ней шел крупный земной пони такого же белого цвета, одетый в коричневое непримечательное пальто. Процессию замыкало еще двое – серый земной пони в черном плаще и оранжевый единорог в куртке. Трое жеребцов то и дело оглядывались по сторонам, бросая подозрительные взгляды на снующих туда-сюда жителей города. Группа миновала пешеходный переход и свернула на соседнюю улицу, ведущую к Инспайер-авеню – месту, где раскрываются таланты.

— И все же, Ваше Величество, это выглядит как глупая авантюра, — произнес белый жеребец своей спутнице.

— Я понимаю Ваши опасения, капитан Баррел, — ответила та. – Но проверить я должна. Мы ведь это уже обсуждали.

— И все равно, я не одобряю… — возразил он, вновь оглянувшись.

Четверо еще раз свернули, обходя длинную вереницу пони, спускающихся в подземный переход, и вышли к зданию самого большого театра Мейнхеттана.

— Мы могли просто явиться сюда с визитом, — вновь произнес жеребец. – Официально…

Он окинул взглядом себя, идущих позади него товарищей и спутницу.

— …без этого глупого маскарада, — закончил он.

— Чтобы мне опять показали то, что можно показывать? – белая кобыла подняла бровь. – Я хочу увидеть то, что нельзя показывать.

— Так распорядитесь об аресте здания театра, — Баррел остановился и указал на главный вход. – Мы схватим всех и допросим.

Его спутница, прервав движение, взглянула на жеребца и отрицательно покачала головой.

— Вы считаете, капитан Баррел, что в этом здании преступники? – она указала на театр.

— Я считаю, что нам нужно… — он сердито нахмурился.

— Отвечайте на вопрос, — перебила его кобыла.

Баррел на секунду запнулся. Несколько мгновений он смотрел в фиолетовые глаза своей спутницы, после чего сделал глубокий вдох и сердито топнул копытом.

— Да! – ответил жеребец. – После того, что эти… эти… устроили в Кантерлоте всего пару месяцев назад – да! Это не преступники, это враги Короны! Их следует заковать в цепи! Всех! Этого требует правосудие, Ваше Величество!

Кобыла посмотрела капитану в глаза.

— Всех? – переспросила она. – Даже тех, кто верно служил Короне долгие годы бок о бок с Вами и помогал в обороне столицы? А после всего случившегося не сбежал, а добровольно сдался?

Баррел неуверенно сглотнул.

— Да, многие из них участвовали в нападении, я этого не отрицаю, — продолжила его спутница. – Но многие из них помогали нам. Правосудие – равенство всех перед законом. Если один пони совершил преступление, мне так же стоит посадить и всех остальных, не причастных к этому, в камеры?

— Но они не пони! – топнул Баррел.

— И что? – возразила кобыла. – Грифоны – тоже не пони, как и минотавры, бизоны и яки. Только пони имеют право на правосудие и могут не отвечать за ошибки других своих сородичей? К тому же именно отсюда и пришло это предупреждение.

Капитан отвернулся, сердито фыркнув.

— Поступайте, как считаете нужным, Ваше Величество, — произнес он. – Если такова Воля Принцессы – я не смею противиться.

Его спутница положила белое копыто на плечо жеребца.

— Я понимаю Ваши чувства, капитан Баррел, — произнесла она. – Вы один из самых благородных и верных гвардейцев, что когда-либо были у меня. И сейчас я прошу Вас просто довериться мне.

Баррел повернулся.

— Ваше слово – закон для меня, — он коротко поклонился. – Если вы прикажете мне спуститься в Тартар и подружиться с Цербером – так тому и быть.

Кобыла улыбнулась, благодарно кивнув.

— Спасибо, — произнесла она, посмотрев на здание театра. – Не будем терять времени.

Группа перешла на легкую рысь, двинувшись в сторону от главного входа. Четыре силуэта свернули в подворотню, уходя прочь с оживленной улицы. Баррел шел первым, то и дело настороженно оглядываясь, пока два других жеребца следили за тем, что происходит по сторонам и у них за спинами. Группа приблизилась к черному входу. В копытах капитана блеснули ключи. Он обернулся, глядя на остальных.

— Информатор сказал, — произнес он, — что театр готовится к крупной премьере. Все работники поставлены на уши и вкалывают день и ночь. Есть вероятность, что наша… авантюра останется незамеченной. Эта дверь ведет на склад с ненужными декорациями.

Его спутница и два жеребца позади кивнули. Баррел подошел к двери черного хода и, вставив ключ, повернул его. Копытом он толкнул дверь, пройдя внутрь первым. Перед капитаном открылось техническое помещение, переоборудованное под склад. Внутри было огромное количество полок с различными декорациями и предметами, нужными в постановках.

— Ланс, — скомандовал капитан оранжевому единорогу, — проверь правую сторону.

Он повернулся к серому земному пони.

— Флип, — кивнул он в сторону, — левую.

Оба жеребца принялись выполнять приказ. Сам Баррел шагнул вглубь, осматриваясь.

— Успокойтесь, капитан, — произнесла кобыла, проходя мимо него. – Это же театр, а не территория противника.

Она сняла капюшон, позволив своей роскошной длинной четырехцветной гриве, наконец, расправиться. Волосы тут же начали слабо шевелиться, словно на них подул ветер.

— Принцесса, — шепнул Баррел, — не будьте так опрометчивы.

— Все в порядке, капитан, — ответила Селестия. – Вы же сами сказали, что все сейчас заняты и тут нас вряд ли кто-либо заметит.

Жеребец неодобрительно покачал головой, в то время как Принцесса подошла к одному из стеллажей и взглянула на чудаковатые предметы, успевшие покрыться пылью. Она часто была зрителем на театральных постановках и прекрасно знала, что красивый спектакль – удел не только актеров. Во всем этом не менее важную роль играли и костюмеры, и сценаристы, и те, кто отвечал за декорации. Огромное количество всяких мелких предметов, лежащих перед Принцессой, только подтверждали это. Не зря этот театр — на сегодняшний день лучший театр во всем Мейнхеттане, а быть может, и во всей Эквестрии.

