Fallout: Equestria. Promise

Глава I. Курьер

^{— Если этой малышке суждено стать нашим героем, на своем пути ей предстоит встретить множество порождений Пустоши… И я искренне надеюсь, что она не встретит самое опасное из них.}

Пустошь. Проклятое место, о котором позабыли старые боги и от которого отреклись новые. Сухое, безжизненное и безжалостное. Тут нет понятия чести или совести, нет понятия милосердия или дружелюбия, есть только одно – страдание. Если ты способен перенести все те ужасы, что Пустошь пошлет тебе, быть может, ты умрешь не сразу.

Но она все равно убьет тебя. Потом. Неважно, кто ты, чего достиг и какие цели преследуешь. Пустошь убьет тебя. Будет ли это смерть от скуки, когда ты поймешь, что вокруг нет ничего и никого, что было бы тебе интересно? Будет ли это смерть от безразличия, когда тебе станет плевать на то, что происходит вокруг и, самое страшное, когда тебе станет плевать на то, что происходит с тобой? Или, возможно, тебя просто убьет такой же отчаянный, как и ты, скитающийся по руинам Старого Мира.

У Пустоши всегда найдется способ убить тебя. Слабых телом она доведет жарой, голодом, жаждой и болезнями, которые будут терзать жертву до самого последнего ее вздоха. Слабых разумом Пустошь утащит в пучины безумия, сделав их своими посланниками и глашатаями. Сделает их теми, кто будет продолжать сеять боль и ужас на ее бескрайних просторах, пока, наконец, она не подарит им мучительную смерть и избавление. А, быть может, за все свои грехи Пустошь наградит их вечными муками, оставив их в виде призраков, как напоминание всем остальным.

Но если ты силен и разумом и телом, то Пустошь приготовит для тебя свои самые лучшие «подарки». Сначала она разрушит твой разум. Шаг за шагом, мысль за мыслью, поступок за поступком. Пустошь будет извращать его, коверкать твою добродетель, размывая границу между хорошим и плохим. Она запутает тебя, лишит опоры, сломает твой внутренний стержень, превратив тебя из героя в своего посланника. В того, кто станет еще большим злом, чем сама Пустошь, калеча и убивая без разбора. А когда твой разум наконец сдастся, она примется за твое тело, и тогда ты захочешь умереть.

От этого нет спасения, нет лекарства, нет способа избежать или победить. Пустошь сильнее.

— Достало уже это дерьмо!

Единорог-наемник злобно фыркнул, пнув копытом лежащий перед ним камень. Поднявшись, он размял затекшую спину и задние ноги, которые жутко ныли от многочасового сидения на камнях. Тоска и уныние. Если приписать ко всему еще и дикую жару со стороны пустыни, раскинувшейся к востоку от руин Филлидельфии, находиться тут становилось просто невыносимо. Хорошо, что они расположились в каньоне, по которому то и дело сновал ветер, позволяющий хоть как-то бороться со зноем. К тому же, это был единственный относительно «безопасный» проход к Филлидельфии на много миль вокруг. Вот только было одно «но» – с этой стороны могли прийти разве что призраки, ведь впереди лишь пески до самого океана, где с трудом могли выжить даже подготовленные и хорошо вооруженные караваны, не говоря уже о путниках-одиночках. Наемник сплюнул и повернул голову в сторону сидящих неподалеку товарищей.

— Даззл, хватит уже ныть, – устало пробурчал второй наемник-единорог.

Он подхватил телекинезом свой нож-бабочку и сделал несколько нехитрых движений, рывком вонзив нож в землю около себя. Там, куда попало лезвие, уже было несколько десятков отметин, которые вырисовывали своеобразную фигуру, однако последний бросок был явно сделан криво и почти нарушил общую картину. Единорог закатил глаза и недовольно фыркнул.

— Босс сказал – мы делаем и не ерепенимся, – продолжил он и, подняв нож, посмотрел на Даззла. – Не, ну ты всегда можешь пойти, выразить свое недовольство и получить по хавальнику. Я, кстати, не откажусь от твоей игрушки.

Он кивком указал на винтовку, покоящуюся за спиной у жеребца.

— Только когда твоя мамаша вернется с того света и соснет у меня, — Даззл недовольно скривил морду и сделал неприличный жест.

Сидящие около него два земных пони устало усмехнулись.

— Да, сильно не побрыкаешься, — вздохнул один из них, что имел черную гриву и оранжевую шерсть, — хоть я и согласен с нытьем Даззла. Эта сраная пустыня просто затрахала… Уже прошло сраных три дня, а мы тут сидим хер пойми зачем.

Он заложил передние ноги за голову и оперся спиной на камни.

— Да уж, известно зачем, — пожал плечами второй наемник.

Жеребец поправил свою ковбойскую шляпу и достал из кармана жилетки сигарету и зажигалку. Он прикурил и сделал глубокую затяжку, посмотрев на черно-серые тучи на небе.

— К боссу приехала эта горячая сучка Шарп, — усмехнулся он, выдохнув вверх облако табачного дыма. – И ему зачем-то нужно, чтобы со стороны этой сраной пустыни никто не пришел. Все, на остальное нам должно быть глубоко похер.

Жеребец пожал плечами.

— А ты бы вдул ей, а, Рэйдж? – Даззл ехидно посмотрел на курящего товарища.

— Ха, а ты бы не вдул? – фыркнул тот. — У нее такая задница…

Наемник затянулся табачным дымом и нарисовал передними копытами пару кругов. Занеся копыто, он изобразил шлепок и вожделенно присвистнул.

— Вот только это будет последним, что ты сделаешь, — продолжил он. – Поговаривают, эта сука ненасытнее всех шлюх Мамаши, и если ты как следует ее не оттрахаешь, она тебя пристрелит. А что, отличный способ подохнуть, да, Даззл?

Все наемники громко заржали. Даззл громко фыркнул, отмахнувшись от высказывания.

— А я сейчас бы не отказался от пары шлюх Мамаши… — вздохнул земнопони, сидящий около Рэйджа.

Он поерзал на месте.

— Потерпи, Чоп, – Рэйдж оскалился в ехидной улыбке. – Скоро эта долбанутая кобыла укатит к себе, и мы, наконец, перестанем просиживать жопы в этом отстойнике…

— Ты прав, — кивнул тот. – И я запрусь в бар, нажрусь самым дорогим пойлом, которое эта дыра может предложить, и трахну эту горячую кобылу.

Даззл поднял бровь, глядя на Чопа.

— Твинкл что ли? – спросил он. — Ее папаша же сказал, что отстрелит тебе яйца!

— Пусть попробует, — Чоп воинственно ударил себя копытом в грудь. – Я засуну его револьвер ему в жопу и привяжу к стулу, чтобы этот старый хер видел, как мои яйца будут шлепать по заднице его милой дочурки.

Жеребцы опять заржали. Гогот группы был прерван двумя кобылками, вышедшими из-за каменной насыпи. Наемники расположились на одном из плато, которые находились практически в центре каньона и возвышались над его подножием. Это было единственное удобное и безопасное место для наблюдения. На самую высокую точку отправили одну из наемниц и новичка-снайпера, которые должны были следить за местностью. Но, как стало ясно с самого начала, наблюдать тут можно было лишь за песком и серыми тучами в небе.

Впереди шла лиловая единорожка с темно-фиолетовой гривой. Ее голова была опущена. На одном из ее боков висела крупнокалиберная снайперская винтовка, а на другом несколько сумок с патронами. Позади нее с довольной ухмылкой шествовала другая наемница-единорог серого окраса и пепельной гривой, на ее шее висел бинокль, а рядом в магическом захвате парил пистолет. Она, словно конвоир, размахивала им перед собой, то и дело поглядывая на снайпера. Вся группа разом вскочила с мест и повернулась к ним.

— Хорошие новости, мальчики, — ухмыльнулась наемница единорог.

— Че там, Трайфл? – спросил Даззл.

Она толкнула идущую впереди кобылку, заставляя ее идти быстрее. Та, недовольно оглянувшись, скорчила сердитую мину.

— Хоть какое-то развлечение, — Трайфл поиграла бровями.

Из-за спин наемников показался здоровый земной жеребец с наголо остриженной головой и коричневой шкурой. Лидер наемников был одет в металлическую броню, на его спине находилось самодельное боевое седло со штурмовой винтовкой, а на правой ноге красовался шипастый наколенник. Он громко сплюнул на землю и подошел ближе к прибывшим.

— Скажи мне чего приятного, Трайфл, — хрипло пробасил он. – А то за последние пару часов я слышал только нытье этого сброда.

Единорог-наемница крутанула пистолет и спрятала его в кобуру. Она встала около снайпера, опершись на нее передним копытом и колко усмехнулась. Единорожка отвернулась в сторону, стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих.

— Кто-то чешет через пустыню в сторону города, – добавила Трайфл. — Идет один. Тут будет минут через десять.

Наемники переглянулись. Рэйдж присвистнул.

— Уверена? – спросил лысый земнопони.

— Конечно, — она повернулась к снайперу. – Его увидела наша милая пони.

Трайфл взяла копытом подбородок единорожки и подняла ей голову так, чтобы было видно ее глаза. Та тут же сердито нахмурилась и попыталась отвернуться.

— Только пупсик решила, что лучше будет сохранить это втайне от своих друзей, от нас! — добавила наемница и вновь повернулась к лидеру, сложив губы трубочкой. – Дэнк, мне кажется, что наша малышка нам не доверяет!

Дэнк сердито взглянул на единорожку-новичка и подошел ближе. Трайфл благоразумно сделала шаг в сторону, продолжая колко улыбаться. Лидер наклонил голову ближе к снайперу, глядя ей точно в глаза, которые она старательно прятала. Стоило ему оказаться достаточно близко, как лицо кобылки изменилось с сердитого на испуганное. Она сглотнула, стараясь не смотреть на лидера.

— Тассл, сладкая моя, — нежно прорычал Дэнк, — ты забыла, кто такой мистер Рипер?

Единорожка еле заметно вздрогнула.

— Он там один, — ее губы слабо задрожали. – Нет смысла его…

Дэнк резким ударом правого копыта приложился по левой щеке единорожки, от чего та упала на землю, громко вскрикнув.

— Я тебя еще раз спрашиваю, сука, ты забыла, кто такой мистер Рипер? – прорычал лидер наемников.

Он схватил Тассл за шиворот, подняв ту над землей.

— Ты оглохла?! – Дэнк тряхнул снайпера, вызвав у нее приглушенный всхлип.

Дрожащая единорожка, болтая задними копытами в воздухе, помотала головой.

— Хочешь, чтобы из-за тебя нас заживо закопали?! – вновь рявкнул Дэнк, опять тряхнув Тассл. – А?! Я не слышу!

— Нет… — пискнула та, зажмурившись.

— Что-то не похоже! – прошипел лидер.

Он бросил единорожку на землю, вышибив воздух из ее легких. Тассл захрипела, пытаясь восстановить дыхание, и, еле слышно постанывая, попыталась встать. Но переднее копыто Дэнка врезалось ей в затылок, придавив носом к земле. От попавшей в нос пыли снайпер закашляла. Жеребец опустил голову ниже.

— Мистер Рипер позволил тебе, мусору, отработать должок твоей сраной семейки, — злобно добавил он, — а ты еще и выебываешься?!

Лидер еще сильнее надавил ей на голову, заставив приглушенно застонать. Тассл задрожала еще сильнее, из ее глаз уже текли слезы, а из разбитого носа струилась кровь, смешиваясь с песком.

— Я… я совершила ошибку… — единорожка, хватая ртом воздух, громко закашляла.

— Это верно! – фыркнул Дэнк. – Я вообще не понимаю, какого хера я с тобой нянчусь?! Мистер Рипер ведь сказал, что я могу пристрелить тебя, если захочу?

Он посмотрел на остальных наемников. Те утвердительно закивали.

— Я… я извиняюсь… — жалобно пропищала Тассл.

— Ребята, она извиняется! – заржал Дэнк.

Лидер был тут же поддержан остальными, и все вокруг наполнились гоготом жеребцов. Дэнк вновь схватил Тассл, грубо поднял ее с земли и усадил перед собой, подперев ее подбородок своим копытом. Из ее рассеченной щеки и разбитого носа уже вовсю текла кровь.

— Нихера, милая, — он покачал головой. – Ты серьезно накосячила. И мне придется отправить тебя на небеса…

Лидер указал копытом на серые тучи. Глаза Тассл наполнились слезами, а рот задрожал.

— Но сперва я отправлю туда твоего братишку, дедулю и папашу, — добавил Дэнк, утвердительно закивав. – Как и отправил туда твою шлюху-мать.

