Найт Мер

Аудиенция

За пределами купола, защищавшего кристальный город, стоял мороз. Эви бриз с опаской подошел к краю горнолыжного склона и глянул вниз. Трасса освещалась яркими магическими огнями, демонстрируя во всей красе почти отвесное начало, череду трамплинов по середине и широкий снежный вал в самом низу, предназначенный для ловли не успевших затормозить. “Какого сена она не пошла на горки для начинающих?” — подумал единорог, покосившись на свою спутницу. Найт Мер вдела копыта в крепления сноуборда и с радостным воплем покатилась вниз. Кобылка набрала приличную скорость и, въехав на трамплин, взмыла в воздух. Её крылья рефлекторно раскрылись, но пегасочка не учла, что доска создавала дополнительное воздушное сопротивление, и в результате приземлилась головой в сугроб. Испугавшись за подругу, Эви встал на сноуборд и осторожно скатился следом. Лихачить он не планировал, поэтому без проблем добрался до конца трассы. Пока Бриз ехал, пегасочка успела выбраться из снега и, мотая головой, громко отфыркивалась.

— Ты в порядке? — спросил единорог, подбегая к своей спутнице.

— Да, это было так весело! — заявила она. — Давай еще разочек?

— Может, выберем трассу попроще?

— Нет! Ты забыл, что должен быть смел и бесстрашен? — ответила Найти. — Иначе как ты завоюешь свою любимую?

— Хорошо, только тебе-то бесстрашие без надобности, — рассмеялся он. — Постарайся в следующий раз финишировать без экстрима.

Эви встречался с вороной пегасочкой почти целый месяц. Кобылка неожиданно возникала возле него, втягивала в какое-нибудь милое приключение, а потом так же внезапно исчезала. Со стороны они могли показаться влюбленной парой, но на деле жеребец воспринимал пегасочку только как подругу. Она с самого начала вознамерилась сосватать единорога за принцессу Луну, и обсуждению способов достижения этой цели посвящалась большая часть их разговоров.

Они скатились ещё несколько раз, причем вороная кобылка старалась проехаться по всем трамплинам, а Бриз их старательно объезжал. Если ставить перед собой в любом деле сразу высокую планку, как призывала пегасочка, то без должной осторожности можно легко ноги переломать. Когда парочка вернулась под купол, Найти быстро сбросила свое снаряжение и с небрежным: “До завтра, Сомбра!” — убежала. Такие скучные вещи, как оплата по счету в кафе, или сдача прокатной экипировки, она оставляла своему приятелю.

Вернув сноуборды на место, Эви Бриз направился домой. Он планировал дописать сегодня черновик своей статьи об эмоциональных циклах. Весь собранный материал единорог уже обработал, осталось только должным образом оформить выводы.

— Доброго вечера, Мистер Бриз, — услышал он сухое приветствие.

Задумавшись, Эви только сейчас заметил идущего навстречу командира городской стражи.

— Доброго вечера, капитан Айронхувс! — вежливо отозвался единорог.

— Мистер Бриз, у Вас найдется немного времени для разговора? — спросил стражник.

— Эмм… да, чем могу помочь? — неуверенно проговорил Эви.

— Пройдемте, — Айронхувс указал в сторону стоявшей неподалеку беседки.

Пони устроились на подушках, и капитан заговорил:

— Мистер Бриз, как Вы знаете, наш институт проводит опасные исследования, и поэтому большое внимание уделяется вопросам безопасности. Это не моя прихоть, это — мой долг интересоваться всеми, кто проживает в Кристальной Империи. Речь пойдет о Вашей знакомой, известной, как Найт Мер.

— Найт? — удивился единорог. — Она что-то натворила?

— Нет, она пока ни в чем предосудительном не была замечена. Более того, она вообще нигде не была замечена, кроме как в Вашем обществе. В связи с этим я хочу поинтересоваться, не является ли эта кобылка результатом некоего магического эксперимента? Возможно, она — Ваше творение?

— Нет, она вполне обычная живая пегасочка, — обескураженно ответил единорог. — Если её кто-то и делал, так это папа с мамой.

— Хмм… понятно. Но даже если она — живая пегасочка, то уж точно — необычная. Она не приезжала в наш город. Я запросил все службы: ни на поезде, ни на дирижабле такой пассажирки не было.

— Может быть, она прилетела сама? Она же — пегас, — заметил Эви.

