Завершение стэйблриджских хроник
Глава 9. Встряска
Блэкспот консультирует работы по ремонту дворца в Кантерлоте, но лёгкая с виду задача преподносит сюрпризы.
Когда кто-то в присутствии Блэкспота – бывшего ярла, который милостью принцессы обрёл исцеление, работу и фамильный замок – начинал отпускать в адрес Селестии двусмысленные или нелестные эпитеты, вариантов развития событий могло быть ровно два. Говоривший либо получал в морду копытом, либо получал в морду сгустком магической энергии. Второе в отношении перебравшего с заказанными коктейлями грифона было даже предпочтительнее. Пернатого заткнул бы не столько эффект чар, сколько вид сверкающего нематериального объекта, приближающегося к основанию не по делу щёлкающего клюва.
Грифон, являвшийся одним из членов дипломатической делегации, очевидно, считал, что у него есть право выражать своё недовольство. Дескать, они с подарками в Кантерлот к принцессам, а принцессы изволили отбыть на какие-то Кристаллины. На что Блэкспот, если бы приступил к вправлению клюва данному орлольву, ответил бы, что грифоны тут, прежде всего, представляют официально не признанный комитет. Следовательно, их с чистой совестью полагалось выпроводить, если бы камердинер принцессы Тоудас Тротт не решил иначе. Со второй оплеухой Блэкспот напомнил бы, что трио «дипломатов» не соизволило согласовать своё прибытие заранее. Так как, скорее всего, прибыло в ответ на действия посланников Совета Регионов, сгруппировавшихся в другом конце зала. К тем, кстати, имелась аналогичная претензия по поводу несогласованности визита. Но совреговские грифоны хотя бы помалкивали. И перед финальным сокрушительным ударом единорог с чёрно-зелёной гривой отпустил бы остроту, вроде «надо меньше пить, и голова болеть не будет».
Но ярлу, гостившему во дворце, первоначальный вариант которого он некогда строил, не дали вмазать наглецу из грифоньего комитета. Высказывания последнего расслышали за дальним столиком, и пара представителей Совета Регионов решила подойти и выяснить, чего это их политическому оппоненту не сидится. Быстрее, чем донельзя воспитанные дворцовые стражи сумели вмешаться, в одного из совреговцев полетел стакан с мятным пуншем, от которого оранжевый грифон защитился крылом. Дебоширу этого показалось мало, и он был достаточно смелым, чтобы кинуться на двоих сразу – выщипывать перья и ломать о грифонов мебель.
Блэкспот бегло осмотрел зал, наполнившийся шумом стычки. Похоже, никто не собирался прерывать забаву трёх сцепившихся орлольвов. Их сородичи – два со стороны Комитета Управления и Стабилизации и один из Совета Регионов – делали вид, что ещё не поняли суть происходящего, а кроме того, слишком стары, чтобы лезть в драку. На самом деле, как подумалось Блэкспоту, они ждали исхода битвы и мысленно поддерживали своих бойцов. Гвардейцы Кантерлота, следуя своим инструкциям, «не приближались к персонам с дипстатусом иного биологического вида». Не хотели вызвать осложнений в международных отношениях и надеялись, что буйные грифоны сами угомонятся.
В общем, меньше чем за минуту задача у бывшего ярла поменялась с «учинить драку с грифонами» на «прекратить драку с грифонами». Благо, магической мощи единорога хватило, чтобы зафиксировать троих дебоширов неподвижным полем, оттащить в разные половины зала и возвести проходящую через центр магическую стену. Грифоны, лишённые возможности досаждать противникам, вернулись к старшим товарищам. В углу совреговцев старый орлолев молодых, вроде как, пожурил, хотя, скорее всего, тихо прибавил что-то вроде «здорово вы того отделали». За столиком, куда вернулся порядком потрёпанный младший работник КУС, даже не скрывали своего веселья по поводу случившегося казуса.
Блэкспот держал магический барьер, пока не убедился, что бойцы гвардии по распоряжению генерала Стингспира перегруппировались так, чтобы исключить повторное сближение грифонов. После чего обратился к пегасу-военному:
— Ваши ребята, генерал, должны суровее обходиться с грифонами. Не показывать слабости, за которую они принимают хорошие манеры. В моё время говорили: «Пока грифону по голове не вдаришь, он ничему не научится».
— Так то и сейчас говорят-с, – ответил гвардеец со звездой на кирасе. – Но сие есть вульгарность, для гвардии неприемлемая. Мы образцовые войска-с.
— Неудивительно, что я прорвался мимо вас к Элементам Гармонии, – тихо вспомнил события из своего прошлого Блэкспот. Но вслух решил генералу подобные «комплименты» не делать, заменив их серией рекомендаций: – Разведите делегатов по разным этажам. Заприте окна и сделайте так, чтобы они со своего этажа вообще не могли выйти. Держите их так до возвращения принцессы.
— В предложении сэра Блэкспота есть логика. И оно не противоречит этикету, – сообщил сиреневый единорог с кьютимаркой в виде букета, перевязанного ленточкой. Он, будучи дворцовым распорядителем, только что прошёлся по «полю боя» трёх грифонов, изучив оставленные там перья и подсчитав сумму нанесённого ущерба. После чего сосредоточился на своём особом таланте – организации комфорта для высокопоставленных особ.
Генерал Стингспир, чья военная должность в дворцовом реестре стояла ниже гражданского чина Тоудаса Тротта, приложил копыто к шлему и потопал инструктировать подчинённых. Блэкспот с большим сожалением наблюдал за уходом пегаса, так как теперь оставался один на один с мажордомом, которого мог охарактеризовать неприятным термином: «дворцовая челядь». Это слово Блэкспот выучил от отца, который так называл работников, пытающихся выслужиться сверх всякой меры. К сиреневому единорогу, носившему парик с буклями, термин подходил полностью, что превращало вынужденное сотрудничество в проверку хладнокровия и выдержки.