Видя дикий ужас на лице единорожки, Дэнк довольно оскалился. Он обвел взглядом членов своей группы, сгрудившихся вокруг и нетерпеливо потирающих копыта. Стоящая же неподалеку Трайфл, играя с ножом при помощи телекинеза, смотрела на единорожку и улыбалась.

— Хм… – Дэнк отпустил Тассл и поднял копыто. – Но у меня есть другая идея!

Наемники удивленно посмотрели на лидера.

— Как говорит этот красный пидор! – гоготнул он. – Вернее, Красный Глаз, мы же цивилизованное общество!

Дэнк повернулся к единорожке.

— Решение о твоем приговоре будет вынесено советом! – лидер обвел копытом жеребцов перед собой.

Наемники заржали, Даззл сплюнул на землю, а Рэйдж громко рыгнул. Трайфл лишь покачала головой. Дэнк взял Тассл за подбородок, приблизившись к ее лицу.

— Сейчас ты пойдешь и пришьешь этого жеребчика, — медленно начал он, – а потом ты попытаешься уговорить всех нас…

Дэнк указал на наемников вокруг.

— …не убивать тебя и твою сраную семейку, — кивнул лидер. – Упрашивать ты это будешь каждой своей дырочкой, а после проглотишь все до последней капли. И помни – один неудовлетворенный член совета, и тебе с твоей семейкой – пиздец.

Окружающие наемники затопали и широко заулыбались, предвкушая знатную вечеринку.

— Ты все поняла? – лидер слегка наклонил голову в бок. — Я не слышу!

Тассл вновь сглотнула и неуверенно кивнула.

— Да… — дрожащим голосом ответила снайпер.

— Чудненько! – Дэнк повернулся к остальным своим ребятам. – Разминайте яйца, мальчики! Заседание почетного совета объявлено сразу после охоты!

Раздался приглушенный звон затворов. Наемники мигом нацепили боевые седла и подхватили оружие, после чего вся группа рванула на свои позиции. Дэнк, в сопровождении Трайфл и Тассл, поскакал к одному из выступов, который располагался аккурат над дном каньона и служил превосходной позицией для снайпера. Оказавшись около камней, что прятали их от чужих глаз, Трайфл передала бинокль Дэнку и указала в ту сторону, где был замечен путник.

— А вот и наш малыш, — шепнул лидер, заметив цель.

В их сторону не спеша двигался земной пони, который нес на себе несколько сумок и один очень внушительный сверток, превосходящий размер его самого. Что там находилось, угадать было невозможно, да и зачем, если через пару минут можно будет спокойно снять это «что-то» с трупа и рассмотреть.

Опустив голову, жеребец шел ровно посередине каньона. Ребята Дэнка расположились прямо на пути его следования так, чтобы при необходимости окружить цель или, если вдруг откуда-то появится сопровождение, вступить с ним в бой и отрезать. Но, судя по царящей вокруг тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра, путник был один.

— Хер пойми как, но, видимо, он протопал всю пустыню… — шепнула Трайфл. – Крепкий засранец.

— Был, — хмыкнул Дэнк.

Он положил копыто на спину Тассл, которая уже целилась из своей винтовки в путника. Лидер наклонился к уху единорожки.

— Давай, — шепнул он ей, когда до земного пони осталось не более ста метров. – И лучше тебе не промахиваться.

Перекрестие прицела легло на ничего не подозревающего земного пони. Тассл сглотнула, сделала глубокий вдох и сжала губы.

— Прости… — выдохнула она.

Прогремел выстрел. Он пронесся по ущелью звонким эхом, которое, казалось, впору было услышать за несколько миль отсюда. Тонкий ярко-оранжевый трассер выстрела прочертил линию до головы жеребца и исчез в ней. Земной пони, словно подкошенный, свалился на землю. В эту же секунду все наемники насторожились и, подняв оружие, принялись оглядываться по сторонам. Дэнк передал бинокль Трайфл, которая также начала осматривать все вокруг.

— Умница, — Дэнк похлопал по спине Тассл.

Единорожка опустила голову и сжала губы.

— Пока все тихо, — отрапортовала Трайфл.

Она повернула голову и трижды коротко свистнула. Ей ответило сперва два, а после четыре таких же свиста, убеждая ее в том, что остальные наемники тоже не видят ничего подозрительного. Спустя полминуты Дэнк встал из-за укрытия и, махнув копытом остальным, начал спускаться вниз.

— Пойдем, посмотрим на твой улов, — скомандовал он, коротко взглянув на Тассл.

Наемница, стоящая за единорожкой, толкнула ту в плечо. Снайпер нехотя поднялась, и, игнорируя очередной грубый толчок в спину, шагнула следом за лидером. В сторону убитого пони уже спускалось трое наемников, готовых при необходимости прикрыть Дэнка. Даззл же остался на позиции и держал наготове свой пулемет.

— Выглядит аппетитно! – крикнул Рэйдж лидеру, указывая на жертву.

Земной пони темно-желтого цвета с коричневой гривой лежал на песке. На его боках покоилась пара крупных седельных сумок и тот самый огромный сверток, что лежал сейчас немного поодаль. Мертвые остекленевшие желтые глаза смотрели вперед, словно пытаясь что-то увидеть. Дэнк подошел ближе и замер в метре от трупа. Его взгляд тут же упал на красную повязку, намотанную на правую ногу пони чуть выше колена, и переместился на голову. Опытный наемник, повидавший множество трупов, прекрасно знал, что винтовка Тассл отрывала половину черепа, раскидывая мозги вокруг. А рядом с лежащим не было видно ни единой капли крови. Но ведь Дэнк сам видел, как она угодила ему точно в голову… По спине лидера пробежал холодок.

— О, как интересно! – вновь прозвучал голос Рэйджа.

Он и Чоп остановились около Дэнка, в то время как их другой товарищ продолжал настороженно осматриваться по сторонам в нескольких метрах от них. Позади лидера остановились Тассл и Трайфл. Рэйдж, довольно улыбаясь, приблизился к трупу и повернул голову к Дэнку, намереваясь отпустить очередную шутку, но увидев ошеломленный взгляд командира, быстро изменился в лице. Жеребец посмотрел туда, куда вглядывался лидер.

— Че за?!.. — он попытался что-то сказать, но не успел.

Лежащий на земле большой сверток взмыл в воздух. Он, словно огромная дубина, повернулся и, рассекая воздух, ринулся в сторону наемников. Чоп и Рэйдж успели в самый последний момент отскочить в сторону, а вот Дэнку и кобылам позади него повезло меньше – что-то тяжелое, что было завернуто в старые тряпки, врезалось в лидера наемников и Трайфл, отбросив ее на Тассл. Раздался хруст сломанных костей и вскрик, что был заглушен звоном металла. Если бы не металлическая броня Дэнка, жеребцу бы пришел конец. Меньше всех сейчас повезло Трайфл – «дубина» проигнорировала ее легкую кожаную куртку и попросту смяла грудь и все внутренности, опрокинув ту на Тассл. Обе кобылы отлетели на несколько метров назад, рухнув на землю.

— Бл!.. – Дэнк закашлял.

Лидер громко сплюнул, ругнулся и попытался встать на одно копыто. Ребра ужасно ныли, словно в них вогнали раскаленные иглы. Жеребец поднял голову и несколько раз моргнул, пытаясь прогнать пелену с глаз. Чоп и Рэйдж, вместе с третьим наемником, тут же открыли огонь по парящему свертку. Пули застрекотали по чему-то металлическому, в мгновение ока превратив ткань в лохмотья и открыв часть его содержимого. Под невзрачными обмотками оказалась какая-то большая круглая штуковина, чем-то напоминающая пушку или трубу. Но из-за беспорядочного огня, который поднял тучу пыли вокруг свертка, понять, что же это такое, было невозможно. «Труба» повернулась к Рэйджу, который уже опустошил всю обойму и начал перезаряжаться.

— Ха, жри, сука! – рявкнул тот, устанавливая новый магазин в винтовку.

Стоило тому вскинуть оружие, как прогремел мощный выстрел. Он был больше похож на взрыв, который произошел буквально в паре метров от Дэнка. Наемник вновь свалился на землю, схватившись за голову. В ушах звенело, словно башку засунули в ведро и начали долбить по нему металлической трубой.

— Твою… — прошипел жеребец.

Лидер наемников, борясь с вспышками боли, оперся на переднее копыто и принялся озираться, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Там, где только что стояли его ребята, было лишь облако пыли и несколько едва различимых силуэта. Дэнк повернул голову, увидев труп Трайфл, чья грудь была просто раздавлена и вмята внутрь, о чем говорили торчащие ребра. Под ней лежала ошеломленная Тассл, которая, как и Дэнк, пыталась встать. Единорожка с трудом сбросила с себя труп наемницы и, перевернувшись на грудь, подняла голову. Скользнув по Дэнку, ее взгляд переместился ему за спину, наполнившись ужасом. Лидер наемников обернулся.

— Ох, бл!.. – жеребец ошеломленно уставился перед собой.

Убитый, как они считали, земной пони стоял целый и невредимый. Около него парил тот самый тканевый сверток, изрешеченный пулями, из-под которого уже хорошо просматривались очертания какой-то пушки. Пони повернул голову в сторону Дэнка и Тассл. Его стеклянные глаза смотрели прямо перед собой, словно в бездну. Жеребец медленно двинулся к двум пони на земле.

Дэнк попытался встать, но правую ногу пронзила острейшая боль, из-за чего он припал на колено левой. Глаза лидера встретились со взглядом Тассл, лихорадочно метавшимся между Дэнком и воскресшим пони. Когда в поле зрения единорожки попал револьвер Трайфл, на ее лице отразилась решимость.

— Ах ты сука! — прошипел жеребец.

Лидер наемников вскочил, опираясь на здоровую ногу, и неуклюже отпрыгнул в сторону. Через секунду в то место, где он только что был, со всей дури ударилась та самая труба, подняв столб пыли. Тассл к тому времени уже успела выхватить пистолет телекинезом, направив его на Дэнка. Первый выстрел прошел мимо, второй угодил наемнику в шею. Третий выстрел единорожка сделать не успела, ведь винтовка на боевом седле жеребца дала очередь. Часть пуль прошла над головой Тассл, а часть впилась в труп Трайфл.

— Маленькая тварь! – рявкнул Дэнк.

В этот самый момент в его спину врезалась импровизированная дубина. Послышался хруст ломающихся костей и громкий вскрик наемника, полный жуткой боли. Металлическая броня вновь спасла его от мгновенной смерти, но от удара ребра просто раскрошило, а бок и спина взорвались фонтаном боли. Лишь напор адреналина пока еще не давал ему потерять сознание. Тассл, не теряя времени, тут же вскочила и галопом помчалась прочь, оставляя жеребца позади.

— Дерьмо!.. — Дэнк кашлянул кровью на землю.

Сверток вновь взлетел, приготовившись нанести завершающий удар.

— Не так быстро!.. – Дэнк посмотрел вслед удирающей единорожке.

Наемник с трудом ухватился зубами за спусковой крючок, отправив вслед Тассл последнюю очередь. В эту же секунду импровизированная дубина размозжила его голову.

Эмоциональный фон четвертого нападавшего угас. Рядом осталось лишь два источника эмоций, один из которых быстро удалялся прочь, в то время как ближайший пестрил болью и ужасом. Видимо, последний выстрел недавно убитого противника ранил одного из них. Ферус поднял телекинезом свой дробовик и шагнул к выжившему. Отсутствие глаз не позволяло рассмотреть его, но в этом не было необходимости. Эмоций было вполне достаточно, ведь они всегда говорили только правду и порой рассказывали куда больше, чем что-либо. А в этом мире, где за каждым камнем тебя подстерегает опасность, большего и не требуется. Главное знать, куда идти.

Ферус приблизился к стонущей кобыле. Ее эмоции полыхали яркими красками боли, сожаления и страха, словно фейерверк, запущенный в самую безлунную ночь. Она еще была жива, и значит, ей можно было насытиться.

— Нет! — кобыла захрипела, стоило чейнджлингу оказаться рядом с ней. — Нет…

Фон разбавился еще одним цветом. Телекинез Феруса схватил ее за гриву и поднял над землей. Кобылка вскрикнула, загоревшись новой яркой вспышкой боли.

— Пожалуйста… пожалуйста, нет… — продолжала причитать пони.

