Завершение стэйблриджских хроник
Глава 18. Повелитель сна
Молодой единорог сталкивается с артефактом, который запирает его в пространстве по ту сторону бодрствования...
Скоупрейдж не любил, когда кто-нибудь отрывал его от работы. И полагал, что семейные узы воспитали в младшем брате схожие черты. И, тем не менее, чёрный единорог решился заглянуть в комнату к другому чёрному единорогу, чтобы выяснить, чем тот занят большую часть суток. Обычно, приезжая во время каникул в Стэйблридж, Блинг Флейр сидел в лабораториях центра как искривлённый гвоздь в сырой доске. Везергласс или Скоупрейджу приходилось буквально за хвост оттаскивать его от лабораторных стендов ради обеда или сна.
Но этим летом Блинг Флейр лишь раз появился в Хранилище Артефактов – в первый день, когда выпросил у брата набор инструментов для работы с зачарованными предметами. И всё, на этом поток докучательств с его стороны иссяк. Поэтому уже Скоупрейджу стало любопытно, чем занят пони с кьютимаркой в виде треснутого артефакта с наклеенным пластырем.
Учёный сразу же отметил, что Блинг Флейр захламил свою комнату обломками самородков, паяльными лампами, коробочками, полными металлических опилок и алмазной пудры, листками с перечёркнутыми крест-накрест записями, стеклянными линзами, запечатанными бутыльками и, собственно, заимствованными инструментами. Единорог с сиренево-коричневой гривой сидел в центре этого прямо-таки просящегося на холст бардака и буквально прижимал свои пока ещё не страдающие близорукостью глаза к единственной вещи, которую взгляд Скоупрейджа не смог идентифицировать.
Предмет в копытах молодого пони походил на миниатюрный орган, лишённый клавиш, каждая труба которого была увенчана кристаллом. В то же время вещь казалась вывернутым наизнанку зонтиком, отдельные части которого продолжали связывать проволочные нити. Ну, и не будь конструкция такой тёмной – или не разукрашенной, – её вполне удалось бы выдать за корону или тиару. Весом в несколько кило.
Блинг Флейр отодвинул конструкцию от морды и, подхватив магией миниатюрный пинцет, попытался размотать кусок тонкой проволоки, чтобы накрутить его на крепление повыше. В момент выполнения этой напряжённой работы по отражению в одной из шкатулок пони обнаружил, что не одинок.
— Обедать, что ли, пора? – спросил он, попутно подсчитывая количество витков, сделанных проволокой.
— Какое там! – произнёс Скоупрейдж, вспоминая о тех кастрюлях, что отправились с плиты в холодильник. – Ужин в нашей семье через два часа.
— Через два, ага… – Блинг Флейр обнаружил, что произнесённое братом числительное сбило его со счёта. – Тьфу! Там на столе оставьте мою порцию. Я ближе к ночи заскочу…
Молодой единорог зафиксировал конец проволочки. После чего перешёл к кристаллам, в которых узнавались неогранённые алмазы. Блинг Флейр проверял, насколько плотно каждый из них сидит в своём гнезде.
— И чем это ты тут таким важным занимаешься, Би? – не выдержал Скоупрейдж. Он уже фактически заглядывал брату под копыто, пытаясь по расположению элементов определить назначение артефакта.
— На жизнь зарабатываю, – буркнул тот. – У меня талант к восстановлению артефактов. Поэтому мне доверили восстановить очень важную вещь. Артефакт самого Хайлайта.
— Что-то я не помню среди работ Хайлайта такой штуковины, – прищурился Скоупрейдж.
— Потому что надо было читать не сокращённую версию, а полную биографию! – развернулся Блинг Флейр. – Я вот прочитал почти всё, что написано про этого учёного. Начиная со школьных учебников. Хайлайт был настоящим гением. Самоучкой. Мы до сих пор пользуемся его формулой для расчёта спиральных завихрений магии. А он её придумал, глядя на катящийся по столу апельсин.
— Ну, не спорю. Хайлайт был гением своего времени.
Скоупрейдж усмехнулся и хотел потрепать брата-заучку по холке. Как и положено юнцу, считающему себя совершенно взрослым и сознательным, тот от проявлений ласки отстранился.
— Да он среди всех гениев гений! Переспорил Индестриэла, Хиппотатиса и других профессоров своего времени, – словно музыкальный фанат – названия хитовых синглов, произнёс Блинг Флейр. – Хотел бы я быть хоть немного таким умным, как он.
Старший брат обиженно закусил губу. Ему лично хотелось, чтобы Блинг Флейр считал своим примером существо, называвшее себя «Скоупрейдж».
— И это по чертежам Хайлайта конструкция? – Чёрный единорог вернулся к реликвии, занимавшей центральное место в комнате.
— А вот нет! – с ещё большим жаром ответил младший брат. – Это лично его изобретение. Контамидример. Судя по описаниям, он должен действовать как генератор осознанных, точнее, полностью управляемых сновидений. Его сделал сам Хайлайт. Своими копытами. Почти. Он не успел его доделать, – печально добавил Блинг Флейр. – Великий гений умер от остановки сердца, когда работал над ним. А Контамидример сотни лет считали утраченным. Оказалось, он хранился у семьи, владевшей домом, в котором учёный снимал квартиру. Его случайно обнаружили месяц назад при перестройке мансарды. Круто, да? Такая древность! Такой шедевр! Последняя работа великого Хайлайта!
— Так вот как выглядит Контамидример, – присвистнул Скоупрейдж. – Я видел в сборниках около пяти репродукций, сделанных по описанию. И что, Би, он реально работает?
— Нет, – развёл копытами Блинг Флейр, упорно не желавший называть брата детской кличкой «Си». – Видимо, он вообще не доделан. Так что мне поручили просто привести его в приличный вид. К аукциону в Лас-Пегасусе, где его собираются продать.
— Некислая работёнка, – признал Скоупрейдж.
— Знаю. Чудом выцепил. – Блинг Флейр вытащил из Контамидримера самый большой алмаз, покрутил его, посмотрел на небольшую трещину в нижней части. Рядом на столе лежал такой же по размеру, но целый. Единорог сделал выбор в пользу аутентичности артефакта и решил вернуть треснутый камень на место. – Хорошо, что мой школьный друг Тэйтикс – племянник Глэдмейна, организатора аукциона. Он дяде посоветовал обратиться ко мне, так как знал, что я много читаю про Хайлайта. А ещё я не накручу цену, как всякие старьёвщики из Балтимэйра или Кантерлота.
