Зеркало (прошлое)

Часть 2 - Госпиталь. Глава 15

Пони встала по стойке смирно и вытянуло копыто вперед, чувствуя как хрустнули суставы. Не больно, приятно даже.

– Так, молодец, – кивнул доктор Ралкин, – А теперь потихоньку двигай ногой вправо и как только что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.

– Хорошо.

Тимм послушно повела ногой в сторону, будто бы пытаясь отвесить помпезный кантерлотский поклон, но в определённый момент её внутренности отозвались вспышкой боли и она остановилась.

– Болит, – сообщила пони.

– Острая боль или ноющая? – уточнил Ралкин, оторвавшись от записей.

– Острая… наверное. Я в этом не сильно разбираюсь.

– А дальше если двигаешь, усиливается боль или притупляется?

– Не знаю, я не пробовала, – после чего пони попыталась продолжить движение копытом и поморщилась, – Усиливается.

– Усиливается, понятно, – пробормотал доктор и записал что-то в её карте, – Всё, опускай правую переднюю ногу и поднимай левую. Дальше то же самое.

Кивнув, кобылка выполнила распоряжение врача и повторила процедуру. Здесь было гораздо легче, разве что в самом конце она вновь начала ощущать болезненные уколы, чем, кажется, ничуть не удивила стоящего рядом эскулапа. Затем он велел ей  прочитать алфавит, также сообщая о реакции в груди на каждую букву. Потом еще какое-то время постоял, о чем-то размышляя и время от времени делая какие-то пометки в больничной карте, и, наконец, объявил:

– Ну-с, Тимм, похоже, что ты быстро идешь на поправку. Гораздо лучше, чем было в прошлый раз. Поздравляю.

– Спасибо.

– Не меня благодари, а свой молодой организм, – доброжелательно улыбнулся он, – Но есть и плохая новость. Вот эти твои боли… их не должно быть. Я посоветуюсь с доктором Теннером, и скорее всего тебе все-таки еще раз придется отправиться на операцию. Ну, куда более простую и безопасную. Мы найдем оставшиеся поврежденные участки на легких и аккуратно удалим их, а то и вовсе – просто убедимся, что восстановление идет своим чередом, и зашьем всё обратно.

– Понятно.

– А пока я бы посоветовал тебе продолжать двигаться и разминаться. Это очень полезно для твоего организма. Прогуляйся по этажу, можешь даже выйти на территорию, если хочешь. Но не делай резких движений и ни в коем случае не пытайся делать те движения, при которых испытываешь боль. Прислушивайся к своему организму, поняла? Если вдруг боли не будут прекращаться, то лучше вообще ничего не делай, ложись на пол и зови медсестер. Они доставят тебя в палату.

– Что и такое может случиться? – удивленно изогнула бровь пони.

– Может случиться всякое, Тимм, – на мгновение взгляд его бирюзовых глаз стал очень серьезным. Но лишь на мгновение, после он улыбнулся, и стал таким же, как и прежде, – Кстати, миссис Донат начала приносить тебе еду в палату? Мы говорили с ней на этот счет пару дней назад.

– Да, спасибо. И умыться мне позволила.

– Ну вот, видишь как хорошо. И вовсе она не злая. Просто строгая и всегда следует инструкциям. Ладно, Тимм, выздоравливай. На сегодня осмотр окончен.

Пони кивнула и легла на койку, а доктор отошел от неё и направился к койке Санлайт, где также вежливо и с улыбкой начал задавать вопросы и проводить какие-то одному ему понятные тесты.

Вообще, надо признать, доктор Ралкин немного смущал Тимм. С одной стороны этот жеребец средних лет с темно-карей шерстью и коричневой же аккуратной бородкой просто не мог не вызывать положительных эмоций, ведь он всегда был честным, открытым для диалога и оптимистичным, но с другой… Он как будто бы всегда что-то недоговаривал. Казалось, пытался украсить общую картину и немного подсластить её, но вместо этого делал её слишком приторной. Неправдоподобной.

Вот и сейчас, осматривая копытце Санлайт, он помногу писал что-то в карточку, кивал сам себе, и задумчиво морщил лоб, но при этом с удовольствием отмечал, что стало гораздо лучше.

