Девочка и Королева

Глава 05: Дела семейные

Следующее утро было наполнено сюрпризами. Преимущественно – неприятными.
Первым из них стал дождь, не сказать даже ливень, что радостно барабанил по окну и будто просил, чтобы его впустили внутрь.
Одри тяжело вздохнула. Плакали ее с Кризалис прогулки под открытым небом. Не то чтобы девочка всерьез рассматривала эту возможность, после того как узнала что ее гостья заболела, но слабая надежда все же оставалась. Теперь не стало и ее.
Вторым сюрпризом оказалось то, что Кризалис очень мило похрапывает, когда спит. Одри даже какое-то время сидела рядом с приоткрытым шкафом и с улыбкой смотрела на фею, которая выглядела непринужденной и счастливой. Даже ушибленная и наспех перемотанная нога не портила, а лишь дополняла этот образ.
Одри было потянулась рукой к гриве черной лошадки, но в последнюю минуту отдернула. Как говаривала ее бабушка: покой и отдых – это лучшее лекарство. Не хватало еще разбудить Кризалис.
Вместо этого, девочка взяла стул и аккуратно поставила его рядом со шкафом, вот только как назло половица под ним скрипнула. Она зажмурила глаза, ожидая, что фея проснется и будет недовольно ворчать, что ее разбудили, а то и вовсе нагрубит, как однажды сделала мама, когда Одри принесла ей завтрак в постель. Но нет, она все так же сладко посапывала, и девочке не составило труда забрать с верхней полки полотенце и сменное белье. Дверь шкафа она прикрыла, на случай если кто-нибудь зайдет в ее комнату. Не то чтобы она всерьез этого опасалась, но предосторожность излишней не бывает.
Третий сюрприз настиг Одри в коридоре. И заключался он в том, что со стороны комнаты родителей доносились разговоры на повышенных тонах. Девочка собралась было постучать в дверь и зайти. Обычно это срабатывало, и спор между родителями прекращался сам собой, как вдруг речь зашла о самой Одри.
– И дочь твоя хороша! – выкрикнула миссис Бекер. – Такое же ничтожество, как и ты сам! Даже сказать не может, что заболела, а лишь молчит, опустив взор, а за нее бабка отдувается!
– Она наша дочь! – в тон жене отозвался мистер Бекер. – Твоя и моя.
– Вот только воспитывать ее должен был ты, пока я зарабатываю для этой семьи деньги! А ты что сделал? Превращаешь девочку в такую же тряпку, как и ты сам!
– Никто тебя не просит работать от зари до зари. Одри…
– Да-а-а, не просит? А где, по-твоему, мы жить будем, если я перестану работать? Переедем на свалку? Вернемся в Дыру? Или один из твоих «проектов», – со злой иронией в голосе произнесла женщина, – принесет прибыль?
– Я пытаюсь хоть что-то сделать… – начал было отец и в его голосе ощущались виноватые нотки.
– Только ты не преуспел. Ни в чем. Ни в жизни. Ни в работе. Ни в воспитании дочери.
Послышались шаги и дверь резко распахнулась, явив Эвелин Бекер собственной персоной. На скулах женщины играли желваки, но стоило ей взглянуть на дочь, как выражение лица несколько смягчилось.
– Привет, Одри… Я принесла торт со взбитыми сливками – будто бы извиняясь за только что сказанное, начала мама и протянула руку к девочке.
Та несколько раз моргнула, чувствуя, что на глаза навернулась непрошеная влага, после чего пулей рванула в ванную, где и заперлась.
В дверь раздался стук, и миссис Бекер произнесла:
– Одри, открой. Просто мы с папой немного повздорили, все хорошо.
Девочка лишь всхлипнула и утерла текущие из глаз слезы.
– Ну что, ты довольна? – раздался голос мистера Бекера. – Довела девочку до слез.
– Хочешь сказать, это я во всем виновата, червяк?..
Перепалка продолжилась прямо перед ванной комнатой, и, чтобы не слышать злых слов самых близких для Одри людей, девочка открыла кран с водой на полную. Это лишь заглушило голоса.
Маленькая девочка прижала ладони к ушам и подобно мантре стала шептать: «Пожалуйста, хватит».
Вскоре ее слова были услышаны. Ну или же взрослым попросту надоел этот спор.
Раздался звук резко хлопнувшей входной двери.
Наступила относительная тишина, которую разбавляли шум льющейся воды да периодические всхлипы маленькой девочки.
Вновь раздался стук в дверь, но на этот раз послышался голос отца:
– Одри, мама ушла.
Девочка никак не отреагировала.
– Дочка, милая, все хорошо, – было непонятно, утверждение это или вопрос, но отвечать все равно не хотелось.
– Одри, я… мне… – отец замялся, но потом все же закончил фразу, которая потонула в шуме текущей воды.
Какое-то время мужчина еще постоял у дверей ванной, ожидая ответа, но его не последовало, а стучать повторно он не решился, и, тяжело вздохнув, вернулся в свою комнату.
Одри в очередной раз всхлипнула и тихо-тихо прошептала:
– Как хорошо начинались выходные…

Сколько Одри просидела в ванной, она не взялась бы сказать: когда ты предоставлен сам себе, а на душе скребут кошки, время не имеет особого значения.
Так или иначе, но слезы вскоре высохли. Девочка даже смогла себя убедить, что случившееся может и не повториться, и родители больше не будут при ней кричать друг на друга. Ведь когда Одри была совсем маленькой, они не ругались. Может, и сейчас прекратят?
Приняв душ и наспех одевшись, Одри высунула нос из ванной и огляделась.
Никого поблизости не было.
Бабушка, наверное, все еще спала, а что до папы, то он был либо у себя, либо тоже ушел. Проверять не хотелось.
Вместо этого Одри направилась на кухню и сделала четыре бутерброда с джемом и чай. Не для себя, а для Кризалис. Все-таки гостья заболела и ей нужны силы на восстановление. Это Одри почерпнула из передач, связанных с медициной. Ей всегда было интересно, как у человека все работает, и за что отвечает тот или иной орган, но как только дело доходило до демонстрации строения тела, девочка поспешно переключала канал и искала мультики или какую-нибудь сказку, дабы сбить послевкусие от увиденного.
Быстренько убрав со стола крошки и поставив банку с джемом в холодильник, девочка засеменила в свою комнату. На коробку с тортом, что принесла мама, она даже не взглянула.

Когда девочка вернулась, то обнаружила Кризалис сидящей на постели и отчего-то хмурящейся. Неужели и у феи теперь плохое настроение?
– Ты ведь не будешь кричать? – на всякий случай уточнила Одри, ставя поднос с бутербродами и кружку с чаем на стол.
