Завершение стэйблриджских хроник
Глава 2. Двойной хаос
Дискорд с намерениями, которые известны только ему, появляется на КПП научного центра.
Скромное по размеру помещение с единственным окном и столом, не подлежащим замене, называли раньше «кабинетом Полимата», «кабинетом Бикер», «кабинетом Шейда». От последнего в комнате ещё осталось несколько вещей: белое кресло, искусственный камин, портрет принцессы Селестии, скошенные полки, мало пригодные для размещения чего бы то ни было. Новые хозяева успели убрать разве что гимнастический турник под потолком.
В честь этих новых хозяев работники НИИ придумали свежее название, чуть более оригинальное: «Спотский кабинет». Начальником по приказу из Кантерлота был назначен пожилой теоретик Силлиест Тритс, приходящийся внуком по материнской линии последнему из представителей династии Спот. Сам последний представитель династии из кабинета практически не выходил, осуществляя реальное управление научным центром. Но стоило Блэкспоту отлучиться, внук ухитрялся одобрить или приказать что-то, от чего молодо выглядящий предок сначала впадал в ступор, а потом принимался неистово топать копытом по ковру.
— Зачем ты выписал экспериментальный генератор СВТЧ-1? – начался новый виток административных споров. – Он ещё не сертифицирован и не прошёл всех стендовых испытаний!
— Потому что они вежливо попросили, – с непробиваемым спокойствием ответил Силлиест Тритс. – Вообще, милая пара. Аккуратная. Обходительная. Муж и жена. Учёные. Нечастое явление. Я за свои годы три или четыре свадьбы коллег видел. Мда, не больше…
— Не играй со мной в досужие разговоры, – потребовал Блэкспот. – Ты без зазрения совести выписал под необозначенные цели неопробированную энергетическую установку. Неужели ты забыл на старости лет, что в прикладной магии «экспериментальный» означает «может взорваться когда угодно по неизвестной причине».
— Ой, не учи меня, старый ты брюзга! – ответил седовласый внук. – Ты наукой интересоваться стал последние лет пять. Мда, так как-то. А я с детства, да-да, с юности в научных кругах. Я разрешил Дэйдриму и Найтвиш взять генератор. Потому что они вежливо попросили. Потому что он у нас есть. И потому что я, метёлкин хвост, тут начальник!
Блэкспот посмотрел на пожилого внука с некоторой долей умиления.
— Хорошо, что ты тут не с начала начальник. Не то ты по кирпичику раздал бы весь НИИ. Но серьёзно, это самая мощная энергетическая установка. Одна-единственная в Стэйблридже. Семь с чем-то тысяч чар. Не многовато будет той паре учёных для опыта?
— Мож быть, и многовато, мда. Но просили самый мощный – так и дал самый мощный. Не утащат же. Ящик тяжёлый. Они пару дней как на нём работают. Так вот. И цело всё. Пока что. Ящик, стало быть, не только тяжёлый, но и надёжный, вот. О, мда, там, единственно, в холод лютый сбоить всё будет. Только вот, это, холод-то такой, скажи на милость, откуда возьмётся?
— В Стэйблридже всегда откуда-то берётся нечто, чего никто не ожидает, – проворчал Блэкспот, но уже на полтона спокойнее.
Разговор родственников перестал пробиваться сквозь массивную дверь, и один из ожидавших посетителей счёл это благоприятным моментом, чтобы зайти. С тихим предварительным стуком.
— Здравствуйте, Уайлд! – поприветствовал начальника службы безопасности Тритс.
Блэкспот ограничился приветственным кивком и про себя отметил, что по-прежнему чувствует волнение в присутствии бурого земнопони. Неуравновешенный любитель пневматического оружия успел за время руководства Шейда – единственного субъекта, которого бывший зоолог хоть немного слушался – вселить страх во всех сослуживцев. Народ даже тихо делился остротами вроде «не всякую красную лампочку на оборудовании я боюсь так, как идущего по коридору Уайлда». А вот Силлиест Тритс как пони, на долгое время оторванный от стэйблриджской жизни, Паддока Уайлда не боялся и общался с ним более чем доброжелательно. Слишком доброжелательно, по мнению Блэкспота.
— Чем, это самое, могу помочь? – спросил дэ-юре начальник НИИ.
— Я подаю заявление об уходе с должности, – холодно произнёс Уайлд и припечатал листок с заявлением копытом к столу. – В заявлении предлагаю Хэштриггера себе на замену. Состояние здоровья более не позволяет мне выполнять служебные обязанности.
— Как это? – вскинул брови Блэкспот. Его внук пока молчал, вчитываясь в текст заявления.
Перед тем как ответить, Уайлд поднял ногу и резким движением откинул гриву с шеи, открывая Блэкспоту участок, где куски разной по цвету кожи напоминали плохо склеенные фрагменты жёваного линолеума.
— На морде пока ещё не так заметно, – пояснил Уайлд. – Но обследование показало, что деградация искусственных тканей идёт по всему телу. Это больно. Медикаменты помогают справиться с болью, но из-за них у меня нарушается концентрация и слабеет разум. Так что я не в состоянии выполнять работу начальника службы безопасности.
— Батюшки-матушки! – вздохнул Силлиест Тритс. – Это ж как вас вообще угораздило-то?
— Я участвовал в экспедиции на Ураганные острова, – неохотно ответил Уайлд. – Взял с собой непроверенный образец оружия. Образец дал сбой. Это исключительно мой просчёт, поэтому в заявлении я не прошу пособий и каких-либо доплат по болезни.
— И что, вас никак нельзя… подлечить? – с долей сострадания в голосе спросил профессор.
Паддок Уайлд тряхнул головой. Волосы земнопони вернулись на место, но лишь частично скрыли тот кошмар, который представляла из себя шкура бывшего зоолога.
— Единственный эксперт, которому удалось бы что-то сделать – Дресседж Кьюр, – печально произнёс он и тут же вернулся к холодному, лишённому эмоций тону. – Впрочем, я не надеюсь на чудесное исцеление. Я должен был погибнуть ещё тогда, на Ураганных островах. Протезированием врачи выиграли для меня несколько месяцев, и я им благодарен.