Очередь одного из нападавших, по всей видимости, пробила ей легкое. Об этом говорили судорожные вздохи и сильный хрип. Тело единорожки скорчилось в конвульсии, а сама она громко закашляла. Потоки страха, гнева, боли, сожаления, обиды и прочих эмоций слились в один, превратившись в предсмертную агонию — то, что стало спутником чейнджлинга во всем его многовековом путешествии по этим проклятым землям. Пони неотвратимо угасала.

— Пожалуйста… — вновь раздался жалобный хриплый стон. — Пож…

Она забила ногами в воздухе. Гвардеец же продолжал молча стоять рядом, поглощая каждый ее предсмертный приступ. Для Феруса все это уже давно превратилось просто в пищу. Не было ни сожаления, ни отчаяния, ни скорби, ни злости, только голод и безразличие. Быть может когда-то давно, когда он еще помнил себя настоящего и мог чувствовать, это вызвало бы какую-нибудь ответную реакцию. Теперь же осталась лишь пустота и голос внутри, который заставлял Гвардейца зачем-то идти вперед.

— П…п… — пони издала последний вздох и обмякла.

Эмоциональный фон вокруг нее угас. Ферус опустил труп на землю. Ее эмоции пришлись кстати, ведь Гвардеец уже около суток ничего не ел. Рейдеров или бандитов в огромной пустыне, через которую шла дорога из Гриффинстоуна, практически не было, и Ферус вновь мог оказаться на пороге голодной смерти, которая бы наступила уже через несколько часов. Наемники подарили Гвардейцу еще сутки.

Внутренний компас подсказывал Ферусу, что до руин Филлидельфии оставалось пара часов. Вокруг них всегда сновали банды рейдеров, наемников и прочего сброда, а поднятый Ферусом шум мог привлечь еще незваных гостей. Если бы не посылка, это не было бы проблемой. Сейчас нужно как можно скорее добраться до Дыры, забрать свои крышки и заглянуть к местному оружейнику. На Эквестрийской Пустоши было всего несколько опытных мастеров, которые могли бы сверстать необходимые Гвардейцу патроны для его дробовика. А благодаря сегодняшнему столкновению с наемниками, оружие Феруса израсходовало последний боеприпас. Окажись он втянутым в какую-нибудь заварушку или перестрелку с большим количеством пони, доставка посылки затянется еще на неопределенное время.

Время пока есть. Нужно осмотреть трупы и взять все мало-мальски ценное. Но отсутствие глаз не позволяло проверить содержимое сумок, а эмоциональное зрение тут становилось бесполезным, ведь патроны и крышки не излучают эмоций, становясь невидимыми для Гвардейца. Однако одно правило чейнджлинг усвоил твердо – предмет, который при ощупывании его телекинезом имеет металлическое строение, в большинстве случаев, имеет какую-никакую ценность.

Ферус быстро обследовал сумки и карманы всех трупов, которые успел. У одного из нападавших обнаружился довольно любопытный предмет, оказавшийся складным ножом-бабочкой. Подобный довоенный раритет всегда ценится у любителей скупать барахло. Кроме ножа и пары единиц оружия, Ферус нашел несколько дюжин крышек, патроны для винтовки, десяток пистолетных и шесть запечатанных магазинов от штурмовой винтовки. Ценность найденных трофеев была под вопросом, но узнает истину он лишь тогда, когда окажется рядом с торговцем.

Распределив найденные трофеи по седельным сумкам, Гвардеец завернул дробовик в остатки ткани и закинул его за спину. Вокруг начинало темнеть. До города стоило добраться побыстрее, иначе опять придется отбиваться от ночных обитателей Пустошей. Занятие, которое только задерживало.

Уже через пару часов Ферус вышел к окраинам Дыры. Окружающая Пустошь к этому времени погрузилась во тьму, и перед Гвардейцем показался горящий огнями город. Назвать городом это место, конечно, можно было только с натяжкой. За свои годы скитаний, Ферус побывал во всех уголках сгоревшей в огне Эквестрии. Построенная недалеко от Филлидельфии Дыра стала перевалочным пунктом для работорговцев, наемников, бандитов и прочей швали, которая ошивалась на Пустоши сплошь и рядом. Как и везде в подобных городах, тут всегда можно было запросто найти тех, кто уберет за тобой мусор, поможет решить проблемы с ненадежными партнерами или пустит пулю тебе в лоб. Или в спину – любой каприз по желанию заказчика. Такие места стали обыденностью на выжженных огнем и радиацией землях нового мира, наполненного болью и страданиями.

Сам город представлял собой разношерстные нагромождения нескольких старых железнодорожных вагонов, сваренных воедино, покосившихся построек, сделанных из металлолома и всего того, что еще можно было использовать в качестве стены или двери. Здания ютились довольно близко друг к другу, потому улицы в Дыре чаще всего были завалены мусором либо трупами, которые пока еще не успели убрать. Для освещения в основном использовались факелы, однако на домах головорезов побогаче и поудачливее встречались и разноцветные лампы, питаемые от генераторов. Выглядело это, как если бы старую шлюху накрасили макияжем и предлагали тебе в качестве развлечения. Всяко лучше, чем такая же, но не накрашенная.

Город встретил чейнджлинга мощным потоком разношерстных эмоций, присущих таким местам – похоть, агония, отчаяние, ненависть, гнев, страх. Бушующие разноцветные всплески наполняли каждый закоулок городка, грозясь сбить с ног и унести прочь. Ориентироваться в таких местах, особенно когда ты слеп, было сложно, но Ферус уже научился справляться с этим. Сейчас надо было доставить посылку, которую он нес с самих руин Гриффинстоуна. В бывшей столице грифонов ему пришлось потратить четыре выстрела из дробовика и почти все патроны для своего револьвера, чтобы забрать ту самую вещь, которую нужно было доставить сюда. Феруса не интересовало, что это было. Главное, что он получит солидное количество крышек, которые будут пущены на снаряжение. Гвардеец уже давно понял, что утолять эмоциональный голод просто нападая на всех, кто встречается на пути, довольно невыгодно и связанно с определенными рисками. Подработка курьером, вором либо тем, кто может решить проблемы устранением той или иной личности, гораздо выгоднее и позволяет сэкономить на патронах и не скитаться по пустошам в поисках эмоций. Они сами придут к тебе, пытаясь обокрасть либо убить. Шанс получения хорошего вознаграждения за подобные услуги всегда был выше, нежели обычные нападения на первого встречного. К тому же, ты всегда можешь пристрелить работодателя, если тот не захочет оплачивать работу, и будешь абсолютно прав. Но самое важное было другое – это давало Ферусу цель.

— «Всегда есть путь вперед… Не сдавайся!»

Вновь этот тихий шепот, который неустанно преследовал чейнджлинга. Странно, но эти простые слова были единственным, на что Ферусу было не плевать, и он упрямо следовал их призыву, находя в грязной и опасной работе, что ему подсовывала Пустошь, ту самую цель, заставляющую его идти дальше. Почему он так делал, Ферус уже и не помнил.

Гвардеец шел по центральной улице, забитой разномастным сбродом, снующим из одного угла города в другой. Шлюхи, наркоторговцы, продавцы рабов и просто отборные ублюдки, выплюнутые самыми гнилыми местами Пустоши, наполняли этот городок горькими и противными эмоциями. Когда Гвардеец проходил мимо бара, из окна его первого этажа вылетела пара силуэтов и рухнула на землю. Фон обоих бушевал яростью и презрением, пока со стороны одного из дерущихся не раздался громкий хлопок. Эмоции вокруг второго мгновенно потухли, а сам он рухнул на песок.

— Вот так вот… — тяжело дыша, прорычал жеребец. — Отправляйся в тартар к своей шлюхе-мамаше.

Он повернулся в сторону Феруса и направил на него пистолет.

— А ты че уставился? – фыркнул пони. — Тоже пулю захотел?!

Гвардеец молчаливо свернул в сторону, обойдя сцену завершившейся драки. Из окон бара высунулись посетители, одни из которых задорно подбадривали победителя, другие же молча наблюдали за произошедшим. Миновав еще несколько увеселительных заведений и баров, Ферус, наконец, вышел к большому строению, выделявшемуся на фоне остального города. Именно сюда ему и было необходимо доставить эту самую посылку.

Здание представляло собой старый довоенный двухэтажный особняк, который располагался в пригороде Филлидельфии и, скорее всего, был имуществом состоятельного бизнеспони. На пожелтевшем от времени фасаде были видны многочисленные следы от пуль и дыры от гранат, которые, каким-то чудом, не разрушили несущие стены. Почти все окна были наглухо забаррикадированы досками и металлоломом, за исключением тех, которые были превращены в огневые точки. Здание было обнесено забором, а около массивных ворот стояла пара наемников в тяжелой металлической броне. По бокам у каждого находилась штурмовая винтовка и дробовик. Оба охранника были абсолютно спокойны и на фоне общей вакханалии сумбура и анархии, творящейся в городе, выглядели как две белые вороны. Профессионалы. Других Винд Рипер, самопровозглашенный глава города, не нанимал. Вообще, пегас был довольно разносторонней личностью, занимаясь практически всем – от продажи наркотиков и торговли рабами до заказных убийств. Раньше пегас был Дашитом, верным идеалам этой касты тех, кто решил порвать с Анклавом и избрал иной путь. Но, как это бывает с большинством, Пустошь сломала его, превратив в очередной озлобленный кусок гноя на трупе старого мира.

Ферус был молчаливым свидетелем огромного количества событий, во время которых рождались злодеи или герои. Герои, которые, казалось, способны все изменить и сделать этот стонущий мир лучше. Но нет. Пустошь безжалостна. У нее нет понятия чести, совести, достоинства или сострадания. Этот мир ломал всех, ожесточая и делая их озлобленными на все вокруг. Либо попросту убивал. Чейнджлинг не мог увидеть это, но прекрасно все чувствовал. Эмоции порой красноречивее, чем любой видимый образ. Старого мира больше нет, а новый, родившийся в пепле и пламени, диктовал уже свои правила. И ты сам решал, следовать им или умереть.

— Рекомендую развернуться и проваливать нахер, – скомандовал наемник около ворот.

Ферус остановился. Гвардеец достал из крайнего кармана седельной сумки фиолетовую крышку с красной звездой и протянул ее одному из охранников. Единорог перехватил крышку копытом и, осмотрев ее пару секунд, положив в свой карман.

— Следуй за мной, – он толкнул ворота. — И без глупостей.

Ферус проследовал за жеребцом через ворота, которые тут же захлопнулись за спиной чейнджлинга. Наемник провел Гвардейца к входу в особняк, который стерегло еще два бойца. Судя по эмоциональному фону вокруг них, этим двоим было гораздо скучнее. В здании Гвардеец практически не чувствовал никого. Видимо, большая часть обитателей этого места либо веселится в городе, либо ползает еще где-нибудь. Наемник поднялся на второй этаж и двинулся по коридору к массивной двери в его конце. Здесь уже стали ясно улавливаться эмоции напряжения и предвкушения, сочащиеся из комнаты, к которой сейчас вели Феруса. Чейнджлинг пришел немного не вовремя, скорее всего, попав на какое-то собрание. Все равно, пусть отдает ему его крышки, и Ферус уберется отсюда подальше.

Из-за дверного проема слышались голоса, а через щели был еле заметен яркий свет. Наемник громко постучал в дверь, дождался злобного возгласа с той стороны и вошел внутрь.

— Я тебе рог нахер вырву! – прорычал Рипер, сидящий во главе стола у дальней стены. — Я же просил не отвлекать! Что у тебя?!

Единорог сделал шаг внутрь, Ферус остался ждать снаружи. Во время визитов к подобным «шишкам» следует соблюдать некоторые правила. Иначе придется драться с целым городом отбросов, которые захотят отомстить за убийство своего хозяина.

— Что это за дерьмо?! – голос главаря теперь казался не таким озлобленным.

Из комнаты уже веяли эмоции удивления и непонимания, а не та слепая злость и ярость, что была раньше. Обычная реакция, ничего нового.

— Откуда это у него?! – прошипел Рипер, но уже более спокойным голосом.

— Не могу знать, босс, – ответил единорог. — Он просто приперся и всучил это мне. Вы сами говорили, что таких следу…

Главарь громко топнул.

— Знаю я, что говорил, кретин! – фыркнул пегас. — Хер его знает, откуда у этого ублюдка крышка. Отведите его и узнайте все, а я пока!..

— Рипи, сладкий, какая прекрасная крышечка! – хозяина особняка прервал мурлыкающий голос какой-то кобылки. – Откуда это здесь? Это же чеканка Гриффинстоуна, как я посмотрю. Как интересно!

В комнате воцарилось секундное молчание, а эмоции самого крикливого пони сменились на озадаченные.

— Мисс Шарп… я… э-э-э… — попытался оправдаться Рипер.

