В ожидании Селестии

Понивилль

На балконе библиотеки Понивилля сверкнула яркая магическая вспышка, и принцесса Селестия исчезла. Двое же пегасов-колесничих, доставивших её в город, остались, однако, на месте.

Запряжённые в золочёную небесную повозку, они застыли, словно статуи, и смотрели прямо перед собой, точь-в-точь как на многочисленных тренировках в прошлом. За годы подготовки они научились не только хранить полную неподвижность, но и сохранять особую рассредоточенность сознания, достаточную для того, чтобы тщательно контролировать окружающее пространство. Сейчас всё внимание королевских стражников было направлено на балкон древесного дома. Что характерно, Селестии там всё ещё не было.

Их самообладания хватило ненадолго — всего лишь на несколько часов, да и то ради понивилльцев, бродящих вокруг и бросающих на них удивлённые взгляды. Наконец, пегасы решились заговорить:

— Такое случалось раньше? — почти не шевеля губами, спросил Гилдед Плэйт.

— Со мной нет, — ответила Стерн Роуз, контролируя голос даже лучше своего напарника, — но я слыхала, будто что-то подобное произошло с моим предшественником.

— И что же? — Гилдед Плэйт еле заметно повернул ухо в сторону колесничей, что было сильнейшим проявлением эмоций и заинтересованности за весь сегодняшний день. У него даже хвост дёрнулся, чуть-чуть, на долю дюйма; случись такое прилюдно, его хозяин сгорел бы со стыда.

— Он проторчал у своей колесницы до самого выхода на пенсию, — ответила она.

— Что?

Несмотря на плотно сжатые губы, челюсть Гилдед Плэйта отвисла.

— Это случилось буквально пару месяцев назад.

— Как же ему удалось выжить?

Бровь стражника почти задралась вверх, прежде чем ему удалось вернуть над ней контроль.

— Его напарник доставлял ему воду и еду, — объяснила Стерн Роуз и моргнула. Это нехитрое движение заняло у неё около десяти минут.

— Да и он, в конце концов, оставил моего предшественника, после того, как получил приказ «продолжать без него».

— Так вот, что нам предстоит, — спросил Гилдед Плэйт, приступая к столь же длительной процедуре сглатывания комка в горле, — остаться тут до самой пенсии? Тебе-то до неё, может, не так уж и далеко, а вот мне ещё целых двадцать лет.

Стерн Роуз ненадолго задумалась. Пока она размышляла над ответом, её взгляд перебегал с балкона библиотеки на рубиново-красный локон собственной гривы, успевший за этот долгий день выбиться из-под шлема и немного прикрыть её глаз. Она заметила в волосах проблески седины и мысленно вздохнула. Затем она взглянула на Гилдед Плэйта, чья сияющая белокурая грива была почти такого же оттенка, как его доспехи, и вздохнула снова, на этот раз уже вслух. Вздох прозвучал как лёгкий шёпот, едва слетевший с губ.

— Я не знаю, — признала она, наконец. — Насчёт оставленных стражников нет никаких инструкций, так как раньше такого никогда не случалось. Каждый раз, когда Селестия покидала свою колесницу, она вскоре возвращалась к ней или посылала сообщение, самое позднее — час спустя. И до тех пор, пока мы не получим других распоряжений, мы останемся на месте.

Она решительно кивнула:

— Это дело чести и никак иначе.

— Так ты говоришь, она скоро вернётся? — спросил Гилдед Плэйт, наблюдая за тем, как приближающийся закат неторопливо окрашивает горизонт в оранжевые и красные цвета.

— Конечно, — ответила пегаска, — или наш капитан пришлёт нам сообщение.

— Великолепно, — сказал Гилдед Плэйт, — спасибо за информацию. Для меня честь служить с тобой, Роуз.

— Взаимно, — Стерн Роуз улыбнулась уголком рта, тем, что был обращён к её компаньону.

Стражники смотрели на закат. Необходимость внимательно следить за окружающей обстановкой и захватывающее дух зрелище последних солнечных лучей, озарявших вдалеке целое поле спелой пшеницы, несколько отвлекли их, так что лишь спустя несколько минут они поняли, что закат означает одно — скорее всего, Селестия уже укладывается спать. Они пришли к этому заключению одновременно и их глаза синхронно расширились на несколько миллиметров.

Они вновь заговорили. Их разговор состоял из предложений, разделенных паузами в несколько минут. Ведь он не должен был мешать двум жизненно важным задачам — сохранению самоконтроля и наблюдению за окружающей обстановкой.

— Просто подожди, — буркнула Стерн Роуз, упреждая дальнейшие вопросы. — Скоро мы получим письмо.

— А вдруг она просто… забыла о нас? — прошептал Гилдед Плэйт.

