Принцепс

Пролог: Сделка с дьяволом

Это должен был быть обычный, ничем не примечательный день. Яркий жёлтый диск в небе назойливо слепил глаза, стоило только снять солнечные очки, но кроме этого не возникало проблем. Особенно из-за того, что очки снимать, в общем-то, не приходилось. К шуму центральных проспектов города, тоже привыкнуть легко, прохладный ветер не чувствовался за тёплой курткой, так что этот день явно не начинался плохо.

Я лениво бродил по главной улице, всем видом выставляя себя профессиональным копом, коим, в какой-то степени являлся. Четыре года работы на коррумпированный по самые уши полицейский участок учит тому на что надо обращать внимание, к чему стоит не присматриваться, а чего так и вообще избегать, убираясь как можно дальше. Те, кто не усваивали эти уроки долго не задерживались, притом в лучшем случае они уходили сами, а в худшем их находили на дне у побережья.

В детстве наивные идеи о защите справедливости и героизме выглядели гораздо лучше, нежели сейчас, ну кто не желал стать красным рейнджером и побеждать монстров. Не сказать, что я прямо жажду окунуться в криминал, но пока мне отсчитывают положенные отмытые денежки, я продолжаю игнорировать некоторые вещи, плюс попутно пытаюсь заработать нужную репутацию, чтобы выжить после. Шеф, может быть и думает, что договаривается с необходимым злом, но кого это будет волновать, когда (именно когда, а не если) всё вскроется. Главное держаться на допустимом расстоянии, чтобы не попасть в опалу со стороны городского управления и, самое главное, со стороны мафии.

В тот день я размышлял о подобном, пока с наслаждением смотрел сквозь чёрные линзы на прохожих. Власть. Как мне это нравилось. Если на тебе униформа полицейского, а на поясе висит кобура с пистолетом – это даёт просто невероятный эффект на гражданских. Они отходят, огибают тебя, словно ты можешь съесть их. В их глазах виден страх, прямо можно видеть их мысли на лице. Просто великолепное чувство собственной власти.

Но в любом случае главное не зарываться, играй страшного копа, но не начинай прикладывать силу, пока не получишь возможность арестовать их по закону. Нелегально подводить закон под действия, во-первых, трудно, во-вторых, у шефа терпение не резиновое, может и послать на “стопроцентно безопасное” задание.

В общем, я направлялся в одну конторку (прикрытие, конечно же), чтобы просто припугнуть своевольников из одной поднявшейся банды, которая перестала платить за территорию. Простенькое задание, в таких местах крутится много денег, чтобы не начинать палить, легче обойтись силовой дипломатией. По пути мне встретился патрульный из моего участка, который, похоже напился. После пары слов я пошёл дальше, а он едва не сбил кого-то на машине, судя по скрежету тормозов.

Казалось бы, что могло пойти не так. Собственно, это “не так” оказалось совершенно неожиданным. На главном перекрёстке, прямо посередине, перекрыв движение, стояли два человека: молодой мужчина в обычном деловом костюме и дедок в странноватой одежде, по типу буддийского монаха. По идее, я, как представитель полиции, должен выгнать этих типов с проезжей части, но вращающиеся вокруг головы мужчины семь странноватых разноцветных кристаллов, на манер короны, остановили меня. Естественно тогда я даже не подумал о магии или другой подобной вещи, но это заставило меня по крайней мере не идти к ним.

Спасло ли это меня или наоборот, я не хочу знать, просто поздно размышлять об этом. Оглядываясь назад, мне надо было валить из города как можно дальше. В итоге, я просто проигнорировал происшествие, после чего свернул в переулок.

Дальше был, наверное, взрыв, потому что особо ничего я не помню, кроме адского жжения в пояснице и шее. Какой-то металлический осколок, судя по выпиравшей части, врезался мне в спину, бросив меня на грязную землю переулка. Не знаю сколько я так провалялся. Судя по отрывкам воспоминаний, несколько раз терял сознание, а слышал только грохот.

Когда, казалось, что быть мне погребённым под очередным взрывом, раздавшимся где-то над головой, меня перевернули и потащили к стене, где небрежно привалили к ней для опоры, ведь тело совершенно не чувствовалось.

— О, живой, даже удивительно, — произнесло лицо, появившееся в поле зрения.

Это оказался юноша с оранжевыми волосами и козлиной бородкой. Потрёпанное пальто, сношенные ботинки и, в целом, небрежный вид, вкупе с возрастом, намекал на какого-нибудь студента-ботаника без весомых доходов, но глаза. Мне стоило обратить на них больше внимания, ну и на факт, что он никоим образом не реагировал на творящиеся вокруг разрушения.

Прислонив меня к стене, юноша побрёл дальше, но умирать мне совершенно не хотелось.

— П-помоги мне, — хрипло выдал я.

Он остановился в конце переулка у груды камня, бывшего совсем недавно крыльцом здания, после чего посмотрел наверх. Я перевёл взгляд следом, увидев в небе две человеческие фигуры, обменивающиеся, другим словом, кроме как энергетические лучи, обозвать это у меня не хватило понимания.

— Ну кто так делает… — причитал юноша, цокая языком. – Если хочешь разрушить город, то сделай хотя бы ритуал жертвоприношения на него, а не трать просто так ресурсы.

— Эй! – выкрикнул (вроде бы) я.

Он обернулся, попутно поправив обычные очки, в которых отразилось пламя зачинавшегося пожара. Холодные голубые глаза оценивающе осматривали меня. Я знал этот взгляд, такие глаза имел глава мафии, с которым однажды привелось видеться. Всегда рассматривает ценность и возможные дивиденды от приобретения, не важно, человека или вещи. А была ли разница для таких как они?

Юноша подошёл ближе, а на устах играла обманчивая дружелюбная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Я заметил старинную книгу у него под пальто, но полностью разглядеть мешал дым, потемнение в глазах и плохой угол обзора.

— Повтори, — со слабой заинтересованностью в голосе, обратился он.

— Помоги мне.

— Помочь… хорошо, давай определимся в чём и что ты можешь предложить мне взамен, — по-деловому начал юноша, не двигаясь с места, только поглядывая куда-то в небо.

— Я дам тебе всё: деньги, машину, квартиру, просто всё! Только вытащи меня отсюда, я жить хочу, — с надрывом высказал я.

— Деньги… машина… квартира… — он цокнул языком. – Вещи, зачем мне эти ничтожные вещи? Кстати, в любом случае могу расстроить тебя, у тебя перебит позвоночник, даже если тебя смогут найти за… — юноша отвёл взгляд вверх, радужки, кажется, стали золотистыми, или это был просто отблеск огня? – четыре минуты сорок семь секунд.

В его глазах всё сильнее проявлялось разочарование, а значит мне можно было ставить смертный приговор, стоит ему уйти. Напрягая отказывающиеся работать мозги, я нашёл нужную фразу, привлёкшую его внимание:

— У меня есть, что-то интересующее тебя, иначе бы ты не говорил со мной.

Широкая ухмылка стала лучшим ответом.

— Правильная мысль, господин полицейский. Я думал, что вы разочаруете меня. Скажем так, у вас есть кое-что, что заинтересовало меня. Не скажу, что есть крайняя необходимость, но зачем терять возможности, — он пожал плечами.

— Да-да, — я брызнул слюной. – Что тебе надо, я дам тебе всё, что хочешь, только вытащи меня!

Он отвернулся и раскрыл книгу. Судя по движениям руки, юноша сначала пролистал её, после недолго всматривался, а затем закрыл и положил на обложку кисть. После убрал рукопись обратно в пальто и повернулся ко мне. Его правая рука стала напоминать обугленную перчатку, по которой то и дело пробегали разряды молний, кажется трёх цветов: жёлтая, синяя и чёрная.

— Итак, господин полицейский, – он подошёл поближе и присел, а мне стало удобнее смотреть, не напрягая зрение. – Я могу спасти вам жизнь, но у всего есть своя цена…

— Да быстрее, блять! Я тут подыхаю, пока ты треплешься, — вырвалось у меня с кашлем.

Вместо того, чтобы поторопиться, юноша специально замедлился, но продолжил, облизнув губы:

— Какие слова, какая экспрессия. Не стоит торопить события, господин полицейский, иначе я возьму свои слова назад, — он несколько раз сжал-разжал руку в перчатке. – Итак, если хотите спастись произнесите эти слова.

Его рука стала чертить прямо в воздухе буквы, искрящиеся синим свечением. Если бы не факт умирания, то я возмутился бы абсурдностью и неверием, но надвигающаяся смерть убивает весь скепсис ситуации.

— Именем владыки небес, я отдаю себя в руки бога в обмен на возрождение и жизнь, — с трудом прочитал я, смотря на искрящиеся символы, складывающиеся в слова.

Когда фраза закончилась, буквы выстроились в линию между мной и его рукой. Он коснулся крайней и в миг вся леветирующая фраза обратилась в столб электричества, который вдарил по мне, но не причинил боли. Это чувствовалось своеобразно: словно моё сердце схватили, но не стали сжимать. Я попытался что-то сказать, но ничего больше не происходило. Остался только слух и зрение.

— Эх, господин полицейский, — в радужках его глаз переливался золотой песок, а лицо выражало какое-то разочарованное ликование. – Разве вы не знаете историй о дьяволе, который заключает сделки? Можете не отвечать, хотя вы не можете, — он посмотрел наверх.

Взрыв прошёлся совсем рядом. Соседнее здание начало обваливаться на нас, из-за чего я попытался закричать или зажмуриться, но это оказалось невозможно. С нарастающим ужасом я смотрел как кусок кирпичной стены несётся вниз, а затем резко останавливается в метрах десяти над поверхностью. Остальные обломки, встречаясь с странным барьером, поступали так же, но, приглядевшись, стало заметно, что они продолжают падать, только очень-очень медленно.

— Во избежание глупых вопросов, я отвечу прямо. Я не дьявол, нет. Просто прохожий, который воспользовался возможностью получить ресурс, — он отряхнул себя от пыли и вытянул руку над моей грудной клеткой. – Рискую прозвучать банальным, господин полицейский, но… ваша душа принадлежит мне.

В груди стало нарастать давление, словно из меня пытались выдрать сердце. После недолгих попыток остановить это, боль стала нестерпимой, а я погрузился в сон без сновидений.

---

Следующим осознанным воспоминанием стал свет. Он лился с потолка, по крайней мере именно так эта поверхность надо мной осознавалась. В нём была странность: он казался неестественно приятным, не режущим глаза, хотя я смотрел прямо на него, плюс, это свечение шло со всего потолка, словно его размазали по нему.

Следом пошла попытка двинуться, но не получилось. Сначала мне вспомнилась фраза о том, что мне перебило позвоночник и быть мне паралитиком до конца дней. Но тело чувствовалось: руки, ноги, голова, просто слабо откликалось.

— Похоже, господин полицейский, вы проснулись, — послышался теперь знакомый голос. – Рано, но тратить на вас заклинания я не стану. Как насчёт посмотреть на свои внутренности?

В поле зрения вплыл скальпель, объятый странной оранжевой… аурой? А следом показался чёрный кусок чего-то мясного. Конкретного объяснения, что это, у меня не нашлось, кроме нагрянувшего рвотного позыва.

— Знаете, что это? – спросил голос. – Это рудиментарный яйцеклад, который заложен в каждого представителя вашего нового рода. Я бы мог оставить его вам, но сомневаюсь, что вы хотите при идентификации своего пола стать женского пола. Или хотите? Стоило наверно спросить раньше, прежде чем извлекать, — он сделал паузу, попутно фыркнув. – Не существенно.

К этому моменту меня обуяла паника, я стал часто и резко дышать, пытаясь вырваться из затянутых на всех конечностях оковах.

— Ну-ну, не стоит так реагировать.

В поле зрения попала морда… оранжевого пони? В ней узнавались черты юноши, но самым узнаваемым стали холодные голубые глаза.

— Гипервентиляция, — произнесло существо над ним. – Похоже вы дорожаете прямо на глазах, господин полицейский.

С его… рога сорвался пучок рыжеватой энергии, которая налипла на глаза, постепенно утихомиривая меня и погружая в сон. В последние мгновения, прежде чем веки сомкнулись, смутно донеслось:

— Эксперимент номер шесть, прототип Торакс. Привнесена дополнительная память.

Головы коснулось что-то холодное, а тускнеющий разум наполнился новыми образами, неизвестными, но становящимися с каждым мгновением ближе и естественнее.

Глава 1: Приговор

Веки неохотно поднялись, позволяя уставиться тупым взглядом в потолок с желанием уснуть обратно. Светлый потолок, который одним своим видом говорил, что происходящее не сон. Не поворачивая головы, я дёрнул конечностями. Сдерживающие застёжки оказались не затянуты.

Я перекатился с каменного стола, приземлившись на ноги. На свои четыре ноги… Здесь мне следовало бы запаниковать от того, что я не вижу того, что должен, а чувствую какие-то странные чёрные отростки, оканчивающиеся копытами. К собственному удивлению самым странным в этих… ногах стало то, что они… гладкие?

Зажмурившись как можно сильнее, я часто-часто задышал, стараясь успокоиться и не замечать тот факт, что язык стал на добрых несколько десятков сантиметров длиннее, к тому же раздвоенным. И не обращать внимание на свои острые зубы, особенно на два острых клыка, в которых чувствовался какой-то внутренний желоб. Плюс ко всему игнорировать стояние на четырёх ногах, наличие хвоста и…

Не знаю сколько минут я так простоял, втягивая-выдыхая воздух, мельком отмечая насколько чистым он был, по сравнению с загрязнённым в мегаполисе. Самым странным оказалось то, что тело ощущалось полностью нормально, словно я всю жизнь находился в нём. Хотя не совсем так. Разум как бы раздвоился, но не конфликтовал. Часть меня желала беспорядочно кричать и паниковать, а другая говорила, что всё нормально.

В итоге, я наконец приоткрыл веки, приседая на прохладный пол. Я поднял руку… переднюю ногу, лучше так её называть. Чёрная конечность выглядела нормальной, единственной странностью, по мнению моего мозга, стала гладкость. На вид нога казалась покрыта тонкими хитиновыми кольцами, гибкими, но достаточно крепкими. Подняв вторую руку, я стукнул ими друг о друга. Хлопок нарушил тишину, которую чуть раньше прерывало только моё дыхание.

Следом я начал ощупывать лицо копытами, что оказалось неожиданно точно. Ощущалось это так, словно у меня три пальца, несмотря на очевидное устройство передней конечности.

Так, два длинных клыка, челюсть… нормальная вроде, только зубы острые. Глаза немного большие, по сравнению с размером лица, которое было вытянуто, судя по всему, являясь мордой. Волос у меня не оказалось, только широкий гладкий рог посередине лба, да уши, которые напоминали трубочки.

К собственной неожиданности, я знал, кто я такой, вернее только название… скорее всего расы. Чейнджлинг: перевёртыш или оборотень. Мой длинный язык рефлекторно облизнулся, вызвав у меня нервную дрожь из-за странности такого движения.

Собравшись с духом, я поднялся на ноги и сделал несколько шагов. Это не вызвало никаких проблем, просто переставляешь конечности так, как всегда. Как жаль, что часть моего разума напомнила, что это не так, как всегда, но вторая часть не дала мне упасть, мигом взяв на себя управление.

Вместо того, чтобы думать как ходить, я решил осмотреться. Первым под мой пристальный взгляд, призванный отвлечься от своего нового положения, стал каменный стол, на котором я недавно лежал. Монолитный, исходящий прямиком из пола, содержал несколько стяжек, чтобы полностью блокировать любое движение. В районе моего брюха, там, где я лежал, находилось чернеющее пятно. Копыто рефлекторно провело по животу, отмечая тонкую линию разрезанного хитина от шеи до паха. Кстати о последнем. Там ничего не было и именно этот факт оказался самым пугающим для меня.

Рядом со столом стояла тумбочка, на которой лежало несколько скальпелей, идеально подогнанные друг к другу. Одно из лезвий было покрыто серо-чёрной жидкостью, которое, как уже стало ясно, являлось моей кровью.

Больше ничего в этом, достаточно просторном помещении, выточенном полностью в толще камня, не оказалось, совсем ничего. Даже окон, что только подогревало любопытство откуда здесь такой чистый воздух. Я побрёл в единственный проход, представленный аркой, стараясь не мешать телу двигаться так как надо.

Дальше находился коридор, который, в отличие от операционной (так я окрестил предыдущую комнату), имел несколько украшений, хотя никаких намёков на окна так и не появились, как и на вентиляцию. Вдоль стен, в небольших углублениях, стояли безделушки. Статуэтки, камешки и другие малоинтересные вещицы.

Единственное, что заинтересовало меня, стала фигурка пони, которая, в отличие от остального, выглядела так, словно её делали… с душой, что ли. Она не была идеально слеплена, но тот, кто создал её, пытался как можно достовернее передать эмоции этой радостной крылатой пони. Я никогда не отличался любителем коллекционирования, но эту фигурку мне захотелось забрать с собой, но, к сожалению, никаких карманов у меня не было, поэтому пришлось просто пройти мимо, а в стык между дополнительным панцирем и хитином на животе она не помещалась.

Выход в конце коридора привёл меня в широкое круглое помещение с куполообразным сводом, тоже без каких-либо признаков окон. У дальней стены, полукругом, стояли множество зеркал, а в центре находился трон, на котором, судя из отражения, сидел оранжевый пони. Тот самый, кто сделал меня таким.

Его губы двигались, а выражение лица постоянно менялось с яростного, до спокойного и высокомерного. Я постучал по ушам, проверяя, не оглох ли я случаем, но нет, этот… как бы его назвать, просто жестикулировал отражению, не произнося не слова.

Не особо желая связываться с психом, я пригнулся и попытался проползти вдоль ближней стены к очередной арке, расположившейся напротив. Где-то на середине моего пути, меня окликнул голос, который заставил мою кровь (или что там у меня вместо неё), застыть в жилах.

— Значит вы проснулись, господин полицейский. Вы куда-то торопитесь? – он развернул трон, уставившись ледяными глазами прямо в меня. — Мне жаль вас расстраивать, но это место не предусматривает… обычного выхода. Не будете ли вы любезны присесть.

Он указал на подушку со спинкой. Мне даже пришлось признать удобство подобного сиденья, когда моя задница опустилась на неё.

— Признаюсь, ваша устойчивость ментальным заклинаниям весьма занятна, — произнёс пони напротив, затягиваясь сигарой, которую как-то уж слишком естественно держал в копыте. – Полагаю, у вас есть вопросы, но, будьте любезны, подождать с ними до конца моего объяснения.

Я нервно сглотнул, разглядывая собеседника. Оранжевый пони с огненно-рыжей гривой. Большая часть его тела оказалась скрыта под тёмным плащом, фибулой которого являлся необычный амулет, приковавший моё внимание. В целом треугольной формы, стального цвета с красными вкраплениями, он изображал собой крылья и голову единорога, а в центре находился ромбовидный рубин. “Амулет изображавший аликорна” – сказала часть разума, отвечавшая за движение.

— Но прежде всего нам стоит познакомиться друг с другом, — сигара опустилась в пепельницу с неожиданной лёгкостью, не характерной манипулированием копыта, как я представлял. – Вы можете обращаться ко мне… Солар Эклипс… пожалуй, да. Зовите меня – Солар Эклипс.

— Эм, меня зовут Р…

Прикусить язык оказалось меньшей проблемой, когда тебя швырнули в стену. Что-то хрустнуло в боку. Я зашипел от боли, когда попытался встать.

— Простите, как вас зовут, – невозмутимо спросил Солар Эклипс, не сдвинувшись с места и поправив очки, — и не могли бы вы вернуться обратно?

Стиснув зубы, я сел обратно. Бесспорно, мне хотелось вырвать горло этому выродку, но такая демонстрация силы охладила это желание. Ещё в начале службы мне пришлось выучить: “Притворствуй, если хочешь выжить”.

— Меня зовут… — чуть было не попытался повторить своё имя, но сузившиеся зрачки собеседника, плюс очередная поправка очков прямо по этой белому прямоугольному пятну белой шерсти на его лице, намекнули мне подумать. – Торакс, — с вопросительной интонацией закончил я, приняв имя, блуждавшее на границе сознания.

— Итак, господин Торакс, — он отстегнул амулет и положил на столик рядом с собой, где уже находилась пепельница с тлеющей сигарой и бутыль с какой-то золотистой жидкостью. – Думаю, вы немного сконфужены вашим новым состоянием. Ваше тело, ваш разум находятся в диссонансе, но вы не чувствуете странность в этом.

— Ты… вы, — специальный переход на уважительный тон, — подселили меня к чейнджлингу? – предположил я.

— Это… — оранжевый единорог издал смешок, чем только разозлил меня. – Это… неплохое предположение, для несведущего человека, но в корне неверно. Это полностью ваше тело, но, во избежание некоторых задержек сенсорного восприятия и просто ментальных дестабилизаций, я подселил вам память… скажем так, чтобы не вдаваться в подробности, донора тела.

Его взгляд убежал в дальний угол, в другое помещение, куда проследовал и мой. В тёмной комнате, куда я собирался прошмыгнуть ранее, в ровном полу проглядывался рисунок каких-то малопонятных мне концентрических магических кругов. Прямо по центру лежали несколько кусков хитинового панциря, определённо принадлежащего чейнджлингу. Я нервно сглотнул, когда во мне проснулся не принадлежавший мне страх.

— Итак, прежде чем подвести итог и позволить вам уже наконец рассмотреть себя в зеркале, я задам несколько вопросов, и вы будете любезны ответить на них. Скажите, кто вам представляется при имени Кризалис.

— Королева роя, — сразу ответил я, даже не задумавшись, что странно.

— Хорошо, теперь… Селестия?

— Директриса Селестия? Она-то тут причём? – непонимающе выдал мой голос, но в голове стала нарастать оглушающая пульсация, заглушающая мысли. – Принцесса… нет!

— Вот как, — протянул Солар Эклипс. – Похоже доминирующая память конфликтует с вживлённой. Интересное наблюдение. Вы как?

— Нор… мально, — выдавил из себя я, когда голова немного отпустила.

— Тогда закончим с вопросами адаптации, ведь они не сильно интересуют меня, — его рог загорелся оранжевым, а бутыль охватила такого же цвета аура и подняла в воздух, наливая в стакан жидкость. – Итак. Чтобы устаканить ваше общее понимание и ваше положение. Вы – чейнджлинг. Первый чейнджлинг за долгие годы, который лишён влияния симпатической магии, вызывающей деградацию хитинового слоя и плоти. Не буду вдаваться в подробности выжигания дыр с помощью светлой магии. Помимо этого, я взял на себя смелость провести несколько моих личных, если можно так сказать, авторских модификаций вашего тела, — он сделал глоток. – Эх, что хорошо в вашем мире, так это алкоголь.

— Это алкоголь?

— Конечно, неужели вы думали, что это какая-нибудь настойка на… крови единорога? – озвучил он мои невысказанные мысли. – Нет, это просто виски. Но поговорим о вас. Вы стоили трети моих доступных ресурсов в данный момент, плюс пойманного чейнджлинга, которого я собирался пустить на исследование вашего нового рода. Не буду врать, часть информации я получил, да и в целом, вы стали испытанием моих сил, чем полностью окупил ваше создание.

— Но, конечно, вы не отпустите меня, — вздохнул я, готовясь к броску.

— Господин Торакс, вам следует определиться, хотите ли вы заинтересовать меня или разочаровать. Вы уже заслужили внимание, заставившее меня передумать пустить вас на исследования, но, чтобы вы не зарывались, единственное условие, которое я не могу нарушить по пакту – это тот факт, что я лично убить вас не могу, поэтому уберите этот оскал и выслушайте меня.

Он наклонился вперёд, блеснув линзами очков.

— Я предлагаю вам возможность реализовать себя, без моего надзора или чего бы то ни было. Конечно, из-за этого вам не будет предоставлена поддержка с моей стороны, пока вы не добьётесь каких-либо ощутимых успехов.

— А если я откажусь?

— Как я уже говорил. Единственный пункт пакта, который мне не нарушить – это смерть от моих рук… или копыт, как вам угодно. Фактически мне нужно, чтобы вы жили, само это понимание позволяет мне использовать очень много лазеек.

— Я согласен, — кивнул я, надеясь, что меня не бросят в какой-нибудь вулкан.

— Отлично, — он поднялся и нацепил обратно амулет. – Меня не будет пару минут, развлекайтесь.

Разгорелась ослепляющая вспышка и Солар Эклипс пропал, оставив меня одного. С гнетущими мыслями, я подошёл к зеркалу, получив возможность рассмотреть себя. Этот… пони или кем бы он ни был, полностью взял меня за яйца... которых у меня больше нет.

Отражение в зеркале уставилось на меня. Чёрное существо, имеющее сходное строение с пони, прозрачные хрупкие крылышки, панцирь, да хвост, — вот кем теперь являлся я. Чудовище по меркам обитателей этого мира, но вторая память говорила о том, что перевёртышами мой народ называют не с проста. Только как активировать перевоплощение я не знал.

Что произошло дальше, стало очередной неожиданностью. Нелепое чувство, когда при моргании закрываешь глаза в одном месте, а открываешь совершенно в другом, где ветер сразу пытается сбросить тебя с края утёса, на котором ты почему-то стоишь. Действуя только на инстинктах, тело отпрыгнуло назад, помогая никчёмными крылышками, чтобы не рухнуть вниз.

Оказавшись в безопасности, я прижался к земле и пытался отдышаться.

— Неплохо, господин Торакс, — послышался знакомый голос.

Солар Эклипс стоял рядом, раскуривая сигару. Мне очень захотелось понять, как он так держит сигару, чтобы она не скатывалась с копыта. Оранжевый единорог вытянул белую, словно в носке, ногу вперёд, указывая куда-то.

Я последовал взглядом, замечая очертания большого города на значительном расстоянии.

— Итак, я бы хотел, чтобы вы захватили этот город, — прозвучал мой приговор.

Глава 2: История Великого града Мондел

— И как, мать вашу, я должен сделать это!? – вырвалось у меня, прежде чем я смог о чём-нибудь подумать.

Зажав копытами рот, моё тело застыло, а глаза с ярковыраженным испугом уставились на единорога рядом, пока эхо разносилось над лесом, повторяя мои слова раз за разом, постепенно затухая. Солар Эклипс равнодушно стряхнул пепел и, после недолгой затяжки, выдохнул струю серого дыма, к тому времени их вновь окружила тишина, прерываемая только певчими птицами.

— Господин Торакс… — он неприятно протянул обращение, — мне не прельщает слышать подобные слова, поучитесь вежливости и приличию. Но ответ на Ваш вопрос весьма очевиден. Вы – чейнджлинг. Ваши способности могут помочь проникнуть куда угодно и занять место кого угодно.

— Но я не знаю, как это работает! – возмутился я.

— Вот как, — его бровь приподнялась, а линия рта чуть изогнулась в уголках, — тогда вам следует как можно скорее осознать, как этим пользоваться.

— Но если этого никогда не произойдёт?

— Это сомнительно. Память полученных синергией личностей только в трети случаев не принимают внесённые данные, уничтожая их. И то это происходит по редким пунктам, которые касаются схожей памяти, а перевоплощение явно не подходит под возможности Вашего предыдущего тела.

— А что происходит в остальных… случаях? – поинтересовался я.

— Всё просто: память либо заменяется новой, либо становится разнозначной.

— Но треть случаев… это немало, — заметил мой голос, просто продолжая выдавать мысли. Сейчас мне нужна была любая информация, даже такая малополезная.

— Я наблюдал только три случая, включая Вас, поэтому такой большой шанс, — он ненадолго замер, а его взгляд расфокусировался, но это быстро прошло, после чего его копыто поправило очки. – А теперь, будьте любезны, помолчать, Вы отнимаете собственное время, которое лучше потратить на информацию, прежде чем я покину вас.

Естественно я замолк. Спорить и испытывать терпение существа, который доказал, что может размазать тебя по стенке одной мыслью, не казалось мне благоразумным.

— Итак, — Солар Эклипс вновь указал на виднеющийся город, — узрите великий град Мондел.

Я непроизвольно хмыкнул, смотря вдаль. Насколько он великим был? Ну, по моему мнению, конечно, не Нью-Эппл, но для подобного средневекового, как мне казалось на первый взгляд, мира это был настоящий мегаполис.

Куча домиков, в основном двухэтажных, но чем ближе к центру города, находящемуся в середине между двух холмов, тем выше и кучнее они строились. Ну как забыть про аристократический, скорее всего, район, размером с два обычных квартала, на котором редко раскинулись особняки с личными землями, огороженными оградами. На каждом холме стояли прямо-таки настоящие крепости, мощные, высокие, с башнями, правда один из замков был пониже. Всё это примыкало к морю, тянувшемуся неровной линией в обе стороны, один конец которой уходил за горизонт, а другой проходил рядом со мной, превращаясь в скалистый уступ, поросший лесом.

За чертой города начинался пригород, отгороженный от Мондела массивными стенами. Дальше раскинулись поля, широкие поля разноцветных полос различных зерновых культур. Во всём этом виднелась жизнь, даже с такого расстояния. В порту плавали корабли, казавшиеся игрушками отсюда, в небесах плавали… дирижабли, пришвартовывающиеся к высоким башням.

Самым интересным были цвета. Чуть больше половины зданий оказались окрашены в тёмно-синие тона, где-то треть в светло-жёлтые, а оставшиеся просто любыми другими. Плюс на них виднелась какая-то символика, но, чтобы разглядеть их, было слишком далеко. Не укрылось от меня, что замок побольше был тёмным, а замок поменьше – светлым.

— Сомневаюсь, что в вашем разуме найдутся сведения об этом месте, поэтому дам вам историческую справку, — он кашлянул, привлекая моё внимание. – Около тысячелетия назад этот город стал столицей восстания Луны, — я посмотрел на него совершенно непонимающим взглядом. – Ничего, хоть эти события стёрлись из памяти многих земель, не без помощи принцессы Селестии, именно здесь сохранились наиболее достоверные источники информации о том периоде… В общем, после первого поражения своей сестре, принцесса Луна пересекла Южное Лунное море… названное скорее всего позже, — пробормотал Солар Эклипс, немного задумавшись, — и подчинила племена зебр с помощью перешедших на её сторону пегасов. Луна, конечно, проиграла в итоге, но успела создать фестралов и кошмаров.

Я естественно собирался прервать его и спросить кто они такие, раз в памяти не находилось информации о них, но единорог покачал головой.

— С тех пор возникли две ветви зебринского народа: ненавидящие принцессу Луну и боготворящие. Принцессу изгнали на тысячелетие, её существование стёрли, сделав мифом, но раскол уже произошёл и укоренился в народе зебр.

— Как можно стереть подобное? – не сдержался я, озадачено спросив.

— У существ, обладающих биологическим бессмертием, очень много времени. Вкратце, принцесса Селестия с новосозданными Вандерболтами, элитной боевой группой быстрого реагирования, пару веков подавляла бастующие силы зебр и фестралов, методично переписывая историю.

— О, да эта ваша принцесса Селестия, — на этих словах я поморщился от головной боли, которая в этот раз оказалась слабее, — прямо настоящий тиран.

— Это… — он стиснул зубы. – Было бы легче, если бы это оказалось так, но… — единорог сузил глаза, посмотрев на меня, — будьте любезны, не перебивать меня.

Я примирительно поднял копыта, сделав жест, словно застёгиваю рот на молнию.

— Итак, на чём я остановился… Ах, да. Зебринские племена основали свои государства. Боготворящие, хотя и не помнящие почему, устроились на севере этого континента, а ненавидящие на юге, попутно приняв… скажем так, подобие веры в принцессу Селестию, как владычицу дня и ночи. Великий град Мондел стал столицей Лунарии, но вскоре её захватила Зебрика, а потом Империя Солнца, следом… — он замолк с приоткрытым ртом. – Хм, стоит подсократить… Ладно, в конце концов, Мондел стал вольным градом, не подчиняющимся никому, кроме самого себя. С тех пор городом правят пять семей. Обычно расстановка такова: две за боготворящих, две за ненавидящих и одна нейтральная. Как Вы понимаете, расстановка сил постоянно менялась со временем.

Теперь становилась понятна цветовая индикация зданий. Тёмно-синие за принцессу Луну…

— Вы сказали, что тысячу лет назад на тысячу лет принцессу Луну изгнали, — голова уже не болела при знакомых именах. Видимо, чем чаще повторять, тем лучше она укрепляется, к худшему или лучшему для меня.

— Именно, ныне принцесса ночи… здравствует, — с какой-то натяжкой в последнем слове ответил он. – Прошу Вас, дайте договорить. К нынешнему моменту Мондел стал торговой столицей всего запада, но чуть больше года назад, когда мир накрыло затмение, знаменовавшее возвращение принцессы Луны… все боготворящие её зебры вошли… в религиозное исступление, скажем так, и на волне этого Лунария захватила треть земель континента, принадлежавших другим государствам зебр. Собственно, Мондел не избежал этой участи, но правители решили просто раскрыть ворота, добровольно сдавшись.

Я опять посмотрел на город, теперь внимательно вглядываясь. Добровольно не означало без беспорядков. Даже отсюда оказалось видно, как четверть солнечных, как я окрестил эту фракцию, зданий были разрушены.

— Не все из пяти семей согласились с решением правителей, — продолжил Солар Эклипс, казалось, перестав замечать меня. – Две семьи, которые к этому моменту полностью составляли чистокровных пони, воспротивились, не желая пускать захватчиков в свои дома. Три дня солнечный район осаждали, пока ипат и принцепс не договорились о деталях мирного договора, — он вздохнул, возвращаясь в себя и с немного растерянным видом посмотрел на меня. – Так, с историей, пожалуй, всё. Великий город Мондел сейчас является городом короны Лунарии, обладая весьма широкой автономией. Городом правит ипат, выбираемый из глав семей. Официально он является главой. Но всей внутренней политикой, да и зачастую, из-за старости ипата, внешней, заправляет принцепс. Принцепсом становится наследник, либо любой признанный ребёнок, другого рода, не принадлежащего семье ипата, но после такого он не имеет права быть ипатом. После смерти ипата, принцепс снимается с должности.

— Значит мне нужно стать ипатом? – я откровенно запутался.

— Должность принцепса предпочтительней, так как большая часть внешней политики подчинена короне. Плюс принцепс должен быть максимально нейтральным ко всем семьям, не представляя ни чьи интересы, официально, конечно.

— Значит мне нужно занять место наследника какой-то семьи и дождаться, пока сменится ипат… А почему я не могу просто отказаться? – только сейчас предположил я.

— Отказ… — его улыбка мне совершенно не понравилась. – Понимаете, господин Торакс. Сейчас, на данный момент, Вы выгоднее как подопытный кролик, но я даю Вам шанс. Шанс реализовать себя, превратившись из кролика в пешку, а если Вам улыбнётся удача, то в ферзя. Надеюсь Вы не хотите провести жизнь, которую я потрачу исследуя природу чейнджлингов.

— Я займу место принцепса, — закивал я.

— Прекрасно, — сигара выпала из его копыта и полностью сгорела, прежде чем коснуться травы. – А теперь... Вы заработали подарок и штраф… — он наклонил голову, высчитывая что-то в уме. – Вашим штрафом станет время. У Вас есть два месяца, чтобы внедриться в любую из семей и два сверху на становление принцепсом. Я буду следить за Вашими успехами, господин Торакс, а теперь прошу меня извинить. Переворот в Кристальной Империи сам собой не произойдёт.

Единорог развернулся и пошёл, а я успел только спросить:

— А что насчёт подарка?

Но он пропал во вспышке, после которой на земле лежал пистолет и записка. Мой табельный пистолет.

Итак, подведя итоги. Я – модифицированный, в чём конкретно совершенно не понятно, чейнджлинг, который был человеком. Я оказался в жопе неизвестного… (поправка, малоизвестного) мне мира, в каком-то отдалённом регионе, о котором даже вживлённая память не слышала, хотя послушать её, так ничего, кроме королевы Кризалис, она не знает толком. Ну и венец всего мне приказали захватить город за четыре месяца.

Несмотря на существенные проблемы и препятствия, которые были гораздо важнее, я тупо уставился на пистолет. Да, мне надо что-нибудь решить, куда идти и всё такое, но я смотрел на оружие с единственным вопросом: “Как, чёрт возьми, стрелять из него с помощью копыт!?”

Ладно, я глубоко вздохнул и подошёл к пистолету. Сначала записка.
“Надеюсь вы довольны подарком. Я прибрал его, когда забирал ваше ядро из тела. Подобное огнестрельное оружие способно разбить щиты малого порядка. Не рекомендую использовать его без необходимости.

П.С. Вы голодны? Обычная пища позволит вам продержаться из-за моих правок вашего желудка, но Вы, как представитель энергонестабильного вида, затрачивающего на поддержку тела больше магии, нежели получаете естественным образом, должны высасывать магию из других, если не хотите скоропостижно скончаться от голодания.

П.С.С. Вы можете использовать любой спектр магии в облике единорога.”

Хорошо, что я точно знаю, так это то, что мне хочется перегрызть горло этому Солар Эклипсу. Так, тихо, мысли. Спокойствие, только спокойствие, это несущественно сейчас. Я взял рукоять пистолета ртом, попытавшись дотянуться языком до спускового крючка. Неудача.

Выплюнув обслюнявленное оружие, я стал пытаться поддеть его копытами, чтобы зажать между ними. Неожиданно, рукоять просто прилипла к подушечке, словно намагниченная. Тут же я второй конечностью поднял записку, так, как будто у меня снова существовали нормальные руки.

Трёхпальцевые кисти – именно так чувствовалось некое магическое поле, существующее вокруг копыта. Я вытянул телекинетический палец, положив его на курок и прицелившись, после чего нажал. Выстрела, естественно, не произошло из-за предохранителя, но теперь мне стало понятно, как оперировать предметами.

Но тут у меня возникла ещё мысль. Солар Эклипс двигал вещи на расстоянии и, судя по одинаковому цвету ауры вокруг предмета и рога, делал это с помощью последнего. Мой чёрный гладкий отросток во лбу, по идее, мог повторить это. Я вперился взглядом в пистолет, желая, чтобы он взлетел… после пяти минут натужного вглядывания, я сдался.

Повалившись на спину, я стал просто смотреть в окрашенное цветами заката небо. Мне не особо хотелось вернуться назад, в своё старое тело, но новое тоже не слишком радовало меня. Какая в общем разница размышлять о таком, если я тут, и я застрял.

В животе что-то натянулось, вызвав странный спазм, заставивший меня зашипеть. Память тут же намекнула, что нам нужно поесть, притом не какую-нибудь траву или… даже мясо, а какую-то энергию. Ладно, что ещё мне остаётся. Не помирать ли же на самом деле. Да и не очень хочется подыгрывать этому ублюдку, затащившему меня сюда.

Я вскочил на ноги. Итак, первый пункт моего плана по выживанию. Найти что поесть. Второй пункт. Вспомнить как перевоплощаться. Третий. Захватить мир. Вроде всё очевидно и просто.

Так, ещё один подпунктик. Если я правильно понимаю, то… копыто подцепило пистолет, закономерно приклеившись к нему. Во-первых, не обязательно формировать подобие пальцев, так оно просто липнет, но вот ещё кое-что.

Я прижал пистолет к животу, да он был слишком большим, чтобы протиснуться в стык между дополнительным панцирем, который кстати был бирюзового цвета, и хитином. И… вуаля, он прилип к брюху, хотя нужно постоянно думать об этом, иначе отпадёт. Это магическое поле покрывает всё тело, просто в конечностях плотнее.

Глубоко вздохнув, из-за чего оружие вновь упало на траву, я побрёл в сторону от города, направляясь в какую-то деревню, судя по размерам. Если мне нужно адаптироваться, то лучше там, где я не привлеку много внимания.

Глава 3: Первые шаги

Стоит ли говорить, что моё ориентирование в лесу оказалось крайне плохим, может быть у меня топографический кретинизм? Стоило мне сойти с места, как уже через пять минут заблудился среди абсолютно одинаковых, на мой взгляд, стволов, травы и кустов. Особенно надоел камень… этот серый булыжник посреди леса, кажется, попадается мне уже раз в третий, пока брожу тут.

Хотя в городе, чтобы сообразить где я, мне требовалось всего пару секунд: достаточно взглянуть на стены домов вокруг. Но лес – не город, как бы мне не хотелось. Зелёная трава, тёмно-коричневые деревья, кусты раз за разом путали меня, заставляя блуждать вокруг трёх сосен.

Однако я двигался вперёд, долго, муторно, но топал дальше вниз по склону, ориентируясь на силуэт города, когда случайно оказывался передо мной, когда мои копыта приводили меня почти к выходу из леса. Я пробовал взлететь, но мои москитные крылышки оказались слишком слабы, чтобы нормально летать. Либо они как-то криво работали, просто подбрасывая меня на несколько метров в воздух, а затем их сводила судорога, а моё лицо встречалось с землёй. Оставалось надеяться, что это пройдёт, когда память адаптируется.

Стараясь концентрироваться на удержании пистолета, а не на голоде, я пользовался свободным временем, чтобы подумать. Что у меня всегда было, так это стальные нервы… ну, или, по крайней мере, крепкие. Служба в полиции закаляет, если не сидишь в управлении постоянно, а выезжаешь на вызовы.

После… третьего, если не ошибаюсь, вызова, на который мне пришлось поехать, меня уже ничего не могло испугать. После комнаты полностью измазанной в крови, можно сказать даже утопающей в ней. В помещение бросили пару десятков трупов с рваными ранами, плюс стены, покрытые какими-то сатанинскими кругами, их было сложно заметить под красной жидкостью. Теперь есть очень мало вещей и событий, которые могут вывести меня из себя.

Собственно, даже собственная смерть воспринималась терпимо, а последующее перерождение и того – нормально, хотя последние я списывал на внедрённую память. Но вот здесь поджидала ловушка, которая очень нервировала меня.

Память может либо стать равноценной, либо остаётся моей, либо заменяется. Как много вариантов, даже два из них мне казались удачным стечением обстоятельств. Только вот последний вариант, судя по всему, происходил чаще. Вот сейчас, стоя на уступе, попутно прикидывая расстояние, оставшееся мне до деревни, я задал себе вопрос: “Кто я?”.

И что я могу ответить? Я – чейнджлинг, рождённый около восьмисот лет назад королевой Кризалис, большую часть жизни провёл в анабиозе, проснулся всего пару лет назад, участвовал в нападении на Кантерлот, после чего покинул рой из-за вышвыривания из телепатического поля. Обрёл зачатки личности, назвался Тораксом… хм, а после обрыв.

Хорошо, это одна часть, теперь другая… я – человек, рождённый… не помню, почти всё детство не помню. Обучался в Кантерлотской старшей школе, после чего поступил в полицейскую академию, стал офицером, прослужил пять лет, помер. А самое главное я не помню. Просто знаю, что зовут меня не Торакс, но… какая теперь разница?

Ладно, на этом можно и отложить кризис идентификации личности на потом. Сейчас мне выгодно быть Тораксом, чейнджлигом, выпавшим из роя. И самое главное, что я хочу есть, а прямо перед собой я вижу еду.

Зебра, судя по физическому устройству, ещё не взрослая, но уже не жеребёнок. Неосторожно ходит по лесу, собирает ягоды в корзинку, не замечает меня. Я почувствовал, как слюна обильно потекла из открытого рта, капая на землю и затвердевая, образуя густую зелёную биомассу.

Уже через пару секунд я обнаружил себя над кобылкой, которая лежала с широко раскрытыми глазами. Я рефлекторно зашипел, а она испуганно задрожала, так как моё тело не попадало в её поле зрения, а звук не предвещал ничего хорошего.

Мысли тем временем неохотно устаканились, заполняя пробел в памяти. Она отвернулась. Прыжок. По клыкам потёк паралитический яд. Укус. Кобылка лежит, не имея возможности двинуться.

Плохо, мной двигали инстинкты, а не разум, но, что сделано, то сделано. Передо мной стояла очевидная проблема: “Как питаться энергией?”. Я обратился к памяти, надеясь, что понимание как вытягивается магия, уже адаптировалась во мне. В разуме действие делалось так: наклон, вздох и ощущение вкуса.

В конечном счёте, мне оставалось только попробовать это. Только на третью попытку втянуть воздух от её груди потянулась странная серовато-коричневая струйка, которая втекла в горло. Вкус оказался просто на редкость мерзостным, но голод утолялся, поэтому пришлось глотать нечто, по консистенции напоминавшее желе. Я не сдерживал себя, остановившись только тогда, когда полностью насытился.

Молоденькая зебра под ногами в какой-то момент потеряла сознание, мне пришлось даже проверять, не убил ли я её. Оказалось, нет. Дыхание слабое, но стабильное.

Ладно, теперь нужно поскорее решить, что делать дальше. Какая реакция на чейнджлинга будет, если я принесу её в деревню, как спаситель? Ну, в любом другом случае, меня попытались бы избить, а то и убить, если исходить из второй памяти, но если я буду пытаться выглядеть дружественно, то, может быть, возникнет шанс втереться в доверие. Но тут есть две ощутимые оговорки. Во-первых, когда кобылка проснётся, она расскажет, что на неё напали и всем не составит проблем сложить два плюс два. Во-вторых… зачем мне вообще выдавать своё присутствие?

Если верить памяти, а причин не делать этого у меня нет, то чейнджлинги где-то последние восемь веков не проявляли никакой существенной активности. До нападения на Кантерлот. Вот именно здесь стоит вопрос: “А знает ли кто-нибудь о нас, чтобы опасаться?”. В Эквестрии – да, но за её пределами...

В обоих случаях передо мной стояли домыслы, а не факты, но при выборе между спалиться или нет, я выберу второе. Поэтому я сковырнул зелёную биомассу, которая натекла из моего открытого рта, и быстренько ретировался, когда услышал чей-то крик, предположительно обращённый к зебре.

Спрятавшись под кустом рядом с корнями дерева, я наблюдал, как земной пони жеребец выкрикивал имя, а затем, когда увидел лежащую кобылку, мигом подскочил к ней. Он бережно проверил её состояние и стал пристально оглядываться. В какой-то момент его взгляд задержался совсем рядом с моим укрытием, но, похоже, жеребец ничего не увидел. С напряжённым выражением лица, он закинул на себя зебру, после чего быстро поскакал по лесу.

Проследив за ним взглядом, я побежал параллельно ему, специально отставая. Правда уже через пару минут я упустил его из виду. Протоптанный путь привёл меня к небольшому поселению. Несколько десятков домов, без стены, без частокола. Без каких-либо украшений, но не бедственно. Но важно не это. Важно то, что я могу туда войти с любой стороны, особенно с трёх, которые почти примыкали к границе леса.

Солнечный диск миновал зенит и уже клонился к горизонту. Значит стоит просто подождать ночи, после чего проникнуть и… что сделать? Я столкнулся с дилеммой. Самое важное, что мне необходимо на данный момент – это информация. А кто лучше даст мне её, кроме старейшины, мэра или кто у них там главный. Но раскрывать себя мне не хочется.

Укрывшись на ветвях дерева в глубине леса подальше от места нападения, мне оставалось ждать, к сожалению, оставив пистолет внизу в корнях. Впервые за этот день я чувствовал себя сносно. Голод больше не напоминал о себе, но мерзкий привкус остался во рту, никак не собираясь убираться, даже после обильного слюноотделения.

Уставившись на небо, я стал обдумывать следующие шаги, понимая, что стоит забыть о давящем времени в два месяца. Итак, перевоплощение. Я чётко знаю, что могу превратиться в любого, но как? Ну давай, память чейнджлинга, подскажи, как это делается.

Я зажмурился, представляя на своём месте зебру. Полная концентрация на этом, ничего больше, никаких отвлекающих мыслей. Тик-так, тик-так. Ничего, просто ничего. Из глотки вырвалось раздражённое шипение:

— Почему… почему я не могу превратиться.

Солнце тем временем неспешно перешло горизонт, и небо окрасилось в оранжево-жёлтые цвета заката, а затем, буквально через пару мгновений, всё вдруг потемнело. Я повернул голову и непонимающим взглядом уставился на лунный диск, выплывший позади.

— Какого чёрта?

Что это вообще сейчас было? Кто-то поигрался с ожиданием и пропустил часов этак пять, чтобы торговцы открылись? Где сумерки? Почему бы и мне таким макаром не превратиться в пони? Просто почему бы и нет?

В мыслях возник образ земного пони. Внезапно от копыт растеклась энергия, а глаза застлало зелёное пламя, заставив моргнуть от неожиданности. Внутри всё словно переворачивалось и перекручивалось, вызывая дискомфорт.

Я нервно задышал, уставившись на копыта, которые в лунном свете стали… другого цвета и… обросли шерстью.

— Да есть же! – чуть громче, чем хотел, воскликнул я.

Так, логика и спокойствие, остальное потом. Нужно быстро сменить положение. Зелёное пламя могло быть заметно в темноте, да и восклицание могло выдать. Спрыгнув вниз и подобрав пистолет, я проскакал полкилометра по лесу, приблизившись к деревне с восточной стороны.

Чувствовалось изменённое тело по-другому, мне казалось, что я могу просто свернуть землю, если захочу, но единственное, что напоминало мне о том, кто я, оказалось сердце, бьющееся по-старому.

Я стал земным пони, жеребцом, о чём напоминало кое-что в паху и это кое-что вызвало во мне вздох облегчения. Это хорошо, значит модификация, проведённая Солар Эклипсом, не сломала систему перевоплощения, как мне уже приходило в голову. Но чувствовалось, как я постепенно ослабевал с каждым мгновением, находясь в этом обличии, а значит времени на раскачку нет.

Скакать в этом теле оказалось гораздо легче и быстрее, а отсутствие крыльев вообще не мешало, особенно, если учесть, что мои москитные были почти бесполезны. Я притормозил у угла крайнего дома, всматриваясь на полуосвещённую улицу. Никого. Медленно я переставлял копыта, вглядываясь в темень, приближаясь к центральному зданию поселения.

Большое двухэтажное здание с каменным фундаментом, судя по всему являлось местной ратушей. В окне второго этажа горел свет, похоже единственный огонёк на все окрестные дома. Я рискнул приблизиться к главному входу, который оказался не закрыт. Удача!

Ориентироваться в темноте, которую не освещал даже тусклый лунный свет, было нелегко. Кстати, мне показалось, что сама луна здесь светит, а не отражает свет, хотя, по сравнению с таким бегом по небосводу, это была мелочь. В общем, закрыв за собой двери, я на ощупь направился на второй этаж.

Крайне осторожно, я мысленно представил себя самого. Образ чейнджлинга сформировался в голове, а от копыт пошло тепло, перетекая в живот, затем спину и голову, сопровождаясь зелёным маревом. Это занимало буквально секунду, может меньше, но, судя по отблеску на стене, свет действительно был, а значит мог выявить меня, хотя в этот раз я стоял поодаль от всех окон, но всё равно стоило быть настороже. В следующий раз надо будет быть ещё осторожней.

Ступенька, вторая, третья. Я не торопился, на ощупь ступая по лестнице, поднимаясь на второй этаж. Отсюда можно было пойти направо или налево, но свет был с определённой стороны, куда я и направился. Здание полнилось скрипами, скрывающими передвижение, но я замирал каждый раз, когда наступал на доску, а она издавала протяжный звук.

Третье окно снаружи, значит эта дверь. Я встал за ней, приложив ухо к поверхности. С той стороны кто-то ходил туда-сюда и недовольно ворчал:

— Куда его так тянет… потерял родителей, теперь в главу рода решил поиграть… — за дверью сильно топнули об пол, — Ладно, завтра, так завтра.

Шаги стали приближаться, вынуждая отпрянуть и прилипнуть к стене, стараясь не отсвечивать, что было легко из-за чёрного хитина. Из-за двери показался пожилой зебра, который, неся в копыте свечу, пошёл дальше по коридору в последнюю комнату. Он несдержанно ворчал что-то о несносном мальчишке, пони и превосходстве зебр.

Выдохнул я только тогда, когда староста, скрылся за дверью. Пришлось ждать пятнадцать минут, пока сердце успокоилось и стало понятно, что староста, судя по одеждам это был он, уснёт.

Я прошмыгнул в комнату, откуда пожилой зебра вышел, которая оказалась кабинетом. То, что нужно. Первым делом – закрыть занавески и разжечь огонь. Со вторым возникла небольшая заминка, хотя новая свечка стояла на столе. Я потратил много времени, чтобы найти лучинку и огниво, да, спичек здесь не оказалось, а я не мастер высечения огня, особенно копытами. Но в результате я остался один на один с комнатой полной книг.

Никогда не думал, что буду рад почитать, впрочем, и сейчас это было не совсем так. Всю правую половину комнаты занимали книжные полки с толстенными гроссбухами, но я в них не разбирался, а от количества цифр вообще рябило в глазах, поэтому я незамедлительно перешёл на другую стену.

Здесь оказалось поприличнее. Легенды, истории, сказания. В основном об этих местах, но попадались и о других. Выбор, конечно, не велик, но я старался поискать что-нибудь историческое и, желательно, о близких событиях.

“Земли Лунарии: Великий град Мондел” – гласил многообещающий заголовок.

“Доподлинно известно, что в давние времена всё население этих земель было представлено зебрами, но сейчас” – знать бы, когда это “сейчас”, — “земли населяют множество рас: пони, зебры, драконы, грифоны и яки” – листаем дальше.
“Главенство среди торговых семей занимают пять: Де Уварум, чистокровные пони, Оливам, пони и зебры, Ле Флос, чистокровные зебры, Фрага, чистокровные зебры, Виридитас, чистокровные грифоны” – крайне важная информация.

Но, к сожалению, актуальность этой книги оказалась немного просрочена. Лет этак на десять, судя по дате, сравненной мной с последним гроссбухом на полупустой полке. Но уже что-то, от чего можно отталкиваться.

Я вырвал несколько листков и поставил книгу обратно, после чего принялся обшаривать массивный деревянный стол, единственный предмет мебели, оказавшийся богато украшенным.

Усмешка расползлась по моим губам, когда я нащупал тайник. Ох уж эти богачи, думают, что спрятать что-то внутри стола это умная и неизбитая идея. Осталось только найти ключ… а нет, его даже не понадобилось. Просто надавить и планка уходит внутрь, а мне в копыта попадает записка.
“Барон Хлабати,

Я бы хотел встретиться с вами и обсудить нынешнее положение и ситуацию, сложившуюся после войны между Лунарией и Зебрией. Я буду ждать вас у Серого камня. Надеюсь на вашу добрую память о родителях, дядя.

Ричмонд Де Уварум, глава рода Де Уварум.”

Бинго. Фортуна просто одаривает меня своим вниманием сегодня, давая такие подарки судьбы. Только где находится этот Серый камень? Хм… прослежу за зеброй, да и всё. А пока, нужно собрать как можно больше информации.

Глава 4: Убийство у Серого камня

Итак, что я могу сказать про свою вторую память. При всей её бесполезности в частностях, в общности она оказалась очень полезна. Нет, без неё я, конечно же, понял бы, что дерево — это дерево, а трава — это трава, но вот о всяких нюансах местного мироздания ничего бы не знал. Стоило мне открывать те или иные книги, как всё само собой вспоминалось, занимая законное место в голове.

Населяющие этот мир разумные расы оказались весьма разнообразны, тут тебе и пони трёх видов, если отбросить аликорнов, которые чёрт его знает кто такие и как появились, раз я знаю только о трёх, и они весьма могущественны судя по неосознанной дрожи внутри перед их именами.

Тут тебе и зебры, которые, на мой взгляд, мало чем отличаются от земной разновидности пони, разве что более поджарые. Даже драконы есть. А также всякие грифоны, птице-кошки, если утрировать, яки, буйволы, олени. Ах да, вроде как существуют ещё кентавры и минотавры, а также горгульи, но это уже на краешке памяти, так что не знаю, стоит ли этому верить.

О, совершенно забыл. Есть какие-то умбрум, которых страшится сама королева Кризалис, а она даже аликорнов как равных воспринимает, скорее всего. Личные представления такие необъективные.

Кстати о великой и могущественной правительнице роя… это мои мысли? Нда, стоит подумать, как подобное восхищённо-испуганное раболепство вытряхнуть из себя, иначе светит мне смерть, стоит мне попасться под её взгляд. Ну, это если Солар Эклипс не вступится за меня, в чём я сомневаюсь, как и в попадании в поле зрения королевы, но перестраховаться стоит.

Ладно, книги это, конечно, интересно, но время субстанция нестабильная, а коль сумерек тут не бывает, то придётся уходить раньше. Да и свечка уже почти догорела и не даёт должного света, чтоб читать. Мои глаза оказывается более светочувствительные, нежели я помню из человеческой бытности, но далеко не кошачьи, чтобы видеть совсем уж в полутьме.

Так, вернём письмо обратно в тайник, дальше спрячем огрызок свечки и заберём личную переписку, спрятанную за книгами на второй полке за гроссбухами. Возможности толком почитать её нет, но она весьма интересна, исходя из тех писем, что я успел просмотреть.

Следующий шаг – превратиться. Образ старого зебры предстал перед глазами. Кстати, моя память стала очень впечатлительной, моменты из прошлого выскакивают как картинки, позволяя лучше вспоминать при присутствии нормальной ассоциации.

Хм… ничего, никаких перевоплощений. Ещё разок попробую ту молодую зебру. Ничего. Точно, попробую Солар Эклипса. Вот, дело пошло. Картинка перед взором показывала оранжевого единорога с странной окраской, но вот на этапе, когда зелёное пламя доползло до груди, по ощущениям, естественно, видеть я не мог из-за пелены перед глазами. Когда это произошло, моё сердце словно сжали в кулаке, очень неприятное чувство, хочу заметить, которое при том очень сильно напомнило о собственной смерти.

— Господин Торакс, я рад, что Вы учитесь вашим новым способностям, — прошептал прямо в мозг знакомый голос, — но Вам следует запомнить, что права использовать моё обличие я не давал. Я регистрирую любую симпатическую магию в свою сторону, поэтому больше не вынуждайте меня использовать такой способ коммуникации, это очень затратно для нас обоих. Но Вы доказали, что весьма способны, — небольшая пауза, во время которой сердце только сильнее сжалось, не давая сделать даже вздох. – Амальгамет. Это слово Вам может помочь, если знать к кому обратиться. Удачи.

Наконец-то я смог вздохнуть и обессиленно рухнуть на пол, когда сердце продолжило биение. Фух, это было опасно. Урок усвоен, никаких превращений в начальство, особенно в то, которое может взять за душу, буквально выражаясь.

Раз в зебру нельзя, то взываю в памяти образ того земнопони. Никаких проблем. Полсекунды зелёного марева и в кабинете стоит крупный пони без крыльев и рога. Хапаем всё, что видим, и бежим. Риск большой, что заметят, но каков шанс, что сразу подумают на чейнджлинга? Вот именно этот шанс смущал, так как ни черта не понятно про распространённость известий о моём виде.

Уже спустя пять минут сижу на дереве в своём привычном, никогда бы не подумал, обличии чейнджлинга. Идеальный угол обзора, позволяющий просматривать аж две с половиной стороны деревни. Естественно я подумал о том, что можно было бы остаться в городе и проследить за зеброй, но это могло выдать меня, а облика, кроме как одного из жителей деревни, у меня не было. Достаточно случайно столкнуться с любым, кто знает его, и моей маскировке конец.

Поэтому из двух зол выбирай меньшее. Да, я могу упустить барона, но уж лучше это, чем оказаться на виду, не зная, сразу ли догадаются о чейнджлинге перед ними или нет. Хотя если посмотреть с другой стороны, то кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

Ай, пофиг. Выбор сделан, осталось только ждать. А ночное небо тут весьма красиво. В городе со световым загрязнением такие звёзды не увидишь, да к тому же тишь, да благодать. В общем, одним глазком слежу за деревней, другим на небосвод, где мириады искорок светились в темноте, поддакивая большому блину луны, которая до жути напоминала свою копию из родного мира. Попутно мысленно пытался протягивать линии, создавая созвездия. Никогда не понимал, как это придумали. Хм, мне показалось или звёзды двигались?

Домыслить не дало событие, которого я, собственно, дожидался. Старый зебр украдкой, накинув тёмный плащ как какой-нибудь воришка, прошмыгнул мимо крайних зданий, направившись в лес. Мне оставалось только последовать за ним, прихватив пистолет на всякий случай.

Сложно ли преследовать старика по лесу? Оказалось, весьма трудно. Барон оказался заправским бегуном, способным проскакать по неровной поверхности даже не запнувшись. Мне, впрочем, тоже в этом не возникло проблемы. Крылья там и всё такое, но его пристальный взгляд, когда он оглядывался, каждый чёртов раз вынуждал либо скрываться за стволом или в кроне, либо прижиматься к земле, надеясь, что в темноте мой хитин не заметят.

В итоге он пришёл к полянке, где стоял тот злополучный булыжник, который попадался мне три раза подряд. Зебр уселся и стал ждать, я поступил таким же образом, спрятавшись в плотной кроне высокого дерева неподалёку.

Час, наверное, час (не особо удобно высчитывать время, когда не от чего отталкиваться), прошёл прежде чем второй собеседник появился в ослепительной вспышке света. За это время я лениво посматривал на всё вокруг, стараясь вообще не двигаться. Старик вообще не двигался за всё это время, не знаю даже уснул он или настолько хорошая выдержка. Но не в этом суть, пару раз я подмечал движение в кустах, но списал это на каких-нибудь зверьков, которых тут навалом.

Итак, рядом с зеброй появился пони, а именно единорог. Как я уже вспомнил, только эти рогатые могут использовать магию. Он выглядел благородно и статно, высокомерно подняв голову и вытянувшись по струнке. В отличие от барона, его одеяние пестрило жёлтым и белым цветом, а на поясе висел искусный клинок. Ах, да. Расцветка. Тёмно-бордовая шерсть, серая грива с несколькими тонами, а вот метка скрыта под одеждой.

— Ричмонд, что я тебе говорил про телепортацию? – снял капюшон старый зебр, открыв свой серо-белый короткий ирокез.

— Простите, дядя. Возникли дела, поэтому пришлось улизнуть так, — с учтивостью поклонился единорог.

— Ладно, довольно пустословия. О чём ты собираешься поговорить?

— Сразу к делу? – чуть улыбнулся молодой единорог. – Неудивительно, что отец всегда полагался на Вас в случае необходимости, – барон закатил глаза. – Я нашёл его старые планы по перестановке в совете…

— Он умер, Ричмонд, – прервал его зебр. — Не смог смириться с поражением перед Лунарией, неужели и ты собираешься пойти таким же путём?

— Вы собираетесь защищать этих повёрнутых на звёздах зебр!? – разъярённо бросил единорог.

— Никоим образом, но это их победа. Сейчас мы не в силах оспаривать этот факт, не губи себя. Твоё дело – оставить наследника и вырастить его, а не бодаться с силами, с которыми тебе не справиться.

— Вот именно, что мне. Но я прошу вас, дядя. Ипат и Принцепс полностью продались Лунным, им не интересно благо города, — он перешёл на возвышенный тон. – Вы должны помнить лучше всех времена, когда Мондел был свободен, неужели и вы, как все остальные позабыли свободу?

— Ричмонд, — глубоко вздохнул барон, — ты – единственный оставшийся член рода Де Уварум. Своими речами ты только заработаешь сильных врагов, с которыми тебе не справиться, даже если я встану на твою сторону.

— Как я могу быть спокоен!? – воскликнул единорог, указав куда-то, где скорее всего раскинулся город. – Мы одни, даже принцесса Селестия и Эквестрия не могут встать на нашу сторону.

— Если даже сама солнечная богиня…

— Это не её вина, — оборвал он, а его выражение лица стало каким-то уж слишком мечтательным. – Её великолепие занята конфронтацией с Кристальной Империей. А значит я должен вернуть Мондел под знамя истинного света!