— Сотни километров по ледяной пустыне? — хмыкнул капитан. — В принципе возможно, однако это не единственная странность. Найт Мер нигде не живет, в общежитии такой проживающей не регистрировалось. Более того, последние дни за ней пытались проследить — безрезультатно. Она просто бесследно исчезала.

— В таком случае, кто она?

— Не представляю. Будь она единорогом, эти чудеса можно было бы объяснить магией. Очень сильной магией. Но она — пегас, причем, она не может быть замаскированным единорогом, потому что прекрасно умеет летать. Почти никто в Эквестрии на подобное не способен.

— Почти? — насторожился Бриз.

— Да. Я бы сказал, что только принцессы могут телепортироваться за сотни километров, летать и менять внешность, но их подозревать в подобных забавах было бы глупо.

— Да-да, глупо, — с натянутым смешком подтвердил Эви.

— В принципе, не происходит ничего незаконного, но я призываю Вас соблюдать осторожность. Причины такого пристального интереса к Вам у столь могущественной пони могут быть как вполне невинными, так и представлять опасность для всей Эквестрии. Не забывайте, что Вы имеете доступ к Кристальному Сердцу.

— Конечно, я буду осторожен, — пообещал Бриз.

Капитан стражи кивнул на прощание и вышел из беседки. Единорог остался сидеть — от полученных новостей кружилась голова, а в ушах набатом стучал пульс. “Кристальное Сердце? Глупости, — думал Эви Бриз. — Найт ни разу даже не поинтересовалась этим артефактом”. Кобылка часто говорила, что хочет поступить в институт, но на этом все и кончалось. Жеребец пытался как-то обсудить с ней вопросы кристаллографии, но та быстро перевела разговор на другое. Пегасочка не спрашивала его про работу, эксперименты, научные достижения. Её интересовала только одна единственная тема.

Любовь скромного ученого к повелительнице ночи вполне могла взволновать юную романтично настроенную студентку, но Найт Мер, как выяснилось, таковой не была. Она только маскировалась под молодую абитуриентку. Даже если капитан стражи преувеличил, пони, способная скрыться от его пристального ока, должна обладать определенным опытом и силой. Она должна быть достаточно мудра, чтобы понимать несбыточность его надежд. Тогда зачем такому могущественному существу тратить время на обсуждение его чувств? Зачем укреплять его веру в себя и убеждать не отказываться от мечты? Эви видел только один ответ, но никак не решался сформулировать его в голове. Этот ответ порождал надежду, налагал большую ответственность и требовал действий, способных круто изменить всю его жизнь. “Найт Мер — это принцесса Луна!” — наконец, прошептал он вслух.
“Если предположить, что Найт Мер — это принцесса Луна, тогда всё сходится, — продолжил размышлять серый единорог. — Ночная повелительница хочет проверить, насколько я тверд в своих чувствах, хочет выяснить, насколько мне можно доверять. Но это значит, что и я представляю для нее интерес. Возможно ли такое, что я ей небезразличен?”
В своих выводах Эви почти не сомневался, но теперь перед ним встал вопрос, что делать дальше. Сказать своей подруге, что он раскрыл её тайну, или молчать? Наверное, лучше молчать. Если у Луны имелись на него планы, она сама всё ему скажет, когда придет время. А если нет? Даже в этом случае, она уже оказывала единорогу честь, предпочитая его общество другим развлечениям. Принцессе нравилась компания Эви, вместе с ним она отдыхала от своих королевских обязанностей, значит, единорог обязан и в дальнейшем обеспечивать ей комфортные условия.

С другой стороны, разве можно хранить секреты от повелительницы? Принцесса может попасть в неловкое положение, и в этом будет вина Эви Бриза, если он не расскажет ей о подозрениях начальника стражи. Но тогда серому единорогу придется сообщить и о своих выводах. Что если Луна после этого больше никогда к нему не вернется? Выбор казался непрост, и жеребец решил оставить себе денек на размышления.

Естественно, ни о какой работе в этот вечер не могло быть и речи. Вернувшись домой, единорог попытался сосредоточиться на статье, но постоянно отвлекался мыслями на объект своего обожания. Несбыточная мечта почти стала явью, но как себя следовало вести, чтобы всё не испортить? В размышлениях прошла и вся ночь, из-за нервного возбуждения он так и не смог заснуть. Утром, выпив пару чашек крепкого кофе, Эви пошел на работу.

— Сомбра! — на улице его дожидалась вороная пегасочка.

