Fallout: Equestria Harbingers
Часть Первая
Печальная участь всех министерств заключалась в том, что пони хотели от них слишком многого и даже не подозревали, что в этих самых министерствах работают такие же обычные, ничем не примечательные пони. Всё, что видел народ, — это предводительниц, – шесть великих кобыл, носительниц элементов гармонии и спасительниц Эквестрии, сохранявших всем привычный статус-кво уже много раз. К сожалению, мне, обычной пони, было прекрасно видно, что ни одно из министерств не держит ситуацию под контролем. И в последнее время я всё задаюсь вопросом: кто же виноват во всём этом? Подчинённые или наши предводители? Это интересно не только мне, однако, когда о подобных вещах задумываются в самих министерствах, пони сваливают все неудачи на войну и, питая надежду, что все скоро изменится, благополучно забывают об этом. Но это война. А война никогда не меняется.
Война шла везде. На фронтах, на улицах Эквестрии, на газетных вырезках, на плакатах, на радиоволнах. Война была везде, так или иначе. И отрицать столь ужасный факт при всём желании не получалось. Даже сейчас, когда повозка на всех порах неслась сквозь узкие улочки торгового района, меня чуть ли не преследовали попадающиеся повсюду спрайт-боты. Их непринуждённый марш параспрайтов наводил ужасную тоску и ассоциировался с одной лишь баталией и кровью. И по иронии судьбы экипаж нёсся к агентам министерства морали. Похоже, у них что-то стряслось с мегазаклинанием, и бедолагам ничего не оставалось, кроме как просить о помощи. Делали они это крайне редко. Большинство министерств так или иначе взаимодействовали с нами. А организация Пинки Пай держалась особняком, изредка позволяя себе странные вещи вроде спонтанной вечеринки для сотрудников. Так что они, похоже, сильно вляпались на сей раз.
Повозка остановилась у старого здания. Три этажа, отваливающийся слева водоотвод и проржавевшие решётки на окнах дешёвого отеля. Паршивое местечко, если говорить о нём короче. Повозка, которую мне выделили, была представительской и выглядела несколько глупо в подобном месте. Будь это обычная карета скорой помощи, было бы куда лучше. Вокруг творилась шумиха. Помимо меня сюда приехали несколько карет с символикой министерства морали. На каждом выезде из улиц установили стойки с воздушными шарами, перекрывающие обзор. Я аккуратно ступила копытом на потрескавшийся тротуар. Его, судя по всему, не ремонтировали с начала войны. Ко мне сразу подскочил пони в длинном пальто и шляпе и настойчивым тоном попросил пройти с ним. Бросив печальный взгляд повозке министерства мира, я посмотрела на то, как она скрывается за плотной стеной воздушных шаров.
Агент провёл меня к фургончику, внутри которого пряталась куча пони. Отрапортовав главному, жеребец удалился, прикрыв за собой дверь. За столом сидел пони, сильно дымивший сигаретой. Жёлтые прокуренные зубы, седая грива и бурая куртка с нелепым зеленоватым мехом. Ему, похоже, был безразличен свой внешний вид, однако благодаря коренастому телосложению и суровому взгляду сразу стало понятно: он выглядел более-менее сносно для того, кто раздаёт указания. Единорог сердито нахмурился, увидев меня.
— Это тебя прислали?
— Да, — растерянно ответила я.
— Почему земнопони то? Нахрена мне здесь земнопони?!
— Простите? – было как-то ужасно. Блин. Все уставились на меня как на дуру, хотя я и двух слов произнести не успела, — Вы просили прислать пони, которая, цитирую, «хоть, что-то знает о мегазаклинаниях». Тем более, наша директор — пегас, и это нисколько не помешало ей придумать и успешно управлять министерством.
— Ага, — фыркнул единорог, — успешней некуда. Если бы не она, мы бы тут не торчали, — последняя фраза смутила меня, но переспрашивать сейчас было бы неловко. — Пошли.
Мы вышли на улицу, и, успев за такой короткий период отвыкнуть от солнца, мои глазки зажмурились. Крик «Штурмуйте!» оглушил меня. Агенты выбили дверь отеля и засыпались туда. Вскоре из окна верхнего этажа выбросился зебра. Он, видно, пытался скрыться столь оригинальным способом. Всё, чего он добился, так это своей частичной иммобилизации — ножки не такая прочная вещь, как он думал.
Вскоре к этому экзотичному гостю Эквестрии стали присоединяться земляки. Их выводили по одному или группами из здания, которое и до этого разрушительного налёта разваливалось. Отчаянные крики и звуки ломающегося интерьера доносились до моего безопасного расстояния. Только эта картина стала мне привычной, прозвучал выстрел, и всё моё нутро ёкнуло от страха. "Ну я же просил" — раздосадованно прошептал единорог. Он напряжённо поджимал губы, но спокойно наблюдал за творившимся. Его что-то волновало, и это был не штурм. Жеребец закурил. Не осмелюсь говорить об улыбке на его мордочке, но он хотя бы расслабил мышцы, опускающие уголок рта.
— Так, – сказал он на выдохе, и из его рта повалил дым. — Допустим, у нас есть мегазаклинание. И нам нужно его... Ну... Скажем так, обезвредить. Остановить его действие. Это возможно?
Зрелище было ошеломляющим, и обрабатывать запросы мой мозг просто не хотел. Мыслительные операции неуклюже скопились на столе пачкой документов.
— Эм... — подвисла я. Это дало разуму немного времени на разгребание бумаг в голове. — Для чего? Они ведь абсолютно безвредны.
— Нет. Я тебя спросил другую вещь, – из хостела доносились крики, по одному оттуда вытаскивали зебр и пони. Здесь творилось, что-то страшное. И, похоже, очень серьёзное.
— Это возможно?
— Никто не пробовал это сделать. Не приходилось до этого.
— Неужели? – единорог затянулся, отведя при этом глаза. Он уж слишком долго смотрел в сторону, пока за его спиной зебр избивали, чтобы утихомирить. — Ну здорово, что тут скажешь.
— Что значит "здорово"?
— Будешь первой, кто попытается, – взглянув в сторону агентов, он крикнул. — Нацепите на неё бронежилет! – ко мне сразу подбежали пони в шляпах и принялись облачать меня в увесистую махину, прикрывающую бока и перед. Аккуратно продела голову, а агенты туго затянули лямки, закрепили липучки и, убедившись, что пластинки плотно прилегают ко мне, отошли. Только для чего всё это было нужно?
— Постойте! – единорог повернулся, — Для манипуляций с мегазаклинанием нужны единороги. По крайней мере, именно они его активируют.
Жеребец выкинул сигарету и сурово прорычал:
— Поэтому мне и нужен был единорог.
Зебры явно были нелегалами. Документов ни у кого, конечно, не было. Среди пони тут были пара жеребцов и куча кобылок с размалёванными мордами, два женатика, решившие заказать проституток, также тут была и парочка пони. Один в военной форме, другая — в коротком красном платье. Не проститутка, видимо приехала сюда для той же цели, что и они, просто мотивы различались. Все эти бедолаги выстроились на улице в ожидании того, что будет дальше. А дальше было нечто.
Одну зебру затащили в дом, и единорог приказал следовать за ним. Агенты устроили тут жуткий бардак, разрушив на своём пути большинство вещей. Про министерство морали говорили разные вещи. Они считались теми, кто приносит радость пони в столь тяжёлые времена. Теперь они больше походили на тех, кто добавляет в бочку дёгтя ещё больше дёгтя, прикрываясь тем, что половник был из банки с мёдом. Прижатая в угол министерскими пони старушка-консьержка заливалась слезами. С пристрастием допрашивали пожилую кобылу, посчитав её за врага народа. За войну довелось всякого повидать, только не так близко и не со стороны пони.
Зебру усадили на стул. С нескрываемой ненавистью он глядел на нас, однако больше никаких эмоций не показывал и тем более не произносил ни звука. Агент спросил у него о том кто он такой и откуда. Получив в ответ смачный харчок в морду, пони отошёл.
— Лягни его, — спокойно сказал старый единорог.