Прямо паладин какой-то. Нездоровый блеск в глазах, с упоением говорит о богах… Такие долго не живут в одиночку, без поддержки таких же отмороженных.

— Послушай меня, — строго обратился зебр, — оставь эти пустые бредни, которыми он тебя накачал…

— Это не бредни! – возмутился Ричмонд. – Разве вы не видели её?

— Доводилось, — признал барон. – На саммите в Кантерлоте, она, конечно, та ещё штучка, но…

— Дядя! Не смейте обращаться к ней подобным образом! – его рог загорелся, а рукоять обхватила жёлтая аура.

— Довольно, Ричмонд. Хватит уже обсуждать принцессу и вернёмся к тому, зачем ты позвал меня поговорить, — охладил его барон Хлабати.

— Да, кхм, конечно, — единорог смутился, а сияние пропало. – Так вот, среди документов отца, я наткнулся на одну организацию, что может помочь нам устранить Принцепса и Ипата.

— Кантерлотское античудовищное агентство, да я в курсе, — кивнул зебр.

— Тогда вам должно быть известно кодовое слово, которым можно обратиться к агентам.

— Известно.

— Помогите мне, дядя, и мы вернём величие Монделу.

— Нет, Ричмонд. Во-первых, они не работают грязно, если нет действительной угрозы Эквестрии. Во-вторых, я сомневаюсь, что в нынешней ситуации, как ты говоришь, что принцесса занята Кристальной Империей, они станут вмешиваться. В-третьих, чего ты этим добьёшься?

— Гриф Виридитас – следующий кандидат на пост Ипата, а на роль Принцепса пророчат Лидиса Оливам, который очень ревностно относится к церкви Солнца. Мне не составит труда направить его мысли в нужное русло.

— Семьи воспротивятся. Новой войны Монделу не пережить.

— Мы будем готовы. В Эквестрии и Кристальной Империи создали новый тип оружия, осталось только внедрить его и всё, ничто не станет преградой. Нужно только избавиться от Ипата и Принцепса. Ну же, дядя, разве Вы не хотите увидеть вновь величие Мондела?

— Боюсь нам выгодно увидеть ваш город в нынешнем состоянии, — появился новый голос прямо подо мной, немного испугав.

С трёх сторон вышли пять пони или зебр… в их одежде, полностью скрывающей их, невозможно было разобрать какого они вида и пола. Только глаза виднелись из-за масок. Вообще, на них оказалось неожиданно трудно удержать внимание, по крайней мере на тех, кто не говорил. Хотя тот, кто выдал себя, не вызывал таких ощущений.

— Дядя, подойдите ближе, и я перенесу вас! – выкрикнул Ричмонд.

Они мигом окружили зебру и единорога, рог которого пару раз блеснул. Но ничего не происходило, а Ричмонд застыл в непонимании.

— Не можете телепортироваться, принц? – ехидно заметил предположительно главарь, судя по наглому тону.

Из-под его плаща возникла плоская медаль размером с копыто, на которой было изображено жёлтое солнце с восьмью лучами, а по центру располагался чёрный кружок, символизируя… затмение, наверно. Вот только казалось, что она просто покрашена так, а из-под краски просвечивал тёмный-серый камень.

— Эта вещичка, данная нам нашим великим лидером, блокирует любую магию в радиусе пятнадцати метров, — ну что за балабол, пришёл, так убивай, но нет, раскрыл себя и позволяет подготовиться, явно непрофессионал. – Убить их!

Дрались они лучше, чем думали, это стало понятно сразу. С двух сторон напали парами и стали медленно оттеснять зебру и единорога друг от друга. А главарь тупо встал под моим деревом и ухмылялся, судя по физиономии.

Старик оказался ничего, для его возраста… хотя, сколько ему? В любом случае, он явно был немолод, но дрался только и видны были взмахи копытами, заставлявшие врагов отступать. Они пытались использовать какое-то устройство, прикреплённое к копыту, выбрасывающее нож, но оставляли только порезы.

У наследника рода дела оказались похуже. Он тоже, на манер зебры, махал копытами и умудрился как-то извернуться, вытянув меч из ножен и зажав его во рту, но противники не оставляли шанса, позволяя только обороняться.

Хм, стоило бы вступить в бой главарю, всё окончилось бы быстрее, если, конечно, он настолько же умел, как остальные. Тем временем порезов на обоих становилось всё больше, но финального удара никто так и не мог сделать.

Внезапно раздался треск, заставивший даже меня дёрнуться. Барон заехал одному убийце прямо по шее, разом сломав её, а другого зажал в передних копытах и вывернул голову так, что не оставалось шанса на жизнеспособность этого индивидуума. Этим воспользовался Ричмонд. Его противники отвлеклись, за что поплатились сразу же. Он, подобно своему дяде, свернул одному шею, а другого пронзил насквозь мечом.

— Ты следующий, убийца. И не спасёт тебя твой антимагический барьер! – выплёвывал слова единорог.

Но главарь даже не шелохнулся, а старый зебр рухнул без чувств. С широко раскрытым ртом, он жадно глотал воздух.

— Яд, их оружие… яд, — выдавил он и сделал последний вздох.

— Принц, а вам похоже не хватило той дозы, ну ничего, я могу подождать. Ваши дни уже сочтены, — рассмеялся убийца.

— Умри, ты, ничтожество! — единорог сделал несколько шагов, после чего вдруг осел, но его яростные красные глаза говорили, что он ещё не мёртв, — Кто… тебя… нанял?

— Магистр запретил, чтобы я упоминал его имя, да вам оно и не к чему.

Главарь неспешно стал подходить к умирающему. Неплохое зрелище, но мне пора действовать. Ещё одна причуда чейнджлинга, о которой я толком не знаю, так это будет ли работать перевоплощение, если тот, облик кого я беру, окажется мёртв. У меня не было желания выяснять это при такой шикарной возможности.

Предохранитель щёлкнул, а дуло направилось в затылок убийце. Ну, посмотрим, чего стоят мои высочайшие баллы на стрельбище. Нажать на спусковой крючок и раздаётся громкий хлопок. Главарь убийц валится вперёд мордой с продырявленной головой. Чистое убийство, а за патроны я не беспокоюсь. Экономия экономией, но их у меня пятнадцать. Теперь четырнадцать.

Я мягко спрыгнул на землю, помогая себе крыльями, и стал проверять всех выживших. Из семи присутствующих в этой заварушке, остался в живых один, да и тот не на долго, если я не сделаю кое-что.

— Ты… что ты за тварь? – судорожный голос обратился ко мне.

Наклонившись над его лицом, я не сдержал ухмылки, которая для него, скорее всего, представляла собой оскал. Я чейнджлинг, и я помню, как делать коконы, сохраняющие жизнь для долгой подпитки в неурожайные годы. Зелёная слизь потекла из моего рта прямо в него, как бы он не старался мотать головой. Вот и всё. Поблевав и обернув его в биомассе, единорог проживёт подольше, а у меня появилось новое обличие. Все в плюсе.

Завершив своё негигиеничное дело, я стал обшаривать убийц. Сперва заберём этот медальон, который блокирует магию. Полезная штука, пригодится. Дальше их оружие, тоже соберу, может понадобится, даже одну из них закреплю на себе. Хм, в нераскрытом состоянии выглядит просто как браслет, удобно.

Большего у них не оказалось, только меч, который пришлось вытаскивать из трупа. Хотя нет, у каждого из них на шее оказались выжжены слова: “Gloria rex Sombra” – но их нельзя заметить, если специально не отгибать шерсть. Знать бы, что это значит, кроме того, что они все из одной группы.

Подведём итог, у меня на копытах куча трупов, которых стоит где-нибудь попрятать. Особенно барона. Также надо спрятать где-нибудь кокон, чтоб его не повредили. Не знаю насколько продлит это ему жизнь, но продлит. В-третьих, теперь у меня появилась возможность начинать действовать, что вообще-то шикарно. Правда перед этим надо поспать… Собственно сделаю, что надо, а потом приступим к следующему этапу.

---

Неподалёку, в густом лесу, сидели двое странных существ. Сидели они, кстати, на диване, уставившись в телевизор, на котором отображались недавние события, а один из них, пожирающий попкорн, бурно реагировал.

— Пистолет… а я надеялся, что он спрыгнет и как ниндзя переломает шею. Кий-я, — разочарованно вздохнуло чудовище, словно собранное из разных частей.

— Разумно, незачем рисковать. Патроны ещё есть, — заметил рядом сидящий монстр, который напоминал смесь ворона, который доминировал в его образе, и пантеры.

— Скучно, риск ведь веселее! – прикрикнул Дискорд, подбрасывая золотую сферу в лапах.

— Возможно для тебя так и есть, о дух хаоса. Кстати, для тебя нехарактерно помогать смертным. Зачем ты направил ту молодую зебру прямиком к нему? – спросил ворон.

— Существо другого мира, внедрённое в чужое тело… Это должно быть интересно, а иначе он бы заблудился в лесу и помер от голода. Разве не было бы так скучно, Мист?

— Возможно. Грядущее потерянно для меня, поэтому доверюсь слову духа хаоса.

— Для тебя тоже нехарактерно высовывать свой клюв из библиотеки, что тебя так интересует здесь? – ухмыльнулся Дискорд.

— Эмпирей тьмы угасает. Стоит записать его кончину.

— Не хорони преждевременно, они ещё сделают свой ход.

— Возможно… только множество возможностей я вижу перед собой и большинство из них кончаются ничем.

Слова отозвались в пустоте, а Мист пропал, оставив драконикуса наедине с собой. Дискорд уставился на золотую сферу, которую подбрасывал и ловил, постоянно меняя руки, которые сами то и дело отрывались, сами становясь частью жонглирования.

— Солар Эклипс и Торакс… заманчивую игру, ты мне предложил.

Глава 5: Любопытство к добру не приводит

Стук, стук, стук. Я чувствовал, что бегу, как мышцы и связки под хитином то растягиваются, то сжимаются. Цокот копыт перемежался с судорожным дыханием, но не только моим. Мы скакали по какому-то узкому ущелью, иногда переходящему в пещерные туннели, и только падающие сверху неровные и тусклые лучи света, иногда высвечивающие серый мокрый камень, говорили о том, что мы не полностью под землёй.

Наконец, после безудержных скачек мы остановились передохнуть:

— Он всё ещё преследует? – донёсся женский голос сбоку.

Я обернулся и встретился с глазами чейнджлинга. Чейнджлингши? В целом, она… наверное она, выглядела более женственной, нежели другие представители оборотней. Размеры поменьше, хитин немного блестит и, вообще, какой-то гладкий на вид, плюс общее строение стройнее. Ну соответствующие непонятные дырки в ногах и крыльях остались без изменений.

— Он всегда преследует, нельзя останавливаться, — подал голос второй, который на удивление бодро держался, если судить по размеренному дыханию.

Это оказался единорог, хотя вполне мог быть чейнджлинг. Так, янтарные глаза, светло-синяя шерсть, серая грива. Он посматривал назад, пока его рог испускал настолько тусклый свет или это был не-свет, что тот только вычерчивал в темноте очертания прохода, помогая ориентироваться, но не более.

Интересно, мои сны никогда не отличались такой чёткостью, в основном они были о какой-нибудь чуши, что забывается сразу, как проснёшься. Стоит ли говорить о подобной осознанности? Подняв ногу, чтобы стереть капли влаги со лба, я смотрел на двух передо мной прямо через сквозную дыру в хитине ноги. Вот и объяснение. Я переживаю свою вторую память.

— А как же твой друг? Мы же оставили его одного против королевской стражи, — с беспокойством обратилась она.

— Он справится, если что, убежит, ему не впервой. А вот тот, кто идёт за нами, гораздо опаснее, — пробурчал единорог. – Надо бежать дальше, там вы полетите, а я затеряюсь в лесу. Встретимся в Филидельфии, в порту Балтимэйра.

— Чего же вы убегаете!? – раздалось угрожающее эхо. – Я не обижу, просто оторву чьи-то маленькие крылышки и заставлю ползать без ног, как и положено жалким насекомым. А тебе, мой старый друг, я отломлю рог. Всегда хотел узнать, отрастает он или нет.

— Уходим, немедленно, — шепнул единорог.

— И-идите, я задержу его, — не очень убедительно сказал я.

— Торакс, нет, мы не бросим тебя, — обратилась она, хм как её зовут?

— Или может отдать вас на растерзание Кризалис!? Действительно, надо узнать её мнение о любовной связи между жуком и пони? – каждое слово преследователя сопровождалось стуком чего-то металлического. На ум пришла увесистая шипованная булава. – Или сбагрить вас вендиго? Как много вариантов! Просто разрываюсь от того, что выбрать.

— Ты уверен? – серьёзно посмотрел прямо мне в глаза единорог.

— Конечно, — с нервной улыбкой выдал я.

Он опустил своё копыто мне на плечо и мрачно кивнул.

— Мне жаль, что я не узнал тебя лучше, Торакс. Удачи, надеюсь мы ещё встретимся.

Рог единорога загорелся вторым слоем, а вокруг неё появился ореол оранжевой ауры, поднявший в воздух. Прежде чем она поняла, что происходит и начала брыкаться, пытаясь вырваться из телекинетического поля, они скрылись за поворотом, а я остался один, выслушивая приближающийся мерный стук металла.

— Знаете, мне стоит признаться. Хоть я и стал магистром, мне пришлось согласиться с ним, что союз с Кризалис имеет свою выгоду, очень хорошую выгоду, кстати. Но лично я бы не стал сдавать вас ей так легко, но его доводы и планы гораздо весомее, чем мои.

Удары приближались, вдобавок к ним прибавился звонкий цокот, а я, дрожа всем телом и чуть не падая в обморок, застыл посередине тоннеля с высоким сводом. Хм, как здесь пропустить игровой ролик? Где геймплей, верните управление, и я ему покажу, что такое пермасмерть. Но к моим просьбам никто не прислушался, поэтому оставалось ждать неминуемой гибели.

Совершенно не торопясь, передо мной появился единорог в полных доспехах, если этот пластинчатый саблевидный отросток на голове действительно был рогом. Всё его тело покрывали чёрные металлические пластины, а поверх спины лежал красный плащ. Сквозь шлем виднелись глаза, притом они светились, полностью, с белком, да ещё каким-то ядовитым зеленоватым светом, плюс из них выходил фиолетовый дымок. Ну прямо все признаки страшной, злой магии на лицо.

— О, чейнджлинг решил поиграть? – он махнул булавой, висевшей в белой ауре рядом. – Покажи же мне свою великую магию оборотней, которой так славится ваш род! – рассмеялся единорог.

Прозрачные бирюзовые крылышки за спиной застрекотали, а во лбу возникло напряжение, вынудившее прикрыть глаза. Даже не смотря на дрожь, я принял боевую стойку, но противник, судя по расслабленному виду, не принимал меня в серьёз. Ну, учитывая, что вторая память теперь принадлежит мне, исход ясен.

Но неожиданно моё тело, словно подброшенное реактивным выбросом, полетело в свод, затем разворот и ещё удар в противоположную стену. По камню побежали трещины, которые только расширялись с каждым прыжком. На пятом ускорении, прямо в воздухе, меня перехватила булава, но было уже поздно. Натужный грохот знаменовал, что тонны каменной массы сейчас повалятся прямо сюда.

Единорог не стал размениваться на меня, он с лёгкостью, даже с пренебрежением, перехватил большую глыбу, падающую на него, после чего поспешно ретировался. Я даже попытался встать на ноги после сильнейшего удара тяжёлым набалдашником, вот только последующая серия ударов оказалась гораздо больнее, прижав тельце к полу. Хорошо хоть эти ощущения передавались только как лёгкий зуд, потому что переживать падение огромных глыб камня мне не хотелось. Я закрыл веки и открыл их только тогда, когда услышал голос.

— Как разрушительно. В его стиле, — послышался тихий голос, который оказался знаком уже именно мне.

Сначала в поле зрения попал свет и моя нога. Вот только она не должна была изгибаться таким образом, если остальное тело в таком состоянии, то жить мне оставалось ну очень мало. Следом появился обладатель голоса в том самом плаще, скрывающем его почти полностью и с той же фибулой: треугольный амулет в виде головы единорога и крыльев, в центре которого ромбовидный рубин. Он наклонился поближе, смотря прямо в глаза.

— Торакс, не так ли? Мне жаль, что так случилось, но его интересы предавать нельзя, по крайней мере пока.

Рог охватило сияние, а из-под плаща выплыл двухцветный драгоценный камень, разделённый ровно пополам. Одна часть оказалась белой, а другая отливала красным и, мне кажется, внутри клубилось что-то тёмно-синее.

— Не в моих привычках разбрасываться ресурсами, особенно теми, что лежат прямо под ногами, — уголки его губ немного приподнялись. – Закройте глаза. Это не будет больно.

Камень коснулся головы, но в последние секунды до меня донеслось:

— Посмотрим, как будет работать гибридная связь…

---

Стоя на обрыве, обдуваемом порывистым ветром, я прикидывал дальнейшие шаги и обдумывал предыдущие. Почти весь предыдущий день я потратил на то, чтобы попрятать тела. Убийц разбросал по лесу, старика зебру выкинул неподалёку у деревни, а кокон с единорогом упрятал в пещерке, рядом с которой, собственно нахожусь сейчас.

Грот на побережье оказался неплохим убежищем, да и располагался совсем рядом с побережьем, а вокруг раскинулся лес, укрывая пустую каверну от чужих глаз. И самый плюс — это довольно широкое ответвление прямо у верхней границы свода, куда я сложил все вещи, честно награбленные со всех участников водевиля. Ну и, само собой, наверх затащил кокон. К слову, зря я ругал свои крылья: может они и не самые быстрые на диком западе, зато очень сильные и выносливые. Особенно если нужно перетащить кучу увесистых трупов.

Теперь о насущном. Этот сон не забылся, как любой другой, а вспоминался мной, как моё собственное воспоминание, тем самым пробуждая ещё больше осколков второй памяти. Что из него можно узнать? Меня убил бронированный единорог, который при этом злой маг. Он – магистр, хм, тот ли самый? Ну и самое существенное на данный момент – я могу делать бдыщ. Или если говорить нормальными словами, то “ударный рывок”. Оказывается, когда махаешь крыльями, то они испускают магический импульс в соответствующем направлении. Так вот, его можно удержать, чтобы резко разогнаться, но дополнительно нужно поставить что-то вроде уплотнения перед собой, чтоб не разбиться. Не хотелось бы превратиться в лепёшку по своей глупости.

Итак, пошёл третий день моей новой жизни, а половину назначенной задачи, фактически я уже выполнил. Солнце резко выскочило, пока не привык, на востоке и тут же по воде пробежал солнечный луч, мерцающий на волнах, что бились об скалистый уступ. Вздохнув полной грудью, я подхватил мешок, сделанный из чьего-то плаща, с вещами и полетел к границе леса, стараясь держаться ближе к кронам.

Где-то за полкилометра до окраины, где кончались деревья, притормозил, нашёл местечко, где можно спрятать барахло, в которое входило: табельный пистолет с магазином на четырнадцать патронов, меч (решил, что идти с мечом дворянина не лучший вариант, чтобы не привлекать внимание), одежда единорога. Сам же, одетый в походный плащ, естественно полученный путём мародёрства, на моём месте теперь стоял земнопони. К слову, в вещичках убийц нашлось немного монет: пятьдесят штук, вот только номинала я не знаю, поэтому без понятия много это или мало, но пусть будет.

Таким образом этот пони вышел из леса и прорысил в сторону города, предварительно свернув на широкую дорогу, ведущую к воротам. Чем ближе я приближался, тем больше домов появлялось по обе стороны от меня, а полей становилось меньше. Сначала это были какие-то халупы, а затем уже вполне себе приличные, на каменном фундаменте, а улочки между строениями всё уменьшались и уменьшались, достигнув момента, когда пара прохожих смогли бы с трудом развернуться в ней. Дорога, кстати, тоже перестала напоминать кучу притоптанной грязи с колеёй, а сменилась настоящей мостовой. И это я ещё в город не вошёл.

Даже в такой ранний час жизнь кипела. То и дело проходили мимо всевозможные пони, зебры, грифоны, даже небольшие драконы и это только самые попадающиеся на глаза. Каждый чем-то занимался. Одни таскали всякие вещи, начиная от безделушек, заканчивая целыми тюками, которые зачастую оказывались больше них самих. Другие только направлялись в город. Третьи зазывали в лавочки, открытые прямо здесь, на широкой улице по бокам.

К слову о чистоте. Улица, конечно, не блестела, но никакой грязи и мусора я не увидел, кроме утрамбованной земли в стыках между каменными блоками. Не то, чтобы я недооценивал пони, но они ведь… Хм, но они ведь разумные, а значит не должны вести себя как неразумные собратья. А ведь в современном мегаполисе даже грязнее, чем в псевдосредневековом городе.

Задумавшись, я не заметил, как прямо предо мной материализовался рослый грифон, с металлической кирасой которого моя голова звонко встретилась.

— Что-то не так? – приподнял он бровь.

— Н-нет, простите, — промямлил я и отошёл вбок.

Кошкоптиц пожал плечами и вернулся к стоянию на месте, вооружённый… ружьём. Это действительно было ружьё, напоминавшее мне что-то из курса истории о ранних пороховых оружиях. Интересно, а как же закон запрета технологий в магическом мире? Ну да ладно, я поправил плащ, который оказался весьма распространён среди народу, так что привлекать внимание мой вид не стал, а затем побрёл в раскрытые ворота втянувшись в толпу.

Великий град Мондел оправдывал своё название. Мощная стена высотой, наверное, метров в пятнадцать, грозно нависала надо мной. Хотя её полезность сомнительна, учитывая, что здесь куча рас может просто-напросто летать, или я чего-то не знаю, что вполне возможно. В общем, я пошёл дальше, миновал поднимающийся мост, прошёл под широкой аркой, которая в случае нападения перекроется решёткой, и ступил на территорию города.

Мне казалось за стеной дома выглядели богато, но здесь, прямо сразу за стенами, двух- и трёхэтажные дома оказались целиком и полностью из гладкого камня. Даже дорога здесь вместо обычного серого камня была раскрашена в разные цвета, в основном жёлтого, фиолетового и белого. Я сместился к краю, чтобы не нестись дальше в плотном потоке, а неспешно идти, запоминая местность.

Южные ворота, через которые мне довелось пройти, вели прямо в Солнечный район, на что указывали жёлтые и белые тона. Стоило пройти дальше, как стали заметны признаки осады, у некоторых зданий не хватало стены, крыши и это в лучшем случае, так как иногда не хватало самих строений. Большего об этом месте и сказать было нечего, кроме как того, что многие местные с явным недовольством посматривали на городскую стражу, которая в большинстве своём состояла из грифонов.

Сворачивать с главной дороги я не решился, поэтому просто шёл дальше, миновав внутреннюю стену между районами. Дома по правую сторону остались бело-жёлтыми, а вот слева сменились на тёмно-синие, которым, кстати, тоже досталось, но не так сильно. Разглядывая серебряный полумесяц, до меня с параллельной улочки донёсся приглушённый призыв:

— Встаньте, дети Солнца! Не нам проливать кровь за прегрешения Принцепса, но им!

Последовав основному инстинкту, который направляет любого приключенца, то есть любопытство, я свернул на среднюю улочку и прибавил ходу, ориентируясь на восторженное улюлюканье. Миновав пару кварталов, улиц и переулков, я резко остановился у перехода на площадь перед собором с самым большим символом солнца, который мне довелось увидеть. Здесь столпилось самое большое количество пони, зебр, драконов и грифонов, что я когда-либо видел, что, впрочем, не удивительно. Тут было, наверное, тысяч пятьдесят представителей разных рас. Я даже видел возвышавшихся над толпой минотавров, горгулий и кентавров.

Вот только переходить из тени здания мои ноги не решились, остановившись за уголком, чтобы только подсматривать. Уж очень мне не нравилось количество стражников по периметру площади, среди которых всё-таки бывали все расы, нежели только кошкоптицы. К слову о последних: мне всегда казалось, что грифоны — это смесь льва и орла, вот только тут это смесь любого кошачьего и любой птицы.

— Принцепс и Ипат безропотно открыли ворота перед поклонником Ночи, но именно мы! Мы стали теми, кто противостояли! Мы стали теми, кто простояли! И мы не собираемся мириться с тьмой, поселившейся в сердцах наших властителей! Сколько мы станем терпеть, пока Ночь проникает в наши дома!

На высокой трибуне стояла белоснежная единорожка с длинной насыщенно-жёлтой гривой, которую не скрывало даже целомудренное одеяние. Её рог горел ослепительным белым светом, аура которого виднелась на её шее. Наверное, какое-нибудь заклинание, работающее как рупор.

Рядом с ней, чуть ниже, находился молодой зебр с приглаженной гривой, не стоящей торчком, как у остальных. Что весело, так то, что его полоски и грива оказались жёлтыми.

— Мы не станем! Свет воссияет вновь, разгоняя Ночь, полную обманчивых звёзд! Именно мы станем вестниками рассвета, когда настанет этот день! Когда Она даст нам знак, мы зажжём новое светило в темноте, стирая истоки зла! – завораживающе призывала она, судя по всему, действительно веря во всё, что несёт. – Встаньте же и восславьте Солнце! Пусть Она дарует нам своё тепло и любовь! Встаньте!

После каждого предложения по толпе пробегал радостный крик, но на последних словах это перешло все границы, просто превратившись в оглушающий шум. Ничего не слыша, я тупо уставился на то, как все поднимаются на задние ноги и вскидывают передние конечности вверх.

— Да воссияет солнца Свет! – заорала единорожка в исступлении.

Вот после этого мне пришлось отступать назад по улице, чтобы не потерять слух. Развернувшись на месте и собираясь перейти в галоп, я встретился глазами с земнопони. Сразу сработал мой инстинкт примерки обличия: бежевый оттенок, двухцветная грива: розовый и тёмно-синий, на крупу метка в виде трёх конфет. Она с недоумением смотрела мимо меня, зажав при этом уши.

Так продлилось недолго, я вышел из оцепенения и стал обходить её, как вдруг сверху на меня упала пегаска, пригвоздив к мостовой. Бирюзовая шкура, грива оранжевая двух тонов, метка – белая молния с тремя звёздочками. Она, не позволяя мне встать, обратилась к соседней кобылке, но звон в ушах не позволил мне расслышать. После пегаска указала куда-то назад, в сторону площади с религиозным выступлением, и я, после того как посмотрел туда, заметил, что сюда идут четверо стражников с недружелюбным выражением лица, но пока они не достали оружие, что небольшой, но плюс.

Неожиданно давление в голове и на меня пропало, а я стал различать отдельные звуки, попутно вставая на ноги, чтобы начать быстренько драпать.

— Уходим, нас обнаружили, — донёсся до меня женский голос.

Поднявшись, я смотрел, как земнопони и пегаска быстренько убегают по направлению к главной улице. Притом вторая могла бы уже улизнуть, но первая тормозит её. Бросив взгляд за спину, я увидел, как в мою сторону отделяются два грифона. Вернув голову вперёд, мои ноги напряглись и резко бросили меня вперёд. С ухмылкой я погнался вслед за парочкой, которая втянула меня в проблемы со стражей. Эх, любопытство к добру не приводит.

Глава 6: Побег

В любой погоне главное помнить, где ты находишься и куда можешь себя загнать в итоге. Если смотреть с этой стороны, то я в полной заднице. Стражи точно знают город лучше меня и им не составит труда направить меня в какой-нибудь переулок, откуда не будет выхода. Это, конечно, если у них есть хоть половина извилины. Но, как говорится, выбора нет, поэтому выжимаем всё из своего тела.

Копыта бренчали по мостовой пока я начинал нагонять двоицу, умчавшуюся на добрую половину улицы вперёд. Пегаска явно могла летать быстрее, но осознано притормаживала, во-первых, из-за того, что земнопони не могла бегать на такой скорости, а, во-вторых, она пыталась не оставлять видимый инверсионный след. Я, конечно, хотел как всегда начинать распинаться, о том, что неужели эти крылатые пони могут летать на подобной скорости, чтобы оставлять след, но не стану.

Вместо этого мне на глаза попался деревянный прилавок с овощами, стоявший так удобно, что лёгкий толчок мог обрушить его, перегородив пустую улицу. И пробегая мимо, моё копыто легонько толкнуло его. Хотя при этом я чуть не потерял равновесие, доносившиеся позади грохот и ругань вынудили обернуться.

— Моя капуста! – завопил вернувшийся из соседнего дома лавочник.

Чёрт, стоило мне подумать, что я весь такой умный, как мне напоминают, что это не так. Все четверо стражей были грифонами, а у них есть маленькая такая особенность – летать они умеют, поэтому моя подстава погребла только одного под собой, да тот уже выбирался из-под досок и овощей с крайне недовольным видом.

Что мне делать стоило, так это смотреть перед собой, поэтому, когда передо мной возникла телега, стоящая в таком положении, что напоминала трамплин, я cделал самое глупое и великолепное действие, которое мог. Всегда хотел сделать так, правда на машине, а не копытами, но… джеронимо! Эх, где мои крылья, когда они нужны. Нет, я бы мог превратиться в чейнджлинга прямо в воздухе, но это не пришло мне в голову, что, кстати, хорошо, иначе всё прикрытие полетело бы сразу.

В общем, я приземлился по другую сторону потока горожан, которые, похоже, совсем не обратили на это внимание, будто такое каждый день здесь происходит. При этом в моих передних конечностях что-то треснуло, как мне показалось. Зато появилась секунда спокойствия, позволившая мне увидеть, как оранжевый хвост скрывается за углом, ведущим в переулок, который располагался в Луннном районе.

Ни капли не притормаживая, я прошмыгнул за ними, тщетно пытаясь нагнать ускользающих кобыл. Где-то на пятом повороте у меня появилось ощущение, что я заблудился. Этому способствовала весьма странная архитектура: почти все улочки между зданиями, за исключением сколько-нибудь широких, оказывались в темноте, из-за нависающих зданий, перекрытий, а порой и мостков между строениями. Плюс они частенько уходили то вниз, достигая подвалов, то возвращались на прежний уровень. Но ориентироваться здесь помогали светочи. По-другому назвать эти сияющие тусклым белым светом кристаллы в серебристой тонкой оправе я не мог.

— Куда они убежали!? – грубый голос заставил меня притормозить на следующем повороте. – Так тащите всех! Чтоб к вечеру эти смутьяны были у меня!

Увидеть кто отдал приказ мне не удалось, так как по мою душу выехали. Я отступил назад, пытаясь придумать как избежать столкновения. Парочку, втянувшую меня, я уже упустил и только загнал сам себя в угол. Отсюда шло три тупика, один из которых был сравнительно проходим, но времени, чтоб взобраться наверх по перегородке у меня не хватало, а передо мной находился единственный выход, по которому вот-вот пойдут стражи.

Идея пришла моментально. Я прокрался в один из тупиков, где находилась подозрительная дверца, едва заметная на фоне тёмно-синей стены. Мне тоже не удалось бы заметить её, если бы не символ полумесяца на ней, который, как мне показалось, похоже, находился на всех дверях в Лунном районе. Надеясь, что зелёное пламя не выдаст меня слишком сильно, я превратился сначала в чейнджлинга, а затем в тёмно-бордового единорога. Маленькая пометка – оказывается нельзя из одного облика превратиться в другой, без промежуточной стадии оборотня.

Гордо подняв голову, которую чуть прикрыл подозрительным плащом, я неспешно потопал по улочке, прямо на пегаса и грифона, которые ошарашено уставились на меня, опустив оружие.

— Патриций, что вы делаете здесь? Разве вы не должны быть на мессе? – пролепетал пегас в глубоком поклоне.

— Я нахожусь там, где нужно, — высокомерно ответил я. – В чём проблема? Я слышал шум, в городе завелись смутьяны?

— Никак нет, патриций, просто небольшой беспорядок, — натянуто улыбнулся он, пока его товарищ отошёл назад и сделал вид, что он тут не при чём.

— Можете идти, — напоследок заявил я и с гордым видом потопал по улице мимо них.

Так, никаких вызывающих, резких движений, свернуть тут, дальше пройти мимо патруля, который не обратил внимание на меня. Хотя это выглядело так, что они вообще не хотели рядом находиться, побыстрее миновав меня. Дальше поворот сюда, затем здесь и, вуаля, я иду по пустоватой улочке в сторону центра города. Только надо бы здесь свернуть, чтобы принять другой облик, ибо в этом на меня оглядываются стражи.

Тёмный переулок, как и положено Лунному району, оказался неожиданно погружён в полную темноту. Странно, даже светочей не было, хотя они расставлены на каждом углу. В общем, проигнорировав явную странность, я просто превратился в земнопони. К слову, мне становилось хуже с каждой секундой в чужом обличии, так и с каждым перевоплощением, поэтому на этот раз мне стало дурно. Из-за этого мне пришлось присесть здесь и повременить с походом дальше, пока мой желудок, просился наружу.

Второй раз за последние пару часов на меня рухнула пегаска, пригвоздив к мостовой своим весом. В этот раз она была более обстоятельна, сразу начав связывать мне копыта, таким образом, что ходить я мог, но бегать нет. Вдобавок на меня первым нацепили намордник, мешающий говорить, что, как мне кажется, в таком обществе являлось высшим признаком неприличия.

— Сейчас ты встаёшь и идёшь со мной, чейнджлинг, — прошипела мне на ухо бирюзовая пони, прижав к моей шее острое металлическое перо.

Что мне оставалось, кроме как кивнуть и согласно промычать? Итак, я с интересом ожидал, как меня проведут через толпу. Ладно, верёвку скрывает плащ, а вот намордник, но меня повели дальше, углубляясь в переулки. В какой-то момент я окончательно потерялся, тогда меня и повели на тайные тропы, скрытые за меткой солнца и луны. Хотя, наверное, перегнул палку с названием. Просто под городом располагалась какая-никакая канализация плюс катакомбы и подвалы, было ли удивительно, что подобную сеть тоннелей используют всякие проходимцы?

Несмотря на запах, который был ну… не таким уж отталкивающим, и общую неприглядность, тайные тропы оказались что надо для любых воришек и шпионов, а может быть и убийц. Каков шанс, что где-то есть путь в особняки дворян или даже в те два замка на холмах? Весьма вероятно, но я не в том положении, чтобы диктовать путь, интересующий меня.

Даже если бы я попытался запомнить дорогу, мне не удалось бы, ведь, судя по всему, пегаска сама заблудилась, если верить её феромонам. Лёгкой, едва ощущаемой нитью, я чувствовал её замешательство, правда стоило мне потерять концентрацию осознанием этого факта, как всё испарилось.

— Сюда! – тихим выкриком подала голос бежевая земнопони, появившаяся, как мне показалась, из ниоткуда. – Ты опять потерялась?

— Это ваши штучки, бродить под землёй, а моё – летать в небесах, — фыркнула пегаска.

— Тогда уж алмазных псов, — заметила другая с усмешкой.

— Да-да, пошли уже, неужели ты хочешь, чтобы нас поймали?

— Нечего бояться, — она поцокала копытцами соблюдая какой-то ритм, — в соседних тоннелях никого нет, кроме нескольких крыс.

— Они могут летать, — пробурчала бирюзовая пони, — а ты со своим геокинезом ничего не почувствуешь.

— Тогда чего мы стоим? – самодовольно произнесла бежевая.

После небольшой перебранки, мы потопали вперёд. Сказать мне что-нибудь не дали, поэтому мне оставалось только идти следом, словно какое-то вьючное животное. Могу ли я сбежать? Мне откровенно нездоровилось, во мне пробуждался голод, тот голод, который направил меня на юную зебру в лесу.

Если отбросить это, то смотрим несколько фактов. При перевоплощении соблюдается условие: все предметы и одежда на мне остаётся нетронутой. В образе чейнджлинга я чуть мельче, поэтому сбросить с себя верёвку не составит труда, вот только потраченная энергия после преобразования не даст мне даже двинуться без необходимого отдыха. С голодом… Нет, с Голодом, можно побегать, даже превращаться, но недолго.

Тем временем мы начали выбираться из катакомб, а я даже почувствовал порыв свежего морского воздуха. А это кое о чём говорило. Мы вышли в переулке за каким-то зданием и сразу прошмыгнули в заднюю дверь перед нами.

— Сними с него намордник, — прошептала бежевая.

— Только попробуй пискнуть, — пригрозила бирюзовая, начав отстёгивать кожаные ремешки.

Судя по заманчивому запаху, мы находились рядом с кухней, а приглушённый шум с другой стороны намекал, что тут находится много народу. Из внутренней двери показался зебр среднего возраста в фартуке, чёрные полосы которого уже стали выцветать.

Кстати об этой расе: они не были полосатыми, а тёмные полоски располагались так, словно ими полоснули по телу и лицу в случайном порядке. Вдобавок “белые” полосы могли разниться от белого до жёлтого, иногда вообще были совсем экстравагантными, вроде красного или синего. А “тёмные” полосы хотя бы придерживались своей тематики: тёмно-серые, чёрные, иногда фиолетовые, но более светлых тонов я не замечал.

— О, вы уже вернулись? Как прогулка, как месса? – подал голос зебр, после чего пристальней пригляделся к сцене перед ним: я в наморднике, а две пони судорожно пытаются снять его с меня, — Так… я зову стражу.

— Нет-нет, господин Суах, мы тут просто… — пролепетала бирюзовая.

— Мы собирались узнать, как намордники закреплялись раньше на рабах, — уверенно сказала бежевая, но вот зебр не поверил.

— Это такая ролевая игра, — решил подсобить я, привлекая внимание. – Некоторые любят… использовать исторические роли?

Пегаска зарделась и отвернулась, но вот земнопони даже бровью не пошевелила. А в глазах зебры можно было увидеть усталость и непонимание, как все вокруг до такого докатились. Поэтому он просто махнул копытом, принимая ложь, и направился в кухню, пробурчав что-то про извращённое поколение.

— Молчишь и идёшь, — напомнила пегаска в очередной раз.

Мы прошли позади кухни, поднявшись по лестнице на второй этаж, где меня небрежно впихнули в довольно просторную комнату с окном, откуда мне стало видно море. А значит это, что мы где-то в порту. Бирюзовая пони связала меня покрепче, хотя я начал медленно распутывать узлы, присела на одну из двух кроватей и стала смотреть на меня пристальным взглядом, говорящим, что она меня убьёт за ту выходку внизу. Бежевая пони оказалась в меру спокойней, поставив и заняв стул передо мной.

— Итак, чейнджлинг… — начала она. – Скажи мне хоть одну причину, чтобы мы не убили тебя прямо сейчас, — земнопони подкрепила свои претензии небольшим кинжалом, который положила рядом.

— Если бы вы хотели убить меня, то не стали бы тащить сюда, — высказал я очевидную мысль.

— Именно, — вклинилась пегаска, — нам интересно, кто ты такой.

— Даст, помолчи, — вздохнула земнопони.

— Дропс, зачем тянуть? Просто выбьем из него всё, что можно, после чего избавимся.

— Вы просто невероятно мотивируете меня на сотрудничество, — хмыкнул я.

Даст с садисткой улыбкой подошла и упёрла мне в горло крыло, в котором затесались металлические пёрышки, которыми вполне можно было вскрыть кому-нибудь глотку.

— Ну просто невероятно напугали, — если идти во банк, то полностью. – Я уже умирал… даже дважды, если подумать, поэтому ещё один раз лишним не будет, — бравировал я, надеясь, что сработает. – Может просто поговорим? К чему это махание оружием и угрозы?

— Твой хитин… он цельный, — проигнорировала мою тираду Дропс, — почему?

— Не знаю, может я особенный? Может я тот, кто должен возглавить восстание против королевы? – рассмеялся я.

— Каково состояние твоей ментальной связи с королевой? – она продолжила гнуть свою линию.

— Ментальной чего? А мои связи с королевой Кризалис весьма просты. Она хочет меня убить, а я прячусь, — не сказал бы, что прямо лгу, ведь мои догадки вполне могут оказаться реальностью.

— Даст? – обратилась Дропс ко второй.

— Не знаю, он не врёт, но не говорит правды, — многозначительно пробормотала она.

У них тут ещё и детектор лжи есть что ли? Или меня пытаются развести. Ставлю на второе, так как бежевая земнопони сделала слишком длинную паузу, прежде чем продолжить допрос.

— Как тебя зовут? – спросила она.

— Вроде как Торакс, но я не уверен… — ответил я. – Память отшибло, видите ли.

— Откуда у тебя этот браслет? Ты связан с ними?

— Нашёл в лесу, просто валялся, — соврал я. – И с кем я должен быть связан?

Дропс нахмурилась и поманила к себе Даст, которая дала знать, что следит за мной. Хм, а крылья у них весьма подвижны. Они отошли к окну и стали перешёптываться, естественно, я ничего не услышал.

— Может разойдёмся миром? Я помог вам убежать, а вы меня просто отпустите? – я уже пожалел, что взял только бесполезный браслет-кинжал, а не пистолет или меч.

Они синхронно повернулись, бежевая мрачно кивнула, а бирюзовая, явно довольная их совместным решением, раскрыла крылья, в которых наверно десятая часть перьев оказались острыми, заточенными и готовыми убивать.

— Никаких свидетелей.

Дело приняло неприятный оборот. Итак, я сейчас могу рвануть вперёд, благо я не терял время даром, распутывая узлы с помощью телекинеза или как это магическое поле называется. Но мне пришла в голову другая идея. К чему ждать подходящего момента, если это он и есть?

— Амальгамет! – прикрикнул я.

Итак, это помогло… правда можно ли было ожидать такого исхода? На последних слогах слова из моего горла вырвался воздушный поток, который швырнул двух кобыл в деревянную стену, следом на них обрушилась всякая утварь и вещи, которые подбросило в воздух. Даже массивные кровати немного шелохнулись.

Ждать, пока они поднимутся, я не стал, а, быстро сбросив с себя верёвку, выбил дверь с разворота и галопом понёсся вниз, направляясь к заднему выходу. Оттуда, не сбавляя ходу, понёсся в первую же попавшуюся сторону, спасая свою жизнь.

Глава 7: Внедрение

Где-то через пару кварталов я смог наконец вернуть себе контроль над телом, но последние пятьсот метров проскакал чисто на адреналине, не желавшем так просто отпускать меня. Обнаружив себя в какой-то подворотне, что вполне ожидаемо для застроенного города, глаза повели меня к выходу на широкую улицу, вдоль которой проглядывались причалы. И сделали это побыстрее, так как хмурые и помятые завсегдатае злачных мест начали настораживающие движения в мою сторону.

Морской бриз принёс резкий запах соли, рыбы и едва ощутимый аромат пряностей, которые взбудоражили аппетит. Появился именно нормальный зуд в желудке, а не голод, снедающий внутренности. Всё ещё помня о двух кобылах, которые теперь, скорее всего, желали моей смерти, я направился в ближайшую таверну, благо таких заведений в порту было хоть отбавляй.

Мои представления о “средневековых отелях”, как я называл эти заведения, оказались разбиты о реальность. Вполне приличное место, как ни посмотри. Чистые полы, высокие потолки, стены с незапятнанными флагами города, свет хорошо освещает всё сквозь окна, которые даже не закоптились, а содержались в идеальном состоянии. Единственное, что осталось от моих надежд – это посетители. Они шумели, не слишком громко, но достаточно, чтобы напомнить о том месте, куда мне хотелось попасть, открыв дверь.

Пройдя мимо группы посетителей разных рас, которые, не обратив на меня внимание, развязано разговаривали обо всём, я запомнил несколько похабных шуточек, но и узнал, что это моряки с воздушной ладьи, иными словами с дирижабля. Оставаться у них под носом дольше положенных пары секунд было неразумно, поэтому мои ноги направились дальше, прямо к стойке, которую без особого энтузиазма протирал престарелый пегас. Но перед этим я осмотрел других посетителей, помимо экипажа дирижабля: громила-минотавр дремал в углу, судя по всему он работал вышибалой, дальше расположилась группка зебр, которые разговаривали о своём, но самым интересным оказался другой угол у двери. Там сидели двое… наверное, двое. Стоило туда посмотреть, как взгляд уходил вбок, без возможности сфокусироваться.

Где-то на третьем разе мне надоело, поэтому пришлось закончить заветные четыре шага до трактирщика, который с лёгкой заинтересованностью, граничащей с подозрительностью, поглядывал на меня.

— Чего изволите? – дежурным тоном обратился он.

— Мн...

Стоило мне открыть рот, как из него вырвался поток прохладного воздуха, который я успел отвести вниз. После этого у меня возникло чувство, будто в моём горле прошлись наждачной бумагой.

— Мне, пожалуйста, комнату на одного, — после того как прокашлялся попросил я.

— Пять монет, — невозмутимо сказал он.

Точно, из-за суматохи я позабыл, всё ли осталось со мной. Итак, быстро начав прощупывать себя, я проверил, что со мной остались: эмблема с затмением, браслет, плащ и мешочек с монетами, из которого на стойку высыпались ровно пять золотистых монеток. Пришлось действовать торопливо, так как взгляд исподлобья, которым меня наградил минотавр, заставил ускориться.

— Эх, — старый пегас тяжко вздохнул, после чего подтянул к себе одну монету, другую оставил по центру, а оставшиеся отодвинул ко мне, — Эквестриец? – задал он вопрос, приподняв бровь.
— Как вы догадались? – попытаемся подыграть.

— Да легко это. Совсем цену деньгам вне своей страны не знаете, — трактирщик говорил без упрёка в голосе. – Так вот, в общем, один битс равен пяти лунарам, поэтому я беру с тебя только одну монету.

— А что насчёт второй? – спросил я, когда он придержал её, не дав мне сгрести её в мешок, как сделал с предыдущими тремя.

— Откуда приехал? – трактирщик переменил тему разговора, но не отпустил монету.

— Хуффингтон, — выпалил я третий город, который пришёл в голову, когда я подумал об Эквестрии.

— Хуфф, — повторил он, пробуя название на вкус, — бывал я там пару раз. Никогда не нравился мне этот город. Что-то в нём чувствовалось неправильно… Не в обиду, парень.

— Да никакой, — кивнул я.

— Значит из Хуффа, а я вот из Троттингема, — я задумался, а он продолжил, заметив моё замешательство. – Давненько я не навещал родных, лет этак тридцать, если не все пятьдесят. Судя по твоему выражению, Трот так и остался небольшим поселением на острове, о котором не все-то знают.

— Извините, но не слышал прежде, — продолжаем подыгрывать.

— Да-да, всем бы поселиться в этом напыщенном Кантерлоте… не в обиду принцессам, — тут же шепнул он, на что пришлось кивнуть, — или в этом Мэйнхеттене, нет бы попробовать в провинциях, а все туда тянутся. Хотя это было столько лет назад, может всё изменилось? – поинтересовался пегас, с подозрением сощурив глаз.

— Да не особо, если признаться, — судя по всему проверка, а значит пора пудрить мозги. – Всем всё так же интересны столица, да крупные города, а население в сельских регионах всё мельчает и мельчает, — говорим как можно более пространно.

— Эх, всё как всегда, — пробурчал он. – В общем, послушай меня, ты, вроде, парень неплохой, поэтому за символическую плату, — пегас кивнул на монету, — могу рассказать о городе, да в целом посоветовать, что здесь, да как.

— Буду премного благодарен, — теперь отпускаем монету, коих у меня было вполне достаточно.

— Итак, по какому вопросу прибыли в Великий град Мондел? – с наигранной напыщенностью произнёс трактирщик, после того как моя честно награбленная деньга скрылась под стойкой.

— Если честно, — попробуем разыграть искренность, — то я представитель одного Эквестрийского предпринимателя: Солар Эклипс его зовут, хотя вряд ли вы знаете. Так вот, меня отправили сюда в поисках… так сказать торговых партнёров с Лунарией. А где лучше найти их, как не здесь?

— Полагаю никаких инструкций тебе не дали?

— Ну, кроме общих сведений о главенствующих родах и правителях, с кем стоит пообщаться, нет — разоткровенничался я.

— Эх, дурак твой Солар Эклипс. Мондел это не тот город, куда можно просто так заявиться и говорить, что хочешь наладить торговлю, — негодующе проговорил старый пегас. – Поверь моему опыту. Если бы не моя благоверная, не жить бы мне сейчас, — с ощутимой нотой тоски сказал он. – В общем, слушай сюда, я бы, конечно, рекомендовал тебе уезжать отсюда подобру-поздорову, но прекрасно знаю, что ты так не поступишь, — естественно я кивнул. – В городе всем заправляет Принцепс, но в вопросах торговли больше решает совет патрициев, это главы пяти главенствующих родов. К Лунным можешь даже не соваться, пошлют куда подальше изворотливым способом, а вот с Солнечными можешь попробовать договориться.

— Эм, Лунные и Солнечные? – непонимающе переспросил я.

— Эх, голова уже не та, не объяснил ведь. Ле Флос, Фрага и Виридитас – это Лунные, они поклоняются богине луны…

— Луне? – перебил я.

— Нет… они, конечно, могут думать так, но это не так. Кстати, поклонение здесь и поклонение в Эквестрии разные вещи, поэтому советую быть осторожнее, парень. Неосторожное слово и фанатики Солнца могут сжечь тебя прямо на улице, а стража не успеет помочь. А ведь были раньше нормальными, пока Лунария не захватила Мондел.

— Вы недовольны захватом? – поддержим перемену темы.

— А кто был бы доволен!? – вспылил трактирщик. – Они пришли в наш дом, захватили его и навязали свои правила. А церковники не смогли принять это, став при этом хуже захватчиков. Слово даю, пару недель и город взорвётся как пороховая бочка.

— Так почему вы остаётесь здесь? – спросил я, уже позабыв о первоначальной задаче, а именно сборе информации.

— Эх, парень. Да нечего мне терять уже, кроме таверны. Жёнушка погибла десять лет уже как, а дочь… дочь пропала, — он совсем помрачнел, а от его живости не осталось и следа, оставив только престарелого пегаса. – Единственное, на что я надеюсь, что внучка останется в порядке.

— Так почему бы вам не забрать её и уехать обратно в Эквестрию?

— Мог бы я это сделать… Де Уварум никогда не отдаст её мне.

— Де Уварум… это ведь фамилия одного из патрициев, — припомнилось мне.

— Это он ублюдок, а не моя внученька, — трактирщик со злобой стукнул по стойке, привлекая внимание минотавра, который поднялся и направился к нам. – Нет-нет, Айронхорн, всё в порядке.

— Только скажите, босс, — кивнул он, после чего вернулся обратно на своё место в углу, откуда имел прекрасный обзор на всё помещение.

— Нарроу Де Уварум… как я рад знать, что он гниёт в могиле, — продолжил пегас. – Совратил мою дочь, а после рождения ребёнка выгнал, а она пропала без весточки, — почти заплакал он, но сразу стёр слёзы тряпкой, которой начищал столешницу.

— Думаете, её убили? – насторожился я.

— Надеюсь, что нет… но прошло уже пять лет, поэтому надежда забрать внучку, единственное, что останавливает меня от побега из города.

— А что до Ричмонда Де Уварума, разве не он сейчас патриций? – похоже я начинаю ориентироваться во всех этих именах.

— А что до него!? Весь в папашу, да ещё и фанатик Солнца к тому же. Нет, с таким как он никаких разговоров невозможно вести, — заключил трактирщик.

— Простите за бестактность, но можете рассказать побольше о Де Уварумах, может я смогу как-нибудь помочь вам? – неожиданно для себя, я искренне захотел помочь. – Я так понимаю, они из Солнечных, так?

— Мне приятно за попытку, но принимать помощь от незнакомца…

— То… рнхуф, — пробормотал я с запинкой, представляясь.

— Клаудстрайк, — ответил он. – Хотя, знаешь, была не была, может действительно сможешь помочь, парень. Чего тебе рассказать?

— Пожалуй, всё, начиная от того, где они проживают, заканчивая именами слуг, если известны, — отсюда сосредоточимся, так как эта информация непосредственно важна для меня.

— Найти особняк Де Уварум легко, достаточно пройти под Мостом Объединения, — похоже я опять впал в прострацию, потому что он пояснил, — мост между двумя замками, знаменующий единство города. Дальше находится знатный район, идёшь вдоль главной аллеи, находишь третий по величине, у них на воротах символ виноградной лозы. Только без приглашения лучше не соваться, вообще ни к кому из знатных, потому что ещё у ворот прогонят.

— Хорошо, у меня есть приглашение к Ипату, думаю использовать его не составит труда, — придётся соврать, так как не это важно.

— Боюсь в таком не разбираюсь, — он пожал плечами. – Главного дворецкого зовут Гифт… именно он сказал мне, что моя дочурка потерялась, — пегас опять помрачнел.

— Благодарю, пожалуй, на этом нам стоит прекратить. Не могли бы вы сказать, какую комнату вы предоставили?

Он поковырялся под стойкой, после чего бросил ключ с номером три.

— Как у вас здесь с едой? – спросил я.

— Честность за честность, — чуть улыбнулся трактирщик, хотя его глаза остались грустны, — не Кантерлотский ресторан, но вполне сносно. Никого не травим, ингредиенты хорошие используем, благо у меня тут есть знакомые поставщики, у кого покупаю уже долгие годы.

— А если нечестно? – я невольно ухмыльнулся.

— То тут самая вкусная еда на всём восточном побережье!

— Мне тарелку чего-нибудь по вашему вкусу, — попросил я, бросив монету на столешницу, после чего направился на второй этаж.

— Совсем цену деньгам не знает, совсем не знает, — послышалось причитание позади.

Найдя указанную комнату, я наконец смог спокойно раскинуться на постели. А после того, как мне внесли тарелку с салатом (какая неожиданность для чёртовых пони), мне представилась возможность поразмышлять.

Начнём с ближайшего. Мне кажется я стал понимать, кто такие чейнджлинги. Нет, они оборотни и всё такое, но они при этом… вампиры. Энергетические вампиры. Разговаривая с кем-то я могу, скажем так, концентрироваться, чтобы лучше чувствовать, а затем направлять его эмоции в том ключе, в котором мне удобно. Суть в том, что чем легче и удобнее собеседнику, тем лучше от него исходит энергия, которая соответственным образом улучшает моё состояние. Но этого недостаточно, чтобы покрыть Голод, только оттянуть.

Проходим дальше, не задерживаемся и едим салат, который, кстати, действительно неплох. Я, конечно, подумал о жаренной отбивной, когда говорил о еде, но почувствовал отвращение от этой мысли. Видимо тело влияет на разум, хотя о чём я? Влияет конечно же, не стал бы я прежде зариться на кобылок будучи в трезвом разуме… да и в пьяном.

Собственно, вспомним о двух кобылах, которые хотят меня поймать и убить, а значит надо скрываться. Оставаться надолго в таверне нельзя, неизвестны ни их способности, ни возможности. Из этого вытекает следующий этап, рискованный, но ждать не собираюсь. И так слишком долго пытался избегать опасностей.

Ладно, составим список, кто может составить мне проблемы в ближайшем будущем. Поправка, определённо составит проблемы. Церковь Света или Солнца или как их там. Судя по всему, отмороженные фанатики, но их, вроде как, сдерживают городские власти. Но тут нюанс, моё основное обличие, которое я собираюсь использовать, находится среди этих фанатиков, а значит надо узнать о них получше, чтобы не попасть под лишнее подозрение, которое, как бы я не старался избежать, всё равно возникнет.

Естественно в список попадут все семьи, как главенствующие, так и нет. Ведь, как я подозреваю, если падёт кто-то сверху, снизу его заменят, а Де Уварум находятся в опасном положении, когда достаточно подпилить сук, а дальше он сам упадёт. Дальше Ипат и Принцепс, от них нужно будет избавиться с вполне очевидными намерениями по захвату власти.

В конце, как самые сильные и самые маловероятные цели будут стоять правители Лунарии, Эквестрии, Кристальной Империи, да вообще всех стран вокруг. Чуть дальше пусть окажется Кризалис. Ну и вишенкой станет мой благодетель – Солар Эклипс. Интересно, на каком этапе меня постигнет вполне очевидная участь?

Тем временем прошло несколько часов, а солнце начало клониться к горизонту. Мне почему-то захотелось увидеть сумерки, которых в этом мире не бывает. Но ладно, собрав все вещи, я загнал голод в угол разума и направился вниз, где попрощавшись с Клаудстрайком и Айронхороном, покинул таверну, заплатив ещё за несколько дней проживания на всякий случай. К слову, в углу у двери больше никого не оказалось.

Первым делом уйдём с людной улицы в подворотни, желательно в те, где нет бродяг. Хотя их везде много, но большая часть находится в бессознательном состоянии. Где-то после пятнадцати минут ходьбы я нашёл метку полумесяца, которую искал. Нажав на неё, мне открылся проход на тайные тропы, куда сразу спустился.

Прикинув где я нахожусь, мне оставалось только направиться в нужную сторону, что оказалось не так легко, ведь путь извивался и разветвлялся таким образом, что пройти куда-то прямо было невозможно. Но мне это не требовалось, ведь я собирался превратиться в одного тёмно-бордового единорога, что и сделал, найдя уютную нору-тупик.

Дальше пошёл просто в сторону, где располагались особняки. Достаточно было найти любой выход на поверхность. Подземные туннели не отличались разнообразием: одни проходы представляли собой канализационные каналы, другие – забытые всеми пути между подвалами, третьи – катакомбы, где от костей не осталось ничего. К слову, последнее указывало на то, что я иду в правильном направлении.

— А кто это тут ходит? – послышался угрожающий голос со стороны, откуда тянуло едва заметным потоком воздуха.

— Мертвец какой-то, — вторил другой бандит. – Если, конечно, он не заплатит мзду.

Под свет светоча вышли пара грязных единорогов, один небрежно левитировал какой-то острый кусок металла, ибо назвать это ножом было бы оскорблением ножа. Другой удерживал в телекинетическом поле каменную глыбу, бывшую когда-то куском мостовой.

Я мог бы заплатить, хотя такие идиоты, почувствовав запах денег потребовали бы всё, да ещё жизнь в придачу, поэтому этот вариант откладывался. Смог бы я навалять им? Наверное, да, но молча сделал несколько шагов вперёд, ради того, чтобы опробовать нечто другое.

— Смотри-ка, смертничек. А ну гони деньги, иначе…

Он недоговорил, так как глыба рухнула ему прямо на голову. Второй ошарашенно переводил взгляд с выпавшего из поля острого огрызка металла на своего товарища. Эта эмблема затмения действительно полезная штука.

— Пошёл вон, пока жив, — с рычащими нотками выдал я, но этого не требовалось.

После того, как бандиты оказались выведены из строя, я поднялся наверх, оказавшись, как удачно, в нескольких минутах ходьбы от моста. Соблюдаем предельно суровый и недовольный вид, чтоб даже стражи шарахались от меня. Охрана прохода в богатый район даже не пыталась остановить меня, поэтому спокойно идём к нужному особняку.

— Принцепс? – удивлённо выдавил единорог-страж.

Хм, у него на броне находился гербовой щиток с символом ветки винограда. Похоже они обозначают принадлежность к дому.

— Открывай ворота. Я не для того прошёл весь город на своих четверых, чтобы мне посмели отказать вернуться в свой собственный дом! – прикрикнул я.

Он нервно кивнул, открыл глаза и вперёд меня умотал к входной. Главное соблюдать статность и высокомерие, поэтому никаких забегов. Я ведь в роли высокоблагородного патриция, главы семейства, управляющего целым городом.

На входе меня встретил земнопони во фраке и с моноклем, который поклонился, прежде чем спросить:

— Господин, что произошло, разве вы не собирались…

— Не сейчас! – оборвал я его, — Сейчас мне требуется ванна, спокойствие и ничего более!

— Конечно, господин, — к его чести, он совершенно не запнулся из-за моей резкости.

Похоже первый этап внедрения прошёл успешно.

Глава 8: Проверка и картография

Нежась в тёплом широком неглубоком бассейне под небом, наполненном фиолетовыми лепестками, источающими приятный аромат, я, тем не менее, сохранял самый суровый вид, который только мог вообразить. Недовольство просто читалось на моём лице, хотя если бы эта ванна оказалась такой, как мне всегда представлялось в рассказах о дворцах, то сомневаюсь, что выражение удалось бы сохранить. Даже несмотря на отсутствие полуголых девушек… хм, а можно ли такое сравнение приводить к пони, учитывая, что формально, правила приличия в таком обществе с такими расами весьма условны?

В общем, мне пришлось расстаться с грязной одеждой, а также остальными вещами, и изрядно попортить чистейшую воду, которую я вообще когда-либо видел в жизни. Эта ванна под открытым небом поражала меня своим убранством: мрамор, наверно он, мои познания в геологии далеко не лучшие, покрывал весь бордюр, а прямо за мной находились две статуи единорожек, которые лили из ваз воду, которая создавала уютный шум при соприкосновении с гладью бассейна, хотя немного глушили звуки.

Вот только удивить меня, как бывшего человека, так и нынешнего чейнджлинга, крайне нетрудно. При всём моём дуализме сознания, которое, кажется, уже почти срослось в одно, в обоих случаях я не имел возможности находиться в богатстве и роскоши. Поэтому такой бассейн-ванна поражал своими размерами.

Но ладно, тем не менее я не забывал где нахожусь, зачем и насколько рискованно было поступить так. По пути сюда я примечал все окна и возможные выходы, чтобы можно было быстро ретироваться, а это место оказалось наилучшим среди всех из-за отсутствия потолка.

Сейчас решался мой главный вопрос: “Могут ли предположить, что я чейнджлинг?”. Вообще, немного представляя психологию людей, а значит, скорее всего, здешних рас, можно предположить, что факт подмены вызовет мысленное отрицание, если не провоцировать размышления дальше. Но это если только предположить.

Наконец из прохода напротив появился земнопони во фраке с моноклем, который предположительно являлся главным дворецким по имени Гифт. Сомнения-сомнения, как же они раздражают. Ну не может же на встречу с господином явиться какой-нибудь обычный слуга, да и в таком виде, ведь так? К Дискорду! Пойду ва-банк. Хм, кто такой Дискорд?

— Гифт, — негромко сказал я, мысленно поблагодарив, что голосовые связки, да и вообще всё меняется вместе с телом, хотя две вещи: в районе груди и где-то у желудка, явственно напоминали кто я, — можешь говорить.

— Господин Ричмонд, — он подошёл поближе, нависнув над краем в почтительном поклоне, — прошу извинить меня за своевольность, но ваше появление ожидалось ещё вчера. Возникли какие-то проблемы с вашей… встречей?

— Да, — чуть кивнём головой, — очень весомые проблемы.

— Имею ли я право знать? – он сузил зрачки.

— Барон погиб, на нас напали, — смысла утаивать эту информацию нет.

— Что!? Господин, вы в порядке? – с обеспокоенностью выдал земнопони.

— Конечно нет, идиот! Неужели я бы явился сюда в таком виде, если бы был в порядке!? – добавим злости, — Меня ранили, но мне удалось уйти… упав с утёса, — я потёр голову в месте, куда меня пару раз стукнула Даст, когда придавливала к земле, а теперь выросла шишка. – Убийцы ещё на свободе, и я не желаю попадаться им в зубы по своей глупости.

Я прикрыл веки, концентрируясь на собеседнике, пытаясь уловить то тонкое чувство, когда мог чувствовать эманации эмоций вокруг бирюзовой пегаски. В основном вокруг дворецкого витала аура беспокойства, плюс толика недоверия. А вот во мне росло сосущее чувство Голода.

— Отправь кого-нибудь разыскать тело барона, чтобы устроить похороны, достойные друга моей семьи, — он замешкался, поэтому пришлось прикрикнуть. – Немедля!

— Будет исполнено, господин Ричмонд, — плохо, я только увеличил его подозрения.

