Чужая земля

Старые долги

День подходил к концу, вместе с зимой. Птицы потянулись на свои гнездовья к берегам Королевства. Природа оживала после долгого сна. С крыш потекли ручейки. Рарити любовалась закатом, сквозь огромное окно. Год минул с тех пор, как они пришли к власти. Ожерелье со знаком рыбы стало судьбой. Рарити украсила Дворец, привела в порядок все помещения, жилая часть всё ещё пустовала. Раньше во многих комнатах на стенах висели старые картины, застывшие мгновения из жизни королевской династии. Мун предложила сделать музей, отправив туда всё это. Рарити так и поступила, история стала достоянием всех пони. Многие из жителей приносили старинные вещи, колечки и даже монеты. Всё тщательно переписывалось, датировалось, реставрировалось и занимало своё место в музее истории Королевства. После восхождения на трон, по решению царственных кобыл, холодная земля обрела своё имя. Королевство тысяч берегов. Стяги со знаком рыбы, символом жизни для пони этих земель. Флаги украсили Дворец. Рыба на белом фоне в орнаменте из голубых кристаллов – стала символом Рарити. Рыба на чёрном фоне с жёлтой луной сверху, стала символом Мун Лайт. Стяги висели над тронами царственных кобыл. Теперь в общем зале стояло два трона. Личные покои, в которых изредка отдыхали кобылы, Рарити украсила любимым декором. Мозаики из полудрагоценного камня, золотые вставки. Свою комнату единорожка сделала в белых тонах, для Мун применила тёмный отделочный камень. Внимание к деталям позволяло Рарити творить чудеса. Это действовало даже на её подругу по табуну, которая верещала от счастья, получив какую-нибудь безделушку в подарок, именно такую, как хотела. Тёмно-серебристая единорожка, с плывущей в магическом ветре и переливающейся искорками гривой сидела на своём троне, ожидая последнего на сегодня посетителя. Распорядитель завёл земного пони внутрь, выглядел тот непрезентабельно, видимо очередной проситель чего-нибудь важного и нужного именно для него.

— Это вот, доброго дня Королева Рарити!

Тёмно-зелёный жеребец, довольно мелкий для своего подвида, немного бегающие карие глазки, слегка растрёпанная жёлтая грива с розоватыми полосками, на ноге браслет со знаком рыбки, табун у него имелся. Рарити кивнула головой, приветствуя посетителя. Её глаза вспыхнули магией, она коснулась пони своим Даром, ничего особо знаменательного в его судьбе не случилось, по крайней мере, до настоящего дня.

— Слушаю тебя, Бриан.

— Ох, а вы чего, знаете моё имя? О, классно! – обрадовался жеребец, потом смутился, шаркнул копытом по полу, — Простите. Я эт’ чего, проблемка у меня. Ага, жалко очень, не могу смотреть, как плачет, а денег-то нет на её дела. Не особо зарабатываю, в порту, значит, тружусь. Ремонтник, двигатели перебираю, всякое.

— Тебе нужны деньги? – немного неуверенно поинтересовалась Рарити.

Кобыла на троне едва заметно покачала головой, сколько таких просителей приходило, не счесть. Она старалась до каждого донести понимание ошибочности такой просьбы. Через мгновение, её удивлению не было предела.

— Деньги? Да, нужны, но я ж чего, не глупый совсем-то, чо уж вы так-то. Эт’ самое. Понимаю всё, деньги заработать надо. Просто даже если заработаю, ну, это ж не так много получится, чтобы ей хватило. А она плачет, понимаете? Больно ей, тоскует, сидит со своими книжками, перебирает их.

Рарити заинтересованно уставилась на жеребца, прижавшего уши к голове. Почувствовала перемену настроения, сильное беспокойство, даже страх!

— Речь о твоей кобыле?

— Агась. Вы эт’ её знаете. Потому и не хочет к вам идти.

— Теряюсь в догадках, о ком твои слова? Чувствую твоё беспокойство и страх.

Пони некоторое время молчал, потом вдруг заволновался.

— А, знаете, что-то я подумал, наверное, зря пришёл. Не надо такого, эт’ самое, она ж умная-то, ох, опять слёз будет…

Пони начал пятиться, в его душе вспыхнул страх. Рарити растерянно смотрела на жеребца, понимая, что он её испугался.

— Погоди, я не такая страшная и жестокая. Не смотри на клыки, они лишь для рыбы предназначены. Мой жеребец – береговой пони, серый пегас. Я люблю всех детей этой земли. Пожалуйста, не бойся, не причиню вреда ни тебе, ни ей. Расскажи, о ком идёт речь? Что заставило тебя прийти сюда?

Решительность жеребца испарилась окончательно, он мелко задрожал.

— Прошу тебя, умоляю! Перестань бояться! Я служу вам всем!

— Вы, правда, не станете её обижать? – вырвались слова.

— Даю слово.

Жеребец несколько секунд боролся с собой, потом решился.

— Вит, ага, вот такое короткое имя. Вообще, полное — Ливли Вит. Но так никто не зовёт, Вит и всё. У меня две кобылы. Вторая тоже земная пони, а Вит – единорожка. Мы случайно познакомились, то есть невероятно, ага! Корабль сломался в пути, а я с оказией направлялся к островам третьей гряды, там, где шахты. И она тоже. Сломался, значит, двигатель. Она пришла узнавать, чего случилось, почему корабль остановился. Ну, во, а там я, чумазый, весь в масле. И… ох… она помогла мне двигатель починить, прогнала всех своих охранников. Тоже измазалась, так и познакомились.

— Кажется, я поняла о ком речь. Ливли Вит, дочь Короля Леора. Которую мы оставили здесь.

Пони интенсивно закивал.

— Ага, она самая. А я ж типа ейный жеребец, очень люблю её, это вот, — пони начала постукивать копытом по полу, словно сильно смущался. Прижал ушки к голове.

— Повар?

— Кто?! – растерянно спросил жеребец, — А! Понял! Не! Соврала она. Никакой она не повар. То есть, да, занималась этим, ну, иногда, когда отец требовал. А вообще, нет, свои дела и всё-такое. Техномаг она. Учёная, эт’ самое. Чинить умеет, в двигателях разбирается, в металлах понимает, ещё и состав с первого взгляда определяет, да вообще, умная.

— Ложь, это нехорошо, особенно когда в ней нет никакого смысла. Я понимаю, она боялась за свой табун. Пыталась защитить. Расскажи немного подробней о её делах до того, как мы пришли к власти.

— А, так чего, — жеребец почесал голову копытом, — постоянно ездила по шахтам, вела книги. У неё коллекция камней, ох, я хотел выкинуть, скандал устроила. Ещё про металлы много знает, где какой лучше применить, заклёпки видели на кораблях? Во! Эт’ она придумала. Заклёпка с магическим разогревом, их на грузовых корабликах применяют, чтобы прочность корпуса повысить. Ремонтит всё подряд.

— «Ремонтит»? – услышав новое слово, кобыла на троне улыбнулась.

— А, ну, эт’ земные пони так говорят, ну, в доках, сами ж понимаете. Словесность у нас эт’, не очень-то. Вы уж не сердитесь, вот, значится так.

— Благодарю тебя за доверие, Бриан. Один, последний вопрос. У неё кто-нибудь в подчинении был?

— Иногда, вот когда за камешками своими моталась по шахтам, брала пони, командовала ими.

— Спасибо Бриан, я рада твоему визиту. Мне нужно обсудить всё с Мун Лайт, твоя кобыла получит желаемое, даю тебе слово.