Агент с разворота припечатал морду зебры. Тот молчал дальше и не шевелился. Вопрос повторили, однако и в этот раз зебра промолчал, но обошелся без плевков. И это министерство морали раздавало малюткам сладости? Что здесь вообще происходит? Это, должно быть, какая-то ошибка. Мне сразу вспоминалась эмблема министерства морали. Весёлые праздничные шарики. Неужели это тоже было для прикрытия? Занавес, удерживавший от чужих глаз страшные тайны.
— Чё, уродец, слюни закончились? – ухмыльнулся единорог. Вздохнув, он заходил по комнате. — Ну что зависли, давай допрашивай.
Агент без раздумий принялся начищать морду зебре и монотонно выпытыввать информацию. Удар. Вопрос. Удар Вопрос. Смотрелось дико и весьма неумело. Как-то по простому. В шпионских фильмах, что перестали крутить после начала войны, были изощрённые машины запугивания, пираньи в бассейнах, сыворотки правды и прочая лабуда, которая теперь выглядит не так ужасно по сравнению с обычным избиением.
Мне было неловко и неуютно. Куда я вляпалась и что тут делаю? Хотелось выбежать из поганого хостела и, проскочив под оградой с шариками, скрыться как можно дальше. От этого замечательного плана меня удерживало неведомое. Страх и интерес одновременно.
Старый жеребец зачем-то опрокидывал мебель будто в поисках чего-то. Таким странным и сумбурным методом под кроватью были найдены железные пруты. Уголок его губ взметнулся. Закурив ещё одну сигарету, он поднял один прут над зеброй, и рог жеребца засветился магической аурой. Железка раскалилась до красноты, и глаза зебра с лёгкой тревогой глянули на неё. В бронежилете и так было жарко, а после такого трюка в комнатушке стало очень душно.
— Перестань, — обратился он к агенту, после чего заговорил с зеброй. — Ну вот смотри, предлагаю тебе следующие варианты развития событий. Ты можешь молчать дальше, и тогда я затыкаю тебя до смерти. Ты будешь умирать медленно и долго, и всё-таки ты умрёшь. Другой вариант, который подходит и тебе, а что самое главное и мне. Ты расскажешь все, что ты знаешь о мегазаклинании, а ты знаешь о нём. Ты расскажешь мне, где оно, а также как его обезвредить. Ну что?
Зебра упрямо молчал. Агент легонько коснулся его прутом, и полосатая шёрстка сразу обгорела, а мордочка зебра скривилась от боли. Единорог с жалостью взглянул на нелегала.
— Ну, я сделал всё, что мог.
Раскалённый прут пронзил тело зебры. Я закричала и сразу прикрыла рот копытами. Агент стоял неподвижно. Для него это так привычно? Как же так можно?! Я знаю, они наши враги... О небеса... Теперь ясно, почему меня послали сюда. Меня не было жалко. В верхушке министерства мира знали, что творится, и жертвовать лучшими специалистами они не могли. Поэтому я и оказалась в такой ситуации.
Зебра всё молчал. Это было нереально. Ему попали в абдоминальную область. Бедная intestinum tenum наверняка разорвана. Прут почти плавился от магии, клетки ткани запросто лопались от такого воздействия, а нервные окончания сгорали, вызывая нестерпимые боли. И ведь на самом деле боль это просто сигнал, импульс, который нужен, чтобы предупреждать организм об опасностях. Бедолага всё молчал. Терпел.
— Говори! – жеребец потянул телекинезом прут, чтобы задеть пока ещё здоровые ткани. Всё равно что заставить выпить лавы. Единорог прокручивал, ворошил этим несчастным прутом в теле зебры будто в куче мусора. Обгоревшие кишки скрутились, если ещё не расплавились. Как представлю всё, что вывалилось из них в полость тела... Если прямо сейчас не отвезти его в больницу он умрёт. И зебра не выдержал. Раскрыл рот и издал странные звуки. Единорог остановился и принялся слушать. — Говори, тебя ещё можно спасти, — зебра опять издал эти звуки, только громче.
Он раскрывал рот раз за разом, пока я наконец не разглядела причину, по которой он так долго и упорно сопротивлялся.
— Прошу, пощадите беднягу, — попросила я. Оба пони грозно на меня глянули. — Он вам ничего не скажет. Не сможет.
Единорог призадумался и затем насильно раскрыл рот зебре, который сопротивлялся ещё больше, чем, когда его пытали. За кровавым месивом, образовавшимся после ударов, было трудно разглядеть отсутствующий язык, поэтому жеребцу пришлось долго искать подтверждение моей догадке. Захотелось выйти из комнаты. Кровь меня не пугала, становилось не по себе от причины её появления. Бедняжку избивали и жутко пытали, а его командиры предугадали такой вариант развития событий и забрали у него дар речи.
Жеребец выругался и яростно ударил об оконную раму. Ноздри у него гневно вздымались, а к мордочке приливала кровь.
— Обыщите здание! Ищите хоть что-нибудь. И принесите сюда ручку с листком, — распорядился жеребец, — У нас истекает время. Совсем немного и будем жалеть, что нас не пристрелили легионеры.
В образовавшейся суматохе у меня появилось время подойти к пожилому единорогу.
— Можно мне идти. Я просто...
— Сиди, жди. Придёт твоё время. Вспоминай всё, что знаешь о мегазаклинаниях.
— Нашли перо для письма сэр, — отчитался агент.
Единорог вытер кровь с мордочки зебра, достал склянку из куртки и насильно вылил ему в рот. Это лечащее зелье. Употреблять его сейчас было безответственным решением, такое можно делать лишь в самой экстренной ситуации... А, точно. И ничего, что после такого лечения у зебры вместо кишечника, будет бесполезный мешок в несколько метров, и чтобы нормализовать последствия народной медицины, придётся опять рвать ему кишки. Единорог же насчёт этого не беспокоился. Он беззаботно сунул зебре перо в рот.
— Послушай. Представляю, как там мозги промывают. Однако подумай. Они тебе язык вырвали. Наверное, не стоит ради них погибать? Правда? Напиши мне, где мегазаклинание, и я обещаю, что отпущу тебя, — зебра тяжело вздохнул, поднял глаза на единорога и покорно кивнул. — Вот и здорово.
Перо зацарапало по бумаге, а сигарета единорога после долгой и страшной смерти наконец отмучилась. Шикарных похорон не было, лишь последний полёт через форточку, а на её место уже хотели взять другую, однако содержимое портсигара разочаровало седого жеребца, тот тихо выругался и спрятал зажигалку, не найдя курева.
— Что это за хрень? – признание, наконец, было закончено, правда от него единорог разозлился ещё больше, — Ты издеваешься надо мной, ублюдок?! – Морда зебры, забрызганная гневной слюной, широко улыбалась. Через несколько секунд ей пришлось почувствовать всю злость единорога в виде копыта. Послание плавно пикировало вниз, и у меня появилась возможность разглядеть, что там. Оу... Это было ужасно. Глупая пошлая карикатура с нашей любимой Селестией и зеброй легионером в главных ролях.
— Сэр мы нашли! – вбежавшие агенты аж улыбались, как жеребятки от находки.
— Что там? – не отрываясь от зебры, спросил единорог.
— Это карта! Только она очень примитивная.
— И там послание! – агенты говорили наперебой.
— Только оно не на нашем языке.
— Чего? – тяжело дыша жеребец повернулся к ним.
— Ну вот, держите, – ему передали записку, и мордочка у него перекосилась в дикой злобе. Он выкинул записку и принялся лупить зебру от невозможности сделать хоть что-то. Приземлившаяся рядом с карикатурой записка похвасталась мне размытой схемой и... Знакомыми буквами.
— Я знаю этот язык, — мой тихий голос неожиданно прорезал всю шумиху и заставил всех замереть. — Это старый зебринский язык. Они использовали его ещё до того, как появился общеэквестрийский.
— И откуда ты его знаешь? – испытывающий взгляд единорога заподозрил неладное. Похоже, они совсем не о том подумали.
