Девочка и Королева

Глава 06: Дождь за окном

Следующий день прошел для Одри под пристальным присмотром бабушки.
Пожилая женщина каждые полчаса заходила к внучке. И если первое время Одри казалось, что бабушка спрашивала об очень важных вещах, то ближе к полудню поводы стали казаться донельзя надуманными.
Настроение юной девы было подпорчено, но она старалась этого не демонстрировать окружающим.
На улице же по-прежнему шел дождь, что нисколько не улучшало ситуацию. Одри хотела гулять, и ее бы не остановила даже льющаяся с небес вода. Все-таки сегодня был последний выходной, а завтра начинается учебная неделя, и не хотелось терять целый день только потому, что на улице моросит мелкий дождик. Другое дело родители, которые ни за что бы не отпустили девочку в такую погоду.
Кризалис также была не в настроении.
Ни нормально поесть, ни поговорить, ни уж тем более размять ноги. Лежи себе и жди, пока эта «достойная барышня» в очередной раз решит проведать внучку.
Но ничто не может длиться вечно, даже терпение. После очередного визита бабули, которая интересовалась, с каким джемом Одри любит бутерброды, с малиновым или яблочным, Кризалис магией закрыла дверь на замок.
Перехватив удивленный взор девочки, фея не сдержала раздражения:
– Как ты с ней вообще живешь? Никакого уважения к личному пространству.
– Обычно она так себя не ведет, – начала было оправдываться Одри, но Кризалис перебила.
– Уверена? Сколь много времени ты проводила в обществе этой барышни до того, как появилась я? – после этих слов фея все же выбралась из шкафа и с хрустом потянулась. – Ох, хорошо.
– Эмм… немного. Совсем чуть-чуть…
Взгляд, которым хитиновая лошадка одарила Одри, был красноречивей всяких слов.
– Мы с бабушкой только разговаривали о том, как прошел день. Она рассказывала о своих подругах и том, что у них в жизни происходит. О фильмах, что посмотрела. О домашних делах. И ее истории всегда были такими насыщенными. А я… мне особо нечего было рассказать. Разве что о школе… но бабушка слушала очень внимательно, правда-правда!
– То есть старушка уходит на полдня общаться со своими подругами? – задумчиво произнесла Кризалис. – И часто?
– Каждый день, кроме выходных. А что?
– Да так. Пытаюсь понять, сколь короткий поводок связывает тебя и эту женщину.
– Я не собака! – тут же воскликнула Одри.
– Это образное выражение, – Кризалис окинула взглядом полки. – Читаешь книги, а не знаешь об этом.
Девочка смутилась и опустила взгляд.
– Да ладно, это была шутка, – немного подумав, фея добавила. – Плохая шутка. У меня их еще много.
– Насчет собаки или книг? – попыталась уточнить Одри.
– Книг.
– А собака?
– А собака бывает кусачей, – Кризалис подмигнула. – Так ваше общение разговорами и ограничивалось?
– Ну, в общем, да. Бабушка как-то пыталась делать вместе со мной оригами, но после того, как у нее несколько раз не получилось, она больше не пробовала…
– Как интересно...
– Правда? – Одри казалось, что фее, с ее богатым жизненным опытом, уж точно будет неинтересно слушать о жизни одной маленькой девочки и ее бабушки.
– Очень, – честно ответила Кризалис. – Так бабуля когда уходит из дома?
– Ум-м-м… – девочка задумчиво приставила палец к губам и устремила взгляд в потолок, будто бы там был написан ответ. – Где-то около двенадцати.
– Отлично. Тебе долго добираться от школы до дома?
– Недолго, — тут же ответила девочка. – Если на автобусе, то за семь минут, а вот пешком полчаса. Ммм, зачем тебе?
– Затем, – фея улыбнулась, – что завтра, где-то в одиннадцать тридцать ты сбежишь с уроков и пойдешь домой. Заодно и прогуляешься, – Кризалис бросила мимолетный взгляд в окно. – Ну или сбежишь на двадцать минут позже и тогда поедешь на автобусе, если погода не изменится.
Глаза Одри в ужасе расширились.
– Нет… – только и смогла произнести маленькая девочка.
Бабушка всегда говорила, что прогуливать школу – это очень плохо. Подобное повлечёт проблемы с учебой. И даже учителя начнут относиться предвзято и ставить двойки за то, что девочка однажды сбежала с уроков. Поэтому Одри дисциплинированно ходила на занятия. Даже когда одноклассники решали дружно уйти с урока, не дождавшись опаздывающего преподавателя, она все равно оставалась в кабинете и дожидалась звонка на перемену. А тут ей предлагают уйти никому ничего не сказав? Ведь одно дело прикинуться больной и не ходить на уроки, а совсем другое с них сбежать!