Кризалис лишь отрицательно качнула головой и пристально посмотрела на маленькую девочку:
– И часто тут такое?
О чем именно интересовалась фея, объяснять было не нужно. Одри и так все поняла.
– Нет, не часто. Редко. Почти никогда…
Судя по взгляду, что бросила на девочку Кризалис, она не очень-то поверила. Да Одри и сама не была уверена в правдивости сказанного.
– Хорошо, малышка. Мне нужно будет время, чтобы все обмозговать, а пока, – Кризалис встала с постели, – стоит отдать должное твоей стряпне.
Вот только у девочки были совсем другие планы. Поставив поднос с едой на стол, она достала из шкафа халат, тот самый, в котором ходила вчера, и протянула его фее.
Та посмотрела на одежду, а затем на девочку, после чего ухмыльнулась:
– Тебя все еще смущает мой внешний вид?
– Нет! – резче чем следовало произнесла Одри и прижала свободную ладошку ко рту, ожидая упреков от хитиновой лошадки, но та молчала. – Ты ведь заболела, а если будешь ходить без одежды, то простудишься еще сильней, вот.
– Неплохой аргумент. А тебя не смущает, что этот халат сначала носила ты, а теперь буду носить я?
Щечки девочки слегка порозовели, и она кивнула:
– Угу. Вот только… – она замолчала.
– Ну же, смелей, – подбодрила Кризалис.
– Другой подходящей одежды я не нашла. А в куртке дома ходить жарко.
– Звучит как ультиматум: одевай то, что дают и не выеживайся, – хитиновая лошадь рассмеялась.
Девочка отрицательно замотала головой:
– Нет! Я не хотела тебя о…
– Малышка, – улыбка с мордочки феи исчезла, а в голосе прибавилось стальных ноток. – Ты все правильно сказала и сейчас не стоит идти на попятную. Ты ведь не сдалась вчера, когда заставила меня пить те гадкие лекарства, а?
– Там было другое, – Одри потупила взор.
– А по-моему, то же самое, – Кризалис пожала плечами и стала одевать халат. – Нужно твердо стоять на своем, особенно если уверена, что права, – она поморщилась, когда протискивала повреждённую ногу в рукав, но вместо изощренного ругательства произнесла: – Ну вот, почти впору.
Одри подняла взор и захлопала в ладоши. Халат подошел Кризалис как влитой. Конечно же, он был рассчитан на девочку, а никак не на хитиновую лошадку, но благодаря комплекции последней это не сильно бросалось в глаза. Разве что рукава едва доходили до колена, но, кажется, это не особо беспокоило фею.
– Да, мне тоже нравится, – кивнула лошадка. – Ну а теперь впору заняться завтраком.
Один из бутербродов окутало сияние телекинеза, но прежде чем он подлетел ко рту перевертыша, последняя зашлась сильным кашлем. Одри среагировала мгновенно и положила перед Кризалис несколько таблеток. Впрочем, спорить фея не стала и лишь раздраженно фыркнула, после того как проглотила таблетку, да и то скорее для приличия, решив сосредоточиться на повисшем в кинетическом поле бутерброде.
– Хей, а отлично получилось. А говоришь, почти не умеешь готовить.
Девочка потупила взор.
– Я просто воспользовалась джемом из холодильника и нарезала хлеб… – начала было она, но Кризалис уже доедала второй бутерброд и только отмахнулась:
– И это первый шаг к умению готовить, запомни это.
– Но я же ничего не сделала…
– Ничего не делают те, кто заказывает готовую пищу на дом. Скажи, тебе понравилось делать еду для кого-то другого?
Третий бутерброд поднялся в кинетическом поле, но Кризалис не спешила его есть, а лишь выжидательно глядела на маленькую девочку.
Одри согласно кивнула, чем вызвала улыбку на устах собеседницы.
– И это правильно. Еда, она как… рисование или эти поделки из бумаги, как там они называются?
– Оригами.
– Ага. Ригами. Они также являются чем-то и для кого-то. Своего рода искусством.
– Но я… – девочка зашептала. – Я делаю это для себя.
– Пусть так, – с легкостью согласилась фея. – Но когда твои рисунки увидели окружающие, они ведь их оценили, так?
– Д-да…
– И что ты почувствовала?
Одри отчаянно пыталась придумать, как ей перевести тему, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Взгляд ее скользнул по окну, и она крайне наигранно вздохнула:
– Дождик льет. А я надеялась, что мы сможем погулять сегодня…
Но Кризалис не повелась, и в голосе феи прибавилось стальных ноток:
– Малышка?
– Мне было приятно… – после этих слов Одри запрыгнула на постель и спрятала раскрасневшееся личико в подушке, ожидая ехидных смешков или нравоучений.
Вместо этого Кризалис положила бутерброд на поднос и уселась рядом с девочкой, потрепав последнюю здоровой ногой по голове.
– Так и должно быть. Когда ты делаешь что-то для себя, и это получается, то тебе приятно. Но когда ты делаешь что-то для других, и это им нравится, то от этого приятно вдвойне. Так устроен мир. И это работает как в отношении людей, так и синтетов…
Одри все же приподняла голову и посмотрела на Кризалис со слабой улыбкой:
– Или фей.
Пони же немного замялась, но потом ответила:
– Да. Или фей.
Какое-то время девочка и ее гостья сидели молча, каждая думая о чем-то своем, но спустя несколько минут Кризалис не выдержала и заговорила:
– Так, надо бы прикончить эти чудесные бутерброды. Сами они себя не съедят, – фея уселась на стул и поинтересовалась. – Ты-то сама ела?
– Не хотелось, – отозвалась Одри и тут же пожалела о своих словах, так как Кризалис обернулась к девочке и наградила последнюю хмурым взглядом.
– Снова-здорово! То, что в жизни случается что-то плохое, еще не значит, что это отличный повод устроить себе самобичевание! Какие же вы, люди… – фея осеклась. – В общем, так, садись.
Кризалис встала со стула, подавив очередной приступ кашля. Еще не хватало простуде все испортить. Ведь девочка опять начнет совать свои таблетки ей под нос.
– Но я не хочу есть… – начала было Одри.
– Ты – растущий организм, которому нужна подзарядка после продолжительного сна. Давай-давай, садись.
– Но…
– Малышка, – сейчас Кризалис выглядела донельзя грозной, пусть и повод был нелепый, но сказать это вслух девочка не решилась. Очевидно, что-то промелькнуло на её лице, отчего хитиновая лошадка тяжело вздохнула и вроде бы смягчилась. – Ладно, давай так. Ты составишь мне компанию за завтраком. Не могу же я есть в гордом одиночестве, – немного подумав, фея добавила. – Пожалуйста.