— Просто... Эм... Я ведь из министерства мира и... Это язык врачей. На нём пишут названия всех терминов.
Меня немедленно заставили читать, освободив мне место зебра. Его самого кинули в угол и оставили под охраной двух агентов, предварительно стянув копыта наручниками. Тут была куча незнакомых слов. Я уцепилась за одно единственное astra и ляпнула не подумавши. Мои познания зебринского и так были сплошной катастрофой, а тут ещё и не просто кучка терминов, а целые предложения.
«Sine ira et studio abortum vita vitiosus aster principem. Multa in parvo locus in subterraneis de astrum domum. Exarserit priusquam astra erit lux. Salus populi – suprema lex».
Лишь пара слов и два афоризма. Больше ничего знакомого. Или я не могла вспомнить. Несмотря на это, даже мне записка казалось примитивной. Зебринский использовался в легионе не как основной язык. Либо для поддержания имиджа, либо для шифровки. И зная зебр, думаю, что первый вариант куда вероятней.
— Ну, ты смогла прочитать?
— Да... Только не всё.
— Говори что знаешь, — единорог заходил по комнате, стараясь успокоить нервы.
— Тут часто упоминается Astra это звёзды. Есть два афоризма. Multa in parvo – многое в малом. И последнее предложение Salus populi – suprema lex. Благо народа наивысший закон. Это, видимо, их девиз, — и тут я начала вспоминать, — Эм... Ну конечно! Vita – это жизнь, как я могла забыть. Abortum – оборвать... Оу. То есть прервать жизнь звёзд.
— Всё правильно, – голос единорога приобрёл те суровые, рассудительные нотки, которые у него были до штурма. Он напал на след? И осталось лишь распутать клубок? – Звёзды это принцессы. На них готовят покушение. Сегодня состоится торжественная хрень, где соберётся вся аристократия. Главное — там будут министерские кобылы и принцессы.
— Так отмените!
— Нельзя. Приказ сверху, — жеребец презренно прищурился при упоминании этого. Чувствую, разногласия с начальством имели место быть. — Поэтому нам нужно знать, где они спрятали мегазаклинание.
— А оно тут причём? Что оно может натворить?
— Просто переводи.
Я пробежалась по строчкам ещё раз. Будь у меня словарь, всё было бы проще. Да и вообще этим должны заниматься лингвисты, однако, по словам единорога, время поджимало. Середина была очень сложной. Многое в малом... И затем locus. Локус, локус. Локация! Расположение!
— Multa in parvo locus in! Многое в малом располагается в. И... блин, — только что вспомнила слово и вот опять в тупике. А ещё я могла ошибиться, что самое ужасное.
— Многое в малом, — задумчиво произнёс единорог. Моё копыто нервно стучало по деревянному полу, а жеребец продолжал ходить из стороны в сторону, пока в друг не остановился, — Это мегазаклинание. Многое в малом.
— Ну конечно же! – я подорвалась со стула. — Именно таков принцип мегазаклинания, много заклинаний в...
Только стоило произнести слово «мегазаклинание», как зебра сорвался и с глазами налитыми кровью бросился в мою сторону. Никто не успел среагировать, в том числе и я. Мощный легионер одним толчком откинул меня прямо в окно. Старое потрескавшееся стекло прогнулось и затем раскололось на кусочки, падая вместе со мной на асфальт. Зебра кинулся на меня сверху и ударил с размаху головой, после чего замахнулся связанными копытами... Ужасная боль в глазу заставила меня крикнуть на всю улицу. Я в истерике колотила по нему крохотными копытцами, что конечно не приносило успеха. Он пытался убить меня...
Страшное осознание данного факта пришло неожиданно, когда его ноги надавили поперёк моей шеи. Жалкий вопль растворился в толщине бедняцкого закоулка. Терзания подстреленного животного это единственное, что мне оставалось. Вдруг прогремел оглушительный звук. Казалось, зебра на него отвлёкся... Но нет. Зебра отвлёкся навсегда. Безжизненные глаза уставились в поисках последнего пути, а рядом ошмётки содержимого черепной коробки утопали в крови.
Чьё-то прикосновение повергло меня в ужас. С визгом я отшатнулась и прямо по ошмёткам отползла подальше. Тогда чьи-то копыта обняли меня и крепко сдерживали.
— Тише... Тише. Всё закончилось.
Я заревела, и седой единорог прижал меня к себе ещё ближе. Телекинезом он держал пистолет.
— Мне нужна твоя помощь, — тихо и ласково попросил он. Голова у меня закивала и слёзы после такой встряски попадали с щёчек на камень. — Карету нам!
У меня болело всё. Легионер жестоко меня избил, да и само падение тяжело сказалось. Осколки были крупными, поэтому порезов было не так много. Хотя мелкие кусочки вполне могли впиться. Времени на это не было.
Карета неслась к замку принцесс. Надёжный экипаж министерства морали даже не подскакивал на кочках. Заслуга эта кучера или повозки — остаётся лишь гадать. Мы умирали. Весь город. Кантерлот уже пылал в огне по неведомым причинам, и последней преградой являлись мы. Старый единорог и заплаканная земнопони. Он мне ничего не говорил и лишь искал в своём пиб-баке нечто похожее на схему, что была на послании.
Multa in parvo locus in subterrania de astrum domum.
В этом предложении разгадка местоположения мегазаклинания, которое неизвестным способом могло уничтожить нас всех.
— Как это возможно? Не может мегазаклинание навредить пони.
— Прошу не задавай сейчас вопросов, — он говорил это намного мягче, да и вообще смотрел с огромной жалостью в мои глаза. Мне конечно крепко досталось, однако судя по произошедшему, для него это обычное дело.
— Вы просите меня остановить мегазаклинание и не хотите рассказывать почему, — громко фыркнув единорог оторвался от пиб-бака.
— Расскажи мне принцип работы мегазаклинания.
— Множество маленьких заклинаний сливаются в одно для усиления эффекта. Благодаря этому стало возможным вылечить тяжелейшие раны на многокилометровом поле боя.
— Слушай, — он закусил губу, — а можно растянуть зону действия... Скажем на весь Кантерлот?
— Конечно. Ну, почти на весь.
— А можно ли вместо лечебных, использовать заклинания вредоносные? Например, те, что взрывают всё вокруг.
— Да нет, это же... – я со страхом глянула на него. — Неужели?
— Так и есть. Зебры, которым ваша доблестная Флаттершай раздала секрет мегазаклинаний...
— Откуда вы знаете?
— Я из министерства морали. Мы знаем всё. Так вот. Зебры вместо того, чтобы использовать мегазаклинания в целях лечения, как предполагалось, пересобрали их и теперь планируют уничтожать целые города.
Повозку всё-таки тряхнуло. Как и мой внутренний мир, она подскочила в воздух. Всё внутри пошатнулось. Министерство мира создало мегазаклинания, чтобы остановить убийства и войну. Великая идея — вылечить всех. Как в прямом, так и переносном смысле. Не делались исключения ни для кого. Не суть есть кто ты. Зебра. Пони. Ты будешь вылечен, потому что нет ничего ценнее гармонии жизни. Именно гармонию хотелось восстановить Флаттершай. И именно поэтому она отдала зебрам данную технологию. Мы ждали уже много месяцев в министерстве. И вот сегодня тайная просьба от Пинки Пай. Отправить одну пони, которая хоть что-то знает о мегазаклинаниях. Мы думали, всё сработало. Получилось с точностью до наоборот.
— У нас ещё есть время, – напомнил единорог, — Как тебя зовут малышка?
— Хэйфилд.
— Эфорт. Так вот слушай Хэйфилд. Нам нужно лишь найти это мегазаклинание. Иначе можно копать себе могилу. Если, конечно, переживёшь удар мегазаклинания. Пинки Пай отказывается слушать меня, она уверена, что мы справимся. Она обезумела давным-давно, однако порой она может... Предугадывать события. Так что стоит положиться на её чутьё.
Multa in parvo locus in subterrania de astrum domum.
Что такое subterrania?
Что такое domum?
— Я не могу перевести эти слова.
