Planescape: сказка о леди и рыцаре

Детская

Дети — наше сокровище

https://www.youtube.com/watch?v=voj9MhBUaTI

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1FPMp6-QvjL-EecQUGRN4Fsu9o9MOuSpYSLG0damDw5M/edit

-…ягодицами! – бывший студент вынырнул из теплого темного океана. – Честно, без дураков, он их ЯГОДИЦАМИ называет!
Дружный и ни капли не зловещий хохот.
— Воистину редкий экземпляр, — пролепетала не-принцесса. – Где только умудряешься таких откапывать?
— Вот тебе полумесяц: сами на меня падают, — отозвалась Диана. – Порой буквально. Прям-таки примагничиваю всяческую безголовую публику.
— Известное дело: подобное к подобному…- звук шлепков и игривый смех.- Хватит. Хватит! Извиняюсь. Не могла же упустить подобной возможности. И без того на кожу страшно смотреть – а уж при мысли о перешивке вообще воскреснуть хочется!
— Ой, да чего тут шить – лохмотья одни, — в сторону полетел комок сухого мяса. – Тысячу лет назад говорила: завязывай со скромностью. Она не к лицу такой умнице.
— Неужели же тот давний призыв – не часть очередного хитрого плана по покорению вселенной? Сугубо ради ее блага, естественно, — расправляющийся в воздухе кусок руки с двумя пальцами пролеветировал обратно. – Ну там, заставить всех гомосов перестать носить одежду, дабы они зимой поперемерзли и так далее?
— Ни в одном глазу, — треск разрываемой на части простыни. В даль отправилась нога. – Предельно искренне считал: зря наш дорогой некромант чурается демонстрировать прелестное личико миру.
— Гром и молния – КОНЮ понравилась. Знать, не с бухты-барахты всю жизнь «пегой» дразнили, — за иронией послышалась застарелая обида. – Чисто ради общего развития: помнишь мир с протекающей магией? – «угум». – В ретроспективе: не разумнее ли было таки изыскать способ заткнуть дыру в противовес принятому решению слить в нее всё тамошнее пространство-время?
— Ноуп! — с гордостью ответствовала Зубастая Тень. – В любой сложной ситуации выбирай путь наименьшего сопротивления – даже найди мы в достойную заплатку, в будущем бы расползлось еще дальше. Не говоря уж о затратах. В конце концов, платили нам не за сохранение имевшегося, а за устранение проблемы. Плюс к тому же в пустую оболочку впоследствии закачала те зеленые отходы – одновременно освещение для нижних и относительно надежное хранение для новых клиентов.
Юноша постарался создать в голове образ слышанного. Аж больно стало – Бест застонал и поднял руку к лицу:
— Иисус-Мария! – вместо родной и знакомой ладони взгляд встретил пучок темно-фиолетовых отростков с присосками.
Звон подброшенного костлявым пальцем металлического кругляша.
— Не понимаю, на что только рассчитывала – ясен же хрен, — многозначительное хмыканье, — руководителю реакция подчиненных априори виднее.
— А то! – на лету словила монету леди. – Какого рожна тебе вообще сдались щупальца? Да еще и в рабочем кабинете?
— А на кой ляд они вообще могут понадобиться мертвой незамужней девушке в полном расцвете сил? – с риторическими нотками спросила Бобин. Дабы спустя пару минут с каплей раздражения закончить. – Банки открывать, конечно же!
— Ааа...
Лежащего на останках балахона рыцаря подняли – Шлемом, разумеется, не марать же благородные ручки – явив более не скрытое никакой одеждой умертвие с расползающейся плотью и отремонтировавшую платье начальницу. А также полупрозрачный столик с изящными тонкостенными чашечками, выполненными в форме сердечек печеньками и пушистыми розовыми салфетками. Трудно сказать, кому из присутствующих дам сей чайный набор подходил меньше.
— Не тревожься: имплантат временный, — с устало-раздраженным выражением начала властительница. – Заткнули дырку первым безопасным объектом, попавшимся на глаза. Пардон, первым более-менее подходящим функционально. А теперь глянем на предполагающую мою меньшую расторопность альтернативу.
Парня повернули и наклонили. Взору предстала волшебная сфера с зеленоватой блестящей субстанцией, без следа поглотившей ныне замененную безобразным лиловым букетиком кисть.
— То-то же, — нравоучительно подняла палец вверх повелительница. – Еще бы чуть-чуть и наш дорогой во всех смыслах паразит проник в кровеносную систему и разнесся по всему телу, без промедления приступив к переработке любой органики в себя любимого. Отсюда: нефиг грабли распускать. Тем паче в отношении дам, не отличающихся твердостью устоев и всего остального.
Она встала и пнула шарик в сторону не сдвинувшейся с места оливковокожей прелестницы. В полете полупрозрачные стенки исчезли и совсем недавно бывшая деталью рыцаря кашица шлепнулась в бедро родительницы. Бесследно в нем растворившись.
— Чтобы не терять ценный продукт, — пояснила Охотница на детей.- В конце концов, мы же их не ради процесса разводим.
— Разводите? – выдал первую с момента пробуждения внятную мысль Бест. – Зачем?
— Продавать, вестимо, — вступила в диалог лич. – Охранники, ингридиенты, аксессуары, экзотическое, смертельно опасное блюдо для Гурманов и ничуть не менее интересный опыт другого рода для не столь зацикленных на единственном органе Чувствующих – куча применений. Вплоть до сумочек из замороженных во времени кусков всепожирающей массы. Поразительно, сколь обильную жатву возможно собрать с обычного ульевца плюс аппетитного цвета капля.
Ворочающемуся аки медведь в спячке сознанию потребовалось некоторое время на разбор ответа и подчеркивание сути:
— Ульевца?
— Именно, — счастливо кивнула Бобин. – Их высочество же извлекает выгоду из всех аспектов подданных – неужели же болезни, вирусы и милые крохотные червячки с букашечками остались бы в стороне? Нас окружает финальная стадия материального пути стандартного аборигена – утилизационная станция, — не скрываемый разодранной маской череп скривил нижнюю челюсть. – Ладно, если совсем-совсем честно, предфинальная – обгоревшие, старые, расчлененные и тому подобное трупы предпочитаем продавать Пыльникам в Крематорий. Некондиция, да и подозрений позволяет избегать. Зато все свежие, здоровые и цельные тела, заодно с утратившими полезность живыми отправляются к твоей покорной слуге.
Книксен. С ошметками бедер в качестве платья.
— Позвольте представить мое скромное, но честное производство, — клацнули ладоши. Стены вокруг растаяли, продемонстрировав множество больших и малых комнат с алхимическими лабораториями, садами, бассейнами и клетками. – Сотни помещений. Тысячи пациентов. Мириады услуг. Тонны отгружаемой ежемесячно высококачественной разнопрофильной продукции. Ошеломительный, мозгоразрывающий и диверсифицированный доход в едва ли не любой валюте…
— Неподобающе слабо отличающийся от расхода, — с суровыми нотками прервала горделивую речь повелительница. – Причем по всем статьям – от бесконечных взяток до возмещения ущерба. Сколько лет работает, а до сих пор на стадии экспериментального производства.
— Сама же велела «изыскивать пути вознесения человечества до сколько-то приличного состояния», — в тон огрызнулась Бобин. – Будь мы сугубо коммерческой структурой – давно бы прибылью небеса пронзили. Чего уж там: даже отчасти благотворительной, но с внятной, достижимой целью…- стон и отмашка. – Пустое. Сейчас-то точно нормально не сделать. Не выкидывать же оборудование после ТАКИХ-то жертв!
Между дамами произошел обмен нелицеприятными взглядами. Первой сдалась мертвая:
— Вернемся к демонстрации великих свершений. В наиболее удаленном от нас углу лаборатории расположены вышеупомянутые установки для продвижения рода людского к конеприятному бытию, чей ассортимент увеличивается по мере роста наших познаний о потенциальных путях достижения цели. Три котла – «с водой студеной, вареной, да молоком», следом чан с зеленой жижой для стерилизации и развития мускулатуры, далее, в бывшем канализационном коллекторе, здоровенный розово-фиолетовый слизень, вероятно способный привести индивида к божественности путем переваривания.

— Теоретически, — с легким смущением перебила повелительница. – Или добыла-таки доказательства?
Волшебница явственно оскорбилась заданным ей вопросом:
— Завязывайте давайте с этими вашими шестеренчатыми «доКВАзательствами»! Тут вам не ремесленничество а-ля «как часы чинить» или абстракции «дважды два – четыре». Мы не оперируем подобными жесткими, вынуждающими, не могущими поставиться под сомнение тезисами. Естественные науки соотносят идеи с наблюдениями, экспериментами – и никакой эксперимент не может стать абсолютно вынуждающим. Против ЛЮБОГО наблюдения всегда есть, чего возразить. Таким образом, теория утверждается не «доКВАзательствами», а простым исключением всех менее вероятных объяснений. Обожествление путем скармливания себя слизню – наиболее соответствующая нашей картине мира из имеющихся на данный момент теорий. Появится лучшая – заменим.
