Песнь Солнца и Луны: Чёрный Кристалл
Пролог
П Р О Л О Г
Луна озарила Кристальную Империю своим холодновато-голубым светом, изредка скрываясь в облаках, проплывающих мимо. Все жители уже давно легли спать в свои мягкие постели, предавшись беззаботному сну, ожидая прихода нового дня с наслаждением. Улицы, искрящиеся мириадами огней при лучах солнца, опустели и заметно преобразились по наступлению сумерек. Только ночью все окрестные дома и дороги приобретали чудный бледно-лазурный отблеск, так сладко успокаивающий взор любого пони, кому стоит лишь выйти в это время на балкон, или выглянуть в окно. К сожалению, на протяжении долгих лет, ночная красота города оставалась без своего заслуженного внимания.
— Как же она прекрасна! — восхитилась Авилина Эгларио, трепетно глядя на сверкающую огоньками императорскую башню, которая снизу казалась столь необъятной, будто она доставала до самого неба. Правда, не только величие древнего строения заставляло её дрожать, но ещё и неприятный холодок давал о себе знать.
Кристальная пони светло-золотистого цвета с оранжевой гривой и хвостом чувствовала себя у подножия величественного строения поразительно маленькой, даже невзирая на свой возраст в двадцать семь лет. Шёрстка — одна из главных особенностей, благодаря которой её обладателей называли кристальными — отливала множеством разноцветных огоньков при свете, ниспадающего со столбов, на верхушках которых висели энергетические камни, или ореолы: так их прозвали в честь яркого солнца, дарящего своё тепло в те редкие дни, когда небо становится идеально чистым и голубым. И это чудо древних технологий впитывало дневной свет, чтобы отдавать его ночью.
Голову Авилины покрывала непослушная волнистая грива, которую ей только с нескольких упорных попыток удалось превратить в нечто потрясающее. Причёску, названную коконом по её форме, придумали под вдохновением от кристальных бабочек, а именно их самого важного периода в жизни, когда они из медленных и неуклюжих гусениц превращаются в изящных созданий, будто рождённых небесами. Отчего такую красоту на голове позволяли себе носить только самые важные представительницы имперского совета и знати. Пони со всей тщательностью подошла к предстоящей встрече, безмерно радуясь своему новому образу, и надеясь на то, что её труды окажутся не напрасной тратой времени. Круп — натренированный частыми восхождениями в императорскую башню, ныне укрытый очаровательным нарядом, ярко подчёркивающим его красоту — украшала метка в виде пера, отлитого серебром, которую Авилина получила ещё в раннем детстве. Для кристальных пони такие метки не были чем-то особенным, и они никогда не обращали внимания на свои знаки, даже не пытались понять, отчего они появляются.
С рождения этой пони суждено было чем-то выделяться среди многих: гетерохромия глаз — странная болезнь, которая может кому-то показаться настоящим уродством, а кто-то мог остаться зачарованным от мимолётного взгляда. Но в Кристальной Империи никогда не пытались унижать за внешние отличия, то были недостатки другого мира — мира по ту сторону. Авилина частенько задерживалась перед зеркалом, молча вглядываясь своим взором зелёного и голубого, из которых она больше обожала свой правый глаз, потому что её любимым цветом был синий. Также природа наградила эту пони большим лбом, остренькими ушками, пухлыми губами, которые она иногда покусывала и густыми бровями, за которыми она всё-таки ухаживала, а не запускала. Голос, из-за которого её в детстве часто путали с жеребцами, со временем приобрёл более нежные черты, но даже спустя годы в нём оставалась прежняя игривость, вместе с грубостью и силой, что больше подходило нраву жеребца. Тем не менее, в роскошных нарядах и при императорском дворе её больше никто и никогда не путал.
Детская страсть к чтению книг медленно, но верно превратила кристальную пони в одинокую и потерянную личность. Хотя при этом её жажда к новым знаниям стала неутолимой, ибо библиотеки её родного города были полны лишь одними историями о сверкающем народе и их императорах, а среди всего этого однообразия, история о самой Кристальной Империи интересовала пони больше всего. До тех пор, пока она не узнала о том, насколько огромен мир, из-за чего книги других разумных существ оказались настоящим глотком свежего воздуха для неё. Вопреки наивным суждениям Эгларио, чуждые и неизведанные земли, а точнее, их исконные жители, отняли у кобылки всё самое ценное. Единственное, что она хотела найти в новых книгах — это ответ, ведомый только ей одной. Веселье, радость от прихода нового дня, желание достичь чего-то большего, всё это покинуло Авилину давным-давно. По крайней мере, до встречи с одним чужеземцем, изменившим и украсившим её серую жизнь навсегда. И последнее ночное приглашение стало полной неожиданностью, ради которой она готовилась к встрече почти весь день, надев к выходу своё наилучшее и самое красивое платье небесно-голубого цвета, обшитое широкими белыми кружевами и украшенное красными тончайшими узорами.
Так, со временем характер молодой двадцатисемилетней кобылы преобразился, хотя в нём по-прежнему сохранились знакомые детские черты, несмотря на возраст. Она была довольно разносторонней личностью. Обожала увлекаться совершенно незнакомыми для неё вещам, пусть и выходило это порой неряшливо. Впечатлительная, с пристальным и любознательным взглядом – в этом и была вся Авилина, не теряя себя даже в самую грустную пору. В дальнейшем, руководствуясь советами наставника, Эгларио стала воспитанной и прилежной особой, под стать многим благородным единорожкам из высших слоёв общества Эллариса. Но этот образ навсегда остался для неё лишь маской, которая прятала её вспыльчивость. А якобы искренняя доброжелательность всем жителям Кристальной Империи, даже тем, кого она ненавидела, идеально укрывала все её потаённые замыслы и чувства, которые пони хранила в надёжном тайнике. И таким секретом служил её внутренний голос, который по ошибке, а иногда и намеренно кристальная пони звала Подлой Совестью. Авилина была достаточно сообразительной, начитанной, и всегда старалась обдумывать любые свои действия, но из-за собственной вспыльчивости легко могла терять над собой контроль, даже при самых безобидных обстоятельствах.
Его слова в записке были столь туманны... — призадумалась Эгларио, не торопясь заходить внутрь исполинского строения, — но он никогда не звал меня в такое позднее время.
Вот именно, что никогда, — с подозрением добавила Совесть. – Гляди, выкинет из башни тебя, пока никто не видит, обе горевать будем! Единорог ведь.
Да тише ты! Как тебе это на ум пришло? – обозлилась на неё кобылка.
Высокая белая башня с четырьмя элегантно тонкими, но крепкими опорами являла собой важнейшее сооружение, расположенное в самом центре Кристальной Империи. В ней находились покои императора, тронный зал, балконы, длиннющие витиеватые и простые лестницы, ведущие на самый верх и низ башни, а также казармы для стражников, комнаты для советников и служителей, кухня и кладовые. А сколько в ней было запрятано потайных ходов — не счесть.