– Опухоль чуть-чуть сместилась ближе к копыту, зато у сустава уменьшилась почти на треть. Это хороший знак, Лучик. Если она спустится, то мы просто сделаем пару надрезов и выгоним оставшийся гнойный экссудат из-под копыта. Думаю, это новая схема лечения принесла такой эффект.

– Значит там все-таки гной? – расстроено спросила Санлайт.

– Совсем немного! – поспешил ответить ей доктор, – И кости с суставами почти не задеты, так что пока что все не так плохо! Я бы даже сказал – хорошо.

– Ну, если вы так считаете…

– И не я один, Лучик. Я советовался с доктором Бертран и она сказала мне, что при этом виде гнильца очень важно оттеснить инфекцию от сустава, чего мы достаточно успешно и добиваемся. Так что эту ногу мы тебе наверняка спасем, а там, может быть, и остальные вылечим. Не переживай, Лучик, пройдет время и ты еще с нами наперегонки бегать будешь!

Ралкин ободряюще улыбнулся ей, Санлайт ответила тем же.

– Что ж, думаю пока достаточно. Следуйте всем инструкциям, выполняйте мои рекомендации и не раздражайте миссис Донат, а не то она вам ремня всыплет. До встречи, девушки!

Он развернулся, и хотел было уже уйти, но Санлайт остановила его.

–  Постойте, а как же прогулка?! Вы обещали, что мы сегодня покатаемся по двору, помните?

– Ах, да, прогулка… – Ралкин остановился, – Лучик, я бы с радостью это сделал, ты же знаешь, но я действительно сейчас не могу. Давай в следующий раз.

В ответ лошадка насупилась:

– Угу. Миссис Донат вчера то же самое сказала… – в сторону пробормотала она.

– Пойми, у нас ЧП! В травматологию привезли сразу двадцать семь пони в критическом состоянии. Они пытались запустить генератор где-то за городом и спровоцировали взрыв. Сейчас всё отделение за ними бегает, чтобы хоть кого-то спасти.

– Понятно.

– Прости. Это действительно не зависит от моего желания. Мне очень нравится катать тебя по больнице, но, боюсь, Теннер мне голову оторвет, если я не появляюсь в операционной. Ты ведь не обижаешься?

– Не-а. Все нормально.

– Вот и славно, Лучик. Как только у меня появится возможность, я обязательно покатаю тебя. Обещаю.

Еще раз одарив её своей безмятежной улыбкой, доктор покинул помещение.

На некоторое время в палате воцарилась тишина. Санлйат отвернулась к стенке и, казалось, уснула, а Тимм, полежав еще какое-то время и поплевав в потолок, решила, что нет никакого смысла медлить с реализацией врачебных рекомендаций. Ей наконец-то позволили выйти из палаты и пройтись по больнице и это действительно было здорово. Тем более что молодая пони уже не первый день думала о том, чтобы обратиться в регистратуру и попытаться выяснить что-нибудь о Тиммерлин там. Быть может она оставила ей какую-нибудь весточку через них? Ведь Тимм была в это время уж без сознания и вполне вероятно, что её подруга решила передать ей что-нибудь с их помощью. Если же нет, то она хотя бы узнает, приходила ли она навестить её за это время. Что она говорила, как себя вела… Ведь не могла же она просто так взять и испариться, как только Тимм оказалась в опасности!? Нет, её подруга на такое не способна!

Накинув себе на круп белую медицинскую попону Тимм целенаправленно пошла к двери, но вдруг услышала чей-то всхлип и остановилась. Вариантов было не так много.

– Эй, ты там плачешь что ли? – спросила она у своей соседки по палате.

– Нет, – ответила она таким голосом, что стало очевидно, что – да.

Тимм медленно подошла к ней и попыталась посмотреть ей в глаза, но та все еще лежала лицом к стене, поэтому встретиться с ней взглядами не удалось.

– Болит что-то? Может доктора позвать?

– Не надо. У меня ничего не болит, – шмыгнув носом, буркнула она.

– Тогда что? – пони выдержала паузу, ожидая ответа, но, так и не получив его обо всем догадалась сама, – Погоди, так ты плачешь из-за того, что Ралкин тебя по больнице не покатал?

– Нет, не поэтому.

