Долгая дорога к дружбе / Long Road to Friendship

Шаг 17: Великолепная Семёрка

Хэллоуин настиг Кантерлотскую школу во всём своём жутком карнавальном великолепии. Из каждого угла свисала паутина, на которой восседали (к вящему неудовольствию многих) едва ли не настоящие пауки. С потолка ниспадала оранжево-чёрная драпировка, а на учительских столах красовались тыквенные фонари. Из дверей лабораторий струился зловещий туман, отчего в коридорах постоянно стояла бледная дымка. А кое-кто из учеников даже обнаружил у себя в шкафчике скелет.

«Весьма впечатляет, — волей-неволей согласилась Сансет, — но куда уж им до меня…»

Она с важным видом вышагивала по коридору, приковывая к себе все взгляды. Новенькие серебристые сапожки, начищенные до блеска, подчёркивали остальной наряд: такие же серебристые джинсы и блузку с длинными рукавами. Шитый чёрной нитью квадрат на груди напоминал дверцу от внутреннего отделения, а шарниры на локтях и коленях придавали девушке такой вид, что и впрямь не отличишь от робота. Образ довершался металлического цвета колпаком, прячущим убранные под него волосы.

Она шла, покачивая бёдрами. Свет софитов на ней, все внимают каждому её движению. Некоторые улыбались, а кое-кто даже отвесил комплимент. Сансет торжествующе ухмыльнулась, купаясь в нахлынувшем чувстве. Вся власть над школой снова в её руках, словно месяц назад, когда никто не смел взглянуть на неё без зависти и восхищения. Она выше всех, могущественнее всех!

Фрегоза сшибла её на пол.

— Сансет в костюме! Не верю! И всё, как я предложила! Ой, погоди, я же ещё ничего не предлагала… — Пинки ахнула, её лицо вдруг озарилось. — Ты ведь сама решила нарядиться, да, да? Ну конечно, сама! Хотела всех удивить! Ответственно заявляю, твой сюрприз удался! Вылитый Железный Дровосек! Ой, то есть Железная Дева!

— Нет, Пинки, мне это сшила Рэрити буквально вчера. И будь добра, слезь с меня! — Сансет попыталась спихнуть её, но она, как и много раз до этого, сидела точно приклеенная.

— Прости, Санни! — Пинки поставила её на ноги и отряхнула от пыли. — Я просто вся на взводе! Сегодня ночью будет такое!

Сансет окинула Пинки взглядом с ног до головы, присматриваясь к костюму: пышное платье разнообразных ярких цветов, в основном оттенков розового; на макушке большой колпак — разумеется, розовый; в руке большой половник, тоже… розовый.

Сансет помассировала лоб, старательно сдерживая позывы тошноты.

— Ну что, как тебе декорации? — полюбопытствовала Пинки, размахивая половником. — Я целый месяц всё продумывала!

— Миленько. Серьёзная работа.

«На носу праздник? Предоставь всё Пинки».

Раздался звонок; разве что звучал он теперь не как привычный надрывный визг, а как старинный церковный набат. Протяжный монотонный гул молотом ударил по барабанным перепонкам, эхом прокатился по всей школе и, чего гадать, наверняка перебудил пол-округи. 

— Как ты со всем управилась? — Сансет старательно потёрла болящие уши.

— А это уже совсем другая история, — улыбнувшись, Пинки озорно блеснула глазами, по очереди коснулась её плеч половником и изрекла торжественным голосом: — Сим мгновением мы сердечно приглашаем тебя на трапезу за столом Великолепной Семёрки.

— Великолепной Семёрки?

— Угу. Наше официальное название! Метко, скажи, а?

— Если бы. И зачем вообще нам название?

— Потому что весело! А ещё сближает нас как друзей! Что, чувствуешь уже себя частью команды с супер-крутым названием? Ну хоть капельку? Как там Твайлайт говорила... а, да, единение душ!

— Не знаю... Наверное?

Вряд ли название поможет их скромной компании достичь единения душ. Однако они принимали Сансет, и от осознания этого в груди вспыхивал крохотный тёплый огонёк.

Перед глазами встал шар пламени, в голове зазвучал безумный хохот, и искорка мигом потухла, оставив в душе горечь, а на лице — хмурую мину.

— Сансет, Сансет никогда не меняется, — рассмеялась Пинки и шутливо стукнула её половником по лбу. — Не боись, Железная Дева, отыщем мы твоё сердце!

Она отвесила низкий реверанс и поскакала по коридору, напевая: «По дороге, по дороге! Из жёлтого кирпича!..»

Со вздохом Сансет потёрла виски.

— И почему после Пинки постоянно раскалывается голова?

*      *      *

Даже на Хэллоуин многие учителя не стали делать поблажек, хотя половина урока уходила у них на пресечение болтовни и обмена сластями. Другие же, отдавшись праздничному духу, вместе с учениками надевали костюмы и пускали уроки на самотёк. Черили в этом году вырядилась вампиром и награждала конфетой всякого, кто правильно ответит на какой-нибудь заковыристый вопрос о поп-культуре.

Завуч Луна облачилась в готический доспех, затаивалась в тенях и, неожиданно выпрыгивая из-за угла, до полусмерти пугала всех, кто рискнул бродить по школьным коридорам в одиночку.

Столовую превратили в ярмарку вкусностей, наполненную пёстрым маскарадом. Не горели лампы — лишь сумрачное осеннее солнце освещало столы, накрытые чёрными скатертями.

Перед Сансет лежал солидный кусок тыквенного пирога. По правую руку от неё восседала Твайлайт: белая рубашка, голубая клетчатая юбка, убранные в хвост волосы — ну вылитая деревенщина, какой Сансет и представляла себе Элли. Далее следовала Эпплджек, напялившая потёртые штаны и рубище; из-под прорех в грязно-буром сукне торчало сено.

Сансет изо всех сил удерживалась от комментариев.

За ней сидела Флаттершай c надвинутым на лоб капюшоном, обрамлённым розоватым пухом, отчего он напоминал густую львиную гриву. На девушке был пушистый костюм: на концах длинных рукавов болтались перчатки в виде кошачьих лап, а из штанов торчал хвост с кисточкой.

Следом устроилась Рейнбоу в чёрном пиджаке, брюках и плаще. Видок довершал старомодный цилиндр, который, однако, подчёркивал её радужные волосы. И пусть другие не отставали, Рейнбоу в образе Гудвина смотрелась безумнее всего. Хотя она в любом образе выглядела бы дико. А Трикси, подходившая на эту роль больше всего, присоединяться к ним явно не намеревалась; Сансет бросила взгляд в сторону её столика: она даже не заморочилась с нарядом.

Затем — Рэрити. Она щеголяла перламутровым платьем, переливавшимся на свету всеми цветами радуги. На голове у неё красовалась аккуратная диадема, а к поясу была приторочена волшебная палочка. И самой последней в кругу сидела Пинки — эта поглощала тыквенный пирог, уткнувшись в него носом.

— Эпплджек! — Пинки высунула лицо, рассыпав крошки по всему столу. — Ты обещала, что принесёшь на ночёвку больше пирогов, помнишь?

— Будь покойна, Пинки, — хохотнула Эпплджек. — Бабуля особливо для тя ещё один испекла.

— Ох ты ж так!

Подняв тарелку к лицу, Пинки вылизала её до блеска, после чего с серьёзным выражением лица потянулась рукой под стол, вытащив огромный лист ватмана и раскатав его на столешнице. Смахивало на грубоватую карту ближайших кварталов.

— Замысел, значит, таков! — Пинки сняла колпачок с красной ручки и обвела кружком какой-то дом. — Встречаемся у меня дома, затем выдвигаемся по Западному Дубовому и сворачиваем на Полумесяца, — её рука прочертила красную линию, отметив пару домов точками. — Вот тут раньше выходил неплохой улов. А здесь мистер Дозер: он всегда раздаёт огромадные шоколадные батончики, но они буквально нарасхват — кто хочет успеть, рванём вместе. Дальше мы...