Баррел приблизился к выходу из склада. Дверь, как ни странно, была приоткрыта. Капитан нахмурился. Ланс и Флип продолжали осматривать помещение. Неожиданно, буквально в паре шагов от Селестии, тихо скрипнула дверь подсобного помещения, из которого размеренным шагом вышел светло-серый единорог с пышными усами. В магическом захвате он держал газету и кружку с кофе. Увидев перед собой Принцессу, единорог замер.

— Дерьмо… — прошипел Баррел, скользнув между стеллажей.

То же сделали и остальные жеребцы. Селестия молча стояла и смотрела на единорога в ответ. Удивление на его лице через мгновение сменилось на легкое осуждение, а сам он укоризненно покачал головой.

— Все мы знаем, — произнес он хриплым голосом, ткнув в сторону Принцессы газетой, — что у тебя отлично получается копировать образ Принцессы Селестии, Десерто. После той премьеры.

Принцесса несколько раз удивленно моргнула, но постаралась сохранить спокойное выражение лица.

— Даже ее прекрасную гриву, — усмехнулся старик. – Эх, увидеть бы ее хоть раз вживую… Но старика Эша ты не проведешь! Я – не эти глупые кобылки.

Он усмехнулся, сделав глоток.

— Но я бы на твоем месте так сегодня не шутил, — продолжил он. – Амби с самого утра рвет и мечет, да и мы все на нервах после… Кантерлота. А еще и эта премьера!

Старик забавно покрутил носом, заставив свои усы пошевелиться.

— Будь она неладна, — фыркнул он. – Так что, мой тебе совет – снимай с себя облик нашей любимой Принцессы и дуй к Амби. Раз уж вышел в свой выходной – получай по заднице вместе со всеми.

— Да, что-то я увлекся, — хихикнула Селестия.

Эш сделал еще один глоток из кружки, широко улыбнулся и двинулся к выходу.

— Лизе привет! – он махнул копытом и покинул помещение.

К Принцессе тут же подскочил Баррел с остальными стражниками и сердито посмотрел на нее.

— Что? – улыбнулась она. – А Вы разве не знали, что я – потрясающий секретный агент. Я настолько хороша, что моя легенда придумывается сама!

Селестия тихо хихикнула, прикрыв рот копытом. Ланс и Флип так же прыснули, пока не поймали сердитый взгляд капитана.

— Великолепные новости, — прорычал он. – Теперь тут, оказывается, есть те, кто может копировать Вашу внешность! Я рекомендую срочно эвакуироваться и возвращаться сюда со всей гвардией!

— Они чейнджлинги, Баррел, — произнесла Принцесса. – Они могут копировать любую внешность.

Вперед подался оранжевый единорог.

— Но мы не излучаем эмоций, — кивнул он. – Потому я легко смогу определить – наша это Принцесса или нет.

Баррел едко взглянул на Ланса, неодобрительно покачав головой. Селестия кивнула, повернув голову в сторону входа, но через мгновение вновь посмотрела на капитана.

— Лансу ведь Вы доверяете, капитан, — произнесла она. – И все равно опасаетесь их всех и хотите посадить каждого на цепь.

— Трудно не доверять тому, кто дважды спас тебе жизнь, — немного грустно усмехнулся Баррел, взглянув на оранжевого жеребца. – Потеряв при этом крыло и возможность летать.

Ланс пожал плечами.

— Зато теперь я могу быть единорогом, — ухмыльнулся тот. – Можно спокойно использовать магию. Равноценный обмен.

Баррел покачал головой.

— Ладно, — капитан махнул копытом, обращаясь к Селестии. – Пойдемте. Только, прошу Вас, осторожнее.

— Я пойду первой, — Принцесса вышла вперед. – Помните, я же теперь… как его… Дере?.. Дене?.. Дорэ?..

— Десерто, — поправил ее Флип.

— Верно, — кивнула Селестия.

— А если один из них поймет, что Вы – это на самом деле Вы? – Баррел взглянул на Принцессу, после чего повернулся к Лансу.

— Да тут такая суматоха, — улыбнулся он, — что я и сам теряюсь. Воздух просто кишит эмоциями. Чтобы раскусить Принцессу, нужно этого захотеть, спонтанно учуять это будет сложно.

Баррел секунду смотрел на Ланса, после чего громко выдохнул.

— Авантюристы… — он вновь покачал головой.

Вся четверка вышла со склада. Селестия шла впереди, в то время как капитан и остальные гвардейцы двигались за ней. Если Принцессу действительно приняли за одного из служащих театра, этим стоило воспользоваться. Группа покинула складские коридоры, попав в огромное помещение за главной сценой. Вокруг жизнь просто кипела – всюду сновали пони, грифоны и, как ни странно, чейнджлинги без маскировки. Все работники, как один, были в желтых касках, и каждый занимался исключительно своим делом. Суматоха вокруг напоминала огромный муравейник, с очень разными и непохожими друг на друга муравьями. Селестия улыбнулась.

Снующие туда-сюда работники театра не обращали никакого внимания ни на Принцессу, ни на идущих неподалеку Баррела с остальными гвардейцами. Только изредка удавалось услышать полусонное «Здорова, Дес», «Ха-ха, не смешно» и все. Вдруг внимание Принцессы привлекла колоритная группа работников театра, которые стояли около груды тяжелых ящиков. Впереди стояла земная кобыла оранжевого цвета с коричневой гривой и меткой гири. Чуть позади от нее в воздухе парили желтая пегаска и грифина. Из-за груды ящиков медленно двинулся один, левитируемый чейнджлингом с фиолетовым панцирем и такими же глазами. Ящик пролетел чуть вперед, пока оранжевая кобыла, при помощи грифины и пегаски, не перехватили его, отставив в сторону.

— Ну и че потом? – усмехнулась грифина.

— Ayez de la patience, mon cher! — произнес чейнджлинг, переводя дыхание. — Потом я ей говорю «Mon amour, сегодня я буду твоим Кольтом Иствудом…»

Он оперся спиной на ящик, встав в позу героя вестерна, и козырнул каской. Мгновение, и его объяла зеленая аура, явив перед кобылками и грифиной одного популярного актера, что играл во множестве театральных постановок и фильмов. Грифина колко улыбнулась, махнув лапой, в то время как пегаска захихикала.

