Ксенофилия: Продолжение Истории
На острие атаки, где я горю всем сердцем быть
«Out along the edges, always where I burn to be»
— Kenny Loggins — Danger Zone
Надвинув на глаза тёмные очки, капитан Королевских Военно-Воздушных Сил Эквестрии и Лётный Инструктор Академии Вондерболтов (а многие, так и вовсе были уверены, что однажды она возглавит Академию) Рэйнбоу Дэш неспешно направилась по взлётной полосе, к своей новой группе рекрутов.
Они были лучшими из лучших, сливки ВВС. Те, кого сочли достойными пройти программу подготовки офицеров-Вондерболтов. Стать одновременно и тем и другим было невероятно трудно — едва ли дюжина кадетов (а порой, и того меньше) ежегодно удостаивалась подобной чести. Но всё же далеко не всем зачисленным на курс удавалось продержаться до выпуска.
Те, кто отчислялся добровольно или признавался непригодным, обычно возвращались к стандартному курсу обучения. Впоследствии, многие из них всё же попадали в особые команды: в VIP-эскорт или в Пограничную Службу, но примерно столько же кадетов просто бросали всё и возвращались к гражданской жизни.
Вышагивая по взлётке, Рэйнбоу окинула взглядом, стоящую по струнке в ожидании её прибытия, «грязную дюжину», набранную в этом году. Все они уже окончили базовые курсы подготовки ЭКВС, так что проблем с ними быть не должно.
Она успела перечитать все их досье, просмотреть все отчёты о показательных выступления, результаты всех тестов. Она связалась со всеми лётными школами, лично встретилась со спонсорами всех кандидатов. Она знала их всех, знала досье каждого наизусть, и, что самое главное, знала все их сильные и слабые стороны, но им пока об этом знать не обязательно.
Приближаясь к неестественно неподвижной шеренге, она услышала, как Спитфайр и Айрон Игл о чём-то шепчутся за её спиной. Однако стоило им подойти достаточно близко, чтобы кадеты могли их услышать — все разговоры тут же прекратились, лица всей троицы сделались невозмутимыми. Глаза их были сокрыты за абсолютно одинаковыми, и, стоит заметить, ужасно дорогими «очками-авиаторами».
Остановившись перед шеренгой, Рэйнбоу некоторое время молча всматривалась в их лица, наблюдая за реакцией. Пара из них моргнула, мельком взглянув на прибывшее начальство, остальные же сохраняли всё те же невозмутимые выражения, взглядами устремившись в бесконечную даль.
Капитан Дэш оправила униформу; на её груди было множество наградных планок, погоны сияли золотом в лучах восходящего солнца.
Обернувшись назад, чтобы убедиться, что её коллеги готовы, она неспешно двинулась вдоль строя. Начиналась самая интересная часть её работы, играть в «Сурового Инструктора» порой так весело.
— Вы только посмотрите, кто у нас здесь. Вы, детишечки, наверное, думаете, что из вас выйдут отличные Вондерболты? — отчеканила она, всё так же неторопливо шагая вдоль строя.
— Мэм, так точно, мэм! — отозвались кадеты стройным хором.
Глянув на Айрон Игла, она увидела, как тот поставил галочку в своём блокноте. Довольная собой, она продолжила.
— Это… — Она указала копытом на Спитфайр, — командир звена Спитфайр, капитан Вондерболтов. А это… — Она перевела указующее копыто на Айрон Игла, — заведующий отделением Айрон Игл. Они пришли сюда, чтобы передать вас под мою опеку.
Рэйнбоу продолжила смотр, голос её становился всё громче с каждым словом.
— Я — капитан Рэйнбоу Дэш, через три месяца вы вернётесь под тёплое крылышко коменданта Блэйз, а до тех пор… — Она дошла до замыкающего и остановилась, уставившись на кадета. Лица их разделяли всего несколько сантиметров. — Вы, жеребятки, будете в моём полном распоряжении!
Айрон Игл поставил ещё одну галочку в блокноте.
Сказать, что к этому моменту большинство кадетов с трудом сдерживали волнение, всё равно что вообще ничего не сказать. Минимум у половины из них нервы были уже на пределе. За то время, что она успела проработать в академии, о ней уже сложилось мнение как об одном из самых суровых инструкторов.
Но её строгость окупалась с лихвой, и никто не решился бы заявить, что она сама не в силах выполнить те невозможные задачи, что ставит перед своими рекрутами. И гораздо чаще, чем о ней отзывались как о «суровой, но справедливой», её называли «свирепой, но справедливой».