— А до тех пор – извольте содержать обжористую образину? – кисло поинтересовалась властительница. – Деньги-то…
— Да, извольте, — удар костлявой дланью по столику. – И заруби уже на носу: нету у естественников никаких «доКВАзательств»! Максимум – подтверждения.
Зубастая Тень отвернулась и пробурчала нечто невразумительное.
— Вот то-то же! – торжествующе воскликнула хозяйка, приняв поведение подруги за капитуляцию. – Против НАУКИ хрен попрешь!
— Неужели? – с опасными нотками поинтересовалась глядящая вдаль победительница драконов. – Не много ли на себя берешь?
— И больше возьму, — мертвец в запале вскочил на ноги и, подняв палец к потолку, продекламировал. – Только экспериментально подтвержденное, встроенное в научную картину мира знание является подлинным, все другие сорта знаний – лишь мнения либо абсурд. Таким образом, наука есть единственный источник сведений и единственный же судья истин!
— Опять за своё, — возложила принцесса длань на чело. – В былые годы я бы обратила твое внимание на очевидное противоречие на самом старте. А именно, заявление «только экспериментально подтвержденное, встроенное в научную картину мира знание является подлинным» не является экспериментально подтвержденным. Следовательно, по твоей же логике, домысел. Потом перешла бы к вопросу непостоянства научных знаний, кои по самой своей научности не способны претендовать ни на окончательность, ни на всеобщность – опять же соответственно выше предявленным тезисам. Затем подкинула бы идею о принципиальной невозможности испытывать уверенность в показаниях наших органов чувств, чьи заведомо искаженные данные идут в опять же ущербный мозг и потребляются предвзятым сознанием, таким образом окончательно лишая нас всякой надежды на объективность любых наблюдений. А там авось принялась бы рассуждать о порочности вской систем, тем паче сформированных едва не лопающимися от самомнения высоколобыми стариками, при случае и друг друга готовыми подсидеть и выскочку, осмелившегося бросить вызов их заиндивевшей «научной картине мира», со свету свести. И так далее.
Леди развернулась и с хищной улыбкой закончила:
— Но теперь без рассусоливаний ткну тебя носом в факт моего общения с давно помершей девушкой, во всю анимировавшей дохлую органику посредством не наблюдаемой иначе как в виде последствий энергии. Позволь заметить, отнюдь не Темной. Поверх сказанного тут бродят Силы, в случае чего могущие и рыло за непочтение начистить, рынок вовсю торгует душами, телепатия чуть ли не в каждом камне и прочие не подчиняющиеся законам эксперимента явления. Ты, дорогуша, вселенной ошиблась.
— Угум, — буркнул стушевавшийся лич. – Вот только ежели ошиблась я, почему доказательств обожения через слизня требует наша просвещенная инженерка?
— Нет, ну а хрена ли мы столько денег-то в проклятую тварь вбухали? – мигом утратила всякий апломб владычица. – Надо же совесть иметь! Последняя обезьяна на сотый укус может понять бесперспективность поедания подковы!
— Наша организация занимается не тривиальным поиском пищи, но обретением пути возвышения человечества, — с достоинством отбила успокоившаяся Бобин.
— Бла-бла-бла, — опустилась до детского уровня пожирательница людей. – Признайся наконец: держишь его исключительно чтобы меня позлить! И на коммерцию уже перейти!
Магичка с вызовом скрестила руки у груди и подавляла собеседницу взглядом до тех пор, пока последняя с едва слышными извинениями за выраженные инсинуации не отвела взор.
— В завершение разговора замечу, что и случае правдивости обозначенных абсурдных обвинений рубить с плеча определенно не стоит: мало ли, вдруг имеет место не обычное издевательство, а некая закрученная метафора, долженствующая открыть товарищу некий очень долго ускользающий от него концепт. Подумай об этом, — дама обернулась к рыцарю. – Вряд ли дорогой гость понял нашу перепалку, поэтому опять-таки укажу суть: безобразно дорогостоящий и сугубо благотворительный по своей сути арсенал Организации предоставляет широкий набор услуг по саморазвитию в самых неожиданных направлениях. Включая столь экзотические, как привитие гомосам способности к фотосинтезу, — многозначительный кивок заменяющим волосы кустиком. Подранный скальп не выдержал акта и упал вниз.
Волшебница смущенно шаркнула ножкой и, споро цапнув отвалившуюся часть тела с пола, швырнула ее за спину:
– На живых выглядит лучше, — смущенный извиняющийся тон отлично контрастирует с чудовищным видом потрескавшегося голого черепа. — Хотя конечно мой персональный любимчик – специально разработанный для… «альтернативно существующих» комплекс мер, позволяющий питаться через предназначенное для того отверстие посредством имплантации в десна милейшего из ведомых миру редуцентов.
Бобин попыталась широко открыть рот. Перекосившаяся плотяная маска не дала. Тогда лич без особых сожалений в прямом смысле порвал себе пасть. Внутри обнаружились внушительные заросли пушистой синеватой плесени.
— Между нами, грибы – едва ли не дружелюбнейшие из всех обитателей Верхней Пустоты, — вернулась в обсуждение повелительница. – В оном чувстве порой перехлестывающие грань разумного: знавал целую их расу, захватывавшую соседнюю вселенную сугубо в надежде обрести в процессе друзей. Тем не менее, в основной массе более сговорчивого и спокойного соратника еще поискать – говорит индивид, в былые времена гостевавший во дворах самого Псилофора и аж выступавший при нем в качестве переговорщика, — краткая заминка. — Кстати, есть смысл посетить шляпного короля снова.
Юноша живо представил поставившуюся у Дианы в голове ментальную галочку.

— А еще они отлично низводят сложную органику до удобоваримой, — вернула челюсть в нормальное состояние хозяйка. – Толка в том разумеется не много, бо наш брат на магии топчется и продаваемая подпитка – капля в море. К счастью, возможность покушать аки нормальный живчик мало кого оставит равнодушным. Плюс, светятся знатно.
Демонстрация не заставила долго ждать. Занятно выглядит.
— На сём знаменательном моменте предлагаю оставить малодоходную часть и перейти к нормальному, достойно оплачиваемому и имеющему достижимую цель труду: выращиванию паразитов, — освободившийся от плоти палец устремился к подпирающей стену смертоносной даме. – Со слизью успешно и предметно познакомились. Очаровательные в своей одномерности микроорганизмы, стремящиеся любой ценой распространиться по вселенной. По одиночке – песчинка, в совокупности – наделенный изрядной долей коварства разум…
— Или заложенный при проектировании алгоритм, — врезалась леди, — а то и удаленно управляемый конструкт.
— Так или иначе, принимающий и поддерживающий сложнейшие формы, — ни капли не обидевшись на перебивание, продолжил лектор. – Обычно – соблазнительные для близлежащих жертв. Увы, пока не удалось выяснить, получает ли он данные от носителя или таки воспринимает реальности не только лишь в питательном смысле.
— Будто пыталась, — владычица с великосветским видом отхлебнула чаю.
— Не поверишь – копала и в этом направлении. Между формированием сбалансированной диеты для комфортного существования желудочных моллюсков и разработкой клетки для воображаемых овец, — кивок на загончик с выглядящей предельно реально живностью. – Среду меняла. Коллектив. Пациентов. В процессе стирала им память. Наводила иллюзии. Меняла ори…эм…жизненные ценности. Ни-хре-на! Человек двести израсходовала – и никакой стабильной зависимости не выявилось. Как с той идеей приспособить ульевцев в виде портативных гостиниц – вроде бы в плевое дело, а тут то мозги больно узкие, то ходят медленно, то электроизоляцию им подавай. Пришлось вместо фешенебельных номеров обустраивать стойла для ленточных червей!
— Не напоминай, — вздрогнувшая собеседница чуть не уронила чашку. – Кому вообще пришло в голову использовать их в качестве домашних любимцев? НАСКОЛЬКО одиноким надо быть для желания НАСТОЛЬКО близкого общения?
Дамы задумчиво замолчали. Затем синхронно подняли чашки ко рту. Опять затихли.
Пребывающий где-то за гранью мифа и яви рыцарь обрел долю утраченного самоконтроля и стал оглядывать творящиеся вокруг ужасы. Повсюду, куда не падал взор, его встречали обезображенные, вздутые, покрытые фиолетовой сыпью с кулак тела жертв. Живые ульи с дырявыми плечами-сотами. Проросшие блестящими черными камнями спины. Конечности с огромными гладкими дырами, сочащимися золотистым порошком.
Он будто вляпался в некий безмерно реалистичный кошмар, а то и вовсе провалился в Ад.
Наконец медленный разворот подошел к завершению. Последняя, ближайшая комната.
Рыцарь затрясся, не в силах сложить открывшееся зрелище в слова. Ближайшее искаженное, корявое, бесконечно недостаточное описание – лишенные туловища вытянутые волосатые головы с несколькими короткими отростками. С губ сорвался крик.