— Этот мальчик, скорее всего, пришел сюда с самого Гриффинстоуна! – воскликнула кобылка. – Я хочу на него посмотреть!

Эмоциональный фон жеребца окрасился в неуверенные и боязливые оттенки.

— Мисс Шарп, я не думаю, что это… — попытался возразить пегас.

— Рипи, у тебя что, есть от меня секреты? – засюсюкала Шарп.

В комнате воцарилось молчание. Ферус вновь почуял те самые эмоции неуверенности, которые разбавила еще одна – страх. Рипер чего-то испугался. Через секунду в дверном проеме показался наемник, который кивнул Гвардейцу, приказывая тому войти. Комната представляла собой бывший кабинет какого-то важного деятеля. В самом дальнем углу стоял массивный стол, за которым и сидел новый хозяин. Над его головой размещалась выцветшая картина, прикрывавшая собой обшарпанные и оползающие остатки обоев и краски. Обе стены по бокам были заняты книжными стеллажами, которые теперь использовались под хранение препаратов, оружия и прочей атрибутики разношерстного списка услуг Рипера.

Только чейнджлинг оказался внутри, дверь позади него закрылась. Эмоциональный фон был подстать собраниям каких-либо авторитетов, которых прервали при обсуждении чего-то важного. И раз по нему еще не открыли огонь и не выставили к чертям, прервало их нечто более серьезное. В комнате, помимо Рипера, находилось еще четверо – некто, сидящий напротив пегаса и еще трое бойцов стоящих по периметру комнаты. Около двери, рядом с Ферусом, стоял еще один пони. Как и следовало ожидать, эмоции, окружающие охранников, были вполне подстать ситуации, чего не скажешь о Рипере и его госте. После сообщения о прибытии курьера и предоставлении крышки в качестве подтверждения выполнения заказа, оба были сильно удивлены, а пегас к тому же еще и зол.

— Отвечать будешь прямо и без уловок, – зарычал он, стоило Ферусу войти. — А не то я пущу пулю тебе в башку и скормлю труп собакам.

Ферус молча прошел вглубь комнаты и остановился посередине, встав напротив стола Рипера. К нему тут же повернулся собеседник пегаса, которым оказалась кобыла-единорог шоколадного цвета с лимонной гривой, подстриженной под каре. На ней была надета мантия писаря Стальных Рейнджеров, а на правой ноге находился ПипБак. Карие глаза кобылы посмотрели на вошедшего Гвардейца. Шарп. Ферус узнал эмоции похоти и вожделения, которые всегда преследуют эту особу, еще тогда, когда вошел в особняк. Ее знали как обычного писаря Шарп, которая была частью отделения Стальных Рейнджеров в этом регионе. Но это была лишь официальная «маска», на самом деле – эта кобыла была негласным покровителем почти всех крупных мафиози в Филлидельфийском районе, тесно сотрудничала с Красным Глазом, предоставляя ему информацию и получая взамен авторитет и ресурсы, а так же была на острейших ножах со Старейшиной Блюберри Сейбр. Помимо этого, она имела доступ ко многим другим отделениям Стальных Рейнджеров, также курируя их работу. С кем, с кем, а ссориться с Шарп было куда дороже, чем с кем-либо на руинах Филлидельфии. Ведь эта с виду милая кобылка протянула свои щупальца в большое количество мест, взяв тамошних воротил за яйца в обоих смыслах этого слова. Значит, что как минимум еще два пони в этой комнате – ее сопровождающие, одетые в силовую броню.

— Кто ты такой, мать твою? – злобно прошипел Рипер.

— Курьер, – ответил Ферус.

По помещению прокатился надменный смешок жеребца, который смешался с ярко-желтым потоком презрения.

— Не сри мне в голову, уродец! – рыкнул пегас. — На крышке чеканка и знак Гриффинстоуна. Будто я поверю, что какой-то вшивый земной сын шлюхи способен пройти оттуда сюда целым?! Говори, откуда у тебя эта сраная крышка?!

— Я получил заказ на доставку посылки, — Гвардеец повернулся, указывая на свою седельную сумку. — Могу я ее достать?

Эмоции Рипера вновь сменились с ярости на испуг. Жеребец кинул осторожный взгляд на сидящую к нему спиной Шарп и, пытаясь сохранить грозный вид лица, опять посмотрел на Феруса.

— Не надо! – махнул он копытом. – Отнесешь ее на склад! Мои ребята заплатят тебе за…

— Нет-нет! – Шарп перебила Рипера.

Кобылка встала со стула и, подойдя к Ферусу ближе, повернулась к хозяину виллы. Вокруг нее витал легко читаемый фон интереса и, само собой, похоти. Похоть, казалось, вообще никогда не исчезает из эмоций этой распутной кобылы. Как поговаривали, трахаться она любит гораздо больше, чем стрелять.

— Я хочу увидеть, чего же такого принес тебе этот паренек из самого Гриффинстоуна! – она нетерпеливо погарцевала на месте, хищно улыбаясь пегасу.

— Мисс Шарп… я не думаю… — замямлил Рипер. – У нас ведь с Вами сейчас очень много дел. Пусть он отнесет ее вниз, а как только мы закончим, я всенепременно покажу вам ее!

Рипер колко улыбнулся.

— Рипи, — Шарп похлопала ресницами, — если бы я тебя не знала, я бы заподозрила, что ты от меня что-то прячешь.

Лукавый сладкий голос кобылки просто пел, все сильнее вгоняя Рипера в панику. От былой ярости и напора уже не осталось и следа. Видимо, она была права, и Ферус принес что-то такое, чего пегас бы ни за что ей не показал. Вот только Гвардейцу не было никакого дела до их разборок, главное – получить крышки и двигаться дальше.

— Я… — хозяин особняка размял шею.

— Ну же, — Шарп повернула голову к Ферусу, ядовито процедив: – Это ведь всего лишь посылка. Давай ее сюда, курьерчик.

Она протянула копыто навстречу Гвардейцу, требуя ношу. Ферус попросту не видел этого, продолжая молча стоять и ждать решения пегаса. Шарп нахмурила брови и надула щеки, наигранно возмутившись таким отношением к ее персоне, и повернулась к Риперу. Лицо пегаса исказилось в злобной гримасе.

— Доставай, — прорычал он.

Ферус повернулся к своей седельной сумке и, расстегнув ее, достал зубами небольшой предмет, завернутый в белую ткань. Прощупывая путь перед собой телекинезом, он нашел край стола и, положив туда ношу, сделал несколько шагов назад, остановившись посередине кабинета. Рипер попытался взять сверток, но единорожка его опередила, выхватив предмет прямо у него из-под копыта.

— Ну-ка, ну-ка, — заворковала Шарп, развязывая ткань телекинезом. – Как интересно.

Секунда и перед ней парила дискета, на которой до войны хранили данные. Порой, в таких содержались целые библиотеки.

— Потрясающе! – воскликнула кобылка.

Она посмотрела на Рипера, указав на дискету. Эмоциональный фон пегаса уже вовсю танцевал паникой и злостью. Вот-вот, и он попробует совершить какую-нибудь глупость, словно загнанный в угол зверь. Стоящие вокруг пони-охранники напряглись.

— Рипи, кто же заказал тебе доставить эту прекрасную штучку! – с наигранным восхищением пропела Шарп.

Она покрутила дискету, осмотрев ее с каждой стороны. Взгляд кобылки остановился на нескольких цифрах, что были выгравированы на боку дискеты.

— Солнышко, это же она! – Шарп широко улыбнулась. – Тот самый массив данных, что был украден из Гриффинстоунского отделения Стальных Рейнджеров! И, если я помню…

Она лукаво посмотрела на Рипера.

— …а я помню, — кобылка поиграла бровями, — украденный массив содержал чертежи, документы, инструкции и много другой совершенно волшебной информации о довоенных технологиях!

Хлопнув копытами и восхищенно закатив глаза, кобылка поцеловала дискету. Рипер побледнел.

— Рипи, сладкий, а зачем тебе она? – единорожка посмотрела на пегаса, скорчив невинную мордочку.

Градус напряжения в комнате резко подскочил. Пара охранников сильно занервничала, в то время как двое других, которые, скорее всего, были сопровождением Шарп, серьезно разозлились.

— Ну, милая, — улыбнулся пегас. – Ты ведь сама понимаешь…

Его взгляд невольно опустился под стол, после чего быстро вернулся на единорожку. Рипер усмехнулся, тряхнув крыльями.

— …бизнес, — пожал он плечами.

Пегас резко ринулся к столу, в то время как оба его охранника вскинули автоматы. Шарп и ее спутники тоже не дремали. Стоило Риперу дернуться, как в магическом захвате кобылки появилась несколько метательных ножей, которые тут же сорвались в сторону охранников и самого пегаса. Один из ножей угодил в щеку пони-наемника и на секунду ошеломил того. Этим сразу же воспользовался сопровождающий Шарп, налетев на того, и размозжил ему голову передними копытами. От мощного удара силовой брони не спасла даже каска. То же стало с другим охранником, чей эмоциональный фон так же угас.

— Ай-я-яй, — Шарп помотала головой. – Рипи, ты решил меня обмануть?

Кобылка запрыгнула на дубовый стол и, дойдя до его края, посмотрела на лежащего на полу в луже крови пегаса, который передними копытами держался за рану. Нож угодил куда нужно, перерезав важную артерию, и весь пол под Рипером быстро заливался кровью.

— Ты такой нехороший пони, Рипи! – фыркнула Шарп. – Но я должна все равно сказать тебе спасибо.

Аура ее телекинеза окутала рукоятку ножа, торчащего в шее пегаса.

— У меня появился повод наконец тебя убрать, — мило улыбнулась она. – К тому же, эта дискетка открывает такие потрясающие перспективы, ты бы только знал!

Рипер злобно оскалился и захрипел, пытаясь что-то сказать, но единорожка телекинезом резко дернула нож в сторону, перерезав тому горло. Несколько злобных хрипов и вздохов, и эмоциональный фон вокруг пегаса начал быстро угасать. Шарп повернулась к Ферусу, позади которого уже стояли ее стальные рейнджеры, ждущие сигнала кобылки. Она поднесла к себе окровавленный нож, предварительно вытерев его об шкуру пегаса, и взглянула на жеребца перед собой.

— Так, так, так, — она спрыгнула со стола. – А кто у нас тут?

Ее глаза быстро осмотрели невзрачного земного жеребца перед собой, его сумки и внушительный предмет за спиной, который был замотан в окровавленные лохмотья. Взгляд Шарп остановился на красной повязке, обмотанной вокруг правой ноги. Эмоциональный фон единорожки запестрел интересом и, само собой, возбуждением. Она махнула копытом, и рейнджеры позади отступили. Кобылка встала в паре метров от Феруса.

— А кто же ты?.. — спросила кобылка, но запнулась.

Она посмотрела в желтые глаза Феруса, которые, не моргая, смотрели перед собой. Шарп нахмурилась, разбавив эмоции в воздухе еще и удивлением. В ее магическом захвате сверкнул нож, который тут же рванул вперед, целясь точно в лоб чейнджлинга. Но стоило ему оказаться в метре от Гвардейца, как телекинез Шарп отказал, а сам клинок просто упал на пол, гулко звякнув. Кобылка замерла, несколько раз удивленно моргнув. Ее эмоции буквально вспыхнули разнообразными цветами, самыми яркими из которых были удивление и еще большее возбуждение. Шарп попыталась поднять нож телекинезом, но у нее ничего не вышло.

— Даже вот так? — она широко распахнула глаза. – Становится слишком интересно!

Бросив попытки поднять клинок при помощи магии, единорожка попыталась взять его копытами, но привычный пони копытокинез тоже подвел, отказавшись поднимать нож. Насупившись, Шарп толкнула его ближе к себе и, как только клинок оказался достаточно далеко от Феруса, телекинез единорожки, наконец, смог подхватить его, поднеся к хозяйке. Взгляд сверкающих глаз кобылки впился в Феруса.

— Эй, так и будешь молчать? – она обошла чейнджлинга, встав сбоку.

Ферус не проронил ни слова. Шарп выхватила свой револьвер из кобуры и направила его на Гвардейца. Наигранное возмущение, так аккуратно переплетающееся с хорошо замаскированным флиртом, легко бы сбило с толку любого жеребца. Но эмоциональный фон вокруг кобылки не врал. Эмоции никогда не врут. Стрелять она явно не хотела, просто пыталась перевести игру в привычное для себя русло манипуляций и обольщения.

— Какой загадочный скромняга! — единорожка убрала пистолет и обиженно надула щеки. – Не бойся, если бы я хотела, я бы уже тебя прикончила.