Где-то через час я устал находиться в ванне, скрываясь от всех, и выполз в особняк, прихватив чистую одежду и запрятав в карманах своё барахло. Бродя по коридорам я встречал в основном служанок, которые, при моём виде, делали реверанс, после чего продолжали путь, не заговаривая со мной. Это было мне на копыто, но делать непоколебимый вид, когда проходишь в третий раз мимо одного и того же места становилось всё сложнее и сложнее.

Особняк был построен в четыре этажа, где главный зал, он же входной, был целиком без перекрытий, поэтому создавал впечатление необъятности и огромности, особенно из-за гигантской хрустальной люстры, подвешенной у свода. Отсюда расходилось три крыла: правое и левое, к которым вели роскошные лестницы, обрамляющие бюст единорога, ограничивались тремя этажами, а заднее, и того, двумя, но этого было достаточно, чтобы заблудиться.

Хорошо хоть прислуги было мало, некоторых я только пару раз встретил за своё блуждание. Собственно, я пытался найти место, где мог уединиться. Желательно этим местом должен был стать кабинет. Попытавшись в очередной раз найти его, я направился на второй этаж правого крыла, по пути открывая все двери.

В большинстве случаев это оказались пустые жилые комнаты, гостиные. Сюда (к гостиным), наверное, можно самую большую часть помещений можно отнести, так как комнаты только с картинами, с какими-нибудь коллекционными безделушками или другой богатой чепухой, больше никуда не годились, кроме как хвалиться перед гостями. Но внезапно я наткнулся на детскую, где меня встретила дородная кобыла-земнопони молочного цвета.

— Господин, — естественно поклон с её стороны, разве может быть иначе, — не ожидала, что вы зайдёте сюда. Я слышала от Гифта, что вы поранились, – от неё исходила такая искренняя забота, что аж моё обоняние получило шоковое состояние, мешая вообще что-нибудь чувствовать носом, кроме эманаций чувств, — мне вызвать целителя?

— Нет, — потрём шишку, изобразим головокружение, — пройдёт.

— Тогда зачем вы зашли? – спросила она. – Неужели решили навестить вашу няню, избавив от беспокойств? Или наконец-то захотели посмотреть на малышку? – обрадовалась она.

— Именно… после того, как меня попытались убить, — няня встревоженно вздохнула, прикрыв рот копытами, — я понял, что мелочные обиды ничего не стоят. Я итак достаточно противился из-за поступка отца.

Так стоп, это не те слова, которые я хотел сказать, но уже было поздно.

— Как я рада за вас, она спит, поэтому, прошу, не топайте громко, — она протиснулась мимо меня, — я вернусь через пять минуток.

Оставшись в одиночестве я рассеянно посмотрел по сторонам, но в комнате никого не оказалось. Единственное, что привлекло внимание, оказалась картина, где изображалось ну очень странное существо. Химера, если не ошибаюсь в переменчивых терминах фантастики. Оно чем-то напоминало китайского дракона, но имело ноги и руки, хотя это легче назвать лапами и копытом. В общем, странная хреновина со странным видом. Неужели кто-то действительно потратил время, чтобы запечатлеть это на холсте?

В любом случае не отказываться же от своих слов, даже если не понимаешь откуда они пришли. Я подошёл к дальней двери и тихонько повернул ручку. Не хватало мне только орущего дитя. В комнате царил полумрак из-за занавешенных штор, а в искусной кроватке посапывал ребёнок.

Бело-фиолетовая зебра, девочка, малютка. Хотя нет, не совсем зебра… из лобика рос маленький витковый рог. Гибрид, что ли, какой-то? Вполне возможно, раз я в теле чистокровного единорога, а значит его отец был единорогом. В итоге единорог помноженный на зебру получается зеброг или единра? Пожалуй, сойдёмся на первом…

Малышка спала, мило подёргивая копытцами, теребя при этом покрывало, расшитое фиолетовыми, как её полоски, виноградными лозами. Я никогда не имел дело с детьми, так как был единственным ребёнком… в одном варианте, а в другом… ну, понимаете, в инкубаторе росло порядка тысячи особей в обстановке постоянного соперничества. Хотя сестрёнку мне хотелось когда-то.

Смотря на умиротворённое личико мне захотелось потискать её. Незаметно для себя я просто стоял, сдерживая дыхание, словно оно могло повредить ей, и улыбался. От неё исходила чистейшая теплота с которой мне приходилось когда-либо сталкиваться, а это, в свою очередь, потихоньку заглушало Голод, хотя и не утоляло.

Дверь позади беззвучно щёлкнула и рядом появилась дородная земнопони, которая с совершенно искренней заботой смотрела на бело-фиолетовый комочек доброты, после чего поправила покрывало, укутав в нём тельце.

— Прелестна, не правда ли?

— Вы осуждаете моего отца? – меньше умиления, больше получения информации.

— Что было, то было… — мрачно произнесла она. – Это их грехи, и ответили они за них перед Светом. Но это не её вина. Надеюсь и вы понимаете это.

— Да. Не её вина, что она родилась.

— Вы изменились, господин, — опасные слова говорит она, очень опасные.

— Страх смерти заставляет поменять приоритеты, — что правда, то правда. – Плюс, мне кажется, я что-то забыл после удара головой.

— Не может быть, у вас амнезия!? – не сдержалась няня, повысив голос.

Малышка распахнула глаза и заплакала, отреагировав на шум. Земнопони тут же спохватилась, подняла её на копыта и стала успокаивать, напевая колыбельную, а мне настал момент уходить.

— Только не говорите никому, я не хочу, чтобы кто-то знал, — шепнул я напоследок, надеясь, что она всем разговорит в итоге.

Амнезия, неплохой к слову вариант. Всяко лучше пытаться играть, когда можешь подавить на потерю памяти, но что-то я расслабился. Неровен час, раскроют мой обман.

Возвращаясь в главный зал, мне уже стало понятно, что кабинет в противоположном крыле, ну, или я его проглядел, что сомнительно. Во входной оказался Гифт, застыв подобно статуе у противоположного прохода. На его воротнике находился зелёный прозрачный камень. Изумруд, может быть? Я не силён в гемологии.

Несмотря на то, что встречаться с ним мне пока не хотелось, выхода не было, он находился там, куда мне надо. Поэтому натягиваем неизменную высокомерную маску и прём вперёд. Где-то на десяти метрах от него мне пришлось остановиться от резкой, словно удар молотком, головной боли, но необычной. Мне словно приказывали сменить обличие, иначе пытка будет продолжаться.

Но я не сделал и шагу назад. Земнопони нахмурился. С трудом сохраняя спокойствие, шаг за шагом, моё тело приблизилось к дворецкому, а давление резко пропало. Так, о чём это я?

— Ты всё исполнил? – несколько резче, чем собирался, обратился я.

— Да… господин, — он казался в лёгком шоке, но быстро вернул самообладание. – Несколько стражей дома отправились разведать южный лес.

— Хорошо, надеюсь, они найдут мой меч, — выдам немного информации, подтверждавшей личность. – Можешь быть свободен, — посмотрим на него пристальным, недовольным взглядом.

— Как пожелаете, господин, — пристыженно ответил он, после чего быстро ушёл.

Он несколько раз за разговор бросил неосторожный взгляд на зелёный драгоценный камень. Вероятнее всего именно он был причиной головной боли, что подтвердилось, когда Гифт ушёл дальше пяти метров, она вновь повторилась, но пропала после десяти. Теперь я знал пределы работы этого символа затмения. Сомневаюсь, что без него, смог бы удержать маскировку.

Найти кабинет не составило трудностей, правда слуги недоумённо посматривали на меня, когда думали, что я не вижу, из-за моего хождения туда-сюда. В общем, закрывшись в помещении, мне удалось вздохнуть спокойно, больше не пытаясь играть роль. Вместо этого настало время понять роль, а где это можно сделать лучше, чем у него на рабочем столе?

Кабинет, находившийся посередине третьего этажа, оказался вполне обычен: шкафы по обе стены, разве что в одной из них находился небольшой интервал с парой малоинтересных картин на стене. А так всё как обычно. Массивный, добротный деревянный стол, куча книг разной тематики. Хотя тут был выход на балкон, где можно было подышать свежим воздухом. Но это успеется, а сейчас стоит начать изучать небрежно лежащие листы на столе…

Итак, после трёх дней исследований что можно сказать о Ричмонде Де Уваруме, патриции бывшего свободного города Мондел, а ныне города короны Лунарии? Да в целом ничего. В незаконченных и неотправленных письмах он придерживался необходимости: к одним обращался формально, сдержанно, к другим, судя по всему собратьям по вере, фанатично, сдабривая всё эпитетами, вроде “священный”, “божественный”, “солнечный”, а третьих просто не было.

Разумный фанатик. Наверно, так я бы охарактеризовал его, что было мне на копыто, так как нести чушь прикрываясь верой было не сложно. Хочет вернуть городу независимость через церковь, имеет тесные связи с аббатисой Солар Страйк и домом Оливам, был своеобразным наставником Лидиса Оливама. Подведя итог, мне нужно быть фанатиком Солнца, но при этом с мозгами. Попробуем.

Попутно с этим я пытался разобраться в окружающем мире, в чём помог атлас, содержащий карты как мира, так и ближайших земель. Автором значился некто Райтер, который в содружестве с некой Дэринг Ду, занимался картографией.

Перейдём к главному, а именно местоположению Мондела, Лунарии, Зебрики, да и всех других стран. Великий град находился на западном побережье Лунного континента, который омывали Северный и Южный Лунные моря. Что было странного в таком разделении так это то, что моря соединяются по середине, являясь фактически единым водным пространством. Единственная причина для разделения, на мой взгляд, была в полуострове Хуфф восточного континента Эквестрии, который немного продавливал море на запад.

Восточная страна, к слову, занимает большую часть континента, да и называется так же. Южная граница Эквестрии отсекается джунглями, лесами, болотами и горами, которые, если верить карте, никому не принадлежат, а за ними находится герцогство Маритания. Западнее герцогства и южнее Мондела находится пустыня, где раскинулась Седельная Арабия. Между последним и великим градом находится Зебрика, занимая все известные, ограниченные на западе Драконьей Грядой, земли. Севернее, вплоть до ледников севера, находилась Лунария, а за ней лежал Як-Якистан. Между Лунарией и Зебрикой находилось множество каких-то полунезависимых государств, самое интересное из которых, для меня, была Империя Солнца, и то, чисто по названию.

Перейдём к конкретным местам, которыми я интересовался. Мондел находился ровно напротив южной оконечности Хуффа, на котором находился город Хуффингтон. Судя по линиям, которые начертили поверх карты, чёрные обозначали морские пути, ведущие в Хуффингтон, Эпплвуд и Ванхувер, если говорить о крупных, так как было ещё куча более мелких, красные – воздушные, тут, к предыдущим, добавлялись Кантерлот, Клаудсдейл, Мейнхеттен и Филидельфия. Была ещё одна пунктирная красная линия, ведущая на север, в Кристальную Империю.

Существовало ещё пара любопытных воздушных путей, ведущих сквозь всю Эквестрию дальше, через Целестийское море, в Гриффонстоун и Сталлионград, располагавшихся на третьем континенте, который также оказался мало исследован на восток. Можно ещё упомянуть острова драконов, но с ними торговых путей нет.

Что-что, а карты я любил, мне всегда нравилось это ощущение, когда гигантские расстояния ужимают на площади, которая спокойно укладывалась на руках или в данном случае копытах. Километры ужимались в сантиметры, а то и миллиметры, заставляя думать, насколько большой и маленький мир одновременно.

Но что-то я отвлёкся, вернёмся к главному, а именно моей адаптации. Естественно я вызывал подозрения, но после того как Гифт ещё пару раз попытался проверить меня через камень, который, как я узнал из “Сборника магических предметов (для аристократов)”, являлся хризолитом, плюс стоил очень дорого, и содержал в себе некое заклятье, выявляющее чейнджлингов, дворецкий перестал.

Это говорило о многом. О оборотнях знают и против нас есть оружие, но лично меня спасла эмблема. А после того, как слухи о амнезии расползлись среди слуг, вопросы начали отпадать сами собой. Хотя у меня был выигрыш по времени для задания, расслабляться нельзя, но потратить по крайней мере неделю-другую на вживание стоило. Но есть весомая проблема. Голод. Да, находясь рядом с малышкой, которая оказалась ну просто премилейшим созданием из всех, что мне доводилось видеть, он притуплялся, но настанет момент, когда я не выдержу.

Поэтому одним вечером, когда никто не увидит, я решился покинуть дом через обнаруженный лаз в винном погребе, ведущий на тайные тропы, но до этого времени суток предстояло дожить. Заранее избавился от всей прислуги, за исключением нескольких важных персон, да минимума стражи, чтобы создать видимость охраны и получить возможность уйти, я затаился. Вот только мне позабылась очень важная вещь. На Ричмонда Де Уварума устроили покушение, и живой патриций кому-то мешал…

Глава 9: Покушение на убийство

Итак, долгий день планировался закончиться моим своеобразным побегом из особняка. А вот куда… вопрос оказался интересен. С одной стороны, я всё-таки где-то оставался человеком, от чего тоненький голосок в моей голове кричал: “Какого хрена, чувак?”.

С другой, мне было прекрасно понятно, кем я являюсь сейчас и какие инстинкты у меня проявляются. Поэтому мне, как энергетическому вампиру, который питается любовью, нужна была подпитка. Поэтому я собирался в бордель, который приметил ещё при входе в город.

Хотя вопрос о том, чем же я питаюсь до сих пор возникал в голове. Находясь рядом с малышкой, которая прямо с нечеловеческой любовью тянулась ко мне, мне становилось лучше. Обычная еда чувствовалась как-то приглушённо что ли, но утоляла голод, правда, как какой-нибудь фастфуд, всего лишь на пару часов. Но наилучшим образом я себя чувствовал после того как высосал что-то из зебры в лесу, пусть вкус оказался отвратительным.

В общем, вечером я расслаблялся в огромной гостиной, полной разных трофеев, попутно читая книгу о магии для жеребят. Начинать так с малого, но, как оказалось, магия давалась легко. Магия, которая всем давалась легко, если быть точным.

Передо мной плавала туда-сюда зажатая в зеленоватом телекинетическом поле книжка, за которую упрямо пыталась зацепиться малышка подпрыгивая на месте. В конце концов она уселась и, надув щёки, попыталась перехватить контроль над предметом. С ухмылкой я продолжал удерживать, пересиливая её попытки, пока она всё натужнее и натужнее хотела вырвать книгу у меня. Когда её мордашка стала походить на помидор, я резко ослабил хватку и предмет полетел к ошарашенной малышке, но подхватил обратно, когда книга оказалась рядом с лицом, после чего щёлкнул ей по носу.

— Братик – плохой, — обидчиво сказала она, закрывая нос и отворачиваясь от меня.

Я пожал плечами, продолжив заниматься тренировкой телекинеза, поглядывая на неё, когда она не поглядывала на меня. Левитировать один предмет оказалось легко, а вот со вторым возникали сложности. Для облегчения их можно заставить двигаться одинаково, либо зеркально, но, чтобы каждый летал по своей траектории, возникала проблемка. Хотя в книге что-то говорилось о создании мысленного шаблона, как его сделать, мне пока не было понятно.

В добавок у меня возникали весомые подозрения, что магию использовать мне не рекомендуется. Мой цвет магии – зелёный, пусть я не понимаю смысла цветовой идентификации, а у Ричмонда Де Уварума – не факт. Маленький такой момент, который может помешать вжиться в роль.

Ну, закончив книгу, хотя никогда бы не подумал, что общей теории телекинеза можно посвятить аж триста страниц, я взял другую. А что? Хочешь выжить – имей представление о мире. Поэтому книги по истории – самое важное и нужное.

— Братик, ты обиделся? – отвлекла меня малышка, уткнувшаяся носом мне в ногу, почти зарыдав при этом. – Ты не плохой, не обижайся, не надо меня опять игнорировать.

— Ну что ты, — я нежно погладил её по гриве. – Ну как можно обижаться на такую милашку, — она немного улыбнулась, — но я пока занят, поэтому… — мне на глаза попалась мягкая игрушка, которую я притянул телекинезом, — вот, поиграй с принцессой Селестией.

Она с радостью приняла игрушку и сразу стала играться с ней, причёсывая четырёхцветную гриву. А я, посмотрев на неё, пытался понять, как к ней действительно относиться после найденной переписки и досье на неё. Хотя нет, относиться к ней по-другому, кроме как с умилением и заботой я не могу. Всегда хотелось сестрёнку.

Итак, после недолгого копания в грязном белье, которое никто особо не прятал (всё лежало на, под столом и среди полок), мне стало известно, что Вайт Стар, зони-единорог (не, зеброг звучит интереснее), рождённая незаконной связью между Нарроу Де Уварум и некой Зекорой. Этот факт сильно попортил отношения в семье, что неудивительно. Поэтому Ричмонд презирал отца, но оставался при этом с ним на одной стороне по политическим и религиозным вопросам.

Если обратиться к истории, которую я ненавязчиво узнал у няни Вайт Стар, миссис Хартсшайн, то получается, что хозяин дома однажды сильно заболел, обычные способы лечения не помогали, поэтому, несмотря на нелестную репутацию, нашли Зекору, которая являлась знахарем, иными словами неуважаемой ветвью алхимиков.

Собственно, она спасла жизнь, а Нарроу оставил её у себя как лекаря… ну, а дальше пошло-поехало. Дальше словам няни смысла верить не было, так как были записи о моменте после рождения. Глава рода Де Уварум уже совершил недостойный поступок, но признал бастарда, в обмен на то, что Зекора покинет город и не будет шантажировать его. А вот сынок продолжил искать зебру по каким-то причинам, судя по всему, желая убить. Последняя найденная мной информация говорила о том, что Зекора скрылась где-то в Эквестрии.

Даже став главой рода, фактически единственным взрослым представителем, он не мог убрать малышку из-за многих причин, среди которых, если судить по тону в письмах, сострадания не было. Она – член династии, за счёт которой можно укрепить власть, которая трещит по швам из-за малых родов, жаждущих занять место в великих семьях.

К концу потока мыслей, я прочитал историю о падении Кристальной Империи. Неплохая такая история, хотя посыл банален – добрые принцессы-аликорницы победили злого тирана. Нет, я, конечно, не оспариваю, что так скорее всего было, но образ Сомбры явно демонизировали специально, да даже его титул – король чудовищ чего стоит. Что меня заинтриговало, так это новизна этой истории, в том плане, что книга новая, даже издание первое, хотя события тысячелетней давности. И вообще, слишком много попалось рассказов о тысячелетней давности, словно между сейчас и тогда не было ничего особенного.

Эти размышления сменились стуком допотопных часов с маятником, которые провозгласили десятый час ночи. Не прошло и пяти секунд, как в комнату вошла дородная кобыла, которая подхватив упирающуюся малышку, отправилась в детскую, не слушая уверения в том, что она не хочет спать.

Я заметил, как игрушка выпала из копыт, но няня не заметила этого. Поэтому мне пришлось подняться и пойти следом, чтобы вернуть малышке вещицу, к которой та потянулась. Вайт Стар уложили в кроватку, подсунули игрушку, которую она сначала оттолкнула, когда продолжала твердить, что не хочет спать, но, в итоге, после нескольких минут она мирно дремала, обнимая плюшевую Селестию и слюнявя собственное копытце.

— Вы изменились, патриций Ричмонд, — сказала Хартсшайн шёпотом.

Но я смотрел в её глаза. Они были грустны, даже в какой-то степени озлобленны. Улыбчивая маска скрывала для многих её истинные чувства. Я это прекрасно видел. Она знает, что я не Ричмонд де Уварум, не тот ребёнок, которого она растила, но молчала. Почему? Может думала, что ей никто не поверит, раз проверка провалилась.

Но она знала, чувствовала, несмотря на реальные доводы, которые могли бы заставить любого усомниться. Может думала, что реальный Ричмонд уже мёртв, то обманщик хотя бы позаботится о малышке? Может, может, может. Как я мог знать, что у неё на уме? Только предполагать.

— Покушение меняет поней, — ответил я, нацепив улыбчивую маску, как у неё.

— Надеюсь, патриций… спокойной ночи, — совсем тихо произнесла она, покинув детскую.

Оставшись наедине с собой, я просто стоял над колыбелькой, где ворочалась малышка, издавая недовольные звуки, словно её пытались накормить тёртым сельдереем. Часть меня продолжала мыслить ситуационно, ставя вопрос: няня представляет угрозу – как от неё избавиться?

Но я думал о другом. Кто я теперь, где моё место? Могу ли я, имею ли право заменить другого, стать обманщиком, принявшим другую личину, и просто жить себе в удовольствие?

Не знаю сколько времени я так стоял, размышляя о вечном и позабыв обо всём. Меня не отвлекало ничего, ни настойчивые призывы желудка поесть, ни разразившийся снаружи ливень. Здесь природа отвечала сама за себя, изредка пегасы и грифоны контролировали её, да и то только по указанию патрициев или правителей.

Меня отвлекло другое, а именно грохот разбитого стекла откуда-то с первого этажа. Укутав малышку посильнее, я, подобрав кочергу из контейнера, стоящего рядом с камином, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Тишина, ничего не было слышно за мерным шумом дождя, но мои ноги двинулись дальше по коридору, приближаясь к ближайшей лестнице. Я просто нутром чувствовал, что-то не так, поэтому не спешил, прислушиваясь к каждому шороху.

Остановившись на верхних ступенях, я наклонился вниз, просунув голову между перилами и навострив уши. Шёпот, я слышал перешёптывание кого-то с кем-то. Затем кто-то чуть вскрикнул, послышался звон стекла. Естественно дружественные намерения я сразу отбросил, что сделал бы в любом случае. Сильнее сжав кочергу в телекинетическом захвате, я спрятал её под одеждой, а на рог накинул кусок парчи, найденной тут же.

Путь вниз тянулся долго, мучительно. Я ожидал нападения отовсюду, не надеясь на то, что меня спасут. Для побега стражу снизил до минимума, слуг распустил, за исключением двух, проживающих в особняке, вот теперь пожинаю плоды своей глупости.

Удар меня настигнул в прихожей, где с балкона второго этажа на меня прыгнул кто-то, но я сумел вывернуться из-под удара раньше. Знакомое одеяние… но к чёрту медлить. Кочерга вогналась прямо в глаз противнику, после чего с чавкающим звуком вышла обратно, а я сделал ещё один прыжок в сторону, как знав, что следующая атака уже началась.

Два арбалетных болта прошили место, где я только что находился. Оставаться на открытом пространстве оказалось опасно, поэтому, находившись рядом с проходом в другое помещение, я ринулся туда, не оборачиваясь. Две комнаты прямо, поворот направо, по коридору назад и налево до середины. Хоть я и пробыл тут недолго, но особняк запомнил, а это плюс.

Итак, меня пытались убить кто-то, относящийся к той же организации, что уже совершили покушение на Ричмонда де Уварума. Причина понятна, но мне-то что от этого. Что я мог сделать? Винный погреб недалеко, тайный проход, перевоплощение и поминай как звали, а завтра заявлюсь с отрядом стражи. Вот только… малышка, да и слуги. Что важнее – шкура или привязанности…

Решить мне не дали, я слишком задумался, а магия имеет такое неприятное свойство — светиться. Болт прошёл в миллиметрах от моей головы. Похоже целились в глаз… а кто-то эмоционален. Я ринулся дальше по помещению, слава Селестии в большинстве которых находилось несколько дверей, связывающих их друг с другом. Среди трёх дверей я выбрал дальнюю.

На последних метрах я резко подогнул ноги и проскользил. Стальной болт номер раз пролетел сзади, врезавшись в стену. Стальной болт номер два просвистел прямо над головой. Второй убийца ожидал прямо за дверью, но оказался не готов к моему манёвру. Он не стал перезаряжать оружие, а попытался нанести удар спрятанным в браслете кинжалом.

Я отпустил кочергу и сконцентрировался на плывущем к моей шее лезвии. Ногу убийцы охватило зелёное пламя, а я неистово надавил всеми своими ментальными силами. Мы уставились друг на друга. Белки его глаз тускло горели зелёным светом.

Неохотно, что объяснялось противодействием магического поля другого существа, но я смог победить в перетягивании ноги. С чавкающим звуком конечность изогнулась неестественным образом, а кость вышла наружу в колене. Он не закричал, но ему явно было очень больно.

Характерный свист заставил меня дёрнуть голову вперёд, уклоняясь от очередного болта. Наклонившись к противнику, который попытался другой передней ногой поднять выпавший из подсумка заострённый стальной прут, во мне взыграл Голод. Не отдавая себе отчёта, я широко распахнул рот и втянул воздух, вместе с которым от убийцы отделился красный дымок, который моё тело стало жадно всасывать.

Вкус был… своеобразным. Наиболее близкий аналог – острый перец. Было такое чувство, что меня всего прожигал огонь, который давал невероятную энергию и обещал сжечь к хренам, если я не подчинюсь ему. Я поддался, а мой взгляд заволокла кровавая пелена.

Через пару секунд я обнаружил себя на трупе третьего убийцы, усердно выпивая кровь прямиком через его внутренности, пытаясь погасить огонь внутри. Он был ещё жив и с животным страхом смотрел на меня, судорожно пытаясь вздохнуть. Моё лицо исказил оскал, бросивший умирающего в предсмертную дрожь. Но перед тем как он умер, я высосал его подчистую, получив ещё больше подпитки.

Этого было недостаточно. Всего три? Неужели я стою так мало? В безумном припадке я пошёл вперёд, ни капли не раздумывая. Сколько их? Неважно, всех покромсаю, лишь бы это пламя не угасало.

Оставляя след из крови, мои ноги привели меня обратно в главный зал, где я прокричал:

— И это всё, на что вы способны!? Покажите мне большее! Утолите мой Голод!

Эхо моего вызова ещё недолго повторялось среди пустых комнат, а я ждал, прямо по центру вестибюля. Тик-так. Время шло, долго, слишком долго. Давайте, мне нужна ваша кровь и магия, давайте. Почему вы медлите? Вот же я, стою прямо здесь.

Щелчок, наконец-то. Болт полетел сзади, целясь мне в темечко, но я его чувствовал, точно знал, где он. Рог загорелся, а я перехватил снаряд, перенеся его перед собой. Стального отлива, но имеет какие-то чёрные вкрапления на острие. Недолго раздумывая, я отправил его обратно, даже не оборачиваясь.

Какой идиот будет стоять на том же месте, после того как выстрелил? Чавкающий звук и вскрик дал мне понять, что убийца по крайней мере ранен. Я взглянул назад, конец болта торчал из темечка.

— И это всё!? Давайте, не разочаровывайте меня! – выкрикнул я.

С другой стороны зала к моим ногам что-то прикатилось. Опустив взгляд стало понятно, что это голова. Голова главного дворецкого Гифта. Не то, чтобы я скорбел о нём, но внезапное осознание, что малышка может быть в беде, окатило меня холодным душем.

В проёме, прямо у начала кровавой дорожки от отрубленной головы, стоял ухмыляющийся единорог, который снял капюшон и откровенно злорадствовал. Уловив мой взгляд, он отбросил арбалет и достал из-за спины внушительного размера обоюдоострый клинок.

Он дал мне время оглядеться и поднять какой-то крупный осколок стекла, валявшийся рядом. Судя по громкому шуму дождя, один из них, если не все, проник здесь. Уставившись друг на друга, мы мысленно отсчитывали. Три. Два. Один.

Выпад оружием, с отходом назад. Я легко увернулся, придерживая свой осколок поближе к себе. Он ухмыльнулся, и в воздухе возникли две зелёные сферы, которые тут же ринулись вперёд. Я не обратил внимание, что мне в шею словно укусили пара комаров, заботясь тем, чтобы не попасть под магический удар.

Сферы взорвались у пола, окатив всё вокруг зеленоватым светом и начинавшимся пожаром аналогичного свечения. Огненная искорка упала на мою шерсть и в момент выжгла приличный кусок, но сразу же затухла. Так же произошло с местом попадания.

За отвлечение во время боя кто-то платится, и этим кто-то был я. Меч плашмя ударил по мне, отшвырнув к основанию лестницы. Где-то сейчас мне удалось выкроить момент, чтобы посмотреть на единорога, который выглядел уже не таким насмешливым, а просто злобным, правда непонятно почему.

Поднявшись вновь на ноги, я посетовал на то, что не взял чёртову эмблему, которая сейчас бы сильно помогла, но выбора не было. Пойдём в лобовую. Наклонив голову вперёд, моё тело ринулось вперёд, а противник направил на меня оружие, готовясь просто разрубить пополам. В последний момент я прыгнул и в воздухе меня объяло зелёное пламя.

Превращение занимало времени меньше секунды, поэтому к моменту, когда эффект неожиданности прошёл, я накопил достаточно энергии, чтобы совершить бдыщ. Чем воспользовался сразу, обрушившись на голову единорога словно метеор, мигом ломая рог, хотя и не пробив голову.
Следом впиваемся в горло клыками и вырываем его к чертям. Дальше неистово долбим головой об пол, пока этот выродок не умрёт. И всё, победа. Сплюнув кусок плоти, я отдышался, осматриваясь вокруг. Неужели я победил?

Стальной болт прошил мою хитиновую поверхность и прибил ногу к полу. Следом прилетел второй, закрепив результат. Только потом я завыл от боли. На балконе второго этажа, прямо над входом стоял ещё один убийца… нет два. Странно, одного было видно чётко, другого – только по странному осознанию, что там кто-то есть.

Пытаясь вырвать чёртовы снаряды из ноги, я понимал, что ситуация ну очень плоха. Телекинез не работал, бдыщ заготавливался, но времени нет. Следующая партия болтов прибила другую ногу крест-накрест. Бдыщ готов… третий болт пробил ухо. Четвёртый летел прямо в голову…

— Амальгамет, — выдохнул я и поток воздуха отшвырнул снаряд.

А затем бирюзовая тень ворвалась в вестибюль и словно ангел смерти одарила смертоносным дождём убийц. Они не ожидали такого, но острые лезвия превратили их в решето. После чего Даст приземлилась и закончила своё дело.

Я не продолжал сидеть без дела, а вытаскивал болты из ног, с трудом сдерживая крик. Желтоватый ихор вытекал на пол, смешиваясь с красной и тёмно-красной кровью. Моя спасительница незаметно подкралась ко мне и сразу напомнила, что может быть палачом, приставив к горлу крыло, в котором ещё оставались стальные перья.

— Что? Убьёшь меня? – находясь в каком-то исступлении чувств, выпалил я. – Ну, давай же. Чего ты ждёшь?

— Моего решения, — подала голос Дропс, которая с выражением задавленного ужаса вошла в помещение, осторожно лавируя между трупами, осколками стекла и лужами крови.

— Вот как – протянул я. – Ну давайте. Помирать для меня уже привычка. Третий раз, как-никак, будет.

Она не ответила, пристально разглядывая меня и окружение, сдерживая порой порывы тошноты и стараясь не показывать ужас, который виднелся в глазах и чувствовался в феромонах. Выглядел я, наверное, не очень. С продырявленными конечностями, с кровью на лице, плюс чейнджлинг… да, никому не позавидуешь.

Даст, к слову, держалась увереннее, но её феромоны тоже показывали шок, страх, уверенность вперемешку.

— Ты сражался с ними, с вестниками короля чудовищ, — заключила очевидное Дропс. – Почему?

— Они пытались меня убить? – с явным намёком на идиотизм этого вопроса сказал я.

— Разве королева и король не на одной стороне? – высказалась Даст. – Что-то не сходится. Внутренняя разборка?

— Я не служу Кризалис, я служу Солар Эклипсу.

— Кому?

— Не знаю, он оранжевый единорог. Вот и всё, что я знаю. Он сказал мне захватить город, чем я и занимаюсь, — разоткровенничался я.

— Ради чего?

— Не знаю. Хватит, мы можем помочь друг другу, — попробуем поторговаться. – Вы явно осведомлены лучше меня, я могу дать вам патронаж дома Де Уварум, а вы мне дать информацию. Взаимная выгода, разве нет?

— Почему мы должны верить? – какой же глупый и умный вопрос одновременно задала Дропс.

— Потому что ты слушаешь меня, вместо того чтобы прикончить?

Бежевая кобылка прикрыла глаза, после чего кивнула сама себе, но перед окончательным решением взглянула на Даст, которая просто пожала плечами.

— Мы согласны. Свити Дропс, — она протянула копыто, представившись.

— Ричмонд Де Уварум, как хозяин особняка, — я протянул в ответ и, хотя она его чуть одёрнула, всё таки мы стукнулись в знак согласия.

— Торакс, — поправила она меня. – Не так ли?

Глава 10: Союзники...

После короткого знакомства, в ходе которого стало известно, что имя бирюзовой пегаски – Лайтнинг Даст, первоочередным делом, с которым надо было разобраться, стояли мои передние конечности. Пробитые насквозь стальными болтами ноги отказывались нормально слушаться, а ихор, вытекающий из ран, не прибавлял радости. В итоге, туго затянув оторванную ткань вокруг ран, которую пришлось использовать вместо бинтов, я отвлёкся на слова крылатой пони:

— Я проверю, не остался ли кто из них снаружи, — и стремительно покинула особняк, скрываясь в сплошной пелене дождя.

Можно было сидеть тут и смотреть, как на импровизированных бинтах медленно проявляются пятна, но беспокойство вынуждало сходить проверить малышку.

Сосредоточившись на образе тёмно-бордового единорога с серой гривой я начал превращаться. Сначала всё шло неплохо, но стоило заклинанию доползти до повреждённых ног… Такое чувство, что в них вбили раскалённые гвозди, которые с каждым мгновением входили всё глубже и глубже, плюс ещё прокручивались. Но стоило подумать о том, чтобы прекратить, как боль внезапно исчезла, вернее вернулась к обычному уровню пробитых насквозь ног.

В итоге я развалился на полу прямо в луже крови, натёкшей то ли с меня, то ли с рядом лежащего трупа, но всё-таки смог перевоплотиться. Стоит запомнить, что менять облики, когда ранен – не самая лучшая идея.

— Эй, ты в порядке? – спросила Свити Дропс, нависнув надо мной.

— Ещё пять минуточек, — пробубнил я, попытавшись встать, но рухнул обратно, стоило опереться на ноги.

Бежевая земнопони смотрела на меня со смесью непонимания, брезгливости, при этом стараясь не оглядываться по сторонам, что не особо ей помогало, если судить по то и дело убегающим в угол зрачкам.

— Может поможешь? – она только скривила лицо, посмотрев под копыта, отступая от надвигающейся лужи.

Мне оставалось только недовольно фыркнуть и, превозмогая боль, подняться на ноги, после чего неровным шагом отправиться к ближайшей лестнице наверх. Долгой лестнице наверх.
— Куда ты собрался? – нахмурилась земнопони.

— Проведать кое-кого, можешь пойти со мной, — бросил я, не оборачиваясь.

Подняться по ступенькам заняло… прилично заняло, но останавливаться я не собирался. Свити Дропс шла позади, держась на расстоянии и не спрашивая ни о чём, только прищуренный, подозрительный взгляд следил за мной. Наверняка думала, что я пошёл какое-нибудь оружие против них искать. Да чёрт с ней, пусть думает, что думает.

Мы приблизились к комнате Хартсшайн, находившейся неподалёку от детской. Я осторожно постучал, стараясь не беспокоить лишний раз копыта. После недолгой паузы попытался повернуть ручку, но замок оказался заперт.

— Кто там находится? – шёпотом подала голос Дропс.

— Няня, — ответил я, прислушиваясь к скрипам, едва слышимым за дверью, после чего повысил голос. – Миссис Хартсшайн, это Ричмонд, откройте дверь!

Шум усилился, приблизившись ко мне, и стоило подумать, что меня наконец впустят, как прямо перед лицом пролетела пуля, пробившая дерево и заставившая испуганно опрокинуться назад.

— Только суньтесь за эту дверь, кто бы вы ни были! – донеслось из-за двери.

— Миссис Хартсшайн! Это я, Ричмонд де Уварум! – повторил громче, стараясь держаться сбоку от простреливаемой зоны.

— Ричмонд? – послышался её голос, — Простите, но я не пущу вас, вы можете быть перевёртышем.

— Хорошо, тогда я оставлю вас, — не буду настаивать, того факта, что её не постигла судьба Гифта уже достаточно, — скажите только, Вайт Стар с вами?

— Да, — отозвалась Хартсшайн спустя недолгой паузы.

— Если что, нападение уже закончилось, а я буду в основной гостиной! – напоследок уведомил, последовав в означенную комнату.

Честнее сказать дополз, и одна бежевая земнопони никоим образом мне не помогла, продолжая следовать на почтительном расстоянии. Усевшись в кресло так, чтобы передние копыта висели в воздухе, я смог наконец вздохнуть спокойно. Резко навалилась усталость, буквально требуя уснуть прямо здесь, правда при этом, почему-то, создав вокруг себя кокон.

— Так, Свити Дропс, — немного более грубоватым тоном, чем собирался, обратился я, — вместо того, чтобы играть в гляделки и недомолвки, предлагаю сразу перейти к фазе открытого разговора. Я слишком устал и, откровенно говоря, дырки в моих ногах не прибавляют мне желания лишний раз хитрить.

— Ладно, — кивнула она, присаживаясь в кресло напротив, — я согласна говорить на таких условиях.

— Тогда лучше сразу высказать свои претензии, тебе что-то не нравится во мне, я вижу это, — точнее сказать чувствую.

— Ты – чейнджлинг.

— Очевидно.

— Мне не нравятся чейнджлинги, — хмуро пояснила Дропс.

— Боюсь, с этим ничего не сделать, так что, либо…

— Либо что? – перебила она.

— Либо мирись с этим, либо… мирись с этим, — похоже мои слова потихоньку выводят её из себя, поэтому пора сгладить хоть немного острые углы. – В любом случае, мне стоит поблагодарить вас, ведь иначе не сидеть мне здесь живым.

— Нам приказали.

— Приказали спасти меня? – так-так, это уже интереснее.

— Приказали следить и вмешаться при опасности, — прямо сказала она.

— А что, это отменяет то, что вы спасли меня? – усмехнулся я. – Как я уже сказал, моё искреннее спасибо. Только вот почему-то раньше, вы меня собирались сразу убить, — тем не менее припомнилось мне.

— Твоё появление потребовало новых указаний.

— И ты прямо об этом говоришь? – сощурив глаза, высказался я.

— Да, и наш начальник хочет встретиться с тобой.

— Когда?

— Я уведомлю, когда, — и вся её открытость мигом улетучилась.

— Вот вы где, — донёсся голос Лайтнинг Даст, беззастенчиво вошедшей в гостиную. – А я тут нашла аптечку и уведомила “виноградников” о нападении, так что стража будут где-то через пятнадцать минут.

Промокшая под дождём пегаска держала в копыте небольшую коробку с нарисованным на ней крестом, откуда достала вполне современные, по меркам человеческого мира, бинты и бутылочку с какой-то жидкостью.

— Давай сюда копыта и выпей это, — проговорила она, бесцеремонно вылив мне в рот лекарство, не дав мне даже вставить слово, но зато боль приутихла.

— Даст, — требовательно обратилась Дропс.

— Что? – полуобернулась пегаска, снимая с меня импровизированные бинты и накладывая нормальные. – Помочь новому союзнику никогда не помешает.

— Это было бы нормально, если бы всего несколько дней вы не пытались убить меня, — заметил я.
— Приказы сменились, — пожала плечами Лайтниг Даст, словно для неё такая перемена была пустяком. – И… готово, только советую с такими ранениями в больницу обратиться.

— Благодарю, — она ведь действительно помогла, хотя её никто не попросил.

— Ладно, болтайте сколько хотите, я пойду соберу перья, — после чего едва слышно пробубнила, покидая комнату, — опять полдня искать, а потом получать нагоняй за…

Между мной и Свити Дропс, которая неободрительно смотрела на каждое действие пегаски ранее, повисло молчание. Не знаю, что мне дали, но боль отступила и резь в горле притупилась, поэтому я решил позадавать насущные вопросы, прежде чем рухнуть спать.

— Эм, итак. Можно задать несколько вопросов?

— Ответ будет в зависимости от вопроса.

— Это понятно… Так вот, кто были те, кто на меня напал, — она с недоверием взглядом приподняла бровь, — нет-нет, я действительно не знаю.

— Сомбристы, — после раздумий ответила она, — последователи короля Сомбры, желающие его очередного возвращения.

— И что они хотели от меня? – здесь в принципе всё понятно, но лишнее повторение не повредит.

— Ричмонд де Уварум… ярый последователь церкви… Света, — с каким-то ядовитым презрением высказалась она. – Для них принцесса Селестия враг, а значит и её последователи.

— Смотрю ты не в восторге от церкви, ты из Эквестрии?

— Это так явно видно?

— Немного, — признал я.

— Принцесса не любит, чтобы её обожествляли таким образом, — с грустью произнесла она.

— Поверю на слово. Хм, может расскажешь что-нибудь о себе и Лайтнинг Даст? – и всё, опять возникнувшая открытость пропала, а её феромоны сменились на подозрительность.

— Зачем это тебе?

— Я не настаиваю, просто хочу познакомиться, — примирительно вскинем копыта, плевать на боль.

— Нет, о себе я не собираюсь говорить.

— Тогда последний вопрос, — пора удовлетворить любопытство. — Я слышал, что между Эквестрией и Кристальной Империи какой-то конфликт, что вообще происходит?

— Ты издеваешься? Все знают, что произошло тогда.

— Я был без доступа к новостям некоторое время, — в этом мире — всегда, если быть точным.
— Ладно, — фыркнула она, — откуда начать?

— Последние события, в которых я участвовал и помню, — Кантерлотская Свадьба. После этого мне было не до новостей.

— Но о Кристальной Империи ты, тем не менее, знаешь, — прищурилась Свити Дропс.

— Немного, кроме того, что она внезапно появилась полгода назад. Даже обстоятельств возвращения не знаю.

— Если кратко, то Империя вернулась вместе с королём чудовищ, а затем с помощью Кристального Сердца его изгнала принцесса Кейденс, — такс, последнюю я припомнил, розовая аликорница вроде как.

— И всё?

— С возвращением да… но пару месяцев назад Сомбра вернулся во главе с армией сомбристов, — поникнув, говорила она.

— Так, а откуда взялись они? – вставил я.

— Многие приезжие в Империю оказались захвачены… как бы сказать… идеей…

— Тёмным шармом короля? – предположил я, вспоминая, как злодеи частенько могли интересовать больше героев.

— Да. На них не обращали внимание, позволив заниматься тем, чем хотят, но это была ошибка. Каким-то образом они смогли вернуть короля к жизни, и Империя опять попала под его влияние, — прямо чувствую, как здесь будет “но”, — но внезапно появилась спасительница, которая победила Сомбру.

— Кто она?

— Не знаю, её личность неизвестна даже для нас. Только обращение, каким её называют. Дочь Луны или Кровь Луны, в зависимости от мнения. Принцесса Кейденс и принц Шайнинг Армор после подвига добровольно передали трон, — её ироничный тон намекал, что в последнем убеждении она сомневается.

— Так в чём, собственно, проблема?

— В том, что это просто не могло произойти добровольно. А сейчас это не проверишь, принцесса Кейденс находится всегда в Кристальном Дворце, а принц Шайнинг Армор, пусть является послом Кристальной Империи, и не ведёт диалога с нашими агентами и посланниками принцессы Селестии, — похоже у меня переизбыток кристаллов от её слов.

— В целом позиция ясна, но кто правит то, если личность этой “Крови Луны” – чёрт, делать кавычки копытами неудобно и больно, — неизвестна, то кто-то всё равно должен быть публичным лицом.

— Канцлер Индиго Шайн... – она прямо прошипела это имя.

— Судя по всему он тебе не нравится.

— Дискордов предатель! — вскрикнула Дропс, но внезапно осознала, что стала слишком импульсивна и вернула себе самообладание. — Он служил в дневной страже и… всё, на этом всё.

— Что ж, — собирая её слова вместе, пробормотал я, — в любом случае, спасибо за информацию. Перейдём к тому, что вам нужно.

— Только защиту дома де Уварум, если что-нибудь нужно ещё…

— То я предоставлю, если это будет возможно, — заверил я сразу.

На этом разговор закончился, и она покинула комнату, чтобы вернуться спустя пару минут с Лайтнинг Даст, крылья которой выглядели неопрятно, вскрыв каркас в тон шерсти, к которому цеплялись смертоносные металлические перья. Они объявили, что вернутся позже, к вечеру, но перед этим я попросил их сходить в лес и забрать мой хлам, закопанный под деревом.

— Это ловушка? – поинтересовалась бирюзовая пегаска.

— Если я скажу нет, ты действительно поверишь? – усмехнулся я.

— Да. Мы же теперь союзники, — простодушно кивнула она.

Следом прибыли “виноградники”, как их окрестила Даст. Это оказались городские стражи, носившие эмблему виноградной лозы. Они не рискнули спрашивать меня о том, что произошло, только капитан поинтересовался моим состоянием. Стражи оцепили особняк, парочка грифонов чуть не лишились жизни, попытавшись пробраться в комнату Хартсшайн (где она вообще достала ружьё?), мне вызвали врача, который немного подлатал меня, я наконец получил возможность уснуть.

Глава 11: ... и враги

Тишина, как же ненавижу тишину. Звуки, мне кажется, что они существуют, но где-то там далеко, донося до меня только слабое эхо, не способное взбаламутить воды моего разума. Всё, что лежит передо мной, – темнота. Просто великолепный набор того, что я терпеть не могу.

А ведь раньше, в далёкие дни, проведённые в улье, мёртвая тишина в коридорах успокаивала, в те недолгие моменты, когда королева не требовала ничего. Мне было достаточно просто сидеть и смотреть в стену, постоянно меняющуюся, как сама натура чейнджлинга. Нет, тут что-то не так…

А ведь раньше, в далёкие дни юности, проведённые в пригороде, тишина, которая на самом деле была шумом, доносящимся с шоссе неподалёку, умиротворяла. В мире существовали только я и нескончаемое чёрное покрывало, расшитое звёздами, до самой утренней зари, когда небо окрашивалось во все цвета красного, жёлтого и оранжевого.

Раньше я не знал, что такое тишина. То, что я всегда называл ею, на деле являлось гулом, который разум просто отбрасывал из-за постоянного преследования. Не думаю, что в улье было иначе, но там было определённо тише, нежели в человеческом мире.

А теперь я ненавижу её. Эти моменты спокойствия, когда ничто не отвлекает от самого себя. И остаёшься только ты, а против тебя только ты. Именно здесь заключалась огромная проблема. “Я” больше не знаю кто “я”.

У меня была собака? Да. Я работал полицейским? Да. Я – чейнджлинг, рождённый королевой Кризалис? Да. Хотя насчёт рождения точно неизвестно, но первое, что я помню после того, как выбрался из родового кокона – её ухмыляющееся лицо.

Я помню многое из бытия человеком, но… память заменяется на бессмысленное и бездумное выполнение рутинных приказов. Простой трутень, не разведчик или, чего уж там, преторианец. Только выполнять желания королевы из-за отсутствия личного разума. Или из-за подавления оного телепатическим полем Кризалис.

Первый действительно живой осколок воспоминаний – Кантерлотская свадьба. Королева использовала силы почти половины улья и… проиграла. Тогда она позволила иметь рою больше самостоятельности нежели обычно, чтобы сосредоточиться на своих проблемах.

Я помню, как заворожённо смотрел, как шестёрка пони пробивалась через ряды моих собратьев. Они всегда идеально находили подмену, всегда точно зная, кто из них кто, ни разу не поддавшись обману, которым славится рой.

Следом произошёл взрыв и всех чейнджлингов разбросало по свету. Мне повезло и меня спасла… Обрыв. Больше ничего, дальше память перескакивает на ничем непримечательное патрулирование города.

Я не могу сказать кто я, даже собственное имя вызывает отторжение и принятие одновременно. Хотя… Месиво из памяти двух существ – вот кем является чейнджлинг по имени Торакс. Именно так мне следует думать.

Ненавижу тишину. Здесь только я и больше никого. Я, который не знает кто он. И каждое такое раздумье бросает меня вниз, утягивает в небытие. Именно поэтому я не хочу тишины, я хочу грома, я жажду шума и гама. Что угодно, нежели это.

У меня есть цель, цель которую мне навязали, цель которую приказали исполнить. Цель, которая стала моей соломинкой, за которую я так отчаянно цепляюсь. Ведь не будь её… меня бы не существовало. Только стремление выполнить цель позволяет удерживать разум от распада.

Поэтому плевать на всё, лишь бы идти вперёд и не думать, не размышлять о себе. Только вперёд и тогда, может быть… я найду что-то, что могу назвать своей личной целью, что-нибудь ради чего стоит жить. А пока… кто-нибудь разбудите меня, не оставляйте меня среди этой гнетущей тишины.

Кто-то меня зовёт. Приглушённые звуки проходят сквозь толщу воды, призывая подняться. Веки тяжело приоткрылись. Через мутноватую жидкость было видно, как ко мне бросается бирюзовая пони. Она с трудом вытянула меня из ванны и начала делать искусственное дыхание. Её губы на вкус как арахис.

— Что вы стоите, идиоты, немедленно схватить лекарей! – прокричала Лайтнинг Даст кому-то вне поля зрения. – Ричмонд, ты пришёл в себя?

— Да, что произошло? – с кашлем поинтересовался я, попутно откашливаясь.

— Это я у тебя должна спросить. Я нашла тебя тут, плавающим в бассейне вниз головой, — заметила она. – А ещё нашла этот флакон.

В её копыте лежал небольшой откупоренный глиняный флакон, в который она чуть не просунула нос, чтобы принюхаться.

— Яд мантикоры, — сделала вывод пегаска, — запах скрыли ароматизаторами. Только вот он смертелен, а ты не похож на умирающего, вернее уже умершего, — она приподняла бровь.

— Уж лучше умереть, — пробубнил я, чувствуя невероятную слабость в теле. – Возможно я просто удачливый?

— Думаю это из-за того, что ты – ч… — Даст благоразумно прикусила язык. – В общем… что произошло?

Так, надо припомнить. Меня разбудили ни свет ни заря, кажется какой-то слуга, после чего представили пару лекарей, которые дали мне зелье, исцеляющее все раны, по их словам. Я отвалил приличную сумму, после чего решил искупаться, чтобы проснуться, а заодно выпил лекарство.

— Тебя пытаются убить, — выдала очевидное бирюзовая пегаска.

— Не говори банальности, — закатил я глаза, — лучше скажи кто мог это сделать?

— Без понятия, нужно допросить лекарей. А тебя лучше перенести куда-нибудь в комнаты наверх и поискать настоящих лекарей.

Она отлучилась позвать слуг, чтобы перенести меня, но гордость не дала мне просто дать это сделать. Перед тем, как меня всё-таки перетащили в гостиную, естественно, предварительно высушив, я несколько раз поцеловался с кафелем. Передние конечности, к сожалению, ещё не держали меня даже после вчерашнего лечения, но особенно из-за слабости после отравления. Хм, кто и почему вызвал ещё лекарей, когда мне уже оказывали медицинскую помощь?

— Так, найдите мне их, найдите того, кто их нанял, пустил в особняк и тому подобное. Всё понятно?

— Да, патриций! — крикнул “виноградник”.

— Тогда марш искать! – рявкнем на них для должного вида.

Группа стражников чуть ли не вылетела из помещения, а я развалился в кресле. Похоже яд действительно не брал меня. Слабость потихоньку проходила, а раны заживали, по мне так ещё пару дней и смогу бегать как молодой мустанг. Кстати, я обнаружил интересный эффект – цвет моей шерсти словно выцвел. Интересно, это реакция на отравление или что-то другое. Ладно, зато больше в сон не клонит, хотя прошло, наверное, часа три со “вчера”, даже солнце ещё не встало.

В любом случае, малая гостиная не внушала мне доверия, слишком много окон, пусть на улице “виноградников” под две сотни, я чувствовал, что третьего покушения мне не пережить, плюс с Даст хотелось поговорить в приватной обстановке, где тебя точно никто не подслушает.

На мою просьбу она отреагировала так, как я ожидал: пожала плечами и согласилась. Вместе мы прошли по особняку, точнее пегаска практически перенесла меня на себе. Что мне довелось увидеть, так это количество стражников, лениво бродящих по коридорам особняка, с подозрением поглядывающих на слуг. Однако тела уже убрали и даже вызвали стекольщиков, которые, видимо, измеряли оконные проёмы.

Мы пришли в кабинет, где я сразу позакрывал всё, чтобы никто не мог войти, ни с главного входа, ни с балкона, после чего плюхнулся на стул. Что-что, а эти де Уварумы знали толк в удобных сиденьях, в них всегда комфортно сидеть.

— А где Дропс? – спросил первым я, наблюдая, как бирюзовая пегаска рассматривает книги на полках.

— А, как всегда бродит где-то в городе, ищет полезную информацию.

— Почему ты не с ней?

— Никто лучше неё не справится с этим, я буду только балластом, — рассказала она.

— Хм, тогда что вы забыли на площади в день мессы?

— Ах, это… глупость, на которую она уговорила меня. Мы должны были держаться подальше от церкви Света, так и вообще от любых религиозных столпотворений по приказу, но…

— Вы нарушили его, — закончил за неё я. – Полагаю, на вас это действо произвело неприятное впечатление.

— Мы никогда не покидали пределов Эквестрии… точнее она, вот Бон-Бон и решила… — она прикрыла рот, понимая, что сказала лишнее. – Я ничего не говорила, понятно?

— Ась? Чего? – подыграю немного, — ты чего-то говорила, я тут читал.

В доказательство показал несколько сообщений из стопки, которую пролеветировал к себе чуть ранее. Даже если тело слабо, пока есть рог – возможность колдовать остаётся, хоть на этом спасибо.

Итак, Свити Дропс – это Бон-Бон. Занимательно конечно, но бесполезно, что одно имя ничего не говорит, что другое.

— Ты разбираешься в ядах?

— Что? А, да, немного. Обучилась, когда находилась у Зекоры, — вот это уже интереснее.

— Зекоры? – переспросил я.

— Опять сболтнула лишнего… — вздохнула она, после чего едва слышно добавила, когда стукнула головой об полку, видно думая, что я ничего не услышу, — мастер меня точно прибьёт.

— Ладно, перейдём к насущным делам. Если ты вернулась, значит ты нашла мои вещи?

— Да, оставила их внизу.

— Не могла бы…

— Принесу-принесу, — махнула она копытом, покинув кабинет.

Пока ждал её возвращения, решил почитать сообщения. До этого я сосредотачивался на личной переписке, преимущественно с аббатисой Солар Страйк и Лидасом Оливам. Сейчас же передо мной лежали структурированные по времени вести о событиях, произошедших в мире. Судя по всему, источником являлись разнообразные торговцы, которые работали на семью де Уварум.

Пройдёмся по заголовкам. Итак, два с половиной года назад произошло затмение, после которого объявилась принцесса Луна, а со спутника планеты пропал силуэт аликорна. А событий об Эквестрии-то побольше, нежели о других регионах. Так, война между Лунарией и Зебрикой, захват Мондела где-то два года назад. Ряд малозначимых событий, хотя вот год и восемь месяцев по миру прошла волна… не назвать иначе, хаоса, которая заглохла в тот же день. Опять мало интересного.

А, вот. Шесть месяцев назад – появление Кристальной Империи и воцарение там принцессы Ми Аморе Каденза. Сведём до краткости: “Официальная позиция: новое (старое) свободное государство под протекцией Эквестрии. Приписка: приоритет низкий, торговая фактория обязательна.”

Дальше самым интригующим событием был Сталлионградский Инцидент полтора месяца назад. “Официальная позиция Грифонстоуна: действия террористической группы “Идол Борея” признаны незаконными, все члены переданы Эквестрии, как преемницы государственности Сталлионградского Совета. Официальная позиция Эквестрии: всех участников подрыва ожидает отбывание вечного наказания в Тартаре. Личное мнение: механизм, произведший взрыв, неизвестен. Получить какую-либо информацию не представляется возможным, ночная стража перекрыла район кратера и всех окрестных земель. По слухам, принцесса Луна лично занимается инцидентом. Приписка: не вмешиваться, приоритет низкий”

— Ричмонд, тебя хотят видеть, — прервала мои изучения вернувшаяся Даст.

— Кто? – поднял я голову от записок.

— Та, кто горланила на площади недавно. Не знаю я, кто она, — проговорила пегаска. – Вот твои вещи, кстати.

— Премного благодарен, — кивнул я, подхватив мешок телекинезом.

Всё оказалось на месте. Не то, чтобы я ожидал другого, но поисковый отряд, посланный ранее, видимо, оказался бесполезен. Итак, меч возьму, пусть лежит поближе ко рту, чтоб быстро выхватить. Эмблему спрячу под одежду, пусть блокирует магию, а пистолет под живот… Всего четырнадцать патронов осталось.

Даст помогла мне добраться до вестибюля, где меня почти ослепило, во-первых, потому что солнце взошло, и, во-вторых, потому что белоснежная единорожка блестела в утренней заре, а её грива напоминала солнечное пламя. Сопровождающие просто терялись на её фоне, даже не сразу их заметил.

— Патриций, да осветит вас сияние Света, — поприветствовала меня она.

— Снизойдёт на вас её благословение, аббатиса, — ответил я формальным обращением, которым Ричмонд обращался к ней в личных письмах. – Чем могу быть обязан вашим визитом?

— Стоило мне услышать о столь вероломном нападении, как я сразу решила навестить вас, — она презрительно фыркнула, увидев пятно, которое ещё не вывели. – Подумать только, ничтожные слуги Ночи осмелились ворваться в дом столь благородного господина.

— Ваше преосвященство, подобные резкие слова… — обратился к ней один из её сопровождения.

— Довольно! – притопнула она. – Слова Света более не будут молчать. Отныне и вовек! Слуги Ночи покусились на жизнь одного из величайших благодетелей Света, мы не станем молчать! – она перешла на воодушевлённый тон, на который, кажется, откликнулись все, кроме меня и Даст, лицо которой стало напоминать безэмоциональную маску.

— И всё же, — негромко обратил внимание на себя я, — мне бы хотелось поговорить наедине, ваше преосвященство, — после чего перевёл взгляд на слугу рядом с лестницей. – Обеспечьте всё необходимое нашим гостям.

Бирюзовая пегаска без лишних слов помогла мне подняться по лестнице и повела в сторону малой гостиной.

— Ваши ноги, — с искренней скорбью прошептала Солар Страйк.

— Раны временны, не пристало служителям Света сдаваться перед слабостями тела, — на лице аббатисы появилось восхищение.

Стоило присесть в кресло, как без какой-либо скромности, единорожка распахнула прикрытые шторы. Солнечный свет полился в комнату, а на её лице воцарилось удовлетворённое выражение. Мне с трудом удалось не скривиться и удержать вежливую улыбку.

— А ваша служанка? – спросила Солар Страйк, после того, как насладилась солнечными ваннами, указав на Лайтнинг Даст, застывшую словно статуя у двери.

— Нет никого, кому я бы больше доверял сейчас, — уверил я, сказав правду в кой-то веки. – В любом случае, я нахожусь в великой радости от того, что вы решили посетить меня и пожелать здоровья, но, простите за сомнения, мне кажется, что это не единственная причина.

— В действительности я хотела разузнать причину вашего отсутствия на мессе, но вскоре узнала о смерти барона Хлабати, а затем и вашем недуге… Вы многое помните? – она немного нахмурилась.

— Не стоит беспокоиться, моя амнезия – временная проблема, только попрошу извинить и направить меня, если в чём-то ошибусь, — теперь опустим взгляд в пол, чтоб казаться печальным, — а что касается моего дяди я не желал ему смерти, несмотря на то, что он отказался помочь нам, — а теперь добавим злости в голос. – Но прощать этим вероломным выродкам его смерть и покушения на мою жизнь я не стану.

— Сожалею, что вынудила вас вновь вспомнить о этих неприятных событиях, но должна признаться, что мы с Лидисом решили не дожидаться ваших попыток договориться, а стали действовать сами, — рассказала она.

— В другой ситуации я мог бы оскорбиться, но вы оказались абсолютно правы, — примирительно кивнул я. – Есть что-то, чем я мог бы помочь?

— Бесспорно. Через несколько дней прибудет сообщение, которое я перенаправлю вам. Вы должны будете обеспечить беспрепятственный провоз товара, который поставит компания “Крылья Грифона”, с которой, насколько мне известно, вы уже имели дело, — аббатиса вдруг воодушевилась, едва не переходя в безумный тон. — Благодетель дела Света пошлёт нам средство, чтобы разогнать Тьму.

— Сделаю в лучшем виде, — кивнул я, скрыв подозрительность за вежливой улыбкой.

— Надеюсь увидеть вас на следующей мессе, — с вдохновенной улыбкой произнесла она.

— Надеюсь на это. Сожалею, что не могу проводить вас лично, раны, понимаете…

— Никаких беспокойств, не могу же я принуждать вас.

— Даст, будь добра, проводи аббатесу Солар Страйк.

— Ах, да. Думаю, у вас не было времени, чтобы узнать, но в город собирается прибыть королевский советник, — напоследок сказала она.

— Благодарю, буду иметь ввиду.

Пегаска кивнула, открыв дверь единорожке, которая горделиво покинула помещение, после чего вышла и сама, а я остался один. Эх, если уж день начался так отвратительно, то что будет дальше…

Глава 12: Мисс Хартсшайн

— Простите за лишнее беспокойство, патриций, но…

— Вы не успели найти их?

— К сожалению, убийцы скрылись раньше, чем мы смогли перехватить их, — с глубоким поклоном отчитывался стражник. – Мы прочёсываем город и уже передали об этом неприятном инциденте руководству, но нужны ваши показания для точного определения. Я понимаю, что для вас это затруд…

— Довольно, — негромко произнёс я. – Повторяю ещё раз всё, что помню. Два единорога, светлого окраса, в темноте не получилось разглядеть точнее. Допросите всех стражей, кто находился в это время в особняке, кто-нибудь из них обязан был увидеть их для достоверной оценки. Они отравили меня с помощью яда, который уже передан вам.

— Мы уже заняты этим, патриций, — кивнул он, собираясь уходить.

— Хотя постойте, я вспомнил ещё кое-что. Найдите мне того слугу, что привёл их. Это был пегас… тёмного окраса, если не ошибаюсь.

— Конечно, мы не подведём дом Де Уварум, — с наигранной гордостью выпалил “виноградник”.

— Не сомневаюсь и не желаю думать, что кто-то из вас может быть замешан в этом. Не может же кто-нибудь из стражников быть в сговоре с убийцами, чтобы незаметно впустить их ко мне, — пространно намекнул я.

— Я… я рад, что вы так думаете, патриций, — сумел-таки выговорить он. – Я найду их, чего бы мне не стоило.

— В таком случае, больше не задерживаю. Исполняйте свой долг, лейтенант Ньювинг, и поймайте их!

Он почти выпорхнул из комнаты, но остановился.

— Прошу извинить, патриций, возник ещё один вопрос, касательно вашей… слуги, — он кивнул в сторону скучающей в другой части комнаты Лайтнинг Даст, которая читала какую-то книгу.

— Да?

— Чуть больше недели назад её заметили на мессе, где она, вместе с другой…

— Они обе были отправлены пронаблюдать за мессой, так как я не мог на ней поприсутствовать, — с угрожающей улыбкой, намекающей, что выпытывать что-то об этом не стоит, ответил я. – В чём проблема?

— Капитан считает, — какое лавирование, это не я, это всё выше, сам таким занимался, — что они вызвали излишнее беспокойство, — ха, даже забавно наблюдать, как он уходит от прямого ответа, — из-за чего произошли небольшие разрушения…

— Мнение капитана Максвела, бесспорно, очень важно для меня, но с подобными претензиями пусть он приходит лично.