Расслабленно откинувшись на спинку стула, Сансет отрешилась от речи Пинки и на минутку прикрыла глаза. Опять это чувство — греет и покалывает. Что-то такое возникало, когда она помогала Флаттершай в приюте для животных. Чего отнекиваться, это было здорово. Да, девчонки за столом так или иначе действовали на нервы, но, может, сейчас оно и к лучшему? Неважно что, главное — отвлечься от череды кошмаров.

— ...и после вернёмся ко мне домой и подсчитаем добычу. А потом развлечения, поедание сластей, страшилки и «Монополия»!

— Пинки, мы ж за этой «Монополией» проторчим до самого утра, — жалобно застонала Рейнбоу.

— Это тебе так кажется, — ответила та, хитро блеснув глазами.

Сансет распахнула глаза, внезапно озарённая мыслью. Она сосредоточенно сдвинула брови и тщательно перебрала воспоминания. Неужели и вправду?

— Что-то случилось, Сансет? — Твайлайт чуть привстала.

— Ничего. Просто я вдруг поняла... — Сансет подняла голову, — ...это моя первая ночёвка в гостях.

— Чё, никогда не была на ночёвках? — прикрыв рот рукой, прыснула Рейнбоу. — Хотя чему я удивляюсь...

— Рейнбоу, не смейся! Это серьёзно! — воскликнула Пинки и, схватив Сансет за плечи, заглянула ей прямо в глаза. — Так, без паники. Сим мгновением я даю Пинки-клятву, что твой первый раз будет самым лучшим! Через сердце и в аду иглу в глаз себе воткну!

— И что это за клятва такая? — недоверчиво покосилась на неё Сансет.

— Которую ни за что не нарушишь, — гордо заявила Пинки.

Три гулких набата ознаменовали окончание обеда, и ученики принялись шустро сгребать конфеты себе в портфели. Семеро девчонок вскочили из-за стола, сдали подносы и разбежались по своим классам.

— Не забудь: в пять часов, у меня дома! — крикнула вдогонку Пинки. — И не беспокойся, спальный мешок у меня есть!

Сансет показала палец вверх и поспешила за Твайлайт на урок тригонометрии. Класс их размерами не выделялся, ибо больше дюжины учеников за раз тут и не бывало.

Они сели в первом ряду, и, как обычно, Твайлайт врубила «режим абсолютной сосредоточенности» (название Сансет сама придумала), в котором отстранялась от всего, кроме учителя. Грех жаловаться!

Потянувшись за тетрадкой и ручкой, она краем уха услышала шёпот Твайлайт:

— А твой костюм ничего.

— Ого, а я думала, в классе ты проглатываешь язык. Вот так новости, — с удивлением ухмыльнулась Сансет.

— Прости, с головой ухожу в учёбу, — щёки Твайлайт залились краской, и она отвернулась к доске.

— Ботанка, — вполголоса прошелестела Сансет. Что весьма странно, Твайлайт в ответ на это хихикнула.

— Ну, ну, класс, угомонились, — строго прикрикнула миссис Вектор, скрипя мелом по доске. — Мне всё равно, что Хэллоуин. Мы отстаём от программы.

Сансет принялась за свои малопонятные каракули, вполуха следя за учительской речью. Мимолётно покосилась в сторону Твайлайт: та, напротив, с восхищением вслушивалась в каждое слово.

— Хе. Не то чтобы это много значило, — негромко сказала Сансет и покачала головой, не веря в то, что произносит, — но твой костюм тоже ничего.

*      *      *

Впервые за целую вечность Сансет поймала себя на том, что с нетерпением ждёт чего-то после уборки школы, и это «что-то» отнюдь не сон. Она выметала из коридоров груды фантиков и гадала: а на что похоже сладость-или-гадость? А как пройдёт ночёвка?

«Никакое это не предвкушение, просто любопытно», — твердила себе Сансет. Но как нельзя было не заметить то греющее чувство в груди, так и не получалось отрицать, что она немножко возбуждена.

Самую малость.

— У-у-у!

— А-а! — Сансет отпрыгнула на добрый метр назад, метла со стуком упала на пол. Девушка прижала руку к груди, ибо сердце колотилось как бешеное, и сердито уставилась на хохочущую особу. — Мисс Луна, какого... сейчас было?

— О-хо-хо, уж прости, мисс Шиммер, — довольно ухмыльнулась Луна; её лицо оттенял причудливый голубой шлем, эдакий финальный штрих к латному облачению. — Поблизости никого не было, вот я и не удержалась — а соблазн напугать одинокую ученицу ох как велик! Ты подскочила чуть ли не до потолка, поразительно.

— Это оттого, что вы меня чуть до инфаркта не довели!

— Будь проще, мисс Шиммер, какое от жизни удовольствие без хорошего испуга? На дворе Хэллоуин, так что будь во всеоружии, — беззаботно отмахнулась она, одёрнула полы плаща и, зашагав прочь, бросила напоследок могильным голосом. — Ибо ночь темна и полна ужасов, мисс Шиммер.

Сансет негодующе зыркнула ей в спину и подобрала метлу. Вовсе она не испугалась... просто не ожидала такого.

— Извини мою сестру, — она вновь подскочила, когда за спиной раздался голос. — Она крепко привязалась к этому празднику.

Девушка обернулась: то была Селестия в обтягивающем белом платье и с золотой диадемой на голове. В таком виде она ещё сильней напоминала свою тёзку-принцессу.

— Да уж, я заметила, — кисло отозвалась Сансет и со злостью продолжила мести пол. — Милый у вас костюмчик.

— Знаешь, таким тоном говорят, когда хотят съязвить, — с недовольством заметила директриса.

— В смысле, это красивое платье... — Сансет слегка смягчила голос, — оно вам идёт.

— О, ну, благодарю тогда. Мне тоже нравится твой костюм, Железная Дева. Серебристый подчёркивает цвет твоих глаз.

На щеках Сансет вспыхнул розоватый румянец. Когда вообще в последний раз Селестия говорила ей что-нибудь приятное?

— Спасибо, — пролепетала она.

Селестия обошла её, подняла какую-то скомканную бумажку и кинула в ближайшую корзину.

— Хватит с тебя на сегодня. Рушить чужие планы — не моё любимое занятие.

— По-моему, для той, кто меня как бы наказывает, вы до ужаса снисходительны.

— О? Ну, если в самом деле так, я всегда готова связаться с властями и...

— Разве я не упоминала, что восхищаюсь вашей добротой и пониманием? Молчу уже о великодушии и сострадательности.

— Можешь идти, Сансет, — довольно улыбнулась Селестия. — Не сомневаюсь, у тебя сегодня есть дела и поважнее. Просто держись подальше от неприятностей.

— Ничего не обещаю, — открестилась Сансет и поспешно двинула к выходу.

Воздух на улице встретил её вечерней прохладой и свежестью. И хотя одежда с длинным рукавом тоже хороша, конечно, тоска по тёплой кожаной куртке не проходила, а многочисленные прорехи давали о себе знать. Сидя на матрасе и размышляя об этом, Сансет не могла не вздохнуть.

*      *      *

— Вот, дорогуша, держи, — Рэрити аккуратно сложила серебристую блузку и водрузила её поверх джинсов в руках Сансет. — Все будут просто без ума! А ты точно не хочешь раскрасить лицо для полного соответствия?

— Более чем, — безапелляционно отрезала Сансет. «Приодеться» не означает «разводить клоунаду».

— Ну, воля твоя, — модельер приложила к блузке такой же серебристый колпак. — Но обещаю, ты и без макияжа будешь выглядеть сногсшибательно!

— Спасибо, Рэрити, — Сансет выдавила улыбку. — Слушай, я сейчас не при деньгах, но если что должна, то...

— Деньгах? — Рэрити сдержанно захихикала. — Не чудачь, Сансет, ничего ты мне не должна. Это подарок, как подруге от подруги.

— О... ну... — та повела плечами и потупила взгляд, уставившись на узорчатый ковёр. — С-спасибо... но мне нечего дать взамен... Это ведь так делается?

— Нет, Сансет, — изумлённо улыбнулась Рэрити. — Мне ничего не надо. Друзья делятся друг с другом не потому, что должны, а потому, что так хотят. Не бери в голову, я не требую ни гроша.