Автоматическое перо, поднятое магией Силлиеста Тритса, уткнулось в лист бумаги и оставило на нём витиеватую роспись.
— Как-то так вот, да, – сбивчиво и просторечно бубнил начальник НИИ. – Час от часу не… Мда, что ж, освобождаю вас от занимаемой должности. Посвятите остаток вашего времени на то, что сочтёте нужным. Я бы посоветовал…
Советы профессора Тритса не успели прозвучать, потому что из встроенного в стол динамика раздался тихий призывный писк. Блэкспот сразу же сорвался с места, чтобы склониться над кнопками управления коммуникатором и небольшим нововведением – монохромным экраном низкого разрешения.
«Регистрирую аномальный паттерн на КПП-1», – высветилось там сейчас.
Блэкспот придвинул микрофон на гибком стержне и связался с одной из подземных лабораторий.
— Покажи мне, – попросил он у невидимого и молчаливого собеседника.
Экран представил весьма условное отображение КПП-1 и окружающего ландшафта. Всё было одноцветным, состояло из точек и линий, из простейших узоров, которые, накладываясь друг на друга, формировали полную картину. С помощью этих узоров или паттернов машина под названием «Призрак» различала окружающий мир, который пыталась увидеть через полосы фиксации – плоские серебряные планки, с недавних пор украшавшие многие стены НИИ.
— Оставь только аномальный паттерн, – дал команду Блэкспот.
Количество точек и линий на экране начало стремительно убывать, пока не осталось лишь одно неидентифицируемое скопление. Серый единорог наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую. Ему не сразу, но удалось рассмотреть в паттерне лапы, рога и хвост. И как только фрагменты сложились в окончательную картинку, Блэкспот чуть ли не подпрыгнул.
— Красная тревога! – рявкнул он в микрофон. – Дискорд на территории научного центра! Максимальный протокол отключения!
За окном, во внутреннем дворе НИИ, тут же начала выть сирена. Записанный заранее голос начал уныло уведомлять, что в данном случае тревога не учебная, что все эксперименты должны быть прекращены, все приборы выключены, а все данные измерений с этого момента признаются недействительными. Потускнел и потух даже вмонтированный в стол начальника экран, поскольку система «Призрак», последовав запущенному протоколу, перешла в «режим сна».
— Ваше, Уайлд, последнее официальное задание, – хмуро заметил Блэкспот. – Проследить, чтобы визит Дискорда вызвал минимальный ущерб. Учтите, что у него масса всяких хитростей в запасе.
Земнопони понимающе кивнул и прямо через одежду взвёл крепившееся на ноге устройство.
— У самих пневмострелы найдутся… – пробормотал Паддок Уайлд.
— Ох-хо-хо! – неожиданно прозвучал пришепётывающий голос прямо из микрофона. – Меня ещё нигде так не встречали, чтобы прямо торжественно и с музыкой.
Мгновением позже Повелитель Хаоса изволил лично появиться в кабинете. Но только верхней своей половиной, просочившейся прямо через стойку и мембрану микрофона.
— Возможно, вы про меня слышали, – сообщил Дискорд. – Я первый, последний и единственный из драконикусов, Дискорд, Всемогущий Повелитель Хаоса.
Блэкспот, которого гость своим появлением отогнал от стола, не упустил возможность высокомерно заметить:
— На табличке в кантерлотском саду, между прочим, другое значится.
Колкость достигла цели – Дискорд, хранивший не слишком тёплые воспоминания о проведённом в виде статуи времени, поморщился.
— Всё последствия недоаликорномания, – сообщил драконикус.
— Недопонимание, только с аликорнами! – сообразил Силлиест Тритс, который тоже любил выдумывать нарушающие грамматику термины.
— Вам, наверное, интересно, почему я покинул своё измерение и появился у вас в кабинете? – поинтересовался Дискорд. Он наконец соизволил обрести нижнюю половину туловища – вытащил её из ящика стола и прикрепил к себе застёжкой-молнией, которая потом моментально исчезла.
— Гораздо интереснее, когда ты обратно свалишь, – прошептал Паддок Уайлд, не сводивший с драконикуса шокоразрядной пушки.
Дискорд же продолжил подстраиваться под окружение: на нём возник белый халат учёного и пара очков с прямоугольными стёклами. Завершая имитацию, драконикус одним движением ладони зачесал волосы – и оба рога – назад.
— Я бы очень хотел помочь, поспособствовать вашей так называемой науке, – сообщил визитёр, завершив маскарад.
Двое из трёх присутствующих сотрудников НИИ были категорически против подобной идеи и выражали своё отношение к заявлению драконикуса с экспрессией, достойной лучших эквестрийских мимов. А вот Силлиест Тритс выглядел так, словно только что нашёл на улице ценную монетку.
— Конечно, обстоятельства нехарактерные, мда, – произнёс он. – По бумагам оформлять вас придётся. Хотя бы формой ноль-два-одиннадцать-бэ… Но я так думаю, ваше сотрудничество обернулось бы нам на пользу. Нельзя же упустить возможность узнать хоть чуточку про ту… эту… хаотицкую магию, коей вы, с позволения сказать, прославились.
— Ах, как замечательно! Я полагал, что найду здесь кого-то понимающего, – ответил Дискорд, сделав ударение на последнем слове. После чего приосанился и поправил чёрный галстук-бабочку, внезапно дополнивший его «костюм учёного». Галстук сразу же захлопал «крыльями» и улетел в сторону окна, начав биться в стекло.
Паддок Уайлд вопросительно взглянул на второго по старшинству начальника. Блэкспота в очередной раз злила мысль, что фиктивно посаженный в кресло профессор единолично принимает глобальные решения, но в конфликт с Повелителем Хаоса единорог вступать не хотел. Поэтому дал знак начальнику охраны, чтобы тот не проявлял агрессии.
— В таком случае, многоуважаемый мистер Дискорд, вы наверняка согласитесь помочь мне в одном эксперименте? – поинтересовался Силлиест Тритс, вытаскивая из недр стола пару предметов, которые единорогам НИИ давно набили оскомину.