– Так нужно, – начала было Кризалис, но Одри лишь отрицательно замотала головой:
– Нет. Нельзя. Это плохо.
Фея издала тяжкий вздох.
– Прости, – прошептала маленькая девочка.
– Что я говорила насчет извинений?
– Прости… Ой! – Одри ладошками прикрыла рот и испуганно посмотрела на Кризалис. Та в свою очередь лишь покачала головой, ничего не ответив.
Повисла пауза, вскоре нарушенная феей:
– То есть ты никогда не прогуливала школу?
– Ни разу, – честно ответила Одри.
– А хотелось?
Щечки девочки слегка порозовели, и этого было более чем достаточно для Кризалис.
– Хорошо. Тогда еще вопрос – тебя никогда не отпрашивали с занятий?
– Эммм… нет.
– Угу. Тогда мне понадобится телефон твоего учебного заведения, только и всего.
– Что ты задумала?
Кризалис заговорщицки улыбнулась:
– Скоро узнаешь.
Раздался стук в дверь, и обе собеседницы ощутимо вздрогнули.
Кризалис быстренько закрылась в шкафу, в то время как Одри открыла дверь и высунула любопытный носик наружу.
К счастью, это была не бабушка, а мистер Бекер, который поверх привычных брюк и пиджака набросил на себя желтый непромокаемый плащ с капюшоном, а в руке держал зонт.
– Пора, – только и произнес отец.
Одри удивленно захлопала глазами, не совсем понимая, но мужчина слегка улыбнулся и пояснил:
– Надо твою подругу, Кризасис, отвезти к врачу на процедуры.
– Кризалис, – раздался раздраженный голос перевертыша из-за спины девочки.
Одри обернулась к фее, затем посмотрела на папу и с надеждой в голосе произнесла:
– А я могу с вами поехать?
– Не думаю, что это самая лучшая идея, дорогая, – задумчиво начал отец. – Мало того что на улице дождь, так ещё и едем мы туда, где много больных людей и других существ. Так что посиди лучше дома и… порисуй. У тебя здорово получается.
Одри стала смотреть на мужчину умоляюще, но тот уже отвернулся и произнес:
– Я подожду твою подругу в коридоре.
Девочка прикрыла дверь, постояла какое-то время молча и притопнула ножкой. Да, раньше ее тоже не брали с собой родители на важные встречи, и она относилась к этому спокойно. Все-таки взрослые знают, что для нее лучше. Но в этот раз всё иначе. Сейчас речь идет о фее. Ее фее.
Одри тяжело вздохнула и не оборачиваясь к подруге, произнесла:
– Кризалис, папа ведь не хочет меня брать не поэтому, да?
Фея притворно изобразила удивление:
– С чего ты взяла?
– Ну ведь вчера в такую же погоду мы поехали и ничего…
Девочка осеклась и закусила нижнюю губу.
– Давай, договаривай, – подбодрила Кризалис.
– Он не хочет брать меня из-за бабушки? – Одри все же обернулась и выжидательно посмотрела на собеседницу.
Кризалис мысленно улыбнулась. Девочка и впрямь схватывала на лету.
– Пожалуй, ты права.
– Н-н-но почему так?
– Почему? Вспомни, о чем мы говорили до появления твоего отца.
Девочка задумалась.
– О побеге из школы… Но это и впрямь плохо!
– Для тебя – да. А для твоего отца плохо перечить старой женщине. Для большинства живых – плохо выступать на различных митингах и пытаться изменить привычный уклад вещей. Плохо идти против своей природы и того образа мышления, что тебе навязали путем ложных постулатов. Все плохо. Зато существовать в этом мире, а никак не жить – хорошо.
Девочка какое-то время размышляла над этими словами, после чего произнесла:
– Мой папа – хороший…
Кризалис тяжело вздохнула и ткнулась мордочкой в щечку девочки:
– А я и не говорила, что твой отец плохой.
– Но ты…
– Твой отец – жертва устоявшихся стереотипов. Как и большинство живущих. А надо…
Что же было надо, она так и не договорила, так как в дверь снова постучали и голос отца произнес:
– Тик-так, тик-так, время идет.
Фея отстранилась и направилась к двери.
– Кризалис, – позвала Одри.
Та обернулась.
– Удачи…
Кризалис рассмеялась:
– Мне не нужна удача, у меня есть твой папа. Впору тебе желать удачи. И не переживай. Ты даже оглянуться не успеешь, как я вернусь.
С этими словами фея, приняв облик принцессы Кейденс, вышла за дверь, оставляя Одри одну. Если не считать бабушки, которая уже не казалась девочке таким уж интересным и приятным собеседником, как это было неделю назад…

Одри Бекер с нетерпением поглядывала на часы и пыталась представить, что могло задержать папу и Кризалис на столь долгий промежуток времени.
