Дружба? Что это?

Интерлюдия 2

Селестия

"Дорогая принцесса Селестия, я поняла, что самое важное в дружбе — это делиться всем хорошим, что у тебя есть. Если тебе нужно выбирать между друзьями, то кто-то из них может обидеться. Я очень благодарна вам за приглашение, но, к сожалению, я вынуждена вернуть оба билета на Бал Гала-Концерт."

В очередной раз перечитав, первый настоящий урок Дружбы, я отправила его в хранилище на пустую пока полку, а вовсе не на ту где уже лежал свиток с "пустым" уроком, и грустно улыбнулась. Понаблюдав в лунное зеркальце, специально для меня созданное более тысячи лет назад сестрой, за веселящимися девочками, погасила магию лунного взгляда. Что ж, последний намёк не прошел. Искорка как обычно проигнорировала Спайка. Да и сразу, как я впрочем и рассчитывала, даже не подумала, что второй билет мог быть для него. Может всё же не стоило отдавать ей дракончика так рано в детстве?

— Надеюсь, что и этот урок ты когда-нибудь выучишь, моя возлюбленная ученица.

Подойдя к окну, я взглянула на чистый лик луны. Луна отправилась в путь сразу как мы пообедали, и выглядела довольно серьёзной. Даже подросла почти до прежней внешности. Интересно, что она задумала? Жаль, лунное зеркальце не может показать свою создательницу.

Вздохнув, я вернулась к бумагам. Доклады из Мэйнхеттена не самые радужные. Город продолжает падать в пучину снобизма и безразличия к пони. С тех пор как я собрала из населявших город пони частицы Элементов, ситуация резко ухудшилась, и продолжает ухудшаться с каждым годом, а девочки, увы, ещё не готовы осветить Эквестрию своим светом.

Но надо признать, что наука и промышленность с тех пор резко рванули вперёд. Не знаю связаны ли эти факты. Я — тысячелетней давности, несомненно поставила бы эксперимент, чтобы выяснить этот факт, но не я — нынешняя. Да и не так уж важно знать это точно. Лично я предпочла бы вообще всю Эквестрию видеть пасторальным пейзажем из деревенек и небольших городков, где царит взаимопонимание и взаимопомощь, но, к сожалению, туда где нет прогресса, приходит упадок.

Все пони предпочитают жить удобно. Пользоваться магическими светильниками вместо чадящих факелов; с комфортом передвигаться на поезде, а не тащиться по жаре в пыли оставшейся от других путников, натирая спину поклажей, или шею хомутом. Предпочитают красивые наряды из сложных в изготовлении тканей, а не домотканые рубища имеющие одно назначение — спасти от зимних холодов. Тортики, опять же, в последнее время становятся всё изысканнее. Впрочем, последнее уже чисто мои предпочтения.

Раньше большую часть товаров для создания комфорта завозили редкие торговцы из других стран. Теперь же, почти всё пони производят сами. Даже такая отрасль как гигиена, как личная, так и гигиена целых поселений, стала благодаря прогрессу более продвинутой, что было тонко подмечено сестрой. Да, не думаю, что мне хотелось бы возвращения к прежним туалетам, или зубным щёткам из погрызенных веток.

Поняв, что уже некоторое время сижу вспоминая и сравнивая достижения далёкого прошлого и настоящего, вместо того, чтобы заняться делом, я решила отдохнуть и принять ванну. Воочию, так сказать, убедиться в торжестве прогресса.

Луна

Сегодня за остаток дня я успела осмотреть ближайшие места поклонения. Тлен и запустение. Руины встречали меня везде. Руины обветшавшие от времени, а не разрушенные чьей-то злой волей. Наши с сестрой культы продержались недолго. Слишком близко мы были к пони для их полноценного развития, слишком доступны для просьб и вопросов. Может это и к лучшему, но всё равно жаль, ведь я надеялась, что моё изгнание хоть немного поддержит культ Ночи, и я смогу через своих последователей найти ночной народ. Но видимо я слишком сильно покуролесила напоследок, внушив подданным такой ужас, что они предпочли забыть меня как страшный сон. Да уж, совсем не смотрела куда попадут мои удары, да и ауру кошмара нисколько не сдерживала. Ну и поделом мне.