— Я передам, — кивнул лейтенант, внутренне порадовавшись, что не разозлил патриция.

Субтильный бежевый пегас, которого непонятно как взяли на такую должность, покинул комнату, а значит пришло время поразмышлять о военной и правоохранительной структуре Мондела. В виду того, что город находится под Лунарией, но сохраняет частичное самоуправление, появился особый указ, который полностью разоружал армию, но главенствующие дома пошли на небольшое ухищрение, которым, впрочем, пользовались и ранее.

Суть заключалась в том, что правоохранительную систему, иными словами стражу, контролировали и обеспечивали непосредственно семьи. Фактически каждый дом имел личную армию, которая, тем не менее, подчинялась общему капитану, который в свою очередь – непосредственно принцепсу.

Городская стража раньше насчитывала порядка четыре тысячи представителей разных рас. Ранее существовавшая армия ещё четыре. Сейчас же численность стражи достигала порядка шести тысяч, из которых больше тысячи “виноградников” де-факто находятся на моём обеспечении, и, по большей части, верны мне… в смысле Ричмонду Де Уваруму. Около восьми сотен “бывших” тренированных солдат.

— Не делай такое лицо, ты становишься похож на злодея, — равнодушно произнесла Даст, выведя меня из раздумий.

— Интересная книга? – перевёл тему я.

— Не особо. Значит, надеешься найти этих убийц?

— Думаю они уже скрылись, но огласить всем, что я не вполне доволен таким положением вещей – стоит в любом случае. Самое главное, что меня волнует кто их послал, хотя и это не слишком.

— Сомбристы? – предположила она.

— Сомневаюсь, слишком сложно. Уже две боевые группы потеряли, а тут решили действовать таким изощрённым способом, притом сразу после провала? – хотя шанс всё-таки есть, но мне видится маленьким. – Всё же считаю, что это кто-то другой.

— И кто же?

— Мало ли кому стоит поперёк горла последний глава главенствующего дома? Да любому из ближайших малых домов моя смерть выгодна. Не стоит забывать и об других главенствующих, для которых Ричмонд Де Уварум – опасный элемент, поддерживающий весьма радикальную ветвь церкви Света. Прямо-таки ворох врагов, — я не удержался и рассмеялся, — и это если забыть о тех, у кого в песочнице грязевые домики ломал.

— И как вы наживаете столько врагов, — закатила глаза она.

— Сам не знаю, — пожал плечами я.

— Думаю Свити Дропс раскопает что-нибудь, когда у неё появится время.

— Никаких вестей от неё?

— Не-ет, — протянула Даст, прищурившись, — во-второй раз я на это не поведусь. Любые сведения только после того, как разрешат. А до тех пор мой рот на замке, — для кучи сделав жест копытом, закончила она.

— Хорошо, я не настаиваю, но это был бы третий раз, — усмехнулся я. – К слову, как ты относишься к детям? – спросил я, услыхав галоп маленьких копытцев.

— Нормально, а что?

— Ничего, просто поинтересовался.

Через пару секунд в комнату ворвалась зони, за которой еле поспевала миссис Хартсшайн. Вайт Стар радостно поскакала в мою сторону, но увидев бинты призадумалась и осторожно подошла ближе. Меня буквально обдало эмоциональной теплотой, идущей от неё.

— Тебе больно, братик? – спросила малышка, потянувшись к моим раненым конечностям.

— Пустяк, скоро заживёт, — убеждал я, трепля её гриву. – А вот что ты делаешь, если должна заниматься уроками истории Эквестрии?

— Учитель не пришёл, — не скрывая удовольствие от этого факта, ответила она.

Я поднял взгляд на няню, ожидая полного объяснения.

— Стражники задержали его их-за ваших указаний, патриций, — ах, да… никого не пускать, кроме проверенных слуг, мой же приказ.

Несмотря на то, что Даст усиленно делала вид, что просто читает, её подёргивающееся ухо доказывало, что она внимательно прислушивается. Точно.

— Действительно и именно поэтому у тебя будет другой учитель, — улыбнулся я. – Представляю тебе Лайтнинг Даст – быстрейшую пегаску на всём западе. Кто лучше расскажет об Эквестрии, нежели местный житель?

— Э, что? – ошарашено выдала бирюзовая пегаска, поднимая голову.

— Вау, самая быстрая, — мигом подскочила к ней Вайт Стар, — это правда? – с щенячьими глазами спросила она.

— Именно так, лучшая в наборе Вандерболтов за этот год, — воодушевлённо выпалила она после недолгой паузы, но бросила в меня недвусмысленный взгляд, желающий мне смерти.

— Вау, а кто такие Вандерболты?

— Это элитная лётная группа в Эквестрии, — ответил за Лайтнинг Даст я. – А теперь почему бы вам сразу не приступить к занятиям? Думаю, угодья, рядом с особняком дадут вам достаточно места, и на свежем воздухе будет лучше думаться.

— Ура, наконец-то можно прогуляться под солнцем, прогуляться под солнцем, — напевала малышка, утягивая за собой бирюзовую пегаску, которая безмолвно умоляла меня, но мне оставалось с усмешкой проигнорировать её.

— А вас, миссис Хартсшайн, я попрошу остаться, — чёрт, просто не смог удержаться, всегда хотел так сказать.

— Да, патриций? – с нервными нотками в голосе остановилась дородная земнопони.

Передо мной всплыли несколько листов с докладами от стражей, а также краткая сводка по моим финансам. Её глаз чуть дёрнулся, когда она обратила внимание на свечение.

Сразу стоит сказать, что я научился ограниченно манипулировать двумя предметами телекинезом. Но один обязан оставаться на месте, чтобы двигать другой, иначе мозги начинают вскипать. Так вот, к чему это. На дальнем краю коврика рядом находится вторая эмблема затмения, которую я заполучил от недавних убийц. В общем, я пододвинул её поближе, чтобы поле покрытия доставало до няни.

Зачем это? Обычная паранойя. Как мне довелось разузнать и увидеть, моё первое впечатление о том, что технологический уровень этого мира где-то на уровне средневековья, оказалось неверным. Но назвать точно, какой тут уровень развития, я решительно не могу.

Местами меня встречали совершенно современные вещи, например, обычная стиральная машина в прачечной, куда мне довелось забрести, пока я изучал особняк. Но тут только появившийся огнестрел, и множество других мелочей. Скорее всего всё это добро работало от магии, так как никаких проводов не было заметно, как бы я не обшаривал механизмы.

Самое главное, на что пришлось обратить внимание, — методы сообщения, из которых я увидел только обычную почтовую систему и ничего больше. Нет даже семафоров, не говоря уже о радио. Но… я параноик, а раз тут всё на магии, то вероятное подслушивающее устройство передаёт её, а значит эмблема перехватит сигнал.

Напоследок беззвучно щёлкнули замки на трёх дверях гостиной, и мы остались одни. Я не сомневался в своих силах одолеть её, если дело обернётся подобным образом. А комната достаточно звукоизолирована, чтобы никто ничего не услышал, я проверил на Даст.

— Миссис Хартсшайн, к чему все эти патриции, ведь вы не звали меня так в детстве, — чувствуя себя, словно хищник перед овечкой, начал я.

— Что вы. Вы теперь взрослый, половозрелый жеребец, чтобы звать вас…

— Рич? – прервём её, — Или может быть маленький Ричи? – её эмоции выражали страх и смятение. – Так как же?

— Просто Ричмонд, — дрожащими губами прошептала она.

— Ах, да, как я мог забыть, — цокнул языком я, — хотя прошло много лет, негоже мне помнить всё детство, не так ли?

— Те слова, что я сказала…

— Такое громкое обвинение, — чуть повысив голос, оборвал её вновь. – После Кантерлотской Свадьбы за такое высказывание без доказательств, особенно в высокородную и властную личность, можно отправиться в тюрьму за клевету. Надеюсь вы осознаёте, мисс Хартсшайн, — она чувствовала себя всё более и более неуютно.

— Я приношу свои изв…

— Чего вы так боитесь, я ведь не кусаюсь, или может быть да? Не особо помню детство, — похоже она почти преодолела страх и начала возвращать себе уверенность, которая может быстро обернуться фактическим самоубийством. – Чего же вы так боитесь? За малышку Вайт Стар? О, не беспокойтесь, Лайтнинг Даст искусна в полётах, не думаю, что им что-нибудь угрожает. Или… ах, понимаю, вы скорбите о Гифте, печальная смерть, но я обещаю, что…

— Что!? – гневно бросила земнопони со слезами. – Что сделаете со мной то, что сделали с ним!? То же, что с бедным Ричмондом!? Убьёте!? Зарежете, обезглавите!?

Хорошо, что я избрал дальнюю комнату для разговора, где не проходит патруль из-за того, что они “слишком шумят и мешают думать”.

— Давайте! Вам ведь так легко лишать жизней других! Дискордов чейнджлинг, пусть все узнают, кто вы! – продолжала кричать она.

— Какие громкие обвинения, мисс Хартсшайн. Разве проверка хризолитом не доказала, что я – урождённый Ричмонд Де Уварум. Разве Гифт не раз проделывал это, а я терпеливо ждал, пока он осознает…

— Поэтому вы его убили! Потому что он видел правду, как и я! – рявкнула она.

— Его убили сомбристы, те самые, что хотели убить меня, — ну это ведь правда.

— А потом вы решили убить меня, чтобы никто не мог рассказать!

— Но вы стоите здесь, живая и здоровая, хотя в ментальном плане, я немного сомневаюсь, — заметил я.

— Почему? Зачем вы убили их, единственных, кого я любила и оберегала? — она сорвалась в горькие слёзы, безвольно опустившись на пол.

— Но я их не убивал, — совершенно спокойно ответил я. – Ни одного из них.

— Ложь, очередная ложь.

— Вы вольны думать, как хотите, — пожал плечами я.

— Я расскажу, все узнают о вас, — гневно прошипела она, уставившись заплаканными глазами на меня.

— Вы можете, — нарочно протянем слова, чтобы в ней затеплилась победа, — но позвольте я расскажу вам о двух очень важных моментах.

Мой рог разгорелся зелёным, и в её копыто легло письмо, написанное лично мной. Многие считали, что умение подделывать почерк — бесполезно, а тут это помогло, хотя почерк Ричмонда был очень похож на мой, поэтому даже никаких особых проблем не возникло в повторении.

— Ч-что? Это… — ошеломлённо пробормотала она, уставившись в листок, на который невольно капали слёзы.

Там было написано немного, но достаточно, чтобы бедную вдову, потерявшую мужа столь жестоким образом, упекли в психиатрическую лечебницу.

— С прискорбием заявляю, что миссис Харстшайн, ныне мисс, находится в невменяемом состоянии и более не способна выполнять свои права и обязанности, — цитировал я. – Смею предположить, что это произошло из-за скоропостижной гибели мистера Гифта, главного дворецкого, являющегося мужем означенной Хартсшайн. В связи с этим, прошу поместить…

— Этому никто не поверит, — заявила земнопони.

— Не поверят слову патриция, того, кого вы самолично воспитали? Действительно, есть такая вероятность, но, позвольте сказать о втором моменте, — чёрт, как же спина затекла, ладно, немного расслаблюсь, откинувшись назад. – После покушения и после прибытия стражи, всех входящих тщательно досматривали. Только одной личности позволили, скажем так, командовать парадом, исключая полную проверку. Скажите мне, кто это?

Естественно она молчит, так как понимает, что счёт не в её пользу, но это не остановит меня от продолжения монолога:

– Теперь спросите себя, почему же вас до сих пор не схватили, если такое очевидно? Потому что мне пришлось немного поправить приказ, до того, как о нём бы вспомнили. Но, естественно, подозрения упали на вас, мисс Хартсшайн, несмотря ни на что, но я был непреклонен, уверяя в вашей абсолютной преданности дому.

Эх, чувствую себя последней скотиной, конечно, но эта власть просто опьяняет. Даже дал ей несколько секунд тишины, чтобы она осознала своё положение.

— А теперь ответьте мне, насколько трудно было решиться убить Ричмонда Де Уварума, чтобы уберечь Вайт Стар от его ненависти, и насколько легко было пойти на тоже самое, чтобы попытаться убить “Ричмонда Де Уварума”, — сделав кавычки копытами, рассказал я.

— Лучше убейте меня, — вздохнула она.

— Нет, это было бы слишком легко.

Я поднялся c кресла и прицепил к ноге своеобразный металлический костыль с колёсиками. А на вторую конечность я хотя бы мог опираться, чтобы идти.

— Оставляю вас подумать и решить, что для вас важно и кого вы хотите защитить. Надеюсь на сговорчивость.

Ковыляя по коридорам, мне приходили только одни мысли: как же неудобно с ранеными конечностями. Почему никто не придумал заклинания лечения, это же одно из первых заклинаний, которое бывает в играх.

Стоило выйти на улицу, как передо мной проскакала задорная маленькая зони, за которой, специально отставая, гналась Даст, прикрикивая при этом:

— Сейчас как поймаю!

— Не-ет! – радостно откликнулась Вайт Стар, добавляя скорости.

— Сколько они занимались? – задал вопрос я ближайшему стражнику, на котором виднелся значок сержанта.

— Около пяти минут, патриций, — неудивительно.

— Ладно, пусть повеселятся, малышке не помешает, — вслух подумал я. – Сержант, отрядите нескольких стражей, чтобы присмотрели за мисс Хартсшайн. Я опасаюсь, что после смерти главного дворецкого Гифта, её посетили навязчивые идеи, а меня она отказалась слушать. Не хотелось бы, чтобы она совершила какую-нибудь глупость.

— Будет исполнено, — кивнул он и направился исполнять приказ.

Приятно иногда быть неправым, день может и начался плохо, да и середина его, но… солнце приятно светит, ветер приносит идеальную прохладу, а мне стоит начать думать над тем, как бы исполнить свою основную цель. Но это чуть позже, а пока можно понаблюдать за веселящимися кобылками.

Глава 13: Чёрная пыль

Итак, настало время подумать над путём наверх, а для этого стоит разобраться в политической системе города короны Мондела. За всю внешнюю сторону отношений отвечает ипат, но из-за подчинения Лунарии его слова теперь имеют мало веса. Но тут есть нюанс, который заключается в том, что регулирование внешних торговых отношений всё равно находится под его ответственностью. При этом совершенно не важно, кто заключает договор, член главной семьи или простой цеховой мастер, решающий вопрос со стороны Мондела будет за ипатом Сильвером, стареющим земнопони из дома Оливам.

Следующий пункт: принцепс Блюстринг, зебра из дома Фрага. Принцепс занимается внутренней политикой города, пределы его власти почти не изменились, а если забыть про слияние армии и стражи, то осталась как прежде. Собственно, он – лидер совета главных семей и его слова имеют наибольший вес по сравнению с другими.

Главные семьи (или рода, или дома, не суть важно), представлены пятью домами. Де-юре их полномочия заключаются в издании законов через совет, а де-факто им принадлежит город. Порядка семидесяти процентов земли находится в их владении, а проживающие на ней платят ренту. В добавок они могут регулировать пошлину в пределах своей части порта и, если кто-то имеет, башни воздушного сообщения.

Лишиться статуса главной семьи можно тремя способами (если исключить из списка нарушение закона), а именно: смерть всех членов дома, что очевидно, потом, оказаться не в состоянии содержать свою долю стражи, то есть одну пятую, и последним идёт голосование совета за исключение из своего состава. В последнем случае нужно настолько достать всех, чтобы принцепс и каждый глава проголосовали против тебя, а этого, как подсказывает историческая книга, достаточно трудно достигнуть.

Теперь перейдём к малым родам. Стоит сделать оговорку: торговые семьи определяются богатством, поэтому знатность рода не имеет значения. Так вот, малых родов пруд пруди, в целом, это просто торговцы, предприниматели малой и средней руки. Но есть и крупные рыбы… в смысле, кони, птицы, быки… Сойдёмся на рыбах. В общем, это те, кто находятся всего лишь на шажок позади от главных домов, поэтому, естественно, хотят найти тёплое местечко в совете.

Так вот, подведу итог кто чем занимается. Принцепс ответственен за судебную и исполнительную властью. Совет глав – законодательную. Ипат – часть судебной и немного исполнительной.

— Вот такие вот пироги, — вздохнул я, протирая глаза.

Последние полдня мне довелось провести в увлекательном занятии, а именно в чтении книг, одна из которых скучнее другой. И это продолжалось уже четвёртый день, так как больше ничего не оставалось. Ну, правда иногда доводилось играть с малышкой и болтать с Лайтнинг Даст, которая продолжала переходить в режим молчания, стоит спросить что-нибудь о прошлых делах или личном.

Ноги спокойно заживали, но страсть как хотелось выползти уже на улицу и побродить по городу. Стражу пришлось немного разогнать, оставив только минимум, порядка пятидесяти человек… вот что значит мыслить определёнными критериями, даже подобрать слово трудно.

Честно говоря, эти магическо-технологические финтифлюшки мне нравились больше, нежели просто технологические вещи из человеческого. Например, эта лампа. Выглядит практически идентично обычной, но светит здесь кристалл с регулятором, которым можно настроить любую интенсивность. Собственно, я притушил свет и откинулся на кресле в кабинете.

Мерное шипение снаружи подсказывало, что начался дождь, который, в отличие от Эквестрии, шёл самостоятельно. Хотя всегда можно было нанять группу пегасов или грифонов, чтобы разогнать тучи, ну, или согнать, если возникнет необходимость.

За окном стояла темень, только смутное серебряное свечение с неба виднелось сквозь тучи. Эх, похоже засиделся, но сна ни в одном глазу, что странно. Да и вообще надо бы поесть, а то со времени покушения не насыщался, уже в животе посасывает.

В стеклянную дверь балкончика отчётливо постучали. Даже не поворачиваясь, мой рог загорелся, а свечение обхватило ручку, поворачивая её. Промокшая бирюзовая гостья вошла внутрь под усилившийся шум дождя, который я поспешил приглушить.

— Вот, — с одышкой буркнула она, бросая сумку на захламлённый стол.

— Ну-ну куда ты, — разочарованно произнёс я, наклоняясь вперёд, чтобы перехватить мокрый предмет, — эх, прямо на бумаги.

Телекинезом подняв сумку и аккуратно переложив её к подоконнику, я стал быстро убирать промокшие листы, чтобы потом их высушить или переписать. Стоило почитать книгу о магии, там точно должно быть что-нибудь об создании тепла или огня.

— Ладно, — признал я, что спасать нечего, и поднял взгляд на измотанную Даст, которая едва держалась на ногах, — ну, так что?

— Таверна “Знахарка”, — сказала она, — знаешь такую?

— Название знакомое, но вспомнить не могу откуда… ладно, давай прочитаем, что там мисс Хартсшайн послала.

— Читай сколько хочешь, а я в ванную, — бросила она, перед тем направиться к выходу.

— Тебе не интересно?

— Рич, — устало выдавила из себя бирюзовая пегаска, крылья которой почти волочились за ней, — под дождём летать сложно, а ещё сложнее с металлическим каркасом, так что мне сейчас абсолютно плевать кто, кого и зачем пытался убить.

— Тогда давай я с тобой, — бросился вслед я, подхватывая сумку.

— Не утруждай себя, — вздохнула она, но не стала упорствовать, когда я пристроился рядом.

Так как ванна под открытым небом была, по вполне очевидным причинам, недоступна, мы направились к другой, поскромнее, но под крышей. Вообще, она могла бы воспользоваться любой гостевой, которых было хоть отбавляй, но Даст, видимо, решила получать от пребывания в особняке богача всё, что могла. Осуждать её за это не собираюсь, ведь абсолютно такой же.

У двери стоял стражник, которого, судя по вялому состоянию, ещё не сменили. Лайтнинг Даст сразу прошла внутрь, а я отвлёкся на него:

— Не впускай никого, — серьёзно потребовал я.

— Конечно, патриций, — кивнул он, но на его лице возникла очень знакомая неприятная усмешка.

— Наклонись-ка сюда, — сказал я, от чего стражник пришёл в смятение, но послушался, а мой голос перешёл на шёпот. – Советую быть поосторожнее с такими выражениями лица, потому что, если госпожа Даст заметит её в своём присутствии, выбитыми зубами ты не отделаешься. Надеюсь понятно?

— К-конечно, патриций.

— И, да, лучше перейди на другую сторону коридора.

— Понимаю, — эх, ничему он не учится.

— Не понимаешь, — проговорил я, закрывая за собой дверь.

Пегаска уже успела снять металлический каркас с крыльев и погрузиться в воду с блаженным выражением на лице. Сквозь прикрытые веки она посматривала в мою сторону, параллельно выкручивая кран с горячей водой.

Отбросив мимолётную мысль о нормах приличия в этом мире, я заинтересовался оружием, которое она использовала. Это были два бирюзовых металлических, очень подвижных сегментированных прута с ответвлениями, которые повторяли очертания крыла. По всей её поверхности щедро, в несколько плотных рядов, пристроились острые перья, правда не хватало около четверти количества от максимума. В общем, дорогое удовольствие, если посмотреть на подобную конструкцию.

— Запоминаешь, да? – с ехидными нотками выдала она.

— Просто интересуюсь, — ответил я, подходя к ней поближе и опуская копыто в воду. – Чёрт, горячо, — из-за чего одёрнул обратно раненую конечность.

— Неженка, — довольно фыркнула Даст, только глубже уходя под воду, — давай уже читай, что там в письме.

Прежде чем сделать это, стоит рассказать в чём состоит дело. Второе покушение было организованно слишком быстро после нападения сомбристов, даже спонтанно, как мне кажется. Поэтому не потребовалось много времени, чтобы узнать, что мисс Хартсшайн пустила слугу вместе с двумя единорогами. Сдать её страже было бы легко, но мне пришла в голову мысль поступить иначе.

Пока её вежливо допрашивали, я забрёл в её комнату, где нашёл письма от неизвестного. Их было штук десять, из которых только одно было вскрыто. Я, конечно, не эксперт, чтобы определить давность бумаги, но открытое, по моему мнению, было самым последним по времени. В нём говорилось о возможности взять в опеку Вайт Стар из-за того, что Ричмонд де Уварум губил её. Таким ненавязчивым образом предлагали избавиться от “меня”.

К сожалению, забрать невскрытые письма оказалось нельзя, план требовал. Дальше шло моё раскрытие перед ней и ожидание действий. Я приставил к ней пару стражей. “Для её собственной безопасности” – именно под таким предлогом, но приказал, чтоб по вечерам они давали ей час-другой отдохнуть от присмотра. Признаюсь, я ожидал, что мисс Хартсшайн будет действовать не так поспешно.

А теперь возвращаемся к этому моменту. Няня-земнопони отправила записку с помощью одного стража, так…

— Кстати, — вспомнил я, опуская взгляд на мокрую шёрстку плеч Даст, но заметил красное пятно колыхающееся на воде, — стоп, тебя ранили?

— Пустяк, — устало махнула она копытом, — дай мне только вон ту колбу из каркаса и всё пройдёт.

Только из-за того, что пегаска указала куда смотреть, стало ясно, что несколько стеклянных колбочек у основания не часть общей структуры. Подхватив телекинезом одну из них, я получил возможность осмотреть её. Маленький стеклянный сосуд в металлической оболочке, наполовину заполнен какой-то чёрной пылью.

— Давай сюда.

Но я не торопился. Что-то подсказывало мне, что эта пыль какая-то нехорошая.

— Э… нет, давай тебя просто перебинтуем, нечего травить себя непонятными веществами.

— Это не непонятные вещества, это лёгкая “чёрная пыль”. Дай мне, и я буду через пару минут как новенькая, — с нотками раздражения потребовала она.

То ли свет так падает, то ли мне чудится, но белки её глаз немного позеленели на мгновение. В общем, я убрал склянку обратно в каркас и притащил бинты, которые кто-то благоразумно держал в шкафчике рядом. Даст с явным недовольством вылезла из ванной и позволила мне забинтовать её рану, которая оказалась весьма неприятной на вид: вертикальная линия от бока до живота.

— Сильно он тебя, — заметил я.

— Пустяк, — вздохнула она, — пришлось использовать твой третий пункт, подкинуть кинжал сомбристов, — объяснила пегаска, а значит убитый стражник теперь официально числится культистом короля Сомбры, а я потерял один ножной тайный кинжал.

— Ладно, вот и всё, — удовлетворённо выдал я, когда закончил бинтовку.

— Не томи, ради чего я тут ранения получаю? Что там написано?

— Так, — пробормотал сквозь зубы я, вскрывая письмо, — господин К… он разгадал… прошу помощи… малышка в опасности… моя жизнь больше не важна… спасите её. Мда, не густо.

— Господин К, — выделила Даст.

— Ладно, надо будет навестить ту таверну, куда собирался забрести предатель, кстати, ты уверена, что он именно туда собирался? – задался вопросом я.

— Конечно, я ведь шпионка, — с нездоровой весёлостью произнесла она, — а теперь будь хорошим другом, дай мне колбочку с пылью, и я буду бодра как утренняя лань.

— С тобой всё в порядке?

— Мастер предупреждал, что больше двух нельзя, но я ведь такая умная, — неестественно протянула Даст последнее слово, — смогу неделю без сна продержаться, если буду экономить.

— Ты не в порядке, — заключил я, — поэтому пошли, тебе стоит поспать.

— Не-ет, ты меня убьёшь, мне Бон Бон сказала, что тебе рано доверять, — чёрт, мне не нравятся её глаза, слишком зелёные.

— Да-да, тогда было рано, а теперь будет поздно, — пробурчал я, вскидывая на себя её.

Копыта, конечно, побаливали, так что бегать нельзя, но медленно идти можно без проблем. Я решил не идти далеко, а забрёл в ближайшую спальню, отмахиваясь по пути от помощи стражника. Аккуратно опустив её на кровать, я сходил забрать каркас, но предварительно выковырял из неё все колбы.

— Патриций, всё в порядке? – сунул голову в комнату стражник.

— Да, иди… не знаю, патрулируй коридор, только не мешай, — раздражённо бросил я.

Бирюзовая пегаска дрожала, укутавшись в одеяло. Я уселся рядом, положив металлические крылья рядом. Достав одну склянку, я повертел её перед глазами, чёрная пыль переливалась, напоминая песочные часы. Меня словно что-то манило вскрыть колбу и… занюхать её? Интересненнько.

— Дай её мне! – прорычала Даст, обратив на себя внимание, когда бросилась на меня.

Она придавила меня к полу, стараясь выхватить зубами склянку. Её глаза не просто были зелёными, они теперь светились настолько, что даже зрачки не было видно. Это напомнило о сомбристе, лицом к лицу с которым мне пришлось столкнуться.

Бирюзовая пегаска продолжала давить, поэтому мне пришлось откинуть колбу куда-нибудь подальше. Она бросилась за ней, но я был готов к этому. Так, отбрасываем назад, первое перевоплощение, пегаска переводит на меня внимание. Хм, зелёный свет немного угас. Так, я чейнджлинг, Даст, словно кошка, прижалась к кровати и готовилась к прыжку. Времени на второе перевоплощение в земнопони не оставалось, поэтому пришлось нагнетать магию перед собой.

И пегаска прыгнула, выворачиваясь в воздухе словно юла, выставив при этом копыта вперёд. В этот же момент я рванул вперёд. Чувствую, если бы не щит, во-первых, она пробила бы мне голову, во-вторых, я бы перебил ей всё тело. Но энергия барьера потратилась раньше, чем я начал ударный рывок, поэтому удар вышел неважнецким, но её швырнуло в стену.

Я застыл в нерешительности, она не двигалась. Честно говоря, мне совершенно не хотелось убивать её, поэтому я искренне обрадовался, когда пегаска поднялась невредимой. Глаза Даст почти потухли, но она неотрывно смотрела на меня, едва не падая на пол.

— Шёпот, мастер предупреждал, что будет шёпот. Он хочет нас, всех нас… — пробубнила она на границе слышимости. – Я допустила ошибку… злость, раздражение, когда приняла третью дозу недопустимы.

И рухнула без сознания. Ну просто великолепно. Уложив её в кровать, я стал искать потерянную склянку. “Чёрная пыль”, значит… к чёрту такую фигню, которая провоцирует на такое. Решив больше не рисковать я собрал все колбы, чтобы потом спрятать подальше.

— Рич? – донёсся слабый голос Даст.

— И что это было? – требуя ответа, выпалил я.

— Я… не скажу, пока мне не разрешат, — стандартно пробубнила она.

— Нет, сейчас такое не пройдёт, — настаивал я, попутно вспомнив вернуть маскировку, — ты меня чуть не убила, и я хочу знать какого хрена произошло.

— Я… — тихо пискнула пегаска, — я была в Гриффонстоуне тогда.

— Что? – не понял я.

— Когда произошёл инцидент, — продолжила она, вздрагивая.

— Сталлионградский? – припомнил я карту.

— Да… я видела, как… их не стало, — рассказывала пегаска, на моих глазах превратившись из самоуверенной, но наивной кобылы, в испуганную кобылку. – Я собиралась туда на следующий день, а просто… бах, свет… и больше ничего нет, — почти беззвучно говорила она, а из её глаз полились слёзы. – Пыль облегчала, давала забвение, хотя мастер настрого запретил злоупотреблять ей. Но я не слушала, не слушала и Зекору. Думала, что будет всё в порядке. Но это было не в порядке, не в порядке…

— Тихо, тихо, — прошептал я, — засыпай.

— Прости, Рич, скажи Дропс, что я облажалась, — пробормотала Лайтнинг Даст, проваливаясь в сон.

Укрыв, почти укутав, её одеялом, я вышел из комнаты, с подозрением поглядывая на ампулы, как я предпочёл их теперь называть. Это мне напоминало наркотики, но эти – уж больно специфичные.

— Патриций, простите за беспокойство… — приблизился “виноградник”.

— Давай быстрее.

— Вам приглашение, — передал стражник.

Я вскрыл конверт, и мне на копыто упало приглашение на “Лунный бал” в Дворце Ночи. Хм, завтра… вернее уже сегодня. Буквально через пару часов начало. В конце стояла незаметная приписка: “Ричмонд, это обязательно, принцепс созывает совет. Вуддроп Оливам.”

Глава 14: Лунный Бал

Честно говоря, когда я разглядывал себя в зеркале, моё отражение напоминало расфуфыренного павлина, нарядившегося в самую помпезную парадную форму, которую мог позволить. Каждую крупицу белого полотна, которое служило основой одежды, заполняли витиеватые узоры, выполненные, как мне казалось, нитками из чистого золота, а кайма представляла собой интересный орнамент из стилистически выполненных солнц.

В общем-то, мне вполне нравилось то, что я видел. Фрак или как там называется этот камзол эпохи возрождения, отдающий чем-то военным, если проводить аналогии из человеческого мира, выглядел именно так, как ожидалось. Одежда, несмотря на излишнюю вычурность, добавляла мне статности и величественности.

Если в двух словах, то белоснежный костюм скрывал передние конечности, обхватывал тело под животом и широким плащом ниспадал позади с крупа, разделяясь на два. Для большего статуса сбоку, вдоль тела, свисали искусно выполненные ножны с мечом, который казался скорее игрушкой, нежели боевым оружием. Но, как мне довелось увидеть, клинок вполне оправдывает своё прямое назначение, а если он не справится, то у меня припрятан пистолет.

Но чего это всё обо мне да обо мне, ведь прямо передо мной прыгает маленький комочек радости, который никак не давал себя нарядить под стать случаю. Недоделанное пышное золотистое платье, в котором терялась Вайт Стар, волочилось за ней, пока она наворачивала круги вокруг меня, стараясь не попасться в копыта служанке, которая, похоже, устала гоняться за ней. Но малышку настигло ужасное предательство, когда путь перегородила моя нога.

— Благодарю, патриций, — поклонилась зебра.

— Не хочу платье, хочу быть как братик! – возмущалась утаскиваемая в соседнюю комнату зони.

С подбором одежды для Вайт Стар возникала серьёзная проблема, так как никаких выходных костюмов для неё не существовало, только домашние. Нет, конечно, её можно было бы нарядить в простенькую одежду, но статус мероприятия не позволял.

Ах да, основной вопрос заключался в том, почему я вообще тащу малышку на Лунный бал. Начну, пожалуй, с того, что вообще представляет собой это сборище высокородных и богатых мира сего. В Монделе с давних пор устраивают (какая неожиданность) Лунный и Солнечные балы. Последний приурочен к дню солнцестояния, до которого примерно полгода, но мы не об этом. Лунный бал могут созывать в любой момент в зимнее время.

Так вот, различие между ними небольшое, а именно в контингенте, что там отплясывает. На Солнечном балу собирались в основном “последователи церкви Света”. На Лунном, соответственно, “селенийцы”, иными словами последователи церкви Ночи и просто неравнодушные. Добавим к этому, что каждый бал происходит в соответствующем замке, ну и, как вишенка на торте, нейтральные к политическим и религиозным течениям бродят туда-сюда. Естественно, никаких особых запретов на посещение того или иного бала нет.

Вайт Стар же я собираюсь представить в высшем свете, чтобы она понимала, кто она и какую роль играет в иерархии Мондела, занимая место наследницы одного из главных кланов. Вторая причина в том, что не было доверия миссис Хартсшайн, которая последний час находилась на взводе, старательно пытаясь укрыть от меня смесь страха и нетерпения, которое буквально сочилось из неё. Порой чувствовать эмпатические эманации так мерзко.

В итоге, стойко преодолевая жуткий недостаток времени, служанки смогли соткать-переткать для малышки облегчённое платье, которое выглядело достаточно сносно, хотя это я прибеднялся. На моём фоне, она напоминала белый невинный цветок, чего я неосознанно, но, признаюсь, добивался.

Погрузившись в карету, мы неторопливо отбыли по ухоженной аллее в сторону дворца Ночи. Несмотря на то, что сейчас было около двух с лишним ночи, Вайт Стар выглядела бодрой, без какого-либо намёка на сонливость. Должен признать, что тот пурпурный чай, который нам заварили перед поездкой, оказался неожиданно действенным, но коль уж предупредили, что не стоит злоупотреблять им, то действительно не стоит. А вообще, единственное, о чём я сейчас действительно жалел, так о том, что Лайтнинг Даст дрыхнет без задних ног. Разбудить мне её не удалось, поэтому пришлось доверится Ньювингу, чтобы усилил охрану и следил за Хартсшайн.

Мы медленно ползли по ночному городу в сопровождении дюжины “виноградников”, что тащились по бокам и позади. Честно говоря, я изрядно нервничал, хотя при этом не показывал свои переживания, чтоб не пугать лишний раз малышку. Хотя взволнованно-радостная мордашка Вайт Стар, выглядывающая в окно, чтобы рассмотреть мир, в который её не пускали раньше, немного успокаивала, мне казалось, что я становлюсь параноиком.

Опустевшие улицы не выглядели безопасными, а тем более в такое время суток. Казалось вот-вот из закоулков повыскакивают убийцы, перережут стражу и доберутся до меня и малышки. Я был уже готов полезть в атаку, когда нам перегородили дорогу задержавшейся на повороте телегой, потому как посчитал, что устроили засаду, но нет, всё обошлось без эксцессов. Интересно, что на меня повлияло больше, количество смертей, что я пережил, или количество покушений, что устроили за один день?

Пока я задумался, карета проехала пару кварталов и начала подъём на Мост Объединения. Отсюда мне представилась возможность посмотреть поближе на два величественных строения, которые наилучшим образом показывали дуализм города. На западном холме находился меньший замок, Твердыня Света, напоминающий классическую такую средневековую крепость, выполненную в светлых тонах. А вот на восточном холме, что ближе к бухте, раскинулся Лунный Дворец, который оказался выстроен скорее ради красоты, нежели защиты от угроз. Хотя целесообразность обоих строений при защите вызывала сомнения, учитывая летающих существ, которыми полнился этот мир.

На восточной оконечности моста, в нескольких метрах перед воротами, ведущими во внутренний двор, нас неожиданно остановило окружение разномастных персон, которые столпились здесь, не пропуская дальше. Собственно, расталкивать слоняющихся мне не хотелось, пройтись немного на своих четверых я вполне способен, главное бегать не заставляйте.

— Вайт Стар, — обратился я, — держись рядом со мной, — не удержался и приобнял её.

Мило надув щёчки негодования, она выпрыгнула из кареты впереди меня, но сразу прижалась ко мне, когда гогот окружающей толпы настиг её. Должен отметить, что у кареты просто поразительная звукоизоляция.

Итак, ни я, ни Ричмонд де Уварум не отличались излишним терпением, поэтому с помощью стражи, которая немного пробурила нам путь, мы подошли к привратнику, который проверял приглашения гостей. При виде меня его лицо стало напоминать рыбу, которая только и могла открывать-закрывать рот от удивления.

— Вот приглашение, надеюсь, без меня не произошло ничего интересного? – произнёс я, положив пригласительное ему в копыта.

— Ч-что вы, патриций. Только вас и ждут, — поклонился он, открывая ворота.

Стражу пришлось оставить снаружи, но да ладно. Реакция привратника о многом говорила, особенно о том, что меня не ожидали здесь увидеть. Стоило пройти во внутренний двор, как навалилась тишина, по сравнению с шумом от столпотворения на мосту, конечно.

— Вайт, ты хочешь всю ночь провести, цепляясь за мою ногу? – с тёплой улыбкой пристыдил я, вынудив её выползти из-под моего плаща.

К этому моменту гости уже собрались в кучки по интересам, раскинувшиеся по территории внутреннего сада, и приятно беседовали о чём-то. Я бы мог потратить время, чтобы ответить как-нибудь на немое удивление, сочившееся отовсюду, но среди них не виднелось никого важного. Никого из главных семей.

Поэтому я без особой спешки пересекал внутренний двор, позволяя малышке, преодолевавшей стеснение, скакать туда-сюда, чтобы изучить разнообразные бюсты, статуи и другие изваяния, раскиданные по территории. Единственное, от чего мне пришлось её спасти, так это от купания в фонтане, в который она чуть ненароком не свалилась.

На втором этаже закрытой террасы, откуда открывался путь внутрь дворца, нам встретился очень усталый и вымотанный на вид зебра. Его можно было бы посчитать за кого-нибудь из прислуги, но все присутствующие на празднике прекрасно знали, что у принцепса существовали характерные полоски, которые образовывали букву икс на лице. К слову, у Вайт Стар полоски выглядели как прямоугольное пятно на носу плюс четыре чёрточки под каждым глазом.

— Ричмонд? – не скрыл удивления Блюстринг Фрага, заметив меня. – Я не ожидал встретить тебя… сейчас.

— Вуддроп послал весточку, — объяснил я.

— Вот как… — замялся принцепс, — я собирался отправить за тобой только через пару часов, но даже так, удивлён, что ты решил появиться на празднике в честь так нелюбимой тобой Ночи и Луны, — с печальной улыбкой проговорил он.

— Конечно, моё отношение к вам, “селенийцам”, ничуть не изменилось, но сами времена изменились, — с нотками неприязни сказал я. — После двух покушений я несколько переменил мнение насчёт многих вещей, плюс хотел бы, чтобы малышка увидела высший свет, — сделав шаг в сторону, показал прятавшуюся за мной кобылку. – Поприветствуй принцепса Блюстринга, Вайт Стар.

— Здравствуйте, — робко сказала она.

— Рад приветствовать на Лунном Бале. Надеюсь, что столь юной особе понравится это мероприятие, — заученными словами поприветствовал он, но от меня не ускользнуло изумление в его голосе.

— Времена меняются, Блюстринг, а теперь позволишь ли ты пройти нам?

— Конечно, надеюсь, ты прислушаешься на совете и не выступишь против, — давая проход, проговорил зебра, переключаясь на других гостей, что желали пообщаться с ним.

— Всё зависит от того, что будет произнесено, — справедливо заметил я.

Пройдя по приёмному залу, который также был облюбован кучками всяческих дворян, богачей и просто удачно забредших на празднество. Опять же никого из тех, кого я хотел увидеть здесь не нашлось, разве только одна особа вызывала во мне странное чувство узнавания. Пегаска, лазурная шерсть, тёмно-фиолетовая грива, метки не видно из-за платья. Она лавировала на границе основных групп, пристраиваясь то к одной, то к другой, словно в поисках кого-то или чего-то.

Следить за ней было, конечно, занимательно, но я неторопливо побрёл дальше, позволяя малышке разглядывать всё, что её заинтересовало по пути. А вот за величественными дверями в главный зал скрывалось самое лучшее и опасное.

По правде говоря, я ожидал золотой свет, льющийся отовсюду, торжественную музыку, что вызывает желание пойти танцевать, причём совершенно неважно с кем, разговоры, в которых сплелись интриги и ложь, ну и всякое по мелочи. Ну, прогадал я только в одном: в свете. Всё было укрыто в серебряных полутонах света, который излучали светочи, аналогичные тем, что находились повсеместно в Лунных кварталах.

— Приветствуйте патриция Ричмонда Де Уварума, хранителя западных ворот и блюстителя Света! – с чувством промолвил стоящий на входе сенешаль, из-за которого я едва не оглох. – Приветствуйте… — он с недоумением опустил голову на Вайт Стар.

— Вайт Стар, наследницу дома Де Уварум, — шёпотом подсказал я.

— Вайт Стар Де Уварум, юную наследницу дома Де Уварум, — закончил объявление сенешаль, отступая обратно в своё углубление у двери.

У меня никогда не возникало боязни сцены, но вот малышка, судя по всему, только что получила её, из-за чего вновь спряталась под плащом, чтобы все эти взгляды, вперившиеся в нас, не прожигали насквозь. Погладив её по голове, чтобы немного успокоить, я огляделся.

Вообще, как и предполагалось, большую часть контингента составляли “селенийцы”, если судить по одеяниям, которые сохраняли в основном тёмные тона синего, чёрного и фиолетового. Вторыми по количеству были придерживающиеся нейтралитета, иными словами те, кто не хотел, чтобы их ассоциировали с какой-либо фракцией, поэтому наряжались во что попало. Третьи, и самые малочисленные, “селестианцы”, одеты они оказались соответственно, на мой манер: в бело-золотые цвета.

Лунный бал, как, наверное, и Солнечный, давал наилучшее понимание разделения на фракции среди рас в городе. Зебры, в большинстве своём, принадлежали церкви Ночи. Пони и грифоны – церкви Света. Среди других рас чёткой принадлежности не было, да и их самих немного по сравнению с доминирующими пони, зебрами и грифонами, хотя последних в разы меньше, чем первых двух, но больше чем остальных.

Но довольно об этом, меня заинтересовала одна бежевая земнопони с характерной двухцветной гривой, которая, нельзя иначе назвать, игриво поглядывала в мою сторону. Не знай я, что это Свити Дропс, пусть её обманчиво скрывало платье и макияж, то, скорее всего, повёлся бы на ловушку. Не тратя больше времени в свете софитов, мы спустились в зал, оставив высший свет шептаться о том, что Ричмонд Де Уварум явился на Лунный бал.

— Приятно познакомиться с вами, патриций. Я много слышала о вас, — обманчиво сладким голосом проговорила Дропс, когда мы к ней наконец приблизились.

— Приятно познакомиться и с вами, госпожа…

— Джевел.

— Госпожа Джевел. Не откажетесь от танца? – с ехидной улыбкой предложил я.

— С удовольствием, — согласилась она, но глаза выражали недоверие.

— Стар, постой здесь и никуда не уходи, поняла? – попросил я, оставив малышку сидеть у стены.

– Я ненадолго.

Вот уже спустя пару секунд я танцевал вальс копыто в копыто с Свити Дропс под приятную классическую музыку, ведущую роль в которой исполняла некая серая земнопони на виолончели, явно наслаждаясь собственной игрой.

— Не думала, что ты явишься, — прошептала она.

— Не мог же я пропустить такое действо.

— Где Лайтнинг Даст, — с угрозой спросила Дропс, убрав фальшивую улыбку.

— Касательно этого чуть позже, совсем чуть-чуть, — немного подразню её. – Честно говоря не думал, что Кантерлотское агентство будет действовать как вы, — естественно, произнося эти слова, я тыкал пальцем в небо, так как знал только одну тайную организацию, существующую в мире.

— Что? – не скрыла удивления Дропс. — Это Даст выдала? – нахмурилась она, когда я её притянул к себе в такт музыке. – Не стоило её оставлять одну с тобой.

— Вот только это ты мне сказала, — нахально улыбнулся я, выудив из неё информацию, — прямо сейчас. Но да ладно, Даст просила передать, что она облажалась, — Она переборщила с чёрной пылью и теперь спит.

Треть танца уже прошла и мне казалось, что земнопони уже ничего не ответит, но Дропс всё-таки соизволила тихо сказать, сменив свою напряжённо-хмурившуюся мордашку на маску спокойствия:

— Ладно, — словно заключив что-то для себя, проговорила она. — Мне понадобится твоя помощь, чтобы попасть в запретные комнаты.

— Конечно, — без раздумий кивнул я, — а теперь скажи, знаешь ли ты что-нибудь о торговых семьях?

— Почему я должна тебе помогать? – отвечаешь вопросом на вопрос значит.

— Во-первых, услуга за услугу, — виток. — Во-вторых, моих знаний может быть маловато, — новый виток. — В-третьих, мы вроде как договорились стать союзниками, — ещё один виток. — И в заключение, я тебя за собой на дно утяну, если что-то пойдёт не так.

Очередной виток в танце и мне попался на глаза предположительно Гриф Виридитас. Она неохотно, но стала описывать его, подтверждая мою догадку. Коричнево-серый грифон преклонного возраста с сединой в висках, выглядел необычайно серьёзным, хмурым взглядом оглядывая столпотворение.

— Владеет обширными землями в пределах города и в окрестных территориях. В основном занимается перепродажей продуктов зебринской артефакторики как из Лунарии, так и из Зебрики.

— А что-нибудь о нём самом скажешь?

— В отличие от большей части здесь присутствующих, не высокомерен, но строг и твёрд на слово. Широко известен благотворительностью, владелец банка имени деда. Среди самых высоких растрат числится улучшение инфраструктуры подконтрольных земель, — даже с каким-то восхищением рассказывала она. – Есть сын, проживающий сейчас в Лунарии.

— И ничего криминального? – удивился я.

— Совсем ничего. Доброжелателен ко всем, всячески улучшает жизнь на своих землях. Единственное, в чём он замешан, так это в возможной связи с сомнительным предпринимателем из Мейнхеттена Фреш Кайндом, но тот со многими так или иначе связан. В Эквестрии мало дельцов, работающих за пределами страны.

Вот музыка постепенно затихла, поэтому спросить о ком-то ещё времени не хватало, и мы покинули центр зала, предоставив другим желающим пространство для танца. Я сразу направился к Вайт Стар, рядом с которой ошивался очень подозрительный зебра с жёлтыми полосками и золотой гривой. Если бы я не знал, что это Лидис Оливам, следующий кандидат в принцепство, то его зубы уже разлетелись по помещению.

— Патриций Ричмонд, — чуть ли не преклоняясь передо мной, обратился он с глуповатой улыбкой, — я неизмеримо удивлён, что вы появились на этом сборище безбожников и звездопоклонников, — почти сплёвывая слова, продолжал зебра. — Или, может быть, у вас есть какой-нибудь великолепный план, чтобы разогнать этот шабаш?!

— Рад видеть тебя, Лидис, но дела Света не приемлют скрытия где бы то ни было, ни в твердыне Света, ни в Дворце Тьмы, — какую же чушь я сморозил, но такое чувство, что Оливам получил просветление, поэтому даже не попытался соотнести ответ с вопросом.

— Хватит позорить меня, Лидис, — ворвался в разговор суровый на вид подошедший зебра, которого я узнал без труда. – Оставь нас наедине.

Пользуясь моментом, Вайт Стар опять укрылась за мной, под моим плащом, но я дал знак Свити Дропс, чтобы она увела малышку подальше.

— Но… — промямлил Лидис перед отцом.

— Немедленно! – рявкнул Вуддроп Оливам.

Забавный факт: среди горожан, да и многих верхов считается, что Ричмонд Де Уварум придерживается самых радикальных взглядов, практически таких, как аббатиса Солар Страйк. Вот только с главой церкви Света большую часть времени проводит Лидис, повторяя практически каждое её слово без каких-либо задних мыслей.

— Патриций Вуддроп, благодарю за приглашение, — поприветствовал я с лёгким поклоном.

— Никаких благодарностей, Ричмонд, тебя бы итак призвали на совет, правда позже, конечно, — он замолчал ненадолго, прежде чем продолжить. — Не думаю, что нам есть о чём говорить. Нарроу был неправ и это моя вина, что я поддержал его. Моя вина, что они мертвы сейчас, — помрачнел Вуддроп.

— Оставьте прошлое в прошлом, патриций, — примирительно выговорил я, не особо понимая о чём он толкует. – Давайте лучше поговорим о будущем, у вас есть предположения по какой причине созван совет?

— Есть слухи, но оставим их слухами. К чему они, когда мы скоро узнаем причину, — заметил Вуддроп, отпив из бокала.

Дальше разговор перешёл в малоинтересную для меня тему, из которой я понял, что он был другом и, по совместительству (а иначе в торговле и политике не бывает), конкурентом отца Ричмонда. Также немного задели тему с воинственными призывами аббатисы, которых он, как и я, справедливо опасался, после чего Вуддроп покинул меня, позволив собрать мысли в кучку, отправившись к зони и земнопони, которые укрылись в алькове рядом.

— Тебе нравится здесь? – спросил я у Вайт Стар, которая играла во что-то с Дропс.

— Да! – радостно откликнулась она, едва не заехав мне в глаз копытом. – Здесь шумно, весёлая музыка и тётя Джевел показала мне игру.

— Правда? И какую же?

— Нужно смотреть в глаза и не моргать, а кто первый моргнёт, тот проиграл, — с энтузиазмом рассказывала малышка, только что открывшая гляделки.

— Молодец, — потрепав её по головке, кивнул я, после чего повернулся к Дропс. – Приглядишь за ней, пока я огляжусь? А ты слушайся её.

— Ладно, но помни, что мне понадобится твоя помощь, — ответила земнопони, едва не ткнув мне в нос копытом, явно подозревая меня в чём-то.

Отправившись в свободное плаванье, я сразу позабыл о своих подозрениях, касавшихся лёгкости, с которой приняла моё предложение земнопони, и стал присматриваться и прислушиваться ко всему вокруг. Вон парочка в дальнем углу, похоже, устроила интрижку, скрываясь за поворотом в коридор. Рядом со мной группка “селенийцев” обсуждали слухи о болезни ипата. Чуть дальше раздавался смех среди кучки грифонов и минотавров, которые не принадлежали ни к какой фракции.

Если свести к общему: жизнь шла своим чередом. Несколько дам предлагали танец, возможно, надеясь на далеко идущие последствия, но я не слишком желал привлекать больше внимания, чем уже имел. Дальше меня ненароком вовлекли в разговор о торговле, в частности о существующих сейчас и предполагаемых в будущем путях сообщения.

Следом пришлось ввязаться в разговор об взрывоопасной атмосфере, возникшей в городе между “селенийцами” и “селестийцами”, представители которых уже здесь были готовы сорваться в рукопашную, если бы не стражники, которые так услужливо подтянулись сюда, охлаждая пыл желающих слишком рьяно отстаивать свои убеждения.

Таким неспешным образом я приблизился к главе дома Виридитас, который следил за мной с начала моего появления на балу, находясь у окна, откуда открывался вид на ночной город и, в частности, на балкон, куда он, жестом дав понять, предложил выйти.

Свежий ночной воздух ударил мне в лицо, развевая гриву и одежду. А хмурый старый грифон стукнул лапой об пол, призывая веселящихся на балконе вернуться в зал. Недовольные гости решили не спорить и побрели в указанном направлении, по пути перешёптываясь о чём-то, в конце концов отрезав музыку плотной стеклянной дверью.

— Полагаю вы собирались о чём-то поговорить, патриций Гриф.

— Как и ты… — прищурился грифон. – Разве ты не поклонник Октавии Мелоди? Я думал, что ты подойдёшь и выскажешь своё безмерное уважение ей, — с совершенно серьёзным лицом, правда немного недовольным, произнёс он.

— Порой молча наблюдать издалека лучше, чем настойчиво навязывать свою признательность, — извернулся я, отчего его лицо искривилось в недовольстве.

— Допустим, но… — он прикрыл глаза, но потом резко ответил, — хватит! Я устал от этой кулуарной изворотливой лжи, поэтому буду говорить прямо…

— Вот только мы сами сейчас в своеобразном кулуаре, — я развёл копытами, указывая на ночной город, — только наш побольше.

— Я знаю кто ты. Ты похож на него, ты ведёшь себя как он, но ты ошибаешься в мелочах. Чейнджлинг, не знаю по чьему приказу ты занял место патриция, но предлагаю тебе союз, — несмотря на то, что эманации разлетались на ветру, до меня чётко доносилось то, что у меня ассоциировалось с искренностью.

— Я забуду о столь весомом обвинении, патриций, даже позволю себе не вспоминать о том, что вы были одним из тех, кто безвольно отдали город на растерзание Лунарийским войскам…
— Не забывай с кем ты разговариваешь, юнец! – рявкнул он. – Я защищал жителей, а не дома и символы, в отличие от Нарроу и Вуддропа, да и всех остальных.

— Именно поэтому, — снисходительно произнёс я, — я забуду об этом. Предлагаю вернуться к возможности… выражения сходных интересов.

— Ты можешь обмануть многих, чейнджлинг, очень многих, своими словами, но не меня.

— Дважды… уже дважды вы обвинили меня, — горестно вздохнул я, покачав головой, — но я готов простить вам всё, если…

— Если что?

— Как мне известно, вы наиболее вероятный кандидат на ипатство, вот только вы высказываетесь за отмену титула принцепса, что не добавляет вам очков в глазах избирающих.

— К чему ты клонишь? – он угрожающе поднял бровь.

— Я не сомневаюсь, что Лидис Оливам, каким бы он ни был подходящим среди всех избираемых, не будет сидеть сложа копыта, а всячески будет продвигать идеи аббатисы Солар Страйк, когда станет принцепсом. А это вам не выгодно, не так ли?

— Говори прямо, — потребовал грифон.

— Я предлагаю вам поддержать мою кандидатуру, патриция Ричмонда Де Уварума, на пост принцепса, — настало время попробовать заручаться поддержкой, именно поэтому я выискивал глав семей.

— Во-первых, почему это ты не станешь продвигать эти же идеи? – задумался он. – Во-вторых, это невозможно из-за правила наследования.

— На первый вопрос я отвечу так: как минимум, если вы действительно считаете, что я, побойтесь Света, чейнджлинг, то какой мне резон поддерживать церковь Света, а как максимум никаких различий не будет, что при мне, что при Лидисе.

— Только у тебя будет больше средств, — заметил Гриф.

— Возможно, — признал я, — а касательно второго, то обмануть закон в моём случае достаточно легко. Так как никто не удосужился установить минимальный возраст принятия главенства, то Вайт Стар, при моём отречении, автоматически становится главой дома, но без других членов рода я становлюсь наследником, что даёт мне право избираться.

— Ты действительно ведёшь себя как он, — вздохнул он.

— Ведь я действительно он, — ответил я, поднимая бокал телекинезом и поднося его к грифону. – Вот, это вино с моих виноградников, поэтому я лично отвечаю за качество и вкус. И надеюсь на то, что вы обдумаете моё предложение, патриций.

Покинув балкон, чтобы оставить главу дома Виридитас размышлять над предложением, я направился в альков, где скрывались Свити Дропс с малышкой. А вот количество как бы невзначай столпившихся рядом с тем местом говорило о том, что скрывались они плохо.

По пути туда мне вновь на глаза попалась смутно знакомая пегаска, которая продолжала лавировать между группками, прислушиваясь то к одним, то к другим. Интересно, откуда я её знаю?

— Патриций, вы высматриваете звездопоклонников? – заговорчески подстроился рядом золотогривый зебра, сбив меня с мысли.

— Всякого еретика можно вернуть в лоно Света, если найти правильный подход.

— Это противоречит словам аббатисы, — нахмурился Лидис.

— Солар Страйк, бесспорно, мудра не по годам, но не стоит верить каждому её слову.

— За подобные слова от кого-нибудь другого я бы вызвал его на дуэль, — злобно проговорил он, — но только вам я прощу такие слова в её адрес. Поэтому прошу, патриций, больше не говорите так.

А парнишка серьёзно головой ударился, Ричмонд хотя бы умел притворяться, что не настолько отбитый, правда в личной переписке с Солар Страйк вёл себя подобно Лидису.

— Приму к сведенью, — интересно, как Вуддроп вообще выпустил его на бал, особенно Лунный, — а теперь извини меня, мне нужно к сестре.

— Разве вы не собирались отречься от неё раньше?

— Поверь, близость к смерти меняет отношение к семье, даже если она – гнилое яблоко. Из неё ещё выйдет толк, — заверил я.

Он ничего не ответил, а застыл на месте, словно зависший компьютер. Я же направился прямиком к алькову, который осадили желающие познакомиться с юной наследницей рода Де Уварум. Одного моего сурового взгляда хватило разогнать всех, кроме тройки стражников, которые стеклись к месту скопления на всякий случай.

— Вас тут не слишком доставали? – осведомился я, наблюдая за малышкой, которая играла с неведомо откуда взявшимися игрушками.

— Нет, — улыбнулась Вайт Стар, — посмотри что мне подарили, — она вытянула искусную, дорогую куклу, которой место в коллекции, нежели в копытцах юной зони, которая сломает её за пару недель.

— Желающих увидеть наследницу оказалось много, — заметила Дропс с каким-то умиротворённым видом.

— Насколько я знаю, скоро соберётся совет, поэтому, — я оглянулся на Вайт Стар, которая откровенно клевала носом, поигрывая новообретёнными игрушками, — маленьким кобылкам пора отправляться спать. А с тобой мы поговорим чуть позже, — добавил я агенту Кантерлотского античудовищного агентства.

Уверявшая меня в том, что она не хочет спать и совершенно бодра, Вайт Стар поковыляла, опираясь на меня, в входной двор, где, в окружении “виноградников”, я оставил её в карете вместе со всеми своими новыми игрушками.

— Если с ней что-нибудь произойдёт, я буду не просто зол, нет… — с необычайной для себя искренностью, проговорил я, — ярости моей не будет предела. Отвезите её домой, но не подпускайте мисс Хартсшайн без моих распоряжений. Ничей приказ, ни лейтенанта Ньювинга, ни капитана Максвела, ни даже принцепса Блюстринга не имеет большей власти чем мой в данном случае. Надеюсь понятно? Тогда вперёд.

Пригрозив, что спущу шкуру с них, я вернулся в главный зал, где меня терпеливо дожидалась Свити Дропс под маской Джевел. К этому моменту особый интерес в мою сторону немного угас, поэтому мы смогли свернуть в тихий коридор, в который почти не доносилась музыка.

Дальше находились разветвления, некоторые из которых охранялись, а значит были запретны для посещения. Дропс вела меня к определённому проходу, который охранял только один стражник и которое находилось в удобном положении, где никто ничего не увидит, если с ним что-то произойдёт.

В архитектуре дворца, как мне показалось, находилось слишком много разнообразных углублений, альковов в стенах, где могли укрыться всякие парочки или воры, а то и убийцы. Собственно, первых обнаружилось слишком много вдоль последнего коридора, но мне как чейнджлингу это только в радость.

Вот мы дошли до перехода, откуда можно было добраться до места, как навстречу из-за угла вышел проверяющий стражник. Деваться было некуда, кроме как в нишу сбоку, в которую я оперативно втянул Дропс. Она ошалело уставилась на меня, когда я насильно поцеловал её и не отпускал, пока стражник, обративший мимолётное внимание на очередную, по его мнению, интрижку, прошёл мимо. Только удалявшийся цокот копыт да смешки из соседнего алькова, стали нашим спутником на ближайшие несколько секунд. В конце концов, она отступила от меня с нескрываемым выражением отвращения.

— Неужели это было так плохо? – чёрт, больно признавать, но это ударило по моему самолюбию.

— Нет, — ответила Дропс, вернув самообладание, — просто никогда не целовалась ни с кем… твоего рода, да и я по другой части…

— О… — замолк я, дав волю фантазии, прежде чем продолжить, — в таком случае… давай пойдём дальше.

Не заводя больше разговора на эту тему, мы пошли дальше, пока не оказались на повороте, где земнопони сначала активировала какой-то золотистый браслет на ноге, после пару раз стукнула об пол, а затем словно нырнула под него, перед этим попросив поскорее отвлечь стражника, скучающего на посту впереди.

— Чем-то помочь, патриций? – насторожился охранник, сделав пару шагов вперёд, чтобы отрезать для меня путь вперёд.

— У вас есть молоко?

— Чт?.. – успел только произнести он, как позади него прямо из пола выскочила Дропс, огрев его по голове.

— Слишком… мало… воздуха и всё давит, — пробормотала она, после чего недоумённо покосилась на меня. – Молоко, серьёзно?

— Чтобы сбить кого-нибудь с толку достаточно облить его молоком и поджечь, — с толком, с расстановкой объяснил я.

— Что?

— Вот именно, а теперь иди, пока он не очнулся.

Без лишних разговоров мы разошлись, она вскрыла замок и скрылась за дверью, а я решил поплутать по свободным коридорам, разглядывая фрески и картины, перед тем, как вернуться в главный зал.

Примерно полчаса прошло прежде, чем нас, глав родов, без лишнего шума попросили отправиться в определённую комнату. Вместе с охраной я проследовал в круглый зал, расположенный почти что в центре дворца. Совет шести собрался в зале совещаний. Помещение представляло собой опять же дуализм города, где одна половина утопала во мраке ночи, а другая – в лучах света.

Главенствующее место занял зебра-принцепс Блюстринг Фрага. На тёмной стороне помещения находились: Гриф Виридитас (грифон), Диес Фрага (белый пегас), Спинам Ле Флос (зебра). На другой стороне, помимо меня, сидел Вуддроп Оливам.

— Без лишних слов приветствия и протокола, — начал принцепс с трудом подбирая слова. – Я собрал вас для того, чтобы передать крайне важную информацию.

Все молчали, но на лице каждого читалась своя эмоция. Я просто ждал без какого-либо выражения. Гриф сурово глядел на всех, вытянувшись по струнке, словно кто-то вставил ему железный прут в позвоночник. Спинам – просто каменное лицо. А вот Диес явно демонстрировал незаинтересованность, запрокинув голову и уставившись в потолок.

— У меня три новости, которые вы обязаны выслушать, патриции, и сделать своевременные выводы, потому как на кону стоит спокойствие не только города или страны, а всей Эквестрии.

— Ого и что это за такие ужасающие новости? – с едкой насмешкой протянул Диес Фрага.

— Если ты дашь мне договорить, брат, то услышишь, — с злостью заметил принцепс. – Так вот, во-первых… ипат Сильвер Оливам недавно был отравлен ядом, предположительно ядом мантикоры, от которого не существует известного противоядия. Даже помощи Знахарей оказалось недостаточно. Сейчас он пребывает в коме, но ещё жив.

— Значит смена правителей не за горами, а кое-кому это будет очень выгодно, — жестом намекнул Спинам Ле Флос, кивнув в нашу с Вуддропом сторону, совершенно не озаботившись состоянием ипата.

— Полагаю это не единственная плохая новость на сегодня, коль прозвучало “во-первых”, — подал голос Гриф Виридитас, который, казалось, пытался прожечь меня взглядом.

— Тогда, надеюсь, никто больше перебивать не станет, — откашлялся уставший Блюстринг, усаживаясь обратно на свой двухцветный трон. – На этой неделе в Мондел, прибудет наблюдатель от Лунарии и лично Селедора Второго.

— О, а когда Лунария станет в уборные заглядывать, чтобы заботливо проверить, гадим ли мы по их правилам? Разве уже не достаточно количества ограничений в сторону торговли с Эквестрией и Зебрикой, чтобы они перестали лезть к нам? – с наигранной злостью поднялся я, поддерживая образ.