Пони низко поклонился и, радостно цокая копытами, поскакал на выход. Рарити немного печально улыбнулась вслед, потом прошептала, «Скольких же мы упустили…». Вечером она сообщила Мун о случившемся, та явно расстроилась. Высших пони катастрофически не хватало. Мало кто хотел взять на себя груз ответственности. Королевы теперь интересовались всем и контролировали происходящее. Близкого знакомства с ночными пони никто не желал. Ночные воины получили своё задание, через час, перепуганную единорожку доставили во Дворец. Обе правительницы сидели на своих тронах, рядом с ними находилась Аида Бизе, судя по выражению её мордочки, на орехи она получила знатно.

— Добрый вечер… — дрожащим голосом сказала беленькая единорожка с розовой гривой.

— Здравствуй, Ливли Вит. Давно не виделись, год прошёл.

— Вы передумали? – в глазах единорожки появились слёзы.

— Ах, дорогая, ты ничего не хочешь нам рассказать?

Единорожка попыталась отскочить, но наткнулась на клыкастого пони, стоящего позади неё.

— Что… что вам нужно? Я ничего плохого не делала!

— Ты вообще ничего не делала! Сидела и плевала в потолок! – холодно ответила Мун, — Зная, сколь сильно мы нуждаемся в тебе! Даже копытом не пошевелила! – хищный оскал ночной пони не оставил сомнений в её настроении.

— Мы обсудили твоё наказание, за ложь и бездействие, — глаза Рарити вспыхнули, по рогу побежали магические искорки.

Одним махом она оказалась около вжавшейся в ногу фестрала кобылы. Единорожка крепко зажмурилась и громко заскулила.

— Отныне и до конца дней. Таково твоё наказание.

Серебряное ожерелье со знаком рыбы, выложенной из мелких сапфиров, опустилось ей на шею, еле слышный щелчок замочка. Вит открыла глаза, растерянно коснулась копытом ожерелья, вздрогнула, заметив символ.

— Через неделю мы ждём от тебя предложений. Возглавишь научный блок, прямое подчинение Советнику Реду. Вперёд, моя маленькая пони, к великим свершениям, — Рарити выдала хороший пинок кобыле, та с разгону, помогая себе всеми ногами, понеслась на выход. Через полчаса она доскакала до своего дома, залетела внутрь и сходу попыталась накинуться на жеребца с намерением покусать, как следует, тот мгновенно остановил порыв, подняв её над полом, слегка привстав на задних копытах. Кобыла испуганно затихла, хлопая своими карими глазами, жеребец прекрасно знал, его подруга боится, когда копыта не стоят на твёрдой поверхности. Он медленно опустил единорожку на пол, слегка наклонив голову, поинтересовался, всё ли у неё хорошо. Внимательно выслушав, какой он гад, предатель, и вообще… выдал подруге законный поцелуй, лизнув прямо в нос. Запал иссяк, она прижалась к родному пони. Заприметив красивое ожерелье, жеребец поинтересовался, чего это такое и откуда столь дорогущая штука взялась. Единорожка сказала о своём наказании и тихо заплакала. Земной пони прижал кобылу к своей груди и почему-то заулыбался, у него на душе стало хорошо, Королева не обманула, его подруга перестанет плакать и получит то, о чём мечтала.

---

Знакомый единорог вновь пришёл на порог адмиралтейства, записался на приём и довольно быстро получил аудиенцию.

— Добрый день, Высшая Шер, — опустив голову, поприветствовал её жеребец.

Жёлтенькая кобыла оторвалась от документов, ехидно хихикнула.

— Слушай, у тебя, наверное, с памятью что-то, нет, точно говорю. Год не появлялся!

Жеребец вздохнул.

— Спасибо за корабль, всё как-то поблагодарить не доводилось. Вы красиво выглядите. То есть… — смущённо улыбаясь, сказал жеребец.

— Приходится раз в два часа носиться домой, или дочку сюда таскать. Она молока постоянно требует. Как-то раньше не задумывалась над таким, вот хотелось жеребёнка и всё, а теперь, когда заполучила, проблем стало очень много, если бы не подруги по табуну, не знаю, как бы справилась. Но ты пришёл явно не затем, чтобы выслушивать монологи счастливой мамочки.

— Шер, устал я. Денег на старость накопил. Ты не могла бы забрать моих пони?

Единорожка растерянно бухнулась на хвост.

— Тебе полсотни лет! Треть жизни! Издеваешься?

Жеребец улыбнулся и фыркнул.

— Немного больше, ага. Шер, правда, я устал от приключений, осяду где-нибудь, сейчас на берегах стало спокойней, куплю морской надел, рыбу ловить умею, мои подруги согласны.

Жёлтая единорожка подозрительно уставилась на жеребца, тот прикрыл мордочку ногой, пытаясь скрыть слёзы, блеснувшие в глазах.

— Насколько знаю, твои три корабля не так давно хорошо поживились, — тихо поинтересовалась Шер.

— Да, мы всё поделили по-честному, себя не забыл. Это одна из причин. Серебро нашли, там много. Шер, почему я не в тюрьме? Ты ведь теперь не просто Высшая, шепоток в одно тёмное ушко и кто-то утром не проснётся.

Жёлтая кобыла фыркнула и замотала головой.

— Глупый ты, если бы всё оказалось так просто. Да, она выслушает мою просьбу, возможно исполнит. Только отвечать за всё мне придётся. Хотела её, безумно, с радостью делю с ней постель. Никогда она не говорит свысока с родной пони, я часть её табуна. С Тэнглом теперь прекрасные отношения, особенно принимая во внимание жеребёнка, он счастлив. У меня есть личные задания от моей подруги, особенные. Я не смогу тебя отпустить, и сажать в тюрьму не стану. Однажды ты ответил на вопрос Высшей пони, лёг на запястья, это важно! За теми, кто может управлять, обе Королевы охотятся. Не шучу, не смотри так. У тебя сотня пони, неважно кто они, подчиняются, верят твоим словам. Мун Лайт несколько раз интересовалась твоей судьбой, догадываешься о причине?

У жеребца глаза полезли на лоб, он непроизвольно начал отходить к двери.

— Ты не сбежишь с этой лодки.

— Не отпустишь, да? – единорог опечаленно вздохнул и опустил голову, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Прости, дорогой мой, тебе придётся служить до конца жизни. Королевство меняется. Время покажет, правильная ли выбрана дорога. Королевы заслужили поддержку береговых пони, очень серьёзное достижение. Ни один Король за последние две сотни лет не смог добиться их полной лояльности. Про Леора даже говорить неприятно, если бы не смена власти, Королевство утонуло бы в крови. Знаешь, сколько они успели ружей набрать? В каждой деревне по сотне стволов! Представь последствия!

Единорог сел, потом вздохнул, немного покачал головой в разные стороны.

— Ты ждала, пока сам приду? Шер, у тебя много должников, всяких разных. Почему именно ко мне такая благосклонность? Не понимаю, я не лучший представитель четвероного племени, ошибок и глупостей наделал столько, что по мне стена скорби плачет. Ты упорно не отдаёшь меня никому. Королевство меняется, правда. Почти. Я знаю о пропавших кораблях, их увели те, кто всегда являлся противником Короны. Некоторые высшие, сверкая копытами, бросились в их объятия. Кто-то из-за глупых страхов, за кем-то слишком серьёзные дела. Противник — так себе, слабенький. Завлекут к себе пиратов – у королевского флота резко начнутся проблемы. Бороться с мелкими судёнышками сложно.

Жёлтая единорожка улыбнулась.

— Это позволит совершенствовать наши корабли. Новые двигатели, пушки, броня, снаряды. Мун Лайт понимает необходимость существования противника.

