Fallout: Equestria. Promise

Глава VIII. Убийца Гигантов

^{— Только тебе решать — злиться на себя и закончить все тут, бросив их. Или же найти внутри то, что еще можно спасти, и направить свой гнев на защиту этого.}

— Фу! Гадость!.. И рожа у тебя мудацкая!

Файрфлай громко фыркнула и, крепче обняв свой ПипБак, уткнулась носом в покрывальце. Очередной поток вопросов, хаотичных прыжков вокруг Феруса и неистового сражения со своим техномагическим устройством подошел к концу. Рядом с Кантерлотской горой радиосигнал был достаточно скверным, так что Файрфлай так и не удалось услышать хоть что-нибудь из последних хитов Пустоши, которые ставил в эфире Ди-Джей Пон-3. Отчасти это было и хорошо, ведь услышав голос своего «заклятого врага», маленькая кобылка в порыве гнева могла опять что-нибудь сломать в своем приборе. Потому спасибо горе, что спасла ПипБак от темперамента хозяйки. Утомившись непрерывной беготней и возней рядом с Ферусом, Файрфлай благополучно заснула.

Прошло уже несколько часов с того момента, как они покинули Зебратаун и обошли Кантерлотскую гору, выйдя на северные окраины Эквестрии. Отсюда до самого горизонта раскинулась бескрайняя равнина, и лишь впереди, на северо-востоке, едва виднелись верхушки горного хребта. Пейзаж тут был подстать Пустоши – потрескавшаяся земля, свинцовые серые тучи, закрывшие небо, и тишина, нарушаемая легким завыванием одинокого ветра. В такие моменты от одиночества Феруса спасало сопение Файрфлай и ее гневные комментарии кому-то, с кем ей довелось повстречаться в своих сновидениях. Были ли это приятные сны или кошмары – было неважно. Важным было как раз то, что малышка оставалась самой собой даже в царстве грез, сердито фыркая и строя рожи как милым сновидениям, так и собственным кошмарам. Хотя, кто знает, вдруг Файрфлай, когда ложилась спать, сама становилась кошмаром для тех, кто ждал ее в царстве снов? Эта мысль заставила Феруса улыбнуться. И пока этот вредный маленький меховой комочек, что сладко сопит на спине Гвардейца, остается рядом с ним, разум самого чейнджлинга непреступен для его собственных кошмаров. Тех самых, что прячутся в темных уголках сознания, боясь яркого света жеребенка.

«Сон…»

Сколько Ферус уже не спал? Несколько дней? Все равно. Сейчас важнее было найти старую железную дорогу, что тянулась из тоннеля, построенного в Кантерлотской горе. До и во время войны он связывал город и остальную Эквестрию, позволяя возить товары и продовольствие в столицу. Насколько Ферус помнил, отсюда шло два крупных пути: один строго на север, к сортировочной станции и после в Ванхувер и Кристальную Империю, а другой на северо-восток, в сторону Холлоу Шейдс. Город в прошлом, по рассказам Инвиди, играл ключевую роль в регионе, связывая между собой множество промышленных предприятий, расположенных на северо-восточном участке Эквестрии. Сейчас же он, как и весь северо-восточный регион, сгоревший в пламени мегазаклинаний, преобразился в место, где крупные бандитские группировки и те, кто хочет выжить, ведут непрекращающуюся борьбу как друг с другом, так и с Пустошью. Теперь все земли на северо-востоке от Холлоу Шейдс зовутся Черной Равниной. Это сухая серая пустыня, где полная фляга воды ценится куда больше, чем исправное и стреляющее оружие, а жизнь не ценится вовсе. Она куда более опасна и неприветлива, нежели остальные регионы Эквестрийской Пустоши. Если тебя не убьют рейдеры или бандиты, убьет жажда или голод. На Черной Равнине тот, кто контролирует воду – контролирует все. Во время своего молчаливого путешествия Призрака Старого Мира, Гвардеец бывал и тут, однако подробностей он не помнил. Лишь тишина и мрак, редко разбавляемые слабыми вспышками боли и агонии, которые тут же смывались прочь бесконечным смоляным океаном.

Телекинез Гвардейца нащупал огромную брешь в скале, а самого чейнджлинга обдало ветром. Вокруг запахло плесенью и пылью, а завывания потоков воздуха в тоннеле создавали впечатление потустороннего хора, заманивающего к себе одиноких путников. Ферус нащупал рельсы и отсчитал нужный ему путь, а внутренний компас указал верное направление. Но идти сейчас на север, в сторону развязки и Ванхувера, было рано. Каких-либо поселений на пути к Ванхуверу чейнджлинг не помнил. Лишь кочующие группы пони, предпочитающие не общаться с незнакомцами. А запасы воды подходили к концу, с завидной скоростью уничтожаемые маленьким жеребенком. И вновь Ферус задавался мысленным вопросом, как такая крохотная пони может столько есть и пить? Порой казалось, что если оставить ее в каком-нибудь поселении на пару дней, она определенно съест все, до чего только дотянутся ее копытца, оставив жителей голодать. Потому сейчас самым разумным было воспользоваться северо-восточной дорогой, ведущей к Холлоу Шейдс, как бы Ферус этого не хотел. Она как раз вела к разрушенному железнодорожному мосту через реку, что служила естественной границей между Черной Равниной и остальной Эквестрией. Вода там, скорее всего, была отравлена радиацией и Розовым Облаком, попадающим в нее из Кантерлота, но что Ферусу, что Файрфлай это неудобств точно не доставит. План Гвардейца был достаточно прост – наполнить фляги в этой реке и, вернувшись, продолжить путешествие в сторону Ванхувера.

Внутренний компас указал направление, и Ферус зашагал по шпалам. Железная дорога все дальше уводила его с ровного плато и, уходя вниз, скрывалась за холмами. Через полчаса местность вокруг быстро «обросла» холмами и возвышенностям. Некоторые из них были достаточно крупными и крутыми, чтобы скрыть от путника окружающий пейзаж. Однако все же горами назвать их было трудно, даже несмотря на то, что окажись ты тут без карты, можно было запросто заблудиться. Благо, старый и верный союзник двухсотлетнего чейнджлинга – железная дорога — всегда приводила его туда, куда было нужно. И вот сейчас, как и много раз до этого, Ферус доверился своему немому проводнику. Оставалось надеяться, что с последнего момента посещения Гвардейцем этого места рельсы и шпалы не растащили, или время окончательно их не добило.

«Это было бы… Что?!..»

В размышления Феруса вторглась яркая эмоциональная вспышка. Откуда-то сбоку. Этот неожиданный эмоциональный фон словно возник на пустом месте, тут же скрывшись за холмами. Чутье сразу подсказало Гвардейцу, что всплеск произошел достаточно близко. Слишком близко. И по какой-то непонятной причине Ферус не смог учуять его раньше. Если бы Файрфлай сейчас не спала, то подобное можно было бы списать на невнимательность Гвардейца, который был полностью поглощен своей маленькой спутницей. Но сейчас это было не так.

«Все равно»

Ферус, усилив щит вокруг Файрфлай, сделал глубокий вдох и, прогнав странные мысли, продолжил движение. Однако непонятный эмоциональный фон и не думал сдаваться так просто. Очередная вспышка. Яркая. Она словно манила чейнджлинга к себе, взывая к его любопытству. И самое странное было то, что Гвардеец никак не мог понять, что же именно это были за эмоции. Яркая мешанина, которая, поднимаясь над холмами, сделала красивый пируэт, после чего пряталась, завладев вниманием чейнджлинга. Она, словно сирена из старых сказок любимой книги Феруса, дразнила своим пением и завлекала в ловушку путешественников. И почему-то именно сейчас, Гвардеец хотел поддаться на эту уловку. Слишком необычен был танец, слишком сильно и настойчиво он манил двухсотлетнего чейнджлинга. И не повиноваться ему Ферус почему-то не мог. Он… он словно было похож на…

«Шепот?»

Ферус нащупал телекинезом рукоятку «Элизабет» и приподнял «Последний Довод». Щит вокруг Файрфлай также усилился, перестав пропускать внутрь звуки и запахи. Гвардеец сделал глубокий вдох и шагнул в сторону источника. Странный эмоциональный фон словно почуял это, ярко вспыхнув и сделав еще один пируэт над холмами. Ферус усилил чутье, пытаясь уловить хоть что-нибудь. Услышать что-нибудь, если там существа или механизмы, не испытывающие эмоций, или почуять чей-нибудь запах. Но вокруг было пусто. И чем ближе чейнджлинг подходил к странному эмоциональному фону, тем больше убеждался, что он здесь один. Вокруг царствовала все та же тишина Пустоши, нарушаемая слабым завыванием ветра между холмами. И лишь странный танец эмоций, который Гвардеец никак не мог распознать, нарушал эту немую картину.

Ферус приблизился к большому холму, чье подножье опоясывали следы от колес, создавая глубокую колею. Странный эмоциональный фон был точно по другую сторону, но возвышенность была достаточно крутая, чтобы пытаться подняться по ней, потому Гвардеец двинулся в обход. И чем ближе он подходил, тем ярче горел этот источник, будто радуясь, что его зов был услышан. Ловушка это или нечто иное, Гвардеец не знал, но проигнорировать этот зов Ферус почему-то не мог.

Чейнджлинг, следуя по колее, двинулся к эмоциональному фону. Все эти странности вокруг этого непонятного явления разожгли что-то внутри Феруса. Странное ощущение переживания и опаски вновь нахлынули на него. Такое уже бывало раньше, но обычно, все это было связано с Файрфлай и опасениями, что с ней что-нибудь случиться. Сейчас же все иначе. Малышка спокойно спит на его спине, окруженная непробиваемым барьером, и, случись что, Гвардеец сделает все и даже больше, чтобы защитить ее. Ферус просто нервничал. Сжав зубы, чейнджлинг сильнее ухватился за рукоятку револьвера, продолжая движение.

Стоило копытам Феруса приблизиться к источнику этого эмоционального шума, как яркий поток, словно подмигнув напоследок, сделал широкий кульбит, рванул вниз и исчез. Вместо него Ферус почуял совершенно конкретный эмоциональный фон, сменивший эту непонятную мешанину — ярко-желтые цвета спокойствия и ожидания. В нескольких метрах от Феруса на большом камне сидела странная фигура, чей силуэт скрывала громоздкая конструкция, больше похожая на половину лодки. Гвардеец сделал несколько шагов и остановился.

— А… вот ты где, — шепнул незнакомец.

Голос принадлежал кобыле. Спокойный, мягкий и с некоторой хрипотцой, он отдавал мистикой и загадочностью, что еще больше насторожило Феруса.

– Молчаливый странник, лишенный прошлого и настоящего, — незнакомка встала. — Лицо Пустоши… призрак разрушенного прошлого…

Она медленно повернулась к чейнджлингу и улыбнулась. Перед Ферусом стояла зебра, облаченная в старый поношенный коричневый плащ с капюшоном. Ее глаза скрывали черные летные очки, а по бокам и на груди находилось несколько седельных сумок, заполненных чем-то. На странной, больше похожей на лодку конструкции, что громоздилась на спине зебры, висело несколько бус, ловец снов и еще пара безделушек, которые приглушенно брякнули, стоило их владелице шевельнуться.

— Кто ты? – сердито спросил Ферус, сделав шаг навстречу.

Эмоциональный фон зебры остался таким же спокойным, однако в его невозмутимую палитру добавились некоторые оттенки радости.

— Время пришло, Скиталец, — ответила она.

Кобыла спрыгнула с камня, сделав короткий шаг навстречу чейнджлингу.

— Твой путь, пусть и извилистый, привел тебя сюда, — продолжила она, глядя в пустые глаза Гвардейца. – Нам с тобой предстоит длинная дорога.

Голос незнакомки оставался спокойным и мягким, словно она знала Феруса. Она не боялась того, что скрывалось под личиной пони, не боялась того, на что способен Призрак Старого Мира и не боялась того, что Ферус может расценить ее поведение как угрозу. Угрозу Файрфлай. Инстинкт чейнджлинга постоянно требует быть скрытным настолько, насколько это возможно, а сейчас эта догма была нарушена. Сейчас перед Гвардейцем как будто стоял не просто тот, кто его не боялся, а тот, кто его очень хорошо знал. И это пугало. А страх, порой, заставляет делать жуткие вещи. Ферус оскалился.

— Ты ничего не знаешь обо мне! – прорычал Гвардеец, приняв угрожающую позу.

Зебру это не смутило.

— Оглянись на свое прошлое, — она сделала еще один шаг, обходя Феруса сбоку. – Молчаливые скитания от одной цели к другой в надежде уйти от полузабытых ужасов, что преследуют тебя. Ты бежишь от них… от этих фантомов прошлого. И от безумия, что прячется за ними.

Кобыла остановилась, бросив взгляд на спину Гвардейца. Все инстинкты Феруса вопили о том, что он сейчас же должен напасть на незнакомку. Но что-то не давало ему это сделать. Что-то сидящее глубоко внутри, что как будто бы согласно кивало каждому слову этой странной зебры, парализуя как разум, так и тело.

— Глубоко внутри, скрытая среди кошмаров, от которых ты пытаешься сбежать, лежит твоя сила, — ее взгляд вернулся на глаза Феруса. — Она прячется в самом темном углу твоего сознания. Этот тлеющий огонек. И тебе не уйти от него.

Гвардеец повернулся к зебре, угрожающе рыкнув. Та, словно чувствуя смятение в душе Феруса, улыбнулась и развела копыта в стороны.

— Гриффа может помочь, — она указала копытом на чейнджлинга. – Помочь тебе заглянуть внутрь своего разума. Спуститься туда, куда ты не позволяешь заглянуть даже самому себе…

Она сделала пару шагов вперед, оказавшись в полуметре от Гвардейца. Ближе и не надо, чтобы можно было схватить и покончить с этой угрозой. Но угрозой ли? Ферус не знал. Смятение и сомнение сейчас полностью завладели его разумом, мешая думать. Гриффа слегка наклонила голову вперед, продолжая смотреть чейнджлингу в глаза.

— Но не сейчас, — она покачала головой.

Зебра выпрямилась.

— Найди меня, когда твой дух будет готов, — добавила она. – И тогда я покажу тебе, где ты спрятал свое Истинное Обещание!

С этими словами Гриффа резко подалась вперед и, вскинув копыто, дунула чем-то в лицо Феруса. В нос ударил резкий и острый запах. Чейнджлинг почувствовал, как земля ушла из-под ног, вынудив его припасть на колено. Голова закружилась, смешав все мысли в непонятную кашу, которая буквально ошеломила чейнджлинга. Гвардеец, злобно зарычав, попытался схватить телекинезом зебру, но рядом с ним уже никого не было. Рот жадно ловил воздух, а легкие и сердце готовы были разорваться от напряжения. Чувства постепенно возвращались к Гвардейцу, однако эмоций странной зебры Ферус не почуял. Только звон в ушах и головокружение. Чейнджлинг, тряхнул головой. Само собой, после такой встряски, барьер вокруг Файрфлай рассеялся, и Гвардейцу пришлось заново окутать им жеребенка.

«Что б тебя!..»

Злость и гнев охватили разум. Кем бы эта зебра ни была, она смогла лишить Файрфлай защиты, а это было недопустимо. Но ярость быстро начала сходить на нет, стоило Ферусу вспомнить те слова, что сказала ему незнакомка. Кто она? Откуда она? Может ему лишь показалось? Слишком много вопросов. Слишком все запутанно и странно. Ферус громко прокашлялся и с трудом встал, прогнав наваждение. Эмоциональное чутье вернулось к Гвардейцу как раз вовремя. Эмоции Гриффы исчезли, но вместо них Ферус учуял целый ворох других, что, словно огромная туча, неслись в его сторону. И самый ближайший, окутанный яркими эмоциями гнева и раздражения, был в полсотни метров впереди и очень быстро приближался. И все это сопровождалось грохотом, больше похожим на стаю разъяренных чудовищ. И эмоции этих чудовищ хотели крови.

«Дерьмо!..»

Мгновение, и из-за холма, с диким ревом в сторону Феруса выскочил монструозных размеров грузовик с прицепом-цистерной. Гвардеец не мог его увидеть, но грохот его мотора, рычащий, словно стая голодных древесных волков, слышал превосходно. Времени отпрыгнуть, среагировать или сделать что-либо еще, кроме как принять удар, у Гвардейца не было. Ферус, твердо встал на все четыре копыта и выставил барьер перед собой, усилив его вокруг Файрфлай. Эмоциональный фон водителя, только что заметившего помеху впереди, в мгновение ока перекрасился от ярости и гнева в удивление и ужас. Но было уже поздно. Многотонная махина на всех парах въехала в чейнджлинга.

Правая часть грузовика с грохотом врезалась в барьер Феруса. В это же мгновение Гвардеец выпустил мощную волну телекинеза прямо в бампер, из-за чего почти всю нижнюю часть просто разворотило, а сама многотонная махина, грозно ревя, подскочила вверх. Перелетев через Гвардейца, она с грохотом завалилась на бок и несколько раз перевернулась. Ферус остался стоять на месте, окруженный клубами пыли. Она попадала в нос и горло, вызывая неприятные ощущения. Гвардеец прокашлялся, усилив эмоциональное чутье.

Столкновение оказалось не самой большой проблемой. Буквально за считанные секунды после того, как грузовик врезался в Феруса, все пространство вокруг заполнилось гулом и тарахтением моторов, дополненными воинственными криками и различным эмоциональным фоном – от злобной радости до безумной ярости. Даже не нужно было иметь глаза, чтобы понять, что покореженный грузовик и Гвардейца взяли в кольцо. Целью беснующейся толпы был как раз грузовик, потому на Феруса пока никто не обращал внимания. Часть преследователей рванули к махине и его водителю, чей эмоциональный фон разительно отличался от окружившей его толпы: в отличие от нее, он испытывали лишь отвращение и ненависть. Чувствуя это, чейнджлинг быстро снял с правой ноги красную повязку и спрятал ее в сумке. Лишнее внимание сейчас противопоказано.

Феруса и разбитый грузовик окружило множество автоповозок, превращенных своими владельцами в очень экзотические и, порой, странные «шедевры» постапокалептического мира. Одни были сплошь облеплены сваренными стальными листами с проделанными бойницами, а другие и вовсе были утыканы иглами, словно огромные ежи. На каждой из машин сидело по несколько бойцов, облаченных в кожаные жилеты, куртки и мотоциклетные очки с банданами. Некоторые из них даже носили части силовой брони Стальных Рейнджеров, словно доспехи. Почти у каждого бойца одна или несколько конечностей были заменены на кибернетический протез, а зубы подточены до устрашающей остроты. Несколько жеребцов и кобыл, вооружившись ломом, вскрыли кабину грузовика и достали сопротивляющегося водителя, в то время как часть других делали то же самое, но с люком в цистерне. По какому-то злому стечению обстоятельств, а быть может из-за этой проклятой мистической зебры, Ферус и Файрфлай угодили в самый эпицентр бандитской разборки. Благо, «Элизабет» и «Последний Довод» были полностью заряжены и готовы к бою, чего нельзя было сказать об их владельце. Последние дни, насыщенные самыми различными событиями, оказались той еще нервотрепкой. А в смеси с длительным отсутствием сна и напряжением, получался крепкий коктейль, способный свалить Гвардейца с ног. И почувствовал это Ферус именно сейчас, после встречи со странной зеброй.

«Проклятье…»

Гул ревущей толпы и грохот моторов заглушил свирепый рык. На импровизированную сцену, вызванную аварией, въехал огромный тягач. Махина представляла собой корпус, усиленный сваренными между собой металлическими пластинами, и напоминала скорее танк, нежели автоповозку. По бокам кабины тягача располагалось две трубы, изрыгающие пламя, а к переднему бамперу был приварен огромный таран. Все это громоздилось на огромных колесах, что были больше, чем любая другая автоповозка вокруг. Боковая дверь открылась, и из жуткой машины показался пони в силовой броне Стальных Рейнджеров, выкрашенной в белый цвет. Он ловко перепрыгнул на капот своего механического монстра, окинув взглядом беснующуюся толпу. На стальной груди располагались многочисленные награды и украшения, придающие ему величественный вид. На шлеме черной краской были нарисованы острые клыки, а с наплечников скалились головы псов. Стоило ему появиться, как окружающие бойцы вскинули передние копыта и сомкнули их у себя над головами, принявшись выкрикивать восторженные возгласы своему лидеру. Эмоциональный фон вокруг окрасился в неописуемый восторг и гордость.

— НЕТЛЕННЫЙ ДИ! – орала толпа, улюлюкая одним общим хором.

«Нетленный Ди». Гвардеец вспомнил это имя, пробудившее слабое воспоминание из прошлого. Самопровозглашенный Король Черной Равнины, отбивший ее у Стальных Рейнджеров, и глава «Псов Войны», его личной армии преданных фанатиков. Это все, что помнил Ферус об одном из своих заказчиков в прошлом, но этого было более чем достаточно. Теперь это была уже не обычная бандитская разборка.
Жеребец повернул голову, осматривая место аварии. Найдя кабину разбитого грузовика, от которой несколько бойцов тянули в его сторону кобылу-водителя со светло-коричневой шерстью, короткой черной гривой и серыми глазами. Одета пони была в зеленую майку и штаны с карманами, а ее правая передняя нога была заменена на кибернетический протез-клешню. Из разбитых брови и губы кобылы сочилась кровь. Лидер Псов Войны на мгновение замер, а его эмоциональный фон окрасился в гнев и презрение. Глаза жеребца грозно сверкнули бледно-голубым светом.

— Ребел! – над местом аварии через динамик в шлеме прогремел голос Нетленного Ди. – Ты посмела украсть то, что принадлежит мне!

Лицо кобылы исказилось презрением.

— Они не твоя собственность! – рявкнула она. – Ты!..

Договорить она не успела. Один из жеребцов, что держал ее, сильно приложил пони по затылку, из-за чего она упала на землю, приглушенно вскрикнув. Другой схватил ее за гриву и, наступив копытом на спину, потянул вверх, заставляя поднять взгляд на Нетленного. Ребел злобно оскалилась.

— Мне уже надоело быть милостивым к тебе! — грозно добавил лидер Псов Войны.

Он повернулся к лежащей на боку цистерне разбитого грузовика, откуда его бойцы доставали пять кобыл. Все они, как одна, имели белый цвет шерсти, но отличались гривами: у первой, что шла впереди, она была короткой и черной, у второй длинной и пшеничного цвета, у третьей оранжевой, заплетенной в хвост, четвертая имела ярко красную косу, а грива последней была голубой и заплетенной во множество косичек. Когда Нетленный увидел их, его эмоциональный фон вспыхнул радостью и счастьем. Но эти эмоции были вытеснены злобой, стоило ему вновь повернуться к Ребел.

— Это был последний раз, когда ты испытываешь мое терпение! – Нетленный указал стальным копытом на отступницу. – Под замок ее! Я решу, что с ней делать потом!

Белых кобыл бойцы Нетленного быстро уводили прочь. Поднятая пыль

и общая суматоха пока еще скрывали Феруса, но это было ненадолго. В таком измотанном состоянии сражаться с целой армией не хотелось. Потому самым разумным было бы принять облик одного из Псов Войны и, пока на чейнджлинга никто не обращает внимания, раствориться среди…

— НИХУЯ СЕБЕ!!!

Окружающий гул моторов и голосов нарушил высокий, писклявый, восторженный голосок маленького жеребенка, что сидела на спине у Феруса. Да, хоть сон Файрфлай был крепким и непробиваемым, как сам Ферус, но рассчитывать, что он не будет нарушен, когда вокруг творится ТАКОЕ, было крайне глупо. Весь эмоциональный фон армии Нетленного Ди и его самого просто затмил яркий взрыв восхищения, идущий от проснувшейся Файрфлай. Малышка сейчас была похожа на жеребенка утром в день Согревающего Очага, который нашел под елкой подарок, о котором даже и мечтать не мог. Взгляд огромных разноцветных глаз Файрфлай, опережая голову и остальное тело, метался из стороны в сторону, глядя на Псов Войны, пока сама кобылка возбужденно перебирала ножками на месте, не зная, кого или что из окруживших ее необычных штуковин начать рассматривать первым.

«Очень вовремя…»

Пыль вокруг рассеялась, лишив Феруса его временного укрытия, и теперь перед «Псами Войны» и их лидером Гвардеец стоял в облике темно-зеленого жеребца, не успев замаскироваться. Да и маскировка бы уже точно не помогла. Эмоциональный фон бойцов окрасился в удивление и непонимание, вызванное таким крайне необычным появление жеребенка, да еще и посреди места, где разбился грузовик. Вокруг повисло секундное ошеломление, потеснившее другие эмоции. Вот только Файрфлай все это вообще не волновало.

— Охренеть! – глаза малышки впились в кобылу за пулеметом, тут же переместившись к оскаленному жеребцу с острыми зубами и огромным молотом. – Просто охренеть!

Файрфлай развернулась, впившись глазами в группу пони, чьи лица были выкрашены белой краской, а сами они сидели за барабанами, вмонтированными в длинный грузовик. Вся конструкция уходила вверх, словно половина пирамиды.

— А вы вообще охуенные! – восторженно крикнула жеребенок.

Файрфлай вскинула голову и, закрыв глаза, громко засмеялась. Смех перешел в хаотичное перебирание ногами на месте и радостный писк.

— Фыр-Фыр, я не знаю, куда ты приперся, но тут охерено-о-о-о-о-о!!! – малышка забарабанила передними копытцами по спине Гвардейца.

Внимание Нетленного Ди, как и большей части его армии, было сейчас приковано к жеребенку. Его глаза вновь грозно сверкнули, словно прицеливаясь.

— Пожалуйста, скажи, что они сейчас все на нас нападут, и ты дашь им пизды! – Файрфлай встала на дыбы и, схватившись за гриву чейнджлинга, принялась неистово ее трепать.

Через секунду она восторженно хрюкнула, но не справилась с волной накатившего счастья и, завалившись назад, упала на спину и принялась громко хохотать. Ферусу осталось лишь еле заметно вздохнуть и прислушаться к окружающим эмоциям. Рукоятку револьвера и чехол дробовика объял телекинез.

— Это что еще за?.. – медленно прорычал Нетленный сквозь динамик в шлеме.

Его эмоциональный фон окрасился в раздражение. В этот же момент в нескольких метрах от Феруса появился один из Псов Войны. Боец, приветственно подняв копыта, посмотрел на лидера.

— Нетленный! – крикнул он, указывая на Феруса и Файрфлай. – Я видел, как «Боевой Кабан» врезался в них! Это они остановили его!

Эмоциональный фон Нетленного окрасился в удивление, сильно потеснившее раздражение. Он повернул голову сперва к своему бойцу, после чего вернулся к Ферусу. Казалось, что взгляд лидера Псов Войны, спрятанный под прочным шлемом, смотрит сейчас точно в пустые глаза Феруса.

— Они? – рыкнул Нетленный.

— Мы?! – к бойцу Псов Войны повернулась Файрфлай.

Малышка секунду непонимающе смотрела на него, после чего взглянула на затылок Феруса.

— Мы чего?! – она несколько раз удивленно моргнула, после чего повернулась и осмотрела место аварии. – Да?!

Взгляд малышки секунду метался по разбитому грузовику, после чего опять вернулся на Гвардейца.

— Мы да?! – с неподдельной надеждой в голосе спросила она.

В глазах жеребенка тут же появилась твердость, а восхищение потеснила радость и стойкая уверенность в чем-то. Она повернулась к Нетленному Ди.

— ДА! – Файрфлай вскинула копытце. – И если бы не мы, вы бы хер его поймали!

Эмоциональный фон лидера Псов Войны окрасился в неподдельное удивление, с которым он глядел на малышку. От всех вокруг это скрывала силовая броня, однако спрятать эмоции она не могла. Вся армия замерла, не зная, что делать с этим дерзким жеребенком, который своим поведением буквально парализовал всех присутствующих.

— Так что это мы тут все сделали! – не теряла времени Файрфлай. – И мы хотим награду!

«Файрфлай…»

Ферус усилил барьер вокруг малышки. То, чего как раз и не хватало – драки с целой армией вооруженных до зубов пони.

— Награду? – переспросил Нетленный, слегка приподняв голову.

— Да! – Файрфлай уперлась передними копытцами в шею Феруса и «грозно» надула щеки.

Несколько мгновений лидер и малышка сверлили друг друга взглядами. Вокруг повисло напряженное молчание, которое никто не осмеливался нарушить. Ситуация напоминала пороховую бочку, а дерзкое поведение Файрфлай – спичку, которая, вспыхнув, грозила превратить это место в настоящее пекло. Вот только у лидера Псов Войны, на удивление, оказалось совсем иное мнение. Секунда, и Нетленный Ди громко рассмеялся. Его грубый голос, искаженный динамиком, создавал впечатление, что смеется какое-то чудовище. Его смех пронесся по месту аварии, спровоцировав цепную реакцию у его бойцов, заставив их так же громко заржать. Спустя несколько секунд громкого хохота, Лидер Псов Войны поднял правое копыто и, весь гогот мгновенно стих.

— Ты права, маленькая нахалка! – Нетленный посмотрел на белых кобыл, что его бойцы сажали в автобус, переделанный под передвижной бункер. – Вы помогли вернуть Нетленному то, что принадлежит ему по праву!

Лидер повернулся к Ребел, которую держали два жеребца, не давая ей открыть рот. Лицо кобылы исказило отвращение.

— Они помогли остановить предательницу и вернуть похищенные сокровища! – лидер обращался к своим Псам Войны, указывая на Файрфлай. – Потому они заслуживают достойной награды!

Толпа согласно закричала. Псы Войны подняли передние ноги, сомкнули их над головами и принялись выкрикивать имя своего лидера. Нетленный обернулся и махнул копытом. В то же мгновение на импровизированную арену выехал длинный грузовик с прицепом-цистерной, очень похожей на ту, что была на «Боевом Кабане». Однако эта была с прорезанными дырками в боках и приваренными к ней стальными решётками. Автоповозка проехала чуть вперед и остановилась в нескольких метрах от группы бойцов, что держали Ребел. Задняя часть прицепа-цистерны была переделана под дверь. Как только грузовик остановился, пони, что держали отступницу, повалили ту на землю, принявшись связывать. Стреножив кобылу, они потащили ее к этой импровизированной клетке.

— Я приглашаю вас поехать с нами! – голос Нетленного прогремел над местом аварии. – В Жируху! В мою Цитадель! Именно там вы и получите все то, что причитается вам за вашу помощь!

Он указал на грузовик, куда тащили Ребел. Толпа довольно заулюлюкала, принявшись топать ногами. Эмоциональный фон лидера Псов Войны окрасился в радость и предвкушение, переплетающуюся со слабым раздражением и некоторым недовольством. Верный признак того, что «Достойная награда» явно не то, что требовала от него Файрфлай. Хотя, кобылка, судя по ее эмоциональному фону, все это отлично понимала. Жеребенок, взглянув на клетку-цистерну, широко ухмыльнулась и довольно потерла копытца. Эмоциональный фон малышки был доволен так же, как и его хозяйка. Естественно, что в месте, куда их хотят увезти, ни о какой «награде» и речи быть не могло, но маленькому маньяку внутри Файрфлай как раз это и было нужно. Спровоцировать на нападение огромную армию вооруженных до зубов «гребаных пони», чтобы ее защитник «поотрывал им нахрен бошки». В мыслях жеребенка в ловушку заманивали не ее, а лидера Псов Войны. Файрфлай, встав на задние копытца, затарабанила передними по шее Гвардейца.

— Поехали, Фыр-Фыр! – ехидно улыбнулась она.

Ферус сердито вздохнул. Попытаться сейчас уйти – начать бой. Но сможет ли Гвардеец в таком уставшем состоянии уберечь Файрфлай? Вероятно, но риск все равно оставался. Жируха, рядом с которой и располагалась Цитадель Нетленного Ди, находилась далеко на северо-востоке Черной Равнины. Практически у самого побережья Селестийского моря. От Кантерлотской горы до нее пешком много дней пути. На автоповозках он сокращается в разы, но все равно занимает много часов.

— Можно потратить это время на отдых. Ты слишком сильно измотал себя.

Шепот Королевы. И, как бы вся эта ситуация не раздражала Гвардейца, Инвиди была права. Если Ферусу предстоит сражаться с целой армией, сейчас или позже, разумнее всего делать это отдохнувшим.

«Я переживаю за Файрфлай, моя Королева»

— И я это понимаю. Но от уставшего и измотанного защитника толку все равно немного.

Ферус сердито выдохнул.

— Даже в своих снах ты все равно способен ее оберегать. Но кто убережет тебя?

Слишком сильный аргумент, спорить с которым Ферус не мог и не хотел. Придется отправиться в Жируху…

«Вы правы, моя Королева»

— К тому же, тут тоже тебя ждут.

Ангелус. Мысль лишь сильнее убедила Феруса. Да, стоит отдохнуть.

— Хорошо, — Гвардеец тихо ответил Файрфлай.

Малышка довольно подпрыгнула на месте. Кобылка сместилась в сторону цистерны-клетки, куда тащили Ребел, настолько, насколько ей хватило спины Гвардейца, чтобы показать слепцу, куда стоит двигаться.

— Нам туда! – она нетерпеливо постучала копытцами.

Чейнджлинг нехотя развернулся, шагнув в сторону грузовика. Эмоциональный фон Нетленного окрасился в победоносные оттенки.

— На колеса! – взревел лидер.

Толпа Псов Войны, улюлюкая и крича, быстро расселась по своим машинам. Часть из бойцов, пока Нетленный разговаривал с Файрфлай, используя лебедки, успели прицепить поврежденного «Боевого Кабана» к другому грузовику, чтобы отвезти его для ремонта. В таком месте любой хлам – запчасти. Стоило Ферусу приблизиться к клетке-цистерне, его остановила вороная кобыла.

— Че в сумках? – грозно спросила она.

— Потом обыщешь, Памп! – фыркнул сидящий на цистерне жеребец, указывая на разворачивающуюся толпу. – Без нас же уедут!

Кобыла недовольно поморщилась, сделав шаг в сторону. Файрфлай, казалось, скоро переполнится радостью. Да, не каждый день удается принять участие в чем-то подобном, к тому же зная, что все это скоро захочет отнять ее у Феруса, а тому придется выполнять свое Обещание. Маленький маньяк был просто на седьмом небе от счастья. Гвардеец прошел внутрь импровизированной клетки. За ним тут же закрылась дверь с прорезью. Послышалось два глухих удара по цистерне, несколько возгласов и грузовик тронулся с места, увозя Феруса и Файрфлай в Жируху. Сверху и по бокам чейнджлинга окружило множество эмоциональных фонов бойцов Псов Войны,  в прямом смысле облепивших грузовик.

В цистерне было темно, и лишь вырезанные окошки по бокам, в двери и сверху пропускали внутрь слабый свет. Вместе с ними Псы Войны заперли и связанную кобылу-беглянку Ребел, которая врезалась в Феруса. Сейчас она, сидя в дальней части клетки, отрешенно смотрела в одну точку. Эмоциональный фон пони был наполнен тусклым цветом грусти и разочарования, потому на своих соседей она не обращала внимание.

— Круто! – Файрфлай вожделенно потерла копытца друг о друга.

Цистерну сильно шатало, потому Гвардеец сел, положив «Последний Довод» рядом.

— Файрфлай, — Ферус телекинезом опустил Файрфлай на дно перед собой.

Жеребенок повернулась к чейнджлингу. Сейчас она сияла радостью, как никогда. Вряд ли она вообще когда-либо каталась на автоповозках, а тем более на таких. Чего говорить, сам Ферус не помнил, чтобы куда-то ездил, пока была жива Королева, а остальная Эквестрия еще цела.

— Мне нужно поспать, — добавил Гвардеец. – Не отходи далеко.

— Да-да! – кивнула она. – А мы долго будем ехать?

Ферус кивнул. Файрфлай насупилась, окрасив свой эмоциональный фон в цвета слабого раздражения. Но то быстро угасло, словно в голову малышки пришла интересная идея.

— Дай мне эту противную нихрена не работающую херовину! – жеребенок указала на одну из сумок чейнджлинга.

Гвардеец телекинезом достал ПипБак малышки и положил его перед ней.

— Может хоть тут эта херня заработает! – фыркнула кобылка, принявшись нажимать на все кнопки и щелкать переключателями.

Сделав глубокий вдох, Гвардеец объял Файрфлай прозрачным барьером и начал медленно погружаться в сон.

Яркий белый свет. Он ударил в глаза, заполнив собой все вокруг. Ферус опять почувствовал ту самую легкость, свойственную месту, где он оказывался, когда засыпал. Тут его массивное тело не сковывало движения, оба глаза были на месте, а самого его всегда ждала Семья. Так было и сейчас. Ферус открыл глаза, медленно встал и окинул взглядом черные фигуры чейнджлингов своего улья.

«Я рад вновь оказаться здесь!»

Улей в одночасье зашелестел крыльями, наполнив разум Феруса чувством радости и счастья.

— Он снова тут!

— Ферус вернулся!

— Наш Гвардеец!

— Он пришел!

Каждый из чейнджлингов широко улыбался и приглушенно топал, приветствуя своего Гвардейца. Опять оказаться тут, где настолько рады его возвращению, неимоверно сильно воодушевляло Феруса. С маленькой взбалмошной кобылкой наяву и всей Семьей в царстве грез, путешествие через бесконечно черный океан страхов, скорби и боли уже не казалось чем-то непреодолимым. Наоборот, хоть этот путь и выглядел тяжелым, но впервые за столько времени Гвардеец ощутил, что он ему по силам. Но его мысли никак не покидал странный голос и эмоциональный фон той зебры, которую Ферус встретил совсем недавно. И ее слова, полные загадочности. Кто она? Что она хочет от него? Ответа не было, но, если верить словам странной зебры, он их скоро получит.

Приветственный топот начал стихать. Несколько чейнджлингов расступились, пропуская к Гвардейцу его Королеву. Рядом с ней, чуть позади, шел Ангелус. Хоть Ферус и не мог чувствовать того, что сейчас переживает белокрылый, но это все и так читалось на лице Ангелуса. И неудивительно, ведь он собирался поведать Ферусу что-то очень важное и личное, и как воспримет это Гвардеец – ему было неизвестно. Королева приблизилась к Ферусу и, остановившись в паре метров, широко улыбнулась, окрасив свои чувства в искреннюю радость. Весь улей в одночасье умолк, погрузив все в тишину.

— Здравствуй, Ферус, — она слегка приклонила голову.

«Моя Королева»

Ферус низко поклонился в ответ, после чего повернулся к Ангелусу и приветственно кивнул. Чейнджлинг кивнул в ответ.

— И вновь у тебя на душе неспокойно, — Инвиди посмотрела в глаза Гвардейцу. – Мне порой кажется, что ты решил наволноваться за все прошедшие года.

Она мягко хихикнула, покачав головой. Ферус закрыл глаза и глубоко вздохнул. В который раз Инвиди была права. Сейчас он и Файрфлай ехали в Цитадель Псов Войны, явно не самое лучшее место для маленького жеребенка, тем более с таким характером. Гвардеец взглянул на крохотную искру, что парила около его груди и ярко подмигивала, после чего повернулся к Инвиди.

«Я не хочу подвергать ее лишней опасности, моя Королева»

— Этот мир не та Эквестрия, что ты помнишь, Ферус, — возразила та. – Опасность будет подстерегать вас повсюду. Но я верю, что тебе удастся защитить малышку от всего.

Королева окинула взглядом чейнджлингов вокруг, указав на них копытом.

— Мы все верим, — добавила она, мягко улыбнувшись.

Ферус вновь глубоко вздохнул, посмотрев на улей. Все чейнджлинги, вторя Королеве, улыбались ему. Словно бесчисленное количество ярких огней, чей теплый и яркий свет обступает тебя вокруг и придает сил двигаться дальше, невзирая на сомнения.

«Да, моя Королева. Спасибо всем Вам»

Ферус вновь широко поклонился, еще раз окинув взглядом свой улей.

— Ну и раз уж ты вернул себе уверенность и нашел время заглянуть к нам, — продолжила Инвиди, — не будем тянуть.

Королева сделала шаг в сторону и, повернувшись к Ангелусу, указала копытом около себя, приглашая его встать рядом. Чейнджлинг, молча наблюдавший за всем происходящим, кивнул и, пройдя вперед, остановился напротив Феруса.

— Конечно, если ты все еще не против, — Королева взглянула на Гвардейца.

«Я не против»

Инвиди повернулась к белокрылому и кивнула. Королева сделала шаг назад, отдавая своего Гвардейца в полное распоряжение инфильтратора. Ангелус глубоко вздохнул, словно подавляя внутри себя волнение и сомнения, и посмотрел Ферусу в глаза.

— Королева попросила ничего от тебя не скрывать, и я не буду, — голос белокрылого чейнджлинга был тихим, но в нем все равно чувствовались нотки нервозности. – Все, что ты сегодня увидишь, я оставляю на твой суд.

Ферус утвердительно кивнул.

— Я выбрал из своих воспоминаний самые важные, — продолжил белокрылый. – Но их получилось слишком много, чтобы рассказать все сразу. Сейчас я покажу тебе только одно из них.

Ангелус сделал еще несколько шагов и, остановившись вплотную к Ферусу, сел.

— Мне остается надеяться, что мое прошлое будет полезным для тебя, — добавил он, продолжая смотреть Ферусу в глаза. – Начнем, как будешь готов.

Гвардеец сел напротив белокрылого и утвердительно кивнул. Ангелуса объяла белая аура, а сам чейнджлинг поднял голову и закрыл глаза.

— Это были те дни, — на его лице мелькнула улыбка, — когда я впервые за столько лет нашел друга и увидел, как гнев может превратиться в доброту…

«Триггер»

Северо-восточный регион Эквестрии

Засекреченная военная база SIS #216/45

Вторник, 7:26

Ангелус с трудом делает шаг. Ноги словно налиты свинцом, мышцы не хотят слушаться. Еще шаг. Каждый вздох режет грудь, как острый нож, постепенно лишая рассудка. Неимоверно хочется пить. Сухой воздух наполняет рот, нос и кромсает горло. Все тело Ангелуса болит, в глазах темнеет, а уши наполняются таким звоном, что кажется – еще секунда, и чейнджлинг упадет без сознания. Но он продолжает скакать вперед, пусть этот галоп больше похож на очень быстрый шаг.

— Давай, Ангелок! – сквозь пелену усталости послышался едкий голос Торча. – Шевели задницей!

«Ангел». Шуточное прозвище, которое присвоили Ангелусу «Радужные Параспрайты». И неудивительно – белый улей, специализация полевого врача и самый младший возраст среди всех. Пусть и рассчитывать на то, что такая «милая» военная традиция в подразделениях, которые получали в свой состав новичка, минует Ангелуса, было глупо, но чейнджлинга все это не беспокоило. После шести лет на фронте, испытав все ужасы и моральное давление окопной войны, и двух лет в тылу, видя то, как война с зебрами сказывается на близких и родных солдат, последнее, что беспокоило бывшего члена белого улья – обидное прозвище.

— Давай поднажми! – крикнул Торч.

Командир рысил рядом с ним, приняв облик красного пегаса без гривы и меткой в виде развернутого черного веера. Ангелус был в обычном для себя облике белого пегаса с такого же цвета гривой и меткой в виде обоюдоострого меча, перекрещенного с метелочкой.

Внезапно белый чейнджлинг оступился, припав на одно колено и чуть было не пропахал носом землю.

— Что такое, малыш?! – язвительно усмехнулся Притворщик.

Торч подошел ближе, слегка опустив голову к своему подчиненному.

— Ты устал? – едко спросил он. – Тебе помочь? Может, хочешь прохладного коктейля?

— Нет, сэр!.. – прохрипел Ангелус, медленно вставая.

Трясущиеся ноги с трудом подняли тело с земли. Штатный бронежилет, усиленный сверх того еще двумя стальными пластинами, тактическая разгрузка для магазинов и гранат вместе с остальными имеющимися карманами, забитые камнями, и усиленная каска для саперов — все тянуло Ангелуса к земле. Неимоверно тяжелая ноша, которая, быть может, весила в два или три раза больше самого чейнджлинга, сковывала движения и выжимала все соки, вынуждая работать тело буквально на износ. Даже несмотря на то, что сейчас было утро, солнце уже начало палить, медленно превращая военную базу в печку. Жара, сухой степной воздух и тело, стонущее под тяжестью экипировки – вот весь рацион «приятных» ощущений для Ангелуса на сегодня.

— Давай, давай! – голос Торча буквально рычал.

Стоило солнцу взойти, как Притворщик поднял его «по тревоге», рявкнув на ухо так, что мигом прогнал короткий сон. Для восстановления боевой формы вновь собранный отряд Торча вместе с Ангелусом направили в один из тренировочных лагерей SIS. У таких баз, как полагается, не было ни названий, ни мест на карте, только координаты в головах уполномоченных офицеров. Однако солдаты все же дали ей имя – «Жопа Мира». Сама база со всем ее персоналом была официально передана Министерству Крутости. Об этом Ангелус узнал на первом же собрании офицерского состава после прибытия. И, судя по царящей обстановке, знакомым лицам и разговорам, база была передана Министерству Рэйнбоу Дэш только на бумаге. Из-за проблем с новым правительством как у полковника Харта, так и у его ведомства, организация сделала то, что лучше всего получается у представителей расы, к которой принадлежал ее глава – SIS умело надело маску. И, скорее всего, для организации почти ничего не поменялось. Разве что теперь, следуя обязательству, что полковник дал Рэйнбоу Дэш, приходилось обучать и снаряжать новый вид войск, инициатором создания которых стала глава Министерства Крутости. По словам радужной пегаски новые подразделения, которые она гордо назвала «Шэдоуболты», должны будут вселять ужас на поле боя в сердца зебр, давя на их религиозность и фанатизм. И если брать в учет новый дизайн формы – черные и фиолетовые цвета, а также по тому количеству высокоуровневых специалистов и офицеров, что были тут собраны по инициативе полковника Харта, ее затея казалась более чем реальной.

Пока остальные бойцы, включая Радужных Параспрайтов, тренировались, оттачивали боевые навыки и привыкали к новому вооружению, Ангелус последние пару недель провел, занимаясь непрекращающимися изматывающими тренировками по физической подготовке, ночными тревогами, курсами по выживанию и всем остальным, что должен знать хороший боец. Вот только Торч подошел к этим тренировкам очень «творчески», превратив их в настоящий кошмар. Кошмар, который молодой, да и более опытный, солдат, скорее всего, точно бы не пережил. Притворщик гонял Ангелуса с таким остервенением и усердием, что некоторые знакомые офицеры даже пытались заступиться за лейтенанта, однако Торч их попросту игнорировал. Будучи, как он выражался, «личным инструментом Рэйнбоу Дэш», он получал карт-бланш на все, что касалось его отряда. Потому Ангелусу приходилось раз за разом проходить через этот искусно созданный Тартар. Созданный для одной цели – заставить его сдаться и уйти добровольно.

— Быстрее! – проорал Торч. — Я уже начинаю скучать, солдат!

— Да!.. – задыхаясь, выдавил из себя Ангелус. — Сэр!..

Еще один напряженный вздох. Казалось, ребра превратились в стальные тиски, мешая дышать.

— Давай! – продолжал давить командир. – Ты почти добежал этот сраный круг! А у тебя впереди их еще очень много! Не лишай их своего внимания!

Все утро и начало дня, нагруженный по самое не хочу, Ангелус провел в безостановочных «марш-бросках» вокруг одного из ангаров, что был переоборудован для тренировок ведения ближнего боя в помещениях. Внутри него была сооружена полоса препятствий, представляющая из себя пару этажей со множеством комнат, обставленных манекенами и укрытиями. Сама полоса могла быть быстро перестроена для отработки почти любой боевой ситуации. Особенностью было еще и то, что ее следовало пройти как можно быстрее, поразив все мишени и выполнив все условия. И даже после таких «пробежек» вокруг ангара, точность и скорость прохождения полосы у Ангелуса была более чем приемлемой. Торча это, само собой, не устраивало. С первого же захода Ангелус не прошел по своим «индивидуальным нормам», и командир приказал повторить все с самого начала. И начинать следовало с «марш-броска», где только Притворщик решал, когда количество кругов будет достаточно. После пробежки Ангелуса вновь ждала полоса препятствий, где приходилось брать штатное оружие и стрелять, борясь с дикой одышкой и желанием упасть и не вставать минимум пару дней.

— Давай поднажми! – крикнул Торч, двигаясь позади Ангелуса.

Чейнджлинг добрался до открытых дверей ангара, где на земле виднелась нарисованная линия, тем самым закончив очередной круг.

— Стоп! – скомандовал командир.

Ангелус замер, тяжело опустил голову и принялся хватать ртом воздух. Легкие рвались из груди на волю, подбадриваемые бойким стуком сердца, которое тоже хотело пробить грудь чейнджлинга. Ангелус закашлял, пытаясь удержаться на трясущихся ногах.

— Отлично, мы добрались! — оглядываясь, усмехнулся Торч и указал на открытые двери ангара. – А теперь живо внутрь! Пошел!

Ангелус, волоча ноги, тяжело развернулся и зашагал в сторону открытых дверей. Эмоциональное чутье тут же уловило несколько всплесков слабого раздражения, жалости и, как ни странно, удивления от трех пони, что стояли у стола оператора неподалеку от входа.

— Заканчивал бы ты с этим, Притворщик, — покачал головой один них.

Капитан Кост. Командир 141 тактической группы. Жеребец имел темно-желтый окрас, короткую коричневую гриву и пышные бакенбарды, переходящие в усы. Рядом с ним стояли оранжевая кобыла-единорог с карабином за спиной и пегас в боевом седле с парой винтовок. Все они, как один, были облачены в форму пустынной расцветки с солдатской экипировкой.

— Кост, ты же сам сказал, что твой новичок еще не пришел, — развел копытами Торч. – Потому не вижу проблем.

Земной пони вновь покачал головой.

— Да, не каждый день увидишь, как офицера гоняют на физо, — иронично усмехнулась кобыла, повернувшись к рядом сидящему пегасу.

— На месте парнишки я бы тебя уже пристрелил, Блэки, — Кост указал на Ангелуса, смотря Торчу в глаза.

Лицо пони исказила секундная задумчивость.

— Хотя, я боюсь, что если в тебе сделать пару некомплектных дырок, — добавил капитан, — твое эго детонирует и сотрет всю базу с лица Эквестрии.

Его бойцы еле слышно хмыкнули.

— Брось, старый зануда, — хохотнул Торч. – Мы с Ангелом хорошие друзья. Верно, Ангелок?

— Да… сэр… — выдавил из себя Ангелус, продолжая двигаться к началу полосы.

Притворщик повернулся к Косту.

— Вот видишь! – ехидно ухмыльнулся он.

Жеребец лишь глубоко вздохнул и махнул копытом.

— Давай быстрее, Ангелок! – рявкнул Торч. – Хватит сопли жевать! У нас сегодня еще много дел!

Торч подошел к столу оператора, где располагался микрофон и большое количество мониторов для наблюдения за полосой, и поднял телекинезом микрофон. Это вызвало секундное удивление у кобылы рядом с Костом, которая, видимо, еще не успела привыкнуть к чейнджлингам на базе. Ангелус, сделав несколько глубоких вдохов, тряхнул головой и приблизился к высоким лесам, что уходили вверх. Начинать прохождение полосы следовало сверху, постепенно двигаясь вниз и ведя огонь по учебным целям, что будут подниматься по команде со стола оператора.

— Всем очистить зону! – по помещению прокатился голос Притворщика. – Ангел, на позицию!

Ангелус, поставив передние копыта на лестницу, с трудом приподнялся и принялся карабкаться. Само собой, Торч запретил использовать крылья, да и вряд ли бы они могли помочь с таким грузом, что висел на чейнджлинге. Оказавшись наверху, по пути чуть не соскользнув вниз, Ангелус остановился на вершине лесов. Он тяжело опустил голову, пытаясь восстановить дыхание. Тело уже отказывалось слушаться, а усталость путала мысли, однако чейнджлинга это не волновало. Плевать на усталость и желание упасть и проспать до конца войны. Сейчас у него была куда более важная задача и, чтобы ее выполнить, Ангелус обязан выдержать все.

— Чего ты там застрял, малыш? – голос Торча усиливали динамики. – Живо хватай карабин и к старту!

Тряхнув головой, Ангелус зашагал к ящику, что стоял почти у самого края. Рядом с ним висела веревка, закрепленная под самым потолком. Именно по ней придется спускаться и, оставалось надеяться, что Ангелус и на этот раз удержится, хотя трясущиеся от усталости ноги грозились подвести в самый неподходящий момент. Чейнджлинг приблизился к ящику, где лежал штатный карабин «М-12», несколько магазинов к нему и четыре свето-шумовые гранаты. Подняв оружие телекинезом, Ангелус проверил предохранитель и обойму.

— Возьми две гранаты, — скомандовал Торч. – Магазины не бери!

Приказ означал лишь одно – что у Ангелуса всего тридцать попыток поразить все мишени. Вот только выполнить это в состоянии, когда даже телекинез трясется, а взгляд не может нормально сфокусироваться, задача почти нереальная. Не нужно было уметь смотреть в будущее, чтобы понять – после полосы Притворщик опять заставит Ангелуса бежать «марш-бросок».

«Ничего не поделать»

Ангелус, глубоко вздохнув и собравшись с оставшимися силами, передернул затвор, отправляя патрон в патронник, и поднял телекинезом две гранаты. Чейнджлинг сделал несколько шагов, остановившись у края. Взгляд проскользил по множеству комнат внизу, построенных из листов фанеры и щедро заставленных различными предметами.

— Как обычно, Ангелок, — издевательский голос Торча резанул слух. – Твоя норма – двадцать секунд. Кстати, пять уже прошло…

«Дерьмо…»

Сердито оскалившись, Ангелус схватился за веревку и прыгнул вниз. Уставшие копыта еле удержались на веревке, но это было все, на что хватило сил. Не достав до низа какого-то метра, чейнджлинг рухнул на пол, принявшись тяжело и часто дышать. Если ушиб и был, то Ангелус его попросту не заметил.

— Давай поднимай свою задницу! – рявкнул Торч.

Злобно шипя, Ангелус с трудом поднялся на ноги. Первая позиция представляла собой просторный этаж, обрамленный множеством оконных проемов, и была больше похожа на очень простой амфитеатр. По команде Торча в разных концах помещения поднялось четыре манекена в виде зебринских легионеров.

– Огонь по мишеням, живо! – в ушах отозвался приказ командира.

Ангелус вскинул карабин. Телекинез трясся, а перед глазами все плыло. Чейнджлинг сосредоточился, насколько хватало сил, и, выставив оружие перед собой, зажмурил левый глаз и навел мушку на первую мишень. Два нажатия на спусковой крючок, и мишень поражена.

«Два…»

Не теряя времени, Ангелус проделал то же самое со второй и третьей.

«Пять… шесть…»

На четвертой силы иссякли, и выстрелы прошло мимо.

«Дерьмо!.. Девять…»

Глубоко вздохнув, Ангелус сосредоточился. Четвертая мишень поражена.

«Одиннадцать…»

— Плохо, Ангел! – крикнул Торч. — На вторую позицию!

Опустив карабин, чейнджлинг ринулся вправо к дверному проему. За ним сразу же начиналась лестница. Как только Ангелус приблизился, внизу поднялась мишень. Чейнджлинг вскинул карабин и выстрелил. Пуля поразила «зебринского легионера» точно в грудь.

«Тринадцать…»

Ангелус ринулся вниз, но у самого конца ступенек уставшие ноги подкосились. Чейнджлинг сильно впечатался в деревянную стену, громко рыкнув.

— Ты нам так всю полосу сломаешь! – едко прокомментировал Торч. – Живо встать! На вторую позицию!

Ангелус, кряхтя и задыхаясь, поднялся. Вторая позиция представляла собой небольшую комнату прямо напротив лестницы. С трудом поднимая свинцовые ноги, чейнджлинг вскинул карабин и шагнул к дверному проему.

— Светошумовую! – скомандовал Торч. – Потом зачистить! Выполнять!

Ангелус быстро поднес к себе одну из гранат, что парили рядом в магическом захвате, и выдернул чеку. Бросив светошумовую в проем, чейнджлинг укрылся за стеной. В комнате раздался громкий хлопок, сопровождаемый вспышкой. Ангелус вскинул карабин и ринулся внутрь. Впереди тут же поднялись три мишени – две по углам и одна в центре. Мушка навелась на первого, и чейнджлинг нажал на спусковой крючок. Но уставшее тело отказывалось слушаться, потому три пули прошли выше мишени. Однако Ангелус этого попросту не заметил. Карабин повернулся к следующей цели. Еще два выстрела и тоже мимо. Последняя мишень все же приняла два выстрела на себя, вот только угодили они отнюдь не в силуэт легионера.

«Восемнадцать?.. Или девятнадцать?..»

— Херня, Ангелок! – в динамиках ревел Торч. – Ты не попал ни в одну! Все в молоко! Ты уже покойник! Пошел к третьей позиции!

Спотыкаясь, Ангелус рванул к проему в дальней части комнаты. В помещении перед чейнджлингом резко встали две мишени. Однако среагировать он не успел, попросту налетев на одного из «зебринских легионеров». Ангелус рухнул на пол, придавив собой мишень.

— Я не отдавал приказ переходить вкопытопашную! – грозно проревел Торч. – Живо поднимай свою задницу и стреляй!

Перед глазами все плыло, а барабанная дробь, отбиваемая сердцем, скрывала все внешние звуки, кроме голоса командира. Лежа на полу, Ангелус кое-как поднял карабин, дав очередь в мишень. Четыре пули прошли выше и правее цели, а сам чейнджлинг выронил оружие вместе с гранатами.

— Вот же беспомощный кусок навоза! – рявкнул Торч. – Ты уже сдался? Все? Будем лежать и мотать сопли на копыто?!

— Нет… сэр… — прошептал Ангелус, громко закашляв.

Перевернувшись на живот, чейнджлинг с трудом поднялся. Ноги тряслись, а легкие, казалось, он сейчас попросту выплюнет. Кое-как вернув телу контроль, Ангелус нашел взглядом карабин и направил на него телекинез. Однако сил хватило только на то, чтобы частично оторвать его от земли, оставив дуло волочиться по полу.

— Давай уже! – через усталость пробивался голос командира. – Соберись, мать твою! Последняя позиция! Сперва гранату, потом сам! Пошел!

Чейнджлинг нашел глазами гранату на полу. Подтянув ее к себе, Ангелус взял ее в зубы и, шатаясь, поспешил к проходу в дальней части комнаты. После него шел небольшой коридор, который через пару метров сворачивал, ведя в последнюю комнату. Чейнджлинг, виляя и спотыкаясь, приблизился к входу.

— Хватит тормозить! – прошипел Торч. – Гранату! Пошел!

Телекинез выдернул чеку. Челюсти разжались, вот только сил, как и координации не хватило, чтобы перехватить гранату, и активированная светошумовая упала Ангелусу под ноги. Спохватившись, он рванул внутрь комнаты. Чейнджлинг налетел на стол в самом центре, придавил две мишени за ним. Позади раздался громкий хлопок, на мгновение оглушивший Ангелуса. Карабин откатился к выходу. Сам чейнджлинг распластался на полу, лишившись маскировки и принявшись жадно глотать ртом воздух.

— Все! – рявкнул Торч. – Ты опять облажался! Поднимай свою неуклюжую задницу и неси ее сюда!

Кашляя и задыхаясь, Ангелус попытался пошевелить ногами. Те неохотно повиновались. Чейнджлинг в который раз перевернулся на живот и, прилагая неимоверные усилия, поднялся. Голову тянуло к земле, а звон в ушах и частичная дезориентация чуть было не стали причиной нового падения, но Ангелус удержался. Ковыляя, он вышел из комнаты и поплелся к столу оператора, где его уже ждал Торч. Странно, но Ангелусу показалось, что он был довольным.

— Хреново! – командир скривил недовольную мину, когда Ангелус остановился рядом. – По твоей шкале дермовости это самое дерьмовое прохождение за сегодня! И раз не умеешь стрелять, будем учиться бегать!

Ангелус слушал с опущенной головой и жадно ловил ртом воздух.

— Слышишь меня, Ангелок?! – Торч сделал шаг.

Он наклонился к чейнджлингу.

— Д… да… сэр… — прохрипел Ангелус.

— Чудно! – ухмыльнулся командир. – У тебя пару минут отдышаться!

Взгляд капитана Коста на мгновение остановился на Ангелусе, после чего прыгнул на Торча.

— Я тебе уже говорил сегодня, что ты мразь? – жеребец поднял бровь.

— Четыре раза, — кивнул чейнджлинг.

Кост взглянул на свои часы.

— Это пятый, — добавил он. – Вовремя вы закончили.

У ворот ангара Ангелус учуял слабый эмоциональный скачок. Усталость мешала распознавать эмоции, а ноющая голова и пересохшее горло отнимали последние силы, оставляя их лишь на то, чтобы не упасть. Кост посмотрел на фигуру, что твердым шагом двигалась к нему и его бойцам. Это была светло-серая молодая кобылка-единорог с малиновыми глазами и фиолетовой гривой, заплетенной в два хвоста, что свисали по бокам головы. Хвост пони у основания и в самом центре был связан лентой. Облачена она была в форму пустынной расцветки с боевой разгрузкой, точь-в-точь как у бойцов Коста. Единорожка приблизилась к группе и, найдя Капитана, отдала честь.

— Полегче с ней, сэр, — к командиру обратился пегас с боевым седлом. — Она первый день на службе.

Капитан мельком посмотрел на него, после чего повернулся к единорожке. Его эмоции окрасились в интерес.

— Да… — усмехнулся он и покачал головой. – Что у тебя за имя такое дурацкое – «Либер Вейс»?

Капитан пошевелил усами, размяв шею.

— Пора проверить твои навыки ближнего боя, — Кост указал на полосу препятствий, которую только что проходил Ангелус. – Займи позицию на старте.

Пони кивнула, двинувшись к лестнице. Ее эмоциональный фон изменился, но Ангелусу распознать его опять не получилось. Кост шагнул к пульту оператора.

— Я думаю, нам уже пора, — Торч похлопал Ангелуса по плечу. – Поднимайся, Ангелок! Пока Кост будет развлекаться со своими новичками, мы еще немного побегаем!

— Есть… сэр… — прохрипел чейнджлинг, с трудом поднявшись.

Капитан повернулся к Торчу, одарив того неприязненным взглядом. Его эмоции окрасились в отвращение и гнев.

— Я забыл, но я тебе разве не говорил, что ты мразь? – он пошевелил усами, глядя Притворщику в глаза.

Тот лишь ехидно улыбнулся и пожал плечами, зашагав к выходу. Ангелус, волоча ноги, двинулся следом.

— Вэйс, тебе нужно пройти полосу за шестьдесят секунд, — за спиной послышался голос Коста, усиленный динамиками. – Рекордсмен у нас Пас, он сделал это за пятнадцать. Можешь попытаться побить его. Как будешь готова, хватайся за веревку!

Несколько выстрелов ознаменовали собой начало прохождения полосы, но Ангелус и Торч уже покинули ангар. Притворщик прошел слегка вперед, остановившись около нарисованной на земле линии. Его взгляд замер на тяжело дышащем Ангелусе.

— На исходную, Ангелок, — Притворщик презрительно сузил глаза.

Ангелус сглотнул, пытаясь промочить горло, но оно, как земля на много километров вокруг, полностью высохло. Словно чувствуя это, Торч достал флягу и сделал глоток, краем глаза смотря на подчиненного. По его подбородку скользнула капля и, словно дразня Ангелуса, упала на землю. Чейнджлинг опять невольно сглотнул, впившись взглядом в воду. Пересохшее горло болезненно дрогнуло, заставив своего хозяина громко закашлять, уронив голову.

— Хочешь пить? – Торч поднял брови, язвительно ухмыльнувшись.

Ангелус с трудом поднял умоляющий взгляд на командира. Тот быстрым движением закрыл флягу, а его улыбка стала лишь шире, превратившись в садистский оскал.

— Жаль, — он покачал головой, — но у нас пьют те, кто не промахивается хотя бы по половине мишеней.

Торч кивнул головой рядом с собой, указывая на линию.

— Еще раз повторяю, — его тон стал угрожающим. — На исходную, Ангелок!

Сильно зажмурившись, Ангелус сделал глубокий вдох, и двинулся к командиру. Если до полосы препятствий его ноги были налиты свинцом, то сейчас это был какой-то другой металл, в десятки раз тяжелее. Чейнджлингу казалось, что при каждом шаге он по колено погружается в жидкую и неимоверно вязкую землю, потому за каждый метр Ангелусу приходилось буквально драться.

— Я тебя что, полдня ждать буду?! – рявкнул Торч. – ЖИВО НА ИСХОДНУЮ!

Но как Ангелус ни старался, силы уже его покинули. Их остатки позволили только приблизиться к Притворщику и рухнуть на землю, тяжело дыша. Ангелус закрыл глаза, громко закашляв. Казалось, что грудь вздымалась быстрее, чем стучит сердце. Над чейнджлингом нависла тень Притворщика.

— Встать! — коротко скомандовал тот.

Ангелус попытался пошевелить ногами, но тело было против. Предел был достигнут еще несколько часов назад и сейчас, измотанный организм попросту парализовало.

— Я сказал, ВСТАТЬ! – рявкнул Торч.

Бестолку. Единственный приказ, который сейчас мог выполнить Ангелус – оставаться в сознании.

— Малыш, ты что, не хочешь выполнять прямой приказ командира? – Притворщик наклонился ниже, сердито сузив взгляд.

Ангелус вновь попытался пошевелиться, но опять безрезультатно. Ослабевшее тело уже не реагировало на команды своего хозяина.

— Это прямое нарушение, солдат! — тон Торча стал угрожающим. – Ты отказываешься выполнять поставленную задачу! Ну и нахрена ты мне, такой убогий, тогда нужен?!

Ангелус дернул ногой, поставив ее рядом с головой.

— Из… изв… извините… с… — чейнджлинг закашлял. – Сэр…

Он перевернулся на живот, уперевшись лбом в пыльную землю. В пересохшее горло и нос попала пыль, из-за чего Ангелус опять громко закашлял. Он уперся передними копытами, пытаясь оторвать тело от земли, но получилось это лишь на мгновение. Трясущиеся ноги просто не выдержали и подкосились, а сам чейнджлинг свалился на землю. Ангелус закрыл глаза, снова залившись кашлем.

«Проклятье!..»

Торч шагнул вбок, встав над лежащим Ангелусом.

— Сдавайся малыш, — его голос стал чуть тише. – Хватит упорствовать. Никому от этого лучше не станет.

Ангелус громко кашлянул, пытаясь прогнать попавшую в горло пыль. По его телу прокатилась дрожь. Притворщик покачал головой.

— Хватит уже себя мучить, — добавил Торч. – Просто сдайся и иди домой.

Ангелус сжал зубы.

— Я… не могу… — прохрипел он. – Я… должен…

— Должен «что»? – прошипел Торч. — Быть подстилкой, об которую вытирают ноги? Потому, что так хочет полковник Харт? Это он хочет, чтобы ты мучился?

Чейнджлинг раздражительно топнул.

— Пойми, малыш, — продолжил Притворщик, — лично к тебе у меня нет никаких претензий. Просто так получилось, что тебя ко мне подослал этот двуличный ублюдок Харт. А это значит, что пока ты рядом, жизни я тебе не дам.

Ангелус открыл глаза, посмотрев на Торча. Взгляд был затянут пеленой, но увидеть сердитое выражение лица командира ему удалось.

— Вы пытаетесь сломать то… что уже сломано… — чейнджлинг кашлянул.

Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с силами.

— Чем же Харт тебе так угрожал, что ты готов сдохнуть, но выполнить его поручение? – Торч презрительно сморщился.