– Мне правда не особо хочется есть… – начала было Одри, но желудок девочки издал предательское бурчание.
Кризалис лишь улыбнулась:
– Садись-садись. Бутерброд с джемом – лучшее лекарство от хвори.
– Правда? – с сомнением спросила Одри.
– Честное фейское, – уверенно кивнула гостья.
– Ла-а-адно, но только один бутерброд…
Конечно, одним бутербродом ограничиться не удалось. Одри съела и второй, и даже облизала пальцы, на которых остался джем.
Кризалис на все это смотрела с улыбкой, хотя в ее глазах девочка заметила и грусть. А может ей показалось?
– Не наелась? – участливо поинтересовалась Кризалис.
Одри опустила взгляд, фея лишь хохотнула.
– Я тоже, так что не расстраивайся.
– Я могу сделать еще бутерброды, – оживилась Одри.
– У меня идея получше. Как насчет секретного проникновения на охраняемый объект и похищения ценного груза? – Кризалис заговорщицки подмигнула девочке.
– Э-э-э…
Пони вздохнула. Ее явно расстраивало то, что приходилось объяснять столь элементарные вещи.
– Тихое проникновение на кухню и нахождение там чего-нибудь вкусненького.
На лице девочке появилась улыбка:
– То есть я тоже буду шпионом?
– Или супергероем, что спасает продукты из плена, – подыграла фея.
– Уиии! – воскликнула девочка.
– Тшшш! – Кризалис приставила копыто к губам. – Мы же шпионы, забыла?
– Ой, да. Прости.
– Ничего. Выдвигаемся.
– Как! А шпионское снаряжение?
Кризалис вздохнула.
– Хорошо, ты можешь взять подушку. Она вырубает охранников, если те вдруг нам попадутся на глаза. Но помни – это лишний груз.
Последнее предупреждение Одри проигнорировала и, схватив подушку, довольно прижала ее к груди.
Кризалис приложила ухо к двери, а затем и слегка приоткрыла ее, осмотрелась. Все было тихо.
– Путь чист, идем.
Пробравшись на кухню и не потревожив домочадцев, Кризалис первым делом заглянула в шкаф, в то время как сама Одри решила не мешать и просто села на стул.
Она какое-то время смотрела, как хитиновая лошадка с помощью магии открывает дверцы и осматривает содержимое, но все же решилась задать вопрос, который ее мучал уже долгое время:
– А ты и впрямь волшебная фея?
Кризалис, не отрываясь от своего не в меру увлекательного занятия, ответила:
– Ну, крылья есть. Волшебная палочка, – Кризалис указала на рог, – имеется. Красивое платье, – она демонстративно посмотрела по сторонам, – где-то было. Так что да, вроде как фея. А что?
– И ты можешь исполнять желания? – с надеждой спросила Одри.
Кризалис же, с улыбкой напевая, ответила:
– Мы таким вещам вовсе не обучены, кроме мордобития никаких чудес... – перехватив взгляд девочки она все же добавила. – Смотря какие.
Не найдя для себя ничего интересного в кухонном шкафу, она двинулась к холодильнику. Уж там-то всегда есть что-нибудь вкусненькое. Кризалис надеялась, что Одри присоединится к ней в этих поисках и тоже заглянет в шкаф, но девочка оказалась на удивление безучастной к поискам «сладких сокровищ». Ну или каких-либо иных сокровищ. Ведь если мама девочки работала в общепите, то наверняка приносила различные угощения, которые могут лежать не в холодильнике, хотя бы по той простой причине, что это было бы слишком просто.
– Ну, я бы хотела… – начала было Одри, но договорить не успела, так как Кризалис открыла холодильник и довольно присвистнула. Вместо этого девочка, прижав подушку к груди, произнесла: – А как же игра в шпионов?..
Кризалис так и замерла.
– Никто не идет?
Одри выглянула в коридор и прислушалась:
– Да вроде нет.
– Фуф, это ж надо – потеряла бдительность. Но ты только посмотри на это! – Кризалис, с помощью левитации поставила на стол картонную коробку, внутри которой, вне всяких сомнений, должен быть торт.
Один лишь вид коробки вызвал у Одри отвращение.
– Я… не буду это есть.
Кризалис, разгрызя веревку зубами, ответила:
– Ты же еще не видела, что внутри.
– Все равно не хочется…
– Потому что принесли родители?
– У-угу. Мама.
Кризалис откинула крышку коробки и облизнулась. После чего дверца шкафа открылась, будто бы сама собой, и оттуда вылетели нож и вилка. Одри же отвернулась к окну и тяжело вздохнула.
Какое-то время на кухне царила тишина, но вскоре фея подала голос:
– То, что ты не хочешь есть этот торт, ничего не значит. Ведь в глазах твоей матери все будет выглядеть так, будто это ты его съела.
Одри резко обернулась к Кризалис, которая, аккуратным движением вилки подцепив кусочек торта, отправила его себе в рот.
– Но ведь это не так!
– Почему не так? Обо мне твои родители не знают, в то же самое время торт кем-то да был съеден. М-м-м, объедение…
Малышка нахмурилась:
– Это… это нечестно!
Кризалис вопросительно посмотрела на Одри:
– Нечестно? Отнюдь. Я тебе объяснила, как ситуация выглядит со стороны, – девочка открыла было рот, но фея продолжила. – А вот если решишь рассказать родителям, кто съел торт, то вот это будет подло.
Очевидно, слова черной лошадки попали в цель, так как Одри опустила взгляд и, покраснев, прошептала:
– Прости…
– Не за что извиняться, малышка, – отмахнулась Кризалис. – Тебе сделали больно родители, и ты хочешь об этом им намекнуть в знак протеста. Это нормально. Но не есть такую вкуснятину… ты в первую очередь отказываешь в удовольствии себе.
– Но… но… если я его съем, то не будет ли это значить, что все нормально, и папа с мамой могут дальше продолжать ругаться?
Кризалис призадумалась:
– Будет. Определенно будет.
Глаза маленькой девочки повлажнели.
– Это тоже делу не поможет, – строго ответила Кризалис. – Если собралась обратить на себя внимание, то твой протест должен быть куда более основательный. Так ты лишь свое здоровье подорвешь и ничего не добьешься.
– Что же тогда делать? – с отчаяньем в голосе спросила Одри.
Фея ухмыльнулась:
– Есть у меня одна идея, но… – Кризалис покосилась на свою поврежденную ногу. – Сперва мне надо начать передвигаться на своих четырех, не морщась каждый раз от боли, а это займет какое-то время… Потерпишь?