Но без помощи Тоудаса Тротта опытный строитель просто не мог попасть в подгорные помещения замка – в тоннели, казематы, погреба, отделку которых память хранила так, будто всё строилось вчера. Сейчас большую часть ведущих в глубины горы ходов предусмотрительно закрыли, заперли на магические и обычные замки, ключи от которых существовали в единственном экземпляре и хранились у главного распорядителя. А Блэкспоту как раз поручили внимательно осмотреть пустоты и помещения, проверить крепость горных пород, выявить наличие трещин.
В планах принцессы Селестии нашлось место идее перестройки дворца, для чего требовалось убедиться, что новое здание устоит на старом фундаменте. Хотя землемерные и камнетёсные работы могла взять на себя вездесущая «Троттингем Солюшенс», белый аликорн обратился за советом к старому архитектору, заложившему первый камень в основание Кантерлота. С той небольшой оговоркой, что Блэкспот строил город, не называя его «Кантерлот» – это наименование, отсылавшее к давно исчезнувшему с карты поселению, памятному лишь по легендам о Рокхуфе, появилось только при нынешней хозяйке.
Бывший ярл решил не обращать внимания на эти топографические причуды, а радушно согласиться на предложение принцессы. При этом управление Стэйблриджем он переложил на внука – на самом деле на Призрака, – чтобы пару недель уделить спелеологическим и археологическим изысканиям в помещениях под дворцом. Никто не смог бы вырвать у него признание, но в моменты, когда копыто касалось древних камней, пони чувствовал себя лет на сто моложе; чувство это ему несказанно нравилось.
— Прошу прощения за случившееся. И за то, что вам пришлось в этом участвовать. И за то, что королевская гвардия не справилась с ситуацией самостоятельно, – сказал Тоудас Тротт, вырвав единорога с чёрно-зелёной гривой из воспоминаний.
— В этом не было вашей вины, – ответил бывший ярл. – Грифоны славятся тем, что создают проблемы. Когда не могут досадить окружающим, создают их себе. Вы ведь слышали, что в их государстве творится?
— Да-да, это просто ужас, – моментально согласился Тоудас Тротт. Блэкспоту порой казалось, что тот, дабы угодить собеседнику, готов согласиться даже с тем, что является мулом.
— Как там всё у грифонов держалось тысячу лет – вообще не представляю. Ведь разваливаться их Республика начала пару месяцев назад. С каких-то пустяков. – Серый единорог проводил взглядом свидетелей грифоньей раздробленности, которых повели в гостевые апартаменты. Про «пустяки» он, конечно, сказал, выбирая выражения – в его сердце ещё полыхал огонь ненависти к правительству грифонов, допустившему нападение во время приёма в честь принцессы солнца.
— Я уверен, всё у них наладится, – сообщил сиреневый единорог. Не вызывало сомнений, что подобные пожелания пони готов высказать любому грифону в пределах городской черты.
Блэкспоту разговор с угодливым мажордомом уже наскучил. Тем более что свой вечерний овсяный отвар по древнему рецепту, который помнили лишь в Кантерлоте, он выпил, на самое интересное событие посмотрел – и даже поучаствовал в качестве миротворца, – а завтра с раннего утра его ожидал инспекционный обход северной части дворца. Серый единорог откланялся и поспешил в свои покои, которые до прошлой реконструкции были тренировочным залом учеников ярла. Ещё одно вызывающее ностальгию место.
Следование этикету и распорядку Тоудас Тротт поддерживал на высочайшем уровне – этого Блэкспот отрицать не мог. Едва бывший ярл поднялся, расчесал чёрно-зелёную гриву, убедился в отсутствии седых волосков и почистил зубы, как за дверью обозначился гвардеец из числа обязательных сопровождающих. Даже с учётом того, что Блэкспот сам строил замок и укреплял его подземную часть, его не пускали бродить там в одиночку. Пегас, земнопони или единорог из гвардии требовался, чтобы срочно прийти на помощь в случае внезапного обрушения потолка, провала в полу или обнаружения тайной армии чейнджлингов, готовящихся начать вторжение. Про последних любил шутить сам Блэкспот, желая припугнуть сопровождающего. В связи со сменой караула каждый день нового.
На этот раз в сопровождающие архитектору поставили молодого пегаса, чьи лазурные, полные восхищения и задора глаза буквально сверкали из-под уставного шлема с плюмажем. Дверь ещё не успела полностью отвориться, как в полном соответствии с уставом гвардеец выпрямился и отсалютовал:
— Рядовой Джавлирейс, сэр. Прибыл для обеспечения вашей безопасности, сэр.
— Как скажешь, – вполголоса ответил Блэкспот. Он ожидал, что на этом с формальностями будет покончено. Но подосланный рядовой относился к тому редкому типу служивых пони, для которых следование уставу было сродни дыханию. Джавлирейс почти минуту ждал, не двигаясь, пока единорог сообразил скомандовать: – Вольно, боец. И «сэра» в обращении отставить.
Редкий представитель на что-то годных гвардейцев перешёл из состояния, утверждённого протоколом, в состояние, характерное для большинства местных солдат. В таком виде он послушно следовал за Блэкспотом. На кухню, где ярл подкрепился фруктовой кашей. До кабинета Тоудаса Тротта, выдавшего связку ключей от «северных катакомб». До ближайшего спуска на тёмные и сырые этажи с отрицательной нумерацией.
И всё это время Джавлирейс хранил молчание, чем почти заслужил намёк на уважение Блэкспота. В итоге бывший ярл вынужден был заговорить первым, потому что с момента знакомства его мучило одно подозрение:
— Ты очень знакомо выглядишь, Джавлирейс. Не назовёшь кого-нибудь из своих родственников?