— Не смеши меня, — сказала пегаска. — Все пони знают, что Селестия никогда ничего не забывает.

— Да, ясно, само собой, — быстро ответил Плэйт, по прошествии всего лишь одной минуты, а не обычных пяти. — Но вдруг возникли срочные государственные дела, куда важнее, чем мы с тобой, и у Принцессы просто нет сейчас времени?

— Такое возможно, — Стерн Роуз слегка пожевала губу. — Может быть, наша колесница не играет жизненно важной роли в её замыслах.

— Сомневаюсь, играет ли она вообще хоть какую-нибудь роль в её замыслах.

Гилдед Плэйт чуть опустил глаза, что у любого пони, кроме королевского стражника, сошло бы за проявление меланхолии.

— Ну, разумеется, играет, — ответила Стерн Роуз, так покосившись на него, что обычного штатского это бы серьёзно напугало. — Даже ничтожнейшим из нас найдётся место в её замысле.

— Да, да, нам найдётся, — сказал пегас, даже чуть заметно кивнув, дабы подчеркнуть насколько он с этим согласен. — Но как насчёт колесницы? Принцесса умеет телепортироваться. У неё есть крылья. Для чего она вообще ей нужна?

— Селестия не может телепортироваться или полететь куда угодно, Гилдед Плэйт, — сказала Стерн Роуз, изо всех сил стараясь не впадать в менторский тон. Её напарник и в обычное-то время был хорошим объектом для нравоучений, но столько вопросов он не задавал со своей первой недели обучения на колесничего.

— Её силы грандиозны, но не безграничны. Я полагаю, колесница помогает поддерживать королевский имидж на достойном уровне. Но зачем я это объясняю? Разве твои родители и учителя не рассказали тебе всё о Принцессе и её великом, мудром замысле, включающем в себя всех её маленьких пони?

— Зато о колеснице никто из них никогда не упоминал напрямую, — защищаясь, ответил Гилдед Плэйт. — Думаю, её можно считать исключением из правил.

— Нет никаких исключений, — ответила Стерн Роуз так сердечно, насколько смогла.

— Наподобие того, что Селестия никогда до этого не оставляла свою колесницу, да?

Машинально пегаска чуть не ответила утвердительно, но что-то её остановило. Возможно, мерцание звёзд в вышине, или пустынные улицы Понивилля, или тот несомненный факт, что луна уже на четверть прошла свой путь по небосводу. Она не знала, что сказать, и поэтому промолчала. Гилдед Плэйт жаждал ответа, но даже по прошествии получаса так его и не получил.

Прошло ещё несколько минут в тишине, и Стерн Роуз начала подмечать несомненные признаки того, что её компаньон снова готовится что-то сказать. Чтобы ответить достойно, ей пришлось мобилизовать все свои силы.

— Ладно, сказал он, — а вдруг она нас проверяет?

— Что? — прищурилась пегаска.

— Что, если на самом деле это было заклинание невидимости и сейчас она стоит рядом с нами, прямо в колеснице?

Если бы сказанное пегасом не было настолько нелепым, Роуз была бы готова пристукнуть его на месте. За последние несколько лет, что они работали вместе, она хорошо научилась сдерживать подобные порывы. Но, как бы то ни было, подброшенная идея преодолела её впечатляющую психическую защиту и начала потихоньку вгрызаться в сознание.

— Укуси меня Селестия, — подумала она, не оценив всей двусмысленности этого пожелания в подобной ситуации, - а что, если он прав?

Они уставились друг на друга. Их глаза постепенно расширялись, а зрачки увеличивались. Спустя ещё одну малую толику времени, достаточную для того, чтобы эта мысль успела окончательно оформиться у них в головах, пегасы вновь приняли подобающую королевским стражникам осанку, да так резко, что их доспехи издали еле слышный металлический щелчок.

— Постой, — буркнула Стерн Роуз. — Все равно это нелепо.

— Тогда почему ты говоришь мне это с закрытым ртом и стиснутыми зубами? — таким же образом спросил Гилдед Плэйт.

— Потому, что существует ничтожный, крохотный, мизерный, нереально малый шанс, что ты прав.

— Интересно…

Подул тёплый ветерок, принеся с собой несколько золотистых и багряных листьев, опавших с библиотеки, и обронил их на двух солдат-пони и повозку, в которую они были запряжены.

— Хорошо, продолжим, — сказала, спустя несколько минут, Стерн Роуз, когда оба стражника полностью убедились в том, что ни ветерок, ни листья не представляют никакой угрозы для колесницы. — Так что в этом такого «интересного»?

— Несмотря на то, что слежка за нами принцессой, по твоему мнению, маловероятна, из-за этого ты полностью изменила своё поведение.