Так как альтернативы маленькая девочка попросту не видела, она лишь кивнула, после чего неуверенно и пряча взгляд произнесла:
– Ты собираешься совершить чудо?
Клыкастая улыбка стала шире:
– О да. Это будет самое чудесное из всех чудес, не будь я Кризалис, и если согласишься разделить со мной трапезу, – фея указала на недоеденный торт, – то обещаю показать тебе маленький фокус, ну или как вы люди привыкли это называть – чудо. Идет?
Одри согласно кивнула, и уже было потянулась к куску торта, как была остановлена словами Кризалис:
– Кхе-кхе, вилку, ложку, ну или хотя бы нож возьми, – она покачала головой. – А еще цивилизованные существа, ну надо же…

Когда с тортом было покончено и Одри с Кризалис собрались вернуться в комнату девочки, они чуть не попались на глаза суровому стражу в лице бабушки.
Та сунулась на кухню, разбуженная доносящимися оттуда звуками. Пока Кризалис пряталась под столом в надежде, что пожилая женщина все же не зайдет, Одри, стоя в проходе, уверила бабушку, что у нее все хорошо, а подушка ей была нужна для игры. И что она помоет посуду и уберет за собой. Бабушка пощупала лоб внучки и, убедившись, что тот не горячий, все же покинула кухню. Сказав перед этим, чтобы Одри не переусердствовала.
– И все же она тебе не доверяет, – произнесла Кризалис полушепотом, когда бабушка скрылась из виду, и вылезла из-под стола.
– Это не так! – тут же воскликнула Одри, после чего вздрогнула и выглянула в коридор, на случай если ее выкрик вновь побеспокоил родных. К счастью, обошлось.
Для нее бабушка была самым любимым человеком, после родителей. Хотя бы потому, что всегда слушала и говорила много умных вещей. И пусть они обычно не срабатывали, но маленькая девочка думала, что это всецело ее вина, а никак не пожилой женщины.
Кризалис выразительно смотрела на Одри, и та продолжила:
– Бабушка иногда оставляет меня одну дома, а это значит…
– Что у старушки есть и свои дела, и ей недосуг сидеть с тобой.
Одри аж задохнулась от возмущения и сурово посмотрела на Кризалис. Сурово настолько, как только и могут смотреть одиннадцатилетние дети. Подобное зрелище вызвало на устах феи улыбку.
– Хорошо, давай представим, что оставлять ребенка одного дома – это знак доверия. Обычно это и впрямь так. Что еще она позволяет тебе делать? Стирать, готовить, быть может убираться по дому?
– Не-е-ет. Ничего из этого… Вернее, я как-то пыталась стирать, когда никого не было дома и… вся ванная оказалась в стиральном порошке. Когда пришла бабушка, она меня отругала и сказала, что я еще не готова к таким вещам, а она знает, что говорит…
– Бла-бла-бла, – прервала Кризалис. – Она прожила на свете много лет, поэтому и знает, о чем говорит, – после этого она зашлась кашлем. Девочка же ничего не стала говорить насчет лекарств, но было видно, что как только они окажутся в комнате малышки, фею ждет очередная порция мерзких таблеток. – Чушь! То, что какой-то человек или синтет смог прожить в этом мире долгое время, еще не делает его мудрецом.
– А тогда что делает? – не сдавалась Одри, которую задевали нападки на ее бабушку.
– То, что я и сказала – доверие. Если у кого-то что не получается, это не повод дать неудачнику по рукам, лапам или копытам, а после запретить так делать.
– Но бабушка ничего такого не сказала… – запротестовала Одри. – Они лишь сказала, что я к этому не готова…
– Угу-угу. Скажи мне, малышка, думала ли ты после того случая заняться стиркой? Хоть раз?
Одри призадумалась. По всему выходило, что нет. Одри даже не вспомнила бы об этом, если бы не Кризалис. Девочка лишь отрицательно качнула головой.
– Вот видишь. Чаще всего важно не то, что люди тебе говорят, а то, чего они тебе не говорят.
Одри не совсем поняла, что сказала фея, но решила не подавать вида, чтобы в глазах Кризалис не выглядеть совсем глупенькой. Черная лошадка меж тем продолжила:
– Самым лучшим ограничением является не то, когда тебе говорят «нельзя», а когда тебе говорят – ты не готова, так что потом. Это такой трюк из мира людей. Ведь прямой запрет ты обязательно нарушишь, а? – Кризалис покосилась на маленькую девочку, которая слегка покраснела. Фея же заговорщицки подмигнула и продолжила. – Самое лучшее ограничение, это когда тебе говорят «позже». И ты веришь в это. Дескать, потом тебе действительно покажут, как нужно что-то делать. Лет через десять, да и то если не забудут. И так обстоят дела абсолютно со всем в этом по… поднебесном мире. Другое дело, если одно живое существо доверяет другому настолько, что дает лишь пару базовых советов, а затем говорит – делай, что запланировал.
– А разве это не будет значить то же самое, что и в первом случае? – ухватив нить разговора, поинтересовалась Одри.
– Не-а. Тебе выдан полный карт-бланш, и даже если ты ошибешься, тебя лишь поправят и дадут еще несколько полезных советов, а не макнут башкой в нечистоты со словами, что ты полное ничтожество.
Девочка вздрогнула.
– Не волнуйся. До последнего, как правило, дело не доходит. Как правило…
Кризалис замолчала, а малышка не нашла что сказать или возразить. Одри помыла посуду, после чего, стараясь не шуметь, они прошмыгнули в комнату девочки. Оказавшись в безопасности, малышка задумчиво посмотрела на фигурки из полимерной бумаги, стоящие на полках, а затем не выдержала и произнесла:
– И все равно бабушка меня любит! – она недовольно надула губки.
Кризалис на это утверждение лишь рассмеялась. Правда, смех не был наполнен злобой, что сопровождал Одри в школе, а звучал искренне.
– А я разве утверждала обратное? Конечно же, бабушка тебя любит. Просто не доверяет.
– А еще она заботится обо мне! Когда меня дразнили мальчишки в школе из-за того, что я наступила ногой в собачьи каки, бабушка на следующий день приходила в школу и говорила с директором, вот!
– Ну а это – чрезмерная опека, – со знанием дела ответила Кризалис. – Она обычно идет рука об руку с недоверием и не приносит ничего, кроме горя в долгосрочной перспективе.
– И что же мне делать?
– Делать… хм, у меня и на этот случай есть один план, но желательно, чтобы бабушки не было дома весь день.
– А папа?
Кризалис призадумалась.
– Он вроде как безобиден. Не думаю, что нам помешает. Сможешь устроить?
Одри кивнула:
– Да, я мигом!