То, что прошло всего лишь чуть больше часа с момента их ухода, девочка в расчет не брала. Для нее будто минула целая вечность.
Бабушка все так же наведывалась к Одри и задавала одни и те же вопросы. А закрывать дверь на замок, как это сделала Кризалис, Одри все же не решилась.
Не помогало и любимое занятие. При попытке что-либо нарисовать у Одри получались какие-то каракули, и после второго неудачного наброска она оставила это дело.
Возможность сделать что-либо из бумаги маленькая девочка даже не рассматривала. Как, впрочем, и попытаться что-то посмотреть по головизору.
А потому она все это время валялась на постели, глядя в потолок. Мыслей не было, а лишь апатия и безразличие ко всему. Одри уже хотела закрыть глаза и проспать до возвращения Кризалис, как тут ее осенило.
Постель.
Она ведь спит на мягком матрасе, в то время как фея, что своими размерами способна соперничать с отцом, ютится пусть и во вместительном, а все же шкафу. На лице девочки выступила краска стыда и она вскочила с кровати в решимости превратить вынужденное пристанище Кризалис в уютное место…
…Дверь в комнату Одри была раскрыта нараспашку. Поэтому когда бабушка в очередной раз пришла проведать любимую внучку, то на несколько мгновений потеряла дар речи.
Когда же пожилая женщина пришла в себя, на Одри посыпались десятки вопросов, а также предложения помочь или вовсе запихать вещи в шкаф «как было». Но маленькая девочка, даже не оборачиваясь, ответила «моя комната» и продолжила свое занятие.
Если бы эту сцену застала Кризалис, то наверняка бы надулась от гордости. Увы, ее тут не было. Да и Одри, увлеченная новым делом, не особо обратила внимание на сказанное. А вот бабушка обратила.
В глазах Анны Боллингер промелькнула грусть. Прошептав что-то себе под нос, пожилая женщина ушла и больше в этот день к внучке не подходила. Последняя, впрочем, была этому даже рада.
Вот только радость была преждевременной, так как сделать удобную постель из ничего было еще той задачкой. Накидать платья и куртки, купленные мамой, а затем положить поверх всего этого простыню и пододеяльник оказалось явно недостаточно, да и неудобно.
Одри сама попыталась полежать на импровизированном ложе. Врезающиеся в тело пуговицы и молнии как бы намекали, что лучше спать вообще на голом полу, нежели вот так.
Впрочем, маленькая девочка не стала унывать и решила проникнуть в комнату к отцу. В конечном счете, оказались же у него материалы для импровизированной шины, может, и для импровизированной постели что-нибудь найдется?
Тихонько прокравшись по коридору, Одри приоткрыла дверь в папину комнату. Та, как назло, жутко заскрипела. Девочка зажмурилась и прикусила нижнюю губу, ожидая, что вот-вот взвоет сирена, прибегут взрослые и будут осуждающе грозить пальцем.
Но вот прошла минута, другая, и Одри рискнула приоткрыть один глаз. Никого не было, и даже сирены, как боялась девочка, не прозвучало.
Приложив руку к груди и облегченно вздохнув, она резко распахнула дверь комнаты.
Войдя внутрь и достав из-за пояса фонарик, дабы не включать общий свет и не привлекать ненужное внимание, Одри огляделась.
Несмотря на то, что люстра не горела, комната не была погружена во мрак благодаря экрану компьютера, что бросал неровное освещение на стены и шкаф.
Одри, начитавшись приключенческих романов, посчитала, что это знак и свечение монитора указывает на тайные сокровища. Возможно, даже именно те, которые и искала маленькая девочка.
Она аккуратно прокралась к шкафу, потянула за ручку двери и… ничего не произошло. Тот был заперт.
Но это не смогло сломить дух Одри.  И вместо того, чтобы покинуть комнату отца, она начала осматривать стол в поисках ключа. Заглянула в ящики, которые в отличие от шкафа не были заперты, но помимо файлов и механических приборов, чье назначение было загадкой, ничего не нашла.
Это было неправильно. Обычно если герои в книгах проявляли капельку смекалки, то у них все получалось. А что же Одри? Она отогнала воспоминания о школе и, в частности, о Магде.
Девочка почесала затылок и попыталась припомнить, куда бы еще заглянули герои книг на ее месте?
Спустя минуту Одри пододвинула стул-кресло отца к шкафу. Надежда на то, что ключ может оказаться наверху, была призрачной, но больше ни до чего додуматься не получалось.
