Мой весёлый звонкий мяч…

Глава 1

Кобылка, стоящая напротив Рэрити, была явно настроена решительно.

— Надеюсь, вы шутите? – спросила её единорожка.

— Отнюдь, – ответила земная пони, – это именно то, чего я хочу.

Рэрити, казалось, стоически выдержала подобное заявление, но её выдал дёрнувшийся глаз.

Дело происходило в бутике «Карусель». Две пони теснились у стола, заваленного образцами тканей и выкройками вечерних платьев. За весь день это был первый клиент. После полудня Рэрити и Свити Белль как раз играли в настольные игры, когда веселье было прервано вбежавшей заказчицей. Сперва, увидев пони лавандовой масти, Рэрити едва не запрыгала от радости. Но сейчас единственное, чего хотела модельер — чтобы та поскорее ушла.

Рэрити перевела дыхание.

— Дорогая, эти цвета и фасон совершенно не сочетаются. И они сотворят с вашей гривой нечто ужасное. Вы будете выглядеть, как стихийное бедствие.

— Ничего, просто чуть передвинем вот это вот сюда и прикроем гриву, – сказала земная пони, подтолкнув носом часть выкройки.

— Вы кое-что упускаете, – вздохнула Рэрити, – цвета всё равно не совпадают.

— Я думаю, они будут прекрасны!

— Позвольте мне, хотя бы, посоветовать…

— Сейчас я покажу вам, – перебила земная пони.

Ухватив ртом сразу два образца ткани нужных цветов, она накинула их на себя, пытаясь приблизительно изобразить контуры будущего платья, и шагнула к зеркалу. Крутясь перед ним, лавандовая пони повизгивала от восторга, пытаясь разглядеть себя со всех возможных ракурсов. Не в силах что-либо сделать, Рэрити лишь с ужасом смотрела на это. Наконец, она смогла откашляться:

— Это… хорошо, – сказала единорожка, забрав образцы у перевозбуждённой пони и левитируя их обратно на стол, – и скажу почему. Я сделаю два платья, одно в этих цветах, а второе — в других, а затем мы увидим, какое из них вам больше понравится.

С фирменной улыбкой на лице Рэрити почти умоляла клиентку.

Земная пони насупилась:

— Это ведь будет дороже?

— Э-э-э, да, но…

— ...и я этого не хочу, – продолжила кобылка, – сделайте только одно.

Неискренняя улыбка Рэрити стала ещё шире.

— А что, если за второе платье вы заплатите лишь половину цены? Надеюсь, я смогу вас переубедить.

— А вот это вряд ли, – земная пони энергично тряхнула головой, – я приняла решение.

Рэрити сглотнула, и её улыбка угасла.

— Как пожелаете, мадам.

Глава 2

Когда биты перешли из копыт в копыта, и заказчица, наконец, покинула бутик, Рэрити в изнеможении уронила голову на стол. Единственный клиент за весь день, и разумеется, из тех самых пони. Рэрити была кобылкой с безграничным терпением, но и она мечтала, чтобы некоторые пони просто позволили дизайнеру творить.

Конечно, все это не было для неё в новинку. Совсем нет. Даже сама Твайлайт, вечный прагматик, однажды утешала её на этот счёт:

— Пока они тебе платят, кого волнует их отношение? — сказала она тогда.

Рэрити тихо буркнула под нос, что, мол, её-то как раз и волнует, но она не думала, что Твайлайт услышала это.

Так уже бывало раньше. Это была та узкая тропа, по которой вынуждены идти все творческие личности — вечный конфликт между тем, что, по твоему мнению, будет выглядеть красиво и тем, чего хочет заказчик. И к тому же, немалую роль играли деньги.

Эти привычные мысли вновь крутились у неё в голове, когда Рэрити отправилась в дальнюю часть магазина, чтобы подобрать ткань для нового заказа. Может быть, завершив его, она даже сошьёт второе платье бесплатно. Возможно, получится забавно, особенно, если удастся убедить ту кобылку в том, что у неё дурной вкус. Рэрити сдвинула телекинезом дверцу чулана в сторону и машинально потянулась дальше, пытаясь ухватить отрез коричневой ткани. Но магическое поле схватило лишь воздух. Удивлённая этим, Рэрити взглянула на полку. Конечно, ткани там не было. Разумеется.