— Давай так. Мегазаклинание где-то рядом с замком, это точно. Я попробую перечислять всё, что находится рядом. Может, тебе это поможет. Эм. Магазин пончиков пони Джо.
— Нет.
— Филиал бутика «Карусель».
— Нет, не помогает.
— Станция подземного локомотива.
— Не подходит.
— Королевский сад гармонии.
— Нет.
Постойте. Subterrania. Terra. Земля. Subcutanea – подкожный. Subterrania – подземный!
— Я нашла! Перевела! Мегазаклинание под землёй! – единорог постучал по стенке кареты и крикнул кучеру.
— Гони к станции подземного локомотива, самой близкой к замку!
Собралась куча народа. Толпа зевак, глядящих на своих героев. На тех, кто должен, на тех, кто поклялся своим существованием бороться со злом. Дети. Кобылы. Жеребцы. Всех возрастов и социальных рангов. И все они могли превратиться в горячую пыль через любое мгновение. Мы не могли подъехать к входу в недавно построенную подземку, и пришлось двигаться на своих четырёх.
Наконец по ступеням начали спускаться принцессы. Их сопровождала весьма бесполезная и грозная гвардия стражников. Куда внушительней смотрелись министерские кобылы, шагавшие в тени принцесс. Толпа в бешенстве стучала копытами от радости в приветствие своим героиням, явно обеспокоенным своей популярностью, к которой они никак не могли привыкнуть. Одна лишь Пинки Пай улыбалась широкой улыбкой. Эта вечно молодая кобыла трясла седой прядкой направо и налево, стараясь улыбнуться каждому пришедшему. На секунду она поймала и мой взгляд, и конечно мне лишь показалось, однако было стойкое чувство, что в этот момент её улыбка стала чуть добрее и мягче. Здесь был и Биг Макинтош. Пара единорожек с серьёзным видом сопровождали Твайлайт Спаркл, а подле единорожки находился её знаменитый помощник дракончик. Также тут была Флаттершай, ещё недавно сидевшая у себя в кабинете, а теперь стоявшая нарядная рядом с самыми влиятельными пони Эквестрии.
— Флаттершай знает о том, что случилось?
— Нет. Кстати, если выживем, не смей ей говорить, — После последней фразы я запнулась и неловко продолжила движение. Эфорт видимо заметил это. — Тебя никто не держит. Ты можешь в любую минуту уйти. Главное прошу, не поднимай панику, — Я молча продолжила идти за ним. Единорог усмехнулся, однако было слышно, что он доволен. — Даже так?
— Я всё-таки обязана исполнять клятву Эквестрийского врача.
— А ты врач?
— Почти.
На нас все подозрительно пялились. Продолжалось это недолго, ибо представления и так всем хватало, однако все равно мы с единорогом ловили парочку удивлённых взглядов. Мне действительно стоит посмотреться в зеркало. Мордочка до сих пор болела и неизвестно, как она выглядела после удара. Эфорт по коммуникатору связался с агентами, которые, судя по всему, тоже здесь тусовались. Это была самая большая вечеринка всех министерств. И пропустить её было сродни моветону. Если приглядеться получше, можно было увидеть магов Твайлайт Спаркл, а также боевых инженеров из министерства военных технологий. Наверняка в толпе затерялись и телохранители Рэрити. Из министерства мира тут была лишь я, и то неофициально. Рэйнбоу похоже вообще пришла одна. Все были настороже, и как же глупо было собраться здесь, когда всем грозит такая опасность.
Это казалось глупым лишь сперва. Если поразмыслить, всё становилось ясно. Ещё с утра я даже не задумывалась о том, что кто-то из зебр, проживающих в Эквестрии, может нанести нам вред. И тут на моих глазах штурмуют целый хостел зебр подпольных агентов, и один из легионеров пытается меня убить. Опасность была близко. Шла война. Отрицать этот факт не получалось, и лишь такими безумными выходками, как это торжественное собрание, можно было впасть в сумасшествие и забыть обо всём. Даже если принцессы будут говорить про войну, никто из собравшихся и мысли не допустит о том, что зебры подобрались так близко.
Вокруг входа в подземку суетились пони. Они испуганно топтались гонимые снизу наружу. Старики возмущались, а молодые клерки флегматично хмурились, поглядывая на часы. Остальные только что специально прибыли сюда, поэтому не особо переживали насчёт образовавшейся суматохи и спокойно проходили, стараясь найти себе место получше.
— Сэр, мы задержали зебру. Отказывалась выходить из подземелья, — на входе нас встретили агенты. Нас провели сквозь недовольную толпу, которой очень хотелось разорвать нас, когда мы беспрепятственно прошли вниз. — Пинки Пай запрашивает обстановку.
— Ага. Рад за неё, – удивлённый агент беспокойно поглядел на Эфорта. — скажите, что всё под контролем. Если нагрянет стража или ещё кто, не пускайте их в подземную станцию любой ценой, — после этих слов Эфорт сильно закашлял. Нам пришлось даже остановиться на лестнице.
Только ему стало лучше, мы спустились вниз. И там нас ждала небольшая милая проблема. Зебра оказалась обычной порядочной кобылой на вид. Странные бусы и пятнистая блузочка выглядели умилительно. Она не возмущалась, но вежливо спорила о чём-то с одним из агентов. Завидев нас, зебра облегчённо вздохнула.
— Здравствуйте! Вы ведь тут самый главный да? — Эфорт настороженно остановился вдалеке от неё.
— Можно и так сказать.
— У меня билет в Зебратаун. Пони из домоуправления уверяли уехать как можно быстрей, иначе могу потерять там жильё, — она говорила быстро и запиналась, было видно, что она действительно переживает. Будет сложно объяснить дамочке, что грядущая смерть целого города чуточку важней её споров из-за недвижимости. — А я уже подписала документы о передаче квартиры в собственность Кантерлота.
— Очень жаль, что сложилась такая ситуация, — единорог проговаривал всё чуть ли не по слогам. На него нашло странное замешательство. – Локомотив не куда не поедет. Советую вам добраться другим путём. Теперь покиньте станцию, пожалуйста, — после шёпотом добавил агентам. — Уводите её отсюда.
— Нет, нет, так не получится я же сказала, у меня билет, — держа билет, она стремительно начала приближаться к нам.
— Мэм! Стойте на месте! – крикнул Эфорт.
— Да нет, я просто хочу, чтобы вы...
— СТОЙТЕ НА МЕСТЕ! – единорог вытащил пистолет и направил зебре промеж глаз. Та испуганно уставилась на дуло и робко отступила назад.
— Простите, — прошептала бедняжка. В такой ситуации конечно нельзя было рисковать, однако до чего же грустно становилось, когда наблюдаешь подобное. Страх сковывал наши сердца, и жуткая волна недоверия захлестнула каждого. Как же раньше пони жили, доверяя другим? Она и так уезжала в этот дурацкий Зебратаун, который лично я считала издевательством. Глупая пропаганда и реклама по радио не могли убедить меня в том, что данная затея ужасна и приведёт лишь к большему озлоблению народа, делая зебр изгоями в глазах пони. Останься зебры рядом с нами, пони бы видели, что не все они злобные легионеры, желающие убить нас.
— Выведите её уже отсюда! – Эфорт разозлился больше на себя, чем на агентов. Те вежливо проводили зебру к выходу.
Когда кобылка проходила мимо нас она бросила робкий взгляд в сторону единорога. Я всё не могла оторваться от неё. Зебра остановилась, чтобы положить билет в сумку. Долго и с особым упорством рылась, пока не вздохнула и не произнесла:
— Не поможете застегнуть? Замок заело, — агент поравнялся с зеброй и наклонился поближе к сумке...
В одно движение зебра обхватила шею агента и свернула её. Пегаска, помогавшая при этом, не успела отскочить от стремительного копыта кобылки. Всё же она была шпионом! Удар пришёлся прямо по костям запястья и буквально вогнул их внутрь. Единорог выругался и телекинезом расстегнул кобуру. Зебра слегка замешкалась, выкрикнула фразу на зебринском, разобрать, которую у меня не получилось. И исчезла! По волшебству, а это точно было волшебство. Я лишь увидела, как она взмахом копыта достала что-то из сумки и затем испарилась.