— И она че? Растаяла перед твоим шармом, Пас? – подхватила земная пони.

— Vous plaisantez? – чейнджлинг развернулся, подхватывая телекинезом следующий ящик. – В ней уже сидело три кружки крепкого сидра!

Он подтянул свою ношу ближе, переправив ее к слушательницам. Они проворно подхватили груз и отставили в сторону.

— Trois, Кеттл! – чуть громче произнес Пас, обращаясь к земной кобылке. – Она не просто растаяла, она набросилась на меня прямо в баре! С виду — miniature пегасочка, а внутри — un monstre vorace!

Он распахнул глаза, покачав головой.

— Je pensais, что умру под ней! – засмеялся чейнджлинг.

Пас вновь повернулся, беря следующий ящик.

— Нарвешься ты на занятую, — хихикнула Кеттл, – и ее парень оторвет тебе клыки.

Пегаска и грифина засмеялись, а в то время как Пас, хитро улыбнувшись, принял облик серого единорога в полицейской фуражке.

— Bonne journee, сэр, — он отдал честь. — Нет, сэр. Не видел такого, сэр.

Обе кобылки и грифина громко расхохотались.

— Дырявоногий сердцеед, — прыснула пегаска.

— Non! Я ценитель дамской красоты, — Пас многозначительно задрал копыто, испещренное отверстиями.

Группа вновь рассмеялась. Селестия обогнула эту болтающую четверку, двинувшись дальше. Вокруг было полно различных досок, мешков с каким-то раствором и прочих стройматериалов. Общая суматоха все нарастала, пока Селестия и гвардейцы приближались к сцене. Внезапно из-за нагромождений декораций кто-то выскочил, ровно в тот момент, когда Селестия оказалась на его пути. Прозвучало еле слышное «Ой!», а на пол упало несколько папок с бумагами.

— Изв… извиняюсь! – пискнула единорожка лазурного цвета, поправляя съехавшие на нос большие очки.

Увидев Селестию, она на секунду замерла, распахнув рот в немом крике, а вытаращенные глаза напоминали лунный диск. Кобылка испуганно сделала шаг назад. Принцесса мягко улыбнулась, высунув язык.

— Д… Десерто! – сердито фыркнула единорожка, поправляя очки. – Дурак, опять напугал!

Она насупилась, начав собирать упавшие бумаги.

— Извини, не хотел, — Селестия наклонилась, помогая ей собрать раскиданные папки.

— Любишь ты поиздеваться над Айви, — кобылка поправила очки, тепло улыбнувшись.

Принцесса мягко улыбнулась в ответ.

— Только аккуратнее, — добавила Айви. – Мисс Амбидент сегодня рвет и мечет. Снимай с себя облик и займись делом.

Она оглянулась.

— А то она тебя покусает, — хихикнула единорожка.

Селестия кивнула. Айви, вновь поправив очки и папки с бумагами, неожиданно дотронулась до правого копыта Селестии.

— Вот здорово… — произнесла она, проведя своим копытцем по копыту Принцессы. – Как настоящая…

Айви подняла взгляд на аликорна перед ней.

— Вот бы у меня так получалось с магией, как и у тебя, — шмыгнула она носом. – Я ведь только пару месяцев назад покинула дом…

Кобылка опустила голову, потоптав копытом пол.

— У тебя все еще впереди, — кивнула Селестия, погладив Айви по голове.

— Думаешь? – ее большие глаза, полные восхищения, вновь смотрели на аликорна.

Принцесса кивнула, вызвав у кобылки широкую улыбку. Айви подалась вперед, крепко обняв Селестию, и потерлась об нее мордочкой. Неподалеку еле слышно фыркнул Баррел.

— Спасибо, Дес, — она отстранилась, продолжая улыбаться. – Ух ты, словно настоящую Принцессу обняла. Это же считается? Как думаешь, что бы она сейчас сказала?

Селестия приставила копыто к подбородку, изобразив задумчивость.

— Думаю… — она посмотрела на единорожку, — Принцесса бы сказала, что если ты будешь усердно трудиться и верить в себя, все твои мечты сбудутся.

Айви кивнула, вновь обняв Селестию.

— Спасибо! – произнесла она, вскочив на ноги. – Я побежала!

Не дожидаясь ответа, кобылка молниеносно исчезла среди декораций и ящиков с оборудованием. К Селестии приблизились три ее гвардейца.

— Она? – Принцесса повернулась к Лансу.

— Да, она тоже чейнджлинг, — кивнул он.

— Много их тут? — сердито нахмурился Баррел.

— Около половины всего персонала, — ответил Ланс.

Капитан отрицательно помотал головой, взглянув на Принцессу.

— Нет, — Селестия улыбнулась. – Я увидела еще не все. Пойдемте дальше.

— Как пожелаете, — вздохнул Баррел.

Принцесса и трое гвардейцев приблизились к главной сцене. И чем ближе они подходили, тем громче становился чей-то недовольный голос, звучащий очень звонко даже в царившей суматохе. Повинуясь любопытству, Принцесса, аккуратно выглядывая из нагромождения ящиков, нашла глазами источник праведного гнева, льющегося нескончаемым потоком. Буквально в десяти метрах от Селестии стояла единорожка кремового цвета с длинной красной гривой. Она испуганно пряталась за планшет в своих копытах, а из-за него торчали лишь ее глаза, уши и рог. Прямо напротив единорожки стоял чейнджлинг с желтыми глазами, которые гневно смотрели из-под белой каски на пони перед ней.

— М…мисс… Линк… — набравшись смелости, пискнула единорожка. – Я… я…

Из-за плеча Селестии осторожно выглянул Ланс.

— Амбидент Линк, — шепнул он Селестии. – Настоящее имя Флаво. Главный инженер. Ох не завидую я кобылке перед ней.

— А она кто? – шепотом спросила Принцесса.

— Винтер Лилли, — ответил Ланс. – Юное дарование. Закончила с отличием Балтимейрский университет, вот и попала к лучшему инженеру Мейнхеттана.