— Ох, знаешь, оставьте вашу политику себе. У меня от неё зубы болят и рог тускнеет, правда. Я был и остаюсь твоим пони, меня устраивает. Раз не желаешь отпускать, говори, чего делать надо.

— На этот раз ничего не потребую, кроме самой малости. Направишь свои копыта на ночной приём к Королеве, получишь задание от неё лично, поговоришь, — единорожка сверкнула глазами, — вежливо! Пожалуйста, не зли её. Она не обидчивая, но на мне отыграется. Возможно, сделает тебе предложение. Царственные кобылы любят мозги пудрить, сам не замечаешь, как соглашаешься на всё, и скачешь выполнять. Небо и земля по сравнению с Леором. Теперь знаю, что такое лидер народа. Наверное, такими были древние Короли. В общем, осторожней на поворотах, а то потом подковы долго искать придётся. И, спасибо за раковины, поставила на видное место дома, весь табун любуется.

Единорог ушёл, Шер осталась довольна разговором, потом спохватилась, шустро покинув здание, села в машину, через пять минут кобыла уже лежала на тёплой подстилке, подставляя вымя жеребёнку, та с упоением зачмокала молоком. Земная пони фиолетовой масти подложила ей подушку под голову, затем принесла чай с сушёными ягодками брусники, мягко погладила по спине, Шер вздохнула и смущённо улыбнулась, поблагодарила кобылу.

Серебристый единорог с голубенькой гривой сидел около высоких дверей, закрытых магией, он ощущал мощную силу, удерживающую створки. Это выглядело странно, Мун Лайт не имела рога, но магией пользовалась. Как? Неизвестно. Никто не знал, как это возможно. Она точно не могла исполнять заклинания, но вот такие штуки проделывала. Закрывала что-нибудь, исчезала, превращаясь в дымку. Что ещё умела царственная кобыла – неясно. Сила, удерживающая двери не являлась заклинанием, это больше напоминало природное магическое явление, что-то вроде чистой энергии. Кобыла распорядитель выдала единорогу тонкий плоский кристалл со знаком рыбы и луны, приглашение на аудиенцию. Полчаса спустя двери открылись из них вышли Советник Аида с каким-то незнакомым пони, судя по мордочкам, оба радовались, практически подпрыгивали от счастья. Двери остались открытыми, единорог дождался пока парочка отойдёт подальше и, заглянул одним глазом. В полутёмном зале на троне сидела кобыла, по чёрно-серебристой гриве стекали магические искорки. Глаза отсвечивали жёлтыми отблесками. Единорог почувствовал, ему можно войти. Неуверенно прошёл внутрь, сел прямо около дверей.

— Доброй ночи, Ариан.

Жеребец низко поклонился.

— Ох, вы стали красивее с прошлого раза, правда! Раньше грива так не сверкала. Извините.

— Наша общая знакомая имеет на тебя виды. Она рассказала занимательную историю о далёком прошлом, когда юная кобылка вытащила тонущего жеребца на берег.

Единорог выпучил глаза, испуганно заржал.

— Я… она обещала… она давала слово…

— Устоять против чар ночи, она не в состоянии, не смотри так, мне положено пользоваться всем, до чего дотянутся копыта. Я не желаю ей зла, она важна для меня.

— Ох, ладно, ладно. Меня предупредили о вежливости, и чтоб не портил настроение. Наверное, вам что-то нужно. Отказать Шер не могу и это не только из-за того давнего случая. Так жизнь сложилась.

Мун соскочила с трона, прошлась вокруг него, потом легла.

— Расскажи о своих занятиях и про пони не забудь.

Жеребец сел, неуверенно кивнул. Потом удивлённо ойкнул, в зал вошли две кобылки, принесли низенький столик, две чашки и пузатый чайник. Приятный запах клюквы разлился вокруг. На блюдце, украшенном узором из зелёных листочков, лежали круглые печенья из водорослей. Единорог растерянно уставился на них, невольно фыркнул.

— А дырка в середине зачем? Ох, то есть, простите…

— Сама не знаю, говорят, так красивее, — хитрый взгляд зелёных глаз.

Единорог поднял рогом чашечку, сделал маленький глоточек.

— С мёдом! – на его мордочке возникла робкая улыбка.

— Но ведь ты единорог. Тебе полагается мёд, — тепло улыбаясь, ответила кобыла.

Жеребец успокоился и перестал нервничать.

— Спасибо, Королева Мун Лайт. На сегодня мой флот составляет четыре корабля, один транспортный, два для дальних маршрутов и последний – охранный. На ходу сейчас все четыре. После инцидента в бухте «Зелёные огни» всё оборудование для лова сетями демонтировано. Мои пони не очень-то обрадовались, но куда деваться, тонуть больше никто не хочет. В сумме у меня сто два пони. Живём по-разному, иногда пусто, иногда густо. Экипаж большей частью состоит из тех, кто покинул пиратов и всякие такие мелкие организации. Немного из «Чёрной армады», «Камней», «Ночных акул». Контингент разный. Пытаюсь держать их в рамках, порой приходится наказывать сильно отличившихся. Остепеняются со временем, особенно хорошо помогает обретение табуна. Прямо живительная вода. Сразу откуда-то ум появляется, мудрость, исчезает склонность к риску. Основное наше занятие — поиск ценностей. Тысячи необследованных островов, неизвестные куски земли. Ищем серебро, драгоценные камни, кости, золото, кварцевый песок. Главное — продать потом. На кораблях есть безмоторные лодки с сетями, добываем рыбу на пропитание, подальше от берегов, лишнего не берём, исключительно на еду экипажа… — пони ткнулся головой в пол, тихонько засопев во сне.

Мун улыбнулась, сдвинула столик в бок, потом позвала распорядителя, кобыла примчалась уже с тёплой подстилкой, спящего пони бережно переместили на неё. Мун прилегла рядом, коснулась копытом головы единорога и закрыла глаза.

— Проследи, чтобы нас не беспокоили.