Лучший выпускник курса офицеров-Вондерболтов, капитан Дэш соперничала со Спитфайр и её братом за звание самого молодого из капитанов. Кроме того, она была самым молодым инструктором за всю историю Академии, имела наградное звание героя, стала первым пегасом за последние два столетия, которому удалось выполнить «Радужный Удар», причём в первый раз она выполнила его ещё будучи жеребёнком. Она была предметом обожания и восхищения для большинства юных пегасят, плакаты с её изображением висели в спальне практически каждого подростка. Она успела стать лицом большего числа рекламных кампаний, чем Спитфайр или Сорен.
И это всё, не считая того, что она хранитель Элемента Гармонии, жената на другой Хранительнице, старшая кобылка самого известного в Эквестрии табуна, близкая подруга принцессы Луны и, в довершении всего, лично принимала участие в сражении с Найтмэр Мун.
Сказать по правде, большинство кадетов охватил бы экстаз только от того, что она хотя бы прикрикнула на них, не говоря уж о том, чтобы заговорить с ними.
Дойдя до главы шеренги, она встала в агрессивную стойку, широко расправив крылья.
— Так вы, лютики, думаете, что сможете стать элитными летунами?
— Мэм, так точно, мэм! — последовал, как всегда чёткий, ответ.
— Ну тогда, — Рэйнбоу продолжила свою идеально отточенную речь. Спитфайр когда-то произнесла похожую перед её звеном, а Модэсти Блэйз — перед звеном Спитфайр. Теперь же настал черёд этих желторотиков... — Я вас огорчу... А вот хрен вам! Если бы могли — давно бы уже стали Вондерболтами! Вы всё ещё думаете, что справитесь?
— Мэм, никак нет, мэм! — Кажется, до них начало доходить.
— Позвольте, мне кое-что прояснить. Если вы думаете, что пара выкрутасов перед толпой и пара раскрытых в изумлении ртов делают вас элитными летунами — вы глубоко заблуждаетесь.
Рэйнбоу прекрасно знала, что все эти кадеты были настроены предельно серьёзно, они были готовы пойти на всё ради шанса стать одним из Вондерболтов. Лягать, да они и жизнями своими рискнули бы не задумываясь. Да и сама она не так давно была на их месте, а потому прекрасно представляла, через что им пришлось пройти, чтобы предстать сегодня перед нею. Но им не следовало об этом знать. Они должны всем сердцем желать доказать ей, что на все сто процентов достойны стать Вондерболтами.
Кроме того, на её стороне был давний слушок о том, что она, будучи Хранителем Элемента Верности, способна за версту учуять пони, которая на самом деле не так предана своему делу, как утверждает. И она прикладывала все усилия, чтобы своими поступками не развенчать этот миф.
— Жизнь Вондерболтов полна трудностей и опасностей. Если вы не будете постоянно выкладываться на все сто, она пережуёт вас и выплюнет. Замешкаетесь на секунду, и кто-то может серьёзно пострадать… или того хуже.
Рэйнбоу ещё раз прошла вдоль строя, по пути заглядывая в глаза каждому кадету. Убедившись, что они уловили месседж, она продолжила свою речь, а зав отделением продолжил делать пометки в блокноте.
— Но эта жизнь будет прекраснее всего на свете. Каждый приём пищи — пир, каждый вылет — парад. Нет жизни лучше, чем жизнь Вондерболта.
Откуда-то из середины строя донёсся сдавленный писк. Рэйнбоу стремительно обернулась, чтобы вычислить источник звука, и от резкого движения маленькая косичка, заплетённая за её левым ухом, выбилась из прически.
— Чепушок, ты там подавился, что ли?
Уловив едва заметно вздрогнувшую от волнения кобылку, она двинулась к ней. Ну, хоть кто-то дал ей повод. Поступок был, конечно, совершенно необдуманным, но зато теперь ей было с кого начать.
Подойдя к предпоследнему в строю рекруту, она пронзила высокую белую кобылку «Взглядом», достойным самой Флаттершай, точно таким же пепельно-жёлтая пегасочка укрощала самых ужасных существ, будь то разъярённая мантикора или огромный медведь.
На секунду кадет отпрянула, встряхнув гривой, переливающейся всеми оттенками синего, но тут же опомнилась и снова вытянулась по струнке. О Селестия, как же они все молоды.
— И кто же это тут у нас?! — рявкнула Рэйнбоу. Она конечно уже знала ответ, но кадету знать об это было не обязательно.
— Мэм, Блю Файр, мэм.
— Ага, неужто та самая, которую тренер Снежок находит весьма горячей штучкой, а?! — Рэйнбоу не отрывала от неё глаз. — Так ты у нас горячая штучка? Мы когда-то работали вместе со Снежком, но что-то я не пойму, с чего это он так решил! По мне, так ты сдашься в первый же день! Я права?! Ты подставишь моего закадыку и сбежишь в первый же день?!