— Конечно, сэр, – незамедлительно донеслось из-за хвоста. – Ой, простите. Охотно назову. Моего отца зовут Шумейд Блиц. У него есть собственный магазин, он накопытники делает и продаёт. Здесь, в Кантерлоте, на улице Облаков. И магазин, и дом под одной крышей. Там и мама моя живёт, Сторми Клауд. Она пегас, как и я. Она мечтала записать меня в Академию «Чудо-молний», но я решил идти в Кантерлотское Военное Училище. Я считаю, что в эквестрийских войсках я принесу больше пользы, чем на лётных шоу.
Умудрённый опытом единорог сдержал язвительное замечание по поводу наивности собеседника. Десятилетиями Блэкспот следил за соперничеством между гвардией и «Чудо-молниями», в процессе которого каждая организация пыталась выклянчить больше бюджетных ассигнований. Пегасы из Академии уступали в числе, так как физически не могли взять в состав представителей иных рас. Зато регулярно побеждали всех на Эквестрийских Играх и каждый год старались установить хотя бы один лётный рекорд. Гвардия отвечала массовостью набора и парадными маршами, организуемыми на потеху любым иностранным послам. А бравые командиры поколениями тянули монеты из казны проектами вроде «строительства нового железнодорожного моста силами нашей-номер-такой-то-роты».
— А кто родители твоих родителей? – продолжал расспросы Блэкспот, закрепляя на голове каску с вмонтированной лампочкой «СиПИл-6». В пещерах и ходах, изобилующих сквозняками, он свечам и лампам не доверял, а тратить магию на осветительные чары означало остаться без магии в моменты, когда она действительно понадобится. Кроме того, единорог как-никак представлял научный центр, штамповавший десять вариаций автономных светильников.
— Одного дедушку, Рейнстерра, я не знаю совсем. По маминой линии который, – послушно двинулся вниз по генеалогическому древу Джавлирейс. – Помню другого, который тоже в гвардии служил. Эшторм.
— Ага! – Блэкспот развернулся так, что заставил рядового гвардейца зажмуриться от направленного в глаза фонарика. – Так и думал, что вижу знакомые черты. Эшторм, конечно же! Один из моих учеников. Был в прошлом. Эшторм как, здравствует ещё? В вашем доме-магазине живёт?
— Его не стало восемь лет назад, – печально ответил Джавлирейс.
— Ох, – вырвалось у Блэкспота. – Ну да, чему я удивляюсь? Это только мне повезло схлопотать лишний возраст… Но, наверное, Эшторм иногда рассказывал про меня, да?
— Вообще-то, – замялся пегас, – дедушка ваше имя никогда не упоминал. Простите.
— И снова удивляться нечему, – произнёс Блэкспот. – Учитель-идиот повёл своих учеников в открытый бой с гвардией Селестии за Элементы Гармонии. И сгинул. Я бы тоже не стал о таких учителях рассказывать.
Бывший ярл предпочёл закончить неловкий разговор и приступить к выполнению порученного дела. Древними и не очень приборами, которых набралась целая сумка, эксперт в строительстве вычислял влажность и скорость движения ветра в помещениях, простукивал стены, проводил щёточкой по старой кладке и слою раствора между камнями, проверял отклонения в горизонтальной и вертикальной плоскостях, не переставая мысленно хвалить себя за былые заслуги. Если бы больше века назад единорог относился к зодчеству менее тщательно, Кантерлот рисковал оказаться под горой, на которой был воздвигнут. А так чудесной красоты дворцовый комплекс с садом и гидротехническими сооружениями успешно покоился на фундаменте с трёхкратным запасом прочности. Имея неплохой потенциал для расширения за счёт прилегающих скальных пород.
Северную сторону следовало изучить особо тщательно. Во время основания Кантерлота именно она вызвала у Блэкспота больше всего опасений. Настолько, что к этой работе он учеников не подпускал, делая всё по своему разумению. Север дворца строился поверх небольшого участка скалы, на который приходилась колоссальная нагрузка. Чтобы её разнести по конструкции, пришлось фактически выдалбливать из другого склона горы массивные пирамидальные блоки, находить для них точку упора, вплавлять магией в имевшиеся слои породы, маскировать под естественные наслоения, и уже поверх этого формировать городскую застройку.
Сотворённый магией скальный балкон единорог намеревался осмотреть со всех сторон. Трещины, следы эрозии или смещение пластов породы стали бы не просто сигналом к сворачиванию планов по реконструкции дворца – они подняли бы вопрос срочного спасения эквестрийской столицы. В любой момент при обрушении северного участка фундамента вниз могла бы уйти половина дворца с прилегающими территориями. Поэтому Блэкспот хотел – сначала изнутри, потом снаружи – убедиться, что камень имеет прочность камня по его личной шкале прочности.
Несколько пустующих погребов с дверями, жутко скрипящими от давно застывшего масла, оставили о себе положительное впечатление. Плесень, мох, запах влаги – этого Блэкспот не ощущал, а приборы не регистрировали. Следовательно, разрушение пород обходило данный участок подземелья стороной – как и все обитатели дворца.
Магический ключ отворил небольшую каморку, которая вопросительным знаком уходила вправо и вглубь. Блэкспот смутно помнил, что этот ход бросил незавершённым, так как сообразил, что разрушает тот самый участок скалы, который ранее формировал. Но заканчивающийся тупиком тоннель оставил, как раз с целью геологических исследований, к которым из-за желания наложить копыто на Элементы Гармонии так и не приступил.
Световое пятно от «СиПИл-6» скользнуло по изгибающейся стене и потолку тоннеля, выискивая в шлифованном камне чёрных змей природной пустоты. Но вместо этого высветило отбрасывающую короткую тень коробочку. Потом ещё одну, прикреплённую к пустой стене чуть дальше. И ещё несколько в разных точках свода и потолка.