Взобравшись на папин стул и встав на цыпочки, девочка улыбнулась. Бинго. На крыше шкафа лежала металлическая коробка, в которой могут быть либо сладости, либо несметные сокровища, либо, что не менее важно, – ключ.
К счастью, замка на коробке не было, и первое, что увидела Одри, был маленький ключик. Как она предположила – от шкафа с сокровищами. Там же лежали какие-то значки с надписями, на которые девочка внимания не обратила. Ну значки и значки, что в них такого? Эка невидаль.
Взяв маленький ключик, Одри спрыгнула со стула, лишь чудом не упав, но это ее ничуть не взволновало. Девочка лишь хихикнула, представив, как выглядит со стороны – маленький ниндзя, что проникла на охраняемый объект в поисках данных, способных изменить судьбу мира… ну или облегчить жизнь одной конкретно взятой феи.
Вернув стул-кресло на место и вставив ключ в замок, девочку посетила мысль, что он может быть не отсюда, а от какой-нибудь ячейки в банке. А папа на самом деле супершпион, который каждую ночь, пока Одри спит, спасает мир.
К счастью, ключ был именно от шкафа. Внутри не оказалось костюма супергероя, лишь висела самая обычная и ничем не примечательная одежда.
Внизу же лежало то, что искала Одри. А именно, несколько нераспечатанных подушек. Лицо девочки озарила улыбка.
Вытащив клад, она вздохнула. Подушки были тяжелыми, и за один раз их точно не перетащить. Так что придется сделать несколько заходов.
У Одри холодок пробежал по спине. Пока она будет таскать подушки, может появиться бабушка, а то и мама. И что тогда делать?
«Нет, так не пойдет!» – решила сама для себя Одри. Разве искатели сокровищ пасовали перед трудностями и боялись маму? Девочка призадумалась. Наверняка боялись. Ведь как тогда объяснить, что все они уезжали далеко от дома и, как правило, даже не вспоминали о родителях?
Как ни странно, но эта мысль придала девочке бодрости.
Оттащив подушки к выходу из комнаты, Одри вернулась к шкафу, чтобы закрыть его. Ее взгляд наткнулся на зеленую коробку, что покоилась на верхней полке. Прямо сестру-близнеца той, что стояла наверху.
Естественно, девочка не удержалась от соблазна и, снова пододвинув стул к шкафу, взобралась на него, после чего достала коробку, ожидая узреть там какие-нибудь сокровища. Может быть, фантики от конфет. Ну а что? Папа ведь тоже когда-то был маленьким. Но нет, никаких фантиков и иных детских сокровищ в коробке не оказалось, однако содержимое смогло поразить Одри.
Внутри лежал пистолет. Наподобие тех, какие девочка привыкла видеть в старых фильмах про людей в широкополых шляпах и кожаных куртках, что путешествуют по прерии.

Соблазн взять в руки грозное оружие был очень велик, но Одри сдержалась. Она сюда пришла не за этим. Это мальчишкам интересны такие глупости.
Убрав коробку и вернув все на места, Одри выглянула в коридор. Никого не было видно.
Порадовавшись своей удаче, она направилась в комнату, сжимая пакет с подушкой…
…Одри устало опустилась на постель и перевела взгляд на часы.
Папы и Кризалис не было три часа – ужасно много. Нет, ну кто бы мог подумать, что уборка в шкафу может быть столь утомительной?
Большую часть вещей, которые могли мешать Кризалис и не нравящиеся самой Одри, были убраны под диван. Она прекрасно понимала, что их надо аккуратно сложить, но сил на это уже не оставалось.
Когда же раздался звук открываемой входной двери, что свидетельствовал о приходе мамы или папы с Кризалис, девочка не нашла в себе сил встать с постели, а лишь лежала и глядела в потолок.
Через минуту в проходе появилась фея, которая тут же захлопнула дверь и улыбнулась Одри. Девочка улыбнулась в ответ и, подавив зевок, стала расспрашивать Кризалис о поездке с папой, а затем и о ней самой.
Последнее, кажется, несколько смутило фею, и она какое-то время размышляла над просьбой малышки.
Наконец Кризалис стала рассказывать историю о том, как одной зимней ночью раздался детский плач, и как чуткие уши трех, кхем, фей услышали его. После чего, найдя младенца, решили разыскать его родителей, ну или кого-то, кто взял бы ребенка к себе.
Одри внимала словам Кризалис с открытым ртом, и то, что история эта случилась не с самой феей, а была прочитана в древней книжке, не играло никакой роли. У обеих перед глазами оживали яркие картинки, что напоминали добрую сказку.
За этим рассказом последовал еще один, и так прошел последний выходной Одри. Вот только девочка больше не жалела, что ей не удалось погулять, о чем она и сказала Кризалис, перед тем как уснуть.