— Надеюсь, это никак не связано с отъездом к своим родным, — забеспокоилась Авилина, боясь того, что эта ночная встреча станет последней для них обоих. — Нет-нет-нет, он бы мне сказал заранее! Пришло бы послание из их столицы! — тягучие мысли и переживания в полнейшем хаосе перемешались у неё в голове. И чтобы их утихомирить, кристальная пони стрелою понеслась по ступеням ближайшего прохода.
Кобылка ничуть не удивилась тому, что она уже не размышляла, а разговаривала сама с собой, находясь одной в полночь у подножия императорской башни. Пони давно привыкла к такому поведению своего разума, ведь именно так ей казалось, что она находится с идеальнейшей подругой, какую только можно представить — с копией самой себя.
Подъём выдался долгим и трудным, даже несмотря на то, что Эгларио частенько поднималась по этим кристальным ступеням с тех пор, как она познакомилась с однорогим чужеземцем. Но то был каприз тела, молящегося как можно скорее вернуться к родной кровати и забыться крепким сном.
Достигнув цели, кобылка немного передохнула и отдышалась перед тем, как подойти к большим дверям, за которыми находился просторный тронный зал. У этого входа стояли два стражника: кристальные пони, закованные в броню серебряного отлива и вооружённые длинными копьями с наконечниками из лазуритовых кристаллов. Один из стражей имел светло-серую шерсть и белую гриву, у второго была тёмно-синяя шерсть с зеленоватой гривой. Взгляд их был твёрдым и холодным, будто лишённым жизни. Казалось, что они не моргали и не дышали вовсе, походя на каменные статуи. Но вскоре эта иллюзия пропала, когда Эгларио подошла к защитникам ближе.
— Проходите, госпожа Авилина, — "оживился" один из стражников, чей голос раскатился эхом в пустых застенках, — король Сомбра дожидается вас.
— Благодарю… — слегка неуверенно ответила пони, кивнув добродушно в знак признания.
Второй страж и его товарищ с необычайной лёгкостью распахнули тяжёлые двери на вид и сразу же бесшумно их закрыли, только успела кобылка пройти за порог тронного зала. Доспехи, оружие, стражники, всё это стало неотъемлемой частью Кристальной Империи со дня её появления, если верить книгам. Авилина Эгларио много раз проходила мимо этих вечно бодрствующих защитников, даже не удосужившись разузнать об их именах, но ни разу она не задавалась вопросом о том, для чего они здесь. Они всегда стояли на своих местах и всегда что-то охраняли. Но никто не мог, или не хотел сказать — от кого или от чего. И они не покидали своего поста, даже когда император уходил спать.
Ступив копытами на блестящий, гладкий пол, Авилина мельком окинула взором всё помещение, так удобно расположившееся прямо над главными опорами башни. Внушительных размеров колонны, нисколько не постаревшие со временем, освещались лунным светом, который просачивался через открытые нараспашку окна. И затем взгляд Эгларио замер на сгорбленной фигуре, восседающей на имперском троне. Единорог в тёмно-серых цветах, ставших этакой выделяющейся чертой всего рода Блэквулов, хранил и оберегал все клятвы и верность Империи на большом символе власти, для которого творцы не пожалели фантазии и огранённых кристаллов, чтобы сделать его, как минимум, запоминающимся. Хоть большая часть башни имела чистые белые цвета, сам трон создали из камней разной градации фиолетового. И чтобы император мог взойти на престол, ему требовалось каждый раз преодолевать две весьма крупные ступени, которые, должно быть, выстроили для того, чтобы императоры не ленились. А возможно, когда-то кристальные пони были выше ростом и больше в размерах, что могло бы объяснить излишний гигантизм центральных строений Империи.
Сомбра Блэквул – старший сын давно почившего короля Гиацинта I — не обратил внимания на цокот изящных копыт своей ученицы и продолжил глядеть в окно, уставившись на луну. Дойдя до середины тронного зала, Авилина занервничала из-за столь непривычного вида наставника, которого она теперь могла рассмотреть во всех подробностях. Чёрная грива Сомбры была растрёпанной и неухоженной, отчего казалось, что он не следил за собой несколько месяцев подряд, чего потомок королевской крови никогда не мог себе позволить. Хотя в нём до сих пор оставался узнаваемым весьма специфичный и пафосный стиль в одеянии, которому он следовал с той давней Войны Крыла и Меча: части его старых доспехов, которые отреставрировали по высшему уровню, воссоединились с императорской красной мантией, что ярко выделяло его среди всех остальных правителей Кристальной Империи. Из командирских лат минувших дней у Сомбры остались только стальные наголенники, а также латный воротник, который перековывали в кузнице из-за вмятин от копий пегасов. Окантовкой мантии единорог занялся лично, отдав дань традиции Империи и воспользовавшись белой шерстью кристальных овец, выросшей после зимней линьки. На лбу старшего сына Гиацинта Блэквула красовалась первая императорская корона, созданная для головы единорога, в которой был отдельный вырез для рога, полностью скрывая его. Красивый головной убор имел те же цвета, что и трон, а тонкий обод аккуратно переходил к заметно выступающей передней части, представляющей из себя тиару с тремя кристаллами, из которых центральный был самым тонким, но в то же время длинным и острым.
Сама Авилина никогда не представляла себе, каким был Сомбра до встречи с ней, но за долгое время, находясь под его опекой, она успела познакомиться с ним и очень хорошо сдружиться. В историях и рассказах из жизни, пони воображала своего наставника, как напористого воина и рассудительного мага, превосходно владеющего магией, но предпочитающего ближний бой один на один с противником. Даже после долгих лет, Сомбра не поседел и не покрылся морщинами, а оставался таким же красивым и привлекательным, как и в ранние годы знакомства. Эгларио с любовью вспоминала все уроки Блэквула, хоть во время обучения у неё и возник однажды крайне трудный период, когда она всем желанием хотела вернуться обратно в школу. Но впоследствии, опыт и находчивость выходца с других земель — представителя совсем иной расы — дали свои бесценные плоды, благодаря которым Авилина оставила сверстников далеко позади и даже могла запросто перейти учиться в Мирреан по своему желанию. А уже за время правления Сомбры кобылка возгордилась необычными для высокородных единорогов проявлениями альтруизма к её народу и к ней самой: Блэквул за годы на императорском престоле смог позаботиться, наверное, о каждом жителе кристального города, а также помог народу позабыть обо всех кошмарах той войны, принимая участие на весёлых праздниках, ярмарках и рыцарских турнирах наравне со всеми остальными, вдобавок придумывая новые забавы.
Порой, бывали и случаи, когда Сомбра начинал показывать себя совершенно с необычной стороны. Будучи в плохом, или уставшем настрое, единорог привередничал во время трапезничества, иногда ругал служителей и советников имперской башни за совершенно мелкие и безобидные проступки. В последние годы он и вовсе стал ревновать к Авилине, когда она встречалась с одним молодым работником библиотеки — первым и единственным кристальным пони, с которым она была знакома настолько близко, что одиночество забывалось, будто его никогда и не было. Но все эти странности короля оставались в стенах башни только между Авилиной и некоторыми служителями, нисколько не повлияв на политические события Кристальной Империи. За исключением этого, Сомбра по-прежнему оставался мудрым и честным правителем, а также хорошим другом Эгларио.