— Чего это он у тебя, – раздалось сзади, — кошек никогда не видел?
Бест вздрогнул.
— Так сильно раскормленных – неа, — отозвался второй голос.
Картинка несчастных плодов чудовищных эксперимент с ментальным аналогом щелчка сменилась видом банальных, пусть и до крайности раздобревших питомцев. Озарение вышло столь мощным, что парень не удержался на ногах и рухнул обратно на тряпье, жадно глотая ртом воздух.
— Собственно, на «фелиновале» вроде бы и познакомились, — с чуточку изменившимся выражением продолжила Бобин. – Или первая наша встреча – та работенка с убиением мирно занимавшегося персональными исследованиями в далекой пещере некроманта?
— На фестивале – на фестивале, — хлюпанье коричневого напитка.- Собственно, оно и спасло будущую подругу: кабы не узнавание и приятные воспоминания, вертеться бы некой толстушке на вертеле. Не люблю воскрешателей – они совершенно не понимают, какого великого сокровища лишаются их жертвы.
— Нет, просто индивиды определенного склада характера в принципе не могут удовлетвориться и даже по достижении бессмертия начинают алкать погибели, — ностальгический выдох. – Здорово ведь покуролесили-то тогда?
— А то! – стук кулачка об стол. – Провести на конкурс бегемотов под табличкой «фелис амфибиус гиппокотамус», дабы потом наблюдать восхищенные охи и ахи по поводу чудес селекции. Аж прецедент организовали. ТАК расширить границы фелинологии – это вам не хухер-махер.
— Дааа…- хозяйка совершила замысловатый жест и животинки, потягиваясь и позевывая, вразвалочку вышли к ним, частью принявшись обнюхивать гостей, а частью дисциплинированно обложившись вокруг ободранного скелета. – Ути ж лапочки.
— Страшные твари, — согласно кивнула владычица, поднимая ближайший усатый шар к себе не колени и с удовольствием запуская пальцы в густую шерсть. – Гляжу и натуральная смерть не гарантирует освобождения из их рабства. Часом, не сакраментальные ли сорок две?
— Всего-то штук двенадцать, — с прежним непонятным смущением отозвалась волшебница. – Дорого, сама понимаешь – проклятые крысы и тягловым-то животным прохода не дают, а уж главнейших врагов…
— Преодолеешь, — ленивая отмашка. – Уж личу-то грызуны, пусть магические, а точно по плечу. Тем не менее, тенденция на лицо.
— Не начинай, — «поморщилась» волшебница.
— Как снова пророчить мне поражение так пожалуйста, а как делать вполне обоснованные намеки на беспочвенные проблемы в матримониальной сфере, так «не начинай», — Зубастая Тень хмыкнула. – Зря, зря-а кости затеяла. По меньшей мере, не вовремя. Даже мягкость и шелковистость мохнатиков прочувствовать больше не сумеешь.
— А вот и смогу! – Бобин также схватила любимца и принялась с некоторым ожесточением гладить. – Их потрясающая пушистость превосходит земные ограничения и пробивает небеса!
Диана несколько минут глядела на былую соратницу и без насмешки, искренне произнесла:
— Прости. Понимаю: теперь-то уж вряд ли откорректируешься. Во всяком случае, с приемлемыми потерями. Зато стала намного яснее одержимость треклятым Шаром – надеешься с его помощью сбросить груз ошибок и стартовать новую жизнь. Оттоптать поприще без оплошностей и неверных поворотов, — печальный вздох. – Не выйдет.
— Еще посмотрим! – яростный, не ожидаемый от трупа вызов и сверкание в стеклянных глазах.
Неудобная пауза.
— Посмотрим, — покорно кивнула повелительница, вставая. – Спасибо за угощение и беседу – пора идти. Засиделись.
— Понимаю, — пристыженный кивок. — Спасение мира, уничтожение всех человеков, разграбление первой попавшейся гробницы – традиционные авантюристские забавы, короче.
— Типа того, — усталая улыбка.
На сём неспешная дружеская беседа завершилась. Не самым предсказуемым образом.
Воин Христов очухался, привел в порядок воспоминания и выстроил наконец линию поведения. По меньшей мере, наметил. В полном соответствии с принятой стратегией вскочив на ноги и разразившись прочувствованной, гневной, душераздирающей и почти жгущей раскаленным глаголом речью по поводу всего открывшегося в последние часы. Вышло, к сожалению, практически нечленораздельно – першее наружу безмерное возмущение не давало не единого шанса хотя бы немного замедлить выплевывание звуков, а уж об остановке для перевода духа и мечтать не стоило. В процессе опорожнения клокочущего нутра бедолага едва не задохнулся и заключительное требование немедленно отпустить пленников (широкий жест на камеры вокруг) произносилось уже кашляющим шепотом.
Половина аудитории скрыла красное от стыда лицо обеими ладонями. Другая же, в прямом смысле подняв с пола челюсть – размахиваемый для наглядности Меч случайно задел – выразительно протянула:
— Ой дура-ак! – по большей части лишившийся плоти скелет затрясся от хохота. – Умудряешься же раз за разом таких откапывать!
Диана молча ткнула подругу в плечо. Рука отвалилась.
— Ауч, — укоризненно заметило умертвие, вставляя конечность обратно. – Возвращаясь же к заявленной просьбе, рискну указать на очередное упущенное вами вследствие неграмотности обстоятельство: ни работорговля, ни карательная психиатрия, ни любой другой вид принуждения не имеют никакой связи с обозначенными случаями.
Потихоньку набиравшийся ужаса рыцарь непонимающе вскинул подбородок.
— Истинно: добровольцы, — обезоруживающая «улыбка». – Более того: местами аж бесплатные. К…«теоретически»…- насмешливый взгляд на Зубастую Тень, — …обожествляющему слизню так и вовсе запись на месяцы вперед с возможностью монетарного пожертвования на нужды науки для прохода вне очереди.
Ученик монахов пораженно вылупился на собеседницу. На передний план выскочило вполне естественное подозрение во лжи – вот только все остальные потрясающие открытия сего дня сглотнул без проблем и сейчас изображать скептицизм несколько поздновато. Не обманывать же себя мыслью, якобы давно сдохшего некроманта удалось запугать травяным лезвием:
— ПОЧЕМУ?
— Стать Силой – нахаляву! – она всплеснула костями, будто заявив нечто само собой разумеющееся. – Ну, почти. Всяко дешевле стандартного курса – пусть и не гарантированно. В еще меньшей степени гарантированно.
— Но никто же до них…- парень схватился за голову, спешно проматывая ранее услышанное. – Ведь ни единого доказательства…
— Подтверждения! – рявкнула Бобин. – И при раскладе «безальтернативно помереть гомосом» либо «обрести небольшой шанс тысячу лет покидаться молниями» логично взять последний вариант. Особенно коли ты старик, калека, несчастный влюбленный, конелюб али любой другой некондиционный материал. Аналогична ситуация и с прочей благотворительностью.
— А коммерция?! – судорожный взмах в сторону оливковокожей дамы.
— Не поверишь: в широкой и страшной вселенной находятся индивиды, почитающие отменным карьерным выбором распространение себя в виде червячков по паре десятков миров, — постукивающее хрюканье. – Увы, в основном причины не столь возвышены, каковой факт не мешает им играть роль величайших двигателей прогресса. Речь о лени и жажде удовольствий. Жертвы первой продаются за вполне конкретные монеты, долги либо услуги, не желая напрягаться ради своего или близких благополучия, вместо того отдавая выстраданное матерями имущество в руки могущих распорядиться им профессионалам. По сути, банальные проститутки, только еще более трусливые и нетерпеливые – вместо целой жизни сдачи персонального тела и души в аренду, сбрасывают разом всё, освобождаясь и от активов и от всякой за ответственности непрожитые годы. Вот лишь бы не РАБОТАТЬ.
— Многовато презрения, — прокомментировала пришедшая в чувство леди. – Хоть не самоубиваются.
— Те-то вообще собаки на сене и дезертиры трудового фронта, а у нас тут приличная компания, — лич с раздражениям оторвала последние лоскуты кожи с груди, смяла и выбросила их через плечо. – Впрочем, рабы наслаждений недалеко от них ушли – они вовсе не задумываются о собственном месте во вселенной и записываются на процедуры исключительно ради приятых ощущений, предоставляемых рядом паразитов и вирусов в процессе адаптации. Безголовые вкалываются и в течении нескольких недель балдеют, потихоньку разлагаясь и умирая как жили – бесполезно, но с радостью. В стиле предоставленной тобой апологии семицветиков, — секундная заминка. – Кстати, неожиданно верная аналогия: извращенцы точно также закрываются в крохотном мирке наедине с фантазиями о похотливых лошадках, безропотно позволяя Язве разъедать им мозг, а типам вроде Понта – втаптывать бедолаг в пыль.
— Это ежели не вспоминать идейных, — мрачно дополнила владычица.