— Ну и что? Ты сделал то же самое.

— Да, верно. Но это была моя идея, и я считаю, шанс гораздо выше, чем ты думаешь.

— Это дурацкая идея, — сказала пегаска чуть пренебрежительней, чем нужно, словно пытаясь убедить и себя и напарника. — Зачем ей вообще делать что-то подобное? Ты правда считаешь, что бессмертной правительнице Эквестрии больше нечем заняться, кроме как стать невидимой и шпионить за нами?

— Я считаю, что в этом есть смысл, — сказал он, нахмурившись из-за недоверия коллеги. — Мы же возим её по всей Эквестрии, она должна быть уверена в том, что нам можно доверять без оглядки, верно?

— Если бы речь шла только о тебе, я ещё могла бы в это поверить, — сказала она, не заметив уязвлённого выражения, промелькнувшего на лице пегаса. — Но как она может не доверять мне? Я служу в Королевской Страже уже тридцать лет!

— Прости. Я не сомневаюсь в твоей преданности.

— Никто не сомневается в моей преданности. Потому, что Селестии тут нет!

Когда Стерн Роуз сделала немыслимое, рот Гилдед Плэйта раскрылся от изумления. Она выпряглась из колесницы, затем взошла на неё и поводила передними ногами в воздухе.

— Видишь? — заявила она, размахивая копытцами, — Тут никого нет!

— Может быть, она сейчас в воздухе? — ответил он. — Помнишь тот ветерок? Возможно, тогда она как раз и взлетела.

— Да ладно тебе! — крикнула Стерн Роуз. Действительно крикнула, настолько громко, что её смогли бы расслышать даже рядовые граждане.

Кровь отхлынула от лица пегаски, стоило ей понять, что она только что натворила. Она застыла совершенно неподвижно, мысленно споря сама с собой, что было бы правильнее — встать на страже, прямо на этом самом месте, или сначала заново впрячься в колесницу. Но ещё до того, как она приняла решение, Гилдед Плэйт снова заговорил:

— Эй, — сказал он, вытянув шею и прищурившись. — Взгляни, Роуз. Даже после всех твоих воплей никто не зажёг и огонька.

Стерн Роуз оглядела несколько соседних домов. Их окна были совершенно темны. Разумеется, даже несмотря на столь позднее время, хоть кто-то должен был ещё бодрствовать, и хоть пара из них — зажечь свет, чтобы посмотреть, что за суматоха творится на улице. Но повсюду царила тьма.

— Ты прав… — она всмотрелась в окружающие их улицы и закоулки. Не было видно ни души.

— О том, что случилось, мы должны расспросить принцессу Твайлайт, — предложил пегас.

— Да, должны, — не двигаясь с места, ответила Стерн Роуз.

Гилдед Плэйт откашлялся:

— Конечно, при этом одному из нас придётся стеречь колесницу.

— Согласна, — подтвердила Роуз, продолжая сохранять полную неподвижность.

— И поэтому, — продолжил он, выделив эти слова многозначительной интонацией, — раз уж ты уже распряглась, тебе и следует поговорить с Твайлайт Спаркл.

— Звучит разумно, Гилдед Плэйт, — ответила она, не покинув, однако, своего поста.

— Так может, сделаешь это побыстрее? — рискнул он поторопить коллегу, — или прямо сейчас?

Стерн Роуз покачала головой и с удивлением посмотрела на себя, словно не веря в то, что она до сих пор не сдвинулась с места. Вся недавняя деятельность пегаски сводилась лишь к попыткам разобраться, почему это её товарищ-стражник стал вдруг задавать столько вопросов. Но теперь она почувствовала себя странно. Странно, но уж точно не плохо. Как будто она долго тащила на спине тяжёлую ношу, и та внезапно исчезла. И она не могла сказать, была ли эта ноша чем-то важным, или всего-навсего пустой обузой.

— К-конечно, — с трудом выговорила она. — Извини, просто задумалась о нашем разговоре. Это больше не повторится.

Прежде чем Гилдед Плэйт успел поинтересоваться, к каким именно выводам привели эти размышления, Стерн Роуз уже стояла перед дверью библиотеки, недосягаемая для его еле слышных расспросов. Она хотела деликатно постучать, но не учла, что на ней были тяжёлые, бронированные накопытники. Раздался внушительный грохот. Когда он стих, пегасы ещё острее ощутили царящую вокруг тишину. Конечно, Понивилль был сонным крохотным городком, но и в нём всегда звучали хоть какие-то звуки. Но сейчас не было слышно даже стрёкота сверчков.

