Чужая земля

Ночная Стража

Отряд получил свой приказ и вышел на охоту, капитан городской Стражи поручил найти пропажу и вернуть домой. Десяток пони отправился в долгий путь, им предстояло найти каплю в океане. Мун отправила письмо Рарити, с просьбой узнать, не похитили ли ещё кого в деревнях. Почтовый пегас успел вернуться, тёмно-серая единорожка предложила скакать к ним в деревню. Искать наугад бессмысленно, к тому моменту, как они дойдут до деревни, возможно уже придут ответы от старост. Пони шли цепочкой по заснеженной дороге, до весны оставалось полтора месяца. Если они не вернутся вовремя в город, то застрянут до следующей зимы. Мун провела отряд знакомым путём, пони заночевали в естественной пещере. Чёрная пегаска охраняла всех ночью, а днём её тащили в небольшой повозке, вместе с провиантом и оружием. До деревни, где жил Даск, они добрались за полтора дня, зайдя к старосте, получили временное жилище в пустующей хижине и просьбу не беспокоить береговых жителей, чтобы пони не нервничали, мол, проблем и так хватает. Мун выпросила разрешение на лов рыбы у старосты, на время пока они тут поживут. Даск отдал свою старую лодку и снасти. Очень быстро выяснилось, что из всех стражей ловить сетями рыбу умеют только двое. Кобылы радостно сообщили, мол, приготовят ужин, только в море сами не пойдут. Разбив отряд по трое, она отправила жеребца-единорога и пегаску на рыбалку, других в ближайший лес, набрать дров, оставшуюся тройку выслала на разведку, пройтись по округе, глянуть, где и чего. Озадачив всех делами, Мун отправилась в хижину Даска. Она с растерянностью поняла, что скачет домой, в то место, которое может назвать своим домом. Очередная радостная встреча, счастливая Соната и уставшая единорожка с двумя жеребятами, пегас опять ловил рыбу. Деньги Тэнгла сильно помогали табуну, несмотря на слабенькое сопротивление серого пегаса, он помог им с приобретением всевозможных инструментов и других необходимых вещей. Для белого единорога эти затраты измерялись мелочью, даже считать такое неудобно. В ответ Даск передавал в город свежую рыбу. Сборщикам они ничего не заплатили, предъявив двух жеребят, те пофыркали, но отстали. Через неделю, измучившиеся стражи, наконец-то получили важную весточку, и засели планировать свои действия. Выяснилось следующее, произошло несколько похищений в разных деревнях, проследив по карте за событиями, Мун поняла, куда им нужно идти. Один жеребец и девять кобыл, основательно подготовившись, направились вдоль побережья к последней деревне, где произошла кража. Мун лежала в своей тележке, последний разговор с Рарити никак не выходил из головы. Пегаска с тоской пожаловалась своей подруге на отсутствие ночных пони на этой земле, и, она мол, одна такая. На что получила хитрый взгляд небесно-голубых глаз тёмной кобылы и странные слова, «ты можешь это исправить». Заснув на какое-то время, она вспомнила рассказ матери о Принцессе Луне. Та могла изменить судьбу пони, если он сам того желал. В стародавние времена, ещё до изгнания, она это делала. По легенде, аликорн делилась силой ночи, даруя пони осознание её красоты. Рог ей для этого не требовался. Как сказала Сильвер Мун, Принцесса поступала, как настоящая мать ночного народа. Тогда Мун Лайт не поняла её слов, а теперь, глядя на кормящую жеребят Рарити, она осознала смысл высказывания. На следующий вечер Мун решилась.

— Эм… не знаю с чего начать, — кобыла села около костра и постукала копытами передних ног друг о друга.

Сложенный шалашиком костёр весело искрил, отдавая тепло сгорающих деревяшек тем, кто сидел около него. Пони периодически подносили копыта поближе к огоньку, некоторое время грели озябшие ноги, затем убирали конечности, чтобы не опалить шёрстку.

— Командир, ты у нас ночная кобылка, а нам как бы поспать совсем неплохо.

— Да, да. Я понимаю, сейчас отпущу. Эм… ребят. Кто хочет стать ночным пони?

Девять пар глаз растерянно уставились на чёрную пегаску.

— Эт’ ты сейчас о чём?

— Вы же видите, как я выгляжу, клыки, кисточки на ушах.

Она бережно сняла амулет с шеи и вздохнула. Вокруг наступила тишина. Легонько потрескивал костёр, периодически шипела горящая смола с хвойных чурок.

— У тя чего, зрачки вертикальные?! – ошарашенно поинтересовался коричневый единорог.

— Да. Ещё раз говорю, я ночная пони. Есть такие, но мало.

— Что это за магия? Не слышал о такой, — единорог явно заинтересовался.

— Магия ночи, звёзд, снов. Всё вместе. Я не единорог, в магии не особо.

Три кобылы восхищённо зафыркали, начав притопывать копытами. Внешний вид пегаски им явно понравился, особенно кисточки на ушах.

— Командир Мун, что нужно делать?

— Только не смейтесь. Я должна вас покормить.

— Чего?! – хором поинтересовалась толпа, сидящая кружком вокруг костра.