— Осади, Ричмонд, позволь Блюстрингу договорить, — надавил на моё плечо Вуддроп, усаживая обратно.

— И последняя новость, после которой я советую, потому как не могу прямо приказать, обеспечить в городе максимальное спокойствие и порядок, — все затихли, даже нахальство Диеса пропало с лица, сменившись заинтересованностью. – Через двенадцать дней в пределах одного дня в город прибудут послы из многих стран и останутся на непродолжительное время. Именно поэтому я требую от вас установки полного контроля над своими частями стражи. Особенно это относится в сторону контроля аббатисы Солар Страйк. На этом всё.

— Какие послы посетят Мондел? – задал вопрос Гриф.

— Послы из Эквестрии, Як-якистана, Кристальной Империи, Зебрики и Грифоньего королевства, — перечислил принцепс. – Кто будет конкретно станет известно непосредственно перед днём прибытия.

Все задумались, скорее всего, мысли были об одном и том же: все послы приедут в одно время, что выглядело уж слишком подозрительно, но никто ничего не произнёс. Помимо этого у меня в голове застряла мысль о яде мантикоры, которой отравили ипата, но поднимать эту тему я не собираюсь.

Дальнейшего обсуждения не пошло, поэтому все по-очереди покинули круглый зал. Только вымотанный принцепс остался внутри, опираясь на спинку своего трона. Мне хотелось подойти к нему и поговорить, но образ обязывал гордо и недовольно вскинуть голову и покинуть помещение.

Придётся сообщить об этих новостях Солар Страйк, но сделаю это с задержкой, заодно выясню, как быстро эта информация просочится за пределы совета. Плюс стоит пообщаться с Вуддропом насчёт того, кому следует стать принцепсом, так как вероятность смены уже не где-то там, вдалеке, а уже здесь, маячит за поворотом. Это же стоит обсудить с остальными патрициями. Ещё выяснить, кто стоит за миссис Хартсшайн… Эх, сколько дел, сколько дел.

С этими мыслями я вернулся обратно в главный зал, где продолжался праздничный бал. Нисколько не стесняясь, Джевел внезапно подхватила меня и буквально вбросила нас в резвый танец, который разгорался в центре помещения.

— Мастер желает видеть тебя сегодня, — вместо объяснения шепнула она.

— Когда? – успел спросить я на сближении.

— Сразу после бала, — ответила Дропс.

После, так после, решил я и отдался танцу по полной.

Глава 15: Мастер

Что ж, могу сказать, что, сразу после того, как отплясываешь на богатейшем приёме, где буквально чувствуешь себя на вершине мира, способным перехитрить всех и вся, оставшись при этом в немалом выигрыше, оказаться по копыта в нечистотах, очень резко убивает всё хорошее настроение. Но так даже лучше, ведь ещё чуть-чуть, и я позабыл бы о том, что Ричмонд де Уварум просто маска, а не действительно я. Стоит раз и навсегда запомнить, что я просто чейнджлинг Торакс, который способен только красть, а не быть.

Но что-то меня понесло не туда. Вернёмся к тому, что сейчас мы, я и Дропс, ползём по канализации, ну, если быть точнее, — она ведёт меня куда-то. Стоит задать вопрос: почему я так доверяю этим двоим? Ответ на самом деле прост. От них я могу ожидать конкретного ответа: либо они попытаются убить меня, либо продолжат помогать, а вот при общении со всеми остальными, которых я хоть немного знаю, возникает третье лицо, если быть конкретным, то тёмно-бордовый единорог с серой гривой и весьма богатым состоянием и статусом. То есть, между мной и Лайтнинг Даст есть только я, а вот между мной и, допустим, Грифом Виридитосом есть Ричмонд де Уварум. Понятно, что и те, и те могут пытаться убить меня, но парочка агентов из Кантерлотского Античудовищного агенства будут пытаться избавиться именно от меня. Сомнительный, но плюс на мой взгляд.

Хорошо, что хотя бы одежду не пришлось пачкать: мы убрали её в тайник неподалёку от входа в тоннель, а она взяла сумку, куда потребовала переложить ампулы. Интересно, сколько таких утаённых местечек понаделала Дропс? Оставалось только переставлять ноги, да раздумывать о том, о сём, так как никакого приятного или, хотя бы, сносного пейзажа на тайных тропах не найти, не говоря уже о запахе.

— Сюда! – донёсся приглушённый выкрик, от чего у меня случилось лёгкое дежавю, словно на мне не хватало намордника.

За очередным углом показался силуэт бирюзовой пегаски, которая выглядела вполне здоровой, но мой нюх меня не обманывал, в смысле, другой нюх. Эманации вокруг неё были какими-то, не знаю даже как обозвать, тусклыми, что неосознанно ассоциировалось у меня с плохим самочувствием.

— Даст, ты как? – спросила бежевая земнопони.

— Я в порядке… — приврала она, — где ампулы? – потребовала пегаска.

— Он отдал их мне, — ответила Свити Дропс за меня.

— Хорошо, — кивнула Даст. – Цеппелин уже прилетел, мастер ожидает.

— Тогда стоит поторопиться, — вклинился я.

— Тогда, в первую очередь, тебе стоит сменить облик, — заметила земнопони, ткнув копытом мне в грудь. – Ричмонд де Уварум вызовет слишком много вопросов.

— Действительно.

Мы побрели дальше и нашли тупиковое ответвление, в котором я мог бы с минимальным привлечением внимания перевоплотиться. Как там это делается-то? Вспоминаем образ в голове и изменяемся. Хм, а если не использовать память, а воображение?

— Ты там долго ещё? – раздражённо бросила вопрос пегаска.

— Если ты думаешь, что перевоплощение работает по стуку копыта, то сделай это за меня. Или мне напомнить кто из нас двоих чейнджлинг? — выдал я.

— Ну уж точно не я, — закатила глаза Даст, — мне долго ждать от тебя шоу?

Эта невыносимая… когда она смотрит, как я собираюсь перевоплотиться, у меня возникают неприятные ощущения, будто стриптизом занимаюсь, честное слово. Хорошо хоть Дропс осталась на перекрёстке, чтобы проверять тоннели своим странноватым геокинезом.

Снизу-вверх, от копыт к туловищу, а затем к голове, загорелось зелёное пламя, изменяя моё тело, превращая из единорога в чейнджлинга.

— А нельзя сразу в кого-нибудь другого превратиться? – заинтересовалась пегаска, скорее всего не только из любопытства, а ещё ради вполне практических целей.

— Нет, без переходной формы нельзя, — а чего таить?

Итак, второе изменение, зелёное пламя и тому подобное. Я избрал себе образ какого-то пегаса из своей памяти, не слишком цепляясь за подробности. Похоже именно этот огонь... как бы сказать, пережигает моё тело, делая из одного другое, но распространяется это заклятье не полностью, оставляя сердце нетронутым. Хотелось бы знать почему именно пламя и именно зелёное.

— Пегас? – удивилась она.

— Почему нет? – откликнулся я, похлопав крыльями. – Летать – это круто.

— Ну, — она чуть возгордилась и мило затрепетала крылышками (хм, металлический звук, значит каркас на ней), — с этим не поспоришь.

Группка по интересам пошла дальше. Тропы действительно походили на лабиринт: никакой организованности, некоторые помещения пересекались сразу с девятью-десятью проходами, которые находились на разных высотах и были разными по размеру. Зато, теперь, я начинал понимать где часть канализации, а где часть чьего-то подвала. Да, секрет понимания заключался в стенах, ну, и присутствие канала для отходов тоже влияло…

Так вот, довели меня до какого-то места, где отчётливо слышался грохот воды, и прямо за поворотом оказалось, что здесь находился импровизированный душ, вроде как, из чистой воды.
— Надеюсь, что достопочтимый патриций не будет против принять столь жалкое место, чтобы избавиться от грязи, — с насмешливыми нотками говорила пегаска. – От вас воняет.
— Я не настолько привередлив, Даст, — ответил я, отмечая, что эманации вокруг неё возвращали былую насыщенность.

Если бы подозрительные взгляды могли убивать, то уверен, что Бон-Бон убила бы меня уже раз этак двадцать, если не больше. После быстрого споласкивания, земнопони достала отливающий красным металлический браслет, постукала по нему, а от него разошлась волна тепла, которая моментально высушила нас. Занятненько… откуда у неё такие вещички, о которых я даже не слышал, хотя уже неплохо ориентировался среди доступной артефакторики, как для богатых, так и не очень.

Где-то через четверть часа мы наконец выбрались из сырых и грязных подземных туннелей на свет солнца. Итак, ветер приносит солоноватый запах, значит где-то в порту, а высоченная башня воздушного сообщения рядом (чёрт, а она реально огромная) уточняла местоположение. Мы находились в северовосточной части города, на пристани для частных предпринимателей и пассажиров.

Лайтнинг Даст и Свити Дропс резко стали серьёзными, не сказать, что раньше они были расслабленными, но сейчас в них словно раскалённый прут засунули. Ну уж слишком пристально они оглядывали всех и вся, пока мы шли по мостовой. Хорошо хоть народу было немного, как-никак, ранее утро. Только вот совсем скоро всем станет не до спокойствия, ведь слова принцепса очень сильно меняли расстановку сил в городе, который пока не догадывался об этом.

Под вывеской кафе, гласившей “Под сенью Луны”, снаружи, среди нескольких столов, был занят только один. Белый пегас с белой гривой и изумрудными глазами неспешно пил чай. Заметив нас, он приветственно приподнял чашку, привлекая внимание. “Стойте здесь, я позову” – кратко высказалась Дропс, направившись к нему.

Мы устроились на скамейке неподалёку, а я позволил себе посматривать на пегаса и земнопони. На его лице царила мирная, немного снисходительная, улыбка при разговоре с слишком серьёзной собеседницей. Вот она передаёт ему ампулы, которые он после беглого осмотра, оставляет ей. В этот момент мне удалось разглядеть его копыто, на котором проглядывался браслет того же цвета, что его шерсть.

Дальше Дропс отдала ему какие-то бумаги, которые пегас неспешно пролистал. Хотелось бы слышать, что они там говорят, потому как он посмотрел на меня и рассмеялся. Наконец пегас махнул копытом в нашу сторону, приглашая нас к столу.

— Ричмонд де Уварум, — смеялся он, когда мы подходили, — я прямо чувствую лапу, что тянет за нить, — этот голос… — Присаживайтесь, господин Торакс, надеюсь они не доставили вам много проблем. Я бы не удивился, увидев вас израненным, зная, как они своевольны, — кобылки пристыженно отвели взгляд. — Но довольно об этом. Свити Дропс возвращайся к своим делам, Лайтнинг Даст, оставь нас одних, я думаю, что нам есть о чём поговорить с господином Тораксом.

— Значит он с нами? – задала вопрос бирюзовая пегаска.

— Да, а теперь оставь нас, — повторил он.

Кобылки ушли, а между нами повисла гнетущая тишина, которую, похоже ощущал только я.

— Знаете, господин Торакс, я ожидал, что вы начнёте обвинять меня прямо при них, — он отпил чаю. – Приятно порой осознавать, что кто-то не так глуп, как кажется.

— Значит они подчинялись вам всё это время? — едва сдерживая злобу, прошипел я.

— И вы хотите спросить, почему они пытались убить вас?

— Хотелось бы узнать, почему они не знали обо мне.

— Эх, только допускаешь мысль, что кто-то не так глуп, как он с радостью уничтожает её, — с нотками досады начал Солар Эклипс. – Поправьте меня, если я не правильно помню, но мои слова говорили о том, что я не собираюсь оказывать какую-либо помощь, пока вы не покажете, что достойны её.

— И как, я оказался достоин? – прыснул я.

— Вполне, ваши достижения за столь короткий срок показывают, что вы, по крайней мере, стоили затрат на создание. Собственно, отчасти именно поэтому я здесь.

— О, и каким же образом вы собираетесь мне помогать? И почему отчасти? – надо бы поумерить вспыльчивость, не стоит забывать кто сидит перед тобой.

— Ну, во-первых, “отчасти” потому что не собираюсь присутствовать, а лишь направлять. Во-вторых, помощь будут оказывать эти две очаровательные дамы, а затем только Лайтнинг Даст.

— Почему это потом “только” она? – закономерно спросил я.

— Потому как Бон-Бон очень хороша в поиске информации, а не в боевых навыках, но закономерно наступает момент, когда её польза в одном и том же месте заметно снижается. Мне больше нет нужды оставлять её в Монделе, — он сделал ещё глоток. – Так вот, продолжим пункты. В-третьих, в виду того, что вы перемахнули сразу несколько ступенек на служебной лестнице, у вас появится ещё одно задание, но, пресекая вопросы, о нём чуть позже. И последний пункт на сегодня, который длится всего пару часов. В-четвёртых, вы можете задавать мне любой вопрос, какой только пожелаете, и я постараюсь ответить на него.

— Любой? – удивился я.

— Если вопрос будет не тем, на который я стану отвечать, вы узнаете об этом сразу, — недвусмысленно намекнул Солар Эклипс. – Так, у нас есть целых два часа, поэтому можете начинать.

Передо мной открывается просто ворох возможностей, можно попробовать выудить что-нибудь, нужно только настроиться на эманации… Стоп, я не чувствую ничего. Словно вокруг него никаких эмоций нет.

— Почему я не чувствую ваших эмоций? – выпалил я, не сильно подумав.

— Приятно узнавать что-нибудь новое или подтверждать старые догадки, — проговорил он. – Значит чейнджлинги действительно считывают эмоции собеседника. Раньше были только догадки. Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, ответьте вы сначала: как это происходит? Разумом, — пегас постучал по голове, — зрительно, — по глазам, — запахом? – продолжил предполагать он.

— Запахом, — ответил я, решив, что утаивать нет смысла.

— Занятно… — прищурил глаза Солар Эклипс. — Возвращаясь к вашему вопросу, то я блокирую любые ваши поползновения в мою сторону. Магического характера, естественно.

— Так же, как вы не дали превратиться в вас?

— Именно, магия есть магия, не важно в каких проявлениях.

— Каким образом вы это делаете? – спрашивать, так спрашивать всё!

— Благодаря пакту, — но стоило мне раскрыть рот, как он продолжил. – Предвосхищая вопрос, объясню, что это такое. Если упростить до сути, то это “договор”, — с характерным жестом сказал пегас, — между двумя существами. Истинное, по своей сути, соглашение, которое создаётся при абсолютном согласии обеих сторон. В большинстве случаев пакт заключается между кем-то выше и кем-то ниже, так как младший партнёр желает силы, а старший – подчинённого.

— И в моём случае вы получили подчинённого, — подвёл итог я.

— В частности, при этом спас вашу же жизнь, — отметил он.

— Ладно… ладно. Следующий вопрос. Кто вы? – пойдём в лоб, нет времени на медленные танцы.

— Очень интересный вопрос, не правда ли, — подмигнул он. – Но не думаю, что имя Солар Эклипс, что имя Вайт Ривер… вроде так я представляюсь в этом виде, дадут вам большего понимания. Полагаю, задать этот вопрос побудил мой нынешний вид.

— Вы не чейнджлинг, это точно, — с твёрдой уверенностью заявил я.

— И вы абсолютно правы. Я единорог, обычный единорог с заурядными способностями, но весьма незаурядными знаниями. Это, — он постучал по обручам, — устройство маскировки, сделанное моим… учителем, если так можно сказать. Превосходная иллюзия, которую мало кто может создать.

— Как вы оказались в моём мире? Почему именно я?

— Ваш мир далеко не нов, для путешественников отсюда. Когда-то давно великий волшебник Стар Свирл изучал множество магических искусств, в действительности, многие он лично создал. Среди знаний, которые маг воплотил в жизнь, находится и возможность ходить между сопряжёнными сферами, вселенными, мирами… в общем, называйте как хотите, — он сделал небольшую паузу, — Ваш мир стал одним из тех, который Свирл взял под пристальное наблюдение.

— Почему?

— Не имею ни малейшего понятия. События тысячелетней давности не всегда рассказывают все свои тайны. Так вот, так уж случилось, что у нас есть зеркало, которое создаёт стабильный портал в ваш мир.

— У вас? – задумался я, вспоминая обстоятельства смерти. – Вы убили меня? Это всё было специально!? – наседал я.

— Дзынь-дзынь, этот вопрос снимается с повестки дня. И, будьте любезны, не начинайте снова. Единственное, что я могу сказать, так это то, что сохранение вашей жизни добровольный акт моей натуры и ничего более.

— Но… — у меня перехватило дыхание, я не мог вздохнуть до тех пор, пока не смог придумать следующий вопрос. – Магия. Что это такое?

— Хм, какой сложный вопрос в действительности, но вы даже не понимаете почему, — причитал он.

— Именно поэтому и спрашиваю, — огрызнулся я.

— Стоит понять, что магия в начале, магия недавно, в рамках истории, естественно, и магия сейчас – это совершенно разные явления, хоть являются метаморфозой одной и той же энергии, — Солар Эклипс расслабился (буду пытаться читать по позе, раз уж эманаций нет) и откинулся на спинку. – Итак, начну с начала, так как вопрос включает в себя развитие отдельно взятой сопряжённой сферы, но помните, что мои слова всё-таки, по большей части, теория, а не набор фактов.

Утрируя до предела и оставляя только главное, то можно сказать, что существует бесчисленное количество миров, которые бесконечно различны и находятся в постоянном движении и соприкосновении друг с другом. Забегая вперёд, скажу, что мир может дробиться, создавая вариации самого себя. И не советую размышлять о том супе, где находятся вселенные, как о трёхмерном пространстве, потому как это не так.

Собственно, все миры, изначально, состоят из одних и тех же веществ или энергий, что, в контексте изначального развития, не важно. Я привык называть их Хаосом и Порядком. Обе эти силы являются одним и тем же, но различны в устройстве. Они находятся в постоянном видоизменении, по исходу которого фактически определяется каким будет вселенная. Несмотря, что полутонов неизмеримое количество, но их, в целом, можно разделить на две категории: магические и физические миры. В первом случае – достаточно большая часть энергии осталась Хаосом на этапе первого устройства, во втором – абсолютное большинство за Порядком.

Вкратце, ваш мир – физический, магии в нём минимум и, чтобы нормально оперировать ей, легче привнести энергию из другого. Эта сфера – магическая, здесь порядка тридцати процентов энергии не упорядочилось. Так вот, магия это и есть та часть Хаоса, что не стала Порядком.

Обычно миры развиваются одинаковым образом – в результате дальнейших коллизий возникает Пространство, как мера постоянства, и Время, как мера изменения. Дальше возникновение Света и Тьмы, потом четвёрка основных стихий, стройматериалов материи: Земля, Вода, Огонь и Воздух. Потом всякие квази-стихии первого порядка, вроде Льда, Молнии и тому подобного. Итак, на этом этапе магия – это уже упорядоченный Хаос, всё ещё способный к изменению.

Да, совсем позабыл такую немаловажную идею: любой мир – матрёшка. Хаос-Порядок – оболочка, внутри Свет и Тьма, которую определяет Время и Пространство. Мы, к слову, находимся целиком и полностью в эмпирее Тьмы, в смысле, материальное воплощение. Разум и дух относится к эмпирею Света. Другие стихии, пусть и имеют место рождения (Тьма или Свет), не ограничены и блуждают туда-сюда по своей воле.

Настало время поговорить о духах, что являют собой воплощения стихий. Именно в их действиях заключалось дальнейшее развитие мира, когда они взаимодействуют между собой. Тьма со Светом, Земля с Водой, Хаос с Огнём. И с каждой такой коллизией, допустим, дух огня приобретал черты воды или земли, но не терял своей сути. Это, в основном, относится к слабейшим из духов, так как сильнейшие эти загрязнения могли подавить, хотя это, опять же, зависит от качества загрязнения.

Итак, слабейшие духи, ставшие носителями всего и вся, превратились в то, что можно назвать разумной жизнью. Вы, я и любое другое существо именно что и есть подобный дух, если конкретнее, то это наша сердцевина, что в центре ядра. Собственно, с этого момента начинается беспрерывная метаморфоза магии, ведь появилось что-то, что пытается понять окружающий мир, а не просто быть им.

Именно мы наделили всё смыслом, который миры с радостью принимают за истину. Стихии стали ассоциироваться с эмоцией, а эмоция со стихией. Но мы призваны Порядком, чтобы всё унифицировать, поэтому магия, принимавшая любые наши идеи и чувства, стала упорядочиваться, лишаться гибкости. Собственно, в физических мирах этот процесс заканчивается относительно быстро, ведь свободного Хаоса мало, а вот в магических мирах это действие идёт многие эоны.
Подведя итог, что есть магия: когда-то чистый Хаос, потом Упорядоченный Хаос, дальше слепок душ разумных и в самом конце – Порядок. В конце концов любой беспорядок станет Порядком, чтобы быть снова Хаосом.

— Бесконечный цикл, что разрушит только безумный спящий бог, властитель пожирателей миров, — с такими словами закончил свою лекцию Солар Эклипс.

— Понятно, что ничего не понятно… — пробубнил я, стараясь уложить это всё в голове. – Получается, что, положим, я, вкладывая смысл во что-то, упорядочиваю что-то? А разве законы физики не есть некий абсолют, который существует всегда?

— Тоже важный вопрос, — признал он, — на который, к сожалению, я тоже ищу ответ. Есть определённые явления, которые, при определённом развитии миров, абсолютно идентичны. Законы физики входят в этот список.

— Хорошо, но я не понял, что такое магия сейчас, — да и по остальным пунктам остаётся непонимание.

— Если просто, то эмоции. Если сложнее, то структурированные за время познания явления данные, — похоже он увидел моё лицо, не отвечающее никаким пониманием, поэтому тяжело вздохнул. – На примере. Есть огонь. Он был всегда с тех пор, как появилась такая стихия. Мы же, разумные, наделили его смыслом, ассоциациями, связали эмоцией. Не только я, вы, но и тысячи, миллионы других вкладывали определённый смысл в явление огня. Не всегда этот смысл одинаков, но в целом создаётся определённый образ. Магия позволяет воплотить этот образ, повторяя эти ассоциации. Теория проста: огонь горячий, поэтому, чтобы создать его, нужно представить тепло и эмоцию, связанную с этим конкретным теплом.

— Почему-то мне кажется, что это не всё, — с отчаяньем проговорил я.

— Это базис магии, который со временем становится недоступен, так как появляются упорядоченные структуры, заменяющие собой её. Нынешнюю школу магию, которую используют по всей Эквестрии, создал Стар Свирл.

— Но не вы. В смысле, используете, — поправился я.

— Не люблю ритуалистические привязки в каком-либо виде, — скривился он. – Предпочитаю обращаться к источнику, а не к посреднику в виде какой-нибудь там руны.

— У меня голова пухнет, может оставим это на потом? – вздохнул я, так как уверен, что половина, если не вся эта информация, покинет мою бедную головушку уже через полчаса.

— В таком случае предлагаю прогуляться, ведь наше время уже уходит, — поднялся он, накидывая пальто (вот в чём дело, крылья ненастоящие, поэтому не имеют размера, а в одежде подкладка) и шляпу.

Без лишних слов я пошёл за ним. Мы шли неспешно, а я пытался обдумать своё отношение к этому единорогу. Он меня спас… но со своим умыслом. Дал новую жизнь… чтобы сделать шестёркой. Дал свободу действий… но оставит погибать без сомнений.

— Вы, наверное, считаете меня чудовищем, — внезапно произнёс он.

— Нет, что вы, — зальстил я.

— Не стоит мне лгать. Я знаю, когда мне врут.

Мы остановились у пустого пирса, он встал у самого края, буквально побуждая меня столкнуть его.

— Но я не буду винить вас, — пегас смотрел в мерно колыхавшуюся воду, мне было видно только его отражение. – Какова граница между притворством и естеством? – лицо в воде смотрело с мучительным вопросом, но к кому оно обращалось?

— А есть ли эта граница?

— Надеюсь, что есть, — тихо ответил Солар Эклипс, но вернулся к обычному, слегка насмешливому тону. – А вы, господин Торакс, похоже понравились Лайтнинг Даст, но, честно говоря, не думаю, что это было трудно после того, что она пережила.

— Пережила?

— Если она не рассказала раньше, то попробуйте теперь спросить, вы ведь теперь одобрены мной. Да, кстати, не советую давать им знать, как связаны вы и я, потому как потерю одной фигуры я переживу, то трёх… будет обидно, — пригрозил он. – Предлагаю вам продолжить задавать вопросы, пока я готов на них отвечать.

— Действительно, наверное, так будет лучше, — согласился я, а мы продолжили неторопливую прогулку по городу. – Что происходит в мире?

— А если поконкретнее?

— Кристальная Империя, Эквестрия и Лунария, что происходит между ними?

— Если не вдаваться в личные отношения, а смотреть чисто с политической точки зрения, то Империя, бывшая сателлитом Эквестрии, при легитимной, — он сделал небольшую запинку на этом слове, — смене правительства разорвала связи с метрополией и нашла союзника в лице Лунарии. Но де-юре сильно разнится с де-факто.

— Я слышал немного другое от Дропс, — заметил я. – Кто такая Кровь Луны?

— О, это, наверное, самый важный вопрос, который вы могли бы загадать. Она – мой долг, она – косвенная причина из-за которой происходит то, что происходит. Бедное дитя, не виновная в грехах отца, а только жертва обстоятельств и махинаций меня и…

— Канцлера Шайна? — предположил я, связав его отбытие в Империю при первом знакомстве и нынешнего правителя.

— Индиго Шайн… мой безумный друг… — потерянно пробубнил Солар Эклипс, — вам лучше не задумываться над этим, ваши дела лежат в другом ключе, нежели политические дрязги между странами. По крайней мере, пока. Твоя задача поступить так, чтобы судьба Сталлионграда не пала на Мондел.

— Стоп-стоп, почему об этом я только сейчас слышу, — повысил голос я, — а если я провалюсь?

— Тогда твоё дело подхватят другие агенты, которые уже действуют в городе.

— Может мне стоит узнать их имена и как они выглядят?

— Не стоит, — опроверг он, давая понять, что апелляции не принимаются.

В тишине мы добрались до северных ворот, где он, подбросив увесистый кошель в копыто молчаливого стражника, повёл меня во внутренности стены, которые будто опустели. Где вся стража?

— Сейчас тебе стоит принять к сведенью, всё, что я скажу, — тихо потребовал Солар Эклипс. – Кризалис ищет тебя. Мне известно, что несколько чейнджлингов уже в городе. Это первое, второе – сомбристы не оставят попыток избавиться от Ричмонда де Уварума и тебе стоит поскорее найти того, кто с ними связан здесь. Я знаю, что это кто-то из высшего эшелона власти. Обе эти проблемы в союзе, но не по данному вопросу, и тебе лучше поддерживать это так. Они не знают, что ты и Ричмонд де Уварум одно лицо сейчас. Третье... пошли со мной.

Замаскированный под пегаса единорог подвёл меня к бойнице, откуда открывался вид на пространство ворот между решётками. Въезжающих было немного, но моё внимание привлекла троица единорогов: жеребец и две кобылки. Собственно, он меня привлёк больше, хотя девушки-близняшки тоже заинтересовали.

Единорог выглядел вполне обычным, если бы не был раскрашен под зебру. Многие обманулись бы, посчитав его за зони, но мне, несколько недель наблюдавшего за Вайт Стар, подобный обман открывался сразу: линии не ровные.

— Это Шадоумейн, советник короля Селедора Второго, присланный наблюдать за городом. Твоя задача узнать, есть ли у него одна определённая книга и, если есть, убить его, а книгу ни в коем случае не раскрывать, а передать мне, — с искренней злобой проговорил Солар Эклипс.

— И как мне узнать, что за книга.

— В мире не так много книг, которые пытаются сожрать твой разум только от одного взгляда на него. У неё чёрная обложка.

— Эти двое с ним? – спросил я, замечая, как они держатся его.

— Хесед и Тиферет… убей их, — ответил Солар Эклипс.

— Как-то их имена слишком отличаются от обычных, — заметил я.

— Потому что они отреклись от родных имён, — чувствовалось, что ему больно было говорить об этом. – Теперь их хранят только боги, сияющие в ночных небесах, — а попонятнее нельзя что ли ответить?

— Это и есть то задание, что вы хотели мне дать?

— Да, поэтому на этом я откланиваюсь, не думаю, что мы увидимся в скорое время, но смотреть за вашими действиями и оказывать помощь постараюсь почаще, — заторопился он. – И да, кстати, передавайте привет Гильде, — бросил пегас напоследок, скрываясь за поворотом.

Гнаться за ним не хотелось, поэтому я ещё разок выглянул в бойницу. Там как раз стражники проверяли документы этого единорога, косящего под зебру. Внезапно он поднял голову и посмотрел прямо на меня, слегка кивнув в знак приветствия. Просто великолепно, новое задание, а я уже в нём провалился.

Глава 16: Знакомство с дьяволом

Итак, мне нужно серьёзно подумать и расставить приоритеты, чем заняться в первую очередь, а чем позже, потому как возникает абсолютная уверенность, что за двумя зайцами погнаться у меня не получится. Если так подумать, то всё равно стоит остановиться в первую очередь на достижении должности принцепса, ведь так удачно складываются обстоятельства, да и уже придуманные потуги по этому пути неохотно откладывать в долгий ящик.

Но вот только этот Шадоумейн, советник короля Лунарии, явно не просто приехал погостить, да походить по городу и посмотреть достопримечательности, а… Хм, чутьё мне подсказывает, что происходящие события за последнее время определённо дело чьих-то копыт (нет, я и раньше об этом догадывался), но теперь носитель или носители копыт начинают вырисовываться.

Попробуем выстроить связь. Шадоумейн – знакомый Солар Эклипса. Солар Эклипс связан с Кристальной Империей, а значит связан с канцлером Шайном, о чём он сам сказал, и Кровью Луны или как там её. Империя находится в конфронтации с Эквестрией. Эквестрией правит Селестия. Она – аликорн и любит торты… так, стоп. При чём здесь Мондел?

Устало тряхнув головой, я спустился к одному из множеств входов в тайные тропы, где, оглядевшись, перевоплотился в свой первый облик, который довелось использовать. Неприметный земнопони выглянул из-за угла, удостоверившись, что всё чисто, и побрёл на мостовую, тянувшуюся вдоль порта. Мне определённо нужно выпить, и более-менее приличное место для этого мероприятия я знал (не то, чтобы я много мест в городе знал, но это знал). Слишком много прошло за столько короткий промежуток времени, а столовое вино в особняке совершенно не пьянит. Хотя можно залезть в винный погреб, да…

Морской бриз приятно обласкал мордочку, и, наверное, впервые за время, проведённое здесь, мне не хотелось никуда идти, а просто постоять в тишине, вслушиваясь в пенное шипение, да посмотреть на накатывающие на берег волны. А на воде колебался след луча восходящего солнца, вызывая лёгкую ностальгию о прошлом… Чёрт, как мало я помню о том, кем когда-то был.

В общем, долой уныние и вперёд покорять вершины, завоёвывать города и благородных дам, но сначала выпить. Хорошо, что кошель прихватил. Немного лунаров никогда не помешает иметь при себе, особенно в такой тихий и спокойный день, ведь большая часть стражи ошивается у двух холмов и не мешает напиться. Вроде как они бдительно охраняют напившихся гостей Лунного Бала, а то стоит там кому-нибудь пораниться, так созовут вообще всех для разбирательств.

По улице бродили разнорабочие, нося туда-сюда тяжёлые тюки, до содержимого которых было откровенно плевать, хотя вот моё внимание зацепил корабль, и, если не ошибаюсь, это обычный двухмачтовый торговый бриг, который принадлежал мне и в который затаскивали ящики и бочки, полные вина высшего качества. Всё-таки Де Уварум – не просто фамилия, а вполне себе обозначение основного рода деятельности. Ну, была когда-то, а сейчас напоминала о главном торговом продукте, предоставляемом семьёй.

Эх, надо было побольше о нынешних событиях поспрашивать, а не выслушивать такую долгую лекцию о магии, из которой я уловил от силы треть. Так, а что он там сказал по поводу Сталлионграда и Мондела?.. Учитывая, что на месте первого гигантский кратер, а на месте второго я, мне бы действительно не хотелось, чтобы кратер появился у меня под ногами, а если и да, то лучше, чтобы я находился куда подальше отсюда.

Таким образом я остановился перед вывеской, гласившей, что я прибыл к таверне “Знахарка”. Застыв на месте от осознания, у меня возникло такое чувство, что меня направляют в определённом направлении, и я ещё не определился, насколько это направление мне нравится.

Внутри оказалось всё ровно так, как я ожидал. Даже как-то жаль. Но больше жаль, что от былого ощущения безопасности ничего не осталось. В каждом посетителе виднелся враг, для чего им даже не было необходимости как-то меняться. Суровые мускулистые работники порта, которые составляли основное большинство сидящих за столами, итак внушали опасения, но теперь немного по другой причине. Ну и не стоит забывать о громадном минотавре у лестницы, которая вела наверх.

Изобразив растерянность, я направился к стойке, где заметил старого пегаса, который, как обычно, протирал кружки. Не будем паниковать раньше времени. Он, заприметив меня, приподнял бровь и скупо улыбнулся.

— Торнхув, — вспомнил он, — если не ошибаюсь?

— Приятно знать, что хоть кто-то здесь меня запомнит, — с натужным смешком ответил я, усаживаясь на барный стул. – У вас есть что-нибудь такое крепкое, чтобы забыться на несколько часов?

— Это в зависимости от того, сколько у тебя монет в кармане, — устало усмехнулся пегас и полез вниз. – Вот, например, бренди “Бешеный бизон”, новое поступление аж из самой Эпплузы, — на стойке красовалась бутылка из тёмного стекла с этикеткой, подтверждающей своим рисунком название. – Шесть битсов.

— Дёшево, — заметил я.

— Может и подорожать, если не хочешь, — ехидно заметил он.

— А может и нет, если беру, — всё равно у меня всего тридцать лунаров.

— О, в этот раз, я смотрю ты выучил курс.

— Так ведь пришлось пообжиться здесь, а битсы не в ходу, — я откупорил бутыль и щедро плеснул в стакан, сразу осушив его. – Пришлось повозиться в поисках банка, который не будет завышать обмен.

— И нашли банк Виридитас, – догадался пегас и немного замялся. – Наверное, это частично моя вина, ведь именно я сказал вам непопулярный курс. Просто не люблю грабить приезжих Эквестрийцев, земляки ведь. В большинстве банков обмен действительно повыше.

— На целую монету, а то и две! – подыграл я, выпив ещё стакан, и, похоже, меня начинает пробирать.

— Так как ваше торговое соглашение или как там у вас называется это…

— Сделка же, обычная сделка, к чему всякие юридические выкрутасы, — ухмыльнулся я и погрустнел, вспомнил о чём разговор вёлся в первое знакомство. – Да, кстати, мне жаль, что подарил ложную надежду, что смогу помочь, потому как, наверное, всё, чего я смог добиться и узнать по поводу вашей внучки, вы итак знаете.

— Да ничего, парень, не то, чтобы я особо надеялся, — печально проговорил он, сделав вид, что отвернулся ради того, чтобы осмотреть бутылки, но вытер предательскую слезу. – Но, может, всё-таки есть что-нибудь о Вайт Стар.

— Вайт Стар значит её зовут… — промямлил я после третьего стакана.

— Давай-ка я это у тебя отберу, пока рассказываешь, — отодвинул он бутылку от меня, проигнорировав последующие потуги на возмущение.

— Так вот, мне удалось разок встретиться с Ричмондом Де Уварумом пока он не стал недоступен из-за этого… как там…

— Покушения, — вопросительным тоном подсказал пегас.

— Да… покушения, — я облизал губы и взглянул в сторону бренди, которое Клаудстрайк оперативно отодвинул ещё дальше. – Собственно, видел я вашу внучку краем глаза… Договора, естественно, мы заключить не успели, только обговорили.

— Прошу, что там с ней? – оживился он.

— Да всё в порядке, — вскинул я копыта. – Сыта, одета, вроде учится чему-то, — тише-тише, меньше от себя, больше играть роль. – Честно говоря после слов о том какой плохой этот Ричмонд, мне казалось, что там будет прямо-таки монстр, которому дай волю, так всех замучает. А оказался обычным дворянином по поведению, немного заносчив, да и только. Плюс я слышал, что после покушения он даже стал получше нравом, но не знаю насколько это правда. На Лунном Балу…

— Ты был там? – удивился пегас.

— Так я только оттуда, — вздохнул я и жестом дал понять, чтобы мне налили, иначе дальше говорить не стану, на что он налил жалкие полстакана на один глоточек. – Де Уварум там запомнился тем, что потанцевал с какой-то гостьей из Эквестрии и по слухам, которые я лично могу подтвердить, состоялся какой-то тайный совет глав домов, но ничего, о чём там говорилось, неизвестно, — придержать язык, наверное, стоит, чтоб не сболтнуть лишнего. – Честно говоря не понимаю, почему бы вам просто не попробовать связаться с Ричмондом Де Уварумом и попросить аудиенции. Он не кажется таким зверем.

— Хм, — задумчиво пробубнил Клаудстрайк, усиленно протирая одно место на стакане, — может быть действительно стоит так поступить.

Дальше разговор как-то не задался, а я начал топить свой разум в остатках бутылки, которая к этому моменту оказалась наполовину пуста… или наполовину полна… Но что я абсолютно точно знаю, так это то, что через пару минут она будет абсолютно точно пуста. Но похоже мне пора завязывать с какими-либо предсказаниями, раз уж настолько банальное не сбывается.

Дверной колокольчик, напомнивший мне о полузабытой забегаловке в Большом Яблоке, негромко звякнул, и я обернулся, встретившись с взглядами двух кобылок, которые тотчас увидели и узнали меня. Ну просто нигде не спастись от них.

— Будьте добры чего-нибудь лёгкого на дальний столик, — вежливо улыбнулась Свити Дропс, отсчитывая монеты из моего кошелька, который я оставил в одежде с бала.

— Да это же госпожа Джевел, — не удержался я, — как вам празднество? Не устали танцевать с патрицием Де Уварумом? – пегас ничего не сказал, но хмуро взглянул исподлобья.

— Удивлена встретить вас здесь, господин Торнхув.

Её вообще можно сбить с толку? Как она сумела так быстро сориентироваться?

— Не откажете мне присоединиться к нам, — предложила Дропс.

— Ладно, — тяжко вздохнул я, — только дай мне забрать…

— А это, господин владелец, — она указала на моё бренди и отсчитала несколько лунаров, — не затруднило бы вас убрать, потому как господин Торнхув известен своим буйным нравом, когда напьётся, — попросила земнопони.

Нет, определённо это она чейнджлниг, а не я, честное слово. Мне бы научиться такому притворству и выруливанию из опасных ситуаций.

На мои безмолвные мольбы, Клаудстрайк просто хмыкнул и, закупорив бутылку, спрятал её под стойку. Ну хотя бы половину денег вернул, прибрав себе всё равно больше, чем потратил. В итоге пришлось направиться к дальнему столику, вокруг которого расселись горланящие матросы, создавая своеобразный шумовой заслон, тем самым оставив нас троих наедине. И кому, кстати, пришлось нести еду?

— Разве тебе можно столько пить? Это вообще безопасно для таких как ты? – негромко спросила бирюзовая пегаска с нотками беспокойства, пока я усаживался.

— Всего-то полбутылки, — фыркнул я, уложив лицо на копыта, чтобы не упасть. – Да и вполне нормально воспринимается телом, даже в глазах почти не двоится.

— Неважно, — оборвала Дропс, привлекая внимание к себе. – Полагаю, разговор с мастером был неприятен, раз уж ты пришёл сюда, — она постучала по столу. – Ты ведь, надеюсь, понимаешь где мы?

— Я не слепой, — взглянул исподлобья я на земнопони, — вывеску видел.

— Тогда ты понимаешь, что это не то место, куда нам можно просто так прийти и выпить, — недовольничала она.

— Давай сразу проясним, — я огляделся по сторонам и понизил голос, — сейчас мы отбросим вопросы о том, насколько “Знахарка” относится к покушению, и как связано заведение с миссис Хартсшайн.

— А по мне наоборот – это то, чем мы должны быть обеспокоены.

— Клаудстрайк, — произнёс я, но не увидел понимания в глазах кобыл, поэтому прояснил, — хозяин этого места. Он – дедушка Вайт Стар.

— Что? Почему я это только сейчас узнала, — возмутилась Дропс, зато теперь узнала, что значит побыть в моей шкуре, шкуре того, кто ничего не знает.

— Это ещё не всё, дай договорить, — позлорадствуем немного. – Он ещё и отец Зекоры.

— Зекоры? – дрожащим голосом отозвалась Лайтнинг Даст, которая лениво тыкала вилкой в сенбургер.

— Именно. Поэтому, оставим вопросы об “Знахарке” на потом, а сейчас лучше обсудим, что будем делать дальше. Мы ведь теперь в одной лодке.

— Ладно, — отступилась Дропс, — раз он дал добро, то можешь спрашивать и предлагать что угодно, мы постараемся ответить.

— Ага, — поддакнула пегаска.

— Хорошо, — хм, что бы такого их спросить, — как вы познакомились с ним. Насколько я знаю, он не из тех, кто по-доброму привлекает на свою сторону.

— Почему это? Нам обеим он именно что помог, — пожала плечами земнопони, съев литок салата, и задумалась, прежде чем рассказывать. – Эх, ладно, раз уж он сказал, что можно. В Понивиле, городке, где я проживаю, произошло кое-что.

— И что же? – задал вопрос я, когда не услышал продолжения.

— Погоди, дай подобрать слова, — она облизнула губы. — В общем, я не помню точно, что конкретно произошло. Тогда в город прибыла фокусница, которая временно захватила власть и изгнала ученицу принцессы Селестии. По долгу службы мне нужно было отправить весточку в агентство, но я не могла сделать это из-за купола, который она возвела вокруг города, а дальше… началось непонятно что. Не могу сказать, что даже сейчас понимаю, что происходило в те дни, но могу сказать, что Понивиль просто выпал из реальности на некоторое время, как и все, находившиеся там, пока мастер не смог вытащить меня и всех остальных оттуда.
— И взамен спасения города он потребовал твою лояльность, — предположил я.

— Предложил послужить, — поправила она, — и сначала я отказалась, но всё, что он рассказал о том, что произойдёт дальше, сбылось. Когда Кристальную Империю отрезало от остальной Эквестрии, он пришёл вновь, и тогда я дала согласие.

— А ты не подумала, что он, собственно, один из тех из-за кого всё произошло? – это ж очевидно.

— Естественно подумала и знаю, что это так, но он рассказал, что будет, если пытаться помешать канцлеру в открытую, — мрачно заявила она, прикрыв глаза. – Только смерть и разрушения.

— Ладно, не буду давить, — осадил я, повернувшись к Даст. – А что до тебя? – она вздрогнула.

— Да, сейчас… дай мне минутку, — пегаска глубоко вздохнула и собралась с силами, унимая дрожь копыт. – Я уже говорила, что это было при инциденте. После того, как меня вышвырнули из академии Вандерболтов, я шаталась по миру, сначала пыталась устроиться в Клаудсдейле, но как-то не пошло… Не могла усидеть на месте, — она печально усмехнулась, — зная, что эта самодовольная Рейнбоу Деш войдёт в основной состав, — мне хотелось вставить вопрос, но её голос дрожал, поэтому не стал. – В общем, я улетела аж в Гриффонстоун в попытках наладить жизнь. Проработала на компанию “Крылья Грифона”, но не задержалась. Всё-таки Гриффонстоун сейчас почти что выгребная яма грифоньих земель. В тот день я собиралась лететь в Сталлионград… — возникла долгая пауза, в течение которой Даст просто уставилась в стол, — мне повезло, что я оказалась достаточно далеко, когда его не стало.

— Если не хочешь, не говори, — я положил копыто ей на плечо, попытавшись приободрить её, так как она стала говорить всё тише и тише.

— Ничего, мне стоит выговориться… — Лайтнинг Даст сглотнула подкатывающие слёзы и сбросила мою ногу, — Я видела яркий свет, после чего ослепла. Я не знаю, когда он меня нашёл, но мастер говорил, что я едва не умерла на скалах около Гриффонстоуна, куда меня отнесло взрывом. После я очнулась, видящая, уже где-то в дебрях Вечнодикого леса, где меня выходила зебра Зекора, а затем я познакомилась с Свити Дропс и вступила в агентство, став одновременно его подчинённой. Вот и вся история.

Что ж, услышав это, я почувствовал себя последней скотиной, раз так интересовался этим, но хотя бы протрезвел. Хоть какой-то плюс. Она увидела, как был уничтожен целый город, и едва не умерла сама. Даже не буду говорить о том, насколько ей повезло, ведь из того, что я знаю, всего около полусотни жителей выжило.

— Та-ак, — протянул я, стремительно ища тему, на которую лучше перейти, пока Даст не расплакалась или ушла в себя, — есть какая-нибудь информация о пребывающем советнике?

— Тебе краткую или полную сводку? – удивительно, как быстро земнопони сменила настроение с печального на дежурно-сосредоточенный.

— Какую пожелаешь, — дал отмашку я.

— О советнике Селедора Второго по тайным знаниям известно немного. Обучался в школе для одарённых единорогов имени принцессы Селестии, служил в дневной страже, пока не пропал около полугода, после чего обнаружился при дворе короля Лунарии, — так, хорошо, Лайтнинг уже оживилась и стала прислушиваться. – Можно сказать в одночасье стал приближённым правителя. Среди двора пользуется непопулярностью, так как Селедор слишком прислушивается его мнения, — неудивительно, выскочек никто не любит. – Всегда находится в окружении двух единорожек, личности которых неизвестны.

— Занятно, — пробубнил я, пытаясь связать его, Солар Эклипса, политику Лунарии и Кристальной империи в один логический узел. – А вообще, предлагаю вернуться прогуляться, на улице будет явно тише и не будет лишних ушей.

Надеюсь, что нас не услышали, Дропс ведь должна была понимать, что информацию, сказанную нами, лучше держать при себе, ведь не зря она выбрала именно этот стол. Без слов возражения с их стороны, мы покинули таверну и пошли бесцельно гулять по городу, пока я не вспомнил кое о чём, о чём позабыл, наверное, сразу, как попал в город.

Несмотря на то, что мне хотелось всё-таки сходить туда одному, я позвал их с собой, чтобы закрепить узы доверия, так сказать. К тому моменту, как мы пересекли ворота, старательно держась подальше от площади с собором Сияния Рассвета, мне удалось немного разговорить Лайтнинг на отвлечённые темы, которые не поддержала Дропс. Итак, я узнал, что пегаска родилась в Клаудсдейле, ещё с детства участвовала в разнообразных гонках, которые проводились повсеместно, и занимала первые места, любит морковь и всю жизнь хотела попасть в Вандерболты, ничего особо нового.

Добравшись до границы леса, мне пришлось напрячь память, а заодно и желудок, который внезапно захотел избавиться от обеда. Где-то с получас мы блуждали среди деревьев, пока я пытался вспомнить как пройти к пещере.

— Где она хоть находится? – не выдержала Дропс.

— Около побережья, в небольшой заводи.

— Почему бы тогда не пройтись вдоль берега? – предложила Лайтнинг.

Действительно… Потратив ещё час, из-за того, что “немного” заплутали в лесу, мы вышли к бескрайнему синему морю, названному в честь принцессы Луны, а солнце уже вошло в зенит, напоминая о времени. Неторопливо бродя по пляжу, мы приблизились к примерному месту, откуда можно было попасть в грот, облюбованный мной.

Только отчётливые следы копыт на песке несколько насторожили, и, судя по всему, их оставили недавно. Украдкой, мы завернули за угол и пошли в сторону припрятанной природой среди скал заводи, внимательно наблюдая за окружением. Дропс отступила назад, открывая проход Лайтнинг, раскрывший в ожидании атаки крылья.

К сожалению, яркий солнечный свет не давал увидеть, кто находится в пещере, но было точно ясно, что некто там один. Глубоко вздохнув, я пошёл вперёд, оставив дам позади. Кобылы, конечно, вперёд, да и пегаска будет посильнее меня, но гордость поважнее, ну и терять мне особо нечего.

Тихо, шаг за шагом, давая время адаптироваться зрению к темноте, я зашёл в грот в поисках вероятного противника. Эх, где мой пистолет, когда он так нужен. А ведь пригодился бы, потому как эти тускло сияющие зелёные глаза, уставившиеся на меня с вершины каменной колонны у стены, неплохо так меня напрягли.

— Рад снова видеть вас, господин Торакс, хотя с нашей предыдущей встречи просто всего несколько часов, — ехидно заметил Солар Эклипс.

В тот же момент в него полетели два металлических пера, которые я не успел предвосхитить. Пара вспышек от столкновения с магическим щитом, окружавшем единорога, да и только – это всё, чем он отделался, хотя эти пёрышки поней недавно неслабо так прорубали.

— Мастер! – выкрикнула Лайтнинг, осознав на кого напала. – Вы в порядке?

— Не беспокойся, и не стоит себе льстить, что смогла бы поранить меня, — он спрыгнул и создал тусклый шар света, зависший над нашими головами.

— Почему вы здесь, – нахмурилась земнопони, — и что с вашими глазами?

— Ох, совсем позабыл, — единорог улыбнулся и зажмурился, пока зелень не пропала, а я, тем временем, заметил, что на шее его висит злополучный амулет. – Так лучше? Кстати, Лайтнинг Даст, будь добра пока не использовать пыль. А здесь я потому что лапа одного странного существа незримо привела сюда, а так… у меня ещё есть время до отбытия ладьи.

— Вам чем-нибудь помочь?

— Вы бы помогли мне, если бы оставили наедине с господином Тораском, — попросил он.

— Как пожелаете, мы будем неподалёку, на пляже.

— Так вот, господин Торакс, — обратился ко мне он, когда они ушли. – Я смотрю вы нашли идеальное место для кокона с носителем, — это прозвучало так, словно чейнджлинги какие-то паразиты… а было ли это далеко от реальности?

— Носителем?

— Хм, — прищурился единорог, — похоже вы не понимаете, как это работает.
Он почесал подбородок и указал наверх, туда где находится ответвление, после чего телепортировался туда. Попасть туда, кроме как обратиться чейнджлингом (или пегасом) и взлететь, я не мог.

— Позвольте объяснить на чём зиждутся определённые способности вашего рода, — начал единорог, а я мысленно приготовился к новой лекции.

— Можно только по сути? – почти взмолился я.

— Боюсь, я и так большего не смогу сказать. Моё время принадлежит не только вам. Так вот, если говорить о том, почему чейнджлинги могут так хорошо притворяться, то ответ заключается в этом, — он постучал о кокон, зеленевший в магическом сиянии. – А если быть точнее, то в симпатической магии. Вы знаете что-нибудь о ней?

— Нет, у меня не было времени увлекаться книгами о магии дальше, чем изучать обычный телекинез.

— В любом случае могу вас разочаровать, потому как то, что я скажу, не даётся в книгах, — съехидничал он. – Мало кто действительно понимает мощь, которую несёт этот вид магии.

— Так в чём она заключается?

— Итак, симпатическая магия или магия образов позволяет наделять одинаковым смыслом больше одного предмета, — а пока я пытался понять это, он разъяснил. – Собственно, на примере чейнджлингов. Принимая чей-то облик, на вас переносится часть смысла, который нёс этот облик, а нахождение носителя облика в коконе усиливает этот эффект за счёт той биологической субстанции, из которой кокон создан, и даже создаёт лёгкую ментальную связь. Вы никогда не замечали, что ваши мысли не всегда ваши, и я не говорю о стандартных разладах психики симбиотической личности как таковой. Мы ведь немного похожи… В общем, принимая облик, чейнджлинги “вживаются в роль” в несколько большем смысле, нежели переносном.

— И это работает нормально, как я понимаю, только с моей расой?

— Можно сказать и так, потому как нечто банальное вроде краски, пластической биомантии или даже магии иллюзий не даёт подобной результативности без особых условий.

— Ну, не спорю, симпатическая магия сильна, но не сказать, чтобы настолько, как вы сказали, — небрежно бросил я.

— О, — белый светлячок над головами покраснел, отбрасывая ужасающие тени на его лицо, — заставить других видеть одно – это детский лепет, по сравнению с тем, на что действительно способна магия образов. Она способна заставить само мироздание принять одно за другое.

— А вот это уже звучит устрашающе, — невольно отступил я, едва не сорвавшись с уступа.

— В общем, как я могу судить, жизнедеятельность патриция Ричмонда находится в упадке, поэтому он проживёт ещё недолго, — внезапно переменил тему он.

— А если его вытащить и подлечить?

— Боюсь, это невозможно, потому как ваш биогель явно нецарского пошиба, а значит вне него он обречён на недолгую, но мучительную смерть, а вы лишитесь дополнительных нитей взаимосвязи с обликом… Хотя не думаю, что в вашем случае это сильно сыграет роль.

— В каком это моём случае? — заметил я.

— А это, господин Торакс, вопрос, на который вы не хотите знать ответ, поэтому лучше забудьте о нём и надейтесь, что ответ никогда не прозвучит, — ну прямо мастер нагонять жуть, — Что ж, на этом нам суждено попрощаться, меня ещё ждут дела и разговоры… Ах, почти забыл, — он достал из-под плаща два странных диска, поверхность которых, буквально каждая крупица, были исписаны разнообразными знаками, значения которых я не понимал, — передайте это Свити Дропс, она знает, что с ними делать.

Оставшийся день оказался без происшествий, мы вернулись в особняк, естественно, я сменил облик, который больше подходил месту. Пришлось, правда, немного выслушать от лейтенанта Ньювинга дерзостей из-за того, что я пропал с бала, хотя записку-то послал, что отправлюсь “погулять”.

Узнать, что за диски мне не удалось, так как земнопони ушла забирать наши оставленные вещи, поэтому я просто решил предаться отдыху сегодня. Но судьба видно меня невзлюбила, когда вечером, во время игры с малышкой, меня отвлекли и сообщили, что прибыли гости.

Глава 17: Время действовать

— Кого там принесло на ночь глядя, — с нескрываемой усталостью пробурчал я, оставляя малышку под присмотром воспитательницы.

По крайней мере Лайтнинг упорно пыталась соответствовать возложенной на неё роли, что, честно говоря, получалось у неё так себе. Она просто не знает, как обращаться с детьми. Такое чувство, что пегаска думает о Вайт Стар, как о некой фарфоровой вазе, которую можно сломать неловким движением. Хотя… её неловкое движение вполне может поранить зеброжку, особенно, если учитывать металлический каркас... Так, отставить панику, она справится.

Пока мои копыта неохотно тащили меня вниз к парадной, я мысленно начал недолюбливать того, кто посмел побеспокоить меня. Вообще-то, любой желающий мог посетить дом патриция и поговорить с ним, таков был указ какого-то там принцепса столетней с лишнем давности, который так и не отменили за ненадобностью. Нет, конечно, посетить можно только в определённое время, и за главой дома остаётся возможность отказать, но к этому прибегать мне не хотелось. Пока не хотелось.

К моменту, как показался балкон второго этажа, а значит и лестницы вниз, мне пришло осознание насколько в действительности я устал и хочу спать, в добавок желудок (или что там у меня), потихоньку поднимал свой голос, требуя поесть живительной магии. Но это резко отошло на второй план, когда я увидел незваного гостя.

— Прошу извинить меня за столь внезапное вторжение. Патриций Ричмонд Де Уварум, полагаю? – обратился ко мне советник Шадоумейн.

Первым делом среагировало моё чутьё чейнджлинга на подбор облика. Итак, светло-серый единорог в иссиня-чёрную покрашенную полоску, рассеянная тёмная грива, чем-то напоминающая туман, если не приглядываться. Но самое страшное в нём – глаза.

Чистейшие голубые радужки буквально вопили о каком-то внутреннем безумии, таившемся за ними. Даже его эманации будто сходили с ума, говоря одновременно о радости, спокойствии, разочаровании и… нотках ярости, что ли? Это очень контрастировало с тем, что любой другой бы, не чувствовавший эмоции как я, увидел бы просто благожелательного на вид единорога с каким-то странным бзиком на внешность зебр.

К слову о глазах, если я не настолько девиантен, насколько думаю, то могу предположить, что первое, на что обращают внимание чейнджлинги – это глаза. Потому как взглянув в них можно понять, раскрыли ли твою маскировку, появились ли сомнения или всё в норме и можно дальше играть роль, жаль я только сейчас начал понимать, что это за зудящее ощущение, которое возникает при зрительном контакте с мисс Хартсшайн и патрицием Виридитасом.

Несмотря на то, что большую часть моего внимания занял советник, его спутниц я, всё-таки, не обделил им. Обе, возможно сёстры, были бежевого окраса, чуть разных тонов. Если я не ошибаюсь, то у Хесед была короткая жёлтая грива, а у Тиферет – длинная розовая. Обе носили чёрные повязки с золотыми орнаментами по краям, которые едва не сползали на глаза.

А теперь к самому интересному, либо эманации Шадоумейна настолько сильны, что перебивают всё вокруг, либо эти двое действительно были подобны бездушному камню в эмоциональном плане, и я уверенно склонялся к последнему.

— Да, это я, а вы кем будете? – задал вопрос я, едва вспомнив о том, что не должен знать, кто передо мной.

— Вас должны были известить о моём приезде, — вежливо улыбнулся он, от чего у меня пробежали мурашки по спине, — хотя, думаю, что вы ожидали меня позже. Меня зовут Шадоумейн, советник короля Селедора Второго по тайным знаниям, наблюдатель, присланный проверить состояние города Мондел, — торжественным тоном представился единорог, достав грамоту с печатью короля.

— Действительно, вас ожидали позже… — пробормотал я, разглядывая строчки и проверяя печать. – Чем могу быть полезен и, если не секрет, в чём заключается причина столь раннего приезда?

— Нет лучшего времени увидеть всё, кроме как тогда, когда от тебя желают всё скрыть, — расплывчато произнёс он. – Мне бы хотелось остаться у вас погостить до моего “официального” приезда.

— Буду рад предоставить вам комнаты для сна и отдыха, — кивнул я, жестом дав команду приготовить спальни. – А теперь простите меня за неучтивость, — не сдерживаем зевок, — у меня был трудный день, поэтому позвольте откланяться.

Оставив гостей на прислугу, я побрёл обратно в кабинет с пониманием того, что этот единорого-зебр меня пугает. Пугает даже больше чем Солар Эклипс, у того хоть ясно видно направление, в котором он мыслит.

Но сейчас, отбросив эти размышления, я вошёл в помещение, где Лайтнинг, видимо устав, задремала на софе, а малышка была предоставлена самой себе.

— Пора спать, Стар, — мягко окликнул я.

— Нет, — заупрямилась она, что неудивительно, ведь ей пришлось спать днём, после ночного бала, — не хочу.

— Не упрямься, малышкам как ты нужно спать по ночам.

— Нет! – гордо бросила зони, встав и скорчив недовольную мордочку, из-за которой мне захотелось потискать её.

— А ты знаешь, что происходит с жеребятами, которые не хотят спать ночью? – загадочно спросил я.

— Что? – недоумённо склонила голову она, сменив упрямство на заинтересованность.

— Когда маленькие кобылки, — тихо, чтобы Стар наклонилась прислушаться, начал я, — такие как ты, не желают спать по ночам, к ним приходят страшные, ужасные перепончатокрылые пони-вампиры, которые тихо и незаметно, — чуть улыбнулся я, не отводя глаза, чтобы не выдать, подкрадывающуюся Лайтнинг, — кусают за шею, чтобы выпить всю кровь!

Никогда бы не подумал, что на четырёх копытах можно так высоко подпрыгнуть. Она испуганно вскрикнула, когда пегаска ущипнула её, и после недолгого полёта быстренько ретировалась под меня. Судя по возмущённой мордашке, Даст потеряла к себе доверие как минимум на несколько дней.

— Ну-ну, не обижайся, она просто пошутила, — успокаивал я, удерживая малышку, зарывавшуюся в шерсть на моей груди, в передней ноге, пока ковылял к детской.

Ходить на трёх конечностях не так-то и сложно на самом деле, даже бегать, если придётся, но самое интересное заключалось в том, что тело пони (и зебр, соответственно), спокойно позволяло держать себя аналогично человеческому, правда с поправкой на то, что такое положение всё-таки не слишком удобно. Да даже ходить на двух задних копытах можно, но равновесие держать трудновато без тренировок. Благо зебринское боевое искусство предполагает именно такое положение тела при обучении, которым я занимаюсь понемногу.

— А вдруг пони-вампир придёт? – встревоженно пискнула Стар, пока я укутывал её.

— Он приходит только за непослушными жеребятками, которые не спят, — щёлкнул по носу я и положил рядом игрушку. – Вот тебе принцесса, она охранит твой сон.

Выключив свет и пожелав спокойной ночи, сразу за дверью я чуть не врезался в бирюзовую пегаску, которая задумчиво глядела на меня не произнося не слова. Её эманации не говорили ничего конкретного. Сознание просило сна, из-за чего концентрироваться на чём-либо было трудновато. В какой-то момент мне просто наскучило ждать.

— Что-то не так, Лайтнинг? – тихо, чтоб не шуметь, спросил я.

— Да нет… ничего, — смутилась она, моргнув пару раз. – Странно видеть, как такой как ты обращается с кем-то словно заботливый старший братик.

— Почему это “словно”? – не задумываясь возмутился я.

— Я не хотела… — пегаска захотела оправдаться, но замолкла и вздохнула, — в общем, я собиралась извиниться.

— За что?

— За нашу первую встречу и дальнейшее недоверие, — как-то стыдливо объяснилась она.

— Что было, то прошло, — пожал плечами я. – У вас ведь всё равно не было никаких оснований доверять мне, — мне в голову пришла дурацкая мысль, которую мой усталый разум не повременил выразить, — а быть может, сейчас моя хитрая натура успокаивает твои подозрения, чтобы потом внезапно выпить всю твою любовь!

— Попробуй, — дерзко ответила Лайтнинг, но без каких-либо признаков того, что она восприняла это всерьёз. – Просто хочу сказать, Ричмонд, что даже рада, встретив такого как ты здесь.

— То же могу сказать и я, — не покривив душой, признался я. – Кстати, раз уж ты здесь, можешь занять комнату по соседству с детской? Мне не хочется оставлять Вайт Стар без присмотра.

Лайтнинг Даст без раздумий согласилась, а я потопал в кабинет, чтобы немного поразмыслить, перед тем как уснуть. Мне нужно стать принцепсом, лучшего момента нежели сейчас мне не представится. Ипат одной ногой в могиле, поэтому выборы произойдут в ближайшую неделю-другую, в зависимости от того, насколько долго Знахари смогут поддерживать жизнь в немолодом земнопони.

Теперь непосредственно о выборах. Стать принцепсом может любой наследник или другой признанный ребёнок любого рода, кроме рода умирающего ипата. Но… эх, как же мне нравятся незыблемые правила, которые спокойно могут нарушаться, если нарушать решают все. Несмотря на то, что Лидис Оливам является родственником ипата, Сильвера Оливам, все, за исключением придерживающихся сомнений Грифа Виридитаса и Вуддропа Оливама, заочно будут голосовать за него.

В числе претендентов числятся сын Грифа, Фалкон Виридитас, но его выдвижение ограничено тем, что он находится в землях грифонов, где, по слухам, занимается укреплением связей между рассорившихся родов. Учитывая то, что Гриф безусловно станет следующим ипатом, его сына ни при каких обстоятельствах не сделают прицепсом. Никто не даст одной семье монополию на власть.

Ещё есть Примула Ле Флос, которая также находится в списке, но тут возникает похожая проблема, как и с Грифом, только немного с другой стороны. Официально она находится в столице Лунарии в качестве свободного гостя после окончания войны, но всем ясно, что она фактически заложник, вынуждавший один из главных домов не противиться воле короны.