…Следующий день мало чем отличался от дня минувшего и был наполнен новыми удивительными открытиями и откровениями.
Началось все с того, что бабушка, вопреки обыкновению, не разбудила внучку. И если бы не будильник, поставленный скорее по привычке, то Одри непременно бы проспала.
Впрочем, на это обстоятельство девочка не обратила внимания, списав все на забывчивость пожилого человека. Кризалис же сладко посапывала в шкафу, словно не услышав пронзительного звона будильника.
Глядя на эту безмятежную мордочку, девочка хотела было погладить фею по гриве, но все же передумала. Не хватало еще разбудить Кризалис в столь ранний час.
В коридоре Одри столкнулась с мамой. Миссис Бекер лишь приветливо улыбнулась, потрепала дочку по волосам и была такова, будто бы и не было той сцены субботним утром.
Подобное отношение вызвало в сердце девочки обиду. Одри пыталась себя убедить, что может так и надо – не обращать внимания на происходящее и жить дальше. Но если это частично работало с одноклассниками и учителями, то относиться подобным образом к родителям не хотелось.
Поговорить же с мамой не было никакой возможности.
Во-первых, Одри даже не знала, что сказать. Во-вторых, мама практически не появлялась дома, а если и бывала, то обычно все сводилось к скандалам с отцом, а иногда и с бабушкой. Девочка тяжело вздохнула и пошла собираться.
На душе Одри скребли кошки, когда она выходила из квартиры. И когда садилась в автобус, и когда поднималась по ступеням в школу. Девочка была столь сильно погружена в себя, что даже не сразу обратила внимание на вопросы подходящих учеников старших классов.
Когда же до нее дошел смысл сказанного, Одри ужаснулась.
Более старшие ребята спрашивали, как продвигаются дела с рисованием их портретов. Девочка удивленно захлопала глазами и уже собралась было сказать, что она не давала никаких обещаний, как ее осенило.
В тот самый день, когда ей предстояло пойти на дополнительные занятия мисс Баер, к ней подходили другие ученики и о чем-то просили. Вот только Одри страшно переживала, а потому не прислушивалась к просьбам окружающих, отвечая на автомате, и вот наступила расплата.
Густо краснея под выжидающими взглядами, девочка тихо-тихо прошептала, что ей нужны фотографии. И попросила прощения, что еще не приступила к работе.
Одри ожидала осуждения, но его не последовало. Старшие ребята лишь согласно закивали, некоторые даже извинились за то, что сами не дошли до такой простой мысли. Другие и вовсе предлагали помощь в чем-либо, как плату за предстоящий рисунок.
Девочка была растрогана до глубины души и с улыбкой, которая с каждой минутой лишь крепла, отвечала всем и каждому. Если бы Одри обернулась, то увидела бы Магду Пинкертон, что бросала откровенно враждебные взгляды в сторону юной художницы.
Но та была слишком увлечена беседой со старшеклассниками и не замечала этого.
Когда начался урок, Одри, сидя за партой, машинально записывала то, что говорил учитель. В то же время ее мысли были заняты дюжиной рисунков, и оттого она изрядно нервничала.
Одно дело рисовать что-либо для себя, а совсем другое, когда тебя об этом попросили окружающие. А вдруг не получится? Или, что еще хуже, вдруг получится и тогда заказов станет еще больше?!
За монотонной болтовней учителей и мрачными размышлениями девочка не обращала внимания, что творится вокруг и, как выяснилось, зря. Потому что окружающий мир об Одри не забыл.
На четвертом уроке в класс вошла пожилая женщина в очках, о которой девочка слышала лишь плохое – еще бы, ведь эта дама являлась замдиректора школы, а о таких людях дети привыкли отзываться в негативном ключе.
Учительница биологии несколько раз окликнула Одри, прежде чем до той дошло, что зовут именно ее. Подобная заминка вызвала смешки со стороны одноклассников, да и взгляд учительницы стал донельзя суровым.
– Простите, – смутилась Одри. – Я задумалась…
– Да ты вечно витаешь в облаках, Бекер. Как бы ураган не подхватил и не унес в Пу… – перехватив взгляд старшего преподавателя, учительница осеклась.
– Бери свои вещи. Ты идешь со мной, – выражение лица, а также голос заместительницы директора не предвещал Одри ничего хорошего.
Девочка даже невольно съежилась под этим взглядом.
– У-у-у! – зловеще протянули одноклассники, после чего засмеялись.
Впрочем, смех прервался так же быстро, как и начался, после удара указки об стол и выкрика учительницы с требованием всем заткнуться.
Одри медленно, будто бы во сне, встала из-за парты и стала собирать вещи в рюкзак.