— Ваше Величество, — преклонила голову Авилина, — вы хотели меня видеть? И не примите это за излишнее любопытство, но почему в столь позднее время?
— Моя любимая ученица… — проницательно и с толикой печали взглянул на пони Сомбра, оставив ночную красоту за окном в покое. – Невероятно, ты так похожа на мою Циннию в этом платье… — на мгновение взор наставника стал ясным и полным радости, но тот огонёк так же быстро угас. Казалось, что его прекрасные зелёные глаза утратили прежние цвета, подобно старику.
— На кого я похожа? – засияла в улыбке пони.
— Ни на кого, я… разговаривал сам с собой, — заметно взволновался тот.
Правитель кристальных пони встал с императорского трона с неведомой тяжестью, словно за одну ночь он превратился из величественного единорога в одряхлевшего старца, что, однако не помешало ему подойти к Авилине и погладить её сверкающую и шелковистую гриву.
— Сегодня такая чудная ночь и так много звёзд на небе, чего я уже давно не видел, — прошептал король с дрожью в голосе. — Хочешь выйти со мной на балкон? Мы ведь так любили с тобой наблюдать за луной по вечерам.
— О, конечно, я с радостью! — подпрыгнула та, вызвав у своего учителя слабую улыбку. — Но там сейчас такая холодина...
— Ничего страшного, Авилина, — успокоил кобылку Блэквул, желая рассмеяться, но вместо этого лишь стиснув зубы, как от боли, — ты ведь знаешь, я могу наколдовать для тебя согревающие чары.
Кристальная пони захихикала, на что её учитель лишь помрачнел, вызвав у Эгларио недоумевающий вид и чувство вины.
— С вами всё в порядке? Вы тоже замёрзли?
— Мы должны поговорить наедине, чтобы стражники нас не могли услышать, — нахмурился Сомбра. – То, что я скажу, не должно выйти за пределы этих стен.
Что-то здесь не так,– после слов учителя, на лице Авилины появилась нешуточная тревога. – Он никогда себя так не вёл, никогда!
Говорила, говорила же? Засланная мелюзга, не иначе! – возрадовалась от собственной важности Совесть.
Да умолкни же ты! Я уверена, всё будет хорошо.
Они вышли прочь из тронного зала, пройдя неутомимых стражей, когда тёмный единорог завёл разговор про исторические достижения его родного дома, дабы их отвлечь. Эгларио с трудом удавалось сдерживаться и не паниковать, но она не хотела выдать Сомбру, так как верила, что на такое он бы не пошёл без веской причины.
Тем временем, пони дошли до лестничного пролёта, который вёл на верхние этажи башни, а, следовательно, и к балкону. Когда стражники остались внизу, король замолчал и не проронил ни единого слова на протяжении всего долгого подъёма. И чем выше поднималась Авилина, тем сильнее она начинала беспокоиться о здоровье своего наставника, ведь он часто устраивал с ней перегонки на этих ступенях. От помощи кристальной пони Блэквул всё же отказался, попросив её дожидаться наверху. Поднявшись, наконец, на балкон и закрыв дверь, Сомбра первым нарушил молчание:
— Моя Авилина, прости меня за всё… — вполголоса проговорил король, задёргивая шторы у порога. — Я хотел бы спросить о твоих родителях. Ты помнишь их?
— Помню ли я своих родителей? Почему вы спрашиваете о них только сейчас, мы же давно знаем друг друга? – и тут её осенило. – Может, ваше странное поведение связано с ними? — рассерженно отошла кобылка от Сомбры.
— Прошу тебя, я должен знать, — с умоляющим взглядом единорог хотел обнять её и успокоить.
— Только отца, — ответила кобылка, всё же не став противиться своим истинным чувствам к тому, кого она давно считала родным, — и то в последние годы какими-то обрывками. Я раньше могла представить его лицо, его тёплую улыбку, от которой мне всегда становилось радостно. Но теперь его образ стал расплываться, даже когда я думаю лишь о нём. В памяти остались только его последние слова, перед тем, как он покинул меня, — расплакалась Авилина, с каждым словом и каждой обронённой ею слезой всё сильнее прижимаясь к могучей груди Сомбры. – Почему он так и не вернулся? Он ведь обещал! Почему я стала забывать его? Я думала о нём каждый день!
— Прости меня, я не хотел тебя так расстраивать, Авилина, — единорог аккуратно прикоснулся к её подбородку и взглянул в её заплаканные и одновременно прекрасные зелёно-синие глаза. – Он ушёл, чтобы бороться за твоё будущее, за твою жизнь и за жизни всех кристальных пони, которые даже не знают, ради чего умер их император. Война, где не было виновных, и ведь именно там я встретил твоего отца! Представляешь? Мы сражались плечом к плечу, перенося невыносимые страдания. Каждый день мы думали о своих родных и делились этим друг с другом. Он всегда рассказывал о тебе и твоей матери. Считал, что она перед “уходом” передала тебе свою душу. Я никогда не забуду улыбку Адальстейна, когда он говорил, как ты мило спишь в своей колыбели. И я хорошо помню его слёзы, когда он хотел вернуться домой и никогда тебя больше не оставлять.
— Не было виновных?! Во всех книгах написано, что войну начали эти крылатые изверги, не ведая жалости ко всем живым существам! — гневно всхлипнула кристальная пони. – Почему вы не перебили их всех до единого? За что вы подарили им жизнь?
— Поверь мне, они сами не ведали того, что творили, — Блэквул заметно нахмурился после услышанного от своей ученицы. – Ты не знаешь, что с ними случилось и не в твоей власти их судить.
— Мои родители умерли из-за них и не важно, что с ними творилось! Никого это не заботило, когда они едва не стёрли все наши народы и все ваши города, — кобылка с жарким огнём в глазах поддалась вперёд, заставив единорога отступиться от неё.
— Я так тебя не воспитывал! — разочарованно покачал головой король. – Не могу поверить, что слышу такое от тебя, Авилина! Но… — тяжело вздохнул он, — я пришёл сюда не спорить с тобой.
— Да, я прошу прощения за… это, — стыдливо опустила Эгларио глаза.
— Всё в порядке, милое дитя, тебе всего лишь надо было высказаться, — невесело усмехнулся король. – Как я рассказывал, та война закончилась более двадцати лет назад, но я до сих пор чувствую, что страшное напряжение между нашими собратьями всё ещё имеет силу. И если бы не отвага вашего императора и воинов кристального народа, мы бы не задержали их надолго, а в Зиалоне не успели бы применить заклинание, — Сомбра принял командирскую стойку, выпрямив ноги и спину, всё же продолжая бороться со своей внутренней болью. – Ты даже не представляешь, как я горжусь твоим народом, что именно он выказал мне такую славную честь стать вашим правителем.
— Ваше Величество, — перебила Авилина, до этого внимательно слушая наставника. — Я прекрасно знакома с нашей историей, хотя в книгах нашей библиотеки писали, что только наш император смог набрать тысячу жеребцов и кобыл, вооружить их и отправить сражаться, хотя за всю историю Кристальной Империи мы никогда ни с кем не воевали. Но вы же позвали меня сюда не для того, чтобы учить, я права? Вы хотели сказать мне что-то важное, то, чего никто не должен слышать. Так что же это?