Ну и главный претендент на место принцепса — Лидис Оливам. Фактически, основная причина, по которой его собираются избирать – попытка усмирения разошедшейся в своих проповедях аббатисы Солар Страйк. Вот только никто, кроме его отца, не подозревает насколько его мозги захвачены идеями фанатиков Солнца.

И ведь “Ричмонду Де Уваруму” был бы удобен именно такой вариант развития событий, но, спасибо Солар Эклипсу, мне нужно самому занять пост. А ведь стоит Вуддропу рассказать правду, а не прятать и затыкать сына, как появятся выдвиженцы из побочных линий главных домов, и там, может быть, найдётся вполне приличный принцепс. Хотя… лучше не подавать ему таких идей.

Ну а так, что есть, то есть. Именно поэтому надо начинать готовить документы об отречении в пользу Стар, попутно улучшая репутацию среди глав, ведь я вполне удовлетворяю требованию по улаживанию конфликта с церковью. А значит самое время начинать писать...

---

Я не помнил как уснул, но очнулся я гораздо позже, чем рассчитывал. Потягивая закоченевшие от сна в неудобной позе конечности, я щедро зевнул и взглянул назад, переваливаясь через спинку кресла. Сквозь стык плотных штор виднелось небо, по которому читалось, что солнце уже миновало зенит. С трудом вспоминая, чем занимался вчера, мои глаза выискали незапечатанные письма, которые уведомляли о моём визите всех глав домов, а также аббатису. Время и дату, правда, пока что не поставил.

В поле зрения попали полдюжины вскрытых конвертов, которых вчера не было. Вытащив первое попавшееся письмо, я, продирая глаза, пытался осознать, о чём в нём говорится. К концу короткого листа на моём лице царила несдержанная ухмылка. Чёрт, мне даже не представляется такой идиот, кто к подобному компрометирующему тексту прикладывает печать. Вернее, теперь представляется.

— Ты был прав, — донёсся голос из угла комнаты.

В полутьме у книжных полок сидела Свити Дропс, которая словно не существовала, пока не обратила на себя внимание. Она лениво перелистывала книгу об истории Мондела.

— Он действительно посылал письма Клаудстрайку. И да, у того останавливались два подозрительных единорога за два дня до покушения. Извини, выдержку из учётной книги не принесла, минотавр охранник помешал.

— Ничего, — ответил я, пробегая глазами остальные письма, содержание которых не слишком полезно, но сама бумага могла помочь мне, если понадобятся доказательства, — этого более чем достаточно, чтобы прижать его.

— Когда начнёшь?

— Не сегодня, нужно подумать над словами, постановкой и всё такое, — махнул копытом я.

Она тихо продолжила читать, а я поднял послание аббатисе, перепроверил его несколько раз и, капнув воском, решительно закрепил печатью. Несколько писем левитировали в зеленоватом поле передо мной, ожидая моего решения, которое из них отправится с посыльным первым.

— Именно Мастер уничтожил Сталлионград, — вдруг заявила Дропс.

— Эм… отбрасывая множество возникших у меня вопросов, я спрошу почему… почему ты сказала это? – недоумевал я.

— Он рассказал, что принимал прямое участие в этом, что мог остановить его тогда, но не поступил так, — уставившись в книгу, пробормотала земнопони. – Он рассказал это мне и предоставил судить, несмотря на то, что сделал, — она усмехнулась. — А Лайтнинг почти что молится на него, не зная, что он напрямую повинен в том, что она почти что умерла.

— Почему ты говоришь это мне?

— Потому что я хочу, чтобы ты знал это и не доверял ему, — ответила она, встретившись со мной серьёзным взглядом.

— Но ты всё равно будешь служить ему.

— Да, — печально кивнула она, — он предоставил мне выбор, и я сделала свой.

— Что ж, — вздохнул я, — это твоё решение, — переубеждать её как-то не было желания. — Оспаривать его не мне, но, признаюсь, такое доверие ко мне было слишком внезапным.

— Это потому что ты должен знать, ведь сегодня я покидаю Мондел.

— Уже? – удивился я, понимая, что теряю как минимум источник достоверной информации и доверенное лицо.

— Да, — она достала из книги небрежно набросанную карту города и передала мне. – Здесь указаны все тайники, которыми я пользовалась. Там остались несколько безделушек, ну и они просто не помешают вам, если захотите что-нибудь спрятать. И позаботься о Лайтнинг Даст.

— Спасибо, и конечно позабочусь, хотя мне кажется, что это ей впору заботиться обо мне, — ответил я, вставая из-за стола и напяливая на себя мятую одежду, под которую решил запихнуть пистолет, решив, что сегодня он мне не помешает. – Ну что ж, до свиданья, — взгрустнул я, остановившись у двери.

— До свиданья? – хихикнула Свити Дропс. – Лучше прощай, — она направилась к выходу на балкон, но застыла и бросила мне небольшой предмет, который оказался эмблемой затмения. – Ах да. Чуть не прихватила с собой.

Когда это она успела? Мимолётная мысль, а её больше не было в кабинете, только порыв ветра, колыхнувший шторы, напоминал о том, что земнопони вообще была тут. Уставившись на эмблему, я повернул голову на держащееся в моём телекинетическом поле письмо, которое не успел убрать в карман. Занятно.

Спрятав вещицу, я направился к залу, используемому для солнечных ванн, попутно приказав подать туда завтрак. Будничным, неспешным шагом миновали бюсты, картины и другие “статусные” вещи, на которые теперь даже обращать внимание не хотелось. Сквозь одну из приоткрытых дверей показались бирюзовые крылья, заставившие немного притормозить, но, судя по всему, пегаска просто наблюдала за Хартсшайн, которая возилась с малышкой, а значит вмешиваться нужды не было.

Распахивая дверь в залу, первая мысль, возникшая у меня, требовала обругать наглеца, что уселся в господское кресло. Вторым пришло осознание, что это грива Шадоумейна. Третьим… даже не упомню, потому как всё стёрлось, оставив только странные каракули-иероглифы на пергаменте книги, что держал единорог.

— Нельзя смотреть, — сухой голос и требовательный тычок вывели меня из транса.

Повернув голову, я встретился с безэмоциональным лицом единорожки, чьи глаза скрывала повязка. Тисфет отступила от меня и приняла закрытую чёрную книгу из копыт советника, унося её подальше.

— Надеюсь, вы меня простите, что я занял ваше кресло, — обратился единорог, телекинезом подтягивая другое кресло, стоявшее у стены. – Не желаете поговорить?

— Конечно, — ответил я, заняв место напротив, хотя всё равно предпочёл бы, чтобы он слез с моего. – Мне интересно почему вы выбрали меня, хотя могли погостить у патрициев Веридитаса, Фарага или Ле Флос, они ведь селенийцы. Не думаю, что они бы вас прогнали.

— Но и вы меня не прогнали, — ехидно заметил он. – Что же до причин. Вы ярый приверженец селестианства и, по правде говоря, я ожидал от вас большего недовольства в адрес “звездопоклонников”, каким вы, скорее всего, считаете меня, – единорог сделал кавычки копытами.

— Правда за правду, — нравится мне такой метод, просто не ври, только недоговаривай, — это было бы слишком дерзко по отношению к тому, от чьего мнения так или иначе зависит не только моё положение, но и всего города.

— Не уверен, что мои полномочия настолько далеко распространяются, — усмехнулся Шадоумейн.

— Зато полномочия короля вполне, — намекнул я, стараясь не смотреть ему в глаза. – Вас что-то интересует в Монделе? Мне кажется, что послать советника слишком, как бы сказать, много для какого-то жалкого наблюдения за городом.

— Не принижайте важность Мондела, хотя, я думаю, что вы и сами знаете ценность родного города, — примирительным тоном проговорил он. — Хотя отчасти вы правы, что моё присутствие здесь не остро требуется. Но, ввиду того, что здесь будут послы, потом… возможность переизбрания глав города в такой неподходящий момент, и моё собственно волеизъявление, всё сошлось на мне. Если опустить тот факт, что другие советники только рады избавиться от моей персоны.

— Так значит ваше желание сюда попасть было. Могу поинтересоваться по какому поводу? – настоял я.

— В зависимости от того, как вы воспринимаете информацию, которая может пошатнуть вашу веру.

— Думаю, — специально выдержав паузу, начал я, — ещё недавно я бы даже не стал слушать, а вспылил и просто прогнал бы, не смотря на то, кто вы есть. Но теперь я готов по крайней мере слушать, если не воспринимать.

— Покушения изменили вас, патриций Ричмонд, — констатировал он. – Я ищу доказательства существования одной организации, что существовала больше тысячелетия назад, ещё до основания Эквестрии такой, какой мы её знаем, — я не перебивал, но от взгляда в его бурлящие неподдельным интересом глаза, мне стало ещё больше не по себе. – Вернее больше доказательств. Та книга, которую я читал, когда вы вошли, относится к Обществу Аликорна.

— Общество Аликорна? – повторил я.

— О да. Насколько мне известно, каждый член общества носил на себе амулет, — он начертил в воздухе магией схематичный треугольник, который безусловно напомнил мне о том, что носил Солар Эклипс. – Амулет Аликорна даёт немыслимую силу, но долгое использование приводит к деградации разума. Точное количество их мне неизвестно, но их количество, по разным предположениям, близится к двадцати.

— Занимательно, но ничего подобного я даже не слышал.

— Неудивительно, — зловеще улыбнулся Шадоумейн. – А теперь то, о чём я предупреждал, — он дал время подумать, не стоит ли мне отказаться от заявления и уйти. – Мне хочется узнать правда ли то, что думает один мой бывший товарищ, плотно изучавший древние истории и знания. Давно, но уже после исхода, когда три расы собрались вместе во времена буйства великого духа хаоса и раздора, Дискорда, у них зрела идея. Эта мысль существовала и раньше, но теперь, когда они смотрели на друг друга, пони видели в между собой больше сходств, нежели различий. Но единороги остались единорогами, пегасы – пегасами, а земные пони – земными пони, несмотря на годы совместного проживания и, не побоюсь сказать, скрещивания. Но идея жила, идея о великом правителе, что спасёт от гнёта хаоса. Идея о великом правителе, что станет един для всех рас.

— Аликорны. Принцесса Селестия и принцесса Луна, — высказался я, едва сдерживая наигранную злость.

— Именно. Общество Аликорнов собрало сначала лучших магов трёх рас, а затем и других, желающих приобщиться к созданию идеального существа, каким, в их глазах, должны были стать аликорны. И они стали, свергли Дискорда и стали теми великими правителями, которых ждал народ.

— Интересная теория, — процедил я, прерывая его, — рекомендую вам держать её при себе.

— Действительно… здесь к принцессам относятся по-другому, нежели там, — разочарованно вздохнул он.

— Вы ведь Эквестриец, как к ним относятся там? – да где же еда!?

— Полагаю, вы спрашиваете о принцессе Селестии. Для вас она нечто непознанное, недостижимое, идеал, — говорил он, и, наверное, я мог бы поспорить, если бы знал больше о религии, но мне безумно хотелось побыстрее уйти отсюда, поэтому продолжим корчить недовольную маску, скрываемую за маской спокойствия. – Для нас она скорее подобна яркому маяку, указывающему и пробуждающему лучшее в нас. Символ безупречности, но не её суть.

— Не скажу, что это был приятный разговор, — я поднялся и направился к выходу, как будто сдерживал кипящую ярость, — но занимательным он был. Позвольте откланяться.

— Постойте секундочку, — я обернулся и увидел звёзды, мерцающие в его глазах. – Не всё то, что выглядит таковым, является этим, — расплывчато заявил он. – Так, небольшое предупреждение.

---

Через час я стоял перед массивным фасадом собора Сияния Рассвета без чёткого понимания, чего это меня сюда дёрнуло. Вернее, понимание того, “что” меня дёрнуло было – это безотчётный страх перед единорогом, косящим под зебру, а вот почему "сюда", меня самого интересовало.

С лёгкой растерянностью я оглядел опустевшую после уезда моей кареты площадь, которую любой забредший сюда решал побыстрее проскочить, а не наслаждаться наружными фресками и статуэтками собора. Винить за такое неуважение как минимум к скульптуре, а как максимум к вере в Свет мне не стоит, ведь куча стражи, расположившейся полукругом вдоль зданий, не очень-то вызывает доверие. Если я не ошибаюсь, то их количество даже больше, чем на том выступлении, вдобавок все они поголовно вооружены ружьями. Учитывая, что огнестрельного оружия в арсенале не так много, это говорит о многом.

Собравшись с духом, я тихо вошёл внутрь, стараясь не хлопать массивной дверью. Как раз велось утреннее… дневное служение для граждан, которые расселись по многочисленным скамейкам. Крадучись, я присоединился к ним, занимая место в пустеющем заднем ряду. Наверное, мне стоило заранее подготовить себя для проповеди, которая на восемьдесят процентов состояла из слов: “свет”, “священный”, “солнце” и всех их производных во всех возможных сочетаниях. Оставшиеся двадцать – призывы к очищению грязных звездопоклонников.

Я едва не задремал, пока месса, или как там это называют, закончилась, и присутствующие начали расходиться, попутно тихим, почтительным шёпотом обсуждая прошедшее. И в их шёпоте слышалось в основном одобрение.

Я специально задержался, даже пришлось сыграть в прятки, чтобы меня не заметил Лидис Оливам. Бело-золотой зебра с горящими глазами не внушал никакого желания для разговора.

— Приятно вновь увидеть вас в стенах собора, патриций, — поприветствовала меня Солар Страйк, подошедшая ближе.

— Свет везде найдёт и вызовет своего слугу, независимо от места и времени, аббатиса.

— Не откажете в беседе? – её улыбка могла бы быть милой, если бы не этим ртом, она практически призывала убивать неверных.

— Конечно.

Она жестом отослала всех других служителей, а мы продолжили путь за кулисы собора, где, миновав узкий коридор, по краям которого находились кельи, мы пришли в относительно просторную, по меркам задворок, комнату, где она попросила меня подождать за столом. Если отбросить безумие, что творится в этом месте, оно выглядело вполне аскетично изнутри, чем вызывало немного уважения. Все красоты находились либо в главном зале, либо снаружи, служа только видимостью.

Златогривая единорожка, скинувшая помпезные ритуальные одеяния, принесла пару чашек с какой-то пахучей настойкой. Втянув запах, она с наслаждением отпила жидкости, я неохотно повторил её движения.

— Я безмерно рада, что вы смогли оправиться, — добродушно произнесла Солар Страйк. – Признаюсь, я начала терять веру в то, что вы до сих пор разделяете наши убеждения. Теперь мне так стыдно.

— Вам незачем винить себя. Дело Света не терпит сомнений, но все мы смертны и можем только верить, что не ошибаемся, — как-то так это звучало в одном письме из переписки Ричмонда. – Я прибыл, чтобы рассказать о том, что произошло на балу.

Она молча выслушала меня, но эманации выдавали её. Солар Страйк уже знала всё, либо почти всё. Рассказал, вероятно, Лидис, но даже Вуддроп не рассказал бы сыну всё, а значит у неё есть шпионы. Хотя, чему тут удивляться.

— Благодарю, патриций, это значит, что мы скоро станем ближе к дню, когда Свет вернёт себе чистоту в Монделе, — безумно пролепетала единорожка. – Помните, я говорила о благодетеле Света?

— Конечно, — кивнул я, начиная чувствовать мерзкое горькое послевкусие во рту.

— Я солгала вам, — сокрушённо склонила голову она, — не рассказала всю правду.

— Ничего, ничего, аббатиса, — я положил копыто на плечо, ободряя её, — я знаю, что у вас были причины для недоверия.

— Он – падший, рождённый во Тьме, но отринувший всё, чем являлся, ради того, чтобы мы помогли ему стать Светом, — ну вот, опять режим безумия. – Патриций, пойдёмте со мной, я покажу вам. Он сам расскажет.

Чувство самосохранения предлагало валить отсюда со всех ног, но пришлось заткнуть его, что становилось вполне привычным делом, и уверенно кивнуть ей. Она повела меня дальше сквозь извилистые переплетения коридорчиков собора, пока мы не начали спускаться вниз.
Естественно, под такими зданиями должны были быть катакомбы, но уютными их никак не назовёшь. Ведь даже если ты не хочешь смотреть на гробницы, они сами будут глядеть на тебя своими мёртвыми головами, исполненными в камне. Уверен, где-то эти захоронения пересекаются с тайными тропами.

А мы шли всё ниже и ниже, даже свечи, щедро расставленные на верхних уровнях, пропадали, оставляя единственный источник света, идущий из рога аббатисы. Предположительно достигнув самого дна, мы оказались в пустом алькове, где она снизила яркость, отыскала знакомый мне исписанный разнообразными знаками диск, который покрутила, невнятно прошептав слова, и положила после этого в центр помещения.

Тьма начала сгущаться, несмотря на то, что Солар Страйк наоборот зажгла ярче свой светоч. Я отступил на пару шагов назад, когда тёмный туман над диском стал приобретать вполне чёткие контуры. Контуры, в которых разверзлись глаза. Вертикальные рубиновые глаза, изображение которых я видел в старой истории.

— Сомбра, — прошептал я.

Глава 18: Жертва

Дождь. Ненавидел ли я его? Наверное, как и любой другой человек, я относился к нему по ситуации, но в сумме могу сказать — да, очень недолюбливал. Помнится, приходилось патрулировать город в бытность стажёром, занимаясь только выписыванием штрафа за неправильную парковку, потому как на разбор приличных дел выпускников академий не берут, только после года страдания ерундой. И как назло все те дни сопровождались раздражающим ненастьем, от которого не всегда была возможность укрыться. Или, быть может, я помнил только дождливые дни, позабыв обо всех других?

Что я никак не мог опровергнуть, так это то, что эта бесконечная пелена воды, щедро сливавшаяся с небес непрерывным потоком, наводила на меня меланхоличные мысли. Мысли, безмолвно спрашивающие о прошлом, кем я когда-то был. Мысли, тихо спрашивающие о шатком будущем, кем я быть может когда-нибудь стану. И так каждый раз, стоит только задуматься о чём-то большем, нежели над исполнением приказов Солар Эклипса.

Возможно, эта непостижимая магия дождя заключалась в довольно обыденных вещах: вроде равномерного, успокающего барабанного шума или серости, в которой гаснут все цвета, или, быть может, в самой этой пелене, где прочерчиваются чёткие линии капель, ну и не стоит забывать тот факт, что оказаться промокшим не каждый пожелает, что заставляет хоть ненадолго, но остановиться. Только вот после таких раздумий – непостижимое становится очень даже понятным, лишая приятного чувства таинства.

Что-то я размяк… Встряхнув головой и хлопнув себе по щекам, я, наконец, оторвался от ливня за окном, чтобы вернуться к лицезрению салата и чашки кофе. По крайней мере жидкость была похожа на него по вкусу, несмотря на своеобразное название напитка.
После того, как покинуть собор, я собирался навестить Клаудстрайка, но по пути попал под незапланированное ненастье, вынудившее искать спасения, которое нашлось в кафешке, неподалёку от центра города. Здесь, заняв отдельный столик, отгороженный высокой заслонкой остальных на втором этаже, я лениво поглядывал вниз, попутно заказав что-то почти наугад, пока перебирал в голове разговор с говорящей головой.

“Доверие спасительницы — моё доверие. Моё имя Сомбра, некогда прозванный королём чудовищ и тираном Кристальной Империи, — произнесла оскалившаяся пасть в темноте, после того, как аббатиса рассказала зачем привела меня. – Я – умбрум, тёмное существо, рождённое с грехом в самой своей сущности без возможности что-либо сделать с этим. Но я больше не хочу быть таковым, я устал жить во Тьме, собирая свои разрушенные останки с тщетной надеждой на месть. Теперь и отныне я желаю помочь Свету, чтобы раз и навсегда обрести покой.”

Мог ли я поверить этому? Я продолжал спрашивать, основываясь на моих немногочисленных знаниях, стараясь не выдавать лишней информации, которой, по идее, не мог знать, но каждый ответ выглядел настоящим, в них чувствовались интонации глубокой усталости и раскаянья. Были бы эманации, можно было бы точнее определить лжёт ли он или нет.

Он признавался в том, что тысячелетие назад действительно был таким, каким его описывают истории и легенды, но умбрум рассказывал и о том, что было до того, как он стал чудовищем в глазах всех.

Жеребёнок, найденный в снегах на окраине Кристальной Империи. Сирота, нашедший единственную подругу, которую также не принимали другие, считая глупой выдумщицей. Изгой, который почти что умирал каждый раз, когда проходила Кристальная Ярмарка. Предатель, который убил принцессу Аморе, знавшую причину его боли, но не давшую спасения. Король, который ввергнул Империю в войну с Эквестрией. Чудовище, которое проиграло.

“Я совершал много ошибок, и даже тысячелетняя тюрьма не изменила меня, — продолжал он, говоря про последнюю, вторую в современности, попытку захвата Империи. – Тёмными мыслями я приходил в их головы, развращал тьмой, обещая исполнить их самые потаённые желания, но я вновь пал. Но это всё было ложью, но не моей… — заявила туманная голова, — я был пешкой в планах неизмеримо больших, нежели я сам.

Мои силы тлеют, поэтому всё, чего я желаю – помочь Свету победить! Свергнуть Дочь Луны, вместилище кошмара, готовящуюся ввергнуть весь мир в вечную ночь, исполняя величайшее желание своей матери. Её тёмные планы уже зреют, принцесса Селестия сражается с ними, но не видит, что их влияние гораздо больше, чем охватывают её глаза. Пока она пытается удержать Эквестрию, она не видит, что Тьма пробралась гораздо дальше, нежели та думает. Тьма уже рядом с ней, но она слепа, не видит, что принцесса Луна – это Найтмер Мун, только и ждущая нанести удар. Патриций, прошу вас, как верящего в Свет, я прошу вас как тот, кто уже пал жертвой тёмных планов, помогите Солар Страйк. Несмотря на то, что Дочь Луны использует моих бывших служителей, я смог отправить вам помощь. Используйте его, тайное оружие, которое я некогда боялся, чтобы развеять Тьму. Помогите ей и прощайте, боюсь, я больше ничем не могу помочь…”
Бывший злодей, помогающий герою свергнуть большего врага, чтобы искупить грехи или банально отомстить. В это можно было бы поверить, и аббатиса Солар Страйк поверила, не сразу, но поверила, что будет именно тем светочем, что сначала освободит город от раздолья Тьмы, а затем возглавит величайшую миссию Света по очищению Кристальной Империи. В этом сомневаться не приходилось, даже после того, как говорящая голова пропала, златогривая единорожка упорно просила меня довериться.

“Я верю, аббатиса, но мне нужно время принять то, что прозвучало сейчас. Мне трудно принять, что всемилостивая принцесса Селестия может быть столь… несовершенной, но я обещаю вам, что ваша просьба будет исполнена, несмотря ни на что. Я обеспечу то, о чём мы говорили в прошлый раз.”

Этими словами закончился тот разговор, который привёл меня сюда. Третий раз прокручивая в голове слова, я уже откровенно запутался в том, что происходит. Итак, по словам Сомбры он хотел вернуть себе Империю во второй раз, ему помогли в этом, создав сомбристов, но всё это было ради воцарения Дочери Луны.

Вот только из информации от Солар Эклипса, к источникам которой я причисляю Лайтнинг и Свити Дропс, получается, что за официальной правительницей Кристальной Империи стоит канцлер Шайн. А он, в свою очередь, напрямую связан с моим “нанимателем”, который ему то ли помогает, то ли мешает, либо оба варианта одновременно. И что будет, если собрать всё, что я знаю? Внутренние разборки за власть?

Ладно, пойдём дальше: Сомбре помогает Солар Эклипс, ведь это именно один из тех дисков, которые он передал Свити Дропс. Что они делают? Визуальный передатчик, вроде голограммы? Чёрт, вот бы спросить у неё или непосредственно у него. Второй диск где-то в городе и, если я правильно думаю, то король чудовищ в Монделе. Чёрт, слишком мало связи, чтобы увязать клубок.

От бессилия разобраться в происходящем, я просто стукнул головой об стол, не сильно надеясь, что это поможет сообразить, что происходит. Но пришла другая мысль, спрашивающая, а должно ли меня вообще волновать это? Среди спектра действий, которые, в свете новых фактов, мне стали доступны, все они, как мне кажется, приносили только непосредственный вред с малым количеством возможных плюсов. Раскрытие связей Солар Страйк скорее всего погубит шанс на принцепство, а погубленный шанс равносилен как минимум недовольству Солар Эклипса, а как максимум становлению подопытным.

Ладно, пусть всё как есть, так и останется. Аббатиса теперь точно будет доверять мне сильнее, а я приглядывать за её действиями смогу лучше и смогу узнать, что же она задумала в конце концов и когда это произойдёт. Всё равно она не станет действовать как минимум до завтрашнего дня, пока не прибудет воздушная ладья компании “Крылья Грифона”.

А дождь, похоже, не желал прекращаться и, кажется, начал лить с удвоенной силой. Неудачники, такие как я, столпились на крыльце, с завистью наблюдая за теми, кто успел прихватить зонтик, который крепился на спине и закрывал всё тело. Но большее внимание привлекли редкие единороги, которые прикрывались от воды магическими щитами. А почему бы и мне не попробовать?
Барьер, по крайней мере обычный его вариант, находился в так сказать “стандартной комплектации единорогов”, что означает, что любой мог его использовать, несмотря на особые предрасположенности метки. Так-с, в пособии о магии об этом говорилось вскользь, но нужно собрать энергию и растянуть её, чтобы получить зонт. На словах просто, а вот сделать…

К концу пятой попытки, ментально вымотанный я, догрыз несчастный салат, допил кофе и выбрался наружу, так как к тому моменту дождь закончился, оставив лужи, в которых блестело солнце. В целом мне было понято как создаётся щит, но получился он у меня только один раз и то на пару секунд перед тем как схлопнуться.

Бродя по заполняющемуся горожанами городу, я всё отчётливее понимал, насколько я дурак, когда голодные позывы желудка начали бить по голове, а вкусные, заманчивые эманации окружающих только усугубляли это дело. Не стоило так бездумно играться с магией. Вспоминая то нападение на юную зебру из-за Голода, я свернул в переулок, где после недолгих блужданий вышел к тайнику Свити Дропс, находящемуся прямо над одним из входов на тайные тропы.

Вещей оказалось немного: золотая пряжка, которую земнопони носила на балу, заколка для гривы оттуда же, но кое-что заманчивое всё-таки нашлось. Старомодный пистоль и несколько десятков пуль к нему. Конечно, такое допотопное оружие не сравнится с моим современным пистолетом, но в качестве альтернативы сойдёт.

Приняв облик случайного пегаса, потому как крылья у меня стойко ассоциировались с лучшим шансом побега, я брёл по грязным подземным ходам, впервые обдумывая, как же чейнджлинги охотятся. В обычном случае понятно: втираются в доверие и подгадывают момент, но у меня нет времени на медленные танцы. Ещё недолго и сорвусь, как в прошлый раз, а этого мне не хотелось. И именно по этой причине путь домой закрыт для меня.

Областью своей охоты я выбрал северо-восточный район города, почти примыкающий к портовой зоне и северной стене. В это время как раз почти никого не должно быть на улице, а улочки узкие, неровные и многочисленные, чтобы в них затеряться. Двух-трёхэтажные домики здесь, в основном, принадлежали нейтральным, но, как и везде, то и дело попадались выпадающие из общего строя, раскрашенные под символику солнца или луны. Ну и украшения, как можно забыть про них.

Пока я неторопливо бродил по брусчатке, то и дело огибая лужи, не сильно желая промокнуть, в голове уже заканчивал сформировываться план. План, честно признать, не слишком хороший, но достаточный, чтобы сделать его быстро и не выдать свою истинную личину. Акт изъятия магии я собирался скрыть под обычным ограблением.

Этот мир более спокойный и мирный, если так можно сказать, по сравнению с моим родным. Криминала здесь в разы меньше, нежели могло бы быть, поэтому местные частенько… слишком вольно относятся к своему имуществу, например, даже двери частенько не закрывают. Было ли это оправданно с их стороны? На мой взгляд, естественно, нет. Стража, конечно, постоянно патрулирует улицы, но сейчас большая часть сил оттянута на юго-восток города, чтобы оперативно тушить энтузиазм слишком активных деятелей Света, а то были прецеденты.

Вот, кажется, в конце этой тупиковой улицы, я увидел свою цель. Сосредоточенный жеребчик-зебра, на грани взросления, от чего магия в нём должна бить ключом. Он быстро забегал в дом, даже оставив дверь приоткрытой. Быстро оглядевшись – никого в небе, никого вокруг, я перешёл на трусцу.

Только приблизившись к крыльцу двухэтажного строения, у меня стали нарастать подозрения, которые подкреплялись смазанными красными отпечатками копыт на камне. Кровь? В очередной раз подумав, как поступит на моём месте нормальный пони, я сделал ровно наоборот.

Дверь чуть слышно скрипнула, когда открывалась, обнажая обычный, в общем-то, коридор, разветвляющийся на проходы вправо, влево, вперёд и лестницу вверх. Обстановку спокойно можно было бы назвать милой: картины семьи на стенах, цветочки и тому подобная мишура, но отчётливый кровавый след резко бил по восприятию своим присутствием. Судя по количеству жидкости, тот, кого тащили здесь, был определённо мёртв или близок к этому состоянию. Но кровь свежая, и это тревожило больше всего.

Первым делом я, стараясь не шуметь, направился вправо, откуда тащили раненого (немного надежды не помешает). Обычная гостиная комната, никаких признаков разрушений, только след, сворачивающий дальше, в кухню. Меня нелегко было вывести из себя раньше, а теперь стало ещё сложнее. И в этот раз моё лицо выразило только удивление смешанное с отвращением.

Щедро измазанная кровью плитка лишала сомнений в том, что владелец жив, хотя, самым веским доказательством смерти стали разбросанные по помещению оторванные конечности. Одну ногу явно отрубили острым предметом, вероятно окровавленный нож, лежащий на стойке рядом. Вторую буквально оторвали в колене. Третья… имеет отчётливые следы зубов. События становятся хуже с каждым мгновением.

Даже Голод соизволил временно заткнулся, словно прочувствовав, что происходящее здесь сильно выбивается из того, что вообще могло произойти. Я рефлекторно проверил готовность пистолетов стрелять и скрыл их обратно под крылья.

Хотя логика предлагала валить отсюда подальше, ведь это не моё дело, но кто её слушает в такой ситуации, право слово. Копыта вели меня дальше, в комнату, куда отнесли тело. По пути я внимательнее пригляделся к следам и понял, что владельцев отпечатков больше, чем один, естественно, если отбросить мои. Крупнее скорее всего принадлежали тому жеребчику, но поменьше либо жеребёнку, либо кобылке.

Что ж, спальная комната… поражала воображение. Наверное, это единственное более-менее приемлемое выражение, которым я мог описать то, что здесь предстало мне. Кровь, казалось, находилась везде, покрывая всё: пол, стены, потолок. Ведро с красной жидкостью и тряпкой у кровати указывало, что кто-то даже приложил усилия, чтобы всё выглядело именно таким образом.
Стараясь не смотреть на изуродованное тело зебры, которое подвесили крюками под потолком за лампу, я позволил себе осмотреться. Обычно в подобных случаях именно кровью оставляют послание на стене, но здесь ровно наоборот: буквы вырисовывались из единственных незапятнанных мест.

“Атропос… Зв… …и алчу… ж...ь”

Что-то непонятное, впрочем, как всегда. Первое слово вероятнее всего имя или название, а вторую фразу частично замазали, но было видно, что она состоит из четырёх слов. Играть в загадки мне не слишком хотелось, атмосфера неподходящая, поэтому перейдём к телу. Кобыла, немолодая, отсутствуют все конечности, хвост оторван, правый глаз выдавлен, передняя часть вспорота, сердце отсутствует. Смерть наступила от удушения… ну хоть какие-то приятные новости.

Итак, у меня остался последний путь, которого я избегал. Вытащив пистолет, я перехватил его под полураскрытое крыло, чтобы быстрее взять в копыто, и направился наверх. Лестница не скрипела, хотя с каждым шагом уши подёргивались, ожидая предательского звука. Который произошёл, но совершенно не тот, что я ожидал. Этот напоминал звонкий хлопок, аналогичный тому, что звучал тогда, когда телепортировался Солар Эклипс, что привело меня к осознанию того, что наверху кто-то либо появился, либо пропал.

Мгновенно взяв в копыто пистолет, я ринулся вперёд, выбивая незапертую дверь. Вот раскрылась тайна четвёртой ноги, которая вольно повисла в зубах зебры.

— Отвечай, зачем ты это сделал!? – выкрикнул я, наставив дуло на него.

Странно, в его широко раскрытых глазах застыл ужас, да и эманации в большинстве своём были наполнены страхом с малым количеством злости. Он распахнул рот, из-за чего обглоданная конечность с чавкающим звуком упала в лужу крови.

— Служитель… несуществующего… владыки… небес… — с чудовищным хрипом проговаривал он, — ничтожен! – сорвался вопль в конце.

Он вскинул копыто в мою сторону и, поддавшись “паучьему чутью”, иными словами предчувствию, я повалился назад, чем спас себя, когда его нога взорвалась фонтаном крови, который полетел направленным столбом туда, где находилась моя голова. Пистолет даже не колыхнулся, когда три пули ровно легли между его глаз. Но он не упал, по крайней мере не сразу. Зебра оскалился, его второе копыто вскинулось вверх, но всё-таки смерть и гравитация неизбежно взяла своё.

Одиннадцать патронов, отчеканил мозг. Я вскочил на ноги и, не опуская оружия, удостоверился в том, что он больше не встанет. Позади раздался крик, обернувшись я встретился с какой-то перепуганной земнопони, попутно заметив нехилую дыру от кровавого столба.
Не дожидаясь момента, пока она успеет развернуться и убежать, я прыгнул, одновременно настраиваясь поглощать магию. Она брыкалась, но заветная серовато-коричневая струйка начала отделяться от её тела. Ах, этот мерзкий вкус страха, но с каждым мгновением кобыла всё слабее и слабее била по мне, пока, в конце концов, не затихла. Будем надеяться, что она не умерла.

Так, что я имею на данный момент. Труп внизу, труп вверху, вроде не труп подо мной, снаружи доносится приближающийся шум. Могу сказать, что вылазка за пропитанием “удалась”. Нужно быстро решать. Кобыла расскажет то, что видела, кто-нибудь, кто её слушает, может догадаться, что тут замешан чейнджлинг. Но это возможно, плюс дурдом, что тут устроен вызовет больше вопросов. Но убить просто так беззащитную… Чёрт!

Оттолкнувшись с места, я дёрнулся к окну позади трупа жеребчика и выбил его, сваливаясь вниз, где, раскрыв крылья, почти что уронил пистоль. Не желая останавливаться, мои копыта, стоило им коснуться поверхности, понесли меня вперёд. Виляя и избегая, я старался убраться как можно дальше, не выходя на главные улицы, пока не решил, что настало время уходить вниз.

Сменив пару обликов, спустя полчаса я добрался до дома, попутно вызвав недоумённые взгляды прислуги, которые знали, что их хозяин не входил через главный вход. Единственное, куда я хотел сейчас попасть, это ванна.

Глава 19: Гильда

Очень странное чувство, когда находишься на высоте последних этажей небоскрёба, но с чётким ощущением словно ноги стоят не на твёрдой каменной платформе, а на каком-то мягком лёгком облаке, который немного пружинит при ходьбе. Ну, отчасти это было действительно так: ведь для укрепления стен в раствор добавляли облачную и радужную материю, что обеспечивало удивительную устойчивость и позволяло строить высоченные башни без риска развалиться под собственным весом.

Какие только материалы могут существовать в магическом мире, право слово. Я, конечно, уже знал, что “облака” и “радугу” здесь можно использовать в качестве стройматериалов, но только сейчас представилась возможность почувствовать это самостоятельно. Вроде бы под ногами обычный такой, ничем не примечательный камень, но нет, это смесь чего-то с чем-то, что ещё и в правильной пропорции позволяет нелетающим существам взаимодействовать с ней без свободного прохождения конечностей.

А вот некоторым, похоже, подобный диссонанс чувств только в радость. Неподалёку безудержно веселилась маленькая зони. Она с разгону пружинила от платформы и с диким смехом ныряла вниз, где её подхватывала Лайтнинг, чтобы они повторили это ещё раз. Мне, наверное, стоило бы обеспокоиться об этом побольше, но радостные улыбки этих двоих не хотелось разрушать.

— Патриций, может стоит запретить им так делать? Портовые рабочие… слишком отвлечены, — осторожно обратился Ньювинг, решивший во чтобы-то ни было находиться рядом со мной в качестве охранника после событий вчерашнего дня.

Я скосил взгляд на крупного дракона, который сидел на самой вершине башни воздушного сообщения и наблюдал за резвящимися кобылками вместо того, чтобы следить за приближающимися дирижаблями. Ещё несколько грифонов и пегасов поглядывали в сторону источника шума, попутно перешёптываясь о чём-то, вместо того, чтобы продолжать убирать груз, который уже задержался тут на пару часов минимум.

— Пожалуй, ты прав, — согласился я и направился к бирюзовой пегаске. – Лайтнинг, можешь подойти ко мне?

— Да, — откликнулась она, сделав пару шагов навстречу. – Хм, с каких пор ты зовёшь меня по первому имени? А, неважно, но может мне тоже начать обращаться к тебе попроще, нежели патриций Де Уварум, — предложила пегаска.

— Почему бы и нет?

— Как насчёт просто — Рич? – улыбнулась она.

Её слова будто оглушили меня, вызвав смутные отголоски полузабытых голосов, которые пронеслись в разуме.

“Значит это ты тот …ый новенький? ...нд да? Давай я покажу тебе, где наход… всё, а дальше ты с…”

Меня начало мутить, ноги стали терять равновесие. Эти ощущения напомнили мне то время (не могу поверить, что настолько недавнее), когда сознание только привыкало к двойственной памяти.

— Нельзя? – грустно опустила ушки пегаска, прежде чем заметить моё неважное состояние. – С тобой всё в порядке.

— Да, — отпрянул я, отказавшись от помощи её копыта, — просто высота, разряженный воздух и всё такое. Немного потерял ритм дыхания, — натянутой улыбкой попытался успокоить я, но она, похоже, не купилась. – Вернёмся к именам. Конечно, ты можешь звать меня Рич, — новый удар прошёлся почти незаметным.

— Отлично… Так для чего ты позвал меня?

— Не могли бы вы пойти поиграть где-нибудь внизу.

— Боишься, что она упадёт? – усмехнулась Лайтнинг, кивнув в сторону Вайт Стар, которая прикидывала путь покруче, чтобы спрыгнуть. – Неужели ты не доверяешь моим высочайшим полётным способностям?

— Во-первых, лучше перестраховаться лишний раз, во-вторых, вы отвлекаете рабочих. И, в-третьих, я всё-таки беспокоюсь, она ведь зони-единорог, а ты можешь… ну, не знаю, не успеть подхватить её.

— Значит не доверяешь, — разочарованно вздохнула она.

— Я знаю, что ты хорошо летаешь, но…

Краем глаза я заметил, как из-за ящиков выскакивает полосатая малышка и с криком: “Я – Королева Гравитации” – прыгает вниз. Моё тело рефлекторно дёрнулось за ней, но, понятное дело, лететь вниз мне было не на чем без трансформации облика. Лайтнинг подпрыгнула на месте, вывернулась в воздухе и с невероятной скоростью рванула вниз, оставляя инверсионный след перед моим лицом.

Я с лёгким удивлением наблюдал, как они поднимаются вверх, а Вайт Стар победоносно вскинула копыто вверх.

— Буп, — выдала она, ткнув мне в нос. – Королева Гравитации!

Ну как тут можно было удержаться и не сгрести её в объятья? После этого всхоленная малышка смотрела на меня недобрыми глазами, тщетно пытаясь пригладить растрёпанную гриву.

— Ладно, Стар, — проговорила пегаска, дополнительно взъерошив её шёрстку, — мы отвлекаем твоего братика, поэтому давай спустимся на землю, — закончила она, подхватив зони и закинув себе на спину.

Лайтнинг оторвалась от платформы и начала выделывать пируэты в воздухе, не особо торопясь опускаться вниз. Вернее, она спускалась, но очень пологим путём, словно насмехаясь надо мной.

— Дамы и господа, — громко произнёс я, привлекая к себе внимание заглядевшихся рабочих, — вам зарплату не за гляделки платят. Возвращайтесь к работе, и я закрою глаза на невыполнение нормы разгрузки.

Естественно, дальше пошёл недовольный ропот, но все подчинились и продолжили убирать ящики, которые транспортировались вниз либо усилиями рабочих (особым подспорьем в таком случае являлись драконы), либо банальным лифтом, который был установлен внутри башни.

— Ну где же этот дирижабль, он должен быть здесь уже как несколько минут! – выпалил я после того, как мне откровенно надоело ждать.

— Погода над Лунным морем не настолько стабильна, как над Селестийским, поэтому воздушный корабль может опаздывать, — ответил лейтенант.

— Да знаю я, Ньювинг, — огрызнулся я, — просто меня нервирует находиться здесь, на высоте.

От скуки и нервов мой взгляд бегал по пейзажу города внизу. Мондел отсюда выглядел гораздо более… плотным, что ли, нежели тогда, когда бродишь по улицам между строений. С высоты гораздо легче разглядеть деление на районы: селестийцы, селенийцы и нейтралы. Но всё оказалось не так однородно, как мне казалось на самом деле. Среди жёлтых крыш попадались островки тёмно-синих и наоборот.

Взгляд скользнул с южных территорий на север, где не составило труда приметить три скопления стражи. Одно из них мне было прекрасно известно, ведь именно там мне вчера пришлось пережить не слишком приятное и очень озадачивающее приключение. Но хотя бы поел… Надо искать во всём плюсы, всё-таки.

— Так это там произошли… прецеденты? – нельзя называть кровавую резню кровавой резнёй, пока это не объявят официально, хотя, мне кажется, этого так и не сделают, так как время не то для подобных заявлений.

— Да, — кивнул Ньювинг, заметно изменившись в лице и понизив голос. – Это просто ужасно. Всюду эта кровь…

— Ничего нового не обнаружили? – продолжил расспрашивать я, попутно мысленно пытаясь связать три резни в треугольник на карте города, надеясь, что это может хоть как-то помочь.

— Нет, никаких улик, кроме показаний единственной очевидицы.

— И каких же?

— Этого я пока не могу рассказать. Извините, патриций, — ага, как же, мне прекрасно известно, что она расскажет.

— Кто-нибудь из других глав заинтересовался произошедшим?

— Нет, никого, кроме вас и самолично принцепса. Гриф Виридитас хотел было, но увидев одно из мест… прецедента, переслал под расследование большую часть своей стражи, — он почесал подбородок. – Точно, ещё ваш гость заявлялся на каждое из мест преступлений. По вашей просьбе его не останавливали, а он только… разглядывал стены, где были обнаружены замазанные надписи.

— И всё? Даже не взглянул на место убийства? – заинтересовался я, на что пегас только покачал головой, – Ладно, это неважно. Ничего, кроме “Атропос” не удалось узнать?

— Боюсь, что нет. Только это… название. – с сомнением высказался Ньювинг.

Нет, это было не название, но я совершенно не знал откуда взялось понимание, что это имя. Но даже не это было самым главным для меня, а тот факт, что кто-то приходил после того, как я сбежал и успел закрасить кровью оставшуюся часть неразборчивой фразы (если, конечно, Ньювинг не врёт, в чём я сомневался). В других местах резни произошло тоже самое, но там абсолютно все слова невозможно было прочитать.

Итак, вчера в разное время, но с несущественным интервалом, произошли убийства. В каждом случае убийство совершалось подручными средствами в пределах одной семьи. В каждом случае было оставлено послание, которое позднее затирали той же кровью, которой писали. Но есть различия, несмотря на которые, тем не менее, можно отчётливо посчитать, что все инциденты соотносятся друг с другом.

В первом случае, убийца закопал тело и самого себя на заднем дворе. Вокруг места погребения обнаружились случайные предметы, которые выстраивали гексакон, что косвенно намекало на какой-то ритуал. Во втором – внутренние помещения оказались буквально заморожены, а тела найдены в цельной прозрачной глыбе льда, естественно, без признаков жизни. Ну и последний случай, в котором “повезло” побывать мне.

Слишком много вопросов… Такого никогда не случалось, в архивах пустота (хотя есть вероятность, что подобные происшествия просто не записывали). Почему они произошли именно вчера? Почему меня мучает то, что это случилось неподалёку от северной стены. Что это вообще было? Ритуал? Жертвоприношение? Но как вынудили…

— Патриций, воздушный корабль прибывает, — вернул меня из размышлений Ньювинг.

Ладно, оставлю расследования убийств тем, кто этим и должен заниматься. Единственная проблема, которая может вылиться из произошедшего лично для меня, — это показания свидетельницы.

Цеппелин неторопливо рассекал воздушный поток, напоминая огромную пурпурную рыбу, расплывшуюся в небесах. Стоило подвешенной ладье оказаться вровень с краем платформы, как с неё посыпались грифоны, которые быстренько пришвартовались и принялись разгружаться, не дожидаясь каких-либо команд.

Последней спустилась молодая коричнево-белая грифина с причудливой причёской, из который выпадали несколько пёрышек, которые оканчивались фиолетовым цветом. Ещё эти лавандовые перья образовали своеобразные очки вокруг её глаз. Она скучающим взглядом обвела платформу, зевнула и облокотилась на парапет ладьи, продолжив следить за матросами.

Прежде чем я успел подойти, к ней с недоброжелательной улыбкой направился тот, кого я не ожидал увидеть здесь. Диес Фрага, самолично, решил проверить торговую декларацию на прибывший товар.

— Вы начальник башни? – спросила грифина, завидев его приближение.

— Нет, но уполномочен проверить груз, который вы привезли сюда госпожа… — он взглянул в декларацию, — Гильда, так?

— Гильда. Без госпожи, — фыркнула она.

— Постойте, — окликнул я, — патриций Фрага, груз, который прибыл сейчас на корабле этой достопочтимой грифины, находится под моим личным наблюдением и не облагается дополнительным осмотром.

— Патриций Де Уварум, — с насмешливыми интонациями проговорил он, — ваше ходатайство было рассмотрено и отклонено. Вы ведь не будете препятствовать прямому указу ипата? – белый пегас потряс передо мной указом с соответствующей печатью, которую, скорее всего, обеспечил ему принцепс Блюстринг только для того, чтобы он отстал.

— Конечно, нет, — с фальшивой улыбкой ответил я.

— Ну и прекрасно, — он подошёл ближе и прошептал, — я ждал, Ричмонд, и вот настал момент подловить тебя.

— Вы закончили? – подала голос Гильда.

— Некоторые товары вызвали подозрение, поэтому проведите нас к ним.

Нашёлся же… А я ведь специально подавал подобные запросы об отмене дополнительной проверки на несколько прибывающих дирижаблей, притом не только связанные со мной. Этот стоял одним из последних в списке, но нет, решил упереться до конца, даже тогда, когда на других не обнаружил ничего подозрительного. Но ничего, контрабандного огнестрельного оружия он здесь не найдёт.

Мы прошли внутрь ладьи и спустились на нижние палубы, которые ещё не начали разгружать и где находились те самые пресловутые “сомнительные” вещи.

— Откройте этот ящик, — теперь уже с полной властью в голосе распорядился Диес Фрага.

Его подручные быстро подлетели и вскрыли большой широкий деревянный ящик, набитый облаком, предотвращающим повреждения перевозимого товара.

— Так-так, что это? – он постучал по металлу.

Металлический цилиндр, примерно с меня размером, то есть достаточно большой и массивный блестел на слабом свету. Ничего примечательного я в нём не увидел, а по звуку было понятно, что он полый.

— Ёмкость для брожения, новая разработка из Филидельфии, — на ходу придумал я.

— Правда? – с недоверием хмыкнул пегас. — А эти линии зачем? – указал он на несколько концентрических кругов, которые, судя по всему вынимались.

— Закрытые отверстия для слива, ну и немного гравировки для красоты, — пожал плечами я. – Выдирать не советую, они заварены для транспортировки.

Диес позадавал ещё несколько вопросов, которые убились о мой ответ, который спрашивал кто тут занимается винодельным делом и кому виднее устройство ёмкости для брожения. Дальше он попытался прицепиться к каждому последующему грузу, но ничего особого не нашёл. Тут поставки кристаллов (которые отправлялись дальше к минотаврам), там ткань, собственно и всё. В отчаянье пегас набросился на шкатулку, из которой достал небольшое зеркальце, некогда представлявшее собой цельный кусок топаза.

— Какая безвкусица, — презрительно проговорил Диес Фрага, понимая, что проиграл. – И что здесь написано? – зеркальная поверхность оказалась обрамлена какой-то фразой.

— Без понятия, это артефакт из времён древней Кристальной Империи. Я собирался подарить его аббатисе, — ответил я, в целом, сказав правду, поскольку только это и знал.

— Ясно.

На этом проверка оказалась закончена, а патриций Фрага разочарованно улетел вниз прямо с платформы, наплевав на правила, запрещающие такой полёт с вершины платформы. Я повертел в телекинетическом поле шкатулку и решился ещё раз посмотреть на зеркальце. Иероглифы не имели смысла, как на них не смотри, но в целом фраза выстраивалась в моей голове.

“Пробуди Свет внутри себя”

Великолепно, возник новый вопрос, на который мне может, наверное, ответить только Солар Эклипс. Как я могу понимать текст, когда язык, на котором он написан, я определённо не знаю.

— Не устали любоваться собой, патриций? – язвительно произнесла Гильда.

— Просто проверял, нет ли дефектов, — увёртливо ответил я, закрывая шкатулку.

— Да-да, конечно. Есть минутка поговорить?

— Как же отказать такой прелестной грифине, — что-то я заигрался, раз уж на её лице проступило отвращение. – Ньювинг, подожди здесь, — попросил я, направившись следом за ней.

Каюта капитана оказалась на удивление обычной. Карта на стене, карта на столе, секстант, компас и всё-такое, чтобы определить курс, никаких экзотических вещичек, которые ожидаешь увидеть. Разочаровывает.

Гильда уселась напротив и пристально стала смотреть на меня сквозь свои когтистые лапы, после чего взяла лежащий неподалёку коричневатый кристалл и подожгла его кончик об свечку. Аналогия нашлась быстро, когда она откашлялась и затушила “сигару”.

— Ну и дрянь этот дымчатый кристалл. Как его только драконы вдыхают, — пожаловалась она.

— Солар Эклипс передаёт привет, — как-то грозно и внезапно это прозвучало или мне только кажется?

— Он значит… да?.. Дискорд меня побери, это действительно пугает, — пробормотала она. – Вот сидишь, понимаешь, что перед тобой сидит обычный такой пони, а на самом деле чейнджлинг, и дрожь берёт. Ведь так совершенно любой может оказаться замаскированным жуком.

— Назвать чейнджлинга жуком – это оскорбление, между прочим, — заметил я.

— Ничего, можешь назвать меня птицекошкой, я не обижусь, — рассмеялась она.

— Обменялись любезностями и хватит. Раз уж тебе известно, кто я, то предлагаю перейти к сути.

— Деловой значит, — усмехнулась Гильда. – Хорошо. В общем, он передаёт сообщение: “Добейся избрания принцепсом в кратчайшее время, если не сможешь, прибегай к силовому захвату. Есть двое, что помогут тебе”.

— И всё? – удивился я. – Почему он не мог сказать это позавчера лично?

— Наверное, потому что это он просил передать меня сегодня утром, когда заявился на корабль, но это не точно, — съехидничала она.

— Ладно, — махнул копытом я, — первый вариант идёт как раз в нужном направлении, поэтому никаких силовых мер. Кстати, кто эти “двое”?

— Без малейшего понятия, — развела лапами грифина, — я только посланник и иногда курьер, как в этом случае. Предпочитаю не задавать вопросов, которые могут привести меня в Тартар.

— А есть за что?

— Есть, — кивнула она и ухмыльнулась, — но давай лучше, что произошло с тобой, что ты стал ему… служить? Подчиняться? А потом отвечу я.

— Я умер, — открыто признался я.

— В смысле? – нахмурилась грифина.

— Ну, я умер, и он взял мою душу в заложники за воскрешение, поэтому я вынужден исполнять его приказы.

— Вау, — удивлённо выдала она, — по сравнению с моей историей это звучит пострашнее. Так вот, я по собственной глупости оказалась ввязана в историю со Сталлиоградским Геноцидом, — среди грифонов именно так называют Сталлионградский Инцидент. — Думала, что смогу подзаработать в “Идоле Борея”, но едва не оказалась в опале, а он меня вытащил и подыскал работу в “Крыльях Грифона”.

— Что же заставило связаться с радикалами?

— Ты Грифонстоун видел? Или хоть что-нибудь из грифоньих земель? – раздражённо выпалила Гильда, — Выбора нет, либо занимаешься всем что попало ради каждой монетки, либо…

— Понятно, можешь не продолжать. В итоге можно сказать, что он держит на тебя компромат, — заключил я.

— Не то, чтобы я сильно против. Жизнь налаживается с открытием “Крыльев”, да и Грифонстоун оживает, начинает активнее торговать. А то, что приходится передавать посылки и послания иногда, это так, мелочи.

— Не буду осуждать, но он, как бы, далеко не добрый самаритянин, чтобы делать что-то без какой-то ему только ведомой выгоды, — попытался донести мысль я, но встретил лишь пожимание плечами, словно говорящими: “Да мне как-то без разницы”. – Ладно, что ещё я хотел спросить… Что это за металлическая фигня и что не так с этим зеркалом?

— С этой металлической “фигнёй”, как ты выразился, он сказал обращаться осторожно, а этого мне достаточно, чтобы не задавать вопросов, — пояснила Гильда. – Что же до зеркала, информация в декларации была правдива. Это действительно артефакт из Кристальной Империи, как он сказал. Зеркало, которое подарила принцесса Аморе принцессе Селестии.

— Какая Аморе? Ми Аморе Каденза или та, которая была раньше? – запутался я.

— Вторая, древняя принцесса-правительница Империи до короля Сомбры. Хм, а имена у них действительно похожи, — задумалась она. – Но может хватит, послание я передала, а задерживаться в Монделе больше необходимого мне не хочется. Нужно ещё в Кносс слетать.

— Ах да, точно. У меня есть деловое предложение, — вспомнил я, доставая пергамент с торговым договором. – В виду того, что Лунария наложила эмбарго на минотаврийские земли, часть моего товара оказалась не востребована и прозябает на складах внизу. Поэтому предлагаю перекупить товар и договор за символическую плату, чтобы покрыть неустойку.

— И какая выгода тебе от этого? И не будет ли это нарушением закона?

— Выгода проста – улучшить отношения с “Крыльями Грифона” и выход в ноль. А касательно второго вопроса: со стороны Лунарийских законов вполне вероятно, что меня могли бы посадить за решётку, но я нахожусь в юрисдикции Мондела, где насчёт таких мелких махинаций никто ничего не скажет.

— Хм, — она взяла договор и быстренько пролистала его, — я в деле, — кивнула она.

Глава 20: Дипломатия

Следующие несколько дней не выдались наполненными хоть сколько-нибудь занимательными событиями. Я продолжал следить за продвижением расследования убийств, но Ньювинг ничего мне не сообщал, а капитан Максвел отнекивался особым указом принцепса, который запрещал распространять детали происшествия.

Потом пришла весточка от аббатисы, которая выражала свою искреннюю благодарность от моего вклада в дело Света. Собственно, все товары, которые закупила она на моё имя, безвестно скрылись где-то в катакомбах собора. Мне, конечно, было очень интересно, что Солар Страйк собирается делать с зеркалом и тем металлическим цилиндром, но у меня есть дела поважнее, чем выяснять это. Чем бы она там не занималась, у меня хватит времени, чтобы ударить первым при случае.

— Знаешь, лучше не делай такое мрачное лицо, оно тебе не идёт, — заметила Лайтнинг, спокойно развалившаяся напротив меня.

— Ничего не могу поделать. Я не такой мастер в актёрском искусстве, чтобы мимику настолько контролировать, — признался я.

— Как знаешь, но тебе не идёт, — настояла она.

Карета неторопливо катилась дальше, а я откинулся назад, продолжая неторопливо читать книгу о магии. Телекинез, конечно хорошее подспорье, но на нём останавливаться нельзя. Сейчас я интересовался теорией магических щитов и снарядов, пока что не переходя к практике из-за отсутствия постоянного притока энергии. Мне ведь совершенно не хотелось случайно вызвать Голод.

— Ты точно уверен, что стоит оставлять Стар с этой Хартсшайн?

— Она, может и знает, что я… изменчив, — не стоит болтать особо лишнего, когда между тобой и улицей, полной подслушивающих гуляк, всего несколько миллиметров дерева, — но она воспитывала Вайт Стар с раннего детства и совершенно точно не причинит ей вреда.

— Она не будет просто сидеть на месте и ждать. Она не доверяет тебе и, кто знает, что она может выкинуть, — наседала Лайтнинг.

— Собственно, именно этого я и жду, — подмигнул я, но не встретил одобрения в её глазах.

— Ты собираешься сделать малышку приманкой? – разозлилась бирюзовая пегаска.

— В какой-то степени, — кивнул я, – Ты считаешь, что я поступаю неправильно?

— Да! Нельзя использовать кого-то таким образом.

— А пытаться убить кого-то при первой встрече значит можно, — ответно высказался я, сбив её с мысли.

— Это… ну… нет, но… — попыталась выпутаться она.

— Оставь, Лайтнинг, и просто доверься мне. Я сам себе не прощу, если с Стар хоть что-нибудь произойдёт.

— Ладно, я постараюсь, — вздохнула побеждённая пегаска, тем не менее продолжая дуться.

Тем временем мы подъехали к имению патриция Ле Флоса, который согласился на встречу. Что ж, оставалось надеяться, что мне удастся найти нужные рычаги давления, чтобы он согласился.

Стоило нам покинуть карету, как нас встретил услужливый дворецкий, который вежливо проводил нас внутрь. Особняк не мог поспорить с моим размерами, но вот спокойно уделывал по части изысканности. Все стены, потолок и плитка на полу, казалось, единой причудливой картиной, созданной из тёмных цветов и белых нитей. Я даже не сразу сумел разглядеть двери, которые сливались с поверхностью. Вдобавок свет, испускаемый светочами, создавал невероятную игру теней, словно посреди дня мы находились в сумраке ночи.

Мне потребовалось много усилий, чтобы сохранить спокойное, отрешённое выражение с нотками пренебрежения. А вот стоящая рядом бирюзовая пегаска не скрывала своего восхищения, но ей-то можно: она уроженка Эквестрии, а не радикальная последовательница церкви Света.

— Сюда, пожалуйста, — указал дальше дворецкий.

Слава Селестии… или кто тут бог, к которому можно так обращаться, но за пределами парадного зала проходы теряли излишнюю вычурность, но сохраняли общий настрой. Нас провели по нескольким коридорам, после чего привели в обеденную, которая, на удивление, оказалась совершенно нормальной, придерживаясь нейтральных тонов. Мне не составило труда догадаться в чём заключалась причина выбора именно этого помещения, что меня, кстати, немало подбодрило, так как означало, что хозяин места скорее готов идти на сделку, чем нет.

Спинам Ле Флос стоял у окна, разглядывая что-то на улице, пока не повернулся к нам и кивнул, тем самым поприветствовав, после чего занял своё место за столом. Ему было около сорока, чёрных полосок на его теле насчитывалось где-то в два раза меньше, чем у обычного представителя расы зебр. Если исключить индивидуальный рисунок на лице, то сверх этого необычностей в его внешности не было.

Рассевшись за столом, нам сразу принесли еду. Благо среди патрициев, несмотря на статус, не был распространён дворянский этикет, поэтому никаких десятков вилок, ножей или ложек не было. В целом приветствовались обычные манеры, которые просто говорили: “Не лезь мордой в тарелку”.

Разговор за обедом шёл на отвлечённые темы, вроде банальных о погоде или о предпочтениях в еде. Лайтнинг, не знаю намеренно или нет, часто выигрывала мне время подумать над вопросами. В основном, она щедро рассказывала об Эквестрии, о жизни там и, самое главное, что заинтересовало Ле Флоса, о принцессах-аликорнах. К середине трапезы я уже нашёл точки, в которые смогу ударить, а к концу убедился в темах разговора, ради которого, мы оба решились на этот званный обед.

Поблагодарив повара за прекрасные блюда, хотя мой язык не мог подтвердить мои слова, патриций предложил отправиться на свежий воздух, где мы остались наедине в небольшой огороженной ухоженными кустами беседке. Моя спутница решила не мешать и с согласия хозяина отправилась изучать архитектуру имения, ну и попутно выискивать укромные места на всякий случай.

— Ваша дама весьма занимательная личность, — патриций Ле Флос выбрал нейтральный вариант для начала разговора, который таил в себе очень тонкую грань, за которую не стоит пересекать. — Прошу простить за нескромный вопрос, но в каких вы отношениях?

— Она – учитель моей сестры, и я понимаю из-за чего вы решили задать этот вопрос, но, мне стыдно признаться, в последнее время я выпал из течения общественной жизни, поэтому найти спутницу… более подходящего тона, мне не удалось.

— В таком случае мне стоит быть признательным, потому что мне давно не удавалось поговорить с кем-нибудь из Эквестрии.

— Интересуетесь принцессой Луной? – пожалуй, пора начинать первую атаку.

— Как мне кажется, то вам тоже стоило бы, — увёртливо ответил зебра.

— В действительности могу согласиться. С её возвращением традиционные порядки изменятся, рано или поздно.

— Не ожидал от вас такой честности. Мне казалось, что ваша вера крайне односторонняя, чтобы принимать нечто новое или, в данном случае, старое, — интересно, как бы отреагировал на этот выпад сам Ричмонд Де Уварум.

— Догматы непреклонны, но реальность говорит о другом. Кстати, а как ваши верования поживают? – извернулся я, указывая на то, что сейчас среди селенийцев идёт раскол, который почти не заметен на фоне буйства селестианцев.

— Неплохо, принцессу Селену многие пока что не принимают под другим именем, но это дело времени, — похоже, промах, вопрос религии для него решён и не будет болевой точкой.

— Могу пожелать только удачи.

— И я вам, но предлагаю перейти к тому, ради чего вы действительно явились сюда, — внезапно стал серьёзным Спинам.

— Вот как, даже без каких-либо прелюдий, как в нашем обществе принято? – усмехнулся я.

— Да, Ричмонд. Мы не друзья, но и настоящими врагами никогда не были. Поэтому меня действительно интригует почему столь ярый последователь Света решил заявиться к ярому последователю Ночи, — пошёл в лоб зебра.

— Если говорить в таком ключе, то у меня есть прямой ответ. Мне нужен твой голос на избрании. Я собираюсь стать принцепсом.

— Ты – глава дома Де Уварум, — произнёс он, словно это является ответом на все вопросы.

— Нет. Со вчерашнего дня Вайт Стар Де Уварум является главой дома Де Уварум и носительницей соответствующего титула. Принцепс объявит об этом после уезда послов, чтобы не создавать лишнего бардака, — поведал я.

Пришлось где-то с пару минут наблюдать, как Спинам задумчиво смотрел на меня, периодически прищуриваясь и открывая рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывал, не находя слов. Его эмоции колебались между удивлением, заинтересованностью и опаской.

— Ты понимаешь, что это будет единственный раз, когда эта лазейка сработает, — выдал он, когда все шестерёнки в его голове встали на место.