Стерн Роуз, очнувшись от охватившего её оцепенения, быстро повернула дверную ручку. Незапертая дверь распахнулась, издав отвратительный скрип, громким эхом разнесшийся по мертвенно-безмолвному городу. Пегаска оглянулась на своего напарника, и долгое время они смотрели друг на друга, словно набираясь сил. Стражники обменялись короткими кивками, и Стерн Роуз шагнула внутрь.

Гилдед Плэйт ждал. Ему уже приходилось ждать, но на этот раз всё было совсем по-другому. Ярко светила луна, но весь этот свет лишь делал лежащие вокруг тени ещё гуще и непрогляднее. К тому же она, словно прожектор, высвечивала место его дислокации. Он был весь на виду. Наконец, убедив себя в том, что в случае опасности нужно иметь свободу манёвра, жеребец, скрепя сердце, выпрягся из колесницы. Вот, теперь и он перешёл черту. Пути назад не было. Но ведь это было сделано ради защиты Эквестрии, так что Селестия обязательно поймёт, увидев их сейчас с небес или просто узнав обо всём этом позже. Нужно было просто поверить в это.

Тем временем Стерн Роуз, спотыкаясь, пробиралась сквозь темноту библиотеки, стремясь как можно быстрее отыскать Твайлайт Спаркл. Шторы были опущены, и свет ночного неба почти не проникал внутрь. Она запнулась о груду книг, и свалилась на пол. Раздавшийся при этом глухой звук, пронёсшийся по комнатам и породивший гулкое эхо, был ещё громче, чем когда она стучала в дверь.

— Принцесса Твайлайт! – крикнула она, быстро придя в себя. – Вы здесь?

Подобно тяжкому бремени, на неё пало безмолвие. Под его гнётом Стерн Роуз едва могла шевельнуться. Её поиски приняли панический характер. Она открывала буфеты, искала под столами, даже заглядывала под лежащие на полу книги. Лишь услыхав позади себя чьи-то шаги, она остановилась и попыталась восстановить дыхание.

— Всё в порядке, Роуз? – подойдя к двери, спросил Гилдед Плэйт. Его глаза быстро перебегали с напарницы на колесницу, дабы удостовериться, что никому из них не угрожает опасность.

— Нет! – ответила пегаска, всё ещё слегка задыхаясь. – Всю свою жизнь я верила, что у принцессы Селестии есть великий замысел. И он касается не только меня, но и всех пони, кого я знаю. Моё место в нём виделось мне так ясно. Но сейчас этот древесный дом пуст. Пуст!

— Не очень-то представляю, как это связано…

— Я не понимаю, — сказала Стерн Роуз, равнодушно перевернув несколько цветочных горшков. — Как вышло, что мы не видели, как их похитили? Не услышали ни звука?

— Подожди, «похитили»? — широко распахнув глаза, спросил Гилдед Плэйт.

— Да, — ответила стражница и её глаза тоже расширились, но не от удивления, а от осознания нависшей угрозы. — Мы обязаны вернуться в Кантерлот и обеспечить безопасность принцессы Луны!

Она пулей вылетела из библиотеки и, широко раскинув крылья, словно молния, пронеслась мимо ничего не понимающего Гилдед Плэйта.

— Подожди, — прокричал он. — А как же колесница? Мы не можем её бросить!

— Нет времени! — ответила Стерн Роуз, взмывая в воздух. — За мной!

Спустя несколько мгновений пегас бросился за напарницей, но внезапный золотистый проблеск, замеченный уголком глаза, заставил его остановиться. Он уставился на колесницу, упряжь которой была потёрта и слегка изношена за все годы, что она бороздила небеса Эквестрии. Элегантно изогнутый каркас поблёскивал в звёздном свете. Благодаря утончённому дизайну, даже всеми покинутая, она выглядела легко и изящно.

— Даже всеми покинутая, — повторил стражник, безмолвно шевеля губами, из-за охватившего его благоговения не способный произнести это вслух.

Гилдед Плэйт смотрел на лунные полумесяцы, изображённые на её колёсах, на солнечный диск с развевающимися лучами на передке и на королевское знамя, свисающее с флагштока. До разговора с Роуз этим вечером он никогда по-настоящему не осознавал, насколько могущественным символом являлась эта небесная повозка. Только подумав о том, сколь много это значит, он почувствовал тяжкий груз ответственности, опустившийся — или обрушившийся? — на его сердце. Селестия разъезжала на колеснице не потому, что была ленива или надменна. Она поступала так из-за любви своих подданных, ведь их любовь распространялась не только на неё, но и на все символы её власти.

Могла ли невидимая Селестия сидеть сейчас в колеснице или не могла, это уже было не важно. Её присутствие ощущалось более чем реально.

Но если он не последует за напарницей, вскоре символы могут потерять своё значение, превратив колесницу всего лишь в драгоценную груду дерева и металла. Стиснув зубы, стражник оставил свой пост и взвился в воздух. Изо всех сил работая крыльями, он быстро догнал Стерн Роуз. Вместе они понеслись в Кантерлот так быстро, как только могли.

