Принцепс

Глава 8: Проверка и картография

Нежась в тёплом широком неглубоком бассейне под небом, наполненном фиолетовыми лепестками, источающими приятный аромат, я, тем не менее, сохранял самый суровый вид, который только мог вообразить. Недовольство просто читалось на моём лице, хотя если бы эта ванна оказалась такой, как мне всегда представлялось в рассказах о дворцах, то сомневаюсь, что выражение удалось бы сохранить. Даже несмотря на отсутствие полуголых девушек… хм, а можно ли такое сравнение приводить к пони, учитывая, что формально, правила приличия в таком обществе с такими расами весьма условны?

В общем, мне пришлось расстаться с грязной одеждой, а также остальными вещами, и изрядно попортить чистейшую воду, которую я вообще когда-либо видел в жизни. Эта ванна под открытым небом поражала меня своим убранством: мрамор, наверно он, мои познания в геологии далеко не лучшие, покрывал весь бордюр, а прямо за мной находились две статуи единорожек, которые лили из ваз воду, которая создавала уютный шум при соприкосновении с гладью бассейна, хотя немного глушили звуки.

Вот только удивить меня, как бывшего человека, так и нынешнего чейнджлинга, крайне нетрудно. При всём моём дуализме сознания, которое, кажется, уже почти срослось в одно, в обоих случаях я не имел возможности находиться в богатстве и роскоши. Поэтому такой бассейн-ванна поражал своими размерами.

Но ладно, тем не менее я не забывал где нахожусь, зачем и насколько рискованно было поступить так. По пути сюда я примечал все окна и возможные выходы, чтобы можно было быстро ретироваться, а это место оказалось наилучшим среди всех из-за отсутствия потолка.

Сейчас решался мой главный вопрос: “Могут ли предположить, что я чейнджлинг?”. Вообще, немного представляя психологию людей, а значит, скорее всего, здешних рас, можно предположить, что факт подмены вызовет мысленное отрицание, если не провоцировать размышления дальше. Но это если только предположить.

Наконец из прохода напротив появился земнопони во фраке с моноклем, который предположительно являлся главным дворецким по имени Гифт. Сомнения-сомнения, как же они раздражают. Ну не может же на встречу с господином явиться какой-нибудь обычный слуга, да и в таком виде, ведь так? К Дискорду! Пойду ва-банк. Хм, кто такой Дискорд?

— Гифт, — негромко сказал я, мысленно поблагодарив, что голосовые связки, да и вообще всё меняется вместе с телом, хотя две вещи: в районе груди и где-то у желудка, явственно напоминали кто я, — можешь говорить.

— Господин Ричмонд, — он подошёл поближе, нависнув над краем в почтительном поклоне, — прошу извинить меня за своевольность, но ваше появление ожидалось ещё вчера. Возникли какие-то проблемы с вашей… встречей?

— Да, — чуть кивнём головой, — очень весомые проблемы.

— Имею ли я право знать? – он сузил зрачки.

— Барон погиб, на нас напали, — смысла утаивать эту информацию нет.

— Что!? Господин, вы в порядке? – с обеспокоенностью выдал земнопони.

— Конечно нет, идиот! Неужели я бы явился сюда в таком виде, если бы был в порядке!? – добавим злости, — Меня ранили, но мне удалось уйти… упав с утёса, — я потёр голову в месте, куда меня пару раз стукнула Даст, когда придавливала к земле, а теперь выросла шишка. – Убийцы ещё на свободе, и я не желаю попадаться им в зубы по своей глупости.

Я прикрыл веки, концентрируясь на собеседнике, пытаясь уловить то тонкое чувство, когда мог чувствовать эманации эмоций вокруг бирюзовой пегаски. В основном вокруг дворецкого витала аура беспокойства, плюс толика недоверия. А вот во мне росло сосущее чувство Голода.

— Отправь кого-нибудь разыскать тело барона, чтобы устроить похороны, достойные друга моей семьи, — он замешкался, поэтому пришлось прикрикнуть. – Немедля!

— Будет исполнено, господин Ричмонд, — плохо, я только увеличил его подозрения.

Где-то через час я устал находиться в ванне, скрываясь от всех, и выполз в особняк, прихватив чистую одежду и запрятав в карманах своё барахло. Бродя по коридорам я встречал в основном служанок, которые, при моём виде, делали реверанс, после чего продолжали путь, не заговаривая со мной. Это было мне на копыто, но делать непоколебимый вид, когда проходишь в третий раз мимо одного и того же места становилось всё сложнее и сложнее.

