Осколок прошлого. Диксди

1. Розовое письмо

В копытца удивительного существа, жизни без артефактов (да и вообще жизни за пределами своего дома-форта) не представляющего, попадает приглашение в Академию Вандерболтов, лучших летунов Эквестрии.
Бросив жребий, она выбирает перемены

Перед покрытой синей шерсткой мордочкой Диксди, плавно левитировал раскрытый конверт и развернутый лист бумаги, содержание которого озадачило её даже больше, чем сам факт получения письма.

— Приглашение в Академию Вондерболтов для одаренных летунов? Это что, шутка какая-то? — тихо пробормотала она, несколько раз покрутив листок, осматривая его со всех сторон. С обратной стороны этого, довольно плотного и кажущегося официальным, листа, стояла подпись некоей Спитфайер и изысканный знак в форме язычка пламени, из которого вниз била изогнутая молния. По краям, дополняя собой витиеватые буквы, был нанесен узор в виде распушенных и перекрещенных перьев. В самом же низу, более блеклым контуром, были нанесены два стоящих друг напротив друга Пегаса.

— Пф… вроде не шутка. Может, ошиблись адресом?

Теперь, окруженный фосфоресцирующим сиянием, завертелся в воздухе конверт. На нем действительно не было указания адреса. Только имя. Её имя. Впрочем, ничего удивительного в отсутствии адреса не было. В месте, где она уже давно жила, не было и не могло быть адреса. Это даже сложно было назвать домом. Среди весьма неуютных и унылых скал, сиротливо прижавшись к горе, стоял покосившийся и полуразвалившийся форт. Древнее укрепление, построенное еще тогда, когда в нем была необходимость. Сейчас же, большая часть троп к нему оказалась под завалами, да и сам форт не раз принимал на себя удары камнепадов, пробивших в его стенах бреши и буквально изрешетивших и без того ветхую кровлю. Из всех помещений, жилым был нижний зал и чтобы попасть в него, пришлось бы спуститься по изогнутой лестнице и потом повернуть направо, миновав еще несколько этажей. Нижний зал, совмещавший в себе и оружейную, и кладовую, и даже библиотеку, стал не только местом хранения всего найденного Диксди за время проживания в руинах. Он стал и её спальней, и мастерской, и местом, в котором ей приходилось коротать холодные дни. На полу лежали книги, по углам и под покосившимися стеллажами были расставлены сундуки, некоторые из которых были раскрыты или просто не закрывались от набитого в них хлама вперемешку с предметами, вполне годными к использованию. Вдоль стен и посреди зала стояли мрачноватые статуи, в которых с трудом угадывались крылатые, похожие на лошадей существа, изо лба у них торчал заостренный и завитый спиралью рог. К сожалению, время не пощадило большую часть изваяний, лишив одних — части рога, других — крыльев, а остальных — и вовсе превратив в груду обломков, беспорядочно торчащих в разные стороны острыми углами. Диксди осторожно обходила их, стараясь не задеть копытами эти реликвии древности, но, все равно, от статуй каждый раз что-то гулко отваливалось и рассыпалось по полу мелкой крошкой.

Адреса у этого места не было. Письмо было найдено ею прямо у самой двери в форт ровно в тот момент, когда она открыла её, чтобы насладиться полетом через грозовые тучи мрачного северного неба. Полет через облака, ощущение прохлады от струящейся по телу дождевой влаги, буйство молний и порывы ветра — это тушило в ней пламя, разгорающееся где-то в глубине сердца и требующее выхода, действия. Это отвлекало от воспоминаний из далекого прошлого самих этих мест… или её собственной жизни. Порой ей казалось, что эти воспоминания — не более чем образы прочитанных в книгах мыслей, содержание которых давно перемешались в её голове. Сколько времени свитки, книги и символы на глиняных табличках были её единственными собеседниками? На этот вопрос знали ответ лишь статуи и стены форта. Но они молчали, предпочитая хранить эту тайну в себе.