В сознании Ангелуса всплыли картины из прошлого. Вечер. Его скромная комната, наполненная мраком, и лишь крохотная лампа продолжает хоть как-то нарушать окружающую темноту бледным светом. Последняя искра, что сияет в темноте. Точь-в-точь, как и в его душе в тот день. Чейнджлинг не спеша поворачивает револьвер в своем магическом захвате, провожая взглядом одинокий блик от лампы, скользящий по стволу. Дуло смотрит точно в глаза Ангелусу и ждет, пока тот, наконец, решится. Но помимо него, во мраке виднеются еще два желтых глаза. Незваный гость, кто, как и револьвер, направленный в лоб белого чейнджлинга, ждет его решения.

«Насколько ужасным чудовищем ты готов стать, чтобы защитить то, что ты любишь?»

Револьвер в тот вечер так и остался молчать…

— Он дал мне… смысл жить дальше… — ответил Ангелус.

— Херня! – Торч сердито топнул. – Этот урод просто запудрил тебе мозги. Вот ты и считаешь, что проходя через все это, ты, якобы, служишь великой цели! А на самом деле эта лживая тварь тебя просто использует!

Ангелус упер рог и передние ноги в землю, немного приподняв голову. Даже это простое движение далось телу с большим трудом.

— Вы делаете это… не потому… что ненавидите полковника… — прохрипел чейнджлинг, вновь попытавшись сглотнуть. – И… я понимаю… почему…

Торч язвительно усмехнулся.

— Да? – он развел копыта в стороны. – И почему же?

— Вы боитесь… — ответил Ангелус.

Чейнджлинг почувствовал, как взгляд Притворщика буквально впился ему в затылок. Это высказывание словно разожгло пожар внутри Торча. И значило это лишь одно — Ангелус не ошибся. Ни тогда в тюрьме, ни сейчас. Чейнджлинг напряг передние ноги.

— Вы… боитесь… — продолжил он. – Меня…

— Что? – Притворщик оскалился.

В голосе Торча послышались нотки крайнего раздражения, словно он услышал очень грубое оскорбление. Ангелусу оставалось надеяться, что он успеет договорить, прежде чем Притворщик приложиться копытом ему по затылку. Но даже если и так, терять уже все равно нечего.

— Вы боитесь… что из-за меня… кто-нибудь из них погибнет… — прохрипел чейнджлинг.

Ангелус попытался встать. Ноги затряслись, словно лист на ветру. Казалось, что они были сделанными из тонкого стекла и, еще одно движение, и конечности чейнджлинга рассыплются.

— Вы это делаете, потому… что хотите быть… уверены… — его рог оторвался от земли. – Уверены в том… что я не… облажаюсь… и прикрою… им спину…

Тело Ангелуса нехотя поднималось. В уши вернулся такой знакомый звон, а разум кромсала и комкала боль, струящаяся по измотанному телу. Но чейнджлинг продолжал свою упрямую попытку встать.

— Ведь они и есть, как Вы… сказали… самое… дорогое… что у Вас есть… — Ангелус медленно вставал. — Поэтому… я должен…

Окружающий мир уже полностью утонул в звоне в голове и дикой усталости. В глазах потемнело. Еще мгновение и он точно потеряет сознание.

— Должен… — сквозь боль прошипел Ангелус.

Внезапно рог Торча объяла изумрудная аура, которую Ангелус увидел лишь слабой вспышкой. Он инстинктивно зажмурился, приготовившись к удару. Но того не последовало. Чейнджлинг почувствовал, как застежки и крепления на его груди и спине щелкнули. Часть разгрузки, наполненная камнями, упала на землю. Ангелуса как будто бы сильно толкнули вперед и вверх и только благодаря тому, что чейнджлинг машинально выставил ноги перед собой, он не грохнулся на землю. От неожиданности и перенапряжения, дыхание, и без того измученное, опять перехватило. Ангелус оцепенел, впившись взглядом и передними ногами в землю, пытаясь осознать, что же сейчас произошло.

— Снимай с себя эту херню, — послышался уже куда более спокойный голос Торча. – Можешь бросить тут. Думаю, кто-нибудь ее подберет.

В голосе Притворщика послышались ехидные нотки. Ангелус тряхнул головой, подняв на командира удивленный взгляд.

— Ты не понял? – Торч нахмурился. – Я сказал: «Снимай с себя всю эту херню». Или ты еще хочешь побегать?

Ангелус отрицательно мотнул головой. Ослабевшие копыта принялись отстегивать бронежилет, а телекинез выкидывать камни из карманов. Облегчение, словно благодать, успокаивала вымотанное тело. Дыхание, пусть и медленно, стало приходить в норму, а сердцебиение уже было похоже на быстрое постукивание, нежели на бешенную барабанную дробь. Бронежилет упал на землю рядом с Ангелусом, и чейнджлинг за весь день смог, наконец, расправить крылья. Это было болезненно, но неимоверно приятно. Тело обдал приятный ветерок.

— На, освежись, — Торч достал флягу.

Открыв ее, Притворщик протянул емкость Ангелусу.

— Благод… — попытался поблагодарить тот, но поперхнулся.

— Потом задницу полижешь! — отмахнулся Торч.

Трясущиеся от напряжения ноги Ангелуса перехватили флягу. Чейнджлинг прислонил горлышко к губам и немного отпил. Как только вода попала в горло, Ангелус залился кашлем, сплевывая пыль и грязь. Следующие несколько глотков были куда более уверенными. В горле и животе почувствовался приятный холодок, возвращающий Ангелуса к жизни. Осушив половину фляги, чейнджлинг опустил ее, принявшись жадно хватать ртом воздух. Отдышавшись, Ангелус поднял голову и вылил остальную воду себе на лицо. Закрыв глаза, он несколько секунд сидел без движения, вдыхая воздух полной грудью и наслаждаясь долгожданным облегчением. Придя в себя, Ангелус несколько раз моргнул, прогоняя пелену с глаз, и посмотрел на Притворщика. Тот сидел с ехидной улыбкой и, скрестив передние ноги на груди, наблюдал. Странно, но в его глазах, почему-то не было прежнего гнева. Скорее снисходительность. Ангелус протянул командиру флягу.

— Ты знаешь, что ты прозорливый говнюк? – раздраженно спросил Торч, покачав головой.

Он забирал пустую емкость и, продолжая смотреть на Ангелуса, хитро сощурился.

– Думаю, мы поладим, — усмехнулся Притворщик.

Ангелусу ничего не оставалось, как удивленно смотреть на командира. Кто знает, вдруг он уже потерял сознание и просто бредит? Ноющие мышцы быстро развеяли эту мысль.

«Нет… все наяву»

Продолжая ухмыляться, Притворщик повернулся и, окинув взглядом базу, наклонил голову к рации, что была закреплена на его жилете.

— Всем Параспрайтам, это Притворщик, — Торч нажал телекинезом на кнопку передачи, — выходим на связь, мальчики и девочки.

Рация громко зашипела.

— Крыса на связи!

— Туз здесь!

— Тфифт!.. Кхе!.. Флять! Тьфу!.. Дрифт тут!

— Шаман на связи.

— Ха! Я же говорил, что Дрифт опять сопрет паек! Триггер на связи!

— Je suis ici, Mon Ami!

Ухмылка на лице командира стала шире. Он взглянул на часы.

— Собираем свои любимые игрушки и встречаемся на стрельбище, — скомандовал Торч. – У вас пятнадцать минут.

Рация передала его слова, шикнув напоследок.

— Ого, а разрешите поинтересоваться, что за событие такое? – рация хохотнула голосом Холлера.

— У нас в семье пополнение, — довольно ответил Торч. – Жду вас, конец связи!

Взгляд командира встретился с удивленными глазами Ангелуса. Чейнджлинг уже отвоевал у усталости свое тело, потому восприятию реальности больше ничего не мешало. Он несколько раз моргнул.

— Сэр, я… — Ангелус попытался что-то сказать, но нет успел.

Торч резко вскинул копыто, заставив того замолчать.

— Не-не-не, — он отрицательно покачал головой. – Торч или Притворщик. Ну, или, если ты очень сильно стесняешься, просто «командир».

Встав, Притворщик потянулся и размял шею.

— Не люблю я всю эту херню с субординацией и прочим, — он указал копытом на Ангелуса. – Так что на «ты». Все мои ребята обращаются ко мне на «ты».

Командир поднял брови, глядя на озадаченного Ангелуса.

— Ясно? – спросил он.

Торч наклонил голову вбок.

— Да, предельно, — выйдя из прострации, кивнул Ангелус.

— Вот и чудненько, — Притворщик хлопнул копытами. – А теперь поднимайся и за мной.

Его рог объяла магическая аура, и рядом с командиром всплыл запечатанный пакет с густой светящейся зеленой жидкостью. Торч кинул его Ангелусу.

— У тебя как раз есть пятнадцать минут, чтобы подкрепиться, — Притворщик развернулся и шагнул вперед. – Но делать это придется на ходу!

Ангелус, оторвав взгляд от Торча, посмотрел на пакет. Глаза нашли бирку, надпись на которой гласила: «Энергетический гель. Зависть 70% / Доверие 30%. Готов к употреблению». Дневной рацион питания для чейнджлингов, что служили на базе. Брови Ангелуса удивленно подпрыгнули. Внезапная реакция Торча, сменившего гнев на милость, выбила Ангелуса из колеи. Но удивляться и отрешенно хлопать глазами было некогда, потому чейнджлинг сорвал отмеченный уголок с пакета и, вынув трубку, сделал глоток. Во рту почувствовался приятный холодок, который спустился в желудок. По телу как будто проскользил электрический заряд, возвращающий силы и энергию измотанным мышцам. Ангелус сделал еще один большой глоток. Голова прояснилась, взгляд стал четче. Мысленная команда и чейнджлинг без труда вернул себе облик белого пегаса. Продолжая пить, Ангелус поднялся и поспешил следом за Притворщиком.

Военная база жила своей жизнью, пока Притворщик и Ангелус двигались в сторону стрельбища. Все солдаты сейчас были заняты как физической подготовкой, так и отработкой своих навыков: сверху то и дело проносились пегасьи летные группы, мимо, под рев командира, пробегал поющий строй жеребцов и кобыл. На Торча и Ангелуса, казалось, вообще не обращают внимания, и лишь некоторые офицеры, заметив спокойно идущих солдат, принимали попытки выяснить, чем вызвана такая наглость. Однако, увидев ехидную улыбку Торча, которая на базе за этот срок стала местной достопримечательностью и шеврон на кителях чейнджлингов – хищно улыбающийся черный параспрайт с длинными клыками и дырявыми крыльями на фоне метки Рэйнбоу Дэш, вопросы отпадали тут же, так и не успев сойти с уст. Пакет с гелем подходил к концу, и Ангелус чувствовал, как тело возвращается в норму. Да, одной порции будет мало, чтобы восстановиться полностью, но это лучше, чем ничего. Оставалось надеяться, что сегодня чейнджлинг, наконец, поспит хотя бы несколько часов.

Когда они проходили мимо ангаров, за которыми расстилалась огромная взлетно-посадочная полоса, из раздумий Ангелуса вывела огромная тень. Крупный силуэт, с гулким хлопаньем массивных крыльев, пролетел над ангарами и резко взял вверх, направляясь в сторону центра полосы. Это, после ухмылки Торча, была вторая достопримечательность базы.

— Ох, сейчас начнется представление! – хохотнул Притворщик.

Он мгновенно расправил крылья и взлетел на верхушку одного из ангаров. Ангелус поспешил сделать тоже самое. Перед глазами чейнджлингов открылся темно-серый асфальт, простирающийся на несколько километров вперед. Недалеко от места, где начиналась полоса, стоял взвод пегасов, облаченных в черно-фиолетовую форму. Каждый пони, что находился там, испытывал лишь одну эмоцию – страх. Она, словно огромное темно-синее облако, поднималась вверх и нависала над кобылами и жеребцами, как опасный и хладнокровный хищник. Однако, опасным и хладнокровным хищником тут, отнюдь, была не она.

Над землей пронесся громкий и яростный рык. Ангелус поднял голову, найдя глазами в небе тот самый массивный силуэт. Высоко над группой стоящих в по стойке «смирно» пони, парил дракон обсидианового цвета. Вернее, это была драконица. Прозвучал громкий сигнал. Огромный ящер, взревев еще громче, ринулся вниз. Эмоции солдат, что стояли внизу, превратились в панический ужас. Но ни один из них не сдвинулся с места. Драконица сделала вираж и на бреющем полете пронеслась над пони. Часть из солдат попросту чуть не сдуло, но они удержались. В эту же секунду драконица развернулась. Она приблизилась к взводу и, свирепо зарычав, приземлилась напротив солдат. Огромный ящер, вытянув длинную шею навстречу пони, обнажила длинные и острые клыки. Драконица взревела. Эмоции некоторых солдат просто взорвались. Но ей этого было мало. Встав на задние лапы, драконица набрала полную грудь воздуха и выдохнула струю синего пламени точно над головами пегасов. Яркая волна огня пронеслась над взводом, растворившись в десятках метров позади. Эмоции жеребцов и кобыл были переполнены ужасом. Некоторые из них, не выдержав, попадали ничком, а кто-то выбежал из строя и, упав на асфальт, закрыл голову копытами. Драконица, глядя на происходящее, широко ухмыльнулась.

— Встать! — над взлетно-посадочной полосой пронесся яростный рев. — Поганые мешки с навозом!

Но на этот раз это уже была не драконица. Раздраженный и гневный крик доносился через рупор, закрепленный на груди желтой пегаски, облаченной в зеленый мундир и шляпу сержанта. В отличие от пони вокруг, ее эмоции пылали гневом. Улыбка драконицы в этот момент стала еще шире.

— Вы позорите Эквестрийские Вооруженные Силы только одним своим сраным присутствием на этой святой для всех солдат земле! – проорала кобыла.

В яростно кричащей кобыле Ангелус узнал инструктора по боевой подготовке старшего сержанта Хардмэйр. Кобыла отличалась сложным характером, громким командирским голосом, жёсткостью и непоколебимостью. Насколько чейнджлинг помнил, она была одной из лучших инструкторов по летной и боевой подготовке пегасов если не во всей Эквестрии, то среди Вондерболтов точно. И только полковник Харт смог отвоевать эту кобылу у армии для Рэйнбоу Дэш и ее «Шэдоуболтов».

Сержант зависла над первой линией бойцов, что боялись поднять головы.

— Штаб обещал мне прислать лучшее, что у них есть! – рявкнула она, впившись взглядом в одного из солдат. — Элиту, ебать ее под хвост! А мне прислали пачку вонючих ссыкливых отбросов, которых только вчера оторвали от мамкиной сиськи! А ну быстро поднять обе свои жопы, одну из которых вы ошибочно называете головой и по какой-то магической причине не путаете их во время еды! Иначе вы будете молить Блэйз о том, чтобы она сожрала вас вместе с вашим дерьмом уже к вечеру!

Взвод, дрожа, как осиновый лист, кое-как сумел подняться. Те солдаты, что разбежались и попадали вокруг, спотыкаясь, пытались встать в строй. Пегаска ринулась вниз, зависнув в воздухе около самой крайней кобылы в ряду. Сержант вытянула шею.

— Рядовой Пушинка! – голос Хардмэйр чуть не сдул пегаску с ног. – Ты что, обосралась?!

Пони что-то едва слышно пропищала.

— Херня! – рявкнула сержант. — Я тебя не слышу, рядовой Пушинка!

— Так точно, мэм! – надрывным голосом крикнула кобыла.

Гнев в эмоциях Хардмэйр разбавился возмущением.

— Какого хрена, рядовой Пушинка?! – еще громче заорала сержант. – Я что, давала разрешение на дефекацию в строю во время учебного процесса?!

— Никак нет, мэм! – хрипящим криком ответила кобылка.

Хардмэйр подалась вперед.

— Тогда что это, ебать твои маховые перья, за самовольство?! – ее глаза грозно сверкнули.

Хоть расстояние и было достаточно большим, но разглядеть горящие гневом глаза старшего инструктора можно было даже отсюда. Ноги кобылы перед ней, казалось, сейчас подкосятся и та свалится на землю. Сержант приземлилась, вытянув шею так, что ее нос был в считанных сантиметрах от пегаски.

— Единственное чувство, которое у тебя должен вызывать ебических размеров дракон, рядовой Пушинка, – немедленное желание его выебать в ближайшее отверстие! – прорычала сержант. – Если отверстия нет, ты должна его сделать и выебать его туда!

Голос Хардмэйр, казалось, сейчас сдует и остальных солдат.

— И мне совершенно насрать на то, что у тебя нет хера, рядовой Пушинка! — рявкнула она.

Сержант поднялась в воздух, окинув гневным взглядом весь взвод.

— Вы выглядите и воняете как дерьмо! – проревела Хардмэйр. – Двадцать пять долбоебов, а воняет как от целой тысячи!

Она сплюнула на асфальт.

— Проваливайте в расположение! – заорала она и, указав копытом в сторону, добавила: — Через пятнадцать минут вы должны сиять так, чтобы сами Звезды словили оргазм от вашего вида! А теперь – съебали с моей полосы, поганые мешки с навозом!

Взвод, словно ужаленный, построился и быстрым шагом поспешил прочь. Хардмэйр повернула голову к группе бойцов, что стояли около дальних ангаров.

— Капрал! – крикнула сержант.

В воздух поднялся черный пегас и отдал честь.

— Ведите сюда следующую партию этой недодроченной Эквестрийской элиты! – скомандовала она.

Пегас кивнул и направился к группе солдат позади. Драконица все это время молча стояла позади и, хохоча в лапу, пыталась не прервать тираду инструктора. Ее эмоции сияли самыми яркими оттенками радости и восхищения.

— ХАРДИ, ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛА ДРАКОНОМ, Я БЫ НА ТЕБЯ ЗАПАЛА! – захохотала драконица.

Эмоции Хардмэйр сверкнули легким смущением, которое тут же спряталось за довольными нотками.

— Я бы не стала крутить шашни с драконицей, которая отрывает крылья своим ухажёрам, Блэйз! – подбоченилась сержант.

— НУ ДЛЯ ТЕБЯ Я СДЕЛАЮ ИСКЛЮЧЕНИЕ! – гоготнула та.

Она заметила группу пегасов, что шли на исходную позицию. Эмоции Блэйз окрасились в острое предвкушение. Драконица потерла передние лапы друг о друга.

— О, ЕЩЕ ШЕРСТЯНЫЕ ПИРОЖКИ НА ЗАКУСКУ! – он сверкнула острыми зубами. – МНЕ ЭТО НИКОГДА НЕ НАДОЕСТ!

С этими словами она вновь взмыла в воздух.

— Мне тоже! – усмехнулся Торч. – Жаль, что нам пора!

Чейнджлинг развернулся и слетел вниз. Ангелус прыгнул следом. Блэйз, по официальной версии, была наемным инструктором, в чьи обязанности входило обучение солдат борьбе с драконами. Хоть в большинстве своем ящеры держались подальше от войны Империи и Эквестрии, однако зебрам все чаще удавалось использовать отдельных драконов в качестве наемников. По тем обрывкам сведений, что Ангелус слышал, пока находился рядом с полковником Хартом, драконы не питали симпатии ни к одной из воюющих сторон и, чтобы в своей основной массе огнедышащие ящеры оставались нейтральными, Эквестрия задабривала драконьего Лорда драгоценными камнями и подарками. Все изменилось теперь, когда к власти пришла Принцесса Луна и перестала делать подобное, посчитав это «лишней растратой ресурсов». Не стоит говорить, что недавно вступивший в войну Рой и отказ Эквестрийского правительства «задабривать» Лорда драконов могли очень сильно пошатнуть этот слабый нейтралитет. Потому полковник Харт и предложил Рэйнбоу Дэш организовать новый тип подразделений, в главную обязанность которых, помимо прочего, должна была входить борьба с драконами. И, само собой, радужная пегаска была более чем «не против». Именно она и предложила расцветку для нового типа войск — фиолетово-черную расцветку и название «Шэдоуболты», ссылаясь на некоторую связь с Найтмер Мун. По словам Рэйнбоу, это должно было приводить в ужас религиозных зебр, а раз официально вся инициатива исходила от Дэш и ее Министерства Крутости, Принцесса Луна одобрила эту идею. Полковник Харт же, со своей стороны, сделал все, чтобы новое формирование оправдало возложенные на него надежды. И первое, что сделал директор SIS – собрал лучших инструкторов со всей Эквестрии и даже нашел драконицу, что согласилась помочь в обучении солдат. Чего это стоило SIS и как они смогли это провернуть, было загадкой, на которую ответ кому-попало не давали.

Торч и Ангелус покинули территорию взлетно-посадочной полосы, выйдя к окрестностям стрельбища, что представляло собой больших размеров ангар. Эмоций вокруг не ощущалось и двор, как и сам ангар, выглядел пустым. Обычно тут кипит жизнь, звучат выстрелы и туда-сюда снуют солдаты, однако сейчас было не так. Причиной тому была Блэйз и тренировки с ее участием. Драконица, пусть и официально являясь инструктором, не могла присутствовать на базе круглые сутки по ряду причин, потому на подобные занятия сгоняли почти всех. Что касается Радужных Параспрайтов, то такие тренировки проводили и с ними, однако сейчас была очередь других специальных групп и будущих «Шэдоуболтов», потому весь сегодняшний день Торч планировал провести, доводя своего подчиненного до обморока. Но недавно его планы резко поменялись.

Притворщик и Ангелус приблизились к приоткрытым массивным воротам ангара. Командир на мгновение замер около входа, повернувшись к белому чейнджлингу. Торч посмотрел ему в глаза, словно пытаясь что-то увидеть или понять. В ответ Ангелус выжидательно глядел на своего командира. Но Торч молчал. Он сейчас словно последний раз убеждался, что стоящего перед ним можно впустить внутрь. В ревностно оберегаемое место в жизни выходца из красного улья. Через несколько секунд Притворщик еле заметно кивнул, отвернулся и шагнул внутрь ангара. Проводив командира взглядом, белый чейнджлинг вошел следом. Почему-то сейчас Ангелус не чувствовал ни тревоги, ни нервозности или усталости. Только внезапно возникшее спокойствие… Впервые за столько лет…

Чейнджлинги оказались в огромном помещении в пару десятков метров в высоту и примерно три сотни в длину, которое в самом конце упиралась в большую насыпь. Около входа стояло несколько столов, где можно было подготовить свое оружие. Сразу за ними находилась широкое пустое пространство с цифрами и буквами на полу, что вели к огневым позициям. Именно туда отряд Торча перетащил несколько столов, разложив на них весь принесенный ими арсенал. Сами же чейнджлинги расселись вокруг и валяли дурака, ожидая командира. Обычно отряд Торча не стеснялся ходить без маскировочного поля, но, из-за недавнего приказа о секретности и дабы не смущать персонал, всем чейнджлингам было необходимо позаботиться о своих обликах. Бойцов Притворщика это тоже касалось, потому все присутствующие сидели в личинах пегасов. Голоса чейнджлингов, благодаря хорошей акустике и тишине, было слышно еще с входа. Как только они увидели Притворщика, болтовня тут же стихла, а все взгляды устремились на командира. Но стоило им заметить идущего позади Ангелуса, как пустое стрельбище наполнилось разочарованными вздохами, еле уловимыми возмущениями, раздосадованными ударами копытами по столу и руганью. Только один из присутствующих был рад, и Ангелус уже догадался, почему. Чейнджлинг в форме-образе желтого пегаса с короткой, ровно выстриженной гривой такого же цвета, эспаньолкой и меткой в виде колчана с торчащими кистями, при виде него расплылся в широчайшей улыбке.

«Метум?»

Чейнджлинг был облачен в зеленый жилет и каску, которую он снял и, перехватив ее телекинезом, выставил перед остальными. Его желтые глаза медленно обвели взглядом всех товарищей, а ухмылка стала почти издевательской.

— Иди ты в задницу, Туз! — закатил глаза синий пегас с темно-синим ирокезом, бородой и меткой в виде флейты.

«Холлер»

Его нетрудно было узнать по сигаре и манере называть всех своих товарищей только по кличкам. Синие глаза чейнджлинга на мгновение замерли на Ангелусе, а сам он запустил копыто в свой жилет цвета хаки. Он достал из него несколько битсов и кинул их в каску.

— Vous обманщик, mon ami, — покачал головой фиолетовый пегас.

Форма-образ этого чейнджлинга представляла собой элегантную гриву пурпурного цвета, связанную в хвост, тонкие усики на лице, взмывающие вверх, и метку в виде железной клюки с привязанной к ней тыквой. Взгляд его фиолетовых глаз, как и взгляд Холлера, на секунду остановились на Ангелусе. Из переднего кармана кителя чейнджлинга показались монеты, которые упали в каску.

«Пас»

Сидящая рядом с ним изумрудная пегаска с зеленой гривой, собранной в пучок, и меткой в виде белого лотоса, которая даже в этот момент не отрывалась от поглощения пакета с гелем, размашисто кивнула и отправила в каску свою часть. Чейнджлинг тоже посмотрела на Ангелуса, задорно сверкнув зелеными глазами. Облачена она была в серую майку с символикой Вондерболтов.

«Тристит. И, как всегда, приятного аппетита»

— А я говорила, что он вас опять обует, — колко ухмыльнулась пегаска оранжевого цвета с мандариновой гривой в виде острых шипов, одетая в зеленый китель. – Как детей, в который раз.

Ее метка представляла собой корзину с хризантемами, а самодовольное выражение лица и хитрый взгляд оранжевых глаз, скользящий по товарищам, выдавали в ней снайпера Радужных Параспрайтов.

«Селентия»

Последний среди присутствующих, лазурный пегас с голубыми дрэдами и меткой в виде кастаньет, молчал, скрестив передние ноги на груди. На нем виднелся армейский разгрузочный жилет и необычные бусы на шее. Как только Ангелус вошел, голубые глаза замаскированного чейнджлинга замерли на нем и, не отрываясь, вели его от самого входа. В этом взгляде Ангелус вновь почувствовал холод, граничащий с бесконечной усталостью и печалью.

«Зелус»

Торч приблизился к столу, на котором было аккуратно разложено оружие, и окинул взглядом своих подчиненных. Холлер, мельком взглянув на каску, откуда Метум аккуратно доставал монеты и пересчитывал, раздосадовано ударил копытом по крышке стола.

— Командир, ну че за дела? – он сердито посмотрел на Торча.

— Ты недоволен его присутствием тут или тем, что в очередной раз проиграл Метуму деньги? – парировал тот.

Желтый чейнджлинг, ухмыльнувшись еще шире, поднял посчитанные монеты телекинезом и спрятал их в кармане.

— Последние две недели ты страстно желал избавиться от этой «Белой занозы» в твоей жопе, засунутой туда лично Хартом, — Метум оперся на стол и указал на Ангелуса. – Но сегодня тебе подменили карты?

Ангелус почувствовал, как множество сердитых и недоверчивых взглядов сосредоточились на нем, словно пытаясь прожечь насквозь. Отряд Торча с первых секунд знакомства, как и их командир, невзлюбили выходца из белого улья. Это чувствовалось буквально во всем, однако сейчас в их взглядах была изрядная доля сомнения, вызванная странным поведением Притворщика. Сам же Торч стоял, смотря в одну точку.

— Oui, – кивнул Пас. — Что же изменилось, mon ami?

— На тебя это не похоже, — в разговор подключилась Селентия.

Она мельком взглянула на Ангелуса, после чего вернулась к командиру. Оранжевый чейнджлинг откинулась на спинку стула и развела копыта в стороны.

— Он тебе что, пообещал, что по выходным будет принимать облик Рэйнбоу и танцевать перед тобой на столе? – хохотнула она.

Помещение наполнилось звонким хохотом, но тот моментально прекратился, стоило чейнджлингам увидеть мрачное лицо их командира. Насколько Ангелус помнил, Торч всегда легко и непринужденно реагировал на подобные «уколы» от своих ребят, но сейчас, видимо, был не тот случай. Все чейнджлинги, кроме Зелуса, настороженно переглянулись.

— Хотите знать, что же изменилось? – Притворщик взглянул на каждого из своих товарищей.

Его лицо было серьезным и сосредоточенным, словно внутри Торча происходила борьба, а он, переполненный сомнениями, стоял на распутье и не знал, к какой же из противоборствующих сторон примкнуть. Но что это было за сражение, Ангелус знать не хотел. Внезапно выражение лица Притворщика изменилось.

— Скажем так, — ухмыльнулся он, — от назойливых глаз Харта и его шавок нам все равно не спрятаться. К тому же, какой бы тварью ни был этот бесцветный ублюдок, надо отдать ему должное – он крайне редко делает глупости.

Красный чейнджлинг размял шею.

— В его маленькой лживой Империи не все в порядке, — продолжил Торч. – Потому ему нужны мы – серьезные ребята, способные разгребать такое дерьмо, которое его лизоблюды разгрести не в состоянии.

На лицах всех товарищей Притворщика появились дерзкие ухмылки, а сами чейнджлинги согласно закивали.

— И я сильно сомневаюсь, что в интересах Харта мешать нам это дерьмо разгребать, — Торч указал на Ангелуса. – А за эти пару недель парнишка показал, что его не копытом делали. И для «разгребания дерьма» он подходит прекрасно.

Ухмылка командира стала шире. Его взгляд вновь проплыл по чейнджлингам, остановившись на Зелусе. Голубой чейнджлинг, как и всегда, молчал с каменным выражением лица, не показывая своих чувств.

— Так что я думаю, что он может быть нам полезен, — кивнул Притворщик. – Давайте дадим нашему Ангелочку шанс проявить себя.

Чейнджлинги вновь переглянулись. Речь командира посеяла в них сомнения. Тристит почесала затылок и, пожав плечами, пригубила из фляги. В такие моменты Ангелусу казалось, что она никогда с ней не расстается. Однако на фоне общей озадаченности самым возмущенным продолжал оставаться Холлер.

— Это, кончено, все здорово, — Холлер поднял копыто, указав на Ангелуса, — но он же псих!

Взгляды устремились на темно-синего чейнджлинга. Тот покрутил головой, посмотрев на своих товарищей, словно ища среди них поддержку, и остановился на командире.

— Ты же сам помнишь, как он вскакивал посреди ночи, что-то орал и несся на улицу! – возмущенно добавил Холлер, покрутив копытом у виска. – Или как его накрывало прямо на обеде! Что этому белому помешает начать палить по нам, когда ему опять башню сорвет?!

Пас, Селентия, Тристит и Метум согласно закивали. Взгляды всех в этой комнате в который раз замерли на Ангелусе, но на этот раз они словно выбили почву из-под ног. Да, подобные приступы были не редкостью, но штатные психологи SIS ничего не говорили по этому поводу, сводя все на обычный стресс из-за напряженной работы и последствия нескольких лет, проведенных на фронте. Что касалось самого полковника, то Харт, казалось, не обращал на это внимания, приказывая Ангелусу делать то же самое и держать себя в копытах. Чем именно руководствовался полковник, чейнджлинг не знал, но и не хотел это знать. До этого момента… Вдруг это действительно может быть опасно, пусть пока во время его приступов помешательства никто не пострадал?

— И тут не поспоришь, — согласно кивнул Торч. – Только я не думаю, что Харт подкинул нам психа, чтобы тот перестрелял нас к хренам. Слишком много чести для тех, кто и так уже официально мертв.

Притворщик повернулся к Зелусу. Тот все время, пока шла беседа, молчал и смотрел только на Ангелуса. И почему-то его взгляд чейнджлинг чувствовал сильнее всех. Да, в досье Зелуса говорилось, что он являлся отличным экспертом по культуре зебр и их шаманизму, однако сейчас Ангелусу казалось, что на него смотрит не просто тот, кто в этом разбирается, а самый настоящий шаман. И смотрит он в самую душу. Вот только Ангелусу не хотелось бы, чтобы Зелус увидел там то, что белый чейнджлинг спрятал в самых темных углах своего разума. Не потому что это страшно или мерзко…

«…а потому, что это больно»

— Он ведь не просто псих, верно Зел? — обратился Торч к голубому чейнджлингу.

Взгляд Зелуса медленно переместился на командира. Его лицо осталось таким же каменно-спокойным.

— Ты точно решил его оставить? – нарушил молчание Зелус.

Впервые Ангелус услышал его голос. Низкий и тихий, но при этом хорошо слышный, с хрипотцой, он словно гипнотизировал своим спокойствием. В эту секунду казалось, что голос Зелуса доносится вообще откуда-то извне.

— Думаю да, – Притворщик кивнул и, слегка наклонив голову вбок, добавил: — Только сначала хочу понять, что с ним не так.

Зелус вновь посмотрел на Ангелуса. Копыто чейнджлинга дотронулось до бус на шее, а сам он глубоко вздохнул.

— Духи тревожатся рядом с ним, — ответил Зелус.

Это высказывание показалось Ангелусу нелепым. Да, пусть Эквестрия и Империя Зебр владели магией и постоянно ее использовали, но никаких божественных или потусторонних особенностей там попросту не было. Это Ангелус понял, начав обучаться и работать в SIS. Находясь рядом с полковником Хартом и имея возможность заглянуть «за кулисы», чейнджлинг стал узнавать достаточно много того, что творилось там. И «изнанка», чаще всего, оказывалась не чем-то волшебным или ярким, а серым, как и мир, который для Ангелуса перестал быть черным и белым. Ангелус стал это понимать. В мире, где он живет, балом правят эмоции и эгоизм, а все чудеса – всего лишь магия, подчиняющаяся им. И даже Принцессы пони, зебринский Цезарь или Верховный Шаман и его «Великие Духи» — всего лишь живые идолы, символы, которые очень хрупки и без должной защиты легко могут быть разрушены.

В любом другом состоянии и без тяжести прошлого белый чейнджлинг, наверное, рассмеялся бы от слов Зелуса, но смех за столько лет стал чем-то чуждым. Ангелус уже и не помнил, когда последний раз улыбался. Однако сейчас, из всех в комнате, почему-то только он считал это высказывание глупым. Окружающие, наоборот, помалкивали, сосредоточенно глядя на Зелуса и боясь его перебить. Зная темперамент бойцов Торча, любящих подтрунивать друг над другом по любому пустяку, подобное выглядело еще страннее.

— Почему? – Ангелус почувствовал на себе взгляд Притворщика.

Голубой чейнджлинг продолжал пристально смотреть Ангелусу в глаза. Сложно было сказать, что это – зрительная дуэль или простой интерес. Чейнджлинги не излучают эмоций, а прочесть чувства на каменном лице выходца из голубого улья было невозможно.

— От него отвернулась сама Смерть, — Зелус посмотрел на Торча. – Зебринские шаманы зовут таких «Morte Reprobari», что значит «Отвергнутый Смертью».

Ангелус нахмурился. Такого объяснения о своих странностях он еще не слышал, что делало его еще сумбурнее и глупее. Вот только, судя по всему, Притворщик так не считал.

— Поясни, — голос Торча звучал озадаченно.

Зелус закрыл глаза и, дотронувшись до своих бус, что-то прошептал. Через секунду он, встав, вновь посмотрел Ангелусу в глаза. Не прерывая зрительный контакт, голубой чейнджлинг медленно обошел стол и приблизился почти вплотную, остановившись в паре метров от Ангелуса.

— В минуты покоя их мятежные души рвутся назад, туда, где погибли их друзья, их прошлое и их настоящее – на поле брани, — начал Зелус. – Когда вокруг царит безмолвие, их разум слышит тихий зов, которому они не в силах противостоять.

Он говорил зловещим полушепотом, от которого могло бросить в дрожь. Но Ангелусу не было страшно. Трудно было сказать, что сейчас испытывал чейнджлинг, слушая эти странные слова, но точно не страх.

— Они — порождения войны, — Зелус сделал шаг. – Ее дети, которые вопреки всему выжили, когда все вокруг погибали.

Ангелус пытался не прислушиваться к этой глупости, но почему-то, противостоять голосу Зелуса он не мог. Каждое его слово все больше завладевало разумом, а помещение стрельбища вместе со всеми, кто тут был, стали погружаться в темноту. Видимым оставался лишь Зелус и его голос, который, как будто бы, тоже стал видимым. Его слова проникали в разум белого чейнджлинга, доставая из закоулков сознания размытые образы, лица, взгляды… улыбки… слова… Их слова… Их лица… Их… улыбки…

«Пожалуйста, хватит!..»

— Они тут, перед тобой, но их душа навечно принадлежит войне и полю боя, где трусы и храбрецы расстаются с жизнью, — голос Зелуса стал звучать эхом. – А они живут. Живут, чтобы раз за разом возвращаться в бой. Раз за разом теряя все…

Все вокруг Ангелуса уже поглотил черный океан, и единственное, что он мог сейчас делать – просто смотреть в глаза того, кто стоял перед ним. Воцарилась тишина. Вдруг ее что-то нарушило. До ушей Ангелуса донесся отдаленный выстрел. Тихий, еле уловимый. Вот еще выстрел, но теперь за ним уже следовал короткий крик. Это был чей-то приказ, но его было не разобрать. Еще выстрел, дополненный какофонией нескольких приглушенных взрывов. С каждым мгновением их становилось все больше и больше, превращаясь в бесконечный гул пальбы и грохота.

— Но от тысяч таких же искалеченных душ их отличает лишь одно, — продолжало эхо Зелуса. – У них есть Идол, который, как они считают, может прекратить войну.

Отдаленный голос чейнджлинга вопреки нарастающему шуму был отчетливо слышен. Он, как будто бы, и был тем самым дирижёром, что доставал из разума Ангелуса облики и звуки, формируя из них картины прошлого. Чейнджлинг почувствовал, как сжались его зубы, а дыхание и сердцебиение участились.

— И они будут вечно идти за ним, — шептало эхо. — Потому что только так их души смогут обрести покой…

Голос Зелуса растворился в грохоте взрыва. Вокруг Ангелуса появилось несколько размытых силуэтов. Он принялся крутить головой по сторонам, пытаясь разглядеть лица, но не сумел. Лишь полупрозрачные фигуры, отдаленно напоминающие пони, что висели вокруг него. И в их нечетких лицах Ангелус увидел улыбки. Фантомы, подбадривая и подмигивая ему, как будто бы пытались отвлечь чейнджлинга от царящего вокруг хаоса. Ангелуса охватил ужас, но он тут же угас, стоило ему ощутить, как один из силуэтов положил свое прозрачное копыто ему на плечо и кивнул. Послышался громкий выкрик. Все фантомы тут же встали, повернулись и, мигом взобравшись на невидимую преграду, рванули вперед. В это же мгновение на них обрушился дождь из разноцветных вспышек. Яркие иглы терзали и рвали призраков, оставляя на их месте пустоту. Ангелус услышал немой крик. Остатки ужаса, что все еще оставался внутри, растворились. Разум и тело охватили так знакомые ярость и ненависть. Ангелусу показалось, что он взревел. Истошно, громко, заглушая царящий вокруг хаос. Чейнджлинг резко вскочил на все четыре копыта и, продолжая яростно реветь, ринулся вперед следом за фантомами.

«Я… должен быть… С ВАМИ!!!»

Вдруг Ангелус почувствовал, как что-то схватило его. Невидимые клещи схватили чейнджлинга, оттащили его назад и придавили земле. Ангелус попытался вырваться, но тщетно. Кто-то невидимый резко поднял его и опрокинул на спину. Чейнджлинг почувствовал, как грудь, шею и передние ноги что-то удерживает, не давая ему освободиться. Он взревел еще сильнее. Ярость придавала сил. Он должен быть там! Вместе со всеми! Он должен быть!..

— ОТСТАВИТЬ!

Выкрик пронзил окружающий мрак, словно яркая стрела. Темнота и порожденные ей фантомы начали растворяться, возвращая сознание Ангелуса в реальный мир. Сердце чейнджлинга бешено барабанило, а легкие вздымались с частотой автоматной очереди.

— Нихрена себе он здоровый! – около левого уха послышался раздраженный голос Холлера.

— Все, все Ангелус! – чейнджлинг услышал голос Торча. – Все! Отставить! Успокойся!

Ангелус почувствовал, как кто-то его тряхнул. Громкий голос командира вернул сознанию некое подобие ясности. Тело расслабилось, голова поникла. Рот принялся судорожно ловить воздух, пока сам чейнджлинг пытался успокоить сердце и легкие.

— Зел, больше так не делай, лады? – позади послышался испуганный голос Тристит.

Ангелус открыл глаза и поднял голову, увидев в нескольких метрах перед собой открытые ворота ангара. Хватка, что удерживала Ангелуса, ослабла, позволив ему сесть. Чейнджлинг, сделав глубокий вдох, медленно встал и осторожно повернулся. Сейчас нервы были натянуты до предела, а разум судорожно перебирал варианты того, во что может вылиться подобное. Однако, как ни удивительно, Ангелус увидел перед собой не разъяренные, а крайне озадаченные лица Радужных Параспрайтов и их командира. Быть может, ему просто показалось, но сейчас во взгляде Притворщика Ангелус заметил некоторое сочувствие. Рядом с командиром появился Зелус. Взгляды голубого чейнджлинга и Ангелуса опять встретились.

— Зебры почитают таких солдат, — полушепотом добавил Зелус.

После произошедшего его голос продолжал быть спокойным. И, как ни странно, сейчас Ангелус не чувствовал гнева на него из-за случившегося.

— Ведь их вера в Идол неразрушима, а уверенность — непоколебима, — Зелус повернулся к Торчу и добавил: — Она сильнее, даже чем твоя вера, Притворщик.

С этими словами он развернулся и шагнул к остальным чейнджлингам за столом. Из-за случившегося все они, как один, повыскакивали со своих мест и настороженно смотрели то на Ангелуса, то на Зелуса.

— С ним не будет проблем, пока ты верен полковнику Харту и исполняешь его приказы, — добавил тот, садясь на свое место.

Торч посмотрел на Ангелуса.

— Изв… извините, сэр… — белый чейнджлинг прокашлялся и выпрямился.

Притворщик тут же поднял копыто, перебив Ангелуса, и отрицательно помотал головой.

— Что я тебе говорил буквально десять минут назад на счет всей этой «субординации»? – нахмурился он.

— Извини, Притворщик, — поправился Ангелус.

Торч сделал глубокий вдох и, почесав затылок, махнул копытом.

— Ну, ты блин даешь… — он ошарашенно помотал головой.

Ангелус сглотнул. Выражение лица Торча сейчас можно было описать двумя словами: сильная озадаченность. Он размял шею.

— Я бы дал ему шанс, — Притворщик повернулся к остальным, — он забавный.

Стоящий недалеко от него Холлер громко хохотнул.

— Я знаю, что вы все долбанутые, ребята… — послышался голос Тристит.

Чейнджлинг указала на Ангелуса.

— …но вот он сейчас уделал вас всех, — она села за стол и, отпив из фляги, добавила: – Так что я за.

— Удваиваю, — поднял копыто Метум.

Он занял свое место и ухмыльнулся Торчу, пожав плечами.

— Свежая кровь? – Пас заинтересованно взглянул на Ангелуса, после чего уселся за стол. – Pourquoi pas?

Разведя копытами, фиолетовый чейнджлинг одобрительно кивнул командиру. Стоящий недалеко от Ангелуса Холлер, бросив на него недоверчивый взгляд, сощурился.

— Ну, раз все за, то я и тоже, — он помотал головой и добавил: — Но знай, белозадый, ты мне не нравишься.

Холлер двинулся к своему месту за столом. Притворщик, еще раз взглянув на свой отряд, повернулся к Ангелусу.

— Ну раз все не против – прошу занять свои места, — ухмыльнулся Торч и указал на стол.

Притворщик развернулся и двинулся к остальным. День начался слишком сумбурно. Эти неожиданные события и откровения, как заправские музыканты, играли на нервах сумасшедшие и динамичные партии. Ангелус опустил голову, сделал глубокий вдох и, тряхнув головой, выпрямился, окинув взглядом чейнджлингов, что ждали его за столом.

«Соберись»

Ангелус шагнул к остальным. Приблизившись, он остановился рядом с Торчем. Каждый из чейнджлингов сейчас смотрел точно на него, и в их взглядах Ангелус отчетливо видел не то холодное презрение или злость, что были свойственны первым двум неделям на базе бок о бок, а нечто совсем иное. Сочувствие, недоверие, некоторая симпатия или же просто согласие терпеть его рядом – сказать было сложно, но первый шаг уже сделан. Полковник хочет конца этой войны и, если Торч и его отряд действительно те, в чьих силах ускорить это, то Ангелус сделает все, чтобы помочь им.

— Я уже успел выяснить, что ты у нас умеешь бегать и стрелять, — начал Притворщик. – Так что в твоей физической и тактической подготовке я могу не сомневаться. Естественно, все это было у тебя в досье, но мне хотелось убедиться. Ты ведь не обижаешься?

Торч ехидно улыбнулся. Его тон, на удивление, не был издевательским, скорее он звучал как штатная шутка, которыми командир и остальные чейнджлинги его группы постоянно друг друга подначивали.

— Никак нет, — ответил Ангелус.

Торч закатил глаза.

— Ангел, простого «нет» достаточно, — Притворщик указал копытом на чейнджлинга.

— Понял, — Ангелус кивнул.

Чейнджлингу пришлось приложить усилия, чтобы не сказать так сильно въевшееся в сознание «сэр». Бороться со старыми привычками было неимоверно тяжело.

— В общем, дальше все просто, — продолжил Притворщик. – Раз уж ты для нас теперь не чужой, пришла пора познакомиться поближе с остальными. А самый лучший способ познакомиться с воином – познакомиться с его оружием.

Торч указал на стол, где лежало оружие – от винтовки до пулемета. Все, как один, были нового образца и, судя по всему, только недавно начали поступать в войска.

— Ребята из «четвертого» постарались на славу! — усмехнулся Торч.

«Четвертый». Научно-технический отдел SIS, собравший талантливых инженеров, конструкторов и ученых, кто занимается внедрением инновационных технологий, поиском древних артефактов, изучением магии, а также созданием специфического вооружения, предназначенного для сил специального назначения. Ангелус уже не раз успел убедиться, что их разработки, порой, не просто помогают выжить в бою, а позволяют почти творить чудеса.

— Пушки, — Притворщик одним копытом указал на оружие, а другим на стрельбище с мишенями, — цели.

Сделав шаг назад, Торч сел и скрестил передние ноги на груди.

— А теперь порази нас, — добавил чейнджлинг.

Ангелус кивнул, повернувшись к вооружению.

— Начни с него, — Торч указал на штурмовую винтовку.

Оружие имело довольно футуристичный вид и, на первый взгляд, казалось чрезмерно громоздким по сравнению со штатными карабинами. Большая часть ствола скрывалась в выпуклом корпусе, прямо под ним виднелся подствольный гранатомет, а магазин размещался позади, прямо около треугольного приклада. Такой достаточно большой размер, если Ангелус помнил, был обусловлен тем, что внутри винтовки шел специальный штырь, за который оружие и поднималось при помощи телекинеза, скрывая его яркую ауру. Оружие, в первую очередь, разрабатывалось так, чтобы его не мог использовать противник, потому все важные части были скрыты. Ангелус сосредоточился и послал мысленную команду. Телекинез нащупал держатель внутри оружия. Мгновение, и винтовка всплыла в воздух, удерживаемая скрытым от глаз магическим захватом. Оружие было достаточно легким, даже легче, чем при первом знакомстве Ангелуса с ним. Направив ствол вверх, чейнджлинг посмотрел на Параспрайтов.

— Штурмовая винтовка AR.30 «Фантом», — начал он, повернув оружие боком. – Разработана для применения в специальных подразделениях. Особенность конструкции в том, что оружие имеет скрытый внутри спусковой механизм, расположенный перед магазином и ударным механизмом. Механизм соединен с телекинетическим шомполом внутри корпуса, а сам шомпол позволяет удерживать оружие при помощи телекинеза без ущерба маскировке. Калибр семь-шестьдесят два на тридцать девять миллиметров, дальность стрельбы до пятисот метров. Режимы огня – одиночный и автоматический. Скорострельность до семисот выстрелов в минуту.

Ангелус наклонил винтовку, демонстрируя остальным заднюю часть приклада, где виднелась выемка, закрытая крышкой.

— Дополнительно снабжена термическим модулем, работающим на энергетическом геле чейнджлингов, — он открыл крышку копытом. – В таком режиме выстрелы приобретают кумулятивный эффект, что увеличивает дальность до семисот метров, а также на дистанциях до двухсот метров позволяет пробивать до сорока миллиметров брони. Однако при этом позиция стрелка сильно демаскируется из-за светового эффекта, вызванного ведением огня.

— Я как будто в школу вернулся, — усмехнулся Холлер.

Ангелус повернул «Фантом» боком.

— В комплект входит подствольный гранатомет, глушитель и пламегаситель, — чейнджлинг начал указывать на озвучиваемые части. – Прицеливание осуществляется тактическим модулем со встроенным лазерным дальномером, тепловизором и баллистическим вычислителем.

Ангелус склонил ствол оружия вниз, поднеся штурмовую винтовку ближе к себе. Торч размашисто кивнул и указал сперва на стол, где лежали наушники и боеприпасы для оружия, после чего указал на стрельбище. Рядом с ним в магическом захвате всплыл бинокль.

— Двести метров, — скомандовал он и надел наушники.

Остальные чейнджлинги последовали примеру командира. Ангелус подхватил телекинезом один магазин и один энергетический модуль, напоминающий серый цилиндр с черной головкой. Надев наушники, чейнджлинг обошел стол и направился к стартовой позиции для стрельбы. Коротким движением зарядив обойму и модуль, Ангелус передернул затвор.

— Готов! – чейнджлинг снял «Фантом» с предохранителя.

Взгляд устремился на группу из семи мишеней, расставленных в шахматном порядке на отметке две сотни метров, о чем гласила табличка сбоку. Ангелус приготовился.

— Огонь! – крикнул Торч.

Чейнджлинг вскинул «Фантом» и прицелился. Тактический модуль поприветствовал стрелка мягким зеленоватым свечением коллиматора в виде точки. Целится, по сравнению со штатным вооружением, было крайне легко. Мысленная команда и телекинез нажал на спуск. Первый выстрел угодил точно в центр мишени. Затем второй, и третий. Отдачи почти не чувствовалось, оружие было податливым и удобным. Как только все семь мишеней были поражены одиночными, Ангелус щелкнул переключателем, переводя «Фантом» в автоматический режим. Следующие несколько очередей, благодаря умному прицелу и навыкам белого чейнджлинга, благополучно поразили все мишени, отправив по три пули в каждый. Последние два патрона Ангелус собирался потратить «красиво». Мысленно послав команду, он нажал телекинезом на переключатель и перевел штурмовую винтовку в термический режим. Последние два выстрела, объятые светло-зеленым свечением, буквально прожгли две мишени, в которые целился Ангелус, и задели стоящие дальше. Поставив «Фантом» на предохранитель, чейнджлинг извлек магазин и энергетический модуль, после чего поднял ствол вверх, опустил наушники на шею и подошел к столу.

Притворщик, вскинув бровь и опустив уголки губ, поочередно взглянул на Метума, Зелуса и Тристит.

— У почетной коллегии есть вопросы? – обратился к ним командир.

— Ангел знает выигрышные комбинации и хорошо тасует карты, — помотал головой Метум и развел копытами. – Так что у меня вопросов нет.

Зелус просто молча кивнул, а вот глаза Тристит возбужденно забегали.

— Что там термическое на геле работает? — она сглотнула.

Притворщик сложил губы трубочкой, краем глаза взглянув на ухмыляющихся товарищей.

— Надо было не говорить об этом, а то Дрифт все боеприпасы сожрет! – загоготал Холлер.

— Это ионизированный гель, — поспешил добавить Ангелус. — Он непригоден в пищу.

Зеленый чейнджлинг надула губы, сердито посмотрев на смеющегося Холлера.

— Расстроил Трис, ай-я-яй, — Притворщик, глядя на Ангелуса, покачал головой и, кивнув на автомат, добавил: — Ты в группе пятый стрелок, так что это теперь и твоя игрушка. Давай следующий ствол.

Ангелус положил «Фантом» на стол, повернувшись к снайперской винтовке. Как и в оружии до нее, в ней имелся скрытый шомпол для телекинеза. Винтовка, как и все оружие, имела свой неповторимый шарм — длинный ствол, закрытый цевьём, похожим на решетку, выставленные сошки, длинный магазин, большой снайперский прицел высокого разрешения и удобный приклад. Она, так же, как и Фантом, была достаточно легкой для своих размеров, хоть и была почти в два раза длиннее.

— Модернизированная полуавтоматическая винтовка кавалерийского снайпера SA-CSR «Тишина», — начал Ангелус. – Является модификацией стандартной кавалерийской винтовки «Буря». Отличительными чертами являются: спрятанный внутри спусковой механизм, телекинетический шомпол и термический модуль. Калибр семь-шестьдесят два на пятьдесят четыре миллиметра, прицельная дальность до восьмисот метров в обычном, и до километра в термическом. Снабжается глушителем и оптическим прицелом переменной кратности со встроенным тепловизором и лазерным целеуказателем.

Торч, надевая наушники, указал на стрельбище.

— Пятьсот, — скомандовал он.

Ангелус, подхватив длинный магазин и энергетический модуль, повторил те же действия, что и с «Фантомом». Заняв позицию, чейнджлинг поставил винтовку на сошки и передернул затвор.

— Готов! – он снял «Тишину» с предохранителя и надел наушники.

Впереди виднелись четыре мишени, установленные на разных высотах.

— Огонь! – задорно рявкнул Торч.

Чейнджлинг прицелился. Снайперские винтовки не были его специализацией, однако благодаря удобной шкале прицела и податливости, первый выстрел угодил в самую среднюю мишень. Однако дальше все пошло не так гладко. Видимо, сказывалась усталость, потому следующие три выстрела лишь легонько задели цель, расположенную выше остальных.

— Ангел, соберись! – слегка раздраженно крикнул Торч.

Ангелус зажмурился, сделав глубокий вдох. Выстрел. Попадание. Еще выстрел и вновь успех. Прицел взялся за самую нижнюю цель. Еще два выстрела поразили ее. По сравнению с «Фантомом», отдача у «Тишины» чувствовалась немного сильнее, однако точность была куда выше, ведь Ангелус смог поразить несколько мишеней, да еще и с такого расстояния!

— Ну можешь же, когда хочешь! – усмехнулся Торч.

На последние два выстрела Ангелус переключил винтовку в термический режим. Две яркие зеленые полосы пронзили среднюю мишень, оставив там две черных дыры. Поставив оружие на предохранитель, Ангелус вынул магазин и модуль, после чего вернулся к столу. Торч удовлетворительно кивнул и повернулся к Селентии. Та смотрела на Ангелуса с надменностью, после чего еле заметно хмыкнула.

— В термическом режиме до километра пятидесяти метров, — процедила она, важно приподняв подбородок.

Притворщик повернулся к Ангелусу и покачал головой.

— Это косяк, боец, — Торч выпятил нижнюю губу.

Половина отряда рассмеялась. Притворщик, широко ухмыльнувшись, махнул копытом, приказывая Ангелусу продолжать. Чейнджлинг положил винтовку на стол и повернулся к следующему оружию. Это оказался пулемет с длинным стволом, что прятался в решетчатом цевье. Оно было чуть короче, чем у «Тишины». По центру пулемета вместо магазина виднелся большой короб, из которого шла лента с патронами. Сбоку находились выемки, свидетельствующие о том, что это оружие можно было установить на боевое седло, а ручка вверху позволяла переносить его зубами.

— Ротный пулемет HMG(m).30 «Бунт», — Ангелус поднял оружие телекинезом в воздух и поднес к себе. — Модификация штатного батальонного пулемета «Мясник». От предшественника отличается более компактными размерами, а также наличием термического режима и телекинетического шомпола. Калибр семь-шестьдесят два на пятьдесят четыре миллиметра, дальность стрельбы до семисот метров в обычном и до километра в термическом режиме, скорострельность – тысяча выстрелов в минуту.

Торч, вновь надевая наушники, показал на стрельбище.

— Пятьдесят метров! – на лице Притворщика сияла улыбка. – Врежь, как следует!

Лента уже была заряжена в пулемет, потому Ангелусу просто оставалось поместить модуль в выемку в прикладе, и занять свое место на позиции. Выставив сошки и сняв оружие с предохранителя, Ангелус надел наушники и уперся плечом в приклад.

— Готов! – крикнул он.

В полсотни метров впереди друг с другом стояла группа из шести мишеней в шахматном порядке и на разных высотах.

— Огонь! – рявкнул Торч.

Ангелус нажал на спуск. Пулемет грозно застрекотал, принявшись посылать град пуль в сторону мишеней. Считать выстрелы в такой ситуации было невозможно. Около полуминуты Ангелус посылал очередь за очередью, кромсая мишени, пока не заметил одинокую трассирующую пулю, что скрылась в самой крайней мишени. Если опыт его не подводил, в ленте осталось не более пяти патронов. Переведя пулемет в термический режим, Ангелус отправил пять ярких зеленых лучей в остатки целей.

Поставив оружие на предохранитель, вынув модуль и опустив ствол, чейнджлинг двинулся к столу. Торч вновь кивнул и, сняв наушники, повернулся к Холлеру. Тот, поймав на себе взгляд командира, лениво посмотрел на Ангелуса, после чего вернулся к Притворщику.

— И все равно он мне не нравится, — Холлер скривил недовольную физиономию.

Торч, пожав плечами, повернулся к подчиненному, указывая на стол с оружием. Чейнджлинг положил пулемет, подняв телекинезом лежащий рядом дробовик и поднес его к себе. Оружие внешне никак не было похоже на дробовик, а скорее на винтовку. Однако его выдавал чуть более короткий ствол, больший калибр и более длинный магазин, что лежал рядом. На боку оружия виднелись выемки для использования на боевом седле.

— Автоматический дробовик AS A12M «Молот», — начал Ангелус, подняв дробовик со стола. – Модифицированная версия армейского AS A12, разработанного для борьбы с противником в траншеях и других замкнутых пространствах. Отличительная особенность та же, что и у представленного вооружения ранее – телекинетический шомпол, термический режим и скрытый внутри механизм спуска. Калибр девятнадцать миллиметров, магазин на десять патрон, скорострельность три сотни выстрелов в минуту, прицельная дальность в обычном режиме до пятидесяти метров и до сотни в термическом. Может вести огонь и подкалиберными боеприпасами для борьбы с бронированными целями.

Торч надел наушники.

— Двадцать пять, — скомандовал он, указывая на стрельбище. – Все твои.

Ангелус подхватил телекинезом магазин и, зарядив его вместе с энергетическим модулем, занял позицию.

— Готов! – крикнул чейнджлинг.

В двадцати пяти метрах впереди виднелось десять мишеней. Как и предыдущие, все они находились на разном отдалении друг от друга и высоте.

— Огонь! – рявкнул Торч.

Ангелус щелкнул предохранитель и вскинул дробовик. Телекинез нажал на спуск. Оружие взревело, принявшись выплевывать свинцовый дождь в сторону мишеней. Отдача была куда сильнее, чем у винтовок или пулемета, но для такого типа оружия это не было проблемой. Шесть выстрелов, выпущенных буквально за пару секунд, разворотили часть мишеней, сильно повредив другие. Ангелус переключил дробовик на термический режим. Четыре ярких пучка, словно сгустки магии разрушения, врезались в две самые крайние мишени, залив все вокруг искрами. От мишеней остались лишь черные остовы. Ангелус поставил дробовик на предохранитель, поднял ствол и, сняв наушники, извлек модуль и магазин. Вернувшись к столу, он остановился и посмотрел на командира. Торч плавно развернулся, взглянув на Паса. Фиолетовый чейнджлинг расплылся в теплой, но очень хитрой улыбке.

— Не спеши, mon ami, — он посмотрел на Ангелуса. – Мы посмотрели еще не всех. S'il vous plait…

Пас элегантно указал на край стола, где лежал массивных размеров револьвер. В нем Ангелус мгновенно узнал оружие, что все время с собой носил полковник Харт. Отличием было лишь то, что на нем отсутствовала гравировка, а сам револьвер был вороного цвета. Положив дробовик на место, чейнджлинг аккуратно поднял оружие. Тот же длинный ствол, продолговатый барабан и внушительный размер. В отличие от остального оружия, у него отсутствовал телекинетический шомпол и разъем для энергетического модуля, потому Ангелусу пришлось поднимать его «по старинке». Рядом с револьвером стояли два длинных патрона, больше похожих на патроны для крупнокалиберной винтовки – один высокий, острый, синего цвета и белым кончиком, другой – слегка приплюснутый, медного цвета и с пулей, которой по очертаниям чем-то напоминала замковую башню с вырезанным бруствером. Чейнджлинг подхватил боеприпасы и откинул барабан.

— Штурмовой Револьвер MB-12AP, — начал Ангелус. – Переквалифицированный в «многоцелевой». Разрабатывался еще до начала войны для борьбы с дикими монстрами, однако из-за сильной отдачи и слишком узкой области применения, проект был заморожен. После появления у противника боевых роботов и в перспективе других крупногабаритных целей, производство этого револьвера было возобновлено. Из-за сильной отдачи вести огонь можно исключительно при помощи телекинеза. Калибр двенадцать и семь миллиметров, эффективная дальность стрельбы – до двухсот метров, но может меняться в зависимости от типа цели и боеприпаса.

Ангелус поднял выше один из патронов – синего цвета с белым кончиком.

— Многоцелевой патрон APB12 «Стилет», — чейнджлинг посмотрел на боеприпас. – Пуля имеет бронебойный твердосплавный сердечник и зажигательный состав перед ним. Сердечник выполнен тандемно: передняя часть – сам подкалиберный бронебойный сердечник и позади – белый фосфор или иное взрывчатое вещество. После попадания пули в цель, возгорание начинки происходит на расстоянии тридцати – сорока сантиметров за преградой, увеличивая ущерб. Подходит как для поражения легко и слабо бронированных целей, так и для поражения противника за препятствиями.

— Идеален для игры в de Stalliongrade roulette, — широко улыбнулся Пас. — Выстрел гарантированно не даст тебе проиграть, parce que в комнате умрут все.

Все чейнджлинги, кроме Зелуса и Ангелуса, хохотнули. Торч жестом предложил продолжать. Белый чейнджлинг поднял второй патрон.

— Экспансивный патрон TB-12HP «Фламберг», — продолжил Ангелус. – Разработан как альтернатива «Стилету» для борьбы с крупными, но слабо защищенными целями. Испытания показали, что попадание «Фламберга» в цель, сопоставимую по размерам с гидрой, приводило к нанесению серьезных и не совместимых с жизнью увечий, а попадание в цель, сопоставимую с пони или зеброй, приводило к… множественному нарушению целостности тканей…

— Скажи проще: «Расхерачивало в фарш», — ухмыльнулся Торч. — Не стесняйся, ты не на экзамене.

Притворщик повернулся к стрельбищу.

— Давай, наверное… — он принялся выбирать цель. – Вон! В сорока метрах слева. Одна за мешками, другая рядом. Нашел?

Ангелус присмотрелся куда указывал Торч, найдя мишени. Чейнджлинг кивнул.

— Тогда иди, жахни! – Торч надел наушники.

Ангелус открыл массивный барабан, поместив туда оба патрона. Закрыв его, чейнджлинг шагнул к позиции для стрельбы. Обычно на такие револьверы следовало ставить оптический прицел, но расстояние было не слишком большим, так что можно было обойтись и мушкой. Ангелус прицелился. В отличие от другого подобного оружия, которое можно было брать в рот и вести огонь, этот револьвер попросту бы сломал челюсть и шею стрелявшему.

— Готов! — Ангелус взвел курок.

В барабане к выстрелу был готов «Стилет», потому чейнджлинг навелся на цель за мешками с песком.

— Огонь! – скомандовал Торч.

Прогремел мощный выстрел. Дуло револьвера подпрыгнуло вверх, а мощная отдача чуть было не выбила оружие из магического захвата чейнджлинга. Все вокруг заволокло пороховыми газами. Пуля попала в мешки с песком, пробив их насквозь и угодив в мишень, после чего взорвалась снопом искр, осыпая все вокруг раскаленными осколками. Ангелус тряхнул головой. Дыхание сбилось, телекинез слабо задрожал. Да, стрелять из этой грохоталки воистину не простое занятие, ведь даже в наушниках уши чейнджлинга заложило. Ангелус взвел курок и прицелился во вторую мишень. Мушка плавала, зрение не могло нормально сфокусироваться. Ангелус сделал глубокий вдох, несколько раз моргнул и сильнее сжал револьвер. Телекинез нажал на спуск. Очередной мощный выстрел. Вокруг появилась знакомая дымка из пороховых газов. Пуля попала в землю под мишенью, подняв приличный слой пыли.

«Проклятье…»

— И все равно он слишком громкий! – послышался задорный голос Тристит.

Ангелус открыл дымящийся барабан, достав две пустые гильзы. Сняв наушники, он вернулся к столу. Чейнджлинг положил револьвер на место, поставив рядом две пустые гильзы.

— Казанова, как ты вообще собрался воевать из этой штуки? – к Пасу повернулся Холлер. – Ее же хрен удержишь!

Фиолетовый чейнджлинг усмехнулся. Пас элегантно подхватил револьвер телекинезом и, крутанув его в воздухе, поднес к себе дулом вверх.

— Mon ami, у тебя просто не было кобылок из Эпплузы, — чейнджлинг хитро прищурился. – Ils знойные, ретивые, ненасытные и очень сильные. Поживешь в их компании пару лет, tu peux не только стрелять из таких малышей.

Пас нежно поцеловал ствол револьвера.

— Громкий, неудобный, — Селентия покачала головой. – Что ты нашел в этой бабахалке?

Пас, продолжая смотреть на револьвер, вновь крутанул его в воздухе и аккуратно взял в копыта.

— Ce revolvers, как кобылки, — чейнджлинг провел копытом по стволу, — Quelqu'un тихие, quelqu'un громкие, но каждая из них ждет своего tireur, который нежно откинет ее барабан и поместит туда свой balle. Остается только плавно нажать на la gachette и слушать.

Его взгляд переместился на Селентию, а лицо расплылось в хитрой улыбке.

— И чем громче будет страстный gemissement твоей beautes, тем большее количество ушей его услышит… — добавил он. — Est-ce que, это не прекрасно?

Селентия закатила глаза, пока остальная группа принялась хохотать.

— У представителя коллегии есть вопросы? – Торч скрестил передние ноги на груди.

— Груб, прямолинеен, неразговорчив, — ответил Пас, медленно переводя взгляд от револьвера к Ангелусу. – Но есть кобылки, которым нравятся и такие. Pas de questions, merci.

Торч развел копытами и посмотрел на белого чейнджлинга.

— В таком случае добро пожаловать в нашу шизанутую семейку, — усмехнулся командир.

— Спасибо, — кивнул Ангелус.

На душе, как и обычно, не было какой-то жеребячьей радости или гордости за себя. Просто осознание, что очередной этап позади, и впереди следующий. А за ним еще, и еще, и еще… И путь бесконечен. Сложный он будет, легкий – тоже было неважно. В сером мире уроженца белого улья все, кроме работы в SIS и войны, уже давно потеряло смысл.

— Что-то он как-то не сильно рад, — колко ухмыльнулась Селентия.

Поддержать ее замечание остальные не успели. Снаружи ангара Ангелус, как и остальные чейнджлинги, почувствовали легкие эмоции спокойствия, чей источник двигался в их сторону. Вместе с ним шли еще трое, у одного из которых эмоции были окрашены в яркие тона предвкушения и радости. Спустя пару секунд послышался легкий свист, дополненный цокотом копыт по асфальту.

— Сегодня же всех гоняет Блэйз? — Торч удивленно вскинул бровь.