Блэкспот помнил многие виды пещерных грибов, знал детально принципы формирования сталактитов и разбирался в минералогии. Но идентичных прямоугольных самоцветов или грибов, внешняя оболочка которых состояла из тонкого до полупрозрачности картона, он за свою долгую жизнь не встречал. Так что либо совершил открытие, грозившее перевернуть основы науки, либо наткнулся на что-то, чему в подземных переходах быть не полагалось.
При виде странных приклеенных к стенам предметов оживился и молчаливый прежде спутник. Он буквально рванулся мимо Блэкспота, чтобы изучить один из висячих сюрпризов вплотную при свете крохотного фонарика на каске единорога.
— Что это за кирпичи? – делая паузу после каждого слова, спросил Блэкспот. Он насчитал штук восемь «кирпичей», но так и не понял, стоит ли ему их бояться. Пегас-гвардеец дал такой ответ, что страх решительно уступил место любопытству.
— Это же взрывающиеся пакеты серии «джем», которыми пользовались грифоны во время Второй Драконьей! «Джем» значит «грифоньи взрывчатые материалы», – произнёс Джавлирейс, который, судя по интонации, действительно совершил открытие. Не рушащее основы науки, но его самого взволновавшее.
— Что-что? – взметнулись вверх брови Блэкспота.
— Штатный взрывной заряд грифоньего легиона времён их последней войны. Создаётся на основе выпаривания раствора минеральных солей. Использовался грифонами для подрыва пещер драконов. Их так же на стенки лепили в большом количестве, потом использовали запальный шнур. Ещё «джемы» взрываются от открытого пламени. Так что некоторые особо храбрые воины пытались закинуть такой заряд дракону в пасть. Иногда вместе с собой.
Глазам Блэкспота раскрываться шире было некуда. Перед ним находилось с десяток единиц мощнейшего оружия, размещённого под самой уязвимой частью замка принцесс-аликорнов. И от этого ему делалось совершенно не весело.
Блэкспот имел общие представления о грифоньих войсках, поскольку поддерживал постоянную переписку с одним сотрудником эквестрийского посольства в Республике. Рэдфилд, пользуясь иносказаниями и простенькими шифрами в обычном тексте, умудрился переслать в Стэйблридж тактико-технические характеристики всего вооружения орлольвов. Блэкспот ценные сведения хранил в надлежащей строгости, но не думал, что они когда-либо пригодятся. Тем более не ожидал, что лично увидит один из образчиков оборонно-химической промышленности грифонов в метре от своей морды.
— Джавлирейс, откуда тебе известно про использование этой взрывчатки? – спросил единорог. До полного выяснения обстоятельств он был склонен подозревать всех вокруг. Хотя, наверное, пегаса из числа злодеев следовало исключить.
— Нас целый семестр долбили этой наукой, – проворчал молодой пони. – Дисциплина «Вооружение армий сопредельных государств». Уныло до невозможности, много зубрёжки цифр и параметров. Когда два раза не можешь сдать экзамен, как я, – заметил воспитанник Военного Училища, – заучиваешь всё так, что по сей день в памяти сидит. Сведения про «джем» и его вариации – это из учебника «Вооружение грифоньих войск в 800-1000 годы Республики». Там про историю применения, полную героических басен. Про состав. Про процесс создания, применения и обезвреживания. Например, как я помню, без открытого пламени или специального промасленного шнура «джемы» безвредны. Можете ими жонглировать – ничего не случится.
— Я бы предпочёл не жонглировать, – ответил единорог. Он рефлекторно зажмурился, потому что молодой гвардеец в подтверждение своих слов буквально отодрал от каменной стены опасное украшение. – Нужно немедленно позвать сюда Стингспира и всю гвардию, – созрела в голове Блэкспота умная мысль. – Нужно вывести всех из дворца, а может, и из города. Пусть генерал разбирается с этими зарядами. И выясняет, откуда они взялись.
— Да можно не гадать, откуда они взялись, – ответил Джавлирейс, жестом прося передвинуть световое пятно себе под копыта.
Лампы «СиПИл-6» выявили то, что следовало назвать «недостающим звеном в цепочке». Несколько продолговатых перьев валялось на гладком камне. Перья были слишком широки, а очин у них был слишком толстый, чтобы сойти за пегасьи. Джавлирейс для очевидности даже расправил крыло.
Блэкспот решил поднести одно перо поближе к глазам, чтобы по цвету окантовки понять, кто именно затеял игры с взрывчаткой. Он примерно помнил окрас тех посланцев, которые вчера отличились в зале дворца, так что опознание не составляло большой трудности. Но… Блэкспот для верности пронёс оранжевое перо мимо ноздрей несколько раз. Помимо того, что улика предстала перед единорогом в смятом и неприглаженном состоянии, от неё тянуло слабым запахом мяты.
— Джавлирейс, ты сказал, что в учебнике для училища рассказывается про создание «джемов», не так ли?
— Ага, – кивнул гвардеец, всё ещё прижимавший к доспеху упаковку взрывчатки.
— А где можно посмотреть на этот учебник?
Тоудас Тротт стащил с головы завитой парик прежде, чем ступил через порог своей комнаты. Для него завершился ещё один беспокойный день, полный дворцовых неурядиц. Всё – от покосившейся занавески до замены подгоревшего ужина – ему надлежало держать под личным контролем. В его дневном графике осталась лишь пара часов, отведённых на отдых, после которого надлежало готовиться к возвращению принцессы Селестии. Небезупречные, по слухам, Кристаллины завершились, и правительнице надлежало завтра выслушать делегатов от двух грифоньих правительств, мимоходом вникая в курс других дел.