Старший единорог ещё раз повертел головой, любуясь легендарным артефактом, попавшим в копыта брата. Вспомнил, какими трудами добывал первые монетки, которые потом тратил на мороженое. И снова не удержался, чтобы ласково потрепать сиренево-коричневую гриву. Блинг Флейр на этот раз сидел спиной к брату, поэтому увернуться не успел.
— Вот получу награду, – заметил он, – и дальше буду только реставрацией реликвий заниматься.
— Эй! – сердито произнёс Скоупрейдж. – А как же школа? Колледж? Высшее образование?
— Мне не надо, – дёрнул ушами Блинг Флейр. – Хайлайт в своё время вообще школу не закончил. И ничего, он великий учёный на все времена.
Отстранённый тон и не отрывающийся от артефакта взгляд недвусмысленно давали понять, что один из единорогов, склонный читать нотации, в настоящее время в комнате лишний. Скоупрейдж решил не раздражать брата и развернулся к выходу. Впрочем, оставшись при своём мнении.
— За ужином обсудим твою карьеру, – отметил он, закрывая дверь.
— Ага, – не расслышав сказанного, ответил Блинг Флейр. Он при помощи железной линейки пытался залезть в зазор между двумя «органными трубами».
К несчастью для себя, единорог не прибёг к более подходящим инструментам. И не очень аккуратно взял линейку. В результате, когда она застряла, а нажим Блинг не ослабил, копыто скользнуло по металлу и наткнулось мягкой частью на острый уголок. На плоский выступ у основания Контамидримера упало несколько капель крови. Блинг Флейр, пользуясь отсутствием родственника, ругнулся в голос и стал спешно искать, чем очистить артефакт от органического загрязнения. Не сразу заметив, что алмазы меняют свой оттенок с белёсого на красный.
Младший брат не явился ужинать. По этому поводу Везергласс и Скоупрейдж посудачили и повздыхали в духе «мы в эти годы». Однако, как обнаружил залезший с утра пораньше в холодильник Скоупрейдж, Би не появился на кухне и ночью. Старший брат счёл это достаточным поводом для того, чтобы без стука ввалиться в комнату младшего, после чего немедленно поднял на уши всех подчинённых Соубонс. Ему и без диплома доктора медицины было понятно, что лежащий колодой с широко открытыми глазами, едва дышащий и не реагирующий на внешние раздражители пони едва ли смотрит сладкие сны.
Школьные годы оставили в памяти Блинг Флейра не только штук двадцать способов перебороть скуку. Просиживание крупа над учебниками и домашними заданиями также позволило усвоить, например, пределы возможностей телепортационных заклинаний. И сейчас чёрный единорог мог с уверенностью сказать, что не существует чар, способных переместить его из комнаты в Стэйблридже на крыльцо странного тёмного особняка без ощутимых последствий. Ни головокружения, ни мурашек или озноба, ни кратковременного ощущения лёгкости во всём теле, ни ускорения или замедления пульса – ни одного из основных признаков телепортации, включая хаотический перенос.
Блинг Флейр постарался вспомнить последнее, что он видел в своей комнате. Внезапно покрасневшие камни в полутёмной комнате сверкали подобно кровожадным глазам паука, шевелящего и перебирающего тонкими ножками из чёрной стали. Единорог вспомнил слухи, связанные с Контамидримером, и вдруг осознал, что более чем преуспел в своём ремесле. Правда, теперь уже не знал, радоваться ли достижению. Или случайному открытию.
— Конечно! – произнёс Блинг Флейр, изучая внутреннюю часть копыта без малейших следов пореза. После чего по памяти процитировал строчку из учебника: – «Кровь является универсальным магическим агрегатором для большинства высших заклинаний». Собственный чар-заряд моей крови, очевидно, инициировал дремлющее в Контамидримере заклинание. А значит, он работает. У меня прибор Хайлайта, который реально работает! И я его запустил!
Он едва не пустился в пляс, но внезапно налетевший порыв холодного ветра заставил его замереть. Внутри нависающего над ним дома что-то стремительно прошуршало, где-то хлопнули ставни, а затем – он искренне надеялся, что виной тому тот же ветер – массивная дверь медленно, с протяжным скрипом отворилась. Глухо брякнул тяжёлый бронзовый колокольчик в форме оскалившейся львиной головы.
Именно Контамидример, в чём Блинг Флейр не сомневался, сотворил окружающий его мир и управлял происходящими событиями. Правда, вместо снов про опоздание в школу, выигрыш в лотерею или рыбалку с братом артефакт явил место и здание, которых пони никогда прежде не видел. Что казалось странным, ведь запустила магическое устройство кровь Блинг Флейра и, вроде бы, ему полагалось видеть собственный контролируемый сон. А единорог смотрел на незнакомый двухэтажный особняк, будто подпиравший полукруглую башенку, под самой крышей которой тускло белели огромные вычурные часы. От нежилого на вид дома так и веяло стариной – эквестрийские архитекторы давно отказались от такой кладки, крутых склонов крыши и невысоких кованых перилец вдоль её края, и никогда не пускали такое количество плюща по стенам.
Созданный артефактом сон оказался ограничен особняком. Небольшой пятачок голой земли перед крыльцом, невысокая ограда – и всё, дальше только грязно-серое ничто, быстро темнеющее и переходящее в абсолютную черноту. Дом же казался более чем реальным. С расстояния в несколько шагов Блинг Флейр мог разглядеть образованный волокнами рисунок и шелушащуюся краску на досках, каждую трещинку и каждый скол на ступеньках крыльца. Дом словно давал понять, что кроме него в этом месте нет и не может быть ничего достойного внимания, и почти приказывал войти, маня открытой дверью. Бросив ещё один взгляд на окружающее дом ничто, Блинг Флейр решил принять приглашение.
Он ожидал, что внутри особняк окажется под стать впечатляющему внешнему виду: тяжёлая вычурная мебель, золочёные канделябры и люстры, барельефы под потолком и выступающие из стен полуколонны, потускневшие от времени картины и пыльные гобелены. В какой-то степени ожидания оправдались – обстановка произвела на него впечатление. Сделав шаг через порог, он оказался в комнате, столь маленькой, что, учитывая моду того времени, она едва ли смогла вместить более чем троих современных особняку пони. К тому же кто-то поставил посередине два высоких белых одноногих столика, на каждый из которых положил по здоровенной оранжевой тыкве.