– Да ладно тебе. Он же сказал, что сделает это, как только освободится.

– Ага, конечно сделает. Он уже который раз обещает, но не делает.

– А тебе это что, настолько важно?

– Нет не важно. Я могу и подождать. Все хорошо, – она попыталась улыбнуться, но безуспешно – Просто я очень устала сидеть в этой палате и хотела хоть ненадолго побывать снаружи. Жаль, что мне снова не повезло и все опять заняты.

– Хм, ну… – Тимм поискала глазами по палате. Благо, найти инвалидное кресло оказалось совсем не трудно. Оно стояло в углу комнаты, сразу за последней койкой, – Тогда, может, я могу покатать тебя?

Тимм быстро сходила за креслом и вернулась, но Санлайт, кажется, не слишком оценила её рвение. Испуганно округлив глаза, она запротестовала:

– Нет, что ты! Поставь его на место! Это только медработники могут делать, ведь там и перекладывать сложно очень и катать… И вообще ты сама еще не здорова! Вдруг кому-то из нас станет плохо?!

– Да ладно тебе, – отмахнулась Тимм, – Уверена, я справлюсь.

– Нет, Тимм. Спасибо, но – нет. Я лучше подожду, когда доктор Ралкин освободится.

– Ну, как знаешь. Надеюсь, это произойдет раньше, чем через месяц.

– Угу… – было видно, что внутри неё происходит настоящая война. Ей действительно ОЧЕНЬ хотелось наружу, да оно и понятно – за два года одни и те же стены палаты действительно могли начать действовать на нервы, – Тебе же за это попадет, Тимм! – использовала она свой последний аргумент, но, увидев, как кобылица безразлично пожала плечами, все-таки кивнула, – Ладно, давай попробуем. Покатаемся по этажу и сразу обратно, хорошо?

Тимм подкатила кресло и, придвинув его к самой кровати, аккуратно взяла Санлайт под передние ноги. Та сначала хотела поправить её, но Тимм все делала верно, и вопреки опасениям маленькой соседки по палате, не причинила увечий ни ей, ни себе. Водрузив её на кресло, она поменяла ей позу так, чтобы ей было максимально комфортно, а затем зафиксировала её ремнем.

– Ого. Здорово, Тимм! Откуда ты знаешь, как это делается?

– У меня дома всё детство жил парализованный дедушка, – призналась Тимм, на секунду вспомнив о событиях из своей «прошлой жизни», – Я его каждое утро так на каталку грузила, а потом мы по деревне ездили, до садика и обратно.

– Вот оно что… А как он сейчас себя чувствует? Он начал ходить?

– Нет. Он умер, – спокойно ответила кобылка.

– Умер? – ахнула соседка по палате, – Но от чего?

– От того же, от чего и все остальные, Санлайт. От голода. И дед, и родители мои, и, думаю, большинство других жителей нашей деревеньки тоже.

– Оу… Прости. Это все очень грустно.

– Да все в порядке, я уже и забыла почти, – махнула копытцем Тимм, – Ну что готова?

– Конечно, готова!

– Тогда поехали.

 Удобно опершись о спинку инвалидного кресла, Тимм покатила его вперед, попутно прислушиваясь к себе. Вроде бы ничего не болело. Даже удобней стало, ведь теперь двигать ей приходилось только задними ногами, передние же ничего не беспокоило.

Тихонько отворив дверь их палаты, они выехали в коридор. Длинный просторный коридор со множеством окон и с черно-белой плиткой разложенной в шахматном порядке. Удивительно, но несмотря на то, что Тимм никогда не бывала здесь в сознании, она почему-то достаточно хорошо знала это место. Помнила, что двери располагались лишь по правую сторону, а окна по левую, помнила, что спустя какое-то время коридор резко уходил влево и далее шел до самой лестницы. Помнила даже эти странные, похожие на какие-то стеклянные баклажаны люстры, искажающие свет.

– Привет, Лучик, катаешься? – неожиданно появившийся с нижнего этажа щуплый доктор в шляпе-федоре заставил зазевавшуюся от монотонного хождения по пустому коридору Тимм вздрогнуть.

– Здравствуйте, доктор Занг, – улыбнулась Санлайт, – Ага. Тимм согласилась покатать меня по больнице.