Откуда-то изнутри Сансет вырвался приглушённый рык: пускай Рэрити вроде и говорила от чистого сердца, в её словах чувствовался лёгкий намёк на прошлое. Впрочем, девушка благодарно кивнула и было собралась уходить, но замерла у порога.

— Эм-м... Рэрити, как по-твоёму... ещё можно залатать?.. — она оглянулась через плечо, но увидела лишь, как Рэрити качает головой.

— Мои соболезнования, дорогуша, не работаю с натуральной кожей. Цены кусаются, а моих умений тут не хватит. Не хочу и представлять, что скажет Флаттершай, если я схалтурю.

— Оу, — вот и всё, что пришло в голову.

— Но я могу сшить тебе новую куртку, — обнадеживающе заверила Рэрити. — У меня столько дизайнов, выбирай не хочу!

— Нет, спасибо, — покачала Сансет головой. — Это лишнее. За мной, по-моему, и так большой должок.

— Ну, как скажешь, — модельер расстроенно прицокнула языком. — Но если передумаешь, всегда милости просим.

*      *      *

Сансет бесцеремонно вывалила содержимое портфеля на постель, после чего затолкала внутрь пижаму, запасное бельё и зубную щётку. Повернувшись к зеркалу, она нахмурилась: из осколков, меж трещин, на неё глядели сотни отражений.

— Отныне пользуюсь зеркалом только в туалете, — она в последний раз оглядела комнату, проверяя, не забыла ли чего, и закинула рюкзак на плечо. Положив руку на выключатель, она вдруг оглянулась и спросила. — Что, даже ничего не скажешь?

— Нет. Но развлекись. Ну правда, хотя бы попробуй, — дала наставление Твайлайт Спаркл.

— Ничего не обещаю, — полушутливо ответила Сансет, погасила свет и, заперев дверь, зашагала вниз по лестнице. — Развлекайся не развлекайся, а хоть на время сбежать от тараканов в голове — уже неплохо.

Наспех осмотрев себя в зеркале, она чуток припудрила мешки под глазами, пока те не стали менее заметными, и покинула завод со шлемом под мышкой.

Сансет промчалась из одного конца города в другой, до самых окраин пригорода, где находились старейшие из домов. Солнце садилось за горизонт, а потому родители отряжали детей помладше в вояж за конфетами.

Дом Пинки был... странным. «Странный» в том смысле, что совершенно обычный. Ожидать можно было чего угодно: кричаще-розовую расцвету и торчащие отовсюду вертушки на палочках, или комнаты в форме кексиков, или чего похуже. Но вместо этого он оказался тусклым серым сооружением с двумя этажами и верандой, знававшей лучшие дни.

Сансет слезла с мотоцикла и прошествовала по мощёной дорожке. С обоих краёв тропку обрамляли затейливые узоры, выложенные из гладкой гальки, а дальше газон усеивали большие серые валуны.

— Сад камней? — подивилась она. Всё это странно, само собой, но на странности Пинки не похоже. Та бы сказала, что подобные штуки навевают жуткое уныние.

Сансет поднялась на веранду; щербатые деревянные ступени поскрипывали под шагами — как бы не проломились! Единственным украшением крыльцу, а заодно и свидетельством обитания Пинки, служило привидение из папье-маше на проволочке. У него было комично нарисованное лицо, отчего оно выглядело не столько пугающе, сколько дурашливо. Ещё на двери имелась аккуратная табличка, гласящая: «За конфетами — к нам».

Сансет постучала в дверь и внутренне напряглась в ожидании западни. От Пинки только такого и жди: потеряешь бдительность — а она уже тут как тут, напугает до чёртиков.

И вот опять, её застали врасплох так, как меньше всего ожидалось. Дверь отворилась, но Сансет не поприветствовали ни медвежьими объятиями, ни дождём из конфетти, ни даже оглушительным «приветик!». В дверном проёме показалась полная противоположность Пинки.

Сероватая кожа; прямые лиловые волосы; из одежды самый незатейливый сарафанчик, какой Сансет только видела. Даже на лице — если так вообще можно сказать — застыла полнейшая безучастность.

— Могу я чем-нибудь помочь? — как и всё остальное, голос девчонки был напрочь лишён эмоций.

— Да, э-э... Пинки Пай... она ведь тут живёт?

— Подожди здесь, — неторопливо кивнула девчонка.

Дверь с жутким скрипом закрылась, и Сансет на несколько минут осталась на веранде в полном одиночестве. Она уж начинала подумывать, что странная особа забыла про неё — или это вообще какой-то прикол. Она вознамерилась было вновь постучаться, как дверь резко отворилась и Пинки, схватив Сансет за руку, втащила её внутрь.

— Пришла! Пришла! — завизжала Пинки и запрыгала на месте, не отцепляясь от руки. — Да ещё самой первой! Вот это настрой! У нас впереди целая куча веселья!

— Скажи для начала, кто это сейчас был, и почему от её вида мне хочется сыграть в ящик? — Сансет резво отдёрнула руку и размяла заболевшее плечо.

— А, ты про Мод? Она моя старшая сестрёнка! Скажи, потрясная?

— Нет, ни капли... — вырвалось у Сансет, и только спустя миг она осознала, что произнесла. — Прости, Пинки, я не это...

— Ай, не забивай голову, — беззлобно улыбнулась та. — За скорлупой её видно не сразу, но стоит только взглянуть, как всё станет на свои места! Не поверишь, но она прям как ты!

«Великолепно, отныне я официально считаюсь камнем. Хорошо живём, о да».

Сансет отогнала последнюю присказку подальше и оглядела просторную комнату.

— Так ты здесь живёшь?

Всю мебель — не то чтобы её было шибко много — сдвинули к белым стенам, по большей части голым, за исключением семейных портретов. Рядом с окном примостился стол, заваленный пакетами чипсов, пуншем и пиццей. А неподалёку стояли два гигантских динамика, над которыми висел диско-шар.

— Агась! И сегодня всё это наше! — Пинки подпрыгнула и закружила по открытому пространству. — Младших сестричек забрали мама с папой, а Мод оставили приглядеть за мной.

— Пинки, тебе семнадцать. Зачем... — Сансет задумчиво моргнула. — Хотя забудь, очень даже зачем.

Потренькал звонок, и Пинки, подпрыгивая, метнулась к двери: это пожаловали Гудви́на и Трусливая Львица, с рюкзаками за плечами и спальными мешками под мышками.

— Я фигею: и когда мы в последний раз собирались? — Рейнбоу сбросила скарб куда-то в угол и направилась сразу к столику с закусками.

— Сто лет назад! И поэтому всё будет супер-круто! Ой, чуть не забыла! — ахнула Пинки, взбежала наверх по лестнице, после чего возникла у перил и сбросила что-то вниз. — Лови, Сансет! 

Сансет проворно выставила руки вперёд и поймала предмет, который на проверку оказался запылившимся спальным мешком...

...розового цвета.

Она брезгливо высунула язык и отправила мешок в угол, к вещам Рейнбоу и Флаттершай.

— Спасибо, Пинки, — нехотя поблагодарила она.

Следующей к ним присоединилась Рэрити, вскоре после неё — Эпплджек с пирогом, и самой последней была Твайлайт со Спайком, свернувшимся у неё калачиком на руках. Рэрити незамедлительно излила на него поток сюсюканий, фактически отобрав собачонку у хозяйки.

Тот, впрочем, вовсе не возражал.

Все на скорую руку перекусили пирогом и, вытащив наволочки с фонарями, выстроились в ряд у двери. Пинки принялась вышагивать перед ними с серьёзным выражением лица.

— Так, дамочки! Спустя год вновь настал сей час. Единственный день, когда мы отважно превозмогаем страхи ночи в поисках сладчайших угощений, что таит округа! То будет мрачное, опасное путешествие, кое полнится невыразимыми ужасами, изобилует кошмарами, наводняется...

— Пинки, не тормози, не то шиш с маслом нам достанется, а не конфеты! — топнула ногой Рейнбоу с насупленным видом.

— Извиняшечки! Тогда... Свет, камера, мотор! — девушка распахнула дверь и указала половником вперёд. — Шагом марш!