— Найт? — удивился он. — Привет! Что-то случилось?

Единорог еще ни разу не встречался с ней утром. Найт Мер выглядела чем-то взволнованной: она нервно оглядывалась по сторонам и еле сдерживала крылья от желания распахнуться.

— Нет, все хорошо, — быстро ответила она. — Просто мне надо на недельку уехать, хотела тебя предупредить, чтобы не волновался.

— Уехать? — новость пыльным мешком ударила по голове.

Эви сглотнул комок в горле и постарался не выдать своих чувств. Что стало причиной её “отъезда”? Может, кобылка узнала о его вчерашнем разговоре? А может ему следует прямо сейчас все рассказать самому?

— Не волнуйся, это же всего на недельку, — приободрила его Найти.

— Понимаю, — со вздохом ответил Эви. — Но, если что, напишешь мне весточку?

— Конечно! Не скучай без меня!

Кобылка прошла вниз по улице, а единорог с грустью смотрел ей вслед. Разгадав тайну пегасочки, не хотелось так быстро с ней расставаться. Пусть даже всего на неделю. Найт внезапно остановилась и обернулась, встретившись с ним взглядом. Казалось, она о чем-то мучительно думала. Тряхнув головой, пегасочка приняла какое-то решение и вновь вернулась к Эви.

— Помнишь, мы обсуждали возможность того, чтобы ты поговорил с принцессой Луной и рассказал о своих чувствах? — заговорила она.

— Да, но мне ни за что не получить аудиенции, — ответил единорог. — Сперва мне надо сделать открытие и прославиться, чтобы быть принятым ею.

— Я знаю способ, — наклонившись к его уху, прошептала кобылка. — У принцесс есть доверенные слуги, которые могут передавать сообщения им напрямую, минуя всю бюрократическую волокиту. Если ты пошлёшь записку с просьбой об аудиенции через особый канал, то твой конверт попадет прямо на стол Луне. Я уверена, она не откажет.

— А откуда ты зна… — удивился было Бриз, но оборвал себя на полуслове.

В свете вчерашнего открытия вопрос показался ему глупым.

— Хорошо, что надо делать? — спросил жеребец.

— Я скажу, только если ты поклянешься отправиться в Кантерлот. Не хотелось бы раскрывать тайну тому, кто струсит ею воспользоваться.

— Клянусь! — торжественно пообещал Эви. — Я сегодня же возьму отпуск и поеду в столицу!

— В королевском дворце левое крыло, где находятся кухни, примыкает прямо к крепостной стене, — стала инструктировать его Найт Мер. — Там есть низенькая дверь, которая выглядит так, будто сто лет не открывалась, ты узнаешь её по полустертому рисунку розы. В двери есть щель, в которую можно просунуть сообщение. Свою записку положи в белый конверт, запечатай, напиши сверху “розовая пыльца”, и просунь его внутрь.

Бриз повторил полученные инструкции, и кобылка покивала головой.

— Запомни, что я сказала, и держи всё в памяти, — произнесла она напоследок. — Записей не делай, нельзя, чтобы это случайно стало известно кому-то еще.

Видимо, Найт уже сильно опаздывала. Она не стала вновь прощаться со своим другом, а, едва закончив говорить, развернулась и поскакала галопом, быстро скрывшись за изгибом улицы.

Эви Бриз стал осознавать произошедшее, и его душа возликовала. Принцесса Луна пригласила его в Кантерлот для личной встречи. Она хотела поговорить с ним от своего имени, а не скрываясь под маской простой пони. Зачем ей понадобился скромный ученый? Хотя единорог и надеялся на ответные чувства, но с научным прагматизмом решил, что на это лучше не рассчитывать. Может быть, повелительница ночи захочет поручить ему щекотливую миссию? Задание, требующее абсолютной преданности от исполнителя? Ради своей любимой он готов был на всё.

Переговорив с начальником лаборатории, Эви быстро решил вопрос с работой и к обеду уже сидел в отлетающем из города дирижабле. Хотя билет обошелся единорогу намного дороже, чем если бы он ехал поездом, зато следующим утром он уже будет в Кантерлоте.