– Рад это слышать, – он посмотрел на Тимм, но, едва встретившись с ней взглядом, почему-то смущенно увел его в сторону – А вы здесь новенькая, да?

Поняв, что её приняли за медсестру, пони решила подыграть ему. В конце концов, хоть ей и разрешили выходить из палаты, никто не давал ей права возить по больничному крылу другую пациентку, так что это вполне могло выйти ей боком.

– Да, я тут недавно работаю, – соврала она.

– Похвально, – кивнул он, не заметив подвоха, – Хорошо, когда молодежь стремиться спасать жизни, а не отнимать их, верно? Думаю, что верно…

Так больше и не осмелившись посмотреть на неё, доктор Занг попрощался с Санлайт и направился в одну из палат. Примечательно, что, несмотря на обилие пациентов в госпитале, это крыло оставалось почти пустым. Но отнюдь не заброшенным. Из-за хорошей акустики до ушей пони постоянно доносились какие-то звуки. Хрипы, тихие стоны. Иногда отголоски каких-то разговоров. Судя по всему, в этом крыле находились тяжелобольные пони, и поэтому посторонних сюда просто не пускали. Дойдя до конца коридора и встретившись взглядом с дежурной медсестрой, которая также поприветствовала Санлайт, кивнула Тимм, и тут же потеряла к ним интерес, они развернулись и вновь прошлись по уже знакомому маршруту. Затем еще и еще. Спокойные хождения по коридору умиротворяли, да и смотреть, как радуется её соседка, было приятно. Ей действительно рано было становиться инвалидом.

– Ну что, может, вниз спустимся? – предложила Тимм, остановившись напротив лестницы.

– А ты уверена, что это хорошая идея?

– В любом случае лучше, чем ходить по одному и тому же коридору до самого вечера, – усмехнулась пони.

– Тогда поехали.

Вот только как спустить по лестнице кресло-каталку? Нет, на лестнице присутствовали похожие на рельсы пазы, по которым, очевидно, можно было возить различные устройства на колесах, однако Тимм не была уверена, что сможет удержать её, когда они пойдут под уклоном. С другой стороны, ведь не зря же их сюда поставили! Наверняка все прочие пони пользовались ими и не имели с этим проблем.

– Мы так не разобьемся? – на всякий случай уточнила Санлайт.

– Не должны… – не совсем уверенно протянула Тимм и уже прицелилась как бы лучше начать этот сложный спуск, но вдруг её окликнули:

– Эй! Ты что там делаешь?! – сердитый и немного истеричный голос принадлежал сидящей в конце коридора медсестре, – Убьешься же, дура!

– А как иначе спускаться? – изогнув бровь, спросила Тимм.

– На лифте, – пробубнил вышедший уже из кабинета доктор Занг, – Вот же он стоит, специально для таких случаев.

Пони в шляпе указал на решетчатые двери лифта, на которые сама Тимм почему-то не обратила никакого внимания, а затем вызвал его нажатием кнопки, а сам поторопился к лестнице, вниз.

– Спасибо! – в спину крикнула ему Тимм.

С лифтом все оказалось куда проще. Зайдя в него, Тимм задвинула железную решетку, затем нажала на кнопку первого этажа и неспешно поехала вниз. Медленнее, чем это было бы по лестнице, зато безопасно.

– Кстати, а почему ты мне ничего не сказала про лифт? – поинтересовалась Тимм у своей молодой спутницы, пока они спускались.

– Я пыталась… – стеснительно ответила Санлайт, – просто ты так уверенно всё делала, вот я и растерялась.

