Завершение стэйблриджских хроник

Глава 29. Самый ценный дар

В свой день рождения Блэкспот сталкивается с проблемой, которую могут решить лишь самые могущественные обитатели Эквестрии...

---

Напрасно светло-серый единорог пытался тихо пробраться в свою спальню. Внук, которого, несомненно, уведомили о произошедшем в ЛК-5, по праву начальника НИИ и ещё больше по праву единственного близкого родственника находился во взвинченном состоянии. Дождавшись появления Блэкспота, он выглянул из кухни настолько картинно, что заслужил бы почёт и уважение в Мейнхэттанском Театральном училище.

— Как ты, это, себя чувствуешь? – последовал неизбежный вопрос.

Квартирант, едва успевший стряхнуть снег с копыт, первое слово произнёс неслышно – чтобы сохранить иллюзию своей благовоспитанности. Потом поднял усталый взгляд на Тритса.

— Нормально чувствую. Со мной всё в порядке. Соубонс подтвердила.

Седовласый единорог разогнал размешивающую сахар ложечку, создав в чашке полноценный водоворот.

— Точно всё хорошо? – взметнулась повыше молочно-белая бровь. – Мне в кабинете слышно было, как в твоём ЛК-5 жахнуло. Мда… И доклад был, дескать, ты чуть ли не эпицентре оказался. Потому что полез Стэндглейза вытаскивать.

Уши бывшего ярла прижались к макушке.

— Я пережил несколько неприятных секунд, – подтвердил Блэкспот. – Но энергетическая волна не повредила живым тканям. Ни у кого из присутствовавших в ЛК-5 нет проблем со здоровьем. Да и не могло быть. Мы же не какую-то там проклятую статуэтку исследовали, а фрагмент корня Древа Гармонии. Тут так же, как с Элементами Гармонии – не может быть негативного воздействия. Помнишь же, да? Наш кантерлотский вояж?

Силлиест Тритс, все ещё сохраняя напряжённое выражение на морде, сосредоточенно отхлебнул чай.

— Ой, смотри! – произнёс он. – Последний представитель династии. А так подставляешься. Ведь думать-то надо… Что после тебя будет? Кто после тебя будет?

— Я спать! – немедленно выпалил Блэкспот, сворачивая направо по коридору. Отдельный коридор между спальнями был роскошью, доступной только в квартире начальников НИИ – занимавшей, к недовольству многих, целый этаж одной из внутренних построек научного центра. Планировка квартиры также обеспечивала двум умудрённым годами единорогам возможность перекрикиваться по важному поводу и без такового.

— Неужели даже сегодня. Когда твоя жизнь была под угрозой. В голову твою не влезла мысля, что плохо быть одиноким и нелюбимым? – не унимался Силлиест Тритс.

Блэкспот сначала полностью остановился. Потом неспешно повернулся в сторону кухни.

— Я любил и до сих пор люблю одну пони. Которая была твоей бабушкой. – Признание серого единорога заставило Тритса помрачнеть. Но не заставило замолчать.

— Моя бабушка тоже тебя любила. В этом я уверен. Но в настоящий момент это не имеет никакого значения. Её давно нет. Увы. И ах. Но ты-то есть. И вопрос твоего наследия есть. Поэтому я ещё раз, в бровь и в глаз, намекаю. Ты присмотрелся бы. Ну, например, к какой-нибудь особе привилегированного сословия. Мда… Как раз завтра будет повод.

Блэкспот шумно вздохнул. Ему уже пару недель приходилось каждый вечер слушать про этот «повод». Про свой уникальный возраст – сто пятьдесят лет. Про роскошное торжество, которое должно этой цифре соответствовать. Про желание всего НИИ – за вычетом, разве что, профессора Полимата – организовать одному из основателей вечеринку. Про пообещавших прибыть гостей, список которых открывали принцессы Селестия и Твайлайт.

И чем чаще Блэкспот слышал упоминание о знаменательной дате и предстоящем торжестве, тем отчётливее в его сознании проступала мысль, что он видит на этом празднике всех, кроме себя. Бывшему ярлу меньше всего хотелось закатывать пир по причине аномального долголетия. Но он не спешил сообщать об этом внуку. И дотянул до момента, когда выяснилось, что Силлиест Тритс уже зазвал в Стэйблридж чуть ли не весь «цвет Эквестрии». Отменять торжество оказалось решительно поздно, и Блэкспоту пришлось смириться с необходимостью как-нибудь перетерпеть этот один конкретный день.

Но вот с чем он мириться не намеревался, так это с очевидным желанием внука устроить из юбилея вечер сватовства и матримониальных планов.

— Силли. Я тебя предупреждаю, – заявил серый единорог, наставив копыто на смотрящего поверх чашки Тритса. – Если завтра я услышу хоть одно слово о продолжении династии… Я запрусь в астрономической башне. На весь вечер. Гостям причину сам объяснять будешь. – Блэкспот сделал паузу, словно принуждая внука задуматься о серьёзности своих слов. – Вот так. А сейчас я иду спать. А то у меня спина ноет после этой аварии. В общем, я надеюсь хорошо отдохнуть. И спокойно. Подчёркиваю – «спокойно». То есть «без нервных ситуаций» провести свой день рождения.

Он ушёл в свою комнату, демонстративно захлопнув дверь. И, судя по звукам, чуть ли не с рекордной скоростью забрался в скрипучую кровать, укрылся одеялом и погасил светильник на тумбочке. Силлиест Тритс в это время всё ещё смаковал остатки чая. Пожилой пони представлял наяву свою бабушку, Шарпенд Винд, которую помнил уже седой и утомлённой десятилетиями трудов на благо семьи. Тритс охотно соглашался, что когда-то давно она была красивой пони, и для Блэкспота, очевидно, по красоте затмила всех прочих кобылок.

Но Тритс сохранял надежду, что завтра на празднике найдётся герцогиня, баронесса, землевладелица – да хоть танцовщица с головным убором из длинных перьев, – которая зажжёт огонь в сердце стопятидесятилетнего именинника. Так же, как больше века назад это сделала Шарпенд Винд.

*   *   *

Седой сводник надеялся не только на рассудительность деда и на чары приглашённых на мероприятие кобылок. Силлиест Тритс верил, что его примерное поведение, начинавшееся с доставки юбиляру завтрака и бодрящего кофе в постель, поможет настроить его на более благодушный лад.

«Если уж это не сработает, придётся деда приворотными зельями поить», – думал старый единорог, неся перед собой поднос с бутербродами.

— Что? Что случилось? – пробурчал Блэкспот, которого разбудил осторожный стук в дверь.

— Ничего не случилось, – быстро пробормотал Силлиест Тритс, входя. – Просто, так сказать, в такой день захотел тебе настроение поднять. Чтобы ты не смотрел на всех филином. Вот, что ли, крепкий кофе. Сок есть, да… Печенье. Бутерброды с джемом. Очень рекомендую, кстати. Дейнти Ран расстарался на этот раз, мда…

Серый единорог, выставив из-под одеяла морду, с подозрением изучал содержимое парящего перед ним подноса. Примерно двести раз он просыпался в этой квартире, которую делил с внуком. И сто девяносто девять раз ему приходилось лично заботиться о добывании завтрака, потому что Тритс либо спал, либо ушёл пораньше в столовую, либо благополучно съел всё, что ранее приготовил. И никакой праздник ни разу не рассматривался как повод нарушить правило «каждый за себя».