Она уже было бросилась к двери, как ее догнал задумчивый голос:
– Выпроводить под дождь пожилую женщину, да еще на целый день? Уж от кого, а от тебя не ожидала. Ты полна сюрпризов, малышка.
– Ой! – Одри какое-то время стояла спиной к Кризалис, пытаясь совладать со своими чувствами. Наконец, девочка пришла в себя и, обернувшись, спросила: – Тогда можно в другой день?
– Конечно. Времени еще полно… – и на грани слуха прошептала. – Надеюсь…
Одри же, усевшись на краешек кровати, тяжело вздохнула.
– Эй, я же сказала, времени еще полно, – начала было Кризалис, но девочка лишь покачала головой.
– Я не поэтому, – она подняла глаза на гостью. – Ты обещала показать чудо.
Кризалис какое-то время смотрела на Одри, а затем ударила себя передним копытом по голове:
– А ведь точно! И как я забыла?
Одри не стала говорить, что Кризалис обещала сотворить чудо еще вчера, так как гостье было и так неловко.
– Ну что ж, – фея встала в центре комнаты. – Закрой глаза.
Девочка послушно подчинилась.
Какое-то время ничего не происходило, но затем раздался незнакомый бархатный голос.
– Теперь можешь открыть глаза.
Одри неуверенно их открыла и увидела перед собой розового аликорна с трехцветной гривой и добрым взглядом фиолетовых глаз.
– Принцесса Кейденс! – воскликнула девочка и бросилась с обнимашками, едва не сбив пони с ног.
Когда девочка обняла не пойми откуда взявшегося розового аликорна, то почувствовала руками не мягкую шерстку, а хитин.
Одри удивленно взглянула на Кейденс, а та в свою очередь улыбнулась и ответила:
– Все верно, малышка. Это все еще я, пусть и выгляжу немного иначе.
– Ты такая классная… – тихо прошептала Одри, но фея услышала и погладила малышку по голове.
– Да, я знаю.

Когда с обнимашками было покончено, а Кризалис приняла свой привычный облик, наступила относительная тишина.
Сама гостья сидела теперь за столом, задумчиво крутя в копыте фигурку из оригами, что изображала ее, в то время как Одри восторженными глазами смотрела на фею. Ведь та преобразилась не в кого-нибудь, а в любимую героиню маленькой девочки – заботливую, добрую и в тоже время сильную принцессу, которая какое-то время была няней у главной героини мультсериала о разноцветных пони. Будто бы… будто бы Кризалис прочла мысли девочки.
– Стало быть, ты знаешь, кто такая принцесса Кейденс? – безэмоциональным голосом поинтересовалась она.
Одри, посчитав, что ее проверяют, решила выложить все как на духу:
– Конечно! Племянница Селестии, супруга Шайнинг Армора, няня Твайлайт Спаркл и победительница короля Сомбры!
Кризалис, отложив на стол поделку из бумаги, протянула:
– Ка-а-ак интересно…
Одри же, не уловив иронии, кивнула:
– Очень интересно! Тебе бы она понравилась. Она такая же умная, добрая и красивая… – девочка немного подумала и смущено добавила. – Ну, может чуть красивей, но все равно ты мне нравишься больше, вот.
Кризалис задумчиво молчала, а Одри же будто осенило, и она решила высказать свое предположение вслух:
– А вы, случаем, не сестры?
После этого вопроса фея не выдержала и, откинувшись на спинку стула, начала смеяться.
– Мы? Сестры? Аха-ха-ха! Это самая лучшая шутка, которую я только слышала, малышка. Сестры… Ха-ха-ха!
Одри тоже улыбнулась, хотя и не могла понять, что такого смешного она сказала.
Когда же смех сошел на нет, и Кризалис даже утерла подступившие слезы, девочка все же не выдержала и поинтересовалась:
– Я что-то не так сказала?
Черная лошадка вновь хохотнула:
– Святая простота… Нет, малышка, все нормально. Разве что… ты действительно не помнишь никого, с кем взаимодействовала Кейденс?
– Взаимодействовала? А! Поняла! Был еще Дискорд! До чего противный дядька, фу!
– Не то слово… – фея взглянула в окно, явно думая о чем-то своем. – Ладно. Выходит, ты не все серии смотрела?
Одри отрицательно покачала головой.
– Я только недавно начала и мне не всегда удается их посмотреть. Иногда задерживаюсь в школе, иногда с бабушкой хожу по магазинам, а иногда гуляю с друзьями, – Одри опустила взгляд. – Прости…
– Ну вот опять. Тебе не за что извиняться, малышка. Ты нормальное живое существо со своими потребностями и делами. Впрочем… как ты смотришь на то, чтобы наверстать упущенное?
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Более подходящего времени попросту не найти.
Одри бросила взгляд в окно и вынуждена была согласиться.
Приготовления заняли какое-то время. Девочка, по совету Кризалис, принесла сок и печенья.
Когда же, наконец, начался просмотр, Одри с удивлением увидела серию про свою любимую принцессу, которую до этого ей смотреть не доводилось. Эпизод был посвящен свадьбе Кейденс и Шайнинг Армора. А еще в нем появилась Кризалис.
Впервые увидев свою фею на экране, девочка так и замерла, после чего удивленно посмотрела на гостью. Та лишь ухмыльнулась и посоветовала смотреть дальше.

Вот только Кризалис, показанная в мультсериале, отличалась от гостьи. Она была более жестокой и даже подлой, и это вызывало у маленькой девочки противоречивые чувства. Как одновременно можно вести себя как крестная фея и в то же время злая королева-завоевательница?
Впрочем, прерывать просмотр ради вопросов Одри не спешила. Затем были еще серии с королевой перевертышей, которые куда лучше раскрывали ее мотивацию и внутренний мир.
Одно лишь смущало маленькую девочку – в сериале постоянно повторялось, что перевертыши питаются эмоциями окружающих. Одри отказывалась верить, что и ее Кризалис тоже этим занимается. Она выглядела искренним и добрым существом, которому маленькая девочка была небезразлична.
Когда же очередная серия закончилась и Кризалис решила сделать небольшой перерыв, Одри выглядела донельзя задумчивой.
Подобное не скрылось от взгляда феи, и она с участием в голосе поинтересовалась, что не так.
Девочка опустила очи долу и, теребя уголок простыни на кровати, тихо-тихо произнесла:
– А ты тоже питаешься эмоциями?
Кризалис не стала спорить и ответила утвердительно, чем вызвала еще один грустный вздох малышки.
Одри же прошептала буквально на грани слуха:
– И я тебе нужна за этим, да?