Это были белый матовый шар и продолговатая линейка, схожая по виду с кьютимаркой профессора. Два предмета шли в неразрывном комплекте и служили для измерения уровня магии по уникальной, не признанной и десятком учёных шкале. Силлиест Тритс последние полвека обращался к различным колдунам, собирая экспериментальные данные. Получалось так себе: по собранным данным принцесса Луна оказалась могущественнее принцессы Селестии, но обе они капитально уступали принцу Блюбладу – профессор списывал это на аномалии аликорнизации.
— Я не думаю, что ещё раз выпадет возможность замерить лично вашу магию, – сообщил седой единорог, придвигая матовый шар ближе к Дискорду. – Но если вы осуществите хоть небольшое колдовство с этим невзрачным, а иначе и не скажешь, предметом, то… ежегодная научная премия мне обеспечена, – с хитрой улыбкой добавил он.
Дискорд с видом непревзойдённого профессионала размял пальцы на одной лапе. Потом на второй. Потом на третьей, которая высунулась из кармана халата. Силлиест Тритс уже приготовил измерительную линейку, когда драконикус отстранился:
— Я сомневаюсь, что получится зафиксировать нечто настолько скоротечное, как моя магия. На столь маленьком предмете такое невозможно.
— Но попробовать… – не отступал Тритс.
Дискорд покрутил головой, словно выискивая в кабинете вещь, которая должна была испытать участь, уготованную белому шару. Начальнику охраны такое поведение не понравилось.
— Только посмей тут что-то тронуть, – грозно предупредил Уайлд, – стребую с тебя по полной стоимости. Найду и лично шкуру сбрею! Понял?.. А вам, профессор, – сменил вектор претензий земнопони, – настоятельно запрещаю проводить эксперименты вне сертифицированных зон. Вы ещё не освоились, так что пока предупреждение устное. Но если я… Гм… Если мой преемник заметит нечто подобное, то вы ответите по всей строгости устава. Для моего отдела авторитетных интеллигентов нет!.. Что?
Последний вопрос адресовался Дискорду, который прервал изучение вещей в кабинете и теперь пристально смотрел на расшумевшегося Уайлда. Причём из-за специфического размера глаз было непонятно, разглядывает драконикус искалеченную шкуру пони или крепившийся к его ноге пневмострел.
— В принципе, почему бы и нет? – задумчиво произнёс Дискорд и звонко щёлкнул пальцами орлиной лапы.
Быстрее, чем кто-либо успел моргнуть, Паддок Уайлд сменился белым силуэтом самого себя. Силуэт исказился, а после на ковёр кабинета – поверх внушительной коллекции оружия земнопони и его любимой куртки – опустился бурой масти пёс, который незамедлительно принялся рычать и лаять на драконикуса.
— Итак, замерили что-нибудь? – спросил Дискорд, зависнув в воздухе на высоте каминной полки. Он нарочно свесил пониже кисточку хвоста, чтобы скалящийся кобель попытался ухватить её зубами.
Силлиест Тритс отвлёкся на собачьи прыжки, упустив, что вопрос обращён к нему. Справившись с замешательством, седой пони заметил, насколько преобразилась линейка. Теперь единорог любовался на кусок дерева, не треснувший и не сломавшийся, но загнувшийся в диковинное кольцо, вывернутое к профессору исключительно внешней стороной.
— Э-э-э… – почесал загривок глава НИИ. – Наверное, я скажу, что, в общем-то… да? Я, правда, ни в зуб копытом, как вот это вот трактовать, но… презабавно.
— Я не думаю, что это презабавно, – встрял Блэкспот, – когда наш начальник службы безопасности скулит и гавкает.
— Мда… – вздохнул Тритс. – Тут вот я, пожалуй, не найду контораргумента. Мистер Дискорд, если вас это не затруднит, верните нам сотрудника.
Драконикус посмотрел из-под потолка на бесновавшееся внизу животное, скептически покачал головой и собирался ответить, что охотно выполнит вежливую просьбу. Но в это мгновение через всю комнату пронеслось светло-жёлтое зарево. От окна оно промчалось в сторону двери и вполне сошло бы за отблеск садящегося солнца. Вот только день едва начался, а зарево благополучно ушло сквозь стену кабинета, оставив после себя звуки падения и вопли. Источником и того, и другого стал Дискорд, которого на полу настигла кусачая месть.
— Уайлд, фу! – немедленно отреагировал Блэкспот и попытался отогнать экс-жеребца. Но тот и сам отступил за край ковра, успев предварительно тяпнуть обидчика.
— Ай! Ой! – Драконикусу пришлось зацепиться лапой за столешницу, чтобы подняться. Даже после этого его продолжало кренить и пошатывать. Но он лишь безостановочно щёлкал пальцами, словно никак не мог добиться нужного звука.
— Что такое? Что случилось? – засуетился в своём кресле Силлиест Тритс. – Неужели так сложно вернуть нам нашего Паддока Уайлда?
— Нет… Я не… Не могу… – растерянно произнёс Дискорд. – Ничего не могу…
Он продолжал магические манипуляции с очевидным отсутствием эффекта.
Блэкспот посмотрел на встревоженного драконикуса. Потом на вилявшего хвостом пса-Уайлда.
— Срочно вызываем медбригаду, – постановил бывший ярл.
Профессору Соубонс троица заинтересованных личностей отрезала все пути к отступлению из палаты. Учитывая хрупкое телосложение доктора, манёвр с окружением удался легко.
— Что вы думаете, доктор? – поинтересовался фактический начальник Стэйблриджа.
— Какие мысли? – просторечно спросил юридический начальник. Дискорд своего вопроса не озвучил, но вряд ли он отличался от уже прозвучавших.
— Что я думаю? – повторила Соубонс. – Какие мысли?.. Мысли такие, что мне пора взять всю справочную литературу и выкинуть в ту мусорную корзину. Она в данном случае бесполезна.
— Хоть что-то позитивное, доктор? – не унимался Блэкспот.
— Ну, – Соубонс приподняла налобное зеркало вместе с частью светло-розовой чёлки, – исходя из моих наблюдений, опираясь на опыт лечения больных со стандартной физиологией, а также на результаты звуковой терапии… Те, что мне удалось разобрать… Могу с уверенностью заявить, что пациент жив…
Дискорд с наигранным почтением хлопнул пару раз верхними лапами. Скромная аудитория – всех прочих медработников и пациентов временно перевели в другие палаты – жест не оценила, поэтому драконикус добавил устное поздравление:
— Замечательное заключение, доктор! А я ещё сомневался в прогрессе эквестрийской медицины!