— Я это… Как бы извиняюсь… – спешно ударился в объяснения Тритс. – Вчера опять насел на тебя с этой старой темой. Чес-слово, заклинивает иногда седую голову. Ты уж это, на старшего-то по должности не сердись. Давай... Перекуси, да пойдём дела недопеределывать.

— Эх… Ладно… – прошипел Блэкспот, голова которого пока что отказывалась отслеживать причинно-следственные связи и делать далеко идущие выводы.

Он сполз с кровати, позволяя одеялу соскользнуть по шерсти. Правда, соскользнуло оно почему-то не полностью – Блэкспоту пришлось поднимать его магией и скидывать назад, на кровать. Именно в этот момент раздался грохот, ознаменовавший падение подноса и безвозвратную гибель «извинятельного» завтрака.

— Святая подкова! – полным удивления голосом прошептал Силлиест Тритс, игнорируя тот факт, что магия больше не держит поднос.

Его широко раскрытые от изумления глаза не отрывались от Блэкспота. Удивлённый и в немалой степени заинтригованный, тот наклонил голову, окинув себя взглядом, но не увидел ничего достойного такой реакции. Повернув голову, чтобы заглянуть себе за спину – вдруг столь удивившее внука нечто внезапно появилось на стене спальни, – он успел заметить, как что-то промелькнуло на границе поля зрения, но тут же исчезло, следуя за движением тела.

— Что за новости? – нахмурился бывший ярл, после чего полностью развернулся к кровати.

Не считая скомканного одеяла, та была в полном порядке. Как и весь интерьер комнаты. Рисунок обоев был столь же ненавязчив, как и всегда, никаких таинственных надписей на нём не проступило. Что бы ни шокировало Тритса, оно явно относилось к самому Блэкспоту, так что тот сделал пару шагов в сторону, чтобы посмотреть на своё отражение в ростовом зеркале, имевшем форму перевёрнутого жёлудя.

Внешний вид заставил бывшего ярла искать свою челюсть где-то в районе пястной кости. К привычному отражению серого единорога в это праздничное утро прибавилось симметричное дополнение с расходящимися в стороны маховыми перьями.

Медленно подняв ногу, Блэкспот убедился, что это не шутка, и никто не заменил его зеркало картиной – незнакомое отражение повторило его жест. Он коснулся крыла и вздрогнул, почувствовав не только жёсткие перья под копытом, но и прикосновение копыта к перьям. Непривычное ощущение вывело его из ступора.

— Так, Силли, – произнёс бывший ярл, после чего вспомнил, что существует и более быстрый способ вызова неотложной помощи. – Бикер! Срочно вызови профессора Соубонс. Она нужна мне здесь. Немедленно… С аптечкой. Хотя бы… – не слишком уверенно добавил новоявленный аликорн.

*   *   *

С профессиональной сноровкой главврач подняла в воздух шприц, отсоединила иголку и приблизила её к развёрнутому во всю ширь серому крылу.

— Здесь больно? – с упреждением спросила Соубонс, выцеливая иглой место, где начиналась утяжелённая длинными перьями кисть.

— Ай! – дёрнулся Блэкспот, очевидно обозначив ответ. – Да.

Единорожка придвинулась ближе, намереваясь завести иглу под плотные ряды кроющих перьев.

— А здесь?..

— Да, – скривился замдиректора.

После ещё двух «аздесей» и положительных ответов орудие врачебных тестов переместилось в маленький пакетик с наклейкой «медицинские отходы», после чего профессор закрыла принесённую с собой аптечку.

— Так что скажете, доктор? – Блэкспот явно рассчитывал на более продолжительные процедуры. На деле же ему всего лишь пришлось освоить навык управления новыми частями тела и пережить несколько болезненных уколов. И бывший ярл сомневался, что на основании столь поверхностного осмотра и манипуляций с измерительной рулеткой можно сделать какой-то вывод. – Что со мной?

— У вас появились крылья, – невозмутимо ответила Соубонс. Ровно с такими же интонациями она обычно выпроваживала из кабинета ипохондриков и любителей выдать острый приступ лени за повод не ходить на работу.

— Если вы скажете, что это нормально, я вас уволю, – зло прищурился Блэкспот, не видящий в ситуации повода для шуток.

— Это не нормально для представителя нашей расы, – всё так же спокойно отозвалась Соубонс. – Но ваши крылья не являются иллюзией или результатом массовой галлюцинации. Они принадлежат вашему телу и откликаются на сознательные и подсознательные импульсы организма.

— И откуда они выросли?

— Согласно моим знаниям анатомии пегасов, крыло произрастает из лопатки, с которой соединяется через сустав, – ответила доктор.

Она покосилась на другого «заслуженного специалиста», которого пригласили на срочный консилиум. Специалист с ответом медлил – его куда сильнее зачаровали распростёртые крылья Блэкспота. Соубонс даже подготовила флакончик с нашатырём на случай, если Скоупрейдж не выйдет из ступора самостоятельно.

— Во дела! – расплылся в глупой улыбке чёрный единорог. – Я теперь всем могу рассказывать, что у меня в друзьях аликорн.

— Никто, кроме вас двоих и Тритса, не должен знать о моём состоянии, – тут же отрезал восседающий на кровати Блэкспот. Впрочем, его заявление не несло и десятой доли убеждённости, так как седой директор НИИ, несколько минут назад отправившийся к подъездной арке встречать гостей, скорее всего, уже к обеду растрепал бы тайну всем, кто готов слушать.

— Моя медицинская клятва не позволяет сплетничать о состоянии пациентов, – заверила Соубонс.

— Вам свитер многослойный понадобится, чтобы такое скрыть, – фыркнул Скоупрейдж, намекая на нулевые шансы сохранения секретности.

— Надеюсь, вы разберётесь в причине… «этого», – вздохнул бывший ярл.

За неимением внятного медицинского диагноза Блэкспоту приходилось надеяться на знания Скоупрейджа в области зачарованных предметов. Благо, тот прихватил с собой «Расклинатель» и провёл с ним гораздо больше манипуляций, чем Соубонс с иголкой.

Попутно чёрный единорог пользовался возможностью осмотреть апартаменты Блэкспота, где оказался впервые. Мысленно Скоупрейдж уже составил фрагмент письма супруге с рассказом про обстановку, напоминавшую логово готового к лекции на любую тему преподавателя, где самой роскошной вещью, что бросалась в глаза, оказались занавески с золотистой бахромой, подаренные Блэкспоту на прошлый день рождения. Также отдельной строки заслуживали предметы, характерные не столько для несостоявшегося учителя, сколько для бедствующего художника: из-под куска ткани, небрежно наброшенного на стоящий в углу мольберт, выглядывал незаконченный портрет белой единорожки с золотисто-рыжей гривой. Портрет писали со всей прилежностью и заботой – мазки говорили, что только краску для гривы меняли раз шесть.

— Ха! Ха-ха! – не вполне здравым тоном выдал чёрный единорог, вдоволь наигравшись с настройками фильтрации излучений. – Блэкспот, вы помните, как вы в секретарской стул сожгли?

Чёрно-зелёная грива согласно качнулась. Бывший единорог прекрасно помнил, как применил обычное заклинание к стулу, в который имплантировали чары птицы-феникс. И как стул пламенно среагировал на особые частицы в его магической ауре. Единственное, что ускользнуло от Блэкспота – куда тогдашний директор Краулинг Шейд дел заветный гарнитур, ведь в Стэйблридже после эпизода пожаротушения стулья больше никто не видел.