— Никак нет, мэм! Я никогда не сдамся, мэм! — выпалила кобылка в ответ. Айрон Игл вернулся к своему блокноту.
— Рада слышать. — Она немного отстранилась, позволив кадету перевести дух, прежде чем снова вторгнуться в её личное пространство. — Я с тебя глаз не спущу, — добавила она. Без гнева, без угрозы, простая констатация факта, пусть и высказанная тихим голосом.
Рэйнбоу знала о Блю Файр всё. Снежок лично постучал в её дверь несколько недель назад, доставив рекомендательное письмо. Он не слыл оратором, но письмо, написанное перекачанным жеребцом, было самым красноречивым из тех, что Рэйнбоу когда-либо доводилось читать. А читать ей пришлось без вариантов, ведь его автор, более известный под кличкой «Кирпич», терпеливо дожидался, пока она прочтёт его и даст свой ответ.
Снежка списали в запас из Королевских ВВС много лет назад, но он не кис. Заработав репутацию лучшего тренера в Понивиле, он вернулся домой в Клаудсдейл, где занял пост тренера команды «Клаудсдейлских Летунов», единственной профессиональной хуфбольной команды, полностью состоящей из пегасов.
Прозвище «Кирпич» он получил за свой стиль и за свою излюбленную воздушную тактику. В принципе, он и сам поговаривал, что аэродинамика его тела уступает даже кирпичу, но стоило оказаться на траверсе противника, как тот надолго уходил в размышления о том, в какую же такую стену его угораздило врезаться в чистом небе.
Под его чутким руководством «Летуны» выиграли чемпионат Эквестрии по хуфболу, прервав тем самым цепь поражений, длившуюся уже три года и грозившую затянуться ещё как минимум на год. Ещё более впечатляющим это достижение делал тот факт, что им удалось победить смешанные команды не используя ни тяжеловесов-земнопони, ни магических захватов и бросков единорогов, и это при том, что правила жёстко лимитировали количество пегасов, которым было разрешено одновременно находиться в воздухе.
Блю Файр была одной из самых многообещающих его подопечных, она могла бы стать отличным игроком в хуфболл, но её тренер, а равно и её родители, считали, что она способна достичь гораздо большего. Да, она была отличным игроком, но, похоже, игра стала для неё слишком скучной, она чувствовала что способна на гораздо большее, чем просто гоняться за мячом по полю. Снежок был убеждён, что для дальнейшего развития ей просто необходимы большие нагрузки. Судя по результатам тестов на профпригодность, лишь став Вондерболтом она смогла бы показать себя во всей красе.
Покончив с Блю Файр, Рэйнбоу переключила своё внимание на замыкающего. Рядом с рослой соседкой кобылка казалась слишком мелкой для пегаса. Ярко-оранжевая шёрстка, пурпурная грива — её облик был чем-то средним между Скуталу и бабушкой Флаттершай.
— А тебя кто из детского сада выпустил? Назовитесь, рекрут.
Кобылка вздрогнула, похоже Рэйнбоу удалось нащупать её больное место.
— Мэм, Додж Чарджер, мэм. — В её голосе слышались нотки Эппалузского акцента, те самые, которые редко услышишь от кого-то, кроме земнопони. Рэйнбоу вдруг вспомнилась Эпплджек, надо будет к ней заскочить как-нибудь. Они уже несколько недель не виделись, и её подруге наверняка будет приятно найти повод немного отвлечься от своих шаловливых двойняшек.
Намётанный взгляд Дэш скользнул по пегасочке. Крепкий круп, налитые мышцы, сильная уверенная стойка. Девочке явно довелось поработать ножками. Само её телосложение прямо-таки вопило о годах, проведённых за околачиванием яблонь. Но было в ней что-то ещё, что-то до боли знакомое… ну точно, она не чистокровка, один из её родителей был земнопони, теперь Рэйнбоу была в этом совершенно уверена. Кому, как не ей об этом знать.
Приглядевшись, можно было заметить, что она хоть и молода, но не моложе, чем казалось с первого взгляда. Итак, пегас с примесью земных кровей, выросшая среди фермеров, на какой-нибудь фруктовой плантации, моложавая на вид, с необычным акцентом. И если бы Рэйнбоу была бы азартной пони — а она ею определённо была — она бы поспорила, что кобылка очень комплексует по поводу того, что её не воспринимают всерьёз. Вот сейчас мы это и проверим.