В эту ночь единорог опять не спал. Глядя в иллюминатор на едва различимые в свете Селены облака, он думал о том, что сказать Луне при встрече, какими словами описать свою любовь и преданность, и пытался представить её реакцию. На рассвете прямо по курсу показался горный город. Эви специально поднялся на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться на него издалека. Восходящее солнце окрасило розовым белоснежные башни замка, а золотые шпили переливались оранжевыми искрами. Пока дирижабль заходил на посадку, серый жеребец влил в себя несколько порций кофе и покинул судно одним из первых, едва гондола коснулась выдающегося над пропастью причала.

Найт не сказала, каким образом он получит ответ на свое послание, поэтому Бриз решил сперва снять номер в гостинице и написать в записке, что будет ждать там. Он не стал тратить время на экскурсии и прогулки, собираясь безотлагательно сделать то, ради чего приехал. Единорог взял на стойке в холле гостиницы конверт с листочком бумаги, составил письмо и отправился к замку. Инструкции вороной пегасочки оказались точны, он сразу узнал нужную дверь и начал пропихивать послание сквозь узкую щель. Внезапно, конверт скользнул внутрь, будто его кто-то дернул с другой стороны. Эви немного постоял, но изнутри не доносилось ни единого звука, и он отправился ждать ответа в свой номер. Бриз выполнил обещание, данное подруге. От него больше ничего не зависело, и единорог расслабился. На жеребца навалилась усталость, он прилег на кровать и заснул, едва голова коснулась подушки.

---

Громкий стук в дверь. Эви поднял голову и удивленно огляделся по сторонам, пытаясь понять, где находится. Стук повторился. Единорог спустился на пол и пошел открывать.

— Мистер Бриз? — в номер вошел белоснежный пегас в медных доспехах королевской стражи.

— Да, чем обязан? — ответил Эви.

— Пройдемте со мной.

— Куда?

— Вы знаете — куда, — неопределенно сказал пегас.

— Позвольте, я приведу себя в порядок.

— Конечно, я буду ждать Вас за дверью.

Стражник вышел, и Бриз отправился в ванную. Умывшись, он прогнал остатки сна, и расчесался. Побрызгав напоследок на морду одеколоном, он вышел из номера.

Следуя за пегасом, Эви едва справлялся со своими чувствами. Куда его ведут? А вдруг, в темницу? Нет, не похоже. В тронный зал? Не хотелось бы начинать разговор в такой торжественной обстановке. Однако, его провожатый прошел мимо главного входа и направился дальше вдоль крепостной стены. Остановившись возле давешней дверцы с полустертой розой, стражник постучал, отбив какой-то замысловатый ритм. Вход моментально открылся и они проскользнули внутрь. Далее путь пролегал по узким лестницам, переходам и мостикам явно не парадного вида. Пегас привел своего спутника в какой-то кабинет и сказав: “Ожидайте”, — удалился.

Интерьер выглядел скромно и лаконично. Пустой стол, несколько подушек для сидения, диван, а на стене висела картина с фениксом. Хотя все сияло идеальной чистотой, возникало чувство, будто здесь уже много лет никто не бывал. Впрочем, Эви не слишком хорошо рассмотрел обстановку. Он стоял, едва дыша от волнения, и смотрел на картину, но, казалось, не видел, что там изображено.

Дверь отворилась бесшумно, но Бриз услышал цокот накопытных накладок по мраморному полу и обернулся. Его сердце замерло: в кабинет входила принцесса Луна. Повелительница ночи выглядела встревоженной. В отличие от прошлой встречи, её голову украшала простая обсидиановая тиара. Следом появилась принцесса Селестия, и единорог чуть было не запаниковал. Объясняться в любви богине и так нелегко, а говорить в присутствии обеих правительниц Эквестрии показалось ему в сто раз сложнее. Едва совладав с одеревеневшими ногами, он опустился на колени.

— МОЖЕТЕ ВСТАТЬ, МИСТЕР БРИЗ, — молвила Луна.

Селестия устроилась на диване, всем своим видом показывая, что она не планирует вмешиваться в разговор, и с любопытством уставилась на посетителя. Эви поднялся, но еще не достаточно собрался с духом, чтобы посмотреть прямо на ночную принцессу.

— МЫ ПОЛУЧИЛИ ВАШЕ ПРОШЕНИЕ. УЧИТЫВАЯ СПОСОБ, КАКИМ БЫЛО ПЕРЕДАНО ПИСЬМО, МЫ РЕШИЛИ ДАРОВАТЬ ВАМ АУДИЕНЦИЮ, — продолжила Луна. — ИЗЛОЖИТЕ СВОЕ ДЕЛО.

