Последняя тарелка

Первая неделя

Я очень хорошо знаю Дитзи. Может, я никогда не учился с ней – потому что мне для этого нужны крылья. Я не знаю, кто её родители. Кажется, она сама о них ничего не знает. Она прожила очень интересную жизнь, и порой я забываю, что с ней не так. Её повальная неуклюжесть… её глаза – я и другие пони находили это очень забавным, хотя и понимали, что смеяться над ней – плохо. Она не виновата, что родилась такой.

И очень боялась, что её дочка пройдет через всё это. Но нет – Динки родилась совершенно здоровой, крепкой единорожкой. Она очень сильно любила свою маму, несмотря на все её странности. И когда кто-то задевал несчастную Дерп, она заступалась за неё.

Да что там сказать – мы все заступались за неё. Дитзи – часть нашей большой семьи.

У нашей небольшой бригады, которую мэр гордо окрестила «Понивилльским ополчением», работы было невпроворот. Самые крепкие жеребцы, которые еще не свалились с ног от голода, расчищали снег. Биг Мак возглавлял процессию. Жизнь его изрядно потрепала, но он не из тех, кто жалуется на свою нелегкую жизнь. Он просто говорит «Агась» и исполняет приказы. Другие жеребцы не разделяли его настроя.

Мне же досталась самая неприятная работа. Я обходил дома и раздавал пайки. Всё бы ничего, но… каждые три дня запас пищи неизбежно подходит к концу. Мэр делает расчеты — прикидывает, как бы растянуть то, что осталось в амбарах хотя бы на один лишний месяц. Ей так же тяжело, как и всем нам.

Я бы предпочел разбирать снег с остальными, нежели снова, раз за разом, видеть слезы на глазах утомленных голодом пони. Мне и самому было не легче, хотя мэр прибавила ополченцам по одной миске похлебки в день – как ополченцам. Чтобы мы держались.

-Прости, Дитзи. Нам снова урезают паек.

Дитзи печально кивнула. Селестия меня раздери, как же она исхудала. Щеки впали, живот сжался до неузнаваемости, начали проступать ребра, но она всё еще была одной из самых красивых кобылок.

Я-то уже понял, что она отдает почти весь свой скудный паек Динки. И да, маленькая пони тоже очень сильно голодала. Я передал им всё, что полагалось. Полбуханки ржаного хлеба и десять картофелин. А еще кочан капусты. Это – на неделю. Как она их сможет растянуть на себя и дочку – я не знаю. Не хочу знать. Я бы хотел что-нибудь сказать еще, но… смысл? Еды от этого больше не станет.

У меня еще четыре дома в списке. Но… один мне пришлось вычеркнуть.

Лили. Биг Мак сказал, что она заходила к ним на ферму за свечами. Но домой так и не вернулась. Её подруги забили тревогу только утром, мы прорыскали все окрестности, но так её и не нашли. Я не знаю, что с ней. Она просто исчезла. Может, идя к своему дому, она просто устала и решила немного отдохнуть…

Мы все знали, что в таком холоде лучше не выходить из дома. Лили нарушила это правило, и теперь её нет с нами. И у нас даже нет времени, чтобы её оплакать, хотя каждый лелеет надежду, что она еще жива.

После утреннего обхода я присоединился к Маку и остальным.

-Слушай, дружище, — обратился я к нему, тщетно пытаясь пройти еще пару шагов со снегоуборщиком на спине. Он сильно давил мне на шею, — тебе ЭйДжей ничего не писала? Ну… как там дела продвигаются? А то надоела зима.

-Не-а.

-Жаль, жаль, — Биг Мак заметил, что я заметно отстал от остальных жеребцов. Он помог мне прочистить тропу. Дальше было гораздо легче – на тропинках снега гораздо меньше, потому что мы убирали его каждый день.

-А как там Эпплблум?

-Болеет, — просто ответил Мак.

-Оу. Мне жаль… пускай выздоравливает.

-Агась.

Разговор с ним обещал быть продуктивным, так что я не стал его развивать. Мы просто сделали то, что должны были сделать. Молча и без лишних слов.