Собиравшаяся что-то сказать Кризалис осеклась, после чего вскочила с постели и тут же поморщилась, когда поняла, что оперлась всеми четырьмя ногами. На мордочке феи промелькнула обида, смешанная со злобой, вызванной больной ногой, но Одри поняла это превратно.
Девочку буквально начало трясти и из глаз потекли слезы:
– П-п-прости, я… я не хотела…
Кризалис же отвернулась и отошла в другой угол комнаты, с интересом изучая пятно на обоях. Во всяком случае, именно такое впечатление создавалось. Наконец Кризалис ответила:
– Так уж случилось, что помимо привычной пищи мне и таким как я необходимы эмоции. Это то, что вы, люди, называете эмпатией, только глубже. Слышала о таком?
Одри кивнула, но потом спохватилась. Кризалис не могла видеть ответ девочки, а потому та дрожащим голосом ответила:
– М-м-м. Немного. Это что-то вроде разделения эмоций с другими?
– Грубо говоря, да. Что ж, это упрощает дело. И прежде чем ответить на твой вопрос, я задам свой: нужна ли я тебе? Прямо сейчас и в дальнейшем?
Одри всхлипнула. Она уже ругала себя последними словами за то, что решила потешить свое любопытство. Ведь Кризалис может улететь, так же как и прилетела. И Одри останется снова одна, рядом с ругающимися родителями и любящей бабушкой.
Которая, как оказалось, попросту не доверяет и не верит в свою внучку. И что со всем этим делать, Одри даже приблизительно не могла предположить.
Юная дева поборола желание вскочить с постели и, подбежав, обнять Кризалис, уткнувшись в хитиновый панцирь королевы перевертышей и проплакать час, день, а то и вечность. Вместо этого Одри утерла рукавом текущие из глаз слезы и произнесла:
– Очень нужна…
Кризалис какое-то время стояла молча, а потом все же обернулась:
– Я боялась, что ты скажешь «нет», – она грустно улыбнулась. – Ведь ты мне тоже нужна…
После этих слов Одри все же вскочила со своего места и бросилась к фее, заключив последнюю в объятия.
– П-п-прости-прости, я – ужасный друг!
Черная лошадка, едва устояв на ногах от подобного порыва, прошептала голосом, в котором слышалась настоящая забота:
– Не говори глупостей. Дружба – это своего рода симбиоз, и ты не можешь лишь брать. Приходится что-то отдавать в ответ. В противном случае эта дружба ничего и не стоит, малышка.
Девочка подняла зареванное личико и посмотрела на Кризалис.
– Ты хороший друг, – фея улыбнулась.
– Плохой! – тут же возразила Одри и снова уткнулась в хитиновый панцирь королевы перевертышей, марая его слезами.
Кризалис тяжело вздохнула:
– Ну, тогда нас таких двое. Плохих друзей. Ведь во время нашей первой встречи я попросту искала где бы передохнуть и что-нибудь перекусить, а увидев тебя, посчитала, что ты – непременно меня впустишь. Так и произошло.
– П-п-правда? – всхлипнув, произнесла Одри.
– Честное фейское, – Кризалис кивнула. – Но ты отнеслась ко мне по-доброму, и поэтому я решила отплатить тем же. Такие дела.
Одри вновь всхлипнула, но в голосе ее все же послышались веселые нотки:
– То есть ты не моя фея?
Кризалис призадумалась:
– Теперь твоя.
– А до этого? – не отставала Одри.
– До этого нет. Я была просто феей.
Одри отстранилась и пристально посмотрела на Кризалис. Зареванные глаза не очень вязались с веселыми искорками-смешинками, то и дело мелькающими в глазах маленькой девочки.
– Кажется, я поняла… – та отошла к постели, взяла в руки подушку и с радостным криком «фея-врушка» запустила ее прямиком в черную лошадку.
Это было стопроцентное попадание. Подушка угодила прямо в мордочку ошарашенной Кризалис. Та даже сделала шаг назад.
Фея какое-то время пристально смотрела на маленькую девочку, и взгляд ее становился все более суровым с каждой секундой. Одри нервно сглотнула:
– Прости, я хотела…
Договорить девочка не успела, так как Кризалис, подхватив подушку кинетическим полем и с улыбкой до ушей, пошла в наступление, так что малышке ничего не оставалось, как схватить вторую подушку и вступить в отчаянный бой с феей… нет, с другом. Лучшим другом, которого она знала всего ничего, но которая была близка маленькой девочке как никто другой… за исключением родителей и бабушки разве что…
За боем подушками Одри и Кризалис потеряли счет времени, и в реальный мир их вернул возглас со стороны двери:
– Одри, дорогая, что, черт возьми, здесь происходит?!
И девочка, и ее гостья нервно вздрогнули и обернулись. В дверном проходе стоял Кристофер Бекер собственной персоной.

Первой в себя пришла, как ни странно, именно Одри. Убрав с лица непослушную прядь, она ответила:
– Это не то, что ты подумал, пап…
Мистер Бекер все тем же ровным голосом произнес:
– Справедливости ради, я пока не знаю, что и думать: в твоей комнате находится та, кого я не только не видел, но и не слышал. При этом вы перевернули комнату вверх дном, – мужчина, помолчав, поднял взгляд к потолку.
Одри и Кризалис последовали его примеру и увидели болтающуюся на люстре подушку.
Мистер Бекер, тем временем, продолжил:
– …и удивительно, как только теща не примчалась спасать любимую внучку…
Услышав это, Одри почувствовала себя нехорошо. Она понятия не имела, как объяснить присутствие Кризалис отцу. Но если бы с ним была еще и бабушка, то это обернулось бы форменной катастрофой.
– Я… мне… – начала было Одри, но Кризалис ткнула девочку копытом в плечо. Не больно, но чувствительно.
Девочка взглянула на пони, и та отрицательно покачала головой.
Отец же, прекратив созерцать потолок, вновь взглянул на дочь и спокойно поинтересовался:
– Так кто твоя гостья, Одри?
– Фея! – тут же выпалила девочка.
Кажется, этот ответ был явно не тем, который ожидал мистер Бекер. Он едва заметно нахмурился и бросил скептический взгляд сначала на свою дочь, а затем и на гостью.
Кризалис же с трудом поборола желание прижать копыто к мордочке или закатить глаза от такой вот простоты и непосредственности, что излучала Одри. Вместо этого королева перевертышей сделала несколько шагов вперед.
– Привет, я Кризалис, – она обворожительно улыбнулась, не сразу осознав ошибку. Мужчина даже машинально попятился. Улыбка с уст пони тут же пропала. – А, ну да. Люди так часто реагируют. Но вы привыкнете, – немного подумав, хитиновая лошадка добавила. – Наверное.