Первый этаж в полной мере показал им масштабы этого госпиталя. Огромное пятиэтажное здание, вмещающее в себе не менее трех тысяч коек, с огромным количеством коридоров и ответвлений. В отличие от их крыла, здесь уже было полным полно народу, ровно так же, как и в момент её первого визита сюда. Перебинтованные, охающие, кашляющие и хрипящие пони всех мастей стояли здесь очередями у каждого кабинета, ковыляли в свои палаты и возвращались оттуда. Бесцельно бродили, в ожидании докторов. А те, в свою очередь, вечно куда-то бежали и спешили, ибо рабочих копыт всегда не хватало и они едва ли могли обслужить всех нуждающихся. Только здесь, казалось, в Маханхолле пока еще бурлила жизнь. Больная, немощная, но все-таки жизнь. Отовсюду слышались голоса, кто-то спорил, кому-то что-то доказывая, но, что самое приятное, никто особо не обращал на них внимания. Никто не останавливал их и не требовал объяснений, почему они здесь находятся. Ходили доктора, бегали медсестры, ковыляли больные и никому не было никакого дела до прогуливающихся по коридору поняшек. Разве что иногда они останавливались, и коротко приветствовали её соседку, все также называя её не иначе как «Лучик» и всякий раз будто бы добрея, произнося это слово.

– А ты и правда известная личность в этой больнице, – усмехнулась Тимм, из вежливости кивнув очередному поздоровавшемуся с ними медику.

– Это потому, что я здесь уже два года лежу, – ответила Санлайт.

– Нет. Это потому что ты им нравишься.

– В каком смысле? – нахмурилась собеседница.

– Ты добрая, вежливая, бескорыстная. Пони к тебе тянутся.

– Понятия не имею, почему ты так решила. Я вроде как никому ничего хорошего пока не сделала.

– Разве? – хмыкнула Тимм, – А как же рисунки твои?

– Я их рисую, потому что мне скучно. А отдаю, потому что не жалко.

– Возможно, это их в тебе и привлекает.

Санлайт повела плечами, но ничего не стала отвечать. Судя по всему, она очень не любила разговоры на тему своей персоны, поэтому Тимм решила не продолжать его. Тем более до регистратуры оставалось совсем немного и ей следовало уже готовить себя к несколько иному разговору.

– Подождешь меня пару минут? – попросила она, остановив каталку.

– Без проблем.

Кивнув, Тимм оставила свою спутницу и подошла к освободившемуся окну, за которым удобно расположилась пожилая служительница госпиталя в больших круглых очках. Завидев, что у неё посетитель, она перевела свой взгляд на Тимм и кивком головы предложила ей говорить.

– Я у вас тут в больнице лежу, вот и хотела узнать…

– Номер какой? – перебила её медработник. Услышав нужную ей цифру, она направилась к картотеке и попутно произнесла, – Продолжайте.

– Я хотела узнать: навещал ли меня кто-то, пока я была без сознания? Ну, может, пытались в палату пройти или что-нибудь в этом роде? Вы ведь наверняка ведете какой-то журнал посещений. Может, даже записываете тех, кого не пустили. Мне нужна любая информация, связанная со мной.

– Тринадцать семьсот восемнадцатая, верно? – уточнила она.

– Да, так и есть, – кивнула Тимм.

– Так что вас интересует? – сев на свое место медик открыла её карточку и вновь уставилась на собеседницу. Она не слушала.

 – Посещения, – досадливо выдохнув, повторила свои слова пони, – Мне интересно, приходил ли ко мне кто-то из пони, пока я была в отключке.

– А, так вы об этом… – старушка ненадолго задумалась и ответила, – Нет, увы, я такой информацией не располагаю.

– И даже записей не ведете? – удивилась кобылица.

– Нет. Только карточки.

– Но, может, так запомнили? – не унималась Тимм, – Это ведь совсем недавно было, меньше месяца назад!

– Тут много кто ходит в течение дня, голубушка, я всех запомнить не могу.

– Попробуйте. У неё очень запоминающаяся внешность. Наверняка она спрашивала что-то вроде «Как там Тимм?»  или «Можно ли мне встретиться с Тимм». Попытайтесь вспомнить!

Кобылка разнервничалась, и, будто бы чувствуя её напряжение, снующие вокруг неё больные и здоровые пони задвигались быстрее и о чем-то загомонили.

– Тимм? – невозмутимо произнесла её имя пожилая пони, – Хм, да я припоминаю. Пару раз приходила сюда одна пони и спрашивала про тебя.

– Правда?! – глаза её заблестели, – И как она выглядела?

– Она? Ох, Селестия помоги…

– Чего? Как она выглядела?!

Вместо ответа медик в ужасе уставилась куда-то за её круп. Копыта её затряслись. Одновременно с этим Тимм, наконец, заметила, что шум, который до этого стал уже просто невыносимым, вдруг неожиданно исчез. Остался только панический шепот.