Пони старалась говорить мягко, с трудом скрывая терзающую боль, на забытье которой у неё ушли долгие годы. Но единорог в одно мгновение разрушил все её старания.
— Ты должна знать, Авилина, — ещё крепче обнял Сомбра ученицу, — он спас меня в бою на Чёрном Болоте. Кристальный пони рисковал собой, чтобы спасти единорога! Даже сейчас это звучит странно, не правда ли? И ведь наши народы никогда не могли найти общего языка друг с другом, в отличие от императора Тригве и моего отца. Такие схожие, но столь чуждые создания, даже во время совместных перевалов они ждали в своих лагерях, боясь встретиться лицом к лицу. А мы с твоим отцом рискнули. Мы всегда сидели с ним за одним костром и травили разные байки о причудах наших культур, традиций и всего прочего, — Блэквулу тяжело давались эти слова, и он порой крепко сжимал зубы, что не помешало ему насладиться радостными воспоминаниями. – Те дни были самыми лучшими за всё время этой проклятой войны. И чем ближе мы узнавали друг друга, тем яснее казался нам итог столь долгого и бессмысленного кровопролития. Мы всегда прикрывали друг друга, действовали одним единым целым. И мы считали себя непобедимыми, идеально сочетая магию и острейшие копья из лазуритовых кристаллов! К моему вечному сожалению, я так и не смог отдать ему долг за свою жизнь, — король выпустил Эгларио из объятий, словно боясь её после этих слов. — Он погиб у меня на глазах при битве у столицы единорогов... моё сердце разбили во второй раз и на этот раз в самом конце войны. Всё, о чём он просил меня, умирая на моих копытах, это чтобы я позаботился о его последнем и самом ценнейшем сокровище в жизни – о тебе, Авилина.
— Прошу вас, хватит! – кобылка сжала перила балкона со всей силы. – Вы говорили, что я особенная! Что у меня огромный потенциал! А выходит, что вы учили меня ради оплаты долга за моего отца?! Так вы никогда меня не любили!
— О чём ты говоришь? – от услышанных слов у Сомбры даже волосы встали дыбом. – Я любил тебя, как родную дочь! Растил и лелеял, оберегал тебя от окружающего мира, принесшего столько боли нам обоим! – единорог снова приблизился к ней, чтобы хоть как-то успокоить, но та с громким рыданием вырвалась от него и убежала в соседний зал.
— Все эти годы… — всхлипнула пони, обернувшись и впившись глазами в Сомбру, — я… я знаю, для чего вы здесь на самом деле!
— Знаешь? – Блэквул весь похолодел и задрожал. – Нет, этого не может быть, я не рассказывал об этом даже тебе…
— Да, я знаю! Ты со своим отцом хочешь захватить Кристальную Империю, чего наш император никогда бы не позволил, будь он жив!
— Авилина…
— А что может быть лучше, когда одна из нас доверится тебе!
— Как тебе вообще могло такое прийти в голову? – тяжело выдохнул Сомбра, осмелившись пойти за кобылкой в зал. – Послушай меня внимательно, девочка моя, я должен тебе сказать…
— Что сказать? Зачем вы привели меня сюда?! Не приближайся!
— Вот, зачем… — с этими словами наставник снял корону и бросил её на пол со звоном. – Напрасно я тянул, и зря рассказал всё это. Я лишь довёл тебя…
Рог Блэквула, к пущему страху кобылки, был осквернён кристаллическими наростами чёрного цвета. А на ещё нетронутой части рога у лба зияли уродливые трещины, из которых просачивалась блекло-красная аура. Как ни странно, магическая сила единорога всё ещё действовала, хотя светилась очень слабо.
— Ваш рог… – опешила Эгларио, позабыв обо всех обидах, — что с ним случилось?
— Империю охватил страшный недуг, и я не знаю, как с ним бороться, — понурил король голову. – Пару месяцев назад, вдали от города, стали появляться эти чёрные кристаллы, — постучал тот копытом по рогу. – Я не знал, что делать с ними, они росли прямо на Кристальной Арке! Вот я и думал, что так должно происходить по таинственным законам этого места. Но все растения на земле умирали в сиянии этих камней.
— Что вы хотите этим сказать? У нас в Империи никогда не было никаких чёрных кристаллов, — фыркнула Авилина. – Я уверена, это всё произошло из-за вашей проклятой магии! Совесть была права насчёт единорогов!
Ещё как! – горделиво поддакнула она.
Но пони в мгновение ока замолкла, когда чёрные образования на роге наставника заметно расширились после её слов, а Сомбра тут же упал на пол, стиснув зубы.
— Учитель! – бросилась та к Блэквулу на помощь.
— Ох, это было слишком, — хрипло откашлялся он. — Видишь? – сквозь боль прошептал уставший единорог, глядя прямо в глаза ученицы. – Ненависть, страх, гнев и злоба – они как-то связаны с чёрными кристаллами, Авилина. Я пытался изучить их и жестоко поплатился за свой эгоизм. Я был уверен, что у меня всё получится, да у меня всегда всё получалось!
— Пожалуйста, скажите, как мне помочь вам, – в слезах Эгларио крепко обхватила того за исхудавшую пясть. – Вот для чего вы позвали меня? Чтобы помочь вам, правда?
— Моя милая девочка, — погладил единорог по щеке кристальную пони, — ты ведь никогда не догадывалась, зачем меня сделали правителем Кристальной Империи на самом деле? И я ведь тоже об этом не знал в свой первый день…
—Разве сейчас это важно? Как избавить вас от… них?! – с омерзением указала она на рог.
— Никто, кроме императора и его советников об этом не ведал, — продолжил Сомбра, не обращая внимания на слова ученицы, — вы живёте, скрываясь от всего мира за невидимой стеною. А ваш город окружают безжизненные холодные пустоши.
—Вы бредите из-за болезни? Какие ещё холодные пустоши? Стоит мне только выйти за врата и…
— И? Что же ты увидишь, Авилина? – ехидно оскалился Блэквул.
— И вокруг будут всё те же цветущие поля! Во всех наших книжках так написано!
— Ты ведь никогда не выходила за пределы Кристальной Арки, не так ли? – единорог с тяжестью поднялся с пола и заранее перебил Авилину. – Вы не встречались с другими расами только потому, что скрыты под невидимым куполом в землях Морозного Севера.
— Нет, это ведь магия еди…
— Послушай Авилина, у меня очень мало времени и я, правда, не хочу тратить его на бессмысленные споры, — похолодел Сомбра. – Императорская башня целыми столетиями питала Кристальный Образователь на верхушке, но после смерти Тригве с Образователем что-то произошло! Его мощь ослабла, и он должен был отключиться навсегда. Всё время, пока я находился здесь у власти, я поддерживал это устройство, чтобы вы и дальше могли жить как раньше.
— Я вам не верю, как тогда выжили наши воины на таком холоде? И почему никто из них не рассказал об… этом, — кобылка тут же ушла в себя, задумавшись над сказанным. – Но они…
— Они не вернулись, — договорил за ученицу король. — Все кристальные пони, вышедшие из Империи, погибли в битве за нашу столицу, так и не дождавшись конца войны.