Любуясь сменой дня на ночь, с высокой скалы на полпути к Филлидельфии, я перекусила захваченным с собой огуречным сэндвичем. Хорошо смотреть как другие работают. Селли двигает луну слегка кривовато, но откуда ей знать, что я предпочитаю ставить свой символ прямо под Северную Корону, а не правее Волопаса. Поморщившись я всё же поправила луну, заодно показав сестре, что со мной всё в порядке. Доев, отряхнула крошки с шёрстки на груди, и устроившись поудобнее на уступе, далеко выдающемся в сторону ночного светила, скользнула взглядом по лунному лучу.

Надо найти потомков поклявшихся мне в верности пони, что раньше составляли мою личную стражу. Не знаю сохранили ли они мне верность, после того как я их, по сути, бросила, но им явно нужна моя помощь. За века, заклинание меняющее их суть должно было выдохнуться, и вот уже несколько поколений должны испытывать старые проблемы с... пропитанием.

Тень, показавшаяся на фоне одинокой скалы, прервала методичное осматривание удалённых уголков Эквестрии ближе к полуночи. Знакомая мышекрылая тень, скользнувшая от небольшой башни, прилепившейся к скале. Башня была построена в "Неисследованных западных землях", по крайней мере именно так значилось на карте взятой из дворца. Кроме того, построена так, что если бы я не поправила луну, то башня оставалась бы в тени всю ночь. Да и самого ночного пони мне не удалось бы заметить, не покажись он на миг слетая с осветившейся крыши. Неужели башня специально была построена так, чтобы спрятаться от моего взора? Значит они мне больше не доверяют...

— Что ж, я вас прекрасно понимаю, — вздохнула я поднимаясь на ноги, — я и сама себе теперь не особо доверяю. Но вам в любом случае нужна помощь, даже если вы меня ненавидите.

Встав на мост лунного света, спустя несколько секунд я сошла на вершину найденной скалы. Соткав из собственной силы доспех, вещь не сколько реально защищающую, сколько статусную, скользнула на каменистую площадку перед парадной дверью башни. Да, с этого места не видно луну, и если бы этот пони вышел через дверь, то я так ничего бы и не заметила. А вот меня уже заметили. Взгляды кололи, но в них не было ни страха, ни ожидаемой ненависти. Просто ожидание и... наверное, фатализм. Вздохнув я вошла в оказавшуюся незапертой дверь. Небольшой зал с несколькими дверями, и лестницей вдоль внешней стены, ведущей на верхние этажи. Пара чадящих факелов, вместо уже привычных магических светильников, что стояли даже в самых захудалых деревенских домах, и неразожженный сейчас камин с закопченными стенками, вот и вся обстановка.

Поднявшись по лестнице, я вошла в еще один зал, значительно меньший по размерам, но более уютный. Задрапированные тканью стены с многочисленными нишами, определить которые получилось только по взглядам, преследующим меня из-за неподвижной ткани, ряды скамей перед невысоким помостом с трибуной по центру, и даже один почти потухший магический светильник, вместо увиденных ранее факелов, в который я машинально влила немного магии, чтобы разогнать тени по углам помещения.

Встречавшая меня возле помоста группа мышекрылых, вызвала бы оторопь у любого нормального пони, но не у той кто и “породила” их облик. Старик, еще не дряхлый, но уже с излишней узловатостью в суставах ног; средних лет кобылка, видимо дочь, поддерживающая сбоку главу... да, пожалуй, главу, и несколько пони помоложе. Сами серошкурые, все они щеголяли вызывающе расправленными черными крыльями, похожими на крылья летучих мышей, острыми “акульими” зубами с выступающими клыками, и желтыми глазами с вертикальным разрезом зрачка. Тусклыми глазами. Да, похоже старое заклинание действительно уже почти выдохлось, от двух самых молодых даже ощутимо тянуло чужой кровью, а глаза слегка покраснели. К счастью, это был запах крови не пони. Остальные похоже еще держались, а у старика даже едва заметно светились, его более живые чем у остальных, глаза. Видимо регресс ускорился совсем недавно. А еще, в глазах старика светилась Надежда.

— Я вернулась, — как-то буднично сообщила я им, под этим взглядом совсем забыв ту речь, что мысленно репетировала весь день. А они, так же молча как до этого стояли, опустились на колено клоня выю долу.

Словно по сигналу задвигалась ткань, являя ряды одоспешенных ночных пони, так же встающих рядами на колено, откладывая короткие копья. Меня даже слегка кольнуло запоздалое беспокойство. Что если бы меня не признали? Неужели напали бы?