Единорог выпрямил ноги и поднял голову. Его взгляд поднялся по мерцавшей гриве ночной принцессы, задержался на тревожно застывших ушках, обвёл плотно сжатые бархатные губки и остановился на её прищуренных глазах. В этот миг для Эви перестал существовать весь остальной мир. Кристальная империя, Кантерлот, принцесса Селестия — всё отодвинулось куда-то за горизонт восприятия. В мире остался только он и его любимая.

— Ваше Величество, я приехал с одной несколько эгоистичной целью: рассказать Вам о своих чувствах, — заговорил серый пони. — С тех пор, как я увидел Вас, моё сердце, мои мысли и душа стали принадлежать Вам. Я не рассчитываю на ответные чувства, но надеюсь стать Вашим преданным слугой и верным помощником. Ради Вас я готов пройти любые испытания и совершить любой подвиг.

— ПРОДОЛЖАЙТЕ, — сказала повелительница ночи, когда Эви умолк.

— Простите, я всё сказал.

— ЗНАЧИТ, ВЫ ПРИЕХАЛИ ТОЛЬКО ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬСЯ В ЛЮБВИ? — голос Луны предательски дрогнул.

— Да, — твердо ответил единорог.

В глазах синего аликорна мелькнула паника. Она обернулась к сестре, и та ей ободряюще кивнула.

— МИСТЕР БРИЗ, ВЫ СОСЛУЖИТЕ НАМ НАИЛУЧШУЮ СЛУЖБУ, ЕСЛИ УЕДЕТЕ ДОМОЙ И НАВСЕГДА ОСТАВИТЕ ЛЮБЫЕ ПОПЫТКИ С НАМИ СБЛИЗИТЬСЯ, — ответила Луна, собравшись с мыслями.

— Но… — Эви оборвал себя на полуслове.

Все кончено. Повелительница отослала его прочь, и он не мог понять почему. Зачем же она его приглашала? Почему — передумала? Какую ошибку он допустил?

— Я выполню любой Ваш приказ, — тихо ответил серый пони. — Даже этот.

— МЫ ЖЕЛАЕМ ЗНАТЬ, ОТКУДА ВАМ СТАЛО ИЗВЕСТНО О ТОМ СПОСОБЕ, КОТОРЫМ ВЫ ПОДАЛИ ПРОШЕНИЕ, — продолжила разговор ночная принцесса.

— От Вас, — ответил Эви, решив, что ему нечего больше терять.

— ЧТО?! — Луна удивленно наморщила лоб. — ОБЪЯСНИТЕСЬ!

— Я разгадал Ваш секрет, — быстро заговорил единорог. — Это Вы скрывались под обликом вороной пегасочки. Это с Вами мы веселились на кристальной ярмарке, это Вы пели мне песню о мечте, с Вами мы гуляли по ночному городу, катались на сноуборде, и обсуждали, как мне — простому пони — завоевать любовь богини. И это Вы рассказали мне о дверце с полустертой розой и конверте с “розовой пыльцой”.

Селестия удивленно выпучила глаза и раскрыла рот, желая вмешаться в разговор, но сдержалась и лишь покачала головой. Крылья синего аликорна возбужденно распахнулись, Луна сердито фыркнула, и топнула копытом.

— ВЫ СТАЛИ ЖЕРТВОЙ САМООБМАНА! МЫ НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛИ НИЧЕГО ПОДОБНОГО! — яростно выговорила она посетителю. — НИКОГДА!

Крылья ночной принцессы обвисли, будто она потратила на возглас все свои силы. “Никогда… наяву”, — еле слышно прошептала Луна. Вскинув голову, она отвернулась и деланно равнодушным голосом произнесла:

— ВСЕГО ХОРОШЕГО, СОМБРА. МОЖЕТЕ ИДТИ.

В почти невменяемом состоянии от божественного гнева, посетитель автоматически отвесил поклон, развернулся и вышел из комнаты. “Пожалуйста, следуйте за мной”, — донесся из коридора профессионально-вежливый голос стражника, после чего дверь захлопнулась. Повелительница ночи опустилась на ковер и прикрыла мордочку копытами.

— Тия, я не делала этого! Клянусь! — прошептала она.

— Я верю тебе, сестренка, — мягко ответила Селестия. — Я бы никогда в тебе не усомнилась.