Кобыла кивнула и покинула полутёмный зал, плотно закрыв двери с другой стороны. Серебристые искорки посыпались на единорога, ночная пони скользнула в сон жеребца. Мягко надавив, вызвала нужные воспоминания. Внимательно рассмотрела корабли, вслушалась в ментальное эхо разговоров и событий. Ариан любил свои корабли, ему нравились поиски и риск. Мун видела всех, с кем общался единорог, разные пони, некоторые имели откровенно злые пристрастия. Начиная от торговли рыбой и заканчивая похищенными жеребятами. Если к рыбе он ещё более-менее спокойно относился, то с торговцами живым товаром старался дел не иметь. Капитаны пиратских кораблей, разные влиятельные пони, богатые и не очень. Круг знакомств поражал своей обширностью. Мун поняла, как ему удавалось оставаться на плаву, он всегда оказывался там, где пахло прибылью. Последняя экспедиция принесла ему радость, он даже собрался уйти на покой, просмотрев разговор с Шер, кобыла поняла, не уйдёт. Странное отношение к жёлтой единорожке. Видимо, до сих пор, благодарен ей за собственную жизнь. Видения сменялись калейдоскопом. Самый сильный страх жеребца – осуждение со стороны Шер, он этого боялся. Мун всё больше удивлялась, такого на пустом месте не возникает. Даже если она его спасла, уж слишком далеко жизнь забросила этого пони. Фестрал потянулась к дальним воспоминаниям, вызвав яркий калейдоскоп видений. Два корабля шли в лобовую, крики пони, грохот пушек. Тот, что под флагом Королевства, выписывал выкрутасы, стараясь не подставлять свои борта под вражеские снаряды. Обмен залпами и… Мун от удивления, чуть челюсть не уронила. Ариан дал команду развернуться боком, подставив собственный корабль. Реакция не заставила себя ждать, слаженный залп и в борту появилась огромная дыра. Пони забегали по палубе, Мун, с расширившимся от страха глазами, смотрела, как единорог командует. Они ныряли в какие-то странные костюмы, и спрыгивали в воду, уходя вниз. Прыгали так, чтобы с атакующего корабля не удавалось увидеть происходящее. Единорог плюхнулся в воду последним, когда на поверхности оставался краешек рулевой рубки. Его-то и подобрала Шер. Картинка оказалась неприглядной, жеребец унижался перед ней, молил о пощаде, обещал верность и любое возможное содействие. Молоденькая жёлтая единорожка лишь фыркала, видимо решила оставить его при себе на будущее. Его посадили под замок в какой-то трюм, жеребец радовался этому. Мун перестала что-либо понимать. Снова видение, жеребец беседует с какой-то нервничающей кобылой, та докладывает, мол, всех подобрали, погибших нет. Судя по всему, он сам утопил свой корабль! Следующее видение, церемония награждения, Шер получила знак благодарности от Советника Нидла за большой вклад в борьбу с пиратством. Где-то на заднем ряду сидит Ариан, в глазах жеребца слёзы радости. Мун вновь потянулась к воспоминаниям, уходя в самую глубину памяти. Береговая деревня, единорог лежит на запястьях перед земным пони ярко-алого окраса. Тот фыркает и возмущается, в итоге соглашается. Ликование единорога. Он благодарит земного жеребца, трясёт его за ногу, заискивающе улыбается. Земной пони сдаётся окончательно, получает серебряный слиток, завёрнутый в тряпочку. Ариан подскакивает и направляется к причалившему кораблю, по трапу спускается беременная земная кобыла, красивого жёлтого окраса. Она понуро идёт за жеребцом, тот убеждает её, что так будет лучше. Кобыла обнимает его, плачет. В карих глазах стоят слёзы. Единорог порывисто обнимает кобылу, его голос дрожит. Просьба о прощении, мольба. Кобыла ничего не говорит, тоскливо глядя на жеребца, потом подходит к алому земному пони и садится перед ним. Тот гладит её по голове, обещает заботиться. Единорог смотрит на удаляющуюся пару, горькие слёзы бегут из глаз. Он ложится на землю и колотит копытами по камням. Бессилие и тоска. Мун ощутила боль потери. Вновь корабли, поиски заработка, разборки с другими пиратскими судами. Иногда единорог появлялся на берегу, опустив взгляд, отдавал немного денег земному пони. Ариан выкарабкался, проблемы решились, он вновь обзавёлся кораблями. Очередная вспышка памяти, много лет спустя, письмо от земного табуна, мол, надо поговорить. Жеребец понёсся к заветной деревне, словно наскипидаренный. Выслушав просьбу земного алого пони, начал чесать голову. Потом поблагодарил за информацию и пообещал договориться. Мун, наконец-то увидела, для кого он всё это делал. Две жёлтые кобылки сидели на пороге хижины. Земная пони и… Шер! Это точно она! Только маленькая. Мун во все глаза пялилась на воспоминания жеребца, сердце билось загнанной птичкой. Единорог задействовал все свои связи, будущая высшая пони поступила в морское училище. Денег её табуну он дал, фактически, оплатив всё обучение. Мозаика начала складываться. Ариан подставил свой корабль специально, чтобы Шер его утопила, обеспечив ей, таким образом, первую награду. Впоследствии, помогая своей дочери везде, где только можно, жеребец радовался её успехам. С её матерью он отношения не поддерживал, надеясь, что той хорошо живётся в деревне. Не хотел причинять боль и напоминать о далёком прошлом. Около десяти лет назад он вновь решился на близкие отношения, обзавёлся табуном. Жеребята у него пока отсутствовали, хотя они очень их хотели. Мун просмотрела самые яркие эпизоды жизни. Стала понятна его преданность Шер и желание помогать в любых делах. Вывод для фестрала однозначен, перед ней высший пони, который физически не сможет их предать. Мун мягко выскользнула из сна.

Чёрная кобыла смотрела на единорога и немного грустно улыбалась. Через пару минут тот проснулся.

— Ох… извините, кажется я…

— Заснул. Я дала тебе снотворное. Прости, мы всех высших так проверяем.

Она поднялась, в её копытах появилось ожерелье со знаком рыбы. Пони сделал круглые глаза, потом прижал уши к голове. Через мгновение оно обвило его шею, замочек защёлкнулся.

— У тебя два задания. Мне нужен полный отчёт о тех местах, которые вы посетили, ты ведёшь записи с подробным описанием, принеси их мне. Второе сообщу через пару дней, нужно согласовать поиски с Ливли Вит. Пока готовь кораблики. Оплата труда тебе понравится, гарантирую. Сможешь за ней присмотреть? Мы не желаем, чтобы с ней что-то случилось.

— Понял, охрану обеспечу.

— Благодарю за понимание, — хитрый взгляд зелёных глаз.

Жеребец немного смущённо улыбнулся, поняв, что всё прошло хорошо, ещё один день пережит. Точнее – ночь. Он собрался уходить, почти дошёл до дверей.

— Ах, да. Удачи с жеребёнком.

Единорог покраснел и пулей вылетел за дверь, растерянно размышляя, откуда она узнала столь личные подробности. Доскакав до выхода из Дворца, жеребец замер, вспомнив странные шепотки. Ночная правительница могла проникать в сны пони. Ему стало не по себе, что она могла увидеть, о чём узнала? Смысл слов, «мы всех так проверяем», стал понятен. Предчувствие скорых разборок с Шер стало вопросом времени. «Узнала ли Мун Лайт о прошлом? Если просмотрела, то насколько глубоко?» — единорог замер перед своей машиной. Ноги затряслись от страха.

Утром Мун Лайт вернулась в имение и, скользнув в комнату Шер, мягко чмокнула в щёку свою подругу, жёлтая единорожка зевнула, проверила жеребёнка, спящего у неё в задних ногах.

— Доброе утро, моя милая пони, — искорки тепла и радости вспыхнули в зелёных глазах.

— Мун? У тебя по глазкам всё видно, задумала что-то.

— Если бы моё имя звучало «Рарити», я бы сказала следующее. Ах, дорогая, — подражая голосу Рарити, начала говорить пегаска, — мне кажется, ты упустила что-то крайне важное в жизни! К счастью, я не она, загадки не люблю, поэтому скажу сразу, прямо и честно. Твой отец рогат! – гордо фыркнув, чёрная кобыла закончила речь.

— Эм… что? – потирая заспанные глаза копытами, поинтересовалась единорожка.

— Откуда бы у табуна берегового пони куча денег на поступление одной прекрасной единорожки в престижное учебное заведение?

— Мун, мой отец продавал рыбу. Этого хватило на поступление и чтобы прожить первое время в городе. Я… я не очень хочу думать о правильности этого поступка.

— Два земных пони, а дочь получилась рогатая.

— Бывает, мало ли кто в родственниках. Это нормально, на подвид вообще никто не обращает внимания… ты на что намекаешь?!! – зашипела кобыла.

— Это Рарити обычно намекает, а я говорю прямым текстом. Твой отец рогат, — с гордостью сообщила кобыла с зелёными, словно изумруды, глазами.

Единорожка затравленно уставилась на подругу, в уголках карих глаз заблестели слёзы.

— Плакать и волноваться не надо, ты же кормящая кобыла. Подумаешь, всякое в жизни бывает, — подбодрила пегаска подругу.