Она обернулась. Описать посетителя, который незваным гостем явился в эту больницу, одним своим появлением заставив всех пони разбежаться по углам и замереть в ужасе, было непросто. Одним словом его можно было назвать «нечто». Нечто неестественно раздувшееся на один бок, отчего оно едва могло протиснуться сквозь двойные стеклянные двери. Шерсть в этом месте давно выпала, а натянутая до предела кожа не выдержала и, порвавшись, обнажила сочащуюся сукровицей огромную опухоль. И не одну. Самых разных размеров они покрывали практически всё тело несчастного существа, отчего узнать в нем прежнюю форму было попросту невозможно. Даже кости от постоянного давления разрастающихся миазмов прогнулись и деформировались. Один глаз совсем вылез, другой заплыл новообразованиями так, что практически ничего не видел. Крылья облезли и напоминали собой какие-то испорченные шипы. Не крылья, а просто еще два рога, вроде того, что сиял сейчас у несчастного создания во лбу. Отвратительное, ужасное, и бесконечно несчастное создание, каких местное население шутливо нарекло твайликорнами.

– Нам конец… – прошептал кто-то из стоящих поблизости пони.

Тимм посмотрела по сторонам. Несмотря на страх, несмотря на слезы, поблескивающие в глазах у тех из присутствующих, кто уже успел попрощаться со своей жизнью, никто не бежал. Все замерли, потому что даже малые дети знали, что резкие движения и громкие звуки провоцируют твайликорнов. Также их провоцировала любая агрессия, неприятные запахи, вспышки света – все что угодно, что это обезумевшее от вечной боли бессмертное создание расценит как угрозу. Всё, что выведет его из душевного равновесия. И когда это произойдет, существо сравнимое по мощи с древними Богами попытается защититься, ничем не ограничивая переполняющую его силу. Собственно поэтому никто не пытался прятаться или убегать. Всеразрушающая ярость аликорна-мутанта без проблем могла сравнять с землей не только эту больницу, но и половину Маханхолла.

По крайней мере, так о них говорили другие. Тимм же почему-то не испытывала страха, глядя на этих жутких существ. Не испытывала видя их раньше, по дороге в Маханхолл, не испытывала и сейчас, когда один из этих вестников смерти застыл у входа в госпиталь, преследуя одному ему известные цели. Он сильно изменился, но ведь это все еще был пони. Возможно безумный, но представитель одной с ними расы. Она почему-то испытывала к ним только жалость.

Встретившись с этим существом взглядом (если так вообще можно было сказать о его глазах) пони сделала несколько неуверенных шагов навстречу твайликорну, но вдруг услышала тихий оклик:

– Тимм, вернись!

Обернувшись, она увидела Санлайт, которая всё еще оставалась там, где Тимм её и оставила. Тимм подошла к ней.

– Не делай этого. Ты подвергаешь всех нас огромной опасности, – сердито прошептала её соседка по палате.

– Да я бы просто вывела его и всё…

– Или спровоцировала бы его уничтожить всех вокруг. Не вздумай.

Никто так и не решился двинуться или заговорить. Немая сцена продолжалась довольно долго, и твайликорн то пытался подходить к кому-то, то ковылял к коридору, то вновь возвращался к входным дверям. Он как будто бы ждал помощи. Хотел попросить о чем-то, но все, к кому он подходил, пятились назад. Это могло вывести его из себя, ведь игнор также приводил твайликорнов в ярость, но, к счастью, этого не произошло, ибо со стороны коридора раздался звучный, уверенный голос доктора Теннера, который Тимм, несмотря на недавнее с ним знакомство, вряд ли могла с кем-то спутать. Спокойный, но не терпящий возражений:

– Пациент три триста двенадцать, разве я не предупреждал вас в прошлый раз, что наша больница более не принимает единорогов?