— Больные есть и среди сумасшедших, — отмахнулась хозяйка. – Недостойный внимания мизер, — взор стеклянных очей вернулся к рыцарю. – Подытоживая: промахнулись. Никаких нуждающихся в освобождении пленников здесь нет…
Паладин откинул голову на плечи и чуть ли не вывалил набок язык от счастья: ему не придется совершать необходимого в случае отказа. Такими темпами «потенциальный дворянин» авось проживет больше спрогнозированных сорока минут.
-…ибо всех одоброволенных, взятых в бою и купленных держим ниже, в специально оборудованных для того помещениях, — передергивание плечами. – Чай не варвары и не молокососы – осознаем необходимость в повышенной надежности и недопустимость лицезрения прочими пациентами тамошних методов и средств.
Мгновенно заиндевевший юноша медленно опустил глаза вниз, на также прозрачный пол.
Долго смотрел, содрогаясь истекающим кровью сердцем и неповоротливо шевеля вымороженными извилинами.
Без слов сделал шаг вперед и пронзил чудовище Мечом.
Челюсти громко клацнули. Плохо закрепленная нижняя отвалилась.
Немая пауза.
— Молодой человек, — тихо проговорил голос в бестовой голове. – Вы меня за кого-то не того принимаете.
— Дико извиняюсь, — пролепетала вновь скрывший лицо ладонями прекрасный монстр. – Обычно он всё-таки не настолько туп.
— Паладины, — хозяйка повела ладонью и отвалившийся кусок рта вернулся на место, покрывшись тонкой рыжеватой пленкой. Нужда в телепатии отпала. Или, вероятнее, в принципе не нужное ей шевеление пастью вновь стало возможным. – Видишь, какая закавыка: перед тобой ЛИЧ. Даже с учетом последствий излишней доверчивости, — злобный взгляд на соверена, — крайне опасный и дивно живучий...
Бест воткнул клинок глубже и провернул. Нормального оппонента скрутило бы в предсмертной агонии. Ниспосланный ныне лишь сделал шаг назад и вздохнул, не предпринимая попыток ни отбиться, ни хотя бы оттолкнуть воина Христова.
— Это по меньшей мере невежливо, — нежить сцепила руки поверх лезвия. – Впрочем, коли оное бессмысленное действо настолько необходимо уважаемому гостю, то могу подождать, пока до него не дойдет тщетность его усилий.
— Сейчас оторву…-рог на Шлеме засветился.
— Не стоит, — вскинуло лапу чудовище. – Юноше положена сатисфакция за крушение идолов и излишне суровое впрыскивание ПРАВДЫ в хрупкий внутренний мир. Мне не сложно подождать. Так и так кучу времени бухнула в никуда.
Властительница обреченно вздохнула и умоляюще воззрилась на подчиненного. Тот, пусть и пребывая в объятиях леденящей целеустремленности, не мог не отметить данный факт – заодно с общей бесперспективностью ситуации. К сожалению, куда идти дальше категорически не понятно. То есть, наоборот – предельно ясно. Однако этот неизбежный шаг совершить еще страшнее.
Прошло минут десять. Изведшийся от стыда ангел смерти показательно раскрыла стульчик и вернулась к чаю. Терпеливо же стоявшая без движения Бобин наконец демонстративно зевнула, буркнула краткую фразу про современную молодежь и легонечко шлепнула рыцаря по груди.
Парня отшвырнуло в ближайший шкаф. Здоровенная громада качнулась туда-сюда и рухнула. Сомкнувший в начале полета веки Бест удержался на ногах, за считанные секунды унял боль, возвел последнюю уже не молитву, а какой-то ментальный рык к небесам, сделал глубокий вдох…
И жестоко закашлялся.
Следом раздался звук разбившейся об пол чашечки.
Раскрывший глаза воитель узрел неожиданную картину: некроманта нет. Вообще. Останки плоти, лохмотий и аксессуары – на полу, повсюду подозрительная пыль, а сидящая на отдалении Зубастая Тень с раскрытым в неслышном крике ртом пялится на готовящегося к мученичеству подчиненного в немом ужасе.
Странное положение. К сожалению, неспособное стать оправданием отказу от необходимого.
— ВВВВВ-сся! – вдруг подскочила женщина почти вплотную. – Какого хрена!?
Меч, вечно верный и преданный, любящий и любимый, со свистом опустился на прелестную головку. Отскочил, пустив волны по магическому щиту. Выстрелил тут же сгоревшие иглы. Собрался в здоровенный щит, почти подъемный мост, дабы распасться в ладони от прекрасный волос. Прочие артефакты, а также новообретённые щупальца, локти и ноги пошли в ход с опозданием. И аналогичными результатами.
Былой школяр отшатнулся, намереваясь уже не столько приступить во второй раз, сколько принять удар и отойти в мир иной.
Вот только владыка бунта не заметил. Или не счел достойным внимания. Скорее первое. Бухнувшийся на колени монстр судорожно поднимал из-под ног юноши кусочки черепа.
Насобирал на ладонь. Столько же осыпалось с клинка в процессе односторонней битвы.
В перестроившимся под единственную цель разуме вспух и лопнул вопрос – не могущий не задаться несмотря ни на какие великие планы. Ответ пришел из ниоткуда.
Мертвецы не чувствуют боли, а потому зеленые усики легко проникли в самые отдаленные косточки, подобно проросшим в камне корням став единым целым с казалось бы несокрушимой твердыней врага. Оставалось лишь придать импульс, достаточный для обрушения каркаса.
Меч вновь бросился в атаку – обвившись вокруг друидессы и сжавшись…
— Хватит баловаться! – по мановению мизинца смертоносные стебли разлетелись в стороны. – Не помогаешь — хоть не мешай!
Повелительница встала и чуть дрожащей рукой достала из волшебной сумки пузатый флакончик с муравьями, коий высыпала на пол с приказом собрать останки. Затем набрала полную грудь воздуха и выдохнула рой до боли знакомых рыжих мух, занявшихся тем же в воздухе.
Силы – не столько телесные, сколько духовные — окончательно оставили бывшего студента и он осел на рухнувший шкаф. Леди нарезала у него перед носом десяток нервных кругов и также постаралась успокоиться. Беседа не заставила долго ждать:
— Ну и нафиг?
— Во имя справедливости!
— Это понятно: какого рожна-то?
— В возмездие за непростительные злодеяния!
— Например?
Паладин моргнул и посмотрел вниз – закралось безумное опасение, якобы ужасы привиделись. Увы, доподлинно сказать невозможно, бо прозрачность приказала долго жить вместе с хозяйкой. Придется выкручиваться:
— Продажа детей на корм демонам, очевидно!
— Чаво?!
Недоумение столь искреннее, что у Беста аж волосы зашевелились: неужели приведшая его к сему решению и моменту каша в голове с клецками-кошмарами не более чем морок? Безумное наваждение неведомых врагов?
— Во-первых, пусть она и участвовала в разработке идеи, но непосредственного участия не принимала – там длинная цепь от Головастика до Хвоста со мной в роли куратора, — «утешила» оторвавшая ладонь от лица женщина. – Во-вторых: в чем проблема-то? Где нарушения? Мы абсолютно честно, со всеми бумагами, договорами и инспекциями приобретали товар у знающих о последующей перепродаже и свободных в выборе клиенток. Никакого состава преступления на нашей стороне нет.
Вася произвел на свет ряд нечленораздельных звуков – плод истового возмущения, нежелающего нормально работать мозга и крепко привитого отвращения к нецензурным выражениям. Собеседница поморщилась:
— Завязывай со всей этой хренью и говори толком: в чем дело? Надеюсь, таблетки пьешь регулярно?
Вопрос поставил подмастерье в тупик – память живо отозвалась образами неких прописанных в давние времена медикаментов, вот только ни названий, ни последней даты приема породить не удалось. Не до того было. Пойдем ва-банк:
— Не верю: уважаемый Мистер Понт, — блин, устаревшее имя, вон как скривилась. Плевать. – Не может не осознавать глубинной порочности свершаемой торговли невинными детьми.
— Ну-ну, — монстр откинулась на спинку преобразившегося в кресло волшебного стула. – Ткну в очевидное: отпрыски де-факто мертвы – не перехвати их Абзацстрига, давно бы в из чресл выскоблили и в канализацию слили. Явно же кормить и воспитывать родители не собирались.
— Вот пусть бы лучше слили! – запальчиво воскликнул парень, потихоньку оживая. – Вы отдаете младенцев чудовищам! Да еще и пленяете их души на потеху тварям!
— «Души», кхм, — Охотница сложила пальцы лодочкой и накрыла ими устремленные к потолку глаза. – Таинственная субстанция, коя теоретически зарождается на Внутреннем, воплощается в Прайме и после смерти переходит в Верхний, дабы оттуда вновь в итоге слиться с Планами. Круг из небытия в небытие – есть ли смысл заботится о ее временном застревании на последнем этапе?
— Душа – бессмертна! – патетично возгласил лучший из людей. – И хранится Господом всемогущим подобно ценнейшему из сокровищ! Тем паче осиянная кристальной невинностью!