Особняк был построен в четыре этажа, где главный зал, он же входной, был целиком без перекрытий, поэтому создавал впечатление необъятности и огромности, особенно из-за гигантской хрустальной люстры, подвешенной у свода. Отсюда расходилось три крыла: правое и левое, к которым вели роскошные лестницы, обрамляющие бюст единорога, ограничивались тремя этажами, а заднее, и того, двумя, но этого было достаточно, чтобы заблудиться.

Хорошо хоть прислуги было мало, некоторых я только пару раз встретил за своё блуждание. Собственно, я пытался найти место, где мог уединиться. Желательно этим местом должен был стать кабинет. Попытавшись в очередной раз найти его, я направился на второй этаж правого крыла, по пути открывая все двери.

В большинстве случаев это оказались пустые жилые комнаты, гостиные. Сюда (к гостиным), наверное, можно самую большую часть помещений можно отнести, так как комнаты только с картинами, с какими-нибудь коллекционными безделушками или другой богатой чепухой, больше никуда не годились, кроме как хвалиться перед гостями. Но внезапно я наткнулся на детскую, где меня встретила дородная кобыла-земнопони молочного цвета.

— Господин, — естественно поклон с её стороны, разве может быть иначе, — не ожидала, что вы зайдёте сюда. Я слышала от Гифта, что вы поранились, – от неё исходила такая искренняя забота, что аж моё обоняние получило шоковое состояние, мешая вообще что-нибудь чувствовать носом, кроме эманаций чувств, — мне вызвать целителя?

— Нет, — потрём шишку, изобразим головокружение, — пройдёт.

— Тогда зачем вы зашли? – спросила она. – Неужели решили навестить вашу няню, избавив от беспокойств? Или наконец-то захотели посмотреть на малышку? – обрадовалась она.

— Именно… после того, как меня попытались убить, — няня встревоженно вздохнула, прикрыв рот копытами, — я понял, что мелочные обиды ничего не стоят. Я итак достаточно противился из-за поступка отца.

Так стоп, это не те слова, которые я хотел сказать, но уже было поздно.

— Как я рада за вас, она спит, поэтому, прошу, не топайте громко, — она протиснулась мимо меня, — я вернусь через пять минуток.

Оставшись в одиночестве я рассеянно посмотрел по сторонам, но в комнате никого не оказалось. Единственное, что привлекло внимание, оказалась картина, где изображалось ну очень странное существо. Химера, если не ошибаюсь в переменчивых терминах фантастики. Оно чем-то напоминало китайского дракона, но имело ноги и руки, хотя это легче назвать лапами и копытом. В общем, странная хреновина со странным видом. Неужели кто-то действительно потратил время, чтобы запечатлеть это на холсте?

В любом случае не отказываться же от своих слов, даже если не понимаешь откуда они пришли. Я подошёл к дальней двери и тихонько повернул ручку. Не хватало мне только орущего дитя. В комнате царил полумрак из-за занавешенных штор, а в искусной кроватке посапывал ребёнок.

Бело-фиолетовая зебра, девочка, малютка. Хотя нет, не совсем зебра… из лобика рос маленький витковый рог. Гибрид, что ли, какой-то? Вполне возможно, раз я в теле чистокровного единорога, а значит его отец был единорогом. В итоге единорог помноженный на зебру получается зеброг или единра? Пожалуй, сойдёмся на первом…

Малышка спала, мило подёргивая копытцами, теребя при этом покрывало, расшитое фиолетовыми, как её полоски, виноградными лозами. Я никогда не имел дело с детьми, так как был единственным ребёнком… в одном варианте, а в другом… ну, понимаете, в инкубаторе росло порядка тысячи особей в обстановке постоянного соперничества. Хотя сестрёнку мне хотелось когда-то.

Смотря на умиротворённое личико мне захотелось потискать её. Незаметно для себя я просто стоял, сдерживая дыхание, словно оно могло повредить ей, и улыбался. От неё исходила чистейшая теплота с которой мне приходилось когда-либо сталкиваться, а это, в свою очередь, потихоньку заглушало Голод, хотя и не утоляло.