Она машинально, нежели осознанно, протянула в сторону мистера Бекера перебинтованную ногу для копытопожатия. Впрочем, мужчина не спешил ее пока пожимать, а вместо этого изучающе смотрел на черную и дырявую лошадь. Наконец взгляд его остановился на поврежденной ноге неожиданной гостьи.
– Это то, о чем я думаю?
Кризалис, опустив копыто и постаравшись не опираться на больную ногу, ответила в тон мистеру Бекеру:
– Справедливости ради, я не знаю, о чем вы подумали, – она при этом бросила взгляд на Одри, которая явно нервничала. Фея тепло улыбнулась маленькой девочке.
– А подумал я вот о чем, – привлекая внимания Кризалис, начал мистер Бекер. – Моя добрая дочурка увидела на улице живое существо, что нуждалось в помощи, и не смогла пройти мимо. Оставшись одна, открыла окно… – мужчина взглянул на окна в комнате Одри, – скажем, на кухне, и впустила незнакомку внутрь, несмотря на то, что ей говорили такое никогда не делать. Потому что закончится очень плохо. Одри, будучи доброй девочкой, накормила… Крезасис?
– Кризалис, – машинально поправила гостья.
– Пардон, Кризалис. Предложила переночевать, потому что мне трудно представить, что встретились вы сегодня. Возможно, это произошло не вчера, а, скажем, в среду или даже во вторник. Да, думаю все же во вторник, так как малышка была на седьмом небе от счастья, но так и не рассказала, какие тому были причины. И вот вчера Одри заметила, что ее гостья ранена. Возможно, заметила даже раньше, она у меня умная девочка, и решила оказать импровизированную медицинскую помощь, пока не решилась наложить… гммм, пусть будет шина. Не болит?
– Нет, – соврала Кризалис.
– Значит, болит просто адски, – кивнул мужчина, ничуть не изменившись в лице. – И Одри предложила своей странной гостье погостить у нее несколько дней, пока та не придет в норму. Ну а почему не рассказала, то… – мужчина улыбнулся. – Одри от меня долгое время скрывала свою любовь к рисованию. Когда же я об этом узнал и предложил девочке ходить на специальные уроки, то она тут же запротестовала. Полагаю, так же было и тут. Стеснялась все рассказать. Вот о чем я подумал, а теперь скажите насколько я прав?
Одри и Кризалис ошарашенно переглянулись. Последняя даже сказала с обреченностью в голосе:
– Угу. Безобидный. Как же.
– Практически во всем, – отозвалась Одри. – А еще Кризалис мне очень помогла с рисунками и благодаря ей я теперь хожу на дополнительные занятия в школе. Как ты и хотел… Ты же не выгонишь ее?
Под конец голос девочки чуть дрогнул, но она сдержалась. Кризалис даже мысленно улыбнулась. Не расплакалась – уже добрый знак.
После слов дочери в глазах Кристофера Бекера промелькнуло сочувствие, но он тут же вернул себе самообладание, и лицо его вновь стало непроницаемым.
– Ну, а ты мне что скажешь, странная незнакомка?
– Приму любое Ваше решение, и если захотите, чтобы я ушла, уйду.
– Нет! – тут же выкрикнула Одри.
Кризалис же продолжила:
– Но не забывайте о чувствах своей дочери. Главное, чтобы она была счастлива.
Какое-то время мистер Бекер и Кризалис смотрели друг другу в глаза. Наконец мужчина сдался и, отведя взор, вздохнул.
– Неужели и впрямь думаете, что я выкину на улицу живое существо, что нуждается в медицинской помощи? – подумав немного, мистер Бекер добавил. – Ты ведь живое? А то о таких как вы всякое говорят.
– Смущает мой внешний вид? – Кризалис улыбнулась. – Нет, я не робот из прошлого, пришедший уничтожить будущее. Я – синтет. Живое существо, которое долгое время не обладало никакими правами и служило игрушкой для людей. Как животное, с той лишь разницей, что я умею мыслить, говорить и чувствовать. Сейчас такие как я получили права. В теории.
Мужчина задумчиво кивнул:
– А на практике большинство из вас стало бродячими животными, которых одни покормят, а другие бросят камень.
Кризалис пожала плечами:
– Если утрировать, то да. Нет, конечно же, можно найти работу, свой угол и даже кое-где есть бесплатные столовые для бродячих синтетов, но это если очень повезет.
Мужчина вздохнул:
– Мы вернулись к тому, с чего начали. Великая Депрессия.
– Понятия не имею, о чем Вы, – честно ответила Кризалис.
– Это случилось в двадцатом веке, в стране, где сейчас находится Американский Гигаполис. Долго рассказывать…
– Пап? – подала голос Одри. – Так Кризалис, она…
Мужчина утвердительно кивнул:
– Останется, – мистер Бекер строго посмотрел на гостью. – Если поклянётся, что не причинит вреда моей дочери.
– Я скорей себе ногу отгрызу, – ответила Кризалис.
– Значит, решено.
После этих слов Одри подбежала к отцу, и мужчина даже опустился на колено, дабы заключить дочь в объятия.  
– Спасибо, папа. Ты самый лучший.
Кристофер Бекер лишь тяжело вздохнул, но ничего не ответил.
– Ты ведь не скажешь маме? И бабушке? – тихо прошептала Одри.
– Могу и не говорить, но уверена, что сможешь долго сохранить в тайне, что у тебя живет синтет?
– Я постараюсь… – в голосе девочки звучала неуверенность.
Мужчина же лишь улыбнулся и прижал палец к носику дочери.
– Ну хорошо. Тайны хранить ты всяко умеешь. Может, и эту убережешь.
Мистер Бекер поднялся и бросил взгляд на Кризалис, а вернее, на ее перебинтованную ногу.
– Как насчет немного прокатиться?
– Пап, ты же обещал! – испуганно воскликнула Одри.
Мужчина покачал головой:
– Плохой бы я был человек, если что-то пообещав, тут же нарушил свое слово.
– Ну, политики часто так делают, – вставила шпильку Кризалис.
– Нет, Одри, – мистер Бекер проигнорировал замечание хитиновой лошади – Я и не думал нарушать слово. Но твоей подруге нужна профессиональная медицинская помощь. И самое лучшее, что можно сделать, это…
– В больницу я не поеду, – отозвалась виновница разговора.
– …отвезти ее в травмпункт. Идет?
Кризалис задумалась.
– Хорошо. Но отвезете в травмпункт вы не меня, а ее, – черная и донельзя дырявая лошадка приняла вид розового аликорна.
– Чудеса… – только и смог вымолвить обомлевший мистер Бекер.