Единорог поводил пистолетом. Стрельнул наугад. Пуля срикошетила и противно лязгнула, устремляясь в неизведанном направлении. Послышалось гулкое цоканье – зебра убежала в туннель. Я бросилась к агенту. Хоть это и было очевидно, я обязана была проверить. Почувствовать, как у него замерла кровь. Пегаска рядом корчилась от боли, и её ещё можно было спасти. У бедняжки текла кровь. Открытый перелом скользящим ударом? Как это вообще возможно? (А это и не возможно. Скользящий удар по определению не может нанести подобные повреждения исходя из самого названия. Варианты: удар, который выглядел скользящим, прошедшим вскользь иль как-то иначе) Лямочки зебринской сумки превратились в жгут. На этом этапе мои действия закончились, оставалось ждать карету скорой помощи. (Аналогично. Рубленые фразы там, где нужно держать читателя в напряжении цельным повествованием)
— Беги наверх за агентами, потом в туннель. Ты ведь помнишь схему? – Эфорт вынул коробочку с патронами и заряжал их по одному.
— Да. Примерно.
— Нужно добраться раньше зебры. Мы и так не знаем, когда рванёт, а она может активировать её раньше.
Лесенки показались мне непреодолимым препятствием. Всё произошедшее очень утомило меня. Мордочка всё больше начинала болеть, а копыта ощутимо ныли. Яркое солнце, поднимаемое Селестией, ослепило меня. Сквозь солнечные блики виднелась толпа народа, будто весь город собрался сюда. И ради чего? Неужто нечто важное произошло? Почему Пинки Пай не отменила это, если знала, какая опасность грозит всем пони?
Агенты бросились вниз вытаскивать раненную. Меня попросили остаться. Не совсем хотелось вновь бежать туда. Дело было серьёзное. Однако всё происходило настолько быстро, что осознать до конца всё не получалось. Нет, не было чувства, что сейчас проснусь у себя дома, просто казалось, что действительность ускользает и мне приходиться прилагать всё больше усилий, чтобы оставаться в здравом уме.
— Вы левша, правша? – агент, что просил подождать держал в копытах ПипБак, которым сейчас многие пользовались. У меня дома в Понивилле валялся один такой, старый.
— Левша.
— Ага, тогда вытягивайте правую ногу. Эфорт сказал вам пригодиться ПипБак, – повозившись с замком единорог, наконец, установил мне устройство.
Оно ещё настраивалось, поэтому на дисплей глядеть было бесполезно. Я дёрнула вниз, по пути встретив агентов, вытаскивающих пегаску.
— Прошу не трогайте её ногу. Не пробуйте вправлять. Дождитесь скорой.
Вступив на платформу подземки, меня охватил страх. Лампа мерцала, позволяя, хотя бы на секунду ощутить какого это будет в кромешной темноте туннеля. Тем более с невидимой зеброй убийцей, блуждающей там, в поисках мегазаклинания, чтобы погубить целый город. Внезапные шаги заставили меня вздрогнуть. Как оказалось это всего лишь агенты спустились сюда ещё раз.
— Вы будете нам помогать?
— Нет, — мрачно ответил единорог, — мы за Найт Вингом. — Они подняли тело мёртвого товарища, — Эфорт приказал нам оставаться наверху.
Тяжело вздохнув и глянув на ПипБак, уже настроившийся и определивший параметры моего организма, я опустила копыта на рельсы. Зебра могла быть, где угодно. Появиться также неожиданно, как и тогда напасть. И ведь повелась на её глупые бусы! Эфорт знал. Сразу понял, что с ней, что-то не так. Лучше бы он пристрелил её тогда. Нет. Нельзя так говорить. Она могла оказаться добропорядочной зеброй, коих немало живёт в Эквестрии. Тот факт, что нам не повезло наткнуться на тайного шпиона легиона, ни о чём не говорит. Из-за таких вот единичных случаев возникает ужасная, ненужная вражда.
Тут прямо сейчас мог проехать локомотив, поэтому целесообразно было прижаться к земле. Локальная карта Пиб-бака как раз показывала похожие схемы, как та, что была на рисунке. Другое дело в том, что найти её сейчас будет тяжело. Скорее всего, это какое-нибудь служебное помещение. И в любой из этих подсобок может быть спрятано мегазаклинание. И в любой подсобке меня может поджидать зебра.
Не можем же мы их всех проверять? То есть, без определённой степени доверия тут никак и именно этими лазейками пользуется зебринский легион. Он разрывает последнюю связь Эквестрии с зебрами. Можно сказать, что они не были столь важным элементом нашей культуры, однако они формировали то устойчивое и прекрасное состояние, которое называли гармонией. Сейчас, во время войны гармония терпит поражение. Её основы трескаются, а хранительницы разлагаются. Никто не признаёт это, но так и есть. Я наблюдала за Флаттершай и за её подругами. И если жёлтая пегасочка держалась, то Рэйнбоу Дэш слетела с катушек. После того, как мы опробовали мегазаклинание, Дэш стала сама не своя. Она выглядит пугающе. До дрожи. Когда она проходит мимо, от неё веет войной, будто она впитала в себя её всю, каждую мельчайшую подробность, и теперь эта война плещется из неё как из кипящего котла.
Вдалеке послышались выстрелы. Они были в противоположной стороне. Мы разминулись с Эфортом, и после этого зебра его и нашла. Выстрелы утихли, их эхо медленно умирало в стенах туннеля, растворяясь в тишине ужаса. Темнота сковывала с мыслями о том, что Эфорт мёртв. Хотелось выбежать наверх и начать кричать о том, что случилось, что нужно убегать отсюда. Мне думалось, сейчас ко мне подкрадывается зебра, чтобы свернуть и мою шею, а может и вовсе переломать мои ноги и оставить здесь медленно умирать в ожидании мегазаклинания.
— Хэйфилд, — это был мой ПипБак. Внезапный трещащий звук радио чуть не разорвал моё сердце от испуга, — Ты слышишь? Если слышишь, прошу, поторопись. Зебра идёт в твою сторону, она ранена, однако по-прежнему опасна. У нас тут произошёл небольшой инцидент у тупика. Она так же, как и мы, не знает, где мегазаклинание, поэтому постарайся как можно быстрей отыскать его и запереться где-нибудь. Просто продержись, пока я не приду.
Мне сразу померещились звуки цокающих копыт. Или же зебринские шпионы ступают тише, чем кошки? Так или иначе, я побежала. Было ужасно тяжело. Физические нагрузки это не то к чему я привыкла, а тем более, когда на спине тяжеленная штука, призванная защищать тебя. Казалось, я гремела так громко, что меня было слышно на весь туннель, и меня можно было подстрелить даже в этой кромешной тьме.
Первая дверь еле поддалась и отворилась со скрипом. Там была куча хлама. Было так страшно пропустить там мегазаклинание, и в тоже время нельзя было оставаться, чтобы не попасться зебре. Ну зачем тут разбросали эти пустые коробки и металлические ящики? Вторая дверь была открыта ещё до меня. Тут было чисто, лишь вентили, отдававшие паром, и замасленная тряпка в углу. Я поспешила к третьему служебному помещению. По сути, все они должны вести наверх и быть чем-то вроде запасного выхода, однако делало это лишь третье помещение. Зелёная наклейка с белым силуэтом пони, рвущимся отсюда к солнцу, задержала моё внимание. Уходить было поздно. Мне до сих пор тяжело верилось во всё происходящее. Казалось, в любой момент можно просто остановиться. Но это было не так. Сегодня на глазах у меня умер один зебра и один пони. И мне просто страшно было умереть следующей.
Внезапно дверь сильно лязгнула! Дёрнув головой в сторону выхода, я ничего не обнаружила. Дверь осталась в том же положении, что и была. Это зебра добралась до первого помещения. Она была совсем близко. Выскочив в туннель, я с огромным трудом передвигала копыта. Пот катился с меня градом, дурацкий бронежилет убьёт меня, это точно. Легионеры даже не используют оружие, какая-то шайка оборванцев смогла поставить под угрозу весь Кантерлот, а кобыла в бусах убила агента министерства морали парой движений. Что вообще с ними не так? На что тогда способны легионеры на поле боя? Хотя... Это, похоже, и есть поле боя.