Выказав почтение, Старейшина, как он себя назвал, прогнал “молодежь” "сымать железо”, а сам со всем почтением пригласил меня на чай, поминутно извиняясь за столь бедный прием. Да уж, прием действительно был весьма небогатым. Из закуски в мисках, на принесённом из другого помещения столе, лежали только дикие фрукты, не отличающиеся размером или сладостью. Видимо изначальная расовая магия этих пони тоже постепенно растворилась в небытии, за века вынужденного изменения. Единственное, что было выше всяческих похвал — это травяной чай. Дикие травки не нужно специально выращивать, достаточно лишь иметь чутье и свободное время для сбора. А уж этих двух компонентов успеха, у бывших земных пони, а ныне добровольных изгнанников, было хоть отбавляй.

Семейка земных пони, однажды попавшая под копыто “богини-неумехи” во время семейного пикника, стала родоначальницей “ночного народа”, и впоследствии той самой Лунной стражи, о которой говорили исключительно шепотом, и только под ярким солнечным светом, хотя особых причин для такого отношения те и не давали. Ну, пожалуй за исключением пугающей внешности, и слегка экстравагантного поведения. Ну а что, вы бы тоже рано или поздно начали бы подшучивать над милыми, наивными лошадками, падающими в обморок от вашего ночного появления со спины, или с воплями убегающими от невинного вопроса из тени наподобие: “Вам помочь?”, заданного светящимися глазами, висящими в “пустоте”. В отличие от меня, их совсем не пугала тьма. В ней они постепенно стали настоящими профессионалами, на которых тогдашняя я и спихнула все что было возможно, кроме пожалуй “охоты”.

Неспешный разговор со Старейшиной, под вкуснейший взвар из трав и лесных ягод, изредка прерываемый, то прискакавшей жутко смущающейся кобылкой с иссякшим магическим светильником в зубах, то по-змеиному шипящим детенышем, с совершенно красными глазами и фиолетовой шёрсткой, свесившимся с потолочной балки, прояснил историю изгнанников. После моего заточения на луну, растерянные, и честно сказать испуганные стражи, бежали в свой городок на южной оконечности Вечносвободного леса, который тогда был вполне себе милым местом, а когда лес начал проявлять свою “дикость”, с присущей бывшим земным пони обстоятельностью, собрали все что смогли унести, и перебрались в местные предгорья. Предположив, и надо сказать небезосновательно, причиной своих бед сестру, которая и сделала из Вечносвободного леса Дикий, они опасались ее неудовольствия, и даже откровенной травли. Что поделать, в те времена имя Селестии вызывало весьма неоднозначные чувства у подданных. Любовь и обожание у верных, и опасения или откровенный страх у тех, кто стал причиной ее недовольства. Поэтому, ночной народ ушел в тень, в буквальном смысле этого слова.

Те из мышекрылых, что служили во дворце, по долгу службы знали об особенностях нашего зрения, солнечного взора сестры, и лунного моего. Так же, знали и о лунном зеркальце, что я создала для любимой старшей сестренки, когда та еще была “любимой”. Заметили тогдашние умницы и то, что в исполнении Солнцеликой, ночь отличается расположением, ставшего моим узилищем, ночного светила, и построили свои семейные и главную башню таким образом, чтобы те оставались в тени скал в течении всей ночи. Так что прятались они вовсе не от меня, а от моей царствующей сестры, днем оставаясь в башнях, а ночами скользя от тени к тени избегая взгляда даруемого артефактом. Горячие головы предлагали пробраться в покои Принцессы, и выкрасть источник опасности, но тогдашний глава, первый Старейшина, запретил, обосновав это возможностью прогневать ту, кто так сурово обошлась с их госпожой. Второй же функцией башен, была, о чем я к своему стыду даже не подумала, показать себя вернувшейся Принцессе ночи. Не знаю кто у них там такой умный был, но рассчитав местоположение ночного светила в каждой точке небесного пути в исполнении обеих Принцесс, они построили башни именно так, что лишь вернув луну на “правильный” путь, можно было увидеть их в лунном зрении.