Она вновь наклонила голову в бок, продолжая разглядывать стоящего перед ней.

— Ты так и будешь томно молчать, игнорируя даму? – насупилась Шарп.

Выбора не оставалось. Эмоциональный фон вокруг Рипера уже угас, а это значит, что единственный пони, который должен был рассчитать Феруса, мертв.

— Я должен был доставить посылку, — ответил Ферус. – Вы убили моего заказчика, потому я вынужден требовать оплату за нее с Вас.

Глаза Шарп вновь с удивлением распахнулись. Эмоции кобылки сделали очередной мощный виток по комнате, остановившись около Феруса. Всего десять минут в компании этой похотливой и эмоциональной особы, и гвардеец уже был полностью сыт. Жаль, что на Пустоши подобные экземпляры либо живут крайне недолго, либо до них почти невозможно добраться.

— Ты ставишь условия? – она удивленно наклонила голову.

Молчание.

— Ты, наверное, очень глупый пони, – добавила Шарп. – У тебя сейчас не то положение, чтобы торговаться, понимаешь?

Ферус продолжал стоять и ждать. Эти крышки ему были нужны, потому самым благоразумным было сейчас просто ожидать ее решения. К тому же, эмоции этой кобылы были слишком яркими, и чейнджлинг впервые за долгие месяцы буквально стоял по уши в еде. Плохо было то, что если они все же решат напасть, поднимется ненужный шум. А попытка справиться с двумя стальными рейнджерами только при помощи револьвера может занять слишком много времени. Конечно, если они не решат подойти слишком близко, но на поднятую шумиху уж точно слетится весь сброд, превратив поместье в поле боя. С одной стороны – это не проблема, но с другой, сегодня Ферусу хотелось отдохнуть.

– Как тебя зовут, парень? – единорожка приподняла бровь.

Вновь молчание.

— Это тоже тайна? – она громко засмеялась. — Твою мать! Ты просто покорил мое сердце!

Кобылка игриво развернулась и подошла к рабочему столу Рипера. Несколько секунд она возилась с ящиками, пока в ее телекинетическом захвате не появился мешок, слабо звенящий содержимым.

— Держи, – Шарп кинула его в сторону Феруса. – Тут, вроде бы, чуть больше, но мне не жалко.

Кобыла указала на труп Рипера.

— Ему, я думаю, уже тоже, – добавила она.

Стоящие позади Феруса бойцы удивленно переглянулись. Их общий эмоциональный фон продолжал быть спокойным. Видимо, оба уже давно успели привыкнуть к сумбурным действиям своего командира. Шарп обошла стол Рипера и остановилась напротив Гвардейца.

— Я так понимаю, даже оплата не развяжет тебе язык? – спросила она. – И ты даже не расскажешь мне, откуда у тебя дискета из одного из самых укрепленных отделений Стальных Рейнджеров?

Спрятав крышки в сумке, Ферус начал молча поворачиваться, собираясь уходить.

— Уже уходите, мистер Курьер? – проворковала Шарп.

Стоящие позади рейнджеры сделали шаг ближе. Предохранители на их оружии щелкнули с характерным звуком. Как ни странно, но Шарп не была сердита или озлоблена, скорее ей это все ужасно нравилось. А после такого, казалось бы, слишком дерзкого жеста Феруса, она вновь расцвела в предвкушении. Такое Гвардеец обычно чувствовал, когда во время очередной игры в блэкджек или покер, одному из игроков удавалось сорвать банк. Единорожка махнула копытом своим бойцам, давая понять, что убивать она пока не намерена.

— Вас ведь интересует «другая работа»? — более спокойным и осторожным голосом спросила единорожка.

Ферус замер.

«Да»

Гвардеец повернулся к Шарп. Уголки губ кобылки расползлись в улыбке, а сама она сделала шаг к Ферусу, оказавшись в метре от него.

— А работы у тебя сейчас нет, верно? — добавила она.

— Да, — кивнул Гвардеец.

Глаза Шарп скользнули по жеребцу перед собой, осматривая того с ног до головы. Хвост кобылки нетерпеливо дернулся, а сама она еле слышно усмехнулась. В эмоциональный поток протиснулась еще пара цветов, одним из которых было предвкушение.

— Прекрасно! — хихикнула она.

Очередной заказчик. Ферусу было все равно, кто это был и что просил, главное – цель и повод двигаться дальше. Неважно куда.

— Что следует сделать? – спросил он.

Шарп возбужденно вздохнула и приглушенно усмехнулась. Если бы Ферус сейчас мог видеть ее глаза, то они бы точно сияли.

— Тут слишком много лишних ушей, – она покачала головой. – Я буду ждать тебя завтра утром около старого амбара на северо-западе от города.

Кобылка ехидно улыбнулась, подняв бровь.

— Там обычно местные решают острые вопросы, — добавила она. – Найдешь?

Ферус кивнул.

— Тогда до завтра, — заговорчески шепнула она.

Подав знак рейнджерам позади, Шарп направилась к выходу, обходя Феруса сбоку. Проходя мимо него, единорожка щелкнула своим хвостом по заду Гвардейца и, довольно хихикнув, скрылась в дверях. Сейчас было бы неплохо обыскать трупы Рипера и его наемников, но следы грабежа только разозлят тех, кто обнаружит их тела, и завтра утром город может превратиться в поле боя. Лучше оставить все как есть, иначе времени на получение новой работы может и не появиться.

Спустя минуту Гвардеец вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Эмоциональный след Шарп и рейнджеров, пока еще висевший в воздухе, позволил Ферусу сориентироваться и найти выход. Наемники на входе и около ворот молча пропустили его, не задавая лишних вопросов. Теперь Ферусу необходимо было найти спокойное место, где можно переждать ночь. Он уже около недели не спал, потому стоило погрузиться в сон хотя бы на несколько часов перед следующим заказом. Неизвестно, куда занесет его дорога в этот раз.

Гвардеец быстро двинулся в восточную часть города, где находилась уже знакомая ему местная гостиница «У Мамаши», располагающаяся в пятиэтажном здании. Место пользовалось хорошим спросом, потому тут всегда довольно «дорого» брали за возможность «переночевать», «очень дорого» если «переночевать безопасно» и «издевательски непомерно дорого» если «переночевать с кем-то». К тому же, бар на первом этаже, благодаря высоким ценам и популярности, имел хороший список алкоголя, наркотиков и прочего удовольствия, которое отправляло тебя в полет. В полет к небесам либо через окно на улицу.

Поднявшись по невысокой лестнице к главному входу, Ферус, по старой привычке, сделал шаг в сторону. В ту же секунду через закрытую дверь отеля вылетел единорог и, грохнувшись на ступеньки, покатился вниз. Обычное дело в таком месте. Гвардеец двинулся дальше. Попав на первый этаж гостиницы, большая часть из которого была занята столами и выпивающими за ними постояльцами, Ферус принюхался к имеющимся тут эмоциям. Фон, витавший по кабаку, накрывал все разноцветным океаном, в котором можно было мгновенно потеряться, если не знать, куда плыть.

Ферус двинулся к главной стойке, за которой обычно и находилась глава отеля Мамаша – голубая кобыла с желтой гривой и лицом, покрытым морщинами. Даже в этом океане похоти и пьяного угара ее эмоции всегда оставались спокойными и невозмутимыми, что позволяло без труда найти ее.

— Глин, подойди сюда, – окликнула Мамаша свою помощницу, как только Гвардеец оказался рядом.

Ферус молча достал мешочек с крышками и положил на стол перед кобылой. Плата за номер без лишних вопросов была тут же спрятана под стойку, а сама она повернулась к подошедшей синей единорожке.

— 13 комната, – скомандовала Мамаша.

Единорожка кивнула и подхватила телекинезом ключ.

— Следуйте за мной, – пискнула она, обращаясь к Ферусу, и двинулась к лестнице.

— Приятного отдыха, — дежурным тоном буркнула Мамаша и отвернулась. — На стены не кончать.

Гвардеец двинулся следом за помощницей на второй этаж. Единорожка вела его по полутемному коридору, который освещался старыми довоенными лампами – роскошь, но отель мог себе это позволить. Комнаты снимались по тарифу «издевательски непомерно дорого», с которым в купе следовал пункт «переночевать с кем-то». Само собой, все вокруг было заполнено соответствующими звуками и эмоциями, включавшими в себя не только похоть, но и гнев, грусть, отвращение и многое другое, что способно было предоставить это место для Гвардейца.

Дойдя до комнаты в конце коридора, единорожка быстро отперла дверь ключом и открыла ее перед Ферусом. Внутри тут же зажглась пара ламп, одна из которых еле работала, наполняя комнату частым миганием. В самом дальнем углу стояла большая двуспальная кровать с просевшим дном и простынями не самой первой свежести. Напротив кровати находился старый обветшалый комод, который, казалось, не развалился только потому, что трупы клопов, убитых в нем, намертво склеили его части. Между шкафом и кроватью в стене было наглухо заколоченное окно. Слева от двери стоял деревянный стол, под которым расположилось ведро с водой и тряпкой — еще один приятный бонус для клиентов, выбравших именно этот тип услуг.

— Если вам чт… — попыталась что-то сказать Глин, но не успела.

Ферус прошел мимо нее, вытащил зубами ключ из замочной скважины и захлопнул дверь перед носом помощницы.

— Урод… — послышались шаги за дверью.

Ферус, наконец, остался один. Пройдя в центр комнаты, Гвардеец на секунду остановился и прислушался. Все те же звуки, все те же эмоции, все те же запахи. Вокруг было безопасно. Седельные сумки и завернутый в одеяло дробовик объял телекинез, опустив их на пол около Феруса. Самого Гвардейца окружил изумрудный свет, сняв с него маскировку и открыв истинный облик пустой комнате. Заклинание, которое позволяло его внушительному телу принимать размер обычного земного жеребца, рассеялось, и Ферус почти уткнулся головой в потолок.

Приблизившись к столу, Гвардеец телекинезом нашел под ним ведро с водой. Оно сейчас будет необходимо, ведь чейнджлингу следует смыть со своего оружия и с себя остатки засохшей крови. Старая и въевшаяся в разум привычка всегда брала свое — скрытность и готовность ко всему. Гвардеец уже и не помнил, зачем он это делает, но внутренний инстинкт подсказывал следовать этой простой догме. Кровь, остатки плоти либо же просто запах всегда привлекают ненужное внимание, потому с этим по возможности нужно бороться. Тряпка, охваченная изумрудной аурой, вылетела из ведра и резким рывком разделилась на две части.

Спустя час Ферус закончил с мытьем, бросив окровавленные куски тряпки в такого же цвета воду в ведре, и отставил его в сторону. Пришло время проверить свой дробовик. Гвардеец положил его перед собой, размотав порванную пулями ткань, и отбросил ее в сторону. Телекинезом он нащупал массивный барабан и повернул его пару раз. Механизм повиновался, проинформировав Феруса парой щелчков. Гвардеец нажал на спуск — раздался глухой щелчок, убедивший, что оружие работает исправно. Открыв барабан, Ферус проверил оставшиеся боеприпасы. Как и предполагалось, после задания в Гриффинстоуне, стычки в пустыне и около города у него не осталось патронов. Оружейник Дыры должен был решить эту проблему, ведь крышки у Гвардейца уже есть.

Ферус приблизился к кровати, стянул с нее грязное пожелтевшее белье и, обернув в него дробовик, отложил массивный сверток в сторону. Пришло время разобраться с оставшимися вещами перед сном. Гвардеец подтащил к себе остальные сумки и одновременно извлек все содержимое, что имелось у него сейчас. Необходимо было отсортировать имеющиеся трофеи и припасы перед тем, как отправляться для торговли в город. В его форме земного жеребца пользоваться телекинезом нельзя, а «наращивать» рог Ферус не хотел. Отсутствующая аура телекинеза вызвала бы еще больше вопросов.

Сейчас сумки содержали в себе подобранные патроны разных калибров, пару единиц оружия, какие-то наркотики, нож, моток веревки и электронную отмычку, которая валялась у него уже не один десяток лет. Возможностей использовать ее попросту не было. Также в одной из сумок Ферус хранил около десятка маленьких мешочков, в которые насыпал крышки. Это позволяло при необходимости не мучиться с подсчетом при оплате в баре или еще где-либо. Часть из них была пустой, потому Гвардеец наполнил их валютой из того мешка, которое ему вручила Шарп. Сумма в нем действительно была больше, чем оговоренная, но чейнджлинг не возражал.