Дверь позади беззвучно щёлкнула и рядом появилась дородная земнопони, которая с совершенно искренней заботой смотрела на бело-фиолетовый комочек доброты, после чего поправила покрывало, укутав в нём тельце.

— Прелестна, не правда ли?

— Вы осуждаете моего отца? – меньше умиления, больше получения информации.

— Что было, то было… — мрачно произнесла она. – Это их грехи, и ответили они за них перед Светом. Но это не её вина. Надеюсь и вы понимаете это.

— Да. Не её вина, что она родилась.

— Вы изменились, господин, — опасные слова говорит она, очень опасные.

— Страх смерти заставляет поменять приоритеты, — что правда, то правда. – Плюс, мне кажется, я что-то забыл после удара головой.

— Не может быть, у вас амнезия!? – не сдержалась няня, повысив голос.

Малышка распахнула глаза и заплакала, отреагировав на шум. Земнопони тут же спохватилась, подняла её на копыта и стала успокаивать, напевая колыбельную, а мне настал момент уходить.

— Только не говорите никому, я не хочу, чтобы кто-то знал, — шепнул я напоследок, надеясь, что она всем разговорит в итоге.

Амнезия, неплохой к слову вариант. Всяко лучше пытаться играть, когда можешь подавить на потерю памяти, но что-то я расслабился. Неровен час, раскроют мой обман.

Возвращаясь в главный зал, мне уже стало понятно, что кабинет в противоположном крыле, ну, или я его проглядел, что сомнительно. Во входной оказался Гифт, застыв подобно статуе у противоположного прохода. На его воротнике находился зелёный прозрачный камень. Изумруд, может быть? Я не силён в гемологии.

Несмотря на то, что встречаться с ним мне пока не хотелось, выхода не было, он находился там, куда мне надо. Поэтому натягиваем неизменную высокомерную маску и прём вперёд. Где-то на десяти метрах от него мне пришлось остановиться от резкой, словно удар молотком, головной боли, но необычной. Мне словно приказывали сменить обличие, иначе пытка будет продолжаться.

Но я не сделал и шагу назад. Земнопони нахмурился. С трудом сохраняя спокойствие, шаг за шагом, моё тело приблизилось к дворецкому, а давление резко пропало. Так, о чём это я?

— Ты всё исполнил? – несколько резче, чем собирался, обратился я.

— Да… господин, — он казался в лёгком шоке, но быстро вернул самообладание. – Несколько стражей дома отправились разведать южный лес.

— Хорошо, надеюсь, они найдут мой меч, — выдам немного информации, подтверждавшей личность. – Можешь быть свободен, — посмотрим на него пристальным, недовольным взглядом.

— Как пожелаете, господин, — пристыженно ответил он, после чего быстро ушёл.

Он несколько раз за разговор бросил неосторожный взгляд на зелёный драгоценный камень. Вероятнее всего именно он был причиной головной боли, что подтвердилось, когда Гифт ушёл дальше пяти метров, она вновь повторилась, но пропала после десяти. Теперь я знал пределы работы этого символа затмения. Сомневаюсь, что без него, смог бы удержать маскировку.

Найти кабинет не составило трудностей, правда слуги недоумённо посматривали на меня, когда думали, что я не вижу, из-за моего хождения туда-сюда. В общем, закрывшись в помещении, мне удалось вздохнуть спокойно, больше не пытаясь играть роль. Вместо этого настало время понять роль, а где это можно сделать лучше, чем у него на рабочем столе?

Кабинет, находившийся посередине третьего этажа, оказался вполне обычен: шкафы по обе стены, разве что в одной из них находился небольшой интервал с парой малоинтересных картин на стене. А так всё как обычно. Массивный, добротный деревянный стол, куча книг разной тематики. Хотя тут был выход на балкон, где можно было подышать свежим воздухом. Но это успеется, а сейчас стоит начать изучать небрежно лежащие листы на столе…

Итак, после трёх дней исследований что можно сказать о Ричмонде Де Уваруме, патриции бывшего свободного города Мондел, а ныне города короны Лунарии? Да в целом ничего. В незаконченных и неотправленных письмах он придерживался необходимости: к одним обращался формально, сдержанно, к другим, судя по всему собратьям по вере, фанатично, сдабривая всё эпитетами, вроде “священный”, “божественный”, “солнечный”, а третьих просто не было.