Единорог медленно брёл по комнате, освещая себе дорогу канделябром на четыре свечки. В принципе, свет распорядителю и не требовался – он помнил положение каждой вещи. Поэтому парик опустился идеально на подставку для парика. Халат перенёсся на тело с того крючка, на котором ему полагалось быть. Одеяло…
Пони замер. Кто-то уже отогнул край одеяла и положил между ним и подушкой маленький прямоугольный свёрток, напоминавший размерами мыльницу.
— Знакомая вещь, не так ли? – прозвучало из тёмного кресла по ту сторону кровати. Засияли искры тёмно-серой магии, и завёрнутая в упаковку вещь приподнялась над простынёй.
Тоудас Тротт вгляделся в темноту над креслом, слабо подсвеченную магической аурой.
— Сэр Блэкспот? – предположил он, ориентируясь скорее по голосу. – Не ожидал увидеть вас здесь в столь поздний час… Со странным подарком.
Насколько позволяло увидеть магическое сияние, пони в кресле улыбнулся. Свёрток полетел от кровати к единорогу, плавно поднимаясь вверх. Тоудас Тротт мужественно наблюдал за его приближением. Ровно до того момента, когда краешек упаковки приблизился к пылающей свечке. После этого весь канделябр, удерживаемый магическим полем мажордома, резко перекосило набок.
Комната утратила один из источников освещения, но уже через мгновение Блэкспот коснулся каски, лежащей на подлокотнике кресла, и включил лампу. К его удивлению, Тоудас Тротт не предпринял ни малейшей попытки воспользоваться темнотой, даже не повернулся в сторону двери.
— Так всё-таки знакомая вещь, – заявил Блэкспот, сложив копыта под подбородком и хищно прищурившись. – Как я выяснил сегодня днём, вы её изготовили. По рецепту из учебника, предназначенного для Военного Училища. Я видел этот рецепт, а самое невероятное – я видел вашу подпись в книге учёта, что вы брали учебник около месяца тому назад. Ваша щепетильность в вопросах соблюдения протокола заставила вас оставить против себя улику. И даже не одну. Вы сработали на удивление грубо. Сделали взрывчатку, доступную любому, кто умеет читать. Пронесли её в ту часть дворца, доступ к которой есть только у вас. И заодно подкинули несколько перьев, обронённых во время потасовки вчера вечером. Очень глупо, учитывая, что грифонов после драки не выпускали дальше их этажа…
И снова непоколебимое спокойствие. Единорог-распорядитель вёл себя так, словно его вообще не волновало присутствие Блэкспота и его слова. Как будто они были частью интерьера, как музыкальная шкатулка на антресоли или висящая на стене валторна.
— Видимо, вы хотите услышать, ради чего я всё это сделал? – предположил сиреневый единорог.
Такого поворота Блэкспот никак не ожидал. Он действовал, исходя из имеющихся косвенных улик и подозрений. И начал с практического эксперимента по поднесению муляжа «джема» к пламени. Чтобы притвориться, будто ему всё-всё известно. На самом деле бывший ярл ходил по очень тонкому льду. На каждый его аргумент пони-распорядитель мог ответить двумя-тремя своими.
Тоудас Тротт мог сказать: «Да, сэр, у меня имелись все ключи от дверей северной части замка. Я мог тщательно осмотреть все помещения, мог незаметно для всех принести туда взрывчатку. Но также это мог сделать любой, кто хоть раз был в моём рабочем кабинете, что неподалёку от тронного зала. Меня столь часто не бывает на месте, что при желании можно сделать копии с любого ключа или забрать его на время». Но он этого не сказал.
Единорог мог ответить: «Неужели вы отследили путь помятых перьев из зала, где случилась драка, до подземного тоннеля? И точно по следам определили, что это сделал я? Ведь за уборку помещений отвечают специально нанятые пони. Могут ли они подтвердить, что распорядитель выпросил у них часть перьев? Или что он их вытащил из мешка с мусором? Ах, у вас нет таких свидетельств? Ну, так катитесь прочь из моей спальни!» Но и этих слов не прозвучало.
Мажордом мог парировать: «Вы пытаетесь меня в чём-то обвинить из-за моей подписи в библиотечной книге? Из-за того, что я взял почитать какой-то учебник? Вы утверждаете, что я, не имея практического опыта, только теоретическое описание, смастерил бомбы? Вы утверждаете это притом, что любой гвардеец в процессе обучения имел доступ к тем же сведениям и, учитывая профессиональную подготовку, куда лучше справился бы с изготовлением взрывных смесей. Некоторые, возможно, на практике их изготавливали, чтобы сдать военные нормативы. Но подозреваете вы пони из гражданского персонала, не имеющего опыта обращения с оружием?» Блэкспоту нечего было бы противопоставить, поверни беседа в это русло.
Но Тоудас Тротт решил словами подтвердить подозрения Блэкспота. Хотя у него была масса шансов выкрутиться.
— Я вам скажу, ради чего всё это. Вы не поймёте и не согласитесь. Но чем больше вы будете думать над моими словами, тем яснее всё для вас станет. Я действовал на благо Эквестрии. Блэкспот, вы сами были свидетелем вчерашнего происшествия. Вы видели предел возможностей королевской гвардии. Разнять трёх грифонов рота солдат не в состоянии. Это ужас, Блэкспот. Это не армия, это издевательство над словом «армия», – распалялся сиреневый единорог. – Гвардия Кантерлота давно нуждается в хорошей встряске. В событии, которое сметёт весь пассивный генералитет, всех заигравшихся с протоколами офицеров, всех пугливых рядовых и робких кадетов. Войско должны составлять воины, а не украшения для бального зала. Я пытался донести эту мысль иначе. Лично до самой правительницы. Она составляла проекты по реорганизации армии, но отложила их реализацию из-за пропажи советника Шейда…
Я обращался ко многим. Но постоянно слышал, что лезу не в своё дело. Оказывается, испытывать чувство стыда, глядя на то, что называется гвардией, не моё дело! И я не имею права никому ничего указывать, мне чётко дали это понять. Подумайте, Блэкспот, все, кто ходят по этому дворцу, либо смирились, что армия деградировала до полной потери боеспособности, либо видят в этом выгоду. – Тоудас Тротт, слегка пошатываясь от усталости в ногах, предпочёл присесть на край кровати и продолжать речь оттуда. – Вы знаете, что творится у наших границ, Блэкспот? Я знаю. Я слышал доклады, во время которых моё присутствие не замечалось. Я присутствую на таких совещаниях, что осведомлён даже о том, чего не хотел бы знать.