Кантерлот

За исключением королевского дворца, Город на Горе был почти так же тёмен, как и Понивилль. Многочисленные факелы и магические заклинания ярко освещали Замок Кантерлота. Ворота были закрыты, и рядом с ними не было никого из Королевской Стражи. Пегасы перестроились и направились прямиком к главной башне.

Несколько раз Стерн Роуз приходилось сдерживаться, чтобы не вырваться вперёд. Она отчаянно хотела выяснить, что же произошло, почему в Понивилле и Кантерлоте царит такое безмолвие и что за злой рок постиг Принцесс. Даже несмотря на то, что её напарник был гораздо моложе и находился в лучшей форме, страстное стремление стражницы к истине словно вдохнуло в её крылья новую жизнь. А вот Гилдед Плэйт казался непривычно медлительным; когда пегаска оглянулась, она заметила, что он слегка нахмурился. Она подумала, что это выражение лица ему не идёт.

Действуя как можно тише, они приземлились на балкон. Стерн Роуз прижалась к стене недалеко от входа. Гилдед Плэйт последовал её примеру. Они навострили уши в сторону дверного проёма, отделённого от внешнего мира лишь пурпурными шёлковыми шторами. Роуз рискнула вытянуть шею так далеко, как смогла.

Никого не было и в помине. За шторами находился лишь один из обычных сводчатых коридоров дворца с мраморным полом и витражными окнами, прославляющими отдельные незначительные триумфы пони-цивилизации. Откуда-то издалека доносились чьи-то громкие голоса. Следуя вдоль замковой балюстрады, пегасы подлетели к маленькому окошку, поближе к источнику звука. Оно выходило в ещё один пустынный коридор, и теперь они могли ясно расслышать доносившиеся слова. Разговаривали в тронном зале:

— С Селестией я уже разобрался, — произнёс жеребец, — а сейчас я принесу вас троих в жертву тёмным богам и воплощу, наконец, свои коварные планы.

— Нет! — раздался крик кобылки. — Только не моих детей!

Ответом ей был громогласный, неистовый хохот, эхом разнёсшийся по коридору.

Молча кивнув друг другу, Стерн Роуз и Гилдед Плэйт направились к одному из окон тронного зала. За ним двигались неясные силуэты каких-то пони, так что, с одной стороны, нельзя было сказать, что они прибыли слишком поздно, но с другой стороны, чтобы попасть внутрь, им пришлось бы разбить окно.

К сожалению, вместо окон тронного зала были уникальные, тщательно изготовленные витражи.

— Может быть, нам стоит поискать другой путь? — немного прикусив нижнюю губу, прошептал Гилдед Плэйт.

— И утратить фактор внезапности? — ответила Стерн Роуз. — Нет, мы должны всё сделать быстро.

— Но их ставила сама Селестия.

— Селестия в опасности! — самым громким шёпотом из возможных почти прокричала пегаска, сопроводив свои слова бешеной жестикуляцией. — Если мы не попадём внутрь, любоваться ими будет больше некому.

Гилдед Плэйт кивнул:

— Ладно, тогда через какой из них мы войдём?

Стерн Роуз вздохнула:

— Это имеет значение?

— Возьмём, к примеру, вот этот, — ответил стражник. — Он увековечивает триумф гражданского ополчения Филлидельфии. Они сдерживали нашествие параспрайтов до самого прибытия Селестии. Ценен ли он более или, наоборот, менее, чем вон тот, на котором сама Селестия чествует победителей последних Эквестрийских Игр? Или вот этот, запечатлевший основание Понивилля?

Пегаска фыркнула и бросилась было к витражу в честь Понивилля, но в последний момент с трудом затормозила. Вопрос напарника снова поставил её в тупик.

— Ладно, — сказала она. — Если уж говорить о символизме, думаю, победа в соревнованиях по лёгкой атлетике чуть менее ценна, чем героизм рядовых пони или основание одного из важнейших городов Эквестрии.

Она отступила назад и развернулась в сторону среднего окна, приготовившись разбить витраж, посвящённый Эквестрийским Играм.

— Подожди! — оглушительно прошептал Гилдед Плэйт. — Ты, вот так запросто, собираешься уничтожить изображение самой принцессы Селестии?

— Я знаю её дольше, чем ты, — ответила Стерн Роуз. — Она поймёт.

Взяв, в очередной раз, хороший разбег, она вломилась в витражное окно, разнеся образ Селестии на тысячи крохотных кусочков.