– Побыстрей, Бекер, – раздался голос преподавателя.
Девочке ничего не оставалось, как ускориться. Пусть ей и не хотелось идти за этой женщиной и выслушивать обвинения в свой адрес. Ну а иначе зачем за ней пришли?
Выйдя в коридор, Одри ожидала, что ее поведут на первый этаж в мрачный, темный и страшный, во всяком случае, по мнению маленькой девочки, кабинет. Но вместо этого пожилая дама голосом, в котором слышалось искреннее сочувствие, произнесла:
– Одри, мне очень-очень жаль.
Глаза девочки тут же заполнились слезами, и она с мольбой посмотрела на заместительницу директора:
– П-п-пожалуйста не исключайте меня! Я буду хорошо учиться, правда. Я просто задумалась и… – Одри захныкала.
Женщина явно выглядела удивленной.
– Что ты, Одри. Никто тебя исключать не собирается. Ты очень умная.
– П-п-правда? – с надеждой спросила девочка.
– Да. Правда.
– А что тогда?
Взрослая под выжидательным взглядом маленькой девочки несколько замялась:
– Видишь ли, мне звонила твоя мама… – Одри ощутимо вздрогнула, что явно не скрылось от взгляда замдиректора. – Не волнуйся, с мамой все в порядке. А вот бабушка…
– Что с ней? – в голосе девочки чувствовалась тревога.
– Ей очень плохо. Даже потеряла сознание, и мама просила приехать и посидеть с пожилой женщиной. Так что я тебя… – Одри выбежала на лестницу и стала спешно спускаться вниз, – …отпускаю.

Путь домой занял куда больше времени, чем следовало.
Мало того, что охранник ни в какую не хотел выпускать Одри из школы, да еще и с портфелем, так что понадобилась помощь подошедшей замдиректора, так еще автобус долго не появлялся, и девочка, не выдержав, побежала до дому. Вскоре ей пришлось перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться, переведя дух, и грустным взглядом проводить проходящий мимо автобус, на котором она могла бы сейчас ехать. Переведя дух, Одри пошла домой быстрым шагом.
Сердце учащенно билось в груди, и причиной тому был никак не взятый темп, а волнение. Пусть пожилая женщина и вела себя некрасиво по отношению к ней, но она все равно оставалась бабушкой – одним из самых близких людей в жизни маленькой девочки, а возможно и самым близким…
Взбежав по лестнице и открыв дверь, Одри встретила стоящую прямо на пороге Кризалис. Улыбаясь, фея произнесла:
– Когда я предлагала тебе прогуляться после школы, то не подразумевала совершать кросс-забег.
– Что с бабушкой? – проигнорировав фразу собеседницы, чуть ли не выкрикнула девочка.
Кризалис лишь пожала плечами:
– Понятия не имею.
Одри не стала больше спрашивать и, не снимая одежды, вбежала в комнату бабушки… но там никого не было.
Сзади раздался спокойный голос Кризалис:
– Да все с ней нормально. Небось, опять с подругами за жизнь разговаривает.
– А? – только и смогла произнести ошарашенная девочка.
Улыбка на устах Кризалис стала шире, а до Одри начало доходить:
– Ты всех обманула!
– Фи, какое грубое слово. Я просто не сказала всей правды.
– Но ведь… с моей бабушкой все в порядке?
– Частично. Ой, да не дергайся ты так. Физически с твоей бабулей все нормально, а вот с головой – нет.
Одри удивленно захлопала глазами, после чего сказала то, что первым пришло в голову:
– Но ведь ты ей поможешь?
Улыбка на устах Кризалис изменилась, а в глазах заблестели искорки-смешинки:
– Не я. Ты.
– Я?!
– Конечно. Ты ведь хочешь ей помочь?
– Да-а-а…
– Тогда раздевайся и иди есть. Я разогрела. И за обедом я тебе все расскажу, если обещаешь внимательно слушать. Ты ведь обещаешь?
Вместо ответа Одри обняла Кризалис…

…В четыре часа пополудни Анна Боллингер вернулась домой.
Денек выдался тот еще. После двух суток непрерывных дождей воздух был чист и свеж. Во всяком случае, настолько чист, насколько это возможно для Серого города. Артрит сегодня решил взять выходной и оставить пожилую женщину в покое, чему она была только рада. Подруги в который уже раз говорили о своих внуках и племянниках, в кои-то веки хваля последних, при этом периодически бросая взгляды на Анну.
Пожилой женщине ничего не оставалось, как отвечать односложными предложениями и говорить, что Одри у нее тоже молодец, в школе получает только хорошие отметки, нашла себе новую знакомую и вообще она умница и красавица.