Флип и Ланс усмехнулись, в то время как Баррел покачал головой.

— Что «мисс Линк»? – рыкнула Амбидент, сверля взглядом кобылку перед собой.

Она подхватила планшет телекинезом, вырвав его из копыт пони, и повернула его к ней.

— Мисс Винтер! Что тут написано? – прошипела Амбидент, указывая на бумагу.

Кобылка, трясясь от страха, медленно опустила взгляд и посмотрела на лист.

— Что тут написано? – громче повторила Линк.

Единорожка попыталась открыть рот, но ее губы испуганно затряслись, а сама она вжала голову в плечи.

— Лилли! – топнула Амбидент. – Ты проучилась в лучшем ВУЗе пять лет, и тебя не научили читать?!

Она поднесла планшет ближе.

— Что тут написано?! – прорычала главный инженер.

— Кр… крепления… для… б… балок… — пискнула единорожка.

— Во-от! Мы уже прочитали первое предложение! Потрясающе! – Амбидент несколько раз кивнула. – А что же там написано дальше?

Она посмотрела на планшет, вновь повернувшись к стажеру. Единорожка бросила умоляющий взгляд на Линк, но та была непреклонна. Она лишь указала в сторону бумаги, ожидая ответа.

— Д… Десять… — дрожащим голосом ответила Лилли.

— Десять чего? – переспросила Амбидент.

— Д… д… десять… миллиметров… — пискнула кобылка.

— Десять миллиметров, — кивнула Линк. – Здорово!

Повернув планшет к себе, она изобразила на лице искреннее удивление.

— Скажите мне, мисс Винтер, — продолжила Линк, — А почему тут «десятимиллиметровые», когда я сказала заказать «пятнадцатимиллиметровые»?

Она подалась вперед, сверля желтыми глазами единорожку, трясущуюся, как осиновый лист. Взгляд кобылки невольно скользнул на планшет, потом на лицо инженера, прыгнул на один из ее клыков, из-за чего Лилли нервно сглотнула, и вновь вернулся на бумаги.

— М? – продолжала давить Линк. – Объясните же мне?

— С… судя… судя по первоначальным… расчетам… — дрожащим голосом начала Винтер, — б…б… бал…балка способна… выдержать нагрузку… и с десятимиллиметровым креплением…

Линк внимательно слушала, кивая на каждую фразу, произнесенную ее ученицей.

— А… а… — продолжала кобылка, — пятнадцатимиллиметровые… увеличивают… расходы на д… десять процентов и… и время… время монтажа… на… на двадцать…

Амбидент еще раз кивнула, широко улыбнувшись.

— Правда что ли? – она хлопнула копытами. – Моя ты умная поняша! Солнышко ты мое ясное!

Амбидент взяла кобылку за плечи, отчего та еле слышно пискнула.

— Всего-то месяц тут, — произнесла Линк, сияя широкой улыбкой, – а уже способна рушить устои и вводить новые методы! Немножечко инициативы от нашей миленькой пони!

Линк зааплодировала ученице.

— А о том, что «десятки» в условиях нашей работы плохо держат высокие и постоянные динамические нагрузки и сильно деформируются, наше солнышко не подумала, верно? – Амбидент чуть наклонила в голову, продолжая язвительно улыбаться ученице.

На лице Лилли появилась крайняя степень паники, хвост неистово задергался по полу, а передние ноги еле заметно затряслись.

— М…мисс Линк… — умоляющим тоном произнесла кобылка.

— Что «мисс Линк»? – лицо Амбидент стало сердитым. – Хочешь, чтобы прямо в разгар постановки кто-нибудь сорвался вниз, убив себя? Или одна из тяжелых декораций похоронила под собой несколько актеров?

Губы единорожки опять затряслись, голова поникла, а глаза наполнились влагой.

— Винтер! Винтер, не сметь! – топнула Линк. – Лилли, глаза на меня!

Кобылка уже была готова разрыдаться, как вдруг учитель взяла ее за подбородок, заставив поднять голову.

— Винтер Лилли! – строго произнесла Амбидент. – Смотреть на меня!

Плачущие глаза единорожки взглянули точно на Линк.

— Кто ты? – вновь строгий голос.

Лилли попыталась что-то сказать, но не смогла.

— Лилли, я хочу услышать ответ, — строго, но спокойно произнесла Линк.

— Дипл… дипломированный специалист… Балтимейровского… высшего… инженерного университета… — произнесла кобылка дрожащим голосом. – В… ваш зам… заместитель и… и… п…правое… копыто…

— Во-о-от! – кивнула Линк. – А теперь убирай эти слезы! Я уже распорядилась отменить твой заказ. Так что, я прошу тебя, убедись, что они хотя бы будут установлены правильно! Ты все поняла?

— Д… да, мэм… — кивнула единорожка.

— Вот и умничка моя, — Линк улыбнулась и, грозно ткнув копытом в сторону, заорала: – А ТЕПЕРЬ МАРШ ИСПРАВЛЯТЬ СВОИ КОСЯКИ!

Лилли вскочила, как ошпаренная, и, подхватив планшет, рванула в сторону сцены. К Линк подошла крупная светло-коричневая кобыла с колоском в зубах, рядом с которой парили грифина и пара пегасок.

— А не жестко ты с ней, маман? – кивнула она в сторону убегающей единорожки.

— У самой сердце кровью обливается, — вздохнула Амбидент. – Но пусть лучше так. Представьте, что бы было, попади она не к нам? Она же доверчивая и наивная.

Кобылки усмехнулись.

— А еще и очень милая, — хихикнула одна из пегасок. – Точно бы сидела под чьим-нибудь столом.

— Ладно, хватит болтать, — Линк махнула копытом. – Продолжаем трудиться.

Работницы кивнули и двинулись прочь. Принцесса повернула голову, глядя на Ланса, сидящего в метре от нее за одним из ящиков. Он лишь пожал плечами в ответ.

— Как интересно, — усмехнулась Селестия.

— Ой, ну вы только поглядите! – удивленно вскрикнула Амбидент.

Принцесса повернула голову, пытаясь увидеть то, что же так удивило главного инженера. Спустя мгновение, Селестия осознала, что Линк смотрит прямо на нее.