— Кто мои родители? Я приёмная? Откуда ты… вчера к тебе приходил Ариан. Он сказал?

— Нет, он ничего не сказал, наверняка сейчас гадает, всё ли я узнала о его прошлом. Да, да. Не смотри на меня так.

— Нет… нет… это невозможно! – испуганно залепетала жёлтенькая пони.

— Ну, ведь легко проверить? Капля крови и ты получишь ответ.

В кабинете сидела изнервничавшаяся кобыла. Она дождалась прихода знакомого единорога. Тот поклонился прямо с порога и как-то слишком уж нервно уставился на кобылу. Шер поняла, жеребец приготовился бежать, словно это могло помочь. Ариан сообщил решение Королевы, сказал о готовности кораблей к отправке через два дня. Потом постукал копытом, для верности ещё раз поклонился. Шер подошла к жеребцу, тонкая иголочка кольнула его в ногу, тот ойкнул и выпучил глаза, начал отодвигаться к дверям. Шер взяла вторую иголочку, ткнула себя в ногу. Две капли крови повисли в магическом сиянии. Заклинание сравнения слетело с рога кобылы. Обе капли загорелись одинаковым светом. Жеребец попытался выскочить, дверь окуталась магической аурой и захлопнулась прямо перед его мордочкой. Он сел и закрыл голову ногами. Шер молчала, глядя на жеребца, из её глаз катились слезинки, падая на пол.

— Теперь я знаю истинную причину твоей преданности. Как это случилось?

— У меня не было выбора. Корабль заложен, денег мало, нас преследовал королевский флот. Я отдал свою первую кобылу самому близкому на тот момент жеребцу из береговых пони. Фиона не хотела уходить, а я не смог, жеребёнок дороже всего на свете. Уговорил её пожить в нормальном табуне. Без риска, преследований и плохих дел. Иногда приходил, смотрел издалека. Умоляю, прости.

Жеребец опустился на запястья перед кобылой, дрожа всем телом.

— Я десяток лет насиловала собственного отца! Небо моё, что ты натворил? Как я жить с этим смогу?

— Эй! Ты глупости говоришь! Наставляла на путь истинный!

— Лежишь и рыдаешь перед собственной дочерью. Замечательно. А Мун-то как обрадовалась! Цепочка высшего пони, для тебя – стальная цепь, ты даже отказаться не сможешь. Ради родной дочери утонешь в навозе, лишь бы ей хорошо жилось. У моего родительского табуна сейчас всё нормально, помогаю им деньгами, решаю проблемы, правда, таковых теперь очень мало, ты прав, наши холодные берега получили долгожданный покой. Ловят рыбу, драят свои хижины до блеска, улыбаются морозному солнцу. Снижение продовольственного налога, впервые за сотни лет, произвело на них неизгладимое впечатление, боготворят наших правительниц. Ах, если бы они знали, что в этих светлых головах. Бросились бы скакать, куда глаза глядят. Мне самой страшно от масштаба их идей. В отличие от Леора эти пони смотрят далеко в будущее. Их не интересуют балы и драгоценности. Для них рыба на столе у каждого пони – самое главное в жизни. Лягают несогласных, только треск стоит. Под горячее копыто лучше не попадать. Нацепить знак Высшей на дочь Короля Леора, причём так, чтобы это выглядело наказанием. Клыки у обеих неспроста. До многих начало доходить, как раньше, уже никогда не станет. За год Королевство получило мощный толчок, пока они решают насущные проблемы, грубо говоря – как всех накормить, как успокоить, как привести отношения в порядок. Ты с Блэком знаком? Вот уж точно, теперь имя своё оправдывает. Я когда увидела его, чуть кучку не сделала от страха. Мун, шутница, чтоб её!

— Отпустишь?

Шер красноречиво тыкнула копытом в знак высшего пони.

— Стану лучше относиться и помогать. Хочу услышать подробности жизни моей матери.

— Это долгая история, но я с радостью поведаю о самых лучших днях моей юности. О той, которая стала для меня путеводной звездой в этой нелёгкой жизни.

---

Тёмно-красный жеребец зашёл в распахнувшиеся двери, поклонился сидящей на троне кобыле.

— Я тут подумал, ты там не очень-то серчай на мои слова, ну, насчёт вымени, помнишь?

Мун Лайт звонко засмеялась.

— Рада тебя видеть, Капитан. Рарити всё же натянула корону на мою голову, не удалось вовремя улизнуть. Ты, правда, думаешь, я обиделась бы? Поверь, все жеребцы одинаковы в этом плане, других в Королевстве нет. Не мне осуждать тех, кто отвечает за жизнь своего табуна. Блэк, пожалуйста, ты нужен. Возраст приличный, да, понимаю. Дай мне ещё хотя бы десяток лет, а? Не на кого опереться.

— Куда ж денусь? Поскачу тебе на встречу. Насчёт твоего предложения, поговорил с ней, боится моя кобылка, очень переживает.

— Так чего ж ты один-то пришёл?

— Стоит за дверями, ждёт. Мун…

— Блэк, ты для меня важен, пожалуйста!

— Эх, ладно, оно конечно красиво, кисточки на ушах, тёмная шёрстка, клыки уважение внушают, ты, когда скалишься, ух! Но ты-то ещё ладно, пару раз видел, как твоя подруга недовольство выражает, что-то не хочется рядом оказаться. Страшно, аж ноги подгибаются!

— Полчаса до полуночи. Распорядитель проводит её во внутренний сад Дворца, ожидаю тебя завтра. Прости, за один раз двоих не могу, слишком тяжело.

Подруга Блэка стала ночной пегаской, правда, клыков у неё не появилось, только шёрстка потемнела, да зрачки вертикальные стали. Земной жеребец пришёл на следующую ночь. Они немного походили по искусственному саду, обсудили события в городе и пригородах, он с волнением ожидал действа. Чёрная пегаска остановилась, почувствовав, как луна поднялась в наивысшую точку.

— Пора.

Тёмно-красный жеребец закрыл глаза, бережно ткнулся носом ей в живот, просунул мордочку подальше и лизнул сосок, потом аккуратно прижал его губами и попытался втянуть внутрь, сладко-кислая жидкость, оттенки вкуса не разобрать. Он сглотнул, а через мгновение закричал от боли. Мун Лайт растерянно уставилась на него, обычно пони только постанывали, никто так громко не орал. Красный жеребец повалился на землю, его начало окутывать тёмное облако. На дорожке, вымощенной мраморными плитками, заалела кровь, испуганная кобыла заверещала от переживаний, потом бросилась к другу, пытаясь обнять его. Что-то вроде тёмной вспышки, по-другому не скажешь, тьма окутала обоих пони, яркий лунный свет пробился сквозь стеклянную крышу, осветив помещение. Засверкали серебряно-жёлтыми отблесками магические искорки в гриве кобылы, такие же посыпались на них сверху, словно кто-то порошил всё вокруг снегом сквозь мелкое сито. Жеребец проходил трансформацию, тело менялось целиком. Появились раны на боках, полилась кровь из распоротой кожи, наружу высунулись кости, они быстро оплетались плотью, формируясь в нечто непонятное, на обеих челюстях менялись зубы, превращаясь в клыки и вылезая наружу. Всё это происходило одновременно, жеребец орал от боли. Вспыхнули жёлтые глаза, зрачки стянулись в продольную линию. Хруст меняющихся костей, очередной стон. Мун зажмурилась от страха. Через некоторое время всё закончилось, кобыла поняла, на самом деле прошли считанные секунды. Жеребец лежал в луже собственной крови и постанывал. Чёрная, словно сама ночь, кобыла с искрящейся гривой во все глаза разглядывала нового фестрала. Огромный чёрный жеребец, наверное, лишь немного ниже Рарити в её «королевской» форме. Шёрстка стала чёрной, сохранив еле заметный тёмно-красный отлив, грива осталась прежней. Мощные клыки и… крылья! Огромные кожистые полотна! Карие глаза ярко светились желтоватым светом. Блэк стонал пару минут, потом попытался встать.