Например, Грифонья Республика. Она расколота, там идёт междоусобная война. И неважно, кто победит – у Эквестрии нет союзника в рядах грифонов. А если нас втянут в конфликт, когда у нас нет нормальной армии? Это будет моментальный разгром. Потеря всего. Грифонстоуна, островов, прибрежных городов на востоке, есть вероятность, что и Клаудсдейла тоже. Это не гипотезы, Блэкспот, это реальность. Которую мы будем наблюдать. Раньше, чем вы думаете. – Мажордом сделал пару глубоких вдохов и продолжил исповедь. – Пока не стало слишком поздно, я решил действовать. Совершить нечто, что вскроет эту болезнь загнивания гвардии. Если войско пропустит удар по центральной крепости государства, то кому оно такое нужно, верно? – Не дожидаясь ответа от изрядно шокированного собеседника, Тоудас продолжил: – Намерение впутать в это грифонов, подбросив вместе со взрывчаткой их перья, возникло случайно. Они устроили драку, оставили после себя столько мусора… Как-то само подумалось, что если обозначить их перьями источник угрозы, то пользы будет больше. Но, похоже, теперь всё напрасно. Гвардия останется ничтожной. Страна останется беспомощной. Вы можете гордиться собой, Блэкспот, вы приблизили гибель своего государства…
Продолжительная речь требовала обстоятельного ответа. Которого у серого единорога попросту не было. Ярл смотрел на придворного, на личность, что попыталась уничтожить построенный им замок. Смотрел и не мог понять, что неправильно – слова Тоудаса Тротта или мир вокруг этого пони. Но потом верх взяла та часть разума, что помнила о милости и добродетелях аликорна, считавшего дворец своим домом.
— Генерал Стингспир, – обратился Блэкспот к пони, караулившему за соседней стенкой, – вы всё слышали?
— Каждое слово-с, – прозвучало через пару секунд. Генерал гвардии в сопровождении стражи буквально влетел в комнату и стащил с кровати не сопротивляющегося мажордома. – Ишь, жучара! Ишь, скорпионина! Жалишь тех, кто тебя доблестно защищает, да? Посягаешь на тех, кто всем тебя обеспечивает? Предатель! Под трибунал-с пойдёшь! Встряску решил устроить нашей гвардии? Ну, ничего, мы тебе на гауптвахте устроим встряску!
— Конечно. Бить слабых и безоружных, – прошипел Тоудас Тротт прямо в искажённую злобой морду генерала, – только на это вы и способны. Против реальной угрозы вы – ничто.
— Генерал, – окликнул военного Блэкспот, почувствовавший, что дело вот-вот дойдёт до копытоприкладства. – Его судьбу будет решать принцесса. И она вряд ли одобрит, если наказание настигнет его до её распоряжения.
Стингспир насупился, но физические воздействия свёл к тому, что лишь оттолкнул от себя мажордома, перепоручив его рядовым бойцам.
— Не извольте волноваться, сударь-с. До высочайшего указания предатель будет жить и не испытывать проблем со здоровьем, – пообещал Стингспир. После чего резким движением головы велел страже вывести единорога.
Поскольку военные унесли светильники, с которыми ворвались в комнату, Блэкспот опять остался в тесном помещении, где его раздумья скрашивала лишь лампа «СиПИл-6». Единорог создал в дополнение к ней световой шарик, чтобы осмотреть комнату – все вещицы, что хранил и тщательно протирал от пыли Тоудас Тротт. В этих подарках от известных личностей, комфортно проведших время во дворце, в вещах, которые оставались в комнатах после гостей и нашли новый приют в покоях мажордома, в знаках отличия, столь уникальных, что зарождалась мысль, будто их придумали лично для этого пони, – ничто в обстановке комнаты не заявляло о намерении снести половину замка, чтобы проучить ленивых вояк. И это смущало Блэкспота, это заставляло его сидеть в древнем кресле, которое сохранилось ещё со времён старого дворца, заставляло снова и снова прокручивать в голове прозвучавшие слова, чтобы понять мотивацию Тоудаса Тротта. Каждая фраза по отдельности имела смысл, что-то значила. Но все вместе они не желали складываться в рисунок и наводили на мысль, что какой-то соединяющий элемент не озвучен, не назван.
— Простите, сэр. – В луче маленького фонарика обозначился Джавлирейс, выполнивший героическую миссию по выносу взрывчатки из подвала в безопасное место. От волнения, вызванного событиями минувшего дня, пегас позабыл про обещание не обращаться к бывшему ярлу «сэр». Блэкспот эту мелочь проигнорировал.
— Да, в чём дело?
— Я должен признаться. Я был не совсем честен с вами, сэр.
Блэкспот удивлённо посмотрел на рядового гвардейца.
— Мой дед, Эшторм, упомянул вас. Однажды, – пояснил пегас. – Я не сразу сообразил, что он говорил о вас. Я как-то возвращался домой из школы. Дедушка стоял на крыльце, смотрел на Кантерлот. Он попросил меня развернуться, взглянуть на замок, на улицы, на дома. Я посмотрел, но не понял, что должен увидеть. Тогда дедушка объяснил мне, что я вижу результат трудов одного великого строителя. Одного пони, оступившегося под конец жизни, но до того верно следовавшего своему таланту. И подарившего миру чудеса Кантерлота. Я… – Гвардеец от избытка чувств шмыгнул носом. – Честно, я рад, что познакомился с таким пони, как вы, сэр. И рад, что помог спасти созданное вами великолепие от коварных планов Тоудаса.