— Следовательно, беспокоиться в принципе не стоит, — спокойно пробубнила вроде бы клонящаяся в сон принцесса. – Ежели обозначенная Сила действительно так печется, то не допустит осквернения своей драгоценной жемчужины пороком сувенирности. А коли позволяет – так куда нам-то кипишиться? В конце концов, такие материи для скромных аборигенов банально высоковаты.
Бест сердцем чуял тяжкий изъян в представленной логике. К сожалению, чуять и предъявлять – разные вещи. Пришлось идти иным путем:
— Им больно! Страшно! Дети уже способны страдать!
— И чо? – неужели Ви успела настолько повлиять на начальницу? – Я тоже способен. И любой олень оного таланта не лишен, не говоря уж о случайных головорезах и чиновниках. Ничего не значит. Открою жуткую тайну: до разверзания будущая еда также чувствует…
— Но не осознает же! – с победными нотками возгласил кажется нащупавший почву рыцарь.
Ответом послужил смех:
— А человечек осознает? Вот прям берет и проникает за грань убогих ОЩУЩЕНИЙ и создает непротиворечивую законченную картину бытия? Бред – ничто не осознает вселенную полностью, а неполное осознание хоть букашки хоть ребенка хоть старца в сравнении с бесконечностью мира всегда будет стремиться к нулю. Да к тому же: если «сознание» в теле, то почему бы ему не найтись и у ближайшей медузы, а если нет, то с какого бодуна не пользоваться им внутриутробно?
— Как же мнение отца? – выбросил следующий кусок мыслей разъезжающийся разум.
— Кто платит – тот и заказывает музыку, – устало отозвалась дама. – Организация вкладывалась деньгами, инкубатор – здоровьем, третий партнер обретал положенное ему удовольствие и сваливал, более в производстве не участвуя.
— Вот именно здоровье! – ухватился за соломинку бунтовщик. – Выносить ребеночка-то…
— В тепле, довольстве и уверенности в завтрашнем дне – намного безопаснее и комфортнее обычного проживания в Улье, — послышалось откровенное раздражение. – Да и денег нагреть некисло.
Паладин схватился за голову: что за чертовщину тут творится? ПОЧЕМУ он дискутирует о само собой разумеющемся – и проигрывает?
— Ваше «дело» — это особо изощренное убийство едва рожденного младенца, кое НЕЛЬЗЯ ни объяснить, ни оправдать.
— Хватит. Молоть. Чушь! – аж выпрямилась соверен. – Можно! Без проблем! Особенно коли альтернатива – лишенный всякой выгоды аборт!
— Абортирующие по меньшей мере спасают чад от жестокости жизни! — вассал окончательно перешел на безобразный непочтительный крик.
— Мы тоже – только перед тем даем шанс узреть свет! Обрести имя! Принести ПОЛЬЗУ! Избежать пустого прихода и исчезновения, — леди вскочила и топнула ножкой. – Абзацстрига наделяет их мучения СМЫСЛОМ!
— Как у семицветиков? – вовсе потерял берега ученик монахов. – И всех этих несчастных ульевцев? Точь-в-точь Шар, не находите?
На последнем предложении у Понта потемнело в глазах. Точнее, в одном глазе. А на бестолкового смертника обрушился молот боли, будто бы намеревающийся за счет чистого сжатия выдавить его скелет через рот.
Длилось страдание вечность – или мгновения. Зависит от точки зрения.
Над вынырнувшим из темного океана идиотом стояла красивейшая из женщин. В отличии от Фаль, не способная изменить внешность под настроение. Во всяком случае, без посторонней помощи:
— Бульканье адъютанта в целом понятно – пусть и подано в омерзительно неряшливом виде. Оно проистекает из ряда ложных предпосылок, первейшим из которых является вера в объективную важность каждого отдельного гомоса, — невеселый хохоток. — Все вы одинаковы: каждая лысая двуногая собака без всяких обоснований почитают родную шкурку безмерно нужной для вселенной. Аж выдумали целую теологию, лишь бы не встречаться с холодной правдой.
Диана подобрала юбки и села на корточки перед лежащим после судорог парнем:
— Нет у вас ни уникальности, ни абсолютной ценности. Относительная – и та невысока. Человеки — мельчайшая разменная монета Планов. Сегодня здесь – завтра там. Целые людские города за считанные часы пройдут сотни лап. Передо мной чуть более диверсифицированная в использовании скотина, нежели ближайшая корова. Отличия меж вами, низшими, лишенными подлинной разумности существами, ничтожны. По сути, они отсутствуют – в присутствии-то Высших…
— Нет, — прошептал воспитанник Церкви. – Мы вечны. Драгоценны. Созданы по образу и подобию Его. Любимы настолько, что самый Творец мироздания послал Сына своего единородного на унижение и погибель во искупление грехов, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь непреходящую.
Волна эмоций прошла по прежде брезгливо-отстраненному ангельскому лицу. Остановившись на жалости:
— Возможно. Увы, обоснований для оного поступка не наблюдаю. Отсюда вертимся в соответствии с наклонностями, — она встала, одной рукой приподняла подчиненного до сидячего состояния и продолжила. – В завершение темы: не считай себя таким уж святошей. Мое восприятие прибыльнейшей статьи бюджета не оставалось неизменным – последний раз сменившись непосредственно после предсвадебных событий…
Ладонь в магической перчатке коснулась стройного живота – и тут же отстранилась, будто обжегшись:
— По результатам, любви к твоим сородичам отнюдь не добавилось, — кривая усмешка. – Тем не менее, корень прежний: матери отдают чад добровольно и осознанно. Если здесь и есть некий абстрактный «грех», то лежит на выносивших.
— Без Абзацстриги у них и мысли бы подобной не возникло.
— Следовательно, существование Организации дало им ВЫБОР, — зловещий смех. – Согласись же: наличие выбора априори лучше отсутствия. Мы предоставили натуральное ОСВОБОЖДЕНИЕ. Расширили гражданские права и поставили на ступень выше, дабы замордованные жестоким миром бабы сумели дать хоть кому-то сдачи. Например, родным детям. Повод для медали.
— Ваше высочество, — слабо обратился чуть живой вассал к сюзерену. – Вы чудовище.
— Крышесносное Откровение. Запиши, а то опять забудешь, — леди отряхнулась и отошла. – Сказать по чести, без понятия, чего ждем. Просто не верится, будто сама Мо…эм…Бобин, взяла и померла. Филактерия и прочее конечно не фунт изюму, а изворотливости мадемуазели не занимать – наверняка лазейки заготовила, причем в количестве. Гляну-ка в сейфе.
Повелительница ногой отшвырнула останки письменного стола и, поднатужившись, выдрала из пола мощного вида и внушительных размеров металлический сундук. Далее в ход пошли отмычка и щуп, вопреки всему не сумевшие спасти взломщицу от взрыва – без труда всосанного защитой:
— Халтура, — довольно заметила преступница, откидывая дверцу в сторону и закрывая распахнувшуюся фиолетовую бездну сушеным жалом космического скорпиона. – Видать не собиралась на сколь-либо долго покидать родную свалку. Ну-с, посмо…
Разноплановые очи расширилась в ужасе.
Несколько мгновений победительница драконов и демонов стояла неподвижно, а после с откровенно девчачьим визгом отпрыгнула в сторону, выпустив из рук потрошаемую сокровищницу.
Брызнули ювелирные изделия, волшебные украшения, бумаги, пара восточного вида ламп и наконец в центр всеобщего внимания величаво выкатилась небольшая молочно-белая сфера.
— ДУРА! – Диана пнула тщательно собираемый скелет, вновь подняв облако костной пыли. – Где откопала?! Зачем?!
Замолчала.
Втянув голову в плечи и всем телом ужавшись, будто в ожидании порки.
Она не заставила долго ждать.
Плетей не видно, однако протискивающиеся сквозь стиснутые зубы стоны, судорожные движения и мученическое выражение лица не даст соврать.
По окончании завиднейшая невеста Сигила молча подняла Шар на руки, обтерла от грязи собственными волосами, жестом исцелила подчиненного и совершенно деревянным голосом приказала:
— Хватай коробку. Уходим.
Паладин помедлил. Разговоры разговорами, а вердикт вынесен и справедливость требует крови. Либо преступницы – во исполнение приговора — либо палача за некомпетентность.
Нутро вытянулось в струну, а время замедлилось.
Некогда бывший Бестолочью индивид собрал «Я» в единый кулак и влил себя без остатка в покорный проклятый клинок. Зеленое полотно со свистом рассекло воздух. Ударилось в волшебный щит. Властительница дёргано двинула шеей, со смесью недоумения, раздражения и презрения глянув на обязанного ей всем ничтожного раба опять предающему благодетельницу. Точнее, предпринимающему таковую попытку.
Бесперспективную.
Не имеющую шансов воплотится в этой жизни.
И тут гладкая снежная поверхность поймала блик отсутствующего в подземелье солнца.