— Туман перед глазами! Ох, кажись, говорила, это не больно?! Мун, ты чего ревёшь?

— И… ис… испугалась, — легонько всхлипывая, ответила кобыла.

— Это я подрос или ты измельчала?

Жеребец и раньше возвышался над ней, как гора, всё-таки земной пони, теперь с крыльями он вообще казался гигантским.

— Чего это у меня на спине?! – подозрительно косясь на кончики крыльев, поинтересовался Блэк.

— К…к… кры…лья… я тебя хочу! Ой…

— Кхм… Мун Лайт, мы это обсудим, когда ты успокоишься, хорошо? – неуверенно предложил жеребец.

Он переступил с ноги на ногу, поднёс больную конечность к себе, содрал бинт.

— Странно, сустав не болит, — он внимательно рассмотрел свою ногу, опухлость спала, запястный сустав выглядел нормально.

Блэк попытался сесть, крылья инстинктивно расправились на всю длину, помогая удержать равновесие. Пони внимательно посмотрел на кобылу, аккуратно приподнял ей челюсть, закрыв рот.

— Спасибо, это вот. Спасибо Мун Лайт. Королева. Моя Королева. И плевать, что у тебя вымя! Я рад служить тебе, — жеребец опустился перед ней на запястья.

Мун с трудом пришла в себя, потом взвизгнула и бросилась к жеребцу. Кожистые крылья обернулись вокруг неё шалашиком.

— Слушай, Королеве не полагается рыдать. Успокаивайся, ух, кровищи-то набежало. Теперь понятно, с чего у меня туман в глазах. Мун Лайт, а я пегас? То есть, меня начнёт тянуть на приключения? – забеспокоился фестрал.

Мун Лайт хлопала своими зелёными глазами и молчала, жеребец аккуратно тыкнул её копытом.

— Если полетишь, точно пегас.

— Я высоты вообще-то боюсь, когда-то давно мои подруги пытались покатать по небу, впечатления незабываемые. Может, крылья для красоты? Мун, голова кружится, надо полежать и поесть. Отпустишь?

— Да! Сейчас!

Глаза кобылы вспыхнули, через минуту прискакала кобыла-распорядитель, выслушала задание и рванула на всех парах обратно, через некоторое время притащили носилки и одеяло. Блэка положили на ткань и шустро потащили в комнату отдыха. Мун Лайт пришла к нему под утро. Жеребец дрых, раскинув огромные крылья по постели. Она присела на краешек, улыбнулась, потом бережно погладила перепонку. Мягкая, тёплая, бархатистая кожа. Зацепной коготь, как у летучих мышей, отсутствовал. Клыки сильно выпирали из-под губ.

— Доброе утро, моя Королева, — открыв один глаз, поприветствовал её пони.

— Тебе лучше?

— Однозначно. Только почему так спать хочется? Утро же!

— Ты ночной пони.

Жеребец смущённо улыбнулся, потом решил топать домой, соскочил с кровати и начал потягиваться, зевнул, раскрыв рот на всю ширину, сверкнули белоснежные клыки. Крылья расправились на всю длину, копыта заскребли по полу.

— Мун Лайт, перестань плакать, умоляю тебя! Ты мне сердце сейчас разорвёшь!

— Я видела таких, раньше. Это предводители ночного народа, самые сильные из нас. Те, кому мы все доверяем. Они исполняют личные поручения Принцессы, о которых никому знать не следует. У мамы не было кожистых крыльев, она слишком сильно переживала за каждого ночного пони. Я помню её слёзы о тех, кто больше не увидит лунного сияния. С ней никто никогда не ссорился, даже те, кто имел кожистые крылья. Пожалуйста, помни обо всех нас, ночных пони всегда меньше, чем солнечных, таков закон Гармонии. Луна меньше солнца. С каждым обращённым мне всё сложнее это делать, я чувствую музыку Гармонии, она скоро наполнится новым тоном. Численность ночных пони приближается к трём сотням, я хорошо старалась!

— Вымени у меня по понятным причинам нет, эту ношу тебе придётся нести самой. Особое внимание уделю каждому, кто любит ночь. Интересное ощущение, я чувствую твои эмоции, словно мы близкие родственники и знаем друг друга тысячу лет. Тебе нравится дело копыт твоих, радуешься случившемуся обращению, надеешься, что у меня всё сложится хорошо, переживаешь. Теперь понимаю, почему ты стала Королевой. В твоём сердечке частица каждого пони этой земли, любишь всех нас безумно, не делишь на плохих и хороших, рыбаков и аристократов. Эх, девочка, тяжело тебе придётся. Не все из нас достойны твоей любви.

— Королева не может делать различий между пони.

— Ага, понимаю, — он покачал головой, потом тихо прошептал, — мать ночного народа.

В комнату ворвался жёлтый вихрь, с визгом и очередным возмущением. Правда, почему-то резко затих, потом единорожка попятилась назад с ужасом в глазах, глядя на монстра, сидящего около кровати. Мун мгновенно оказалась около неё, соткавшись из синеватой дымки. Жёлтенькая кобыла прижалась к подруге, спрятавшись у неё под крылом и вздрагивая всем телом.

— Шер, тише-тише! Успокойся! Это Блэк! Ты его хорошо знаешь.

Кобыла уткнулась головой в чёрный бок, явно пытаясь успокоиться.

— Тише, родная, тебе нельзя волноваться, молочко пропадёт, не надо. Всё хорошо, это он кушал много, вымахал такой. Ночью объелся, бывает.

— П-п-п… правда? – заикаясь, спросила единорожка.

— Да, я его ругала, он что-то не то съел, его распёрло.

Шер оторвалась от своей подруги, высунулась из-под накрывшего её крыла.

— Блэк? Это ты?

Жеребец, поняв молчаливую просьбу своей Королевы, изобразил на мордочке смущённую улыбку, шаркнул копытом по полу.

— Да, Высшая Шер, это я. Не знаю, что-то съел, представляете? Просыпаюсь утром и вот такое со мной. Как вы думаете, моя кобыла не выгонит меня из дома?

Страх прошёл, Шер подошла к жеребцу и посмотрела на него снизу вверх, слегка задрав голову.

— Мун Лайт, ты его кормила, да? Опять еле на ногах стоишь?

— Прости, родная, нужно увеличивать поголовье ночных пони, никто за меня это сделать не сможет. Блэк предан Королевству, ты прекрасно это знаешь.

— Королевству? Скорее одной чёрной уставшей пегаске с глазками цвета чистейшего изумруда. Летать можешь? – заинтересовалась жёлтая кобыла.

— Какие вы шустрые-то! — засмеялся жеребец, — Можно я до дома доберусь?