Разговор с Шарп и прогулка по городу позволили Гвардейцу насытиться достаточно. Теперь можно было придаться коротким часам сна. Кто знает, вдруг рейнджеры решат завтра напасть на него. Но все это будет уже завтра. Ферус выпрямился, практически коснувшись головой потолка, и уснул.

Тьма.

Каждый раз, когда Ферус засыпал, он оказывался тут. Темное, холодное место, где сквозь черноту пустоты не видно и не слышно ничего. Лишь тонкая бледная дорожка мертвого белого света под ногами, начинающаяся и заканчивающаяся нигде.

Копыта Феруса что-то намочило. Из-под пола быстро выступила темно-красная жидкость, мгновенно заполнившая все вокруг. Она окрасила дорожку своим мрачным цветом из смеси слез, пота и крови. В ту же секунду вся эта мерзость потекла в сторону, превращаясь из неподвижной лужи в вялотекущий ручей.

По пустоте пронесся короткий шепот, который, казалось, было слышно везде. Он был похож на глухой удар в закрытом помещении, отражающийся от каждой стены и потолка. Но тут этот шепот отразился лишь от пустоты, проносясь по всему пространству из ничего, что окружало Феруса. В нескольких шагах от Гвардейца поверхность жидкости пошла рябью, и из-под нее стало медленно подниматься нечто.

Казалось, поток буквально стонал, пока бесформенная масса появлялась на поверхность. Еще мгновение, и из черно-красного месива отделилось два отростка, которые уткнулись в пол под ними. Существо стало медленно вставать, формируя из бесформенного комка искореженное и худое тело, усеянное кусками гниющей плоти. Сквозь дыры в нем были хорошо видны сухие кости, торчащие в разные стороны, гнойные нарывы и остатки кожи, свисающие с боков. Со спины существа в воду упало два изуродованных крыла, которые держались на ней только благодаря тонким лоскуткам кожи. Из его кровоточащей груди медленно вылезла длинная кривая шея, сквозь тонкую кожу которой торчали остатки позвоночника. На конце шеи сформировалась уродливая голова, смотрящая на Феруса пустыми глазницами. Рот существа затрясся и щелкнул пару раз оставшимися зубами.

Шепот стал громче. Ни слов, ни интонаций разобрать было невозможно. Ферус уже и не пытался. Он видел все это сотни тысяч раз, каждую недолгую ночь, когда он мог позволить себе заснуть. Первые несколько десятков подобных снов были настолько жуткими, что Гвардеец просыпался с криком, полным ужаса. Но все это было давно. Теперь же осталось лишь безразличие, и чейнджлинг молча смотрел на уродливое нечто, отдаленно напоминающее аликорна.

Существо задрожало, клацнуло челюстью и сделало неуклюжий шаг в сторону Феруса. Во тьме раздался всплеск, словно что-то откололось от пустоты и упало в темно-красную реку. В сторону Гвардейца двинулась тень, которая по мере приближения приобретала очертания искаженного тела, похожего на пони — лысое, черное и усеянное дырами. В некоторых местах плоть его оплавилась, обнажив кости и гниющие внутренности. С беззвучным криком, полным боли, оно медленно приближалось к Ферусу.

Новый всплеск. Потом еще. Окружающая пустота стала быстро заполняться мертвыми существами, которые в беззвучной агонии ползли в сторону Гвардейца, стараясь добраться до него, во что бы то ни стало. Кольцо вокруг Феруса быстро сжималось. Но стоило только самому большому из них оказаться ближе всех к Гвардейцу, как все мертвецы замерли. Существо долгие секунды умоляюще смотрело на Феруса, пока его рот не раскрылся в беззвучном крике. Все твари сорвались со своих мест и бросились на Гвардейца.

Тело Феруса еле заметно дрогнуло. Полутемная комната отеля встретила проснувшегося Гвардейца утренним светом, вяло пробивающимся через заколоченные окна. В бледных редких лучах солнца, что смогли пробиться через завесу, летали пылинки, а в воздухе стоял сухой запах старого дерева и ржавого металла. Гвардеец быстро окутал телекинезом все свои седельные сумки, которые он оставил около себя перед сном, и погрузил их на спину. Тело Феруса объяла изумрудная аура, и он в ту же секунду принял облик темно-желтого земного пони с растрепанной гривой коричневого цвета. Гвардеец водрузил на спину сверток, где лежал его дробовик, и вышел в коридор.

Утренний отель был наполнен своим обычным эмоциональным фоном. Вечерние попойки постояльцев и клиентов бара, пестревшие яркими и агрессивными тонами, утром превращались в бледные вялотекущие эмоции от похмелья, тоски и, иногда, задорным настроем от весело проведенной ночи. «Дыра» никогда не спала.

— Если мы все будем усердно работать, — гласило радио на первом этаже бара, — мы сможем построить своим потом и кровью прекрасное будущее для наших детей! Все мы должны, встав плечом к плечу, гордо нести это тяжелое бремя в этот страшный и жестокий час!

Около барной стойки громко фыркнул один из постояльцев.

— Что опять несет этот красноглазый олух? – прорычал он. — Обязательно слушать это говно с утра пораньше?

— А другого тут и не ловит! — рявкнул на него грифон в дальнем конце зала. — Но, если тебя что-то не устраивает, можешь сходить и высказать Красному Глазу все, что о нем думаешь. Тут недалеко.

Рядом сидящие наемники заржали. Ферус на секунду остановился около лестницы, собрав витающие вокруг эмоции постояльцев, и вышел наружу. Гвардеец обогнул отель «У Мамаши» и устремился вглубь Дыры. Утренний город особо ничем не отличался от своего ночного обличия. За исключением того, что всю его грязь становилось лучше видно. Вдоль узких улиц то и дело прохаживались вооруженные грифоны и пони, работорговцы с длинными вереницами рабов, которых вели на продажу или для транспортировки в карьеры Филлидельфии, и всевозможные дилеры всякой дряни. Путь до оружейного магазина Ферус уже знал наизусть, потому добраться до туда ему не составляло труда. Главное, не наткнуться на слишком уверенного в себе обитателя этого гадюшника.

Старая дверь, собранная из кусков металлолома, грубо скрепленных между собой клепкой и кривой сваркой, тихо скрипнула. Ферус вошел в полутемное помещение, единственными источниками света в котором были тусклая лампа и блеклый свет из разбитого окна, проникающий внутрь через приваренную с внешней стороны металлическую решетку. Вдоль стен были установлены длинные прилавки со стеллажами, занимающие собой всю комнату. На них ютилось всевозможное вооружение, которое может пригодиться на Пустоши – от дубины с гвоздями до плазменной винтовки в довольно сносном состоянии. У дальней стены располагался самый большой прилавок, утыканный всякими боеприпасами любых мастей и калибров. Во главе всего этого добра сидел седой коричневый единорог в старой ковбойской шляпе, медленно покуривающий трубку.

Старик Шелл, как называли жеребца в городе, был одним из самых успешных и, по сей день, все еще живых торговцев оружием. И одной из причин подобного успеха и долголетия было то, что под ним ходила довольно внушительная группировка из различных головорезов. Своего рода маленькая армия, умеющая не только нажираться в баре, но и устраивать рейды и набеги в лакомые места, имеющиеся на Пустоши. Потому у жеребца всегда можно было купить практически любое барахло. Вопрос был лишь в цене. Однако, даже несмотря на подобный статус и весомую военную силу, сосредоточенную в копытах Шелла, он всегда оставался добродушным и веселым дедулей для всех, с кем у него были хорошие отношения. Те, с кем у него отношения были не самые лучшие, уже давно были закопаны где-то в Пустоши или сбежали в другие районы.

Гвардеец прошел вглубь помещения и остановился около прилавка. В это время суток покупателей, даже у Шелла, было крайне мало, потому в магазине веяло скукой и спокойствием. Шелл поднял взгляд и секунду лениво изучал вошедшего клиента. Глаза жеребца скользнули по массивному свертку за спиной Феруса, прыгнули на пустые зрачки, смотрящие строго вперед, и остановились на красной повязке на правой ноге. Бровь старика приподнялась.

— Так-так-так… — усмехнулся Шелл. – Что Вас интересует?

— Мне нужны патроны, — ответил Ферус.

Жеребец затянулся, выпустив верх облако табачного дыма.

— Какие же? – вежливо поинтересовался он.

Ферус повернулся и при помощи зубов достал из ближней седельной сумки мешок с крышками. Гвардеец положил их на прилавок перед Шеллом.

— Большие, — добавил чейнджлинг.

На лице старика появилась улыбка. Он едко хмыкнул, поправил шляпу и встал. Шелл неспеша двинулся к входу в свой магазин. Заперев его на засов, старый жеребец обошел все окна, закрыв их ставнями, и дотронулся до выключателя на стене. Комната озарилась свечением от нескольких ламп под потолком, наполняя все вокруг аурой загадочности. Шелл вновь обошел прилавок и, усевшись перед Ферусом, положил свою шляпу рядом.

— И вот ты опять приходишь ранним утром, — вздохнул он, посмотрев в пустые глаза Гвардейца. – И уже с работой, верно?

Ферус промолчал. Эмоциональный фон Шелла разбавился разочарованием. Жеребец покачал головой.

— Жаль… — добавил он. – Но мне не стоит жадничать. Не убери ты тогда старину Пэйна, я бы тут не сидел. Сколько уже лет прошло?

Шелл облокотился на прилавок, натянув на поседевшее лицо ухмылку.

— Много, — ответил он на свой вопрос. – Я уже постарел… А ты все не меняешься.

Жеребец подхватил телекинезом небольшой чемоданчик из-под стойки и поставил его около себя.

— Доставай свою игрушку, — он махнул копытом, вновь затянувшись трубкой. – Опять полюбуюсь на него.

Массивный сверток, подхваченный телекинезом Феруса, взмыл в воздух и приземлился на прилавке перед жеребцом. Рядом с ним Гвардеец поставил второй пустой барабан, который он использовал, когда основной разряжался. Шелл аккуратно, словно получил в копыта произведение искусства, приподнял его телекинезом и начал разматывать ткань.

— Опять ты завернул его в эти обоссанные простыни, — он скривился. – Носить этого малыша в таком тряпье – надругательство.

Освободив оружие от тряпок, жеребец кинул их в угол и вожделенно вздохнул, глядя на массивный дробовик перед собой. Он осторожно провел копытом по дулу, остановившись на барабане, который вмещал в себя три патрона. Две ячейки из трех были пусты, что тут же приметил Шелл и громко присвистнул.

— «Последний Довод», — кивнул он. – Каждый раз, когда я его вижу, я не верю своим глазам.

Эмоциональный фон вокруг жеребца заиграл теплыми красками, словно старик встретил кого-то очень родного, покинувшего его много лет назад.

— Я его с трудом могу поднять, а ты еще и стреляешь из этого малыша, — ухмыльнулся Шелл. – Вот бы еще раз увидеть его в деле…

Жеребец погладил копытом по стволу и посмотрел на Гвардейца.

— Не желаете техобслуживание за счет заведения? – хитро ухмыльнулся он.

Ферус ничего не ответил.

— Жаль, — разочарованно вздохнул Шелл. – Ну, ладно. Погрустили и за работу.

При помощи копыт и телекинеза Шелл открутил шомпол, удерживающий трёхъячеечный барабан в дробовике. Отложив его в сторону, единорог вернулся к дробовику. Он извлек массивный барабан из оружия и подхватил телекинезом второй. Вооружившись стамеской и молотком, единорог взглянул на них.

— Потрясающе… — он затянулся табачным дымом. – Столько лет эксплуатации, а барабанам хоть бы хны. Одни загадки.

Шелл громко хмыкнул и, переложив трубку на другую сторону рта, принялся аккуратно выбивать гильзы из ячеек. Несколько стуков и пять пустых цилиндров расположились в один ряд перед стариком, который, жуя трубку, принялся их пристально рассматривать.

— Не годится… не годится… а вот тут еще неплохо, — забормотал жеребец, рассматривая каждую из гильз.

Закончив осмотр, Шелл, вновь затянувшись табачным дымом, повернулся к Ферусу.

— Хорошие новости – трем точно пришел конец, они уже непригодны, — усмехнулся он. – Плохая новость – у меня есть замена, но стоить это будет, как всегда, недешево. Но только для тебя я сделаю скидку, ведь ты мой единственный постоянный клиент.

Жеребец поправил шляпу и затянулся.

— Который никак не сдохнет, — он громко рассмеялся. — Брать будете?

Ферус утвердительно кивнул. Старик развернулся и скрылся в подсобном помещении. Спустя полминуты оружейник вернулся, держа в магическом захвате три такие же массивные гильзы, что сейчас стояли на столе.