— В ваших крыльях я регистрирую такие же следы магической инклюзии, которая присутствует в заклинаниях, – доложил Скоупрейдж, – что указывает на Элементы Гармонии. Это они вам крылья наколдовали.

— Нет, это как-то не складывается, – нахмурился серый аликорн. – Будь это так, у меня крылья появились бы ещё в Кантерлоте. Тогда, как вы помните, мой пёстрый облик поменялся на родной одноцветный. В тот день я в последний раз сталкивался с магией Элементов Гармонии.

— Но вчера вы попали под излучение в ЛК-5, – напомнила Соубонс. – Вы же там тестировали корень Древа Гармонии. Древо, как известно, связано с Элементами.

— Да, Стэндглейз пытался определить характеристики чар, соединяющих фрагмент корня с Древом. Но не рассчитал аддитивный эффект импульса и… – Глаза Блэкспота резко округлились. – Профессор, вы должны проверить всех, кто был вчера в лаборатории! У них могут быть те же последствия!

Замдиректора сделал вид, будто не услышал «ну почему меня там не было», вырвавшееся у Скоупрейджа. Несмотря на присущее эквестрийцам почтение к аликорнам, Блэкспот пришёл в ужас от мысли, что авария в процессе научного исследования создала дюжину новых объектов этого почтения.

— Стэндглейз приходил ко мне ранним утром, – успокоила начальника Соубонс. – У него нет никаких аномальных проявлений. Магия Древа, очевидно, его не зацепила.

Розовая единорожка переступила с ноги на ногу, пытаясь быстрее додумать появившуюся у неё мысль.

— Влияние на вас излучения в ЛК-5, скорее всего, уникально. Поскольку у вас, проще говоря, особые отношения с магией Гармонии. Вы неоднократно подвергались воздействию заклинаний, превышающих мощность в десять тысяч чар… Причём воздействие сопровождалось переменой внешности. Это можно назвать своего рода перерождением… В журнале «Медицина и пони» в начале года публиковали одну статью, посвящённую созреванию плода в утробе матери, – внезапно заметила Соубонс. – На определённом этапе у зародыша формируются клетки, превращающиеся в рог и крылья.

Единорожка быстро окинула слушателей взглядом, убеждаясь, что её монолог представляет для них интерес. Блэкспот сидел с таким видом, будто готов был слушать хоть жужжание вспышкопчёл, лишь бы обрести шанс на исцеление. Скоупрейдж отвлечённо поглядывал на экран «Расклинателя», но ему, чуть больше месяца назад ставшему отцом, тема тоже была небезынтересна.

— Развитие этих клеток определяет биологический код, наследуемый от отца и матери. Поэтому у единорогов обязательно появится единорог. У единорога и земнопони – не обязательно, тут важно, биологический код какого из родителей окажется доминантным. И если клетки развития не получают, у новорождённого не будет следов ни рога, ни крыльев, поскольку их зачатки будут поглощены окружающими тканями за ненадобностью. Даже если какая-то группа протоклеток сохранится, они никак себя не проявят и на жизни пони не отразятся… В вашем случае, Блэкспот, имело место магическое перерождение по сходному принципу. Зачатки крыльев Элементы Гармонии, возможно, сформировали, но не развили. Однако вчера излучение подарило недостающий импульс, преобразовавший сохранённую в теле магию в материальные крылья.

Блэкспот кое-как, с третьей попытки переместил левое крыло вперёд, чтобы в очередной раз посмотреть на неказистые перья и подшёрсток. Волнистый рисунок и серый цвет напомнили ему воробьёв, на зиму перебравшихся поближе к научному центру.

— Уж лучше бы я пёстрым остался, честное слово, – признался вслух аликорн. – Итак, – он умоляюще взглянул на «светил науки», – какие будут предложения? Как меня расколдовать и избавить от лишних клеток?

— Я слышал, от крыльев неплохо топор помогает. В два приёма.

Крепивший «Расклинатель» к поясу Скоупрейдж позволил себе манеру речи, за которую другой начальник выписал бы билет в один конец на биржу труда прежде, чем выброшенный через окно наглец долетел до сугроба. Но серый аликорн нашёл предложение удивительно заманчивым.

— Можно провести мне операцию по удалению крыльев? – повернулся Блэкспот к главврачу.

— Исключено! – фыркнула Соубонс. И мысленно отметила, что в карту Скоупрейджа следует добавить диагностированное нарушение связи между речевым центром мозга и языком.

— Но почему? – тем временем возмутился Блэкспот. Возмутился так, словно ему отказали в процедуре, которая законодательно гарантирована любому эквестрийцу.

Соубонс, воспользовавшись большим зеркалом в комнате, привела одежду в порядок. В частности, разгладила воротник медицинского халата так, чтобы тот обрёл совершенную симметрию.

— Потому что я давала клятву не вредить пациентам. Ни осознанными действиями, ни случайными. И ампутация совершенно здоровой части тела попадает в число таких действий… – Главврач придвинула к себе аптечку, показывая, что без её согласия ни один инструмент врачевания в ход не пойдёт. – Кроме того, учитывая небиологическое происхождение ваших новых конечностей, нет никакой гарантии, что они не отрастут заново. Так что я не вижу причин для своего вмешательства в ситуацию. С днём рождения!

Хитрым построением речи, которая закончилась внезапным поздравлением, Соубонс вызвала у собеседника растерянность, которой воспользовалась, чтобы сбежать, пока в головы взрослым, но ведущим себя как жеребята жеребцам не пришла следующая безумная идея. Вот только у этой пары жеребцов мозговой штурм не заладился, так как начальник Хранилища Артефактов, регулярно перечитывавший дома комиксы про супергероических аликорнов, вообще не видел проблемы в произошедшем, почему и оказался за дверью.

Блэкспот, дабы не оставаться в одиночестве со своим феноменальным горем, вызвал собеседника, который до недавнего времени считался заботливым и чутким созданием. Однако проявившаяся в нём корневая личность оказала дурное влияние на созданное бывшим ярлом искусственное существо и считала теперь своим создателем совершенно иного единорога, поэтому Блэкспот связывался с заносчивым и надменным искусственным разумом только при крайней необходимости.

— Призрак, мне необходима информация о превращении единорогов в аликорнов. – Он сформулировал запрос по старинке, о чём сразу же пожалел.

— Я, по-моему, просила не называть меня «призраком», – недовольно отозвался динамик. В отличие от живых сослуживцев Бикер всегда звучала так, словно каждый день просыпалась не на том боку. Хотя не спала вообще, круглосуточно обрабатывая данные.

— Извини, – буркнул Блэкспот. – Бикер. Мне нужны сведения.

— Я всё слышала, – сообщила Бикер вместо привычного «принято». – Уже подготовила выборку. Собственно, случаев «Е-А трансформации» в исторических сводках фиксируется всего два. Ми Аморе Каденза, превратилась в аликорна пятьдесят восемь лет назад. Твайлайт Спаркл, превратилась в аликорна два года назад. В обоих случаях присутствует косвенное упоминание принцессы Селестии. Это всё. Детальная информация, относящаяся к этим событиям, находится в источниках, которые мне недоступны. Можете смотаться за ними в Кантерлот.

— Не нужно, – отмахнулся Блэкспот. В его голове возникла первая за день радостная мысль. – Запрос. Принцесса Селестия и принцесса Твайлайт уже прибыли в Стэйблридж?