Блэкспот смог выдавить из себя лишь бледную, кривую улыбку. Он всё ещё был погружён в раздумья.
Он не чувствовал себя героем, совершившим великий подвиг. Не потому, что всё – от расследования до признания – случилось молниеносно. А потому что его не оставляло чувство несогласованности и незавершённости происходящего. Для того чтобы признать победу над чужим умыслом и успокоиться, требовалось принять за истину несколько спорных фактов.
Во-первых, Тоудас Тротт, вечно занятый дворцовыми хлопотами, просто взял и сделал по учебнику десять блоков взрывчатки. Блэкспот читал абзацы, посвящённые составу и спецификации «джема», смотрел на комнату мажордома, вспоминал его распорядок дня, выученный в процессе работ над фундаментом дворца. И одно с другим не сходилось. Тоудас Тротт в одиночку диверсионную работу не потянул бы. Даже если бы усердно выкраивал время день за днём, начиная со времени первых беспорядков в Грифоньей Республике. И уж тем более не смог бы держать свою деятельность в тайне, придумывая сто двадцать различных причин отлучиться или опоздать – с его-то приверженностью протоколу.
Размышления привели Блэкспота к выводу, что роль Тротта в организованном кем-то заговоре была незначительна. Тоудас лишь предоставил кому-то ключи от подвалов замка. И взял от своего имени книгу с ценными сведениями. А потом предпочёл единолично принять вину.
Неуёмная мысль всё прыгала и прыгала от одной полуоформившейся догадки к другой. Блэкспот уже не сомневался, что сиреневый единорог, следуя зову своей кьютимарки, выгораживает кого-то, какую-то значимую личность, ради которой готов пожертвовать репутацией и свободой. Список персон, которые обладали достаточным авторитетом, чтобы рассчитывать на молчание Тоудаса Тротта, был коротким. Список личностей, чья воля могла бы подвигнуть пони на всё, включая уничтожение родного города, содержал ещё меньше имён. Точнее, всего одно.
Тело серого единорога сотрясла нервная дрожь. Воздух, который он вдохнул, стало очень сложно выпустить из лёгких. Свет маленького фонарика словно исчез, отбросив Блэкспота во мрак осознания.
Логическая цепочка, твёрдая, но лишённая доказательств, привела его к мыслям, которые он боялся озвучить в присутствии Джавлирейса, Стингспира, собственного внука. Да что там – он самому себе не стал их повторять. Слишком невероятно выглядело единственное объяснение, которое расставляло по полочкам случившиеся события.
Войну между Эквестрией и распадающейся Республикой хотели начать вовсе не правители грифонов.
Массивный белый грифон, чьи крылья выглядели издевательски маленькими, не очень вежливо провёл Инцитата между стеллажами полок и шарами из позолоченного стекла, выполнявшими роль светильников. Последние очень выручали в нахождении пути, так как окна старой библиотеки, некогда подходившей для роскошных приёмов, были задрапированы тёмной тканью, а количество её посетителей свелось к нулю.
К одному, поправил себя Инцитат, наблюдая, как вчитывается в толстую книгу грифон без пальца на одной из лап, сидевший в позе школьного отличника.
— А я-то всё гадал, где твоё новое логово, – подобающим для библиотеки голосом произнёс Инцитат. Грифон поднял на него взгляд, затем осторожно положил лоскут бархата между страниц и закрыл книгу. – Перебирал в уме все злачные места. Но библиотека?
— Моя библиотека, – заметил Гиир. – Приобрёл её месяц назад. Отгрузил прежнему владельцу несколько мешков золота. Он предпочёл поменять мудрость сотен лет, – грифон театрально обвёл лапой сходящиеся к столам для чтения ряды книжных полок, – на весёлую жизнь, которая при его увлечениях закончится через пару недель. И считает, что заключил крайне выгодную сделку.
— Зная тебя, должен сделать вывод, что ты-то выгоды не упустил.
Посол подошёл чуть ближе и вытянул шею, пытаясь разобрать надписи на верхних фолиантах. Гиир не стал ему препятствовать, напротив, раскрывая подлинные богатства своего логова, отодвинул несколько потрёпанных свитков в сторону.
— У меня много оружия, – внезапно произнёс грифон, и эта непонятная фраза заставила пегаса замереть. Но Гиир не собирался угрожать своему знакомому, а просто делился мыслями. – Есть колющее, рубящее. Удушающее. Поджигающее, взрывающее. Магического, правда, нет, к сожалению. Но ничто из перечисленного не способно уничтожить Республику. Колющим-рубящим можно устранить пару её защитников, но не государство. – Преступный делец с лёгкой усмешкой потрепал корешок древней книги. – Возможно, ты не в курсе, что я теперь управляю империей Нитпика. «Гриффин Глобал Медиакорп». Точнее, он без моего указания не может ей управлять…
— Из Балтимэйра особо не покомандуешь, – согласился Инцитат.
— Здесь история моего государства, – внезапно сменил тему книголюб. – Философия. Социология. Труды по искусству управления. Трактаты о роли личности в истории. Они не могут убить конкретного грифона, который мне сейчас не нравится… Если, конечно, все пять томов с крыши на голову не скинуть… Но всё это, в союзе с типографиями «Джи-Джи-Эм», способно убить Республику. Убить идею Республики. Ликвидировать всё. – Грифон сцепил когти вместе, намекая на значимость своего заявления. – Неважно, что этот строй существует тысячу и ещё двадцать лет. Если грамотно составить несколько слов – о нём больше не вспомнят.