Заслышав шорох за спиной, Блинг Флейр быстро развернулся и успел увидеть, как из стены, подобно двери лабораторного бокса, выскальзывает панель и закрывает единственный выход.
Единорог напомнил себе, что сны не обязаны подчиняться логике. И в этот момент некто решил показать, что кому-то сны всё же подчиняются. Невидимый наблюдатель воспользовался похожим на примитивный громкоговоритель раструбом – повертев головой, Блинг Флейр обнаружил такие в каждом углу под потолком.
— Мышка-мышка, – произнёс искажённый многократным эхом голос. – Умная мышка увидела дверь и решила зайти? Или неумная мышка попала в дверной проём, беспорядочно тыкаясь во всё носиком? Как понять, умна ли та мышка, что зашла в дверь?
Блинг Флейр подвигал ушами, пытаясь понять суть прозвучавшей чепухи. Неизвестный – единорог решил, что говорит с ним всё-таки жеребец – то ли не умел различать биологические виды, то ли был большим любителем метафор. В любом случае, он мог бы ответить на вопросы относительно происходящего.
— Здравствуйте, – произнёс Блинг Флейр. – Вы ведь часть моего сна? Хотелось бы понять, что вы символизируете? Вы какая-то часть моего подсознания, да?
Голос продолжил нести тарабарщину:
— О, мышка разговаривает. Мышка показывает признаки интеллекта. Мышка считает себя умной. Интересно, думает ли мышка, что дойдёт до последней комнаты? Умная мышка уже сообразила бы, что отрицательный ответ – единственно истинный. Хотя это решать не мне и не мышке. Мы ещё не знаем результата. Мышка ещё не прошла свои комнаты.
— Слушайте, – произнёс Блинг Флейр, когда «голос сверху» соизволил, наконец, заткнуться, – я ценю ваше красноречие. Но, может, хватит называть меня «мышкой»? Моё имя Блинг Флейр, а мой биологический вид называется «пони», подвид «единорог». Это не так сложно запомнить.
В ответном дребезжании труб не сразу удалось разобрать смех невидимого собеседника.
— Мышка не понимает. Нужно показать мышке её будущее.
С характерным механическим скрипом ближний столик, подталкиваемый скрытым в полу домкратом, начал наклоняться. Тыква в конце концов не удержалась и соскользнула. С громким щелчком часть пола под разбившимся овощем опустилась на дюйм. А через секунду опустел второй столик – из скрытой в стене дыры вылетело копьё, пронзившее тыкву и пришпилившее её к противоположной стене.
— Круто, – выдал Блинг Флейр, подозревающий, что произошедшее должно пугать зрителя. – Автоматические ловушки. Как в комиксах. Только вот проблема. Я же во сне. Мне ничего не угрожает. Даже если со мной произойдёт нечто плохое – я просто проснусь.
— Хм… Мышка не слишком умна. Мышка не понимает. Смерть не освободит мышку от Контамидримера. Только Контамидример может освободить мышку.
Словно иллюстрируя слова невидимки, в дальней стене открылось маленькое окошко. За ним открылось второе, третье, четвёртое – не менее дюжины. В самом конце получившегося коридора Блинг Флейру удалось разглядеть стоящий на пьедестале знакомый артефакт. Секунду спустя окошки с громким стуком одновременно закрылись. Створки слились со стеной, словно их и не было.
— Если мышка дойдёт до последней комнаты, мышка найдёт дорогу домой. Если что-то остановит мышку, мышки не станет. Но однажды появится следующая. Может, она окажется удачливее.
Дальняя стена с механическим гулом ушла в пол: за ней оказалась комната, точь-в-точь похожая на эту, только пустая. Приглашение было недвусмысленным, но Блинг Флейр не спешил принять его. Вместо этого он сел и прижал копыта к вискам.
— Всё, хватит. Всему есть предел. Проснись! Проснись! – Для верности юный единорог даже постучал по голове. Голове стало больно, но сон не разрушился.
Блинг Флейр нервно сглотнул. Потому что понял, что оказался не в обычном сне, подчиняющемся законам снов. Контамидример построил – или перенёс его – в особое место, где действовали иные принципы. И откуда, возможно, простого выхода не было. А значит, «мышка» должна дойти до артефакта в последней комнате. Иначе этот особняк ей не покинуть.
— Эй! Слушайте! Мистер, который со мной разговаривает! – произнёс Блинг Флейр, обращаясь к потолку. – В общем, уважаемый любитель мышей. Я ведь могу сидеть прямо здесь. Никуда не ходить. Это ведь нарушит ваши планы. Что вы мне сделаете, а?
— Ха-ха-ха. Мышка считает, что комнаты не имеют значения. Мышка считает, что время на её стороне. Мышка не знает свойств Контамидримера. Он позволяет мышке спать, но сон этот подвержен времени. Он превратится в смерть, если мышка не проснётся вовремя. Если мышка хочет жить, мышка пройдёт через комнаты. Хотя есть вероятность, что мышка из комнат живой не выйдет. Мышке решать… – С раздражающим скрежетом раструбы в последний раз вздрогнули и смолкли, показывая, что бестелесный голос сказал всё, что хотел.
Настало время делать какой-то выбор. Блинг Флейр сомневался, всё ли из услышанного является правдой. Неизвестный мог просто врать, чтобы заставить единорога делать что-то ему на потеху. Но в то же время речь шла о техномагическом чуде, созданном гениальным учёным. Контамидример действительно мог работать по озвученным правилам. Но точно это мог знать лишь один пони…
Чёрный единорог, вытаращив глаза, уставился на раструбы. Очевидно, Блинг Флейр являлся не первой «мышкой», посетившей мрачный особняк. Ведь смерть Хайлайта во время работы над Контамидримером оказалась неожиданной и загадочной… Великий чародей, видимо, не смог справиться с собственным изобретением. В этом случае недоучка, подумывающий бросить школу, шансов не имел вовсе.
Сквозь застилающие глаза слёзы он взглянул на левую стену. И замер. Стена пошла рябью, узоры на обоях начали извиваться, затем закрутились спиралью и растеклись, постепенно сливаясь в одну тёмную кляксу. Тонкие линии обрисовали силуэт пони, на котором вскоре прорезались очертания закрытого глаза, длинной развевающейся гривы, четырёх ног и пышного хвоста. Слёзы открывшего от изумления рот Блинг Флейра мгновенно высохли, не пролившись, когда с плоского орнамента в комнату шагнул тёмно-синий аликорн в чёрной тиаре и с кьютимаркой в виде полумесяца на фоне беззвёздного неба.