Судя по взглядам, что бросали подруги, они не очень-то в это верили. Не верила подобному и сама Анна, ведь ее любимая внучка уже неделю ни о чем не рассказывала, и это был тревожный звоночек. Как бы не связалась с дурной компанией. И эта мысль не давала получить удовольствие от прогулки.
Подходя к своей квартире, Анна Боллингер нацелилась на то, что серьезно поговорит с внучкой и не успокоится до тех пор, пока не получит от последней внятные ответы. Но стоило ей открыть дверь, все размышления пожилой женщины улетучились как дым, как только она открыла дверь и в ноздри ей ударил запах свежести и чистоты.
Пол был тщательно вымыт, а со стороны кухни доносились звуки готовки.
«Неужели Кристофер взялся за ум?» – удивленно подумала Анна.
Первым делом она проследовала в ванную, где ее ждал очередной сюрприз. Одежда была выстирана, выжата и аккуратно развешена.
Пожилая женщина критически осмотрела постиранные вещи, даже принюхалась, но нет, порошком не пахло.
– Чудеса… – прошептала Анна.
Следующей остановкой пожилой женщины стала кухня, где она надеялась застать зятя, но каково же было ее удивление, когда мужчины там не оказалось.
Зато присутсвовала внучка, которая помешивала макароны в сковороде и даже не обратила внимания на донесшиеся сзади шаги.
– Одри, милая, что здесь происходит?
Девочка, не отрываясь от готовки и не оборачиваясь, ответила:
– Обед готовлю.
Этот простой ответ несколько сбил с толку пожилую женщину:
– Но зачем? Обед же был готов…
Одри какое-то время молчала, помешивая макароны, и Анна уже хотела сказать, что сама все сделает, как девочка ответила:
– Обед съела фея, – судя по голосу, внучка едва сдерживала смех. – Вот я и решила приготовить новый.
Пожилая женщина нахмурилась, но это никак не сказалось на ее голосе:
– Одри, дорогая, давай я сама, а ты пойдешь в комнату. У тебя наверняка есть много дел?
– Вообще-то нет.
– Ну, даже если так, то ты наверняка устала, и тебе стоило бы отдохнуть.
– Я нисколечко не устала. И после мытья полов, стирки и приготовления еды я собиралась цветы полить, хотя Кризалис и говорила, что я не в правильном порядке все делаю, но этого я не особо понимаю. Мне что, надо было постирать макароны, помыть цветы и подогреть пол? – Одри хихикнула.
Анна же услышала лишь первую часть фразы:
– Так это ты все делала по дому?
– Ага, – радостно отозвалась Одри. – Правда, здорово?
– Не папа?
– Не-е-ет. Он предлагал помочь, но я отказалась, вот.
– Но Одри, ты же…
Пожилая женщина не успела договорить, так как девочка резко обернулась:
– Слишком маленькая. Слишком глупая. Слишком бесполезная, – с прохладой в голосе произнесла внучка.
– Я не то хотела сказать... – начала было Анна, но осеклась, осознавая, что именно это она и хотела сказать. Пусть и в более мягком ключе.
– Не это, – девочка вздохнула и с грустью посмотрела в глаза бабушке. – Но это всегда подразумевается. Я не могу что-то сделать и чего-то не понимаю, потому что я маленькая… – Одри помедлила, собираясь с силами, и продолжила. – Да, маленькая. Но понимаю многое.
После этих слов девочка опустила взор. Было тяжело смотреть с упреком на любимого человека.
Анна же тяжело опустилась на стул и, также уперев взгляд в пол, произнесла:
– Да… как же быстро дети растут.
– А?
– Я ведь сама в твоем возрасте работала…
Одри все же оторвала взгляд от созерцания пола:
– Ты мне не рассказывала.
– А нечего рассказывать. Я жила вместе с мамой и после учебы приходила ей помогать работать посудомойкой. Мне нужны были карманные деньги, а маме нужна была помощь. Ей было на тот момент уже сорок восемь лет, но выглядела она на все шестьдесят. Когда мне было семнадцать, мама умерла, а я как работала с десяти лет, так и продолжила работать всю жизнь. Такое вот было детство. Когда же я встретила Генри, твоего дедушку, то пообещала, что мои дети и внуки, если я до них доживу, не будут работать, будучи детьми. Это убивает детство. Но, – пожилая женщина развела руками, – как видишь, я не справилась. Сначала с моей маленькой Эвелин, а теперь и с тобой.
Одри, покрасневшая от смущения, бросилась в объятия бабушки:
– Прости меня, я не хотела…
Анна со слабой улыбкой ответно обняла внучку и стала поглаживать по голове:
– Нет, ты права. Это мне впору просить извинения.