— Давай-давай, шути-шути, – без тени сарказма отозвалась Соубонс. – Через пару дней тебя на аутопсию привезут, тогда я шутить буду.
Железобетонная уверенность, с которой сделала своё замечание глава медслужбы, заставила драконикуса прикрыть челюсть.
— Так всё ж таки чего-то есть в плане диагноза? – оживился Силлиест Тритс.
— Выводы не окончательные, но… – Соубонс магией перенесла над головами единорогов продолговатые чёрные полотна с белыми узорами костей. – Анамнез затруднён особенностями физиологии, но здесь, где, видимо, полагается быть пищеварительному тракту, ничего нет.
— Как это? – не понял Блэкспот.
— Учитывая природу пациента, склоняюсь к мысли, что абсорбирование питательных веществ его организмом осуществляется иным образом. Наша пищеварительная система использует жидкостные реакции, чтобы выделить из пищи энергию, потому что иным путём мы её получить не можем. Но если есть альтернативный путь, – Соубонс поменяла снимки местами, – то пищеварительная система станет рудиментом и деградирует до полного поглощения организмом. Внутреннее строение пациента указывает именно на такой процесс. Причина, очевидно, в том, что пациент получал энергию, перерабатывая энергию. Энергию хаоса. Она полностью заменила ему процесс переваривания и усвоения пищи. К счастью, не атрофировала дыхательную и прочие висцеральные системы, иначе без своей магии он и минуты не прожил бы. А так у нас есть сутки-другие до истощения организма.
Слушатели из числа единорогов внимали речи доктора медицины, и, оправдывая своё родство, почти синхронно кивали. Пациент же, убедившись в серьёзности ситуации, изволил притихнуть. Но ненадолго.
— У меня и прежде отбирали магию, – сообщил Дискорд. – Я, как вы сами заметили, живой.
— Когда и как это случилось? – в интересах диагностики спросила Соубонс.
Драконикус горделиво выпрямился.
— Когда Тирек захотел напасть на моих друзей, я мужественно заступился за них и принял неравный бой. Я почти победил, но Тирек оказался сильнее и отнял мою магию.
— По-моему, я слышал иной вариант истории, – шёпотом произнёс Блэкспот.
— Потом Тирека победили, не без моей помощи, конечно, – невозмутимо продолжал Дискорд, – и вся отнятая им магия возвратилась к владельцам.
— Как долго вы существовали без магии?
— Час. Может, два.
— Очевидно, что вы не успели почувствовать симптомы своего состояния. Чем дольше вы существуете без магической подпитки, тем хуже работают ваши органы. Лёгкая усталость будет первым симптомом. В перспективе – утрата трудоспособности, истощение, высветление пигментации эпидермиса, потеря сознания. Плюс полная утрата иммунитета, что сделает любую повседневную инфекцию неизлечимой и смертельной. В общем, если нет возражений, я бы изолировала пациента в стерильном пузыре, пока ещё не поздно…
— Возражения будут, – тряхнул головой Блэкспот. – Если он останется лежать в медкрыле, трудно будет установить причину феномена. Скоупрейдж ждёт меня и Дискорда в ЛК-6. Он подготовил список артефактов, которые потенциально способны поглощать магию хаотической природы. Нужно экспериментировать, проверяя их эффекты.
Соубонс собиралась возразить, но тут сам пациент захотел принять участие в решении своей судьбы. В голосе и поведении Дискорда сложно было не заметить раздражение, вызванное бессилием – прежде податливое тело теперь не без усилий сползло с койки на пол.
— Я лично знаю артефакты, которые на меня могут повлиять. Поимённо, – заявил драконикус. – Если у вас имеется хоть один из них, то, первое, я его сразу узнаю, и, второе, весь ваш бастион знаний в огромной опасности. Чтобы отнять мою магию и удержать её, требуется сила, которой не обладает ни один аликорн.
— То есть речь идёт о магической энергии в диапазоне выше шести тысяч чар, – со знанием дела сообщил эксперт измерения магии Силлиест Тритс.
— Тем более нет причин медлить, – настойчиво произнёс Блэкспот и поманил за собой драконикуса. Соубонс хотела, во имя врачебной этики, опротестовать «выписку» пациента, но её внимание отвлёк Силлиест Тритс.
— А что там со вторым нашим больным? – спросил начальник НИИ.
— Стремительно меняется, – ответила кобылка. – Как сообщил ваш продолговатый гость, заклинания Хаоса мощны, но недолговечны.
Главврач посмотрела на белый халат учёного, который висел на Дискорде, пока тот не снял его перед обследованием, а сейчас благополучно забыл на вешалке. Поэтому пара учёных могла собственными глазами убедиться в правоте слов драконикуса – сотканный из магии халат уже расплылся по краям, и через него заметно просвечивала вешалка.
— Уайлд скоро вернётся в прежнее состояние. Он растёт и набирает вес, полагаю, вследствие ускоренного роста костей. – Соубонс, словно желая убедиться в правоте своих слов, зашагала к своему кабинету, чтобы проведать пса-Уайлда. – Я, кстати, весьма рада наблюдать подобный процесс трансформации. Это, по сути, первый в истории случай… – Доктор приоткрыла дверь и замерла с выражением смешанного со злостью ужаса.
Силлиест Тритс начал волноваться, что со «вторым пациентом» случилось нечто плохое, но стремительная реакция метнувшегося в кабинет доктора, а также последовавшие за этим рычание и поскуливание, убедили его в обратном.
— Ты зачем, свинья, сову разодрал? – доносилось из кабинета. – Что она тебе плохого сделала?
— Какие-то проблемы? – Тритс заглянул в кабинет, который по-зимнему украсили клочья ваты.
Соубонс была увлечена отчитыванием массивного кобеля, лишь немного уступавшего ей ростом. При этом доктор махала у пса перед мордой разорванной почти пополам плюшевой игрушкой, из которой при каждом движении вылетали новые клочки ваты, а в глазах гибридного существа периодически проскальзывало виноватое выражение.