— Больше тебе не нужно бояться, Блинг Флейр, – прозвучал сильный, громкий, но мягкий и дружелюбный голос. – Я почувствовала твою беду и твоё отчаяние. Да будет изгнан этот кошмар!
Принцесса Луна вскинула голову, и с её рога во все стороны ринулось прозрачное синее пламя. Однако стены, которых оно коснулось, лишь немного прогнулись и задрожали, будто собрались растаять, а после восстановили прежний нерушимый облик.
— Как странно, – произнесла Луна, нахмурившись. – Моя магия должна была стереть это место…
Она прикрыла глаза и бросила новое заклинание. Но магия вспыхнула лишь на самом кончике рога и тут же потухла. Словно спичка, которую резко встряхнули, едва чиркнув по коробку.
Губы Блинг Флейра, только что изображавшие радостную улыбку, выгнулись в обратную сторону.
— О, нет! – произнёс молодой единорог. – Теперь и вы здесь застряли.
— Сие есть весьма странное сновидение, – сказала принцесса. – Я обладаю особым талантом повелевать снами пони. Но этот кошмар не соизволил подчиниться моей воле. Как получилось, что он был сотворён? – спросила Луна.
— Этот сон сотворил артефакт Контамидример, – без увёрток объяснил Блинг Флейр. – Его сотни лет назад создал волшебник по имени Хайлайт. Артефакт передали мне, чтобы я его восстановил. К несчастью, я не только смог это сделать, но и активировал реликвию. Только второй Контамидример, который запрятан внутри сна, позволит нам вернуться обратно. Правда, добраться до него мешает злой дух артефакта. Он создал особняк и комнаты, полные ловушек. И любит называть всех «мышками».
Как и ожидал Блинг Флейр, невидимый наблюдатель, безусловно заметивший появление принцессы Луны, не остался в стороне.
— Как неожиданно! – раздалось из торчащих из-под потолка раструбов. – Ещё одна мышка. Ха-ха! Больше мышек – больше веселья. Возможно, хоть одна найдёт путь через комнаты. Правила такие, новая мышка. Если доберёшься до конца пути – обретёшь свободу. Если погибнешь по дороге – уж точно домой не вернёшься. Если будешь медлить… Вспомни предыдущий пункт. Ха-ха-ха!
— Извините, – опустил голову Блинг Флейр.
— Я здесь, чтобы помочь тебе, дитя, – утешающе произнесла Луна. – Коли уж я не могу разрушить сон своей магией, то я помогу тебе иначе. Найдём же дорогу через эти комнаты! – Синий аликорн призывно протянул чёрному единорогу копыто.
После этих слов молодой пони буквально вскочил на ноги. Он всё ещё оценивал шансы выбраться из кошмара как «не очень высокие». Но уже не «нулевые». От радости Блинг Флейр едва не утратил бдительность и не лишился обретённой поддержки. То, что Луна вот-вот наступит на широкую плитку – притом, что гарпун в стене мог оказаться не единственным, – единорог заметил буквально в последнюю секунду. После непродолжительных объяснений обе «мышки» ступали на пол предельно осмотрительно.
Им потребовалось пройти через короткий пустой коридор, уводящий влево. По пути не попалось ни одной ловушки, ни одного намёка на ловушку, что, по мнению Блинг Флейра, должно было внушить ложное чувство безопасности. В конце психологически напряжённого пути перегородка ожидаемо поднялась, отрезая путь к отступлению из следующего помещения. Такого же маленького и скудно обставленного.
— Поглядим, достаточно ли умны мышки, чтобы справиться с известными стихиями, – пробудился голос. – Комнату покинуть можно, лишь пройдя испытание огня, воды, земли и воздуха.
— Испытание? – переспросила Луна.
Блинг Флейр видел перед собой только каменный стол с прямоугольным углублением, заполненным неподвижной, словно зеркало, водой. Справа от углубления стоял стеклянный стакан. Слева – небольшая свечка. Всё это освещал один тусклый настенный факел. При желании получалось насчитать четыре стихии, но что с ними делать, пока было решительно непонятно.
— Вся вода, что вы видите, должна оказаться в стакане, – пояснил голос. – Только тогда дверь в следующую комнату откроется. Но если мышки будут долго думать… О, я обрушу на них какую-нибудь стихию. Пока решу, какую именно.
«Воодушевляющий» голос на время смолк, так и не пояснив, сколько же времени отвёл на решение задачи. Но даже если бы и сказал – легче от того не стало бы.
Блинг Флейр сделал несколько кругов вокруг каменного постамента, подошёл и посмотрел на слабо коптящий факел, принюхался к свечке, потрогал стакан, опустил морду так, чтобы глаза оказались на одном уровне с поверхностью стола. Потом начал просто топтаться на месте.
— Это ведь элементарная задача. В младших классах разбирали, – пробормотал он. Он попытался извлечь из глубин памяти всё, что успел забыть со времён начальной школы, но с тех пор с ним произошло столько всего, что это казалось невозможным.
У принцессы Луны имелся свой, более прагматичный метод решения задач – она просто начала перечислять варианты:
— Перенести воду в стакан магией?
— Нет магии, – парировал Блинг Флейр. Заклинания принцессы по-прежнему не работали, единорог тоже колдовского поля сформировать не смог.
— Наклонить постамент и перелить воду в стакан?
— А если прольём? Кроме того, он вмурован! – Единорог развернулся и лягнул каменный постамент. Не колыхнулась даже вода в углублении.
— Набрать воды в рот и выплюнуть в стакан?
— Тогда в стакане будет не только вода. Этот гад привередливый. – Блинг Флейр по привычке указал на потолок. – Может не засчитать. Тогда спалит нас огнём. Водой затопит. Землёй засыплет. Или воздух из комнаты уберёт… – Единорог сокрушительно топнул копытом. – Точно! Я вспомнил, что мы тогда на уроке делали!
Блинг Флейр поднял со стола свечу и поднёс её к факелу, чтобы зажечь. После чего поставил в ёмкость с водой. Свеча оказалась достаточно тяжёлой, чтобы стоять неподвижно, а воды было недостаточно, чтобы затушить пламя. После чего единорог поставил поверх горящей свечки перевёрнутый стакан.
— Огонь выжжет воздух, – пояснил он. – И скоро в стакане его не останется. Пламя погаснет, и на место отсутствующего воздуха внутрь стакана втянется вода.