Через пару дней Блэк окончательно пришёл в себя, его кобыла находилась в полной прострации и натурально облизывалась на своего родного пони, уж слишком хорош стал. Первые попытки полёта, пропаханная земля, сбитые ноги и тепло родных глаз Сайрен. Три дня спустя они вместе парили в ночи над городом, разглядывая огонёчки в домах пони. Счастье заливало двух пони с головой, холодные небеса улыбались свои детям. Жеребец почувствовал перемены в своих желаниях, «обстоятельный» сменилось на «рискующий». Теперь он с лёгкостью понимал свою подругу-пегаску, горящую желанием «что-нибудь срочно, прямо сейчас, куда-нибудь и даже если не получится…». Пылающий огонь в груди и горящие глаза, судьба крылатого пони стала его жизнью. Через неделю, он проснулся вечером и увидел, как его подруга сидит на постели и плачет, глядя на своего жеребца. Растерянно фыркнул и обнял её, прижав к своей груди сокровище. Тихие слова родной кобылы, — «Блэк, твоя кобыла счастлива, Королева дала мне то, о чём я даже мечтать не могла. Мне не придётся доживать два десятка лет в одиночестве».

---

Зелёненькая кобыла с трёхцветной гривой наконец доскакала до деревни, почти тысяча километров от города. Дорога на удивление прошла хорошо, скачи себе и скачи, ровный заледенелый наст, красивые горы вдоль всего пути, шум моря вдали. Рарити очень просила помочь, нужно навестить именно эту деревню и найти какого-то жеребца, чтобы передать ему свиток с печатью. Она знала только его имя и цвет шёрстки, вроде как тёмно-синий. Почему её старшая кобыла не отправила пегаса, Соната не задумывалась, её вера подруге по табуну превыше всяких мелочных соображений. Надо, значит надо. Небольшая деревенька раскинулась в бухте, домики стояли у подножья горы, почти вплотную примыкавшего к берегу. Волнение моря в бухте отсутствовало, за краем естественного ограничителя начинались довольно крупные волны. С высоты можно разглядеть лодочки и жеребцов на них. Они занимались своей обыденной работой, добыча пропитания для родных пони. Около крайнего дома в море виднелись валуны, торчащие из воды, словно забор. Там работали кобылы, они ныряли и что-то делали в воде. Затем подходили к каменной бане, сооружённой прямо на берегу, и грелись. Соната вспомнила давний рассказ Рарити о моллюсках, которых можно выращивать в каменных искусственных садках. Видимо именно этот процесс она наблюдала. Добравшись до ближайшей хижины, Соната помахала ногой кобыле, прибирающейся во дворе, поинтересовалась, как ей найти нужного жеребца. Та сказала, что пони со своими подругами живёт недалеко от садков, третий домик с той стороны. Земная пони доскакала до указанной хижины и, не обнаружив никого во дворе, негромко постучала копытом в дверь. Ей открыла зелёненькая земная кобыла с белёсой гривой и удивлённо поинтересовалась, кто она и что нужно. Соната сказала, мол, у неё письмо для их жеребца и она прискакала аж из города с ценным пакетом. Кобыла явно удивилась, пригласила её внутрь. Попросила подождать, пока она притащит жеребца, тот сегодня работает на постройке дома для нового табуна, староста организовал строительство ещё одной хижины. Через десять минут фыркающий жеребец показался в дверях. Соната бухнулась на хвост, что-то шевельнулось внутри, какое-то очень давнее воспоминание.

— Эй, ты чо? Плохо что ль? Где там твоя посылка? Нет у меня никаких родственников в городе. То есть друзья-то найдутся, но вряд ли чего писать станут.

Он взял из копыт кобылы свиток, увидел оттиск на гербовой бумаге, почему-то занервничал.

— Эт’ от кого, а? Я такие у старосты видел, ага. Королева пишет и знак ейный. А?

Он сломал сургуч, развернул свиток, через мгновение глаза жеребца наполнились слезами, его ноги задрожали. «Возвращаю то, что было украдено. Королева Рарити». Он тихо прошептал.

— Соната?

Кобыла рядом с ним вздрогнула, растерянно уставившись на гостью, перевела испуганный взгляд на своего жеребца.

— Да, я Соната. Королева Рарити сказала, надо вам письмо отдать, важное…

— Соната? Соната?!!

— Да, да, я Соната! – начав отодвигаться к выходу и явно ничего не понимая, ответила кобыла.

— Лиар, принеси фотографию.

Зелёная кобыла метнулась куда-то в комнату, через несколько секунд вернулась с небольшим деревянным ящичком. Бережно открыла его, вытащила старую пожелтевшую фотографию. Соната мельком взглянула на карточку, её бросило в жар. Она поняла, зачем Рарити так настойчиво просила прискакать в эту деревню.

— Вы… вы… да? Мои… ну… родители?

Через мгновение она поливала слезами родных пони, обнимая тех, кого потеряла надежду найти. Они сидели втроём, не зная о чём говорить, на столе большое блюдо с варёными мидиями. Соната не притронулась к нему, хотя есть очень хотела, взяла только чай. Жеребец сразу всё понял, тихонько вздохнул.

— Соната, у нас достаточно еды. Лов рыбы и мидии, хватает. Теперь налог не лишает нас всего добытого, иногда голодно, сейчас сезон сбора моллюсков, еды достаточно.

— Прости, — она опустила голову, глаза заблестели слезами, — отец, — еле слышно прошептала, — не могу.

— Ох, ну тебе жеребец разрешает, чего ж ещё-то надо? Ты голодная, вижу, вон, из города прискакала. Небось в пути, кроме сушёной рыбы ничего не трескала. Эй, плакса!

Соната сдалась, зачерпнула немного мидий, сложила в тарелку.

— Расскажи о себе, чего помнишь?

— О вас, ничего, смутные образы. Тепло, домашний уют, какие-то обрывки и осколки.

— В тот день две кобылки из деревни пропало, никто ничего не видел, неделю искали, всех поспрашивал, кого знал в других деревнях. Ни одного слуха.

— Нас ведь трое было? – неуверенно спросила Соната.

— Ага, так и есть. Орион жива, с ней всё хорошо, если останешься на пару недель, увидишь её. Сейчас Королева там, распоряжение выпустила, эт’ значит, новое. Кобыл из табунов за деньги привлекают на работы по обустройству всяких строений. Платят хорошо, она любительница поработать своими копытами, на внутреннюю отделку взяли. Трудится полтора месяца там, потом месяц дома. Денег много нам приносит.

— У тебя в глазах тоска.

— Деньги-то нужны, зарабатываем, как можем. Нынче получше стало, да ты ж, наверное, знаешь сама, налог теперь ой как уменьшился. И мидий дали на развод, работаем, не покладая копыт. Староста носится с выпученными глазами, их теперь Королева Рарити лично проверяет. Расстраивать её никто не хочет, боятся, однако. Ох, не смотри так, ну скучаем мы по ней.

— Жеребята?

— Один. Уже своим табуном обзавёлся. Ты-то где осела? Браслет с рыбками на ноге, вижу-вижу.

Соната открыла рот и закрыла.

— Чего такое? Обижает?

— Нет, нет! Что ты? Просто… я в табуне, большой, очень. Не считая жеребят, нас восемь. Шесть кобыл и два жеребца. У меня пока своего жеребёнка нет, надеюсь порадовать их в ближайшие годы.

— Я слыхал, есть только один табун с двумя жеребцами. Вообще один, на всё Королевство, — недоверчиво поинтересовался тёмно-синий пони.

Соната смущённо шаркнула копытом и кивнула.

— Ты чего, подруга Королев? – тихо спросил он.