— Да. Могу предоставить подробный протокол их встречи, которую вы пропустили. Хотя обязаны были явиться… В данный момент принцесса Селестия находится в Гостевом доме. Люкс номер один. Принцесса Твайлайт заселена в люкс номер два. Хотите установить связь с их апартаментами, чтобы вы могли извиниться за своё пренебрежение этикетом?

Кому-то вроде Блэкспота, не один год проработавшего вместе с Бикер, было крайне сложно поверить, что голос из динамиков принадлежит набору алгоритмов на кристаллах памяти. Впечатление складывалось такое, что жёлтая единорожка с оранжевой гривой стоит прямо посреди спальни и корит проштрафившегося подчинённого, потому что реальная Бикер именно так и поддевала бы управленца, не соизволившего пойти и полебезить перед принцессами.

— Не надо. – Имевший внутренний стержень единорог решил и дальше раздражать сторонницу этикета. – Я зайду к ним в гости. Свяжись с завскладом. Пусть немедленно пришлёт мне свитер. Толстый. Вязаный. Размер… – Бывший ярл поёрзал, на всякий случай проверяя, не отвалились ли ему на радость непрошеные дары Древа Гармонии. Естественно, крылья никуда не делись. – Пусть найдёт свитер на один размер больше моего. Да.

*   *   *

Натянув свитер, Блэкспот буквально помчался к Гостевому дому, невпопад откликаясь на поздравления встречных пони. Все мысли бывшего ярла занимала надежда – надежда, что многоопытная принцесса Селестия сможет решить его проблему и силой своих чар отменить колдовство Древа. Или, если не помогут знания старшей принцессы, Твайлайт Спаркл, недавно обрётшая крылья, придумает, как серому единорогу вернуть привычный облик. К радости бывшего ярла, обе высокопоставленные особы оказались в одном помещении – незадолго до появления Блэкспота младшая принцесса не устояла перед искушением проведать наставницу. И теперь они оценивали роскошное убранство люкса в Гостевом доме, не замедлив выразить своё одобрение перешагнувшему порог номера жеребцу.

Блэкспот дифирамбы принял молча – переделкой номеров «под Кантерлот» с закупкой необходимых килограммов золотой и серебряной краски занимался Краулинг Шейд. Все вычурные комоды и шкафчики, люстры и торшеры, лепнина и занавески достались нынешним руководителям НИИ уже в готовом виде. К счастью, без дыры в бюджете, так как бэт-пони как-то ухитрился обустроить Гостевой дом за счёт спонсоров.

— Рад, что пребывание в нашем научном центре вы находите приятным, – быстро произнёс Блэкспот после приветствий и неизбежного обмена ничего не значащими фразами. Ему не терпелось перейти к своей проблеме, но он полагал, что без предупреждения раздеваться перед принцессами будет чересчур даже в столь экстраординарной ситуации.

— Лично вашем научном центре, – добавила Селестия, невольно затронув больную тему, которую ненадолго заслонили крылья. – Я уже готовлю приказ о назначении вас директором. Мне лишь надо встретиться ещё раз с главой Научного совета, чтобы согласовать правки в должностных требованиях.

За мягкими откровениями аликорна прятался недвусмысленный намёк: принцесса не намеревалась ждать, пока Блэкспот «созреет» для профессорства. Она хотела посадить конкретного единорога на конкретную должность в конкретном научном центре, и препоны официальных законов и неписаных требований её абсолютно не волновали. В этот момент бывший ярл понял, что носит на спине, возможно, последний шанс избежать назначения на совершенно не нужный ему высокий пост.

— Благодарю за заботу, ваше высочество. Но я боюсь, что состояние моего здоровья не позволит мне ответственно управлять научным центром.

Селестия поморщилась, словно её личный дантист сообщил, что злоупотребление сладким нанесло вред белоснежной эмали, и включил бормашину.

— Вы нездоровы? – переспросила Твайлайт. Не так давно она пережила несколько неприятных дней в поисках лекарства – сначала вместе с Флаттершай, а затем для неё. Воспоминания были ещё свежи, и слова бывшего ярла взволновали лавандовую кобылкуб.

— Да, но официальная медицина отказывается это признавать, – недовольно заметил Блэкспот.

Бывший ярл решился и всё-таки стянул через голову свитер. С такой бесцеремонностью, что у следящего за всем происходящим в НИИ искусственного разума наверняка замкнуло узлы, отвечавшие за чувство стыда. Но жеребец не мог дольше прятать крылья от единственных во всей Эквестрии пони, кто мог с ними что-то сделать.

Твайлайт Спаркл своего удивления скрыть не смогла. Да и не старалась. Она смело подошла к Блэкспоту и сопоставила анатомическую аномалию с собственными крыльями, словно нашла на рынке пару серёжек и пыталась понять, почему они так похожи на её собственные. Как предположил бывший ярл, в голове у юной принцессы уже выстраивались абзацы научного исследования с аргументами за и против того, что в комнате находится первый в истории жеребец-аликорн.

Тысячелетний опыт политических игр позволил Селестии сохранить невозмутимое выражение мордочки, даже прищур белого аликорна остался прежним. Но вот взгляд… В нём вспыхнули искры алчности старьёвщика, обнаружившего, что отстиранная им тряпка оказалась подлинной мантией принцессы Платины. Бывший ярл помнил предыдущий раз, когда Селестия смотрела на него так же: в тот день она приняла решение, назначив Тритса и Блэкспота руководителями Стэйблриджа. Только теперь искр было больше.

— Это последствия инцидента, произошедшего вчера в одной из лабораторий. Фрагмент корня Древа Гармонии при воздействии заклинаний выдал спонтанный импульс, повлиявший на мою анатомию. Ни у кого в Стэйблридже нет опыта работы с магией Гармонии, сравнимого с вашим. Поэтому я обращаюсь к вам, чтобы решить эту неприятную ситуацию и восстановить свой естественный облик, – объяснил бывший серый единорог. Вот только едва ли хоть одна из присутствующих в комнате кобыл-аликорнов разделяла его желания.

— Необходимо обязательно зафиксировать обстоятельства упомянутого вами инцидента, – произнесла Твайлайт. – Очевидно, что Древо Гармонии напрямую подарило вам магические силы без вмешательства со стороны существующих аликорнов… – Последовал робкий взгляд на старшую принцессу, словно ученица хотела убедиться, что наставница непричастна к трансформации Блэкспота.

Селестия всё ещё сохраняла вид, словно оценивала неожиданно найденное сокровище. Блэкспот ощутил мимолётную жалость от того, что в прошлом не попытался подчинить разум солнечной принцессы Печатью Повиновения – ему страсть как хотелось узнать, что сейчас происходит в голове белого аликорна.

— Я сомневаюсь, что у меня были какие-то достижения, – ответил Блэкспот лавандовой пони. – Вы прекрасно помните, какие преступления я совершил в прошлом. Тут впору отбирать рог, а не приделывать крылья.

— Вы слишком суровы к себе, Блэкспот, – ответила за ученицу Селестия. Она сделала несколько шагов, чтобы осмотреть преображённого единорога с другой стороны, но у Блэкспота появилось ощущение, что она отрезает ему путь к отступлению. – Вы десятилетиями трудились на благо Эквестрии, изучали и развивали магическое искусство. Кантерлот и Стэйблридж – лишь те из ваших достижений, что обрели собственное имя. Вы более чем достойны дара, что послало вам Древо.