— Это невозможно, я не верю, что они умерли все до единого! Единороги, земные пони и прочие непонятные создания ведь не погибли.
— Теперь нас это уже не касается. Сейчас появилась более важная проблема и мне нужна твоя помощь! – с учащённым дыханием и бегающими глазами Сомбра ухватился за платье ученицы. — Авилина, эти чёрные кристаллы пожирают меня изнутри! Я чувствую странную магию, и она тёмная, словно безлунная ночь!
— Нет-нет, почему вы обо всём рассказываете, будто прощаясь? – проронив несколько слёз, Авилина удержала ослабевшее копыто наставника. — Чёрная магия? Но ведь даже в безлунную ночь можно увидеть звезды!
— Ты не должна плакать, ты должна быть сильной! Чтобы ты сделала то, чего я уже не смогу!
— Нет, не говорите этого…
— Тсс, успокойся, глубоко вздохни и теперь слушай меня внимательно, — дождавшись одобрительного кивка от пони, Сомбра встал на ноги, что далось ему с превеликим трудом. – Я не знаю, насколько мне хватит сил, но отправить весть и дождаться другого единорога мы уже не успеем. Вся западная окраина почернела, благо никто её не видел. И даже если кто-нибудь сюда придёт, он всё равно столкнётся с чёрными кристаллами и его постигнет моя участь, если не хуже, — Блэквул подобрал имперскую корону и надел её, скрыв под нею обезображенный рог. – Я боюсь, если мы не примем никаких мер, то чёрные кристаллы покроют всю Кристальную Империю за считанные дни, пока вы будете умирать от холода из-за неработающего поля. А затем они распространятся на всю Этерию!
— Если всё настолько плохо, то почему вы говорите об этом только сейчас?! Не за один же день всё случилось? Вы же наш правитель и мой… единственный друг. Вы должны были об этом сказать! Хотя бы мне! – кобылка начинала терять над собой контроль.
— Не переживай, всё это время я работал над тем, что поможет избавиться от всего этого! – широко улыбнулся Сомбра. – Мы очистим наш город от этой заразы, Авилина. Точнее те, кто встретит Империю. Я уже отослал образец лучшим умам. Они справятся и всё излечат.
— Правда? Что же вы раньше молчали? – обрадовалась кристальная пони, заметно успокоившись. – Так что нам надо теперь делать?
— Спустись в тронный зал и найди в спинке императорского трона потайную секцию, а затем нажми на неё и забери всё оттуда, — после этих слов единорог поцеловал Эгларио в лоб. – В книге, которую ты найдёшь, скрыт ключ к нашему спасению. А теперь беги!
— Вы разве не пойдёте со мной?
— Нет, стражники думают, что я лёг спать. К тому же, они могут заметить моё странное поведение, так что мы уже ничего не успеем сделать, — Сомбра быстрым шагом направился к выходу. – Я буду ждать тебя у Кристальной Арки, там книга подействует более эффективно.
— Долго ждать не придётся! – подпрыгнула Авилина, затем мигом обогнав наставника. – И глазом моргнуть не успеете!
Как выяснила кобылка вскоре, единорог сказал правду насчёт стражников, один из которых пожелал передать Королю Сомбре доброго сна. По крайней мере, то было лишь обычной проверкой, о которой спрашивали не Авилину, а императорских служительниц, занимающихся наведением порядка и домашнего уюта в башне.
Войдя в тронный зал, кобылка замерла. Он никогда не был таким пустым. Как только стих шум доспехов стражей и дверей, пони окутала мертвенная тишина. Впервые в своей жизни Эгларио чувствовала себя в этом месте такой брошенной и одинокой. В зале нередко устраивали весёлые балы и роскошные пиры, и это не считая небольших традиционных празднований. Даже при виде одного только Сомбры на престоле, Авилине становилось тепло на сердце. Но теперь компанию ей составил пустой и до жути мрачный трон в огромном зале. Луна и та скрылась во мраке облаков. Но Авилина знала, скоро вернутся все те забавы, которые она так любила вместе с другими кристальными пони и наставником. Верила и надеялась всей душой. Кроме Подлой Совести.
Добравшись до трона, кобылка медленно обошла его вокруг да около. Скрытую дверцу она заметила практически сразу, но ей не хотелось так быстро уходить. Не устояв перед соблазном, пони удобно примостила свой зад на императорском престоле с довольной и хитрой улыбкой, а затем с наслаждением погладила его холодноватые кристаллы. И с каждым разом дрожь на её коже становилась всё сильнее, что доставляло ей ещё больше удовольствия. Это странное чувство одурманивало, и скоро Авилина была вынуждена перебороть себя, дабы собраться и вернуться к просьбе Сомбры.
Механизм потайной секции не представлял собой что-то неординарное – часть спинки открылась сразу же, как только Эгларио надавила на неё. Внутри стоял деревянный сундучок, явно сделанный копытами и магией единорогов, а уже в нём Авилина увидела набитую вещами котомку, книгу, некий тяжёлый продолговатый предмет, обёрнутый в ткань и записку. С измятого листка бумаги она и начала:
«Дорогая Ави, моя прекраснейшая и самая талантливая ученица на свете. Ты знаешь, без тебя я больше не представляю жизни. Знакомство с тобой и твоей семьёй подарило ту крепчайшую опору, которой мне так не хватало среди моих родных. И мне жаль, что такие слова я не посмел тебе лично передать.
Спасение нашего с тобою Дома и всей Этерии находится в этой книге, так что береги её по пути! Заклинание из книги следует применить за пределами Кристальной Империи, прямо за невидимым щитом. В свёртке лежит мой старый меч, если ты ещё туда не заглянула. Ни в коем случае не бойся, Авилина, его сталь поможет усилить магию. Забирай всё из моего сундука и ничего не забудь, а вкусными лакомствами из котомки мы отметим нашу победу над тёмной магией! Жду тебя у Кристальной Арки, торопись! Люблю тебя!»
Вчитываясь в каждую строчку письма учителя, кристальная пони с теплотой припомнила все светлые моменты своей жизни, которыми её одарил Сомбра. Недоверие и скверные мысли о единороге остались в сокровенных глубинах её разума, что лишь придало ей больше сил и уверенности. Нежно сложив записку, Авилина оставила её в сундучке, чтобы наставник вновь прочёл её своим успокаивающим голосом только ради неё, когда они вернутся обратно в императорскую башню, покончив с тёмными кристаллами раз и навсегда.
Кристальная Арка представляла собой необычное сооружение, больше похожее на врата, которые можно было отыскать во всех развитых городах единорогов и в Айронкладе. Два высоких кристальных столба, объединённых между собой изящным сводом. Так как у Кристальной Империи не было стен, Арка несла в себе больше декоративную задумку. Хотя Авилина в своё время прочитала одну книжицу из библиотеки под авторством некоего Долфрина и узнала, что в случае смертельной опасности для жителей, Кристальная Арка объединится с тремя меньшими вратами и город “оживёт”, дабы самому встать на защиту.