Существо навострило уши и безошибочно уставилось прямо туда, где, аккуратно раздвинув в стороны заставших от оцепенения пони, спустя мгновение, появился и сам доктор Теннер. Высокий, очень худой, но весьма статный светло-серый земнопони с коротко стриженной седой гривой. Немолодой, но далеко не немощный. Как и положено, шел глава Маханхолльского госпиталя в белом халате, где каждая пуговичка была застегнута, воротник стоял ровно, а из переднего кармашка выглядывала заготовленная на всякий случай пишущая ручка. Он еще тогда, во время периодических осмотров, приглянулся Тимм своей пунктуальностью, строгостью и знанием дела, но сейчас, видя, насколько спокойно он приближается к смертельно опасному существу, она прониклась к нему особым уважением. Он не боялся его, а если и боялся, то настолько тщательно скрывал это, что никто из здесь присутствующих не мог уловить и намека на страх. Он вел себя так, словно перед ним стояла обыкновенная пони, и существо ощущало это.

– В соответствии с приказом действующего правительства Эквестрии от 14 дня зимы 2939 года единороги употреблявшие вещество RN-12 не могут обслуживаться в медицинских учреждениях Эквестрии из-за повышенной опасности для окружающих. Вы знаете об этом, пациент три триста двенадцать?

Он остановился буквально в метре от твайликорна. Существо что-то прогудело и сделало шаг назад, не выдержав строгого взгляда доктора.

– Тогда почему вы здесь? Неужели вы думаете, что с вашей стороны честно требовать от нас нарушать законы Эквестрии?

Снова урчание и нечто отдаленно напоминающее речь.

– Поймите. Вы представляете угрозу, пациент три триста двенадцать, и во имя безопасности других пони, за жизни которых я несу ответственность, я настоятельно прошу вас покинуть данное учреждение. Вас проводить до выхода?

Еще несколько шагов в сторону двери, но затем существо вновь остановилось и начало издавать какие-то угрожающие щелкающие и немного скрипящие звуки, а форма его при этом как будто бы начала искажаться. В воздухе почувствовался кисловатый привкус горелых проводов, а небольшие кусочки пыли, скопившиеся между кафельными плитками, поднялись в воздух от воздействия каких-то никому не известных сил. Оно нервничало.

– Миссис Канилен, верно? – несколько смягчив тон, но не остановившись, произнес доктор Теннер, – Не отчаивайтесь. Как только у нас появится хоть какая-то возможность облегчить ваши страдания, мы найдем способ связаться с вами. Вернитесь в свое убежище и ожидайте нас там.

Обогнав твайликорна, он дошел до дверей, а затем поманил его за собой. Тот, казалось, немного успокоился и нехотя двинулся в его сторону.

– В прошлый раз вы получали от нас аскорбиновую кислоту. Витамин С немного замедляет рост раковых клеток, о чем, я полагаю, вы знаете. Вы ощутили эффект, миссис Канилен?

Вновь гудение, но на этот раз более жизнерадостное.

– Миссис Донат, принесите нам три суточных дозы аскорбиновой кислоты.

Старшая медсестра, которая, как выяснилось, тоже находилась среди присутствующих, с каменным лицом проследовала в какую-то дверь, а затем вышла оттуда с тремя свертками с порошком. Практически не колеблясь, она подошла к застывшему у двери монстру и вручила ему порошок, который тут же окружила волшебная дымка и он прямо по воздуху переместился на спину этому созданию. Так же молча она вернулась к остальным, по дороге встретившись взглядом с Тимм.

– Теперь вы довольны, миссис Канилен? – дождавшись некоего подобия ответа, он продолжил, – В таком случае прощайте. Рад был вам помочь.

Монстр развернулся и заковылял прочь. Из больницы и, вероятно, из самого города. Также быстро ушел по своим делам и доктор Теннер, а вот остальные еще долго не могли прийти в себя, ожидая, что едва они расслабятся и потеряют бдительность, как твайликорн вернется и всех их уничтожит.

– Вот видишь, Санлайт, его просто нужно было вывести прочь, – заметила Тимм, когда мир вернулся в привычное русло, – Я бы тоже так смогла.

– Не думаю, Тимм, – покачала головой Санлайт, – Это очень опасно. Я видела в госпитале тех, кто встречался с этими существами. От них мало чего остается.

– Но доктор Теннер же смог.

– Потому что он много лет работал с ними, Тимм. Как и миссис Донат. У них большой опыт, потому что весь этот госпиталь когда-то был создан исключительно для лечения и содержания твайликорнов. Они знают как вести себя с ними, а ты – нет.