Гилдед Плэйт последовал за ней, не сводя глаз с осколков белого, зелёного, пурпурного и синего стекла, разлетавшихся в разные стороны, пытаясь навеки запечатлеть их в своей памяти, пока они ещё хоть немного напоминали Принцессу Эквестрии.

Пегасы приземлились на массивную деревянную платформу.

— Всем пони сохранять спокойствие! — крикнула Стерн Роуз. — Это операция Королевской Стражи!

Сотни пони, находящихся в помещении, ахнули. На их лицах, исполненных удивления и восторга, потихоньку проступала оторопь. Среди присутствующих были принцесса Твайлайт, её друзья и принцесса Селестия.

— Вы опоздали! — сказал стоящий рядом со стражниками пони таким громким театральным голосом, что его было слышно во всех концах зала. На нём были доспехи, изготовленные, по всей видимости, из оловянной фольги, а на боку висел деревянный меч. Вытянув его зубами из ножен, он двинулся к своим “пленникам” — трём жеребятам, одетым в разноцветные, но поношенные костюмы. Они были привязаны к плоскому дереву, но столь небрежно, что легко смогли бы сбежать, если бы захотели.

— Подыграйте мне, — прошептал он жеребятам.

Трое пленников, не слишком успешно, изобразили ликование:

— Мы спасены! — сказал один из них, в свою очередь, театрально возвысив голос. — Селестия прислала своих героев, чтобы освободить нас!

Раздавшийся за этим оглушительный шум заставил пегасов подпрыгнуть от неожиданности. Между высокой деревянной платформой и сотнями пони, смотревших на неё, находилась полукруглая оркестровая яма, заполненная просто невероятным смешением животных: от птиц до медведей, от цыплят до орлов; все они были одеты в костюмы-тройки, явно пошитые на заказ. Этот зверинец каркал, рычал и ухал, но таким тщательно отрепетированным образом, что это звучало как музыка. И музыка эта была эпичной и возвышенной симфонией. В ней нашлось место каждому живому существу, способному издать звук хотя бы чуть-чуть похожий на пение рога. Подруга Твайлайт, Флаттершай, дирижировала оркестром, держа палочку в зубах.

— Так что же, мне выходить на сцену или нет? — прошептала пони, стоящая на другом конце платформы — белая единорожка с бутафорскими крыльями, привязанными по бокам. — Не думала, что меня так бесцеремонно задвинут на задний план!

— Я тоже ничего не понимаю, — ответил ей какой-то пони, — хотя, думаю, это настоящие королевские стражники, так что просто смирись с этим.

Единорожка надулась, но промолчала.

Тем временем, на сцене, жеребец с деревянным мечом атаковал совершенно сбитых с толку пегасов-колесничих. Он нанёс им несколько эффектных замедленных ударов, от которых они, до сих пор пребывая в прострации, не смогли уклониться. Бутафорский меч отскочил от доспехов, не нанеся ни царапины.

— В этой сцене вы должны меня победить, — сделав вид, что продолжает сражаться, но открывшись для удара, прошептал актёр.

Стерн Роуз перевела взгляд с “нападавшего” на принцессу Селестию, сидящую в первом ряду. На её умиротворённом лице блуждала лёгкая улыбка, а шея была чуть-чуть вытянута вперёд, так незначительно, что лишь королевский стражник, знавший её столько же, сколько и Роуз, смог бы это заметить. Как и всегда, глаза Селестии выражали целое море эмоций — безграничную доброту, далёкую печаль, тихую радость. Единственное, чего они не выражали, было узнавание.

Она не узнала стражников.

Гилдед Плэйт последовал за напарницей взглядом, но не мыслями. То, как принцесса Селестия посмотрела на него, исполненная надежды, гордости и любви, словно придало всему сущему новый смысл. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного. На этот раз у него не было никаких вопросов.

Селестия знала, что они придут.

Пегасы одновременно отвели взгляд от Принцессы и их глаза встретились. Каждому из них не терпелось получить подтверждение своих выводов от напарника. Но выражение боли и смятения на лице Стерн Роуз шокировало Гилдед Плэйта, а её, в свою очередь, удивило не свойственное ему выражение стальной, непреклонной решимости. До сих пор ей доводилось видеть подобное лишь у самых бывалых королевских стражников.

Прошло несколько секунд, и музыка изменилась. Она стала медленной и печальной, состоящей из самых нежных звуков, на которые только были способны животные. Гилдед Плэйт храбро шагнул вперёд. Он прекрасно понимал, что собирается отринуть десятилетиями заработанную репутацию и дисциплину, но это было необходимо. Стерн Роуз была его другом и боевым товарищем. Он должен был поддержать её в трудную минуту, как и она столь часто поддерживала его, например, сегодня. Всего несколько часов назад его терзали те же сомнения, что были написаны сейчас на лице напарницы тем самым лаконичным языком, понятным лишь им двоим.