— Сделаны по индивидуальному заказу, — он гордо выпятил грудь. – Сталь повышенной прочности, особенно в нижней части. И, я скажу, достать ее было не так то и просто.

Ферус подхватил телекинезом имеющийся у него багаж тех трофеев, что он успел собрать, и выложил их на прилавок перед Шеллом.

— Прибавь остатки крышек, — добавил Гвардеец.

Старик, не теряя времени, подошел и осмотрел каждую из предложенных Ферусом вещей.

— Пушки, пушки, не игрушки… — бубнил он себе под нос, подходя к каждой из сумок. — А это что?

Он поднял телекинезом нож-бабочку и осмотрел ее со всех сторон.

— А я-то думаю, почему часть твоих трофеев мне знакома, — усмехнулся он. — Бедняга Дэнк. Попытался укусить то, что кусается больнее?

Шелл вновь рассмеялся, но на этот раз смех был прерван хриплым кашлем.

— Этот раритет оставь лучше себе, – единорог положил нож-бабочку перед Ферусом. — Он прилично стоит, и я бы даже, наверное, попытался провести такого слепца, как ты. Но Шелл дважды на одни и те же грабли не наступает. Этот нож привлекает лишнее внимание, сбагри его лучше в другом месте или оставь как сувенир.

Жеребец вновь вдохнул табачный дым и указал на Феруса копытом.

— Ты опять мне делаешь предложение, от которого я не в силах отказаться, — Шелл пожал плечами. – Сейчас вернусь.

Он вновь скрылся в подсобном помещении и вернулся с парой мешков, весами и небольшим прессом. В мешках старик хранил порох, пыжи, капсюли и прочие приспособления, нужные для верстки патронов, а пресс ему нужен был как раз для крышек, что принес ему Гвардеец. Единорог разложил все инструменты на прилавке, сел и потер копыта друг о друга. Секунда, и в воздух взлетела горсть крышек из мешка, принявшаяся отправляться в пресс, который начал придавать им некое подобие шарообразной формы. Параллельно с этим, Шелл взвешивал и рассыпал порох по гильзам с капсюлями, затыкая уже наполненные здоровенными пыжами. Отпрессованные крышки единорог помещал в тканевые мешки, служащие неким подобием контейнеров, что не давали дроби высыпаться. Верстка патронов такого калибра требовала от Шелла высокой сноровки, но опытный оружейник с легкостью справлялся с этим. Когда все пять гильз были наполнены порохом и дробью, Шелл взял их и двинулся к большому прессу в дальнем углу. Подобный станок был малопригоден для вальцовки обычных гильз, но прекрасно подходил для тех, что использовал дробовик Феруса.

Через несколько минут оба барабана дробовика вновь были заряжены шестью патронами. Один встал на место в оружии, другой спрятан в седельной сумке. Гвардеец завернул дробовик в новую ткань, которую Шелл принес со своего склада, и положил сверток за спину.

— Второй ствол проверять будем? — колко поинтересовался жеребец.

Единорог облокотился на прилавок и вызывающе посмотрел на Феруса. Старик прекрасно знал, что дробовик – не единственное, чем пользуется его постоянный клиент. Эмоциональный фон вновь запестрел яркими красками.

— За твое замечательное предложение, — единорог указал на предложенные ему трофеи и остатки крышек, — я, так и быть, даже готов осмотреть ее бесплатно.

Шелл заговорчески улыбнулся. Ферус кивнул. Идея была не такой уж и плохой. Раз Шарп отправит его сегодня неизвестно куда, лучше быть готовым на все сто. В магическом захвате чейнджлинга появился револьвер, который он носил в скрытой кобуре под седельной сумкой. Шелл вновь нетерпеливо потер копыта.

— Красавица, — старик прикусил губу, стоило револьверу лечь перед ним.

Он осторожно, словно боясь поцарапать, поднял оружие с прилавка и внимательно осмотрел. Шелл держал его очень аккуратно, как будто револьвер был сделан из тончайшего стекла, которое при любом неловком движении тут же превратится в пыль. Глаза жеребца скользнули по массивному стволу, взглянули на слегка угловатый и длинный барабан на четыре патрона, после чего остановились на рукоятке.

— «Драконобой», — единорог довольно улыбнулся. – Поговаривали, что он создавался во время Большой Войны для убийства драконов.

Шелл посмотрел на Феруса.

— Я не верю в эти сказки, — старик помотал головой. — Но выглядит этот револьвер потрясающе.

Единорог повернул револьвер дулом вверх, принявшись осматривать длинный ствол.

— «Элизабет», — Шелл прочел слово, выгравированное на правой стороне оружия.

Повернув его другим боком, единорог взглянул на другую надпись.

— «Любящему отцу и супругу», — прочел старик. – Столько лет прошло, а эта пушка – как новая. Сразу видно, что эксклюзив.

Он помотал головой.

— Жаль, что мы с тобой не знаем, кто был ее хозяин, — иронично протянул старик.

И это было правдой. Ферус не помнил, ни откуда у него этот револьвер, ни дробовик. Все его прошлое было похоже на какую-то мрачную, бесформенную массу, в которой невозможно было что-либо рассмотреть. Чейнджлинг уже и не пытался.

«Все равно»

Шелл открыл барабан и, раскрутив его, взглянул на крутящиеся ячейки. Вооружившись увеличительным стеклом и отверткой, он принялся осматривать револьвер, вертя его в магическом захвате. Спустя десять минут оружие Феруса, вычищенное и смазанное, лежало перед хозяином. Рядом с ним стоял ящик с крупнокалиберными патронами.

— Сотня, — единорог указал на боеприпасы. – Тут слегка больше, чем обычно. Назовем это «Подарок заведения».

Ферус молча кивнул и принялся раскладывать полученные припасы по седельным сумкам. Пока Гвардеец занимался сортировкой, Шелл присел на кресло, глубоко вздохнув.

— Знаешь… — он задумался.

Жеребец вновь затянулся трубкой и, выпустив перед собой белое облако табачного дыма, взглянул на Гвардейца из-подо лба.

— Мы уже слишком долго живем в дерьме, — иронично продолжил единорог. – Этому миру не хватает героев. Я бы даже сказал, живучих героев.

Шелл хмыкнул и сделал очередную затяжку. Взгляд старика теперь был направлен в стену перед собой, где стояли старые часы и пожелтевшая фотография.

— Пустошь слишком жестока, — кивнул жеребец. – Но вот совсем недавно появился лучик надежды…

Он улыбнулся.

— Я не знаю, почему я тебе рассказываю это, — Шелл пожал плечами. – Видимо, больше некому. Старина Пон-3 трещит уже пару недель о новой «Дарительнице Света» или как там ее?..

Единорог переложил трубку в другую часть рта и, прикусив ее зубами, вздохнул.

— Если этой малышке суждено стать нашим героем, — добавил он, — на своем пути ей предстоит встретить множество порождений Пустоши…

Шелл вновь посмотрел на Феруса. Лицо старика слегка помрачнело.

– И я искренне надеюсь, что она не встретит самое опасное из них, — закончил он.

Гвардеец, закончив раскладывать припасы по сумкам, спрятал револьвер в кобуру, после чего развернулся и молча двинулся к выходу. Единорог посмотрел ему вслед и, подняв засов на двери телекинезом, отсалютовал копытом.

— Заходите к нам еще, — кинул напоследок Шелл, когда чейнджлинг уже выходил наружу.

— Вы уверены, что он явится? – спросил стальной рейнджер, взглянув на своего командира.

Шарп сидела за старым деревянным столом, часть столешницы которого уже начала подгнивать, и держала перед собой в магическом захвате один из метательных ножей. Редкие солнечные лучи пробивались через дыры в крыше и стенах старого амбара, играя на пылинках. Эту старую постройку уже давно облюбовали местные головорезы, ведь она находилась в относительном удалении от Дыры. Ветхое строение стояло на равнине, окруженное с запада и севера высокими холмами, где удобно было располагать стрелков. С юга и востока местность резко уходила вниз до самой Дыры, потому казалось, что амбар находится на возвышенности. Если начиналась перестрелка, спрятаться тут было почти невозможно, ведь старые деревянные стены плохо спасали от пуль, поэтому это место великолепно подходило для того, чтобы решать самые неудобные и острые вопросы. Множество отверстий от огня автоматического оружия, воронки от взрывов и несколько скелетов создавали впечатление поля боя.

Единорожка покрутила нож, на лезвии которого мелькнул бледный луч солнца, и посмотрела на рейнджера.

— Уверена, Грампи, — ответила она, криво улыбнувшись. – И не рычи ты так, сладкий.

Жеребец фыркнул. Через шлем силовой брони это было больше похоже на сердитый рык.

— Не понимаю, почему Вы его отпустили? — продолжил Грампи. — Если он тот, кто действительно выкрал данные, нужно было его грохнуть еще у Рипера. А то эта шваль может свалить и сболтнуть чего не следует.

— Не сболтнет, – ухмыльнулась Шарп. – Мне он очень понравился. Я даже думаю, что он – именно тот, кто нам нужен!

Кобылка посмотрела на свой ПипБак. ЛУМ показывал две дружественные точки рядом с ней и пару желтых, опознанных как крысы. Единорожка вновь вызывающе посмотрела на рейнджера.

— Для чего? — спросил Грампи.

— «Сияние», — глаза Шарп сверкнули. – Если он действительно смог в одиночку проникнуть в Гриффинстоунское отделение Стальных Рейнджеров и забрать диск, то лучшего кандидата для этого я просто не вижу!

Единорожка рассмеялась.

— Но… мэм, это ведь какой-то оборванец. Как он сможет проникнуть в 36 Стойло? – нахмурился жеребец.

— Ну, он ведь как-то проник в Гриффинстоунское отделение, — кобылка указала метательным ножом в сторону Грампи.

Рейнджер фыркнул.

— С чего Вы взяли, мэм, что это был именно он? – все не унимался жеребец.

— Ну… — протянула Шарп, подняв взгляд к потолку. – У меня есть несколько предположений, почему я в этом уверена, но сначала я хочу послушать Вортекса. Лапочка, ты закончил?

Она повернулась ко второму стальному рейнджеру, который сидел чуть поодаль и копался в своем бортовом компьютере. Жеребец, услышав свое имя, повернул голову к командиру.

— Да, мэм, — кивнул он.

— Тогда рассказывай, — кивнула единорожка, положив копыта на столешницу.

Рейнджер подошел к столу и высыпал на него горсть маленьких металлических осколков. Его глаза сверкнули бледно-голубым светом, указывая на то, что боец вновь пробегается глазами по данным. Спустя секунду он вновь поднял голову к Грампи и Шарп.

— Вы не зря вчера послали меня в каньон Обреченных, — начал Вортекс. — Его осмотр возымел плоды. Я нашел пять трупов из банды Дэнка, включая его самого. Оружие, из которого были убиты трое из них, имеет тот же почерк, что и использованное при нападении на Гриффинстоунское отделение. Самому Дэнку размозжило голову чем-то тяжелым, а пятый член банды была застрелена из автомата.

Рейнджер указал на горсть осколков на столе.

— Эти осколки я нашел там же, — продолжил он. – Металл точно такой же, какой используется при чеканке крышек. Подобные осколки были найдены и в Гриффинстоунском отделении. Радиус поражения, сила взрыва и урон местности тоже схожи. Нет никаких сомнений, что оружие, использованное в отделении Стальных Рейнджеров идентично тому, что убило часть банды Дэнка.

Шарп кивнула, повернула голову к Грампи и сверкнула едкой улыбкой.

— Вчера у Рипи, — продолжила кобылка, — если бы ты был более внимательным, ты бы увидел, что багаж нашего странного жеребчика выглядит не менее странно.

В магическом захвате перед Шарп всплыл нож, который она тут же вонзила в столешницу. Воспоминания о вчерашнем возбудили ее. Хвост кобылки нетерпеливо дернулся.

— Этот большой сверток у него за спиной, — она приставила копыто к подбородку. – Ткань была порвана, и через нее виднелось что-то металлическое. К тому же, там были следы крови. Видимо, этой штукой он разбил чью-то башку.

Шарп победно хихикнула, направив на Грампи ехидный взгляд. Жеребец рассерженно фыркнул. Единорожка облокотилась на стол, продолжая смотреть на рейнджера, и, облизнув губы, щелкнула хвостом.

— И если сопоставить все это вместе, — нежно проворковала она, покрутив копытами в воздухе, — то этот малыш становится очень похожим на нашего таинственного «незнакомца», разворотившего отделение. И я даже не знаю, получилось бы у нас вчера, как ты говоришь, «грохнуть его».