— Чем тебе сова помешала, а? Лежала тут на радость маленьким пациентам. Нет, надо было изгрызть!..
— Очевидно, в нём просыпаются привычки зоолога, – попробовал обратить ситуацию в шутку Тритс. Попутно он наблюдал, как пёс-Уайлд теребит задней лапой ухо.
— Знаете, что?.. Тьфу! – Соубонс сплюнула случайно попавший ей на язык кусочек ваты. – Я буду наблюдать за обратной трансформацией, заперев его в ЛК-19. Там портить нечего.
— Не возражаю, – сказал официальный начальник. Судя по глазам пса-Уайлда, тот возражал, но, в итоге, смирился со своей участью.
Силлиест Тритс не особо торопился в лабораторные комплексы отдела прикладной магии. Блэкспот с экспериментами над Дискордом, очевидно, справлялся сам, иначе бы уже звал внука по общей связи. А таких вызовов не поступало – был лишь один от Соубонс, которая передавала, что пациент Уайлд начал терять шерсть на брюхе и проявляет зверский аппетит.
Выслушав это, пожилой пони нацелился на ближайший лифт на цокольный этаж, решив мимоходом проверить последствия недавно принятого решения. Не потому, что слова про генератор СВТЧ-1 возымели эффект. Просто старику хотелось поболтать с молодой парой энтузиастов, чем-то напоминавших мечтательного профессора в юности.
Впрочем, когда Тритс открыл двери подземной лаборатории своим начальническим ключом, все образы, как-то связанные с юностью, из головы единорога выветрились. Он увидел посреди комнаты колонну из окутанных облаком искр жёлто-фиолетовых, словно непрестанно текущих снизу-вверх столбов, напоминающую фонтан, накрытый магическим мешком. Постамент «фонтана» образовывало кольцо из металлических пластин с синеватым отливом. В пластинах зияла масса отверстий как снабжённых регуляторами, так и пустующих. Неподалёку от пульта размещался пресловутый ящик с маркировкой «СВТЧ-1», от него в самое дно постамента уходили постоянно подрагивающие кабели. Вторая энерголиния соединяла пульт с сотрудниками НИИ.
Тритсу оставалось лишь предполагать, что он видит перед собой Дэйдрима и Найтвиш, потому что громоздкие латы скрывали находящихся внутри земнопони целиком, от кончика хвоста до кончика носа. Тянущиеся из головы каждой металлической фигуры кабели выглядели своеобразными высокотехнологичными гривами. Силлиест не пытался предположить, сколько времени семейная пара потратила на создание этих доспехов, превращавших их в угловатые утюги на ножках.
Несмотря на явно огромный вес защитных костюмов, оба учёных непостижимым образом умудрялись без особых затруднений лавировать среди своей аппаратуры, переключать рычаги, крутить верньеры, нажимать кнопки. И громко переговариваться, перекрикивая лязг и грохот своей «спецодежды».
— Абсорбция ноль-два, – прозвучал голос жеребца из недр двигающейся металлической статуи синего цвета. – Неприемлемо низкая. Надо сдвинуть порог кей-слияния.
— Если сдвину порог кей-слияния, обратный импульс нарушит герметичность поля, – сообщила Найтвиш, чей доспех отличался от доспеха мужа красным цветом.
— А если десинхронизировать чар-волны на один-точка-три по продольной?
Красная «жестянка» на секунду задумалась.
— Может сработать, – сообщила она и передвинула пару бегунков на ближней к ней консоли. Чтобы дойти до следующей, ей пришлось со скрипом – самым настоящим скрипом – опускаться на четыре конечности, неуклюже поворачиваться и делать петлю по помещению, чтобы не задеть кабели. Во время этой прогулки в поле зрения Найтвиш – очень ограниченное смотровыми щелями в шлеме – попал наблюдающий за разворачивающимся перед ним действием единорог.
Пару секунд пони не реагировала. Потом со скрипом подняла ногу и стукнула по броне напарника. Видимо, эти действия должны были привлечь его внимание эффективнее, чем простой окрик.
Силлиест Тритс терпеливо ждал, пока второй «консервированный по самый хвост» учёный закроет дверцу контрольной панели и сумеет повернуться на месте.
— Ага, кхм. – Профессор, убедившись, что «примагнитил» к себе внимание семейной пары, решил сказать пару слов. – Я тут заглянул вас проведать. Потому что мне наговорили всяких волнительных фактов про отданный вам генератор. ЗавНИИ у меня очень настойчивый в этих вопросах субъект. У вас, как бы, никаких претензий к генератору нету?
Два бронированных пони по мере возможности переглянулись.
— Нет, – с оттенком удивления в голосе произнесла Найтвиш.
Удивление, как думалось Тритсу, возникало оттого, что седой профессор вёл себя отнюдь не как начальник, заставший подчинённых за не входящей в исследовательский план деятельностью. Седой единорог не сыпал упрёками и обвинениями. Во-первых, он уже вполне осознал, что происходит. Во-вторых, если «во-первых» было верно, то любое неосторожное слово могло привести к крайне печальным последствиям.
— Вот и славненько, что хорошо у вас так всё работает! – мягко сообщил профессор, изучая образец экспериментальных технологий. – Будет работать плохо, вы уж не стесняйтесь. Сообщайте. Я заинтересован, чтобы все сотрудники НИИ располагали исправным оборудованием. Лучшим в своём роде, мда. Так вот как-то.
— Э-э-э… Спасибо, – произнесла Найтвиш. Её супруг из-под синих доспехов ответил на порядок жёстче:
— Профессор, сейчас вы не должны никуда уходить, пока мы не закончим наш эксперимент. Это просьба. Мы не хотим превращать её в требование.
Тритсу оставалось только улыбнуться – притвориться старым, ничего не соображающим маразматиком и покинуть под этим предлогом опасную парочку явно не вышло. Да и смысла в бегстве профессор не видел, звать на помощь кого-то не планировал. Если в подземной лаборатории двое пони творили то, что Тритс думал, не помогла бы вся кантерлотская армия.