Тимм хотела было ей возразить, но прежде чем она успела сказать что-нибудь кто-то резко схватил её и развернул к себе. Перед ней возникла искаженная от ярости физиономия старшей медсестры.

– Ты какого дискорда здесь делаешь!? – рявкнула она грозно, но пока еще не слишком громко, из-за недавнего инцидента, – А ну, марш в палату!

– Вообще-то мне Ралкин разрешил по больнице гулять, – заметила Тимм.

– А Лучика с собой таскать тебе тоже Ралкин разрешил!?

– Нет, но…

Тимм неуверенно оперлась передними копытами об инвалидное кресло Санлайт, но болезненно получила по копытам и убрала их.

– Убери от неё свои лапы, пока я тебе их не переломала!

Каталка с сидящей в ней пони перекочевала к медсестре.

– Простите, – пробормотала Тимм.

– Миссис Донат, не сердитесь, я сама её об этом попросила, – попыталась вступиться за неё Санлайт, но та её и слушать не стала.

– Ты хоть понимаешь, что ты пыталась похитить беспомощного ребенка!?

– Покатать, вообще-то…

– Покатать? Я тебе покатаю! Доложу обо всем Теннеру, и тебя саму пони в черной форме покатают за такие поступки. В одну сторону без возврата!

Она готова была и дальше кричать на неё, но, услышав звуки затевавшегося конфликта, к ним подошел еще один пони. Собственно доктор Ралкин.

– Здравствуйте кобылки, чего у вас тут приключилось, – беззаботно поинтересовался он, как бы случайно оказавшись между ними.

Увидев его, рассвирепевшая медсестра тут же переключила свое внимание на него.

– Ты видишь, что тринадцать семьсот восемнадцатая сделать пыталась?

– Что именно?

– Эта сумасшедшая Лучика из палаты выволокла и таскается с ней по всей больнице! Это как вообще называется?!

– Серьезно? – он посмотрел на Санлайт, на Тимм, а потом вновь перевел взгляд на свою подчиненную, – Так это же замечательно, миссис Донат. Лучик, тебе понравилось кататься с Тимм сегодня?

– Конечно! – тут же ответила пони, – Мы отлично покатались.

– Вот и славно.

– Но это же нарушение, доктор Ралкин! – возмутилась полнотелая пони.

– И вместе с тем, это идет на пользу обеим нашим подопечным сразу. Разве это не прекрасно, миссис Донат?

– Эм… – опешив, медсестра не нашлась что ответить.

– Тимм, тебе не слишком сложно было это делать?

Пони покачала головой.

– Замечательно. Для более результативного лечения Лучику требуется больше свежего воздуха и движения. Если тебя это не затруднит, постарайся иногда брать её с собой во время прогулок.

– Да я и каждый раз могу это делать… – пожала плечами кобылица, – Мне не трудно.

– Даже так? Прекрасно. Значит, на том и порешили. Спасибо тебе, Тимм, это действительно много для меня значит.

– Постойте-ка, доктор Ралкин, а что если она увезет её куда-нибудь или уронит специально!? Как вы можете ей доверять?!

– Не знаю, – он улыбнулся и подмигнул Тимм, – Она не похожа на психопатку. Да и Лучику такие прогулки очень полезны, поэтому, думаю, я могу пойти на такой риск.

– Но…но.

– Но вы можете держать их под присмотром, миссис Донат, – не дал ей закончить фразу доктор, – Если вам так будет спокойнее.

Откланявшись, он вновь покинул их. Также, ворча себе под нос нечто оскорбительное в адрес доктора Ралкина и самой Тимм, оставила их и медсестра, а потому никто более не мешал им продолжать прогулку. По коридорам, в фойе и даже немного во внутреннем дворе больницы. Лишь спустя пару часов, когда подошло время обеда, они вернулись в палату, где и провели остаток дня.

И только поздно вечером, пролистывая новые сообщения, Тимм вспомнила, что так и не уточнила сегодня в регистратуре, как именно выглядела навещавшая её пони. Она решила что этот вопрос подождет до следующего дня, но на следующий день ответ на него и без того нашелся. К ней пришел посетитель.