Грампи промолчал. Из-за шлема не было видно его лица, но кобылка прекрасно знала, что сейчас он был озадачен. Шарп мило похлопала ресницами и сложила губы трубочкой.

— Но… не думаете же Вы, мэм, что?.. – Вортекс удивленно наклонил голову, глядя на Шарп. – Этот странного вида курьер – тот, кто действительно выкрал данные и разобрался с наемниками?

Кобылка встала, подняв телекинезом метательный нож, и, спустя мгновение, резким броском вонзила его в столешницу.

— Я не думаю, — ответила единорожка. — Я уверена.

— Доверять столь важную миссию… какому-то?! – сердито фыркнул Грампи, топнув копытом.

Шарп посмотрела на рейнджера, достав нож из стола.

— А чем мы рискуем? – она пожала плечами. – Если он сбежит, что он может сболтнуть? Кто поверит оборванцу с Пустоши? К тому же, если ему просто повезло там, в Гриффинстоуне, в Стойле его попросту прикончат.

Рейнджер опять отрицательно помотал головой.

— Ну, или ты можешь прикончить его тут, если он появится, — улыбнулась единорожка. – Но, почему-то, я не думаю, что у тебя получится.

Грампи промолчал, сердито выдохнув, и взглянул на свой ЛУМ. Две зеленые, две желтые точки. Тихо и спокойно, как и всегда в этом месте, пока местные воротилы не приходят сюда решать вопросы.

— Надеюсь, это того стоит, — кивнул Вортекс. – Иначе мы тут просто теряем вр… ЧТО ЗА?!..

Рейнджер вскочил с места, тут же направив свой тяжелый пулемет за спину Шарп. Грампи мгновенно среагировал на действие товарища, развернувшись в сторону потенциальной угрозы, и направил туда свой автоматический гранатомет. Уши Шарп встали торчком, а сама она осторожно оглянулась. Через секунду уголки губ кобылки расплылись в широкой улыбке, а взгляд скользнул к ПипБаку, где на главном дисплее все было точно так же, как и пару минут назад – две зеленые точки и две желтые. Однако перед ней и ее рейнджерами в нескольких метрах около входа стоял темно-желтый жеребец со стеклянным взглядом. На его спине покоилось несколько седельных сумок и тот самый огромный сверток, который на этот раз завернули в другую ткань.

— Как интригующе, — Шарп подняла бровь. — Ну и почему ты меня не предупредил?

Она повернулась к Грампи и, одарив того едким взглядом, обиженно надула губы.

— Мэм… я… мой… — запнулся рейнджер, продолжая держать на прицеле жеребца.

— Расслабься, сладкий, — кобылка махнула копытом. – У меня тоже пусто.

Шарп спрыгнула со своего места и одарила гостя милой улыбкой. Кобылка сделала несколько размеренных шагов навстречу, встав чуть сбоку от жеребца, чтобы при случае не оказаться на линии огня.

— Вы умеете становиться невидимым, мистер Курьер? – игриво спросила Шарп.

Тот промолчал. Как и тогда, у Рипера. Его лицо не выражало никаких эмоций, а отрешенный взгляд смотрел в одну точку перед собой.

— Ну же, мистер молчаливый сердцеед, — вновь промурлыкала единорожка, сделав шаг к жеребцу, — раскройте же нам хотя бы пару ваших секретов!

Оба рейнджера продолжали пристально следить за пони, не сводя с него прицелы своего оружия. Грампи сделал осторожный шаг в сторону, чтобы уменьшить вероятность попасть по командиру. Но неожиданный гость продолжал молчать и спокойно стоять у входа, словно ему было вообще все равно что тут происходит.

— О Богиня! – топнула Шарп. — Парень ты просто сводишь даму с ума!

Кобылка остановилась в метре от жеребца, сверкая глазами. Ей все никак не удавалось найти брешь в неприступной завесе из безразличия и холода, что окружала этого странного земного пони.

— Мне нужно было явиться сюда для получения работы, – наконец, он подал голос.

Голова жеребца медленно повернулась к кобылке, но глаза остались такими же неподвижными, как будто бы их попросту не было. В пустоту за Шарп смотрела лишь пара их имитаторов, не более.

— Ой-ой-ой! – единорожка засияла ехидной улыбкой. — И сразу к делу! А вы знаете, что это незаконно, игнорировать вопросы девушек?

Кобылка сделала шаг вбок, вставая ровно напротив земного пони и сверля того вызывающим взглядом. Позади тихо фыркнул Грампи, которому вновь пришлось поспешно менять позицию, ведь его командир оказалась на линии огня. Вортекс же был более дальновидным и сразу стал так, чтобы при необходимости его оружие прошило бок незнакомца с минимальной возможностью задеть Шарп. Автоматическая система прицеливания уже все просчитала, потому от рейнджера требовалось лишь выстрелить.

— Ну, ладно, раз ты такой противный, – хмыкнула Шарп, — не будем тянуть время.

Она еще раз взглянула на свой ЛУМ, убедившись в отсутствии лишних ушей и глаз.

— Мистер Курьер, — строго добавила единорожка. — То, о чем мы сейчас будем говорить, должно остаться тут между нами. Вы это понимаете?

Жеребец кивнул.

— Прекрасно, — кобылка постучала копытами друг о друга.

Она достала из кармана небольшой сверток и поднесла его ближе к жеребцу. Стоило предмету оказаться ближе, чем на метр, как опять телекинез Шарп отказал, и сверток просто упал на пол. Кобылка попыталась его поднять, но ничего не вышло. Неведомые силы вновь не пускали ее магию к жеребцу, как и тогда у Рипера. Не дожидаясь, пока единорожка закончит попытки поднять упавший предмет, пони протянул копыто и поднял его сам. Хвост Шарп возбужденно дернулся. Она не понимала происходящего, но вся эта аура загадочности вокруг незнакомца так и манила кобылку, все сильнее распаляя и без того возбужденные чувства. А стоящий перед ней как будто ощущал эту нарастающую бурю эмоций. Шарп закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Это помогло.

— Для тебя работа должна быть простой, — кобылка открыла глаза и продолжила, — она похожа на ту, которую ты выполнил в Гриффинстоуне.

В ее голосе мелькнула провокационная нотка, но собеседник это попросту проигнорировал, продолжая молча слушать.

— Недалеко от руин Лас Пегасуса находится расконсервированное Стойло, — продолжила кобылка. – Местные воротилы организовали там завод по производству наркотиков и превратили его в настоящую крепость. Само собой, лидеры этого места не такие идиоты, и база помимо наркобизнеса занимается и различными исследованиями.

Шарп сделала короткий шаг в сторону, в ее магическом захвате появились метательные ножи, которые кобылка принялась крутить в воздухе, упорядочивая мысли и успокаиваясь.

— По нашим данным, — единорожка посмотрела на лезвие одного из клинков, — эти ребята открыли что-то довольно интересное. Какой-то артефакт или формулу, или, быть может, заклинание, способное нейтрализовать радиационное заражение и еще много всякой гадости, что можно встретить на Пустоши. Твоя задача крайне проста – проникнуть туда и выкрасть это. Если при этом придется разнести все Стойло – я тебя не буду останавливать, главное – достань эту вещь!

Взгляд кобылки вернулся на собеседника. Тот все еще стоял без движения, внимательно слушая. А, быть может, вообще уснул. По его виду трудно было понять, жив он или уже превратился в статую. Спустя секунду пони кивнул. Шарп подняла бровь. Опять молчание. Ни лишних вопросов, ни упреков – ничего, только тишина.

— У Вас даже не возникает вопросов, мистер Курьер? – поинтересовалась единорожка, крутанув ножом в воздухе.

— Оплата и сроки, — коротко ответил пони.

Кобылка громко рассмеялась.

— Вы похитили мое сердце, мистер Курьер, — промурлыкала Шарп. — Сроков нет. Оплата – три тысячи, если предмет будет поврежден, и пять, если на нем не будет ни царапины.

Жеребец кивнул.

— В этой коробке, — кобылка указала на предмет в копытах жеребца, — находятся данные о местоположении Стойла и информация, как связаться с нашим агентом в этом регионе. Что делать дальше, он расскажет тебе на месте. Еще вопросы?

— Аванс, — ответил тот. – Тысяча.

Шарп усмехнулась.

— Помилуйте, мистер Курьер, — единорожка похлопала ресницами, — откуда у хрупкой кобылки такие деньги при себе.

Пони сделал короткий шаг навстречу Шарп. Оба рейнджера тут же напряглись, приготовившись при необходимости открыть огонь.

— Тысяча, — не унимался жеребец. – Иначе я отказываюсь.

Мордочка Шарп надулась от возмущения. Она скрестила передние ноги на груди, вонзив недоверчивый взгляд в жеребца перед собой.

— А где гарантии, что вы не свинтите с ними, мистер Курьер? – фыркнула она.

Пони перед ней секунду молчал.

— У меня их нет, — ответил он. — Я могу лишь обещать.

Шарп громко рассмеялась. Сказанное стоящим перед ней звучало неимоверно глупо, особенно в мире, где каждый стремится тебя обмануть любыми возможными способами. Единорожка это знала лучше всех. А этот пони наивно считает, что обычного обещания тут будет достаточно?

— А вы шутник, мистер Курьер, — она покачала головой. – И ты думаешь, я поверю в этот бред про «обещание»? Ты держишь меня за идиотку?

Ее лицо стало мрачным, улыбка пропала, а взгляд стал сердитым. Метательные ножи прекратили хаотичные движения вокруг хозяйки. Замерев и направив острия в сторону жеребца, они были готовы в любую секунду вонзиться в свою цель.

— Нет, — ответил он. – Но это единственное, что я могу предложить.

Голос Курьера, даже в такой ситуации, все равно оставался спокойным и безразличным. Шарп неоднократно видела пони, которые пытались юлить, обманывать, всячески скрывать правду или заговаривали зубы. Единорожка слишком хорошо знала лицо обмана и его голос, но сейчас этого не было. Стеклянные глаза, отрешенный взгляд и безразличное лицо. Он даже и не пытался врать, ему это было не нужно. Внутри кобылки, которая отлично знала всю подлость и жестокость Пустошей, родились странное сомнение и неожиданное желание поверить этим словам.

— Обещаешь? – немного горько усмехнулась она.

Кобылка махнула копытом своим рейнджерам, приказывая опустить оружие.

— Ты мне обещаешь, что не свинтишь с деньгами и выполнишь эту работу? – спросила она.

— Да, — тут же ответил жеребец. – Я обещаю.

Шарп опустила голову, усмехнувшись, но уже гораздо тише. Из ее седельной сумки показался мешок с крышками, который она принялась левитировать к жеребцу, но, как и со свертком ранее, телекинез единорожки дал сбой, уронив мешок в метре от пони. На сей раз эту странность Шарп проигнорировала. Жеребец поднял его копытом и положил в одну из своих сумок.

— Помните, — единорожка посмотрела в пустые глаза пони. — Вы мне обещали, мистер Курьер.

Он коротко кивнул и, не говоря больше ни слова, развернулся и двинулся прочь.

— Вот ведь… — кобылка покачала головой, глубоко вздохнув.

К Шарп приблизились оба рейнджера, встав по бокам в ожидании распоряжений.

— Знаете, мальчики, — вздохнула она, – мне так давно ничего не обещали. Просто так…

Она размяла шею, слабо улыбнувшись.

— Кто же вы, мистер загадочный Курьер? – прошептала единорожка.

— Мэм, мы можем собираться? – Вортекс повернулся к ней.

Кобылка отрицательно помотала головой. Она аккуратно дотронулась копытом до забрала рейнджера и широко улыбнулась.

— Пока нет, сержант, — промурлыкала она и добавила: — Раздевайся.

Шарп двинулась вглубь амбара, направляясь к столу.

— Грампи, на патрулирование, — скомандовала она. – Чтобы в ближайшие полчаса я тут никого не видела. Ты слышал, Вортекс? Полчаса минимум!

Рейнджеры переглянулись.

— Ам… но… мэм?.. – Грампи попытался что-то сказать.

— Это не просьба, — коротко отрезала единорожка. – Выполнять! Сержант, я тебя жду!

Грампи повернул голову к озадаченному товарищу, чье недоумение чувствовалось даже через силовую броню. Он покачал головой, похлопав того по плечу.

— Что, опять? – Вортекс возмущенно поднял копыто.

Грампи кивнул.

— Твоя очередь отдуваться, — рейнджер пожал плечами и двинулся к выходу.

— Конченая нимфоманка… — шепнул Вортекс, уходя вглубь помещения.