— У меня, собственно, дел-то никаких особых нет, – ответил он. – Разве что есть один опечаленный драконикус. Лишившийся своих магических сил. Но о нём в медкрыле позаботятся. А я тут посижу-посмотрю, да. Потому что… почему бы и нет?..
Начальник НИИ принялся с непринуждённым видом ходить по подземной лаборатории, демонстративно сохраняя дистанцию между собой и полусобранным оборудованием. Он ждал ответной реакции двух учёных, и те не разочаровали.
— А что там с драконикусом? – спросила Найтвиш, в то время как Дэйдрим молча вернулся к прикручиванию чего-то к чему-то.
— Лежит, бедный, хворает. Ему без его магии, вот так новость, жизни нет.
— Что ж, он это заслужил, – после небольшой паузы произнесла Найтвиш. В этот момент её супругу надоело возиться с шуруповёртом. Он протянул копыто в сторону Силлиеста Тритса, и на пути единорога выросла решётчатая стенка. Через мгновение возможность перемещения в стороны была пресечена аналогичным образом. Профессор уселся на пол с видом несправедливо обиженного интеллектуала.
— Милый, не нужно такой агрессии! – тут же попросила Найтвиш. – Мы же договаривались, что никому вредить не станем.
— Милая, он нам мешает, нарочно отвлекает наше внимание! Ты ведь всё ещё не синхронизировала чар-волны. Половина реле не пашет. А время уходит.
— Да-да, конечно, ты прав, – донеслось из-под красных доспехов. Найтвиш, повторяя действия мужа, отвернулась от запертого в клетке профессора, принявшись что-то делать с контрольной панелью, из-за чего непрерывно мерцающие столбы фиолетово-жёлтой магии начали издавать резкие немелодичные звуки.
Силлиест Тритс, наблюдая за работой учёных пони, в то же время отмечал скорость истаивания удерживающей его клетки. Так как она растворилась в воздухе буквально за несколько минут, он сделал вывод, что обращённый против него хаос ещё далёк от дискордовых высот.
— Конкретного желания вас отвлечь у меня нету, – сообщил профессор, когда от клетки не осталось и следа. – Болтовня моя просто синдром возраста. Не попытка вас помучить. Я просто так говорю. Даже без цели. Какая у меня может быть цель? Какая хитрость? Ведь ясно-очевидно, что вы умные пони и свой злой план всё равно не расскажете.
Пока Дэйдрим пытался понять, куда делась созданная им решётка, Найтвиш отреагировала на тонкую психологическую игру именно так, как и планировал единорог:
— Наш план не злой! Мы наоборот! Мы восстанавливаем истинный порядок вещей в природе!
— Милая, помолчи, – предостерегающе попросил Дэйдрим.
— Ой, да брось! – Супруга попыталась отмахнуться, но в доспехах смогла лишь приподнять копыто над полом. – Профессор Тритс умный. Если мы всё ему объясним, он согласится, что мы правы и действуем во имя благой цели.
Дэйдрим, скорее всего, боролся с собственными представлениями об «уме» профессора, но в итоге решил уступить супруге. Однако не раньше, чем создал вокруг Тритса два слоя кирпичных стен без крыши.
— Несколько лет назад мы и вправду занимались ботаникой, – начала рассказ Найтвиш. – Именно тогда мы обратили внимание на однонаправленные процессы изменений, присутствующие у всех растений и прочих объектов. Мы в нашей статье в «Научном вестнике Балтимэйра» отметили наличие в процессах окружающего мира стремление к самопроизвольному уменьшению энергии и деградации материи.
— Ещё дай ссылку на конкретный номер и страницу, – недовольно произнёс Дэйдрим, продолжавший игру «заставь этот клятый переключатель работать».
— Так вот, мы практически доказали, что все явления окружающего мира имеют в основании одну нетипизированную константу, коэффициент, уменьшающий их согласованность. И эта константа называется «хаос».
— Очень интересно, – честно признал Тритс, стены вокруг которого успели вернуться в небытие.
— Весь мир стремится к хаосу, и хаос есть итог существования мира, – высокопарно изрекла Найтвиш. – Поэтому вместо того, чтобы растить на грядках редиску, мы решили посвятить свои исследования реально важному делу. Делу приведения мира в состояние эквифинального хаоса.
— На это способен лишь Дискорд, не так ли? – обогнал рассуждения кобылки седой учёный.
Он решил немного поторопить череду рассуждений, потому что Дэйдрим добился очевидного прогресса с оборудованием: жёлтое поле заискрило ярче, а кабели, входящие в его костюм, задрожали сильнее. Пожилой профессор опасался, что подобные игры с энергией хаоса могут привести к аварийно-катастрофическому сценарию для вверенного ему НИИ.
— Поэтому мы и отправились к нему, чтобы овладеть искусством создания хаоса. Мы нашли дорогу в то секретное измерение, в котором он обитает.
— А он над нами посмеялся и телепортировал прочь, – злобно заметил Дэйдрим.
— И тогда мы поняли, что Дискорд утратил понимание сути вещей. Он предал хаос, от которого получил своё могущество. Променял его на дружбу и прочую ерунду. Мы решили, что можем прийти на смену Дискорду и продолжить дело по обращению мира в хаос. Видимо, он почувствовал наши эксперименты и явился сюда, к нам. Но мы, пусть и не всё успели сделать, оказались быстрее в главном – заполучили его магию. Теперь, когда мы закончим технические приготовления, то возьмём чары под контроль. И Эквестрия примет свой надлежащий облик.
Уши профессора Тритса рефлекторно прижались к голове – он теперь понял, в насколько нехорошей компании оказался. Он подозревал, что пара учёных экспериментирует, изучает, конспектирует и по неведению нарушает ход вещей. Но теперь ему открылось, что под устойчивыми к воздействию хаоса доспехами спрятались две фанатично одержимые личности, которые закрыли своё сознание от всех идей, кроме одной безумной. Надежда остановить Дэйдрима и Найтвиш последовательной серией логичных аргументов исчезла.
— Вы, конечно, извините, – поднялся с пола профессор, – но так в научном сообществе дела не делаются. Да и в молодости моей не делались. Неслыханно, знаете ли. Хоть бы вы двое пообщались с коллегами. Обсудили бы планы с начальством. С главой государства, в конце-то концов. Что за тяга к самоуправству такая?