— А если, – нервно сглотнул Блэкспот, – мне не угоден этот дар? Существует ли какое-то колдовство, способное от него избавить?

Твайлайт с ироничной улыбкой покачала головой – в её библиотеке книг о подобных чарах не было. А Селестия на миг утратила самоконтроль и фыркнула так, словно услышала шутку про габариты своей фигуры. По этой мимолётной эмоции читалось, что за все тысячи лет мысль «перестать быть аликорном» никогда не посещала царственную голову с развевающейся гривой.

— Блэкспот, дар Древа Гармонии может быть неожиданным. Или обескураживающим. Но он означает, что Древо уготовило для вас роль в будущем этого мира. Вы не могли обрести свои крылья по воле случая. Воздействие на вас магией и, возможно, сама авария в вашей лаборатории были частью плана Древа. Кто я такая, чтобы вмешиваться в дела Гармонии? Какое право я имею прерывать последовательное развитие мироздания? – с вызовом произнесла кобыла, управлявшая движением солнца. Блэкспоту на такие пафосные, дающие повод к размышлениям речи ответить было нечего.

Тем временем лавандовая принцесса закончила осмотр крыльев бывшего ярла и, по всей видимости, мысленно приняла его в ряды сородичей.

— Я помогу вам справиться с этим, – подбодрила новоявленного аликорна Твайлайт. – Как мне помогли в своё время.

— Мы поможем, – заверила бывшего единорога Селестия.

Хотя у Блэкспота не было ни малейших причин сомневаться в искренности правительницы Эквестрии и её лучшей ученицы, он не мог отделаться от гадкого ощущения собственной ущербности. Ведь перед ним находились особы, заслужившие благосклонность Гармонии своими выдающимися достижениями. Кто он такой по сравнению с Селестией? С Твайлайт? С другими аликорнами? Какое у него могло быть призвание, достойное крыльев? Ведь он не поднимал магией светила, не нёс миру свет любви или дружбы. И всё же Древо выбрало его, сочтя достойным. Пусть он не совершил ничего сравнимого с деяниями существующих аликорнов, но, возможно, прошёл через череду испытаний ради какой-то цели. Ради великой, но ещё не объявленной миссии.

Мысль о необратимости и необходимости свершившейся трансформации въедалась в разум Блэкспота, разрастаясь, как ржавчина на металле, постепенно становясь частью его существа. Не таким уж кошмарным знаком представилась ему пара крыльев. Не настолько печальным показалось будущее, отведённое аликорну. Он всё ещё сомневался, что достоин дара Древа и сумеет оправдать оказанное ему доверие проводника самой Гармонии, но грядущее перестало казаться ему однотонно-серым.

Как Блэкспот не мог узнать мыслей Селестии, так и принцесса не могла заглянуть в голову и понять ход мыслей бывшего ярла. Видя на его морде тень сомнений, она решила подбодрить обескураженного неожиданным крутым поворотом своей жизни жеребца. Сделать ему подарок от себя, помочь осознать свой новый статус и связанные с ним перемены. И хотя её намерения были в целом благими, едва ли не впервые в жизни ей следовало промолчать.

— Я рассчитывала видеть вас руководителем Стэйблриджа, – напомнила Селестия и быстро добавила: – но с вашим нынешним статусом такая мелочность недопустима. Поручать вам один-единственный научный центр… расточительно. Полагаю, если меня поддержит моя коллега, для вас, Блэкспот, следует выделить более значимый пост. Например, пост советника по науке. Или, возможно, звание Принца Науки?

Селестия повернула голову, словно прося поддержки у Твайлайт. Младшая принцесса немного смутилась от неожиданной весомости её мнения. Ей не хватало дипломатического опыта, чтобы распознать в словах старшего аликорна интонацию «мне, в общем-то, всё равно, что ты скажешь», поэтому лавандовая пони искренне ответила:

— Это очень разумное предложение, принцесса.

А вот Блэкспот интонацию уловил. И она стала тем кирпичом, что лёг под колёса кареты его амбиций. Бывший ярл, усвоивший от отца немало мудрости о том, как влиять на других и не попасть под чужое влияние, вдруг увидел перед собой не миловидную особу, искренне заботящуюся о благе своих подданных и готовую даровать им места и титулы просто так, в знак расположения и доброй воли. Он увидел хладнокровную личность, которая выбила на шестерёнке с именем «Блэкспот» нужное количество зубчиков и расположила её в государственном механизме. Селестия, несомненно, уже составила планы на десятилетия вперёд, уже наметила проекты, для которых ей понадобится содействие серого аликорна. Возможно, когда-то ярл Блэкспот мог рассчитывать на то, что правительница Эквестрии будет считаться с его мнением. Но сейчас аликорн Блэкспот уже не имел права на выбор. Его поставили перед фактом: либо покорное принятие даров короны, либо немедленный открытый бунт, неповиновение, ведущее к утрате всех и всяческих привилегий. На первое, родственное каторге, Блэкспот согласиться не мог. На второе ему не давал решиться страх. Страх за тех, кто слабее его, кто не так отважно возразит монарху, чей дар был отвергнут. Блэкспот прекрасно помнил, что разговаривает с правительницей, под внешним лоском которой прячется особа, готовая ради политических выгод обложить взрывчаткой подвалы собственного замка.

— Я… – Блэкспот запнулся в начале фразы, которую мог повернуть в любую сторону, но не отважился озвучить её черновой вариант, и поэтому уклончиво произнёс: – Я благодарен вам за доверие. За сделанные предложения. Мне необходимо их обдумать. Согласовать со своим внуком. Потому что решение, безусловно, затронет нас обоих, и я должен быть уверен, что нет никаких сложностей.

— Сообщите нам своё решение, когда окончательно в нём утвердитесь, – почти промурлыкала Селестия. Принцесса, видимо, не сомневалась, что заполучила нити к управлению очередной аристократической куклой. – Просто мне хотелось бы объявить вас Принцем Науки на праздновании вашего дня рождения. Сегодня вечером. Это будет подарок, который вряд ли кто-то превзойдёт, – с очевидным бывшему ярлу самодовольством добавила принцесса.

— Увидимся вечером, – учтиво кивнула Твайлайт, магией поднимая с пола свитер.

Блэкспот натянул свой наряд, но старательно делал вид, будто ему подобное неприятно. Он стремился создать у принцесс впечатление, будто свыкся с крыльями, готов стать принцем и вообще – намерен занять первое место в списке исполнительных приспешников. Вот только ничего подобного в планах Блэкспота не было. Но вид он сделал. Хотя бы на этот преисполненный событиями день.

*   *   *

Блэкспота, бредущего по занесённой снегом улице, догнали Тритс и Соубонс, у которых, судя по стоящим торчком ушам и блеску в глазах, имелись новости чрезвычайной важности.

— Мы уж тебя обыскались, мда, – вместе с облачком пара выдохнул Силлиест Тритс.

Учитывая нервное возбуждение внука и принесённую Соубонс пачку каких-то бумаг явно медицинского вида, Блэкспот ожидал услышать нечто воодушевляющее. Например, что его крылья вот-вот безвозвратно отвалятся, оставив эквестрийскую державу без Принца Науки.