Незримая волшебная броня проломилась.
Диана не успела удивиться.
Монстра рассекло надвое.
Взрыв.
От Несущей Страдания остались лишь ошметки плоти.
— Понт мертв, — раздался даже не телепатический, а доносящийся из глубин души величавый глас. – И больше не вернется. В данный мир. Хорошая работа.
Воин Христов протер глаза. Вселенная перевернулась и расцвела цветками папоратника. Фигурально выражаясь.
— Рекомендую покинуть лабораторию, — продолжил неизвестный. – Скоро станет жарко.
Ноги сами побежали вперед.
Рыцарь близко не представлял дороги – обрывочные сведения от почившего тирана и «экскурсия» гнилого хозяина в памяти не отложились. Вопреки чаяниям, залы, заполненные вопящими, хрипящими, сопящими и жаждущими схватить убийцу жертвами экспериментов, оканчивались выходами в кишки коридоров, а те – дверьми в новые комнаты.
Сзади нарастал глухой рокот. По бокам дребезжал металл. Ведущая Беста сила заставляла ежесекундно ускоряться.
Наконец громыхнуло – и комплекс посыпался в вое и визге.
Наружу, на улицы Улья, выпал окровавленный, обожженный и утыканный железом еж.
Насилу сохраняющий сознание. Однако живой.
— Вуаля, — неизвестный дружелюбно похлопал полубезумного от боли парня по ощущаемому неожиданно телесно метафорическому плечу. – Перед тобой целые Планы – вороти, чего хочешь. Свободен.
Свежий укол адреналина.
Паладин встал и поплелся вперед, сквозь сбежавшуюся посмотреть на локальный катаклизм толпу, волоча за собой обвисший, высушенный Меч.
Шел долго – аборигены то ли не замечали Васю, то ли принимали за опасного в любом состоянии блэйдлинга.
Пока не разбирающий дороги предатель не зашел в темный переулок.
Сверху упал кусок кладки, сброшенный успевшей наработать немалый опыт детской ногой – старшие второй месяц оставляли молокососа на страже перспективного места именно на такой случай.
Камень размозжил подмастерью череп.
Он умер в непродолжительных конвульсиях.
Тьма опустилась.
— Шевелись! – приказ хлестнул аки плеть, оставив на разуме белую полосу.
Бест моргнул.
Диана сердито-отчаянно смотрит на него поверх Шара.
Зала со шкафами.
Труп Бобин.
Обеспокоенно щупающий ему щиколотку травяной клинок.
Юноша заторможенно поднял руку к лицу. Увидел щупальца. Опустил. Поднял другую. Ущепнул щеку. Больно.
Какого хрена?
У ученика монахов конечно всегда воображение имелось и немалое, но…фффе-ер.
Вау.
— Ко. Роб. Ка, — напомнила леди почти умоляюще.
Былой школяр спохватился и цапнул груз.
Причина всей галиматьи не проявила никакой необычности. Ящик и ящик.
Тяжеленький, нарядный. Всё.

— Пошли, — Зубастая Тень развернулась и, дергаясь при каждом шаге, будто от удара, двинулась в знакомом направлении.
Буквально – сколь бы мутным не выглядело сознание в происшедшем…сне наяву, а маршрутец-то узнаваем. Минимум, уроды более-менее те же, только поспокойнее. Ну и взрыва с прочими ужасами не произошло: пара без эксцессов вышла наружу через скромный центральный вход и минут пять шла по умеренно оживленной улице.
На ближайшей же площади-перекрестке слова не произнесшая за время пути владычица наклонилась, размахнулась и запустила ношу вниз по склону. Не целясь. Сфера на прощание весело сверкнула и скрылась с глаз.
Несколько мгновений Понт стояла едва дыша – а потом с жалобным всхлипом вцепилась в собственные плечи.
Паладин восьмым чувством понял: если сейчас подойти и обнять пожирательницу людей, то она не отстранится. Напротив: обернется, с благодарностью прижмется и скроет прекрасный лик у его груди. Кто знает – авось даже поцелует. И взглянет отлично от прежнего. Увидит не обузу и не ребенка, а нечто несравненно большее.
В разуме вспыхнула картинка распавшегося надвое тела перед взрывом. Следом – вид пожираемых демоном младенцев. После — обезображенные тела «пациентов». Потом – погибающие в огне защитнике Хаоса. Наконец – бестова же смерть.
Воин Христов остался на месте.
Ангел смерти пришел в себя. Не полностью:
— Мы не запираем души в сувенирах, — голос дрожит. – Максимум – недолговечное эхо. Ореол. Чтобы пошевелились, а там хоть трава не расти. Меня наказали за обман почтенных клиентов и фатальный отход от образа. Ну и за обвешивание, — поблескивающие от сдерживаемых слез очи обратились к «собеседнику». – Помнишь молила «зрителей» оставить нас в покое, в надежде оборвать оное мучение? Сбежать из клетки?
Застигнутый врасплох «потенциальный дворянин» полуутвердительно пожал плечами.
— «А разве кто-то утверждал, якобы Сказка делается ради них – или только ради них?» — капелька таки покатилась. Поверх свежих дорожек. К искусанным в кровь губам. – Не спастись. Вообще.
Предатель не нашел ничего лучшего, нежели подать коробку. Взгляд женщины сфокусировался и помрачнел. Охотница отвернулась:
— Сам понесешь. А то боюсь не сдержаться, ежели удастся снова наложить на нее руки. Сия вселенная и без того искалечена Принцем сверх всякого разумения. Пошли.
Привычные тропы – сперва наземные, а после подземные – споро и без каких-либо значимых проблем повели пару к родной Дыре. Тени для столь богатой артефактами дамы – немногим более деталей ландшафта. По дороге повелительница окончательно оклемалась и глубоко задумалась, в перерыве между вздохами поведав о финальном уходе гостеприимной хозяйки из рядов условно свободных личностей – договор с Шаром поддерживал утратившего филактерию лича, но только пока тело функционировало.
— В результате давний и местами надежный партнер с оригинальной перспективой и ценнейшими талантами покинул зону моего доступа. Отчасти по твоей вине, — маршировавшая перед ним дама резко встала, едва не спровоцировав столкновение. – Это последнее предупреждение. Еще раз свершишь что-либо во вред нашему делу и можешь считать контракт разорванным. Со всеми вытекающими последствиями. Ясно?
— Да, — кратко отозвался размышлявший в не менее суровом русле рыцарь.
— Хорошо.
По достижении фальшивой стены с тремя рунами властелин привычно рыкнул, лишний раз продемонстрировав полное возвращение к условной норме. Коробку приказали оставить в главном зале и самому далеко не уходить – мало ли, вдруг приготовления «торкнутого» уже завершились и можно заносить.
Паладин выполнил приказ и послушно сел на пол у стены, погрузившись в тяжкие думы. В таком состоянии его и обнаружила пара товарищей по человеконенавистнической группировке, разумеется не преминув поинтересоваться причинами расхристанности внешнего вида и суровости лица. Список ответов, даже ежели учесть сугубо свежайшие, внушителен. Былой школяр ткнул в первый попавшийся:
— Ее высочество в промышленных масштабах выращивает человеческих детей для последующей продажи их в демонические рестораны.
Длительный период напряженного молчания.
Первой очухалась Ви, с недоумением заметив:
— А редких младенцев – ну там, темные эльфы, личинки иллитидов – на Прайме добывает и контрабандой внутрь провозит. И собственно что дальше?
— В каком смысле? – аж дал петуха Фауст, чьи округлившиеся глаза перебежали с Беста на подругу.
— Ой, будто не знал, — раздраженно поморщилась лучница. – Таракана-то того разожравшегося вместе отбивали – отменная знаешь ли точка сбора для планарных охотников. И найти-найдут и сбежать способна.
— Ч-чаво?! – имаскари побагровел.
— Вау, — Золотая скрестила руки у груди. — Неужели действительно не в зуб ногой о прибыльнейшей афере нашего дорогого руководителя? То есть, ни бордель с палатами для беременных, ни народная молва, ни самый факт сердечнейшей заботы людоедской лошади о попытке снятия запрета на ввоз…
— Нет! — мужчина схватил даму за плечи и с неожиданной для труженика магии силой затряс. – Это же чудовищно! Почему молчала?!
— А мне-то откуда знать, какие в вашем времени понятия о допустимом и не очень! – в тон отозвалась собеседница, не пытаясь вырваться. – Думала, здесь все так работают! Отпусти!
Просьба удовлетворилась незамедлительно. Остроухая рухнула на пол. Маг же пару мгновений смотрел на собственные кулаки, а после с яростным ревом обрушил их на стену. Та нападения не заметила.
— Аааргх…проклятье! – волшебник согнулся, прижав поврежденные конечности к животу. Подождав же, пока боль немного успокоится, ядовито поинтересовался. – Когда лучшая половинка успела осведомиться об этой удивительной деятельности родной Организации?