Пони встретила Сомбру именно там, где он назначал встречу. Прошло совсем немного времени, а единорогу по виду стало ещё хуже, о чём кобылка забеспокоилась ещё больше: Блэквул нервно озирался по сторонам, а его копыта, в одном из которых он зажимал некий свёрток из овечьей шерсти, жутко дрожали. И даже когда Авилина подошла к наставнику совсем близко, он заметил её не сразу.
— Учитель? Вы в порядке? — помахала та копытом перед лицом короля. – Ваши слова в той записке, я просто…
И она лишилась дара речи, когда её взгляд пересёкся с глазами Сомбры. Тот жадно впился в неё, а подобное он делал лишь однажды.
— Цинния? – губы единорога дрогнули, и он стал взволнованно дышать. – Ты вернулась ко мне? После стольких лет?
— Значит, мне тогда не послышалось? — хмыкнула кристальная пони. – Какая ещё Цинния? Это же я, Авилина, и мы должны…
Король выронил свёрток и одним рывком бросился к Эгларио, а затем схватил ученицу в крепкие объятия и поцеловал её прямо в рот, который пони даже не успела закрыть от такой неожиданности.
— Цинния, как тебе удалось…
— Мм! — Авилина с трудом оттолкнула обезумевшего единорога, залепив ему хорошую пощёчину. — Да что это с вами?! Я не Цинния! — но к ней быстро пришло осознание, что сейчас творилось с Блэквулом на самом деле. — О нет, это всё из-за этого, так ведь? — со страхом глядела она на рог, смущённо прикрыв свои губы.
Сомбра же тщательно потряс головой, а затем в недоумении уставился на ученицу, и приложил копыто к больному месту.
— Авилина? Почему… о, создатель, я причинил тебе боль? Прости меня, я не ведал, что творил!
— Ничего, всё хорошо, — грустно улыбнулась Ави, подобрав свёрток на траве. – Держите, вы же хотели спасти Кристальную Империю, не забыли?
— Да, верно, — замешкался Сомбра, — через несколько часов наступит рассвет. Нам нужно бежать, — с этими словами он молча вернул свёрток Авилине и устало поковылял в противоположную от города сторону.
— Зачем мне это? – пони едва не выронила сумку и остальную поклажу. – Учитель, куда же вы? Мы ведь и так вышли за пределы Империи. Постойте!
Зеленеющие поля тянулись далеко вперёд и, казалось, что им не было конца и края. А когда пони едва не догнала громко сопящего Блэквула, он вдруг исчез. Эгларио встала, как вкопанная, когда горизонт, далёкие луга, леса и горы исказились, а по ним прокатилась целая череда необычных волн. Из-за страха потерять единственного друга Ави, не мешкая, рванула с места. И вскоре она на секунду почувствовало, будто прошла через какую-то вязкую и прохладную субстанцию. После второй же секунды кобылка рухнула на колючий снег, где под конец этих странных ощущений её начал пронизывать ледяной ветер.
Невероятная картина предстала перед ликом Авилины, когда она вскочила, чтобы отряхнуться от снега: вместо чарующей зелени — холодная белая пустошь; вместо чудесных городов единорогов и земных пони – высоченные и неприступные горы вдалеке, повергшие в ужас одним своим видом; а вместо пения птиц, да стрекотания сверчков — оглушающие завывания безжалостной вьюги. Подлая Совесть кричала и умоляла повернуть назад и вернуться домой, да навсегда позабыть о жестоком мире, в котором не было ничего хорошего, что Сомбра часто пытался оспаривать. И когда Авилина готова была слететь с катушек, её крепко обхватило чьё-то копыто. В его хозяине всё ещё продолжала теплиться жизнь, покинувшая это место давным-давно.
— А ты мне не верила, — усмехнулся наставник, помогая ученице встать на ноги. — Больно ушиблась?
— Нет, мне просто холодно, — всё ещё не могла отдышаться та. – Где мы? Где наша Империя?
— Первым делом надень это, — ослабевшей аурой Блэквул поднял свёрток и, вытащив из него какой-то мешок, развернул пряжу, встряхнул, а затем укрыл ею Ави с головы и до самих предплечий и голеней. – Вот, совсем другое дело, — и только он успел это сказать, как защитное поле замерцало и стало прозрачным, будто собралось исчезнуть навсегда. — Вот же я глупец! В таком состоянии и всё равно поленился взять их копытами! – обругал себя единорог, и быстро выронил из поля телекинеза все вещи, отчего купол над Империей стал более мутноватым.
И пока король собирал всё потерянное в снегу по старинке, Авилина тревожно уставилась на родной город, который за щитом казался совершенно другой реальностью, оторванной от всего прочего мира. Среди белой пустоши Кристальная Империя со всей зеленью и чудесами выглядела особенно чуждо.
— Я просто не могу поверить своим глазам! Ваши слова… — Ави укуталась плотнее в новое и столь непривычное для неё одеяние, — оказались правдой!
— Не волнуйся, у нас… всё получится, — Сомбра прижал копыто к виску и скривил лицо от боли. – Та книга, достань её! Скорее!
— Да, конечно, — замешкалась пони, став рыться в сумке, — потерпите ещё немного, скоро всё закончится.
— Скоро, Авилина… скоро, — угрюмо прошептал единорог. – В книге я записал заклинание, с помощью слов и с применением некоторых секретов Зиалона, если тебе интересно.
— Вот, нашла! — ученица обрадованно вытянула бумажную работу мастеров Эллариса в чистых и белых страницах, а также в красивом традиционном переплёте кристального народа. Но кобылка не стала торопиться и раскрывать книгу, зажав её зубами. — Но фнафала вфаш мфеч! – Авилина с искрящимися глазами протянула меч, укрытый тканью, Сомбре, но тот лишь равнодушно бросил его на снег.
— Это потом, сейчас ты должна прочитать все слова из книги громко и чётко! Тогда моя магия подействует. Давай, у нас всё получится!
Ави одобрительно, хоть и в недоумении кивнула и раскрыла книжку на первой странице. Пони всё ещё находилась в смятении от того, что заклинание единорогов как-то можно использовать без самого рога, но подобные вопросы она решила оставить на потом. Магия в словах была написана на удивление легко и просто, хотя и занимала несколько страниц, исписанных большими и распрекрасными буквами, достойными настоящего короля. Конечно, их смысл Авилине был неизвестен, так как всё больше походило на бессвязную ерунду. И стоило ей лишь произнести первое слово, как с неким таинственным озарением она пошла по книге, словно заправский магистр. Под конец, кобылка даже поверила, что у неё был прирождённый талант к обучению магии, но то оказалось всего лишь иллюзией, навеянной мастерски написанным заклинанием.
Буквы ярко засветились оранжевым светом, а затем сорвались со страниц и слились в единую бледно-фиолетовую вспышку, которая устремилась прямиком к императорской башне. От неожиданности Ави выронила теперь пустую и отчего-то горячую книгу на снег.
— У меня получилось! – подпрыгнула она, охваченная чувством безмерного счастья. – Как это возможно?! Как я смогла использовать ваше заклинание? Ай, потом расскажете, ведь теперь Кристальная Империя будет спасена! — с этим приливом радости пони стала глядеть то на город, то на Сомбру, с нетерпением ожидая эффекта.