— Эта лазейка всё равно была на один раз, просто так произошло, что этим разом воспользуюсь я, — усмехнулся я. – И, раз уж, ты начал именно с таких слов, могу ли я рассчитывать на твой голос?

— Я этого не говорил, — отрицал Ле Флос, но его эманации говорили скорее об обратном.

— Но подразумевал, — парировал я.

— Прежде чем я отвечу, скажи, почему не Лидис?

— Потому что я пересмотрел свои взгляды на то, к чему ведёт Солар Страйк, и не считаю, что Лидис будет слушаться меня так, как слушался бы раньше. Особенно теперь, когда я посетил тебя, в его голову закрадутся ещё больше сомнений, — раскрыл карты я.

— А ты значит будешь лучшим вариантом, нежели он? – несмотря на то, что в его словах скользили сомнения, его эмоции только больше приобретали уверенность.

— Я хотя бы готов встретиться с тобой на твоей территории и всё обсудить, а от него ты услышишь только презрительные насмешки и обвинения в поклонении звёздам.

— Не в моих силах обещать: времена не дают таких радостей. Если представится возможность, то выбрать тебя – будет лучшим вариантом из предоставленных. Но, — надавил он, — ты обязан сдержать Солар Страйк.

— Именно ради этого я поступаю так, — с абсолютной серьёзностью заявил я.

— В таком случае этот вопрос решён, — заключил зебра.

— Есть ещё один вопрос, который меня интересует, — основная часть переговоров выполнена, на лучшее надеяться мне нет смысла.

— Какой же?

— Лунария собирается воевать с Минотаврийскими землями?

— Почему ты решил, что я могу дать ответ на твой вопрос? – увёртливо произнёс патриций Ле Флос.

— Не сомневаюсь, что Примула посылает вам писем, и тем более не сомневаюсь, что она пристально следит за происходящим в столице. Как последний штришок — эмбарго, которое погубило примерно половину твоих доходов, даёт мне понять, что ты был весьма заинтересован в том регионе. И не думаю, что твой интерес сильно изменился, — поблистал своими познаниями я.

— Хорошо, — сказал он, — если кратко, то кланы Кносса решил возродить Империю Солнца, а Лунария, естественно, подтягивает войска к границам. Одна армия, если мне не изменяет память, направляется к Монделу.

— Но войны не будет как минимум пока послы не разъедутся, а значит минимум через неделю, а по факту через две-три, — прикидывал я. – Да и война в нынешней ситуации не выгодна Лунарии, коалиция Зебрики и Эквестрии с её сателлитами могут вмешаться.

— Забавно, — не сдержал смешок Спинам и погрустнел, — она пришла к такому же выводу.

— Неудивительно, — кивнул я, припоминая, что до захвата города, я с Примулой были помолвлены. – Как там она?

— Жива и здорова, — печально ответил Спинам Ле Флос, переведя взгляд на горизонт, — жива и здорова.

---

— Как вы могли заявиться к этому звездопоклоннику! Неужели вы осмелились предать аббатису! Предать Свет! – абсолютно не сдерживаясь обвинял желтогривый зебра.

— Осади, Лидис, — утробно прорычал я. – Прежде чем ты ещё раз осмелишься заявить подобное, вспомни. Вспомни, кто я! Вспомни, чем я пожертвовал во имя Света! И вспомни, наконец, что всё, что я делаю, я делаю во имя Света! – с каждым словом он склонял голову ниже и ниже.

— Вы добровольно пришли в логово ночи… — не сдавался Лидис.

— Потому что я вынужден так поступать, — топнул я, едва не расколов плитку, — потому что я патриций, и это часть моих обязанностей, которые требуют умерить гордость и злость. И это то, чему тебе стоит научиться, Лидис Оливам, если хочешь служить Свету достойно. Слушай и внимай, чтобы думать и действовать, — поучал я.

— Может быть… — бросил он, прежде чем ускакать, оставляя вырванные куски земли с зеленью за собой в саду.

— Почему ты не вмешался, Вуддроп? – обвинил я, развернувшись на месте.

— Это ваши разборки, мне незачем в них влезать, — с тихим вздохом ответил патриций Оливам, даже не встав со своего места.

— Он осмеливается обвинять меня в твоём присутствии, патриций Вуддроп, — намекнул я, усаживаясь на подушку и закрывая дверь, в которую бесцеремонно ворвался Лидис ранее. – Обвинять патриция. Ты даёшь ему слишком много спуску. Скоро он перестанет слушать тебя на публике, и кто знает, что последует дальше?

— Знаешь, Ричмонд, давай лучше вернёмся к тому, о чём говорили до его прихода, — попытался сменить тему он. — Что-то о выборах?

— Ну уж нет, — настаивал я. – Из-за Солар Страйк он уже считает всех селенийцев звездопоклонниками, а мы оба знаем, что это шажок туда, откуда его будет трудно вывести, если вообще возможно.

— Разве ты сам не говорил подобные речи ещё несколько месяцев назад? – припомнил Вуддроп.

— Я устал повторять, — закатил глаза я, — близость смерти меняет представление о жизни. Если бы я мог, то уже уговорил бы аббатису сбавить обороты в своём крестовом походе, но моего нынешнего влияния недостаточно для этого. Она больше не приемлет любое мнение, отличное от её. Только став принцепсом моих полномочий хватит, чтобы задавить любые попытки к бунту с её стороны.

— Даже если патриции Ле Флос и… Де Уварум, — чуть усмехнулся он, осознав, что за этим титулом ныне скрывается молодая зони-единорог шести лет от роду, — поддержат твою кандидатуру, даже если я поддержу тебя, тебе нужен ещё один голос, чтобы быть безоговорочным победителем.

— Диес Фрага не станет выбирать меня, — высказал я очевидные мысли, которые были у нас обоих, — но с Грифом ещё не решено, — он прищурился, увидев на моём лице злобную усмешку, — а с ним у меня есть способы договориться.

— Похоже у тебя всё приготовлено для победы, — одобрительно проговорил он, — но смерть ипата ещё не совершённое событие, вдруг он выздоровеет.

— Маловероятно. Знахари уже способны только поддерживать его жизнь, чтобы выборный хаос не наступил раньше приезда послов и советника, стоит им прекратить, как его мучения окончатся, — цинично, конечно, но другого, более гуманного выбора принцепс Блюстринг не сделал.

— Ты не будешь печалиться об смерти Сильвера? – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс Вуддроп.

— Он был тем, кто решил сдать город врагам. Тем, из-за кого погибли мои родители, — напомнил я.

— А ещё он был тем, кто спас множество жителей Мондела. А Нарроу, если бы не его упрямство и моё слабоволие, мог бы поступить так же, а не сражаться в бессмысленной битве.

— Хватит! – оборвал я, стукнув копытом по столу. – Оставим прошлое прошлому. Ипат Сильвер скоро умрёт, яд мантикоры прикончит его. Мне нужно знать только одно. Ты отдашь свой голос за меня?

— Да, Ричмонд, — согласился Вуддроп Оливам.

---

Пять дней осталось. Шесть до начала выборов. Признаюсь, я начал уставать от темпа, в котором пришлось находиться, чтобы добраться до всех патрициев и особенно до принцепса. Блюстринг Фрага на удивление легко согласился с моими доводами и быстро подписал моё отречение от титула, но всё же не стоит забывать, что сейчас он вовлечён в абсолютно все дела, которые происходили в городе. А их немало: убийства, к которым добавилось ещё три штуки, прибытие послов, усмирение селестианцев, что удавалось не особо успешно, как мне известно из первых копыт, а замыкало всё наведение порядка перед приездом наблюдателя, который уже здесь. Но я получил от него то, что хотел, поэтому мне не важно, чем он там занимается дальше и как ему трудно.

А на улице царила восходящая ночь, вгоняющая в сон своими мириадами искорок и большим белым блином, сияющим в небе. Я неторопливо катился внутри повозки, под убаюкивающий цокот копыт… водителей? Как назвать тех, кто тянут карету? Да не важно.

Мы резко остановились неподалёку от особняка. Я рефлекторно поправил перевязь с ножнами, вытащив меч и отправив его левитировать около дверцы. Секунды тянулись долго, сонливость мешала нормально сосредоточиться, поэтому, когда Ньювинг всунул свою голову внутрь, он её едва не лишился.

— Патриций, она начала действовать, — рассказывал субтильный пегас, быстро поборов приступ страха.

— Отлично, что известно?

— Несколько стражников помогли ей. Мисс Хартсшайн направляется в доки, госпожа Лайтнинг выслеживает её.

— Хорошо, — вышел я из кареты и приказал им отправляться к особняку, — нам пора отправляться к месту встречи.

Накинув на себя тёмные плащи, которые скрывали очертания тела, мы рысью поскакали по улицам, стараясь держаться подальше от основных проходов, где ещё оставались бодрствующие горожане. Где-то по городу собирались ещё три десятка стражников, которых Ньювинг самолично отрядил для этой операции.

К счастью, эксцессов на пути не произошло, поэтому мы прибыли на место, где уже ждала бирюзовая пегаска. На первый взгляд она просто лениво потягивалась и занималась ничем, но её полураскрытые крылья указывали на готовность к сражению.

— Вот вы где, — встретила Лайтнинг нас, — я уже заждалась.

— Не все летают так быстро, как ты, — заметил я.

— Отговорки, — махнула копытом она.

Тем временем сюда, в небольшой задний дворик между несколькими домами, которые располагались неподалёку от прибрежной зоны, прибывали оставшиеся личности в тёмных плащах. Моё внимание привлекли двое, которые двигались чуть по-другому, нежели все остальные, но мне самому кажется, что это уже паранойя.

— Итак? – дал сигнал я, чтобы пегаска начинала рассказывать.

— Мисс Хартсшайн вместе с похищенной Вайт Стар находятся на территории частного причала. Его охраняют наёмники, в основном грифоны. Так же я заметила Клаудстрайка.

— Кого? – нахмурился Ньювинг.

— Сейчас не важно, — ответил я, не желая посвящать его в детали внутренних взаимоотношений рода Де Уварум. – Что-нибудь ещё?

— Они собираются скрыться на корабле, — пожала плечами пегаска, — правда кому он принадлежит, естественно, я не знаю.

— Несущественно, — заключил я. – Итак, я и Лайтнинг отправляемся на переговоры, если это не удаётся, Ньювинг, то через полчаса ты подключаешься и вяжешь всех. Если будут сопротивляться, действуй по собственному усмотрению.

— Вы уверены, что хотите отправиться только с ней? – обеспокоено высказался он, на что получил утвердительный кивок. – Будет исполнено.

Путь до причала занимал немного времени по прямой, если ты умеешь летать, но по земле оказался в два раза дольше из-за огромного количества извилистых улочек. И это можно было бы спокойно стерпеть, если бы не Лайтнинг, которая порхала рядом со мной, не слишком отставая или перегоняя. Несмотря на безмятежный вид, внутри неё разгоралась злость.

— Почему? – задал вопрос я.

— Что? – недоумённо хлопнула глазами она.

— Почему ты злишься?

— Что? Как? – удивилась пегаска, но собралась через полсекунды. – Это всё твои чейнджлинговские штучки?

— Я разве не говорил?

— Да, — обвинила Лайтнинг, требуя объяснений.

— Эм, если отбросить нюансы, то я, как бы, могу чувствовать чужие эмоции, когда кто-то рядом.

— В-все? – внезапно смутилась она, а в эманациях ярче проявилась стыдливость, хотя я не понял почему.

— Не знаю, но какую-то часть определённо. Например, ты сейчас стыдишься.

— Чёрт, чёрт, — пробурчала пегаска, полетав туда-сюда, чтобы успокоить нервы. – Забудь об этом, — потребовала она, ткнув копытом в грудь.

— Ладно, давай уже пойдём. У нас не так много времени.

Оставшийся путь мы проделали быстро, но Лайтнинг держалась от меня на почтительном расстоянии, за что, честно говоря, мне нет причин винить. Узнав я подобное, то поступил бы примерно подобным образом.

Частный причал состоял, собственно, из причала, небольшого одноэтажного здания, выполняющего роль склада, и ограждения с парой проходов. Один из них оказался завален всяким хламом, а второй охранял устрашающего вида минотавр, которого я знал.

Айронхорн не шевельнул ни одной мышцей, когда мы приблизились к нему. Он просто продолжил наблюдать за нами с высоты своего немалого роста.

— Прохода нет, — чётко объявил минотавр.

— Боюсь, это не пройдёт со мной, — заявил я, обнажая меч и приготавливая пистолет под плащом. – Тебе известно кто я и ты прекрасно понимаешь зачем я тут. Давай ускорим события, и ты просто дашь мне войти, чтобы это дело решилось мирно.

Он медленно повернул голову, всматриваясь в меч, который казался зубочисткой на его фоне. На его лице появилась ухмылка:

— Прохода нет.

— Сейчас я ему наподдам, — загорелась Лайтнинг Даст, но я остановил её.

— Последний шанс, Айронхорн, — повторил я, на что получил закономерный ответ.

Пегаска поняла мой кивок и отлетела на несколько шагов назад. Давненько я не дрался, пора немного размяться.

Минотавр не шевелился, но чувствовалось, как он напрягся. Я лениво повертел перед собой клинок, привлекая его внимание к нему, тем временем моя магия подхватила ящик позади него и швырнула в затылок. Особого урона это ему не нанесло, но на миг громила потерял внимательность.

Меч полоснул по одному его копыту, а я телом бросился на другое. Не ожидав от меня такой прыти, Айронхорн потерял равновесие и рухнул наземь, едва не погребая меня под собой, но этого было мало, чтобы вывести его из строя. Я подпрыгнул и врезался задними копытами прямо ему в затылок.

Минотавр предпринял ещё одну попытку встать, уже не такую уверенную, но острое лезвие у его шеи теперь возымело поразительное останавливающее действие.
— Не вынуждай убивать.

Пока я разбирался с привратником, Лайтнинг пролетела вперёд. Естественно, на устроенный мной шум слетелись наёмники. Их было примерно дюжина, которая пока что не предприняла атаку, но, тем не менее, нас отрезали от корабля.

— Что происходит? – донёсся голос престарелого пегаса, который вышел на главную палубу и увидел происходящее на причале. – Разберитесь с ним, но не убивайте. Задержите до отплытия!

— Подумай, Клаудстрайк! Подумай, что ты творишь! – попробовал докричаться я, не особо надеясь, что смогу разубедить его.

Десятка грифонов взмыла в небо, оставшиеся два земнопони, прижались к земле, а бирюзовая пегаска широко распахнула крылья. Даже не смотря на тот факт, что у грифонов есть когти, победа будет на стороне Лайтнинг, но она превратит их всех в кучки изрешечённого мяса. А этого бы мне не хотелось.

Подмога пришла непрошенной. Двое стражников, которые ранее показались мне подозрительными, появились позади, казалось из ниоткуда, и сходу начали сражение. Серия пёстрых магических стрел вынудила грифонов опуститься на землю, а пегаска, действующая в связке с единорогом, влетела в одного из наёмников, отправляя его в воду.

Я не стал тратить время и воспользовался моментом, благо Лайтнинг поняла меня без слов и пробила мне проход. Вместе мы отправились дальше и забрались на борт. Меч в телекинетическом захвате очень легко остудил желание матросов к сражению, поэтому они услужливо показали, где укрылись беглецы.

Он встретил меня на второй палубе. Старый пегас не собирался прятаться, а массивная глефа в зажатом копыте показывала его готовность к битве.

— Клаудстрайк, я пришёл договориться! – заявил я, воткнув меч в пол как знак перемирия.

— Нам не о чем говорить, — прорычал он.

— Именно, — ответил я, вызвав волну удивления в его эманациях, — нам говорить не о чем, но Вайт имеет право выбирать.

— Ей будет лучше в Эквестрии!

— Ей будет лучше там, где она сама выберет! С тем, кого она сама выберет! – ответно прокричал я.

— Ты не имеешь права говорить об этом, жук, — выдал он, подписав себе приговор.

— Мне надоело это выслушивать, — вклинилась Лайтнинг, уже приготовившись отправить перья во врага, — вы похитили её. Вы заплатите за это.

— Время переговоров прошло, — согласился пегас.

Он оттолкнулся и с невероятной для его возраста скоростью полетел ко мне, направив глефу ровно в центр груди. Я не успевал уклониться, слишком малое расстояние между нами, чтобы успеть сориентироваться. Куда бы я ни завалился, лезвие убьёт меня быстрее. Времени на одно-единственное слово не хватает…

Бирюзовая молния пронеслась перед глазами и вихрем вырвала оружие, после чего отправила Клаудстрайка в дальний угол. Лайтнинг, не желая давать ему передышку, подхватила мой меч и, извернувшись в воздухе, отправила его прямиком в сердце старого пегаса.

Глупец… Я ведь действительно собирался договориться. Меч, обхваченный зеленоватым свечением, вытерся об кусок ткани и вернулся в своё законное место.

— Пойдём, — кратко обратился я к Лайтнинг.

Последняя каюта на палубе, каюта, где пряталась Хартсшайн. Я выбил дверь и получил пулю в плечо. Боль растекалась в раненой конечности, но давать ей ещё один шанс на выстрел, я не собирался. Она отшатнулась назад, когда телекинетическое поле, преисполненное злости, просто согнуло ружьё пополам и отбросило в сторону.

В уголке тихо плакала Вайт Стар. Я кивнул в сторону малышки, давая знак пегаске. Лайтнинг мигом подхватила её и прижала к себе, чтобы при вылете она не смогла повернуть голову и увидеть тело Клаудстрайка.

— И вот мы остались наедине, — негромко сказал я, захлопнув дверь задней ногой.

Прикрыв глаза, я вызвал в памяти своё основное обличие, и зелёный свет озарил каюту. Она со смесью ужаса и торжества смотрела на гладкий чёрный хитин. Она была права, но приставленный пистолет к её лбу говорил о проигрыше.

— Надеюсь вы довольны, — безрадостно проговорил я, — потому что я – нет. Не я хотел, чтобы всё закончилось так.

Десять. Громкий хлопок. Её сердце отсчитало последний удар.

Глава 21: Распутывая клубок

Да уж, чувствовал себя я паршивенько, ничего не скажешь. Никогда бы не подумал, что её смерть подействует на меня так. Ведь я уже убивал тех же сомбристов, но в том случае хоть работает принцип самозащиты, поэтому, вроде как, мне лично не особо хотелось марать копыта в их крови, но они сами упорно настаивали на этом.

А вот с мисс Хартсшайн всё по-другому… Это именно что убийство с большой буквы, где моё желание, отражённое в телекинетическом поле, нажало на спусковой крючок. До этого момента собственный разум оправдывался, а теперь представил мне горький факт, от которого я не мог теперь избавиться. Я – вор и убийца, готовый на всё, чтобы удержать место, которое бессовестно украл. Аж тошно от таких мыслей.

Не мне изобретать велосипед, поэтому, как и многие до меня, свои моральные терзания я топил в алкоголе. В данном случае в нескольких лучших бутылках вина, что удалось найти в погребе особняка. Тридцатилетней выдержки, если верить этикетке, даже жалко тратить на того, кто не оценит вкус по достоинству.

— Малышка наконец уснула, — появилась, тихо заходя в кабинет, Лайтнинг с чутка растрёпанной гривой, но искорками усталой радости в глазах, — не хотела засыпать без колыбельной… жаль я не знаю, какую пела Хартсшайн, поэтому пришлось импровизировать.

— Ты решила заменить её и стать няней для Стар? – немного в лоб пробубнил я.

— А у тебя есть выбор? – словно его не было, похлопала глазами пегаска.

— Нанять кого-нибудь? – пожал плечами я. — Мне за финансы беспокоиться не надо, по крайней мере пока. Но если ты хочешь попробовать…

— Я бы хотела, — чуть смутилась она, когда призналась.

— На этом и порешим, — булькнул я, вернувшись к предыдущей деятельности, то есть распитию вина.

— С тобой всё в порядке, Рич? – заметила она, в конце концов, моё понурое состояние.

— Я в полном порядке, разве не видно? – съязвил я, но сразу одумался, когда дёрнул раненую конечность. – Прости. Нет, мне не очень хорошо. Просто небольшая сделка с совестью, ничего серьёзного.

— Ты должен был поступить так, иначе правда о тебе раскрылась или они украли бы Вайт Стар.

— Может быть раскрылась… а может быть внучке лучше было бы жить с дедушкой в спокойной и мирной Эквестрии, а не с лжецом, который использует её как замену питания магией! — со злостью процедил я.

— Что? – теперь настало время Лайтнинг удивляться и сердиться. – Использовать как?

— Она сглаживает моё желание пожирать магию, когда она рядом… — внезапно на меня навалилось раздражение, вызванное тем, что мне вообще приходится оправдываться. — Я – чейнджлинг, ты понимаешь это, Лайтнинг!? – чуть ли не прокричал я, на краю разума помня, что слишком громко шуметь нельзя. – Я не могу жить как ты или любой другой пони, грифон или кто там ещё есть… Если я не буду питаться, то я превращусь в зверя, который будет думать только о еде. Всё что ты видишь перед собой это маска, лицо того, кто лежит в коконе и отдаёт мне свои мысли. Я просто… — затихли слова в моём горле.

— Рич… — осторожно позвала пегаска, касаясь моего копыта.

— Рич!? – вспылил я, перейдя на злое шипение. – Так ли меня зовут? Или нет. Кто знает, что я такое. Кто я такой? Почему я не могу ответить на этот простой вопрос? И почему он продолжает возникать в моей голове вновь и вновь? Ты сможешь ответить мне, Лайтнинг…

Натянутая тишина продлилась несколько минут, в течение которых я буравил озлобленным взглядом пегаску, а та виновато поникла, не зная, как реагировать на мою вспышку гнева.

— Прости, накипело, — тихо вздохнул я и осел обратно в кресло, потирая забинтованную рану, — просто забудь, что я сейчас сказал.

— Ничего, иногда полезно так выплёскивать эмоции, — настороженно улыбнулась она. — Значит… ты не питаешься Вайт Стар?

— Нет, — покачал головой я, — как бы это сказать. Рядом с ней мне легче и желание поедать магию притупляется.

Вновь возникла новая пауза, которую никто из нас не решался прервать. Я отвернулся к камину и, подхватив кочергу, потревожил тлеющее дерево, от чего в нашу сторону пахнуло приятной теплотой. Ночь за окном ещё не скоро превратится в день, но спать совершенно не хотелось.

— Лайтнинг, — осторожно обратился я, вглядываясь в пляску огней.

— Да?

— Если ещё раз случится подобное… подумай, прежде чем нанести удар. Чёрная пыль, быть может, помогает тебе забыться, но ты просто убила его, не задумавшись ни на секунду.

— Ты обвиняешь меня? – грустно произнесла она.

— Нет. Что произошло, то произошло, — пожал плечами я, обернувшись к ней и вглядываясь в её янтарные глаза, склеры которых едва-едва зеленели в свете пламени. – Но в следующий раз спроси себя: “А можно ли обойтись без смерти?”.

— Я постараюсь, — кивнула она. – Но откуда ты знаешь, что я продолжаю использовать чёрную пыль?

— Во-первых, это очевидно, — сказал я, поднимая одно копыто. — Во-вторых, белки твоих глаз зеленеют, — закончил, поднимая заднюю ногу, вызвав слабый смешок с её стороны.

— Это так заметно? – пегаска покрутила головой в поисках чего-нибудь зеркального.

— Не очень, — ответил я, доставая отполированный меч из ножен и поднося его к ней, — у меня просто глаза хорошо видят, чтобы заметить это.

Лайтнинг приняла оружие и попыталась найти угол, с которого могла бы рассмотреть глаза. Когда это ей удалось, она долго смотрелась в неширокое лезвие, словно не узнавая своё отражение. Я мог бы принюхаться к эманациям, но решил не поступать так, а налил ещё кружечку красного вина.

— Можешь присмотреть за ними? – прошептала пегаска, отстёгивая от металлических конструкций в крыльях ампулы, но никак не могла решиться положить их на стол.

— Конечно, — ответил я, подхватывая телекинезом, пока она не передумала.

— Я пойду спать, — не найдя что сказать, выдала Лайтнинг, помявшись на месте.

— Спокойной ночи. Завтра будь готова к любым неожиданностям.

Пегаска развернулась и быстрым шагом покинула кабинет, оставив в напоминании о себе лёгкие сладкие эманации, которые стремительно рассеивались. Я перевёл внимание на восемь стеклянных сосудов, из которых только пять с половиной были наполнены чёрной пылью. Телекинетическое поле потянулось вскрывать одну из ампул, но меня прервал стук в дверь.

— Входите, — откликнулся я, убирая чёрную пыль подальше.

— Патриций, — поклонился Ньювинг, заходя в кабинет.

— Нашлось что-нибудь важное?

— Да, — он выложил на стол несколько книг и распечатанных конвертов.

— Хорошо, — хмыкнул я, когда пробежал глазами письмо, схожее с теми, которые я заполучил раньше. – Нашёл тех двоих, что помогли в нападении?

— Никак нет, — отчитался лейтенант. – Были найдены двое связанных стражников, места которых неизвестные заняли, но их отличительные приметы они не запомнили, кроме того, что это были единорог и пегас.

— Интересно, — пробубнил я, вспоминая послание Гильды, — отложи поиск до лучшего времени и подготовься к завтрашней встрече. Думаю, дюжину в активное сопровождение и ещё две в засаде.

— Вы всё равно собираетесь отправиться к патрицию Веридитасу? — обеспокоился Ньювинг.

— Если я собираюсь стать принцепсом, то обвинять его в попытке похитить мою сестру мне невыгодно. Тем более он – грифон чести, Гриф не будет изворачиваться, если я выдвину обвинение, а признает свою вину, — объяснял я.

— Как пожелаете, я всё подготовлю, — кивнул пегас и собрался уходить.

— Постой, — окликнул его, — не составишь компанию? – предложил я, наливая вино во второй бокал.

— Благодарю вас, но я ещё на службе. В таверне “Знахарка” продолжается обыск, а я уже предпочёл службу вам, изъяв улики, тем самым предавая свой долг городу.

— Вопрос в том, считаешь ли ты, что поступил неправильно.

— Я ваш меч и щит. Я служу дому Де Уварум в первую очередь, — честно ответил пегас, стукнув себе по стальному нагруднику.

— Спасибо, Ньювинг, мне действительно приятно слышать подобное, — улыбнулся я, но в глубине души мне напоминали, что эти слова обращены не мне.

Лейтенант городской стражи тоже оставил меня одного, но теперь у меня появилась деятельность, которая не будет вгонять в постоянную рефлексию. Первым я решил просмотреть судовой журнал, так как здесь искать будет легче всего.

Итак, последний рейс корабля и немного событий до этого. Корабль принадлежал патрицию Веридитасу, но после завоевания перешёл непосредственно под морской флот Лунарии, оставив грифона фактическим владельцем, что просто накладывало больше проблем с согласованием провоза товаров. Так, не это важно. Последний груз прибыл из столицы, а туда, судя по категории товаров, из Кристальной Империи. А следующая поездка должна была быть с пассажирами в Хуффингтон.

Дальше я заглянул в журнал начальника порта, просто для проверки достоверности данных. Затем просмотрел новые письма, содержание которых не открыло ничего нового, но подтвердило старое. Хартсшайн связывалась с Клаудстрайком, а он, в свою очередь, с Грифом.

Но не это меня будоражило больше всего. Я напряг всю свою память, стараясь вспомнить каждый момент с того, как встретил сомбристов у Серого Камня. Эмблема затмения позволяет… уводить взгляд от того места, где ты находишься ровно до тех пор, как выдашь себя, либо наблюдатель достаточно сосредоточится, чтобы развеять этот эффект. Именно на это намекала мне Свити Дропс, в день, когда уезжала в Лунарию. Ещё кое-что… моя магия работает в её пределах.

Резкий ментальный удар почти что вывел меня из сознания, но я успел разобрать невнятное эхо.

“Ничего, кроме магии чейнджлингов не работает здесь, в пределах т…”

Что это значит? В пределах чего? Стоп, мне кажется, что сейчас это путь не туда. Главное в том, что эмблема поглощает любую магию кроме моей. Магии чейнджлинга. Я даже перепроверил, достав эмблему затмения с дальнего угла балкона. Оказывается, даже сам предмет спокойно находился внутри моего телекинетического поля.

Проходим дальше, не задерживаемся. Покушение сомбристов уже на меня. Лайтнинг и Дропс спасают меня от судьбы продырявленного сыра, но потом, на следующий день, заявляются двое единорогов, которые отравили меня ядом мантикоры. Тем же ядом, что и ипата, притом никого больше не отравили из высших родов. Хотя, как мне кажется, это связанно с тем, что их вторая цель, то есть я, оказалась слишком живучей, чтобы поднять стражу на уши.

Теперь приходим к потрёпанному гроссбуху Клаудстрайка. Я искал всего лишь упоминание, которое должно было быть среди многочисленных страниц, ведь старый пегас даже отмечал время выхода постояльцев через главный вход. Среди последних я наткнулся на нечто знакомое… Напротив имени Торнхув находилось напоминание вернуть монеты глупому земнопони, что не знает цены деньгам. Жаль, что он не вспомнил, когда я в прошлый раз заходил…

Что-то загрустилось, поэтому вернёмся к поиску. Так, мне нужны последние месяц-два. Единороги, мужского пола. Слишком много совпадений, нужен какой-то точный намёк. Хм, первое моё появление в городе, сразу после короткого плена у этих двоих я забрёл в таверну. В углу были кто-то, не помню кто, но почему? Неужели, эмблема?

Не в ту сторону думаю. Чтобы не уйти в мыслительную петлю, я, пока выдалось время, сходил в комнату мисс Хартсшайн и забрал все письма, которые не мог изъять ранее. Перечитав послания из таверны и сопоставив их с теми, что нашлись у земнопони, я нашёл зацепку. Клаудстрайк не знал об убийцах-отравителях, а Хартсшайн наоборот, и именно попросила помощи она непосредственно у Грифа. Поищем дату в гроссбухе… не так много посетителей и, бинго. Вот они, два единорога, имена незнакомы, но я уверен, что это они.

Все доказательства, включая вырванные только что листы из судового журнала, гроссбуха и журнала начальника порта, отправились в небольшую шкатулку, приготовленную специально для них. Для верности я вырвал ещё страниц, бросив в камин, чтобы создать впечатление, что кто-то направленно устранял информацию, если кто-нибудь из стражи заинтересуется и начнёт расследование. Сами книги я оставил, чтобы вернуть Ньювингу.

К моменту, когда все карты оказались у меня разложены по полочкам, солнце давно взлетело в небеса, освещая прекрасный мир за окном. Видимо, усталость позволила мне насладиться пейзажем, а именно подстриженным, ухоженным и сияющим природной зеленой лугом моего заднего двора.

Но подобное мгновение тишины и покоя не могло длиться дольше. Я осушил остатки бутылки и выполз из кабинета, чтобы в кой-то веки привести себя в порядок и бинты сменить надо обязательно. Где-то на полпути к выходу мне повстречалась Тиферет. Розовая длинная грива ведь у неё?

— Он желает попрощаться, — без эмоций обратилась она.

— Хорошо, — согласился я, поскольку единорожка загородила путь и не намеревалась отходить в сторону.

Советник Шадоумейн скрывался неподалёку, прямо в соседней комнате, где устроился словно у себя дома. Он листал чёрную книгу, но в этот раз, наученный опытом, я сразу закрыл глаза, стоило мне увидеть отдающую жёлтым страницу и чёрные иероглифы на ней. Но обрывки образов уже потекли мне в голову, но разобрать их было невозможно. Что там было? Кровь? Звёзды?

— Вы во второй раз смогли посмотреть в книгу, — ухмыльнулся зебра-единорог, стоявший почти вплотную ко мне, когда я открыл глаза, — скажите, что вы видели?

— Ничего, — замешкался я.

— Конечно, — наклонил голову он, прищуриваясь, — конечно, вы ничего не увидели. Ваши ментальные блокировки поражают, патриций.

— В каком смысле, — напрягся я, отступая на пару шагов.

— Эта книга была создана тем, чьи мысли посетила тьма, но тьма не нашего маленького, уютного мирка, — я, кажется, начал понимать, почему Солар Эклипс приказал убить его и передать книгу. – Вы ведь знаете, что миров много, и я говорю не только о планетах, а иных реальностях. В одном вы можете быть обыкновенным слугой народа, служа и защищая, а в другом являться правителем или торговцем, а может быть всё вместе. Единство во многих лицах, но с одним разумом.

— Я не говорил, что знаю это, но, услышав подобную идею, не могу не согласиться, что она выглядит заманчиво. Вот только если бы это было правдой, не была бы наша жизнь несколько другой? – я попытался вести себя непринуждённо, просто выдавая первые возникавшие мысли.

— Технологии, — улыбка на его лице превратилась в гримасу ужаса, при этом без каких-либо видимых изменений в мимике, — стальные машины, рассекающие города, — в его глазах заблестел жёлтый песок, а эманации, сошедшие с ума, сошли с ума, — алюминиевые птицы, покоряющие небеса. Такая жизнь могла бы быть здесь, но есть она где-нибудь в зеркале Эквестрии. В зеркале, где останется только бесконечная выжженная пустошь.

— Амал… — попытался проговорить я, начиная чувствовать натуральную опасность, но лёгкое настойчивое копыто надавило мне на челюсть.

— Нет, — шепнула Тиферет.

— Не стоит, патриций, это слово имеет опасную силу, которую вы не понимаете. Вы ведь не хотите лишиться голоса, если будете использовать его не к месту? – он сделал жест, и она отступила от меня, но напряжение не пропало. – Но, вообще-то, я собирался попрощаться, ведь благодаря вам, я сумел рассмотреть всё, что меня заинтересовало здесь. Мы ещё увидимся, Торакс. И мне интересно, какой будет эта встреча.

Моё тело не подчинялось, оно словно застыло на долгую минуту, в течение которых я только и мог наблюдать, как уходит Шадоумейн, а за ним две единорожки, ступая нога в ногу. Впервые за очень долгое время я ощутил чувство, которое, казалось, позабыл после двух смертей. Всеобъемлющий страх. Страх который сковал моё тело похлеще любой магии. Страх, который не давал мне поднять оружие против него.

---

Как я ожидал, Диес Фрага в резкой форме отказался от встречи, а его посланец передал мне более-менее приличную версию отказа, лишённую всяческих уничижительных эпитетов, но сохранив общий тон. Вот только он и его мелочные выпады меня не волновали после случайного пересечения на башне воздушного сообщения. Меня интересовал только один грифон, который, всё-таки, согласился переговорить у него в загородном поместье.

Я собрал всё, что могло мне помочь в битве: старый добрый меч, несколько эмблем затмения за пазухой, на передние копыта надел скрытые клинки, ну и не стоит забывать о двух пистолетах, современном и “современном”. Если придётся сражаться, то я готов бодаться всеми возможными способами.

Вот только настроение в карете было напряжённым. Я мысленно готовился к разговору с последним патрицием, от которого зависело моё становление принцепсом, а значит, вероятно, моя жизнь. Лайтнинг буравила меня взглядом, безмолвно ругаясь на то, что я взял малышку в такую опасную ситуацию. А сама Вайт Стар молча сидела, опустив голову. Я не знал, что творилось в голове маленькой зони, но примерно представлял, ориентируясь на эманации. Печаль и смирение.

А вот природа вокруг совершенно не подходила под настроение. Яркое солнышко, согревающее землю, чистое небо, лишённое даже намёков на облака, приятный ветерок, колыхающий траву. Благодать.

Тем временем в поле зрения попала очень странная скала. Я, конечно, не геолог, но мне кажется, что подобное каменное изваяние явно не имеет естественной природы. Хотя бы в том плане, что появиться в таком виде здесь, посреди равниной местности, оно не могло.

Камень напоминал серое, почти выбеленное сухое дерево, раскинувшееся во все стороны. Оно имело кучу веток, на краю которых располагались небольшие домики, которые, в основном, придерживались одного стиля соломенных зданий, что напоминали своеобразные гнёзда. Вся вершина, примерно последняя треть, представляла собой многоэтажный дом, расположенный внутри полого ствола. Когда мы подъехали ближе мне стало абсолютно ясно, что это попытка стилизации под старую архитектуру грифонов. Весьма недурно и очень дорого.

На въезде в прилегающий лес, нас остановили и высадили по простой причине: дороги дальше нет. Вместе с “сорняками” мы ступили на аккуратную каменную дорожку, проложенную средь леса, а не вместо него. А большая часть моей стражи осталась позади, чтобы дождаться подкрепления. Естественно это не было озвучено прислужникам Виридитаса.

Пока мы шли, я прислушивался к шуму природы, надеясь выцепить намёки на засаду. А вот малышка начала оживать, когда увидела пролетевшую птицу над головой. Сначала с опаской, а затем с искреннем задором она погналась за ней. Я кивнул Ньювингу и Лайтнинг последовать за ней, и они скрылись среди деревьев, на что, к моему удивлению, никак не отреагировали стражники.

У подножия грифоньего дерева-скалы, на площадке у самого низа, показался, наконец, сам владелец этого места. Гриф Виридитас стоял во всём парадном, но без какого-либо видимого оружия, но это не исключало, что под белыми одеяниями не скрыто что-то опасное. В глазах грифона теплилась сосредоточенность и… смирение?

— Мы оба знаем, зачем ты сюда явился, патриций Де Уварум, — сурово начал он, жестом отпуская всех стражников, — поэтому пошли за мой в более подходящее для этого разговора место.

С сильным скептицизмом я последовал за ним, в тайне ожидая засады, ведь так легко будет убить его в этом случае и никаких моральных терзаний. Но этого не случилось. Пройдя сквозь каменные корни, служившие маскировкой для труб, мы вышли на достаточно широкую поляну, в центре которой находилась каменная платформа, на которой стояли стол с парой стульев. Он уселся с дальней стороны, а я согласился занять оставшееся место.

— Итак, Гриф Виридитас, — решил начать я, доставая шкатулку со спины и раскрывая её, — какой сегодня прекрасный день…

— Хватит! – оборвал он. – Среди зелени Кондору говорят только прямо и честно. Довольно увёрток, их нам достаточно и там, среди кулуаров Мондела. Вы хотите правды? Да, это я сделал! – стукнул себе в грудь грифон.

— Хорошо, тогда начнём с обвинений. Вы были связаны с владельцем трактира “Знахарка” Клаудстрайком? – официально озвучивал я.

— Да.

— Вы были связаны с миссис Хартсшайн?

— Да, — повторил он, не дрогнув ни на мгновение.

— Вы предоставили им корабль, на котором они смогли бы сбежать с патрицианкой Вайт Стар? – этот немного вопрос сбил его столку.

— Да.

— Тогда вы понимаете, чем грозит попытка похитить действующего главу семьи?

— Да, — вновь ожидаемый ответ.

— Ладно, — махнул копытом я, чтобы обозначить перерыв в обвинительной части, — тогда ответь, почему ты ставил печать под письма Клаудстрайку? – вылетели несколько конвертов и легли на его сторону стола.

— Какой ответ ты ожидаешь от меня услышать? Он хотел доказательств того, что переписывается с патрицием, и я их предоставил, — твёрдо заявил Гриф.

— Какая глупость, — заметил я.

— Может быть для тебя. Мой дед учил меня поступать по правде, когда это требуется. Не лгать, когда можешь сказать правду, не юлить, когда нужен чёткий ответ. Ложь множит себя, но правда ломает веретено вранья.

— И эта “правда”, — кавычки копытами делать не так-то удобно, — дала вам право пытаться убить другого патриция?

— Это была отчаянная просьба! Просьба за…

— Защитить юную зони, чей брат ненавидел и презирал её, — закончил за него я. – Мне не нужны пересказы, я и сам могу рассказать. Презренная дочь еретички-знахарки, редкое пятно на почти что безупречном древе единорогов дома Де Уварум. Я знаю, — повторил я, прикрыв глаза. – Ричмонд Де Уварум сделал много зла ей, но вы, все вы, заговорщики, нашли предлог, который позволял вам устранить препятствие, вставшее словно кость в горле. Хартсшайн даже не могла помыслить о том, чтобы убить воспитанника, даже ради защиты ребёнка. Но потом я изменился и у неё появилось универсальное объяснение, которое позволяло со спокойной совестью устранить угрозу или сбежать, тем самым спасая малышку. А теперь, Гриф, ответь мне на два вопроса.

Лезвие меча, обхваченное изумрудным полем, беззвучно выскользнуло из ножен и зависло рядом со мной. Грифон не шевельнулся, только приподнял голову, словно подставляя шею под удар. Его взгляд был твёрд.

— Вы связанны со служителями короля Сомбры? Вы послали единорогов Флима и Флэма, чтобы отравить меня?

Глава 21.5: Предвечный

Пресловутый элемент неожиданности. Безумно раздражает, когда его используют против тебя, потому что это показывает твою некомпетентность. Пустая, полностью проглядываемая поляна несколько притупила моё чувство опасности. Конечно, был вариант атаки сверху, но она была бы не такой эффективной, как банальный телепорт, которым, в теории, мог владеть каждый единорог при должной сноровке. Но, фактически, подобные пространственные манёвры оставались недоступны для абсолютного большинства рогатых из-за сложности манипуляции и нехватки магии. Хотя мне хотелось бы когда-нибудь изучить это заклинание.

Всё произошло быстро. Слева возникла ярчайшая вспышка, напомнившая взорвавшееся солнце. Я инстинктивно прикрыл глаза и закрылся копытом, пытаясь разглядеть, что происходит. Моё тело успело отреагировать раньше, чем мозг, поэтому магический луч только расплавил стул и расколол каменную платформу в месте, где я стоял мгновение назад.

Три силуэта на фоне солнечного пламени начали приобретать чёткие формы, когда вспышка стала угасать. Крайний единорог кинул ко мне небольшой предмет, от которого мне не дали отпрыгнуть, прижав телекинезом к земле. К счастью, я узнал эмблему затмения ещё до того, как она попала мне в поле зрения, так как именно она поглотила энергию, что давила на меня.

Сияние, наконец, угасло, открывая мне троих пони в лёгких тёмных доспехах. По краям стояли два единорога. Оба имели бледно-жёлтый окрас шерсти и красную с белой прядью гриву. Различались они только одним: один носил усы, а другой нет.

— Патриций Де Уварум… — задорно начал Флим.

— … успешно обезврежен… — продолжил таким же тоном Флэм.

— … госпожа Сансет, — закончили в один голос они, а я смутно припомнил, как эти двое подобным весёлым поведением уговорили меня выпить яд.

Красивая светло-оранжевая единорожка по центру недовольно фыркнула, когда они назвали её имя, но она быстро сменила выражение лица на лукавую ухмылку. Не её красно-жёлтая грива, похожая на закат, привлекла моё внимание, и не её метка в виде двухцветного солнца, что пробуждала во мне какие-то воспоминания. Главным, на что я обратил взгляд, стал амулет аликорна, который был впаян в тёмную грудную пластину, обхватившую её словно осьминог.

— Что вы здесь делаете, леди Шиммер? – возмутился Гриф, от которого повеяло непониманием вперемешку со страхом.

— Как мило, что вы оба здесь собрались, — обманчиво ласковым голоском говорила она. – Меньше придётся возиться.

— Объяснитесь! – потребовал грифон.

— Вы исчерпали свою полезность, патриций Виридитас. Мы знаем, что вы собирались предать нас, поэтому дали вам возможность организовать эту встречу, — ответила единорожка, а я пока мысленно прикидывал, кого и чем атаковать первым, когда отвернётся Флэм. – Что же до вас, патриций Де Уварум, — её голос резко изменился, когда она повернулась ко мне, — вы слишком долго стояли костью для планов магистра. Вы пережили три покушения. Три! Никто ещё не смел иметь подобную наглость.

— Что тут сказать, я слишком упёртый, чтобы так просто умереть, — усмехнулся я и, пользуясь случаем, встал на ноги, которые сразу напряг, чтобы быстро отпрыгнуть при первой возможности.

— Тогда будьте любезны умереть в этот раз, — победоносно заявила она, размеренно нагнетая в рог магию.

Моё телекинетическое поле подхватило и швырнуло выроненный ранее меч, который стремительно полетел вперёд, но не нашёл цели, так как Флим успел уйти с траектории атаки. Но этим я выиграл себе секунду-другую, для второго действия, потому что они явно не ожидали, что единорог, скованный эмблемой затмения, будет способен на использование магии. Пистолет выскользнул из-под камзола, чтобы сразу отправить три пули в полёт. Вдогонку вылетел старый пистоль, который неточно разрядил свой снаряд во Флэма.

Сансет Шиммер среагировала быстро и, изменив своё намеренье с атаки на защиту, сотворила магический щит, мерцавший жёлтым светом, перед собой. Она расслабленно посчитала, что это её защитит, но оказалась очень неправа, встретившись с огневой мощью современного пистолета. В её глазах сначала отразилось удивление, когда пули прошили её магию, словно той не существовало, а затем злость, когда они достигли цели. Одна пробила грудную пластину у верхнего края, вторая прошила шею насквозь, но третья только оцарапала ногу. Семь.

— Убейте их! — яростно похрипела единорожка, зажимая рану.

Как я и ожидал, второе оружие оказалось бесполезным, потому как я толком не смог прицелился, и из-за этого пуля попала рикошетом в другой магический барьер, отправившись куда-то далеко в лес. Но не думаю, что пробивной силы хватило бы в любом случае.

Не мешкая, я отпрыгнул вбок, попутно подхватывая телекинезом лежащую эмблему и тут же зашвыривая её к врагам. Это спасло меня от выжигающего магического луча, который широким конусом прошёлся правее меня. Краем глаза я отметил, что Гриф умело избегал пучков смертоносной со стороны Флима, поднявшись в небо. Плюс в том, что один враг сейчас не атакует меня, но минус в том, что оставшиеся двое, особенно раненая Сансет, уж очень хотели меня убить.

Сразу после луча в меня полетели небольшие чёрные кристаллические шипы, щедро запускаемые Флэмом, который вышел из-за пределов поля подавления эмблемы. Их было слишком много, чтобы увернуться от всех, поэтому я попытался произнести слово:

— Амаль…

— Не позволю! – проревела она, натурально вырвав кусок земли из-под меня, чем уронила на землю.

Тем самым она лишь помогла мне, так как шипы безопасно пролетели над головой, но стоило перекатиться вбок, как мне прямо в грудь вонзился чёрный кристалл. Он вошёл не слишком глубоко, но в глазах сразу потемнело, а уши наполнились непонятным и невнятным шумом, напоминавшим раскатистый треск стекла, который затем превратился в тихий, спокойный голос, который раздавался слабым эхом в голове.

“Ну, здравствуй, блуждающий средь миров. Хотя, как мне кажется, этот титул слишком громкий для тебя, перешедшего только одну границу. Знаешь, мне нечасто выпадает возможность именно поговорить с кем-то так, напрямую. Гораздо чаще смертные, что вкусили яда тьмы, слышат только шёпот и рёв, а с теми, кто достаточно умён, чтобы понимать тайны, говорить не слишком интересно. Постоянно ищут какой-то ненужный таинственный подтекст в моих речах, знаешь ли.
Кто я? Очень странный вопрос от того, кто не знает, кто он сам. Можешь называть меня Предвечным, потому что жалкие имена, что дают мне смертные, хоть и льстят мне, но они слишком презренны, чтобы я их озвучивал лично.

Почему я говорю с тобой? Потому что представилась подобная возможность. Как я уже сказал, не каждый способен понять меня, потому что, понимаешь, весь этот треск и шум, что производят другие мои части… тела? Наверное, их можно назвать так. Меня до сих пор забавляет концепция тела.

Почему ты понимаешь меня? Потому что ты особенный. Но не стоит гордиться тем, в чём твоя личная ответственность стремится к нулю, ты – результат многих обособленных случайностей, которые направили в правильном русле, создав таким образом живую аномалию. Твоя душа пересекла границу реальностей, что дало тебе возможность понимать любой язык, который может встретиться на пути. Даже мой шёпот. Не стоит спрашивать почему, потому что эти знания тебе ничего не дадут, кроме новых вопросов.

Что мне надо? От тебя ничего, вернее я не могу ничего потребовать от того, кто уже заключил пакт с несуществующим богом. Хотя я могу предложить стать моим чемпионом, но ты уже чувствуешь подвох в моих словах, так ведь? Как пожелаешь, мне нечем тебя принудить.
Кто такой несуществующий бог и почему он такой? Реальность не является чем-то незыблемым. Что-то, чего никогда не существовало, может существовать всегда, при определённых условиях. И что-то, что существовало всегда, может никогда не существовать. Всё просто и сложно, вопрос только в том, остались ли ошибки от таких надругательств над природой. Ошибки, подобные тебе.

Почему я объясняю всё это? Именно это я больше всего ненавижу в вас, смертных. Вы даёте слишком много смысла всему, что окружает вас. Вы даёте индивидуальность, а с ней приходят самые пагубные вещи для таких как я. Я не дух, а нечто более древнее, но даже меня вы смогли достать. Вы подарили мне самый отвратительный подарок: скуку. Скуку, которая побуждает меня наблюдать сны, в которых, например, я говорю с тобой.

Нет, ты не мёртв и пока ещё не близок к владыке смерти. Любая личностная матрица, смертный дух, позволяет изгибать внутреннее мироощущение практически бесконечно. В реальности не прошло и мгновения.

Вот, просто посмотри. Луч магии, который способен обратить тебя в прах, совершенно не двигается. Весьма забавно, что та, которой ты некогда помог, сейчас
пытается убить тебя. В каком смысле помог? Нет-нет, никаких больше подсказок, ищи ответ в своей памяти. Какой-то из своих двух памятей, чейнджлинг с двумя именами.

Только посмотри в эти рассерженные глаза. А ты знаешь, чего она действительно желает? Признания своих сил своей великой учительницей. И именно ради этого она согласилась на службу магистру, потому что, победив саму воплощённую богиню, она думает, что добьётся её признания. Какая глупость с её стороны, так легко отдаться тьме.

Или взгляни на этих двух братьев. Они были простыми мошенниками, недостаточно важными, чтобы за ними гонялась дневная стража, но достаточно амбициозными, чтобы попытать счастья в возвращённой Кристальной Империи. Весьма иронично, что мошенников самих обманули, предложив продавать чёрную пыль как новый универсальный товар. Их вклад в рост числа сомбристов неисчислим, а мой яд тем временем тихо разлился по их ядрам, призывая к служению тьме.

Ты уже задавал этот вопрос. Я – Предвечный. Тот, кто был низвергнут тогда, когда время только зарождалось. Тот, кто был предан дочерью. Тот, чей сын дважды потерпел поражение. Тот, кто дремлет. Тот, кто пробудится, когда ключ будет изъят у богини изменений. Тот, кто вернёт власть над тем, что принадлежит ему.

Ты ошибаешься, полагая, что я помогаю тебе. Я лишь пользуюсь тобой, чтобы развеять скуку. Магия тьмы уже коснулась тебя, когда шип их тёмного хрусталя достиг твоего тела, пробираясь к сердцу. Нет, ты не умрёшь от этого, но от магического луча не увернёшься, скорее всего. Но я дам тебе небольшой подарок, которым ты распорядишься сам.

Не думай глупости, это не помощь. Магия сродни наркотику, некоторый вид сильнее, некоторый слабее. Те, кто пользуются магией огня склонны к ярости, например. Использующие магию земли начинают терять эмоциональную подвижность. Магия тьмы подчиняет себе слабых, а в сильных пробуждает амбиции. Вкусившие магию хаоса… скажем так, они получили всё и ничего. Вы сами наделили магию смыслом, поэтому пожинайте, что натворили.

Что-то мне наскучило, но я продолжу наблюдать, служитель несуществующего. Благо “камер” у меня превеликое множество в предстоящем спектакле. А теперь прощай и прими дар, чтобы уничтожить врагов перед собой. И даже без негативных последствий, как у твоей подруги.”

Голос наконец заткнулся, оставив меня напротив летящего в меня магического луча. Я никуда не двинулся, а вытащил три эмблемы, оставшиеся у меня, и бросил вперёд. Энергия изогнулась в полёте, притянувшись к предметам. Эмблемы, одна за другой, начали лопаться от переизбытка магии, хотя последняя успела полностью погасить луч, прежде чем распасться.

Сейчас мой разум оказался чист как никогда прежде, сфокусировавшись ровно на одной цели. Так много силы, слишком опасной силы. Я видел врагов перед собой, а они видели мои глаза, которые сияли насыщенным зелёным светом, к которому добавлялся фиолетовый туман, вытекающий из-под век.

— Госпожа, бегите! – выкрикнул Флэм, первым выйдя из ступора.

Махнув передними копытами, я активировал два тайных кинжала, которые прорезались сквозь рукава. Сансет застыла на месте, удивлённо уставившись на меня. Оттолкнувшись задними ногами, я, словно юла, вывернулся в воздухе, готовясь нанести удар зазевавшейся единорожке.

Флэм успел перехватить меня. Его скрытый клинок столкнулся с моими, а хрустальный шип, которым он попытался добраться до меня снизу, не достиг цели, не сумев пробить плотный камзол. Краем уха я услышал звонкий хлопок телепортации, поэтому полностью сконцентрировался на борьбе с усатым единорогом.

После столкновения он отступил на несколько шагов назад и старался поддерживать это расстояние между нами. Уличив момент, Флэм достал знакомую ампулу и быстро высосал её содержимое, от чего его глаза приобрели цвет характерный использованию тёмной магии.

— Чейнджлиг, что использует тёмную магию. Неудивительно, что другие пали, не сумев достигнуть цели. Неудивительно, что и мы с братом не достигли цели, — размышлял он, видимо, посчитав, что во всех трёх убийствах я уже заменил Ричмонда. – Неужели Кризалис осмелилась предать нас?

— Ты думаешь, что услышишь ответ на свой вопрос? Что ж, да. Я не служу королеве, — ухмыльнулся я, сам доставая склянку с чёрной пылью, чтобы впитывать её. – У меня тоже есть свои секреты.

Дополнительная доза тёмной магии невероятно окрыляла, впрыснув ещё больше энергии в моё тело. Неудивительно, что Лайтнинг так сильно подсела на эту гадость. Спасибо Предвечному, что у меня не будет последствий, ведь я отчего-то знал, что в данном случае ему можно верить, а во всём остальном… оставлю это на потом, хотя и знаю, что ответов мне никто не даст.

Не время размышлять. Флэм перешёл в атаку, одновременно выпуская в меня несколько снарядов тёмной энергии. Пользуясь передышкой, он вооружился копьём из тёмного кристалла, который вырос прямо из его копыта. От снарядов я легко увернулся, а копьё встретил нестабильным щитом, при соприкосновении с которым они оба разрушились. В один момент с этим, я начал обходить его, но он предугадал мой ход. Прямо из земли, на которую падала его тень, появился шип, на который едва не было нанизано моё тело.

Но останавливаться я не стал, а вместо этого с разбегу врезался, разбивая тёмный хрусталь, который взорвался острой шрапнелью, зависшей облаком в воздухе. Это пошло мне только на пользу, за исключением множества резаных ран, потому что единорог на время потерял меня из виду.

Настало время для бдыща. Сперва сбрасываем облик. Но он замечает зеленоватое свечение, отправляя в меня ещё несколько магических пучков сквозь облако. Вот только тщетно. Я уже взял разгон и, вскинув копыта вперёд, зелёной кометой устремился прямиком в него.

Лезвия глубоко вошли в тело единорога, сломавшись у основания где-то на полпути, который мы преодолели, взрыв землю. Для Флэма оказалось всё кончено: помимо двух клинков его груди, вся энергия удара, что влетела в него, превратила его органы в месиво.

— От.. сту… пай, брат, — захлёбываясь кровью, произнёс он, надеясь, что Флим его услышит.

Раскрыв рот, я начал вытягивать последние унции энергии, которые только оставались в нём. Остро-горькая на вкус магия начала ещё больше подпитывать меня, но доесть нормально мне не дали. Разозлённый брат пустил в мою сторону магическую стрелу, а я цинично закрылся от неё телом убитого, которое взорвалось фонтаном крови.

К моему глубокому сожалению, Флим не стал продолжать сражение, а телепортировался к краю поляны, откуда поспешил ретироваться на своих четверых. Я хотел было погнаться за ним, но только сейчас прислушался к шуму со стороны скалы-дерева, на котором уже несколько минут велась активная деятельность. Сомбристы, прятавшиеся от чужих глаз за счёт эмблем, собирались убить всех, а стражи оборонялись, включая моих.

Отбросив ошмётки трупа, я направился к грифону, задняя лапа которого представляла печальное зрелище, но в остальном с ним всё было в порядке. Видимо, Флим не успел нанести добивающий удар, после того, как сбросил его с воздуха.

— Давай, убивай меня, чейнджлинг! — бросил он, гордо вскинув голову.

— Нет, Гриф, — спокойно ответил я, возвращая себе облик тёмно-бордового единорога.

Взглядом поискав мой меч, телекинетическое поле принесло его сюда и воткнуло рядом с ним. Помимо этого, я забрал с копыта убитого скрытый клинок, заменяя свой, плюс нашёл пистолет, который потерял в какой-то момент.

— Возьми этот меч и вставай, если не хочешь, чтобы Кондору пал.

— Но почему? – непонимающе выдал он, пока поднимался на лапы.

— Потому что моя природа стала для них неожиданностью. А теперь вперёд, подбрось меня наверх. Мне нужно убедиться, что Лайтнинг и Вайт Стар не пострадали.

Глава 22: Шаг до победы

Режим берсеркера, в котором я пребывал последние полчаса, стал медленно спадать, открывая доселе скрытую палитру чувств, когда тело старается очень быстро излечить каждую рану на теле единовременно, полностью игнорируя любые преграды на пути. А все силы, что неистовствовали внутри, подгоняя к быстрейшему решению проблем, незаметно истощались, тратясь на регенерацию. Но здесь был небольшой, хотя на самом деле огромный плюс, заключавшийся в том, что у меня не будет пагубного пристрастия к тёмной магии.

Вот только сейчас я лежал на спине, вытянув ноги вперёд, и старался не шевелиться лишний раз, потому что даже от мысли, что произойдёт, если кости начнут срастаться неправильным образом, а затем ещё более неправильным… меня выворачивало наизнанку. Такая уж плата за глупость, когда прыгаешь с высоты третьего этажа, вырвавшись из лап грифона, на перекладину, чтобы побыстрее добраться до противника, который повалил бирюзовую пегаску наземь.

— Патриций, с вами точно всё в порядке? – в который раз обеспокоился Ньювинг, проходя мимо. – Ваши глаза выглядят нездорово.

— Скоро пройдёт, — осторожно ответил я, — лучше займись сбором эмблем с трупов сомбристов, они нам ещё могут понадобиться против магов. Где, кстати, патриций Веридитас?

— Последний раз он находился ближе к вершине строения, в круглом зале, — отчитался пегас, поклонился и отправился выполнять приказ.

Теперь, понаблюдав, как движется в битве субтильный лейтенант в бою, я поменял мнение о нём. Этот субтильный пегас оказался способен без каких-либо проблем разобраться с пятью убийцами в небольшой, замкнутой комнате и даже не получить ни одного ранения, что невольно вызывало у меня восхищение, особенно его манера неприцельной стрельбы.

— Ты идиот, — резко заявила подлетевшая Лайтнинг, сдерживая слёзы, — ты ведь мог расшибиться.

— Но не расшибся же, а даже стал на время “королём гравитации”, — подмигнул я дрожащей малышке позади пегаски, вызвав робкую ответную улыбку и приподнявшиеся ушки.

— И ещё эта чёрная пыль, зачем ты её принял? – понизив голос, продолжала спрашивать она.

— У меня не будет привыкания, хотя эти забавные ощущения… — ухмыльнулся я, понимая, что она, как ей казалось, смотрит в затуманенные тёмной магией глаза. — Правда не будет, не беспокойся. И не надо учить меня всяким знахарским техникам, чтобы подавлять тёмные побуждения. Я не хочу их подавлять, — повременим с объяснениями, почему на меня не действует сейчас чёрная пыль, потому что мне самому нужно разобраться в этом.

— Ты точно уверен? – кивок. – Ладно, — она сделала вдох-выдох, возвращая себе спокойствие, — сейчас ты чувствуешь мои эмоции?

— Нет, — покачал головой я, — слишком сосредоточен на другом. Боюсь двинуться.

— Хорошо, — зловеще улыбнулась пегаска, пока убирала влагу из уголков глаз, и зарядила пощёчину, — это тебе за то, что поставил Вайт Стар в такую опасность! – больно, но терпимо.

— Справедливо, — невнятно проговорил я, попутно отмечая, что энергия окончательно иссякла. – Глаза потухли?

— Да, — недовольно ответила пегаска.

— В таком случае, — я быстро перекувыркнулся вбок, встав на ноги, и потёр ушибленную челюсть, – сдерживай себя хоть чуть-чуть, у меня тоже есть предел прочности.

— Твой предел явно больше, раз ты с такой готовностью ныряешь с высоты, — причитала Лайтнинг.

— Не придирайся, я ведь всё-таки спас тебя.

— Думаю и без твоего “великолепного отвлекающего манёвра” – процитировала она, закатив глаза, — я бы что-то сообразила.

— Может быть, а может быть и нет! – заметил я, театрально вскинув копыто, косясь на малышку. – Но, неважно, обсудим позже мои гениальные манёвры.

В уголке тихо сидела зони-единорожка, упорно пряча испуганные глазки от меня за гривой, думая, что я не замечу её состояния. Благо хоть тела как своих, так и чужих вынесли из помещения заранее, а обширные пятна крови прикрыли тканью, сорванной со стен или притащенной из соседних комнат. Жаль, конечно, этот искусный гобелен с грифоном в золотой короне, но хорошо, что кто-то догадался не травмировать психику ребёнку ещё сильнее.

— Сейчас нечего бояться, — тихонько произнёс я, присаживаясь к ней.

— А я и не испугалась, — хлюпнула носом она.

— В этом нет ничего постыдного, Стар, — приговаривал я, поглаживая по голове. – Страх – это естественно. Я тоже боюсь порой. Даже Лайтнинг, — кивнул я в строну притихшей пегаски, — испытывает страх иногда.

— Они хотели сделать плохо нам, у них были страшные зелёные глаза, — дрожащим, сбивчивым голосом сказала малышка, уткнувшаяся мне в грудь. – Такие, какие были у тебя.

— Но у меня их больше же нет? – чуть улыбнулся я, вглядываясь в заплаканные глаза, но только сейчас осознал насколько зарвался, постоянно используя её в качестве приманки или просто подвергая излишней опасности. – Не бойся, чтобы не случилось, я всегда приду спасти тебя, малышка. Чтобы не случилось, — повторил я, сжимая её в объятьях.

Позволив ей выплакаться в мой порванный камзол, который теперь годился только для этого, я неохотно отпустил её и пообещал Лайтнинг, что больше не буду ставить жизнь Стар под угрозу, а буду оставлять их в безопасности. Пегаска попыталась повозмущаться, что она агент античудовищного агентства и это будет глупым неиспользованием её возможностей при случае, но мне не составило труда упрекнуть её в том, что она сама захотела исполнять роль няни.

Проводив двоих кобылок взглядом, я попытался привести себя в порядок насколько мог в данной ситуации и с удивлением заметил, что моя белая одежда оказывается красная. Хорошо хоть на тёмно-бордовой шерсти кровь не видна, если не приглядываться.

Удостоверившись в том, что по крайней мере один из тайных клинков остался цел (слишком они хрупкими оказались), я направился наверх, чтобы встретиться с Грифом. Он находился в широком зале, где-то на пути к вершине Кондору, окружённый несколькими грифонами из стражи. Вернее, это помещение представляло собой необычную картину: словно вырезали целый пласт камня и поставили кучу колонн, чтобы всё, что сверху, не рухнуло вниз. Что характерно, наверх пути не было, кроме как дыры в потолке, куда без крыльев не попасть.