Около входа в ангар появилась группа из четырех пони – двух кобыл и двух жеребцов. Первым шел синий земной пони с короткой бирюзовой гривой, в которую уже пробиралась седина. Облачен он был в офицерскую фуражку и форму оливкового цвета с отличительными знаками майора на воротнике. Гардероб завершала портупея, висящая на левом боку. Рядом с ним непринужденной походкой шла Диджет. Сейчас на ней была лишь летная куртка, потому ее длинная темно-алая грива свободно спадала на плечо. Позади них, с каменными лицами, шло двое сопровождающих – кобыла и жеребец желтого цвета в солдатской форме и касках. Войдя внутрь и найдя глазами Торча и остальных, офицер расплылся в широкой улыбке.

— Какая удача, что мы застали вас всех тут и без лишних ушей, — его глаза сверкнули.

— Майор Блайнд, — Ангелус выпрямился и отдал честь.

Блайнд Лак. Старший инспектор и глава девятого отдела SIS, отвечающего за ревизию и мониторинг. А судя по тому, что база живет по штатному расписанию, а не драит каждый угол – о прибытии этой настолько весомой и серьезной фигуры попросту не знали. И вряд ли майора сюда прислали с обычной проверкой. Торч и остальные Параспрайты лишь вяло переглянулись. Видимо, нелюбовь Притворщика и его чейнджлингов к полковнику Харту по наследству передавалось всем офицерам SIS. К тому же, майор знал полковника еще со школьной скамьи.

— Привет, народ! – бойко крикнула Диджет и помахала копытом.

Ей тоже не ответили, продолжая недоверчиво глядеть на офицера SIS, но пегаску это не смутило.

— Как неожиданно, — наигранно процедил Торч, встав с места. – Какими судьбами занесло старшего инспектора Блайнд Лака на нашу скромную базу «Хер знает где»?

Жеребца выпад нисколько не смутил, а даже наоборот, приподнял настроение. Об этом говорили и эмоции майора, которые заискрились легкой радостью. Несомненно, Блайнд уже имел опыт общения с Притворщиком.

— Ну, знаешь, — ехидно ухмыльнулся он. – Инспекция туда, инспекция сюда. В последние дни работки прибавилось. Ты же знаешь: «Мы всегда там, где мы нужны».

Блайнд дотронулся до нашивки на кителе, выполненной в виде планеты. На ней была изображена звезда, чьи лучи указывали на все стороны света. Символ Службы Индексации Снабжения.

— Кстати, поздравляю с досрочным «освобождением», — добавил майор.

В ухмылке и тоне Блайнда промелькнули издевательские нотки. Глаза Торча сердито сузились.

— О, Вы так любезны… — сквозь зубы ответил Притворщик.

Взгляд майора окинул пустое стрельбище.

— Ладно, не будем терять времени на пререкания, — Блайнд махнул копытом и повернулся к сопровождающим. – Стомп, Фридж, ко входу и никого не пускать, пока я не закончу.

— Есть, сэр, — хором ответили пони.

Солдаты поспешили к выходу. Диджет, что стояла рядом, собралась последовать за ними, но Блайнд остановил ее копытом.

— А Вас, сержант, я попрошу остаться, — майор краем глаза взглянул на пегаску.

Кобылка удивленно захлопала глазами и кивнула. Блайнд, продолжая сиять легкой улыбкой, двинулся к столу, где сидела вся группа.

— Вы позволите? – он указал копытом на столешницу, заставленную оружием, и посмотрел на присутствующих.

Вооружение, объятое изумрудной аурой телекинеза, всплыло в воздух и приземлилось на пол. Жеребец достал портупею и, расстегнув ее, вынул толстую папку с магической печатью в виде Тартарского Василиска, опутывающего меч. А вот и причина его появления. Все документы повышенной секретности, которые раньше видел Ангелус, запечатывались именно такой магической печатью – символом Специальной Разведывательной Службы. Если папку попытается вскрыть кто-либо посторонний, она будет тут же уничтожена. И, скорее всего, никто на базе, в том числе и ее командир, не знали об истинной причине появления майора Блайнда. На стрельбище все в одночасье стали серьезным, избавившись от ухмылок. Кроме Диджет, ведь эмоции пегаски разрывались между удивлением и искренней радостью, ведь она оказалась в центре чего-то явно сверхсекретного и важного.

— Ангелус, тут чисто? – Блайнд посмотрел на чейнджлинга.

— В помещении нет форм жизни, излучающих эмоции, — ответил Ангелус.

Майор кивнул и окинул взглядом всех присутствующих чейнджлингов, остановившись на Торче.

— У командования есть для вас работа, — голос Блайнда стал серьезнее и холоднее.

— А я-то думал, что ты просто по мне соскучился… — наигранно вздохнул Торч, глядя на печать, после чего жестом приказал всей группе приблизиться.

Все чейнджлинги окружили стол, направив взгляды точно на майора Блайнда и папку перед ним. Диджет была не на шутку встревожена, однако вида пегаска не подавала. Само собой, ей, как это принято в SIS, просто приказали отвезти начальство на инспекцию, не рассказав всей подноготной. Достаточно необычно для нее, ведь в основном она служила просто штатным пилотом. Пришло и ее время проявить себя, ведь даже работая в крыле снабжения SIS, ты, рано или поздно, поучаствуешь и в делах разведывательного.

Блайнд сделал глубокий вдох и дотронулся до магической печати. Та, сверкнув желтым светом, раскололась, позволив жеребцу достать содержимое из папки. Выложив перед собой несколько папок поменьше, наполненных страницами и черно-белыми фотографиями, майор окинул взглядом присутствующих.

— Семьдесят два часа назад в Седельной Аравии был застрелен эмир Фади, — начал Блайнд.

Он достал несколько фотографий, на которых было изображено похоронное шествие и сам мертвый эмир. Седельная Аравия. Из воспоминаний Ангелуса всплыли картины об этой жаркой восточной стране. Песчаные дюны, уходящие за горизонт, зеленые оазисы и дружелюбный, но очень воинственный и гордый народ. Два года войны прошли у белого чейнджлинга бок о бок с аравийцами, позволив ему выучить язык. А когда Ангелус вернулся в Эквестрию, попав на северные равнины Сталлионграда, он еще долго вспоминал те дни.

— По официальной версии, полученной нами от посла Аравии, он был застрелен членом ССА, — Блайнд указал на фотографию, где был запечатлён нападавший с простреленной головой и в луже крови. – Убийца ликвидирован во время покушения.

ССА. Террористическая группа «Свободные Сыны Аравии», образовавшаяся из недовольных политикой эмира Фади, который поддержал Эквестрию в войне против Империи. Это Ангелус тоже помнил.

— А по неофициальной версии? – Торч взглянул на Блайнда.

— По тем сведениям, которыми мы располагаем, командование считает, что убийство было спланировано внутри окружения Фади, — ответил майор.

Он достал фотографию парада, который принимал аравийский жеребец в шикарном мундире со множеством наград. Головы у аравийцев, в отличие от пони, были более вытянутыми и имели треугольную форму, нос был меньше, уши острее, а ноги длиннее. Сами представители этой нации были поджарыми и высокими, потому взрослый аравиец мог быть ростом почти с Принцессу Селестию.

— Генерал Алди Фар, — майор указал на фото. – Сводный брат Фади. Принимал участие в операциях против зебр в первые пять лет войны. После нашей совместной неудачной попытки вторжения на территорию Империи, генерал потерял две трети своей армии и был ранен. После лечения вернулся в Аравию, занял пост повыше и ударился в политику.

Блайнд достал еще несколько фотографий, на которых был изображен Алди Фар в обществе нескольких зебринских солдат и центуриона.

— Известен своей симпатией к Империи Зебр, — продолжил Блайнд. – И очень большой антипатией к Эквестрии. Есть косвенные свидетельства его связи с Роем.

Майор достал несколько листов с текстом и положил их на стол. На одном документе были запечатлены переговоры генерала с кем-то, а на другом – протокол допроса.

— Весомых доказательств у нас пока нет, но все ниточки ведут именно к Алди, — продолжил Блайнд. – После смерти сводного брата, «убитый горем» генерал единолично провозгласил себя новым эмиром. Вот только Аравия славится своей приверженностью к традициям, и занять место умершего эмира могут только самые близкие родственники, начиная с детей.

На стол перед Параспрайтами легло фото юной кобылы. На ней красовалось длинное белое платье, выполненное в лучших традициях Седельной Аравии, а голову украшала корона принцессы в виде лилии, украшенной красными изумрудами и огромным сапфиром в самом центре.

— Принцесса Азала, дочь Фади, — прокомментировал Блайнд.

Весь ее вид говорил о статусе и принадлежности к королевским кровям, а во взгляде читались уверенность и стойкий характер.

— Oh la la, наш малыш обзавелся дочуркой, — усмехнулся Пас. – Очень милая, насколько я могу судить. Истинная reine!

— Сколько ей сейчас? – Торч присмотрелся к фотографии принцессы. — Не больше десяти?

Блайнд кивнул.

— У генерала Алди сейчас нет полной поддержки ни в правительстве, ни в народе, — майор положил фото генерала рядом с принцессой. – И для того, чтобы стать настоящим эмиром, ему нужна наследница. Живая или мертвая. Но к несчастью для генерала, верные семье убитого эмира аравийцы спрятали принцессу.

Майор положил на стол еще несколько фото, на которых виднелись беспорядки на улицах городов Аравии.

— Ко всему прочему, — он указал поочередно на каждую из фотографий, — после смерти Фади и пропажи наследницы, идейный лидер ССА Махри ибн Аллура объявил начало «Священной Войны» против «неверных» и тех, кто толкает Аравию к гибели – нас. Поддержки у ССА пока немного, но они быстро набирают популярность. Аравия на пороге гражданской войны и, я думаю, не стоит говорить, чем это аукнется для Эквестрии.

Ничем хорошим. Седельная Аравия – один из крупнейших поставщиков нефти, не говоря уже о том, что она является своеобразным буфером, отделяющим Эквестрию от зебринских островных колоний. Если его не станет – пони очень быстро получат удар в спину, который Эквестрии парировать нечем. Ангелус подхватил фотографию принцессы, принявшись рассматривать ее получше.

— Что Алди, что Махри ненавидят эквестрийцев и, если кто-либо из них станет правителем Седельной Аравии, то Эквестрия не просто потеряет важного союзника, но и получит врага в том месте, где у нас попросту нет сил для обороны, — продолжил Блайнд. – Принцесса Азала, как и ее отец, лояльна к Эквестрии и является прямой наследницей, потому для нас критически важно найти ее и не допустить, чтобы она попала к Алди или ССА.

Майор выложил на стол еще несколько документов, среди которых была карта Аравии с отмеченными местами.

— По нашим данным, принцессу Азалу прячут в Акаба Бур Дибба, — Блайнд указал на город, отмеченный красным кругом. – Это один из крупнейших городов Седельной Аравии, тут же находится резиденция королевской семьи и около батальона верных солдат.

Блайнд положил рядом несколько фотографий города, сделанных сверху, на которых были показаны крупные и важные здания, охваченные пламенем, а также несколько фотографий с изображением беснующейся толпы, что вешала других аравийцев на столбы.

— «Дубай», — протянул Метум, ухмыльнувшись. – Город огней, авантюристов, возможностей и самых высоких ставок.

— Теперь там настоящее Пекло, — майор указал на фотографии. — В Акаба Бур Дибба, как и в других крупных городах, вспыхнуло восстание, устроенное членами ССА. К тому же, сам город объят аномальными песчаными бурями, блокирующими связь с внешним миром. Что сейчас там происходит – мы не знаем.

Торч приставил копыто к подбородку и хмыкнул.

— То есть, всезнающее SIS понятия не имеет, что творится сейчас в Дубае? – он краем глаза взглянул на майора.

— Могу только сказать, что город наводнен вооруженными аравийцами, палящими друг в друга без предупреждения, — ответил Блайнд. – Ну и не исключено, что среди них могут быть оперативники Роя.

Копыто жеребца указало на карту Аравии, чуть ниже Дубая – на одну из многочисленных отметок.

— Ваша задача предельно проста, – продолжил он. – Высадиться в этой точке в десяти километрах от города, проникнуть внутрь, найти принцессу и эвакуировать ее на нашу базу в Эль Алмине, что в пятидесяти километрах севернее. На выполнение у вас сутки.

Майор указал на другую отметку, обведенную синим кругом.

— То есть, – Торч скрестил передние ноги на груди, — ни разведданных о составе и численности противника, ни точного местоположения объекта, ни возможных путей отхода, ни поддержки и вообще информации о том, что нас там ждет — нет?

Майор просто кивнул.

— Потому мы и обратились к тебе, — развел он копытами. – Ведь ты и твои ребята — лучшие фокусники в Эквестрии. К тому же…

Блайнд медленно открыл правый нагрудный карман и достал оттуда голубое перо, заставив Селентию громко присвистнуть. На лице майора появилась колкая полуулыбка. Жеребец плавно опустил перо на стол так, чтобы оно лежало точно напротив Торча.

— Она тоже пристально наблюдает за представлением, — добавил он.

Взгляд Притворщика замер на пере. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, кому оно принадлежало. Перо, объятое магической аурой, взмыло над столом и приблизилось к чейнджлингу. Тот осторожно положил его на свое копыто и внимательно осмотрел. Через секунду взгляд Торча переместился на Блайнда. Чейнджлинг едко хмыкнул и, слегка приподняв бровь, легким движением спрятал перо в кармане. Невооруженным глазом было видно, что подобные действия от майора и его тон только что сильно потешили профессиональное самолюбие красного чейнджлинга, а также купили его желание выполнить это задание на крепкую десятку по пятибалльной шкале.

— Простите, майор, — поднял копыто Ангелус. — А что если принцесса уже мертва или мы не уложимся в отведенный срок?

— Тогда Эквестрии придется начать там войсковую операцию с целью восстановления стабильности в регионе, — холодно ответил Блайнд.

Ангелус покачал головой.

«И мы получим еще одного врага. Пусть и забитого, но прямо под боком. Меньшее из зол…»

Торч опустил голову и, глядя на разложенные документы, глубоко вздохнул. Блайнд в свою очередь достал другую папку из портупеи и повернулся к Диджет.

— Сержант, — он протянул документы пегаске. – Ваша задача высадить группу в указанной точке около Акаба Бур Дибба, после чего доставить эту папку командующему гарнизоном Эль Алмина капитану Хорну. В ней содержаться инструкции для него и его солдат.

Диджет трясущимися копытами переняла папку, взглянув на майора восхищенными глазами. Эмоции кобылки в этот момент горели радостью и счастьем.

— Есть, сэр! – она выпятила грудь и, сделав крайне серьезное лицо, отдала честь. – Я вас не подведу!

Блайнд повернулся к чейнджлингам.

— Если вам удастся найти принцессу Азалу и вывести ее из города живой, свяжитесь с капитаном Хорном, — добавил майор. – Кодовая фраза «Над Дубаем опять солнечно».

Блайнд указал на остальные документы, которые он пока еще не извлек.

— Тут находится остальная информация, которая может вам помочь, — майор поправил фуражку. – Включая позывные, частоту рации ребят Хорна и карту города.

Он окинул взглядом всех Радужных Параспрайтов.

— Судьба Эквестрии зависит от вас, леди и дженткольты, — Блайнд кивнул и взглянул на часы. – Я уже распорядился загрузить в ветролет сержанта Диджет все необходимое снаряжение и оборудование, так что не беспокойтесь о них. Ваш вылет через полчаса.

Майор отдал честь.

— Я бы пожелал вам удачи, но верю, что вы справитесь сами, — с этими словами жеребец развернулся и зашагал к выходу.

В помещении воцарилось молчание, разбавляемое шагами уходящего майора. Притворщик окинул взглядом группу, после чего опустил глаза на разложенные документы.

— Это значит, что обеда не будет? – Тристит разочарованно прикусила губу.

Холлер утешающе похлопал ее по плечу. Общую атмосферу задумчивости нарушала сияющая счастьем и нетерпением Диджет, чей взгляд, после ухода майора, прыгал по чейнджлингам в образе пегасов.

— Ну что, повоюем? – бойко улыбнулась она.

Все взгляды сосредоточились на улыбающейся кобылке.

— Эх, помню мой первый полет в Дубай с полковником, — ее взгляд опустился на карту. – Я тогда все жалование спустила на рулетке.

Пегаска приглушенно хохотнула и, подняв взгляд, одарила чейнджлингов еще более широкой улыбкой, которая, казалось, сейчас заразит всех. И первым она сразила именно Метума, чьи уголки губ поползли в разные стороны.

— Mon cher, — Пас подставил копыто под подбородок, одарив кобылку хищным взглядом. – Je бы спросил, что такая прекрасная пони делает сегодня вечером, но, j'ai peur, буду немного занят.

Диджет, оценив шутку, звонко рассмеялась и смущенно прикрылась копытом.

— А вот она мне нравится, — Холлер указал на пони.

Торч легонько толкнул Ангелуса в плечо.

— Учись, как надо заводить друзей! — Притворщик указал на пегаску.

Повернувшись к столу, он телекинезом поднял часть документов и бумаг, принявшись изучать их. В этот момент Селентия подхватила телекинезом фотографию Азалы.

— Десять лет назад мы сажали Фади на престол, а теперь будем сажать его дочурку? — хитро прищурилась она, краем глаза взглянув на командира. – Не пора ли уже выдать нам какую-нибудь премию?

— Обратись к Харту, — хмыкнул Метум. – Он тебе точно что-нибудь выдаст.

Желтый чейнджлинг повернулся к Торчу.

— Я думаю, нам показали не все карты… — Метум покачал головой, следя за командиром.

Лицо Притворщика в этот момент выражало собой сильную задумчивость, его лоб нахмурился, а взгляд быстро скользил по фотографиям и бумагам, словно пытаясь найти подсказку.

— Это верно, — кивнул Торч. – Эмира убили три дня назад, а SIS спохватилось только сейчас? Сомневаюсь. Нам определенно не рассказали даже десятой части, так что будьте готовы к любой херне.

Командир взглянул на Диджет.

— Заводите Вашу птичку, сержант, — он подмигнул пегаске. – Ждем, не дождемся опять прокатиться на ней.

— Есть, командир! – Диджет выпрямилась и бойко козырнула. – Прокачу с ветерком!

Казалось, энтузиазм и инициатива просто льются у этой пони из ушей. Она развернулась, легкой рысцой двинувшись к выходу. В этот момент рядом с Торчем появилась хитрая физиономия Паса.

— Нежная и сладкая, — хищным полушепотом протянул фиолетовый чейнджлинг, глядя на отдаляющийся темно-алый хвост пегаски. – Я хочу заявить в la police о похищении сердца…

— Слюни подбери, — покачал головой Торч и, повернувшись к Ангелусу, добавил: — Ангел, дуй в столовую и прихвати нам чего пожрать. Себе возьми две порции. Надо привести тебя в порядок, пока будем лететь в Аравию.

— Да, Притворщик, — кивнул белый чейнджлинг.

Торч повернулся к остальным чейнджлингам.

— Идите собираться, мальчики и девочки, — на лице Притворщика появилась хитрая ухмылка. – Через пятнадцать минут жду вас всех около ветролета. Мы летим в Дубай!

Чейнджлинги разом двинулись к выходу. До армейской столовой было около десяти минут шагом, потому Ангелус перешел на легкий галоп, чтобы точно успеть выполнять приказ командира. Персонал на базе был разношерстным – тут были как пони, так и несколько грифонов, чейнджлингов и, само собой, драконица, потому местные хранители сытости солдат были всегда заняты. База была расположена в крайне труднодоступном месте, к которому добраться можно только по воздуху, потому питание было вопросом первоочередной важности. Приказ Торча взять несколько пайков сверх нормы могли воспринять негативно. Следовало поспешить, вдруг придется вступать в спор с начальником снабжения Гринфилдом, а времени, чтобы его убедить, не было. Однако, оказавшись на месте, Ангелус нашел как Гринфилда, так и остальной персонал в крайне озадаченном, если не сказать, напуганном состоянии. Все солдаты метались по зданию, словно кто-то уронил тут улей с зебрахарскими осами, которые тут же принялись жалить. Видимо, неожиданно появление майора Блайнда с проверкой повергло базу в шок. И, чтобы не задерживаться, Ангелус явился лично к встревоженному начальнику снабжения и попросил несколько пайков для отряда сверх нормы. Само собой, намекнув, что это приказ майора Блайнда. Сказать, что лицо Гринфилда вытянулось еще больше – это ничего не сказать.

К отведенному сроку Ангелус уже двигался к ветролету. Найти на территории аэродрома «Черный Ястреб» сержанта Диджет для чейнджлинга, что не один раз летал на нем с полковником Хартом, оказалось проще простого. Двигатели были уже заведены, а пилот, высунувшись из открытого окна, смотрела на Торча и остальных. Пока Ангелус ходил за провизией, остальные Радужные Параспрайты уже собрались на месте.

— Я думал, что ты потерялся! – Торч повернулся к приближающемуся Ангелусу и указал на место около себя. – Становись.

Даже при запущенном двигателе, чейнджлинги пока что не спешили грузиться в ветролет и отправляться. И, судя по всему, ждали они именно Ангелуса. Как только белый чейнджлинг занял место слева от в командира, Торч кивнул остальным. Чейнджлинги встали в линию справа от него – ближе всех оказалась Селентия, потом Метум, за ним Тристит, Холлер и завершил строй Пас.

— Давай, Зел, — Торч кивнул товарищу.

Голубой чейнджлинг вышел перед строем и повернулся к нему спиной. Сейчас лицо Зелуса было обращено к солнцу, что ярко светило на чистом голубом небе. Он сел, а в его копытах мелькнул странного вида предмет, похожий на бусы или четки. Зелус поднял свои копыта к груди, закрыл глаза и опустил голову. Весь отряд молча стоял и смотрел на своего товарища. Это было достаточно необычно, особенно беря в учет разношерстный характер отряда. Но вот именно в этот момент Ангелус ощутил то самое единство небольшой группы инфильтраторов, кто, судя по их личным делам, покинули свои Семьи не самым приятным образом. Потому, как бы белый чейнджлинг скептически не относился к этому маленькому ритуалу и всей мистике, придется стать его частью. Тем более что чейнджлингу было все равно. За свою военную молодость Ангелус повидал огромное количество подобных случаев, когда солдаты исполняли нечто подобное, веря в помощь потусторонних сил. Веря в то, что, как им казалось, поможет им прожить дольше на еще один день. А вера, как говорил полковник Харт, очень сильный инструмент, Способный толкать массы на любые безумия. И раз у Торча и его чейнджлингов есть нечто подобное, к этому стоит отнестись со всем уважением. И промолчать, даже если для Ангелуса все это выглядит наивной глупостью, ведь просить помощи у Богов или еще у кого-нибудь нет смысла. Помочь можешь себе только ты сам.

— Если ты не веришь в Духов, это не значит, что они не верят в тебя, Отвергнутый, — неожиданно добавил Зелус.

Ангелус замер. Высказывание было крайне неожиданным и буквально ошеломило чейнджлинга. Однако Зелус, больше не говоря ни слова, встал и двинулся к ветролету. Остальной отряд проследовал за голубым чейнджлингом. И только Ангелус, ошеломленный этими словами, стоял и смотрел на Зелуса. Вдруг он высказал свои мысли вслух под влиянием очередного приступа? Это было странно.

— Рано засыпаешь, Ангел, — рядом послышался голос Торча. – Пропустишь свой рейс.

Командир прошел мимо, даже не посмотрев на Ангелуса. Белый чейнджлинг коротко вздохнул и, прогнав из разума лишние мысли, поспешил за товарищами. Торч остановился около открытой боковой двери, ожидая, пока отряд, включая Ангелуса, зайдет внутрь и только после этого шагнул внутрь. Группа быстро разместилась в грузовом отсеке, в центре которого стояло несколько больших ящиков. Скорее всего, это и есть необходимое снаряжение, что приготовил майор Блайнд.

— Ангел, бросай пакеты сверху, бери один и марш в хвост, — голос Торча заглушал шум двигателей. – Чтобы через пять минут весь этот гель сидел у тебя внутри, а сам ты спал! Лететь нам несколько часов, потому к прилету ты мне нужен бодрый и свежий, ясно?

— Да, Притворщик! – крикнул Ангелус.

Торч кивнул. Ангелус положил пакеты с гелем на один из ящиков, взяв упаковку, помеченную белой меткой. Внезапно такая же упаковка, только с зеленой меткой, объятая аурой телекинеза, всплыла и ринулась к Тристит. Чейнджлинг перехватила ее копытами, вожделенно улыбнувшись. Холлер, что сидел рядом с ней, лишь осуждающе покачал головой. Хорошо, что чейнджлинги не могут растолстеть, иначе Тристит пришлось бы несладко.

Ангелус, неся свой пакет с гелем, сместился в хвост ветролета, прямо около десантного люка. Вся группа уже заняла свои места. Торч, надев шлем для переговоров, общался с пилотом. И, судя по нарастающему гулу двигателя, «Черный Ястреб» был уже готов взлететь. Оторвав уголок, Ангелус достал трубку и принялся пить. Тело наполнялось приятным холодком, а уставшие мышцы расслаблялись. Ангелус увидел, как закрылась боковая дверь, а сам ветролет принялся отрываться от земли. Полет начался. Чейнджлинг отложил в сторону пустой пакет с гелем и, уперевшись спиной в стену, опустил голову и закрыл глаза. За последние две недели интенсивных тренировок Торча, тело, как и разум, сильно вымотались, потому возможность отдохнуть они приняли сразу. Чейнджлинг, под гул двигателей, стал проваливаться в царство сновидений.

Ангелусу снился дом. Тихое, спокойное место, вдали от тревог, пулеметных очередей, криков солдат и рокота взрывов. Тут была вся его Семья. Она смотрела на чейнджлинга, чьи крылья уже побелели. Ангелус отсек себя от улья, от своего дома. Его Семья стоит перед ним, обеспокоенно смотрит на него, пытается что-то сказать, но Отсеченный не слышит их слов. Ангелус молча поворачивается и медленно уходит. Королева и остальные смотрят ему в след. Их губы шевелятся, глаза наполняются слезами, но уже слишком поздно. Инфильтратор уходит. Уходит туда, где его будет ждать только война. Бесконечная, ненасытная война, чей голод и жажду крови утолить невозможно. И белый чейнджлинг готовиться стать ее очередной жертвой…

Ангелус почувствовал тряску.

— Подъем! – послышался чей-то голос.

Выкрик заглушался шумом двигателей «Черного Ястреба». Ангелус быстро заморгал, пытаясь прогнать сонливость. Перед собой чейнджлинг увидел лицо Торча в шлеме для переговоров. Притворщик был одет в свойственные Аравийцам тканевые рубашку и широкие штаны оливкового цвета. На голове у него была завязана куфия в черно-белую клеточку, частично скрытая под ветролетным шлемом, на шее виднелся платок, а спину и бока, вместе со всем снаряжением и оружием, прикрывал желтый длинный халат. Сам же чейнджлинг принял облик аравийца: вытянутая треугольная голова, борода, светло-желтая расцветка, короткая грива и длинные худые ноги.

— Десять минут, Ангелус! – крикнул он. – Собирайся!

Торч указал на открытый ящик. Ангелус кивнул, давая понять, что все услышал. Притворщик ответно кивнул и, дотронувшись до микрофона в шлеме, что-то сказал пилоту. Ангелус, зажмурившись, тряхнул головой, окончательно прогнав сон, и осмотрелся. Весь отряд уже был полностью готов, переодевшись и приняв облики аравийцев. Пока Пас стоял около кабины пилота и о чем-то болтал с Диджет, а судя по ее эмоциям, о чем-то, что ей очень нравилось, Метум играл в карты с Холлером и Тристит, а Селентия приводила в порядок свою винтовку.

— Прекрасно, наш Ангелочек проснулся и собрался! – крикнул Торч. – Всем полная боевая готовность, проверить оружие и снаряжение!

Все бойцы побросали свои дела, принявшись исполнять приказ. Ангелус встал. Голова немного кружилась, а от шума двигателя слегка закладывало уши. Чейнджлинг приблизился к открытому ящику, где лежало его снаряжение и аравийская одежда. Вновь, спустя столько лет, он опять надевает этот желтый халат и ступает на земли, во время защиты которых было пролито столько крови. И, судя по всему, будет пролито еще.

Ангелус взглянул на часы. Полдень. Быстро же они добрались до Седельной Аравии. Но оно и неудивительно, если брать в учет летные характеристики «Черного Ястреба» и профессионализм его пилота. Переодевшись в точно такую же одежду, как и Торч, и приняв облик аравийца, Ангелус застегнул на себе разгрузочный жилет и все необходимые подсумки с гранатами и боеприпасами. Следующим шагом Ангелус достал из ящика индивидуальную рацию. Она мало чем отличалась от обычной войсковой станции «индивидуальной радиосвязи», которой пользовалась Эквестрийские Вооруженные Силы: та же черная прямоугольная форма, цилиндрическая антенна и пазы, позволяющие при необходимости схватить рацию ртом. Но опытный глаз тут же заметил ключевое различие – слабо различимые кольца вокруг антенны и аббревиатура «PRC-128/ME» на задней части корпуса. Рация была снабжена специальным магическим кристаллом. Группа из таких раций имела уникальную систему магического шифрования, что обеспечивал этот самый кристалл, позволяя пользователям вести переговоры, не беспокоясь о том, что противник может их перехватывать. Дешифровать сигнал могла только рация, имеющая точно такой же магический кристалл с шифром. Подобные сети из раций создавалась индивидуально для всех отрядов специального назначения и других войсковых соединений, а судя по надписи «RP/TF-414» прямо под аббревиатурой, эта сеть была создана конкретно для «Радужных Параспрайтов». Закрепив рацию на жилете и надев наушник, Ангелус повязал куфию на голову, пристегнул медицинскую сумку, повесил свой Фантом на бок и закрыл все это длинным халатом.

— Минута! – из громкоговорителя послышался голос Диджет.

— Приготовиться к высадке! – крикнул Торч.

Вся группа построилась в два ряда перед десантным люком, и первой парой шли Ангелус с Торчем. Вновь это волнительное чувство перед высадкой. Сколько в жизни Ангелуса их уже было? Сотни? Быть может, тысячи? Счет он не вел, однако привыкнуть к этому было невозможно. Сердце нетерпеливо заколотилось, а ноги стало сводить сильным желанием ринуться вперед.

«Скорее бы…»

Десантный люк начал открываться, а ветролет сбавлять скорость. В глаза Ангелуса ударил яркий солнечный свет, лицо обдал горячий ветер. Впереди раскинулась бескрайняя пустыня, уходящая за горизонт, словно один огромный песчаный океан. Ястреб летел достаточно низко, не более двадцати метров над землей, и все больше замедлялся. Когда ветролет завис, Торч приблизился к краю и осмотрелся. Через секунду он повернулся и, подняв свой халат телекинезом, чтобы расправить крылья, махнул копытом остальным и прыгнул первым. Ангелус ринулся вслед за командиром, подняв свой халат магическим захватом. Как только чейнджлинг оказался в воздухе, он расправил крылья и, найдя глазами командира, полетел за ним. Операция началась.

Через несколько секунд копыта Ангелуса коснулись песка. Чейнджлинг мгновенно выставил перед собой «Фантом» и принялся осматриваться. Приземляющиеся позади Параспрайты делали то же самое, каждый беря под контроль свой сектор. Ангелус усилил эмоциональное чутье. Сильных источников эмоций вокруг не было и пустыня, как и полагается, выглядела тихо и безжизненно. Краем глаза Ангелус заметил отдаляющийся ветролет, что быстро набирал скорость.

— Всем Параспрайтам, это Притворщик, — в наушнике послышался голос Торча. – Проверяем связь! Доложить обстановку, как слышно, прием??

— Крыса тут, слышно хорошо, все чисто, прием!

— Туз на связи, все чисто, прием!

— Дрифт, слышу хорошо! Вокруг ни души, прием.

— Шаман. Связь в порядке, противника не наблюдаю, прием.

— Это Триггер! Слышу превосходно, вокруг пусто, прием!

— Казанова en contact! Вокруг тихо, прием.

Настала очередь Ангелуса. Чейнджлинг еще раз быстро окинул взглядом окружающую пустыню и нажал телекинезом на кнопку передачи.

— Ангел, — отрапортовал чейнджлинг, — слышу четко и ясно, вокруг чисто, прием.

— Отлично, — скомандовал Торч уже без использования рации, — все ко мне.

Группа, сохраняя бдительность и внимательно осматриваясь, собралась около Притворщика. Командир достал из-под халата планшет и извлек из него телекинезом карту и несколько фотографий.

— Ситуация средней паршивости, мальчики и девочки, — Торч окинул взглядом собравшихся бойцов. – Мы не знаем где, как и куда, а от тех данных, которыми с нами поделился майор, толку мало.

— То есть, как обычно? – к Притворщику обратился Холлер.

Тот кивнул. Развернув карту, где был изображен Дубай и его окрестности, Торч достал компас и положил его сверху. Акаба Бур Дибба, насколько Ангелус помнил, располагался на самой крупной реке во всей Аравии – Намуре, что текла через всю страну с востока на запад, после чего сворачивала на север и впадала в Океан Луны. И на карте было отчетливо видно, как эта синяя лента резала город, с высоты птичьего полета похожий на прямоугольник, пополам, после чего скрывалась в пустыне.

— Мы сейчас примерно вот тут, — командир указал на пустое пространство недалеко от города. – А надо нам во-о-он туда…

Торч поднял взгляд, указав копытом вперед. Ангелус обернулся. Посреди пустыни, словно гигант, возвышалось массивное пыльное облако, которое не спеша ползло вбок. На фоне тихой и безжизненной пустыни подобное явление выглядело завораживающе.

— Те самые «аномальные песчаные бури»? – усмехнулась Селентия. – Не люблю песок, натирающий задницу. Мешает целиться…

— Туз, что по связи? – обратился к Метуму Притворщик.

Желтый чейнджлинг откинул свой халат и посмотрел на рацию, щелкнув парой переключателей.

— Пока есть, — ответил он.

Торч кивнул, вернувшись к карте.

— Нашу принцессу, скорее всего, держат в королевской резиденции, — продолжил Притворщик, указав на центральную часть города. – Так что пока идея проста – проникаем в город, играем в местных, находим принцессу и сваливаем. Плана действий у нас нет, потому будем импровизировать. Прячем оружие под халатами, действуем спокойно и не открываем без надобности рот. Аравийский тут знает только Ангел, потому по любым лингвистическим вопросам обращаемся к нему. К тому же, по словам майора, тут могут быть ребята из Роя, так что не полагайтесь только на эмоции и смотрите в оба.

Ангелус почувствовал на себе несколько взглядов. Давно он не практиковался в аравийском, но учителя у него были хорошие, если не сказать, лучшие. Воспоминания, пусть и отразились болью в груди, но белый чейнджлинг уже перестал ее замечать. Торч протянул каждому из бойцов фотографии, на которых была изображена принцесса Азала. Ангелус взял свою копию и, сложив ее, спрятал в заднем кармане.

— Восточнее отсюда должна быть автострада, — копыто Притворщика переместилось на линию, ползущую ниже города.

Командир посмотрел поочередно на Селентию и Тристит.

— Крыса и Дрифт пойдете впереди, мы за вами в двадцати метрах, — Торч указал копытом на восток. – Направление на автостраду. Учуете любой шорох, сразу докладывайте. До города мы должны добраться менее чем за час, а там решим, что будем делать дальше. Вопросы?

Ответа не последовало.

— Замечательно, — Притворщик спрятал карту. – Тогда выдвигаемся. Триггер первый, Шаман замыкающий. Дистанция метр.

Чейнджлинг выпрямился, устремив взгляд вперед

— Нос по ветру, Гон… — начал было Торч, но осекся. – Отставить.

Он покачал головой. Лицо командира стало озадаченным, если не сказать, что грустным. Вероятно, очередная традиция, которую пришлось поменять. Через секунду Притворщик ехидно улыбнулся.

— Параспрайты, кушать подано! — громко сказал он, закрывая платком нос и шею.

— Сожрем и не подавимся! — хором подхватили остальные, ответно оскалившись в едких ухмылках.

Эта приятная неожиданность для Торча заставила его брови подпрыгнуть. В этот момент группа, кроме Ангелуса, буквально расцвела. Вот один из тех случаев согласия единомышленников, которые понимают друг друга с полуслова. Лишь Ангелус не вписывался в этот отлаженный, работающий как единое целое механизм.

«Не привыкать»

Торч кивнул Селентии и Тристит. Те, одновременно кивнув в ответ, развернулись и, встав в галоп, устремились вперед. Остальная группа построилась в колонну за Холлером. Ангелусу досталось место за Притворщиком, а позади белого чейнджлинга шагали Метум и Пас. С первых секунд Холлер задал всей группе достаточно быструю рысь, даже несмотря на то, что под халатом у него скрывался пулемет и несколько коробов к нему.

Ангелус взглянул на часы. Сейчас была середина дня, и Аравийское солнце нещадно пекло, заставляя обливаться потом уже с первых минут нахождения тут. Однако разум уже перестал обращать внимание на эти неудобства, ведь все чувства и мысли работали только на задание. Голова белого чейнджлинга была занята исключительно операцией, а мозг перебирал возможные сценарии действий Ангелуса в любой ситуации: от спокойной эвакуации принцессы Азалы до изматывающей городской перестрелки. Ангелусу уже доводилось воевать в полуразрушенном городе, среди обрушившихся зданий, где каждый угол или яма – готовое укрытие, а враг в паре метров за стеной или этажом выше. Именно такие бои самые ужасные, потому что тут ты стоишь против своего врага лицом к лицу. И можешь видеть его глаза, наполненные лишь двумя чувствами – ужас и ненависть. Картины развороченных ужасами войны улиц Сталлионграда навсегда останутся с Ангелусом и не отпустят его даже после смерти. Если эта благодать когда-нибудь будет ему дарована…

— Это Крыса, видим автостраду, прием, — по рации прозвучал голос Селентии. – Пока все чисто.

— Принял, — подхватил Торч. – На нее не выходите, двигайтесь вдоль. Следите за знаками. Когда до города останется два километра, доложите. Как поняли?

Рация громко шикнула.

— Сделаем в лучшем виде! – ответила Селентия. — Крыса, конец связи.

Ангелус взглянул вперед, найдя силуэты двух чейнджлингов, что перемахнули через высокий бархан и двинулись дальше. Через минуту на этом месте оказалась и остальная группа. Перед взглядом открылась длинная асфальтированная дорога, идущая в сторону слабо различимых очертаний Акаба Бур Дибба, над которым танцевала исполинских размеров песчаная буря. Даже сейчас на дороге виднелись брошенные автоповозки. Некоторые из них были покорёжены или даже сгорели, а весь вид дороги свидетельствовал о заброшенности. Ангелус вскинул Фантом и, взглянув в прицел, настроил его на максимальную кратность. На ходу прицел шатало, однако в одной из автоповозок чейнджлинг заметил тело аравийца, чья голова лежала на руле.

— Увидел чего интересного? – послышался голос Торча.

— Ничего нового, — Ангелус опустил оружие.

Чем ближе приближалась группа, тем лучше становилось видно очертания мегаполиса. Три песчаные бури, которые Ангелус мог разглядеть, продолжали свирепствовать над городом. Они словно стервятники, медленно кружили над охваченным огнем и боями Дубаем, в поисках своих жертв. Тут и там в черте города поднимались черные столбы дыма и, смешиваясь с песчаными бурями, раскрашивали небо в бордовый и черный цвета. И чем ближе группа приближалась к городу, тем больше становилось автоповозок на автостраде. Жители, кто как, пытались уехать из Дубая, но получилось это далеко не у всех.

Через полчаса, благодаря быстрому темпу, группа прошла больше половины пути к городу. Небо все больше закрывал дым от пожаров, а гудящие неподалеку пыльные бури грозились схватить любого, кто решиться подойти слишком близко, и утащить в небытие.

— Это Дрифт, — в наушнике раздался голос Тристит. – Вышли к отметке в два километра. Ну и беспорядок же тут… Все чисто, прием!

— Притворщик принял, – ответил Торч.

Одной из особенностей Тристит, о которой Ангелус прочел в ее личном деле, была способность учуять источник эмоций на расстоянии до километра. Видимо, сказывалась ее прожорливость, потому даже эмоциональное чутье работало на хозяйку, ища пищу в два раза усерднее, чем у ее сородичей.

— Сбавляем темп, — Притворщик взглянул на часы.

Группа перешла на быстрый шаг.

— Глядите в оба, — скомандовал Торч. – Мы приближаемся к осиному гнезду.

Ангелус дотронулся телекинезом до своего Фантома, найдя предохранитель. Да, было бы слишком большой удачей, если бы его оружие сегодня так и не выстрелило. Теперь уже вся автострада была забита брошенными автоповозками. Среди металлических скелетов машин виднелись тела аравийцев, так и не сумевших покинуть город. Вокруг виднелись песчаные кучи, оставленные тут бурями. Казалось, что еще несколько дней, и весь город утонет в песке.

— Дьявол… — усмехнулся Холлер, глядя на город. – Тут как будто случился гребаный апокалипсис!

Группа начала взбираться на высокую дюну.

— А представь, что SIS поместит воспоминания одного из нас в шар памяти, — подал голос Метум. – Потом зебры, или мы, изобретем какую-нибудь убийственную штуку и, поставив на красное или черное, пойдем ва-банк! Но на рулетке выпадет «Зеро»!

Холлер обернулся, громко хохотнув.

— Ну и чего потом? – спросил он.

— Проиграют все, потому что этот самый апокалипсис случится! — усмехнулся Метум. – И будет очень иронично кому-нибудь из будущего, где ни Эквестрии, ни Империи уже нет, услышать твои слова.

Покачав головой, Холлер сплюнул.

— Что-то я сомневаюсь, что Харт позволит кому-то увидеть наши воспоминания, — добавил он.

— Что правда – то правда, — в разговор подключился Пас. – Но, честно говоря, для таких beaux hommes, как мы, могли бы найти что-то более d'utile.

Параспрайты, кроме Зелуса и Торча, согласно усмехнулись.

— Ну а ты представь, что сейчас в отпуске, — Холлер опять обернулся.

— Mon ami, — Ангелус не видел лица Паса, но тот определённо улыбался. — Je prefere места, где втрое больше симпатичных кобылок, чем трупов.

Теперь не выдержал и Торч. Усмехнувшись, он помотал головой.

— Ребята, вы не задумывались, какую херню вы иногда несете? – командир посмотрел на своих бойцов.

Группа негромко, но дружно расхохоталась.

— Это позволяет не терять концентрацию! — добавил Метум.

Ангелус не особо обращал внимания на диалог. Пусть впереди и шли опытный снайпер и живой радар, способный обнаружить любую опасность в радиусе километра, но опыт и внутренние инстинкты, полученные за столько лет в окопах, под градом пуль и снарядов, диктовали быть все время начеку. Отвлекающие разговоры бойцов, призванные сгладить напряжение, уже давно стали чужды белому чейнджлингу.

— «Акаба Бур Дибба», — протянул Холлер. – Странное название…

Чейнджлинг посмотрел на Ангелуса.

— Ангел, ты у нас сечешь в аравийском, — добавил он. – Что оно значит?

— «Наказание колодцем с саранчой», — ответил Ангелус, продолжая озираться по сторонам.

Вся группа в одночасье притихла. Даже Притворщик обернулся, взглянув на белого чейнджлинга. В воздухе повис немой вопрос, на который Ангелус должен был дать ответ. Как это когда-то сделала Ишими для зеленого юнца, пришедшего защищать их земли.

— В этих местах когда-то было массовое скопление и сезонное размножение саранчи, — продолжил Ангелус. – Преступников, приговоренных к смертной казни, бросали в колодцы, наполненные ею. Перед этим его тело резали в нескольких местах, чтобы пустить кровь.

Взгляд Ангелуса встретился с глазами Холлера.

— И саранча живьем пожирала провинившихся перед народом Аравии, — добавил чейнджлинг.

— Что-то мне слабо верится, что саранча способна сожрать взрослого пони, — Холлер пренебрежительно зашипел.

Ангелус отвел взгляд, вновь принявшись пристально всматриваться в нагромождения автоповозок на автостраде.

— Правда это или нет – я не знаю, — взгляд Ангелуса замер на очередном теле аравийца, лежащего на капоте.

— Эти аравийцы определенно чокнутые! — едко усмехнулся Метум.

Товарищи желтого чейджлинга поддержали его одобрительными кивками и возгласами. Правда это была или нет, но в давние времена для поддержания порядка порой приходилось прибегать к разного рода ужасам. Впрочем, как и сейчас.

— Притворщик, это Крыса, — по рации прозвучал голос Селентии, — как слышишь, прием?

— На связи, — ответил Торч.

Ангелус нашел глазами две черные точки впереди, сидящие на вершине большой дюны.

– Мы тут нашли то, на что тебе захочется взглянуть, — продолжила чейнджлинг.

— Принято, ждите нас! – скомандовал Торч.

Группа, встав в галоп, ринулась вперед. Приблизившись, Метум, Пас и Зелус подняли оружие и стали смотреть за тылом, в то время как Холлер и Ангелус расположись сбоку от лежащих на дюне Тристит и Селентии. Торч сел рядом с ними.

— Что там, девочки? – командир стал всматриваться в автостраду.

Селентия, убрав от глаз бинокль, протянула его Торчу и указала копытом куда-то вперед.

— Два часа, триста метров, у края обочины, — добавила она. – Видишь?

Притворщик взглянул в бинокль. Не теряя времени, Ангелус поднял свой «Фантом» и всмотрелся в прицел. На обочине дороги чейнджлинг увидел несколько столкнувшихся автоповозок. И одна из них явно отличалась от гражданского транспорта, коего тут было с избытком. Впереди Ангелус увидел боевую автоповозку Эквестрийской кавалерии – «Кувалду». Машину выдавал скругленный в задней части корпус, горбатая крыша с люком для пулемета, квадратная передняя часть и маленькие смотровые окна, часть из которых была закрыта стальными жалюзи. В автоповозке так же виднелись множественные пулевые вмятины, а переднее колесо, вместе с мостом, было вырвано и лежало сбоку. Видимо, из-а попадания гранаты.

— Это определенно «Кувалда»! — Торч присвистнул. – И в очень скверном состоянии.

— И она явно не принадлежит армии или полиции Аравии, — добавила Селентия.

Ангелус присмотрелся. На передней части «Кувалды» была повешена усиленная стальная рама, предназначающаяся для тарана, а на боковой двери со стороны водителя виднелись цифры. Из-за содранной краски и вмятин, оставленных пулями, рассмотреть их не получалось.

— Да, — согласился Торч. – Ну-ка, Ангел, блесни умом.

— На ней боевой камуфляж Эквестрийских вооруженных сил, — ответил чейнджлинг, — она снабжена тараном для преодоления баррикад, а также имеет номер части на двери. Но я не могу разглядеть его отсюда.

— Именно, — Торч отдал бинокль Селентии. – Пойдем, посмотрим! Триггер, Ангел, за мной! Остальные прикройте наши задницы.

Притворщик перемахнул через дюну и, озираясь, осторожно двинулся к «Кувалде». Холлер и Ангелус последовали за командиром. Приблизившись к машине, Торч внимательно посмотрел на поврежденную дверь и заглянул внутрь.

— Триггер, — Торч повернулся к Холлеру, — проверь на наличие «сюрпризов».

Ангелус в этот момент обошел автоповозку сзади и осмотрелся. Ничего подозрительного, кроме того, что на асфальте, в тех местах, где он был засыпан песком, виднелось множество следов и повсюду валялись гильзы. Взгляд Ангелуса заметил несколько засохших кровавых пятен.

— Тут была веселая заварушка, — рядом с Ангелусом остановился Торч.

— Да, — кивнул Ангелус. – Похоже на какой-то блок-пост.

Взгляд белого чейнджлинга проскользил по автоповозкам, что были усеяны дырами от пуль. Чуть впереди от «Кувалды» виднелись бетонные баррикады, отодвинутые в бок, а правее них на боку лежала автоповозка. Рядом с ней виднелся разбитый терминал, поломанный стол и разбросанные листы бумаги.

— Ох, ты ж мать твою! – послышался раздраженный голос Холлера. – Притворщик, иди, взгляни!

Торч развернулся, ринувшись к синему чейнджлингу. Ангелус поспешил следом.

— Гляди, — Холлер осторожно открыл дверь и сделал шаг назад.

В нос Ангелуса ударил такой знакомый трупный запах, а изнутри «Кувалды» вылетела куча мух, наполнив все вокруг своим жужжанием. Еще один признак смерти. Прямо перед Параспрайтами лежал труп молодого единорога светло оливковой масти.

— Не повезло парню, — Притворщик поморщился. – Ангел, это по твоей части.

Белый чейнджлинг подошел к открытой двери и, игнорируя смрад и надоедливых мух, присмотрелся. Жеребец лежал на спине, в луже высохшей крови и полностью голый. Грудь пони была прострелена в трех местах, и в ранах уже виднелись белые личинки мух. Все тело было покрыто следами побоев, правая нога лежала в неестественном положении, губы были разбиты, а стеклянные глаза, настолько мутные, что уже не было видно зрачков, смотрели в потолок.

— Скончался шесть или семь часов назад, — начал Ангелус. – На теле многочисленные побои. Правая нога сломана. На груди три огнестрельных ранения. Калибр похож на тот, что используют в Эквестрии и Аравии.

Ангелус открыл телекинезом рот пони.

— Часть зубов выбита, — добавил чейнджлинг. – Больше похоже на казнь.

Холлер раздраженно сплюнул.

— Парня прикончили и забрали все шмотки, — кивнул Притворщик, указывая на шею мертвеца. — Даже жетон.

Торч сделал шаг назад и, прикрыв боковую дверь, взглянул на ее внешнюю часть. На броне виднелся символ в виде скалящегося черепа пони с короной на голове, под которым была нарисована цифра «33». Чуть ниже виднелся полковой номер и номер машины.

— «Тридцать Третий»… — констатировал Торч.

— Батальон «Проклятых»? – переспросил Холлер.

Притворщик кивнул. Ангелус помнил эту часть. Тридцать Третий батальон полковника Сэндклиффа, носящий не самое приятное название «Проклятые». Элитная часть Эквестрийских Вооруженных Сил, которая принимала участие во множестве тяжелых сражений, начиная от первой осады Сталлионграда, заканчивая высадкой на Островах Духов на территории Империи Зебр. На вопрос: «Почему у его батальона такое название?», командир «Проклятых» отвечал: «Есть такая работа – защищать свою страну. И главным навыком на такой работе считается умение убивать. В этом мы профессионалы. И это наше проклятие».

— Дерьмо… — сердито шепнул Холлер.

— Не то слово, — Торч дотронулся до своего наушника. – Всем Параспрайтам, это Притворщик. У меня тут интересные новости: «Кувалда», вернее то, что от нее осталось, принадлежала Тридцать Третьему батальону «Проклятых».

Ангелус еще раз взглянул на разбитую боевую машину. Если сюда послали их, значит ситуация с принцессой Азалой и Аравией в целом серьезнее некуда.

— Майор Блайнд говорил, что союзных частей в городе нет, — добавил Притворщик. – И у меня уже есть подозрение, что именно поэтому. Все как всегда, ребята. Тут творится какое-то очень серьезное дерьмо, о котором нам, само собой, не рассказали.

— Как будто бы и раньше на флопе нам выдавали нужные карты? — по рации прозвучал голос Метума. – Надеюсь только, что с той стороны стола комбинации будут похуже. Кстати, все, как и говорил майор: рация сильно фонит и отказывается работать. Кажется, это бури создают такой фон вокруг города. И, раз мы сейчас друг друга слышим, этот фон что-то вроде купола. А, насколько я знаю, природные явления так не работают.

Торч закрыл дверь «Кувалды», повернувшись лицом к объятому пожарами и песчаными бурями городу.

— Да… это будет долгий день, — прошептал Торч и, спрятав свой «Фантом» под халат, добавил громче: – Дальше идем по автостраде. Построение такое же. Глядим по сторонам и под ноги и сильно не высовываемся. Я хочу проникнуть в этот город без лишнего шума.

Соединившись, группа продолжила движение. Песок вокруг и под ногами сменился на асфальтовую дорогу, по которой ступать было куда приятнее и легче, а покореженные и сгоревшие остовы автоповозок наполняли некоторой степенью спокойствия. Ведь, если вдруг начнется перестрелка, укрыться за машиной гораздо лучше, нежели оказаться на открытой местности. Однако это не исключало возможности засады. Хоть Ангелус был чейнджлингом и мог учуять любую засаду, отказаться от старых привычек было невозможно. Проходя мимо очередной перевернутой машины, чейнджлинг почуял слабый, но хорошо знакомый смрад. Взгляд нашел внутри перевернутой автоповозки два трупа – один из них обнимал второй, что был в несколько раз меньше. Сгнившие и высохшие останки не позволяли определить, кто это был, но этого и не требовалось.

«Всего лишь еще одна жертва, не более»

Группа миновала дорожный знак, обозначающий, что до Дубая остался один километр. Уже с этого расстояния отчетливо виднелись исполинские сооружения Аравийцев: высокие небоскребы, что словно массивные иглы, протыкали небеса, замысловатые постройки пониже, имеющие необычные формы и совсем мелкие здания, больше похожие на невзрачные кубики на фоне экзотических гигантов. И все это горело. Следы пожаров, словно глубокие шрамы, оставленные огненной плетью, покрывали здания, а клубы черного дыма, словно рой трупных мух, кружили вокруг. Война пришла и сюда, в некогда прекрасный город, в котором Ангелус бывал всего раз. В те самые дни, когда чейнджлинг еще умел радоваться и улыбаться. Очередная неприятная вспышка боли в груди, которая, вероятно, как-то надеялась взволновать или обратить на себя внимание. Но и ей пришлось разочароваться и занять свое место среди сотен других.

— Это Дрифт, обнаружили многочисленные контакты в восьмистах метрах, — по рации зазвучал голос Тристит. – Направление десять, парковка около стадиона, прием.

— Принято, — ей ответил Торч. — Группа стоп!

Командир, держа в магическом захвате бинокль, взобрался на автоповозку, взглянул вперед, пока остальная группа быстро заняла круговую оборону. Ангелусу немного вытянул шею и всмотрелся туда, куда глядел Торч. Впереди, западнее автострады, виднелся крупный стадион, окруженный заасфальтированной парковкой, где размещалось множество автоповозок. Прямо под ним копошилось большое количество силуэтов, словно муравьи в муравейнике.

— Дрифт, можешь определить эмоции? – Торч опустил бинокль.

— Хм… гнев, радость, — ответила Тристит. – Стыд… и, вроде бы, счастье?

Командир покачал головой.

— Словно у них там праздник какой-то, — чейнджлинг огляделся. – Еще источники?

— Никак нет, — шикнула рация. – Дальше до построек никого не ощущаю, только эту толпу.

Торч спрыгнул вниз, вернувшись к группе. Секунду командир стоял с задумчивым видом, после чего оглянулся в сторону стадиона.

— Они достаточно далеко от нашего маршрута, потому двигайтесь дальше, — скомандовал он. – В контакт не вступать. Окажемся у города, понаблюдаем издалека. Может, узнаем чего интересного. Как поняли, прием?

— Принято, — ему ответила Тристит. – Двигаемся дальше, конец связи.

Группа, вновь выстроившись в колонну, шагнула вперед. Последний километр до города прошел в полной тишине. Группа внимательно озиралась по сторонам, стараясь уловить любую вероятную опасность. Когда до скопления аравийцев около стадиона осталось менее полукилометра, их эмоции смог почуять уже и Ангелус. Это было словно массивное разноцветное облако, состоящее преимущественно из гнева, ярости и какой-то животной радости. Все, как и говорила Тристит. Обычно такие скопления не сулят ничего хорошего, а судя по воинственным возгласам и крикам, доносящимся оттуда, так оно и было.

Автострада, ведущая в город, шла как раз мимо стадиона, что был построен в трех сотнях метров западнее ее. Сама парковка была завалена грудами металлолома, однако, помимо него, там виднелось еще одно свидетельство творящегося тут хаоса – все фонарные столбы были увешены трупами аравийцев. Обычная практика в местах, где начинается гражданская война, где брат режет брата, а сын – отца. Лицо войны и ненависти всегда одинаково, неважно, в каком бы месте она ни была. Среди висящих трупов Ангелусу удалось рассмотреть несколько силуэтов, что отличались от аравийцев. Это были убитые пони, которым не посчастливилось оказаться тут в это время. Были это военные или же гражданские, теперь уже понять невозможно, да и незачем. Смерти все равно, кто ты и кем был, она принимает всех.

«Кроме меня, да, Зелус?..»

На повороте к стадиону Торч приказал группе остановиться. Удачей было то, что помимо остатков автоповозок, тут стоял на половину сгоревший автобус, и чейнджлинги заняли оборону вокруг него. Хор ревущей толпы был слышен отсюда, и Ангелусу даже удавалось разобрать некоторые слова, что выкрикивались ею.

— Крыса, Ангел за мной, остальные на прикрытие, — Торч осторожно шагнул в салон. – Передохните пока, а мы попробуем разобраться в этом хаосе.

Вооружившись биноклем, Торч встал около места водителя. Селентия проскользнула чуть дальше и, затаившись в тени, поставила свою винтовку на сошки и прицелилась. Ангелус занял позицию рядом с Торчем, подняв телекинезом свой бинокль.

— Прислушайся, может, чего и разберешь, о чем они там талдычат, — командир взглянул в свой бинокль. – Услышишь или увидишь чего, передавай по рации, чтобы слышали все.

Белый чейнджлинг посмотрел на толпу. В центре виднелся наспех сооруженный подиум или сцена, что немного возвышалась над ревущими аравийцами. На самой сцене стоял жеребец, облаченный в камуфлированную форму. На его левой ноге Ангелус заметил черную повязку с каким-то символом, который из-за расстояния было невозможно разглядеть. Но этого и не требовалось. Два скрещенных меча на фоне скорпиона – символ Свободных Сынов Аравии. Жеребец громко кричал, жестикулируя и указывая на группу, что сидела точно перед ним лицом к толпе. Все они были связаны, и сидели с опущенными головами, в ожидании вердикта. А судя по тому, что у правого края сцены лежало несколько тел, вердикт был один.

— Это «Адем Мушаб», — Ангелус нажал на кнопку передачи. – «Народная Казнь». Старая аравийская традиция, когда поверженных врагов и предателей выводят перед аравийцами и, рассказывая об их грехах перед народом, убивают у всех на глазах. Справа от общей группы лежит несколько уже казненных.

В этот момент оратор подошел к одному из связанных пленных и что-то прокричал. Толпа взревела хором одобрения и поддержки. Из поножи, закрепленном на левом копыте жеребца, блеснул изогнутый клинок – саиф. Аравиец схватил пленного за шею и перерезал тому горло. Толпа одобрительно взревела, принявшись выкрикивать воинственные лозунги. Взгляд Ангелуса скользнул вбок, заметив среди пленных нескольких пони – кобылу и двух жеребцов, облаченных в камуфлированную форму Эквестрии.

— Можешь что-нибудь разобрать? – спросил Притворщик.

Ангелус попытался прислушаться. Гул толпы заглушал оратора, однако по дружным воинственным выкрикам аравийцев, не трудно было догадаться о смысле слов.

— С трудом, — чейнджлинг взглянул на оратора. – Но общую суть я улавливаю. Их всех обвиняют в убийстве аравийцев, предательстве, пособничеству «врагам Аравии», ну и дальше все, как и у всех: «Смерть врагам Аравии», «Смерть захватчикам и предателям», «Свободу вольному народу» и так далее.

Притворщик усмехнулся.

— А вон там у нас ребята из «Тридцать Третьего», да? – негромко добавил он. – Крыса, ты что видишь?

— Множество вооруженных бородачей, — ответила та. – Пара сотен точно. У некоторых из них эквестрийские карабины и винтовки.

В это момент оратор остановился позади одного из пони и, занеся клинок над его головой, принялся выкрикивать что-то.

— Видимо, мы теперь определенно враги Аравии, да? – в общем эфире прозвучал голос Холлера. – Поганенько.

Ангелус опустил бинокль, повернувшись к командиру.

— Какие будут приказы? – Селентия также повернулась к Притворщику. – Могу пристрелить самого болтливого.

— Нет, не стоит, — Торч покачал головой, взглянув на снайпера. – Неоправданный риск. Нет смысла еще больше трясти и без того разворошенный улей.

Он кивнул в сторону беснующейся толпы.

— Хорошо, что наши пчелы пока заняты, — добавил Притворщик. – Дрифт, впереди на нашем маршруте есть кто-нибудь еще?

— Фиксирую пять эмоциональных источников в домах в шестистах метрах от нашей позиции на восьми часах и еще восемь на двух, – ответила Тристит. – Все, судя по всему, чем-то заняты.

— Тогда все ко мне, — скомандовал Торч.

Он спрятал бинокль, и двинулся к выходу из автобуса. Селентия и Ангелус поспешили следом. Выйдя наружу, Притворщик дождался, пока вся группа соберется рядом, и достал карту города. Он бегло осмотрелся и указал копытом в точку на окраине Дубая.

— Раз ворота в эту мышеловку для нас открыты, наша цель добраться до рынка, — его копыто скользнуло вглубь Дубая. – Там свернем к общественному парку и реке, которая нас и выведет к резиденции эмира. Ориентируемся на дорогу, по которой пришли, она как раз должна нас привести к рынку. Триггер первый, Казанова и я следом, Крыса замыкающая. Дистанция метр, в бой стараемся не вступать и смотрим по сторонам и под ноги. Вопросы?

Чейнджлинги промолчали. Притворщик кивнул и, спрятав карту, повернулся лицом к охваченному огнем городу.

— Добро пожаловать в Дубай, мальчики и девочки, — добавил Притворщик. – Выдвигаемся.

— Проклятье, этот город мне не нравится все больше и больше, — зарычал Холлер, двинувшись вперед.

Группа построилась за пулеметчиком и, прикрываясь разбитыми автоповозками, растворилась среди улиц. Пустынный пейзаж сменился закованными в асфальт и бетон лабиринтами трущоб Дубая. Самые бедные районы, где жил всякий сброд, выкинутый богемой на окраины своего разноцветного, пестрящего всеми цветами радуги, оазиса. Небольшие двухэтажные дома ютились тут так близко, что порой казалось — протиснуться между ними может только кто-то очень маленький. Общее запустение, трещины, облупливающаяся краска, там, где она есть, мусор, неприличные надписи на стенах и останки автоповозок и прочих машин — все на первый взгляд никак не отличалось от обычного положения дел. Подобные картины были нормой для крупных городов, что выплевывали на окраины тех, кто не смог прижиться в их бурном котле. Но признаки того, что в городе началась бойня, были повсюду. Следы пуль, пожары, мертвецы и стойкий запах смерти — смесь вони от разлагающихся трупов и запах огня, что пожирал все, до чего успевал дотянуться.

Эмоциональное чутье Ангелуса с каждой минутой улавливало все новые и новые источники, которые окружали группу со всех сторон. Повсюду слышалось эхо войны – крики, стрельба, взрывы. Аравийцы, сражающиеся друг с другом, превращали все вокруг в радиусе пятисот метров в разноцветный хаос. Эти вспышки, что прятались среди серых безмолвных домов, ярко контрастировали с мрачными трущобами и могли заставить необученный и непривыкший к такому мозг буквально кипеть. Но для белого чейнджлинга, знавшего, что испытывают находящиеся рядом с тобой солдаты во время артобстрела, самоубийственных атак и сражений в окопах подобное было просто информацией. К этому эмоциональному пожару боли, ненависти и страха на поле брани разум Ангелуса уже давно привык.

Группа, умело используя укрытия, дома, наваленные баррикады и мусор, двигалась вперед, минуя повстанцев, мародеров и бандитов. Играло немаловажную роль и то, что подобные восстания, как всегда, были стихийными и неорганизованными, потому отряду ничего не мешало. Ко всему прочему те аравийцы, кто жил в трущобах, либо спрятались в подвалах, либо ринулись в богатые районы города для грабежа и мародерства. Об этом ярко свидетельствовала картина, как несколько вооруженных аравийцев тянули телегу, набитую украшениями, дорогой тканью, люстрами и прочим, что им удалось утащить. Более-менее организованные бойцы, наподобие ССА, остатков полиции или солдат Тридцать Третьего, были сосредоточены, скорее всего, ближе к центру города – там, где находится провизия, оружие и, вероятно, принцесса с личной охраной.

— Стоп! – по рации послышался приглушенный голос Холлера.

Автострада, по которой двигалась группа, сворачивала влево, огибая небольшой магазинчик. Именно около него Холлер и остановил Параспрайтов. Синий чейнджлинг, прикрываясь развалинами и мусором, осторожно достал маленькое зеркальце и, удерживая его копытом за край, слегка высунул из укрытия. Ангелус усилил чутье, уловив около десятка эмоциональных потоков в сотнях метров вокруг. С момента, как Параспрайты проникли в город, стрельба и крики лишь усилились – верный признак того, что Пекло уже совсем рядом.

— Пулемет, — начал Холлер. — И поддерживает его еще штук шесть стволов.

— Десять, — поправила его Селентия. – На двух часах и девяти еще источники.

Ангелус повернул голову, найдя среди трущоб здание, что было слегка выше, чем остальные. На самом последнем этаже чутье чейнджлинга четко показывало три спокойных эмоциональных фона.

— Спокойные, — теперь говорил Торч. – Даже слишком. Аравийцы?

— Отсюда хрен разберешь, — ответил Холлер. – Но стволы у них точно эквестрийские.

Командир на секунду задумался. Он осторожно заглянул внутрь магазинчика и осмотрелся. Если в этом месте и было что-то ценное, его точно вынесли еще в самом начале беспорядков. Перекрытие второго этажа обрушилось, завалив помещения первого кусками бетона и строительным мусором, однако самая его дальняя часть лежала на своем месте, создавая нечто вроде рампы на этаж выше. Дальше находилась большая дыра в стене, рядом с которой виднелось слабое пламя, колышущееся на ветру. Видимо, на втором этаже что-то рвануло.

— Ставлю, что трофейные, — подал голос Метум.

Торч кивнул.

— Особенно после Тридцать Третьего, — продолжил Торч. – Идем в обход. Триггер, на четырех часах подъем, видишь?

Холлер отошел от угла и заглянул в магазин.

— Ага, — ответил он.

— Вперед, — скомандовал Притворщик. – Двигаем туда. Казанова, держи щит наготове.

Группа тихо проникла через разбитую витрину, шагнув в магазинчик. Рампа из обвалившегося перекрытия оказалась достаточно прочной, и группа быстро начала подниматься вверх.

— Стоп! – в эфире рыкнул голос Холлера, когда он оказался на вершине подъема.

Группа тут же замерла на месте, словно парализованная. Ангелус почувствовал, как в этот момент кто-то схватил его телекинезом за гриву, чтобы удержать на месте. Чейнджлинг повиновался.

— Не рыпаемся… — продолжил Холлер.

Он, опустив голову и слегка согнув ноги, начал что-то осматривать. В следующую секунду Ангелус увидел, как зеленая аура телекинеза Холлера осторожно ползет по воздуху, выстраиваясь в линию прямо перед ним в нескольких десятках сантиметров. Линия магии ушла влево, пока сам Холлер, следуя за ней, медленно выгибал шею и заглядывал за угол.

— Драть меня во все дыры на задних ногах, — тихо усмехнулся он. – Это же «Сюрприз»!

Сюрприз. Ангелус вспомнил этот вид мин, поступивших в Войска Эквестрии всего пару лет назад. Мина направленного действия, использующаяся против живой силы противника. Может быть установлена в два режима: «оглушения», попросту выводя из строя мощным ошеломляющим заклинанием, или же в режим «поражения», превращая все в радиусе сотни метров в трупы.

— Аравийцы оставили нам подарок? – едко спросил Метум.

Голова Холлера повернулась в правую сторону.

— Если только помимо пушек они не сперли у Тридцать Третьего саперные навыки, — чейнджлинг осторожно шагнул вбок, встав по центру линии. – Тут растяжка с дублирующим зарядом. Очень хорошо спрятанным. Попытаешься обезвредить основную – жахнут обе.