— Ох, я никогда ничего такого не делала! Не знаю, получится ли. Ну, не обещаю, в общем. По легенде, мне предстоит накормить того, кто желает изменить свою судьбу.

— Чем? У нас только рыба с собой и водоросли, ещё чай, — растерялась земная пони.

— Молоком.

— Где ж ты его возьмёшь? – ошарашенно поинтересовалась синяя пегаска.

— Оно не настоящее, не знаю. Нужно только захотеть поделиться, — с жаром ответила Мун.

— Я ж так понимаю, сама ты его не пила, родилась уже такой?

— Да. Но это не имеет значения. Наверное, нужна луна. В общем, кто хочет попробовать?

В ответ поднялось два копыта.

— Остальные, спать! Если получится… — она прошептала про себя, «моё одиночество в ночи закончится».

Мун вышла на берег, подняла голову, огромный диск луны, едва скрытый облаками, туман стелился по земле, постоянно сдуваемый вглубь земли бризом. Шелест льдинок в воде, привычные запахи. Холодный ветерок забирался под шёрстку, у весенних ветров имелось своё местное название, «ласковые предвестники бури». Мун однажды попыталась подняться над городом весной, ветер достигал такой силы, что это больше напоминало шторм. Выбивал слёзы из глаз, буквально выламывая крылья. Больше она не пыталась спорить с живущими здесь пегасами, те очень хорошо осознавали собственные силы и возможности, радостно цокая копытами по земле весной и осенью, держа крылья сложенными. Пегаска улыбнулась, на душе стало спокойно, словно ничто в этом мире не могло поколебать её решимости. Она посмотрела на кобылу, поманила к себе, одна из двух подошла и села рядом. Пегаска закрыла глаза.

— Эм… чего, мне прямо туда? Ох, что делать?

Слова сами сорвались с губ чёрной кобылы.

— Вспомни, когда-то давно ты бы не задала такого вопроса, сделай то же самое.

— Эм… мама кормила меня лёжа, ох, ладно!

Синяя земная кобыла опустилась на запястья, так как по росту она на голову превосходила Мун. Пони явно покраснела, бережно ткнулась носом сначала в живот пегаски, потом просунула голову поглубже и аккуратно коснулась вымени, легонько лизнула сосок. Удивлённо ойкнула, что-то потекло ей прямо в рот, точно не молоко. Серебряное сияние охватило её тело, луна на небе ярко вспыхнула жёлтым светом, освещая каменистый берег. Лёд засверкал в серебристом свете ночи. Цвет шёрстки земной кобылы начал меняться, через несколько секунд став тёмно-синим, хотя розовая грива с зелёными полосками цвет не изменила, глаза наполнились желтоватыми отблесками, появились клыки и кисточки на ушах, затем зрачки сошлись в тонкие вытянутые линии. Кобыла рухнула на живот и застонала, никто не двигался. Мун почувствовала, как закружилась голова, правда, через пару секунд всё прошло.

— Теперь ты.

Кремовая пегаска повторила все действия своей подруги, в конце Мун почувствовала, как её ноги подкашиваются, темнота накрыла с головой, отправив сознание в неизведанные дали. В себя она пришла только под утро. Рядом сидели две перепуганные ночные кобылы.

— Ты нас испугала! Мун! Не делай так больше! Мы не стали никого будить, сами по очереди дежурили. Мун, пожалуйста! Ты для нас не просто начальник, подруга, которой можно доверить любую тайну! – ставшая серой пегаска чуть не плакала, зеленоглазая пони улыбнулась, погладила подругу крылом.

— Всё хорошо, видимо лучше по одному пони за раз.

Утро выдалось тяжёлым, едва проснувшиеся пони тёрли спросонья глаза, таращась на трёх клыкастых кобыл. После бурного обсуждения, часть всё ещё хотела стать ночными, единорог не принимал участия в споре. В итоге ещё одна кобыла захотела обратиться в ночную пони, остальные передумали, боясь, что дома их не узнают. На следующую ночь Мун подарила новую судьбу ещё одной кобыле. Остался только единорог, который явно колебался. Во время очередного вечернего постоя, Мун сама подошла и легла рядом с жеребцом.

— Поищу ещё желающих, со временем найдутся. Что насчёт тебя? Ты всегда прикрывал мой круп, много раз не давал в обиду, защищал.

— Ну, знаешь, Мун. Я ж всё-таки жеребец, сама понимаешь, — смущённо ответил пони.

— Это единственная причина? – растерянно спросила фестрал.

— Мун… вот ты меня краснеть заставляешь.

— Ты чего-то боишься, я же вижу твой восхищённый взгляд.

— Ладно, ладно. Блэк просил за тобой присмотреть, это давнее распоряжение, потом я сам с радостью поскакал вперёд, глядя на твои дела. Ты знаешь о каждом из нас, все истории из жизни. Я не попал в магическую школу, так бы денег имел гораздо больше, но вот незадача, на кьютимарке фейерверк, иллюзии красивые получаются, а больше толку никакого. Как и у всех, телекинез, мелкая бытовая магия и на этом всё, пшик получился. Давно хотел табуном обзавестись, деньги коплю. На дом накопил. Я к чему это всё… — пони стал напоминать спелый помидор.