А тем временем, все здания, Кристальная Арка и даже сама земля покрылись светло-фиолетовой оболочкой, от которой слепило глаза. Отчего-то защитный купол полностью исчез, а вместе с этим на снег рухнул единорог, издав тяжёлый вздох. Авилина бросилась со всех ног к наставнику, но её оглушил громкий и пронзительный гул. И всё равно, не обращая внимания на боль, кобылка продолжала плестись к Сомбре. Пока её не откинуло ударной волной. Напоследок, кобылка успела заметить, как её сверкающая шёрстка потускнела, а затем полностью испарилась, став обыкновенной, как у земной пони.
Эгларио не ведала, сколько времени она пролежала в сугробе, но её разбудил чей-то незнакомый, жутко хриплый голос. Его хозяин откопал кобылку, постоянно о чём-то нашёптывая. Ави открыла глаза, как только чьи-то копыта начали сдавливать её тело.
— У нас получилось, Цинния, моя любовь! Мы сделали это, спасли наш дом, — оскалил Блэквул зубы в жутковатой улыбке.
С единорогом что-то произошло, отчего кристаллические образования исчезли. Теперь верхняя часть рога обрела ярко-алый цвет, словно раскалённое железо в кузнице. И глаза с очень широкими зрачками утратили свой чудесный изумрудный расцвет, превратившись в красные. А в стороны от глаз теперь плыли ядовито-зелёные шлейфы, медленно и плавно развеваясь, вопреки порывам ветра.
Авилина даже не успела и слова сказать, как её очень грубо потянул наставник и с непомерной силой вытащил из тёплого укрытия. Боль становилась всё невыносимее, отчего Ави пришлось вырываться из копыт учителя. Она умоляла, кричала до потери голоса, пыталась вразумить Сомбру, дойдя до крайности и начав бить того копытцами по груди.
— Зачем, зачем ты делаешь мне больно, Цинния? – удивился единорог.
— Отпустите меня, что на вас нашло?! – не найдя выхода, Авилина, сквозь плач, стала колотить Блэквула по шее и лицу.
Разбив Сомбре нос до крови, Ави вырвалась из его хватки и побежала в сторону Кристальной Империи. Но вместо того, чтобы ступить на зелёную траву, пони споткнулась, и кубарем покатилась по земляному склону. Когда же падение прекратилось, Эгларио начала в безумной панике озираться по сторонам, и недолго думая, поспешила вскарабкаться обратно. Не понимая, что произошло с её городом, Авилина лишь бессмысленно уставилась на огромную котловину, из которой будто вырвали целый пласт земли.
— Что здесь произошло? Откуда взялась эта дыра?! – остолбенела Авилина. – Нас куда-то телепортировало? – повернулась в этот раз она к Сомбре. – Где Кристальная Империя?
Судя по красному снегу под ногами единорога, из его носа вытекло немало крови. Он едва держался на ногах, пошатываясь на ветру, словно молодое деревцо.
— Её больше нет, — холодным, чуждым голосом ответил тот. – Это бесхребетное ничтожество отправило Империю сквозь небытие, тщетно пытаясь спасти её от меня! – после этих слов, Сомбра со злобой в глазах рассмеялся, напугав ученицу до дрожи в коленях. – Но он забыл, я ведь буду жить вечно!
— Учитель… — поддалась назад Ави, — прошу вас, очнитесь! Это не вы!
Яростно раздувая ноздри, единорог направился к Авилине с хриплым рычанием. Не зная, что делать, кристальная пони в отчаянии бросилась к Сомбре и со всей силы толкнула его, едва не вывихнув собственное плечо. Назвать её пробежку долгой язык бы не повернулся: мало того, что повсюду лежали глубокие сугробы, так ещё Авилина ударилась ногами о какой-то длинный предмет и упала. Ави быстро поняла, что это было такое, и заранее поблагодарила судьбу, что волной его не выбросило куда подальше. Она развернула знакомую ткань, а затем вытащила стальной клинок из ножен. То был меч довольно старого типа с креплениями из ремней и примитивным механизмом задвижки лезвия. Но кристальная пони никак не могла его быстро нацепить, так как ей надо было затянуть все ремни зубами. И ей ничего не оставалось, как обхватить меч обоими копытами, и выставить его наперёд.
— Что ты сделал с нашим городом?! Отвечай! – Авилина от страха и вовсе потеряла связь со своим здравомыслием. – Почему вы молчите?!
Блэквул действительно не проронил ни слова. Он замер на месте и бездумно уставился на потёртый, исцарапанный меч, который всё ещё был довольно острым.
— Да ответь же мне! Сомбра! – Эгларио даже встала в полный рост на задних ногах, чтобы пригрозить клинком наставнику и заставить его отступить. Но она едва не упала сама, когда единорог резко дёрнулся.
— Я отправил её, чтобы мир успел подготовиться, — с пустым взглядом проговорил тот до боли знакомым голосом, после чего он всё же заставил себя поднять голову и взглянуть в глаза ученицы. – Прости, что обманул тебя, но без твоей помощи у меня ничего бы не вышло.
— Что? – растерялась Ави, запутавшись меж радостью от возвращения друга и злобой от его лжи. – Вы сделали это намеренно? И сколько же нам ждать возвращения Империи?! А как же остальные жители? – не верила она своим ушам, что забеспокоилась о других пони.
— Годы, Авилина, десятки лет, но теперь мы будем готовы.
— К чему мы должны быть готовы?!
— К приходу тьмы. Чёрные кристаллы — нечто странное, непостижимое для моего ума. И я дал волю своей забывчивости, прости снова. Не мы будем готовиться, а они, моя маленькая девочка, — рог Сомбры осветился чёрной аурой, которая охватила меч у Ави в копытах. – Мы сделали всё возможное, и мы теперь не нужны.
— Я не понимаю, о чём вы говорите! – кобылка попыталась вырваться и не дать королю забрать оружие, но тот уже добрался до её ног, отчего она не могла двинуться с места. – Прошу вас, не делайте этого! Вы должны бороться!
— Я не могу, я до смерти устал… — Блэквул закрыл глаза, проронив по слезинке, а затем, к удивлению кристальной пони, туго затянул ремни меча на её правой пясти, – бороться. Я боролся слишком долго. И теперь я верну долг твоему отцу. Мы встретимся с ним в обители создателя, — слабо улыбнулся тот.
— Вы хотите… — задрожала Авилина.
— Когда покончишь со мной, ступай в Айронклад и передай весть Паддингхеду. Я чувствую теперь всё иначе, я ощущаю, какой невообразимой силой обладает наш мир и я вижу, как зима, сотворённая магией, возвращается! Так скажи ему, скажи, что «зима идёт за нами», он сразу всё пой…
— Не надо мне этих прощальных речей! Я не сделаю этого! – пони вцепилась зубами в ремни, пытаясь их расстегнуть.
— Вонзи этот меч в моё сердце, пока чернота не вырвалась из меня! И ни в коем случае не приходи к моему брату, или в другие города единорогов… — предостерёг её Сомбра. – Они не ответили на мои письма. Ведь они должны были знать!
— Замолчите!