Ярко-розовый и такой непривычный в этом сером мирке конверт полностью изменил распорядок дня этой синей пони. Вместо полетов над Морозными Пиками, она уже не первый час мучилась выбором: принять приглашение или забыть о нем? Это был сложный вопрос. С одной стороны жгучее любопытство ко всему новому не давало ей покоя. С другой — смена привычного окружения вызывала опасения.

— Ну, что мне делать? — в голосе разговаривающей непонятно с кем синей пони послышались жалобные нотки. Подхваченная бледным сиянием монетка, покрытая старинным узором и многочисленными царапинками по краям, закружилась над поверхностью стола и со звоном упала обратно. Монета смотрела впаянным в её центр камнем черного цвета на унылый и покрытый корнями потолок.

— Раз так, я полечу. Но если это будет так же ужасно, как в тот раз — я никогда, никогда и ни за что не буду слушать ваши советы!

Кучки монет ответили гордым молчанием. Молчанием отделались и все остальные предметы в зале. От сквозняка лишь качнулись перья на старинных щитах и висящие на кожаных ремнях стальные детали доспехов.

— Диксди, пожалуй, тебе стоит перестать разговаривать вслух, когда кроме тебя тут никого нет, — сказала она сама себе и, сложив листок письма вчетверо, положила его в плотную кожаную сумку. Туда же полетели несколько амулетов, пара диковинных браслетов и запасные подковы. — Клаудсдэйл…

В немногочисленных свитках и остатках книг, это место упоминалось как обитель света, радуги и пушистых, замерших на месте белых туч. Место, парящее высоко над землёй, редко меняя свое положение на небе.

— Как могут быть тучи белыми? — Диксди выглянула в грубый проем окна и уставилась на почти всегда пасмурное небо.

— Тучи не бывают белыми, ну разве что пепельно-серыми… хм… Ну вот как сейчас.

В тех же свитках вскользь говорилось и о великолепных Пегасах, сильных телом, величественно паривших над облаками, рассыпая искорки дождя со своих белоснежных крыльев. Превосходные быстрые воины неба в сверкающих доспехах и наподковниках, украшенных золотыми крыльями. Сколько раз Диксди читала эти полустертые от времени надписи, представляя этих прекрасных жителей неба в своем воображении. И столько же раз с отражения в щите на нее смотрело синее, темное существо с кожаными крыльями. Милой, на её взгляд, но далеко не вызывающей восторга внешности.

Нельзя сказать, чтобы это расстраивало Диксди, но, стоя рядом с огромными статуями, раскинувшими свои мраморные белые крылья, ей становилось не по себе. Сравнивая себя с ними, она научилась не расстраиваться по этому поводу, но, все же, желание выглядеть иначе, пробивалось наружу вздохами огорчения.

Последний пункт в свитках, сильно различающихся по содержанию, особенно озадачивал Диксди. Несмотря на всю теорию, почерпнутую из обширной библиотеки, многое из прочитанного, по-прежнему, оставалось непонятным и противоречивым. Поиски же других источников информации и вовсе окончательно запутали синюю пони.

— «Пегасы ходят по облакам, а потому весь Клаудсдэйл состоит преимущественно из них»… Ходят по облакам? — прочитала Диксди вслух и озадаченно посмотрела на копыта. Тучи, конечно, давали легкое сопротивление, и их было приятно пронзать при пикировании, вытягиваясь в острую иглу и складывая кожаные крылья в подобие кокона, но… стоять прямо на них?

Не прерывая размышлений, Диксди стала искать что-то в сундуках, по углам и даже в завалах книг, которые лежали всюду беспорядочными стопками. Ставить их было некуда, и после прочтения Диксди просто складывала их одну на другую, где придется. Поиски то и дело прерывались громким чиханием и раздосадованными воскликами. Когда все помещение было заполнено плавающими клубами пыли, в копытах Диксди оказались искомые предметы: истертые железные поножи. Они повидали не первый век в своей жизни с момента ковки, а теперь тускло, будто безвольно, поблескивали в её копытах. Сравнив их с изображением на паре чудом сохранившихся свитков, она удовлетворенно кивнула и снова чихнула от поднявшейся пыли.