— Взрывчатка уже сама подсказывает тебе, где прячется, mon ami? – Пас сделал шаг назад.

В магическом захвате Холлера показались щипцы, плоскогубцы и шило.

— Ага, — усмехнулся он. – Особенно, когда ты сам писал почти все инструкции для таких «Подарков».

Холлер осторожно переместил плоскогубцы влево, а щипцы и шило вправо, принявшись возиться с миной. В этот момент остальная группа продолжала держать свои сектора обстрела. Белый чейнджлинг находился в самом центе, потому мог наблюдать со спины за всем тем, что делает специалист по взрывчатке Радужных Параспрайтов. Менее чем через полминуты раздался тихий щелчок и проволока, окутанная телекинезом Холлера, медленно опустилась на пол. Сам чейнджлинг выпрямился и спрятал инструменты.

— Ну, вот и все, — он размял шею. – Только сильно не топайте.

Холлер кивнул в сторону входа на второй этаж и шагнул вперед.

— Ne vous inquiétez pas, mon ami, — он мельком взглянул на Ангелуса. – Триггер знает, как обращаться с взрывными кобылками.

С этими словами фиолетовый чейнджлинг двинулся следом за Холлером.

— Пока еще никто не жаловался! — ехидно хихикнула Селентия, когда Ангелус пересекал место с растяжкой.

Группа поднялась наверх, оказавшись на втором этаже магазинчика. Все вокруг было таким же опустошенным и грязным, со следами пуль на стенах и черных пятен от пожаров, что сожгли все, что могло гореть. Прямо около подъема в стене зияла огромная дыра, ведущая к такой же пробоине в стене другого здания. Чутье Ангелуса уловило множество эмоциональных источников впереди. И, судя по эмоциям, в месте, через которое собиралась пройти группа, шел бой.

Притворщик приблизился к дыре и огляделся. Здание, что соседствовало с магазинчиком, было большего размера и, видимо, использовалось в качестве склада.

— Туда, — Притворщик указал на отверстие в стене.

Воспользовавшись крыльями, чейнджлинги оказались на втором этаже склада. На первом этаже сновало несколько эмоциональных источников, однако второй был пуст. Вокруг виднелось множество палаток, мусора, сгоревших свечей и прочих свидетельств того, что старый склад жители трущоб облюбовали в качестве места проживания. Вот только начавшаяся революция внесла свои изменения в эту пусть и тяжелую, но все же жизнь. На полу виднелись мертвые тела, а стойкий трупный запах резал нос. Кто ворвался сюда, мародеры или же бойцы ССА — было уже неважно. Смерть прошлась своим костлявым копытом по этому месту и направилась дальше.

Внезапно на нижнем этаже послышался шум. В помещение склада вбежало четверо напуганных источников эмоций, следом за которыми двигалось еще трое, сияющие гневом, презрением и радостью. Послышались выстрелы, дополненные криками, полными ужаса. Судя по речи, донесшейся до ушей белого чейнджлинга, это были аравийцы.

— Внимание! — в эфире прозвучал тихий голос Торча. – Судя по говору аравийцы. Триггер и Казанова первые, я и Ангел следом. Остальные на прикрытии.

Командир поднял свое оружие. То же сделали и остальные. Впереди виднелась большая трещина, идущая практически через весь склад, параллельно которой и бежали преследуемые аравийцы. Пас и Холлер первыми приблизились к ней, осторожно заглянув вниз. Стрельба и крики усилились, а источники уже почти достигли позиций группы. Мгновение, и двое из них взорвались болью, тут же угаснув. Ангелус вместе с Торчем встали в паре метров левее Холлера и Паса.

— Минус два, — сухо констатировал Притворщик и заглянул в отверстие, выставив перед собой «Фантом». — Глядите в оба.

Наряду с криками, внизу промелькнуло несколько трассеров. В эту же секунду в поле зрения группы выбежала аравийка, одетая в грязный халат и платок. Следом за ней бежал молодой аравиец, одетый в такую же грязную коричневую рубаху и штаны. На спине он тащил мешок, уже изрядно прошитый выстрелами. Секунда, и ему в спину и шею врезалось несколько пуль, вылетев через горло и выдрав приличный кусок плоти. Пол и бегущую впереди аравийку забрызгало кровью. Она тут же замерла, вытянув копыто навстречу падающему жеребцу. В этот момент ее эмоции окрасились в еще больший ужас и печаль, но ненадолго. Следующая очередь попала ей в грудь и голову, снеся половину затылка. Ангелус направил свою винтовку в сторону приближающихся источников эмоций преследователей.

— Огонь только по команде, — послышался шепот Торча.

К мертвым аравийцам приблизилось четверо пони. Каждый боец был одет в эквестрийскую форму с камуфляжем для городской местности, бронежилет и подсумки для боеприпасов. Вот только эмоциональных фонов было лишь три.

— Хот, проверь тела! – скомандовал один из них.

От группы отделился серый жеребец и приблизился к мертвым аравийцам, пока остальная группа прикрывала его.

— Готовы! – после секундного осмотра ответил тот.

— Отлично! – эмоции командира окрасились в радость. – Джокер, чуешь еще кого?

Он повернулся к темно-желтому единорогу. И именно от него Ангелус и не ощущал эмоций. Значило это лишь одно. Боец слегка склонил голову, словно прислушиваясь.

— Никак нет, сэр, — ответил он, спустя несколько секунд. – В здании чисто.

— Хорошо, — кивнул его командир, нажав копытом на рацию у себя на груди. – Дозорный-2, это Ищейка! Противник в зоне складов ликвидирован. Двигаемся дальше, прием.

Дождавшись ответа, он кивнул своим товарищам, после чего вся группа двинулась вперед, оставляя Параспрайтов позади.

— Хорошо быть чейнджлингом, — усмехнулся Холлер.

— Не расслабляйся, mon ami, — Пас посмотрел на товарища. – Tu leur не видишь точно так же, как и eux voux.

Дождавшись, когда бойцы покинут склад, Торч приблизился к трещине и взглянул на тела аравийцев.

— Это Тридцать Третий, — прозвучал его голос в эфире. – И они только что прикончили четверых гражданских.

— «Проклятые» режут мирных аравийцев? – отозвалась Тристит. – Зачем?

Притворщик отошел от трещины на пару шагов.

— Не знаю, — ответил командир. — Творящаяся тут херня только что стала еще хреновее.
Он повернулся к остальным.

— Ситуация следующая, мальчики и девочки, — продолжил Торч. – Мы находимся в самом Пекле, где аравийцы мочат не только друг друга, но еще и «Проклятых». А те, в свою очередь, мочат их. Так что ответа на вопросы: «Что за херня тут творится?», «что с принцессой?» и «что нас ждет по пути в резиденцию эмира?» – у меня нет.

— Наше первое задание в качестве «Радужных Параспрайтов» и уже такое изысканное блюдо! – едко добавила Селентия.

Чейнджлинги, кроме Ангелуса, дружно хохотнули. В чем-чем, а в том, что вокруг настоящее Пекло, Торч был прав. Эмоциональные вспышки гнева, боли и ярости стали лишь ярче, дополняя собой доносящуюся какофонию из стрельбы и криков.

— Мне кажется, что «Проклятых» сюда послали как раз за принцессой, — в разговор включился Метум. – Вот только, судя по всему, что-то пошло не так. Ставка не сыграла…

— И тогда Харт поставил уже на нас, — Торч кивнул, повернувшись к Ангелусу. – Да, Ангелок?

Ангелус промолчал. Чейнджлинг вновь ощутил на себе недоверчивые взгляды остальных. Те самые, которые сопровождали его последние недели, пока они были на базе.

— Морды попроще! – Торч окинул сердитым взглядом каждого из чейнджлингов. – Эмира убили недавно, а последние пару недель Ангел ползал на физо. Не на того сердитесь.

Чейнджлинги виновато отвели взгляды.

— Ладно, хватит лирики, — Притворщик повернулся к трещине. – Судя по всему, мы сейчас на участке города, что контролируется «Проклятыми». И я не думаю, что они будут рады нашей компании. Так что, все по-старому – весь город против нас. Только среди них теперь есть еще и чейнджлинги. И, возможно, кто-то из них даже будет из Роя. Все веселее и веселее…

Торч подошел ближе к краю и еще раз огляделся.

— Построение такое же, вперед, — он кивнул на спуск.

— Не нравится мне все это, — покачал головой Холлер, двинувшись вперед. – Не хотелось бы получить пару некомплектных дырок.

Группа спустилась на первый этаж. Внешне он ничем не отличался от второго – те же палатки, мусор и, само собой, тела. К которым добавилось еще четверо аравийцев, застреленные «Проклятыми». Холлер приготовился выдвигаться, как вдруг Тристит резко повернулась в бок.

— На семи часах, — она указала в куда-то сторону. – Очень интересный коктейль.

Остальные, включая Ангелуса, усилили чутье. В полутора сотнях метров впереди, скорее всего за стеной склада, белый чейнджлинг почуял четыре эмоциональных источника. Один спокойный, второй крайне раздраженный, третий испытывающий омерзение и последний – яркая палитра боли и печали. В суматохе творящегося безумия вокруг их можно было запросто не заметить, но чуткий «нос» самой прожорливой из команды провести было не так легко. И, судя по исходящим оттуда эмоциям, это, скорее всего, был допрос.

— В обычных условиях я бы приказал игнорировать это, — начал Торч, — но тут творится какая-то неопределенная херня. А больше всего в жизни я ненавижу неопределенную херню.

— Полковник Харт уже на втором месте? – едко спросила Селентия.

Торч посмотрел на снайпера, сощурив глаза.

— Подловила, — хмыкнул Притворщик и отвернулся. – Пойдемте, поймаем себе гида. «Холодные» — на второй этаж, «Теплые» — первый. Ангел, ты в «Теплых». Вперед.

Пас, Холлер, Тристит и Зелус расправили крылья и скрылись на втором этаже склада. Ангелус, как и Метум, встал в нескольких метрах в стороне от командира, а Селентия заняла позицию сзади.

— Это Триггер, выдвинулись к точке, прием, — в эфире прозвучал голос Холлера.

— Принял, — ответил Торч. – Стрелять только по моей команде.

Чем ближе Ангелус и остальные приближались к месту допроса, тем громче ощущались болезненные вскрики и ругань на эквестрийском. Прямо впереди виднелись большие ворота, чьи створки были выдраны, а на месте входа лежала крупная баррикада, сложенная из разнообразного мусора. Прямо за ней и находились цели Параспрайтов.

— Туз, Ангел справа, я слева, — скомандовал Торч.

Чейнджлинги обошли мусор и палатки, незаметно приблизившись к баррикаде. Ангелус приготовил свой «Фантом», нащупав телекинезом спуск, и осторожно посмотрел в брешь. В нескольких метрах впереди, прямо посреди улицы, стояла группа из четырех пони. Три солдата из «Проклятых» — пегас и земной пони с боевыми седлами, и единорог, что держал в магическом захвате пистолет. Он наставил его на четвертого пони – связанного земного жеребца, что сидел в самом центре лицом к единорогу, пока два других бойца стояли у него за спиной.

— «Холодные» на позиции, прием, — по рации прозвучал голос Зелуса.

— Принял, — ему ответил Торч. – Пока наблюдаем.

Лицо пленника было покрыто ссадинами, нижняя губа распухла, а из рассеченной брови струйкой сочилась кровь. Эмоции единорога вспыхнули гневом. Он поднял пистолет и рукояткой заехал прямо по затылку жеребца, от чего тот, оскалившись, еле слышно вскрикнул.

— Я могу так делать весь день! – прорычал единорог.

Он повернул пистолет и ударил рукояткой уже по щеке пленника. Ангелус усилил чутье. Вокруг, как и до этого, ощущались прочие источники эмоций, но были они достаточно далеко. Вот только, ко всему прочему, они достаточно быстро перемещались, ведя бой или патрулируя. Пока что группа из трех пони и допрашиваемого была одна, но эта ситуация могла быстро поменяться.

— Где сраные погодные генераторы?! – рявкнул солдат.

— Да пошел ты!.. – жеребец сплюнул кровь.

Единорог занес пистолет и ударил пони уже по другой щеке, из-за чего тот чуть было не упал.

— Твои аравийские друзья тебе не помогут! – он схватил пленника за шиворот и тряхнул его.

— Как и вам, — пони оскалился. – Даже если вы вырубите генераторы!.. Тридцать Третий перестал существовать, как только нарушил приказ!

Единорог сильно ударил жеребца в живот. Эмоции того вспыхнули новой вспышкой боли, а сам пони громко закашлял. Солдат схватил его за шиворот и поднял.

— Вы, ублюдки из SIS, всегда все доводите до конца, верно? – единорог взвел курок и приставил пистолет к виску пленника.

— SIS? – в эфире прозвучал слегка удивленный голос Тристит. – Коллега нашего Ангелочка?

Ангелус поймал на себе взгляд Притворщика, сидящего в десяти метрах напротив.

— Я не в курсе, что они тут делают, — ответил на немой упрек белый чейнджлинг.

— Может и так, — Торч вернулся к наблюдению. – Дрифт, что чуешь?

В этот момент яркий всплеск гнева вновь промелькнул над местом допроса. Единорог сильно надавил пистолетом на висок пленника.

— Вокруг все похоже на муравейник и муравьи тут очень шустрые, — ответила Тристит. – Сложно сказать, но в радиусе сотни метров пока чисто.

— Понял, — Торч огляделся. – Всем Параспрайтам. Наша цель – вытащить агента SIS. Туз, Ангел – ваши слева, Крыса и я берем правого. «Холодные» на прикрытии. Огонь открывать только по приказу.

Единорог яростно оскалился. Невооруженным глазом было видно, что он почти потерял терпение.

— Нихрена я не скажу!.. – прошипел пленник. – Давай, валяй! Все равно мы все уже покойники!..

Пистолет в магическом захвате солдата дрогнул.

— На прицел их! — в наушнике прозвучала короткая команда Притворщика.

Ангелус, Метум и Торч синхронно поднялись, направив «Фантомы» на солдат.

— Стоять! – рявкнул Притворщик.

Эмоции солдат мигом окрасились в изумление и испуг. Пленнику второго шанса было не нужно. Земной пони мгновенно подался вперед, заехав лбом в нос единорога. Солдат, получив сильный удар, подался назад и выронил пистолет из телекинеза. Пленник тут же перехватил его ртом и, резко развернувшись, упал на спину. Он поднял свои связанные ноги так, чтобы они были на одном уровне с пегасом, и выстрелил. Одна из пуль попала в веревки, а вторая и третья угодили солдату точно в грудь и голову, убив на месте. Пони принялся одновременно скидывать с себя веревки и стрелять по солдату «Проклятых» с боевым седлом. Тот в свою очередь уже опомнился и направил свои винтовки на противника. Короткая очередь подняла несколько столбов песка по бокам от жеребца, в то время как ответный огонь пленника угодил в бронежилет и каску. В эту же секунду в магическом захвате опомнившегося единорога с разбитым носом появился нож. Лезвие устремилось в грудь валяющегося на земле пони.

— «Проклятых» в расход! – прозвучала команда в наушнике Ангелуса.

Мгновение, и в грудь и шею солдата с боевым седлом влетело несколько очередей Торча и Метума. Эмоции того тут же угасли, а сам он рухнул на землю. В эту же секунду в лоб единорога влетела пуля Селентии, что выстрелила через щель в баррикаде. Пленник к этому моменту уже успел освободиться и, мигом перевернувшись, вскочил на ноги. Тяжело дыша от напряжения и всплеска адреналина, он направил пистолет в сторону Ангелуса. Эмоциональный фон пони пестрил гневом и опаской, но и сквозь эту палитру прослеживалось удивление.

— Тише, парень, — Торч поднял копыто, продолжая держать пленника в прицеле.

Ствол пистолета во рту жеребца переместился на него, а сам пони сделал осторожный шаг назад.

— Если он из SIS, можно я с ним поговорю? – спросил Ангелус по рации.

— У вас есть особое приветствие? – усмехнулся Торч. – Ну, давай, но помни – нам он нужен живым!

Начавшаяся тут короткая перестрелка определенно привлекла внимание, о чем свидетельствовало начавшееся шипение переговоров в рациях мертвых солдат и участившиеся эмоциональные всплески тут и там. Надо было спешить. Если этот пони и вправду агент SIS, как его назвал единорог, была только одна возможность это выяснить.

— Отличное время для прогулки? – громко спросил Ангелус.

Пленник повернулся к чейнджлингу. Ангелус опустил «Фантом», продолжая смотреть пони в глаза.

— Правда, я больше предпочитаю прогулки под дождем в Кантерлоте, — продолжил чейнджлинг.

— Вспышки, на двух часах, — в наушнике прозвучал голос Тристит. – Быстро приближаются.

Перестрелка не осталась незамеченной, а значит, жеребца надо было уводить как можно быстрее. Вот только он пока недоверчиво смотрел на Ангелуса, держа того в прицеле своего пистолета.

— Ангел, время поджимает, — заторопил чейнджлинга Торч. – «Холодные» следите за противником!

Ближайшие источники эмоций, что принадлежали скорее всего «Проклятым», быстро приближались справа. Плохо было то, что с позиций «Параспрайтов», а особенно Ангелуса, улица плохо просматривалась из-за мусора и прочих укрытий. Напряжение достигло предела. Однако в этот самый момент пони выпрямился и, перехватив оружие копытом, сплюнул на землю.

— Наверное, — прохрипел он. – Вот только я больше предпочитаю дождливые прогулки в Мейнхеттане.

«Мейнхеттан. Шестой отдел. Внешняя разведка»

— Вы что-то задержались, ребята, — добавил он.

— Время! – в рации раздался голос Тристит.

В эту же секунду справа появилось шестеро солдат Тридцать Третьего.

— Контакт! – завопил один из них, вскидывая свой карабин.

Бойцы тут же открыли огонь в стоящего среди тел их товарищей жеребца. Пули засвистели около пони, ударяясь в землю и поднимая маленькие фонтаны пыли и искр. Часть из них угодила тому в бок и шею. Его эмоции вспыхнули яркой палитрой боли, а сам пони громко вскрикнул и упал на землю.

— Огонь на подавление! – рявкнул Торч.

Со второго этажа на подоспевших бойцов Тридцать Третьего обрушился шквальный огонь из пулемета Холлера и штурмовых винтовок Зелуса и Тристит, тут же поразив насмерть одного и ранив второго.

— Слэм ранен! – крикнул один из солдат. – Второй этаж!

Бойцы Тридцать Третьего попытались открыть ответный огонь по второму этажу, но пулемет Холлера уже вошел в раж, ранив еще одного.

— Казанова, Туз, забирайте его! – Торч телекинезом выставил «Фантом» из укрытия и дал очередь.

Ангелус сделал то же самое, открыв огонь по самому крайнему солдату. Огонь Параспрайтов прижал солдат к земле и заставил засесть в укрытиях. В эту же секунду с верхнего этажа спрыгнул Пас. В его магическом захвате парил небольшой прибор, напоминающий металлический круг с ручкой. Чейнджлинг направил его в сторону «Проклятых» и сформировал перед собой непробиваемый полупрозрачный барьер. Пули затрещали по куполу «Бастиона», пока Метум, перемахнув через баррикаду, прыгнул к товарищу. Оба чейнджлинга, прикрываясь щитом и шквальным огнем остального отряда, рванули к раненому.

— Перезарядка! –  послышался крик Тристит.

— Принял! – ей ответил Зелус.

В горячке боя до ушей Ангелуса доносились крики бойцов Тридцать Третьего, но разобрать их не получалось. Все, на чем сейчас был сосредоточен чейнджлинг – эмоции, бесконечным потоком струящиеся от пони. Ангелус посылал короткие очереди по двум солдатам, не давая им возможности подняться. Тело, как и разум, уже действовали машинально. Не было ни учащенного сердцебиения, ни волнения, ни страха. Просто методичное нажатие на спуск.

«Три. Сместить прицел на второго. Три. Повторить»

Ангелус знал тех, кто испытывал панический страх в бою, или тех, кто получал от этого извращенное удовольствие. Но белый чейнджлинг, к сожалению, был из тех, кто потерял возможность чувствовать. Война стала для Ангелуса чем-то обыденным, а стрельба по живым – просто одним из ее эпизодов. Ни боли, ни сожаления, ни раскаяния, ни злости.

Поняв, что бой проигран, солдаты решили воспользоваться дымовыми гранатами. Вся улица начала заполняться густым белым облаком. Бойцы Тридцать Третьего пытались забрать раненых и отступить, прикрываясь дымом. Вот только против чейнджлингов это вряд ли бы им помогло.

— Выкуривайте их! – скомандовал Торч, дав очередь.

Пока Метум и Пас тащили раненого к остальным, в сторону укрывшихся бойцов Тридцать Третьего вылетело несколько гранат, удерживаемых телекинезом. Прогремело несколько взрывов. Два источника эмоций тут же угасло, а оставшиеся взорвались болью, гневом и страхом. Через секунду одного из них настиг выстрел снайпера, что уже успела сменить позицию для стрельбы. Второго постигла та же участь.

— Чисто! – отрапортовала Селентия. – Контактов нет!

— У меня тоже! – подтвердил Холлер.

Метум и Пас, удерживая раненого телекинезом, перетащили его через баррикаду и уложили на пол.

— Ангел! – крикнул Торч. – Работай! Остальные – держим оборону!

Ангелус подбежал к раненому и, откинув «Фантом» на бок, достал медицинскую сумку и нож. Резким движением чейнджлинг надрезал одежду в месте, куда попали пули, и окинул взглядом раны. В животе, груди и шее жеребца виднелись рваные отверстия, а сам он громко хрипел. Пол под пони начал быстро заливаться кровью. Жеребец закашлял.

«Легкое, кишечник, артерия»

Ангелус направил волну телекинеза в сторону шеи и, нащупав артерию, усилием сжал ее. Одним из копыт чейнджлинг прижал рану в груди, открывая вторым сумку с медикаментами. Пони громко застонал, окрасив свои эмоции в цвета боли и страха.

— Ангел, что там?! – Притворщик повернулся к Ангелусу. – Времени у нас не так много! Мы разворошили муравейник, и сейчас тут будет очень много злых муравьев!

— Пробита артерия, живот и легкое, — спокойным голосом ответил Ангелус. – Он не транспортабелен.

Он вытащил бинт свободным копытом и, разорвав зубами защитную упаковку, прижал его к ране в шее. Пони захрипел еще сильнее. Его тело задрожало.

«Болевой шок»

— У нас минута, прежде чем он потеряет сознание, и еще три минуты, прежде чем он умрет от пневмоторакса или потери крови, — Ангелус сильнее надавил на бинт, пытаясь сдержать льющуюся кровь. – Но даже если я стабилизирую его, через сорок минут он умрет от сепсиса.

— Твою мать!.. – прошипел Притворщик. – Он может говорить?

Ангелус повернулся к сумке. Среди прочих медикаментов глаза нашли нужный шприц с морфием, представляющий собой широкое кольцо, чтобы можно было хватать копытом, ампулу с раствором и иглу. Конструкция была удобной и позволяла легко пользоваться ей даже без телекинеза. Окутав обезболивающее магическим захватом, чейнджлинг обнажил иглу и вколол его в сердце жеребца.

— Дерь… мо… — раненый закашлял.

Пони сглотнул. Его эмоции на мгновение вспыхнули грустью и сожалением, но быстро сменились на злость.

— Теперь может, — Ангелус посмотрел на Торча. – Полторы минуты у нас есть.

— Тогда не будем терять время, — кивнул Торч. – Всем Параспрайтам – держать оборону!

Ангелус поставил оба копыта на рану в шее. Пони громко вскрикнул, тяжело захрипел и зашевелил ногами. В этот момент к нему подсел Торч.

— Капитан… Грэй Фокс… — сквозь боль начал жеребец. – Шестой отдел SIS…

— Блэк Торч, — кивнул Притворщик. – Оперативно-тактическая группа 414.

Пони зажмурился и, несколько раз хрипло кашлянув, сглотнул.

— Не очень-то вы… и оперативно… — он кисло ухмыльнулся.

— Что тут делает Тридцать Третий? – спросил Торч.

Раненый пони опять зажмурился. По его телу пробежала волна судороги.

— 6 отдел и… «Проклятые»… получили приказ… вытащить принцессу Азалу из Дубая… — ответил Фокс. – Но Сэндклифф… решил остаться…

Жеребец хрипло закашлял.

— Что значит «Решил остаться»? – переспросил Торч.

— Он говорил… что ему осточертела эта война… — Фокс зажмурился. – Решил… остаться в Аравии… а пони и зебры пусть грызутся сами…

Тело Грэя охватили судороги. Его эмоции окрасились в печаль и сожаление. Пони стиснул зубы.

— Вот только… Алди… знает, что принцесса тут… — Фокс посмотрел на Торча. – Сегодня… они блокируют город с юга, востока и запада… Уйти можно будет только через «Сверн… Север… Северные Ворота»…

В магическом захвате Притворщика всплыла карта. Он поднес ее как можно ближе к Фоксу. Раненый пони поднял ногу, указав трясущимся копытом на самую северную часть карты.

— Принцесса в резиденции… у Сэндклиффа, — пони сглотнул. — Через полчаса… ССА нападут на них… всем, что у них есть… И пока они будут драться… Алди закроет мышеловку…

— Значит, единственный вариант сейчас — отбить принцессу у Сэндклиффа и выйти через «Северные Ворота»? – Торч взглянул на карту.

Фокс отрицательно покачал головой. Трясущееся копыто жеребца указало на другую часть карты, чуть ниже «Северных Ворот».

— Здесь… самый крупный аквапарк… Дубая… — продолжил Фокс. – Там базируется… мотострелки «Проклятых»… Если вы каким-то хером достанете принцессу, они… они вас не выпуст… в…

Пони хрипло выдохнул, его тело сильно дрогнуло, напряглось и расслабилось. Его эмоции начали быстро гаснуть.

— Время вышло, — Ангелус убрал копыта от раны.

— Вспышки на девяти, двенадцати, шести и двух часах! – по рации прозвучал возбужденный голос Тристит. – В общем, везде!

Ангелус вскинул голову. Со всех сторон к месту сражения двигались солдаты.

— Притворщик, там внизу люк! – в разговор подключился Холлер. – Можем нырнуть туда!

— Принял! – Торч подхватил свой «Фантом» и, приблизившись к баррикаде, посмотрел на улицу. – Всем Параспрайтам – копыта в зубы и бегом марш за мной!

Чейнджлинг перемахнул через преграду, ринувшись к канализационному люку. Находящиеся сверху Холлер, Зелус и Тристит, расправив крылья, спустились на асфальт и соединились с остальной группой. Торч схватил крышку люка телекинезом и поднял ее. Недолго думая он достал фонарик и прыгнул вниз. Чейнджлинги поспешили сделать то же самое. Последним прыгал Холлер, закрыв за собой крышку.

Оказавшись внизу, Ангелус ощутил под ногами каменный пол. В нос ударили неприятный трупный запах и вонь испражнений. Луч фонаря выхватил из темноты несколько мертвых тел. Поправив телекинезом платок на носу, Ангелус нашел взглядом спину одного из Параспрайтов. Эмоциональное чутье уловило множество источников, которые, как огромная волна, захлестнули то место, где только что находились чейнджлинги.

— А дерьма-то прибавилось… — проворчала Селентия.

— Не шуметь! – шепнул Торч. – За мной!

В канализации царила кромешная тьма, нарушаемая слабыми проблесками света через сточные решетки сверху. Группа, выстроившись за командиром, зашагала вперед. Сверху, словно разноцветный калейдоскоп, мелькали эмоции солдат. Поиск нарушителей шел вовсю, но группе пока везло, и область поиска пока шла лишь наверху, давая Параспрайтам возможность скрыться.

Следующая четверть часа прошла в полной тишине под несмолкаемый гул топота копыт и криков солдат с поверхности. Торч вел группу вперед, иногда останавливаясь и пропуская очередную группу «Проклятых». Недавний бой около склада действительно разворошил не просто муравейник, а целое осиное гнездо. Как только эмоции солдат остались достаточно далеко от группы, командир остановился около лестницы. Осторожно поднявшись, он поднял крышку телекинезом и, выставив перед собой «Фантом», огляделся.

— Чисто, — шепнул он. – За мной!

Группа покинула канализацию, укрывшись в трехэтажном здании старой школы.

— Проверить, – скомандовал Торч.

Параспрайты беззвучно рассредоточились по пустому зданию. Селентия и Тристит ушли на третий этаж, Холлер, Метум и Зелус взяли второй, а Ангелус занялся первым, принявшись осматривать помещение вместе с Пасом. Сам же командир подошел к столу и достал карту.

Школа, видимо, предназначалась для малоимущих жителей Дубая, потому представляла собой достаточно жалкое зрелище: трехэтажная постройка с широкими окнами без рам и стекол, где каждый этаж был отдан под класс. В углу находилась узкая деревянная лестница, ведущая на этаж выше. Сам класс представлял собой несколько столов, составленных в самом центре и пара стульев. Видимо, либо кто-то из учеников во время уроков просто стоял, либо сохранившуюся мебель вынесли мародеры. У дальней стены виднелась криво висящая школьная доска, держащаяся на одном гвозде. На ней Ангелус рассмотрел несколько надписей на аравийском, пару детских рисунков и множество пулевых отверстий.

— Чисто, — отрапортовала Тристит.

— У нас тоже, — отчитался Холлер.

Ангелус еще раз окинул взглядом класс и кивнул Пасу.

— Il n'y a personne, Притворщик, — отрапортовал тот.

— Хорошо, все ко мне, — скомандовал Торч.

Ближайший источник эмоций, который удавалось почуять Ангелусу, был примерно в сотне метров среди трущоб. Группа пока что была в безопасности.

— Ситуация из дерьмовой превратилась в крайне дерьмовую, — начал Торч, когда все собрались около него. – Судя по информации от мертвого агента, SIS и «Проклятые» были направлены сюда с целью эвакуировать принцессу. Но, если верить Фоксу, полковнику Сэндклиффу ударила вожжа под хвост, и он решил остаться в этой солнечной стране.

Притворщик указал на карту.

— И SIS достали туз из рукава, — кивнул Метум. — Врубили погодные генераторы. Скорее всего, это погодные генераторы класса «Каскад» со встроенными модулями подавления любой связи. Внутри она есть, а снаружи – нет. Идеально для того, чтобы не давать окруженным вызывать помощь. Еще в победную комбинацию входит создание любого урагана над противником, в котором, я думаю, даже наши навороченные рации заглохнут. Идеально, чтобы известия о маленьком бунте Сэндклиффа не расползлись по Аравии и Эквестрии. Стрит!

— Ага, оставить Сэндклиффа с его ребятами тут дохнуть вместе с аравийцами? — Селентия покачала головой. – Это вполне в духе SIS.

Она мельком взглянула на Ангелуса. Чейнджлинг же пропустил это высказывание мимо ушей. Сложные времена, порой, требуют чудовищных поступков. Это Ангелус усвоил уже давно.

— Это полбеды, — продолжил Торч. – Алди и его войска знают, что Азала тут. Фокс сказал, что генерал стягивает силы к городу с юга, востока и запада. И единственный выход из города — «Северные Ворота».

Торч указал на место на карте, обведенное кругом.

— ССА вот-вот начнут атаку на резиденцию эмира, — командир взглянул на часы. — Если «Проклятые» и выдержат ее, то Алди точно добьет остатки вместе с принцессой.

Тристит оперлась на стол и посмотрела на карту.

— Ну, тогда нам надо по-шустрому забрать принцессу у «Проклятых» и свалить, пока мышеловка не захлопнулась, — она пожала плечами.

Притворщик покачал головой, указав копытом на участок Дубая, западнее центра.

— По словам Фокса, тут находится самый крупный аквапарк Дубая, — Торч приставил копыто к подбородку. – А вместе с ним и вся техника «Проклятых». Если нам и удастся достать принцессу, эти ребята просто заблокируют «Северные Ворота» и не выпустят нас.

Параспрайты одновременно посмотрели на командира. Торч сосредоточенно смотрел на карту, перебирая в уме подходящие варианты действий.

— Тогда нам надо быть в двух местах одновременно, – добавил Холлер. – Если там у них сосредоточен весь транспорт, то там много топлива. А с ним я могу показать им пару фокусов. Жахнет так, что в Кантерлоте обосрутся!

Рядом с Холлером в магическом захвате всплыло несколько гранат.

Чейнджлинг надул щеки и изобразил копытами мощный взрыв.

— Да, сейчас время играет против нас, — командир отодвинул карту от себя, чтобы все Параспрайты лучше ее видели. – «Проклятыми» у аквапарка займется Триггер, Крыса и Ангел.

Торч указал на круг южнее «Северных Ворот». Выражение лица Холлера стало недовольным, если не сказать, настороженным.

— Ты хочешь, чтобы я и Крыса пошли с этим психом? – нахмурился синий чейнджлинг, кивнув на Ангелуса.

— Почему бы и нет? – Притворщик пожал плечами. – Покажешь парнишке, как умеешь делать «громко».

Холлер сердито выдохнул, повернувшись к Ангелусу.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть, беложопый, — он ткнул в чейнджлинга копытом, грозно сверкнув глазами напоследок.

— Я пригляжу, чтобы мальчики не подрались, — Селентия похлопала по своей винтовке.

Торч кивнул.

— Ориентируйтесь вон на ту радиовышку, — командир повернулся к окну.

Там, возвышаясь над невысокими домиками трущоб, виднелись крыши небоскребов. Более богатые и обеспеченные районы, чьи жители забрались в высокие здания из стекла и бетона. Даже отсюда было видно, что они проектировались так, чтобы их окна не выходили на трущобы и не портили вид более состоятельным и успешным жителям Дубая. Среди всего этого серо-каменного изящества виднелась белая башня. Она словно пронзала само небо и, возвышаясь над остальным городом, цепляла облака.

— Аквапарк находится в одном из богатых районов, — добавил Торч. – Высоких зданий там нет, в отличие от бизнес-центра, только цветастые особняки богатеев. Тридцать Третий там нашел для себя идеальное место. Думаю, целую военную базу вы не пропустите.

Командир повернулся к остальным.

– Остальные идут со мной, — Притворщик сложил карту. — Наша цель – принцесса в резиденции эмира.

Он достал рацию и поднял ее перед собой телекинезом.

— Триггер, Ангел и Крыса, — Торч щелкнул переключателем. – Переходите на второй канал. Ваш позывной — «Параспрайт-1». Остальные на третий. Наш позывной прежний. Основным каналом пользуемся только для связи между группами.

Командир окинул взглядом всех товарищей.

— Вопросы? – добавил командир.

Молчание.

— Тогда вперед! — Торч шагнул к выходу из старой школы.

Группа покинула ветхое здание и, разделившись, скрылась среди трущоб. Первым опять шел Холлер, а Ангелусу досталось место в середине небольшой группы. С самого первого появления Ангелуса в отряде синий чейнджлинг крайне недоверчиво отнесся к нему, но сейчас эта неприязнь многократно возросла. Холлер то и дело озирался, хмуро глядя на Ангелуса, словно надеясь, что тот отстанет и потеряется среди трущоб. Селентию же это, казалось, вообще не заботит. Она молча двигалась в десяти метрах позади чейнджлингов, как и положено снайперу.

Уменьшение группы до трех членов благоприятно сказалось на маскировке, и троице Параспрайтов с легкостью удавалось обходить патрули, дозорных или дерущихся среди маленьких домиков и узких улочек солдат Тридцать Третьего и аравийцев. Знакомые пейзажи будили внутри Ангелуса те самые воспоминания. Некогда величественный город, чьи улицы и дома превратились в груды руин. Руин, что без умолку стреляют. Повсюду слышны крики, треск пулеметных и автоматных очередей, оружейные залпы, брань, крики копытопашных атак и стоны умирающих. В тех домиках, что еще не были разрушены окончательно, шла ожесточенная резня. В подвале сидели эквестрийцы, на втором этаже зебры, а чуть выше опять эквестрийцы. И так в каждом доме, на каждой улице, в каждой канаве и яме. Неутолимый голод войны, пожирающий сыновей и дочерей обеих Империй. Крысиная война, где побеждает самая хитрая, безжалостная и удачливая крыса. Война, в чьих объятиях Ангелус провел пять лет. Пять лет отчаянных скитаний по раскаленному снегу города, что лежал на единственном сухопутном маршруте между Империей Зебр и Эквестрией — Сталлионграду. Прошло уже десять лет, а пламя войны разгорается все ярче и ярче среди его руин, сжигая остатки чувств и сострадания у своих пленников.

«Бесконечная война»

Группа уперлась в небольшой канал, что шел через трущобы. Он делил их пополам и сворачивал в сторону богатых кварталов. Его дно, лишенное воды, было обильно усыпано песком от песчаных бурь. Не говоря ни слова, Холлер нашел глазами белую башню-ориентир и спрыгнул в канал. Ангелус поспешил сделать то же самое. Копыта ступили на песок, который даже в тени был очень горячим. Но жара не мешала, ведь легкие одежды аравийцев были буквально созданы для того, чтобы защищать от зноя. Жаль, только, что они не защищали так же хорошо от пуль и клинков.

Канал уходил влево и скрывался под эстакадой. Эмоциональных источников там не было, потому Холлер двигался с обычной скоростью. Однако стоило чейнджлингу оказаться рядом с эстакадой, как он замер. В магическом захвате Холлера всплыл его пулемет. Ангелус тут же поднял свое оружие.

— Вот же говно… — прорычал Холлер.

Белый чейнджлинг подошел ближе. В нос ударил знакомый трупный запах, раскрывая причину настороженности Холлера.

— Что там? – в эфире раздался голос Селентии.

— Резня, — ответил синий чейнджлинг. – Осторожно, они могут быть заминированы.

Вдоль стены на песке лежало около десятка бойцов Тридцать Третьего. Холлер сделал осторожный шаг, оглядев каждого из убитых. Ангелус подошел к ближайшему мертвецу и дотронулся телекинезом до его рубашки. Это была бежевая кобыла, в чьих стеклянных глазах отпечатался леденящий душу ужас. Взгляд того, кто увидел смерть. Отогнув ворот, белый чейнджлинг осмотрел шкуру. Вся ее шея уже была покрыта трупными пятнами, по глазам ползали мухи. Взгляд Ангелуса остановился на отверстии в правом виске кобылы.

— Это казнь, — он осмотрел рану.

— Явно не пижамная вечеринка, — раздраженно добавил Холлер.

Рядом с Ангелусом остановилась Селентия. Она пристально посмотрела туда, куда смотрел белый чейнджлинг.

— Жетоны забрали, — она покачала головой. – Значит Тридцать Третий нашел их. Неудивительно, почему они мочат аравийцев с огоньком в глазах.

— Да, — Холлер кивнул. – Пошли, а то меня от этого места воротит.

Спустя полчаса петляний среди узких улочек, группа вышла к высокому бетонному забору, тянувшемуся ввысь метра на три. Постройка, скорее всего, отделяла трущобы от более успешного и цветущего Дубая. Об этом говорили как неприличные рисунки и надписи, украшавшие стену, так и несколько его рухнувших сегментов, что открывали вид, который ранее был недоступен жителям трущоб. Впереди, за асфальтовой дорогой, виднелось множество светлых и красивых зданий высотой в пару этажей. Они разительно отличались от тех, что встретили Ангелуса и Параспрайтов при входе в город. Даже с такого расстояния можно было рассмотреть невысокие декоративные заборчики, кустики и пальмы, которые располагались в ухоженных дворах. И когда в городе начался хаос, жители трущоб с легкостью взломали ненавистную стену и ворвались в этот маленький рай посреди пустыни.

Группа приблизилась к дыре в заборе. Эмоциональных источников в пределах видимости не было, а несколько мертвых тел аравийцев, лежащих на дороге, подтвердили, что район контролируется «Проклятыми». В нескольких десятках метров левее дыры, с противоположной стороны от забора, стоял огромный рекламный щит, на котором милая аравийка игриво поглядывала на Параспрайтов через плечо, держа в копытах какой-то напиток. На самом полотне виднелась цветастая рекламная надпись, некоторые слова из которой были зачеркнуты, а поверх дописаны нецензурные. Холлер, держа пулемет перед собой, первым ступил на дорогу.

— Что там написано, Ангел? – чейнджлинг кивнул на щит.

— «Райское наслаждение для жителей рая», — ответил Ангелус.

Холлер чуть слышно усмехнулся.

— Еще какое «райское», — процедила Селентия. – Огненно-свинцовый напиток «Смерть». Взболтать, но не смешивать, подавать горяченьким. Хватит всем.

Чейнджлинги пересекли автостраду и ступили во двор ближайшего дома. Он, само собой, был полной противоположностью тем серым и невзрачным лачугам и однотипным строениям трущоб. Красивый фасад, выполненный в лучших аравийских традициях, круглая крыша со штырем на верхушке, где виднелся флюгер, белые колонны по бокам от двустворчатых ворот, что служили входом, и яркая мозаика, тянущаяся от земли в виде арки и огибающая вход. Двор был вымощен песчаного цвета каменной плиткой, которая прерывалась лишь по бокам дворика, где росли пальмы. И каждый дом, что был в этом районе, был не похож на остальные, пестря и сияя индивидуальностью своего владельца. Однако хаос добрался и сюда, оставляя повсюду следы своего разрушительного похода. Стекла в домах были выбиты, некоторые из них вообще сгорели, а на красивых и убранных лужайках был разбросан мусор, одежда и прочие вещи, которые мародеры по какой-то причине решили оставить валяться на земле.

Пока чейнджлинги двигались от одного богатого дома к другому, Ангелус замечал следы боев, шедших тут: воронка после взрыва гранаты, пулеметные отверстия, гильзы в траве и на асфальте тела, большая часть из которых была аравийцами. Трупы пони, если они и были, «Проклятые», скорее всего, унесли бы с собой. В отличие от трущоб, тут было где развернуться технике и при необходимости, вывезти трупы, чем тянуть их в копытную из-под эстакады под огнем противника. В одном из двориков Параспрайты наткнулись на большую воронку, около которой лежала мертвая аравийка. На ней красовалось желто-белое платье, расшитое замысловатым узором, который портили пятна крови. Что до самой аравийки, то взрывом ей оторвало передние ноги, искромсав осколками шею.

— А жаль, хорошее было платьице, — хмыкнула Селентия, мельком взглянув на убитую.

Двигаться теперь приходилось более осторожно, ведь к наземным патрулям добавились немногочисленные воздушные. Группы пегасов, летая на низкой высоте, зорко высматривали любого нарушителя и открывали огонь без предупреждения, если нарушитель не отзывался. Первый признак того, что где-то недалеко находятся очень важный объект. Чейнджлинги перепрыгнули через декоративный забор и, пройдя около сотни метров по небольшому пальмовому саду, вышли к перекрестку. Перед глазами Параспрайтов предстала мрачная картина – две сгоревших «Кувалды», что стояли в самом центре. Весь асфальт под ними был черным, кусты и деревья вокруг перекрестка сгорели почти дотла, как и стоящие поблизости дома. В нос ударил запах чеснока.

— Оп-па… — шепнул Холлер.

Взгляд Ангелуса нашел несколько тел. Даже с расстояния в несколько метров отчетливо виднелись сильнейшие ожоги, которые буквально прожгли плоть до костей.

— Похоже, тут наши «Проклятые» попали в засаду, — Селентия взглянула через прицел на один из сгоревших домов.

— И очень хорошо огрызнулись, — Холлер осторожно приблизился к трупу в кустах. – Видимо, их ребят тут сильно обидели, раз они решили жахнуть белым фосфором.

Он огляделся, посмотрев на башню-ориентир и небоскрёбы бизнес центра Дубая, после чего повернулся к одной из песчаных бурь, что медленно двигалась в сторону с запада. Судя по всему, она скоро должна была накрыть район, где находилась небольшая группа Параспрайтов.

— У меня появилась великолепная идея! — на лице синего чейнджлинга появилась злобная ухмылка.

Он дотронулся телекинезом до переключателя на рации.

— Параспрайт-главный, это Параспрайт-1, прием, — в общем эфире зазвучал голос Холлера.

— Это Параспрайт-главный, слышу хорошо, прием, — ему ответил Торч. – Что у вас?

Холлер еще раз осмотрел сгоревшую «Кувалду» и надвигающуюся бурю.

— Похоже, «Проклятые» притащили с собой в Дубай мины с белым фосфором, — начал синий чейнджлинг. – А в городе такую красоту лучше всего использовать вместе с минометами. Прошу разрешения найти расчет и устроить «Проклятым» светопреставление.

Рация секунду молчала.

— Сэндклифф не дурак, а Тридцать Третий не новобранцы, — голос Торча слегка заглушался стрекотом автоматных очередей. – Один шорох и к минометам прибежит целая толпа элитных эквестрийских солдат.

— Так точно, — кивнул Холлер. – Вот только есть один нюанс – сейчас в нашу сторону ползет одна из бурь, устроенная SIS. А если верить Тузу, внутри нее связи нет, как и видимости. Они не шибко быстрые. Я думаю, времени нам хватит.

Холлер повернулся к Ангелусу и Селентии и широко ухмыльнулся.

— Даю разрешение, — усмехнулся Торч. – Только не спалите Дубай! Конец связи.

— Только половинку, командир! – хохотнул синий чейнджлинг. – Конец связи!

Фосфор. Ангелус был хорошо знаком с этим страшным оружием. Вещество, способное гореть с огромной температурой, что буквально плавит солдат прямо на поле боя. Под подобные обстрелы попадал и сам белый чейнджлинг и, если бы не природный панцирь и маскировочное поле, Ангелус вряд ли бы его пережил.

— Да, судя по тому, как падали снаряды, минометы где-то поблизости, — Селентия огляделась. – А значит, как самая глазастая и внимательная, я должна их найти до бури. А потом прикрыть вас, мальчики, пока вы не сделаете все остальное.

Она колко ухмыльнулась, поиграв бровями.

— Сама себя не похвалишь, никто не похвалит, — усмехнулся Холлер и покачал головой.

— Это не похвала, — Селентия недовольно скривилась. – Это констатация факта.

Чутье Ангелуса уловило несколько эмоциональных источников в нескольких сотнях метров от группы. Они быстро приближались и были достаточно спокойными. Очередной патруль, который также учуяли и Холлер с Селентией. Параспрайты пересекли перекресток, двинувшись в сторону белой башни-ориентира.

Пройдя еще квартал между богатых домов, чейнджлинги вышли к парку. Прекрасный зеленый оазис, что радовал глаза жителям Дубая. Высокие финиковые пальмы, чередующиеся с пышными акациями, что росли ровными рядами. По всему парку раскинулась паутина из дорожек, вымощенных белым камнем. Эти тропинки, огибая многочисленные кустарники, деревья, скамейки и фонтаны, переплетались в замысловатый узор. В жаркий день побыть тут, в тени деревьев, наслаждаясь прохладным бризом, было бы невероятным удовольствием. Но сегодня был не тот день. Первое, что бросилось в глаза – песок, принесенный сюда бурей. Он похоронил под собой большую часть красот парка, оставив лишь маленькие разноцветные островки цветов и травы, как будто изображая пустыню вокруг города, но в миниатюре. Помимо песка виднелись следы шин на дорожках и траве, сваленные деревья и множество эмоциональных источников впереди. Солдаты «Проклятых», что стерегли подступы к аквапарку и патрулировали местность. Осиное гнездо с целым роем очень злых пустынных ос, способных убить кого угодно.

— Какое прекрасное местечко, — усмехнулась Селентия. – Надеюсь, мы спалим тут не все.

Группа остановилась около живой изгороди, подстриженной в виде силуэтов аравийца и аравийки, что стоят друг напротив друга в окружении кустиков поменьше, изображающих различных животных. «Круг Жизни», как его называли сами жители Седельной Аравии. В этот момент над местом, где спрятались чейнджлинги, пролетел патруль из четырех пегасов. Эмоции излучали лишь трое.

— Посидите пока тут, — Селентия огляделась, когда пегасы скрылись из виду.

Чейнджлинг посмотрела на надвигающуюся бурю, затем на часы.

— Я быстро, — она подмигнула Холлеру и Ангелусу. – Не подеритесь тут, мальчики.

Снайпер растворилась во вспышке телепортации. Ангелус подошел вплотную к изгороди и огляделся. Патруль пролетел мимо и не заметил небольшую группу диверсантов, а значит, он с Холлером пока в безопасности. Но стоило Селентии уйти, белый чейнджлинг ощутил на себе недоверчивый взгляд Холлера. Вот только Ангелусу было все равно. Солдат, которым только предстояло стать частью дружного отряда, такое давление, как правило, сильно тревожит. Поэтому они стремятся как можно скорее влиться в группу, ведь только так можно выжить на войне. Но Ангелус был не из тех. Слишком много в его жизни было таких дружных коллективов, которые радостно принимали его в свои ряды. Чтобы потом погибнуть, раз за разом оставляя чейнджлинга в одиночестве.

«Раз, за разом теряя все… Ты прав, Зелус»

Братство, товарищество, дружба. Это все давно погибло. Осталась лишь цель. Одиноко стоящий монумент среди могил остальных чувств. Ангелус сел на землю, прислонившись спиной к живой изгороди.

— Почему ты еще здесь? – рядом послышался тихий голос.

Ангелус повернулся, увидев перед собой сердитого Холлера. Синий чейнджлинг смотрел точно в глаза белого, а выражение лица, даже через маскировку, ясно давало понять, что горящий внутри огонь гнева, наконец, нашел путь наружу.

— Я хорошо знаю Притворщика, — Холлер поставил свой пулемет на приклад дулом вверх. – Если бы он не хотел, тебя бы тут не было. Но ты здесь…

Синий чейнджлинг скривился в презрении. Его глаза сузились. Благо, Ангелус не чуял вокруг эмоций солдат, которые могли бы их обнаружить. И, само собой, это же чувствовал и Холлер, потому и начал этот разговор.

— Что ты ему сказал? – синий чейнджлинг немного подался вперед.

Ангелус молчал. Не услышав ответа, Холлер сердито выдохнул. В магическом захвате чейнджлинга появился «шершень». Этот пистолет с близких дистанций мог гарантированно пробить хороший бронежилет. Или панцирь чейнджлинга. Предохранитель щелкнул, переведя оружие в боевой режим.

— Харт приставил к нам свою куклу не просто так и он сильно расстроится, если с этого задания она не вернется, — в голосе Холлера неприязнь граничила с холодной уверенностью. – И, скорее всего, сделает что-то плохое с любимой разноцветной пони Притворщика.

Дуло «Шершня» повернулось к Ангелусу, прицелившись тому в голову.

— Но если с этого задания не вернется кто-то помимо его марионетки – это больше будет похоже на «обыкновенные боевые потери», — добавил Холлер. – Повторяю вопрос: что ты ему сказал?

На пистолете отсутствовал глушитель, а значит, выстрел точно привлечет сюда большое количество «Проклятых». Устраивать подобные разборки посреди важной и ответственной операции – вопиющее нарушение не просто устава и всех норм, а вообще здравого смысла. Но не в этом случае. За те пару недель, что Ангелус провел бок о бок с чейнджлингами Торча, он успел их хорошо узнать. А досье каждого из товарищей Притворщика отлично дополняло картину, закрывая последние белые пятна. Для Холлера сейчас это была не попытка выместить злобу или неприязнь. Это была очная ставка с тем, кого все они считают опасностью друг для друга.

«Юлить нет смысла»

— Думаешь, я угроза? — Ангелус повернулся к Холлеру всем телом.

Тот оскалился в злобной гримасе.

— Я думаю, что ты проблема, – чейнджлинг наклонил голову в бок. – Харт лживая и мерзкая тварь. И чем меньше его присутствия будет рядом с Притворщиком и остальными, тем лучше.

— Вместо меня все равно найдут другого, — Ангелус покачал головой.

Холлер раздраженно рыкнул.

— Нет, — синий чейнджлинг покачал головой. – Ты очень выносливая и исполнительная марионетка. Другая кукла на твоем месте уже бы сдалась. Но не ты. Ты конченный псих и выполнишь любой приказ этого бесцветного ублюдка, чего бы тебе это ни стоило. Ты готов сдохнуть ради него, а таких у Харта немного.

— Да готов, — кивнул Ангелус. – Как и ты за Торча.

Ноздри синего чейнджлинга гневно раздулись. Телекинез сильнее сжал пистолет.

— Даже не смей их сравнивать! – прошипел Холлер.

— Я сравниваю не их, — возразил Ангелус. – Я сравниваю нас.

Синий чейнджлинг нахмурился. Слабое удивление в его взгляде потеснило волну гнева.

— Я знаю, кто для тебя Торч, — добавил Ангелус.

— Да?! – рыкнул Холлер. – И кто же?!

Ангелус встал.

— Тот, кто пришел к вышвырнутому вон чейнджлингу и подарил ему смысл жить дальше, — ответил он.

Холлер стиснул зубы. На его лице ясно было видно, что эти слова напомнили Холлеру эпизод из его прошлого, который Ангелус прочел в его личном деле. Чейнджлинг, кто с самой ранней юности влюбился в красоту и грохот фейерверков и взрывов. Они стали смыслом его жизни, затмив своей яркостью даже живых. Молодой чейнджлинг синего улья не смог совладать со своей страстью и своим внутренним гневом, подвергнув свою Семью смертельной опасности. Тогда, в глазах всех и в глазах своей Королевы он стал угрозой, за что и был изгнан. Но для юного и не понимающего своего проступка Холлера это было настоящим предательством. Быть может и сейчас, он не понимает этого или не хочет понимать, но разве это важно, когда к отвергнутому одиночке, кто потерял все, пришел тот, кто, хитро улыбаясь, протянул копыто и помог встать на ноги?

— В этом мы похожи, Холлер, — полушепотом добавил Ангелус. – Но в отличие от меня, вместе с ним ты обрел другую Семью. Ту, которая приняла тебя таким, какой ты есть.

Пистолет в магическом захвате синего чейнджлинга дернулся, а сам Холлер злобно оскалился. Ангелус встал и сделал шаг. Теперь пистолет висел всего в паре десятков сантиметров от его лба.

— И сейчас, самое страшное для тебя – это ее потерять, — глаза Ангелуса неотрывно смотрели в глаза синего чейнджлинга. – Торч боится того же.

Холлер молчал. Его ноздри медленно раздувались, но сейчас в его взгляде читалось сомнение, что не давало нажать на спуск. Ангелус взглянул на пистолет.

— Я не хочу навредить вам, — добавил белый чейнджлинг. – Я хочу помочь, наконец, закончить эту войну.

Холлер продолжал молча смотреть в ответ. В его глазах читался ураган эмоций, главенствующей из которых был такой знакомый гнев, но уже теряющий позиции перед сомнением. Инстинкты требовали избавиться от угрозы, а разум, пребывающий в замешательстве, постоянно спрашивал – угроза ли сидит перед ним? И ответа на этот вопрос синий чейнджлинг не знал. Пока не знал.

— Мальчики, это Крыса! – в эфире раздался голос Селентии. – У меня отличные новости, прием!

Холлер сделал глубокий вдох и, не сводя взгляда с Ангелуса, медленно опустил пистолет, спрятав его в кобуре. Чейнджлинг отвернулся, поднял свой пулемет и подошел к изгороди, взглянув на надвигающуюся пыльную бурю, что заволокла собой уже почти все небо. Она, словно огромный песчаный океан, поглощала лагерь Тридцать Третьего и аквапарк, погружая все в темноту.

— Слышим тебя, Крыса, — ответил Холлер. – Докладывай.

Синий чейнджлинг спрятал свой пулемет под халат.

— Я нашла минометы, — чейнджлинг говорила полушепотом. – Если вы все еще там, где я вас оставила, двигайтесь на запад, пока не увидите павлинов. Я буду ждать вас там. Опасайтесь патрулей. Крыса, конец связи.

— Триггер принял, конец связи, — Холлер выключил рацию.

Больше не говоря ни слова, синий чейнджлинг приблизился к живой изгороди и огляделся. В паре сотен метров левее над пальмами пролетел патруль пегасов, скрывшись из виду. Кусты и растения, представляющие собой разнообразную фауну Седельной Аравии вперемешку с символами каких-либо явлений, просто идеально подходили для того, чтобы скрываться среди них от лишних глаз. Частично эту проблему «Проклятые» решали своими чейнджлингами, но они становились бесполезны, когда твой противник тоже не излучает эмоций.

Спустя десять минут Ангелус и Холлер вышли к небольшому перекресту, в центре которого стояла статуя гордой аравийки, держащей в одном копыте сферу, а в другом клинок. Сразу за ней виднелись величавые трехметровые цветочные скульптуры павлинов. Одни из них застыли в грациозном танце, пока другие стояли и глядели на них.

«Вальс Цветов»

Эмоциональное чутье Ангелуса уловило множество источников, что находились за полем, где танцевали статуи. Спокойные, немного раздраженные, кое-где даже радостные эмоции создавали впечатление, что чейнджлинги наткнулись на небольшой город. До временной базы «Проклятых», окопавшихся у аквапарка, было уже копытом подать.

— Это Триггер, — Холлер включил рацию. — Мы около павлинов, прием.

— Крыса, слышу тебя, — ответила Селентия. – Крайний, что с расставленными крыльями. Я там, прием.

Ангелус нашел глазами павлина на самом краю импровизированной сцены, где танцевали его сородичи. Расправив крылья и вскинув голову, он был выше всех прочих статуй.

— Понял, — взгляд Холлера замер на павлине. – Идем со стороны какого-то памятника. Не подстрели нас. Триггер, конец связи.

— Ничего не обещаю! — хихикнула Селентия. – Крыса, конец связи.

Пропустив над собой очередной патруль, чейнджлинги нырнули к павлинам. На близком расстоянии эти птицы выглядели еще более величественно и прекрасно, радуя глаз сотнями живых цветов, чей аромат кружил голову. Жаль, что Ангелус уже разучился радоваться таким моментам, чего не скажешь о Холлере. Первое, что сделал синий чейнджлинг, оказавшись рядом с павлинами, сделал вдох полной грудью и хитро ухмыльнулся.

— Не увлекайся, — в эфире раздался едкий голос Селентии.

Чейнджлинг показалась из-под левой ноги огромного павлина и махнула копытом. Ангелус с Холлером поспешили к ней, как раз успев перед очередным патрулем. Песчаная буря должна была скоро начаться, потому Тридцать Третий возвращал их обратно, из-за чего пегасов в небе над Параспрайтами становилось больше.

— Что там? – проводив патруль глазами, Холлер повернулся к Селентии.

— Ты сейчас умрешь! — хихикнула она.

Чейнджлинг подошла к хвосту павлина. Его огромные перья, выполненные из синих, голубых, зеленых и красных цветов, лежали на земле, давая отличное укрытие и возможность наблюдать за «Проклятыми». Впереди виднелось открытое поле, заполненное клумбами, вокруг которых вилась паутина из дорожек. Местность была ровной, почти что без каких-либо укрытий, чем и пользовались обороняющиеся «Проклятые». Пространство от павлина, где прятались чейнджлинги, до эмоциональных источников солдат Тридцать Третьего, было усеяно воронками от взрывов, обгоревшей травой и цветами и несколькими телами аравийцев, что висели на расставленной на поле колючей проволоке. Беглый взгляд на ближайшее из тел убедил Ангелуса, что они лежат тут не первый день. ССА, видимо, принимали попытки выбить «Проклятых» оттуда, но сил для наступления на такой местности было недостаточно. И, судя небольшому количеству тел на поле, поняли они это достаточно быстро.

— Аквапарк располагается на берегу большого озера, так что у «Проклятых» тут очень выгодная позиция, — начала Селентия.

Расстояние до самого аквапарка был чуть больше километра, потому даже с позиции, выбранной Селентией, была хорошо видна пара водяных горок и белых палаточных крыш. Путь преграждало множество хорошо замаскированных эмоциональных источников.

— «Проклятые» сосредоточили тут целый взвод, — продолжила снайпер. — Я насчитала пару «Кувалд» с «пятидесятками» и что-то около трех-четырех десятков солдат, вооруженных до зубов. Среди них точно есть несколько чейнджлингов. Может четыре или пять, но я не уверена.

— Хорошо укрепились, — хмыкнул Холлер. – Готов поспорить, что тут вокруг натыкана еще целая куча мин.

Селентия повернулась к нему, расплывшись в широкой улыбке.

— И я могу тебе сказать, почему! – она поиграла бровями. – Прямо в этом месте «Проклятые» расположили батарею «Инферно»!

Брови Холлера медленно поползли вверх, а глаза расширились. На лице синего чейнджлинга читалось искреннее удивление, соперничающее с радостью, словно поклоннику популярной рок-группы сказали, что его кумиры стоят сейчас буквально за стеной и он может пойти взять у них автограф.

— Самоходная минометная установка с автоматическим типом заряжания, способная выплевывать около дюжины снарядов за минуту? – на одном дыхании выпалил чейнджлинг.

— И их там четыре штуки! – энергично закивала Селентия.

Холлер встал рядом со снайпером и посмотрел в сторону аквапарка.

— Драть меня во все дыры на задних и передних ногах… — он широко ухмыльнулся. – Каждый «Инферно» имеет индивидуальную систему управления огнем и, если «Проклятые» тут уже все пристреляли, устроить аквапарку прощальный салют будет в разы проще.

Чейнджлинг взглянул на надвигающуюся пыльную бурю. Она уже почти вплотную подобралась к позициям Тридцать Третьего.

— Сама батарея расположена в глубине лагеря, — продолжила снайпер. – Там же и находятся склады с горючкой и боеприпасы. Проблема лишь в целой толпе вооруженных солдат. Но у нас, вроде как, есть преимущество. Метум говорил, что связи в буре не будет, так?

Селентия кивнула на стену песка и пыли.

— Ни у нас, ни у них, — помотал головой Холлер.

Снайпер подняла свою винтовку и проверила магазин.

— Значит, все как всегда? — ухмыльнулась она. — Врываетесь, импровизируете, а я прикрываю ваши задницы?

— Все, как всегда, — усмехнулся синий чейнджлинг.

Холлер достал из сумки защитные очки и надел их, натянув платок на нос. Ангелус и Селентия сделали так же. А магическом захвате синего чейнджлинга появилось несколько гранат. Пересчитав их, Холлер переложил их в передние карманы, после чего взял пулемет и проверил ленту.

— Тут скоро будет нихрена не видно и не слышно из-за бури, потому предлагаю перелететь минное поле и заняться той дальней троицей, — он повернулся к Ангелусу, указывая три самых западных источника эмоций. – Связи у них все равно не будет. А дальше как пойдет. И действовать надо быстро, ведь если их чейнджлинги унюхают, а они унюхают, что их ребята гаснут на глазах, они поднимут тревогу.

Небольшая группа стояла прямо около воды, в паре сотне метров от павлина. Скорее всего, пулеметный расчет со стрелком для прикрытия.

— Возражений нет, — кивнул Ангелус.

Чейнджлинг телекинезом взял свой «Фантом» и, начав накручивать глушитель, достал из сумки два магазина с буквой «S» на боку. Шесть десятков дозвуковых пуль. Оставалось надеяться, что их хватит. Холлер же в свою очередь прикрутил глушитель к «Шершню».

— Я буду стрелять только по тем, кто светится, — Селентия кивнула на лагерь «Проклятых». – А то наделаю ненароком в вас пару некомплектных дырок. Так что их чейнджлинги только на вас.

Она поиграла бровями.

— Не проблема, — кивнул Холлер и, повернувшись к Ангелусу, добавил: – Наш пароль будет «Белый», отклик — «Хер». По тем, кто не отзывается, можешь стрелять на здоровье.

Селентия захихикала, одарив Ангелуса едкой ухмылкой, но тот пропустил колкость мимо ушей.

— Раз возражений нет, тогда приготовились, — Холлер поправил очки и поднял пулемет. – Как там сказал Притворщик? Параспрайты — кушать подано!

Буря медленно накатывала на позиции «Проклятых». Огромная стена песка, словно массивное чудовище, поглощала все вокруг своей ненасытной пастью. Поднялся сильный ветер, принявшийся гонять клубы пыли из стороны в сторону, а кое-где даже образовалось несколько миниатюрных вихрей. Песчаная стена закрыла собой солнце, погрузив все в темноту. Видимость упала буквально до пары метров, сильный ветер грозился сбить с ног, а песчинки, врезающиеся в маскировочное поле, словно резали его крохотными ножами.

— Вперед! – свист ветра заглушал голос Холлера.

Чейнджлинги, покинув временное укрытие, расправили крылья и устремились сквозь бурю. Ветер неистово пытался сдуть Ангелуса куда-то в сторону, чтобы, закинув чейнджлинга в одно из завихрений, начать с ним хаотический танец пыли и песка. Но Ангелус упрямо летел вперед. Облегчало задачу то, что чейнджлинги летели почти над самой землей, но поднимись они хоть на метр, буря бы точно утащила их в небытие. Краем глаза Ангелус видел около себя силуэт Холлера. Казалось, что синему чейнджлингу буря вообще не доставляет неудобств, ведь, в отличие от Ангелуса, его не метало из стороны в сторону. Быть может, благодаря дополнительному весу пулемета и лент.

Расстояние до Тридцать Третьего неумолимо сокращалось. Если бы не песчаная буря, солдаты уже бы открыли шквальный огонь по двум нарушителям, летящим через открытое поле. Ангелус уже не первый раз стрелял в пони. Это бывало и во время его службы в регулярной армии, когда он сражался с предателями или трусами. И сейчас ситуация была точно такая же. С единственным отличием – это был целый батальон предателей, хорошо обученных, исполнительных и верных своему командиру. Поверить в то, что целое элитное подразделение самых лучших солдат может вот так отвернуться от своей страны, было сложно, но Ангелус убедился, как война умеет ломать самые прочные стержни, превращая тебя в жалкую тень. И ты либо сойдешь с ума, либо превратишься в чудовище. Благо, итог всегда один – рано или поздно это тебя убьет. Нужно лишь дождаться этого момента.

До позиций «Проклятых» осталось меньше десятка метров. Рядом с Холлером всплыл «Шершень», объятый еле заметным свечением телекинеза. Вся троица солдат сидела в небольшом полуокопе, прячась от бури. При видимости в пару метров было бесполезно пытаться что-то рассмотреть, если только ты не обладал эмоциональным или каким-либо другим зрением, что могло помочь тебе против непроницаемой стены песка. Сквозь бурю стали видны очертания крупнокалиберного пулемета. Холлер немного сместился вбок, обходя с фланга. До ближайших союзников расчета было пару десятков метров, потому в такой буре их точно никто не увидит и не услышит.

«Пора»

Ангелус поднял свой «Фантом», прицелившись в ближайшего солдата, и ринулся вперед. Телекинез нажал на спуск. Винтовка еле слышно щелкнула, выпустив пулю в затылок солдата. Его эмоции тут же угасли. Сидящего рядом с ним пони сразило двумя выстрелами Холлера. Его эмоции вспыхнули болью, но через мгновение угасли. Третий «Проклятый» успел лишь на секунду удивиться, прежде чем две пули «Фантома» Ангелуса угодили ему в спину. Солдат еле слышно хрипнул и упал. Чейнджлинги спрыгнули во временное укрытие к мертвым пони. Ангелус огляделся. Эмоции остальных солдат пока не изменились.

— Ангел! – голос Холлера попытался перекричать ветер. – Скидывай халат! В такой буре они хрен нас отличат!

Белый чейнджлинг кивнул. Ангелус снял с солдата каску и надел ее. Сняв аравийский халат, он поправил свой разгрузочный жилет, чтобы его силуэт в буре стал походить на солдата Тридцать Третьего. Благо, по цвету пустынный камуфляж «Проклятых» не сильно отличался от аравийских одежд, выданных Параспрайтам перед заданием, а в буре отличить один от другого было вообще невозможно.

— Готов! – крикнул Ангелус.

Холлер тоже уже закончил переодеваться и поднял пулемет.