— Ну что, сладенькая, — Рэйнбоу внезапно заговорила с акцентом, поразительно схожим с акцентом ЭйДжей, настолько отшлифованным за те годы, что она знала Эпплов, что порой даже Бабуля Смит, да упокоит Создательница её душу, порой путала её со своей внучкой. — Каким ветром занесло такую прелестную фермершу в наши края?
Она прижалась лицом к лицу кадета:
— Спорим, ты выдохнешься, да так и не сдюжишь облететь Академию по периметру?
Правый глаз кобылки дёрнулся — эх, надо было спорить на деньги. За спиною Рэйнбоу Айрон Игл чиркнул карандашом, поставив в блокноте ещё одну галочку.
Спокойно, ждём…
— А вы проверьте, мэм, — голос Додж был спокойным, и даже за сильным акцентом в нём явно слышался брошенный вызов.
Обернувшись к Спитфайр, Рэйнбоу ехидно ухмыльнулась. Пусть старшая по званию подруга и сдерживала смех изо всех сил, глаза её всё же выдавали. Ясно осознавая, что сейчас будет, огнегривая пегаска достала из кармана пиджака секундомер.
Рэйнбоу вновь упёрлась лбом в лоб кадета, пытаясь разглядеть в её взгляде признаки страха и неуверенности. А они там были — всего лишь лёгкий намёк, недостаточно сильный, чтобы удержать от попытки постоять за себя. Она понравилась Рэйнбоу, девчонка далеко пойдёт. Рэйнбоу давно уже решила поставить Додж в пару к Блю Файр — в тот самый миг, как ознакомилась с их досье, и личное общение только утвердило её в принятом решении. У Додж было сильное стремление доказать, что она не хуже других пегасов, а Блю Файр был нужен неутомимый соперник, который заставит её выкладываться на пределе возможностей.
— Ты что-то сказала, сахарок? — протянула Рэйнбоу.
— Разрешите показать себя в деле, мэм. — Выражение лица юной пегасочки снова стало каменным: ни тени сомнения или неуверенности, лишь чистая решительность. А у неё определённо стальные… эм-м, нервы.
— Так вы, наконец, решили показать себя в деле, да? Решили потягаться со старушкой Рэйнбоу Дэш? — Теперь это был голос чистокровной ковбойши. ЭйДжей гордилась бы ею, если бы только услышала… ну или хорошенько приложила бы копытом по макушке, а может, и то и другое.
— Так точно, мэм! — Додж, не моргая, смотрела ей прямо в глаза.
— Ну, так вот вам ваш шанс. Два круга по периметру… Все, ЖИВО! — Рэйнбоу впилась зубами в свисток, висевший у неё на шее, и дунула в него с такой силой, что свист, должно быть, было слышно аж в Клаудсдейле.
Додж взмыла в воздух раньше, чем свист успел затихнуть, Блю Файр рванула сразу за ней. Капитан Рэйнбоу Дэш окинула замешкавшихся кадетов взглядом, в котором явно читался смертный приговор всем, кто не окажется в воздухе в течение следующих трёх секунд. Быстро уловив намёк, оставшаяся десятка поднялась в воздух и устремилась за парой кобылок, уходивших в отрыв.
Рэйнбоу неторопливо сняла очки и свисток и передала их Спитфайр, готовясь к стремительному взлёту. Пусть кое-кто из этих кадетов и мог бы рискнуть потягаться с ней, сейчас она собиралась показать им всем, что на самом деле означает быть лучшей из лучших.
Резкий порыв ветра, вырвавшегося из под её крыльев, встрепенул гривы Спитфайр и Айрон Игла, чуть было не вырвав блокнот из его копыт. На их глазах лётный инструктор набрала запредельную скорость и уже оставила далеко позади замыкающую шестёрку кадетов.
Поглядев поверх очков на секундомер, Спитфайр улыбнулась. Судя по всему, сегодня в очередной раз будет побит рекорд скорости Академии, и если кто на это и способен, так это Рэйнбоу Дэш. Айрон Игл похлопал спутницу по плечу блокнотом. Загляну в него, она обнаружила, что напротив каждого пункта условий их маленькой игры в «Типичного Сурового Инструктора» стояли галочки.
Вот же конские яблоки, похоже, теперь она должна Рэйнбоу червонец.
Уже на втором километре гонки, обогнав замыкающую десятку кадетов, Рэйнбоу нагнала Додж и Блю Файр, те шли нос в нос, всего в паре десятков корпусов впереди неё. Стремительно сокращая отрыв, она расплылась в широкой улыбке и издала торжественный крик:
— Селестия небесная, до чего ж я люблю свою работу!
Оригинал опубликован 3 фев 2013