Осторожно поставив их на пол, она наступила задними копытами на выемки для подков. Поножи щелкнули механизмами в основании наподковников и закрепились вокруг задних ног, обхватив их стальными обручами с истершейся подкладкой из кожи. Слегка переступив с ноги на ногу, она почувствовала, как поножи плотнее прижались к телу, приятно холодя шкурку металлом. Она шевельнула передним копытом, охваченным браслетом с вставленным в него камнем цвета кости, и формой, отдаленно напоминающей черепок. Застежки на поножах осветились сиянием телекинеза и окончательно закрылись.

— Это должно помочь, надеюсь… Интересно, они вообще еще работают? — в голосе говорящей с собой Диксди послышались нотки неуверенности.

Она прошлась по залу, с сожалением заметив, что теперь её шаги стали заметно тяжелее и громче. Металлическая и далеко не ровная часть наподковников глухо ударяла по камню с характерным лязгающим звуком. Вздохнув, она направилась к выходу, подхватив с вешалки единственный предмет одежды.

На плечи легла расстегнутая потрепанная жилетка, переходящая в высокий, украшенный металлическими набойками ворот. За него в беспорядке упали пряди ее отливающей фиолетовым гривы. Взглянув в отполированный до блеска щит, Диксди улыбнулась и поправила браслеты, глухо отозвавшиеся тоскливым сиянием рун.

— Вроде, все есть… Осталось главное — проверка в деле!

Раздался удар задних копыт о землю, темный силуэт взметнулся от руин форта, пронзил дождливое небо и устремился к тучам, грозно нависшим над горами. Сделав немного кривую петлю, силуэт раскинул в стороны два темно-серых крыла и завис над ближайшей тучкой.

Диксди выдохнула и, зачем-то закрыв глаза, резко сложила крылья. Копыта встретили легкое сопротивление, что-то мягкое немного спружинило под ними, но секунду спустя её охватило ощущение духоты и влажности со свистящим в ушах ветром. Грива намокла от дождевой воды и прилипла к мордочке, вызывая отвратительное ощущение, знакомое каждому, кто хоть раз попадал под ливень.

— Уиииииииииии…

Эхо от вопля падающей вниз Диксди разнеслось между скал и стихло, добравшись до ущелий и вызвав несколько радостно грохочущих камнепадов. Мокрая, разочарованная и покрытая налипшей травой вперемешку с листиками от растущих у подножья скалы кустов, Диксди вернулась в форт. Весь путь она то выкрикивала похожие на проклятья слова из древнего и забытого языка, то останавливалась и пыталась вытряхнуть из гривы ветки.

Не снимая поножи, она снова начала рыться в завалах, не сильно беспокоясь о том, что и куда катится или падает. В помещении стоял жуткий грохот и жалобный звон падающих клинков, мятых щитов и шлемов с удобной для рога выемкой спереди. Один из таких шлемов укатился в дальний угол и щедро разбрасывал тусклые блики, поймав редкий луч света из окна.

— Ага… «Амулеты для сохранения опоры на облаках»… Так-так… «Заряжаются солнечным светом, время использования нужно отслежи…» Что?! Что надо делать? А где весь остальной текст?! — далее, как Диксди не силилась разобрать, свиток был нечитаемым. Сырость изрядно размыла нестойкие чернила, превратив без того сложные для чтения буквы в забавные, но совсем бесполезные пятна.

— Свет. Свет? Свет! Где же его тут найдешь? — Дискди снова выглянула в окно. Стояла постоянно пасмурная погода, словно тучи жаловались на свою судьбу и вот-вот были готовы разрыдаться ледяным дождем. В целом, это было недалеко от правды. Через какой-то месяц должен был наступить сезон «Грозовых Часов», одно из любимых времен года для этой крылатой пони. Но сейчас это совершенно вылетело у неё из головы. Ее полностью и целиком занимала проблема неработающих артефактов.

— Идея! — Воскликнула она, тихо цокнув копытом об пол. — Как же я сразу не догадалась!