— Рарити наша старшая кобыла. Изначально мы с Даском жили, потом к нам Тэнгл присоединился со своими подругами, недавно Шер вошла в табун, жёлтенькая единорожка. Я, Лира и Мелори, Рарити и Мун Лайт, Шер. Ещё была Тайга, погибла. Мы обитали в деревне двух утёсов. Даск захватил корабль, на котором меня держали, тогда ещё Рарити с нами не жила. Я попросилась к нему в табун, взял. Долгое время жили втроём, у Тайги дочка родилась, Пирр. Через год после того, как она ушла в собственный табун, мы нашли покалеченную единорожку на берегу, выходили её. Так у нас появилась Рарити, теперь она Королева этой земли. Долго жили вместе, много всего случилось. Очень любим её, для нас она не Королева, родная пони. Мун Лайт появилась чуть позже, потом рождение жеребят у Рарити, всякие неприятные события в городе и в конце я стала кобылой королевского табуна. Мы с Даском не хотели ехать в город, любим свой дом в деревне, но Рарити и Мун не могут покинуть Дворец, тоскуют без нас, плачут. Пришлось пойти в город, занятие нам подыскали, я довольна. Готовлю на королевской кухне, иногда успеваю и дома чего-нибудь вкусное сделать, времени чаще всего не хватает ни на что. Даск стал капитаном на военном корабле, серьёзный такой. Шер его обожает. Лира и Мелори по-прежнему ведут дела для бизнеса Тэнгла.

— Соната, ты кобыла королевского табуна? То есть, вот, по-настоящему?

Зелёная кобыла кивнула и опять опустила взгляд, начала водить копытом по столу, потом заговорила.

— Я земная пони, самая обычная! Никем не правлю, даже близко не хочу прикасаться к этой гадости, вижу как им тяжело, не все пони хорошие, некоторые злые и вообще жестокие. Очень люблю готовить, моя судьба, воплощённая в кьютимарке. Даск обожает море, солёные волны дарят ему радость. Тэнгл… ох, это не ко мне, единорог с клубком ниток на кьютимарке. Умны-ы-ый… ужас прямо! Мун Лайт, наша ночная кобылка, добрая и отзывчивая, хотя многие её боятся даже больше чем Рарити. У меня своя комната в имении, ну, не знаю зачем, Рарити настояла. А так, когда тяжело на душе, иду к Даску под бок, а если надо что-то спросить, особенно про деньги, то к Тэнглу. Рарити и Мун говорят, мол, если вдруг какие-то пожелания, сразу им говорить, они постараются всё решить. Земная пони, рыба и еда, чистота и уход за табуном — это приносит нам счастье. Когда твой труд позволяет кому-то улыбнуться, разве можно желать большего? Я говорила им о своей мечте найти родной табун, и они это сделали. Ещё одно доброе дело ради обычной земной кобылы.

— Плакса, — сделал неутешительный вывод жеребец, он улыбался, сидел за столом, чуть склонив голову на бок, — я рад видеть тебя, мы давно отчаялись найти свою дочь. Да, твоя биологическая мама всё-таки Орион, тоже зелёненькая. Ага, вот так мне повезло, две зелёненькие кобылки достались. Чего ещё рассказать, даж’ не знаю. Никаких особых событий у нас не случалось, шторм вот один раз прошёл, дома побило, лет десять назад случилось. Ну, нет худа без добра. Водорослей и рыбы выкинуло на берег множество. Всё подобрали, так и пережили тот год. С хищниками у нас регулярные проблемы, заглоты часто появляются летом, за прошлый год две кобылы погибло. Ружья не помогли, сейчас староста хочет, чтобы жеребцы табунов начали своих кобыл обучать стрельбе. Королева выписала пинка за гибель пони, нынче-то из города за всем следят. Из интересного, рядом гряда островов, шесть штук, медь там нашли. Шахту обещают построить, ну, значится, работы больше станет, где копыта приложить. К шахте пирсы придётся строить, склады. Немножко переживаем, а ну как рыбы меньше станет? Вот значит, прости, наверное, тебе это не сильно интересно, ты ж в городе живёшь… эй, ну перестань плакать!

— Я скажу Рарити, она проследит, обещаю.

— Это, значится, вот, спасибо. Ты, если чего вдруг плохо станет, приходи, дом организуем, тут табуны хорошие есть, кобыл себе ищут.

— Отец, они меня не обижают, понимаю твои слова, земная пони, от судьбы не сбежать. Рарити долго жила в такой же хижине вместе со мной, твоё беспокойство разделяет, она не даст ни одну из кобыл своего табуна в обиду, поверь! Я счастлива, пусть не на берегу, но есть дело, которое мне нравится, жеребец жив и здоров, аж две штуки. Я единственная земная пони в табуне, ну, мои интересы учитываются. Там, у Тэнгла в имении, есть Медея. Ох! Я такой никогда не видела! Фиолетовая земная пони, я с ней по дому работаю, она с давних времён прислуживает, здание огромное! Два этажа, подземная часть, почти полсотни служащих. После того, как Рарити и Мун одели свои королевские ожерелья, в имение часто приходят важные гости, туда допускают только тех, кто имеет личные отношения с табуном, остальных они принимают исключительно во Дворце. Работы у служащих добавилось. Медея носится, как… быстро скачет, не успевает всё организовывать. Она сначала не хотела, чтобы я работала по дому, мол, как так, госпожа по дому с тряпкой скачет, пришлось Тэнглу поговорить, убедил её, что я земная пони и мне это нужно, чтобы счастье сверкало в глазах, свой дом, за которым можно ухаживать. Убедил её, с тех пор мы вместе, я больше по кухне, а она по уборке и складам. Иногда говорит, мол, теперь не переживает, на кого имение после её смерти останется. Очень привязалась к Тэнглу, ей уже за восемьдесят.

— У тебя глаза светятся от счастья. Редко такое увидишь.

— Они обещают, что нас больше никто не станет зажимать. Береговые пони — в основном земные, без крыльев и рогов. Рарити говорит, это наша судьба, никто не вправе плохо относиться к жителям берегов.

— Эт’ знаем, приятно очень. Её у нас боготворят, ить, действительно, лучше стало. Год прошёл! А перемены такие, закачаешься! Даже когда голодно, мы знаем, она не оставит нас в беде.

Они долго говорили, расспрашивали её о жизни, взрослая дочь, достигшая многого, несмотря на тяжёлое начало пути. Соната видела в их глазах сожаление об утерянном времени, которое они могли провести вместе, прошлого не вернуть. Переночевав в родном доме, она тепло попрощалась с родителями и поскакала обратно. Кобыла пригласила их в гости, когда поедут торговать на рынок, чтобы обязательно зашли. Три дня пути проскочили молнией, тёплые слова благодарности для Рарити, слёзы, дрожащие в уголках карих глаз, и тихий шёпот родной кобылы, «Соната, дорогая, всё хорошо, не плачь». Зелёная земная пони быстро нашла, где работала Орион, в её голове созрел отличный план. Ближе к концу месяца земная кобыла вернулась домой, к своему жеребцу и, радостно заскочив внутрь хижины, заверещала, как она счастлива, оказаться в родной хижине и вообще, всё хорошо. Ей дали приличное жалование, не обманули! На столе появился мешочек серебряных монеток, а потом она, словно вспомнила, и, не давая сказать своим родным ни единого слова, вытащила из перемётной сумки толстый пакетик из мешковины. Подозрительно уставилась на земного жеребца и тихонько поинтересовалась, кто и за что ему так много задолжал? Мол, он никогда не говорил об этом. Жеребец развернул пакет, там лежал туго набитый серебряными монетами кошель и несколько фотографий. Два пони, стоящие на пирсе, белоснежный единорог с кремовой гривой и серый пегас. На второй картинке серый пони обнимал Сонату крылом. Жеребец сел и закрыл глаза копытами. Кобыла растерянно спросила, мол, чего такое? Услышав, что нашлась Соната, она поняла, кто к ней приходил и, почему молодая кобылка так странно себя вела. Орион расплакалась, прижимая к груди фотографию дочери.