— Как давно у тебя кобылы не было? – напрямую поинтересовалась фестрал, причина его страхов стала понятна.

— Мун, ох, вот зачем так сразу… давно. А ты предлагаешь вымя тебе полизать! Да я на тебя накинусь! Тем более, ты действительно красивая кобыла, пусть и немного мелкая. Если не сдержусь, потом никогда себя не прощу. Не могу так, прости. Может позже, когда с табуном решу вопрос.

Мун вспомнила о поступке Рарити, решение лежало на блюдечке.

— Любовь подарить не смогу, сердечко занято другим. Но, знаешь, так получилось, я ж год без жеребца. Не сдержишься и ладно, надеюсь, ты покажешь класс? – она легонько толкнула его своим крупом в бок.

— Мун! Да ты что? Я единорог! Чтобы вот прям хорошо, это тебе земной пони нужен. Небо моё, что я рассказываю своему командиру, — пони закрыл глаза копытами передних ног.

— В этом и состоит смысл, мы не должны видеть только работу и рутину в службе. Стража – это призвание, выбор судьбы. Отдавать жизнь, ради тех, кто в беде. Единство. Друзья и подруги, близкие пони. Нет, не родные, но близкие. Когда требуется, мы должны подставить свой бок соратнику.

— Ладно, твоя взяла.

Как только ночь вступила в свои права, жеребец вышел к стоящей в лунном сиянии чёрной пегаске, несмело подошёл к ней, зачем-то лёг, подполз в упор, заглянул снизу, сквозь коричневую шёрстку опять проступил румянец. Жеребец попытался просунуть голову, кобыла ойкнула, когда что-то кольнуло живот.

— Ах, рог! Он острый. Подожди, я лягу.

Мун улеглась на бок и слегка приподняла заднюю ногу. Единорог очень аккуратно коснулся губами вымени, на снег закапали слёзы.

— Ты чего, не надо плакать!

Он попытался лизнуть, потом аккуратно взял одними губами сосок и постарался втянуть в себя. Очарование момента разрушилось мгновенно, явно не ожидавший последствий жеребец, подавился. Кашель смешался со стоном. Мун так и лежала, глядя как меняется тело единорога. Шёрстка стала почти чёрной, коричневый цвет едва угадывался, яркая оранжевая грива распалась на пряди и пошла серебряными полосками. Через пару минут единорог встал и зашатался на месте, потом грузно осел.

— На вкус совсем не молоко. Не знаю с чем сравнить. Что-то вроде сладковатого сиропа с кислинкой. Хоть вымя у тебя и приятное, желания почему-то совсем не вызывает. Зря я боялся.

Мун подскочила и обняла единорога крыльями.

— Спасибо Мун Лайт, спасибо.

Кобыла увидела, как на снег опять капают слёзы, поняла, этот жеребец останется верен ей до самого конца, что бы с ними не случилось.