Единорог и аликорн уставились на пламя, будто оно было зачарованным и исполняло специальный танец исключительно для них. Прошло немного времени, и всё произошло в точности так, как предсказал Блинг Флейр. Вода оказалась в стакане. А одна из стенок комнаты провалилась вниз, пропуская подопытных дальше.
На этот раз коридора строителю препятствий показалось мало. Он поставил перед аликорном и единорогом лестницу, спускавшуюся в тупик. Но не совсем в тупик – стоило Блинг Флейру приглядеться, как он заметил люк, в который им предположительно надо было пройти. Вот только половина лестницы просто отсутствовала. На её месте зиял бездонный на вид провал.
— Поможете перебраться? – спросил Блинг Флейр, надеясь на мощь крыльев принцессы ночи. Прежде чем та успела что-то ответить, снова обозначился докучливый сопровождающий.
— О, нет-нет-нет! Так это дело не решается. Мышкам летать не положено.
Судя по доносящимся из очередного раструба звукам, жеребец привёл в движение какой-то механизм. Потолок над головами пони двинулся вниз, остановившись так низко, что принцесса Луна при желании могла бы рогом нацарапать на нём всё, что думает об организаторе этих приключений. Высота потолка не позволяла нормально взлететь и поддерживать полёт. Прыжок с места тоже исключался. А проверять, насколько глубока пропасть и можно ли парить над ней, принцессу отговорил Блинг Флейр.
— То, что мышкам нужно, – голос бубнил приглушённо, так как опустившийся потолок отрезал от них раструб, – мышки могут найти в начале лестницы.
Блинг Флейру и Луне пришлось проползти вверх и обнаружить, что открылась потайная панель в полу. Из неглубокого ящика они извлекли широкий и длинный лист бумаги. И чуть меньший по размерам лист картона.
— Вот вам, мышкам, небольшая помощь. Мышки могут её скушать. Вы ведь жуёте бумагу, да? Или, если мышки проявят смекалку, они окажутся у подножия лестницы. Но мышкам лучше думать быстро. Потому что время на это препятствие и на то испытание, что ждёт вас в комнате, общее.
— Любит же он поиздеваться, – буркнул Блинг Флейр, потащивший картонку вниз по ступеням. – По листку бумаги мы не перейдём. Он под нами провалится. Это очевидно. Значит, нам требуется просто… – Он замер, едва не выронив ценный кусок картона. Тот не доставал до противоположного края пропасти. Даже по диагонали.
Единорог спешно поднялся обратно.
— Надо его как-то привязать. Приколотить. Прикрепить. Может, если один пойдёт, а второй станет на край листа копытами, у первого получится допрыгнуть?
— Лист прогнётся и сломается, – заметила Луна. – Недостаточно жёсткий.
— Ну, бумага-то в этом плане вообще бесполезна. Разве что из листа можно гигантский самолётик сложить. – Блинг Флейру опять вспомнилось время, проведённое за ученической партой.
— Не скажи, дитя, – прищурилась принцесса. – Если сложить листок вдвое, то сложить его вчетверо станет сложнее. И чем дальше, тем неохотнее он сгибается.
— Да, но если мы его сложим, то его не хватит, чтобы достать до противоположного края.
— А если складывать только поперёк? Сохранив длину?
— И что это будет? – поднял бровь Блинг Флейр.
— Что-то, что я видела на открытии одного моста. Там пролёты возводили по похожему принципу. Нам с сестрой пытались его объяснить. Но это было так заумно… – смутилась принцесса. – Помню только, что мост внизу выглядел как гармошка из бумаги. Вот я и подумала: сложим листок так, бросим на него картон, чтобы шагать…
— Ну, попробовать-то в любом случае можно, – кивнул единорог.
Попытки сложить большой лист бумаги достаточное количество раз Блинг Флейр мог назвать увлекательным занятием. С той оговоркой, что от его успешности зависели две жизни. Зато результат превзошёл все ожидания. По горбатому бумажному мосту удалось пройти и единорогу, и принцессе.
— Хорошо, что вам довелось быть на открытии того моста, – признал единорог.
— Самое ироничное, что я туда идти не хотела. Сестра убедила.
— Ага. Меня так же брат убеждает школу не бросать…
— Вот этого совета я бы послушала. – Луна отбросила шутливый тон. Единорог, чтобы не показывать смущения, сделал вид, что занят поднятием люка, ведущего в следующую комнату.
В помещении, куда они попали через потолок, их встретил шест с надетым на него большим чёрным кругом, напоминающим мельничный жёрнов. Покрутив головой, Блинг Флейр также обнаружил стену, в углублениях которой буквально стекали краски, образующие радугу. Возле своеобразных водопадов кое-кто заботливо оставил пару малярных кистей.
— Мышки долго карабкались, – объявил набивший оскомину голос. – Тем хуже для мышек. Из этой комнаты выход появится только в том случае, если я увижу белый цвет. А если он не появится, то сливы будут закрыты. И мышек ждёт купание в радуге. Увы, смертельное.
— Это легко, – заявил Блинг Флейр. – Надо просто смешать все краски. Нам в школе показывали эксперимент с призмой. Который Хайлайт в своё время делал. Если на призму падает белый свет, то он разделяется на радугу. Значит, обратно всё смешиваем – будет белый.
— Попробуй, – не слишком уверенно предложила Луна. Её больше интересовал чёрный круг, который от её лёгкого прикосновения повернулся на оси.
Блинг Флейр нашёл небольшую ямку на сером полу возле серой стены. И, орудуя кистью, принёс туда все доступные цвета. Но результатом остался недоволен.
— Грязь какая-то. Может, один какой-то надо не брать? Типа задачка с таким подвохом?
— Может, всё-таки эта вещь здесь не случайно? – предположила принцесса, подталкивая чёрный жёрнов. Видя, что юный пони пока не понимает, она добавила: – Я помню, что синий с жёлтым дадут зелёный. Потому что в детстве у меня была юла. Обычная деревянная игрушка. Но я считала её заколдованной. Так как она была покрашена в синий и жёлтый цвета. Чередующиеся. Но, когда её быстро раскручивали, юла превращалась в зелёную. Какой-то зрительный эффект.
— Надо покрасить этот круг в семь цветов радуги и разогнать его! – понял задумку Блинг Флейр.
Принцесса и единорог подключили к работе кисти. Но на середине художественных экспериментов кому-то, сидевшему по ту сторону стен, захотелось внести оживление в процесс.