Все высыпали наружу. Вечерело: тени удлинялись в последних лучах заходящего солнца, во власть вступали сумерки. Сансет перешагнула порог дома последней, как вдруг перед её лицом замаячила тыковка.

— На-ка, Сансет! — Пинки встряхнула пластиковую корзинку. — Теперь и ты без конфет не останешься!

— Мне это неинтересно, Пинки, я уже говорила.

— Хочешь-хочешь, просто в глубине души! — розоволосая девушка потрясла тыквой.

— Один дом, — Сансет подхватила корзину за ручку.

Удовлетворённая, Пинки вприпрыжку умчала вперёд, попутно напевая:

— Иди налегке, иди по жизни налегке! Давай, иди налегке! Иди по жизни налегке...

Сансет помотала головой, не в силах поверить в происходящее; уголки её рта невольно приподнялись.

*      *      *

Один дом вмиг сменился трёмя, затем пятью, десятью... Как только они подступали к очередной двери, кто-нибудь непременно вспоминал про Сансет и волок вслед за всеми, чтоб не пряталась в тенях. Корзинка её, к удивлению, наполнялась со скоростью молнии. На сласти народ не скупился.

К тому времени, когда они покончили с первой многоэтажкой, стемнело окончательно, и аллеи перешли во власть шкодливых юнцов и молодёжи постарше. Смех и крики, страх и возбуждение пронизывали ночной воздух. А уж фонарики и бенгальские огни озаряли улицы куда получше фонарей.

Чудища старые и новые, вурдалаки и призраки, герои и злодеи — все сновали туда-сюда по бульвару с корзинками наперевес. На пути Великолепной Семёрке попалось чуть ли не полкласса: Зубная фея Колгейт, Роузлак в образе Медузы Горгоны... Они напоролись даже на Дерпи в лохмотьях и с бумажным пакетом на макушке.

— А я бомж! — радостно воскликнула она.

Где-то с двадцатого дома Сансет начала потихоньку перекладывать добычу в корзинки остальным, ибо собственная весом уже напоминала стальную чушку. Пару раз она и сама их отведала — дело ли, никогда не пробовать земных конфет. Неожиданно, но ей приглянулись леденцы со вкусом лимона.

Девчонки остановились у очередного дома, чей дворик с кустами украшали оранжевые гирлянды. В темноте-то чёрт его разберёт, конечно, но показался он до боли знакомым...

Что-то похлопало её по плечу.

— Давай, Дева! Твой черёд звонить! — ободрила её Пинки.

— А обязательно мне?

— В этом-то вся изюминка, дорогуша. Так надо по правилам, — добавила Рэрити.

Сансет хмыкнула и направилась в указанную сторону, остальные засеменили вслед за ней. Потренькав в звонок и выставив перед собой корзинку, она озадаченно склонила голову набок.

— Сладость или гадость, — буркнула она, стоило двери отвориться.

— Сансет?..

Заслышав знакомый голос, она вскинула голову и ожидаемо сощурила глаза:

— А, радость-то какая, это ты.

«Сто раз ведь тут была, а дома не узнала, провались он пропадом!»

— Упс, неловко-то как вышло, — зашептала сзади Пинки.

— А я думал, ты дома сидеть будешь, — Флэш смерил Сансет таким же неприязненным взглядом.

— Какое счастье, что передумать никогда не поздно, — с уничижительной холодностью ответила она.

Парень отвернулся и подкинул ей в ведёрко одну-единственную конфету.

— Ну... костюм у тебя... ничего так.

— Благодарю.

Обоих точно льдом сковало. Сансет неотрывно пожирала его взглядом, а Флэш знай себе стоял, морда кирпичом, и даже не думал повернуться. Жутко захотелось сделать ему подножку. Девушка еле удержалась от соблазна и отошла от крыльца, освобождая очередь.

Став на тротуаре, она запустила руку в запасы вкусностей, нашарила жёлтую кислинку и мигом отправила в рот. Грызя леденец, она навострила уши: Флэш уже вовсю любезничал с подругами.

— Весёлого Хэллоуина, Флэш! — спустя минуту возвратилась Пинки, помахав на прощание рукой.

Сансет ткнула в неё пальцем.

— Ты это нарочно.

— Не нарочно, честное-пречестное, — та, защищаясь, вскинула руки. — Совсем позабыла, что там живёт Флэш.

— Забей, и пошли уже, — поморщилась Сансет, и было это вовсе не из-за кислятины во рту.

На пути Великолепной Семёрке попадалось всё больше знакомых лиц. А заминка у Черили вознаградила их традиционным вопросом на засыпку и «огромадными шоколадными батончиками».

— Хорошо вам отдохнуть, девочки! И не гуляйте допоздна! — крикнула учительница им вслед.

Твайлайт замедлила шаг и поравнялась с Сансет, которая плелась в самом хвосте.

— Да брось, не испортит же один Флэш тебе целую ночь.

— Ну ещё чего! — огрызнулась та и, сложив руки на груди, смерила её ехидным взглядом. — Чья б корова мычала. А кто из кожи вон лез, лишь бы не тащиться с ним на свидание?

Твайлайт осеклась и отвернулась, вся красная как помидор.

— Так нечестно, — пробубнила она.

Сансет, сразу просветлевшая, расхохоталась. Ну да, бессовестно, но попробуй тут удержись! В глубине душе ей нравилось, как Твайлайт сгорает со стыда.

Душераздирающий вопль пронзил пелену ночи, и вереница подруг замерла перед — чего сомневаться, — домом с привидениями. Двор его полнился надгробиями пополам с подгнившими кусками тел. Из распахнутых дверей, завешенных паутиной, струилась туманная дымка, а где-то в глубинах мерцало белёсое свечение.

Занавесь, ниспадающая перед входом в гараж, взметнулась — и наружу с дикими криками, едва не рыдая, вылетел маленький парнишка в костюме рыцаря.

— Ого, — подивилась Рейнбоу, попутно отбиваясь от Флаттершай. — Тут не то что комната — целый домище страха.

— По эту сторону парка страшней не сыщешь! — заверила Пинки, кивнув. — Говорят, внутри для смельчаков запрятана офигенная вкуснятина!

— Говорят? — Эпплджек вскинула бровь.

— Мне, если честно, э-э... — розоволосая девушка почесала затылок черпаком и застенчиво улыбнулась, — ...неохота проверять, врут слухи или нет.

— А где ж это твоё «смейся в лицо страшилкам, они растают на глазах»? — Рейнбоу наконец-таки отлепила от себя Флаттершай.

— М-м-мф м-мх м-мф, — с полным ртом конфет промычала Пинки.

— Ой, да ладно вам, не так уж там страшно, — сказала Сансет.

— Да-а? — глаза Рейнбоу блеснули вызовом. — А не слабо туда зайти? Одной.

Дружное «ах!»

— Замётано, — повела плечами Сансет.

И снова «ах!»

— Сансет, а ты уверена, что это хорошая мысль? — Твайлайт смятенно затеребила её рукав.

— Я уверена, что это тупо дом, — она отдёрнула руку. — Вошла да вышла — плёвое дело. 

Подобравшись ближе, она замерла у входной двери и набрала в лёгкие побольше воздуха. Изнутри доносились стенания и завывания неупокоенных.

— М-мы верим в тебя, Сансет! — подбодрила Флаттершай.

Сансет собралась с мыслями и сделала шаг — в мгновение ока вуаль тумана поглотила её. Со всех сторон грянул загробный хохот, а она тем временем попыталась сориентироваться в узком, как кишка, коридоре.

Стоило ей повернуть за угол, как с потолка свесился целый ансамбль отчекрыженных голов на верёвочках.

Девушку на миг передёрнуло, но она быстро опомнилась.

— Тоже мне, ужасы. Пакость.

Она поднырнула под головы и вышла в комнату попросторнее: на полу трупы, а в стылом, точно снаружи, воздухе — кошмарный, прогорклый смрад.

«Ла-адно, накинем пару баллов за антураж».

Что-то схватило её за лодыжку. Сансет шарахнулась в сторону и чуть не грохнулась на пол: рука намертво вцепилась ей в ногу. Кадавр разжал хватку и медлительно поднялся на ноги, другие не отставали. Девушку сжимали в кольцо.