Лязгнула ещё одна дверь. Вторая, а я только-только добралась до четвёртой. Копыта упёрлись в железяку, а та лишь еле прогнулась. Не скрипа и не заеданий. Копыта сильней давили на дверь, тонкий металл, даже прогнулся под ними, но она всё не открывалась. В безуспешных попытках пробиться в помещение я осела на холодные камни, и тут прямо перед мордочкой оказался блестящий замочек.
О, нет.
Ну конечно же зебры закрыли его. И вот пройдя через столько всего мне предстояло застрять перед маленьким замочком. Хлобыстнула третья дверь – зебра была почти здесь. Я попыталась выбить замок, он казался таким беспомощным и никчёмным. Это оказалось ужасно сложным, и быстрее получилось бы отбить себе копыто, чем замок. На ПипБаке неожиданно засияла красная эмблема. Как бы стыдно сейчас не было, единственное, что оставалось сделать, это уйти от двери, как можно дальше. Может Эфорт успеет? Успеет ведь? Должен... Ну что можно сделать в этой ситуации? Заслонить дверь собой, чтобы беспомощно умереть в считанные секунды?
Пока все эти мысли прокручивались у меня в голове, показалась голова зебры. Она выглянула из тьмы туннеля, оглянулась. У меня всё замерло на секунду. Взгляд шпионки впился прямо в мою сторону, именно в тот кусочек тени, в котором я старалась спрятаться. И лишь затем её глаза переместились на замок. Наружу рвался крик ужаса, бурливший внутри меня. Она ведь могла убить меня. Здесь. Прямо сейчас. С детства думала, что никогда не умру, что смерть не коснётся меня своей косой. И мне очень хочется рассматривать данную ситуацию неопровержимым фактом моих предрассудков, а не лишним напоминанием о том, что смерть терпеливо ждёт любую пони.
Только что выбравшись из одной, я падала в другую пропасть. Сейчас зебра откроет замок и активирует мегазаклинание. Не знаю, каким способом, но она явно сможет это сделать, если не помешать ей. Радио молчало. Эфорт, судя по всему, не столь стремителен, как зебра. Обо мне однозначно можно сказать тоже самое. Поэтому моя следующая задумка заранее была обречена на провал.
— Я здесь! – зебра резко оглянулась в мою сторону и ошалевшими глазами смотрела на сжавшуюся пони.
Она пометалась взглядом между мной и дверью. Разумеется, зебра не боялась, скорее, расценивала приоритеты. Цокота копыт не было слышно, хотя он должен раздаваться на весь тоннель. Эфорт был даже не близко, и надеяться на него сейчас было опрометчиво. Оставалась лишь зебра и я. Шпионка сверкнула глазами, повернув полосатую мордочку на меня. Стало очень холодно. Этот туннель был одной большой тёмной могилой. Страх прижал к стене. Тогда шпионка раскусила меня и победоносно улыбнулась. Хищнический оскал на лице зебры запустил отсчёт последним мгновениям моей жизни. Копыта двинулись в сторону добычи. Хотелось плакать. И в тоже время умереть с достоинством. Всё смешалось.
Зебра накинула сверху плащ и исчезла в прямом смысле слова. Невидимая охотница. Красный огонёк приближался. Я бы не смогла сделать ничего, чтобы остановить её. Зебре хотелось ужаснуть меня, заставить чувствовать беспомощной. Алая кровь капала, будто из пустоты. Всё ближе и ближе. Стена всё холодней и холодней. Вдруг огонёк мелькнул и пропал – она дёрнулась в сторону, чтобы полностью дезориентировать меня.
— Хэйфилд пригнись! – из-за поворота туннеля выбежал Эфорт. Было уже поздно. Красный огонёк оказался прямо передо мной.
Нечто розовое упало с потолка, преградив дорогу красному огоньку. Это была пони. И вскоре я её узнала. Её нельзя было не знать. Ловким движением копыта она сдёрнула плащ с зебры. Ошеломлённая шпионка оцепенела на несколько секунд, чем розовая пони и воспользовалась.
— Ааааааа! – зебра дико завопила упав на землю. Оба глаза были перечёркнуты кровавой линией.
Подняв мордочку верх и показав мне небольшой, сверкающий от тусклейших проблесков света клинок, с которого капала кровь, министр морали устало улыбнулась. Пинки Пай всегда смотрит. Да?
— Всё хорошо дитя, — голос у неё был резкий, звонкий. Совсем неподходящий такой статной на вид пожилой даме. Она запросто заглушала брань ослепшей зебры, — У тебя сердечко «тук-тук», «тук-тук». Слышишь? Ты успокойся, — министерская кобыла глянула на зебру, — Больше она никому вреда не причинит.
— Какого хрена? Вы что тут делаете? – по Эфорту сложно было сказать о его чувствах. Он так же, как и я, был безумно рад такому своевременному появлению Пинки Пай, однако у него были причины для сомнений и ярости.
— Я? – как ни в чем, ни бывало, пони показала на себя копытом, — В туалет пошла. По крайней мере, именно так думают мои подруги.
— Почему вы запретили брать подмогу, а затем сами пришли сюда?
— Потому что половину убила бы зебра. Другая половина тоже умерла, ведь вы не сможете обезвредить мегазаклинание, — повисла неловкая пауза. — В полной мере. План такой, — одним непринуждённым движением Пинки Пай сорвала замок и дверь, протяжно скрипнув, открылась. – Сделайте всё что можете, и как только станете чувствовать бесполезность своих усилий – уходите. Дальше дело за агентами, оставшимися снаружи, — Элемент смеха задорно улыбнулась и, достав из своих пышных волос веревку, принялась связывать копыта зебры. Шпионка клялась всей зебринской землёй, что вырвет сердце министерской кобылы и обеспечит ей мучительную смерть в кратчайшие сроки, а после надругается, над трупом. Пинки Пай не особо переживая, просто кивнула той в знак согласия и, взгромоздив полосатую тушку на спину, удалилась в темноту.
— Наркоманка... – подытожил Эфорт, смачно сплюнул и поспешил в служебное помещение номер четыре.
Здесь бывали явно не часто. Пыль покрывалом лежала везде. На трубах с жёлтой потрескавшейся краской и на проржавевших стеллажах. Лишь на круглом предмете, аккуратно уложенном в угол, не было налёта древности. Сквозь металлический шар наружу рвался ядовито зелёный цвет, пульсируя в такт моего бешено бившегося сердца. Мегазаклинание. Оно было очень отдалённо похоже на прототипы министерства мира. Но это было бесспорно оно. Пугающее в своей внешней неприметности и разрушительной мощности, которая таилась за всем этим. Если собрать всё то, что я знаю о мегазаклинаниях и поставить перед этим знак минус... Весь город заживо сгорит за пару ужасных мгновений.
— Что нам делать?
— Это ты мне скажи, — Эфорт нерешительно приблизился к шару. — Ты ведь собирала такие штуки.
— Не совсем...
— Ну, ведь возможно её отключить!
Одно неверное движение и весь Кантерлот вспыхнет.
— Может, отвезёте её себе в министерство... Или к нам?
— Она может рвануть в любое мгновение, неужели ты меня не слышишь! Вспоминай, как её обезвредить! Ты что плачешь, что ли?
— Нет... Просто, – я зашмыгала носом и затёрла глаза копытами. Нельзя было сесть, сложить копыта и умереть. Но сделать что-нибудь тоже казалось невозможным.
— Послушай, — он положил мне копыто на спину, — Так или иначе, мегазаклинание взорвётся, с твоей помощью или без. Так или иначе, мы с тобой будет отчасти виноваты. Бездействие погубит Кантерлот, или ошибка, не суть важно, — единорог отвернулся и тяжело прокашлялся, — Однако сейчас у нас с тобой есть крошечный шанс не облажаться. И выжить. Что тоже весьма приятный бонус.