— Ох, незадача! Мышек просили поторопиться. Мышкам пора учиться плавать!
После столь хищного заявления раздалось семь последовательных щелчков. Путь, через который вытекали краски, оказался заблокирован, и теперь они стремительно растекались по полу, смешиваясь и образуя новые цвета.
— Не останавливайся! – приказала Луна, заметив, что Блинг Флейр замер с кистью в копыте. – Если этот дух артефакта принципиален, то он откроет проход. Когда мы докрасим три сектора и покрутим круг. Мы успеем!
Ободрение аликорна подстегнуло Блинг Флейра, и тот помчался заполнять красный сектор. Потом фиолетовый. Потом вдвоём с принцессой он стал синхронно бить копытом по кругу, постепенно разгоняя его. Краска ещё не во всех местах высохла и понемногу размазывалась. Но это не помешало научному чуду свершиться и явить в самом центре жёрнова близкий к белому светло-серый оттенок. А это, в свою очередь, вынудило большой участок стены опуститься, выпуская в следующую часть особняка потоки смешавшихся красок и двух пони с разноцветными почти по самые животы ногами.
Переступая через убранную стену, принцесса замедлила шаг, посмотрела наверх, поводила головой. После чего выставила копыто, останавливая Блинг Флейра.
— Я тебя подсажу. Ты лезь наверх, – шёпотом распорядилась она, подкрепив слова кивком.
Единорог увидел над собой тесную шахту с металлическими рейками, за которые, в теории, можно было зацепиться. Шахта казалась достаточно широкой для молодого единорога, а вот взрослый пони, какого, очевидно, ждал организатор экспериментов, там бы не пролез.
— А вы?
— Слушай, дитя. Играть по правилам этого артефакта нет смысла. Он поймает нас на неудаче при очередном испытании. А так ты, возможно, сумеешь обойти его ловушки. Найти тот предмет, что вернёт тебя домой.
— Я и вас хочу отсюда вытащить, – запротестовал Блинг Флейр.
— Прежде всего спасай себя. А я пока поиграю в «мышку». Надеюсь, наблюдая за мной, он не слишком увлечётся твоими поисками.
Блинг Флейр не слишком охотно признал справедливость логики и, забравшись на спину принцессе, поднялся наверх, в шахту между двумя массивными контейнерами. В одном, по логике сна, должны были храниться краски. Что образовывало вторую сторону шахты, единорога не волновало. Все его мысли сосредоточились на том, чтобы не застрять между «застенками» лабиринта.
И вот, оказавшись вне крохотных комнат, Блинг Флейр смог оценить истинное убранство особняка. Он увидел постоянно перемещающиеся и перестраивающиеся сегменты внутри пустой оболочки внешних стен. Увидел гигантские валы и шестерни, краны, поршни, ремни и противовесы, позволявшие механически регулировать помещения здания. Изнанка особняка поражала: казалось невозможным рассчитать и собрать столь сложную конструкцию. Даже во сне. Но сон внутри Контамидримера тяготел к яви – все механизмы двигались реалистично и взаимодействовали правдоподобно.
Скопление медных трубок или качающихся шлей, словно полы гигантской юбки, поднимались к самой верхней точке особняка – к башне с часами. Очевидно, дух артефакта расположился там, глумясь через переговорные устройства и дёргая рычаги. Но Блинг Флейр, осторожно ступая по балкам и пролезая под вращающимися валами, стремился добраться до другого места – тускло освещённой площадки, удалённой от всякой машинерии. Там на тумбочке покоился виденный ранее Контамидример.
Организатор автоматизированных фокусов либо не заметил исчезновение второй «мышки», либо поверил каким-то объяснениям принцессы Луны. Во всяком случае, он был занят разъяснением новой задачи. Разобрать какие-то конкретные слова Блинг Флейр не смог, так что решил не отвлекаться. Ему предстояло прокатиться на большой шестерне, которую, к счастью, сверху ничего не прижимало, пройти по тонкому карнизу, свеситься в нужной точке и спрыгнуть на платформу.
Однако все старания юного пони разом канули в никуда, когда он взглянул на Контамидример вблизи. И убедился, что тот представляет собой раскрашенную поделку из бумаги. А сразу после этого невероятного открытия единорог почувствовал, как пол под ним немного опустился. Словно гигантская кнопка. И в следующую секунду площадка рванула вверх. С такой скоростью, что Блинг Флейра прижало к шероховатому покрытию.
Как он и боялся, лифт-ловушка двигался вверх, на часовую башню. Где остановился так резко, что тумбочку, фальшивый артефакт и пассажира буквально подкинуло в воздух. И оставило в подвешенном состоянии – молча наблюдать за приближением хозяина этого места. Дух артефакта тоже парил, но при этом свободно двигался в любом направлении. Он был наряжен в тёмный дублет с хорошо заметными стежками, короткий плащ с высоким жёстким воротником и сегментированную металлическую маску, имитировавшую морду пони. К копыту была словно приклеена странная трость – симметричная с той оговоркой, что нижняя и верхняя её части изгибались в противоположные стороны. Дух артефакта использовал её, чтобы приподнять голову парящего единорога.
— Забавные ощущения, не так ли? – спросил голос из-под маски. – Момент, когда тело, лишённое опоры, имеет ускорение движения, равное притяжению земли и обратное по вектору. В это уникальное мгновение возникает эффект утраты массы тела. – Читающая лекцию фигура несколько раз крутанула трость вокруг копыта. – А во сне мгновение можно превратить в вечность.
Блинг Флейр попробовал шевельнуться и дотянуться до пола. Ничего не вышло. Дух определённо контролировал не только магию своего особняка, но и законы мироздания. А также судьбу всех находящихся в нём существ.
— Мышка нарушила правила, – произнёс пони в маске, возвращаясь к своей привычной терминологии. – Мышка решила добраться до последней комнаты быстрее положенного. Мышку ждёт наказание. Но я ещё не решил, какую именно мышку.
Дух артефакта взлетел выше, чтобы повернуть массивную конструкцию из подвижных зеркал и увеличивающих линз. С её помощью он мог заглядывать в любую из комнат даже через крохотные отверстия в потолке. Что и сделал в данный момент – на последнем, самом крупном зеркале, появилась принцесса Луна. Она, судя по измотанному виду, миновала ещё одно испытание из школьного сборника задач и теперь искала выход из пустого коридора. Дух артефакта подлетел к рычагам, управлявшим массивными стенами помещений. Дёрнул сразу два, приводя в движение шестерни, находящиеся прямо в башне. В зеркале отразилось, что коридор вокруг Луны начал уменьшаться – два механических пресса сдвигали стены.