Разумный фанатик. Наверно, так я бы охарактеризовал его, что было мне на копыто, так как нести чушь прикрываясь верой было не сложно. Хочет вернуть городу независимость через церковь, имеет тесные связи с аббатисой Солар Страйк и домом Оливам, был своеобразным наставником Лидиса Оливама. Подведя итог, мне нужно быть фанатиком Солнца, но при этом с мозгами. Попробуем.

Попутно с этим я пытался разобраться в окружающем мире, в чём помог атлас, содержащий карты как мира, так и ближайших земель. Автором значился некто Райтер, который в содружестве с некой Дэринг Ду, занимался картографией.

Перейдём к главному, а именно местоположению Мондела, Лунарии, Зебрики, да и всех других стран. Великий град находился на западном побережье Лунного континента, который омывали Северный и Южный Лунные моря. Что было странного в таком разделении так это то, что моря соединяются по середине, являясь фактически единым водным пространством. Единственная причина для разделения, на мой взгляд, была в полуострове Хуфф восточного континента Эквестрии, который немного продавливал море на запад.

Восточная страна, к слову, занимает большую часть континента, да и называется так же. Южная граница Эквестрии отсекается джунглями, лесами, болотами и горами, которые, если верить карте, никому не принадлежат, а за ними находится герцогство Маритания. Западнее герцогства и южнее Мондела находится пустыня, где раскинулась Седельная Арабия. Между последним и великим градом находится Зебрика, занимая все известные, ограниченные на западе Драконьей Грядой, земли. Севернее, вплоть до ледников севера, находилась Лунария, а за ней лежал Як-Якистан. Между Лунарией и Зебрикой находилось множество каких-то полунезависимых государств, самое интересное из которых, для меня, была Империя Солнца, и то, чисто по названию.

Перейдём к конкретным местам, которыми я интересовался. Мондел находился ровно напротив южной оконечности Хуффа, на котором находился город Хуффингтон. Судя по линиям, которые начертили поверх карты, чёрные обозначали морские пути, ведущие в Хуффингтон, Эпплвуд и Ванхувер, если говорить о крупных, так как было ещё куча более мелких, красные – воздушные, тут, к предыдущим, добавлялись Кантерлот, Клаудсдейл, Мейнхеттен и Филидельфия. Была ещё одна пунктирная красная линия, ведущая на север, в Кристальную Империю.

Существовало ещё пара любопытных воздушных путей, ведущих сквозь всю Эквестрию дальше, через Целестийское море, в Гриффонстоун и Сталлионград, располагавшихся на третьем континенте, который также оказался мало исследован на восток. Можно ещё упомянуть острова драконов, но с ними торговых путей нет.

Что-что, а карты я любил, мне всегда нравилось это ощущение, когда гигантские расстояния ужимают на площади, которая спокойно укладывалась на руках или в данном случае копытах. Километры ужимались в сантиметры, а то и миллиметры, заставляя думать, насколько большой и маленький мир одновременно.

Но что-то я отвлёкся, вернёмся к главному, а именно моей адаптации. Естественно я вызывал подозрения, но после того как Гифт ещё пару раз попытался проверить меня через камень, который, как я узнал из “Сборника магических предметов (для аристократов)”, являлся хризолитом, плюс стоил очень дорого, и содержал в себе некое заклятье, выявляющее чейнджлингов, дворецкий перестал.

Это говорило о многом. О оборотнях знают и против нас есть оружие, но лично меня спасла эмблема. А после того, как слухи о амнезии расползлись среди слуг, вопросы начали отпадать сами собой. Хотя у меня был выигрыш по времени для задания, расслабляться нельзя, но потратить по крайней мере неделю-другую на вживание стоило. Но есть весомая проблема. Голод. Да, находясь рядом с малышкой, которая оказалась ну просто премилейшим созданием из всех, что мне доводилось видеть, он притуплялся, но настанет момент, когда я не выдержу.

Поэтому одним вечером, когда никто не увидит, я решился покинуть дом через обнаруженный лаз в винном погребе, ведущий на тайные тропы, но до этого времени суток предстояло дожить. Заранее избавился от всей прислуги, за исключением нескольких важных персон, да минимума стражи, чтобы создать видимость охраны и получить возможность уйти, я затаился. Вот только мне позабылась очень важная вещь. На Ричмонда Де Уварума устроили покушение, и живой патриций кому-то мешал…