Соправительницы Эквестрии владели величайшей известной пони силой, называемой “Гармония”. Мощь этой магии была настолько велика, что ни одна из богинь не могла управлять ей в одиночку, поэтому сестры разделили Гармонию на два композита: Честь, принадлежавшая Луне, и Жизнерадостность — владение Селестии. Каждый из композитов делился на три элемента. Жизнерадостность состояла из Магии, Радости и Доброты, а Честь из Верности, Честности и Щедрости. Гармония давала огромную власть, но и налагала ответственность: владеющие элементами Гармонии обязаны были соответствовать своим элементам, а значит, ночная принцесса не могла лгать, и дважды не могла лгать, если это шло во вред безопасности страны.

— Я — верю, — повторила Селестия. — Но произошедшее требует объяснений, поэтому давай все хорошенько обсудим.

— Откуда Сомбра узнал про мои сны? — постепенно отходя от пережитого потрясения, спросила Луна.

— Не представляю, — вздохнула ее сестра. — Если бы ты так быстро его не отослала, мы могли бы все разузнать получше.

— Прости, я струсила, — смущенно пояснила ночная принцесса. — Я потому и попросила тебя составить компанию, что внезапное появление пони из мира грез выбило меня из упряжки.

— Ты сегодня совсем на себя не похожа, — покачала головой Селестия. — Ты всегда являлась примером отваги и бесстрашия. Я помню, как ты с легкостью усмиряла драконов… а тут всего лишь единорог.

— Я не его испугалась, я испугалась себя, — сказала Луна. — Я считала происходившее снами. Во сне я — свободная поняшка, что хочу, то и делаю, куда хочу, туда иду, кого хочу, в того влюбляюсь, живу текущим мгновением, и никто мне не указ. А наяву я — принцесса. У меня есть власть, долг, обязанности и главное — у меня есть будущее, которое обязательно настанет, хочу я того, или нет. Даже если бы нам удалось избежать всех ловушек, что стояли бы на пути наших отношений, пройдет пятьдесят, пусть даже семьдесят лет… — ночная пони вздохнула. — Ты же сама знаешь.

— Да. Я знаю, — глаза солнечной принцессы заблестели от выступивших слез, она тоже вспомнила тех, кто остался жить лишь в ее сердце и воспоминаниях.

— Поэтому я его отослала. Пусть даже думать не смеет больше обо мне! Так будет лучше для всех. А сны пусть остаются всего лишь снами.

— Однако, вопрос снов остается открытым, — вернулась Селестия к обсуждению главной загадки. — Сомбра говорил так, будто все происходило в реальности. Ты не могла случайно создать аватара, появившегося в материальном мире?

— Маловероятно. Я даже представить не могу, что за магия на это способна, — ответила Луна. — Такое я и специально не сотворила бы, а уж случайно — тем более.

— Тогда предлагаю послать запрос в Кристальную Империю, — произнесла солнечная принцесса. — Пусть сообщат обо всем, что происходило с мистером Бризом в последнее время.

— Хорошо, а пока постараемся обдумать все возможные варианты, — кивнула ночная пони.

У соправительниц много времени уходило на королевские обязанности, поэтому поняв, что никто из них не может дать произошедшему объяснений, сестры не стали продолжать пустопорожние рассуждения.

---

Эви Бриз не запомнил, как забрал вещи из гостиницы, купил билет и сел на поезд. В себя он пришел только к вечеру, когда Кантерлотский пик уже скрылся за горизонтом. Соседи по вагону давно оставили попытки разговорить убитого горем единорога и весело болтали о чем-то своем. Почему он поехал на поезде? Очевидно, билет на дирижабль серый пони не смог купить из-за нехватки денег. Действительно, в кошельке оставалось не так уж и много монет. “Впрочем, оно и к лучшему, — подумал Эви. — В поездке будет время прийти в себя”. Несколько дней, пока поезд забирался все дальше на север, он мрачно размышлял о случившемся. Лгала ли Луна, когда говорила, что это не она скрывалась под маской пегасочки? Скорее всего — нет. Зачем богине прибегать ко лжи? Да и о ее чести давно слагали легенды. Значит, Бриз и правда сам себя обманул, поверив в возможность ответных чувств повелительницы ночи. Но кто-же тогда Найт? И откуда ей стало известно о “секретном способе”? Зачем она послала его на заведомо провальную аудиенцию? В сотый раз перебирая в уме детали встречи, Эви вдруг обратил внимание на прощальные слова Луны и пораженно замер. “Всего хорошего, Сомбра”, — она сказала. Сомбра! Откуда ночной принцессе известно его прозвище?! Вот — главное доказательство! Она лгала! Несмотря на всю свою репутацию — лгала! Она отправила его в Кантерлот, чтобы посмеяться над его чувствами! Да еще и сестру позвала, чтобы веселее было!