– Можно и так сказать, – мягким голосом отозвалась ненастоящая Кейденс.
– Хорошо. Тогда я пойду собираться, – мужчина было направился к выходу, как подала голос Одри.
– Я тоже поеду.
– В такую погоду…  – начал было мистер Бекер.
– Ну вы же едете, вот и я поеду.
Мужчина бросил взгляд в окно, где вовсю шел дождь, и были видны всполохи молний. Затем взглянул на свою дочь, которая выглядела уверенной донельзя.
– Ты вроде бы заболела, нет?
Кризалис начала было кашлять, но прижала копыто ко рту.
– Малышка не заболела. Это я немного простыла.
– Вот значит как? Ну что ж, собирайся, Одри. Если задержишься, ждать не буду, так и знай, – с улыбкой сказал мужчина, после чего вышел.
Когда за мистером Бекером закрылась дверь, Одри тут же засыпала Кризалис вопросами, большинство из которых сводилось к тому, почему гостья назвала себя синтетом, а не феей.
– Взрослые не верят в волшебство. А как ты, наверное, знаешь, если кто-то вслух скажет, что не верит, одна фея сразу откидывает копыта. Поэтому мы маскируемся под синтетов – в это взрослые охотно верят, – Кризалис после этого подмигнула Одри. – Так, и где мое прекрасное платье, а?..
…По дороге в госпиталь мистеру Бекеру позвонила бабушка, которую, видимо, опять что-то разбудило.
Одри не могла разобрать слов, но чувствовала тревожную интонацию в голосе из динамика. Папа же оставался спокойным.
Он поведал бабушке о некой «подруге Одри», которую доставили в травмпункт. И как только дочка убедится, что со знакомой все хорошо, они тут же вернутся. А иначе будет изводиться полночи и, чего доброго, убежит завтра без спроса.
Девочка даже восхитилась отцом, который, не сказав ни слова неправды, обрисовал ситуацию без риска выдать Кризалис.
Когда же они доехали до травмпункта, где обслуживали в том числе и негуманоидных синтетов, Одри оставили ждать в приемном покое.
Девочка, просидела почти час и уже начала беспокоиться, но тут как раз вернулись отец и Кризалис.
Как выяснилось, нога феи была повреждена куда серьезнее, чем казалось даже ей самой, и доктору пришлось повозиться. Но теперь она могла похвастаться самым настоящим медицинским гипсом, а не той импровизацией, которую сделала Одри. Кризалис, все еще в обличие принцессы Кейденс, выглядела уставшей, будто бы она пробежала марафонскую дистанцию, и при виде девочки лишь слабо улыбнулась, предложив оставить расспросы до дома.
По пути обратно папа рассказал, что покрытой хитином лошади пришлось вколоть заживляющий стимулятор, но тот отнимал много сил. И теперь фее нужно хорошенько отдохнуть…

…Домой все трое вернулись уже к позднему вечеру.
И, учитывая сколько времени заняла поездка в травмпункт, впору было ожидать на пороге взволнованную пожилую женщину, которая с заметной периодичностью названивала мистеру Бекеру и интересовалась, как там ее дорогая внучка.
Так и случилось. К счастью для всех, отец решил войти домой первым, и, пока он отвлекал бабушку разговором, заверяя, что с Одри все в порядке и она просто устала и переволновалась за подругу, девочка и фея смогли незаметно прошмыгнуть в комнату.
Прикрыв дверь, малышка радостно рассмеялась.
Как и обещала Кризалис, они играли в самых настоящих шпионов. Одри это нравилось. Она всю жизнь старалась, чтобы на нее не обращали внимания, а тут представилась возможность не просто избегать взглядов тех, кто на нее не смотрит, но так же и тех, кто за ней пристально наблюдает.
Кажется, Кризалис разделяла чувства девочки и одобрительно улыбалась, прежде чем расположиться в шкафу и прикрыть за собой дверь.
Предосторожность оказалась нелишней, так как вскоре появилась бабушка.
Она тут же засыпала Одри вопросами, на которые девочка даже не знала, что ответить. Впрочем, ответы пожилую женщину не особо и интересовали.
Судя по виду и голосу, она для себя все решила, а потому тут же повела Одри на кухню, где последнюю ждал горячий ужин. То, что девочка не особо хочет есть, пожилую женщину не интересовало.
Пока же Одри пыталась засунуть в себя поздний ужин, бабушка сокрушалась о том, что с подругой внучки случилась беда и даже пришлось везти ее в травмпункт.
Пожилая женщина, поахав и поохав, стала рассказывать, что же у нее произошло в жизни, и в кои-то веки маленькая девочка слушала вполуха.
Сейчас ее мысли были о Кризалис, которая могла бы рассказать что-то интересное. Может даже расскажет какой-нибудь случай, когда она помогала другой маленькой девочке, ведь Одри наверняка у нее не первая.
Бабушка все же отпустила ее, даже позволив не доедать ужин. То ли заметила, что та ест без аппетита, то ли то, что внучка витала в облаках. Разве что крикнула вслед убегающей девочке, чтобы та не забыла принять лекарства.
Когда же Одри скрылась в своей комнате, то Анна Боллингер, более известная как Энн, еще долгое время сидела на стуле устремив взгляд в никуда.
Что-то изменилось за последние несколько дней, и пожилая женщина не могла взять в толк, что именно. Но она была намерена во всем разобраться...

…Вернувшись в комнату, позевывающая Одри увидела свою кровать уже разобранной.
Закрыв за собой дверь и заглянув в шкаф, девочка заверила Кризалис, что спать она вот ничуточки не хочет.
При этом Одри даже удалось подавить зевок, чем она про себя очень гордилась.
Кризалис же, улыбаясь, предложила рассказать сказку, если обе улягутся поудобнее.
Девочку не надо было просить дважды. Она быстро переоделась в ночнушку, улеглась под одеяло и выжидательно уставилась на приоткрытый шкаф.
Кризалис с помощью своей удивительной магии потушила свет и стала рассказывать историю о маленьком мальчике, который пытался поступать по совести, слушаться старших и всем помогать. И как в один воистину черный день, он повстречал пожилую женщину, что обманом заманила его к себе домой и превратила в уродливого карлика.
Дойдя до момента, когда мальчик решился на побег, Кризалис услышала тихое посапывание и взглянула на Одри. Девочка уже крепко спала.
– Спокойной ночи, малышка. Не волнуйся. Скоро ты сможешь сбежать от жуткой ведьмы, – пообещала Кризалис, устраиваясь в шкафу поудобнее.
Отправиться вслед за девочкой в страну, где рождаются мечты, казалось безумно соблазнительной идеей…