— Дык, давненько – не секрет же, — с опаской отозвалась воровка, на всякий случай отползая ближе к Бесту. – Окончательно сомнения развеялись в процессе занятия его политикой.
— И НИЧЕГО не сделала? – прежним безумным полушепотом уточнил бывший учитель.
— А солнце очей моих предпочло бы наводнить рынок тоннами и тоннами привозной ребятни? – с вызовом парировала очухавшаяся язва. – С Фракциями или без, я – патриот Сигила и в отличие от всяких понаехавших предпочту давать работу отечественным… — обратившийся к ней наполненный лютой злобой взгляд заставил проглотить концовку издевательской тирады, заменив ее несравненно более скромной. – Спрос имеется. Следовательно, будет и предложение. С Понтом хотя бы организованно и в массе добровольно.
— ЧТО ГОВОРИШЬ ТАКОЕ? – опять взорвался адепт нейтралитета. – КАКАЯ МАТЬ ДОБРОВОЛЬНО ПОЗВОЛИТ УБИТЬ ВЫСТРАДННОГО, ВЫНОШЕННОГО ОТПРЫСКА?! ОТДАТЬ ПЛОТЬ И КРОВЬ ТВАРЯМ ИЗ…
Кашель. Не стоило так уж глотку рвать.
— Подобные женщины существуют, — подал голос рыцарь, подводя черту под всплывшими в пути размышлениями о сходстве обсуждаемого с определенным моментом личной бестовой биографии. – В количестве. И заострять внимание именно на баатезу с танар’ри нет причин – им в принципе глубоко плевать, куда пойдет ненужный родительнице кусок нежного мяса. В конце концов, много ли стоит людская жизнь?
Он замолчал, раздумывая над поднятым вопросом и игнорируя направленные на него изумленные взоры:
— Хм, а ведь говоря откровенно, полезны в нас навыки, знания, связи, кости и прочее. Сама же Искра внезапно обладает отрицательной ценностью. Если за ней не стоит желания продолжить род, медяков с продавца слупить или на крайний случай избежать проблем со здоровьем, то любого из присутствующих легко и непринуждённо выскребли бы и отправили по частям в канализацию еще до рождения – банально ради избавления от необходимости лишние пару месяцев с животом ходить, да на еде…
В голову прилетела звонкая, хлёсткая и крайне болезненная пощечина:
— Полегчало? – с искренней заботой произнесла Ви, вновь занося руку для удара.
Воин Христов недоуменно потер саднящую щеку и с удивлением обнаружил появившуюся на границе сознания просеку посреди темного леса суждений. Медленно кивнул.
— Фух, — Фауст протянул ему самокрутку. – Осторожнее давай, а то совсем распаладинишься, а нам без воина Света тяжеловато придется.
— С чем «тяжеловато придется»? – подозрительно спросила эльфийка, перехватывая подношение.
Будущий супруг мрачно воззрился на нее и сказал:
— Не очевидно? Неужели собираешься всё так оставить?
— Не поверишь, — затяжка, — Да! Как собиралась не кипишиться аж с момента, когда исключительный источник внеземных наслаждений отговорил меня от резких движений прошлым вечером.
— Тогда у твоего покорного слуги не имелось никаких сведений касательно подлинной глубины конского…- имаскари осекся.
Вылетевшая с верхнего этажа туча рыжих мошек недвусмысленно закружилась вокруг Беста. «Возьми коробку — следуй за нами» — донесли вестники друидессы, выстраиваясь в колеблющуюся цепочку к лестнице.
Былой школяр встал, прошел к обозначенному предмету и со вздохом взял ящик на руки. Краем глаза заметил выпавший из широко раскрывшегося рта мага окурок. Пару секунд поборолся между вариантами «немедля исполнять» и «узнать причину изумления», в итоге выведя вперед первый – хватит с него на сегодня озарений.
Нетерпеливые жуки привели подмастерье в ранее не виденную круглую комнатушку с явно отличающимся от антуража Дыры алтарем и категорически не похожим на привычного чистым и аккуратным Фисом:
— Руководитель передал два приказа: в точности выполнять мои указания при ассистировнии и ни в коем случае не заглядывать в доверенное сокровище. Вопросы?
— Где Понт? – на большее уставшей фантазии не достало.
— Во избежание эксцессов заперлась в кабинете и с нетерпением ждет результатов операции, — дикий маг склонил голову набок в ожидании продолжения. Не дождался. – Отлично. Требуется немногое: до подачи сигнала удерживать артефакт по возможности ближе к центру воронки. После – немедленно отпустить. На всякий случай, также замечу: если тебе дорого дело нашей Организации – не открывай крышку. Ясно?
Кивок.
— Приступим.
Волшебник взял стоявший у стены смахивающий на кистень посох с блеклым камнем в набалдашнике и, совершив пару протяжных пассов, ударил им в пол. Полетели зеленовато-пурпурные искры, а чуть дребезжащий старческий голос стал нараспев произносить знакомые слова сотворения портала.

Вот только в Сигиле подобное обычно не прокатывает. И ежели уж на то пошло, то заклинание, пусть по содержанию вроде правильное, категорически не смахивало на ранее слышанные формой. Во-первых, их не поют. Вроде бы. Во-вторых, почему такой странный ритм? В-третьих же – откуда используемый где ни попадя странный звук а-ля «вуб-вуб-вуб»?
Комната стала заполняться чистым белым светом, вскоре стершим всякие очертания, кроме двух людей и алтаря, напротив пропитавшегося чернотой. Эбеновая поверхность хрустнула и смахивающая на паутину сеть трещин побежала во все стороны. Когда же свободных от нее мест не осталось, чужеродный предмет интерьера разлетелся на кусочки, немедленно втянувшиеся в образовавшуюся алую дыру. Кстати, напомнившую след от «подарочка» почившего Фамеса. К счастью, эта не столь притягательна.
Рыцарь облизал губы, захлестнул Меч за ручку загодя запертой массивной двери, вцепился в края ящика до белизны в пальцах и холодка в споро освоенных щупальцах и осторожно двинулся на сближение. Встав же в шаге от жадной пасти, не сумел удержаться от заглядывания в бездну. Та не разочаровала, явив полностью соответствующие мрачному настрою виды от висящих в пустоте расколотых гор до заваленных мусором ледяных руин и от полыхающих лесов до совершенно инфернальных битв. Живые картинки менялись с завидной частотой и без внятной тенденции.
Портал очевидно далек от обычных – вряд ли кто в здравом уме захотел бы посетить большую часть тамошних пейзажей. Учитывая же скорость их смены, а значит скорее всего и закрытия перехода, оный неизвестный не собирался бы возвращаться.
Не нужно семи пядей во лбу: владыка желает избавиться от коробки. Настолько ценной и важной, что аж самому себе не доверял ее хранить.
«Если тебе дорого дело нашей Организации»
Если.
Дорого ли выращивание жратвы для демонов? Или того хуже – похищение младенцев с иных миров для той же цели?
Или преобразовании рабов и пленников в ходячие бомбы?
Может содержание борделей?
Похищение снов?
Есть ли хоть одна деталь великого механизма великого бандита, коя не таит в себе яда? Не скрывает за позолотой кровь и ржавчину? Не несет страданий тысячам и десяткам тысяч?
Какое будущее обещает Планам Зубастая Тень, целящаяся ни много ним мало, а в божественность и галопирующая по трупам бесчисленных жертв? Скольким еще предстоит погибнуть ради Высшего Блага – ИМЕНИ для реинкарнирующей демонической лошади?!
— Готовься! – донеслось сквозь рев отверстия в пространстве.
К чему эти размышления? Разве маленький человечек способен ему противостать?
Нет.
Вопреки опыту и тренировкам. Несмотря на обрушенные золотые горы артефактов.
Его откровенного предательства даже не заметили. Отбросили как баловство.
Стоя лицом к спине, напав без предупреждения.
Утратив честь, не добиться НИ-ЧЕ-ГО.
Противостояние бессмысленно.
Служение – невозможно.
— Кидай! – натужно рявкнул маг.
Юноша вздрогнул и вернулся в реальность.
Воронка демонстрировала ничем не примечательный зимний пейзаж. Холмы, голые деревья, замерзшая река. Добротные серые дома. Ни следа стен или оружия…
Вдруг идея вошла в заготовленный прежними думами паз: коробка – не ценная. Ну, то есть, и это вероятно тоже, но куда важнее иное – она опасная. Чудовищно. И столь же манящая.
Былой школяр свежим взором окинул груз, впервые обратив внимание на орнамент. «Прочесть» разумеется не смог, однако не нужно знать символы, чтобы заиметь от них впечатление – буквально вопящее «держись подальше».
Ящик. Подобный другому, крайне знаменитому коллеге из языческих легенд.
Повелитель собирается нанизать новую бусинку на ожерелье преступлений против мироздания – традиционно, чужими руками.
Сделать этот мирный пасторальный прайм на той стороне достойным членом ранее явленного ряда.
— Не медли! – с каплей нервозности возопил волшебник. – Долго удерживать не выйдет!