Однако вместо этого Соубонс, кашлянув, сообщила:

— Я провела более детальное исследование образцов ваших тканей. Преимущественно крови. И обратила внимание на уровни Ч-ферментации. Как вы наверняка знаете, это параметр, напрямую влияющий на силу колдовства. Клетки крови имеют ограничение по циклу воспроизводства, и чем старше организм, тем ниже уровень Ч-ферментации, тем слабее магия. – Чары Соубонс развернули пачку документов веером и сунули их прямо под нос Блэкспоту. – Меня и раньше волновал вопрос, как вам в сто пятьдесят удаётся творить заклинания. Ведь математически ваш уровень Ч-ферментации должен быть нулевым. Однако результаты показывают, что ваш организм имеет иной механизм воспроизводства клеток. Старые клетки не заменяются новыми. Они магически перерождаются. Постоянно. Непрерывно. С сохранением уровня ферментации. Ваша магия всегда будет с вами. И когда я говорю «всегда», это означает «неизвестное количество веков». Да. – Соубонс кивнула, поймав ошарашенный взгляд Блэкспота. – Ваш организм имеет возможность прожить сотни и тысячи лет. Это не полная неуничтожимость, так как физически устранить вас можно, но это соответствует известному на конкретных примерах феномену бессмертия.

— Это точно? – подавленно спросил Блэкспот.

— Именно так. У вас тот же диагноз бессмертия, какой я могу поставить любой из эквестрийских принцесс. Причём, – Соубонс быстро перетасовала бумаги, чтобы показать пожелтевшую справку с полувыцветшими чернилами, – это не вчера случилось. Даже когда вы устраивались на работу как пёстрый единорог Пайболд, симптомы были заметны. Только на них внимания не обратили. Потому что кому бы пришло в голову проверять вас на бессмертие?

Блэкспот, словно забыв о холоде, опустился прямо на занесённую снегом клумбу. Каждый разговор этого дня загонял его всё глубже в бездну уныния. Одних крыльев Гармонии оказалось мало. Она решила поиздеваться над Блэкспотом, принудив таскать на спине две лишних конечности до скончания времён. Возможно, в этом был какой-то план, поддерживающий незыблемость мироздания. Но этот план явно не учитывал желания серого единорога. И нуждался в пересмотре. Каким бы то ни было способом.

— Я хочу побыть один, – выдохнул Блэкспот. Едва ли кто-то ещё из пони говорил подобное в свой день рождения, но иных слов у бывшего ярла просто не осталось.

Соубонс каким-то особым медицинским чутьём поняла, что серому аликорну действительно не требуется компания. Увы, Силлиест Тритс подобной прозорливостью не отличался. Ему именно сейчас захотелось затронуть и без того не самую популярную тему.

— Что ж, это, безусловно, мне радость, – заговорил он, не заметив предостерегающий взгляд Соубонс. – Вечный представитель своей династии. Теперь Споты долго ещё не исчезнут с просторов Эквестрии. Мда, вот… Я исчезну. Но ты останешься. Найдёшь-таки себе достойную пару…

— Пожалуйста, заткнись… – без малейшей тени уважения прошипел Блэкспот, поднимаясь и быстрым шагом устремляясь вперёд по улице. Но Тритс на радостях слишком увлёкся и слышал только себя.

— Нам ведь теперь не всякая красавица ко двору придётся. Как бы, особенную особу особо искать надлежит. Из совсем уж высоких шаров. Ой, то есть сфер. – Пожилой пони торопливо засеменил следом за родственником, который напрасно надеялся, что источник раздражающего шума отстанет. – Принцессу Твайлайт почему б не сосватать, мда? А что? Хороший, как бы, ход. Вы по характеру немного несхожи. Но притереться-то можно. За сотни лет.

— Уйди, – простонал сквозь зубы Блэкспот.

— Или это… Вот, в Кристальной Империи принцесса есть. Очень, правда, мала ещё, не без того, да... Но дать ей подрасти…

Силлиест Тритс не успел рассказать, какие планы сватовства у него есть относительно Кристальной Империи, потому что серый аликорн, чьи крылья неистово натянули плотную ткань свитера, словно желая вырваться на свободу, резко развернулся в его сторону.

— Отстань от меня! – прогремело на всю улицу.

Эмоции хлестнули через край в прямом смысле этого слова. Избыток раздражения и отчаяния, который накопил Блэкспот, помимо его воли воплотился в заклинание. Более мощное, чем мог бы создать обычный единорог. Чары отшвырнули Силлиеста Тритса как пушинку одуванчика, и тот пролетел сквозь живую изгородь, собирая шкурой и одеждой комья снега и колючие ветки.

Вспышка ярости длилась всего мгновение. За ней последовали тишина и раскаяние. Замерший словно статуя Блэкспот с ужасом смотрел, как дёргается и стонет его внук, его единственный живой родственник. Как бросается к нему Соубонс. И как пятнают белый снег капли бордового оттенка.

— Вот что дала мне Гармония. Превратила в монстра, – едва слышно произнёс Блэкспот. И помчался прочь прежде, чем седой единорог, проломивший собой живую изгородь, но отделавшийся в основном испугом, поднял голову и подал голос.

— Нет… Погоди!.. Ты не… – Тритс весьма проворно для травмированного старика попытался подняться, вцепившись в склонившуюся над ним Соубонс. – Его надо остановить, – торопливо проговорил единорог. – А то он сейчас какое-нибудь безумство вытворит.

Главврач скептически посмотрела на исцарапанного, но весьма бойкого директора. Тот по-своему истолковал прищур Соубонс.

— Это я виноват. Не надо было, вот, так на него наседать. Мда. Ай! – Тритс, скривившись, поправил куртку и вновь попытался встать. – Надо его догнать. И успокоить. Срочно!

Выбравшись наконец из кустов, Тритс со всё растущей тревогой обнаружил, что Блэкспот успел скрыться. Выяснять, куда направился буйный именинник, пришлось через настенный терминал.

— Бикер, определи местонахождение Блэкспота, – попросил Тритс.

— Согласно последним распоряжениям Блэкспота, которые предписывали заблокировать доступ в ЛК-5 и отключить систему наблюдения в ЛК-5, делаю вывод, что паттерн П-00001 «Блэкспот» находится в ЛК-5, – невозмутимо сообщила система. Потом что-то в недрах переговорной панели щёлкнуло, и голос продолжил: – Поступило новое распоряжение. Заместитель директора Блэкспот дал команду установить на приборах значения, строго обратные значениям вчерашнего эксперимента.

— Ой-ёй, – прижал уши Тритс. – Он хочет обратное заклинание, что ли, сотворить? Чтобы перья-крылья стёрло?

— Если повезёт, – ответила Соубонс, непроизвольно бросая взгляд вдоль улицы. – Стэндглейз намекал, что при неверных расчётах стереть может примерно полкорпуса.

Силлиест Тритс в поисках идей натужно поцокал языком и, стряхнув с копыта набежавшую капельку крови, принялся судорожно тыкать все доступные на консоли кнопки.

*   *   *

Стук и призывы, доносившиеся с той стороны двери, притихли. Не потому что пони надоело шуметь, а потому что их затея достигла успеха – металлические гусеницы герметизирующих зажимов клацнули и расползлись в стороны. Очевидно, гусеницы повиновались воле Полимата – единственного единорога, который мог переспорить систему управления и отменить приказ «создателя», сняв изоляцию с лаборатории.

Теперь ничто не мешало сотрудникам НИИ, желающим остановить эксперимент, вмешаться в происходящее. И, чего Блэкспот хотел меньше всего, ничто не мешало им попасть под волну излучения. Поэтому он попытался успеть за оставшиеся у него секунды, пока дверные механизмы проворачивали замки и сдвигали плиту укреплённой двери.