— Я займусь палатками и батареей, где их больше всего! – крикнул он. – Дай мне все свои гранаты!

Белый чейнджлинг подхватил свой подсумок с гранатами телекинезом и передал его синему. Холлер быстрым движением закинул его себе на спину.

— Сам зачисти точки обороны! – продолжил он. – Встречаемся около батареи! Не заблудись и не забудь пароль!

— Понял! – крикнул Ангелус в ответ.

Холлер, подняв пулемет, зарысил вперед к самому большому скоплению солдат Тридцать Третьего. Ангелус развернулся, найдя глазами ближайшую пару эмоциональных источников. Это было два солдата, которые начали заметно нервничать, а их эмоции окрасились в опаску и раздражение. Вероятно, среди них тоже чейнджлинг, который заметил пропажу трех своих товарищей. В магазине «Фантома» осталось еще двадцать семь патронов. Перезарядка пока не требовалась.

Свист ветра и рокот бури заглушил другой звук. Тихий шепот боя, который шел изнутри и вытеснял из разума Ангелуса любые другие звуки, какими бы громкими они ни были. Во время перестрелки около склада, он молчал, а теперь заговорил в полную силу. Слабая электрическая вспышка, что пронеслась в мозгу, отключила все лишние чувства и мысли, оставив только те, что нужны для сражения. Адреналин хлынул в кровь, замедляя время вокруг, дыхание стало ровным и размеренным, а сердце принялось отбивать четкий и последовательный ритм. Внешний мир перестал существовать для Ангелуса. Только спокойствие и полное осознание того, что сейчас надо сделать. Белый чейнджлинг выставил штурмовую винтовку перед собой, и, взяв на прицел ближайший силуэт пони, ринулся к нему.

На подходе Ангелус заметил, как от эмоционального силуэта пони, пестрящего волнением и опаской, отдаляется темная фигура. Эмоций она не излучала, а значить это могло лишь одно. Чейнджлинг переключил прицел фантома на тепловизор и, найдя в перекрестии излучение цели, дал очередь. Две пули попали тому в бедро, а одна пролетела выше головы. Силуэт упал. В эту же секунду эмоции пони рядом окрасились в удивление, но тут же погасли. Меткий выстрел Селентии лишил его жизни. Не теряя времени, Ангелус на ходу послал две пули в грудь и шею последнего пони в полуокопе и рванул к чейнджлингу. Солдат успел только вскрикнуть, но его голос утонул в буре.

«Двадцать два»

Ангелус подскочил к упавшему силуэту. Боец Тридцать Третьего уже успел опомниться и, перевернувшись на спину, вскинул свой карабин, приготовившись открыть огонь. Ангелус подскочил к бойцу и, схватив его оружие телекинезом, отвел в сторону. В эту же секунду прикладом Фантома белый чейнджлинг ударил по лицу бойца «Проклятых». Сильный удар ошеломил солдата, позволив Ангелусу вырвать карабин из его телекинеза, развернуть свой Фантом и выстрелить тому в голову. Пуля попала прямо в глаз. Тело того дрогнуло и принялось сгорать в магическом пламени.

«Двадцать один»

Выбросив карабин, чейнджлинг повернулся к ближайшим источникам эмоций, что находились в паре десятков метров. Еще три пони там, как будто, сидели на возвышенности, а значит, это был экипаж «Кувалды», который прятался внутри от бури. Ангелус подскочил к одному из убитых солдат и содрал с него жетон.

«Капрал Трэк»

Мгновение, и чейнджлинг принял облик капрала, зарысив к «Кувалде». Как только он приблизился, эмоции солдат окрасились в удивление, а у одно из них в радость. Чейнджлинг подбежал к машине и постучал по стеклу. Дверь открылась.

— Трэк, че случилось? – хохотнул водитель. — Тебя пустить погреться?

В эту же секунду в его лоб угодила пуля из «Фантома». Солдат упал на руль. Пони внутри спохватились, принявшись выхватывать оружие, но было поздно. Стесненное пространство и внезапность были на стороне Ангелуса. Мгновение, и сидящего на месте около водителя прошила очередь из «Фантома». Ангелус быстро повернул ствол своей винтовки и выстрелил в живот пулеметчика. Эмоции пони взорвались болью и гневом, но следующий выстрел в сердце убил солдата.

«Четырнадцать»

Чейнджлинг закрыл дверь «Кувалды» и нашел взглядом следующие цели. Группа из четырех бойцов. Общие эмоции лагеря пока оставались относительно спокойными, но кое-где стали появляться тревожные сигналы.

«Надо спешить»

Ангелус приблизился к следующей ничего не подозревающей группе солдат. Первые две очереди убили двух «Проклятых», а третьему достался выстрел из снайперской винтовки. Эмоциональные источники с самого большого скопления бойцов Тридцать Третьего, куда направился Холлер, пока оставались без изменения, и Селентия вовсю помогала Ангелусу. Четвертый боец получил две пули в грудь и одну в голову и скончался.

«Пять»

Ангелус отсоединил почти пустой магазин и заменил его полным. Эмоции нескольких солдат к этому моменту загорелись настороженностью и волнением. Чейнджлинги «Проклятых» почуяли, что что-то не так, насторожив и приведя в боевую готовность солдат, рядом с которыми находились. С одной стороны, это упрощало задачу, а с другой – усложняло. Ангелус повернул к «Кувалде», где находилось два настороженных и слегка напуганных солдата.

«Чейнджлинг?»

Ангелус переключил «Фантом» в термический режим. Стоило ему приблизиться к кувалде, как эмоции солдат за секунду сменились с удивления на гнев. Ангелус открыл огонь. Первая короткая очередь из трех ярко-зеленых огоньков врезалась в дверь автоповозки. Эмоции одного из солдат вспыхнули болью, а второго испугом. Следующая очередь прожгла броню еще в трех местах и убила водителя и сидящего рядом с ним. Ангелус повернул ствол и дал еще две очереди по задней части «Кувалды». Внутри вспыхнуло слабое свечение, а заднее сидение объяло пламя.

«Чисто. Восемнадцать»

В этот момент со стороны самого большого скопления «Проклятых» прогремел мощный взрыв, погасивший более десятка эмоциональных источников. Буря частично скрыла этот рев, но услышать его смог буквально весь оставшийся взвод Тридцать Третьего. Теперь эмоции всех бойцов окрасились гневом и испугом. Самый дальний из эмоциональных источников начал быстро отдаляться от своей группы. Солдаты послали за подкреплением, но эмоции бойца очень быстро угасли. Селентия не дремала. От взвода осталось не более дюжины «Проклятых» — пара в глубине и остальные на переднем крае обороны. Пятеро солдат поднялись с позиций и устремились вглубь лагеря, туда, где прогремели взрывы. Перед Ангелусом осталось четверо.

Чейнджлинг встал в галоп. Ангелус буквально влетел на позицию пулеметного расчета. Помимо двух пони тут находился еще один чейнджлинг, потому телекинез сработал почти машинально, переведя «Фантом» в термический режим. Длинная очередь и солдаты упали замертво.

«Десять»

В свисте бури послышался пулеметный стрекот. Эмоциональные фоны пятерых бойцов, что двинулись на помощь лагерю, вспыхнули разноцветной палитрой эмоций и принялись гаснуть один за другим. Осталось всего два источника в самом лагере и два перед белым чейнджлингом. Ангелус устремился к последней паре, но один из них уже погиб от выстрела снайпера, а последний упал на землю, засияв самыми яркими оттенками ужаса. Ангелус подскочил к лежащему на земле бойцу. Тот, увидев чейнджлинга, вскинул копыта и что-то закричал. Короткая очередь и все закончилось. Пара оставшихся в центре лагеря эмоциональных источников пестрили болью и гневом. Мгновение, и один из них пропал, в то время как второй засиял еще большим гневом и болью. Как маячок посреди непроглядной бури. Не теряя времени, Ангелус рванул в сторону раненого «Проклятого».

Белый чейнджлинг приблизился к стене из мешков с песком. Сразу за ними стояло четыре ромбовидных силуэта на шести колесах. Самоходные минометы. Последний раненый боец находился ровно за ними. Оглядываясь по сторонам, белый чейнджлинг устремился туда. Впереди показались очертания блиндажа. Ангелус подошел к входу и заглянул внутрь. Его встретила темнота и слабое свечение лампы под потолком. Прямо под ней лежал раненый солдат. В его спине торчал нож, а задние ноги были прострелены.

— Белый! – до ушей Ангелуса донесся громкий выкрик.

— Хер! – молниеносно ответил чейнджлинг.

В голову последнего бойца влетела пуля, прекратив его мучения. На свет к Ангелусу вышел Холлер.

— А ты крепкий засранец! – хохотнул синий чейнджлинг.

Внутри блиндажа было куда тише, чем снаружи. Первое, что бросилось в глаза – тянущиеся по полу провода, ведущие к небольшому терминалу в дальней части постройки.

— Нам очень повезло! – Холлер указал на провода. – Тридцать Третий подключил все четыре «Инферно» к одному терминалу. Управлять ими всеми можно прямо отсюда!

Он указал на мертвого солдата.

— А этот милый пони щедро поделился со мной картой с координатами! – Холлер зло улыбнулся. – Так что дуй к минометам и открой защитные створки! А я пока займусь настройкой нашего оркестра!

— Понял! – кивнул Ангелус.

Он вышел из блиндажа. Буря встретила чейнджлинга ветром и песком. Благо, минометы находились достаточно близко, и добраться до них не составило труда. Сам «Инферно» представлял собой вытянутую автоповозку на шести колесах с плоской крышей, дном и наклонными пластинами брони, что сходились друг с другом, придавая броневику угловатые формы. Ангелус запрыгнул на автоповозку, найдя глазами в задней части закрытый люк. Сейчас самая страшная часть «Инферно» — орудие, была спрятано внутри от бури. Чейнджлинг схватился телекинезом за ручку одной из створок и потянул на себя. Сильный ветер мешал, норовя то закрыть дверцу, то сдуть Ангелуса с брони. Но тот не обращал на это внимания. Когда чейнджлинг откинул первые створки, перед ним открылся сам миномет. На первый взгляд – ничего необычного: толстая трубка с другими металлическими частями, что крепились к ней. Ангелус взглянул на заднюю часть, где располагалась боеукладка. Все ячейки были забиты под завязку, и немудрено, ведь «Проклятые» были окружены неприятелем, и артиллерийская поддержка могла понадобиться в любую секунду. Убедившись, что миномет готов к бою, Ангелус поспешил к следующему.

Разобравшись с последним, чейнджлинг поспешил к блиндажу.

— Белый! – крикнул Ангелус, остановившись у входа.

— Хер! – ответил Холлер. – Все готово?

Ангелус шагнул внутрь. Холлер сидел над консолью управления, перебирая копытами по клавиатуре.

— Да, я открыл створки, – кивнул Ангелус. – Боекомплект полный.

— Отлично! – синий чейнджлинг ехидно улыбнулся.

Его копыта еще энергичнее застучали по клавиатуре. Странно было видеть «любителя погромче», ловко управляющегося со сложной программой наведения миномета. Вероятно, для Холлера это было уже не впервой. Спустя минуту, терминал издал пищащий звук, давая понять, что введенная программа готова к исполнению.

— Наведение началось! – Холлер кивнул на выход. – Пошли, посмотрим на салют!

Искусственная песчаная буря уходила куда-то в сторону бизнес центра города, возвращая солнечный свет на территорию аквапарка. Однако Солнце уже готовилось покинуть Дубай на много часов. Начинался закат. Небосвод над Дубаем вспыхнул ярко красными, оранжевыми и желтыми оттенками. Горящие небеса поджигали облака и окружающую пустыню. Но на фоне всего этого природного великолепия вскоре должен был вспыхнуть уже другой пожар, не метафорический, а настоящий. Окрашенные в яркие цвета заката орудийные стволы «Инферно» не спеша поднялись из своих бронированных автоповозок и повернулись в сторону аквапарка, где огромное количество эмоциональных источников, словно большой ничего не подозревающий муравейник, занимались своими делами.

Сам аквапарк располагался чуть ниже, чем минометные позиции батареи «Инферно», потому, как только буря рассеялась, чейнджлингам была хорошо видна территория водного аттракциона. Почему Сэндклифф приказал расположить минометы на возвышенности, Ангелус не знал, но сейчас это уже было и не важно. Рядом раздалось еле заметное шипение телепорта.

— Белый! – прозвучал голос Селентии.

— Хер! – ей ответил Холлер. – Крыса, давай быстрее! Представление вот-вот начнется!

Снайпер подошла к остальным и, подняв свою винтовку, посмотрела на аквапарк через снайперский прицел.

— Что, Триггер, давняя мечта бахнуть самый лучший салют сбывается? – усмехнулась она. – Я надеюсь, будет ярко?

Оранжевый чейнджлинг, поймав на себе взгляд Холлера, расплылась в ехидной ухмылке.

— Это точно, — прорычал тот. – Жахнет так, что помимо Кантерлота, обосрутся еще и в Роуме!

Минометы «Инферно» закончили наводку и замерли. Мгновение, и первое орудие, громко рявкнув, известило о начале дьявольского концерта. Ангелус машинально опустил уши, прижав их телекинезом. Холлер настроил минометы так, чтобы к тому моменту, как выстрелит четвертый, первый уже успел сменить снаряд. В руках «Маэстро» батарея превратилась в «Инфернальный Молот», методично и четко отбивающий смертоносный ритм. Эмоции солдат в аквапарке, услышавших канонаду, окрасились в удивление.

«Смерть с небес»

Первый снаряд с фосфором взорвался яркой вспышкой в нескольких десятках метров над аквапарком. Через секунду на такой же высоте сдетонировал второй. Потом третий. К земле устремилось множество ярких точек, тянущих за собой снежно-белые хвосты. Словно тысяча ненасытных змей, они яростно набросились на тех, кому не посчастливилось оказаться у них на пути. Эмоции над аквапарком вспыхнули ужасом, болью, гневом, яростью, но белые змеи быстро пожирали и их. Яркое пламя горящего фосфора выжигало все, превращая аквапарк в снежно-белое пекло. В нос ударил запах чеснока.

«Театр Смерти. И, как всегда, у меня место в первом ряду…»

Минометный оркестр гремел пару минут, пока, наконец, батарея не выпустила свой последний снаряд. Все вокруг погрузилось в тишину, нарушаемую отдаленным шипением и взрывами горящих автоповозок. Эмоциональные источники в аквапарке угасли, и лишь по его краям еще чувствовались раненые, что бились в агонии.

Селентия взлетела вверх и посмотрела на аквапарк через прицел винтовки.

— Да, жахнуло как надо! – усмехнулась она. – Я думаю, «Проклятым» понравилось!

— Еще бы! – кивнул Холлер. – Недовольных пока нет!

Синий чейнджлинг включил рацию.

— Параспрайт-главный, это Параспрайт-1! – эфир наполнился помехами. – Провели салют для «Проклятых»! Потерь нет! Как слышишь, прием?

В эфире раздалось ответное шипение.

— Слышу хорошо! – голос Притворщика заглушался стрельбой и взрывами. – Отличные новости! ССА тут хорошо прижали Тридцать Третий у резиденции! Так что мы пока немного отстаем от графика!..

Голос Торча заглушил сильный взрыв, дополненный криками и методичными автоматными очередями.

— Дерьмо!.. — спустя несколько секунд, продолжил Торч. — ССА и «Проклятые» очень заняты друг другом, так что мы скоро будем у Сэндклиффа! При любом раскладе будьте готовы валить отсюда!

— Понял тебя, Параспрайт-главный! – усмехнулся Холлер. – У нас тут как раз есть пара «Кувалд» на этот случай.

В эфире вновь раздалась стрельба и брань.

— Отлично! – Торч старался перекричать шум. – Я свяжусь с вами чуть позже! Параспрайт-главный, конец связи!

— Понял тебя, Параспрайт-главный! – ответил синий чейнджлинг. – Параспрайт-1, конец связи!

Ветер уносил белый дым в сторону. В районе аквапарка тут и там виднелись пожары и кое-где еще гремели взрывающиеся боеприпасы. Огромный муравейник, пестрящий океаном эмоций, замолчал. Холлер сделал шаг вперед, закрыл глаза, поднял голову и сделал глубокий вдох.

— Ради таких моментов хочется жить… — шепнул он.

— Твой лучший салют на моей памяти! – парящая вверху Селентия посмотрела на Холлера и повернулась к Ангелусу. – А ты как думаешь, Ангелок?

Ангелус промолчал. Только что они убили большое количество солдат Эквестрии. Тех, с кем белый чейнджлинг воевал все эти годы бок о бок против зебр. Но внутри Ангелуса было пусто. Пустота вытеснила все переживания, страхи, боль и злость. Сейчас, глядя на содеянное, Ангелус не испытывал ничего. Еще один день, еще один бой, еще сотня-другая солдат больше никогда не вернется к своим семьям. Спектакль, который глаза Ангелуса видели бесчисленное множество раз. Он знал его наизусть, знал каждый акт, знал каждую реплику его «актеров». И честно, но безразлично играл свою роль, как маленький винтик в огромной машине смерти, что с каждым годом становилась все ненасытнее и ненасытнее.

— Движение! – раздался голос Селентии.

Холлер и Ангелус машинально подняли оружие.

— Где? – синий чейнджлинг заинтересованно посмотрел на объятый пламенем и белым дымом аквапарк.

— На одиннадцати часах, — Селентия, неподвижно зависнув в воздухе, смотрела в прицел своей винтовки. – Один из «Проклятых». Кого-то несет. Ну-ка…

Чейнджлинг сменила кратность. Ангелус не почуял эмоциональных источников, значит, это был выживший чейнджлинг.

— Прихлопни его уже, чего ждешь? – рыкнул Холлер.

— Забавно, – усмехнулась Селентия. – Это что? Маленькая пони? Ангел, в армии уже разрешено носить с собой игрушки?

Она повернулась к белому чейнджлингу и колко улыбнулась. Холлер, почему-то, не оценил шутку снайпера. С лица синего чейнджлинга мигом сползла ухмылка, а сам он стал серьезным.

— Дай бинокль! – Холлер подлетел к Селентии.

Та удивленно посмотрела на товарища.

— Зачем? – снайпер подняла бровь.

— Дай сраный бинокль! – рявкнул синий чейнджлинг.

Селентия брезгливо поморщилась и, громко зашипев, достала из сумки свой бинокль и протянула Холлеру. Тот мигом подхватил его телекинезом и посмотрел в сторону аквапарка, принявшись крутить переключатель кратности.

— У тебя что, в детстве тоже была такая игрушка? – хохотнула Селентия.

— Это… — Холлер медленно опустил бинокль, — …не игрушка…

С этими словами синий чейнджлинг рванул в сторону аквапарка, игнорируя пары фосфора и вероятную опасность.

— Э-э-э, ты чего?! – спохватилась Селентия.

Но ее товарищ уже несся галопом туда, где она увидела выжившего чейнджлинга.

— Ангел, давай за ним! – крикнула снайпер. – Я прикрою!

— Понял, — кивнул тот.

Ангелус встал в галоп и ринулся следом. Что там увидела Селентия, что потом так сильно ошеломило Холлера, он не знал. Сейчас это и предстояло выяснить. Миновав оборонительные укрепления Тридцать Третьего, белый чейнджлинг ступил на территорию аквапарка. Все вокруг еще было затянуто белым дымом, который ветер еще не успел унести. Но силуэт Холлера, несущегося сломя голову, Ангелус из виду пока не потерял. Земля вокруг была черной, кое-где виднелись трупы солдат, остатки амуниции и горящие «Кувалды». Атака была столь ошеломительной и неожиданной, что некоторые бойцы даже не успели понять, что случилось. Об этом говорили лежащие на земле останки оплавившихся игральных карт, над которыми сидело три обожжённых трупа «Проклятых». Бежать по локальному воплощению Тартара было сложно. Вокруг все еще чувствовался жар, а пары фосфора мешали нормально дышать. Платок, который Ангелус натянул на нос, помогал слабо, но синего чейнджлинга, видимо, это вообще не волновало. Благо, что аквапарк располагался около водоема, и ветер быстро уносил белую отраву прочь.

Холлер свернул около горящей «Кувалды» и неожиданно замер. Ангелус машинально вскинул свою штурмовую винтовку, готовясь встретить то, что вынудило синего чейнджлинга остановиться. Рванув вперед, он обогнул автоповозку и, встав рядом с Холлером, направил оружие вперед. Но опасности там не было. В паре метров, среди обожженной земли и тел тех, кому повезло умереть, Ангелус увидел другого чейнджлинга. Весь его военный камуфляж был покрыт черными пятнами, а амуниция оплавилась и болталась бесформенной массой на боках. Панцирь на правой стороне головы был сильно обожжен, на месте левого глаза виднелась пустая глазница, а от синих крыльев осталась лишь два обугленных отростка. Но еще более жутким сейчас было не это. Правая нога чейнджлинга прижимала к груди обугленный труп маленького аравийского жеребенка, что был буквально вварен в панцирь солдата. Ножка малыша тянулась к шее чейнджлинга, туда, где виднелась оплавленная игрушка. Она была похожа на маленький самолетик, что, как и ее юный хозяин, вплавилась в тело бойца «Проклятых».

«Множественные ожоги. Более 80% тела. Острое отравление фосфором»

Еще живой солдат сделал шаг, но, заметив уцелевшим глазом Параспрайтов, остановился. Он медленно повернулся, посмотрев на чейнджлингов умоляющим взглядом.

— П… почем… почему?.. — слабым хрипом вырвалось изо рта чейнджлинга.

Ангелус опустил «Фантом», встав прямо. «Проклятый» сделал еще один тяжелый шаг, продолжая смотреть на Параспрайтов. Холлер молчал.

— Вы сами виноваты, — спокойно ответил Ангелус.

— М…мы… хот… хотели пом… — чейнджлинг громко и болезненно кашлянул. — Помочь…

Его правая нога подкосилась, а сам солдат стал падать на землю, корчась от боли. Завалившись на левый бок, он еще раз кашлянул и, сжавшись в клубок, обнял труп жеребенка. Чейнджлинг издал хриплый и почти неслышный стон, больше похожий на плач.

«Болевой шок»

Через несколько секунд тело бойца на мгновение сильно напряглось и расслабилось. Глаз солдата закрылся, а на его теле стали появляться маленькие очаги магического пламени. Огонь принялся пожирать тела чейнджлинга и аравийского малыша. В эту же секунду Холлер повернулся куда-то в сторону, словно что-то заметил. Не говоря ни слова, он встал в галоп и побежал вперед.

Ангелус зарысил следом. Не стоило гадать, что или кого искал Холлер. Белому чейнджлингу следовало просто двигаться за ним, ведь останавливать синего сейчас нельзя. Пробежав несколько десятков метров по выжженной земле, Холлер уперся в импровизированную стену из четырех горящих «Кувалд», что стояли друг за другом. Обойдя их, он нашел то, что искал. Ангелус, догнав его, не говоря ни слова, встал рядом.

— Ангел, Триггер! – в эфире прозвучал обеспокоенный голос Селентии. – Что за херня там происходит?!

— Ничего нового, — сухо ответил Ангелус.

Перед чейнджлингами находилось множество горящих грузовых автоповозок, среди которых лежало огромное количество сгоревших тел аравийцев и солдат Тридцать Третьего. Кто-то вытянул копыта вверх, пытаясь остановить летящую с небес смерть. Кто-то упал на землю и закрылся передними ногами. Кто-то пытался прикрыть собой друзей или близких. Но судьба у всех была одна. Ярко-белая смерть не пощадила никого. Мертвый памятник из сотен обугленных тел, что застыли в бесконечной агонии. Пулемет Холлера упал на землю. Его рот открылся в немом ужасе, а глаза расширились, глядя на развернувшуюся картину. Синий чейнджлинг, еле держась на трясущихся ногах, зашагал вперед.

— Параспрайт-главный, это Параспрайт-1, как слышишь, прием? – Ангелус нажал телекинезом на кнопку связи.

Рация несколько секунд молчала, после чего ответно зашипела.

— Слышу тебя, Параспрайт-1, – голос Торча заглушала стрельба и взрывы, — что у вас?

Остальной отряд с Притворщиком все еще пробивался к резиденции эмира, но доложить о произошедшем следовало незамедлительно.

— На территории аквапарка находилось множество гражданских лиц, — отрапортовал Ангелус. – Выживших нет.

Рация несколько мгновений молчала.

— Заложники? – спросил Притворщик.

— Неизвестно, — ответил белый чейнджлинг. – Но мы наблюдаем трупы около уничтоженных грузовых автоповозок.

Ангелус окинул взглядом остатки аквапарка. Белый дым рассеивался, и картина расправы становилась все больше и ужаснее. Вот только пустоте внутри было все равно.

— Дерьмо… — прошипел Торч. – Сомневаюсь я, что Фокс об этом не знал. Как похоже на SIS. Без обид, Ангел.

В эфире раздалась стрельба и несколько криков.

— Понял тебя, Ангел, — добавил Притворщик. – У меня появилось еще несколько вопросов к Сэндклиффу. Ждите дальнейших приказов. Параспрайт-главный, конец связи.

— Принято, — ответил Ангелус. – Парасарайт-1, конец связи.

Командир отключился.

— Вот же говно… — в эфире рыкнула Селентия. – Ангел, что с Триггером?

— Сейчас проверю, — добавил белый чейнджлинг.

Пока Ангелус докладывал командиру, Холлер успел пройти несколько метров вперед, и теперь был виден только его затылок. Что именно заставило синего чейнджлинга настолько странно и неестественно себя повести, можно было только догадываться. Но душевные переживания, если они есть, могут и подождать. Важно лишь одно – задание. Все остальное несущественно. Ангелус подошел к Холлеру и, встав сбоку, посмотрел на чейнджлинга. На лице того читалась крайняя степень ужаса, а рот застыл в немом крике. Холлер сейчас напоминал статую, воплощающую что-то страшное, что не так-то просто описать словами. Лишь его глаза, неистово бегающие по мешанине из обгоревших трупов выдавали в нем живое существо.

— Как… как мы это допустили?.. – голос Холлера дрогнул.

Взгляд Ангелуса еще раз окинул место массового сожжения пони и вернулся на синего чейнджлинга.

— Просто сопутствующий урон, — ровным голосом ответил Ангелус.

Ужас на лице Холлера потеснил гнев. Синий чейнджлинг резко повернулся и вонзил полный злости взгляд в Ангелуса.

— «Сопутствующий урон»?! – прорычал он.

Холлер ткнул копытом в сторону тел аравийцев.

— Это, по-твоему, «Сопутствующий урон»?! – еще громче рявкнул он. — Я только что прикончил кучу ни в чем неповинных пони! А для тебя это просто «Сопутствующий урон»?!

Синий чейнджлинг оскалился, сделав шаг.

— Как и множество других до них, — голос Ангелуса оставался спокойным. – Смертью больше, смертью меньше.

Холлер ткнул копытом в грудь Ангелуса. Его глаза сузились, а оскал стал еще злее.

— Это не одно и то же! – прошипел синий чейнджлинг. – Сражаться с солдатами, это не убивать беззащитных кобыл и жеребят! Хочешь сказать, что ты бы выстрелил, даже если бы знал, что «Проклятые» тут прячут?!

Взгляд Ангелуса невольно скользнул на труп кобылы около автоповозки. Она пыталась спрятать своего жеребенка от летящего с небес фосфора. Копыто аравийки было вытянуто в сторону неба, а другое обнимало жмущегося к ней малыша.

— Я… — Ангелус посмотрел в глаза Холлеру. – Да, Триггер. Если бы мне приказали. Я больше не вижу разницы между убийствами. Больше нет.

Губы синего чейнджлинга дрогнули, а глаза еще больше сузились. Сжав зубы, Холлер начал пятится, не спуская глаз с Ангелуса.

— Ты всегда был такой бесчувственной тварью? – полушепотом спросил он. – Поэтому тебя выперли из Улья?

Этот странный разговор необходимо было прекратить. Сейчас не лучшее время, чтобы опять начинать выяснять отношения, но, судя по всему, синего чейнджлинга это не волновало. Он грозно смотрел на Ангелуса в ожидании ответа.

— Я не думаю, что сейчас лучшее врем… — попытался возразить белый чейнджлинг.

— Отвечай! – рявкнул Холлер.

Он громко топнул и зарычал. Ангелус сделал глубокий вдох. Опять эти воспоминания, боли от которых он уже не чувствует. Те самые воспоминания, когда во время увольнения солдат вернулся домой для отдыха. Но Ангелус больше не чувствовал радости своей Семьи. Больше не было теплоты родных ему чейнджлингов. Лицо Королевы больше не дарило спокойствие и умиротворение. Вся та вера и теплота, что Ангелус любил и берег, сидя на дне воронки и прячась от пулеметного огня, осталась там. На поле боя. Война забрала свет из души белого чейнджлинга, оставив там только одно – пустоту. Терзающую холодную пустоту, от которой спасение может быть лишь одно.

— Нет, Холлер, не всегда, — полушепотом ответил Ангелус. – Меня не выгоняли из улья.

Синий чейнджлинг нахмурился. Он сделал глубокий вдох и сглотнул.

— Я сам ушел, — добавил Ангелус. – Потому что понял, в какое чудовище меня превратила война.

Белый чейнджлинг покачал головой.

— А чудовищу не место среди Семьи, — закончил он.

Сглотнув, Холлер опять стиснул зубы и попятился. Отступив на несколько шагов назад, синий чейнджлинг тяжело сел на землю, уронив голову. Его губы задрожали.

— Я… я хотел устроить для них лучший салют… — голос Холлера дрогнул. – Самый яркий… Самый большой… Чтобы весь улей и Королева Тимора мной гордились…

Он поднял голову и, закрыв глаза, сделал надрывный вдох.

— Я притащил домой целую кучу самых ярких и лучших салютов, которые только мог достать, — продолжил синий чейнджлинг. – Я хотел устроить представление прямо в улье! И плевать было на все предупреждения этого старого идиота Скорча!

Холлер посмотрел на свои передние ноги.

— Но они узнали… — он покачал головой. – Узнали и остановили меня.

Синий чейнджлинг опять сглотнул.

— Они не дали мне устроить «Лучший салют во всей Эквестрии»… — продолжил Холлер.

Он медленно поднял голову и посмотрел на тела аравийцев.

– Тогда я думал, что меня предали, — он покачал головой. – Я не мог понять, почему. Я злился, кричал, сопротивлялся… И, глядя на то, каким я стал одержимым идиотом, Тимора изгнала меня.

Холлер зажмурился.

— Потому что я стал угрозой для Семьи, — синий чейнджлинг злобно оскалился. – Но тогда они не позволили мне превратиться в чудовище. А сейчас…

В магическом захвате Холлера появился «Шершень». Пистолет поднялся вверх, замерев около хозяина. Синий чейнджлинг повернулся к Ангелусу. Во взгляде Холлера читалась бесконечная печаль и злоба. Злоба на самого себя.

— Ты был чертовски прав, когда сказал, что я нашел другую Семью, — кивнул он. – Которая стала для меня не просто новым домом…

Холлер надрывно вздохнул. Пистолет в его магическом захвате еле заметно задрожал.

— Эти ребята для меня больше, чем просто все, Ангел, — синий чейнджлинг говорил полушепотом. – Но теперь, после всего этого… Я чувствую, что стал угрозой и для них…

«Шершень» повернулся дулом к виску хозяина. Холлер опустил взгляд.

— А чудовищу не место среди Семьи… — предохранитель на пистолете щелкнул. – И остановить его больше некому, кроме меня самого…

Тревожный знак. Ангелус уже видел подобное и не раз. Очередная заблудшая душа на краю, что не хочет дать безумию войны утащить себя в бездну. Холлер был не первым, и не последним. Но отряду нельзя дать развалиться. Сила чейнджлингов Торча в их единстве, а значит потеря даже одного из них – угроза всем остальным. А приказ полковника Харта обязывал оперативного агента и полевого медика, приданного этой группе, не допускать ничего подобного.

«Как хочешь, но потерь быть не должно»

Но как? Ангелус не был психологом или целителем душ. Что потерявший себя солдат, прошедший Ад и больше не видящий ничего, кроме него, мог сказать Холлеру?

«Только то, как сделать правильный выбор»

— Возможно, в тебе еще есть что спасать, Холлер, — Ангелус посмотрел на синего чейнджлинга.

Пистолет замер у виска вместе с хозяином. Гневный взгляд Холлера переместился на Ангелуса. В его глазах горела ярость, но ее целью был не белый чейнджлинг. Всю эту злость и гнев Холлер направил только на себя и на зародившееся безумие. Это было видно по его взгляду. Синий чейнджлинг стиснул зубы.

— Пока есть, — добавил Ангелус.

— Какая тебе разница? – прошипел Холлер.

Белый чейнджлинг, не спуская глаз с синего, подошел ближе.

— Ты тоже был прав, когда назвал меня послушной марионеткой, — ответил Ангелус. – И у этой послушной марионетки есть приказ.

Ангелус остановился почти вплотную к Холлеру и посмотрел на пистолет.

— Мой приказ не быть вашим надсмотрщиком, — чейнджлинг покачал головой. – Мой приказ сохранять вас всех живыми. Любой ценой.

Пистолет слабо дрогнул.

— За эти две недели я увидел, что вы значите друг для друга, — продолжил Ангелус. – И смерть одного из вас подкосит всех остальных. А я не могу этого допустить.

Холлер, тяжело вздохнув, сглотнул.

— А ты можешь? – спросил Ангелус. – Готов ли ты просто плюнуть на них и пустить себе пулю в лоб?

Телекинез Холлера еще сильнее сжал пистолет, а ярость в глазах вспыхнула с новой силой. Его рот задрожал и скривился в сердитой гримасе.

— Только тебе решать, — Ангелус приблизился еще ближе, вытянув шею.

Теперь его лицо было в паре десятков сантиметров от лица Холлера.

— Злиться на себя и закончить все тут, бросив их, — шепотом добавил белый чейнджлинг. – Или же найти внутри то, что еще можно спасти, и направить свой гнев на защиту этого.

Пистолет в магическом захвате Холлера задрожал сильнее.

— Быть или не быть монстром – это выбор, — продолжил Ангелус. – Я свой сделал уже давно.

Холлер надрывно вздохнул, а его глаза яростно сузились. Мгновение, и аура телекинеза вокруг пистолета рассеялась, а сам он упал на землю. Холлер тяжело уронил голову и зажмурился, еле слышно вздохнув.

— Дерьмо… — прошипел он.

— Ребята, что у вас там за херня происходит? – в эфире раздался голос Селентии. — Все в порядке?

Рядом с Параспрайтами послышалось легкое шипение. Мгновение и в зеленой вспышке телепорта около них появилась Селентия. Снайпер хотела что-то сказать, но запнулась, увидев обожженные тела аравийцев и солдат Тридцать Третьего. Ее взгляд переместился на Холлера, прыгнул на пистолет около него, после чего замер на Ангелусе.

— Все в порядке, Крыса, — тот ответил на немой вопрос снайпера. – Пока что…

— Вот же говно… — Селентия покачала головой. – Триггер, ты как?

Холлер промолчал. Ангелус поднял голову, посмотрев на небо. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя красно-оранжевую линию на небе. Но и та отступала под напирающей на нее синевой. День заканчивался, отдавая город и его окрестности во власть вечера.

— Параспрайт-1, это Параспрайт-главный, – Торч вышел на связь. — Как слышите, прием?

— Слышим тебя хорошо, Параспрайт-главный, — ответила Селентия.

В эфире послышались отдаленные выстрелы и взрывы, разбавленные громкими голосами, среди которых узнавался акцент Паса.

— У меня две новости, — начал командир. – Плохая и очень плохая. Начну с плохой: мы немного опоздали. Сэндклифф отправил себе пулю в лоб прямо перед нашим визитом.

Селентия тихо выругалась.

— А теперь очень плохая: принцессы Азалы тут нет, — продолжил Торч. – И где она, мы не знаем.

Ангелус посмотрел на Холлера. Чейнджлинг продолжал сидеть без движения с опущенной головой, не подавая признаков жизни. Как статуя, которая, если шелохнется, определенно развалится на куски. Синему чейнджлингу надо дать время.

— А хорошие новости будут? – раздосадовано спросила Селентия.

— Есть «непонятная» новость, — ответил командир. – Сэндклифф оставил тут диктофон. Скорее всего, с последними словами. Может, чего и выясним. Пока ССА добивает «Проклятых», у нас есть немного времени. Предлагаю послушать его всем вместе. Казанова, врубай!

В эфире раздалось шипение вперемешку со стрельбой и взрывами. Рация несколько раз щелкнула, и в наушнике Ангелуса зазвучал хриплый голос немолодого жеребца:

— «Говорит полковник Сэндклифф, командир Тридцать Третьего батальона Вооруженных Сил Эквестрии. Эвакуация Дубая закончилась полным провалом. Потери… невосполнимы. Война всегда забирает самое лучшее в нас. И начинает она с чувств. Выживает только тот, кто осмелился отказаться от них, превратившись в бесчувственную машину для убийства. В монстра. Но я не смог… Я стал слишком мягким… За все эти годы я видел столько крови, что устал от нее. Устал и, в кои-то веки решил сделать то, что посчитал правильным. И это погубило моих ребят. «Проклятые» и шестой отдел SIS были направлены в Дубай с секретной миссией – тайно вывести принцессу Азалу из города. Дубай… Город, с которым у меня связано слишком много хороших воспоминаний. И видя, во что его превратила война, я не выдержал. С поддержкой принцессы Азалы, я отдал приказ начать эвакуацию его жителей, и это было моей ошибкой. Если бы Седельная Аравия узнала, что мы здесь, Эквестрия бы получила еще одного врага. Единственные, кто это понимал, были парни из SIS. Они положили свои жизни на то, чтобы запереть нас тут, и не позволить узнать об этом остальному миру. Дубай, город, получивший свое название от аравийского «Казнь колодцем с саранчой». «Акаба Бур Дибба» стал нашим колодцем с саранчой. Это моя голгофа. Мы «Проклятые», и единственное, что мы умеем делать лучше всех – это убивать. Пришло время платить по счетам. Мне жаль только моих ребят. Мне жаль, что в глазах своей страны они умрут не как герои. Хотя никто больше, чем они, не заслуживает этого звания… Это тоже теперь будет моим проклятием. Мой последний приказ был собрать конвой из моих лучших солдат под командованием лейтенанта Лайна и отправить принцессу Азалу в сторону «Северных Ворот». Вместе с этим я послал приказ о начале эвакуации ротам «А» и «С», что защищают единственный уцелевший лагерь с гражданскими в районе аквапарка. Сейчас там свирепствует буря, но я надеюсь, что приказ до них дойдет. Если у нас все получится, конвой Лайна встретится с ротами «А» и «С», и вместе они уйдут из этой песчаной мясорубки. Это все, что я могу для них сделать напоследок. Если кто-либо услышит это сообщение, знайте – солдаты Тридцать Третьего это лучшее, что было у Эквестрии. И вина, что она их потеряла, лежит только на мне. Это был полковник Сэндклифф, командир Тридцать Третьего батальона Вооруженных Сил Эквестрии. Храни Селестия наши души. Сэндклифф, конец связи».

Послышался щелчок пистолетного предохранителя и запись прервалась.

— Твою мать… — прошептал Торч.

— Я бы охарактеризовала это не как «непонятная новость», а как очень херовая новость, — в эфире прозвучал голос Тристит.

Ангелус посмотрел на разочарованную Селентию и повернулся к Холлеру. Синий чейнджлинг после услышанного уперся передними ногами в землю. На его лице сиял злобный оскал, а глаза были сильно зажмурены, словно Холлер изо всех сил пытался не выпустить то, что сейчас разрывало его изнутри.

— Притворщик, тут по батальонной рации тот самый конвой запрашивает помощи! – в эфире раздался взволнованный голос Метума. – Ставка полковника явно не сыграла!

— Где они, Туз? — спросил Торч.

Рация на несколько секунд умолкла, пока радист Параспрайтов общался с конвоем.

— Передают, что попали в засаду в квадрате «Н-12»! — продолжил Метум. —  Это недалеко от «Небесного Шпиля». Та высокая телекоммуникационная башня! Но мы слишком далеко! Если у нас есть туз в рукаве, то пора его доставать!

— У нас есть три туза! – поправил его Торч. – Крыса, Триггер, Ангел, вы сейчас ближе всех! Если я помню, вы говорили, что у вас там есть уцелевшая «Кувалда»! Там должна быть карта местности! Копыта в зубы и мигом к конвою! Ориентир вам известен! Живо!

Взгляды Ангелуса и Селентии одновременно повернулись к Холлеру. Но у синего чейнджлинга силы сейчас были лишь на борьбу с самим собой. Эту ярость следовало перенаправить.

— Дай мне минуту, — Ангелус кивнул Селентии. – И заводи «Кувалду»

Она осторожно кивнула, еще раз посмотрев на Холлера.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ведь если нет – я лично тебя грохну! – глаза снайпера сузились, после чего она нажала на кнопку и сообщила в общий эфир: – Поняли, Притворщик! Уже в пути!

Чейнджлинг растворилась во вспышке телепортации. Ангелус поднял телекинезом пулемет Холлера и подошел к синему чейнджлингу. Поставив оружие на приклад около него, Ангелус слегка наклонился. Уши Холлера еле заметно дернулись. Он медленно поднял голову, посмотрев на белого чейнджлинга полным боли и гнева взглядом.

— Сегодня ты задолжал Аравии много невинных жизней, — начал Ангелус. – А Аравия не прощает своих должников.

Белый чейнджлинг кивнул на пулемет.

— Но сейчас у тебя есть шанс оплатить долг, — добавил он.

Пулемет, объятый аурой телекинеза, подлетел ближе к Холлеру.

— Спаси ту, чья жизнь сохранит в разы больше тех, кого ты сегодня убил, — кивнул Ангелус. – А я помогу тебе в этом.

Холлер сжал зубы. Его губы задрожали, а в глазах вспыхнуло другое пламя. Он прищурился и, злобно оскалившись, резким движением правого копыта схватил свой пулемет.

— Тогда не будем терять времени! — прорычал синий чейнджлинг.

Селентия нашла единственную уцелевшую «Кувалду», что была на ходу. Как ни странно, это была именно та бронированная автоповозка, экипаж которой Ангелус убил, приняв облик их товарища. Холлер занял позицию стрелка за пулеметом, а белому чейнджлингу досталось место рядом с водителем. Ангелус снял глушитель со своего «Фантома» и зарядил обычный магазин. Их осталось не так и много – всего четыре и два неполных с дозвуковыми патронами. Благо, штатный эквестрийский карабин и боеприпасы лежал в багажнике «Кувалды», потому Ангелус вооружился им. Патроны для «Фантома» следовало поберечь.

Селентия, глядя на планшет с картой, что был закреплен около руля, пустила автоповозку сквозь уничтоженный аквапарк. Тридцать Третий знал, что рано или поздно им придется отсюда выбираться, потому на карте был отмечен маршрут отхода, несколько запасных и многочисленные пометки с баррикадами. Жаль, что двигаться Параспрайтам сейчас следовало гораздо восточнее маршрута эвакуации. А Дубай тем временем все сильнее погружался во тьму. Пламя многочисленных пожаров, что лизало небоскребы бизнес центра города, тянулось ввысь, словно стараясь сжечь само небо. Эмоциональных источников на улицах ощущалось в разы меньше и немудрено, ведь ССА и другие аравийцы сейчас добивали остатки Тридцать Третьего около резиденции. Оставалась надеяться, что конвой, попавший в засаду, встретил не слишком большое число озлобленных бойцов и сторонников мятежного генерала, и у Параспрайтов еще есть время.

— Триггер, ты в порядке? – спросила Селентия, когда «Кувалда» покидала остатки аквапарка.

— Пока да, — сухо ответил Холлер.

Ангелус сидел спиной к снайперу и пристально глядел по сторонам. Лица Селентии он не видел, зато чувствовал ее сердитый взгляд. Неизвестно, какие мысли закрались в ее голову после увиденного в аквапарке и того, как на это отреагировал Холлер, но они явно были нехорошими. Подобная реакция от Холлера должна была ее как минимум удивить, если не насторожить, ведь синий чейнджлинг себя раньше так точно не вел. А вероятная причина такого странного поведения сидела к ней спиной и наблюдала за местностью.

— Если этот урод тебе чем-то угрожал, ты только скажи! — сердито добавила снайпер.

— Следи за дорогой, Крыса, — холодно отозвался Холлер. – И не трогай его.

Селентия, раздраженно прошипев, повернула на перекрестке и выехала на прямую дорогу, ведущую в бизнес центр Дубая. Вокруг то и дело встречались брошенные автоповозки, полуразрушенные баррикады и прочий хлам, который сильно затруднял движение. «Кувалду» то и дело замечали аравийцы, прячущиеся среди руин, но при любой агрессии Холлер их тут же накрывал очередью, не давая поднять головы.

— СОС! — штатная рация «Кувалды» громко зашипела. – Это «Хищник-4»! Мы поп… в зас… у в квадрате «Н-12»! Потери слишком ве… ки! Если нас кто-н… сл… ит! Мы держ… об… в офисном здании! Срочно ну…на помощь!.. Прием! Дерьмо!..

Ангелус повернулся к рации. Через секунду его взгляд встретился со взглядом Селентии. Непонятно как, но белый чейнджлинг прочел в глазах снайпера ту же мысль, что родилась и у него: отвечать нет смысла. Да и что сейчас можно сказать окруженным солдатам, что гибнут под огнем аравийцев на улицах города? Подбодрить? Ангелус молча отвернулся, продолжив следить за окнами проносящихся мимо зданий. Крики в рации, вперемешку со стрельбой, были больше похожи на мольбу. Дубай забирал остатки Тридцать Третьего. Оставалось надеяться, что их хватит до прихода Параспрайтов.

Селентия, не сбавляя скорости, вела «Кувалду» к цели. Мелкие стычки и аравийцы, что вели огонь с крыш, оставались без внимания. Даже Холлера, который больше не стрелял в ответ, экономя патроны. Некоторые выстрелы бойцов ССА все же попадали в синего чейнджлинга, ведь Ангелус слышал стук пуль о бронированную крышу «Кувалды». Но крепкий природный панцирь, каска и бронежилет, снятый с убитого солдата «Проклятых», не давал шансов слабым и устаревшим винтовкам аравийцев причинить урон Холлеру.

— Как обычно, да? – усмехнулась Селентия, виляя между препятствиями на дороге. – Врываемся и импровизируем? Мое любимое сочетание!

Чем ближе Ангелус приближался к квадрату, тем сильнее бесилось эмоциональное чутье. Там, куда неслась «Кувалда», был настоящий эмоциональный океан из ярости, гнева, боли, отчаяния и прочих других эмоций, что беззвучно сопровождают любую бойню. Местность вокруг была плотно утыкана офисными зданиями, и с любой из крыш на них могли вылить целую лавину свинца и огня. Неудивительно, что именно здесь и заперли остатки батальона. Судя по карте на планшете, этот район офисов граничил с шикарными отелями Дубая и, если верить эмоциональному чутью, как раз где-то на этой границе и шел бой.

— Яйца в зубы, мальчики! – крикнула Селентия, когда «Кувалда» была в паре десятков метров от бушующего океана эмоций. – Начинается движуха!

«Кувалда» нырнула в океан ненависти и боли. Эмоциональные источники обступили автоповозку со всех сторон. Казалось, даже не нужно было целиться, а просто стрелять наобум и ты гарантированно заденешь кого-нибудь из аравийцев. Пулемет Холлера вновь заговорил. Несколько эмоциональных источников в полсотни метров над улицей вспыхнули болью и угасли. Ангелус выставил ствол своей «М-12» и открыл огонь по аравийцам в ближайшем доме. И вновь союзниками Параспрайтов была природа. Сперва чейнджлингам помогала песчаная буря, лишив их противников самого важного – глаз, а теперь это была ночь. Электричества в Дубае, само собой, не было, и единственным источником света тут были пожары, потому несущуюся по улице «Кувалду» с выключенными фарами заметить было сложно. Это давало Холлеру и Ангелусу право первого выстрела, ведь в бою чейнджлингу необязательно полагаться только на глаза. Главное – чуять противника, а дальше твое оружие сделает все само.

«Кувалда» резко повернула, вылетев на улицу, где шла основная драка. Впереди виднелось множество разбитых и горящих автоповозок Тридцать Третьего, а местность была усеяна телами. Вокруг, словно сотни муравьев, мелькали эмоциональные источники. Определить, кто свой, а кто чужой, было почти нереально. Если бы не одно «но»: охотник никогда не будет бояться свою жертву, которую он уже загнал в угол и готовится добить. Чего не скажешь о его жертве. В сотне метрах впереди, в кольце общего океана гнева, чуялась другая эмоция – страх и печаль. Верный ориентир. Это прекрасно понимали Селентия с Холлером. Оранжевый чейнджлинг вжала педаль в пол, направив «Кувалду» прямо к месту последнего боя Тридцать Третьего.

В голову Ангелуса ударил адреналин. Время замедлилось, чувства обострились. Опять это чувство спокойствия, появляющееся только тогда, когда белый чейнджлинг оказывается в бою. Гулкие и ритмичные удары сердца, ровное дыхание и покой. Порождение войны вновь попало в свою стихию, где оно себя чувствует лучше всего. Прицел «М-12» плавно перевелся на четверых аравийцев на крыше, чьи эмоциональные силуэты четко показывали Ангелусу его цели. Полный магазин. Карабин снят с предохранителя. Очередь.

«Двадцать»

Крупнокалиберный пулемет Холлера не оставлял шансов бойцам ССА, что прятались в зданиях и на улице. Пули пятидесятого калибра прошибали бетон, металл и другие укрытия, мгновенно убивая аравийцев. Если бы на месте Холлера сейчас сидел обычный пони, в царящей суматохе ему бы было тяжело, но не синему чейнджлингу. Эмоции он чуял так же превосходно, как и Ангелус.

Грохочущая автоматным и пулеметным огнем «Кувалда» буквально врезалась в кольцо аравийцев, сея панику и сумятицу. Атака одной единственной уцелевшей автоповозки ошеломила бойцов ССА, а меткий и смертоносный огонь пулемета Холлера обратил часть в бегство, выиграв немного времени. «Кувалда», распихивая горящих «сородичей», неслась к небольшому офисному зданию, куда и стекались все потоки гнева и желания убивать. Прямо около входа стояли две «Кувалды», изрешеченные пулями. Вокруг них сновали аравийцы, стреляющие по тем, кто прятался внутри постройки. Все крыши вокруг, в том числе и второй этаж, судя по всему, тоже был занят атакующими бойцами ССА. И, раз они так неистово стремились убить всех внизу, принцесса была еще жива.

— Мои сверху, — в эфире прозвучал голос Холлера.

Ангелус тут же перевел прицел на аравийцев, стоящих на импровизированной баррикаде из «Кувалд». Фланговый огонь чейнджлингов тут же прогнал атакующих со второго этажа и баррикады. Эмоции обороняющихся тут же окрасились в острое удивление, переходящее в радость. «Кувалда» Селентии, протаранив одну из горящих автоповозок, остановилась у входа офисного здания.

— Ангел, дай мне «М-12» и найди эту хренову принцессу! – крикнула она. – Живой!

Белый чейнджлинг кивнул. Кинув ей карабин, Ангелус выхватил «Фантом» и выскочил из «Кувалды». Пригнувшись от ответного огня аравийцев, он ринулся к входу. Запрыгнув внутрь, Ангелус поднял свою штурмовую винтовку дулом вверх, показывая ее обороняющимся. На глаза ему тут же попался сидящий у окна коричневый единорог, что целился в него из карабина. Увидев лицо Ангелуса, пони сильно нахмурился и, опустив оружие, широко ухмыльнулся.

— Трэк, блять, ты что, мой Ангел Хранитель? – хохотнул он.

Эмоции солдата окрасились в яркую радость, но ненадолго. Аравийская пуля попала ему точно в висок, убив на месте.

— Мышеловка захлопнулась! – закричала Селентия в наушнике Ангелуса.

Аравийцы, оправившиеся после стремительной атаки Параспрайтов, вновь взяли обороняющихся в кольцо. Ангелус огляделся. Среди выживших в здании остался еще один солдат «Тридцать Третьего», что сидел с другой стороны двери и пара эмоциональных источников у лестницы наверх. Внутри было темно, потому сразу разглядеть тех, кто сидел в глубине здания, не получалось. Только эмоции, наполненные злобой.

— Ангел, время поджимает! – рявкнул Холлер.

Белый чейнджлинг, вскинув «Фантом», рванул вглубь. На верхнем этаже показалось двое аравийцев. В эту же секунду один из тех, кто сидел в темноте, резко выпрыгнул из укрытия, прицелившись в атакующих из «М-12». Первой очередью он убил одного из напавших, однако после этого карабин заклинило. Боец ССА вскинул свою аравийскую рычажную винтовку, и открыл ответный огонь. Но его противник ловко уклонился от выстрела и в мгновении ока сблизился с нападавшим. Из поножи на его правой ноге блеснул саиф. Изогнутый клинок резким движением обезглавил аравийца. Теперь Ангелусу удалось получше разглядеть этого пони – легко узнаваемая аравийская внешность: треугольная голова, короткая, но густая черная борода с гривой и янтарная масть. Облачен пони был в черную рубаху и штаны, а на его голове виднелась желтая куфия с красным горизонтальным ободом вокруг головы. Отличительный признак одного из самых уважаемых сословий Аравии – «Ахмаров» или Королевских Стражников. Боец развернулся, впившись глазами в Ангелуса. Чейнджлинг тут же замер, подняв ствол «Фантома» вверх. Облик эквестрийца и форма солдата Тридцать Третьего удержали бойца от нападения.

— (Аравийский) Где принцесса Азала? – спросил Ангелус, глядя на аравийца.

Тот заметно напрягся. Его эмоции окрасились в недоверчивые тона.

— (Аравийский) Кто Вы? – до ушей чейнджлинга донесся голос кобылы.

Ангелус повернулся к говорящей. Это была молодая аравийка бежевой масти, облаченная в черное платье с повязанным на голову платком, что прятал ее сапфировую гриву. Уверенный и смелый взгляд карих глаз, уверенная поза и серьезное лицо, даже несмотря на грохочущее пекло вокруг, выдавал в ней особу аристократических кровей.

— Это Ангел, — Ангелус нажал на кнопку передачи. – Азала жива.

— Ну наконец-то, хорошие новости! – прошипела Селентия.

В эту секунду чейнджлинг почуял еще нескольких аравийцев, бегущих к лестнице. Направив прицел «Фантома» на ступеньки, чейнджлинг открыл упреждающий огонь, убив бойцов ССА еще на подходе. Подобное действие со стороны замаскированного чейнджлинга поразило и насторожило собеседников. Белый чейнджлинг повернулся к принцессе и выпрямился, отдав честь.

— (Аравийский) Специальное подразделение эквестрийских вооруженных сил, — ответил Ангелус. – Мы тут, чтобы вытащить Вас.

— ГРАНАТОМЕТ! – наушник взорвался ревом Селентии.

Ангелус услышал шипение телепорта, а уже через мгновение прогремел мощный взрыв. «Кувалда» завалилась на бок. Эмоции последнего из уцелевших бойцов Тридцать Третьего угасли. Селентия и Холлер, избежав взрыва телепортацией, громко ругаясь, поднялись с пола.

— Дерьмо!.. – прошипела Селентия.

Со стороны улицы раздалось громкое шипение с яркой вспышкой.

— НА ПОЛ! – рявкнул Холлер.

Параспрайты и охранник с принцессой упали ничком. Над головой Ангелуса пролетел гранатометный снаряд и угодил в самую дальнюю стену офиса, оставив там дыру. Позади слышались крики бойцов ССА, а их эмоции казались одним сплошным океаном.

— Вот теперь точно пора валить отсюда! – крикнула Селентия.

Чейнджлинг сняла со спины свою снайперскую винтовку и ринулась к дыре в стене.

— Вот же уроды! – прошипел Холлер, поднимаясь с пола и направляя свой пулемет на вход. – Ангел, уводи принцессу! Живо!

Синий чейнджлинг открыл огонь, прижав атакующих аравийцев к земле.

— (Аравийский) Ваше Высочество, нам надо уходить! – Ангелус повернулся к Азале.

Принцесса оглянулась на дыру, куда бежала Селентия, после чего повернулась к Холлеру, что вел беглый огонь по входу.

— (Аравийский) Да, — она кивнула и, повернувшись к охраннику, добавила: — Идем, Муави!

Тот, бросив недоверчивый взгляд на Ангелуса, громко выдохнул и, подняв с пола эквестрийский карабин, кивнул принцессе. Оба тут же ринулись к Селентии, что ждала около дыры в стене. Ангелус вскинул Фантом и, подойдя к Холлеру, похлопал его по плечу. Синий чейнджлинг, продолжая прижимать аравийцев к земле, дал еще одну очередь, достал несколько гранат и кинул их в сторону входа.

— Валим! – рявкнул он.

Под аккомпанемент взрывов, чейнджлинги соединились с остальными, выйдя через дыру. Бойцы ССА устремились следом. Эмоциональный муравейник зашевелился с новой силой, бросившись в погоню за принцессой. Группа оказалась в длинном коридоре. Электричества, само собой, тут не было, потому Ангелус и Селентия достали фонари. Оранжевый чейнджлинг устремилась вперед и, найдя на стене план пожарной эвакуации, принялась его изучать.

— Сюда! – крикнула снайпер. – Я нашла выход.

Группа, под рев пулемета Холлера, что не пускал в коридор ССА, устремилась за Селентией. Пару поворотов по темным помещениям, наполненным офисным мусором и тем, что мародеры не сочли интересным, и Параспрайты с принцессой и ее охранником оказались около металлической двустворчатой двери. По злой иронии, именно на этой двери продолжал висеть навесной замок, не пускающий и не выпускающий никого из уже разграбленного здания.

— Вот же!.. – Селентия недовольно зарычала.

Она уже приготовилась стрелять в замок, как ее остановил охранник принцессы.

— Позвольте мне? — его эквестрийский отдавал сильным аравийским акцентом.

Из накопытника Муави показался клинок. Одним резким движением охранник принцессы разрезал замок ровно пополам.

— Вау, ты такой классный! – Селентия скривила кислую физиономию. – Прямо сейчас готова с тобой на свидание пойти!

Все это оранжевый чейнджлинг говорила, находясь в личине аравийского жеребца, что, само собой, сильно смутило Муави.

— Открывай сраную дверь! – рявкнул Холлер, отправив очередь в коридор.

Выбив дверь, группа вырвалась на узкую улочку. Все офисные постройки выходили к ней торцами, на которых даже не было окон. Тут виднелось множество мусорных контейнеров, а около каждого черного входа находились рампы. Несколько сгоревших автоповозок и кучи прочего мусора, вынесенного из зданий мародерами, завершали картину заднего двора для персонала и грузов.

— Сюда! – шепнула Селентия, указывая куда-то в сторону.

Чейнджлинги и аравийцы укрылись в темноте за мусорным ящиком. В эту же секунду из черного хода, откуда они только что вышли, выбежала четверо аравийцев. Они, что-то крича друг другу, оглянулись и ринулись вперед, не заметив принцессу и Параспрайтов.

— Предлагаю опять поиграть в аравийцев, — прошептала Селентия. – Они нас точно не заметят. Главное…

Договорить снайпер не успела. На одной из крыш впереди появился силуэт. В темноте рассмотреть было сложно, но очертания зебринской винтовки Ангелус узнал сразу. Силуэт помимо этого не излучал эмоции и не искал свои цели. Он точно знал, где они находились. Боец вскинул свое оружие, прицелившись в Азалу и Муави.

— (Зебринский) Цель обнаружена! – крикнул он. – Переулок, мусорные баки!

Селентия отреагировала молниеносно. Она вскинула свою винтовку и выстрелила. Пуля врезалась в бетонную перегородку, заставив чейнджлинга скрыться в темноте.

— Они говорят на зебринском! – крикнул Ангелус. — Это Рой!

— Твою мать! – злобно прошипела снайпер. – Игра в аравийцев отменяется!

В противоположной стороне переулка показался грузовик, который дальним светом фар осветил все перед собой, включая прячущихся. Эмоциональных источников в нем не было. Ангелус перевел «Фантом» в термический режим, то же самое сделал и Холлер. На грузовик полилась лавина ярко-зеленых вспышек, и через пару секунд он врезался в стену и загорелся. Однако позади группы послышался рык еще одного мотора, дополненный светом фар.

— Валим! – рявкнул Холлер.

Группа, встав в галоп, устремилась в проход между офисными зданиями. Эмоции аравийцев уже полностью захлестнули все вокруг и единственный путь лежал вперед, к высокому зданию, похожему на прекрасный белый парус. Один из самых дорогих и красивых отелей Дубая. Эмоциональных источников аравийцев там хватало, но их было на порядок меньше тех, что сновали вокруг небольшой группы. Это поняли и Холлер с Селентией. Если у противника сейчас появились и чейнджлинги, оставаться на открытой местности для принцессы было самоубийством. Сам же отель, как и весь город, был обесточен, однако на верхних этажах аравийцы установили прожекторы, которые прочесывали местность вокруг.

— К отелю, живо! – крикнул Холлер и дал очередь из пулемета в сторону бойцов ССА, укрывшихся за баррикадой.

Между «Парусом» и офисным районом располагался пальмовый сад – около сотни метров красиво высаженных деревьев, которые аккуратно обступали дорожки из белого мрамора. Но любоваться на красоты было некогда. Перемахнув через невысокий заборчик, группа встала в галоп.

— «Параспрайт-главный», это «Параспрайт-1», как слышите, прием? – Селентия вышла в общий эфир.

Снайпер бежала во главе группы, пытаясь на ходу взять в прицел хоть кого-нибудь из тех, кто был в отеле. Холлер и Ангелус замыкали группу, отстреливаясь от лавины аравийцев, что начали появляться из офисных зданий. Сразу за снайпером бежали принцесса и ее охранник. Азала заметно нервничала, что неудивительно для кобылки в ее возрасте, однако Ангелуса смутило то, что нервничал и ее охранник. Муави был ахмаром — закаленным солдатом самого эмира, которого растили для защиты главы Седельной Арабии с самого детства. Но то, что Муави сейчас пестрил эмоциями гнева, злости и печали насторожило белого чейнджлинга. Ангелус уже встречался с ахмарами, и это не было похоже на их вечно холодное и спокойное состояние, которое не менялось несмотря ни на что. Но сейчас было не до этого.

— Слышу вас, «Параспарайт-1»! – ответил Торч.

— Ситуация говно! – продолжила Селентия, выстрелив из винтовки в сторону отеля.

Один из источников эмоций около прожектора погас.

«Впечатляет»

— Мы нашли принцессу! – продолжила снайпер. – Но на этом хорошие новости кончились! Походу девчонку хотят убить уже просто все! Не знаю, договорились ли ССА с этим сраным генералом, но только что у нас был контакт с Роем! Мы сейчас отступаем в сторону отеля, похожего на парус! Сколько мы так еще сможем бегать – хер знает! Эти уроды уже дышат нам в затылок!

Селентия опять выстрелила. Из отеля в сторону группы уже началась стрельба. Пули, летящие сзади и спереди, принялись выкашивать пальмы и крошить плитку, но группе пока очень сильно помогали ночь и снайпер Параспрайтов, которая методично выбивала бойцов с прожекторов.

— Понял тебя! – крикнул Торч. – Мы нашли транспорт и уже выехали к вам! Держитесь!

— Легко, блять, сказать! — прошипела Селентия, но уже не в общий эфир.

Прикрываясь ночной тенью и царящим вокруг хаосом, группа достигла главного входа. Фойе отеля представляло собой множество ярусов, которые росли прямо до самого верха. Ангелусу даже удалось рассмотреть статую изумрудного павлина, которому посчастливилось сохранить часть своего хвоста. Однако общая картина темного помещения была подстать остальному городу – мусор, разруха, следы мародерства и куча озлобленных эмоций солдат ССА. Огонь группы подавил тех аравийцев, кто находился у входа и на первых двух ярусах, однако вниз устремились почти все, кто был внутри.

— Твою мать! – прошипел Холлер. – Теперь нас прижали еще и сверху!

С верхних ярусов по фойе открыли огонь. Все помещение наполнилось свистящими трассерами и стрекотом пуль, что крошили бетон, плитку, деревянные скамейки и все то, чему пока по какой-то невероятной удаче удалось уцелеть. Группа нырнула за колонны, принявшись отстреливаться. В горячке боя взгляд Ангелуса наткнулся на двери лифта.

— Лифт! – крикнул белый чейнджлинг, указывая в сторону створок. – Прикройте!

Селентия кивнула. Снайпер телепортировалась в сторону, сняв двумя выстрелами ближайших бойцов ССА на третьем ярусе. Ангелус, пригнувшись и виляя между вазами с цветами и скамейками, ринулся к шахте. Позади ревел пулемет Холлера, не давая аравийцам поднять головы и атаковать Ангелуса. Фойе наполнилось пылью, пороховыми газами и дымом. Оказавшись около дверей, белый чейнджлинг достал нож. Помогая себе телекинезом, он принялся открывать створки. Двери поддавались с трудом, и Ангелусу пришлось протиснуться в небольшой зазор и помогать себе еще и ногами. Наконец, створки поддались, и шахта лифта была открыта. Ангелус посветил в шахту фонарем. Тросов видно не было, а значит, лифт покоится где-то внизу либо блокирующие механизмы заперли его на одном из десятков этажей.

— Шахта свободна! – передал чейнджлинги в эфир.

— Понял! – ответил Холлер.

Прикрываясь огнем пулемета и карабина Муави, остальная группа достигла позиции Ангелуса. Снайпер осталась где-то в фойе, отстреливая наступающих аравийцев. Сам белый чейнджлинг, прильнув к колонне, открыл огонь по бойцам сверху. У чейнджлинга осталось лишь два неполных магазина с дозвуковыми, один полный в сумке, и наполовину пустой, что уже был заряжен. Расклад паршивый.

— Крыса, мы пошли, догоняй! – передал в эфир Ангелус.

— Иду! – ее голос заглушался стрельбой и стрекотом пуль.

Ангелус приблизился к Муави и Азале.

— (Аравийский) Нам надо подняться по шахте лифта! – белый чейнджлинг обратился к принцессе и ее охраннику. – Ваше Высочество, держитесь за меня. Вашего охранника понесет Триггер!

Принцесса без лишних слов кивнула.

— (Аравийский) Муави, иди первый, — она повернулась к своему охраннику.

Тот, с некоторой опаской посмотрел на Холлера, который скидывал с себя халат, освобождая спину. Ангелус сделал то же самое и расправил крылья. Удивления у аравийцев это, как ни странно, не вызвало. Видимо, они уже имели дело с чейнджлингами ранее или успели познакомиться с ними во время пребывания у Сэндклиффа. Муави обхватил шею Холлера и оба взлетели по шахте вверх. Ангелус кивнул принцессе, слегка наклонив голову, позволяя ей взяться как можно крепче. Придерживая ее телекинезом и передними ногами, белый чейнджлинг устремился по шахте лифта следом за Холлером и Муави. Сквозь шелест крыльев послышалось шипение телепортации и несколько выстрелов из винтовки. Селентия присоединилась к остальной группе.

Маневр сработал. Аравийцы продолжали спускаться вниз, стараясь уничтожить прорвавшихся в отель, в то время как Параспрайты с принцессой уже поднимались вверх, подсвечивая себе путь фонарями. Эмоции Азалы все больше окрашивались в нервозность и страх.

— (Аравийский) Не бойтесь, Ваше Высочество, — Ангелус попытался успокоить ее. – Мы вас вытащим.
Принцесса сокрушенно покачала головой.
— (Аравийский) Столько смертей… — шепотом сказала она. – Я уже не знаю, стоит ли? Если моя смерть поможет остановить все это, зачем мне сопротивляться?
— (Аравийский) Потому что без вас погибнет гораздо больше, — возразил белый чейнджлинг.