Тритс намеренно изменил манеру как речи, так и поведения. Теперь он открыто бросал вызов двум опасным личностям, надеясь, что они без промедления используют энергию хаоса.
— Нашу статью в «Научном вестнике» подвергли насмешкам, – вспылил Дэйдрим. – Нас не пустили на научный конгресс, назвав фантазёрами. Теперь, когда повсюду установится хаос, мы будем теми, кто смеётся. А голоса таких, как вы, останутся беззвучны!
Дэйдрим совершил несколько магических пассов, чтобы упрятать профессора Тритса в непрозрачный ящик из какого-то приятного на ощупь, но незнакомого материала. Вот только заткнуло это профессора минуты на полторы. После этого ящик прекратил существование.
— Чтоб учёный мир начал воспринимать вас надлежащим образом, – произнёс единорог, – необходимо прикладывать надлежащие усилия. Ваши попытки меня сдержать на таковые не тянут. Всему ключ практика. Причём, скажу прямо, практика базовых вещей. Элементарных манипуляций. А вы сразу обращаетесь к сложным материям. И садитесь в лужу. Куда это годится?
— Вы ещё скажите, что учить нас собираетесь? – иронично заметил Дэйдрим.
— А как иначе? Если вас школьный курс логики и синтетезии… да, в моё время это так называли… ничему не научил. Кому-то научить надо? А то так и будете наступать на столь знакомые вам, огородникам, садовые грабли.
— Допустим, мы вас слушаем, – после паузы произнесла Найтвиш. – Что вы советуете?
— Да право, деточка, ничего кардинально сложного. Самое примитивное. Какую-то задачку с пропорциональным усложнением. Ну, вот, – профессор изобразил неспешную работу мысли, – скажем… Чего-то в голову всё не то лезет… О! Ага! Задачку на смену климата. А чтобы попроще – температуры. Вот, приучаясь к хаосу, нетрудно всё тут заморозить. Льдышкой сделать. А вот что трудно, так это плавно холоду напускать. Смогёте ли вы?
Супружеская пара в противохаотических доспехах шушукалась. За их медлительностью крылись сомнения – учёным не хотелось провалить выполнение даже такой простенькой задачи, а успех никто не гарантировал.
Дэйдрим решился первым – вытянул окованную металлом ногу и стал медленно приближать её к полу. Подчиняющаяся ему частичка хаоса принялась неспешно отбавлять градусы температуры в лабораторном помещении. Через несколько секунд Силлиест Тритс заметил вырывающийся из ноздрей пар дыхания.
— Очень хорошо, – заметил он. – Но явно не предел. Лет семь назад путешествовал я в местах близь Як-Якистана. Так там такую погодку называют «лето».
Дэйдрим молча принял вызов и продолжил вдавливать пустоту в пол. Найтвиш забеспокоилась, что магия хаоса у супруга вот-вот истощится, и добавила свои усилия. В комнате стало ощутимо холодно, однако профессор Тритс стоически перебарывал дрожь.
— Ох, помню, бабуля моя меня ругала, что я без шапки гулять выбегаю. Так тогда мороз зимний страшнее был. Это что, это тьфу. – Профессор вынужденно прикрыл рот, так как почувствовал, что скопившаяся под языком слюна начала стремительно замерзать. Спустя вдох-другой Тритс понял, что воздух вокруг почти превратился в лёд, идеально подходивший для вечного хранения профессора, в порыве безумства бросившего вызов силам хаоса.
Хотя всё вокруг уже покрылось инеем, земнопони пытались доказать, главным образом себе, что способны решить простую задачку на применение мощных чар. И когда доказательство стало практически неопровержимым, стоически поддерживающий поле генератор СВТЧ-1 тихо пискнул. Он погасил индикаторы, принципиально отказываясь генерировать магию в таких условиях. Прежде чем Дэйдрим и Найтвиш сообразили, что произошло, озаряющий помещение фонтан света исчез, и, подобно чаю из разбившейся чашки, еле различимая в затопившей помещение темноте энергия хаоса ринулась в стороны. Однако почти сразу нашла вектор движения и исчезла, пройдя сквозь потолок над головой промёрзшего до костей Силлиеста Тритса.
И ничуть не больше времени понадобилось, чтобы с громким хлопком потеснённого воздуха в подземной лаборатории появился драконикус. Первым делом он создал торшер на высокой ножке, который драматически включил, позволяя свету упасть на его рассерженную физиономию.
— Вы! Двое! Так и знал, что это ваши проделки! Надо было не болтать с вашим начальством, а сразу вас в порошок стереть! – сквозь зубы произнёс Дискорд.
Он сразу же попытался что-то сотворить с неподвижными пони, но броня отразила заклинание. Драконикуса это разозлило ещё больше. При свете постепенно оттаивающих и восстанавливающих свою функциональность ламп он материализовал в лапе массивный гвоздодёр и медленно двинулся в сторону Дэйдрима и Найтвиш.
— Ох, что я с вами сделаю, когда вытащу из этого металлолома…
Силлиест Тритс с усилием распрямился и стряхнул с груди ледяную крошку.
— Ничего вы с ними не сделаете, – спокойно произнёс профессор. – Устав НИИ запрещает вам чинить тут расправу. Деятельность этой пары, к слову, устав также запрещает. Но это уже разбираться будет согласно эквестрийскому законодательству.
По морде Дискорда читалось, что он всякие уставы и законы ел на завтрак, и это, возможно, соответствовало действительности. Но гордый начальник научного центра отступать не собирался. Даже перед Повелителем Хаоса.
— Вы здесь незарегистрированный посетитель. Так как не заполнили форму ноль-два-одиннадцать-бэ при пересечении контрольно-пропускного пункта. Так что ваши действия можно расценивать как вторжение. Причинение ущерба. Угрозы сотрудникам НИИ. И прочее хулиганство. И я более чем уверен, что отдельные принцессы и некоторые их подруги крайне огорчатся. Когда узнают, что вы позволили себе подобное поведение. Без заполнения соответствующего формуляра.