— Прости Эфорт. Я боюсь.
Жеребец вздохнул по-стариковски, а тяжёлые, кучные брови устало опустились. Причмокнув губами, единорог отошёл от меня и приблизился к мегазаклинанию ещё на один шаг.
— Тогда я это сделаю. – он небрежно схватил копытами шар и начал гнуть.
— Нет! Не надо... – мегазаклинание щёлкнуло и сквозь образовавшийся промежуток начал просачиваться ослепительный свет.
— Видишь? – он усмехнулся, — Всё просто, — Эфорт аккуратно потянул за одну половинку шара. Перед нами предстала сложная структура, изливающаяся кислотным сиянием. ПипБак затрещал по неизвестной мне причине. Мегазаклинание зебр внутри также отличалось от нашего. Оно представляло собой стержень, на котором было множество сегментированных колец. Я пригляделась получше. Меня при этом потряхивало. Несмотря на то, сколь варварски Эфорт обращался с мегазаклинанием, до сих пор казалось, что это хрупкое устройство, готово рвануть даже из-за неосторожного дыхания. Каждый сегмент на самом деле оказался небольшим колечком. Всё это были предметы, зачарованные зебринскими колдунами, шаманами, или кто у них там, каждый из которых усиливал другие, образовывая заклинание невероятной мощности, — Ну может и не просто. Начало я положил, остальное давай сама.
— Нужно, — я шмыгнула и выдохнула, потому что мой голос звучал чересчур жалобно, — Нужно снять каждое из этих колец. Вы единорог, у вас лучше получится.
— Неееет. Я эту хрень телекинезом трогать не буду. Тут может быть триггер на магию единорогов. Так что придется по-вашему, земнопоньскому, – жеребец на сей раз аккуратно схватился за верхнее кольцо и потянул его наверх. — Знать бы, сколько у нас осталось времени.
Появилась смутная надежда, что мы всё-таки переживём этот страшный день. Стараясь не мешать, я отошла в другой угол, опуская копыта в сгустки пыли, где уже давно не ступала нога пони.
— Слушай... Какой смысл снимать эти кольца, если вдруг мы не успеем обезвредить эту штуку до конца, и она рванёт?
— Суть мегазаклинания в том, что каждое заклинание усиливает другое. Получается мощная и стремительная цепная реакция, заставляющая одно заклинание срабатывать по нескольку раз, при этом куда сильней будь оно по одиночке, — голос у меня выровнялся. Стал более уверенным. Дыхание оставалось прерывистым, лишь из-за пыли. Все эти знания подарили мне другие пони. Куда умнее и более ответственные, чем я. – То есть это не просто множество заклинаний скиданных в одну кучку. Это сложный механизм, и даже просто разобрав его, мы уменьшим опасность взрыва в огромное множество раз.
Единорог снимал одно кольцо за другим. Медленно и осторожно, однако верно продвигаясь к основанию конструкции. Случайно взглянув на нижнюю часть мегазаклинания, я сделала неприятное открытие.
— Эфорт?
— Да, да я тебя слушаю. Просто занят немного.
— Я не об этом! Взгляни!
Моё копыто указало на крохотные песочные часы, которые было видно с моего ракурса. Песка вверху оставалось совсем немного. Столько времени нам и осталось.
— Нельзя уходить я и половины не снял.
— Песок заканчивается! – песчинки безжалостно сыпались вниз, отмеряя последние мгновения нашей жизни. Бежать было бесполезно. Оставалось лишь наблюдать за тем, как моё время истекает. Вдруг Эфорт коснулся копытом песочных часов. Они перевернулись сверху вниз, и времени у нас снова стало немерено.
— Какая ты нервная, — с лёгким недовольством произнёс жеребец. — Зебры всё через жопу сделали, — единорог снял ещё одно кольцо. — С их то педантичностью. Пхах! – Пока Эфорт возился с мегазаклинанием, песочные часы тихонько треснули. — Ах ты сука... – песок вырывался из стеклянной темницы с ужасающей скоростью, а трещин появлялось всё больше, — Уходим отсюда!
Телекинезом Эфорт хлопнул железной дверью, и грохот локомотивом пронёсся по туннелю подобно мыслям в моей голове. Огромный состав стремительно мчался, и на каждом вагоне красовалось одно единственное слово. СПАСАЙСЯ. Дыхание сдалось первым. Моментально нервная ситуация нарушила все привычные процессы. Проклятый бронежилет тянул к земле. Стало ясно, что через главный вход мы выберемся лишь в виде пепла.
— Тут запасной выход! – крикнула я, когда Эфорт был у двери.
Жеребец распахнул двери и проследил, чтобы моя тушка ввалилась в помещение номер три. Он сдавленно дышал. Дверь наверх легко открылась, и там было множество маленьких ступенек, на которые с трудом помещалось копыто.
— Иди вперёд, — сказала я.
Он бы успел, а у меня есть высоковероятный шанс сорваться и полететь кубарем вниз.
— После дам, — холодно заявил жеребец.
Спорить сейчас было, разумеется, бесполезно и даже опасно для жизни. Подъём был утомительным на столько, насколько только возможно. И чем больше усилий прилагала, тем медленнее шла и быстрее уставала. Число ступенек согласно моим ощущениям лишь увеличивалось. Очередной замок на двери привёл меня в чувства.
— Нет, нет, нет. — я быстро очутилась у двери, невзирая на усталость. Только что лестница была последним испытанием на пути к выживанию, как вдруг появилась другая проблема, решение которой было жизненно важно, в буквальном смысле.
— Отойди, — Эфорт старался быть спокойным, хоть сильно запыхался и источал своей мордочкой отчаяние.
С размаху он ударил по замку и взвыл от боли. Раскалять замок было поздно, но жеребец пытался это сделать. Я слушала, не гремит ли взрыв. За дверью было шумно. Толпа народу растянулась так далеко. Там, за несколькими миллиметрами металла веселились пони, чествуя своих героев. Огромное скопление шариков, разбросанной кукурузы, сенбургеров, напитков, ленточек. Играла живая музыка. Было слышно мягкий бархатный саксофон. И всё это, пока мы умирали в тесной изгрызенной ржавчиной комнатушке.
— Нас кто-нибудь слышит?! Мы около служебного выхода!
Голос звучал уверенно. Будто он даже сомневался, нужна ему помощь или нет. Зато глаза блестели и грустным взглядом упирались в железную крышку гроба. Сдавшись, он опустил рацию и обречённо опёрся об стену. И во всём этом была виновата я. Мы могли бы успеть...
— Не расстраивайся, — послышался звонкий голос из-за двери. — Идея то хорошая, — Мы с Эфортом дёрнули мордочки в сторону двери. — Не подходите!
С отвратительным скрежетом гарпун проткнул дверь. Металлическая старуха кричала в агонии, пока её с корнем не вырвали. Ослепительный белый свет заполонил сознание. Кто-то спешно вывел меня наружу, звуки жизни становились всё ближе. Я была рядом с ними, достаточно рядом, чтобы поверить, что умирать прямо сейчас не придётся. Пинки Пай с довольной улыбкой тусовалась позади единорогов, заслоняющих вход в подземку.
Позади нас народ непринуждённо веселился. За быстро сооружёнными тонкими заграждениями они не видели, как агенты министерства морали пытаются сдержать взрыв, способный уничтожить Кантерлот. Единороги возвели полупрозрачный щит, заслонив им служебный выход. Наверняка такое же проделали и с главным входом в подземную станцию.
— Огонь приближается. – нервно сообщил один из агентов.
Я подошла ближе. Бушующая волна пламени приближалась к нам, чтобы утопить в смертельных ожогах. Земля задрожала, все занервничали, а Пинки Пай внимательно наблюдала за происходящим, нервно качая хвостом из стороны в сторону. Взрыв врезался в стену магии. За гулким шумом гуляющей толпы чуть слышно прозвучал чей-то испуганный вздох. Рога единорогов искрились. Несмотря на тишину, созданную явно специально, чтобы не распугать народ, было ясно, что это мегавзрыв колоссальной мощи.