Принцесса лишь еле слышно вздохнула. Ее эмоции окрасились в зеленые цвета печали.

— Впереди лифт! – в эфире прозвучал голос Холлера. – Приехали! Наверх путь закрыт. Сейчас откроем створки!

Сверху послышался глухой металлический удар и скрежет. Муави и Холлер раздвинули створки, впустив слабый свет в темную шахту. К этому моменту Ангелус и Азала их уже нагнали. На этаже чувствовалось несколько эмоциональных источников, потому Холлер вскинул пулемет и двинулся вперед, пока Ангелус передавал принцессу ее охраннику.

— Не шумите, — шепнул синий чейнджлинг.

Ангелус выключил фонарь и последовал за Холлером. На этом этаже ССА поставили несколько генераторов, бочек с огнем и факелов, чтобы внутри было светлее. Видимо, поэтому с земли казалось, что в отеле горят пожары. Холлер и Ангелус, пройдя по богато украшенному коридору, который не потерял своего шарма после мародеров, приблизились к открытой двустворчатой двери. Внутри ощущалось два эмоциональных источника, один из которых сиял радостью и спокойствием, а второй сильно нервничал, добавляя в общую атмосферу темно-синие оттенки страха.

— Ангел, я сам, — шепнул Холлер. – Не мешай.

— Принял, — белый чейнджлинг кивнул. – Я прикрою.

Холлер замер около входа. Секунда и он, вскинув пулемет, сделал резкий шаг в сторону. Оба аравийца подскочили на месте, не ожидая увидеть здесь противника. Очередь мгновенно убила первого. Ствол пулемета повернулся ко второму. Это был молодой аравиец, быть может, чуть старше Азалы. Его эмоции вспыхнули ужасом. Он трясущимися копытами попробовал открыть ответный огонь, но не смог удержать винтовку. Его оружие упало на пол. Холлер нажал на спуск.

Щелк…

Пулемет заклинило. Разъяренный Холлер кинул свое оружие в аравийца, сбив того с ног. Боец закричал, упав спиной на пол. В эту же секунду синий чейнджлинг бросился на него, успев перехватить телекинезом пулемет. Повернув его прикладом вниз, он яростно приложился по лицу жеребца.

— (Аравийский) Нет! – закричал тот. – Не надо! Пожалуйста!

Но гнев уже полностью захватил Холлера. Чейнджлинг яростно бил аравийца прикладом по голове, пока тот не перестал кричать. Ангелус почувствовал резкую вспышку негодования позади себя. Мимо него пронеслась принцесса. Азала с отчаянным криком врезалась передними ногами в спину Холлеру, оттолкнув чейнджлинга от бойца ССА.

— (Аравийский) ХВАТИТ! – крикнула она.

Холлер яростно зашипел. Он резко развернулся и поднял приклад пулемета, готовясь ответить тому, кто его толкнул. Но увидев перед собой принцессу, чейнджлинг замер. Сейчас его глаза были полны ярости. Холлер спустил свой гнев с поводка, и тот сейчас хотел одного – убивать. Рядом с Азалой тут же появился ее охранник вместе с Ангелусом, готовясь защитить ту от обезумевшего чейнджлинга. Озверевший взгляд Холлера проскользил по всем, вновь остановившись на Азале.

— Ты что творишь, идиотка?! – рявкнул он.

— (Аравийский) Хватит! – принцесса сердито топнула.

Холлер громко зашипел.

— Они блять тебя убить хотят! – заорал он. – Ты что — охереть какая смелая?!

— Не смей так разговаривать с Ее Высочеством! – Муави сделал шаг.

Холлер злобно оскалился, впившись глазами в аравийца. Синего чейнджлинга объяла изумрудная аура, сняв с него маскировку аравийца.

— Пошел ты на хер! – рявкнул он.

Холлер впился синими глазами в Муави и, грозно оскалившись, зашипел. Аравиец заметно напрягся, а его эмоции на мгновении окрасились в испуг, но вида тот не подал.

— Ну что, блять, все еще не страшно?! – рыкнул он, повернувшись к Азале.

На удивление, эмоции принцессы не изменились – обида и злость на Холлера за такое зверское убийство беззащитного поданного ее народа.

— Мой отец всегда учить меня, — она сделала уверенный шаг, глядя точно в глаза Холлеру. — «Не бойся нож. Бойся тот, кто его держать».

Азала говорила на общеэквестрийском с сильным акцентом, но это лишь придавало вес ее словам. Глаза принцессы сузились.

— Ты – нож! – она указала копытом на Холлера.

Синий чейнджлинг тяжело дышал, продолжая злобно скалиться.

— Триггер, че за херня с тобой творится?! – из-за спин показалась Селентия.

Холлер громко зарычал. Его взгляд прыгнул на Ангелуса.

— Ну что, теперь во мне уже нечего спасать?! – заорал синий чейнджлинг.

Не дожидаясь ответа, он зашипел и отвернулся.

— Дерьмо! — голос синего чейнджлинга дрогнул. – Дерьмо! Дерьмо!..

Он положил перед собой свой пулемет и начал устранять осечку.

— (Аравийский) Извините, принцесса, — Ангелус повернулся к Азале.

Но гнев той, как ни странно, уже прошел. Осталась лишь печаль.

— (Аравийский) Война из всех нас делает чудовищ… — она сокрушенно покачала головой и вздохнула.

Насколько Ангелус помнил, Холлер не знал аравийского, но, на секунду показалось, что от последних слов принцессы он помрачнел еще больше. Постукивания по заклинившему затвору пулемета стали еще злее. Принцесса же в свою очередь подошла к убитому аравийцу и аккуратно сложила копыта бойца у него на груди, после чего положила свои сверху. Закрыв глаза и склонив голову, она начала что-то говорить. Слова разобрать было сложно, но это определенно было какой-то молитвой, которой аравийцы прощаются с умершими.

Селентия несколько секунд смотрела на Холлера, после чего, недовольно скривившись, ругнулась себе под нос и двинулась к окну. Номер, в котором сидели убитые аравийцы, соответствовал отелю – богатый, красиво украшенный, с шикарными полами и лепниной на потолке. На полу лежало несколько ящиков с патронами и пара аравийских винтовок и эквестрийских карабинов. Скорее всего, солдаты снаряжали магазины, пока к ним в номер не ворвался Холлер.

— Ангел, раз уж ты у нас тут единственный адекватный, иди сюда, — Селентия позвала белого чейнджлинга.

Тот, еще раз посмотрев на принцессу, ее охранника и Холлера, поспешил к снайперу. Нижние этажи быстро заполнялись эмоциями аравийцев. Скоро их тут станет слишком много. Сколько среди них было чейнджлингов – оставалось загадкой. Параспрайты сами себя загнали в эту ловушку, но если бы они так не поступили, их бы раздавили еще до ловушки. Ангелус подошел к окну.

— Смотри-ка, — Селентия кивнула вниз.

Над Дубаем уже взошла луна и в ее свете, дополненном светом множества фар и фонарей, отель окружили десятки грузовых автоповозок. На одних были прикреплены пулеметы и пушки, а другие перевозили солдат. Большой поток эмоций хлынул к отелю, дополняя тот, что уже был внутри. В это же время с земли начали взлетать силуэты замаскированных чейнджлингов. Черные точки на фоне включенных фар быстро разделились и пропали в темноте.

— Да-а-а… — протянула Селентия. – Эта кобылка мешает жить такому количеству важных шишек, что я ей уже завидую!

Пробиваться через такую толпу бойцов Роя и Алди было воистину самоубийством. А на то, чтобы дожидаться остальной группы Параспрайтов, уже не было времени. Ангелус повернулся к Селентии. На лице той мелькнула ехидная улыбка.

«Врываемся и импровизируем, да?»

— Стащим у них грузовик? — спросил Ангелус.

— А ты быстро учишься, белозадый, – усмехнулась снайпер. – Нам надо только переодеть нашу колоритную парочку, а то они слишком сильно выделяются. Будем надеяться, что Рой не сразу прочухает в этой эмоциональной каше, что мы спускаемся сверху.

Селентия указала на Азалу и Муави. Охранник все еще продолжал нервничать. Это можно было списать на обычный стресс, ведь отца принцессы недавно убили, а ее жизнь сейчас висит на волоске. Но внутреннее чутье Ангелуса почему-то било тревогу.

— Других вариантов у нас все равно нет, — кивнул белый чейнджлинг.

— Давай займись ими, — ответила Селентия. – А я пойду, займусь нашей истеричкой.

С этими словами снайпер поспешила к Холлеру. Очередная авантюра, но уже не первая за сегодня и, хотелось надеяться, что не последняя.

— (Аравийский) Ваше Высочество, — Ангелус подошел к принцессе и ее охраннику. – У нас есть план. Безумный, но другого у нас нет. Мы спустимся вниз и, замаскировавшись под солдат, украдем один из грузовиков. Но для этого Вам и Вашему охраннику придется переодеться.

Чейнджлинг указал на убитых аравийцев. Азала и Муави переглянулись. И вновь, не задавая лишних вопросов, принцесса кивнула, принявшись снимать одежду с мертвого бойца ССА. Муави сделал то же самое, однако аравиец опять занервничал. Вновь эта странная вспышка нервозности, словно что-то сильно смущало его. Ангелус проводил жеребца взглядом.

— Мы готовы, — рядом появилась Селентия, за которой шел Холлер.

Взгляд синего чейнджлинга был потерянным и устремлен в пол. Что он, что Селентия, уже сняли с себя экипировку «Проклятых», а Холлер вновь принял облик аравийца с густой бородой. Теперь отличить их от бойцов ССА было почти невозможно. Ангелус последовал их примеру и, скинув с себя все лишнее, спрятал «Фантом» под халатом, после чего телекинезом подхватил эквестрийский карабин и, повесив его на бок, спрятал десять снаряженных магазинов в сумку. Эмоциональная лавина подбиралась все ближе и ближе. Она захлестывала этаж за этажом, словно вода тонущий корабль.

— План такой, — начала Селентия. – Несите наших туристов к самой крайней повозке. Я прикрою вас отсюда, а потом спущусь. Как займу позицию, дам знать.

Ангелус перевел на аравийский. Принцесса и ее охранник кивнули, плотнее закрывшись куфией.

— Надеюсь, все заправили штанишки! – хихикнула Селентия. – Потому что сейчас они могут промокнуть!

Группа подошла к окну. Ангелусу вновь досталась роль нести Азалу, а Холлеру – Муави. Селентия же, в свою очередь, проверила свою винтовку и растворилась во вспышке телепортации. Белый чейнджлинг поднял телекинезом свой «Фантом», надел на него глушитель и зарядил магазин с дозвуковыми патронами. Пользоваться сейчас штатным карабином было опрометчиво, ведь аура телекинеза определенно бы их выдала.

— Крыса на позиции! – в эфире прозвучал голос снайпера. – Пошли!

Чейнджлинги вылетели из окна. Темнота скрыла группу, но рассчитывать на нее полностью было бы ошибкой. Внизу, на некоторых автоповозках, стояли зенитные прожекторы, которыми ССА прочесывали этажи отеля. Действовать следовало быстро. Внезапно, один из лучей прожектора пополз к Ангелусу и Азале. Секунда, и меткий выстрел снайпера погасил его. Эмоции аравийцев внизу вспыхнули испугом. Солдаты принялись искать стрелявшего. Позицию снайпер выбрала такую, чтобы точно увести наблюдателей от группы.

— Быстрее, ребята! – Селентия погасила еще один из прожекторов.

Взгляд Ангелуса нашел одну из автоповозок – это был грузовик с высокими стальными бортами и установленным около кабины пулеметом.

— Триггер, видишь ближайший к нам с пулеметом? – спросил по рации белый чейнджлинг.

— Подтверждаю, — через мгновение ответил Холлер. – Снимай их.

Все внизу были сильно заняты поиском стрелка, что выбивал прожекторы. Но  обнаружить телепортирующуюся туда-сюда Селентию было почти невозможно. В выбранном грузовике было двое – водитель, что стоял около открытой двери и болтал с пулеметчиком. Обоих следовало снять как можно быстрее и почти одновременно.
— (Аравийский) Ваше Высочество, как только окажемся внизу, сразу падайте и прижимайтесь к кузову! — Ангелус повернулся к Азале.
Та кивнула. Белый чейнджлинг вскинул "Фантом", наведя прицел на пулеметчика. Когда до цели осталось около двадцати метров, Ангелус дождался очередного выстрела Селентии и пустил одну пулю прямо в голову бойцу ССА. Второй удивленно замер. Целиться лучше было некогда, потому Ангелус, наведя прицел на противника, нажал на спуск. Очередь опустошила магазин. Пули затрещали по кузову, убив аравийца. В эту же секунду в него влетел Ангелус с Азалой, а Холлер с Муави приземлился около кабины, спрятавшись за грузовиком. Принцесса тут же прижалась ко дну кузова. Как и предполагалось, эмоции стоящих вокруг бойцов ССА перекрасились в удивление, и все они тут же повернулись к грузовику. Ангелус принял облик пулеметчика и выпрямился, показавшись всем солдатам на глаза.

— (Аравийский) Оуро, ты чего? – крикнул один из солдат.

— (Аравийский) Спать хочу, — раздосадовано ответил Ангелус голосом пони.

Аравийцы заржали, отпустив несколько оскорбительных шуток в сторону чейнджлинга, после чего вернулись к своим делам. Пока авантюра шла хорошо.

— Крыса, мы закрепились, — сообщил Холлер по рации.

— Дайте ориентир! – крикнула снайпер.

Ангелус повернулся к Азале.

— (Аравийский) Извините, принцесса, — прошептал он. – Но мне сейчас надо, чтобы вы испытали какую-либо эмоцию, чтобы дать ориентир нашему снайперу.

Азала удивленно посмотрела на чейнджлинга.

— (Аравийский) Еще раз простите, — продолжил он. – Скажите, у Вас это наследственное, иметь ахренеть какую шикарную задницу?

Эмоции Азалы в эту же секунды вспыхнули возмущением, тесно переплетающимся со смущением и негодованием. Особе королевских кровей явно не доводилось слышать ничего подобного в своей адрес. На это сейчас и был расчет.

— Вижу! – крикнула Селентия.

В эту же секунду снайпер телепортировалась рядом. Вспышка, как на зло, не осталась незамеченной окружающими бойцами ССА.

— (Аравийский) Оуро, что там у тебя? – спросил солдат у Ангелуса.

Несколько бойцов двинулись к грузовику.

— Время поджимает! – прошипел Холлер.

Селентия села в кабину, а Холлер вместе с Муави запрыгнули в кузов. Эмоции солдат вокруг окрасились в еще большее удивление и подозрение. Ангелус перезарядил «Фантом», поставив последний неполный магазин с дозвуковыми. Мотор грузовика завелся, насторожив еще больше солдат.

— (Аравийский) Оуро?! – один из бойцов вскинул свою винтовку.

— Держитесь! – крикнула Селентия.

Грузовик громко взревел и тронулся вперед. Ангелус вскинул «Фантом» и дал очередь в бегущих к нему солдат, убив одного и заставив остальных броситься в стороны. В этот же момент Холлер и Муави открыли огонь по стоящим вокруг автоповозкам и солдатам. О скрытности уже можно было забыть. Сейчас следовало как можно быстрее добраться до «Северных Ворот». Благо, они были одной из достопримечательностей Дубая, представляя собой две высокие статуи аравийцев, стоящих на дыбах друг напротив друга. Потому в лунную ночь Селентия видела их превосходно.

— Вот теперь покатаемся! – хохотнула снайпер.

Грузовик рванул вперед, расталкивая с дороги более мелкие машины и давя зазевавшихся солдат. Все это происходило под аккомпанемент карабина Муави и крупнокалиберного пулемета, что занял Холлер. Синий чейнджлинг сейчас пытался вывести из строя как можно больше грузовиков, давая группе шанс уйти. Ангелус, переключив прицел «Фантома» на тепловизор, стал всматриваться в ночное небо. Бойцы Роя уже должны были почуять, что что-то не так. И они не заставили себя долго ждать. Как только грузовик отъехал от входа, сверху на него полился свинцовый дождь. Пули затрещали вокруг автоповозки. Ангелус, ориентируясь по трассерам, нашел тепловизором два силуэта.

— Рой! – крикнул он. – Восемь часов! Двое!

Переключив свою штурмовую винтовку в термический режим, белый чейнджлинг дал очередь в первого. Боец Роя уклонился, ответно выстрелив, но тоже промахнулся. Следующая очередь Ангелуса заставила чейнджлингов разлететься в разные стороны и потерять в скорости.

«Двадцать»

— «Параспрайт-главный», это «Параспрайт-1»! – Селентия вышла в общий канал. —  Сперли грузовик! Едем в сторону «Северных Ворот» и тащим за собой целую гребаную армию!

— Вы что, рехнулись?! – в наушнике раздался удивленный голос Торча.

Со стороны отеля, пестря эмоциями ненависти, злости, негодования и ярости, за грузовиком хлынула целая лавина.

— Это идея Ангела! – Селентия виляла между пальмами. – Если мы все сдохнем, вини его! Я потом перезвоню, мы немного заняты!

Следом за автоповозками ринулись солдаты. Аравийцы были отличными скакунами, и Ангелус знал, что они без труда в галопе могут догнать грузовик. Ситуацию ухудшали чейнджлинги, атакующие с воздуха. Пусть отследить их в небе помогали аура телекинеза, светящаяся вокруг их винтовок и рогов, и тепловизор, однако у «Фантома» остался один магазин. Калибр штатного карабина, особенно с такого расстояния, мало что мог сделать прочному панцирю чейнджлинга.

— Триггер, сколько у тебя осталось в «Бунте»? — Ангелус повернулся к Холлеру.

— Есть еще одна лента! – синий чейнджлинг послал очередь из пулемета в грузовик позади, пробив тому мотор. – И где-то треть уже заряжена!

Автоповозка начала быстро терять скорость, но ей на смену подоспело еще несколько. Затрещали тяжелые пулеметы. Трассеры от пуль зашипели вокруг грузовика.

— Дерьмо! – рявкнул Холлер. – Слева! Крыса, виляй!

Селентия свернула в переулок, попутно сбив несколько контейнеров с мусором. Грузовик сильно тряхнуло, из-за чего Ангелус невольно присел. Тут было достаточно узко, потому автоповозкам преследователей пришлось выстроиться друг за другом. Судя по эмоциональным источникам, некоторые из них поехали в объезд.

— Мне бы не помешал навигатор! – крикнула Селентия.

Муави что-то сказал принцессе. Та кивнула. Охранник кинул взгляд на Ангелуса, после чего развернулся и подбежал к снайперу.

— Я знаю дорогу! – Муави прислонился к кабине.

— Какой ты классный! – хохотнула та. – Веди!

В этот момент в небе показалось несколько слабых зеленоватых мерцаний. На грузовик опять сверху посыпались трассеры. Пули мелькали вокруг Ангелуса, ударяясь в стены переулка, кузов и трещали по кабине. Вскинув "Фантом" и стараясь хоть как-то стабилизировать трясущийся ствол телекинезом, белый чейнджлинг дал очередь. Вновь мимо. Слишком сильная тряска.
«Шестнадцать»

— Тут влево! – Муави указал копытом.
Селентия послушалась. Другая улица, не менее узкая, чем предыдущая, вела строго вниз. Это частично спасало от огня с тыла и сверху. Крупнокалиберный пулемет Холлера трещал почти без умолку, пытаясь подбить преследующий их грузовик, но суматоха, тряска и дома ему тоже мешали.

— Твою!.. – прорычал он. – Можно поровнее?!

— Может тебе еще сауну и кобылу рыжую?! – рявкнула Селентия.

Очередь чейнджлинга Роя врезалась в крышу кабины и поползла в сторону Ангелуса. Две пули попали сзади, рядом с Азалой, а две пришлись чейнджлингу на грудь и плечо. Панцирь выдержал, но тело отреагировало болью в местах попаданий. Дождавшись, когда тряска станет чуть меньше, Ангелус опять дал очередь. Ярко-зеленые сгустки рассекли воздух, но выиграли немного времени, заставив чейнджлингов Роя прекратить огонь.

«Десять»

Пулемет на грузовике ССА позади трещал, не умолкая. Однако точность стрельбы солдата оставляла желать лучшего. Чего нельзя было сказать о Холлере. Как только улица стала более-менее ровной, синий чейнджлинг несколькими очередями буквально разорвал кабину преследователей. Машину занесло, и она с громким скрипом завалилась на бок.

— Вот так это делается! — рыкнул Холлер. — А теперь сладенькое!

Он повернул пулемет, дав несколько очередей по чейнджлингам Роя, что взлетели над крышами. Огонь Холлера точно бы настиг одного, но природная маневренность чейнджлинга сейчас играла на стороне противника. Боец Роя молниеносно сместился вбок и выстрелил в ответ, но промахнулся. В следующую секунду к Холлеру подключился Ангелус, и оба противника были вынуждены рвануть вниз.

— Вот же говнюки! – сплюнул синий чейнджлинг.

Внезапно из-за поворота, проломив деревянный забор, выскочил грузовик ССА. Автоповозка резко развернулась, врезавшись своим бортом в борт грузовика Селентии. Удар сбил с ног всех, кроме Холлера.

— А вот пошел ты нахер! – зарычала она.

Выхватив телекинезом «Шершень», Селентия послала в водителя несколько пуль. Пулеметчик грузовика повернул свое оружие, приготовившись открыть огонь, но не успел. Муави опомнился первым и в коротком прыжке настиг стрелка, пробив тому голову своим накопытным клинком. В это же время два других аравийца открыли огонь по Ангелусу и Азале. Благо, вооружены они были аравийскими винтовками, потому белый чейнджлинг успел встать на линию огня и нацелить на них «Фантом». Три пули ушли мимо, одну Ангелус принял в грудь, защитив принцессу. Ответный огонь драгоценных термических боеприпасов убил нападавших. Но стоило это еще шести пуль.

«Четыре»

— Прыгай назад! – крикнул Холлер Муави.

Синий чейнджлинг, развернув пулемет и дождавшись, пока аравиец вернется, открыл огонь по автоповозке. Крупнокалиберные пули принялись кромсать грузовик, вырывая из него целые куски и поливая все вокруг снопами искр. Пара секунд, и изрешеченная машина начала уходить влево, пока не врезалась в стену.

— Настырные, как наш новичок! – хохотнула Селентия.

Грузовик выехал на автостраду. Стало свободнее, но на этом хорошие новости кончились. Эмоциональное чутье тут же уловило множество источников впереди.

— Впереди заслон! – она повернулась к Муави.

— Плохо! – крикнул он. – Эта дорога домчит нас сразу до «Северных Ворот»! Сворачивать нельзя! Тут вокруг улицы еще уже! К тому же, часть из них завалена песком! Мы не пройдем!

Сверху по грузовику опять начал стрелять Рой.

— А ты не мог сказать раньше, путеводитель херов?! – рявкнула Снайпер.

Ангелус дал последнюю очередь. Пули прошли мимо.

— Холлер! – белый чейнджлинг повернулся к Холлеру.

— Поцарапаешь, я тебя отымею! – рявкнул тот.

Он снял со спины свой пулемет и кинул его Ангелусу. Тот, перехватив его телекинезом, включил на прицеле тепловизор и перевел оружие в термический режим. Оружие было куда тяжелее, чем «Фантом», но тут можно было не беспокоиться о боеприпасах. Ангелус дал очередь в тепловой силуэт бойца Роя. Тот не успел увернуться и, сраженный, полетел вниз. Сзади выскочило несколько грузовиков. Крупнокалиберные пулеметы принялись осыпать грузовик пулями, что крошили асфальт и поднимали столбы песка. До заслона аравийцев осталось не более пары сотен метров. Впереди замелькали вспышки автоматных и винтовочных выстрелов.

— Держитесь! – крикнула снайпер.

Селентия выкрутила руль и резко свернула. Ангелус, ухватившись копытом за борт, с трудом удержался на ногах и не вылетел наружу. Фары автоповозки осветили витрины магазина и снайпер, не задумываясь, влетела внутрь. Разбитая витрина обдала грузовик градом осколков. Селентия, ворвавшись в торговый зал, повела грузовик вперед, сшибая прилавки. В очередной раз белый чейнджлинг почуял странную реакцию охранника принцессы. Муави заволновался, но на этот раз еще и сильно разозлился. Быть может, в суматохе, Ангелусу это просто показалось.

— Ты знаешь, куда едешь?! – крикнул Холлер.

— Понятия не имею! – ответила снайпер. – Но теперь я вижу, почему Дрифт так это любит! Она всегда говорила: «Если не знаешь, куда ехать – просто едь! Это лучше, чем стоять!» Вот я и еду!

Грузовик протаранил витрину, сбив несколько поникенов. Грузовики ССА ринулись следом, ворвавшись в магазин и открыв беспорядочную пальбу. Если мародеры еще не вынесли отсюда все стоящее, то после такого тут точно ничего не останется. Грузовик прорвался в секцию со стеллажами. Стрельба эхом неслась по всему помещению, заглушая даже рев моторов.

— Что тут в районе, помимо домов? – снайпер повернулась к Муави.

— Рядом рынок! – ответил тот.

Грузовик протаранил стеллаж, из-за чего сидящих в кузове сильно тряхнуло. Холлер, злобно выругавшись, поправил пулемет и продолжил стрельбу.

— О! – Селентия обернулась к остальным, сияя широкой ухмылкой. – Яйца в зубы, мальчики и девочки! Если нет своих, одолжите у соседей!

С улюлюканьем, Селентия снесла кассовый аппарат и свернула вбок.

— (Аравийский) Что она сказала? – Азала повернулась к Ангелусу.

— (Аравийский) Что вам следует держаться! – ответил белый чейнджлинг.

Он пригнулся, одной ногой взявшись за борт, а другой схватив принцессу. Грузовик, свернув около лестницы наверх, осветил фарами стеклянные двери и устремился к ним. С диким ревом, словно взбешенный носорог, автоповозка протаранила стеклянные створки и выехала на открытую площадь. Вся она была плотно заставлена маленькими деревянными ларьками, которые в темноте было тяжело разглядеть. Грузовик принялся сминать и давить их, пробивая себе путь вперед. Часть автоповозок ССА заплутали внутри магазина, но две все же ринулись следом.

— Куда?! – рыкнул Холлер.

Пулемет чейнджлинга пустил очередь в кабину одной из автоповозок. Водитель, сильно испугавшись, не справился с управлением и перевернул грузовик.

— Если я выживу, я лично попрошу Притворщика никогда не сажать тебе за руль! – рявкнул Холлер, после очередной сильной встряски.

Грузовик свернул, выехав на небольшую улицу, засыпанную песком. Большой магазин, как неудивительно, помог объехать заслон ССА, и, судя по эмоциональным силуэтам, аравийцы это поняли. Многочисленные источники приходили в движение, стараясь перехватить грузовик. Стоило оказаться на улице, как сверху опять раздалась стрельба. Рой вновь сел на хвост.

— Все, эта парочка меня вывела! – прорычал Холлер. — Ангел, спугни его вниз!

Ангелус прицелился в левый силуэт, открыв огонь. Противник уклонился, рванув вниз. Но синий чейнджлинг только этого и ждал. Очередь Холлера угодила куда надо, и боец Роя камнем полетел вниз. В это же мгновение второй чейнджлинг рванул к нему и, подхватив товарища телекинезом, скрылся за крышами.

— Приходите к нам еще! — рявкнул Холлер.

Селентия свернула в переулок и теперь двигалась перпендикулярно движению аравийцев. Снайпер не прогадала. Вышибив невысокий стальной забор, грузовик вылетел на автостраду. Заслон, хоть и остался позади, но теперь следом за Параспрайтами несся десяток автоповозок вместе с аравийцами, бегущими галопом.

— КРЫСА, ЖМИ! – заорал Холлер.

Муави и Ангелус припали к заднему борту, открыв огонь. Пулемет Холлера зарычал, принявшись выплевывать ярко-оранжевые трассеры в преследователей. Пыль, поднятая колесами автоповозок, затмевала свет фар. Казалось, что посреди Дубая началась очередная песчаная буря.

— «Северные Ворота»! – крикнула Селентия. – Постарайтесь как-то уменьшить наш хвост! Иначе на открытой местности нам будет жопа! Вмажьте им, не жадничайте!

Ангелус и Холлер сместились к корме грузовика и открыли огонь по преследователям. Селентия была права, да и экономить боеприпасы уже не было смысла. Муави в этот момент сместился к белому чейнджлингу и начал стрелять из карабина. Цели выбирать не приходилось, ведь они были просто везде. От убийственного ответного огня спасала только поднимаемая грузовиком туча пыли.

Автоповозка приближалась к «Северным Воротам». Две огромных статуи под тридцать метров в высоту стояли точно над дорогой. Символ величия города, под которым собрались десятки брошенных автоповозок жителей Дубая, что безуспешно пытались покинуть город.

— Вот дерьмо! – прорычала Селентия. – Кажется, дорога кончается!

Снайпер свернула с автострады, протаранив забор небольшого магазинчика на окраине, и выехала на открытую местность. На небе сейчас не было ни облачка — лишь луна и миллиарды звезд. Завораживающее зрелище на фоне бескрайнего океана песка. Вот только любоваться всем этим, не было ни времени, ни желания. Выехав на песок, грузовик потерял в скорости. С одной стороны это было хорошо – стало удобнее целиться. Очередь Ангелуса промахнулась по чейнджлингу, но вынудила того сделать маневр и отстать. Выстрелы Холлера и Муави врезались в песчаную тучу, поднимаемую преследователями. Однако сейчас, когда Параспрайты и принцесса покинули узкие улицы города, грузовикам ССА уже ничего не мешало, и они выстроились в линию. Казалось, что автоповозку с Азалой преследует настоящая волна из песка, горящая светом десятков фар и сверкающая сотнями трассирующих пуль.

— Параспрайт-1, прием! – в эфире зазвучал голос Торча.

— Да, слышим тебя! – ответила снайпер. – Проехали северные ворота!

В эту же секунду пулеметная очередь застучала по крыше кабины. Селентия громко выругалась.

— Мы покинули зону радиомолчания! – продолжил командир. – Двигайтесь на север! Мы связались с Хорном! К вам уже вылетела группа поддержки! Держитесь! Как слышишь?

— Наконец-то, драть меня под хвост, хорошие новости! – крикнула снайпер. – Поняла тебя! Постараемся не просрать все под самый конец!

Из песчаной тучи вылетело несколько неуправляемых снарядов, которые врезались в землю в десяти метрах от грузовика. Автоповозку сильно тряхнуло.

— А под конец, как всегда, самая жопа! – прорычал Холлер.

— Эль Амин всего в тридцати километрах! – усмехнулась Селентия. – Так что не ной, а стреляй!

Синий чейнджлинг развернул пулемет, принявшись лупить в то место, откуда были выпущены снаряды. Ангелус дал еще очередь вверх, опустошив пулеметную ленту. Подхватив последнюю, белый чейнджлинг начал ее перезаряжать, попутно повернувшись к принцессе. Азала, несмотря на весь этот ужас, держалась стойко. Но помимо страха и опасения, эмоции принцессы Седельной Аравии сияли совсем необычными оттенками – зеленым цветом печали. И, оглядываясь на ту сцену в отеле, когда Холлер забил молодого жеребца прикладом, нетрудно было догадаться, почему.

— (Аравийский) Ваше высочество, эквестрийский гарнизон в Эль Алмине выслал нам навстречу подкрепление, — Ангелус попытался подбодрить ее. – Скоро все кончится, потерпите!

Аравийка встретилась с ним взглядом и слабо улыбнулась. Да, они вытащат ее из этой передряги, но впереди ее ждет кое-что похуже. Однако весь вид Азалы говорит лишь о том, что она сожалеет. Сожалеет о том, что сегодня погибло слишком много аравийцев. И все из-за нее.

«Бремя, с которым живут все правители»

Но Ангелуса слышал и Муави. После фразы чейнджлинга эмоции охранника принцессы пронзила нить злости и негодования. И вот теперь это было не совпадение. Ангелус инстинктивно схватился телекинезом за свой «Шершень», но среагировать не успел. Клинок охранника полоснул чейнджлинга по спине. Спинная пластина выдержала удар, однако левое крыло объяло пламя боли, лишив чейнджлинга маскировки. В эту же секунду аравиец с злобным ревом врезался плечом в чейнджлинга, придавив того к борту грузовика и вытолкнул прочь. Ангелус в последний момент успел ухватиться за край копытами, помогая себе телекинезом. «Шершень» упал на песок. Эмоции Азалы взорвались ужасом.

— Триггер! – заорал Ангелус.

Клинок Муави, сверкнув в лунном свете, устремился к Азале. Но саиф не достиг цели. Холлер схватил принцессу телекинезом и, мигом оттащив ее назад, прыгнул на обезумевшего охранника. Эмоции Муави пылали яростью и злобой, но даже сквозь них пробивался зеленый оттенок сожаления.

— (Аравийский) Муави, остановись! – закричала принцесса, но защитник ее не слушал.

Холлер заблокировал ногу охранника с клинком и, встав на дыбы, выхватил телекинезом свой «Шершень». Муави отреагировал молниеносно, нанеся резкий удар в голову свободным копытом и навалившись всем весом на чейнджлинга. Природная легкость Холлера сейчас играла на стороне его противника. Чейнджлинг оказался на спине.

— Жри! – чейнджлинг повернул «Шершень» к голове охранника принцессы.

Муави уклонился, и пуля пролетела рядом с его щекой и ухом. Охранник мгновенно подался вперед. Он схватил зубами пистолет и ударил Холлера по лицу. Это позволило аравийцу вырвать оружие из магического захвата чейнджлинга и выкинуть пистолет прочь.

— Не вмешивайся! – заорал охранник, начав бить своего противника по голове. – Она должна умереть!

— Поцелуй меня в жопу! – оскалился Холлер.

Чейнджлинг схватил ногу Муави телекинезом, остановив копыто того в сантиметре от своего лица. Эмоции принцессы в этот момент еще больше окрасились в ужас.

— (Аравийский) Муави, хватит! – опять закричала Азала.

Охранник, злобно зарычав, отклонился назад и начал вставать на дыбы, поднимая Холлера вместе со своей ногой. И вновь природная легкость подводила своего хозяина. Ангелус попытался залезть обратно, но грузовик сильно трясло, а раненое крыло мешало думать. Единственное, что сейчас оставалось – хвататься за борт грузовика копытами, телекинезом и зубами, чтобы не упасть. А ревущая позади волна песка продолжала извергать в автоповозку десятки трассирующих пуль.

Подняв Холлера, Муави резко отстранился назад и сильно лягнул чейнджлинга задними ногами. Тот, отлетев к кабине, ударился спиной и упал.

— Да что у вас там за херня творится?! – крикнула Селентия.

Муави освободил клинок, повернувшись к принцессе.

— (Аравийский) Почему? – на глазах кобылки выступили слезы.

— (Аравийский) Ради Аравии и всех нас! – жеребец ринулся на Азалу.

Но его клинок не достиг цели. Телекинез Холлера отвел его в сторону, а сам чейнджлинг нанес сильный удар жеребцу передними копытами, целясь в грудь и голову. Муави мгновенно скинул накопытник, освободив ногу от захвата Холлера, и сильно приложился чейнджлингу по левой щеке. Саиф упал на дно кузова. Муави подался вперед, повалив Холлера на спину и принялся осыпать того ударами. Чейнджлингу оставалось лишь блокировать сильные и точные удары своими копытами и телекинезом, злобно шипя.

— (Аравийский) Аравия пролила слишком много крови из-за них! – кричал охранник. – Я хотел с доблестью погибнуть сегодня, защищая вас! Но из-за таких, как они, наш народ будет продолжать гибнуть! Вы должны умереть, принцесса! Ради нашего народа!

Холлер сделал резкий выпад передними копытами. Удар пришелся точно в челюсть Муави и на мгновение ошеломил его. Синий чейнджлинг, расправив крылья и помогая себе телекинезом, сильно толкнул жеребца. В эту же секунду грузовик тряхнуло, из-за чего Муави, потеряв равновесие, отлетел в дальнюю часть кузова. Ангелус и на этот раз удержался, однако борт грузовика открылся и чейнджлинг опять повис над землей. Задние ноги коснулись песка.

«Твою!..»

Муави резко вскочил на ноги. Жеребец заметил карабин. Его эмоции вспыхнули ненавистью, отчаянием и бесконечной печалью. Аравиец, стиснув зубы, подхватил его и прицелился в Азалу.

— (Аравийский) Простите, принцесса! – крикнул он и нажал на спуск.

Карабин дал очередь. Но в это же мгновение Азалу объяла изумрудная аура. Телекинез Холлера схватил принцессу, подтянув к нему. Повернувшись спиной к охраннику, он закрыл кобылку собой. Пули влетели в спину синего чейнджлинга со зловещим стуком и начали рикошеть во все стороны. Муави яростно заорал. Его эмоции вспыхнули болью и печалью.

— Она должна умереть!!! – взревел охранник.

Опустошив неполный магазин, карабин щелкнул. В этот момент Ангелус почуял около Холлера взрыв гнева. Из-под корчащегося от боли чейнджлинга выскочила принцесса. На ее ноге показался саиф. Муави просто не успел среагировать, сбитый с толку своей яростью и горем. Его глаза встретились с яростными глазами принцессы Седельной Аравии. Мгновение и клинок пронзил шею охранника и вышел из затылка. Муави захрипел. Его тело задрожало. На глазах принцессы выступили слезы. Ее охранник, глядя на ту, кого поклялся защищать, попытался что-то сказать. Но его губы лишь слабо дрогнули. Жеребец начал падать. Тело Муави перевалилось за борт и упало на песок. Принцесса осела и, уронив клинок, громко всхлипнула.

Автоповозку опять сильно тряхнуло, из-за чего одно из копыт Ангелуса не удержалось. Чейнджлинг бы разделил участь Муави, если бы в последний момент его не схватила Азала.

— (Аравийский) Давай! – крикнула принцесса. – Я тебя держу!

Втащив Ангелуса в кузов, она повернулась к Холлеру. Чейнджлинг сидел без движения с опущенной головой. Одежда на его спине была порвана, из поврежденных крыльев сочилась кровь, а вся спинная пластина темно-синего цвета была в царапинах. Холлер болезненно вздохнул и начал заваливаться на бок. Но Азала бросилась к нему, не дав упасть. Над головой Ангелуса просвистело несколько пуль. Погоня продолжалась и одна из автоповозок ССА нагоняла беглецов.

«Вот же!..»

Тихо зашипев, Ангелус нашел глазами «Бунт» Холлера и подтянул его к себе. Мышцы сильно ныли, от усталости на глазах появилась пелена. Чейнджлинг тряхнул головой, направив дуло в сторону преследователей. Телекинез нажал на спуск.

БАБАХ!

Яркий взрыв осветил ночную пустыню. Несколько автоповозок ССА взлетели, объятые пламенем. Еще взрыв. И еще. Яркие шары огня следовали точно за грузовиком Параспрайтов, поднимая в воздух и уничтожая одну автоповозку за другой. Эмоциональное чутье Ангелуса уловило несколько источников вверху, сияющих гордостью и радостью. На головы бойцов ССА, что избежали взрывов, в прямом смысле полился огненный дождь. Огонь эквестрийских авиационных пулеметов нельзя было спутать ни с чем. Канонада взрывов, пулеметного и пушечного огня создала позади грузовика огненный вал. Ребята Хорна подоспели вовремя.

— Да, мать твою! – закричала Селентия. – А вот и салют в нашу честь! Холлер, как тебе?!

Но синему чейнджлингу было не до этого. Ангелус, кинув пулемет на дно кузова, поспешил к Холлеру. Хоть спинная пластина и была самой прочной частью панциря чейнджлинга, от стрельбы почти в упор она могла не спасти. Синий чейнджлинг все так же сидел без движения, однако теперь его придерживала Азала. Кобылка пыталась во чтобы то ни стало не дать ему упасть, а ее эмоции пестрили жалостью и печалью. Желто-зеленый коктейль переживаний.

— Триггер, ты как?! – Ангелус принялся осматривать спину Холлера.

— Тс-с-с, не ори! – сквозь боль прошипел тот.

Панцирь не был пробит. Пострадали лишь крылья, но это не отменяло того, что у Холлера могло начаться внутреннее кровотечение. А оно было самым страшным для чейнджлинга. Обычного пони можно было прооперировать простым скальпелем, но для прочного панциря нужна была алмазная пила. На копытах Ангелуса так умер не один пациент его расы.

— (Аравийский) Принцесса, положите его! – белый чейнджлинг повернулся к Азале и, указав на дно грузовика, добавил уже Холлеру: — Давай ложись!

Синий чейнджлинг, скалясь и кряхтя, медленно лег на бок. Аравийка, осторожно удерживая голову Холлера, с надеждой посмотрела на Ангелуса.

— Доктор, а это не больно? – Холлер болезненно кашлянул.

Ангелус тут же подставил копыто. Крови не было. Хороший знак. Белый чейнджлинг подтянул к себе свою сумку, достав оттуда набор полевого медика. Он давно научился правильно прятать и складывать его, чтобы даже при самой сумасшедшей перестрелке и беготне самое важное в арсенале врача всегда было под копытом.

— Селентия, держи ровно! – крикнул Ангелус, открывая сумку.

— А? – Селентия обернулась. – Да блять! А можно на сегодня без херовых новостей?!

Громко ругаясь, она принялась обеспокоенно оглядываться.

— (Аравийский) Все будет хорошо? – осторожно спросила Азала.

Ангелус не ответил. Он поднял телекинезом фонарь и, разрезав одежду на боку, нашел боковые панцирные стыки. Достав расширитель, пинцет, бинты и скальпель, Ангелус надкусил ампулу со спиртом и полил ею бок Холлера.

— Стисни зубы, — предупредил белый чейнджлинг.

Холлер стиснул зубы. Поставив расширитель на стыки, Ангелус отодвинул часть панциря и, добравшись до плоти, сделал осторожный надрез. Из аккуратной ранки медленно полилась алая кровь.

— Вот проклятье… — прошипел синий чейнджлинг.

Эмоции Азалы все это время все сильнее окрашивались в темно-синие оттенки страха, тесно переплетающиеся с жалостью и печалью. Ее копыта сильнее сжали голову Холлера, а взгляд метался от Ангелуса к ране. Принцесса прикусила губы.

— Не дергайся, — добавил Ангелус.

В магическом захвате белого чейнджлинга появился алюминиевый цилиндр с синей полосой. Внутри лежал укол с синтезированным целительным гелем синего цвета. То, что может вылечить чейнджлинга почти от любых травм. Если успеть вколоть вовремя и туда, куда нужно.

— Задержи дыхание, — Ангелус обнажил иглу.

Чейнджлинг начал осторожно вводить ее в надрез на теле. Все это вызывало у Холлера неимоверную боль, от чего тот зажмурился и оскалился.

— Вот же!.. — прорычал он.

Ангелус сделал инъекцию геля. Холлер болезненно застонал. Его передние копыта впились в копыта Азалы. Та, в свою очередь, крепче сжимала его голову, словно, стоит ей ее отпустить, синий чейнджлинг точно умрет. Шприц опустел и Ангелус осторожно достал его. Белый чейнджлинг вынул из сумки набор для зашивания ран, аккуратно упакованный в прозрачный пакет.

— Скоро должно подействовать, — кивнул он и, повернувшись к Азале, добавил: – (Аравийский) Он будет в порядке.

Принцесса облегченно вздохнула, опустив голову. Белый чейнджлинг принялся зашивать рану, пока Холлер надрывно кряхтел.

— Надеюсь, доктор из тебя лучше, чем боец… — хохотнул Холлер.

На щеку Холлера упало несколько слезинок. Взгляд синего чейнджлинга остановился на Азале.

— Эй… нашла чего рыдать… — кашлянул Холлер.

Глаза Азалы встретились с его взглядом. Холлер натужно ухмыльнулся. Страх отступил и принцесса сейчас испытывала горечь и боль. Не нужно было гадать, почему. Холлер, как и Ангелус, это прекрасно чуял и понимал.

— Я не знаю, что там кричал этот урод, — Холлер поморщился, – но кричал он точно какую-то херню!

Синий чейнджлинг болезненно вздохнул. Игла, зашивающая рану, причиняла ему неудобства, но целительный гель уже начал делать свое дело. Зашив надрез, Ангелус отсек нить, после чего положил на зашитую рану сложенный бинт, смоченный в спирте. Заклеив все это пластырем, белый чейнджлинг принялся перевязывать крылья. Холлер болезненно дрогнул. Благодаря тому, что крылья у чейнджлингов были достаточно тонкими, пули просто прошивали их и, не меняя траектории летели дальше. Если бы Холлер был пегасом, крылья определенно пришлось бы ампутировать. А тут хватит ванны с гелем, чтобы вернуть их в нормальное состояние.

— Если сегодня кто-то и должен был сдохнуть, так это он или я, а не ты! — добавил Холлер, глядя на Азалу. – Ангел, переведешь?

Ангелус кивнул. Холлер закрыл глаза, глубоко вздохнув.

— Сегодня много аравийцев хотели твоей смерти, — улыбнулся синий чейнджлинг. — Но тебя это не волнует… Ты не ненавидишь их.

Кашлянув, он зажмурился от боли. Казалось, что это тихое откровение было громче, чем грохочущая какофония взрывов и пальбы позади. Ангелус перевел сказанное принцессе. Эмоции той замерли, как и она сама.

— Ты смелая, стойкая, но при этом не бесчувственная… — Холлер посмотрел в глаза принцессе. – Ты любишь свой народ. Ты любишь каждого из них, даже если они не понимают, какую херню творят. Потому подыхать тебе нельзя…

Он осторожно дотронулся до копыта принцессы. Ангелус перевел каждое слово.

— Ты сейчас очень похожа на своего отца, — продолжил он. – На то, каким он был в те дни, когда мы с ребятами сажали его на престол…

Губы Азалы дрогнули.

— Да, я был одним из тех, кто сделал твоего папку эмиром, — усмехнулся Холлер. — А теперь я хочу сделать эмиром его дочурку. Ты права, я действительно всего лишь «нож», но вот этот «ножичек» считает, что другие ублюдки просто недостойны стать правителями этой страны… Ангел, переведи. Можешь без «ублюдков».

Синий чейнджлинг болезненно улыбнулся принцессе. Стоило ей услышать эти слова, как на ее глазах показались слезы. В эмоции грусти и жалости бесцеремонно влетела пара других – гордости и искренней радости. Кобылка наклонилась и обняла голову Холлера.

— Ты не «нож», — шепнула Азала. — (Аравийский) Спасибо…

К этому моменту Ангелус закончил перевязывать второе крыло.

— Все, можно встать, — он начал складывать сумку.

— Не… — с некоторым смущением буркнул Холлер. — Я полежу пока…

Ангелус посмотрел на принцессу. Судя по выражению лица Азалы, она, хоть и плохо знала эквестрийский, все поняла и лишь еле заметно кивнула. На ее лице появилась улыбка.

— Обосраться… — Селентия отвернулась, отрицательно помотав головой. – Слов нет…

Наушник зашипел.

— Параспрайт-1, как слышите, прием? – в эфире прозвучал голос Торча.

— Слышим хорошо! — ответила Селентия. – Даже слишком!

Голос командира частично заглушался каким-то шумом, похожим на шум двигателей.

— Все целы? – спросил Торч.

— Вроде да! – ответила Селентия, обернувшись. – Спасибо за салют! Только твой беложопый поломал Триггера! Он стал розовым и мягким! Нам придется покупать нового!

Синий чейнджлинг еле слышно рыкнул.

— В таком случае предлагаю поцеловать мой мягкий розовый зад! – крикнул он.

— А нет, все в порядке! – загоготала снайпер. – Ложная тревога!

Холлер не выдержал и хохотнул, поморщившись от боли.

— Отлично! – в голосе Торча почувствовалось облегчение. – За вами выслали конвой! К месту встречи вас должны проводить, так что не палите без разбора! Мы с Валькирией подберем вас там! Так держать, ребята! До встречи, Параспрайт-главный, конец связи!

Рация умолкла. Звуки взрывов и стрельбы были уже позади. Воздушное прикрытие гарнизона Эль Амина сработало на крепкую пятерку и единственное, что вызывало сейчас опасение – грузовик, который все еще не развалился и продолжал ехать только благодаря какому-то чуду. От множества эмоциональных источников солдат в небе отделился один и направился прямиком к грузовику. Темный силуэт поравнялся с автоповозкой. Пегас, облаченный в темно-серую форму и вооруженный боевым седлом с двумя пулеметами, козырнул копытом.

— Как погодка в Дубае? – крикнул он.

— Солнечная! – ему ответила Селентия. – Обосраться можно! Я почти обгорела!

Пегас хохотнул.

— Следуйте за мной! – махнул он и, увеличив скорость, перегнал грузовик.

Оставшаяся часть маршрута до конвоя прошла в полной тишине. Все были погружены в свои мысли, пытаясь осознать, что за сегодня произошло. Холлер лежал с закрытыми глазами в копытах Азалы, пока принцесса, держа его голову, молча смотрела на синего чейнджлинга. Ее эмоции сейчас были наполнены спокойствием и радостью. И лежащий в ее копытах чейнджлинг жадно поглощал эту синюю эмоцию. Странно было слышать такое откровение от Холлера, особенно после той пары недель, которые Ангелус провел бок о бок с этой группой. Но внешность обманчива. И лучше всего это знают именно чейнджлинги.

В черноте пустыни показался свет от конвоя. Множество фар боевых машин при поддержке пегасов, окружили грузовик. Отовсюду выбежали взволнованные пони, что устремились к принцессе и, буквально подхватив ее, начали задавать множество вопросов, выплевывая извинения и соболезнования. Про Параспрайтов все забыли, и это было хорошо. Но на общую суматоху Ангелус уже не обращал внимания. Белый чейнджлинг вместе с Селентией осторожно спустили Холлера с грузовика.

— Да я могу ходить! – проворчал синий чейнджлинг.

Он отмахнулся от предложения Селентии опереться ей на шею, чтобы было легче идти, и несколько раз глубоко вздохнул. Переведя дыхание, Холлер повернулся к грузовику, подхватив телекинезом лежащий там «Бунт».

— Ну, будем считать, что не поцарапал, — синий чейнджлинг окинул взглядом свое оружие и ухмыльнулся Ангелусу.

В ночном небе зазвучал гул двигателей. Темный силуэт «Черного Ястреба» сделал вираж и начал приземляться недалеко от общей суматохи.

— А вот и такси, — Селентия размяла шею. – Мне все же больше нравится стрелять, чем водить.

— Давайте на борт, мальчики и девочка! – в наушнике зазвучал голос Торча.

Ястреб приземлился. Сейчас всем было не до Валькирии и ее «птички», ведь все офицеры были заняты принцессой. Обычным же солдатам было все равно, ведь, к их сожалению, пострелять сегодня удалось только авиагруппам.

— Так, я сам! – прошипел Холлер, сделав осторожный шаг.

— Триггер! – знакомый акцент окликнул синего чейнджлинга.

Селентия, Холлер и Ангелус одновременно повернулись. Перед ними стояла Азала, на которой виднелась теплая накидка вместо подобранной в отеле грязной аравийской одежды. Встретившись глазами с синим чейнджлингом, она улыбнулась. Снайпер подняла бровь, после чего повернулась к Холлеру и расплылась в ядовитой ухмылке.

— Если честно, из тебя выйдет херовый эмир, — Селентия покачала головой. – Плюс, ко всему прочему, ты старый и ворчливый зануда.

— Крыса, — вздохнул Холлер. – Иди в жопу.

Снайпер, громко расхохотавшись, зарысила в сторону ястреба.

— Пять минут! – в эфире прозвучал ее ехидный голос. – Триггеру надо попрощаться с новой подружкой!

Ангелус развернулся, чтобы последовать за Селентией, но Холлер его остановил.

— Останься, — вполголоса добавил он.

Азала приблизилась к чейнджлингам, посмотрев на каждого. Ее эмоции запестрели еще большей гордостью и радостью, хоть этот яркий оттенок и был подпорчен печалью и, как ни странно, смущением.

— (Аравийский) Я хотела еще раз сказать спасибо, — принцесса поклонилась Параспрайтам. — Аравия в долгу перед вами. Всеми вами.

— Это можешь не переводить, — Холлер махнул копытом. – Я и так вижу, что это что-то типа благодарности. Я думал, она ограничится официальным письмом.

Синий чейнджлинг хохотнул, но, заметив, что лицо Ангелуса осталось таким же каменным, недовольно поморщился.

— (Аравийский) Но я тут не только для этого, — добавила принцесса.

Азала повернулась к Ангелусу.

— (Аравийский) Как его настоящее имя? – спросила она.

— (Аравийский) Холлер, Ваше Высочество, — ответил белый чейнджлинг.

Услышав свое имя, синий чейнджлинг осторожно посмотрел сперва на принцессу, потом на Ангелуса.

— Ангел, че происходит? – Холлер нахмурился.

— Не знаю, — честно ответил тот.

Оставалось только гадать, что именно сейчас хотела сделать принцесса. Но та не стала томить долгим ожиданием. Азала сделала уверенный шаг вперед и, остановившись в метре от Холлера, подняла свою правую ногу. На ней красовался те самые поножи с клинком ее бывшего охранника. Теперь, когда бой был позади, их можно было лучше рассмотреть. Сами поножи были покрыты золотом, на котором замысловатый узор выводил силуэт ястреба – символа Седельной Аравии. Клюв, крылья и когти птицы были инкрустированы драгоценными камнями красного и черного цветов, что придавало этому оружию неповторимый шарм. Принцесса плавным движением отвела ногу в сторону и обнажила клинок. Лунный блик блеснул на лезвии, исчезая на его кончике. Принцесса выпрямилась, выпятила грудь и слегка приподняла подбородок.

— Ангел, что за херня сейчас творится? – осторожно спросил Холлер.

Белый чейнджлинг узнал этот редчайший аравийский обычай, которого удостаиваются лишь единицы. Белый чейнджлинг сделал шаг назад. Это заметил и Холлер.

— Ангел?.. – взгляд Холлера забегал от клинка к принцессе.

Азала, не меняя позы, повернулась к Ангелусу.

— Преклони колено и опусти голову, — белый чейнджлинг кивнул на землю. – Не заставляй принцессу ждать.

Холлер скорчил недовольную мину, после чего бросил взгляд на клинок. Он неуверенно посмотрел на принцессу, встретившись с ней глазами. Что-то проворчав себе под нос, синий чейнджлинг подогнул правую ногу и склонился перед Азалой. Рана мешала, но Холлер старался не обращать на нее внимание. Конвой удивленно замер, наблюдая за дочерью эмира. Принцесса элегантно крутанула клинком в воздухе, после чего положила его плашмя Холлеру на макушку.

— (Аравийский) Прости, что не могу устроить в честь этого праздник, как подобает в Седельной Аравии, и что не могу сказать всех тех великих слов, которые должна, — начала она. – Но зато я могу сделать самое главное.

Ангелус перевел. Азала подняла саиф, начертив круг над головой Холлера, после чего, вытянув ногу вверх, направила острие клинка в небо.

— (Аравийский) Пусть ты и не знаешь нужных клятв, пусть ты не аравиец, - продолжила она. – Но твои поступки говорят гораздо больше, чем пустые слова.

Принцесса спрятала клинок, после чего сняла поножи и села на песок. Ангелус перевел всю ее речь.

— Встань, — добавила Азала.

Холлер неуверенно поднялся, встретившись с глазами принцессы. Ее эмоции в этот момент засияли еще большей радостью. Она протянула поножи с клинком Холлеру.

— Носить их с честь! — кивнула она. – И будь достоин этот клинок! Как Солнце достоин Неба!

Взгляд синего чейнджлинга замер на поножах. Холлер неуверенно сглотнул.

— Во, блин… — он осторожно протянул копыто и взял саиф.

Как только клинок оказался у Холлера, улыбка принцессы стала еще шире.

— Спасибо… — неуверенно добавил синий чейнджлинг.

Ошеломленный Холлер смотрел то на клинок, то на принцессу, не зная, как реагировать.

— Поздравляю, — кивнул Ангелус. – Теперь ты стал одним из «ахмаров».

Холлер осторожно надел клинок на правую ногу, чем еще больше обрадовал Азалу.

— Хватит сюсюкаться! – в эфире раздался голос Торча. – Мы тоже соскучились! Может, соизволите подтянуть свои жопы к нам и порадовать своим присутствием!

— (Аравийский) Извините, Ваше Высочество, — белый чейнджлинг поклонился принцессе. – Но нам пора.

Она кивнула. В ее эмоции закралась толика грусти.

— Мы еще встречаться? — Азала посмотрела в глаза Холлеру.

Синий чейнджлинг неуверенно почесал затылок. Он повернулся к Ангелусу.

— Как по аравийски будет «не знаю»? – осторожно шепнул он.

Белый чейнджлинг секунду смотрел на Холлера, после взглянул на счастливое лицо принцессы, взирающей на своего нового и, судя по всему, первого ахмара.

— «Адака», — ответил Ангелус.

Холлер благодарно кивнул.

— (Аравийский) Обещаю, — ответил принцессе синий чейнджлинг.

Эмоции принцессы вспыхнули счастьем и радостью. Она, глубоко вздохнув и пытаясь сохранить самообладание, благодарно поклонилась обоим Параспрайтам. Чейнджлинги поспешили к ветролету. Их встретили взгляды остальной группы, сидящей внутри, но сейчас почему-то все молчали. Даже Селентия. Лишь Торч стоял на песке и ждал, пока два последних члена его группы заберутся в ветролет, и только после этого зашел сам. Холлер и Ангелус заняли места прямо у дверей, бросив прощальный взгляд на принцессу. Та помахала им. Улыбка на ее лице стала шире.

— «Ла Эм», — неожиданно сказал Холлер, помахав Азале в ответ. – «Не знаю» по аравийски будет «Ла Эм».

Ангелус повернулся к синему чейнджлингу. Его встретил невозмутимый взгляд.

— Забыл, как будет по-аравийски «обещаю», — Холлер, улыбнувшись, пожал плечами.

— Вот как, — слабо кивнул Ангелус.

Белый чейнджлинг тут же получил от синего слабый толчок в плечо.

— Эй, но это еще не значит, что ты мне нравишься! — с наигранным ворчанием добавил Холлер.

— Я чейнджлинг, Холлер, — вздохнул Ангелус. – Я никому не нравлюсь.

Тот подбоченился.

— Да?! – возмущенно добавил он. – Но я все равно выпью за тебя!

Холлер расплылся в широкой улыбке и засмеялся. Неизвестно, почему, но уголки губ Ангелуса поползли в стороны. Впервые за столько лет, чейнджлинг искренне засмеялся. Слабо, тихо, но засмеялся. Это заметил и Холлер, захохотав еще громче. Он, помотав головой, неожиданно положил копыто на плечо Ангелуса и посмотрел ему в глаза. Лицо Холлера стало серьезным.

— Спасибо, Ангелус…

Двигатели ветролета загудели, отрывая «Черного ястреба» от земли.

Яркий белый свет окружил Феруса, вернув Гвардейца обратно. Чейнджлинг открыл глаза и увидел перед собой Ангелуса. Тот, как и в самом начале его истории, сидел с поднятой головой, смежив веки. Почувствовав, что Ферус проснулся, белокрылый опустил голову и посмотрел на Гвардейца. В его глазах читалась печаль, и теперь Ферус понимал, почему. Словно почувствовав волну чувств и переживаний, что родились в Гвардейце после увиденного, Ангелус осторожно коснулся правой ногой груди Феруса и покачал головой. На его лице появилась улыбка.

— Я вижу, что тебе сейчас есть что спросить, — он говорил полушепотом, — но, пожалуйста, не надо…

Белокрылый опустил голову и глубоко вздохнул.

— Это… — он на мгновение запнулся, прикусив губы.

Казалось, что внутри Ангелуса сейчас разгорается пожар, с огнем которого чейнджлинг борется изо всех сил. И не стоило гадать, что именно за пламя разожгла история, рассказанная Ферусу. Ангелус еще раз глубоко вздохнул и выпрямился.

— Эти воспоминания причиняют боль… — он посмотрел Гвардейцу в глаза. – Я отвечу на все твои вопросы, но не сейчас. Прости меня…

Ферус положил свое копыто на плечо белокрылому и покачал головой, давая понять, что не намерен настаивать.

— Спасибо, — кивнул Ангелус.

— Я чувствую, что эта исповедь не оставила тебя равнодушным, — послышался голос Инвиди.

Ферус повернулся к ней.

«Да, моя Королева. Ангелус сегодня показал мне так много… Гораздо больше того, на что я рассчитывал. Благодаря ему я многое понял. И я искренне благодарен ему за это»

Гвардеец посмотрел на белокрылого и благодарно поклонился. Инвиди приблизилась к ним и положила копыто на другое плечо Ангелуса.

— Спасибо тебе, Ангелус, — она тоже поклонилась. — От всех нас.

Тот неуверенно кивнул. Внезапно рядом с Ферусом всплыла маленькая Искра, которая начала нетерпеливо крутиться вокруг своего защитника и мерцать. Возмущенное поведение Светлячка заметили все.

— Тебе пора возвращаться, — улыбнулась Инвиди.

«Да, моя Королева»

Ангелус около секунды завороженно смотрел на Искру, после чего повернулся к Ферусу и слабо улыбнулся.

— Теперь и я чувствую ее тепло, — прошептал он. – Возвращайся, как будешь готов. Я буду ждать.

Гвардеец еще раз благодарно поклонился белокрылому и встал, окинув взглядом свой улей и Королеву.

«Спасибо. Всем вам»

— Мы будем ждать тебя, Ферус.

Тени начали сгущаться вокруг Феруса, возвращая его в реальный мир.

Колесо грузовика наехало на кочку, из-за чего многотонную махину сильно тряхнуло. Ребел чуть было не впечаталась носом в пол, но вовремя удержалась. Туго затянутая веревка натирала связанные ноги, не давая нормально двигаться, но сейчас было все равно. С того момента, как «Боевой Кабан» наехал на этого непонятного странника и перевернулся, похоронив последнюю надежду, все стало неважным. Океан апатии и безразличия окутал кобылу, лишив желания сопротивляться и сражаться. А ведь все почти получилось…

«Но у Пустоши свои планы на этот счет, верно?..»

Все было напрасно. Столько сил, вложенных в подготовку, столько страданий, не говоря уже о нескольких жизнях хороших пони, что помогли Ребел осуществить задуманное. Проклятье, ей даже как-то удалось обмануть одного из сыновей Нетленного, скрыв всю подготовку. Что сам самопровозглашенный Король Черной Равнины, что его отпрыски – вероятно, самое худшее порождение Пустоши. И вечно безэмоциональная морда его самого старшего сынка это лишь подтверждала. Кто знает, быть может он позволил себя обмануть Ребел, только чтобы позже развлечь папочку. Кобыла зло оскалилась.

«Дерьмо…»

Но следовало отдать должное этому ходячему железному пони – в кибернетике он разбирался лучше, чем кто-либо. Взгляд Ребел невольно опустился на ее правую переднюю ногу. Вернее, но то, что было вместо нее. Черно-серый металлический протез, заканчивающийся стальным копытом, которое при желании превращалось в клешню. Хват у нее был такой, что можно было раздавить кому-нибудь голову. И именно этот кибер-гений и сделал ей конечность взамен потерянной. Как и почти всем Псам Войны, превратив даже самого никчемного калеку в оружие. И Нетленный не гнушался этим пользоваться.

«Одно зло порождало еще большее зло…»

Взгляд Ребел переместился на вырезанную в крыше дыру, перегороженную стальными прутьями. Грязно-серые тучи проплывали над грузовиком-тюрьмой, в котором ехала кобыла-отступница. Она попыталась что-то изменить не только для себя, но и для тех молодых кобылок, которых этот свихнувшийся старик использует для утех. И смерть старика Роупа, что помог связаться с этим Ди-Джеем Пон-3, была напрасной. А оставалось же всего ничего – миновать Кантерлотскую гору и все – дальше Псы Войны бы не поехали, потому что тогда бы им не хватило горючего на обратную дорогу. Чего не скажешь о Ребел, ведь возвращаться ей точно не было нужды. Шанс был, но его отняли.

— Тупая херня! – до ушей кобылы донесся сердитый жеребячий голосок.

«Грозный» выкрик дополнился гулкими ударами маленькой недовольной пони по устройству, напоминающему какой-то накопытный терминал, что Ребел часто видела у работников Стойла в Цитадели. Как прибор выдерживал такое варварское обращение – было загадкой. С того самого момента, как эту странную парочку посадили вместе с Ребел, маленькая кобылка без устали колошматила терминал, гневно рыча и фыркая. Когда ей надоедало, она копошилась в сумках и в огромном свертке своего спящего спутника. Когда даже это ей наскучивало, она безуспешно пыталась его разбудить, тыкая копытцами в живот, после чего возвращалась к издевательствам над прибором. Вся эта жеребячья возня не могла не раздражать, но Ребел было все равно. Слишком сильная апатия и безразличие. Все равно они уже покойники, что эта малышка, что ее спутник. Или, в лучшем случае, они станут новыми рабами в Цитадели. Но маленькая пони вела себя так, словно была твердо уверена, что ей абсолютно ничего не угрожает.

«Милая жеребячья наивность»

От этой мысли стало еще грустнее. Нет, быть героем на Пустоши это обыкновенное самоубийство. Вероятно, чуть более экзотическое, чем прыгнуть в яму с рад-скорпионами или пойти гулять по Мертвому Лесу, полной грудью вдыхая розовый туман.

— Блять, надоело! – громко фыркнула кобылка.

Она повернулась к своему спутнику, земному темно-зеленому жеребцу, и навострила ухо. Второе осталось висеть без движения. Видимо, оно было сломано. Малышка сильно ткнула своего спутника в живот и, задрав головку, ощетинилась.

— ФЫР-ФЫР, БЛЯТЬ! – рявкнула кобылка.

От этого ора Ребел невольно вздрогнула. Он не только заглушил двигатель, но и говор Псов Войны снаружи, заставив их мигом стихнуть.

— ФЫР-ФЫР, БЛЯТЬ, Я ЗАЕБАЛАСЬ ТУТ ЕХАТЬ! – добавила малышка, стукнув своего спутника в бок. – ПРОСЫПАЙСЯ, ЖОПА ЗУБАСТАЯ!

Верхний люк цистерны открылся, и оттуда показалась голова темно-желтого единорога в черной бандане. В нем Ребел легко узнала Психо. Хоть жеребец был посредственным бойцом среди Армии Нетленного, но сам он считал иначе. Сердитый взгляд Психо замер на Ребел. Жеребец оскалился острыми зубами, явив на лице некое подобие едкой ухмылки. В ней, правда, не хватало несколько зубов. И лишился он их не без помощи Ребел, потому вид связанной и приговоренной к смерти кобылы его неимоверно радовал.

— ЭЙ! – громкий выкрик жеребенка заставил дрогнуть и Психо.

Жеребец развернулся, впившись глазами в малышку, что безуспешно будила своего спутника.

— Ты че орешь, мать твою?! – рявкнул Пес Войны.

Малышка перестала толкать своего спутника, замерев. Ее здоровое ушко встало торчком, а голова слегка повернулась вбок.

— Откуда, блять, голос?! – сердитый голосок превратился в надменный.

Она недоумевающе покрутила головой из стороны в сторону, как будто не понимала, откуда доносился звук. Жеребенок подняла голову и понюхала воздух.

— Какого хера тут запахло говном? – возмущенно добавила она.

Малышка повернулась, увидев в люке Психо. Жеребенок одарила жеребца самым надменным взглядом, на который только была способна.

— Фу, блять! – малышка брезгливо поморщилась. – Говорящее говно!

— Че-е-е?! – прошипел Психо. – Че ты сказала?!