Все последующие века, на вершинах башен горели магические кристаллы вынесенные еще из старых казарм. Но к сожалению, любая магия рано или поздно истощается, так что даже у бережливых потомков земных пони со временем стали гаснуть эти импровизированные сигнальные огни. Башня за башней погружались во все более глубокую тьму и отчаяние. Теперь мне стал понятен тот фатализм, в коловших меня взглядах. Трудно сохранять надежду, поколение за поколением падая в бездну недоверия к старым “сказкам” про былое великолепие, не имея возможности банально обновить магию в светильниках; забывая про некогда ласковую ночь, будучи вынужденными в этой новой ночи добывать себе пропитание, ведь “акульи” зубы ночного народа, в которые постепенно превратились родные кусалки, больше не могли перетирать грубую пищу наподобие травы или сена. Трудно верить в возвращение доброй госпожи, оставившей после себя такие страшные следы в сердцах пони.

А еще они боялись. Даже больше внимания Селестии они боялись возвращения “не той” госпожи. Боялись, что однажды на сигнальный огонек заглянет та, кто заливаясь жутким хохотом крушила дворец, в свою последнюю ночь. Та, кто источая миазмы кошмаров пролетала мимо осыпающихся осколками витражей. Боялись, что однажды она придет, и заявит на них свои права.

И вот, наконец-то, неделю назад, наблюдатель, еженощно выставляемый на крышу главной башни всю последнюю тысячу лет, увидел луну. Впервые за тысячу лет... нет, вообще впервые свет ночного светила озарил крышу башни, и ночной народ понял, что все изменилось. Были разосланы гонцы, и на совещании башен решили дождаться отчета от отправленных в столицу разведчиков прежде чем выносить на крышу последние из рабочих светильников. Они уже должны были со дня на день добраться, но к счастью я решила искать сама.

Так уж получилось, что именно первая башня, в которой постоянно находились избранные Старейшинами, и в которую слетелась на сбор большая часть семейных глав, первой попалась мне на глаза, но видимо именно это стало для ночного народа “знаком свыше”, знамением того, что всемогущая госпожа не забыла, и невзирая ни на что нашла их. Само собой, я не стала разубеждать своих, именно своих, как я только что поняла, а не наших с сестрой общих подданных в подобных способностях, лишь постаравшись сбить накал религиозного фанатизма простотой общения. Не хватало еще культ из фанатиков на ровном месте заполучить, а то, что они, в какой-то мере, фанатики, стало понятно из ответа Старейшины на вопрос о прятавшихся в нишах вооруженных пони.

— “Если бы к нам пришла “другая” госпожа, мы бы отказались пойти за ней.”

Великая ночь, да за одними этими словами, сказанными совершенно спокойным тоном, стояло больше смысла, чем за всей предыдущей беседой! Они были готовы пойти на смерть, но не отдаться в копыта воплощённого кошмара, не стать подручными чистейшего зла!

После таких откровений, я пообещала себе, что больше никогда не предам их доверие! Если бы тогда, тысячу лет назад я поняла, что у меня есть мой и только мой народ, пусть и столь немногочисленный, то, вполне вероятно, не было бы ни падения, ни последующего заточения на целую тысячу так тяжело давшихся мне лет.

Ночной народ никогда не отличался численностью, трудно плодиться и размножаться, следуя заветам любящих Принцесс, когда от тебя с визгом шарахаются, или падают в обморок. Хотя я никогда не понимала всех этих предрассудков. По мне так местные жеребцы вполне себе симпатичные, несмотря на внешнюю “одинаковость”... Упс, судя по запнувшемуся, пробегавшему мимо красноглазику, и его побуревшей мордочке, последнее я сказала вслух. Впрочем, кого я обманываю? Я ведь специально это сделала, чтобы ещё немного сбить огонь фанатизма. Пусть лучше мечтают о ком-то близком, чем кидаются на сказавших про меня дурное. Тем более, дурное про меня ещё долго будут говорить, а жеребцы среди моей Лунной стражи и впрямь знатные будут. Может даже закручу интрижку с кем-нибудь.

Усмехнувшийся Старейшина доложил про численность ночного народа. Что ж, даже по меркам тысячелетней давности, количество мышекрылых удручает. Прямо сейчас “готовы” пойти в стражи почти три десятка жеребцов и два десятка кобылок, но для остающихся это будет означать переселение семей из отдельных семейных башенок в общие комнаты первой башни, так как растить детей в одиночку гораздо сложнее чем в общежитии. Уже слишком много семейных башен опустели, а в оставшихся, вместо дружных и многочисленных семейств, остались семейные пары с одним, максимум двумя жеребятами. Нет, так я поступить не могу. Не могу забрать у жеребят отцов и тем более матерей. Особенно если учесть, что после обновления заклинания им придется, по сути, заново их воспитывать.