— Сама Принцесса Селестия явилась сегодня в наш театр! Потрясающе! – Амбидент вскинула копыта.

Чейнджлинг взлетела над полом, указав на место рядом с собой.

— Ваше Величество, не прячетесь там, идите сюда! – ехидно улыбнулась Линк.

Баррел и остальные гвардейцы напряглись, посмотрев на Принцессу.

— Только скажите, — шепнул капитан.

Селестия еле заметно махнула крылом, успокаивая капитана, и, нацепив на лицо невинное выражение, вышла из-за импровизированного укрытия.

— Батюшки мои! – Амбидент скрестила копыта на груди. – Вы уж извините, что я не накрашена!

Принцесса мягко улыбнулась, глядя точно на Линк, парящую в воздухе.

— Ничего страшного, — она махнула копытом, продолжая улыбаться главному инженеру.

— Ах, «ничего страшного»! – хихикнула Амбидент.

Она сделала короткий рывок, подлетев чуть ближе и впившись в лицо Селестии сердитым взглядом.

— Мистер Харт! – рявкнула Линк. — Мне плевать, что твоя кобыла дочь миллиардера! Мне плевать, что ты у нас тут важная шишка! И мне глубоко чхать на то, что ты…

Находящаяся недалеко от задней части сцены дверь, ведущая в партер, отворилась, прервав монолог Амбидент. В проеме показалась статная кобыла-единорог серого цвета с пшеничной гривой, одетая в строгий черный пиджак. Фейр Степ – директор театра. Селестия ее хорошо знала, ведь это именно она приглашала Принцессу посетить многие постановки, проходящие тут. В магическом захвате она держала какую-то коробочку и пристально ее рассматривала. Рядом с ней шел чейнджлинг, немного отличающийся от тех, что Селестия видела ранее – один из его глаз был желтым, а другой зеленым, в то время как спина была такого же цвета, как и остальной панцирь.

— Я думаю, ей понравится, Десерто, — произнесла Фейр Степ, протягивая коробочку чейнджлингу. – Когда?

— Надеюсь, — улыбнулся он. – Думаю, сегодня на ужине.

Увидев Принцессу и парящую около нее Линк, директор и ее спутник замерли.

— …приперся сюда в свой выходной… — закончила Амбидент, начав медленно поворачивать голову к Селестии.

— Жаль, но у меня нет выходных, — улыбнулась Принцесса.

Глаз Линк нервно дернулся.

— Вот ведь… — она сглотнула.

Одна из кобылок-работниц дрогнула, выронив ящик, который она держала в копытах. Инструменты и запчасти с гулким эхом вывалились на пол. Стоящая неподалеку от Линк единорожка, рванув к ней, закрыла ее собой.

— Маман, беги! – крикнула она.

Но бежать уже было некуда. Баррел и остальные гвардейцы среагировали молниеносно. Сам капитан возник за спинами директора и ее спутника, Флип в коротком прыжке встал позади Линк и стоящей около нее единорожки, а Ланс телепортировался ближе к сцене, полностью перекрывая любые возможные пути бегства. В его магическом захвате сверкнул клинок.

— Стоять! – грозно произнес гвардеец.

Директор Степ ошеломленно оглядывалась по сторонам, в то время как стоящий рядом с ней чейнджлинг опустил голову. Линк села на пол, продолжая смотреть на Селестию. Отовсюду стали выглядывать удивленные, а после и напуганные лица остальных рабочих, кто услышал странные звуки. Импровизированное кольцо, созданное гвардейцами Селестии, в котором они держали директора, главного инженера и еще несколько работников, снаружи окружили десятки испуганных пони, грифонов и чейнджлингов.

— Всем сохранять спокойствие! – громко произнесла Принцесса.

— Мы в жопе… — констатировала факт Линк.

Селестия повернулась к Баррелу и кивнула. Капитан подошел ближе к директору и ее спутнику, указав в сторону Принцессы.

— Двигайте, — произнес он. – И без глупостей.

Пони и чейнджлинг приблизились к Селестии. Теперь Баррел и Флип стояли по бокам от Принцессы, не спуская глаз со Степ, Десерто и Амбидент. Дальше всех стоял лишь Ланс, который озирался по сторонам, держа клинок наготове. Но в ответ на него смотрели лишь десятки испуганных глаз.

— Призываю всех успокоиться! – громко произнесла Селестия, взмахнув крыльями.

Ее черный плащ упал на пол, явив перед всем театром Принцессу. В воздухе повисла тишина, прерывая еле слышным испуганным шепотом. Появление правительницы Эквестрии в самый разгар рабочей смены, а тем более в таком месте, повергла большую часть театра в шок. Напугана не была лишь Линк, которая закрыла копытам глаза и еле слышно повторяла одно нецензурное слово.

— Ваше Величество, — осторожно произнесла Степ, преклонив голову, — позвольте объясниться…

— Сперва ответьте мне на пару вопросов, миссис Фейр Степ, — перебила ее Селестия.  

— Конечно, Ваше Величество, — кивнула единорог.

Принцесса окинула взглядом сотни глаз, смотрящих сейчас на нее со всех сторон, и повернулась к директору.

— Сколько Вы уже руководите этим театром? – произнесла Принцесса.

— Пятнадцать лет, — ответила Степ.

— А сколько тут работают чейнджлинги? – Селестия взглянула на работников, которые тут же спрятались.

— Десять, — ответила Фейр. – Или больше, не помню.

Она повернулась к Линк.

— Тринадцать, — поправила ее Амбидент и, повернувшись к Принцессе, добавила: — Ваше Величество.

— А сколько вы знаете Вашего главного инженера? – Селестия посмотрела на Линк.

Степ еле слышно усмехнулась.

— Двадцать три года, — ответила она.

— Не юли, двадцать шесть, — Амбидент взглянула Фейр.

Та грустно усмехнулась.

— Это моя вина… — Линк опустила голову.

— Не сейчас, Флаво, — прервала ее Фейр.

Селестия посмотрела на директора, после чего на секунду повернулась к главному инженеру, и вновь взглянула на Степ.