Сглотнув ком в горле, она нырнула в крохотную брешь меж сдвигающимися телами и бросилась трусцой по следующему коридору; стоны зомби меж тем не отставали. Над головой с противным писком пронеслась стая роботов-нетопырей — она тоненько взвизгнула.

Коридор в итоге перерос в развилку: хотя стрелка подсказывала идти налево, девушка с любопытством поглядела направо... где ей навстречу ковылял ходячий труп в маске и с ревущей бензопилой. 

С пронзительным «уй» она метнулась в противоположную сторону; сердце остервенело билось в груди.

«Мне не страшно! Не страшно! Не стра... Хотя стой, на пиле всё равно не было зубьев!»

Она затормозила аккурат перед следующей комнатой — только уже гораздо темнее. Рёв бензопилы и вой зомби вдруг пропали, и она осталась наедине с непроглядной бездной.

Сансет прищурилась: в смоляной черноте виднелась серебряная чаша с разноцветными обёртками. Девушка с ухмылкой пролавировала к добыче.

«Куш, дамы и господа. Возьму чуток для девчонок — и смываюсь».

Тишину разорвал треск радиопомех. У Сансет от ужаса вздыбились волосы.

«Ну да, так тебе на блюдечке всё и принесли».

Мимолётная вспышка света — и комната снова погрузилась во мглу. На краткий миг перед глазами мелькнула чья-то фигура. Повторная вспышка — незнакомец возник уже ближе, и Сансет рассмотрела его в общих чертах: ненормально высокий, одет в подобие делового костюма. Ещё — она отпрянула назад; отпрянула не потому, что существо подбиралось ближе, а оттого, что углядела последнюю детальку.

У него не было лица.

Сансет двинулась вдоль стены; прямо перед лицом выскочил второй безликий — она кинулась влево и оказалась у заветной чаши, но застыла как вкопанная, только увидав, кто караулил её с другой стороны.

Затрепетали подобные языкам пламени волосы, взвилось на невидимых ветрах короткое платье. Распахнулись кожистые крылья и скрыли чашу из виду. Губы искривились в дьявольской улыбке, скаля клыки. Когтистая лапа, словно во сне, медленно потянулась вперёд.

Сансет с замершим сердцем наблюдала за демоницей. Но в очередной раз моргнул свет, и тварь бесследно исчезла. Девушку колотило; она застыла, обхватив себя руками, и опомнилась только вспышкой спустя. Безликие подступали, но страха они уже не нагоняли — само местечко изрядно потрепало нервы. Сансет рванула вперёд, зачерпнула пригоршню конфет и ломанулась к выходу. Взметнулась занавесь на дыре в стене гаража — и она на нетвёрдых ногах заковыляла наружу.

— У-ху-ху-у! Смогла!

Сансет шустро натянула привычную невпечатлённую мину. Пока к ней неслись шесть девчонок с псом, она приосанилась и помахала вытянутой рукой — вот, мол, ваша вкуснятина.

— В-видите? Плёвое дело.

— Чёт аж не верится, — Рейнбоу сграбастала свою долю и сунула себе в сумку. — Ты даже не вопила.

— Так нестрашно, говорю ж, — Сансет раздала всем конфеты, старательно отводя глаза. Сердце колотилось в груди как бешеное.

*      *      *

Ещё две многоэтажки, пачка частных домов — и Великолепная Семёрка расселась в комнате Пинки перед грудами сластей. Обмен добычей шёл бойко, а выторгованное и куски пиццы поглощались только в путь.

Сансет под конец накопила кучу разных кислинок и прочих любимых вкусностей. Она ссыпала солидную горку в рюкзак — тот приятно потяжелел.

Когда на полу не осталось ни единой конфетки, Пинки пулей метнулась к выключателям и погасила все лампы, кроме одной. Свет заиграл на гранях диско-шара, и вся комната закружилась в вихре ослепительных бликов.

— У-у-у-у-у! Танцы! — заорала девушка, перекрикивая ревущие динамики.

Остальные (и даже Спайк, ловко петлявший меж каблуков) схлынули в самую середину комнаты.

Сансет перебралась поближе к столику с закусками и, созерцая их нелепые дрыганья, налила бокал пунша.

— Не хочешь присоединиться? — рядом словно из ниоткуда возникла Твайлайт.

— Не-а, — Сансет отхлебнула из бокала. — Не танцую.

— Знакомо. Из меня тоже танцовщица никакая.

— Слышала я как-то, другая Твайлайт не особо лучше, — фыркнула Сансет.

— Оу... Мы и в этом похожи, наверное, — лицо девушки поникло.

— Извини, Твайлайт, я не хотела вас сравнивать, — Сансет отвесила себе мысленный пинок.

— Да ничего, — вздохнула Твайлайт. — Это я принимаю всё близко к сердцу. Не её же вина, что мы... двойники из параллельных миров? Понятия не имею, как ещё сказать.

— Я тоже, — Сансет осушила бокал до дна. — Зато знаю вот что: какие бы чудеса она там ни творила, в скрипке ей с тобой не сравниться.

Она насмешливо хмыкнула, когда Твайлайт опять зарделась румянцем. Интересно, до конца дня рекорд побьёт?

— Ты без шуток?

— Ну само собой. Никогда не слышала, чтобы... эй, погоди-ка, я тебе только что сделала комплимент?

— Ну да, — улыбнулась Твайлайт. — Но уже неплохой результат, знаешь ли. Как я заметила, ты склонна... недолюбливать почти всё.

— Вовсе не... — Сансет, как бы защищаясь, приподняла руку, — хотя... ха, и вправду.

Откуда-то вдруг высунулась Пинки и схватила обеих девчонок за запястья.

— А ну, не робей! Айда за мной, зажжём-ка! 

— Пинки! — запротестовали они, но не успели моргнуть и глазом, как очутились на танцполе.

Море двигающихся тел обволокло Сансет, но стоило хоть на миг вырваться наружу, как её тут же утягивали обратно. Плюнув в итоге на сопротивление, она поддалась музыке, вливаясь в ритм танца. И, внезапно, это оказалось классно.

*      *      *

Долгий час танцев отгремел, и девчонки наконец расселись тесным кружком вокруг полупустого блюда с пирогом. Пинки, наглотавшись за вечер сахара, вошла в некий резонанс с мелодиями мироздания.

— Сансет-Сансет-Сансет-Сансет-Сансет-Сансет...

— Пинки!

— Правда или вызов?

— В прошлый раз ты заставила меня стащить у Мод лифчики, — Сансет закатила глаза. — Выбираю правду.

— Ла-а-а-а-а-адненько. Хм... О! Помнишь, ты сказала не задавать вопросов про Эквестрию?

— Ну да, — глаза Сансет вдруг расширились. — Так, постой. Ты про это не забыла, значит, но при этом простейшее правило не трогать меня постоянно вылетает у тебя из головы?

— Так расскажи нам об Эквестрии! У, у, про вашенский Хэллоуин!

Все согласно зашушукались.

— Ладно, ваша взяла. Дурацкая игра, — она с недовольным бурчанием сползла на пол, но после приосанилась и уселась поудобнее. — Кхм. Итак...

— Не-не-не! Давай типа как страшную историю! — Пинки подскочила и окончательно вырубила свет, после чего кинула Сансет фонарик. — Лови! И нагони жуткую-прежуткую атмосферу!

— Пинки, я не...

— Ну пожа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-алуйста?

Сансет зажгла фонарик и поднесла его к подбородку.

«Ну, сами напросились».

— Давным-давно... — неторопливо и зловеще начала она, — жили две сестры-принцессы, что в гармонии правили страной Эквестрией. Старшая сестра поднимала солнце, а младшая — луну...

— Постой минуточку, — встряла Твайлайт. — Они поднимают солнце и луну? Даже магия так не может!

— Я веду сказ, — продолжала Сансет загробным голосом. — Не перебивай! Ибо воистину!

— Да... извини.

— В общем, сёстры подымали солнце и луну — сильное колдовство! — и хранили покой в Эквестрии долгие-долгие поколения...

Твайлайт замахала поднятой рукой.