Тряхнув головой, единорожка рискнула заглянуть в чулан поглубже, в надежде найти завалявшийся там рулон-другой. Она понимала, что скорее рак на горе свистнет, чем она отыщет здесь что-то подходящее, но эта ткань производилась далеко отсюда и, даже если сделать заказ, её не доставят в течение дня. Поэтому лучше сначала хорошенько поискать, чем впустую потратить биты и попасть впросак. Отодвинув в сторону коробки с булавками и сломанный поникен, Рэрити продиралась сквозь всё более и более старые вещи. В чулане царила полная неразбериха — единорожка пометила в уме, что не мешало бы разобрать его как-нибудь потом — прекрасно понимая, что этот день вряд ли настанет.

Стоило Рэрити отодвинуть несколько картонных коробок, как из переполненного ящика вывалился некий предмет. Не два ему упасть на пол, она машинально поймала его на лету и равнодушно оглядела. Это был какой-то резиновый... — стоп, секунду!

Это был мяч. Её мяч.

Слегка приоткрыв рот от удивления, Рэрити левитировала мяч перед собой, разглядывая со всех сторон и будто что-то ища. Конечно, она нашла то, что искала — одинокий и выцветший голубой бриллиант, изображенный на изношенной и поцарапанной резиновой поверхности.

Разом забыв о платье, Рэрити села и поднесла мяч поближе к себе. Затем уставилась на него, аккуратно поставив на пол между копыт. Она уже не помнила, когда последний раз прикасалась к нему. Должно быть, давным-давно, сразу после открытия своего магазина, когда она и запихнула его в чулан. На минуту забыв о магии, Рэрити вытянула копытце и легонько катнула мяч в стену.

Отскочив, он вернулся к ней… так же, как часто делал много лет назад, когда она была ещё жеребёнком.

Глава 3

Не прошло и недели с тех пор, как на краю скалы, что за городом, Рэрити обрела свою кьютимарку. Конечно же, это очень обрадовало её родителей. Первым делом они взяли её с собой на праздник окончания Ярмарки Двух Городов, о чём она просила их уже несколько месяцев. Этот день был почти так же прекрасен, как и тот, когда три голубых бриллианта украсили собой её бочок.

Однако, всю эту долгую прекрасную неделю Рэрити испытывала некоторые душевные сомнения. Когда школьный спектакль закончился, и её отделанные драгоценностями костюмы вернулись на свои вешалки, юная единорожка отложила подальше ткани, поникены и швейную машинку. Она не знала точно, что именно означает её кьютимарка, но она была полностью уверена в том, что умение находить драгоценные камни и талант модельера не очень сочетаются друг с другом. Сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что не о каком кризисе самоидентификации не было и речи, не настолько всё было драматично, просто имел место небольшой конфликт предыдущего увлечения и новообретённой жизненной цели.

Родители объяснили дочери, что со временем та поймёт истинный смысл своей кьютимарки, и она поверила им. Просто обладать ею уже было большим счастьем для юной кобылки. Возможно, чтобы подкрепить эту житейскую мудрость, в один из дней праздника отец купил ей воздушный шарик. На его синем боку были изображены три бриллианта — её кьютимарка. Рэрити больше обрадовалась шарику, нежели тому, что он символизирует, но это её не беспокоило. Весь день она буквально висела на нём.

К несчастью, по дороге домой случилась трагедия. Из-за столкновения с клювом пролетавшей мимо птицы произошло то, о чём тайно мечтает каждый воздушный шарик — он лопнул. И так как для маленькой белой единорожки этот подарок был важнее, чем собственное будущее, его гибель расстроила её сильнее, чем она ожидала. Рэрити постаралась скрыть свою слишком жеребячью реакцию от родителей, но уже тогда она понимала, что это у неё не получилось.

На следующий день отец принёс ей кое-что другое — коробку. Открыв её, Рэрити обнаружила светло-синий резиновый мяч. От него вкусно пахло новенькой резиной и свежестью, а размером он был почти с неё. Перевернув мяч, единорожка увидела на его боку изображение трёх голубых бриллиантов — точь-в-точь, как на её лопнувшем шарике. Чтобы оценить этот жест, много времени не потребовалось. Она горячо поблагодарила отца, и с этого момента юная кобылка и мяч стали неразлучны.