Теперь отряд шёл днём и ночью. Мун изменила порядок охраны лагеря, стало гораздо легче, солнечные пони караулили днём, ночные – под светом звёзд. Скорость передвижения заметно возросла. Ночная пегаска рассказывала о возможностях тела, о стратегии, вспоминая всё, чему её учили когда-то. Единорог от счастья приплясывал на своих копытах, магия ночи давалась ему легко. Он развешивал магических светляков над лагерем, превращался в дымку и проверял окрестности. Его рог переливался магическими искорками. Через два дня они достигли нужной деревни, приняли Мун на удивление радушно, староста пожаловался на пропажу двух кобылок из табунов. Сообщил, что около деревни шастали какие-то подозрительные пони, он собрал местных, они пытались догнать, не получилось. От жеребца чёрная пегаска узнала, что её карта не совсем точна, если дальше идти, то можно выйти на длинную косу, по которой возможно добраться до цепи островов, уходящих довольно далеко от основного берега. С его слов, там никто не жил, хотя место вполне приличное. В деревне проживало две сотни табунов и, как он выразился, «немножко свободных пони». Ничего примечательного Мун не нашла, такие же одноэтажные хижины с чердаками, на которых сушилась рыба, погреба для засолки и тяжёлый труд. Фестрал поинтересовалась отношением к Рарити, староста ответил, что с ней приятно разговаривать, мол, ездил в деревню двух утёсов, ему дали много полезных советов и сама кобыла понравилась. Потом задумался на некоторое время и тихонько усмехнулся, ответ поразил Мун, — «ей не плевать на наши беды». Деревенские новости не отличались бурными событиями. Кто-то с кем-то подрался, кого-то пришлось пристраивать в другой табун, один пони покинул деревню, направив свои копыта в город, шторм разрушил каменные садки на прибрежной отмели, жеребята видели огромное пучеглазое чудовище в море, о чём успели растрезвонить всей деревне, правда, из взрослых его никто не заметил. Последняя кобыла из табуна Пита ушла искать свою звезду, этот жеребец являлся знаменитостью лет двадцать назад, он придумал, как разводить моллюсков в каменных садках. Много всяких разных новостей, большинство из них не имели значения для тех, кто не жил в этой деревне. Староста пожаловался на сборщиков продовольственного налога, которые отказались брать деньги вместо рыбы. Жеребец попытался выдать им немного сушёной рыбы, Мун мгновенно встала на дыбы, наорав на него, категорически отказалась принимать еду. Выпросила лодку и сети на пару дней с возвратом, чтобы отдохнуть после долгого перехода. Видимо, зелёный пегас – староста сильно удивился такому поведению стражи. Под вечер к ним пришла заплаканная кобыла, отдала фотографию дочери, умоляла найти и вернуть. От второго пострадавшего табуна пришёл жеребец, тоже отдал фотографию, он ни о чём не просил, Мун всё поняла по его глазам, не верил, что стража добьётся результата. Но просьбу старосты исполнил, дал фотографию, описал одёжку, в которой гуляла кобылка. В карих глазах пони только усталость и недоверие. Ночью Мун поняла, что ей удалось «вцепиться» в след. То, особое чувство ночных пони, преследующих цель. Именно его наличие позволяло претендовать на ранг «Искатель» в Ночной Страже. Подготовка отряда заняла ещё один день, они наловили побольше рыбы, обменяли её у местных пони на такую же, только сушёную. Староста всё-таки уговорил Мун принять немного чая в дорогу. Ещё два дня пути, пегаска подгоняла свой маленький отряд, чувствуя, как цель становится всё ближе. Через четыре дня они догнали неторопливо идущих пони, с собой они везли четыре повозки, в которых находились импровизированные клетки. Ночью Мун со второй пегаской прокралась в лагерь, проверила состояние пленных. Жеребята находились в более-менее нормальном состоянии, видно, что измученные и голодные, но живые. К клеткам подошла кобыла, дала каждому жеребёнку по небольшому куску рыбы и хлебный кругляш из водорослей. Мун подслушала, о чём говорили пони. Где-то в ста пятидесяти километрах отсюда располагалось пиратское поселение, если это можно так назвать, там находилась некая база. Кобылок везли именно туда, затем продавали, получая за каждую приличную сумму серебряных. Из кратких реплик стало понятно, данное занятие приносит хорошие деньги, но слишком рискованно. Родные пони украденных кобылок нападают, даже если силы неравны, а учитывая наличие ружей, игра становится смертельной. Там где всё тихо сделать не удалось, они отступали, проливать кровь слишком опасно, заслышав крики, вся деревня бросалась на выручку. Крутой нрав береговых пони известен всем. Как только лагерь выставил часовых на ночь, Мун дала команду приближаться. Тихий хруст снега под копытами, бесшумно скользнули тени. Пони разошлись по своим палаткам, накрыв тёплым покрывалом каждую из клеток. По подсчётам Мун, колонну сопровождало двадцать четыре пони. Пятеро сейчас расположились по периметру лагеря, охраняя подходы. Первыми пошли фестралы, беззвучное нападение, троих удалось уложить сразу, один успел испуганно заржать, завидев клыкастую пони. Ещё один закричал, когда меч пробил его насквозь. Из палаток начали выскакивать растерянные пони, к атаке подключилась остальная часть отряда Мун, грохнули первые выстрелы. Эхо разнесло крики раненых, ночные пони пользовались темнотой и разили своих врагов, перемещаясь словно тени. Снег быстро покраснел от крови, отряд Мун победил, навсегда оставив в снегах трёх своих пони. Четверо из торговцев живым товаром предпочли бросить оружие и сдаться. Фестрал дала команду убрать следы сражения. Всё ценное отряд забрал с собой, тела погибших закопали в мёрзлую землю. Через несколько часов мягкий белый снег лёг тонким покрывалом на место сражения, навсегда скрыв следы. Обратный путь занял много времени, до деревни они добирались четыре дня. Табуны получили обратно своих дочерей. Ночная пегаска очередной раз увидела, как плачут жеребцы, обнимая маленьких кобылок, а те пытаются их успокоить, шепча, что очень любят. По мере продвижения отряд раздавал жеребят в родные деревни. Освободить удалось десять кобылок и одного жеребчика, мальчиков похитители обычно не трогали, в этом случае начиналась настоящая охота, береговые пони гонялись за своими врагами до последнего. Базу торговцев живым товаром Мун не решилась трогать, выведав все подробности у захваченных пони. Там обитало более пяти сотен самых разных пони, в основном они промышляли серым товаром, крадеными вещами и всяким таким прочим. Торги жеребятами проводили раз в полгода, за каждого можно выручить до трёх сотен серебряных, безбедная жизнь на полгода. После торгов маленькие пони попадали в услужение в самые разные места, начиная от кораблей и заканчивая скрытыми заведениям в городе. Пони всегда оставались пони, даже когда творили зло. В большинстве случаев похищенным кобылкам, кроме тяжёлого неоплачиваемого труда, ничего не грозило. У отряда осталась одна кобылка, Мун решила отдать её не в деревню, а той, которой теперь боялась смотреть в глаза. Тем более время поджимало, вот-вот начнётся весна, проход в город закроется. Мелкая светло-жёлтая земная пони с яркой розовой гривой выглядела в точности как Шер без рога.

— Высшая Шер! Там стража привела жеребёнка, просят вам отдать.

— А? – не сразу сообразила кобыла, потом до неё дошло, кого привели.