— Они бессмертны, — пояснила Сансет. — Но года текли, а младшая всё чаще замечала, как многие пони играют днём, но спят ночью. Ей сделалось обидно. И одним прекрасным утром, когда настал черёд восхода, она отказалась опускать луну. Чудесная ночь, вскричала она, будет длиться вечно!

Фонарик погас, и комната погрузилась в черноту.

— Охваченная силой мрака, она превратилась в ужасное создание — Найтмер Мун! Найтмер Мун!

Гримаса Сансет, подсвеченная фонариком, возникла прямо у Флаттершай перед лицом. Та завалилась на спину с громким «ай-яй!»

— Старшая взывала к разуму, — Сансет жутко оскалилась, — но младшая отвергала её. Тогда у старшей не осталось выбора: она взяла Элементы Гармонии и изгнала единственную сестру в самое сердце луны!

Свет опять потух.

— Но кое-кто говорит... что малая её частичка избежала узилища. Тень Найтмер Мун до сих пор рыщет в поисках незадачливых пони.

С кошачьей грацией она прокралась в темноте и провела пальцем по спине Пинки — та подскочила чуть ли не до потолка.

— Когда глухая ночь укрывает землю, когда опускается мертвенная тишина, она приходит в город и съедает всех маленьких жеребяток, если не предложишь ей что-нибудь не менее вкусное взамен. А если ей не понравится... — Сансет наклонилась к уху Твайлайт, — она пожрёт тебя!

— А-а-а-а-а! — Твайлайт аж подпрыгнула, выпустив Спайка из рук. Тот, к счастью, благополучно приземлился Рэрити на колени.

— Ладно, я ошибалась! Вы б видели свои лица! — схватившись за бока, Сансет повалилась на пол в приступе хохота. — И вот почему мы празднуем Ночь Кошмаров. Найтмер Мун — сласти, ты — целёхонек, все довольны.

— Пф-ф, таким только мелюзгу шугать, — отмазалась Рейнбоу, пытаясь оторвать от себя намертво вцепившуюся Флаттершай. Бусина пота на её лбу говорила об обратном, но Сансет и без того была довольна как слон.

— Шутишь, что ли? Не слыхивала страшилки жутче! — крикнула со второго этажа Пинки. — Так держать, Сансет! О, и опять твой черёд!

Сансет придвинулась обратно к кружку девушек; её так взбудоражило, что она совсем позабыла про игру. 

— Хм-м, раз так... Рэрити, правда или вызов?

— Чувствую прилив смелости. Так и быть, вызов, — Рэрити побарабанила пальцем по скуле.

Сансет потерла руки с коварной ухмылкой и указала на Спайка.

— Я вызываю тебя хорошенько чмокнуть Спайка в губы.

— Что? Н-но... — та перевела взгляд на пса, который выбрал самый удачный момент, чтобы вылизаться. — Это же... негигиенично.

— Вообще-то считается, что рот у собак гораздо чище человеческого, — с умным видом пояснила Твайлайт.

— И почему мне в это не верится? — пробурчала Рэрити и взяла пса на руки, держа как можно дальше от лица. — Была не была. Только... давай без всякого, господин добрый.

Спайк приветливо завилял хвостом.

Рэрити сложила губы трубочкой и только поднесла его ближе, как он, не дожидаясь приглашений, подался навстречу и с задором облобызал каждый уголок её лица, докуда дотянулся.

— Ай! Фе, тьфу! Тьфу! Он мне в рот залез!

Девчонки буквально взорвались хохотом, когда Рэрити кинулась к графину с пуншем полоскать рот.

— Ну конечно, — она сплюнула в свою кружку, — смейтесь-смейтесь. Но ход всё равно мой. Твайлайт! Правда или вызов?

Твайлайт взяла на руки довольного пёсика и потрепала его по голове.

— Вызов.

— Начинается, — тяжело вздохнула Рэрити. — Почему ты всегда выбираешь вызов?

— Да так, просто, — отстранённо ответила Твайлайт.

— Хорошо, я вызываю тебя рассказать, по кому ты сохнешь!

— Это уже будет правда, а не вызов, — девушка сощурилась.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— А вот и нет.

— А вот и да!

Неожиданно разгоряченную перепалку прервал скрип половиц. Все как один обратили взгляды к силуэту, выступившему из темноты.

Зажёгся свет — в дверях стояла полусонная Мод.

— Могу я уже забрать свои бюстгальтеры?

*      *      *

Когда вещи вернулись законной владелице, Твайлайт предложила бросить правду-вызов и перейти к не менее занимательной «Монополии». Сансет согласилась только затем, чтоб та больше не препиралась с Рэрити.

Игра продлилась всего час: Сансет обанкротилась, и вся доска в придачу с победой досталась Пинки.

— Моё! Моё-моё-моё! — безумно захохотала Пинки и, собрав все деньги, взметнула купюры в воздух. — Слава владычице кухни Фрегозе, слава! Мва-ха-ха-ха-ха!

— В следующий раз играем в «Риск», — Сансет обессиленно откинулась на спинку стула.

Самое время было отправиться на боковую. И пока розоволосая девушка каталась в груде фальшивых долларов, остальные выложили спальные мешки в круг; Сансет втиснулась между Рэрити и Твайлайт — не то опять сцепятся.

— Сейчас такой момент, а вы храпеть улеглись? — Пинки с надутым видом уселась на своём мешке и скрестила руки.

— Пинки, — отозвалась Рейнбоу, показавшись в дверях ванной, — за окном почти утро.

— И-и? Сегодня же суббота! А значит, надо веселиться, а не дрыхнуть! Кто со мной? О, знаю-знаю! Хватайте фонарики, и айда играть в прятки на улице! Или... или... в карты! Партейку в рыбу или покер! А ну, кто хочет отыграться? Вперёд, не робей! Фрегоза готова...

Сансет оторвала голову от подушки: Пинки как была в наряде, так и отрубилась.

«Слава богам. Я уж боялась, она ещё час минимум будет скакать как заведённая».

Все уютно устроились на импровизированном лежбище, а Пинки пускай и дальше блаженно сопит.

Сансет расслабленно выдохнула и откинулась на подушку, прикрыв глаза. Что ни говори, а денёк выдался хорошим. Зависать с этой компашкой — весело, вопреки протестам внутреннего голоса. Уж всяко лучше, чем сычевать на заводе круглыми сутками.

*      *      *

Стужа щипала кожу, пробирала до костей. С каждым выходом изо рта вырывалось облачко пара.

Бежит. Почему она всегда бежит?

Сансет резко свернула за угол, едва не зацепив край. Нельзя падать. Нельзя, иначе поймают. Она во всю прыть мчалась по туманному коридору, отмахиваясь от паутины и увёртывалась от кривых сучьев, норовивших её схватить. 

Вой и шорохи ног, раздававшиеся за спиной, подбирались всё ближе и ближе. В промежутках меж стенаниями отчётливо хлопали перепончатые крылья.

— Выходи, Сансет. Поиграем. Станем самыми лучшими подругами...

— Сатане такую подругу не пожелаешь!

Окружающий воздух накалился добела. Сансет едва успела нырнуть вправо, как над ней пронёсся поток ревущего пламени. Она перекатилась набок и, соскользнув в какое-то узкое отверстие, закувыркалась вверх тормашками.

Открыв глаза, она обнаружила себя на травянистой лужайке. Бескрайнее голубое небо навевало умиротворение, ярко сияло солнце. Лишь вдалеке стояла одинокая фигура с распростёртыми руками, будто купаясь в согревающих лучах.

Стоило девушке сделать шаг, как небо в мгновение ока затянули свинцовые тучи. Взметнулся ветер, его яростные порывы вырывали валуны из самой земли, но не трогали Сансет и ту фигуру.

Безумный гогот загремел за спиной. Она оглянулась: легионы пустышек-учеников уже подступали, ведомые тенью, что вилась над землей.

Сансет сорвалась на бег. Лишь бы добраться до той девушки, она — спасительная соломинка. Чем ближе, тем отчётливей на ветру трепетали зелёная юбка и розовые волосы.

— Флаттершай! — окликнула Сансет.