Долгое время мяч никогда не оставлял её одну, кроме школы, конечно (учительница не разрешала приносить его в класс). Все старые увлечения Рэрити были отставлены в сторону с появлением нового, изобретательного способа использования чудесной игрушки. В той части города, где она жила, был высокий холм. Белая единорожка взбиралась на его вершину, обхватывала мяч всеми четырьмя копытцами и вместе с ним кувырком катилась вниз. Определённо, не слишком подобающее занятие для юной леди, но, первый раз в жизни, Рэрити это совершенно не беспокоило. Она скатывалась с холма снова и снова до самого заката, если родители раньше не загоняли её домой. Частенько после нескольких заходов она вся покрывалась грязью, листьями и синяками, но несмотря на это, она ценила каждую минуту подобного развлечения. Её поникены и ткани, уже полузабытые даже во время праздника, теперь совершено не заботили её. Она смутно сознавала тогда, что её родители были слегка обеспокоены таким поведением, но они, как всегда, не вмешивались.

Рэрити точно не помнила, когда перестала воспринимать мяч как обычную игрушку. Просто однажды, придя с ним на вершину холма, она поймала себя на том, что уже долгое время стоит, уставившись на изображение бриллиантов на его боку, вместо того, чтобы, как обычно, просто скатиться вниз. Она смотрела на этот узор и сравнивала его с собственной кьютимаркой. Они прекрасно подходили друг к другу. Единорожка вспомнила, как ещё до праздника предавалась глубоким раздумьям о том, что же именно означает для неё кьютимарка. Она так и не нашла ответа на этот вопрос.

Рэрити умела находить драгоценные камни. Как выяснилось, она умела это весьма неплохо. Ей стоило лишь назвать какой либо самоцвет, как волшебный рог почти без участия разума вел её к цели. Она даже могла, при доле везения, конечно, находить камни безупречных оттенков. В Эквестрии широко использовались самоцветы, и единорожка была очень довольна дарованной ей способностью. Её смущало лишь то, что этот дар не был проявлением её магии. Ведь всю свою жизнь она не уделяла драгоценностям должного внимания. Рэрити знала, что большинство пони её возраста получали кьютимарки, отражающие их увлечения или уже сформировавшиеся интересы. И вот она, с кьютимаркой и магическим талантом едва ли не более редким, чем легендарный зелёный луч — и какой ей от всего этого прок?

Обдумывая это, Рэрити просидела на холме большую часть дня пока родители не позвали её ужинать. Но тем вечером ей так и не довелось ничего съесть. Она была слишком глубоко погружена в раздумья.

Следующим утром она пришла к родителям и сказала, что хочет научиться работать с драгоценными камнями. Они восприняли эту идею с радостью и отвели её к городскому ювелиру. В течение следующих двух недель Рэрити узнала всё, что хотела об огранке и полировке драгоценных камней, которые она умела находить в земле. Она практиковалась дома, учась обрабатывать их при помощи своей магии и инструментов, добиваясь сложнейших форм и прекрасных очертаний.

Разумеется, рано или поздно Рэрити надоело создавать такие замечательные вещи только для себя. Она пришла к отцу и попросила научить её основам торговли и ведения бизнеса. Это заняло больше времени, чем она ожидала, но вскоре она изучила общие принципы продажи и покупки драгоценных камней, включая сопутствующие товары: инструменты с алмазными наконечниками, украшения и фокусирующие линзы. Применив полученные знания на практике и попытавшись продать собственные творения, ей удалось даже заработать немного денег, весьма порадовав этим своего отца.

Прошло не так уж много времени и Рэрити опять надоело. На этот раз она даже точно не знала почему. В результате настал некий переходный период, во время которого она искала себя в разных видах деятельности, таких, например, как выращивание в скалах собственных драгоценных камней. Но всё это было ей не интересно. Каждое увлечение, которое она перерастала, приносило всё больше разочарований. Иногда она ругала себя, обвиняя в нетерпении и эгоизме. Иногда пыталась подбодрить, уверяя, что рано или поздно она обязательно найдет то, что ищет. Ей и в самом деле казалось, что уже ничто не сможет ей помочь. Кроме её мяча.