— Стены плавятся мэм, — доложил единорог, сидевший на складном стульчике. Он не удерживал щит. Видимо был аналитиком.
— Не мудрено, — тихо отозвалась Пинки.
Все, кто не участвовал в сдерживании пламени, с трепетом наблюдали за процессом. Теперь это может и не уничтожит весь город, но столь много усилий не могло пропасть зря и допустить гибель мирных жителей. Щит запузырился. Магия начала плавиться? Это совсем не правильно. Волшебное поле начало надуваться, как пузырь, готовый вот-вот лопнуть.
— Всем стоять на местах! – крикнула Пинки Пай, заметив, как все напряглись.
Тут пузырь мгновенно уменьшился и с оглушительным хлопком поле лопнуло. Приоткрыв рот мы несколько мгновений смотрели в полностью прожжённый коридор.
— Докладывайте, — также глядя на последствия мегазаклинания попросила Пинки Пай. Никто не ответил, и пони повторила запрос, — Докладывайте!
Аналитик, придерживая громоздкие наушники, сообщил:
— Главный вход удержали. На следующей станции пламя прорвалось, и остановить получилось лишь на Шеферд Авеню. Есть жертвы среди тех, кто сдерживал ударную волну. Трое... Подождите. Эм. Выжило только трое.
Пинки Пай упала на такой же складной стульчик. Эта некогда вечно весёлая кобыла... Постарела. У меня на глазах. Седые пряди стали такими заметными, а слабость в движениях такой явной. Ещё несколько мгновений назад я совершенно не помнила о том, сколько лет минуло с тех времён. Тихие деньки в Понивилле остались в прошлом. И для неё. И для меня.
— Я знаю, — убито начала она, — Это не выглядит, как грандиозная победа, но поверьте, мне так это и есть, — она взглянула на небо и улыбнулась. Облегчённо выдохнула и сразу стала моложе, — Теперь, думаю, можно вам рассказать. В рядах легиона сейчас раскол. При поддержке зебр, живущих в Эквестрии, мы добились диалога, и вот после нескольких месяцев переговоров мы подписываем мирный договор. Поэтому принцессы и устроили праздник. Сейчас на глазах у сотен пони принцессы заключат мир и закончат войну.
У меня выступили слёзы на глазах. Кто-то от счастья рассмеялся и заразил своим смехом других. Агенты бросались друг другу в объятия, аналитик громко крикнул ура и, поддавшись эпидемии веселья, кинулся обниматься с остальными. Эфорт тихонько улыбнулся мне и пошёл поздравлять агентов. Неужели всё изменится? И станет тихо и спокойно, все будут счастливы. Радость толпы смешалась с нашей и зазвучала в унисон. Это ведь великий праздник, который войдёт в историю, как самый счастливый день...
Громкий звук прорезал воздух и после него послышались оглушающие крики и возня. Народ около нас ещё веселился, однако помаленьку радость мутировала в панику. Наушники вновь осели на голове аналитика, а двое в пальто и фетровых шляпах бросились на разведку.
Пинки Пай поникла. Она не отвечала никому из агентов, кидавших невзначай предположения. Со взглядом на двести ярдов бедная розовая пони почти растеклась по неустойчивому стульчику. Эфорт громко задышал, попросил у кого-то сигарету и немедленно задымил. После попросил всю пачку и щедро взамен наградил битами.
— Без обид, но куришь ты знатное фуфло. На, купишь нормальных сигарет.
Наушники упали на стол, и глухой звук падения привлёк всех, кто был рядом. Испуганно глядя на всех нас он проделал странный жест: поднёс копыто ко рту, затем схватился за сердце и тихо произнёс.
— Стреляли в принцессу.
Все замолкли и уставились на Пинки Пай, овощем глядевшую в асфальт.
— Мэм, — позвал её Эфорт, — Что нам делать?
Пинки Пай не ответила. Её молчание каким-то образом перекричало панику толпы. Стало ужасно тихо. Всё разрушилось в одно мгновение, только что мы витали в облаках и вот уже лежим на земле с ушибами, сломленные парой звуков и слов.
— Собрались немедленно! – призвал Эфорт, — Вы трое бегом на разведку, вы двое берегите министра и следите, чтобы никто не пробрался в метро, — он подошёл к аналитику, — Что там известно?
Бедолага чуть не выронил только что поднятые наушники.
— С-слишком ограниченный обзор. Уже всё оцепили, народ разбредается, стреляли с башни или с соседней высотки.
— Вылови нам откуда-нибудь экипаж, — выдохнув он, обратился ко всем, — Собрались, пони! Нам нужно сделать ещё один рывок, чтобы добраться до светлого будущего, которое нам обещали. Оно ближе, чем вы думаете, однако, к огромному сожалению не так рядом, как нам бы хотелось.
Лягнув тонкое заграждение, он обрушил прикрытие. Всё полетело в тартарары, и притворяться больше смысла не было. Народ испуганно убегал, кто-то шептался, вглядываясь в сторону замка. Я выглянула за оставшиеся ограждения и обнаружила взглядом наспех собранную из арматуры сцену. Она пустовала, если не считать упрямого барабана, решившего оставаться до победного конца, что бы не случилось. Можно говорить про войну, можно притворяться, что её нет, но однажды она прогремит средь бело дня и разрушит все, что нам так дорого.
Около нас спешно грохнулась карета с двумя пегасами, запряжёнными в неё.
— Оставайся тут, — запах сигарет стремительно пронёсся около меня и также спешно удалился, — Я найду тебя после этой суматохи, — Эфорт подошёл к карете и зайдя туда одним копытом, остановился, из-за двух только что пришедших агентов.
— Иди за ним. — Мне, наверное, показалось или... Нет. Это действительно голос Пинки Пай, — Помоги ему.
Я поколебалась стоя на месте. Вот это вообще не моё дело, и мешаться под копытами мне ни к чему, но минуту назад она сидела и играла в мебель, а теперь с ясной головой раздаёт советы. Похоже, одна из министерских кобыл не выдержала трудностей войны, и от некогда веселейшей пони осталась лишь чудаковатая наркоманка.
— У меня ещё не настолько разум помутился, — вдруг чуть обиженно сказала Пинки, — ты оступалась очень много раз, и тебе ли не знать, какого это — пытаться спасать пони и лажать раз за разом. Всё, что у тебя есть, это желание помогать. Раньше, по крайней мере, было. Оно ещё есть? А? — она была разгорячена. Пинки что, прочла мои мысли? Жуть какая.
— Откуда вы...
— Оно ещё есть?
— Да.
— Так помогай.
Эфорт уже почти закрыл дверь кареты, когда я остановила его своим криком. Он спокойно, размеренно оглядел меня, нахмурил лохматые седые брови и спросил.
— Пинки Пай посоветовала?
— Она самая.
— Ну, залезай, — он, кряхтя, подвинулся, — Какие бы фокусы она не показывала, помни, что она действительно старая наркоманка, вокруг которой рушится привычный ей мир. Её нужно жалеть, а не слушать, — он затянулся, вытягивая последние жизненные соки сигареты, чтобы поскорей выкинуть её труп, — Хотя... Иногда у неё получается угадывать.
Эфорт выглянул на улицу.
— Мы ведь сегодня целый город спасли, — грустно начал он, — И всё равно облажались. Грёбанная война. Пора бы уже поменять что-то. Согласна?
— Лучше её вообще закончить.
— Хах. И то верно. – Эфорт замолчал пока прикуривал сигарету. Огонёк зажигалки нарисовал тени на стенках кареты. Они в испуге колебались от любого шороха. Хрупкие проекции нас, — для этого надо узнать, что случилось.
Выглянув наружу я сделала глубокий вдох, посмотрела на голубое небо и надеялась, что всё будет хорошо.
Заметка: получен новый уровень
Новая способность: Клятва Эквестрийского врача — Вы поклялись помогать пони и посвятили этому всю свою жизнь, поэтому получаете +20 к навыку Медицина, до тех пор, пока ваша карма положительная.