Дискди, озаренная неожиданной догадкой, сорвалась с места, не забыв захватить с собой собранную сумку. Выскочив наружу и бесцеремонно захлопнув задним копытом входную дверь, Диксди оставила сумку у входа и взметнулась к небу. От удара в землю по камням пошли трещины, а перекошенная дверь покосилась еще сильнее, жалобно скрипнув петлями и многочисленными замками. Несколько искорок отскочили от соприкосновения металла и камня, подпрыгнули и с шипением погасли на влажном мхе, оставив после себя исчезающие тонкие струйки дыма.

Диксди набирала высоту, прорываясь через плотные тучи все выше и выше. Влага застилала ей глаза, но даже секунды не было на попытку убрать эти похожие на слезы капли. Еще несколько взмахов крыльев, подкрепленных толикой магии из амулетов, и в мордочку Диксди ударил яркий солнечный свет, рассыпавшись миллионом ярких пятен. Она зажмурилась и улыбнулась слепящему солнцу.

— Ау… Как ярко! Надеюсь, вам хватит этого света. Другого для вас я уже не смогу найти.

Продолжая парить, Диксди то и дело оглядывалась на циферблат артефакта, охватывающего стальным поясом её левое бедро. Его она никогда не снимала, да это и не было возможным в принципе. Стрелка, похожая на вытянутую и изогнутую в разные стороны каллиграфическую линию, в своем центре имела изображение глаза, довольно искусно выгравированного в металле. Однако все устройство имело весьма поношенный вид, местами, поцарапанный и покрытый темными пятнами от воздействия воды и ветра. Стрелки не двигались.

— Ну же? Пожалуйста, пусть это сработает…

В голосе смешалось нетерпение и мольба. Нельзя сказать, что её пугали неудачи — чувство разочарования было ей знакомо. Амулеты, предметы, необычные механизмы, которыми был полон бастион — почти все из них прошли через её цепкие копыта. Некоторые так и остались непонятными, другие проявили себя не так, как предполагалось, чем не раз пугали Диксди. Несколько опытов завершились совсем плохо, и на её синего оттенка теле навечно остались глубокие рубцы от порезов. Большая часть «магических предметов» оказалась испорченной временем. Рассыпаясь в копытах, они вызывали откровенные и неудержимые слезы обиды от невозможности исправить дело. В такие моменты она долго лежала на сваленных в углу зала коврах и обрывках гобеленов, собранных со всего форта, и плакала, уткнув мордочку в кучку небольших подушек.

Чувства, испытываемые Диксди, были самыми ненавистными для неё. Близость очередного провала, гибель амулета или его неспособность быть магическим — все это искренне расстраивало её, словно приходилось расставаться со старым хорошим другом. Впрочем, так оно и было на самом деле. Амулеты, как и книги, были её единственными друзьями в этом суровом и, порой, очень холодном месте, затерянном среди Северных Гор. Расставание с ними отдавалось глухой болью в груди и выбивали фиолетовогривую из колеи на несколько дней.

— Ну же… не такие вы и старые, смотрите — я даже достала для вас солнце! Ну, неужели вы не можете больше работать? Я верю, вы сможете… работайте, пожалуйста… — В голосе сквозило отчаяние и, одновременно, надежда и вера в эти дряхлые артефакты на её копытах.

Пони стерла боковой стороной текущую из глаз влагу. Крылья уставали, разряженный воздух плохо подходил к полетам и требовал куда больше взмахов, чем обычно. Впрочем, дышать было тоже нелегко, и в груди уже ощущался предательский комок нехватки воздуха. Сделав еще несколько кругов, она стала снижаться к тучам. Среди ветра слышалось её тихое всхлипывание.

Густая, темная поверхность туч становилась все ближе. Еще несколько кругов и копыта коснутся её, вспенят и начнут плавно проваливаться. фиолетовогривая последний раз взглянула на циферблат и с удивлением заметила слабое мерцание вокруг подрагивающей стрелки-глаза. Та указывала на промежуток между двумя символами, начертанными по кругу. Осторожно вступив на тучу, пони предусмотрительно оставила крылья раскрытыми, однако, о чудо — копыта неуверенно, но упирались в поверхность облака, лишь немного утопая в ней. Это было похоже на ходьбу по покрытой мхом земле после дождя. Забавное и мягкое пружинящее чувство под ногами, которое всегда заставляет улыбаться.