— Мышка найдёт способ спасти другую мышку? – Пони в маске подплыл к ещё одному рубильнику и повернул его. Механическая панель под медленно вращающейся шестерёнкой сместилась в сторону, и на свет выдвинулся Контамидример. На этот раз, с учётом яркого свечения камней и неприятно-живых колебаний деталей артефакта – самый настоящий. – Или мышка спасёт себя? – добавил пони, ударив своей странной тростью по полу.
В ту же секунду к единорогу вернулось ощущение собственного веса, и он свалился на пол. И, едва поднявшись, побежал в сторону единственного решения всех проблем. К духу артефакта, которому намеревался вогнуть маску. Вот только парящая в воздухе фигура, сделав несколько поворотов тростью, даже не касаясь Блинг Флейра, отшвырнула его назад.
— Ну уж нет, мышка! Меня ты тронуть не сможешь. Меня охраняет могущественная сила. Центробежная сила, – произнёс дух артефакта, раскрутив трость ещё сильнее.
Блинг Флейру пришлось выбирать из оставшихся очевидных вариантов. И единорог прыгнул в сторону Контамидримера. Но артефакта он даже не коснулся – целью единорога была подставка, на которой тот размещался. Подпрыгнув и оттолкнувшись от этой своеобразной ступеньки, Блинг Флейр дотянулся до зубчатого колеса и повис на нём, останавливая его движение. Как показывало зеркало – очень вовремя, так как свободного пространства у принцессы Луны практически не осталось.
— Как интересно, – взмыл повыше дух артефакта. – Мы имеем систему в положении неустойчивого равновесия. Сила, движущая шестерни, сопоставима с массой, давящей на грань колеса. – Он немного отстранился и рассмеялся. – Но если бы всё решала сила. Всё решает энергия. С одной стороны – энергия, завязанная на деформации длины пружины с коэффициентом жёсткости. С другой – внутренняя энергия биологического организма, которому нужно удержаться на месте. Какая жалость, что живой организм нерационально расходует свою энергию. На полезную работу идёт лишь часть.
Блинг Флейр, прижав уши, старался не слушать разглагольствования пони в маске. Но чувствовал, что правда на стороне законов природы, и победу одержит металлическая пружина. Блинг Флейр устал держаться копытами за край зубчатого колеса. И как бы единорог ни убеждал себя в обратном, усталость росла. Обрекая его на скорое падение. А принцессу – на скорую и жестокую гибель.
— И сколько бы энергии ни уходило на полезную работу, – вещал парящий рядом дух артефакта, – эта работа окажется бесполезной. Никому не будет до неё дела. Её признают бессмысленной тратой времени. Такова жизнь. Жизнь мышек… и пони…
Несмотря на напряжение мышц и связок, Блинг Флейр не останавливал и работу умственную. Которая как раз расходовала внутреннюю энергию с пользой. Потому что привела его к выводу, что молодой единорог с самого начала двигался в неверном направлении. Ведь он предположил, что у артефакта и создателя была различная судьба. Хотя они разделили общую.
— Мистер Хайлайт, – произнёс Блинг Флейр, поправляя начавшее съезжать копыто. – Пожалуйста. Прекратите всё это!
Призрак застыл на месте. После чего использовал трость, чтобы надавить на некую точку в районе гривы. С тихим щелчком фрагменты маски начали перестраиваться и вкладываться один в другой. Из-под неё показалась морда с седеющей гривой, в приукрашенном виде изображённая в нескольких школьных учебниках.
— Тебе известно это имя? Откуда ты можешь его знать? – сердито спросил Хайлайт, впервые используя нормальный голос.
— Из книг, – задыхаясь, ответил Блинг Флейр. – Я много читал. Про вас. В книгах.
— В книгах? – переспросил Хайлайт. – Ну, конечно. Индестриэл и его подпевалы выпустили книги. Сборники шуток в мой адрес. Уничижительную прозу!
— Нет! Про вас пишут. В учебниках. Вы великий учёный. Основоположник, – Блинг Флейр опять чуть не сорвался с колеса, – теории магии. Ваша формула. Магических завихрений. Используется. Сотни лет. Фи равно. Единица. Плюс корень из пяти. Делить. На два-а-а-а…
Копыта единорога соскользнули и утратили точку опоры. Упав на спину, Блинг Флейр беспомощно наблюдал, как сдвигается механизм, сдавливающий стены коридора. Он уже ничего не мог сделать. Но в тот момент, когда шестерне полагалось сместиться снова, Хайлайт направил на неё свою трость. И одним незримым импульсом сбил детали массивного механизма, остановив все происходившие внутри особняка процессы.
— Всё верно, – произнёс он, спускаясь на пол возле единорога. – Только это не совсем формула спиральных завихрений. Для неё нужны ещё коэффициенты радиальной составляющей. Но я удивлён. Что моя формула известна… столь юным единорогам.
— Потому что она – основа для понимания магии, – ответил Блинг Флейр, краем глаза наблюдая за принцессой. Та хоть и была зажата с двух сторон, но осталась невредима. – Большинство ваших открытий мы прошли к предпоследнему классу школы.
— То есть… Во внешнем мире… Меня знают? – неподдельно изумился Хайлайт.
— Ваше имя носит важнейшая научная премия.
— Но как же работы Индестриэла, Экуиниата, Хиппотатиса? Они убедили меня, что мои теории ничего не значат для науки.
— После того, как результаты ваших исследований перепроверили, сам Индестриэл признал ошибочность своих убеждений. После этого сотни учёных выросли, изучая ваши теории и углубляя их… И я в том числе.
— Как-то это неожиданно… – Хайлайт повернул голову и понял, что собеседник всё это время смотрит на принцессу в зеркале. Что заставило учёного единорога сказать: – Ох, да! Как же нехорошо получилось.
Хайлайт несколько раз взмахнул тростью, активируя кран. С помощью механизмов он поднял запертый коридор на уровень башни. После чего, отперев тростью замки, выпустил принцессу Луну из ловушки. Учёный пони смиренно склонился перед разминающим крылья аликорном.
— Ваш юный друг объяснил положение вещей в вашем мире. Я осознал, что мной двигала беспричинная обида. И моё поведение было недостойным. Отвратительным. Я нижайше прошу прощения за свои кошмарные слова… и поступки.