И я замечал насмешливые взгляды молодых единорогов за своей спиной. Опять эти придурки. Вот кому никогда точно не хватало мозгов и сил, так это кучке этих кантерлотских снобов. Какая-то неведомая сила затащила их к родственникам (нормальным пони, замечу) в самый разгар зимы, и теперь они не могут свалить в свои родные края. И всё, что они делают – посмеиваются над остальными. Откуда у них берется еда – понятия не имею. Но глядя на их сытые и довольные морды из-под теплых курток, невольно начинаешь злиться.

Вдруг я заметил Дитзи. С почтовой сумкой. На голову одела синюю фуражка. Как странно. Я думал, что она больше не разносит письма.

-Что это за уродка? – услышал я со стороны единорогов.

-А без понятия. А ты что думаешь, Свитч?

-А ничего такая. Только худая слишком.

-Ща покормим. Эй, крошка!

Единорог свистнул, и у меня резко зачесало в копытах. Моя тонкая и ранимая натура желала крови. Если бы не Мак, я бы точно не удержался.

-Уроды, что с них возьмешь, — сказал он. И другие жеребцы так люто осмотрели эту мерзкую рогатую троицу, что те как-то быстро ретировались. Дитзи озадаченно смотрела в их сторону, и подлетела к нам:

-Привет. Ну как вы?

-Более-менее, — за меня ответил жеребец из нашего ополчения, Кловер, — Как там Динки?

-Отлично.

-Дерп, а нам стоит ждать новых писем? – спросил другой.

-Сегодня привезут помощь из Кантерлота. И письма, — Дитзи улыбнулась. Многие жеребцы смущенно улыбнулись ей в ответ.

Биг Мак тряхнул гривой. Магия улыбки – даже такого сурового здоровяка, как он, заставит выдавить ухмылку.

-Так, всех пони попрошу собраться здесь и не толпиться! Гуманитарная помощь прибудет с минуты на минуту!

Миссис Мэйр чуть не охрипла, прося не устраивать давку на площади. Но её голос благоразумия заглушался позывом из сотен голодных желудков. Пони только что друг у друга на головах не стоя… а нет, стояли. Всё нормально.

-Вы что-нибудь видите? Они едут?

-Пока ничего! Имейте вы терпение, наконец! – воскликнула мэр.

Вот уж чего нам точно никогда не хватало. Особенно в такое время.

-Вот они!! – раздался пронзительный крик. Мы задрали головы вверх и увидели, посреди воющей бури, двойку пегасов, запряженных в золотую колесницу. Пони радостно топали копытами, отсчитывая секунды, когда они приземлятся, чтобы задушить их объятиями.

И вот они приземлились. Пустая колесница предстала перед нашими глазами. Пегас-стражник вороной масти отстегнулся и подошел к мэру. Среди жителей пошел нервный шепот.

-Что случилось?.. – я видел страх в глазах миссис Мэйр.

Пегас снял шлем.

-Мне очень жаль, — выдохнул он, — помощи не будет.

-Вам придется потерпеть еще немного… может, недели две.

-Вы с ума сошли? – голос мэра упал до тихого шепота, — еще две недели? У нас... еда заканчивается.

-Я всё понимаю…, — начал стражник, но его голос стал почти не слышим из-за шквала негодований в свой адрес. Он опустил голову и замолчал, пока мэр через громкоговоритель не успокоила бушующую толпу.

-Еды на всех не хватает. Филлидельфия и Мэйнхэттен тоже в тяжелом положении.

-Но вы забыли про нас! – воскликнула мэр, — того, что осталось в наших амбарах, не хватит даже на неделю!

-Я всё понимаю, но ничего поделать не могу, — затянул он старую пластинку, — мы четыре дня тому назад посылали вам помощь…

-Но где она?!

-Я… я не знаю. Правда, — стражник вздохнул, — они не вернулись. Мы думаем, что они заблудились, или… что-то похуже.

-Что может быть хуже? – послышался тонкий голосок.

Стражник замялся. За него ответил другой, серый.

-Со всех концов Эквестрии поступают слухи о бандах, грабящих наши колесницы.

Это было выше нашего понимания. Неужели пони… нет, не может быть. Пони хорошие. Они не могут дойти до такого отчаяния, чтобы пойти на плохую дорожку.

Гул среди пораженных таким известием пони нарастал все сильнее и сильнее. Многие кобылки были напуганы. Что касается меня, то я даже не знал, что и думать. Неправильно это. Ох как неправильно…