Он тут же спрыгнул внутрь, а оскал на его морде стал еще злее. Вот сейчас Ребел действительно стало не по себе. Одно дело жеребячья наивность – другое, когда ты намеренно провоцируешь того, кто может оторвать тебе башку.

— Ой, заткните кто-нибудь этот высер радигатора! — жеребенок закрыла копытцем нос и помахала другим. – У меня уже от вони глаза слезятся!

Из люка показалась голова другого Пса Войны – серой кобылы Джейл. Услышав последнюю фразу жеребенка, она выпучила глаза и громко прыснула.

— «Высер радигатора»! – загоготала она, посмотрев на Психо. – Нихера она дерзкая, да?

В магическом захвате Психо появился нож.

— Не трогай ее! – крикнула Ребел. – Она же еще жеребенок!

Она попыталась подняться и ринуться на жеребца, но тут же получила удар копытами в грудь и упала на пол. Над горлом кобылы завис клинок. Ребел оскалилась.

— Не рыпайся, предательница! – грозно прорычал Психо. – С тобой мы разберемся позже! Очень надеюсь, что Нетленный позволит мне выбить у тебя пару зубов на прощание!

Он улыбнулся своей дырявой ухмылкой.

— Нихера себе ты злющий! – раздался жеребячий голосок.

Взгляды пони устремились на малышку. Та подняла передние копытца, изобразив на лице искреннее удивление.

— Да я пержу злее, чем это! – фыркнула она.

Джейл загоготала.

— А она мне нравится! – кобыла посмотрела на Психо. – Что, хуффингтонский жнец, обосрался? Боишься, что она тебя отделает?

Психо яростно оскалился, а его глаза вспыхнули ненавистью. В довесок к оскорблениям жеребенка, называть этого чокнутого лизоблюда еще и самым обидным для Псов Войны прозвищем было зря. Теперь малышке точно не жить.

— Заткнись! – он направил острие ножа на Джейл. – Никто не смеет меня так называть! Я сперва вырежу язык этому мелкому говну, а потом тебе и подарю их Глотке! Лучше присмотри за предательницей, пока я тебе брюхо не вспорол!

— Нет! – рявкнула Ребел.

Джейл, спрыгнув в цистерну, быстрым движением выхватила свой пистолет. Ее передние ноги были заменены на протезы, что позволяло земной кобыле с легкостью пользоваться пистолетами без помощи рта. Ствол уткнулся в щеку Ребел. Второй свободной кибернетической ногой Джейл придавила протез кобылы к полу, не давая воспользоваться им и порвать веревки. Та злобно зарычала.

— Не рыпайся! — хихикнула она. – Лучше давай посмотрим за представлением!

Вот и вся плата за попытку быть героем и что-то изменить. Хочешь, как лучше, а потом, валяясь на полу, видишь, как гребаный псих убивает жеребенка, а ты не в силах ничего сделать. Самым жутким было то, что ее спутник просто сидел с закрытыми глазами. Словно это был вообще не пони, а какая-то безэмоциональная кукла. А ведь именно в него и врезался «Боевой Кабан»… Быть может, самоуверенность этой малышки не такая уж и наивность?

Психо поднял нож и повернулся к жеребенку. Но маленькая пони как будто не понимала, что ей грозит. И вновь эти непонятно откуда взявшиеся уверенность и бесстрашие.

— Ху-кто?! – ее взгляд вместе с торчащим ушком метался между Джейл и Психо. – «хуйфингтонкский жнец»?

Малышка звонко засмеялась и, сев на попу, указала копытом на Психо.

— Хуйфингтонкский жнец! – она схватилась копытцами за живот, продолжая заливаться хохотом.

Кажется, малышка только что модернизировала оскорбление, сделав его еще обиднее. Это стало последней каплей. Психо, бешено рыча, рванул на жеребенка. Единственное, что Ребел оставалось – безвольно лежать и сожалеть.

— Дерьмо!.. – простонала кобыла.

— Щас будет самое веселое! – гоготнула Джейл.

И она не ошиблась. Как только до малышки оставалась пара шагов, Психо неожиданно рухнул на пол. Его нож выпал из магического захвата, упав рядом с жеребенком. Жеребца как будто бы что-то придавило к полу, а ему оставалось лишь хрипеть и беспомощно перебирать копытами.

— Ой, а что случилось? – жеребенок сделала удивленную мордашку. — А что с ебалом? А почему оно на полу?

Психо болезненно застонал, пытаясь выбраться. Но невидимая сила настолько крепко схватила жеребца, что тот не мог сказать ни слова. Малышка занесла копытце и огрела его по уху. Удар, видимо, был действительно сильным, потому что Психо громко вскрикнул, принявшись тяжело дышать.

— Э, что за херня?! – рявкнула Джейл.
Она вскинула свой пистолет, нацелившись на жеребенка. Шанс. Единственная дельная мысль, которая пришла Ребел в голову – резко вскочить и толкнуть плечом кобылу в сторону Психо и надеяться, что с ней случится то же самое. В этот момент грузовик подпрыгнул на кочке. Толчок отправил Джейл точно туда, куда и требовалось. Что-то невидимое подняло кобылу в воздух, сильно сдавив шею. Странно еще было то, что кибернетические протезы той беспомощно повисли, словно неведомая сила отключила их. Ребел осторожно поднялась, стараясь не сводить ошеломленный взгляд с жеребенка. Малышка повернулась к своему спутнику и, ощетинившись, сердито надула щечки.

— Хера так долго?! – она нетерпеливо затопала передними копытцами.

Странный жеребец медленно встал. Пустой безэмоциональный взгляд изумрудных глаз устремился вперед, в глубину грузовика, не реагируя ни на что. Пони повернул голову к малышке, пока та, словно маленький разгневанный меховой клубок, сердито смотрела на него.

— Ты опять провоцируешь пони? – с каменным спокойствием спросил жеребец.

— Не ну а хули он выебывается?! – она возмущенно вскинула передние ножки.

Сцена была настолько странной и умилительной, что показалась Ребел сном. Только что жеребенка пытались убить, а она ведет так, как будто это заурядная мелочь. Но, судя по придавленному к полу Психо и болтающейся в воздухе Джейл, для малышки это действительно была обыденность. Ее уверенность в том, что ей никто ничего не сделает, не была жеребячьей наивностью. Это был факт, которым маленькая дерзкая пони с удовольствием пользовалась. Джейл и Психо взлетели над полом, после чего одновременно врезались друг в друга. Раздался неприятный хруст, и оба Пса Войны обмякли, лишившись чувств.

— Э, ну и чего ты их не прибил?! – возмутилась малышка.

— Потому, что я не хочу, — спокойно ответил странный пони.

Жеребенок насупилась.

— Потому что ты старый вредный зубастый хер! – она показала жеребцу язык.

Пони положил Психо и Джейл на дно цистерны. Рядом с ним всплыла фляга. Но привычной ауры телекинеза, как у единорогов, Ребел почему-то не видела. Словно предмет был привязан невидимыми нитями или вообще двигался сам по себе.

— И мне! – малышка застучала копытцами.

Напоив странного пони, фляга плавно переместилась к жеребенку.

— Эй, Джейл, че у вас там за херня творится? – крикнул кто-то снаружи.

— Нормально все! – крикнул пони голосом кобылы. – Сейчас уже вылезем! Че ты кипишишь?!

Снаружи раздался смешок с какой-то остротой. Вторая странность, лишившая Ребел дара речи. Что это сейчас было? Как этот жеребец только что ответил голосом Джейл? Что за херня сейчас происходит? Кто они?!

— Пошли отсюда! – малышка протянула флягу своему спутнику. – Тут скучно!

Ребел не выдержала и уронила голову, тихо засмеявшись. Возможно, увиденное подтверждало, что малышке нечего бояться, или было всего-лишь удачей. Во всяком случае, вырубить двух не самых смышленых и опасных Псов Войны не проблема. Но «уйти»? Просто так уйти от целой армии и самого Нетленного, который, следуя своей извращенной логике в любом случае заставит «оплатить» разбитый грузовик? Нет, уйти сейчас не мог никто.

— Вы и правда думаете, что сможете просто уйти? – усмехнулась Ребел.

Услышав смех, жеребенок обернулась и сердито нахмурилась.

— А кто нам не даст?! – фыркнула она. – Ты?

— От Нетленного не уйти, — добавила кобыла. – Может быть, вы и вырубили двух, но у него тут целая армия. И они куда злее тех, что валяются рядом с вами.

Ребел покачала головой. Было одновременно и забавно и горестно объяснять маленькому жеребенку, что дороги назад уже нет. Что как только они сели в этот грузовик, их судьбы уже предопределены. И даже ее странный спутник этого не изменит.

— Псы Войны Нетленного не зря носят такое название, — продолжила Ребел. – Я видела всю исподнюю его гребаной империи, построенной на крови и костях. Я даже пыталась сбежать, но тщетно…

Кобыла тихо засмеялась. Тяжелое откровение от той, кто буквально недавно была острием копья. Острием, которое вдруг возомнило себя лучше других, и попыталась пойти против всех. И чем это обернулось? Ребел посмотрела на свои связанные копыта.

— Видимо, ему нравятся ретивые кобылы, потому он и оставил меня в живых, — кобыла злобно фыркнула. – А еще ему нравилось, как я втаптываю копытами в песок его врагов. Нетленный сделал меня своим «Боевым генералом». Даже пару раз назвал своей «дочуркой»… А потом этот старый дурак приставил меня сторожить свои «драгоценности».

Ребел покачала головой. Непонятно, зачем она изливает душу паре оборванцев с Пустоши. Таких же оборванцев, каким когда-то была и она. Но почему-то именно сейчас захотелось выговориться. Все равно им всем скоро конец. Ребел посмотрела в глаза жеребенка. Один из них был голубым, а другой зеленым, что в совокупности с ее пегим черно-песочным окрасом выглядело дерзко и в то же время мило. Как и ее насупленная мордашка, смело смотрящая на одну из тех, кто когда-то была грозой Черной Равнины.

— И вот тогда я решила изменить все, хотя бы для них… — Ребел покачала головой. – Но нет. У Пустоши всегда другие планы на своих «героев». Она пережевывает их тщательнее остальных. Теперь я это понимаю. Понимаю, как Пустошь умеет ломать… Как забирает у тебя надежду, а потом и жизнь…

Ребел стиснула зубы. Жеребенок хотела что-то выкрикнуть, но неожиданно прервалась. Повернувшись к своему спутнику, она удивленно наклонила голову вбок. Он еле заметно покачал головой, из-за чего ушко малышки встало торчком, а взгляд метнулся на Ребел и обратно. Стеклянные глаза странного пони продолжали смотреть перед собой, словно их вообще не было.

— Почему? – низким, рычащим голосом, спросил он. – Почему вы во всем вините меня?

Ребел удивленно нахмурилась. Жеребец наклонил голову почти до самого дна цистерны. Малышка ухватилось за его ухо, и уселась сверху. Теперь ее взгляд, направленный на Ребел, сиял озорной дерзостью, что еще больше удивило кобылу.

— В чем? – спросила она.

— В том, что вы такие, — ответил жеребец.

Он чуть приподнял голову. Теперь жеребенок находилась на одном уровне с глазами Ребел. Пони сделал шаг навстречу. Сейчас, в такой позе, он был похож на хищника, готового к прыжку.
— Не по моей вине эти земли превратились в выжженную пустыню две сотни лет назад, — продолжил странный пони. – Не по моей вине выжившие схватились за оружие, принявшись делить то, что осталось.

Он замер в шаге от Ребел. Кобыла почувствовала, как ее кибернетическая нога перестала слушаться. К горлу стали подбираться ледяные когти страха.

— И уж точно не я заставляю вас каждый день терзать и убивать друг друга, — прорычал жеребец.

— К… кто ты?.. – на одном дыхании выпалила Ребел.

Жеребец сделал шаг. Теперь он был почти вплотную. Кобыла смогла почувствовать его дыхание. Ровное, спокойное. Ребел отстранилась, уперевшись спиной в заднюю стенку цистерны. По спине пробежал холодок.

— Я, как вы сами говорите, тот кошмар, что преследует ваши трусливые сны, — начал жеребец. – Я то чудовище, которого вы боитесь больше всего. Я тот монстр, с которым вы пытаетесь сражаться, давая клятвы друг другу. И я то зло, которое вы вините за все собственные беды.

Жеребца окутало ярко-зеленое пламя. Изумрудный огонь сжег личину жеребца, явив перед Ребел то, от чего перехватило дыхание. Кобыла редко когда боялась, но сейчас был именно тот момент. Пони вжалась спиной в стенку, впившись глазами в чудовище, стоящее перед ней на расстоянии вытянутого копыта. Пустые глазницы, испещренные шрамами, длинные клыки и черный панцирь. Существо заметно прибавило в размере, почти упираясь макушкой в верхнюю часть цистерны. А вот жеребенка подобная реакция со стороны Ребел неимоверно обрадовала. Малышка положила копыта на треугольный нарост на голове монстра и ехидно улыбнулась.

— Я — Пустошь, — прорычало существо.

Голос его заметно ниже и грубее. Теперь стало понятно, почему жеребенок так себя вела.

— Но не я превращаю ваши жизни в Тартар, — продолжил монстр. – Вы это делаете сами.

Жеребенок, поставив свои передние ножки на лоб существа, выпрямилась и подалась вперед, в точности повторяя его позу. Словно она была глазами этого слепого чудовища.

— Вы забыли, что значит быть пони, — он покачал головой. – Вы забыли, что значит быть добрыми и заботиться друг о друге. Как забыл и я.

Взгляд Ребел замер на жеребенке. Та, вопреки своему темпераменту, молча сверлила кобылу своими разноцветными глазами. Страх не давал пошевелиться, но в то же время с каждым словом этого чудовища внутри что-то закипало.

— Но мне помогли вспомнить, — продолжило существо. – Теперь я хочу, чтобы вспомнили и вы. Вы не сможете меня победить, но вы можете помочь мне измениться. Пони породили Пустошь, и только пони могут вернуть все назад.

Глаза Ребел расширились от удивления. В голове возник голос Ди-Джея Пон-3, чью короткую запись старик Роуп дал ей недавно послушать. Ей редко удавалось услышать голос этого Ди-Джея, ведь тут радио было запрещено, но эта короткая запись стала для Ребел спусковым механизмом. После нее и было принято решение похитить кобылок и изменить что-то в своей жизни. Ребел оторопела. Осознание, словно яркая стрела, пронзила сознание, осветив самые скрытые уголки разума.

«Пустошь и Искра…»

— Фыр-Фыр, ты уверен? – подала голос малышка, постучав копытцем по панцирю существа. – Как сраные пони могут тебе помочь?! Эти твари способны только врать и мочить тех, кто им не нравится! Они даже не могут перестать быть погаными уродами, трахающими и убивающими всех вокруг! Как ты хочешь, чтобы они помогли тебе?! Она такая же, как и те два выкидыша!

Слова малышки разожгли пламя гнева внутри.

— Нет! – прошипела Ребел, впившись глазами в жеребенка. – Я хотела помочь! Я хотела что-то поменять!

— О да, конечно хотела! – малышка громко фыркнула. – Продала бы их каким-нибудь уродам в качестве дешевой пиздятины!

Ребел оскалилась. Кобыла подалась вперед, но уперлась лбом во что-то твердое и невидимое. Но сейчас было плевать.

— Никогда! – гневно зарычала Ребел. — Откуда тебе знать?!

— Я отлично знаю, какими тварями и ублюдками вы можете быть! – зашипела в ответ малышка, оттянув копытцем свое поврежденное ушко. – Потому что всю мою сраную жизнь мне попадаются только такие уроды, как ты! Вы все мило пиздите, какие вы хорошие, а потом, улыбаясь, мучаете! И смеетесь! Это же так весело! Вам плевать друг на друга, и заботит вас только собственная шкура! Подлые, врущие твари! Все пони заслуживают только одного – сдохнуть в ближайшей яме!

Гневная тирада жеребенка распалила пламя негодования еще больше. Да, среди армии Нетленного было полно таких, кто, хохоча, способен поджечь еще живого пони и смотреть, как тот страдает. Или изнасиловать целую семью на глазах у всей деревни. А потом убить их. Просто так, в назидание. Но она была не такой! Именно поэтому она и пошла на этот шаг! Да, она убивала, но на то были причины! Разве у нее был выбор?..

«Разве… был?..»

Пламя гнева угасло, оставив после себя лишь пепел сожаления. Ребел была частью армии Нетленного Ди, и ничто не перечеркнет то, что она делала по его приказу. Калечила, убивала, терзала…

— Фыр-Фыр, думаешь, в них осталось что-то хорошее? – малышка посмотрела на монстра. – Что-то, что ты помнил, когда этот мир не был таким дерьмом?

Жеребенок сердито вздохнула.

— Думаешь, в них еще есть, что спасать? — добавила она.

— Этот вопрос надо задавать не мне, — ответило существо.

Взгляд жеребенка впился в Ребел.

— Я… я… — в горле встал ком. – Я…

Яркий свет, горящий в бесконечной темноте. Это был он. О нем и говорил Ди-Джей Пон-3. И теперь, если оглянуться на то, что раньше пряталось в потемках, то можно увидеть все те ужасы. Ужасы, что Ребел совершила, пока была частью армии Нетленного. Убитые пони, зебры и грифоны. Матери, лишенные детей и дети, лишенные родителей. Нет, она не спаситель и не герой, она такое же озлобленное порождение, превратившее этот мир в выгребную яму. Очередной гнойный нарыв на теле Эквестрии, который с какого-то хера решил поиграть в героя. Ребел стиснула зубы. Малышка была права. Злость на все вокруг стала злостью на саму себя. Глаза кобылы намокли. Она попыталась уронить голову, но внезапно ее подбородок уперся во что-то невидимое.

— Я чувствую твой гнев и твою горечь, — прошептал монстр.

Невидимые силы подняли подбородок Ребел выше так, чтобы ее глаза были на уровне глаз малышки. Губы кобылы дрогнули.

— Быть или не быть монстром – это выбор, — продолжило существо. – Только тебе решать — злиться на себя и закончить все тут, бросив их. Или же найти внутри то, что еще можно спасти, и направить свой гнев на защиту этого.

Ребел прикусила губу.

— Но я не знаю, что делать… — голос кобылы задрожал.

— Начни с себя, — кивнул монстр. – Стань лучше той, кем ты была. И только тогда ты увидишь путь. Но только от тебя зависит, пойдешь ли ты по нему или останешься на месте.

Что-то в мгновение ока разорвало веревки на ногах Ребел, освободив ее. Монстр медленно отшагнул назад. Кобыла почувствовала, как к ее протезу вернулся контроль. Она встала. Внутренний пожар полыхал ярче и горячее сотен горящих автоповозок. То чувство, когда ты считала, что делаешь все правильно, но эту иллюзию жестоким образом разрушили. Но сейчас Ребел была этому неимоверно благодарна.

— Готова ли ты измениться и стать лучше? – спросило существо. – Готова ли ты помочь Пустоши измениться и стать лучше?

Ребел сделала глубокий вдох, взглянув в пустые глазницы чудовища, после чего посмотрела в глаза малышки. Та, скрестив передние копытца на груди и задрав подбородок, пристально смотрела на нее, как самый жесткий и неподкупный судья, в чьих копытах сейчас была не просто жизнь кобылы, а ее душа. И, если не соврать, так оно и было.

— Да! – громко и уверенно топнула Ребел. – Я обещаю!

Монстра объяло изумрудное пламя, вмиг придавшее ему облик синего пегаса с такого же цвета ирокезом и аккуратной бородой. На его боку теперь красовалась метка в виде флейты. Рост и размер существа так же заметно уменьшились.

— Скоро мы узнаем цену твоим словам, — его голос изменился, но остался низким и грубым.

Снаружи послышался рев толпы. Ребел навострила уши и, обойдя странного пони, подбежала к вырезанной в двери щели. В глаза бросился дым, идущий от очертаний нефтеперерабатывающего завода около руин Жирухи. Его трубы, башни, языки пламени и постоянный смог, дополняющий грязно-серые тучи в небе, возвышались над пустынной местностью, окрашивая ее в еще более мрачные цвета. Сам завод находился в нескольких километрах от Цитадели Нетленного, а значит, их везут именно туда.

«Сразу на арену, да?»

Вдруг из открытого люка показалась голова вороной кобылы, чьи удивленные глаза уставились сперва на странного пони, а потом резко перепрыгнули на Ребел.

— А где эти два? – ошеломленно спросила пони.

— Ты соскучилась, Памп? – Ребел усмехнулась и кивнула рядом с собой. – Вот они, тут. Не бойся, живые.

Глаза той уже приспособились к темноте, и нашли двух лежащих около задней двери клетки-цистерны Псов Войны. Лицо Памп стало злобным.

— А я, блять, говорила, что их надо было обыскать! – рявкнула она, ткнув копытом в валяющихся без сознания товарищей.

Сердито бубня себе под нос вариации слова «дебилы», она подняла голову и закрыла люк.

— Мы почти приехали, — Ребел повернулась к малышке и ее спутнику. – Нетленный везет нас прямо на арену.

Существо в облике жеребца кивнуло. А вот взгляд жеребенка от слова «арена» возбужденно забегал.

— Мы поедем на арену, где сраные пони будут пытаться меня отпиздить? – с неподдельной надеждой в голосе спросила она. – А ты, как дохера распиздастый защитник, должен будешь меня защищать и всячески давать им пизды?

Ее маленькие ножки принялись нетерпеливо теребить синий ирокез ее спутника, требуя ответа. Замаскированный монстр тяжело вздохнул.

— Если потребуется, — ответил он.

— УРА!!! – закричала жеребенок.

Она принялась оглядываться вокруг себя, словно ища что-то. Найдя искомое – накопытный терминал, лежащий недалеко от Ребел, она, недолго думая, спрыгнула с головы жеребца. В это же мгновение что-то невидимое подхватило ее и подвесило в воздухе.

— Фыр-Фыр! – жеребенок забавно перебирала в воздухе копытцами. – Я забыла ту сраную нихера не работающую штуковину!

Ее спутник бережно поставил малышку на пол. Та ринулась к прибору, а жеребец зашагал следом, стараясь не отпускать жеребенка далеко от себя. Эта короткая сцена заставила Ребел улыбнуться. Жуткое, огромное и, судя по валяющимся на дне цистерны Псам Войны, крайне опасное существо, которое всеми силами оберегает хрупкого жеребенка. И после гневной тирады малышки, которая словно яркий луч света показала, насколько же кобыла была неправа в прошлом, была веская причина ее оберегать. Добравшись до прибора, жеребенок подняла его и на мгновение задумалась. Она посмотрела на своего спутника, на его сумки, после чего опять повернулась к своему накопытному терминалу. Маленькие шестеренки в ее голове щелкнули. Она скривила задумчивую мордашку, плюхнулась попой на дно цистерны и начала надевать терминал на заднюю правую ножку. Если Ребел ничего не путала, обычно эти штуки пони носили на передних ногах, но чтобы на задней…

— Фыр-Фыр, я готова раздавать пиздюли! – надев накопытный терминал, жеребенок встала и важно выпятила грудь.

Невидимые силы подхватили ее, усадив спутнику на голову. Малышка тут же поставила свои передние копытца ему на глаза, но тот никак не отреагировал. Если бы у этого существа были глаза, ему определенно было бы некомфортно. Но, как Ребел уже успела убедиться, их монстр давно лишился. Вот только ему это не мешало.
— Я не думаю, что «Фыр-Фыр» твое настоящее имя, — ухмыльнулась Ребел. – Или мне так и обращаться к тебе – «Пустошь»?

— Меня зовут Ферус, — ответил ей замаскированный монстр. – А пони, которая сейчас натравит на себя всю армию Псов Войны зовут Файрфлай.

Малышка возмущенно надула щечки и постучала копытцем по лбу Феруса.

— Че-е-е?! – фыркнула она. – Че я сделаю?!

Через секунду Файрфлай поняла, что фраза ее спутника имела цель показать, какая она «крутая». Жеребенок важно задрала подбородок и расплылась в дерзкой ухмылке.

— А, ну да! – кивнула малышка.

Ребел не выдержала и, покачав головой, тихо усмехнулась. Рядом с Ферусом всплыла красная повязка, которую он повязал на свою правую ногу. Жест заставил Ребел удивленно нахмуриться. В памяти всплыла старая байка, в которую верило множество глупцов. Ребел лично убила пару таких самозванцев, что пытались сыграть на поголовном невежестве и вере во всякую мистику. Но задать возникший вопрос Ребел не успела. Жеребенок опередила кобылу.

— Фыр-Фыр, а что это? – Файрфлай переползла на нос Феруса и посмотрела на его ногу.

Ее спутник молчал. Жеребенок нетерпеливо затарабанила копытцами, требуя ответа.

— Это предупреждение, — наконец, ответил Ферус. – И символ надежды.

— Надежды? – Файрфлай прекратила барабанить ножками.

Малышка нахмурилась, наклонив голову в бок. Ответ удивил и Ребел. Кобыла изумленно подняла брови.

— Эта повязка предупреждение для благоразумных: «держитесь подальше», — продолжил Ферус. — Или надежда для бесчувственного монстра, когда он встречал безумца, решавшего напасть. Там, глубоко внутри, среди забытых кошмаров, чудовище все еще надеялось… Надеялось, что найдется тот, кто прекратит его бессмысленные страдания, и, наконец, убьет его.

Ферус глубоко вздохнул. Файрфлай перестала копошиться и внимательно слушала каждое слово. Ее спутник поднял правую ногу, демонстрируя красную повязку.

— Но монстр давал только один шанс, — он слабо кивнул на нее. – И если ты решишь напасть, этот символ дает тебе право первого выстрела.

Жеребенок удивленно потеребила гриву копытцем, посмотрела на повязку и повернулась к Ферусу. Вдруг ее глаза возбужденно вспыхнули, а сама она вскочила на ножки, принявшись перебирать ими. На большом носу пегаса маленькая кобылка казалась игрушечной.

— А если мы встретим этого монстра, мы дадим ему пизды? – с неподдельным интересом спросила Файрфлай.

Уголки губ Феруса медленно поползли в стороны.

— Ты уже дала, Файрфлай, — шепотом ответил он. – Так врезала, что он в ужасе забился в самый темный угол. И пока ты тут, он не посмеет высунуться.

Малышка еще сильнее нахмурилась.

— А почему я тогда этого не помню? – она разочарованно надула губки.

— Может потому, что ты очень крутая? – улыбка Феруса стала еще шире.

Файрфлай перебралась на макушку своего спутника. Устроившись поудобнее, она подняла голову и, приставив копытце к подбородку, задумалась над вопросом. Ее взгляд отправился задумчиво гулять по крыше цистерны.

— Да! – через мгновение она гордо кивнула и выпятила грудь. – Я настолько охуенная, что даже не поняла этого!

Ребел почувствовала, как волна умиления, радости и счастья нахлынула на нее, поглотив от копыт до кончиков ушей. Глядя на эту колоритную парочку и их отношения, кобыла впервые в своей жизни почувствовала, чего никогда не испытывала. Что-то мягкое, доброе и теплое. Что-то такое, что рождает одно желание – сохранить это чувство и приумножить его.

«Это и есть тот самый свет, который ты несешь сквозь темноту, да?»

Рев толпы стал громче. Он почти заглушал рокот мотора. Ребел посмотрела в прорезь в задней двери. Сопровождение покинуло их, и вокруг виднелись ветхие хибарки пони, которым Нетленный позволил поселиться в окрестностях Цитадели. В обмен на защиту, воду и пропитание, Псы Войны заставляли их работать на себя. Труд был почти что рабским, с той лишь разницей, что эта горькая похлебка была приправлена высокопарными речами Короля Черной Равнины. Но, сколько ни посыпай дерьмо сахаром, дерьмом оно от этого быть не перестает.

— Нетленный не упустит возможности сделать громкое и яркое представление из моей казни, — Ребел повернулась к Ферусу. – В назидание остальным.

Она сердито фыркнула.

— Так какой у вас план? – спросила кобыла.

— «Врываемся и импровизируем», — ответил Ферус.

Ребел замерла в замешательстве. Это и был весь план?

— Против целой армии Нетленного? – она подняла бровь.

— А я не поняла, — Файрфлай подбоченилась. – Фыр-Фыр, мы что, боимся?

Сердитый и возмущенный взгляд жеребенка прыгнул с ее спутника на Ребел. Весь вид малышки говорил о том, что это не они нарвались на ловушку. Это ловушка нарвалась на них. Ребел даже стало как-то не по себе. Словно это она, будучи маленьким и наивным жеребенком, сказала большой и умной тете Файрфлай какую-то глупость, вызвав негодование у этой серьезной кобылы. Мысль заставила бы Ребел рассмеяться, если бы здравый скептицизм не взял верх. Против них Нетленный соберет самых сильных воинов, устроив из казни Ребел грандиозное представление. Вот только о том, что в Цитадель вместе с отступницей он привез и саму Пустошь, Король Черной Равнины точно не догадывался. Оставалось положиться на эту парочку.

«Если терять нечего, почему бы не рискнуть всем?»

Рев толпы стал громче. Ребел почувствовала, как грузовик повернул и остановился. От задней двери послышался грубый металлический скрежет, после чего она открылась, впустив слабый дневной свет внутрь грузовика. Ребел не секунду зажмурилась, давая глазам возможность привыкнуть. Верхний люк распахнулся и из него показалась голова Памп.

— Выходите, — скомандовала она. – И советую «по-хорошему».

— ДА! – рявкнула Файрфлай. – ИДЕМ ПИЗДИТЬ СРАНЫХ ПОНИ!

От громкого ора малышки Памп передернуло. Она зашипела и что-то пробубнила себе под нос. Файрфлай же, словно маленький генерал, подняла переднюю ножку и важно надула щечки. Ребел, слабо улыбнувшись, покачала головой.

— Добро пожаловать в Цитадель, — добавила она и шагнула первой.

Копыта кобылы ступили на песок арены Цитадели. Окружающая толпа тут же взорвалась неистовым ревом, предвкушая хорошую драку. Ребел отлично знала эту арену, ведь до того, как она стала «боевым генералом», ей приходилось тут рвать глотки и ломать кости. Огромный круг, радиусом около сотни метров, обрамленный высокими стенами, сделанными из металлолома и старых машин. Сверху, над ними, располагались трибуны для зрителей. Половина из них была оборудована перегородками и старыми автомобильными сидениями — для Нетленного, его свиты и армии. Остальные же зрители ютились там, где придется. Потому многие из них, порой, падали на арену, становясь жертвами творящегося там праздника крови.

Саму арену обступали три огромных горы, являющиеся самой Цитаделью. Центральная, в которой и находилось Стойло, где Псам Войны вживляли кибернетические имплантаты, служила также и оранжереей с садами. Там жили генералы, боевая элита Нетленного, и «сокровища» — кобылы из его личного гарема. Вторая гора, левее центральной, служила казармами и гаражами армии Псов Войны, а третья была отдана под яму с рабами и медицинские помещения. В основном, потому что для лечения Псы Войны часто использовали своих рабов. Так сказать, разбирали ненужных «пони» на запчасти для более «нужных». Арена примыкала почти вплотную к горе с рабами, чтобы пленников, гладиаторов и неугодных было проще доставлять на место кровавого развлечения. Для этого Нетленный приказал соорудить огромные ворота, похожие на драконью морду. Помимо «Пасти Дракона», арена имела еще один вход, через который и въехал грузовик-клетка.

Следом за Ребел из цистерны вышел Ферус. Замаскированный монстр молча ступил на песок, остановившись позади кобылы, и замер. Ни один мускул на его лице не дрогнул, чего не скажешь о его маленькой спутнице. Жеребенок, распахнув глаза, принялась ошеломленно вертеть головой по сторонам. Восхищенный взгляд кобылки, казалось, пытается сейчас сожрать всю арену вместе с Псами Войны и их лидером.

— Весело провести время! – крикнула Памп Ребел и, повернувшись к кабине, постучала по цистерне. – Поехали!

Грузовик, громко зарычав, двинулся ко вторым воротам, оставляя пленников в центре арены. Даже если сейчас сорваться с места и побежать за грузовиком, пулеметы над воротами не дадут шансов на спасение. Арена зарычала и заулюлюкала еще громче.

— Нихера себе! – Файрфлай каким-то образом умудрялась перекрикивать весь хор сотен глоток.

Восхищенный взгляд малышки неистово метался, пытаясь рассмотреть каждую деталь арены. Впечатлений для одного раза было так много, что жеребенок принялась задорно хихикать и пищать, перебирая копытцами на голове у Феруса. Тот стоял подобно живой статуе, как будто ничего вокруг вообще не происходило.

— Жители Цитадели! – над ареной пронесся громкий рычащий голос.

Арена замолкла, все взгляды устремились на говорящего. Глаза Ребел нашли на самой шикарной трибуне Нетленного Ди, стоящего в окружении своей элиты. Даже не видя его лица под шлемом силовой брони Стальных Рейнджеров, кобыла чувствовала, как он злорадно улыбается. Как бы ей сейчас хотелось содрать эту поганую ухмылку вместе с его лицом.

«Твой день придет, старый ублюдок…»

— Я приветствую всех вас здесь – на Арене Чести! – крикнул он.

Псы Войны подняли копыта и сомкнули их у себя над головами, принявшись выкрикивать имя своего лидера.

— Сегодня на ней свершиться правосудие над предательницей и отступницей! — Нетленный вскинул копыто вверх. – Той, кто посмела забрать у вашего Спасителя то, что принадлежит ему по праву!

Ребел стиснула зубы. Лишь от одного голоса лидера Псов Войны внутри закипала ярость. А вот Файрфлай, казалось, высокопарная речь Нетленного Ди не интересовала. Малышка была занята тем, что строила рожи пони на трибунах. Те же, в свою очередь, заметили это и принялись строить рожи ей в ответ, что еще сильнее распаляло темперамент маленькой нахалки.

— И за это ее постигнет кара! – прорычал Нетленный.

Арена взорвалась топотом и скандированием имени лидера. Ребел оскалилась. Ярость внутри вспыхнула с еще большей силой, но достать этого старого подонка она сейчас не могла. Как бы ни хотела, даже если бы это забрало ее жизнь.

— СЛЫШ! – позади раздался высокий писклявый голосок.

Он пронесся над ареной, заставив всех удивленно обернуться на ту, кто была способна орать так же громко, как и динамик в силовой броне их лидера.

— ГДЕ МОЯ НАГРАДА?! – крикнула Файрфлай.

Малышке, видимо, наскучило строить рожи зрителям, и она, уперевшись в лоб Феруса, вытянула спину и сердито смотрела на Нетленного Ди. Такое поведение жеребенка, который что-то требовал от самого Короля Черной Равнины, ошеломило многих.

— Ты смеешь что-то требовать у меня, маленькая нахалка?! – арена содрогнулась от рева жеребца.

— Вы бы хер ее без нас поймали! – фыркнула Файрфлай. — Давай, блять, награду!

Жеребенок «грозно» расфуфырилась, став похожей на меховой комочек, исполненный праведного гнева. Арена притихла. Все сейчас смотрели только на лидера, ожидая, что он сделает с наглым жеребенком за такую дерзость. Даже Ребел занервничала. Сейчас ее судьба, как ни странно, зависела от этого злющего пегого комочка шерсти. Во всяком случае, кобыле хотелось в это верить.

— Ты права, маленькая нахалка! – рявкнул Нетленный. – И ты получишь свою награду! Я сделаю вас частью моей великой Армии! Моей непобедимой армии, воины которой будут вечно гонять со мной по бескрайним просторам Тихой Равнины после смерти!

Псы Войны торжественно завыли, принявшись стучать копытами в честь своего лидера.

— Но для этого вы должны доказать мне, что достойны такой чести! – Нетленный указал на Ребел. – Убейте предательницу и займите ее место!

— ЧО?! – Файрфлай вскинула копытца и посмотрела на Ребел.

Кобыла тут же напряглась и осторожно отшагнула назад. Инстинкты и опыт бойца твердили быть начеку, даже несмотря на то, эта парочка сказала Ребел, пока они ехали сюда. Слова могут врать.

— Тебе нечего бояться, — подал голос Ферус. – Не отходи далеко, иначе я не смогу тебя защитить.

— Выбор за вами! – рявкнул Нетленный.

Замаскированный монстр говорил тихо, и его слышала только Ребел. Чувства вопили о том, что это может быть ловушка. Но, с другой стороны – она сейчас посередине арены, которая забита Псами Войны и теми, кто хочет к ним присоединиться. Терять все равно нечего. Сглотнув, кобыла сделала шаг, встав рядом.

— Этот железнорожий говноед хочет меня наебать! – надулась Файрфлай.

Малышка сердито фыркнула, принявшись возмущенно топтаться на месте, но так увлеклась, что оступилась. Ее правое копытце с устройством сползло с головы Феруса. Раздался еле слышный щелчок и динамик прибора зашипел. Мгновение, и сквозь шум полились гитарные запилы, отражающиеся эхом по всей арене.

— КАР-Р-Р-Р! – из динамика зазвучал скрипучий голос. – Приветствую тебя, Черная Равнина!

Голос из динамика тянул букву «р», а на фоне звучала тяжелая музыка. Округлившимися глазами малышка уставилась на свое техномагическое устройство.

— Это радио «Армагеддон» и его бессменный Ди-Джей — Ворон! – продолжил голос.

Он громко каркнул в конце, а из динамика раздались гитарные риффы. Глаза Файрфлай стали еще больше. Рот малышки ошеломленно открылся, а сама она замерла, как будто боясь пошевелиться и спугнуть этого «кого-то».

— ВЫКЛЮЧИ ЭТО!!! – рявкнул Нетленный.

Радио «Армагеддон». Радиостанция, которую, помимо Ди-Джея Пон-3, можно было поймать на Черной Равнине. Но Пон-3 был где-то далеко на юге, в то время как Ворон был одним из Рейдеров Шторм – группы летающих стервятников, что нападали на караваны и блокпосты Псов Войны. За голову рейдера Шторм Нетленный Ди выдавал щедрые награды, а за голову Ворона или же лидера этой кучки бандитов обещал сделать своим правым копытом. Этот каркающий Ди-Джей славился тем, что ставил в эфир тяжелую музыку и всячески поносил Нетленного, освещая каждую неудачу Псов Войны. Своеобразное «Радио сопротивления», которое Ребел презирала раньше, как и все, но недавно поменяла к нему отношение.

Даже шлем силовой брони не мог скрыть начавшую закипать внутри Короля Черной Равнины ярость, стоило ему лишь услышать голос с радио.

— Я принес вам кое-какие новости на своих черных крыльях! – продолжил Ворон, громко каркнув. – Как вы помните, недавно толпа шавок Обгорелого Бу перла в сторону руин Кантерлота! Даже не остановились в Каньоне Милосердия! Но несколько часов назад они, сломя голову, неслись назад! И, по моим сведениям, самый мощный и опасный грузовик «Боевой Кабан» был превращен в груду металлолома! Неизвестно, что это было, но я очень надеюсь, что шавки Обгорелого встретили там того, кто заставил их сматываться, поджав хвосты!

Ди-Джей громко каркнул. Арена притихла, не зная, как реагировать. Подобная дерзость была уже за гранью допустимого. Ребел могло показаться, но из металлических ушей на шлеме Нетленного Ди повалил дым.

— Кто бы ты ни был – огромное тебе спасибо! – каркнул Ворон, протянув в своей манере букву «Р». — Кто знает, вдруг на Черную Равнину тоже заглянет какой-нибудь герой?

Это привело Файрфлай в еще больший экстаз, и малышка громко запищав, возбужденно затарабанила копытцами по голове Феруса.

— Если верить словам Пон-3, это сейчас очень модно! – продолжил Ворон. – Надеюсь, что так оно и есть!

— ТЫ НЕ ПОНЯЛА?! – зарычал Нетленный. – ВЫКЛЮЧИ ЭТО!!!

Файрфлай сделала сердитую мордочку.

— А ВОТ ХУЙ ТАМ ПЛАВАЛ! – она ткнула копытцем в сторону лидера Псов Войны. – Если тебе надо – спустись и сам выруби! Или…

Лицо малышки стало ехидным. Ребел догадалась, что сейчас будет. Она сместилась, встав почти вплотную к Ферусу. Сердце бешено заколотилось, в голову ударил адреналин. Файрфлай приготовилась нажать на кнопку.

— ХУЙФИНГТОНСКИЙ ЖНЕЦ БОИТСЯ?! – рявкнула Файрфлай, подавшись вперед.

По арене прокатился полный ярости рык. Псы войны сердито затопали, принявшись гневно рычать на жеребенка, но Файрфлай было плевать.

— И в честь таинственного незнакомца на волнах радио «Армагеддон» наша несравненная Глория и ее «Ревущие Звери»! – Ди-Джей задорно хохотнул.

— ТОТ, КТО ПРИНЕСЕТ МНЕ ИХ ГОЛОВЫ, БУДЕТ ЖИТЬ В РАЙСКОМ САДУ! – заорал Нетленный.

Стадион взревел, словно один сплошной океан ненависти и ярости. В этот момент из динамика полилась тяжелая музыка электро-гитар, барабанов и синтезатора. Это привело Файрфлай в такой восторг, что она подскочила на месте, громко засмеявшись. Ребел приготовилась к драке, но кобылу неожиданно что-то подхватило за грудь и живот и, подняв над землей, прижало к боку Феруса.

— АХУИТЕЛЬНО-О-О-О-О!!! – малышка подняла вверх копытца. – ВОТ ЭТО МУЗЛО!

Солистка взяла высокую ноту в тот момент, когда около десятка Псов Войны спрыгнули на песок. Огромный сверток на спине Феруса взлетел в воздух. Ребел и Файрфлай объял еле заметный барьер, что приглушил доносящиеся извне звуки, сделав играющую музыку в устройстве жеребенка еще громче. Когда первые из Псов Войны достигли Феруса, динамик взревел дерзким голосом солистки:

Behold the living God

A power inhumane!

Жеребцов что-то схватило за шеи, отшвырнув назад.

The burning of the blood

I'm the venom in your veins!

Подбежавшего сзади единорога с дубиной невидимая сила подняла за передние ноги и бросила на бегущих позади товарищей.

A savior sent to earth

The one to bring the pain!

Into a grand rebirth

From Armageddon’s flames!

Со свертка Феруса спала ткань, обнажив огромного размера дробовик, больше похожий на пушку.

Glory for eternities

To claim the throne!

Дробовик, словно огромная дубинка, описал полукруг вокруг Феруса, отправив орущих Псов Войны в полет.

Kingdom of a thousand years

We stand alone!

Замаскированный монстр сорвался с места, ринувшись на ближайшую группу бойцов Нетленного Ди.

Offer me your sacrifice

There's no escape!

Fall into my hoofs again

Into my cold embrace!

Боевой ор сменился на испуганный. Нападающие начали взлетать в воздух один за другим.

Raise your hoof to hail your King!

While the world is crumbling!

See the flags rise and fall

For the God of War!

Файрфлай принялась подпевать Глории, прыгая на голове Феруса и громко хохоча.

All united for the cause!

Land of glory waits for us!

Cities burn, worlds will fall

For the God of War!

В динамике зазвучал проигрыш. Ферус нанес еще один удар, и около десятка Псов Войны с болезненным криком отлетели прочь. Некоторые даже долетели до края арены.

— УБИТЬ ИХ! – рявкнул Нетленный.

Задние ворота распахнулись и из них на арену ворвалось пять легких автоповозок, выкрашенных в красный цвет. Каждая была утыкана стальными шипами, а в кузове находилось несколько бойцов. Они были вооружены копьями, острием которых служили самодельные бомбы.

— Рапторы! – заорала Ребел. – Сзади!

Ферус тут же развернулся. Проигрыш закончился и Глория вновь запела.

Those who would resist

Are hammered into dust!

Unleash the hounds of Hell

To rule at any cost!

Несколько брошенных копий врезалось в прозрачный барьер Феруса. Но их взрывы вынудили Ребел лишь поморщиться от вспышек.

Ash returns to ash

Lucifer rise again!

Водитель одного из Рапторов решил взять Феруса на таран.

A beast, I'm growing strong

With every life I claim!

Секунда, и автоповозка врезалась во что-то невидимое. Единственное, что Ребел успела заметить перед тем, как Раптор взлетел – охреневшее лицо водителя, обнимающего руль.

I will sooth your deepest fears

I'll feed your brain!

Поднятая вокруг пыль мешала разглядеть, что происходит. Но Феруса это не смущало. Он ринулся в пыльное облако, схватив проезжающую мимо автоповозку. Резкая остановка выкинула всех пони из кузова прочь.

Drown 'em in a sea of tears

And screams of pain!

Ферус сделал несколько шагов вбок и метнул автоповозку, словно она ничего не весила.

Face the cruelest mastery

Confess to me!

Раптор врезался в своего «собрата». Обе машины взлетели над ареной и перевернулись.

Final truth will set you free

And a slave eternally

— СЛЕДУЮЩИЙ, БЛЯТЬ! – рявкнула Файрфлай.

Воинственная малышка, размахивая копытцами, пыталась найти в пыли и хаосе следующую «жертву».

Raise your hoof to hail your King

While the world is crumbling!

See the flags rise and fall

For the God of War!

Водители оставшихся Рапторов все поняли. Развернувшись, они стали держать дистанцию, закидывая Феруса взрывными копьями. Пока тот не перехватил пару и не отправил их обратно.

All united for the cause

Land of glory waits for us

Копье попало одному Раптору в заднее колесо. Автоповозка перевернулась. Второму повезло больше. Копье попало в кузов, вышвырнув на арену сидящих там пони.

Cities burn, worlds will fall

For the God of War!

В песне начался проигрыш, наполненный мощными гитарными запилами. Файрфлай это привело в безмерный восторг. Глядя на творящийся хаос, Нетленный Ди ревел на своих бойцов не переставая. Но это не помогало, и арена быстро заполнялась валяющимися тут и там Псами Войны.
Внезапно Ребел услышала громкий рев со стороны задних ворот. Кобыла повернула голову. На арену выехало еще одно чудовище. В сторону Феруса ринулся огромный боевой каток, оснащенный изрыгающими пламя огнеметами. На махине сидела целая куча орущих Псов Войны, вооруженных «бум-копьями» и разнообразным холодным оружием. В этот момент темп песни Глории замедлился, а к гитарам и синтезатору присоединились духовые инструменты.

Raise your hoof to hail your King

While the world is crumbling!

Рычащая махина повернула барабан, утыканный стальными зубьями, и рванула на Феруса.

See the flags rise and fall

For the God of War!

— МОЧИ ЕГО! – заорала Файрфлай.

Ферус зарысил навстречу катку. Внутри Ребел все похолодело от ужаса.

All united for the cause

Land of glory waits for us

В момент повторения припева два чудовища сошлись в центре арены. Но у одного из них не было шансов.

Cities burn, worlds will fall

For the God of War!

Невидимые клещи схватили барабан катка, остановив его. Огнеметы принялись извергать в сторону Феруса огромные огненные клубы, но тщетно.

Raise your hoof to hail your King

While the world is crumbling!

See the flags rise and fall

For the God of War!

Задние колеса махины оторвались от земли. Каток с громким ревом, словно умирающий гигант, встал почти вертикально и начал падать на Феруса. Сверху посыпались орущие Псы Войны. Некоторые из них вцепились в огнеметы, в то время как водитель уже висел на руле, тряся задними ногами.

All united for the cause

Land of glory waits for us

Cities burn, worlds will fall

For the God of War!

В динамике зазвучали гитарные риффы. Огромный дробовик Феруса врезался в бок падающего катка. Металлический монстр сложился, как картонная коробка. Оторвавшись от своего барабана, стальное чудовище рухнуло на песок и вспыхнуло. Теперь боевой каток представлял собой лишь полыхающую кучу мусора.

God of War!

Ферус поднял оторванный барабан и метнул его в сторону трибуны, где сидел Нетленный Ди. Глория взяла высокую ноту, вынудив динамик еле слышно хрипнуть.

God of War!

Барабан грохнулся рядом с лидером Псов Войны, придавив одного из генералов. Но сам Нетленный даже не шелохнулся. Его ярость не мог скрыть даже шлем силовой брони.

— ДА, МАТЬ ВАШУ! – Файрфлай подпрыгнула на голове своего спутника, громко рассмеявшись.

Но, к сожалению для жеребенка, ее ножка соскользнула с головы Феруса. Какой-то из переключателей щелкнул и радио выключилось.

— ЭЙ! – мордашка Файрфлай стала разочарованной. – Ну блять! ВЕРНИ КЛАССНУЮ МУЗЫКУ! СРАНАЯ НЕРАБОТАЮЩАЯ ХЕРОВИНИА!!!

Файрфлай сердито зашипела, начав бить свой накопытный терминал. На спине Нетленного Ди блеснуло два крупнокалиберных пулемета. Лидер Псов Войны открыл шквальный огонь по Ребел, заставив кобылку инстинктивно сжаться. Но пули, врезаясь в невидимый барьер, не долетали до Ребел. Остальные бойцы, поняв, что холодным оружием Феруса не взять, принялись стрелять из всего, что есть. Облако пыли на арене стало еще больше. Что касается самого замаскированного монстра, то, судя по всему, на пули ему было плевать так же, как и на огромный каток.
— Я понимаю, что вам тут очень весело! – крикнула Ребел. – Но, по-моему, пора валить!

— Да! – фыркнула Файрфлай и надула щечки. – Музыку забрали! Это место — говно!

Внезапно «Пасть Дракона», ведущая к рабам, начала открываться. Поднять их можно было лишь с помощью механизма, находящегося сверху в скале, но, судя по ошеломленным метаниям бойцов Нетленного, ворота открыли не они. С громким скрежетом створка поползла вверх, являя перед беснующейся ареной огромного минотавра.

 «Хаммер?!»

Трехметровый гигант темно-красного окраса с кибернетизированными руками медленно поднимал ворота. На нем были черные штаны с шипастыми наколенниками, мощный торс покрывала металлическая броня темно-серого цвета, соединенная с руками. Под ней пряталось искусственное сердце, которое минотавру вживил самый старший из сыновей Нетленного Ди. Ребел хорошо это помнила. Кибернетический гений Цитадели спас раба с оторванными руками и поврежденным сердцем, после чего сделал своим телохранителем. Очень похоже на сыночка этого престарелого ублюдка – отнять долгожданную свободу, пусть и через смерть, вновь заковав в цепи.

Хаммер перекинул ворота на плечо. Свободной рукой он схватил свой реактивный молот и подставил под створку, помогая ее удерживать.

— РЕБЕЛ! – взревел он. – СЮДА!

Взгляд минотавра встретился с глазами кобылы, что болталась около Феруса.

— БЫСТРЕЕ! – добавил он. – Я ДОЛГО НЕ ВЫДЕРЖУ!

Что тут забыл Хаммер? Почему он пытается ей помочь? Очередная ловушка? Это было довольно глупо, учитывая, что они и так стоят посреди арены под обстрелом Нетленного и его Псов Войны. Впрочем, даже если это ловушка, выбора все равно нет.

— Ферус, туда! – крикнула Ребел. – К воротам!

Замаскированный монстр в мгновение ока понял, куда следует бежать. Хоть глаз у него и не было, он точно определил, где сейчас стоит минотавр. Каким образом – Ребел не знала. Но чем больше она наблюдала за этой загадочной личностью, тем больше его слова о том, что он и есть «Пустошь», переставали звучать, как какая-то шутка.

— Ого, а что там? – к Файрфлай вернулась озорная улыбка, угасшая после исчезновения так понравившейся ей музыки.

Ферус зарысил вперед, размахивая своим огромным дробовиком. Большинство Псов Войны после случившегося предпочитали держаться подальше, бегая вокруг и поливая замаскированного монстра градом пуль. Вот только что ему, что Ребел с Файрфлай это никак не вредило. Невидимый барьер надежно защищал пони рядом с ним, а сам Ферус, казалось, вообще не обращал внимания на пули, рикошетящие от его головы и груди. Однако у Феруса все же был существенный недостаток – его бег был больше похож на быструю рысь. Оно и неудивительно, с его-то размерами!

Над «Драконьей Пастью» раздался громкий скрежет и ворота стали закрываться. Хаммера начало давить к земле. Рукоятка его молота переломалась, а одна из металлических рук треснула. Минотавр стиснул зубы. Ворота неумолимо опускались, грозясь раздавить его. Хаммер громко зарычал.

— Быстрее! – крикнула Ребел.

— Не торопи Фыр-Фыра! – надулась Файрфлай.

Створка прижала Хаммера еще сильнее, заставив его припасть на одно колено. Минотавру было очень тяжело, ведь сама дверь была неимоверно тяжелой и толстой. Если бы не кибернетические протезы, от него точно осталось бы мокрое место. Видя это, Файрфлай схватила Феруса за уши и потянула на себя.

— БЫСТРЕЕ, БЛЯТЬ! – заорала малышка. — МЫ ОПАЗДЫВАЕМ!

Часть Псов Войны бросилась в погоню. Несколько бойцов с трибун открыли огонь по Хаммеру. Пули застрекотали около минотавра, попав тому в руку. Гигант еще сильнее согнулся.

— Не оборачивайтесь, — послышался спокойный голос.

Когда до Хаммера оставалась пара метров, дробовик Феруса развернулся на преследователей. Раздался мощный взрыв, от которого даже под куполом у Ребел заложило уши. От выстрела монструозных размеров дробовика поднялась настоящее пыльное облако.

— МОЧИ ГОВНОРОЖИХ! – Файрфлай подняла копытца.

Ферус поравнялся с воротами. Тяжеленная створка подпрыгнула вверх, как будто бы ничего не весила. Ошеломленного Хаммера подхватила неведомая сила, втащив внутрь следом за Ферусом. Группа ворвалась в пещеру. Позади с диким грохотом  захлопнулись ворота, оставив снаружи беснующуюся толпу Псов Войны.

— Драть меня под хвост… — выдавила из себя Ребел.

Дыхание все еще было неровным, ноги тряслись. Глаза с трудом привыкали к полумраку внутри пещеры, который нарушался лишь факелами вдоль стены. Ферус положил Хаммера на пол, отпустил Ребел и отшагнул в сторону. Как только он отошел, кибернетический протез ожил, позволив своей хозяйке опереться на него. Слишком много странностей, слишком много безумия, слишком много какой-то непонятной хрени. Хотя, кто знает, вдруг Ребел уже мертва и это ей просто кажется? Ноющая голова и дрожь от адреналина давали понять, что все это реальность.

— Нам надо спешить, — ровный голос Феруса отразился от стен. – Они скоро нас догонят.

Замаскированный монстр был спокоен, как будто ничего не случилось. У него даже не участилось дыхание. Судя по всему, вместо него запыхалась Ребел. Кобыла тряхнула головой и несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. На большую часть вопросов ей, скорее всего, не ответят. Кобыла подошла к кряхтящему Хаммеру и помогла тому приподняться. Минотавр громко кашлянул. Надрывные упражнения с тяжелыми воротами, огонь армии Нетленного – все это скверно сказалось на состоянии гиганта. Помогая кибернетическим протезом, Ребел усадила минотавра на пол, прислонив его спиной к стене. Хаммер вновь кашлянул.

— Ну, вы даете… — хрипнул он низким басом.

— Ой, а это кто? – Файрфлай тут же обратила внимание на минотавра. – Я такой херни еще не видела!

Малышка встала копытцами на глаза Феруса и вытянулась навстречу Хаммеру. Минотавр удивленно нахмурился.

— Фыр-Фыр, что это за херня? – жеребенок постучала копытцем по лбу своего спутника.

— Это минотавр, — ответил он.

Сейчас Ребел стоило удивиться, ведь Ферус не мог увидеть Хаммера, так как было нечем, но эту странность можно было не замечать на фоне более существенных.

— Ми… мине… мини… — Файрфлай попыталась выговорить новое для себя слово. – Минеттавр?

Ребел подняла бровь.

— А почему их называют минеттавры? – Файрфлай удивленно посмотрела на Феруса. – Они лучше всех делают минет?

— Не совсем, — ответил он.

Малышка озадаченно надула щечки, потеребив гриву на затылке.

— Но это же тупо! – возмущенно добавила она. – Зачем тогда их было так называть?

Ферус не ответил. Файрфлай, фыркнув, села на голове своего спутника и занялась избиением своего накопытного прибора, требуя музыку. Ребел повернулась к Хаммеру. Минотавр уже пришел в себя и отдышался, но полученные раны вряд ли позволили бы ему встать. Однако боль и травмы померкли перед диалогом между малышкой и Ферусом. Хаммер повернулся к Ребел, встретившись с ней взглядами.

— Какая… милая кобылка, — болезненно поморщился гигант.

— Ты просто не представляешь, насколько! — Ребел покачала головой. – А теперь начистоту.

Лицо кобылы стало серьезным.

— Зачем ты нам помогаешь? – добавила она.

— Это Покер, — ответил Хаммер.

Ребел вытянула шею, сделав шаг назад. Покер Фейс решил помочь им? Вопросы продолжали множиться. Теперь это еще было похоже на ловушку. Вероятно, этот подонок хочет лично оттяпать ей голову, преподнеся ее любимому папочке на тарелочке. Как похоже на семейку этого старого ублюдка. Но ничего, было бы интересно посмотреть на их более близкое «знакомство» с Ферусом.

— С чего бы одному из этих подонков помогать мне? – Ребел подозрительно сузила глаза.

Хаммер громко кашлянул, тяжело вздохнув.

— Сама узнаешь… — он поднял целую руку, указав вглубь пещеры. – Тебе надо уходить… Иди к «Мясному Тоннелю». Около свалки трупов тебя будет ждать заправленный «Перехватчик». Бензина там хватит, чтобы уехать с Равнины…

Хаммер болезненно поморщился. Сказанное заставило Ребел напрячься. «Мясной Тоннель» находился в самом дальнем конце «Ямы рабов». Туда Псы войны скидывали трупы, которые вываливались с обратной стороны горы. Хороший источник получения селитры, к тому же всегда можно подстрелить какого-нибудь падальщика. Но почему Покер Фейс решил ей помочь? Помощь Ребел сейчас – неоправданно огромный риск навлечь на себя гнев Нетленного Ди. Что надо этому маньяку? Неужели он правда решил преподнести ее голову своему папочке лично? Но в чем смысл, если Покер Фейс и так занимает одно из ключевых мест в Цитадели, снабжая армию своего безумного папаши первоклассными кибер-модификациями? Ответов не было. Ребел подалась вперед, пристально посмотрев в глаза Хаммеру.

— Почему я должна тебе верить? – Ребел сощурила глаза. – Что твой хозяин задумал?

— Я не могу дать тебе ответ, — он поднял поврежденную руку. – Но если бы он хотел твоей смерти, он бы поступил… разумнее.

Жертвовать своими бойцами ради развлечения было скорее прерогативой братьев Покер Фейса — Глотки и Бладхуфа, но отнюдь не его.

— Выбора у меня все равно нет, верно? — она покачала головой.

Кобыла повернулась к Ферусу и Файрфлай.

— Тупая неработающая херня! – рыкнула малышка. – МУЗЫКУ МНЕ! МУ-ЗЫ-КУ! Была же такая охуенная музыка! ДАЙ! Говно! Хер! Вонючий высер браминской блевотной мочи!

Жеребенок надула щечки. Ребел посмотрела на раненого минотавра.

— Я буду в порядке, — отмахнулся он. – Уходите!

— Пока еще не знаю, за что, но спасибо, — кивнула Ребел.

Кобыла подошла к Ферусу. Протез опять отключился, и кобыла чуть не потеряла равновесие, успев вовремя отойти назад. Осторожно вытянув свою кибернетическую конечность, она потянула ее к замаскированному монстру, пока та не отключилась.

«Около метра, да?»

— Нам пора уходить, — Ребел посмотрела на Феруса.

— Тогда веди, — ответил он, не поворачивая головы. – Они уже близко.

Кобыла двинулась первой. Тоннель свернул влево и вывел Ребел и ее спутников в большой грот. Высотой в несколько десятков метров и шириной почти, что в две арены, он был превращен Псами Войны в место боли и страданий. Под потолком, на полу и в стены были вмонтированы клетки-одиночки, в которых, подвешенные за задние ноги, висели самые непокорные рабы и провинившиеся. В глубине пещеры была огромная яма, где держали остальных рабов. В основном их использовали для рытья тоннелей и работ в шахтах, а так же для развлечения на арене. Пусть Нетленный Ди и называл тех, кто жил вокруг Цитадели «жителями», но от рабов их отличало только то, что они не висели вверх ногами в пещере, но их жизнь могла прерваться по мимолетному желанию одного из Псов Войны. Однако превратиться из «жителя» в «раба» было делом пары минут.

Грот освещался множеством факелов, огромных довоенных ламп, закрепленных на сталактитах и отверстий в скале, через которые сочился тусклый дневной свет. Заметив Ребел, многие из рабов напряглись. Некоторые из них вжались спинами в клетки, а кто-то в страхе отвернулся. Они помнили, на что способен один из самых «свирепых боевых генералов Нетленного Ди». От этой мысли внутри стало так погано, что захотелось, чтобы Ферус оторвал ей башку и выкинул труп в «Мясной Тоннель».

— У тебя будет шанс искупить свои грехи, — внезапно сказал Ферус.

Ребел ошеломленно повернулась к нему. Лицо существа осталось таким же спокойным и безэмоциональным. Как этот безглазый монстр понял, что у нее сейчас на душе?

— Читаешь мои мысли? – Ребел отвернулась.

— Не, он жрет эмоции, — подала голос Файрфлай.

Малышка продолжала ожесточенную борьбу со своим устройством, тыкая в кнопки и переключатели. Видимо, Ворон и музыка на его радио ей действительно понравились.

— Эмоции? – Ребел удивленно нахмурилась.

— Ага, — кивнула Файрфлай. – Раньше, чтобы нажраться, он отрывал сраным пони ноги! А те орали! И корчились!

Малышка погрустнела и, выпучив нижнюю губу, печально вздохнула.

— Но потом он, блять, встретил меня! – возмущенно добавила Файрфлай. – И больше не хочет отрывать им ноги!

Она высунула язык и сощурила глаза, словно съела что-то очень кислое.

— Я дофуя фашитникф! – малышка стала передразнивать Феруса. – Я больфе не фочу убифать пони! Я теперь дофуя тфой фафитник! И я фочу тебя добфуя фафишать! И пони больфе упифавть не хофу!

Файрфлай сердито нахмурилась и, опустив голову, показала Ферусу язык. Тот никак не отреагировал. Гневная тирада отвлекла жеребенка от прибора, позволив ей, наконец, увидеть клетки с рабами. Мордашка пони тут же расцвела.

— Ого! – она вытянула шейку. – Куча страдающих сраных пони!

Жеребенок широко улыбнулась, принявшись рассматривать пленников. Да, потрясающе быстрая смена настроения от вредной кобылки до кровожадного маньяка. Вероятно, причины ненавидеть пони у малышки были веские. Была бы ее воля, жеребенок бы истребила всех под корень. Внезапно в Файрфлай, Ребел увидела свою жизнь и жизнь всех пони, которых она встречала. Маленький, хрупкий и озлобленный комочек ненависти, который презирает себе подобных, потому что те превратились в чудовищ. И он искренне желает им всем смерти, потому что кроме смерти вокруг ничего и нет. Суровая реальность, что окружает пони, которому не повезло родиться в этом гадюшнике. Но, как говорил Пон-3: «Раньше наша Пустошь была Эквестрией». И теперь наша Пустошь хочет стать ей вновь. Только вот без помощи этого комочка гнева и ярости, ей не справиться. Потому монстр, найдя эту Искру, пытается показать ей, что раньше было куда лучше. Раньше пони не убивали друг друга просто так, вокруг было тепло и спокойно, а на небе светило солнце. Точно как в тех книгах, что Ребел находила в Стойле 72. И этот малыш верит Пустоши. С каждой секундой эта вера горит все ярче, разгоняя окружающий мрак и показывая заблудшим душам направление. Глядя на Феруса и Файрфлай, Ребел ощущала себя такой заблудшей душой. Душой, к которой пришла сама Пустошь и показала ей Искру. А вместе с ней и путь, которым надо идти.

Ребел обошла кучу металлолома, приблизившись к яме с рабами в центре. Запах тут стоял ужасный, а эхом доносился плач, причитания и мольбы. Внезапно Ферус сорвался с места. Невидимые силы подхватили кобылу за живот и притянули к замаскированному монстру. Ребел даже не успела сообразить, что произошло, как вдруг между клетками, сталагмитами и в отверстиях в скале стали появляться силуэты Псов Войны. Пару десятков вооруженных до зубов бойцов Нетленного Ди взяли группу в кольцо. В тусклом свете факелов и ламп в воздух взлетело около десятка винтовок, ножей и автоматов. Псы Войны злобно заклацали зубами, начав едко ухмыляться и хихикать. Мясницкие фартуки, белые банданы и любовь к кинжалам и мечам выдавали в них работников «Мясного Цеха»  - места, что находилось над «Ямой рабов».

— Кто у нас тут? – раздался противный хриплый голос.

Ребел всегда передергивало от отвращения, когда она слышала эту мерзкую речь. Кольцо окружения расступилось и вперед вышел огромный земной жеребец. Огромным назвать его можно было с натяжкой, скорее очень толстым. Складки жира свисали с боков и ног, а щеки, подбородок и шея давно превратились в одну бесформенную массу плоти. Хоть вокруг и стоял жуткий смрад, но даже он не мог заглушить вонь, которая шла от этого уродливого жеребца. Толстый пони улыбнулся своими острыми черными зубами и мерзко облизнулся.

— Это же Ребел! – его слюна упала на пол. – Предательница и отступница!

— Каннибал… — кобыла поморщилась.

Жеребец противно захихикал, отчего складки на его теле завибрировали. Ребел отвела взгляд. Еще пару секунд и ее точно стошнит от взгляда на хозяина этого мерзкого гадюшника. Если бы у кобылы спросили, какой пони самый отвратительный из всех, ответ был бы однозначный. Этот жеребец был мерзким везде – от внешности, до трусливого и поганого нутра. Огромный уродливый извращенец, который не гнушался есть себе подобных. Он внушал ужас как своим рабам, так и работникам. Самым любимым развлечением Каннибала было насиловать свою жертву и одновременно ее поедать.

— Я и мечтать не мог, что ты заглянешь ко мне! – урод облизнулся. – Я давно хочу попробовать твою шейку и попку на вкус.

Он противно захихикал. Рядом с ним на пол упала огромная булава, прикрепленная цепью к его кибернетическому копыту. Несмотря на обилие жира и омерзительную внешность, Каннибал был опасным и смертоносным противником.

— ФУ! – крикнула Файрфлай. – Что за жирное уебище?! Фу, блять! Фу, нахер!

Малышка заткнула свой нос копытцем.

— Залезь обратно в ту жопу, из которой ты вылез! – жеребенок гневно потрясла копытцем.

Каннибал широко улыбнулся и, облизнувшись, мерзко захихикал.

— Какая боевая! – слюна потекла по подбородку жеребца. – Нам такие нужны!

Он потянул цепь, которая была привязана к кибернетической ноге, вытащив вперед маленького щенка адской гончей. Тот жалобно заскулил, с трудом удерживая равновесие на маленьких ножках. Стальной ошейник сильно натирал шею малыша, оставляя на его серой шерстке кровавые ссадины. Щенок болезненно оскалился, показав свои крохотные зубки, пронзительно пискнув.

— Смотри, Потрошитель! – Каннибал обратился к щенку. – Какая боевая малышка! Нам такие нужны!

Жеребец громко засмеялся. Щенок не разделял его радости. Он жалобно заскулил, пытаясь лапками ослабить ошейник.

— Да?! – рявкнул Каннибал на своего «питомца». – Нам нужны боевые жеребята, чтобы ты научился убивать! Да, Потрошитель? ДА?!

Жеребец потянул цепь. Малыш пискнул.

— Да… — слабым голоском ответил он.