Жёлтая кобыла бросилась из кабинета, стул закачался и упал, на ходу она задела угол стола, бумаги полетели в разные стороны. Единорожка вылетела из кабинета и, нос к носу, столкнулась с мелкой пони, так похожей на неё саму. Кобылка повисла на груди сестры, громко всхлипывая.

— Всё хорошо, сестрёнка. Вернёшься к родителям, поплывём на кораблике.

Кобылка отлипла от груди и завертела головой.

— А тётя Мун… ушла? – озадаченно поинтересовалась маленькая пони.

Шер задрожала и всхлипнула, опять прижала к себе сестру. Через час маленькую земную пони посадили на корабль и повезли домой. Шер вернулась в свой кабинет, села на стульчик и обхватила голову, на исписанные красивым почерком бумаги полились горькие слёзы. Через минуту она решительно встала и направилась в казарму городской Стражи. Постояла у заветной двери, тихонько прошла внутрь, растерянно посмотрела на свернувшуюся под тонким одеялом пегаску, та иногда стонала во сне. Карие глаза наполнились слезами, Шер не выдержала, послышались всхлипывания. Она вскочила и бросилась к подруге.

— Прости! Прости! Прости! Я виновата! Я ревновала! Умоляю, прости!

Пегаска открыла глаза.

— Ревновала, узнала, что у тебя есть табун, да, ревновала. Сильно!

— Ох, не дави так, больно, — пытаясь освободиться из объятий, зашептала чёрная кобыла. Мягкие губы касались её головы, покрывая всю мордочку поцелуями.

Шер растерянно убрала копыта, приподняла одеяло, нога и бок пегаски оказались перемотаны бинтами. На мордочку чёрной кобылы закапали слёзы. Единорожка плакала молча, только нижняя челюсть дрожала.

— Ревность, я никогда не испытывала ничего подобного, не совладала с собой. Сердечко от боли и обиды толкнуло на неверный шаг. Блэк прав, я втрескалась в тебя по самый рог. Если захочешь уйти, пойму и отпущу, больше не стану вредить. Ты вернула мою сестру, родную пони. Никогда этого не забуду!

Мун приобняла ногой жёлтенькую кобылу, вздохнула, поняла, её простили. Вечером две подруги сидели на пристани около военных пирсов, сложенных из камня, которые уходили на полсотни метров в море. Волны бились о твердь, в мутноватой воде плавали ошмётки водорослей, вырванных со дна штормом. Повсюду чувствовался резкий запах йода и соли. Жёлтая единорожка аккуратно прижалась к груди подруги. Чёрная кобыла выглядела, словно катушка белых ниток, вся перемотанная бинтами.

— Мы надолго отложили этот разговор, я терпела, хочу знать правду.

Мун посмотрела вдаль и кивнула.

— Твой табун, кто они, почему ты всё время одна? Тебя обижают там?

Пегаска уставилась на заходящее солнце.

— Шер, если расскажу о себе правду, ты сможешь сохранить эту тайну?

— Ты простила меня, вернула мою сестру, рисковала жизнью ради глупой жёлтой единорожки! Больше такой ошибки не совершу.

Чёрная кобыла сняла с бока подруги перемётную сумку, засунула туда ногу, начала чего-то искать. Единорожка округлила глаза и попыталась отжать свою сумку обратно, не вышло.

— Эй! – возмущённо зашипела жёлтенькая кобыла.

— Бумага, у тебя наверняка есть с собой, — уверенно сообщила Мун.

Сумка вернулась владелице под возмущённое фырканье оной. Через мгновение чистый лист выпорхнул из кармашка внутри сумки. Мун сняла с ноги тонкий стилет.

— Что ты делаешь?! – нервно поинтересовалась единорожка.

— Сейчас писать будем.

Чёрная кобыла кольнула свою ногу, смочив остриё в крови. Потом нацарапала на листке, «Я доверяю Шер». Единорожка удивлённо икнула, зажмурилась, стилет кольнул её ногу, тихий голос пегаски, — «пиши». Стилет повис в сиянии рога кобылы, под первой надписью появилась вторая — «Я доверю Мун Лайт».

— Сожги бумагу.

Рог пони ярко засветился, лист покрылся мелкими магическими огоньками, а потом, к удивлению единорожки, вдруг рассыпался яркими искорками. Пепел разлетелся невесомыми хлопьями по ветру. Она потёрла глаза копытами и растерянно уставилась на пегаску.

— Мун Лайт, ночной Страж. Ранг «Искатель», пожалован Принцессой Луной Эквестрийской два года назад, хотя, нет, уже три прошло или немного больше, сбилась со счёта.

Единорожка села на свой пышный хвост, открыла рот, изобразила какой-то непонятный жест передними копытами.

— Ты… ты о чём вообще?

— Вы не одиноки в этом мире, есть другие земли, там тоже живут пони. Сюда нас занесло волей случая, возможно, обратной дороги нет. По крайней мере, Рарити её не знает. Рарити это старшая кобыла моего табуна. Это она утопила корабль твоего знакомого. Да, вот такой прокол получился, моя вина. Если б знала, что это твой пони, пришла бы к тебе с просьбой, увы, даже предположить не могла.

— Мун, на будущее, всё, что ходит по этому морю, так или иначе – моё. А если не моё, то подход я найду.