Он одним махом замкнул последнюю из катушек соленоида. От инициализации процесса, от сброса энергии из корня Древа его отделяли лишь два переключателя, повернуть которые требовалось строго одновременно. Для обычного пони это представляло определённую трудность: заботящиеся о безопасности лаборанты разместили приборы на расстоянии, превышающем длину разведённых в стороны копыт, и защитили от воздействия магии. Однако при обустройстве стенда они не учли существ с аномальной анатомией. И Блэкспот вышел из затруднительной ситуации, уткнувшись в оба переключателя кончиками распростёртых крыльев.

— Хоть на что-то вы сгодились, – пробормотал он, синхронно толкая оба тумблера и с надеждой вслушиваясь в прозвучавший двойной щелчок. Щелчок, после которого «подарок» Гармонии должен был исчезнуть в потоке белой волны с розовым оттенком, которая ударила по телу аликорна.

Прозвучавший от дверей окрик, принадлежавший, несомненно, Силлиесту Тритсу, растворился в звенящей тишине. Видимое пространство лаборатории словно втянулось в развоплощающую воронку. Блэкспот мог однозначно утверждать, что с ним что-то произошло, но понятия не имел, как назвать этот процесс: телепортация? сон? смерть?

Он оказался в месте, где не было ни земли, ни неба, ни даже горизонта – только простиравшаяся во все стороны бесконечность. Это было похоже на коридор из воспоминаний, в который Блэкспота отправляла Печать Повиновения. Но здесь не было ничего, кроме него, одинокого, не способного что-либо сделать, не понимающего, по каким законам существует это место.

Кажется, смятение аликорна не осталось незамеченным в этой странной вселенной. Вокруг парящего в пустоте пони пространство прорезали шесть разноцветных сияющих столбов, возникающих из ниоткуда и в никуда уходящих. Внутри источников яркого света на уровне глаз Блэкспота проступили тёмные фигуры – шесть различающихся по очертаниям силуэтов, несомненно, принадлежащих пони.

— И снова ты, – провозгласил силуэт, что обрёл очертания первым. Когда он покачал увенчанной конусовидной шляпой головой, стала видна длинная борода. – Единорог, что снова пытается подчинить себе магию Гармонии.

— Это уже третий раз, – поддержал его силуэт, отличавшийся крыльями и головным убором, напоминавшим гвардейский шлем.

— Пришла пора выяснить, что доводит рассудительного пони до такого безумства, – прошелестел силуэт единорожки, по очертаниям которой можно было догадаться о её преклонном возрасте.

Блэкспоту туманные речи тёмных фантомов ничего не объясняли. Но он был рад хоть какому-то подобию собеседников.

— Кто вы такие? – спросил аликорн. Первым ответил силуэт бородатого мага:

— Столпы Эквестрии.

— Создатели Древа Гармонии, подарившие ему силу, – подхватил находившийся слева от Блэкспота фантом пегаски; она выговаривала слова с заметным акцентом.

— Мы отзвуки далёкого прошлого, пробудившиеся из-за твоего поступка, – закончила ответ земнопони, чья причёска напоминала кренившуюся башню.

Про Столпов Эквестрии серый аликорн слышал – библиотека семейства Спот имела несколько томов легенд о великой шестёрке пони. При желании Блэкспот мог даже припомнить некоторые имена. Но в его нынешнем «подвешенном состоянии» меньше всего хотелось выяснять, кто тут кто и чем прославился.

— Я не намеревался вас вызывать, – признался бывший ярл. – Просто хотел вернуть Древу Гармонии его дары. Бессмертие. И крылья.

— Как необычно, – произнёс силуэт того, чьё имя можно было угадать и без долгого сидения в библиотеке. Такой бородой славился всего один эквестрийский маг. – Обычно у Древа что-то выпрашивают. Например, защиты. Волшебных сил.

— Никто прежде даров не возвращал, – глубоким басом сообщил самый громадный из силуэтов.

— Значит, буду первым! – вскинул голову Блэкспот. Наверное, не следовало грубить легендарным пони, но его за минувший день изрядно достало равнодушие окружающих. Блэкспот отказывался быть сторонником идеи «аликорнов много не бывает» и готовился требовать понимания даже от исчезнувших века назад мифологических персон.

Однако этого не потребовалось. Очевидно, что в этом странном месте вне времени и пространства силы Гармонии читали помыслы серого пони самостоятельно. И уже приняли все его аргументы. Его нежелание видеть смерть поколений своих потомков и друзей. Его опасение утратить понимание быстро меняющегося мира, превратившись в архаичный пережиток прошлого. Его страх перед необходимостью быть богоподобной сущностью на вершине славы, где известность и статус будут скорее оковами, мешающими делать что-то по-настоящему полезное.

— Что ж, – произнёс силуэт пегаса, – очевидно, настал тот день, когда…

— Мы должны признать, – подхватила пегаска, – что, пытаясь принести в твою жизнь гармонию…

— Мы лишили её гармонии, – закончил огромный земнопони.

— Мы не дали тебе того, что привнесёт гармонию, – добавила старая единорожка.

— Что для тебя Гармония? – спросила земнопони со странной причёской.

Блэкспот хотел воспользоваться моментом, чтобы изложить полуматериальным фигурам свою точку зрения. Своё видение идеального мира. Идеальной жизни, включающей финал, который он заведомо отнёс к разряду «невозможного и недостижимого».

— Я всего лишь хотел…

— Не нужно, – остановил его силуэт Старсвирла. – Ты ответил на этот вопрос много лет назад. И мы можем даровать то, что тебе так желанно.

Рядом с Блэкспотом возник ещё один светящийся столб. Но он не ограничился демонстрацией чёрного силуэта – в фантомное пространство из яркой энергии сотворения шагнула белая единорожка с чуть растрёпанными локонами золотисто-рыжей гривы. Она не была Столпом Эквестрии и не оставила о себе строк в исторических хрониках. Но для Блэкспота возможность увидеть её, поговорить с ней стоила всех чинов и званий.

— Шарпенд… – произнёс серый пони. Он не замечал ничего вокруг, поскольку интересовался лишь глубинами синих глаз кобылки. Он не обратил внимания, что тёмные силуэты исчезли вместе с сияющими колоннами, не заметил, что ступает уже не по пустоте, а по высокой траве, проигнорировал симфонию звуков возникшего вокруг мира.

Все эти наблюдения пришлось делать Шарпенд Винд. Белая единорожка, безусловно, была рада видеть светло-серого единорога. Но не настолько, чтобы оставить без внимания то, что она вдруг оказалась в месте, подобного которому не видела за всю жизнь. Здесь не было ничего, кроме простого деревянного домика посреди небольшой, поросшей изумрудно-зелёной травой полянки – словно некто очень могущественный вырезал из Эквестрии фрагмент привычного пони мира. За его пределами не было ничего, кроме светло-розового рассветного неба, наполненного водящими хоровод тусклыми созвездиями.

— Мой ярл. – Шарпенд Винд обратилась к единственному видимому ей собеседнику. – Я рада вас видеть. Я рада, что вы не пострадали в борьбе за Элементы Гармонии… И даже не изменились. – Кобылка опустила голову в поклоне и осеклась, обнаружив, что контуры её копыт сильно отличаются от памятных ей. – Я снова молодая? Мой ярл, как такое возможно? – Видя, что серый единорог словно не слышит вопросов, Шарпенд Винд попыталась задать ещё несколько: – Что это за место? Как мы здесь оказались? Что мы здесь делаем, мой ярл?