Дискорд прищурил свои разновеликие глаза, оценивая серьёзность слов единорога. Затем сокрушённо развёл лапами. При этом как бы случайно саданул гвоздодёром по шлему Дэйдрима, отчего последний болезненно вскрикнул. Профессор Тритс происшествие проигнорировал.
— Ладно, разбирайтесь тут с вашими «гениями», – уступил Дискорд. – Но если я сочту, что их наказание недостаточно строгое…
Для острастки драконикус хотел согнуть гвоздодёр, но тот согнулся сам, зашипел и, выскользнув из его лап, пополз куда-то к дверям лаборатории. Чем немного озадачил даже хаосотворца.
— Отвык… – бросил Дискорд и, щёлкнув пальцами в нужной тональности, телепортировался прочь.
Силлиест Тритс повернулся к неподвижным металлическим фигурам, внутри которых шевелились настоящие пони.
— Ну, что ж, – сказал профессор, – пройдёмте к месту задержания.
— Тут будет проблема, – донёсся горестный голос Найтвиш. – Мы только при помощи магии хаоса могли в костюмах двигаться. Без неё никак.
— Нам без посторонней помощи уже не вылезти, – подтвердил её слова супруг.
— Вот уж не было печали, – вздохнул Тритс. – Я ведь не в том уж возрасте, чтобы железки такие тягать. Ладно. Сейчас пойду приводить помощь. Только не уходите никуда, – с улыбкой добавил он, переступая порог лаборатории.
Силлиест Тритс в кресле начальствующей персоны читал медицинское заключение главврача в присутствии обозначенного в нём пациента. Читать получалось с трудом, потому что единорог то и дело посмеивался.
— При повторном посттравматическом обследовании запрыгнул на больничную койку, принялся плясать и петь какую-то песню про яблоки, – процитировал Тритс один особенно понравившийся ему момент, – чем вызвал переполох среди персонала и пациентов всего медицинского крыла.
— Это всё остаточные влияния магии хаоса, – буркнул всё это время смотрящий в сторону Паддок Уайлд.
— Допустим, – произнёс профессор и продолжил чтение. Теперь он перескочил через пару абзацев: – Эпидермические воспаления и деградация покровных тканей, регистрируемые при последних обследованиях, не обнаружены, из чего следует, что клетки организма обрели кратковременные регенеративные свойства.
Земнопони приподнял гриву, демонстрируя лишённую шрамов и потемнений шкуру.
— Очевидно, когда Дискорд превращал меня, он уничтожил имплантированную синтетическую ткань, чтобы на её месте появилась нормальная собачья шерсть. В процессе обратной трансформации натуральная пёсья шкура стала натуральной шкурой пони, полностью устранив заболевание, из-за которого я подал заявление на увольнение.
— То есть Дискорд вас исцелил?
— Не думаю, что это входило в его планы, – поспешно ответил Уайлд, – но да. Врачи диагностировали полное выздоровление. Поэтому я хотел бы забрать вчерашнее заявление и возвратиться к обязанностям начальника охраны.
До этой фразы присутствовавший в кабинете Блэкспот хранил понурое молчание. Ещё пару часов назад единорог радовался – от уверенности, что именно его предложение поместить посох легендарного мага Форчфавра в камеру Абсолютной Изоляции позволило Дискорду воссоединиться с магией. Теперь, когда внук детально рассказал, что произошло на самом деле, пони искал, на ком бы выместить грызущую изнутри досаду. Попытка бывшего начальника охраны вернуться в должность предоставила такую возможность.
— Я бы не стал торопиться с принятием подобного решения, – посоветовал Блэкспот, наблюдая, как начальник НИИ достаёт из стола заявление Уайлда. – Ваши методы, Паддок, вызывают сомнения в плане рациональности и безвредности.
— И что это должно значить? – нахмурился бывший зоолог.
— Только то, что вас брал на работу крайне нетребовательный директор, – невозмутимо пояснил бывший ярл. – Краулинг Шейд не озаботился проверить вашу пригодность для должности начальника службы безопасности, что прямо противоречит правилам трудоустройства. Конечно, советник по науке мог себе позволить игнорировать предписания… – Блэкспот запнулся, мельком взглянул на источник внезапного шума, которым оказался Силлиест Тритс, и, прежде чем осознал увиденное, успел продолжить: – Но сейчас подобное не приветствуется, так как…
Тут до Блэкспота наконец дошло, что обозначенный шум вызвала чернильница, которую профессор Тритс опрокинул на лежащий перед ним лист бумаги. И теперь пожилой единорог, быстро вернув прозрачную фигурку птички, полную тёмной жидкости, в вертикальное положение, печально таращился на растекающуюся кляксу.
— Я всё исправлю, – заверил он, создавая волну магии.
Заклинанию полагалось уничтожить чернильную кляксу, но, поскольку особой разборчивостью чары не отличались, пропал и находившийся под ней текст. То есть почти всё содержимое заявления Уайлда. Причём лёгкая улыбка на морде профессора подсказывала, что чернильница потеряла устойчивость отнюдь не случайно.
— Ой, как нехорошо вышло-то! – переигрывая, заволновался Тритс. – Как назло, я копию-то не распорядился сварганить. Забыл. Память подвела… Возраст своё берёт. Вот что тут поделать? Беда, беда… Но заявления теперь нету, увы!.. Может статься, что вам, Уайлд, угодно новое написать, да я так понимаю, оно ни к чему совершенно.
У замначальника начал дёргаться глаз.
— Да ты!.. Да чтоб тебя!.. Силли, ты опять самовольно!.. – Бывший ярл изо всех сил сдерживался от просящихся на язык формулировок, чтобы не обидеть внука и официального руководителя. – Решения такой важности, как утверждение руководителя второстепенных служб, требуют обязательного обсуждения со мной. Ты вчера сам согласился с этим!
— Я ж тебе говорю – память подводит уже. Чего ты от старика хочешь?
Силлиест Тритс покомфортнее устроился в кресле, готовясь вяло переругиваться с Блэкспотом, уже приступившим к монологу «Посадили начальника на мою голову».
— Пожалуй, я пойду, – произнёс восстановленный в должности Уайлд. С тем же успехом он мог удалиться молча, так как никому из спорщиков уже не было до него дела – дискутировали они исключительно по вопросам обоюдной наглости и компетентности.