— Так устала... — кроткий голосок Флаттершай гремел в ушах, подобно хоралу. — Может, уснуть?.. Уснуть навечно. Чтобы не было боли...

— Нет, Флаттершай, стой! — Сансет потянулась к ней, но всё равно оставалось слишком далеко.

С распростёртыми руками Флаттершай шагнула вперёд со скалистого утёса — и низринулась в забвенье.

Из горла вырвался вопль — Сансет достигла обрыва, не успев на считанный миг. Она обернулась: её армия зомби толпилась на газоне напротив школьного фасада, разнесённого в щебень. Она парила в воздухе на кожистых крыльях, а под ней замерло пятеро девчонок.

— Прочь с дороги, Спаркл! Ты давно была бельмом в глазу. Что же стоишь, не преклоняешь колени? — прошипела Сансет.

— Мы никогда не склонимся перед тобой, чудовище! — выкрикнула Твайлайт.

— Ответ неправильный! — она воздела когтистые руки над головой, и в ладонях заплясали языки пламени.

«Стой! Не трогай их, умоляю!»

Но ты же этого хотела, Сансет — мы хотели. Могущества! И настал час показать, кто тут главный!

«Не так! И... и я больше не хочу!»

Ой, что-то не так? Не хочешь, чтобы я вредила твоим... друзьям, да? Ты их теперь так зовёшь? Друзья?

«Оставь их!»

Ха! Одно тоскливое посмешище, да и только. Гляди, что сейчас будет с твоими друзьями!

С грозным хриплым воплем она запустила в девчонок, что сгрудились вместе и сжались от страха, два огненных шара.

«Всё... всё будет хорошо... Гармония защитит их...»

Шары соприкоснулись с землёй — и всё потонуло в дыме и сполохах пламени.

«Вот сейчас они выйдут и остановят меня...»

Когда чад рассеялся, лишь прах да пепел тлели на том месте...

Какая жалость. Были б они тебе друзьями, ты непременно нашла бы способ их защитить. Но мы лишь бессердечное чудовище, что поделать!

Сансет запрокинула голову и расхохоталась.

*      *      *

Глаза распахнулись. Сансет подскочила и зажала рукой рот, чтобы не завопить... и не исторгнуть содержимое желудка. Дрожащая, с учащённым дыханием и в холодном поту, она выбралась из мешка и уселась на полу.

Она резво покрутила головой: все на своих местах, кто-то храпит. Девчонки на пару со Спайком, будто бы неслучайно, сползли поближе к Твайлайт.

Сансет привстала и, словно привидение, проскользнула на кухню. Пока глаза постепенно привыкали к темноте, она вытащила из буфета кружку, подставила под кран и, когда та наполнилась, поднесла к губам. Крохотный глоточек — трясущиеся руки не удержали кружку, и она с оглушительным звоном брякнулась в раковину. Девушка резво остановила гремящую посудину, но сделанного-то не воротишь.

Сансет вжалась в раковину, ожидая, что вот-вот на кухню кто-нибудь непременно заявится с расспросами. Пара напряжённых секунд прошла в тишине, и только тогда она облегчённо выдохнула.

По полу вдруг засеменили чьи-то лапы.

О её щиколотку потёрлось что-то мягкое, а затем лизнуло — только уже влажное.

— Фу, Спайк! — зашептала Сансет дрожащим голосом. — Иди спать... прошу.

Тот тихонько гавкнул и ласково потёрся о её ногу.

— Х-хватит! Прекрати ластиться!

— Сансет?

Одинокий фонарик, скользнувший над раковиной, мгновенно ослепил девушку. Она старательно проморгалась от точек в глазах: перед ней с озабоченным выражением лица стояла Твайлайт.

— Всё в порядке? Ты как мел бледная.

— Нет, не в порядке! — Сансет попыталась отмахнуться. — Забудь и иди спи.

— Но что-то стряслось, ты же сама говоришь. С чего бы это я уйду?

— С того, что... — она закусила губу, едва сдерживая слёзы. Горло окаменело в секундной нерешительности, и из него вырвался сдавленный вскрик. — С того, что я не заслужила твоего сочувствия!

Она отвернулась и вцепилась в край умывальника до белых костяшек.

— Ничего... ничего не заслужила... — слёзы градом катились по её лицу, плечи сотрясались от рыданий.

— Сансет, — Твайлайт нежно коснулась её плеча, — это неправда. Что не так? Поделись, прошу.

Сансет задержала дыхание: ну пусть она уйдёт, пусть не допытывается до чувств! Но колдовство, как всегда, оказалось сильнее.

— Я тебе рассказала... про ту ночь... как обернулась... чудищем... — Сансет крепко зажмурилась, былая сила будто вновь пронзила её тело; когти, крылья, огонь — всё как тогда. — Я этого не хотела. Не думала, что Элементы так могут. Но... чему-то внутри меня... это нравилось.

— Правда? — Твайлайт смотрела, и в её глазах отражалась вся боль Сансет.

— Да... нет... да... Не знаю! — Сансет закрыла лицо руками. — Меня надвое раздирает... Я получила силу, как и хотела... но она обжигала... и... тело не слушалось. То есть слушалось, но не меня. Я будто написала пьесу, но все позабыли реплики и начали импровизировать. А я и пальцем не пошевелила — только глядела, что дальше. Не хотела быть главной. И в порыве... почувствовала...

Она исступлённо замотала головой, глуша всхлипы в ладонях, — ноги подкосились, и она рухнула на колени. Твайлайт стремглав подлетела к ней, а Спайк всё продолжал неотрывно ластиться.

— Кошмары, Твайлайт... Сначала редкие, но теперь каждую ночь! Не дают мне спать! Я съезжаю с катушек? Это отродье повсюду меня преследует, не оставляет в покое! И выхода нет... Мне извиниться, может? Простите меня, слышите? Простите! Простите, что рушила дружбу и ссорила всех... простите за наговоры и каверзы... за ложь и воровство... простите чудовище...

— Сансет, ты не чудовище, — решительно заявила Твайлайт.

— Я всё видела, Твайлайт, — Сансет наконец подняла голову. — Видела собственное сердце. Оно чёрное... и поганое... Да и есть ли оно у меня вообще? Неспроста же я выбрала Железного Дровосека...

— Сансет... Нет, Сансет, посмотри на меня, — Твайлайт схватила её за плечи. — Посмотри и послушай. Я, может, и не видела прошлую тебя, но знаю точно: сердце у тебя есть... Нет, не перебивай, просто слушай.

Обездвиженная неведомой силой, Сансет только и могла, что подчиниться.

— Все мы совершали что-то такое, чего стыдимся. Раньше ты, может, и не была образцом добродетели. Но взгляни на себя сейчас, Сансет: все добрые дела, все друзья, даже слёзы — это доказательство, что ты изменилась. Что стала лучше.

Сансет решительно замотала головой.

— Нет, нет, нет. Мои дела... они не... я не... — она притихла и прокрутила услышанные слова в голове.

Хотелось списать все добрые поступки на просто случайность, на проклятье. Но если подумать... Никто её не заставлял помогать Твайлайт, когда та плакала в школьном туалете или когда упражнялась в музыке. А если когда и заставляли, то не приказывали этим наслаждаться. По правде, все три раза: в приюте для животных, торговом центре и даже на этой вечеринке — она могла бы испоганить чью-то жизнь, если бы захотела.

Но не стала. Все три раза она искренне радовалась и вела себя вполне благопристойно.

— Понимаешь? — улыбнулась Твайлайт, видя, как в глазах Сансет загорается понимание. — У тебя есть сердце, Сансет. Просто без друзей разглядеть его было трудно.

«Без друзей...»

Сансет припомнила свою клятву: вознамерилась завести друзей... а не прошло и часа, как она поцапалась с Рейнбоу. Но та всё равно назвала их «подругами» после всего пережитого.

Согревающее тепло тогда, за обедом... то чувство — дружба? Неужели это всегда было при ней, а она поняла только сейчас?

— Друзья, — прошептала Сансет, перекатывая слово во рту. Так странно произносить это без капли издёвки. — У меня есть друзья...

Не «девчонки», не «ну эти самые», а настоящие друзья. 