— Оу, грозная Высшая Шер! Скажи, а корабли рудной фирмы Тэнгла, тоже твои?

— Этот беленький аристократический единорог является бизнес-пони. Мы обеспечиваем охрану морских путей для его транспортных корабликов. Скажем так, попросить могу, не факт что поскачет навстречу, управу на таких можно найти только на уровне Советника. Слишком уж богаты и значимы. Разрешение на военный корабль сопровождения он получал у меня. Хороший жеребец, кстати, правда, меня отшил, не понравилась. Как ты с ним связана?

— Это мой жеребец.

— Ха! Ну, ты даёшь! – единорожка хихикнула, потом с открытым ртом уставилась на подругу, — Ты… ты серьёзно? А как же Даск?

— Тоже мой.

— Кажется, я начинаю понимать твою скрытность. Мун, поверь более взрослой кобыле. Так делать нельзя! Если один из жеребцов узнает, в лучшем случае выгонит из табуна, в худшем даже убить может. Это серьёзно! Почему ты улыбаешься? Перестань! Это совсем не смешно! – в карих глазах кобылы горели страх и беспокойство за свою крылатую подругу.

— Они знают.

Шер на некоторое время открыла рот, пытаясь представить, как это вообще возможно. Мун бережно приподняла отвалившуюся челюсть подруге и потёрлась о её грудь головой.

— У тебя два табуна? Как? Не понимаю! — наконец спросила жёлтая единорожка.

— Полтора года назад Рарити создала большой табун, в него вошли две семьи. Даск со мной, Сонатой и Рарити, Тэнгл с Лирой и Мелори. Рарити выбрана старшей кобылой, недавно родила двух жеребят.

Жёлтая единорожка начала икать, смешно попрыгивая на месте, её грива встопорщилась, по рогу заструились искорки.

— Ты мне сейчас мозг взорвёшь! Не бывает табунов с двумя жеребцами, да они перегрызутся ровно через день!

— Доверие. Это самое главное в жизни. Они доверились старшей кобыле табуна, которая управляет нашей жизнью. Каждый жеребец решает свои задачи, Рарити не допустит ссор и обид. Я здесь по её воле, мне поставлена задача, подружиться со всей городской Стражей, затем получить какую-нибудь значимую должность. Пока выполняю первую часть плана. Не совсем удачно, потеряла троих, — тихо закончила чёрная кобыла.

Шер растерянно посмотрела в зелёные глаза подруги.

— Я тоже часть твоего задания? – неуверенно спросила единорожка.

— Ага, если бы. За тебя нагоняй от Рарити получила, шипела на меня, как кипящий чайник. Ты прости за использование в своих интересах, я расплачусь со временем, обещаю.

Единорожка постукала копытом по пирсу, потом с тоской посмотрела на пегаску, та опустила взгляд, карие глаза наполнились слезами.

— Очень больно, когда с тобой так поступают. Но я ведь тоже не лучше, пусть не за счёт любви, но дружбой пользовалась не раз. Табун, заветное слово. Юные кобылки с радостью идут в табуны. Жеребцы стараются брать кобыл сообразно возраста, чтобы тем не пришлось в конце жизни остаться в одиночестве. Королевство в этом плане мало делает, пока пони молодой, о таком стараются не думать. Часть смертей на совести правителей, мои копыта тоже в крови. Кобыла не выйдет в море за рыбой, старосты деревень обеспечивают пропитание старым пони, только не всегда это получается в достаточной мере. В городе с этим лучше, есть пенсии работникам, продуктовое довольствие по старости. Я пытаюсь обеспечивать приемлемые условия моим пони, которые уходят на покой. Помочь всем не получается, поэтому стараюсь держать их на службе, особенно когда возможно применение талантов, не требующее физических нагрузок. Склады, учёт, доставка писем, готовка еды для экипажей, мелкие механические работы. Надеюсь, на звёздном пути мне зачтётся. Впрочем, плохих дел у меня достаточно. Сделать гадость, это могу. Вот, свою же подругу покалечила. Прости Мун, дело даже не в том, что причиной моего гнусного поступка стала ревность, ты не принадлежишь кругу высших пони, я не имела права мстить тебе. Есть неписаные законы среди высших пони, один из них звучит так — «дерись с равными». Под моим копытом восемьдесят тысяч пони. Если начну реагировать на их обиды или лягать за плохие поступки, это поставит меня на один уровень с ними. В этом и есть смысл термина – высшая пони. Если ты когда-нибудь станешь высшей, поймёшь мои слова.

— Насколько помню, особо отличившихся, ты вполне можешь отправить на корм рыбам.

— Делаю это с завидной регулярностью. Те, кто наступил лично мне на хвост, получают по голове. Выбор предлагаю всегда, таков закон. Верность или смерть. Тебе ничего не предложу, никогда от меня ты не услышишь этих слов. Ты простила меня, не стала мстить за то, что я сделала в порыве ревности, рисковала жизнью ради моей сестры.