— И все это время вы знали, кто она такая? – спросила она.

Фейр кивнула. Внезапно раздался испуганный крик, заставивший всех тут же повернуться. Около выхода на сцену, где находился Ланс, стояла кремовая единорожка, чей испуганный взгляд прыгал по всем, кто стоял сейчас перед ней. Ланс, сверкнув клинком, повернулся к пони. Винтер испуганно пискнула.

— Эй, бугай! Убери свою тыкалку! – рявкнула Амбидент, глядя на гвардейца.

— А ну стоять! – прорычал Флип, преграждая ей путь.

— Лейтенант! – Селестия окликнула своего гвардейца.

Тот отступил.

— Сержант, прошу Вас, — Принцесса повернулась к Лансу.

Он кивнул, опустив меч. Лилли же прижала копыта ко рту, боясь пошевелиться.

— Винтер! Смотри на меня! – крикнула Линк.

Единорожка повернулась.

— Все в порядке, милая! – Амбидент помахала ей. – Все хорошо, успокойся! Тихо!

Лилли еще раз взглянула на гвардейца и клинок в его захвате.

— Успокойся! – повторила Линк и чуть слышно добавила, чтобы ее слышала только Селестия: — прошу, отпустите девочку…

Принцесса кивнула. Она повернулась к Лансу и сделала короткий жест копытом. Гвардеец сделал шаг в сторону.

— Солнце мое, — вновь крикнула Линк, — ступай на кухню и сделай кофе! Хорошо?

Винтер неуверенно кивнула.

— Вот и умница, — улыбнулась Амбидент. – А теперь брысь!

Кобылка быстро развернулась, ускакав в сторону кулис.

— И не возвращайся… — выдохнула Линк.

— А вы любите эту кобылку, — Селестия посмотрела на главного инженера.

Линк усмехнулась.

— Мы все ее любим, — кивнула она. – Она для нас как дочка. Смышленая девочка, но до ужаса наивная и самоуверенная.

Принцесса улыбнулась.

— Прошу, — произнесла Амбидент, сглотнув, — Ваше Величество, не ломайте ей будущее.

Ее голос слабо задрожал.

— Вы думаете, я пришла сюда поймать вас всех и посадить на цепь? – Селестия подняла бровь, глядя на Линк.

Принцесса окинула взглядом всех присутствующих.

— Да, атака на Кантерлот одним из ваших ульев действительно вселила страх в сердца многих моих подданных, — добавила она, — заставив их поверить, что вы – наши враги.

Взгляд Селестии вернулся на Линк и Степ.

— Но сейчас я не вижу перед собой врагов, — она покачала головой. – Сейчас я вижу сплоченную команду, благодаря которой этот театр процветает.

Ее взгляд остановился на Амбидент.

— Я вижу хороших друзей, помощников, — продолжила Принцесса, — учителей.

Она повернулась, вновь окинув взглядом всех вокруг.

— Я вижу полноправных членов нашего общества, пусть и скрывающихся, — добавила Селестия.

Принцесса вновь повернулась к директору театра.

— Я приехала сюда убедиться во всем этом, — кивнула она. — И я убедилась.

По залу пронесся шепот. Селестия коротко кивнула гвардейцам. Ланс спрятал клинок, спокойно сев на пол, Флип сделал шаг назад, и лишь Баррел остался стоять, настороженно глядя на присутствующих.

— Спасибо, Ваше Величество, — глаза Степ радостно сияли.

Внезапно капитан сделал резкий шаг к сидящему около директора театра Десерто, который держал одну ногу за спиной.

— Эй, что это у тебя? – прорычал Баррел, ткнув того в плечо.

Капитан выхватил у него предмет и сердито посмотрел на коробочку.

— Что это? – нахмурился гвардеец.

Дес промолчал.

— Отвечай! – рявкнул Баррел, вновь толкнув его в плечо.

— Подарок… — ответил Дес, отводя взгляд.

— Капитан, — Селестия подняла копыто, призывая гвардейца успокоиться. – Я же только что сказала! Успокойтесь! Что так вызвало у Вас негодование?

— Извините, Ваше Величество, — поклонился Баррел.

Он сделал шаг к Принцессе, протягивая коробок. Она подхватила предмет телекинезом и осмотрела, после чего взглянула на Десерто.

— Можно взглянуть? — спросила Селестия.

Дес неуверенно кивнул. Принцесса аккуратно открыла коробочку. Перед ее глазами оказалось золотое кольцо, украшенное красным рубином в форме капли. Оправа кольца была расписана замысловатыми узорами, что придавала ему восхитительный вид.

— Какое красивое, — произнесла Селестия и, наклонившись ближе, и шепнула: — А для кого?

— Невесты, — шепнул в ответ Дес, смущенно потупив взгляд. – Но она пока этого не знает.

Принцесса удивленно приподняла брови и, закрыв коробок, улыбнулась сидящему перед ней.

— Да, представляешь, — послышался хриплый голос из глубины кулис, — что будет, если она застукает его в образе Селестии?

— Покусает за задницу, — хихикнул голос, принадлежащий кобылке.

Все обернулись в сторону, откуда слышался разговор.

— Ой-ой… — Степ помотала головой. – Если это то, о чем я думаю…

Она посмотрела на гвардейцев.

— …не делайте резких движений, мальчики, — усмехнулась кобыла.

Баррел сердито нахмурился, в то время как Ланс и Флип иронично улыбнулись. Селестия с интересом посмотрела на резко подскочившего Десерто. Из-за кулис в сопровождении старого единорога Эша, которого Принцесса и гвардейцы встретили первым, шла пегаска белого цвета с желтой гривой, которую делил пополам красный локон. Кобылка показалась Селестии очень знакомой. На ее боках располагались седельные сумки, а сама она мило болтала с жеребцом. Увидев Принцессу Селестию, гвардейцев и все еще напуганных театральных работников, парочка пони замерла на месте. Алые глаза пегаски тут же скользнули по стоящему перед ней Лансу, переместились на Флипа, далее на капитана Баррела и остановились на Десерто. Пони осторожно отставила ноги в разные стороны, слегка наклонила голову и приподняла крылья. Ее поза начала напоминать наконечник стрелы.