Она разговаривала с ним. Не вслух, про себя. После каждой проделанной работы она спрашивала его, что же она сделала не так. Мяч тихонько был рядом, но отвечать отказывался. Рэрити пристально смотрела на ромбовидный узор на его боку, и, она не могла объяснить, почему, странным образом это успокаивало её. Однажды вечером Рэрити обнаружила на резиновой поверхности мяча глубокий порез, который она как-то не замечала раньше. Скорее всего, причиной его появления послужил один из их фирменных спусков с холма. Это отвлекло единорожку от дум сильнее, чем что-бы то ни было, и она отправилась раздобыть чего-нибудь, что помогло бы заделать повреждение.

Поиски привели её к чулану. Открыв сдвижную дверку, она неожиданно оказалась лицом к лицу с поникеном. Очевидно, она засунула его туда и забыла давным-давно, много месяцев назад, как можно было заметить по украшающему его тонкому слою пыли. Рэрити вначале даже не поняла, как вообще реагировать на эту искусственную лошадь. Увлечение дизайном почти покинуло её, когда она занялась поисками значений своей кьютимарки. Как будто сейчас она вдруг увидела надпись на чужом языке или что-то из давно забытой прошлой жизни. И всё же, какое-то полузнакомое чувство влекло её внутрь.

Почти машинально она взяла рулон ткани и первые попавшиеся ножницы. Перемещая их при помощи телекинеза, она подошла к мячу. Нарезав из ткани заготовок, она принялась накладывать их на верхнюю часть игрушки так, чтобы скрыть разрез. В процессе работы произошла авария — ткань закрыла изображение кьютимарки, так что пришлось убирать лишнее. Вскоре Рэрити понадобились и другие принадлежности — швейная машинка, иглы и нить. Всю ночь она работала, одевая мяч, тщательно продумывая каждую деталь, стараясь подчеркнуть кьютимарку и скрыть уродливые повреждения, когда-то невольно нанесённые ему.

Родители Рэрити обнаружили свою дочь на следующее утро, уснувшую среди куч использованной или забракованной ткани и швейных принадлежностей, рядом с её мячом, на этот раз одетым истинно великосветски.

Окончание

Рэрити вновь толкнула свой старый мяч к стене, и он снова вернулся к ней. Затем она развернула его копытцем и посмотрела на порез. Он был где и раньше — на обратной стороне мяча напротив кьютимарки, но казался гораздо меньше, чем ей запомнилось.

Она подняла взгляд на окружающие её предметы. Глаза единорожки уже привыкли к полутьме и могли видеть и другие вещи, когда-то упрятанные ею поглубже в чулан. Она видела вычурные ожерелья и подвески с драгоценными камнями, линзы и разноцветные статуэтки. Видела свои многочисленные попытки найти себя. А посреди всего этого были лишь двое — она и её мяч.

Сглотнув, она вновь посмотрела на игрушку. Как и разрез, та казалась куда меньше, чем Рэрити её помнила. Устоять было невозможно. Она аккуратно поставила передние копытца на макушку мяча, потом оперлась на них. Медленно она перекатилась вперед, через него, пока он не оказался под животом единорожки. Затем она позволила себе просто плюхнуться на бок так, чтобы мяч остался рядом. Она смотрела на него с лёгкой улыбкой.

Слабый звук послышался ей от входа в чулан. Она обернулась и увидела Свити Белль, смущенно наблюдавшую за ней.

— Сестричка, а что ты тут делаешь в темноте? — спросила она.

Рэрити улыбнулась чуть шире:

— Я кое-что искала.

Свити Белль немного нахмурилась:

— Ну и как, нашла?

Рэрити взглянула на мяч, до сих пор лежащий между её копытцами, и затем снова на сестру, особенно внимательно на её бочок, до сих пор не имеющий кьютимарки. У неё всё ещё было впереди — своя судьба, свои собственные вопросы и ответы. Глядя на неё, Рэрити приняла решение. Она крепко встала на все четыре копыта.

— Нашла. Собирайся, мы отправляемся в магазин игрушек, — сказала она, выбираясь из чулана и закрывая за собой дверь. Мяч так и остался лежать на полу.