Мун печально улыбнулась, боясь даже представить, что с такой кобылой сделали бы Принцессы. В Эквестрии высшие пони служили опорой диархов, только они не принимали решений, казнить или миловать. На этой холодной земле всё имело иной порядок. Рядом с ней сидела та, которая может приказывать. Чёрная кобыла поняла, вернуться домой не получится, она по уши увязла в происходящем, на её копытах кровь, самая настоящая.

— Мун?! Что с тобой?

Пегаска встрепенулась, мысли прервались.

— Ты вся засверкала, тело окуталось дымкой.

— Магия ночи, все пони, похожие на меня, имеют к ней доступ.

— А рог где?! – подозрительно поинтересовалась единорожка.

Она на всякий случай коснулась копытом головы пегаски, легонько погладила, увы, рог не обнаружился.

— Это не связано с рогом, врождённая способность, как умение управлять погодой у пегасов, магия земли у земных пони. Существует набор магических действий, который могут совершать ночные пони. У меня есть возможность становиться дымкой, к сожалению, только ночью. Один раз это получилось днём, до сих пор не понимаю — как, тогда не обратила внимания, а сейчас теряюсь в догадках. Мы можем защищать пони в их снах, отгоняя страхи. Шер, я выгляжу хуже, чем тебе кажется, многим солнечным пони не нравится наш внешний вид. Ты и есть солнечная пони. День – твоё время. Я хожу в ночные патрули именно поэтому, сплю, когда светло, это норма для нас. Днём ужасно хочется спать. Ещё кисточки на ушах, я их состригаю каждую неделю. Самое неприятное – клыки. У меня их два, на верхней челюсти. Раз в месяц хожу к зубному врачу, стачивает и ставит пломбы, потом болит всё, жевать не могу.

Единорожка выслушала монолог подруги, опять издала какой-то неопределённый звук и прильнула к груди чёрной кобылы.

— С Тэнглом спала пару раз, Рарити убедила, что нужно обязательно это сделать. Я его боюсь, он такой серьёзный. Улыбается редко. Даск мне больше нравится и… эм… ну… — она вдруг села и начала стукать копытами передних ног друг о друга, — да, ты просто очень тактичная! Вижу же, недовольна. Не умею я ничего в этом плане, с жеребцом всё проще. Хвост кверху и, знай себе, упирайся копытами в пол, глазки закрыть и можно наслаждаться. А с тобой так не получается… и… — копыто резко покрасневшей единорожки заткнуло ей рот.

— Подробности дома обсудим. Хорошо? Мун, прости за всё. Хочу услышать от тебя, что ты планируешь делать дальше. Со мной.

Пегаска почему-то заулыбалась.

— Эм… я спросила разрешения у старшей кобылы. Она примет тебя в наш табун, если захочешь этого. Из плюсов – два жеребца, из минусов, подчинение старшей кобыле табуна.

— Я подумаю, — очень серьёзно ответила Шер, — с ней можно предварительно пообщаться?

Мун слегка расправила крылья, потом ойкнула, сложила обратно, прижав к худым бокам.

— Деревня «два утёса», когда найдёшь время, отведу тебя. Чуть больше трёхсот километров, в общем, если налегке, то можно за сутки доскакать. Только не сейчас, переправы нет, поднялись ветра, как только ударят первые морозы, станет возможным добраться до них.

— Значит, у меня два месяца на раздумье.

— Да правда что ли? – Мун сложила копыта передних ног вместе и умильно захлопала глазками.

— Перестань, — тут же фыркнула жёлтенькая кобыла.

— А если не перестану? – мордочка чёрной кобылы побила все рекорды по умильности.

— Покусаю. Вот заживут твои бока, и покусаю! – клятвенно пообещала Шер, пытаясь не поддаваться очарованию подруги.

— Сдаюсь! Повержена! – захихикала ночная пони.

Мощно загудел корабль, выпустив клубы белого дыма из трубы. Пирс наполнился низким гулом моторов, боевое судно отправилось на дежурство, пони-матросы снимали чехлы с носовых и кормовых пушек. Мун заворожённо наблюдала за проходом стальной махины.

— Это лёгкий крейсер, у нас таких более сотни, основной костяк флота. Две кормовых пушки большого калибра, три носовых орудия, один башенный магический излучатель, рассчитан на поражение целей в радиусе одного километра. Хочешь, свожу на учебные стрельбы? – заметив интерес подруги, спросила Шер.

— Шер, меня удивляет такая мощь. Зачем? Против кого?

— Восемь лет назад, помимо «Чёрной Армады», о которой тебе наверняка рассказал Даск, существовали береговые базы с верфями. Их поиск сильно затруднён, скрытые и затерянные на дальних островах, чтобы найти, нужно обыскать все бухточки. Они никуда не исчезли, иногда нам удаётся их обнаружить, крайне редко. Есть разные пони, некоторые предпочитают вольную жизнь, ещё со времён голодных лет, отколовшиеся от власти Короны. Они не создали ничего существенного или полезного, зато вносят изрядную долю нестабильности в жизнь Королевства. По их вине Королевство тратит тысячи серебряных монет на флот. Морские сражения обязательно случаются пару раз в год, повторяясь с завидной регулярностью. Не всегда мы выходим победителями. Хотя и орудия у нас мощнее и флот на порядок лучше. На их стороне внезапность, знание акватории и отсутствие защищаемой цели. Мы вынуждены прикрывать транспортные корабли, на море нападать всегда легче, чем защищаться. Есть ещё одна гадость, тебе слово «торпеда» о чём-нибудь говорит?