Грифон, возможно, ожидал значимой реакции и восхищения. Но Инцитат, хоть и сделал мысленную заметку о грядущих планах и потрясениях, не вышел из своего полусонного состояния.
— Будет очень сложно ликвидировать Республику, если на её защиту встанет Песчаный легион.
— Мы о его изоляции позаботились, не так ли?
— Тут есть небольшая проблема. Вообще-то я искал тебя, Гиир, чтобы сообщить: инсценировка во дворце провалилась. Вместо всеобщей паники и волны грифононенавистничества принцесса вынуждена замолчать обстоятельства дела. Потому что один умник из Стэйблриджа оказался слишком умным и уличил кое-кого из исполнителей.
Инцитат мог лишь гадать, о чём задумался изуродованный шрамами грифон. А у того на уме вертелось ироничное замечание, что продуманный план пошёл лесом только потому, что пять лет назад он лично выделил средства на финансирование тех, кто теперь его лесом пустил. От НИИ «Стэйблридж» была определённая польза, включая партию «Расклинателей», которым Гиир нашёл применение, но был и неизбежный ущерб.
— Твой просчёт, – безапелляционно произнёс грифон. – Я предложил идею. За реализацию отвечали твои сородичи. И это по вине твоих сородичей ничего не сработало. Надо было лучше стараться. Меньше умников вовлекать. Или закончить дело. Разнести дворец на кусочки.
— Ты, никак, спятил? Если бы произошёл взрыв, началась бы полноценная война. Ни я, ни любой другой дипломат её бы не остановил. Мы поэтому и договаривались об имитации взрывных устройств, чтобы не создавать жертв, но создать инцидент, объясняющий закрытие границ. Предлог, чтобы не пустить Песчаный легион через Эквестрию.
— Как удачно, что у нас готов запасной план…
Гиир вспомнил про задумку, которая оставалась основной, пока идея с «декорированием» дворца её не сместила. Новый старый план отличался простотой, малым числом исполнителей и необратимостью последствий. Вот только требовал от Инцитата готовности лично идти на жертвы ради своей страны и готовности полностью положиться на Гиира в реализации всех его пунктов.
Жара в Мейритании стояла настолько чудовищная, что Рэдфилд не всегда мог сообразить, когда он смотрит на фотографию своей семьи, а когда мысленно проносится сквозь неё, находясь на грани обморока. И это он ещё сидел в палатке, где несколько минут назад создал морозное облако! Остатки чар благополучно истаяли к моменту, когда бывшему сотруднику посольства вздумалось взглянуть на жену и сына.
Отдёрнутый край бело-зелёной палатки пустил внутрь воздух, который, хотя это казалось невозможным, был раскалён ещё сильнее. Гостю – вице-командующему Флоуику, одетому по уставу Песчаного легиона – на условия пустыни было наплевать. Как и на соединённые крест-накрест палки перед входом, служившие универсальным сигналом всем, чтобы не лезли внутрь и не беспокоили.
— Немного нового чтива для вас, господин штабс-секретарь, – произнёс грифон, бросая к копытам пони скрученную газету.
Рэдфилд решил, что не против встряхнуть плавящиеся мозги чтением относительно свежей прессы. Он развернул то, что оказалось запоздавшим на неделю выпуском «Эквестрийских известий» и носило на себе следы многократного перекладывания из копыт в когти и обратно.
— «Планируемая перестройка дворца в Кантерлоте перенесена на три года», – начал читать Рэдфилд первую заметку, которая попалась ему на глаза.
— Это не то. Выше заголовок, – почти приказал Флоуик. Штабс-секретарь скорчил гримасу «да как вам угодно» и выполнил просьбу. Правда, с первых же слов ирония в его голосе испарилась, как любая вода в округе.
— «Комитет Управления и Стабилизации Грифоньей Республики отказался назвать виновных в покушении на жизнь посла Эквестрии Инцитата, совершённого в минувший вторник. Комитет в категорической форме отрицает свою причастность к данному преступлению, однако затрудняется предоставить информацию, начато ли в связи с произошедшим расследование и каковы возможные инициаторы нападения. В ответ на это пресс-служба Кантерлота распространила следующее заявление: «В связи с неисполнением обязательств по двустороннему союзному договору со стороны временно утверждённого в Грифоньей Республике органа управления, а также по причине отсутствия гарантий безопасности подданных Эквестрии на территории Республики, по высочайшему распоряжению принцессы Селестии межгосударственные дипломатические отношения предлагается считать приостановленными, государственные границы признать закрытыми для пересечения гражданами Грифоньей Республики до выхода отменяющего распоряжения». Дополнительных комментариев по данному вопросу получить не удалось…»
— Понимаешь, да? – прервал процесс чтения одетый в плетёную кирасу грифон. – Песчаному легиону запрещается лететь над Эквестрией. Нас через твоё государство не пропустят. А это, как бы, наш единственный путь домой.
— Возможно, всё ещё успокоится. Границы снова откроют, – предположил Рэдфилд, не отводивший взгляда от колонки, где говорилось про «удовлетворительное состояние спешно госпитализированного посла Инцитата».
— Надеюсь на это. – Флоуик положил лапу на край газеты, толкая её вниз. – Потому что как только легион выполнит задачу, поставленную эмирами Мейритании, я поведу его домой. И если придётся прорубить дорогу через твой народ – я отдам такой приказ.
— Это глупость, – немедленно заявил единорог. – Это самоубийство.
— Пусть так. Пусть я погибну вместе с легионом, имея в сердце цель спасения Республики. Но я вижу лишь один путь к дому. Через войну. – Грифон повернул голову и посмотрел на Рэдфилда с хитрым прищуром. – Если, конечно, штабс-секретарь легиона не придумает, как этого избежать.