Когда состав остановился на конечной станции, ярость единорога уже прошла, оставив после себя глухую злобу и ноющую от нанесенной раны душу. Он сошел на перрон и медленно направился в сторону дома. “Привет, Сомбра!” — услышал он радостный возглас и удивленно остановился. Навстречу, как ни в чем не бывало, бежала вороная пегасочка. Эви считал, что больше никогда с ней не встретится, поэтому, не веря своим глазам, отреагировал не сразу.

— Вы! — воскликнул он, выронив от возмущения чемоданчик. — Вы еще смеете тут мне являться?! Вы мало надо мной посмеялись?!

— Я — что сделала? — удивилась Найт Мер. — С тобой все в порядке? Мы разве не на “ты”?

— Я разгадал Ваш секрет! Вы — принцесса Луна! И не отпирайтесь, у меня есть доказательства! — заявил Бриз.

— Я?! Кто?! — пегасочка от изумления села на круп и разинула рот.

Постепенно до нее стала доходить суть претензии, и Найт расхохоталась. “Прости… не злись…” — еле выдавила она из себя между приступами смеха. Она повалилась набок, сунула копыто в рот и крепко сжала его зубами, чтобы успокоиться, но взглянув на оскорбленное выражение морды единорога, не выдержала и рассмеялась с новой силой. Бриз терпеливо ждал, пока кобылка сможет нормально говорить. В конце концов, стоило объясниться с ней раз и навсегда, чтобы не потребовалось больше возвращаться к этой теме. Наконец, Найт Мер достаточно успокоилась и, вытирая выступившие от смеха слезы, поднялась на ноги.

— Сомбра, ты ошибаешься, — заговорила она. — Я — не Луна. Честное пречестное слово!

— Но ты вовсе не студентка! — заявил он. — Ты появляешься здесь только для встречи со мной, а потом исчезаешь!

— Откуда ты знаешь? Ты следил за мной? — нахмурилась Найт.

— Нет, твоя личность заинтересовала стражу, все-таки институт — не простое поселение. Они все и разузнали.

— Понятно, — недовольно фыркнула она. — Не думала, что кому-то будет до этого дело.

— А еще на аудиенции Луна назвала меня Сомброй, — добавил Эви. — Откуда она узнала мое прозвище?

— Мне кажется, этому есть объяснение, — ответила пегасочка. — Но сперва расскажи мне, что там произошло.

— Хорошо, пойдем присядем.

Бриз отвел свою спутницу в беседку, и когда они устроились на подушках, начал свою речь. Он поведал обо всем, начиная с подачи прошения через старую дверцу, и заканчивая пренебрежительным прощанием принцессы.

— Значит, там присутствовала Селестия? — спросила вороная кобылка.

— Да, она пришла, но в разговоре не участвовала, — подтвердил он.

— Тогда все понятно, — пробормотала она. — Я еще раз убедилась, что Луна к тебе неравнодушна.

— Ты с ума сошла! — воскликнул единорог.

— Я тебе все объясню, и про себя и про Луну и все остальное, — сказала пегасочка. — Только не сейчас. Завтра, потому что так сходу я даже не знаю с чего начать. Просто верь: несмотря на произошедшее, твои шансы не упали, а даже наоборот — возросли. Если твои чувства выдержали это испытание, если ты все еще любишь Луну, поверь мне. Хотя бы до завтра.
“Поверить? — подумал Бриз, пристально посмотрев в глаза подруге. — Вновь раскрыть свою душу? А что если последует новый удар? Если меня вновь унизят и опозорят?” Но единорог тут же понял, что уже верит. Верит, что у него есть шанс, ведь даже один шанс из миллиона лучше, чем никакого. Просто он совершил пока только одну попытку, и ему осталось сделать еще девятьсот девяносто девять тысяч, девятьсот девяносто девять.

— Хорошо, подожду до завтра, — кивнул Эви.

— До завтра, Сомбра! — пегасочка ободряюще улыбнулась.

Она провела на прощание копытом по его ноге и выбежала из беседки. Когда следом вышел единорог, кобылка, как обычно, уже бесследно исчезла.