— Оставьте нас, — коротко распорядился Гриф “сорнякам”, и те, с подозрением покосившись на меня, послушались.

Патриций Веридитас выглядел неважно, множество порезов уже забинтовали, но, скорее всего, он лишится задней правой лапы, хотя если попадутся хорошие лунные знахари, может всё и обойдётся. Грифон кивнул мне и повёл, припрыгивая из-за ранения, ближе к краю, где сильный ветер заглушит наш разговор от любых любопытствующих ушей.

— Это твоё, — сказал Гриф, передавая меч, единственное оружие при нём, мне.

— Неужели? – саркастически заметил я, телекинезом возвращая клинок в ножны.

— Почему ты оставил меня в живых? Даже сейчас. Я ведь знаю твою тайну, — недоумевал он.

— Среди зелени Кондору ведь говорят только прямо? – припомнил я и сделал пару шагов вперёд к краю, мысленно ненавидя всех летучих, которые никогда не ставят перила. – Тогда ответ очень прост. Убить тебя сейчас – значит подставить самого себя, а касательно того, почему я тебя раньше не убил... Сомбристы не знали того, что я чейнджлинг, а ты знал или, по крайней мере, считал, что знаешь от Хартсшайн. И мне действительно интересно, почему они этого не знали?

— Я… не был уверен в словах миссис Хартсшайн, пока не понаблюдал на балу за тобой и не встретился лично, — рассказал грифон, аккуратно присевший у колонны так, чтобы не беспокоить ногу. – И я не доверял леди Шиммер. Особенно опасался её после того, как Ричмонд Де Уварум не явился на большую мессу.

— Как ты вообще познакомился с сомбристами. Они ведь не те, с кем можно просто взять и случайно встретиться. Тем более меня удивляет, что кто-то подобный тебе связался с ними. Я скорее поверил бы в то, что Диес Фрага пособничает им, нежели “честь и совесть” всего Мондела.

— Естественно, мне не сразу довелось узнать, кто такая леди Сансет Шиммер и её приближённые. Она представилась дворянкой из Кристальной Империи, отправившейся повидать мир. Но слово за слово, день за днём правда открылась мне вместе с договором, от которого я не мог отвертеться.

— Дружба или смерть? – предположил я, чувствуя знакомые нотки в поведении сомбристов.

— В целом так, — кивнул он, — но со временем я понял, что могу использовать их так же, как они используют меня. Они заинтересованы в Монделе, хотя мне и неизвестно почему. Она не посвящала меня в свои планы, только урывками.

— Ты попросил избавиться от Ричмонда?

— Да, хотя они сами собирались убить его… во имя какого-то “магистра”, если я не ошибаюсь. Но именно я подсказал им, где его можно найти. В тот день мои соглядатаи узнали о том, что он послал письмо к барону Хлабати, дальше оставалось только проследить за ним, — он тяжело вздохнул и, стиснув зубы из-за боли, прервался. — Влияние Ричмонда на будущего принцепса было слишком… Я опасался, что не пройдёт и недели с избрания, как он и Солар Страйк вынудят город начать новую войну, а этого допустить я не мог.

— Какое удачное стечение обстоятельств, что я случайно оказался у Серого Камня тогда, когда их убивали, — негромко проговорил я, не удивляясь подобному везению…

— Значит тогда Ричмонд Де Уварум умер?

— Ричмонд Де Уварум стоит перед тобой, Гриф. Теперь и навсегда я – это он, а он – это я, — серьёзно заявил я, — но он действительно “умер” тогда. Что же до остального, то ты сильно промахнулся с выбранной, хотя честнее будет сказать навязанной стороной. Вообще-то, к твоему сведенью, сомбристы пытаются добиться усиления власти аббатисы, убирая все помехи на её пути. Даже такие лояльные, как Ричмонд Де Уварум.

— Что? Но зачем?

— Мне тоже хотелось бы это узнать. Фактически, именно поэтому я пришёл сюда сегодня. Гриф Виридитас, мне нужен твой голос, чтобы избраться принцепсом.

— Чтобы ты превратил город в ферму для своего роя? – с презрением выдал грифон.

— Я не связан ни с роем, ни с королевой Кризалис. И превращать город в ферму, как ты выразился, желания особого нет, да я и не представляю как. Сейчас я хочу просто защитить Вайт Стар, а для этого мне нужна должность принцепса, чтобы иметь больше власти. Когда ты станешь ипатом, а я – принцепсом, найти и уничтожить сомбристов вместе с их магистром нам не составит труда. Выгодная сделка.

— Трудно довериться кому-то, чья природа состоит в обмане, — задумчиво проговорил Гриф.

— Самое большее, на что ты можешь положиться, — это слова, произнесённые среди зелени Кондору, — пожал плечами я и протянул копыто. – Ты ведь хочешь защитить жителей города, так я предлагаю тебе подобную возможность.

— А если я откажусь? – какой очевидный вопрос, впрочем, я тоже задавал его в такой же ситуации.

— Тогда мы станем врагами, потому что позволить кому-то, кто знает, кто я, оставаться в живых мне банально опасно. Ты, скорее всего, попытаешься уличить меня перед всеми, используя хризолит, но у меня есть способы обойти его воздействие, — развёл копытами я. — Потом, я как-нибудь попытаюсь убить тебя, но, в итоге, ни я, ни ты ничего не добьёмся к моменту выборов, которые, кстати, будут очень скоро. Лидис станет принципсом, новая война и вероятное падение Мондела.

— Почему ты убил их, Хартсшайн и Клаудстрайка? – неожиданно спросил он.

— Я не хотел… но они сделали свой выбор, — печально выдохнул я.

— Ладно. Мы всегда успеем друг друга предать, — с полной серьёзностью в голосе заявил Гриф и сжал моё копыто, а на мгновение мне показалось, что он сбросит меня вниз сейчас.

— Мне считать это за согласие? – он кивнул, что позволило мне вздохнуть с облегчением. – Последний вопрос, — грифон нахмурился, — вы из принципа перила не ставите по краям?

— Эм, нет, просто здесь не предполагалось находиться кому-то, кто не умеет летать, — ответил он.

— Почему? – грифон недоверчиво покосился на меня. – Эх, просто предлагаю хотя бы попытаться быть дружелюбными друг к другу, к подозрительности и враждебности у нас всегда будет время вернуться, — предложил я.

— Что ж, Кондору был создан моим дедом и здесь должны были проживать только грифоны, — рассказывал Гриф, устремив взгляд вниз.

— Как-то это не вяжется с тобой, — заметил я. – Ты, вроде, в целом стоишь за жителей Мондела, а не только за грифонов.

— Этого хотел он, но не я, — он сурово взглянул на меня. – Он хотел устроить здесь новый дом для грифонов, которые сбежали из Грифонстоуна. И только для грифонов. Я же, в отличие от “второго принца”, — патриций Виридитас усмехнулся, сделав кавычки, — вырос здесь и не знал ничего другого. Да и не хочу знать, хотя вон, Фалкон, мотается между Лунарией и грифоньими землями, пытаясь чего-то там добиться. Понимаешь… Ричард, — неуверенно обратился Гриф, — Мондел – мой дом. И я хочу защитить каждого, кто здесь живёт, независимо от его расы или вероисповедания.

— Похвально, — честно, без издёвки выдал я, – хотя, на мой взгляд, договоры с сомбристами или со мной несколько очерняют тебя.

— А чего ты хочешь? – смотря прямо в глаза, поинтересовался грифон.

— Уже отвечал же, разве нет? – но он продолжал пронзительно глядеть. – Защитить тех, кто мне стал близок, наверное. Вайт Стар, Лайтнинг Даст… не думаю, что на кого-нибудь больше у меня хватит сил. Но в действительности не знаю, чего хочу… И не знаю, нужно ли мне что-нибудь ещё, чего у меня уже нет.

— Хм, думаю, я смогу довериться тебе, Ричмонд Де Уварум, — со слабой улыбкой произнёс Гриф.

---

Настал день, который все так долго ждали, не сколько из-за него самого, сколько из-за того, что последует позже. Сегодня прибудут послы, которые невольно принесут ветер перемен, из которого я обязан выйти победителем. Иначе меня вынудят прибегать к плохим методам.

Хотя ничто, по факту, не обязывало Блюстринга устраивать целую помпезную церемонию встречи, он всё равно решил сделать это напоследок своего правления. Притом для каждого посла по отдельности, ведь они прибудут не одновременно, за исключением первых двух.

— Может быть запомнюсь хоть как-нибудь ещё, нежели тем, кто продал город Лунарии, — устало рассмеялся он.

— Как растратчик городской казны на всякую ненужную чушь? — несерьёзно упрекнул я.

Хотя я бы запомнил тебя, как того, кто использует служебные полномочия для покровительства своей семье.

— У Диеса были достаточно веские основания, чтобы проверить твои суда, — оправдывался зебра, не уловивший шутливости моего голоса, — всё равно всё обошлось, никакой контрабанды не нашлось, хотя даже я подумал, что ты что-то нелегальное решил провести. Так-то тебе не стоило вообще говорить о личном наблюдении и просить о неприкосновенности груза.

— Твоя правда, — согласился я. – Так чем думаешь заняться после, когда снимешь с себя обязанности принцепса?

— Хм, не думаю, что брат будет так любезен пустить меня в отчий дом, — грустно улыбнулся Блюстринг, — поэтому подумывал податься куда-нибудь на юга. Через Эквестрию в Маританское герцогство или Седельную Арабию, а может быть ещё подальше. Знаешь, всегда хотел побывать в пустыне.

— Тогда пожелаю тебе удачи. Немного рано, конечно, но повторю ещё раз позже.

— Тебе тоже не помешает, а то посмотри на меня, — он указал на своё болезненное, исхудалое лицо. – Тебя такое может ждать, когда станешь принцепсом, — наигранно пугал зебра меня.

— Ничего, в отличие от тебя, я не забуду, что такое питаться, — отсмеялся я и услышал топот маленьких копыт, которые несли известие.

— Братик, дирижабль летит! – прокричала Вайт Стар.

— Значит, пора, — проговорил Блюстриг, поправив воротник.

Первыми и самыми проблемными прибывшими стали послы из Кристальной Империи и Эквестрии. Как бы не пытался принцепс разнести время их прибытия хотя бы на час, они всё равно приехали почти одновременно, из-за чего две церемонии встречи провести не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что не произойдёт никаких эксцессов, которые, вполне возможно, могли бы спровоцировать войну.

Представители города, среди которых находились все патриции и принцепс, выстроились в линию, из которой чуть выступал Блюстринг. Я находился рядом с малышкой, которая храбро держалась и почти не дрожала, в первый раз оказавшись на виду у громкой толпы, которую, от пустого центрального прохода, отгораживала многочисленная стража. Вроде как постоянных наблюдателей с соборной площади притащили сюда.

Пока мне представилась минутка поискать в толпе Лайтнинг, дирижабль Кристальной Империи пришвартовался к нижней платформе башни воздушного сообщения, а чуть раньше прибыл корабль Эквестрии. Время тянулось слишком долго, но, наконец, показались две процессии, идущие параллельно друг другу.

Во главе полудюжины жеребцов в кристальных доспехах, которые, вероятно, являлись гвардейцами, шёл крупный бронированный с головы до пят белый единорог с синей гривой нескольких тонов, которая выпадала из-под шлема. Его лицо не выражало ничего, кроме равнодушия.

Эквестрию представляло несколько больше пони, но они были более разномастными, хотя самым занимательным во всей их процессии являлся украшенный, полностью закрытый паланкин, что несли позади. Главным в неровном строю выделялся тоже белый единорог, но немного светлее, с золотистой гривой. Он, в отличие от другого, держался с лёгкой заинтересованной улыбкой на устах.

Рядом с ним неспешно парила синяя пегаска в комбинезоне, а взглянув на гриву, мне сразу стало понятно, кто она, ведь Лайтнинг немало о ней говорила, но, думаю, и без её историй я узнал бы её. Рейнбоу Деш возглавляла крыло из трёх Вандерболтов, которые шли позади. Радужная пегаска с подозрением косилась во все стороны, а я заметил, как побледнела Лайтнинг, когда их взгляды ненадолго встретились. Золотогривый единорог несильно, но требовательно остановил спутницу, порывавшуюся отправиться в сторону толпы, чтобы добраться до бирюзовой пегаски, которая пропала из моего поля зрения.

— Рад приветствовать вас, послы, — громко произнёс принцепс, когда процессии доползли до нас.
– Моё имя Блюстринг, я принцепс Мондела.

— Эй ты, — проигнорировав всяческий этикет, взъярилась Рейнбоу Деш, обращаясь к послу Кристальной Империи, — ты хоть представляешь себе, как нервничает твоя сестра, а? Она не может поверить, что ты стал пр…

Договорить ей не дали, двое пегасов из крыла Вандерболтов стремительно подлетели и вместе с телекинезом посла Эквестрии, оттащили её назад. Блюстриг тихо вздохнул с облегчением.

— Прошу простить мою спутницу, — галантно вступил златогривый, — она несколько далека от этикета и всяческой… изысканности. Принц Блюблад, — представился он. — Мне приятно знать, что сами правители великого града Мондел приветствуют такого обычного посла как я. Но, мне кажется, или среди вас не видно ипата?

— Ипат Сильвер Оливам, к сожалению, болен, поэтому не смог явиться.

— Жаль, — искусно изобразил печаль Блюблад, — но, что поделаешь, такова жизнь.

— Вы закончили обмениваться любезностями? – перебил посол Империи, на удивление, не злым, а просто незаинтересованным голосом. – Тогда прошу предоставить мне и моему сопровождению приготовленные помещения, после чего я не стану стеснять ваш город своим присутствием больше, чем необходимо.

— Куда же вы так торопитесь, принц Шайнинг Армор? – спросил златогривый. – Мне, например, очень хотелось бы узнать, как там поживает моя дорогая сестрёнка. А то все эти напряжённые отношения между странами не дают даже простое письмецо послать ей.

— С Кейденс всё в порядке, — на мгновение я отключился, получив такую дозу эманаций злобы, печали и беспомощности, что перебила все сторонние запахи, мешавшие читать эмоции в столь людном месте, — вам не о чем беспокоиться, принц Блюблад.

— Приятно слышать, что, несмотря все невзгоды, с ней всё хорошо. Кстати, вы ведь не собираетесь покидать город, как и я, до завтрашнего утра. Как насчёт кружечки чая вечером?

— Благодарю за предложение, но нет.

— Ничего, можем выпить вместе по пути в Лунарию, — вежливо улыбнулся Блюблад.

— С церемонией приветствия покончено? – повернул голову к принцепсу Шайнинг Армор.

— Конечно, — кивнул Блюстринг и жестом позвал слугу, — вас сопроводят в лучшие комнаты Лунного Дворца.

— Благодарю, — равнодушно откликнулся синегривый единорог и ушёл вместе с гвардейцами.

— Какой несговорчивый, — проговорил Блюблад, — полагаю, наше пристанище будет в Твердыне Света?

— Если вы согласны на это, — кивнул принецпс. – Но, прошу простить за любопытство, что находится в паланкине?

— О, это интересный вопрос, но на этот секрет я отвечу только вам, — подозвал златогривый.

Другие патриции с недоверием переглянулись, а Блюстринг без раздумий, которые могли быть истолкованы как недоверие, подошёл поближе к послу, который сказал что-то, что вызвало у зебры вспышку чистейшего удивления, пропавшую только спустя секунду.

— В общем, рад приветствовать вас в Монделе, — неровно повторился принцепс, отступая назад.

— И я рад побывать здесь. Надеюсь, вы будете не против поболтать, когда представится такая возможность.

— С превеликим удовольствием, — откликнулся Блюстринг с неподдельным интересом.

---

В конце дня измотанная Вайт Стар просто уснула у меня на копытах, стоило всяческим церемониям закончиться. Бережно отнеся её в спальную комнату, я, несмотря на усталость, был не в настроении идти спать, поэтому засиделся в кабинете, раздумывая о сегодняшнем дне и возможностях завтрашнего.

Помимо послов Эквестрии и Кристальной Империи, что завтра отправятся в Лунарию на какие-то там переговоры, на которые мне, честно говоря, было плевать, в город ненадолго прибыли и другие, которые, не задержавшись в городе и на пару часов, отправлялись на восток, в Эквестрию. К последним относились: принцесса драконов, сожравшая половину кристального стола, приняв его за еду, принц Зебринских кланов и князь яков Резерфорд, которому всё было не идеально. Слишком много принцев и принцесс развелось.

Окончательно перепроверив все заготовки на завтра и быстро просмотрев торговые отчёты за сегодня, с чувством удовлетворения и предвкушения, я направился к себе в спальню, где меня поджидал сюрприз.

— Что-то нужно, Лайтнинг? – удивился я.

— Нет, мне просто интересно, — откликнулась она.

Бирюзовая пегаска робко сидела на кровати, чуть распушив крылья, и смотрела на меня с непонятной улыбкой. Всю комнату наполнял лёгкий туман, затрудняющий зрение, а нюх забивал сладкий аромат благовоний, тлеющих на тумбочке.

— Что интересно? – спросил я, когда не последовало продолжения.

— Как это происходит, когда чейнджлинг высасывает магию... Можешь попробовать? – заманчиво предложила она.

— Нет, — отказал я, — трудно контролировать себя и не испить магию до остатка.

— Я не боюсь, — заявила бирюзовая пегаска, подавшись вперёд, от чего я почувствовал тёплое дыхание на шее, — просто попробуй, — заманивала она.

— Хорошо, — поддался я, — но если что-то пойдёт не так…

— Я не боюсь, — мягко повторила Лайтнинг.

Прикрыв глаза, я приоткрыл рот, вспоминая, как это делается, и начал вытягивать магию из неё, но стоило мне почувствовать сладчайший вкус на кончике языка, как мои губы внезапно встретились с её. Желание противиться настойчивому поцелую быстро иссякло, и, несмотря на то, что краем разума я отчётливо понимал, насколько это неправильно, тело поддалось вперёд, бросая пегаску на мягкую кровать, где её крылья нежно обняли меня.

Будь что будет.

Глава 23: Очищение огнём

— Чёрт подери. Очередной подросток, сбежавший из дому. Что ж их всех к нашему участку так тянет, — раздражённо пробормотал сержант, пролистывая рапорт. – Эй, Грейпс, пойди разберись, проведи объяснительную беседу и так далее, — махнул он рукой, подзывая меня.

— Разве это не вам поручили? – бездумно ответил я, в то время ещё старавшийся действовать оглядываясь на правила.

— Либо это, либо пойдёшь опять парковками заниматься ближайшие пару недель, — надавил он.

— Конечно, сэр. Буду рад помочь, — фальшиво улыбнулся я, принимая из его рук планшет.

— То-то же, — донеслась в спину насмешка, которую мой слух предпочёл проигнорировать.

Сине-серые стены моего первого полицейского участка, в котором мне довелось поработать, вызывали приступ смутной ностальгии. Даже извилистые коридоры, ведущие к комнате детского психолога, куда отвели девчонку, казались несколько ярче и красочнее, чем были в реальности. Или нет и наоборот, в те времена всё казалось тусклее?

— Значит так, — сходу начал я, вваливаясь в помещение и прикинув как по-быстрому отчеканить протокол, — сбегать из дома плохо, твои родители будут волноваться, — продолжал говорить, не сделав даже мысленной оглядки на возможность того, что она могла быть сиротой, — не делай так больше и не тревожь правоохранительные органы. Если всё поняла, то можешь идти, — если сержанту не хотелось тратить время, так почему бы я охотно захотел?

— Когда я стану принцессой Эквестрии, вы заплатите за своё неуважение, — злобно прошипела огневолосая девчонка.

И воспоминание незаметно ускользнуло от меня словно туман, оставив только обиженное испачканное в грязи личико и бирюзовые глаза, недовольно смотрящие на меня исподлобья.

В общем, в первый раз за всё время с начала новой жизни я чувствовал себя словно дома. Как бы охарактеризовать это невероятно приятное состояние? Умиротворение, защищённость, спокойствие? Может быть даже радость. Если кратко, то мешанина из всего и вся, но в чём заключался ключ? В любви… ну, по крайней мере для меня.

Теперь понятно, почему считают, что чейнджлинги питаются любовью. Потому что это самое вкусное блюдо из всех эмоций, что могут предоставить пони. Настолько приятное, что сомневаюсь в том, что любой из моего рода предпочтёт питаться чем-нибудь другим, нежели любовью.

Мои разрозненные и прыгающие с одного на другое мысли сопровождались рваными вспышками памяти, которые касались в основном жизни в улье. Порой это были просто запахи, иногда скребущие звуки, редкие голоса. Один раз вспомнилась сама Кризалис, которая весьма ужасающе эффектно выползла из трещины в потолке. После такого мне совершенно не хотелось узнавать, насколько мои суставы способны повторить её движения.

Без предупреждений начался следующий сон, сопровождаясь фантомной болью. Крепкая бутылка Эпллузского виски прилетела ровно в лоб и не разбилась, стукнувшись о причал, что вызвало всплеск бодрых эмоций в голосе кинувшего. Это воспоминание оказалось необычайно смазанным, очень мало деталей остались чёткими, в отличие от других осколков моих прошлых жизней.

Сквозь пелену рассеянности с трудом проглядывались силуэты двоих единорогов и пегаски, которая, кажется, оберегала меня: словами и намерениями. Они переговаривались, а слова тонули в тихом шипении моря, которое больше волновало меня тогда, нежели что-то другое. С трудом сосредоточившись, я узнал в одном из собеседников светло-синего единорога с серой гривой, который был со мной в другом воспоминании, которое было до этого момента? Нет, определённо после, ведь в том я умер под завалом.

— ... заключил если не союз, то некое соглашение с Кризалис, — чуть чётче донёсся голос другого единорога, продираясь через белый шум.

— Это плохо? – подал голос я, концентрируясь при этом на обжигающей горло жидкости, что плескалась в кружке.

— Да.

Стоило ей ответить, как голоса вновь потерялись, превратившись в набор невнятных звуков. Похоже моё мысленное состояние… состояние Торакса в тот момент было не ахти и это без поправок на последствия слияния памяти.

Резкость восприятия вернулась со вкусом, очень знакомым сейчас мне вкусом вина. Вина из виноградников рода де Уварум.

— Вот это приятное на вкус, — поделился я со всеми радостью.

— О, ценитель, — бодро поддакнул алогривый единорог. – Это, дружище, вино из самого Мондела. Редкость на восточном побережье. В общем, предлагаю успокоиться и сегодня отдохнуть, господа. Не знаю, когда представится следующий такой раз…

И вдруг будто всё затихло, оставив только надвигающийся грохот, среди которого необычайно чётко прозвучали слова:

— И представится ли такой шанс вообще…

---

Ещё до того момента, как успели подняться мои веки, ноздри уже уловили её манящий запах. Лайтнинг, уткнувшись в меня носом, мирно щекотала шею своим дыханием, а я почти не чувствовал затёкшую конечность, на которой она решила полежать. Но эту неприятность можно перетерпеть, стоило только увидеть её умиротворённое личико.

Хотя это было не единственным, на что я обратил внимание. Стоило раздвинуть несколько прядей на её макушке, как сразу открывался длинный протянутый шрам. Но он был не единственной отметиной того, что она пережила. Большую часть скрывала густая шерсть, но, стоило приглядеться поближе, как становились видны последствия того, что она оказалась в зоне действия взрыва. Сердце болезненно кольнуло, когда представилось, как ослепшая Лайтнинг упала на скалы и, если бы не случай, то осталась бы там навсегда.

Время неслышно шуршало золотым песком на границе сознания, вынуждая меня подняться. Нежно проведя по шраму над левым глазом, я тихо и осторожно приподнял её голову, чтобы освободить копыто. В ответ она сильнее стиснула подушку и невнятно что-то пробурчала, к счастью, не просыпаясь. Я аккуратно и бесшумно поднялся с кровати и споткнулся о металлический каркас, валявшийся на полу.

Пегаска не проснулась, но поёжилась, лишившись живого обогревателя. Стоило поплотнее укрыть её лёгким одеялом с тёплыми мыслями, как чёртовы размышления, загнанные туда ранее, вырвались из своего загона. Поэтому, схватив стоящую на комоде полупустую бутылку вина, я тихонько выскользнул из спальни, направившись в ближайшую ванну, чтобы принять быстрый душ.

Стоя под струёй, я не слишком волновался из-за того, что вода попадает в вино, ведь чувство вины не унять столь просто. Сомневаюсь, что какое-нибудь крепкое пойло помогло бы.
Мне нельзя было так поступать, ведь я, чёрт подери, чейндждлинг, грёбаный перевёртыш, а не пони. Но ведь она сама спровоцировала меня… а мне не стоило отвечать взаимностью…

Прежде чем я успел скатиться петлю самоуничижения и раздражающих вопросов о том, какие чувства я испытываю к ней или достоин ли я подобного отношения к себе, в окне показался яркий огонёк, который разгорелся среди крыш города. Но он оказался не один и спустя мгновение к нему добавилось ещё пара штук, а через минуту их число приблизилось к двум десяткам.

Ответ на ум пришёл необычайно быстро, а раздражение ещё стремительней перетекло в злость. Грёбаные выродки… Они не стали ждать выборов принцепса, вместо этого решили действовать тупо силой. Мне стоило бы догадаться.

Я резко вскочил, подхватил полотенце и, не обратив внимание на разбившуюся бутылку, быстро поскакал по коридору.

— Патриций! – встретил меня “виноградник”, направлявшийся навстречу. – В городе пожар. Лейтенант Ньювинг послал меня, чтобы…

— Да-да, — оборвал его я, — и нет, я не останусь здесь. Передай Ньювингу, чтобы поднимал всех.

— Простите, всех? – неуверенно откликнулся он.

— Всех! – прокричал я, не сдерживая эмоций.

Стражник вытянулся по струнке, отдал честь и галопом понёсся обратно откуда пришёл. Я же, наоборот, притормозил и направился обратно в спальню, чувствуя, как кровь закипает. Одним своим движением они порушили всё, чего я добивался последний месяц или больше.

Решив пока что не будить пегаску, я проскользнул в гардеробную, где не без труда выискал бронированный камзол, который, естественно, оказался выкрашен в жёлтый и белые цвета. Но между слоями ткани были вплетены пластины, что могли уберечь от шальной пули лучше, нежели обычная одежда. Конечно, стоило бы напялить на себя что-то более приемлемое, но что доспехи стражи, что это одеяние пули пробивают при прямой наводке, а значит нет особой разницы. Тем более в моём случае мне нужно придерживаться статности.

— Лайтнинг, — негромко позвал я, — просыпайся.

— А, что? Рич? – прожевала она буквы, неохотно раскрывая глаза. – Что я здесь… — начала пегаска и замолкла, бешено осматривая кровать и вспоминая случившееся, из-за чего на щеках проявился милый румянец, который я успел заметить до того, как бирюзовые крылья скрыли лицо стыда. – Может притворимся, что ничего этого не было? – с неуверенной, умоляющей улыбкой проговорила Лайтнинг, оттопырив перо, чтобы посмотреть на меня.

Смотря в её янтарные глаза, в которых, казалось, застыли готовящиеся излиться слёзы, в первую очередь я почувствовал обиду, хотя прекрасно понимал причины. Но сглотнув горечь слов, мой голос спокойно произнёс:

— Город в огне, Лайтнинг. Я подозреваю, что это последователи церкви Света под предводительством аббатисы разбушевались. Что же до того, что произошло этой ночью… обсудим позже, когда будет более благоприятное время.

— Что? – и в мгновение ока пропал стыд, заменяясь холодной серьёзностью. — Я отправляюсь с тобой.

— Нет, — с нотками злости вырвалось у меня, — ты остаёшься здесь и защищаешь Вайт Стар.

— Но…

— Нет, никаких “но”. Ты сама согласилась. Оставь разборки с повстанцами мне, — её рот открывался и закрывался в возмущении, но всё-таки она согласно кивнула. – И приведи себя в порядок, не стоит показываться так малышке и охране, — намекнул я, а пегаска смущённо прикрылась одеялом.

Больше ничего не сказав, я направился во входной зал, попутно забрав меч, остальное снаряжение, и не забыл проверить количество колбочек с тёмной пылью, чтобы оставить половину на столике для неё. Внизу меня уже ожидали стражи во главе с лейтенантом, но здесь присутствовал ещё один незнакомец, на броне которого блестела эмблема в виде оливки. Мои “виноградники” выстроились в несколько рядов вдоль стен, оставив стражника одного посередине.

— Патриций, — поприветствовал Ньювинг, стукнув копытом о кирасу, а не повседневную кольчугу, чем показал, что понимает ситуацию в полной мере, — этот пони прибыл от… Лидиса Оливама с посланием.

— Говори, — разрешил я.

— Лидис Оливам приглашает вас принять участие в Ночи Очищения, — с искренним чувством объявил он в поклоне.

— Ночи Очищения? – злоба начала брать своё, из-за чего слова выдавливались сквозь зубы. – Ньювинг, у тебя есть запасное оружие? – как бы невзначай повернул голову я.
— К-конечно, патриций.

— Отлично, — улыбнулся я, телекинетически забрав мешочек с пулями и ружьё. – Говоришь, Лидис Оливам и аббатиса Солар Страйк любезно приглашают принять меня участие в таком великолепном действии, как Ночь Очищения?

— Эм, да, — уже не так уверенно ответил стражник, наблюдая, как направленное в его сторону дуло лениво колебалось.

Без дальнейших раздумий я нажал на спусковой крючок. Пони закричал от боли и упал на пол, заливая мрамор кровью, вытекающей из раны в колене.

— Наложите бинт и упрячьте этого идиота где-нибудь, чтобы не мешался. Позже с ним разберусь, — приказал я и намекнул, утаскивая субтильного пегаса за ближайший угол. – Ньювинг, приватный разговор.

— Вы не собираетесь помогать аббатисе? – выдал он и встретился с моими глазами, полными злости и отвращения.

— Ты думаешь, что я приму их действия и позволю им делать всё, что им взбредёт в голову? – прошипел я. – Я – патриций, призванный защищать город и всех его жителей, но не уничтожать его. Это то, кем я являюсь. Неужели ты действительно думаешь, что сжечь город к чертям – это выход?

— Вы правы, патриций, — негромко ответил лейтенант после недолгой паузы. – Что прикажете? – вернулся он к привычной субординации, но его эманации говорили, что всё же ему можно верить и это не попытка обмануть меня.

— Разошли посланцев ко всем патрициям, особенно к Виридитасу, и запроси помощи, хотя, думаю, они и сами догадаются, что делать. Просто дай им понять, что Де Уварум остался на правильной стороне. И снаряди мне пару дюжин самых верных “виноградников” в дорогу, я собираюсь вывести послов Империи и Эквестрии из города.

— Каждый стражник верен вам… — стал говорить он заученную фразу, но замолк, осознав о чём конкретно я говорю. – Так точно.

— Именно. Тебе ли не знать, что среди стражи есть те, кто присоединятся к ним, если уже не присоединились, поэтому сделай что сможешь, чтобы они этого не сделали. Всё, что сможешь, — намекнул я на использование крайних методов.

— Будет исполнено.

Пока Ньювинг на бегу стал раскидываться приказами, я вышел на улицу. Прохладный ночной ветер уже донёс запах гари сюда, на возвышенность, где раскинулся богатый район. И, хотя шум гасился многочисленными плотными кустарными оградами, мне казалось, что я слышал крики о помощи, смех безумства и вздохи непонимания, идущие снизу. Дело времени пока этот хаос придёт сюда.

Хорошо хоть немного воодушевлял вид пегасов, занявших крышу особняка и все приграничные деревья, остальные стражники рассеялись вокруг, укрепляясь к вероятной атаке. Надеюсь, что их врагом окажется толпа горожан, вооружённых какими-нибудь вилами, да факелами, а не подготовленные предатели из числа стражи. Первых легче испугать и прогнать, хотя в подобной ситуации всё плохо.

Спустя четыре минуты рядом со мной образовалась группа из двадцати пяти “виноградников”, а Ньювинг отдал последние наставления, сам собираясь отправиться в гущу событий со своим отрядом.

— Удачи.

— Не пострадайте, патриций, — чуть вздорно ответил он, отрываясь от земли и повернув в сторону ближайших ворот.

Проводив взглядом лейтенанта, я кивнул на прощание Лайтнинг, нарядившуюся в доспехи, которые ей услужливо выдали, и с группой направился рысью вниз по основной дороге. Уже через пару минут нам встретились первые отголоски буйства защитников веры: языки пламени бесконтрольно перекидывались со здания на здание и уже достигнули нижней границы богатого района.

Тут же порешив, я отрядил половину группы, чтобы те рассеялись по параллельным путям и спугивали всяческие мелкие группки поджигателей, дебоширов и мародёров, попутно спасая кого-нибудь, если повезёт, а оставшаяся часть во главе со мной приблизилась к тёмной аллее под Мостом Объединения. Немного дальше находилась небольшая площадь, откуда можно попасть наверх. Вот только здесь образовалась толпа, наглухо загородив проход, а голос, доносящийся из самого центра, не предвещал ничего хорошего, а только приводил меня в ярость.

Распорядившись, чтобы стражники заняли выгодные позиции для моего прикрытия, я направился дальше в одиночку. Крайние ряды не сразу, но расступились, стоило кому-нибудь узнать и осознать, кто идёт. Проклятые последователи Света… вооружённые всем, чем попало и, к сожалению, помимо ожидаемых ножей, факелов и вил, у них оказались винтовки, причём не только у стражников-перебежчиков.

Лидер этого скопления не прерывал свою речь, но с нескрываемой радостью и… злорадством наблюдал за моим продвижением. И отблеск пламени от костров, разожжённых прямо среди толпы, только добавлял ему безумия.

— Настало это время! Время, которое пророчила спасительница Солар Страйк! – шаг, ещё шаг. — Все мы оказались здесь ради того, чтобы раз и навсегда испепелить всю тьму, что безраздельно властвовала в Монделе веками! – ближе, осталось треть пути. – Мы так долго ждали этой Ночи. Ночи Очищения, когда будет очищена в пламени Света сама Найтмер Мун! Та, что сейчас насмехается над нами, находясь в самой Твердыне Света! Пусть сам кошмар познает очищение! Присоединитесь же к нам, Ричмонд Де Уварум, и займите положенное вам место, — прошептал он, стоило мне ступить на импровизированную лестницу, что вела к подиуму.

Но я не ответил, продолжая молча идти вперёд, пока не остановился напротив него. Желтогривый зебра оскалился, стоило ему разглядеть мой взгляд, но ничего не успел предпринять. Мощный удар копытом в морду, который я очень надеялся, что сломал ему челюсть, швырнул его на пол.

— Никчёмный идиот, — сплюнул я и демонстративно отвернулся от него. – И вы так легко готовы пойти за ним? За аббатисой? – в толпе началось недовольное роптание, но я только повысил голос, заглушая всех. — Готовы сжигать дома!? Готовы видеть, как горят зебры, пони, драконы… те, кто подобны вам!? Готовы бездумно рвать глотки тем, кто слеп!? Лишь только потому, что неспособны раскрыть им глаза!? – отвращение сочилось в моём голосе. – Мне тошно видеть во что вы превратили идеи Света. Мне тошно считать себя одним из вас. Что же до тебя, Лидис. Только из уважения к твоему отцу я не придушу тебя сейчас же.

— Еретик! – невнятно выпалил он. – Убейте его!

— Нет! – рявкнул я, обхватив его телекинезом и отшвырнув подальше. – Ты тот, кто извратил Свет и тебе нести ответ перед ним.

Стоило быстро пробежаться взглядом, как становилось понятно, что толпу я не переубедил, но в некоторых явно зародил сомнения, потому что они медленно отступали к краям с перепуганными выражениями лиц.

– Вам представлена последняя и окончательная возможность, чтобы отступить и не натворить того, за что плата будет слишком высока! Раскройте глаза и узрите то, чего вы добьётесь! Только огонь и кровь… Огонь и кровь.

С этими словами я направился дальше, в сторону пологой дороги, ведущей наверх к мосту. Не прошло и минуты, как сзади возвысился голос Лидиса Оливама, который призывал к моей смерти, что позволило мне больше не выдерживать гордую походку, а перейти на галоп.
Наверху пока что ещё никого не было, но отсюда открывался вид на большую часть города. Порт горел, лунный район горел, солнечный район горел, — всё полыхало. Пепел и гарь витали в воздухе под аккомпанемент криков.

Рикошет от каменных перил привёл меня в чувство, напомнив, что предаваться лирике не время. Погоня за мной, наконец, сообразила где я, но зачинщик почему-то пропал. Надеюсь кто-нибудь из моих “виноградников” его пристрелил, выцепив хорошую возможность. Не тратя больше времени, я поскакал к западному холму, где высилась белокаменная Твердыня Света.

Вот только стоило приблизиться к запертым воротам, как меня сразу встретили пара пуль, от которых, к счастью, меня спас камзол. Не останавливаясь, чтобы не стать лёгкой мишенью, я проскользил вперёд, прямо к створкам, которые загородили меня от стрелков несколькими сантиметрами сплошного металла.

— Откройте ворота, это патриций Ричмонд Де Уварум! – прокричал я и постучал, оглядываясь назад, чтобы не терять из виду преследователей позади, которые оказались почти не видны из-за чёрного дыма.

— Мы не пускаем предателей, — проревел мощный голос того, с кем я предпочитал не встречаться лишний раз.

— Капитан Максвел, немедленно откройте ворота, чтобы я прошёл внутрь. Я не причастен к тому, что происходит и наоборот стараюсь закончить всё это!

— Вы приверженец церкви Света. Приверженец тех, кто решил, что сжигать вверенный мне в защиту город – это правильный поступок, — произнёс упрямый дракон.

— Чёрт тебя подери, Максвел! Если послы будут подставлены под удар – то это будет грозить нам гораздо большим, нежели сожжение города. Выведи их и централизуй командование! Капитан ты или нет!

Ответа не последовало, а первые преследователи приближались, встречаясь с выстрелами стражников, занявших второй этаж Твердыни. Пока что основная часть бунтовщиков отвлекались на что-то позади них. Вероятно, им в спину била оборона Лунного Дворца, а также мои стражники. Чёрт, я в тупике, отсюда выбраться можно только через перевоплощение. Может всё-таки стоило попытаться пройти тайными тропами…

Ладно, пути отхода ещё есть, значит можно немного пострелять и вывести из строя кого-нибудь. Вскинув ружьё, я прицелился в едва видневшийся затылок минотавра и выстрелил. Промах, клонит чуть влево. Эх, в чём преимущество местного огнестрела, так это в том, что стрельба фактически ограничена только скоростью запихивания и утрамбовки пули в ствол. Пороха ведь нет, хотя износится быстрее.

Когда был произведён третий выстрел, отправивший пегаса, решившего, что если он взлетит повыше, то таким образом сможет докинуть бутылку с горючей жидкостью сюда, к праотцам, я с удивлением заметил над головой большой огненный шар, который полетел в кучку бунтовщиков, укрывшихся за притащенным столом. Окончилось всё для них печально. Подняв голову, мои глаза встретились с видом крупного красношкурого дракона в доспехах, который уселся на воротах.

— Стреляете по ним, значит… Вот действия я понимаю лучше слов, — пробормотал Максвел и, не спросив разрешения, схватил меня лапами, быстро перенеся внутрь двора. – Сидите здесь и не рыпайтесь, вас защитит стража Мондела, патриций.

Конечно же выполнять его просьбу я не стал, хотя и с заворожённо проследил, как он сделал круг вокруг Твердыни, попутно сбивая каждого врага, который решил, что может быть безнаказанным в воздухе. Вместо этого мои копыта понесли тело внутрь белокаменных стен.

В другое время я бы потратил часок другой, чтобы просто походить среди монументальных колон и посмотреть на витражи, которые были выполнены в том же стиле, что находились в Кантерлоте. Но вместо этого тело быстрее неслось по пустым залам.

Палаты гостей находились на четвёртом этаже, но из-за незнания планировки, я потратил целых десять минут, чтобы только выйти в малый бальный зал на третьем, где неожиданно встретился с одной-единственной пегаской-стражницей. Копыта отреагировали быстрее магии, поэтому я прицеливался упираясь прикладом в плечо, а не в телекинетическое поле.

— Стоять! – рявкнул я.

— Нет, постой, — затормозила она на полпути к лестнице наверх и вскинула копыта и крылья вверх, — я не враг.

— Вся стража находится внизу, а на ту, кто охраняет важных гостей ты не похожа. Я знаю униформу гвардейцев принцепса и точно не одна из них. Что же ты делаешь здесь, тем более без эмблемы патриция?

— Прошу, сейчас нельзя медлить! Нужно вытащить послов Эквестрии из города, иначе они убьют их, и канцлера Шайна будет не остановить! – нервничала она, а я понял, что видел её ранее.

— Кто ты? – продолжал я, погрузившись в мысли, отчего пропустил, что там она говорила. — Я видел тебя на Лунном Балу. Ты помогла мне в порту. И я видел тебя во сне… Тебя послал Солар Эклипс?

— Торакс, если это действительно ты, то, пожалуйста, опусти оружие.

— Я помню… мы бежали от преторианцев. Я остался позади, чтобы прикрыть ваш побег, а сам… — мой голос дрожал, но копыта не шелохнулись, держа её на прицеле до того момента, пока осознание не пришло. – Колеоптра.

— Торакс, — радостно улыбнулась она, а из глаз блеснули слёзы. – Это действительно ты.

Не сдержав эмоций, чейнджлнигша ринулась ко мне, расправив крылья для объятий, но снизу раздался грохот. Пол пошёл трещинами ровно под её ногами и обрушился. Я дёрнулся вперёд, чтобы подхватить её, но облако чёрного тумана, загородившее обзор, стремительно просачивалось сквозь дыру и стало обретать форму. Через мгновение от провала меня отрезал закованный в чёрные доспехи с красным плащом единорог.

— А вот и Сомбра! — расхохотался он, скидывая со спины увесистую шипованную булаву.

Глава 24: Ярость тьмы, покой луны

Тело отработало быстрее разума. Круглый шарик металла, сопровождаясь громким хлопком, стремительно вырвался из ствола и полетел ровно в глазную прорезь шлема. Мгновением позже телекинетическое поле затолкало вторую пулю, которая без перерыва присоединилась к первой. Но никакого результата не последовало.

Где-то в трёх сантиметрах от головы они наткнулись на магический барьер, выдавший себя серыми разводами при столкновении, и упали на пол. Не задерживаясь на месте, я выпустил из копыт ружьё и мешочек с боеприпасами и бросился в сторону, ускользая от волны тьмы, вызванную ответным взмахом булавы.

— Какое горячее приветствие! Прямо как мне нравится, — рассмеялся единорог под аккомпанемент трескавшегося под ногами камня. – Ну же, что ещё у тебя есть?

— Меня долго уговаривать не надо, — процедил я, скосив взгляд на расширяющийся провал позади него и надеясь, что Колеоптра не пострадала.

Несмотря на расслабленную стойку, его карие глаза внимательно наблюдали за мной, терпеливо ожидая моего хода. Жаль только особого разнообразия выбора передо мной не стояло, а значит придётся вывалить всё, что осталось, за один раз.

— О, старый добрый ближний бой, — с лёгким подбадриванием в голосе восхитился он, когда я медленно обнажил меч и выставил его перед собой.

Противник чуть поклонился и призывно повёл булавой, предлагая мне нанести первый удар. К этому моменту моя голова начинала кипеть от количества телекинетических полей, которые приходилось держать помимо клинка.

— К бою! — на выдохе выпалил я, отступая назад-влево на более устойчивую часть пола, и одновременно замахнулся мечом.

Сомбра не сдвинулся с места, а только взмахнул своим оружием, стремясь сломать клинок у рукояти. В этот момент я перенёс хватку только на противовес, и лезвие, лишившееся поддержки, очертило тупой угол, избегая встречи с тёмным металлом.

В то же мгновение из внутренних карманов камзола вылетели все оставшиеся у меня эмблемы затмения и по инерции полетели в противника, уже не поддерживаемые магией, которая сразу же сместилась на пистолет.

Огнестрельное оружие дважды выплюнуло гильзы, но Сомбра, едва заметив подлый манёвр, отреагировал быстрее. Перед ним тотчас уплотнился барьер, ставший напоминать полупрозрачную тёмно-серую стену, но на этом он не остановился, а начал заваливаться вбок.

Эмблемы сработали именно так, как должны были, поглощая его магию. Но чем ближе они приближались к нему, тем быстрее покрывались паутиной трещин и начинали тихо лопаться, превращаясь в пыль, которая сразу растворялась в пространстве, не успев задержаться и на секунду.

Пули тем временем спокойно прошили ослабевший щит, но только одна из них более-менее достигла цели и очертила царапину рядом закрытым металлом рогом. Я собирался было сделать третий, теперь уже прицельный выстрел в голову, пока он тратил время, чтобы подняться на ноги, но мимолётная предупреждающая мысль пришла быстрее.

Повернув голову направо, я успел заметить и спастись от прямого удара булавой в бок, но появившаяся продольная рана на спине подсказала, что шипы достали меня и уж слишком спокойно рвут металлические пластины камзола. Мгновением позже меня отшвырнула следовавшая за оружием волна тьмы.

Провернувшись несколько раз в воздухе, я относительно удачно упал, приземлившись на переднюю конечность, и проскользил по полу. Больно, конечно, но вроде не сломано.

Пока голова пыталась сфокусироваться на чём-нибудь, что не расплывалось перед глазами, уши уловили приближавшийся свист, а тело инстинктивно перекатилось в сторону, едва не попав под очередной удар. Пол громко хрустнул в месте соприкосновения с булавой и пошёл трещинами.

С ошалелым взглядом, я предстал перед зрелищем, как красивая бело-золотая плитка проваливается вниз, утягивая меня за собой. Копыта отчаянно пытались уцепиться хоть за что-нибудь, но только тщетно скользили по поверхности. Судьба всё-таки хранила меня, потому что я упал не в самый низ, а только на протяжённый балкончик, раскинувшийся вдоль всей стены где-то на уровне между вторым и третьим этажом.

Выдавшаяся секунда передышки позволила мне отползти, откашляться и немного осмотреться. Забавно, оказывается прямо под малым бальным залом находился главный центральный, стены которого, насколько можно было прикинуть отсюда, достигали почти что пятнадцати метров в высоту.

Мельком отметив, что громадная солнцеподобная люстра пропала вместе с потолком, мой взгляд уставился наверх, но увидел только выпирающую часть пола, которая ещё не рухнула. Прихрамывая на одно копыто, я подошёл к краю платформы (похоже, перила сбил крупный обломок) и посмотрел, что там творится внизу.

В центральном зале, который делился на две половинки, одна из которых высилась над другой, копошились стражники, заняв высоту и возводя укрытия из доступных и очень дорогих вещей. Они скопились рядом с двумя закручивающимися лестницами, чтобы плотным огнём не позволить бунтовщикам пройти дальше главного входа. Сомбры не оказалось внизу, среди обломков плитки и люстры, кристаллы которой продолжали светиться, хотя и не так ярко.

Несколько стражников, понятное дело, поглядывали наверх, пытаясь выискать причину, что учинила такие разрушения, которые, по большему факту, скорее помогли им, потому что потолок рухнул в основном на стороне бунтующих селестианцев, хотя пострадавшие были и среди защитников.

Они проворно вскинули ружья верх, но прицелились и выстрелили они не в меня, как мне сначала показалось, а куда-то ещё выше, куда взглядом проследовал и я. Он всё-таки оставался там наверху, в малом бальном зале, а теперь стоял и смотрел ровным, немигающим взглядом прямо на меня, полностью проигнорировав угрозу стражников.

Связываться с ним мне больше как-то не хотелось, поэтому копыта быстро понесли (хотя правдивее будет сказать уверенно похромали) меня по балкону в сторону ближайшей ниши, где, по идее, должен был находиться спуск вниз.

Но побег резко оборвал воткнувшийся прямо перед глазами меч, глубоко ушедший в каменную стену. Он едва не порезал мою шею, пока я тормозил. Мгновение промедления, и я оказался отброшен к стене, а вокруг тела стал быстро образовываться чёрный кристалл, прижимавший ушибленное копыто к поверхности.

Обратившись чёрным облаком, Сомбра преодолел расстояние по воздуху и материализовался рядом со мной, но не особо торопился убивать. Итак, оружия нет, эмблем нет, ничего нет, разве что…

— Амаль… — начал громко я, повернувшись к нему, чтобы выложить последний козырь.

— Тишина, — произнёс он, а его рог испустил короткую вспышку магии.

— …гамет!

И ничего не произошло, только полнейшее беззвучие окружило нас, в котором не было ничего, даже стука сердца и дыхания. Сомбра смотрел на меня, а его глаза выражали нотки удивления, хотя надменности оставалось больше. Я попытался ещё пару раз, но холодные шипы, которые упёрлись в грудь и неприятно кололи кожу, намекнули прекратить. Удостоверившись, что я перестал упираться, он снял заклинание, и звуки идущего внизу боя продолжились доноситься до балкона.

— Это было забавно: меч, пули, эмблемы, даже слово призыва. Наверное, жаль, что энергоёмкости этих осколков тёмного камня недостаточно, чтобы остановить меня, — распинался единорог. – Но я всё ожидал, когда будет обращение в другую форму. Было бы интересно, например, побороться с драконом.

— Как-то не подумал, — сквозь зубы проговорил я.

— Гадаешь, небось, почему я не убил тебя сразу? – продолжал он голосом, выражавшим одновременно злость и интерес. — Во-первых, ты поранил, почти убил, — уточнил Сомбра, — мою ученицу, а таких талантов, как она ещё поискать надо. Во-вторых, никак не могу понять, каким образом ты можешь быть жив, когда я самолично видел труп чейнджлинга придавленный обвалом. Из двух перевёртышей, которые не находились под контролем Кризалис, ты можешь быть только ею, но я нутром чувствую, что это не так, — его рог объяло тёмное свечение, а из глаз полился фиолетовый туман. – Так каким образом ты можешь быть жив, Торакс?

— Будто я отвечу, — выплюнул слова я и ухмыльнулся. – Хочешь узнать, как насчёт сказать первым, зачем ты здесь, тогда и я что-нибудь скажу.

— Хорошо, в таком случае найдётся кто-нибудь более разговорчивый из вашей своры, пытающейся противостоять нам, — разочарованно покачал головой единорог. — Конечно, жаль будет не узнать, каким образом ты выжил, но невелика потеря.

Он наклонился поближе, а рядом появилась чёрная огненная стрела, мерно вращавшаяся на уровне моего правого глаза. Я нервно сглотнул, а единорог, во взгляде которого тихо догорали остатки терпения, приближался. Что ж, пан или пропал. У меня осталось последняя попытка.

Когда он подступил ещё ближе, я вскинул свободное копыто вверх. Скрытый клинок прорезал мешавшую ткань камзола и нацелился в стык доспехов. Но надежда на спасение потухла, потому что он просто остановил лезвие телекинезом в сантиметрах от своей шеи. Эх, надо было остаться в особняке…

Никто из нас не обратил должного внимания на нарастающий стрекот откуда-то сверху, который глушился звуками битвы до поры до времени. И только за мгновение до удара, единорог почувствовал опасность, но сумел лишь возвести слабенькую защиту. Пегаска с крыльями насекомого будто комета врезалась в него, вызвав всполох ядовито-зелёного света, и сразу сбросила вниз.

Я закричал, когда стрела, лишившаяся магии, что удерживала её от распада, резко расширилась и пылающим облаком обожгла лицо. Колеоптра отшатнулась, но всё равно чёткими ударами копыта разломала кристалл, высвободив меня, и, подхватив под мышками, потащила наверх. Краем разума я сфокусировался на мече и ухватился копытом за него, потянув за собой, но тот надрывно хрустнул и треснул на две неровные части.

— Оставь, — проговорила Колеоптра, не скрывая напряжение в голосе.

Рукоять с осколком клинка безвольно полетела вниз, прямо туда, где уже поднимался бронированный единорог. И бунтовщики, и стражники посчитали его противником, поэтому перевели огонь в его сторону, а один особо ретивый минотавр понёсся вперёд и с яростным криком вскинул секиру над головой. Судьба его оказалась незавидна: Сомбра, не церемонясь, выпустил чёрные кристаллические шипы вокруг себя, которые нанизали на себя ближайших врагов.

Последним, что я увидел, прежде чем Колеоптра унесла нас наверх, стал ворвавшийся через главный ход Максвел, раскидав селестианцев стоящих на пути. Разразившийся громогласный рёв приносил надежду, что хоть дракон сможет справиться с этим единорогом.

— Торакс, не теряй сознание, держись! – настойчиво трясла она меня, уложив у стенки на ступеньках.

— Я не собираюсь вырубаться, Колеоптра, — отстранил я её твёрдым, как мне казалось, движением.

Правый глаз ужасно жгло, копыто побаливало, да ещё и в спине будто что-то резало. Но при всём этом пробитые насквозь ноги помнились заметно неприятнее, чем нынешнее положение. Ха, нет бы сравнивать с нормальным состоянием… хотя подобные состояния для меня были нормой.

— Тебе срочно надо выбраться отсюда и получить помощь, — беспокойно посматривала она мне прямо в глаза.

Хм, а почему всё выглядит немного необычно, будто обрезанным наполовину? Пользуясь нежелательной догадкой, я поднял копыто и моргнул сначала одним веком, а затем другим, вызвав вспышку боли.

— Я ничего не вижу правым глазом, — шокировано выдал мой голос. – Колеоптра, перевоплощение ведь вылечит это? Мы ведь меняем тело, а значит и такое поправить можно?

— Эм, Торакс, — подбирая слова, начала она, но перепуганный взгляд говорил за себя, — рана нанесена магией, я не уверена…

— Неважно! – рявкнул я, задавливая нарастающую внутри панику. – Сейчас главное вывести послов Эквестрии и Империи из города, всё остальное может подождать.

— Сначала я выведу тебя отсюда в безопасное место.

— Нет, — пегаска продолжала смотреть на меня с искренней заботой и беспокойством, — если ты думаешь, что я тот чейнджлинг, которого ты помнишь, то ты ошибаешься. Мне больше не нужна помощь, чтобы осознать себя после выпадения из-под контроля роя. Поэтому не думай, что я не знаю, на что иду. Может я не знаю полную картину происходящего, но я точно знаю, что этот день был выбран не случайно. Поэтому чтобы не происходило, нужно помешать им, — надеясь, что убедил её, закончил я. – А теперь скажи мне, где Грей, потому что он не мог оставить тебя одну.

— Он отправился вывести Шайнинг Армора, а меня отправил сюда предупредить послов, — рассказала Колеоптра после нескольких неудачных попыток убедить меня убраться отсюда.

— Чёрт, могли бы и ко мне в особняк заявиться, — посетовал я, — но что есть, то есть. Ладно, отправляйся к нему на помощь, всё равно сомневаюсь, что ты сможешь сделать что-то против Сомбры, особенно теперь, — удивительно, что она не восприняла эти слова как оскорбление. – А я пойду к Блюбладу и выведу всю делегацию… если придётся, то через окно.

— Береги себя, — разрываясь между тем, чтобы остаться и уйти, прислушавшись к моим словам, она быстро чмокнула меня в непострадавшую щёку и, развернувшись на месте, поскакала вниз.

Долгим взглядом проводив её, я аккуратно поднялся, игнорируя ноющую боль в теле, и зашагал наверх. По мере подъёма, звуки снизу начали стихать, пока не осталось ничего, кроме тихого цоканья собственных копыт.

Может действительно стоило вернуться в особняк? Возможно, что без должного лечения я не смогу больше видеть… Ну куда и ради чего идти вперёд? Естественно, ответ был ясен. Поддавшись мимолётному смятению, всё, что я строил на протяжении последних месяцев обратится прахом.

А может и пусть? Какая мне разница до этого города. Возьму Лайтнинг и Вайт Стар, да сбегу куда-нибудь подальше. Тем более я чейнджлинг, всегда смогу найти где спрятаться. Они поймут…

Но упорная мысль о том, что Мондел посетит судьба Сталлионграда не покидала голову. Не то, чтобы я прямо-таки беспокоился о жителях, но позволить тысячам умереть, когда есть возможность спасти всех. Солар Эклипс ведь не зря предупредил меня? Он знал, что я могу что-то сделать, помешать им! Но почему нельзя было сказать прямо, чтобы я знал, что конкретно делать и кому противостоять…

Отыскать нужное помещение оказалось нетрудно, потому что стоило мне войти в самую дальнюю дверь в коридоре, как меня встретили ружья гвардейцев принцепса, нацеленные в лоб.

— Мне нужно поговорить с Блюстрингом, — устало потребовал я.

Грифон, судя по всему главный в этом отряде, жестами приказал не спускать с меня глаз и ушёл в соседнее помещение. Мне было интересно, насколько опасно мог выглядеть потрёпанный единорог, настолько весь в пыли, что цвет шерсти почти невозможно разглядеть, так ещё и с обугленной половиной лица.

К тому моменту, как из двери показался зебра с буквой икс на морде, я сравнительно удобно устроился на софе, стоявшей у дальней стены, чтобы лишний раз не провоцировать гвардейцев, потому что они явно были готовы изрешетить меня за любое неосторожное движение.

— Пресвятая Селена, Ричмонд, что случилось с тобой? – поразился принцепс, но, тем не менее, не решился подойти ближе, чем настоял его стражник.

— Ты спрашиваешь, что случилось!? Вытащи свою задницу из дворца и выгляни на улицу, наконец! – не сдерживаясь прокричал я, указывая на наглухо задрапированные окна. — Эти придурки решили захватить власть, пока ты вальяжно устроился с послами!

— О, ты об этом. С этим справится капитан Максвел. Нет причин, для беспокойства, — произнёс Блюстринг таким тоном, что скорее убеждал себя, потому что мой вид явно пошатнул уверенность в этих словах.

— Внимательно послушай меня. Если ты искренне думаешь, что сможешь утаить всё от послов и просто отсидеться здесь, то ты глубоко ошибаешься. Если хоть один из бунтовщиков сумеет добраться до послов, то знаешь, что это будет значить для Мондела?

— Нет оснований… — попытался встрять гвардеец.

— Заткнись и дай договорить! – оборвал я и вернул взгляд обратно к зебре. — Это закончится совершенно не так, как во время войны. Тогда нам дали выбор, и мы сохранили автономию. Но если послов ранят или, не дай Селестия, убьют, то это будет нашим концом. Лунария сразу получит наилучший повод уничтожить любое сопротивление в Монделе, а мы лишимся всего, даже надежды на освобождение от их власти, превратившись в полностью подконтрольную провинцию.

— Не забывайте, что патриций Де Уварум ярый приверженец Селестианской церкви, нельзя исключать, что он за одно с бунтовщиками, — негромко выступил грифон.

— А теперь посмотри на меня, умник, и скажи, что эти раны я получил просто так, лишь для какого-то жалкого обмана! Ты меня за идиота держишь!? — практически прорычал я. – Блюстринг, ты прекрасно знаешь, на что я пошёл ради того, чтобы получить возможность победить на следующих выборах принцепса, поэтому прекрасно знаешь, что происходящее явно не в моих интересах.

— Я понимаю твоё беспокойство, Рич, но давай ты лучше сейчас успокоишься и останешься здесь пока бунт не подавят, а заодно отдохнёшь и подлечишься. Выглядишь ты и вправду ужасно, — мягко обратился принцепс, дружелюбно предлагая копыто.

— Да пойми ты уже наконец! – выдал я, понимая, что пора переходить к самому слабому аргументу, который, тем не менее, являлся сейчас самым что ни на есть опасным. – Сомбра здесь и собирается убить послов Эквестрии! Он уже разрушил малый зал и сейчас беснуется в главном, остановленный Максвелом. Именно он сжёг мне половину лица!

— Ну это совсем какая-то бессмыслица… — с беспокойством за меня проговорил Блюстринг, ни капли не поверив моим словам, но запнулся, услышав скрип двери позади.

— Вы сказали, что король чудовищ здесь? – прозвучал спокойный властный голос.

Она возвышалась над всеми находящимися здесь, хоть и ненамного, но достаточно, чтобы смотреть свысока своими спокойными бирюзовыми глазами. Её сапфировая лоснящаяся шерсть скрывалась под тёмно-синими регалиями, но метка в виде полумесяца на тёмном пятне, наоборот оставалась гордо выставлена на всеобщее обозрение.

В целом, единственным, чего не хватало в принцессе Луне, но что я надеялся увидеть, так это прекрасной эфирной гривы, полной мириад звёзд. Вместо неё оказалась обычная голубая грива, свисавшая как сотни других.

— Сомбра здесь? – настойчиво повторила она.

— Ваше величество, позвольте заверить вас, что…

— Да, он здесь, — серьёзно кивнул я, ответив на вопрошающий взгляд.

— Стоило ожидать подобного, — прикрыв глаза, проговорила принцесса и обернулась в комнату. – Собирайтесь. Убийцы идут, чтобы правду утаить, — после чего обратилась к принцепсу. – Покинуть город немедленно должны мы, сомбристы за нами последуют, перестав Лун… Монделу угрожать.

— Если вы так желаете, ваше величество, — поклонился принцепс, не решившись спорить с живой богиней.

Пока я раздумывал, каким образом сама принцесса ночи умудрилась оказаться здесь, по полу прошла сильная вибрация, а издалека донёсся грохот, который смог пробить заглушку заклинания, что приглушало любые шумы, что могли помешать “отдыху дорогих гостей”.

— Мне кажется, что пути назад больше нет, — заметил я, догадываясь об источнике звука. – Отсюда есть другие выходы? Например, тайный проход какой-нибудь?

— Эм, нет… — замялся Блюстринг.

— Значит будем прыгать.

— Есть, — коротко произнесла принцесса, вызвав удивление у присутствующих, — сей путь далёких времён отзвук.

Сапфировая аликорница ушла обратно в гостевые палаты, позвав всех за собой, и остановилась напротив одной из стен, которая, по моим прикидкам, была направлена куда-то вовнутрь Твердыни. Принцесса прикрыла глаза и что-то беззвучно прошептала, одновременно проведя копытом по поверхности.

Сначала ничего не произошло, но уже через полсекунды разгорелось ослепляющее тёмно-синее свечение, из-за которого я пропустил момент, когда в стене появилась сквозная арка, ведущая к пологому спуску, утопающему в темноте.

— Мне кажется в тех самых далёких временах стены этого здания были несколько… темнее, — неосторожно высказался я, чем вызвал красноречивый взгляд принцессы.

— Путь выходит к фундаменту внешних стен дворца, — пояснила аликорница.

— Гвардейцы, вперёд! Обеспечим безопасность принцессе, — скомандовал принцепс, бодро возглавив шеренгу, хотя и был смещён в центр спустя пару шагов.

— Рейнбоу Деш, Блюблад, вы подготовили его для транспортировки? – проговорила она, бросив беглый взгляд на дверь, через которую в любую секунду мог вломиться Сомбра.

— Да, принцесса Луна, — отозвался бойкий голос из-за другой двери, ведущей в спальню, и тут же недовольно пробурчал, — да помоги мне, принц-неженка. От тяжёлый.

— Ты думаешь, чтобы я, своими копытами… — брезгливо проговорил Блюблад.

— Ой, да пошёл ты, сама справлюсь, — пробурчала радужногривая пегаска, вваливаясь в комнату и показывая причину своих причитаний, а именно лежащего на ней юного грифона с красно-коричневым оперением, чьё тело словно оплетали тёмные лозы.

В тот же момент дверь, ограждавшая нас от нападения, влетела внутрь, нанизанная на чёрный кристальный шип, а в проёме показалась бронированная голова единорога, с которой стекала кровь. И, судя по всему, не его.

— Как мне надоело играть в догонялки… — прорычал Сомбра.