Бесту захотелось рассмеяться: судьба улыбнулась паладину, в темнейший из часов даровав в ладонь джокера.
Щупальца сдвинулись вверх.
Два голоса в задней части сознания возопили одновременно — не сумев предотвратить предназначенного.
Крыша полетела в жерло – отдельно от остального.
В лицо ударил столб света, несущий с собой водопад красок.
Пронизывающий до костей и побуждающая безумное желание…жажду…влечение…
К ней.
Крошечной, с кошку размером, небесного цвета кобылке с радужной гривой.
Жеребенку.
Ангелу.
Срыв преграды потревожил сон дивного создания.
Она зевнула, чуть не раскроив рыцарю лицо умилением и раскрыла глаза.
Сердце пропустило удар.
Ни Бог, ни Церковь, ни Силы, ни Начальства, ни высоты, ни глубины, ни справедливость, ни спасение души более не важны.
— Бестолочь! – пробился сквозь забившую уши сахарную вату яростный возглас.
Затылок взорвался горячей болью.
Паладин покачнулся.
Клинок не дал ему упасть.
А вот коробку придержать оказалось некому.
Непонимающе хлопающее зерцалами прекрасное видение рухнуло в бездну вместе с прибежищем.
Парень закричал в ужасе перед перспективой жить в мире без подобной красоты.
Он не успел прыгнуть следом — чудо затянуло.
Пропитавшая бытие ученика монахов до края и края радуга отправилась следом.
Вырвалась из тела.
Покинула едва осиянное ею прибежище на мрак и серость жестокого мира, оставив за собой ощущение невосполнимой потери.
Подмастерье пытался схватить хотя бы край многоцветного полотна.
Не вышло.
Его дернули назад.
Дыра в ткани реальности всосала сколько могла.
И схлопнулась с урчанием.
В наступившей звенящей тишине раздался звук сглатывания:
— Ой-ей.
Безвозвратно утративший часть души воин повернулся к сидящему рядом бледному Фису.
Тот смотрел с надрывной жалостью.
Положил ладонь на плечо соратнику:
— Я попытался. Пусть и не особо возлагая надежды на успех, — тяжелый вздох. – От предначертанного не увернешься. Молись.
Практически не осознающий мира вокруг «потенциальный дворянин» вернул взор к месту пропажи величайшего из виденных им сокровищ. Рука протянулась вперед в пустой надежде дотронуться до отныне не существующего в данной вселенной. У живого глаза выступили слезы.
А затем раздался грохот и в проеме выбитой с корнем двери встала Диана.
Светящаяся бордовым и фиолетовым.
В Шлеме Единорога и треплющемся, будто от постоянно дующего снизу могучего ветра одеянии.
— ТЫ! – Бест вознесся на метр вверх. – УБЛЮДОК!
Беспомощное тело с размаху ударили о стену.
Хрустнуло плечо.
Меч рванулся навстречу опасности – дабы буквально разбиться в клочья об одну лишь волну чистого гнева друидессы.
— Хоть представляешь, ЧТО, — ударили о потолок, — ТАМ, — об пол, — ЕЕ, — перекрутили ногу, — ЖДЕТ!
Скорость увеличивалась.
Кости ломались.
.
.
.
Названный Фисом молча смотрел на истекающую кровью и уже не находящую сил на крик тушку своего давнего товарища.
Кто бы знал, сколь ужасно ЗНАТЬ, что несчастный жив и в сознании – даже по ту сторону бешенства демоническая лошадка заботилась о деталях.
Слава поням, приступ подошел к концу. Понт вернул способность изъясняться чем-то кроме нечленораздельного мучительного рева:
— Покажи.
Волшебник и в обычном состоянии не стал бы кочевряжиться, а тем паче теперь.
Раскрытие портала в иной Универсум – дело тяжкое, рискованное и, технически говоря, невозможное. До Отсоединения. Поразительно, но принцип «пока поблизости нет полицейских – всё законно» работает не только с людской юриспруденцией. Тем не менее, тяжкие преступления даже в отсутствии собственно преступности требуют длительной подготовки. В данном случае – многолетней. К счастью, он готовился десятилетиями.
— Не тот мир, — обреченно констатировал палач при первом же взгляде.
— Спорный вопрос, — качнул голову в сторону старик.
— Приказала открыть путь во вселенную, где ее породили, — ровным могильным голосом отозвалась Смерть. – В этой же Ойкумене обитают гомосы. Время?
— Там течет значительно быстрее, — не глядя на собеседницу, ответил волшебник. — Прошли дни.
Убийца Надежды содрогнулась. Адепт тайных знаний почти физически ощутил страдание руководительницы:
— Значит, поздно. Радуга проникла и туда. Заразила проклятых гомосов похотью. Превосходящей всякое разумение вожделением к одинокой, беззащитной…
Пауза.
На пол закапали слезы:
— Я всё-таки убил мою отважную подругу. Дважды. Сперва содрал с нее шкуру, а после – отдала на поругание.
Утратившее людской облик тело издало стон и захрустело, сжимаясь незримой лапой.
— Стой, — вскинул руки маг. – Богиня жива, здорова, не лишена чести и облагодетельствована.
Перед пораженной горем и объятой ненавистью фигурой открылось видение недавнего прошлого.
Вот человек с дырой в сердце находит ободранную до чистого картона коробку.
Видит содержимое.
Озаряется любовью.
Отличной от прогнозируемой.
Не влечением, а попечением.
Не насильник, а отец.
Берет чудо домой.
Моет, кормит, гладит, укладывает спать…
— Н-н-ноооо, — Понт аж потерял дар речи при виде идущих друг за другом видов спокойной, приличной жизни без следа ожидаемых им ужасов. – ОН ЖЕ ГОМОС!
— Не все из нас озабоченные скоты, — с достоинством произнес именуемый Фисом. – Лишь подобные мне.
Несущая Страдания проигнорировала ремарку, вместо того жадно вглядываясь в идиллические картины. Спустя первое время притирания и поисков они перестали поражать оригинальностью и скатились в обыденность – хорошую, лишенную оргий и наполненную взаимной заботой обыденность.
— Вытащить можешь?! – без предупреждения прыгнула к нему вплотную «женщина».
— Не гарантирую, — соврал волшебник. – Вероятны проблемы. По меньшей мере – потери конечностей. Парень вполне себе справляется.
— Ага, в одиночестве посреди лысых двуногих медведей, в любой момент могущих атаковать и взять-таки «своё», — несмотря на огрызание, «леди» задумалась. Крепко.
Еще раз десять перевела взор с назначившего себя родителем на признавшую себя дочерью.
Глубоко вдохнула и выдохнула:
— Мониторь ситуацию и при первых признаках возможного насилия – спасай. Оплачу всё, цена не важна. Естественно, ни о каком возврате к неконтролируемому состоянию до окончания операции и речи не идет – надеюсь, это понятно?
Поклонник поней возвел очи горе и кивнул. Будто не знал, с кем связывается. Ноль уважения к славной традиции его Фракции периодически на конкретный краткий срок забивать на хаотичности ради упорядоченности – дабы не упорядочиться в хаотичности.
— И еще, — налившийся невыразимой злобой взгляд поднялся к Бесту. Бедолагу подняло к потолку и резко согнуло в неправильном направлении. Тихий вскрик. Тушка бесформенной кучей рухнула на пол. – Когда очнется, передай ему новости: контракт аннулирован – пусть ползет на все четыре стороны. Если же хоть раз увижу…
— То подвергнешь невыразимым ужасам, в коих поднаторела не хуже некоторых демонов, — пространственник скрестил руки перед собой. – Ломать ему хребет не стоило.
— Считай оный аккорд милостью, — улыбнулось чудовище. – Вообще-то собиралась растереть в труху и по дорожке из последней крови отомстить насильникам.
«Принцесса» покачнулась и схватилась за виски. Столь сильные переживания бесследно не проходят.
— Коли так уж заботишься – разрешаю подлатать. За свой счет, — позволил на волне облегчения монстр, уходя.
«Семицветик» дождался, пока ее шаги стихнут и отер со лба пот.
Кончилось.
Кроваво и мучительно, но все живы.
Вероятно, имелся шанс выйти с меньшими потерями. К сожалению, детали изначально слабо отпечатались в памяти, а уж спустя годы…тем больше причин тщательнее и подробнее описать произошедшее на этот раз.
Понелюб поднес ко рту переговорное устройство, «таинственным образом» идеально резонирующее между ним и реципиентом:
— Фауст, родной, поднимись сюда. С Парсифаль – она у себя наверху. Нужная срочная медицинская помощь.
Сейчас подлатаем, поуговариваем остроухую, поинтригуем, еще всякой ерундой позанимается, а там…
Искренняя, радостная улыбка проступила на морщинистом лице.
Оно того стоило. Всего.
Вернее, будет стоить.
Старик бросился в пляс.
Таким его и застала примчавшаяся подмога – позабыв себя танцующим вприсядку вокруг измочаленного вроде бы трупа. Незабываемое зрелище.
Точно по плану.