Ребел сжала зубы. Как же ей сейчас хотелось оторвать этому толстому уроду голову, но броситься на эту мразь не давал Ферус. Он продолжал держать кобылу рядом с собой под защитным куполом.

— Ублюдок… — прошипела Ребел и, повернувшись к Ферусу, добавила: — Может…

Фраза кобылы оборвалась на полуслове. Ребел увидела глаза Файрфлай. Это больше не был дерзкий и надменный взгляд маленькой взбалмошной кобылки, что дерзит и оскорбляет всех подряд. Теперь перед Ребел была уже совсем другая Файрфлай. Во взгляде жеребенка читалась чистейшая ярость. Сине-зеленый взгляд малышки впился в Каннибала. Зрачки сузились, а рот злобно оскалился.

— Ферус… — от шепота Файрфлай внутри Ребел все похолодело.

Ферус сорвался с места. Каннибал, заметив это, громко и радостно завопил. Жеребец послал в замаскированного чудовища свою булаву. Но это было все, что хохочущий урод успел сделать. Увесистый металлический шар отскочил в сторону, словно маленький мячик. В мгновение ока Ферус сблизился с Каннибалом. Его объяло зеленое пламя, явив перед главой «Мясного Цеха» и его прихвостнями истинный облик чудовища.

— НЕ-Е-ЕТ!!! – заорал Каннибал, но было уже поздно.

Кибернетическую ногу вместе с булавой сдавила невидимая сила, расплющив в лепешку. Ферус поднял ошеломленного Каннибала в воздух и со всей силы швырнул на землю. Толстый пони грохнулся об пол, приглушенно захрипев. Удар выбил воздух из его легких. Кибернетическую ногу с булавой и привязью щенка потянуло вверх, пока самого жеребца невидимая сила прижала к земле. Видно было, как его жировые складки буквально растекаются по полу. Мгновение, и его кибернетическая нога с громким скрежетом и полным боли ревом ее хозяина взлетела вверх. Ферус выдрал имплантат с остатками ноги. На пол пещеры хлынула кровь Каннибала. Ор жеребца стал истошным.

— КРИЧИ, ТВАРЬ! – отчаянный вопль Каннибала заглушил другой крик, полный ярости. — Я ХОЧУ СЛЫШАТЬ, КАК ТЫ СТРАДАЕШЬ!!!

Файрфлай, впившись передними копытцами в голову Феруса, прожигала гневным взглядом орущего Каннибала. Монстр резко подался вбок и впечатал жирного пони в стену, подвесив того над полом. Каннибал затряс копытами, принявшись жалобно стонать. В глазах жирного урода читался неописуемый ужас. В этот момент Ферус сделал глубокий вдох. Монстр раскрыл свой рот, полный острых зубов, и взревел.

«Твою!..»

Холодные тиски ужаса сдавили все внутри бывшего боевого генерала Нетленного Ди. Яростный рев монстра прокатился по всей пещере. Казалось, его могла услышать просто вся Пустошь. От него в жилах Ребел застыла кровь. Что до Каннибала, то жеребец просто обделался. Он вжал жирную голову в стену и принялся громко причитать и плакать.

— ПОМОГИТЕ МНЕ!!! – заскулил урод.

Он повернулся к Псам Войны. В глазах кобыл и жеребцов читался такой же первобытный ужас. Никто из них не стремился помогать своему главарю.

— ПОМОГИТЕ!!! – взмолился Каннибал.

Псы Войны переглянулись. Секунда и все, как один разбежались.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! – Каннибал зарыдал.

— Вот цена верности, построенной на страхе, — прошипела Ребел. – Нравится?

Ферус поставил Ребел на пол. Кобыла сделала шаг в сторону, чтобы ее протез заработал. Монстр грозно оскалился, подняв Каннибала выше, чтобы морда жеребца была на одном уровне с его головой. Тот панически задрожал. Но стоило ему взглянуть в разноцветные глаза Файрфлай, и складки на роже жеребца заходили ходуном.

— РЕБЕЛ! – взмолился толстый урод. – Ребел, пожалуйста! НЕ НАДО!!! Я ТРЕБУЮ ПРАВОСУДИЯ! Я ПРАВОЕ КОПЫТО НЕТЛЕННОГО! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!!!

— Правосудия? — Кобыла скривилась в омерзении.

Ферус громко зарычал, сдавив толстую шею Каннибала. Жеребец заскулил, задрыгав задними ногами. Кровь не переставая хлестала из места, где раньше была его смертоносная булава. Теперь там было лишь выдранное мясо вперемешку с жиром.

— Твое слово, — прорычал Ферус.

— Я хочу, чтобы эта тварь сдохла в муках! — шипение Файрфлай отразилось от стен пещеры.

Каннибал отчаянно заскулил. Ферус поднял жирного пони и понес его в сторону самой большой ямы с рабами. Она представляла собой огромный котлован с высокими стенами, где в ужасных условиях держали десятки пони, иногда выгоняя их в шахты или на арену. Рабы подняли головы, отпрянув от места, над которым остановился Ферус. Монстр поднял Каннибала выше, подвесив его за шею над краем ямы. Жеребец панически завизжал и затряс ногами, но сделать он уже ничего не мог. Ферус вытянул шею навстречу Каннибалу. Полный ужаса взгляд жеребца прыгал от пустых глазниц монстра к яростному взору пегой малышки, сидящей у него на голове.

— Знаешь ли ты разницу, — рычащий голос Феруса эхом отразился от стен пещеры, — между «Правосудием» и «Карой»?

Каннибала затрясло. Хватка Феруса разжалась, и жирный пони рухнул на дно ямы. На мучителя устремились десятки глаз. Пони увидели, что его кибернетическая нога вырвана, а сам жеребец бьется в ужасе и агонии. Рабы начали обступать его.

— НЕТ! – рявкнул он, с трудом поднявшись. – Прочь, твари! ПРОЧЬ, ПОГАНЫЕ МЕШКИ С ДЕРЬМОМ!

Один из рабов с гневным криком ринулся на Каннибала, ударив того копытами в бок. Этого хватило, чтобы опрокинуть его. Самого смелого поддержали и остальные, накинувшись на лежащего на песке жеребца. Пещера наполнилась полным боли стоном, яростным ревом толпы, звуками ударов и хрустом ломающихся костей. Гневный взгляд Файрфлай секунду смотрел на линчевание Каннибала, после чего она отвернулась, посмотрев вглубь пещеры.

— Ферус, — шепнула она.

Без лишних слов тот поднял ее со своей головы и поставил на пол. Малышка зарысила к оторванной ноге Каннибала. Ферус двинулся следом. Ребел же ничего не оставалось, как стоять на месте и смотреть на эту сцену. Жеребенок приблизилась к конечности хозяина «Мясного Цеха», найдя глазами щенка адской гончей. Тот безуспешно пытался выбраться, но крепкая и тяжелая цепь, привязанная к кибернетической ноге с не менее тяжелой булавой, не давали шансов на побег. Малыш яростно кусал цепь, но толку от этого не было. Заметив приближающуюся Файрфлай, щенок жалобно заскулил. Он упал на землю и, сжавшись в клубочек, задрожал. Жеребенок остановилась в паре шагов от трясущегося щенка. Тот смотрел на нее парой желтых глаз, полных ужаса. Малышка сделала глубокий вдох. Сейчас Ребел отчетливо ощущала всю ярость, клокочущую внутри Файрфлай. Казалось, если этот пожар найдет выход из жеребенка, то сожжет половину Пустоши.

— Ошейник, — голос Файрфлай дрогнул от гнева.

Стальной обод вокруг шеи щенка дернулся в сторону. Малыш ошеломленно пискнул. Раздался громкий хлопок и разорванный ошейник отлетел в сторону, рухнув рядом с искореженным протезом Каннибала. Глаза щенка встретились с глазами малышки. Файрфлай подошла ближе, оказавшись в шаге от малыша.

— Если хочешь жить, — жеребенок протянула ему копытце, – идем со мной.

Уши щенка встали торчком. Он осторожно поднял голову и посмотрел сперва на Файрфлай, потом на ее протянутое копытце. Малыш сглотнул. Его взгляд робко взглянул на Феруса, на Ребел, после чего вернулся обратно на копытце жеребенка. По глазам малыша было видно, что внутри него идет борьба. Однако хуже, чем быть питомцем ублюдка Каннибала, нет ничего. Ребел это знала, видя, как тварь обращается со своими жертвами. В глазах щенка вспыхнула слабая искра. Он протянул свою лапку с еще короткими коготками и положил на копытце Файрфлай. В эту же секунду их обоих подняло в воздух, из-за чего малыш боязливо заскулил. Но глядя на спокойную мордашку своей «спасительницы», замолк.

Оказавшись на спине Феруса, Файрфлай залезла в одну из его сумок, достала оттуда флягу и плед. Накрыв ошеломленного щенка, она открыла флягу и протянула ему. Тот недоверчиво посмотрел на емкость. Файрфлай сделала глоток, опять протянув ее щенку. Малыш, сглотнув, осторожно взял флягу и принялся пить.

— Ферус, — Файрфлай посмотрела на затылок своего спутника, постучав копытцем по его белой спине.

Невидимая сила подхватила жеребенка, усадив ее на голову монстра. Оказавшись на своем месте, Файрфлай глубоко вздохнула, опустив взгляд.

— Ничего ведь не изменится, да, Фыр-Фыр? – тихо спросила малышка.

Ферус ничего не ответил.

— Мне было весело смотреть, как ты мочишь сраных пони, — продолжила она. – Но теперь мне не весело.

Она оглянулась на жадно пьющего щенка.

— Я хотела, чтобы этот урод, кто сделал с ним такое, подох, — внутри Файрфлай  вновь закапал гнев. – Очень хотела… И вот он подох. Но мне не легче. Потому что это ведь ничего не изменит, верно?

— Нет, не изменит, — Ферус покачал головой.

Малышка отвернулась от щенка и, уперевшись копытцами в лоб монстра, глубоко вздохнула.

— Убивая подонков мы не изменим тебя, — Файрфлай покачала головой. – Мы просто освободим место для новых…

С одной стороны, Файрфлай была права, но впервые со встречи с этой колоритной парочкой внутри начало расти несогласие с малышкой.

— Может и так, — кобыла подвигала своей кибернетической конечностью. – А, может, и нет.

Ребел посмотрела на малышку.

— Может сегодня вы и не изменили всех, — она пожала плечами. – Но я с уверенностью могу сказать, что одну пони вы сегодня определенно изменили.

Кибернетическое копыто кобылы раскрылось, изобразив нечто вроде жеста, которым Ребел указала на себя.

— Я до конца жизни не забуду вашу парочку, — ухмыльнулась она. – Так что я должна сказать вам обоим спасибо. Но сейчас нам надо убираться отсюда, а то конец моей жизни может настать слишком скоро.

Малышка повернулась к Ребел, встретившись с ней глазами. Пристальный взгляд разноцветных глаз вцепился в кобылу. В эту секунду Ребел показалось, что жеребенок смотрит ей в душу. И, к сожалению, видит не самые лучшие моменты ее жизни. Что греха таить – почти все моменты жизни Ребел были тем еще дерьмом. Одно дерьмо делали с ней, другое она делала сама.

— Бежать, поджав хвост? — Файрфлай сощурила глаза. – Как сраные пони всегда и делают…

— Есть другие предложения? – Ребел наклонила голову вбок.

Малышка громко и раздраженно фыркнула.

— Все сраные пони поганые трусы и вруны, — жеребенок покачала головой. — Их всех проще убить, чем изменить. Сраные пони не способны меняться. Они способны быть лишь погаными тварями, ждущими, когда можно будет вдоволь над кем-нибудь поиздеваться. А если случается что-то мерзкое, они бегут. Бегут! Поджав свои сраные хвосты к своим сраным жопам!

Последние слова Файрфлай почти что выкрикнула, сильно топнув в конце. Ребел молчала. Спорить с Файрфлай было глупо. Да, не все пони такие, как она описала, но… малышку вряд ли можно переубедить. Особенно сейчас. Взгляд кобылы переместился на щенка адской гончей, что пристально смотрел на свою спасительницу. Он, видимо, никогда еще не видел, как пони, размером еще меньше, чем он, злобно высказывает взрослой кобыле все, что она о ней думает. И, самое поганое, что жеребенок говорила правду.

— Только если им не показать другой путь, — подал голос Ферус.

Файрфлай посмотрела в его пустые глазницы.

— Они не увидят его, — она рассерженно прорычала.

— Да, не увидят, – кивнул Ферус. – Потому им нужен кто-то, кто поведет их. Им нужен лидер, но другой. Не тот озлобленный и алчный лжец, хватающееий за свою власть. Другой.

Голова монстра повернулась к Ребел.

— Им нужен тот, кто уже увидел этот свет и знает, куда идти, — добавил он. — Тот, кто способен их вести через тьму.

Файрфлай посмотрела на кобылу. Жгучий взгляд малышки изменился, став… не таким разрушительным. Глаза Ребел начали удивленно прыгать от Феруса к Файрфлай. Кобыла сделала шаг назад.

— Но… но… — с трудом выдавила из себя Ребел.

— Что, легче сбежать и подождать, пока светлый и теплый мир построит кто-то другой, да? – Файрфлай сердито надула ноздри. – Может быть, это сделаю я? А почему нет! Давайте все повесим на жеребенка! Очень удобно! Особенно если ты – сраный трусливый пони!

Малышка злобно оскалилась.

— Но что я могу?! – Ребел сделала шаг вперед, ответно впившись взглядом в жеребенка.

Это была не злость на малышку. Это была скорее злость на саму себя. Оглядываясь на этот час, что Ребел провела с Ферусом и Файрфлай, кобыла не хотела возвращаться обратно. В этот поганый и жестокий мир Черной Равнины. Мир, где улыбку можно увидеть лишь на одном лице – на лице обезумевшего убийцы, радующегося смерти очередной жертвы. Как же это все осточертело… Ребел опустила голову, сжав зубы. Глаза предательски намокли.

— Пустоши нужны герои, — послышался голос Феруса. – Сейчас они нужны мне, как никогда…

Кобыла подняла голову.

— За свою жизнь я убил многих из них… — в голосе монстра чувствовалась горечь. – Слишком многих. Тех, кто мог помочь Пустоши стать лучше. И теперь, когда они нужны больше всего, мне их не хватает.

Ферус сделал шаг к Ребел и наклонился. Его огромная голова с парой острых клыков придвинулась к кобыле. Ребел почувствовала, как ее кибернетический имплантат отключился. Монстр подошел еще ближе. Ферус был так близко, что Ребел могла почувствовать его дыхание. Но сейчас ей не было страшно. Это чувство вытеснило совсем другое.

— Я не герой, Ферус, — голос Ребел дрогнул. – Я очередная сраная пони, которая способна лишь удирать, поджав свой сраный хвост…

Монстр поднял огромное черное копыто, коснувшись груди кобылы. Пони заметно вздрогнула и сглотнула.

— Ты помнишь, что ты сегодня мне пообещала, Ребел? – спросил Ферус.

Его голос звучал странным полушепотом, от которого внутри Ребел все сжалось. Она открыла рот, но выдавить из себя какой-нибудь ответ не смогла. Мысли перепутались. Но это маленькое светлое семечко, посаженное в цистерне-клетке менее часа назад, видимо, решило дать ростки прямо сейчас. Ребел сделала глубокий вздох сквозь сжатые зубы.

— Д-да… — ответила она.

— Веришь ли ты в силу своего Обещания? – добавил Ферус. – Или ты дала его просто так?

Кобыла сглотнула. Большой монстр молчал, ожидая ответа. Ферус был прав. Как была и права Файрфлай. Ребел всего-лишь очередная сраная пони, которая способна только убегать и прятаться. Но сейчас у этой сраной пони появился выбор.

«Хватит убегать!»

— Н-нет… — прошептала Ребел. — Не просто так…

Ферус убрал свое копыто и, отступив от кобылы, выпрямился.

— Тогда храни свое Обещание, — он слегка опустил голову, словно в его пустых глазницах появились глаза, смотрящие точно на отступницу Псов Войны. – Следуй ему. Потому, что когда наступит самая темная и холодная ночь, а тени безумия будут пытаться разорвать твой разум, лишь оно будет твоей единственной защитой. Обещание станет маяком, что выведет твою душу из самой глубокой бездны.

В горле Ребел встал ком. Кобыла посмотрела на Файрфлай.

— Не смей нарушать Обещание, которое ты дала Фыр-Фыру, – малышка сердито сузила глаза. – А то я оторву тебе башку и насру прямо в горло!

Ребел не выдержала и, уронив голову, громко расхохоталась. Давно она так искренне не смеялась. Это был воистину приятный смех, от которого внутри стало теплее.

— Я поняла, — кивнула кобыла.

Ребел посмотрела на свою кибернетизированную конечность. Подняв ее, она щелкнула стальным захватом. В разуме повисла лишь одна мысль – чтобы в этих тисках сейчас оказалась голова Нетленного. Ребел грозно фыркнула и, поставив копыто на пол, посмотрела на Феруса и Файрфлай.

— Значит, идем творить революцию? – на лице кобылы появилась дерзкая ухмылка.

— Если эта «херолюция» значит много дохлых сраных пони, то я за! — Файрфлай утвердительно кивнула.

Вдруг Ферус повернул голову, словно пытаясь что-то учуять.

— Они окружили гору, – он приподнял подбородок.

Рядом с ним всплыл его огромный дробовик, а сам монстр принял облик синего пегаса.

— Пытаются не дать нам убежать? – фыркнула Файрфлай.

Она поправила свой накопытный терминал и, встав на все четыре ножки на голове у Феруса, ощетинилась. Теперь она была похожа на миниатюрного завоевателя, кто готовился отправить свою могучую армию в лице одного чудовища в атаку.

— Где сейчас этот железномордый пиздливый кусок жопы хуйфингтонского жнеца? – Файрфлай повернулась к Ребел.

— Скорее всего, у себя в Райских Садах, — ответила та. – С целой сворой «карателей».

Малышка воинственно стукнула копытцами друг о друга.

— Ты знаешь, как туда попасть? – спросил Ферус.

— Да, — кивнула Ребел, указав копытом вглубь пещеры. – Через «Мясной Цех», а оттуда по навесным мостам мы сможем попасть в «Райские Сады».

Файрфлай размяла шею.

— Тогда пошли, — малышка бросила короткий взгляд на щенка. – Сраные пони заждались своих пиздюлей!

Ребел зарысила вперед. Тоннели в этой горе были замысловатыми и запутанными. Иногда, чтобы подняться вверх, приходилось несколько раз спуститься вниз. Своеобразный лабиринт, где можно было легко заблудиться, но у Ребел было достаточно времени, чтобы выучить нужный маршрут. Почти вся охрана Мясного Цеха и Ямы с Рабами разбежалась после убийства Каннибала, а те, что еще остались, предпочли оборонять сам Цех и не соваться в тоннели. Пару встреченных в тоннеле Псов Войны, Ребел быстро угомонила своей кибернетической конечностью. В который раз творение одного из безумных сыновей Нетленного выручало ее. Надежное, крепкое, подвижное, способное с легкостью расплющить голову незадачливому противнику. Пару раз Ребел слышала, как создатель кибернетического протеза называл свое творение «Шедевром», но значения не придавала. В его «шедеврах» ходила вся Цитадель.

Спустя десять минут петляний, спусков, и подъемов по полутемным коридорам, что освещались лишь факелами, группа вышла к вершине. Выход из горы был сделан в виде рампы, что вела к дыре в породе. Размер прохода позволял протащить сюда что-то тяжелое и громоздкое. Например – довоенную пушку, чтобы можно было стрелять по нападающим внизу.

— Вижу выход! – крикнула Ребел.

Внезапно на фоне хмурого неба показалась голова одного из бойцов Нетленного. Жеребец мгновенно сорвался с места, ринувшись прочь от дыры.

— Они тут! – до ушей Ребел донесся крик. – Отступница тут! Быстрее, рубите мост!

«Дерьмо!..»

— Ферус! – крикнула Ребел.

— Я уже понял, — спокойно ответил тот.

Да, к сожалению, природа обделила могучего, смертоносного и неуязвимого монстра, скоростью. Но, по правде говоря, грех было жаловаться: куда ему спешить с такими-то особенностями?

«Разве, что в Тартар!»

Ребел выскочила первой. Кобылу встретил бескрайний простор. Впереди, на многие десятки, а может и сотни километров, была лишь пустота необъятных земель Черной Равнины. Отсюда пони казались маленькими, словно насекомые. Неудивительно, что немногие грифоны и пегасы в армии Нетленного Ди так любят идти в патрули на вершины. Чуть дальше виднелась самая высокая гора – та самая, где располагалось Стойло 72, чей водный талисман и технологии по выращиванию растений снабжали Короля Черной Равнины и его армию едой. Тут же находилась «доильня» — место, куда помещали самых откормленных браминов и кобыл, чтобы брать с них молоко. Но самое главное, что тут находились покои самого Нетленного, его гарем и казармы карателей – самых преданных и фанатичных пони, которые будут стоять за своего лидера до конца. Если Ребел переживет сегодняшний день, она определенно напишет мемуары. Только сперва научится писать и узнает, что значит слово «мемуары».

Взгляд кобылы наткнулся на четверых Псов Войны. Двое – по одну сторону моста, а двое прямо перед Ребел. И, судя по отсутствию других мостов, что когда-то были перекинуты между скалами, бойцы Нетленного сейчас рубили последний.

— Твою!.. – Ребел ринулась к двум единорогам, что усиленно орудовали топорами.

Один из них бросился на кобылу. Кибернетическая конечность Ребел в мгновение ока перехватила несущийся на нее топор и, с легкостью поборов телекинез бойца, врезала ему древком топора по челюсти. Тот вырубился и рухнул на камни. Второй, увидев несущуюся на него кобылу, бросил топор и попытался бежать, но не успел. Ребел бросила в него отнятый у его товарища инструмент. Но метание топоров не было ее сильной стороной, потому в затылок Пса Войны прилетело не острие, а обух. Лишенный чувств, единорог упал на землю.

Кобыла подбежала к навесному мосту. Тот сильно раскачивался от ветра и ударов с той стороны. Пара кобыл фанатично рубила стальные канаты, пытаясь не пустить Ребел дальше. И, к сожалению, даже если она сейчас встанет в галоп, пересечь мост длинной в сотню метров она точно не успеет.

— Что там? – спросил подоспевший Ферус.

— Эти уроды рубят наш мост! – возмущенно фыркнула Файрфлай.

Жеребенок сердито загарцевала на месте.

— Проклятье, мы не успеем! – взгляд Ребел лихорадочно метался вокруг, пытаясь найти хоть что-нибудь полезное.

Но, как назло, у вырубленных бойцов не было огнестрельного оружия, только топоры и накопытники. Вдруг около Феруса всплыл огромный револьвер. Ребел на секунду опешила. Видимо, «Пустошь» по мелочам не разменивается, особенно если это касается оружия или темперамента спутников. Револьвер нацелился на кобыл, что рубили мост. Прогремел мощный выстрел, от которого у Ребел заложило уши. Пуля прошла немного левее пони, вынудив ту ошеломленно пригнуться. Следующий выстрел так же не нашел своей жертвы. Одна из кобыл, бросив топор, достала какой-то черный пакет. Прислонив его к мосту, боец Нетленного Ди при помощи кремня начала поджигать фитиль. Глаза Ребел округлились. Третий выстрел Феруса прошел мимо.

— Фыр-Фыр, ну блять! – возмущенно крикнула Файрфлай.

— Извините, — спокойно ответил он, вновь выстрелив. – Темно. Трудно прицелиться.

Кобыла на той стороне уже подожгла фитиль и захихикала, показав Ребел неприличный жест. Вот теперь точно конец.

— Вот же говно!.. – раздраженно топнула кобыла.

Внезапно на пони с той стороны рухнула черная тень. Единственное, что успела разглядеть Ребел – крылья, сверкнувшие металлическим блеском. На двух кобыл рухнул грифон, вырубив одну из них ударом кибернетических лап и ударив вторую скорпионьим хвостом. Пони отлетела назад, свалившись на камни. Грифон подскочил к взрывчатке, выдрав фитиль и выкинув его прочь. Подняв взгляд, он отсалютовал Ребел и ее новым знакомым.

— Что б меня?.. – брови кобылы поползли вверх. – Дрилл?!

Еще один из телохранителей старшего сына Нетленного Ди. Грифон Дрилл, которого в бою взрыв лишил передних лап, порвал крылья и разворотил лицо, превратив клюв и глаза в месиво. Но, Тартар подери, кибернетический гений Нетленного не просто вернул грифона обратно в строй! Он сделал его еще опаснее, чем раньше. Темно красные перья, черная шкура, кибернетизированные крылья, мощные передние аугментированные лапы с острыми, как бритва когтями, стальной клюв и искусственные глаза, сияющие зловещим алым светом. После такого Дрилл без зазрений совести говорил, что если бы не тот взрыв, он бы так и остался обычным грифоном. Но какого хрена второй из телохранителей этого маньяка опять приходит на выручку Ребел?!

Внезапно позади махающего лапой грифона поднялась отброшенная им кобыла. Она держалась за раненую грудь и тяжело дышала. Пони что-то потянула на своем жилете и сверкнула глазами.

— Узри меня! – крикнула та и бросилась к мосту.

Дрилл ринулся к ней, схватив когтями. Секунда, и кобыла взорвалась. Ударная волна отбросила грифона в сторону, но мост не пострадал.

— Кажется, у нас появилось дорога! – крикнула Ребел.

Кобыла встала в галоп и побежала вперед. Ферус шагнул следом. Сильно повредить висячий мост Псам Войны не удалось, и конструкция выдерживала даже Феруса. Но не это сейчас беспокоило Ребел. Ее заботил телохранитель сынишки Нетленного. Оставалось надеяться, что его металлическое тело его спасло.

Оказавшись на той стороне, Ребел подскочила к Дриллу, лежащему на животе. Кобыла осторожно подошла и перевернула грифона. Тот заметно дрогнул, задвигав задними ногами. Взрыв повредил его стальной клюв, глаз и передние лапы. Благо, в этот раз Дрилл пожертвовал искусственными частями своего тела.

— Даже если я спрошу, ответов ты мне все равно не дашь, верно? – кобыла посмотрела на сломанный клюв.

Грифон непринужденно пожал плечами, взглянув на Ребел уцелевшим глазом. Кибернетизированное око несколько раз крутанулось, сфокусировалось и переместилось на Феруса и Файрфлай. Скорпионий хвост Дрилла поднялся, указывая вглубь горы, словно напоминая Ребел, зачем она сюда пришла.

— Я знаю, спасибо за помощь, — едко ухмыльнулась Ребел. – У меня к твоему хозяину будет пару вопросов, когда все закончится.

Дрилл глухо захихикал и, глубоко вздохнув, положил голову на камни.

— Вход в Райские Сады идет через казармы карателей, — Ребел повернулась к Ферусу. – Но там целая орава самых преданных и фанатичных бойцов Нетленного. Даже с учетом того, что ты весь такой неуязвимый, бойня внутри точно приведет к обвалу скалы и закроет нам вход.

— Есть другой путь? – спросил он.

Ребел на мгновение задумалась. Был один, но, судя по последним событиям, он именно «был».

— Через стеклянный купол в гареме Нетленного, — ответила кобыла. – Через него я и увела его кобыл. После моей выходки они точно его нашли и заварили.

— Пойдет, — кивнул Ферус. – Веди.

Копыта Ребел устремились в сторону горной тропы. Буквально вчера она вела по ней кобылок, пытаясь увезти их от этого ужаса, а теперь она идет в логово к самому ужасу, чтобы вцепиться ему в глотку. Хотя, большой вопрос, кого в этом случае называть ужасом – самопровозглашенного короля Черной Равнины или же идущего следом за Ребел. Пока что все, что произошло с момента их прибытия в Цитадель, указывало на то, что у Нетленного Ди большие проблемы. Эта мысль заставила кобылу ухмыльнуться.

Тропа вывела к плоскому плато, что располагалось на северной части горы. В глаза сразу бросился прозрачный купол, возвышающийся над камнями. Он вел в гарем Нетленного: большую круглую комнату, забитую всякими украшениями, гобеленами, драгоценностями и прочим барахлом, что награбил король Черной Равнины в своих походах. Ребел помнила, как ее тошнило от этого напыщенного «изящества». Но еще большее омерзение вызывали оргии, когда милые кобылки были обязаны ублажать старого вонючего жеребца. Любое неповиновение или капля отвращения на лице, и жизнь наложницы мгновенно обрывалась.

«Скоро это закончится!»

Ребел встала на купол, посмотрев вниз. В полутемном помещении почти ничего не было видно, однако кобыле удалось рассмотреть несколько силуэтов наложниц. Само собой, Нетленный запер их тут, чтобы после казни развлечься как следует. Кобыла подбежала к дальней части купола, ища глазами метку. Но как она и предполагала, место было обнаружено, а сам купол надежно заварен. Прохода нет.

— Дерьмо! – прошипела Ребел. – Они заварили проход. Попасть внутрь теперь не выйдет.

— А это что, стекло? – Файрфлай указала на купол.

Ферус встал на него и, пройдя вперед, замер на центре.

— Это закаленное стекло, — ответила Ребел. – Как рассказывали эти головастые из Стойла, оно способно выдержать даже артиллерийский обстрел.

Огромный дробовик Феруса повернулся дулом вниз. Его хозяин постучал о купол, проверяя его на прочность.

— Ребел, подойди, — он поднял дробовик выше.

— Не выйдет, — кобыла махнула копытом, двинувшись к Ферусу. — Я пыталась пропилить его даже…

Договорить она не успела. Ребел подхватило что-то невидимое и прижало к боку Феруса. Кобылу объял еле заметный барьер. Единственное, на что у Ребел было время – удивленно поднять брови. Дробовик резко рванул вниз. Дуло врезалось в купол. В этот момент Ребел показалось, что земля ушла из-под ног. Грохот и звон стекла не смог заглушить даже барьер. Ферус влетел в покои Нетленного, словно огромный грузовик, что прошибает ветхую хибарку. Его копыта на несколько сантиметров вошли в пол, подняв целое облако пыли. Через мгновение грохот сменился истошным криком.

— Ребел?! – ошеломленно крикнула пони с оранжевой гривой, заплетенной в хвост.

— Все в порядке, Клио, — Ребел с трудом пыталась отдышаться. – Все в порядке…

Ферус поставил ее на пол и стряхнул с себя и с барьера осколки стекла. Файрфлай сурово посмотрела на кобылок, сидящих вокруг и ошеломленно хлопающих глазами на влетевших через крышу незваных гостей.

— У нас тут революция, — хихикнула Ребел.

— Где эта железномордая пидрила?! – взгляд Файрфлай впился в кобылку с длинной пшеничной гривой.

Талия, будучи самой робкой из всей пятерки, инстинктивно сжалась. Ребел всегда забавлял характер этой пони.

— Он на главной террасе, — Файрфлай ответила кобылка с голубой гривой, что была заплетена в косички. – Вместе со своей сворой карателей.

Ожидаемо. Ребел посмотрела на Феруса.

— Ну что, как обычно? – спросила кобыла. – «Врываетесь и импровизируете»?

— Не совсем, — ответил Ферус.

Он открыл барабан своего массивного револьвера и начал заряжать патроны.

— Это твой бой, — продолжил замаскированный монстр. – Ты должна разобраться с Нетленным Ди сама.

— Как ты предлагаешь мне это сделать? – Ребел нахмурилась.

Секунда, и Феруса объяло изумрудное пламя. Случившееся заставило Ребел ошеломленно отступить назад, а сидящих вокруг кобылок ахнуть. В паре метров от кобылы стояла ее идеальная копия. Единственное отличие было лишь в том, что у нее отсутствовал кибернетический протез, а взгляд был неподвижным и стеклянным.

— Мы их отвлечем, — ответил Ферус голосом Ребел. – А ты позаботишься об остальном.

— И не смей подыхать раньше этой железной банки с говном! – фыркнула Файрфлай, ткнув копытцем в сторону кобылы. – Фыр-Фыр на тебя рассчитывает!

Зарядив револьвер, Ферус проверил дробовик и усилил барьер вокруг щенка адской гончей и Файрфлай. Теперь он стал желтого цвета, словно вокруг малышки загорелась аура света.

— Как вы собираетесь выйти отсюда? – Клио посмотрела на Ребел. – Дверь же закрыта!

— А мы постучим! – ответила Файрфлай.

Оба ствола Феруса зависли около него. Замаскированный под Ребел монстр повернулся к толстой сейфовой двери, что служила входом в сокровищницу короля Черной Равнины.

— Девочки, живо все к стене! – крикнула Ребел.

Кобылки вскочили с мест, собравшись у дальней стены.

— Готова? – спросил Ферус.

Сейчас Ребел как будто-бы спрашивала сама у себя. Необычно было слышать свой голос откуда-то со стороны. Он и правда был таким… странным? Кобыла отогнала эту несвоевременную мысль.

— Да, — кивнула Ребел. — Устрой им там!

Кобыла сместилась к стене сокровищницы, давая Ферусу пространство. Рядом с ним сейчас лучше не стоять.

— Давай, Фыр-Фыр! – крикнула Файрфлай. – Прибыла специальная пиздюльная доставка!

Ферус рванул вперед. Встав на дыбы, он врезался в толстую стальную дверь. Послышался громкий скрежет и грохот, от которого закладывало уши, и стыла кровь в жилах. Пол под Ребел завибрировал, а сама кобыла вжалась спиной в стену. Под натиском замаскированного монстра массивная дверь деформировалась и медленно поползла вперед. Еще рывок, и створка рухнула на землю, наполнив «Райские Сады» грохотом. Вокруг поднялась туча пыли, в которой почти ничего не было видно.

— СКАЖИТЕ «ПРИВЕТ» МОЕМУ МАЛЕНЬКОМУ ДРУГУ! – рявкнул Ферус голосом Ребел.

Раздался мощный взрыв. Дробовик Феруса рявкнул внутри Райских Садов так, что у Ребел заложило уши. Отовсюду послышались стрельба и крики. Самым громким из криков, как ни странно, был воинственный ор Файрфлай, в который вплетались лай и рычание щенка. Кобылка посылала в атакующих Феруса карателей такие заковыристые ругательства, что Ребел на секунду пожалела, что не записывает все это на диктофон. Прогремел еще один мощный выстрел, но чуть дальше. Бой, идущий в Райских Садах, сместился.

«Пора!»

Кобыла выскочила в проход. Миновав пыльное облако, Ребел оказалась в просторном светлом помещении высотой в несколько метров. Все оно было заполнено зеленью: каждый свободный метр пещеры был занят всевозможными растениями, деревьями и цветами. Когда после назначения стражником сокровищницы Нетленного Ребел впервые попала сюда, она потеряла дар речи. Поэтому лес, растущий под освещением специальных ламп, и называли «Райскими Садами». Наверное, так и выглядела Эквестрия когда-то давно.

«Именно такой ты ее и помнишь, да, Пустошь?»

Ребел заметила несколько лежащих на земле карателей. Этих пони легко было узнать по черной форме с красными полосами и красно-черному цвету гривы, в который красились все бойцы. Прочная металлическая броня Стальных Рейнджеров, энергомагическое оружие, навыки убийцы и беспрекословная преданность лидеру – вот что отличало этих солдат Нетленного Ди от обычных Псов Войны. Но даже они ничего не могли противопоставить «Пустоши». Воинственные крики Файрфлай, разбавляемые грохотом дробовика и револьвера Феруса, заглушали ответную стрельбу и вопли карателей.

«Мило»

Ребел подхватила энергомагический пистолет и гранату с пояса жеребца, и, пригнувшись, зарысила вперед. Поднявшаяся суматоха и кусты с деревьями служили отличной маскировкой. До террасы Нетленного, или как ее еще называли, «Дом Лидеров», осталось несколько метров. У входа, представляющего собой широкие ворота со снятыми створками, дежурило двое карателей. Неожиданно Ребел вспомнила, что Нетленный Ди снабжал свои элитные войска теми самыми техномагическими накопытными терминалами. Точно такими же, как и у Файрфлай. Это позволяло карателям пользоваться встроенным радаром или Л.У.М.-ом, если кобыла правильно помнила название. А если это так, то подкрасться не выйдет. Один из жеребцов поднял свое копыто, посмотрев на дисплей. Похоже, маскировке Ребел пришел конец.

«Твою мать!»

Кибернетическая конечность кобылы выхватила энергомагический пистолет и открыла огонь в ближайшего карателя. Боец пригнулся, увернувшись от выстрела. Боевое седло с энергомагической винтовкой второго открыло огонь. Кора деревьев стала вспыхивать от ярких лучей. Воздух вокруг кобылы начал нагреваться. Ребел отпрыгнула в сторону, упав в кусты, и отползла в сторону. К стрельбе подключился другой каратель. Вспышки запестрели над головой, опалив гриву.

«Дерьмо! Это было опрометчиво!»

Ребел выпрыгнула из куста, открыв ответный огонь. Почти все выстрелы пистолета пролетели мимо, и лишь один угодил жеребцу в грудь. Сверкнула яркая вспышка, но сильного вреда карателю этот выстрел не причинил. Его винтовки повернулись в сторону кобылы, поджигая лес вокруг и опаляя траву. Второй тем временем обходил кобылу сбоку, подавляя ее своим огнем. Ситуация стала воистину печальной. Ферус и Файрфлай протащили ее тупую башку через всю Цитадель и бойцов Нетленного, чтобы она вот так вот умерла перед самым концом?! Шипение энергомагических выстрелов заставило Ребел прижаться к земле. Хвост и спину опалило искрами.

«Что б тебя, тупоголовая сраная пони!..»

Ребел успела перекатиться под ствол дерева, как в эту же секунду землю в том месте подожгли выстрелы. Теперь бежать было некуда. Бойцы окружили ее, подавляя любую попытку сопротивления. Незавидный конец. Ребел закрыла голову копытами, сильнее сжавшись в клубок. Ствол дерева прошило насквозь. Точно в том месте, где мгновение назад была голова кобылы.

«Вот и все?..»

Сердце сдавили тиски, в горле встал ком. Кажется, обещание придется нарушить?

— РРРРРРРАААААААААААААА!!!

До ушей Ребел донеся яростный вопль. За ним последовал взрыв. Но он не смог заглушить этот полный гнева и ненависти крик. Нетрудно было догадаться, кому он принадлежал. Маленький жеребенок, что так яро и свирепо ненавидела все худшее, что было в этом поганом мире. И Ребел пообещала этой маленькой пони, что поможет ее лучшему другу измениться и стать лучше. А для этого надо выжить.

Крик малышки словно разбудил что-то внутри кобылы. Это было не второе дыхание, и даже не третье. Все чувства словно включились на максимум, мозг заработал с такой скоростью, что время вокруг стало течь медленнее. В ушах слышались лишь боевой крик Файрфлай и стук собственного сердца. Мысли перестали путаться, выстроившись в стройную цепочку, давая своей хозяйке четкий план действий.

«ВСТАВАЙ!»

Выстрел энергомагической винтовки прошел рядом с головой Кобылы. Ребел почувствовала, как пучок магии слегка обжег щеку. В следующую секунду она схватила пистолет зубами и выглянула из-за обугленного ствола дерева. Кибернетическая нога, словно действуя сама по себе, поднялась перед своей хозяйкой. Три выстрела винтовки карателя угодили точно в нее, оставив черные отметины и подняв сноп искр. Ребел выстрелила в ответ. Пучки из ее пистолета угодили карателю в глаз и шею. Пони вспыхнул в магическом пламени, превратившись в обугленную кучку. Его товарищ попытался открыть огонь, но энергомагическая винтовка жеребца не сработала. Осечка в работе оружия карателя подарила Ребел драгоценные секунды. Второй элитный солдат Нетленного обратился в пепел.

Тяжело дыша, Ребел припала на колено здоровой ноги. Неизвестно, что это сейчас было, но это было определенно круто! Кобыла осмотрела свой протез. На нем виднелись черные отметины, оставленные огнем карателей, но саму ногу они никак не повредили. На памяти Ребел никакие аугментации не могли выдержать прямое попадание из энергомагических винтовок, но эта, видимо, была действительно «Шедевром»!

«Некогда восхищаться!»

Подхватив винтовку убитого карателя, Ребел устремилась в проход. Все силы Нетленного сейчас гоняются за Ферусом и Файрфлай, а те два, что стояли у входа, стерегли главаря. Кобыла оказалась в помещении со множеством труб. Хоть оно и было поменьше, чем «Райские Сады», но размеры все равно впечатляли. Впереди виднелся бассейн, наполненный водой. Через него тянулся мост, что вел на просторную террасу с выбоиной в скале, из которой король Черной Равнины общался со своими «подданными». Там же был пульт управления клапаном, открывающим воду. По рассказам старожилов, раньше отсюда постоянно бил целый водопад, но появление Нетленного Ди сделало воду одним из благ, которое надо было заработать.

Впереди, на самой террасе, в полном одиночестве стояла массивная фигура в белой силовой броне Стальных Рейнджеров.

— А вот и предательница, — не оборачиваясь, усмехнулся Нетленный. – И чего же она хочет?

Его рокочущий голос прокатился по помещению. Само собой, он уже давно знал, что кобыла идет по его душу.

— Я бы с радостью позволила тебе потрясти языком, — Ребел вскинула винтовку. – Но я сыта по горло твоим трепом!

Она нажала на спуск. Винтовка выпустила в сторону лидера Псов Войны несколько пучков. Выстрелы попали в броню, оставив там лишь слабые отметины.

«Дерьмо»

— Самонадеянность, глупость, надменность и эгоизм, — усмехнулся Нетленный. – Вот те пороки, которые толкают пони в могилу.

Он резко развернулся, открыв огонь из своего пулемета. Ребел в последний момент успела упасть ничком и откатиться за трубы. Пули застрекотали вокруг, пробив несколько из них. Из пробоин выстрелили струи пара, обжигая шкуру кобылы. Ребел громко вскрикнула, дернувшись в сторону. Следующая очередь Нетленного просвистела над головой. Кобыла тут же вскочила. Сердце бешено колотилось, адреналин бил по ушам. Несколько пуль попали в пол перед Ребел. Осколки больно впились в здоровую ногу, заставив пони упасть на пол и откатиться к огромной бочке. Огонь Нетленного пробил обшивку, из емкости хлынула вода.

— Я ваш Спаситель! – голос жеребца прогремел по помещению. – Только со мной вы восстанете из пепла этого мира! Только я ваш проводник в будущее! Только я знаю тот путь, который приведет пони к процветанию!

— Засунь свой путь себе в жопу! – рявкнула Ребел.

Она выскочила из укрытия, дав несколько залпов. И вновь, энергомагическое оружие лишь слегка опалило краску на броне жеребца.

— Вы слабы и глупы, — Нетленный открыл огонь, заставив Ребел упасть. – Вы жалкие и глупые. Пони нужен проводник. Им нужен лидер. Им нужен тот, кто будет вести их к спасению. И этот пони – я!

Очередь пулемета выбила искры из труб позади.

— Я знаю одну пони, которая с тобой не согласится! – крикнула Ребел.

Выскочив из укрытия, она открыла огонь. На спине Нетленного появился автоматический гранатомет.

«ДЕРЬМО! ДЕРЬМО! ДЕРЬМО!!!»

Граната полетела в сторону бегущей Ребел. Кобыла в последний момент успела сигануть в бассейн. Взрывная волна пронеслась над водной гладью, обдав все вокруг осколками и жаром. И хотя бассейн был неглубоким, этого было достаточно для пони, чтобы утонуть. Металлический протез тянул на дно. Перебирая копытами, Ребел всплыла, сделав вдох. В эту же секунду копыто Нетленного схватило ее за шею. Подняв, словно невесомую, жеребец перекинул ее через себя и бросил на пол. Спину, правый бок и заднее копыто обожгло болью. Удар выбил воздух из легких, и вместо крика из уст Ребел вырвался лишь хрип. Передние ноги жеребца, закованные в стальную броню, встали ей на шею и грудь.

— А все, кто противиться, должны сгинуть! – прорычал он через динамик в шлеме. – Все непокорные лишь пыль на пути Спасителя Эквестрии!

Жеребец усилил давление. В глазах Ребел потемнело. Кобыла попыталась закричать, но рот издал лишь слабый хрип. Ребра затрещали.

— РЕБЕЛ! – сквозь пелену боли до ушей Ребел донесся гневный крик.

На Нетленного сверху свалился единорог. Все четыре конечности пони были заменены на кибернетические протезы, а лицо, лишенное эмоций, выдавало в нем самого старшего сына Нетленного Ди. Передние копыта Покер Фейса раскрылись, образовав пару механических лап, и схватились за шлем его отца. Задние ноги уперлись в спину Нетленного. Покер потянул голову жеребца на себя. Давление на шею и грудь Ребел уменьшилось, позволив ей вздохнуть. Нетленный начал заваливаться назад, громко рыча. Но единорог крепко держался за шлем, помогая себе телекинезом.

— Поганая тварь! – взревел Нетленный.

Сталь жалобно застонала и шлем брони не выдержал. Единорог сорвал забрало с головы Нетленного, но потерял равновесие. Жеребец резко развернулся, приложив копытом по груди своего сына. Тот рухнул на пол и выронил оторванную часть шлема. Не теряя времени, Нетленный Ди подскочил к Покеру, принявшись наносить тому сокрушительные удары в голову и грудь.

— Мне стоило оторвать тебе башку и скормить собакам! – рычал жеребец. – Как я это сделал с твоей поганой мамашей!

Из-под шлема показалась белая шкура и седая грива, остервенелый взгляд желтых глаз впился в мятежного отпрыска. Удары стальных копыт жеребца попадали в протезы Покера, наполняя помещение звоном металла. Нетленный придавил одно из кибернетических копыт Покера к земле и резко ударил по его основанию. Вдавив голову сына в пол, он потянул поврежденную ногу и оторвал ее. Покер лишь еле слышно кряхтел и стонал, пытаясь защититься от ударов, но с одной ногой шансов у него почти не было.

— Ты – позор моей крови! – Нетленный придавил вторую ногу Покера к полу.

Жеребец занес копыто и сильно ударил единорога по лицу. Послышался неприятный хруст и полный боли крик. Нетленный встал на голову сына, наваливаясь всем весом. Покер закричал. Его рог вспыхнул, пытаясь не дать отцу раздавить его голову. Но силы его с каждым мгновением слабели.

— Жалкое отродье! – рычал Нетленный. – Сдохни, убогий урод!

Силы возвращались к Ребел. Сломанные ребра жутко болели и каждый вздох пронзал грудь сотнями иголок. Кобыла с трудом приподнялась, опираясь на кибернетический протез. Энергомагическую винтовку куда-то отбросило взрывом, так что сражаться с Нетленным было почти нечем. С каждой секундой копыто Нетленного Ди все сильнее давило на единорога. Его крик становился все тише, а рычание Нетленного все громче и яростнее.

«Покер?..»

Как бы сильно Ребел ни ненавидела эту семейку, как бы сильно она ни желала смерти каждому из них, но сейчас она оказалась здесь только благодаря телохранителям старшего сына этого старого урода. И только благодаря ему он не раздавил ей голову. Но сил у кобылы почти не осталось, а каждое движение сопровождалось дикой болью.

«Дерьмо!..»

— ТЫ ЕЩЕ НЕ ПОДОХ?!

Вновь этот яростный крик. Высокий голос Файрфлай донесся до ушей Ребел. Ну уж нет! Старый ублюдок больше никого сегодня не убьет, даже собственного сынишку. Внутри Ребел вновь вспыхнул огонь, заставляя кровь быстрее течь по жилам. Сердце застучало, словно мощнейший мотор, в который влили высокооктановый бензин. Ноздри Ребел раздулись. Ноги, игнорируя боль и усталость, подняли хозяйку с пола. Кобыла схватила кибернетическим протезом припасенную гранату.

— НЕТЛЕННЫЙ! – заорала она.

Кобыла со всей силы врезалась жеребца. Нетленный на секунду потерял равновесие, но Ребел большего и не требовалось. Кибернетическая нога нанесла мощный удар по его лицу. Из-за этого плечо взорвалось болью, но кобыла не обратила на это внимание. Нетленный громко и болезненно зарычал. Схватив зубами энергомагическую гранату, Ребел потянула за чеку. Навалившись всем телом, кобыла принялась толкать стального жеребца вперед.

«ВСТАВАЙ И ДЕРИСЬ!»

Голос Файрфлай звучал в ушах, отключая любые чувства, мешающие в бою. Нетленный, злобно взревев, встал на дыбы и попытался ударить Ребел. Кобыла ловко подхватила гранату здоровой ногой и воткнула ее в рот жеребцу. Вслед за гранатой последовал мощный удар кибернетическим протезом. Глаза нетленного расширились от ужаса.

— Узри меня! – прошипела Ребел.

Кобыла нанесла мощный удар задними копытами в грудь закованного в сталь Нетленного Ди. Тот, потеряв равновесие, громко мыча и тряся копытами, опрокинулся на спину и рухнул в бассейн. Ребел упала на пол, закрыв голову копытами. Раздался громкий всплеск. Следом за ним помещение наполнил грохот. Яркая вспышка озарила террасу. Ребел обдало теплым дождем. Вся вода из бассейна выплеснулась наружу, опустошив его.

«Вот же… Что б тебя…»

Кряхтя и кашляя, она осторожно поднялась, заглянула в водоем. Взрыв испепелил тело Нетленного. Осталась лишь искореженная броня, омываемая стекающей в бассейн водой.

— Кушай на здоровье, — сплюнула Ребел.

Позади послышался приглушенный стон. Пришло время кое-что выяснить. Прижав здоровую ногу к сломанным ребрам, кобыла поднялась и приблизилась к Покеру. Тот все еще лежал на полу. Одна из его передних ног была оторвана, вторая сильно повреждена. Из брови жеребца сочилась кровь, а на щеке виднелась ссадина, оставленная копытом его отца. Но его лицо оставалось таким же безэмоциональным. Голубые глаза Покера заметили Ребел. Он слабо дернулся.

— Ты… в порядке?.. – слабым голосом спросил он.

Вопрос заставил Ребел усмехнуться. Кобыла села рядом, несколько раз вздохнув. Переломы не давали набрать полную грудь воздуха.

— Вроде пока живая, — ответила она. – И, раз уж твой папа нам больше не мешает…

Ребел подхватила Покера своим протезом, помогая тому встать. Единорог болезненно застонал, но на его лице не дрогнула ни одна мышца. Кобыла редко когда общалась со старшим отпрыском Нетленного Ди. В основном, по вопросам ее протеза. И с ее ногой Покер Фейс возился всегда очень долго. Это неимоверно раздражало, но дерзить одному из семьи маньяков было безрассудно. Приходилось терпеть. Тогда она и начала понимать, почему он носит такое имя, ведь его лицо всегда было каменным и не выражало никаких эмоций. Но Ребел не знала никого, кто мог бы сохранять такое лицо, когда ему больно.

— …давай мы с тобой кое-что выясним, — добавила кобыла.

В следующую секунду ее кибернетическая конечность раскрылась, схватив Покера за шею. Жеребец вздрогнул, издав негромкий стон. Лицо вновь не изменилось.

«Действительно, «Покер Фейс»

— Зачем ты мне помогал? – взгляд Ребел впился в глаза Покера.

Покер молчал, но стоило его глазам встретиться с взглядом Ребел, и он их тут же отвел. Лицо было каменным, но вот глаза, трусливо бегающие и ищущие, куда бы спрятаться, выдавали то, что единорог нервничает. Видимо, его план пошел «не по плану»? Мысль заставила Ребел сердито оскалиться.

— Отвечай! – рыкнула кобыла.

Ее протез сдавил горло единорога.

— Так… было… нужно … — прохрипел он.

— Да? – кобыла нахмурилась.

Ребел ослабила хват, но ее нога продолжала держать шею Покера и при любой опасности свернуть ее или раздавить.

— «Так было нужно»? — кобыла саркастично подняла брови. – Как интересно!

Она сдавила его горло.

— Хватит юлить, урод! – зарычала Ребел. – Зачем ты помогал мне? Надеялся, что я прикончу твоего ненаглядного папочку, а ты займешь его место? Да?

Глаза того болезненно зажмурились, но вот лицо… Лицо осталось таким же каменным. Словно ему было плевать. Единорог захрипел.

— А ты молодец! – прошипела Ребел. – Провернул все куда изящнее и хитрее своих тупорылых братцев, да?! Точно – гений!

— Нет… — с трудом выдавил из себя Покер. – Не… не д… для… этого!..

Ребел отпустила его шею, схватив за загривок.

— Тогда отвечай, пока я тебе башку не оторвала! – шикнула кобыла. – Я уже давно мечтаю прикончить всю вашу семейку и меня очень привлекает перспектива убить сегодня двух из четырех!

Из «Райских Садов» все еще слышались крики и рокот боя, потому жеребцу вряд ли мог бы кто-нибудь помочь. Его телохранители валялись где-то снаружи, а сам он сидел тут с оторванной ногой, полностью беззащитный перед Ребел. Одно движение и этот гной исчезнет с лица Пустоши, как того хочет Файрфлай. Одним сраным пони меньше.

— Я… — Покер сглотнул. – Я…

— Ну? – Ребел сердито нахмурилась.

Голубые глаза Покера вновь забегали. И неудивительно. Для труса это было более чем нормально, прятать взгляд, облажавшись. Что еще сильнее бесило Ребел. Внутри загорался огонь, требующий свернуть шею этому двуличному единорогу. Покер сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами. Его голубые глаза встретились с глазами Ребел.

— Я сделал это ради тебя, Ребел, — на одном дыхании выпалил он.

— Да?! – кобыла наклонила голову вбок. – Ради меня? И нахера?

Подбородок Покера дрогнул. Казалось, он тратил сейчас последние силы, чтобы удержать свой полный ужаса взгляд под испепеляющим взором Ребел.

— Потому… — его голос стал тише. – Потому, что ты лучшее, что я встречал за всю свою проклятую жизнь…

С этими словами он тяжело сглотнул и трусливо увел взгляд в сторону.

— Ой, ну ничего себе! – хохотнула Ребел. – Наверное, потому, что…

Она вдруг запнулась. С ее лица сползла издевательская улыбка, а глаза впились в глаза Покера. И вновь эта яркая Искра, возникшая глубоко в подсознании. Тот самый свет, который поселился внутри Ребел после встречи с Файрфлай. Он дерзко выскочил среди темноты и задорно заплясал перед кобылой, привлекая ее внимание. И в его сиянии Ребел увидела нечто совсем иное.

«Но… но…»

Перед глазами пронесся ее идиотский план похищения кобыл Нетленного Ди, которому просто не суждено было осуществиться. Но он сработал. Потому, что за спиной взбалмошной отступницы постоянно стоял Покер Фейс. Ребел часто замечала его в Цитадели в те дни, пока она планировала эту авантюру. Спящие охранники, подготовленный «Боевой Кабан», не закрытые на ночь ворота гаража, случайно не слитый бензин. Клубочек распутывался, пока Ребел смотрела в голубые глаза Покера, а тот трусливо их прятал. А трусливо ли? Трусливый пони вряд ли пойдет на такой риск, особенно если он – сын Нетленного Ди. Покер был постоянно на виду, но это ему не помешало. Это не страх в глазах. Это смущение. Проклятье, какой же тупой надо быть, чтобы не заметить это? Непроходимо тупой пони, которая в своей жизни видела и хотела видеть только кровь. Во время попытки украсть кобыл, Ребел не провела его, как тогда считала. Кобыла обманула сама себя.

«Ребел, что б тебя…»

— Конченная идиотка… — Ребел зажмурилась.

Она сокрушенно покачала головой. Именно поэтому его телохранители и жертвовали собой, чтобы ей помочь. Страх не заставит кого-либо рисковать жизнью ради чужих идеалов. Только бесконечная благодарность и уважение. Именно это и чувствуют по отношению к Покер Фейсу Хаммер и Дрилл. И поэтому они и помогали Ребел. Они помогали тупой и слепой кобыле, которую их спаситель…

«Любит?..»

Ребел убрала искусственную ногу от шеи Покера, впечатав ее себе в лоб. Холодный металл остудил голову, но он не мог погасить пожар, разгоревшийся внутри.

— Надо было дать тебе свернуть мне шею… — пробормотал Покер.

Он попытался отвернуться, но здоровое копыто Ребел не позволило. Кобыла осторожно взяла его за подбородок и, убрав механическую ногу с лица, взглянула на единорога.

— Почему ты мне просто не сказал? – Ребел смотрела в глаза Покера.

Взгляд единорога стыдливо уполз. Это точно был не страх. Тартар подери, сын самопровозглашенного Божества Черной Равнины не боялся. Он смущался отвечать на этот вопрос. Словно молодой жеребчик, он смущался признаться кобылке, которая ему нравится. А ведь вдруг та его отвергнет? Покер вздохнул.

— Посмотри на меня, — ответил он. – Внимательно.

Он кивнул на свои протезы.

— Я родился без ног и с атрофией лицевых мышц, — он указал на свое лицо. – Меня не убили только потому, что я был игрушкой своих братьев. Отцу нравилось, как они «играют» со мной, вымещая свою жеребячью злобу. А я даже не мог заплакать. И это их бесило.

Теперь глаза Покера больше не бегали, а смотрели на лицо Ребел.

— А мы подросли, от них меня спасли лаборатории 72 Стойла, — продолжил единорог. – Я мог просто умереть, но я не хотел. Я видел, как мое существование бесило этих выродков. Особенно, когда я встал на ноги, пусть и искусственные. И это был отличный повод жить дальше!..

В глазах Покера вспыхнула ярость, стоило ему вспомнить своих братьев.

— А потом я встретил тебя, — он сглотнул.

Гнев в глазах единорога угас.

— Ты никогда не была такой бесчувственной тварью, как мои братья и их подражатели, — добавил он. – Да, пусть мой отец и сделал тебя боевым генералом, но я видел, что это не доставляло тебе удовольствия. Хоть ты много раз дралась за Нетленного Ди, ты столько же раз пыталась порвать этот порочный круг и сбежать. Ты никогда не опускала копыта и всегда сопротивлялась. И, глядя на тебя, я видел ту, которая делала то, на что у меня попросту не хватало смелости…

Покер вздохнул.

— Я могу долго перечислять, что в тебе мне понравилось больше всего, но в этом нет смысла, — он покачал головой.

— Почему? – спросила Ребел.

Единорог опустил взгляд.

— Потому, что я урод, Ребел, — горько ответил он. – Посмотри на меня и ты все поймешь. Пусть я и сын Короля Черной Равнины, и стоит мне только захотеть, как любая кобыла ляжет под меня, но… я все равно остаюсь уродом. Я не хочу заставлять…

Губы Покера дрогнули, изобразив что-то наподобие сердитого оскала.

— Потому что я – не они! – прошипел он.

Хоть его лицо осталось таким же каменным, но глаза вспыхнули гневом. Проклятье, если вспомнить, Ребел никогда не видела Покера ни с кобылами, ни с жеребцами, как и не видела его во время оргий или изнасилований, устраиваемых его братьями. Жуткие рассказы о старшем сыне Нетленного Ди шли только из чужих уст. В то время как сам он просто пытался выжить назло этому миру и назло своей семье. И когда он встретил кобылу, которая ему понравилась и возненавидела его родню, он всячески пытался ей помочь. А эти долгие, неимоверно раздражающие часы, которые Покер проводил, копаясь в кибернетической ноге Ребел, эти глупые, высосанные из копыта оправдания, почему именно ей нельзя снимать протез, когда все Псы Войны просто снимали их и отдавали на калибровку. Все это было не потому, что он был конченным техно-маньяком…

«А просто потому, что он хотел побыть с тобой…»

— Ты не урод, Покер, — Ребел покачала головой. – Я видела много уродов за свою жизнь. Ты точно не урод.

Взгляд Ребел проскользил по единорогу, осмотрев его с ног до головы. В этот момент перед кобылой Покер предстал совсем в ином свете. Вороной цвет, короткая белая грива, голубые глаза, строгое лицо и худощавое телосложение придавали ему изысканную привлекательность, которую Ребел до этого не замечала. У Псов Войны считается, что чем больше искусственных частей в тебе, тем ты «опытнее и круче». И, согласно этой догме, Покер был в прямом смысле примером для подражания. А если добавить ко всему этому еще и силу, которая толкала это искалеченное тело вверх, невзирая на боль и унижения…

«Ты что, блять, еще сомневаешься?!»

Ребел осторожно взяла Покера за подбородок.

— Пару дней назад я считала тебя таким же уродом, как и твои братья и отец, — кобыла усмехнулась. – Скажи ты мне это тогда, я бы плюнула тебе в рожу.

Улыбка сползла с ее лица. От взгляда в глаза Покера, внутри дерзкой отступницы разгорался совсем другой огонь. А она как полоумная бегала вокруг и дула на него, чтобы пламя разгоралось сильнее.

— Но сейчас… — полушепотом добавила Ребел.

Ее здоровое копыто осторожно скользнуло по плечу Покера и спустилось на его бок. Единорог вздрогнул и напрягся. Ребел хищно улыбнулась и, не давая жеребцу шанса опомниться, подалась вперед и впилась в его губы. Механические ноги единорога сложились, прижавшись к телу хозяина. Поцелуй вышел кривым, неловким и, чего греха таить, смешным. Но разве это имело значение? Ребел медленно отстранилась от Покера.

— Значит, кобыл у тебя пока не было? – она нежно улыбнулась, погладив единорога по щеке. – Ну, ничего. Думаю, мы это исправим.

Покер ошеломленно таращился на Ребел, не зная, как реагировать. Улыбка Ребел стала еще шире.

— Ты сам на это подписался, — хихикнула она, прижавшись к нему носом.

От единорога приятно пахло канифолью и маслом. Ребел сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

— НЕТЛЕНЫЙ! – в помещение ворвалось четверо карателей.

Вид у них был, мягко говоря, потрепанный. Покер и Ребел напряглись, повернувшись к вбежавшим. Те лихорадочно искали глазами своего лидера, продолжая орать.

— Нетленный! – продолжал один из карателей. – Ребел стала чудовищем! Она положила уже стольких наших ребят! Наши пули ее не берут! Вам срочно надо…

Жеребец замер, увидев Покера с Ребел. Его глаза округлились, а лицо исказил ужас. То же самое произошло и с его товарищами.

— …уходить… — он сглотнул. – А… а… ты тут?.. А там?.. А как?.. Нетленный?..

— Он там, — Ребел указала на бассейн с трупом.

Взгляды ошеломленных жеребцов устремились к останкам. Бойцы переглянулись и повернулись к Ребел.

— Нетленный Ди сгорел! – кобыла встала, вонзив суровый взгляд в карателя. – Теперь у Псов Войны и у Цитадели новый глава!

Жеребцы вопросительно уставились на Покера. Тот молча кивнул. Ошеломленные глаза бойцов вернулись на Ребел. Ферус сделал ей хорошую репутацию непобедимого чудовища. Стоит ей воспользоваться.

— Кто не согласен – я даю им час на то, чтобы свалить отсюда, — добавила Ребел. – Иначе за себя я не ручаюсь!

Она подняла кибернетическую конечность, грозно щелкнув захватом.

— Тогда стоит объявить об этом всем, — Покер указал на панель около дыры.

Там был микрофон, соединенный с огромными динамиками, с помощью которых Нетленный обращался к своим подданным.

— Какая великолепная идея, — улыбнулась Ребел.

— А нам-то чего делать? — один из карателей поднял копыто.

Ребел удивленно посмотрела на жеребца. Тот боязливо сглотнул, но поборол опаску и выпрямился.

— Вы, походу, теперь новый лидер Цитадели… — добавил он. – Ну и… че нам делать?

— Что делать? – усмехнулась Ребел. – Учиться жить по-новому!

Мощный поток воды с ревом сотен моторов падал вниз. Этот искусственный водопад появился после того, как новый лидер Цитадели произнесла свою речь, пообещав всем жителям совсем другую жизнь. Вода, еда, лекарства и бензин теперь стали общими для всех, а несогласным Псам Войны Ребел разрешила покинуть Цитадель. Некоторые последовали ее совету, и теперь от трех высоких гор тянулись тонкие ниточки автоповозок, на которых несогласные бойцы уезжали прочь.

Файрфлай, отвернувшись от завораживающего зрелища водопада, взглянула на свой ПипБак. Гадкая штука все еще не хотела давать ей классную музыку, даже после многочисленных ударов и ругательств. Малышка вздохнула, сердито фыркнув.

— Вонючая вонь сраного нихрена не работающего говна! – она надула щеки.

Жаль, конечно, что когда сраные пони начали кончаться, Ферус развернулся и ушел. Было бы здорово взять эту странную штуку, которая усиливала голос Ребел и сказать всем вокруг, какие они уроды. Но Гвардеец был непреклонен. Ну и хрен с ним, и не очень-то и хотелось! Зато теперь у них появился новый спутник в лице мелкого зубастого щенка. Файрфлай видела этих больших и злых монстров, способных разорвать сраных пони пополам. Выглядели они круто и устрашающе. Естественно, не так круто и устрашающе, как Ферус, но точно где-то после него. И то, что эти сраные уроды хотели с ним сделать там, в Цитадели, привело Файрфлай в бешенство. Сейчас же гнев сошел на нет, и кобылка чувствовала умиротворение и спокойствие. Словно она сегодня сделала что-то хорошее. Файрфлай повернулась, посмотрев на падающий водопад.

— И все равно я не понимаю, зачем она включила воду этим сраным пони? – фыркнула она. – Зря только потратит. Их сперва надо оттуда всех выгнать или отмудохать!

Ферус, приняв облик синего пегаса, размеренно шагал вперед, все больше отдаляясь от Цитадели.

— Я верю, что там есть не только такие пони, — ответил Гвардеец. – Тем более, даже самые плохие из них могут стать лучше.

Файрфлай раздраженно фыркнула. Конечно, пример Ребел и мог быть удачным, но поможет ли это? Кто знает. Во всяком случае, если что, они с Ферусом могут прийти сюда еще раз и всем надавать по башке. Взгляд малышки невольно прыгнул на свой ПипБак. После того, как она опять надела эту обычно не работающую штуковину и услышала потрясающую музыку на арене, Файрфлай бы сейчас была очень рада, если бы устройство порадовало ее новой песней. Но вонючий прибор лишь показал ей надпись на экране: «Революции требуются «Повстанцы». Задание выполнено». Через мгновение он пискнул, явив перед глазами кобылки другую надпись: «Получено новое задание: «Пони, Пес и Пустошь». Если бы Файрфлай умела читать, она бы поняла, что от нее хочет эта хреновина, но, увы. Малышка недовольно надула щеки.

— Все пони добрые, — добавил Ферус. – Просто некоторым из них надо об этом напомнить.

Взгляд кобылки прыгнул на щенка Адской Гончей, который, обняв ее любимый плед, сладко спал. От этого зрелища внутри Файрфлай почему-то стало хорошо и тепло. Вот только было непонятно, почему. Ну и хрен с этим! Главное, что это очень приятное чувство. Малышка широко улыбнулась.

— Это точно!

---

Новый уровень!

Получена новая способность:

Боевой Крик

— Вы издаете громкий клич, воодушевляя друзей и устрашая врагов. Все союзники, которые Вас слышат, получают +2 к параметрам Сила, Выносливость и Восприятие и +15% к шансу критического удара. Пока способность активна, все критические атаки имеют трехкратный множитель. Находясь в этом состоянии, Ваши союзники не чувствуют ни страха, ни жалости. Все слышащие Вас противники получают штраф -30% к точности, -20% к наносимому урону и имеют удвоенный шанс критической неудачи. Способность не действует на Вас.

Внимание! Получена новая квестовая способность:

Большое ухо

— Вы очень много говорите, но при этом не забываете много слушать. Кто знает, какие еще крутые слова и фразы Вы можете услышать, путешествуя по миру? Восприятие увеличено на 1. Каждый раз, когда Вы слушаете диалоги других персонажей, Вы можете найти что-нибудь полезное как для себя, так и для вашего словарного запаса.