Одри удивленно взглянула на бабушку, и та пояснила:
– В желании защитить твое детство, я слишком перегнула палку, не давая тебе возможности что-то делать самостоятельно. Ты простишь меня?
На глаза Одри навернулись слезы:
– Конечно-конечно, а ты меня?
– Мне не за что тебя прощать. Ты права, а я нет.
– Ну пожалуйста… – будто бы не слыша, прошептала Одри.
– Я прощаю тебя, – с улыбкой ответила пожилая женщина.
– Ура!
– Макароны подгорают, – задумчиво произнесла бабушка.
Одри не сразу поняла, о чем речь:
– Что?
– Макароны.
– Ой! – Одри вскочила и резко выключила конфорку. – Я слу-у-учайно…
– Ну, свои первые макароны я тоже спалила, – философски заметила бабушка. – А у тебя они лишь немного подгорели, – после чего бабушка рассмеялась.
Через пару секунд смущенная Одри присоединилась к смеху…

Когда с едой было покончено, посуда помыта, а внучка и пожилая женщина уселись за стол на кухне, бабушка решила задать уточняющий вопрос:
– Одри, а как ты успела все сделать по дому?
– Ну-у-у… – на лице девочки выступил легкий румянец. – Я просто очень старалась.
– Одри, – с нажимом произнесла пожилая женщина.
– Очень сильно старалась.
Бабушка пристально посмотрела на внучку, и последняя пошла на попятную:
– Мне помогала фея, – после этих слов Одри спрятала лицо в ладошки.
– Фея, значит, – задумчиво произнесла бабушка. – Я часто слышу о ней, но вот беда, ты меня никак с ней не познакомишь.
– Амм… эмм… ее нет. Феи они та-а-акие занятые, – девочка нервно хихикнула.
– Одри-Одри-Одри, – Анна покачала головой. – Ты у меня умница, но совсем не умеешь врать.
– Но я не вру, правда! – увы, но покрасневшее лицо, а также бегающий взгляд выдавали девочку с головой.
Бабушка встала со стула:
– В этот раз не отвертишься, милая, – с улыбкой сказала она. – Пошли, покажешь мне свою фею.
Одри вцепилась руками за край стола:
– Нет!
– Обещаю, я ничего не сделаю ей плохого, – успокаивающе произнесла бабушка. – Только скажу привет и все.
– Честно-честно?
– Честно-честно.
Одри задумалась. С одной стороны, фея строго настрого запретила говорить о ней кому бы то ни было, но с другой, бабушка была настроена решительно и если она захочет, то войдет в комнату. Так что выходило, что и выбора то у Одри не было.
– Хорошо. Но только если на минуточку… и никому ни слова, особенно маме. Это – секрет.
– Конечно, – легко согласилась бабушка.
– Поклянись, иначе я никуда не пойду, – после этих слов Одри опустила взор и добавила, – пожалуйста.
– Клянусь, что никому не расскажу про твою фею. Теперь мы можем идти?
– Ла-а-адно, – Одри неохотно встала из-за стола и поплелась в сторону своей комнаты.
Бабушка не отставала ни на шаг. Анна не думала, что увидит фею-крестную. В лучшем случае на столе будет фигурка из оригами, возможно даже большая, с которой девочка периодически болтает. У Анны самой был воображаемый пес Четской, с которым она разговаривала в детстве и обещала себе, что как только подрастет, то непременно заведет настоящую собаку.
Женщина грустно вздохнула. Сколько обещаний дается в детстве и как редко они исполняются в сознательной жизни…
Когда же Одри открыла дверь в свою комнату, то мысли о собаке и несбывшихся мечтах вылетели из головы Анны, потому что перед ней предстала жуткая картина – существо, которое являлось помесью лошади и насекомого, лежало на постели внучки и читало книгу.
Нечто подняло взгляд зеленых глаз на вошедших и улыбнулось, обнажив клыки. От этой улыбки все внутри Анны похолодело, и она не придумала ничего лучше, как загородить Одри собой. Девочка что-то протестующе начала говорить, но пожилая женщина не слушала. Ее взгляд был устремлен на нечто, что пришло в комнату ее внучки, и пришло оно явно не только что:
– Ч-ч-что ты за тварь такая? – дрожащим голосом произнесла пожилая женщина.
Лежащее на постели существо закатило глаза и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесло:
– Ну вот опять. Интересно и почему всегда одна и та же реакция?
– Бабушка, это фея… – Одри подергала Анну за рукав, но та не обратила внимания на слова девочки.
Насекомообразная лошадь вздохнула:
– Хорошо же, – после чего преобразилась в розовую лошадку с двухцветной гривой и очень миловидной мордочкой. – А так лучше?
После подобной метаморфозы глаза бабушки закатились, и она медленно осела на пол…