Возможно, принцесса Луна и держала в голове мысли о суровом воздаянии. Но учитывая обстоятельства, которые спешно объяснил Блинг Флейр, она смилостивилась.
— Мы решили, что надлежащим искуплением ваших проступков сочтём немедленное возвращение нас в наш мир, – провозгласила она. Морда Хайлайта побледнела.
— Я приношу свои извинения повторно, ваше высочество. У меня нет такой возможности. Тот Контамидример, что находится здесь… Я не смог заставить его работать. И стал вечным одиноким узником своего изобретения.
— Позволите взглянуть? – попросил Блинг Флейр, указывая на упомянутый артефакт. С видом опытного специалиста молодой единорог принялся крутить прибор и смотреть с разных ракурсов на его составляющие. Ответ пришёл неожиданно быстро. – Вот оно! – Он показал лежавший в копыте центральный алмаз: – Камень целый!
— Естественно, – ответил Хайлайт. – Я не стал бы использовать в столь значимом изобретении некачественные детали.
— Ага! – Блинг Флейр выглядел так, словно совершил важное, но печальное открытие. – Тогда ясно. Ясно, почему вы не смогли вернуться. Трещина в камне создала завихрения в магическом поле артефакта, которые вступили в резонанс с соматическим полем мозга. В результате чего возник контролируемый сон. Без трещины и производимых ею завихрений магическое воздействие проходит сквозь разум, не взаимодействуя с ним.
— Я не знал этого, – сказал Хайлайт.
— Этот эффект открыли спустя двести лет после… вашей смерти. Вы просто не могли знать, что случайно возникшая трещина запустила Контамидример. И поэтому застряли здесь.
Блинг Флейр по памяти представил, как выглядел треснутый камень. И тот алмаз, что лежал в его копыте, с позволения единорога, контролирующего сон, обрёл столь важный дефект. После чего драгоценность вернулась на место.
— Ваш обратный путь открыт, – сказал единорог-учёный. – Я прошу лишь об одном. Уничтожьте Контамидример, когда очнётесь. Пусть последнее воспоминание, что от меня осталось, тоже обретёт покой.
— Эмм… – замялся Блинг Флейр. – Я не могу. Мне поручили починить артефакт для аукциона. Если я его уничтожу, мне никогда больше такую работу не доверят. Придётся школу заканчивать.
Морда Хайлайта приобрела странное выражение, которое Блинг Флейр прежде замечал у своего брата.
— Школа… Эх, если бы я закончил в своё время школу. Тогда Индестриэл и прочие отнеслись бы к моим научным работам уважительно. Но, знаешь ли, когда эпидемия унесла жизни моих родителей, оставив меня заботиться о двух младших сестрах… У меня не осталось выбора, ходить в школу или нет. А если бы он был, – Хайлайт приблизился, – я бы закончил все школы, гимназии и академии. И стал бы обладателем всех знаний, которые хранили библиотеки Эквестрии.
После подобной речи Блинг Флейру оставалось только сдержанно кивнуть. Он подумал, что, наверное, зря пролистывал первые главы биографии Хайлайта, переходя сразу к научным открытиям. Возможно, при внимательном чтении он лучше понял бы своего кумира.
— Полагаю, можно поступить следующим образом, – взяла слово принцесса Луна. – Блинг Флейр передаст артефакт устроителям аукциона. Я выкуплю его и уничтожу, как вы хотите.
Такой вариант устроил всех присутствующих. После чего Блинг Флейр повернулся к Контамидримеру. На этот раз капля крови не потребовалась – камни в артефакте начали светиться красным просто от приближения единорога.
— Погодите! – замер в последний момент Блинг Флейр. – Не могу уйти, не задав вопрос. Мистер Хайлайт, правда, что вы открыли формулу завихрений магии, глядя на катящийся апельсин?
— Что? – изумился учёный. – Нет, это чушь. Я пять лет бился над формулой. Извёл сотни листов бумаги… Но… – Он коснулся носа молодого единорога кончиком трости. – Пример очень наглядно и доступно объясняет принцип завихрений магии. Так что, думаю, не стоит опровергать этот миф.
С этими словами Хайлайт широко улыбнулся. А после, развернув трость, попросту толкнул молодого единорога в сторону Контамидримера. В сторону пробуждения от кошмара.
Блинг Флейр практически подскочил на больничной койке. И тут же безвольно откинулся обратно, потому что плохо различимый потолок принялся крениться и выгибаться, а перед глазами заплясали светящиеся точки и круги разнообразных цветов и размеров. Он не стал бы никому в этом признаваться, но один раз, наутро после вечеринки в летнем лагере… в общем, и тогда он чувствовал себя лучше.
К чёрному единорогу моментально подскочил дежуривший возле койки старший брат. Его силуэт, хоть и несколько размытый, был приятно-неподвижным среди плывущего и качающегося мира.
— Би! Би! Ты ж напугал меня как!
— Нас, – добавила откуда-то из-за границы видимости Везергласс. Скоупрейдж в данный момент на жену внимания не обращал, интересуясь состоянием Блинг Флейра.
— Ох, – вздохнул молодой единорог. – Что-то я так спать хочу…
— Нет уж, Би, – серьёзно ответил брат. – Тебе хватит. Больше двадцати часов в летаргическом сне провалялся. Я очень переживал, что не добудимся. Медикаменты не действовали!
— Это всё магия Контамидримера, – сообщил Блинг Флейр. – И Хайлайт. Я потом объясню, когда голова гудеть перестанет, – добавил он.
Скоупрейдж таким ответом не слишком удовлетворился, но от постепенно пробуждающегося брата требовать большего не стал.
— Контамидример, – пробурчал он. – Так и знал, что всё от этой штуковины. Надо было расколотить её. Но как можно! – последовало саркастичное возмущение. – Это ж самого Хайлайта вещица! Шедевр!
— Если тебе интересно, – приподнялся снова Блинг Флейр, – я уже не настолько хорошего мнения о Хайлайте, как раньше. Пожалуй, пора искать другой пример для подражания. Другого пони, на которого я хотел бы быть похож…
Нависающий над больничной койкой единорог сощурился.
— А на старшего брата ты не хочешь быть похож? – поинтересовался Скоупрейдж.
— Да ни за что на свете! – по мере возможности ужаснулся Блинг Флейр.
Два чёрных единорога сумели продержаться не дольше секунды. Потом истинные чувства прорвались наружу, братья засмеялись и заключили друг друга в объятия.