— Вот же!.. — спохватился Десерто.

— Спокойно, ребята… — Степ подняла копыта.

— Что это значит? — взгляд Селестии медленно плавал от пегаски к директору и обратно.

Дес замотал головой в надежде, что стоящая около кулис пони его заметит, но сейчас ее взгляд был направлен точно на Ланса. Она сделала короткий шаг в сторону. Ремешок на груди пегаски еле слышно щелкнул.

— Лиза, не!.. — Десерто попытался привлечь к себе внимание, подняв копыто, но был тут же остановлен капитаном.

— Стоять! – рявкнул он, грубо усадив Деса на место.

Зря. В эту же секунду седельные сумки пегаски влетели в стоящего перед ней Ланса. Сам жеребец, получив резкий удар копытом в грудь и крылом в плечо, припал на одно копыто, пока пегаска, легко перемахнув через него, лягнула гвардейца в спину. Следующая секунда была посвящена Флипу, который так же быстро, как и Ланс, получил серию ударов в грудь и голову, свалившись на пол. Баррел попытался среагировать, сделав шаг назад, но молниеносный рывок вышиб воздух из его легких, а следующий за ним удар в нос высек искры из глаз капитана, заставив того повалиться на спину. Разъяренную пегаску тут же объяла аура телекинеза, идущая от Десерто. Он подтянул ее к себе, усадив на пол.

— Все в порядке! – Он подтянул ее к себе и, усадив на пол, крепко обнял. – Элизабет, успокойся!

По залу прокатился шепот. Селестия ошеломленно моргнула. Эта пегаска показалась ей до ужаса знакомой.

— А? – произнесла пони, повернувшись к чейнджлингу. – Дес… я…

— Чш-ш, милая, все в порядке, — произнес он, гладя ее по спине.

— Дес… я… я опять? – испуганно пискнула Лиза. — Я просто увидела тебя и… и…

— Тише, Лиза, — он мягко поцеловал ее в ушко. – Я тут, все хорошо.

«Лиза? Элизабет?»

Селестия удивленно нахмурилась. Имя было довольно редким среди пони, потому на ум Принцессе пришла лишь одна семья, назвавшая так своего ребенка.

— Элизабет Фоулер? – спросила она.

Пегаска повернула голову, ошеломленно вытаращив глаза.

— Принц… Принцесса… С… Селестия?! – пискнула Элизабет.

Ее удивленный взгляд скользнул к гвардейцам, с которыми она только что разделалась. Пегаска испуганно сглотнула. Теперь Принцесса ее узнала – дочь одного из бывших ловцов К.А.А. Чейза Фоулера, который после потери ноги был вынужден уйти в отставку. Но это не помешало ему превратиться из лучшего ловца, в одного из богатейших бизнеспони Эквестрии. Все было бы прекрасно, если бы не одно грустное обстоятельство – его дочь. Элизабет страдала от неизлечимого психологического расстройства, которое должно было ее убить. Но, каким-то непонятным образом, развитие болезни удалось остановить. Как именно – ее лечащий врач и отец умалчивали, списывая на удачу. Но если прислушаться к уклончивым ответам отца пегаски, ее «лекарство» сидело как раз напротив Принцессы. Теперь стало понятно, почему она так накинулась на гвардейцев.

— Вставай, бугай! – усмехнулась Степ.

Она вместе с Линк помогала капитану встать, пока остальные работники оказывали помощь Лансу.

— О, а у Принцессы тоже есть дырявоногий! – хихикнули две кобылки, указав на гвардейца.

От удара Лизы он потерял маскировку и теперь лежал перед остальным театром в свой истинной форме чейнджлинга с оранжевыми глазами и такого же цвета спинной пластиной.

— От оно как! – рядом усмехнулся Флип.

Он осторожно поднялся, держась за подбитый глаз, и повернулся к белой пегаске, сидящей в объятиях чейнджлинга.

— Вы и правда — Элизабет Фоулер? – спросил гвардеец, потерев ушиб. – Можно автограф?

Лиза осторожно улыбнулась и кивнула.

— Эй, кэп! – засмеялся Флип, взглянув на Баррела. – Как тебе танец ЧиДошницы? Возбуждающий?

Капитан посмотрел на жеребца, после повернулся к Элизабет и фыркнул.

— Беру свои слова обратно, — он вытер копытом сочащуюся из носа кровь.

— Прошу прощения. Я… я, честно, не хотела, — извиняющимся тоном произнесла Элизабет, виновато глядя на гвардейцев и Селестию. – Я стараюсь держать себя в копытах, но когда я увидела Деса…

Она повернулась к Десерто и крепко его обняла.

— После этой дурацкой Кантерлотской свадьбы, — всхлипнула Лиза, – я все время боюсь, что у меня его заберут…

Селестия взглянула на гвардейцев. Те ответно кивнули, убеждая ее, что с ними все в порядке. Принцесса приблизилась к Элизабет и Десерто, сев рядом.

— Я тут не за этим, — улыбнулась она.

Вдруг ее взгляд остановился на маленьком коробке, который капитан отобрал у Деса.

— Ой, извини, что капитан отнял его у тебя, — виновато произнесла Селестия.

Она левитировала предмет к чейнджлингу. Десерто перехватил предмет телекинезом и секунду смотрел на него, после повернулся обратно к Принцессе.

— Ничего страшного, — кивнул он. – Спасибо, Ваше Величество.

— Что это? – сидящая рядом Лиза удивленно прищурилась, глядя то на коробок, то на возлюбленного.

Десерто повернулся к Элизабет и, улыбнувшись, взглянул ей в глаза. Через мгновение он вновь посмотрел на Принцессу, словно прося разрешение.

— Думаю, лучше момента не придумать? — произнес он.

— Если только мы не помешаем, – кивнула Селестия.

Десерто отрицательно помотал головой. Он повернулся к Лизе и, поднеся коробок чуть ближе, посмотрел ей в глаза. Взгляд пегаски начал неистово прыгать от лица возлюбленного к маленькому предмету в его магическом захвате. Казалось, что в голове Элизабет сейчас перебираются тысячи догадок, и, по традиции, самые сумасшедшие выходят на первый план.