Бывший властитель западных пределов позволил себе лёгкую усмешку. И перед ответом не удержался от мимолётного взгляда на свою спину – незаметно лишившуюся крыльев.

— Просто поразительно, что на все эти вопросы, – теперь настал черёд Блэкспота изучать кусок нормального пространства, повисший в безднах космоса, – можно ответить одним-единственным словом.

Он придвинулся к Шарпенд Винд так близко, что между их рогами проскочила магическая искра. И, глядя в бездну её глаз, прошептал:

— Гармония.

*   *   *

Силлиест Тритс ворвался в ЛК-5, буквально прыгнув навстречу ослепительной вспышке, которая произошла на нижнем этаже лаборатории. Следующие несколько секунд он слепо шарил перед собой, тыкаясь в ограду балкона, и, не переставая, звал деда по имени. Тот факт, что Блэкспот не отзывался, ужасал Тритса больше всего.

Когда молочная пелена перед глазами рассеялась, директор НИИ смог свеситься с бортика и посмотреть на испытательный стенд. Интересовавшийся наукой пони обратил бы внимание, что фрагмент корня, то ли устав от экспериментов, то ли пав жертвой последнего из них, превратился в мерцающую в воздухе серебристую пыль. Ответственный начальник заметил бы, что от многих числящихся на бюджете научного центра приборов, в комплектацию которых входили датчики из редких сплавов, шёл дым.

Но Силлиест Тритс не отрываясь смотрел на то место, где перед вспышкой успел заметить деда. И не видел там серого аликорна. Блэкспота не было в ЛК-5, от него остался лишь сиротливо лежащий в углу скомканный свитер. А между корпусами искрившего и исходившего едким дымом оборудования стояли, переминались с ноги на ногу и с любопытством посматривали по сторонам два молодых жеребца и кобылка. Из необычного в троице единорогов – помимо их необъяснимого появления в ЛК-5 – можно было выделить внешнее сходство с исчезнувшим бывшим ярлом. Ведь шерсть у них была, в основном, пепельного оттенка, а гривы сочетали в себе рыжий, чёрный и зелёный цвета.

Самый старший из компании, носивший на месте кьютимарки зелёную кляксу, подошёл ближе к балкону, с которого от избытка любопытства грозил свалиться директор НИИ. Магия юного пони вознесла вверх сложенный пополам листок. Послание, написанное хорошо знакомым Тритсу почерком. Он торопливо развернул листок:

«Мой милый внук.

Обстоятельства нашего расставания оказались не самыми приятными, и это одна из тех ошибок, которую мне уже не дано исправить. Таких я натворил за долгую жизнь прилично. Но сейчас, когда я пишу это письмо, я всецело уверен, что моя безрассудная инициатива в ЛК-5 была правильным решением.

Я просто не мог существовать в своей новой форме бессчётные сотни лет. Не мог видеть, как угасает всё, что я помнил и любил. И мне совместно с силами Гармонии удалось найти выход. Удалось обрести счастье – в отдельном карманном измерении, вне времени и пространства, которое создало для меня Древо. Кстати, можешь донести мысль о карманных измерениях до Полимата – он как раз ищет новые научные направления для Стэйблриджа.

Для Шарпенд Винд и меня Гармония создала мир. Мир, где мои биологические часы наконец-то пришли в движение. И послание это я пишу, пока они отмеряют последние секунды. Я не боюсь писать об этом, как не боюсь и самой смерти. Я жду её. Потому что смотрю на конечность жизни как на стимул, что заставляет нас меняться и пытаться совершить что-то значимое. Это самый ценный дар, которым мы располагаем. И я наконец-то смогу развернуть этот подарок.

Я оставляю тебе эту мысль, моё последнее философское наследство. И моих детей, которые тебе будут дядями и тётей. Прошу, научи их жить в мире Эквестрии, который, как я надеюсь, для этих жеребят станет источником загадок и приключений. Позаботься о них, внук мой. Позаботься о моей династии, которой ты так предан.

Твой несостоявшийся бессмертный аликорн и местами безумный дед,

Блэкспот»

— Отец сказал, что мы должны немедленно передать это послание Силлиесту Тритсу, и дал ваше подробное описание, – пояснил молодой единорог, когда глаза старого профессора, полные слёз, оторвались от листка бумаги.

Силлиест Тритс, не глядя сунув письмо стоявшей рядом Соубонс, прихрамывая, сбежал вниз по лестнице в стремлении обнять юных единорогов.

— Это я, да, ваш старый племянник. Силлиест Тритс меня звать, ага. Представьте себе… – улыбнулся он и подмигнул с любопытством смотрящей на него кобылке.

— Меня зовут Гринспот, – представился единорог, отдавший письмо. – Честно говоря, я не верил, что встречу вас. Хотя отец столько раз повторял, что, когда его не станет, мама тоже исчезнет, а мы перенесёмся в иное место. В место научных открытий и чудес.

— Так и есть, – кивнул Тритс. – Это оно самое, ага. Чудо, возведённое вашим отцом и ставшее источником иных чудесов.

— Меня Цианспот зовут, – привлёк внимание старика жеребёнок школьного возраста.

— Стало быть, Цианспот Второй будешь, – кивнул ему Тритс. – Ох, ребятки, как же много вам надо будет рассказать! Про вашу семью. Про Эквестрию. Про принцесс. Ах! – Старого единорога буквально трясло от нетерпения. По его состоянию Соубонс и присоединившиеся к ней сотрудники сделали вывод, что в ближайшее время руководству НИИ будет не до руководства.

— Вирлвинд, – произнесла кобылка, ровесница Цианспота. – Мне имя мама выбирала, – немного робко добавила она.

— Мда. – Улыбаясь, старый единорог отстранился от жеребят, чтобы окинуть взглядом всех разом, и вытер бегущие по щекам слёзы счастья. – Придётся мне, это, попробовать вас всех запомнить.

Силлиест Тритс вынужденно отвлёкся на Соубонс и ещё нескольких пони, которые проявляли интерес к новоприбывшим представителям династии Спот. Главврач вернула седому единорогу послание, с которым обстоятельно ознакомилась.

— Мои соболезнования, – тихо сказала она. – По поводу вашего деда. Знайте, если вам понадобятся успокоительные таблетки, я предоставлю…

— Соболезнования? – недоумённо заморгал Тритс. – Зачем? Соубонс, вы, это, представьте, какой был у меня великий дед. В самом-то деле. Он аж Древо Гармонии согнул в свою сторону. Ага! И ушёл так, как того захотел. Великий единорог!

Тритс явно намеревался повторно заключить в объятия новую родню. Но на середине пути его морда неожиданно вытянулась, и директор НИИ снова развернулся к главврачу.

— Соубонс, такое дело… Как бы, мне всё-таки нужна будет от вас подмога. Подможка. Подможечка такая крохотная.

— Да, конечно, – с готовностью приосанилась розовая единорожка.

Силлиест Тритс смущённо поводил копытом по покрытому серебристой пылью полу.

— Там это, в Белом зале гостей штук двести. На праздник прибыло, мда. Так вот, это… Не могли бы вы им как-то объяснить случившуюся оказию? А? Заранее благодарен! – Старый профессор с чувством выполненного долга отвернулся от оцепеневшей единорожки.