Гилдед Плэйт обнял пегаску, нежно охватив её шею своей и укутав крыльями. На мгновение она дрогнула, но затем с жаром ответила на объятия.

При виде обнимающихся королевских стражников, выказывающих больше чувств, чем, по сложившемуся мнению, стражники вообще были способны, актёры и зрители застыли в изумлении. Жеребец с деревянным мечом уронил его на сцену.

— Ладно, придётся импровизировать..., — пробормотал он под нос. Затем развернулся к зрителям и, приняв драматическую позу, продекламировал:

— Что же я наделал? Всю свою жизнь я прислуживал тёмным богам, оттого-то никогда и не верил ни в любовь, ни в дружбу. Ныне я вижу их прямо перед собой, а значит вся моя жизнь — лишь обман! Горе! О горе мне, я…

Раздался громкий “тюк”. Воспользовавшись суматохой, жеребята сумели отвязаться от дерева, подобрать бутафорский меч и треснуть им злодея по затылку.

— Хватит переигрывать, — прошептал один из них. — Мой дублёр и то бы лучше справился.

— И незачем было лупить с такой силой, — тихо ответил он, а затем возвысил голос:

— И вот, наконец, я повержен! О пони, мне так жаль! Так жаль…

С этими словами он рухнул на сцену и притворился мёртвым.

Сразу после этого быстро опустился занавес. Сцена погрузилась в хаос. Взад и вперёд сновали актёры, сценаристы и обслуживающий персонал, одновременно разговаривая друг с другом и с королевскими стражниками. По другую сторону занавеса звериный оркестр заиграл что-то громкое, чтобы скрыть весь этот шум, но в этом не было особой необходимости — зрители аплодировали так сильно, что устроили небольшое землетрясение. Воздух дрожал от смеха и оваций.

Разомкнув объятья, Гилдед Плэйт отступил на шаг назад и начал задавать вопросы, в то время как его напарница предалась тяжким раздумьям. Он попытался, не вдаваясь в лишние подробности, как можно лучше разобраться в ситуации.

Раньше он никогда не слышал об этом спектакле. По всей видимости, это был абсолютный эксклюзив, написанный самой Рэйнбоу Дэш. Именно поэтому все принцессы присутствовали на представлении, все, кроме Луны, хранящей мир грёз. Флаттершай рекрутировала в свой оркестр почти всех животных Понивилля, а Мэр сделала так, что почти все его жители смогли расквартироваться в Кантерлоте и увидеть знаменитую премьеру.

Кроме того, спектакль ещё не был окончен.

— Никто из нас никогда не играл на сцене, — сказал режиссёру стражник. — И мы тут совсем не из-за этого.

 — Но вы были великолепны! — воскликнул режиссёр. — Служба королевского стражника наполовину состоит из актёрства. Позвольте, я приведу мисс Дэш, и мы всё обсудим.

Он двинулся к выходу со сцены, но вдруг встал как вкопанный, чуть не столкнувшись с кем-то, следовавшем в том же направлении. Это была никто иная, как сама принцесса Селестия. Режиссёр пал на одно колено, и через несколько мгновений все присутствующие повторили его движение.

— Если вы не против, я хотела бы поговорить с моими стражниками наедине, — мягко сказала она.

Несмотря на то, что её слова были тихими, а тон успокаивающим, все присутствующие прекрасно расслышали их и поспешили скрыться за кулисами. Селестия наблюдала за ними с терпеливой улыбкой. Когда они остались втроём, она медленно двинулась вперёд, пока вплотную не подошла к Стерн Роуз и Гилдед Плэйту.

— Хоть мне и жаль уничтоженного вами окна, — сказала она с крошечными, но прекрасно различимыми нотками упрёка в голосе, — должна сказать, что включение в сценарий настоящих стражников было смелым шагом. Люблю приятные неожиданности и хорошую импровизацию! Но разве вы не должны сейчас отдыхать? В конце концов, вы ведь из Дневной Стражи.

— До тех пор пока королевская колесница не получит новый приказ, мы не можем отдыхать, Ваше Высочество, — сказал Гилдед Плэйт.

— Королевская колесница? — переспросила Селестия. Она моргнула и, слегка покраснев, усмехнулась:

— О небеса, я опять это сделала, не так ли?

— Что “опять”, Ваше Высочество? — спросил Гилдед Плэйт.

— Забыла о колеснице, — безучастно ответила Стерн Роуз.

Селестия покраснела сильнее и попыталась перестать усмехаться.

— Нет, она не забыла, Роуз, — сказал пегас. — Она оставила нас в Понивилле для того, чтобы принцесса Твайлайт смогла воспользоваться колесницей.

— Почему же тогда Твайлайт Спаркл отбыла оттуда без нас? — парировала стражница.