— Милая, я должен был сделать это уже давно, — мягко произнес Дес, не отрывая взгляда от Элизабет.

Глаза Лизы стали еще шире, хвост заелозил по полу, а крылья еле заметно дернулись. Она закрыла губы копытами.

— Элизабет Фоулер, — Десерто открыл коробочку, показывая пегаске ее содержимое, — ты выйдешь за меня?

По театру пронесся восторженный писк, сменяющийся криком, выражающим крайнюю степень радости. На глаза Лизы навернулись слезы, а сама она тут же схватила Десерто, крепко его обняв.

— Да, да, да! Да! — пегаска целовала его в нос и губы. — Тысячу раз ДА!

Напряженная атмосфера, возникшая тут из-за недопонимания, мгновенно улетучилась. Остались лишь радость и теплые улыбки. Все работники, стоящие вокруг обнимающейся парочки, широко улыбались, перешептывались, кто-то смеялся или одобрительно топал. Даже капитан Баррел, поймав взгляд Принцессы, слабо улыбнулся и покачал головой.

— Не хотел бы прерывать… — произнес Ланс.

Он осторожно подошел к обнимающейся парочке и поставил около Элизабет ее седельную сумку, которую она запустила в него. Увидев сумку, глаза Лизы вновь расширились, а сама она, сияя ехидной ухмылкой, повернулась к Десерто.

— Ха! Чуть не забыла! — она тронула его за нос. – Думаешь, опять победил своим глупеньким предложением?

Пегаска сощурила глаза.

— Лиза, ты опять начинаешь? – улыбнулся Дес.

Больше не говоря ни слова, она подтянула сумку к себе, открыла ее и быстро нашла какой-то бланк. С гордым видом, словно генерал, захвативший самый неприступный город во всей вселенной, Элизабет повернулась к Десерто, держа эту бумажку в зубах. Дес перехватил ее телекинезом, удивленно посмотрев на Лизу.

— Что это? – осторожно спросил он.

— Сладкий вкус победы! – важно произнесла она.

Элизабет задрала голову и выпятила грудь. Десерто повернулся к бланку и начал читать. С каждым мгновением улыбка с его лица пропадала, заменяясь на удивление.

— Клиника «Доброе Сердце», — бубнил он себе под нос, читая строки. – Показатели… в норме… в норме… удовлетворительно…

Его глаза скользили по бланку, становясь все шире.

— Срок… чет… четыре недели?.. — он поднял ошеломленный взгляд на Элизабет.

Даже несмотря на то, что она и Десерто были одного роста, пегаска смотрела на него сверху вниз, довольно улыбаясь.

— Ты… ты… — Дес сглотнул. – Ты беременна?..

— Ага, — кивнула та.

— И ты полезла в драку?! – Дес сердито нахмурился.

Элизабет, свернув губы в трубочку, надула щеки. Десерто схватил кобылку передними копытами и крепко обнял, уткнувшись носом в ее гриву.

— Вот дура! — произнес он полушепотом. – Как же я тебя люблю.

— И я тебя люблю, сэр Дырявка, — хихикнула Элизабет, прижавшись мордочкой к голове Деса.

По помещению пронесся легкий смешок от работниц театра. Амбидент подошла ближе, подняв листок с результатом.

— Лиза, ты точно уверена? – спросила Линк. – Неужели сработало? Просто… просто ты сама знаешь, шанс один на миллион…

— Ага, — кивнула пегаска, — И все благодаря тебе.

Она отстранилась от Деса, взяв того копытами за щеки и поцеловала в нос.

— Это мисс Амбидент дала мне этот… — Элизабет наклонилась ближе и заговорчески шепнула: — …тайный курс для кобылок.

Десерто улыбнулся.

— Я… я даже ничего не знал… — неуверенно произнес он.

Казалось, что Дес сейчас просто расплачется от счастья.

— Конечно не знал! – хихикнула Лиза. – Это же «тайный курс». Но, даже несмотря на это, ты все равно продолжал стараться каждый раз.

Пегаска вновь потеребила его щеки, поцеловав в губы.

— Мой зубастый будущий папаша, — засюсюкала Элизабет.

Десерто вновь крепко обнял Элизабет, уткнувшись в ее гриву, в то время как пегаска, довольно хихикнув, поцеловала его в ухо. Принцесса лишь широко улыбалась, глядя на парочку, милующихся в полуметре от нее. Селестия повернулась к Фейр, поймав ее ответную улыбку.

— Нет, такое тут не часто, — усмехнулась та, отвечая на немой вопрос Принцессы.

Селестия окинула взглядом весь собравшийся персонал, который так же, как и она, широко улыбался, глядя на влюбленных, и посмотрела на гвардейцев. Даже Баррел уже не мог сдержать улыбку, поддавшись общей атмосфере. Принцесса повернулась обратно к Фейр.

— Я сегодня увидела даже больше, чем рассчитывала, — произнесла Селестия.

— Вы сохраните их и наш секрет? — осторожно спросила Линк.

Принцесса кивнула.

— Во всяком случае, вам решать, — добавила она, — стоит ли признаваться в том, кто вы есть, или нет.

— Спасибо, Ваше Величество, — кивнула Амбидент вместе со Степ.

— Но сначала… — Принцесса хитро улыбнулась.

Она повернулась к Элизабет и Десерто, наклонив голову. Пара отстранилась друг от друга, повернувшись к Селестии.

— Вы напали на мою гвардию, юная леди, — она подняла бровь, сияя заговорщической улыбкой. – За это положен как минимум арест.

Дес и Лиза переглянулись, улыбки на их лицах угасли.

— Но мы можем простить вам это, — тут же добавила Селестия.

Принцесса подняла голову, посмотрев на гвардейцев, которые уже догадались, что она имеет ввиду, и утвердительно кивнули. Взгляд Селестии вернулся на парочку, смиренно ожидающей вердикта правительницы.

— Если мы увидим наши приглашения на свадьбу, — улыбнулась Селестия.

По залу пронесся восторженный топот и радостные выкрики. Элизабет и Десерто, переглянувшись, расцвели в улыбках и одновременно кивнули.