— И они будут спрашивать, — фыркнул единорог. – О да, много спрашивать. Мы нужны всем лишь тогда, когда умираем, — пропуская мимо ушей слова ученицы, Сомбра не умолкал, пока не рухнул на снег в бессилии. Ави тут же оставила меч и с плачем бросилась к умирающему наставнику.
— Нет, не смейте это делать! Мы уйдём отсюда вместе! – проливая одну слезу за другой, кристальная пони стала бить Блэквула по нагруднику.
Единорог открыл глаза и погладил ученицу по щеке, с любовью глядя на в её заплаканное лицо.
— Скажи им, что я был ужасным тираном, — с трудом прошептал Сомбра. — Я поработил твой народ и твой город, а вы ничего не могли со мной сделать. Я знаю, Авилина, что ты хочешь сказать на самом деле, но правда тебя погубит.
— Не оставляйте меня, — всхлипнула пони. – Все должны узнать, каким вы были чудесным королём.
— Как-нибудь в другой раз… — одарил он ученицу нежной и ласковой улыбкой. – Прощай, Авилина и никогда не сдавайся. Будь сильной и тебя ничто в этом мире не остановит, — после этих слов учитель хотел поцеловать кобылку в лоб, но с последним вздохом его голова безмятежно опустилась на копыта ученицы. А пони так и не нашла храбрости исполнить его просьбу.
Кристальная пони осталась лежать рядом с умершим другом, обнимая его. Глаза страшно покраснели, а опавшие слёзы ледяной коркой жгли её щёки. Сама она замёрзла и страшно продрогла, но не посмела даже шелохнуться. Авилина бездумно рассматривала тёмно-серое небо без единого просвета солнца, прислонив голову к мягкой гриве Сомбры. Ави всей душой надеялась на то, что её сердце больше не выдержит этой страшной боли и перестанет биться, но этого всё не произошло. В конце концов, Авилина стала надеяться только на смерть от холода.
Через несколько минут у кобылки начали слипаться глаза. И Ави поняла, что её ждёт счастливый конец: она не будет мучиться, а умрёт во сне с любимым в обнимку. Но только она об этом подумала, как ей померещилась, будто её наставник пошевелился и даже вздохнул полной грудью. Не обращая внимания, Авилина решила, что это всего лишь плод её ослабшего ума. Желая улечься поудобнее, она уже не чувствовала одной из задних ног. Полагая, что так создания из плоти и крови умирают на жутком холоде, она восприняла эту новость, как добрый знак.
Вот досада, найдёт кто-нибудь этот меч, и подумает, что я сначала его зарезала, а потом улеглась с ним спать, – слабо усмехнулась Ави, услышав бестолковое негодование Совести. – Хотя о чём я думаю, кто нас вообще найдёт посреди этой пустоши? Какая досада, не найдут меня, не найдут Сомбру. И никто не расскажет легенду о последней кристальной пони…
Но всё бессилие и слабость куда-то исчезли, когда бездыханное тело короля вдруг поднялось, да ещё и отшвырнуло Авилину от себя. К ноге вновь прильнула кровь, а пони еле-еле встала в полный рост. И она в растерянности уставилась на Сомбру, будто тот и не умирал.
— Это… невозможно, я что, теперь правда сошла с ума? Так вот как это происходит?
— Мы уничтожим все ошибки создателей! И весь мир содрогнётся от нашей силы! – обратился единорог куда-то в сторону горизонта, но затем он впился своими жуткими красными глазищами в ученицу. – А за наше пробуждение мы сделаем из вас рабов до скончания веков! – с этими словами, рог Блэквула озарился тёмно-фиолетовой аурой, которая сорвала с его тела все доспехи и порвала в клочья королевскую мантию.
Авилина, ничего не понимая, стала убегать, что на трёх ногах далось ей тяжело. Спастись бегством, конечно же, она не смогла: её тело окуталось чёрной дымкой, а шею сжало незримое прикосновение. И не зная, что делать, Ави попыталась освободиться от хватки свободным копытом, но оно лишь проходило дымку насквозь.
— Учитель… — прохрипела она, глядя в чуждое лицо Сомбры, из глаз которого вздымались тёмно-фиолетовые шлейфы, а его рот исказился в жуткой ухмылке.
— А теперь ты окажешь мне последнюю услугу, жалкая тварь! – после этого, Блэквул освободил пони от своего телекинеза и с разбегу бросился на неё.
С криком отчаяния кобылка закрыла глаза, даже не заметив, как она инстинктивно выставила пясть с мечом наперёд, чтобы закрыться. Единорог же либо не заметил клинка, либо по глупости вонзился на него своей могучей грудью, а затем со вздохом облегчения упал на Авилину. Собравшись с последними силами, пони выползла из-под хладного трупа. Она с омерзением расстегнула ремни меча и выкинула его в сторону.
Эгларио понадобилось ещё немного времени, чтобы отойти от потрясения, немного успокоиться и очиститься от чёрной крови хотя бы снегом. Ави жутко боялась, что Сомбра опять поднимется и продолжит её мучить. Но её больше пугало то, что ей снова хотелось зачем-то жить. Да и Подлая Совесть теперь приняла совсем другую сторону и подгоняла её быстрее двигать отсюда. Так что она решила всё же последовать завету наставника и отправиться в Айронклад.
Перед уходом, Авилина схоронила Блэквула под снегом, и возложила поверх его собственный меч, вместо роскошного надгробия. После чего она прошлась вокруг изрытой и обезображенной полянки и собрала все оставленные вещи, которые валялись повсюду. Среди всего прочего ей удалось найти и то, что выпало из шерстяного свёртка: небольшой мешочек с какими-то склянками, футляр-цилиндр с картой Этерии, компас, а также наполненную водой флягу.
А вдруг, мне всё привиделось?– с нервным смехом спросила она у Совести, глядя на огромный котлован, который уже начал обильно покрываться снегом. – И я сейчас лежу в своей кровати и вижу сон?
Сомневаюсь, — поёжилась та Подлая, — даже во сне такого холода не встретишь. Топай, давай, обе ведь замёрзнем!
Да-да, знаю, Совесть, что всё это взаправду, но вот бы всё плохое всегда оставалось во снах, — тяжело вздохнула пони, поглаживая больную шею. – Что ж, вы хотели, чтобы я была сильной? Но при этом вы забрали мой дом и оставили меня умирать на холоде? Занятно, кажется, у вас получилась хорошая шутка, учитель.
Взглянув на карту, Ави подметила, что ей надо было уходить подальше от гор, двигаясь на юг к территориям Королевства. Глубоко вздохнув, пони узнала, что такое на морозе лучше не делать и прокашлялась. И перед уходом, она немного постояла у могилы Сомбры. В детстве она иногда забегала в спальню и смеялась над тем, как громко он храпел. Кристальным пони ведь неведомо такое диво. Авилина и вовсе считала, что делал король это намеренно, чтоб её рассмешить. Теперь же он лежал безмолвно.
— Прощайте, Сомбра из дома Блэквулов, единственный король, взошедший на трон Кристальной Империи. Жаль, что в последний день вы… испортили всё, — нежно улыбнулась она, к удивлению своему. – Прощай, мой любимый…