Такая удача была второй за все время и почти такой же значимой, как день, в который она нашла позволяющий рисовать на всем, даже в воздухе, стилус.

С этим предметом, отмеченным таинственной буквой «W», она не расставалась никогда, бережно храня его в особом отделении сумки или закрепляя в металлическом замке на браслете. С момента, когда стилус был найден, изучение механики устройств и символов, да и просто холодные и мрачные вечера стали намного радостнее и уютнее. При изучении артефакта стилус позволял увидеть большую часть его конструкции, скрытой броней, другой деталью или декоративными элементами. В моменты скуки и особо холодные вечера он становился развлечением, позволяя рисовать придуманные картинки прямо в воздухе. Жаль, но они были не столь долговечны, как символы, начертанные на бумаге, камне или дереве обычным карандашом. Едва артефакт отключался, как все нарисованное им медленно распадалось на светящиеся огоньки и пропадало.

Синяя пони прошлась вперед и назад по туче, которая пружинила под копытами и немного подкидывала вверх с каждым шагом. Не удержавшись, она легла на тучу и, шевеля крыльями, подняла целый сноп перистых брызг, весело рассмеявшись и смотря на появляющуюся в воздухе призрачную радугу.

— Это забавно… Очень забавно! Как же я понимаю теперь Пегасов: наслаждаться этим чувством каждый день… да они просто счастливчики! О, Алая, это так прекрасно…

Развлекаясь с новым приобретением, она не заметила, как солнце скрылось за тучей. От радостных размышлений её отвлек мерзкий скрежет циферблата на бедре. «Око-часы», как про себя называла этот предмет Диксди, позволял точно отмерять время работы каждого из амулетов. Найденный много лет назад, он сильно облегчил эксперименты и использование артефактов, сведя к минимуму негативные последствия. И вот сейчас, этот металлический диск с грубой начинкой из шестеренок и мутных от времени кристаллов стал скрежетать и тихо дымиться оранжевым дымом, источая привычный запах металла и каменной крошки. Запах, который, казалось, навсегда въелся в её шкурку.

— Всего двенадцать? Нет… всего десять минут без солнца? Оуууу… это нечестно! Ну хоть немножечко еще, пожалуйста?

Но часы были неумолимы. В подтверждение их отчаянному лязганью, копыта стали проваливаться сквозь потерявшее упругость облако. Вскоре пони с высоко задранными вверх крыльями оказалась почти по колени во влажной туче. Ее мордочка застыла в немом удивлении.

— Камень хаоса! Не так быыы…

Но не успела она закончить вертевшуюся на языке фразу, как туча окончательно разошлась под её копытами.

В километре от форта, на острой и лишенной растительности скале она переводила дух, лежа на боку и вытянув вбок копыта. Держа в зубах карандаш, она сделала несколько записей в блокноте. Поножи, крепко охватывающие её ноги, снова были холодными и казались еще более тусклыми, чем прежде.

— Десять, максимум двенадцать минут без солнца… Что ж, могло быть и хуже. Но, все-таки, это лучше, чем ничего.

Диксди ласково погладила холодный металл поножей.

— Хорошо, что вы еще живы… я так рада. Правда, я так рада этому. Я обязательно придумаю, как вернуть вам былую форму. Подождите, пожалуйста, еще немного.

На землю упала соленая слезинка. Она вытерла слезы и взбодрилась

— А теперь в путь! Я не знаю, какой ты, Клаудсдэйл, но, надеюсь, мы понравимся друг другу.

Забрав по пути сумку от дверей дома, она полетела в сторону юга. Там, судя по всем картам, какие нашлись в бастионе, мог располагаться город, откуда пришло письмо. Клаудсдэйл, манящий её одним своим названием.