Да, заклинание… Однажды наложенное, оно ещё ни разу не обновлялось. Тогда, будучи в полной силе, мне требовалось наложить заклинание всего на одно семейство, пусть и состоящее из двух десятков пони, но я выложилась почти полностью. Сейчас же, ночной народ, хоть и уменьшился количеством, по сравнению с пиком численности тысячу лет назад, но моих подданных всё ещё во много раз больше того семейства. Две с половиной сотни пони всех возрастов. Такое количество я даже с поддержкой сестры не потяну. Заклинать же по два-три пони, с учётом нынешних сил, я буду вечно. Ещё тысячу лет назад я подумывала о создании ритуала, чтобы облегчить возможное обновление заклинания, но так и не начала его разработку. Сейчас же, боюсь времени уже нет.

— Вы ведь поможете им Ваше Высочество? — чуть дрогнувшим голосом спросил старик, увидев как я разглядываю очередного сорванца, хлопками крыльев раскачивающего себя на потолочной перекладине, обмотав её хвостом. Судя по “полировке” балки, это было не только его любимое времяпрепровождение. — Мы-то, старики, уже привыкли, да и не сильно это на нас влияет. А вот молодые, и особенно дети, страдают.

— Не сомневайтесь, — отвела я от малыша взгляд, чтобы посмотреть Старейшине в глаза. — Пусть я не в той силе что прежде, но детям помогу.

Старейшина сам озвучил решение, которое я собиралась ему предложить, сняв с меня тем самым вину за то, что не настолько сильна как бы им того хотелось. Сначала совсем маленькие жеребята, потом подростки, затем молодые жеребцы, ну и Лунная стража вне очереди. Я не могу пустить в Кантерлот потенциальных хищников.

Разговор длился остаток ночи и всё утро до полудня, после чего я обработала немногих жеребят, оказавшихся в Первой башне. Да уж, ритуал всё же придётся разработать. Не было того всеобъемлющего эффекта, длящегося поколениями. Уже детям этих детей придётся вновь предстать передо мной, если я конечно не смогу вернуть себе полную силу.

Было интересно наблюдать как острые зубы словно втягиваются, превращаясь в обычные тёрки, как у всех остальных, обычных пони. Теперь им явно придётся заново учиться есть. Как глаза теряют красноту, а во взгляде пропадает Жажда. Шёрстка, вернувшаяся было к родному для их далёких предков цвету, сереет. Ничего не понимающие, потерянные малыши жалобно тыкались носом в матерей пытаясь вновь ощутить привычные запахи крови и плоти, заблокированные заклинанием. Им придётся многому научиться, многое забыть, и всё же, это лучше чем жить инстинктами, лучше чем на всю жизнь остаться неразумным хищным зверем. И уж тем более лучше чем стать разумным хищником. Тогда мне пришлось бы самой... решить эту проблему вновь выйдя на "охоту", как бы это ни было печально.

Переведя взгляд на выглядящих напряженными молодых, тех что уже испробовали крови, и подростков, подсматривающих за действом из коридора, я подумала, что проблемы малышей не так уж велики. Они ещё не стали личностями, не наработали большого жизненного опыта. Подросткам будет гораздо труднее, а вон те молодые жеребцы, всю оставшуюся жизнь будут помнить вкус крови. Нет, они не захотят выйти на "охоту", ведь это первый запрет, вложенный заклинанием, но помнить будут, и скорее всего это сильно повлияет на их мировоззрение.

Жаль, конечно, но то, первое заклинание необратимо. Я уже не смогу сделать ночной народ обратно земными пони. Можно лишь ещё больше изменить изменённое, но тот, единственный согласившийся на этот эксперимент... он ещё долго будет сниться мне в кошмарах.

Закончив с жеребятами, я завалилась в первую же попавшуюся комнату, и без сил упала на чью-то пустую кровать. Ночью придётся посетить несколько башен. Да и вообще, пора выводить свой народ из тени. Докупить продовольствия, наладить быт...

— И зарядить, уже, все светильники... Апчхи! — чихнула я от въевшейся в камни копоти, зарываясь мордой под пахнущую травами подушку.