Они — Великолепная Семёрка.

Сансет обвила Твайлайт руками.

— У... у меня есть друзья! — захлёбываясь в рыданиях, пролепетала она. — Всегда были, но никогда вот здесь! В сердце! Сколько времени... одна-одинёшенька... Я и позабыла то греющее чувство. Едва теплится, но оно точно есть!

Твайлайт ответила на объятия.

— И мы всегда будем рядом, Сансет... Я буду рядом.

— Спасибо тебе, Твайлайт, — Сансет опустила голову ей на плечо, веки вдруг налились тяжестью. — Но я так устала... и мне так страшно.

— Спи спокойно, Сансет. Больше кошмаров не будет, обещаю.

В голове всё крутилась одна небольшая мысль. Глупо и нелепо, конечно... но возможно, только возможно, это сработает.

— Твайлайт... скажи «пожалуйста».

— В смысле?

— Скажи мне уснуть и видеть хорошие сны... — Сансет приподняла голову. — Как будто просишь об одолжении. Ради меня, пожалуйста.

— Эм-м, ну ладно, — уже пятый раз за день Твайлайт залилась глубоким румянцем. — Сансет, пожалуйста, спи спокойно, и пусть тебе приснится что-нибудь хорошее. Вот так?

Сансет сползла на руки девушке — мысли будто подёрнула неясная вуаль — и прикрыла глаза с довольной улыбкой на лице.

— Ага, вот так...

*      *      *

Железная Дева мужественно загородила собой своих друзей. Перед ними стояла злобная Бастинда, владычица Фиолетовой страны.

— Отдай мне башмачки! — прошипела она.

— Нет! — крикнула Элли. Верный пёсик Тотошка сердито зарычал из-за её ног.

— Тогда я сама их с тебя сниму! — Бастинда шагнула вперёд и навострила когти.

Трусливая Львица и Страшила тоже выступили вперёд и закрыли руками Элли.

— Сначала одолей нас! — рыкнула Львица.

— Как пожелаешь! Это не составит труда! — в руке колдуньи вспыхнул пламенный шар, и она метнула его в девчонок.

— Ложись! — завопила Страшила и плюхнулась на землю, увлекая за собой друзей.

Железная Дева первой вскочила на ноги, а гнусная Бастинда тем временем уже колдовала новый шар огня. Неподалёку стояло ведро с водой, и Дева немедля схватила его.

— Эй, ведьма!

— А, это ты, — Бастинда обернулась. — Будешь жаться в углу, пока я уничтожаю твоих друзей?

Сансет покачала головой, не отрывая взгляда от дьявольских глаз.

— Нет. Потому что больше ты мне не страшна, — и она окатила колдунью с головы до ног.

— Не-е-е-е-е-ет! Я таю! Таю! А-а-а-а-а-а-а! — визжала та, оседая на пол.

— У тебя получилось! Я знала, что у тебя получится! Ты спасла всю Волшебную страну! — Элли кинулась обнимать Железную Деву.

— Тра-ля-ля, сгинула колдунья! Нет больше ведьмы, ура, ура! — пропела кухарка Фрегоза и пустилась в пляс.

— Всё так, но где же Гудвина? — спросила Железная Дева. — Она задолжала нам пару обещаний.

Раздался хлопок, и в облаке перламутрового дыма, кашляя и помахивая рукой, возникла Гудвина, великая и ужасная.

— Ну вот, опять переборщила с волшебным порошком, — она оглядела тронную залу. — Вы в самом деле одолели Бастинду? Вот так известие! Я уже было уверилась, что вас постигла неудача.

— Как видите, вовсе нет. Ваш черёд выполнять уговор — вы обещали мне сердце, — Железная Дева сложила руки на груди.

— А мне чутка мозгов, — добавила Страшила.

— И смелости. Если, эм, вас это не затруднит... — окончила Львица.

Гудвина заломала руки, на лбу у неё проступила испарина.

— Э-э, да, и вправду... Какая незадача, за весь день у меня закончилась магия, так что приходите за обещанным завтра.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Элли. — Вы же Гудвина, Великая и Ужасная, вы можете что угодно, ведь так? Хм, и... если это правда, то почему же вы не победили Бастинду сами?

— Так и быть, ваша взяла! Вы разоблачили меня! — она вскинула руки. — На самом деле никакая я не всемогущая волшебница.

Она потянулась за спину, расстегнула застёжку — и перед всеми оказалась Трикси.

— Трикси всего лишь фокусница. Великая и ужасная фокусница! Но увы, я знаю лишь обыкновенные трюки.

Все разинули рты от удивления.

— Так вы нам наврали? — возмутилась Страшила.

— Слишком резко сказано, — Трикси перебирала пальцы. — Трикси бы сказала, что она...

— Надурила нас? — в сердцах воскликнула Элли.

— Ну, так звучит ещё хуже.

Львица попятилась назад и осела на землю, на её глаза наворачивались слёзы.

— То есть всё было напрасно?

— Ну разумеется нет, дорогая моя! — пропел ангельский голос, и из-под потолка спустилась добрая волшебница Стелла, правительница Розовой страны. — Вы спасли целое государство. Одно это уже достойно восхваления.

— Но Гудвина соврала нам, — удручённо произнесла Страшила. — Как же мы получим то, чего хотим?

— Дорогие мои, разве вы не видите? Всё, чего вы желаете, всегда было при вас, — она указала на Страшилу. — Тебе хватило ума броситься на землю, когда Бастинда напала на вас, — затем на Львицу. — Ты была готова защищать Элли даже ценой собственной жизни, — и наконец она взглянула на Железную Деву. — А ты смело встретила Бастинду ради своих друзей.

— Ого, а вы правы, — согласилась Железная Дева и приложила руку к металлической груди: внутри билось что-то горячее.

— Видишь? — Твайлайт одарила Сансет улыбкой. — Я же говорила, что там есть сердце.

*      *      *

Сансет заморгала: лицо ласкали лучи тёплого солнышка. Хоть утренняя сонливость и притупляла чувства, девушка ощущала что-то новое. Отдохнувшее тело. В кои-то веки за последние недели она выспалась как следует!

Глаза сами полезли на лоб, когда она наконец осознала, в каком положении провалилась в царство грёз. Сансет дремала, уткнувшись лицом в грудь Твайлайт, и прижимала девушку к себе руками. Та, впрочем, тоже положила голову на макушку Сансет, заключив её в объятия.

— А-а-а-яй-яй! — Сансет отпрянула от Твайлайт, шустро вскочила на ноги и требовательно спросила. — Ты чего делаешь?

Твайлайт, неожиданно стукнувшись головой об пол, потерла ушибленное место.

— Я сплю... спала, — сонно протянула она.

— Нет! В смысле, почему мы... сидели в такой позе?

— А что, уже не помнишь, что было прошлой ночью?

— Да нет, помню, — вслед за словами в голове всплыли воспоминания о слезливом разговоре с Твайлайт, и щёки Сансет зарделись. — Ага... кстати об этом...

— Ничего страшного, — Твайлайт залилась румянцем не меньше неё. — Я никому не скажу.

— Спасибо.

Они стояли порознь, не смея взглянуть друг другу в глаза. Сансет с глубоким тщанием изучала взглядом микроволновку, Твайлайт же сосредоточила внимание на кофемашине.

— Так как... — нарушила тишину Твайлайт, — хорошие были сны?

— Ага... Давненько я так замечательно не спала.

— Звучит прекрасно.

— Эм... нам бы уже надо возвращаться к остальным. А то мало ли, начнут ещё думать всякое.

— Ага, этого бы ой как не хотелось, хе-хе... — рассмеялась Твайлайт и затянула потуже резинку на волосах.

Они вернулись в гостиную и осторожно замерли, увидев, что все безмятежно спят. Мигом развернувшись, Сансет напоследок ещё раз обняла Твайлайт.

— Спасибо тебе большое.

— Всегда пожалуйста, — поспешила ответить девушка, хотя совсем такого не ожидала.

*      *      *

Мод созерцала развернувшуюся сцену с табуретки за кухонным столом. Она моргнула, неспешно жуя хлопья.

— Любопытное проявление привязанности, однако.