Мун отрицательно качнула головой.

— Красивый фейерверк получается. Снаряд, который «летит» под водой и взрывается от удара. Королевство не умеет делать подобного. Подводные мины производим, дальнобойные снаряды, а сделать, чтобы торпеда плыла под водой и попадала в цель, не получается. За последние сто лет нам не удалось захватить ни одной установки, тому есть причина, корабли с этой штукой на абордаж не возьмёшь, мы называем их торпедами. Сами по себе корабли пиратов – это списанный хлам, немного переделанный, залатанный, хорошие суда встречаются редко. Пираты, наверное, неподходящее слово, не всегда речь именно о них. Те, кто недоволен королевской властью, уходят в поисках несбыточной мечты. Порой к ним попадают талантливые пони, создавая официальной власти огромные проблемы. Иногда их поддерживает кто-то из Советников, неявно, конечно же, преследуя собственные интересы. Об этом не пишут в официальных газетах. Король предпочитает не замечать проблемы, решая её не переговорами, а силой оружия. Сегодня нанесено на карты около одной тысячи островов. Эта земля, затопленная вулканическая порода, самые дальние острова расположены на расстоянии в тысячу километров. Учёные предполагают — это место некогда являлось огромным вулканом. Мощное извержение вырвало у моря драгоценную землю, разбросав ошмётки на огромной дистанции. Чем дальше от центральной части, тем реже встречаются острова. Откуда здесь пони? О, мы знаем о существовании иных земель. Есть древние свидетельства, мы пришли на эту землю в бегстве. От чего? От кого? Первые поселенцы, а их точно не одна сотня, иначе кровосмешение убило бы нас. Деревянные корабли, парусники. Как?! Как они смогли сюда пробраться? Сплошное кольцо льдов, откуда эти пони узнали, что за торосами есть земля? Официальная история начинается за две тысячи лет до дня сегодняшнего. Цифра крайне приблизительная, большая часть истории безвозвратно утеряна во время голодных лет. Разрушены библиотеки, погибли хранители истории, целые поколения пони потеряны. С тех далёких времён остались единичные вещи. Некоторые артефакты существуют по сей день. Кольца, амулеты, ожерелья, посохи. В основном сохранилось то, в чём есть магия. Мун, не смотри просящими глазками, у меня такого нет, я родилась в семье берегового пони. За артефактами тебе к Тэнглу.

— Его роду четыре сотни лет. Увы. Кроме красивых портретов и памятных вещей, ничего нет. Рарити давно распотрошила все кладовки в его доме. Ты отклонилась от темы, расскажи про эти самые торпеды.

— Пойдём ко мне, хоть и весна на дворе, но ветерок под шёрстку забирается.

— Шер, я кое-что хочу сказать, ну, ты старше, умнее опять же. Всё-таки единорог. Пожалуйста, не забывай, что ты высшая пони. И мне не дай забыть об этом. Иначе сяду к тебе на шею и копыта свешу. Все пегасы этим страдают, главное – мягкое место, чтобы спать удобно. Здешние тучи ужасны, даже прилечь невозможно! Мокрые и холодные, шёрстка промокает. Ветер над городом такой, что уши закладывает, из глаз слёзы выжимает.

Жёлтая единорожка мягко улыбнулась и закивала.

— Ветер связан с тёплым течением, оно даёт жизнь этой холодной земле. Благодаря ему у нас есть рыба, креветки, крабы и всякая иная живность. Море не застывает по этой же причине, температура не опускается ниже десяти градусов у поверхности, на больших глубинах около четырёх градусов. Температура практически неизменна на протяжении всего года. Летом в небольших заливчиках на северной оконечности вполне можно купаться, вода прогревается на мелководье до шестнадцати градусов. На южной стороне в бухтах температура воды изредка достигает двадцати градусов тепла. А ты, правда, плавать не умеешь?

Пегаска вздохнула, потом отрицательно покачала головой.

— Нет, Шер, я хорошо плаваю. До Даска мне далеко, силёнок не так много, я кобыла, что поделаешь. К тебе на службу не пойду, есть одна давняя причина, не связанная с тобой. С некоторых пор мне сложно заставить себя взойти на борт корабля, — Мун крепко зажмурилась, крылья легонько затряслись.

— Боишься качки? – растерянно уточнила единорожка.

— Боюсь утонуть второй раз, — последовал тихий ответ ночной пони.

Ноги мягко обвили её шею, единорожка прижала к себе чёрную кобылу.

— Я помогу тебе вновь полюбить море, — пообещала Шер.

Обе кобылы синхронно поднялись и пошли к ждущей их машине. Через пару минут они расположились на заднем сидении, Шер дала команду водителю везти их к ней домой. Пару раз чихнув, заработал мотор, самодвижущаяся тележка плавно покатилась вперёд. В салоне работала печка, согревая всех пассажиров. Мун прижалась к боку подруги и закрыла глаза, в голове пронеслась важная мысль, — «Ошибка исправлена, прощение получено. А про торпеды так ничего и не рассказала, хитрющая пони!»