— Возможно, принцесса Твайлайт нас не заметила, — ответил он. — И в этом нет никакой вины принцессы Селестии.

Спор двух стражников постепенно накалялся, а Селестия переводила взгляд с одного на другого, и её тихая усмешка постепенно переросла в полноценное хихиканье. Достойное и сдержанное, но, тем не менее, хихиканье. Стражники дёрнули головами в её сторону и моментально захлопнули рты.

На короткое мгновение показалось, что подобная реакция… ранила Селестию. Она перестала смеяться и мрачно воззрилась на них:

— К сожалению, — сказала она, — иногда я действительно забываю некоторые вещи. Мне жаль, что я не могу сразу оказаться везде, где я нужна, и поэтому я частенько спешу. Всё это тянется уже не один век, так что подобные вещи происходят сейчас не чаще чем раз в пару десятилетий или около того.

Селестия ухмыльнулась, наполовину ехидно, наполовину сконфуженно:

— Надеюсь.

— Видишь? — Стерн Роуз многозначительно взглянула на своего напарника. — Никакого заклинания невидимости.

— Она об этом не говорила, — ответил Гилдед Плэйт.

— Ты прав, не говорила, — принцесса Селестия подмигнула им, а затем откашлялась. — Итак, антракт подходит к концу. Я бы очень хотела увидеть, во что ваше участие превратит этот спектакль. Ну как, вы остаётесь?

— Со всем нашим уважением, Ваше Высочество, — проглотив комок в горле, ответил Гилдед Плэйт, — будучи уверенными, что Вы в опасности, мы бросили колесницу без присмотра в Понивилле. Мы обязаны доставить её обратно.

— На тот маловероятный случай, если с ней что-то случится, у меня есть запасные, — сказала Селестия, пренебрежительно помахав копытцем. — С другой стороны, думаю, такой ночи, как эта, у меня не будет ещё очень долго.

Колесничии взглянули друг на друга. До того, как они обнялись на сцене, они, возможно, отказали бы Принцессе, но теперь они пришли к молчаливому соглашению.

— Мы сделаем это, — одновременно сказали стражники.

— Чем бы “это” ни было, — нахмурившись, добавила пегаска.

— Я в восхищении, — ответила Селестия и коротко и изящно хлопнула копытцами. После спектакля я подарю вам цветы и мы обсудим замену того окна. Чтоб вам ноги сломать!

Услыхав последнюю фразу, незнакомые с театральными суевериями пегасы уставились друг на друга в ужасе и смятении. Принцесса повернулась и грациозно покинула сцену. А затем они были буквально атакованы гримёрами, дублёрами, режиссёром и Рэйнбоу Дэш, каждой пятой фразой которой было “Как потрясно, что вы здесь”. Все вместе они доработали сценарий, чтобы включить двух королевских стражников в заключительный акт.

Наконец, приготовились поднимать занавес. Все заняли свои места, а Гилдед Плэйт последний раз взглянул на свою напарницу. Её шея, вытянутая гордо и прямо, как и подобает при её положении и ответственности, была наклонена на доли дюйма ниже, чем его собственная, а глаза выражали чуть меньшую решимость.

— В чём дело? — тихо спросил он её.

— Ни один её замысел не касается меня, — ответила Стерн Роуз. — Она меня забыла.

— Нет, — решительно сказал он. — У неё есть замысел о тебе. Обдумай это. Она осознаёт, что иногда забывает отдельные его части, но она промыслит так далеко вперёд, что компенсирует свою забывчивость. Разве это не удивительно?

Стерн Роуз насупилась и сердито посмотрела на него. Уши стражника опустились и плотно прижались к голове:

— Ладно, прости, — быстро сказал он, — Не лучший момент. Но взгляни.

Он взял в копытце новый, доработанный сценарий и помахал им в воздухе.

— Великий замысел обо всех наших жизнях, он или есть, или его нет. Но у нас точно есть план на сегодняшний вечер. Давай сделаем их счастливыми.

Стерн Роуз смотрела на него, а секунды, оставшиеся до начала спектакля, неумолимо истекали. Наконец, она кивнула. Медленно и неохотно, но кивнула:

— Ладно, ты меня убедил. Но когда эта смена закончится, с тебя выпивка. Нам многое нужно будет обсудить.

— Я всегда покупаю выпивку.

— Знаю, и я искренне ценю, что служу вместе с истинным джентелькольтом, — ответила Стерн Роуз, и её глаза блеснули.

— Взаимно.

Колесничии улыбнулись друг другу так широко, по их меркам, конечно, что эти улыбки смогли бы заметить даже самые обычные пони, а не только королевские стражники. А затем занавес поднялся, и они повернулись к зрителям.